«Стойкий запах лосьона»

Вот уже год, как Левин работал в частном сыскном агентстве «След». Не брезгуя, тут занимались чем угодно: разыскивали пропавших людей и породистых собак, охраняли коммерческие и промышленные тайны, сотрудников агентства нанимали для охраны кооперативов и совместных предприятий, складов и баз, для сопровождения во время перевозок особо ценных грузов; для обеспечения личной безопасности богатых новоявленных бизнесменов. Случались заказы и попикантней: выслеживать неверных мужей или жен, любовниц и любовников…

Первое время Левина тяготила непривычная работа. Не думал он, бывший прокурор следственного управления областной прокуратуры, профессиональный криминалист и следователь, что, уйдя на пенсию, придется вертеться в подобных малопочтенных сферах нынешней суматошной жизни. Начальник агентства Иван Михальченко, в недавнем прошлом оперативник городского угрозыска, создавший агентство после увольнения из милиции (бандитская пуля искалечила ему руку) и уговоривший Левина пойти к нему в агентство, подмечал тоскливое недовольство Левина, и боясь, что тот не выдержит и уволится, старался, если удавалось, подключать его только к делам, где требовался опыт следователя и криминалиста. А удавалось это не всегда, и Михальченко говорил:

— Ефим Захарович, потерпите маленько, все утрясется, наберем оборотов, и я избавлю вас от шелухи.

— Во-первых, Иван, будь реалистом, ни от чего мы не избавимся, коль уж ты затеял это так масштабно, а во-вторых, я ведь не жалуюсь, деликатно отвечал Левин.

— Да вижу я, как вам муторно! Я ведь обещал беречь и лелеять вас, как реликвию, когда уговорил пойти сюда.

— Я не реликвия, Иван, я мумия, — все же шутил Левин, не желая огорчать своего молодого коллегу-начальника и ценя давнюю его славу шустрого опера…

Постепенно Левин втянулся в жизнь агентства, хорошо зарабатывал. Он, правда, обещал жене, работавшей провизором в аптеке, что как только уйдет на пенсию, займется собой: приведет в порядок зубы, покажется кардиологу, съездит в какой-нибудь санаторий подлечиться, но когда Михальченко выманил его из пенсионерского безделья и бездумья в агентство, жена махнула рукой, смирилась, только и сказала: «Когда у тебя выпадет последний зуб, я не буду варить тебе каши, а начну покупать самое старое и самое жесткое мясо…»