«Хаос и Порядок»

Хаос и Порядок (fb2) - Хаос и Порядок (Кровавый Навет - 2) 719K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Полозова

Хаос и Порядок Татьяна Полозова

Однажды осознаешь ты:

Хаос и Порядок неразлучны.

Ну, а пока смотри под ноги.

Пророчество с карт Таро.

Серое небо было пестрым от многочисленных слоистых облаков, смотря на которые в детстве мы развивали свое воображение, представляя в них чудесные личины и символические знаки, фантастических животных и волшебных существ.

Проходя мимо высотных зданий столичного центра, легко было не обратить внимания на то, что творилось в переулках между небоскребами. Алан и не обратил бы, если бы не кошка, внезапно выскочившая на тротуар и зашипевшая на него. Он с детства ненавидел кошек. То ли потому что его тетушка Джен чересчур любила их, и каждый диалог с ней заканчивался вопросом о том, сколько котят принесла ее любимица Люсинда в прошлом месяце или от какого корма возникает расстройство желудка у котика Пэдди. То ли потому что когда Алану было 6 лет, на него набросилась какая-то бродячая кошка и так исцарапала мальчику лицо, что тот чуть было не остался без глаза. С тех пор прошло четырнадцать лет, даже шрамы от той неравной схватки почти зажили, но ненависть осталась.

— Будь ты проклята, гадкая тварь! — Сплюнул парень в сторону кошки и отпрыгнул назад.

Это и заставило его невольно обернуться в сторону темного проулка. Но и в этот раз он не заметил бы ничего подозрительного, если бы не проезжающая мимо машина с фарами такой мощности, что прожектор береговой охраны был просто фонариком светлячка по сравнению с ними. Их свет на мгновение осветил безлюдную улочку, но и этого мгновения хватило, чтобы заметить, что на земле возле мусорного контейнера лежал человек.

Подойдя ближе и перевернув пострадавшего на спину, парень подскочил от увиденной картины — лицо незнакомца было перекошено в предсмертной гримасе, шею пересекала широкая сине-фиолетовая борозда, а вокруг рта образовалось тонкое белое облачко пены.

Алан зажал рот рукой и выбежал на проезжую часть. Несколько автомобилистов резко надавили на тормоз и вывернули рули так, чтобы не задеть «полоумного, которому жить надоело».

— Срочно, вызовите 9-1-1! Там человек убит! — Крикнул мужчина и снова повернулся к переулку. Он будто бы опасался, что труп, обнаруженный им, окажется всего лишь видением, призраком, больной фантазией человека, грезившего сенсационным расследованием.

Новый автомобиль осветил фарами проулок и Алан убедился, что сенсация, которую он так долго искал, никуда не испарилась. В душе у него защипало, как от мыла, попавшего на свежую ранку. Предвкушение. То чувство, которое он ни с чем не перепутает. Он столько раз ощущал его и столько раз оказывался обманут собственными иллюзиями, что теперь это «мыло», которое щипало ему душу, превращалось в щелочь, которая, способна была эту душу съесть до костей.

* * *

Совещание у замдиректора Теренса было неприлично скучным. Сначала еще куда ни шло — говорили о последнем деле, затронувшем все ФБР, связанном с убийством пятилетнего мальчика его приемной матерью. Но потом…, потом начался сущий ад — Теренс распинался пытаясь доказать агентам прописные истины о необходимости повышения раскрываемости, о том насколько это важно и почему это задача номер один для Бюро. Потом в ход пошла тяжелая артиллерия — самый изощренный способ убить человека. Если вы хотите чтобы он скончался от скуки — предоставьте ему статистические сведения.

Кет изо всех сил пыталась собраться и не растечься по столу во время заслушивания этих «потрясающе интересных докладов» о том, сколько убитых было в прошлом квартале, сколько в этом, сколько из них пострадали на бытовой почве, сколько в результате непредумышленных преступлений, сколько во время грабежей и так далее. Казалось, это не закончится никогда. Теренс то и дело бросал на нее и ее напарника гневные взгляды, от которых женщина готова была провалиться сквозь землю. Еще бы — Марлини беззастенчиво спал, погрузившись в мягкое кресло в конференц-зале, спрятавшись за ее спину, а она должна была краснеть за него.

Чтобы хоть как-то отвлечься и больше не испытывать на себе испепеляющие взоры начальника Кет занялась перечислением в блокноте всех штатов Америки. В алфавитном порядке. Со столицами.

Агент дошла до Делавэра и как раз вспоминала, что один из ее однокурсников был из Ньюарка и они ездили к нему на праздники, а он даже добился того, чтобы они могли покататься на коньках в местном клубе фигурного катания. На этих милых воспоминаниях ее отвлек повысившийся голос Теренса, заявившего о том, что совещание окончено и он благодарит агентов за проявленное внимание. Он искоса посмотрел на Робинсон и Марлини, очнувшегося ото сна, и одним кивком головы дал им понять, что хочет видеть их в своем кабинете.

Кетрин, сначала благодарившая всех святых за то, что они освободили ее от этой пытки собранием, теперь проклинала их же, что слишком плохо играла роль внимательной слушательницы. Она была уверена, что шеф сейчас устроит им разнос.

— Сядьте. — Резко указал Теренс агентам.

Марлини пропустил напарницу вперед и прошел за ней, улыбнувшись недовольному взгляду девушки, так и говорящему:

«Как мило с твоей стороны, что ты первым пропустил меня на расстрел!»

— Я хочу, чтобы вы занялись вот этим делом. — Теренс протянул Питеру папку с кипой бумаг и отчетов.

— Что за дело?

— Убийство одного религиозного деятеля в Вашингтоне. Он был лидером церкви неодруидов.

— Неодруидов? — Удивился Марлини.

— Есть предположения, что его смерть связана с его религиозной деятельностью. — Пояснил замдиректора.

— Он выступал за распространение друидизма в США и превращение их церкви в государственную? — Поинтересовался Питер.

— Не настолько радикально, агент Марлини. Отнюдь, он и его…собратья не были замечены когда-либо в политической деятельности и не пытались кому-либо насильственным путем навязать свои религиозные пристрастия.

— Но все же есть гарантия того, что убийства носят религиозный характер? — Уточнила Кетрин.

— Иначе к вам бы и не обратились. — Подтвердил Теренс. Он уже хотел объяснить подробности, но его перебил Питер, сорвавшийся с места, и поспешивший покинуть кабинет, пока ему не всыпали по первое число за сон во время совещания.

— Что ж, тогда я думаю, нам стоит преступить немедленно! — Воскликнул он, уже направившись к двери.

— Да, безусловно. — Согласился Теренс. — Да, кстати, агент Марлини, к следующему совещанию подготовьте, пожалуйста, доклад о составе лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления за последний год с распределением их по полу, возрасту и роду занятий. — С садисткой интонацией произнес он.

Кетрин еле сдержалась, чтобы не расхохотаться когда заметила, как позеленел Питер от полученного задания, но благоразумно проконтролировала себя, дабы не нарваться на подобное поручение.

— Да, сэр. — Прошипел мужчина и вылетел пулей из кабинета.

Кетрин посмотрела на Теренса и, пожав плечами, с уже нескрываемой улыбкой покинула помещение вслед за напарником.

Когда она вошла в кабинет, то Питер уже судорожно включал проектор, чтобы просмотреть фотографии, вложенные в дело.

— Черт возьми, Кетрин, я, что единственный спал на этом проклятом собрании?

Женщина улыбнулась этой фразе, полной чувства несправедливости и протянула напарнику только что купленный в автомате кофе.

— Да, ладно тебе, Марлини! Не самое страшное, что могло бы быть… — Не очень уверенно попыталась успокоить его она. — Если бы на собрании был еще и Оливер, вы бы спали вдвоем.

— Ну да, конечно, и Теренс мог бы нам поручить выяснить, сколько фермеров в Канзасе пользуются запрещенными удобрениями! — Прошипел Питер, отмахнувшись от кофе, предложенного напарницей.

— Ха-ха…Питер…да это было бы хуже. Но если ты будешь себя хорошо вести, я, может быть, и помогу тебе. — Закатив глазки, предложила Кет.

— О, мне стало намного легче. — С сарказмом отметил агент. — Ладно, расскажи мне о друидах. — Плюхнувшись в свое кресло, попросил он, решив немедленно перейти к делу, чем думать о поручении начальства.

— Друиды… — На мгновение задумалась Кетрин, отхлебывая свой кофе. — Тесная, замкнутая каста жрецов у древних кельтов. — Женщина поморщилась от вкуса растворимого напитка, больше похожего на разведенный цемент и поняла, почему ее партнер не стал его пить. — После принятия христианства друиды стали играть роль местных знахарей. — Она поставила стаканчик рядом с кофе Питера и провела пальцем по ободку, стирая молочно-кремовую каплю с горлышка.

— Сейчас есть какие-либо секты, церкви, общества типа друидских? — Марлини обратил внимание на этот ее невинный жест и нервно сглотнул. Тонкий наманикюренный пальчик Кет кружил по картонному горлышку стаканчика с кофе, а Питер будто ощущал как кольцо сжимается у его горла.

— В начале ХХ века в Британии оформилось неодруидское движение. Около десяти тысяч британцев причисляют себя сейчас к неодруидам, но пока официального признания за этим течением религии не последовало, хотя за это активно борется комиссия по делам благотворительности.

— А в США? Это сильно распространено? — Сдавленно проговорил мужчина, заставив себя посмотреть в лицо женщины.

— Как одна из форм современного неоязычества… — Подтвердила Кет. — А что с нашим убитым? — О… Она сегодня не собиралась делать для Питера легкий день. Ее сапфировые глаза лишь на секунду задержались на его губах, а он уже готов был умереть только ради одного воспоминания от ощущения этих губ на своих. Марлини встал из-за стола и подошел к проектору, взяв папку с делом. Теперь уже избегая любого зрительного контакта с женщиной.

— Альберт Камерон. 54 года. Не женат. Детей нет. До 1991 года работал в фармацевтической компании в Индианаполисе, потом переехал в Колорадо, прожил там три года и уехал. За последующие шесть лет поменял место жительства в 18 штатах!

На этой фразе Кетрин даже присвистнула.

— Да-да. Только недавно обосновался в Вашингтоне.

После этого Питер быстро защелкал фотографиями с места преступления, на которых изображался сам убитый и обстановка рядом.

— Откуда известно, что он неодруид? — Уточнила женщина.

— Его опознали его товарищи по религии. Они и предположили, что убийство связано с их вероисповеданием. Кстати, мы должны просмотреть нет ли еще мотивов. Возможно что-то личное или, например, политика… — Снова невольный взгляд на нее и снова как удар током. Кет все еще сидела на краю его стола, теперь закинув ногу на ногу и покачивая ими в такт сменяющимся слайдам. Слава тебе Господи, что сегодня она была в брюках!

— Политика вряд ли. — Предположила Кет. — Друиды обычно четко отграничивают себя от любых из современных политических течений, считая, что это убьет всю систему языческого мировосприятия. Хотя попытки давления на них предпринимались.

«Ее вообще можно хоть чем-то пронять? Как можно быть такой равнодушной!» — Возмущался Питер: «Давай же, думай о чем-то отвратительном — кишки, черви, разлагающийся труп, лужа крови, красная и тягучая…, алая как ее губы, теплая как ее руки, сладкая как ее кожа… Дьявол!» Марлини зарычал в тщетной попытке отвлечься и, краем глаза поймав вопросительно поднятую бровь Кетрин, отвлекшуюся, наконец, на него.

— Естественно. — Он попытался сыграть безучастный вид, сразу переведя разговор. — Если неоязычники достаточно обширное течение, то проигнорировать такое количество избирателей политиканы не могут. Может быть, как раз их неуступчивость и стала мотивом?

Кет кивнула в знак согласия:

— Только я не могу понять, кому могли помешать эти люди? Друиды вполне мирные люди. Худшее на что они способны так это на организацию праздника с большим количеством людей и распитием пива в немыслимых объемах у костра в лесу.

Но Питер только пожал плечами: судить сейчас о чем-либо было еще рано.

* * *

— Цель Вашего визита? — Спросил полный мужчина в голубой униформе таможенного служащего.

Мужчина с серой, сухой кожей, из-за которой вокруг его глаз мельтешили мелкие морщинки, вдруг неистово закашлялся, прикрывая слабо сжатым кулаком рот с синевато-фиолетовыми губами.

Таможенник привстал со своего продавленного кресла и наклонился над стойкой, отделяющей его от мужчины.

— Сэр, я могу Вам помочь? — В его глазах читалось беспокойство, с каждой секундой перераставшее в неподдельную панику.

«Не хватало еще только чтобы, он тут умер», — подумал таможенник: «Только не в мою смену, старик!».

— Сэр, Вам нужен врач? — Снова спросил он, но на этот раз мужчина, уже чуть успокоившийся, махнул ему рукой, призвав сесть.

— Сэр?

— Все в порядке. Это не заразно. — Предупредил мужчина.

Таможенник странно покосился на него, недоверчиво продолжая листать его паспорт.

— Цель Вашего визита? — Снова спросил он.

— Туризм. — Коротко ответил мужчина, с грубым ирландским акцентом, забирая документы и услужливо склонив голову.

Второй служащий таможни протянул мужчине его спортивную сумку на широкой лямке и пожелал удачи, стараясь изобразить безразличие.

— У меня начинается нервный зуд после них. — Пробормотал первый таможенник своему напарнику и, как будто, в доказательство почесал правое плечо.

Турист вышел из аэропорта, посмотрев на облачное небо, и уже махнул рукой подъехавшему такси, когда его окликнул странный незнакомец. Его темный, в багровых пятнах плащ, масляными бликам светился на тусклом мартовском солнце, еле выглядывавшем из тучного облака, с размытыми краями.

— Bhí mé ag fanacht leat[1]. — Хрипло пробормотал незнакомец.

— Кто Вы? — Турист отпрянул от него, как кошка от включенного пылесоса. — Почему…

— Who cares cé mé, rud is tábhachtaí — a bhfuil tú ag[2]. — Прервал его незнакомец, положив свою широкую, загорелую руку в тугих плотных жилах ему на плечо.

Турист боковым зрением взглянул на нее и нервно сглотнув подернул плечом:

— Сad a chiallaíonn sé agus cén fáth…[3] — Перешел он на ирландский.

— Аdh agus poshli.Ty go léir a thuiscint nuair a insint duit go bhfuil sé Oghaim chuir mé tú[4]. — Незнакомец переместил руку с плеча к ладони и крепко сжав ее, потянул мужчину за собой.

* * *

Барбара стянула с себя латексные голубые перчатки и метким броском закинула их в мусорную корзину. Тяжело выдохнув после сложного вскрытия, она оперлась бедром на край компьютерного стола и уставилась на серый подвесной потолок в белую крапинку.

— О чем думаешь? — Ее прервал голос Кетрин, вошедшей в лабораторию.

Девушка подарила коллеге приятную лучезарную улыбку и раскрыла руки, словно, хотела ее обнять.

— Да так, ни о чем особенном. — Пробормотала Барбара, пожав плечами. — Просто смотрю на эти плиты и думаю, не похожи ли они на нашу жизнь?

Кетрин подняла взгляд на потолок, в раздумьях вытянув нижнюю губу.

— Прости за невежество, но чем они могут быть похожи на нашу жизнь? Такие же пластиковые? — Наморщилась Кет.

Барбара усмехнулась и взяла из рук женщины документы, которые та принесла.

— Нет, просто иногда думаю, что наша жизнь серая и лишь редко просматриваются белые крапинки.

Кетрин могла понять девушку. С такой работой не сложно стать пессимистом, если кругом убийства, насилие, жестокость и безразличие. Ты можешь либо сам стать безразличным, либо станешь пессимистом, видя все в черном цвете, либо, если повезет, будешь пытаться искать хоть что-то хорошее в жизни. Как белые крапинки на подвесном потолке.

— Что ты принесла? — Простодушно спросила Барбара.

— Это отчет о вскрытии очередной жертвы. Патолог, который делал аутопсию написал, что жертву прирезали, но есть кое-какие детали, поэтому лучше тебе посмотреть.

— Опять серия? — Поморщилась Уинстер.

Кетрин отступила от нее, как от чумной, выставив руки вперед.

— Нет, Барб, не произноси этого. Я даже думать о таком боюсь.

Женщина криво улыбнулась и открыла отчет.

— Неодруид? — Переспросила она. — Ему что засадили кинжал в сердце за то, что он поклонился не тому дереву.

— Не спрашивай. — Махнула рукой Кет, направляясь к выходу. — Я пойду. Теперь это твоя территория.

— Кет, подожди! — Остановила ее Барбара. — Альберт Камерон первая жертва?

Робинсон остановилась в дверях и, в раздумьях, развела руками.

— Вроде бы. — Нерешительно ответила она. — Почему ты спросила?

Барбара взяла со своего стола факсимильное сообщение и протянула его женщине.

— Мне сегодня прислали вот этот отчет. В Южной Каролине и Айдахо три месяца назад произошли подобные убийства. Вскрытия делал мой знакомый патолог, мы учились вместе в медицинской школе. Он узнал, что дело передано в Бюро и решил поинтересоваться, не связали ли те преступления с нашим.

Кетрин посмотрела на факс, бегло прочитав сообщение, и медленно кивнула.

— Но подтверждений, что это именно наш преступник нет. Связи между теми убитыми тоже не установлено. — Проговорила она. — В любом случае, спасибо. Нужно это проверить.

Женщина сложила бумагу и, попрощавшись, вышла.

— Я позвоню. — Кивнула Барбара вслед агенту Робинсон и нехотя уставилась на холодильную камеру, где уже ждал ее протокола убитый.

* * *

Мужчина расположился на своем стареньком, скрипучем диване выгоревшего оранжевого цвета с маслянистыми пятнами и включил телевизор, хоть и без удовольствия, зная заранее, что сейчас будут говорить в новостях.

«Согласно резолюции 687 Совета Безопасности ООН Специальная комиссия ООН должна была следить за ликвидацией оружия массового поражения в Ираке, с чем успешно справлялась, пока правительство Ирака не отказалось сотрудничать с миротворческими силами», — заявляла с экрана телевизора миловидная девушка в розовом костюме.

17 января 1991 года он добровольцем вступил в отряд, отправлявшийся в Персидский залив. Он верил в добрые идеалы, в то, что принесет безопасность на ближневосточную землю. Только потом он осознал, что нельзя добиться умиротворения путем таких жертв. «Буря в пустыне» обернулась для него бурей в душе. Он никогда не забудет, как один кувейтский мальчишка забрался к ним в часть и, заикаясь, рассказывал как солдаты избили и изнасиловали его мать и сестру, а потом подвесили их за ноги во дворе дома. Но он никогда и не забудет, как умирали его товарищи во время высадки в Кувейте, и как другие, уже безумные бросались на всех — на своих, на чужих, на мирных жителей с оружием. Он понимал, что новая война будет пострашнее предыдущей и неизвестно, сколько она принесет жертв за собой. Сколько еще сломанных судеб принесет с собой Ирак, сколько погибнет молодых ребят, сколько матерей будет оплакивать своих детей и сколько детей не родится.

«Вооружённые инциденты в иракском небе периодически происходили с декабря 1998, их число заметно выросло с середины 2002 года». — Продолжала приводить статистику корреспондент: «Напомню, что 5 февраля 2003 года госсекретарь США Колин Пауэлл выступил на специальном заседании Совета Безопасности ООН, предоставив многочисленные доказательства, что Ирак скрывает от международных инспекторов оружие массового поражения. Джордж Буш также неоднократно говорил о покупке Ираком урана в Нигерии».

— Их сыновья не будут глотать пыль персидской пустыни вдали от дома. — То ли с сожалением, то ли с негодованием произнес мужчина и отхлебнул из бутылки темного дешевого пива.

Он мог бы и дальше комментировать новостные репортажи, но слушать лживые заявления его правительства, из-за которых будут погибать дети, женщины, старики, молодые мужчины — кем бы они не были — американцами, иракцами, кувейтцами, французами, немцами, русскими — ему было противно. Переключив канал и наткнувшись на американскую комедию годов, эдак, шестидесятых он немного успокоился и растекся по дивану, тупо всматриваясь в экран, но перед глазами маячили не герои кинокартины, а всплывшие в воспоминаниях лица друзей, потерянных на войне.

* * *

Когда Кетрин вернулась в офис, то уже издали услышала громогласный хохот Оливера, видимо, с наслаждением узнавшем о проколе Питера на утреннем совещании и еще более наслаждавшимся тем, что его минула подобная участь.

— Привет, — быстро поздоровалась она, войдя в кабинет.

Лицо Оливера покрылось розовыми пятнами от хохота, а на глазах даже проступили слезы, как бывает только у искренних людей, честных и откровенных, тех, кто может плакать и смеяться не скрываясь.

— Привет, Кет. Слышал, что нашему старшему агенту пришлось несладко в кабинете Теренса. — Еще подавляя смешки, проговорил он.

Кетрин скрытно улыбнулась, отвернувшись к кофеварке.

— Не будем об этом. Боюсь, что это заденет хрупкую натуру нашего начальника. — Ответила она, протягивая чашку Оливеру.

— Спасибо. — Кивнул он. — Ты права. А то еще заставит делать за него отчет. — Притворным шепотом предостерег он, склонившись над женщиной.

Марлини сделал вид, что не имеет отношения к их разговору, уткнувшись в пустые бланки протоколов, лежащие перед ним.

Кетрин поправила выбившуюся прядь и уселась в кресло напротив стола Питера. Кофе, приготовленное им, пока она была в лаборатории, было ей не по вкусу, хотя и отличалось от того, из автомата, и она сделала лишь маленький глоток, только чтобы удостовериться, что оно ничем не лучше.

— Тогда, ты, наверное, захочешь узнать о нашем новом расследовании? — Поинтересовалась она.

— Еще бы! — Воскликнул Оливер, отхлебывая большой глоток кофе из своей чашки с маленьким отколотым кусочком на горлышке.

— Я отдала отчет о вскрытии твоей жене. Она перезвонит, как только все будет готово.

— Повторное вскрытие? — Переспросил Уинстер.

— Да, есть кое-какие подозрения. — Ответил Питер, наконец, удостоверившись, что его напарники сменили тему для разговора. — На теле убитого были обнаружены татуировки с изображением кельтских символов, когда сделали экспертизу эпителия с этих участков, выяснилось, что в краске содержатся какие-то странные примеси растительного происхождения.

— Ну, может, просто краска натуральная? — Предположил Оливер.

— Нет, такие татуировки натуральной краской не сделаешь. Это тебе не мехенди[5]. — Отрицательно покачала головой Кет.

— Но дело даже не в этих татуировках, черт с ними, может, они и правда нанесены особой краской. — Марлини махнул рукой и встал из-за стола, заняв место рядом с проектором. — Дело в том, что убийца полоснул жертве чем-то очень острым по горлу. Как супруг патологоанатома ты можешь предположить, сколько крови должно быть от этой раны? — Спросил он у Оливера.

Кетрин сидела рядом с Уинстером на диване и Питер, по крайней мере, получив перерыв в полчаса, пока женщина ходила в лабораторию, смог успокоится. Теперь он мог более или менее разговаривать с ней, не думая о том, насколько нежной может быть ее кожа.

— Как супруг патологоанатома, как агент ФБР и просто как разумный человек, я могу предположить, что кровь из этой раны могла бы затопить плато Миссури. — Пожал плечами Оливер.

— Разумно, агент Уинстер. — Согласился Питер, включив слайды и указав рукой на изображение жертвы, о способе убийства которой говорила лишь тонкая бурая полоска на шее.

— Упс. — Буркнул Оливер.

— Как видишь, твои предположения, как супруга патологоанатома, как агента ФБР и как разумного человека не совсем верны. — Пояснила Кетрин, разведя руками. — Кроме того, ты, наверняка, будешь сильно удивлен, когда узнаешь, что он не умер от этой раны. Вернее, умер, но не от этой.

— То есть человеку всадили нож по самую сонную артерию, а он остался жив? — Лицо Оливера вытянулось в ошарашенной гримасе, приняв форму спелой дыни, только что сорванной с бахчи. — Я бы сказал, что он Горец, но…

— Он все же умер. — Перебил его Питер. — И умер черт знает от чего…

— Барбаре придется попотеть. — Заключил Оливер.

— Да, кстати, это сообщение мне передала Барбара. Ее знакомый сообщил, что в других штатах пару месяцев назад произошли убийства с применением подобных орудий. — Кетрин достала бумагу из кармана и протянула ее Питеру.

Марлини, прочитав сообщение, вопросительно посмотрел на напарницу.

— Почему убийства не связали?

— Никаких доказательств, кроме предположения этого патолога нет. Хотя, возможно, их нет, потому что в тех штатах не так сильно развито друидисткое течение и полиция просто не увидела религиозной подоплеки. — Пожала плечами женщина.

— Нужно сделать запрос на выдачу всех материалов по тем делам. — Предложил Марлини.

— С эксгумацией могут возникнуть проблемы. — Заключил Оливер.

— Нам придется попотеть. — Улыбнувшись, процитировал его Питер.

* * *

Ночь уже застилала глаза, но в невысоком доме на окраине столицы, бывшем когда-то офисным знанием, а теперь перестроенным бараком для бедняков еще никто не спал.

— Господи, да за что же нам это. — Причитала, стоя у окна, пожилая женщина в длинном аляпистом халате. — Неужели мы кому-то помешали?

— Успокойся, Линэд. Мы никому не помешали, это случайность. Просто сейчас такое время. Да это очень тяжело, но мы не должны унывать. — Спокойно проговорил мужчина, сидящий в кресле напротив ее.

Он встал со своего места и, подойдя к собеседнице, крепко сжал ее за плечи и повернул к себе.

— Ронан, я не знаю, но мне кажется, что мы должны быть осторожнее…скоро 17 марта. Ты знаешь, что это означает. Может повториться все как в прошлый раз… — Обеспокоенно проговорила женщина.

— Мы боимся этого уже восемь лет и еще ничего не произошло. Не произойдет и в этот раз.

— Но никогда не было и убийств…

— Прекрати же! — Прикрикнул на нее мужчина. — Прекрати! Ничего не произойдет! Слышишь, не произойдет! — Убеждал он, тряся за плечи.

— Хорошо бы так. — Притворно успокоилась женщина и прижалась к Ронану всем телом.

В дверь постучали и женщина вздрогнула от испуга.

— Успокойся… — Прошептал мужчина.

Он подошел к глазку и посмотрел в коридор, где горела только одна тусклая лампа, да еще в другом краю.

— Ронан, это я. — Раздался знакомый голос.

— Кто там? — Спросила Линэд.

Ронан отмахнулся и открыл дверь.

— Мы не ждали никого. — Сказал он, пропуская посетителя.

Гость огляделся, хотя видел эту обстановку сотни раз.

— Меня прислал Гилберт. Слышал, что случилось с Альбертом. Теперь к нам приедут ФБР.

Мужчина пододвинул гостю стул и предложил сесть.

— Я ненадолго. — Отмахнулся тот. — Нам нужно поговорить. Линэд, приготовишь чай?

Женщина послушно кивнула и ушла на кухню.

— Нам нужно поговорить. — Сухо сказал гость, когда Линэд ушла.

За окном прогрохотала грузовая машина, и запищала сирена старого Форда, который стоял, прям под окнами соседей Ронана и Линэд. Кто-то высунулся из окна и начал кричать что-то на португальском. Кошка прыгнула на мусорный бак, перевернула крышку, которая покатилась по асфальту, громыхая сильнее, чем та фура. Завизжала девушка и раздались крики нескольких парней.

* * *

«В представлении американцев, залогом успеха в этой борьбе будет нанесение превентивных ударов для предотвращения возможных террористических актов. Начиная с августа 2002 г. эта точка зрения стала преобладающей в американском обществе. А в феврале 2003 г. раскладка в голосовании сложилась таким образом— 65 % «за» и «против» 29 %».

— Господи, да выключи ты эту байду!

Алан нервно щелкнул по кнопке пульта и бросил его на кофейный столик перед диваном.

— Они будут говорить об этом еще кучу дней. Никогда не прекратят. Я же говорю тебе о том, что случилось здесь и сейчас! — Обращался он к юной девушке, сидящей напротив него, и с безучастием наблюдавшей как за происходящим по ТВ, так и за ним самим.

— Ты ничем не лучше их! — Укоризненно бросила она, указывая на телевизор. — Твердишь изо дня в день одно и то же. И что с того, что ты обнаружил тело? Теперь мир перевернулся и Земля будет вертеться с юга на север? Ну, нашел ты труп в переулке?! Сколько их там еще… — Безразлично добавила девушка и направилась в кухню.

— Да дело не в том, что я нашел труп, и даже не в том, что он был в переулке, а в том, что для меня это реальный шанс заняться стоящим делом, а не быть на побегушках у этого противного Стюарта! — Алан встал с дивана и направился за собеседницей, продолжая отстаивать свое мнение.

— О, мой Бог! — Она всплеснула руками и негодующе взглянула на мужчину. — Хорошо. Хорошо. Что ты от меня-то хочешь?

— Теренс.

Одна только фамилия вызвала перемену в лице девушки. Она не то чтобы сменила гнев на милость, а скорее почувствовала разочарование, но разочарование предрекаемое.

— Я так и знала. Тебе больше ничего не нужно от меня, кроме как мои связи в ФБР. — Обиделась она.

— Прекрати, Мэгги. Ты знаешь, что это не так. Я люблю тебя. Тебя, а не твоего дядю.

— Но ты регулярно просишь меня пристроить тебя в Бюро!

— Не регулярно и не пристроить, а привлечь к расследованию. — Не унимался Алан.

Мэгги ходила по комнате из угла в угол и заметно не осмеливалась позвонить, чтобы решить проблему, о которой просил ее парень.

— Мэган, я обещаю тебе, что это моя последняя просьба к тебе по поводу ФБР. Я уверен, что если покажу себя в достойном свете меня пригласят в Бюро. И больше твоя помощь мне не понадобится.

— И я тоже. — Отчаянно добавила девушка.

— Мэган, прекрати! Что за чушь? — Алан подошел к невесте и обнял ее за плечи, став нашептывать ласковые успокаивающие слова. — Я люблю тебя, несмотря ни на что. И даже если бы ты мне отказала, я все равно любил бы тебя. Мэган, ты слышишь меня? Ведь это важно для нас обоих. Ты хочешь стать женой самого молодого директора ФБР в его истории? — Спросил он, поиграв бровями.

Мэган усмехнулась его самоуверенности.

— Хорошо. — Наконец, согласилась она. — Я позвоню.

— О, Мэган, ты самая лучшая девушка во всем мире!!! — С восхищением произнес мужчина и подхватил ее на руки, закружив по комнате.

* * *

Молодая женщина, немного заспанная и, видимо, наспех собравшая волосы в хвост на затылке, проскочила через желтую заградительную ленту, мельком показав охране свой значок федерального агента.

— Привет! Что здесь произошло? — Обратилась она к Марлини, сидящему на корточках у тела убитого мужчины.

— Привет… — Он обернулся к напарнице и увидел ее замученное лицо. — О, Кетрин… — Протяжно промолвил он, оценив облик своей напарницы с ног до головы. Казалось, что может быть привлекательного в женщине только что выскочившей из постели и примчавшейся на место преступления среди ночи. Но не для Питера.

— Прости, что так поздно… — Оправдываясь, пробормотал он.

— Ты так извиняешься, как будто это ты его убил. — Буркнула женщина. Она аккуратно присела рядом с Питером и оглядела жертву, лежащую внутри Мемориала Джефферсона как раз напротив бронзовой статуи президента.

Марлини заметил, что в своем простом, почти домашнем наряде она выглядела совсем юной и ее запросто можно было поставить рядом со студентами, так что никто бы и не догадался, что она уже опытный агент ФБР. Ее каштановые волосы, слабо завязанные полосатой лентой, выбились из хвоста и ниспадали на ненакрашенные глаза; немного расстегнутый сверху замок куртки открывал свободный крой футболки под ней с изображением какой-то японской тематики, а небольшая вмятинка на щеке, говорила, что она только что сладко спала.

— Ты так и будешь меня разглядывать или все-таки скажешь, что здесь произошло? — Не выдержала она, обратившись к мужчине, продолжавшему рассматривать ее. — Я не намерена торчать здесь все оставшуюся жизнь, и хочу поскорее вернуться туда, откуда ты меня вытащил.

— Из постели Майкла? — Язвительно уточнил Марлини, за что был удостоен очередным убийственным взглядом.

— Во-первых, Майкл в Северной Каролине, а во-вторых, если бы я была в постели с Майклом, то даже генеральный прокурор, объявивший о вручении мне премии «За выдающиеся заслуги» не смог бы меня оттуда вытащить. — Заметила она.

Питер широко улыбнулся, не очень веря ее словам, но все-таки немного отвлекся от оценки внешних данных Робинсон.

— Я хочу, чтобы ты кое-что посмотрела.

Он протянул женщине перчатки и снова склонился над трупом.

— Смотри. Это друидические символы? — Указал он.

Женщина натянула латекс на руки и внимательно стала рассматривать тело погибшего. На одном его запястье была вытатуирована округленная спираль с тремя лучами, исходящими от центральной точки, и повёрнутыми против часовой стрелки, а на груди — изображение Бога с оленьими рогами на голове.

— Это Трискель, — произнесла Кетрин, указывая на спираль, — символ единения трех стихий, равновесие земли, неба и моря. А это, — продолжила, указывая на символику на груди мужчины, — Рогатый Бог. Рога — это изобилие, власть, богатство. И еще — смотри, — Кетрин подозвала напарника, чтобы он подсел поближе и мужчина уловил тонкий запах, источавшийся от нее. Это был не тот аромат, которым она обычно пользовалась на работе. Он был более свежим, прозрачным, прохладным с аккордом древесных нот. — Вот это, у него на шее, — Кетрин подняла волосы жертвы и показала на круг, пересеченный двумя вертикальными линиями, — сигилла — это символ одной из друидических организаций, распространенной как раз в Америке.

— Так это друиды? Ты уверенна? — Переспросил Питер.

— На сто процентов. Зачем человеку делать наколки в виде друидических символов, если он не является друидом? Подобные знаки были обнаружены на теле первого погибшего.

— Но в таком случае нам нужно срочно связаться с другими представителями этой организации, им может грозить опасность. Уже второй из их «секты» убит. А если мы все же найдем связь с теми убийствами в Каролине и Айдахо, то четвертый.

Марлини поднялся на ноги и протянул руку напарнице.

— Только мне нужно переодеться. — Принимая его помощь, окинула себя критическим взглядом Кетрин.

* * *

— Как долго это продолжается? — Спросил Биггер.

Между пальцами он держал толстую темную сигару, уже наполовину скуренную и издававшую терпкий, острый аромат жары и крепости кубинской женщины, скрутившей ее.

— Три месяца.

В зеркале напротив него отражался незнакомец, встретивший его в аэропорту. Он сидел в кресле напротив кровати в номере отеля, где остановился Биггер.

— Почему сейчас? Столько лет прошло. — Удивился Биггер. Он явно наслаждался букетом запахов, исходящих от дымящийся сигары и сладостно посапывал вдыхая их.

— Тогда было предупреждение. Они должны были исправиться. Им был предоставлен шанс. Они его упустили. — Незнакомец хорошо говорил по-английски, но его голос был глух и он частенько заглатывал окончания слов, из-за чего Биггеру приходилось прислушиваться к его речи.

— Они могут справиться сейчас? — Спросил он.

— Теперь все уже решено. Мы лишь можем довести дело до конца. — Покачал головой незнакомец.

Он посмотрел на Биггера и прищурился.

— Думаете, я действую слишком откровенно?

Биггер потряс головой.

— Уже столько смертей прошло через ваши руки, я опасаюсь, куда это заведет.

Мужчина вытянулся на кресле, наклонился к пепельнице и затушил сигару.

— Те две смерти не были мне подконтрольны. — Оправдался незнакомец. — Что говорят в общине? — Спросил молодой.

Биггер нахмурился. Его синюшные губы причмокнули от негодования и мужчина вытер их носовым платком.

— Община надеется, что все уладится. Они не думали, что зайдет так далеко.

— Надеялись, что остановятся, как восемь лет назад? — Предположил его собеседник.

Биггер кивнул.

— Я знаю, что это было лишь предупреждением. Мы и так слишком долго тянули. Рано или поздно пришлось бы перейти к активным действиям.

Молодой ирландец глубоко вздохнул и отошел к окну. Город, в который он прибыл не встретил его приветливо и ему самому пришлось доказывать свое дружелюбие, которое, пока, не встретило взаимности.

* * *

— Повреждение сосудов сопровождается немедленной активацией тромбоцитов. Одновременно с прилипанием тромбоцитов к волокнам соединительной ткани по краям раны, обусловленным гликопротеином, наступает агрегация тромбоцитов: активированные тромбоциты присоединяются к повреждённым тканям и друг к другу, формируя агрегаты, преграждающие путь потере крови. Появляется тромбоцитарная пробка.

Барбара стояла в своем обычном медицинском халате перед трупом, закрытым светло-серым плотным полиэтиленовым покрывалом, из-под которого можно было лишь увидеть тучный силуэт пятидесятилетнего мужчины, теперь отданного на растерзание начинающим экспертам.

Перед ней в круг выстроились шесть молодых людей в серых медицинских костюмах. Одна девушка с огненно-рыжими волосами, держала в руках книгу по судебной медицине, будто сравнивала слова Барбары с цитатами из учебника; другая, брюнетка, наклонив голову на бок, жалостливо рассматривала тело, лежащее перед ними, будто оправдывалась перед умершим за то, что они скоро испотрошат его. Двое парней с сосредоточенностью физиков-ядерщиков наблюдали за манипуляциями Барбары, теребящей планшет с историей болезни трупа. Еще один чему-то невесело улыбался, каждую минуту взлохмачивая свои, и так, всклокоченные волосы. И наконец, четвертый с бородой а-ля «трехнедельный запой» был больше заинтересован тем, носит ли Барбара одежду под халатом или нет, чем особенностями гемостаза.

— Процесс свёртывания крови представляет собой преимущественно проферментно-ферментный каскад, в котором проферменты, переходя в активное состояние, приобретают способность активировать другие факторы свёртывания крови. — Продолжала женщина, уставившись на холодильные камеры позади практикантов. На полуслове ее прервал лаборант, чуть приоткрывший дверь и просунувший в образовавшуюся щель свою приплюснутую с боков, угловатую голову с аккуратно зачесанными назад волосами ультрамаринового оттенка.

— Простите, миссис Уинстер, — прошипел он, привлекая внимание всех в лаборатории, — Вам звонит какой-то мистер Голденгуз.

Барбара приложила указательный палец к вытянувшимся в трубочку губам и, опустив взгляд, вышла из комнаты.

— Оливер, у меня занятия. — Пробормотала она, взяв телефон.

— Прости, но меня заставил Марлини. — Раздалось на другом конце провода.

