«Жёлтые розы для актрисы»

Она угодила прямо на декоративный кустарник, изрядно его помяв. Лежала ничком, свесив руки и голову вниз, а коленями опираясь на заасфальтированную дорожку вдоль дома. Со стороны выглядело так, будто даме стало плохо, может быть, ее мутило, поэтому она стала на колени и вдруг упала грудью на куст. Возможно, пьяна… Только дама не подавала признаков жизни. Никаких. Но это еще ничего не значит…

— Она без сознания? — с робкой надеждой спросила Саша.

Он подошел к несчастной, протянул руку к шее, чтобы узнать по пульсу — есть ли жизнь в этом теле, но тут же отдернул ее, не дотронувшись:

— Ограда самодельная, грубо собранная… Она упала точно на прутья… Посмотри, они проткнули ее насквозь… Нет, лучше не смотри. Да и вообще, с такой высоты… шанса у нее не было ни одного и без прутьев.

Теперь и Саша заметила два черных пятна на спине, это, конечно, кровавые пятна. Она запрокинула голову и посмотрела на стену многоэтажки, уходящую далеко вверх, в темноту, невольно ахнула:

— Как ты увидел ее оттуда? Высоко и темно…

— Желтый халат… и фонарь… Она буквально светилась внизу…

— Боярова, на сцену! Боярова! Прогон начался, а тебя нет!

Задумавшаяся Саша вздрогнула, услышав по трансляции глухой голос помощника режиссера, или помощницы — кому как нравится. Люся не просто командует, когда следует дать занавес и свет, когда выходить артистам, она по совместительству жена одного из ведущих актеров и центральная бульварная газета — все знает обо всех, даже то, чего никогда не было.

Времени до выхода минут пять, это как минимум, но Люся вечно паникует. Чтобы не злить ее, Саша суетливо подскочила со стула, потом все же задержалась и бросила последний взгляд в зеркало. Грим, конечно, преображает, особенно сценический, но лицо в зеркале и умытое — лучше редко найдешь (так многие уверяют), а в гриме… Саша осталась довольна, да, довольна! А что в этом особенного? Разве есть женщины, которые не нравятся себе? Наверняка нет таких, просто вслух они говорят обратное.