«Бананы созреют зимой»

Бананы созреют зимой (fb2) - Бананы созреют зимой 875K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Юрьевич Конев

Андрей Конев Бананы созреют зимой

© Андрей Конев, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

***

Молитва благоверным князьям Борису и Глебу

О двоице священная, братия прекрасная, доблии страстотерпцы Борисе и Глебе, от юности Христу верою, чистотою и любовию послужившии, и кровьми своими, яко багряницею, украсившиися, и ныне со Христом царствующии! Не забудите и нас, сущих на земли, но, яко тепли заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом сохраните юных во святей вере и чистоте неврежденными от всякаго прилога неверия и нечистоты, оградите всех нас от всякия скорби, озлоблений и напрасныя смерти, укротите всякую вражду и злобу, действом диавола воздвигаемую от ближних и чуждих. Молим вас, христолюбивии страстотерпцы, испросите у Великодаровитаго Владыки всем нам оставление прегрешений наших, единомыслие и здравие, избавление от нашествия иноплеменных, междоусобныя брани, язвы и глада. Снабдевайте своим заступлением страну нашу и всех, чтуших святую память вашу, во веки веков. Аминь.

***

Об авторе

Конев Андрей Юрьевич, 1961 года рождения. Женат. Двое взрослых детей. Образование высшее, закончил МЭИС в 1983 году. Работал спецкором на радиостанции «Открытое радио», в издательском доме «Нефть и капитал».

В 2005 году написал политический детективный роман «Бананы созреют зимой». В 2010 написал роман в стиле фэнтези «Меч над галактикой». В 2015 написал шпионский детектив «Дней непрерывное течение».

Луч тропического солнца обжег сквозь щель в жалюзи глазное веко и разбудил меня.

Я Джон Панов, мои российские предки уехали в Америку в начале двадцатого века. Теперешнюю мою родину от исторической отделяют волны Атлантики.

Сейчас в моем летнем бунгало на одном из островов величайшего водного пространства на планете – Тихого океана – как в шейкере метались звуки, производимые населяющими курортный островок деревьями, животными. Но перебрасываемый мной из кармана в карман мобильный телефон, неразлучный со мной по долгу службы, напоминал – ничто не вечно под луной – и отшельничество островитянина тоже. В отличие от волн морских, приносящих бодрость и здоровье, радиоволны мобильной связи принесли мне с берегов Атлантики руководящие указания шефа.

«Хелло, Джон! – это был голос шефа, – если ты думаешь, что родина тебя позабыла, то можешь не огорчаться – страна помнит своих героев. И в ближайшие дни она с нетерпением жаждет заключить тебя в свои объятия, чтобы вдохновить на подвиги в честь защиты ее интересов».

«Слушаюсь, шеф!» – единственное, что нашелся я сказать в ответ на предстоящее оказанное мне высокое доверие.

Я вышел из бунгало под пурпурное небо тропического заката. Прощальным взглядом окинул я глянцевую зелень тропической растительности и уходящую за горизонт безбрежную изумрудную бездну океана.

«Алоха! Алоха!» – белозубо улыбаясь, зазвенела приветственным смехом стайка местных жителей, дружно тащивших вдоль берега снасть для ловли прибрежной морской фауны. Они снабжали здешними сувенирами туристов из бунгало, разбросанных по островкам океанского архипелага. «Алоха-а-а-а!» – что есть силы, протяжно протрубил я, прощаясь с окружающим меня здешним миром первозданной необузданности дикой природы.

Рано утром следующего дня, курсирующий между островками архипелага катер, ошвартовавшись у пристани столичного порта, доставил меня на главный остров архипелага. В зале аэропорта я делал последние шаги по гостеприимному архипелагу. День, максимум два, отделяли меня от предстоящей неизбежности моего проникновения в сплетения очередной политической интриги, разгадыванием которой меня озадачит шеф.

Последние полчаса перед окончательным расставанием с одной из оставшихся частичек природной земной первозданности решил провести в баре аэропорта. С бокалом виски без льда я сидел перед телевизором в баре, небрежно просматривая ежедневные новости. В числе прочих я просмотрел в политическом разделе теленовостей краткий, но эмоциональный репортаж из какой-то банановой республики на юге американского континента. Толпа народа призывала установить у себя в стране новый, передовой образ жизни.

«Не дай бог угодить в разруливание подобной заварухи», – с профессиональной привычкой промелькнула мысль в моей голове. Виски закончился, и в этот момент приятный женский голос с красивым произношением на нескольких языках, пригласил пассажиров на посадку на мой рейс. Я удобно устроился в комфортабельном кресле бизнес-класса «боинга». Просматривая купленную в аэропорту газету, я незаметно уснул под шум кондиционера.

«Я скоро вернусь, красавица!» – выходя из самолета, я попытался хлопнуть по заднице симпатичную стюардессу с шутливой просьбой не улетать без меня, когда их «боинг» будет опять держать курс на всемирный курортный рай. «Пока!» – она со смехом оттолкнула мою руку, и я не спеша начал спускаться по трапу, отсчитывая ступеньки, отделяющие меня от территории родной страны, нуждающейся в моих услугах плаща и кинжала.

Еще через час я вырвался из тесноты автомобильных пробок, и, поднявшись к себе в квартиру, принял душ. Время было позднее, и я решил не рассиживаться на кухне. Плеснув в стакан виски и бросив туда горсть мелких кусочков льда, я включил телевизор. В калейдоскопе политических новостей опять промелькнул краткий видеорепортаж о волеизъявляющем политическом возбуждении в границах территориальной государственности на юг от нашей южной границы.

На следующее утро, проспав звонок будильника, и поэтому наскоро побрившись и набегу проглотив сэндвич, я ровно в назначенный час перешагнул порог приемной нашего отдела.

Секретарша шефа, не отвлекаясь от веера документов в ее руках и переклички телефонов, кивнула в сторону низких и мягких кресел.

«Привет, Мэри!» – бодро продекламировал я, закрывая за собой дверь в приемную и растянув рот в белозубой улыбке.

Я протянул ей небольшую коробочку с ярко упакованными бусами – точную копию тех, что носили вожди национальных народностей на островах, где я смог урвать хотя бы неделю отдыха вдали от путаницы международных взаимоотношений.

«Какая прелесть!» – воскликнула она, приложив их к себе. Она нагнулась, чтобы убрать их в нижний ящик стола, одновременно продемонстрировав мне те свои природные данные, которые дополняли ее служебное соответствие требованиям шефа помимо стрекотания на печатной машинке.

«Вы хорошо загорели и отлично выглядите!» – с обворожительной улыбкой промурлыкала она мне дежурный ответный комплимент.

«Не знаешь, что случилось?» – попытался я воспользоваться ее хорошим настроением и составить хотя бы приблизительное представление о тех трудностях, которые могут меня ожидать.

Она неопределенно пожала плечами, опять углубившись в ворох бумаг, откуда выудив лист мелкого печатного шрифта, направилась с ним в кабинет шефа.

«Шеф просил вас немного подождать», – сказала она, выходя из его кабинета, просматривая на ходу стопку документов.

Просмотр телевизора был единственным занятием в ожидании приёма шефа. Во время просмотра теленовостей слух резануло название государства в международном разделе. Ничего необычного в сообщении не было. В одной из многочисленных «банановых» республик волнения населения угрожали спокойствию главного гаранта конституции – президента и прочности его кресла.

«Пригласи Джона», – проскрипел голосом шефа селектор на столе секретарши.

Шеф представил мне своего собеседника – гражданина южной республики континента, как раз той, чье название я слышал несколько минут назад в выпуске телевизионных новостей.

«Садись, Джон. Есть задание по твоей части. Очень сожалею, что пришлось оторвать тебя от заслуженных кропотливым и энергичным трудом земных курортных радостей», – с улыбкой прогудел шеф своим низким голосом.

Он протянул мне руку и кивнул на глубокое кожаное кресло напротив кресла его собеседника.

Шеф раскрыл папку из крокодиловой кожи с тисненым на ней грифом степени секретности, судя по которому, мои потомки не скоро, может быть, узнают о моем многотрудном секретном прошлом.

С помощью комментариев своего гостя шеф начал вводить меня в курс дела, с которым к нему приехал этот представитель президента одной из республик с юга континента. Республика, пославшая к шефу своего гонца, как я уже вкратце знал, находилась в состоянии стихийного подъема в массах населения самосознания в виде освобождения от неоглобализма. Я молча сидел, утонув в глубоком кожаном кресле напротив усердствующего в мольбах о помощи, как уж на сковородке, президентского представителя дружественного нашим спецслужбам государства.

Под прикрытием «легенды» мои обязанности будут заключаться в организации и координировании перевода государственных финансовых средств истинно-народного правительства на секретные счета президента республики в мировые финансовые цитадели.

Срочность, с которой шеф велел мне приступить к выполнению миссии, поторопила меня в перелет вдоль континента – с севера на юг.

Телевизионный прогноз погоды в стране пребывания не внушал опасений за состояние здоровья, но для меня жара в аэропорту оказалась такой, что до здания аэровокзала я с трудом доплелся по раскаленному бетону посадочной полосы, с трудом сохраняя сознание от его потери.

Переведя дух в продуваемом кондиционированным воздухом здании аэровокзала, я вышел под козырек главного входа в ожидании посланной за мной машины. Дипломатическая машина, длиной с городской автобус, прошелестев шинами, замерла у входа в аэровокзал, чуть слышно урча мотором.

«Здравия желаю!» – поприветствовал меня джентльмен крепкого телосложения, ловко вынырнувший из-за длинной двери лимузина.

«Добрый день!» – промямлил я плохо слушающимся от жары языком.

Первые несколько минут я просто парил, как на облаке, на кожаных подушках кресел ВИП – отделения лимузина. Вскоре я оказался способен осушить бутылку колы из автомобильного холодильника, а еще через пять и порцию виски с содовой.

Дипмашина остановилась у дверей посольства нашей страны.

Поплутав по зданию посольства, я преградил в тени одного из лестничных маршей путь здешней сотруднице, руки которой были заняты пачками документальной посольской макулатуры. Предложив чего-нибудь выпить в ближайшем баре, я спросил, где здесь офис одного из атташе, традиционного прикрытия деятельности региональных спецслужб. Кокетливо взвизгнув от моих проявлений знаков внимания, девица махнула объемистой пачкой документов в сторону ближайшего коридора. На прощание она получила от меня не сильный, но звонкий шлепок по туго обтянутой юбкой упругой заднице. Покрывшись румянцем, продолжила она свой скорбный путь под грузом вороха исписанных каракулями здешних посольских чиновников бумаг государственной важности.

В офисе атташе снабдил меня легендой – документами и необходимой информацией. Теперь я был уже, по роду деятельности, в этой стране, преуспевающим коммерсантом.

«Удачи и всех благ», – с протокольной вежливостью напутствовал меня на неуемную плодотворную деятельность сотрудник атташата посольства. Из посольского офиса я добирался до гостиницы, поймав такси.

«Сэр?» – приветствовал меня портье, готовый с непроницаемой вежливостью и спокойствием отреагировать на любой мой каприз.

Он с услужливым поклоном вручил мне ключи от номера.

Из двустворчатых дверей, соседних с моими, апартаментов появилась здешняя девица легкого поведения. Ее вызывающе-непристойный и роскошно-соблазнительный вид притянул меня к ней с предложением разделить со мной ложе любви.

Проснулся я, когда день уже клонился к вечеру. Опустошенный энергичными любовными приключениями с носительницей местного колорита всемирной древнейшей профессии, я лежал неподвижно и слушал шум моря, накатывавшегося шелестящими бурунами на берег неподалеку от отеля. Я включил телевизор, где ведущий раздела политических новостей комментировал текущие события – здешний конфликт правящей партии и народа.

Я сделал вывод, что вряд ли удастся спасти нынешних руководителей страны от ее предполагаемых будущих хозяев – желающих хозяйничать по-новому. Поэтому мне предстояло развернуть дружественную нынешнему президенту этой страны деятельность по содействию перемещению государственных капиталов на личные секретные счета президента страны в зарубежных банках. Для прикрытия этой деятельности и была создана легенда, представляющая меня в здешнем высшем обществе богатым предпринимателем: пара заводов, газет, пароходов и ещё по мелочи: автосервисы и производство бананового ликёра.

Зазвонил телефон, и представитель протокольного отдела посольства сообщил, что за мной, как за одним из представителей местного финансового истеблишмента, посольство выслало свою машину для посещения традиционной посольской вечеринки.

«Спасибо, шеф, за такую заботу о рабах своих верных», – мысленно поблагодарил я шефа за разработку для меня легенды, по которой я являлся здешним капиталистом такого крупного масштаба.

Шофер посольства, уже несколько лет здесь проработавший, отлично знал все закоулки и переулки местных кварталов. Он умело объезжал площади и перекрестки, закупоренные массами, участвующими в революционных событиях.

Неожиданно в сгустившейся темноте тропической ночи над разваливающимися от старости трущобными постройками взвился фейерверк из букета разноцветных сигнальных ракет.

«Аграрно-самогонная экономика победила промышленную», – все, что успел подумать я.

Ввинтившийся в окружающий воздух свист, сила звука которого стремительно нарастала, приближался к нашей машине. Оглушительный грохот и вспышка, подобные извержению вулкана, последнее, что отпечаталось в моем мозгу перед потерей сознания.

Медленно возвращаясь с того света на этот, я увидел картину, шоковым ударом приведшею меня в чувство. Вокруг машины, из которой я чудом не вылетел, догорали остатки близлежащих лачуг, сметенных взрывом, но пламя огня было направлено в противоположную сторону – сверху вниз.

От страха, что я спятил или уже отхожу в мир иной, я попытался пошевелиться и встать. Когда ноги от этой попытки упали мне на лицо, больно ударив коленками по носу, до меня дошло, что я сижу в перевернутой кверху колесами машине – соответственно ногами к верху, поэтому и показалось, что огонь пожара в соседней лачуге горит в противоположную от принятой по законам физики сторону.

Я облегченно вздохнул – если я разгадал такое сложное геометрическое построение, то не нужно будет вспоминать таблицу умножения, чтобы понять – я еще жив. Упав с сиденья на внутреннюю плоскость крыши перевернутого автомобиля, я выбрался наружу через разбитое стекло двери.

Официальный стиль автомобилестроения не вызывал у меня эстетических эмоций, но сейчас путаясь в словах молитвы о спасении, я отдавал должное имперской прочности представительской автотехники. Лимузин, перевернувшись от взрыва в воздухе, не сплющился при падении на землю, что и спасло мне жизнь.

«Уж не танковое ли орудие таскают на себе среди банановых пальм здешние несгибаемые двигатели двигателей собственных понятий об общественных отношениях», – подумал я, анализируя оружейную эффективность их огнестрельной акции. Она разрушила заодно несколько нищих трущоб вокруг перевернутой этой боевой вылазкой нашей дипмашины весом в несколько тонн.

Я побрел к носу машины, где на сдувшейся, подобно видавшей виды женской груди, подушке безопасности покоилось безмятежно-отключенное лицо шофера.

Опускаясь на колени перед разбитым стеклом, я гулко ударился лбом о дверцу автомобиля – от этого звука, похожего на погребальный звон, веки водителя дрогнули, он издал стон и, пошевельнувшись, открыл глаза.

Они постепенно наполнялись удивлением, видя наше взаимное расположение из-за перевернутой взрывом машины. Очумелость моего водителя сменилась конструктивным намерением понять и реагировать. В двух словах я обрисовал ему наше жертвенное участие в здешних региональных общественных событиях.

Я уселся на дорогу рядом с водительской дверцей перевернутого вверх колесами автомобиля. У нас не было сил – ему вылезать, а мне вытаскивать его из перевернутого бронелимузина. Мы несколько минут курили, перевернутые друг относительно друга, обсуждая наше с ним международное положение. Мы, лишенные грубым, фугасно-тротиловым способом тонких гарантий дипломатической неприкосновенности висели в эти минуты между жизнью и смертью. Замершие в противоположных по вертикали положениях, мы чувствовали себя кубиками для игры судьбы в наши кости в открывающемся казино с ограниченными лишь жизнью и смертью ставками.

Безвольное уныние сменилось желанием побыстрее убраться с этого места подальше от возможной встречи со здешней полицией – пусть посольские чиновники расхлебывают эту юридически-дипломатическую кашу.

Хромая и опираясь друг на друга, мы с водителем прошли несколько кварталов города оглашаемых призывными криками проснувшихся торговцев и расстались.

Он двинул в посольство – живописать в объяснительных документах в соответствующие органы беспредельную кровожадность здешних общественных страстей. Они едва не спалили нас своим огненным дыханием и нанесли разрушительный ущерб посольскому имуществу на несколько сот тысяч долларов в виде подорванной дипломатической машины.

Я с максимальной возможной скоростью для человека несколько минут назад пришедшего в сознание после контузии взрывом, поплелся в отель.

Мое стремление к вожделенному отдыху оборвал вид взорванного одного из верхних этажей отеля.

На покрытых ковром ступеньках центрального входа, засыпанного кусками закопченной штукатурки, кладки, арматуры, дымя сигарами, переговаривались полицейские в форме и штатском. Присутствие полицейских и начатое ими расследование по факту взрыва в отеле рассеяло мои иллюзии о скором отдыхе.

В бессилии от невозможности осуществления своих надежд хорошенько выспаться, я прислонился к стене ближайшего дома. В ожидании отъезда устало вваливающихся в патрульные машины полицейских, я прикинул этаж, где рвануло. Пересчитал еще раз – пальцем старательно отсчитывая по окнам – этаж был мой.

«Теперь не хватало еще стать жертвой здешнего полицейского следственного произвола, оправдываемого военным положением», – подумал я с тоской.

От неприятных предположений сердце бешено заколотилось. Утер со лба выступивший холодный пот – надо успокоиться. Может быть, все не так страшно – возможно, мои апартаменты остались целыми и невредимыми, ведь они находились дальше вглубь этажа от разрушенной стены и я, вернувшись в них и обретя документы, вновь стану полноценным гражданином в условиях военного положения.

Полицейское усердие в расследование такого громкого по мощности взрыва в тротиловом эквиваленте инцидента могло быть обусловлено сегодняшним контингентом гостей отеля. Туристов в отеле не было – их сдуло горячее дыхание глоток революционных масс населения, обильно орошенных текилой.

По рассказам портье, их сменили джентльмены в однотипных дорогих европейских костюмах – так называемые ловцы рыбы в начинающем мутнеть здешнем политическом водоёме. Первое, что, скорее всего, пришло бы на ум здешней полиции, что покушались на кого-то из постояльцев отеля в связи с его здешней коммерческой деятельностью.

«В обоих терактах, произошедших за эту ночь, я умудрился быть замешанным. Во взрыве машины, в которой я ехал, я принял непосредственное пассивно-жертвенное участие. Второй теракт произошел, к счастью, без моего участия, но по моему здешнему месту жительства. Такое совпадение в здешних политических реалиях наверняка навело бы здешние спецслужбы на мысль как следует заняться следственными действиями в отношении моей персоны», – с тоской подвел я итоги первых нескольких дней моего пребывания в этой стране.

Совершено точно было, что если я попадусь в паутину полицейских действий в отношении меня – срыв моего тайного задания в этой стране обеспечен.

Чтобы не засветиться в качестве фигуранта полицейского расследования, ставящее под угрозу мою миссию, выход был один – незаметно пробраться в отель, забрать из номера свое повседневное имущество.

Пробраться в отель незаметно можно было только с моря, когда на пляже соберется побольше постояльцев погреть свои косточки под солнцем бархатного сезона.

Я поплыл в сторону отгороженного забором от городской территории пляжа отеля.

На мне не было плавок, и появиться в прилипшем к телу хлопчатобумажном трикотажном изделии подобно пугалу, снесенному ветром в море, было равноценно потере защитного покрова конспирации.

На мое счастье на пляже отдыхало несколько дремлющих джентльменов. Рядом с одним из них, с припухшим лицом, видимо после вчерашних переговорно-коммерческих возлияний, во имя лакировки блеска дипломатических контактов, лежало небрежно брошенное полотенце с эмблемой отеля.

Обернутый в это полотенце я мог, не привлекая к себе внимания, прошмыгнуть через пляж в отель и далее в свой номер. Я смог бы похватать в своем люксе, как при кораблекрушении, самое необходимое.

Неспешной походкой отдыхающего я продвигался к автоматическим дверям гостиничного холла со стороны пляжа, отворачивая лицо от пляжных барменов. Еще одно обстоятельство способствовало моему незаметному проникновению в отель. С отливом из города туристов, смытых очистительной революционной волной, местные дешевые проститутки переключились с профессиональным космополитизмом на круглосуточную трудовую вахту по обслуживанию единственного в городе пятизвездочного отеля.

Они обживали этажи и апартаменты, обходя препоны администрации, пытавшейся выгнать их со своей пятизвездочной территории. Эти незатейливо-похабные бесстыдницы, бросившие работу на банановом промысле страны и с трудом связывающие пару слов, портили аристократический интерьер дорогого отеля. Они нарушали своими грубыми приставаниями душевное равновесие джентльменов, отдыхающих после балансировки на острие ножа здешних финансовых махинаций.

Я дождался момента, когда одна из них газовой атакой дешевых духов и пота лишила портье бдительности и ориентировки в пространстве. Походкой спешащего переодеться после душа отдыхающего я направился к открывающимся на мое счастье дверям лифта.

На моем этаже двери лифта бесшумно распахнулись, и я посмотрел по сторонам коридора – моего номера, как и двух соседних, не существовало – из-за отсутствия унесенных взрывом стен коридор выходил прямо на улицу. У полицейской линии, приклеенной к уцелевшим углам коридора, дремал убаюканный легкими порывами ветерка дежурный полицейский.

Не поворачиваясь, я медленно, локтем нажал кнопку вызова лифта. Бесшумно распахнулись спасительные двери лифта, и я задом наперед вошел туда, лишенный предметов личного обихода, приличной одежды и, самое главное, своего юридического «я» в виде уничтоженных взрывом документов.

В посольство я обратиться не мог. Наша спецслужба формально отрекалась от меня, в качестве своего служащего, на все время моей секретной активности в этой стране. Побывавшие в России коллеги рассказали мне русскую оптимистическую поговорку – надо танцевать от печки. По-европейски, вроде начинать с нулей, на которых оказался.

Этой воображаемой печкой своим жаром побуждавшей меня к действию была информация для выполнения задания, полученная перед отлетом от шефа. Нулями же, в буквальном смысле слова, было их количество в обозначении сумм в твердой валюте. За их прохождениями из этой страны за рубеж, по воле здешнего президента, я должен был следить и докладывать шефу.

Выполнить это задание мог лишь человек, обладающий общественным статусом крупного бизнесмена или дипломата, а не бомж, сидящий в придорожных кустах, поодаль от городской свалки.

Моя «легенда» преуспевающего коммерсанта «сгорела» в апартаментах отеля вместе с документами. Для выполнения своего задания я должен был вернуть в глазах окружающих соответствующее общественное положение.

Я откинулся на песок и погрузился в распутывание клубка информации по предстоящей операции, наспех собранной для меня в посольстве.

Несколько лет назад этнические представители остатков племен уходивших в район непроходимых джунглей от неспешно наступающей цивилизации, стали предлагать купить жителям близлежащих селений и строительным рабочим, строящим жилые кварталы на месте вырубленных лесов, золото. Иногда попадались и крупные самородки.

Этот факт, естественно, не мог пройти мимо внимания соответствующих спецслужб. Финансируемые правительством геологические изыскания привели к обнаружению перспективных для разработки крупных месторождений золота. Промышленность страны оказалась не способна на горнодобывающую деятельность такого масштаба. Чтобы избежать утечки информации об этом подарке судьбы, результаты изысканий были засекречены, а изыскательские работы свернуты.

Произошло это несколько лет назад. Приехавший за консультациями к шефу президентский чиновник обратил внимание шефа, а шеф – мое, на одну здешнюю особенность.

Обычно массовые выражения недовольства, часто потрясающие «демократические основы» здешнего президентского режима быстро утомляли мятежников.

За последние же годы, кажущиеся на первый взгляд традиционными хаотичные волнения, демонстрировали растерявшейся власти организационные признаки слияния в бурный шквал.

Начало небывалого по длительности в этой стране массового народного возбуждения привычной идейной направленности совпало с обнаружением и засекречиванием крупных, в международном масштабе, золотых месторождений, могущих повлиять на цены мирового рынка драгметаллов.

Теперь нужно было возвращаться к проблеме добычи документов, денег и прочих атрибутов, должных символизировать в общественном мнении мое положение преуспевающего бизнесмена.

Источников добычи документов было три, сразу привлекших мое внимание: международный аэропорт, международный морской порт, сухопутная граница.

Я предпочел добыть документы в морском порту, так как он находился в черте города. В порту большое количество народа, грузов – соответственно шум, суета, неразбериха. Благодаря своему загару, полученному еще в отпуске, и заостренному от бессонницы и отсутствия пищи лицу я походил на распространенный в этой стране этнический тип.

В лохмотьях, оставшихся от костюма некогда из роскошного бутика, я смешался с портовой толпой нищих, бродяг и пьяниц, бурлящей в поисках случайных грошей. Чтобы достовернее войти в роль портового забулдыги, я подобрал с земли чей-то окурок и, делая вид, что прикуриваю, следил за тем, как швартуется к пирсу выделяющийся новизной конструкции и ухоженным внешним видом пароход под флагом соседнего государства.

«Хорошо бы выбрать своей жертвой джентльмена подходящего по росту и комплекции – одежда подошла бы лучше», – с мрачным юмором подумал я. По визуальным наблюдениям я избрал джентльмена для завладения его имуществом. Пассажиры при деньгах разъезжались из порта на такси. В этой стране такси представляли собой дребезжащие моторами и кузовными соединениями колымаги.

Задача состояла в том, чтобы внезапно остановить эту развалюху и атаковать сидящих в машине. Для этого я решил использовать мусорный бак на колесиках, стоящий у выезда с прилегающей к шоссе улицы. Мне достаточно было слегка толкнуть его, и он выехал бы на шоссе прямо под колеса поджидаемого мной автомобиля.

От резкого торможения, перед внезапно появившимся перед автомобилем мусорным баком, двери допотопной конструкции автомобиля распахнулись настежь. Бизнесмен и шофер, находящиеся внутри, даже не успели отреагировать на мой стремительный бросок внутрь их транспортного средства. Сломав пару ногтей и прищемив палец, я все-таки справился с чемоданными замками приезжего.

Я извлек из-под зашитой подкладки его чемодана щедрый подарок, оставленный там прежним владельцем в виде трехсот тысяч долларов, незаметно рассованных под ней. Удачными были и паспортные данные.

Новообращенный удостоверяющими личность документами и суммой спрятанных долларов относительно преуспевающего бизнесмена я вновь почувствовал комфортность бытия игрока в финансовом казино международного масштаба.

На первых порах, чтобы определиться в ситуации для выполнения моего задания, я решил вести образ жизни соответствующий социальному уровню просвещенной интеллигенции-врача, профессора вуза, журналиста.

Теперь я, подгоняемый временем, должен буду приступить на ощупь к контактам и отношениям в высоких социальных, чиновничьих и финансовых слоях.

Легализовавшись, я должен был выйти на контакт с сотрудником наших спецслужб и запросить экстренный канал связи для изложения произошедших со мной за последние дни событий и получения дальнейших корректировок и указаний.

Завтра в полдень, согласно разработанному в штаб квартире нашей спецслужбы графику контактов с агентурой, я должен был в аэропорту встретиться с сотрудником спецслужб.

Я купил газету, на первой странице которой всю полосу занимала фотография красного стяга. Хорошо, что такое большое изображение – лучше будет виден красный сигнал тревоги, обозначающий важность передаваемой информации.

В ровно назначенное время в холл международного аэровокзала зашел иностранец. Он снял солнцезащитные очки – это был курьер из службы шефа. Он заметил мое приближение, делая вид, что рассматривает сувенир.

Условный красный сигнал тревоги, обозначенный газетой с красным флагом означал, что ответ нужен уже завтра. До выхода из дома для встречи с агентом оставалось еще немного времени.

Я выключил телевизор, как раз в тот момент, когда по телеэфиру выступал премьер-министр страны. Он гневно лупил при этом кулаком по карте мира, попирая этим символом неприступности изображения индустриальных стран, до которых мог дотянуться.

Я шел не спеша по улице в направлении центра города в обычной для среднего класса одежде, попыхивая сигарой. В сгущающихся сумерках мы встретились с агентом-курьером на автобусной остановке на центральной городской площади.

Мы с ним одновременно втиснулись в старенький автобус вместе с горожанами, спешащими в свои жилые трущобные муравейники после трудового дня. В тот момент, когда мы столкнулись в дверях автобуса, я передал ему шифровку.

Я проехал две остановки и вышел. Агент поехал дальше. В соответствии с разработанной системой контактных встреч, завтра днем в морском порту я должен буду получить от него ответ шефа, состоящий из руководящих указаний.

Воспользовавшись образовавшейся на выход в город очередью из пассажиров, оприходованных таможней, он передал мне зашифрованный ответ от шефа.

Шеф принял к сведению мою новую легенду и согласен с ней. Шефской помощи в размере полумиллиона долларов я тоже очень обрадовался – такая прочная представительская база обеспечивала широкий размах моему оперативному рвению.

В связи с изменением моей первоначальной легенды, по которой я был капиталистом в регионального масштаба, я, по новой легенде, утвержденной шефом, превратился в топ-менеджера.

Для этого была создана государственная инвестиционная компания. В этой компании я занял должность одного из коммерческих директоров. В этой компании разрабатывались и обосновывались липовые проекты рывков экономических, скачков прогресса социальной сферы – один другого длиннее и выше, а главное – материально емче один другого.

Трактовка СМИ республики целей президентской политики на ближайшее время и на бескрайнее будущее должна была охладить пыл голов озабоченных счастьем населения огромностью заботы президента о народе…

Президентская команда по работе со СМИ, посредством доступного населению рубленого топором слога, вбивала в уши, глаза и черепные коробки народа планы президента по осчастливливанию нации – но потом.

Сейчас же массы населения, должны подтянуть потуже пояса на тощих, заспиртованных текилой мощах, по случаю политических дебатов в глубоких слоях и широких массах.

Должность коммерческого директора предполагала мое активное участие в процессе перекачки государственных накоплений в определенных финансовых направлениях.

Круг моих обязанностей в двух словах заключался в том, чтобы, поддержать маневром, опираясь на полномочия, делегированные мне шефом, бизнесменов – сторонников здешнего президента. Я должен был объяснить сомневающимся чиновникам и предпринимателям, работающим с государством, что планов громадье, а также про правильность президентского курса на возрождение страны и ее выдвижения вперед планеты всей с использованием ее накоплений.

В мои обязанности также входило убеждать нелояльных к президенту предпринимателей не препятствовать магистральному пути прогрессивных преобразований в стране под финансовым руководством ее президента.

Моей правой рукой в оперативной деятельности был Санчес – глава одного из местных общественных формирований, как мне его представили сотрудники здешней спецслужбы, лояльной к президенту. Без сотрудничества с ним можно было не думать о выполнении моей миссии.

Через пару дней, освоившись в кабинете, я принялся систематизировать ворох документов, хаотично распиханных в папки советником президента, приезжавшего просить помощи у наших спецслужб в лице моего шефа.

Из этого макулатурного столпотворения депеш, донесений, ориентировок, копий документов о банковской и промышленной деятельности, я пытался выяснить прочность экономического положения существующего режима. Из них, представляющих интерес, секретных и для служебного пользования бумаг, я, в первую очередь, выделил для оперативной и перспективной разработки несколько фирм и банков, связанных взаимными интересами и являющихся сторонниками президента. Масштаб и род деятельности этих промышленных и финансовых субъектов позволял в государственных масштабах быстро перекачивать за границу казенные деньги.

Я поехал на переговоры с руководством одной из фирм, отобранной по списку. «Добрый день. Что Вам угодно?» – спросила секретарша в приемной фирмы с оттенком настороженности, внимательно изучая меня.

Представившись представителем госкорпорации и подкрепив это визитной карточкой, я сел в ожидании приема в глубокое кожаное кресло. Просидев около получаса часа в ожидании внимания к своей персоне, я напомнил о себе.

«О Вас доложили», – равнодушным тоном сообщила бесцветная секретарша. Просидев еще продолжительное время, я, озадаченный покинул офис фирмы и поехал дальше, тропой своих финансовых интересов. По всем остальным адресам фирм со мной, а в моем лице с радетелем о народных надеждах и чаяниях – госкорпорацией, заботливо опекаемой президентом, обошлись также пренебрежительно.

Такой бесцеремонный отказ предпринимательского сообщества сотрудничать озадачил меня. Советник здешнего президента, приезжавший просить помощи у моего шефа, рекомендовал эти фирмы и банки, досье на которых было в папках в моем кабинете, как лояльно настроенных к президенту.

Они кого-то боялись или ждали еще больших выгод от не менее могущественного, чем нынешний президент, человека в государственной или теневой здешней иерархии. Кто и как сумел сбить их с пути истинного, мне и предстояло теперь выяснить. Это и будет первым этапом в выполнении возложенного на меня шефом задания.

Отключив в кабинете связь и велев никого не пускать, я погрузился в разгадку шарады из событий и фактов.

Нет ли связи между раздуваемыми идеями смещения здешнего президента невидимым пока, но, видимо, влиятельным претендентом на президентское кресло, и открытыми и засекреченными несколько лет назад богатыми золотыми месторождениями? Не является ли целью тайной политической игры обладание и страной и, соответственно, этими месторождением?

Понять расстановку сил лиц, с волчьим оскалом противостоящих друг другу на здешней политической арене, миновать остроту их клыков, выполнить задание и остаться живым – такую задачу мне предстояло решить. Проверить мои подозрения можно только путем детального и решительного общения с руководителями фирм, пренебрежительно и невежливо отвергших меня с моими предложениями о сотрудничестве.

Мои вежливые посещения здешних банкиров и коммерсантов оставили в их органах мышления неизгладимый след. Это стало ясно из возросшего количества их охраны и усиления мер предосторожности. Соответственно, увеличилась и обороноспособность их офисов. Расстановка сил в этой политической паутине с неизвестными могущественными ее обитателями была не в мою пользу.

Теперь, чтобы повернуть в нужное мне русло отношения с этими предпринимателями, без помощи Санчеса не обойтись. Я, включив систему защиты конфиденциальной информации, набрал номер телефона Санчеса. «Привет, Санчес», – устало и задумчиво пробурчал я в трубку. «Привет, босс!» – весело пробасил Санчес, – у Вас такой отрешенный голос, как будто Вы собрались постричься в монахи!»

«Нет, Санчес. О размеренности монашеской жизни нам пока можно только мечтать. Мы переходим на ненормированный режим работы. Ваш растерянный президент ждет от нас совместных решительных действий», – огорчил я Санчеса.

«Всегда готов!» – весело рявкнул Санчес.

Первую встречу с одним из проигнорировавших меня бизнесменов я решил организовать по дороге его домой. Нас хорошо выручал рельеф местности. Виллы здешней элиты были хаотично разбросаны вдоль международного трансконтинентального шоссе недалеко от города. От этого шоссе ответвлялись съезды к имениям здешних толстосумов. На первый раз люди Санчеса решили не мудрствовать лукаво. Они поставили у съезда с трансконтинентальной магистрали к нужной вилле знак ремонтных дорожных работ.

Замедлив ход перед поворотом с шоссе, из-за знака дорожные работы, машина нашего потенциального собеседника сильно сбросила скорость и приготовилась поворачивать. В этот момент следовавшей за ней наш грузовик ударил ее в зад, и она отлетела на несколько метров в сторону от поворота, в густые заросли тропического кустарника.

Сидевшие в кустах парни Санчеса быстро нейтрализовали растерявшуюся охрану. Подопечного этой охране капиталиста они забросили в кузов грузовика, туда же бросили знак «дорожные работы» и рванули по шоссе в сторону джунглей, свернув с автомагистрали на подходящий лесной проселок. Негнущееся от страха тело пленного прислонили к дереву. Ребята Санчеса достали канистры с бензином для имитации автокатастрофы грузовика. Он якобы врезался в дерево и взорвался в результате нетрезвого управления.

Деятельность парней готовящихся к поджогу грузовика возымела к тому же неожиданный дипломатический эффект. Донесенный в нашу сторону резкий запах бензина ударил нашему пленнику в нос, и он затравленным взглядом посмотрел в сторону хлопочущих вокруг грузовика ребят. Вид обливаемого бензином грузовика, видимо, настроил в его мозгу правильные в данном случае ассоциации самосохранения, и он со стоном съехал по стволу здешнего древесного растения на землю.

С капитулянтскими стенаниями и визгливыми проклятиями он, наконец, спросил, что нам от него нужно. Это вселяло оптимизм на быстрый, глубокий и подробный разговор.

Беседа, в общих чертах, принесла ожидаемые результаты. Коммерсант был согласен сотрудничать с президентом в его неусыпной заботе о гражданах, хотя в целях собственной безопасности придется идти обходными коммерческими путями. Первоначальный отказ от выгодного сотрудничества с президентской финансовой гвардией ему навеял визит чиновника одной из здешних контролирующих организаций. Полномочия чиновного визитера не оставляли сомнений в том, что несчастный бизнесмен будет разорен или разрезан на куски с утра пораньше или на сон грядущий, если будет возражать или упрямиться против ценных указаний чиновника.

Описание чиновника я хорошо запомнил. Пленника мы оставили на обочине магистрали. Он дрожал всем телом и всей душой был готов сотрудничать с нами.

Информация, полученная от этого коммерсанта, была первым кубиком в мозаике закулисной политической ситуации в стране.

«Не было печали, так черти накачали», – вспомнил я одну из любимых поговорок ребят из русского отдела нашей спецслужбы.

Вдобавок ко всем прочим хлопотам предстояло выяснить, чью сторону представляет этот функционер и, самое главное, степень угрозы, которую он представляет для нашей деятельности во благо здешнего президента.

«Не зря говорят умные люди: Кто владеет информацией, тот владеет миром. И еще контролирует безопасность собственной задницы», – с тоской добавил я от себя, блуждая мыслями в разрозненных обрывках, имеющихся на сегодняшний день сведений.

Следующее утро началось с планирования предстоящей беседы с очередным финансовым воротилой. Мы выяснили, что он ездил к жене одного из своих подчиненных, чтобы тайно от всех любить ее. Вот туда нам и надо было его заманить.

Санчес нашел для внедрения в доверие к неудовлетворённой даме самого подходящего для ее эротической ненасытности одного из своих парней.

Он без труда оказался в постели и объятиях местной нимфы – содержанки интересующего нас бизнесмена. Юноша, будучи в роли троянского коня, а может быть, и превосходя его значение в данной ситуации, запустил нас в ее квартиру, куда она вызвала к себе нужного нам коммерсанта под предлогом пламенной любви и смертельной скуки.

Первоначальное нежелание бизнесмена отвечать на наши вопросы как рукой снял вид горной расщелины, усеянной внизу острыми обломками горной породы. В эту расщелину он должен был бы отправиться, разочаровав нас своим отказом предоставить нужную информацию.

Выслушав сходную, с первым случаем информацию, особое внимание я уделил описанию приходившего к нему с ультиматумом человека, представившегося чиновником соответствующей структуры. За исключением мелких деталей, это был портрет одного и того же человека, которого нам описал первый коммерсант.

Очередного «языка» из числа намеченных к сотрудничеству коммерсантов мы взяли прямо из-под бдительной охранной блокады.

Перебив из пистолета с глушителем провод городской электросети, снабжавшей электричеством офис, мы организовали нарушение подачи в офис электроэнергии. Ребята незаметно рассредоточились по улице около офиса и стали ждать, когда к нему подъедет машина с ремонтниками из электрокомпании. У входа в офис ребята Санчеса завладели машиной, формой и оборудованием электрокомпании и, под предлогом ремонта и осмотра и проветривания подвального помещения от дыма якобы сгоревшей поводки, впустили через грузовой люк в офисном подвальном подземелье остальной отряд Санчеса.

Чтобы не стаскивать по лестнице с высоты последнего этажа куркуля, владеющего этим офисом на прибыли от эксплуатируемого им местного населения, парни Санчеса с помощью альпинистского оборудования для запасного варианта, опустили его за пределами охранной территории офиса.

Итог беседы с ним, в облюбованном нами за экологическую чистоту и наглядные методы убеждения лесном массиве, напоминал предыдущие за исключением мелких различий.

Там же мы познакомились с еще одним из нужных нам бизнесменов, которого сопровождали две машины охраны и телохранители в его лимузине.

О том, что приближается кортеж, мы передали по радио на стоящий у обочины, по направлению его маршрута, трейлер со стоящим на нем колесным трактором с совком. Имитируя в дым пьяного строительного рабочего за рулем, наш водитель врубил на полную мощность приемник в кабине и начал вилять трейлером по дороге впереди кортежа.

Ехавшие по дороге автомобили простых граждан решили держаться подальше от этого автородео. Но охранники из кортежа бизнесмена не могли потерпеть такой наглости от распоясавшегося пролетария и пытались вразумить его очистить дорогу для своего патрона угрожающими взвывами сирен. Они висели на хвосте у трейлера, пытаясь прорваться к кабине и прекратить эту разнузданную народно-демократическую выходку простолюдина.

При подъеме на возвышенность дороги, бульдозер с совком, направленным в сторону кортежа в нужный момент сорвался с трейлера. Первая машина с охраной была сметена далеко за обочину автострады, лимузин бизнесмена – за противоположную. Вторая машина охраны пыталась затормозить, но ее занесло и закинуло в ковш, и ее бульдозер поволок под уклон дорожного полотна.

Под видом дорожной полиции – все в форме и с бумажными рисунками, наклеенными на машины соответствующими ее символике – ребята Санчеса вырубили тех из охраны, кто еще мог оказать сопротивление. Они выхватили из лимузина бизнесмена, кинули его в замаскированную под полицейскую машину и укатили в безлюдное место в горном массиве, ставшее уже традиционным для наших встреч с нужными нам представителями местной бизнес-элиты.

Этот очередной джентльмен финансовой удачи, нехотя разговорившийся под давлением нашего убеждения, практически в точности повторил показания двух предыдущих. Однотипные итоги бесед уже наскучили, и я уже просто фиксировал их, не вдаваясь в подробности.

Стереотипность результатов бесед, бесполезных с точки зрения выяснения личности шантажировавшего бизнесменов чиновника, не давала возможности развернуть мою прямую деятельность по организации финансового механизма по прокручиванию государственных средств этой республики. Пока мы не нейтрализуем этого чиновника, деятельность и жизнь образумленных мной при помощи парней Санчеса банкиров будет под угрозой.

Выход у нас был только один – продолжать освобождать от страха перед этим функционером нужных нам банкиров и по возможности выяснить у них, кто же он на самом деле.

Чтобы разговорить очередного нужного нам капиталиста, мы использовали страсть клиента к морским просторам. Мы подкараулили его в море, развлекающегося с проституткой в катере. Катер с охраной болтался на якоре поодаль.

Парни Санчеса, вооружившись аквалангами, прицепили к днищу под двигателем катера с охраной мину с дистанционным управлением. Затем, вломившись из морской пучины в каюты бизнесмена с дамой, бывших, в чем мать родила, они прошли в рубку и дали газу. Голая шлюха начала активно вырываться и пыталась чинить препятствия парням в выполнении их миссии по захвату ее коммерческого любовника, за что и была вышвырнута за борт.

Охранники джентльмена на катере, висевшие у нас на хвосте, выловили из вод морских голую бабу, изрыгающую парням Санчеса вдогонку грубые выражения, покоробившие слух даже бывалых покорителей подводных просторов. Катер с охраной был мощнее и начал догонять ребят Санчеса с похищенным банкиром. Но они, невозмутимые руганью шлюхи и угрозами преследующих охранников похищенного патрона, воспользовались дистанционным управлением мины, висевшей под двигателем катера охранников.

Взрыв разнес двигатель, и катер начал тонуть. Выразительность сквернословия голой проститутки на борту тонущего катера взбесила его экипаж и ее – уже они – опять выкинули в воду. Она вынырнула с яростной руганью и пыталась поцарапать физиономии надувающих спасательные плоты телохранителей похищенного.

Парни Санчеса не стали дожидаться окончания этой курортно-морской идиллии. Они на полном газу, глиссируя на легком катере вдоль береговых зарослей, прибыли в назначенную заросшую дикой растительностью точку побережья.

Беседа принесла тот же результат, что и все предыдущие. Их запугал один и тот же чиновник. Однотипность показаний пообщавшихся с нами джентльменов и дефицит времени указывали нам на необходимость продолжать активную деятельность по обнаружению этой таинственной персоны государственного значения.

Иногда эта срочность требовала грубых и простых методов для нахождения контактов с проходящих по нашему делу о возвращение в лоно сторонников президента финансовых специалистов.

По этой методике на международной трансконтинентальной автотрассе парни Санчеса оторвали задний мост лимузина с интересовавшим нас господином. Они стрельнули сзади под машину из мощного арбалета складной «кошкой», привязанной к следующему сзади тяжелому грузовику.

От этого бизнесмена я получил трафаретную с предыдущими коммерсантами информацию. Время шло, а информации о нашем таинственном могущественном противнике не было никакой.

Это толкало нас на трудные пути решения информационной проблемы. Один интересующий нас господин жил в здании собственного офиса. За пределами офиса он не появлялся. Всю жизнедеятельность обеспечивали охранники. Участок вокруг его офиса, с пристройками, занимал не один гектар у окраины города и хорошо просматривался из зарослей в нескольких сотнях метров от его территории. По большому периметру колючей проволоки, опоясывающей эту территорию, плотно патрулировала охрана. Вертолетная площадка с вертолетом отметала сухопутное решение проблемы. На вертолете он летал только за пределы страны и, на нашу удачу, довольно часто.

Путь его на вертолете на территорию соседней страны проходил через горы. Горные пики он пролетал на небольшой высоте, так как горы и так были достаточно высоки. Было решено при перевале его вертолета через горы, вывести из строя его навигационные приборы над территорией этой страны. Это нужно было для того, чтобы при вынужденной посадке он не оказался на территории соседнего государства, и нам не пришлось бы пересекать государственную границу и иметь проблемы с пограничными службами сразу двух сопредельных стран.

Долгая дорога до горного пояса, долгий подъем на высоту сотен метров измотали нас. На отдых нам отводилось несколько часов до предполагаемого пролета вертолета. Нужно было хорошенько отдохнуть за это время, чтобы выстрелить твердой рукой из оружейной системы, заряженной ракетой. Попасть нужно было точно в кабину пилота, но стрелять пришлось стоя на коленях, потому что пламя реактивной струи ракеты должно было уйти в специально вырытую для этого яму за спиной стрелка, чтобы не светить с вершины горы, подобно маяку пограничникам обоих сопредельных государств.

От усталости мы забыли помолиться за удачу, но первый выстрел попал-таки в цель. Мы успели попросить удачу лишь об одном – чтобы вертолет не загорелся при падении и не привлек пожаром внимание пограничников, и чтобы не сгорела бы внутри вертолета наша добыча в лице крупного бизнесмена.

Спуск вниз потребовал от нас увеличить самопожертвование на одну четверть. Оцепеневшего и полуживого от страха бизнесмена весом с двух ребят Санчеса мы тащили по очереди парами. Излишне вдаваться в подробности беседы с ним – он дал показания как под копирку с предыдущими.

Следующей акцией на этом благородном пути осуществления президентского плана оздоровления здешней экономики было взятие штурмом и хитростью одного современного офиса. Этот офис был неприступен с охранной точки зрения, но, на наше счастье, небольшим по размерам, а, следовательно, и по массе строительной конструкции.

В данном случае мы опирались на местные сейсмические особенности – небольшие землетрясения. Вход в офис был возможен лишь при личном знакомстве – непроверенный человек войти туда не мог, а времени на внедрение не было. Занялись осмотром прилегающей городской территории. Нашли канализационный люк и обследовали паутину канализационных коридоров и нашли подход к зданию через канализацию. Напоролись на стальную дверь. Слава богу, что замок электронный, механический мог заржаветь от здешней сырости в канализационном подземелье. Замок просканировали кодовым сканером, но открывать не стали, там могла быть охрана – операцию будем проводить завтра.

На следующий день позвонили в газовую службу и сообщили, что из колодца, который мы наметили для прорыва в офис, идет газ. Выехавшую служебную машину газовой компании мы перехватили и в их форме подогнали нашу машину с оборудованием для использования гидравлических домкратов. Сами домкраты ребята команды Санчеса потащили с собой в канализацию для установки. Просканировали опять замок – код не сменился. Просканировали сигнализацию – отключили ее, и ее сигнал сымитировали нашим портативным генератором.

Теперь решили, как разобраться с охраной. Трое – больше не позволяло место – должны были рывком открыть тяжелую стальную дверь и один человек – из-за тесноты – должен был ворваться в открытое помещение и, полагаясь на эффект внезапности, а еще больше на провидение и редкий случай когда бог не спит, нейтрализовать возможную охрану за дверью.

Рванули дверь – самый крепкий парень рванул туда, сжимая в одной руке мачете, в другой – шестопер времен средневековых разбойников – никого. На лету он зацепил стол, за которым сидят дежурные на вахте, вместе с термосом и чашкой горячего кофе, своей массой вдребезги разнес это имущество о противоположную двери стену. Этот хлам, как демпфер, спас его от увечий и от ненужного нам шума.

Нам помогла случайность – видимо охранники отлучились по служебной необходимости – надо было их дождаться и обезвредить. Охранника, а он был всего один, долго ждать не пришлось. Мы аккуратно и жестко связали его и положили, засыпав для маскировки его тело обломками дежурного стола. За нами ребята, парами из-за веса и мощности, тащили домкраты – четыре штуки. Мы поставили их квадратом под несущие балки здания офиса. Из компрессора в машине на улице подали по шлангам рабочую жидкость для домкратов. Ребята включали их поочередно – имитируя волнообразное покачивание здания при несильном землетрясении. Они увеличивали амплитуду раскачивания до тех пор, пока перепуганная охрана не выскочила со страху на улицу, открыв дверь офиса. Молодцам из команды Санчеса этого было достаточно, чтобы через час после начала операции по выкуриванию босса из его бизнес-берлоги я уже беседовал с ним о нашем финансово-сокровенном.

Ребята Санчеса действовали слаженно и эффективно, и с их помощью я свел личное знакомство с наиболее преданными президенту активистами коммерческого фронта. Мы вправили мозги запуганным, преданным естественному страху за свою задницу передовикам здешнего капиталистического труда, засомневавшимся в величии президентской программы прогрессивного преобразования страны. Я получил в свое распоряжение юридические реквизиты их компаний для транзакций президентских финансов.

Чтобы в полном объеме обеспечить величие этой президентской программы, а заодно спасти от страха и членовредительства трясущиеся телеса этих реформаторов со стороны их противников из их фирм был создан холдинг. Президентом холдинга, его вице-президентами, их замами и же с ними и присными стали Санчес и его команда.

Ответная реакция на нашу экономическую активность не заставила себя ждать. Первой приняла на себя испытания обороноспособной зрелости в условиях государственной политической нестабильности букмекерская контора. Она занимала целиком небольшой трехэтажный особняк.

Три наземных этажа заняла обороной охрана. Днем охрана посменно несла вахту в здании, а ночью их выручал средних лет японец.

Мацумото – так звали японца, в кромешной тьме мог определить положение любой части тела человека.