— Ну, конечно. — Закатила глаза женщина. Хотела бы она посмотреть как Питер заставляет Оливера что-то сделать. — Ладно, ты звонишь, чтобы узнать результаты вскрытия? — Предположила она и, не дожидаясь ответа, сразу стала излагать полученные сведения. — В общем, умер ваш Альберт Камерон от разрыва коронарной артерии. Вообще странно, что прошлый патолог этого не обнаружил, тут ума много не требовалось. Хотя, возможно, его смутил тот факт, что такое расслоение сердечного сосуда в 80 % случаев наблюдается у женщин и очень редко у мужчин.

— Это произошло в результате нападения? — Поинтересовался Оливер.

Барбара слышала, что на его стороне телефона кто-то слишком громко говорит, почти переходя на крик в раздраженном состоянии, но из-за шума автомобиля, в котором, видимо, ехал Оливер, не могла разобрать кто именно.

— Косвенно. То есть, скорее всего, всплеск гормонов, вызванный вмешательством убийцы, вызвал смерть. Мужчина умер еще до того, как ему полоснули ножом по горлу. Кстати, я поискала типы оружия, которым его могли разделать, и нашла кое-что. Но это я скину по почте, ок?

— Ладно, спасибо, Барб. Я еще позвоню.

— Ладно, но не раньше половины пятого. У меня студенты. — Обреченно выдохнула она и повесила трубку.

* * *

Седой мужчина в выцветшем синем плаще с лоснившимися локтями шел мимо штаб-квартиры Почтовой службы США, когда на него набросилось несколько подростков в разодранных джинсах, толстовках с фотографиями Саддама Хусейна, перечеркнутыми красной полосой с угрожающими подписями. Они держали в руках транспаранты с призывами скорее уничтожить Саддама, террористов, всех его сподвижников, Усамы Бен Ладена и всех членов Аль Каиды, с угрозами в адрес Ирака и всего мирового терроризма, с лозунгами поддержки политики Буша и его правительства. Крича о том, что Хусейн угрожает безопасности Соединенных Штатов, они накидывались на рядовых американцев, спешащих по своим делам, и требовали с них ответа на вопрос, как они сами относятся к войне. Большинство пропускало вопрос мимо ушей и шло дальше, слыша в след нецензурную брань в свой адрес. На эту несанкционированную акцию наткнулся и Аарон Сарк. Он собирался еще раз попробовать устроиться на работу и шел на собеседование, когда эти подростки налетели на него со своими слоганами.

— Вы, вот Вы, как относитесь к политике президента? Вы его поддерживаете?! — Девушка произнесла свой вопрос так, словно никакого другого ответа, как утвердительного и получить не могла.

Старик поначалу хотел просто пройти мимо, не обратив внимания, но когда толпа не успокоилась и вместо того чтобы отстать от него к девушке присоединилось еще несколько парней, он был вынужден ответить.

— Если ты поддерживаешь своего президента, так отправляйся вместе с ним на войну, а не сиди в мягком кресле у матушки на шее и не свисти о том, какие герои те, кто едет в Ирак. Они герои. Ими были и останутся. Если вернутся.

Его слова поразили выступавших. Молодые люди даже остановились на несколько минут, потрясенные услышанным. Они ведь действительно никогда не задумывались о том, что война затронет не только тех, на чьей территории она будет вестись, но и тех, кто туда отправится. А это могут быть их братья, друзья, одноклассники, соседи. И никто не мог гарантировать, что они вернутся оттуда.

Старик уже не видел реакции молодежи и пошел прочь с чувством выполненного долга. Возможно, он и не сломил бы их мировоззрение, но хотя бы заставил задуматься.

— Что он сказал? Что? Отказался отвечать? Трус! — К молодым людям подлетел еще один из их компании и уже начал громить, на чем свет стоит прохожего.

— Нет. Не отказался. Он просто… — Начала было за того заступаться девушка, но вновь подошедший парень сразу осадил ее.

— Ладно тебе, опять эти пацифисты. Он, наверняка прятался в кустах, когда наши отцы шли воевать во Вьетнам. Тоже мне «дитя цветов»!

— Так вот и шел бы воевать как отец! — Раздраженно ответила ему девушка и, развернувшись в другую сторону вышла на проезжую часть, не обращая внимания на брань и гудки, сыплющиеся из автомобилей.

* * *

— Потому что, ты вечно суешь свой нос неизвестно куда! — Прошипела Кетрин, бросив на Питера озлобленный взгляд.

Кетрин успела заехать домой и переодеться, прежде чем они с Питером отправились к представителям неоязыческой общины. Она сменила свой домашний наряд на более строгий костюм из клетчатого бежевого твида, а кроссовки на удобные замшевые «лодочки».

— Просто я надеюсь, что хотя бы в этом деле к нам не присоединится твой обожатель. — Съязвил Марлини, сидя за рулем серо-голубого Форда.

— Я же сказала, что он в Северной Каролине! — Подавляя ярость, отрывисто проговорила Кет. — Так что можешь не беспокоиться, он больше не будет отбирать твой хлеб и на этот раз трепать мне нервы можешь только ты. — С не менее ядовитой улыбкой произнесла она.

— Охохо… И что же он делает там? Ловит старшекурсниц за покуриванием марихуаны? — Попытался разузнать Питер, когда они уже прибыли на место.

— Марлини, не один ты занимаешься стоящим делом в ФБР. — Отметила Кет, выходя из машины.

— Конечно, еще ты. — Добавил мужчина.

— Подхалим. — Цыкнула женщина и направилась к дверям дома, где и располагался, можно сказать, центральный штаб общины неодруидов.

Кетрин и Питер прошли в дом, где их уже ждало не менее двух десятков человек.

Дом и все его детали были выкрашены во все оттенки зеленого — от болотистого до фисташкового, что, видимо, было проявлением единения общины с природой. Внутренняя обстановка тоже всячески указывала на то, что для друидов нет ничего важнее природы — картины с изображением пейзажей, животных, статуэтки этих самых животных, символика и атрибутика, указывающая на религиозную принадлежность хозяев дома.

Под лестницей, ведущей на второй этаж, стояла деревянная низкая кадка с ростками какого-то растения. Над всеми дверьми, ведущими из продолговатого коридора в другие комнаты, висели посеребренные колокольчики с веточками омелы. И вообще, зайдя в дом, можно было бы подумать, что люди готовились к Рождеству.

— Простите, что врываемся вот так, — осторожно начал Питер. — Мы агенты Марлини и Робинсон.

— Да, мы в курсе. — Подтвердил один из самых пожилых людей, присутствующих в доме, пригласив гостей присесть. Он сам расположился в глубоком кресле, обитом зеленым бархатом, и сжимал в руках тонкую деревянную резную трость с раздваивающимся наконечником в виде тех же рожек, что изображались на груди у второй жертвы.

— Здесь все члены вашей общины? — Окинув взглядом присутствующих, спросила Кет.

— Да, кроме Ронана и Линэд Маккейн. Они живут на другом конце города и скоро подъедут.

— Хорошо, в таком случае позвольте спросить, кто-нибудь знает, кто мог желать смерти вашим… — Питер замялся, подбирая правильное слово.

— Братьям? — Помог ему тот же старик. — Называйте нас так. Мы здесь все друг другу братья и сестры.

— Хорошо. Так кто-либо мог желать смерти вашим братьям? — Повторил агент свой вопрос.

— Кто мог желать им смерти? Мы мирные люди, мы никому не желаем зла, не заставляем обращаться в нашу веру, как делали это христиане! — С укором взглянув на Кетрин, произнесла женщина, стоящая рядом со стариком.

— Не надо, Мартина. Мы не имеем права упрекать людей в том, что они верят в других богов. — Успокоил ее мужчина.

Питер наклонился к своей напарнице и еле слышно прошептал:

— А ты ей не понравилась…

— Мы не можем даже предположить, чем заслужили такую смерть наши братья. — Подтвердил другой общинник, более молодой и спокойный. — Мы не приносим в жертву даже животных, не говоря о людях, не отрубаем никому головы, не отправляем преступных культов. Весь наш мир проникнут Божественным Духом и все это составляет единое целое…

«Ну, вот, началось!» — Подумал Питер. Он всегда знал, что люди, помешанные на религии не упустят возможности, чтобы поразглагольствовать по поводу своего мировосприятия. Кетрин, конечно, внимала словам этого человека с любопытством, что еще раз подтверждало ее заинтересованность религиозной тематикой. Но это еще не значит, что Питер хотел слушать подобную болтовню.

— Мы верим в бессмертие души, она может переродиться в человеке, звере, дереве, цветке и, убив кого-то, мы можем убить нашего давнего предка или еще не родившегося потомка. — Продолжал тот мужчина. — Человек, убивший наших братьев, пошел по пути зла и его душа будет перерождаться еще очень долго, но не в нашем мире, а в низшем — там, где его очистят от зла и со временем он достигнет спасения.

— Просто Будда наших дней… — Пробурчал Питер. — Ему еще лотос в руки и все: сансара, нирвана, просветление.

Кетрин незаметно улыбнулась этому ворчанию и поняла, что если сейчас не прервать собеседника, то их допрос превратится в лекцию по основам друидизма.

— Хорошо, сэр. Это нам понятно, но все же, возможно вашим братьям угрожали, они были обеспокоены чем-то в последнее время? — Кетрин прервал телефонный звонок, донесшийся из коридора.

Женщина, недоброжелательно встретившая Кетрин, вышла из зала и вернулась спустя несколько секунд с бледным как мел лицом.

Она с трудом выговорила сообщение, поразившее всех:

— Только что…сказали, что…они…, что они убиты…, их убили…, убили Ронана и Линэд…убили…их…в доме.

* * *

Оливер заинтересовано разглядывал носки своих туфель, ожидая свидетеля на скамейке в парке. Голые деревья скучно качали ветвями в такт сухому ветру, который бил в нос и затруднял дыхание. Мужчина кашлянул несколько раз и засунул руки в карманы пальто. Становилось холоднее, и Оливер посмотрел на пасмурное небо, испещренное темно-синими островками облаков, из-за которых выглядывали оранжевые лучи солнца. Мужчина поднялся на ноги и заходил вокруг скамейки, всматриваясь в тусклые лица тоскливых прохожих: серый город с серыми домами, серыми людьми, живущими в них серой жизнью. Когда он последний раз был в отпуске? А, не так давно — полгода назад в свадебном путешествии с Барб! Проблема в том, что скорого отпуска не предвиделось. Вряд ли им удастся вырваться хотя бы на недельку в солнечный городок на побережье и выбросится тюленем на пляж, покрываясь бронзовым загаром.

— Простите, Вы — агент Уинстер? — Нежный голосок миниатюрной блондинки со стрижкой а-ля «Рейчел Грин» заставил его улыбнуться.

— Да, а Вы — мисс Аманда Брафф? — Уточнил он, доставая из внутреннего кармана пальто свой значок.

— Да. — Кивнула девушка. — Хотели поговорить? — Она кивнула в сторону скамейки, на которой недавно сидел Оливер, но тот только покачал головой.

— Давайте лучше пройдемся. — Предложил он.

Девушка приподняла плечи, поежившись и вымученно улыбнулась.

— Расскажите мне о том, когда вы в последний раз видели Альберта Камерона?

Аманда отвернулась от агента, посмотрев на проезжающую с визгом Ауди по другую сторону забора, и пригладила волосы.

— Думаю, около трех месяцев назад. — Неуверенно сказала она. Ее голос дрожал, но Оливер подумал, что не от холода.

— При каких обстоятельствах? — Уточнил он, пока сохраняя спокойствие.

Аманда почесала щеку и раскидала прошлогоднюю листву перед ногами.

— Понимаете, Альберт обратился к нам в центр тайно. Вы же знаете, что он был друидом и, обращение к другой… — Девушка задумалась, подбирая слова. — Философии не сказалось бы положительно на его репутации среди его братьев.

— Думаю, теперь его репутации ничего не угрожает. — Справедливо отметил агент.

Девушка посмотрела на него, впервые за то время что они прошли по парковой аллее и, словно, набравшись мужества в его глазах, заговорила.

— Я занимаюсь Аюрведой. Вы знаете об этом?

— Индийская медицина? — Уточнил мужчина.

— Да, верно. Понимаете, одна из основ Аюрведы это учение о чакрах. Вы понимаете, о чем я говорю?

Оливер покосился на нее, не стараясь скрыть пренебрежительного сомнения, чувствуя себя на лекции кришнаитов об эре всеобщего благоденствия, и уже подумывал о том, что на встречу с этой мисс следовало отправить Кетрин, но нет же! Этот чертов Марлини захотел ехать с ней на место преступления!

— Пока что слабо. Знаю только о восходящем потоке, нисходящем потоке, родовой, половой чакре…

Аманда усмехнулась. Ее ровные отбеленные зубы явно были не достижением альтернативной медицины, а мастерством хорошего зубного техника.

— Ну, да. Так вот, согласно учению есть семь основных чакр человека, каждая из которых расположена в тонком внутреннем теле и отвечает за определенную органическую систему в физическом теле человека.

— Пока это мне ни о чем не говорит. — Покачал головой Оливер.

— Если какая-то чакра забивается, блокируется, то страдает определенная система органов — нервная, пищеварительная, репродуктивная и так далее… Теперь понимаете?

Оливер напряженно выдохнул, но теперь в его мозгу все понемногу вставало на свои места.

— Хотите сказать, что у мистера Камерона «забилась», как Вы выражаетесь, какая-то чакра и он пришел к вам за помощью?

— Верно. — Кивнула Аманда. Она стала более раскованной, видимо, разговор о буддийских практиках по правде занимал ее. — У него произошло смещение на уровне четвертой чакры — Анахаты, которая отвечает за сердечнососудистую систему.

— И это стало причиной его смерти от разрыва коронарной артерии? — Скептично поинтересовался он.

— Понимаю ваше неверие, но это так. Мы попытались ему помочь. С ним работала не только я, но и мой учитель — Джнан Анантамурти. Но даже он не смог помочь мистеру Камерону.

— Почему? — Удивился Оливер.

— Потому что ни один настоящий практик нетрадиционной медицины не будет заставлять Вас отказаться от лечения. Мы лечим душу, но в лечении нуждается еще и тело, а это способны сделать обычные хирурги.

— Мистер Камерон отказался от их лечения? — Оливер был удивлен рациональности Аманды, уже представляя себе, что она начнет задвигать ему учение о карме и сансаре.

— Вы сами знаете результат. — Ответила женщина.

* * *

Когда агенты уехали, старейшина общины подозвал к себе одного из «братьев». Немолодой уже мужчина с трудом говорил. На них обрушивался удар за ударом. Его здоровье, пошатнувшееся еще восемь лет назад, становилось все слабее и слабее, особенно теперь, когда община таяла на глазах.

— Ты ничего не чувствовал вчера ночью?

Его собеседник покачал головой.

— А должен был? — Удивился он.

Старик замотал головой и начал стучать пальцами по рукояткам кресла, в котором сидел.

— Нет. Но сегодня ночью березы шептали мне, что нужно опасаться близкого врага. Я видел высохшее дерево во сне.

Собеседник сел на диван и посмотрел на картину напротив. Хаос и Порядок. Война и Мир. Голод и Благоденствие. Отдых и Труд. Все пропитывало этот мир двусмысленностью. Нет одного без другого. Нельзя познать сладость, не хлебнув горечи. Не узнать вкуса воды, не испытав жажды. Не довериться другу, не получив удар от врага.

— Враг среди нас? — Спросил мужчина.

Старейшина нахмурился. Его лицо приняло беспокойное, даже испуганное выражение.

— Враги всегда ближе, чем друзья. — Ответил он.

Собеседника не удовлетворил ответ мужчины, но он знал, что большего не добьется. В гостиную вошла высокая женщина, недружелюбно посмотревшая на мужчин.

— Тебе лучше уйти. Ты же видишь, Гилберт устал. — Кивнула она в сторону старика. Тот запрокинул голову на спинку кресла и, будто бы задремал. Из его груди вышел долгий хрип и мужчина открыл глаза.

— Все хорошо, Мартина. Мы просто должны были поговорить. Ронан и Линэд?

Женщина подошла к нему и поправила одеяло у его ног.

— Нет. — Одернула она. — Мы не будем сейчас об этом говорить.

Старик снова расслабился и глубоко вдохнул.

— Враги всегда ближе, чем друзья, — повторил он, своему собеседнику, который уже выходил из комнаты.

Мартина дернула одеяло и сшибла трость, которая стояла рядом с креслом. Гилберт даже не моргнул, но лицо женщины озарилось обеспокоенностью. Она тяжело сглотнула и опустила голову, делая вид, что поправляет одеяло.

* * *

Кетрин и Питер прибыли на место убийства семьи Маккейн, когда уже там столпились журналисты, прохожие, соседи погибших, да и просто зеваки, мешающие работе полиции.

— Проходите, проходите. — Через заграждение и обезумевшую от любопытства толпу провела их Барбара. — Убитые Ронан и Линэд Маккейн — 62 и 60 лет соответственно. Были обнаружены в своей квартире на втором этаже соседями, заподозрившими неладное, когда никто из хозяев не забрал утреннюю почту. Причина смерти таже, что и в предыдущих случаях — перерезано горло — одним резким и уверенным движением.

— Свидетели есть? Кто-нибудь видел подозрительных лиц, посторонних? — Уточнил Питер, когда они уже вошли в квартиру жертв.

— Никто. Ничего. — Коротко ответила Барбара. — Ладно, раз уж Вы приехали, то сами разберетесь. После того как закончите Теренс просил зайти. Он, кажется, поговорил по поводу передачи тех дел в нашу юрисдикцию. — Проговорила она.

Питер проводил ее взглядом и осмотрелся. Все вещи были на месте. Ничего лишнего и никакого беспорядка. Все говорило о том, что преступник либо ворвался настолько неожиданно для семьи, что те даже не успели оказать сопротивление, либо знали убийцу.

— Питер, посмотри… — Подозвала его напарница, осматривающая труп хозяина дома. — Этот символ тоже друидический… — Агент указала на три вертикальных линии, направленных к вершине из трех точек, начертанных на правой руке мужчины.

— Да и так понятно, что они друиды, они же были членами той общины, — перебил ее Питер.

— Дело в другом. Вот. — Женщина отогнула ворот рубашки умершего и указала на крестик, висящий на шее у того.

— Крест? Хочешь сказать он был и христианином, и друидом одновременно?

Кетрин достала из-под своей водолазки серебряную цепочку с крестиком, подобными тому который висел на шее у Ронана Маккейна и показала его Питеру.

— Он был православным. — Вскинув брови, добавила она.

Питер удивленно уставился на напарницу, потом на ее крестик, потом на крестик убитого, потом снова на напарницу.

— Это уже какое-то религиозное лицемерие. А это все, оно, вообще, не противоречит друг другу? Я хочу сказать… — Он указал пальцем сначала на цепочку женщины, а потом на символ на шее у Маккейна.

— Я понимаю, что хочешь сказать, — перебила его Робинсон, вставая с колен. — Друиды, естественно, стараются терпимо относиться ко всем религиям. Но они считают, что христианство вошло в упадок и церковь вполне может скоро превратиться в секту. В классическом варианте, посвящение в друиды несовместимо с любым другим вероисповеданием.

— Значит, вырисовывается еще один мотив. — Предположил Питер.

— Убийство за отступление от веры? Но ведь у прошлых жертв не было ничего, что указывало бы на их принадлежность к монотеизму?

— Если мы не нашли этих указаний, еще не значит, что это не так.

Кетрин посмотрела в его шоколадные глаза, чуть прикрытые уставшими веками, небритые скулы, подернутые жесткой щетиной, и сжала в руке край пиджака, борясь с желанием дотронуться до него. «Опять не спал трое суток», — подумала она и едва заметно качнула головой.

— Что-то не так? — Спросил ее Питер, заметив этот невольный жест.

Она дернулась, как мелкая карманница, пойманная за воровством жвачки в супермаркете и испуганно посмотрела на мужчину.

— Нет. Все нормально. Просто задумалась. — Выдавила она из себя, лишь бы хоть что-то сказать.

Марлини, конечно, не поверил. Он всегда знал, когда она врет. Также как и она знала, что он что-то скрывает. Сейчас она врала, а он скрытничал.

«Два сапога — пара», — подумала она.

* * *

Аарон Сарк вышел из желто-розового здания Почтовой службы и посмотрел на затянутое облаками мартовское небо, которое еще сегодня утром сияло своим лазурным светом.

— Проклятье! Как можно быть третьим в списке крупнейших работодателей и не найти места для одного человека? — Сокрушенно бурчал он, идя домой.

Сегодня ему снова отказали. Уже не в первый раз. Он потерял работу два года назад, когда фирма, в которой он служил, разорилась. Теперь человек, прошедший Войну в Заливе, операцию в Югославии, отдавший свое здоровье за свою страну и потерявший возможность создания нормальной семьи из-за того, что был предан армии больше чем себе, вынужден скитаться в поисках работы и существовать на пособие.

Пока он вспоминал все это и проклинал правительство на чем свет стоит, то не заметил, как дошел до дома. Заходя в подъезд, он натолкнулся на странного человека в сером плаще с глубоким капюшоном, прикрывавшим почти все его лицо, кроме длинного подбородка с узким продольным шрамом. Этот человек чуть было не смел Сарка с пути и быстрыми широкими шагами пошел в сторону станции метро.

— Эй, ты! Поосторожнее! — Крикнул ему вслед старик, но незнакомец и внимания не обратил, все быстрее удаляясь в пучину большого города.

Мужчина, скрючившись и кряхтя, открыл скрипучий замок, вошел в квартиру и бросил замасленный плащ мимо вешалки.

Он чертыхнулся, обнаружив, что в доме вновь отключили горячую воду и выглянул в окно, выходящее внутрь двора. На улице, у калитки подстригал розовые кусты домоправитель.

— Мистер Катчерстен, почему опять нет горячей воды? — Старался как можно вежливее обратиться к тому мужчина.

Домоправитель поднял голову, придержав соломенную панаму с широкими полями, цветной лентой и сеткой на лице.

— Я уже позвонил сантехнику. Сказали, что требуется ремонт труб. — Объяснил он.

— Ясно. — Еле слышно буркнул Аарон Сарк и скрылся в окне.

Бросив взгляд на настенный календарь, он передвинул указатель на день вперед. Он всегда опережал свою жизнь на день, считая это символом того, что обязательно доживет до того дня, который стоит на календаре.

— Надо взять пива, — пробормотал он, смотря на дату 9 марта.

* * *

— Хорошо, Алан, я надеюсь, что ты понимаешь, что здесь не все зависит от меня? Даже если я их начальник, то это не значит, что я могу навязать им тебя в качестве напарника. Они в данном случае вправе отказаться и я не смогу приказать им, так как все это идет через неофициальные каналы.

Теренс в глубине души надеялся, что так оно и будет. Что Питер не захочет видеть рядом с собой нового временного напарника и отошьет его куда подальше, тем самым сняв ответственность с него самого. Он же сделал все возможное? Он по просьбе племянницы попытался пристроить ее бойфренда в Бюро, но «заносчивые агенты» воспротивились. Вот и все — с него взятки гладки.

— Да, я все понимаю, сэр. Но я полагаю, что Ваши агенты будут рады любой помощи. — С надеждой ответил Алан, на что заместитель директора только с сомнением пожал плечами.

В этот момент в кабинет как раз вошли двое.

Крепкий, высокорослый, широкоплечий атлет и блондин, сражающий наповал своими ясными серыми глазами. Алан не был ценителем мужской красоты, но знал, какие мужчины нравятся женщинам. Эти определенно были в их числе.

— Агенты Марлини и Уинстер, — приветственно встал им навстречу начальник и пригласил присесть.

На лице напарников сразу отразилось неопределенное беспокойство, вызванное столь непривычной учтивостью шефа, но они приняли приглашение.

— Это Алан Хоулмз. Я хотел бы, чтобы он поработал совместно с вами на этом деле. Он уже отчасти к нему причастен.

Оливер продолжительно выдохнул сквозь зубы, так что звук был больше похож на шипение и убийственно посмотрел на начальника.

— Нашел тело первой жертвы. — Пробурчал Питер, смотря в пол.

— Да, сэр. Это я нашел тело того человека в переулке. Я сначала было хотел вызвать скорую, но потом решил, что он уже «того». — Алан возвел глаза к потолку, как бы указывая путь, по которому взошла душа погибшего на небо.

— Я надеюсь, что вы не откажетесь от помощи? Ведь сейчас важна любая поддержка. — Без энтузиазма произнес Теренс.

— А мы, по-вашему, нуждаемся в помощи? — Провокационно спросил Оливер.

— Нет, агент, вы отлично справляетесь со своей работой, но… — Теренс развел руками. Он чувствовал себя подростком, попавшим в неприятную историю и теперь вынужденным оправдываться перед родителями.

— Ясно, сэр, конечно, мы согласны принять любую помощь, — перебил его Марлини, понявший, что отвязаться от этого Хоулмза все равно не удастся.

«По крайней мере, они не закатили скандал прямо при Алане», — подумал про себя замдиректора, хотя столь быстрое согласие Питера не предвещало ничего хорошего. Он даже с Кетрин согласился работать не сразу. В тот же день когда ее назначили, Марлини несколько часов проедал плешь начальнику, чтобы тот перевел Робинсон. Унялся Питер только после того как агенты съездили в Аризону.

Алан же сиял словно «Медаль почета» на парадном кителе военного. Еще бы, не будучи даже студентом Академии, поучаствовать напрямую в расследовании одного из самых громких дел. Хотя шансов на то, что агенты подпустят его слишком близко «к кормушке» были практически равны нулю. Марлини и Уинстер не терпели конкурентов на своей территории, а это дело о маньяке было их территорией.

* * *

Когда они втроем вернулись в кабинет, Кет, стояла у этажерки и смотрела на пустой цветочный горшок, на который уже давно обратила внимание. Но теперь ей он, почему-то не давал покоя. Словно керосиновая лампадка мотылька, он манил ее: снять его со шкафа, дотронуться, погладить его шероховатую поверхность, прикоснуться к гладким камешкам мозаики, заполнить его.

— Кет, к нам гости. — Безрадостно заявил Питер, открывая дверь.

Женщина повернулась и с любопытством оглядела новичка. Простой парень в щегольском шелковом костюме, который был ему немного велик в плечах, с наивным выражением лица ребенка, попавшего на кондитерскую фабрику.

— Алан Хоулмз, агент Робинсон. — Нехотя представил их Питер, даже не скрывая недовольной мины.

— Кетрин. — Женщина протянула ему руку, получив мягкое рукопожатие в ответ. — Очень приятно. — Она говорила протяжно, всей интонацией давая напарникам понять, что хочет слышать подробности.

— Заместитель директора Теренс поручил Алану «помогать» нам в расследовании. — Ядовито ответил Питер, показав пальцами воздушные кавычки на слове «помогать».

Оливер в это время бесцеремонно отодвинул парня плечом, пробираясь к кофейнику и наливая три чашки противного остывшего напитка.

— Помогать?! — Переспросила Кет, глядя то на одного агента, то на другого.

Оливер буркнул что-то про себя, а Питер лишь развел руками.

— Дело в том, что я нашел труп первой жертвы. — Застенчиво решил объяснить все сам Хоулмз.

— И что у нас теперь каждый свидетель может «помочь» Бюро в расследовании?! — Чуть раздраженно спросила женщина, повторив жест Марлини.

— Нет, но мистер Хоулмз юрист. — С напускной убедительностью в голосе заговорил Оливер, отдавая кофе Кетрин.

— Ах! Ну, тогда, конечно! — Всплеснула она руками, отмахнувшись от предложения напарника и, поморщившись, вспомнив, что весь прошлый день не могла избавиться от землистого вкуса этого, с позволения сказать, кофе, приготовленного Марлини.

— Простите, если что-то не так.

Алан уже не рад был, что ввязался во все это, и ему сейчас неистово захотелось выбежать в коридор и закричать во все горло от досады. Такого приема даже он не ожидал, но очередной раз, посмотрев на женщину, которая теперь отчего-то смягчилась и уже не смотрела на него волком, как двое ее напарников, передумал.

— Теренс добился передачи дел? — Обратилась она к Питеру.

— Да. Никто даже не сопротивлялся. — Кивнул тот.

— Баба с возу — кобыле легче. — Добавил Оливер. — Они пришлют нам отчеты завтра утром.

— Отлично. Мне не терпится их посмотреть. — Потерла руки Кетрин, сцепив пальцы перед лицом. Я просмотрела медицинскую карту Альберта Камерона. — Женщина положила документы на стол и отошла к своему рабочему месту. — Он не пытался лечить свое больное сердце. Его несколько раз увозили в клинику с подозрением на сердечный приступ, но каждый раз он фактически сбегал от туда.

— Почему? — Удивился Оливер. — Его религиозные взгляды не позволяли ему лечиться?

Кетрин пожала плечами.

— Я не настолько хорошо осведомлена с принципами этой философии. Но суть в том, что под документами, в которых расписывался Альберт, добровольно отказывающийся от лечения, стояла еще и подпись Гилберта Уоррена, который брал на себя ответственность за уход над ним.

— Семидесятилетний старик брал на себя ответственность за уход над пятидесятилетним мужчиной? Не слишком ли странно? — Оливер просмотрел результаты анализов в карте Камерона и развел руками.

— Кто их поймет… — Пробормотала Кетрин.

* * *

— Кристофер Харпер, 39 лет. Номер дела ER5623879. Убит в результате травмы шейной артерии острым предметом, предположительно, серповидной формы. — Барбара переоделась в свой обычный светло-зеленый медицинский костюм, натянула на глаза очки и в диктофон проговаривала каждое свое действие за операционным столом.

— Интересно, они когда-нибудь остановятся? — Пробормотала она неопределенно, меняя диктофон в руках на скальпель. Несколько уверенных движений и внутренности убитого уже давали полную картину: что ел, что пил, как часто курил, любил ли выпить, злоупотреблял ли вредной пищей. Но, к сожалению, они не могли предоставить полного отчета о том, кто и зачем убил этого мужчину в полном расцвете сил, молодого и зрелого, крепкого и сильного, полного целей и устремлений. Что творилось в его голове до того, как нож преступника практически отсек ему эту голову? Что он хотел сделать сегодня утром? Мечтал ли о чем-то? В какие страны хотел съездить? Какой ремонт сделать в своей квартире? Любил ли он свою жену?

— Привет, Барб. — Знакомый голос раздался с порога лаборатории и женщина повернулась, улыбнувшись посетителю.

— Привет, Кет. Как дела? — Участливо спросила она.

— Нормально. — Женщина сощурилась, вспомнив о навязанном им Алане, но Барбаре ничего говорить не стала. — Что у тебя? Ты, как вижу, еще не закончила. — Кивнула Робинсон в сторону трупа.

— Да, остался последний. Но я сделала токсикологический анализ их крови. Никаких посторонних примесей не обнаружила.

Кет приняла ее ответ с долей разочарования.

— Значит, Альберт Камерон стал исключением? — Сделала она вывод. — А что с татуировками?

— Все вполне обычно. Самая обычная краска, какая используется в большинстве салонов. Хотя, хочу тебе сказать, сделано очень топорно. — Поморщилась Барбара с видом знатока тату-арта. — Ну, ты и сама видела.

Кетрин подошла к телу убитого и подняла его руку, на которой были изображены кельтские символы равновесия четырех стихий и единения всего сущего с природой. Ее черные контуры поплыли и уже немного стерлись, хотя судя по состоянию краски нельзя было сказать, что татуировка была сделана давно. Ровная спираль из трех лучей скошено расположилась на напряженном, даже после смерти запястье мужчины, с выпученными венами.

— Наверное, делали в домашних условиях или неопытный мастер. — Предположила женщина.

— Они могли бы делать их и сами, — задумчиво ответила Барбара.

Кетрин склонила голову на бок, принимая ее точку зрения, и неопределенно хмыкнула.

— А что с орудием убийства? — Поинтересовалась она.

— Как и прежде, мое мнение не поменялось. Серп или что-то на него похожее. Я отправила Оливеру фотографии. Судя по всему, убийство действительно носит ритуальный характер.

Робинсон села на стул рядом с рабочим местом Барбары и провела ладонями по лицу.

— Гореть им всем в аду! — Буркнула она, почувствовав сочувственное прикосновение к своему плечу от Уинстер. — Только все равно серп — странное орудие. — Задумчиво пробормотала она.

Другая женщина заинтересованно посмотрела на нее, откатывая стол с телом последней жертвы к холодильным камерам.

— Серп для друидов, конечно, ритуальное орудие, но он часто использовался для сбора растений, срезания омелы, как правило.

— Так почему его нельзя использовать для «срезания» головы с шеи? — Цинично отметила Барбара, теперь усаживаясь рядом с Кет за свой рабочий стол. Она отодвинула бумаги на край и поставила локоть на столешницу, оперевшись щекой на руку.

— Потому что серп, это орудие для выпуска энергии. Растение срезалось, энергия его высвобождалась, возносилась на небо и получала благословение богов или собрания самих друидов.

— Ну, может, они хотели освободить негативную энергию у убитых? — Пожала плечами Барбара.

Кет скривила рот и надула губы, повторив жест женщины. Женщины пару секунд молчали, переваривая информацию, когда Барбара, наконец, решила заговорить.

— Кетрин, как ты?

Робинсон удивленно посмотрела на нее, вопросительно приподняв бровь.

— Я подумала, что это все, наверное, не просто для тебя. — Оправдалась Барбара.

Кет потерла затекшую шею и отвернулась от женщины, понимая, что та сейчас говорит не о преступлениях.

— Все нормально. Я смогу это пережить. В конце концов, это было давно.

— Не все можно забыть. — Подернула плечами Уинстер.

— Можно. — Кетрин резко обернулась и уставилась на напарницу немигающим взглядом. — Если тебе не будут напоминать об этом каждую секунду. — Грубо оборвала она.

Телефонная трель разбила их диалог.

— Да, агент Уинстер слушает. — Барбара сняла трубку бежевого телефонного аппарата и улыбнулась Кет так, что дала понять, что больше ей сказать пока нечего.

Женщина понимающе кивнула и вышла из лаборатории, слыша как коллега рассыпается в проклятьях на звонящего, видимо, предлагавшего ей еще одно вскрытие. Она еще раз посмотрела на Барбару, но та повернулась к не й спиной и не видела того странного взгляда, подаренного ей от Кетрин. Взгляда полного мольбы и желания выговориться.

«Все можно забыть», — повторила она про себя. Она медленно шла по коридору, обратно в кабинет и не верила в свою мантру. Каждое утро, просыпаясь, она твердила себе, что все забудет, что начнет новый день с чистого листа, что история ее прошлого не повлияет на историю будущего. Но каждый день, смотря на плоды своего прошлого, она понимала, что никогда уже не сможет его вычеркнуть. Хоть и уверяла себя в этом, снова засыпая, каждую ночь.

Вернувшись в офис, Кет нашла, что трое мужчин сосредоточенно работали каждый в своем углу и даже не смели поднять глаза друг на друга. Как только Кетрин вошла, они все трое соскочили со своих мест, будто сама британская королева почтила их своим присутствием и в голос обратились:

— Агент Робинсон! Кетрин! Кет!

Кет удивленно вскинула бровь, оглядев каждого по очереди и не понимая, чем обязана такой честью. Оливер и Алан посмотрели на Питера и, снова опустив глаза к делам, сели на свои места, предоставив ему право договорить.

— Тебе звонила какая-то Лилиан. Просила срочно перезвонить.

Имя незнакомки вызвало неподдельную панику на лице Кет, которую та, впрочем, быстро стерла.

— Лилиан? — Переспросила она, откашлявшись. — Почему не позвонила на мобильный? — Женщина достала из кармана телефон и посмотрела на дисплей. — Наверное, батарейка села. — Скривившись, констатировала она.

Марлини заинтересованно посмотрел на коллегу, краем глаза поймав тот же взгляд у Оливера, смотрящего за происходящим поверх фотографий, которые держал в руках.

Женщина сняла трубку и быстро набрала номер.

— Лили, привет. Это Кетрин. Что-то случилось? — Ее голос немного дрожал и она быстро-быстро дышала, внимательно вслушиваясь в голос девушки на другом конце провода. — Рейч, — Кет произнесла еще одно неизвестное имя и повернулась на Питера, тут же сделавшего вид, что поглощен работой. — С ней все нормально?

Последовал ответ и лицо Кет приобрело облегченно-умиротворенное выражение, хотя тут же сменилось разочарованностью.

— Почему ты не сказала с утра? Нет, Лили, нет, все в порядке, просто, — Кетрин снова посмотрела на Питера, но тот упорно читал одну и ту же строчку отчета уже пять минут. — Просто это вызывает сложности. Нет, Майкл в Северной Каролине и вернется не скоро. Да. Нет, мама тоже не сможет помочь. Нет, Лил. Нет. Подожди! — Оборвала она речевой поток собеседницы. — Я попробую все решить, ок? Ты можешь подождать пару минут? Я тебе перезвоню, ок? Да, конечно, просто подожди пару минут.

Кетрин повесила трубку и потерла ладони. Она была смущена, словно, выставила напоказ свою личную жизнь перед миллионной аудиторией и заметно замешкалась.

— Что-то случилось? — Поинтересовался Питер, теперь обеспокоенный, а не просто любопытный.

Женщина пару раз кашлянула и решилась.

— Нет, все нормально. В пределах допустимого. — Нехотя ответила она. — Просто, возникли некоторые затруднения. — Она сделала акцент на слове «некоторые», тем самым дав понять, что не хотела бы вникать в подробности. — Вы, ребята, не могли бы меня отпустить на сегодня. Просто, кое-что…

— Все нормально, Кет, — перебил ее оправдания Марлини. Он понимал, что женщина не хочет говорить об этом и понимал, что это не просто свидание в парке. — Иди. Мы тебя прикроем. — Коротко ответил он.

Кет слегка улыбнулась.

— Спасибо, Питер. — Почти шепотом произнесла она. Вдруг в ее глазах блеснул огонек сомнения. Но это не было сомнение по поводу того остаться или нет, или как отблагодарить коллегу. Скорее, это касалось чего-то более серьезного, более глубинного, того, что она не могла позволить себе сказать давно.

— Спасибо. — Повторила она. — Я возьму кое-что домой. — Указала она на папки с делом.

Марлини просто кивнул и также мягко улыбнулся, лишь приподняв уголки губ.

— Конечно, Кет.

* * *

Молодая женщина сидела за письменным столом, подпирая одной рукой левую щеку, а второй долбя по клавишам ноутбука. Она пыталась сосредоточиться только на написании дипломной работы, но тронувшее горизонт солнце на закате озарило окна оранжевым светом и отгоняло все мысли об учебе, заставляя думать только о расцветавшей весне.

Девушка тяжело вздохнула и уставилась в экран. Белый лист с пятью предложениями вводной части дипломного проекта.

Стук, снова стук…

Она оглянулась, стараясь определить, откуда доносится звук. Он приближался и девушка поняла, что это стук каблуков по дощатому полу ее старенького дома.

Дверь скрипнула и в комнату вошел незнакомец в темном плаще с надвинутым на глаза капюшоном.

— Ккккто Вы? — Заикаясь, спросила она, отодвигаясь на офисном стуле на колесиках ближе к шкафу. Перед глазами вставали фотографии убитых ранее мужчин. Она зажмурилась и, вместо того чтобы сопротивляться, вжалась в кресло.

Незнакомец подошел к ней ближе и схватил за горло. Девушка непроизвольно ухватилась за его запястья и пыталась отодвинуть его руки от себя.

— Вы… — Она хрипло пыталась закричать. Ее рука потянулась к столу, где стоял компьютер и стала шарить по нему, чтобы найти хоть что-то для спасения.

Незнакомец отпустил ее горло и быстро схватил за освободившуюся руку. Девушка не смогла дотянуться до лежащих на столе ножниц и всхлипнула, когда в руке нападавшего появилось что-то блестящее.

Красная зарница осветила скрытое балахоном лицо незнакомца, девушка прикрыла глаза и ослабила захват. За окном пропели первые птицы. На полу появились багровые мазки, как разбрызганные неосторожным художником брызги. Картина в комнате напоминала фотографию Виткина, где главным экспонатом стала молодая натурщица[6]. Молодая мертвая натурщица.

* * *

— Ну, вот, милая, теперь, если мы поставим кубик вот сюда, — Кет обнимала, сидящую между ее ног маленькую девочку в мягкой пижаме с изображением розового пони и ставила перед ней крупные цветные кубики, образуя из них пирамиду. — Вот так. Тебе нравится? Неплохо, правда? Мы можем поселить в этот домик твою Синди. — Кет поцеловала в лобик, прикрытый редкими светлыми волосиками, смеющуюся девочку и потянулась за куклой, отброшенной в сторону ранее.

Девочка приподнялась на коленки, подползла к домику и одним уверенным ударом разнесла его.

— Эй, Рейч, ты что? — С наигранной обидой возмутилась Кетрин. — Мама так старалась. — Сокрушенно произнесла она, когда в дверь постучали.

Женщина подняла дочь на руки, поправив задравшиеся штанишки комбинезона, и снова поцеловала ее в пухлую раскрасневшуюся щечку.

— Посмотрим, кто это к нам пришел. — Подошла она к двери, держа на руках Рей чел, размахивающую своими маленькими, но уже очень сильными ручками, которыми трепала волосы Кетрин. — Наверное, это пицца для мамы. — Предположила женщина и открыла дверь.

— Кетрин.

За дверью стоял Оливер, уже протянувший ей папку с документами, но заметив ребенка на ее руках, тут же сделал шаг назад, уставившись на девочку, будто впервые вообще видел ребенка.

— Оливер. — Растерянно произнесла Кетрин, прижав девочку к себе. Та же, словно, почувствовав неожиданное смущение двух взрослых, прекратила играть с локонами женщины и с любопытством посмотрела на мужчину.

— Я принес тебе документы, которые ты хотела забрать, но забыла. — Промямлил тот, протягивая папку женщине.

— Спасибо. — Еле слышно произнесла она, раскрыв дверь шире. — Ты, наверное, хочешь поговорить… теперь. — Неуверенно спросила она, посмотрев на ребенка, а потом снова на коллегу.

— Не то, чтобы настаиваю. — Произнес мужчина, входя в квартиру и захлопывая за собой дверь.

* * *

— Эта квартира идеально подойдет Вам. Вы человек серьезный, замкнутый и такая обстановка должна Вам понравиться. Не так ли? — Учтиво, с откровенным еврейским акцентом обращался к смурному мужчине пожилой человек в клетчатой рубашке и полосатых штанах на широких подтяжках лимонного цвета. — В этой квартире я давно уже не живу, она принадлежала моей покойной жене, а после ее смерти я решил ее сдавать. Знаете, она так тяжело болела, хотя…Вам, это будет неинтересно. — Отметил арендодатель, провожая своего потенциального квартиросъемщика по комнатам.

Квартира, действительно, была очень темной, все окна, кроме одного занавешены плотными шторами, непропукающими ни света, ни пыли. В большой комнате стоял только диван, с промятой серединой и телевизор прямо на полу. А в маленькой кухоньке электрическая плита, забрызганная маслом, две старые, разваливающиеся тумбочки и высокий стул с новой, не укладывающейся в обстановку, обивкой.

Человек, желающий снять жилье, что-то невнятно пробурчал на иностранном языке.

— Что-что? — Переспросил хозяин квартиры. — Вы согласны снять квартиру?

Незнакомец кивнул.

— Хорошо. Тогда я хотел бы получить деньги сейчас… — осторожно уведомил его мужчина. Откровенно говоря, он побаивался этого странного человека, не снимавшего ни плаща, ни капюшона и все время отворачивавшегося от пристального разглядывания. — Стоимость будет две… — начал говорить пожилой, но тут же осекся, — триста долларов в месяц.

Он уже приготовился оправдывать такую цену не слишком благоустроенного жилья тем, что не требует документов и действует на свой страх и риск, сдавая квартиру иностранцу, но арендатор ни слова не сказал против и, выложив деньги на кухонную тумбу, подошел к окну и немного отодвинул занавеску.

— Спасибо, сэр. Больше Вы меня не увидите. Если Вам нужно будет оставить жилье раньше времени или продлить срок, просто дайте знать. Я живу этажом выше. Если нужна будет помощь, я, — старик не договорил, посчитав, что и так слишком много болтает и, боясь потерять столь дорогого клиента, удалился, пробормотав в конце прощальные слова.

Незнакомец так и остался стоять у окна, не обратив внимания на уход хозяина квартиры.

— Is gearr go mbeidh gach rud dul chuig deannaigh[7].

* * *

По центру комнаты, служащей и гостиной, и прихожей, и столовой стоял кожаный диван цвета, что называется «бедра испуганной нимфы» с раскиданными подушками и покрывалом. Рядом с ним кофейный столик со стеклянной столешницей и изогнутыми деревянными ножками, а напротив, низкая тумба с широким телевизором. Прямо у окна располагался круглый стол, накрытый белой скатертью с ротанговыми подложками под столовые приборы и высокой округлой вазой с фруктами. У стены, напротив входа, разместился ореховый комод с тремя длинными и двумя рядами коротких ящичков. Над комодом висело зеркало в раме того же цвета, а на нем самом стояли несколько фотографий семьи Кет, ее самой, Майкла и маленькой девочки в окружении плюшевых игрушек.

— Тебе не кажется, что он должен знать? — Поинтересовался Оливер.

Они с Кетрин сидели на диване в ее гостиной, Рейчел уже отправилась спать и теперь Кетрин сжимала в руках расшитую вручную подушку.

— Нет. — Резко сказала она. — Он не имеет права знать.

— Но он отец. — Попытался настоять Оливер. Он поставил на кофейный столик, рядом с диваном полупустую кружку с кофе, отодвинув ее от края и старался поймать взглядом глаза Кет, которая смотрела то в пол, то в сторону, будто боялась зрительного контакта с мужчиной.

— Он просто предоставил биологический материал и все. — Грубо ответила она.

— Это было полтора года назад. Он изменился. Знала бы ты как он мучился. — Страдальчески произнес Оливер, растирая виски, в которых колотился пульс от напряженного рабочего дня и слишком большого количество новой информации.

— Люди не меняются, по крайней мере, так быстро. — Настаивала на своем Кетрин.

— Но ты же сама видишь, каким он стал. — Упирался Оливер.

— Черт бы тебя побрал, Уинстер! — Женщина вскочила на ноги и закричала так, что и без того гудящая голова мужчины готова была треснуть. — Я рассказала тебе все не за тем, чтобы ты поехал к нему и растрепал мою маленькую тайну. Рейчел только моя дочь и больше ничья. Питер отказался от нее, когда она была еще в утробе. Он убил своего ребенка!

Оливер посмотрел на девушку, ожидая увидеть все: ярость, злость, негодование, но увидел отчаяние. Слишком много боли принесли ей те недели в Академии и слишком много ей пришлось пройти в одиночестве, чтобы теперь, просто так все забыть. В глубине души он понимал, что она права, но факт того, что Марлини не знал о существовании дочери не мог принять.

— Он дал мне триста долларов на аборт! Он продал свою дочь за триста баксов! Пусть подавится ими! И не смей мне говорить, что я не права. — Кетрин обрушилась на диван и схватилась за голову.

— Кетрин. — Оливеру с одной стороны так хотелось обнять ее, утешить, но в тоже время он боялся этого, боялся ее. — Я просто… Майкл, он знает? — Нерешительно спросил он.

— Конечно, — натянуто усмехнулась она. — Ты думаешь, я стала бы скрывать от него этот факт? Он и так слишком много дерьма отхлебнул из-за меня. — Покачала она головой.

— Не надо, Кет. Что было, то было и тут уж ты не виновата. Просто так получилось. Если тебе и Питеру было суждено быть вместе тогда, то никто во всей Вселенной не смог бы этому помешать. — Оливер положил свою горячую руку ей на плечо и слегка сжал в попытке успокоить.

— Не знала, что ты такой фаталист. — Пробормотала женщина, чуть повернувшись к нему. Теперь на ее лицо падал тусклый свет желтой лампы, делая ее более загадочной и далекой. Оливер никогда не понимал ее души, ее мыслей, ее желаний, а теперь и вовсе запутался.

— Я не знаю, как мне быть. Зря я согласился отвезти тебе эти бумаги. Мне страшно.

— Страшно? — Удивилась женщина.

— Я исполню твою просьбу. — Оливер встал с дивана и подошел к двери. — Но мне страшно, смогу ли я долгу разделить с тобой эту тайну.

Кетрин закрыла глаза рукой не в силах вынести его укоряющего взгляда.

— Не провожай. Я сам закрою дверь. — Коротко ответил мужчина и вышел, напоследок услышав, как заплакала Рейчел в своей детской.

* * *

— Убитая — Клаудия Андерсон, 22 года. — Сухо излагала факты Барбара, склонившись над телом молодой женщины, аккуратно расположившемся на маленьком коврике посреди комнаты. Она словно уснула, свернувшись клубочком, стараясь никому не мешать. — Студентка Джорджтаунского университета, отделение этносоциологии.

На этих словах Кетрин вскинула брови и удивленно посмотрела на женщину. Не каждый день убивают тех, кто учился с тобой на одном факультете. Но Барбара не реагировала и продолжала упорно, но безразлично читать данные о жертве.

— Жила одна. Родители умерли, когда она была еще ребенком. Этот дом, — агент Уинстер на мгновение подняла глаза, оглядела комнату и снова уткнулась в листок бумаги, — достался ей от бабушки. Она, судя по всему, писала диплом, когда ее настиг убийца.

— Настиг? Есть следы сопротивления? — Уточнил Питер, рассматривавший деревянные статуэтки оленей и быков, выставленные по росту на комоде.

— Нет, она не сопротивлялась, даже, скорее наоборот, приняла свою смерть, можно сказать смиренно. — Ответила Барбара, гулко выдохнув.

— Убийца оставил какие-нибудь улики? — Осведомился Алан, также присутствовавший на осмотре места преступления.

— Нет. Никаких.

— А жертва убита тем же способом?

Барбара кивнула, что-то еще проворчала и посмотрела на напарников.

Марлини выглядел сегодня хуже обычного: помятое лицо, еще более отросшая щетина, маленькое, но все же заметное кофейное пятно на воротнике рубашки и странный галстук с размазанным узором. Он почти не смотрел на Кет и ей даже показалось, что он на нее сердит. На секунду она подумала, что Оливер не сдержал слово, но тогда Марлини повел бы себя иначе. Он не имел привычки втихушку дуться на кого-нибудь и предпочитал высказать все, что думает в лицо, пусть это и не было слишком учтивым.

Кетрин подошла к напарнику поближе и прошептала ему на ухо:

— Каждую ночь новое убийство. Тебе не кажется, что это слишком.

— Скажешь это преступнику. — С сардонической улыбкой заметил агент.

Он отошел от нее на несколько шагов, даже не взглянув. Кет, без удовольствия отметила про себя, что ей не хватает зрительного контакта с ним. Ей просто, черт возьми, не хватает его глаз! Его гребаных карих глаз, манящих как горячий шоколад зимним вечером! Она всю прошлую ночь не спала, думая над словами Оливера и его предложением. Она перебрала все аргументы, «за» и «против», перебрала в памяти все воспоминания, хорошие и плохие, которые затаила в глубине души, и которые, поклялась никогда не доставать из подсознания. И, вот, когда под утро, она, наконец, смогла уснуть, ей снился Питер и Рейчел, снилось то, как они все вместе гуляли в парке, как проводили вместе время, как он баюкал ее, как кормил, как просыпался по ночам. Кет давно уже не плакала во сне, но сегодня все стало исключением.

В то время как его старшие коллеги были заняты личными переживаниями, Алан, решил пройтись по дому. Жилье было построено еще в 60-е годы и за последние сорок лет серьезно обветшало. Крыша, наспех покрытая дешевой кровлей, протекала по углам. Стены, выкрашенные практически везде в бледный васильковый цвет, дополнялись изрядными трещинами, проходившими от потолка и до пола. Сам пол, выложенный недорогим деревом, прогнил и скрипел так, словно по нему ежедневно проходил полк солдат-десантников в полном обмундировании. На кухне он откинул домотканый коврик и открыл крышку входа в неглубокий подвальчик. Спустившись по лестнице с широкими ступеньками, на удивление добротно сколоченной, мужчина посветил фонариком и нашел выключатель. Щелкнув по кнопке, он сощурился от вспышки яркого света, остановившись у противоположной стены. На ней изображался крест, пересеченный кругом.

— Робинсон! Марлини! Сюда! Идите сюда! — Закричал стажер своим молодым наставникам.

* * *

Оливер растирал глаза сжатыми в кулаки ладонями, как капризный ребенок, только что выплакавший себе ненужную игрушку. Он все еще не мог сообразить спал ли он сегодня ночью и ему приснилось, что Кетрин имеет ребенка от Питера или она действительно имеет этого ребенка?! О, Господи… Ребенок… Да, конечно, у нее есть дочь и это дочь Питера. И он обещал ей, что никогда ему не скажет. Черт, во что он ввязался? Зачем он потащился отдавать эти документы Кетрин, почему остановил Марлини, так порывавшегося поехать к Робинсон самому? Но, нет же, ему нужно было сказать: «Я не думаю, что это хорошая идея»! Да, это, черт бы побрал этот мир, не была хорошая идея, но, по крайней мере, Питер сам бы расхлебывал все это дерьмо! Почему все всегда достается Оливеру?! Что если бы Питер нагрянул к Кет и она встретила бы его с дочерью на руках? Его, мать его, дочерью! О, Кет умела врать! Она бы точно сказала, что это дочь Майкла, но не будьте идиотами! Если бы вы хоть раз видели Питера, Кетрин и Рейчел, то без труда определили бы кто тут, чья дочь. У нее маленькое круглое личико как у мамы; тонкий носик, который в будущем грозит стать чрезвычайно прекрасным, подчеркнув аристократические черты лица, как у ее отца; у нее яркие голубые глаза, как у Кет и ее рот точная маленькая копия рта ее отца, этого гребаного придурка Питера Марлини!

Оливер стукнул по рулю в гневе на самого себя, на Питера, на Кет и даже на Рейчел. Пусть Марлини ехал бы сам к своей возлюбленной, от одного имени которой у него холодный пот на лбу и дрожь как у паркинсоника. Ему Кетрин не умеет врать!

Гнев Оливера начинал спадать по мере того, как пробка, в которой он стоял уже больше получаса, рассасывалась и он смог, по крайней мере, продвинуться на несколько метров в направлении судебной лаборатории, где ему предстояло забрать пакет с уликами.

Позади него на зеленом Мерседесе старой сборки беспрерывно гудел в клаксон, издающий звук, похожий на гудок парохода, какой-то неуравновешенный придурок. Оливер уже хотел размазать его по лобовому стеклу, когда понял, что стоит в самом первом ряду перед светофором и после того, как загорится зеленый сигнал сможет ринуться в поток мчащихся машин через перекресток.

— Сегодня твой день, неудачник! — Буркнул агент, смотря в зеркало заднего вида на того автолюбителя.

Светофор сменил цвет и Оливер, наконец, вырвался из душащей его пробки. Спустя пятнадцать минут он уже стоял на пороге лаборатории, когда вышедший оттуда худой мужчина в квадратных очках и застегнутых до шиворота рубашке в тонкую клетку чуть не сбил его с ног.

— О, агент Уинстер! — Воскликнул эксперт. — А мы уже Вас заждались.

— Пробки, агент Доннован, — буркнул, уставившись в пол Оливер.

— Понимаю, — кивнул худой, — мы, честно говоря, больше ждали агента Робинсон, — проговорил он, впуская Уинстера в кабинет.

— Все ждут агента Робинсон. — Неопределенно мотнул головой Уинстер. — Она на выезде с агентом Марлини. — Пояснил он.

— Понятно. — Чуть разочарованно сказал агент Доннован. — Мы кое-что обнаружили.

Он протянул Оливеру пакет с деревянным колышком, на который была насажена миниатюрная скульптура конского черепа, сделанного из кости, а сам колышек полностью исписан какими-то древними символами.

— И что с ним не так? — Поинтересовался Оливер, рассматривая улику.

— Мы нашли его в ящике с бельем в доме убитых Маккейнов. Язык определить не смогли, но, думаю, агент Робинсон здесь более компетентна.

— О, да, агент Робинсон может все. — Перебил его недовольный Оливер, все еще злящийся на коллегу, что она подвергла его такому испытанию тайной.

— Во всяком случае, нам удалось снять несколько отпечатков пальцев с этого кола и установить, что они не принадлежат убитым.

— Тогда какой во всем этом толк? — Уже перебрасывая свое раздражение на экспертов, спросил Оливер.

— Толк в том, что эти отпечатки все же кое-кому принадлежат, — спокойно ответил Доннован. — А именно мистеру Бенджамину Биггеру, который совсем недавно приехал в Штаты из Ирландии.

— Ооооо, — протянул Оливер, — дайте-ка мне контакты этого Биггера, а это, — он помахал пакетом перед лицом Доннована, — я заберу для агента Робинсон.

* * *

Кетрин дотронулась до стены с изображением странного символа и провела пальцем по красному перекрестию. На руке от него остался слабый полупрозрачный след алой пыли.

— Смотрите, думаю, стоит взять на экспертизу это. — Указала она криминалистам, тотчас же подошедшим к ней.

— Что это может означать? — Спросил у нее Алан, когда женщина отошла к лестнице.

— Убийца показывает нам, что или кого он уничтожает, но так как написать откровенно о своих мотивах было бы не так интригующе, то, естественно, он использовал загадочные символы. — Ответил за Кетрин Питер.

— Агент Марлини прав. Убийца показывает свои мотивы через эти символы, но только показывает он не нам, а другим друидам — потенциальным жертвам. — Пояснила Кет.

— Тогда нам стоит спросить у них, что могут означать эти символы?

— Кельтский крест? Думаю, здесь особенных комментариев не требуется… — предположил Питер.

Алан поморщился, но кивнул. Он понял, что агенту претит его вмешательство и решил пообщаться с Робинсон, надеясь, что она будет более благосклонна к стажеру.

Но та не обратила на него внимания и продолжала диалог с Питером.

— Такие символы были обнаружены на прошлых местах преступлений?

— Нет. — Покачал головой мужчина. — Вернее, мы их не видели. Нужно будет еще раз съездить туда и все заново осмотреть. Я думаю, что мистер Хоулмз справится здесь без нас, раз уж он нашел эти знаки. За что ему огромное спасибо, а мы пойдем искать их в другом месте. Убийца не мог оставить след только в одном месте. Если уж он решил плести интриги, то с самого начала.

* * *

Высокая полная женщина поддерживала под локоть старика, с трудом ковылявшего по сухой желтой прошлогодней траве.

— Спасибо. — Прокряхтел он, усаживаясь на скамейку под старым кленом, сплошь усыпанным омелой.

Женщина накрыла его ноги теплым пледом и села рядом.

— Как ты думаешь, Гилберт, это он?

— Не знаю, Мартина, не знаю. — Покачал головой старик, закатив глаза. — Все может быть.

— Разве мы помешали ему? Чем мы могли ему помешать? Мы живем теперь в другой стране, с другими законами, полными свободы и равноправия. Мы не требуем от других ничего. Они сами пришли к нам и большинство из нас наследники первых жрецов.

— А чем помешали евреи Гитлеру? Чем мешали армяне османам? А красные кхмеры, боснийцы? Да мало ли еще кто. Люди думают, что нормально только то, что признается миллиардами. Они не любят и никогда не полюбят тех, кто выпадает из миллиарда и неважно кто это — религиозные фанатики, этносы, сексуальные меньшинства или инвалиды. Главное, то, что они «ненормальны», а не то, что они люди. Кто-то борется с ними в концлагерях, кто-то пренебрежительно фыркает при встрече, кто-то игнорирует и еще не известно, что хуже — чтобы тебя сожгли на костре сразу или в течение многих лет травили угрозами.

— Мне позвонили те агенты из ФБР. Они сказали, что в доме Клаудии был найден странный символ. Они хотят, чтобы мы на него посмотрели. — Как бы спрашивая разрешения, произнесла Мартина.

Но мужчина не ответил. Он закрыл глаза, закинул голову на высокую спинку скамейки и глубоко вздохнул.

В то время как по приглушенному телевизору в гостиной повторяли слова президента: «Мы стремимся к миру. Мы боремся за мир. Но иногда мир нужно отстаивать и защищать».

* * *

— Питер, если после этого ты скажешь мне, что от меня плохо пахнет, я перегрызу тебе глотку! — Бормотала Кетрин, отодвигая огромный мусорный контейнер от кирпичной стены в переулке, где был обнаружен первый убитый.

— Я никогда, никогда тебе этого не скажу, потому как моя глотка слишком дорога мне. — Заверил ее Марлини, помогая двигать мусорку.

Кетрин сама не была ранней пташкой и все, кто хоть немного знал ее, также знали, что ее не стоит сильно беспокоить по утрам. Утро было самым ужасным временем дня для Робинсон и если бы она кого-нибудь убила именно утром, то ее бы точно оправдали. Именно поэтому, она снисходительно приняла хмурый вид Питера сегодня, тем более что по мере приближения к полудню он становился более разговорчивым и менее удрученным.

— Ах, ты, черт! — Выругалась Кет, когда та наехала ей на ногу. — Будь ты проклят, Марлини!

Только вот теперь она уже не была так уверена в том, что этот день будет успешен.

— Что я? Чуть, что сразу я? — С обидой в голосе произнес мужчина.

— Двигай! — Буркнула Робинсон, с укором посмотрев на напарника. — И молись! Молись, чтобы там оказался этот знак! Молись, Марлини! — Предупредила она его.

— Он там будет или я не я. — Уверенно произнес тот.

Когда контейнер, наконец, был отодвинут, то молитвы Марлини, видимо, были услышаны. На кирпичной потрескавшейся стене белым мелом был начертан тот же знак, что и в подвале дома Клаудии.

— Вот черт! — Бранился Марлини.

— Почему он прячет символы в то время как мог бы оставить их на виду? Зачем все так завуалировано? Если он посылает эти знаки нам или другим сектантам, то почему скрывает их? — Недоумевала женщина.

— Он боится того, что делает. Кто-то прячет награбленное, не зная, что с ним делать, кто-то прячет тело, боясь наказания, кто-то скрывает следы преступления, спасаясь от самого себя. Наш преступник не может по каким-то причинам не убивать, но и само убийство для него тяжелый шаг. Он должен оставлять эти символы, но так как в нем борются два желания прекратить все это безумство и продолжить его, он оставляет их в потаенных местах. Думаю, что эти символы для него по-настоящему значат многое. Иначе он прятал бы не их, а трупы. — Питер стоял, опершись рукой на стену, разглядывая Кет, пока она брала на экспертизу частички вещества, которым нанесли крест.

— Я еще раз посмотрела, что может означать этот символ. — Женщина поднялась и встала напротив напарника. — Кельтский крест на самом деле имеет более древнее — языческое происхождение, чем ему приписывают. По легенде считается, что он был привнесен в Ирландию Святым Патриком, хотя он явно несет в себе корни солнечного креста, как единства всех стихий, единства двух религий. Если преступник перечеркивает крест, это может означать его сопротивление возможному единству христианства и друидизма и, в принципе, это может быть и кто-то из друидов.

— Ты говорила, что сейчас друиды не принимают возможность двоеверия? — Уточнил Питер, когда агенты отправились к автомобилю.

— Да. Они терпимо относятся ко всем вероисповеданиям, но член друидской общины не может быть одновременно и друидом, и христианином.

— То есть мотив на почве отступления от этого принципа вполне логичен? — Задал Питер риторический вопрос.

Кет пожала плечами и села в машину. Им еще предстояла большая масса работы, а они имели на руках только два пакетика со следами краски, использованной преступником.

— Могу я тебя спросить? — Осторожно задал вопрос мужчина, когда агенты отъехали от места первого преступления.

— Спросить можешь, но вот отвечу ли я, — ухмыльнулась Кет.

— Почему ты носишь православный крестик?

— Потому что я крещена в православии. Марлини для агента ФБР у тебя туговато с логикой. — Поддела она напарника.

Марлини закатил глаза, дав понять, что не совсем-то хотел услышать.

— Я имею в виду, что раньше… — Он прокашлялся. Почему любое их дело, так или иначе, задевает события полуторалетней давности. Они не могут не вспоминать о прошлом? — Раньше я его не видел.

— Ладно, ладно не дуйся. Моя бабушка во время Второй Мировой попала в концлагерь в Равенсбрюке. Там она познакомилась с русскими заключенными Екатериной и Елизаветой, а когда в апреле 1945 года советские солдаты освобождали их, те были убиты охранниками. Над их могилами бабушка поклялась, что назовет своих дочерей в их честь. После войны она вернулась на родину — во Францию. Ей было всего 19 лет. Через год она вышла замуж и потом родила дочь — Элизабет. И меня назвала в честь второй подруги по несчастью. Она приняла православие сразу после возвращения в Тулузу. Бабушка всегда говорила, что это дань памяти тем, кто так и не дожил до Победы. Когда родилась моя мама, то ее сразу окрестили в православии. Тоже было со мной и с моим братом.

Марлини только протяжно помычал, выслушав рассказ Кет, и добавил:

— Никогда не подумал бы, что ты веришь. Мне казалось, ты достаточно скептичный человек.

— Скептичный. — Согласилась она. — Я многое не принимаю до тех пор, пока не увижу собственными глазами, и Бога в том числе. И ты не видел этот крестик, потому что я не часто его ношу. Это всего лишь символ, не более. Для меня он не несет сакрального значения. Хотя мой священник корит меня за это.

— Но ведь вера не в церкви, а в сердце? — Разумно предположил Питер.

— Ты говоришь как мой брат. — Ответила Кет и, в тоже время, в ее кармане зазвенел телефон. Она подняла трубку и посмотрела на дисплей. Легкая улыбка, мелькнувшая на лице, дала Марлини повод предположить, что звонил Майкл, а когда девушка заговорила, Питер только убедился в своем предположении.

— Да, Майкл. Привет. Да. Нет, все в порядке. Я еду в машине с Питером. Да. У нас полно работы. Я тебе говорила. Да. Угу. Угу. Когда ты вернешься? Что? Почему так долго? — Огорченный вид напарницы дал мужчине понять, что ее жених, видимо, задерживается в командировке. — Что? Да, конечно. Да. Я тебе перезвоню вечером. Да, пока. Пока. Целую. Я тоже. Пока.

— Что у Гордона много дел? — Спросил Марлини, когда она положила трубку.

— Да. Приходится продлить командировку еще на неделю. — Сожалея, подтвердила девушка.

— Тогда у нас будет время, чтобы заняться, — Марлини выдержал двусмысленную паузу, обратив на себя пытливый выжидательный взор напарницы. — Делом, агент Робинсон, делом. А Вы о чем подумали?

— О, Господи, Питер, не льсти себе! — Бросила она и отвернулась к окну, вызвав самодовольную ухмылку у партнера.

* * *

Надо отметить, что кабинет Марлини и Оливера, после того как в нем стала работать еще и Кетрин преобразился. Он, конечно, по-прежнему представлял собой типовую комнатушку двадцати-двадцати пяти метров со стандартной мебелью: тремя письменными столами, заваленными бумагами, компьютерами, несколькими шкафами, сейфом, диваном и проектором, свернутым и поставленным в углу. Но теперь, по крайней мере, в нем не витали клубы пыли, папки с делами не были разбросаны где попало, личные вещи лежали в строго отведенных для этого местах, да и сами Марлини и Уинстер проявляли стремление к организованности, хотя и удавалось им это с трудом.

Кетрин стояла у окна, оперевшись на узкий подоконник, и внимательно следила за напарником, передвигавшимся из угла в угол по кабинету. Алан предпочитал не вмешиваться и спокойно уселся на диване, закинув ногу на ногу.

— Скоро 17 марта, — бормотал Питер себе под нос.

— Квинтэссенция. День Святого Патрика. — Добавила Кет.

Хоулмз по-прежнему только перебрасывал взгляд с одного агента на другого, удивляясь тому, как они могут работать вместе. Вернее, как Кетрин хватает нервов терпеть этих двух агентов. Он находился с ними всего лишь второй день и уже сбился со счета сколько раз женщина припадочно закатывала глаза, мысленно посылая ко всем чертям и Питера, и Оливера, и их теории. Хотя надо отдать им должное — эти два раздолбая были покруче многих опытных агентов.

— Скорее всего, на этот день у преступника запланировано уже что-то грандиозное. — Предположил Питер.

— А Вы уверены, что все убийства связаны? — Уточнил Алан.

Кетрин и Питер настолько удивленно посмотрели на своего новоиспеченного напарника, что тот готов был провалиться на месте вместе с диваном, на котором сидел.

— По некоторым деталям я посмел сделать подобный вывод. — С надменной вежливостью проговорил агент. — Способ убийства — один и тот же. Все жертвы связаны между собой не какой-нибудь надуманной нитью, а ясно прослеживающимися фактами — они все входили в структуру неоязыческой друидистской церкви. Есть основания полагать, что убийца один и тот же человек. Его техника слишком детально проработана и разные люди не могли бы так доподлинно повторить ее.

— Но нет самого главного — мотива! — Отметил Алан.

И вот это замечание было как нельзя кстати. Мотив действительно был не совсем ясен. Вернее, предположений по этому поводу было несколько.

— У нас всего два варианта: убивают либо за принадлежность к друидизму, либо за отступление от него. — Словно оправдываясь, ответил Питер.

— Не слишком ли разнящиеся точки зрения? — Съехидничал Алан.

В тот же момент Кет закатила глаза и закрыла лицо ладонью, предполагая, что сейчас начнется вторая «Буря в пустыне». Она уже поняла, что Питер терпеть не мог, когда его версии отметали как шелуху от семечек, он не мог вынести, что кто-то посторонний лез со своими рассуждениями в его дело. Он был собственником по натуре, что распространялось на все: на работу, на личную жизнь, на женщин, на друзей, на вещи, на пространство. Если кто-то и мог вторгнуться в его пространство, то только с его великодушного позволения. Кет поняла это практически сразу, и ей пришлось с этим мириться. Даже она не всегда знала, что предполагает напарник, о чем думает и какие действия собирается совершить. И уж тем более отвергать его предположения означало стать врагом номер один.

Но на этот раз Питер повел себя более благоразумно. Он, конечно, бросил на Хоулмза такой негодующий взгляд, что у того едва ли волосы на голове не зашевелились, но не сказал ни слова. Возможно, на этот раз он и сам прекрасно понимал, что эта версия никуда не годится.

В это же время как спаситель в кабинете появился Оливер, будто посланный богами для разрядки обстановки. Было странно видеть его сегодня, после того как он узнал маленькую тайну Кет. Это как посмотреть на человека с другой стороны: вроде бы все то же самое — тот же костюм, тот же голос, та же интонация, те же слова; и только взгляд — взгляд человека, с которым тебе приходится делить кое-что неосязаемое. Твою тайну. Ты теперь зависишь от него, а он от тебя. Эта связь прочнее, чем бечевка на гике и гибче, чем пластиковая трубка в акваланге.

Кетрин посмотрела на Оливера, стараясь быть как можно непринужденнее, но его взгляд — волнующий и в то же время молящий — не давал ей успокоения, он, будто бы, просил его освободить от такого груза.

— Привет, всем. — Просто проговорил он. — Я только что от экспертов. — Объяснил он. — Они, кстати, просили зайти, там у них что-то новое по новому убийству. — Мужчина повернулся к Кетрин и протянул ей пакет с деревянным колом, найденным у семьи Маккейн. — Наверное, тебе лучше этим заняться. Выясни, что там написано. — Попросил он.

Кетрин лишь мягко кивнула и взяла пакет. Она даже боялась прикоснуться к руке мужчины, чувствуя себя виноватой перед ним, но и не желала отступать.

— Я съезжу в университет. Там должны помочь. — Хрипло ответила она.

Марлини, безусловно, отметивший такое изменение в поведении напарницы, которая еще минуту назад была абсолютно спокойна, а теперь едва скрывала внутренние метания, не стал ничего говорить и лишь бросил красноречивый взгляд на друга, одной мимикой дав понять, что хочет услышать объяснения, но позже.

Оливер нахмурился и отвернулся, как будто, это избавило бы его от ответственности.

— Мы идем или нет? — Спросил он чуть резко и вышел за дверь.

Марлини посмотрел на Алана, потом на Кет, собиравшую бумаги в портфель и, недовольно хмыкнув, пошел за Уинстером.

* * *

Когда агенты и Алан пришли в лабораторию криминалист Джек Виллис как раз заканчивал все исследования. Он был высоким крепко сложенным мужчиной с посеребренными сединой висками, холодными голубовато-серыми глазами и неизменно искренней улыбкой на лице. Его оптимизм выскакивал за все пределы по шкале Шуллера и Комуниани.

— О, мои юные друзья! — Приветствовал он гостей. Его аристократическая манерность могла бы показаться странностью, но, тем не менее, никогда не раздражала окружающих, а скорее веселила их.

Он крепко пожал руку Марлини, Оливеру и незнакомому ему Хоулмзу.

— Что-то хотите нам рассказать, сэр? — Парадируя манеру эксперта, спросил Питер.

— О, да-да, мои дорогие. Если опустить незначительные детали, то я нашел в тех образцах пыли частички органики.

Мужчина поправил очки, сдвинув их на кончик носа, и поверхностно посмотрел на агентов.

— Это краситель выделяемый растением марена. Он встречается в наших широтах.

— А что с отпечатками? — Спросил Оливер.

— Я могу сказать только одно, господа, — учтиво кивнув, продолжил Джек, — в доме найдено большое количество отпечатков, но все они принадлежат самой погибшей.

— И никого постороннего? — Переспросил недоверчиво Оливер.

— Никого. — Покачал головой Виллис. — А что у вас уже есть подозреваемые? — Поинтересовался он.

Уинстер засунул руки в карманы и, покачиваясь на пятках, пожал плечами.

— Не то чтобы… Просто мы получили данные, что в доме прошлых жертв были обнаружены отпечатки некоего Бенджамина Биггера, приехавшего в Штаты из Ирландии.

— О… — Протянул Виллис. — Нет, никаких Бенов и Биггеров у меня нет. — Уведомил он. — А вы так уверены, что убийца мужчина?

— О, Джек, ну ты же лучше нас должен понимать, что так исполосовать горло жертвы должен очень сильный человек. — Заговорил Питер, рассматривавший фотографии на стенах лаборатории, где изображались знаменитые криминалисты и преступники.

— Вспомни о Мире Хиндли, Марте Бэк или Кэролл Банди. — Как ни в чем не бывало, пробормотал Джек.

Марлини ухмыльнулся.

— Если бы тут была Кетрин, она бы уже назвала тебя сексистом!

Все трое мужчин слегка рассмеялись.

Алан отрешенно стоящий в дверях лаборатории и как неприглашенный к столу пасынок наблюдал за беседой агентов.

— Хм, ну тогда мне лучше вспомнить о Теодоре Банди или Дэвиде Берковице! — Сахарно улыбнулся мужчина. — Ладно, ребята, вы слишком многого хотите от судебной криминалистики. Больше я ничем не могу помочь. — Он разочарованно пожал плечами, будто извинялся за свою беспомощность. — Я не пророк, чтобы по одному мимолетному взгляду определить истязателя. Хотя, я собственно никогда и не пробовал испытать свою экстрасенсорику. — Нахмурившись, словно, всерьез задумался над последним предположением, заявил он.

— А что с этой мареной? — Уточнил Оливер. — Что-нибудь серьезное?

— Нет, — протянул Виллис. — Обычный натуральный краситель. Кстати он же содержался в татуировках Камерона. Видимо, все делал один и тот же «мастер» или человек, имеющий доступ к красителю.

Марлини и Оливер еще раз натянуто ухмыльнулись и, поблагодарив Виллиса за предоставленные материалы, откланялись.

* * *

Кетрин проходила по знакомым коридорам. Светлый тон стен, серый пол, бежевые двери с золотисто-желтыми табличками и номерами. Странно побывать там, где ты провел четыре года жизни. Странно быть здесь гостем.

Кафедра этносоциологии… Дух перехватило…

Женщина скромно постучалась и приоткрыла дверь. В просторном кабинете, по центру которого выстроились рабочие столы в форме буквы Т, у окна, чуть прикрытого сверху горизонтальными жалюзи нежно-розового цвета, стоял невысокий худощавый мужчина с темными, густыми, чуть вьющимися волосами, подернутыми серебристой сединой.

— Мистер Экклз? — Спросила Кет, хотя и так прекрасно узнала этого человека.

Мужчина повернулся и его молодое смуглое лицо преобразилось в искренней широкой улыбке, развязавшей морщинки на его впалых щеках.

— Кетрин! — Произнес он, протягивая ей руку.

— Рада Вас видеть, профессор. — Так же искренне улыбнулась женщина, мягко ответив на его рукопожатие.

— Эд. Прошу тебя, зови меня Эдуард. Мы ведь теперь с тобой уже не профессор и студентка. Тем более, теперь, как я понимаю, это мне стоит тебя опасаться.

Кетрин слабо рассмеялась, проведя рукой на спавшей на лоб челке.

— Только если Вы имеете проблемы с законом. — Учтиво ответила она.

Молодой профессор пригласил ее присесть за свой рабочий стол, спрятанный за книжным шкафом, из-за чего Кет, в бытность свою студенткой, приходилось полностью войти в кабинет, чтобы понять на месте ли ее преподаватель.

— Я стараюсь этого не допускать; мысли о том, чтобы убить некоторых студентов, ведь пока не наказуемы? — Усмехнувшись, спросил он.

— Только до тех пор, пока Вы не захотите осуществить их. — Наклонила голову Кет и тут же резким движением одернула ее назад, откидывая ненавистную ей прядь волос, спадавшую на глаза.

Профессор смотрел на нее, мило улыбаясь и, видимо, вспоминая какой она была в юности — скромной, немного смущенной, но уже упрямой и уверенной и уже тогда — на первом курсе в ее небесных глазах светился огонь твердого характера и решительности.

— Ты прекрасно выглядишь, Кет. Не жалеешь, что ушла? — Спросил он аккуратно.

— Нет, сэр. — Улыбнулась она в ответ. — Вы же знаете, что нет. То, чем я занимаюсь теперь, доставляет мне истинное удовольствие.

— Потрошить преступников? Знал бы, что ты такая садистка, заставил бы тебя заниматься Испанской Инквизицией. — Чуть обиженно произнес Экклз.

— Сэр, — Кет почувствовала себя неуютно. Она знала, что ее научный руководитель всегда был против ее выбора, но ее не остановило это, когда она бросала научную карьеру два года назад и не остановит сейчас. — Я как раз за Вашей помощью.

Она достала из сумки пакет с уликой и протянула его профессору.

— Этот кол мы нашли на месте убийства.

— Да я слышал. Неодруиды? — Уточнил мужчина, вертя в руках деревяшку.

Кетрин кивнула.

— Я знаю, что для друидов вообще не характерно записывание своих заклинаний. Они не доверяли письму, но это, очевидно, некая молитва или что-то вроде того? Вы ведь знакомы с этим лучше меня.

Мужчина надел свои очки в костяной резной оправе с дужками в форме змей и, в течение пары минут внимательно вчитывался в высеченные на коле символы.

— Хм, кажется, я предполагаю что это.

Кет нетерпеливо посмотрела на него.

— Сэр?

— Ты знаешь что такое «злая песнь»? — Спросил он наставническим тоном.

Женщина потерла наморщенную переносицу и сомкнула пальцы.

— Да. Кажется, это нечто вроде гимна, проклятия, которое читалось преступнику, или просто человеку, которого хотели убедить в чем-то. Что-то вроде шантажа.

— Хорошо, агент Робинсон. Как вижу, Ваши знания не застоялись со временем. — Ничуть не удивившись заявил Экклз. — Хотя это и не вызывало сомнений. Никогда.

— Сэр, — Кет, ожидавшая большей практичности в их разговоре, перебила профессора.

— Да, да, прости, конечно. — Кивнул мужчина. — Так вот была такая легенда у древних кельтов, что однажды один король Норвегии был изгнан и стал правителем Нортумбрии, но перед этим успел поссориться с одним скальдом — бардом-песенником. Этот скальд приехал к новому владению своего врага, воткнул в землю деревянную жердь, насадил на нее лошадиный череп, а на жерди выцарапал магические символы. Это был Нид — хулительная песнь, проклятье, которое, по верованиям друидов, могло принести столько бед, сколько не принес Цезарь во время Британского похода.

— И что? — Заинтересовано требовала продолжения Кетрин. Она теребила в руках позолоченную ручку с острым краем и, нечаянно проведя им по ладони, чуть порезала ее, прошипев от неожиданности.

— Эти проклятья были очень действенны. Они обладали сильнейшим могуществом. — Уточнил Экклз, взяв ладони девушки в свои руки.

Кетрин, посмотрела на свои руки, переплетенные с жилистыми руками своего преподавателя, потом в его глубокие темные глаза и чуть заикаясь спросила:

— Хотите сказать, что… — Она попыталась высвободить свои руки из захвата, но мужчина крепче прижимал их. — Что преступник в данном случае пытается повторить эти «проклятия»?

Ее голос задрожал, и она нервно улыбнулась.

— Кетрин, — почти шепотом заговорил Экклз, — ты же взрослый человек. Ты должна понимать, что это все старушечьи сказки. Все это лишь легенды для верующих. Для тех, кому удобно положиться на судьбу, забыв о том, что нужно плыть против течения.

Мужчина резко освободил ее ладони, уже нагревшиеся в его руках и встал.

— Ты хочешь знать точный перевод?

Кетрин лишь смогла медленно кивнуть.

— Тогда пошли. — Холодно сказал мужчина.

* * *

— В общем, я узнал. — Оливер встал перед столом Питера, держа лиловый листок с контактами. — У меня есть знакомый в миграционной службе, он нам перешлет досье на это Биггера. Все что есть. А завтра я хочу в утра навестить его самого.

Марлини, до этого закинувший ноги на стол и дырявя взглядом потолок, выпучив губы вперед в раздумьях, посмотрел на напарника.

— Ты узнал, где он живет?

— Угу. — Кивнул Оливер, бросив Питеру бумажку на стол. — А теперь я хочу пойти домой, — он поморщился, — Барб уже заждалась.

Мужчина схватил плащ с вешалки и, приложив указательный палец ко лбу, махнул им, «отдавая честь» Марлини.

— Нолл[8], - Питер опустил ноги на пол и наклонился локтями на стол, — ты не хочешь мне ничего рассказать? — Он говорил вкрадчиво, как кот, подбиравшийся к канарейке.

Оливер стоял к нему спиной, уже почти на пороге кабинета, лишь немного повернув голову через плечо.

— Ты что-то конкретное хочешь услышать? — Не выдавая нервозности, уточнил он.

— Нет. — Марлини откинулся на кресле и развел руками. — Просто вы с Кет ведете себя как-то странно, что-то вчера произошло?

Оливер еле сдержал себя, чтобы не сглотнуть от напряжения. Его мускулы затвердели, а ноги стали ватными. Если бы Питер, сейчас смотрел ему в глаза, то точно бы заметил метавшийся взгляд, как у оленя, попавшего в свет фар.

— С чего ты взял? — Спросил он, как можно более спокойно.

— Ну, вы просто ведете себя, будто на вас вышла русская разведка, и вы теперь завербованы КГБ.

Оливер нервно засмеялся, слишком резко и слишком отрывисто, как ему показалось. Но Питер, судя по всему, или не хотел, или действительно не заметил его нервозности.

— Уверяю тебя, Питер, мы остались патриотами. — Улыбнувшись, ответил Оливер. — Ладно, друг, мне, правда, пора. Я обещал Барб. — Оправдываясь, пробормотал он.

Марлини уже ничего не ответил и Уинстер только почувствовал, как ноги его коллеги вновь опустились на его стол.

Первый раунд выигран. Только от победы не легче.

* * *

«Полное имя: Кетрин Миранда Робинсон

Дата рождения: 28 июня 1978 года

Место рождения: Вашингтон, округ Колумбия.

Рост: 5,6 футов

Вес: 125 фунтов

Цвет волос: Каштановый

Цвет глаз: Голубой

Пол: Женский

Гражданство: США

Образование: Университет Джорджтауна, 1996–2000, отделение этносоциологии, степень бакалавра. Университет Джорджтауна, 2000–2001, магистратура отделения этнологии, степень магистра по направлению «История и практика жертвоприношений в культуре коренного населения Америки». Осень 2001 — Академия ФБР, Квантико, Виргиния. 11-недельный курс подготовки. Агент ФБР.

Карьера: После выпуска из Академии работала в качестве консультанта по ритуальным преступлениями в нескольких отделениях Бюро, преподавала в Квантико и Джорджтауне. 14 февраля 2003 года была назначена на постоянное место работы в отделение по раскрытию серийных и ритуальных убийств в напарники к Питеру Марлини и Оливеру Уинстеру.

Семейное положение: не замужем.

Семья: Отец — Чарльз Робинсон, 1951–2001. С 1979 года агент ФБР. С 1993 года помощник директора ФБР. Погиб в 2001 году в результате теракта 11 сентября.

Мать — Элизабет Робинсон (в девичестве Готье), 1954 г.р. Врач-хирург в клинике Джорджа Вашингтона. С 1997 не практикует.

Брат — Уолтер Робинсон, 23 февраля 1974 г.р. Хирург в клинике Джорджа Вашингтона.

Текущий адрес: Вашингтон, округ Колумбия, 13 Юго-Западное шоссе, 49

Телефон:

Сотовый: (202) 555-3564

Домашний: (202) 555-6431

Удостоверение: KMR18611902».

Алан внимательно перечитывал строчку за строчкой личного дела своих новых напарников, пытаясь вникнуть в души тех, с кем ему приходилось работать.

— Эй, посмотри-ка! — Окликнул он свою девушку, что-то готовившую на ужин. — А эта Кетрин сама не так давно приступила к работе с Марлини. По ней и не скажешь. Они очень слаженно работают. — Отметил он, но Мэгги, отойдя к кухонной стойке, не обращала на него внимания и продолжала стругать огурцы для салата.

«Полное имя: Питер Герберт Марлини

Дата рождения: 20 апреля 1976 года

Место рождения: Ричмонд, штат Вирджиния.

Рост: 6,04 футов

Вес: 177 фунтов

Цвет волос: Темно-каштановый

Цвет глаз: Карий

Пол: мужской

Гражданство: США

Образование: Университет Шарлоттсвилля, 1994–1998, факультет психологии, бакалавр. Академия ФБР, осень 2001.

Карьера: После выпуска из университета в течение двух лет практикующий психолог в частной клинике, параллельно давал консультации в Бюро в Отделе профилирования. С 2001 года, после окончания Академии, до 2002 года агент в составе этого отделения. В 2002 переведен в отдел особо тяжких преступлений, стал во главе подразделения по раскрытию серийных и ритуальных убийств, совместно с агентом Уинстером, а с 14 февраля 2003 и с Кетрин Робинсон.

Семейное положение: холост.

Семья:

Отец: Джейсон Марлини, предположительно, 1957 года рождения. Точные сведения не известны. В разводе с женой с 1978 г. С тех пор связей с сыном не поддерживает.

Мать: Маргарет Марлини (Купер), 1958 года рождения. Медицинская сестра.

Текущий адрес: Вашингтон, округ Колумбия, 21 Джефферсон Драйв, 112

Телефон: Сотовый: (202) 555-9355 Домашний: (202) 555-2316

Удостоверение: PGM06031993».

— Ох, а вот это уже интересно. — Заинтригованно произнес Алан, еще ближе уставившись в экран компьютера.

— Что там? — Переспросила Мэган, поставив перед носом молодого мужчины большую тарелку свежеприготовленного салата с отварной говядиной.

— Ммм…да так…ничего…просто Кетрин, Питер, Оливер и Барбара учились на одном курсе в Академии. — Пробормотал он, прожевывая еду. — Интересно…

— Ну, всего лишь совпадение. — Подернув плечами, безразлично ответила Мегги.

— Просто, мне кажется, что они все ходят вокруг какой-то тайны, об одном упоминании которой у них волосы на голове шевелятся.

— Я знаю, что вы сделали прошлым летом. — Заговорщически произнесла девушка, ухмыляясь.

Алан, сморщив губы, посмотрел на девушку, не воспринимавшую всерьез его слова.

— Знаешь, у меня есть версия. — Предположил он и повернулся на стуле, забросив на мгновение свое изучение личных дел агентов.

Мэган вскинула бровь и заинтриговано взглянула на мужчину.

— Эти агенты, кажется, топчутся на месте. Они ходят из угла в угол. Осматривают, щупают, смотрят, слушают, а надо двигаться!

— Ох, ты! Какой знаток! — Саркастически отметила девушка. — Обычная борьба рогами.

Алан что-то проворчал про себя, но постарался не обращать внимания на ядовитую иронию девушки.

— Я хочу пробить все контакты членов общины, найти пересечения и потом выйти на того, кто объединит их всех. — Пояснил он.

— Ок, когда тебе понадобится дромомин от тошноты, после проделывания такой работы, скажешь. — Мегги подняла руки в позе сдающегося, понимая, что переубедить Алана ей все равно не удастся.

* * *

«Я пробирался сквозь задымленное, серое облако пыли, газа и пороха. Вытянув руку, я не мог видеть даже собственных пальцев. Перекинутый через плечо ремень автомата тер мое израненное тело, и я то и дело дергал его. На правой руке по всему предплечью разошелся широкий кровоточащий след от осколочного ранения, и чтобы хоть немного ослабить страдания я перебинтовал руку лоскутом собственной рубашки, хотя она практически сразу намокла от густой липкой крови.

Я не видел своих сослуживцев и только изредка слышал глухие хрипы офицера Теренса и крики нескольких солдат. Мы старались идти тихо, зная, что в деревне, которую несколько часов назад разбомбили миротворческие войска, могут оставаться боевики. Никто не хотел погибать здесь, хотя каждую минуту мы готовы были потерять своих друзей и самих себя.

Капитан Теренс неожиданно зашипел, что заставило всех остановиться.

Мы ожидали, что через секунду на нас набросятся разъяренные арабы, но вместо этого в небе засверкали красные и белые огоньки и спустя миг моя голова, словно раскололась на мельчайшие частички. Последнее что я запомнил это приглушенные, доносящиеся словно издалека, свисты и сильный удар о землю».

Аарон Сарк вздрогнул и соскочил с дивана. Весь потный и раскрасневшийся он не сразу понял, что это был всего лишь сон. Сон-воспоминание, навеянный последними событиями.

Мужчина оглядел комнату, встряхнул головой и опустил ноги на пол. Телевизор шумел на полную громкость. Сарк подошел, чтобы выключить его и мимолетно оглянулся на окна соседней квартиры.

Слесари ушли только полчаса назад. Оказалось, что водопроводные трубы засорились, отчего горячая вода и не поступала в стояки. Основательно прочистив их, водопроводчики еще в течение минут десяти наставляли хозяина дома по поводу правильного обращения с техникой, хотя тот и не думал посыпать себе голову пеплом.

В соседней квартире, прямо напротив окон дома Сарка происходило нечто подозрительное. Аарон встал с дивана и подошел ближе к окну. Его военное прошлое подсказало ему, что не стоит открыто светиться и мужчина спрятался за занавеской.

Из тех окон напротив горел багряный рассеянный свет. А сквозь него мужчина заметил, что новый жилец квартиры стоял у низкой приступочки бледно-серого цвета. Она, кажется, была бетонной или что-то вроде того. Тот незнакомец склонился у нее и, нагнув голову, закрытую глубоким капюшоном судорожно трясся, словно в истерическом припадке. Сарк замечал многое, особенно из этой квартиры, жильцы которой менялись чаще, чем простыни в городском госпитале. И большинство из них были мало похожи на добропорядочных граждан. Сам же хозяин квартиры не особо внимания уделял их репутации. Главное они платили, и платили хорошо. Сарк еще несколько минут посмотрел на того мужчину и сгримасничав снова уселся на свое место, когда незнакомец отошел от постамента и выключил свет.

* * *

За окном уже смеркалось. Весенняя сырая погода наводила тоску, и оставалось только забраться под теплое стеганое одеяло, налить горячий шоколад в полупинтовую кружку, захватив пачку крекеров, включить любимый сериал и наслаждаться покоем.

Только можно ли было в это время быть спокойным?

Мартина вышла из спальни Гилберта, оставив дверь чуть приоткрытой и еще раз взглянув на старика.

— Несмотря на то, что ему 74 года он боится темноты, словно трехлетний мальчишка. Не зря дедов и внуков подводят под одну гребенку. — Объяснила Мартина агентам, прибывшим в общину друидов.

Те лишь слегка улыбнулись, посочувствовав женщине, вынужденной ухаживать за больным стариком. Питер искоса взглянул на Кетрин, закусившей губу. За несколько недель работы с ней он заметил, что она всегда делала это, когда пыталась подавить эмоцию. Любую — смех, гнев, радость, восхищение, боль, ужас, страх. И он на сто процентов знал, какое чувство сейчас скрывается за этой гримасой. Кет отвела глаза в сторону и сжала руку в кулак. Она, безусловно, вспомнила отца. Любой пожилой мужчина вызывал в ней ностальгию. Рана еще была слишком свежей.

— Вы родственница мистера Уоррена? — Уточнил Питер.

— Мои родители умерли, когда я была еще совсем маленькой. Они погибли в автокатастрофе. Гилберт взял меня на воспитание. Так что можно сказать, что да. Он мой родственник. Он самый близкий мне человек. — Подтвердила Мартина, разливая чай.

Только сейчас агент обратил внимание, что эта женщина была еще совсем молода. Может быть, на пару лет старше их с Кетрин. Но ее одежда, образ жизни и, возможно, трагедия, произошедшая в детстве, сделали ее угрюмой, строгой и выглядящей на десяток лет старше.

— Спасибо, мэм. — Поблагодарила ее Кетрин и протянула фотографии с символикой, найденной на местах последних преступлений. — Вы узнаете эти символы?

Женщина в течение нескольких минут рассматривала снимки, не выражая никаких эмоций, и отложив фото, сняла очки и посмотрела на Кетрин.

— Вы не хуже меня знаете, что это значит. Кельтский крест — символ единства четырех стихий и трех времен — пошлого, настоящего и будущего. Мы можем узнать, что нас ждет, если внимательно отнесемся к этим символам. Но вас, похоже, это мало интересует? — Мягко улыбнувшись, ответила Мартина.

Она сегодня вообще была более дружелюбна, чем в прошлый раз.

— Вы можете предположить, почему убийца оставляет этот символ на месте преступления? — Осведомился Марлини, отхлебывая ароматный зеленый чай с жасмином.

Мартина пожала плечами и откинулась на спинку кресла.

— Знаете, ведь Гилберт не просто так боится темноты. — Начала она издалека, приковав внимание агентов еще сильнее. — Восемь лет назад наша община столкнулась с некоторыми затруднениями. Нет, тогда дело не дошло до убийств, к счастью, но изрядно потрепало нам нервы. На имя некоторых друидов из высшей касты стали приходить записки с угрозами. Выдержки из Библии, языческие тексты, изречения пророков, содержащие смысл о том, что нас ждет достаточно печальная участь.

— Вы обратились в полицию? — Наивно предположила Кет.

— О, нет, нет! — Заверила ее Мартина. — Нет, полиция нам бы не поверила. Понимаете, среди нас есть достаточно влиятельные люди, которые попытались нас защитить, но ничего не вышло. Нам так и не удалось установить, кто был автором этих записок.

— Но произошло что-то еще? — Предположил Питер.

Женщина кивнула и продолжила.

— Да. Последняя записка пришла 17 марта, Гилберту. Он уже был тогда лидером нашей общины и считал себя ответственным за все. Никому не рассказал о записке, кроме меня. Казалось, что ничего не произошло, как в ту же ночь Гилберт получил инфаркт. Это было тяжелое время для всех нас, но мы выкарабкались и Гилберт выжил. Чуть позже он рассказал мне, что в ту ночь в его спальне какой-то посторонний мужчина напугал его. Он не упомянул что и как, но только после этого брат больше никогда не спит без света. — Мартина произнесла последнюю фразу с драматичностью, присущей скорее страшной сказке для подростков в лагере для скаутов, и казалось, что она хочет добавить еще кое-что, но их прервал хриплый кашель старика.

Мартина усмехнулась натянутой улыбкой и перевела разговор.

— Если вы хотите знать, то Вы — клен. — Указала она на Питера. — И это замечательно, потому что Вы — яблоня. — Перевела взгляд на Кет.

Агент приподнял брови, взглянув на женщину непонимающим взглядом, а потом перевел взор на напарницу. Та тоже недоумевала, но была, судя по всему, больше осведомлена о словах друидки.

— Простите. — Она быстро поднялась наверх, оставив агентов одних и дав понять, что разговор, по крайней мере, на сегодня закончен.

* * *

Вернувшись с работы, Кетрин быстро приняла душ и, укутавшись мохеровый, молочно-белый плед, уселась на диван, включив тихую приятную музыку, и попыталась расслабиться за чтением книги. Но ее мечтам погрузиться в фантазии автора не суждено было сбыться в этот вечер.

«Мужчина, наконец, пробрался сквозь густой лондонский туман и постучал в тяжелые дубовые двери с огромным навесным замком…»

Кетрин вздрогнула от неожиданно раздавшегося стука в ее квартиру. Она не хотела открывать, но посетитель был настойчив и девушке пришлось выбраться из своего вечернего убежища.

— Кто там? — спросила она.

За дверью раздалось неопределенное хмыканье и покашливание.

— Дочка, это я.

Кетрин открыла дверь и увидела на пороге свою мать.

— Мама? — Удивленно воскликнула она. — Проходи. — Пригласила она, распахивая дверь шире.

— Прости, что без предупреждения. — Оправдываясь, проговорила женщина.

Кетрин приняла ее кораллово-красный плащ и поставила мягкие тапочки перед ней.

— Как Рейчел? — Спросила женщина, заглядывая в чуть приоткрытую дверь детской.

— Уже спит. У нас все хорошо. Лилиан еще не выздоровела, но агентство прислало другую няню. — Спешно объяснила Кет, убирая с дивана плед и поправляя подушки, чтобы мать могла присесть. — Чай?

Женщина задумчиво посмотрела на обложку книги, лежащую на кофейном столике, нахмурив брови в немой сосредоточенности.

— Мам? — Окликнула ее Кетрин.

Женщина дернулась и посмотрела на дочь. Юная, с распущенными волосами, разбросанными по плечам, в простых широких шароварах и растянутой полосатой майке. Она совсем не была похожа на агента ФБР.

— Нет. Лучше вино. — Коротко сказала она, поймав настороженный взгляд дочери.

— Мам? Что-то случилось? — Спросила та, приподняв брови.

Кет было удивительно, что ее мать пришла к ней, чтобы выпить. Не то чтобы они не могли выпить вместе, но чаще это случалось за обеденным столом в семейном кругу. Тут же женщина пришла, будто искала поддержки.

— Принеси вино. — Сказала она, дав понять, что все объяснит потом.

— Ты хочешь что-то сказать?

Кетрин стояла перед матерью, сидящей на диване, держав в руках два пустых бокала и бутылку уже початого Божоле Нуво.

Миссис Робинсон подняла на дочь свои серо-зеленые глаза, в глубине которых терялось сомнение. Казалось, что она в последний момент еще может уйти, так ничего и не объяснив.

— Сядь. — Попросила она, пригладив рядом с собой место на диване.

Кетрин, послушавшись мать, разлила по бокалам немного красного вина и пристально посмотрела на нее, терпеливо ожидая начала.

— Кет, — старшая женщина тяжело выдохнула и повертела бокал в руках. — Ты только не кричи, пожалуйста. Ладно?

— Мама. — Кет знала, что эта фраза не предвещает ничего хорошего и легким разговор точно не будет.

— Я знаю, как тебе тяжело далось то решение, как ты мучилась из-за всего этого, и что, отец Рейчел…

— Мама! — Кетрин забрала у нее вино и, поставив ее бокал рядом со своим, на столик, рассержено посмотрела на мать. — К чему ты опять начинаешь этот разговор?! Все уже решено давно!

— Но он имеет право знать! Он поступил как подлец, но… — Миссис Робинсон взяла ее за руку, но Кет быстро одернула ладонь.

— Да, вот именно, он — подлец! Это ты точно подметила! — Нервно усмехнувшись, выкрикнула Кетрин. — Хватит, мама! Я не хочу говорить об этом! Где он был, когда я нуждалась в нем? Ты говоришь, что он имеет право знать?! — Ее лицо в припадке ненависти покрылось розовыми пятнами, а на висках выступили тонкие венки. — Он знает, что у него есть дочь! Он знал это с самого начала!

— Но он же думает… — Спокойно говорила женщина, которая уже чуть не плакала перед ней.

— Мне плевать, что он думает! Как ему было плевать на Рейчел! — Выбросила раздражение Кетрин, как выбрасывают флаг на финишной прямой гонок. Прокричавшись, она сразу испытала облегчение и теперь уже могла спокойно говорить. Ее голос смягчился, и она положила руки на колени матери. — Мама, ты хочешь, чтобы у твоей внучки был отец, который предлагал мне сделать аборт?

Миссис Робинсон посмотрела на дочь, жалостливо, сострадательно, даже мученически и еле слышно произнесла:

— Я хочу, чтобы у нее был отец.

* * *

Он протер свои раскрасневшиеся, уставшие от долгого напряжения глаза и часто-часто заморгал. Мужчина сбросил надоевшие очки на стол и зажмурился, стараясь снять резь.

Он несколько часов провел у экрана монитора и только теперь почувствовал насколько сильно был измотан и как хотел есть.

— Съел бы сейчас слона! — Пробормотал он, оглянувшись на диван, на котором уже несколько часов мирно дремала его возлюбленная.

Молодой человек мило улыбнулся, подошел к девушке и нежно погладил ее по голове, легонько прикоснувшись губами к виску. Он накрыл ее одеялом и ушел в кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь перекусить.

В холодильнике были только помидоры, остатки салата, молоко и консервированный суп. Немного поразмышляв над выбором, мужчина решил остановиться на супе.

Надо отметить, что его кулинарные таланты были далеки от получения кубков, но по крайне мере вскрыть пакет с грибным сливочным супом он мог.

Доставая кастрюльку для обеда Алан нечаянно задел несколько сковородок, лежащих в том же шкафу, и они с грохотом повалились на пол.

— Черт! — Злобно выругался он, поднимая посуду.

— Хорошо еще, что я не спала.

Алан подскочил от неожиданности и обернулся.

На пороге кухни стояла заспанная Мэгги. Ее волосы спутались и она старательно разглаживала их на затылке.

— Прости, — виновато посмотрел он на девушку. — Я не хотел. Просто решил позавтракать, — оправдывался он.

Мэган подошла и взяла у него из рук кастрюлю и пакет с супом. Легким движением она вылила содержимое в кастрюлю, добавила немного молока и перемешала.

— Ты нашел что искал? — Спросила она, стоя у плиты, дав понять молодому человеку, что не подпустит его к приготовлению.

— И да, и нет, — неопределенно ответил тот, расставляя тарелки и столовые приборы.

Мэган повернулась и вопросительно взглянула на мужчину.

— Я не нашел каких-то общих знакомых у друидов, за пределами общины. — Пояснил тот. — Они все в разное время пришли к новой религии, кто-то состоял в ней еще с рождения, кто-то стал друидом совсем недавно. Они, естественно, общаются с кем-то помимо своих братьев и сестер, но судя по всему контакты эти не очень широкие.

— Тогда что ты нашел? — Поинтересовалась девушка, разливая суп.

— Я же говорю — ничего. — Ответил Алан, прихлебывая. Еда была как раз в пору. Не слишком горячая, но и не холодная.

Мэган бросила на него еще один непонимающий взгляд.

— Просто если ничего нет, то это может означать, что убийца либо посторонний, либо член общины.

— Не слишком ли противоречивые предположения? — Повторила девушка его собственные слова, которые он несколько часов назад сказал Питеру Марлини.

— Нет. — Покачал головой Алан и вспомнил о своих напарниках. — Кстати, не хочешь пригласить их к нам? Вернее, ты не против, если я их приглашу. Хочу поговорить с ними в неформальной обстановке. — Спросил он.

Мэгги безразлично пожала плечами.

— Думаешь, тебе это поможет?

— В чем поможет? — Не понял Алан.

— Не придуривайся. Ты же хочешь пригласить, чтобы вклиниться в их сплоченную команду? — Предположила девушка.

— Зачем мне туда вклиниваться? — С возмущением уточнил Алан. — Да и к тому же можно ли назвать сплоченной команду, которая сформировалась всего пару недель назад?

Мэган опять пожала плечами.

— Не знаю. Но ведь дело не в сроке, который люди провели вместе, а в самих людях. К тому же ты сказал, что они вместе учились.

— Да, а Питер с Оливером, вообще знакомы с детства. Росли в одном районе. — Алан хотел подать вид, что его это не заботит, хотя в глубине души понимал, что Мэгги права.

— Делай, как хочешь. — Девушка села напротив него за стол и попробовала свой суп. — Только потом не обессудь. Я говорю тебе сразу — ты там пятое колесо в телеге. — Предупредила она.

* * *

Худая, длинноногая блондинка с высокой прической, забранной на затылке, медленно вышагивала по мостовой. Было уже далеко за полночь, и свет фонаря освещал лишь узкий уголок долгой улицы, но женщина в красном трикотажном костюме никуда не торопилась. Ее высокий каблук четко перестукивал такт «раз-два-раз-два-три-раз-два». Женщина засмотрелась себе под ноги и не заметила, как перед ней возникла долговязая фигура незнакомца в плаще.

— Простите, сэр. — Сглотнула она окончание фразы и отступила на два шага назад.

Ей следовало лишь бросить на него беглый взгляд и заметить свет холодных глаз как тело оцепенело и покрылось мелкой дрожью.

— Сэр. — Смогла только произнести она, как человек решительно придвинулся к ней, зажимая в руках серп с толстой, обвитой кожаным ремнем рукояткой.

* * *

Оливер вышел из автомобиля, с силой хлопнув дверью, тем самым обратив на себя внимание полицейских, агентов и экспертов. На приветствия коллег он только бросал злобные взгляды и еле заметно кивал головой, словно это они были виновны в происходящих убийствах.

Его порядком достало то, что каждую ночь какой-то мерзавец убивает ни в чем неповинных людей и заставляет агентов тащиться в неведомые края, в самую задницу мира на места преступлений спозаранку.

Питер понимал, что его напарник сегодня не в духе, посему благоразумно не стал доканывать его своими обычными шуточками. Несмотря на разъяренные взгляды, которыми Оливер стрелял как из своего Sig Sauer во всех проходящих мимо, только его он удостоил еле заметной улыбкой.

— Привет, — ответил Марлини, слабо пожав руку коллеге, — Маргарет Бишоп, 32 года. Убита сегодня ночью, приблизительно в 2 часа.

— Также? — Перебил его Оливер, присаживаясь над телом жертвы.

Питер кивнул и продолжил:

— Тело было обнаружено только утром, потому что это мало освещенная и редко посещаемая улица.

— Друидка? — Уточнил Уинстер, хотя и не нуждался в ответе, потому как на предплечье женщины была татуировка в виде спирали. — А где Кетрин? — Вдруг спросил он.

Марлини не успел ничего ответить, когда за своей спиной услышал голос женщины.

— Я здесь. Простите, что опоздала.

Не смотря, что утро было еще очень ранним, Кет уже была, что называется, «при параде» — стандартный деловой костюм от Донны Каран, серая шелковая рубашка, застегнутая на все пуговицы и короткий атласный галстук шириной в два пальца, закрепленный серебряным зажимом с алмазным напылением.

— Ничего. — По слогам протянул Марлини, искоса оценивая ее внешний вид. — Ты в порядке? — Почему-то спросил он.

Кетрин бросила на него недоуменный взгляд, и, быстро кивнув, присела рядом с Оливером.

— Привет. А где Барбара? — Поинтересовалась она.

— Уже в лаборатории. — Мельком ответил Уинстер и отошел от женщины, будто само присутствие Кет, угнетало его. — Давно в общине? — Спросил он у Питера, кивнув в сторону трупа.

— Да. В общине с 2001 года. Перешла в язычество после того как ее муж погиб… — Питер замешкался и уставился на Кетрин, не решаясь говорить дальше.

— Ну что? Ее муж погиб? И? — Подталкивала его напарница, уже поднявшись на ноги.

— 11 сентября. — Полушепотом проговорил Марлини.

— О! — Многозначительно качнула головой женщина, хотя и подала вид, что ее это совершенно не заботило.

Агенты отошли от тела и направились к временному ограждению.

— Родные есть? — Поинтересовался Уинстер, растирая лоб рукой. Сегодня Питер позвонил ему так рано, что в спешке, он даже не успел выпить кофе и теперь мечтал лишь об одном — горячем и крепком напитке.

— Нет. Никого. — Покачал головой Питер. — Но есть кое-что другое. Вернее кое-кто. — Заинтересовано сказал Марлини. — Свидетель. — Он указал рукой на пожилую женщину в длинном двубортном пальто, изящной шляпке, теребящей ручку маленькой сумочки в руках.

— Ты же сказал, что тело обнаружили поздно? — Недоуменно переспросил Оливер.

— Так и есть. Но она видела кое-что из окна. — Марлини перевел взгляд на дом напротив.

Агенты подняли глаза на окна этого дома.

— Наверно, Кет лучше будет поговорить с ней. — Предположил Уинстер, все еще смотря наверх.

Кет посмотрела на Питера, не выдавшего никакой реакции, понимающе качнула головой Оливеру и направилась к свидетельнице.

— Здравствуйте, мэм. — Настороженно поприветствовала она и без того напуганную женщину, которая только и смогла, что кивнуть в ответ. — Вы не могли бы рассказать нам, что видели?

Женщина снова кивнула и начала:

— Я не спала всю ночь. Понимаете, бессонница. Мне бывает так тяжело уснуть. Я выпила несколько таблеток, прописанных доктором, но ничего не помогало. Да в последнее время они перестали мне помогать, наверное, нужно снова идти к врачу, чтобы он выписал мне другое лекарство.

Робинсон внимательно слушала свидетельницу, хотя она и несла околесицу. Но понимала, что старушка просто пытается успокоиться и не знает с чего начать, агент не перебивала ее.

— Я подошла к окну. Было около двух часов ночи. Фонарь плохо освещает эту улицу, и я не могла толком разглядеть, что произошло, — оправдывалась она. — Я заметила только что женщина прошла по улице и остановилась у фонаря. Спустя несколько секунд она, как будто, захотела пойти назад, но ее остановил мужчина.

— Мужчина? — Уточнила Кетрин. — Вы разглядели его?

— Нет. — Покачала головой свидетельница. — Он был в длинном плаще. Да и фонарь плохо светил. И зрение. У меня сильная близорукость. Я заметила, что он держал что-то в руках, но что именно не поняла. Он подошел к женщине и все. Больше ни его, ни ее я не видела. Фонарь плохо светил. Может быть, они пошли в обратную сторону. Я не знаю.

— Вы не стали вызывать полицию? — Спросила агент.

— Нет, что Вы! — Всплеснула руками женщина, выпустив сумочку. Та расстегнулась, и все ее содержимое рассыпалось по мостовой. Кетрин участливо склонилась и помогла старушке собрать все обратно. Случайно она обратила внимание на этикетку темно-коричневого полупрозрачного пузырька с таблетками. Она перевела взгляд на женщину, потом на напарников, стоящий поодаль и о чем-то живо беседующих, снова на таблетки и убрала их незаметно в сумку.

— Я не стала вызвать полицию, потому что они бы вряд ли среагировали. Да и не было ничего подозрительного.

Кетрин снова кивнула и, поблагодарив ее за оказанное содействие, подала свою визитку, так сказать на всякий случай.

— Просто ты в последнее время странный.

Кет услышала лишь обрывок фразы Питера, которую тот обратил к Оливеру, опершемуся на капот их синего Тауруса. Она натянуто кашлянула, обратив на себя внимание, и слабо улыбнулась мужчинам, будто извинялась за вмешательство.

— Что скажешь? — Обратился Марлини к напарнице, все еще искоса смотря на Оливера.

Кетрин пожала плечами и неопределенно хмыкнула.

— Не знаю, Питер. Что тут скажешь? Эта женщина толком ничего не видела. Она не может дать описания предполагаемого убийцы, не может с точностью утверждать, что это именно он и был убийцей. Кроме того, — Кетрин замолчала на несколько секунд, припомнив свою находку в сумочке у свидетеля.

— Что? — Заинтересовался мужчина.

— В ее сумочке я обнаружила препарат. Зипрасидон. Я не могу сказать с уверенностью, но кажется, его назначают для профилактики шизофрении.

— Хм… — Задумался Питер. — Я понимаю. Но, в конце концов, у нас нет оснований не верить ей. Если бы она говорила «под кайфом», то, скорее всего, наплела бы про какого-нибудь дьявола с рогами.

— Согласна. Но и ты должен понимать, что она не сможет быть свидетелем на суде, в случае чего. — Добавила Кет.

Питер понимающе кивнул и пропустил напарницу вперед. Они сели в автомобиль к Оливеру, который уже был за рулем, и уехали с места преступления, оставив экспертов собирать материалы.

* * *

Желтовато-зеленые цветы омелы понемногу раскрывались под ярким мартовским солнцем, скучковавшись на самой верхушке дерева-хозяина. Ее кожистые плотные парные листочки блистали на свету.

Мартина уселась на ту скамейку под кленом в их саду и рассматривала кожаный с позолоченными буквами и металлическими уголками фотоальбом толщиной, примерно, в три больших пальца. Ее зеленые глаза были полны слез, струящихся потоком по раскрасневшимся пухлым щекам.

— Мартина? — Тихим высоким голоском пропищала молоденькая девушка, выглянувшая из широкого окна гостиной.

Женщина быстро смахнула слезы и со звуком захлопнула альбом.

— Да, Аннет? Что ты хотела?

— Тебя зовет Гилберт. — Ответила девушка и скрылась в окне.

Мартина глубоко вздохнула и, оставив альбом на скамейке, прошла в дом.

Гилберт уже ждал ее, сидя в своем любимом кресле у окна.

— Что ты хотел? — Участливо обратилась она.

Он поднял на нее свои глаза и, заметив красные полосы по щекам и опухшие от слез веки, сочувственно покачал головой, указав на диван.

— Мартина, мы должны провести обряд. Уже шестеро из нас погибли и ты знаешь, что мы должны все сделать как можно быстрее.

— Что требуется от меня?

— Предупреди всех и, ты знаешь, что должна делать. — Повторил он.

— Нам разрешат? — Осведомилась женщина.

— Не могут не разрешить. Все будет как обычно. Только нужна особая песня. Я сам буду филидом.

Мартина кивнула и негласно попросила разрешения идти. Гилберт махнул рукой и отвернулся. Его самого коробило только при мысли о том, скольких товарищей он потерял меньше чем за неделю, но ему не пристало показывать свою боль прилюдно. Он посмотрел в окно на распустившуюся омелу. Проникнув под кору клена, она образовала на нем светло-зеленое облачко из мелких листочков и ветвистых стебельков, присосавшихся к дереву, безропотно терпевшему присутствие постороннего в своей обители.

* * *

— Простите, Вы мистер Биггер? — Крадучись, как опытный тигр за газелью, спросил Оливер.

Перед ним, в дверях номера в отеле стоял долговязый худой мужчина с впалыми синюшными щеками и сухими потрескавшимися губами, которыми он дергал из стороны в сторону.

— Я Бенджамин Биггер. — Кивнул мужчина. Его голос был сиплым и глухим с противным просвистыванием, как у человека с больными легкими.

— Я агент Оливер Уинстер из ФБР. Могу я войти? — Осведомился Оливер, уже сделав шаг вперед.

— Пожалуйста. — Дернул головой Биггер, пропуская агента.

Шоколадного оттенка плитка на полу с родосским орнаментом оттеняла светлые тона стен, на который висели две большие репродукции Моне и того же цвета пушистые покрывала на двух кроватях у окна.

— Руанский собор? — Уточнил агент, посмотрев на изображение готического католического храма в свете весенних сумерек на картине.

Биггер пожал плечами и указал рукой на мягкое кресло с жесткими деревянными подлокотниками, покрытыми черно-коричневым лаком.

— Спасибо. — Качнул головой Оливер, присаживаясь. — Итак, Вы понимаете, почему я пришел?

— Друиды. — Предположил Биггер. В его акценте было что-то певучее, музыкальное, завораживающее, как раскаты грома и грохот волн о корму корабля.

— Вы знакомы с ними? — Оливер отказался от предложенной ему рюмки виски, налитой Биггером в широкий стакан с впечатанным в стекло вензельным рисунком.

— Я приезжаю сюда регулярно. — Мужчина сел напротив Оливера на еще расстеленную кровать и покрутил в руках свой стакан с алкоголем.

— Как регулярно? — Уточнил Оливер, чуть подавшись вперед, поставив локти на колени.

— Раз в два месяца, иногда чаще. Я контролирую деятельность местной общины от имени Друидов Ирландии.

— Это, своего рода, объединение? Что-то вроде церкви? — Оливер снова ощутил щипоту в груди, которая появлялась всегда, когда он оказывался не слишком осведомленным.

— Нет. Не церковь. Мы не признаем церковь любого рода. Наша община — это объединение верующих с духовными целями. Ваши церкви объединены для того чтобы собирать деньги и получать власть.

— И вы все время посещаете дома ваших братьев и сестер? — Недоверчиво поморщившись, спросил Оливер.

— Не всех. — Размеренно ответил Биггер. Он встал с кровати и небрежно расправив покрывало на ней, отошел к окну, облокотившись на подоконник. — Я посещаю только некоторых. Тех с кем знаком довольно давно.

— Понятно. — На выдохе сказал Оливер. — А что Вам известно об этом? — Он протянул ему копию текста с деревянного колышка, обнаруженного в доме одной из жертв и фото самого кола.

— Это Нид — проклятье. Очень древнее. Ранние друиды часто использовали его, но с ним нужно быть осторожным. Если сделать что-то неправильно, то проклятье обернется против самого проклинателя.

— С какими целями его делают?

Биггер прыснул, и кривая ухмылка перечертила его лицо.

— С целью проклятия. Для чего же еще?

— Вы можете объяснить, кто мог бы послать его? — Оливер встал с кресла и подошел к мужчине.

Биггер еще раз взглянул на фотографии, но лишь подернул плечами.

— Нет. Я не знаю.

Уинстер, сощурившись, посмотрел на ирландца. Его мелкие морщины делали его старше, хотя на самом деле ему было не больше сорока. И в этих морщинах светилась нервная неуверенность. Он знал что-то большее, и Оливер понимал это. И сам ирландец понимал, что агент его подозревает, но не выдал своей нервозности ничем, кроме плотно сжатых губ, ставших еще более узкими и сухими, очерченными фиолетовым контуром астматика.

* * *

— Мне прислали перевод того текста с деревяшки, которую нашли у Маккейнов. — Кетрин раскрыла ноутбук, лежащий у нее на коленях, и открыла электронную почту. — Это, как и предполагалось ирландский. Только немного специфический диалект.

— Что в том тексте? — Спросил Питер, обернувшись к ней.

— Проклятье. «Злая песнь», как ее называли сами друиды. — Пробегая глазами по присланному переводу, проговорила Кет. — Прочитать?

— Мы не суеверные. — Усмехнулся Питер, сидящий за рулем.

— Впустите меня в свой сон и я спою вам про жгучий дождь, в котором зародится конь, поющий вам последнюю песнь, но следов его вы в траве не найдете, только там где горит свеча, в доме где его ждут, где он славный гость, хозяина тронет печаль, беда и боль найдут их.

Через секунду молчания, воцарившуюся после прочтения текста, мужчина заговорил:

— И что? Теперь мы все прокляты? — Скептически произнес он.

— Нет, конечно, только от произношения текста песни вреда не будет. Нужны особые условия, чтобы проклятие свершилось. Нужно стоять обязательно или под дубом, или под орешником, чтобы ветер был попутный и дул в сторону проклинаемого, чтобы в руках были особые предметы. — Объяснила Кет. Она захлопнула ноутбук и положила его на мягкую плюшевую обивку заднего сиденья. — Кстати, интересно, почему у других жертв таких кольев не нашли?

— Может они выбросили их? — Предположил Питер, пожав плечами и поймав ее взгляд в зеркале заднего вида.

— Такие вещи не выбрасывают. — Покачала головой Кетрин. — Нужно провести специальный обряд, для снятия проклятья. Если все будет проведено правильно, то проклинающий уйдет под землю, а если нет, то земля заберет с собой проклятого вместе с его близкими.

— И ты веришь в это? — Пораженно спросил агент, уже выруливая на стоянку Бюро.

— Если я знаю об этом, то не значит, что я верю в это. Мой скептицизм противоречит подобной практике. — Ответила Кет. — Ты же знаешь.

* * *

Длинный кабинет замдиректора Теренса был оформлен в бежевых тонах. Только три предмета мебели выделялись на пастельном фоне стен и пола — стол самого заместителя, стол для переговоров и диван, стоящий у двери. Все они были более темного красновато-коричневого оттенка.

Агенты немного опоздали на совещание и, войдя в кабинет, поймали на себе заинтересованные взгляды коллег и перешептывания. Кетрин сгримасничала, недовольная подобной реакцией, уже наслышанная о том, какова была тема подобных разговоров. Зная репутацию Питера и его «особое» отношение к женщинам, Кетрин понимала, что она обязательно попадет в список его «достижений», не зависимо от того угодит она к нему в постель или нет.

«Если бы вы знали правду», — подумала она, спрятав ехидную ухмылку.

Сам Марлини не обратил внимания на слухи и спокойно прошел в кабинет, заняв место за столом, предварительно отодвинув стул для своей напарницы. Она только еле заметно качнула головой и заняла место рядом с ним. Они оба нашли взглядом Оливера и пытались по его выражению лица понять, что ему удалось выяснить, однако эмоции Венеры Милосской были красноречивее его каменной мимики.

— Итак, раз агенты Марлини и Робинсон наконец-то прибыли, я думаю, нам стоит начать. — Заметил Теренс. — Меня интересует то, каким образом продвинулось следствие за последние дни.

Марлини опустил голову, что было непроизвольным символом сожаления. Кетрин не смотрела на него, но чувствовала его раскаяние, словно это он был виновен в произошедшем. Он ощущал угрызения совести за то, что не мог помочь жертвам и на протяжении нескольких дней не мог выйти на след убийцы.

— Агент Марлини? У Вас есть, что сказать нам? — С нетерпением спросил начальник.

Но за мужчину ответила Кет.

— Сэр, за последние несколько дней мы с коллегами смогли собрать некоторую информацию, которая, возможно, помогла бы нам найти преступника. — Она старалась не замечать ехидных усмешек других агентов и уставилась на Теренса, просверливая дыру в его пиджаке. — Очевидно, что убийца ярый противник каких-либо религиозных отступлений, коими, безусловно, считает и друидизм. Отмечается, что преступник оставляет на месте убийства знаки, которые, наверняка, должны показать нам и другим друидам мотивацию.

Кетрин бросила на стол фотографии с крестами, начертанными на стенах в местах происшествий.

— Мотивацию? — Переспросил Теренс, разглядывая фотографии.

— Агент Робинсон хочет сказать, что этот крест является символическим изображением пересечения христианства и друидизма, символом взаимозависимости двух религий, в то время как преступник, очевидно, не принимает возможности соединения несоединимого. Поэтому и зачеркивает крест.

— А способ убийства? — Уточнил замдиректора. — Он что-то может объяснить?

— Он использует серп как наиболее быстрый способ обезвреживания жертвы и решения проблемы с сопротивлением, либо…

— Либо с теми же религиозными мотивами. — Прервала напарника Кетрин. — В кельтской мифологии серп это ритуальное орудие…

— Мы пришли на лекцию по религиоведению? — Презрительно бросил один из агентов, за что был удостоен таким пронзительным взглядом «заткнись-или-я-убью-тебя» от Питера, что тут же заткнулся.

— Он использовался во время обрядов для срезания плодов и растений, в том числе омелы, так как считалось, что таким образом серп выпускает энергию из растений и она возносится к небу, благословляя собрание. — Развела руками Кет, мол, «делайте выводы сами».

— У жертв он тоже пытается «выпустить энергию»? — Переспросил Теренс, стараясь не обращать внимания на ядовитые усмешки агентов, наблюдающих за работой Кетрин и Питера.

— Очевидно, что для преступника важно своего рода разрешение от высших сил, которым он поклоняется. — Кивнул Питер, оглядев сидящих за столом коллег. — Религиозные фанатики, обыкновенно, одержимы идеей «очищения», «искупления», «направления на путь истинный»; убивая жертв подобным образом, преступник пытается показать во имя чего он совершает свои злонамерения и в то же время пытается доказать их правомочность, с точки зрения той же религии.

* * *

Утро было поздним, но Сарк проснулся сегодня позже обычного. Всю ночь ему снились то иракские деревушки, то арабские женщины, танцующие на костях его сослуживцев, то незнакомцы в длинных плащах, стреляющие в него и все вокруг заливалось зеленым цветом.

Мужчина подошел к окну. Сегодня он решил, во что бы то ни стало разузнать о происходящем. Дальше ждать было нельзя. Почему-то он думал именно так.

Штор в той квартире не было и Сарк смог разглядеть в свой бинокль, оставшийся еще с военных времен, что постамент, перед которым молился недавно тот незнакомец остался стоять на прежнем месте.

— Черт бы тебя подрал! — Выругался мужчина и отошел от окна. Больше рассмотреть что-либо было невозможно.

Он мельком натянул на себя плащ и вылетел на улицу.

У подъезда стоял домоправитель.

— Мистер Сарк, я хотел бы еще раз извиниться за причиненные неудобства… — начал тот, пробуя оправдаться, но Сарк только отмахнулся от него.

— Мистер Сарк… — Пытался остановить мужчину домоправитель, но безрезультатно. — Все сошли с ума… — Покачал он головой.

Сарк бежал, будто на последнюю электричку, не замечая ничего вокруг. Он чувствовал, что ему нужно быть в той квартире как можно скорее, или… Что или? Он и сам не знал, просто бежал, повинуясь мимолетному инстинкту. Как тогда в Эль-Кувейте…

«Мы шли по главной улице города. Во что она превратилась? Груды разваленных кирпичей и бетона, всклокоченный асфальт, как волосы после долгого сна, туман вокруг и запах гнили и гари. Мы пробили иракскую стену обороны, но потеряли нескольких парней. Капитан Теренс шел впереди. Как всегда впереди. Мы знали, что он там, потому что слышали его гулкие, раздающиеся в глухоте мертвой улицы, шаги. Я услышал свист и побежал. Не знаю почему. Я просто бежал. Инстинкт. Так я говорил себе».

* * *

— А где наш юный друг? — Поинтересовался Марлини, когда они вошли в кабинет.

— Понятия не имею. — Ответила Кет и рухнула на диван.

— Знаете, я всю ночь думал, а что если нам стоит искать не кого-то постороннего, а члена той общины? Может быть, мы изначально неверно определились с направлением, поэтому и блуждаем в потемках. — Оливер, вошедший вслед за напарниками в кабинет сел за стол Питера, теребил его сувенирную ручку с позолоченной гравировкой, напоминавшей о юбилее Бюро.

Кет подала Оливеру знак продолжать, не понимая, о чем он говорит.

— Ну вот смотри, — начал пояснять он, — мы думали что друидов убивают из-за того что не хотят мириться с их существованием? А, может быть, их убивают не, потому что они друиды, а потому что они «не совсем друиды»?

— Что значит «не совсем друиды»? — Уточнила Кет.

— Ты сама говорила, что некоторые из них носили крестики — символы христианства, может быть, они не до конца порвали свою связь с классической религией, и сохраняли элементы двоеверия? А Камерон? Он обращался к Аюрведе. Это ли не странно? Кстати, я говорил с основателем той клиники, в которой лечил свою ауру Альберт. Он пришел туда по рекомендации одного из своих друзей по общине.

— Ну, двоеверие характерно для многих народов и в разные эпохи… — Упиралась Кетрин.

— И, наверняка, найдутся те, кто уничтожал вероотступников? — Предположил Питер, стоя у ящиков с папками предыдущих дел.

— Само собой. Инквизиция не только католическое изобретение. — Подтвердила девушка.

— Может быть, сами друиды или кто-то из них пытается очистить общину от «грязнокровок»? — Выдвинул идею Оливер.

Кетрин захихикала на последнем слове.

— Борьба за чистоту? — Она вскинула брови, задумавшись над подобным предположением. — Возможно. Но друиды противники насилия.

— И что? Ни одна религия мира не признает насилия, но это не отменяет существование фанатиков, стремящихся уничтожить все на своем пути! Ведь есть же данные о том, что и у друидов были человеческие жертвоприношения? — Не унимался Уинстер.

— Да, в некоторых источниках указывается, что древние друиды могли приносить в жертву пленных, рабов, преступников, возможно, даже страдали каннибализмом, но нет неоспоримых подтверждений этой теории, да и речь идет о 1 веке до нашей эры! С тех пор много воды утекло. — Уже почти сдавшись, проговорила Кет.

— Нет дыма без огня. — Пожал плечами Питер.

— Вы же несколько минут назад доказывали Теренсу обратное? — Удивленно уставилась на напарника женщина, встав у стола и оперевшись руками на столешницу.

— Теренсу не обязательно знать все. — Отмахнулся Питер. — Лучше скажи мне, есть ли у друидов какие-то магические практики, подобные таким способам убийств? — Он обогнул женщину и встал рядом с Оливером, все еще рассматривавшем ручку за столом агента.

Кетрин задумалась и присела на край стола, скрестив руки на груди.

— Обряды, поклонения богам, жертвоприношения, — акцентировав внимание на последнем слове, повернулась Кет к напарнику. — Да что угодно! — Развела она руками.

— А конкретнее? — Требовал от нее Питер, впившись острым любопытствующим взглядом бездонно карих глаз.

— Ты хочешь прослушать лекцию по религиоведению? — Насмешливо переспросила она.

— Если это поможет поймать убийцу, то хоть сейчас! — Решительно ответил он.

— Оооо… — Кет наклонилась над мужчиной и сексуально прошептала: — Если ты угостишь меня чашечкой кофе, я вся твоя.

— Вся? — Чуть было, не задохнувшись, пробормотал Питер.

— И ныне, и присно, и во веки веков! — Клятвенно пообещала девушка.

Оливер широко улыбнулся этой игре слов своих друзей и поднялся с места:

— Тогда Марлини угостит тебя чашечкой кофе.

— И тостом с джемом, — скуля, попросила она.

— Клубничным, — добавил Питер, и агенты покинули кабинет.

* * *

Над горизонтом уже поднималась Луна, синим светом озарившая крыши домиков. Гилберт, Мартина и еще человек двадцать собрались во дворе вокруг старого клена и возвели свои глаза к серому испещренному облаками небу, с каждой минутой темневшему в этот поздний час.

— Мудрость это больше чем знание, мудрость это полное понимание и полное самосознание. Наши братья и сестры уже обрели полную мудрость. Они возвели свои души к богам и теперь пьют с ними нектар знания. Смерть это также естественно как восход солнца и закат. Мы не должны противиться ей, ибо она не приходит просто так и всегда стучится в дверь тогда когда приходит время. Но мы не просто должны принять ее, мы должны проводить ее и тех, кого она забрала, песней. — Размеренно говорил Гилберт, держа в руках позолоченный серп.

Друиды, одетые в бледно-зеленые плащаницы опустили головы и сложили руки на груди.

А Гилберт начал свою Песню Смерти. Он обращался к некоему невидимому путнику, наставляя его идти уверенно в мир вечного покоя, вечной мудрости и вечной любви. Призывал его распрощаться с горем, отдохнуть в стране Радости и говорил, что, несмотря на то, что тень смерти легла на его лицо он скоро окажется в стране Великого Возрождения и вернется к ним в новом обличии.

Он взмахнул своим золотым серпом, вознеся его над головой, так что острое лезвие сверкнуло в лунном свете.

Мужчина стоящий прямо под деревом расстелил белый плащ из плотного материала и разложил на нем две буханки белого хлеба в виде рогов быка. Гилберт ступил одной ногой на край этого плаща и другой оперся на подставленные руки двух общинников. Для семидесятилетнего старика он достаточно проворно взобрался на клен и отработанным движением срезал омелу, упавшую точно на плащ. Затем, осторожно спустившись вниз, друид склонился над своеобразным алтарем и стал водить по нему тем же серпом. Наконец, взяв сначала одну буханку хлеба, а потом другую он быстро разрезал их на несколько частей и раскрошил внутренности, раскидав их по плащу. Еще несколько минут прошли в гробовом молчании, пока Гилберт разводил руками и рассматривал хлебные крошки.

Наконец, разобравшись с происходящим он, наконец, поднялся с колен при помощи других братьев и пророчески изрек:

— Еще трое.

* * *

— Я провел необходимый ритуал. Если он не поможет, то я не знаю, что поможет. — Незнакомец отошел от рабочего стола, заваленного смятыми салфетками; исписанными ровным, округлым почерком тетрадными листами; промасленной пергаментной бумагой, еще хранившей запах острой мексиканской пиццы, коробка от которой валялась рядом со столом.

— Ты знал, что делал и знал, чем это закончится. — Ровным голосом ответил Биггер, оттолкнувший краем остроносых туфель бумажный пакет с остатками китайской еды.

— Они тоже провели ритуал. Они хотят защитить себя. — Едко заметил незнакомец.

— Теперь это уже не важно. Они слишком далеко зашли и единственный выход…

Незнакомец прервал Биггера, взмахнув жилистой рукой с вспученными темно-голубыми венами.

— Что я сделал и есть единственный выход.

* * *

Кетрин держала маленькую пухлую ручку дочери в своей ладони. Она смотрела на закрытые глазки дочки, чуть подергивавшиеся веки, с длинными темными ресницами, румяные пухлые щечки, похожие на только что вытащенные из печи булочки.

— Рейчел, мой маленький ангел, моя принцесса, мой сладкий пирожок, — нашептывала она ласковые слова, подавляя внутри себя соленые слезы, предательски катившиеся по щекам. Она чувствовала их острый вкус на губах, захлебываясь приступами истерического удушья.

— Если бы ты знала, если бы ты только знала. — Она качала головой, опустив ее почти до колен, поджатых к себе, на кресле, перед детской кроваткой.

Девочка поворочалась во сне, что-то пробурчав на своем детском языке, и перевернулась на бок, высвободив руку из материнской ладони.

Кетрин жалостливо посмотрела на нее, будто вместе с контактом, потеряла опору под ногами и, схватив свои волосы, пропустив их между пальцами глухо зарыдала. Она не обратила внимания, как автоответчик стал записывать звонок от матери, решившей позвонить достаточно поздно, видимо, мучаясь от той же бессонницы неспокойствия, как и дочь.

— Кейти, девочка моя, привет. Это мама. Я звоню сказать, что люблю тебя. Я знаю, наш прошлый разговор не сложился, но ты всегда должна помнить, что я приму любое твое решение, ты же знаешь. — Женщина тяжело вздохнула, то ли ища слова, то ли ища мужество. — Позвони мне. Пока.

Ей было невыносимо ходить каждый день на работу, скрывая под непроницаемой маской равнодушия или благоденствия истинные эмоции. Она не ненавидела Питера, как уверяла многих, и до последнего времени, и саму себя, но смотреть на него, зная что, придя домой, она увидит его отражение в дочери, было слишком тяжелым бременем. Она думала, что смогла забыть его, простить, выкинуть из головы все, но ошиблась. Тупая боль, как от старого незалеченного ранения вонзилась в ее тело, как только она увидела его месяц назад в кабинете Теренса, сковав по рукам и ногам. Он даже не соизволил посвятить ее в то, с кем она будет работать, лишь рассказав о сути работы. Хотя, наверное, это даже к лучшему, потому что она бы точно отказалась от дела, к которому испытывает неподдельный интерес. И теперь ради него вынуждена была натягивать на себя хладнокровие и простодушие, делая вид, каждое утро, что ничего не было и, ведя себя так непосредственно, как только могла.

* * *

Питер высвободил свою руку из-под размякшего ото сна прекрасного тела стройной блондинки. Он зажмурился, скрываясь от яркого солнца, пробивавшегося сквозь жалюзи спальни, и осмотрел свою спутницу. Девушка мирно спала и ее полная красивая грудь вздымалась при каждом вздохе. Питер укрыл женщину покрывалом и тихо прошел в ванную, прихватив телефон и кое-что из одежды.

Он включил воду и, не проверив ее температуру, залез под душ. Холодная вода заставила его непроизвольно вскрикнуть и поежиться, но переключать кран не стал.

Как раз в это время его телефон зазвенел. Марлини выключил воду и вышел из ванны.

— Да, Робинсон? — Взял он трубку, непроизвольно зевнув, выглядывая в спальню и заметив, что его сегодняшняя спутница лишь перевернулась на его половину кровати, обняв подушку и накрывшись покрывалом с головой.

— Марлини если ты принимаешь душ с пышногрудой блондинкой, то могу тебе посочувствовать, так как сейчас тебе придется выставить ее за порог. — Без доли иронии произнесла Кет, удивив Питера практически точным описанием его утреннего моциона.

— Кетрин, ты собираешься приехать ко мне и составить компанию? — Неприменул вставить свою толику сарказма мужчина.

— Ох, Питер, я же обещала тебе, что буду твоей, но не сегодня, судя по всему, — без сожаления ответила агент.

— Что произошло? — Уже настороженно спросил Марлини.

— Новое убийство, Питер. Приезжай. Дом Гилберта.

Рядом с местом происшествия уже столпилась толпа зевак, не пойми, откуда взявшиеся журналисты, вечно пронюхивающие все раньше остальных, члены друидистской общины и полицейские.

— Марлини! — Позвала его Кетрин, стоящая рядом с Барбарой и усердно записывающая что-то в блокнот.

Питер прошел через заграждение и подошел к напарнице.

— Я когда-нибудь скажу тебе доброе утро? — Грустно спросил он.

Кетрин слабо улыбнулась, отвечая на приветствие, и вкратце описала ситуацию.

— Убитый Уильям Кокли, 47 лет. Был найден вчера около полуночи в спальне Гилберта.

Марлини вскинул брови в негласном вопросе.

— Друиды вчера проводили обряд во дворе дома. Все были там, и никто не обратил внимания на отсутствие одного из братьев. — Пояснила Кетрин. — Преступник по традиции перерезал жертве горло.

— Он уже обнаглел, скажу я тебе. В следующий раз он подкинет тело в наш кабинет?! — Раздосадовано бурчал Питер, заглядывая в окна комнаты, где был обнаружен мужчина.

— Меня интересует одно — смогли бы друиды не заметить присутствие постороннего, так же как не заметили отсутствие своего? — Неожиданно появившийся Оливер, напугал напарников, одновременно вздрогнувших и обернувшихся к нему.

— Привет. — Натянуто улыбнулся мужчина. — Кстати, Теренс сказал мне, что звонила та старушка — свидетель убийства. — Вскользь заметил он, выглядывая из-за плеча Питера и рассматривая поляну, на которой вчера ночью проходил ритуал. — Похоже, ты была права. Она немного, — он покрутил пальцем у виска. — Шизанутая.

— Почему? — Кетрин мотнула головой в сторону дома, приглашая напарников пройти в спальню, где обнаружили тело.

— Вчера она позвонила в полицию и сообщила, что вспомнила, как выглядит убийца.

— О! — Воскликнула Кетрин.

— Не обольщайся, — сразу же отсек все надежды Оливер. — Она сказала, что вчера смотрела телевизор, и его показывали по каналу Дискавери.

Агенты обошли выставленную зачем-то в коридор мебель, чуть не натолкнулись на гипсовый бюст Гринмена, пошатнувшийся, но, тем не менее, не упавший с лакированного постамента с медной табличкой со словами поздравления кому-то и, оборачиваясь на фотографии, исполненные в серо-зеленом свете, зашли в комнату.

— Только не говори мне, что она заподозрила Авраама Линкольна. — Марлини заинтересованно остановился напротив одной из акварельных картин, изображавших голых девиц с длинными золотыми локонами, в дубовом лесу.

— О, нет. Президент ее не удовлетворил. — Оливер, заметив подобную заинтересованность друга, несильно ткнул его в бок, предупредительно кивнув в сторону Кет, рассматривавшую статуэтки на полке у противоположной стены. — Но зато ей показалось, что Боб Марли вполне способен на подобное.

— Боб Марли? — Хрипло переспросил Питер, отвлекшись от созерцания прекрасного.

— Да. Я покопался в прошлом этой леди и оказалось, что наша старушка, не такая уж и праведница. — Отметил Уинстер, продолжая обыскивать комнату. — В юности она увлекалась регги и, видимо, перекурила канабиса. Теперь ей везде чудится великий растаман.

— Вот уж не подумала бы. — Покачала головой Кетрин, повернувшись к мужчинам, которые тут же улыбнулись ей как два кота, вылизавших всю сметану в доме.

Питер пожал плечами и спросил:

— Ты уже видела тело?

— Да. Мельком. — Подтвердила женщина. — Татуировок нет вообще. Барбара им займется.

— А крест? — Уточнил он, странно рассматривая постель, в которой лежала жертва.

— Нет, ничего, что указывало бы на православие или католицизм. — Ответила она.

Но Питер, казалось, не обратил внимания на ее слова. Он буквально сверлил взглядом цветастое небрежно смятое покрывало на постели, пропитанное бурыми пятнами крови.

— Помоги мне. — Через плечо бросил он Оливеру.

Мужчины ухватились за чугунные опоры кровати и, сдвинув ее в сторону, заглянули на пол под ней:

— Бинго! Гребаное бинго! — Зло прошипел Марлини, подняв руки, рассматривая начерченный красный кельтский крест.

* * *

— Я признаться не ожидал твоего прихода. — Теряясь, обращался Теренс к своему собеседнику. — Сколько мы не виделись? Пять? Десять лет?

Он внимательно рассматривал старого друга, сидящего напротив и не мог поверить в то, что видел. Вместо крепкого здорового молодого мужчины он видел перед собой худого, жалкого с пожелтевшим лицом старика.

«Неужели я выгляжу также?» — Подумал он.

— Десять, кажется. — Тихо пробормотал тот. — Ты хорошо устроился. — Он осмотрел кабинет заместителя директора и что-то внутри него было покороблено.

— Да, теперь да. А ты как? Все там же? — Поинтересовался Теренс.

Мужчина кивнул.

— Да. Там же. — Соврал он.

— Видел кого-то из наших? Почему сам не ходишь на собрания ветеранов?

— Времени нет. — И снова ложь.

Сарк смотрел на своего офицера, не раз выводящего их — еще совсем юных ребят из пламени иракской войны и думал, что тоже мог бы занять высокий пост. Он не оспаривал того, что Теренс занимает свое место по праву, но внутри негодовал, что сам не смог состояться в жизни. А походы на собрания ветеранов только усугубили бы его комплекс. Большинство из его сослуживцев, те, кто был еще жив, имели приличную работу, семью, какое-то положение в обществе. А он? У него был только старый гнилой диван.

«Гнилой, как и его хозяин», — подумал Сарк.

— Аарон, ты же пришел не просто так? — Спросил Теренс, подозревая что-то неладное.

— Да, капитан. Есть кое-что, что тебя заинтересует. Ты единственный кому я смогу это рассказать. — Загадочно начал говорить Сарк.

Теренс отложил бумаги, оперся руками на стол и слегка наклонился к собеседнику, приготовившись внимательно выслушать его.

* * *

— Кетрин, скажи мне, — учтиво приобняв напарницу за талию, Питер отвел ее от дома Гилберта и подальше от камер журналистов, — в Академии ты не проспала лекцию по вопросу о том, почему жертва не сопротивляется при нападении?

Кет вопросительно посмотрела на мужчину и, улыбаясь, переспросила:

— Если только мы с тобой в это время не развлекались на заднем сидении твоего белого Мустанга. — Она ядовито приподняла бровь, скривив рот на бок в ехидной усмешке, но тут же почувствовала укол совести, когда почувствовала, как дрогнувшая рука Марлини быстро покинула ее спину и мужчина отступил на пару шагов.

Кетрин обернулась и виновато прикрыла глаза ладонью.

— Прости, Питер. Дешевый выпад. — Искренне сожалея, выговорила она, прикусывая нижнюю губу.

— Мы сможем забыть об этом когда-нибудь? — Он опустил глаза к занесенной землей плиточной дорожке.

Кетрин медленно преодолела расстояние между ними и впервые за все время, что они работали вместе взяла его за руку. Его глубокие, темные глаза, уже ласкали ее, маня в свой сладкий прибой, но тут их окликнул Оливер, уже стоящий у машины.

— Я просто хочу знать твое мнение. — Быстро переменил тему Питер, когда Кет одернула от него свою руку. Он пошатнулся, словно, боялся упасть теперь, потеряв с ней связь.

— Ну, — протянула девушка, направившись к автомобилю. — Может быть, жертва думала, что противостояние только усугубит их положение.

Питер, так и шел позади нее, впитывая глазами каждый ее шаг и каждый отзвук ее каблуков по гранитной плитке сада своим молчанием призывая ее продолжать.

— Может быть, жертвы осознавали силу нападавшего и просто не смогли оказать сопротивления.

Кет не видела, но чувствовала, что он кивнул.

— А может быть были слишком напуганы, — продолжила выдвигать предположения Кет.

— Но в этом случае все равно были бы найдены хоть какие-то следы от противостояния. Если я схвачу тебя за руку и сожму со всей силы, — Питер подхватил девушку за локоть, рука Кет непроизвольно дернулась и девушка отступила на шаг назад. — Видишь? — Уставился он на нее. — Ты инстинктивно сопротивляешься, хотя знаешь, что я не причиню тебе вреда. Это природа — она, так или иначе, возьмет верх. Инстинкт самосохранения будет работать даже при сильном испуге или превосходстве.

Кетрин качнула головой, дав понять, что осознает, о чем идет речь.

— Но тогда друиды могли осознанно не сопротивляться, — предположила она. — В их религии есть понятие о смерти как о неизбежности. Жизнь — это движение, а смерть часть движения, новый ее этап, переход от одного состояния к другому. У них даже есть особый бог — Рогатый Бог, бог жатвы, охотник, собирающий души. Когда человека пронизывает боль, он страдает от болезни или над ним совершено насилие, то смерть является вполне своевременной.

— То есть они могли не сопротивляться смерти, потому что посчитали, раз за ними пришел этот «охотник», то нужно подчиниться его воле?

— Да. Что-то вроде того. Только вряд ли они персонифицируют преступника с Рогатым Богом. Иначе они не стали бы проводить ночью ритуал изменения будущего и прорицания. — Пояснила Кетрин.

Питер качал головой и уставился в одну точку, где-то над головой девушки, переваривая все сказанное.

— Питер? — Окликнула она его. — Эй, ты слышишь меня? Питер?

Мужчина не сразу очнулся и только с третьего раза понял, что до сих пор держит девушку за руку. Она и сама не чувствовала этого пока тот не отпустил ее.

Кет мягко улыбнулась, вопрошая.

— Если он имеет над ними такую власть, то все это, — окинул Питер рукой окружающее пространство, — для него не в первой. Он знает что делает, он уверен в своих действиях и уверен, что ему не окажут сопротивления. Иначе, он не пошел бы на убийство среди толпы народа. Он имеет над ними полный контроль.

Мужчина открыл калитку и вышел со двора, когда обернулся на оклик Кетрин.

Женщина все еще стояла на том же месте, уверенно глядя прямо на него.

— Это всегда будет между нами, Питер.

* * *

— Аарон ты хотя бы понимаешь, о чем говоришь? — С напором проговорил Теренс. — Это же полный абсурд! Ты сделал выводы, опираясь только на два факта: незнакомец молился у себя в квартире над каменным алтарем и в последнюю неделю в нашем городе произошло несколько убийств.

— На три факта. — Поправил его Сарк. — Эта квартира всегда сдается каким-то подлецам.

— Хорошо, на три факта. — Нехотя согласился Теренс. — Но как эти три факта связаны между собой? Почему этот незнакомец обязательно должен быть причастен к преступлениям?

— Капитан, ты рассуждаешь как заправский полицейский. — Осадил его Аарон. — Я пришел к тебе с надеждой на соучастие.

Мужчина тяжело поднялся с глубокого кресла и медленно переставляя ноги, будто к ним были привязаны пудовые каменные глыбы, направился к двери, лишь бросив на капитана пристыживающий взгляд.

Теренс, отвел глаза в сторону и посмотрел на гравировку, впечатанную в толстое стекло на деревянной подставке.

«Стремитесь всегда исполнить свой долг, и человечество оправдает вас даже там, где вы потерпите неудачу», — гласила надпись, а под ней чуть мельче подпись: «Джефферсон Т.».

— Подожди, хорошо. — Он со свистящим звуком выдохнул сквозь зубы. — Но я не смогу добиться обыска. Я могу только отправить своих людей понаблюдать со стороны. — Сразу же пояснил он.

Сарк, остановившийся в дверях, просиял, услышав радостную новость.

— Я знал, что на тебя можно положиться. Если тебе еще что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти. — Он необыкновенно быстро для себя подошел к другу и мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, несколько минут еще простояли в полной тишине, просто мысленно вспоминая свою военную молодость, а затем Сарк все же ушел, сделав вид, что его ждет еще много дел.

* * *

— Как ты себя чувствуешь? — Радетельно обратилась к Гилберту молодая женщина.

— Они ушли? — Тихо спросил тот, не открывая глаз и не поднимая головы с кушетки, размещенной в гостиной.

— Да, Гилберт. Все ушли. — Подтвердила Мартина.

Тогда мужчина приподнялся с поддержкой своей молодой помощницы и перешел в любимое кресло, отодвинутое от окна к камину в процессе обыска.

— Это хорошо. Я знаю, эти агенты смогут найти убийцу, но мы потеряем еще. — Предопределенно произнес старик.

— Что ты видел вчера? — Спросила Мартина, складывая разбросанные вещи.

— Многое. Ты тоже это видела. — Таинственно ответил мужчина.

— Нет, я знаю, что у тебя есть что-то еще. — Требовала женщина.

Гилберт повернулся и внимательно посмотрел на нее. Он всегда поражался стойкости этой юной леди. Она умела держать удар, и сломить ее было не просто. Ее родители тоже были в друидистской общине. Они разбились, когда ехали на своем автомобиле за город. Гилберт был давним другом ее отца и не смог обойти стороной такую беду. Ему удалось добиться опеки над маленькой Мартиной, и с тех пор она заменила ему дочь. Несмотря на то, что Гилберт пытался обеспечить девочке счастливое детство, смерть родителей сказалась на ее характере. После того ужасного случая ничто уже не могло поколебать ее. Она была словно скала — ледяная и нерушимая. Даже теперь, когда община теряла многих хороших друзей, Мартина вела себя спокойнее всех, демонстрируя невероятную смиренность.

— Гилберт? Ты слышишь меня? — Вернул его на землю голос женщины.

Он тряхнул головой и отвел взгляд.

— Я видел кое-что. Ты права. Мы должны были потерять троих. Один уже ушел. — Сокрушенно заговорил мужчина. — Но есть еще одно…

— Ты знаешь кого? — Предположила она.

— Нет-нет, — закачал головой старик, — но я знаю кто.

— Что? — Неожиданная новость повергла Мартину в шок, и она выронила из рук чашку с остатками зеленого жасминового чая. — Знаешь, кто убивает???

Гилберт кивнул.

— Но я не могу сказать. Ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Духи не велели мне.

Мартина ошарашено уставилась на него.

— Никому? Ты с ума сошел? — Она подошла к старику и затрясла его за плечи. — Это же убийца! Он же убивает наших братьев и сестер!

— Мартина, Мартина, успокойся. — Пытался остановить ее мужчина. — Я не должен говорить, потому что эти три жертвы должны быть принесены. Так мне сказали.

Девушка с негодованием посмотрела на него и, отпустив руки с его плеч, выбежала прочь из комнаты.

— Прости! — Крикнул Гилберт ей вслед. — Прости, — повторил он чуть тише.

* * *

Алан терпеливо ждал у кабинета замдиректора и то и дело бросал неопределенные взгляды на его секретаршу, не особенно обращавшую внимания на молодого стажера.

Хоулмз пятый раз за последние тридцать минут посмотрел на часы, когда его, наконец, вызвали к Теренсу.

Тот явно был чем-то озабочен, но Алан не придал этому значения, чуть ли не с порога, начав выкладывать всю небогатую информацию, которую ему удалось собрать.

— Сэр, я удостоверился, что никто из жертв не имел каких-либо специфических знакомств за пределами общины. — Протараторил молодой человек, присаживаясь напротив стола замдиректора, который, очевидно, без энтузиазма высушивал пламенную речь юноши.

— Также я установил, что…

— А что это было не очевидно на первый взгляд? — Перебил его Теренс полубоком повернувшийся к окну и раздвинувший жалюзи так, что теперь солнце светило парню прямо в глаза.

— Нет, сэр. Насколько я знаю, агенты Марлини и Робинсон эту информацию не проверяли. — Попытался оправдаться он.

— Они поручили проверить ее Вам? — Строго спросил Теренс.

— Нет, сэр. — Уже менее активно ответил Хоулмз.

— Тогда почему Вы взялись за нее?

— Я… Я посчитал возможным это проверить, так как подумал…, - запинаясь бормотал молодой человек, чей пыл также быстро угас как и вспыхнул.

— Тогда я не думаю, что Вам стоит говорить об этом мне. — Отмахнулся от него Теренс. — Агент Марлини Ваш непосредственный начальник и Вы должны докладывать все именно ему, а теперь, прошу прощения, мне некогда.

Алан вскочил с кресла пораженный такой безрассудностью (как ему казалось) начальства и уже порывался покинуть кабинет, когда опомнившийся Теренс остановил его.

— Стоп! Алан! Ты мне пригодишься! — Чуть ли хлопнув себя по лбу, воскликнул тот.

Алан мгновенно просиял и чеканным шагом подошел к замдиректора.

— Я хочу, чтобы ты отправился вот по этому адресу, — мужчина быстро начеркал на бумажке нужную улицу и протянул ее собеседнику, — и последил за неким подозрительным типом. Питер и Кет…, то есть агентов Марлини и Робинсон я оповещу.

— Что я должен буду обнаружить? — Весь внимание смотрел на него Хоулмз, исполненный чувства долга.

— Все что покажется тебе подозрительным записывай, фотографируй, снимай, а через несколько часов я пришлю тебе подмогу. — Теренс одним взмахом руки пресек возможное сопротивление молодого человека, пытавшегося уверить начальника, что он и сам прекрасно справится. — Все иди! — Приказал он и тот беспрекословно подчинился.

— Вот и славно. И рыбку съели, и тарелку не помыли. — Будучи довольным, пробормотал замдиректора, когда дверь за Аланом захлопнулась.

* * *

— Теренс звонил. — Предупредила Кет напарника, когда они зашли в придорожное кафе перекусить. — Сказал, что Алан сегодня немного задержится и вообще вряд ли сможет составить нам компанию.

— О, его похитили инопланетяне? — С юмором спросил Марлини.

— Не знаю. — Безразлично ответила девушка.

Марлини посмотрел на женщину, чуть исподлобья, подпирая щеку, слегка сжатым кулаком. Кетрин задумчиво смотрела в окно, за которым пробивалась весна, спешащая захватить побольше власти в теплый солнечный день, отвоевать его у противной, упрямой зимы. Она закусила нижнюю губу, подавляя чуть нахлынувшую улыбку, и Питеру до смерти хотелось сейчас спросить ее, о чем она думает, но он предпочитал просто наблюдать за ней, наслаждаясь ее отвлеченным спокойствием, которое так редко наступало. Он как терпеливый фотограф-натурист наблюдал за своим объектом, боясь любым шорохом спугнуть.

Появилась официантка, принесшая им кофе и наггетсы, в ярко-желтой, как сегодняшнее солнце панировке.

— Оливер узнал кое-что о тех делах в Южной Каролине и Айдахо. — Наконец проговорил он, так тихо, будто надеялся, что Кет не услышит.

— И что?

— Связь доподлинная. Способ убийства тот же, характер нанесения ран одинаковый, сила удара, размах все идентично. Очевидно, что это наш религиозный фанатик.

— Убитые тоже друиды? — Отхлебывая холодный кофе, уточнила Кет.

— Да. — Кивнул Питер. — Они состояли в местной общине. Из-за того что там друидизм не слишком развит, то и связь поначалу не установили. Хотя на теле одного из убитых были обнаружены татуировки, похожие на те, что были у нас.

— Ну, сегодня татуировкой уже никого не удивишь. — Развела руками Кетрин. — Полиция могла и не понимать ее символики. Да и к тому же большое количество людей делает тату, не задумываясь над ее значением. Просто понравился рисунок и все. — Констатировала она.

— Ты права. — Согласился Питер. — По-моему, наш юный коллега пытался установить какую-то связь между всеми убитыми, помимо, естественно, принадлежности к общине.

— С чего вдруг? Есть вообще какая-то связь? — Удивилась женщина.

— Это у него и спросим. — Подернул плечами Питер.

* * *

После своего ухода из Бюро Сарк еще долго слонялся по улицам, размышляя о прошлом и настоящем, вспоминая детство, юность, армию, старых друзей, новую жизнь.

Он вспоминал золотые поля Колорадо, где у бабушки и дедушки на ферме проходили его каникулы. Скалистые горы с заснеженными вершинами, сменяющиеся великими долинами, переливающиеся всеми оттенками зеленого, желтого, красного, синего мелькали перед глазами, словно все это он видел только вчера. Горная река и вытоптанные пастбища, ели и подвесные мосты, родео и песчаные дюны, местность, пересеченная узкими железными дорогами позволяли познать всю красоту этого мира.

Сарк вспомнил как однажды, когда во время очередных летних каникул он познакомился с одним соседским мальчишкой — Брайаном — чуть старше его и они, как и все дети, быстро сдружились. Однажды утром Аарон и его новый товарищ, отпросились у родителей погулять подальше от дома, посмотреть городища в скалах. Они прошарили, наверняка все уголки, дотоле неизведанные, залезли во все расщелины, сотни раз спускались и поднимались, заглянули во все пещеры и распотрошили миллионы зарослей. Умаявшись, парнишки, наконец, решили пойти домой, когда нечаянно наткнулись на еще одну незнакомую пещеру. Естественно, пройти мимо нее было невозможно. Но когда Брайан подошел ближе и посветил в нее своим карманным фонариком, оттуда со свистом вылетело черное облако пыли и припорошило ему глаза. Мальчишка зажмурился и стал со всей дури растирать глаза. Аарон подскочил к другу и попытался его остановить, но бесполезно. Брайан упал на землю и стал, будто одержимый, кататься по ней. Его пронзала жуткая боль, как от огня. И только через несколько минут мальчик немного упокоился, хотя глаз и не мог открыть. Аарон проводил его до поселка и уже там перед ним, врачом и родителями Брайана открылась страшная картина — когда-то яркие, светлые глаза ребенка были покрыты густой белой пеленой. Ребенок полностью ослеп. Аарон рассказал обо всем произошедшем в деревне, но поиски той пещеры не увенчались успехом — она, словно, заросла. Ни входа, ни выхода, ни единого следа о бывшем существовании. Все вокруг поросло густым кустарником и не осталось ни единого свидетельства того, что несколько часов назад там была лазейка. Жители посчитали, что парень просто ошибся, заблудился и больше искать не стали.

С тех пор Аарон больше никогда не приезжал на каникулы к деду и бабушке. Он слышал, что Брайан попытался адаптироваться в жизни, ходил в спецшколу, посещал особые курсы, даже закончил колледж и работал в местной газете, но после смерти родителей спился и закончил свою жизнь под колесами поезда.

Аарон вспоминал все это и думал, что мог бы вполне оказать на месте Брайана. И в мыслях у него вертелась одна фраза, сказанная его дедом в ночь происшествия:

— Никогда не лезь туда, где тебя быть не должно.

Всегда ли он действовал этому правилу?

* * *

Алан уже три часа безвылазно сидел в автомобиле, переключая радиоканалы, пытаясь хоть как-то себя развлечь. Он уже пересчитал все розовые кусты у дома, все окна по одну сторону подъезда и по другую, пересчитал количество прохожих, распределив их по нескольким категориям: блондины, брюнеты, рыжие, лысые, седые; стройные и толстые; старые, молодые, дети и подростки; идущие в одиночестве, в паре, в большой компании; проходящие мимо или идущие в какую-то конкретную квартиру; выходящие и приходящие; те, кто завел диалог с мужчиной у парадного входа и не обратившие на него внимания.

— Та-ак… — без интереса протянул парень, наблюдая за очередным незнакомцем. — Ты у нас пятый в группе лысых, тринадцатый среди тех, кто поздоровался с домоправителем, седьмой из худощавых и четырнадцатый из подгруппы от 40 до 55.

Он уже отметил себе в блокноте еще по одной галочке в каждой из категорий населения, когда заметил, что к соседнему дому приближается возможный подозреваемый. Этот человек сразу бросался в глаза не только своим внешним видом, но и какой-то неуверенностью: он то и дело озирался по сторонам и чуть было не сбил с ног женщину, прогуливающуюся с коляской.

Алан схватил фотоаппарат и стал многократно снимать этого незнакомца, безуспешно пытаясь уловить его лицо.

Как только незнакомец скрылся за углом дома, Алан выскочил из автомобиля и побежал за ним. Стараясь сделать так, чтобы его не заметили, парень зашел вслед за тем мужчиной в подъезд. Взбежав по лестнице на нужный этаж, он остановился посреди коридора, оглядываясь по сторонам, но его неожиданно схватили сзади и заволокли в темный угол.

— Cad atá uait? Cé go bhfuil tú? Cén fáth a bhfuil tú a leanúint liom?[9] — Напористо, сдавливая горло, прошипел незнакомец.

— Я…я не понимаю, — задыхаясь, шептал Алан, пытаясь освободиться от удушливых объятий.

— Cé go bhfuil tú? — Повторил свой вопрос незнакомец, еще сильнее зажимая Хоулмза.

— Я…подождите…я…агент ФБР. Я, подождите….я… — Тот попытался достать из кармана документы, но любое движение возвращалось еще более сильным удушьем.

— Tá tú aon rud a dhéanamh anseo[10]… - пробормотал незнакомец и со всей силы ударил Алана по голове. Тот обмяк и сполз на пол.

Мужчина перевернул своего преследователя и прошарил его карманы, найдя документы и внимательно осмотрев их, он подхватил парня на руки и вынес во внутренний двор дома, убедившись, что его никто не видит, сбросил тело рядом с мусорными контейнерами.

— Logh[11], - пролепетал он и быстро вошел обратно в дом.

* * *

Аарон Сарк уже подходил к дому, когда на пороге подъезда его остановил домоправитель — мистер Катчерстен.

— Мистер Сарк, — на его лице выражалось необыкновенное беспокойство и озабоченность, — я хочу, чтобы Вы пошли со мной. — Он потянул мужчину за руку.

— Что случилось? — Не менее беспокойно спросил Сарк, нехотя подчинившись воле собеседника и шагая вместе с ним.

— Я только что видел кое-что. Помните, Вы говорили о незнакомце? Помните?

— Ну… — Кивнул Сарк.

— Этот незнакомец действительно какой-то странный! — Подтвердил Катчерстен опасения Сарка.

— Что случилось? — Теперь уже не сопротивляясь, уточнил тот.

— Я видел сегодня, почти перед Вашим приходом. Он пришел. Пошел к себе и как только он прошел, за ним побежал какой-то молодой человек. Совсем юный. Он следил за ним. Это точно.

— Ну, это, наверное, из ФБР. Я сегодня обратился к ним. — Предположил Сарк, когда оба мужчины вошли в подъезд соседнего дома.

— Да? — Переспросил удивленный Катчерстен. — Не знаю. Но только спустя несколько минут незнакомец пролетел мимо меня как пуля, а этот юноша так и не вернулся. Я хочу узнать, что с ним, может быть. — В его голове промелькнуло самое ужасающее предположение.

— Нужно идти к хозяину. — Предложил Сарк, когда мужчины осмотрели коридор этажа, на котором располагалась квартира подозрительного мужчины.

— Да, Вы правы, да! О! — Домоправитель вовремя заметил открытую дверь заднего входа, когда мужчины уже спустились вниз. — Пойдемте! — Позвал он спутника.

Мужчины вышли на улицу и сразу же заметили, что за мусорным контейнером лежал тот самый молодой человек — Алан Хоулмз.

Сарк и Катчерстен подбежали к нему и перевернули на спину. Аарон прощупал пульс и облегчено сказал:

— Он жив. Нужна скорая.

Его голос разбудил потерявшего сознание Алана и тот зашевелился. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится, но добрые глаза мужчин стоящих над ним дали ему понять, что беспокоится не о чем.

— Сынок, не бойся. Лежи. Сейчас приедет скорая. Они тебе помогут. — Заботливо произнес Аарон, придерживая Хоулмза, пытавшегося встать.

* * *

Мартина сидела на той самой скамейке в саду и недвижимо смотрела в одну точку. Она думала над словами Гилберта и не понимала его.

«Как можно руководствоваться какими-то пустыми заветами, если на кону стоят жизни твоих друзей?» — Думала она: «Разве, должны духи заставлять смиренно ждать нас своей участи? Разве могут они остановить нас в попытке сопротивления неминуемой смерти?»

— Могут. — Словно услышав ее внутренние вопросы, ответил Гилберт, с трудом, вышедший на веранду.

Мартина инстинктивно подскочила, чтобы помочь старику, но обида, затаенная в глубине души не дала ей сделать этого.

— Прости меня, дорогая, но я действительно ничего не могу сделать, — старик, не пряча слез, повернулся и, с трудом переступив порог, скрылся в доме.

— Нет! Ты слышишь? Нет! Этого не повторится! Не повторится! Нет! — Мартина упала на землю и, сжав в кулаках остатки сухой листвы и травы, разрыдалась.

* * *

— Ну и что ты скажешь в свое оправдание? — Назидательным тоном спросил у Алана Марлини, стоящий вместе с Кетрин у дверей больничной палаты, где только что Хоулмза осмотрел врач.

Алан посмотрел на своих наставников как щенок, напрудивший в новые итальянские туфли хозяйки.

Недовольная Кетрин то и дело постукивала ногой по полу, ожидая ответа, а Питер, не менее сердитый, смотрел на своего юного напарника, как отец на несовершеннолетнюю дочь, пришедшую домой в юбке навыворот.

— Я что еще должен оправдываться? — Переспросил Алан, задетый подобным отношением и отсутствием сочувствия.

Кет бросила на него взгляд «Нет, вы посмотрите-ка на него, он еще и выпендривается!?» отчего у Алана сердце в пятки ушло и он думал, что его прямо сейчас отправят к праотцам. А заговорщический тон Марлини заставил парня поверить в эти подозрения:

— Кетрин, мне кажется, что нам проще его убить. — Питер, взял со стола бумаги, оставленные доктором после осмотра, и внимательно прочел его заключение.

Робинсон хмыкнула в усмешке и подошла к молодому человеку. Она подняла его лицо и осторожно дотронулась до рассеченной брови.

— Больно? — Уже более заботливо спросила она.

Алан покачал головой.

— Немного.

Кет сжала губы и кивнула: «Все мужчины одинаковы!»

— Ты расскажешь нам что произошло? — Поинтересовался Питер, отложив бумаги, присаживаясь на рукоятку кресла, в котором уже расположилась Кет в выжидательной позе.

Алан тяжело вздохнул и понял, что сейчас его ждет неимоверная пытка.

— Может, вы, хотя бы, предложите мне кофе?

* * *

Кет и Питер с довлеющей выжидательностью смотрели на Алана, жадно поглощавшего обед, принесенный официанткой. Он был настолько голоден, что забыл про то, зачем на самом деле агенты поплелись за ним в это Богом забытое кафе.

Питер хотел уже отобрать у Хоулмза тарелку, но Кетрин предупредительно остановила его.

— Сначала пряник, потом кнут. — Педагогично отметила она, и Питер со вздохом согласился.

Наконец, Алан насытился и, довольный, расслаблено раскинулся на диванчике.

— Ну, излагай. Бэтмен. — Не преминув подколоть молодого человека, приказал Питер.

Кет благоразумно сделала вид, что не заметила подобной издевки и опустила взгляд, прикрыв лицо ладонью.

— А что тут скажешь? Я был отправлен помощником директора Теренсом следить за неким подозреваемым, который, судя по всему, был каким-то образом связан с нынешним делом. Я не знаю, кто этот человек и как его зовут, мне дали только его словесное описание. Я должен был ловить всех подозрительных личностей.

— И ты поймал. — Поддел его Марлини.

Алан сгримасничал, но продолжил рассказ.

— Я знаю, что вы оба об этом думаете, но этот человек действительно сразу бросается в глаза. Я сделал несколько снимков. — Алан пошарил по карманам, но понял, что фотоаппарат остался в его автомобиле.

— Да, мы получили эти фотографии. — Подтвердила Кет и разложила эти фотографии по столу. Питер внимательно осмотрел их и одним взглядом велел парню продолжать.

— Потом я побежал за ним и… вот. — С катастрофической сокрушенностью указал тот на шишку у себя на затылке.

— Ясно. Нужно отдать фото в лабораторию, чтобы посмотрели можно ли из них что-то выжать. Проверить этого, — Питер тыкнул пальцем в фото, — по всем базам.

Кетрин подчиненно кивнула и сгребла все фотографии.

— А мы с тобой, Бэтмен, пройдемся до места происшествия. — Приказным тоном обратился Питер к Алану.

* * *

Мужчина, смотрящий из окна на истерику Мартины время от времени качал головой из стороны в сторону. Он еще долго наблюдал за тем, как та билась в скорбящих конвульсиях, пока к ней не подошли две другие девушки и волоком не оттащили в дом.

Мужчина задернул занавеску и подошел к лаковому секретеру высотой метра в полтора с пятью узкими выдвижными ящичками и небольшим искусственно состаренным зеркалом посередине. Отодвинув один из ящичков, он достал оттуда коричневый пакет, закрепленный сургучовой печатью с изображением лучника, и аккуратно вскрыл его. Мужчина вытащил из пакета желтую промасленную бумажку и раскрыл ее. На ней высохшими, полу выцветшими чернилами были написаны какие-то странные знаки из длинных и коротких палочек, соединенных в нечто наподобие веточек и прутиков. Человек внимательно прочел все знаки и снова положил бумагу в пакет, вместо нее вынув маленький пузырек с белым порошком.

В это время дверь скрипнула и на пороге комнаты появилась совсем юная девушка, почти девочка.

— Брат Адам, ты нужен внизу. — Писклявым голосочком позвала она.

Мужчина от неожиданности выронил пузырек, и все его содержимое рассыпалось по ковру. Он спешно прикрыл это недоразумение и ответил, что скоро придет.

Девочка не заметила или не захотела заметить случившуюся неприятность и, качнув головой, захлопнула за собой дверь.

Брат Адам поспешил собрать рассыпавшийся порошок обратно в пузырек, но его крупицы остались на ковре и чтобы не привлекать внимания он затер их в ворс. Сложив пузырек в пакет и, убрав все в секретер, мужчина быстро вышел из комнаты и спустился вниз, где его ждали Мартина и Гилберт.

— Присаживайся, брат Адам, — вежливо пригласил его старик, похлопывая по дивану, рядом с собой.

Мужчина напряженно прошел в комнату и сел, куда ему указали.

— Что-то произошло, Гилберт? — Стараясь подавить волнение, спросил он.

— Нет, все хорошо. Только есть один момент. Скажи, ты ведь был вчера на обряде? — Издалека начал старик.

Адам неуверенно кивнул.

— Скажи, заметил ли ты что-то или кого-то подозрительного вчера? Может быть, кого-то не было, а мы не заметили?

— Нет. Я не заметил ничего. Я не обратил внимания. Все были. — Адам бросил на Мартину обеспокоенный взгляд и неуверенно добавил: — Кажется.

— То есть ты не уверен? — Напористо, словно на допросе, уточнила женщина.

— Не уверен. — Лепетал Адам, как двенадцатилетний мальчишка, пойманный за курением. — Но ведь должны же были быть все.

— В том то и дело, что должны были… — Огорченно отметил Гилберт.

— То есть кого-то не было? — Переспросил Адам.

Гилберт пожал плечами.

— Возможно, что убийца есть среди нас. — Ответила Мартина.

— Что???

— Да. Есть подозрения, что это кто-то из нас. — Подтвердил Гилберт.

— Кто? Кто это может быть? Никто же не выходил из дома? Все, кроме… — Адам, чуть было не проговорился, но вовремя остановился, и добавил: — Все были на обряде. Все. — Будто пытаясь убедить себя и окружающих, проговорил он.

— Хорошо, Адам, прости за беспокойство. Мы просто должны были спросить. — Успокоил его Гилберт. — Иди. Нам нужно еще кое с кем поговорить.

Адам поднялся и еле-еле зашагал к двери.

— Я не знаю, за что можно убивать их, но тот, кто делает это, должен знать, что если не сейчас, то очень скоро его тайна станет явью. — Обратившись к Гилберту и Мартине, с суровым видом проговорил он, словно на самом деле знал правду.

* * *

— Ладно, Алан, предположим, что ты был здесь. — Марлини и Хоулмз остановились у бордюра на том месте, где стоял автомобиль Алана. — Потом что?

— В подробностях или первые пару часов можно пропустить? — Попытался пошутить тот, но Питер состроил такую гримасу, которая сама за себя говорила, что он не намерен сейчас развлекаться. — Ладно, ладно. Я понял. В общем, этот мужчина появился оттуда. — Указал Алан. — Шел очень быстро, постоянно озираясь. Я его сфотографировал, а когда он зарулил за угол побежал за ним. Он скрылся в подъезде, я за ним. Потом мы поднялись и там, в коридоре он меня и прижал.

— Он сразу тебя ударил? — Уточнил Питер.

— Нет, еще что-то говорил на ирландском, кажется.

— На ирландском?

— Ну да. По-моему. Я плохо в этом разбираюсь. Я хотел показать ему документы, а он меня пришиб. — Алан потер болевшую шишку на затылке и поморщился.

Питер кивнул и осмотрелся.

Как раз в это время из полицейского участка возвращались те мужчины, которые обнаружили Алана. Марлини подошел к ним и попросил поговорить.

— Я понимаю, что вы уже все рассказали в полиции, но не могли бы вы повторить все лично. Сейчас.

Аарон Сарк и мистер Катчерстен переглянулись и согласились.

— Пройдемте ко мне. — Пригласил домоправитель.

Мужчины поднялись на второй этаж в его квартиру.

Это была небольшая двухкомнатная квартирка с кухней, совмещенной с гостиной. Агенты и Сарк расположились на мягкой тафте, у стены, пока Катчерстен готовил им кофе.

Алан внимательно осматривал обстановку, пропуская мимо ушей диалог Марлини и Сарка.

— Скажите, мистер Сарк, не могли бы Вы рассказать нам о том, почему этот незнакомец заинтересовал Вас? Ведь именно Вы обратились к заместителю директора Теренсу с просьбой проследить за ним?

— Да, сэр. Теренс мой старый друг и я надеялся на помощь. Как видно, не зря. Этот незнакомец, я его даже не сразу заметил, он не понравился мне только когда я увидел в окне нечто странное. Он молился. — Стал объяснять Сарк.

— И это странно? — Перебил его Алан.

— Нет, сэр. Странно не то, что он молился, а то, как он молился. У него в комнате какой-то алтарь. Уж не жертвенный ли? — Заинтересовался Сарк, словно агенты знали ответ на этот вопрос. — И потом эти убийства.

— То есть ничего определенного Вы сказать не можете? — Уточнил Питер.

— Я могу. — Ответил Катчерстен, принесший кофе. — Я видел этого человека несколько раз. И каждый раз именно в те дни, когда происходили убийства. Он отправлялся куда-то в своем странном плаще поздно вечером, а возвращался только утром.

— Но это еще не говорит. — Попытался перебить его Алан, взявший чашку кофе в руки.

— Нет, сэр, но молился он именно каждый раз, перед тем как отправится куда-то. И однажды я видел, что на рукаве его плаща — кровь! — Пораженно отметил Катчерстен.

— Кровь? — Переспросил Марлини.

— Да. — Продолжил снова Сарк. — И руки у него все исцарапаны. Все.

— А хозяин той квартиры, в которой он живет, сказал, что этот незнакомец говорит по-ирландски. — Подняв вверх указательный палец, поучительно отметил Катчерстен.

— Хорошо, господа, как вы обнаружили… — Марлини на секунду задумался, как представить Алана, но предположив, что лучше было бы, чтобы эти люди думали, что они оба агенты добавил: — Агента Хоулмза?

— О, сэр. — Протянул Сарк и, усевшись поудобнее, будто бы собирался рассказывать долгую легенду, поведал агентам все их с Катчерстеном наблюдения.

* * *

— Давай-ка посмотрим, что ты мне принесла. — Нацепив очки и сев за компьютер, пробормотал эксперт.

Кетрин склонилась рядом с ним, смотря то на него, то на фотографию, то на монитор.

— Так-так-так, что это у нас? — Приговаривал мужчина. — Я могу сказать, что фото хорошего качества. Кто его делал?

— А, не спрашивай. — Отмахнулась Кет.

Мужчина усмехнулся и направил лупу на фотокарточку. Несколько минут рассматривая ее, он то кряхтел, то протяжно выдыхал через свои узкие ноздри, похожие на тонкие расщелинки в гроте, то неожиданно присвистывал.

— Так, сейчас мы выделим разные элементы лица с разных фотографий, — эксперт совершал хитроумные манипуляции с отсканированными изображениями и параллельно объяснял свои действия Кет, внимательно наблюдающей за ним. — Потом соединим их. Кое-что уберем… — Он пощелкал по отсканированному изображению, провел курсором по деталям на заднем фоне, выделил отдельные участки, увеличив резкость на них. — Кое-что добавим. И вот… Да, вот так… Вот что у нас получилось. — С торжественным видом он представил свою работу Робинсон.

— Потрясающе, Грэг. Великолепно. Ты можешь распечатать мне его? — Попросила восхищенная женщина.

— Само собой.

Принтер тут же отпечатал полученное фото, и эксперт вручил его Кет.

Поблагодарив мужчину за помощь, девушка уже спешила поделиться полученной информацией с напарниками.

— А как же благодарность? — Взглядом побитого щенка посмотрел на нее Грэг.

Кет ухмыльнулась и ответила уже на ходу:

— Прости, но мой жених против того, чтобы я целовала кого-то еще.

— Тогда передай ему, что если он будет слишком часто тебя бросать надолго, то его место мечтают занять очень многие! — Выкрикнул мужчина.

— Всенепременно!

* * *

Потомак в это время года принимал сине-зеленый оттенок, становясь похожим на оперение павлина в брачный период. Утки и лебеди с подрезанными крыльями, жадно клевали хлеб, щедро раскрошенный малышом в матросском костюмчике. Птицы ловко подхватывали ломтики своими оранжевыми плоскими клювами и неистово трепали корки в воде, размягчая их и тут же заглатывая с предвкушением деликатеса.

Оливер вышел к лодочной станции, в маленьком порту которой нетерпеливо трепыхались, чуть покачиваясь лодки разного пошиба: от скромных синих яхточек с белыми, как фата невинной невесты парусами до роскошных катеров блестящими кипельными боками, отсвечивающими на ярком солнце.

Уинстер прошел по дощатому полу портового мостика на краю которого, свесив ноги, сидела та девушка из клиники Аюрведы.

— Вы хотели меня видеть? — Спросил он, щурясь.

Девушка быстро оглянулась, словно, не ждала никого, но, увидев агента, улыбнулась, мелко, натянуто, даже не стараясь изобразить искренность.

— Агент Уинстер, присаживайтесь. — Пригласила она, чуть пододвинувшись.

Оливер пренебрежительно посмотрел на воду и покачал головой.

— Боюсь, что мои туфли не хотят купаться сегодня.

Девушка усмехнулась и тут же вскочила на ноги.

— Тогда давайте пройдемся, — предложила она.

Они обратно прошли по пристани, выйдя к окрашенной вчера ночью, багряно-алой будке сторожа, сейчас мирно посапывавшем на скамейке у входа в свою лачугу.

— Я вспомнила кое-что. — Полушепотом произнесла девушка. — Тот мужчина…

— Альберт Камерон? — Перебил ее Оливер.

— Да. Он обращался к нам по рекомендации.

— По рекомендации?

Девушка остановилась у чугунных перил, отгородивших пруд от набережной, и отчаянно вздохнула.

— Он пришел к нам после звонка из Айдахо. Нашему старшему мастеру позвонил какой-то мужчина и попросил помочь. Насколько я поняла, они с Альбертом когда-то учились вместе. После этого звонка, Камерон пришел к нам.

— Как звали того человека? — Оливер встал рядом с девушкой, наблюдая за бледно-желтыми бликами на чуть подернутой рябью воде.

— Я записала. — Она достала свернутую в четыре раза маленькую бумажку и протянула ее агенту.

— Джастин Геллер. — Прочитал мелкий, скупой почерк девушки. — Отлично. Ты видела его?

Девушка покачала головой.

— Только слышала, как Альберт с ним говорил. Он, просил его о помощи и просил, чтобы никто не знал о его посещениях нашего центра.

— Все-таки кто-то узнал.

Оливер положил записку в карман и, вымученно улыбнувшись девушке, попрощался. Ветер, нахлынувший с реки, поднял воротник его пальто и утки, до этого вертящиеся вокруг разбитого буйка, встрепенулись, пытаясь инстинктивно взлететь, но смогли лишь расправить свои куцые крылья, направив их в сторону ветра.

* * *

Алан и Питер поднялись вместе с хозяином «нехорошей квартиры», Сарком и Катчерстеном на этаж, где Хоулмз получил по голове.

— Хорошо, господа, подождите здесь. — Предупредительно обратился Марлини к мужчинам. — Алан, пошли. — Махнул он рукой.

Агенты подошли к двери и несколько секунд слушали тишину за ней. Марлини подал хозяину знак, чтобы тот открыл ее. Мужчина два раза провернул ключ и отступил назад. Агенты осторожно открыли дверь и, озираясь, прошли внутрь.

Квартира была пуста. Арендатор, судя по всему, не особо беспокоился об уюте. В большой комнате телевизор был задвинут в угол и повернут к стене экраном, а по центру размещался тот самый постамент, о котором говорил Сарк.

— Вот, видите! — Указал Аарон не него.

Марлини покачал головой и присел на корточки, рядом.

На каменном алтаре с гладкой круглой поверхностью был высечены три круга с зарубками.

Питер вытащил из кармана телефон и быстро набрал номер напарницы.

— Алло, Кет. Ты нужна мне. — Сказал он, обратив на себя внимание мужчин, стоящих посреди комнаты и разглядывающих каменное изваяние.

— В таком случае, обернись. — Ответила Кет, уже присоединившаяся к агентам.

Марлини обернулся и, увидев ее, растянул улыбку.

— Привет. Я хочу, чтобы ты посмотрела. — Пропуская ее, он отступил.

Кетрин прошла к постаменту и присела рядом.

— Это огам. Письменность древних кельтов с целью изменения обстоятельств. — Пояснила она. — Нужно сфотографировать. — Обратилась девушка к напарникам. — Эти круги, — указала она пальцем, — обозначения миров — верхнего, нижнего и среднего. Эти зарубки — огамические буквы, каждая из которых имеет отношение к каждому определенному этапу бытия. Скорее всего, на этих зарубках он располагал ветки и прутики от разных деревьев, соответствующих определенному смыслу. Ветки нужно расположить в строго отведенной им зоне, чтобы они несли в себе необходимую энергию.

Кетрин поднялась и подошла к Питеру.

— Круг для кельтов это символ движения, в нем уже заложен какой-то путь к некой цели. Но для движения нужен толчок — обстоятельство, сила, которая будет постоянно водить движение по этому кругу. Огам и есть эта система толчков. Каждая точка круга — сила, подталкивающая круг. Выбор точек зависит от того какая цель стоит перед магами.

— А если ветки поменять местами, если одну точку расположить не там, где она должна быть? — Поинтересовался Питер.

— Тогда поменяется энергия, поменяется цель и изменится результат. — Ответила женщина.

— И вы думаете, что это работает? — Удивился Алан.

— Не важно, верим мы или нет. Они верят в это, а это самое главное. От этого мы и должны отталкиваться. — Бросил агент через плечо.

— Кстати, Грэг смог создать в лаборатории фото с примерной внешностью нашего незнакомца. — Вспомнила Кет и достала из кармана распечатку. — Посмотрите, пожалуйста. Это он? — Протянула она фотографию Сарку и Катчерстену.

Мужчины переглянулись, некоторое время рассматривали изображение, а затем в один голос ответили:

— Да, это он.

— Но только у него шрам на лице. — Добавил Сарк. — Вот такой. — Он провел по своему лицу пальцем, указав расположение шрама.

— Хорошо, господа. Спасибо. — Поблагодарил их Питер. — Я думаю, вам лучше покинуть эту квартиру, чтобы не затоптать следы. Если вы еще понадобитесь, мы обратимся к вам. — Вежливо предупредил он.

— Да, да. Конечно. Вы знаете, где нас искать. — Согласились мужчины и все трое вышли из квартиры.

— Ну что скажешь? — Вновь обратился к напарнице Марлини. Кетрин перевела взгляд на каменный алтарь и снова на напарника.

— Не думаю, что этот человек и есть убийца.

* * *

В то время как агенты ФБР обыскивали его квартиру, незнакомец блуждал по улицам малознакомого ему города в поисках пристанища. Его миссия еще не была выполнена, а оставаться на улице было опасно. Вполне возможно, что его внешность в скором времени появится в новостях и на информационных стендах.

Он бесцельно прошел уже полгорода, так и не осознав как поступить. Вернуться обратно означало добровольно сдаться полиции, искать новое жилье слишком утомительно, а находиться у всех на виду значило подвергнуть себя еще большему риску.

Незнакомец завернул за угол старого двухэтажного здания на окраине города, которое когда-то было офисом компании по производству куриных полуфабрикатов, а теперь просто никому не нужным заброшенным складом. Мужчина осмотрелся и решил испытать судьбу. Может, сам Бог послал ему эту развалину?

Он с трудом нашел вход в здание и оказался в темном, мрачном коридоре, заваленном пустыми картонными коробками со стершимися клеймами и деревянные полусгнившие ящики. Мужчина снял капюшон и осторожно прошел вглубь коридора. В самом его конце была забитая старыми досками дверь с ржавыми гвоздями, которые ему не составило особо труда отодрать.

Пнув дверь, незнакомец оказался в просторном, но все еще темном помещении, редко освещенном пробиравшимся сквозь железные решетки светом.

Но именно такая полутьма и заброшенность устраивали его, не блиставшего коммуникабельностью. Он уселся прямо на пол, опершись на стену и, склонив голову на руки, стал еле слышно причитать.

* * *

— Каждый этап на круге — это определенный этап бытия. — Объясняла Кетрин напарникам, сидящим напротив нее в том же кафе, что и вчера, водя ручкой по фотографии. — Каждый символ имеет свое название и древесное воплощение. Это, — указала она на первый знак — Аннун — ему соответствует омела. Это мир прообразов. Дальше идет Кернуннос — мир причинный, зачаток, зерно. Этот Кернуннос и есть бог охотник — жнец. Дальше идут символы ростков, движения вперед, те самые точки, подталкивающие мир к движению. Вот этот знак выделен особо — Кетрин указала на некое подобие буквы Z — знак свободы и независимости, знак осознания смерти и противостояния ей, ее преодоление.

— Если этот знак выделен особо, значит, он имеет особое предназначение. — Предположил Питер. — Ты была права, вряд ли человек, составивший все это — убийца. Скорее он пытается преодолеть, изменить существующий порядок. Может, он знает, кто убийца и хочет его остановить.

— Тогда почему не обратится к нам? — Удивленно спросил Алан.

Агенты переглянулись и слабо улыбнулись.

— Если этот человек помешан на магии, он, скорее всего, думает, что только магия и сможет помочь. Он, наверняка, думает, что убийцу нельзя остановить обычными способами. — Пояснил Оливер.

— В мире друидов есть несколько магических законов, которым они слепо повинуются. Их около десятка или даже больше, но самых основных пять. Согласно им все объекты мира нашего, прошлого, будущего, которые когда-либо находились в контакте друг с другом продолжают взаимодействовать даже после того как непосредственный контакт был разрушен и чем дольше и сильнее был этот физический контакт тем крепче будет связь. Владение какой-то частью человеческого тела дает самую тесную связь. Поэтому друиды часто скрывали свои имена — знание имени давала возможность властвования над человеком. Это тоже своего рода контакт. Только самые близкие могли знать истинное имя жреца.

— Если вдуматься, то в этом есть здравый смысл. — Предположила Барбара. — Если наш убийца режет своих жертв, то он, таким образом, вступает с ними в тесную связь, устанавливает самый близкий контакт и получает власть над этим объектом.

— Может быть, он так вбирает в себя их силы, контролирует их и тем самым стремится к контролю над всей общиной. — Добавил вслед за ней Питер. — Ты говорила мне, что у друидов есть представление, будто бы элементы, имеющие общие черты подвержены одинаково власти.

— Да, это так называемый закон ассоциации. Если два объекта обладают общими признаками, то получая власть над одним, мы сможем управлять и другим. Если убийца устанавливает контакт над одним друидом, убивая его, то он получает долю власти над другими язычниками.

— Тогда убийца среди самих друидов. Только друиду выгодно использовать эти магические законы для себя. Но меня по-прежнему беспокоит наличие христианских канонов в жизни убитых. И по какому принципу вообще избрал преступник своих жертв. Почему именно их? Они не были самыми сильными в общине и не стояли у ее истоков. — Размышлял Питер.

— Нам нужно еще раз вернуться к биографии этих жертв. Как все они пришли к друидизму. Почему именно к нему? — Кетрин обхватила лицо ладонями и уставилась в одну точку над тарелкой с пиццей напротив Питера.

— Хм, — Алан, до сих пор не вмешивавшийся в разговор напарников, решил, что именно сейчас наступил удобный момент и, прокашлявшись, привлек к себе их внимание. — Я, прошу прощения, но может быть, нам стоит обсудить это дело более подробно, я постараюсь выяснить детали из прошлого жертв и мы могли бы обсудить это дело сегодня за ужином.

Четверо агентов переглянулись и перевели вопрошающие взгляды на мужчину.

— Я, конечно, понимаю, что у Вас могут быть свои планы, но мне кажется, раз уж нам пришлось работать вместе, то почему бы не попробовать встретиться в неформальной обстановке. — Алан застенчиво улыбнулся и почесал только начавшую заживать ссадину на затылке.

— Алан, я даже не знаю. — С сомнением произнесла Кет.

— Кет, я думаю, нам стоит присоединиться к Алану. Не каждый день мы получаем приглашение на ужин? — Ответил Марлини. — Ребята, вы не против?

— Ты же знаешь, что мы за любой кипишь кроме голодовки. — Усмехнулся Оливер.

Робинсон, все еще нерешительно, пожала плечами.

— Тогда я жду вас сегодня вечером в семь часов. — Просияв, ответил парень.

Питер в знак согласия крепко пожал стажеру руку и незаметно подмигнул Кетрин, ответившей ему мимолетной улыбкой.

* * *

— Гилберт? Можно с тобой поговорить?

В спальню старика вошел брат Адам. Гилберт сидел на кровати и рассматривал фотографии в альбоме. На вопрос вошедшего он кивнул и отложил снимки.

Брат Адам присел рядом со стариком и еще несколько минут не решался начать разговор.

— Я знаю, что ты пришел сказать мне. Я тоже знаю это. — Проговорил, наконец, сам Гилберт.

Адам изумленно посмотрел на него.

— Откуда? И почему… — Попытался спросить он, но старик перебил.

— Почему я не остановлю это? Потому что не могу. Думаешь, я не пытался? — Риторически спросил он. — Пытался. Только все без толку. — Сокрушенно ответил он сам себе. — Я не могу остановить и, знаешь, что самое страшное?

Адам вопросительно посмотрел на него.

— Я знаю, кто будет следующим. — Мужчина положил ему на плечо свою сморщенную худую руку и крепко сдавил.

— Хаос и Порядок всегда идут вместе? Ведь так? — Загадочно произнес Адам и отвернулся к окну.

— Так, брат. Так. И не нам это менять.

* * *

На ужин к Алану Кет оделась совсем непринужденно. Вместо ее будничных строгих костюмов на ней были голубые джинсы-клеш, ботинки на низком каблуке, клетчатая бордовая рубашка с закатанными рукавами и короткая кожаная курточка.

— Прости, что задержалась. — Она села на переднее сиденье машины Питера, по договоренности заехавшего за ней перед ужином. — Нужно было раздать кое-какие указания. — Кет слабо улыбнулась, пристегивая ремень.

— Майкл уже вернулся? — Спросил мужчина, наблюдая за ней.

Женщина приоткрыла окно рядом с собой и медленно вдохнула. «Майкл», — подумала она: «Нет, сегодня я не хочу говорить о нем».

— Знаешь, когда мне было лет двенадцать, я впервые поняла, что значит «запахло весной». Я шла домой от подруги в начале марта и, хотя, еще лежал снег, уже чувствовался устойчивый аромат новой жизни. — Кетрин повернулась к Питеру и подарила ему еще одну лучезарную улыбку. Она уже давно так не улыбалась ему и у Марлини мурашки по коже побежали от этого. Он уже забыл, о чем спрашивал и как загипнотизированный смотрел на женщину перед ним.

— Мы так и будем стоять или все же поедем? — Все еще улыбаясь, спросила она.

Дорога была свободной и светлой и они быстро оказались у дома Алана.

— Наши молодожены уже здесь. — Кивнула в сторону знакомого автомобиля Оливера Кет, выйдя из машины.

Марлини лишь что-то пробормотал и, понуро опустив голову, поплелся за женщиной. Она сегодня была в неопределенно игривом настроении и всю дорогу вспоминала какие-то глупости из детства. Питер внимательно слушал ее, изредка поддакивая и смеясь, но почему-то ему не было радостно.

— Ты взял что-нибудь с собой? Не прилично ходить в гости с пустыми руками. — Нашептывала она на ухо напарнику, пока они ехали в лифте.

Питер развернул половинку своей кожанки и показал край бутылки Bacardi, поиграв бровями и уловив довольную ухмылку девушки.

— Ммм, Марлини, да ты знаешь, как удовлетворить женщину, — двусмысленно произнесла она.

Питер не узнавал самого себя. Он так ждал, когда Кет, наконец, перестанет держаться от него на расстоянии и попытается хотя бы сделать шаг навстречу дружбе и вот, в этот вечер, который как никакой другой располагал к неформальной обстановке, Марлини не мог этому порадоваться. Как будто ты получил велосипед, которого ждал с пяти лет, но теперь в день совершеннолетия он тебе ни к чему.

Им открыл дверь Алан, на шее которого был повязан замысловатый фартук с изображением мускулистого мужского тела.

— Оооо, — протянул Питер и достал из-за пазухи свой гостинец.

— Спасибо. — Поблагодарил Алан и предложил агентам пройти в гостиную.

Им навстречу вышла невысокая худенькая девушка, примерно того же возраста, что и Алан и широко улыбаясь поприветствовала гостей.

— Мэган? — Кетрин вручила куртку Питеру, буквально впихнув ее мужчине в руки, и удивленно уставилась на хозяйку.

Из гостиной вышли Оливер и Барбара, уже чувствовавшие себя на правах принимающей стороны.

— Кетрин! — Мегги, удивившаяся не меньше, протянула агенту руки навстречу и, крепко сжав ее ладони, притянула к себе.

— Я и не подозревала, что мы так встретимся! — Воскликнула Кет, чуть отодвигаясь от девушки и рассматривая ее после долгой разлуки.

— Когда мы виделись в последний раз? — Широко улыбаясь, спросила она.

— О, давно, наверное, последний раз на похоронах твоего отца. — Улыбка Мэган тут же погасла и она лишь неуютно помялась.

— Да, точно.

Кет всегда чувствовала себя неудобно, когда люди говорили об ее отце и когда они с натянутым сожалением смотрели на нее, вспоминая об обстоятельствах его смерти. Она предпочла бы, чтобы эту тему вообще игнорировали.

Робинсон повернулась к напарникам, на чьих лицах читалось устойчивое желание узнать подробности.

— Это агент Марлини. — Представила Кет своего партнера.

— Очень приятно, Питер. — Тот нежно пожал руку хозяйке и учтиво поклонился.

Все прошли в гостиную и присели на диван, стоящий посреди комнаты. Воцарилась неуютная тишина обычная для общества знакомых, попавших в незнакомую обстановку.

— Вы давно живете здесь с Аланом? — Попыталась поддержать разговор Кет.

— Нет, пару месяцев. Генри помог найти ее через каких-то знакомых.

— Генри? — Удивился Марлини, все же решивший удостовериться в своих подозрениях. — Генри Теренс?

— Да. Генри Теренс. — Подтвердила девушка, не видя в этом ничего поразительного.

— Вы и с ним знакомы?!

Мэг посмотрела на Кетрин, но та только поморщилась, уходя от ответа, и снова обратилась к Питеру.

— Он мой дядя. Брат моего отца. — Пояснила она.

— Оооо… — Снова протянул тот.

«Генри…», — мысли Питера проскочили как арабский скакун на ипподроме у финишной прямой. Все сразу сложилось в единую картинку: Кет, знавшая Мэган, Теренс — друг семьи Робинсон и дядя Мэг, Алан — парень последней, его назначение.

— А Вы разве не знали? — Уточнила девушка.

— Я? — Указал пальцем на самого себя Питер. — Нет. Я тут, похоже, вообще как новый герой в сериале: ни ухом, ни рылом.

Кетрин усмехнулась на это замечание напарника, но ничего не сказала. Она села рядом с Оливером и Барбарой.

— Зато теперь мне понятно, откуда ноги растут. — Заметил Уинстер, тут же получив предупредительный взгляд от жены.

— В смысле? — Переспросила Мэг, но мужчина не ответил, а ее отвлек Марлини, рассматривавший книги на стеллаже под самый потолок.

— Интересуетесь английской классикой? — Поинтересовался он, взяв в руки томик Шекспира.

— Люблю почитать на досуге. — Небрежно пожала плечами Мэг.

— Признаюсь я, что двое мы с тобой,

Хотя в любви мы существо одно.

Я не хочу, чтоб мой порок любой

На честь твою ложился, как пятно.

Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,

Но у любви крадет за часом час.

Как осужденный, права я лишен

Тебя при всех открыто узнавать,

И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.

Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.

Что весь я твой и честь твою делю!

Кетрин почти сорвалась, чтобы не разрыдаться прямо там. Почему все должно быть так сложно, почему они просто не могут оставить все за закрытой дверью прошлого? Ей до безумия хотелось вскочить сейчас на ноги и пробежать три мили на полной скорости, чтобы ветер бил в лицо с такой силой, что тяжело было даже распахнуть глаза.

Сегодня вечером она приняла решение. Она так долго шла к нему и так долго сомневалась, но именно сегодня приняла это. Она скажет ему, скажет ему правду и даже если эта правда окажется ему ненужной, она будет честна перед собой и перед ним.

Марлини смотрел на расплывающиеся буквы тридцать седьмого сонета Шекспира на желтой рифленой бумаге с водяными знаками и хотел сейчас провалиться под землю. За каким чертом он вообще взял эту книгу? Он так хотел сейчас сказать ей, что все слова, все его поступки, все его взгляды — сегодня, вчера, каждодневно, были посвящены только ей. Он так много времени потратил на то, чтобы забыть ее и так мало понадобилось, чтобы снова вспомнить. Хватило трех секунд тогда в кабинете Теренса, когда он месяц назад увидел ее, чтобы вся его жизнь пронеслась перед глазами и новая волна сумасшествия нахлынула на него, покрыв с головой.

Но сегодня он принял решение окончательно оторваться от нее, сегодня он решил, что больше не позволит себе жить прошлым. Что бы ни произошло тогда, сейчас это уже не имеет значения и нужно лишь повернуться в другую сторону.

Оливер видел странную решимость в глазах Кет и Питера, только еще не мог понять, в чем она проявлялась. Он посмотрел на свою жену, но Барбара, как ни в чем не бывало, рассматривала модный журнал, мусоля его отполированные страницы. Она вообще делала вид, что ее не беспокоят странные отношения между напарниками. Иногда Оливера выводило из себя ледяное спокойствие своей жены.

Через несколько минут Алан позвал всех к столу и на время они забыли о неуютной паузе.

— Ммм… — Довольствуясь пищей, протянула Барбара. — Очень вкусно! — Похвалила она хозяина.

— Спасибо! Спасибо! — Смущенно поблагодарил тот.

— Он меня сегодня в плите и на метр не подпускал. — Добавила Мэган.

— Может, он подсыпал нам стрихнин? — Неприменул съязвить Марлини, наклонившись к напарнице, за что получил болезненный пинок в голень под столом.

— Алан да ты настоящий кулинар. Рыба приготовлена отменно! — Подхватила похвалы Кетрин, отвлекаясь от ехидства напарника.

— Спасибо еще раз. А Вам, агент Марлини, все пришлось по вкусу? — Поинтересовался Хоулмз.

— О, дааааа! — Наигранно ответил Питер, тут же опасливо оглянувшись на Кет, но та не подавала вида, что заметила это притворство.

Еще некоторое время молодые люди беседовали на отвлеченные темы: о погоде, музыке, кино, пару раз вспомнили случаи из прошлого, причем Питера так и подмывало каждый раз упоминать, по какой причине Алан назначен к ним в отдел, но лишь представив как медленно его труп может препарировать Барбара на своем столе к лаборатории Квантико, благоразумно промолчал.

— Вы, наверное, хотели бы поговорить об этих убийствах? — Перевела разговор Мэг, — Если я вам мешаю, то…

— Нет-нет. Мэган, Вы можете остаться. Все в порядке. — Заверил ее Оливер, облегченно вздохнув, после утомительной беседы ни о чем. — Я действительно хотел сказать, что нам удалось выяснить. Убитые на самом деле пришли к друидизму в разное время и в разном возрасте: кто-то совсем недавно, кто-то еще в юности.

— Мы попытались рассмотреть разные линии соприкосновения: от общих знакомых, которых ты уже искал, Алан, до посещения общих мест досуга. Но ничего так и не обнаружили. — Добавила Барбара.

— Кроме одного, — перебил ее Питер, — у них у всех есть некие пересечения в генеалогическом древе.

Алан удивленно уставился на мужчину.

— В генеалогическом древе? — Переспросил он.

— Да. — Качнул головой Питер. — У всех жертв предками были древние жрецы-друиды. То есть они пришли к язычеству не просто так. Когда-то, как только община стала действовать на территории Америки, они стали искать предков первых жрецов. Нашли некоторых — те и стали во главе общины. Поиски продолжились и уже когда человек со стороны хотел войти в общину его биографию тщательно проверяли, в том числе и на наличие в роду кельтов-друидов.

— То есть у нас определился не только мотив, но и основная характеристика жертв. Значит, мы точно знаем, кто может быть следующей жертвой? — Предположил Алан.

Марлини закивал головой, но добавил:

— Знаем, но есть одно «но».

* * *

Брат Адам вышел из спальни Гилберта, аккуратно прикрыв за собой дверь и уже было отправился к себе, когда услышал подозрительный шорох на заднем дворе. Выйдя на улицу посмотреть, что происходит, он обратил внимание на странную фигуру человека, с ног до головы закрытую серым плащом, державшего в одной руку изогнутый деревянный посох с позолоченным крюком на вершине, а другую руку, вознеся к небу.

— Эй, кто ты?! — Окликнул незнакомца брат Адам и когда тот повернулся, на его лице блеснул испуг. — Ты?! Я так и знал! Я был прав… — Только успел произнести он, пока его не повалили на землю и незнакомец уверенным, давно отработанным движением не придавил мужчину к земле.

Совершив свое черное дело, неизвестный встал с колен и, поправив капюшон, скрывавший лицо, зашел в дом, как ни в чем не бывало.

* * *

— Есть люди-растения — открытые, добросердечные, душевные, благородные, способные прийти на выручку. А есть люди-животные — живущие только для себя, эгоистичные, злые, жестокие. Но я не могу представить, что среди моих братьев или сестер найдется такой человек. Я не верю в это. — Отрицал все Гилберт, разговаривающий с Кет, пока ее напарники проводили осмотр места преступления.

— Но Вы не можете отрицать того, что убийство произошло в Вашем доме дважды. И это мог бы быть человек, который свободно приходит и уходит отсюда, если его присутствие не вызывает опасений? — Твердила женщина-агент.

— Да, я не буду этого отрицать. Но я не верю в то, что это кто-то из нас. Разве не мог убийца прийти незамеченным? Пусть и посторонний?

— Это я у Вас должен спросить. — Прервал их диалог только что вошедший Уинстер, держащий в руках пакет со щепкой.

Кетрин наморщила лоб, пытаясь понять, что это за улика и какое она имеет значение, но спрашивать при старике не стала.

— Я понимаю, агенты, что вы не верите мне. Не верите нам. Подозреваете нас, но я хочу сказать вам одно — злых друидов не бывает. Если человек оступился, то это значит, что он растерял свою мудрость, свои знания, свое самопознание. Он отошел от пути, по которому должен идти. Но и в этом есть свои причины. Я знаю, что каждое явление настоящего как-то связано с прошлым и влияет на будущее. Если преступник идет на столь жестокое убийство, на это есть свои причины.

— Наша задача как раз понять, что побудило его к такой жестокости. Кстати, а убитый давно пришел к друидизму? — Уточнил подошедший Питер, присев рядом с напарницей.

— Адам был друидом с самого рождения. Все в его роду были друидами. Он происходит из древнего кельтского рода, и его далекие предки были жрецами. — Ответил Гилберт.

Агенты озабоченно переглянулись, понимая, что новое преступление еще раз подтвердило их догадки относительно мотива.

— Так или иначе, Хаос и Порядок в нашем мире неразлучны. Дерево мироздания питает свои силы из реки Хаоса. Плоды Космоса падают в воду Хаоса и питают ее, их едят змеи, обитающие в Хаосе. Хаос и есть Космос. Космос и есть Хаос. Хаос — отражение Космоса и наоборот. Хаос не разрушает порядок, а укрепляет его. — Философски отметил Гилберт. — А теперь, простите, мне нужно подготовиться к ритуалу. — Старик с трудом встал с кресла и шаркающей походкой вышел из гостиной.

— Что-то вроде закона Мерфи? Если неприятность должна случиться, то она обязательно произойдет? — Переспросил Питер, обратившись к напарнице, но та только пожала плечами и взглядом указала мужчине на иллюстрацию на стене.

На штукатурке темперными красками была изображена полуразрушенная башня с несколькими входами. Кругом сновали черти с устрашающими мордами, играющие на арфах. А внизу обычная размеренная жизнь: крестьяне, рыбаки, торговцы.

— Вот тебе Хаос и Порядок в наглядности. — Пробормотала она.

* * *

Незнакомец сгреб в сторону крупный мусор и коробки, валявшиеся в его новой комнате. Попытался раздвинуть железные проржавевшие занавески, но сдавшись после очередной попытки, вновь вернулся к уборке пола в помещении. Пыль настолько сильно въелась в паркет, что оттереть ее можно было только вместе с лаковым покрытием пола.

Кое-как расчистив площадку посреди комнаты, он достал из кармана затвердевший кусок угля и принялся рисовать на полу круги и стрелки. Начертив посередине три больших кольца, он поместил внутри их три луча с тремя точками на вершине. Ползая на коленях по полу незнакомец, то и дело, одергивая спадавший капюшон, проводил за пределами тех кругов горизонтальные и вертикальные линии, чертя огамические символы и нашептывая при этом заклинания на ирландском языке.

Заполнив почти весь пол этими символами, незнакомец подошел к дальней стене и, оглядевшись кругом, расстегнул плащ и достал оттуда целый сверток веток и палок. На каждой, даже самой тоненькой веточке были вырезаны такие же символы, что и на полу. Он раскидал их строго по кругу и стал осторожно, мелкими шажками ходить по самой большой, внешней окружности, пришептывая все те же заклинания.

* * *

Агенты и Алан сидели в ожидании заключения экспертов на коричневых кожаных диванчиках в узком светлом коридоре, стены которого были окрашены бежевой и светло-сиреневой краской. Заходить в душную лабораторию совсем не хотелось, и они предпочли остаться в проветриваемом сквозняками с обеих сторон помещении, постоянно заполненном пробегающими мимо людьми, то и дело хлопающими дверями различных кабинетов.

— Сколько еще? — Нетерпеливо поглядывал на часы Алан.

— Это тебе не шубу в трусы заправлять. — Грубо ответил ему Оливер, сам раздражавшийся из-за ожидания. — Тут думать надо. — Постучал он себе по лбу указательным пальцем.

Барбара укоризненно пихнула мужа под ребра и настоятельно посмотрела, показав взглядом, что он мог бы быть и повежливее. Но Алан не обратил, или не захотел обращать внимания на дерзость агента и продолжил измерять шагами расстояние от двери лаборатории до диванов, от диванов до противоположной стены и снова до дверей.

Наконец, эксперт вышел с кипой бумаг. Увидев агентов, он извинительно улыбнулся и протянул им свое заключение.

— Что с ней? — Не желая читать все подряд, спросил у него Питер.

— Щепка от дуба. Сколота приблизительно десять-двенадцать часов назад от округлого основания, скорее всего, трости или посоха. Могу сказать, что на ней обнаружена часть отпечатка пальца, но отпечаток очень размытый и обнадеживать вас не буду. — Сжав губы, проговорил эксперт. — А что с кровью? — Поинтересовался он, отдавая бумаги Барбаре.

— Кровь убитого. После сегодняшнего происшествия я провела еще раз анализ крови всех предыдущих жертв, которых еще не захоронили и обнаружила частички неизвестного вещества растительного происхождения.

— Что за вещество? Для чего оно? — Переспросил Алан.

— Экспертиза еще не закончена, но мне позвонят, как только все узнают. Мы первые в очереди. — Заверила его женщина. — Что теперь? — Повернулась она к мужу.

— Если это вещество как-то связано с убийствами, а не просто обрядовый коктейль, то мы, по крайней мере, сможем предположить, почему никто из жертв не сопротивлялся во время убийства. — Ответил тот.

— Убийца стал действовать топорно. Приходит в дом, где его может увидеть каждый, оставляет следы, вообще, такое чувство, что он безразлично относится к тому, поймают его или нет. — Заметила Барбара.

— Может ему не наплевать, а он слишком самоуверен? — Предположил Уинстер, когда они вышли из здания.

— То есть? — Уточнила девушка, приостановившись на лестнице у центрального входа.

Оливер спустился чуть ниже и тоже остановившись, обернулся:

— Убийца понял, что ему все сходит с рук и теперь не утруждает себя столь подробными приготовлениями к убийству. Кстати, заметь, что кельтского креста не было обнаружено. — Сказав это он, словно не ожидая ответа, прошел к автомобилю и открыл дверцу, приглашая Кет.

Барбара спустилась к мужчинам и села в автомобиль.

— Да, но и прошлый крест тоже вызывает сомнения. — Сказала она, когда они уже тронулись с места. — Он был нанесен значительно раньше. Не просто на несколько дней, а на несколько лет. Краска очень старая и другого качества.

— Помните, вы говорили, что семь-восемь лет назад в общине уже происходило нечто подобное? — Наконец напомнил о своем существовании Алан.

Оливер приподнял брови и искоса посмотрел на напарницу, которая в свою очередь смотрела на Алана через зеркало заднего вида.

— Так, может, крест был нанесен тогда? А теперь он просто оказался в нужном месте в нужное время.

— Но тогда не происходило убийств. И нигде подобные символы обнаружены не были. Если тогдашний преступник оставлял метки в домах своих жертв, то почему отметил только Гилберта? — Нетвердо произнесла она.

— А что если тогда крест имел абсолютно другое значение. Может как раз Гилберт его и нанес. В качестве оберега, например. И вообще, почему мы решили, что крест оставляет убийца? Что если на место преступления приходит еще кто-то и уже он рисует его? — Предположил Оливер.

— Разумно. — Одобрил Алан, как будто это имело значение. — А что с этим незнакомцем, который меня приложил?

— Мы как раз едем к одному человеку, способному нам кое-что рассказать о нем. — Ответил агент.

* * *

«Сегодня утром у Капитолия произошло столкновение между участниками демонстрации против политики американского правительства на Ближнем Востоке и ее сторонниками. Подробную информацию осветит наш специальный корреспондент Джон Кэппот».

Новостной выпуск привлек внимание Сарка, до этого беспокойно слоняющегося по комнате, в раздумьях о произошедшем.

Немолодой уже мужчина с седыми висками и изрядно выдающимся пивным животом в сером дорогом костюме, но без галстука, то и дело, переходя на крик, пытался донести до зрителей сведения о случившемся.

«Сегодня в 10 часов утра около тысячи человек отправились от Капитолия к Белому Дому по одной из парковых зон Национальной аллеи. Навстречу им выдвинулась группа из двухсот человек, с плакатами и баннерами на которых написаны пацифистские лозунги и требования прекратить эскалацию конфликта в Ираке. После того как мирным путем конфликт между двумя группами решить не удалось, то со стороны неприятелей развертывания военных действий полетела дымовая шашка». — Корреспондент сопровождал повествование эмоциональной жестикуляцией в ту сторону, где произошло столкновение: — «В ответ на это некоторые из сторонников политики правительства набросились на противников, в результате чего завязалась драка, вовлекшая в себя абсолютное большинство участников как с той, так и с другой стороны. Подоспевшая полиция с трудом, с применением слезоточивого газа, смогла остановить беспорядки и задержала около трехсот человек. В качестве пострадавших с обеих сторон насчитывается 203 человека, обратившихся за врачебной помощью из которых трое находятся в тяжелом состоянии. Следствие выясняет личности зачинщиков конфликта. Джон Кэппот для Новостей Двенадцатого канала».

Аарон Сарк с негодованием причмокнул губами и выключил телевизор, вернувшись к окну, надеясь заметить еще что-либо, хотя сам прекрасно понимал, что незнакомец, за которым охотилось ФБР, не вернется.

Но на этот раз его надежды оправдались. Через несколько минут с противоположной стороны улицы дорогу перебежал человек в точно таком же плаще что и у подозреваемого. Но вместо того чтобы пойти домой он обошел здание кругом и, сорвав печать с калитки, ведущей к заднему дворику, прошел туда.

Сарк, только заметивший выходящих из голубого Тауруса, агентов ФБР, приставленных наблюдать за домом, быстро побежал вниз, одновременно набирая на старом сотовом номер Марлини.

* * *

— Твоя простая философия не доведет до добра. Ты знаешь, кто это. Знаешь и молчишь. — Укоризненно отчитывала Гилберта Мартина.

Мужчина сидел в любимом кресле, опустив голову и обрушив скрещенные руки на трость.

— Ты говоришь, что духи не позволяют тебе сказать кто это, но разве они позволяют тебе бездействовать? Разве ты не можешь применить магию? Соверши обряд завершения, развоплощения. Пожалуйста. — С мольбой в голосе и слезами на глазах упала она на колени перед стариком.

Тот ласково погладил ее по волосам и мягко улыбаясь, ответил:

— Я не могу. Это не в моей власти. Он должен сам прийти к этому. Должен сам пройти по пути самопознания.

— Да будь ты проклят! Ты что не видишь как мне плохо! — Разъяренно бросила Мартина и, одним движением вскочив на ноги, убежала прочь из комнаты.

— Мартина, стой! Не надо, Мартина, дочка, не надо! — Со слезами на глазах прокричал Гилберт, пытаясь остановить ее.

* * *

Ветер, сквозящий через незаделанные щели дома, приносил с собой весенний запах свежести, распустившейся зелени, обновления, прохлады, легкомысленности, чувственности и молодости.

Солнце, разливая по розовому небу свой закатный свет, садилось за крыши небоскребов, когда незнакомец завершил свой ритуал.

Он еще раз обошел вокруг начертанных символов и, опершись на стену, тяжело выдохнул и закрыл глаза. Его сердце редко стучало в груди, а дыхание, наоборот, участилось от чувства непонятной тревоги. Тело налилось свинцом, а голова тяжелой как каменный набалдашник. Человек медленно спустился по стене вниз и шлепнулся на пол. Глаза слипались от усталости и перенапряжения, и он обхватил руками голову и повалился на бок, но только первая дрема коснулась его плеч, как дверь в комнату с размахом отворилась и в нее вошел незнакомец в таком плаще, что и мужчины. Посетитель надвинул капюшон на глаза еще сильнее и быстро выхватил из глубокого кармана острое позолоченное лезвие в форме серпа.

Мужчина вскочил на ноги и попытался схватить посетителя за руку, спасая себя, но не успел.

— Ты не должен ему мешать. — Проговорил тот и резким уверенным движением полоснул мужчине по горлу.

Теплая алая кровь брызнула на пол и стены, задев и одежду убийцы. Ее густой поток разлился вокруг рухнувшего на пол человека. Преступник утерся рукавом плаща и, вытерев лезвие серпа краем плаща, бросил на тело убитого свежесорванную ветку омелы.

— Никто не должен ему мешать. — Еще раз повторил убийца и твердым равнодушным шагом покинул комнату, по полу которой багряным облаком растекалась кровь жертвы, смывая за собой символы, начертанные тем всего несколько часов назад.

* * *

Агенты вошли в маленькую квадратную комнату с темными коричневыми обоями и желтым от частого курения ее обитателей потолком. Это дополнялось захламленной обстановкой с излишним количеством мебели, из-за чего в комнате и двоим-то было тесно, а четверым тем более.

Хозяин комнаты, которая служила ему кабинетом, был слишком крупным для столь небольшого помещения. Он был словно медведь в кроличьей норе. И удивительно то, с каким проворством он двигался в узких проходах между мебелью.

По стенам кабинета стояли высокие до потолка этажерки с папками, книгами, журналами и коробками. Рядом с дверью расположился диван, также напрочь заставленный всевозможными коробками, а посреди комнаты несколько письменных столов, выставленных буквой П, которые, по традиции, были завалены бумагами.

— Здравствуйте! — Поприветствовал хозяин кабинета агентов, протянув им свою толстую, потную руку и улыбаясь, видимо, дежурной маслянистой улыбкой. — Вы ведь из ФБР? — Уточнил он, пожимая руку Алану, который после этого незаметно обтер свою ладонь о брюки.

— Да, сэр, — подтвердил Оливер, разумно спрятав руки за спину и отведя взгляд от мужчины, — мы хотели бы знать, что это за человек.

— Что ж, это было не просто, но я смог узнать кое-что. Знаете, я ведь уже много лет занимаюсь устройством мигрантов и с первого взгляда могу определить, кто обратится за помощью нашей службы, а кто нет. В моей практике не было ни одного случая, чтобы мои клиенты были замешаны в криминале. — Хвастливо отметил мужчина.

— Простите, сэр, — запнувшись, не зная его имени, перебила Барбара.

— Мистер Мартен. Энрике Мартен. — Ответит тот.

— Да. Мистер Мартен, у нас мало времени. — Как можно мягче остановила его женщина, дав понять, что им не досуг выслушивать рассказ о заслугах специалиста по работе с мигрантами.

— Да-да, конечно. — С пониманием ответил Мартен и вытащил из-под завалов на своем столе коричневую папку. — Здесь все, что я мог узнать об этом человеке. Имя, возраст, сведения о прошлом, семья, был ли на территории США и так далее. — Протянул он папку мужчине-агенту.

Тот немедленно заглянул внутрь и стал избирательно читать сведения, собранные там.

— Патрик Оливер Лильборн. 1975 года рождения. Родом из Северной Ирландии, из семьи офицера и горничной. Родители погибли, когда ему было 5 лет и он воспитывался теткой, после ее смерти покинул родной город и с тех пор был замечен то в Европе, то в США, предположительно, был даже в России. В Америку прибыл около месяца назад, цель визита неизвестна…

На этом его перебил телефонный звонок и он, захлопнув папку, достал из кармана сотовый.

— Да? Да, Питер. Да. Что? Когда? Кто? Это… — Его разорванные фразы не давали целостной картины, но обеспокоенность на лице вызвала настороженность и у Барб с Аланом. — Это точно? Да. Конечно. Она со мной. Да мы как раз сейчас… да…конечно… Где это? — Уинстер наморщил лоб, судя по всему запоминая адрес, диктуемый звонящим.

Наконец он положил трубку и, повернувшись к напарнице, сквозь зубы проговорил.

— На окраине города в заброшенном доме нашли тело мужчины. Есть предположения что это наш подозреваемый. — Пояснил он.

— Что? — В голос произнесли Алан и Барб.

— Убит? Как? Когда? — Завалил вопросами Хоулмз.

Агент пожал плечами и ответил:

— Понятия не имею. Нужно ехать туда. — Он уже повернулся, чтобы идти, но вовремя вспомнил о Мартене. — Да, сэр и Вам спасибо. Вы нам очень помогли.

Мартен, шокированный услышанным, стоял между столом и дверью с протянутой для рукопожатия рукой и мог только хлопать глазами.

* * *

Агенты Марлини и Робинсон вошли в комнату, где произошло преступление, когда тело убитого уже завернули в черный мешок и подготовили к отправке в патологоанатомическую лабораторию.

— Привет. — Дружелюбно поздоровались они с Барбарой, которая вместе с Оливером и Аланом уже осмотрели комнату. — Могу с уверенностью сказать, что умер он от потери крови. Рана как раз пришлась по яремной вене.

Питер раскрыл мешок, чтобы посмотреть на труп и от неожиданности отвернулся.

— Чем его? — Поинтересовалась Кет, мельком взглянувшая на погибшего и тут же перевела взгляд на напарницу.

— Чем-то очень острым с лезвием в виде полумесяца. Типа серпа. — Невнятно пояснила та.

— Это Патрик Лильборн? — Спросил Алан, присев на корточки рядом с трупом.

Оливер, сам сомневавшийся, посмотрел на коллег, потом на жену и наконец, на полицейского, в ожидании ответа.

— Да, сэр. — Ответил детектив. — Его опознали по фотографии. Сказали, что это дело ведет ФБР…

— Угу. ФБР, — промямлил Питер, сосредоточившись на осмотре комнаты.

Кровь, теперь уже смытая, все равно оставила на полу алый полупрозрачный след с размытыми краями. На стене, рядом с телом жертвы виднелись тонкие засохшие капли его крови, разбрызганные длинной узкой полосой. Марлини покрутился вокруг себя и обратил внимание на Кет, аккуратно зарисовывавшую себе в блокнот символы с пола.

Она слегка наклонила голову на бок и приподняла бровь от усердия. Ничего особенного: просто его коллега в бежевом плаще, с поясом завязанном на спине, чтобы не болтался, темно-серых брюках из тонкой шерсти и бирюзовой рубашке, расстегнутой до третьей пуговицы, из-за чего когда она слишком сильно наклонялась можно было видеть грудь в кружевном белье. Ее волосы были сегодня распущены и свободно лежали на плечах, наверняка, доставляя неудобства с непривычки, потому как женщина постоянно убирала их назад, задвигая за уши. Легкий макияж, высокий толстый каблук, тонкий аромат духов и геля для душа — все было настолько простым, но в тоже время было нечто незримое, что привлекало Питера в ней. Он все чаще ловил себя за разглядыванием напарницы украдкой, пока она писала отчет, расспрашивала свидетелей, осматривала место происшествия, или, как сейчас записывала что-то в блокнот.

— Питер, — откуда-то издалека услышал он тихий голос Кетрин. — Питер Марлини! — Очнулся он уже от более громкого возгласа.

Кет стояла уже прямо напротив него и испытующим взглядом пронзала насквозь.

— Питер? С тобой все нормально? — Поинтересовалась она.

Он не сразу сообразил, что произошло, но ответил.

— Да, да. Все хорошо. Просто задумался. — Бегло улыбнулся он. — Что здесь нарисовано? — Спросил он, подойдя ближе к центру круга, начертанного на полу. — Я уже видел их…

— Да. Такие татуировки были у наших жертв. — Подтвердила женщина. — Это модель мироздания. Помнишь, в прошлой квартире был каменный алтарь? — Спросила она и, получив в ответ кивок, продолжила: — Это из той же оперы. Все это тоже огамические знаки. Я зарисовала кое-что нужно попросить друидов, чтобы перевели.

Марлини взял у нее из рук блокнот и, посмотрев на ее зарисовку и на оригинал одобрительно кивнул, вернув блокнот.

— Только осторожно. Это кто-то из них. И мне кажется, я уже догадываюсь кто. — Загадочно проговорил он. — Пошли. — Позвал он напарницу.

* * *

Женщина осторожно вошла в дом, стараясь не шуметь. Скинув высокие кожаные сапоги, она на цыпочках прошла по коридору и заглянула в гостиную, где мирно посапывая, спал Гилберт. Через приоткрытую дверь на террасу в комнату врывались потоки холодного вечернего воздуха, раздувая задернутые плотные шторы. Старик скукожился во сне, наверняка замерзнув, но упорно дремал в любимом кресле. Мартина прошла к двери и тихонько закрыла ее, оглядываясь как бы не разбудить Гилберта.

В руках она держала большой сверток темной заляпанной в грязи ткани, который выпал у нее, пока она справлялась с тугой задвижкой. Быстро собрав упавший сверток, стараясь не слишком шуршать, женщина поспешила из комнаты, выключив центральный свет и включив маленькую ночную лампадку на придиванном столике.

Как только она поднялась по скрипучей лестнице к себе, Гилберт, будто бы и не спавший вовсе приоткрыл один глаз и, осмотревшись, покачал головой. По его впавшим, пожелтевшим старческим морщинистым щекам пробежала предательская скупая слеза.

* * *

Кетрин нежилась в приятной горячей ванне, наполненной до краев облаками воздушной ароматной пены, потирая молодое, уставшее от долгого дня тело жесткой мочалкой. Включив расслабляющую музыку с нотами природных звуков, она попыталась забыться и не думать о том, что возможно эта ночь принесет еще одну смерть. Вернул ее на землю телефонный звонок, она нехотя вытащила руку из горячей воды и, отряхнув ее от налипшей пены, одним приоткрытым глазом посмотрела на дисплей.

— Да, Питер. — Ответила она.

— Привет. — Чрезмерно загадочно поздоровался тот.

— Что-то случилось? — Побеспокоилась девушка, уже напрягшись.

— Нет. Нет. Все в порядке. По крайней мере, пока.

— Но все-таки ты что-то хочешь мне сказать? — Полюбопытствовала она, понимая, что Марлини втягивает ее в какую-то одному ему известную игру.

— Нуууу, — загадочно протянул тот на другом конце провода.

— Питер, если ты мне сейчас же не скажешь, то я приеду и убью тебя. — Напущено грозно предупредила женщина.

— Оооо! У меня есть шанс? — Наигранно переспросил Питер.

Кетрин уже выйдя из ванны и, включив громкую связь, положила телефон на тумбочку у раковины, вытиралась полотенцем.

— Питер, говори лучше! — Не выдержав, приказала она.

— Что ты делаешь? — Неожиданно перевел мужчина разговор.

— Что… Что? — Удивленно уставила она на телефон, словно Питер мог бы это увидеть. — Ты что только ради этого мне позвонил? — Она схватила телефон и снова приставила его к уху.

— Ну же, Кетрин, расскажи мне. — Сексуальным томным голосом попросил он.

— Иди к дьяволу! — Раздосадовано выругалась она, собираясь бросить трубку, но Питер ее остановил.

— Эй, эй, эй. Ладно, ладно, прости. Я зарвался. Прости. — Искренне произнес мужчина.

— Говори что хотел. — Строго сказала Кет, уже без тени юмора.

— Мне звонили ребята, наблюдавшие за домом незнакомца. Сегодня там кое-что произошло. — Перешел он к делу.

Кетрин вышла из ванной комнаты и уселась на диван в гостиной, набросив на плечи влажное полотенце.

— И?

— Они видели человека, одетого в такой же плащ, что и Лильборн. Он приходил в этот дом, но в сам подъезд даже не зашел. Когда ребята побежали за ним, то он скрылся во внутреннем дворе и исчез.

— Исчез? — Недоверчиво переспросила Кет.

— Угу. Другого выхода как через калитку с этого двора нет. Забор слишком высокий, перемахнуть через него стоит усилий. Так что…

— Питер, но ты же не веришь, что этот человек просто растворился? Наверняка спрятался где-нибудь и потом вышел. — Предположила женщина, отбрасывая полотенце на край дивана и, развалившись, стала переключать каналы по телевизору.

— Я уже ничему не удивлюсь. Но ты, конечно, права. Наши парни просто просмотрели. Потому что через некоторое время тот самый Сарк — друг нашего Теренса увидел этого незнакомца, выходящего через калитку. Только теперь он прошел не по центральной улице, а пошел проулками и наблюдатели его не видели.

— А Сарк? Он видел, куда тот пошел?

— Нет. Он хотел побежать за ним, но тот успел уйти. Он звонил мне, но я не слышал.

— Вряд ли мы могли бы помочь чем-то, находясь в нескольких десятках кварталов от него. — Отметила Кетрин.

— Да. — Подтвердил Питер. — Кет? — Понизив голос, окликнул он. — Так что ты делаешь?

— Питер! — Возмущенно воскликнула она и на этот раз точно бросила трубку под раскатистый ехидный смех напарника.

Но этот смех скорее можно было бы назвать гомерическим. Питер действительно сейчас сидел на своем кожаном протертом диване и думал о напарнице. Он хотел позвонить ей, сразу как пришел домой. Нет, еще раньше, как только расстался с ней на работе, как только ее автомобиль скрылся из вида. И ему хотелось позвонить ей просто так — без повода, не говоря ни об убийствах, ни о преступниках, ни о свидетелях. Просто услышать ее голос, ее возглас недовольства, ее ворчание, ее смех. Чувствовать, что она улыбается его плоским шуточкам, слышать ответные остроты в свой адрес и не забыть подколоть ее насчет Майкла.

Сейчас, когда он крепко сжимал в руке телефонную трубку, ему как никогда хотелось снова позвонить и извиниться, а еще лучше приехать и просто выпить кофе в ее компании. Он послал к черту все свои мысли по поводу того, чтобы попытаться забыть ее. Как вы собираетесь забыть человека, который держит в руках ваше сердце на ваших же глазах.

Питеру вспомнился один вечер, еще в Академии, когда он приехал к ней неожиданно. Его первый вечер в ее квартире, их незамысловатый разговор. Тогда он и не думал посещать Кет, просто вот так как сейчас захотелось прийти в гости и он схватил куртку, забежав в соседний цветочный магазин и купил простые скромные подснежники, которые она так нежно прижимала к себе, вдыхая их аромат и так мило улыбалась в благодарность за неожиданный подарок.

«Интересно, они долго жили?» — Подумалось ему. Как бы хотелось, чтобы да. Чтобы их запах пробуждал ее с утра, чтобы Кетрин видела их и вспоминала его, чтобы прикасалась к цветам и думала о нем.

Кетрин же, после разговора с напарником, так внезапно закончившегося, теребила в руках телефон, в глубине души ожидая, что тот снова позвонит. Рейчел мирно посапывала в своей кроватке, что-то бормоча на своем непонятном языке. Женщина сидела на кровати в своей спальне и держала в руках розовую коробку с маленькими бабочками, вырезанными из детских раскрасок и наклеенными на крышку коробки. Она откинула крышку и положила ее рядом с собой. В коробке лежал засохший букет цветов. Уже растерявшие свой аромат и поникшие, но все еще навевавшие воспоминания о вечере, когда Кетрин и Питер были не агентами ФБР, а просто людьми. Пусть, не друзьями, но приятелями, способными рассказать многое друг другу, откровенничать, наслаждаться совместной компанией и не думать ни о чем кроме как о нынешней минуте, проведенной вместе.

Девушка провела ладонью по головкам цветов, и они рассыпали на дно свои сухие лепестки, словно слезы о потерянной жизни. Но Кет, все еще надеясь сохранить их, бережно вынула их и поднесла к лицу, выхватывая, как последние глотки воздуха, несуществующие запахи, стараясь запомнить хотя бы этот тонкую, весеннюю память свежести.

* * *

— Знаешь, Мэган, мне кажется, что эти агенты слегка туповаты. — Высокомерно заметил Алан, обнимая свою девушку, лежа в кровати.

— Хм, ты так говоришь, как будто они мешают расследованию. — Отметила Мэг, привыкшая к самомнению парня.

— Не мешают, но и пользы не дают. Скоро может произойти новое преступление, а мы топчемся на месте.

— Вот именно, «вы», вы, Алан, ты тоже к этому причастен. Если они «туповаты», как ты выразился, во что я, уж прости, не верю, то помоги им. — Заметила девушка.

— Я не могу. — Огорченно ответил Хоулмз, привстав с постели и сев на край кровати, включив ночник.

— Почему? — Поинтересовалась Мэган, кутаясь в шелковое тонкое одеяло с рисунком цветущей сакуры и обняв мужчину за плечи.

— Не важно. — Мотнул он головой.

— Они не принимают тебя? Игнорируют? — Догадалась женщина.

Алан издал непонятный вздох то ли облегчения от того, что ему не пришлось самому все рассказывать, то ли досады от того, что ему все равно придется все рассказать.

— Мэган, я думаю…

— Не надо думать.… Иди ко мне. — Женщина обняла и крепче прижала его к себе, как мать раскапризничавшегося ребенка, а Алан все так же тяжело вздыхая, прислонился к ней и обвил руками ее тонкое хрупкое тело, вбирая в себя легкий аромат ее кожи и замирая при каждом прикосновении нежных пальчиков по своей спине.

— Я надеялся на то, что это дело поможет мне продвинуться, что я смогу попробовать себя в чем-то новом, что моя мечта исполнится. — Жалобно бормотал мужчина.

— Она исполнилась, разве нет? — Крепче придала его к себе Мэган, проводя ладонью по позвоночнику.

— Нет. То есть, да, но не совсем.

— Ты думал, что с первого же дела тебе дадут бразды правления? Так не бывает. Это сложное запутанное дело.

— С которым я бы не справился. — Закончил за нее Алан, понимая, что в его словах есть доля правды.

— Я не это имела в виду. Ты бы не справился не потому что глупый, а потому что неопытный. Для этого нужен хоть какой-то стаж. Ты и сам понимаешь. — Успокаивала его девушка.

Алан тяжело дышал и, казалось, готов был разрыдаться прямо сейчас, но ласковые прикосновения Мэган сдерживали волнение и беспокойство. Мэган прикрыла глаза и положила голову ему на плечо. Еще больше прижавшись к мужчине, дав ему почувствовать себя защищенным и нужным: то чего так не хватало Алану.

* * *

— Кет, привет. — Поздоровался с напарницей по телефону Питер, еще настороженно ожидая, что та дуется на него за вчерашнее.

Но та и вида не подала.

— Что узнал, Питер? — Сразу перешла она к делу.

— Виллис сказал мне, что отпечаток на деревяшке от указательного пальца правой руку, достаточно крупной. Принадлежит мужчине, скорее всего, но может принадлежать и женщине, если только у той пальце шире, чем твоя талия.

— Питер… — Смущенно остановила его Кетрин. — То есть нашим убийцей может быть и женщина?

— Возможно. Наверняка убийца держал посох в руках, когда появился брат Адам. Потом ему нужно было действовать очень быстро и в порыве борьбы убийца не заметил, или не заметила, как откололась щепка с ее отпечатками.

— Странно еще одно — почему только брат Адам оказал преступнику сопротивление? Почему остальные не реагировали? Что с тем препаратом, что нашли в крови у жертв?

— Один из психоделиков применяемых военными при подготовке бойцов некоторых групп. Подавляет деятельность зон головного мозга, отвечающих за страх, уменьшающих болевую чувствительность.

— Ого! — Ошарашено воскликнула девушка. — Но откуда? Откуда он мог достать этот препарат?

Марлини, уже вышел из лаборатории и сел в свой автомобиль, бросив на пассажирское сиденье папку с отчетами патолога.

— Не знаю, слушай, я сейчас еду поговорить с Сарком, он уже ждет меня у Гувер-билдинг[12]. Давай встретимся в офисе и все обговорим? — Предложил он.

— Хорошо, мы с Аланом как раз закончим здесь с друидами: хочу, чтобы они перевели те символы, и подъедем к старику Гуверу. — Согласилась Кетрин и положила трубку.

Питер, еще некоторое время посмотрев на дисплей телефона, завел машину и отправился к штаб-квартире Бюро.

* * *

Кетрин убрала телефон в карман плаща и достала оттуда свой блокнот в коричневой кожаной обложке с металлическими уголками и кармашком для карандаша внутри.

— Сэр, я хотела бы, чтобы Вы посмотрели на эти символы. — Она протянула вчерашнюю зарисовку Гилберту, сидящему на скамейке на террасе.

Старик надвинул на глаза очки и в течение нескольких минут рассматривал рисунок, то хмурясь, то щурясь, то сосредоточенно поджимая губы.

— Вы можете сказать, что здесь написано? — Спросила Кет, выдержав продолжительную паузу.

— Это огам. Очень тщательно начертаны, со знанием дела. Не новичком. — Отметил мужчина, не отрывая глаз от бумаги. — Судя по расположению знаков, это ритуальная надпись для предотвращения какого-то события. Точно не знаю, но прочтены заклинания воды, огня, земли и ветра.

— Что это за заклинания? — Уточнил Алан, стоящий рядом со скамьей.

— Приветственные заклинания, переходящие в повелительные. Тот, кто нарисовал это, хотел повелевать стихиями и желал указать им путь на исправление того, что было сделано кем-то ему знакомым.

— Знакомым? — Удивилась Кет.

— Да. Видите, — мужчина протянул девушке ее блокнот, указывая на несколько символов в углу рисунка, — это заклинание на контроль над стихиями. Зона осины. Но это еще и зона хаоса, зона бесконтрольности. Кто нарисовал это? — Вдруг поинтересовался старик.

— Один человек. Мы подозреваем его в совершении преступлений. — Не вдаваясь в подробности, объяснила Кетрин.

— Нет, это не он. Он не убийца, скорее, он прорицатель, желающий избавить нас от них. — Отрицательно покачал головой мужчина. — Этот человек принял на себя большую ношу и ему очень тяжело будет идти с ней. Я могу с ним поговорить?

Кетрин неловко посмотрела на Алана и опустила глаза.

— Не думаю, сэр. Этот человек умер вчера. — Виновато ответила она.

— Я так и знал, — спокойно произнес Гилберт. — В этой зоне много самоубийц.

— В этой зоне? — Переспросил Алан, чувствующий себя более уверенно без Марлини.

Кетрин более благосклонно относилась к нему и не выставляла полным идиотом. Бывало, даже выражала негласное сочувствие поведением напарника, задевавшим молодого стажера. Без Питера Алан мог спрашивать и отвечать, интересоваться, говорить со свидетелями и высказывать предположения, не боясь, что его слова будут обращены против него. Кетрин не просто снисходительно позволяла ему это, но и поощряла приветливыми жестами, кивками головы и мимолетными улыбками.

— В зоне Осины. Неограниченный ничем Хаос может поглотить того, кто стоит на краю пропасти. Но, будем надеяться, что эта жертва не была напрасной. Может быть, хаос взял его в качестве искупления. — Хладнокровно проговорил мужчина.

— Искупления? Простите, сэр, но Вам не кажется, что слишком высока цена? Кстати, этот человек не покончил жизнь самоубийством. Ему перерезали горло чем-то наподобие серпа. И перерезали очень умело. — Резко произнесла Кет.

— О, мне жаль. — Пытаясь быть, как можно более искренним ответил Гилберт.

— Сомневаюсь, потому что если бы Вам было жаль, то никто бы больше не погиб. Вы ведь знаете что-то и молчите, Вы знаете, кто убил этих людей, но скрываете правду. Разве нет? — Неожиданно и для Алана, и для старика, да и для самой себя выпалила Кет.

— Я? С чего Вы взяли? — Изображая изумление, уставился на нее Гилберт.

— То есть не будете отрицать, что знаете? — Усмехнулась она. — Я не могу доказать этого, но чувствую, что Вы кого-то покрываете.

— Я не могу выносить тайны общины. Я не могу говорить с вами. — Мужчина, корчась от боли, встал со скамьи и, покачнувшись, ухватился за ее спинку. Подняв трость, он еще раз укоризненно посмотрел на Кет и добавил: — Есть три столпа, держащие этот мир: Правда, Природа и Знание. Это разгонит тьму. Скоро все закончится.

На этом он повернулся и с трудом переступая, дошел до двери, когда Кет бросила ему вслед:

— Вот именно — Правда. Вы знаете правду, но молчите. Этот столп пошатнулся. Миру тяжело устоять на двух ногах. У Вас их и то три.

* * *

Во время разговора агентов с Гилбертом со второго этажа, из окна комнаты, принадлежащей раньше Адаму, наблюдала Мартина. Женщина, явно чем-то обеспокоенная, теребила в руках занавеску и, попутно, издавала непонятные звуки, похожие то ли на стоны, то ли на всхлипы, то ли на смешки.

На ней был одет длинный махровый халат нежно-голубого цвета с капюшоном. Она только что вышла из ванны и капельки воды, стекали с кончиков плохо вытертых волос, капая на воротник.

Женщина, стоя босиком на полу, переминалась с ноги на ногу и от холода, и от обуревавшего ее волнения. Она видела, что агент Робинсон что-то требует от Гилберта, но не знала чего именно, но, судя по реакции мужчины, он ничего не собирался ей рассказывать.

Дождавшись ухода Кетрин и Алана, Мартина залезла в прикроватную тумбочку и вынула оттуда вчерашний сверток. Грязь на нем засохла и теперь пластами отваливалась от ткани, рассыпаясь по полу землистым песком. Женщина быстро замела рукой грязь под кровать, не выпуская сверток из рук и затем еще раз посмотрев в окно и убедившись, что агенты действительно уехали, вышла на улицу.

День сегодня был как никогда свеж и тепел. Солнце, немного прикрытое облачками, пробивалось сквозь них и ослепительно освещало все вокруг, отчего глаза, отвыкшие от яркого света, непроизвольно сощурились. Легкий ветерок нес с собой прохладу, но настолько приятную, что хотелось, как в детстве, пробежаться по выбивавшейся зеленой траве босыми ногами и ощутить влажный холодок утренней росы.

Мартина оглянулась еще раз и, заметив, что никого кроме нее на улице не было, неуверенно прошагала к мусорному контейнеру. Отодвинув крышку, она заглянула внутрь, будто бы оттуда мог выскочить Гарри Гудини. Девушка уже хотела бросить сверток в контейнер, но дрожащая рука остановилась и повисла в воздухе. Мартина закрыла глаза и зажмурила их так как только могла, по-прежнему держа на весу сверток. Она почувствовала, что по щиколотке защекотало нечто холодное и шероховатое и опустила глаза. На асфальте рядом с ее ногой сидела огромная крыса, размахивающая своим голым розовым хвостом, как футбольный фанат флагом Ди Си Юнайтед. Непроизвольный возглас сорвался с ее губ, и она тут же прикрыла рот ладонью, пытаясь подавить звук.

Женщина отступила на шаг назад и, прижав сверток к себе, не убирая руки от лица, бросилась бежать как кролик от лисы.

* * *

— Питер, привет, еще раз. — Кет вошла в кабинет и несколько удивленно посмотрела на напарника, сидящего в своем кресле, но отвернувшись лицом к стене. Оливер рассматривал фотографии, сидя за своим столом и мило улыбнулся девушке.

Марлини кивнул и что-то невнятное пробормотал в ответ, но так и не повернулся.

— Питер, я думаю, нам стоит вызвать на допрос Гилберта Уоррена. Он явно что-то скрывает. — Предложила женщина, стоя в дверях и с усиливавшимся беспокойством смотрела на спину напарника.

Тот не ответил.

— Питер, — специально повысив интонацию на его имени, продолжила женщина: — По дороге мы встретили Виллиса и он передал еще кое-какие бумаги. В крови Патрика Лильборна тоже был найден тот препарат Психо…тетра… — Попыталась выговорить она по памяти, — черт! Ну, ты понял. Только он принимал его сам. Наверное, ему стоило больших усилий проводить свои обряды.

Но реакции от Марлини снова не последовало. Если бы не его случайные вздохи Кет подумала бы что он без сознания. Оливер тоже был обескуражен откровенным игнором. Это уже перестало быть обыденным явлением, Робинсон Питер никогда не пренебрегал и нынешняя ситуация начинала раздражать Кет.

— Питер, я сегодня не надела нижнего белья! И хочу, чтобы ты трахнул меня прямо на столе Теренса! — Неожиданно выпалила она, отчего глаза Уинстера округлились до размеров кофейного блюдца.

Кто-то проходящий мимо незакрытой двери их офиса услышал вырванные из контекста слова и уронил коробку с бумагами прямо посреди коридора.

Подобная мера возымела эффект: мужчина медленно развернулся на офисном стуле и поднял уставшие красные глаза на Кетрин.

— Я знаю кто убийца. — Уверенно произнес он.

* * *

— Что? — В голос произнесли Оливер и Кет.

— Сарк описал мне человека, приходящего в дом к Патрику Лильборну. — Питер бросил на стол стопку фотографий и фоторобот предполагаемого преступника.

Кет волнительно взяла их. За секунду на ее лице сменилась целая гамма эмоций: непонимание, удивление, раздражение, сомнение.

— Ты, ты уверен? — Запинаясь, спросила она.

Марлини кивнул.

— Ее отпечаток на щепке, ее ДНК, она приходила к ирландцу, она имела полный доступ к дому, где произошли последние убийства. Ее никто не подозревал, и она могла пройти незамеченной. Ее покрывает Гилберт. — С трудом сохраняя спокойствие, говорил Питер.

— Она? — Переспросил Оливер, но вместо ответа Кетрин протянула ему одну из фотографий.

В первое мгновение молодой человек чуть было не проглотил собственный язык.

— Мартина?! — Уставился он на коллег.

Питер снова кивнул, судя по всему, и сам пораженный этим открытием.

— И еще… — Он вытащил из — под кипы документов на своем столе одну бумагу и протянул женщине, но, не дожидаясь пока та прочтет, сам добавил: — Она дочь Гилберта. Настоящая дочь.

— Она знает? — Подняв брови, ошеломленно спросила Кет.

— Не знаю. — Пожал плечами Питер. — Не думаю. Но думаю, что Гилберт в опасности. Она захочет убить и его. Он тоже потомок первых жрецов.

— Хочешь вызвать… — Уточнила Кет, но Питер перебил ее.

— Нет. Надо ждать. Возьмем с поличным. Теренсу я доложил.

— А Уоррен? Его же могут убить? — Переспросил Уинстер.

«Так ему и надо!» — Мелькнуло в голове Кетрин, понимавшей, что старик знал все с самого начала.

— Наша задача сделать все, чтобы этого не произошло. — Ответил Питер.

* * *

К вечеру стало заметно холоднее. Промозглый ветер пробирал до костей и вгонял в дрожь. Тучи на сумеречном небе предвещали скорый ливень. Первые листочки на деревьях, распустившиеся чтобы порадоваться первому солнцу, уже пожалели об этом. Они скрутились в тугие свертки и, словно прижимаясь друг к другу, шептали: «Спасите, спасите, спасите!»

Но кто мог бы спасти их, если даже жизнь человека в этот час была поставлена под большой вопрос.

Мартина вошла в комнату Гилберта, пряча что-то за спиной.

— Завтра 17 марта. Нам нужно еще кое-что приготовить, не правда ли, дорогая? — Размеренным голосом спросил у нее старик, севший у окна.

Но женщина ничего не ответила.

Ее лицо было мрачнее, чем те тучи, что сгущались в небе, но, тем не менее, было настольно безразличным, что даже лосось в искусственном пруду Гилберта был более чутким.

— Мартина, как ты думаешь, если завтра не будет дождя, сможем ли мы провести церемонию во дворе? — Снова спросил Гилберт, хотя голос его уже выдавал нотки содрогания.

Женщина подошла к старику и резким движением повернула к себе.

— Мартина… — Попытался тот еще что-то сказать, но узкая кожаная удавка сдавила ему горло. Мужчина закатил глаза и инстинктивно потянулся к ремню. Его хрипы, казалось, разбередили что-то в душе девушки и, хотя она не отпустила хватки, но слезы так и брызнули из глаз. Она еще сильнее сдавила горло жертвы, будто пыталась выдавить из себя подобную чувствительность, но слезы текли еще сильнее и от нахлынувших эмоций она ничего не видела перед собой. Только размытый, застланный пеленой соленых слез облик человека, заменившего ей отца, любовь и ненависть к которому перемешалась в душе, который теперь корчился от боли в ее багряных холодных руках.

* * *

«Их отказ это сделать повлечёт за собой вооружённый конфликт, который начнётся, когда мы сочтём нужным» — Американский президент выступал перед своими согражданами стараясь быть невозмутимым и спокойным, но в тоже время решительным как статуя свободы. Он достаточно ясно дал Ираку понять, что в случае несоблюдения ультиматума к тому будут применены самые жесткие меры.

Аарон Сарк допивал последнюю бутылку любимого пива, которое уже изрядно нагрелось в его распаленной от волнения и негодования руке.

Мужчина разрывался, изнутри мучая себя, то переживаниями по поводу случившихся убийств, косвенным свидетелем которых он стал, то смятением из-за нового конфликта на Ближнем Востоке.

Он не мог спокойно усидеть на диване, то и дело, дергаясь и ворочаясь с боку на бок. Вцепившись в остатки волос на своей голове, он, не выпуская бутылки из рук, оскалился и наморщил лоб, подавляя нахлынувшие воспоминания.

Ему снова вспомнилось детство и его друг Брайан, ослепший в результате несчастного мистического случая. Однажды, через несколько лет после того происшествия Аарон все же приехал в родную деревню на похороны деда. Сарк тогда учился в последнем классе школы и ему пришлось очень туго. Он с трудом пережил эту трагедию и с головой ушел в учебу, чтобы хоть как то отвлечься и только одна вещь напоминала о себе. Изо дня в день, из ночи в ночь, и даже теперь спустя сорок с лишним лет она не давала ему покоя.

В тот день, когда его деда захоронили на местном кладбище, Сарк, измотанный и эмоционально истощенный лег спать очень рано. Сначала его сны были очень нечеткими, как будто вырванными кусками в калейдоскопе воспоминаний из детства, проведенного с дедушкой, но в один момент все прекратилось и он увидел своего друга Брайана. Тот вошел в его спальню с улицы, через окно, одетый в обычную клетчатую тонкую рубашку и спортивные штаны. Его лицо было трудно различимым в ночной мгле, но, тем не менее, Сарк чувствовал, что это именно Брайан. Юноша молча протянул Аарону часы на узком кожаном ремешке, сжатые в кулак. Сарк взял их и только хотел спросить, что это значит, как наступило утро и сон растворился.

На следующую ночь все повторилось, но теперь Сарк успел посмотреть на циферблат часов, хотя это мало что ему дало. Размытое изображение и пляшущие стрелки и цифры. Только на третий день, ложась спать Аарон вспомнил слова своей бабушки, что если тебе снится что-то странное, нужно спросить у того кто приходит к тебе во сне, поговорить с ним.

Когда сон повторился и Брайан вручил другу часы, юноша мельком взглянул на них и опасаясь, что сон снова исчезнет быстро спросил у него что значит время, остановившееся на часах.

«Время, когда ты умрешь» — Пробормотал Брайан.

Сарк увидел, что часы показывали без пятнадцати девять.

Утра или вечера он не знал. Но после этого сон больше никогда не повторялся. Хотя и этих трех раз было достаточно. Сарк хотел поговорить с другом наяву, но тот тогда учился в спецшколе далеко от Колорадо, и это осуществить не удалось.

Со временем все забылось и всплывало только в минуты крайней опасности. Теперь Сарк поднял затуманенные алкоголем глаза на часы и ухмыльнулся времени показанному на них: 20–44.

— Через минуту я могу умереть, — проговорил он сам себе без опасения, а скорее с надеждой, в то время как Буш, продолжавший свое выступление решил подсластить пилюлю и теперь выглядел как нянечка, чувствующая себя виноватой за слишком строгое наказание ребенка:

«В случае военных действий мирному населению Ирака не будет причинён вред. Напротив: мы предоставим им продовольствие, медикаменты и прочую необходимую помощь. Наша военная кампания будет направлена не против них, а против беззаконных правителей Ирака».

* * *

— Стоять! ФБР! Руки! — Раздался грозный предупредительный крик и в комнату ввалилось несколько вооруженных до зубов агентов в бронежилетах и толстых куртках с желтой надписью ФБР на спинах. — Мэм, не двигайтесь, отойдите от него. Отойдите, мэм, или мы вынуждены будем применить оружие. — Смягчился руководитель операции, выскочивший впереди всех и направивший свой пистолет прямо на Мартину.

Женщина от неожиданности отскочила от Гилберта и, опустив руки, безмолвно стояла, наблюдая за тем, как на нее надевают наручники. Старик не двигался и почти не дышал, когда к нему подошла Кет.

Женщина-агент ощупала пульс и облегченно кивнула напарнику, державшему Мартину за предплечье в знак того что старик жив.

— Скорую! Быстро! — Крикнул Марлини и тут же, как из-под земли появились парамедики.

Мартина очнулась только от этого крика и попыталась вырваться из крепкого захвата Питера, но тот еще сильнее сжал кулак на ее руке.

— Стой! Не дергайся! Тебе все равно не уйти! — Рявкнул мужчина, наблюдая за Кетрин, что-то бурно объяснявшей санитарам. — Уведите ее! — Обратился он к соратникам и два крепких чернокожих мужчины подхватили преступницу и вежливо попросили пройти с ними.

Марлини, наконец освободившийся от гнетущей его ноши, подошел к напарнице, уже проводившей к тому времени карету скорой помощи с еле живым Гилбертом Уорреном.

— Ты в порядке? — Участливо поинтересовался он.

— Да. Что со мной может произойти. — Улыбнулась она. — Не могу поверить, что все сделала Мартина.

Питер пожал плечами и отвел женщину в сторону.

— Откуда ты узнал, что это она? Ты ведь догадывался еще до того как пришел Сарк? — Спросила она, когда они присели на скамейку на террасе.

Марлини опустил голову, глядя на землю, упершись локтями в колени.

— Просто я подумал, что если преступник выбирает жертв по принципу их родства с древними жрецами, то сам вряд ли является таковым.

— Убивает из зависти? — Уточнила женщина, принимая ту же позу, что и напарник.

— Наверное. У нее надо спросить. — Повернулся к ней Питер. — Я поискал все, что мог на членов их общины. Среди тех, кто не был потомком древних друидов, только Мартина была более или менее подходящим кандидатом в убийцы. Кроме того у меня из головы не шла мысль о том, что убийца может быть и женщиной.

— А потом появился Сарк с его рассказом о незнакомце приходящем к дому Лильборна. — Продолжила Кет.

Питер кивнул.

— Да еще и записка. Помнишь, та, которая была послана Гилберту семь лет назад. Мартина думала, что выбросила ее, но при обыске ее обнаружили. Сличили почерк. Она ее писала.

— О! — Изумилась женщина-агент.

— Я не думаю, что она знала о своем родстве с Гилбертом. Иначе…

— Иначе не стала бы убивать? — Перебила его Робинсон. — Не знаю Питер, возможно, ее не устраивало не то, что она не такая как они.

— Хочешь сказать, что убивала она не из зависти, а из-за того, что по ее мнению они не соответствовали светлому образу друида-жреца? — Предположил мужчина.

— Все может быть. — Кетрин поднялась и протянула напарнику руку. — В любом случаем нам нужно идти. Мы же не можем доверить допрос Алану? — Улыбаясь, спросила она.

Питер, принимая ее руку, улыбнулся в ответ, встав со скамейки.

* * *

Марлини сидел за простым серым столом напротив Мартины в комнате для допросов и испытующе смотрел на нее, ожидая, что та сама заговорит. Но женщина, то ли находясь до сих пор в шоке, то ли не желая сотрудничать, молчала, водя глазами по комнате.

Кетрин уже переодевшись в свой обычный деловой костюм, оперлась на подоконник и переводила взгляд с напарника на затылок подозреваемой. Она не вмешивалась в допрос, предоставив главенствующую роль мужчинам, но затянувшееся ожидание нервировало ее.

Оливер принял совершенно безучастный вид, будто надышался воздухом безразличия, вьющимся вокруг его жены. Он опирался на дверь, скрестив руки на груди и уставился в одну точку не сером потертом полу комнаты.

— Итак, — начал, наконец, Марлини, — может быть, Вы расскажете все сами?

Мартина подняла на агента свои раскрасневшиеся глаза и снова стыдливо опустила.

— Я…, я не знаю, почему все это началось. Я просила его остановить это. — Запинаясь, произнесла она. Ее голос изменился. Стал сухим, хриплым, глухим.

— Кого? Гилберта? — Уточнил мужчина.

Мартина кивнула.

— Я сама не могла. Я должна была. — Неуверенно ответила она.

— Может, еще скажете, что Вам кто-то приказывал убивать? — Недоверчиво съязвила Кет.

Подозреваемая, не поворачиваясь к ней, покачала головой.

— Нет. Никто. Я сама. Просто мне было тяжело терпеть.

— Вы можете сказать конкретнее, почему убивали? Из-за чего? Чем помешали Вам эти люди? — С болью в голосе обратился к Мартине Питер.

Женщина вновь бегло взглянула на него и отвела глаза.

— Я… Они были продолжателями древнего рода кельтских жрецов, несли в себе старинные тайны, в них текла кровь первых друидов. Но они не были достойны этого. Они не исполняли свой долг перед предками.

— Что значит не исполняли? — Переспросил Оливер, подошедший к столу и вставший рядом с напарником.

Мартина стыдливо подняла глаза, полные слез и продолжила:

— Они нарушали законы друидов. Они не были верны общине. Не…

— Намекаете на их христианское прошлое? — Уточнил Уинстер.

— Они не порвали с ним! — Воскликнула Мартина. — Они были христианами! Это недопустимо! Потомки друидов были монотеистами! Позор!

— А Гилберт это поощрял… — дополнила за нее Кет. Она обошла женщину кругом и встала на место, ранее занятое Оливером.

— Да. Он закрывал на это глаза. Ему было все равно. А ведь он наш лидер. Он хранитель верховной мудрости и древних заповедей…

— Разве в друидизме нет заповеди запрещающей насилие? — Ненавистно спросил Питер, наклонившись над столом.

Мартина повернулась к нему и одарила холодным, наглым, расчетливым взглядом.

— Это не было насилие. Это было очищение от неверных. — Равнодушно ответила она.

Кетрин и Питер переглянулись, понимая, что раскаяние ее было сиюминутным явлением, не повлекшим за собой никаких выводов.

— Хорошо. Если неодруидов Вы убивали за отступление от веры… — начал мужчина, но подозреваемая перебила его:

— Не называйте их так. Они не друиды.

— Ладно. — Сглотнув, продолжил Марлини. — Вы убивали их за отступление от веры, то зачем убили Патрика Лильборна? Что он сделал не так?

— Простите, сэр. — Дверь в допросную открылась, чуть оттолкнув Робинсон. — Там пришел некий мистер Биггер и хочет поговорить с кем-нибудь.

Оливер тяжело выдохнул и опустил голову.

— Я займусь им. — Пробормотал он, выйдя из комнаты.

Агенты снова вернули свое внимание к Мартине. Им даже показалось, что на лице женщины мелькнула ядовитая усмешка, полная самодовольства и презрения к жертвам.

— Биггер… Знакомое имя. Этот идиот решил контролировать то, что не поддается контролю.

— Давайте вернемся к Патрику Лильборну. — Предложила Кетрин.

— Он возомнил себя пророком, способным изменить все. Он думал, что его глупые ритуалы смогут меня остановить. Он ведь ходил за мной по пятам и рисовал идиотские символы на их могилах.

— Это он рисовал кельтские кресты на местах Ваших преступлений? — Осведомилась Кет.

— Ага. — Подтвердила Мартина. — Он. Наивный.

— Но если это не мешало Вам, зачем было убивать? — Уточнила Робинсон.

— Я не сказала, что мне это не мешало. Он стал путаться под ногами и… да он просто надоел мне. — Надменно ответила женщина.

Кетрин, хоть и часто встречалась с хладнокровием убийц, не могла к нему привыкнуть. Ее до глубины души поражала ненормальная выдержанность преступницы, ее равнодушие и безразличие.

— Вы этим убили его? — Марлини придвинул к женщине окровавленный позолоченный серп в полиэтиленовом мешке для улик.

Мартина кивнула.

— Почему Гилберта вы решили убить не так как остальных? Почему придушить?

Женщина удивленно уставилась на агента, словно, ответ был очевиден.

— Вам никогда этого не понять. Он слишком много лгал, но я слишком любила его, чтобы так поступить. Он должен был сохранить свою энергию. — Пояснила она с интонацией учителя, уставшего от нерадивости учеников.

Марлини потер лоб и впустил пальцы в волосы, всклокочив их. Он был выжат после долгого расследования и пока убийца еще не был пойман, то хоть как-то держался, а теперь, когда гора свалилась с плеч, обмяк и почувствовал смертельную усталость, от которой еле держался на ногах.

* * *

— Сэр? — Оливер вышел в узкий коридор и окликнул Биггера, держащего чемодан в руках, словно боялся опустить его на пол.

— Мистер Уинстер. — Мужчина улыбнулся и протянул агенту свободную руку.

— Вы хотели что-то сказать? — Нетерпеливо поинтересовался агент.

— Спросить. — Поправил его Биггер. — Я хочу узнать, могу ли я забрать тело Патрика?

Оливер приподнял брови в удивлении.

— Тело Патрика?

Биггер усмехнулся.

— У него нет родных. Я хочу похоронить его на ирландской земле.

— Это не ко мне. Но я попытаюсь Вам помочь. — Неохотно кивнул Оливер. — Что-то еще? — Он уже почти развернулся, чтобы уйти, когда Биггер снова заговорил.

— Мартина знала, что он ее отец. Все знали. Гилберт тоже. Он знал с самого начала.

Бенджамин выдохнул, словно, с последней фразой выпустил гнетущую тяжесть.

— Тогда почему она убила его? — Непонимающе спросил Оливер, в пол-оборота стоявший перед мужчиной.

— Ваши друзья уже знают.

Биггер учтиво кивнул ему и резко развернулся на каблуках, дав понять, что больше ничего не хочет говорить. Оливер поджал губы и недовольно покачал головой. Он засунул руки в карманы брюк и перекатывающейся походкой направился обратно к допросной.

* * *

Алан наблюдал за допросом стоя за стеклянной перегородкой вместе с помощником директора Теренсом. Мужчины молча смотрели за происходящим, переваривая показания Мартины, пока Хоулмз не заговорил.

— Я поверить не могу, что эта женщина, которая демонстрировала преданность общине, источала любовь к братьям и сестрам, к Гилберту пошла на такую жестокость. — Недоумевал он.

— Ты еще и не с таким столкнешься. — Заверил его начальник, сдержанно следящий за действиями агентов и словами подозреваемой.

— Если столкнусь. — Прозрачно произнес Алан.

Теренс обратил на него вопросительный взгляд, наморщив лоб.

— Я не знаю, стоит ли мне идти в Бюро. — Сомневаясь, пояснил молодой человек.

Теренс тяжело вздохнул и положил парню на плечо свою тяжелую теплую руку, отводя в сторону.

— Понимаю. Это не просто. Но если ты думаешь, что в других профессиях меньше жестокости, то ты ошибаешься. Думаешь учителю легче справиться с жестокостью и неблагодарностью детей? А врачу с огульными обвинениями в том, что он не спас человека, которого нельзя было спасти? А разносчику пиццы с оскорблениями за опоздание, в котором он может и не виновен? Дело не в том какую профессию ты выберешь: будешь агентом ФБР или билетером в кинотеатре. Дело в том, что ты будешь видеть в этой профессии: можно замечать только угрозу жизни, кровь, насилие и страх, а можно видеть помощь людям, уважение, благодарность тех, кому ты спас жизнь.

Алан внимательно выслушал философское замечание помощника директора, но ничего не ответил. Пока он видел только бессердечие и зверство.

— Ты еще очень молод и должен хорошо подумать, перед тем как что-то решать. Взвесь все за и против. Это не так просто, но лучше отказаться сейчас, чем потеряв годы разочароваться в том, что сделал неправильный выбор. И не поддавайся романтическим стереотипам. Реальная работа в Бюро бесконечно далека от идеалистического образа, показанного на большом экране. — Добавил Теренс.

Алан понимающе кивнул и присел на диван, в ожидании напарников, которые, он был уверен в этом, сделали свой выбор верно и занимали свое место по праву.

* * *

Оливер и Питер шли по пустому коридору штаб-квартиры Бюро, когда большинство агентов уже разъехалось по домам и в офисах оставались только те, кого ждали срочные нераскрытые дела или недоделанные отчеты для начальства.

— Как себя чувствует Гилберт? — Нарушив тишину, спросил Питер, покручивая в руках папку с последним делом.

— Все хорошо. Жить будет. — Ответил Оливер. — Если захочет.

Марлини неопределенно махнул головой.

— С тобой все в порядке? — Побеспокоился Уинстер, когда его партнер остановился посреди дороги, закинул голову назад и закрыл глаза. — Может, я отвезу тебя домой?

— Нет. Я просто устал. — Встрепенулся он и быстро пошел дальше, схватившись за края своего уже изрядно помятого пиджака, словно боялся упасть в пропасть без этого.

— Неудивительно. — Заметил Уинстер. — Это дело измотало тебя. Ты вообще спал?

— Последний раз дня два назад. — Коротко ответил Питер, будто бы это было в порядке вещей.

— Господи, Питер. Ты уверен, что не заснешь прямо за рулем?

— Нет. Я же сказал, что в порядке. — Резко ответил тот и сразу замолчал, поняв, что зря сорвался. — Извини. Я действительно устал. Давай просто поедем домой, поспим, а завтра снова придем на работу и Теренс снова поручит нам дело о каком-нибудь психопате. — Без надежды в голосе проговорил он. — Кроме того мне нужно составить статистику преступлений. — Вспомнил он о задании начальства.

Оливер горько усмехнулся, понимая, что, скорее всего, так оно и будет.

— Он мне позвонил. — Сказал он через паузу. — Сарк умер. Сердечный приступ.

Марлини изумленно уставился на напарника и с трудом выговорил:

— Когда? Как?

— Сегодня. Без пятнадцати девять. Врач сказал, что, наверное, слишком много выпил. А может, просто переволновался.

Когда они вошли в кабинет, то к своему удивлению обнаружили Кетрин, которая копошилась в чем-то перед своим столом.

Она стояла к ним спиной и была настолько увлечена своим занятием, что даже не заметила их присутствия. Женщина мягко напевала какую-то старую песню, которую обычно крутят на школьных выпускных и утрамбовывала землю в цветочном горшке, который уже много времени пустовал.

На некоторое время в кабинете воцарилось напряженное молчание. Мужчины прокашлялись, дав ей знать о своем присутствии. Кетрин обернулась и тут же подарила им широкую, хотя и усталую улыбку.

— Я думала вы уже уехали. — Ее руки, по локоть раскрытые от закатанных рукавов рубашки, были в земле и она теперь пыталась отряхнуть их, хотя мокрая почва приставуче прилипала к ее пальцам.

— Мы тоже так думали. — Ответил ей Оливер. — Что ты здесь делаешь? — Кивнул он в сторону горшка.

Женщина взяла его на руки и подошла к шкафу.

— Решила, что такая прелесть не должна пустовать. Когда-то он был полон. — Она украдкой посмотрела на Питера, тут же отведшего глаза в сторону.

— Ты будешь за ним ухаживать? — Недоверчиво спросил Оливер.

Кетрин поднялась на цыпочки и поставила горшок на шкаф.

— Цветок неприхотлив. — Пожала она плечами. — Вы узнали все, что хотели? — Быстро перевела она разговор.

— Да. А теперь я хочу домой. Вы идете? — Поинтересовался Оливер.

— Сейчас, только помою руки. — Женщина покрутила руками перед лицом.

— Хорошо. Питер? — Оливер дернул друга за рукав, будто пытался вернуть его на землю.

— Сейчас. — Хрипло пробурчал он.

Уинстер понимающе кивнул и быстро вышел из кабинета.

— В той записке, которая была написана Мартиной семь лет назад указывалось, что ее смогут остановить два дерева. Что бы это значило? — Наконец заговорил Питер.

Кетрин, вытерла руки салфеткой и надела пиджак. Она на секунду задумалась, а затем, просветлев ответила:

— Помнишь, она сказала нам, что мы с тобой яблоня и клен? — Уточнила женщина и получив одобрительный кивок продолжила: — Это знаки друидического гороскопа. Может быть, их она имела в виду?

— Ты веришь в это? — Скептически спросил мужчина.

Кетрин пожала плечами.

— Ты сам когда-то сказал, что важно, не то верим ли мы, важно, что сами друиды верят в это.

Питер кивнул и подал женщине портфель.

— Хаос и Порядок. Думаю, Мартина и была воплощением этих двух стихий. Она хотела Порядка, но достигала его путем Хаоса.

— Может быть, не она одна. — Пожала плечами Кет. — Пойдем Питер. Завтра важный день.

— Ты будешь отмечать День Святого Патрика? Интересно посмотреть на тебя «под градусом». — Усмехнулся мужчина.

— Может быть, тебе повезет. — Коротко улыбнулась она, выходя из кабинета. 

Примечания

1

Я ждал тебя (ирл.)

(обратно)

2

Какая разница кто я, главное — кто ты (ирл.)

(обратно)

3

Что это значит и почему… (ирл.)

(обратно)

4

Молчи и пошли. Ты все поймешь, когда я скажу тебе, что тот огам прислал тебе я. (ирл.)

(обратно)

5

Мехенди — роспись тела хной. (Прим. авт.)

(обратно)

6

Джоэл-Питер Виткин — американский фотограф. Типичная для Виткина тематика — смерть, телесность, отдельные части тела, маргинальные индивиды (транссексуалы, гермафродиты, карлики). (Прим. авт)

(обратно)

7

Скоро все обратится в прах (ирл.)

(обратно)

8

Noll — сокращение от Oliver (Прим. авт.)

(обратно)

9

Кто ты такой? Что тебе нужно? Зачем идешь за мной? (ирл.)

(обратно)

10

Тебе нечего здесь делать… (ирл.)

(обратно)

11

Прости (ирл.)

(обратно)

12

Штаб-квартира ФБР в Вашингтоне (Округ Колумбия). (прим. авт.)

(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg