«Тайна желтых нарциссов»

В тот день доктор Циммертюр, проживавший в Амстердаме по улице Хееренграхт, 124, решил отправиться в баню.

Над Голландией вот уже целую неделю лежал беспросветный туман. Он был белым, как вата, он плотным коконом обволакивал красные торцы домов и медные зеленые крыши, он вился вокруг тополей, которые росли вдоль дорог, и пеленой лежал на спящих полях тюльпанов. Можно было подумать, что вся Голландия — игрушечная страна, которую нюрнбергские умельцы смастерили и, упаковав в вату, отправили по почте в качестве рождественского подарка. Но Рождество давно уже миновало. И если верить календарю, белый туман был просто влажной завесой, под покровом которой весна шла в атаку на своего смертельного врага — зиму. Но влажная завеса была холодной как лед, и люди, жившие по берегам каналов, боясь поражения весны и новых приступов ревматизма, укрепляли свой голландский дух по обычаю предков, потягивая джин из тяжелых, украшенных надписями глиняных кружек или сладкий зеленый ликер из бокалов в форме тюльпанов.

Что же касается доктора Циммертюра, он решил отправиться в баню.

Ни один из шестисот восьмидесяти девяти тысяч двухсот жителей Амстердама не чувствовал в этот день потребности подвергнуть анализу свою душевную жизнь. Быть может, из-за хмурой погоды они усомнились в том, что у них есть душевная жизнь, а может, такая погода побудила их самостоятельно заняться анализом собственной души с помощью джина. Доктор запер дверь своей приемной и отправился в банное заведение.

Погода была ужасной! Туман саваном окутывал дома и людей; он приглушал все звуки и все огни. Можно было подумать, что ты перенесен в серый греческий Гадес. «Что за страна, — думал доктор. — Что за страна! Лучше уж было бы и впрямь оказаться в Гадесе, там по крайней мере собираются знаменитые тени. На берегах здешнего Стикса собираются только торговцы бриллиантами и через воду местных каналов переправляют не души, а только эдамские сыры. В этой мгле красивая женщина засияла бы огненным столпом, и весь народ во главе со мной последовал бы за ней. Но красивой женщины я не видел так же давно, как не видел солнца».