Мокрая артистка Невзорова вопила как резаная; оператор бесновался, брызгал слюной и размахивал кулаками перед носом своего ни в чем не повинного ассистента; режиссер со всей присущей ему демократичностью обвинял в происшедшем меня и директора картины, которого, кстати, вообще не было на съемочной площадке. Сладков тупо ухмылялся. Он, по всей видимости, до сих пор не понял, в чем дело, а поскольку к нему никто претензий не предъявлял — чувствовал себя превосходно.
Как обычно бывало во время скандалов, мы с Саврасовым сидели на скамеечке и тихо беседовали — на сей раз о недавнем спектакле на Бронной. Так, ничего особенного был спектакль, но главную роль в нем исполнял племянник Саврасова — Миша Михайловский. Очень хороший актер и просто отличный парень. Я познакомилась с ним три года назад. Спустя некоторое время выяснилось, что мой любимый Саврасов — его родной дядька, и это обстоятельство, естественно, еще больше расположило меня к Мише. Роль в нашем будущем фильме ему досталась небольшая, зато острохарактерная. Съемок с его эпизодами пока не было, но Вадя уже провел несколько репетиций с Мишиным участием и, кажется, остался доволен.
Наши рассуждения о спектакле прервал душераздирающий Вадин вопль. Он случайно взглянул на себя в зеркало и обнаружил полное отсутствие ресниц и бровей. Почему-то его это очень взволновало. Он побледнел, вытаращил глаза и схватил себя за волосы. Оператор с ассистентом бросились ему на помощь. Если б сейчас сюда зашел посторонний человек, то решил бы, что мы снимаем фильм ужасов: визжащий Вадя — это раз; оператор с ассистентом, которые тащили его за руки к дверям с мощностью примерно в пятьдесят лошадиных сил, — это два; пиротехник Сладков, отвесивший челюсть и пустивший слюну, — это три; контуженая артистка Невзорова, мелко дрожащая в объятиях осветителя и при этом тонко подвывающая, — это четыре... Я уже не говорю об остальных...
Комментарии к книге «Смерть по сценарию», Татьяна Столбова
Всего 0 комментариев