Нападавшие пытались высадиться ночью на крышу конторы с проходящей над городом линии электропередач. Как и каждое свое ночное дежурство, Мацумото лежал на крыше под навесом от дождя.

Приближение к нему вражеского десанта сверху он почувствовал, как только они зависли над крышей дома. Японец уже держал в обеих руках по револьверу.

Чтобы осуществить в казино традиционные меры безопасности, пришлось бы стянуть туда ребят количеством чуть ли не вполовину посетителей с риском перестрелять друг друга в заварухе в такой тесноте.

Нужно было свежее решение.

Нам нарезали зеркал, чтобы обшить все стены казино – это создавало эффект присутствия, как бы увеличивая количество людей в помещении, и заставляло теряться стрелков противника в такой имитированной людской массе.

Противники появились плотной массой, видимо для устрашения, ворвавшиеся в зал к неожиданности для нас в темных как один очках, видимо, они опасались световых гранат.

В это время парень, отвечавший за ослепляющие прожектора, включил их. Это дало неожиданный и очень нужный эффект. Ослепленные посетители рухнули на пол и заползли под всевозможные укрытия, оставив нам под обстрел плотную кучку нападающих, ощерившуюся всевозможными стволами.

Мы воспользовались удачным для нас моментом и открыли по ним такой шквальный огонь, что палили до тех пор, пока раскаленные пистолеты не начали судорожно икать пустыми затворами.

Но эффективность охраны определяется не только огневой мощью извергаемой в единицу времени. Парень, державший крупный ресторан, сидя в офисе холдинга Санчеса, не слезал с мобильника, держа по струнке своего доверенного, проверяя каждый его шаг по организации защитных мероприятий. Особенно хозяин ресторана терзался от мысли, что противник прижмет оптового поставщика продуктов и отравит чем-нибудь посетителей его ресторана.

Закупщики из ресторана параллельно с химическим анализом, показавшим отравляющий состав, уже трясли владельца одной оптовой базы, требуя показаний на поставщика майонеза и возможных путей отравления продукта предназначенного для их ресторана.

Он в подробностях выложил, как под угрозами его заставили всыпать данный ему препарат в указанную партию майонеза. Он сказал также, что они приедут и завтра. Решив расправиться и на этом участке фронта со своими противниками, ребята тут же организовали засаду.

Среди всевозможных мешков и кульков мои парни были абсолютно незаметны. Приехавшие противники, не замечая их, безбоязненно прошли в самую середину складского помещения. Ребята обменялись условными жестами и синхронно сработали взрывчатыми веществами над головами противников, взорвав световую гранату, и, ослепленные, они замерли как манекены в магазине подержанной одежды. Следующая, но уже боевая граната, рванула в чане с майонезом полном до краев, отчего эти боевики стали похожи на гипсовые статуэтки. В следующую секунду еще две боевых гранаты разорвались в штабеле мешков с мукой, вывернув на облитых майонезом и ослепленных световой гранатой противников еще и несколько центнеров муки.

Сам ресторан тоже был подвергнут атаке противника в отместку за разгром подконтрольного нашим противникам склада и уничтожение личного состав.

С угрожающими криками и выстрелами сразу по нескольким выходам для официантов в обеденный зал, ворвались в переполненный вечерними посетителями зал ресторана. Посетители единодушно грохнулись на пол, скользящими телодвижениями пытаясь втиснуться во всевозможные закоулки среди мебели, дабы затаиться и спокойно дождаться финала выяснения неизвестно чьих отношений, их не касающихся.

Учитывая опыт охранных мероприятий в казино, с применением пуленепробиваемых зеркал, мы расположили зеркала и ребят, дежуривших по периметру по отношению к зеркалам так, что при взгляде в зеркало не сразу можно было определить, где находится относительно зеркала отраженный в нем человек.

Когда угрожающая волна напавших на ресторан повергла на пол посетителей ресторана, то нападающие, уверенные в произведенном ими устрашающем эффекте, уже было начали выполнять свою задачу по разгрому помещения принадлежащего нам ресторана. Но внезапно в состояние оцепенения их привел вид ребят Санчеса, отраженных в зеркалах. Ребята спокойно рассматривали противника и поигрывали при этом крупнокалиберными пистолетами в обеих руках. Ребята не шелохнулись, с интересом ожидая, что предпримут нападавшие.

Замешательство нападавших сменилось бурей пистолетно-револьверного пулеизвержения в отражения ребят в пуленепробиваемых зеркалах. В пылу удовлетворения победно-разрушительных инстинктов посредством шквала пуль, огня и дыма из своих зажатых в руках крупных калибров, нападающие не заметили, что запасы их огневой мощи исчерпаны. Едва осознав это, они увидели все также с интересом рассматривающих их наших ребят, которые должны были бы быть по их расчетам стопроцентными покойниками после такой обрушенной на них огненно-свинцовой лавины. Нападавшие попытались было воспользоваться бесполезным уже, опустошенным от патронов оружием, но обрушившийся на них ответный шквал крупнокалиберного огня не оставил им времени на разгадки причин их неудачи.

После нападения неприятеля на нашу букмекерскую контору у нас остались захваченными два пленника. В результате длительной с ними беседы со многими вопросами, мы нащупали на основании их показаний иерархическую структуру. По всем признакам она была нацелена на прекращение моей деятельности в области курирования распоряжения государственными финансами группой бизнесменов, сотрудничающих с президентом.

На том уровне информированности, на котором находились прыгающие по крышам боевики с пистолетами в руках, им была поставлена задача: нанести как можно больший урон хозяйству парней из корпорации Санчеса, а если будет возможно, то уничтожить и его вместе со всей его командой. В то для чего это было нужно, они посвящены не были. На всякий случай я показал им составленный нами портрет чиновника, терзавшего подопечных теперь мне бизнесменов угрозами и шантажом, составленный по словесному описанию бизнесменов. Как и следовало ожидать, его они не видели и не знали.

Захват противника с целью выкачивания, выкручивания и выжимания из него информации, в зависимости от обстоятельств, мы начали с ресторана, принадлежащего одному из членов противоборствующей нам группировки.

В зал ресторана вошел Мацумото, а ребята из двух соединившихся ударных групп остались за порогом обеденного зала.

Мацумото же спокойным шагом двинулся в центр ресторанного зала. При виде с эмалированным ведром в руках разряженного в яркое кимоно чучела, которое от рождения казалось, разменяло первую сотню лет, некоторые посетители со звоном уронили обеденные приборы в тарелки, и в зале воцарилась тишина.

Кто-то попытался попасть ему в ведро медным грошом, но промахнулся – грош ударил в ведро, и раздался звук подобный удару ночного горшка по голове – посетители зала разразились дружным хохотом.

В ответ на это японец смущенно улыбнулся, прокашлялся и громко объявил, что ресторан заминирован, и чтобы все убирались вон, если, конечно, успеют. Охранники дружно кинулись на японца, и были молниеносно скручены вбежавшими в зал ребятами.

Допрошенные на фазенде плененные боевики тоже мало могли сказать по сути задаваемых им вопросов. Они в основном подтвердили информацию своих неинформированных коллег по криминальной деятельности.

Чтобы овладеть очередной партией пленных неприятельских боевиков, мы осуществили вылазку на казино, принадлежащее одному из членов банды противника.

Обменявшись условными сигналами, парни выхватили кинжалы и одновременно всадили их в вертящиеся диски рулеток, пригвоздив к столам раздробленные огромными кинжалами вращающиеся круги, размеченные цифрами. На неистовый вопль крупье из своих укрытий выскочили охранники. Наши ребята героически играли свою роль. Прикинувшись обычными хулиганствующими налетчиками, они дали спокойно и легко свалить себя с ног и мужественно подставили свои бока под пинки и кулаки охранников.

Они терпели до тех пор, пока не стало ясно, что больше охрана нигде не прячется, а вся высыпала на середину игорного зала. Поняв, что настал момент вступить в дело группе захвата, ребята Санчеса вошли беспрепятственно в казино.

Пленные, добытые нами за время всех наших вылазок, как и следовало ожидать, были одинакового уровня малой информационной компетентности, а информация, полученная при их допросах, была однообразна и бессодержательна с нашей точки зрения.

Мы продолжали копать и копать этот уровень в здешней организационной иерархии в надежде зацепить того, кто укажет нам направление в сторону представителя следующей ее ступени.

В поисках этой информации нам нужно было собрать как можно больше пленных гангстеров противника. Для этого следующим объектом нашей вылазки с целью удовлетворения информационного голода мы выбрали одну из букмекерских контор наших криминальных оппонентов.

Подходя к двери конторы, привезенная нами проститутка вошла в образ порнозвезды с каннской набережной и начала позировать перед объективом охранной кинокамеры.

Как только дверь распахнулась, девица смылась от нас и от них только одной ей известным путем в ночных закоулках беднейших кварталов города. Нас же ждал сюрприз, чуть не ставший для нас фатальным.

Только оказавшись в ловушке, мы поняли, как были неосмотрительны во время предварительного изучения объекта захвата. Тяжелая стальная наружная дверь закрылась за нами с такой же легкостью, как и открылась – у нее был мощный гидравлический привод. А следом за ней тоже была дверь и тоже металлическая. Нам ничего не оставалось делать, как воспользоваться мобильником и сообщить парням, сидевшим в кабине грузовика вместе с Родриго о нашей незавидной участи.

Выехав из укрытия, он начал разгон. На большой скорости он целился попасть передом автомобиля с огромной лебедкой спереди прямо в середину здания. Эффект этой штурмовой акции был сокрушительным. Здание букмекерской конторы перестало существовать. Как и находившиеся там неприятельские охранники, поэтому брать в плен было некого. Мы уцелели в тамбуре между стальными дверями.

Нам крупно повезло и в том, что стальные двери, между которыми мы были блокированы, попадали в разные стороны от нас при таране грузовиком небольшого здания конторы.

Из вороха информации, вывернутого из пленных голов, мы сумели отсортировать то, что и ресторан, и казино, и букмекерская контора, которые были подвергнуты нашему набегу, принадлежат одному местному заправиле средней руки.

«Как будем брать этого следующего по чину за уличными стрелками местного иерарха?» – спросил я консультацию у Санчеса.

«Легко и непринужденно!» – весело заржал в ответ здоровенный Санчес, от смеха которого с потолка давно некрашеной фазенды посыпалась штукатурка.

Захват этого представителя одной из низших ступеней здешней организованной против нас иерархии и получение от него нужной информации о более высоком эшелоне местной структуры противоборствующей нам стала для нас задачей номер один на ближайшие дни.

Решение пришло к нам из рекламного трюка – традиционного и распространенного во всем мире. Выход из положения мы нашли в проявлениях политической активности местных слоев общества.

Мы обратились к советнику президента, который мобилизовал нас на нашу спасительную для здешнего президента деятельность, с просьбой зарегистрировать на наших парней политическую партию безобидной направленности. Эта партия должна была обладать правом проведения митингов в городской черте и возможностью применения атрибутов наглядной агитации наравне с правами других партий. Советник президента предложил нам стать членами партии, отражающей интересы профсоюзов народного образования, на благо которого мы и принялись за наглядную агитацию своих политических воззрений.

Наш воздушный объект наглядной агитации в пользу народного образования представлял собой раскрытый учебник с подвешенной снизу перьевой ручкой. Мы так подобрали размер нашего воздушного объекта, чтобы его грузоподъемность и высота подъема соответствовали нашим целям. На самом воздушном объекте в целях его соответствия заявленной политической программе, был написан лозунг в пользу всеобщей грамотности.

Грузоподъемность нашего агитационного средства и его высота подъема были обусловлены двумя факторами – оно должно было поднять на эту высоту двух парней и здоровенный арбалет для большой дальности стрельбы. Стрелять из этого арбалета должен был Мигель, один из наших парней, выдающийся специалист по стрельбе из лука и чемпион, уже бывший, здешнего континента. На почве природной страстности он должен был уйти в подполье к парням Санчеса, спасаясь от высшей меры наказания за убийство из ревности любовника своей жены.

На практике план взятия крепости местного предводителя преступного мира мы планировали осуществить следующим образом. В нашем импровизированном дирижабле с нарисованным на его боку лозунгом, символизирующем поступательную деятельность народного образования страны, сидели два человека. Один из них – с мощным биноклем – должен был следить за развитием событий в доме намеченного нами для захвата этого местного вожака наших противников и прилегающих к дому улицах. Стрелок же из арбалета лежал горизонтально в той части дирижабля, которая изображала подвешенную горизонтально перьевую ручку. Сам арбалет был заряжен стрелой, снабженной зажигательной боеголовкой. Эта боеголовка должна была взорваться при попадании в самую верхушку крыши дома с засевшим в нем от наших посягательств на его свободу руководителем здешней преступности. Она должна была вызвать сильный пожар в доме, а наши ребята, переодетые пожарными должны были ловить его хозяина.

Наш вместительный грузовик мы замаскировали под пожарную машину, а внутри разделили фургон по горизонтали, то есть сделали его двухэтажным, чтобы загрузить туда как можно больше ребят на случай рукопашной схватки с ребятами местного руководителя своей преступной группировки.

На следующий день мы, в соответствии с уставом нашей новоиспеченной истинно народной партии, развернули наш тематический митинг в максимально возможной близости от интересующего нас городского района.

По мобильникам мы держали связь с нашим импровизированным дирижаблем, славящим здешнее народное образование, и грузовиком, замаскированным под пожарную машину, доверху набитой нашей «пожарной командой» – ребятами, переодетыми в пожарную форму.

Наш наблюдатель с дирижабля сообщил, что стрела точно попала и взорвалась на самом коньке крыши, и по дому забегали крепкие ребята, но на улицу никто не вышел, так как огонь был не сильный. Настало время действовать парням в нашей импровизированной пожарной машине. На большой скорости, с воем клаксона, имитирующим пожарную сирену, грузовик подлетел к дому, заставив толпу охранников отпрянуть в разные стороны. Тяжелый грузовик снес ограду палисадника и, резко повернув в сторону улицы, задом сдал в сторону входа в дом.

Под прикрытием этого маневра ребята стремительно ворвались в дом, выпрыгивая из фургона прямо в выбитую задним бампером входную дверь. Вдобавок к этому грузовик своим фургоном, прижатым ко входу в дом, закрыл возможность находящимся на улице охранникам дома прийти на помощь находящимся в доме боевикам и самому его хозяину.

Команда наших ребят загнала было его самого и двух его помощников в комнатку, из которой казалось бы не было возможности куда-либо скрыться.

Но, когда через несколько секунд, ребята Санчеса, взорвав дверь, ворвались в комнату без окон, куда от них юркнул сам хозяин здешней противозаконной микрорайонной жизни и его секретари, они никого там не увидели – они как сквозь землю провалились.

Времени на поиски было мало, и один из парней, не расстававшийся со своим любимым оружием – крупнокалиберным пулеметом, скомандовал всем собраться у него за спиной в центре комнаты. Сам он, выставив перед собой свое грозное оружие со свисающей до пола пулеметной лентой, начал опоясывать комнату по периметру плотной пулеметной очередью, разрушая мебель и стенные панели в поисках пустот или входа в подземный ход, куда мог скрыться преследуемый нами руководитель побежденной все-таки нами сегодня преступной группировки.

За разлетевшимся на куски от пулеметной очереди комодом мы обнаружили небольшое квадратное отверстие, куда, нагнувшись, мог вполне протиснуться человек нормальной комплекции.

Мы ринулись в это отверстие, как горох скатываясь по наклонному лестничному маршу в подземелье. Посветив фонарем, мы увидели в стороне от нас большого диаметра трубу городского канализационного коллектора. Мы перепрыгнули через нее и обнаружили рядом с трубой отверстие вертикального колодца и затихли, прислушиваясь. В тишине мы услышали удары ног людей, спускающиеся по скобам, вделанным в вертикальный колодец. Шаги были уже достаточно далеко, и, начав погоню, мы могли бы упустить искомого нами здешнего главаря с его подельцами – они могли бы затаиться в каком-нибудь боковом ответвлении в подземных коммуникациях.

В этот момент нам пришла в голову мысль выкурить их из вертикального шурфа. Мы прицепили мощную гранату к трубе городской канализации прямо над входом в вертикальный подземный ход, где они скрылись, лишив возможности их дальнейшего преследования. Граната рванула, образовав дыру в стенке трубы, где бурлили городские нечистоты. Эта клоака, с пеной и грохотом, обрушившаяся в отверстие подземного хода, затопляла с большой скоростью все возможные пустоты, которые могли бы служить убежищем для скрывающейся от нас бегством верхушки местного, противостоящего нашей деятельности формирования.

Наш расчет оправдался, и над поверхностью входа в подземный колодец появилось перекошенное от удушья и вони лицо руководителя боевого формирования, остатками сил пытавшегося выбраться из подземелья, быстро заполнявшегося содержимым городской канализации. Выхватив его, а за ним и вопящих о помощи его помощников, мы поспешили ретироваться из подвала. Мы успели это сделать вовремя. Из быстро наполняющегося нечистотами подземелья, канализационные сбросы, наконец, достигли поверхности и начали стремительно заполнять подвал дома.

Приехав на фазенду, заменяющую нам боевой штаб, мы не стали разгружаться сразу, а проехали к излучине реки, где обычно Родриго мыл грузовик после вылазок. Он сдал задом к самой кромке воды, и парни Санчеса выбросили в реку, через борт, искупанных в дерьме из городского коллектора главаря банды на одной из городских территорий и двух его помощников, чтобы они отмылись. Родриго зацепил их за сковывающие их наручники крюком от лебедочного троса и несколько раз протащил их грузовиком по воде, вдоль берега, для очищения их от миазмов городской клоаки.

Из показаний этого пленного главаря и его помощников нас заинтересовал только один персонаж, правильность нашего интереса к которому подтвердил и Панчо.

Ответ на наши сегодняшние вопросы и могло дать проникновение в таинственное здание. Разработку плана проникновения в него мы решили начать с визуального изучения окружающей территории. Забор с воротами огораживал территорию угловую, между узким переулком и оживленной городской магистралью. Забор был высотой с двухэтажный дом, и только с противоположной стороны магистрали было видно, что в центре огороженной территории находится невысокое здание без окон. Из прилегающих к забору домов это здание было самое высокое. По соседству с ним стоял торговый центр, а с другой стороны, со стороны узенького переулка, невысокий жилой дом – ниже, чем забор интересующего нас здания. Вести наблюдение за огороженной территорией, внутри которой находилось здание, было бесполезно и опасно – нас могла легко обнаружить охрана и принять меры: если не против нас, то меры по закрытию своих секретов.

Нам нужно было, во что бы то ни стало обеспечить возможность следить за тем, что же происходит на территории за забором. На правильное решение нас натолкнуло соседство с интересующим нас объектом торгового центра. Через чиновника из администрации здешнего президента, воззвавшего к нашим спецслужбам о помощи, мы получили лицензию на лоточную торговлю в этом районе города детскими игрушками. Изучив розу ветров в районе разведываемого объекта, мы развернули торговлю воздушными шариками с таким расчетом, что ветер проносил воздушные шары над территорией интересующего нас объекта. Так как рядом был торговый центр, а рядом с ним несколько киосков, то появление торговца воздушными шариками было естественно и не подозрительно.

Разница заключалась в том, что воздушные шарики для прикрывающей нашу деятельность продажи и воздушные шары для ведения нами разведывательно-наблюдательной миссии очень различались. Требовалась ловкость рук для того, чтобы не перепутать их, лежащих рядом, и незаметно на глазах у покупателей оборудовать наши разведывательные шары миниатюрной видеозаписывающей аппаратурой.

Нас выручили золотые руки нашего автомеханика Хуана, коллеги Родриго по обслуживанию автотранспорта группировки Санчеса. Не так давно Хуан работал автомехаником в системе нарождавшегося на континенте этапа «гран-при» формулы один. Своими быстрыми руками, опережая нормативное время, он менял колеса у гоночных болидов на пит-стопе. До пристанища в корпорации Санчеса его довела распространенная на континенте привычка присвоения плохо лежащего имущества. В данном случае это была бочка масла класса «экстра» для европейских гоночных машин. Здешняя администрация автогонок, учитывая его заслуги перед командой и администрацией гоночных соревнований, дело до суда решила не доводить, а дала автомеханику просто пинка под зад, и он, оставшийся без средств, оказался в группировке Санчеса.

На глазах у покупателей он незаметно и с легкостью фокусника брал нужные для разведдеятельности шары и цеплял к ним миниатюрные видеокамеры. А затем передавал их одному из парней, изображающему покупателя. Для естественности имитируемого процесса продажи воздушных шариков, парней, играющих роль покупателей было несколько и они по очереди подходили к продавцу и брали у него заряженный видеокамерой шар под видом покупки.

Получив от продавца шаров покупку, они отходили на несколько шагов и, смешавшись с потоком людей, отпускали шарик на волю. Послушный розе ветров он неспешно проплывал над интересующей нас охраняемой территорией с прикрепленной видеокамерой и производил видеозапись объекта с интересующими нас подробностями. По нашим расчетам пролетающие над охраняемой территорией детские, на вид воздушные шарики, не должны были вызвать подозрения у охраны – ведь там, где торгуют воздушными шариками, они имеют обыкновение очень часто вырываться из рук покупателей и лететь увлекаемые воздушными потоками.

Задачу заполучить обратно видеокамеры с летающих воздушных шаров и не дать им улететь вместе с шарами в неизвестном направлении, нам помог решить Мигель. Он сидел с арбалетом, установленным на треноге в кузове грузовика Родриго. Во время пролета подчиненного здешним воздушным потокам воздушного шара с видеокамерой, он стрелял по нему из арбалета. Противоударные миникамеры, используемые в видеоразведке, пролетая по инерции в зависимости от высоты по горизонтали, падали практически на одно и тоже место с небольшим разбросом.

Поиском упавших камер занимались несколько парней, корректируемые для быстроты поиска Мацумомто, блаженствующего в жарких лучах солнца на высокой дымовой трубе заброшенного завода. Он видел в бинокль место падения видеокамер с точностью до нескольких сантиметров. В результате нашей конспиративной торговли воздушными шарами, мы имели хронометраж и видеозаписи охранных мероприятий и всей прочей деятельности на территории интересующего нас объекта.

Лазерной охраны на периметре охраняемого объекта не было, но мощные прожекторы по углам и краям крыши на здании хорошо охватывали освещением территорию. На всех сторонах здания непрерывно находились охранники. Мы обследовали водопроводный коллектор вблизи охраняемого объекта и обнаружили, что к объекту ведет обычная канализационная труба малого диаметра, поэтому мы заключили, что на объекте используется мало сантехники и воды. Мы решили, что если нуждами по отводу отбросов справляется небольшая труба, то на объекте мало народу, пользующегося водой и сантехникой. По нашему мнению, судя по размерам и предполагаемому малому количеству людей, это здание выполняло функции какого-то склада или архива, в общем, какого-то хранилища.

На объект надо было проникнуть скрытно и не оставить следов нашего туда проникновения. Для этого мы решили использовать Родриго и его огромный фургон – с Хуаном, укрывшемся на рессорах задней подвески трехосного грузовика Родриго.

Для операции по проникновению на территорию секретного здания мы отращивали на лице Родриго щетину и тренировали корчить дурацкие рожи при ответах на возможные вопросы охраны этого объекта. После этого Родриго мог с искусством артиста местного провинциального театра изобразить шофера-недоумка, плохо знающего алфавит и также плохо управляющего своим транспортным средством.

В назначенный день, в уже сгущающейся темноте, мы дождались момента, когда во двор объекта должна была заехать какая-то машина. Эта машина уже включила сигнал поворота для поворота с шоссе в сторону объекта и охрана начала открывать ворота. Вот в эти несколько секунд, за которые легковая машина должна была въехать в полностью открывшиеся ворота объекта, Родриго вылетел на полной скорости на своем грузовике. С Хуаном, вцепившимся в рессоры задней подвески, он выскочил под нос этой машины и резко затормозил и вывернул до отказа руль. От этого маневра он задом, наискось влетел в успевшие полностью открыться для въезда легковой машины ворота объекта. Он застрял в них так, что часть машины, где прятались ребята, оказалась на территории объекта.

Охранники подняли настолько нецензурные истошные вопли, что знающий здешний язык иностранец почувствовал бы себя упавшим в канализационный коллектор. В таких выражения охранники принялись крыть незадачливого водителя фургона, заткнувшего ворота, пытаясь добраться до его кабины через кузов. Их лексика не оставляла сомнений в том, какие они имели намерения относительно водителя находящегося в ней. Пробежав по кузову, охранники начали нещадно молотить кулаками по крыше кабины, выбивая из нее звуки похожие на гром набата при стихийном бедствии. Не дождавшись реакции находящегося в кабине водителя, они все же пролезли через кузов машины на улицу – за ворота, охраняемого объекта.

Они выволокли без церемоний несчастного водителя, Родриго, из кабины и уже изготовились всыпать ему по первое число за нарушение их спокойствия и целостности неприкосновенности секретного объекта. В этот момент заросший щетиной и специально слегка заморенный диетой Родриго скорчил физиономию обиженного шимпанзе, который не может достать банан и пустил длинную струйку слюны через надутые губы, бормоча при этом нечленораздельные фразы.

Видя такое богом обиженное создание, охранники со стоном от невозможности получить удовольствие от предстоящего мордобоя, опустили кулаки. Они равнодушно отвернулись от скорчившего очередную отрепетированную дурацкую рожу Родриго и полезли обратно через грузовик на свою территорию. При этом они грозно рявкнули, что бы этот недоумок-шофер побыстрее убрался из ворот. Попутно охранники похвалили крепость ворот охраняемого ими объекта, выдержавшие натиск почти десятков тонн, которые весил фургон Родриго.

Хуан, укрывавшийся за амортизаторами и рессорами задней подвески грузовика, умело засунутого Родриго на территорию интересовавшего нас объекта, воспользовались заварухой. Он уже давно спрятался в заранее намеченном укрытии на территории охраняемого здания. Это укрытие мы выбрали по результатам нашей импровизированной аэрофотосъемки при помощи детских воздушных шаров. Из этих укрытий он следил за действиями по осуществлению охранных мероприятий на территории здания. Хуан должен был обеспечить этой ночью мое проникновение на объект в охранном сопровождении Ли. Ли был одним из соратников Мацумото по пиратству в Южно-китайском море, которого он перетащил из соленых штормов морей Тихого океана на сухопутные хлеба в корпорации Санчеса. Довольно рослый для китайца, он обладал по рассказам Мацумото, феноменальной силой рук.

Один раз пиратам нужно было срочно сниматься с якоря, спасаясь от береговой полиции в одном из малайских портов. Полиция уже подавала свой трап с пристани к корме их шхуны. Шхуна дала мотором полный вперед и начала выбирать якорь, но он зацепился за якорную цепь соседнего судна и намертво застопорил на месте ревущую, на полную мощность мотором шхуну с пиратами. Береговая полиция уже праздновала победу над пиратами и с наслаждением смаковала их безвыходное положение.

В этот момент, к изумлению оторопевшей полиции, из безвыходного положения своих друзей-флибустьеров и вызволил этот Ли. Он перегнулся через борт палубы и схватил звено якорной цепи напряженно звенящей, как струна, тянущейся из борта шхуны. Он, собравшись с силами, так стиснул ладонями звено якорной цепи, что расколол его как соленую сушку в пивном баре.

Полицейский, насмешливо оравший в мегафон предложения пиратам о добровольной сдаче, уронил его в воду, остальные замерли оглушенные произведенным китайцем эффектом грохотом о пристань якорной цепи с силой ее натяжения разрыва. Шхуна пиратов, рвавшаяся на якорной цепи на волю морских волн, так рванула с места – будто это глиссер вышел на редан. Самого же Ли, вылетевшего за борт при таком рывке яхты, от пленения полиции спасло то, что расколов в тисках своих ладоней звено якорной цепи, мертвой хваткой продолжал держаться за оставшийся цепной обрывок, намотанный на корабельную лебедку.

Я намеревался изучить, возможно, находящиеся на объекте нашего предстоящего проникновения материалы и документы, способные пролить свет на деятельность чиновника, которого мы выслеживаем и хотим захватить. Может быть, по результатам этой ночной вылазки мне удастся выяснить, чью сторону в нынешнем пасьянсе среди высших руководителей страны он принимает.

Вполне возможно, что в здании мы обнаружим документы и доказательства деятельности оппозиционной нынешнему президенту этой страны политической группировки, представляемой этим чиновником. Все найденные в этом секретном здании материалы могли быть нужны мне для того, чтобы, когда мы, наконец, поймаем этого неуловимого чиновника, я мог бы вести с ним разговор, имея на руках все козыри.

После проникновения Хуана на территорию объекта с помощью Родриго ночная темнота сгустилась до черноты дегтя. Я и Ли стояли в переулке, скрывшись в тени колонны забора охраняемого объекта в миниатюрных наушниках, настроенных на частоту передатчика у Хуана.

Для проникновения на территорию здания мы решили использовать фактор обычной человеческой безалаберности. Мы планировали воспользоваться тем, что на большой ящик, видимо с каким – то оборудованием, кто-то поставил ведро и забыл об этом.

Хуан, прятавшийся за соседним ящиком, неслышно подобрался к ящику с ведром. Он уронил это ведро за спиной у охранника и юркнул в своё укрытие. Ведро с пронзительным звоном покатилось по камням. Охранник обернулся и громко выразил свое недовольство в адрес кошек в нецензурной форме. Подобное словотворчество на территории шенгенского соглашения в Европе наверняка сочли бы за провозглашение там еще неизвестных сексуальных ориентаций.

Охранник поставил ведро на место и продолжил свое охранно-монотонное движение. Через минуту от Хуана в мои наушники пришел сигнал приготовиться. По этому сигналу, складным крючком из тонкой и прочной стали, прикрепленному к леске, способной выдержать не один центнер, я зацепился снаружи за верхний край забора и замер в ожидании следующего сигнала. Последовал сигнал «пошел», я поднялся по леске с помощью индивидуальной микролебедки до верхней кромки забора. Я положил на нее ладонь руки так, чтобы Хуану снизу был виден кончик пальца, обращенный в сторону секретного объекта. Он увидел его, и подал сигнал «стоп» – я замер. Когда охранник прошел мимо ящика с ведром, Хуан за его спиной сначала подал мне сигнал «пошел», а затем сдвинул ведро на край ящика.

Время нашего с Ли одновременного прыжка с забора как раз совпало со временем полета ведра до земли. Мы, ногами в обмотанных тряпками кедах, коснулись земли, присев за ящиком рядом с Хуаном, как раз в момент грохота падающего на землю ведра. На какое-то мгновение наступила мертвая тишина. Через две или три секунды тишина разорвалась приглушенными проклятиями охранника, за прокламирование которых за границей охраняемого им объекта не миновать бы ему тюрьмы за агитацию к низвержению существующего строя под напором произнесенных эпитетов.

Он схватил ведро и со злостью швырнул его за угол здания, на охраняемый сектор другого охранника, чем вызвал со стороны того не менее впечатляющий своей первобытной необузданность поток эмоций в адрес своего коллеги. Они были облечены в слова и термины местных борделей, от которых бы у европейских шлюх наверняка бы отпало влечение к своей древнейшей профессии из-за отсутствия необходимой квалификации.

Второй охранник, в свою очередь, пинком отшвырнул назойливое ведро. Оно, выполнив свою миссию нашего прикрытия, описало низкую дугу от ускорения, сообщенного ему охранником, и упокоилось в дальнем углу двора охраняемого здания. На объекте вновь воцарилась тишина охранно-рутинных сторожевых мероприятий.

Ночь только начиналась, и у нас было достаточно времени, чтобы собраться в условленной точке территории охраняемого объекта и обдумать дальнейший план действий. Прожектора, освещающие территорию объекта, были очень мощными и выдавали свет ярким пучком на внутреннюю часть забора и прилегающую к забору территорию, но оставляли очень узкую мертвую зону вдоль стены самого объекта. На нашу удачу эта мертвая зона была ровно такой ширины, что можно было находиться незаметным для охраны, плотно прижавшись спиной к стене объекта.

Мы, в обмотанных толстым тряпьем ногами, обутыми в кеды, улучив момент, когда охранник повернется спиной к ящикам, за которыми мы спрятались, бесшумно, со сноровкой питекантропов на охоте, одним прыжком оказались у стены и прилипли к ней спиной, несколько секунд боясь дышать. Контрастность между яркой освещенностью территории объекта и чернотой ночи в мертвой зоне, образовавшейся при такой организации освещения, позволяла оставаться незаметными для охраны у стены объекта, даже тогда когда охранник проходил мимо нас.

Теперь вдоль стены нам надо было проскользнуть к единственной двери в здании, которую мы видели на снимках нашей импровизированной воздушной разведки при помощи детских шариков. Стелясь вдоль стены в мертвой для охранных осветительных приборов зоне, мы обогнули два угла здания и замерли у самого створа двери.

В первую очередь нам было необходимо составить хотя бы краткое представление о происходящем за этой дверью. После этого можно было бы обдумать план проникновения внутрь объекта, незамеченными для его стражей, и провести операцию по добыче там нужных сведений. Мы планировали снять копии с находящихся здесь документов, чтобы противник не догадался, что его тайны выплыли наружу. Одним словом, надежность, достоверность, скрытность – вот наши устремления, совпавшие в единую цель добычи секретных сведений в недрах этого объекта.

Наконец нам представилась возможность проникнуть внутрь здания. Тихий звук вывел нас из оцепенения ожидания. Дверь открылась, и на территорию объекта из здания вышел один из сотрудников охраны. Он закурил сигарету и подождал, когда к нему подойдет охранник, несущий патрульную службу. Вышедший завел с охранником разговор, советуясь, где можно провести время в борделе – недорого и без приключений, в стиле мордобоя в салунах дикого запада, в интерпретации голливудских молодцов.

Прохаживаясь, мужчины обсуждали местных проституток, сравнивая девиц и цены на них на улицах и в борделях, рассуждали о том, где меньше в кабаках разбавляют текилу. Они ходили от нас на близком расстоянии, но сильный свет прожекторов создавал такой контраст между освещенностью периметра объекта и темнотой мертвой зоны вдоль стены самого здания, что они не замечали нас. В те отрезки времени, что они удалялись от нас, мы до звона в ушах от напряжения, прислушивались, что твориться внутри объекта в щель приоткрытой двери, оставленной вышедшим покурить охранником.

За дверью была мертвая тишина – либо кроме охранников, охраняющих территорию, больше никого не было, либо они находились где-то в глубине здания – и то и другое облегчало нам незаметное проникновение внутрь объекта. Мы слились со стеной в мертвой для освещения зоне и, буквально как капли воды, стекли по стене за дверь, внутрь объекта, и опять прилипли к стене, но же с обратной стороны приоткрытой двери. Мы сэкономили время и избежали риска при открывании двери отмычками, которые в изобилии висели на поясе Хуана. В подобных мероприятиях он своими ловкими руками мог быстро и без шума справиться с возможными запорами на пути нас к национальным тайнам этой страны, некоторые из которых, по нашим предположениям, хранились в сейфах этого здания.

Времени на размышления и ожидания здесь уже было мало, и, натянув на глаза приборы ночного видения, мы осмотрелись. Помещение, куда мы попали, было небольшим коридором с обычной лампочкой без плафона, болтающейся на проводах посредине потолка. У дальней от двери стены был открыт квадратный люк, достаточных размеров, чтобы в него свободно мог опускаться даже крупный человек. В кедах, предусмотрительно обернутых снаружи тряпьем, мы не создавали шума при хождении по прогибающимся металлическим листам пола. Двигаясь вдоль стены коридора, мы приблизились к этому открытому люку в его металлическом полу. Ли, отжавшись на своих крепких руках, плавно и быстро опустился на живот, лицом вровень с краем люка, готовый в любой момент вскочить как пружина и отразить любое враждебное в нашу сторону поползновение из того помещении, куда вел этот люк. Через несколько секунд, осмотрев нижнее помещение под ним, куда вела винтовая лестница, в прибор ночного видения, он тигриным прыжком бесшумно вскочил на ноги и дал нам знак следовать за ним вниз по лестнице.

В нижнем помещение никого не было. Быстро и настороженно, готовые к нападению возможных стражей, мы держали под визуальным контролем окружающее нас пространство. Быстрыми и неслышными шагами мы спустились по металлической лестнице в помещение ниже уровня земли, не создавая шума ногами, обутыми в кеды и обмотанными в толстое тряпье.

Лестница привела нас в самый центр подвального помещения, откуда в разные стороны, вниз, к закрытым дверям вели тоже металлические лестницы. В отведенное ограниченное ночью время нам надо было безошибочно решить, в какое помещение нам нужно проникнуть. У нас было очень мало времени на размышления, где могут лежать документы и материалы, проливающие свет на сложившуюся за последние полтора года политическую обстановку в этой стране. За какой из этих дверей хранятся тайны тех, кто вдохновляет чинимые нам с Санчесом препятствия на пути осуществления по указанию моей спецслужбы помощи президенту этой страны. Президент этот, дружественный нашим спецслужбам, хочет с их помощью осуществить вполне естественное желание диктатора своего народа. Он хочет прикарманить заработанное подопечным ему населением национальное богатство, переведя его в банки стран твердых финансовых гарантий.

Быстро и внимательно осмотрев помещение сверху донизу, мы обнаружили невысокую дверь, непримечательную на первый взгляд. Мы ее сразу и не заметили – она находилась под одной из лестниц и была наполовину скрыта от глаз стоящим перед ней ящиком с надписью автозапчасти. Это здание, видимо прикрывая подпольную деятельность одного из политических крыльев расколовшегося здешнего правительства, официально представляло, очевидно, склад коммерческой фирмы. Видимо, по легенде эта фирма занималась автосервисными услугами – отсюда, наверное, такое большое количество приезжавших сюда легковых машин, установленное нами при внешнем визуальном наблюдении.

Взглянув друг на друга, мы поняли, что нас посетила одна и та же интуитивная догадка, и мы принялись изучать возможность незаметного проникновения за эту дверь. Осмотром замка двери занялся Хуан. Прежде чем воспользоваться отмычками, он взял зубочистку, и своими чувствительными руками, которым, наверное, мог позавидовать пианист-виртуоз, пощупал зубочисткой внутренности замка, через несколько мгновений многозначительно присвистнул, осекшись, вспомнив о беззвучной скрытности нашей миссии. По его задумчивому виду можно было понять, что замок представлял собой сложную конфигурацию для открывающего ключа. Хуану пришлось подгонять отмычки вслепую, полагаясь лишь на свою чувствительность рук в быстроте мануального анализа предметов. На случай непредвиденных препятствий вроде сложных замков у нас была специальная пластическая масса, применяемая для копирования внутренней структуры полостей. Хуан запустили эту мастику внутрь замка, и через короткое время получил слепок внутренней структуры замка, позволяющей подобрать последовательность применения отмычек. Эти отмычки, числом около сотни, висели на поясе Хуана, обернутые шерстяным шарфом, чтобы не звенеть при скрытных перемещениях на территории охраняемого здания.

Ощупав застывшую пластическую массу, отображающую форму нужного ключа для открывания этой двери, Хуан еще раз многозначительно кивнул в сторону двери. По этому его жесту мы поняли, что замок очень сложен, и если в этом здании и есть интересующие нас секреты, то, скорее всего, они охраняются этим сложным замком, приведшим в задумчивость даже нашего ловкого на руку и видавшего многие технические премудрости Хуана.

Я взглядом дал знак Ли контролировать обстановку, и он распластался, прилипнув к стене возле двери так, что даже я знав о его присутствию именно в этом месте стены, не мог его заметить.

Пользуясь промежутком времени, предоставленным мне возней Хуана с замком, я погрузился в размышления о сложившейся обстановке в стране и, соответственно, вокруг меня с парнями Санчеса.

Первое и, видимо, главное, что я понял за время моих здешних оперативных разработок, так это то, что процесс дестабилизации обстановки в этой стране, длящийся, к тому же, гораздо дольше чем обычные здесь периодические политические склоки, по непонятным для меня причинам, выгоден нашим спецслужбам.

Если бы здешние потуги части масс населения возбудить призывами к наступлению имели успех, но благодаря изобилию текилы остальные его части не представляли серьезной угрозы существованию правящей здесь политической клики, то работник наших спецслужб уровня моего шефа, не был бы задействован высшим руководством наших спецслужб в операциях в этой стране. От метаний в тисках решения проблемы дальнейшего развития здешнего политического процесса меня отвлек призывный знак Хуана. Он молча показал на открытую дверь.

Даже первого взгляда на внутренне устройство помещения было достаточно, чтобы понять что здесь, скорее всего, нас могут ожидать сюрпризы. Убранство помещения состояло из старого дубового письменного стола, вращающегося мягкого офисного стула, компьютера на столе и огромного сейфа старинной работы на полу в дальнем углу. Хуан, не торопясь, осмотрел сейф и прицокнул уважительно языком – это было несгораемое невзрываемое изделие конца 19 века. Очевидно, хозяин содержимого этого сейфа очень радел за сохранность своих секретов, если распорядился притащить такое весомое и объемное изделие.

Ли держал под контролем дверь, готовый расплющить в тисках своего ручного захвата любую конечность тела того, кто попытается помешать нам овладеть секретами, содержащимися в компьютере и сейфе в этом помещении. С сейфом взялся справиться Хуан, а с компьютером предстояло повозиться четвертому – Пабло, специалисту по компьютерам. Человеку этому было сильно за сорок. Он был невысок ростом и некрупный сложением и не обладал никакими спортивными навыками. Он всю дорогу, вплоть до стола с компьютером в тайной комнате, смиренно и безмолвно висел как рюкзак за спиной у могучего Ли. Он был крепко прибинтован к его спине комплектом горноспасательного снаряжения, чтобы не потеряться во время акробатических номеров по преодолению высоты рубежей охраны объекта.

Во времена бурного развития всемирной компьютеризации он поступил на работу в здешнюю финансовую фирму. Начальство и персонал этой фирмы еще не были в то время сильно продвинуты в области компьютерных информационных технологий. Воспользовавшись этим, он взломал один из банковских счетов своей компании и нагрел ее на крупную сумму в самой твердой валюте самой компьютеризированной страны мира.

От ответственности за неправомерное использование компьютерных технологий его спасла случайность. Он возвращался домой, купив бутылку текилы, и собирался вызвать на дом шлюху у знакомой владелицы борделя, поднимаясь на свой этаж пешком по лестнице – лифт был занят, а он не захотел ждать. Подходя к своей лестничной клетке в надвитом на лицо сомбреро, он увидел, как ему в дверь стучится наряд полиции. Он продолжил подниматься вверх по лестнице и поднялся на чердак. Из чердака он вышел на крышу своего дома, прошел на чердак соседнего подъезда. По лестнице соседнего подъезда он спустился на улицу и отправился в бордель к девице, которую хотел вызвать на ночь домой. Утром следующего дня он уехал в другой город, оттуда проводники, по таксе за свои услуги, переправили его в соседнюю страну. В этой стране он снял со счетов деньги, награбленные хакерством в своей фирме, и уехал из этой страны в следующую.

Потом он вознамерился двинуться дальше по странам и континентам, но обилие денег, текилы и темпераментных шлюх на южной стороне этого континента закружили его. Он остался без гроша в кармане и, как спасительный псалом, прочитал объявление, что в одну фирму требуется специалист по компьютерам, на зарплату, позволяющую одеться, гурманствовать по ресторанам и не вылезать два выходных дня подряд из недешевых борделей. Он с ночи топтался под окнами офиса потенциального работодателя. Вот так его рвение и знания были по достоинству оценены гонорарами в одной из дочерних фирм корпорации Санчеса.

Открывать сейф и взламывать защиту компьютера надо было одновременно, чтобы не терять времени. Пабло включил компьютер, присоединив к нему генератор кодов собственной разработки, и принялся шарить в его электронных недрах.

Хуан озадаченно засунул в зев сейфового замка партию пластической массы для снятия слепка профиля внутренней полости замка. Он постучал по двери и прислушался, приложив к ней ухо, чему-то удовлетворенно ухмыльнулся и достал пластическую массу с формой нужного ключа. Он взял у меня наушники, которыми мы пользовались при преодолении стены. Хуан прилепил к двери сейфа, в районе замка, электронный стетоскоп, настроенный по несущей частоту на наушники, надетые у него на голове, и принялся перемещать рукоятки в цифровом индикаторе шифра на двери сейфа. Он поочередно менял отмычки и перемещал рукоятки индикации цифр, слушая совпадение комбинаций через высокочувствительный стетоскоп. Он справился с сейфом, отметив высокие достоинства по сохранению секретов изделия мастеров недалекого прошлого.

Мы достали из сейфа все его документальное содержимое, и так как у нас не было времени разбираться, какие документы к чему относятся, мы решили переснять на микропленку все, что сумеем. Мы с Хуаном провозились не один час, перелистывая тома документации, под объективом стоящей на высокой треноге микрокамеры.

По отдельным строкам и заголовкам можно было сделать предварительное заключение, что документы относятся к деятельности канцелярии премьер-министра за последние годы. Меня кольнула смутная догадка. По предварительным данным, которыми я располагал в качестве ориентировки в раскладе здешних политических интересов вокруг национальных богатств страны и, главным образом, вокруг засекреченных золотых месторождений, именно они последние годы имели важное значение для формирования нынешней политической ситуации в стране. Именно тогда и были обнаружены эти мирового значения золотые месторождения. После периода их исследований одной геологической партией месторождения и были засекречены. И как раз тогда начал постепенно назревать экономический и политический кризис в стране. На сегодняшний день этот затяжной политический кризис грозит катастрофой здешнему президентскому правлению. По всему выходило, что документы являются одним из ключей к тайнам здешних политических интриг.

К моменту окончания наших работ по фотографированию документов из сейфа как раз закончил работу и Пабло. Я спросил, о чем вкратце документы из компьютера. Он, как человек, ориентирующийся в компьютерных и финансовых технологиях, в двух словах объяснил, что они связано с канцелярией премьер-министра. По предварительным данным можно сказать, что в этой канцелярии разрабатывается система разветвленного и крупномасштабного перевода за границу финансовых ресурсов страны. Первой же мыслью, на основании этих скудных и отрывочных данных, было то, что в здешнем затяжном политическом конфликте две главные роли играют противостоящие структуры премьер-министра и президента.

Дверь, за которую мы проникли в помещение с компьютером и сейфом, была тяжелая и плотно прилегала к коробке. К нам снаружи из помещения, где находился старший по охране здания, не доносилось ни звука. Теперь, сфотографировав документы в сейфе и заперев его, скопировав данные со взломанного компьютера и приведя его в первоначальное выключенное состояние, мы должны были проделать тот же скрытный путь обратно за пределы охраняемого объекта.

Ли специальным приспособлением, которым пользуются альпинисты при транспортировке с горных вершин раненых товарищей, закрепил у себя за спиной неприспособленного для физической разведывательно-диверсионной деятельности хакера Пабло. Перед тем как выйти за дверь обратно из помещения с компьютером и сейфом, нам надо было понять, что твориться за ней. Для этого Хуану нужно было опять своим отмычкам отпереть ее, а затем медленно и незаметно сдвинуть ее в сторону открывания, чтобы к нам из-за нее могли поступать звуки. Тут уже ловкости рук Хуана было недостаточно, дверь была слишком тяжела, и двигать ее медленно и незаметно мог только физически сильный человек. Тут опять нам пригодилась сила рук Ли. Он воткнул кончик пальца между дверью и косяком, точно железное зубило, и начал продвигать палец в расширяющуюся щель до тех пор, пока мы не услышали звук работающего телевизора на столе старшего по охране объекта.

Мы прислушивались к звукам, доносящимся из-за двери. Кроме музыки из телевизора ничего не было слышно. Тогда Ли, согнув палец, воткнутый между притолокой и дверью, раскрыл ее еще шире. Опять никаких звуков, кроме музыкального канала по телевизору, мы не услышали.

Осмелев, мы открыли дверь настолько широко, что одним глазом можно было увидеть происходящее в комнате. Мы увидели старшего по охране, сидящего спиной к нам, и лицом – к телевизору. Он спал на стуле, откинув голову назад и широко открыв рот. Эта картина обрадовала нас и вселила оптимистические надежды без приключений выбраться с территории объекта. Мы понадеялись побыстрее добраться до фазенды и уснуть спокойным мертвым сном с сознанием выполненной добросовестно разведработы.

Не создавая шума обмотанными тряпьем кедами, мы прошли за спиной спящего старшего охраны. Мы желали ему в этот момент приятных снов – ведь проснись он в этот момент Ли за секунду бесшумно сделал бы из него своими лапищами сидящего на стуле всадника без головы. К тому же у нас возникли бы хлопоты, как незаметно перетащить его труп через забор, что бы не оставлять его на рабочем месте, как улику против побывавших здесь посторонних. Но, слава богу, он к взаимному удовлетворению самозабвенно храпел, видимо смотря порнографический сон, судя по счастливому выражению его лица.

Мы беспрепятственно поднялись по лестнице в люк на верхнем уровне земли и встали перед входной дверью в здание объекта, через которую мы проникли в здание. Теперь эта дверь была заперта. Перед нами стояла дилемма – либо спуститься вниз и поискать ключи у спящего старшего охранной смены или самим подобрать отмычки. Первое было рискованно – мы могли разбудить старшего, и тогда бы его пришлось ликвидировать. Этим ставилась под вопрос скрытность операции. Второе тоже было рискованно – нас могли услышать снаружи охранники, и в случае их ликвидации тоже была бы утрачена скрытность нашей акции. Но второе было менее рискованно. Ведь Хуан мог бесшумно подобрать отмычку к замку. Замок, по его мнению, был несложен. Это и понятно. За этой дверью сидела охрана, и никаких секретов именно за ней не хранилось, кроме ящика с надписью запчасти для автомобилей для отвода глаз на первом уровне ниже уровня земли.

Из-за этой двери мы должны были незаметно выскользнуть в мертвую для освещения прожекторами зону вдоль стены здания. Чтобы следить за ходящим мимо двери охранником, мы решили, на манер стоматологов, пользующихся зеркалом для осмотра рта пациента, воспользоваться широким язычком одной из отмычек, просунутым между дверью и дверным косяком. Для верности мы проследили в отражении на язычке, как охранник пройдет дважды по своему постовому маршруту, чтобы определиться с площадью обзора предоставляемым небольшим никелированным язычком отмычки. Результаты были подходящими. Когда охранник, в очередной раз, повернулся к нам спиной и пошел вдоль стены объекта, мы выскользнули из-за двери и прилипли к внешней стене здания. Ли силой своих рук мягко, быстро и без стука прикрыл за нами дверь и встал с другой стороны от нее. Выждав в полной тишине несколько секунд, когда охранник, в очередной раз повернулся к нам спиной и пошел своим маршрутом. Хуан, не убиравший набор отмычек от этой двери, пользуясь своей невидимостью в мертвой для освещения зоне, закрыл дверь. Теперь мы точно знали, что не оставили ни малейшего признака нашего присутствия на этом секретном объекте. Обогнув здание охраняемого объекта в темной мертвой зоне, мы опять встали у стены напротив того места, где я перепрыгнул забор при помощи индивидуальной микролебедки.

Тут нам пришлось действовать по очереди, чтобы не создавать шум, и при случае подстраховать наше покидание объекта. Улучив момент, когда охранник этой стороны периметра пошел своим путем, повернувшись к нам спиной, я в два бесшумных прыжка из мертвой зоны достиг забора и закинул крючок лебедки, зацепившись за его край. Энергичными движениями закрутив механизм микролебедки, я оказался на вершине забора и, перегнувшись через него, кувырнулся на улицу. Вскоре тоже самое проделал Хуан, а еще через минуту Ли, с Пабло за спиной. Перед финальным кувырком на улицу Ли, по моему знаку, окинул взглядом территорию покидаемого нами охраняемого объекта. Ничего не заметившая охрана продолжала безмятежно нести сторожевую службу. Ночная темнота уже начинала редеть, и, чтобы не попасть на глаза начинающим просыпаться и выходить на улицу уличным торговцам, мы поспешили к ждавшему в квартале отсюда грузовику, с Родриго за рулем. На этот раз на борту фургона Родриго было написано, что это фургон электротехнической компании, и едем мы на ремонт проводки на нашу фазенду, для чего в кузовке валялось несколько старых форменных одежд электромонтеров.

Уже с ранним рассветом мы прикатили на нашем фургоне, под управлением Родриго, на нашу временную штаб квартиру на фазенде одного из парней Санчеса. Я предварительно изучил на фазенде документы из сейфа и материалы, скачанные с компьютера. На основании даже этого неглубокого анализа документов я сделал следующие выводы: во-первых, все эти документы отражают деятельность канцелярии премьер-министра. Почти все документы были посвящены созданию финансовой конструкции, позволяющей проводить по банковским счетам за рубеж большие суммы валюты. При такой конструкции финансовой системы очень трудно контролировать мошеннические операции с задействованными в ней финансовыми средствами.

Из городского офиса холдинга под управлением Санчеса я вызвал специалиста по банковским хитростям и вручил ему добытые материалы.

Через пару дней работы он представил доступное непосвященному в банковские тонкости человеку подробное изложение сути разрабатываемой системы. В канцелярии премьер-министра разрабатывались совершенно секретные документы о готовящейся операции по крупному финансовому обороту. Целью создаваемой системы было запустить эти государственные средства на международные орбиты финансового обращения, где эти финансы и должны были бы постепенно и благополучно растворяться, оседая на счетах в зарубежных банках. После ознакомления с добытыми документами с комментариями специалиста для меня теперь немного стала обрисовываться логика событий со времени моих первых шагов по территории этой страны.

Теперь можно с достаточной степенью точности предположить, что та сила, которую представляет искомый нами чиновник в деле облегчения родной страны от ее национальных богатств, группируется вокруг аппарата премьер-министра. Немного стал проясняться вопрос о происхождении народных волнений в стране. Основываясь на добытых документах, народные волнения подпитывают каждый со своей стороны люди премьер-министра и люди президента. Тайная конкурентная борьба между здешними ветвями власти, в которую мы с парнями Санчеса окунулись, политическая бомба мирового масштаба. Всемирное значение алчных противоречий здешних политических скорпионов обусловлено мощностью законсервированных золотых рудников, обнаруженных в горных районах страны. По предварительной оценке, найденной мной в документах, предъявление на мировой рынок запасов этого месторождения могло бы сильно пошатнуть мировой золотовалютный паритет. Поэтому нам нужна была точная и исчерпывающая информация о тайном раскладе политических сил в стране на сегодняшний день. Дать нам эту информацию, а точнее получить ее, мы сможем только у неуловимого нами, но уже не таинственного чиновника из канцелярии здешнего премьер-министра.

Ребята Санчеса уже много дней болтались на автомобилях в районе конспиративных встреч этого чиновника со своими контактами. Они кружили вокруг района на машинах, а Мацумото, место которого в подобных операциях, благодаря его зрительным способностям, было на самом высоком месте в патрулируемом нами районе, сидел на макушке здешней радиомачты. Вахту на радиомачте они несли по очереди с Ли. Мацумото – ночью, Ли – днем.

Я томился от однообразия, сидя в своем официальном офисе в городе, который уже раз внимательно изучая добытые секретные документы. Сейчас я изучал материалы по засекреченному золотому месторождению в этой стране, явившемуся одной из причин инспирирования противоборствующими государственными группировками тайной борьбы за власть.

Сведения о месторождении были краткими, их скорее можно было бы сказать схематичными и описательными. Они попали косвенным образом в компетентные органы от одного из представителей вымирающего здешнего племени. В документах было сказано, что от этого племени, живущего здесь с незапамятных времен, дожила до сегодняшних дней лишь мелкая этническая популяция.

Технический прогресс и строительные программы очищали от местных лесов большие территории. Один из представителей вымирающей расы игрой на национальном инструменте растрогал присутствующих в пивнушке, и восторженные слушатели наперебой старались угостить его текилой. Он проболтался, что в его племени из поколения в поколение передается легенда о сокровищах местного бога, живущего высоко в горах, в золотой скале. Его соплеменники называли ее скалой Солнца. Пьянствующие в забегаловке местные работяги и шоферня, естественно, приняли его рассказ за очередную легенду. Этих легенд здесь, по причине обилия местных племен, было не счесть, и они забыли о его рассказе при следующем залпе стаканов с текилой в пересохшие от горлания песен глотки.

Но, как говориться, шила в мешке не утаишь, и очередная легенда о боге с золотой скалы солнца вошла в эпос местных баек по кабакам и пивнушкам, пока не дошла до ушей соответствующих представителей определенных структур. Вдобавок к этому, представители этнических остатков откочевавшего в лес племени, стали изредка предлагать строительным рабочим, копающим котлованы на бывшей территории вырубленных лесов, самородки золота иногда приличных размеров.

Представители соответствующих спецслужб, естественно, приняли во внимание и этот факт. Эти представители по долгу службы должны знать истинное положение в стране, а не то, которое реламируется в бумажных парадных статистических отчетах. Под грифом «Секретно» я прочитал ориентировку сотрудников этих спецслужб, положивших начало геологическим исследованиям в районе мифической скалы Солнца. В результате секретных научных исследований миф был развеян – в скальных породах действительно были найдены большие запасы золота. В найденных нами документах не было технических подробностей о месторождении, была лишь карта местности с обозначенными на ней границами месторождения, описание грунтов и пород в месте залегания и геометрические замеры. В следующем документе был краткий отчет геологической экспедиции об обстоятельствах обнаружения месторождения, тоже без статистических данных о мощности и перспективах разработки. В следующем документе, справке в адрес комиссии при премьер-министре по полезным ископаемым, составленной соответствующей спецслужбой было констатировано, что руководитель геологической партии в прошлом году выехал на постоянное место жительства в другую страну. Следы его потеряны. Нет сведений и о других участниках экспедиции, обнаруживших это судьбоносное по своей мощности для мирового рынка драгметаллов месторождение.

О значимости его для чиновничьего сословия этой страны можно судить по поднявшейся вокруг него буре собственнических страстей между властными структурами. Незначительность количества статистических сведений об этом месторождении, находящихся в распоряжении канцелярии премьер-министра навела нас на мысль, что основные сведения о нем хранятся у противостоящей ему стороны – в распоряжении администрации президента.

Я зашвырнул эти документы в сейф и принялся ждать развязки с операцией по захвату чиновника из канцелярии премьер-министра, за которым мы гоняемся уже не первый месяц. Я названивал по мобиле Мацумото и Ли, периодически меняющимся на наблюдательном пункте на радиовышке. Они обзванивали ребят, кружащихся на машинах вокруг патрулируемого района. В общем, охват территории осуществлялся своим чередом.

В этот день, в сгущающейся вечерней темноте, в обычном столпотворении машин на автомагистрали, прилегающей к контролируемому району, парни на своих машинах накручивали дежурные километры. Так они раскатывали, пока на одном из перекрестков магистрали не произошло дорожно-транспортное происшествие по причине хозяйственной небрежности.

При трогании от светофора на этом перекрестке из кузова грузовика, нагруженного поношенным домашним скарбом, на капот следовавшей за ним легковушки упала тумбочка. Водитель легковушки вышел из машины и начал выяснять отношения с водителем грузовика и владельцем потертого имущества.

Один из парней Санчеса стоял на своей машине рядом с легковушкой на этом перекрестке и клевал носом в такт музыке, вырывавшейся из его автомобильного приемника. Привлеченный руганью шофера соседней с ним легковушки, он случайно посмотрел в зеркало заднего вида на эту легковую машину, побитую упавшему на нее из грузовика элементу мебельного благоустройства. Со своего положения на дороге парень в зеркало заднего вида мог видеть, что твориться внутри легковушки за открытой водителем дверью. Внутри салона легковушки сидел выслеживаемый нами чиновник, задумчиво читая какую-то бумагу. Парень тут же сообщил об этом по мобиле Мацумото, сидевшему в баре. Мацумото со всех ног бросился взбираться на радиовышку исполнять роль смотрящего координатора операции по захвату чиновника. Он на бегу позвонил старшему по сегодняшнему патрулированию Ли, сидевшему в этот момент на радиовышке.

Через несколько минут после обнаружения вокруг машины чиновника собралось десятка два наших машин, оттеснив от его легковушки все остальные транспортные средства. Машины парней Санчеса каруселили на полотне автострады вокруг его машины как истребители вокруг самолета заправщика. Они постоянно менялись местами, чтобы не фиксировать на себе внимания, и скрытно вести его до пункта назначения.

Улочка, в которую он намеревался повернуть, была узкой, как и все улочки в этом районе, хорошо нами изученном, после первой неудачной попытки захвата этого чиновника. В этой улочке по ширине могла поместиться всего одна машина. Ребята подождали, пока машина чиновника не скроется за углом первого же здания на улочке, куда он повернул. Через мгновение после этого они в грубой форме надругались над правилами дорожного движения, насмерть перепугав участников движения по встречной пресекаемой части магистрали.

Едва они ворвались в переулки, идущие параллельно улице, по которой двигалась машина чиновника, они оставили за рулем только шофера, а сами по двое-трое, сколько было в каждой машине, вышли из нее и пошли перед ними.

Идущие впереди дружными усилиями отшвыривали с пути следования своих машин в ближайшие двери подъездов мешающие проехать их машинам мусорные баки. Видя такой основательный подход к обеспечению своего беспрепятственного движения, местные голодранцы – жители разваливающихся двух-, трёхэтажных домов, построенных вдоль переулков следования наших машин, побоялись на этот раз вышвыривать за окна отбросы и прочие продукты свой жизнедеятельности. Они боялись испортить настроение крепких парней, так серьезно блюдущих удобство исполнения своих обязанностей. На этот раз машины ребят Санчеса добрались без непредвиденных задержек до строения, куда вошел чиновник в один из подъездов, и нами было принято решение: не дожидаться пока чиновник выйдет из своей конспиративной квартиры, ведь он опять мог уйти через чердак или подземным ходом. Мы решили ворваться прямо за ним в квартиру и, если бы там был еще кто-нибудь, скрутить и его под видом служащих полицейского подразделения по безопасности движения. Мы планировали инкриминировать чиновнику якобы совершенный им наезд со смертельным исходом, после которого он скрылся с места происшествия. Для этого парни переоделись в форму дорожной полиции, а на бортах машин, стоящих в непосредственной близости от дома, куда вошел чиновник, они наклеили соответствующую дорожной полиции символику.

Чиновника решили брать не при входе в квартиру, а внутри нее. Мы решили не устраивать борьбу на лестничной клетке и не привлекать внимания жителей, которые запросто могли вызвать настоящий дежурный полицейский наряд. Возне же в квартире местные жители могли и не придать значения – обычная пьяная разборка, каких в здешних жилищах сплошь и рядом. Наши ребята блокировали лестничные пролеты до самой крыши – уйти чиновнику из подъезда было некуда. Все было готово к решительному штурму конспиративной квартиры и пленению нашего противника.

Первым шел Ли, но вместо того чтобы просто выбить замок он, не рассчитав силы удара своего кулака, снес дверь с петель внутрь квартиры. Замыкающим ребятам пришлось похлопотать, чтобы так поставить ее на место в дверном проеме, чтобы с площадки было не видно, что дверь напрочь оторвана от косяка. Самый крупный из наших парней изнутри квартиры уперся в эту дверь спиной, чтобы создавать иллюзию того, что она заперта.

Каково же было недоумение ребят, ворвавшихся в квартиру буквально по пятам за чиновником, едва успевшим закрыть за собой дверь, не обнаружив его там. Они ту же связались с Мацумото, сидевшим как всегда на радиовышке с инфравизором на голове – не видел ли он чиновника покидающего дом. Тот ответил, что нет, но сказал, что внимательно еще раз осмотрит окрестности, ведь машина с шофером стоит на месте, она не двигалась после приезда. Скорее всего, он каким-то образом обнаружил слежку и скрылся опять подземным ходом.

Не теряя ни секунды, мы принялись к энергичным поискам подземелья, сокрушая скудную обстановку квартиры из видавшей виды пошарпанной мебели. Мы тыкались по углам, пока один из парней, отшвырнув в сторону табуретку, не получил ей, отлетевшей от стены, удар равный по силе ее броска в стену. В замешательстве от такого неестественного явления парни с тревогой в голосе обменялись соображениями, что неплохо бы произвести изгнание нечистой силы, как они видели в одном комедийном фильме. Но приключенческий сюжет о потусторонних силах не имел здесь места. За упругим материалом, имитирующим рисунком обойное полотно, мы обнаружили дверь. Мы прицепили к месту, где нами предполагался замок, заряд пластита. Взрыв, по громкости, через стену квартиры, напоминавший падение большого груженого барахлом деревянного шкафа, разнес замок.

Мы, ощерившись стволами и прозрев приборами ночного видения, устремились в подземную погоню. Через доли секунды, когда звон в ушах от взрыва пропал, мы услышали впереди себя торопливые шаги убегающего человека. Он бежал недостаточно быстро, и мы начали настигать его, звук его шагов стал громче.

Через несколько секунд мы увидели скрывшуюся за поворотом его спину. Мы бросили ему вдогонку гранату со слезоточивым газом и, напялив противогазы, возобновили погоню. Мы, не добежав до места разрыва газовой гранаты, услышали в боковом ответвлении этого подземного коридора лязг закрывающейся металлической двери. Ринувшись в сторону этого режущего слух разочарованием наших надежд на успех звука, мы уперлись в толстую металлическую дверь. Потеряв темп преследования на устранение этого препятствия зарядом пластита, мы вступили в ответвление подземного лабиринта, где нам в лицо дохнул уличный ветерок, а еще дальше мы услышали городской шум. Мы выбрались по вертикальной стальной лестнице на пустырь. Вокруг никого. На поверхности недалеко шумели городские окраины, освещенные скудным светом фонарей. Получив от группы захвата рапорт об очередном фиаско в борьбе с изворотливым агентом премьер-министра, старший по патрулированию в районе отдал команду «отбой». Разочарованные и уставшие ребята Санчеса медленно разъезжались из района патрулирования на фазенду – на отдых.

После этой очередной неудачной попытки изловить ускользающего от нас функционера из канцелярии премьер-министра начавшая было действовать, со скрипом и неувязками, система отмывания государственных финансовых ресурсов, созданная мной при помощи охраняемых в городе парнями Санчеса бизнесменов и под крышей чиновника из администрации президента, начала давать сбои и срывы. Эти неувязки были следствием усложнения и усиления административных препон чинимых правительственными чиновниками под руководством премьер-министра во внешней и внутренней экономической деятельности в связи с резким ухудшением внутриполитической обстановки в стране.

В один из дней начавшегося катастрофического периода здешней политической и экономической обстановки, секретарша по селектору сообщила мне, что меня в приемной ожидает посетитель. У меня в офисе была такая система. Секретарша не задавала много вопросов посетителям, она предлагала им подождать и выпить кофе. После ее оповещения я разглядывал посетителя в скрытые видеокамеры и после этого принимал решение принять его или нет.

Я включил видеосистему и посмотрел на монитор видеонаблюдения и едва не вскочил от неожиданности – в приемной сидел чиновник, за которым мы безуспешно охотимся уже такое долгое время. От волнения я растерялся. Овладев собой, я откинулся в кресле и начал размышлять, что делать дальше. Ничего конструктивного не приходило мне в голову, я даже не знал какую линию поведения избрать. Для меня, естественно, был полной неожиданностью его самостоятельный визит ко мне. Конечно, я не мог догадаться, с чем он пришел и не придумал ничего лучшего, чем отдать распоряжение секретарше сказать ему, что бы он подождал пока я его приму, и предложить чаю или кофе, что подобает в подобных случаях.

Меня не удивило, что он нашел мой офис. После того как я начал перевербовывать запуганных им бизнесменов на свою сторону, он, естественно, по своим каналам начал следить за мной и собирать обо мне информацию. Что же привело его ко мне – деловое предложение, компромисс или безвыходное положение, в каком он оказался? Может быть, его визит – это ответный хитроумный ход в сложном маневре?

Я связался с Санчесом и изложил ситуацию.

«Спросите у любой здешней мухи, и она вам ответит, что там, где работают мои ребята, у нее нет ни одного шанса пролететь мимо них незамеченной», – успокоил меня Санчес, одновременно отдавая в другой телефон распоряжения по организации охраны моего офиса.

После моего звонка квартал вокруг моего офиса, как потом рассказал мне Санчес, был буквально запружен его парнями, даже не скрывавших свою вооруженность до зубов. Экипировка парней включала также новейшие реактивные гранатометы, торчащие по всем направления вращения стрелки компаса из открытых багажников их автомобилей, достойных музейных павильонов. Еще через пять минут после занятия круговой обороны вокруг офиса и в самом офисе, начиная от фундамента и кончая парнями на крыше со «стингерами», в районе вокруг офиса всех прохожих жителей смело как ветром. Окна квартир, как по команде, задернулись занавесками. Полицейские патрули, дежурившие в этом районе, со скоростью, обеспеченной им включенными сиренами и мигалками, бросились из квартала офиса в рассыпную. Они неслись в даль, пока не стало слышно воя их устрашающих население сирен.

В районе офиса воцарилась тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Я заслушался этой тишиной. Пение птиц переливалось руладами с такой силой и красотой, как на острове моего недавнего курортного блаженства. Блаженство это было прервано приказом шефа ради этой свистопляски по разруливанию проблем ненасытного здешнего диктатора, запутавшегося в сетях собственного казнокрадства.

Через полчаса после добровольного появления в моей приемной искомого нами функционера, Санчес доложил, что в районе офиса нет не то что посторонних, нет, вообще, никого, а уж в помещении офиса кроме его парней и подавно.

За это время я вспомнил все, что знал об этом чиновнике, всю собранную за месяцы моего пребывания в этой стране нужную для беседы с ним информацию, включая, конечно, и ту, что мы добыли на секретном объекте. Я велел секретарше пригласить его, и, устроившись в кресле, он заговорил.

«Ваша очередная попытка принудительного приглашения меня к себе в гости едва не стоила мне жизни. Сегодня я сам пришел к вам, чтобы сохранить ее», – это были первые и программные слова моего визитера, заговорившего информативно и конструктивно.

Как я и предполагал, он следил за мной, как только я начал деятельность по перевербовке запуганных им бизнесменов. Этих бизнесменов он предполагал задействовать в системе аналогичной моей, только на стороне людей, представляющих премьер-министра страны. Мое активное и плодотворное вмешательство в его деятельность сильно расстроило его планы по выполнению заданий своих шефов. По характеру моей деятельности в этой стране он понял, что я, как и он, только каждый в своей спецслужбе, занимаем аналогичные посты и звания.

Чиновник предлагал мне союз, суть которого сводилась к следующему. Я не буду преследовать его в обмен на недостающую информацию о происходящих событиях в стране. Эта информация помогла бы мне лавировать между рифами из складывающихся обстоятельств в здешнем политическом процессе. Этот процесс с каждым днем нарастал сокрушительной для правящего режима лавиной.

Он пришел ко мне за помощью из чувства самосохранения – он не выполнил задания своих шефов, то есть не смог обеспечить жизнеспособную схему перекачки финансов из страны в заграничные банки на счета премьер-министра. Своими активными действиями и благодаря слаженности в боевых действиях подразделений из парней Санчеса я не оставил шансов на выполнение его задания. Его шефы скоро взыщут с него за это, а тут еще и мы второй раз наступили ему на пятки, едва не поймав его. Естественно, в его положении ему лучше всего пойти на сотрудничество с нами. Взамен моего согласия не трогать его и дать ему возможность скрыться из страны от суровых кар его шефов, я поставил перед ним условие. Это условие обеспечивало бы мне дальнейшее выполнение моей задачи по программе создания финансового механизма по перекачке денег за границу, но уже на счета здешнего президента. Согласно этому условию он должен передать мне все свои материалы по той финансовой схеме, которую, он предлагал для создания под контролем канцелярии премьер-министра. Кроме этого, он должен был предоставить мне материалы по золоторудным месторождениям под рабочим названием «Солнечная скала», с засекреченными статистическими и финансовыми его оценками.

Итак, мы заключили соглашение по взаимному выживанию в акульем океанариуме здешней политической и экономической борьбы ветвей власти. Мы решили встретиться через неделю, когда он детально подготовит все интересующие меня материалы. Чиновник ушел, и я дал Санчесу команду отбой. Топот парней Санчеса по лестницам офиса и рев моторов многочисленных транспортных средств его парней, покидающих офисную территорию, говорил о том, что он по моей команде снял с офиса осадный режим обороны.

Я вытянулся в мягком вращающемся кресле и расслабился.

«Наша взяла», – самодовольно подумал я про себя, – умеем все-таки службу править».

Оставшись с секретаршей вдвоем в офисе, я взял два бокала и бутылку коньяка из бара. Угадав мое неслужебное настроение, она улыбнулась и повесила телефонную трубку.

Утром следующего дня я объявил парням Санчеса каникулы на предстоящую неделю, отведенную на ожидание очередного контакта с теперь уже дружественным функционером премьер-министра.

Но калейдоскоп событий следующих дней сложил все вопросы с ответами на них с неожиданной быстротой и поставил точку на моей миссии в этой стране.

Официально я был крупным сотрудником госкорпорации, и мне уже не нужно было, как легендированному коммерсанту средней руки, общаться с шефом посредством зашифрованной в газете последовательности слов. Роль зашифрованного канала связи прекрасно выполнял Интернет, где, просматривая сайты, закодированные для меня перед моей отправкой в эту страну, я сегодня получил приказ шефа о срочной встрече с ним.

Я насторожился от этой неожиданности. Шеф редко покидал свой кабинет – разве что в чрезвычайных обстоятельствах. В ответ я отбил ему шифровку о моем состоявшемся и предстоящем контакте с влиятельным на здешнем государственном уровне функционером. Но моя встреча с шефом была моей последней страницей трудовой агентурной деятельности в этой стране.

На следующее утро мне в офис доставили приглашение на утренний брифинг здешнего министра финансов. На этом брифинге я и встретился с шефом. По его легенде мне представили его как профессора экономики из североамериканского университета. Непринужденно беседуя, якобы на экономические темы, мы, прогуливаясь по зданию пресс-центра, вышли к его машине и поехали в только в ему известном направлении.

Машина с тонированными стеклами въехала на территорию нашего посольства. Здесь мы тут же пересели в бронированный посольский лимузин и опять выехали за пределы посольства. Но на этот раз, выехавший уже из главных ворот посольский транспорт, двигавшийся со скоростью пешехода, сопровождал пеший строй наших морских пехотинцев. Отряд морской пехоты – грозы чужих морей, построенный клином, волнорезом рассекал океан масс населения, бушующий транспарантами, выкриками лозунгов и бранью в адрес предателей – здешних премьер-министра и президента. Одухотворенные парами залитой в них текилы и возбужденные алчностью дальнейшей непрерывности этого состояния лица борцов за это счастье порванными в исступленных воплях ртами выкрикивали незнакомое мне имя нового героя их преданности. Бравые морпехи победоносно расшвыривали в разные стороны сомбреро, мачете и обладателей этой амуниции, прокладывая дорогу находящемуся под охраной их отряда лимузину с шефом и его помощниками.

Разгадка такого поворота здешних революционных событий, как и разгадка других ребусов здешней социально-экономической неразберихи таились на острие клинообразного маршевого построения отряда морпехов, устремленного к конечному пункту их продвижения.

Порвав целостность толпы, машина, конвоируемая отрядом морской пехоты, выбралась на международное шоссе. Под прикрытием сверху вертолета она понеслась в направлении, как оказалось, загородной резиденцию здешнего президента.

Двор загородной резиденции был тоже оцеплен спецназом морской пехоты. Вытянувшись по стойке «смирно» они отдали честь въехавшему лимузину. Над резиденцией завис двухвинтовой вертолет «чинук», покрывая окрестности грохотом землетрясения. Шеф с помощниками прошли внутрь резиденции – я остался сидеть в кабине лимузина – здешняя зима, конечно, теплее нашей, но лучше сидеть в теплой машине и слушать музыку, можно было включить автомобильный телевизор. Но, кроме репортажей со здешних митингов в интерпретации здешних телеканалов, смотреть было нечего.

Один за другим помощники шефа покинули резиденцию главного гражданина этой страны обличенного президентскими полномочиями и залезли в свой изолированный от водителя салон лимузина шефа, чтобы ехать в город. Я покинул уютную водительскую кабину и, ежась от сырости и прохлады, вошел в загородный особняк здешнего президента страны за дальнейшими указаниями шефа.

Входя в резиденцию, я уже начал сомневаться, что в данный момент роскошный особняк все еще принадлежит президенту этой страны. Пройдя длинной анфиладой коридоров, я направился к двери, у которой дежурили двое морских пехотинцев. Шеф велел им пропустить меня. Я зашел в просторный богато меблированный зал. На столе, занятого теперь шефом, были разложены пачки документов из раскрытого за его спиной сейфа. Эти документы в очередной раз убедили меня в способности наших спецслужб осуществлять свои политические планы. Центральный аппарат наших спецслужб через разветвленную по всему свету сеть агентов, естественно, не могли не узнать об открытых у них под боком, а точнее говоря, с географической точки зрения, под брюхом золоторудных месторождений в этой стране. Эти месторождения, по их агентурным данным, могли влиять своей мощностью на сложившийся мировой валютный паритет.

В высших эшелонах наших спецслужб было решено озадачить отдел под руководством моего шефа проблемой поставить под контроль правительства нашей страны политический процесс в этой стране, для контроля над этими месторождениями. В отделе шефа было принято решение дестабилизировать политическую и экономическую ситуацию в стране для водворения на руководящие политические посты в ней марионеток наших спецслужб. С этой целью они подогревали властолюбивые инстинкты премьер-министра и помогали ему советниками и деньгами в подкармливании инспирируемого ими хаоса недовольства населения до размеров, угрожающих стабильности существующего президентского правления. Президенту же наши спецслужбы в случае разгара здешнего массового движения тоже обещали помощь деньгами и советниками. Разгул этого движения населения, инспирируемого премьер-министром при попустительстве наших спецслужб, породил настроения надолго затянувшегося свободомыслия. Этот разлив по территории страны народной воли подстегнул президента переводить госсредства на свои личные счета в зарубежные банки. Для помощи в организации финансовой системы для этой цели и приезжал к шефу советник президента. На эти счета наши спецслужбы тоже положили глаз – именно я и должен был курировать работу разработанной мной схемы по перевод денег президента из страны за границу. Я должен был по своим тайным каналам выяснять и сообщать шефу номера счетов, банки и страны, куда эти деньги были переведены.

Но премьер-министр, тоже подкармливаемый нашими спецслужбами, хотел тайком от своих благодетелей воспрепятствовать переводу государственных денег за границу. Он, используя свои спецслужбы, решил остановить налаживаемый мною процесс перевода за рубеж народных денег на счета президента. Премьер-министр при помощи одного из своих чиновников, который в итоге пришел ко мне просить перемирия, решил угрозами переманить на свою сторону лояльно настроенных по отношению к президенту представителей местной финансовой олигархии и использовать их в своей системе увоа из страны государственных финансов. Для того чтобы вернуть пропрезидентски настроенных бизнесменов на путь истинный, мы и вели с парнями Санчеса борьбу с этим чиновником. В результате этой борьбы поверженный крушением своих планов чиновник пришел с просьбой к нам сохранить ему жизнь до тех пор, пока он не смоется из страны от гнева его хозяев.

Я посмотрел на шефа. По его выражению лица я увидел, что он понимает ход моих мыслей.

«Ты счастливчик, – с улыбкой сказал мне шеф, удивив меня в очередной раз. – По счастливой случайности тебя не смыла на тот свет утечка информации из наших спецслужб».

Шеф, как выяснилось, имел ввиду взрыв дипмашины со мной на борту в первые дни моего пребывания в этой стране и взрыв моего номера в отеле, где я, по предположению покушавшихся и должен был находиться. Покушавшиеся не обнаружили моего трупа в подорванной машине, мы с шофером успели вовремя смыться, и, чтобы как-то оправдаться перед своими хозяевами, они решили уничтожить меня вместе с моими апартаменты в отеле.

«Тебя спасла традиционная прочность наших дипмашин и чистая случайность. Ты был достаточно далеко от отеля и добрался до него лишь к утру, а ракету в твой люкс покушавшиеся вбили через час после взрыва машины», – сообщил мне шеф, опираясь на свои агентурные данные.

Премьер-министр, благодаря своим каналам, узнал о том, с какой миссией я приехал в эту страну, решил убрать меня, точнее разобрать на куски реактивными снарядами. Человек же, чьим личным имуществом я завладел в окрестностях морского порта в своих целях, по стечению обстоятельств направлялся к команде премьер-министра на организацию запугивания нужных мне для моих финансовых операций местных олигархов.

Президент этой страны и премьер-министр выполнили свои функции, навязанные им нашими спецслужбами, тайно друг от друга, на деньги нашей спец службы, дестабилизировав обстановку в стране. Тайно друг от друга, финансируемые нашей спецслужбой, президент и премьер-министр натравливали своих сторонников друг на друга уличными митингами, текилой и традиционными, на ее основе, лозунгами. В результате дестабилиации президент, оказавшийся вплотную перед опасностью низложения, захотел перевести все государственные и свои финансовые достижения, с моей помощью, в зарубежные банки. О номерах и счетах в этих банках я должен был ставить в известность наши спецслужбы. Премьер-министр, желая власти, завладеваемой в результате низложения президента, хотел тайком от наших спецслужб сделать тоже самое, но с помощью своего доверенного лица – чиновника, за которым мы гонялись в течение нескольких месяцев, распугивая москитов и преодолевая грубые и ухищренные системы охраны различных объектов.

В итоге розыгрышей здешних политических пасьянсов наши спецслужбы привели к президентскому креслу в этой стране послушную марионетку. Имя этой марионетки, как спасителя единства народных масс, истошно вопили народные глашатаи. Одновременно с этим восхвалительным хором они поносили премьер-министра и президента, бежавших с позором с поля битвы с мировой гидрой империализма. Эта новость, запечатленная в народных лозунгах, застала меня на перекрестках столицы запруженной народом, когда я в лимузине шефа продирался на международную магистраль в сопровождении отряда морской пехоты. Тогда, в лимузине, новость об их бегстве была для меня совершенно неожиданной. Итог политической работы наших спецслужб в этом уголке земного шара был для них положительным. Лозунги масс населения восхваляли, как своего спасителя, идола продвигаемого в президентское кресло нашими спецслужбами. Государственная казна, золотоносные залежи оказались под контролем наших же спецслужб. Как всегда выиграли спецслужбы – они выиграли страну с казной и золотоносными недрами.

Я проиграл половину отпуска в аналогичном этому фруктово-ягодном тропическом раю и по счастливой случайности чуть не проиграл жизнь – в общем, в мою пользу тоже баланс неплохой. Вся надежда на то, что признание моим руководством моего рвения в интернациональной помощи сбившемуся, по мнению наших спецслужб, с демократического пути развития государству еще склонит чашу благоденствия в мою пользу.

В дверь президентского кабинета постучали. Вошедший, одетый в маскировочный костюм, командир отряда морской пехоты, охранявшей здешний президентский дворец до водворения туда нового хозяина, коротко доложил шефу о выполнении поставленной перед ним задачи и по-военному отсалютовал. Шеф сделал ему знак быть свободным. Через окно президентской резиденции я смотрел, как готовится к отлету ревущий, как прорвавший плотину сель, двухвинтовой «чинук». В этот «чинук», грохоча коваными башмаками, высекающими искры и куски асфальта из широких тротуаров загородной резиденции местных диктаторов, грузились морские пехотинцы со своими орудиями производства военных действий в масштабах небольшого государства.

Шеф встал из-за стола и с хрустом в суставах потянулся. Он подошел к холодильнику, незаметно вмонтированному в мебельное убранство президентского кабинета. Он открыл дверь холодильника, декорированную под дверь антикварного шкафа, и несколько секунд изучал его содержимое. Сначала он вытащил из него две банки пива, но слякоть и промозглый ветер, видимо, не вдохновили шефа на потребление этого летнего напитка. Он поставил пиво обратно и достал бутылку виски и гроздь бананов на закуску. Он разлил виски по двум старинным бокалам. Несколько мгновений мы стояли в задумчивости, держа их в руках.

«Бананы созреют зимой», – неожиданно навеяла на меня ассоциацию окружающая обстановка завершения операции, за несколько дней до смены на планете одного года на другой.

Я взял свой бокал и залпом осушил его, откушенной половиной банана, как пробкой, заткнув в горле выпитое. Шеф сделал мне знак, что я свободен с этой минуты до следующих судьбоносных мировых событий, требующих вмешательства наших спецслужб во благо мирового порядка.

Запахнувшись в пиджак от холодного ветра, я бегом бросился на улицу к тянущемуся на подъем «чинуку», ревущими винтами как два ниагарских водопада. Я успел ухватиться за последнюю ступеньку убирающегося трапа. Одна рука соскользнула, но в этот момент камуфлированная пятнисто-полосатая рука спецназовца, здоровенная, как клешня манипулятора для разлива стали, зашвырнула меня к противоположной от входа стене вертолета, обжитого хохочущими, орущими песни и откупоривающими банки с пивом морпехами.

«Жаль, что не удалось попрощаться с Санчесом и его парнями. Мы славно поработали. Надеюсь, что отбитые ими в ходе их участия в политической борьбе у своих противников сферы влияния, будут им хорошей компенсацией за потери, понесенные ими во время их участия в государственных политических разборках», – подумал я, пролетая последние сотни метров над территорией суверенной страны, покоренной нашими спецслужбами политическими мерами.

Яростно расшвыривая воздушные массы неистовыми лопастями, «чинук», освоивший все горячие точки земного шара, рванул в сторону украшенного разноцветными электрическими рождественскими гирляндами флагмана авианосной эскадры.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg