«Золотой дракон»

Золотой дракон (fb2) - Золотой дракон 266K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Артур Зеев

Артур Зеев. Золотой дракон

Декабрь 1932, Москва

Шлаевский сидел на стуле в кабинете Рихтера и курил. Полковник опаздывал: это в последнюю неделю вошло у него в привычку и ужасно раздражало Михаила. На замечания Роман Фёдорович реагировал вызовом на ринг — последний раз младший лейтенант продержался двенадцать минут, но потом всё-таки был нокаутирован более опытным бойцом. Ну что ж, опоздания так опоздания.

Как обычно внезапно, полковник фон Гринвальд-Рихтер распахнул дверь и ворвался в кабинет. Швырнул на вешалку пальто и кепку, размашисто прошёл до любимого кресла и упал в него. Все признаки бессонной ночи были налицо. Полковник закурил и заговорил:

— Чёрт побери, Шлаевский, и не вздумайте даже заводить разговор про пунктуальность. Я не в духе, прямо скажем.

— А я что? Я ничего, шеф. Вот, отчёт по «итальянцам» принёс.

Михаил протянул папку. Полковник по своему обыкновению поставил штамп «Просмотрено», расписался и положил её, не открывая, в ящик стола для ознакомления в свободное время. Затянулся и завёл разговор:

— Михаил, что Вы знаете про современный Китай?

— Вас интересует именно их разведка или вообще состояние дел?

— Меня всё интересует. Поставьте на примус чайник и начинайте.

Михаил поставил нагреваться потёртый походный чайник, вернулся на свой стул и принялся обстоятельно рассказывать.

— В настоящий момент Китай — одно из самых нестабильных и необычных мест на планете. Победившая в ходе революции и последующей небольшой гражданской войны партия Гоминьдан со своими союзниками контролирует Юг и Восток страны, большую часть Центра и не менее половины Запада. При этом официально именно их признают в качестве власти в Китае, а Великобритания, Франция и США оказывают поддержку данному режиму. Это официально, неофициально ещё как минимум мы и Италия, возможно, Япония. В то же самое время два года назад коммунистами был поднят мятеж. Попытка революции провалилась, тем не менее весь Север страны и часть центральных областей находятся под их контролем. Для нас стратегически это плохо, поскольку у китайских коммунистов тесные связи с красными недобитками вдоль Амура. Следует так же добавить, что коммунистов негласно поддерживает Германия, и, возможно, Япония, у которой вообще свои планы на весь Китай...

Офицер встал, снял закипевший чайник с огня, заварил крепкий чай и продолжил:

— На Западе страны всё и вовсе как в калейдоскопе. Существует частично признанная в мире Монголия, фактически под нашим протекторатом. Рядом с ней уйгурские формирования контролируют известных размеров территорию, однако постоянно воюют со всеми к ряду, включая британские колонии около Индии, а иногда и друг с другом. На Восток от Монголии, к красному Северу, располагается самопровозглашённая Туркестанская Народно-Демократическая Республика, чей правовой статус так же не ясен, как и политическая доктрина. Между ТНДР и уйгурами вклинилось несколько миниатюрных государств, образованных по религиозно-этническому признаку и не представляющих особой значимости. По сути, они есть только потому, что в основном Китае идёт вторая гражданская война вот уже второй год. А, ну и отдельного внимания заслуживает так называемое Царство Цинь. Ряд военных, которые порвали с Гоминьданом, сначала провозгласили на данной территории Свободную Китайскую Республику, больше всего напоминающую Гоминьдан в миниатюре, а после и вовсе провели реставрацию дома Цинь. Как ни странно, государство существует вот уже больше года и имеет все шансы остаться, если гражданская война затянется. Насколько мне известно, к этому приложили руку как минимум мы, немцы и англичане. Так что Китай — интересное место...

Шлаевский налил чай себе и полковнику, протянул последнему его чашку и сел ждать, что будет дальше. Рихтер неспешно отпил горячий напиток и ответил на немой вопрос:

— Да, Вам предстоит поработать с китайцами. Чёрт их, сволочей, разберёт, кто именно из них, но кто-то проявляет подозрительную активность в Туле. Местный отдел не справляется, вот я Вас туда и направлю. Постарайтесь разобраться там в сжатые сроки, до Рождества... Кстати, бывали прежде в этом славном городе?

— Нет, не приходилось.

— Эх, прекрасный город. Первый раз я там подхватил французскую болезнь, второй — провалялся в госпитале с тремя пулями почти двадцать дней, еле сшили... А чтоб Вам не было скучно и одиноко, с Вами поедет господин Полевой. Он знает китайский, так что постарайтесь найти с капитаном понимание. Это непросто, но Вы его ещё полюбите, есть за что... Вопросы?

Младший лейтенант допил чай и ответил:

— Выезжаем сегодня?

— Да, вечерним поездом.

— Тогда с Вас мандат в спецчасть, я бы захватил кое-чего.

Рихтер улыбнулся и протянул подписанный мандат для пропуска в спецчасть. Для себя Шлаевский отметил, что у Романа Фёдоровича была ещё и несвежая рубашка...

***

На перроне Павелецкого вокзала под ногами похрустывал снег. Ожидая своего напарника, Михаил чертил носком сапога неприличное слово. В это время его окликнули со спины:

— Младший лейтенант Шлаевский? Михаил Владимирович?

Офицер обернулся и коротко кивнул. Перед ним в странном жёлтом пальто стоял долговязый брюнет, чьё лицо украшали толстые очки в крупной оправе и россыпь прыщей на щеках. Образ дополняла надетая почти до бровей чёрная казачья кубанка и большущий кожаный баул, аккуратно поставленный на землю для рукопожатия. Очкарик представился:

— Капитан Полевой, Андрей Игоревич. Назначен вместе с Вами в служебную командировку в Тулу полковником фон Гринвальд-Рихтером. Лично знакомы ранее не были, однако слышал о Вас от Романа Фёдоровича. Весьма рад, что будем работать вместе.

— Взаимно. И, пожалуйста, давайте не так официально, хотя бы без отчеств и званий. Если Вы не против.

— Хорошо, Михаил.

Мужчины проследовали в купе отходящего поезда. Как только он тронулся, Андрей разулся, уселся на полку по-турецки и начал читать мантры. Шлаевский сделал вид, что ничего не замечает.

Вообще, о капитане Полевом в Отделе было неоднозначное мнение. Все признавали его начитанность, владение несколькими иностранными языками и хорошую военную подготовку. Тем не менее, большое количество странностей создавало ему репутацию чудака, от которого не знаешь, чего ждать. В частности, капитан был вегетарианцем, не пил и не курил, причислял себя к дзен-буддистам и систематически одевался весьма экстравагантно, если не сказать вызывающе. Поговаривали также, что однажды его чуть не уволил Дрейзер за вольное замечание в свой адрес в общей столовой, но Рихтер подчинённого отстоял и даже выхлопотал потом ему повышение. К капитану полковник был явно привязан и часто оставлял в качестве своего заместителя на время отлучек. Поскольку официальных заместителей у Романа Фёдоровича было двое, такое положение дел у многих вызывало вопросы. Но, что самое интересное, сами заместители данной темы не поднимали и считались с решением начальства, хоть и были оба в звании подполковника. В ноябре Шлаевский пытался разобраться в этой запутанной иерархии, но в итоге понял, что там сам чёрт ногу сломит, и оставил это дело.

— Вы знаете, что в Туле родился и вырос Викентий Вересаев?

— Что, простите?

Неожиданный вопрос капитана вырвал Михаила из задумчивости.

— Спрашиваю, знаете ли Вы о происхождении из Тулы писателя Викентия Вересаева?

— Нет, не знаю. Я, к сожалению, с таким писателем не знаком. А Вам он нравится?

— Нет. Но он из Тулы. Полезно знать, кто родился и вырос в городе, куда едешь в командировку. Вы, кстати, первый раз на выезде?

Шлаевский закинул ногу на ногу и приготовился к разговору в духе первых посиделок в Академии, когда старшекурсники экзаменуют новичков «на знание жизни».

— Да, ранее не приходилось. Но я и на службу поступил недавно. А Вы?

— Я не впервой путешествую по просторам необъятной. Роман Фёдорович систематически посылает меня не только ко всем чертям, но и к чёрту на куличики. Последний раз я так был заслан в Омскую губернию для расследования одного инцидента, провёл там почти всё лето. Надо признать, интересный город. И дыни дешёвые.

— Любите путешествовать?

Полевой улыбнулся:

— Нет. Но полковник считает, что мне полезно покидать пределы кабинета время от времени. Вроде бы это должно развить мои навыки коммуникации с другими людьми. Не понимаю, что с ней не так и почему Роману Фёдоровичу кажется, что её надо развивать... Кстати, Вы умеете играть на скрипке?

— Эээ... Нет, я только на гитаре, и то не очень-то...

— Зря. Обязательно выучитесь. У Вас руки для этого подходят. И ещё было бы неплохо попробовать меньше курить, от Вас на перроне разило табачным дымом.

Шлаевский зарделся, но промолчал. Наступила долгая тишина. Младший лейтенант подумал было, что Андрей так окончил разговор, но он неожиданно продолжил:

— Вы когда-нибудь задумывались, что, если грамотно придушить партнёршу во время полового акта, то можно её «выключить», как выражается фон Гринвальд-Рихтер?

— Эээ... Нет. Простите, но Вы это вообще к чему?

— В смысле? Полезное знание. Я попрактиковался немного летом, достаточно легко выходит. Видите ли, во время сильного возбуждения девушка не успевает понять, что Вы её взяли за шею чуть сильнее, чем надо. Многим даже нравится некоторое удушение. А потом нажимаешь, малость подержал — и всё, она без сознания. Давайте покажу.

С этими словами Полевой встал и протянул правую кисть к шее своего напарника, зажал особым образом. Михаил резко убрал руку капитана, матернулся и оттолкнул того:

— Чёрт побери, Андрей! Вы в своём уме?!

— Абсолютно. А зачем мне быть за его пределами?

— Тогда успокойтесь и не пытайтесь меня придушить! И вообще, я пошёл в ресторацию, вернусь поздно, не ждите. Постараюсь не курить, чтобы Вас не смущал запах. Спокойной ночи.

Шлаевский поспешно вышел из купе и быстро направился в сторону вагона-ресторана. Капитан уже начинал его раздражать...

Декабрь 1932, Тула

По приезду офицеров встретил специальный человек и разместил в номерах доходного дома Генч-Оглуева, забронированных местным отделом РКУ по поддельным документам. Михаил принял душ, посмотрел объём материалов, что им передали для ознакомления коллеги, и лёг спать. Рано утром его разбудили крики со стороны окна, выходящего во двор. Присмотревшись, он понял, что кричала местная служанка, увидев, как во дворе, раздевшись до гола, валяется в снегу Полевой. Шлаевский присвистнул и поспешил вниз. Спустился он вовремя: капитан как раз спорил с дворником и привратником, которые собирались было ввязаться в драку, посчитав его пьяным.

Младший лейтенант успокоил мужчин, забрал Андрея, искренне недоумевающего, что он сделал не так, и вернулся в номер спать. Встал поздно, в десять, разбитый и помятый. И сразу пошёл к телефонному аппарату на этаже, дабы позвонить полковнику. Сказав барышне нужный код, Михаил услышал знакомое «У аппарата». Голос у полковника был явно уставший и как будто сонный.

— Роман Фёдорович, это Шлаевский. Удобно говорить?

— Да, слушаю. Что-то случилось? Уже?

— Нет, мы приехали в ночь, заселились. Материалы пока не смотрел. Я про капитана Полевого... У него всё в порядке?

В трубке повисла тишина.

— Роман Фёдорович?

— Да, я чай заваривал. А что Вас беспокоит?

— Ну, понимаете, в первые пятнадцать минут знакомства он посоветовал мне бросить курить и научиться играть на скрипке, а потом попробовал придушить, как он придушивает до потери сознания своих половых партнёрш. А сегодня утром я проснулся от криков служанки, потому что Полевой, в чём мать родила, валялся в снегу во дворе дома...

