«Под солнцем Рио, или Операция «Узник»»

— Я? — Она покачала головой. — Вот уж этого не дождешься. Я слишком долго и упорно охотилась на тебя, чтобы так быстро отказываться от своей добычи. Я выжму из тебя все соки!

Ирина обвила его шею руками и крепко сжала в объятиях.

— Вот так! — сказала она, улыбаясь.

Вскоре появилась официантка с шампанским.

— Принесите через десять минут еще по бокалу, — попросил, вернее, распорядился Медведев.

— Хорошо!

Перед тем как уйти, стюардесса одарила Медведева такой улыбкой, словно готова была по первому его требованию запрыгнуть к нему в постель, не взяв с него ни копейки.

— Вышколенная, — с усмешкой проговорила Ирина. — Может, рассчитывает на щедрые чаевые?

— Это дежурная вежливость, — возразил Медведев. — Их этому обучают по специальной программе, на которую простому смертному не дают даже взглянуть.

Ирина засмеялась. Отпила из бокала, облизнула губы кончиком языка и сказала:

— Милый!

— Да.

— А почему мы летим на медовый месяц именно в Бразилию?

Алексей Андреевич вздохнул и нехотя ответил:

— Это единственное место в мире, где мы не были с Лидой.

Ирина чуть прищурила золотисто-карие, миндалевидной формы глаза.

— Ты боишься ностальгии? — спросила она.

Медведев отрицательно качнул головой:

— Да нет. Просто мне хочется, чтобы у нас с тобой было свое место. Свое, понимаешь?

Он обнял Ирину и прижал ее к себе. Она потерлась щекой о его гладко выбритую, пахнущую дорогой туалетной водой щеку.

Леша, ты настоящий романтик.

— Это ты сделала меня таким. Раньше я был прожженным скептиком.

Он не выдержал и поцеловал ее в губы. Ирина смешливо отстранилась:

— Господин Медведев, ведите себя прилично.

— Когда устроимся в отеле, я наброшусь на тебя, как изголодавшийся тигр.

— Что ж, я не буду сопротивляться. Леш, а мы увидим бразильский карнавал? — спросила она вдруг, и вопрос этот прозвучал настолько по-детски, что у Медведева дрогнуло сердце.

— Нет, милая, — ласково сказал он. — Для этого нам нужно будет приехать в феврале. Но зато у нас будет сколько угодно моря и сколько угодно солнца.

— И сколько угодно любви?

— Да.

Внезапно Ирина нахмурилась, отчего на ее безупречном чистом лбе цвета слоновой кости прорезались почти неразличимые морщинки.

— Меня угнетает только одно, — сказала она.

— Что?

— Ты обожаешь своих детей, а теперь тебе придется встречаться с ними так редко…