«Художества тетушки Мюриел»

Маргарет Сент-Клер Художества тетушки Мюриел

Меня потом несколько лет по ночам кошмары терзали: будто кто-то гонится по пятам, а удрать сил нет. Но до сих пор я точно не знаю, были ли у меня веские причины видеть дурные сны.

Все началось после переезда на жительство к тетушке Мюриел. Шесть месяцев сидел я без работы, и к тому моменту, когда получил ее приглашение, уже две недели почти ничего не ел. Приглашению этому мне, наверное, следовало бы удивиться, хоть тетушка и объяснила, что ее, старую женщину, начинает, мол, тяготить одиночество, и хочется видеть рядом родное лицо. Однако я был слишком голоден, чтобы удивляться. В письмо был вложен чек и билет до Дауни, где она жила. Заплатив за комнату и наевшись до отвала, я подсчитал остаток денег, сел на вечерний поезд и уже к двенадцати часам следующего дня благополучно поднимался на крыльцо тетушкиного дома. Она сама вышла к дверям встречать меня. Лицо ее сияло, губы растянулись в радушной улыбке.

— О, Чарлз, как мило, что ты приехал, — защебетала она. — Уж и не знаю, как тебя благодарить…

Говоря, она энергично жестикулировала, чуть не подпрыгивала на месте, и это было так забавно, что я мгновенно проникся к старушке горячей симпатией. За пятнадцать лет она почти не изменилась; и тогда, и сейчас корсеты да воротнички не давали ее тщедушному телу рассыпаться на части.

Тетушка показала мне мою комнату на втором этаже и удалилась, а я сунул в шкаф чемодан и отправился плескаться в ванне. Когда я спустился, обед был уже на столе, и служанка, выглядевшая куда старше тетушки, суетилась с посудой. Подбадриваемый теткой, я наелся с таким расчетом, чтобы впасть в дрему на весь остаток дня, потом закурил и стал слушать ее болтовню. Подхватив на колени любимца — несносного, невоспитанного пуделя по кличке Тедди, — тетя Мюриел рассказала мне про свое хобби. Около года назад она, оказывается, увлеклась живописью, и теперь это увлечение превратилось для нее в смысл жизни. Зажав Тедди под мышкой, ома подошла к ореховому комоду и вернулась с целым портфелем рисунков.

— Я работаю прямо тут, в столовой, — сказала тетушка. — Здесь хорошее освещение. Что ты об этом думаешь?

Она всучила мне с полсотни листков рисовальной бумаги, и я разложил их на столе. Рисунки были сделаны карандашом, а на двух или трех виднелось несколько акварельных мазков. Все картинки изображали одно и то же: четыре яблока в приземистой фарфоровой вазе. Я долго ломал голову, стараясь сочинить какую-нибудь похвалу, и наконец неуверенно проговорил:

— Э… вам действительно удалось ухватить тут самое главное. Все выглядит так естественно. Яблоки — прямо как живые…

Тетушка заулыбалась.

— Я рада, что тебе понравилось, — ответила она. — А вот Эмми, служанка, говорит, что глупо было все время рисовать их заново. Но я уже не могла остановиться. Я не допускала и мысли о прекращении работы до тех пор, пока не добьюсь совершенства. Знаешь, в чем заключалась главная трудность, Чарлз? Яблоки увядали. Это было ужасно. Я каждый вечер прятала их в морозилку, но через три недели они все равно высохли. Наконец Эмми предложила залить их расплавленным воском, и тогда они перестали портиться. Хорошая мысль, правда? Но все равно, Чарлз, я уже устала от яблок. Надо бы попробовать еще что-нибудь… Я думаю, вон то маленькое деревце на лужайке послужит мне прекрасной натурой.

Она подошла к окну и показала на молоденькое деревце, только-только покрывающееся листвой.

— Отличная модель, Чарлз. Я, наверное, поработаю сегодня днем, пока ты будешь гулять с Тедди.

Эмми помогла тетушке закутаться в несколько слоев одежды, а я вынес в сад коробку карандашей, бумагу, табурет и мольберт. Потом застегнул на шее Тедди поводок и отправился изучать Дауни, хотя мне куда больше улыбалось остаться дома и подремать после еды.

Скоро я понял, что Дауни принадлежит к числу городков, в которых жизнь концентрируется вокруг единственной аптеки. Но все же мне удалось убить еще пару часов, позволив Тедди заняться исследованием фонарных столбов, попадавших в поле его зрения.

Я думал застать тетушку Мюриел за работой, но оказалось, что она ушла с лужайки, забрав мольберт и табуретку. Я отпустил Тедди, который тут же залез в свой ящик в столовой, и отправился прикорнуть, пусть даже и с опозданием.

Но уснуть не удалось. По какой-то непонятной причине я продолжал размышлять о старательно выполненных тетушкиных рисунках и лежал на кровати, считая пятна на стене, пока не настало время ужинать.

Ужин был хорош, но тетя почему-то осталась недовольна. Она пребывала в дурном расположении духа, и лишь после того, как Эмми убрала со стола, а Тедди был водворен на свое привычное место на коленях тетушки Мюриел, мне удалось узнать причину ее раздражения.

— Работа шла из рук вон плохо, — пожаловалась тетя. — Ветер шевелил листья, и у меня ровным счетом ничего не вышло.

— Но я не заметил сегодня никакого ветра, — растерянно сказал я.

— Ты вообще ничего не замечаешь! — вспылила она. — Листья все время трепетали, а я могу рисовать только совершенно неподвижные предметы.

Тут тетушка глубоко задумалась и очнулась, лишь осушив две чашки кофе подряд.

— Чарлз, — сказала она, — я поразмыслила и хочу, чтобы ты срубил это дерево и принес в дом. Я поставлю его во флягу из-под молока и смогу рисовать без помех.

— Но это же прекрасное юное деревце, — запротестовал я, — да и не простоит оно долго, если его срезать.

— Дерево — это всего лишь дерево, — отвечала тетка. — Закажу в питомнике новое. А Эмми у нас гений по части всякой флоры. Она бросит в воду аспирин с сахаром, и деревце сто лет не завянет. Конечно, работать придется быстро, но я уж постараюсь…

Наутро, сразу после завтрака, тетушка Мюриел повела меня в кладовку и снабдила ржавым топором. С сатанинским любопытством смотрела она, как я точил его, а потом вместе со мной пошла к месту казни. Двумя ударами я срубил дерезце и отнес его в дом. При этом я чувствовал себя убийцей.

Три или четыре дня я провозился в саду, вскапывая землю и распыляя химикаты, которых у тетки оказалось в достатке. В пятницу за завтраком я обнаружил в своей салфетке пятидолларовую бумажку. Заметив мой удивленный взгляд, тетушка Мюриел кивнула, и ее впалые щеки порозовели. Я аккуратно сложил купюру и, преисполнившись благодарности, решил сегодня же купить тетке какой-нибудь подарок.

Я принес ей банку с золотыми вуалехвостками. Покупая их, я случайно узнал, что продавец по фамилии Дрейк гоже жил когда-то в Калифорнии, и мы тут же подружились, договорившись встретиться на следующий вечер и поболтать о том, о сем.

Тетушка Мюриел обрадовалась рыбкам как ребенок. Она охала и ахала, восхищалась дымчатостью их пышных хвостов, и наконец банка с рыбешками была установлена на маленький столик рядом с ее мольбертом. Прошло десять дней, и тетя начала неугомонно сновать по дому з поисках новых моделей. Однажды за обедом я заметил, что она как-то оценивающе смотрит на вуалехвосток в банке, но не придал этому значения. А вечером, когда я вернулся от Дрейка, она встретила меня в дверях и с потаенным торжеством повела на кухню.

— Я немного волновалась, получится или нет, — сказала она, кладя ладонь на ручку холодильника. — Но все вышло просто преотлично!

С этими словами она открыла дверцу и вытащила запотевшую банку с моим подарком. Я тупо заморгал.

— Я знала, что рыбки ни секунды не простоят спокойно, а нарисовать их было просто необходимо. Иначе я бы уснуть не смогла. И вот меня осенило! Два часа, я вода замерзла. Я боялась, что банка лопнет, но этого, слава богу, не произошло. Смотри, какой прозрачный получился лед. Теперь я смогу не спеша нарисовать этих рыбок. Ну разве не замечательно?

Я ответил, что да, замечательно, и поспешил убраться в свою комнату. Настроение у меня было — не приведи господь.

Весна уступила место лету. Дрейк познакомил меня со своей сестрой, живой и веселой брюнеткой, и мы стали проводить с ней несколько вечеров в неделю. Наконец тетушка Мюриел выжала из золотых рыбок все, что могла, и для меня это был настоящий праздник.

Дав мне посмотреть свои рисунки, она спросила:

— Чарлз, как ты думаешь, может наш Тедди послужить мне хорошей моделью?

Я взглянул на маленькое животное, лежавшее на теткиных коленях, и ответил, что может, если будет сидеть смирно. Она задумалась и наконец сказала:

— Попробуем что-нибудь сделать. Может, накормить его обедом и завтраком одновременно? Или…

Тут она углубилась в сосредоточенные размышления, а я тихой сапой удрал на свидание с Вирджинией, сестрой Дрейка. Мы сидели в темноте на крыльце и держались за руки. Свидание это получилось на редкость грустным и сентиментальным.

В субботу после завтрака тетка велела мне выгулять Тедди и хорошенько его погонять. Она собиралась накормить его по возвращении домой и надеялась, что от беготни в сочетании с обильной пищей пса потянет в сон. Когда мы наконец вернулись, тетушка Мюриел отцепила поводок от ошейника и отвела Тедди в кладовку, где его ждала полная кормушка мяса. Тедди чавкал, как поросенок, а налопавшись, улегся с решительным видом на пол. Тете пришлось отнести его в столовую и устроить на хорошо освещенном пятачке возле мольберта. Когда я выходил из комнаты, Тедди уже похрапывал.

За поздним обедом я заметил, что тетя Мюриел была мрачнее тучи.

— Работа не клеится? — участливо осведомился я.

— Не клеится, Чарлз. Этот Тедди…

— Не хочет спать?

— Спать-то он спит, да только все время ворочается, чешется и все такое. Совершенно невозможно рисовать.

— Жаль. Придется вам, видно, искать другую модель.

Несколько мгновений тетя молчала. Я заметил в ее глазах слезы.

— Да, — сказала она наконец. — А Тедди надо наградить. Пойду-ка я сегодня в город и куплю ему какой-нибудь подарок.

Даже сейчас, когда ее работа испорчена, тетка совсем не сердилась на собаку. «Да она у меня просто чудо», — решил я.

Перед ужином она зашла ко мне в комнату и показала подарки для Тедди — ярко-красный ошейник с бубенчиком, резиновую кость и коробку сладостей под названием «Собачья радость», которые представляли собой кусочки подслащенного мяса для домашних животных.

На моих глазах она надела на Тедди ошейник и скормила ему пару кусков «собачьей радости». Пес с тихим рычанием слопал их и, казалось, остался доволен.

Было уже темно, когда я вернулся с прогулки. В комнатах горел свет и царил переполох. Тетя Мюриел билась в припадке, а Эмми тыкала ей в нос вату, пропитанную нашатырем.

— О, Чарлз! — возопила тетка, увидев меня. — Наш Тедди! Наш бедный Тедди издох!

В глубине души я уже был к этому готов, но все-таки подскочил на месте.

— Как это произошло?

— Часа три назад я выпустила его побегать. Он долго не возвращался, и наконец я пошла искать. Он лежал под рододендронами. Мертвый. Я вызвала доктора, но было уже поздно. Должно быть, нашего песика отравили, — тут тетушка расплакалась пуще прежнего. — Доктор Джонс такой милый. Он унес маленького Тедди в сумке. У доктора есть знакомый мастер, который сделает мне чучело нашего песика…

Чучело? Я почувствовал, как по лопаткам потек пот. Машинально вытащив из кармана платок, я протянул его рыдающей тетке.

— И все-таки мне приятно, — сказала она, сморкаясь, — что в последний день земной жизни у Тедди было столько радостей…

Сон не принес мне отдыха, и наутро я впал в хандру. Тетя Мюриел вошла, когда я уже заканчивал завтрак. Глаза у нее покраснели. Пожелав ей доброго утра, я встал и вышел в сад. День был сырой и душный, и мне ничего не хотелось делать. Я направился в кладовку с химикатами, чтобы взять там замазку и подлечить пораненные деревья. Когда я тянулся за банкой, что-то незнакомо блеснуло в углу. Это оказалась жестянка с арсенатом свинца. На ярлыке красовались обычные в таких случаях кости и череп. Я открыл банку. В ней недоставало примерно четверти дюйма содержимого. Возможно, жестянка и раньше стояла тут, в кладовке, ко я в этом очень здорово сомневаюсь.

Не помню, чем я занимался остаток дня. Должно быть, возился в саду. Тетушка однажды кликнула меня в окно обедать, но я ответил, что не голоден.

Пока она рисовала сделанное мастером чучело Тедди, я начал заново крыть дом и покончил с этим, когда лето уже было в самом разгаре. Потом приступил к постройке сарая для семян. С Вирджинией мы теперь встречались каждый вечер.

Однажды в конце августа тетушка достала пачку рисунков Тедди, и мы начали их смотреть.

— Я, наверное, сделаю еще несколько штук, — сказала она, — а потом придется искать новую модель.

— Да, — ответил я. Мне было как-то не по себе от этой темы, но я решил не подавать виду.

— Чарлз, — проговорила тетя через минуту. — Ты принес мне, одинокой старой женщине, немало радостных минут. Скажи, эта Вирджиния, с которой ты так часто встречаешься, она что, тебе нравится?

— Э… ну, в общем, да.

— Вот я и подумала… Что ты скажешь, если я ссужу тебя деньгами, и ты откроешь маленький питомник для саженцев тут, в Дауни? У тебя ведь в этом деле талант. Конечно, я буду по тебе скучать, но если уж ты так хочешь… Думаю, с Вирджинией ты будешь счастлив.

Милая старушка! Я вскочил и заключил ее в объятия. Господи, подарить мне собственное дело и Вирджинию в жены. Да она добрее крестной матери.

Мы засиделись допоздна, обсуждая планы на будущее, и мне было приятно видеть, что тетушка живо интересуется даже такими мелочами, как семена, саженцы и реклама моего питомника.

Когда я забрался в свою комнату, настроение у меня было приподнятое, и я насвистывал, раздеваясь и укладываясь в постель. Но, несмотря на все свои великие планы, уснул я, едва коснувшись головой подушки.

Проснулся я около трех часов утра от странного чувства. Казалось, то, о чем я заставлял себя не думать, стало вдруг неотвратимой реальностью. Дрожа, я сел на край кровати.

Тетушка Мюриел собирается меня убить! Казнясь и жалея своего племянника, она подмешает мне в еду отраву, а потом будет с мукой глядеть на мою агонию и оглаживать подо мной подушку. Врача она, конечно же, вызовет с опозданием, а после моей смерти отдаст труп лучшему в Дауни специалисту по бальзамированию. Неделю спустя, проработав возле меня с карандашом и бумагой по 18 часов в день, тетушка предаст меня земле, все еще сожалея, но уже не так сильно терзаясь. Ведь она сделала все, чтобы последний день моей жизни изобиловал разными радостями. Питомник и женитьба на Вирджинии означали применительно ко мне то же самое, что и красный ошейник с колокольчиком для Тедди!

Я натянул купальный халат и спустился по черной лестнице в кладовку. Банки с арсенатом свинца на месте не было. Вернувшись к себе в комнату, я оделся, побросал шмотки в чемодан и смылся классическим образом — через окно по связанным простынкам. На станцию я попал к половине шестого и успел на утренний поезд.

Я больше никогда не слыхал о тетушке Мюриел. Прибыв в Лос-Анджелес, я отправил Вирджинии открытку без обратного адреса, а спустя некоторое время поступил на работу в одну частную фирму и познакомился с хорошенькой девушкой. Похоже, мне уже так и не суждено узнать, что теперь рисует моя старая тетка.

ББК84 (0) 3

С 47

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Составитель А. М. Юдин

Переводчик А. С. Шаров

С 47 След истины / Сост. А. М. Юдин; Пер. с англ. А. С. Шарова. — Алма-Ата: Казахстан, 1989. — 704 с. — (Сер. «Лабиринт»)

В сборник включены остросюжетные приключенческо-детективные романы и рассказы английских и американских писателей. Основная тема произведений — борьба против фашизма и гонки ядерных вооружений, раскрытие и разоблачение нравов современного буржуазного общества.

Широкому кругу читателей.

С 4703000000—32 124—89

401(05)— 89

ББК 84 (0) 3

ISBN 5—615—00442

© Издательство «Казахстан», 1989

Массово-политическое издание

След истины

Составитель Александр Михайлович Юдин

Редакторы Р. Б. Добрая, Т. П. Казанникова, С. М. Паскевич, Т. В. Терехова

Художники Г. М. Горелов, Л. Тетенко

Художественный редактор Б. Мухамедиев

Технический редактор Л. И. Конькова

Корректоры Р. Г. Ермошкина, Э. М. Тлеукулова

ИБ № 4257

Сдано в набор 25.08.88. Подписано в печать 03.02.89. Формат 84×1081/32. Бумага тип № 1. Гарнитура Тип Таймс. Высокая печать. Уел. печ. л. 39,96. Уел. кр-отт. 37, 59. Уч. — изд. л. 40,17. Тираж II-го завода 50000 экз. (с 50001 — 100000 экз.). Заказ № 3022. Цена 4 руб. 60 коп.

Ордена Дружбы народов издательство «Казахстан» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, проспект Абая, 143.

Фабрика книги производственного объединения полиграфических предприятий «Kiтап» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, ул. Гагарина, 93.

Набрано в ВЦКП ГКИ СССР с использованием АСУТП «СОЮЗ» операторами О. Штучной, А. Абуовой, Л. Ивановой