«Русская мафия желает познакомиться»

Русская мафия желает познакомиться (fb2) - Русская мафия желает познакомиться (Телохранитель Евгения Охотникова) 968K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Серова

Марина Серова Русская мафия желает познакомиться

© Серова М. С., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Ранним утром я вышла на балкон нашей тарасовской квартиры и оперлась на перила. Было пасмурно, шел мелкий дождик, пропитывая воздух влагой. Туман, окутавший соседние дома, придавал знакомому с детства пейзажу мистический и печальный вид.

«Куда тебя, Женя, занесло? Мистика, печаль! – Я усмехнулась собственным мрачным мыслям». Обычный дождь, перепад температур, туман. В нашем климате ранней весной это бывает часто, так что никакой мистики. Правда, такие туманы чаще бывают за городом, на открытой местности. Впечатлительные натуры могут усмотреть здесь что-то тревожное и даже пугающее, но на меня подобные вещи никогда не действовали. Недостаток солнца, избыток воды, подгоревший завтрак, равно как и прочие бытовые неудобства, не могут испортить мне настроение. Значит, это паршивое чувство связано с недавней командировкой. Действительно, прошла она не слишком гладко: я чуть не провалила задание и получила пустяковое, но неприятное ранение в плечо. Поэтому теперь злилась и была недовольна собой.

Я потянулась и тут же ощутила противную ноюще-тянущую боль в левом плече. Ничего страшного, рана уже полностью зажила, дело за малым – гимнастика, плавание, растяжка, массаж, и все придет в норму. Правда, на ближайшие полгода такая унылая погода станет для меня самой любимой. Но есть и плюсы: барометра не надо, сама смогу предсказывать дожди и перепады давления – по ноющей боли в плече.

Ранение было глупым, да и задание, которое мне через вторые руки сосватал давний приятель Генка Петров, подозрительно походило на грубую подставу. Верить в то, что он в этом замешан, мне категорически не хотелось, Генка был проверенным человеком, но не исключено, что его использовали втемную. Заказчик меня торопил, не дал времени прощупать почву и во всем разобраться. Я тоже виновата – расслабилась, бросилась в авантюру сломя голову. Но хорошо все, что хорошо кончается. Потери были незначительными, задание я выполнила, гонорар получила, а главное – наконец добралась до дома. Сейчас нужно отдохнуть, поправить здоровье и восстановить режим тренировок, а дальше будет видно.

Из комнаты доносились настойчивые трели мобильного телефона. Звонок я услышала сразу, но, занятая своими мыслями, не обращала на него внимания. Уходить с балкона не хотелось. Может, тетя Мила подойдет? Взбудораженная моим приездом, тетушка уже проснулась и развила бурную деятельность: помогла мне разобрать сумку и приготовила плотный завтрак. В юности тетушка увлекалась чтением приключенческих романов и, видимо, из одного из них почерпнула уверенность, что у раненого человека многократно возрастает аппетит. Так что теперь моему поврежденному организму угрожало усиленное питание – на протяжении как минимум полугода.

Телефон все не смолкал. Интересно, кто это может быть? В такую рань вряд ли кто-то будет звонить по делу, а из близких знакомых еще никто не знает о моем возвращении. Телефон продолжал трезвонить.

– Любопытно, кому это неймется? – сердито пробормотала я. Несколько раз торопливо вдохнув влажный воздух, я вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и только после этого подняла трубку.

Звонил полковник Петров, легок на помине.

– Привет, подруга! – заорал он. – С приездом! Чем ты там занимаешься, что к телефону не подходишь?

– Привет. Воздухом дышала, не слышала, – слукавила я.

– Воздушные ванны принимаешь? – хмыкнул Генка. – А что, говорят, для кожи лица вода очень полезна. Вот в Англии, например, почти все время туман, потому англичанки и славятся цветом лица на весь мир.

– Ты отстал от жизни, это было до изобретения увлажняющего крема.

– Ага. – Он немного помолчал и добавил совсем другим тоном: – Женька, нужно поговорить.

– Так разговариваем уже.

– Серьезно поговорить, Женька! – Петров снова замялся. – Как ты, ранение сильно беспокоит?

– Как? А ты сам-то как думаешь? Меня гоняли по Европе, словно подстреленного зверя! – неожиданно рассвирепела я. – Думаю, ты сам все прекрасно представляешь, если даже мое появление в Тарасове отслеживал.

– Я тут места себе не находил, честное слово! Заказчик же предупреждал, что задание рискованное и неоднозначное.

– Конечно! Только забыл упомянуть, что вся история с порядочным душком.

– Женька, – кажется, полковник не на шутку встревожился, – ты ведь не думаешь, что я к этому причастен?

– Именно так я и думаю! Ты причастен, Гена, если они все организовали через тебя. Использовали наше давнее знакомство и дружбу. Предложи мне такую работу кто-то незнакомый, я бы все проверила тридцать раз, землю бы носом прорыла – и отказалась бы! Чего, к сожалению, не сделала, полагаясь на твои связи.

– Значит, теперь ты злишься на меня?

– Ошибаешься, злюсь я исключительно на себя. Моя беспечность – моя вина, вперед наука будет.

Мы дружно помолчали каждый в свою трубку, и я продолжила:

– Одно хорошо – уже примерно год я ждала чего-то подобного. Так что итог командировки вовсе не такой прискорбный, каким мог быть.

– Ты действительно полагаешь?.. – Генка замолчал, не договорив, но нам обоим вопрос был понятен.

– В этом не может быть сомнений. Это его работа, Гена.

– И у тебя есть доказательства? – осторожно поинтересовался приятель.

– Конечно, нет! Все следы тщательно подчищены, не подкопаешься. Ничего удивительного, был бы мой противник дураком, не смог бы достичь такого высокого положения, наоборот, давно отдыхал бы в тюрьме или в могиле. Но это, пожалуй, хорошо! – хищно улыбнулась я.

Теперь неожиданно рассвирепел Генка.

– Чего хорошего? Чего ты резвишься, не пойму. Едва живой ушла, а еще хихикает! Боюсь, самое страшное впереди.

– Во-первых, со мной практически все в порядке. Рана – пустяковая царапина. Во-вторых, подобная ситуация и так назревала, причем довольно давно. И потом, обыгрывать дураков скучно, просто, а как по мне – даже как-то унизительно.

– А умных опасно! – ввернул Генка.

– Да, бывает опасно. Но очень занимательно. И ты забываешь главное.

– Что, интересно?

– Теперь ход за мной.

Генка несколько раз шумно вздохнул и, кажется, тихо выругался. Я молчала, выжидая.

– Ладно. Но что бы ты ни задумала, не делай ничего без прикрытия, то есть без участия надежных союзников. И не забудь со мной посоветоваться и заранее обо всем предупредить, – кажется, Петров хотел сказать что-то еще, но замолчал.

– Значит, ты готов мне помогать?

– Конечно! – горячо воскликнул он.

– Даже если рискуешь испортить свою репутацию и загубить карьеру в случае неудачи?

– Думаю, мы не станем делать ничего такого, от чего может серьезно пострадать репутация. А карьера, да шут с ней! Ради тебя, Женька, я готов хоть завтра бросить все и начать с нуля, в другом месте и на другом поприще.

– И что, даже жалко не будет? – изумилась я. – Ты же столько работал, столько всего добился: полковник, ведущий специалист, занимаешь одну из главных должностей в управлении полиции.

– Не без того, конечно. Работал я упорно, что и говорить.

– А сколько всего достиг? Раскрытие подпольной сети производства наркотиков, расследование деятельности крупной международной банды, блестяще проведенные аресты… Интерполу утер нос! А какие сроки получили основные фигуранты – адвокаты в зале суда почти рыдали. И это только громкие дела, о рутинной работе я молчу. Хотя зря, конечно, на обычных, повседневных делах строится карьера уважающего себя полицейского.

– Эти заслуги навсегда останутся со мной и с командой, которая мне помогала, – сдержанно ответил Петров.

– Ты же понимаешь, что в такой ситуации начать все с нуля означает разом лишиться всех своих лавров? И с командой, которую ты сам собрал и воспитал, будет работать кто-то другой, и это он будет пожинать плоды твоего труда. Скорее всего, незаслуженно.

– Да. Но в сложной ситуации прикрыть спину товарищу стоит любых потерь.

– Спасибо, конечно, Геночка, – рассмеялась я, – но таких жертв мне не требуется. Масштабных боевых действий я не планирую, так только, небольшую авантюрную импровизацию, чтобы завести в ловушку давнего врага.

– А ловушка надежная? – напрягся Генка.

– Он из нее не выберется, поверь, – хмыкнула я.

– Хорошо. А в подробности не посвятишь?

– Обязательно. Как только все до конца продумаю.

– Женька! – с возмущением воскликнул приятель. – Морочишь ты меня! И темнишь, как всегда.

– Честное слово, я не пытаюсь тебя обмануть и ничего глобального не затеваю. Сейчас в моих планах только одно: хорошенько отдохнуть на каком-нибудь курорте. Восстановить форму, возобновить интенсивные тренировки.

– Правда? Ты уже решила, куда отправишься? – судя по голосу, Петров слегка успокоился, но все равно был насторожен.

– Нет, не решила пока. Понимаешь, я тетю Милу взять с собой обещала. Мы давно планировали совместный отдых, но все никак не срасталось. А за время последней командировки она издергалась в ожидании новостей от меня. Так что это нечто вроде компенсации. Беда в том, что наши с тетушкой представления об идеальном отпуске немного разнятся, она будет противиться моим идеям и выдвигать свои. Но думаю, что мы найдем в конце концов общий знаменатель и решим, куда поехать.

– Значит, ты действительно уезжаешь на курорт? – Генкина тревога пошла на убыль, как только он услышал, что я планирую взять с собой тетю. Он отлично знал, что рисковать безопасностью любимой тетушки я не стану ни за что, а значит, не буду затевать рискованных авантюр, по крайней мере в ближайшее время, и действительно отправлюсь в отпуск.

– Да, уезжаю, – охотно согласилась я и уточнила, чтобы Генка окончательно успокоился, – улажу кое-какие дела, сделаю покупки, соберем с тетушкой вещи, и в путь.

– Отлично! Как только определишься с курортом и датой отъезда, обязательно звони.

– Зачем? – невинным тоном протянула я.

– Приеду проводить вас! А зачем еще нужны друзья?

– Договорились.

Похоже, приятель хочет держать руку на пульсе и увериться, что я ничего не затеваю и на самом деле уезжаю с тетей отдыхать.

Мы с Генкой обменялись еще парой фраз, и я простилась. Тетя Мила звала завтракать.

* * *

Как я и предполагала, тетушка принялась готовить с удвоенной энергией. Тем количеством еды, которое она подала на завтрак, можно было накормить небольшой отряд изголодавшихся бродяг или выздоравливающих вояк: картофельное пюре, омлет, два вида салатов, котлеты, отбивные, пирожки, блинчики, свежий апельсиновый сок, фрукты.

– Теть Мила, куда столько? – изумилась я. – Мне хватило бы тостов с кофе. И вообще, когда ты успела все это приготовить?

– Как же, Женечка, ты телеграмму давала о скором приезде?

– Да.

– Вот я и решила позаботиться о твоем питании. Приготовила полуфабрикаты: котлетки, шницеля, отбивные. Тесто слоеное для твоих любимых пирожков тоже заранее сделала. Оно в морозилке замечательно хранится, а потом, когда вынимаешь, все очень быстро можно сделать.

– Ага, – кивнула я, наливая себе кофе.

– Вот если бы ты, Женечка, была чуточку похозяйственней, я бы научила тебя делать вкуснейшие мясные расстегайчики. Они просто тают во рту и нравятся всем, особенно представителям сильного пола.

– Точно! А я бы научила тебя стрелять из револьвера, если бы ты не пугалась громких звуков.

– Зачем мне стрелять? – растерялась тетя Мила. – Женечка, признаться, я немного побаиваюсь оружия.

– А твоя племянница не терпит кухонной возни, – парировала я. – Да и зачем все эти затеи, если меня устроит парочка бутербродов. А если нет, в Тарасове полно мест, где можно перекусить. К тому же тетушка у меня замечательный кулинар и на все руки мастер, не даст родной кровиночке умереть с голоду.

– Знаешь дорогая, – вздохнула тетя, – тебя так долго не было, что я стала скучать даже по твоим казарменным шуточкам.

– Вот и чудесно! – преувеличенно бодро откликнулась я. – Командировка окончена, все хорошо, я жива и относительно здорова. Теперь мы поедем на какой-нибудь экзотический курорт, развеемся, отдохнем, посетим достопримечательности и замечательно проведем время вместе. А еще лучше не останавливаться в отеле, где полно туристов, а снять уютное бунгало на берегу моря или океана. Будем нырять с аквалангом, ловить рыбу и запекать ее на костре или мангале. Арендуем какую-нибудь машину, попутешествуем по окрестностям. Будем подниматься по горным тропам, любоваться видами, осматривать всякие развалины или, наоборот, спустимся в какие-нибудь пещеры, на сталактиты посмотрим.

– Значит, тебе хочется чего-то нового, неизведанного? Честно говоря, мне наш совместный отдых виделся чуть-чуть иначе, – осторожно возразила тетушка.

– Я бывала во многих странах, практически во всех уголках земли. Правда, чаще по работе, но все же. Так что новых впечатлений не ищу, по крайней мере сейчас, настроение не то. Хочу развеяться, обстановку сменить, да и только. А чего хочется тебе, теть Мил?

– Мне видится отдых в шикарном отеле на берегу теплого моря, – азартно начала перечислять тетушка, – хорошее питание, сервис на высшем уровне. Да, отель чтобы был с парком, в котором можно гулять в жаркий полдень и тихими вечерами. А еще обязательно ужинать в ресторане. Хорошо, чтобы их было несколько, с разной кухней, и каждый раз выбирать другой. Хочу, чтобы для гостей отеля устраивали экскурсии и развлечения.

– Какие развлечения, танцы с викторинами, что ли?

– В том числе! Ты так говоришь, будто это плохо. У людей на курорте должна быть возможность себя показать и на других посмотреть. Завести новые знакомства, найти себе приятных собеседников или даже друзей.

– Понятно, – хмыкнула я, – честно говоря, меня сейчас совсем не привлекают многолюдные курорты. Хочется уединения на природе и поменьше народу вокруг. А какой климат должен быть на курорте твоей мечты?

– Достаточно теплый. Холод, сырость и слякоть за зиму и так надоели.

– Согласна. Но мы еще страну не выбрали. Как тебе Таиланд или Индия? Может быть, юг Китая или Японии?

– Женя, зачем забираться в такую даль? Может, лучше отправиться на юг России? Говорят, там сейчас много приличных отелей построили.

– Вот уж нет, – фыркнула я, – ты же приличный сервис хотела. Наши только слово это учить начали. А предоставлять его станут лет через двадцать или двадцать пять, не раньше.

– Наверное, ты права. Тогда, может быть, отправимся в Египет? Нет, придумала, лучше в Грецию или Испанию! Традиционно и экзотично одновременно. А, как тебе, Женя?

– Давай не будем торопиться и принимать скоропалительные решения. Еще раз все хорошенько обдумаем, посмотрим предложения в Интернете, узнаем, где какая сейчас погода, почитаем отзывы других туристов, чтобы обошлось без неприятных сюрпризов, и только потом окончательно определимся.

– Конечно, хорошо. Женечка, ты у меня такая рассудительная. О погоде-то я совсем не подумала! Вдруг отправимся куда-нибудь, а у них там сейчас сезон дождей. Вот счастье-то, под тропическим ливнем весь отпуск мокнуть! Нет, нужно все заранее знать.

– Вот именно.

Разговор с тетей Милой подтвердил мои подозрения. Наши с ней представления об идеальном отдыхе настолько отличались, что впору было ехать на разные курорты и даже в разные страны. К единому мнению мы пришли только в выборе климата: должно быть тепло, даже жарко, и море неподалеку. Что ж, как говорил герой одной старой комедии: «Будем искать».

* * *

На следующий день я с самого утра честно занялась поисками, но скоро устала перебирать предложения в Интернете. К тому же я точно знала, чего хочу на самом деле – месяц или чуть больше на необитаемом острове в тропиках. Подойдет что угодно: хижина, палатка или шалаш и минимум снаряжения, только самое необходимое для выживания, главное – чтобы вокруг никого не было. Но как объяснить тете Миле этот порыв, как сказать, что вместо шикарных апартаментов мечтаю о шалаше, причем собственноручно построенном под тропическим ливнем? Тетя Мила, конечно, понимает, что ее племянницу охота или рыбалка привлекают гораздо больше, чем танцы и викторины, но шалаш тетушку насторожит или даже испугает.

В конце концов я решила развеяться, проехаться по городу и немного погулять, может быть, пройтись по парку. К тому же нужно было уладить несколько срочных дел, посетить банк и пару магазинов. Я быстро собралась, крикнула тете Миле, что скоро вернусь, и отправилась по делам.

После вчерашнего дождя было еще довольно сыро и немного прохладнее, чем обычно в апреле. Но погода меня скорее радовала, влажным воздухом легче дышалось, а прогулка успокаивала расшатавшиеся нервы. Некоторое время назад я приостановила тренировки и нарушила многолетний режим, потому что раненое плечо мешало заниматься силовыми упражнениями и карате и даже бегать. Но тело, за годы постоянных тренировок привыкшее к нагрузкам, требовало своего. Похоже, нужно перебороть боль, которая мгновенно появляется в плече от резких движений, и снова начать тренироваться. И чтобы не навредить здоровью, начинать нужно с простого: бег, плавание и немного йоги для растяжки.

Мысль сменить домашнюю обстановку на суету городского центра оказалась очень удачной. Я развеялась, обдумала дальнейшие действия и сама не заметила, как сделала все намеченные на сегодня покупки. Оставалось только заехать в банк.

Он стоял на пешеходной улице, поэтому «Фольксваген» я припарковала в соседнем переулке и прошлась пешком. На улаживание всех вопросов ушло довольно много времени, однако я никуда не торопилась. Покидая кассу, я свернула в боковой коридор и неожиданно столкнулась с давним приятелем. Андрей Рогозин был богатым тарасовским бизнесменом. Судя по всему, основные объекты его финансовых интересов находились за границей. В России была только небольшая фабрика кожаных сумок и аксессуаров, с которой, как выражался Андрей, «все начиналось». Хотя производство, расположенное где-то под Тарасовом, было небольшим, доход оно приносило стабильный и солидный. Фабрике требовалось присутствие хозяина, иначе он давно перестал бы приезжать в Россию, да и сейчас приезжал нечасто. Держать обширный штат охраны Андрей считал излишним, резонно полагая, что от настоящих проблем толпа охранников не спасет, лучше себе этих самых проблем не создавать вовсе. С таким кредо Рогозин серьезных врагов не заводил и к моим профессиональным услугам никогда не прибегал.

Свела же нас судьба много лет назад, когда я охраняла его товарища. Узнав о моем знакомстве с Андреем, высоким голубоглазым красавцем, тетя Мила попыталась воплотить в жизнь свою давнюю мечту: выдать меня замуж за состоятельного мужчину и спокойно ждать внуков. Но коварная племянница игнорировала тетины стремления и в один миг разбила все надежды. Романа у нас не сложилось, но с Андреем мы стали приятелями, а вскоре и хорошими друзьями.

– Женька, привет! – радостно крикнул Рогозин и бросился ко мне с объятиями. – Как ты тут?

– Очень просто, – принужденно улыбнулась я, – ты же сам рекомендовал меня в ВИП-клиенты этого банка, помнишь?

Сгребая меня в охапку, приятель задел больное плечо. Да, пожалуй, приступать к тренировкам рановато, погорячилась ты, дорогая Женя, – мысленно попеняла себе.

– А чего гримасы кислые корчишь? Что-то случилось? – забрасывал меня вопросами Андрей.

– Уже все в порядке. Ты-то как? Давно приехал, надолго? – отбила я подачу.

– Пару дней как в Тарасове. Сама понимаешь, бизнес дело хлопотное, снова пришлось приехать. Я справки наводил, говорят, ты в командировку укатила.

– Вчера вернулась.

– Это хорошо. И как дела?

– С переменным успехом, – криво улыбнулась я. Теперь приятель задел другую рану.

– Ой, Женька, опять эта кислая гримаса, которая так не идет к твоим божественным чертам. Слушай, давай завалимся куда-нибудь, в любое заведение с непринужденной обстановкой? Немного посплетничаем, ты расскажешь своему старому другу, что произошло, и главное – как я могу помочь.

– Должна тебе напомнить, что собиралась из банка выходить, значит, все свои вопросы уже уладила. А ты как раз шел в сторону кассы или менеджера, то есть пришел сюда по делу.

– К шутам все дела, – отмахнулся Андрюха, – я тебя почти полгода не видел! Или больше? Поболтать охота, новостями поделиться и на неземную красу вдоволь налюбоваться.

– Тогда пошли, – усмехнулась я.

– Слушай, Женька, самое главное чуть не забыл! Я же купил остров!!! – азартно воскликнул приятель, едва мы устроились в кафе напротив банка и заказали кофе с пирожными.

– Хорошо, что не материк, а то с тебя станется.

– Зачем мне материк? Нет, если в этом смысле сравнивать, то островок, конечно, небольшой, – он умолк и ненадолго задумался. У меня мелькнуло подозрение, что он взвешивает возможность покупки материка.

– Чего замолчал? – подначила я, отпивая кофе. – Публика внимает и желает знать подробности.

– Да ну тебя, Женька, – махнул Андрей рукой. Кажется, от приобретения материка он все же отказался, – островок пусть и небольшой, зато полностью мой!

– Здорово. И где расположен твой остров?

– У северного побережья Австралии, вернее, на северо-западе, в составе архипелага между Арафурским и Тиморским морями.

– Погоди, острова Тиви, что ли? Насколько я знаю, два из них, самые крупные, обитаемы, а остальные нет.

– Женька, я так по тебе скучал, по твоей эрудиции и по ироничным комментариям! Ты совершенно права, я купил один из островов Тиви.

– Но погоди, – от изумления я проигнорировала его комплименты, – острова Тиви находятся в собственности и под управлением тамошнего племени, аборигенов тиви. Как ты мог его купить?

– Тоже скажешь, подруга, – фыркнул Рогозин, – ты что, не знаешь, как такие дела делаются?

– Просвети меня.

– Я договорился! У меня есть свои прихваты в Аборигенном земельном совете Тиви. Так что островок мне продали с радостью, будь спокойна. Не без оговорок, конечно. Я не могу затевать глобальных строек и вообще ничего, что может повредить первозданной природе. Обязан следить за чистотой и сохранностью береговой линии, за чистотой речки и водопада. Но это все мелочи. Представляешь, у меня есть свой водопад с природным каменным бассейном! Это такая красота! Потом еще экваториальные леса, полные всяческой живности, громадные, в несколько десятков километров, песочные пляжи… И все это мое!

– Поздравляю с приобретением, – хмыкнула я.

– Спасибочки! – просиял Андрей.

– Только не пойму я одного.

– Чего?

– Зачем? Вот купил ты остров, немного порадовался, а дальше-то что? Будешь бегать по пустынному песчаному пляжу или саванне и кричать «мое»?

– Зачем, зачем… Захотелось! Понимаешь, Женька, была у меня давняя детская мечта пожить на необитаемом острове. Только чтобы в тропиках! Никогда я холода не любил.

– Знаешь, какая в тропиках холодина во время сезона дождей, – поинтересовалась я, – в сочетании с сыростью и порывистым ветром? На фоне этого самый лютый мороз в Тарасове тебе покажется сказкой.

– Уже знаю! – заржал приятель. – В марте как раз сезон дождей закончился, и сейчас начинается настоящая тропическая жара. Но дело не в этом. В Робинзона Крузо я уже вдоволь наигрался.

– И сколько времени на это ушло? Только честно.

– Когда это я тебе врал? – весело возмутился Андрюха. – Три недели.

– Правда? Ты продержался так долго? – искренне изумилась я.

– Если говорить совсем честно, то продержался почти две недели. Остальное время лежал в больнице, лечил лихорадку, расстройство пищеварения, многочисленные порезы, ожоги, аллергию на какой-то тропический ядовитый плющ и отъедался. Мои навыки охотника и рыбака оказались ниже среднего, так что питался я в основном бананами, кокосами и прочей зеленой дрянью, какой на острове великое множество.

– И, конечно, далеко не все из этого многообразия было пригодно в пищу, – ввернула я.

– Именно, – весело заверил Андрей, – зато в больнице меня уважительно величали «Господин островитянин».

– Андрюш, – поинтересовалась я, пряча улыбку, – а ты, случайно, не заметил, они при этом не смеялись?

– Хихикали, гады, – заржал он, – но только те, кому я не платил.

– То есть исчезающе малое количество персонала, не вовлеченного в процесс ухода за твоей особой? В основном те, кто трудились в соседних отделениях? – прокомментировала я, и мы дружно рассмеялись.

– Женька, ты права как всегда и попадаешь не в бровь, а в глаз.

– Откровенно говоря, если бы нашу беседу услышал какой-нибудь психолог, он сказал бы, что высмеиваю я тебя не просто так, а из зависти. Потому как давеча сама размышляла, как бы мне удалиться от мира куда-нибудь на необитаемый остров с теплым климатом.

– Думаю, у тебя все получилось бы гораздо лучше, чем у меня. Все-таки подготовка, – завистливо протянул приятель.

– Наверное, – согласилась я. – Да, остров был бы отличным вариантом! И чтобы никого вокруг.

– Неужели они тебя так достали? – серьезно спросил Андрей.

– Кто именно? – немедленно насторожилась я.

– Да клиенты твои прибабахнутые. У одного проблемы, у другого конкуренты, у третьего тараканы… Нормальный человек давно бросил бы всю эту честную компанию к чертям, на растерзание их врагам и страхам. И только ты, девушка-кремень, все еще держишься.

– Мои клиенты, конечно, люди разные, на работе бывает всякое, но я всегда со всем справлялась. Кстати, и впредь планирую. А сейчас, похоже, просто устала.

– Конечно, – недоверчиво согласился Андрей. – Хочешь сказать, что с последней командировкой это никак не связано?

– Мыслишь ты логично, но не совсем верно. Там все было сложно и прошло не без вреда для здоровья.

– Подозреваю, есть какое-то «но».

– Да. На этот раз у меня был не клиент, а заказчик. Некая организация, назвать которую я не могу, естественно.

– Отечественная? – деловито уточнил приятель.

– Именно.

– Сколько раз я тебе говорил, не связывайся с организациями, тем более с нашими. Подведут под монастырь на раз-два и даже имени не спросят!

– Это точно, – кивнула я, – но я думала, что все нормально пройдет. Вроде свои люди сосватали проект.

– Что ж, бывает и так, – философски протянул Андрюха, – значит, теперь у тебя неприятности?

– Нет, все в порядке. Задание выполнено, несмотря на трудности. Теперь осталось восстановить форму после ранения и, разумеется, отдохнуть.

– Женька, тебя что, подстрелили? – дернулся приятель.

– При моей работе это стандартный риск. Да не переживай ты так, – успокаивающе начала я, видя, как вытягивается его лицо, – даже тетя Мила так сильно не волновалась.

– А ты ей всю правду рассказала?

– Почти, – одарила я собеседника лукавой улыбкой.

– Замечательно, – он уловил намек и сразу обиделся, – а мне?

– Тоже.

– Спасибо, что хоть не врешь.

– Я не могу сказать всего. Это не от недоверия к тебе, просто так безопасней.

– Конечно, все понимаю и не обижаюсь. Слушай, Женька, мне здесь, в Тарасове, нужно кое-какие дела уладить, но много времени это не займет, всего пару дней. А потом мы с женой на остров возвращаемся. Давай с нами! Я тебя со своей Лизаветой наконец познакомлю. И отдохнешь, как мечтала. Остров большой, пожелаешь – можем не видеться неделями. О, это отличная идея! Потом, когда подлечишься, можно будет устраивать совместные вылазки, подводную рыбалку организовать! С такой страховкой я рискну и дайвингом заняться. Да мало ли чего еще! Соглашайся, Женька, будет здорово.

– Наверное, это не совсем удобно, я вам с женой мешать буду, третий лишний, все такое.

– Можно подумать! – иронично воскликнул Андрей. – Наш конфетно-букетный период закончился где-то полгода назад, и Лиза заявила, что согласна ехать на остров исключительно ради загара.

– Правда?

– Конечно!

– Спасибо за предложение, – вздохнула я, – очень заманчиво, но все равно вынуждена отказаться.

– Почему?

– Уже имела неосторожность пообещать тете Миле совместный отдых. Так что чувствую, ждут меня фешенебельный отель, толпы скучающих туристов и настойчивые попытки тетушки свести племянницу с каким-нибудь «приличным молодым человеком».

– Ваши стычки по этому поводу бывают забавны, – хихикнул Андрей.

– А бывают и досадны, – сердито парировала я, – не тебя же настойчиво пытаются сосватать.

– Меня поздно, я женился, – заржал приятель. – Кстати, уже успел заметить, что брак дарует определенную свободу, некоторыми недальновидными людьми явно недооцененную.

Вместо ответа я иронично хмыкнула и повела бровью.

– Нет, Женька, – Андрей предпочел не углубляться в эту тему и продолжил уговоры, – ты все равно подумай над моим предложением. Хочешь, бери с собой и тетю Милу. На необитаемом острове сложно заняться сватовством – кандидатов мало. А если хочешь, можно вообще поселиться отдельно.

– Тетя Мила, конечно, бывает упряма и чрезмерно настойчива, но избавляться от нее я не желаю. Что это тебе в голову пришло? Она в дикой природе не выживет, боюсь, даже пары суток не протянет.

– А кто говорит о шалаше? Женька, ты всерьез полагаешь, что моя жена согласилась бы жить Пятницей при Робинзоне Крузо? Носить набедренную повязку из пальмовых листьев, есть что попало и терпеть лишения? О, ты плохо знаешь Лизу! Иногда мне кажется, что она уже родилась в рубашке какого-нибудь известного бренда и, едва научившись ходить, рванула в модный салон, а потом в ресторан, – Андрей рассмеялся.

– Тогда я чего-то не поняла. Кажется, ты говорил, что остров необитаемый.

– Да. Но, похоже, забыл упомянуть, что пока лежал в больнице, меня посетила гениальная идея, которую я уже воплотил в жизнь, и как всегда, с блеском!

Я посмотрела на него вопросительно.

– Понимаешь, я понял, что дикий отдых на грани выживания – это слишком экстремально. У человека должна быть удобная постель, свежая еда, защита от насекомых и разных ползучих гадов, которых на острове множество, а в случае необходимости – лекарства и квалифицированная медицинская помощь. Только такое времяпрепровождение можно назвать отдыхом.

– Дай угадаю. Теперь на острове есть оружейный и продовольственный склады, а на пляже построено бунгало и дежурит отряд спасателей с медицинской подготовкой?

– Бери выше, подруга! Я решил устроить на своем острове курорт, совершенно не традиционный и неприлично дорогой.

– Само собой, – протянула я.

– Да. Теперь там есть все.

– В каком смысле?

– Только представь себе: для любителей роскоши я выстроил отель класса люкс, к нему прилагается все, что положено – рестораны, кафе, бары, цветники, клумбы, парк для прогулок и парочка бассейнов. У отеля свой пляж с шезлонгами и зонтиками. Для любителей уединения выстроен ряд коттеджей прямо на берегу моря. Еду можно готовить самим на специальных мангалах, а можно заказать из ресторана. А если кто желает гулять и демонстрировать вечерние туалеты, можно ходить в ресторан по проложенным дорожкам. Кроме культурного, есть еще дикий пляж, кому что нравится. Рядом с пляжем причал для катеров, скутеров и катамаранов. Еще я нанял хорошего инструктора по дайвингу, молодой парнишка, но с опытом. Будет следить за оборудованием, проводить инструктаж и сопровождать неопытных дайверов при погружении.

– То есть ты превратил остров в обычную туристическую зону? Тогда при чем здесь отдых на лоне дикой природы?

– Во-первых, мы по-прежнему отрезаны от всего мира. Регулярного сообщения с островом нет, грузовой катер привозит продукты раз в неделю, иногда чаще, если что-то срочно надо. Гостей доставляет вертолет с острова Мелвилл. А во-вторых, основная часть острова – с диким пляжем, тропическим лесом, речкой и водопадом – осталась нетронутой. Только проложили несколько дорожек и подрезали ветки вокруг них. Для самых стойких отшельников там расставили палатки и приготовили кострища. Гости вольны отдыхать, как пожелают. Хотят проверить себя на прочность? – получат нужное снаряжение и будут питаться тем, что поймают или найдут. Хотят играть в необитаемый остров? – пожалуйста, их не будут беспокоить, они никого не встретят, хоть голышом купайся и загорай. Разве что предварительно вручат дымовую шашку, чтобы вызвать спасателей или медиков, если что случится. А захотят гости, так в оговоренное время персонал будет доставлять необходимые продукты, и снова никакого лишнего общения.

– Уверена, что утомленные жители мегаполисов оценят такой отдых.

– Да, но исключительно те, кому подобное по карману, – пожал плечами приятель, – я решил брать не количеством, а качеством.

– То есть?

– Любой проект должен быть рентабельным. Но толпы туристов мне на острове не нужны, тогда вся идея летит к чертям. Например, сейчас на курорте отдыхает гостей двадцать или двадцать пять, не больше.

– Понятно.

– Вот, что я вам с тетей Милой предлагаю, – летел дальше Андрюха, – ты выбираешь себе палатку по вкусу, а тетю Милу поселим в отеле. К ее услугам будет самый роскошный люкс. Будете отдыхать вроде бы вместе, но каждая сама по себе. А встречаться можете за обедом и ужином в ресторане или на пляже. Не переживай, в отеле живут туристы, тете скучно не будет. На острове полно аниматоров, есть экскурсоводы, которые могут устроить морскую прогулку или экскурсию на обитаемые острова Тиви.

– Заманчиво, врать не стану. Может, в самом деле, поехать на пару недель? – задумчиво протянула я.

– Месяц, не меньше! – припечатал Андрей. – Дорога долгая, другое полушарие как-никак, перелеты, несколько пересадок. Поверь, за две недели вы не успеете акклиматизироваться и насладиться прелестями отдыха. И потом, ты же сама говорила – нужно восстанавливаться после ранения. Плавание для этого лучше всего подходит. И еще к твоим услугам будет мой личный массажист, он настоящий кудесник.

– Почти уговорил. Только с тетей Милой посоветуюсь. И у меня будет одно условие – наше пребывание я оплачу сама.

– Нет, Женька, мы же столько лет дружим! Вы мои гости!

– Даже не обсуждается! Не хочу чувствовать себя неловко.

– Ладно, для любимых гостей я как владелец заведения могу сделать пятидесятипроцентную скидку. Соглашайся быстрее, предложение ограничено!

– Хорошо, – сдалась я, – только с тетей Милой поговорю.

– Она обязательно согласится. Передай ей от меня, что на этом курорте к ней будут относиться как к королеве и предупреждать все желания и порывы!

– Как женщина, которая большую часть жизни заботилась о других, тетя Мила падка на подобные вещи.

– Знаю, на то и расчет! – заверил Андрей, и мы дружно рассмеялись.

Еще немного поболтав, мы договорились созвониться завтра и разошлись. Рогозин намеревался все же заскочить в банк и уладить несколько срочных дел, а я отправилась домой.

Идея приятеля нравилась мне все больше и больше. Отдаленный остров, теплое море, максимум уединения – что еще нужно, чтобы отдохнуть, восстановиться и привести мысли в порядок? Осталось только уговорить тетю Милу.

* * *

Тетушка дремала в широком кресле. Свет в комнате был приглушен, на экране компьютера мелькали титры фильма. Я взяла с полки плед и осторожно укрыла тетю Милу. Похоже, разговор переносится на завтра, не стану ее будить, пусть отдыхает.

Любопытно, чем это тетушка занималась у компьютера. Обычно она предпочитает смотреть передачи или слезливые фильмы по телевизору. Взгляд упал на листок бумаги, весь исписанный тетиной рукой.

«Тропический циклон Руалу унес более двадцати жизней в Бангладеш, – с удивлением прочла я. – Два сильных подземных толчка произошли в Тибете. Проливные дожди унесли восемь жизней на юге Китая. Японский вулкан Сакурадзина за четыре дня извергался девять раз».

Рядом с каждой новостью были подписи: «Не поедем, опасно!» или «Вариант отпадает!» Далее шел список курортов, на которых в последнее время стояла замечательная погода и не было происшествий. Тетя Мила провела собственное исследование и составила рейтинг стран и отелей – не ожидала я от нее такой прыти. Похоже, убедить тетю поехать на остров Рогозина будет сложнее, чем я думала.

Несмотря на ноющую боль в плече, следующее утро я начала с пробежки. Тренировку, однако, пришлось сильно сократить: после пятого круга по парку ощущения из неприятных переросли в невыносимые. Ничего, контрастный душ должен помочь, потом сделаю массаж и растяжку, может, еще теплый компресс – и все пройдет.

Тетя Мила уже готовила завтрак, что было странно: раньше восьми просыпаться она не любила.

– Доброе утро. Ты уже на ногах в такую рань?

– Доброе утро, Женечка! Я вчера устала и рано уснула, вот и выспалась. А тебе же нужно хорошо и правильно питаться, особенно если ты решила снова истязать себя этими жуткими упражнениями. Кстати, дорогая, ты уверена, что пора? Может, нужно еще немного повременить?

– В данном случае между «рано» и «поздно» очень тонкая грань. Форму потерять не хочется.

– Тебе виднее, наверное.

– Ага, – поморщившись, я массировала плечо, – спасибо за завтрак, теть Мил, но сначала мне нужен теплый душ.

– Конечно, дорогая. А за едой обсудим, куда отправиться в отпуск. Я вчера почти весь день посвятила поискам и подобрала несколько вариантов.

– А я один, правда, очень интересный.

– Расскажешь?

– Конечно, после душа, за завтраком.

Неожиданно для меня ни один из заготовленных аргументов не пригодился – тетя Мила обрадовалась предложению Андрея. Идею отправиться на необитаемый остров она приняла на ура, ее не пугали трудности долгого пути, многочасовые перелеты с несколькими пересадками. Тетушку не смутило даже то, что мы будем отдыхать почти отдельно друг от друга.

Через пару дней все было готово к отъезду. Обсудив некоторые детали с Андреем, мы решили, что будет удобней отправиться на остров вместе. Поэтому мы с тетушкой, собрав вещи, дождались, пока он уладит дела на производстве и сможет отправиться в отпуск.

Генка Петров, как и обещал, заехал перед рейсом, чтобы проводить нас в аэропорт. Думаю, он хотел не столько помочь с багажом, сколько удостовериться, что Евгения Охотникова действительно улетит отдыхать в компании тетушки, некоторое время проведет вдалеке от дома и не намерена затевать ничего рискованного.

Рогозин сам составил маршрут и заказал все билеты. Первый рейс был до Москвы, оттуда мы летели в один из международных аэропортов Сингапура, где садились на самолет до Дарвина. Из этого австралийского города можно было добраться до острова Мелвилл паромом, но Андрей заявил, что самолетом будет лучше и быстрее. С Мелвилла на его остров нас доставил вертолет. Когда Рогозин затевал постройку курорта, он пришел к выводу, что как транспорт вертолет удобнее парохода и к тому же гораздо зрелищнее. Должна заметить, что он не ошибся: грандиозные впечатления от полета с лихвой компенсировали усталость от долгой дороги.

Я немного переживала, как перенесет трудности тетя Мила. Но путешествие полностью увлекло тетушку. Она с удовольствием слушала рассказы Андрея об истории открытия островов Тиви, о тамошних обычаях и самобытной культуре аборигенов. Жители островов Мелвилл и Батерст сейчас живут почти так же, как жили сто лет назад их предки, всем довольны и не желают ничего менять. Они собирают все, что можно найти в лесах съедобного и полезного в быту, что-то выращивают, ловят рыбу, крабов и моллюсков, рисуют на коре, вырезают разные штуки из дерева, плетут корзины из лозы и делают пестрые украшения из ракушек – для себя и на продажу туристам. Женщины ткут замечательные ткани, которые расписывают с помощью жидкого воска, техника росписи напоминает батик. Особенно славятся изысканной цветовой гаммой тканые панно тиви. А еще острова известны в Австралии как место «футбольной лихорадки». Возникла она с легкой руки католических миссионеров, познакомивших островитян с этой командной игрой в сороковых годах прошлого века. Теперь все жители островов Тиви делятся на игроков и фанатов австралийского футбола. В первенстве Северной футбольной лиги Австралии острова Тиви представляют шесть команд! И каждый островитянин с детства учится играть в футбол.

Аборигены Тиви – люди по преимуществу жизнерадостные, улыбчивые, добродушные и с чувством собственного достоинства. Островитяне по сей день охраняют свои обычаи, быт и язык от постороннего влияния. У них своя система ценностей, совершенно непохожая на нашу и не всегда понятная «цивилизованным белым людям».

Андрей заявил, что у него есть специальное разрешение Земельного совета на проведение экскурсий по Мелвиллу и Батерсту. Это очень интересно, нужно только лишь собрать группу и нанять гида из аборигенов. Это одно из важнейших условий пребывания туристов на островах – гид знакомит гостей с культурой и обычаями островитян и заодно представляет местные власти.

Еще в аэропорту Тарасова мы познакомились с женой Андрея. Елизавета была симпатичной, стройной девушкой с правильными чертами лица и яркими синими глазами. Ее ухоженные светлые волосы слегка вились, видимо, от природы. Свою дорогую и модную одежду она носила вполне небрежно и, пожалуй, полностью соответствовала описанию, данному ей Андреем.

На протяжении всего путешествия Елизавета держалась слегка отстраненно, то ли смущаясь, то ли просто пренебрегая нашей компанией. По крайней мере, все мои или тетины попытки завести с ней непринужденную беседу разбивались об односложные или равнодушные реплики. Она постоянно слушала музыку в плеере или листала журналы, хотя к нашим разговорам, как я заметила, все же прислушивалась. По крайней мере, рассказы Андрея слушала внимательно, сопровождая отдельные реплики непередаваемыми гримасами, когда думала, что ее никто не видит. Сначала мне показалось, что Лиза тяготится нашей компанией или недовольна тем, что приходится ехать с мужем на романтический курорт в обществе посторонних женщин. Но, поразмыслив, я пришла к выводу, что Лиза совсем не разделяет нового увлечения Андрея. Конечно, молодая избалованная женщина предпочла бы для отдыха совсем другое место, например, оживленный город на берегу моря, полный магазинов, модных салонов, баров, дискотек и туристов. Решив, что проблема вовсе не в нашем с тетушкой присутствии, я перестала замечать поведение Лизы. В конце концов, по прибытии на остров мы будем отдыхать на приличном расстоянии друг от друга, а если приятного общения не выходит, значит, впредь встречаться нет нужды.

* * *

На курорте нас встречал весь обслуживающий персонал, вернее, встречали они владельцев острова, Андрея с Елизаветой. Делегация получилась внушительная: судя по форме, здесь были горничные, повара, инструкторы, садовники, врач и пара грузчиков, а также спасатель, аниматоры и управляющий. Одежда остальных была столь нейтральна, что догадаться, чем они занимаются на курорте, не представлялось возможным. Сотрудники выстроились в два ряда на дорожке от вертолетной площадки до парка. Сразу видно, что дело у Рогозина поставлено с размахом.

Кажется, Андрей упоминал, что гостей на острове не больше двадцати пяти человек. По моим подсчетам, персонала было больше раза в три, да еще в постройки и остальную инфраструктуру курорта были вложены весьма солидные деньги, это видно невооруженным глазом. Интересно, как Рогозин с такими расходами добьется окупаемости проекта? На это уйдут годы.

Может, Лиза поэтому злится на мужа? Впрочем, не мое дело. Рогозин в бизнесе не один год, знает, что делает. И если все эти вложения можно назвать чудачествами очень богатого человека, значит, он может себе это позволить.

Едва сойдя с борта вертолета, мы разделились. Андрей с женой отправились к своему коттеджу. Приятель сказал, что предупредил управляющего отеля о наших с тетей Милой пожеланиях и теперь вверяет гостей его заботам. Алекс, управляющий, предложил проводить меня до палатки в лесу, но рекомендовал сначала получить на складе специальное снаряжение – это лучше сделать самой, чтобы не возникло накладок и были учтены все мои пожелания. Я согласилась, лишь бы быстрее бросить вещи в палатку, снять с себя одежду и броситься в ласковые объятия теплого моря. Уже в Сингапуре было довольно жарко, но что такое настоящая жара, влажная и удушающая, стало понятно только по прибытии в Дарвин.

Тетя Мила, напротив, заявила, что на пляж не торопится, а желает с дороги принять ванную и отдохнуть, и лишь потом обедать, загорать, купаться и знакомиться с остальными обитателями курорта. У вертолетной площадки мы с ней простились, договорившись встретиться за ужином. А сейчас меня ждала долгожданная свобода – море, солнце, тишина и одиночество.

* * *

В прибрежном ресторане, обставленном уютной мебелью и причудливо мерцающими лампами, играла живая музыка. Легкий бриз шевелил тонкие портьеры на окнах и у выхода на террасу.

– Вечера здесь неожиданно прохладные, – поежилась тетя Мила, кутаясь в парадную накидку.

Мы с тетей, заказав ужин, в ожидании потягивали белое вино и делились первыми впечатлениями.

– Вот поэтому мы устроились в зале, а не на террасе с видом на море. Если тебе холодно, могу сходить за своей толстовкой или, если хочешь, принесу что-нибудь теплое из твоего номера.

– Спасибо, дорогая, но роскошных мехов я не имею, а все остальное испортит ансамбль, потому что не будет сочетаться с вечерним платьем.

– Как хочешь, теть Мил. По-моему, публика здесь довольно демократичная и весьма разношерстная, никто даже внимания не обратит.

– Обратят, не сомневайся! Просто воспитанные люди никогда не указывают на неуместность поведения или туалета, – и тетя Мила покосилась на мои рваные джинсы и майку со стразами.

– Будь проще, тетя! Никому нет дела, как я выгляжу. Позволь тебе напомнить, что мы не на простом курорте, а на адаптированном необитаемом острове. Так что вокруг, вероятно, собрались единомышленники – любители уединения.

– Правду сказать, Женя, с твоей фигурой и личиком, что ни надень, все хорошо сидит и смотрится, – предпочла сменить тему тетушка, – но, Женечка, ты правда не мерзнешь в этой майке?

– Конечно, нет. На самом деле сейчас градусов двадцать пять – тридцать, но кажется прохладно, потому что организм реагирует на резкий перепад температур. Плюс акклиматизация. Не забывай, мы на другой половине земного шара, за сутки проделали путешествие, на которое раньше уходило не менее полугода. Сейчас наши тела испытывают стресс и пытаются адаптироваться, поэтому тебя слегка знобит. Если, конечно, ты сегодня днем на солнце не пересидела.

– Нет, я была очень осторожна, пряталась в тени и в воду заходила часто, но ненадолго. Ты права, сначала нужно немного освоиться. Я больше знакомилась с соседями, общалась, узнавала обо всех и обо всем.

– Это хорошо. Я не о сплетнях о соседях, а о разумной осторожности. Еще помни об экзотической кухне и местных фруктах.

– А что с ними? – слегка вздрогнула тетя Мила.

– С ними как раз все в порядке, – рассмеялась я, – но, меняя климат, лучше придерживаться традиционного рациона и не налегать на местные фрукты и экзотическую кухню хотя бы недельку.

– Но в моем номере стоит пара корзин со свежими фруктами, а еще разные сладости и пирожные.

– Выбирай что-то знакомое и угощайся смело, – пожала я плечами.

– Женя, но все такое яркое и интересное, так хочется попробовать! Там такой фрукт с колючками и еще один красненький, и еще те маленькие, похожие на сливы, но не сливы.

– У того красненького едят только белую мякоть, не вздумай косточки глотать. А тот, что похож на звездочку, при неумеренном употреблении может вызывать почечную недостаточность, особенно у людей в возрасте, скажем, слегка за тридцать пять.

– Правда?!

– Да. Так что не торопись, мы здесь надолго, успеешь все узнать и попробовать.

– Женька, – наклоняясь ко мне, восторженно зашептала тетя Мила, – ты бы видела мой номер! Это такая роскошь, восторг! Гостиная с диванами, телевизором и разной техникой, кругом столики, пуфы и кушетки для отдыха. Две спальни, кровати огромные, белье роскошное и кругом зеркала! Большой широкий балкон со столиком и диванчиком! А ванная комната, Женька, там просто жить можно! И сама ванна огромная с гидромассажем. Мне Галина, горничная, показала, на какие кнопочки жать. И вообще, сказала, если что забуду, не смогу разобраться или пожелаю заказать, нужно нажать на специальный рычажок в гостиной, и любая моя просьба будет исполнена.

Восторги тети Милы были прерваны появлением официанта с закусками.

– Рада, что тебе понравился номер, – сдержанно прокомментировала я, когда молодой человек ушел, – скажи, а зачем там две спальни? Только не говори, что ты собираешься спать то в одной, то в другой по очереди.

– Нет, конечно. Я спрашивала у менеджера, он сказал, что это распоряжение Рогозина. Мол, месяц длинный, и Женя, если передумает жить в палатке и захочет пожить в комфорте, всегда сможет ко мне перебраться, комната будет наготове.

– Здорово, но это вряд ли.

– Как хочешь, дорогая, – легко отмахнулась тетя Мила и увлеченно продолжила: – А какое здесь обслуживание! Все такие вежливые, обходительные и предупредительные.

– Андрей ведь обещал, что ты будешь отдыхать на курорте мечты.

Вместо ответа тетя Мила протяжно вздохнула:

– А где он, кстати, не знаешь? Я хотела еще раз поблагодарить их с женой за приглашение.

– Они ужинают на террасе другого ресторана, двухэтажного, что с правой стороны отеля. Когда шла сюда, видела, как им что-то готовят на гриле.

– А мы почему этот выбрали? – Тетушка мгновенно поджала губки.

– Ты же хотела итальянскую кухню! – изумилась я. – И вообще, не вижу проблемы, встретишься еще. В конце концов, мы на острове, здесь все друг у друга на виду.

– Да, конечно, – в неподражаемом тоне тетушки слились обида, недовольство судьбой и легкое раздражение.

– В чем дело, тетя Мила, что опять не так? Отчего ты расстроилась? Мы вместе ехали, Андрей тебя развлекал всю дорогу как гид, которого ни за какие деньги не наймешь. Теперь они с женой, вероятно, хотят побыть наедине, уделить время и внимание друг другу. Имеют право, между прочим!

– Конечно, Женя, я все понимаю. Но как подумаю, что на месте этой мелкой кикиморы могла быть ты, так сразу все в душе переворачивается! Понимаешь, все это могло быть твоим, и мы могли бы жить здесь столько, сколько пожелаем, хоть целый год!

– По-моему, ты сильно преувеличиваешь. Лиза очень симпатичная девушка. Правда, с нами она подружиться не пожелала, но на то могли быть свои причины.

– Ах, Женя, разве в ней дело…

– А в чем тогда, в курорте? Целый год ты здесь ни за что не выдержишь, тем более что вторая его половина не зря называется сезоном дождей. Но если месяц пребывания на острове тебе кажется недостаточным, думаю, что я смогу его продлить. Поговорю с Андреем, он не откажет. Даже если здесь нет вай-фая для оплаты, он предоставит мне кредит, а рассчитаюсь позже, по приезде в Тарасов. Только говорить об этом сейчас рановато, вполне возможно, что к концу месяца тебе здесь надоест.

– Что ты, Женя, в подобном раю мне не надоест никогда! Но дело совсем не в этом.

– А в чем же, интересно знать?

– В самом Андрее! – неожиданно порадовала тетя Мила. – Он оказывается не только богатый, а еще и обходительный, вежливый, эрудированный и щедрый молодой человек!

– Замечательно, – наконец сообразила я, откуда ветер дует, – а недовольна ты чем?

– Тем, что ты упустила такую великолепную партию. Женя, вот чем тебе жених плох был? Он ведь активно ухаживал за тобой, когда вы только познакомились, я точно помню.

– Не выдумывай, пожалуйста. Андрей никогда не был моим женихом, да и стать им никак не мог.

– Потому что ты не оставила парню никакого шанса. Всегда так делаешь!

– Пойми, теть Мил, у нас с Андрюшкой ничего не могло быть! Он просто не мой тип, я это поняла сразу, и ухаживал за мной скорее по инерции. Он со всеми девушками себя так ведет: проявляет обаяние, эрудицию и щедрость.

– И что здесь плохого? – насупилась тетушка.

– Он так ведет себя со всеми! – с нажимом повторила я. – А мне не хотелось становиться одной из многих.

– С кем это «со всеми»?

– С любыми знакомыми девушками, более или менее симпатичными, разумеется. Да и чувства к Андрюшке я всегда испытывала только дружеские. Он замечательный человек, но как мужчина не интересовал меня никогда. Так что должна тебя расстроить, тетя Мила, все это никак не может быть моим, – со смехом закончила я, поведя рукой.

– Конечно, расстраивать тетушку ты всегда горазда! – пробурчала тетя Мила. – Нет, чтобы чем-нибудь порадовать…

– Мужем и детишками? Или супругом-миллионером, владельцем заводов, газет, пароходов и небольших островов? – хихикнула я.

– Да хоть чем-нибудь…

– Ладно, сейчас попробую. Мы оставили холодный и слякотный Тарасов, сидим в уютном ресторане на дорогом курорте, расположенном в другом полушарии. Впереди нас ждут незабываемые впечатления и приключения: целый месяц мы будем отдыхать, наслаждаться жарким солнцем, чистым воздухом и теплым морем. А сейчас пьем замечательное вино, пробуем изысканные закуски, и прямо сейчас официант несет к нашему столику лобстеров, которых ты всегда мечтала попробовать.

– Правда?! Женя, это действительно здорово! – как ребенок обрадовалась тетя Мила и принялась нетерпеливо оглядываться.

– На этой замечательной ноте я предлагаю завершить страдания о несбывшихся меркантильных надеждах.

– Не груби тете!

– Лучше расскажи мне о здешних обитателях. Ты наверняка не теряла времени даром и собрала подробные сведения обо всех гостях курорта.

– Ты мне льстишь, дорогая. Но я действительно успела познакомиться со многими.

Рассказ о новых знакомых занял все время, оставшееся до конца ужина. Обрадованная тем, что я слушаю внимательно и без обычных едких комментариев, тетя Мила без остановки болтала и во время прогулки по парку, которую мы предприняли после трапезы.

Итак, сейчас на острове жила, во-первых, парочка молодоженов, которые прибыли пару дней назад на вертолете прямо в свадебных нарядах. Они искали уединения на лоне природы и выбрали палатку, расположенную в восточной стороне острова, недалеко от той части пляжа, где было теперь мое обиталище. За эти дни ребята ни с кем не свели знакомства, общества избегали, от экскурсий или походов в рестораны уклонялись. Общались они только с работником курорта, который раз в день доставлял продукты. Поэтому никто из гостей не знал их по именам.

Во-вторых, целый этаж отеля занимала странная семейная пара, полностью поглощенная друг другом. Супруги предпочитали ходить на пляж в те часы, когда он был совершенно пуст. Вечерами они изредка выбирались гулять в парк или на берег моря, но большую часть времени проводили на балконах или террасах своего номера, сидя в плетеных креслах, листая журналы или глядя вдаль. Общения с кем-либо, кроме персонала курорта, также избегали. По наблюдениям дам, муж, который был гораздо старше жены, сильно ревновал свою супругу, молодую ухоженную женщину, внешностью напоминавшую куклу Барби, ко всем представителям мужской братии.

Тете Миле очень понравилась третья семья. Любящие, заботливые муж с женой и двое обаятельных мальчишек девяти и шести лет приехали из Питера. Особенное впечатление произвел младший, шустрый сообразительный ребенок, которого тетя Мила сразу окрестила «умником».

На пляже она познакомилась с еще одной парой из Тарасова. Ляля, симпатичная полная женщина, сразу нашла общий язык с тетушкой и, подозреваю, сообщила девяносто процентов местных сплетен. Ее муж Фил вел себя как настоящий джентльмен: после легкого намека жены бросался к пляжному бару за прохладительными напитками, фруктами или мороженым, которые предлагали гостям в большом количестве; развлекал женщин веселыми историями и вообще в глазах тети Милы был весьма галантным кавалером. Вместе с супругами отдыхал их сын, юноша семнадцати лет по имени Юра. Он был высок, атлетически сложен и развит не по годам, с родителями времени проводил мало и почти не общался с тетей Милой. Пока взрослые болтали в тенечке, предпочитал плавать, кататься на водном мотоцикле и загорать прямо на раскаленном песке. В перерывах между этими занятиями он настойчиво уговаривал Лялю разрешить ему погружение с аквалангом в открытом море.

Еще тетя Мила познакомилась с молодой женщиной из Самары по имени Анна и ее мужем Романом. Правда, вволю пообщаться с ними не получилось, но тетя Мила рассудила, что на острове они пересекутся еще не раз и времени поговорить будет сколько угодно.

С двумя подружками, Леной и Татьяной, тетя познакомилась в фойе отеля. Девушки тоже предпочитали уединение и практически все дни проводили на диком пляже, прихватив с собой корзинку с едой и напитками.

Кроме этих гостей, где-то в глубине джунглей отдыхали три молодых любителя экстремального туризма. Жили они в палатке, занимались рыбной ловлей, собирали съедобные растения и готовили себе еду на костре. Они отказались от содержания, говорят, прихватили с собой лишь запас чистой воды да немного консервов на случай неудачного промысла.

Остальные обитатели курорта, несколько семей, предпочитали жить в коттеджах на берегу моря и проводить все время там. По крайней мере, у любопытной Ляли не вышло узнать о них ничего особенного за те дни, что она находилась на курорте. Значит, и тетя Мила не смогла пока разжиться сколько-нибудь существенными сведениями.

Подводя итог тетушкиных изысканий, можно заключить, что на острове собрались люди состоятельные и неординарные. Они любят отдых вдали от шумных мест и компаний, предпочитают умеренное уединение или полный отказ от общества ради дикой природы. Рогозин, конечно, все здесь обустроил со свойственными ему размахом и шиком. Идею уже сейчас можно признать замечательной, остров-курорт явно будет пользоваться успехом у туристов.

* * *

Две недели пролетели как один миг. Тетя Мила совершенно освоилась, обзавелась парой приятельниц и не требовала от меня повышенного внимания. Я с удовольствием отдалась отдыху – подолгу валялась прямо на песке, наслаждаясь жаркими лучами тропического солнца, плескалась в море, много плавала, смело заплывая подальше от берега и подолгу качаясь на волнах. Гуляя по острову, чтобы немного изучить местность, я нашла ручей с пресной водой и живописный каменный грот, вход в который закрывали тесно сплетенные лианы. В северной части острова я обнаружила великолепный водопад с природным каменным бассейном. Впрочем, судя по сильно утоптанной дорожке, которая вела к водопаду, сие открытие я не могла считать своим по праву. Определенно любоваться этим местом приходят другие туристы, и правильно делают – зрелище стоило затраченных усилий.

К еде я относилась без фанатизма, предпочитая не тратить время на решение несущественных задач, и довольствовалась малым. Пару раз запекала на костре собственноручно пойманную рыбу и несколько раз выбиралась в ресторан поужинать с тетушкой. Впрочем, заботами молодого официанта по имени Сергей запас свежих фруктов, воды и пахучего хлеба, который пекли прямо в одном из ресторанов, не иссякал в моей палатке никогда. Я ела фрукты с хлебом на пляже или прямо в воде, так ни разу и не разложив легкую походную мебель, столик со стульями, которыми была оборудована палатка.

Благодаря систематическому плаванию и компрессам из раскаленного песка плечо почти совсем перестало меня беспокоить, так что уже через неделю я возобновила свои тренировки в полном объеме.

За эти дни я покидала остров лишь однажды, когда Андрей организовал морскую прогулку на катере до острова Мелвилл. Было просто неудобно отказываться от экскурсии, но в конечном итоге мне понравилось. Самобытная культура местных племен, необычный язык аборигенов, древние святилища, украшенные пукамани – резными деревянными столбами с цветной росписью, произвели впечатление даже на меня.

А еще по настоянию тети Милы я сопровождала ее на экскурсию в аквариум. Оказалось, что первый и часть второго этажа в правом крыле отеля были заняты необычной экспозицией. Местная фауна, видимо, настолько поразила Андрея Рогозина, что он решил поделиться впечатлениями с гостями. В этом грандиозном зооуголке стояли террариумы с ядовитыми пауками, скорпионами и змеями, а также ящерицами, жабами и черепахами. Но больше всего привлекали внимание посетителей, разумеется, стайки тропических рыбок, которые резвились в огромных, от пола до потолка, аквариумах. Такому многообразию красок, форм и размеров мог позавидовать даже океанариум Барселоны. Я с улыбкой наблюдала, как развлекался Коля, младший мальчишка семьи Остроумовых. Подойдя вплотную к большому аквариуму, ребенок шевелил пальцами у морды огромной белой рыбины. Она мгновенно разевала пасть, потом соображала, что пальцы вне досягаемости, и разочарованно захлопывала ее. Мальчишка снова шевелил пальцами, маневры рыбы повторялись, сопровождаемые радостным смехом ребенка.

– Наверное, она думает, что мои пальцы – это такие толстые червяки, – сообщил Коля, заметив мой взгляд.

– Похоже на то, – улыбнулась я.

– И ей это никогда не надоедает. Представляешь?

– Ага.

– Коля, – одернула ребенка мама, – не приставай к Евгении и отойди наконец от аквариума! Эта огромная рыба смотрит на тебя слишком плотоядно, меня ее поведение пугает.

– Мне не мешает. Мы просто общаемся, – улыбнулась я.

– Мама, рыба же за стеклом! – заныл ребенок.

– Все равно отойди! Знаю тебя, вертишься как волчок и все вокруг норовишь руками потрогать. Не дай бог, толкнешь и разобьешь такую громадину!

Мальчишка отошел от аквариума, обогнул родителей по дуге, стал возле колонны и насупился.

– Что, Колян, строгая у тебя мама? – подмигнул ему старший Остроумов и обнял жену за плечи.

– Знаешь, папа, это у тебя был выбор, а мне такая досталась, – невозмутимо ответил мальчик.

Все, кто это слышал, рассмеялись так дружно, что инструктор по дайвингу, Максим, который проводил экскурсию, был вынужден прервать монолог и немного подождать. Сегодня он рассказал много интересного об обитателях тропического моря – рыбах, муренах и медузах, и терпеливо отвечал на вопросы посетителей. Меня особенно заинтересовала экспозиция кубомедуз.

– Странно, я полагала, что этих беспозвоночных не содержат в неволе, да и поймать их сложно.

– Считается, что некоторых медуз поймать невозможно, – кивнул внимательный молодой человек, отвечая на мои невнятные размышления вслух. – Например, медуза под названием ируканджи слишком мелкая, чтобы попасть в сети, и слишком нежная, чтобы в случае поимки пережить транспортировку. Она очень ядовита и способна убивать даже после смерти, вернее, ее тонкие щупальца продолжают оставаться ядовитыми.

– Понятно. Спасибо за точную информацию, – сказала полная женщина в широкополой шляпе, видимо, Ляля. – Скажите, неужели эти медузки тоже опасны и ядовиты? Они такие красивые и так изящно двигаются!

– Очень опасны и очень ядовиты! Не стоит соблазняться их очарованием. К этим представителям морской фауны нужно относиться с предельной осторожностью! – заверил Максим и продолжил экскурсию. – Все экземпляры, представленные в нашем аквариуме, водятся в водах Северной Австралии. Вот эти были пойманы совсем недавно и заслуживают отдельного небольшого рассказа. Например, эта красавица, – повел рукой Максим, – очаровательна, правда?

– Да… конечно… наверное, – раздались нестройные голоса.

– Правильно, – одобрил Максим, – она зовется морская оса. Ее яд в сорок раз сильнее, чем у кобры, и в тысячу раз сильнее, чем у тарантула. Некоторое время назад эта красавица безнаказанно губила местных дайверов. Как правило, жалит она на большой глубине. Яд морской осы мгновенно поступает в кровеносную систему, вызывает тошноту и сильную головную боль. Врачи, зная, что имеют дело с аквалангистом, диагностируют кессонную болезнь или, кроме резкого всплытия, подозревают неправильную эксплуатацию оборудования. В результате помощь не оказывают вовремя или оказывают не такую, как нужно, и встреча с медузой приводит к летальному исходу. Поэтому австралийские власти так часто закрывают пляжи для купания. Как правило, это происходит в определенное время, примерно на две недели в сезон. Но есть места, где опасность реальна круглый год; например, к востоку от нас, с северной стороны Австралии находятся тысячи островов, образованных коралловыми рифами, которые поднялись над водой из-за сейсмической активности. На этих островах находятся двадцать семь озер, при этом плавать можно только в одном, а в остальных водятся несколько разновидностей мелких акул, морская оса и несколько других ядовитых кубомедуз. Кстати, в скором времени наша коллекция должна пополниться – ее украсят рыба-молот и рыба-меч. Наш аквариум открыт в любое время дня, гости могут осматривать все вокруг столько, сколько пожелают. В случае надобности вы можете обращаться ко мне за пояснениями или обстоятельным рассказом.

Максим закончил представление экспозиции и замолчал. Экскурсанты тоже помолчали. Потом кто-то его тихо поблагодарил. Незнакомый мужчина вполголоса выражал свой восторг Андрею. Неожиданно в тишине раздался громкий сердитый шепот Ляли:

– Нет, Юра, нет, нет и нет!!! Даже не проси! Раньше я только того боялась, что трубочки-баллоны заклинит, что-то поломается, и кислород перестанет в легкие поступать! А теперь оказалось, что в воде полно всяких морских гадов! Что мы с папой будем делать, если тебя вдруг ужалят?

– Мама, в баллонах вовсе не кислород, – сердито возразил подросток, – если им долго дышать, произойдет отек легких.

– А что же тогда?

– Смесь воздуха с кислородом в определенном процентном отношении.

– Это все равно, – махнула рукой женщина, – и ничего не меняет! Погружение невероятно опасно, и мы с папой просто не можем разрешить подобного!

– Мама, как ты не понимаешь, меня же тут всему обучат! – возразил Юра.

– Действительно, Елена Дмитриевна, – вмешался в разговор Максим, – я как раз собирался поговорить с вами на эту тему. У Юры хорошая физическая подготовка и отменное здоровье, так что противопоказаний нет никаких. Вам не о чем переживать. Погружению предшествует обучение в школе дайвинга, подробный инструктаж. Потом начинающие аквалангисты занимаются с опытным инструктором, и только затем следуют несколько пробных погружений в бассейне или в море на небольшой глубине. Наша бухта словно создана для тренировок. Поверьте, мне хорошо известны все ошибки, которые делают новички. Мы с Юрой все обговорим, предусмотрим и проработаем все возможные экстремальные ситуации. Научим его правильно дышать и продуваться, потренируемся правильно держать голову при всплытии и погружении, обговорим, что и как можно есть между погружениями и сколько нужно пить воды.

– Соглашайтесь, Елена Дмитриевна, – счел нужным вмешаться в разговор Андрей, – Максим у нас хотя и молодой, но опытный инструктор. Я сам уже занимаюсь некоторое время под его присмотром. Правда, мы давно тренируемся, так что скоро начнем погружаться в море. Но если вы согласитесь, ваш мальчик будет в хороших руках, это я могу гарантировать.

– Пожалуй, я тоже присоединюсь к погружениям.

– Женька, ты решила разбавить затворничество? Это будет просто здорово! – воскликнул Андрей.

– Да, хочу посмотреть на этих существ в море. Может, и подводной охотой займемся, ты как?

– Отлично! Значит, вместе нырять будем?

– Погодите, – строго сказал Максим, – девушке предварительно нужно пройти курс обучения.

– Эту девушку многому учили, – Андрей подмигнул.

– Но для вашего спокойствия я готова пройти инструктаж, освежить знания. Можно также сделать пробное погружение на небольшой глубине, чтобы правильно оценить обстановку.

– Или несколько погружений в компании инструктора, – добавил Андрей.

– А что, я всегда готов. Потом, когда все будут в нужной форме, и об охоте подумаем. Можно интересный маршрут сделать, в здешних морях есть на что посмотреть. И трофеи стоящие можно найти. Это будут незабываемые впечатления!

– Мама! – настойчиво напомнил о себе Юра.

– Ладно, – сдалась женщина, – но только после обучения, всех возможных тренингов и инструкций! Не смей сразу в море лезть!

– Спасибо, мам! Конечно, я всему научусь, обещаю, и только потом погружение в открытом море.

Тем временем большая часть экскурсантов разошлась, а мы остались, чтобы обсудить некоторые детали и назначить время тренировок. Фил отправился на пляж в компании семьи Остроумовых, Ляля с тетей Милой тоже удалились, взяв друг друга под руку.

– Конечно, дорогая, – донесся голос тети Милы, – конечно, я переживаю! Но моя Евгения уже много лет делает исключительно то, что хочет. И поверьте, погружение в море, кишащее опасными гадами, медузами и прочими паразитами, это одна из самых безопасных ее затей! Я уж и привыкать потихоньку начинаю.

Что отвечала ей женщина, нам уже не было слышно.

– Слышишь, Женька, – ткнул меня локтем Андрюха и усмехнулся, – говорят, взрослого человека невозможно изменить или исправить, а у тебя получается с тетей Милой! Помню, раньше она была совсем другой.

– Да, тетушка научилась смиряться с неизбежностью, но чего мне это стоило… – вздохнула я.

– Все равно прогресс налицо! Признаться, я не думал, что раздельное проживание поможет, и тетя Мила все равно будет квохтать над тобой, как наседка, особенно учитывая обстоятельства, которые предшествовали вашему приезду. А она ничего – отдыхает, с народом общается и даже ни разу не была у тебя в палатке. Или была?

– Собиралась, – кивнула я, – но все никак не дойдет. И это хорошо. Она заслужила настоящий отдых, о котором давно мечтала.

– Это конечно.

– Благодаря тебе, Андрей.

– Да ладно, Женька, свои же люди.

Мы еще немного поболтали, согласовали график совместных тренировок и потом разошлись кто куда.

Следуя совету Максима, мы с Андреем сделали несколько пробных погружений. Меня в Ворошиловке, конечно, всему учили, но после долгого перерыва нужно было освежить знания и навыки. Чтобы погружение прошло без сюрпризов, члены группы должны понимать друг друга мгновенно, действовать четко и слаженно, что достигается только тренировкой. Да и Андрей по местным меркам был новичком в подводном плавании, так что подучиться перед погружениями в открытом море ему было необходимо.

Прошло еще несколько дней безмятежного отдыха. Я продолжала свои обычные тренировки, с удовольствием плавала и загорала. Но теперь мое уединение было нарушено: я много времени проводила с Андреем, Максимом и Юрой. Мы вместе помогали юноше с тренировками, правда, сообща решили, что к погружению в открытом море он пока не готов. Мы же с Рогозиным несколько раз ныряли вдвоем и в компании инструктора, даже строили планы дальнейших вылазок, один смелее другого: например, посетить заросли кораллов и несколько затонувших кораблей, которые должны находиться юго-западнее нашего острова. Последующие дни обещали быть насыщенными и занимательными.

* * *

Неожиданно спокойный отдых был прерван происшествием. Умерла горничная отеля Галя Милина, симпатичная и бойкая девушка из Самары. В ее обязанности входило обслуживание нескольких номеров отеля и уборка в коттеджах, а также смена постелей и помощь гостям в обращении со сложной техникой. Это она после нашего приезда разъясняла тете Миле, как пользоваться ванной с гидромассажем.

Всегда веселая, улыбчивая Галина порхала по курорту, как весенний мотылек. Выглядела она совершенно здоровой, тем неожиданнее была ее кончина для обитателей острова. Новость о смерти молодой женщины разлетелась как молния и повергла отдыхающих и персонал в мрачность.

Известие застало нас на дайверском причале. Катер только что вернулся после вылазки в открытое море, Максим со своим помощником убирали и приводили в порядок оборудование, а мы с Андреем беззаботно болтали, делясь впечатлениями от приключения, и строили планы на завтра. И тут такая новость.

Галина работала, как обычно, с самого утра, на недомогание не жаловалась. Но примерно с двенадцати часов ее никто не видел, и на обеде она не появилась. Занятой повар не обратил на отсутствие девушки особого внимания. Когда горничным приходится срочно готовить номер к прибытию гостей или выполнять чью-то неотложную просьбу, они опаздывают к общему обеду для персонала и потом прибегают в небольшую комнату рядом с кухней перекусить. По заведенной традиции около четырех часов дня весь свободный персонал собирается в столовой за чаем. Когда Галина не появилась и там, повар забеспокоился и начал расспрашивать других горничных. Тут-то и выяснилось, что ее никто не видел с позднего утра. Обеспокоенный управляющий послал горничную Риту на поиски пропавшей. Рита первым делом пошла в ее комнату и обнаружила тело на полу в ванной.

Все это, сбиваясь и заикаясь, нам рассказал бледный управляющий. Алекс от неожиданности так растерялся, что запер комнату Галины и прибежал на причал за инструкциями.

– Надеюсь, ты велел Маргарите помалкивать? – обеспокоенно поинтересовался Рогозин, когда Алекс замолчал.

– Кажется, нет, – еще больше растерялся тот, – и вообще, что теперь делать, не знаю.

– Вы позвали к девушке врача? Он ведь есть на острове? – практично уточнила я. – А то растерявшаяся Рита вполне могла принять за смерть глубокий обморок.

– Конечно, это первое, что я сделал. Мы вместе поднялись в номер, и он констатировал смерть. Говорит, на инсульт похоже, но точнее сказать затрудняется, требуется вскрытие.

– Значит, смерть предположительно некриминальная?

– Наверное, – неуверенно согласился Алекс и спросил, переминаясь с ноги на ногу, – а что мне делать-то?

– Меры принимать, что делать! – вспылил Андрей. – Пока ты здесь носишься, как курица с отрубленной головой, Ритка эту горячую новость растреплет всем, включая отдыхающих. А это губительно для подобного бизнеса! Смерть на курорте, да еще в первый заезд, подумать только! Это все обрастет немыслимыми подробностями, разговоры пойдут, сплетни!

– Но что делать? Что теперь делать, Андрей Викторович? Понимаете, я управленец, а не сыщик, и никогда не сталкивался ни с чем подобным! – хватался Алекс за голову.

– Для начала вам не стоит впадать в панику, – кивнула я им обоим.

– Женька, ты же детектив! – вдруг вспомнив о моем существовании, воскликнул Андрей.

– Скорее, телохранитель, – автоматически уточнила я.

– Да все равно, процессуальные нормы знаешь, так? Понятное дело, ты на отдыхе, но ведь можешь подсказать, как правильно разрулить эту ситуацию.

– Конечно. Я так понимаю, что комнату ты запер и доступа внутрь ни у кого нет? – уточнила, обращаясь к Алексу.

– Да, сразу же. Ключи у меня в руках.

– Хоть это сделать сообразил, – фыркнул Андрей.

– Нужно вызывать полицию и коронера с материка или с одного из островов, если они там есть.

– А без этого никак? Женька, ты же понимаешь, огласка в таком случае неизбежна.

– Боюсь, что осматривать тело, что-то двигать или трогать в комнате без представителя местной власти мы не имеем права. Так что звонок в полицию неизбежен, даже если подтвердится, что смерть некриминальная.

– Все, этому бизнесу конец! А у меня были такие планы… Женька, ты не представляешь, как я сюда вложился!

– Почему же, считать я умею, так что в общих чертах представляю. Но все равно думаю, что ты рано паникуешь. Смерть девушки может оказаться нелепой случайностью. Она могла скрыть какие-то проблемы со здоровьем. Ей приходилось много работать в жарком и влажном климате, место потерять не хотелось, так что она терпела и никому не жаловалась. Да и вообще, думаю, ты сильно недооцениваешь нынешнего туриста. Им нипочем скандалы, взрывы и цунами. Помнишь самый большой наплыв туристов из России, Украины, Белоруссии в Египет? Когда он случился? Когда в стране пирамид случился государственный переворот.

– Не скажи, здесь как повернется. Говорят, египетские туроператоры тогда делали беспрецедентные скидки.

– Значит, и тебе придется, – легко отмахнулась я. – Но давай решать проблемы по мере их поступления. Алекс, отдай ключи от комнаты Андрею.

– Конечно, забирайте.

– Хорошо. Так, дальше ты срочно разыщешь Риту и велишь ей не болтать, хотя с этим мы уже опоздали. Потом устраиваешь морскую прогулку на катере. Обещай всевозможные развлечения и золотые горы, хоть силком всех тащи, но туристов, особенно тех, что проживают в отельной зоне, на острове не должно быть часа три-четыре, а лучше до позднего вечера. Захватите с собой аниматора и повара с едой, устройте пикник, купание в открытом море, что угодно, но чтобы вернулись все не раньше темноты. Понял задачу?

– Конечно, все сделаю.

– А мы пойдем звонить в полицию, – кивнула я Андрею, – причем тебе как владельцу нужно будет встретить полицейских и присутствовать при осмотре тела.

– А ты? Женька, ты же меня не бросишь? – занервничал Андрей.

– Нет, конечно. Я с тобой, не трусь.

Коронер в сопровождении группы полицейских прибыл в рекордные сроки. Андрей еще по телефону объяснил, что мертвую девушку обнаружили не сразу, тело лежало на жаре как минимум несколько часов. Поэтому было решено, что он вышлет за группой вертолет, и это значительно ускорит и упростит дело. Алекс к тому времени успел организовать экскурсию и увез большинство отдыхающих с острова. Тетя Мила тоже присоединилась к морской прогулке. Так будет лучше для ее душевного спокойствия. Она, конечно, заметит отсутствие Галины и узнает, что произошло несчастье. Но одно дело знать, что человек скоропостижно скончался, и совсем другое – своими глазами видеть, как уносят его труп.

Андрей заявил прибывшим полицейским, что я являюсь его официальным представителем и юристом, поэтому против моего присутствия никто не возражал. Полицейские разошлись по помещениям и занялись каждый своим делом. Следователь начал писать протокол, медик приступил к осмотру тела. Комната Галины была небольшой, но достаточно комфортной и хорошо обставленной – новая удобная мебель, большая кровать, мягкий диван, шкафы, тумбочки с зеркалами. Интересно, здесь все работники проживают в таких хороших условиях? Я сразу одернула себя: девушки нет в живых, подобные мысли сейчас неуместны. Осматривая комнату, я прошла по кругу: постель заправлена, все убрано, в шкафах и на полках порядок, на тумбочке расставлены безделушки. На прикроватном столике лежит недочитанный детектив, рядом стоит графин с каким-то алкоголем и чистый стакан. Ничто не указывает на присутствие посторонних, борьбу или душевные терзания хозяйки.

Я осторожно, чтобы никому не мешать, зашла в ванную, представилась по-английски и попросила комплект перчаток – чтобы участвовать в осмотре тела. Коронер поглядел на меня с легким недоумением, но имя свое назвал и просьбу удовлетворил: протянул коробку с перчатками и даже слегка посторонился. Он был занят фотографированием вытянутого на полу тела погибшей девушки.

– Вы ведь не медик? – счел он нужным уточнить через некоторое время.

– Юрист, – ответила я, – но очень широкого профиля.

Коронер прищелкнул языком, покачал головой и продолжил осмотр в тишине. Мы только изредка обменивались короткими репликами.

Я не была знакома с Галиной, пожалуй, видела ее пару раз мельком в фойе или в коридоре. Стройная миловидная девушка всегда была одета в униформу отеля, на загорелом и румяном лице сияла радостная улыбка. Теперь ее лицо застыло и стало воскового цвета. Форма горничной, серый халатик с розовым воротничком, по-прежнему была на ней. В шкафу Галины я видела еще два таких же, видимо, на смену. Пышные, от природы вьющиеся волосы девушки были высоко подобраны и сколоты заколкой, оставляя шею открытой. Я заметила, что они были мокрыми на затылке, и указала на этот факт коронеру.

– Она могла немного поплавать, чтобы освежиться, – пожал тот плечами, – или, что вероятней, принять душ. Кстати, если ей было очень жарко, холодный душ мог спровоцировать инсульт.

– Вы полагаете, это и стало причиной смерти?

– Возможно. Думаю, я соглашусь с моим российским коллегой, который пришел к такому выводу ранее.

– Но вы ведь все равно будете делать вскрытие? – уточнила я.

– Конечно, закончу осмотр, и тогда тело доставят на материк. Здесь для вскрытия и хранения нет должных условий.

Мы продолжили осмотр. Я заметила, что у девушки под формой надет розовый в крапинку купальный костюм, тоже еще влажный на ощупь. Трудно представить, что Галина принимала душ в купальнике, все-таки она где-то плавала. Но если смерть наступила внезапно от перепада температуры, то девушка должна была умереть там, где купалась, и остаться там, где умерла, разве нет? Ладно, оставим эту странность на потом.

Размышляя таким образом, я внимательно следила за действиями коронера. Он сделал несколько снимков, осмотрел тело, взял мазки изо рта и из-под ногтей, снял и упаковал одежду в специальные пакеты.

– Вот и все. Пожалуй, первичный осмотр можно считать законченным, все остальное сделаю в морге. А сейчас ее нужно поместить в специальный мешок. Вы окажете любезность, поможете с этим? Или позвать кого-то из коллег?

– Не стоит, конечно, помогу. – С этими словами я подошла поближе и взяла девушку за плечи.

– Может, лучше наоборот, возьмете за ноги?

– Да какая разница, она не слишком тяжелая, – пробормотала я почти автоматически, потому что уже почти не слушала коронера. Мое внимание привлекли странные тонкие царапины на правой руке девушки. Расположенные ближе к подмышке, они напоминали следы от микроскопического хлыста, неприятно алели и почему-то сильно нервировали.

– Что-то случилось? – поинтересовался врач. – Вам дурно?

– Погодите секунду, – попросила я, – кажется, здесь что-то странное.

– Как пожелаете.

После более детального осмотра всего тела я обнаружила такие же царапины под коленом девушки – очень яркие, видимо, свежие.

– Милая леди, – еще терпеливо, но уже с ноткой легкого раздражения, пояснил коронер, – такие незначительные повреждения никак не способны привести к смерти. Мы на диком острове, и, несмотря на внешний лоск, который кое-где здесь навели, кругом дикие джунгли. Девушка могла пораниться где угодно, например, когда пробиралась к дикому пляжу через тропический лес, чтобы поплавать в уединении. И необязательно сегодня днем, это могло случиться и накануне. Но со смертью мелкие царапинки никак не могут быть связаны.

– Вы патологоанатом, вам виднее, – неохотно согласилась я.

– Вот именно.

Полицейские закончили осмотр, уехали и увезли тело. Андрею они сообщили, что по предварительным выводам смерть девушки произошла от инсульта, но официальное заключение будет выдано только после вскрытия. Рогозин слегка успокоился и заметно расслабился. Случилось несчастье, девушка переоценила свои силы. Что делать, бывает, инсульт значительно помолодел, тем более мог подействовать чужой климат. Это трагично, но на сенсацию не тянет, значит, и на ведение бизнеса никак повлиять не сможет.

Итак, по мнению обоих медиков, смерть Галины произошла по естественным причинам. Андрей склонен им поверить, в том числе потому, что ему хотелось верить в нелепую случайность, стечение обстоятельств или слабое здоровье сотрудницы. Меня же после осмотра тела терзали сомнения, и чем больше я думала, тем сильнее крепло ощущение, что здесь что-то не так. Только доказательств никаких не было.

* * *

Интуиция меня никогда не подводила, поэтому прислушиваться к ее подсказкам я научилась давно. Мысли о Галине вертелись в голове постоянно, даже отдых стал не в радость. Вот, например, волосы и купальник девушки, почему они оставались влажными? Допустим, в такую жару всем хочется в воду, но горничным, как почти всему персоналу, в рабочее время запрещено плавать в бассейне и в море. Значит, примерно после обеда Галина принимала душ. Желание освежиться вполне понятно, но тогда почему купальник был мокрый? Не могла же она в собственный душ пойти в купальнике, в этом нет смысла. И царапины эти странные… Горничной, которая по самую макушку загружена работой, некогда бегать по дикому тропическому лесу, да и незачем.

Может, она действительно поцарапалась накануне, например, поздним вечером в темноте пробираясь через лес, чтобы поплавать на диком пляже. Только зачем тратить время и силы, рискуя оступиться в темноте, упасть и пораниться, если буквально в двух шагах расположен пляж отеля, чистый, оборудованный шезлонгами, лавочками, раздевалками и даже душем, чтобы можно было смыть с ног песок. Или девушка искала уединения? Но опять вопрос – зачем? Неужели администрация курорта запрещала работникам купаться на глазах отдыхающих? Подобные строгости, кажется, не в характере Андрея. Да и когда у горничных кончается рабочий день, пляж, как правило, совершенно пуст. Даже если там кто-то был и Галина смущалась или хотела соблюсти субординацию, стоит пройти по берегу немного вправо, там начинается длинный пляж, где стоят коттеджи. Половина из них пустует, кому, как не горничной, это знать. Купайся сколько хочешь – нет, она идет в противоположную сторону, в дикую часть острова, продирается через густой лес. Зачем, почему? Странно и нелогично. Но это на мой взгляд. Сложно понять порывы другого человека, особенно незнакомого.

Немного поразмыслив, я решила все же провести небольшое расследование, чтобы восстановить последние несколько дней жизни Галины, выяснить ее обычные маршруты, расспросить окружающих, чтобы лучше понимать мотивы поступков девушки.

Для этого мне придется оставить палатку и переехать к тете Миле, благо Андрей предусмотрел такой вариант и для меня там отведена комната. Потом нужно будет самой познакомиться со всеми обитателями курорта, чтобы исподволь разузнать все о Галине.

Тетя Мила с восторгом восприняла мое желание переехать к ней и с удвоенным энтузиазмом начала представлять меня тем отдыхающим, с которыми я раньше не сталкивалась на экскурсиях или просто не нашла времени познакомиться. Теперь основное время я проводила на пляже отеля, в ресторане, парке или на лавочках возле фонтана. Я внимательно слушала болтовню женщин и редкие реплики мужчин, отвечала на бесчисленные вопросы о проживании в палатке, терпеливо слушала рассказы о работе, семьях, детях. Мне почти не приходилось подталкивать собеседников к интересующей теме, потому что разговоры по преимуществу вертелись вокруг внезапной гибели девушки. Как и предсказывал Андрей, от отдыхающих ничего скрыть не удалось. Но подавляющее большинство их, кажется, восприняло новость достаточно спокойно. Нет, звучали, конечно, реплики: «Какой ужас, уйти так скоропостижно» и «Бедная девочка, такая молодая, еще бы жить да жить». Но все считали происшествие обычной смертью от внезапно усугубившихся проблем со здоровьем. Трагично, конечно, но ничего не поделаешь.

В итоге скудные сведения, которые мне удалось раздобыть, для расследования оказались бесполезны. Галина родилась в небольшом городке где-то под Самарой, в шестнадцать уехала на работу в большой город. Трудиться на острове начала одной из первых, еще во время строительства курорта – работала за двоих, помогала убирать, расставлять мебель, вешать шторы и гардины, создавать уют. Потом, когда приехали туристы, выполняла обязанности горничной. Всегда веселая, вежливая, обходительная, девушка производила на всех хорошее впечатление. Ляля рассказывала, что однажды Галя с ней разоткровенничалась, рассказала, как рада была попасть на этот курорт: зарплата очень хорошая, такой в Самаре не найдешь, коллектив замечательный, содержание отличное, владелец добрый и щедрый. Эта информация, конечно, давала представление о характере и манерах покойной, но не отвечала на возникшие у меня вопросы.

Правда, Сашка, старший брат шестилетнего умника, рассказал, что пару дней назад видел, как Галина тайком пробиралась к отелю со стороны леса, и даже указал тропинку, у которой он ее встретил. Чтобы осмотреть все без помех, мы с ним прогулялись к водопаду и немного прошлись по лесу. Кажется, это небольшое приключение привело мальчишку в восторг, а мне, наоборот, добавило новых вопросов. Что делала Галина в этой части острова в разгар рабочего дня? Зачем она ходила в лес, да еще тайком? Можно ли предположить, что ответственная девушка, которую все характеризуют как лучшего сотрудника, урывала часок рабочего времени, чтобы поплавать и немного освежиться? Я не вижу в этом ничего криминального, но управляющий мог, видимо, за это строго взыскать, поэтому она пряталась, нервничала, торопилась, отсюда и царапины на теле. Но этот лес только называется диким и непроходимым, на самом деле здесь полно удобных тропинок. Мы с Сашкой сегодня в этом лично убедились. Тогда где Галина могла так сильно пораниться? Ладно ноги – чтобы их поцарапать, достаточно пробежать через заросли острой травы. Но царапины в подмышке? Чтобы их получить, нужно бегать голышом или в неглиже по тропическому лесу, притом напролом, не разбирая дороги. Девушка запаниковала? Может, ей кто-то угрожал, преследовал? Могли ли быть враги у девушки, которая нравилась всем? Пока у меня одни вопросы.

На минуту я отвлеклась от собственных размышлений и услышала голос Марии. Она рассказывала тете Миле, как устраивала младшего ребенка в гимназию для одаренных детей.

– Там нам объяснили, что проводят прием только на основе собеседования.

– Что вы говорите, – удивилась тетя Мила, – и это в первый класс?

– Да, представляете? А мы-то не знали и ни к чему такому не готовились! Взяла завуч моего Колю за руку и увела к себе в кабинет, а мне велела подождать в коридоре. Стою, нервничаю. Не прошло и десяти минут – выходят. Малой мой подбегает ко мне, дергает за руку и шепчет: «Мама, я не хочу учиться в этой школе! Они вопросы глупые задают», а завуч вещает: «Мы не можем взять вашего мальчика. Я его спросила, летают ли животные, и он ответил: «Да».

– Почему же он так сказал, – изумилась тетя, – ведь летают птицы.

– Здесь не все так однозначно, – улыбнулась я, неожиданно заинтересованная рассказом.

– Верно. Коля и выдает: «Да? А летучая мышь?»

– Ваш мальчик развит не по годам, стандартные тесты не для него. Это очень важно не упустить и развивать дальше. Есть профессии и организации, в которых требуется нестандартное мышление.

– А что же школа? – уточнила тетя Мила. – Вас взяли или нет?

– Думаю, против такого аргумента они не смогли устоять, – усмехнулась я.

– Точно, Женя! Завуч, как только о летучей мыши услышала, оторопела, а как в себя пришла, сразу сказала, что ребенка берут! – хихикнула Мария.

Главный герой рассказа между тем скромно сидел в сторонке, изо всех сил делая вид, что нас не слушает, и что-то старательно выводил на листе бумаги.

– Коля, прости, можно поинтересоваться, что ты пишешь? – склонилась к нему я.

– Письмо Деду Морозу, – гордо отвечал ребенок, – с перечнем подарков, которые я хочу получить к Новому году.

– Но сейчас ведь еще не зима, – подначила я.

– Слыхала поговорку, что сани нужно готовить летом?

– Разумеется.

– Вот! Мое письмо первым придет, и тогда заказ точно будет выполнен.

– И как твои успехи?

Ребенок посмотрел мне в лицо, подозревая насмешку, но не разглядел ничего за непроницаемым выражением:

– Самое простое я сделал. Список подарков уже готов.

– Наверное, ты его заранее продумал?

– Конечно.

– А с чем возникли трудности?

– Понимаешь, если я напишу, что вел себя хорошо, то это будет неправда. А мама говорит, что Дед Мороз все обо всех знает. А если я напишу, что вел себя плохо, то Дед Мороз не пришлет мне подарков! Или ограничится всего одним, как делает обычно.

– Да, – посочувствовала я, – это дилемма.

– Неразрешимые задачи крайне редки! – менторским тоном изрек мальчик и продолжил писать. Заглянув через его плечо, я прочитала: «Дорогой Дед Мороз, в этом году я вел себя оригинально». Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху.

– Ваш мальчик уникальный, – негромко заметила я и повернулась к матери, – это обязательно нужно развивать. Если вы заметите, что школа не дает Коле достаточной нагрузки, наймите специальных педагогов. Такое вложение обязательно окупится в будущем.

Маша с тетей Милой закивали моим словам и продолжили разговор на тему воспитания детей, а я вернулась к своим мыслям. Мальчик Коля прав, неразрешимые задачи встречаются крайне редко. Значит, и у меня получится разобраться со всеми местными странностями, нужно только упорство и неординарное мышление.

Преследовал кто-то Галину или нет, мне, пожалуй, сейчас не выяснить. Нужно дать ответ на главный вопрос: умерла ли девушка от инсульта или ее все же убили? Коронер установил, что погибла Галина в собственной ванной комнате, на теле нет следов посмертного перемещения. Значит, если Галина умерла не своей смертью, все произошло именно там, и следы нужно искать тоже там. А я осмотрела помещение очень поверхностно, не задерживаясь на деталях. Нужно срочно исправить это упущение.

После того как полицейские увезли тело, комната по распоряжению Андрея была заперта. Кажется, он даже велел повременить с уборкой. Но Алекс знал, что я приятельница Андрея, поэтому не стал чинить препятствий и без возражений снабдил меня ключами.

Осмотр комнаты не занял много времени. Вещей у Гали было немного. Большая дорожная сумка, маленькая дамская с документами, ключами, разными мелочами, кошельком и выключенным телефоном. Сотовой связи на острове не было, в случае необходимости служащие могли воспользоваться спутниковым телефоном в кабинете управляющего. Одежда была аккуратно разложена в шкафу – белье, пара джинсов, несколько футболок, блузка, нарядное платье, сарафан и легкая куртка. Внизу стояли босоножки и кроссовки. В тумбочке пара книг, скромное золотое колечко в коробочке из ювелирного магазина и ни одного клочка бумаги, который мог ответить на вопрос, были ли у Галины враги. В ванной тоже ничего подозрительного: немного косметики, зубная паста, щетка, шампунь, гель для душа. Если в этой комнате и был злоумышленник, я не обнаружила никаких его следов и вообще не заметила ничего необычного.

Но, уже собираясь уходить, я вдруг кое-что припомнила и вернулась в комнату. При первом осмотре я видела коньяк в графине на прикроватной тумбочке. Видно, дорогой напиток, приятно пахнущий миндалем. Помнится, меня еще удивило, откуда у горничной такой алкоголь, но потом я отвлеклась и перестала об этом думать. Так вот, сейчас графин был пуст. И не просто пуст, а тщательно вымыт. Обернув пальцы салфеткой, я осторожно наклонила графин. Тот, кто его вымыл и протер, не оставил ни одного отпечатка, и только едва уловимый запах миндаля указывал на то, что графин тот самый. И еще, пожалуй, на то, что я прозевала важную улику, ибо миндалем пахнет цианистый калий или цианид – очень сильный яд.

Значит, после того, как тело Галины увезли, кто-то проник в комнату, вылил отравленный напиток и тщательно вымыл графин, тем самым уничтожая улики. Но значит ли это, что девушку отравили? Нет, этого не может быть. Ни я, ни судебный медик не могли просмотреть признаки отравления, потому что их не было. От тела не пахло ни миндалем, ни алкоголем. Кроме того, цианид действует быстро, а предположить, что ответственная Галина в жаркий полдень забегает к себе опрокинуть рюмку коньяку, я не могла, это выглядело совершенно невероятно. Однако если от коньяка избавились, а графин тщательно вымыли, значит, яд там все-таки был. Значит, Галину кто-то хотел отравить, но она, по всей видимости, коньяк не тронула. Тогда от чего же умерла девушка, неужели все-таки от инсульта? Непонятно и странно.

Кто ж это такой прыткий? Я, конечно, тоже хороша, упустить важнейшую улику… Почему я раньше не обратила внимания на содержимое графина, почему не указала на него полицейским? Теперь возможность упущена, гадай, Женя, на кофейной гуще, ищи ответы на возникшие вопросы.

Похоже, настала пора поговорить с Рогозиным. Конечно, ему может не понравиться, что я начала расследование за его спиной и продолжаю копаться в этой истории, когда страсти почти улеглись. Но если на острове есть отравитель, пусть и не состоявшийся, Андрей обязан об этом знать.

* * *

После долгих поисков я нашла Андрея у водопада. Он сидел на бортике природного каменного бассейна, свесив ноги в воду, и думал о чем-то невеселом.

– Привет. Ты чего такой кислый? – поинтересовалась я. Присела рядом, скинула обувь и со вздохом опустила ноги в воду. Тропинка, идущая к водопаду, почти все время тянется через лес, но последние метров четыреста нужно идти под палящим солнцем. Прохладная вода после этого – то, что нужно.

Услышав мои слова, Андрей вздрогнул. Наверное, задумался, да и шагов не расслышал за шумом воды.

– А, Женька, это ты. Как отдыхается? Какие настроения бурлят в обществе?

– Все волнуются, жалеют бедную девушку, но никто не испуган. Вещи не собирают, знакомых стращать не намерены, если ты об этом.

– О чем же еще? – Андрей протяжно вздохнул. – Знаешь, Женька, если откровенно, я сам немного испуган. Или растерялся. Представляешь, я практически впервые в жизни не знаю, как поступить правильно. Что мне делать, а?

– Посвяти меня в детали, может, смогу дать совет, – осторожно предложила я. Мне показалось, что речь Андрея несколько несвязна, словно он слегка перегрелся на солнце или слишком погрузился в свои мысли.

– С телом что делать, ума не приложу. Понимаешь, организовывая здесь курорт, я не предполагал, что когда-то придется решать такой вопрос. Женька, вот что мне в этой ситуации делать – отправить тело Галины на родину, в городок под Самарой, или похоронить здесь, на острове? Или на материке? Как быть, Женя, как мне поступить?

– Ты не знаешь, у нее есть родня? – тихо спросила я, чтобы остановить начинающуюся истерику.

– Есть, – так же тихо ответил Андрей и как-то поник.

– Кто им звонил?

– Самому пришлось, – протяжно вздохнул приятель, – неудобно такое поручать подчиненным.

– Что говорят?

– Плачут, чего тут скажешь…

– А по поводу тела пожелания высказывали?

– Нет.

– А коронер звонил? Что там со вскрытием?

– Пока не звонили.

– Значит, не торопись, все успеешь решить. Похороны или перевозку тела устроишь, когда точно выяснится, что смерть была некриминальная.

– А кто в этом сомневается? – встрепенулся Рогозин.

– Не то чтобы сомневается, – уклонилась я от ответа, – но есть небольшие странности, в которых нужно аккуратно разобраться, чтобы не нервировать гостей.

– Женька, у тебя это обязательно получится. Займись, будь другом!

– Конечно, можешь на меня рассчитывать.

– Если это не инсульт, я должен знать! – Внезапно лицо Андрея преобразилось: бледные щеки покрылись румянцем, глаза сердито заблестели. Что с ним вообще происходит?

– Значит, ты проведешь расследование? А что за странности, расскажешь или будешь хранить тайну следствия? – Приятель криво улыбнулся.

– Что ты, какие у меня могут быть от тебя тайны? Обязательно изложу свои соображения, но после того, как раздобуду хоть одно веское доказательство. Пока все на уровне инстинктов и догадок.

– Как скажешь, подруга, тебе виднее.

– Ага. А пока доказательства уплывают у меня из рук, словно по волшебству.

– Чего-чего? С этого места можно поподробнее? – повысил голос Андрей.

– Пожалуйста, я все поясню, только сначала ответь на пару вопросов. Ты никому не поручал убраться в комнате Галины?

– Нет, я что, кретин, по-твоему? Если вдруг что выяснится, полицейские захотят отпечатки снять, следы там всякие – а я убраться велел. Нет, я не хочу крайним остаться.

– Значит, ты велел ничего не трогать?

– И запереть! Кстати, Алекс говорил, что не знает, кому уборку поручить, когда настанет время. Горничные дружно заявили, что заходить в комнату Галины боятся.

Теперь мне стало ясно, что исчезнувший алкоголь и вымытый графин не были никакой случайностью.

– Ладно, поняла. Теперь скажи, персонал обычно имеет доступ к алкоголю?

– Что ты имеешь в виду? – напрягся и вроде даже покраснел Андрей.

– Для отдыхающих на курорте все включено. Поэтому мне не ясно, как обстоит дело с персоналом. Они приехали работать на сезон, магазинов здесь нет – значит ли это, что они все находятся на обеспечении отеля? Или я что-то не так понимаю?

– Кормят их всем, что готовится на кухне. По сути, что захотят, то и едят.

– Правда?

– Ты пойми меня правильно. Икру, мясо черепах или акульи плавники я, конечно, для сотрудников не заказываю. Но в остальном ограничений нет: мясо, сыры, рыба, фрукты-овощи, любая выпечка, в любых количествах. Я сразу рассудил, что голодный персонал плохо работает. Люди будут думать не о том, как гостям услужить, а как стащить пирожок, персик или гроздь винограда. Поэтому я дал распоряжение повару не экономить. Он, кстати, докладывал, что поначалу все на еду набросились, а потом девчонки о фигурах вспомнили, стали клевать, как птички. А когда жара усилилась, и парни почти сравнялись с ними по аппетиту.

– Так как же обстоят дела с алкоголем? – настаивала я.

– Дался тебе этот алкоголь! Практически никак. Я этого не одобряю – пить на работе. А обслуживающий персонал высококлассного курорта практически всегда на работе. Наш мужик к тому же, когда пьет, дурной делается, сама знаешь. Неприятности, скандалы и различные сбои мне не нужны. Так что весь алкоголь у Алекса на личном контроле. А бармена я непьющего нанял – спортсмен, еле раздобыл такого! Нет, по праздникам я сам могу выставить ребятам несколько бутылок шампанского, и только.

– И что, строгий учет?

– Обязательно. Иначе этого и затевать не стоит.

– Значит, ты не можешь предположить, откуда взялся в комнате Галины дорогой коньяк в графине?

– Коньяк? – Андрей немного помолчал, потом нервно провел ладонями по глазам, запустил руки в волосы и как-то всхлипнул. – Не могло там быть никакого коньяка.

– Был, я сама видела, – повторила я, – но потом его кто-то вылил и вымыл графин, тщательно стирая все возможные отпечатки.

– Значит, кто-то стащил выпивку, – апатично констатировал приятель, – даже в комнату покойницы забраться не побоялись. Что неудивительно, если хорошо подумать, ведь Алекс всех в ежовых рукавицах держит. Правда, особо страждущих на острове быть не должно: когда я набирал персонал, предупреждал насчет тяги к алкоголю и брал только тех, у кого с этим не было проблем. Может, кто-то соврал ради хорошей зарплаты и теперь шустрит, изо всех сил выкручивается. Или, может быть, кому-то расслабиться захотелось. Что ж, я их понимаю, сам бы сейчас напился. Да только боюсь, выглядеть это будет очень странно.

Андрей говорил, все больше уходя в себя и, кажется, даже забыв о моем присутствии. Я приглядывалась к приятелю все внимательней и внимательней. Как-то он слишком подавлен случившейся трагедией, сильнее, чем просто начальник, у которого скоропостижно скончался подчиненный. И это неспроста. Видно, сначала меня сбило с толку его поведение на причале. Когда Андрей услышал от Алекса о гибели девушки, он слишком явно тревожился, чтобы эта новость не дошла до гостей острова и не испортила репутацию курорта. Похоже, что он так маскировал потрясение, боялся выдать свои настоящие чувства.

– Не было там никакого коньяка, – тем временем повторил Андрей, – это был виски.

– Твой любимый напиток стоял в комнате горничной, – спокойно констатировала я, – и рядом один стакан, квадратный с толстым дном, из таких как раз и положено виски пить. Давай, друг, колись!

– Да ты уже сама обо всем догадалась. Я так старательно шифровался, а тут такой прокол: дорогой напиток, мой любимый виски в комнате горничной… Я полагал, что для конспирации будет достаточно перелить его из бутылки, отделанной серебром и золотом, в скромный графинчик, и все! Кретин, что и говорить…

– Значит, у вас с Галиной был роман?

– Да, – покивал приятель, – ты меня знаешь, Жень, столько лет дружим, тебе как на духу. Мимо симпатичной мордашки и стройной фигурки я пройти не в силах, особенно если сама девушка не против.

– Это не похоже на простую интрижку, ты же девушку на остров привез.

– Я к ней хорошо относился. Но без фанатизма, сама понимаешь.

– Рассказывай подробности. Что мне, из тебя все клещами тянуть?

– А чего рассказывать-то?

– Все и с самого начала.

– Познакомились около года назад в Самаре, я в командировке был, по бизнесу. Галя работала горничной в отеле. Как-то вечером она мне свежие полотенца принесла, познакомились, слово за слово – и закрутилось. Черт, Женька, ты же не станешь от меня требовать совсем уж все подробности? Мы, конечно, друзья, но, помнится, много лет назад я в горячке за тобой приударить пытался. Неудобно.

– Конечно нет, не нужны мне такие подробности, расслабься. Только все равно немного не стыкуется.

– Что?

– Женился ты примерно год назад. И год назад познакомился с Галиной.

– Ты спрашиваешь, почему я не женился на горничной? – съязвил приятель.

– Умерь свой цинизм, любезный друг, – неожиданно разозлилась я, – девушка мертва! Прояви уважение! И потом, если выяснится, что ее действительно убили, ты первый кандидат на роль подозреваемого, это понятно? А твоя хрупкая жена – второй! И если ты по-прежнему печешься о репутации курорта, здесь пахнет таким грандиозным скандалом, что тебе и не снился.

– Ты меня подозреваешь? – растерялся Андрей.

– Нет пока! – гаркнула я. – Как быть потом, я еще подумаю. Давай, рассказывай все, и без этих сентенций об элите, снизошедшей до романа с горничной. Ты продолжил с девушкой отношения и на острове, значит, она тебя устраивала.

– Пожалуй, ты права, Галина была хорошая девочка, милая и простая. Я рядом с ней душой отдыхал. Любому из нас, кто достиг больших высот, по сути, нечем кичиться, если старт был высоким.

– Ты же не во время своего медового месяца роман с Галиной завел? – вернулась я к важной теме.

– Нет, за пару месяцев до свадьбы. Лиза ничего не знала, ручаюсь! Ни тогда, ни сейчас. Просто мой брак был уже оговорен на тот момент, – приятель бросал на меня нерешительные взгляды, – и это был вроде как рывок перед финишем, понимаешь?

– С трудом, но ты продолжай.

– Женька, только ты это… – замялся Андрей, не решаясь высказать просьбу.

– Если Лиза до сих пор действительно не в курсе, от меня она ничего не узнает.

– Спасибо. Мне лишние домашние разборки ни к чему.

– Ага. Я тебе когда-нибудь расскажу, что нужно делать, чтобы их избежать, – не удержалась и съязвила я, – но ты продолжай, будь добр.

– Да больше нечего рассказывать. Завел роман, пару раз сводил в ресторан. Перед походом выяснилось, что ей нечего надеть, сходили в бутик, купили какие-то тряпки. Я не интересовался особо, что Галя выбрала, оплатил.

– У нее в тумбочке золотое колечко – твой подарок?

– Мой. Я хотел выбрать модное, например, с дизайнерскими бриллиантами, но Галина сказала, что будет стесняться такой вещи. И я согласился, она сама выбрала.

– Галя была счастлива?

– Да. И я ее не обманывал, если ты на это намекаешь! Сразу сказал, что есть невеста, готовлюсь к свадьбе и все такое.

– И что было потом?

– Потом я уехал из Самары, и какое-то время мы не виделись.

– Но номерами обменялись?

– Я дал свою визитку с рабочими телефонами, сказал звонить, если что. Галя вела себя тактично, не навязывалась. Как я и ожидал, впрочем. Но как-то позвонила, плакала и жаловалась на неприятности на работе, какой-то недовольный клиент нажаловался. Галя божилась, что он сам бардак в номере устроил, а на нее свалил. Я поверил, она девушка ответственная, а люди разные бывают, среди клиентов встречаются неадекватные. Но администратор встал на сторону клиента, Галину оштрафовали почти на половину зарплаты и чуть с работы не поперли. Для нее это было бы катастрофой, она же квартирку снимала в Самаре. Я ее успокоил как мог, денег выслал. А когда у меня созрел проект, позвал на работу к себе. Зарплата у нас на порядок выше и условия лучше, а работник она хороший. Была…

– И уже здесь возобновились ваши отношения?

– Практически сразу, – бросил на меня виноватый взгляд приятель, – я же сначала сюда один приезжал. Был подолгу, вот и закрутилось все по новой.

– А сейчас, когда ты привез на остров жену?

– Понимаешь, у нас с Лизаветой отношения не всегда ровные. То она одним недовольна, то другим. Лизе вся эта затея с курортом не слишком понравилась. И отдыхать она хотела там, где народу побольше, – ответил Андрей на невысказанный мною вопрос.

– А Галина, наоборот, ничего не требовала и всем была довольна?

– Кстати, да. И еще благодарна – за работу, за помощь, внимание и подарки. Я ее ни к чему не принуждал, это вообще была ее идея все возобновить. Так что виноват я лишь только в том, что не устоял. Убивать девушку мне было незачем! Она ничего не требовала, была рада знакам внимания, редкой помощи. И по поводу своего брака я сразу расставил акценты.

– Сказал, что разводиться не собираешься?

– Да. Она согласилась. И сама как-то сказала, что такие, как я, не женятся на таких скромных девушках, как она, из деревни, с девятью классами образования, без связей и денег. Называла меня честным, щедрым и заботливым, говорила, что бывают такие экземпляры, что только держись: попользуются наивной девушкой и бросят, даже до свиданья не скажут.

– Это она о ком говорила, не знаешь случайно?

– Понятия не имею! Я не стал расспрашивать, в душу лезть. Но это с ней происходило, не с подружкой какой, было видно по глазам. Кстати, Галя этот остров называла райским и так радовалась, что я ее на работу позвал! – неожиданно глаза Андрея стали наполняться слезами.

– Ладно, брось, это не твоя вина. Как говорится, судьба и на печке найдет.

– Женька, я ее не убивал, честное слово! И был довольно сильно привязан, как оказалось…

– Ее смерть не твоя вина, – повторила я, – и мы обязательно разберемся в этой истории.

– Как скажешь.

– Значит, вы продолжали встречаться? Только у нее или она к тебе бегала на свидания в лес на дикой половине острова?

– Откуда знаешь? – дернулся приятель.

– А вот знаю! – не сдержалась я. – Это тебе информация к размышлению, кстати. Узнала я, смогут и другие, если захотят. Так что слабенькая была у вас конспирация.

– А зачем ты вообще это копать стала?

– Меня насторожило кое-что. Например, свежие царапины на теле девушки, тонкие такие, извилистые. Потом я узнала, что она в лес бегала и при этом озиралась и пряталась.

– Думаешь, царапины могут иметь отношение к ее гибели?

– Теперь уже сомневаюсь. Все стало понятно: экстремальный секс на дикой поляне среди лиан. Удивительно, что она сильнее не поранилась.

– Нет, нет и нет, – горячо возразил Андрей, – никакой травы, лиан и деревьев! Там еще и насекомые встречаются размером со щенка. Так что благодарю покорно! В лесу у меня палатка стояла, замаскированная, оборудованная пенками и спальниками. И где Галя могла пораниться, я ума не приложу.

– Ладно, может, она и вправду через заросли неаккуратно пробиралась. Но в день ее смерти у вас не было свидания?

– Нет, мы же к погружению готовились, сама помнишь. Максим долго выбирал место, много времени ушло.

– А ты можешь предположить, зачем Галя заходила в комнату после обеда?

– Кто знает. Может, душ принять, переодеться захотела, жарко ведь. А может, почувствовала себя плохо.

– У нее было слабое здоровье? Раньше на что-то жаловалась?

– Нет, никогда. Я ничего такого и не подозревал.

– Положим, если ей от тебя как от любовника скрывать было нечего, то как работодателю могла и не сказать ничего.

– Это да, могла побояться. Хотя я бы ее ни за что не выгнал и на улице не бросил. Наоборот, если были проблемы, помог бы с лечением, оплатил реабилитацию. Нет, – сам себя прервал Андрей, – по-моему, это бред! Галя была здорова, мы много времени вместе проводили, я должен был заметить какие-то признаки.

– А как у нее с алкоголем обстояли дела?

– Как у всех нормальных людей, без фанатизма. Ты что, намекаешь, что Галина в такую жару решила тяпнуть виски и от этого умерла?

– Нет. Крепкий алкоголь на жаре, конечно, стресс для организма, но чтобы умереть, выпить нужно достаточно много. Признаков обильных возлияний не было, да и девушку все характеризуют как исполнительную и ответственную.

– Точно. Она бы не стала пить в рабочее время. Вообще расчета или корысти в ней не было, она не пыталась использовать наше близкое знакомство, чтобы меньше работать, часто отлучаться или еще каким-то образом устроить себе вольготную жизнь.

– А что это за виски такой, с запахом миндаля, какой-то элитный сорт? Я не очень хорошо разбираюсь, решила, что в графине коньяк.

– Ты что-то путаешь, подруга. Не пах мой виски миндалем!

– Правда? – делано удивилась я.

– Да. Знаешь, как я его называю? Елизаветинский!

– Твоя жена любит крепкие напитки?

– Ни при чем здесь Лизка, – рассмеялся Андрей, – просто я так каламбурю. Этот односолодовый виски изготовлен в Шотландии, в Эдинбурге, на одном старом и хорошо зарекомендовавшем себя заводе. Он был разлит специально к дате коронации Елизаветы Второй в 1953 году, а через пятьдесят лет выдержки напиток окончательно разлили по бутылкам. Для них был придуман специальный дизайн – синее стекло, отделка золотом и серебром.

– Что, конечно, увеличило цену?

– Стартовая цена была порядка десяти тысяч долларов за бутылку, – скромно заявил приятель.

– Стартовая? – Я присвистнула.

– На выходе из этой партии получилось около двухсот шестидесяти бутылок. Их продавали в основном коллекционерам или членам специального клуба. Если сейчас этот виски попадает на рынок, он идет через аукцион коллекционного алкоголя. Там цена за бутылку может подниматься в разы.

– Значит, в курортном баре этот напиток не подают?

– Это было бы нерентабельно, он только для меня. Я не люблю деньгами сорить, не подумай чего. Купил партию по случаю, правду сказать. Представляешь, сидели в клубе в Эдинбурге, и меня слегка занесло, выпендрился перед коллегами. Перепродавать или коллекционировать не стал, это не мое. Поэтому делаю с виски то, для чего он предназначен – пью потихоньку. Тебе нужно тоже как-нибудь попробовать, хотя бы просто из интереса. Там такая ярко выраженная нота дымного аниса с изюмом, и послевкусие замечательное. Теперь этот дорогущий виски у меня всегда будет ассоциироваться со скромной девушкой по имени Галина, – вдруг добавил Андрей.

Оставлять приятеля одного в таком подавленном настроении я не рискнула. Мы еще немного посидели у водопада, потом неспешно прогулялись по лесу. Андрюха вспоминал Галину и настойчиво выспрашивал, приходилось ли мне терять дорогих людей. Что приходилось, он понимал и сам, только сетовал на умение некоторых женщин хранить свои секреты и не допускать к ним никого, даже близких друзей. Я загадочно улыбалась и никак не комментировала эти размышления.

После прогулки мы решили немного освежиться и поплавали в море, потом нашли Елизавету, тетю Милу и отправились ужинать большой компанией. Вечер прошел, как говорили раньше в официальных новостях, в теплой, дружественной обстановке – несмотря на давнишние матримониальные претензии тети Милы и возможное недовольство Лизы, что у нее опять отнимают внимание мужа.

* * *

Весь вечер и следующий день я анализировала наш разговор. Казалось бы, откровенный рассказ Рогозина должен был все прояснить, но, как оказалось, он только добавил вопросов.

Будем отталкиваться от фактов. Пункт первый – вероятнее всего, напиток был отравлен. Я слышала явный запах миндаля, а Рогозин уверял, что виски имеет анисовый букет с ноткой изюма. Так что можно считать это фактом, недоказуемым для полиции, но у меня не вызывающим сомнения. Пункт второй – кто-то уничтожил улику, избавился от виски и вымыл графин, стирая отпечатки. То есть он опасался, что его могут начать искать. Значит, что сейчас он находится на острове – это можно смело считать пунктом третьим. С момента смерти Галины остров никто не покидал; следственную группу, которая приехала и уехала, я, разумеется, в расчет не беру. Никто из группы к графину не прикасался, сама видела.

На этом ясность заканчивалась, начинались предположения. Если отравленный напиток находился в комнате Галины, значит, избавиться хотели именно от нее, мы с коронером ошиблись, а девушку все же отравили. Или произошла нелепая случайность, а виски с ядом предназначался для Андрея? Но тогда выходит, что для злоумышленника любовные похождения Рогозина не тайна, а он был так уверен в ее сохранности. Значит, Андрей до сих пор в опасности, потому что отравитель, без сомнения, находится где-то на острове.

Возможно, что Андрей Рогозин и сам избавился от надоевшей любовницы, организовал себе неоспоримое алиби благодаря нашим совместным погружениям, а окончательно отвести подозрения от своей особы решил с помощью отравленного виски. Он мне, конечно, друг, и верить в подобное не хочется, но как профессионал я обязана рассмотреть все варианты и опираться в расследовании исключительно на факты.

Во всей этой истории было ясно одно: тело погибшей девушки тоже является уликой и может дать ответ, умерла Галина от яда или погибла по другой причине. Проблема только в том, что австралийские полицейские уверены в естественной смерти. Коронер не сомневался, что девушку убил инсульт. Значит, вскрытие проведут, но никто не станет делать токсикологические пробы. Нужно переубедить коронера. Пожалуй, пора мне навестить город Дарвин и его полицейское управление.

Дарвин является основным портом Северной Австралии и столицей Северной территории. Многие считают, что его до сих пор обходит стороной цивилизация. По крайней мере, в нем живы древние традиции аборигенов. Но большинство построек в городе относится к восьмидесятым годам, после цунами 1974 года Дарвин был построен практически заново. Там есть что посмотреть любопытному туристу – красивейшие исторические места и национальные парки, казино, яхт-клуб, скала Ноланджи, крокодиловая ферма, Национальный парк какаду и многое другое.

Сегодня, однако, мне было не до красот и достопримечательностей, я торопилась вернуться как можно быстрее. Правда, с транспортом проблем не возникло – для моей поездки Рогозин любезно выделил вертолет. Но поскольку вблизи полицейского управления не нашлось ни одной вертолетной площадки, мне пришлось взять такси.

Разыскать коронера по имени Пит Далтон было несложно, особенно для такой настойчивой девушки, как я. Он производил вскрытие на своем рабочем месте, в морге, и был порядком удивлен, что мне, гражданскому человеку и иностранке, удалось пройти дальше комнаты ожидания. Я с улыбкой заверила его, что могу проникнуть в более тщательно охраняемые места. После обмена приветствиями и любезностями мы уединились в небольшой пристройке к ординаторской. Мистер Далтон любезно предложил мне отведать кофе по-австралийски, и только после этого я решила приступить к разговору, ради которого приехала.

– Вас, наверное, удивил мой визит, мистер Далтон? – начала я.

– Не стану скрывать, Юджени, очень. Но если вы добрались до нашего материка с необитаемого острова, значит, откладывать визит было нельзя.

– Лукавить не стану. Я к вам с просьбой, мистер Далтон.

– Это по поводу девушки? Официального заключения еще нет, но вскрытие я закончил. И что могу сказать? Инсульт в таком возрасте крайне редок, но, похоже, что это именно он. Я собирался завтра звонить вашему шефу, Рогозину. Кстати, странно, что юрист компании обременил себя личным визитом в полицейское управление, достаточно простого телефонного звонка, а документы можно отправить факсом или курьерской службой.

– Да, конечно. Правду сказать, я не совсем юрист, скорее частный детектив.

– Правда? Это занятно. И какая у вас ко мне просьба?

– Я хочу, чтобы вы провели дополнительные анализы.

– Какие именно?

– Токсикологию, желательно расширенную.

– Милая Юджени, я понимаю, что скоропостижная смерть молодой девушки стала для всех потрясением и хочется найти виновного. Но виновато всего лишь слабое здоровье бедняжки, и больше никто.

– Позвольте с вами не согласиться.

– У вас есть основания?

– Нет. Но у меня есть многочисленные свидетельства, что погибшая девушка на здоровье не жаловалась.

– В этом и состоит весь ужас раннего инсульта. Человек еще не в том возрасте, чтобы чувствовать недомогания, бегать по врачам и усиленно обследоваться, его смерть кажется внезапной, а это пугает.

– При устройстве на работу она прошла медицинскую комиссию.

– Весьма поверхностную, смею заметить.

– Наверное, вы правы, но я вынуждена настаивать на своей просьбе, хотя аргументы у меня кончились, остались только опасения, догадки и интуиция.

– Женская интуиция – это великая вещь! – неожиданно рассмеялся Пит. – У моей жены она отлично развита, кстати, и даже как-то спасла нам жизнь. Я обязательно рассказал бы вам эту занимательную историю, но, как понимаете, нахожусь на службе и не могу тратить много времени.

– Так что насчет моей просьбы?

– Вы понимаете, что интуиция не может считаться официальным основанием для дорогостоящих исследований. Как человек я на вашей стороне и готов войти в положение. Но как служащий, у которого имеется начальство и коллеги, я не могу пойти на такое, меня не поймут.

– Но хотя бы анализ на наличие цианида вы можете сделать? Пожалуйста! – почти взмолилась я.

– Что вас так беспокоит, Юджени? У девушки не было признаков отравления этим ядом.

– Я нашла остатки алкоголя с цианидом в комнате погибшей. Скажу сразу, что вещества для анализа недостаточно, но если выяснится, что Галина умерла не от цианида, значит, яд предназначался не ей, а еще один человек находится в опасности, и это мой близкий друг! Поэтому я рискнула просить вашей помощи.

– Если дело обстоит именно так, я обязательно помогу, – заверил мистер Далтон.

– Спасибо, я буду вам очень признательна, вы всегда можете рассчитывать на ответную услугу.

– Отказываться не стану, – усмехнулся доктор, – никто не знает, куда его занесут волны житейского моря. Может статься, что и мне понадобится ваша помощь.

– Всегда готова, – слегка поклонилась я.

– Вижу, вы беспокоитесь о своих друзьях, Юджени. Честно говоря, я хотел бы оказаться в их числе, – вернул поклон доктор.

– Это честь для меня.

– Значит, договорились, – мы шутливо пожали друг другу руки, как бы заключая тайный договор. – Вы сейчас возвращаетесь назад?

– Да, мне не хочется оставлять его одного надолго.

– Тогда ждите моего звонка через пару дней. А сейчас позвольте проводить вас.

– С удовольствием.

* * *

В ожидании вестей с материка я решила немного присмотреться к Андрею. Нет, следить за давним приятелем я не собиралась. Его привязанность к Галине выглядела искренней, фактов, говорящих об обратном, я не нашла. Значит, у него причины убивать не было, к гибели девушки он непричастен.

Но я помнила, что отравитель до сих пор находится на острове. Если его настоящей целью является Рогозин, он продолжит охоту. Я не могу позволить, чтобы пострадал мой друг, но не знаю, откуда придет опасность, и даже не вполне уверена в ее реальности. Но думаю, что лучше перестраховаться и быть начеку.

Посвящать Андрея в свои мысли я сочла преждевременным, но ради его безопасности старалась как можно больше времени проводить с ним рядом. Большую часть дня мы проводили на пляже – плавали и ныряли вместе. Иногда приглашали с собой Юру, если погружение планировалось простое и не в открытом море. Бойкому мальчишке было недостаточно ярких красот подводного мира, он мечтал о погружениях вблизи подводных пещер, затонувших фрегатов или хотя бы у зарослей кораллов. Но Максим оказался строгим инструктором и приверженцем поэтапного развития навыков, мы же с Андреем предпочитали не вмешиваться, чтобы не подрывать его авторитет. Самонадеянность и пренебрежение инструкциями могут сыграть с неопытным дайвером злую шутку и привести если не к смерти, то к серьезным неприятностям.

Я изо всех сил старалась вовлекать в наши курортные развлечения Лизу, но она предпочитала валяться на пляже в уединении, доводя свой загар до идеального. Строптивая женщина согласилась лишь на пару морских прогулок: один раз мы просто катались по морю, а в другой устроили настоящее приключение – взяли с собой воду, провизию и отправились смотреть Большой Барьерный риф. Нашему катеру пришлось обогнуть с северной стороны Австралию и взять много восточнее. Экскурсия продлилась чуть больше суток. Мы купались в открытом море, плавали с масками в теплой воде на отмели, видели под водой каких-то невообразимых существ, сделали массу фотографий – а Лиза все это время с кислым видом сидела на корме судна или вообще уходила в свою каюту.

В конце концов, моя бдительность зашла так далеко, что мы с тетей Милой завтракали, обедали и ужинали вместе с четой Рогозиных. Оставалось только начать инспектировать кухню.

Андрей радовался нашей компании как ребенок, его Елизавета тихо злилась, но старалась не подавать виду. Тетя Мила была сама любезность и такт, внимательно наблюдала за происходящим и периодически бросала в мою сторону многозначительные взгляды. Кажется, неугомонная родственница решила, что я вняла ее мудрости и начала военную кампанию по захвату мужа-миллионера, и теперь ей остается ждать разрыва Андрея с женой и нашего с ним воссоединения. Разочаровывать тетушку не хотелось, но, представляя ее лицо в момент обнаружения всей правды, я начинала смеяться.

Сегодня мы решили нырять у Большого Барьерного рифа, где-нибудь поближе к Крысиному острову или немного в стороне от обычных туристических мест. Андрей сердито бурчал, что погружение – это не только приключение и поиск новых впечатлений, а еще отдых, релакс и еще способ на время уйти от всего остального мира. А потому нет ничего более нелепого, чем подводная встреча с другой группой дайверов или даже с несколькими. На Большом Барьерном рифе это стало возможно в последние годы, когда он превратился в одно из самых популярных мест для дайвинга.

Пока Максим изучал силу течения, измерял температуру воды и проделывал другие необходимые манипуляции, чтобы выбрать место для погружения, мы с Андреем обсуждали красоты здешнего подводного мира. Приятель планировал выписать несколько подводных ружей, раз уж подобралась такая хорошая компания, и устроить охоту на мурен или акул. Я с ним соглашалась, попробовать стоило, но энтузиазма не выказывала. С самого утра меня одолевали тревожные мысли, коронер все не звонил, а таинственный злоумышленник никак себя не проявлял. Мне начинало казаться, что мои опасения были если не игрой воображения, то симптомом тоски по любимой работе – я начала видеть опасность там, где ее нет.

Сегодня мы ныряли втроем с Андреем и Максимом. Первые десять минут прошли без происшествий. Мы по очереди ушли в воду, потом сделали небольшой круг вместе. Максим махнул рукой в сторону зарослей кораллов, где резвилась стайка ярких рыбок. Конечно, они уже напуганы частыми визитами людей и, когда мы приблизимся, всполошатся и разлетятся в стороны, словно маленькие цветные молнии. Но посмотреть поближе очень хотелось.

Максим сделал джентльменский жест рукой, пропуская меня вперед как даму. Однако я, стараясь не выпускать Рогозина из виду, слегка отстала. Поэтому мы плыли в таком порядке: Максим первым, за ним Андрей, а я чуть правее и позади. Неожиданно Андрей повел себя странно – начал крутить головой, хвататься за свою дыхательную трубку и дергаться. Кажется, у него проблемы с подачей воздуха, – догадалась я. Резко всплывать с такой глубины нельзя, это неизбежно приведет к воздушной эмболии. А мы, как назло, отплыли далеко от нашего острова и не захватили с собой медика. Похоже, беда пришла, откуда не ждали. Нет, погибнуть я ему не позволю!

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за долю секунды. Я подплыла к Андрею, знаками призвала его к спокойствию и протянула свою маску, внимательно следя, сколько вдохов он делает. Благодаря дотошности Максима, который заставлял нас отрабатывать оказание помощи друг другу, Андрей отреагировал быстро и правильно. Я показала ему, что мы сейчас начнем медленно всплывать, дыша из моего баллона по очереди. Внештатную ситуацию наконец заметил Максим и осведомился, нужна ли его помощь. Я сочла, что присутствие третьего в связке заставит Андрея нервничать и нарушит слаженность наших действий, поэтому предложила инструктору подниматься одному. Он мог двигаться свободнее и быстрее, чтобы встретить нас наверху на случай, если Андрею понадобится медицинская помощь.

Наконец все было позади. Мы благополучно всплыли, поднялись на борт, сбросили громоздкое оборудование и хорошенько отдышались.

– Вы себя хорошо чувствуете? – беспокоился Максим. – Позвольте мне осмотреть глаза и кожные покровы.

– Помогать мне надо было под водой! – неожиданно злобно набросился на парня Андрей. – Это была твоя обязанность, а не Евгении! Как и следить за оборудованием и заправлять баллоны дыхательной смесью – тоже твоя обязанность! Это же элементарно просто! Ты понимаешь, что чуть меня не угробил? Да за такое разгильдяйство я с тебя три шкуры спущу!

– Андрей, погоди! – попыталась вмешаться я.

– Нет, ты подумай, Жень! Признавайся, гад, ты это специально сделал? – продолжал кидаться на инструктора Рогозин.

– Простите, Андрей Викторович! Под водой я действительно немного растерялся, у меня подобная ситуация произошла впервые! Ничего ведь не предвещало! Пока вы были неопытным дайвером, я старался все время держать в поле зрения и вас, и баллоны – так, на всякий случай. Но вы не допускали ошибок, с Женей действовали слаженно, а у нее хорошая школа и навыки отработаны. Вот я и расслабился немного, а когда обернулся и увидел, что вы в беде, Евгения дала понять, что у нее все под контролем!

– Расслабился он, – передразнил Андрей. – Все под контролем должно быть не у Жени, а у тебя. Ты инструктор, и за оборудованием следить твоя обязанность!

– Погоди, Андрей, остынь немного! – снова попыталась вмешаться я, но потом поняла, что нужно не перекрикивать мужчин, а осмотреть оборудование, которое только что снял Андрей. Я молча склонилась над баллонами.

– Да, это моя обязанность, Андрей Викторович, – продолжал оправдываться Максим, – только у нас оборудование новое, без износа, и качество хорошее! Это вам не старые, латаные-перелатаные баллоны и трубки из дайвинг-центра, которым по десять лет, и от производителя с сомнительной репутацией. Наши баллоны не могли подтравливать! Дыхательной смесью я их заправил еще с вечера, когда готовил все к отплытию, и остальное оборудование было в порядке.

– Андрей, остынь наконец и посмотри сюда, – спокойным тоном предложила я и мрачно добавила: – Вероятно, это диверсия.

Датчик показывал почти полный уровень дыхательной смеси. А баллоны были совершенно пусты.

– Женя, ты в этом абсолютно уверена? – переспросил Рогозин голосом неожиданно спокойным, но жестким.

– Посмотри сам. Проверить, конечно, нужно, но я почти уверена, что это не случайность и не разгильдяйство.

– Андрей Викторович, если вы позволите, я займусь проверкой, – предложил инструктор.

– Займись, будь добр, – ответила я за Рогозина. – И еще, Максим, не болтай об этом, пожалуйста!

– О чем именно? – деловито уточнил парень.

– Обо всем! – сказали мы в один голос, а Рогозин добавил: – Не болтай о происшествии и о том, что ты оборудование проверяешь, понял меня? А если механик, который тебе с катером помогает, что-то видел, то вели ему тоже не болтать. И предупреди, что это мое личное распоряжение!

– Коля? Он обычно читает детектив какой-нибудь, когда мы погружаемся, и совсем не следит за временем. Но если заметит, скажу, что мы обнаружили сильное подводное течение, решили не рисковать и поднялись. Он поверит, он совершенно не разбирается в дайвинге.

– Ладно, – кивнул Андрей, – значит, выяснишь все и мне лично доложишь!

– Хорошо, а сейчас что делать? Будем возвращаться на остров?

– Понятно, что сегодня погружаться мы уже не будем. Вдруг окажется, что испорчены все комплекты. Кстати, их тоже проверь на всякий случай.

– Будет сделано. Значит, возвращаемся?

– Нет, – вмешалась я, – пока покатаемся немного по морю. Вернемся через несколько часов.

Максим кивнул и ушел куда-то в рубку.

– У тебя есть здесь что-то спиртное? – обратилась я к приятелю, который задумчиво смотрел на море.

– Кажется, коньяк был в баре каюты, может, виски какой или ликер.

– Сейчас найду что-нибудь подходящее. Потом поднимемся на верхнюю палубу? Есть разговор.

– Как пожелаешь, Женька, – после яростной вспышки на приятеля неожиданно навалилась апатия.

Солнце яростно светило, отбрасывая на волны миллионы зеркальных бликов, от сильного ветра звенело в ушах. Здесь можно было говорить без опаски, беседу не услышит ни одна живая душа.

Мы с Андреем устроились в шезлонгах и потягивали из бокалов коньяк. Никакой закуски для нас не нашлось, но она сейчас и не требовалась.

– Удивляюсь я тебе, Женька, – начал приятель, пока я подбирала слова, – после всего, что произошло, у тебя есть желание кататься. Ну и нервы, подруга!

– Нервы у меня действительно крепкие, – согласилась я, – без этого телохранителю никак. Только представь, клиенту угрожает реальная опасность, а я забилась в угол и трясусь от страха. Или теряю сознание при виде крови, как тургеневская барышня.

– Да, картина забавная. Никогда не видел, чтобы ты теряла присутствие духа.

– А еще я умею быстро принимать решения и воплощать в жизнь невероятные планы, – скромно добавила.

– Это я заметил, признаюсь. Сам едва успел понять, что задыхаюсь, начал паниковать, а ты тут как тут! Я так разозлился на Максима, что даже спасибо тебе не сказал. Женька, искренне благодарю, я твой должник!

– Что ты выдумываешь, какие между друзьями могут быть счеты?

– Если бы не ты, лежал бы я сейчас мертвый на дне моря или здесь на палубе. Какой-то рок меня преследует, тебе не кажется, Жень?

– Нет, Андрюша, наоборот, я думаю, что тебя просто кто-то хочет убить.

– Убить? Да ты что! – Приятель вздрогнул и чуть не выронил бокал. – Кажется, этой бутылки мне не хватит. Меня хотят убить?

– Или, возможно, нанести серьезный вред здоровью. Подумай сам, ни меня, ни инструктора могло рядом не оказаться. А ты мог запаниковать, попытаться резко всплыть или просто задохнуться.

– Это Максим! – вскочил на ноги Рогозин. – Он за оборудование отвечает, значит, его работа!

– Не горячись, – одернула я Андрея, – сядь и немного подумай. Ты знаешь, что Максим отвечает за оборудование, и если что-то случится, спросят с него, верно?

– Да, конечно, – кивнул приятель.

– Ну и зачем тогда парню так подставляться? Его заподозрят первым, это не логично.

– Может, он дурак! Или наоборот, шибко умный, и сразу просчитал, что это не логично.

– Максим вовсе не глуп, – покачала я головой, – но думаю, что просчитать сложную комбинацию он тоже неспособен. И потом, не забывай, что у него нет мотива. Так что, вероятнее всего, не он это.

– А кто же тогда? – растерялся Андрей.

– Давай думать. Вспоминай, кому насолил, особенно в последнее время. Может, бизнес?

– Нет, Женя. Ты же знаешь, я человек скромный, – при этих словах приятель криво усмехнулся.

– Конечно, – дурашливо пропела я, – скромность – это как раз о тебе, это почти твое второе имя!

Андрей довольно рассмеялся:

– Точно подмечено! Умею я шокировать публику, поставить в тупик и вызвать растерянность. Но это все просто часть моего публичного образа, понимаешь. На самом деле бизнес у меня весьма скромный, а в последнее время даже им лень заниматься. Так что конкурентов или соперников у меня нет. Вернее, они есть, но я им не конкурент и не соперник, и потому нет смысла меня устранять.

– Понятно. Тогда откуда средства на дорогостоящие проекты? Может, кредиторы есть? Ты ни у кого с сомнительной репутацией денег не одалживал?

– Что ты, Евгения! Во-первых, любые кредиторы, даже бандиты, стараются в первую очередь получить деньги с должника. А для этого он должен быть жив, поскольку вытрясти что-нибудь из мертвеца затруднительно.

– Но тебя могли так изящно предупредить, чтобы ты испугался.

– Твоя правда, – согласился Рогозин, – только это не кредиторы. Не брал я ни у кого в долг денег. Мои родители оставили мне такой капитал, что я могу сорить деньгами до конца своих дней, но все потратить не смогу, фантазии не хватит. После меня в этом смогут упражняться мои дети и еще, пожалуй, внуки.

– Здорово, наверное. А тогда где твой штат охраны, служба безопасности, толпы прихлебателей и прочие атрибуты очень состоятельных людей?

– Их как раз и нет, – захохотал приятель, – чтобы никто не догадался, что я очень состоятельный человек. Кстати, этот разговор должен остаться между нами, ладно?

– Заметано. А точно никто не знает или такие люди все же есть? – продолжала я прощупывать почву.

– Зуб даю, – шутливо поклялся Андрей, – даже Лизка ничего не знает. И не смотри на меня так, это совершенно лишнее. Станет болтать направо и налево, подружкам хвалиться, информация разлетится, как стая диких птиц. Знаю я эти дела! А меня женушка совсем капризами замучает, потребует море драгоценностей, виллу на Канарах, замок на юге Франции и обязательно с витражами из горного хрусталя.

– Понятно, значит, проблемы с отсутствием денег отпадают. Конкурентов нет, о том, что ты не просто богат, а очень состоятелен, никто не знает. Значит, денежный мотив можем исключить.

– Похоже на то.

– Слушай, Андрюш, может, у тебя проблемы с Земельным советом островов Тиви? Я немного посмотрела информацию перед вылетом. Они совсем не терпят чужаков и не хотят мириться со всевозможными переделками и перестройками ландшафта. Даже животных, я слышала, на острова завозят после строгого карантина и только тех, которые не угрожают экосистеме Тиви, какой ее сделали природа и люди за прошедшие века. А ты взял и перекроил остров под курорт. Как тебе вообще удалось склонить Земельный совет к продаже острова?

– Очень просто, денег дал, кому надо, – прозаично уточнил Андрей, – и я не думаю, что кто-то там мог остаться недовольным. Не забывай, что я купил необитаемый остров, никому не нужный кусок земли, состоящий из песчаных пляжей и скал. Надо сказать, ландшафт там не особенно и изменился. Земельный совет требовал сохранить лес, источник и водопад – все это цело, даже в порядок привели с моей помощью. Да и вообще, если кому-то в голову придет бредовая идея все вернуть назад, сделать это несложно.

– А тебе не приходило в голову, что все как раз наоборот: кто-то в Земельном совете хочет прибрать к рукам готовый курорт, а хозяин ему мешает?

– Маловероятно, Женька, это слишком сложная схема. Чтобы заполучить мою собственность, нужно уничтожить всех возможных наследников.

– Чего здесь сложного? После твоей смерти, например, настанет очередь Лизы. Детей же у вас пока нет.

– Но есть ее родители, они потенциальные наследники Елизаветы. Кроме того, я могу оставить завещание, мало ли что мне в голову взбредет. В этом случае наследника трудно вычислить, и вообще, их может быть масса. Станут всех подряд отслеживать и убивать?

– Ладно, – сдалась я, – может, ты и прав. Но не стоит сбрасывать со счетов эту версию. Какие еще могут быть варианты?

– Женька, честное слово, я, как и в начале нашего разговора, ума не приложу!

– Ничего, мы это обязательно выясним рано или поздно.

– Хотелось бы пораньше, откровенно говоря. Не ровен час, меня убьют, пока выясняем.

– Я присмотрю за тобой, не бойся.

Андрей ненадолго задумался, склонив голову.

– Слушай, Женька, так ты меня все это время оберегала? А я-то голову ломаю, почему подруга моя сначала хотела уединения в тропической глуши у моря, а потом вдруг начала ходить по ресторанам каждый день и всячески развлекаться в обществе. Признаться, я даже подумал, что ты пытаешься меня спасти от хандры после смерти Галины. А дело, оказывается, вот в чем… Ты постоянно ждала опасности и охраняла меня!

– Все-таки не постоянно. Я была настороже, потому что не могла знать, откуда придет беда.

– Это я понял, тебе достаточно легкого намека, чтобы включились инстинкты. Или даже не так: твое подсознание умеет реагировать на микродвижения и прочие незаметные сигналы. Но как ты узнала, что мне может грозить опасность? И зачем мы перебирали версии о возможных недоброжелателях, если у тебя есть подозреваемый?

– Ты меня просто засыпал вопросами. Давай по порядку. Подозреваемых у меня пока нет. Я следила за обстановкой и для этого была с тобой рядом специально, это так. И я ждала опасности.

– Почему, Женя? Я совсем ничего не понимаю!

– Сейчас объясню. Помнишь, я допытывалась у тебя насчет алкоголя в комнате Галины?

– Конечно, я тогда все понять не мог, что ты к нему привязалась. Потом решил, что просто любопытствуешь.

– Нет. Когда я участвовала в осмотре тела полицией, видела на прикроватной тумбочке девушки графин с алкогольным напитком. От него исходил ярко выраженный запах миндаля.

– Ты и комнату ее тогда осматривала?

– К сожалению, очень бегло, искала только следы борьбы. Все было аккуратно и чисто, я успокоилась и не обратила внимания на графин. Но потом, при повторном осмотре, алкоголь из графина исчез.

– Все еще ничего не понимаю, – покрутил головой Андрей, – тебе показалось, что мой виски пах как-то не так, потом его кто-то выпил. В чем тут криминал?

– В том-то и дело, что не показалось, – горячо возразила я, – и никто виски не выпил, его вылили в раковину. Потому что иначе у нас был бы еще труп или несколько, потому что в напитке был цианид! Именно этот яд пахнет миндалем.

– Меня хотели убить? Отравить?! Меня? Но кто? – еще больше занервничал Андрей, вскочил и забегал вокруг шезлонгов, все еще сжимая в руках бокал с коньяком. Я внимательно за ним наблюдала. Он уставился на бокал так, будто видел его впервые, и внезапно разжал пальцы. Но я была готова к чему-то подобному, резко подалась вперед, протянула руку и поймала бокал на лету до того, как он коснулся палубы. После этого спокойно поставила его рядом, для этого мне даже не пришлось вставать с шезлонга.

– Ничего себе фокус, даже коньяк не расплескался! – восторженно заявил Андрей.

– Видел бы ты, что я еще умею проделывать. Это даже не фокус, а так, легкая разминка факира – заклинателя бокалов.

– Слушай, Женька, а ведь это идея! И как мне раньше в голову не пришло подобное?

– Что именно?

– Ты же обычно тем и занимаешься, что вытаскиваешь разных богатеев из передряг. Помоги мне, Женя, будь моим телохранителем!

– Я и так помогу тебе, Андрюха, мы же друзья.

– Нет, – уперся приятель, – хочу, чтобы все было официально! Если не желаешь брать гонорар, тогда я тебе что-то подарю. Хочешь колье? Сапфиры, изумруды, бриллианты? А золото какое – белое, желтое, розовое? Нет, пожалуй, ты не увлекаешься камнями. Машину подарю тебе крутую! Или лучше давай я подарю тебе остров! Женька, хочешь остров? Давай, соглашайся, будем соседями!

Я слегка растерялась, под напором этих сумбурных предложений и не сразу ответила.

– Только не надо остров, пожалуйста, налоги меня разорят! – взмолилась я наконец.

Рогозин резко замолчал и так молча смотрел на меня несколько секунд, а потом прыснул со смеху.

– Тогда соглашайся на свой обычный гонорар, не то завалю дурацкими подарками, которые никому не нужны.

– Не говори так о себе. Ты проявляешь великодушие и такт в общении со всеми людьми, не только с друзьями. Я очень ценю нашу дружбу и не хочу ее потерять. Но друзьями не пользуются как банкоматом, иначе это уже не дружба, а односторонний альянс.

– Понял тебя, дорогая подруга, и ценю твое отношение, правда, Женька! Но свой обычный гонорар ты возьмешь, не будем спорить. Я просто не прощу себе, если ты станешь бесплатно работать.

– Договорились, возьму, – мы шутливо пожали руки.

– Значит, ты давно догадалась, что меня кто-то собирается убить?

– До сегодняшнего дня я этого не знала в точности.

– То есть до второго покушения?

– Именно. Ведь я опиралась исключительно на обрывки фактов. Только сегодня я убедилась, что убить хотели именно тебя. Ведь отравленный напиток попал в комнату Галины, умерла она, а ты уверял, что о вашем романе не было известно ни одной живой душе. Значит, логичнее всего предположить, что убить хотели Галину.

– Тогда почему ты меня стала охранять?

– Сам знаешь, с логикой у меня не очень, зато инстинкты развиты лучше, чем у многих специалистов похожего профиля. Инстинкты меня никогда не подводили. И здесь они настойчиво подсказывали – что-то здесь не так. Допустить, чтобы с тобой случилось несчастье, я не могла, вот и стала присматривать.

– Еще раз спасибо, Женя. Я даже не подозревал.

– Ладно, ты давай не слишком восторгайся моими способностями. Я вовсе не идеальна. Например, умудрилась упустить единственное доказательство существования отравителя – кто-то вылил виски из графина и тщательно смыл отпечатки. Именно поэтому мы сейчас катаемся по морю вместо того, чтобы вернуться на остров.

– Зачем? Я не совсем понимаю.

– Чтобы поставить в тупик злоумышленника. Он сейчас сидит там и гадает: что у нас происходит, сработала ли расставленная ловушка, ищем ли мы твое тело на дне морском или вовремя заметили неисправность, заменили комплект и спокойно наслаждаемся красотами подводного мира. Кстати, ты ведь заметил, что испортили именно твой комплект? Но это нам ничего не дает, слишком многие видели, что ты его предпочитаешь – и гости острова, и персонал.

– Женька, значит, ты хочешь устроить ловушку? – восторженно зашептал Андрей, хотя в этом не было надобности, Максим с механиком были в рубке и слышать нас не могли никак.

– Шанс небольшой, но упускать его не стоит. На берегу еще раз предупредим Максима, чтобы не болтал и сложил оборудование на ночь как обычно. Ты тоже никому ничего не рассказывай, даже намеков не делай. Дальше дело техники, устроиться в укромном месте и ждать, что у преступника сдадут нервы и он явится проверить, хорошо ли испортил твой комплект.

– Ладно, значит, мы будем следить и все узнаем.

– Не мы, а я. Ты ночуешь в своем коттедже рядом с женой. И еще, окна-двери отныне на ночь запирай. Духоту придется потерпеть, – предупредила я возражения, готовые сорваться с уст Андрея, – или включить кондиционер. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я поселилась в вашей гостиной на диване.

– Я-то не против, – усмехнулся приятель, – боюсь, Лиза станет сильно возражать.

– Вот и не зли жену. Она и так наше с тетей Милой постоянное присутствие рядом с твоей особой еле терпит.

– Ладно, – комично вздохнул Андрей, – буду хранить семейный очаг.

– И…? – настойчиво подсказала я.

– И выполнять все твои требования по безопасности.

– Вот и умничка. А там, глядишь, мы разберемся со всей этой историей, устраним угрозу, и надобность в строгих мерах отпадет сама собой.

– А как же Галина? – нахмурился Андрей. – Женька, ты думаешь, что ее все же убили?

– Я пока не могу сказать однозначно, умерла ли Галина от яда. Коронер обещал провести токсикологический тест. Пока не знаю, хотел ли преступник устранить ее или это нелепая случайность и изначальной целью был ты. Но девушку убили, в этом нет сомнения. Я и раньше не верила в инсульт у здоровой и жизнерадостной девушки, а теперь, после случая с твоим аквалангом, в это еще меньше верится.

– Значит, если Галя умерла не от яда, как его там… цианид?

– Именно.

– Если выяснится, что она умерла не от него, то от чего?

– Тогда выходит, что ее убили нам пока неизвестным способом. По крайней мере, вероятность этого очень велика.

– Женька, ты же все выяснишь, правда?

– Конечно, обязательно разберусь, найду и помогу наказать убийцу.

– Хорошо, а то меня вина замучает. Ведь если бы не я со своим островом, ее бы здесь не было. И отравленный виски не оказался бы в ее комнате, если бы я мог сдержать свои порывы. Кстати, знаешь, – встрепенулся Андрей, – я только что вспомнил: Галя виски не любила. Не понимала его вкуса и считала очень крепким напитком. Даже если допустить, что она была чем-то расстроена или хотела взбодриться, хлебнув алкоголя, несмотря на жару и рабочее время, она никогда не взяла бы виски. Галя вообще предпочитала пиво, особенно хорошее. Иногда под настроение могла выпить ликера, знаешь, такие кремовые, типа «Амарула».

– «Молочный вкус, фруктовое послевкусие», со слоном на бутылке? – улыбнулась я. – Знаю, его тетя Мила очень любит.

– Галя этот ликер попробовала первый раз в ресторане и пришла в такой восторг… Мне нравилось ее радовать, поэтому на следующее свидание я ей приволок несколько бутылок и корзину фруктов к ним. Она смеялась и прыгала по квартире, как ребенок.

Настал один из тех редких моментов, когда я не знала что сказать, но, похоже, Андрею слова были не нужны. Он просто говорил, как будто сам с собой.

– Знаешь, я принял решение. Когда все закончится, отвезу Галину домой, на родину. Повезу ее сам и похороны устрою такие, чтобы ей понравились. Все будет, как захотят ее родители. Я много думал и понял наконец, что жить можно где угодно, но лежать нужно в той земле, где покоятся твои предки, где твои корни. Гале очень нравилось на острове, но когда все закончится, я отвезу ее домой.

* * *

Вечером были организованы танцы. Андрей, по моему совету, дал такое задание аниматорам, и они постарались на славу – украсили площадку яркими огнями, музыка лилась изо всех динамиков, аниматоры увлекали гостей на танцпол и вообще следили, чтобы никто не скучал. Собрались почти все обитатели курорта, и было, надо сказать, действительно весело. Аниматор танцевал с Анной, а ее мужа Романа пригласила бойкая Наташа, помощница аниматора. Мальчишки Остроумовы бегали среди танцующих пар и хихикали, глядя, как увлеченно вальсируют их родители. На танцы пришли даже молодожены и парочка из коттеджа, правда, они не особенно обращали внимание на других. Тетю Милу пригласил танцевать симпатичный юноша, который ухаживал за пляжем и садом, и тетушка просто порхала по танцевальной площадке.

Я пришла на танцы с одной целью – наблюдать за присутствующими, искать среди множества улыбающихся лиц одно озабоченное, настороженное или растерянное. Но преступник, если он был сейчас здесь, ничем себя не выдал. Наблюдая за танцующими гостями, я старалась не спускать глаз с Андрея. Он усердно развлекал жену – шептал ей что-то на ушко и улыбался, но глаза его при этом оставались грустными.

Я тоже не стояла весь вечер в углу. Сначала Юра приглашал меня на каждый медленный танец. Мальчик, видимо, подбодренный отцом, расхрабрился и даже произнес несколько заранее заготовленных, но все равно неловких комплиментов. Я ему что-то с улыбкой отвечала, но, признаться, слушала вполуха, занятая наблюдением и своими мыслями. Потом меня пригласил на танец Максим, которому удалось оттеснить от меня настойчивого подростка. Он начал танец, весело подтрунивая над мальчишкой.

– Интересно, чья была идея организовать дискотеку? – спросил Максим.

– Это скорее семейные танцы. В Европе есть такая традиция. В России до революции устраивали домашние вечера с танцами, но советская власть начала борьбу с «мещанством» и их искоренила. Традиции семейных танцев не нашли адекватной замены, вот мы ее и утратили. Это на самом деле здорово – собираться всем поколениям вместе, танцевать и общаться.

– А я думал, это идея твоего юного поклонника. Слишком он сегодня расхрабрился.

– Кто? – не сразу поняла я.

– Мальчишка этот, Юра! Он так смущался и робел, что во время совместных заплывов слова не мог из себя выдавить, не то что заговорить с тобой. И очень злился, когда вы с Андреем не брали его плавать вместе.

– Да ладно заливать, – отмахнулась я, – он просто не понимает ценности опыта и опасностей, которые несут острые коралловые рифы или затонувшие корабли. А все старинные галеры, о посещении которых мечтал Юра, или истлели за давностью лет, или покоятся под толстым слоем ила и песка.

– При чем здесь галеры? Посмотри, какие взгляды парень бросает в нашу сторону, это же почти молнии. Он злится и ревнует, а ты словно не замечаешь.

– Ты шутишь? – искренне изумилась я. – Что мне замечать? Юра же почти ребенок, ему лет-то всего ничего.

– Только сам он так не думает и, кажется, по-настоящему страдает.

– От чего?

– Как же, мальчик влюбился, гормоны бурлят, под южным солнцем страсти накалились, и все смешалось – робость, дерзость, страсть и злость.

– Чего? – растерялась я. – На что ему злиться-то?

– Женя, я могу говорить откровенно? – вдруг стал серьезным Максим.

– Конечно. Раз ты сам об этом заговорил, то уж не увиливай, говори как есть!

– Юра, как, впрочем, многие на этом острове, считают тебя любовницей Андрея.

– Что?! Но почему, с чего это вдруг? – возмутилась я.

– Люди, которые могут наблюдать вас вместе, чувствуют, видят некую связь.

– Это нормально, мы с Рогозиным давние друзья! Знаем друг друга сто лет, понимаем с полуслова. Связь чувствуется, потому что она действительно есть. Только это крепкая дружба!

– Рассказывай… – недоверчиво протянул Максим, – с такой красавицей, как ты, мужчина не может дружить, если он, конечно, в своем уме. Он может тебя только любить.

– Ты меня плохо знаешь, – усмехнулась я, – мой характер многограннее бриллианта и гораздо тверже. Любить меня – суровое испытание. И Андрей, хотя он и замечательный человек, этого испытания не выдержит.

– Значит ли это, что твое сердце свободно?

– Мой комментарий относится ко всем присутствующим. И дома меня ждет жених, – говоря так, я имела в виду друга Генку, который являлся моим женихом лишь формально. Эту легенду мы как-то придумали вместе, чтобы ослабить хватку тети Милы, которая пыталась подстраивать мне знакомства то с сыном, то с племянником очередной своей подруги. Легенда сработала так четко, что тетушка почти забыла о своих матримониальных планах и оставила меня в покое, а версия о женихе пригодилась и для остальной любопытной публики. В моей жизни это был первый случай, когда простой дружеский розыгрыш оказался таким успешным и настолько упростил мне жизнь.

– Почему же он не здесь, – тем временем поинтересовался Максим, – этот твой жених?

– Он работает, строит карьеру и не может оставить подчиненных. А я приехала на курорт, чтобы восстановиться после ранения, – добавила я тоном, который должен был пресечь дальнейшие расспросы.

– Ты все же разозлилась? Прости.

– Ничуть, ты меня злой еще не видел, – улыбаясь, заверила я.

– И все же прости, это была просто дурацкая сплетня. Даже не знаю, откуда она пошла. Говорили, что вы за отдых заплатили смешную сумму (и твоя тетя Мила охотно подтвердила это, между прочим) и что изначально Рогозин предлагал вам гостить бесплатно.

– Действительно предлагал, по-дружески. Андрей человек очень широкой души.

– Теперь это понятно и логично. Прости еще раз.

– Да ты-то здесь при чем? И вообще, сплетни задеть меня не могут, разве что рассмешить хорошенько. Жаль только, что другие люди реагируют на подобную ерунду весьма болезненно.

Пока мы так болтали, танец закончился, и заиграла быстрая музыка. Но мы с Максимом, увлеченные разговором, сначала не заметили этого, а заметив, отошли в сторону, продолжая разговор. Теперь уже и я видела, какие злобные взгляды бросает Юра на своего «соперника». Нужно будет поговорить с ним, тактично, но твердо, чтобы не забивал голову разной ерундой. Ему нужна девушка его возраста или даже чуть помладше.

– Я же самое главное забыл сказать, – продолжил Максим, – шеф велел тебе все доложить.

– Тогда выкладывай, – подбодрила я парня.

– Оборудование я проверил. Комплект Андрея Викторовича был намеренно испорчен кем-то. Браком производителя эта поломка быть не может. Кроме того, брак проявился бы в первую неделю эксплуатации, а у нас было все в порядке.

– Понятно. И тот, кто это провернул?..

– Хорошо понимал, что делает, – уловил мою мысль Максим. – Какой уровень подготовки для этого необходим, я не скажу. Сейчас в Интернете можно что угодно найти, даже инструкцию типа «сделай подводную лодку в своем гараже» или «бомба собственными руками». А уж выяснить, как испортить оборудование, совсем элементарно.

– Так, поняла. А остальные комплекты в каком состоянии?

– В нормальном, рабочем. Погружение это и так показало, но я проверил еще раз на всякий случай.

– Ты все сложил, как я просила?

– Конечно, сложил и запер склад на замок, как обычно.

– Хорошо.

– Женя, вы же с Андреем Викторовичем не думаете, что я могу быть как-то причастен к порче оборудования? – нервно поинтересовался Максим. – Я, конечно, специалист, дайвер со стажем и знаю, как это сделать, поэтому подозревать меня, пожалуй, логично. Но я ничего такого не делал, в мыслях даже не было. И мне ни к чему это, совсем ни к чему!

– Не переживай так. Виновный обязательно найдется.

– Хотелось бы. А то, кажется, Андрей Викторович на меня косо поглядывает. Или он на мою медленную реакцию тогда, под водой, сердится? Или подозревает в чем?

– Не бери в голову. Он просто погорячился там на борту. Сам понимаешь, нервы, стресс…

– Да я ничего, это же рабочие моменты, бывает. Службу потерять не хотелось бы. Я смолоду подрабатываю на разных курортах, так что есть с чем сравнивать. Условия здесь царские, и зарплата хорошая.

– Не переживай, – снова успокоила я Максима, – скоро все наладится. Кстати, а никто тебе как специалисту вопросов на эту тему, случайно, не задавал? Уже здесь, на острове? Я просто подумала, что Интернета здесь нет…

– И если у кого появится подобная идея, информацию почерпнуть негде, кроме как у меня?

– Понимаешь, этот поступок напоминает внезапный неконтролируемый порыв. Человек наблюдал за нами какое-то время, присматривался и усмотрел беспроигрышную возможность. Правда, сложно угадать заранее, что все нужным образом сложится и подвернется шанс испортить оборудование, тем более что преступник намеревался навредить именно Андрею. Но тем не менее.

– Я как-то не думал об этом в таком ключе. Если человек заранее сведениями запасался, значит, и намерения имел?

– Именно. Или он является специалистом в этой области. Кроме тебя на острове есть такие?

– Кажется, нет. Некоторые ребята прилично плавают, кое-кто умеет управлять водной техникой, и только. Кстати, знаешь, Женя, я только сейчас вспомнил. Меня Юра всегда очень обстоятельно обо всем расспрашивал, его интересовало все подряд, что касается погружений. Я, конечно, как инструктор снабжал его всеми сведениями. Но он не спрашивал, как грамотно испортить оборудование.

– А из ваших разговоров он мог эту информацию почерпнуть?

– В принципе, да, особенно если у него были еще другие источники, например, если он читал что-нибудь дома. То есть если он заранее изучал эту тему. А кое-что он знал. Вспомни, как в аквариуме он грамотно растолковал матери все насчет кислорода и дыхательной смеси.

– Честно говоря, мне сложно Юру подозревать. Он еще ребенок и, кажется, хороший мальчик.

– Юноша, – с нажимом уточнил Максим, – причем влюбленный. В этом возрасте нервы и так навыпуск, а тут еще чувство без взаимности. Не забывай, Юра уверен, что у вас с Андреем отношения. Он мог на него злиться, а значит, мог захотеть избавиться – если не убить, то нанести вред здоровью, чтобы Андрея увезли отсюда в больницу на материк.

– А что это вы здесь делаете? – шутливо пропел, легок на помине, Андрей. – Пришли на танцы, а сами болтают. Публика уже заметила предпочтение, которое отдает Максиму милая дама.

– Что за ерунду ты выдумываешь? – поинтересовалась я и автоматически посмотрела в сторону Юры. Он был хмур, от былого оживления не осталось и следа.

– Разрешите пригласить вас на тур вальса? – дурачился приятель.

– Секунду, – кивнула я, протягивая ему руку, и добавила, обращаясь уже к Максиму: – Мы обязательно со всем разберемся. Твоя задача по-прежнему не болтать лишнего и вести себя как ни в чем не бывало.

– Понял, не дурак, – кивнул тот и отошел в сторону.

А мы с Андреем закружились в танце.

– Можно ли поинтересоваться, как сработала твоя затея? – через время спросил приятель. – Или теперь мне как подопечному всего знать не полагается?

– Брось, что мне от тебя скрывать. Мероприятие оказалось довольно информативным, хотя сначала мне казалось, что все впустую.

– Поделишься?

– Обязательно, как только все проверю. Коротким рассказ не будет и обязательно тебя позабавит. А сейчас просто времени нет. Я, как воспитанная барышня, протанцевав насколько туров вальса, смело могу удалиться по-английски, не прощаясь.

– Боюсь, тетя Мила организует поисковую партию, когда тебя хватится.

– Не переживай, я ее предупредила. Тетушка пройдется в компании приятельницы и отправится спать.

– Значит, тебе ничто помешать не сможет?

– Нет, конечно. Смотрю, ты весь вечер был паинькой и не отходил от жены.

Андрей обернулся на Лизу, которая танцевала с Виктором Остроумовым, и скроил забавную гримасу и прокомментировал:

– Иначе она на танцы идти не соглашалась. Хандрит чего-то женушка, модный курорт ей подавай.

– Понятно. Музыка заканчивается, поэтому вынуждена откланяться, – отвесила я приятелю шутливый поклон, – и ты тоже не задерживайся. Отправляйся вместе с женой прямо в коттедж.

– Будет сделано, мой генерал! – шутливо козырнул Андрей, и мы простились.

* * *

Место для засады я выбрала удобное, почти комфортабельное – покачивающийся на волнах катамаран, который был на ночь привязан цепями к пирсу. Он находился в густой тени, свет от фонарей в парке, как и от башни, стилизованной под старый маяк, сюда почти не добирался, но глаза быстро привыкли к темноте – мне были хорошо видны часть пирса, окно и дверь дайверского склада. Я застыла, полностью слившись со своим укрытием, и терпеливо ждала.

Ничего существенного не происходило. Шум дискотеки, который доносил сюда вечерний бриз, постепенно затихал. Гости начали разбредаться, кто ужинать, кто спать. Иногда до меня доносились голоса парочек, которые прогуливались по парку, особенно тех, кто проходил по дорожкам ближе к пирсу. Злоумышленник не торопился с появлением, но я была готова ждать хоть всю ночь.

В ожидании я размышляла, ведь времени на это было предостаточно. Идея испортить акваланг Андрея пришла преступнику в голову уже здесь, на острове. Эта догадка, пожалуй, верна. Он наблюдал, размышлял, видел, что Рогозин увлекся дайвингом, особенно в последние дни. Соблазн выдать трагедию за несчастный случай или ошибку инструктора был велик. Вот почему, кстати, я не подозреваю Максима – ему не было резона портить акваланг, подозрение сразу пало бы на него. Так что если бы он задумал убрать Рогозина, ему пришлось бы придумать что-то другое, с подводным плаванием никак не связанное, чтобы отвести от себя подозрения.

Подозревать Юру мне тоже очень не хотелось. Он был славным мальчишкой и вызывал симпатию. Если верить словам Максима, Юра влюбился в меня и считал Андрея счастливым соперником. Но из-за этого не убивают, это слишком нелепо. Для человека с нормальной, без отклонений, психикой убийство это крайняя мера, акт отчаяния, когда все остальные способы решения проблемы испробованы и не помогли. Для этого нужна решимость, а мальчик робел, даже заговорить со мной стеснялся. Что-то не стыкуется. И если хорошенько проверить факты, выяснится, что Юра просто интересовался дайвингом и расспрашивал Максима, чтобы все хорошо знать и уметь.

Наш злоумышленник просто знал, как испортить аппарат. На острове он, видимо, отдыхает, ничем не выдавая своих познаний в подводном плавании. Или он сотрудник и выполняет работу, никак с морем не связанную, поэтому его осведомленность осталась незамеченной.

В пользу невиновности Юры говорила еще одна деталь, вернее, даже две. Мы знаем, что Андрея, вероятно, пытались отравить. Значит, у преступника была возможность пробраться в комнату Галины, и он знал, что у девушки с Андреем роман. В этом случае ревность Юры как мотив отпадала – что бы паренек ни думал обо мне, глупо ревновать к Рогозину, если у того есть жена и любовница. И потом, мы с Юрой познакомились здесь, на острове, и то далеко не сразу. Не думаю, что здесь можно как-нибудь достать цианид, то есть настоящий преступник привез его с собой – отсюда следует, что он заранее планировал покушение.

В любом случае мы вернулись с морской прогулки как ни в чем не бывало, и сегодня вечером все любопытные или заинтересованные могли видеть Андрея живым и здоровым. Он танцевал с женой, отпускал комплименты, шутил с другими дамами. Преступника это должно было озадачить и навести на мысль о проверке его акваланга – достаточно ли он испорчен. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

За такими размышлениями прошло довольно много времени. Еще почти полная луна поднялась высоко в небе, среди деревьев больше не разносились голоса прогуливающихся гостей. Остров погрузился в тишину, которую нарушали только шелест волн и стрекот цикад в кустах парка. Я медленно пошевелилась, чтобы размять затекшие ноги. Пожалуй, пора сменить место дислокации, а то на удобном сиденье и задремать можно. Не хватало еще пропустить все самое интересное.

Только я собралась встать, как послышался легкий звук шагов со стороны жилого комплекса, потом шаги сделались четче. Кто-то определенно двигался сюда, в сторону пирса. Я снова замерла в ожидании и напрягла зрение. По очертаниям фигуры было видно, что идет довольно высокий мужчина и совершенно не скрывается. Когда он подошел ближе, я признала в нем Юру. «Неужели все-таки он, – пронеслась мысль, – быть этого не может».

«Дорогая Евгения, – ехидничал внутренний голос, – грош цена твоим рассуждениям и логическим выводам. Похоже, попытки совершенствоваться, изучать психологию и все такое были бесполезны, и твоим вечным уделом будет бегать с пушкой, метать ножи и сюрикены, задерживать и проводить допросы. Да, не забудь: еще ты диверсант хороший. Если надо что-то взорвать или кого-то устранить, это к тебе. А размышления, логические построения и составление портретов подозреваемых явно не твоя специализация».

Я посоветовала внутреннему голосу заткнуться и сосредоточилась на наблюдении. Сначала я решила, что Юра попытается проникнуть на склад оборудования, и уже прикидывала, как он это сделает – подберет ключи к замку двери или взломает окно. Хотя проделать такое аккуратно и не оставляя следов было бы сложно. И вообще, неожиданно пришла в голову мысль, непонятно, как юноша, почти ребенок, сумел провернуть подобное? Я увлеклась выяснением наличия специальных знаний, но ведь это еще не все. Недостаточно просто знать, как испортить оборудование для дайвинга, злоумышленнику нужно было незамеченным проникнуть на склад, испортить комплект и покинуть склад, не оставив следов. Ведь утром ни Максим, ни мы с Андреем ничего не заподозрили. Как хотите, но такое под силу только человеку с навыками профессионального взломщика или с полным комплектом ключей. У Юры по определению не могло быть ни того ни другого.

Тем временем он медленно прошел по пирсу, потом уселся на него, свесив ноги, чуть в стороне от склада и примерно в полуметре от меня. Юра глядел в темную воду и вздыхал так горько, что мог разжалобить даже прибрежные камни.

«С духом он собирается, что ли? – озадачилась я. – Или, может быть, ожидает подельника?»

Но время шло, а ничего не происходило, никто не появлялся. Юноша сидел почти неподвижно, только редкие вздохи указывали, что он еще не уснул или не превратился в каменное изваяние.

Ситуация создалась довольно странная. Если допустить мысль, что Юра преступник, то почему ничего не делает, а только сидит и вздыхает. Если же парень здесь случайно, он мне срывает операцию, потому что может спугнуть настоящего преступника, если тот появится, конечно. Ибо короткая летняя ночь неумолимо близилась к концу, близился рассвет.

В этот момент Юра в очередной раз вздохнул и, опираясь руками на пирс, решительно подался вперед.

– Категорически не советую, – резко сказала я, – топиться очень глупая затея. А для человека, который находится в хорошей физической форме и умеет плавать, это еще и сложный, весьма неприятный и болезненный процесс.

От испуга парень подпрыгнул почти на полметра вверх, чуть не свалившись в воду.

– Кто здесь? – крикнул он, испуганно вглядываясь в темноту.

– Не бойся, это я, Евгения.

– Женя? Откуда ты взялась? Я здесь почти всю ночь просидел.

– Я тоже. Любовалась звездами на катамаране и, кажется, задремала.

– Как это может быть? Значит, я был совсем рядом и ничего не замечал. Слушай, Женя, а можно к тебе?

– Валяй, места много, – я похлопала рукой по соседнему сиденью.

Через несколько мгновений парнишка устроился рядом.

– Все же странное времяпровождение для отпуска. Да и место ты странное выбрала.

– Могу ответить тебе тем же, – улыбнулась я, – чего молодому растущему организму вдруг не спится? Еще и в воду прыгать собрался. Топиться удумал или это мне спросонья показалось?

– Просто поплавать хотел, – зарделся Юра.

– Ври больше! Даже в темноте видно, как ты покраснел. И вообще, с чего вдруг плавать в одежде? Впрочем, думаю, в водичке ты бы быстренько пришел в чувство, слегка остыл бы, как говаривали в старину, и топиться передумал.

– Ага, – вздохнул мальчишка.

– Поверь мне, все ужасные беды и неразрешимые проблемы года через три или пять покажутся тебе глупостью и ничего не значащей чепухой, так что вспоминать смешно будет.

– Ну не знаю, – обиженно буркнул он, – не все так просто.

– В жизни нет неразрешимых проблем. Как и неисправимых ситуаций. Просто люди зачастую пасуют перед трудностями.

– Уж будто?

– Да, просто поверь мне. Потом ты и сам это поймешь, ты же умный парень. Неизбежно, неизменно и неисправимо только одно – смерть.

– Да не собирался я кончать с собой! – вспыхнул Юра.

– Вот и замечательно. Значит, мы можем сменить тему и поболтать о чем-нибудь другом.

– Конечно. Например, расскажи, почему тебе не спится? – хитро прищурился он.

– Все очень просто, неприятности у меня на работе. Ой, – я притворно спохватилась, – только это между нами, ладно?

– Конечно, какой разговор! Только мне не совсем понятно, разве могут быть у человека неприятности, связанные с работой, если он находится в отпуске?

– Эх, Юра, даже не знаю, как тебе все объяснить.

– Я все пойму, – горячо заверил он, – может быть, даже смогу тебе помочь.

– Полагаешь?

– Конечно.

– Ладно, тогда у меня к тебе вопрос. Как думаешь, кем я работаю?

– Сложно так сразу сказать… Модель?

Я хихикнула:

– Вот спасибо, насмешил.

– А что, внешность у тебя подходящая.

– Интеллект, значит, недотягивает? – Я рассмеялась так, что Юра несколько смутился.

– На самом деле ты умная, красивая и всесторонне образованная, так что просто сложно остановиться на какой-то конкретной профессии. А еще я слышал, твоя тетя хвасталась, что племянница у нее настоящий полиглот и знает массу языков.

– Это правда, – кивнула я.

– Значит, ты переводчик? Или секретарь высокой квалификации? Или бизнесом каким-нибудь рулишь?

– Узко мыслишь, друг мой.

– Неужели учительница?

– Интересно, ты знаешь много учителей, которые свободно владеют более чем дюжиной языков?

– Сколько, дюжина? Быть этого не может!

– Может. Более того, это довольно просто. Здесь есть своя система, хотя, разумеется, нужны хорошая память и тренированный интеллект. Но углубляться сейчас в эту тему мы не станем, просто чтобы не отвлекаться.

– Ладно. Значит, из перечисленных мной вариантов ни один не соответствует действительности?

– Нет.

– Высокий интеллект, навыки и знания практически в любой области, хорошая физическая форма, сила и быстрота реакции… – перечислил Юра и воскликнул: – Понял, ты притворщик! И работаешь на правительство!

– Кто, прости? – не совсем поняла я.

– Сериал есть такой. Старый, правда, но довольно интересный. Там парень один мог стать кем угодно: пожарным, врачом, пилотом самолета, в общем, кем пожелает. Он появлялся, когда нужно было помочь людям и наказать обнаглевших бандитов, просто преступника или корпорацию. Притворщик обыгрывал ситуацию так, что все выходило вроде само собой, помогал людям и потом уезжал в другой город или даже штат.

– И при этом работал на правительство? – изумилась я. – Так они должны были, наоборот, его ловить, потому что он больше похож на мстителя-одиночку.

– Точно. Только там было не правительство, а некая организация. Они его еще в детстве похитили и вырастили, потом он сбежал, а они его ловили.

– Ага, понятно. Забавно, кстати, что ты об этом заговорил. Теперь давай попробуем продолжить твою аналогию. Какие, по-твоему, интересы у нашего правительства могут быть на необитаемом острове?

– Понятия не имею. Может, ты просто в отпуске. Или следишь здесь за гостем-преступником. Или нет, вот – правительство интересуется кем-то из гостей курорта!

– Слушай, Юрка, у тебя хорошая фантазия и логика присутствует. Книжки писать не пробовал? Должно получиться.

– Значит, я не прав? – расстроился парнишка.

– Честно говоря, ты удивительным образом оказался недалек от истины. Меня с детства воспитывали в закрытом полувоенном учебном заведении, так что умею я очень многое. А также – теоретически – могу изобразить или заменить представителя любой профессии. Секретные задания правительства мне выполнять тоже приходилось. Правда, на него я давно свое отработала, теперь уже много лет назад. Сейчас я частный детектив и телохранитель.

– Заливаешь! – восхитился парнишка.

– Хочешь, когда совсем рассветет, свежий шрам покажу?

– От настоящего ранения?

– Нет, от любовных терзаний, – съязвила я. – Конечно, от настоящего. От настоящего пулевого.

– Ничего себе. Значит, ты здесь действительно отдыхаешь, здоровье восстанавливаешь?

– Отдыхала, а теперь работаю.

– И кого охраняешь?

– А ты как думаешь? – предпочла я ответить вопросом на вопрос. – Поразмысли немножко, у тебя получится.

– Рогозина, что ли? – подался вперед Юра. – А мне казалось, что вы давние друзья.

– Одно другому не мешает. Мы действительно давно знакомы. Но сейчас появилась надобность и в услугах телохранителя.

– Все вокруг уверены, а некоторые почти открыто говорят, что вы с Рогозиным любовники.

– Это глупые сплетни. У меня дома жених есть, полковник полиции, в управлении Тарасовском служит.

– Правда? – кажется, снова расстроился Юра. – Тогда почему ты эти слухи не опровергнешь? Если честно, мне неприятно было это слышать.

– Почему? – сыграла изумление я.

– Такая, как ты, не должна ходить в любовницах, это унизительно.

– Ты, Юра, молодец и мыслишь правильно – с точки зрения морали. Но с точки зрения конспирации это неверно.

– Почему? – удивился он.

– Смотри сам. Богатый бизнесмен проводит много времени с молодой симпатичной женщиной. Естественно, все вокруг думают, что они любовники, и никто не станет болтать, мол, у Рогозина серьезные неприятности, если он даже телохранителя нанял. А преступник, если вздумает напасть, не сочтет мое присутствие угрозой, значит, у меня будет стратегическое преимущество. Понимаешь?

– Кажется, да. И даже понимаю, что болтать обо всем, что ты мне сейчас рассказала, не стоит.

– Молодец, все правильно понял. Спасибо.

– А какие тогда у тебя неприятности? Я не очень разобрался.

– Ты сегодня видел Максима и Андрея на танцах?

– Конечно, они от тебя весь вечер не отходили.

– И казались веселыми, правда?

– Да, понятное дело…

– Притворялись оба, чтобы слухи не поползли, – заговорщицким тоном прошептала я, наклоняясь ближе.

– Зачем? То есть о чем слухи могут пойти?

– Скандал на катере сегодня, вернее, уже вчера днем, вышел громадный. Мы уже начали погружаться, и тут обнаружилось, что у Андрея то ли комплект неисправен, то ли баллоны дыхательной смесью никто не заполнил. Андрей Викторович бывает очень резким, если что не так, вот и накинулся на Максима, стал обвинять в халатности. А тот клялся, что все с вечера подготовил, проверил, и оборудование в порядке было. Значит, возникает подозрение в диверсии, и это уже камень в мой огород, понимаешь?

– Так ты поэтому здесь всю ночь дежурила, пыталась вычислить вредителя?

– Может, его и нет вовсе. Максим мог ошибиться, оборудование могло попасться бракованное, – осторожно забросила я удочку. Сейчас Юра, если он как-то причастен к диверсии, должен начать сваливать все на Максима, потому что понимает, что производственный брак легко обнаружить при проверке, а поиски злоумышленника приведут к нему рано или поздно, и ему нужно будет отводить от себя подозрения, повесив их на другого.

– Не-е-е-ет, – протянул юноша, – этого просто быть не может. Максим хороший специалист и очень ответственно относится к своей работе. Я с ним много времени проводил, учился, расспрашивал обо всем, что с дайвингом связано. Он мне посоветовал, какую литературу почитать, на какие упражнения обратить внимание. Максим не мог допустить такую грубую ошибку, мне кажется, и небрежным он не мог быть. Так что остаются только производственный брак или диверсия. Как это ни прискорбно, но диверсия все же гораздо вероятнее.

– Обоснуй свою мысль, будь добр.

– Я, конечно, не великий специалист, по сути, я только учусь. Но все-таки, по-моему, заводской брак обычно проявляется в первые дни или недели эксплуатации.

– Думаю, ты прав. Значит, остается диверсия. Кому-то, видимо, сильно мешал Андрей Рогозин, вот от него и попытались избавиться.

– Совсем насмерть? Убить хотели? – Юра сильно вздрогнул, и катамаран закачался на волнах.

– Тише, ты нас в воду опрокинешь! – шикнула я.

– Прости, я просто совсем не ожидал. Значит, где-то на острове находится убийца?

– А ты быстро соображаешь. Назовем его пока злоумышленником, ведь Андрей жив и здоров. Слушай, Юра, ты говоришь, что много времени проводил с Максимом, верно?

– Да. Я хочу научиться у него всему, хорошенько освоить дайвинг, потом дома немножко подучиться, окончить курсы специальные и получить сертификат.

– И что? – усмехнулась я.

– Тоже буду инструктором работать. У меня обязательно получится! А в свободное время буду писать приключенческие повести, представь себе.

– О пиратах?

– Меня всегда занимали морские приключения, это классная тема. Но сейчас больше интересуют подводные клады и кладоискатели, всякие драмы, связанные с их поисками. Пираты тоже, наверное, но только современные. Их сейчас много в том же Средиземном море.

– Здорово, да, это очень интересно. Кстати, если ты много времени проводил с Максимом, – вернула я разговор к более важной для меня теме, – может, заметил кого-то рядом? Кто-то за вами наблюдал слишком пристально, задавал вопросы или, возможно, предлагал помощь?

– Максиму только я помогал, – растерянно ответил Юра, – но ты не подумай ничего. Он не поручал мне сложных манипуляций, и все, что сделано, всегда перепроверял. Но если хочешь, я понаблюдаю. Могу осторожно навести справки.

– Помнишь, о чем я просила в начале нашего разговора – чтобы все сказанное осталось только между нами, по крайней мере до окончания моего расследования. И давай договоримся так: если что услышишь или заметишь, расскажи мне обязательно, но сам никаких действий не предпринимай, ладно? И не вздумай устроить самостоятельное расследование или слежку за складом!

– Это почему? Считаешь меня слабым и неспособным постоять за себя? – надулся парень.

– Отнюдь нет. Но у тебя все равно не имеется специальных навыков. А как ты сам недавно заметил, рядом с нами может скрываться настоящий убийца, готовый на все. Так что не заставляй меня пожалеть о своей откровенности, пообещай делать все как надо, хорошо?

– Ладно, – нехотя протянул он.

– Честное слово? – настаивала я. – Может статься, что мне будет некогда присматривать за тобой. Даже вероятнее всего, что времени не будет. А если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.

– Правда? – неизвестно чему обрадовался Юра.

– Друг мой, ты еще такой ребенок… – покачала я головой.

Мы Юрой еще немного поболтали, пока не наступил рассвет. Потом я уговорила его отправиться в свой номер и лечь спать, чтобы родители, когда проснутся, не обнаружили, что их сын неизвестно где болтался всю ночь. Юноша обещал держать ухо востро и не лезть в неприятности, а взамен вытребовал обещание взять его на ближайшее погружение. Я не стала расстраивать парня и высказывать вслух предположение, что испуганный инцидентом Рогозин в скором времени вряд ли решится даже на обычную морскую прогулку.

Проанализировав поведение Юры и наш с ним разговор, я поняла, что подозревала его зря и он хороший мечтательный и увлекающийся мальчик, который правильно смотрит на мир и неспособен на подлое убийство. И это было славно, потому что Юра мне нравился и подозревать его было неприятно.

Настораживало только одно – что преступник не пожелал появиться у расставленной мной ловушки. Почему, собственно? – спрашивала я себя. Он так уверен в своих силах? Сломал прибор, выпустил дыхательную смесь, а теперь терпеливо ждет сообщения о несчастном случае с Рогозиным? Или он просто затаился? Предположить, что он не появился, потому что заметил нас с Юрой, довольно сложно. Я замаскировалась так хорошо, что мальчик не замечал меня, находясь практически в полуметре. А болтать мы принялись уже после того, как мне стало ясно, что никто не придет. Правда, у меня было еще одно предположение, что злоумышленник просто вычислил ловушку. Пока не знаю, как это у него получилось, ведь вся информация тщательно скрывалась. Но, похоже, для преступника мало тайн на нашем курорте. И это тоже, как было сказано в одном старом фильме, информация к размышлению.

* * *

В следующие пару дней я неотлучно следовала за Рогозиным, выполняя обязанности телохранителя. Вернее, мы продолжали вести жизнь обычных отдыхающих, только, как я и предполагала, Андрей охладел к дайвингу. Вместо этого мы много плавали, загорали, проводили целые дни у живописного водопада, а также катались по морю. Всю технику я тщательно (и негласно) проверяла еще у причала, чтобы мой подопечный был спокоен, а у злоумышленника не осталось ни единого шанса устроить очередную диверсию.

На ночь Рогозин всегда оставался с женой в своем коттедже. Я попробовала было его уговорить перебраться в отель, поближе, но он вдруг заартачился и заявил, что желает жить прямо на берегу моря, и никак иначе. Уступая моим требованиям, он согласился только соблюдать некоторые правила безопасности – на ночь не бросать открытыми окна и двери коттеджа, пока не найдем преступника, вести себя осторожно, не устраивать романтических ночных купаний или прогулок с женой. А если уж сильно пожелает, отправлять посыльного за своим телохранителем и гулять исключительно в моей компании.

Рогозин все требования соблюдал, но совсем без энтузиазма. Он терпеливо выслушивал доклады о расследованиях, но, как мне кажется, утратил к ним живой интерес. Он стал постепенно успокаиваться – все было тихо и мирно, на жизнь Андрея никто больше не покушался. А по мере того как уходил его страх, он все меньше верил, что недавнее происшествие было покушением на него лично. Мое предположение, что в комнате Галины некто подстроил Рогозину первую ловушку, похоже, и раньше казалось ему необоснованным. Но сам Андрей со мной об этом не заговаривал, а я предпочитала ждать, щекотливой темы пока не касаться и не форсировать события.

За эти пару дней не произошло ничего особенного, спокойный отдых не был нарушен никакими происшествиями. Мы отдыхали на пляже, неподалеку тетя Мила болтала с приятельницами. Еще чуть в стороне загорала Лиза. Андрей катался вдоль берега на скутере, мы с Юрой собирались организовать компанию для пляжного волейбола.

Неожиданно прибежал запыхавшийся Алекс и тихонько сообщил, что мне звонили с материка, есть новости, и меня просят перезвонить в управление полиции.

Я осмотрелась, проверяя, не слышал ли кто слов управляющего; потом сделала знак Андрею, чтобы он на время прервал прогулку и, пока я бегаю, отдохнул немного на берегу, и поспешила в кабинет Алекса.

После обмена приветствиями и любезностями мистер Далтон перешел к сути вопроса:

– Как вы, наверное, понимаете, Юджени, звоню по делу. Вчера я завершил исследования, о которых вы просили, и готов сообщить результат.

– Тогда, пожалуйста, не томите! – нетерпеливо попросила я.

– Цианид в тканях тела не обнаружен.

– Простите за мой вопрос, но вы уверены? – решила уточнить я. – Смерть девушки действительно не могла произойти от отравления ядом?

– Понимаю, может быть, этого вы не ожидали, но я все проверил дважды. Не обнаружено следов ни синильной кислоты, ни ее производных. И я по-прежнему уверен, что девушка умерла от раннего инсульта. Трагично, конечно, но это можно считать доказанным фактом.

– Ладно, – пробормотала я, – спасибо вам за помощь, мистер Далтон, и простите за беспокойство.

– О чем речь, Юджени, это было несложно.

После прощания патологоанатом отключился, а я еще стояла какое-то время, сжимая трубку, и пыталась осознать, почему эта новость так меня поразила. Я уже нарисовала в уме определенную картину, и теперь произошла очередная нестыковка фактов, только и всего. Теперь их нужно просто подкорректировать, учитывая новую информацию.

Уже ранее, в предварительных выводах, я допускала мысль, что Галина не прикасалась к отравленному алкоголю. Свой редкий виски систематически пил только Андрей, о чем некто, видимо, знал. Как знал он и то, что у Рогозина любовные отношения с горничной. Неожиданная смерть Галины спутала злоумышленнику все карты, он испугался, и не только расследования. Преступник тоже решил, что произошла какая-то случайность, Галина выпила отравленный виски и погибла от яда. Он, несомненно, ждал расследования, поэтому поспешил уничтожить все улики и стереть возможные отпечатки с графина.

Значит, преступник испугался и затаился, и лишь потом, после того как всем было объявлено, что смерть Галины произошла от инсульта, он успокоился, немного выждал и организовал новую ловушку для Андрея. Причем совершенно сменил почерк. Ведь вначале я ожидала отравления или чего-то подобного, потому мы с тетей Милой и стали есть в компании Лизы с Андреем, а для пущей безопасности я старалась контролировать выбор и подачу блюд.

Значит, наш преступник умен, хитер и наблюдателен. Он не допустил ни одной серьезной ошибки, не оставил следов, разве только с виски слегка прокололся, и то не по своей вине. Смерть Галины злодей не мог предвидеть, но, допустив ошибку, он немедленно устранил ее последствия и, возможно, больше не ошибется.

А еще теперь не может быть никаких сомнений: злодей здесь, на острове, и скрывается он среди отдыхающих или обслуживающего персонала. Это, как ни крути, прорва народу. Поэтому остается самый важный вопрос – каким образом мне вычислить злодея? Сделать это нужно как можно скорее, ибо нет ни малейшего сомнения, что он обязательно повторит попытку, устроит новое покушение. Причем, скорее всего, придумает нечто совсем новое и неожиданное. Но я, Евгения Охотникова, недаром имею репутацию лучшего телохранителя, я буду настороже.

Как же тогда быть с Галиной? Вернее, как мне относиться к этому происшествию – поверить врачам, которые уверяют, что девушка умерла естественной смертью, или считать это убийством, хорошо продуманным и ловко исполненным? Лично я думаю, что таких совпадений не бывает, или они крайне редки. Так что стоит предполагать, что девушку убили. И даже если сейчас мое предположение прозвучит дико, думаю, Галину убил другой человек, не тот, который покушался на Андрея. Тогда получается, что на райском тропическом острове обосновались сразу двое убийц. Просто голова кругом!

Ничего, не в первый раз мне приходится расследовать запутанные преступления. Сначала нужно докопаться до настоящей причины гибели молодой девушки, она приведет меня к убийце, а там и доказательства удастся обнаружить. Ведь, как известно, идеальных преступлений не бывает, нужно только запастись терпением и проявить настойчивость. Если с первым могут возникнуть сложности, то настойчивости и упорства Евгении Охотниковой не занимать.

Вечером того же дня мы с Рогозиным устроились в баре одного из ресторанов. Мне нужно было сообщить приятелю результаты исследований и свои соображения на этот счет.

– Честно говоря, Женька, я начинал думать, что не было никаких покушений, и это все просто совпадение, со мной и с Галей. Верить в это очень хотелось, даже казалось, что все твои догадки притянуты за уши, – признался Андрей, вздохнул и уставился в стакан с виски так пристально, будто желал рассмотреть что-то на дне.

– Я догадалась.

– Правда?

– Конечно, мы же не один год знакомы и можем считывать эмоции друг друга, значит, можем понять надежды и опасения.

– Ага. То есть все-таки мне угрожает опасность, и теперь мы это знаем совершенно точно. Нужно смириться и принять как факт.

– Да. И это очень хорошо, – задумчиво проговорила я.

– Чего же хорошего, Жень?

– Ты прямо как тетя Мила, она тоже требует находить плюсы в каждом патовом положении. Что ж, давай попробуем. Ты жив и совершенно здоров. В первый раз тебя спасла неожиданная смерть Галины, во второй – мое оперативное вмешательство.

– Вот уж не повод для радости! – съязвил приятель.

– Знаю, сейчас тебе так не кажется, но это можно назвать везением. Итак, я продолжу. Мы знаем об угрозе и знаем, что злоумышленник на острове.

– Не забудь учесть серьезность его намерений, – саркастично добавил Андрей.

– Да, само собой, и это тоже, – согласно кивнула я.

– То есть ты хочешь сказать, что и здесь видишь свои плюсы? Женька, да ты, оказывается, оптимист по натуре, вот уж никогда бы не подумал! – Андрей залпом проглотил содержимое бокала и потянулся за бутылкой, чтобы налить очередную порцию.

– Хороший игрок умеет выиграть теми картами, которые ему сдала судьба, как говорил наш инструктор по курсу выживания в Ворошиловке.

– Ты хочешь сказать, что сумеешь обернуть нам в пользу эту ситуацию? – с сомнением протянул приятель.

– Разумеется, смогу! Посуди сам: преступник умный и следов не оставил, вычислить его не получается, а поймать нужно. Значит, у нас с тобой один шанс – поймать его при очередной попытке покушения, так?

– Допустим.

– То есть его упорство и настойчивое желание избавиться от твоей особы в конечном итоге сослужат нам службу.

– А если ты вдруг не успеешь? – напрягся приятель.

– Моя реакция будет на высоте, не бойся.

– Попробую. Но мы ведь не знаем, чего ждать, а ты даже не круглосуточно рядом, а, Жень?..

– Какие вопросы, могу к вам перебраться. Или вы переезжайте в отель. На нашем этаже есть свободные номера.

– Ладно, я обещаю подумать, – нехотя ответил Андрей.

– Теперь мы знаем, что угроза реальна. Так что не тяни, решай поскорее. Кстати, ты не думал, может, стоит рассказать о положении дел Елизавете – разумеется, без лишних подробностей, ибо есть моменты, которые ты не желаешь обсуждать. Но вдруг окажется, что ей тоже угрожает опасность?

– Я уже сказал Лизе, что ты постоянно рядом не просто так, – буркнул приятель.

– А что еще она знает? – насторожилась я.

– Никаких подробностей, как договаривались, честно! Просто Лиза не придумала ничего лучше, чем начать изводить меня ревностью. Ты постоянно рядом, и тетя Мила рядом, приехали мы вместе, много времени проводим в море, да и на острове не расстаемся. Зудела все время, как надоедливый комар. Вот я и сказал, что ты телохранитель, а твои услуги мне необходимы в интересах бизнеса.

– А она что? – поинтересовалась я.

– Подробностей не просила, если ты об этом. Все, что связано с работой или обязанностями, на мою жену наводит тоску.

– Но испугалась?

– Нет вроде, – отмахнулся Андрей, – отстала, и на том спасибо.

– Ладно. Скажи, а как давно ты ей рассказал?

– Да пару дней всего.

– Все равно поговори еще раз, предупреди об опасности. И обязательно скажи, чтобы она ни с кем это не обсуждала. Лиза вроде не болтливая девушка и предпочитает держаться в стороне от всех, но все же.

– Хорошо, как скажешь, Жень.

* * *

Прошло еще несколько дней. Все было мирно и спокойно. Природа радовала теплом, ярким солнцем, хорошо прогретой водой и замечательной погодой. Все вокруг наслаждались отдыхом, а я неотлучно находилась рядом с Андреем и Лизой в течение всего дня, и только на ночь супруги оставались одни. Сначала Андрей категорически не соглашался переехать из уединенного домика на берегу моря, потом ему пришлось долго уговаривать Лизу. Молодая женщина капризничала и придумывала причины, одну нелепее другой: то обещала подумать, то устраивала неожиданную бурную сцену и категорически отказывалась переезжать в «тесную конуру в жутком уродливом небоскребе». Но я полагала, что Рогозин не может считать себя и жену в полной безопасности, пока они остаются на ночь в коттедже, и продолжала настаивать.

Ранним утром в дверь нашего номера настойчиво постучали.

Кто это так тарабанит? Наверное, что-то случилось, мелькнула тревожная мысль, пожалуй, этого можно было ожидать. Последние дни все было слишком спокойно и тихо, как перед бурей.

Я вскочила с кровати, набросила легкий халатик, который валялся на кресле, и поспешила в гостиную. В дверях своей комнаты показалась тетя Мила, ее тоже разбудил стук.

– Женечка, что-то случилось, как думаешь? Может, пожар, эвакуация? – тревожилась она.

– Тетя Мила, успокойся. Дымом не пахнет, и в номер сначала позвонили бы из вестибюля, а только потом стали бы будить тех гостей, которые не отвечают.

– Женя, это я, Юра, – раздалось тем временем из-за двери, – прости, что разбудил, но произошла неприятность! Вернее, несчастье!

– Привет, заходи быстрее! – отворила я дверь.

– Женя, ты в неглиже, – тихонько возмутилась тетя Мила, – это неприлично. Юра уже большой мальчик.

– Сейчас не до этого, теть Мил, и я в халате, а по пляжу все полуголые ходят целыми днями, – отмахнулась я от тетушки, а Юре кивнула: – Рассказывай все!

– Да я, собственно, ничего не знаю, но там полно полиции! Рогозина, кажется, собрались арестовывать!

– Чего?! – изумилась я.

– Точно говорю, сам видел, сколько их понаехало, прямо толпа! Патологоанатом, похоже, тот, что в прошлый раз приезжал, пара офицеров, следователи и несколько полицейских с собаками. Всего человек восемь, может, больше.

– У них это называется «коронер», – автоматически поправила я, – а когда приехали, знаешь? И кто вызвал полицию?

– Не знаю кто. А прибыли, может, с полчаса назад или больше.

– Ладно. Погоди минутку, я оденусь, водой в лицо плесну, и пойдем к коттеджу. Но ты рассказывай пока, мне будет все слышно.

– Ладно. Только чего рассказывать? Я бегал по берегу моря, для поддержания спортивной формы. Когда в ту сторону бежал, – мальчишка махнул рукой в направлении коттеджей, – все было тихо и спокойно, а когда обратно, там уже была толпа полицейских. И кинологи с собаками по берегу сновали туда-сюда.

– Понятно. И чего искали?

– Так труп Елизаветы!

– Что ты говоришь?! – От растерянности я выскочила из ванной в еще более пикантном виде, чем вышла открывать дверь. К счастью, тетя Мила оценила серьезность ситуации и ретировалась в свою комнату, так что замечаний мне было делать некому.

– Я мимо пробегал, а там Рогозина выводили из коттеджа в наручниках. Он просил срочно сбегать, тебя позвать, и сказал, что его обвиняют в убийстве жены!

– Нужно бежать туда как можно быстрее.

– Ага, – согласился Юра, – ты только оденься, я подожду.

– Нет, будь добр, еще кое-что сделай.

– Хорошо.

– Найди управляющего, Алекса, он может быть в своем кабинете или в комнате.

– Я знаю, где это.

– Так, расскажи ему о прибытии на остров полицейских, попроси, чтобы Алекс срочно связался с юристом Рогозина и обрисовал ему ситуацию в общих чертах. Я попробую все узнать и решить проблему. Но может статься, что юристу придется срочно выехать сюда или направиться в полицейское управление Северных территорий.

– Понял, все сделаю, – заявил мальчишка и убежал.

Я торопливо закончила нехитрый туалет и почти бегом рванула в сторону коттеджа.

Рогозина, окруженного толпой полицейских, я догнала в районе вертолетной площадки, когда его уже собирались посадить в специально присланный вертолет и отконвоировать в полицейское управление Северных территорий Австралии.

– Погодите, – почти прокричала я, – кто здесь главный?

– Я. Можете называть меня инспектор или мистер Смит.

– Вы не можете увозить господина Рогозина прямо сейчас, господин инспектор.

– Он подозревается в двойном убийстве и должен содержаться под стражей в специально оборудованном для этого помещении.

– Господин Рогозин подданный другой страны, бизнесмен, уважаемый и достойный гражданин. Насколько я знаю положения австралийского права, если вы намерены арестовать господина Рогозина, то обязаны выдвинуть обвинения прямо сейчас и подкрепить их неопровержимыми доказательствами. У вас имеются веские улики, которые оправдывают арест?

– Пока нет. Наши сотрудники еще производят осмотр места преступления и собирают необходимые улики, – ответил инспектор Смит.

– Замечательно. Значит, мы можем во всем разобраться, находясь здесь. Я хочу знать, в чем именно обвиняют моего клиента и на каких основаниях. Кроме того, я требую непосредственного доступа к расследованию.

– Господин Рогозин поедет с нами на материк, это не подлежит обсуждению. У нас есть к нему вопросы, и мы имеем основания опасаться, что он попытается скрыться.

– Должна напомнить вам, что мы находимся на острове, сбежать отсюда весьма затруднительно.

– Это слабый аргумент. Мы знаем, что господин Рогозин располагает обширными ресурсами.

– Ладно, можете заключить его под стражу. Домашний арест – мера, которая устроит всех.

– Здесь не имеется подходящего помещения, – возразил инспектор Смит, но его решимость уже ослабевала.

– Здесь масса всевозможных помещений, – усмехнулась я, – выбирайте любое. Найдется место для самого задержанного и для офицеров, которые будут его охранять.

– Охрана будет состоять только из наших сотрудников! Это мое условие, и вы, упорная леди, не станете его оспаривать.

– Разумеется, – мгновенно согласилась я, понимая, что этот раунд уже остался за мной.

Устраивать Рогозину побег, чего опасался инспектор Смит, я не планировала. Этот вариант развития событий можно рассматривать как крайнюю меру. Сейчас же мне необходимо разобраться во всем и доказать невиновность друга и нелепость всех обвинений. Для начала следовало выяснить, в чем именно его обвиняют.

Когда суета несколько улеглась, Андрея под конвоем увели в отель и оставили под замком в одном из номеров. Было решено, что офицеры охраны расположатся в смежном номере. Мы же с инспектором Смитом вернулись на место преступления.

По дороге он сообщил мне подробности. Несколько часов назад в полицейском управлении Дарвина раздался телефонный звонок, и некто сообщил, что произошло преступление: Андрей Рогозин, новый владелец безымянного острова, расположенного поблизости от острова Мелвилл, только что жестоко убил свою жену и выбросил тело в море. Также неизвестный заявил, что ранее Рогозину сошло с рук другое убийство – он цинично лишил жизни молодую девушку, Галину Милину, которая служила на курорте горничной и была его любовницей.

Двойное убийство считается особо тяжким преступлением, поэтому управление раздобыло вертолет, инспектор Смит собрал оперативную группу, и они в срочном порядке вылетели на остров.

Прибывшие полицейские направились прямиком к коттеджу и проникли внутрь. Что же они обнаружили? Андрей Рогозин крепко спал в своей постели, а его жена Елизавета Рогозина пропала. Во всех помещениях были видны следы борьбы, легкая плетеная мебель перевернута, опрокинут стол, на котором, видимо, был сервирован ужин. На веранде валялись несколько бокалов и что-то большое, кувшин или ваза. В гостиной и ванной виднелись отчетливые пятна крови, рядом с домиком обнаружились отчетливые следы волочения тела. Они шли по земле клумбы, разбитой перед коттеджем, потом на песке, уходили в море и терялись в набегающих волнах.

Мы застали полицейских за работой. Криминалисты уже зафиксировали место преступления, сейчас они снимали отпечатки пальцев со всех предметов, складывали по пакетам осколки, собирали мазки с пятен крови и волосы Елизаветы с ее расчески для сравнительного анализа ДНК. В еще недавно уютном коттедже царил разгром. Я медленно обошла все помещения, чтобы увидеть все собственными глазами и не упустить ничего важного, а также внимательно наблюдала, что именно делают служители закона.

Мы с инспектором Смитом расположились на веранде, чуть в стороне от работающего криминалиста.

– В первую очередь мне хотелось бы обсудить, какие вы собираетесь выдвигать обвинения.

– Убийство первой степени. Убийство Елизаветы Рогозиной и Галины Милиной.

– Погодите, на время гибели Галины Милиной у господина Рогозина имеется надежное алиби, мы с ним были на морской прогулке.

– Это вы себя называете надежным алиби? – иронично хмыкнул полицейский.

– А вы сомневаетесь в моей надежности? – начала закипать я.

– Вы сотрудник Рогозина и заинтересованное лицо, – парировал инспектор Смит.

– Это не имеет абсолютно никакого значения, уважаемый! – все-таки разозлилась я. – К тому же на катере мы с Рогозиным были не одни. Нас сопровождали инструктор по дайвингу и моторист. Эти люди находятся на острове, вы можете допросить их в любое время.

– И они подтвердят ваши слова?

– Разумеется! Так что оставьте ваши намеки о заинтересованных лицах, они звучат оскорбительно. Я профессионал, специалист своего дела, и моя помощь обязательно пригодится следственной группе. Так что нам лучше сотрудничать. И, кстати, не советую злить меня или оскорблять!

– Прошу меня извинить. Но здесь, на Северных территориях, мы ничего не слыхали о Евгении Охотниковой. Я знаю лишь одно: вы сотрудник Рогозина, настойчиво пытаетесь участвовать в расследовании и вмешиваетесь во все процессуальные действия. Что я могу предполагать? Первое, что приходит в голову – вы будете вести свою игру и, разумеется, действовать в интересах господина Рогозина.

– Ваши предположения ошибочны. Настоящий детектив никогда не поступится истиной в угоду работодателю. Я много раз сотрудничала со следственными органами моей страны. Если желаете, вы можете навести подробные справки.

– Хорошо.

– Вам нужно сообщить имена, к кому обратиться?

– Спасибо, я наведу справки по своим каналам.

– Договорились.

– Тогда давайте больше пока не поднимать эту тему. Что же касается алиби господина Рогозина, давайте вернемся к его обсуждению после допросов свидетелей.

– Согласна. Только это еще не все мои возражения. Сразу после смерти девушки Рогозин распорядился закрыть помещение и вызвать полицейских. Осмотр провели ваши оперативники, ваш коронер осмотрел тело, провел вскрытие и выдал заключение, что смерть не была насильственной. Ее причиной явились слабое здоровье девушки и жаркий климат. А теперь вы в этом сомневаетесь, оспариваете выводы ваших же специалистов. На каком основании? Опираясь на анонимную кляузу?

– Но остальные его сведения, которые касаются госпожи Рогозиной, полностью подтвердились. Что же касается гибели Милиной, то вы, похоже, сами не слишком поверили в то, что девушка умерла от инсульта, – парировал полицейский, – и стали требовать проведения дополнительных исследований.

– Да, это так. Но мои опасения не подтвердились, коронер настаивал на первоначальном диагнозе.

– Понимаю. Но мы не можем оставить без внимания новые сведения и теперь будем вынуждены все еще раз проверить, провести полное расследование.

– Это замечательно.

– Вы находите? – Полицейский заподозрил в моих словах скрытый подвох. Это было видно по тому, как он внимательно и озадаченно вглядывается в мое лицо.

– Конечно, – серьезно кивнула я, – если есть сомнения, все заново проверить необходимо. Но тогда вы должны знать еще одну вещь. Я начала расследование и настаивала на проведении анализов, потому что опасалась за жизнь самого господина Рогозина.

– Неужели? – с сомнением протянул чиновник.

– Можете не сомневаться в этом.

– В любом случае господин Рогозин признался, что Галина Милина была его любовницей.

– Но это не значит, что он ее убил. То есть его признание ничего не доказывает.

– Ошибаетесь, уважаемая. Господин Рогозин скрыл этот пикантный факт от предварительного следствия, что говорит о наличии умысла.

– Подумайте сами, инспектор! Почти все женатые мужчины, которые имеют любовницу, склонны скрывать это от посторонних людей и от жены. Но далеко не все при этом планируют избавиться от обеих женщин.

– Вы защищаете Рогозина с таким энтузиазмом и пылом… – прищелкнул языком инспектор Смит и покачал головой.

– Потому что совершенно убеждена в невиновности господина Рогозина. Он мой давний друг и очень хороший человек.

Инспектор Смит указал мне на глубокий продолговатый след на земле.

– Смотрите, именно здесь ваш клиент протащил свою жену, как мешок с мусором, чтобы выбросить тело в море. Хорошие люди так не поступают.

– А вы совершенно уверены, что Елизавета мертва?

– В этом не может быть сомнений. Лично я считаю Рогозина циничным и жестоким убийцей, который недостоин снисхождения. И когда мы найдем тело женщины, соберем достаточное количество улик, прокуратура будет готова выдвинуть обвинения. Тогда нам придется пересмотреть нашу договоренность относительно места содержания господина Рогозина.

– Согласна. А что именно вы собираетесь здесь обнаружить? – поинтересовалась я, глядя, как криминалист берет пробы почвы.

– В процессе волочения тело может оставлять следы, например частицы волокна от одежды.

– Вы хотите обнаружить их прямо в почве?

– Нет. Я снял обрывок волокна, предположительно льна, бежевого цвета, вот с этого куста, – вместо инспектора ответил мне криминалист, – а почву беру на всякий случай. Возможно, там будут обнаружены следы крови. Но если найдутся свидетели, которые дадут показания, что видели госпожу Рогозину в бежевом жакете или пиджаке, можно считать доказанным, что это след от волочения ее тела.

– Скажите, вам лично доводилось видеть Елизавету? – поинтересовалась я у инспектора Смита.

– Нет, не имел чести быть представленным ей.

– Понятно. Лиза очень стройная, худенькая девушка.

– Была, – поправил меня инспектор.

– Да, видимо, была. Но все равно, мне сложно представить, что Андрею, крепкому тренированному парню, пришлось тащить ее тело волоком, оставляя на своем пути эти жуткие следы.

– Что вы хотите этим сказать, Евгения?

– Что все это не имеет смысла! Муж убивает жену, устраивает в доме погром…

– Соседи не могли ничего слышать. Следующий на берегу коттедж не занят, а тот, в котором живет семья, находится слишком далеко, – поспешил заверить меня инспектор Смит.

– Допустим. Но я хочу сказать не совсем это. Представим на минутку, что Андрей действительно убил жену. Вам известно, каким способом? Орудие убийства нашли?

– Нет, пока найти ничего не удалось. А сам господин Рогозин сказал, что крепко спал ночью и ничего подобного не делал. То есть он отказывается давать правдивые показания.

– Ладно, допустим, что Рогозин убил жену. Но вместо того, чтобы отнести достаточно легкое тело в море, он зачем-то его волочит по земле и оставляет жуткие следы, которые недвусмысленно указывают на совершенное преступление.

– Позволю себе заметить, – ядовитым тоном парировал инспектор Смит, – что эти, как вы выражаетесь, «жуткие следы» находятся по всему дому, и в изобилии!

– Именно, вы просто уловили мою невысказанную мысль! Предположим, Рогозин убил жену, утопил тело, избавился от орудия убийства, каким бы оно ни было. А потом вернулся в свой разгромленный коттедж, спокойно улегся спать и крепко спал до вашего появления?! Ведь вы сами со своими офицерами свидетельствовали, что разбудили моего клиента. Скажите, это возможно, по-вашему? Кто так поступает? Какие нужно иметь, не знаю, нервную систему, душевную организацию? В конце концов, где здравый смысл и чувство самосохранения?

– Откуда же мне знать? Может, ваш Рогозин настоящий маньяк, который убивает женщин ради удовольствия.

– Ваши суждения оскорбительны и голословны. И вы не ответили на поставленный вопрос. Почему Рогозин не поторопился убрать все следы своего «преступления», а спокойно улегся спать?

– Наверное, не ожидал прихода полиции. Ведь Рогозин находился, смею заметить, на собственном острове, где чувствовал себя полноправным хозяином.

– Вы так говорите, будто он не убрал из духовки подгоревший пирог. Любой, кто зайдет в коттедж, сразу поймет, что здесь произошло что-то ужасное, возможно, трагедия. А этот остров вовсе не является необитаемым, он полон сотрудников и отдыхающих. Кто бы это ни увидел, он обязательно начал бы задавать Рогозину вопросы. И что ему пришлось бы делать, убивать всех вокруг? Это глупо, недальновидно и совершенно нерационально, а мой клиент человек здравомыслящий.

– Не пойму, к чему вы клоните, Евгения.

– Я думаю, что моего клиента грубо подставляют. Рогозин ничего не может рассказать о прошедшей ночи по одной простой причине: он всю эту ночь крепко проспал, а о судьбе своей жены ничего не может сообщить просто потому, что ничего не знает.

– И даже не слышал шума, который неизбежно должен был слышать? Крики женщины, угрозы, шум борьбы? Ибо она, без сомнения, боролась! Звук бьющегося стекла и переворачиваемой мебели, наконец?

– Да, не слышал, – поддержала я. – И как вы думаете почему?

– Почему же?

– Очевидно, что господин Рогозин находился под воздействием некоего препарата, который ему подмешали в еду или ввели каким-то иным способом, чтобы устранить на определенное время и подставить без помех.

– Евгения, вы просто хватаетесь за соломинку, – усмехнулся полицейский.

– Мое предположение очень просто проверить. Распорядитесь, чтобы у Рогозина взяли анализы: мазок изо рта, кровь, мочу.

– Только исследования будут проводить наши специалисты, – твердо заявил инспектор Смит.

– Не доверяете, значит, – рассмеялась я, – хорошо, будь по-вашему. Моему клиенту скрывать нечего. Пусть анализы делают ваши специалисты. И еще мне нужно поговорить с моим клиентом. Надеюсь, вы не станете возражать?

– Только под наблюдением моих людей, – склонил голову полицейский.

Я усмехнулась:

– Опасаетесь, что я передам мистеру Рогозину миниатюрный дрон, и он бежит на нем от правосудия? Как пожелаете, впрочем. Пусть ваши офицеры находятся рядом.

– Ваш клиент виновен или в одном преступлении, или в обоих. Многие улики указывают на это. Так что наше отношение вполне можно понять.

– Моего клиента подставляют! – возразила я. – Улики против него слишком явные, нелепые и при этом косвенные. Ни одной прямой и неоспоримой вы пока не нашли. Так что ваше предвзятое отношение как минимум преждевременно.

– Найдем тело погибшей женщины, полицейское управление задействует все необходимые ресурсы, и тогда мы получим ответы на многие вопросы, как то способ убийства и его орудие. Наши криминалисты смогут обнаружить неопровержимые улики, так что вашему клиенту ни за что не выйти сухим из воды.

– Новые улики укажут на другого человека или людей, тем самым невиновность господина Рогозина будет доказана, – настойчиво возразила я.

* * *

Несмотря на мои оптимистичные речи, картина складывалась весьма неприглядная. Полицейские пылали праведным гневом и были уверены в том, что Андрей коварный изменник, искусный манипулятор и жестокий убийца, который расправился со своими женщинами без тени сомнения или сожалений. Причем обставил первое убийство так, что чуть не избежал возмездия, а второе совершил с особой изощренной жестокостью, оставил после себя место преступления в таком виде, что у видавших многое оперативников пробежали мурашки по коже. Особенно поразил офицеров тот факт, что Рогозин спокойно спал среди всего этого ужаса и разгрома.

После того как полицейские закончили осмотр дома и окрестностей и собрали все возможные улики, некоторые из них отбыли на материк. Часом ранее мы пришли к Андрею вместе с мистером Далтоном, которому инспектор Смит поручил взять у Рогозина все необходимые анализы. Сначала я пыталась возражать и уверяла, что среди персонала отеля есть врач и что логичнее поручить ему все необходимые манипуляции под непосредственным наблюдением коронера. Но инспектор Смит был непреклонен. Он заявил, что коронер тоже врач по образованию и способен сам взять анализы, а господин Рогозин находится под домашним арестом, что означает ограничение не только его передвижений, но и контактов его с окружающими. Доктор может быть допущен к нему лишь в одном случае – если мой клиент станет жаловаться на ухудшение самочувствия.

Я не стала спорить с инспектором в первую очередь потому, что добилась почти всего, чего хотела, по крайней мере сейчас. Инспектор Смит не стал возражать против моего непосредственного участия в расследованиях и согласился, хотя на время и с оговорками, оставить Андрея на острове. Конечно, мне было бы гораздо спокойнее, если бы он был под моей непосредственной охраной, но в той ситуации добиться большего было невозможно. В тюрьме большого города мне было бы гораздо сложнее присматривать за другом. А злоумышленнику, вероятно, наоборот, было бы проще добраться до Андрея. Здесь, на острове, его будут охранять полицейские, а я спокойно займусь расследованием и буду присматривать за всеми сразу.

Примерно такими соображениями я поделилась с Рогозиным при встрече.

– Инспектор Смит тоже остался на острове. Я распорядилась поселить его, двух полицейских и трех кинологов в гостевом коттедже.

– Зачем они остались? – упавшим голосом поинтересовался Андрей.

– Кинологи с полицейскими будут искать тело Елизаветы, осматривать береговую линию и территорию, прилегающую к домику. А завтра должны прибыть водолазы, будут искать тело в воде.

– Понятно.

– Инспектор Смит будет ими руководить и вообще непосредственно вести расследование. Офицеры, которые тебя охраняют, будут жить в смежной комнате этого номера.

– Хорошо. Мне много места и не надо.

– Это большее, чего мне удалось добиться.

– Уже понял, спасибо.

– Ладно. У меня не получится находиться рядом постоянно, просто никто не позволит. Поэтому будь очень осторожен. Офицеров я проверю сама и стану следить за ними по возможности. Но и ты сам будь очень внимателен. Требуй себе ту же еду, что едят полицейские, пусть у вас будет один стол. Пей только из тех бутылок, которые откроешь сам, а открытые бутылки и свой стакан без присмотра не бросай.

– Женя, ты действительно полагаешь?.. – наклонившись ко мне, прошептал приятель.

– Что это может быть частью плана по твоему устранению? Да. Так что будь очень осторожен, больше никакой беспечности! А теперь расскажи, что произошло ночью.

– Женька, ты что, не веришь мне? Я действительно ничего не помню, потому что крепко спал! – почти прокричал Андрей.

– Вот мне и хочется узнать причины столь неестественно крепкого сна. И для этого я прошу тебя рассказать все подробности прошлого вечера. Давай с самого начала, с того момента, когда я проводила вас с Лизой до коттеджа и ушла. Чего делали, о чем говорили? Может, в гости кто заходил? Начинай, рассказывай с подробностями и ничего не упускай.

– Ты ушла, а мы с Лизой немножко поругались. Как обычно, впрочем.

– Сильно поскандалили?

– Да нет. Я называю подобный накал страстей «чуть ниже среднего».

– Хорошо, а на какую тему спор вышел?

– Тоже ничего нового. Лизе не хотелось переезжать, вещи упаковывать, возиться. И ее по-прежнему раздражало твое постоянное присутствие. Она, оказывается, не верила в необходимость иметь телохранителя.

– Так, – произнесла я, не замечая, что повторяю любимое словечко приятеля Генки. Он почти неосознанно его повторяет, когда насторожен или недоволен тем, что я ввязалась в очередную авантюру, – а чем закончилась ссора?

– Как ни странно, пришли к консенсусу. Лиза согласилась переехать в отель при условии, что я велю прислать горничных для упаковки-распаковки вещей. В свою очередь, я обещал подумать над тем, нужен ли мне телохранитель.

– Так, хорошо. Что было потом?

– На столе был сервирован легкий ужин, вернее, закуски. Мы перекусили и выпили вина.

– Мы ведь ели тем вечером в ресторане.

– А потом долго гуляли. У меня на море всегда аппетит волчий. Алекс об этом знает, поэтому обычно ставит на стол для меня что-нибудь перекусить. Для меня, потому что Лиза бережет фигуру и перед сном обычно не ест.

– Ладно. Что вы ели и пили?

– Пили красное вино, бутылку я сам открывал. Ели икру, тарталетки с грибами, мясную нарезку. Пили лимонад.

– Вкус у напитков был обычный?

– Вроде да. Но лимонад я едва пригубил, не люблю его, это слабость Елизаветы. А вина выпил пару бокалов. Вот только насчет вкуса ничего не скажу. Обычно я предпочитаю хороший виски или, на худой конец, коньяк. В винах совсем не разбираюсь. Это была дамская прихоть.

– Понятно. Что потом?

– Потом мы занялись любовью, и я уснул.

– В процессе? – не сдержалась я.

– Нет, блин, потом уснул! Спал крепко и ничего не слышал. Приехавшие полицейские меня еле растолкали.

– Значит, посторонние к вам вчера не заходили? – задумчиво протянула я.

– Насколько могу судить, то есть пока я не уснул, нет. Никого не было.

– Утром, когда ты проснулся, какие были ощущения?

– Испугался я здорово! Кругом разгром, полицейские в морду стволами и фонариками тычут да орут что-то на плохом английском.

– Друг мой, ты понимаешь разницу между чувствами и ощущениями? – ехидно поинтересовалась я. – Какие были физические ощущения, например, слабость, сонливость, сухость во рту?

– Я испугался и весь покрылся потом, во рту сразу пересохло. До сих пор пить хочется нестерпимо. А сонливости нет и следа, испарилась, как только я понял, в чем меня обвиняют!

– Скрывать не стану, ситуация серьезная. Полицейские не только убеждены в твоей виновности, они уверены, что ты двуличное чудовище, которое цинично и жестоко избавилось от обеих женщин, жены и любовницы.

– Меня, – вскочил Андрей, – они меня обвиняют в смерти Гали?! Это просто уму непостижимо!

– Звучит так, будто обвинение в убийстве жены тебя не шокирует вовсе, – спокойно прокомментировала я.

– Женька, поверь, я действительно в шоке от всего происходящего! И я никого не убивал, правда! Но они же сами уверяли, что Галя от инсульта умерла, и тест на яд ничего не дал. А теперь что, хотят на меня всех собак повесить?

– Это стремление как раз понятно. Более того, оно закономерно. А вот ты отныне тщательнее следи за своими словами, – я скосила глаза в сторону комнаты полицейских, – ибо теперь к тебе предвзято прислушиваются. Помнишь, как говорят в детективах? Правильно, вижу, что помнишь: все сказанное тобой будет использовано против тебя.

– В суде? – пискнул Андрей.

– Надеюсь, до суда дело не дойдет. Я распутаю этот змеиный клубок из заговоров, преступлений и ловушек. Я смогу найти тело Лизы, узнать, как и почему она погибла, и разоблачить виновного. Что же касается смерти Галины… Если раньше она была лишь частным расследованием, теперь нам обязательно нужно докопаться до сути, от этого зависит твоя жизнь и свобода.

– Женька, ты только не бросай меня, – взмолился приятель, – и обязательно верь в мою невиновность. Мне сейчас просто необходимо, чтобы ты верила: я никого не убивал!

– Не паникуй, я тебе верю и никогда не брошу в беде. Мы обязательно со всем разберемся.

– Хорошо бы…

– Не теряй надежды. Думаю, анализы обязательно выявят в твоем организме остатки снотворного. Если это не создаст тебе стопроцентное алиби, то изменит предвзятое отношение полицейских.

– Как скажешь, Жень.

* * *

Я пыталась всячески подбодрить приятеля, но мои полные оптимизма заверения не подействовали. Он совершенно пал духом, целыми днями валялся на кровати, глядя в потолок, или бесцельно слонялся по номеру, который стал местом его временного заточения.

Все мои попытки найти свидетелей, которые могли что-нибудь рассказать о том вечере, не увенчались успехом. Никто ничего не видел и не слышал. Андрей не помнил ничего существенного. Следы Елизаветы терялись, она действительно словно в воду канула. Полицейские упорно искали тело Лизы сначала в море, а потом, когда обыскали дно почти вдоль всей прибрежной линии, стали искать и в земле. Они рассудили, что коварный преступник мог специально оставить следы, ведущие к морю, чтобы сбить полицию со следа, а сам закопал тело в землю. Вся территория, прилегающая к коттеджу Рогозиных, и прибрежная линия острова были обысканы с собаками, но тело исчезло без следа.

Сначала инспектор Смит горел охотничьим азартом и порывался вызвать гвардию, полицейское подкрепление и отряды волонтеров, чтобы организовать поиски свежего захоронения по всему острову. Потом он все чаще стал разводить руками и говорить, что за короткую летнюю ночь преступник не успел бы отнести тело настолько далеко и спрятать так надежно, чтобы никто ничего не увидел. А все окрестности уже были тщательно обысканы. Значит, он действительно знал, что делает, когда выбрасывал тело в воду, и морские течения унесли тело далеко в открытое море. Но инспектор Смит считал, что рано или поздно разлагающееся тело всплывет, поэтому полицейские патрули целыми днями бороздили прибрежные воды в поисках тела.

Я пыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. Похоже, что Андрея действительно подставляют. Сейчас уже не так важно, каким именно способом его временно вывели из строя – подмешали снотворное в вино, которое стояло в коттедже, подсыпали что-то во время ужина или сделали инъекцию, когда он уже уснул. Андрей ничего не видел и не слышал. А будучи мужем Елизаветы, и не просто мужем, а изменником, любовница которого недавно загадочно умерла, Рогозин превратился в идеального подозреваемого.

Конечно, сейчас я могла поставить вопрос ребром, потребовать официального предъявления обвинений моему клиенту или снятия всех подозрений и освобождения из-под ареста. Если тела Елизаветы нет, а причина смерти и орудие убийства не установлены, все остальные улики не стоят выеденного яйца. Конечно, они доказали, что найденное волокно именно из пиджака Лизы, и все отпечатки в доме принадлежат супругам или горничной, которая делала у них уборку, то есть доказательств участия в преступлении посторонних людей нет. Кроме того, анализ ДНК убедительно доказывал, что кровь принадлежит Елизавете Рогозиной. Но всего этого для приговора было недостаточно. Дело не дойдет до суда, я могу разбить их в пух и прах еще на предварительном слушании.

Но полицейские крепко уверовали в виновность Андрея. Они будут тянуть время, всячески портить ему жизнь, возобновляя дело снова и снова, распространяя гадкие слухи и распугивая клиентов курорта. Значит, нужно завершить эту историю и найти настоящего виновника, того, кто сыграл с моим приятелем эту злую шутку.

Но все мои попытки выйти на злоумышленника не увенчались успехом. Я понимала только одно, что преступник до сих пор находится на острове. Что ж, я готова к огромной работе – методично проверить всех сотрудников курорта и гостей, которые здесь есть, узнать всю их подноготную, проанализировать прошлое, отыскать скрытые мотивы, которые могут быть у этих людей. Сейчас мне нужно только, чтобы до конца расследования никто не покинул остров.

Через вездесущую тетю Милу я навела справки. Оказалось, что первыми должны уезжать необщительные супруги, которые занимают весь этаж люкс. Через пару дней отправятся домой молодожены. Я допускала мысль, что гости напуганы событиями на острове. Задержание хозяина курорта, обыски во всех помещениях, постоянные поиски, полицейское патрулирование выведут из равновесия кого угодно, не говоря уже о загадочной смерти двух молодых женщин. Значит, некоторые гости могут уехать раньше оговоренного срока, это желание ни у кого не вызовет подозрений. Но меня подобный исход не устраивал, потому что таким образом мог улизнуть и преступник. Значит, я должна была предотвратить это и не оставить ему ни малейшего шанса.

Когда я в очередной раз пришла проведать Андрея, мы с ним немного поразмыслили и придумали выход. Он велел Алексу, чтобы тот отказался на время от поставок продовольствия, заявил о поломке прогулочного катера и распространил слухи о неожиданной болезни пилота вертолета. После он должен был рассыпаться в извинениях перед теми, кто собирался домой, и предложить им совершенное бесплатное продление отдыха. Алекс уверял всех, что как только прибудут необходимые детали и катер отремонтируют, движение между островами возобновится. Для желающих отбыть с острова вертолетом прибудет новый пилот с большой земли. Правда, на его доставку тоже уйдет некоторое время. Так что, видимо, форс-мажор продлится очень недолго, три или четыре дня, максимум неделю.

Способ задержать злодея на острове мы, конечно, придумали. Но теперь я понимала, что время работает против меня, и его с каждым днем становится все меньше. Значит, придется срочно придумать нечто гениальное для разоблачения преступника или в кратчайшие сроки устроить проверку всем обитателям острова.

Сказать это было гораздо легче, чем сделать. К этому моменту я уже была знакома почти со всеми гостями курорта, но не всех знала по фамилиям. С работниками дело обстояло гораздо проще, в кабинете Алекса имелась картотека с их личными делами. Конечно, во время найма на работу никто строгих проверок не проводил, но общая информация там имелась. Для выяснения всей подноготной ее было более чем достаточно.

Во время моей работы периодически возникают ситуации, когда требуется закрытая информация. И я давно поняла, что самый простой и быстрый способ ее раздобыть – это прибегнуть к помощи хорошего хакера. Потому я сотрудничала с лучшим из них. Мой приятель мог раздобыть драгоценные крупицы информации в сетевом океане, причем в кратчайшие сроки. Зачастую это помогало мне раскрывать практически безнадежно запутанные дела.

Интернета на острове не было, поэтому я связалась с хакером по спутниковому телефону, принадлежащему администрации курорта. Приятель был несказанно удивлен, когда узнал, что на земле еще сохранились места, не опутанные Всемирной паутиной. Разумеется, он был рад новому заданию, хотя я думаю, что в рутинном сборе информации о большом количестве людей нет ничего особенно занимательного. Но одно интересное задание для хакера у меня все же имелось. Немного поразмыслив, я решила, что самым рациональным будет начать поиск нашего злоумышленника с телефонного звонка в полицию.

Еще в день прибытия на остров полицейских я обратила внимание на возмутительный факт – офицеры не просто отправились все проверять по звонку неизвестного, они безоговорочно поверили анонимному сообщению. Почему, собственно? Как можно верить, что человек бескорыстно помогает полиции, если он не готов сообщить даже свое имя? Чем руководствовались служители закона, принимая слова анонима на веру, неизвестно, да сейчас и не важно. Меня беспокоил другой факт: загадочный аноним оказался подозрительно информированным. Откуда постороннему человеку знать подробности только что совершенного преступления, например о страшном разгроме в коттедже или о теле убитой женщины, утопленном в море? И как неизвестный мог обвинить Андрея в убийстве Галины Милиной, если всем было объявлено, что девушка погибла от инсульта? Первое предположение напрашивалось – аноним был сообщником убийцы, если не самим убийцей.

Поэтому найти его было необходимо в первую очередь. Хакер сможет мне в этом помочь, благодаря одной хитрой программе он сможет взломать полицейскую базу и обнаружить примерную точку, из которой был сделан входящий звонок. Работает это все на геолокации и, если повезет, может дать довольно точный результат.

В разговоре с помощником я четко расставила приоритеты: поиском анонимного источника полиции нужно было заняться в первую очередь. Поэтому я совсем не удивилась, когда вечером того же дня прибежала запыхавшаяся горничная и позвала меня к телефону в кабинет Алекса.

– Привет, Женя, поведай, куда ты на этот раз забралась? – весело поинтересовался приятель.

– Да так, уехала погостить в теплые и солнечные края.

– А у нас здесь дождь второй день, – радости в его голосе поубавилось, но он быстро нашел, чем себя утешить. – Впрочем, я не понимаю, что можно делать в местах, где нет Интернета.

– Ты с поставленной задачей справишься? – усмехнулась я.

– Да раз плюнуть! Только немного времени на это уйдет, не обессудь. Сама понимаешь, список, который ты давеча продиктовала, был весьма внушительный.

– Конечно. Но как только справишься, звони. Я, кстати, тебе еще работу подброшу.

– А почему сразу ничего не говоришь?

– Нужно уточнить имена или фамилии некоторых особ, – пояснила я.

– Ладно. Тогда жду звонка, как только будешь готова.

– Обязательно. А сейчас ты меня чем-то порадуешь?

– Да! Заболтался с тобой, чуть не забыл. Если бы я работал во время звонка, получилось бы гораздо точнее и быстрее, кстати, а так у меня сначала вышла какая-то ерунда.

– Что, не получилось проследить звонок? – разочарованно протянула я.

– Получилось, только выходило, что в полицию звонили то ли с Тихого, то ли с Индийского океана.

– И как сие понимать? Океаны огромны.

– Я наложил локацию на карту с большим масштабом. Звонок был сделан из места, расположенного где-то на стыке Арафурского и Тиморского морей. Может быть, с корабля или с какого-то мелкого островка, там их целая россыпь. И это довольно точная информация. Звонивший воспользовался спутниковым телефоном. Как только я это понял, вычислить его след было делом техники.

– Только не говори, что взломал спутник, принадлежащий Австралии.

– Не говорю, – с готовностью согласился приятель, – это деяние наказуемо на многих континентах. Спутник, кстати, принадлежит одной крупной частной компании.

– Здорово. То есть выходит, что звонили с острова, который находится на стыке двух морей? – почти прокричала я.

– Интересно, чему ты так обрадовалась? Вероятно, эту мелочь искать замучаешься.

– Думаю, что уже нашла. Огромное спасибо за помощь!

Я напомнила хакеру, что с нетерпением жду результатов других его исследований, и простилась.

Выходя из кабинета Алекса, я делала усилия, чтобы не подпрыгивать от радости. Теперь многое стало на свои места. Конечно, анонимный информатор знал все о преступлениях. Он просто находится здесь, на острове, и звонил отсюда. Значит, он был сообщником настоящего убийцы. Рогозина, видимо, обвинили в преступлениях не просто так. Очевидно, злодей, пытаясь избавиться от Андрея, испробовал несколько способов убийства, но судьба и моя привычка везде совать свой нос сорвали его планы. Андрей насторожился, испугался, я начала неотступно следовать за ним и просто не оставила злодею другого выхода. Он предпринял попытку избавиться от Рогозина и отправить его в тюрьму или на электрический стул. Для воплощения в жизнь своих коварных планов преступник использовал время с позднего вечера до утра, единственное время, когда Лиза с Андреем оставались без моей охраны. И злодей об этом знал, потому что неотрывно следил за нами.

Думаю, что моя догадка или стопроцентно верна, или очень недалека от истины. Только в поимке преступника пользы от нее нет. Потому что по-прежнему нет ответа на главные вопросы – кто этот злоумышленник, каковы его мотивы, зачем ему избавляться от Андрея. Причем ему не требуется обязательно смерть Рогозина, сойдут серьезная травма или тюрьма. Это все очень странно. А еще меня насторожило и одновременно озадачило осознание одного факта – я ни разу не заметила слежки на острове. А ведь проверяться постоянно, особенно во время работы, стало для меня действием привычным и автоматическим, почти как утреннее умывание и чистка зубов. И что это может означать, спросите вы. Только одно: что преступник может наблюдать за нами, не привлекая внимания. Значит, он или она очень близко. Убийца не просто скрывается среди сотрудников или отдыхающих, он входит в близкий круг общения.

Я сообщила свои соображения инспектору Смиту. Он не стал возражать, даже согласился с некоторыми моими выводами. Правда, снимать обвинения с Андрея не торопился. Он заявил, что освобождение господина Рогозина преждевременно по ряду причин. Во-первых, веских доказательств его невиновности по-прежнему нет; во-вторых, если окажется, что я права и преступник где-то на острове, освобождение Рогозина из-под домашнего ареста заставит его насторожиться.

Я вынужденно согласилась, инспектор был прав. Пришлось просить приятеля еще немного потомиться в неволе ради торжества правосудия. Он обещал приободриться и перестать хандрить. У Андрея наконец появилась надежда, что все закончится хорошо и ему удастся выйти из патового положения, не подставляя под удар короля.

Мне нужно было срочно разобраться, у кого на острове был свободный доступ к спутниковому телефону. Я решила, что самый простой и быстрый способ это расспросить управляющего. Так и оказалось. Только его ответ разочаровал меня несказанно. Алекс сообщил, что телефон принадлежит администрации и постоянно находится в его кабинете. Свободный доступ туда был у Андрея, его жены Лизы и у самого Алекса, но технически воспользоваться телефоном мог кто угодно, от персонала до отдыхающих. И если кому-то хотелось позвонить, достаточно было подойти к Рогозину или к Алексу.

В ночь гибели Елизаветы телефон, как всегда, находился в запертом кабинете Алекса. Значит, воспользоваться им мог кто угодно, стоило только попасть внутрь. Для этого было необходимо взломать замок или подобрать ключ к двери.

Ничего особо ценного управляющий в кабинете не хранил. Правда, там стоял сейф с некоторыми документами и небольшой суммой в местной валюте на текущие расходы, поэтому дверь и окна Алекс запирал обязательно. Ключи от кабинета имелись только у него и у Андрея. По их словам, ключи в последнее время не пропадали ни у одного, ни у другого. Я внимательно осмотрела замок на двери кабинета и не нашла ни малейших следов взлома. Попытку отпереть дверь похожим ключом тоже можно смело исключить. Хоть замок был простенький, подобным способом его не открывали. Это тоже оставляет заметные следы, царапины и зазубрины, – замок же был абсолютно целым. Значит, той ночью его открыли родным ключом или изготовленным ранее дубликатом.

Здесь возникала очередная загадка. Сделать дубликат не так сложно, вот только на острове нет мастерских по изготовлению ключей. Значит, план преступления возник не спонтанно, не под воздействием обстоятельств, а готовился заранее. Ведь преступник должен был прибыть на остров с уже готовым дубликатом ключа. Такого просто не может быть. Допустим, преступник запаслив и мог предусмотреть, что ему понадобится ключ или набор ключей. Вспомним, что на складе оборудования для дайвинга замки тоже не были взломаны, а между тем преступник попал внутрь никем не замеченный. Вопрос в том, как он смог достать оттиски с оригиналов ключей. Неужели у него есть сообщник среди персонала? В таком случае он должен быть не рядовым сотрудником, а кем-то повыше, потому что у рядового не будет доступа ко всем ключам. Если бы я вербовала себе помощника, то остановила бы выбор на начальнике среднего звена. Они обычно достаточно независимы в плане действий и могут свободно перемещаться по территории, рабочий график у них свободнее. К тому же они часто недовольны своим непосредственным начальством, что делает их доступным объектом для манипуляций.

Здесь, на острове, для вербовки в помощники идеально подходил Алекс. График у него свободный, есть доступ ко многим вещам, а также к информации, вполне возможно – интересной. Кому, как не Алексу, знать о планах Рогозина, например? О его не слишком удачном браке, о романтических отношениях Галины с Андреем непосредственный начальник девушки мог догадаться. Нужно написать хакеру, чтобы проверил управляющего тщательнее других и в первую очередь. А мне самой стоит внимательнее присмотреться к молодому человеку.

Наблюдения за Алексом не дали никаких результатов, хакер тоже не нашел ничего подозрительного. Родился парень в Ставропольском крае, там же получил образование. Сначала работал управляющим ресторана, потом начал управлять большим гостиничным комплексом, расположенным в сосновом лесу на берегу Волги, затем отправился работать за границу. Похоже, именно тогда он превратился из Алексея в Алекса. Его заметил Рогозин и предложил работу на своем едва открывшемся курорте. Условия контракта были, надо сказать, чрезвычайно выгодными: оклад почти в два раза больше, чем на прежнем месте, и щедрая премия по завершении сезона. К своим обязанностям Алекс относился ответственно, работал с усердием, в скандалах и тем более криминальных историях замечен не был. Все знакомые характеризуют его как порядочного человека и заботливого сына. Кроме прочего, хакер накопал, что Алекс регулярно помогает своим родителям, с каждой зарплаты высылает им деньги.

Подозревать такого порядочного по всем статьям, почти идеального молодого человека было немного неловко, но я не собиралась полностью сбрасывать его со счетов. Похоже, что мое расследование снова зашло в тупик. Злоумышленником, как и его сообщником, мог оказаться кто угодно, а я к ним по-прежнему не приблизилась ни на шаг.

В ожидании вестей от хакера я металась по острову словно заведенная и не могла придумать, куда девать энергию, бьющую через край. В конце концов я решила, что было упущено что-то важное. И я, и полицейские – мы все дружно что-то проглядели, ведь идеальных преступлений не существует, и любой, даже очень умный преступник совершает ошибки, оставляет следы, промахивается. Нужно только обнаружить просчет злодея и использовать против него.

Я решила еще раз хорошенько осмотреть место преступления. Правда, сделать это было не так просто – полицейские опечатали коттедж и могли превратно истолковать мое вторжение. Так что пришлось договариваться с инспектором, чтобы он разрешил осмотр.

Со времени происшествия еще несколько полицейских покинули остров. Уехали почти все, кто занимался поисками тела Елизаветы, остались только морской патруль и охранники Рогозина, да еще инспектор, который всеми руководил. Инспектор быстро смекнул, что находится в прекрасном месте, где все устроено для безмятежного отдыха, буквально каждая мелочь предусмотрена, а услужливый персонал готов выполнить любое требование гостя. К тому же Рогозин велел относиться к полицейским как к гостям. Вследствие всех этих обстоятельств бравый инспектор находился у стойки небольшого прибрежного бара, где я его и нашла. Он дегустировал коктейли, наслаждался легким морским бризом и любовался видом на парк.

– Добрый день. Я искала вас, инспектор, а вы вот где, оказывается.

– Здравствуйте, Евгения. Честно говоря, я немного расслабился после обеда. Нужно заметить, что здесь замечательная кухня.

– И не только кухня, – невинным тоном добавила я.

– Да, наверное, – инспектор Смит правильно понял намек и виновато покосился на коктейль.

Я запоздало вспомнила, что явилась с просьбой, а в такой ситуации следовало бы немного прикусить язычок.

– Честно говоря, это мне нужно было искать вас, – сказал инспектор.

– Правда? Зачем?

– Пришла телефонограмма из управления. Готовы результаты анализов господина Рогозина. Судя по всему, в его организме действительно была приличная доза снотворного.

– Хорошо. Значит, моя догадка оказалась верна.

– Да, ваш клиент крепко спал в ту ночь не просто так. Но вы должны понимать, что кардинально этот факт ничего не меняет, и снять обвинения с Рогозина я пока не могу.

– Конечно! Ведь коварный манипулятор и убийца мог сам выпить препарат, – ядовитым тоном начала я, – и тем самым создать себе некое подобие алиби.

– В этом предположении есть рациональное зерно, – уперся полицейский.

– Вообще-то его нет. Но сейчас мне не хочется спорить и доказывать свою правоту, нас рассудят время и окончательные результаты расследования.

– Наверное, вы правы. Так зачем я вам понадобился?

– Мне нужно еще раз осмотреть коттедж Рогозиных. Разумеется, в вашем присутствии. Ведь я вас не слишком отвлекаю? – Я старалась, чтобы фраза прозвучала нейтрально, но намек все равно получился довольно прозрачным.

– Говоря откровенно, мне здесь больше нечего делать, так что я готов сопровождать вас. Только не могу понять, что же вы надеетесь там найти.

– Пока сама не знаю, – пожала я плечами, – наверное, то, что все мы упустили.

– Мои люди не допускают ошибок, правда. А вы опять хватаетесь за соломинку, Евгения.

– Если вам сложно, я могу и сама осмотреть помещение, только разрешите снять пломбы.

– Не стоит, лучше я буду вас сопровождать.

– Не доверяете?

– Заняться все равно больше нечем, – полицейский отодвинул недопитый коктейль и встал из-за стойки.

По дороге к коттеджу мы молчали. Инспектор Смит думал о чем-то невеселом или просто прислушивался, как переваривается его плотный обед. Мне же тем временем пришла одна мысль.

– Скажите, инспектор, вы говорили о телефонограмме. Это означает, что у вас имеется средство связи с полицейским управлением?

– Нет. Остров слишком далеко от материка, рации не работают на таком расстоянии. Поэтому у меня есть связь только с теми офицерами, которые находятся здесь, и, разумеется, с патрулем. Они докладывают каждые два часа о текущей обстановке. Но пока все без изменений, найти тело все еще не удалось.

– Понятно. Но тогда каким образом вы получили сведения об анализах Рогозина?

– Из лаборатории позвонили на спутниковый телефон администрации. Управляющий Алекс взял трубку, записал сообщение и принес его мне, – просто сказал полицейский.

Сначала я не могла вымолвить ни слова от возмущения, а потом разразилась гневной тирадой:

– Вы вообще в своем уме или нет?! Значит, говорите, ваши люди не допускают ошибок. А вы сами? Да еще такие грубейшие промахи!

– Евгения, а в чем, собственно, дело? – растерялся полицейский.

– Вы всерьез сейчас просите, чтобы я объясняла основы? Ладно! О ходе расследования, его подробностях и деталях не должны знать посторонние люди, тем более здесь, на острове! Я ведь объясняла вам, инспектор, что любой может оказаться подозреваемым, более того, я подозревала Алекса в содействии преступнику! Так что сейчас, если я права, злодей знает, что обвинения с Рогозина вот-вот снимут, значит, мой клиент снова находится в смертельной опасности! И как прикажете мне вести расследование и охранять его одновременно?

– Погодите, погодите, Евгения, не горячитесь так. Наверное, вы где-то правы, мои люди допустили просчет, и я его не заметил. Сейчас нужно исправить создавшуюся ситуацию. Вы обнаружили доказательства пособничества Алекса?

– Нет, на это не было времени, я хотела немного понаблюдать за ним.

– А его прошлое проверили?

– Кристально чист, что может говорить как о полной невиновности управляющего, так и о его хитрости и осторожности.

– Ладно, если утечка информации все же произошла, мы узнаем об этом.

– Когда мой клиент пострадает? Благодарю великодушно, – ехидно заметила я.

– Теперь другого выхода, пожалуй, нет. Вы продолжайте расследование, а я дам негласное распоряжение моим людям оберегать господина Рогозина.

– Под моим контролем и после проведенного мной инструктажа, – немедленно выдвинула я условия, – то есть вы предоставите мне определенные полномочия.

– Как скажете! Полностью доверяюсь вам как специалисту.

Я внимательно уставилась в лицо инспектора, выискивая в его словах подвох.

– Мой человек наконец сообщил некоторые сведения о вас, – пояснил Смит, – разумеется, он смог раздобыть лишь только ту информацию, которая не была засекречена.

– Разумеется, – лучезарно улыбнулась я, – с некоторых моих заданий снимут секретность примерно тогда, когда ваши внуки постареют, инспектор.

– Моей дочери четыре года, – пробормотал он.

– Вот именно, – кивнула я.

– Понимаю, – уважительно прищелкнул языком полицейский и повторил: – Готов полностью довериться вам.

– Ладно, посмотрим.

За этим разговором мы не заметили, как дошли до коттеджа. Инспектор снял с двери печати и бумажную ленту и отпер замок. Мы вошли внутрь. В нос ударил неприятный запах, какой обычно стоит в неубранном, жарко натопленном помещении, когда его долго не проветривают.

– В общем, здесь уже можно прибрать, – пробормотал Смит, – специалисты собрали все улики, которые нашли. Здесь много крови и остатков пищи, а жара, которая стоит на дворе, разумеется, все это усугубила.

– Пожалуй, с этим не стоит торопиться, – возразила я и замолчала, полностью сосредоточившись на осмотре.

Коттедж выглядел как поле боя, где один человек отбивал яростные атаки другого человека или нескольких. Допустим, так и случилось. Но полицейские до сих пор не знают, каким способом была убита женщина, не нашли они и орудия убийства. Смогу ли я определить, что именно здесь произошло, по повреждениям интерьера? Нужно попробовать, это даст нам хоть какие-то ответы.

Возьмем для примера веранду. Женщина, убегая от кого-то, перевернула плетеный столик, зацепила кресло… А о вазон с пальмой, который тоже опрокинут, просто споткнулась в панике? Но почему она не бежала с криками на улицу? Надеялась на помощь мужа, который к тому времени крепко спал под воздействием препарата? Ладно. Итак, Лиза бежит внутрь коттеджа, в гостиную. Тогда почему оказался опрокинут цветок? Он не стоял на ее пути. Она в ужасе металась по веранде? А почему дверь, ведущая в гостиную, осталась совершенно целой и чистой? На ней буквально ни пятнышка, ни царапинки. А ведь Лиза, когда забежала в гостиную, первым делом должна была попытаться ее закрыть перед носом злодея, а тот, в свою очередь, должен был ломиться в нее и тоже оставить следы – сорвать дверь с петель, сломать замок. Но дверь цела. Ладно, допустим, Лиза не успела закрыть и запереть дверь, растерялась или испугалась. Или преступник следовал за ней по пятам, ей времени не хватило. Не важно, они оказались в гостиной и во время борьбы опрокинули стол. Здесь нападавший ранил женщину, потому что везде остались пятна крови, их тут множество. Но все пятна смазаны, это не капли, не брызги, наконец, не лужа крови. По ним не определить характер ранения и его тяжесть. Но Лиза активно боролась, значит, ранение не было серьезным. Во время борьбы пострадали стол с посудой, разбита ваза, сдвинута со своих мест или перевернута почти вся мебель.

Большая зеркальная дверь, ведущая в спальню, тоже разбилась. Раздвижная дверь была покрыта матовым стеклом со стороны гостиной и зеркальным – со стороны спальни. Я подошла ближе, чтобы внимательно осмотреть осколки. Чем его разбили и как? Может быть, преступник толкнул на него Лизу, и она получила смертельные повреждения именно здесь? Я хорошенько осмотрела все пространство вокруг стеклянной двери, но не обнаружила ничего, кроме больших и маленьких осколков. Ни одной капли крови там не осталось, что было странно. К этому моменту, если судить по пятнам крови вокруг стола в гостиной, женщина уже была ранена, хоть несерьезно, но все же. Рана кровоточила, должны были остаться следы, а их нет. Я прошла в спальню. В этой комнате царящий вокруг разгром был заметен меньше, только разбита большая напольная ваза и на стеклянном журнальном столике остался кровавый отпечаток женской ладони. Значит, Лиза зажимала рану рукой, а потом этой же рукой оперлась на столик. Зачем? Если она упала на пол и пыталась подняться, вокруг должны быть еще следы крови, а здесь ни капельки! Снова странность… В этот момент мой взгляд уперся в небольшую серебряную статуэтку шестнадцатого века, которая валялась около кровати. Стоп, раньше статуэтка стояла в гостиной, я отлично помню, как рассматривала ее при первом визите в коттедж. А теперь она почему-то валяется в спальне. Я вышла в гостиную, немного поразмыслила, пытаясь просчитать траекторию броска. Похоже, мы имеем новую странность. Ладно, пока оставим это.

– Еще есть следы в ванной, – подал голос инспектор. Он, видимо, устал наблюдать за моими молчаливыми метаниями по коттеджу, а главное, не понимал, о чем я так надолго задумалась.

– Простите, еще немного терпения, – пробормотала я почти автоматически и направилась в ванную.

Там был тоже учинен погром. Навесной шкаф над умывальником сорван и испачкан в крови, словно за него хватались окровавленными руками. Зеркало разбито, его осколки вперемешку с лекарствами, средствами гигиены и разной мелочью валяются на кафельном полу. Везде, на шкафчике для чистых полотенец, на кафельной плитке, в раковине и в ванне кровавые отпечатки, смазанные или растертые. При первом взгляде на помещение кажется, что здесь случилась кровавая баня, но только при первом.

Если хорошо обдумать увиденное, напрашивается один вывод: все это – осколки, разгром, перевернутая мебель и даже следы крови и волочения тела – выглядит слишком театрально и похоже на инсценировку, на декорации к постановке «Кровавая расправа мужа над беззащитной женщиной». Преступник все продумал и предусмотрел, обеспечил крепкий сон Андрею Рогозину, устроил погром, оставил свидетельства кровавой расправы. Наконец, позвонил в полицию. Все, ловушка готова, и дверца в ней вот-вот захлопнется.

Прибывшие полицейские увидели именно ту картину, которую изобразил для них преступник. Они мгновенно уверились в словах анонима и виновности Андрея. Но если разгром в коттедже был декорацией, то что именно она должна была изобразить, что мы все должны увидеть? Правильно, зрители не должны сомневаться, что женщина была убита в результате преступления. Вот какую конечную цель имеет сия постановка.

Вокруг следы крови и борьбы, а больше никаких доказательств, что убийство все-таки случилось, нет. Полицейские не смогли найти орудие убийства, как ни искали, а следы борьбы можно имитировать. Значит, остаются только пятна крови. Сейчас, когда лабораторные анализы окончены и готов тест ДНК, мы знаем точно, что кровь принадлежит Елизавете Рогозиной. Но рассмотрим внимательнее эти кровавые следы и представим общую картину в целом. Все пятна смазаны или растерты, выглядят страшно, но в действительности крови было пролито не так уж много. По крайней мере, это не могло привести к смерти.

– Евгения, – позвал меня инспектор Смит, – простите, но вы меня немножко пугаете. Вы уже больше десяти минут молча смотрите в одну точку. И выражение лица такое, знаете, непередаваемое…

– Скажите, инспектор, ваши люди брали образцы крови?

– Конечно, это обязательно и для анализа необходимо.

– И много?

– Несколько мазков. Полагаю, по одному в каждой комнате. А что?

– А вам сейчас ничего в глаза не бросается? – вместо ответа спросила я. – Осмотритесь и подумайте как следует.

– Нет. А что? – Смит выглядел слегка обескураженным и не понимал, к чему я задаю эти вопросы.

– Ладно. Немного терпения, буквально один вопрос, а потом я дам пояснения. Вам ранее доводилось видеть много мест преступления?

– Конечно, да. Правда, меня недавно повысили и перевели в отдел тяжких преступлений, но раньше я служил патрульным и чего только не повидал.

– Включая убийства и кровавые разборки? – уточнила я.

– Нет, Бог миловал. В нашем департаменте вообще расследуется очень немного кровавых убийств. Мне довелось видеть нескольких утопленников и одного самоубийцу. И вообще, если происходит что-то неординарное, есть команда более опытных специалистов, которым достаются обычно такие дела. Они были на другом задании, к тому же у этого острова спорная юрисдикция. Поэтому создали в срочном порядке новую группу, а меня пригласили ее возглавить.

– Понятно. Значит, опыт у вас скромный, – подытожила я.

– В таких делах однозначно.

– Тогда я поясню то, что поняла только сейчас. В доме много кровавых следов, выглядят они очень страшно и указывают, что женщина умерла от ранения.

– Да это так, – кивнул инспектор, – видимо, ее убивали очень жестоко.

– Но нигде нет большой лужи, которая говорила бы нам о потере критического объема крови, что может привести к смерти. Нет брызг, которые всегда имеются, если человеку нанести смертельный удар ножом, топором или осколком стекла. Нет даже четких капель крови на полу, а они обязательно должны быть. Ведь, судя по следам, жертве нанесли рану в гостиной, а потом она, убегая от нападавшего, забегала в спальню и ванную.

– В спальне ее могло не быть, здесь совершенно чистый пол.

– Правда? Тогда откуда взялся кровавый отпечаток женской ладони на стеклянном столике? Посмотрите внимательно, инспектор, отпечаток яркий, четкий. Чтобы оставить такой, рука должна быть прижата к смертельной ране, которая обильно кровоточит, так?

– Наверное…

– Но вы совершенно точно заметили, что на полу в спальне нет ни одной капли. Куда же делась кровь?

– Да, пожалуй, это странно. Может, преступник вымыл пол в спальне?

– В этой комнате пол протер, а во всех остальных оставил жуткий беспорядок? Какой в этом смысл? Нужно или все кровавые пятна и следы борьбы уничтожать, или оставить все и бежать?

– Может, преступник начал уборку, а закончить не успел? Просто времени не хватило?

– Допустим. Тогда выходит, что спугнуло его, скорее всего, появление полиции? Скажите, вы прибыли на остров с мигалками и сиренами?

– Нет. Прилетели на вертолете, но до коттеджа добрались пешком и очень тихо его окружили. Я полагаю, что преступник мог начать уборку, потом понял, что времени мало, и все бросил как есть.

– Вы прибыли под утро, но было еще темно?

– Да, это так, – кивнул инспектор.

– Значит, спугнуть его не могли? Да и торопиться преступнику было некуда. Ночь, темно, все спят, убирай себе спокойно. Нет, убирать он даже не начинал. В противном случае вы обнаружили бы следы недавней уборки – влажный пол, мокрые и, возможно, окровавленные тряпки, мокрое ведро. Следы того, что в унитаз или ванну выливали грязную воду.

– Ванна была сухая, насчет унитаза не поручусь.

– На нем были пятна крови, которые уже начали подсыхать. Они и сейчас есть, видите, вот сверху? То есть преступник не мыл пол в спальне. А пятен крови там просто не было!

– Хорошо. Только все равно непонятно, к чему вы клоните, Евгения?

– Минутку терпения. Вы вникните, и все прояснится. И запомните насчет странностей с пятнами крови.

– Ладно.

– Я продолжу. Теперь обратите внимание на разбитую стеклянную дверь. Как, по вашему мнению, она была разбита?

– Во время борьбы преступник мог схватить жертву, а она вырывалась. Или они сплелись клубком и врезались. Или кто-то кого-то толкнул.

– Допустим, – согласно кивнула я, – но если человеческим телом разбить стекло, обязательно останутся порезы. Ведь так?

– Разумеется. То есть вероятнее всего, да.

– Но все осколки чистые. Обратите внимание, инспектор, снова нигде нет ни пятнышка крови! Вы же не станете предполагать, что преступник и осколки стеклянной двери протер?

– Нет. Очевидно, тогда стоит предположить, что никто о стекло не поранился. Это редкость, но может случиться.

– Правильно! Потому что его разбили вовсе не телом, а вот этой тяжелой серебряной статуэткой, – указала я на вещицу, которая по-прежнему лежала на полу в спальне. – Вероятно, статуэтку бросили с этого места в гостиной, – я указала рукой на перевернутую тумбу.

– Это всего лишь ваше предположение.

– Обоснованное предположение! Ведь именно на этой тумбе статуэтка стояла ранее. Я сама ее видела, когда заходила в коттедж Рогозиных.

– Это точно?

– Абсолютно. Я заинтересовалась, потому что статуэтка антикварная, шестнадцатый век, работа известного мастера и настоящая редкость.

– Но зачем кому-то бросать статуэтку в стеклянную дверь?

– Чтобы придать учиненному разгрому завершающий штрих. Ведь это так страшно выглядит – зияющий проем, вокруг осколки… Жуть берет!

– Евгения, что конкретно вы пытаетесь сказать?

– Я думаю, что Елизавета Рогозина жива. А всем этим, – обвела я рукой комнату, – нас с вами хотели убедить в обратном.

– Жива? Но мы же обыскали все окрестности с собаками и никого не нашли!

– Вы искали тело, а не живого человека, – возразила я, – и принимали совсем другие меры.

– Но тогда где же жена Рогозина?

– Напрашивается два вывода. Ее похитил неизвестный преступник или преступники, возможно, ее успели вывести с острова или хорошо спрятали здесь. А всю эту мистификацию устроили лишь с одной целью – чтобы мы считали женщину мертвой и не искали ее.

– А господин Рогозин, как обстоят дела с ним?

– Хорошо, что вы об этом спросили. Думаю, с анонимным сообщением в полицию тоже выступил преступник. И вы сами можете убедиться в том, о чем я говорила ранее. Господин Рогозин в этой ситуации пострадавший, ему подсыпали снотворное, чтобы на время вывести из строя и обвинить в убийстве жены, а заодно и в смерти любовницы.

– Понятно. Евгения, а вас не смущает, что наш преступник получается какой-то слишком уж неуловимый? Столько всего натворил и совсем не наследил, никаких улик не оставил.

– А еще он компетентный, находчивый и подозрительно хорошо проинформированный, – охотно добавила я. – На этот счет у меня есть свои соображения.

– И вы не откажете их мне сообщить?

– Извольте. Я допускаю мысль, что мистификацию устроила сама Елизавета Рогозина. Это второй вывод, который напрашивается сам собой, если все здесь внимательно осмотреть и хорошенько поразмыслить.

– Ну нет, Евгения, это совершенно дикое предположение! Такого просто быть не может!

– Как раз может! И если вы хорошо подумаете, то согласитесь со мной.

– Внимательно слушаю.

– Начнем с погрома в коттедже. Все вокруг разбито и перевернуто. Напрашивается мысль, что преступник и жертва ожесточенно боролись. Но при этом ваши люди не нашли ни одного следа преступника. Это невозможно, он же не бестелесный призрак. Человек должен был оставить после себя отпечатки пальцев, следы обуви, капли крови или частички кожи. Если с преступником боролись, он ведь должен был получить хоть какие-то повреждения? Но ваши специалисты все тщательно осмотрели и не нашли никаких следов, ни одного свидетельства присутствия постороннего человека. Даже оброненного или вырванного во время борьбы волоска! А так не бывает.

– Допустим, – кивнул инспектор, – это странно.

– Да! Сначала вы подозревали Рогозина, поэтому отсутствие в помещении следов постороннего человека никого не насторожило. Но теперь уже доказано, что Рогозин говорил правду, он крепко спал той ночью.

– Верно, – согласился полицейский.

– Значит, преступник не Рогозин, это был другой человек, так?

– Да, получается, что так.

– Тогда почему он не оставил абсолютно никаких следов? Он был в перчатках, бахилах и сетке для волос? И во время ожесточенной борьбы с жертвой у преступника ничего из этого не сдвинулось, не было сорвано? Я в это не верю! Напрашивается мысль, что никакого нападавшего не было вовсе. И значит, Елизавета сама устроила погром, имитируя борьбу. Сама пустила себе кровь, может быть, даже заранее, оставила все эти страшные кровавые отпечатки. Нанесла на клумбу и песок следы, которые имитируют волочение тела. И даже выдернула нитку с пиджака и повесила на ветку, чтобы ни у кого не осталось ни капли сомнения: здесь волокли именно ее изувеченное тело. Но следов крови снова нет! А они должны быть, если женщина была ранена.

Мы с инспектором вышли из коттеджа, уселись на крыльце и продолжили разговор, глядя на морской прибой.

– Ваши выводы, Евгения, звучат весьма убедительно. Но должен сказать, что, несмотря ни на что, это всего лишь предположения, ничем конкретным не подкрепленные. Согласен, с пятнами крови вышла какая-то неувязка. Но ранение могло быть и несмертельным. И потом, преступник мог ранить жертву, оцарапать, порезать, но кто сказал, что она умерла именно от этого? Он мог ее задушить или ударить по голове, чтобы женщина потеряла сознание, а потом утопить. Это возможно, до воды рукой подать. Это весьма вероятно, если преступник мужчина, а жертва хрупкая женщина.

– Тогда нам стоит искать слабого, лысого и одетого в скафандр преступника, – ехидно заметила я.

– Вы это к чему, Евгения?

– Еще в день прибытия полиции на остров я обращала ваше внимание на этот момент. Андрею, да и любому мужчине не нужно было волочить тело Лизы по грунту! Она хрупкого телосложения. Это могло понадобиться только лишь самой Лизе, чтобы имитировать свою смерть! Дополнить общую жутковатую картину кошмарным штришком и обвинить Андрея.

– А что, если убивал не мужчина? – в азарте слегка подпрыгнул на крыльце инспектор.

– Ваше расследование с самого начала строилось на предположении, что в убийстве Лизы виновен Андрей Рогозин. Это можно понять, вас ввел в заблуждение аноним. К тому же, по статистике, в большинстве убийств подозреваемых далеко искать не надо, это близкий человек или тот, кого жертва хорошо знала. Но в этой ситуации предположить, что убийца женщина, мне, например, сложно. Лиза приехала на остров-курорт впервые. Среди отдыхающих, похоже, ранее никого не знала, да и среди персонала не могла быстро нажить врагов насколько серьезных, чтобы решились убить. Хотя вела она себя порой весьма заносчиво, особенно с подчиненными Андрея. Думаю, на острове есть люди, которые втайне мечтали угостить Елизавету оплеухой-другой. Но чтобы убивать? Нет и еще раз нет!

– Вы в этом на сто процентов уверены? – таким неподражаемым тоном поинтересовался инспектор, что я не выдержала и рассмеялась.

– Я? – наконец смогла выдавить из себя сквозь смех. – Вы серьезно? Вы склонны меня подозревать?

– А вы хотите меня убедить, что вам никогда не доводилось отнимать жизнь, Евгения?

– Нет. И вы просто обижаете меня как специалиста, полагая, что мне потребовалось бы затратить столько усилий, а также что моя «жертва» могла успеть устроить все это, – махнула я рукой, указывая внутрь разгромленного коттеджа.

– А сколько нужно времени, чтобы убить? – вкрадчиво поинтересовался инспектор.

– Смотря чем, кого и в какой ситуации.

– В этой ситуации. Если рассуждать гипотетически, как вы могли бы избавиться от Елизаветы?

– Во-первых, следы борьбы на веранде – их не должно быть. Лиза знала, что последнее время я работаю на Андрея, значит, она спокойно впустила бы меня внутрь коттеджа и позволила подойти близко. Ей незачем было меня опасаться.

– А дальше?

– Дальше? Пара точных ударов или один прием, судя по ситуации. И не было бы никакой крови, никакой глупой беготни и беспорядка. На все уйдет секунды две, максимум три. И да, тащить волоком труп мне бы тоже не пришлось. Лиза весит примерно килограммов сорок, меньше мешка сахара.

– При чем здесь сахар? – оторопело пробормотал инспектор.

– Моя тетушка Мила любит запасаться сахаром на лето, чтобы потом готовить варенье без помех и суеты. А зимой бурчать, что варенье никто практически не ест, и раздавать его знакомым и друзьям. Я считаю заготовки на зиму бесполезной тратой времени. Но тетушка очень хорошая хозяйка. Так что обычно мы покупаем два мешка сахара весной, я заношу их в квартиру, забросив на плечо по одному. Да, приходится бегать два раза, но чего не сделаешь, чтобы не испортить имидж хрупкой леди. А то соседи неправильно поймут, – охотно пояснила я.

Кажется, инспектор Смит тихонько икнул. Но было неясно, то ли его впечатлил мой бесхитростный рассказ, то ли плотный обед не желал нормально перевариваться.

– Евгения, а какой вид оружия вы бы предпочли? Чисто гипотетически…

– У меня есть разрешение на ношение револьвера. Только на остров я отправлялась в отпуск, поэтому револьвер остался в домашнем сейфе. С собой я захватила набор метательных ножей и сюрикенов. Это по-своему уникальные вещи, несколько лет назад мне подарили их японские коллеги. Я всюду их с собой вожу. В кабинете Рогозина в сейфе лежит револьвер. Андрей предлагал мне взять его на время, как только возникла надобность в охране, но я отказалась, потому что масштабных военных действий не предполагалось. Преступник предпочитал действовать исподтишка, и я считала, что у меня будет возможность обезвредить его, не проливая крови.

– В каком смысле обезвредить? – побледнел инспектор.

– Задержать, разумеется. Не убивать же.

– Хорошо. Но вы, кажется, умолчали о револьвере. А ведь он может быть орудием преступления, которое мы так тщательно и безрезультатно искали.

– Да, действительно. Теоретически револьвер мог быть орудием убийства. Именно поэтому я не упомянула о его существовании, не хотелось лишний раз лить воду на мельницу вашей предвзятости.

– Но сейчас вы не случайно упомянули о существовании ствола?

– Да, – я согласно кивнула, – вы ведь сами видите, инспектор, что в этом деле не все так однозначно. Полагаю, мне удалось доказать невиновность моего клиента. Именно поэтому я и сообщила вам о существовании револьвера. Кстати, ключи от того сейфа были только у Рогозина, потом он их отдал мне. Я оружие не вынимала. А как только произошла эта история с Лизой, сейф проверила. Револьвер на месте, из него не стреляли.

– Я вас не подозревал ни на минуту. Просто пытался представить это преступление с точки зрения женщины.

– На мой жизненный опыт опираться не совсем корректно. Я сама по себе оружие и могу устранить вооруженного мужчину голыми руками за считаные минуты. А такая неподготовленная и хрупкая девушка, как Лиза, мне и вовсе не соперник.

– Тогда дайте мне совет. Как могла действовать обычная женщина?

– Женщины предпочитают яд, смертельную инъекцию, если умеют обращаться со шприцем. А если умеют стрелять и не боятся оружия, то пистолет. Это здание, – я снова показала на коттедж, – как место для совершения преступления не вписывается в женский сценарий. Или убийца должна была сильно ненавидеть Елизавету и желать ей мучительной смерти. А это плохо стыкуется с нашим заключением, что на острове у Лизы не было серьезных врагов.

Инспектор немного помолчал, почесывая затылок.

– Наверное, вы правы. Но что, если верным окажется ваше первое предположение?

– Вы о том, что Лизу могли похитить, симулировав ее смерть?

– Именно!

– Не стоит отметать его полностью, оно вполне годится как рабочая версия, но плохо в качестве основной.

– Но почему же? Это возможно, особенно если исходить из ваших слов, что беспорядок, учиненный в коттедже, был только декорацией.

– Потому что нет мотива. Люди обычно не совершают усилий, если те не приносят результата.

– Похититель может потребовать выкуп.

– Правильно. Обычно для этого людей и похищают. Но вы забываете два важных момента, вернее, даже три.

– Каких?

– Выкуп никто не требовал, это раз.

– Возможно, еще потребуют.

– А как? Нас изо всех сил пытались убедить, что женщина мертва. А похитители, наоборот, стараются представить доказательства, что жертва у них в руках и что она жива и невредима. По крайней мере, пока деньги не получат. И это два.

– А третий момент какой?

– Вас старались убедить, что Андрей Рогозин преступник и что он убил свою жену, так?

– Да.

– Допустим, что я не вмешалась в ситуацию. Где в таком случае был бы сейчас Рогозин?

– Теперь это сложно сказать, ведь толковых доказательств его вины мы так и не нашли. Но я понимаю, к чему вы клоните, Евгения. С самого начала я готов был арестовать господина Рогозина.

– Верно. А это значит, что преступникам не с кого было бы требовать выкуп – муж жертвы задержан полицией и обвиняется в убийстве, у него нет доступа к собственным средствам. Что же получается? Преступники сами создали эту ситуацию, даже подкрепили ее анонимным звонком в полицию. Такие действия противоречат друг другу, то есть бессмысленны.

– И значит, похищать Елизавету Рогозину ни к чему?

– Вот именно.

– Ладно, готов согласиться с вами, Евгения, – азартно воскликнул инспектор, – если вы ответите мне на один вопрос.

– Внимательно слушаю.

– Зачем Елизавете устраивать все это? Имитировать свою смерть, обвинять в убийстве мужа – какой в этом смысл? Где мотив? Его тоже нет!

– Рискну предположить, что есть, – задумчиво проговорила я, – и даже не один мотив, а сразу два.

– Внимательно слушаю вас.

– Думаю, Елизавета знала о постоянных изменах мужа. Или только что узнала о каком-то одном эпизоде. Но она очень злилась на Андрея и даже задумала отомстить ему.

– Вы можете предполагать подобное? Неужели так хорошо знали молодую женщину?

– Нет, с Лизой мы познакомились три недели назад. Но я много лет знаю Андрея. Он замечательный человек, веселый, компанейский, щедрый. Очень искренний и простой в общении. Относится к редкому типу людей, которых не испортили деньги. Но Андрей неисправимый бабник. Это не развращенность или патологическая страсть, он просто такой от природы. Красиво ухаживает, окружает заботой, покоряет и так же легко и красиво расстается со своими пассиями. Потому что где-то в глубине души полагает, что заполучить всех женщин в мире невозможно, но стремиться к этому обязательно нужно. Я вообще не понимаю, зачем он женился. Но, видимо, были свои резоны.

– И вы полагаете, что Лиза знала об изменах Андрея?

– Да, именно. Она очень ревновала, это было невозможно не заметить. И не просто ревновала, а злилась. Только представьте себе, за молодой и привлекательной женщиной красиво ухаживает состоятельный молодой и симпатичный мужчина – развлекает, удивляет, осыпает подарками, проявляет все свое обаяние. А после свадьбы женщина узнает, что не все так радужно. У ее мужа есть другие увлечения и проекты, она автоматически уходит на второй план и начинает злиться. Если предположить, что Лиза узнала о романе Андрея с Галиной, все становится совсем понятно: обманутые ожидания, обида, уязвленная гордость, злость. Все эти чувства могут подавить любовь в душе женщины и породить яростное желание отомстить, даже убить супруга. – Я замолчала, ненадолго задумалась и воскликнула: – Все сходится! И как я раньше не смогла всего понять?

Лизавета просто идеальный кандидат в подозреваемые, если предположить, что это она пыталась симулировать собственную смерть, а потом обвинить в этом убийстве Андрея. Все произошедшее на острове складывается в четкую картину практически без пробелов! Мне раньше просто в голову не приходило заподозрить Лизу! А ведь она была близка к Андрею, знала обо всех его планах, могла взять ключи от кабинета управляющего и от склада, в котором хранит свое оборудование инструктор по дайвингу. А я все голову ломала, как злоумышленник изготовил дубликат. Да никак, он ей просто не понадобился: аккуратно взяла ключи у Андрея, а утром положила на место. И ловушка моя не сработала именно поэтому! Андрей сам сболтнул жене, что Евгения его охраняет, значит, и о моей засаде у склада мог проболтаться. Или еще проще – Лиза заметила мое отсутствие и сама догадалась. Ведь девушка, похоже, очень умна, все предусмотрела, рассчитала! Несколько раз кардинально меняла тактику своих действий и не допустила ни одного серьезного промаха. Я должна была понять все раньше!

– Евгения, – вернул меня к реальности голос инспектора, – боюсь, что перестал понимать вас где-то после второго предложения. Хотя вы говорили по-английски, у меня возникло ощущение, что скорее с собой, чем со мной.

– Конечно. Это потому, что вы знаете далеко не все факты. Но я сейчас внесу ясность. Во время отдыха на острове Лиза вела себя очень отстраненно. Подобную отстраненность легко спутать с заносчивостью. Она загорала на пляже и посещала с мужем рестораны, изредка общалась с персоналом, как правило, отдавала распоряжения – и все. Она не свела более или менее близкого знакомства ни с кем из отдыхающих, не желала участвовать в наших обычных развлечениях. Плавать она не любила, учиться нырять с аквалангом не хотела, только изредка выезжала на прогулки по морю на катере. При этом всячески старалась подчеркнуть, что большая вода ее пугает. Говорила, что ее укачивает, постоянно жаловалась, даже когда на море был полный штиль. Молодая, здоровая женщина плавала редко и только вдоль берега.

– Я понял, вы полагаете, что она лгала? Изображала, что боится воды?

– Да. Думаю, Лиза когда-то сама занималась дайвингом или имела к нему непосредственное отношение и отлично разбирается в оборудовании. Это она испортила акваланг Андрея, причем сделала это со знанием дела и очень осторожно. У нее были и возможность, и мотив. Все могло получиться, Рогозин должен был погибнуть или серьезно пострадать, если бы не моя мгновенная реакция в экстренных ситуациях. Само происшествие легко могло сойти за несчастный случай или отказ оборудования по причине заводского брака. На худой конец, можно было обвинить в халатности инструктора, если бы я не стала копаться в этой истории, проводить расследование, настаивать на проверке датчиков и прочих деталей. Мои опасения насторожили Андрея. Мы пытались вести расследование тайно, потому что я ждала, что преступник повторит покушение или захочет убедиться в неисправности акваланга. Но никто не явился. Конечно, ведь Андрей рассказал жене, что чуть не утонул. Лиза буквально держала руку на пульсе все это время, потому и не допустила ни одного прокола! А позже она узнала, что я уже охраняю Андрея, и не стала рисковать с повторным покушением, чтобы не разоблачить себя. Тогда она придумала и воплотила в жизнь другой план по избавлению от супруга, который кардинально отличался от предыдущего. Теперь Лиза должна была предстать жертвой, а Андрей – жестоким убийцей, который вот-вот окажется в тюрьме или даже на электрическом стуле. Я должна была понять все раньше!

– Наверное, у вас просто не было такой возможности, если Елизавета не совершала ошибок. Погодите, Евгения, вы хотите сказать, что на Рогозина действительно было совершено покушение? Почему же вы не обратились в полицию?

– Не хотели насторожить преступника. Нам нужно было его вычислить, вот и решили расследовать все сами, не привлекая лишнего внимания.

– А смерть Галины, преступление, с которого все началось? Евгения, вы полагаете, что это убийство – тоже дело рук Елизаветы? Ведь в свете открывшихся фактов у мадам Рогозиной был веский мотив для убийства. Она от всей души должна была желать смерти любовнице мужа.

– Честно говоря, я не знаю. То есть я не сомневаюсь, что Галину убили, и у меня есть основания считать, что виски отравила именно Елизавета. У нее был мотив, чтобы избавиться и от мужа, и от его любовницы, а также возможность проделать все необходимые манипуляции с графином. Если бы коронер подтвердил, что горничная умерла от этого яда, у нас не осталось бы никаких сомнений. Но внезапная смерть Галины для меня по-прежнему загадка. Она не любила виски и его не пила, значит, умереть от цианида не могла.

– Тогда от чего она погибла? Может, все же инсульт?

– Понятия не имею! Но в то, что у молодой женщины случилось кровоизлияние в мозг, я поверю только тогда, когда мы переберем все варианты и отметем все другие как несостоятельные. Возможно, она погибла от удара, нанесенного с помощью малоизвестной боевой техники.

– Такой редкой, что о ней никто не знает, – с сомнением покачал головой инспектор, – и даже вы не встречали ничего подобного? Сложно поверить в такое.

– Почему? Меня учили замечательные, по-своему уникальные специалисты своего дела. Нас готовили почти ко всему. Но, разумеется, я знаю далеко не все на свете, поэтому легко допускаю, что не владею подобной техникой, не понимаю, как она работает. И, соответственно, не могу вычислить злоумышленника по оставленным им следам.

– Я полагал, что на теле погибшей девушки нет никаких следов.

– Почти никаких, – уточнила я, – есть странные тонкие царапины под коленом и в районе подмышки. Коронер полагает, что Галина оцарапалась каким-то тропическим растением.

– Но вы сомневаетесь?

– Мне сложно представить, как воспитанная скромная девушка, а Галина, по свидетельству Андрея, была именно такой, бегает по тропическому лесу нагишом или в купальнике. Не вижу в этом смысла.

– Ладно. А еще какие-то предположения у вас имеются?

– Да. Возможно, никакого редкого специалиста нет. Горничную все же отравили, только это был какой-то другой яд, не цианид. Коронер делал обычную токсикологию, искал конкретное вещество. Но предположим, что токсин, от которого умерла Галина, достаточно редкий и его нельзя обнаружить при обычном анализе. Значит, нужно провести расширенное исследование.

– Евгения, мне кажется, вы слегка преувеличиваете. Мадам Рогозина обычная домохозяйка, а не наследница семейства Борджиа. Сложно представить, что у нее имеется набор ядовитых веществ на все случаи жизни.

– Пожалуй, соглашусь, такое маловероятно. И означает, что Галина умерла по другой причине, которая нам пока неизвестна. Или, если это все же был яд, ее отравил другой человек. Так что расширенные токсикологические пробы вам, очевидно, придется сделать.

– Может быть. Но думаю, что это не к спеху, нам нужно сначала задержать и допросить подозреваемую. Вероятно, мадам Рогозина сумеет пролить свет на этот вопрос. Только как нам ее обнаружить, если она не делала ошибок?

– Пожалуй, один небольшой просчет она все же допустила. И благодаря ему мы сможем ее задержать!

– Какой именно просчет? Я ничего такого не заметил.

Я едва уловимо усмехнулась:

– Дорогой инспектор, вы не забыли, что мы находимся на необитаемом острове?

– Нет, это я как раз очень хорошо помню. Весьма неудобное положение, доложу я вам, кругом моря-океаны, никакой связи с материком. И еще спорная юрисдикция!

– Но сейчас нам такое положение скорее на руку. Остров не так легко покинуть, у него нет постоянного сообщения ни с материком, ни с ближайшими населенными островами. Здесь есть катер, который обычно делает только прогулочные рейсы, и вертолет, который при необходимости курсирует между нашим курортом, островом Мелвилл и Дарвином, то есть доставляет гостей на остров или увозит их в аэропорт. Еще имеется грузовой катер, который доставляет продукты и необходимые вещи. В тот день, когда якобы было совершено покушение на Елизавету, транспорт острова не покидал, ни катер, ни наш вертолет. На следующий день с острова улетел лишь вертолет, принадлежащий полиции. Он увез специалистов, не задействованных в поиске тела Рогозиной, и коронера с экспертами, которым нужно было изучить анализы, улики и собранные образцы.

– Вы хотите сказать, что с тех пор транспорт, принадлежащий курорту и фирме-поставщику, не сделал ни одного рейса?

– В том-то и дело, что нет. Даже те гости, которым было пора отправляться домой, остались здесь. Я уговорила Андрея, чтобы он предложил им несколько бесплатных дней отдыха – в рамках рекламной акции или для улучшения рейтинга отеля, все равно, что Алекс там наплел. Мне было нужно, чтобы все отдыхающие остались здесь.

– Но почему, зачем этот маневр? Вы же не пророк и тогда не подозревали Елизавету в инсценировке нападения?

– Да, но я не могла вычислить злодея и подозревала всех вокруг, отдыхающих и персонал. Проверить такое количество народа можно, и мой знакомый хакер начал собирать сведения обо всех, кто находится на острове, вот только время работало против меня. К сегодняшнему дню мы и половину народу не проверили. Я понимала, что если отдыхающие начнут разъезжаться по домам, я рискую упустить преступника. Поэтому поговорила с Андреем, он объявил персоналу о болезни пилота вертолета, катер поставили на капитальный ремонт, имитировав поломку, а от поставки продуктов временно отказались. Так что в данный момент мы совершенно отрезаны от большой земли.

– Хорошо. Положим, ваша предусмотрительность сыграла нам на руку. Что можно сделать сейчас для поисков Елизаветы Рогозиной? Я отослал кинологов, вернее, усилил ими морской патруль.

– Верните их обратно, а катер с людьми, которые не будут участвовать в поисках, отправьте на материк. Оставлять его на острове нельзя, мы не можем так рисковать. И еще нужно внимательно следить, чтобы катер оставался у причала совсем недолго, чтобы на борт не проник никто из посторонних. Лиза до сих пор может следить за нашими действиями. И кстати, ей необязательно делать это самой. Мы пока не можем отметать предположение, что у нее на острове есть осторожный и вездесущий помощник.

– Хорошо. Не переживайте, Евгения, я хорошо понял свою задачу. Вернее, у меня сейчас две одинаково важные задачи, охрана Рогозина и поиски его жены с помощью группы кинологов.

– Полагаю, Лиза умело скрыла свои следы, да и времени прошло немало, так что вы не слишком рассчитывайте на собак. Объясните своим людям, что мы ищем преступника или его возможных сообщников. О том, что это сама мадам Рогозина, говорить, пожалуй, пока не надо.

– Понял, все так и сделаю.

– Пусть ваши люди тщательно прочешут лес, обратят внимание на пещеры и гроты, их на острове немало. Пустые коттеджи и палатки в лесу тоже отлично подходят для временного убежища. Стоит проверить также все места, где есть питьевая вода. Сейчас очень жарко, долго обходиться без воды невозможно, а запастись ею в больших количествах сложно. Полицейские должны осмотреть окрестности ручьев и ключей с питьевой водой на предмет оставленных следов. Может, даже имеет смысл оставить засаду у каждого или хотя бы у того, где будет больше следов. Потом можно сориентироваться, смотря по ситуации. Только осторожно, не спугните ее. Лиза умная женщина и сразу заметит подвох. Еще пусть ваши люди обращают особое внимание на любые следы пребывания человека – свежее кострище в лесу, смятая постель в домике, упаковки из-под еды, фекалии в тех местах, где никто не обитает.

– Евгения, вы это сейчас серьезно? – слегка опешил инспектор.

– Абсолютно. Вернейший способ вычислить противника – по следам приготовления или употребления пищи. Поэтому многие опытные диверсанты ничего не едят на краткосрочном задании. Лиза худышка, у нее совсем нет жирового запаса, долго голодать она не может. Значит, планируя исчезновение, она должна была запасти нечто вроде сухого пайка: хлеб, сушки, печенье, конфеты, фрукты или консервы. Думаю, готовить она не рискнет.

– Значит, моим людям стоит искать фантики, упаковки, апельсиновую кожуру и прочие очистки?

– Именно так! И не забывайте о следах физиологических отправлений человека.

– О да, я уже понял. Все свободные коттеджи закрыты, значит, вероятнее всего, женщина прячется где-то в лесу или в одной из пещер. Она не могла прихватить с собой связку ключей, не стоило рисковать из-за коттеджей с их многочисленными удобствами.

– Да. Вламываться она тоже вряд ли рискнет, это может вызвать ненужные вопросы. Так что остаются тропический лес и скалы. Но помните, что это всего лишь наши с вами предположения, не полагайтесь на них полностью. Мы можем чего-то не знать о Лизе. Пусть ваши люди планомерно обыскивают все подряд, а я поговорю с Андреем, проверю возможных сообщников Рогозиной. Закончу изучать те материалы, которые успел найти и отправить мне хакер, осмотрю подвалы и чердаки отелей и ресторанов, а также исследую свободные номера. Лиза могла и не пуститься в бега. Она очень ловкая и может прятаться где-то поблизости. Или даже осторожно передвигаться, что было бы самым умным в данной ситуации.

– Будем надеяться, что мадам Рогозина хоть и умна, но все же не гениальна. Иначе ее будет очень сложно поймать.

– Точно. Значит, мы с вами обо всем договорились. Я сейчас отправлюсь к господину Рогозину, с ним нужно поговорить, а также проинструктировать ваших людей.

– Хорошо, я их предупрежу, отдам распоряжения патрулю, и тогда приступим к поискам.

– Удачи! – Я поднялась с крыльца, намереваясь идти в сторону отеля. Инспектор Смит мог отдать распоряжение своим людям по рации, потом ему нужно было взять левее от коттеджа, чтобы выйти на тропинку, ведущую к пирсу.

– Евгения, погодите! – махнул рукой полицейский.

– Что?

– У меня есть еще один вопрос. Вы говорили, что у Елизаветы было два мотива, но назвали лишь только один. Каким был второй? Что могло двигать молодой женщиной, кроме ревности?

– Понимаете, инспектор, любовь, страсть и ревность – очень сильные чувства, но разные люди их переживают по-разному. То есть когда степень мотивации зависит от накала страстей, все строго индивидуально.

– Понимаю, так что же это за второй мотив?

– Тот, который лидирует в списке самых популярных мотивов для всех преступлений в мире! Выгода, материальная сторона вопроса. Не стоит забывать, что Андрей Рогозин достаточно состоятельный человек.

– Но если Елизавета объявлена мертвой, как она планировала завладеть деньгами и имуществом мужа?

– Понятия не имею. Но думаю, ей хватит фантазии придумать способ и настойчивости, чтобы попытаться воплотить его в жизнь. Поэтому я думаю, что Андрею все еще угрожает опасность. Кстати, если выяснится, что Лиза умудрилась всю эту схему с убийством провернуть сама, в деле получения наследства ей необходим сообщник, иначе никак. И если нам удастся на него выйти, мы сможем быстрее найти Елизавету.

* * *

По дороге к отелю я размышляла. В предположение, что Рогозина знала о частых изменах своего мужа, верится легко. Ее очень злило поведение Андрея, Лиза ревновала его абсолютно ко всем. Молодую женщину раздражало, когда ее муж разговаривал с гостями или играл в волейбол с ребятней на пляже. Она бесилась, даже когда он уделял внимание тете Миле. Вероятно, Лиза считала это лишним и желала, чтобы супруг общался только с ней одной.

Лиза ревновала и злилась, потом узнала, что прямо здесь, на острове, Андрей встречается с любовницей, роман с которой завел еще до свадьбы. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Молодая женщина не совладала с собой и решила избавиться от любимого, но такого непостоянного супруга? Допустим, что план с последним покушением придуман на ходу, от безысходности. Лиза по-прежнему хотела избавиться от Андрея, но узнала, что он нанял меня телохранителем. Значит, днем я буду беречь Рогозина и не позволю, чтобы с ним что-то произошло. А если несчастье с Андреем случится ночью, подозрение автоматически падет на Лизу. Тогда она находит простой и гениальный выход – подстраивает собственную смерть или похищение так, чтобы подозрение пало на Андрея. Притом намекает, что коварный убийца лишил жизни не только жену, но и любовницу, а это, как говаривал один мой знакомый, «уже совсем другая статья».

Готова спорить, что Лиза планировала объявиться через полгода или год. Например, после того, как Андрея осудят и, скорее всего, казнят. Она появляется, рассказывает слезливую историю о похищении неизвестными, страшных муках в застенках, побеге из темного подвала, в котором держали бедняжку, или о похищении и амнезии на фоне пережитого стресса, вариантов много. Одновременно женщина представляет неоспоримые доказательства, подтверждающие ее личность и права на наследство. Все готово, она очень состоятельная вдова!

Очень интересно. Андрей уверял меня, что его супруга не знает, насколько он богат. Так ли это на самом деле? Пожалуй, чтобы ответить на этот вопрос, нужно найти саму Лизу. И еще любопытно, существует ли завещание или что-то вроде брачного контракта? Этот момент сможет прояснить Андрей прямо сегодня.

Мне не давало покоя еще одно соображение. Положим, план с покушением придуман Лизой практически на ходу, план с поломкой акваланга тоже похож на талантливый экспромт. Тогда попытка отравить мужа с помощью виски выглядит как сырой, непродуманный, полный недочетов, но все-таки – план, который созрел заранее. Ведь здесь, на острове, негде достать яд, а значит, Лиза привезла его с собой!

Похоже, что прояснить это может только Елизавета. И только она может дать ответ на вопрос, почему в двух последних случаях действовала грамотно и продуманно, а в первом так нервно и порывисто. Но чтобы задать этот вопрос, нужно задержать саму мадам Рогозину.

* * *

Андрей больше не хандрил. Теперь он жил надеждой на то, что скоро все уладится, проблемы разрешатся и его освободят из-под домашнего ареста. Приятель целыми днями валялся на диване в гостиной и читал детективы, которые ему приносили горничные из обширной библиотеки отеля. Но полицейские по-прежнему не позволяли ему покидать номер. Мне оставалось убеждать его, что временное затворничество сейчас только на пользу.

К моменту моего появления в номере инспектор сообщил своим людям по рации, что они теперь не столько стерегут Рогозина, сколько охраняют его от всяческих бед и несчастий. Одно печально: господа полицейские отнеслись к смене статуса подопечного без должного энтузиазма. Их также не обрадовал тот факт, что теперь неизвестная русская дамочка будет проводить с ними инструктажи, отдавать распоряжения, а также, вероятно, требовать отчета о возможных происшествиях, контролировать смены и всячески вмешиваться в охранную деятельность.

Строить начальника перед чужими подчиненными мне очень не хотелось. Помнится, я всегда ненавидела оказываться в подобных ситуациях. Но выхода нет, в ближайшие дни мне нужно быть свободной в передвижениях и действиях. Кроме того, я не могла позволить, чтобы с Андреем что-нибудь случилось.

После инструктажа полицейских я прошла в номер Рогозина и рассказала ему о последних событиях, а также о моих наблюдениях, выводах и принятых мерах. Приятель был шокирован моими предположениями и никак не соглашался верить, что непосредственным организатором и исполнителем покушений может быть его пропавшая жена.

– Вот посмотришь, Женька, вы никого не найдете! – горячо уверял он. – Лиза не могла сбежать, а главное – не могла организовать все это! Если она действительно жива, то, вероятно, ее похитили. И выводы о невозможности покинуть остров не совсем верны, то есть сложности явно преувеличены. Если бы вся территория представляла собой неприступный берег, например, была огорожена скалами, тогда понятно: стоит лишь следить за бухтой, чтобы знать о прибытии посторонних. Но здесь все не так! Подплывай со стороны любого из пляжей, бросай якорь, спускай на воду лодку и все, дело в шляпе. Похитители ночью высадились, забрали Лизу, устроили погром и убрались по-тихому, никто ничего не заметил!

– Ты упускаешь несколько важных деталей.

– Каких именно?

– Сейчас объясню. Но сначала позволь спросить, кто тогда вывел из строя тебя? Почему ты не видел ни одного преступника?

– Они же, бандиты! Влезли в окно, сделали укол снотворного, пока я спал под винными парами.

– Нет, друг любезный! В твои рассуждения вкралась ошибочка, вернее, две. Все окна были закрыты, ни одно не взломано. И ты был не настолько пьян, чтобы не услышать, что в коттедж ломятся посторонние. А сразу после происшествия, по моему требованию, коронер брал у тебя анализы и осматривал. На твоем теле не было следов инъекций, значит, препарат попал в организм с едой или вином. Это не могло произойти и во время ужина, после него мы все вместе гуляли, ты начал бы засыпать еще во время прогулки.

– Ладно, значит, нам устроили засаду в коттедже. Отравили закуски и вино, сами спрятались и ждали, пока я усну.

– Не стану снова спрашивать, как они попали внутрь помещения. Допустим, как-то попали. Подсыпать препарат в закуски сложно, остается только вино, – кивнула я, вроде бы соглашаясь.

– Значит, вино, все верно!

– Вспомни, бутылка была откупорена заранее?

Андрей ненадолго задумался.

– Нет, пожалуй. Точно нет, я сам открывал. Мы вообще пить в тот вечер не собирались.

– Тогда чья это была идея?

– Лизкина, – напряженным голосом протянул приятель, что-то соображая.

– Значит, и препарат в вино она добавила, вернее, исключительно в твой бокал. Потому что ей нужна была трезвость мысли и свобода движений.

– Ладно, значит, они ее заставили. Может, угрожали или еще что?

– Кто, когда? Лиза весь день была в нашей с тобой компании. Мы ведь не могли не заметить целый десант злодеев, – съязвила я, – и вообще, если на то пошло, логичнее было похитить тебя, а с Лизы требовать выкуп. Или вас обоих. Но только не похищать ее, обставлять все как убийство, а тебя выставлять виновником. Понимаю, сейчас тебе не хочется верить в подобное. Но это ее работа, вот увидишь!

– Женька, этого просто не может быть! Лиза любила меня, постоянно ревновала ко всем подряд, зачем ей от меня избавляться, да еще и таким иезуитским способом?

– Почем мне знать, – пожала я плечами, – может, ее достали твои систематические измены. Или надоело постоянно подарки выпрашивать. Захотелось владеть всем имуществом…

– Вот только не начинай, ладно?

– Что? – слегка растерялась я. Злость, с которой приятель произнес эту фразу, застала врасплох. – Не пойму, на меня-то ты за что сердишься?

– А за то! Понимаю, вас в Ворошиловке учили добывать важную информацию, запоминать, а при случае не стесняться воспользоваться!

– Да, – усмехнулась я, уже разобравшись, к чему клонит приятель, – стыдно должно быть лишь за упущенные возможности.

– Но так нельзя! Стоило мне мельком упомянуть об истинном размере своего состояния, и ты уже готова использовать эту информацию против меня!

– Против твоей жены, если уж быть точным.

– Да какая разница, мы семья! Я женился на девушке, значит, выбрал ее, полюбил за какие-то качества! Да, я ей изменял, но это не означает, что Лиза плохая, просто я такой, скучающий богач и неуравновешенный скот, который неспособен сдерживать свои порывы.

– Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось больше всего? – усмехнулась я.

– Представить не могу! Невероятно привлекательная внешность?

– Ни за что не угадаешь. Ты всегда был способен дать себе емкую, утрированно точную характеристику и произнести ее вслух, прежде чем злопыхатели успеют лишь подумать о тебе плохо, не то что сказать гадость.

– К чему ты клонишь?

– Андрюшка, ты замечательный, но у тебя есть комплекс. Похоже, ты считаешь деньги самым главным в жизни и одновременно полагаешь, что без денег станешь никому не интересен. Так что размер твоего состояния – это весьма болезненная тема. Только когда я говорила, что у Лизы, возможно, имелся меркантильный интерес, суммы я не называла. Более того, ты сам мне ее не называл, когда говорил о своем состоянии. Ведь «очень много» это для разных людей разные цифры. Лиза могла не знать, насколько ты богат. Но бедные люди не покупают острова, не строят на них курорты, а значит, даже посторонний человек мог догадаться, что ты очень богат. А Лиза твоя жена, она всегда была рядом. И ты не допускаешь мысли, что она могла что-то знать? Ладно, спорить не стану.

– Почему? Ты же любишь всегда побеждать и оказываться правой, – криво улыбнулся Андрей.

– Не всегда. Если моя правота ранит моих друзей, я предпочитаю ошибаться. Но ты должен понять, что правда бывает горькой, и принять это как факт. Сейчас мы не станем ссориться и спорить из-за предположений. Давай просто попробуем во всем разобраться. Я думаю, что Лиза жива и все еще скрывается на острове. Найдем ее – получим ответы хотя бы на некоторые вопросы.

– Ладно, хорошо, согласен с тобой.

– Тогда мне нужно задать тебе несколько вопросов, а ты дашь мне правдивые ответы, даже если посчитаешь вопросы не совсем уместными.

– Да, спрашивай. И прости меня, я не должен был срываться. Ты мне жизнь спасла и сейчас помогаешь. Просто все это меня застало врасплох.

– Ничего страшного, бывает. Расскажи, как вы познакомились с Лизой, откуда она родом, кто ее родители.

– Ее девичья фамилия Ермолаева. Лиза сирота, родителей лишилась в раннем детстве. Воспитывал ее дядя, который умер за несколько лет до нашего с ней знакомства от рака легких. Мы и встретились с Лизой на каком-то благотворительном аукционе, одна компания проводила сбор средств на поставку медицинского оборудования в Россию. Оборудование для онкологических центров, если быть точным. Лиза помогала в организации этого аукциона. Она училась на социолога и так подрабатывала на каникулах. Но тема борьбы с раком была ей очень близка, она говорила о раке как о личном враге, с которым у нее счеты, и уверяла, что готова работать без оплаты, быть простым волонтером, лишь бы вносить свою лепту в борьбу с этим недугом.

– Посещение мероприятия было заранее запланировано?

– Нет. Приятель затащил, Витька Соболев. Во время фуршета он встретил знакомых, разговорился с ними, я остался один и от нечего делать познакомился с симпатичной девушкой.

– А потом сразу женился? Не очень на тебя похоже, уж прости.

– Наверное, ты права. Но Лиза поразила меня – силой характера, неуемной энергией и жаждой жизни, невероятной стойкостью и практичностью. Я понимаю, что сейчас лью воду на твою мельницу, но в первые месяцы нашего знакомства мне хотелось дать ей все, чего она была лишена ранее. Я увлеченно устраивал сюрпризы, возил ее по разным странам, дарил подарки и сам не заметил, когда влюбился.

– Мне интересно, когда это все прошло. Потому что мои наблюдения сильно отличаются от нарисованной тобой картины.

– Ты о том, что она постоянно куксилась здесь, на острове? Я же объяснял: идея с курортом Лизу не привлекала, она хотела ехать в другое место, а я перестал потакать ее капризам.

– Когда перестал и почему?

– Да надоело просто, вот почему! А когда, не скажу, как-то все само сошло на нет. Наверное, я сильно охладел к ней, но мы продолжали быть супругами.

– Ладно, пока оставим эту тему. Брачный контракт вы оформляли?

– Нет. Мне как потенциальному изменнику это было ни к чему, разводиться я не собирался. Лиза по-прежнему была женой, которая могла родить мне детей и с которой было не стыдно показаться в любом обществе.

– И которая очень лояльно относилась к твоим увлечениям на стороне?

– Кстати, да. Подобным искусством владеет ничтожно малое количество женщин. Лиза умела воспринимать все как сфинкс, спокойно и безразлично.

– Ага. Только в один прекрасный момент сфинкс ожил, развернулся и тяпнул тебя в самое незащищенное место, – не удержалась я от колкости, – да к тому же проделал все, не меняя выражения лица.

– А вот это удар ниже пояса, подруга! Кто ж знал, что внутри этой статуи бурлят такие страсти?

– Кстати, о страстях. Просвети меня в общих чертах, почему ты счел свое состояние защищенным от дележа? Ведь потребовать развода мог не только ты.

– Не стану вдаваться в подробности, они лишние. Просто поверь: при разводе я оставил бы Лизе все, что подарил, плюс щедрое ежемесячное содержание, и больше ничего. Она об этом знала.

Я пожала плечами:

– Спорим, она могла считать его не таким уж и щедрым?

– Не знаю, но хочется верить, что ее просто достали мои измены.

– У меня еще вопрос. Твой юрист, который так и не приехал тебя спасать, в курсе твоих финансовых дел?

– Он не приехал, потому что я не велел. Сказал ему, что уже под домашним арестом и мы сами во всем здесь разберемся.

– Ладно.

– Что касается Лизы – да, в курсе. Он и его контора ведут все мои дела. Насчет остального нет! Повторю еще раз: никто не знает о настоящей величине моего состояния.

– Тогда зачем ты мне сказал?

– О, тебе, Женька, я верю безгранично!

– Спасибо за неожиданное доверие, – пробормотала я, – пожалуй, сразу же им и воспользуюсь!

– Денег попросишь? – Приятель состроил комичную рожицу и хихикнул.

– Шутишь? Это хорошо. Но я не о деньгах. Понимаю, сидеть в номере, пусть даже в люксе, наказание, тем более на курорте и в такую погоду. Но тебе придется немного потерпеть. Официально инспектор еще не снял подозрений, и я с ним согласна. Вернее, у него свои соображения. Но если просочится слух, что тебя уже не подозревают, покушения на твою жизнь могут возобновиться.

– С чего бы? Бандитов ведь нет никаких, а сама Лиза в бегах?

– Но у нее могут быть сообщники среди персонала или даже отдыхающих. Я проверила далеко не всех. Так что доверься мне и просто потерпи немного.

– Скажи, Женька, ты Алекса успела проверить?

– В первую очередь. А что, есть подозрения? – насторожилась я.

– Нет, просто не хочется, чтобы ближайший помощник оказался замешан во всей этой истории. Осознавать, что ты не только женщин не умеешь выбирать, но и сотрудников, обидно вдвойне.

– Ничего плохого о нем сказать не могу. Биография у парня чистая, слежка за ним ничего не дала. Тесты, аккуратно проведенные мною, доказывают, что Алекс не социопат, он выдал реакции абсолютно здоровой в моральном плане личности. Но чтобы стать сообщником преступника, необязательно быть социопатом. Так что ты по-прежнему не должен доверять никому, кроме меня. И будь осторожен и внимателен, эти полицейские в роли охраны не внушают особого доверия.

– Ладно, буду осторожен. А ты уже и тесты провести умудрилась? Даешь, Евгения, когда только успела?

– Да так, поболтали на днях. Для этого времени много не надо, нужны тишина, спокойствие и непринужденная беседа. Мне еще необходимо проверить милого мальчика Юру и нашего инструктора по дайвингу. Они были непосредственными участниками многих событий, протестировать их необходимо одними из первых. Только повода хорошего не придумаю никак.

– Какой тебе нужен повод? Отправляйтесь понырять! Если бы моя воля, я бы в такую погоду в четырех стенах точно не сидел.

– Мы же катер велели разобрать, вроде как поломка, ты забыл? Его чинят еще, вчера проверяла, велела не торопиться.

– Не вижу проблемы. Поезжайте на моторке, она стоит в лодочном сарае, за скутерами. Не новая, правда, но на ходу, только заправить нужно. Далеко в открытое море на ней выходить глупо, но чтобы понырять, развеяться и поболтать без посторонних от острова уплывать далеко и не надо, так ведь?

– Конечно, спасибо за идею. Завтра с утра будем воплощать ее в жизнь.

– Не за что. Только вытащи меня из этой истории поскорее, Женька!

– Держись, уже недолго осталось, обещаю.

* * *

Несмотря на оптимистичные прогнозы и обещания, которые я дала Андрею, дело продвигалось медленно. Инспектор со своими людьми прочесывал остров, посвящая этому занятию светлое время суток. Вечерами мы с ним вдвоем обыскивали все помещения подряд, от подвала до чердака.

К концу второго дня поисков я начала понимать, что это не такая уж и простая задача. Остров только кажется маленьким, на самом деле его территория огромна. Здесь есть скалы, в которых полно пещер и природных гротов, а ведут к ним труднопроходимые узкие горные тропки. В первый день поисков один из полицейских едва не свалился с высокого утеса, ему помогли удержаться коллеги. Пришлось срочно пересмотреть инструкции, разбить полицейских на группы и вести дальнейшие поиски, соблюдая массу предосторожностей.

Еще за первые два дня поисков полицейские обнаружили небольшое озеро с пресной водой и три ключа с прохладной кристально чистой питьевой водой. Стало понятно, что устраивать засаду у водопоя – бессмысленное занятие. Вокруг может быть полно источников, о которых мы по сей день не имеем понятия. Дикие леса тоже были весьма обширны. Кроме отелей, коттеджей и природных укрытий, на острове было много других зданий. Лиза может прятаться в любом техническом строении, если знает, кто и когда его посещает.

Кроме прочего, наши поиски сильно осложнялись необходимостью хранить их в тайне от всех и ни в коем случае не привлекать к себе лишнего внимания. Ведь если работу полицейских на острове инспектор всегда мог оправдать необходимостью «найти тело погибшей женщины», то отдыхающие ни за что не должны были услышать версию, которую мы озвучили для самих полицейских, будто мы ищем возможных сообщников преступника или самих бандитов. В противном случае на острове может начаться паника, которую будет ничем не унять. Отдыхающие захотят убраться отсюда поскорее, их не остановит предложение бесплатного отдыха или временное отсутствие транспорта. Обыск же помещений курорта вообще нельзя было оправдать ничем, потому мы и проводили его вдвоем с инспектором, соблюдая массу предосторожностей.

На сегодняшний день был запланирован тщательный осмотр обитаемой части тропического леса. Инспектор возглавил группу своих подчиненных. Чтобы люди меньше уставали и не так сильно выбивались из сил, было решено отправиться, едва взойдет солнце, чтобы в утренние часы сделать крюк и к полудню вернуться к главному корпусу отеля, там устроить перерыв на отдых и обед в самое жаркое время дня, а потом продолжить осмотр.

Тем временем я организовала выезд в открытое море с инструктором и Юрой. После происшествия с аквалангом Рогозин потерял интерес к дайвингу, и Максим занимался только с Юрой. Других желающих приобщиться к исследованиям морских глубин не нашлось. Ребята продолжали регулярно нырять, пока я не организовала «поломку» катера, что сильно помешало этому курортному развлечению.

Идея выйти в море на моторке всех вдохновила. Не то чтобы она раньше не приходила никому в голову. Просто никто не подозревал, что лодка, больше похожая на ржавое корыто, до сих пор на ходу.

Часов до десяти мы проверяли оборудование, готовили все необходимое и, разумеется, болтали. Сначала разговор вертелся вокруг происшествия с Рогозиным и его женой, и мне никак не удавалось изменить тему. Потом я решила сменить тактику и начала обсуждать с парнями все, что их интересует, и отвечать на их вопросы, в рамках возможного, разумеется.

– Женя, ты не знаешь, чего копы так зашевелились в последние дни? – поинтересовался инструктор.

– Пытаются найти тело, – имитируя раздражение, пожала я плечами.

– А если все же найдут? Хозяина курорта посадят в тюрьму? – Юрка, как подросток и гость отеля, мог позволить себе не совсем корректный вопрос. Но, глядя в лицо Максима, я поняла, что его тоже сильно интересует мой ответ. Впрочем, как сотрудник он может переживать за собственную судьбу, чтобы курорт не прогорел и работа сохранилась.

– Я не юрист Рогозина, так что не знаю, что и ответить.

– Да, ладно, ты же в теме! Расскажи нам, пли-и-из! – продолжал канючить мальчик.

– Не уверена, что могу это с вами обсуждать, – я изо всех сил изображала колебание.

– Женя, пожалуйста! Мы никому, честное слово!!!

– Андрей жену не убивал, я в этом совершенно уверена, не такой он человек. Да и мотива полицейские не нашли. А что там на самом деле произошло, до сих пор непонятно.

– Загадка? Видно, что там произошла трагедия, поэтому вопрос всех сильно занимает! А что, я сам слышал, как тетки шептались. И твоя тетя Мила с моей мамой тоже, между прочим. Твоя тетя жаловалась, что ты невероятно скрытная и никогда не посвящаешь ее в подробности своих расследований.

– Если во время расследования трубить на всех перекрестках о его ходе и версиях, дело никогда не раскрыть. Да и веду его не я, а полиция. Но все равно наш разговор не предназначен для ушей обитателей курорта! Надеюсь, это понятно?

– Да, конечно, как скажешь, – дружно закивали парни.

– Значит, Лиза погибла? – уточнил Максим.

– По всей видимости, да.

– Жалко, зачетная была деваха! Только характер гадкий, – протянул Юра. – А правду говорят, что коттедж внутри весь в кровище, и там такое творится, что жуть берет? Ты заходила туда, я видел.

– Думаешь, будет уместно обсуждать эти подробности с подростком? Не губительно ли это для податливой психики юного существа?

– Моя психика давно сформировалась и крепкая как кремень! Поверь, – уверенно закивал он.

– Тогда давай проверим? – азартно воскликнула я.

– А давай!

– Ты тоже можешь поучаствовать, если хочешь, – «подключила» я к разговору притихшего Максима, – только, чур, друг с другом не советоваться. Каждый должен говорить лишь за себя, иначе вся затея не имеет смысла.

– Договорились, давай свои вопросы.

– Он, по сути, один, только ему предшествует небольшой рассказ. Слушайте внимательно, все это составляющие теста. Молодая девушка на похоронах своей матери замечает привлекательного, хорошо одетого молодого мужчину. Она его раньше никогда не видела. Девушка мгновенно влюбляется и теперь думает только о нем. Это настоящая любовь с первого взгляда. Проходит несколько дней, и девушка убивает свою сестру. Ваша задача ответить на вопрос – почему?

– То есть зачем? – уточнил Максим.

Я сразу насторожилась.

– Зачем или почему, без разницы. Отвечайте первое, что приходит в голову.

– Здесь все просто, она неуравновешенная кретинка, – припечатал Юра, – и помешалась на романтике. Все знают, что влюбиться в абсолютно незнакомого человека невозможно, это полный бред.

– А почему убила?

– Потому что дура неадекватная!

– А ты что скажешь? – обернулась я к инструктору, который в это время деловито загружал оборудование в лодку.

– Затрудняюсь, если честно. Криминального опыта у меня никакого нет, даже детективы не слишком люблю читать. Разве что фильмы иногда смотрю. Мне просто ничего в голову толкового не приходит. Ладно, пусть будет: девушка давно хотела убить сестру, потому что она ее достала, но при этом не хотела огорчать мать. После ее смерти она почувствовала определенную свободу.

– Ну, ты загнул, – присвистнул Юра, – это просто ни в какие ворота.

– Пожалуй, соглашусь, – рассмеялась я, – но ответ хороший.

– А мой? Женя, говори быстрее, мы прошли тест или нет? – резвился Юра.

– Прошли, наверное. Дело в том, что здесь нет правильного или неправильного ответа. Все дело в реакции, которую выдает человек, когда слышит нелепую и жуткую историю. Сюда входят мимика, глаза, даже реплики, которые он говорит, как только услышал рассказ.

– Так мы прошли или нет?

– Прошли, будь спокоен. Ваша психика полностью сформирована, нормальная, без отклонений.

На самом деле, это действительно был тест. Его успешно применяют американские психологи, которые работают с преступниками. В нем большую важность имеют как раз ответы. С его помощью у людей выявляют склонность к насилию и социопатии. При проведении начальных исследований этот вопрос задавали арестованным серийным убийцам, и все они ответили правильно: девушка убила свою сестру, потому что хотела увидеть того же мужчину на похоронах снова. То есть настоящий преступник, социопат без совести, идет к своей цели, несмотря ни на что, его совершенно не заботит, кто может при этом пострадать.

Ни Юра, ни Максим не дали правильного ответа, к счастью. Правда, Максим задал-таки уточняющий вопрос, можно сказать, что он начинал мыслить как преступник. Но это может означать лишь то, что у парня хорошо развита логика, несмотря на то что он не слишком любит детективы.

Я задумалась и ненадолго замолчала. Тем временем Юра с Максимом продолжали оживленно обсуждать тест и не забывали при этом работать. Когда они сложили в лодку все необходимое, мы были полностью готовы к отправлению.

Как только отчалили, я повернулась лицом к спутникам и пару раз демонстративно широко зевнула, прикрывая рот рукой. Парни, один за другим, повторили мой маневр.

– Женя, ты что, не выспалась? – поинтересовался Юра сквозь зевоту.

– Нет, она продолжает нас тестировать, – усмехнулся Максим. – Я видел в каком-то фильме: таким методом выявляют социопатов.

– Правильно, люди зевают, потому что способны сочувствовать и сопереживать другим представителям социума, и чем сильнее их связь, тем быстрее происходит отклик. А социопаты не умеют сопереживать.

– Но они ведь могут притвориться, – уточнил Юра. – Разве нет?

– Благодаря современному кинематографу, пожалуй, могут, – мы дружно рассмеялись, – этот тест действительно устарел. И я не собиралась ничего такого делать, а просто устала. Что-то плохо сплю последние дни.

– Тогда мы, пожалуй, сдержим свое любопытство, – с нажимом, больше для Юры, чем для меня, произнес Максим, – и не станем приставать с расспросами. Андрей твой давний друг, Женя, и вся эта неприятная история, вероятно, тяжело тебе далась.

– А еще мы насели с вопросами… Прости, больше не будем.

– Хорошо. Давайте отъедем немного и просто поныряем.

– Отлично, поехали! Женя, представляешь, мы в прошлый раз видели рыбину голубого цвета! Огромную, размером примерно с две моих ладони, всю в ярких цветных разводах. Максим говорит, что они очень редкие и водятся только у побережья Австралии.

– Да, она называется «радужная рыба». Увидеть ее большая удача.

– Может, и сегодня повезет?

– Будем надеяться!

Забегая вперед, скажу, что в том заплыве мне действительно очень повезло, причем совершенно неожиданным образом – я получила ответ на вопрос, который мучил меня последние недели. Но обо всем по порядку.

Мы были под водой уже около получаса, плавали, наблюдая за неповторимым в своем разнообразии и ярких красках подводным миром, рассматривали стайки и отдельные экземпляры невероятных по красоте тропических рыбок. Юра нашел небольшой островок из густо сросшихся кораллов и намеревался отломить ветку, наверное, чтобы принести в подарок маме. Я жестами пыталась объяснить парнишке, что кораллы очень острые, а порезы от них имеют обыкновение плохо заживать, ранка может воспалиться и гноиться неделями. Но моего «словарного запаса» в языке жестов явно не хватало, Юра меня не понимал или не хотел слушать. Тогда я призвала на помощь Максима, в конце концов, именно инструктор отвечает за безопасность погружения, то есть за время занятий они должны были разучить специальные жесты для общения.

Пока парни «разговаривали», мое внимание привлекла небольшая стайка медуз. Три крупных особи с квадратными куполами и двухметровыми щупальцами грациозно проплыли мимо нас. Кажется, это морская оса, чрезвычайно опасная и ядовитая, – вспомнила я лекцию Максима в аквариуме. Для нападения медузе даже не нужно приближаться к врагу, достаточно расстояния в два-три метра. Морская оса выпускает облако особых стрекательных клеток, которые впиваются в открытые участки кожи, а затем попадают в кровь, и в течение полутора-двух минут человек погибает от сердечной недостаточности. Но иногда, если доза яда была невелика, дайвер даже не подозревает, что пострадал от атаки хищника. После всплытия начинаются сильная головная боль и тошнота, он обращается в больницу, врачи диагностируют кессонную болезнь, будто от неправильного, резкого подъема на поверхность. Так что сколько народу на счету у этих милых созданий, пожалуй, неизвестно. Статистика вряд ли ведется, тем более что она способна серьезно повредить туристической сфере.

Эти мысли промелькнули у меня в голове в считаные секунды. Я повернулась и жестами привлекла к себе внимание все еще спорящих ребят. Максим отреагировал так, будто встретил огромную белую акулу. Подал нам знак, означающий: «Большая опасность! Отплываем в сторону и поднимаемся».

Мы двинулись в сторону, но я значительно отстала от ребят. Неожиданно мое внимание привлекла еще одна медуза очень странного вида. Она была, в общем, похожа на морскую осу, только очень маленькая, купол примерно с ноготь большого пальца, а щупальца очень тонкие. Пожалуй, как раз такие могли бы оставить на теле тонкие извивающиеся царапины. Мне хотелось рассмотреть медузу получше, но Максим заметил, что я не следую за ними, вернулся и велел срочно убираться из воды.

В лодке инструктор набросился на нас с упреками.

– Ребята, как можно быть такими беспечными, это же море! Ладно, Юра – мальчишка, но от тебя, Женя, я никак не ожидал, честное слово!

– А чего такого мы сделали? – возмутился обидевшийся на «мальчишку» юноша.

– Зачем ты прицепился к этому кораллу? Они режут кожу, словно хирургические скальпели! А в зарослях, бывает, водятся мурены, они могут напасть в любой момент. На кой он тебе сдался вообще?

– Хотел Жене подарить.

– Ты долго думал? Очень зрелый жест: получить незаживающую рану, чтобы подарить девушке коралл!

– Знаешь, Женя, ты тоже хороша! – продолжал Максим, теперь набросившийся на меня.

– Это почему же? Я предупредила всех об опасности, которую вы в пылу дискуссии не заметили.

– За это отдельное спасибо, но ты не подчинилась распоряжению инструктора! Отстала, подвергая и себя, и в конечном счете группу опасности!

– Риск был оправданный и минимальный. Стая больших медуз отдалялась, а маленькая не могла мне навредить, ведь стрекательные клетки не проникают через водолазный костюм.

– О медузах не говорят «стая», – блеснул познаниями Юра, – эти животные плавают сами по себе. Вместе их согнать может только течением.

– Сейчас это не столь важно! Что касается тебя, Женя, наверное, риск был небольшой. Но все же он был, у тебя не вся кожа была закрыта, а нападение ируканджи – это мгновенная смерть! И какой необходимостью можно оправдать подобное?

– Потом объясню, когда смогу. Но это было важно, поверь! Погоди, – сама себя перебила я, – но мне казалось, что это была встреча с морской осой.

– Та мелкая медуза называется ируканджи, я рассказывал на экскурсии в нашем аквариуме. Она не жалит стрекательными клетками, вернее, она их не выпускает облаком, как морская оса. Эти клетки у нее расположены на щупальцах. Яд, поступая в кровеносную систему, доходит до сердца и убивает в течение двух-трех минут! У человека мгновенно удваивается давление, утраивается сердцебиение, и сделать ничего нельзя – помочь никто не успевает, да и противоядия нет.

– А на что похожа смерть от яда ируканджи, на инфаркт?

– Скорее на инсульт, то есть на кровоизлияние. Эти медузы губили аквалангистов многие годы, не привлекая к себе внимания. Они и открыты-то были только годах в шестидесятых прошлого века.

– Но если их так давно открыли, уже можно научиться бороться с ними, – возразил Юра, – или разработать противоядие, например.

– Вот выучишься на океанолога и займешься, – огрызнулся Максим, потом немного успокоился и пояснил: – Поймать их крайне сложно. Мало того, что твари опасны, они очень мелкие, хрупкие и к тому же довольно редкие, водятся преимущественно у северного побережья Австралии. В неволе они практически не живут, по крайней мере нигде в мире не было прецедентов. Но некоторые научные станции продолжают попытки. Для содержания этой медузы необходим большой круглый аквариум с циркулирующей водой. Да и то, ируканджи погибнет, даже если просто в стенку врежется. Миниатюрное беспозвоночное тело просто не перенесет удара.

– Ты о них так много знаешь, – протянула я нейтральным тоном.

– Собирал сведения. Рогозин хотел этих тварей в свой аквариум поселить, хорошие деньги предлагал местным ловцам. Я слышал, один раз даже поймали вроде, но живыми не довезли.

– А куда медуз подевали потом?

– Дохлых? Не знаю, наверное, выбросили. Ловцы вернулись с полпути, позвонили нам, интересовались, станет ли господин Рогозин платить за погибший экземпляр. Шеф, разумеется, отказался. Помню, он потом долго возмущался.

– Значит, ты вблизи ируканджи ни разу не видел?

– Нет. Да и издали тоже. Сегодня вот в первый раз.

– Насчет противоядия я так и не понял, – настаивал Юра. – Почему его до сих пор нет?

– Фармацевтические компании не станут разрабатывать и выпускать противоядие, если это нерентабельно, – пояснила я.

– Наверное, так и есть. Да если бы оно и было, его не успевали бы применить в большинстве случаев. Так что главное всегда держаться от этих опасных тварей подальше, особенно на девятый-десятый день после полнолуния.

– Почему?

– В этот период они активизируются, становятся более агрессивными. Но, повторюсь, очень опасны всегда! Так что нам ничего не оставалось, кроме как ретироваться.

– Конечно, из-за них я коралл так и не отломил, – буркнул Юра.

Максим ему что-то отвечал, но я так глубоко ушла в свои мысли, что не слышала, о чем шла речь.

– Максим, скажи, а как их ловят?

– Ируканджи? Понятия не имею. Судя по тому, что ловцы больше не объявлялись, это была случайность.

– А после смерти, говоришь, медуза не теряет своих ядовитых свойств?

– Нет, нападать она, конечно, не может, но остается смертельно ядовитой.

Вот оно! Благодаря неожиданной встрече с опасными медузами мне удалось разгадать загадку, что же убило горничную отеля Галину. Те следы на теле девушки, что мы с коронером ошибочно приняли за царапины, – их оставили жалящие щупальца ируканджи! Яд убил девушку в считаные минуты, вот почему патологоанатом решил, что Галю сразил инсульт. Симптомы похожи, а искать яд редкой твари в теле девушки, которую обнаружили на полу в собственной ванной, никому в голову не придет. Это просто идеальное убийство – девушка мертва, находится в своем номере, причина смерти выглядит естественно. Нет никаких следов, никто ничего не должен заподозрить. И если бы не моя привычка замечать мелкие и несущественные на первый взгляд детали, убийца мог бы остаться безнаказанным. Просто никто не заподозрил бы, что произошло убийство.

Интересно, кто это все придумал и воплотил в жизнь, неужели мстительная Елизавета? Но как? Как ей удалось провернуть подобное? Для этого необходимо знать все о свойствах обитателей здешних морей, их привычках, способах ловли, а также иметь преданных помощников, ибо ловец этой миниатюрной медузы может сам пострадать в первую очередь.

И вообще, как провернуть само убийство? Чтобы яд проник в кровь человека, необходим непосредственный контакт. Вероятно, он мог произойти только в воде. Но Галине как работнику курорта не разрешалось днем купаться в море. Не могла девушка плавать и в бассейне отеля. Вариант остается только один: горничная решила освежиться в жаркий полдень в собственном номере, принимала душ или ванну. Но сложно представить, что Галина спокойно лежала в своей ванне, пока туда подбрасывали медуз жена шефа или ее сообщник. Может, ируканджи попали в ванную заранее? Могла ли девушка их не заметить? Возможно, и могла, если торопилась.

В любом случае сейчас главное найти Елизавету и допросить ее. Тогда у нас появятся ответы на все вопросы, а пробелы в истории Галины будут заполнены.

Я так воодушевилась неожиданным открытием, что торопливо простилась с ребятами, едва мы причалили к берегу. Мне нужно было навести некоторые справки и найти инспектора. Нам было что обсудить, и сделать это нужно было срочно – ибо я придумала, как поймать Елизавету, чтобы не бегать за ней по всему острову.

* * *

Найти инспектора не составило труда. Алекс видел, как они с группой полицейских и кинологов вернулись из джунглей, посетили медпункт, а сейчас, вероятно, обедают в столовой для персонала.

Инспектор Смит занял отдельный столик, расположенный в укромном уголке. Задумчиво пережевывая стейк с салатом, он проглядывал свои многочисленные записи, какие-то пометки и сверялся с картой острова. На карте его рукой были нанесены ранее неизвестные водоемы, скалы и обрывы.

– Здравствуйте, Евгения, – обрадовался он моему приходу, – не желаете составить компанию и вместе перекусить?

– С удовольствием. Сейчас возьму себе что-нибудь и присоединюсь.

– Берите стейк, не ошибетесь, он сегодня бесподобен. Впрочем, нужно отдать должное, повара здесь настоящие кудесники. Некоторые давно известные блюда в их исполнении приобретают новые вкусовые оттенки.

После того как я наполнила свою тарелку и присоединилась к инспектору, мы немного поболтали о его кулинарных пристрастиях, словно оттягивая начало разговора. Наконец Смит не выдержал.

– Ваше лицо совершенно непроницаемо. Разрешите поинтересоваться успехами вылазки?

– Конечно. Думаю, что инструктор и юный Юра – нормальные ребята, которые оказались в центре криминальных событий совершенно случайно. Думаю, они не были сообщниками Елизаветы.

– Судя по тону, вы этим довольны? – буркнул инспектор.

– Да, они мне нравятся. Приятно знать, что я не ошиблась. А каковы ваши успехи?

– Их нет. Могу только подвести итоги: люди вымотались, собаки тоже вымотались. На нижних ярусах тропического леса жарко, как в теплице. Мои подчиненные все как один искусаны насекомыми и изранены колючками. Один вчера слег с отравлением, местные медики говорят, что ему на кожу попал сок ядовитой лианы. А сегодня Майкл подвернул ногу, когда свалился в овраг. Ребята отнесли его в медпункт. Мы обыскали практически каждую пядь этого проклятого острова и никого не нашли!

– Значит, Лиза затаилась там, где мы еще не искали, или передвигается по острову. Прятаться здесь можно неделями, особенно если запастись достаточным количеством еды или просто иметь к ней постоянный доступ.

– Или ваши выводы ошибочны, и ее нет в живых.

– Это маловероятно.

– А все же?

– В любом случае преступник еще здесь на острове. И если я права, и это действительно Лиза, она попытается убраться отсюда как можно скорее!

– Почему вы так думаете?

– Она не могла не заметить всю эту суету с поисками. Согласитесь, «мертвое тело» ваши люди искали довольно расслабленно, а теперь буквально перерывают каждый уголок. Что бы вы чувствовали на ее месте?

– Если бы я был расчетливым манипулятором и убийцей? Понятия не имею!

– Да. Интеллекта и решительности Лизе не занимать. Но все же она женщина, она обязательно должна испугаться.

– Евгения, а вы бы испугались?

– Шутить изволите, – рассмеялась я, – при желании я смогла бы на этом острове прожить несколько лет, и не факт, что кто-нибудь заметил бы мое присутствие. Но разговор сейчас не об этом. Я придумала, как нам поймать Елизавету.

Инспектор отложил вилку и уставился на меня.

– Правда? И что для этого требуется?

– Нужно немного поднажать.

– В каком смысле?

– Если Лиза не слишком сильно испугалась, нужно усилить эффект. Чтобы у нее возникло непреодолимое желание покинуть остров в самое ближайшее время. А для этого нам придется распустить слух, что полиция ищет живую мадам Рогозину. Причем рассказать это нужно всем – вашим людям, отдыхающим и персоналу, тогда слух до нее гарантированно дойдет.

– Думаю, что справлюсь, – задумчиво кивнул полицейский.

– С отдыхающими я помогу, попрошу свою тетушку Милу, в этом деле ей нет равных. Значит, вы отвечаете за слухи среди персонала и своих подчиненных.

– Хорошо. Но как Елизавета может попытаться покинуть остров? Вы же уверяли меня, что сейчас это невозможно.

– Но один вариант все же есть, и она непременно им воспользуется. Я упоминала ранее, что пару раз в неделю на остров приходит катер службы доставки. Он привозит свежие продукты и прочие товары, которые по мере необходимости заказывает Алекс. Поскольку я потребовала устроить блокаду, катер доставки не приезжал со времени пропажи Лизы. Но народу на острове довольно много, у нас заканчиваются некоторые продукты, поэтому повара забили тревогу. Алекс обратился к Андрею, а Андрей ко мне, и я согласилась на доставку продуктов. Так что катер прибудет на остров завтра утром около шести часов.

– Отлично! И что мы будем делать?

– Обычно он разгружается на причале и отходит, но не сразу. Работники кухни приглашают экипаж судна освежиться, то есть перекусить и выпить холодного чаю. Те в благодарность помогают им дотащить продукты до кухни. Так что остается небольшой промежуток, около получаса или больше, когда пришвартованный катер одиноко покачивается на волнах. Нужно только пробраться на борт, спуститься в трюм и затаиться среди тюков и коробок. Даже если катер курсирует не только между нашим островом и городом, рано или поздно он возвратится в один из портов Дарвина. Лиза об этом хорошо знает. Она непременно решит воспользоваться ситуацией, а мы с вами устроим засаду. Лодочный сарай, например, отлично подойдет. Он расположен недалеко от причала, и если забраться на чердак, все будет видно как на ладони.

* * *

Солнце поднималось над волнами. Тишину раннего утра нарушали лишь крики чаек и шорох волн. Вскоре послышался шум работающего мотора, приближался катер доставки. На берегу его уже ждали помощники поваров, грузчики и парочка горничных. Молодые люди заигрывали с девушками, те что-то задорно отвечали и хихикали.

Мы с инспектором удобно устроились у небольшого чердачного окошка. Отсюда были отлично видны прогулочный пирс, несколько дорожек, часть парка и дайверский причал. Слышно, правда, плоховато, но для нашей затеи это было не главное. Важнее поймать момент, когда катер разгрузят, экипаж и работники уйдут прочь и Лиза попытается пробраться внутрь посудины.

Слух, что Елизавета Рогозина жива и ее ищет полиция, распространился по курорту со скоростью лесного пожара. Не далее как вчера вечером пара человек пыталась навести справки об этом у инспектора. Роман, муж Анны, применил все свое обаяние, чтобы расколоть меня во время ужина. Нашлись любопытные особы, которые надеялись выудить какую-то информацию у рядовых полицейских. Но стражи закона дружно ссылались на инспектора, а мы с ним отвечали на расспросы так неохотно и расплывчато, что всем становилось ясно, что мы скрываем нечто важное, информация правдива, но дошла до общественности далеко не в полном виде.

– Евгения, нам нужно было все лучше организовать, – нервничал инспектор, – подключить моих людей, кинолога с собакой, может, даже снайпера. Или засаду из полицейских устроить на пирсе, пусть бы изображали отдыхающих.

– Они будут там выглядеть как слон в посудной лавке. Где вы видели отдыхающих, что в пять утра гуляют? И на кой нам сдался снайпер, не террориста ведь ловим. Нет, ваши люди только все испортят и привлекут лишнее внимание. Сами справимся. Я и одна могла бы, но вы настаивали на своем участии.

– Катер! Евгения, смотрите, приближается катер! Раньше на полчаса, между прочим. Что нам теперь делать?

– Ждать, не нервничать и ни в коем случае не шуметь! Время прибытия катера всегда немного колеблется, это же вам не поезд, который ходит строго по расписанию. Здесь, на острове, все об этом знают. Знает и Лиза, так что, думаю, она уже где-то поблизости, наблюдает и ждет удобного момента.

– А что, если она сегодня не появится?

– Значит, прячется где-то далеко и, говоря фигурально, руку на пульсе не держит, так что наше послание просто не дошло до адресата. Сделаем рейсы катера на остров регулярными, как было до исчезновения Лизы, и станем устраивать засады каждый раз.

– Сложная схема получается, могут быть проблемы.

– Уж не сложнее, чем остров обыскивать.

– Это точно! Вы правы, Евгения.

Пока мы с инспектором тихонько обменивались фразами, работники выгрузили все товары. Некоторые коробки и мешки на тележку не поместились, и их поставили прямо на деревянный настил причала. Как и предполагалось, моряки направились в сторону кухни.

– Сейчас грузчики сделают еще одну ходку, и наступит самый удобный момент для проникновения на борт. Готовьтесь! – прошептала я.

В это мгновение из ближайших кустов выскочила худенькая сгорбленная фигурка в спортивном костюме. Бесшумно ступая, она пересекла расстояние до катера, оглянулась, быстро поднялась по деревянному мостику и спрыгнула на палубу.

– Откуда взялся этот мальчишка, – вознегодовал инспектор, – Евгения, он нам все испортит!

Тем временем человек бесшумно пробежал вдоль борта и исчез в грузовом трюме.

– Да вы что, инспектор, никакой это не мальчишка! Это и была Лиза! Надела спортивный костюм, волосы кепкой прикрыла, ссутулилась хорошенько, и готово – из молодой привлекательной леди превратилась в щуплого сорванца. Берите фонарик, спускаемся быстрее! И не вздумаете шуметь, не то спугнете.

– Да куда она денется с лодки? – пропыхтел инспектор.

– Нам до грузового трюма еще добежать нужно, – пояснила я на ходу, – как только Лиза почувствует опасность, сиганет за борт. Думаю, ее боязнь воды – просто маска, и на самом деле она плавает как выдра. Так что лучше не шуметь, или вам снова придется прочесывать остров.

Через несколько минут все было кончено. Отыскать Лизу в полупустом трюме не составило труда, сгрести ее в охапку тоже. Она пыталась вырываться, брыкаться и царапаться. Пока я не разозлилась и не пообещала успокоить ее хуком справа, после чего ее лицо украсит фиолетовый кровоподтек или распухший нос. Тут Лиза сразу перестала сопротивляться, дала надеть на себя наручники, обыскать и увести в кабинет управляющего для допроса.

* * *

Во время обыска инспектор обнаружил у Лизы пузырек с остатками жидкости, остро пахнущей миндалем. Он распорядился отправить находку на анализ, но я не сомневалась, что жидкость окажется ядом под названием цианид. Что ж, допрос обещает быть занимательным.

Ввиду изолированности острова от некоторых формальностей, таких как обязательное присутствие адвоката, пришлось отказаться. Инспектор уточнил несколько моментов и заявил, что адвокат будет предоставлен мадам Рогозиной во время слушаний на материке. Затем он приступил к допросу, я переводила.

– Мне не нужен адвокат, я ни в чем не виновата, – заявила задержанная, когда немного успокоилась и отошла от шока.

– Вы инсценировали свою смерть и пытались обвинить собственного мужа в убийстве, – возразил инспектор.

– Каюсь, – усмехнулась молодая женщина, – хотела пошутить немного, чтобы муж наконец стал больше внимания обращать на собственную супругу, а не на бесконечно сменяющих друг друга любовниц. Очень хотелось, чтобы Андрей немного понервничал и поискал меня.

– Пошутить? Вы устроили погром в доме, – возмутился полицейский, – залили все вокруг кровью и позволили считать себя пострадавшей! А тем временем сами позвонили в полицию! Вы знаете, какие ресурсы департамента были задействованы только для поисков вашего тела?!! Предупреждаю, штрафом вы не отделаетесь, это будет стоить вам нескольких лет тюрьмы.

– Вероятно, вы правы. Я хотела придать шутке немного драматизма и далеко зашла. Но не сгущайте краски, несколько месяцев общественных работ или условное – вот что мне грозит, не более. И то, если судить будут здесь, ведь я гражданка другой страны.

– Желаете, чтобы я организовал вам суд в России? Слышал, там тюрьмы все как одна выдающиеся. А также изоляторы временного содержания.

Лиза в ответ только пожала плечами.

– А как быть с покушениями на убийство? – не выдержав, вмешалась я.

– Мистер Смит, зачем здесь эта женщина? – мгновенно вспыхнула Лиза. – Она, конечно, является очередной пассией моего мужа, но права присутствовать на допросе это не дает.

– Твои обвинения голословны и нелепы, – презрительно усмехнулась я, – и совершенно меня не задевают, так что не старайся.

– Обращайтесь ко мне «инспектор» или «инспектор Смит». Что до Евгении Охотниковой, то она участвует в нашем расследовании, более того, оказала неоценимую помощь полицейскому управлению.

– Не сомневаюсь, – фыркнула Лиза, демонстративно уставилась в потолок и замолчала.

– Так я продолжу. Сначала ты отравила виски. Этот напиток должен был пить только Андрей, так что ты почти ничем не рисковала. Потом, когда покушение сорвалось, уничтожила следы, прежде чем я успела все проверить. Выждала немного времени и испортила акваланг Андрея, рассчитывая, что он погибнет во время спуска или серьезно пострадает от резкого подъема.

– Андрей жив и здоров, насколько я знаю.

– Да, благодаря мне. Но попытка убийства – тоже преступление.

– Конечно, везде лезешь, – прошипела Лиза едва слышно и внятно добавила: – Не докажете! Были покушения или нет, доказать сложно, а мою причастность и подавно.

– Правильно, процесс будет непростым, а подготовка к нему трудоемкой. Но инспектор – настоящий профессионал, и доказательства будут, не надейся выкрутиться. И потом ты забываешь еще одну важную деталь.

– Какую, интересно?

– Галина погибла! Ты знала, что у мужа есть любовницы, сама только что сказала, и что Галина была любовницей Андрея. Отравить именно тот виски, что стоял в комнате горничной, было очень смелым ходом, но он выдает твою информированность в любовных делах мужа.

– Прямо уж, «информированность», – фыркнула Лиза, – тоже мне, бином Ньютона! Он на всех смазливых девиц кидался. А эта дурочка принималась улыбаться, как только встречала Андрея, сразу понятно становилось, что к чему. Но убивать ее никто не собирался.

– И тем не менее девушка мертва, – вклинился инспектор. – Наши медики слегка поторопились с выводами, но в свете открывшихся фактов дело будет пересмотрено. Я обязательно докажу, что Галина погибла после того, как отведала отравленного вами виски.

Инспектор блефовал, понятное дело. Коронер не обнаружил в организме Галины цианида, так что мы оба знали – горничная погибла не от этого яда. Тем более что вчера я рассказала полицейскому о своем открытии, и он уже звонил в лабораторию распорядиться, чтобы коронер искал в тканях погибшей девушки яд ируканджи. Так что прием, пожалуй, нельзя назвать честным, но он был оправдан, нам обоим было интересно увидеть неподдельную реакцию Елизаветы.

Молодая женщина испугалась. Она побледнела и, заикаясь, пробормотала:

– Я не хотела, правда. Я не знала, что она его пить станет, она вроде пиво предпочитала.

Инспектор продолжил допрос, ему нужно было уточнить еще множество мелких деталей, а я тихонько покинула помещение. Все, что произойдет в этом кабинете дальше, будет обычной рутинной работой, а у меня есть более важные дела. Пора обрадовать Андрея Рогозина, что отныне он полностью и официально оправдан, и никто не смеет удерживать его в четырех стенах.

А еще мне предстоит продолжить работу. Нужно срочно найти настоящего убийцу Галины, пока он или она не покинули остров. Да, Лиза недолюбливала девушку и не стала бы долго печалиться о ее смерти. Но она не знала, как именно погибла горничная, полагала, что от отравленного цианидом виски. А мне было точно известно, что это не так. Поскольку все это время остров был изолирован от внешнего мира, второй преступник не мог его покинуть, но теперь он попытается это сделать в самое ближайшее время.

* * *

Остаток этого и часть следующего дня я посвятила тщательному изучению материалов, предоставленных мне хакером. Он проделал большую работу и собрал подробное досье на всех обитателей курорта. Основная часть отдыхающих оказалась обычными людьми, разве что с приличным достатком. Да и работники ничем не отличались от рядовых россиян. Каждый из них слыл специалистом в своей области, что логично. Помнится, Андрей говорил, что старался выбирать для своего проекта лучших. Это объясняет, почему они попали на остров, но не дает повода избавляться от горничной Галины, да еще таким экзотическим способом.

Но после упорных поисков мне улыбнулась удача. Зацепка выглядела размытой и очень неопределенной: выяснилось, что Роман и Анна Зельдины живут в Самаре. Как мне было известно, Галя тоже была родом из тех мест и какое-то время работала горничной в самарском отеле. Факт сам по себе безобидный, если бы не одно обстоятельство. Оказалось, что Роман по образованию морской биолог и в юности проходил практику где-то у побережья Австралии. Значит, он должен многое знать о ядовитых медузах, их основных свойствах и, возможно, способах ловли.

Объективно говоря, карьера Зельдина не сложилась. Сразу после аспирантуры он пытался заниматься наукой, потом забросил это дело и подался в бизнес. Правда, больших высот так и не достиг: фирма, учрежденная Романом, несколько лет подряд едва держалась на плаву. Ходят слухи, что от банкротства ее удерживает лишь поручительство тестя. Отец Анны был известным на всю страну весьма состоятельным бизнесменом, в деловых кругах его слово было на вес золота. Он практически не вмешивался в семейные дела дочери, считая ее достаточно взрослой и самостоятельной женщиной. Действительно, она такой и была – Анна занималась бизнесом давно и успешно. Еще до знакомства с Романом она руководила холдингом из нескольких иностранных компаний и пользовалась заслуженным уважением коллег.

Значит, в жизни господина Зельдина есть лишь одно неоспоримое достижение – брак с успешной бизнес-леди, дочерью и единственной наследницей состоятельного самарского предпринимателя. Что ж, это характеризует его определенным образом, но не дает ответа на вопрос: зачем бизнесмену-неудачнику смерть горничной на дорогом курорте? Где здесь мотив, спрашивается? Если судить по информации, которую мне удалось собрать, на острове они практически не общались. Значит, нужно искать разгадку в прошлом. Только как это сделать сейчас, будучи на острове?

После недолгих размышлений я связалась со своим самарским знакомым Сашкой Винницким и попросила помощи. Вернее, подкинула ему срочную работу. Сашка был оптимистом. Его неунывающий и задорный характер не испортила даже десятилетняя служба в органах правопорядка. Насколько я знала, пару последних лет Сашка был на вольных хлебах, то есть подался в частные детективы. Как приятель любил повторять, больших денег он пока не заработал, но на жизнь вполне хватает и начальство не мылит регулярно холку, так как теперь его нет.

Винницкий обрадовался моему звонку и полученному заданию, потому что сейчас сидел без работы. От него требовалось провести небольшое расследование и узнать, в каком районе Самары расположен офис Романа Зельдина, где он любит бывать вместе с супругой, а какие заведения города предпочитает посещать один. И еще я хотела, чтобы Сашка выяснил, не было ли у одного из супругов Зельдиных контактов с горничной самарского отеля «Восток» Галиной Милиной. Я сделала несколько фотографий Романа и Анны, взяла из личного дела снимок Галины и отправила все это Александру, воспользовавшись хитроумными советами хакера. Детектив обещал, что сделает все в лучшем виде и в кратчайшие сроки, мне оставалось только ждать результатов.

Чтобы не терять зря времени, я решила пока немного присмотреться к супругам. Правда, наблюдение за ними ничего существенного не дало. Они вели себя как обычная пара на отдыхе: Роман оказывал Анне всяческие знаки внимания, она их благосклонно принимала. При этом она не вела себя как избалованная наследница, которая снисходит до своей законной половины. Было видно, что Анна искренне любит своего мужа.

В один из дней, когда супруги Зельдины отдыхали на пляже, я решила обыскать их номер. Не представляю, что я там надеялась найти, просто время шло, детектив молчал, а я ничего компрометирующего не замечала. Так что это был своеобразный жест отчаяния.

Тщательный осмотр обычного, ничем не примечательного люкса поначалу меня разочаровал. Среди вещей супругов не нашлось ничего подозрительного. Я уже собралась покидать помещение, как увидела большой круглый аквариум на дне бельевого шкафа. В нем не было воды и рыбок, а рядом валялся прибор для циркуляции воды, пластмассовый замок и искусственные водоросли. Странно.

После того как я расспросила горничную Риту, которая обычно убирала номер Зельдиных, выяснилось следующее. Все убранство номера было стилизовано под морскую тематику, особенно гостиная. Раньше ее украшал аквариум, в котором жила золотая рыбка. Но в один из дней рыбка почему-то погибла. Горничная рассказала об этом Алексу. В аквариуме курорта водилась одна экзотика, поэтому управляющий собирался выписать новую золотую рыбку. Пустой аквариум выглядел в интерьере глупо, но Роман распорядился просто слить воду и убрать аквариум, а горничная не решилась спорить с гостями. Я попросила вспомнить, когда погибла рыбка. Разумеется, девушка затруднялась с точным ответом, но была уверена, что это случилось за несколько дней до гибели Галины. Может быть, за неделю. И вот что странно – уже после того, как аквариум убрали, Рита видела его в номере наполненным водой. А ведь была уверена, что сама выливала воду, мыла и протирала аквариум насухо. Обсуждать с кем-либо эти странности Маше и в голову не пришло. Во-первых, это очевидная ерунда. Во-вторых, персоналу даны четкие инструкции – лояльно относиться ко всем странностям или чудачествам гостей и ни в коем случае не сплетничать о пристрастиях, привычках или личных делах отдыхающих.

После короткой консультации с Максимом зыбкие подозрения приобрели более четкие очертания. Инструктор подтвердил, что парочка ируканджи действительно может некоторое время жить в большом круглом аквариуме, особенно если наладить в нем циркуляцию воды. Значит, это Роман изловчился, поймал медузу и с ее помощью погубил девушку. Но предъявлять обвинения было преждевременно – я по-прежнему не видела никакого мотива. А без четкого мотива найденные мною доказательства – даже не косвенные улики, а просто домыслы, и любой здравомыслящий человек это понимает.

* * *

Наконец пришел отчет от детектива и сразу все расставил по своим местам. Сашке удалось раскопать довольно много полезной информации. Выяснилось, что около полутора лет назад у Романа Зельдина была любовная связь с Галиной Милиной. Детективу удалось собрать свидетельства людей, которые неоднократно видели их вместе в ресторане и в кафе около офиса Зельдина. Сашка даже прислал снимок, сделанный с камер видеонаблюдения одного довольно дорогого ресторана. Качество, конечно, оставляло желать лучшего, но на снимке были четко видны лица девушки и самого Романа. Судя по их оживленной беседе, молодым людям было приятно проводить время в компании друг друга. Что ж, господина Зельдина можно смело задерживать.

Мы с инспектором не стали откладывать в долгий ящик и на следующее утро задержали Романа сразу после завтрака. По уже заведенному обычаю для допроса мы заняли кабинет Алекса. Управляющему даже не пришло в голову возражать.

В отличие от Лизы, Роман достаточно хорошо говорил по-английски. Поэтому мы решили вести допрос на этом языке, чтобы инспектору было проще вникнуть в суть.

– Вы обвиняетесь в убийстве Галины Милиной, – начала я. – Хочу сразу попросить, давайте опустим ту часть нашей беседы, где вы изумляетесь, возмущаетесь и даже обещаете жаловаться. Сэкономим друг другу время. Мы обладаем необходимыми доказательствами. Чтобы у вас не возникало иллюзий, я сама расскажу вам, как все было.

– Попробуйте, – глухо пробормотал мужчина.

– Если возникнет желание, можете меня поправить и внести коррективы, если услышите неточность. Пожалуй, начнем.

Я разложила на столе перед Зельдиным кадры, присланные из Самары.

– Полтора года назад вы познакомились с очаровательной девушкой и завели с ней головокружительный роман. Были весьма неосторожны, кстати. Встречали Галину после работы, о чем свидетельствуют некоторые ее коллеги, водили по дорогим ресторанам, что подтверждается вот этими снимками с камер видеонаблюдения. Даже назначали ей встречи около своего офиса, о чем имеются опять-таки многочисленные свидетельства ваших сотрудников. Что же так неосмотрительно, ведь вы были женаты!

– Так получилось, – опустил голову Роман, – я действительно изменил жене, вы это раскопали. Что с того? Это не преступление.

– Конечно, но и далеко не конец истории. Подозреваю, что отношения с девушкой вы оборвали по своей инициативе, вероятно, не потрудившись объясниться.

– Да. В один из дней я осознал, какой это был глупый риск, и просто исчез, прекратил общение и сменил все известные Галине контакты.

– Ваш поступок сильно задел девушку, это вам известно? Спустя некоторое время вы столкнулись здесь на курорте.

Мужчина горько усмехнулся:

– Осознаете иронию? Я сделал все возможное, чтобы Галя не смогла меня найти, и надо ж было встретиться на практически безлюдном острове!

– Она вас шантажировала?

– Нет! Просто пылала гневом и хотела отомстить. Я тогда обманул ее, скрыл, что женат, наобещал разного. И Галина вбила себе в голову, что должна рассказать обо всем Анне, открыть глаза, так сказать. Я уговаривал ее взять отступные, хорошую сумму предлагал. Но она не соглашалась молчать и угрожала, что расскажет все жене.

– А вы не могли ей этого позволить, – с пониманием кивнула я.

– Анна не простит мне адюльтера, она не так воспитана. Но если я потеряю жену, я потеряю все!

– Обеспеченную жизнь, достаток, бизнес, – перечислила я, – ничего не забыла?

– Может быть, даже жизнь. Мой тесть влиятельный и злопамятный господин. Но, хотите верьте, хотите нет, я люблю свою жену, потерять ее мне было бы очень тяжело. Черт, да я просто не мог себе этого позволить и не видел другого выхода!

– И тогда вы решились на убийство? Подозреваю, что о ядовитых медузах вы знали еще со времен практики?

– Каюсь, увлекался когда-то этой темой и хорошо ее изучил. Даже придумал ловушку для ируканджи – не буду утомлять вас техническими подробностями, она напоминает ловушку для крабов. Медузы тоже испытывают мистическую любовь к свету. Вот мне и довелось испробовать свое изобретение.

– Я так понимаю, ловушка сработала?

– Да, попалось три штуки. Одна медуза, правда, издохла почти сразу, но две другие оставались активными.

– И вы подбросили их в ванну Галины? Мне одно непонятно, почему вы оказались в ее комнате?

– Я уговорил Галину встретиться со мной в уединенном месте, якобы хотел поговорить еще раз. Видеться где-либо на территории комплекса она избегала. Поэтому мне не составило труда договориться о встрече в ее комнате. Только я пришел немного раньше. Она как раз принимала ванну. Медуз я сложил в пакет с водой и просто выплеснул их. Атаковали они мгновенно, она даже понять ничего не успела.

– Потом я спустил воду, вытащил Галину из ванны, вытер, одел и бросил на полу, чтобы имитировать приступ. Врачи могли принять смерть за результат перегрева или неудачного падения в обморок. Больше всего она должна была походить на инсульт. Все вроде бы получилось, никто не насторожился. Понять не могу, где я прокололся? Кажется, нигде не засветился, продумал каждую деталь. Не сочтите за труд, объясните, за что вы зацепились?

– Это полностью ваша заслуга, Евгения, – сделал широкий жест рукой инспектор, – пожалуйста, поясните.

– Вы небрежно вытерли тело, так что кое-где одежда осталась мокрой. Также затылок Галины остался мокрым. Коронер предположил смерть от инсульта, а он поражает мгновенно. Если девушка принимала ванну и ей стало плохо, она должна была остаться лежать там, но нашли-то ее не в ванне и одетой. Притом одета она была как-то небрежно: мокрый купальник, мокрые волосы. Если она собиралась работать, должна была привести себя в порядок, Алик очень строг к внешнему виду персонала.

– И все? Но это же ерунда!

– Нет, не все. Щупальца ируканджи оставили на теле девушки следы, такие тонкие, едва заметные царапины. Правда, я долгое время не понимала, откуда они взялись. Но этого оказалось достаточно, чтобы насторожиться и начать расследование.

– Теперь доказано, что Галина Милина погибла от редкого токсина, яда ируканджи. Сегодня утром пришли результаты исследования тканей. Так что я уполномочен предъявить вам официальное обвинение в убийстве, господин Зельдин. Вас перевезут на материк в самое ближайшее время. Там вы сможете связаться со своим адвокатом.

Но Роман, кажется, даже не слушал инспектора. Некоторое время он внимательно разглядывал свои подрагивающие руки, потом пристально уставился на меня и заговорил:

– Значит, если бы девушке по имени Евгения Охотникова не пришла в голову идея здесь отдохнуть, все могло быть иначе?

– В этой истории, как, впрочем, и в жизни, «если бы» далеко не одно. Если бы я не приехала на этот курорт, если бы вы с женой выбрали другое место для отдыха. Если бы вы, Роман, не обманули милую, но слишком доверчивую девушку, если бы приняли решение честно рассказать обо всем жене и умолять ее о прощении… Но вы предпочли стать убийцей и приняли это решение самостоятельно. Так что не нужно грешить на обстоятельства.

– Да, наверное, вы правы, это только моя вина.

Эпилог

На этом закончилась череда загадочных происшествий на райском островке без названия. Вернее, почти закончилась.

Романа Зельдина осудили за убийство Галины. Анна развелась с ним еще во время следствия, не простив мужу измены и убийства. Но, кажется, главной причиной для развода стал скандал, который разгорелся вокруг ее имени. Так что Роман все-таки потерял ту обеспеченную жизнь, которой так боялся лишиться.

Андрей Рогозин тоже развелся с женой. С него официально сняли все обвинения, но он был настолько зол, что предпочел общаться с женой исключительно через адвокатов и оставил Елизавету совсем без содержания. Кстати, думаю, что ушлая девица легко отделалась. Ее обвинили в попытке отравления мужа, порче кислородного баллона, имитации собственной смерти и введении следствия в заблуждение. Но первые два пункта обвинения полиции так и не удалось доказать, поэтому срок Елизавета получила небольшой.

Андрей принял решение отвести тело Галины на родину. Он устроил девушке такие похороны, что о них по сей день судачат в небольшом городке под Самарой. Всем понятно, что дочь не вернешь и не заменишь, но Рогозин позаботился, чтобы у родителей девушки была безоблачная, обеспеченная старость.

О подробностях этой истории стало известно широкой публике и в России, и за рубежом. Вопреки всем опасениям курортный остров Андрея Рогозина стал весьма популярным местом отдыха и паломничества любопытствующих всех мастей и национальностей. Ажиотаж принял такой размах, что Рогозину пришлось несколько раз повышать цены на туры и завести лист ожидания. Поговаривают, что теперь все номера, коттеджи и палатки расписаны у него на несколько лет вперед.

Простым смертным на райский остров стало очень сложно попасть. Всем – за исключением нас с тетей Милой. Андрей был очень благодарен мне за помощь и кроме щедрого гонорара презентовал мне карту гостя. Теперь я могу отправиться на его курорт в любое время года, с любым количеством друзей или родственников, на неограниченный срок и совершенно бесплатно. Срок годности у карты пожизненный, кстати.

Я полагала, что больше всех этому подарку обрадуется тетя Мила, ведь она мечтала остаться на острове так долго, как пожелает. И она радовалась, правда, примерно недели две-три. Потом она заговорила, что скучает по дождю, резким перепадам погоды, старому парку, площади, скверам, по старинному храму, молитва в котором если не утолит все печали, то обязательно принесет покой душе. А также по маленькой уютной кафешке, из которой открывается вид на изящное здание консерватории, и по любимому городу Тарасову.

Оглавление

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg