«След лисицы на камнях»

– Я хочу, чтобы вы нашли пропавшего человека.

Красильщиков сделал жест, до странности противоречащий словам: будто этот человек стоял за дверью и его нужно было остановить во что бы то ни стало.

Люди, про которых ему сказали, что это лучшие частные детективы Москвы, ждали молча – спокойные и невозмутимые. Он предпочел бы любую другую реакцию. Любопытство. Недоверие. Насмешку. Все, что угодно, лишь бы избежать ощущения, будто он выступает перед судьями.

Теперь ему каждый встречный казался судьей. Ночью в дом попросился кот Арсений, и, впустив продрогшего зверя, Красильщиков внезапно схватил кота, уткнулся ему в шею и попытался зарыдать. Исторг из себя лишь нелепые булькающие звуки: так клокотал кран в его городской квартире, когда летом отключали воду. Кот стал вырываться, пришлось спустить его на пол. На полу Арсений передернул шкурой и удалился, опасливо поглядывая на хозяина.

Вспоминать об этом Красильщикову было стыдно. И неловко перед котом за малодушие.

– Мы как раз специализируемся на розыске пропавших людей, – мягко сказал один из сыщиков. – Вас не затруднит изложить детали, Андрей Михайлович?

Красильщиков вдруг совершенно успокоился.

– Детали таковы, – сказал он. – Я убил человека, спрятал тело и хочу, чтобы вы его нашли.

Наступило молчание.

– Как вы его убили? – спросил наконец тот же самый детектив. Его напарник за все это время не проронил ни слова. Если бы он не поздоровался, войдя, Красильщиков заподозрил бы, что он немой. Немой телохранитель.

– Не его, а ее, – сказал Андрей. – Я ее задушил.

Он сел на табуретку и посмотрел в окно. За окном стоял черно-белый мир, оттененный сепией. По тропинке ковыляла старуха Худякова. За Худяковой бежала собака Белка. Голубой пряжей вился над крышами дым.

Из этого мира его вскоре выдернут, точно нитку из тканой салфетки, которые он покупал в соседней деревне со странным названием Уржиха. Столько дел осталось…

– Пол Яковлевой не утеплил, – пробормотал он, на миг забыв о частных детективах.

Короткое покашливание вернуло его к реальности.

– Я задушил Веру Бакшаеву, – твердо сказал Красильщиков. – Пятнадцатого августа. Ровно три месяца назад.