В ответ Михаил услышал гортанный смех Рихтера.

— Да, у Андрея есть такая привычка. Зато не храпит, ха… Ладно, привыкайте к городу и коллеге, докладывайте, как что-то прояснится. Если что срочное — телеграфируйте на наш закрытый канал, я свяжусь с Вами, как только смогу. А, и удачи. Всё, конец связи.

Полковник повесил трубку. Шлаевский вздохнул и направился завтракать в буфет на первом этаже. Идти к Полевому на пустой желудок ему отчаянно не хотелось.

Плотно позавтракав и напившись крепкого чая, Михаил поднялся к себе, захватил необходимые бумаги и блокнот с карандашом, после постучал в номер капитана. Андрей пригласил войти.

Войдя, контрразведчик остолбенел и присвистнул. Посреди комнаты, сложив по-турецки ноги, на циновке сидел Полевой в кимоно и, попивая чай из пиалы, занимался каллиграфией кистью на тонкой белоснежной бумаге. Перед ним при этом лежала искусно выполненная свирель, на которой, по-видимому, недавно играли. Да уж, послал бог коллегу.

— А, Михаил! Вы много спите.

— Простите, обычно меньше. Вы утром… несколько перебили мне сон своими необычными привычками. Постарайтесь впредь предупреждать персонал, а то ещё раструбим о себе на весь город.

— Я в самом деле не понимаю, что её так удивило. Женщина, как сосуд, принимающий семя, должна воспринимать мужские гениталии как нечто совершенно естественное. А эта барышня стала кричать, позвала каких-то негодяев, которые почему-то решили, что я пьян…

Младший лейтенант закусил губу, чтобы не съязвить, и решил поскорее перейти к разбору документов. А разбирать было что.

В городе ещё с начала века существовала китайская диаспора. Поскольку заводов много и рук постоянно не хватает, особенно после двух гражданских войн, то представители диаспоры часто работают на оружейных предприятиях. На одном из таких заводов местная охрана заметила примерно месяц назад, что кто-то пытался вскрыть сейф с документами. Информация сразу была передана по инстанции, поскольку завод как раз начинал серийный выпуск нового образца оружия. Как выяснилось, пытались вскрыть только сейф с документами, его брата-близнеца с жалованьем за месяц на весь цех не тронули. За последующий месяц не удалось выяснить, кто это был, однако подозрения местной контрразведки сразу пали на дюжину китайцев, которые там работали.

Неделю назад же заводская охрана, увеличившая бдительность после данного инцидента, обратила внимание на странные следы в кабинете главного инженера. Проведя химический анализ, контрразведка опознала в следах порошок для проявки фотографий, видимо, просыпавшийся с фотоаппарата при фотографировании каких-то документов. Посещать завод с фотоаппаратом запрещено, поэтому в китайский квартал сразу был направлен контрразведчик для присматривания к подозреваемым рабочим. И вот, два дня назад он попросту исчез, в связи с чем местный отдел связался с Москвой и запросил помощь.

В материалах дела также было досье на каждого из подозреваемых рабочих, досье на нескольких видных деятелей диаспоры, на пятерых граждан России, активно взаимодействующих с иностранцами, и даже одного француза, чьё поведение вызвало вопросы у РКУ. Помимо этого была приложена подробная карта китайского квартала и описание злачных мест данного района. Под конец к материалам были приложены две копии приказа главы тульского отдела РКУ, Всеволода Петровича Тихомирова, с резолюцией всем местным силовым структурам оказывать всяческое содействие предъявителям сего.

— Ну-с, Михаил, с чего предлагаете начать?

Капитан неспешно разминался каким-то восточным единоборством и заговорил первым, пока Шлаевский боролся со стремлением закурить.

— Прежде всего, нам нужна легенда. Раз агент РКУ пропал, значит, это явно не совпадение, к тому же, у преступников есть определённый уровень. Не каждый с ходу способен заметить слежку. Так что официально работать нельзя, необходима максимальная аккуратность.

— Грамотно мыслите!

Младший лейтенант улыбнулся, услышав знакомую фразу. Несмотря на некоторую жёсткость и порой излишнюю циничность, полковник фон Гринвальд-Рихтер обладал известным обаянием, и его фразы часто расходились среди подчинённых.

— Ну так что, какая легенда? Ваши соображения.

— Предлагаю, чтобы Вы выступили в качестве эмигранта, который недавно вернулся из Китая. Некий капиталист, сбежал от ужасов Второй Гражданской в солнечную Поднебесную, укрепил состояние, а вот теперь там началась заварушка и он поспешил в фатерлянд. Я могу выступить Вашим советчиком и делопроизводителем.

— Вы в самом деле думаете, что я смогу достоверно изобразить сумасбродного капиталиста, не знающего русской жизни?

Шлаевский не удержался и рассмеялся. Да уж, либо Полевой был не в себе, либо в РКУ пропадал великий комик. В ответ на смех Андрей непонимающе уставился на коллегу и поправил очки.

— Михаил, а Вы странный. И давно это у Вас?

— Нет. Простите, Андрей, вспомнил шутку Рихтера про капиталиста и шлюху. Очень уж смешная...

— Да, Роман Фёдорович любит скабрезные анекдоты.

Капитан замолчал и о чём-то надолго задумался. Потом продолжил:

— Так уж и быть. Работаем по Вашему плану, мне нравится. Да и весьма логично. Только не злоупотребляйте ассигнациями, что Вам выдало РКУ. Некоторые молодые офицеры сразу же идут в бордель или питейное заведение, где всячески предаются разврату.

— Не переживайте, не буду. А теперь я переоденусь и поедем на завод. Вы хотите вложиться в акции, я оцениваю риски... И, да, Андрей, вечером отправьтесь в синематограф, а после в ресторацию. Не будь я на родине несколько лет, сразу бы туда пошёл, чтоб узнать, чем сейчас дышит русский народ. А для меня это хороший повод поискать пропавшего агента по злачным местам, как будто исследуя город.

— Возможно, Вы и правы. Роман Фёдорович рекомендовал уточнять у Вас нюансы поведения с богемной публикой. У Вас имеется опыт, по его словам... Жду Вас внизу через двадцать минут. Не опаздывайте.

Выходя, Шлаевский подумал, что Рихтер всё-таки трепло и разболтал всем с перепою о первом задании для своего стажёра, равно как и о его любовных подвигах. Вот же скотина...

***

На заводе всё прошло тихо и спокойно. Видно было, что управляющий уже привык к интересу, который проявляли новоявленные капиталисты к оборонно-промышленному комплексу страны, и был рад стараться, рассказывая, куда лучше вложить состояние и какие цеха особенно перспективны. Для себя Шлаевский отметил, что врал управляющий отменно, при этом ни о чём стратегически важном не обмолвился. Надо будет это отметить в рапорте, чтобы ему выписали премию: хорошо, когда на местах понимающие люди.

Затем, якобы в ознакомительных целях, агенты побродили по цехам. Глаз Михаила порадовала аккуратность, с которой тут работали. А ещё исполнительность спецчастей: он смог выявить только двух явных агентов под прикрытием, хотя по закону их должно было быть куда как больше. Ещё один довод в пользу управляющего — человек явно поднатаскал спецчасти, чтобы они слились с рабочими и выполняли свои функции, не привлекая внимание. Что ж, тем опаснее противник, раз он решил сунуться сюда, и не без успеха...

Поужинав в «Асторiи», напарники разделились. Полевой отправился в модный городской кинотеатр «Колизей», а Михаил с беспечным видом стал прогуливаться по центру города, заодно проверяя слежку. Как стемнело, он безошибочно определил бордель и, зайдя, направился прямиком к барной стойке, дабы найти завсегдатаев. Благодаря своему первому оперативному заданию Шлаевский давно избавился от известной неловкости при посещении подобных заведений и научился с порога определять источники информации, так что офицер быстро разговорился с одним чиновником почтового ведомства. Пара стопок бурбона способствовали разговорчивости чиновника, а потому Михаил с лёгкостью выудил нужную ему информацию о том, где в городе можно найти «что-нибудь интересное и с национальным колоритом».

Доехав на извозчике до рабочих окраин, контрразведчик вышел и углубился в район проживания китайских мигрантов. Достаточно быстро нашёл то, что искал: кричаще-яркая вывеска над входом гласила «Золотой драконъ», ниже золотом на красном фоне были выведены часы работы и фраза «Посѣтитель всегда получаетъ желанное». Младший лейтенант усмехнулся: в провинции никто и не пытался особо выдать бордель за что-то иное, как будто и не было актов, ограничивающих их работу. А ведь согласно суровой букве закона такие заведения должны были получить специальное разрешение на работу, так ещё и находиться только в особо отведённых для этого местах, с регулярными проверками и налоговыми отчётами. Да уж...

Войдя внутрь, Шлаевский присвистнул. Бордель был обставлен дорого и со вкусом, а в глубине зала даже возвышалась небольшая сцена. Потолкавшись с офицерскими компаниями за рулеткой, Михаил выпил абсента и направился вниз, где, по оперативной информации, располагались опиумные курильни. Оперативная информация оказалась верной: с порога в нос ударил характерный сладковатый запах, а парочка любовников, занимающаяся сексом прямо под лестницей, явно подтверждала наличие в помещении наркотических средств в свободном доступе.

Поинтересовавшись для виду, сколько будет стоить порция дурмана в компании женщины для утех, офицер попробовал пройти вглубь помещения. Согласно отчёту местного отдела, именно туда направлялся агент перед своим исчезновением. Предполагалось, что в глубине имеется нечто вроде клуба с нелегальными боями и ставками на них. Опять-таки, предполагалось, что на нём в качестве зрителей присутствуют агенты коммунистического Китая, обмениваясь информацией. К сожалению, никакой конкретики не было.

Путь Михаилу преградил раскрашенный татуажем бритоголовый коренастый азиат с золотым кастетом на правой руке. Хоть мужчина и был почти на голову ниже контрразведчика, последний быстро понял, что перед ним опасный противник, которого не стоит недооценивать.

— Сего изволите, господин хоросий?

— Да так, осматриваюсь. Говорят, тут можно нервишки пощекотать...

— А, это завсегда. Тут опиум, в первом зале игорные столы. Девоски везде, только сёлькните пальцами. Или Вы по мальсикам? Есть и они.

Азиат улыбнулся и азартно подмигнул.

— Нет-с, я, знаете ли, старомоден... Мне бы чего поинтереснее, чем рулетка. Я всё-таки не офицер какой-нибудь, а представитель частного бизнеса, университет с отличием.

— Понимаю-с. Серез полсасика будет пьеса «По следам маркиза де Сада». Наси милые девоски и пара мальсиков будут полусать на сцене так и столько, сколько пожелают господа из зала. Посмотреть — пять рублей, покомандовать — от десяти. Пока можете покурить опиума, так сказать, сугубо для настроя.

Михаил качнулся на каблуках, понизил голос и продолжил:

— Говорят, тут можно и кое-что поинтереснее найти. Так сказать, приобщиться к миру спорта, боям без правил... Ну, вы понимаете, о чём я?

— Говорят, кур доят. У нас прилисное заведение, а грязные домыслы не более, сем сплетни конкурентов... Опиум брать будете?

— Пожалуй, пока откажусь. Пойду, погоняю в рулетку.

Азиат козырнул контрразведчику и проводил того взглядом до лестницы. Михаил чертыхался себе под нос и клял всех, кого встречал в этом притоне. Надо же так: засветить охране свою физиономию в первый же вечер, при этом ровным счётом ничего не добиться. Полковник бы за такое выговор сделал.

Шлаевский сел за барную стойку, пропустил ещё абсента. Решил сделать пару ставок для вида, все проиграл, ещё выпил и выбрал для продолжения ночи пойти в нумера с какой-нибудь прелестницей. Авось, удастся забыть Марту...

Азиатка оказалась не так хороша, как он ожидал. Решительно ничего интересного под одеждой у неё не обнаружилось, да и в будуаре Михаил не получил особого удовольствия. Офицер покинул комнату, сел на подоконнике и закурил, рассматривая, как луна серебрит убогие лачуги и бараки цветных окраин Тулы. Снизу доносились щелчки кнута, вопли какой-то девушки и дикие возгласы публики, призывавшей бить сильнее и добавить розг...

После пережитого, когда он застрелил свою возлюбленную, оказавшуюся немецкой шпионкой, младший лейтенант по совету своего шефа какое-то время пил и странствовал по борделям в попытке забыться. В итоге по ночам ему по-прежнему снилась Марта, только ещё и добавилось пристрастие к абсенту... Оглядевшись, контрразведчик тихонько вытащил из потайного кармана маленький медальон, открыл его. С цветной фотографии, сделанной по методу Прокудина-Горского, на него смотрело улыбающееся лицо эффектной брюнетки с ярко-красными губами и насыщенно-изумрудными глазами. В углу фото была миниатюрная приписка «Mon cher ami». Шлаевский глубоко затянулся, выбросил докуренную папиросу в окно и начал следующую. Курил он много...

Из задумчивости Михаила вырвал какой-то шум внизу. Сначала он решил, что это публика добралась до новой жертвы пьесы, но потом понял, что звук был со стороны улицы. Присмотревшись, офицер увидел источник: какой-то полный субъект в модном твидовом пальто распекал мальчика на побегушках за то, что тот долго возился с воротами и машине пришлось ждать, прежде чем заехать на внутренний двор. Казалось бы, ничего интересного, но почему-то глаза контрразведчика задержались на машине. Вдруг молодой человек подпрыгнул, выматерился и отскочил от окна. Неудачно зажатая папироса прижгла пальцы, но Михаил, не замечая этого, уже пробирался по второму этажу к балкону, чтобы незаметно вылезти во внутренний двор...

Всё в том же ярко-жёлтом пальто и чёрной кубанке, Андрей пересёк внутренний двор притона. Нерасторопный мальчишка-прислужник подержал дверь, и Полевой со своим полным спутником спустились по тёмной лестнице на нижний этаж борделя.

— Интересный сладковатый запах. Это что, опиум?

— Именно, Андрюша! Именно! Хотите?

— Нет, пока воздержусь. Сначала надо бы оценить ваших петушков.

Полный субъект коротко рассмеялся.

— О, не извольте беспокоиться! Петушки что надо, вы останетесь довольны увиденным. А на сладкое — девочки. Всё в лучшем виде!

— Посмотрим...

Дверь закрылась и Шлаевский не расслышал продолжение разговора. В очередной раз выругался, когда понял, что оглушить мальчишку и последовать за парочкой нет никакой возможности, чтобы сюда тотчас не сбежалась вся охрана. Поискал глазами, что бы предпринять. Увидел маленькое окошко для загрузки угля. В принципе, рискнуть можно...

Приземлившись в кучу угля, Михаил знатно обматерил судьбу и закон земного притяжения. Потёр ушибленное колено, посмотрел, насколько выморал пальто. Ладно, можно отчистить.

Офицер быстро проследовал к выходу из подвала, приоткрыл дверь. Слева несло опиумом, справа слышались какие-то крики. Закрыв дверь, Шлаевский достал табельный ТК, вынул магазин и разрядил его в один из внутренних карманов пальто, после, пустой, вставил на место. Проверил «Браунинг» в брюках. Всё, теперь можно идти...

За первым поворотом продолжился тёмный коридор, но звуки стали громче. За вторым обнаружилась лестница вниз. Миновав лестницу, Михаил оказался в длинном узком коридоре с низкими потолками. Кое-где на стенах висели керосинки. Офицера не покидало ощущение, что из подземелья имелось ещё несколько выходов, и это его сильно беспокоило. Постоянно оглядываясь, он дошёл до очередного поворота. Через пару метров в стене была винтовая лестница, сверху тянуло приправами и слышалась нерусская речь. Видимо, кухня какого-то ресторана. Занятно...

Ещё занятней оказалось упереться в тупик за следующим поворотом. Всё тот же коридор, а в конце его стена. Обшарив каменную кладку, Михаил понял, что ни двери, ни каких бы то ни было рычагов или кнопок на стене не имелось. Так, это уже интересно!

Контрразведчик вернулся к винтовой лестнице. Осмотрел внимательно все стены и там. На одной из них выискалась потайная дверь. Шлаевский приоткрыл её и прошёл вглубь тёмного узкого коридора. На выходе оказался небольших размеров каменный колодец и три двери. В голове у офицера проскочила мысль, что где-то наверху наверняка находится огневая точка. Идея исследовать подземелья нравилась ему всё меньше и меньше...

За первой открытой дверью оказались складские помещения. Ничего интересного, лишь изобилие продуктов, алкоголя, опиума да всевозможного белья. За второй дверью, с замком которой пришлось повозиться, был склад оружия и боеприпасов. Шлаевский протяжно выругался: арсенала вполне хватило бы для вооружённого мятежа. Оставив дверь приоткрытой, младший лейтенант подошёл к третьей, крайней справа. Она была закрыта неплотно и из-за неё раздавались выкрики на нескольких языках сразу. Подсунув зеркало в щель, Михаил увидел охранника метрах в трёх-четырёх от двери. Аккуратно вернулся за вторую дверь, стал ждать. Чтоб скоротать время, занялся диверсией: вывел из строя взрыватели для гранат, сбил прицел у пары снайперских винтовок, запрятал пулемётные диски с патронами подальше. Немного подумав, сбил боёк у нескольких хороших британских карабинов, а три взрывателя положил себе в потайной карман пальто. Так, исключительно на всякий случай...

За дверью послышались шаги и разговоры. С помощью всё того же зеркала Шлаевский узнал, что это несколько проституток в компании повара и кого-то из охраны несли блюда для гостей. Сказав девушкам подождать, повар забежал на склад, вышел оттуда с большим бумажным пакетом и радостно повёл процессию за третью дверь. Прикинув, сколько ему ещё сидеть, офицер решил разжиться съестным. Перебежал за первую дверь, взял несколько яблок и ломоть копчёной курицы. Тут его взгляд привлёк бумажный пакет, как тот, за которым возвращался повар. Запустив в него руку, Михаил с удивлением выудил оттуда ириску. Развернул, понюхал — сладость как сладость. Чутьё подсказало не есть её, а сначала разрезать ножом пополам. От увиденного контрразведчик протяжно выматерился и сплюнул: внутри был аккуратно упакован какой-то наркотик. В голове мелькнул образ Полевого: ну всё, дело дрянь...

Через час с лишним послышался шум. Охрана вытащила избитого до полусмерти азиата, который не мог сам идти, и, поддерживая под мышками, поволокла его куда-то вглубь. Следом, покачиваясь, вышел здоровенный детина славянской внешности, залитый кровью. Очевидно, победитель сегодняшнего боя. Стала расходиться публика: в основном китайские мигранты среднего и большого достатка, но нередко попадались и вполне себе европейские лица. По выправке Шлаевский опознал нескольких офицеров, а один особенно пьяный блондин с крупным золотым перстнем подозрительно походил на отпрыска местной богатой семьи. В самом конце показался Полевой и его полный спутник. Оба были окружены девушками лёгкого поведения и плохо стояли на ногах. Михаил чертыхнулся: раз капитан не пьёт, значит, он под воздействием наркотика. Хорошо, если Андрей просто утолит печаль с проституткой, а не выдаст ей всю оперативную информацию за раз...

— Андрюша, ну как Вам бой?

— Блеск! Просто блеск! И этот здоровяк, как бишь его...

— Михайло?

Капитан кивнул и чуть не упал, но был вовремя подхвачен одной из девушек. Улыбнулся ей, поблагодарил долгим поцелуем в губы и продолжил:

— Да, Михайло. Ух хорош! Я последний раз такого бойца в Шанхае видел. Англичанин один, Рексом звали. Как он нокаутировал, рыжая бестия, как он нокаутировал...

— Да, англичане хороши. Но и наш Ванька может. Иной раз так отделает, что с ринга отмывать надо... Кстати, а как Вам Йоко и Зизи?

— С ними я готов на всё!

Полевой азартно шлёпнул девушек по ягодицам, те вульгарно захохотали и обвили его в объятиях, неистово целуя. Похоже, вся компания неплохо так наелась ирисок...

В голове Шлаевского отчаянно роились мысли, что теперь делать. Очевидно, что в таком состоянии Андрей может разговориться. Не менее очевидно, что ни одна проститутка не побрезгует покопаться в вещах клиента, а лишь одному чёрту известно, что там у капитана можно найти. Помимо всего прочего, охрана притона и склад с оружием явно давали понять, что это не просто бордель да курильня опиума, а схрон китайской мафии. И почему подопечные Тихомирова об этом не посчитали важным им сказать?!

На свой страх и риск Михаил решил смешаться с толпой и, прикинувшись пьяным, последовать за капитаном. Улучив момент, контрразведчик выбрался из своего укрытия и, пошатываясь, приобнял за талию одну из девушек. Та неловко повернулась, облив его шампанским, икнула и со словами «Ух ты, какой сладкий!» притянула к себе в поцелуе. Что ж, хотя бы удалось миновать охрану.

Проследовав в толпе до второго этажа, младший лейтенант был затянут в один из номеров своей не в меру любвеобильной спутницей. Прежде, чем он успел что бы то ни было сделать, его уже толкнули на кровать и стали стремительно раздевать. Шлаевский чертыхался и думал, как бы утихомирить проститутку, которая уже пыталась оседлать офицера. В памяти всплыл рассказ Полевого про удушение.

Перевернув девушку на спину, Михаил стащил с неё один чулок и привязал руки к спинке кровати. Путана расхохоталась, широко развела ноги и призывно выдала контрразведчику: «Да, будь со мной пожёстче, хозяин!». Пытаясь выглядеть максимально естественно, Шлаевский вошёл в образ горячего любовника, попутно сжимая рукой шею проститутки. Сначала легонько, потом нащупал нужную точку и стал сдавливать чуть посильнее... Вскорости девушка обмякла, а офицер смог слезть с неё и встать с кровати. Застёгивая штаны, Михаил вспомнил фразу Рихтера про французскую болезнь и выругался, на чём свет стоял: из-за внезапности он не успел предпринять никаких мер защиты. Чёрт бы побрал этого капитана Полевого, Андрея Игоревича, не хватало ещё из-за него лечиться от венерических заболеваний...

Тихонько выйдя в коридор, младший лейтенант задумался. Комнат на этаже было около дюжины, за каждой раздавались характерные звуки. Прежде, чем его затянули в шестой номер, Михаил успел заметить, что капитан прошёл дальше. Значит, с седьмого и до конца. Но как незаметно открыть дверь комнаты и посмотреть, что внутри, когда там вовсю занимаются любовью?

Решение пришло само собой. Шлаевский вернулся в комнату, отхлебнул шампанского, знатную порцию вылил себе на костюм, пальто скомкал и бросил на кресло. Так, притвориться пьяным, кто ищет свою одежду, позабытую в будуаре...

В первых двух комнатах его даже не заметили, в третьей какой-то пожилой азиат послал матом на чистом русском, а вот в четвёртой бородатый субъект криминального вида засветил в скулу. Михаил сдержался от ответа и, извиняясь, пополз на четвереньках дальше. В пятой ему повезло — на пороге обнаружились ярко-жёлтое пальто и кубанка. На цыпочках офицер прошёл вглубь и аккуратно выглянул из-за угла. На впечатляющих размеров ложе Андрей развлекался сразу с двумя особами, при этом в весьма интересной позе. У Шлаевского промелькнула мысль, как бы на это отреагировал Рихтер? Скорее всего, похвалил бы и повесил на доску почёта.

Что ж, к счастью, наркотика во всех троих было достаточное количество и надолго их не хватило. Услышав тишину, Михаил тихонько выглянул из прихожей, и, убедившись в отключке распутниц, подошёл к Полевому. Попробовал его разбудить — безрезультатно. Закатил веко — глаза выдали наркотическое опьянение. Чертыхнувшись, младший лейтенант принялся обыскивать номер и разбросанные по нему вещи капитана. Забрал документы, служебное оружие, набор отмычек, блокнот и приборы для ведения слежки. Хотел сначала и деньги спрятать, но потом подумал, что это будет хорошим уроком для Андрея. Внимание контрразведчика привлекло странно стоящее трюмо. Отодвинув его, Шлаевский увидел спрятанную камеру, спуск от которой шёл под ковром к изголовью кровати. То есть девушки, резвясь с клиентом, могли ещё и сфотографировать его, а после притон использовал эту информацию по назначению. Хитро...

Рассовав все находки по карманам, Михаил вышел в коридор. И практически столкнулся с уже известным ему охранником.

— Сто-то исете?

— Я, знаете ли, где-то забыл своё пальто. Бросил, вот вышел покурить — и не могу вспомнить, где оно. Вроде бы где-то здесь.

— Сто с, давайте поисем, милостивый государь.

Взяв офицера под локоть, азиат проследовал с ним по коридору. Шлаевский усердно изображал пьяного, а под конец ткнулся головой в нужную дверь. Пальто обнаружилось на кресле, пустая бутылка — под ним. Девушка по-прежнему была без сознания.

— А Вы хороси. Вон как Амели уработали, а ведь она курвоска крепкая... Хотите есё приведу?

— Нет, не стоит. Мне... она понравилась. Пожалуй, ещё с ней побуду. Тем более что любит жёстко, знаете ли...

— Да, она у нас обысно для таких клиентов как раз и есть. Вот, возьмите, это входит в стоимость.

Раскрашенный азиат протянул Михаилу стек, скрестил на груди руки и прислонился с улыбкой к стене. Делать нечего, офицер скинул пиджак, расстегнул брюки, привёл девушку в чувство ударом стека по бёдрам и занялся делом. За спиной китаец цокнул языком.

— Хотите втроём? Я могу быть у неё снизу, а Вы с ротиком поиграетесь...

— Убирайтесь ко всем чертям!

Бритоголовый извинился и быстро ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь. Шлаевский попробовал было отстраниться, но ноги Амели его не отпустили. Проститутка глухо простонала и страстно прошептала «Придуши меня снова, милый, и дай себе волю!». В это время руки девушки освободились, она обняла офицера, притянула к себе и впилась зубами в плечо. Михаил понял, что так просто ему отсюда не уйти, и мысленно пожелал капитану подхватить чего-нибудь позаразней, чтоб нос отпал...

***

Вернулся в доходный дом Шлаевский уже под утро. Осмотрел себя в зеркало и витиевато выругался: под глазом наливался фингал, пиджак был знатно помят и весь в пятнах от губной помады и шампанского, на сорочке помимо пятен ещё и недоставало нескольких пуговиц, поскольку сорвали её с него в порыве страсти. Спину офицера саднило от царапин, а совесть — от неизбежности посещения профильного заведения в целях сдачи анализов на заболевания, передающиеся половым путём. Про количество оставленных в притоне денег лучше было не думать: всё равно Рихтер сделает выговор за растрату государственных ассигнаций. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких мыслей, Михаил вытащил из саквояжа щётку и принялся отчищать сажу с пальто.

В этот момент к нему в номер ввалился Полевой. Потрёпан он был ещё больше, даром что фингалом не отсвечивал. Пройдя через ковёр нетвёрдой походкой, Леонид взял с тумбы графин воды, опорожнил добрую половину в себя, а потом прямо с ним сел на кровать и стал смотреть в точку. Допил остатки воды, поставил графин на пол и обхватил голову руками, ритмично покачиваясь. Шлаевский начинать разговор не спешил.

— Михаил, мы по уши в дерьме! Я спалился!

— Ага, развлекаясь с двумя шлюхами в состоянии наркотического опьянения. Я в курсе.

— Что?!

Андрей издал какой-то квакающий звук и завыл.

— Но Вы-то откуда знаете?! Тихомирову уже доложили? Рихтеру?!

— Нет, пока я никому не докладывал. Я, знаете ли, не стукач.

Михаил закончил чистить пальто, отложил его и прошёлся по номеру, чтобы убрать щётку. Тут только капитан заметил его внешний вид.

— Чёрт побери, младший лейтенант, где Вас черти носили?!

— Как ни странно, там же, где и Вас минувшую ночь. Вот только я туда и собирался, а Вы планировали разговориться с богемой и узнать, какие слухи ходят в городе, кто на что влияет и далее по списку. Как бы заняться тем, чем и полагается заниматься молодому коммерсанту, только приехавшему в город. А никак не злоупотреблять наркотиками в компании девиц лёгкого поведения на нелегальных боях без правил.

— Наркотиками... Постойте! Вы тоже были в «Золотом драконе»?!

Шлаевский не выдержал и вспылил:

— Нет, чёрт побери, сорока на хвосте принесла! Был, Андрей, ещё как. Выяснил, что информация о нём у нас неполная и господин Тихомиров что-то утаивает. Прощупал охрану и собирался уходить. Но тут один идиот в ярко-жёлтом пальто и чёрной кубанке на пару с жиртрестом завалился в притон. Пришлось импровизировать, чтоб Вас черти драли! И импровизация началась с сиганья в люк для загрузки угля, поэтому утро бессонной ночи я начал с чистки своего пальто. Замечу, что это наименьшее зло из всего того, что со мной произошло за ночь по Вашей вине.

— Младший лейтенант, держите себя в руках! У Вас хотя бы не украли табельное оружие, документы и инструмент!

Полевой запнулся, покраснел и надолго умолк, в то время как Михаил разразился диким хохотом. Видя, как смотрит на него напарник, Шлаевский наконец перестал смеяться, вытащил из карманов все свои ночные находки и положил их перед капитаном. Тот уставился в недоумении, явно не веря своим глазам.

— Но откуда? Как?!

— Как сказал бы Рихтер: «сракой кверху, гер офицер!» Я за Вами проследил до самого места боёв. Там же выяснил, что ириски в данном прекрасном заведении содержат в себе наркотик. Поняв, чем пахнет дело, задержался в борделе куда как дольше, чем планировал. Отыскал Ваш номер, попутно получив в рожу, но в чувство Вас привести не смог. А, да, увиденное с Вами и двумя девицами я ещё долго помнить буду...

— Шли бы Вы! Можно подумать, спину Вам расцарапала кошка...

На этот раз покраснел младший лейтенант. Закурил, не спрашивая разрешения, продолжил:

— В общем, я забрал всё, что могло Вас скомпрометировать. Деньги только оставил, девушки их заслужили...

— Может, хватит уже об этом?!

— Ладно, не обижайтесь. Мне, чтоб Вы знали, пришлось потом заниматься сексом с любительницей жёсткого интима, ещё и на глазах у не в меру любопытного местного охранника, который хотел к нам присоединиться. Так что не жалуйтесь.

Офицеры переглянулись и от души рассмеялись.

— Да уж, выдалась ночка... Думаю, Роману Фёдоровичу лучше не знать всех подробностей, хватит строчки «посещение борделя в целях выуживания оперативной информации». Что скажете?

— Согласен... Да, Андрей, что за спутник с Вами был и что Вы выяснили?

— О, сейчас. Только сначала раздобуду чего поесть.

Заказав еду в номер и дождавшись прислугу, офицеры принялись завтракать и обсуждать полученную информацию.

— Этот, как Вы изволили выразиться, «жиртрест» — интересный субъект. Павел Петрович Маисов, местный фабрикант. Досье на него не было, однако из разговора я успел узнать, что он имеет тесные связи с местным китайским кварталом. Познакомились мы с ним за игрой в бридж в ресторане. Азартный молодой человек, легко проигрывает крупные суммы. После изрядной порции алкоголя перешёл со мной на «ты» и предложил поехать пощекотать нервы в китайском клубе.

— Ага. И привёз он Вас прямиком во внутренний двор притона. К тому же провели на бои, хотя меня через курильни не пустили. Значит, завсегдатай. Интересно...

— Ещё как. Но потом стало ещё интересней. Публика на боях разношёрстная, в основном китайцы всех мастей, у кого есть деньги. Но есть и наши. При этом, надо сказать, весьма обеспеченные и видные в городе господа, даже офицеры. И один человек там меня особенно заинтересовал. Некто Владимир Всеволодович Тихомиров. Смекаете?

Шлаевский поперхнулся чаем. Потом перевёл дыхание, спросил:

— Совпадения быть не может же?

— Нет. Я тогда не понял, почему он так разговорился от ирисок и всем предлагал их попробовать, подмигивая. Теперь-то в курсе... Но так или иначе, парень прямо заявил, что, дескать, папка его важный офицер в особой службе, весь город держит и на прямой линии с Москвой. Хвастался, что знает такое, что никто из нас и представить не может, просто потому что папа его любит. Ещё размахивал при этом крупным золотым перстнем, снятым с пальца, мол, вот чего подарили просто за переход на второй курс университета.

— Постойте. Среднего роста и телосложения блондин с полными губами в серых брюках и модном синем пиджаке?

Полевой кивнул и отпил чаю.

— Что ж, хорошо, я на него там обратил внимание, думал, племянник губернатора или что-то в этом роде... Надо полагать, папонька в курсе его похождений и прикрывает?

— Скорее всего, да. Уж больно он легко деньги транжирит, да и свободно говорит там со всеми. Вероятно, потому нам и не дали всю информацию о притоне. Не хотели, чтоб мы лезли, куда не надо... Интересно, правда, всё же откуда у Тихомирова столько денег? Это надо хорошо воровать, чтоб сынок так гулял.

— А вот это как раз объяснимо. Китайская диаспора явственным образом связана с китайской мафией. Судя по всему, бордель — это лишь вершина айсберга, так, самое заметное. Опиум тут ввозится колоссальными партиями, скорее всего, и экзотику в виде произведений искусства контрабандой к нам отправляют, пользуясь неразберихой гражданской войны. Это всё кто-то должен прикрывать. И местному РКУ это как нельзя легко сделать...

Андрей грязно выругался, а Шлаевский от неожиданности выронил бисквит: он никак не ожидал, что капитан вообще знает такие слова.

— Как думаете, младший лейтенант, он может представлять угрозу? Сообщить в Москву?

— Думаю, пока не стоит, он может быть нам полезен. Просто действовать теперь придётся втёмную и очень скрытно, чтоб кто-либо из Тихомировых о нас не разболтал. Думаю, Вам стоит поддерживать амплуа и постараться вытащить информацию из Маисова. Я же попробую втереться в доверие в притоне и найти следы пропавшего агента. Тихомиров явно не в курсе, где он, потому запаниковал и нас вызвал. Надо копать.

— Полностью Вас поддерживаю. Кстати, чтоб выглядело естественно, я публично дам Вам задание по сбору слухов в городе, куда лучше вложиться, как дела на заводах, во что инвестируют местные. Само собой, всем об этом разболтаю в ресторациях да клубах. Это развяжет Вам руки.

Михаил кивком поблагодарил. Покончив с завтраком, капитан отправился в свой номер приводить себя в порядок.

На улице офицеров ждало неприятное открытие — слежка. От доходного дома за их машиной на приличном расстоянии следовал потрёпанный «Форд», не привлекающий внимания. Он же направился за ними от проходной второго завода, который контрразведчики посетили для подтверждения легенды. Зайдя на обед в ресторан, коллеги решили это обсудить.

— Михаил, Вы заметили, что мы не одни?

— Старый чёрный «Форд»? Да, от доходного дома за нами, достаточно грамотно себя ведут. Думаю, за одним из столиков их помощник. Скорее всего, тот усатый чиновник с газетой у окна.

— Да, вероятнее всего. Что думаете делать?

Шлаевский отпил кофе и задумался, после ответил:

— Скорее всего, люди Тихомирова. Тогда Вам ничего не угрожает, я же притворюсь любителем алкогольных путешествий по борделям, там сброшу их с хвоста. Думаю, получится.

— А если нет? Или не от Всеволода Петровича?

— Будем решать проблемы по мере их поступления.

Андрей улыбнулся:

— Понимаю, что в Вас заметил полковник. Из Вас выйдет отличный агент. Хорошо, что мы работаем вместе.

— Полноте, Андрей, ещё не вечер...

***

Со слежкой всё прошло гладко. Поплутав по центру из кабака в кабак, Михаил точно установил обоих преследователей. Первый — среднего роста брюнет, одет чиновником торговли, носит накладные усы, в рукаве пальто дубинка или что-то в этом роде — был сброшен им в одном из кабаков, попался на простой трюк с выходом через кухню. Второй, рыжий псевдостудент в очках, оказался повнимательнее, но тут младший лейтенант применил хитрость. Войдя в очередное питейное заведение, выискал глазами наиболее подвыпившую компанию, разговорился с ними, а потом как бы внезапно опознал в рыжем студенте соблазнителя своей сестры. Под завязавшуюся драку офицер стремительно ретировался и дальше отправился прямиком в «Золотого дракона».

Не успел Шлаевский заказать порцию абсента, как возле него возник бритоголовый коренастый азиат в татуировках.

— А, добрый весер! Никак к Амели?

— Вы... Да. Она свободна?

— Конесно. Ждёт только Вас. Пройдёмте.

Поднявшись на второй этаж, азиат обратился к своему спутнику:

— Сто-нибудь особенное желаете сегодня? Утопление, розги, болевые зажимы?

— Нет, благодарю. И будьте так любезны не беспокоить меня с Амели до тех пор, пока я не покину данное заведение.

— Как Вам будет угодно, милостивый государь.

Сутенёр козырнул и удалился восвояси. Михаил вздохнул и вошёл в комнату к проститутке. Амели, брюнетка с пышными формами и голубыми глазами, вскрикнула от радости, увидев офицера на пороге, отбросила на ковёр бокал с шампанским и стремительно подбежала к двери, буквально повиснув на шее у контрразведчика.

— Милый, ты вернулся! Ко мне!

— Я... Да, к Вам... К тебе... В общем, Михаил.

Проститутка опустилась на колени, поцеловала руку Шлаевскому и прижалась к ней лицом, прошептав: «Миша». Тут в Михаиле что-то произошло, потому что он очень нежно и аккуратно взял Амели за подбородок, поднял с колен, прижал к себе в объятиях и страстно поцеловал, после подхватил на руки и отнёс на кровать.

Девушка накинулась на офицера с тем же огнём, что и минувшей ночью. Одежда была сброшена за какие-то пару мгновений, и Шлаевский почувствовал спиной весь пыл прелестницы. Не выдержав, он матернулся.

— Тебе неприятно? Больно?

— Ты вчера меня расцарапала сильно, так что да, малость неприятно.

— Извини пожалуйста! Свяжи и накажи меня.

Брюнетка отвела руки за голову, чтобы Михаил смог её связать. После правая кисть контрразведчика как-то сама собой оказалась на шее у девушки, и его уже ничто не отвлекало и не останавливало. В какой-то момент проститутка стиснула талию своего партнёра особенно сильно и сквозь стон попросила ударить её по лицу. От нескольких звонких пощёчин у неё начался оргазм...

Шлаевский курил в окно. Амели потянулась, встала с кровати и тихонько подошла к нему со спины, обняла за талию и прижалась в поцелуе к шее. То ли от собственных мыслей, то ли от щекотного выдоха любовницы, мужчина улыбнулся и негромко рассмеялся.

— Что такое?

— Да так, думал кое о чём своём, а ты несколько отвлекла. Ситуация заставила рассмеяться.

— Мне не мешать? Уйти?

Офицер обернулся к девушке и поднял в недоумении левую бровь:

— Уйти? Это я должен уйти, твой же номер.

— Нет-нет, пожалуйста, останься. Я могу сбегать принести поесть. Или выпить. Или опиума. Только скажи. А потом могу просто тихонько сидеть рядом и делать тебе массаж. Или минет. Только останься до утра, пожалуйста. Я не буду мешать. Честно.

— Ты правда этого так хочешь?

Брюнетка кивнула и прижалась лицом к груди Шлаевского. В ответ там что-то заболело.

— Мне ничего не надо, правда. Даже массаж...

— Ты не останешься, да?

Михаил вздохнул, взял лицо девушки в свои руки и пристально посмотрел ей в глаза. Голубые, глубокие и очень грустные, они уже начинали поблёскивать слезами. Контрразведчик подавил свой новый вздох долгим и нежным поцелуем в губы, после притянул Амели в постель. Разум ему подсказывал, что он совершает ошибку, возможно, даже большую, но губы сами собой начали спускаться по шее брюнетки к томно вздымающейся груди, а руки крепко стиснули её слегка полные бёдра. Ушёл офицер только утром...

***

За следующие пару дней расследование если и продвинулось, то минимально. Полевой смог выяснить, что Всеволод Петрович действительно, по слухам, прикрывает обосновавшуюся в городе китайскую мафию, в то время как его любимый сын транжирит деньги налево и направо в местной богеме, пользуясь всеми прелестями «Золотого дракона». Больше решительно ничего полезного ни Маисов, ни его друзья рассказать не смогли. У Шлаевского всё обстояло ещё хуже: он обшарил уже все бордели и питейные заведения города, обыскал каждый закоулок, даже успел нарваться на драку с местным мелким криминалом, однако никаких следов пропавшего агента так и не нашёл. Помимо этого совесть младшего лейтенанта ныла каждый вечер, когда он к открытию заявлялся в «Золотого дракона» и был там до утра. С Амели и абсентом.

Поскольку все китайцы и местные капиталисты, кто был отмечен тульским отделом РКУ, не вызвали никаких подозрений при их проверке, Михаил был уверен, что искать надо на подпольных боях без правил. По сути, это было единственное злачное место Тулы, которое он пока не обследовал как следует. Вот только не знал, как подступиться. С этими тяжёлыми мыслями он в воскресное утро покидал комнату Жени — так на самом деле звали «Амели». И тут вдруг его придержали за локоть, аккуратно, но настойчиво. Обернувшись, офицер увидел всё того же раскрашенного азиата.

— Снова Вы? Что Вам угодно?

— Будьте любезны, милостивый государь, пройти со мной к одной важной особе. Госпожа Ци хосет иметь с Вами аудиенцию.

— С какой это стати? И кто она вообще такая?

Азиат широко улыбнулся, как бы невзначай погладил левой рукой золотой кастет на правой, и продолжил:

— Госпожа Ци — владелица этого прекрасного заведения. И не стоит ей отказывать, если она проявляет к Вам внимание.

— Ну что ж, пойдёмте к этой Вашей Ци.

— Прекрасно, милостивый государь.

Коренастый азиат быстро зашагал куда-то вглубь притона, нырнул за сцену на первом этаже, потом провёл контрразведчика потайным коридором, каким-то неведомым образом открыл замаскированную дверь прямо в стене и, через ещё один потайной коридор, наконец вывел контрразведчика в богато обставленный павильон.

У дальней стены, на возвышении, стоял ярко-красный искусно украшенный трон, на котором восседала пожилая китаянка. Она была одета в классический костюм придворных дам времён императрицы Цыси и прикрывала нижнюю часть лица веером. Взгляд её маленьких тёмно-карих глаз был одновременно изучающим и очень жёстким, Шлаевский даже поёжился. От такой можно ожидать чего угодно.

Тем временем его спутник церемониально поклонился и доложился на китайском. Владелица притона кивнула и обратилась к Михаилу:

— Доброе утро, Михаил. Смею надеяться, Вы довольны Амели?

— Доброе утро, госпожа Ци. Да, более чем. Вы об этом хотели поговорить? О качестве Вашего борделя?

Бритоголовый азиат прошипел какое-то ругательство на китайском, если судить по интонации. Госпожа Ци шикнула на него, погрозив веером, после продолжила:

— Нет, я знаю, что мои девочки прекрасны. Мне было интересно мнение важного для нас гостя.

— И чем же это я Вам так важен?

— Не каждый день к нам заходят офицеры Разведывательно-контрразведывательного управления из самой Москвы, младший лейтенант.

Шлаевский закусил губу. Ну что ж, игра будет интересной.

— Вам Тихомиров отчитался?

— Тула — маленький город. Вы узнали о нашем покровителе, мы о Вас. Кто ищет, тот найдёт, как гласит Ваша пословица.

— А я вот всё никак не могу одного человечка найти.

Дама кивнула головой:

— Мы знаем. И мы этим обеспокоены.

— Обеспокоены?

— Видите ли, младший лейтенант, у нас в городе всё поставлено на широкую ногу. Есть свои покровители наверху, свои постоянные клиенты, свои каналы поставок товара любой категории. И нас более чем устраивает такое положение дел. Особенно нас устраивает, что в дела диаспоры не вмешиваются извне. Вы понимаете?

Михаил коротко кивнул.

— Отлично. И вот именно поэтому мы против коммунистов. Нет, мы не сторонники Гоминьдана, я лично предана была только последней династии, а в данный момент открыто симпатизирую Царству Цинь. Лунь, мой прекрасный помощник, начинал ещё подростком с ихэтуанями, успел отсидеть в Империи, поучаствовать в революции и даже дослужиться до чина капитана при Ятсене, а после и вовсе примкнул к путчистам и сбежал в Россию от политики.

— Тогда какие у Вас мотивы ненависти?

— Бизнес, молодой человек, исключительно бизнес. Коммунисты мешают поставкам опиума своими военными действиями. Из-за них стало сложнее привозить прекрасных смуглянок из так называемой «ТНДР». И, что самое печальное, они привлекают к нам очень много внимания. Например, из-за их действий вот уже почти неделю по Туле рыщут два не самых плохих офицера РКУ из Москвы, и у них есть все шансы лишить меня одного из покровителей. Меня такой расклад не устраивает.

Для себя Шлаевский отметил, что про Полевого они тоже в курсе. Чёртов Тихомиров, надо будет всё же подать на него рапорт.

— В общем, младший лейтенант, я предлагаю Вам, так сказать, выгодный контракт. Мы поможем Вам найти и изничтожить коммунистов, а Вы закроете глаза на дела нашей диаспоры. Вам — пойманные враги Новой России, нам — процветающий бизнес.

— Простите, но с какой стати я должен Вам верить?

— Ну, допустим, с такой, что я всё ещё говорю с Вашей головой не отдельно от Вашего тела. Или Вы сомневаетесь в Луне?

Бритоголовый азиат широко улыбнулся и повертел в руках невесть откуда взявшимся кинжалом, затем мастерски метнул его в балку и подмигнул офицеру. Контрразведчик намёк понял.

— Допустим, я соглашусь. Но у меня есть начальство...

— Полковник фон Гринвальд-Рихтер нас не интересует, Москва далеко. С капитаном Полевым как-нибудь договоритесь, Ваши проблемы. Если он не идиот — поймёт, как лучше.

— А если капитан упрётся?

Владелица борделя выразительно посмотрела на Луня.

— Надеюсь, он не упрётся.

— Да, я постараюсь его убедить. Я могу продолжать работу?

— Да, Лунь Вас сопроводит и будет помогать... И вот ещё что. Мы умеем быть благодарными. Если справитесь без шума и не тронете Тихомирова — я подарю Вам Амели, девчонка Ваша.

Шлаевский ничего не ответил, кивнул и ушёл с Лунем. Ситуация ему казалась омерзительной и чертовски не нравилась, но хоть какого-то приемлемого выхода он не видел.

Выйдя в коридор, азиат заговорил:

— Сто конкретно Вас интересует, милостивый государь? Вы ведь не только ради Амели тут каждый весер?

— Допустим, бои без правил. Есть подозрения, что там я смогу найти несколько Ваших соотечественников, проявляющих нездоровый интерес к нашим оборонным заводам.

— Хоросо. Сегодня в девятнадцать нуль-нуль будьте за барной стойкой, я Вас проведу. Если возникнут вопросы, можете заявить, сто просли проверку у господина Луня, это закроет рот всем насим.

Михаил улыбнулся: татуированный азиат явно обладал властью далеко за пределами притона. Интересный субъект.

— Сто-то есё?

— Нет. До девятнадцати я буду работать в городе, просьба не мешать. Если понадобится конкретно Ваша помощь — обращусь.

— Как Вам будет угодно, милостивый государь. До весера.

Лунь козырнул и отправился куда-то вглубь борделя. Офицер вышел на улицу и в задумчивости закурил, направившись пешком в сторону центра города. Ему надо было о многом подумать.

***

Полевой встретил его в кимоно: он как раз закончил свои утренние упражнения. Коллеги решили обсудить положение дел за чаем. Капитан внимательно выслушал Михаила, после встал, взял свирель и принялся мерить шагами комнату, наигрывая что-то из классики.

— Михаил, Вы направили запрос в Москву?

— Разумеется. Три: на Тихомирова-старшего, на Луня и на госпожу Ци. Это было в десять нуль-нуль, после обеда ожидается ответная шифровка. Канал закрытый, у местного отдела доступа нет.

— Хорошо... Меня вот что ещё интересует. Вы можете подробно описать татуировки этого азиата? Может, сможете изобразить?

Шлаевский взял бумагу, набросал там торс Луня и пометил, где расположены тату, после вывел несколько из них, насколько ему позволяли его художественные таланты. Показал это всё Андрею.

— Занятно... Будьте с ним предельно осторожны. И никоим образом не верьте в Ваш контракт.

— Ну, верить я и не собирался. Что Вас смущает?

— Видите ли, когда-то, когда я записался добровольцем в Белые части, я служил под началом Владимира Оскаровича Каппеля. Мне довелось повоевать на восточных фронтах, в том числе в Приамурье. Я тогда проникся идеями буддизма. И тогда же узнал много интересного о Китае: у нас была рота добровольцев оттуда, с их командиром мы быстро сдружились и часто играли в карты да пили чай. Собственно, тогда я начал учить китайский.

Полевой замолчал и о чём-то надолго задумался, потом встряхнул головой и продолжил:

— В общем, в Китае во все времена татуировкам придавалось особое значение. Это чем-то похоже на традиции наших моряков: бывалый морской волк разукрашивает себя тем, что как бы заявляет всем и каждому о пунктах его биографии, которыми можно гордиться. У них тату говорят о социальном статусе человека порой больше, чем его одежда или внешний вид. Особенно для тех, кто в курсе их значений.

— Вас смущают тату Луня?

— Да, очень. Это узор Триады — так называется китайская мафия. В принципе, нет ничего удивительного в том, что их представитель следит за порядком в тульской диаспоре, особенно, учитывая деятельность притона... Вот только у него нет никаких отметок на коже о службе Гоминьдану, равно как и об участии в революции. Тот мой друг, что командовал ротой, рассказывал, что борцы революции себе набивали вполне конкретный узор на левом предплечье. Мы по нему их и вычисляли, если ловили каких перебежчиков вдоль Амура. У ихэтуаней так и вовсе был свой культ, смешение традиционных верований и буддизма, тут идейный подросток не мог не отметиться. Так что, скорее всего, биография Луня отличается от той, что Вам поведала госпожа Ци. Хорошо, если наврала она, а не он ей.

Младший лейтенант выругался: ему меньше всего хотелось иметь в противниках кого-то настолько опасного. Отставил чашку, принялся расхаживать по номеру.

— Думаете, нас могут устранить?

— Убеждён, что попытаются, как только мы уберём, кого надо. Не исключено также, что нам постараются подбросить в качестве врагов России тех, кто мешает бизнесу госпожи Ци. Они уберут своих конкурентов нашими руками, а потом мы исчезнем вслед за агентом Тихомирова. И спишут всё на проклятых коммунистов.

— Удар на упреждение?

Капитан покачал головой:

— Не думаю, что получится. Они явно информированы лучше нас. Скорее всего, Тихомиров слил нас с потрохами. Тогда у Луня есть информация даже о том, какое обычно оружие при себе носят агенты контрразведки. И ключи от номеров, это очевидно.

— Что Вы тогда предлагаете?

— Отправьте полковнику шифровку с кодом 37. Он что-нибудь придумает. Мы же действуем по обстоятельствам. В ближайшие пару дней будет интересная игра.

Михаил козырнул и отправился на телеграфную станцию. Код 37 не означал ничего хорошего: агенты в смертельной опасности, явка провалена, нужна помощь извне любой ценой. На курсах стажёров РКУ учили, что хуже кода 37 могут быть только код 9 и код 23. Первый означал, всё то же самое, только кто-то из агентов уже погиб, задание под угрозой провала. Второй — задание провалено, угроза самому РКУ, приоритет дела над жизнями агентов. Да уж...

***

В девятнадцать нуль-нуль младший лейтенант потягивал абсент за барной стойкой. Лунь, как обычно, возник рядом словно из ниоткуда и улыбнулся:

— Добрый весер, Мисаил. Готовы?

— Конечно. Пройдёмте?

— Да, гости уже подтягиваются, насало серез полсаса.

Благодаря Луню в качестве проводника Михаил миновал все посты охраны без каких бы то ни было трудностей и занял скромное место у колонны в третьем ряду. Рядом всё пестрело азиатами всех мастей и классов, азартно выкрикивающих что-то на своём наречии и размахивающих ассигнациями с профилем Верховного правителя. Чуть поодаль стояла группа офицеров, подозрительно скосившихся на контрразведчика, когда он вошёл, и предпочитавших в контакт не вступать. Никого из крупной рыбы пока не было.

Первым показался Маисов в компании Тихомирова-младшего и Полевого. Андрей оживлённо беседовал с капиталистом о каких-то фондовых биржах, даже не удостоив напарника взглядом. Михаил отошёл было в тень, но быстро понял, что сына главы местного РКУ интересуют только алкоголь и парочка проституток из новеньких. Что ж, должно хоть иногда везти...

Когда зал наполнился, на сцену выскочил мелкий азиат в костюме-тройки и завопил что было мощи:

— В левом углу ринга — русский богатырь «Михайло Потапыч»! В правом углу — специальный гость из самого Пекина, «Капитан Дао»! Условия победы — нокаут соперника любым путём! Ставки три к одному на Михайло! Не стесняемся!

Затем продублировал всё это на китайском, изрядно жестикулируя, и спрыгнул в бушующую толпу принимать ставки. Денег никто не жалел, поэтому Шлаевский тоже подкинул пятьдесят рублей на «русского богатыря», после чего удалился за выпивкой: из той точки зала был прекрасный обзор.

Как только начался бой, все собравшиеся прильнули к ограждению ринга. В зале стоял невообразимый шум: каждый был уверен, что именно его крики смогут подбодрить фаворита, на которого поставлено, и тот триумфально выиграет бой. Натренированный взгляд контрразведчика достаточно быстро определил троих подозрительных китайцев, что-то бурно обсуждавших чуть в стороне от других. Один из них оглянулся по сторонам, вытащил свёрток из кармана и быстро сунул его в руку второму, после поспешил за выпивкой и к выходу. Шлаевский взглянул на Луня — тот кивнул. Михаил, как будто наконец заинтересовавшись накалом поединка, приблизился к двоим оставшимся. Не замечая его, мужчины что-то бурно обсуждали. Затем один из них отделился от толпы зрителей и направился в уборную. Решив рискнуть, офицер проследовал следом.

Удостоверившись, что больше в помещении никого нет, Шлаевский ударом ноги выбил дверь в кабинку и быстрее, чем тот успел осознать происходящее, точным ударом в висок вырубил азиата. Обыскал его, но ничего подозрительного, кроме старого «Кольта» и каких-то записей на китайском, не нашёл. Связал китайцу руки ремнём, рот заблокировал импровизированным кляпом из галстука. Вышел, подозвал жестами Луня, который был поблизости. Вдвоём они незаметно перенесли тело за барную стойку и накрыли там каким-то мешком. Рядом, под таким же укрытием, лежал его приятель, направившийся было за алкоголем.

Офицер сфокусировал своё внимание на втором подозрительном типе, который глазами выискивал своего приятеля в толпе. Подкрался сзади, резким ударом вырубил его так, чтоб тот обмяк у контрразведчика на руках. Оттащил за барную стойку, проверил, не заметил ли кто его: все увлечённо следили за поединком. Быстро обыскал, убрал свёрток себе в карман, туда же пошли стилет и пачка сигарет, внутри которой обнаружились иероглифы. Что ж, отлично, осталось дождаться конца боя и вытащить коммунистов через чёрный вход. Пока пусть побудут здесь.

— Сто дальсе, Мисаил?

— Побудьте здесь, я скоро подойду. Надо кое-что проверить и обсудить с капитаном.

— Хоросо. До скорого.

Шлаевский стремительно пробрался к Андрею. Незаметно вложил ему в карман свёрток и записи, после покинул зал и направился к Амели. У него было очень нехорошее предчувствие.

Предчувствие его не обмануло. Войдя в номер, он сразу понял, что что-то не так. Пройдя вглубь — увидел, что именно. Сидевший на кровати азиат с улыбкой поманил в комнату своим «Маузером». Возле окна второй держал девушку за талию, заблокировав ей тем самым руки. Возле горла Жени был нож.

На автомате Михаил выхватил табельный ТК и трофейный «Кольт», направил их на противника. Тут же ему в спину упёрлось дуло, а тихий жёсткий голос на чистом русском выдал возле уха: «Не дёргайтесь». Офицер замер и стал ждать, что будет дальше.

— Господин офицер, будьте так любезны отдать мне «Кольт». Табельный ТК достаточно поставить на предохранитель и убрать в карман. Только чтоб я при этом видел Ваши руки.

— А если я не буду любезен? Рискну и уложу Ваших коллег? Вы ведь можете и не смертельно ранить.

— Даже если господин Фун не успеет перерезать ей горло, я успею застрелить Вашу любовницу. Рискнём?

Шлаевский поколебался какое-то мгновение, качнулся на каблуках, вздохнул и протянул «Кольт» своему визави, а ТК, поставив на блок, убрал в карман. Прошёл и сел в кресло.

— Что дальше?

— Предлагаю поговорить.

— Сначала отпустите девушку. Она не игрок в этой партии.

Последовала команда на китайском и азиат отпустил Амели. Она вскрикнула, кинулась к ногам Михаила и прижалась лицом к его колену. Девушка дрожала, поэтому офицер постарался успокоить её поглаживанием по голове, сам стараясь разглядеть, кто так мастерски подкрался к нему сзади.

Противник наконец вышел на освещённую лунным светом часть комнаты, сел на стул, закинул нога на ногу и улыбнулся. Это был один из тех офицеров, кого контрразведчик видел на боях. Левой рукой незнакомец покручивал тонкий чёрный ус, правой небрежно поводил с Михаила на девушку и обратно своим «наганом».

— Ну-с, господин офицер, Вы готовы поговорить? Девушку мы отпустили и не собираемся причинять ей вреда. Пока.

— Хорошо. Чего Вы хотите?

— О, самую малость. Мне с моими компаньонами крайне интересно узнать, что связывает офицера РКУ и государственного преступника Поднебесной, разыскиваемого нами уже больше года?

Шлаевский закусил губу. Было очевидно, что речь о Луне. Но кто тогда сейчас с ним? Это ведь явно не коммунисты.

— Допустим, я расскажу то, что знаю. Но откровенность за откровенность. Поэтому после объясните, почему гвардейский офицер держит на мушке офицера РКУ в компании двух азиатских головорезов и ищет какого-то преступника из Китая?

— О, с превеликим удовольствием. Но сначала Вы.

— Ну что ж, хорошо. Как я понимаю, речь сейчас пойдёт о Луне. Том бритоголовом раскрашенном азиате, который здесь всем руководит от лица своей госпожи. Он... установил контакт со мной и старшими офицерами РКУ, поскольку мы пребываем в городе с целью пресечения активности шпионов из лагеря китайских коммунистов. Вы не можете не знать, что они наши враги, а в Туле сосредоточено большое количество предприятий оборонно-промышленного комплекса. Вот от этих китайцев мы и защищаем военные тайны России с помощью господина Луня.

Усач что-то сказал на китайском своим напарникам, после улыбнулся:

— Неужели Вы верите этой сволочи?

— Ни капли. И знаю, что он исказил свою биографию. Но из двух зол выбирают меньшее, так что лучше сомнительный партнёр, чем передача секретных чертежей нашим врагам... А на чьей стороне Вы? Мотивы предательства?

— Полноте, какого предательства? С Гоминьданом, кого имеют честь представлять вот эти господа, — офицер кивком указал на двух азиатов, — у России официальные отношения. Они не разбойники какие-нибудь, а офицеры военной разведки. И имеют полное право обратиться за помощью к гвардейскому офицеру Новой России, чтобы он за материальное вознаграждение помог им найти сбежавшего из Китая государственного изменника и опасного преступника. Я никого не предал, напротив, действую исключительно в интересах нашей с Вами родины.

Михаил не выдержал и грязно выругался.

— Полноте, разведчик, держите себя в руках. Лучше скажите, что Вы планировали дальше с господином Лунем? Нам надо только его арестовать, возможно, кончить военным трибуналом, до коммунистов и Вашей операции ни мне, ни офицерам нет никакого дела.

— Допустим, я соглашусь. В общем-то, мне до него тоже нет дела, моя задача — защитить завод и его разработки. Какие у меня гарантии, что Вы банально не выстрелите мне в спину, как планировали совсем недавно?

— Если бы я хотел, Вы бы со своей барышней уже раскрашивали этот прекрасный ковёр в оттенки красного. Вот Ваша гарантия. И слово русского офицера.

Шлаевский чертыхнулся. Второй раз за последние несколько дней ему предлагали гарантию в виде того, что его не убили сразу. Прекрасные перспективы. Ну что ж, играть так играть...

— Ну что ж... Если слово офицера, то тогда я просто не могу Вам отказать. Сейчас я отчитаюсь в местный отдел РКУ о проделанной работе, они пришлют машину, мы заберём шпионов — и Лунь Ваш, делайте что угодно.

— Как Вы это сделаете?

— Попрошу его проводить меня во внутреннем дворе до ворот, дабы незаметно вытащить пленных. Вы и Ваши китайские коллеги можете выйти следом, как будто покурить и подышать воздухом. Захватите его и делайте что хотите, хоть на месте военно-полевым. Всё-таки мои полномочия кончились в том зале при задержании трёх шпионов.

Усач задумался. Снова подёргал левый ус, покрутил «Наган» в руке.

— Вы как-то подозрительно быстро соглашаетесь. Причины?

— Не люблю, когда мне угрожают. Тем более неявно и сутенёры. Да и, знаете ли, профессиональное чутьё мне подсказывает, что Луня лучше устранить. Государственный преступник и изменник, он может быть опасен, если останется в Туле и решит поддержать какую-либо партию.

— Допустим... Но женщина останется у нас в качестве заложницы.

Михаил стиснул руку Амели. После достал из кармана ТК и кинул его своему собеседнику.

— Вот моё оружие. Но девушку я Вам не отдам. Так что либо верите мне под слово офицера, что я всё сделаю, как договорились, либо можете прямо здесь и сейчас застрелить. Заложников не будет.

— Безрассудно, но смело. Я таких уважаю... Ладно, так уж и быть. Но мои коллеги Вас обыщут и заберут остальное, если таковое имеется. По крайней мере, огнестрельное. Я не хочу рисковать.

— Пускай. Если что — кровь офицера контрразведки будет на Ваших руках. Вам с этим жить.

Усач ничего не ответил, лишь как-то угрюмо улыбнулся. После отдал короткий приказ своим партнёрам. Те обыскали Михаила достаточно уверенно, но не очень умело, забрали «Браунинг» и трофейный стилет, короткий метательный нож Михаилу оставили. Он кивком поблагодарил, попросил Амели приодеться для выхода в свет, после отошёл к окну, достал папиросу и закурил. Увидев это, гвардейский офицер попросил угостить табаком. Шлаевский протянул пачку сигарет, изъятую у китайцев.

— А для Вашего серебряного портсигара я званием не вышел?

— Нет, там просто крепкие очень папиросы. Сюрприз будет, если дать себе волю, не раздышаться. Так что лучше сигареты.

— Ладно, сделаю вид, что поверил Вам, господин сноб.

Амели вернулась из-за ширмы в вечернем платье. Контрразведчик вздохнул: всё-таки она была очень красивой. Докурил, взял её под руку, в компании новых знакомых вернулся в зал. Там как раз подходил к концу поединок, победа «русского богатыря» была очевидна, а потому большинство перестало бесноваться и спокойно потягивало алкоголь, выбирая девушку на ночь. Некоторые сохранили азарт и продолжали выкрикивать слова поддержки своему фавориту, но ириски у них в руках объясняли причину такой активности.

Полевой сидел в сторонке с Маисовым и о чём-то беседовал. Шлаевский привлёк его внимание, громко потребовав шампанского для своей прекрасной спутницы, после взглядом указал на уборную. Андрей моргнул глазами в знак понимания и направился в туалет, Михаил поспешил следом, попросив Амели выбрать столик и дождаться его. Девушка испуганно оглянулась на гвардейца, после кивнула и сделала, как ей велели. Когда дверь за младшим лейтенантом закрылась, он быстро начал:

— Андрей, мы в заднице.

— В полнейшей. Лунь о чём-то пошептался с охранниками, несколько головорезов удалились. Скорее всего, мы не выйдем отсюда живыми. По крайней мере, по его плану. А что у Вас?

— У меня минимум два офицера Гоминьдана и один из наших, кто им помогает, которым нужна голова Луня. Нас пустят в расход не задумываясь. Сомневаюсь, что мы вообще нужны им в качестве свидетелей. Я оттянул время как мог и хочу вызвать Тихомирова... Кстати, Вы посмотрели свёрток и записи? Вот ещё пачка сигарет, внутри что-то написано на китайском.

Капитан взял пачку, внимательно изучил её. Улыбнулся.

— Отлично, хотя бы тут у нас всё хорошо. В свёртке были чертежи ствола нового автомата, принципиальная схема, записями займусь позже, это какая-то статистика. А на пачке указан адрес и, по-видимому, пароль. Так что ячейка раскрыта, задание выполнено. Вот только какой ценой... У Вас есть идеи?

— Только одна, но она сумасшедшая... Андрей, Вы хороший стрелок? Быстро ориентируетесь на месте, если что?

— Ну, знаете ли, я только своего последнего «Георгия» получил за работу в РКУ. Три других — «за Вязьму», «за Тверь» и «за Москву». Так что во Вторую Гражданскую я многому научился, не переживайте, поддержать Вас сумею. Если это то, о чём я подумал.

Вместо ответа младший лейтенант лишь бешено улыбнулся, подмигнул Полевому и вышел из уборной. Игра началась.

***

Первым делом Шлаевский подошёл к Луню. Сказал, что ему нужно позвонить и отчитаться обо всём Тихомирову, попросил присмотреть его за пленными, тот кивнул. По телефону Михаил отчитался о раскрытии ячейки согласно протоколу четырнадцать. На языке шифровок РКУ это значило, что опасности нет, все задержаны, начальство может принимать работу. В глубине души младший лейтенант надеялся, что Всеволод Петрович не выдержит и приедет лично, чтобы заболтать столичных гостей и отвести от себя всякие подозрения. На том конце провода ответили, что машина будет через четверть часа. Отлично.

На обратном пути контрразведчик так спешил, что чуть не сбил с ног изрядно подвыпившего одноглазого ветерана, за что был обложен трёхэтажным матом. По ходу спросил время у черноусого офицера за игральным столом, посетовав, что его часы спешат на пятнадцать минут. Затем вернулся за свой столик к Амели.

— Женя, послушай меня внимательно и сделай так, как я говорю.

— Миша, я не понимаю, что...

— Замолчи и слушай. Что бы ни случилось, при любой опасности падай на землю и не поднимайся. Да, я кадровый контрразведчик и здесь по долгу службы. Сейчас тут, возможно, кое-что произойдёт. Ты тут ни при чём, просто влюбилась не в того человека и очень не вовремя. Так что просто упади на землю и замри, что бы ни происходило. Ясно?

Девушка испуганно посмотрела в лицо контрразведчика. У неё дрожали руки. Чтобы как-то успокоить, Михаил взял её кисть, нежно поцеловал и слегка сжал своей.

— Женя, понимаешь... В общем, я не полный идиот. Я чувствую, что между нами что-то происходит. Это... странно и непонятно. Мы очень разные. Но... В общем, сделай, как я сказал. Пожалуйста. Я потом всё объясню. Хорошо?

— Ну... Да, как скажешь.

— Спасибо. Упади и лежи. Просто лежи и не вставай. Пожалуйста. Я не хочу потерять ещё и тебя.

Шлаевский притянул её к себе и поцеловал. Несмотря на долгий поцелуй, у офицера буквально сжимало всё внутри. Этой ночью произойдёт что-то очень плохое...

Через пятнадцать минут Михаил поднялся, попросил счёт, расплатился и направился к выходу. Амели шла рядом, держа его под руку. Лунь отдал приказ на китайском охранникам и направился следом, как будто надо было проводить гостей. В качестве гостей выступили Полевой и сильно пьяный Маисов, которого приходилось поддерживать. За ними, как по команде, вышли покурить на внутренний двор высокий офицер с чёрными подкрученными усами и несколько азиатов. Сердце Шлаевского отбивало бешеный ритм, когда ворота двора стали открываться и из-за них показался представительский «Роллс-ройс», очевидно, принадлежавший Тихомирову-старшему. Краем глаза офицер успел заметить, что всё тот же одноглазый ветеран на другом углу двора справлял малую нужду. Ох, не вовремя же ему приспичило...

Дальше всё произошло так быстро, что, пожалуй, никто из присутствующих не успел отдать себе отчёт, что же это было. Михаил достал свой серебряный портсигар, вытащил папиросу и стал рыться в карманах, как будто не может найти спички. Сказал подождать его своей спутнице и направился к компании курящих азиатов и военного с усами. Попросил закурить, кивнул и отошёл чуть в сторону, уступая проход нескольким охранникам «Золотого дракона», тащившим какие-то большие свёртки. Резко развернулся и метнул что-то под ноги курящей компании. Раздался взрыв, мужчины брызнули в стороны.

Шлаевский моментально присел на одно колено и открыл огонь по разбежавшимся азиатам из миниатюрного «Вальтера». В это самое время Полевой подсечкой сбил с ног Маисова и начал стрелять из своего ТК по охране притона. В ответ со всех сторон разразилась такая пальба, что двор на мгновение осветился, как будто от луча мощного прожектора. К своему недоумению и ужасу Михаил увидел, как одноглазый ветеран в дальнем углу тоже выхватил два пистолета и открыл шквальный огонь сразу по обеим группам.

Уклонившись от выстрела, Шлаевский в кувырке подкатился к усатому гвардейскому офицеру и со всей возможной силой нанёс удар ножом в пах. В ответ в левую часть груди контрразведчика что-то ударило, он повалился навзничь и понял, что офицер успел выстрелить. С истошным криком к нему бросилась Амели, подбежала, обняла и моментально растянулась на нём, коротко выдохнув. Михаил попробовал её обнять и упёрся рукой в метательный нож, вошедший по самую рукоять чуть ниже левой лопатки. Его брат-близнец блеснул в руках улыбающегося Луня, как тут же азиат был сбит с ног Полевым и они перешли к рукопашной на ножах. Взревев, Шлаевский перевернул с себя тело девушки, снова присел на одно колено и сделал выстрел в сторону машины Тихомирова. Это был последний патрон миниатюрного «Вальтера», но младший лейтенант был уверен, что попал. Прежде, чем потерять сознание, он успел заметить, как Андрей каким-то приёмом выкрутил руку Луню, резко вывернулся сам и ударил его ножом в основание черепа. Потом наступила темнота...

***

Михаил пришёл в себя в больничной палате. Попробовал пошевелиться — левое плечо отдало сильной болью. Он выругался и решил поискать глазами серебряный портсигар. В это время в палату вошёл полковник фон Гринвальд-Рихтер, приветливо улыбаясь. Сел рядом, показал младшему лейтенанту его портсигар.

— Доброе утро! Никак это ищете? Не положено, врач запретил. Не раньше, чем мы Вас в Москву вернём, так что крепитесь.

— Доброе утро... Рихтер, Вы были тем одноглазым ветераном?

— Ай молодца! Я уж думал, придётся объяснять. Но нет, мыслить почти не разучились. И факты сопоставлять.

Шлаевский как будто что-то вспомнил и помрачнел.

— Там со мной была девушка, Женя. Её ведь не спасли?

— Прости... А, та брюнетка! Да, похороны завтра. Я распорядился, чтоб всё организовали за госсчёт, не знаю только, есть ли родственники. Не в курсе, кого звать?

— Не было у неё никого... Спасибо, Рихтер.

Офицеры замолчали. Полковник поёрзал на месте, продолжил:

— С «Вальтером» в портсигаре это Вы здорово придумали, я Вами доволен. Да и взрывчатку умело применили, я уж думал, мне придётся первому в бой вступить, чтобы Вас обоих прикрыть. Вы молодец, младший лейтенант, так держать!

— Благодарю... Кстати, как Андрей? Ранен?

— Нет, капитан отделался неглубоким порезом. Вчера уже явку брали, а потом в притоне порядок наводили с ним. Он, кстати, сейчас бумагами занимается, но очень переживал за Вас. Так что, как только освободится, придёт и лично всё расскажет. Там занятно, Вы раскрыли даже больше, чем планировали... Но всё к вечеру, а пока Вам надо отдыхать и набираться сил: там полдвора Вашей кровью разукрашено, повезло ешё, что сердце не задело.

Рихтер встал, положил на тумбочку возле койки плитку шоколада, поправил плед и направился к выходу, по дороге закуривая. Уже возле двери Михаил его окликнул:

— Постойте! Роман Фёдорович, а что с Тихомировым?

— А что с Тихомировым? Погиб от шальной пули во время перестрелки, мы с капитаном лично видели. Заместитель назначен исполняющим обязанности руководителя местного отдела, бумаги изъяты Полевым под мою ответственность и сейчас изучаются, даже некролог уже напечатали... Хоронят, кстати, через два дня, вместе с одним гвардейским офицером, попавшим под раздачу...

— Если мне надо подать рапорт об увольнении, то давайте сразу...

Полковник рассмеялся. Потом погрозил пальцем раненому:

— Дал бы Вам в морду за такие слова, Михаил, да Вы ранены... Рапорт Вам надо будет писать только о растрате госсредств, выданных под расписку на командировку, но тут у Вас с Полевым есть ещё неделя, чтоб придумать обоснование Ваших кутежей. А пока спите давайте да шоколад кушайте — меня всегда при ранениях на сладкое тянет... Всё, я работать, приказываю не унывать и выздоравливать. Попрошу Андрея вечером Вам что-нибудь сыграть на своей свирели, хоть бы и любимого Вами Стравинского. До встречи, поправляйтесь!

Насвистывая популярный любовный романс, полковник фон Гринвальд-Рихтер покинул помещение. Михаил снова уснул.

Пообедал Шлаевский плотно, затем в очередной раз провалился в сон. Разбудил его посторонний звук: Полевой выкладывал на тумбочке яблоки и апельсины. Поймав взгляд раненого, смутился.

— Извините, что разбудил. Я могу позже зайти.

— Нет-нет, останьтесь, пожалуйста. Я уже прихожу в себя, а Ваш рассказ придаст мне сил. Ну, что там с явкой? Что с притоном?

Капитан просиял улыбкой, пододвинул к кровати стул, уселся поудобнее и начал рассказывать:

— Прежде всего, Вам следует знать, чем закончилось наше приключение во дворе. Ни охранников «Золотого дракона», ни офицеров Гоминьдана, ни даже господина Луня больше нет. Красных удалось сохранить, правда, один из них получил ранение в ногу, но ничего, жить будет... Да, Михаил, сожалею, но Вашу барышню...

— Я в курсе. Про Тихомирова и того офицера тоже. Продолжайте.

— Да, хорошо... В общем, явку мы накрыли в ту же ночь, последних шпионов задержали под утро: после стрельбы в притоне они перепугались и решили забрать документы для побега, а на квартире как раз были наши люди. Все семеро коммунистов, включая троих наших знакомых по притону, задержаны, сейчас допрашиваются. Изъята также информация, что они собрали, выявлены каналы связи с подпольем. Приятно отметить, что на заводе никто не был замешан, управляющий знает свою работу и выполняет её хорошо, я подал на него положительную характеристику. Заслужил.

Шлаевский улыбнулся — он был полностью согласен с капитаном.

— Далее, что касается тех бумаг, что Вы мне передали. Ночью было не до них, Рихтер громил притон, я организовывал засаду на конспиративной квартире... Кстати, госпожа Ци тоже задержана, у неё оказалось наше гражданство, будут судить по всей строгости. Благо, у Тихомирова были все материалы по «Золотому дракону», видимо, на случай конфликта интересов, так что хватит и на неё, и ещё на нескольких чиновников, которых уже задержали по этому делу. Решительно заявляю, что притон мы ликвидировали.

— Это хорошо. Бумаги, что я передал, Вы отвлеклись...

— Ах, да! Оказалось, это была чёрная бухгалтерия ещё одного злачного места, конкурентов госпожи Ци. Они обеспечивали материально ячейку коммунистов, через них же был канал связи. В общем, его вчера зачистили, всё изъято, организаторы задержаны. Местное управление жандармерии нам благодарность выписало.

Михаил поменял положение, взял с тумбочки одно яблоко.

— Андрей, а можно Вас попросить сыграть что-нибудь на Вашей свирели? На Ваш выбор.

— С превеликим удовольствием.

Полевой встал, достал из внутреннего кармана свирель, и по палате понеслись прекрасные звуки «Над прекрасным голубым Дунаем». Музыка как нельзя лучше подходила метели за окном...

Рождество 1932, Москва.

Получив приглашение на рождественский ужин от полковника фон Гринвальд-Рихтера, Шлаевский в известной степени удивился. Спросил совета у Полевого. Тот предложил пойти вместе, посоветовав ничему не удивляться и не курить на месте. Поэтому в канун Рождества двое офицеров вышли из такси напротив адреса полковника на Гоголевском бульваре и углубились во двор многоквартирного дома.

На пороге их встретил радостный глава контрразведки:

— А, Михаил, Андрей! Вы раньше всех. Проходите, не стесняйтесь.

Шлаевский ещё в прихожей отметил царившие в квартире уют и порядок, что было очень на контрасте по сравнению с кабинетом Рихтера. Полковник поймал его удивлённый взгляд и задержался с ним в прихожей:

— Михаил, как Вы?

— Спасибо, уже лучше, даже курить разрешили. Скоро совсем здоров буду и вернусь в строй РКУ.

— Отлично! Вот, кстати, про курение... Воздержитесь, пожалуйста, от этого в течение вечера. Понимаете, Лена это не любит, тем более сейчас...

Рихтер замялся, смутился и повёл гостя в комнаты. Младший лейтенант начинал недоумевать, когда же увидел беременную женщину, накрывающую на стол, так и вовсе замер от неожиданности.

— Да, Михаил, познакомьтесь. Елена Николаевна, моя супруга... Лена, это Михаил Шлаевский, я тебе о нём рассказывал... Вот.

Елена кивнула и элегантно протянула Шлаевскому руку для поцелуя, после вернулась к своим занятиям. В дверь позвонили, Рихтер побежал открывать, а Михаил уединился с капитаном.

— Даже не мог представить, что Роман Фёдорович женат. Тем более не ожидал, что он скоро станет отцом.

— О, это Вы ещё не слышали историю, как они познакомились. Как-нибудь попросите полковника рассказать, это прекрасно... А про отца сам Роман Фёдорович не ожидал. Он поэтому такой замученный последний месяц. Недавно даже спросил меня, нет ли знакомых в роддомах Москвы, он не доверяет ведомственной клинике. Сколько я его знаю, первый раз таким взволнованным и растерянным вижу...

В этот момент негромкий разговор в прихожей прекратился и в гостиную с характерным стуком своим протезом по паркету вошёл генерал Дрейзер. Офицеры вытянулись по струнке смирно, но Иван Иванович неожиданно с улыбкой скомандовал «Вольно» и, козырнув, направился к супруге Рихтера поинтересоваться о её здоровье.

Дрейзер был первым в череде генералов, перед которыми Шлаевскому пришлось тянуться в тот вечер. Следом за Иваном Ивановичем прибыли Дроздовский и Мамантов, чуть позже к ужину присоединились генералы Пепеляев и Кутепов, затем и маршал Деникин. Появившийся следом маршал Каппель радостно похлопал Полевого по плечу и утащил к секретеру, дабы придаться воспоминаниям, поэтому Михаилу не оставалось ничего лучшего, как постараться не высовываться из своего угла и не вызывать вопросов у таких именитых гостей. К счастью, в гости к полковнику прибывали и не столь известные офицеры, появилось даже несколько гражданских, поэтому младший лейтенант смог смешаться с толпой, чуть было не влетев прежде в маршала Маркова у окна.

Последним, с опозданием, прибыл Лавр Георгиевич Корнилов. Маршал извинился за задержку, расшаркался перед супругой Рихтера и передал всем собравшимся поздравления от Верховного правителя России барона Петра Николаевича Врангеля. Поздравления встретили овацией, затем все принялись за ужин. Беседа завязалась сама собой, а после трапезы редкие дамы стеснились в кружок около Елены Николаевны, в то время как джентельмены разбились на группы по интересам: кто-то обсуждал политику, кто-то искусство, некоторые вспоминали, где и как вместе служили. Шлаевский послушал было рассказы Булак-Балаховича о его похождениях за время двух гражданских, но вскоре покинул главу отдела разведки и предпочёл выйти на балкон со своим бокалом, чтобы полюбоваться ночной Москвой.

Вскорости рядом возник генерал Дрейзер. Младший лейтенант напрягся, но глава РКУ попробовал изобразить улыбку на своём наполовину обезображенном лице. Чокнулся с ним шампанским и обратился:

— Михаил, кажется. Слышал, Вы в Туле вели себя геройски и блестяще выполнили задание на пару с Полевым. Как Ваше ранение?

— Благодарю, уже лучше. Через неделю-другую вернусь в строй. Рад, что Вы довольны результатом командировки. Постараюсь и впредь не подводить, Иван Иванович.

— Это хорошо... Кстати, о результатах Вашей командировки. Не думайте, что я хотя бы на йоту поверил в россказни Рихтера и Полевого о случайности смерти Тихомирова. Я, конечно, уже давно не занимаюсь оперативной работой, но помню ещё, что такое перестрелка. Застрелить начальника городского отдела РКУ — это Вам не какого-то гвардейского офицера угрохать, тут шуму будет много. Но я верю Роману Фёдоровичу. Раз он Вас оправдал — значит, у Вас на то были веские причины. Так что расследование я закрыл приказом сверху, проблем не будет. Однако помните, что доверие начальства надо постоянно оправдывать. Постарайтесь сделать всё возможное, чтобы я не пожалел о своём решении... И, да, на войне как на войне, так что удачи Вам.

С этими словами Дрейзер допил свой бокал, кивнул Шлаевскому и вернулся в гостиную, подсев за стол с картами рядом с генералом Смысловским. Михаил проводил его взглядом, после вздохнул и обратился взором к ночной Москве. Снова припустил снег и вид был очень красивый.

Из головы младшего лейтенанта не шла последняя фраза главы РКУ: «На войне как на войне». А ведь генерал Дрейзер был прав. Работа РКУ была ничто иное, как новая война. Война после войны.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg