«Пари»

— Вадик, подъем, на выезд, — Антонов теребил за рукав джемпера кудрявого долговязого парня, растянувшегося на обитом черным дерматином диване.

Маркелов потер глаза и быстро принял сидячее положение.

— Че, тревога?

— Нет, девчонки пришли, — по-доброму усмехнулся Антонов, — с шампанским…

— Е-мое, шесть утра, — Вадим потряс головой.

— Кончай трепаться, я жду в машине.

Антонов стремительно покинул комнату, служившую им одновременно кабинетом, столовой и спальней во время ночных дежурств.

Кроме дивана, на котором минуту назад еще спал Вадим, в помещении стоял массивный круглый стол, на котором поблескивал начищенными боками электрический самовар, несколько дерматиновых кресел, стулья с потертыми сиденьями, обычный платяной шкаф, книжный шкаф, чьи полки наполовину были загружены разноцветными папками и — предмет общего вожделения — холодильник «Стинол».

Главной же достопримечательностью этой комнаты был пульт, на который поступали звонки с объектов, поставленных на сигнализацию.

Маркелов и Антонов работали в службе безопасности фирмы «Кайзер», одной из тех, благодаря деятельности которых, граждане могут быть относительно спокойны за свое жилье.

Стальные двери, производимые и устанавливаемые вышеназванной фирмой, обеспечивали более-менее надежную защиту от проникновения незваных гостей, желающих поживиться нажитым добром.

Но Маркелов и Антонов со своими товарищами по работе конкретно изготовлением дверей не занимались, иначе какого рожна они бы проводили столько бессонных ночей в этой полифункциональной комнате, за окнами которой сейчас в утреннем сумраке хороводились тяжелые белые хлопья, медленно тая на лобовых стеклах машин и лицах ранних прохожих.

— Ну, блин, и погодка! — Маркелов в куртке нараспашку сел на переднее сиденье рядом с Антоновым, — куда едем?

— Гастелло, сто пятнадцать, — невозмутимо ответил Антонов, нажимая на педаль акселератора.

— Ну мы-то ладно, а народ-то куда в такую рань прет? — риторически подивился Вадим, шмыгая носом и озираясь по сторонам.

— А ты как думал! — усмехнулся и зевнул его напарник, — ранней пташке Бог дает.

— Как думаешь, до восьми управимся? — спросил Маркелов, развернувшись к Александру.