«Неосновательное обогащение работодателя в России»

Неосновательное обогащение работодателя в России (fb2) - Неосновательное обогащение работодателя в России [Способы обогащения. Ответственность. XXI век] 1012K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анатолий Николаевич Романов

Андрей Николаевич Романов Неосновательное обогащение работодателя в России. Способы обогащения. Ответственность. XXI век

Введение

В обществе, где господствует частная собственность, основной формой взаимодействия людей был обмен, в котором каждый участник стремился получить выгоду. Эта форма отношений санкционировалась законодательством через такие категории, как соглашение, пакт, договор, контракт. Таким образом, выгода в обмене должна быть получена законным путем. Это означало, что, согласно естественному праву, справедливо, когда никто не должен обогащаться незаконно за счет (в ущерб) другого. Однако факты посягательства на чужие права без законного на то основания впервые были замечены уже в Римской империи. Юристы дали им определение как неосновательное обогащение и предложили правовую конструкцию обязательств (condictiones sine causa). Они закреплялись в римском праве в качестве самостоятельной группы квазиконтрактов, которые защищались особыми исками, кон дикциями.

Гражданское законодательство царской России не имело каких-либо правовых норм, регулирующих отношения по неосновательному обогащению. Рецепция правовых норм о неосновательном обогащении произошла только в первые годы советской власти и прочно утвердилась в законодательстве России в XX веке.

Неосновательное обогащение работодателей в России как экономический факт и дополнительная форма эксплуатации рабочей силы существует много веков. Способы обогащения – это способы ограбления рабочей силы, постоянно изменялись и совершенствовались, так как никаких правовых ограничений государство по этому вопросу не устанавливало.

Появление фабричного и трудового законодательства не внесло никаких изменений, ограничений и запретов в способы неосновательного обогащения работодателя. Процесс неэквивалентного обмена между трудом и капиталом, рабочей силой и работодателем приводил всегда к одному результату – внеэкономическому принуждению работника и повышению интенсивности и уровня эксплуатации рабочей силы.

Существование различных способов неосновательного обогащения как экономический факт в трудовых отношениях является показателем довольно высокой степени эксплуатации работника. Она потеряла и утратила всякие пределы и границы, поэтому зависит в основном от произвольного усмотрения работодателя. Отсутствие каких-либо правовых ограничений в эксплуатации рабочей силы и ответственности привело к возникновению дополнительной русской формы внеэкономического принуждения людей, русской формы эксплуатации чужого труда. Она явилась самостоятельным дополнительным источником получения прибылей и сверхдохода работодателями.

Неосновательное обогащение работодателя как процесс и результат поведения в распределительных отношениях – явление чисто русское. Особенность национального поведения такого работодателя проявляется в том, что ему всегда казалось, что выгоду от эксплуатации рабочей силы он получает незначительную, а его работники даром хлеб едят. И он как собственник, как актор частного капитала с ненасытной установкой иметь все больше и больше постоянно изобретал различные способы получения высокого дохода и большей экономической выгоды за счет эксплуатации рабочей силы в своем хозяйстве.

Изначально наниматель на Руси отвечал на обращения просителей, которые били челом своему господину, силовыми, волевыми приказами военного образца. Если же такому работодателю и приходилось заключать с рабочей силой сделки, то они были ультимативного характера и всегда на условиях, выгодных нанимателю. Такой хозяин поступал с рабочей силой как приобретатель, работник становился всегда потерпевшим в таких экономических сделках. Не очень сговорчивую и покладистую рабочую силу наниматель просто надувал и обманывал красивыми и большими обещаниями. Поэтому рабочая сила у таких нанимателей использовалась или бесплатно, или за «кусочки» из милости хозяина, или за небольшие харчи. В накладе наниматель не оставался и всегда стремился к получению выгоды и выгоды сверх того за счет работника. У наймита всегда убытки, всегда ущерб. Это, как правило, происходило на основе внеэкономического принуждения рабочей силы, на основе социальных законов конфликта, кабалы, кнута и казармы.

При заключении договора найма рабочего договора, что на практике было довольно редким явлением, наниматель вновь в погоне за сверхвыгодой всегда находил способы и придумывал различные обстоятельства для нарушения таких соглашений в части денежной выплаты, причитающейся работникам. Это были различные удержания, штрафы, выплаты в неденежной форме и т. п.

С появлением коллективных договоров, которые заключались довольно редко, наниматели давали коллективной рабочей силе также довольно много обещаний безвозмездного предоставления по выплатам денежного характера. Это были обещательные сделки с амбициями и претензиями на «партнерство», а по своему содержанию они были морально бесплодные, экономически бессмысленные, невыполнимые и юридически ничтожные.

Что же касается рабочего, фабричного и трудового законодательства, наниматели изначально были настроены к нему враждебно. Причина такого отношения понятна. Эти правовые акты стесняли эксплуатацию рабочей силы с неосновательным обогащением за счет потерпевших – работников, с ущербом и убытками для них за счет уменьшения заработной платы и иных денежных выплат рабочей силе.

Краткая историческая справка способов и законов эксплуатации рабочей силы наглядно показывает, что в основе неосновательного обогащения нанимателей лежат различные нарушения, девиантное поведение приобретателей сверхвыгоды. На протяжении многих веков, что стало дурной традицией, нарушения нанимателей-приобретателей приводили к негативным последствиям в положении работников-наймитов, к так называемым в социологии травматическим социальным изменениям[1]. Работник-наймит из просителя превращался в кабального человека и обитателя казармы. В России появилась новая порода людей и новый вид эксплуатации рабочей силы на основе внеэкономического принуждения – рэкет-эксплуатация.

Традиции такой сверхэксплуатации активно используются работодателями и в XXI веке. Такова социальная природа неосновательного обогащения работодателей-приобретателей. Произвол и правонарушения определили социальную природу неосновательного обогащения работодателей, которое вовлекает рабочую силу в сферу принудительного труда, запрещенного в России (ст. 4 Трудового кодекса (ТК)) в XX веке.

Появление в ТК раздела XI «Материальная ответственность сторон трудового договора» следует оценить весьма положительно. В трудовом праве появилась новая проблема неосновательного обогащения работодателя. Впервые возникла группа норм о материальной ответственности работодателя перед работником (гл. 38 ТК). Проблема нормативно обозначена на уровне федерального закона. В науке трудового права она до сих пор не поставлена как задача. Анализ показал, что проблема неосновательного обогащения работодателя является, в первую очередь, практической как для правотворческих органов, так и для органов государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства. Модели неосновательного обогащения хорошо разработаны в гражданском законодательстве, поэтому они могут быть использованы для разработки правовых конструкций целого правового института в трудовом праве. Такой правовой институт может быть закреплен в отдельном федеральном законе, и после его практической апробации с определенными поправками следует решать вопросы о том, как, в какой форме вносить изменения в Трудовой кодекс РФ.

Государству России пора устанавливать четкие правовые рамки эксплуатации работников, так как условия трудового договора выглядят довольно неопределенно, расплывчато, а порой фиктивно. Определенные ограничения по эксплуатации рабочей силы необходимо закрепить в законодательстве в таких правовых институтах, как гарантии и компенсации, заработная плата, коллективный и трудовой договор.

Наиболее распространенным способом неосновательного обогащения работодателей являются деликты, нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику. В римском праве деликты представляли собой обязательства из правонарушений и являлись самым древним источником обязательств. Деликты предшествовали договорам как источнику обязательств[2].

В России деликты в отношениях наемного труда являлись первой негативной реакций работодателей на правовые акты и нормы, которые в определенной степени стесняли и ограничивали агрессивную эксплуатацию рабочей силы. К таким правовым актам работодатели относились крайне враждебно и постоянно изобретали различные способы для их обхода и прямого нарушения.

В законодательстве о труде на уровне федеральных законов закреплено достаточное число правовых норм о денежных выплатах и компенсациях денежного характера, причитающихся работнику. Эти права и законные интересы работников работодатели не всегда соблюдают и, таким образом, получали неосновательное обогащение, причиняя убытки и ущерб работникам. Государственные органы по надзору и контролю за соблюдением трудового законодательства слабо реагируют на правонарушения работодателей денежного характера. Специальная юридическая ответственность работодателей за совершение деликтов не установлена. Для работодателя здесь широкий простор в ограблении рабочей силы.

Правовые нормы о деликтах работодателей появились впервые в XX веке на уровне федерального закона. Они закреплены в гл. 37 и 38 ТК РФ по поводу материальной ответственности работодателей перед работниками. Изложены эти правовые нормы довольно сумбурно. Попытка охватить все случаи правонарушений, закрепленная в ч. V ст. 234, была отменена в 2006 г.

Деликтная ответственность работодателей представляет собой особый, специальный вид имущественной ответственности. Поэтому на уровне федерального закона ее следует закрепить в более четких правовых формулах.

Вопросы ответственности, оснований и способов возмещения ущерба работникам также нуждаются в четком правовом закреплении. Здесь огромный пробел в правовом регулировании, который никак не устраняет и не предупреждает неосновательное обогащение работодателей.

Неосновательное обогащение работодателей-приобретателей – проблема крупная, комплексная, и решать ее необходимо синхронно экономическими, социальными и юридическими средствами.

Глава 1 Обязательства из неосновательного обогащения

1.1. Основные категории обязательств в римском праве

1.2. Практика применения кондикционных обязательств в России

1.3. Обогащение при эксплуатации рабочей силы в России

В основе всех экономических отношений в обществе с частной собственностью лежит такая форма взаимодействия между людьми, как обмен. Это социальный запрос, в котором участники обмена стремятся получить выгоду. В обмене каждый ищет то, что желает и чего другим способом получить не может. Если передача участника из рук в руки того, что представляет интерес для каждого, санкционируется обществом и оформляется документом, то обмен приобретает форму контракта. В нем на основе соглашения двух или более лиц фиксируется установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. В договоре на основе обмена, выгоды и компенсации совершаются различные сделки. Так было и в Римской республике, обществе частной собственности, движение которой регулировалось различными контрактами, пактами и договорами.

Однако в определенных ситуациях и отношениях, без какого-либо экономического обмена, а стало быть, без каких-либо договоров, выгоду получает только одна сторона за счет другой. Таким образом, без должного основания одна сторона получает неосновательное имущественное обогащение. Другая сторона теряет часть своего имущества и свою выгоду и становится по этой причине потерпевшей стороной. Поэтому возникает необходимость ограничить лицо, получившее неосновательное обогащение, и возвратить необоснованно полученное в пользу потерпевшего. Для этого в римском праве была предложена правовая конструкция – кондикционные обязательства, которые защищали бы потерпевших путем предъявления иска о возврате неправомерного обогащения.

Кондикционные обязательства при неосновательном обогащении по своему содержанию не совпадали с договорными обязательствами, но были очень на них похожи, поэтому они в праве получили название obligationes quasi ex contractu («обязательства как бы без договоров»). Со временем об этом качестве в обществе, римском праве и практике его применения стали забывать, и тогда кондикционные обязательства стали самостоятельной правовой категорией. Они закрепляются в Дигестах Юстиниана, путем рецепции в кодексах стран континентальной Европы. Обязательства дожили до XXI века и попали в гражданское законодательства России.

В гражданском праве путем толкования высших судебных органов возник прецедент по таким обязательствам, однако каких-либо правовых формулировок на этой основе не было создано. Поэтому в законодательстве все осталось без изменений. Кондикционные обязательства в практике их применения стали применяться только на основе деликтов и деликтной ответственности должника, приобретателя.

При социализме на протяжении многих лет в гражданском законодательстве разрабатывались правовые нормы о неосновательном обогащении. В ГК РФ (ч. 2) появляется целая глава по этому поводу, в которой в достаточном объеме представлены правовые нормы о кондикционных обязательствах. Этот институт следует оценить высоко, как крупное достижение юридической мысли и науки в России.

В трудовом законодательстве указанные выше обязательства не закреплялись. Власть ограничивалась одной заботой – правовым регулированием материальной ответственности рабочих и служащих. Государство беспокоилось об одном: как бы рабочие и служащие не разбогатели неосновательно, присваивая сверх заработной платы иное имущество у государства. Поэтому о работодателях, представителях государства, получающих неосновательное обогащение за счет уменьшения денежных платежей рабочим и служащим, никто ничего не мог даже подумать ни в законодательстве, ни в профсоюзной и судебной практике применения правовых норм. Нарушения права работника на заработную плату в различных формах служили причиной трудовых конфликтов[3] в XX веке.

Преобладающая часть экономических и трудовых конфликтов происходила на основе недовольства заработной платой. Основными причинами стачек в 1930-е годы были несвоевременная выплата заработка (ее задержка на 1–3 месяца), низкий уровень заработка, вычеты и удержания, выдача заработной платы недоброкачественными продуктами. Нередкими были требования снижения норм выработки, что в известной мере можно объяснить попытками администрации интенсифицировать труд. Подобного рода случаи зафиксированы в Ульяновске (1924 г.), Сталинграде (1925 г.), Костроме (1925 г.), Ленинграде (1926 г.), Брянске (1926 г.).

1.1. Основные категории обязательств в римском праве

Обязательства из неосновательного обогащения (condictiones sine causa) закреплены в римском праве в виде самостоятельной группы квазиконтрактов, которые защищались особыми исками, кондикциями. В них обозначаются те случаи, когда между сторонами, не состоящими между собой в договоре, устанавливаются обязательственные отношения, по своему характеру и содержанию сходные с договорными обязательствами. Такие обязательства возникают или из односторонних сделок или некоторых иных фактов, не являющихся ни договором, ни дозволенным действием. Присваивая этим обязательствам такое наименование, римские юристы делают отсюда и практические выводы. Возникающие при этом спорные вопросы об условиях и о пределах ответственности сторон разрешаются аналогично тому, как они решаются применительно к соответствующим договорам.

В этих обязательствах факт нахождения в имуществе одного лица обогащения за счет другого лица без достаточных юридических оснований (sine causa) порождал обязанность обогатившегося вернуть предмет неосновательного обогащения. В подобных случаях обязательства возникали из дозволенных действий (поскольку чужие вещи были приобретены не противоправным путем). Однако договора между сторонами не существовало. Последствия таких отношений был аналогичны последствиям при наличии договора. Именно данный факт и включал обязательства из неосновательного обогащения в категорию квазиконтрактов.

Чужие вещи попадали в имущество какого-то лица не вследствие правонарушения, данное лицо не было правомочно удерживать эти вещи у себя, так как не имело правового основания считать их своими. Такие отношения могли возникать на основании заблуждения, либо исполнения непостоянных обязательств, обусловленных противодействием, либо на основании некоторых причин. Ошибочное исполнение недолжного в пользу ложного кредитора порождало на стороне исполнившего цивильное требование о возврате полученного, поскольку выгода получившего недолжного объективно ухудшала положение исполнившего. Это требование было защищено кондикционным иском (condictio).

Основная кондикция по таким обязательствам – это общий личный иск о возврате неосновательного обогащения (condictio sine causa). Применение condictio sine causa в римском праве было основано на принципе естественной справедливости. Нельзя допустить, чтобы кто-либо обогащался в ущерб другому. В римском праве считалось, что всякое необоснованное владение какой-либо вещью приводит к возникновению квазиконтракта между собственником вещи и ее владельцем. На основании этого квазиконтракта владелец обязан либо возвратить собственнику эту вещь, либо предоставить то же количество таких же вещей.

Нормы обычного происхождения по обязательствам из неосновательного обогащения в римском праве постепенно развиваются. Появляется новый принцип: истребование неосновательного обогащения допускается только в случае его получения по строго определенным неправомерным основаниям. Так, при общей кондикции (ob turpan causa) претор указывал и на отдельные случаи безнравственного или противозаконного получения ценностей; возврат того, что лицо получило бесчестно, по позорному, порочному основанию (в том числе и вследствие кражи[4]). Различные типы кондикций впоследствии получили свое закрепление в Дигестах Юстиниана (кн. 12, титул 4–7), среди которых указана кондикция в случае постыдного или незаконного сонования (титул 5[5]). Кондикционный иск об исполнении недолжного стал применяться в следующих случаях: при отсутствии долга, ошибки в субъекте, уплате условного долга, добросовестном заблуждении сторон и факте платежа.

Римские юристы для защиты частной собственности разработали универсальную форму иска. Он назывался кондикцией. Он был направлен на побуждение ответчика передать вещь независимо от основания возникновения его обязательств перед кредитором. Этот личный абстрактный иск мог быть удовлетворен только потому, что ответчик не представил доказательств существования правовых оснований для приращения своего имущества за счет имущества истца.

Римский юрист Папиниан писал: «Кондикция, проистекающая из понятий честного и справедливого, введена для того, чтобы истребовать то, что принадлежит одному и находится без оснований у другого»[6]. Подтверждением обоснованности данного высказывания является тот факт, что в соответствии с римским правом кондикция не допускалась, если обогащение не имело правовых оснований, но являлось следствием выполнения одним лицом нравственного долга перед другим.

По своей природе кондикционные обязательства предназначены для правового обеспечения реализации следующих принципов:

1) «никто не должен обогащаться за счет другого без наличия к этому должного правового основания (титула)»;

2) «никто не должен обогащаться за чужой счет несправедливым образом».

Объективной предпосылкой для заявления кондикционных требований в Римской республике была необоснованная задержка квиритской собственности. Иск из задержки передачи имущества постепенно вытеснялся иском из отпадения основания для приобретения права собственности. В древнем цивильном праве не было создано юридических средств, способных вернуть то, что было дано без всякого основания, если только эта передача была произведена с соблюдением необходимой для этого акта формы. Во втором периоде Римской республики кондикционные иски стали средством против такого правильного по форме, но неправильного по существу обогащения за чужой счет.

Иногда кондикционные иски возникали первоначально на почве договорных кредитных отношений. Существование такого вида иска юристы оправдывали тем, что ошибочную уплату долга рассматривали как дачу денег взаймы. Иск, предъявляемый мнимому должнику, стал считаться кондикционным иском.

Изначальная функция иска condictio sine causa заключалась в том, что он мог быть предъявлен, когда без правовых оснований вещи одного лица были фактически потреблены другим лицом или смешались с вещами другого лица. Собственник вещей, утратив возможность предъявить виндикационный иск для их истребования, предъявлял кондикционный иск.

Условия применения иска. Как отмечалось ранее, природа неосновательного обогащения проявляется как исполнение недолжного, в отсутствии долга в действительности. Отсутствие фактического долга порождало отсутствие каких-либо оснований для его уплаты. Следовательно, отсутствовали и основания оставить предмет платежа в имуществе получившего.

В таких условиях кондикция в праве является средством защиты интересов и прав истца, ошибочно уплатившего несуществующий долг. Реквизитами кондикции являются: отсутствие долга; ошибка обеих сторон – их ложное убеждение в том, что долг существует; долг не был установлен как натуральное обязательство. Если плательщик знал, что долга нет, но сознательно выплачивал его, то считалось, что он совершил скрытое дарение, и это предоставление нельзя было потребовать обратно.

Если исполнение было принято недобросовестно (т. е. кредитор знал об ошибке плательщика и умолчал), то это расценивалось как воровство; получатель нес ответственность по actio furti et condictio ex causa furtive. Если имело место ошибочное обещание в форме стипуляции уплатить несуществующий долг, то должник защищался посредством специального личного иска, содержавшего требование к кредитору расторгнуть обязательство.

Предметом кондикции является обогащение получателя платежа, т. е. поступление в его собственность имущества и ценностей, не принадлежащих ему. Применение этой кондикции предполагало истребование обратно либо самой уплаченной вещи (незаменимой), либо такого же количества таких же заменимых вещей. Вместе с полученным ошибочно платежом должны также возвращаться и все доходы и приращения вещей (потомство рабов, проценты и т. п.).

Необходимыми условиями кондикционной защиты являлись: факт платежа в форме любого имущественного предоставления либо совершения должником каких-либо действий; отсутствие долга – отсутствие у кредитора средств исковой защиты своих интересов; ошибка в субъекте – долг существовал, но кредитор или должник не являлись теми лицами, кому в действительности принадлежало обязательство; уплата условного долга приравнивалось к уплате недолжного (однако уплата существующего долга раньше срока не являлась исполнением недолжного и не подлежала возврату); добросовестное заблуждение сторон – платеж по ошибке расценивался как уплата недолжного.

Возврат предоставления, цель которого не осуществилась. Эта кондикция осуществлялась по типу безыменных контрактов в случае, если одно лицо передало другому какую-либо вещь с тем, чтобы другое лицо также передало какую-то вещь или сделало что-либо, но это условие не было выполнено.

Общая кондикция защищала лиц, предоставивших кому-то какую-то вещь в собственность на законном основании с точно определенной целью, которая осталась неосуществленной. Например, возвращение дара из-за неблагодарности одаряемого; возвращение задатка при расторжении договора купли-продажи; истребование долговой расписки, оставшейся у кредитора несмотря на погашение долга.

Этот кондикционный иск предоставлялся также в случаях, когда перенос собственности либо возникновение обязательства имели в своей основе нарушение добрых нравов (contra bonis mores). По этому поводу Дигесты отмечают: «В случае, если речь идет об аморальности и того, кто что-то дал, и того, кто это принял, нельзя требовать возвращения переданного: например, если кто-либо платил за неправосудное решение в его пользу».

Эта общая кондикция также защищала интересы истца, передавшего ответчику какую-то вещь, с тем, чтобы тот не совершал какого-либо аморального или противоправного деяния, либо если ответчик исполнил что-либо аморальное или противоправное. Порочное намерение (turpituto) должно было иметь место только на стороне выгодополучателя (например, деньги были переданы с тем, чтобы получатель не совершил убийства). Если в противоправной сделке обе стороны являлись соучастниками, то кондикция не применялась. Право применить кондикцию имели только лица, которых нельзя было обвинить в том, что они сами совершили нечто аморальное или противоправное.

Общий иск возврата неосновательного обогащения. Эта кондикция предоставлялась в силу лишь самого факта неосновательного обогащения за чужой счет. Такой иск предоставлялся в основном в тех случаях, когда вещь одного лица была фактически потреблена другим лицом либо стала принадлежать ему на праве собственности.

Рецепция. Как показывает практика в европейских странах с развитыми правовыми системами, абсолютное большинство гражданско-правовых исков касаются договоров или противоправных действий (деликтов). И поэтому практика и законодательство оказались перед проблемой: как использовать в высшей степени оригинальное понятие «неосновательное обогащение» и его термин «condictio». В формулярном процессе Древнего Рима condictio – это «абстрактно» понимаемый термин, без указания на основание обязательства ответчика. Цивилистический иск actio in personam (личный иск из неисполнения обязательств), направленный на передачу должником истцу определенной денежной суммы (вещи). Первоначально такой иск давался из строго определенных контрактов. Однако вскоре римские юристы убедились в том, что condictio благодаря своей абстрактности может применяться значительно шире и к иным отношениям. В этом направлении и стало развиваться общее право.

Швейцарский Закон об обязательственном праве (ст. 62) прямо фиксирует состояние неосновательного обогащения, когда одно лицо без законных на то оснований или незаконным образом обогащается за счет имущества другого. В Германии дословно закрепляется «иск из посягательства» на чужие права. Появляются нормы о реституции неосновательного обогащения, так как ответчик получил выгоду за счет истца и удерживает ее; о компенсации убытков, которые возникли в результате противоправного поведения ответчика (должника), так как он совершил вмешательство в чужое право путем гражданского правонарушения (деликта). Выгода в договорном праве может быть получена на взаимном доверии, законным путем[7].

1.2. Практика применения кондикционных обязательств в России

Гражданское законодательство царской России не содержало каких-либо правовых норм, регулирующих отношения, возникающие вследствие неосновательного обогащения. Однако практика применения законодательства обращалась к римскому праву и его учению о кондикционных обязательствах.

В учебнике «Русское гражданское право» (1902 г.) указывается только на существование трех источников обязательства: закон, договор и правонарушение[8]. Исходя из буквального толкования понятия «правонарушение», русские цивилисты относили к категории внедоговорных обязательств все обязательства, вытекающие из нарушения прав: «Нарушение права представляется источником обязательства в том смысле, что без нарушения права обязательство не существовало бы»[9].

Общее понятие кондикционных обязательств было впервые сформулировано в решении Правительствующего Сената № 32 в 1883 г.[10] По конкретным делам о неосновательном обогащении Сенатом были приняты решения, которые затем стали играть роль прецедентов для разрешения других дел и легли в основу учения об иске из неосновательного обогащения[11]. В нем указывались как основания такого иска (общие начала права и справедливости), так и его виды, с присущими ему признаками.

Общего определения понятия неосновательного обогащения разработано не было, так как в то время считали, что сформулировать его невозможно[12]. Положения о кондикционных обязательствах в судебной практике возникли на основе правовых норм о деликтах. Обязанности должника в них стали производными от деликтной ответственности.

В первые годы советской власти в ГК РСФСР 1922 г. содержались нормы, которые устанавливали порядок применения положения о кондикционных обязательствах. В ст. 402 содержались нормы о возможность конфискации государственного имущества, полученного неосновательно. В ГК 1964 г. появляется гл. 42 «Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения». В 1991 г. в Основах гражданского законодательства (ст. 133) появляется термин «обогащение». И только в ч. 2. ГК РФ появляется достаточная по объему правовых средств глава 60 «Обязательства вследствие неосновательного обогащения», нормы которой в порядке их субсидиарного применения могут быть использованы в трудовом праве.

1.3. Обогащение при эксплуатации рабочей силы в России

Неосновательное обогащение частного работодателя при использовании рабочей силы в России существовало и применялось как доминирующая форма эксплуатации живого труда на основе внеэкономического принуждения силового характера.

Обогащение работодателя при использовании рабочей силы существовало в России многие века как преступное посягательство на имущество работника, как кража чужого труда, особая форма эксплуатации. Эта форма обогащения имела агрессивный характер. Присвоение чужого труда не имело для работодателя никакого предела, не знало никаких границ. Работодатель на основе конфликта, законов кабалы и кнута, с применением силовых приемов постоянно преступал границы в эксплуатации и таким способом легко и быстро добивался неосновательного обогащения.

Законодательство по этому поводу работодателю никак не препятствовало. Незначительные правовые ограничения в процессе обогащения работодателю не мешали, он их не видел и никогда не учитывал. Наоборот, свои приемы обогащения за счет кражи живого труда работодатель постоянно совершенствовал и демонстрировал как проявление своей экономической мощи и своего господства.

Правовая аномия на Руси привела к тому печальному факту, что на протяжении многих веков тотальными регуляторами эксплуатации рабочей силы стали дикие обычаи военного образца. Основными способами обогащения работодателей и эксплуатации чужого труда являлись: утилизация рабочей силы, кабальная зависимость, казарма и экспроприация живого труда. Они определялись не экономическими обстоятельствами, а всецело властью и произволом работодателя, его экономической силой и произволом.

Главным здесь являлось стремление работодателя удержать свою экономическую власть над чужим трудом, сохранить и умножить ее всевозможными способами. Принцип сохранения такой власти, поддерживаемой постоянным усилением ее влияния, по определению имеет в своем содержании силовой показатель. Он по гамбургскому счету предопределяет криминальный феномен такой власти работодателя. Другого показателя здесь не существует по самой природе эксплуатации.

Экономическое стремление работодателя удержать, не отдать, увеличить объемы своего обогащения за счет живого труда, стремление увеличить и усилить свою экономическую мощь означает многое. Это, в первую очередь, желание избежать наличия каких-либо обязательств в настоящем и будущем, в том числе и перед наймитами-работниками. Оно имеет под собой определенные основания в поведении нанимателя: доминантность, надувательство, цинизм и агрессивность, что проявляется всегда при эксплуатации рабочей силы.

Работодатель как носитель экономической мощи и власти, как властелин в жизни не действует ad libitum. Он внутренне не свободен, не принадлежит себе. Свобода воли его ограничена и поэтому может проявлять себя негативно, лишь как произвол. Собственная свобода работодателя и его экономическая власть – извечные антагонисты: свобода по своей природе исключает власть, власть – свободу. Такая конкуренция вечна, она не находит своего разрешения… Власть работодателя проявляет себя в первую очередь в сфере эксплуатации рабочей силы, в форме постоянного давления – неволи, подневолия, подавления и угнетения.

Принцип внутренней несвободы работодателя-властителя характеризуется наличием в нем довольно развитого верхнего сознания. Оно сообщает ему такие свойства в мышлении, как немыслимость, неприемлемость, неприменимость необеспеченных вмешательств в течение производства и жизни людей.

Внутренняя несвобода работодателем воспринимается по-своему. Он рассуждает так: «Я не одинок, поэтому рабочая сила как, слабая сторона в отношениях, также не должна иметь никакой автономии, никакой самостоятельности, никакой внешней и внутренней свободы». Работодатель с работниками – люди одной судьбы, и поэтому данному социальному закону следует подчиняться в производстве и эксплуатации чужого труда.

Многие исторические способы неосновательного обогащения работодателя основаны на личной зависимости и внеэкономическом принуждении несвободных людей. Удержать такую рабочую силу в повиновении и покорности можно было только силовыми методами, которые и определяли форму эксплуатации как агрессивно-силовую, без границ и всякой меры. Такая эксплуатация рабочей силы, основанная на личной зависимости от работодателя, поддерживалась с внешней стороны постоянной концентрацией насилия и репрессий физического характера. По этой причине эта эксплуатация обогащения оказалась за пределами обмена труда, основанного на договоре и компенсациях.

Силовая эксплуатация ради неосновательного обогащения означает конфликтное «взаимодействие» сторон, которое по своим негативным проявлениям очень напоминает военные действия с наличием враждебных импульсов и поиском врага. Работодатель поддерживает силовой конфликт, как правило, за счет значительного перевеса в силе и превосходства материального, технического, финансового, социального, психологического и экономического характера. Поэтому все разногласия с работниками работодатель оценивает с позиции своих личных интересов, с позиции произвола, силы и подавления всех, кто с ним не согласен или оказывает ему сопротивление. Все противоречия, возникающие в процессе неосновательного обогащения, работодатель подавляет при помощи применения силы. Такие противоречия не находят своего нормального разрешения, постоянно нарастают и таким образом приобретают антагонистический характер.

Исторические способы неосновательного обогащения за счет рабочей силы, основанные на внеэкономическом принуждении и личной зависимости, в основном исчерпали себя. Однако отдельные проявления этих способов проникают в сферу наемного труда. Они напоминают о себе в поведении работодателей, которые в рабочей силе видят только товар – природный ресурс со всеми вытекающими из этого негативными последствиями. В таких ситуациях работники испытывают лишь одно негативное состояние и чувство рэкета.

При советской власти государство как единственный работодатель не церемонилось с рабочей силой с целью получения неосновательного обогащения. Оно без законного на то основания, не считаясь с формальным характером трудовом договора, постоянно посягало на права рабочих и служащих экономического характера. В первую очередь, происходят посягательства на заработную плату работников без законного на то основания (sans cause legitime). Зарплата уменьшается до таких размеров, что перестает быть источником средств существования.

В первые годы советской власти оплата труда за выполняемую работу существовала в весьма условном смысле. Она ограничивалась натуральными выплатами. К 1922 г. номенклатура натуральных выплат значительно расширилась. В счет заработной платы рабочему выдались не только хлеб и мясо или сапоги и ситец, но и многие другие, иной раз прямо непостижимые вещи. Список таких натуральных выплат в 1922 г. состоял из 185 названий. В нем можно было найти все что угодно: и овес, и рожь, и вику; отруби, маис, мак, кишмиш, изюм, урюк, икру, перец, клюкву, горчицу; сандалии, коты, лапти, френчи, телогрейки, горжетки; бочки, лари, корыта; чугунные отливы, плиты, кирпичи; колеса, хомуты, тарантасы, дуги и даже дамские комбинации[13].

Сомнительно, всякому ли рабочему годились эти сакраментальные дамские комбинации, чугунные отливы и вика. Думаю, что и хомут, даже в благородном сочетании с дугой и тарантасом, овсом и отрубями, составляет не очень завидное приобретение для безлошадного рабочего, поскольку он сам не приучен ходить в упряжке и лакомиться овсом и отрубями. Подобные системы расплаты с рабочими известны при капитализме под названием «трюк-систем».

Такие же факты выплаты заработной платы натурой приводит в 1924 г. писатель М. Булгаков в своей повести «Дьяволиада». На главной базе спичечных материалов в день выдачи зарплаты у кассы появилось объявление: «Выдать продуктами производства». Делопроизводитель Коротков получил от кассира 4 больших желтых пачки, 5 маленьких зеленых, а в карманах – 13 синих коробков спичек. Его соседка по квартире также вместо зарплаты получила 46 бутылок церковного вина[14].

В последние годы XX века также немало россиян познали «прелести» натурализации заработной платы. К примеру, в Сычевском районе Смоленской области полугодовую задолженность учителям пытались погасить дровами, мясом и «органикой» (навозом)[15]. Мясу, возможно, и стоило порадоваться (все-таки не навоз), пусть даже оно «санитарного убоя». Но все же! Вновь возродилось то, в чем упражнялась советская власть в свои первые годы при эксплуатации рабочей силы.

В XXI веке также встречаются факты нарушения ТК РФ, выплата не деньгами, а так называемыми «фантиками».

Лист офисной бумаги размером 6×12 см, на котором напечатаны жезл Гермеса и слово «Талон», номинал в рублях и подпись кассира – так выглядит валюта, которую изобрели на Алтае. Прокурор посчитал введение в одном из сельских районов собственных денег нарушением закона, но жители, в чьих интересах протестовал прокурор, требуют вернуть их привычные «деньги».

Около трех лет в хозяйстве «Залесовское» наравне с обычными российскими купюрами имели хождение и местные талоны. В народе их прозвали «бокушками», производное от фамилии здешнего директора – Бокия.

Корреспонденты «Российской газеты», объехав несколько сел, выяснили, что талонная система зарплат, как ни странно, устраивала жителей. И хотя после вмешательства прокуратуры ее отменили, но работники требуют вернуть прежнюю систему авансирования. Для них такие деньги были пусть и незаконными, зато очень удобными.

Залесовский район – то самое место, которое и называется – «медвежий угол». Повсюду брошенные дома и целые деревни. Работающие предприятия можно пересчитать по пальцам. Самое крупное из них как раз «Залесовское», созданное на базе бывшего совхоза. Предприятие сегодня имеет около 10 тыс. га пашни, 1 700 голов крупного рогатого скота, колбасный цех, льнозавод, пекарню и производит до 60 % всей сельхозпродукции в районе. Работает здесь свыше 400 чел.

Механизаторы из с. Муравей рассказывают, что брать зарплату талонами приходится не от хорошей жизни. У комбайнера основной заработок весной да осенью. Зимой на ремонте техники много не заработаешь – вот и просят в долг у предприятия. На талоны можно отовариться в совхозном магазине, а также взять телят, поросят и корма у работодателя. Подсобное хозяйство держат все – иначе просто не выжить. Все, что потрачено по талонам, бухгалтерия потом вычтет из зарплаты. Если суммы получаются большие, то их будут вычитать постепенно.

По словам главного бухгалтера «Залесовского» Нины Кичайкиной, сначала работникам выдавали справки о начисленной зарплате, чтобы они могли отовариться в магазине предприятия. «Потом мы стали давать и талоны номиналом 10, 50 и 100 р., – рассказала Нина Ивановна. – Это авансирование. У нас 20-го числа выдается зарплата за предыдущий месяц наличными, но уже через несколько дней после зарплаты люди идут за талонами, чтобы взять корма и телят. Это неизбежно на селе: если мы не дадим им в долг, люди останутся без скотины, а в деревне без нее не прожить».

Муравьевские механизаторы зарплатой не особо довольны – в среднем 4,5 тыс. р. в месяц, а вот «талонная» схема их устраивает.

В хозяйстве объясняют: талоны ввели, чтобы упростить процедуру выдачи работникам части заработной платы в натуральном виде.

По мнению помощника прокурора Алтайского края Валерия Зиястинова, если талонами или другими видами безналичного расчета в «Залесовском» выдавалось больше 20 % заработной платы – это прямое нарушение Трудового кодекса РФ. Прокуратура намерена разобраться в сложных схемах оплаты труда на предприятии. Прокурор посчитал нарушением закона замену рублей «фантиками»[16].

В XXI веке в процессе неосновательного обогащения работодателя ничего не изменилось. В ТК РФ хотя и появились правовые нормы об ответственности работодателя возместить ущерб другой стороне трудового договора (ст. 232) и обязанность уплатить денежную компенсацию за задержку выплаты заработной платы (ст. 236), на практике все остается как в XIX и XX веках. Эксплуатация работника на основе неосновательного обогащения работодателя существует и законодательство о труде этому процессу не ставит никаких препятствий и ограничений. Появилась новая форма внеэкономической эксплуатации рабочей силы.

Выводы

1. В условиях частной собственности, которая является священной и неприкосновенной, такое явление, как неосновательное обогащение, само по себе является посягательством на имущественные права собственников. Поэтому римские юристы нашли правовые формулы для неосновательного обогащения.

При неосновательном обогащении чужое имущество может быть получено приобретателем только в результате его действий. Само по себе такое обогащение помимо воли приобретателя осуществляться не может. Частным случаем такого обогащения является действие приобретателя. Он получает имущество путем исполнения обязанности, которой в действительности не существует. Такая обязанность приобретателя имущества не указана ни в договоре, ни в пакте, ни в законе. А это означает, что приобретатель действует при отсутствии правовых оснований для этого, поэтому его действия в обществе признаются несправедливыми.

Второй способ неосновательного обогащения выглядит как вмешательство приобретателя без правовых оснований в права потерпевшего, которое происходит на основе неправомерных действий. Неправомерность поведения приобретателя является существенной чертой неосновательного обогащения путем вмешательства.

Состав неосновательного обогащения путем вмешательства в чужие имущественные права и в чужое имущество включает в себя следующие обстоятельства:

а) неправомерное поведение приобретателя;

б) получение приобретателем имущества в результате его неправомерного поведения и причинение потерпевшему ущерба;

в) причинная связь между неправомерным поведением и получением имущества;

г) для иска о возврате неосновательно полученного имущества наличие вины приобретателя не требуется.

Для защиты частной собственности от посягательства в форме неосновательного обогащения римские юристы разработали универсальную форму судебного иска. Он назывался кондикция, исполнение недолжного. Этот личный иск удовлетворялся только потому, что приобретатель-ответчик-должник не представил суду доказательств существования правовых оснований для приращения своего имущества за счет имущества истца-потерпевшего.

2. В целом система гражданского законодательства царской России по сравнению с европейскими развитыми правовыми системами была развита слабо. Поэтому она не содержала самого правового понятия неосновательного обогащения. На практике правовая система ограничивалась категорией правонарушения и правовыми нормами о деликтах. И лишь при советской власти в гражданском законодательстве (1922 г.) появились правовые нормы, которые устанавливали порядок применения положений о кондикционных обязательствах. Правовые нормы о защите частной собственности как парадокс XX века оказались востребованы в обществе с государственной формой собственности.

3. Обогащение работодателя при эксплуатации рабочей силы изначально не знало никаких границ. Наниматель на основе диких обычаев и законов военной силы, конфликта, кабалы, казармы занимался первобытным рэкетом рабочей силы. Путем внеэкономического принуждения рабочей силы наниматель постоянно изобретал различные способы повышения эксплуатации живого труда. Рабочая сила становилась потерпевшей и постоянно испытывала экономические убытки и ущерб от сверхиспользования ее нанимателем-приобретателем сверхвыгоды при эксплуатации.

Главным способом удержания дефицитной рабочей силы в повиновении и покорности была концентрация социальной силы негативного свойства на основе персональной агрессивной экзекуции и репрессий физического характера со стороны нанимателя. Наемный труд и его эксплуатация сверхвыгоды являлись источником бедности и нищеты работников и постоянной нужды. Наниматели, приобретатели обогащения сверх всякой человеческой меры изобрели не только новую породу зависимых людей, но и новый вид эксплуатации, рэкет-эксплуатацию. Ограбление людей после данничества на Руси на протяжении многих веков становится нормой поведения нанимателей, приобретателей сверхобогащения за счет живого труда наймитов, работников-потерпевших.

В первые годы советской власти государство – единственный работодатель при попытке отменить денежную форму в распределительных отношениях превратило заработную плату в условную категорию. Она ограничивалась натуральными выплатами и потеряла свою экономическую и социальную функцию.

Эксплуатация рабочей силы носила принудительный характер, так как заработная плата по своему размеру находилась на таком низком уровне, что ее не хватало даже для питания и физического поддержания в условиях огромного дефицита продуктов и товаров. Рабочая сила находилась в режиме аскетического образа жизни. Государство избрало путь экономии на заработной плате рабочей силы, которая не могла себя воспроизводить обычным способом при отсутствии пропорциональности в распределительных отношениях.

Глава 2 Неосновательное обогащение в Х-ХХ веках

2.1. Кредиторы-ростовщики-наниматели. Кабаловладельцы. Фабриканты

2.2. Государство

Выгода и обогащение работодателей на Руси являются результатом эксплуатации рабочей силы, которая на протяжении многих веков не имела никаких ограничений. Пределы эксплуатации чужого труда определялись обычаями военного типа, приказами и произволом работодателей, которые постоянно придумывали все новые способы ограбления. Русский человек боялся труда, своего господства, так как в процессе эксплуатации присваивалась не только рабочая сила, но и сам работник и его личность. Работник превращался в живую собственность в процессе эксплуатации и поэтому с ним обращались как с вещью, как средством, для достижения экономических целей собственника. Одним словом, рабочая сила обязана была отдавать и отдавать свой труд работодателю, получая в обмен чуть-чуть или ничего для своего физического существования. Все выгоды, все богатство от живого труда оказывались на одной стороне, у работодателя. Наймиты убегали от бесплатной работы, бросали и искали труд за харчи.

Первыми эксплуататорами чужого труда на Руси были князья военных дружин. Они считали, что источник всех благ находится во вне, у других людей, поэтому создавать сами они ничего не могут, получить в качестве дара они также не могут. Остается одно, отнять что-либо у других людей можно только военной силой. На основе удовлетворения своего хищного инстинкта военные дружины начинают охоту в буквальном смысле слова, на других людей. Первыми жертвами такой охоты становятся слабые, не вооруженные люди, земледельцы. Они заранее по своему поведению и определению выглядят как жертвы, беззащитные. Они не могут оказывать никакого сопротивления и поэтому легко догоняемы. Их можно как угодно подавлять и калечить безнаказанно. Они стадо Христово, которое хищный диктат меньшинства путем закабаления превращает в послушных, робких и покорных людей, воистину, – в «недочеловеков».

Хищные военные дружины под давлением биологических потребностей совершали грабежи, захватывали имущество и продукты для прокорма, людей для продажи и таким способом устанавливали свое господство. Силовой захват рабочей силы и военные грабежи являлись первой формой эксплуатации чужого труда. Побежденные крестьяне в лице победителей не представляют никакой человеческой реальности, они пассивные существа. Земля для них была миром нужды, опасности, чрезвычайных обстоятельств, тягот и постоянного риска. Они попадали в двойную зависимость, от сил природы и вооруженных дружин. Для них «жизнь» означала, прежде всего, стеснение, зависимость, повинность, постоянный, предельный страх перед агрессией и эксплуатацией. Один словом, они находились в постоянном угнетении, которое было практически безграничным.

В X веке, когда возникает экономическая потребность в использовании чужого труда, крестьяне попадают в новую зависимость, к землевладельцам, бывшим дружинникам и людям из близкого окружения князя. Огромное число крестьян становятся повинны работе. Они изнемогают, прикованные к земле и к труду. Выбиваясь из сил, надрываясь и проливая свой кровавый пот, в награду за свою вечную страду они получают кусок мякинного хлеба. Рабочая сила существовала на довольно низком минимуме средств. Появилась новая порода людей человек-кентавр, человек-лошадь…

Рабочая сила крестьянина оказалась в стихии военных и грабительских обычаев. Этот порядок дел и обстановку жизни следует назвать азиатчина.

Это такое устройство быта при котором не ограничены от произвола ни личность, ни труд, ни собственность. Здесь господствует только насилие, персональные экзекции землевладельца, розги и грабеж – наследство рабовладельцев Греции и Рима. Крестьяне как люди совершенно обезличены, у них отсутствует какой-либо дух сопротивления и солидарности. Главной формой взаимодействия рабочей силы и работодателя является силовая эксплуатация и конфликт. Результатом такого состояния является «обезличивание», которое ведет к разложению человеческой природы. Кажется, что личность человека была растоптана, а сам он превращен в вещь. Здесь начинается процесс утилизации рабочей силы, превращение ее в средство достижения целей работодателя.

Особой выгоды работодатели в деле эксплуатации достигали тогда, когда стали превращать наймитов в работников-должников, проявляя к ним «милость» в форме выдачи вперед денег и иных вещей под высокие проценты. Другого способа защитить свое имущество от утраты у кредитора на Руси не было. Зато должник: отрабатывая «милость» господина, вынужден был всю свою жизнь, своим трудом отрабатывать долги, обогащая работодателя.

Со временем, когда фигура должника исчерпала себя, как источник обогащения, появляются кабальные люди. Как и должники, они представляли для кабаловладельца лишь средство для эксплуатации и обогащения. Пространство эксплуатации кабальных людей расширяется и не имеет никаких границ, ни экономических, ни социальных, ни человеческих. Люди-вещи превращаются кабаловладельцами в людей-лошадей, которые под угрозой различных экзекуций обязаны быть постоянно повинны работе. У них один удел: отдавать, отдавать и отдавать постоянно свой труд и не просить ничего у своего господина. Кабальные люди превратились в природный ресурс, из которого можно только брать и брать, ничего не давая для его восстановления.

Фабриканты в России принадлежат к разряду наиболее агрессивных работодателей. Эксплуатация рабочих многие десятилетия не знала никаких ограничений, ни правовых, ни сословных. Она не имела никаких границ. Первыми рабочими были крепостные крестьяне, поэтому силовая эксплуатация на фабриках была преобладающей. Все крепостные привычки и традиции держать людей в кабале и казарме очень быстро проникли в фабричную среду и долгое время были главными в эксплуатации рабочих.

Заводчики и фабриканты использовали различные способы обогащения при использовании труда рабочих, поэтому степень фабричной эксплуатации была очень высокая. Самостоятельной, вторичной формой эксплуатации рабочих были нерегулярная выплата заработка рабочим, а также систематические задержки выплаты заработной платы. Они были экономически выгодны для фабрикантов. Чем дольше срок платежей, тем на большее время рабочий кредитует фабриканта, причем кредитует без всяких процентов, т. е. на очень выгодных условиях. Поэтому не только сами хозяева обходили закон, но и начальство, призванное строго блюсти его, всячески поощряло нарушение установленных правил, в сфере имущественных отношений с рабочими.

В октябре 1886 г. Московское губернское по фабричным делам присутствие вынесло следующее решение: «Относительно сроков расплаты с рабочими никаких отсрочек не дозволять, и расплата должна иметь место не позднее 1-го числа за предшествующий месяц». В конце декабря 1886 г. то же присутствие под давлением фабрикантов выносит другое постановление: «Разрешить инспекции в пределах 12 статьи I раздела закона от 3 июня 1886 г. ввиду сложности производств и расчетов на многих фабриках, удовлетворить желание фабричных управлений, не стеснять определенным числом месяца». И, наконец, распоряжение министра финансов от 11 мая 1887 г. за № 3750 указывает: «Разрешить инспекции ввиду сложности расчетов на некоторых фабриках со значительным числом рабочих допускать выдавать зарплаты на позднее 20 числа следующего за расчетным месяцем», при найме на срок не более одного месяца и «не позднее 14 дней за предшествующие две недели» – при найме на срок неопределенный. Министр финансов при этом не соизволил даже упомянуть, что значит «значительное число рабочих». Впрочем, около 12 000 сормовских рабочих в 1890-х годах нанимались на сроке неопределенный, а зарплату за предшествующий месяц получали один раз – 26 числа[17]. Итак, перед нами не просто произвол, а произвол санкционированный, узаконенный властью.

Третья форма эксплуатации рабочих, на основе которых фабриканты получали свои барыши, огромные штрафы на рабочих. Фабрикантам предоставлялась полная свобода в самом разнообразном и произвольном толковании и применении правил внутреннего распорядка, особенно таких пунктов, как «нарушение тишины во время работы» и «непослушание». Фабричный инспектор Никитинский в своем отчете за 1886–1887 гг. указывает, что Богородско-Глуховская мануфактура, представляя правила на утверждение инспектора, под графу «непослушание» подвела до 60 поводов для взысканий[18].

Четвертая форма эксплуатации, кредитование рабочих в лавках фабрикантов. Эта практика была широко распространения, так как многие фабриканты вышли из купеческого сословия и наряду с производством занимались торговлей. Здесь также работодателем обогащались на одних сделках купли-продажи продуктов питания. Живые деньги рабочих довольно быстро оказались у работодателей в руках.

Пятая форма эксплуатации носит условный характер и не связана с использованием рабочей силы. Она возникает на рынке рабочей силы, которую в качестве товара покупает фабрикант. И как бы не торговался рабочий, фабрикант, используя свои эксплуататорские качества, надует его и чтобы удержать свое, купит этот товар по самой низкой цене.

Эту манипуляцию на рынке труда подсказала теория К. Маркса. Работодатель оценивает рабочую силу до процесса производства, по меновой стоимости. А используется рабочая сила уже по-другому, по потребительской стоимости. О меновой стоимости рабочей силы в процессе ее использования работодатель забыл навсегда. Это противоречие разрешает работодатель без участия работника, поэтому всегда с выгодой только для себя. Здесь также присутствует в скрытой форме неосновательное обогащение работодателей.

С возникновением государства диктатуры пролетариата возникает экономическая угроза гибели рабочей силы. Цена товара рабочей силы упала настолько низко, что она никак нее могла обеспечить прожиточную норму и прожиточный минимум рабочих. Государство стало монопольным работодателем в лице нанимателя и администрации. Они стремились во всем к экономии ресурсов, в том числе и за счет снижения оплаты на основе принципа ее ограничения. К тому же самих денежных знаков катастрофически не хватало, как и других ресурсов.

В 1918 г. заработок начинает уступать свое место социальному обеспечению, что приводит к так называемым натуральным выплатам. Государство начинает вводить целую программу экономии заработной платы рабочих и служащих. Появляются продовольственные карточки, рабочие пайки и талоны на товары[19]. По данным академика С. Г. Струмилина натуральные выплаты составили 94 % и только 6 % приходилось на денежную форму оплаты труда[20]. Попытка обеспечить прожиточный минимум горожан провалилась, рабочая сила находилась вплотную у так называемого физиологического порога, у границы физиологического минимума.

Реальная заработанная плата также оказалась не обеспечена, нахватало продуктов и товаров. Бумажные денежные знаки, выпускаемые государством не были обеспечены ни золотом, ни валютой, а только властной силой государства. Номинальные денежные знаки это всего лишь административные деньги. Они дают только власть над людьми и сами являются лишь инструментом власти. Это мертвые деньги, их суррогаты. Они слабо связаны с потреблением человека и могут обеспечить лишь аскетичный образ жизни рабочих.

В процессе производства рабочая сила при очень низкой заработной плате не могла воспроизвести себя по причине отсутствия пропорциональности в распределительных отношениях. Она воспроизводила свою противоположность, власть нанимателя, власть администрации, власть государства.

При социализме государство продолжало экономить на живой рабочей силе и при помощи различных экономических манипуляций и правовых фикций сформировала в распределительных отношениях целую систему низких заработных плат.

Главные принципы этой системы – ограничение и уравнительность. В системе низких заработных плат главной фигурой оказался «дешевый» работник. Труд для него потерял всякую ценность. Такой работник осваивал правила поведения homo sovetucus: учись терять, учись не иметь. А результат известен – всеобщая имитация труда при социализме. На работе играют все: весело, изобретательно, артистично, талантливо, как в театре. Работа превращается в театр, рабочие и служащие – актеры!

2.1. Кредиторы-ростовщики-наниматели. Кабаловладельцы. Фабриканты

Изначально на Руси отношения по использованию с выгодой чужого труда возникали на основе, так называемой примитивной русской стипуляции. Бедный, неимущий, нищий наймит проситель «бил челом» своему хозяину, господину нанимателю. Другого способа оказаться в кабале люди на Руси не знали. Бить челом имущему человеку означало бессловесную просьбу человека Му-Му взять его свободу, взять его рабочую силу и личность.

Это была односторонняя немая сделка по которой проситель давал обещание (reus promittendi) работать на нанимателя. Такой проситель-наймит становился должником (promissor) нанимателя. На стороне нанимателя, в чью пользу просителем было дано обещание возникало только право, и это лицо становилось кредитором (stipulator).

Наниматель-кредитор прекрасно видел и, понимал, что в отношениях с наймитом-должником нет и не может быть равенства имущественного характера, произвольно, в ультимативной форме формулировал условия использования рабочей силы выгодные во всем работодателю. Ультимативная сделка формулировалась без учета интересов должника, к выгоде хозяина. Доверия к должнику у кредитора никакого не было. Для него главным был факт получения выгоды. Поэтому хозяин своему должнику иногда совсем ничего не платил, иногда кормил и работник работал за харчи, иногда платил за работу чуть-чуть, чтобы рабочая сила не подала от усталости и голода. Рабочая сила превращалась в лошадь, которой корма давались столько, чтобы она могла выполнить свой урок.

При дефиците рабочей силы кредитор изыскивал различные способы, чтобы удержать у себя работника и предупредить побег к другому нанимателю. Должник получал от кредитора так называемую «подмогу», которая предоставлялась ему не безвозмездно и не бескорыстно. Она называлась «купа», «милость», «покрута». Это страшные слова для должника. Кредитор считал, что он купил рабочую силу в собственность и поэтому может распоряжаться ею как вещью. Из ничего для работника возникла кабала, личная зависимость от нанимателя во всем. У нанимателя появился постоянный и надежный источник для неосновательного обогащения. Произвол кредитора нарушал всякую видимость обмена, который по своему содержанию был неэквивалентным и фиктивным.

Это была односторонняя сделка по которой наймит получал плату, ссуду или заем деньгами или вещами под определенные проценты. Наймит попадал таким образом в личную зависимость от кредитора, если он работал на земле – зависимость вторая, а также в зависимость от «подмоги», которая отрабатывалась также живым трудом. Проценты от кредита доходили до 50 %, а это означало, что должник всегда был несостоятельным и неисправным. Такой наймит жил в долгах, уходил в бега в долгах и умирал в долгах.

В отношениях кредитор-должник, наймит попадал в тройную зависимость и в результате подвергался внеэкономическому принуждению со стороны кредитора. Степень эксплуатации в этих отношения была самая высокая, так как наймит попадал в кабалу зловещего и устрашающего характера. Он уже не принадлежал себе, стоять за себя не мог и при всех неисправностях в поведении подвергался физической экзекуции и расправе со стороны кредитора.

Кредитор во всех делах и отношениях видел только должника, который должен постоянно, и днем, и ночью отдавать свой труд, выполнять свой урок и тем самым обогащать своего кредитора. Обогащение работодателя в таких случаях принимает грабительский характер. Оно ничем не ограничено, кроме произвола и каприза кредитора. Должник превращается кредитором в лошадь, весь смысл существования которой заключается в работе, в увеличении богатства кредитора. Работе нет конце и как говорят расчетливые хозяева вне работы, без нее наймит никому не нужен. Он без работы, вне ее представляет один ущерб. Основой обогащения кредиторов на Руси была грабительская эксплуатация чужого труда. Она так прижилась у кредиторов, что многие века ее использовали и совершенствовали как частные работодатели, так и государство.

Кабаловладельцы. Постоянный дефицит рабочей силы вынуждал землевладельцев отыскивать новые способы внеэкономического принуждения людей к труду, к земле и к личности господина. В XV веке появляется новый вид несвободного, пожизненного состояния людей – самапродажа человека по кабале – заемной расписке за взятый долг, обычно 3–5 р. Эти люди именовались кабальными. Они обязаны были работать за долг на заимодавца-кабаловладельца. И практически находились под властью лиц, купивших людей за деньги вплоть до уплаты долга. Сама работа должника не давала возможность заработать деньги для погашения долга кредитору, кабала должника становилась пожизненной, а сам должник таким способом превратился в кабального человека. На Руси хозяева умели выводить новую породу подневольных людей: вначале наймит-должник, затем должник-кабальный человек.

При помощи кабалы покупалась самая дешевая рабочая сила и таким способом расширялось и закреплялось сельское население. На основе простого обычая, примитивной сделки о займе у кредитора появляется право в одностороннем порядке требовать определенные трудовые действия от должника. При этом, без всякого закона, без какого-либо договора кредитор на основе своего произвола присвоил это право, а также право на саму личность должника, на его жизнь. Должник действует как лев, устрашением и силой.

Первыми кабальными людьми стали холопы, зависимые люди, затем иные, не имеющие средств к существованию, а также должники. Одним словом, это были люди без свободы, без собственности и без работы. Русские пауперы, люди нужды и голода. Море кабальных людей на Руси постоянно расширялось и к середине XVII века превратилось в огромный человеческий океан русских рабов. Кабальными людьми стали крепостные крестьяне. Это мелкие безвестные люди, у которых в сердцах неисходное горе и стон, крест на шее и кровь на ногах, писал о них Н. Некрасов.

Эксплуатация кабальных людей осуществлялась кабаловладельцами без меры и каких-либо пределов, на основе террора, конфликта и утилизации чужого труда. Силовая, агрессивная, грабительская эксплуатация позволяла выжимать все соки из кабальной рабочей силы ради одного – выгоды и обогащения кабаловладельцев. А что же оставалось кабальным людям, ничего, один воздух, казарма, спартанский стол и его каторжные бесконечные работы, не имеющей никакого предела. Появляется новая порода людей – кентавр, человек-лошадь, коняга, для которого кабальный труд – каторга и истязание. Такой высокой степени эксплуатации чужого труда не знало ни одно общество. Власть кабаловладельцев по своей жестокости и вседозволенности превзошла древневосточных фараонов при прямом попустительстве государства.

Фабриканты. Использование чужого труда в массовом масштабе начинается с развитием торговли и промышленности и появлением трудового населения, крепостных и феодальнозависимых крестьян, работных людей и ремесленников. Такие люди, лишенные каких-либо средств существования начинают продавать свою рабочую силу. Законодательство об условиях продажи рабочей силы, ее эксплуатации отсутствовало. Регулятором таких отношений являлись обычаи о найме труда, различного рода односторонние сделки и устные соглашения сторон. Это означало, что рабочая сила была товаром, который покупался по самой низкой цене. Рабочее время и его продолжительность определялись покупателем рабочей силы, которая использовалась без каких-либо ограничений. Заработная плата продавца рабочей силы представляла собой издержки производства. Она определялась как средство для прокорма и физического существования. И корма и отдых рабочей силы отмеривалось столько, чтобы она способна была выполнить свое задание. Рабочая сила оплачивалась по минимуму, а доходы от присвоения чужого труда рабочих фабрикант получал по максимуму. Никакой закон не препятствовал такой эксплуатации и неосновательному обогащению фабриканта.

Фабрикант, при отсутствии законодательства, всячески опутывал рабочих выдачей им денег вперед, обязательством закупать на фабрике продукты, постоянно задерживал оплату, скрывал денежные счета, превращал работников в должников и брал их в кабалу. Он относился к работным людям как крепостным и постоянно применял к ним вычеты и штрафы по любому поводу. В первой четверти XVIII веке прожиточный минимум семьи работного человека составлял примерно 15 р. в год[21]. При этом речь может идти лишь о небольшой семье в 2–3 чел. Соотношение заработной платы основной рабочей массы и необходимого прожиточного минимума хорошо охарактеризовано камер-юнкером Ф. В. Берхгольцем, который посетил в 1720-х годах Россию в составе голштинского посольства: «Заработная их плата почти не превышает того, во что обходится содержание арестанта»[22].

Однако не все работные люди получали жалованье. Временно мобилизованные по государственным нарядам на строительные и подсобные работы, а также приписные крестьяне работали без вознаграждения.

С появлением первых рабочих актов: о принудительном наборе рабочей силы (1719–1722 гг.); о рабочем времени (глава XII «Регламента» адмиралтейству 1722 г.); «Регламента» об исправной работе (глава XIII); Наказа устроителям уральских горных заводов Генкину (1723 г.); о закреплении рабочей силы (1736 г.); Регламента о работных регулах (1741 г.); Положения об оплате для Купавинской шелковой фабрики (1803 г.); Положения об отношениях между хозяевами и рабочими людьми (1835 г.) и т. п., положение об оплате труда работных людей и рабочих не улучшилось.

По уровню заработной платы рабочих в XIX веке Россия стояла на одном из последних мест в Европе. У большинства рабочих России заработная плата была ниже прожиточного минимума.

Натуральная форма выдачи заработной платы была широко распространенным методом ограбления рабочих. Подобная «оплата» труда являлась одной из форм вторичной эксплуатации. Она ставила рабочего в крепостническую зависимость от фабрикантов и давала им сверхприбыли. Даже по явно заниженным данным фабричной инспекции, в начале 90-х годов примерно 1/10 часть заработка рабочего выдавалась не наличными деньгами, а натурой – продуктами и товарами, включая «содержание на хозяйских харчах»[23].

Особенно широко натуральная форма оплаты была распространена на предприятиях Центрального промышленного района и Поволжья. Так, рабочие Богородско-Глуховской мануфактуры в 1883 г. в жалобе указывали, что «съестные припасы рабочие обязаны покупать в лавке фабриканта по увеличенным ценам, дурного качества, с обмером и обвесом, в счет заработной платы, которая доходила до самой низкой цифры – 8 р. в месяц, за исключением штрафа, по произволу налагаемого фабрикантом, рабочему придется получать только 6 р.»[24]. По данным фабричной инспекции, на многих фабриках и заводах Смоленской губернии в конце 1880-х годов до 90 % заработной платы выдавалось в виде талонов в продуктовые лавки[25].

Эта система оплаты с рабочими была также распространена и на горнозаводских и горных предприятиях Юга. Рабочие Брянского металлургического завода Екатеринославской губернии в конце 1890-х годов писали: «…Расчет мы получаем не деньгами, а марками, на которые нигде ничего не дают, приходится покупать в заводских лавках, где продают очень дорого и притом негодный товар[26]. В другом письме начала 1890-х годов с одного из рудников Донбасса отмечалось, что «рабочему с трудом удается получать 1/4 часть деньгами; на остальную сумму выдаются талоны в кладовую. В кладовой ничего, кроме железа и дегтя нет. Рабочему приходится брать этот товар и продавать его лавочникам за 1/2 цены… Контора иногда сама принимает талоны со скидкой 8 %»[27].

Во многих рабочих поселках и на стройках заводчики монополизировали в своих руках торговлю, устраивали кабаки и, как пиявки, высасывали из рабочих трудовые копейки. На горных предприятиях Сибири обычным явлением при расплате хозяев с рабочими были «винные порции».

Особенно ухудшала положение рабочих грабительская система штрафов, являвшаяся подлинным бичом в руках хозяина. На фабрике кнут надсмотрщика за рабочими был заменен штрафной книгой надзирателя. Штрафы на фабриках носили распространенный характер. По данным фабричной инспекции в первой половине 1880-х годов на предприятиях Владимирской губернии поглощали 30 % заработка рабочих[28]. Произвол в наложении штрафов на рабочих царил на крупнейшей Никольской мануфактуре Морозовых в Орехово-Зуеве. Только за три года, с 1881 по 1884 г., штрафы возросли в полтора раза и привели к уменьшению заработной платы рабочих на 25–40 %. Эти штрафы давали Морозову ежегодно до 800 000 р. прибыли[29].

С изданием специальных норм о заработной плате (Закон от 3 июня 1886 г., Устав о промышленности), в которых появились правила охраняющие заработную плату рабочих, органы надзора за их соблюдением фабрикантами этих правил, ничего не изменилось к лучшему. Правовые нормы оказались мертвыми, фабриканты не обращали на них никакого внимания и всячески их нарушали. Как всегда, по привычке, по российской традиции. Фабричная инспекция, незначительная по своей численности, выполняла огромное количество функций, поэтому просто физически не справлялась с задачами по наблюдению за исполнением фабрикантами «рабочих правил», составлением протоколов о нарушениях и «возбуждением преследований» против фабрикантов-нарушителей.

Фабричная инспекция подчинялась министерству финансов, но со временем, в определенных сферах она оказалась в подчинении Министерства внутренних дел, со всеми вытекающими отсюда для инспекции последствиями. Тесное взаимодействие фабричной инспекции и полиции определялось, в частности, тем, что полиция в соответствии с законом также осуществляла надзор за соблюдением трудового законодательства.

Связь фабричной инспекции с полицией и выполнением инспекторами функций по охране «полного порядка и благоустройства» на предприятиях и особенно по предотвращению забастовок, вызывали негативную реакцию демократических и революционных сил. В социал-демократической прессе и публицистике фабричная инспекция именовалась не иначе как «фабричная полиция», инспекторов называли «фабричными урядниками», «фабричными приставами». Был изобретен даже такой термин – «ополицеивание фабричной инспекции»[30]. У фабрикантов появились государственные помощники, охраняющие их от различных недоразумений и конфликтов со стороны рабочих. Государству нужен был казарменный порядок, в том числе и на производстве. Фабриканты постарались и создали казармы с их обитателями, очень похожие на термитники.

Впервые правовые нормы о защите права рабочих на свою заработную плату появились в «Правилах о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих» (от 3 июня 1886 г.). В них содержались следующие положения:

воспрещалось понижать заработную плату до окончания срочного договора;

воспрещалось производить оплату с рабочими купонами, условными знаками, хлебом, товаром и иными предметами вместо денег;

воспрещалось взимать проценты на деньги, выдаваемые рабочим взаимообразно, и вознаграждение за ручательство по их денежным обязательствам;

воспрещалось взимать с рабочих плату за врачебную помощь, за освещение мастерских и за пользование «при работах для фабрики орудиями производства»;

расплата с рабочими должна производиться не реже одного раза в месяц, если наем заключен на срок более месяца, и не реже двух раз в месяц, при найме на срок неопределенный;

при каждой определенной плате допускалось удержание не более 1/3 причитающейся суммы, если рабочий холост, и не более 1/4, если он женат или вдов, но имеет детей;

в расчетной книжке, выданной рабочему должен быть указан размер заработной платы, основания ее исчисления и сроки платежей;

если условия найма с рабочим недостаточно четкие для точного определения и исчисления заработной платы, то в качестве оснований для исчисления принимались общие расценочные табели и ведомости, урочные правила и тарифы, выставляемые на предприятии за подписью его заведующего[31].

Впервые в России законодательство закрепило право рабочих требовать от фабрикантов исполнения обязательства по договору найма в случае задержки в выплате заработной платы в виде полной компенсации и «сверх должной фабрикантом суммы». Текстуально эта ответственность за неосновательное обогащение совпадает с правовой моделью – кондикцией в римском праве между кредитором и должником, которая сформулирована следующим образом:

«Рабочий, не получивший в срок причитающейся ему платы, не по собственной своей вине, имеет право требовать судебным порядком расторжения заключенного с ними договора. По заявленному на сем основании, в течение месяца, иску рабочего, если просьба его будет признана уважительною, в его пользу присуждается, сверх должной ему фабрикантом сумму, особое вознаграждение, в размере, не превышающем: при срочном договоре – двухмесячного его заработка, а при договоре на срок неопределенный – двухнедельного заработка» (ст. 98 Устава промышленности).

Такая правовая новация была слишком смелой для XIX века и поэтому выглядела, как исключение. Требовать расторжение договора найма рабочему было совсем ни к чему, так как возникали новые проблемы с продажей своей рабочей силы новому фабриканту, которого необходимо было найти и уговорить, чтобы не оказаться в новой казарме и кабале.

Основной формой ответственности для фабрикатов, нарушающих правовые нормы о зарплате, была административная, которую применяли фабричная инспекция и суды. За совершение проступков, в том числе нарушения права рабочих на заработную плату, вызвавших «волнение, сопровождающееся нарушением общественной тишины или порядка», и повлекших за собой принятие чрезвычайных мер для подавления беспорядков, заведующий предприятием подвергается «аресту на время до трех месяцев» и сверх того может быть лишен навсегда права «заведовать фабриками или заводами». На практике до наказаний по этой статье доходило очень редко, и не потому что, не было поводов к применению, а потому, во-первых, что в стачке всегда были «виноваты» рабочие и, во-вторых, в случаях обнаружения таких фактов и поводов фабричная инспекция боялась и поэтому не решалась давать им судебный ход.

Основной формой ответственности фабрикантов были денежные штрафы, которые налагались как судебными органами, так и присутствиями по фабричным и горнозаводским делам. По своим размерам денежные штрафы на фабрикантов были столь незначительными, применялись редко и поэтому никак не препятствовали нарушениям прав рабочих на заработную плату. Жалобы рабочих не помогали, и в конце 1890-х годов в России началась новая волна стачек, в Донбассе, Минске, Тифлисе, Вильно и других городах по поводу увеличения заработной платы и сокращения штрафов и вычетов[32].

Для владельцев предприятий и их управляющих в определенных случаях законодательство установило и уголовную ответственность:

за нарушения правил относительно выплаты заработной платы со стороны заведующего предприятиями, если эти нарушения повлекли за собой волнения рабочих или были обнаружены в третий раз. Однако эти нормы на практике применялись крайне редко, так как фабриканты всегда и во всем в волнениях и конфликтах обвиняли самих рабочих.

2.2. Государство

После совершения пролетарской революции появилось государство диктатуры пролетариата. Основными задачами этого государства являлись уничтожение частной собственности, эксплуатации человека человеком и системы наемного труда. В условиях экономической разрухи так быстро решить эти задачи не удалось. Новое государство экономически оказалось совершенно не состоятельным, без каких-либо ресурсов. Государство было нищим. Процессы национализации и реквизиции частной собственности шли медленно. Они сопровождались вооруженным сопротивлением и гражданской войной. Зато рабочую силу удалось национализировать в короткие сроки.

Эксплуатировать рабочих начинает государство. На смену наемного труда приходит принудительный труд, трудовая повинность, мобилизации и трудовые армии. Оплата рабочих в условиях экономической разрухи падает в десятки раз. Стихийные поправки к существующим тарифным расценкам приводили к постоянному падению заработка. При этом русский рабочий не только жил, но и кое-как работа. Отсюда государство решило, что можно и впредь с учетом русской бедности еще кое-что сэкономить на заработной плате.

Государство законодательным путем вводит жесткий принцип ограничения заработной платы и таким путем пытается экономить ресурсы за счет ухудшения состояния рабочей силы. Это была политика непродуманной экономии, самый худший по своей убыточности вид экономики. К началу 1921 г. такая «экономия» потеряла всякие экономические пределы, понижение зарплаты рабочих привело к физиологическому порогу существования рабочей силы[33]. Государство «обогащалось» условно, путем экономии ресурсов, в том числе и денежных.

К тому же государство-работодатель в своей экономической политике принимало решения механически, без расчета и прогнозов примитивным способом. Оно стало формировать вознаграждения трудящихся на основе морально аскетических мотивов: от каждого – по его силе, каждому – по его нужде. Такая минимальная зарплата могла с трудом обеспечивать простое прокормление работника. Государство превращало эту процедуру в акт попечительной милости со стороны работодателя и таким способом формировало у рабочих просительное, петиционное сознание. В этом государство видело главный мотив своих «экономических» решений в сфере оплаты.

Официально, заработная плата и ее размер определялись как мера государственного вознаграждения, на основе тарифных положений. Они вырабатывались профессиональными союзами по соглашению с руководителями или владельцами предприятий и хозяйств и утверждались Народным Комиссариатом Труда (ст. 7, 8, 55 КЗоТ 1918 г.). Принцип ограничения стал главным. На практике это означало, что такая «зарплата» могла обеспечить лишь простое прокормление работника.

Многие положения тарифных соглашений заключались методом проб и ошибок совершенно не компетентными в этих вопросах профсоюзами. Поэтому нормы выработки и тарифы по своему содержанию носили характер формальных, мертвых функций. В условиях гражданской войны, нехватки ресурсов, необходимости обеспечить хотя бы первичные потребности рабочих, обход тарифов приобрел всеобщий характер.

Нормы выработки, по признанию наркома труда В. В. Шмидта, «мы признавали, как принцип, но нигде на практике эта работа не проводилась»[34]. В результате, система норм и тарифов не действовала. Зато широкое распространение получила единственно возможная и «справедливая» в таких условиях уравнительность в оплате. И даже на начальном этапе индустриализации преобладали, так называемые, «бытовые нормы», основанные на достигнутых рабочими результатах, нормы по «соображению» – «ПС». Рабочие в шутку называли их «СП» – «с потолка»[35].

В первые годы Советской власти вознаграждение за труд определяло не государственную меру потребления, а меру экономического и даже физического существования рабочих, поэтому относить вознаграждение к понятию оплаты труда можно лишь в условном смысле. Вот как выглядела заработная плата квалифицированного рабочего г. Петрограда по отношению к 1913 г. – 100 %, при Временном правительстве он получал уже 81,6 %, в 1919 г. – 20,8 %, а в 1920 г. – лишь 9,6 %[36]. Снижение заработка рабочих в тот период наблюдалось повсеместно. По данным экономиста С. Г. Струмилина реальный заработок рабочего относительно 1913 г. составлял следующие показатели: 1918 г. – 36 %, 1919 г. – 28 %, 1920 г. – 27 %, 1921 г. – 28 %, 1922 г. – 39 %, 1923 г. – 55 %, 1920/21 г. – 26 %, 1921/22 г. – 37 %, 1922/23 г. – 51 %[37]. Общий месячный заработок индустриального рабочего вместе с натуральными доплатами (харчи, паек, промтовары, квартира, коммунальные услуги) в 1918–1922 гг. составлял в среднем 7–8 р. Он вплотную находился у границы физиологического порога[38]. Поэтому рабочие и служащие существовали в качестве физического, а не социального субъекта.

Под угрозой уголовного наказания за обман запрещалась выплата дополнительного вознаграждения (кроме сверхурочной работы) независимо от того, под каким предлогом и в какой форме производились дополнительные работы (ст. 65, 67 КЗоТ 1918 г.). Из вознаграждения, получаемого трудящимся, допускалось удержание заработанного трудящимися во время отпуска и производство вычетов за прогул (ст. 68 КЗоТ 1918 г.). Ограничивался также и дополнительный заработок при сдельной оплате, не должен превышать 100 % нормального заработка[39].

Зарплата была настолько низкой, что рабочие губернских городов в 1919 г. получали питание ниже физиологического минимума. Его могло хватить только для поддержания жизни в состоянии покоя или в лучшем случае для легкой работы[40]. В 1924/25 г. на долю рабочих в национальном доходе приходилось 24 %, в 1926/27 г. – 29 %. Это означает, что каждый рабочий работал менее 2 ч в день на себя и более 6 ч на государство, в 1926/27 г. соответственно – на себя 2 ч, на государство – 5 ч[41].

На предприятиях и в организациях администрация допускала грубые нарушения в сфере оплаты труда: задержки в выплате длились месяцами, применялись удержания и понижения не основанные на законодательстве, зарплата выдавалась недоброкачественными продуктами, использовались низкие тарифные ставки и расценки, не выплачивались отпускные и компенсации. Во многих отраслях производства и местностях (Центр, Урал, Сибирь, Юг, Украина, Белоруссия, Азербайджан) возникали различные рабочие протесты, трудовые конфликты с государством-работодателем: стачки, забастовки, итальянские забастовки («волынки»), массовые собрания и митинги, демонстрации, коллективные жалобы, в том числе и в вышестоящие инстанции, заявления профсоюзов в суд и т. п. Недовольство и нестроения рабочих, забастовки и конфликты фиксировались в материалах информационного отдела ЦК РКП(б) с пометкой «Совершенно секретно», отдела ОГПУ[42].

А вот какую справку составил Норкомтруд РСФСР к отчету правительства за 1924/25 г. о трудовых конфликтах, их причинах, методах и результатах разрешения конфликтов (табл. 2.1).

Таблица 2.1

Масштабы конфликтного движения

Таким образом, число конфликтов увеличилось в 1925/26 г. в 23/4 раза против 1924/25 г., а число участников в 2,2 раза. Как видно, из всех конфликтов большинства (78 %) падает на конфликты, возникающие на почве существующих условий труда, однако, число участников здесь гораздо меньше (27 %), чем по конфликтам на почве существующих условий труда (здесь, вероятно, опечатка, надо: чем при заключении колдоговоров). Отсюда следует, что у нас преобладают мелкие конфликты с незначительным числом участников, причем обстоятельством возникновения их является преимущественно нарушение трудовых прав рабочих и служащих и споры при проведении коллективного и трудового договора. Наркомтрудом совместно с профорганизациями приняты меры к тому, чтобы конфликты на почве существующих условий труда направлялись преимущественно в судебные органы, оставляя за примирительно-третейскими органами разбор конфликтов, возникающих при установлении новых условий труда, т. е. заключения и толкования коллективных договоров.

Причины конфликтов. Обращаясь к конкретным причинам возникновения конфликтов, мы имеем следующую картину (табл. 2.2).

Таблица 2.2

Причины возникновения конфликтов

Таким образом, главной причиной возникновения конфликтов являются споры по вопросам заработной платы (68,4-73,6 % при заключении колдоговоров и 59,5-63,5 % – на почве существующих условий труда), куда входят размер ставки 1-го разряда, сроки выплаты, неуплаты в срок, сдельные расценки и прочие вопросы, связанные с зарплатой; прочие же вопросы занимают значительно меньшее место. Характерно отметить рост спорных пунктов по вопросам охраны труда, что объясняется усилением внимания вопросам охраны труда, в частности, вопросам спецодежды, отпусков и рабочего времени.

Результаты разбора конфликтов. Результаты разбора спорных пунктов в трудовых коллективах, разбиравшихся в примирительно-третейских органах, представляются в следующем виде (табл. 2.3):

Таблица 2.3

Результаты разбора спорных пунктов в трудовых коллективах, разбиравшихся в примирительно-третейских органах

Из табл. 2.3 видно, что в большинстве случаев спорные пункты разрешались в пользу рабочих; значительное место занимает при заключении колдоговора также процент компромиссных решений (по вопросам зарплаты они даже преобладают), что по существу также надо считать в пользу рабочих, хотя и в меньшем, чем предъявленные требования. Процент компромиссных решений по конфликтам на почве существующих условий труда, естественно, меньше, так как здесь идет спор о применении тех или иных существующих норм к данному конкретному случаю без изменения этих норм и поэтому имеется гораздо меньше возможностей к компромиссному разрешению спорного вопроса.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в 1925/26 г. по всем спорным пунктам значительно уменьшился процент разрешенных в пользу рабочих; объясняется это тем, что в области зарплаты и других условий труда к началу 1925/26 г. мы дошли до такого уровня, при котором дальнейшее улучшение благосостояния трудящихся возможно лишь по мере общего роста хозяйственных ресурсов страны. Необходимо еще отметить, что по вопросам зарплаты и компенсации (при заключении колдоговоров) имеет снижение процента разрешенных в пользу рабочих; только по числу конфликтов, разрешенных в пользу рабочих, имеется увеличение процента (табл. 2.4).

Таблица 2.4

Результаты разрешения споров, % участников

Отсюда можно сделать вывод, что по этим спорным вопросам конфликты разрешались в пользу рабочих, преимущественно в крупных предприятиях, где зарплата наиболее отстала.

Заработная плата

Политика заработной платы. Политика правительства в области заработной платы в течение отчетного периода была направлена в сторону подтягивания зарплаты в отсталых отраслях промышленности и управления и поднятия зарплаты во всех отраслях промышленности в соответствии с ростом производительности труда.

Динамика заработной платы. Картина роста заработной платы в крупной промышленности по данным ЦСУ в 1924/25 г. и первой половине 1925/26 г. представляется в следующем виде (табл. 2.5).

Таблица 2.5

А. В промышленности

Картина роста заработной платы в крупной промышленности по данным ЦСУ в 1924/25 г. и первой половине 1925/26 г.

Таким образом, номинальная зарплата в крупной промышленности повысилась за полтора года на 24,5 %, а реальная зарплата – на 7,1 %). Движение зарплаты в цензовой (3) промышленности за 1925/26 г. представляется в следующем виде (табл. 2.6).

Таблица 2.6

Движение зарплаты в цензовой промышленности за 1925/26 г.

Как видно, номинальная зарплата увеличилась за год на 11,4 %, а реальная зарплата, имея во II и III квартале снижение максимально на 8,2 %, лишь в IV квартале восстанавливается на прежнем уровне с незначительным превышением его. Только соотношение между ростом номинальной и реальной зарплаты объясняется повышением цен на товары, принявшим особо резкий характер во II и III квартале 1925/26 г. Достигнутый к концу 1925/26 г. уровень реальной зарплаты в цензовой промышленности составляет… % довоенного (4, 1913 г.) уровня.

Месячная номинальная заработная плата по всей государственной промышленности повысилась за отчетный период (по данным ЦОСа ГЭУ ВСНХ) с 39 р. 83 к. в I квартале 1924/25 г. до 54 р. 62 к. в IV квартале 1925/26 г., или на 37 %, а месячная реальная заработная плата с 23 р. 50 к. в I квартале 1924/25 г. до 27 р. 37 к. в IV квартале 1925/26 г., или на 16 %[43]

Государство не сразу стало реагировать на трудовые конфликты зарплатного характера. И только КЗоТ 1922 г. установил два способа разрешения дел о нарушениях законов о труде, в том числе и на «почве» зарплаты:

1) принудительный порядок – особые сессии судов;

2) примирительное разбирательство – в расценочно-конфликтных комиссиях, примирительных камерах и третейских судах (ст. 168 КЗоТ).

Государство не сразу стало реагировать на трудовые конфликты зарплатного характера. И только КЗоТ 1922 г. установил два способа разрешения дел о нарушениях законов о труде, в том числе и на «почве» зарплаты:

1) принудительный порядок – особые сессии судов;

2) примирительное разбирательство – в расценочно-конфликтных комиссиях, примирительных камерах и третейских судах (ст. 168 КЗоТ).

Также вводится уголовная ответственность за нарушение нанимателем, как частными лицами, так и соответствующими лицами государственных или общественных учреждений и предприятий, законов, регулирующих применение труда (ст. 133 УК РСФСР 1926 г.). Такая ответственность устанавливается и при нарушении нанимателем заключенных им с профсоюзами коллективных договоров, тарифных соглашений и соглашений примирительных камер, если при производстве дела в судебном или примирительном порядке установлен злонамеренный характер нарушения (ст. 134 УК РСФСР 1926 г.). Доказать такой мотив преступления было невозможно и политически опасно. Нанимателями были представители пролетарского государства. Поэтом ответственность выглядела как угроза, которая никогда не приводилась в исполнение. Не могла же власть судить сама себя, это противоречит природе всякой власти, а пролетарской, в особенности.

Принцип ограничения в регулировании распределительных отношений и при социализме остается главным, что приводило к различным деформациям в оплате труда. В результате различных манипуляций, спекуляций, парадоксов, метаморфоз и хитростей государство удерживало многие десятилетия заработную плату в жестких обручах уравнительности и ограничений на монопольно низком уровне. При социализме стихийно действовали две довольно сильные центробежные тенденции в распределительных отношениях: оплата без трудового результата (вклада), без затрат труда; оплата значительно меньше, чем трудовой вклад, затраты труда, результат труда.

Анализ Инструкции о составе средств, направляемых на потребление[44] (1990 г.) показывает, что включению в фонд оплаты труда подлежат многие выплаты, денежные суммы и расходы не за выполненную работу, а совершенно по другим обстоятельствам: выплаты за время отпуска каникулярного характера перед началом работы выпускникам ПТУ и молодым специалистам; оплаты рабочим и специалистам времени их обучения в системе повышения квалификации и переподготовки кадров; оплата работникам-донорам за дни обследования, сдачи крови и отдыха; доплата при временной утрате трудоспособности до фактического заработка; оплата специальных перерывов и за время вынужденного прогула; расходы по оплате бесплатного жилья и т. д. Таких случаев насчитывается около 20.

Перед нами явные деформации в составе фонда оплаты труда, имеющие тенденцию к постоянному расширению и исключающие не только эквивалентный обмен, но и вообще всякий обмен трудом. К тому же это приводило к резкому снижению размера заработной платы, которая была плотно заблокирована денежными выплатами совершенно иной природы и иных функций. Такой «обмен» трудом на практике превращался в социальную игру, которая вела к неустойчивости распределительных отношений, к поддержанию их видимости, иллюзии в экономическом сознании работников, к увеличению не заработанных денежных знаков и возрастанию их массы на потребительском рынке. По признанию Правительства СССР последние годы в ряде отраслей народного хозяйства тарифы в заработной плате рабочих составили менее 50 %. А это означает, что более 50 % в составе заработной платы приходилось на различного рода незаработанные деньги в виде премий, приписок, дополнительных выплат с потолка и т. д.[45]

Тотальное отчуждение работников от средств производства, от конечных результатов своего труда и процессов распределения при социализме привели к искажению природы заработной платы. Она стала определяться государством как стоимость рабочей силы, по которой определяются все товары и относиться за счет издержек производства. Такие экономические деформации позволили государству и администрации предприятий очень легко и открыто проводить различные спекуляции и манипуляции по замораживанию (налогообложение прироста средств, направляемые на оплату труда), ограничению (тарифная система, широкое распространение уравнительного принципа распределения) и снижению (перекосы в нормировании труда, командная форма управления и организации труда) заработной платы.

Экономические парадоксы в определении природы заработной платы и наступившие в результате негативные последствия неизбежно привели к отрыву вознаграждения как отдельного, так и совокупного работника от конечных результатов труда и создали видимость обмена труда.

Труд только кажется условием собственности работника, а в действительности имеет своей социальной основой отсутствие какой-либо собственности у работника. Появилась красивая и изобретательная игра – имитация, в которой гарантированная оплата достигалась ценой незначительных трудовых усилий работников, ценой минимума труда. О результатах и успехах в труде работники перестали думать и мечтать.

Отсутствие эквивалентного обмена трудом в распределительных отношениях привело к новым моделям поведения работников. Одни работники негативно реагируют на такую экономическую ситуацию, значительно снижают свои трудовые усилия, что ведет к формированию пассивной, конформистской личности. Другие, при минимальных затратах труда стремятся получить доход выше затрат. Здесь формируется так называемое оппортунистическое поведение работника. Третья группа при минимуме труда добивается максимума дохода. Они находят различные способы получения нетрудовых доходов путем неправомерного поведения.

В целом же, при социализме, нормативное несоответствие между трудом (затратами и результатами) и вознаграждением привело к формированию иждивенческого типа поведения у работников, которое не связано с трудовым поведением, трудовым вкладом и эффективностью труда. У работников формировалось просительное, петиционное сознание. В распределительных отношениях такой работник ничего не мог изменить, ничего требовать. Он мог только просить у государства возмещения затрат своей рабочей силы на основе принципа нуждаемости, существования самого и членов своей семьи. Как и ранее, в царской России, работник оставался в роли просителя у парадного подъезда, который всегда и во всем испытывал постоянную нужду. Право нужды у работника оказывается выше самого физического существования человека.

Выводы

1. Не очень богатые наниматели на основе дефицита рабочей силы экономического неравенства постоянно отыскивали различные способы внеэкономического характера, чтобы рабочая сила находилась в одном состоянии – была повинна постоянной работе на своего хозяина, господина, нанимателя. Таким примитивным способом наниматель стремился к получению выгоды с довольно слабой рабочей силы.

2. При помощи различных способов помощи работнику-наймиту со стороны нанимателя – «подмоги», «купы», «милости», «покруты» – за довольно высокие проценты без каких-либо договоров и соглашений наймит становился должником. Он всю свою жизнь отрабатывал «помощь» нанимателя и попадал к нему в личную зависимость до самой смерти.

Из милости нанимателя для наймита-должника возникала кабала, зависимость работника во всем. Она имела тотальный характер и являлась постоянным и надежным источником получения большой выгоды для нанимателя-приобретателя за счет вмешательства в имущественную сферу работника.

Работник попадал в кабалу зловещего и устрашающего характера. Сам работник и его семья себе не принадлежали и по закону кабалы должны постоянно отдавать свой труд и тем самым обогащать своего кредитора-нанимателя-ростовщика. Основой получения сверхвыгоды приобретателями-нанимателями становится грабительская эксплуатация чужого живого труда.

3. Кабаловладельцы-наниматели-приобретатели различной выгоды за счет должников со временем начинают совершенствовать кабалу должников-наймитов. Рабочая сила попадает в кабалу по заемным распискам. Труд для работника теряет всякую ценность, наймит становится кабальным человеком во всех отношениях. Его поведение начинает регулироваться законами кнута и казармы. И все ради обогащения и выгоды кабаловладельцев.

4. Фабриканты в способах внеэкономического принуждения рабочей силы и неосновательного обогащения в полной мере использовали традиции кабального труда и кабальной зависимости наймитов. На основе закона казармы факбриканты-приобретатели держали свою рабочую силу в черном теле в полном смысле этого слова. Рабочая сила оплачивалась по минимуму, а доходы от присвоения чужого труда фабрикант получал по максимуму.

Ограбление рабочей силы фабрикантами осуществлялось с широким размахом: натурализация оплаты, штрафы, удержания по любому поводу. Никакие правовые нормы и акты фабричного законодательства не могли препятствовать фабрикантам грабить рабочую силу по своему произволу и таким способом получать неосновательное обогащение за счет работников-потерпевших в процессе сверхэксплуатации.

5. Государство как единственный наниматель в полную силу проявило себя в первые годы советской власти. Процесс национализации и реквизиации частной собственности захватил и рабочую силу. В России, наряду с квалифицированной рабочей силой, существовала огромная масса пролетариев-люмпенов. Это были пауперы, они постоянно просили минимальные средства существования от новой власти. Требование пролетариата к государству «Хлеба!» звучало в России многие годы.

Государство диктатуры пролетариата в своих декретах внедряет на производстве принудительный труд, трудовую повинность для богатых и бедных, проводит мобилизации и формирует трудовые армии. Оно провозгласило в своих декретах утопическую установку о бесплатном труде. Оплата рабочих в условиях экономической разрухи падает в десятки раз. При этом рабочий не только жил, но и как-то работал. Поэтому государство решило, что на нужде, страданиях и бедности можно еще кое-что сэкономить.

Государство при большом дефиците материальных ресурсов законодательным путем вводит жесткий принцип ограничения заработной платы и таким способом пытается экономить ресурсы за счет ухудшения экономического и социального состояния рабочей силы. Такое обогащение работодателя под флагом непродуманной экономии на живой рабочей силе представляет самый худший вид экономии. Такая «экономия» в первые годы советской власти потеряла всякие социальные и экономические пределы, что привело к физиологическому порогу существования рабочей силы. Такое государство «обогащалось» условно, путем экономии ресурсов, в том числе и денежных знаков.

При социализме принцип ограничения в регулировании распределительных отношений в сочетании с различными манипуляциями и спекуляциями остается главным. Это приводило не только к деформациям в оплате труда, но и к обогащению социалистического государства и его казны.

Глава 3 Источники неосновательного обогащения работодателей

3.1. Нарушения обмена труда и капитала

3.2. Обогащение и парадоксы справедливой заработной платы работника

Обогащение работодателя обычно связано с получением определенной выгоды, которая возникает в ходе эксплуатации рабочей силы, обмена труда и капитала, когда работодатель и работополучатель (работник) соединяются и взаимодействуют известным образом, в ходе которого потребность одного удовлетворяется предоставлением продукта и услуг другого, и наоборот. Такое взаимодействие должно быть взаимовыгодным для труда и капитала.

Для того чтобы обмен между партнерами был устойчивым, эффективным и формировал отношения в форме взаимодействия, он должен отвечать определенным условиям – быть эквивалентным и симметричным. Если эти условия нарушаются, в первую очередь, страдает рабочая сила, для которой наступают убытки имущественного характера, что само по себе приводит к так называемым социальным травматическим изменениям в положении работника.

И только при наличии указанных условий в обмене стороны могут получить экономически значимый результат по схеме «вклад – компенсация». Отсутствие в обмене, в первую очередь, эквивалентности означает нарушение взаимодействия между сторонами обмена, в процессе которого одна сторона (обычно это работодатель) получает выигрыш за счет другой стороны (работника).

Нарушение закона экономического взаимодействия между работодателем и работником создает видимость самого обмена труда и капитала, усложняет его. Он становится абстрактным и превращается в отношения совершенного иного рода. В таком фиктивном, фальшивом обмене все выгоды от процесса эксплуатации рабочей силы оказываются на стороне работодателя. Это выгоды имущественного характера оказываются убытками, ущербом для работников. В таких ситуациях коэффициент обмена резко снижается и приближается к нулевой величине. Нормы взаимности и доверия между сторонами исчезают, отношения становятся конфликтными. Они нацелены на борьбу труда и капитала, на защиту экономических интересов работников. Трудовой договор по оформлению такого обмена как правовая основа обмена превращается в одностороннюю сделку. В ней не остается места для соглашения сторон, так как работодатель диктует в одностороннем порядке свои ультимативные условия для трудового поведения работника.

Обмен труда и капитала достигает своей цели и отвечает своей природе при условии его справедливости. Справедливость является специфической категорией этики и необходимым условием и показателем настоящего, действительного и взаимного обмена между работником и работодателем. Это достаточное и необходимое условие обмена служит фактором моральной оценки поведения сторон по поводу процесса обмена – использования рабочей силы. Парадокс этой оценки на практике проявляется и заключается в том, что каждая сторона в процессе обмена считает, что получила самый большой кусок от общего пирога – результата обмена, или не меньше, чем другая сторона.

Критериями справедливого обмена труда и капитала являются: адекватность обмениваемых благ; взаимовыгодность обмена, он не должен приводить к убыткам и ущербу; интересы обоих партнеров должны быть в равной степени отражены в трудовом договоре. На практике работодатели явно и скрытно, иногда открыто и демонстративно в силу своей экономической власти, природной хитрости, искусства манипулировать и убеждать работников, в силу социального превосходства нарушают указанные критерии справедливого обмена труда и капитала. И результат таких нарушений налицо – неосновательное обогащение работодателя и новая русская форма эксплуатации труда, рэкет-эксплуатация. Эта вековая традиция наемного труда на Руси у работодателей и в XXI веке используется с большим размахом.

Наличие трудового договора как правовой формы обмена слабо влияет и сдерживает работодателей от соблазна его нарушить. Такой договор в странах развитой рыночной экономики является показателем законности сделки и справедливости как добродетели сильных, знающих и гуманных работодателей. Только в такой экономической и правовой форме стороны могут достигать наиболее высокого «коэффициента обмена» и передать друг другу товары, услуги или блага на принципе взаимной компенсации мирным путем, без применения силы и какого-либо экономического давления. При помощи договора стороны проявляют себя в обмене как экономически активные субъекты, предлагающие свои ресурсы на основе эквивалентов и с определенной выгодой.

Для того чтобы договор состоялся как правовая форма обмена, стороны должны достигнуть компромисса по своим намерениям, интересам и результатам. Если этого не происходит, скрытый конфликт интересов между сторонами обмена остается и взаимодействие по обмену не происходит. Наличие договора является показателем сложного пересечения множества интересов сторон, в котором каждый ожидается от другого выгоду. Объектом обмена и договора является все, что может быть взято под контроль одной стороны и помещено под контроль другой, при условии, что стороны согласились получить взаимную выгоду. Другим способом они получить свою выгоду в обмене мирным путем не могут. К тому же договор – это всегда определенная формальность, при помощи которой можно проверить действительные намерения и интересы сторон, а в случае их нарушения – добиваться защиты.

Однако в России трудовые договоры заключают не всегда. И тогда работник и его рабочая сила становятся объектом обычного грабежа среди бела дня. В такой ситуации работник не может защитить себя перед рэкет-эксплуатацией работодателя, так как он оказался вне правового поля и вне закона. Неосновательное обогащение работодателя в таких ситуациях невозможно проверить и обнаружить. Чаще всего в такие ситуации, очень похожие на рабовладение, попадают мигранты в России.

Коллективные договоры заключаются довольно редко, а если они имеют место, то постоянно нарушаются без какой-либо имущественной ответственности по неисполненным денежным обязательствам. О социальном развитии, повышении качества трудовой жизни рабочая сила и работники могут только мечтать. Капиталистическая эксплуатация на основе рэкета такие мечты не запрещает. Они разрешаются работодателями, так как не требуют никаких финансовых и материальных затрат.

В обмене труда работодатель всегда стремится иметь очень дешевого работника. С этого исторически на Руси начиналось обогащение работодателя. Крестьяне работали на своего хозяина вначале бесплатно, потом за «кусочки», потом за «милость», потом за «харчи». С появлением денег работник получал пятак на водку… Этот обычай озвучил А. Пушкин в сказке о попе-работодателе: «Нужен мне работник: Повар, конюх и плотник. А где найти мне такого Служителя не слишком дорогого?» Работа за харчи – это так дешево, дешевле не бывает, дешево донельзя. За них работали рабы, пленные и преступники.

Принцип справедливой заработной платы (ст. 2 ТК) на практике оказался совершенно непригодным, абстрактным и мертвым. Он никак не ограничивает работодателя в установлении цены рабочей силы, которую определяет сам работодатель по закону частной собственности. Перед нами парадокс, демагогия и спекуляция правового свойства. Таким способом в законодательстве сознательно искажаются распределительные отношения и связи, а также социальные ценности. Низкий уровень социально-экономических стандартов в сфере труда исключает справедливую заработную плату как таковую. Отсутствие справедливости в цене рабочей силы непосредственно связано с обменом труда, что само по себе ведет к искажению самого обмена. Здесь у работодателя появляется новая возможность для неосновательного обогащения за счет работника.

Сама природа обогащения работодателя, получение выгоды на основе эксплуатации определяется эквивалентностью обмена. Однако этого работодателю мало, ему нужно сверх, неосновательное обогащение. А это достигается за счет искажения обмена, нарушения обязательных и иных оплачиваемых условий трудового договора и правовых норм компенсационного и денежного характера. В основе сверхобогащения лежат различные нарушения экономического и правового характера со стороны работодателя, которые приводят к убыткам и ущербу в имуществе работника.

3.1. Нарушения обмена труда и капитала

Работодатель в процессе обмена труда (рабочей силы) и капитала является стороной. Поэтому он может обогащаться за счет использования живого чужого труда при соблюдении справедливого обмена без каких-либо конфликтов и споров со стороны рабочей силы.

Обогащение работодателя, т. е. получение выгоды, которая возникает в процессе эксплуатации рабочей силы, осуществляется на основе обмена труда и капитала, в котором каждый должен получить свое, т. е. то, что ему причитается на неискаженном конкурентном рынке. Это происходит в таких условиях, если экономика соответствует своей природе. В капиталистическом производстве при обмене труда каждому работнику и работодателю причитается ценовой эквивалент. Работнику при затратах рабочей силы, определенных результатах, достижениях и успехах причитается денежный эквивалент. Работодатель в результате эксплуатации рабочей силы получает товар или услуги, имеющие также денежный эквивалент. Каждый получает нечто эквивалентное тому, что получил другой участник обмена. То, что отдаешь, должно быть равно тому, что получаешь. Таким образом, в сфере обмена труда и капитала принцип справедливости «каждому свое» принимает форму эквивалентности обмена. Она делает обмен справедливым, так как каждый получает свое и не слишком много отдает партнеру по обмену. По Аристотелю, обмен возможен тогда, когда у всех вещей есть цена. Но там, где не соблюдается равенство или эквивалентность, обмен и общность не могут существовать, а равенство или эквивалентность требуют соизмеримости всех благ, которые обеспечивают деньги.

Таким образом, принцип справедливости обмена труда и капитала означает для рабочей силы и капитала: «Обменивай эквиваленты!» Это не экономический закон, а хозяйственно-этический императив. Справедливый обмен не тождествен каждому фактическому акту обмена. Он представляет собой требование соблюдать эквивалентность таким образом, чтобы обменивающиеся стороны сделали правила обмена максимой своей деятельности, установкой и добродетелью, направляющей их экономическую практику. Правило «Обменивай эквиваленты!» означает определение, кому что причитается, и наличие долга или обязанности отдавать каждому свое.

Рассмотрим первый практический вопрос: как определить, кому что причитается при обмене. Здесь обменивающиеся должны исходить из адекватности благ при обмене, а также стремиться к справедливому отражению интересов сторон в трудовом договоре. Критерии справедливого обмена таковы:

1. Обмениваемые блага должны быть адекватными, а не мнимыми.

2. Обмен должен быть взаимовыгодным, т. е. не приводить к убыткам одного из партнеров.

3. Интересы обоих партнеров должны быть в равной степени отражены в договоре. Обе стороны должны проявлять склонность к справедливому обмену, т. е. обладать соответствующей добродетелью.

Адекватность блага означает законодательный обмен мнимыми благами. Здесь государство ведет себя крайне непоследовательно, так как допускает выплату заработной платы в неденежной форме (ст. 131 ТК). Государство и работодатель сознательно ставят работников в затруднительное экономическое положение. Более сильная сторона создает затруднительное положение для более слабой стороны. Такой доход работника противоречит требованиям справедливого обмена и адекватности благ, так как создание затруднительного экономического положения есть производство мнимого блага, оно не создает для работника никакой ценности. Получение такого дохода часто трудно отличить от обычного грабежа. Здесь источник неосновательного обогащения частного работодателя, который легально предоставило капиталу государство на уровне федерального закона.

Второй принцип обмена – его взаимовыгодность. Это означает, что ни одна из обменивающихся сторон не должна понести убытки. Стороны в обмене должны получить выгоду. И если работник своим оппортунистическим поведением причиняет ущерб имуществу работодателя, у последнего имеется достаточная нормативная власть, чтобы привлечь такого работника к материальной ответственности.

В тех случаях, когда работодатель причиняет ущерб работнику, законодательство ограничивается незначительными правовыми нормами, закрепленными в ст. 232–236 ТК. Для работника механизм реализации этих норм представляется довольно сложным и трудным. К тому же указанные правовые нормы не охватывают все случаи причинения ущерба работнику работодателем. Они имеют пробелы, и здесь опять возникают трудности и сложности для работника по вопросу преодоления пробелов и защиты своих прав.

Обмен является справедливым при условии, что интересы работника и работодателя в равной степени отражены в трудовом договоре. Сам по себе договор работодатели оценивают не очень высоко. Иногда он для них является психологическим обещанием для работника без какого-либо встречного удовлетворения. Условия договора формулируются работодателем в одностороннем порядке, поэтому вместо договора оказываются односторонние сделки. Договор превращается в фикцию[46], в мертвую правовую абстракцию, которая по своему содержанию не обладает функцией регулирования трудовых отношений. Довольно часто работодатели изменяют в одностороннем порядке обязательные условия договора (ст. 57 ТК) и тем самым получают новый канал для неосновательного обогащения. При таких условиях исчезает и такой критерий обмена, как симметричность.

На практике совсем не редко возникают случаи заключения договора под влиянием заблуждения, обмана или угрозы со стороны работодателя. Здесь явное злоупотребление доверием работника, которое приводит к тому, что наиболее сильная сторона (работодатель) надувает слабую сторону (работника), т. е. вешает ей лапшу на уши по принципу «чем больше, тем лучше». Законодательство не всегда реагирует на такое негативное манипулирование рабочей силой со стороны работодателей.

Перед нами так называемые недействительные трудовые договоры, оспоримые и ничтожные. Они должны в законе объявляться недействительными в следующих случаях:

если обе стороны в обмене являются несовершеннолетними или лицами, признанными недееспособными;

в случае признания по решению суда работодателя недееспособным;

если работник признан по решению суда лицом недееспособным;

если работа по трудовому договору может угрожать здоровью, нравственности несовершеннолетнего или препятствовать получению им образования;

если одна из сторон неспособна понимать значение своих действий в трудовых отношениях или руководить ими;

если договор заключен под влиянием ошибки;

если договор был заключен ограниченно дееспособным работодателем;

если при заключении договора было допущено нарушение возрастного ценза для работника;

если трудовой договор был заключен лицом, не имеющим полномочий работодателя.

Такие обстоятельства должны быть прописаны в Трудовом кодексе. При их появлении на практике органы надзора и контроля за соблюдением законодательства должны оперативно реагировать и таким способом пресекать источники для неосновательного обогащения работодателя.

Коэффициент обмена повышается в тех случаях, когда появляется коллективный договор, который содержит условия для реализации законных интересов коллективной рабочей силы. Однако на практике такие договоры заключаются довольно редко, а это означает, что работодатель никак не желает делиться прибылью с коллективной рабочей силой. При заключении коллективного договора многие его условия денежного характера не выполняются, имущественная ответственность в законе для работодателей отсутствует. И снова у работодателя неосновательное обогащение, у работников от такого договора одни шиши – убытки.

3.2. Обогащение и парадоксы справедливой заработной платы работника

Согласно трудовой теории стоимости К. Маркса, справедливая заработная плата представляет собой крайне противоречивое понятие. По Марксу, заработная плата не может быть справедливой, поскольку всякий наемный труд предполагает эксплуатацию. Поэтому способ достижения справедливости заключается в том, чтобы ликвидировать вознаграждаемый заработной платой труд и создать некую новую систему распределения.

Доктрина справедливой заработной платы в обществе стала разрабатываться не учеными-экономистами, а в энцикликах Папы Римского в XIX веке. В них неоднократно отмечалось, что справедливая заработная плата должна обеспечивать экономическую возможность для работника содержать свою семью на уровне самого скудного прожиточного минимума.

Католическая религия впервые высказала свое отношение к наемному труду в папском послании Льва XIII «Rerun no varum…» в 1891 г. В нем отмечается, что рабочие не являются рабами богатых людей, поэтому хозяева должны уважать в каждом человеке его достоинство, как человека и христианина, что труд, если внимать голосу здравого смысла и христианской философии, не есть что-либо позорное, а есть почтенное занятие, дающее человеку возможность честно и прилично поддерживать свою жизнь. И что позорно и бесчеловечно обращаться с людьми, как с собственностью, при помощи которой можно наживать деньги, или смотреть на них просто как на известное количество мускулов или физической силы. Поэтому великой и основной обязанностью хозяина является давать каждому работнику столько, сколько следует по справедливости.

Без сомнения, многое должно быть принято во внимание при решении вопроса о том, какая заработная плата должна быть признана справедливой. При этом одного не должны забывать богатые люди, собственники и хозяева, что притеснять неимущего и нуждающегося, ради собственной выгоды, и пользоваться нуждою другого, более слабого существа, осуждается всеми законами – человеческими и божескими.

Лишать кого-либо справедливой заработной платы есть преступление, вопиющее к отмщающему гневу неба. «Вот плата, удержанная вами у работников… вопиет, и вопли их дошли до слуха Господа» (Иаков. 5, 4). Наконец, богатые должны строжайше воздерживаться от урезывания заработка рабочей силы, обманом или хищническими уловками. Ведь бедный человек слаб и беззащитен, и его малые средства заслуживают бережного внимания и уважения именно в силу их скудости.

К достижению справедливости в оплате должны быть направлены усилия общества, государств и его правителей. Поэтому государственное и общественное управление должны заниматься и предусмотрительно заботиться о благосостоянии и выгодах большинства, т. е. работающих людей. Иначе был бы нарушен тот закон справедливости, который повелевает, чтобы каждому воздавали должное. Выражаясь мудрыми словами Фомы Аквината: «Так как часть и целое, в известном смысле, тождественны, то часть, до известной степени, может требовать того, что принадлежит целому» (Secunda secundae, вопр. 61, ст. 1). Среди многочисленных и трудных обязанностей правителей, пекущихся о своем народе, самой первой и главной является обязанность поступать в строгом согласии со справедливостью по отношению ко всем классам общества, с тою справедливостью, которая называется «распределительной». Такая справедливость в обществе требует, чтобы интересы бедных жителей заботливо охранялись правительством, чтобы люди, содействующие в такой мере благосостоянию общества, могли и сами пользоваться теми благами, которые они создают.

Теперь вернемся вновь к заработной плате. Она устанавливается, говорят нам, путем свободного договора и потому владелец промышленного предприятия, уплачивая обещанное рабочему вознаграждение, исполняет свой долг и не обязан делать ничего больше. Несправедливость, говорят, могла бы возникнуть лишь в том случае, если бы хозяин отказался от уплаты полностью заработка рабочему или рабочий отказался от выполнения принятой на себя работы. Только тогда, а не при других каких-либо обстоятельствах, должно было вмешаться государство и следить, чтобы каждый получал ему обещанное и принадлежащее.

Такие рассуждения, однако, неубедительны для здравомыслящего человека, ибо здесь совершенно упускаются из виду весьма веские соображения. Трудиться значит прилагать свои силы к делу добывания того, что необходимо для целей жизни и, главным образом, для самосохранения. «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (Бытие. 3, 19). Потому человеческий труд имеет две особенности, две характерные черты. Прежде всего он является личным, ибо проявление индивидуальной силы принадлежит тому, кто затрачивает ее, имея в виду известную личную выгоду. А затем человеческий труд является необходимым, ибо без плодов труда человек не может жить, а самосохранение есть закон природы, не подчиняться которому грешно. Принимая во внимание тот факт, что труд является личным делом человека, мы без сомнения признали за рабочим право довольствоваться какой угодно заработной платой. Ибо как он свободен работать или не работать, так он свободен брать незначительное вознаграждение или что требуется для жизни, а бедный и неимущий может приобретать это не иначе, как своим трудом и в виде заработной платы.

Поэтому, хотя хозяева и рабочие свободны соглашаться относительно заработной платы, но эта свобода имеет свои пределы. Ибо имеется предписание природы, более повелительное и более древнее, чем какие бы то ни было договоры между людьми, требующее, чтобы вознаграждение, получаемое рабочим было достаточно для приличной и скромной жизни. Если побуждаемый необходимостью или боязнью большого зла, рабочий соглашается на более тяжелые условия из-за того, что хозяин не представляет ему лучших, то он является жертвою насилия или несправедливости[47].

Ровно через 100 лет в 1991 г. папа Иоанн-Павел II выступил с энцикликой Centessimus Annus («Сотый год»), где высказался о так называемой экономической справедливости в системе наемного труда. Католическая традиция считает, что справедливой оплатой труда следует считать плату «семейную». Ее должно хватить работнику-мужчине на то, чтобы его семья жила достойно. Энциклика при этом подразумевает, что именно муж и отец должен один кормить свою семью.

Многие экономисты, выступающие за свободный рынок, отвергают саму идею справедливой оплаты. Однако здесь можно говорить о справедливости, по крайней мере, если речь идет о минимуме заработной платы. Если работодатель платит работникам заработную плату меньше, чем позволяет его прибыль, меньше, чем допустимо, чтобы не подрывать рынок рабочей силы и ее физическое существование, то можно сказать, что здесь работодатель поступает несправедливо. Если работникам безо всякой необходимости платят ровно столько, чтобы они могли поддержать свое существование, то это будет явный случай унижения достоинства личности, о котором говорит Иоанн-Павел в своей энциклике[48].

Категория справедливости в распределительных отношениях не имеет ни правового, ни экономического содержания, поэтому она не может быть регулятором поведения рабочей силы. Она никак не влияет на гарантии по оплате труда и их реализацию. На рынке труда категория справедливости относительно заработной платы имеет нулевое значение. В процессе эксплуатации рабочей силы работодатели на эту категорию как на принцип не обращают никакого внимания и тем самым формируют бедность среди трудоспособного населения.

Полномочные представители профсоюзов, работодателей и Правительства РФ в Генеральном соглашении на 2008–2010 гг. совершенно забыли о категории справедливой заработной платы. Вместо этого предлагается совершенно другая категория: «Стороны обязуются способствовать созданию эффективных рабочих мест с достойной заработной платой (п. 3.1). Появился новый термин-кентавр, особая форма противоречия, особое проявление парадоксов[49]. Здесь в этом термине отражается сочетание несочетаемого и особый случай поиска ответа на непознанные объективные вызовы, когда познавательные возможности по тем или иным причинам ограничены.

В Генеральном Соглашении стороны поставили кентавр-проблему в сфере распределительных отношений капитализма. Она имеет ярко выраженную тенденцию к росту своих проявлений в период деформированных общественных отношений, нарушенных социальных связей, нестабильности. Незнание кентавр-проблемных ситуация в обществе обрекает стороны Генерального Соглашения на ложные выводы. Они обречены на противодействия, так как рассматриваются по принципу линейности развития общества, не видя не только противоречий, но и парадоксальности многих ситуаций. Одним словом, новая демагогия, набирает новые обороты в сфере деформированного общественного сознания.

Справедливая индивидуальная цена рабочей силы должна быть основана на законе о регулировании заработной платы. В конце 2001 г. специалисты Института социальной политики Академии труда и социальных отношений по заданию Комитета Госдумы по труду и социальной политике подготовили проект закона РФ «О государственном регулировании оплаты труда». Такие законы приняты во всех развитых странах. В России все шиворот-навыворот. Проект закона десять лет «маринуется» в Госдуме, а нищета и бедность рабочей силы возрастает. Наемный труд становится источником нищеты.

Парадокс 1

Справедливость: правовая фикция

Термин «справедливая заработная плата» появился в Трудовом кодексе (ст. 2) в 2002 г. Составители кодекса списали его из международных актов Запада[50]. Однако в качестве регулятора этот термин-принцип оказался совершенно непригодным, абстрактным и мертвым. Это правовая фикция[51], в основе которой лежит логическая конструкция под названием парадокс. Перед нами превращенная, деформированная форма общественного сознания демагогического свойства, которая связана с сознательным искажением действительности и социальных ценностей.

Этот термин по своему содержанию не может быть реализован. Он постоянно наталкивается на препятствия в действительности, в системе наемного труда и трудового права. Низкий уровень социально-экономических стандартов в труде, на это обратила внимание МОТ, исключают справедливую заработную плату в распределительных отношениях. Она по своей природе остается несправедливой. Социально-экономические стандарты в сфере труда по наследству перешли из эпохи социализма и остаются в XXI веке на очень низком уровне. Поэтому при переходе к капитализму рабочая сила пребывает в хиреющем виде и может кое-как существовать.

В правовой системе термин «справедливая заработная плата» также не получил своего дальнейшего развития. На уровне федерального закона отсутствует право работника на справедливую заработную плату. Вместо этого закрепляется право на своевременную и в полном объеме выплату заработной платы (ст. 21 ТК). В трудовом договоре другая формулировка – условия оплаты труда (ст. 57 ТК). В институте «Оплата и нормирование труда» третья формула – заработная плата максимальным размером не ограничивается (ст. 132 ТК). В разделе VII «Гарантии» закон ограничивается формулой – денежные выплаты (ст. 164 ТК).

Не приходится удивляться и другому факту. Отсутствие права работника на справедливую заработную плату означает отсутствие у работодателя одноименной обязанности перед работником (ст. 22 ТК). Вместо такой обязанности работодателя, закон записал совсем иное – обеспечивать работникам равную оплату за труд равной ценности. В такой ситуации работник не может ни спорить с работодателем, ни защитить себя, так как субъективного права на справедливую зарплату у него просто нет, ни в законе, ни в трудовом, ни в коллективном договоре.

Определение заработной платы в ст. 129 ТК через гражданскоправовую категорию «вознаграждение» – «награда» вызывает много вопросов. Оно дано без учета ее экономической природы. Заработная плата в процессе обмена труда и капитала представляет собой компенсацию за затраты рабочей силы, за результаты труда, за успехи и достижения в труде. В ТК все наоборот, компенсация представляет собой разновидность заработной платы, поэтому она самостоятельного значения в распределительных отношениях не имеет. Этот парадокс государство не замечает и поэтому заработная плата утверждается как несправедливая на уровне закона.

Парадокс 2

Справедливость и государственные гарантии по оплате труда

Основные государственные гарантии по оплате труда работников (ст. 130 ТК) включают:

величину минимального размера оплаты труда в РФ;

меры, обеспечивающие повышение уровня реального содержания зарплаты;

ограничение перечня оснований и размеров удержаний из зарплаты (ст. 137, 138 ТК);

ограничение оплаты труда в натуральной форме (ст. 131 ТК);

обеспечение получения работником зарплаты в случае прекращения деятельности работодателя и его неплатежеспособности;

государственный надзор и контроль за полной и своевременной выплатой зарплаты и реализацией государственных гарантий по оплате труда;

ответственность работодателей за нарушение требований, установленных трудовым законодательством;

сроки и очередность выплаты зарплаты.

Правовые нормы о гарантиях изложены в ст. 130 в целом неудачно. Они пытаются охватить лишь основные гарантии. А это означает, что за пределами этой статьи остаются права на оплату без гарантий и здесь у работников появляется риск в осуществлении таких прав. Сформулированы гарантии редакционно также не совсем удачно, в виде бланкетных, отсылочных норм, что само по себе затрудняет их отыскание.

Правовой механизм реализации гарантий по оплате труда также не прописан в законе, что затрудняет осуществление прав по оплате и позволяет работодателю получать неосновательное обогащение.

Работодатели не замечают правовые нормы о гарантиях по оплате труда, не считаются с ними и грубо их нарушают. Они широко применяют различные штрафы к работникам, лишают их премий, что запрещено ст. 137 ТК.

Задолженность по заработной плате не снижается. С начала 2010 г. она выросла на 500 млн р. В марте 2010 г. она составила 4,1 млрд р. Средняя продолжительность задержки по выплатам заработной платы составляет 3 месяца. Самые большие задержки имеются в научно-исследовательских институтах в регионах, на транспорте, в строительстве, производстве пищевых продуктов, в жилищно-коммунальных предприятиях, в обрабатывающих производствах, в предприятиях по добыче полезных ископаемых[52].

Сами по себе задержки в оплате труда – явление позорное, так как работники, не получающие зарплату, оказываются в сфере принудительного труда, который ст. 4 ТК запрещен в России.

Минимальный размер оплаты труда по своей природе не может обеспечить достойное существование работника и его семьи. Это противоречие закреплено в ст. 2 ТК и никак не разрешается. Минимальная оплата, вознаграждение не может быть признано справедливым. Минимальная заработная плата остается ниже прожиточного минимума уже многие годы. Это противоречие государство не замечает и поэтому на него никак не реагирует. С 1 января 2009 г. минимальная заработная плата установлена на уровне 4 330 р. Прожиточный минимум на II квартал 2010 г. для трудоспособного населения в Свердловской области составляет 5 907 р. в месяц.

Конвенция МОТ № 131 (1970 г.) «Установление минимальной заработной платы» до сих пор государством РФ не ратифицирована. Это означает существование в России неоправданно низкой заработной платы, при которой наемный труд становится источником бедности людей. В соответствии с Конвенцией № 131 при определении уровня минимальной заработной платы государство обязано учитывать потребности трудящихся и их семей, принимая во внимание общий уровень заработной платы в стране, стоимость жизни, экономические соображения, включая требования экономического развития, уровень производительности, желательности достижения и поддержания высокой занятости.

В случае банкротства организации или ликвидации ее в судебном порядке, работники, занятые в ней, должны пользоваться положением привилегированных кредиторов[53]. Однако они лишены такого права (ст. 64 ГК РФ).

Правовые нормы об ограничении оплаты труда в натуральной форме (ст. 131 ТК) изложены крайне неудачно и не так подробно, как записано в Конвенции МОТ № 95. По этой причине работодатели нарушают эту гарантию и такая «заработная плата» не может считаться справедливой.

Государственный надзор и контроль в реализации указанных гарантий по оплате труда осуществляется настолько слабо, что его работники никак не ощущают.

Специальная ответственность работодателей за нарушение основных гарантий по оплате труда работников отсутствует. Это приводит к тому, что работодатели легко вторгаются в имущественную сферу и нарушают права работников денежного характера. Неосновательное обогащение работодателей налицо. Они нарушают не только условия трудового и коллективного договора, но и безнаказанно совершают деликты, нарушают законодательство о труде.

Парадокс 3

Справедливость и рынок труда

Рынок труда в России формируется спонтанно, стихийно. Государство считает, что вмешиваться в этот процесс не следует, так как участники рынка все сделают быстрее и лучше. На практике все оказалось наоборот. Рынок стали заполнять, в первую очередь, маргиналы, нелегальные мигранты, несовершеннолетние, полукриминальные и частично люмпенизированные элементы, лица с ограниченной трудоспособностью, с низкой квалификацией и без нее[54].

На рынке труда главной фигурой стал работодатель. По закону указательного пальца он как богатый купец смотрит на товар, рабочую силу с большим подозрением, постоянно ищет в ней недостатки. Идет игра на понижение цены рабочей силы. И, в конечном счете, купец-работодатель оценивает этот товар как некачественный, фальшивый. Своими заморочками и притворными обещаниями наш купец убалтывает и уторговывает рабочую силу до цены довольно низкой и нестабильной, т. е. до постоянно падающей цены.

На теневом рынке работодатели стали отдавать приоритет дешевому, покладистому и сговорчивому работнику. Он просит очень мало и обязуется только отдавать и отдавать свой труд. О справедливой заработной плате работник ничего не знает и поэтому о ней он даже не мечтает. Рабочая сила на теневом, полукриминальном рынке труда фактом своего появления превращает рабочую силу в людей тотального риска во всем, везде и всюду. Они, как в Древней Руси, могут только одно – бить челом и постоянно просить, чтобы взяли их в работу.

А как же трудовой договор? Он работодателю не нужен совершенно. Без него он довольно искусно и безо всякой меры эксплуатирует и постоянно грабит рабочую силу открыто, на виду у государства. Если рабочая сила настаивает и просит заключить с ней договор по «добровольному согласию», работодатель не будет возражать. Все условия, в том числе и по оплате труда, исходят от работодателя, окончательное решение остается также за ним. Рабочая сила находится в состоянии экономической безысходности, она не может определять условия своего найма. Вместо договора на рынке труда формируется ультимативная сделка.

При эксплуатации рабочей силы условия оплаты изменяются также в одностороннем порядке работодателем. Зарплата понижается по разным причинам со ссылками на капитализм, кризис, долги организации, снижение в реализации товаров и т. п. В некоторых фирмах в 2010 г. сотрудников планируют повышать в должности без увеличения заработной платы. На такие меры готовы пойти работодатели в Москве – 44 %, Нижнем Новгороде – 41 %, Новосибирске – 42 %, Санкт-Петербурге – 52 %, Екатеринбурге – 53 %[55]. Появилась новая, так называемая «мотивация» сотрудников без повышения доходов (46 %).

Выводы

1. Неосновательное обогащение работодателей не возникает само по себе, просто так, на основе экономического неравенства труда и капитала, работника и работодателя. В этом процессе явно видны источники обогащения. к ним относятся различные нарушения обмена труда и капитала, которые допускает работодатель по оплачиваемым обязательствам перед работниками по договорам и закону.

Взаимодействие труда и капитала, работника и работодателя осуществляется в процессе эксплуатации рабочей силы на основе обмена ценовыми эквивалентами. Работник создает товары, предоставляет услуги, работодатель на основе эквивалентного обмена и принципа компенсации возмещает затраты рабочей силы, отмечает и стимулирует достижения, результаты и успехи работников.

Такой обмен признается сторонами и законодательством справедливым при соблюдении определенных условий: обмениваемые блага должны быть адекватными, а не мнимыми; обмен должен быть взаимовыгодным и не приводить к убыткам ни одного из партнеров; при обмене интересы обеих сторон в равной степени должны быть отражены в трудовом и коллективном договорах.

При нарушении условий эквивалентного обмена у работодателя-приобретателя появляется самостоятельный дополнительный источник для неосновательного обогащения за счет работника – потерпевшего в таком обмене.

2. Сама природа неосновательного обогащения формируется на основе и в результате его девиантного поведения, отклоняющегося от условий эквивалентного обмена труда и капитала, а также юридических фактов негативного свойства – правонарушений.

3. Термин «справедливая заработная плата», закрепленный в федеральном законе в качестве правового принципа (ст. 2 ТК) на практике оказался правовой фикцией[56], абсолютно не способный выполнить свое назначение. Он не обеспечен государственными гарантиями по оплате труда (ст. 131 ТК). На рынке труда с этим принципом работодатель давно перестал считаться. Главная задача работодателя на рынке одна – получить дешевую рабочую силу. Для этого в ход пускаются различные средства и методы черной риторики и манипулирования словами.

При эксплуатации работника его зарплата не имеет стабильного характера. В любой момент, под любым предлогом зарплата уменьшается в одностороннем порядке. Чаще других при этом звучит ссылка: «У нас, в России, капитализм, а не социализм».

В законодательстве о труде нет прямых запретов и ограничений выплачивать заработную плату с нарушением принципа справедливости. Поэтому работодатели ловко пользуются этим пробелом и под различными предлогами вторгаются в имущественную сферу работника, что ведет к неосновательному обогащению работодателей. Имущественное благо работника, его заработная плата и право на нее нуждаются в кардинальном правовом опосредовании и правовой защите.

Глава 4 Способы неосновательного обогащения

4.1. Неисполнение денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам

4.2. Неисполнение денежных обязательств работодателями по коллективным договорам

4.3. Delictum. Нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику в случаях, предусмотренных ст. 234, 134, ст. 131 ч. II, 236,137,173–176, 239, ст. 11 ч. IV ТК

Неосновательное обогащение работодателя означает нарушение таких принципов обмена как эквивалентность, симметричность и компенсация в отношениях труда и капитала. В социальном смысле неосновательное обогащение работодателя следует рассматривать как вторую, русскую форму эксплуатации рабочей силы, чужого труда. Поэтому главным моментом в таком «сотрудничестве» труда и капитала является присвоение работодателем денежных средств, принадлежащих работнику на основании нарушений трудового и коллективного договора, а также трудового законодательства о гарантиях, выплатах и компенсациях.

Что же касается способов неосновательного обогащения, работодатель изобретает их с большой фантазией и каких-либо пределов в этом не знает. Многие выглядят как игровая манипуляция, которую работник не всегда может обнаружить, а поэтому не знает как против таких способов защищаться, как противостоять им, как оказать достойное сопротивление агрессивному работодателю. У работодателя целый легион приемов неосновательного обогащения и присвоения чужого труда без какого-либо обмена и без компенсации. Они включают: трудовой договор с недействительными или кабальными условиями; гражданско-правовые договоры фактически регулирующие трудовые отношения между работником и работодателем; использование принудительных форм наемного труда; применение внеэкономических форм принуждения к труду и т. п.

В главе анализируются основные способы неосновательного обогащения. Они встречаются на практике чаще других, очень просты по своей процедуре и всегда используются в закрытых, замаскированных и плохо доступных для работника формах. Эти способы окутаны обычно спекуляцией и демагогией со стороны работодателя. И выглядят, в одних случаях, как благотворительность, в других, – как игра в доктора (в которой работнику отводится роль больного), в-третьих, как попытка одного слепого вести другого слепого, в-четвертых, как притворство и т. п.

Самым распространенным способом неосновательного обогащения является неисполнение работодателем денежных обязательств по трудовому договору. Такой подход выглядит парадоксально, так как речь идет о договоре. Глубокое изучение конструкции трудового договора показало, что в ней содержатся фикции договора[57]. В нем отсутствуют свобода, соглашение, равенство сторон и работник как сторона. Такой подход к природе трудового договора позволяет оценить его как видимость, квазидоговор (obligatione quasi ex contractu), в котором сами обязательства сторон также представлены как видимость. Поэтому последствия неисполнения денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам, следует разрешать по подели неосновательного обогащения.

Главным аргументом нарушения трудового договора работодателем является отсутствие финансово-экономических средств для оплаты работнику. Информация о таком «бедственном» экономическом положении работодателя относится к сведениям, составляющим коммерческую тайну. Государство здесь оказывает содействие работодателю в его неосновательном обогащении за счет присвоения денежных средств работников. Работник в такой ситуации оказывается потерпевшим и вынужден испытывать состояние рэкета.

Самостоятельным способом неосновательного обогащения работодателем являются так называемые «серые зарплаты» в конвертах. Здесь работодатель ведет себя как Соловей-разбойник! Его не стесняют никакие правовые нормы, никакие органы надзора и контроля, ни само государство… Этот способ обогащения постоянно совершенствуется. Страдают государство и наемные работники, которые опять превращаются в потерпевших и снова испытывают чувство рэкета.

Обогащение работодателя происходит также и путем нарушения денежных обязательств по коллективным договорам. Здесь нарушаются имущественные права совокупной рабочей силы, которая по указанной причине лишается необходимых условий социального развития.

Наличие коллективного договора с формальной стороны исключает применение модели неосновательного обогащения в случаях его нарушения. Однако на практике коллективный договор, как правовая форма социального партнерства заключается с нарушением принципов партнерства (ст. 24 ТК) поэтому он теряет свою природу и представляет собой квазидоговор.

Стороны коллективного договора по своей природе явно не равны, ни экономически, ни социально, поэтому никакого равенства между ними нет и не может быть. Согласование интересов сторон отсутствует, так как доминирующим является интерес работодателя. Обязательства работодателя не имеют реального характера, они формируются как заманчивые, слабо выполнимые обещания, красивые слова, от которых как от вина кружится голова.

Такое поведение работодателя в сфере социального партнерства приводит к тому, что работодатель обязательства перед работниками, как правило, выполняет ненадлежащим образом, по минимуму, постоянно их переносит и при этом никакой имущественной и материальной ответственности не несет. Нарушение принципов социального партнерства и оппортунистическое поведение работодателя по исполнению обязательств договора приводит к тому, что коллективный договор исчезает, остается его видимость, квазидоговор. В таких условиях вполне правомерно к такому Кодексу обещаний работодателя, которые очень редко соблюдаются, применять модель неосновательного обогащения. Такой подход позволит в определенной степени возместить ущерб, возникающий при ненадлежащем исполнении обязательств по коллективному договору.

Что же касается неосновательного обогащения работодателя при неисполнении денежных обязательств по коллективному договору, здесь на первый взгляд отсутствуют правовые нормы. Но это совсем не означает, что работодателю по этой причине можно уклониться от ответственности. Здесь следует использовать аналогию закона и по ст. 232 и 233 ТК применить правовые нормы о возмещении ущерба по трудовому договору, а также нормы об ответственности по коллективным договорам.

Сам способ неосновательного обогащения работодателя путем неисполнения или ненадлежащего исполнению денежных обязанностей по трудовому и коллективному договору определяет вид материальной ответственности.

Это договорная ответственность работодателя при неосновательном обогащении перед работником-потерпевшим. Такой вид ответственности в Трудовом кодексе следует определить однозначно, с указанием порядка такой ответственности, ее условий, а также способов возмещения ущерба работодателем. Примерно так, как это прописано при материальной ответственности работника, причинившего ущерб имуществу работодателя.

Правовые нормы о деликтах работодателя впервые описаны в главах 37 и 38 Трудового кодекса. Однако они не охватывают всех случаев деликтного поведения работодателей. Формулировка в названии ст. 236 ТК «и других выплат, причитающихся работнику» является не совсем корректной. Это не правовая норма, поэтому она не может быть использована в механизме правового регулирования об ответственности работодателей при совершении деликтов денежного характера, приводящих к неосновательному обогащению.

4.1. Неисполнение денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам

Неосновательное обогащение работодателя в России, как отмечалось ранее, существовало как экономический факт в системе наемного труда многие веки. С появлением рабочего и трудового законодательства, а также фикций трудового договора, этот экономический факт сохранился и даже получил обновление в своем содержании. Работодатель XXI века рассуждает как опытный юрист. «Работник согласился, чтобы его использовали в рамках трудового договора и поэтому в тех же рамках можно повысить степень эксплуатации и ее приемы, по которым отсутствуют правовые нормы!» Ведь трудовой договор не может охватить все связи в отношениях эксплуатации наемного труда.

На первый взгляд, правовые нормы о неосновательном обогащении работодателя в трудовом законодательстве отсутствуют. И даже правовая терминология по этому поводу никак не обозначена. Однако для того, чтобы бороться с так называемым изобретением получения дополнительной выгоды за счет живого труда, принудительной русской эксплуатацией и «русским способом обогащения», в законодательстве о труде можно отыскать достаточное количество правовых средств, которые можно использовать в порядке аналогии закона. Такие нормы закреплены в различных частях ТК РФ: главе 1 ст. 19–22, 57, разделах III, VII, ст. 232, 352, 381, 419 и др. Что же касается самого термина «неосновательное обогащение», так к его нормам в гражданском праве можно обратиться в порядке субсидиарного применения.

Неосновательное обогащение работодателем может осуществляться при наличии трудового договора путем неисполнения денежных обязанностей перед работником. Это происходит тогда, когда работодатель нарушает условия и принципы нормальной реализации своих обязанностей перед работником: принцип надлежащего исполнения, недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязанностей, принцип реального исполнения. В результате нарушения одного из указанных принципов наступления одного из указанных принципов наступает прямо и непосредственно, автоматически нарушение обязательных условиях трудового договора, которое в ст. 232 ТК обозначено довольно неуклюжим и малопонятным термином «причинение ущерба». В результате такого «ущерба» работодатель получает неосновательное обогащение, а работник становится потерпевшим.

Работник начинает ощущать себя потерпевшим и испытывать состояние рэкета, ограбления среди бела дня уже через месяц после приема на работу. Вот типичная «лапша на уши» со стороны работодателя: «Мы вас приняли на работу с испытательным сроком! Поэтому зарплата вам в период испытания не положена». И если вы будете удивляться и ссылаться на трудовой договор, по которому вы приняты не на практику, не в качестве практиканта, а работника, работодатель вам добавит «лапши на уши» и заявит: «Мы не благотворительная организация. Ваши “деловые качества мы не знаем”«. Поэтому оплату труда работника в период испытания работодатели воздерживаются производить. Такая практика не является изобретением российских работодателей. В западных странах давно существует добровольная работа без оплаты, как форма проверки деловых качеств рабочей силы. И только после такой бесплатной работы работодатель принимает решение – заключать с работником контракт или нет.

В приемах «вешать лапшу на уши» в таких ситуациях виртуозно и артистически преуспели агрессивные работодатели – физические лица. От них можно услышать в таких ситуациях и такие сострадательные рассуждения; «Мы не знаем ваших деловых качеств, ваших способностей и того, на сколько вы соответствуете выполняемой работе и сможете ли к ней адаптироваться. Поэтому в период испытания вы будете получать заработную плату в размере 50 % зарплаты, указанной в договоре». И снова работник – потерпевший, а работодатель – разбогатевший приобретатель…

И вот наш работник выдержал испытания, адаптировался и по истечении шести месяцев непрерывной работы обратился к работодателю с просьбой о предоставлении оплачиваемого отпуска (ст. 122 ТК). В ответ он услышал следующее: «Вам необходимо проработать рабочий год (12 месяцев) и тогда вам предоставят отпуск. Если вы настаиваете, мы можем предоставить вам отпуск пропорционально отработанному времени». Отказ. Вы снова потерпевший. Работодатель богатеет. Другие работодатели в таких ситуациях снова «вешают лапшу на уши». От них можно слышать также слова: «У нас много работы, мы вам платим высокую зарплату, поэтому в отпуск у нас никто не ходит. Если настаиваете, дадим отпуск без сохранения заработной платы на несколько дней». Вы снова потерпевший.

При заключении трудового договора работник поставил в известность работодателя, что является студентом-заочником вуза и поэтому в договоре записали положение о предоставлении работнику гарантий и компенсаций, указанных в ст. 173 ТК. Для прохождения в вузе промежуточной аттестации работник обратился к работодателю с просьбой о предоставлении ему дополнительного отпуска с сохранением заработной платы. В ответ он услышал следующее: «У нас некому работать. Вы учитесь для себя. Поэтому организация может вам предоставить короткий отпуск без сохранения заработной платы или часть ежегодного отпуска». Опять новая «лапша на уши», и вы снова потерпевший. Этой «лапше» работодателя нет конца…

Заключив трудовой договор стороны пришли к соглашению о том, что работнику ежемесячно будут выплачиваться премии при выполнении условий о премировании. В течение первых двух месяцев работы это условие трудового договора выполнялось надлежащим образом. За третий месяц вместо премии работнику вручили выписку из приказа работодателя, в котором было указано о лишении работника месячной премии на 100 % в связи с низкой исполнительской и трудовой дисциплиной, жалобами персонала, низким качеством выполнения работ и другими производственными упущениями. Замечаний работнику ни руководитель работ, ни руководитель структурного подразделения, не высказывали, условия о премировании работник выполнил полностью. На беседе работодатель заявил, что заявитель создает одни проблемы для организации, является помехой в производственном процессе и поэтому он вынужден из трудового договора положение о выплате ежемесячной премии исключить. Работник не согласился с таким подходом и обратился с исковым заявлением в суд о взыскании с работодателя заработанной платы в виде премии, так как законом такое лишение заработной платы не предусмотрено (ст. 137 ТК). Поведение работодателя здесь оценить не трудно. Он нарушил условия трудового договора, а также нарушил ТК РФ (ст. 139, 137). И таким способом присвоил себе выгоды – деньги, которые ему не принадлежат.

Трудовой договор следует считать «частным» законом, законом для двоих, законом для сторон, создаваемым самими сторонами и для сторон. По нему обязываются к определенным действиям не только стороны, но и суд, и третьи лица.

По своему содержанию трудовой договор должен быть не только действительным, но и принудительным средством. За нарушение трудового договора работодатель может ограничиться возмещением ущерба работнику (ст. 232 ТК). Это слишком абстрактная и общая формула для правового регулирования. Она не имеет однозначного, конкретного содержания и на практике будет приводить к различным толкованиям и разногласиям в ее понимании. Последствия, невыгодные для работодателя-нарушителя трудового договора должны быть четкими, ясными и однозначными в толковании: компенсация понесенных убытков, восстановление потерь и принудительное изъятие полученной выгоды. Такие правовые последствия направлены на восстановление действительности договора и обмена встречными предоставлениями.

Взыскание неосновательного обогащения с работодателя за нарушение трудового договора защищает три интереса: ожидаемый интерес, интерес на основании ущербоприносящего доверия и реституционный интерес. Таким способом не преследуют цели ни наказания нарушителя договора (карательная функция), ни воспитания нарушителя, ни предупреждения будущих нарушений договора (превентивная функция). Здесь следует исходить из договора и права справедливости, на основании которых первоначально возникли кондикционные обязательства в римском праве. Трудовой договор должен выполнять функцию гарантий, которые дают стороны друг другу в его надлежащем выполнении и совершении обещанных возмездных трудовых сделок.

Неосновательное обогащение работодателя иногда возникает и тогда, когда в трудовом договоре фиксируются различные дискриминационные условия ограничивающие или исключающие субъективные права, гарантии и компенсации работнику, имеющие денежную форму. Здесь работнику предстоит защищать действительность и законность трудового договора, который является постоянным источником неосновательного обогащения работодателя.

Работодатели ФРГ изобрели свою модель неосновательного обогащения. Они принимают на работу выпускников университетов для прохождения неоплачиваемой практики в течение нескольких месяцев для того, чтобы получить от работодателя Великое Обещание Постоянного Рабочего Места и рабочего договора.

Профессор ФРГ С. Погорельская довольно подробно описывает положение немецкой молодежи, получившей диплом вуза.

Высококвалифицированная немецкая молодежь – в поисках лучшей доли – покидает Германию в сторону Запада. Не потому, что в Германии не хватает работы для выпускников высших школ – напротив, спрос на них немалый. Причина – изменение характера занятости, вызванная необходимостью экономии средств. Экономит государство, частные компании действуют в интересах прибыли – однако общая тенденция очевидна. Число постоянных, дающих широкие социальные гарантии рабочих мест для высококвалифицированных специалистов сокращается. Временные рабочие договоры для молодых научных сотрудников, контракты для молодых учителей сроком на учебный год – все эти казавшиеся ужасными по сравнению со стабильностью предшествовавших десятилетий нововведения кажутся, впрочем, нынешним выпускникам вузов приемлемыми по сравнению с мутацией, которую претерпевала некогда безобидная форма студенческой занятости – практика.

– У нас новые практиканты! – секретарь проводит по институтским коридорам нескольких ребят студенческого возраста, заходит в кабинет, представляет практикантов сотрудникам. Практиканты взволнованны, они блестящими глазами смотрят по сторонам, с готовностью улыбаются шуткам…

– Они хотят понравиться, им предстоит три месяца проработать у нас, «старшие» сотрудники введут их в курс дела, дадут задание, и практикант на полную катушку включится в работу института. Но… денег он за это не получит. Зато ему дадут положительный отзыв, который поможет ему в трудоустройстве после вуза. Работодатели смотрят не только на оценки, но и на опыт работы.

Поэтому все студенты стараются до конце обучения пройти даже не одну обязательную, а как можно больше «практик» – лучше всего в тех структурах, которые считаются престижными в выбранной ими специальности. Студент-политолог отправится в бундестаг, историк пристроится в музей, будущие экономисты идут в солидные фирмы. Поощряется и практика за рубежом – в Европе, в США… Оплачиваемая студенческая практика – редкость, получить ее сложно, однако студент не грустит: во время учебы те, кого не поддерживают родители, получают стипендию – от государства, от различных фондов.

А для зарубежной практики молодые люди могут получить финансовую поддержку в рамках различных обменных программ. Два студента мир открыт – к нему доброжелательно относятся, им интересуются, ему – практиканту! – доступны высочайшие структуры – парламент, министерства, ведущие средства массовой информации, крупнейшие предприятия. Он нужный обществу человек, он в начале пути, он берет разбег в большую жизнь, оканчивает вуз – и мир, только что такой добрый и открытый, оборачивается к нему глухой стеной. И тогда он разбегается опять… и опять… Тысячи выпускников вузов искусственно задерживаются работодателями в этой фазе «разбега» – поколения вечных «практикантов», поколение молодых людей, на долгие годы зависших между миром учебы и миром труда. Практика, некогда чисто студенческое занятие, превращается в легальную, более того – предпочитаемую работодателями форму занятости квалифицированных молодых специалистов. Настолько, что регулярные рабочие места сокращаются в пользу новых, практикантских мест, а многие небольшие фирмы чуть ли не наполовину состоят из практикантов, из которых старшие обучают и вводят в курс дела младших. Тенденция, присущая многим европейским странам, Италии например, где долгая практика после учебы давно уже считается в порядке вещей, или Франции, где за права «зависшего поколения» борется движение Generation Precaire. В последние годы об этой проблемы заговорили и в Германии.

Практика для молодого специалиста – это еще не работа, но уже не учеба. Закончивший вуз практикант не охватывается статистикой – он не студент, не трудящийся, не безработный. Учета практикантов по стране до сих пор не велось. В то время как малоквалифицированная молодежь прямо из школы шагает в безработицу, регистрируясь на бирже труда, честолюбивые и полные надежд выпускники вузов не представляют себе такого пессимистического начала долгожданной трудовой карьеры. Лишь немногие из них регистрируются «безработными» и в силу этого охватываются статистикой, меняя это состояние на регулярный практикантский договор, в котором социальную страховку несет работодатель или перенимает биржа труда (в 1999 г. – чуть более 3 тыс., в 2004 г. – уже около 9 тыс.). Основная же честь находит свои практикантские места самостоятельно – благо предложений для молодых специалистов более чем достаточно. Одних только практикантских интернет-бирж насчитывается более десятка, а сколько мест предлагается в специальных разделах агентств по трудоустройству, на интернет-порталах крупных фирм, организаций, на страницах газет!

«Хочешь работать в потрясающе классном коллективе? Молодое, активное предприятие предлагает редакторскую практику. Твоя задача – составление туристических проектов, актуализация и переработка текстов, рабочее время – 38 часов в неделю. Длительность практики – 6 месяцев, после 4 месяцев возможны разовые вознаграждения», – подобными предложениями пестрят интернет-порталы. Солидные, знающие себе цену фирмы, как «БМВ» или «Бош», не нуждаются в подобной рекламе. Предлагая «основательное введение в производственный процесс, полную интеграцию в коллектив, учет ваших индивидуальных профессиональных интересов», они требуют от практиканта, наряду с высокой квалификацией в избранной им сфере, еще и «высокой мотивации, сверхвысокой работоспособности, самостоятельности, коллективного духа». И если в объявлениях о рабочих вакансиях всегда указывается величина зарплаты в рамках установленного законом тарифа, практикантские вакансии такой информации не предусматривают. Солидные фирмы, предлагающие выпускникам вузов оплачиваемые практические места, устанавливают свой «практикантский тариф» сами, иные предприятия предупреждают на своих интернет-порталах, что вопрос об оплате практики решается в личных переговорах. Минимальной оплатой считается 300 евро, максимальной, вожделенной – 800. При этом прожиточный минимум, позволяющий балансировать на гране бедности, составляет в Германии ныне 938 евро, а нищие получатели социальных пособий, хронические безработные, живут на 345 евро в оплачиваемых государством квартирах, получая при этом бесплатную одежду, мебель и продукты из «социальных магазинов». Практикант на это рассчитывать не может, да и не хочет. Он окончил университет, он честолюбив, он верит в свое светлое будущее – и поэтому после рабочего дня «практики» он втихаря подрабатывает на развозе пиццы.

Молодой специалист-практикант в Европейской комиссии в Брюсселе в ходе шестимесячной практики получает около 850 евро в месяц. На эти деньги он должен не только снимать квартиру, но и держать «европейский» уровень. Горе ему, если у него нет сбережений или богатых родителей – ради будущего ему приходится жертвовать настоящим.

Однако и эти практиканты могут считать себя счастливцами. Реальная практика большинства их сверстников выглядит иначе… «Я три раза перекрещусь, когда смогу наконец отсюда уйти!» – делится своим опытом молодая специалист-медик на страницах практикантского интернет-форума. Новые годовые практиканты работают по 40 часов в неделю плюс дежурство в выходные дни – и все это примерно за 100 евро в месяц, за обед и – если живут далеко от клиники – за проездной билет!

Практика – необходимый элемент подготовки молодого специалиста. Однако молодые выпускники вузов уже образованны, за их плечами многочисленные «практики», пройденные ими в студенческие годы. Поэтому в большинстве фирм их задействуют как самостоятельную, высококвалифицированную рабочую силу. За практикантскую «зарплату». Или вообще без таковой.

«Не соглашайтесь работать на локальных радиостанциях, – предупреждает практикант-журналист. – Они ожидают полного профессионализма – причем задаром! Я с тоской вспоминаю студенческий джоб – там хоть платили!»

Оплата студенческого труда и формирование «интеллектуального пролетариата» – отдельная тема. Автору данной статьи пришлось в студенческие годы поработать в боннской фирме, систематически анализирующей сообщения важнейших СМИ всего мира. Все работники фирмы, кроме руководства, были студентами. В их задачи входили чтение (просмотр), перевод и компьютерная «кодировка» сообщений различных СМИ, а получали они за этот квалифицированно-потогонный труд около 6 евро в час, что соответствовало зарплате начинающей уборщицы. Но зато это были постоянные рабочие места и студенты были социально застрахованы. Практикант не имеет даже страховки. Он – никто. Что же заставляет его идти на добровольную каторгу?

«Великое Обещание Постоянного Рабочего Места», – грустно шутят молодые специалисты, за плечами которых по несколько практик – и ни одного рабочего договора. «Наша фирма очень заинтересована в вас, – говорят выпускнику вуза. – Поработайте полгода практикантом, оглядитесь… А потом вас ждет место заместителя начальника отдела». И окрыленный обещанием молодой специалист работает в полную силу. В последний день практики он узнает, что дела фирмы ухудшились и зачислить его на постоянную работу она не может. А бывает и так: «Мне пообещали место руководительницы торгового филиала с месячной зарплатой 2 400 евро, – пишет неудачливая практикантка. – Но сначала я должна была пройти в этом магазине неоплачиваемую трехмесячную практику. Под практикой понимался полный рабочий день в торговом зале – подвозить товар и установка его на полки! Мое здоровье не держало – я ушла через месяц!»

«Практикантская проблема» назрела уже давно, но ее не замечали – слишком много забот было с действительно нерадивой, не желающей трудиться, неквалифицированной молодежью. А между тем ситуация складывается нехорошая: молодым специалистам, важнейшей составной части пресловутого «среднего сословия», от крепости которого, как известно, зависит функционирование демократии, навязывающие к их постепенной пролетаризации. Особенно затронуты молодые специалисты «гуманитарных» профессий – архитекторы, юристы, историки, специалисты в сфере рекламы, маркетинга и журналисты.

Образованная молодежь оказывается в худшем положении, нежели их неквалифицированные ровесники. В интересах сиюминутной прибыли работодатели в полной мере используют честолюбие молодых специалистов, их уверенность в своих силах, их надежды на будущее и, не в последнюю очередь, их индивидуализм. В сфере высококвалифицированных специалистов долгие годы культивировался образ «успешного одиночки», а профсоюзы, коллективная борьба за свои права считались уделом «рабочих», «пролетов». Давление рынка труда на этих одиночек росло, постоянные «тренинги», «повышение квалификации», осуществлявшиеся, как правило, за счет свободного времени, становились в порядке вещей. В условиях непрерывного давления страшно было представить себе хоть на короткое время «вылететь» из системы, оказаться на учете биржи труда или, того ужаснее, социальной службы! В трудовой анкете не должно быть «пустых» лет! И, кроме того, в кругу бывших однокурсников легче сказать: «Я решил сделать еще одну практику…», чем честно признаться «Я два года не могу найти работу!»

«Практикантские карьеры» затягиваются иной раз на 10 лет. Но не более того. «В 35 лет практикантом тебя уже не возьмут, – с горечью констатирует повзрослевший индивидуалист. – А шансов найти постоянное рабочее место в этом возрасте еще меньше. Выбор: социальное пособие – или эмиграция!»

Действительно, статистика показывает, что более 60 % покидающих ныне Германию немцев в качестве причины называют «отсутствие трудовых перспектив». Из молодых немецких ученых с кандидатской степенью на временную работу в США выезжает каждый седьмой, 30 % из них остаются там постоянно. Страну покидают и молодые специалисты – в том числе тех профессий, в которых нуждается немецкая экономика. Не только потому, что за океаном эти профессии лучше оплачиваются, но и потому, что «свои» фирмы, имея дело с молодежью, предпочитают если уж не практикантский труд, то временные трудовые договоры, ни к чему их не обязывающие.

Многие, страшась вечного практикантства, пытаются «убежать» в самостоятельность, регистрируясь на бирже труда «свободным журналистом», «научным автором», «самостоятельным дизайнером». Заработки этих «свободных специалистов» иной раз малы, что им приходится втихую подрабатывать на неквалифицированной работе.

Судьбой практикантов до сих пор интересовались мало. Уловленные в эту «непрозрачную» зону рынка труда боролись в одиночку, отводя душу разве что на «практикантских форумах» в сети Интернет, где делились опытом, предостерегали от особенно «угнетательских» фирм. Лишь в последние несколько лет исследователи обратили внимание, что уже целое поколение молодых специалистов, ныне 40-летних, выросло на практиках, тренингах по повышению квалификации и временных трудовых договорах, т. е. в ситуации нестабильной и к обзаведению семьей не располагающей. Репрезентативные результаты первого в этой сфере социологического исследования, начатого по инициативе молодежной организации Германской федерации профсоюзов, ожидаются лишь 2007 г., однако осенью этого года были оглашены первые промежуточные результаты – число выпускников, получающих практику после окончания вуза, непрерывно растет, причем 39 % опрошенных работают полных день даром, половина опрошенных жалуется на «угнетение» и воспринимает ситуацию как «унижение достоинства».

В 2005 г. молодежь Германской федерации профсоюзов, открывшая для практикантов специальный информационный портал, потребовала на нормативном уровне установить максимальный срок практики (не более трех месяцев) и определить трудовые права практикантов. Требование это зависло пока что на уровне «инициативы» и вряд ли будет реализовано, радует, однако, что тема вышла на политический уровень.

Организовываться начали, наконец, и сами практиканты – в 2004 г. был основан первый союз молодых выпускников вузов – Fair Work, «Честный труд». Его задача – «препятствовать преобразованию полноценных рабочих мест в практикантские и максимально усложнить работодателям угнетение практикантов». Союз требует ограничить практику максимум четырьмя месяцами, рабочее время – максимум 40 часами в неделю и установить зарплату минимум в 700 евро. Он информирует практикантов о том, какой должна быть «честная практика», собирает информацию об особенно «угнетательских» фирмах.

Однако практика – это проблема не только социальная, но и личная. Недаром же наблюдатели шутят, что практикант – это и жертва и преступник. Не было бы предложения – не было бы угнетения. Но присущая молодости вера в успех слишком велика – и практикант начинает второй, третий по счету «разбег в будущее».

Уже не будучи студентом, он продолжает жить, как студент, в состоянии «временности», ожидания… Еще одна практика (на этот раз ему твердо обещали зачислить в штат!), крохотная временная квартирка в студенческом районе, временная подработка по вечерам, временная подружка с такими же проблемами, как и у него. Лишь к середине тридцатых он постепенно осознает, что «временность» обернулась постоянством, что разбегаться уже некуда, что искусственно затянутая молодость готова – минуя взрослость – перейти в преждевременную старость. А на смену ему вступает в трудовую жизнь новое, полное надежд и веры в себя поколение практикантов[58].

Как видно, из практики работодателей ФРГ, работодатели России совсем не одиноки в приемах неосновательного обогащения.

«Серая заработная плата» из конверта. Это изобретение российских работодателей, за которое им следует присвоить знак «ноу-хау». Здесь работодатель получает неосновательное обогащение не только за счет работника, но и за счет государства. Он, как Робин Гуд, уклоняется от удержания налогов на зарплату, присваивает их себе. И таким способом освобождает от налогов работников, увеличивая на 13 % их заработную плату. Функцию эксплуатации работников через удержание налогов на доходы присваивает работодатель. Государство в такой ситуации не знает что делать, как обнаружить присвоение налогов работодателем и поэтому не может установить какую-либо ответственность работодателя.

Обогащение работодателя за счет выплаты заработной платы работникам из конверта означает, что все они лишаются возможности получения доплат за сверхурочные, работу в ночное время, в выходные, нерабочие праздничные дни и в иных условиях, отклоняющихся от нормальных (ст. 149 ТК). Эти соответствующие выплаты и доплаты присваивает себе работодатель, увеличивая свой предпринимательский доход.

Совпадение размера заработной платы, получаемой работником по ведомости и по трудовому договору бывает довольно редко. Оно возникает тогда, когда используется неквалифицированный труд, а также в случаях обмена труда и капитала на нижнем пределе, где зарплата по своему размеру близка к минимальному уровню. Это любимый прием работодателя, который повышает коэффициент эксплуатации живого труда.

Несовпадение размера зарплаты по ведомости и трудовому договору работодатели стараются избегать. И это им удается в связи с тем, что в трудовом договоре не всегда указывается конкретный размер тарифной ставки или оклада. Надбавки, доплаты и компенсации также указываются лишь по их видам, без определения конкретного размера. Такое манипулирование заработной платой в тексте трудового договора приводит к тому, что сам размер оплаты становится неопределенным и расплывчатым.

Низкая официальная зарплата также резко снижает размер среднего заработка при уходе работника в ежегодный отпуск, который становится неполноценным и не приводит к восстановлению рабочей силы.

«Серые» выплаты чаще всего встречаются в сфере торговли, строительства, на транспорте и при обслуживании населения, т. е. там, где доступ к наличным деньгам более или менее свободный.

«Теневая» заработная плата может в несколько раз превышать официальную, что не противоречит установке работодателя иметь все больше и больше, а также природе прибыли. По сути, это незаконная выплата зарплаты, которую проверить довольно трудно, так как работодатель не производит налоговых отчислений государству. Для оправдания своих действий по «серой зарплате» работодатели довольно часто используют аргумент Отца родного: «Лучше заплатить побольше работнику, чем отдавать деньги государству». Это находит понимание у работников, но при этом они не учитывают, что «серая зарплата» влечет за собой неприятные последствия для них самих. Она является источником неосновательного обогащения работодателя, против которого государство сегодня бессильно…

В целом же, изобретение модели «серой» заработной платы вдвойне выгодно работодателю. В первом случае, он обманывает государство и таким образом неосновательно обогащается за счет ограбления и эксплуатации государства. Во втором – обманывает работника, грабит его и таким образом неосновательно обогащается за счет уменьшения зарплаты и увеличения своего предпринимательского дохода. Эти способы обогащения были замечены в Британском журнале Financial Director.

Федеральная налоговая служба огласила результаты своей кампании по обелению зарплаты в 2007 г. По словам заместителя руководителя ФНС России, «в 2007 г. в зоне риска оказались более 400 тыс. налогоплательщиков, выплачивающих заработную плату ниже среднего уровня по отрасли, или 17 % представляющих отчетность». По состоянию на 1 октября, если верить налоговикам, 62 % компаний уступили требованиям налоговых органов поднять оклады своим работникам до среднеотраслевого уровня[59].

Газета «Труд» считает, что «серые» зарплаты станут выгодными для работодателя в условиях кризиса.

Увеличение налогов с января 2011 г. уже привело к том, что деньги работникам платят в конвертах. Зато эти неудобства помогут получить прибавку к зарплате[60].

Виктора Спицына уже предупредили, что с 1 июня он будет получать официально только треть своей заработной платы. Остальное начнут выдавать «вчерную». Виктор – инженер проектов в небольшой телекоммуникационной компании. «Шеф честно сказал, что с нового года придется платить больше налогов, поэтому “белую” зарплату нам урежут, а разницу выплатят неофициально», – рассказывает Спицын. Таких, как он, с каждым месяцем 2010 г. будет все больше. Компании готовятся к увеличению страховых взносов в федеральные внебюджетные социальные Фонды (Пенсионный Фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, федеральные и территориальные Фонды обязательного страхования) на 8 % с 1 января 2011 г. Он станет 34 % вместо нынешних 26 %.

Нечем платить. «В первую очередь увеличение страховых взносов приведет к снижению зарплаты работников», – рассказывает Марина Новикова, партнер кадрового агентства «Экзект партнере групп». Для сотрудников, получающих 10 000 р. чистыми, потеря может составить 1 310 р. Ведь вместе со всеми налогами этот сотрудник обходится сейчас работодателю в 16 393 р. Многие компании пока еще слабо стоят на ногах и не всегда могут компенсировать увеличение налоговых отчислений на 8 % с каждого сотрудника. Под угрозой в первую очередь находятся сотрудники, получающие до 20 300 р. в месяц. Зарабатывающие больше 280 тыс. в год до вычета налогов облагаются страховыми взносами в меньшей степени – в основном за счет уменьшения отчислений в Пенсионный фонд. Многие компании, чтобы удержать сотрудников на месте, будут вынуждены использовать «серые» схемы выплаты зарплат.

Работа по новым правшам. Для персонала новые правила будут означать уменьшение размера пенсии в будущем, ухудшение качества медицинского обслуживания. В исследовании HeadHunter 10,9 %) респондентов сообщили, что их компания во время кризиса перешла на зарплату в конвертах. Еще 3,9 % опрошенных заявили, что 2010 г. их компания планирует перейти на «серую» схему оплаты труда.

По оценке директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимира Гимпельсона, в России сейчас 20 млн чел. работают по «серым» или «черным» схемам выплаты заработной платы.

Одним прибавка, другим увольнение. Для тех, кто работает в небольших, но стабильных компаниях, переход на зарплату в конвертах может быть даже выгоден. Так, Александру, специалисту по безопасности из Москвы, начальник предложил компенсировать неудобства «серой» схемой увеличением зарплаты на 15 %. Но даже не «серые» схемы будут основной бедой для рынка труда из-за увеличения страховых взносов до 34 %. «На 5 % увеличится объем налоговой нагрузки на предприятия. Сейчас он составляет 30 %», – считает Александр Осин, главный экономист «Финам менеджмент».

Основная нагрузка ляжет на малые и средние предприятия, потому что государственные монополии имеют возможность переложить ее с себя за счет увеличения тарифов. Из-за этого вырастут долги предприятий и количество банкротств. Предприятия будут вынуждены сокращать персонал. Эти проблемы затронут около 5 % компаний, что может привести к росту безработицы на 100–200 тыс. человек[61].

4.2. Неисполнение денежных обязательств работодателями по коллективным договорам

Коллективные договоры возникли в России при советской власти в 30-х годах. Они устанавливали условия труда и найма для отдельных предприятий, учреждений, хозяйств или группы таковых и определяли содержание будущих личных (трудовых) договоров найма (ст. 15 КЗоТ 1922 г.). Кодекс специально обращал внимание работодателей о том, что договоры не должны содержать условия, ухудшающие положение рабочих и служащих по сравнению с действующим законодательством о труде, а также условия превышающие предельные нормы, установленные постановлениями законодательных органов СССР и союзных республик.

Правовые нормы таких договоров при социализме самостоятельного значения никогда не имели, так как они подлежали государственной регистрации. Их содержание также определялось государством. Государство делало вид при этом о расширении договорной формы регулирования труда. В действительности все коллективные договоры, их стороны, а также рабочие и служащие попадали под тотальный контроль государства. Оно никому в этом деле не доверяло, всех подозревало и ограничивало во всем по максимуму. Правовые нормы договора превратились в квазирегуляторы.

К 1990-м годам содержание коллективных договоров стало почти безразмерным. В них оказались в «куче кони, люди», все вопросы организации производства и поэтому договор получил технократическое содержание. Вопросы о развитии рабочей силы оказались в крайне минимальном количестве и финансировались работодателем по остаточному принципу. Обязательства по договору администрацией предприятий никогда не выполнялись по многим причинам, но главным являлись недостаток финансовых и материальных ресурсов, а также отсутствие ответственности работодателей. Администрация с разрешения правовых актов, в таких ситуациях всегда находила так называемых «стрелочников», т. е. определенных должностных лиц, виновных в невыполнении обязательств по договорам.

С появлением частных работодателей содержание коллективных договором по своим условиям стало более скромным. И особенно кратким оно выглядело по денежным обязательствам. Работодатели включили на полную мощность принцип социализма – ограничивай денежные притязания рабочей силы, удерживай свой капитал, не торопись по своим денежным обязательствам отдавать в настоящем, избегай обязательств отдавать по ним что-то в будущем. Денежные обязательства работодателя почти не превышали выплаты и компенсации, закрепленные в законодательстве на минимальном уровне. Работодатели хотели иметь очень дешевую рабочую силу, забывая о том, что нормы коллективного договора регулируют социально-трудовые отношения, а не только рабочую силу – товар.

Однако пример в социальном развитии работников неожиданно появился в социально-коллективном договоре в администрации Президента РФ. Здесь содержится целый социальный набор улучшения качества трудовой жизни работников Администрации, обеспеченный довольно внушительными компенсационными выплатами. Он включает в себя вопросы премирования, материальной помощи, индексации, оздоровления детей и работников, возмещение расходов на проезд в городском транспорте, обеспечение работы столовых и буфетов, содействия в приобретении земельных участков и т. д.[62] Факт положительный, достойный подражания.

Однако, коллективные договоры в России, в XXI веке заключаются крайне редко. По данным Всеобщей конфедерации профсоюзов (стран СНГ) в 2006 г. в России действовало около 185 тыс. коллективных договоров[63]. Эта цифра очень низкая и тревожная. Всего несколько процентов наемных работников попадают в сферу коллективно-договорного регулирования. Но и для этих работников также возникают проблемы. Им только кажется, что правовые нормы коллективного договора направлены на регулирование социально-трудовых отношений. Чаще всего в коллективных договорах содержатся обязательства с минимальными денежными расходами работодателей. А это означает, что такие расходы направлены на поддержание лишь коллективной рабочей силы и никак не обеспечивают ее социальное развитие и повышение качества жизни работников.

Дополнительные расходы на работника по коллективным договорам на минимальном уровне придумали не работодатели. Они исходят от государства, которое в Трудовом кодексе и других федеральных законах закрепило минимальные общероссийские правовые стандарты в регулировании трудовых отношений. Эти стандарты никак не виляют на улучшение качества трудовой жизни работников и по этой причине не могут обеспечить поддержку достойному труду в России.

В условиях отсутствия для большинства работников, коллективных договоров, а при их наличии, минимальные расходы на рабочую силу, эксплуатация со стороны работодателя, т. е. «человека – человеком» теряет всякие границы и пределы. Догадаться не трудно почему, потому что рабочая сила остается сама по себе без социального развития, без социальной заботы. А нормы по социальному партнерству в сфере труда выглядят как мертвые, красивые и притворные правовые фикции, при помощи которых работодатель осуществляется экономическое манипулирование и неосновательное обогащение.

Оговорка в ст. 41 ТК о том, что в коллективном договоре с учетом финансово-экономического положения работодателя могут устанавливаться льготы и преимущества для работников, более благоприятные по сравнению с установленными законами, не выдерживает никакой критики. Она представляет очередную правовую спекуляцию со стороны государства.

Сведения о финансово-экономическом состоянии работодателя, кроме ОАО, составляют коммерческую тайну[64], поэтому работники никогда, ни при каких обстоятельствах, эту информацию не получат. Годовая бухгалтерская отчетность также недоступна для работников. Работодатели России четко отработали алгоритм о своем экономическом состоянии. Они всегда бедные, очень бедные люди… Причина одна – не вызывать зависть, своего рода печаль о благополучии ближнего, которая ничего кроме недоверия, подозрения и вражды не может вызвать у работников. Поэтому в коллективных договорах, как правило, работники не могут ожидать более благоприятных, по сравнению с установленными законами, льгот и преимуществ. Здесь все по минимальным стандартам, все по принципу социализма – на основе ограничений для рабочей силы. Таков закон эксплуатации работника в России. Он существует многие века…

В тех организациях, где заключаются коллективные договоры, обязательства по ним со стороны работодателей исполняются не надлежащим образом (не в полном объеме) им совсем не исполняются. Чаще всего в эту сферу подаются обязательства, требующие финансовых ресурсов. Обещания работодателей оказываются притворными, а слова пустыми. Причина – алчная страсть работодателя работникам ничего не отдавать. Не отдавать сейчас и в будущем. Она приводит работодателя к выгоде путем невыполнения обязательств, к неосновательному обогащению за счет не одного, а всех работников организации. Работникам причинен ущерб, они стали потерпевшими. И здесь возникает сложная проблема, как взыскать с работодателя в пользу потерпевших работников ущерб? Здесь должен действовать принцип неотвратимости имущественной ответственности работодателя, а для этого необходимы правовые нормы, регуляторы поведения и механизм их реализации.

К коллективному договору, при его нарушении, как источнику неосновательного обогащения работодателя, следует приравнять также соглашения, принимаемые при коллективных трудовых спорах, заключаемые в ходе примирительных процедур. В них также могут содержаться денежные обязательства работодателя, который может их не исполнить или исполнить ненадлежащим образом по причине своего оппортунистического поведения. В таких ситуациях работодатель рассуждает так: «Надо пообещать работникам немного денег, чтобы не бузили и не доводили конфликт до забастовки. А там, поживем, увидим. Заплатим, как всегда, по минимуму. Ведь так трудно в нашей организации с наличными деньгами. Они, как всегда, постоянно куда-то уходят… денег всегда мало, одни рубли… Какие это деньги?!?»

4.3. Delictum. Нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику в случаях, предусмотренных ст. 234, 134, ст. 131 ч. II, 236,137,173–176, 239, ст. 11 ч. IV ТК

Деликты – это всякое противоправное действие, влекущее за собой какие-либо негативные последствия для совершившего его лица (деликвента). Они были известны в римском праве, в законах XII таблиц, как обязательства из правонарушений. Деликты предшествовали договорам как источнику обязательств. Иски из деликтов предъявлялись исключительно частными лицами. Деликвент был обязан возместить ущерб потерпевшему, т. е. выплатить штраф (poena privata). Штраф поступал потерпевшему и взыскивался в общем порядке гражданского судопроизводства, установленного для разрешения имущественных споров. Кроме штрафа в определенных случаях с деликвента взыскивался и материальный ущерб.

В России работодатели на протяжении многих веков совершают деликты и враждебно настроены к правовым актам и нормам, стесняющим и ограничивающих эксплуатацию рабочей силы в режиме сверх закона. Правовые нормы о деликтах в законодательстве о труде появились лишь в XXI веке. Изложены они очень неудачно и это никак не препятствует неосновательному обогащению работодателей.

В литературе давно замечено, что деликтоспособность является одним из элементов трудовой правосубъектности работодателя как потенциального участника трудового правоотношения[65]. Однако такая оценка природы деликтоспособности работодателя является не совсем точной, так как его ответственность по оплачиваемым обязательствам перед работниками возникает также и в результате нарушений обязательств по трудовому коллективному договору. Здесь нужен более точный и однозначный правовой термин для ответственности работодателя, который включал бы в себя оплачиваемые обязательства по договорам и деликтам – нарушениям законодательства.

Деликты относятся к третьему источнику и способу обогащения работодателей. Они касаются имущественных прав работников в форме денежных оплачиваемых обязательств работодателей. Деликты являются источником обязательств для работодателя, получившего неосновательное обогащение. Многие деликты касаются законных интересов работников. Но встречаются и публичные правонарушения (delicta publica, indicia, crimind). Это уголовные преступления, предусмотренные УК РФ: использование рабского труда (ст. 127.2 УК), дискриминация в сфере труда (ст. 136 УК), а также невыплата заработной платы и иных выплат работнику из корыстной или иной личной заинтересованности (ст. 145.1 УК).

Что же касается частных деликтов против работников, для них в ТК впервые появилась специальная глава 38 «Материальная ответственность работодателя перед работником». В нее включены некоторые правонарушения работодателя, посягающие на имущественную сферу работников, на их имущественное состояние и права. Здесь перечислены не все составы правонарушений, но зато в ст. 236 ТК имеется обобщающая формулировка «…и других выплат, причитающихся работнику». Такой прием законодательной техники является вполне допустимым, так как при этом удается избежать повторений и дублирования нормативного материала.

В главе 38 ТК сформулированы правовые нормы института деликтной ответственности работодателя. Фактическое основание такой ответственности также указано в ст. 233 ТК, как условие ее – виновное противоправное поведение (действие или бездействие) работодателя. Однако это одно из обстоятельств объективной стороны состава имущественного правонарушения. Поэтому на практике необходимо анализировать и учитывать в совокупности все четыре элемента состава правонарушения, что позволит всесторонне, полно и объективно исследовать и оценивать доказательства по факту правонарушения. Рассмотрим деликты часто совершаемые работодателями.

Незаконное лишение работника возможности трудиться (ст. 234 ТК). Правонарушения такого рода различны, они закреплены в указанной статье ТК и приводят к ущербу для работника. Этот ущерб проявляется в том, что работник в указанных случаях остается без заработной платы, он ее не может получить в результате остается без источника существования вместе со своей семьей. Такие правонарушения работодателя лишают работника возможности трудиться в своей организации, а также препятствуют поступлению на работу в другую организацию.

Все термины, описывающие фактическую сторону правонарушений в ст. 234 ТК описаны довольно четко и однозначно: «незаконное отстранение работника, увольнение или перевод…», «задержки работодателем выдачи работнику трудовой книжки…» и т. д. Поэтому здесь не возникает никаких затруднений в толковании терминов и их смысловом содержании.

В ст. 232–234 ТК, однако имеются и пробелы по вопросу о том, как поступать работнику и добиваться возмещения ущерба в тех случаях, когда работодатель уклоняется от выполнения обязанностей, возложенных на него в нормах ТК. Эту процедуру необходимо кратко указать хотя бы в форме отсылочной нормы.

Отсутствие индексации заработной платы в связи с ростом потребительских цен на товары и услуги (ст. 134 ТК). Заработная плата работника как форма компенсации трудовых затрат, результатов, успехов и условий труда не может ограничиваться номинальными денежными знаками. Она должна иметь и свое реальное содержание, т. е. покупательную способность на рынке товаров и услуг. Поэтому если размер заработной платы работника будет оставаться без изменения в течение длительного времени, то в результате инфляции реальное содержание заработной платы, ее покупательная способность снизится.

Вот почему государство пытается защитить заработную плату работника от инфляции в связи с ростом потребительских цен на рынке товаров и услуг и вводит индексацию (ст. 134 ТК). Она обязывает работодателей производить индексацию заработной платы и кратко указывает, в каком порядке ее должны осуществлять работодатели. На практике индексация заработной платы работодателями уже много лет (с 2002 г.) не производиться. Правовые нормы нарушаются, условия жизни работников и их семей ухудшаются. При этом работодатели не несут никакой юридической ответственности.

Органы государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства не видят и совершенно никак не замечают грубых, явных, демонстративных нарушений работодателями правовых норм об индексации заработной платы. В результате снижаются покупательная способность заработной платы и уровень жизни работников и их семей. Сами работники не имеют возможности защитить свои законные экономические интересы. Это должны делать работодатели путем включения положений об индексации заработной платы в локальные правовые акты. Работники могут лишь возбудить коллективный трудовой спор. Однако они ведут себя довольно пассивно и терпеливо, как всегда было в России.

В Соглашении по социальному партнерству на федеральном уровне на 2005–2007 гг. стороны обещали разработать и реализовать комплекс мер, обеспечивающих повышение уровня реальной заработной платы (раздел II, п. 2 Соглашения), а также сформулировать предложения по совершенствованию механизма реализации положений Трудового кодекса РФ в обеспечении повышения уровня реального содержания заработной платы (п. 2.6)[66]. Такие обещания вновь повторились в Генеральном соглашении на 2008–2010 гг. (раздел II). Однако они также не выполнены.

Обещания профсоюзов, работодателей и правительства РФ это пустые слова. Законодательство остается без изменений, а работодатели без какой-либо ответственности продолжают получать неосновательное обогащение при соучастии профсоюзов и правительства. От таких обещаний работникам ни тепло, ни холодно. От них может только кружиться голова… Видимо, время пустых обещаний в России еще не прошло! Отсутствие индексации заработной платы при низкой цене рабочей силы порождает так называемую нищету и бедность экономическую. Примерно 50 % российской бедноты – это семьи, где есть работающие, которым мало платят за их труд[67].

Выплата заработной платы в неденежной форме с нарушением ч. II ст. 131 ТК. Такая форма расчета с рабочими изобретена купцами-фабрикантами и как обычай на протяжении многих веков имела широкое практическое применение при эксплуатации труда рабочих. И даже запрещение Устава промышленности расплачиваться с рабочими вместо денег купонами, условными знаками, хлебом, товаром и иными предметами (ст. 99 Устава) не могло оказать никакого сопротивления многовековому обычаю. Причина простая. Фабриканты имели дополнительный источник получения прибылей и повышали таким способом степень эксплуатации рабочих.

В ТК РФ нет правовых норм, запрещающих неденежные формы оплаты. Здесь все наоборот. Ст. 131 ТК предусматривает оплату труда в неденежной форме. При этом, такой широкий подход совершенно не соответствует Конвенции МОТ № 95 об охране заработной платы, где в определенных случаях предусмотрены только натуральные выплаты (товарами).

В ст. 131 ТК отсутствует оговорка Конвеции № 95 МОТ о том, что при частичной выплате заработной платы в натуре должны быть приняты соответствующие меры, для того чтобы:

а) выдача натуры предназначалась для личного использования трудящимся и его семьей и соответствовала их интересам;

б) выдача производилась по справедливой и разумной цене.

Такие ограничения МОТ означают, что получение в счет заработной платы товаров в количестве, превышающем разумные объемы личного потребления, а также выдача товаров, которые не могут быть использованы непосредственно работником и его семьей, противоречат законодательству. В частности, является незаконной выдача в счет заработной платы продукции (товаров), предназначенной для дальнейшей перепродажи.

Много вопросов возникает и при определении цены в тех случаях, когда на товары, как на доход налогоплательщика устанавливаются налогообложение на НК РФ. Имеется цена производства, рыночная цена, договорная, оптовая цена и т. д. Здесь у работника могут быть налоги значительно выше, чем налог на заработную плату физических лиц.

Предлагаемая редакция ст. 131 ТК противоречит Конвенции МОТ № 95 по изложенным выше обстоятельствам, поэтому нормы этой статьи могут применяться только для выплаты заработной платы в денежной форме.

На практике имеются факты выплаты всей заработной платы товарами без ограничений 20 % и это вынуждает работников и членов их семей заниматься их реализацией, чтобы получить номинальные денежные знаки. Поэтому здесь также нужен не только государственный надзор и контроль за соблюдением ст. 131 ТК, но необходимо внести изменения в нее и тем самым привести в соответствие с Конвенцией МОТ.

Задержка выплаты заработной платы. Обычай задерживать выплату заработка рабочим в России существует много веков. Никакие акты, никакие законы не могут его ограничить. Практика этого обычая оказалась настолько привлекательной для работодателей, что его стали использовать в системе наемного труда в XX веке, в первые годы советской власти. Обязанность работодателя, зафиксированная в ст. 22 ТК, о выплате заработной платы в сроки, установленные в локальных нормативных актах и трудовых договорах, до сих пор не выполняется. За три года (2004–2007 гг.) общий объем просроченной задолженности по заработной плате значительно сократился. Однако он остается довольно высоким в организациях, финансируемых из местных бюджетов и увеличился более чем в 2,5 раза в организациях, финансируемых из бюджетов субъектов РФ в 2006 г.[68]

Высоким остается процент просроченной задолженности к фонду заработной платы в организациях, имеющих задолженность, на 1 января 2007 г. он составил 241,8 %». Первая половина 2007 г. по данным Росстата оказалась довольно тревожной, задолженность по заработной плате увеличилась. Летние месяцы неожиданно принесли безденежье сотням тысяч россиян. На кассах, где люди привыкли получать зарплату, вдруг повисли амбарные замки, а работодатели разводят руками, мол, денег нет, не сезон, хотя по-прежнему требуют от людей трудиться, трудиться и трудиться… Закон кабалы.

Как сообщил Росстат, только за июнь долги по зарплате увеличились на 66 млн р. Эксперты объясняют это началом отпускного сезона, но не у кассиров, а у обычных тружеников. Люди начинают требовать законных отпускных и «выгребают» заводские сейфы. Остальным уже ничего не остается, кроме как ждать следующей машины с деньгами, которая может приехать и осенью.

У различных частных фирм и фирмочек действительно летом может падать выручка, в бизнесе всякое бывает. И потому хозяева порой урезают летние зарплаты. Но в этом сезоне появилась удивительная особенность: существенно выросли долги федерального бюджета, на который летняя жара вроде бы действовать не должна. Задолженность из федерального бюджета составила 110 млн р. Всего же с начала года долги работодателей перед работниками увеличились на 378 млн р. и достигли 4 537 млн. Треть всех работников, перед которыми работодатели в долгу, традиционно приходится на сельское хозяйство, четверть – на обрабатывающие производства, пятая часть – на строительство, управление недвижимым имуществом, производство и распределение электроэнергии, газа и воды. Если смотреть по регионам, то получается, что самые недобросовестные работодатели сейчас проживают в Центральном федеральном округе, где сумма задолженности увеличилась за месяц на 16,3 %. Справедливости ради стоит отметить, что в целом долги появились не за один день, а накапливались годами. Впрочем людей, которые сидят летом без денег, такие доводы вряд ли утешат.

Впрочем, сухая статистика говорит, что показатели на 1 июля – далеко не самые неблагополучные в 2007 г. В феврале и марте было хуже. С апреля вроде бы опять стали платить чаще, а летом опять начался спад. Неужели в Россию возвращается старая болезнь – задержки зарплаты? В середине 1990 – х годов многие привыкли слышать в бухгалтериях фразу: «Денег нет» – и рабочей силе надо искать какие-то способы выживания. Честно говоря, не хочется вспоминать тот опыт.

В лихие годы задержки зарплаты объяснялись не только тяжелым экономическим положением, но и банальным воровством. Многие господа начальники как-то химичили с деньгами, в результате хватало только им. Нынче подобные приемы могут и не пройти. Сегодня в отличие от прошлого века нерадивые работодатели ходят если не под Богом, то под судом и прокуратурой – точно.

Руководство Генпрокуратуры потребовало усилить контроль за соблюдением прав граждан, особенно в сфере оплаты труда. Проще говоря, дать «бой» задержкам зарплаты. Как показали проверки, проведенные по всей стране, проблема действительно еще не снята.

Например, в Свердловской области за полгода было возбуждено шесть уголовных дел за задержку зарплаты больше чем на два месяца. Всего же в Уральском федеральном округе были наказаны около 700 работодателей, не плативших вовремя зарплату. В отношении наиболее злостных нарушителей возбуждено 14 уголовных дел.

Попадаются забывчивые, когда речь заходит о деньгах, начальники и в других регионах. Скажем, в Сибирском федеральном округе по фактам несвоевременной оплаты труда возбуждено 29 уголовных дел. Осуждено 10 руководителей предприятий-должников, дисквалифицировано – 46 чел. В результате вмешательства прокуроров в 2007 г. выплачено свыше 620 млн честно заработанных рублей, которые залежались в кассах. А в Южном федеральном округе прокуроры заставили начальников вернуть долги по зарплате на сумму более 200 млн р.

Контроль за своевременными зарплатами стал для прокуратуры уже рутинной работой. Каждый прокурор региона отчитывается о том, как на его подведомственной территории выплачивают зарплату: вовремя ли и всю или как?

Совет федерации утвердил поправки в уголовный кодекс, ужесточающие наказание для нерадивых работодателей. Глава государства подписал закон, по которому босс за невыплату заработной платы рискует попасть в места не столь отдаленные на срок до семи лет (ст. 151.1 УК).

В соответствии с поправками в УК, невыплата в течение более двух месяцев зарплаты, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат руководителем предприятия или индивидуальным предпринимателем наказывается:

штрафом до 120 тыс. р.;

лишением нарушителя права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 5 лет;

в особых случаях провинившийся начальник может быть наказан лишением свободы на срок до 2 лет (пока по нынешним законам максимальный размер штрафа за задержку зарплаты – не более 80 тыс. р.);

если же безденежье, вызванное задержками зарплаты, привело к тяжким последствиям, то работодателя могут оштрафовать на сумму до 500 тыс. р. (сейчас – до 300 тыс.);

если же все закончилось очень плохо, то босс рискует загреметь за решетку на срок от 3 до 7 лет, а после его могут еще на три года отлучить от руководящего кресла;

причем под статьей ходят все начальники: и руководители государственных контор, и хозяева частных лавочек. Законопроект расширяет число субъектов указанного преступления за счет включения индивидуальных предпринимателей[69].

В целом же, органы государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства и правовых норм в части нарушения сроков выплаты заработной платы, работают в режиме МЧС и пожарной команды. От случая, к случаю… По русскому обычаю: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится…». Они забывают о том, что нарушения сроков выплаты заработной платы происходят в России на протяжении многих лет, работодатели привыкли к ним и приучили работников к внеэкономическому принуждению, к принудительному труду, который ст. 4 ТК запрещен. Но запрещен на бумаге, но не в обществе и организациях. Государство РФ в 1961 г. ратифицировало Конвенцию МОТ № 95 об охране заработной платы, где в ст. 12 указано правило о том, что заработная плата выплачивается регулярно, в определенные сроки. Работодатели, допускающие задержки в выплате заработной платы, нарушают и Конвенцию МОТ № 95. Неужели государство должно выступать здесь в качестве наблюдателя нарушений ТК и международных актов и норм?

Статья 236 ТК предусматривает материальную ответственность работодателя перед работником за задержку выплаты заработной платы и особо оговаривает условие – выплата возникает независимо от вины работодателя. Эта оговорка обеспечивает ответственность независимо от причин и мотивов задержки заработной платы и поэтому ее следует оценить весьма положительно. Однако взыскание компенсации и процентов в таких случаях является недостаточным. Здесь неосновательное обогащение работодателя, поэтому работодатель должен произвести выплаты по индексации, а также уплатить денежные доходы, которые работодатель получил от неосновательного обогащения за все время задержки заработной платы. Это можно сделать путем субсидиарного применения норм гражданского законодательства (ст. 1107 ТК РФ. Часть 2).

Удержания из заработной платы е случаях, не предусмотренных ст. 137 ТК. Обычай брать за деньги людей в зависимость, покупать и продавать их как живой товар, как съестные припасы является самым древним на Руси и самым распространенным. Работодатели, купцы-фабриканты постоянно отыскивали все новые приемы одного плана, как уменьшить заработную плату рабочим и таким способом повысить степень эксплуатации труда. На протяжении многих веков при помощи штрафов и вычетов заводчики и фабриканты поддерживали казарменные порядки и получали огромные прибыли. Ограничения по поводу штрафов и удержаний из заработной платы, записанные в актах фабричного законодательства, не выполнялись фабрикантами. Они продолжали различными способами понижать заработную плату и на этой основе получать прибыли и сверхдоходы.

Законодательство о лишении премий появилось при социализме в 1960-е годы. Это была попытка государства повысить трудовую дисциплину при помощи различного рода ограничений и лишений. Эти нормы содержались в подзаконных актах, они противоречили КЗоТ РСФСР и на практике лишь расширяли директивную власть и произвол администрации предприятий и организаций. Результат от таких лишений нулевой: трудовая дисциплина оставалась на прежнем уровне, имитация труда сохранялась, никто не стремился к активности, трудовые затраты оставались минимальными. Об успехах и достижениях рабочие и служащие перестали думать, так как инициатива была наказуема. Советский труженик очень хорошо усвоил главный закон работы: «Не высовываться!».

Работник даже сочинил молитвы о своих нуждах и проблемах, о своих желаниях и своем настроении. В них он обращался к Всевышнему и надеялся, очень надеялся наивный homo soveticus, что Бог его услышит и может быть кое в чем поможет! Вот о чем просил работник Всевышнего:

Молитва перед работой

Каюсь, Господи, прости! Одна томит меня забота Быстрее, время, мчись к шести! Скорей кончайсь, моя работа! Хоть я не верую, молю, Чтоб день рабочий так промчался, Как будто он почти к нулю В своем движенье приравнялся. Не потому, что я ленив, На эту тему я шептался, А чтоб здоровый коллектив Меня исправить не пытался. Перед начальством чтобы дрожь Не ощущалась в мыслях даже, Не видеть чтоб их гнусных рож, Не слышать шелеста бумажек И про успехи чтобы не лгать, Не выть в восторге без причины, И никогда не пролагать Дорогу новому почину. Кретинов не превозносить, Стоящих у кормила власти, И сообща не поносить, Кто тщится отвратить напасти. На вахту чтобы не вставать На благо нашего народа, И обязательств не давать Прожить пять лет в четыре года. А для потребности души Яви, молю, крупицу благу: Иметь, как прежде, разреши Мою грошовую зарплату.

Молитва после работы

Таким и будь ты на века, Занудный, серый день работы. День раздраженья и зевоты, День ожидания звонка. С торчаньем в тесном коридоре, С куреньем в заданных местах, С пошлейшей шуткой на устах, С суждением о всяком вздоре, С решением пустых задач, К начальству трепетным походом, С общением со всяким сбродом, — День без беды и без удач[70].

С принятием ТК РФ природа премий изменилась. В соответствии со ст. 129 ТК премии как стимулирующие выплаты, как материальная компенсация за успехи в труде, включены в состав заработной платы. Их следует рассматривать как форму заработной платы, выплачиваемой за особые и высокие достижения в труде. В ст. 137 ТК для премий как формы заработной платы установлены ограничения при удержании.

Профессор H. М. Салихова считает, что выплата премий должна осуществляться на основе положений о премировании при наличии определенных условий, куда включаются и так называемые производственные упущения. Эти упущения изобретены государством при социализме с одной целью – ограничить заработную плату и трудовую активность рабочих и служащих. По своей природе упущения – это не стимулы, они не содержат в себе такой элемент, как положительное побуждение к достижению успехов в труде. Поэтому упущения не следует включать в качестве условий премирования. Они не должны влиять никак на возникновение у работника права на премию[71].

Отсюда вывод: все лишения и уменьшения премий противоречат ТК РФ. Более того, лишение премий означает для работника уменьшение заработной платы, выплату ее в полном размере. Работа в таких условиях, в соответствии со ст. 4 ТК РФ, относится к принудительному труду, который в России запрещен.

На практике положения о премировании принимаются в локальных нормативных активах. Они не могут вводить такие ограничения как «лишение» или «уменьшение» премий работникам, так как устанавливают удержания из заработной платы. Такие удержания могут производиться только в случаях предусмотренных ТК РФ и иными федеральными законами (ст. 137 ТК).

Локальные правовые нормы о лишении премий ухудшают экономическое положение работников по сравнению с трудовым законодательством (ст. 4, 8, 129, 130, 137 ТК) и поэтому они не подлежат применению как противоречащие федеральному закону. На такие локальные правовые акты и правовые нормы, нарушающие права и гарантии работников на заработную плату, предусмотренные в Конституции РФ и Трудовом кодексе РФ должны, в первую очередь, реагировать прокуроры в пределах своей компетенции. Но прокурорского реагирования нет.

Денежные штрафы. Они появились в актах России в XVIII веке:

в регламенте и работных регулах на суконные и каразейные фабрики (Указ от 2 сентября 1741 г.);

в положении об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими по найму (1835 г.);

в Законе от 3 июня 1886 г. «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». По нему заведующий фабрикой предоставлялось право налагать денежные взыскания собственной властью за нарушения правил внутреннего трудового распорядка и порядка на фабрике;

в Уставе промышленности денежные взыскания налагались на рабочих за неисправную работу, прогул, нарушения порядка, которые не должны превышать в общей сложности одной трети заработка (ст. 143–148).

При социализме денежные штрафы на рабочих и служащих были отменены. Однако при переходе к капитализму в России встречаются факты наложения денежных штрафов на работников. Газета «Труд» от 25 июля 2008 г. опубликовала такие факты относительно официантов, без каких-либо комментариев. И поэтому читатели в недоумении, разрешается штрафовать работников или нет? Фирма считает, что разрешается, а газета «Труд» распространяет этот «опыт»…

Нет бейджика. Бывает, кто-нибудь после стирки своей униформы забывает бейджик дома. Метрдотель это видит и говорит: «Сегодня вечером будет директор, хочешь висеть на штрафе?» Конечно же, никто не хочет, поэтому официант идет к старшему официанту за запасным или может взять бейджик у своего соседа по шкафчику. Так очень часто Ирины становятся Наташами, Ленами, Танями, а Олеси – Юлями.

Курение. Во многих заведениях есть правило: в курилке должно находиться не более одного официанта. Если два и больше – штрафуются сразу все. Минимум 500 р., ответственный – метрдотель. Когда посетителей мало, он, конечно, может сделать вид, что ничего не заметил, или просто сказать: «Дуня, иди работай!» Однако если станет известно, что метрдотель увидел нарушение и никого за это не наказал материально, штрафуется сам метрдотель, и уже не на 500 р., а, как правило, на 1 000 р.

Разговоры по сотовому телефону. Если официанту нужно очень срочно позвонить, он должен спрятаться так, чтобы все подумали, что он умер. Всех друзей, мужей и родителей, которые могут обидеться, если официант не берет трубку, нужно предупреждать заранее: «Когда я на работе, меня нет». Штраф за разговоры по сотовому телефону – 500 р.

Несоблюдение субординации. Бар-менеджеры, метрдотели, бармены и официанты между собой не ругаются матом – они на нем разговаривают. Обычно никто из участников таких бесед не придает этому значения. Но если у бар-менеджера плохое настроение, он вполне может объявить всем остальным вышеперечисленным штраф за несоблюдение субординации. Вопрос, заданный официантом: «Почему мне не оплатили переработку?» – сам по себе не может являться причиной штрафа. Тот же вопрос, звучащий немного иначе: «Почему мне, б…ь, не оплатили переработку?!» – может официанта легко этой оплаты лишить. Неудобный вопрос лучше всего задавать в корректной форме, даже если он адресован маленькому начальнику и твоему давнему приятелю.

Не вовремя подошел к столу клиента. В уважающих себя заведениях норма ожидания официанта – 3 минуты. Обычные клиенты время, конечно же, не засекают. Друзья директора ресторана или его владельца, напротив, очень любят заниматься подобными вещами. Обнаружив, что официант подошел к ним не через 3 минуты, а, скажем, через 3 минуты 30 секунд, такой клиент с удовольствием позвонит своему другу-директору и в деталях опишет, какой у него недисциплинированный персонал. В этом случае штраф неминуем. То же, если клиентом является сам хозяин, директор или кто-нибудь еще из руководства.

Неудавшаяся вечеринка. Если на анонсированное мероприятие пришло людей меньше, чем предполагалось, главная «отмазка» менеджеров по развлекательным проектам – плохое обслуживание. «К нам никто не идет, потому что наши официанты – неповоротливые идиоты!» Как правило, это срабатывает, и внимание директора переключается на официантов. В таких случаях штрафуется либо весь коллектив, либо жертва выбирается заранее из тех, на кого у менеджера по развлекательным проектам имеется давний зуб.

Жвачка. Жвачки на работе запрещены категорически. Официант не должен жевать, разговаривая с клиентами. Штраф – 500 р., но, в зависимости от ранга клиента, могут сразу уволить. Впрочем, «Труду» известен случай, когда официантку уволили за жвачку, несмотря на то, что в зале в тот момент вообще не было клиентов – Она просто стояла за барной стойкой и натирала посуду[72].

Газете «Труд» очень интересно, за что штрафуют официантов?!? Такое любопытство совершенно непонятно. Жуткий беспредел работодателей публикуется как «передовой» опыт, который можно усовершенствовать и перенять?!?

Штрафной угар охватил немало организаций в российском бизнесе. Национальный союз кадровиков по заказу журнала «Секрет фирмы» провел исследования по вопросу отрицательной мотивации. 526 компаний ответили, что они используют штрафы работников довольно широко, на долю штрафов приходится 74 % «наказаний»[73].

К сведению работодателей-любителей раздавать штрафы работникам направо и налево, не глядя в ТК, следует разъяснить следующее. Наложение денежных штрафов на работников не предусмотрено Трудовым кодексом. Такие штрафы означают нарушение права на оплату труда и ст. 129, 130 ТК, а также условий трудового договора. Штрафы означают неосновательное обогащение работодателя, для которого наступает материальная ответственность за ущерб, причиненный работнику, его имущественным правам. Случаи удержания из заработной платы предусмотрена ст. 137 ТК РФ, штрафы в ней не указаны. За факты нарушения режима рабочего времени, дисциплины труда, культуры обслуживания и т. п., предусмотрены меры дисциплинарного взыскания, налагаемые с соблюдением определенной процедуры.

Такие факты грубого нарушения прав работников на оплату труда должны быть доведены в первую очередь, до правовой инспекции и прокуратуры. Додуматься до денежных штрафов работников могли наглые и агрессивные работодатели, которые не знают правовых рамок эксплуатаций труда и не имеют никаких человеческих понятий в процессе сверхэксплуатации. Для них работник всего лишь природный ресурс из которого можно брать без всякой меры…

Нарушения правовых норм о гарантиях и компенсациях работникам, совмещающих работу с обучением. Они закреплены в правовых императивных нормах, в главе 26 ТК РФ и касаются в основном предоставления дополнительных отпусков с сохранением среднего заработка. Дискриминация по сохранению заработка в таких ситуациях встречается довольно часто. Мотив работодателя довольно любопытный: «Мы не благотворительная организация, да и учитесь вы для себя, поэтому свои проблемы решайте сами». В части сохранения среднего заработка работнику обычно отказывают или производят выплаты по минимуму. Работник вновь становится потерпевшим по «милости» работодателя, который смотрит и оценивает потерпевшего всего как рабочую силу – источник получения прибавочной стоимости, как товар и не более.

Привлечение работника к материальной ответственности при обстоятельствах, указанных в ст. 239 ТК РФ. Указанные правовые нормы ст. 239 перечисляют обстоятельства объективной стороны состава имущественного правонарушения. Их наличие является доказательством того факта, что поведение работника, причинившее ущерб не является противоправным.

Перечень обстоятельств, исключающих материальную ответственность следует дополнить: издание работодателем незаконного приказа; издание приказа работодателем и требование о его выполнении под угрозой физического или психического насилия; истечение срока исковой давности для привлечения работника к ответственности; резкое (кризисное) изменение экономических условий. Здесь в основном отсутствует вина работника.

Деликты против прав подростков. Эта группа правонарушений работодателя резко возрастает в летний период. Нанимая школьников на работу, работодатели не хотят выплачивать заработную плату в соответствии с законодательством. Кроме того, подростков уговаривают, при этом не оформлять трудовые договоры. Вот данные по Екатеринбургу, в 2007 г. 20 тыс. школьников устраивались летом на временную работу. Однако не со всеми подростками соблюдалось трудовое законодательство.

На территории Свердловской области зарегистрировано свыше 160 тыс. предприятий и индивидуальных предпринимателей. Где и сколько детей принимается на работу – точно сказать не может сейчас никто. Государственная инспекция труда, которая обязана следить за соблюдением трудового законодательства в отношении несовершеннолетних, сбором информации о местах трудоустройства несовершеннолетних не занимается. Причина банальна: проверить все организации – от крупных государственных предприятий до частных лавочек – инспекторы физически не успевают.

– На всю область приходится всего 107 сотрудников Государственной инспекции труда. А необходимо раз в шесть больше, – утверждает заместитель главного инспектора по правовым вопросам региональной инспекции труда Максим Ведерников.

Отсюда и статистика: за I квартал 2007 г. Государственная инспекция труда Свердловской области выявила 18 нарушений в отношении несовершеннолетних, за аналогичный период 2006 г. было обнаружено – 27. Ведерников отказался огласить «РГ» список предприятий, незаконно использующих труд детей, ссылаясь на то, что все претензии инспекции в данный момент удовлетворены. До суда, по его утверждению, ни одного дела не дошло.

Если сотрудники инспекции предпочли вопросы трудовой эксплуатации подростков решать несудебным путем, то свердловские правозащитники уже не однажды обращались к теме детского рабства. И до суда эти дела не дошли. «РГ» рассказала о судебной тяжбе между пятнадцатилетней сельской школьницей Тоней Корольковой и директором сельскохозяйственного кооператива «Красноармейский» Василием Лавриковым. Кооператив нанял четырех подростков, в том числе Королькову, на все лето пасти колхозное стадо. Каждому обещали по 800 р. в месяц. Но деньги не выплатили, и только после вмешательства правозащитников и прокуратуры всем ребятишкам была выплачена задолженность. Нижнесергинский районный суд признал Василий Лаврикова виноватым в невыплате заработной платы несовершеннолетним и оштрафовал директора на 12 тыс. р.

Нужно быть готовым отстаивать свои права: для исключения конфликта необходимо заранее требовать от работодателя письменного оформления трудовых отношений с обязательной выдачей на руки второго экземпляра трудового договора. И дело здесь не только в заработке. Договор предусматривает количество часов, которые обязан отработать несовершеннолетний, перерыв на отдых или обед, в документе четко прописывается, что именно он должен делать. Если подросток нанимается доставлять корреспонденцию, он имеет полное право отказаться от предложения помыть пол в офисе вместо заболевшей уборщицы, не рискуя при этом быть уволенным.

Зачастую работодателям не хочется связываться с бумажной волокитой, и они умышленно умалчивают о процедуре, предусмотренной законом, или убеждают ребят не ввязываться в бюрократию. Но главное лукавство заключается в том, что как бы трудно ни было заключить срочный трудовой договор, еще труднее его расторгнуть, когда работодатель хочет уволить подростка.

Бывает, что ребята звонят и сообщают, что больше не придут или вообще пропадают без объяснения причин. Даже в этом случае, чтобы расторгнуть договор, работодателю нужно получить согласие инспекции по труду и комиссия по делам несовершеннолетних. Они выясняют, что на самом деле случилось с подростком – просто стало лень или, например, он попал в больницу. Больничные ситуации – отдельный разговор. Даже если подросток нанимается на работу на время, предприятие обязано оплачивать ему пособие по больничному листу. В ситуации почти полной безнаказанности многие работодатели предпочитают работать с подростками по известному принципу – «утром стулья, вечером деньги». Чтобы не рисковать, родителям трудолюбивых детей советуем искать для них место заработка самим через центры занятости населения. Но следует помнить, что даже официальная заработная плата несовершеннолетним начисляется за отработанные часы, исходя из минимальной заработной платы.

А вот, что сообщил В. Шаклеин, координатор по Свердловской области общественного движения «За права человека»:

– Практически во всех сельских районах детский труд не считается реальной работой. Школьникам либо вообще не платят, используя, как рабов, либо выдают им мизерные деньги. Точной статистики, насколько часто нарушают в сельских местностях права несовершеннолетних, никто не ведет.

Я уже несколько лет занимаюсь вопросами соблюдения прав человека на селе. Потому могу с уверенностью сказать, что разница между городом и селом в этих вопросах существенная. Система правовой защиты в деревнях фактически не работает. Если в городе сам ребенок или его родители запросто могут найти адвоката, который хотя бы подскажет, как действовать, на селе и обратиться не к кому, и пикнуть страшно – власть работодателя неограниченна, он Бог, он царь и Отец родной. Самое страшное, что при имеющейся бедности большинству обиженных и уехать некуда. Так что случай, когда ситуация дошла до суда, – большая редкость[74].

Приведенные факты нарушения работодателем показывают, что подростки не защищены от произвола работодателей во всех субъектах РФ. Здесь нужны кардинальные правовые меры для защиты слабой стороны и установление особой ответственности работодателей.

Выполнение личным трудом работы на основе гражданско-правовых договоров в случаях, указанных в ч. IV ст. 11 ТК РФ. Это наиболее сложный вид деликта, на основе которого работодатель получает неосновательное обогащение в виде денежных средств, причитающихся потерпевшему. В нем имеет место нарушение норм гражданского права, которое проявляется в том, что правовая форма договора не соответствует его содержанию. И по этой причине такой договор не соответствует требованиям гражданского законодательства, а сделка по нему является недействительной. Это происходит тогда, когда гражданско-правовыми договорами фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем (ч. IV ст. 11 ТК РФ).

Такие ситуации возникают довольно часто при оказании услуг в сфере образовательных учреждений. Лица, выполняющие такие услуги, обязаны соблюдать правила внутреннего трудового распорядка и расписание занятий. Степень автономии таких лиц в учебном процессе ограничена локальными правовыми актами и директивной властью работодателя. Правовые нормы таких актов направлены на регулирование эффективной организации труда в образовательных учреждениях, которые непосредственно связаны с трудовыми отношениями и по этой причине обслуживают предмет трудового права (ст. 1 ТК).

В некоторых случаях, работодатели безо всякого притворства и какой-либо игры, заключают гражданско-правовые договоры об использовании личного труда другой стороны. На основе устных распоряжений обязывают таких лиц приходить в организацию в определенном режиме рабочего времени, установленном правилами внутреннего трудового распорядка.

Второе нарушение работодателя касается лишения работника его имущественных прав на оплату труда по нормам трудового законодательства. А именно, квалификация работника при этом не учитывается, компенсационные денежные выплаты не начисляются, стимулирующие выплаты также не предоставляются (ст. 129 ТК). Все это присваивает работодатель на основе совершения сложного по своему составу деликта. Такой работник также становится потерпевшим в результате нарушения правовых норм гражданского и трудового права работодателем-приобретателем незаконно получающего денежные средства, причитающиеся работнику в качестве компенсации.

Особую группу деликтов составляют правонарушения трудовых прав мигрантов, миллионы которых находятся в рабстве – зоне профессионального риска. Им не предоставляется ничего, трудовые договоры с ними не заключаются, за работу им стараются работодатели-рабовладельцы не платить ничего или платить чуть-чуть. Люди, приехавшие на заработки, становятся рабами XXI века. 24 % мигрантов в России принуждались работать бесплатно.

Прошло 200 лет, как в Англии приняли первый закон, запрещающий рабство. К этому юбилею отмены рабства британское правительство готовит специальное «заявление о сожалении» по поводу роли своей страны в мировой работорговле. Вину за совершенные несколько веков назад преступления британцам признавать легко и приятно, тем более, что они ее частично загладили тотальной морской войной против работорговцев в конце XIX века, которая к тому же позволила им включить в свою империю такие лакомые куски Африки, как Кения и Занзибар. А также позиционировать свою империю как лидера человечества, несущего неразумным нациям свет цивилизации.

Однако история развития общества показывает, что рабство, похоже, не идет на убыль, оно неискоренимо и продолжает существовать в новых разновидностях. Рабство долговое и кастовое, врожденное, сексуальное и даже ритуальное. Рабство в бывших метрополиях и бывших колониях, в Казахстане, Африке, Британии, странах Латинской Америки, в Индии. Рабство существует по одной простой причине, как ни странно, оно по-прежнему экономически выгодно.

В России также существует рабство, как форма экономического ограбления людей, иностранной рабсилы, численность которой превышает свыше 10 млн человек. Среди новых «невольников» можно встретить огромную массу людей, которые отдали себя в кабалу вовсе не по принуждению, а вполне добровольно. Этим мигрантам за работу обычно не платят или ничего не платят. Работодатель в этих отношениях выполняет уже новую роль – рабовладельца! Он с рабочей силой не церемонится. Труд полностью поглощен капиталом, который выглядит как акула. Она превращает рабочую силу в жертву, пассивный объект и даже в природный ресурс, из которого как из лимона выжимает все, что можно и даже больше, что невозможно…

Узбек Исом с опаской выглядывает из-за калитки высокого забора роскошного особняка. Он первый раз в России – приехал в Подмосковье из Узбекистана всего неделю назад, «по совету знакомых». Ему обещали платить 300 р. в день за мелкую работу по участку: косить траву, рыть канавы, окапывать деревья. Паспорт Исом отдал хозяину «на оформление миграционной карты». Пока у него хорошее настроение – «никто не обижает». Заплатят Исому деньги или нет, станет ясно осенью. У него хорошие шансы пополнить ряды новых русских рабов-мигрантов, которые работают на кабальных условиях или совсем бесплатно. В этом дачном поселке рабство очень принято. В прошлом году на соседних участках бригада из восьми узбеков все лето строила дом, а в августе хозяин приехал с участковым, который под угрозой депортации потребовал бесплатно покрыть крышу и построить баню.

Они и им подобные – рабы нового типа. Они не становятся собственностью хозяина, как это было в Древнем Риме, на плантациях Юга США, в Бразилии в XVIII–XIX века или в некоторых современных африканских странах. Но от этого они не перестают быть рабами – людьми, которые трудятся по принуждению. Казалось 150–200 лет назад мир одумался и решил раз и навсегда отказаться от рабства. Но теперь это позорное явление как ни в чем не бывало вновь становится важным для экономики вполне развитых стран. Во многих из них застенчиво закрывают глаза на новые способы рабовладения, если дело касается не их собственных граждан.

Рабы-мигранты сотнями тысяч и миллионами появляются в привлекательных для трудовых мигрантов странах – их постиндустриальная экономика располагает к тому, чтобы часть самого черного труда была как можно более дешевой, а если это возможно, и вовсе бесплатной. Россия, по прогнозам демографов, очень скоро должна стать одной из ведущих «рабовладельческих держав».

Преодолевая пропасть. Современные рабы теряют свободу почти добровольно. Они готовы жить в нечеловеческих условиях – только лишь за шанс получить хоть какие-то деньги. Посредники, доставляющие их через границу, и зачастую власти, принимающие мигрантов, вполне похожи на работорговцев XVIII века: рабы для них – это товар не слишком длительного пользования.

«Торговля людьми и рабство в современном мире вызваны в первую очередь пропастью в уровне жизни между странами», – говорит ведущих научный сотрудник Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР) Ирина Денисова. Представители «золотого миллиарда» не хотят заниматься неквалифицированным трудом – почти все жители развитых стран слишком много времени и средств тратят на образование.

Освобожденные ими рабочие места – от строителей и дворников до проституток – занимают мигранты. Их работа не требует рвения, а потому им невыгодно предоставлять социальные блага. Платят им мало, а по возможности не платят вовсе.

Оценить количество «новых рабов» в России можно лишь по косвенным признакам – никакого учета не ведется. Но соцопрос, проведенный Международной организацией труда в Москве, Омске и Ставрополе, показал, что 24 % опрошенных мигрантов принуждали работать бесплатно, у 20 % была ограничена свобода перемещения, 21 % подвергались угрозам и шантажу со стороны работодателя. Все это, по международным конвенциям, – признаки рабства. Исходя из этих результатов, но крайней мере около 1–1,5 млн из 5 млн гастарбайтеров, постоянно находящихся в России, пребывают здесь в положении рабов. И это если допустить, что опрашиваемые вдруг перестали бояться и отвечали честно. Дальше – больше: экс-заместитель директора российского бюро Международной организации по миграции Гурам Саникидзе уверен, что количество рабов в России будет только увеличиваться.

Впрочем, Россия – не единственное «рабовладельческое государство» в бывшем СССР. Схожая ситуация складывается в Казахстане. «С ростом экономики там начались те же явления, – говорит Елена Тюрюканова из Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. – Когда мы проводили исследования, даже удивились, что там процент рабов точно такой же, как в России». А методы и формы принуждения абсолютно те же.

Тем не менее, по словам Тюрюкановой, до 80 % рабов считают свое пребывание в России выгодным. В Таджикистане чернорабочий получает в день 20 центов, а в России ему теоретически могут заплатить в 20–30 раз больше, и мигранты, даже зная о подстерегающей их опасности, считают, что игра стоит свеч.

Этот парадокс добровольного рабства объясняет экономическая модель, построенная ректором Российской экономической школы Сергеем Гуриевым и профессором Тулузского университета Гвидо Фрибелем. Они исследовали вопрос на примере миграции китайцев в США. Услуги по перевозке жителя Поднебесной в Штаты и устройству на работу в нелегальный сектор стоят около 40 000 дол. У 90 % желающих иммигрировать такой суммы, конечно, нет. Они договариваются с работорговцами-посредниками о переезде в долг и, прибыв в Америку, отрабатывают его на подпольных предприятиях. При этом они часто теряют даже личную свободу. Обычно срок такого рабства составляет около 2–3 лет.

«Подобная система появилась еще в XVII веке, когда 2/3 европейцев, переезжавших в Америку, отдавали долг за билет на корабль, бесплатно работая в течение 3–7 лет. Если они пытались бежать с места работы, их ловили шерифы и возвращали хозяину», – говорит Гуриев. В конце XIX века по той же схеме в США приезжали жители Китая и Карибского региона. «Раньше мигранты отрабатывали дорогие билеты на корабль, сейчас – суммы, потраченные на нелегальный переход границы, но схема осталась прежней», – уверяет Гуриев.

Он вывел формулу, в которой сопоставляются нескольких переменных: зарплата на родине будущего раба, зарплата в нелегальном секторе в новой стране пребывания, шанс депортации в случае попытки легализоваться и стоимость посреднических услуг по нелегальной миграции. «Конечно, наша модель лучше подходит для дальней миграции, но и, например, переезд из Таджикистана в Россию можно рассчитывать по той же схеме, – говорит Гуриев. – Только у нас гастарбайтеры часто попадают в долговое рабство не от посредников, а от сотрудников силовых органов». Главный вывод исследования Гуриева: чем тяжелее перейти границу и чем жестче миграционная политика – тем дороже обходится иммигранту переезд и, соответственно, выше шанс попадания в рабство. Россия здесь едва ли не лидер.

По 127-й статье УК РФ. По словам Гуриева, существует несколько отраслей экономики, в которой распространено рабство нового типа: строительство, торговля, некоторые профессии сферы услуг, вроде бебиситтинга. «Их все объединяет одно: у предпринимателя нет стимула вкладывать деньги в обучение рабочей силы из-за краткосрочности проектов», – говорит Гуриев. Жители Юго-Восточной Азии заняты в основном пошивом одежды и сельским хозяйством на востоке страны, таджики и узбеки трудятся на стройках, украинки и внутренние мигрантки втянуты в секс-индустрию. Автор нескольких докладов по рабству в России Елена Тюрюканова утверждает, что в России более 150 000 женщин занимаются проституцией, из них 5 000 – недобровольно; это секс-рабыни, большинство из которых находятся в столице. Она упоминает и более редкие типы рабства – с целью трансплантации органов, для принуждения к попрошайничеству.

Милиция имеет серьезные успехи лишь в борьбе с секс-рабством – здесь, как правило, рабынями завладевают откровенным обманом, а потом их часто спохватываются родственники. Например, в начале 2007 г. сотрудники столичного Управления по борьбе с организованной преступностью освободили шесть невольниц с Украины. Выйти на притон, располагавшийся в обычной трехкомнатной квартире в одном из домов на Веерной улице, оперативникам удалось при помощи украинских коллег, рассказывает сотрудник УБОП Игорь Цирюльников. Рабынями оказались жительницы города Никополя Днепропетровской области. По словам одной из девушек, она вместе со своими подругами приехала в Москву по приглашению посредников осенью прошлого года «устраиваться гувернантками, продавщицами или официантками». Как только девушки сошли с поезда на перрон Киевского вокзала, у них отобрали паспорта, якобы для регистрации, и отвезли в квартиру, рассказывает Цирюльников. «В первый же вечер к нам привезли клиентов. Тех, кто отказался их обслуживать, морили голодом, избивали, связывали и ставили на животы холодный утюг, обещая включить его в сеть, – вспоминает одна из узниц. – Даже в туалет нас водили со скованными наручниками руками и заставляли обслуживать до 5 клиентов за ночь».

За три года существования 127-й статьи УК – торговля людьми и использование рабского труда – появились уголовные дела и задержанные злоумышленники, но это капля в море, рассказывает офицер МВД. Согласно милицейской статистике, таких преступлений в 2004 г. было выявлено 17, в 2005-м – 60, а в 2006-м – уже 106. Почти все дела – по торговле людьми, до «добровольных рабов» милиция пока не добралась.

Общественности становятся известны редкие случаи освобождения рабов, если они подходят для государственного пиара. Про рабство в Чечне времен Дудаева и Масхадова по-русски написано не меньше, чем про восстание Спартака. Здесь были свои герои – вроде строителя из Казани Александра Малышева, проведшего в рабстве 18 лет и освобожденного только весной прошлого года. Его передавали друг другу чеченцы-родственники, как какое-нибудь орудие труда.

Менее известна – потому что не вполне политкорректна – история бывшего рядового 503-го полка 58-й армии Алексея Крапивина, которого в августе 1999 г. в рабство в Чечню продал его командир. По словам самого бывшего раба, его продали на специальном невольничьем рынке в Урус-Мартане. Во время освобождения весной 2000 г. он весил всего 36 кг и мог передвигаться только на четвереньках.

Однако другие истории рабов, томящихся в деревнях и дачных поселках центральной России, редко становятся широко известными. Бессчетные гастарбайтеры – как бы и не невольники вовсе. «Нам очень сложно выявлять места, где используются рабы», – разводит руками «профильный» офицер МВД. По словам оперативников, мигранты просто боятся сообщать, что у них отбирают документы и заставляют бесплатно строить дома или работать на приусадебных участках. Боятся не мести рабовладельцев, а депортации. «В душе каждый раб надеется, что рано или поздно ему заплатят за его работу, вернут документы и отпустят домой», – говорит офицер.

И, строго по формуле Гуриева, чем жестче становится законодательство, тем чаще мигранты попадают в рабство. Например, всплеск случился после введения нового порядка выдачи разрешения на работу. По словам Гурама Саникидзе, разрешения, которые официально стоят 1 000 р., реально обходятся дороже. «Развелась куча фирм, которые уверяют, что они уполномочены ФМС МВД. Платишь 8 000 р. – и действительно через десять дней заветный документ у тебя в кармане. А если платишь только госпошлину – ждешь месяцы», – уверяет правозащитник. Впрочем, официальный представитель ФМС МВД Денис Солдатиков заявил Newsweek, что о существовании каких-то уполномоченных фирм слышит впервые и выдача разрешений на работу мигрантам идет нормально.

«Свеженькие таджики». Найти «новых рабов» в Москве просто – достаточно доехать до знаменитого «рынка труда» на пересечении МКАД и Ярославского шоссе. Здесь в весенней грязи вдоль обочины всегда стоят сотни гастарбайтеров. Корреспондент Newsweek попытался нанять бригаду для рытья канав и колодца на садовом участке. Сначала мы познакомились со «свободным» таджиком, который предложил звать его «просто Саша», хотя мы были согласны называть его настоящим именем Мухаммаджон. Однако разговора не получилось – его довольно грубо оттер локтем прилично одетый молодой человек. «Меня Саид зовут, – сказал он почти без акцента. – Это я здесь вопросы решаю. У меня человек сто есть, чего хотите будут делать». Все остальные гастарбайтеры смущенно расходились, когда видели за нашей спиной Саида. Тот просил денег себе – причем слишком много и вперед. Об оплате труда самих работников речи не шло.

«Вам чурки нужны?» – тихо переспросил конкурент Саида – бригадир из Мордовии Миша, который трудится в Подмосковье с начала 1990-х годов. По его словам, можно взять совсем дешево: «свеженького», только приехавшего таджика или узбека, берут за 100 р. в день. И платить не обязательно – это даже плохой тон: «Если хочешь сэкономить, дай им чуть-чуть денег, а когда закончат, скажешь им, что плохо сделали и не плати больше ничего», – делится опытом Миша. Второй его совет – отобрать у работников паспорта, якобы для регистрации, и не отдавать, пока работу не закончат. Если будут возмущаться, достаточно договориться с участковым, который за небольшую сумму приедет и пригрозит мигрантам тюрьмой.

К самим рабам Миша относится с совершенным презрением: мол, кроме лопаты дать им в руки ничего нельзя. Да и воруют: хозяйка по соседству наняла бригаду узбеков, пообещав небольшие деньги и проживание в бытовке. «Сначала дом вроде споро строился: фундамент, потом первый этаж, второй, – рассказывает Миша. – Потом ребята эти освоились, русский выучили, начали в деревню бегать – подрабатывать». Кирпичная коробка сначала застопорилась на уровне второго этажа, потом дом начал уменьшаться, а в деревне начали появляться постройки из такого же кирпича. «Нельзя с ними так свободно», заключает идеолог рабовладения из Мордовии.

Но никто и не либеральничает – держать «черных» в узде считается в порядке вещей. Даже если они вовсе не черные. А повод для того, чтобы сделать из свободного гастарбайтера раба, всегда можно найти. Хозяин небольшого продуктового магазина на окраине Москвы Семен Решетов (имя изменено. – Newsweek) решил построить коттедж. На строительном рынке он нашел двух молдаван, которые согласились за небольшую плату сделать внутреннюю отделку. Семен решил не скупиться и застелить полы дорогим дубовым паркетом. Приехав в очередной раз проверить ход работ, он увидел, что дубовые плашки молдаване прибили гвоздями к стяжке. Хозяин, рассвирепев, предложил им два варианта: либо копать себе могилу, либо отрабатывать должок за испорченный паркет. В течение следующего года два новоявленных раба жили в сарае, бесплатно достраивали дом и облагораживали участок. Документы у них Семен отобрал, а в качестве пропитания выдавал каждый месяц мешок пшена и 10 дол. на мелкие расходы. Рабы и не пытались возмущаться: «жить-то всем хочется», философски резюмирует Семен.

Строже законы – больше рабов. В прошлом году Гуриев с коллегами по заказу Центра стратегических разработок построил модель притока трудовых мигрантов в Россию до 2025 г. По их расчетам, через 20 лет в России будет работать 18 млн мигрантов. «Этот процесс неостановим – в России огромный спрос на дешевую рабочую силу, а в странах СНГи Юго-Восточной Азии – неисчерпаемое предложение, – говорит Гуриев. – Какой процент от этих мигрантов станет рабами, зависит от законодательства: чем тяжелее будет легализоваться – тем больше будет рабов».

По расчетам сотрудников Института демографии ВШЭ, при самом оптимистичном прогнозе роста экономики в 2015 г. дефицит рук достигнет 22 % от общей потребности в рабочей силе. Острее всего эта проблема проявится в Москве, на Урале, в Приволжье и на Северо-Западе. В Сибири и на Юге России скорее всего сохранится переизбыток рабочей силы, и она будет медленно перетекать в дефицитные регионы. И эти переселенцы никак не смогут вытеснить рабов.

«Мы проводили исследование мобильности населения в России и пришли к выводу, что даже в регионах вроде Дагестана, откуда люди в советские времена традиционно часто уезжали на заработки, лишь в каждом десятом домохозяйстве есть те, кто уехал на заработки, – говорит Ирина Денисова из ЦЭФИР, – столько же, сколько в Кировской области, например». При этом внутреннюю миграцию поглощает бюджетный сектор – малооплачиваемый, но «статусный» по сравнению, например, с сельским хозяйством или строительством.

Впрочем, и граждан России все чаще обращают в рабство сами соотечественники – так уже привычно. Сергей, рыбак из поселка Круп Печорского района Псковской области, себя таковым не считает. Он предпочитает лексику из эпохи крепостного права. Говорит, что оказался «в батраках» у своего соседа добровольно. «Я тут от рыбоохраны уходил на Псковском озере – и двигатель соседский утопил. А он стоит 30 000 р. Откуда у меня эти тысячи? Вот и батрачу уже четвертый месяц, – признается Сергей. – У нас в поселке таких рабов, как я, человек десять». И никто из мужиков не возмущается.

А вот как оценивают свои отношения с рабовладельцами сами мигранты в России[75]:

Иностранные рабочие люди неленивые и любопытные. Их везут в Россию оптом, но всех вакансий им все равно не заполнить. Безработица в России остается на довольно высоком уровне и составляет свыше 10 % активного трудоспособного населения.

Меньше чем на 50 китайцев заказы не берем, сообщает оператор на телефоне фирмы «Хэйлунцзянская компания» и добавляет: «но доставим в Россию быстро, за месяц». Специальности на любой вкус! Строители, лесозаготовщики, сборщики мебели и даже овощеводы. Спрос на иностранных рабочих вырос, и рекрутеры ставят дело на поток. Мигрантов можно получить даже с гарантией: в первый месяц поменяют бесплатно.

Всего восемь лет назад ездить работать за границу было для нас куда привычнее, чем нанимать на работу приезжих. Русские зарабатывали за рубежом больше, чем иностранцы в России. Зато в прошлом году, по данным Всемирного банка, работающие у нас иностранцы перевели за границу больше 11 млрд дол. против 4 млрд дол., отправленных на родину россиянами.

Россия стала главным для всей Восточной Европы и Центральной Азии поставщиком рабочих мест, не требующих высокой квалификации, на нее приходится 2/3 всех доходов гастарбайтеров в этих регионах. А с прошлой весны, когда иностранцам запретили продавать на рынках и одновременно упростили получение разрешений на работу, бывшие торговцы и строители дач стали быстро распространяться по всем отраслям экономики. По разным оценкам, их сейчас в России от 5 млн до 15 млн. Только ленивый не нанимает гастарбайтеров. Они раскладывают товары по полкам супермаркетов и строят БАМ, шьют одежду и убирают в московском метро. Агентства по трудоустройству приглядываются к новому рынку и начинают предлагать массовый поиск мигрантов, массовую доставку, оформление. Страны СНГ, традиционные доноры рабочей силы, они разбавляют Китаем и прочей Юго-Восточной Азией. Агентства явно пришли на рынок не на один день и стремятся к прочному сотрудничеству: неудачные кадры меняют бесплатно, взамен уехавших обещают оперативно подвезти других. Ведь мало кто из гастарбайтеров готов осесть в России надолго. Хорошего тут немного: именно из-за этого будет появляться все больше мест, где россияне работать уже не хотят, а приезжие еще не могут.

Трезвый взгляд. Варяг на топ-позиции – это почетно, а вот в использовании неквалифицированных иностранцев работодатели не очень-то любят признаваться. В «Перекрестке» возле Киевского вокзала азиаты который месяц работают на раскладке товара и дежурят на входе, следя, чтобы для кого-то он не стал выходом. На вопрос: «Где у вас тут сухарики?» – смуглая девушка-раскладчица беспомощно озирается по сторонам и молча тычет пальцем в банку с кофе: вдруг это он – «сухарики»? Но «Перекресток» заявил, что иностранный аутсорсинговый персонал у него лишь на уборке и в охране, а на следующий день жестко отредактировал свой же ответ: приезжих среди охранников нет вовсе, а убирают «исключительно белорусы». Кадровые агентства между тем уверяют, что иностранцев по аутсорсингу, и не только из Белоруссии, «Перекресток», как и прочие ритейлеры, использует. Зачем шифроваться, обижая тем самым представителей братских народов? Просто никому не нужны лишние проверки: на рынке столько фальшивых разрешений на работу, что самый законопослушный работодатель не может гарантировать легальность каждого сотрудника. Иностранцев стараются использовать там, где они не так заметны.

Для клининговой фирмы КмК, одного из лидеров питерского рынка, гастарбайтеры знаменовали начало расцвета. «В нашей отрасли с мигрантами удобно, – объясняет руководитель службы персонала КмК и ярый приверженец гастарбайтерского труда Ольга Виноградова, – разговаривать не требуется, главное – не лениться». До начала 2007 г. КмК нанимала только россиян. А потом Виноградова решила рискнуть – и не жалеет. За год фирма со штатом 350 человек наняла сотню мигрантов. Зарплата, уверяет Виноградова, у них не ниже, чем у местных. Начальные затраты компании на одного иностранца даже выше чем на россиянина. КмК дает им аванс на оформление: через фирму (не всякий может сам заполнить анкету на русском) выходит 8 000-9 000 р. Дело не в деньгах. «Если на объект я поставлю го русских мужчин, через пару месяцев останется десяток, – расстраивается Виноградова. – И все из-за пьянства. А таджики, узбеки, киргизы не пьют. Только работают». Причем на 1,5–2 ставки. КмК пыталась работать и с российской глубинкой – не вышло. Подвел квартирный вопрос. У азиатов с этим проще. «Их устраивает съемная квартира, где кроватей так мало, что спят посменно, – делится Виноградова. – А питаться они могут пловом, где только рис и морковка».

Московской «МетроСормаСервис», почти монополисту уборки в метро, работать с гастарбайтерами сложнее: стратегический объект накладывает ограничения. «Не самые лучшие представители зарубежных стран к нам приезжают, неполиткорректно признается глава HR-департамента фирмы Татьяна Петрова, – но выбора нет». Петрова предполагала нанять 200 мигрантов, но в результате отобрала лишь 50 внушающих наибольшее доверие. И пока поставила дворниками на улице вокруг станций: докажут свою надежность – пустят под землю.

Сказать, где гастарбайтеров еще нет, сложнее с каждым днем. Несколько лет назад идея костромского лесозаготовителя «Буйлес» привезти на лесоповал узбеков выглядела экзотикой: большинство из них сосен с елками в жизни не видели. «Зато не пьют», – объяснял тогда свой замысел глава компании Михаил Шнур. Сейчас иностранцев используют все строители, перечисляет заместитель генерального директора Российской миграционной трудовой биржи Светлана Комарова, множество промышленных предприятий: Ивановский станкостроительный. Челябинский тракторный… Главный вопрос теперь – где бы найти их побольше.

Почетные доноры

(Кто больше всех помогает России в закрытии трудовых вакансий)

Таланты и посредники. В офисе 000 «Здоровье» на Тверской теснота и давка. «Здоровье» никого не лечит, зато выдает медицинские справки для работы. В очереди чуть ли не все народы бывшего СССР. И никто не понимает, что делать. Тут-то и помогают «старшие» – люди с опытом жизни в России, которые знают, куда идти, где подписать, что сказать. И где работать. «Я кто? Я не фирма, сам из Таджикистана приехал и других привез, – объясняет один из них. – А тебе что, люди нужны?» Такие посредники плюс сарафанное радио много лет были единственным каналом поиска иностранцев. Ну да, именно среди них есть люди, которые отбирают у сограждан паспорта и превращают их в рабов. И плату они берут не с работодателей, а с тех же сограждан. Зато до поры до времени обеспечивали все кадровые нужды. «Только свистни, – признается директор стройфирмы «Продакшн групп» Владимир Аникин, – и каждый сможет привезти несколько десятков строителей». Но крупным компаниям этого уже не хватает. «Дон-строй», например, по словам коллег по бизнесу, уже посылает своих агентов в страны-доноры рабочей силы. Рынок явно созрел для новых игроков.

Фирмы-поставщики иностранных рабочих «под ключ» чаще всего рождаются из юридических контор по оформлению тех же иностранцев. Так возникла, например, E-migrant. «Наша ставка – стандартная для рынка, – говорит гендиректор Павел Сотников, – от 10 % годовой зарплаты при небольшом заказе и до 5 % при заказе 100 человек и более». В сумму входит своеобразная гарантия: если в первый месяц рабочий пропадет, E-migrant бесплатно найдет нового такого же. «Они, если продержатся месяц, обычно не исчезают», – объясняет Сотников выбор срока. Компания находит в среднем по 40 гастарбайтеров в месяц, в горячий сезон – до сотни. Мелочь, в общем. Но есть и стартапы покрупнее.

Специалисту по продаже индустриальных проектов холдинга «Анкор» Дмитрию Козлову доверили ответственную роль: он курирует новый проект массового импорта рабочей силы из СНГ. Сейчас рынок иностранной рабсилы – это рынок спроса, объясняет Козлов, пора появиться и предложению.

Начать холдинг решил с таджиков и узбеков. Ведь им, кроме России, ехать в общем некуда: соседний Казахстан еще только начинает становиться местом больших вакансий. Новый бизнес «Анкора» включает поиск и доставку рабсилы, регистрацию, аутсорсинг и вахтовую замену: вместо уехавших рабочих фирма готова найти новых. Часть сотрудников отдела работают на местах, общаются со «старшими» в кишлаках. «Любого из таких сотрудников можно очень быстро развернуть в целый офис», – планирует Козлов. «Анкор» уже собирает заказы и готов начать первые крупные поставки. Проекту установили лимит расходов, после чего компания окончательно решит, стоит ли овчинка выделки.

А вот Русславбанк все для себя уже решил. К агентству по найму иностранцев банк пришел из смежной сферы. Сначала создал систему денежных переводов за рубеж «Контакт». Затем система заключила соглашения с банками-партнерами о предоставлении иностранцам кредитов на поездку в Россию. А в прошлом году был создан международный трудовой центр (МТЦ) «Контакт».

«Бенефициары Русславбанка и МТЦ отчасти совпадают», – несколько туманно объясняет структуру собственности управляющий директор МТЦ «Контакт» Ольга Полулях. Первый офис открылся четыре месяца назад, сейчас их уже три, а всего Полулях обещает создать в регионах десятки центров с пропускной способностью 3 000 человек в год каждый. Это значит в общей сложности несколько сотен тысяч человек в год. Есть и сопутствующие услуги – размещение в гостиницах «упрощенного типа», страховка от несчастного случая с покрытием всего 150 000 р. в случае смерти или потери трудоспособности, зато недорогая – 1 000 р. в год.

Благодаря стандартизации работы каждый новый офис должен окупаться всего за несколько месяцев. Со времени открытия «Контакт» уже трудоустроил 2 000 рабочих, среди его клиентов – Московский электромеханический завод, дистрибутор вин «Легенда Крыма», в стадии подписания договор с «Крошкой-картошкой», идут переговоры с «Главмосстроем». Но самые крупные заказы пока что делают строители – до 2 000 человек.

На нижней ступеньке. Будущее рынка гастарбайтерского трудоустройства выглядит безоблачным. Данные Росстата не слишком показательны, но, например, миграционная служба Таджикистана считает, что в прошлом году в России работало 400 000–500 000 таджиков, а в этом приедет еще 800 000. Первопроходцам впору радоваться, а русским работникам – обдумать свое поведение. «Российские граждане чувствуют себя настолько великими, что, даже не имея квалификации, не хотят идти на зарплату 800—1 000 дол.», – жалуется член совета директоров Mirax Group Максим Темников. Да все жалуются. Столичные жители привередничают, трудоспособное население в ближайшие годы начнет сокращаться. А миграционные ресурсы регионов истощились, считает директор Центра миграционных исследований Жанна Зайончковская. Граждане СНГ, китайцы, вьетнамцы должны по идее восполнить недостачу. Вот только, хоть работают они вроде бы всюду, сфера их применения страшно узка.

Показательный пример. В кондитерско-булочном холдинге «Черемушки» иностранцев примерно 5 % от общего числа рабочих, прикидывает гендиректор КБК «Черемушки» Рустам Атаходжаев. Зато на вспомогательных работах целых 30 %. «Это еще мало, у других игроков доходит до 80 %», – признается Атаходжаев. Но на основное производство приезжих не берет: там не гастарбайтеры нужны, а автоматизация. Совместить эти два понятия невозможно.

Рекрутеры недаром предлагают клиентам вахтовую замену иностранцев: мало кто из них собирается надолго задержаться в России. Для них просто не созданы условия, уверена Зайончковская. В Германии доля мигрантов даже больше российской – 12,3 % против 8 % (данные Всемирного банка). И все равно законодательство там устроено так, что чем дольше человек живет в стране, тем легче ему там оставаться. А в России легальному мигранту, как правило, приходится уезжать хотя бы раз в год.

Доходное место, %

(Мигрантам в Восточное Европе и Центральной Азии Россия приносит 2/3 всех заработок)

Мигранты-строители становятся профессионалами – но только как работники ручного труда, к технике их не допустят: сломают – и где их потом найдешь? Работа, предполагающая общение, тоже не для приезжих. В результате гастарбайтеры так и остаются на нижней ступени профессиональной лестницы. Что в этом плохого? Автоматизация производства создает новые вакансии: операторы строительной техники, рабочие на конвейере. Россияне и на них не горят желанием идти. А приезжих просто не возьмут. Работа мигрантов почти всегда не самая престижная – это общая их судьба, говорит Зайончковская. Но подняться по службе чуть выше они бы могли, если бы государство помогло. А так Россию ждет новый кадровый голод.

Кривая вывезет, млн дол.

(Вывоз заработков из России растет вчетверо быстрее ввоза)[76]

Но исключения есть. Ольга Виноградова из КмК пообещала, что один из сотни ее гастарбайтеров скоро дорастет до бригадира. Русский он уже выучил, а работать в ночную смену и раньше не ленился[77].

Выводы

1. Работодатели не всегда правильно оценивают природу трудового договора, забывая о том, что договор представляет собой рыночный инструмент для создания и распределения богатства, а также для управления им. Поэтому те обещания, которые работодатели дают работникам при заключении трудового договора должны быть исполнены. Нарушение таких обещаний, в том числе и денежного характера, закон признает (ст. 232, 233 ТК РФ) основанием для иска работника, а для работодателя этот же закон исполнение обещания признает обязанностью.

Неосновательное обогащение работодателя-приобретателя при нарушении условий трудового договора происходит через вмешательство в имущественную сферу и права работника денежного характера путем неправомерного поведения и причинения ущерба работнику-потерпевшему.

Работодатель при неосновательном обогащении путем нарушения договорных обязательств, как наиболее сильная экономически сторона, использует различные отговорки по довольно простой причине. В законодательстве о труде отсутствуют необходимые для работника правовые гарантии, обеспечивающие ему осуществление права на заработную плату.

Трудовой договор для сторон представляет собой частный закон, создаваемый сторонами, через который осуществляется экономический обмен при использовании рабочей силы. Поэтому в такой ситуации работодатель совершает неправомерное поведение: против условий договора и правового акта. Такое неправомерное поведение работодателя является грубым, двойным, поэтому юридическая имущественная ответственность работодателя-приобретателя должна быть значительно усилена тяжелыми экономическими санкциями.

2. Неосновательное обогащение работодателя-приобретателя при неисполнении денежных обязательств по коллективным договорам означает незаконное вторжение в сферу коллективных трудовых прав, в сферу социально-трудовых отношений (ст. 40 ТК).

Такое вмешательство в социальную сферу труда означает также нарушение работодателем условий коллективного договора и самого локального правового акта, содержащего нормы трудового права (ст. 8, 9 ТК). Обещания работодателя по коллективному договору оказываются без предоставления необходимых финансовых ресурсов, а сам коллективный договор выглядит как Кодекс красивых обещаний и спекуляций.

Неосновательное обогащение работодателя путем нарушения условий коллективного договора означает нарушение принципов социального партнерства, что с фактической стороны ставит под вопрос возможность сотрудничества труда и капитала.

К негативным последствиям неправомерного поведения работодателя следует отнести отсутствие финансовых ресурсов для социального развития работников, снижение качества трудовой жизни и причинение ущерба человеческому капиталу. У работодателя появляется дополнительная экономическая возможность для эксплуатации не только индивидуальной, но и коллективной рабочей силы. Уровень эксплуатации наемного труда в таких условиях значительно возрастает с выгодой для работодателя.

3. Экономическая и психологическая установка частного работодателя – иметь все больше и больше за счет работника – и жажда обогащения постоянно подталкивают его к совершению правонарушений в сфере трудового законодательства. Здесь работодатель находит новый источник для своего обогащения и приобретения и тем самым повышает уровень эксплуатации рабочей силы. Деликты работодатели совершают на протяжении длительного времени, это стало дурной традицией, на которую государство реагирует довольно слабо, что значительно снижает качество трудовой жизни работников.

В последние годы в сферу деликтов работодателей попадают миллионы мигрантов. Это настоящие рабы XXI века. Здесь у работодателей открывается новый огромный источник для неосновательного обогащения. Государство его не замечает и не контролирует. Работодатели, эксплуатирующие рабочую силу мигрантов, становятся рабовладельцами. Спасайся, кто может…

Глава 5 Ответственность работодателя перед работниками при неосновательном обогащении

5.1. Основания ответственности

5.2. Проблемы ответственности перед работниками при неисполнении работодателями денежных обязательств по коллективному договору

5.3. Способы возмещения ущерба: компенсация; уплата процентов; индексация заработной платы; взыскание дохода от неосновательного обогащения

Для ответственности работодателя в качестве аргументов и доказательств имеется два основания: юридическое – наличие правовых норм, принятых федеральными органами государственной власти (ст. 6 ТК РФ); фактическое – состав имущественного правонарушения.

Правовые нормы в механизме регулирования ответственности работодателей при неосновательном обогащении не могут охватить все связи, и поэтому возникают пробелы. Они преодолеваются путем аналогии закона, аналогии права (ст. 2 ТК) и субсидиарного применения правовых норм гражданского законодательства.

Состав имущественного правонарушения – категория известная, она включает в себя четыре элементы. Поэтому здесь необходима совокупность этих элементов.

В договоре участвуют два лица – приобретатель (работодатель) и потерпевший (работник). При этом работодатель нарушает следующие свои обязательства: ненадлежащее исполнение обязанности по выплате денежного содержания и по невмешательству в имущественные права работника. На этой основе возникает неправомерное поведение работодателя, которое приводит к причинению ущерба работнику.

Поэтому юридическая ответственность неосновательного приобретателя заключается в обязанности возместить ущерб потерпевшему. При отказе добровольно возместить такой ущерб работнику приобретатель в принудительном порядке привлекается к материальной ответственности перед потерпевшим. Он обязан произвести следующие выплаты: компенсацию с процентами, индексировать сумму ущерба, а также возвратить доходы, полученные при неосновательном обогащении.

Ответственность за неисполнение денежных обязательств по коллективному договору следует определять по аналогии закона, по правовым нормам об ответственности за неисполнение обязанностей по трудовому договору. При этом здесь имеются некоторые особенности ответственности приобретателя. Они зависят от характера и формы закрепления денежных обязательств в содержании коллективного договора.

Способы возмещения ущерба не ограничиваются таким видом, как компенсация, и включают также иные виды возмещения. Они закреплены в гражданском законодательстве и могут быть при определенных условиях использованы и в трудовом праве.

5.1. Основания ответственности

Ответственность работодателя перед работником просто так не возникает. Здесь необходимы аргументы и определенные доказательства, которые являются основаниями.

Первое основание – юридическое, наличие правовых норм, предусмотренных Трудовым кодексом (ст. 6). Они находятся в таких правовых институтах, как трудовой договор, заработная плата, гарантии и компенсации, материальная ответственность сторон, индивидуальные и коллективные трудовые споры.

Эти правовые нормы охватывают сферу денежных выплат, причитающихся работнику, а также правила по защите трудовых прав и законных интересов экономического характера. Их нарушение происходит путем вмешательства работодателя в сферу имущественных прав работников в форме неисполнения или ненадлежащего исполнения работодателем своих обязанностей (ст. 22 ТК РФ), а также путем совершения деликтов.

По своему количеству правовых норм для ответственности работодателя следует признать недостаточным, что создает пробелы и затруднения в механизме ответственности. Пробелы возникают при определении способов возмещения ущерба. Здесь в определенных случаях такой пробел следует преодолевать путем субсидиарного применения правовых норм[78]. В остальных случаях пробел может быть восполнен путем аналогии закона или аналогии права (ст. 2 ТК РФ).

В литературе высказано суждение по поводу основания юридической ответственности о том, что таким единственным основанием является правонарушение[79]. Этого явно недостаточно, нужны правовые нормы, которые нарушаются девиантным, противоправным поведением работодателя.

Второе основание ответственности – фактическое, оно касается и деликтов и представлено конструкцией состава имущественного правонарушения. Этот состав включает четыре элемента: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона.

Обратимся к анализу объективной стороны, так как через нее обнаруживается обогащение работодателя путем вмешательства в имущественную сферу работника. Это происходит чаще всего при неисполнении работодателем своих договорных обязанностей по денежным выплатам путем непредоставления таких выплат работникам. Работодатель нарушает не только свои возмездные обещания, он нарушает также и свою вторую обязанность. Без каких-либо правовых оснований работодатель вмешивается в права работников-потерпевших, действуя при этом неправомерно. Неправомерность поведения работодателя является существенной чертой неосновательного обогащения путем вмешательства в имущественную сферу и имущественные права работников.

Ю. В. Жильцова считает, что для материальной ответственности работодателя в случаях, предусмотренных ст. 232 ТК РФ, достаточно наступление таких условий как объективной стороны и вины[80]. Этого явно недостаточно. Необходим полный состав имущественного правонарушения работодателя, т. е. такие его элементы, как объект и субъект. Кроме того, для ответственности работодателя необходимо также и юридическое основание, наличие правовых норм, которые своим поведением нарушил работодатель.

Путем вмешательства в имущественную сферу работника, в его имущественные права и имущественные интересы работодатель получает в свою собственность денежные средства потерпевших. Субъективные права работников по договорам во многих случаях имеют экономическую ценность. Через них работники получают возможность и доступ к получению имущественных благ в денежной форме, заработанных своих трудом на основе принципа компенсации. Эти блага имеют денежную оценку и форму. На этой основе возникает определенное имущественное состояние работника, которым он на основании закона и договора может свободно распоряжаться. Применительно к имуществу работника свободу распоряжения им можно рассматривать как один из атрибутов права собственности, за которой Конституция РФ (ст. 35) признает нерушимый и естественный характер.

Свобода работника получать заработанные денежные средства на основании договора и закона не может быть нарушена работодателем. Поэтому вмешательство работодателя в такую свободу работника означает также нарушение свободы личности. Поэтому неисполнение работодателем трудового договора в части предоставления работнику определенных денежных сумм следует оценить как поведение неправомерное. Оно лишает работников юридически и фактически возможности пользоваться принадлежащими им имущественными правами и свободно развивать свою личность.

Правовые нормы о материальной ответственности работодателя (ст. 232–233 ТК РФ) закрепляют в традиционном духе виновное противоправное поведение. Эта формулировка закон не может быть признана безупречной для работников, за счет которых работодатель получил обогащение. На практике это может привести к следующей ситуации. При наличии чрезвычайных обстоятельств форс-мажорного характера работодатель окажется невиновным в неисполнении своих обязанностей. В результате этого работник будет лишен определенных денежных выплат, причитающихся ему по договору. И здесь возникает вопрос: а с какой целью заключался договор работником? Договор – это частный закон, и он работодателем должен исполняться всегда. Такова природа договора. Здесь необходимо в порядке аналогии закона применить правовые нормы ст. 236 ТК РФ, предусматривающие материальную ответственность работодателя за задержку выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику. Такая обязанность выплаты денежной компенсации, отмечаемая в ст. 236 ТК, возникает независимо от вины. Это разумно и справедливо.

Правовая конструкция «виновного противоправного поведения» (ст. 233 ТК) в определенных случаях, а именно без вины, неожиданно может привести к неосновательному обогащению работодателя, как говорят, «на халяву», помимо его воли и воли потерпевшего. Это самый любимый способ новых русских разбогатеть «по щучьему велению». Деньги сами упали к ногам работодателя. Ему осталось затратить совсем незначительные усилия: схватить их и удержать.

В связи с противоречиями в терминах «виновное» поведение (ст. 233 ТК) и компенсации независимо от «вины» (ст. 236 ТК) следует особо остановиться на конструкции «неправомерное поведение» работодателя. Она используется в гражданском праве тогда, когда поведение должника приводит к нарушению обязанности по отношению к кредитору потерпевшему, его субъективного права[81]. Такой подход меняет отношение к вине при неправомерном поведении работодателя. Ее наличие не требуется, так как произошло вмешательство работодателя.

При неосновательном обогащении работодателя на основе нарушения законодательства ответственность наступает в результате деликта, т. е. правонарушения. В таких случаях работодатель обязан доказывать отсутствие вины в форме умысла или неосторожности. При этом необходимо отказаться от уголовно-правовой конструкции вины. Это субъективное, психическое отношение лица к своему поведению и к возможным его последствиям. Исторически данная конструкция сформировалась значительно позже, чем появились римские понятия dolus (умысел) и culpa (неосторожная вина), которые практически лишены субъективного элемента.

Конструкция вины в трудовом законодательстве отсутствует, поэтому в порядке субсидиарного применения правовых норм следует использовать легальное определение вины в гражданском праве (ст. 401 ГК РФ), лишенное каких-либо субъективных моментов. Конструкция вины в ст. 401 ГК включает в себя две составляющие:

принятие должных мер;

проявление должной степени заботливости и осмотрительности при определении того, какие меры должны быть приняты.

Не подлежит возмещение ущерба с работодателя, если он причинен в состоянии необходимой обороны без превышения ее пределов, а также в состоянии крайней необходимости.

В объективной стороне состава правонарушения работодателя важным и необходимым моментом является наличие ущерба. Для работника это означает лишение определенных денежных средств. Если речь идет о заработной плате, она является источником средств существования. Дефицит таких средств и источников существования изменяет правовое состояние работника, он становится потерпевшим и попадает в сферу внеэкономического принуждения. Присвоение работодателем труда потерпевшего происходит на основе эксплуатации особого рода, рэкет-эксплуатации. И работник становится не просто потерпевшим, а экономической жертвой. Он оказывается в состоянии нужды и поэтому не может обойтись без посторонней помощи. Такой работник по своему состоянию очень похож на побежденного, проигравшего человека, которого лишили необходимых средств для достижения своих целей. Помощь такому работнику может оказать законодательство, которое предусматривает материальную ответственность работодателя (ст. 232 ТК).

Важным моментом в составе неосновательного обогащения работодателя путем вмешательства является наличие причинно-следственной связи между неправомерным поведением и наступившим ущербом. В большинстве случаев ее несложно установить. Тем не менее на практике имеется немало случаев, когда ущерб является следствием совокупности обстоятельств, в число которых входит неправомерное поведение работодателя. Сыграть свою роль в возникновении ущерба могут либо обстоятельства, не зависящие от воли работодателя, либо поведение других лиц. И в подобных случаях иногда возникает вопрос о том, действительно ли ущерб является результатом поведения работодателя или он вызван иными обстоятельствами.

Для анализа таких случаев и выяснения того, является ли неправомерное поведение работодателя причиной ущерба, в науке гражданского права создано несколько теорий и концепций: равноценных условий, адекватного причинения, выделяемого (необходимого) условия, необходимой причинности, необходимой и случайной причинной связи, возможности и действительности, предвидимости последствий нарушения. Они достаточно описаны М. И. Брагинским и В. В. Витрянским[82].

Представляется наиболее позитивной одна из этих концепций, которую английская юридическая наука называет доктриной непосредственной причины и которую разделяют многие правоведы. Однако прежде чем излагать ее, рассмотрим, как во времени осуществляется связь неправомерного поведения с ущербом. Здесь существует несколько вариантов:

1) неправомерное поведение является последней во времени причиной ущерба;

2) неправомерное поведение не является последней во времени причиной ущерба, оно предшествует ей и связано с последней во времени причиной ущерба непрерывной причинно-следственной цепочкой событий;

3) неправомерное поведение не является последней по времени причиной ущерба, оно предшествует ей и во временном отрезке между поведением и последней по времени причиной ущерба на имущество потерпевшего воздействует обстоятельство, не связанное с анализируемым поведением непрерывной причинно-следственной цепочкой событий. Однако воздействие это таково, что изменяет обычную в подобных случаях последовательность событий, что и приводит к причинению ущерба;

4) неправомерное поведение и другая (другие) причина ущерба действуют одновременно и независимо друг от друга, т. е. они не связаны друг с другом причинно-следственной цепочкой, где каждая из этих причин не влияет на последовательность событий, вызываемую другой причиной, и каждая сама по себе образует ситуацию либо (1), либо (2).

Теперь можно сформулировать два основных правил для установления причинно-следственной связи между поведением и причинением ущерба.

Первое правило состоит в том, что событие (в том числе неправомерное поведение) может рассматриваться в качестве причины ущерба лишь тогда, когда оно является для причинения ущерба conditio sine qua non, т. е. условием, отсутствие которого исключает причинение ущерба. Это достаточно очевидно. Действительно, о какой причинной связи поведения с ущербом можно говорить, если ущерб был причинен, а неправомерное поведение не имело места.

Второе правило называется доктриной непосредственной причины и в полном соответствии с названием утверждает, что существование причинно-следственной связи между неправомерным поведением данного лица и ущербом можно лишь тогда считать установленным, когда данное поведение является непосредственной причиной ущерба. Косвенное участие в причинении ущерба не порождает обязанности его возместить. Из приведенных четырех вариантов связи между поведением и ущербом только в варианте (3) неправомерное поведение признается не непосредственной причиной ущерба, а косвенной. В остальных случаях непосредственная причинная связь между поведением и ущербом признается, и обязанность возместить ущерб возникает.

Правовые нормы о договорах, трудовом и коллективном, включаются в юридическое основание ответственности. При неисполнении любого условия трудового договора или обязательства по коллективному договору, которые имеют денежную форму, у работодателя в его собственности остаются денежные суммы без должного правового основания. Такие же последствия возникают и при ненадлежащем исполнении договоров, при денежных выплатах в меньшем размере, с нарушением сроков, в неденежной форме.

Обещание работодателя. Такой подход к неисполнению договоров вытекает из того факта, что указанные договоры (трудовые и коллективные) по своему содержанию формируются путем взаимных, возмездных обещаемых сделок, на основе которых совершается обмен между сторонами. В самом корне понятия договора как обещания лежат принципы добросовестности, доверия и верности своим собственным словам и намерениям совершить определенные действия в пользу другой стороны. Тот, кто дает обещание, не может и не должен лгать о своих намерениях: говорить одно, думать другое, делать третье. Слова и дела в договоре должны совпадать, соответствовать.

Поэтому существует тесная взаимосвязь между обещаниями сторон и созданием правовых отношений. Для того чтобы у сторон возникли договорные отношения, необходимо свои намерения сформулировать и зафиксировать в виде четких, однозначных, реальных и выполнимых обещаний между тем, кто дает обещание, и тем, кому дано обещание. По своей природе сделочные, договорные обещания «смотрят» на их исполнение в будущем. Обещание всегда предполагает будущее исполнение договора, что-то сделать или воздержаться от конкретных действий в будущем.

Невыполнение обещания работодателем, которое трансформировалось в обязанность и обязательство в договорах означает, что встречного удовлетворения работник не получил. Трудовые действия, усилия, затраты и результаты работника оказались без компенсации, без обмена. Обещание и обязательство работодателя по договору оказалось голым, морально и экономически бесплодным, так как за ними не последовало возмездное предоставление в денежной форме. Оно также оказалось экономически бессмысленным, лишенным способности порождать какие-либо юридические и фактические последствия положительного свойства.

Сама сделка при таком неисполненном обещании является также безвозмездной. Она не приводит к обмену и намерению работодателя создать правовые отношения с юридическими последствиями. Трудовой договор становится экономически бесплодной, беспомощной сделкой и выглядит как дружеское или джентльменское соглашение, не влекущее никаких правовых обязанностей. Такая трудовая сделка заключена работодателем лишь для вида, является мнимой без намерения у работодателя создать соответствующие ей правовые последствия. Работодатели являются большими мастерами притворяться, и эти актерские фокусы довольно красиво и умело переносят в систему договорных отношений в сфере наемного труда. Такие манипуляции работодателей законодательство о труде, органы надзора и контроля и государство не замечают. А это означает, что работодатель за сверхэксплуатацию работника имущественной ответственности не несет. Рэкет-эксплуатация процветает и обогащает работодателя сверх.

5.2. Проблемы ответственности перед работниками при неисполнении работодателями денежных обязательств по коллективному договору

Впервые в 1926 г. была введена уголовная ответственность нанимателей как за невыполнение коллективного договора в целом, так и за нарушение отдельных его условий (заработная плата, спецодежда, отпуск и т. п.), если в судебном или примирительном порядке был установлен злонамеренный характер правонарушения (ст. 133, 134 УК РФ). В остальных случаях, которые вызывали многочисленные трудовые конфликты на протяжении нескольких лет[83], администрация предприятий за неисполнение обязательств по коллективным договорам привлекалась к дисциплинарной ответственности перед вышестоящим органом.

Начиная с 1958 г. фабричные, заводские и местные комитеты профсоюзов в случае необходимости ставили перед соответствующими организациями вопрос о наказании или смещении тех руководящих работников, которые не выполняли обязательства по коллективному договору. Уже в 1983 г. исчезает в законодательстве юридическая ответственность администрации предприятий за невыполнение обязательств по кол договорам. Администрация отчитывается перед коллективом о выполнении коллективного договора. Вот и вся ответственность, она превратилась в демагогию и спекуляцию.

И только в 2002 г. появляется административная ответственность работодателей за невыполнение обязательств по коллективному договору в виде денежного штрафа. Прямых правовых норм о возмещении ущерба потерпевшим работникам при невыполнении обязательств по коллективному договору работодателем, т. е. при его неправомерном поведении, в законодательстве нет. Здесь должна возникать договорная ответственность, поэтому по аналогии закона следует обратиться к нормам ст. 232 ТК.

Способы возмещения ущерба по коллективным договорам зависят от характера и формы закрепления денежных обязательств. Так, денежные компенсации взыскиваются с учетом того, как, в какой форме закреплены эти обязательства в содержании коллективного договора.

В той части коллективного договора, где денежные обязательства работодателя перед работниками персонифицированы по категориям работников, условиям их труда, имеют целевую направленность и четкие индивидуальные размеры, они подлежат компенсации в денежной форме. В случае отказа в предоставлении таких денежных компенсаций работники в индивидуальном порядке путем возбуждения трудовых споров в суде вправе защищать свои имущественные права.

В тех случаях, когда денежные выплаты работодателя для работников по коллективному договору включены в так называемые целевые программы (повышение качества трудовой жизни, компенсационные и социальные пакеты, долгосрочное стимулирование, оказание услуг и т. п.), возникают проблемы – как компенсировать эти денежные вложения и расходы работодателя, если он не выполняет свои обязательства или выполняет их ненадлежащим образом, т. е. не в полном объеме. Такие же проблемы возникают и в тех случаях, когда работодатель обязуется для работников построить различные объекты спортивного, оздоровительного и культурного назначения. Денежные отчисления на указанные объекты закреплены в содержании коллективного договора, а расходы их производятся в незначительных суммах, поэтому сроки возведения таких объектов постоянно переносятся. Причина известная – нет финансовых средств, материалов, рабочей силы, механизмов и т. п. В таких ситуациях необходимо вводить дополнительные правовые нормы, по которым неизрасходованные денежные суммы по обязательствам необходимо направлять на специальные банковские счета работодателя с указанием их целевого назначения согласно обязательствам по коллективному договору. Тогда будет срабатывать принцип полной компенсации. Здесь также следует вводить судебные процедуры по иску прокурора в интересах работников организации.

За рубежом при неисполнении коллективных договоров установлена юридическая ответственность: гражданско-правовая, административная, уголовная. Форма ответственности зависит от юридической природы коллективного договора. В одних странах (США, Канада, Франция, Греция, Швеция, Испания, Нидерланды, Португалия) законодательство придает коллективным договорам принудительную силу: договоры исполняются через судебные, административные органы и процедуры и обеспечены различными формами ответственности. В других странах (ФРГ, Дания, Норвегия, Швейцария) коллективные договоры рассматриваются как обычные цивилистические сделки, реализуемые гражданско-правовыми методами.

В Великобритании коллективные договоры, как правило, не наделены обязательной юридической силой и считаются «джентльменскими соглашениями», создающими только моральные обязательства для сторон. Юридическая обязательность коллективного договора существует лишь постольку, поскольку он по четко выраженному или подразумеваемому соглашению сторон либо в соответствии с обычаем инкорпорируется в индивидуальные трудовые договоры, иными словами, становится подразумеваемым условием трудовых договоров тех лиц, на которых распространяется. Сами по себе коллективные договоры в Великобритании приобретают юридическую силу тогда, когда об этом четко оговорено в тексте договора[84].

В Болгарии, согласно ст. 59 Трудового кодекса, при неисполнении коллективного трудового договора работодателем к нему может быть предъявлен иск профсоюзной организацией, которая заключила договор, а также любым работником, являющимся стороной договора.

В Бельгии, хотя профсоюзы не наделены статусом юридического лица, они могут от собственного имени обращаться с иском о нарушении коллективного договора предпринимательской стороной.

В США для защиты коллективных договоров в случаях неисполнения по ним обязательств используются такие правовые средства, как судебные иски. При этом нарушитель-работодатель в случае удовлетворения иска несет гражданско-правовую ответственность путем взыскания с него причиненного ущерба и упущенной выгоды.

Во Франции коллективный договор налагает обязательства на всех, кто его подписал или является членом подписавших организаций или объединений. Они обязуются не предпринимать действий, препятствующих его исполнению. Организации и объединения, обладающие гражданско-процессуальной правоспособностью, члены которой связаны коллективным договором, могут предъявлять любые иски, вытекающие из договоров в пользу своих членов. Лица, связанные коллективным договором, могут предъявлять любые иски при неисполнении договорных обязательств или возмещении убытков к другим лицам, организациям или объединениям, связанным коллективным договором, нарушившим в отношении них эти обязательства (ст. 135-6 Трудового кодекса)[85].

5.3. Способы возмещения ущерба: компенсация; уплата процентов; индексация заработной платы; взыскание дохода от неосновательного обогащения

По смыслу правовых норм ст. 232 ТК РФ возмещение ущерба работодателем потерпевшему работнику рассматривается как договорная ответственность за неисполнение денежных обязательств, реализуемая в принудительном порядке. Это общая защитная мера для потерпевшего. Однако здесь имеются и другие способы для восстановления положения, существовавшего до причинения ущерба потерпевшему.

Трудовой договор по своей природе представляет собой возмездную сделку, на основе которой стороны совершают встречные действия компенсационного свойства. В результате формируются так называемые симметричные, эквивалентные отношения между сторонами. Отсутствие правовых норм об исполнении трудового договора на уровне федерального закона означает, что эти вопросы решаются директивной властью работодателя в локальных нормативных актах. В результате симметричность отношений между сторонами нарушается работодателем. Поэтому при совершении неправомерного поведения работодателем по вопросам денежных выплат работнику необходимо предоставить право работнику приостановить работу на период до возмещения ущерба. Такое право при нарушении выплаты заработной платы и иных сумм, причитающихся работнику, уже установлено в ст. 142 ТКРФ.

Это не односторонний отказ работника от исполнения своих обязанностей, а нормальная реакция слабой стороны договора на неправомерное поведение работодателя. Срок такого приостановления зависит не от работника, который на правах кредитора добивается совершения денежных выплат, а от другой стороны. При отказе добровольно возместить ущерб работник прекращает, приостанавливает работу и в судебном порядке добивается возмещения ущерба. Приостановка работы необходима для добровольного, внесудебного способа защиты права работника. Этот дополнительный порядок возмещения ущерба следует использовать и в случаях нарушения работодателем законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику. При неисполнении работодателем денежных обязательств по коллективному договору законодательство также предусматривает приостановку работы в форме законной забастовки.

Компенсация. Законодательство о труде не расшифровывает термин «ущерб» (ст. 232 ТК РФ), но зато по аналогии закона (ст. 236 ТК) следует, что по денежным выплатам первой формой возмещения является денежная компенсация в полном объеме, без ограничений и какой-либо дискриминации. Это касается всех денежных выплат по трудовому договору и законодательству о труде. Право работника на компенсацию является абсолютным правом.

Уплата процентов. Такая форма возмещения ущерба при неосновательном обогащении работодателя касается индивидуальных выплат. Она предусмотрена ст. 236 ТК РФ, по которой все выплаты, причитающиеся работнику по договору или законодательству, независимо от вины работодателя подлежат денежной компенсации в форме процентов в размере, предусмотренном Трудовым кодексом, коллективным или трудовым договором. Записывать эти проценты в договорах работодатель вряд ли согласится, так как они основаны на подозрении о причинении ущерба в будущем. Уплата процентов начинается с того времени, когда работодатель узнал или должен был узнать о причинении ущерба потерпевшему на основании неправомерного поведении или совершения им правонарушения. Датой окончания уплаты денежных процентов является день возмещения ущерба потерпевшему работнику в полном объеме.

Индексация заработной платы. Она касается всех выплат исходя из состава и структуры заработной платы, предусмотренных ст. 129 ТК: вознаграждение за труд, компенсационные выплаты, доплаты, надбавки, доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты.

Индексация заработной платы в частных организациях производится в порядке, установленном коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, устанавливающими системы оплаты труда (ст. 134, 135 ТК РФ). На практике нередко возникает вопрос о том, как учесть индексацию, если в локальных нормативных актах по этому поводу нет никаких положений. И работодатель всячески уклонятся от внесения дополнений в эти акты правил об индексации. Причина этого проста: удержать расходы по индексации в своей собственности. В таких ситуациях для работника остается один выход – добиваться возмещения не материального ущерба, а морального вреда по правилам ст. 237 ТК РФ. Таким же способом могут добиваться защиты и работники организаций, финансируемых из соответствующих бюджетов.

Доходы от неосновательного обогащения. Правовых норм по этому поводу в трудовом законодательстве нет. Как быть? Работодатель может получать такие доходы, и довольно солидные. Видимо, перед нами довольно сходные отношения по неосновательному обогащению в гражданском законодательстве, поэтому здесь возможно субсидиарное применение правовых норм гражданского права (ст. 1107 ГК РФ). Здесь выгоду работодатель получает в результате неправомерного поведения или совершения правонарушения. Поэтому работник вправе добиваться возмещения неосновательно полученных доходов. Однако бремя доказывания размеров таких доходов лежит на потерпевшем, что на практике создает определенные трудности в получении определенной экономической информации о доходах работодателя, которая относится к категории коммерческой тайны. Поэтому бремя доказывания таких фактов о том, что работодатель не получил или не успел получить доходы от неосновательного обогащения, следует возложить на приобретателя неосновательно полученных денежных средств, т. е. на работодателя.

Выводы

1. При неосновательном обогащении работодатель несет перед работниками-потерпевшими материальную (имущественную) ответственность в соответствии с правовыми нормами федерального закона (ст. 6 ТК).

2. Наличие пробелов в трудовом законодательстве о привлечении работодателей к материальной ответственности в качестве временной меры может преодолеваться при помощи аналогии закона, аналогии права и субсидиарного применения правовых норм гражданского законодательства.

В этой связи следует разработать и принять в качестве федерального закона правила о материальной ответственности работодателей при неосновательном обогащении.

3. Правовые нормы об основании материальной ответственности работодателей при неосновательном обогащении следует также закрепить в федеральном законе.

4. Механизм материальной ответственности работодателей при неисполнении ими денежных обязательств по коллективным договорам также следует закрепить в федеральном законе.

5. Способы возмещения ущерба работником при неосновательном обогащении работодателями следует сформулировать в федеральном законе с учетом правовых моделей гражданского законодательства.

6. Государство необходимо взять под особый контроль процесс неосновательного обогащения работодателей и таким способом добиться прекращения рэкет-эксплуатации рабочей силы.

Заключение

Исследование крупной проблемы о неосновательном обогащении работодателей показало следующее. Такое обогащение работодателя-приобретателя формирует новый вид эксплуатации рабочей силы – рэкет-эксплуатацию. Традиции такого вида эксплуатации живого труда существуют многие века.

В условиях частной собственности работодатели используют механизм обогащения по максимуму, учитывая при этом действие законов рыночной экономики, а также традиции национальной эксплуатации рабочей силы. Законы частной собственности в обществе оказались выше правовых норм. Поэтому об экономическом и социальном благополучии и развитии рабочей силы работодатели забывают, а работники могут только мечтать.

Государство совершенно не видит проблему неосновательного обогащения работодателей-приобретателей, которые в процессе эксплуатации ухудшают положение индивидуальной и коллективной рабочей силы. Эксплуатация живой рабочей силы осуществляется по максимальным стандартам вопреки принципам справедливости и гуманизма. Законодательство здесь практически не препятствует агрессивному типу национальной эксплуатации рабочей силы.

Поэтому первоочередной задачей государства в сфере наемного труда, который обеспечивает экономическую безопасность людей в России, является законодательное регулирование процессов неосновательного обогащения работодателей.

Особое внимание следует обратить на вопросы юридической ответственности таких работодателей-приобретателей. Трудовой кодекс в этом процессе является довольно слабым утешением. Его работодатели не замечают. Необходим федеральный закон, в котором были бы четко прописаны такие виды ответственности работодателей, как материальная (перед работниками), административная и уголовная. Необходимо также повысить правовые гарантии трудовых прав работников имущественного характера. Неосновательное обогащение работодателей-приобретателей связано с ограблением рабочей силы, поэтому здесь должна быть установлена уголовная ответственность.

Приложение

Коллективный (социальный) договор между Администрацией Президента РФ… и профсоюзным комитетом…

Такой коллективный (социальный) договор заключался в конце XX века между Администрацией Президента РФ, Аппаратом Правительства РФ, Аппаратом Совета Федерации Федерального Собрания РФ, Управлением делами Президента РФ и профсоюзным комитетом Администрации Президента РФ и Аппарата Правительства. Приведем текст договора.

I. Общие положения

1. Руководствуясь:

Федеральным законом от 31 июля 1995 г. № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации»;

законом Российской Федерации от 13 марта 1992 г. № 2490-1 «О коллективных договорах и соглашениях» с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 24 ноября 1995 г. № 176-ФЗ;

нормативными правовыми актами Российской Федерации; необходимостью социальной защиты федеральных государственных служащих и повышения, эффективности их работы на основе социального партнерства, полномочности представительства сторон и реальности обеспечения принятых обязательств, руководители Администрации Президента Российской Федерации, Аппарата Правительства Российской Федерации, Аппарат Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Управления делами Президента Российской Федерации (именуемые в дальнейшем – Администрация), с одной стороны, и уполномоченный федеральными государственными служащими и другими работниками Администрации Президента Российской Федерации, Аппарата Правительства Российской Федерации, аппаратов Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и Управления Делами Президента Российской Федерации (именуемые в дальнейшем – работники) профсоюзный комитет Администрации Президента Российской Федерации и Аппарата Правительства Российской Федерации (именуемый в дальнейшем – Профком), с другой стороны, заключили настоящий коллективный (социальный) договор (именуемый в дальнейшем – договор).

2. Предметом договора являются согласованное регулирование социально-трудовых отношений, затрагивающих права и интересы работников Администраций, обеспечение сторонами выполнения взятых на себя обязательств и создание Администрацией условий для деятельности Профкома.

3. Профком является представителем интересов работников Администрации в соответствии с Федеральным законом от 12 января 1996 г. № 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», Уставом профсоюза государственных учреждений и общественного обслуживания и положением о Профкоме.

Профком своей деятельностью содействует эффективной работе Администрации.

4. Действие настоящего договора распространяется на работников Администрации, а также на бывших работников Администрации – пенсионеров, состоящих на профсоюзном учете в Администрации.

II. Вопросы кадров и занятости

5. Занятость работников Администрации, условия их приема, перевода, перемещения, увольнения, трудовая (служебная) дисциплина регулируются законодательством Российской Федерации о государственной службе и труде, настоящим договором и заключенным с каждым работником трудовым договором (контрактом).

6. Администрация в случае совершенствования организации управления, реорганизации, изменения структуры или сокращения ее численности содействует работникам в трудоустройстве и гарантирует повышение квалификации или переподготовку в государственных учебных учреждениях за счет средств Администрации.

7. Администрация заблаговременно представляет в Профком информацию о предстоящем сокращении штата и высвобождении работников, список вакансий, предлагаемые варианты трудоустройства. При принятии решения по кадровым вопросам Администрация в установленном порядке учитывает согласие Профкома.

III. Рабочее время и время отдыха

8. Работникам устанавливается пятидневная 40-часовая рабочая неделя с двумя выходными днями. В случае привлечения работника к исполнению его должностных обязанностей в праздничные и выходные дни производится компенсация в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации.

Режим рабочего времени устанавливается с 9.00 до 18.00

Руководители самостоятельных подразделений Администрации по согласованию с Профкомом и первичными профсоюзными организациями этих подразделений могут вводить для отдельных работников Администрации гибкий график работы, а для отдельных категорий работников – суммированный учет рабочего времени.

По соглашению между работником и Администрацией могут устанавливаться неполный рабочий день или неполная рабочая неделя.

По просьбе беременной женщины, женщины, имеющей ребенка в возрасте до четырнадцати лет (ребенка-инвалида), в том числе находящегося на ее попечении, или лица, осуществляющего уход за больным членом семьи в соответствии с медицинским заключением, Администрация устанавливает им неполный рабочий день или неполную рабочую неделю.

По служебной необходимости Администрация по согласованию с Профкомом устанавливает дежурства работников во внеурочное время с предоставлением времени отдыха той же продолжительности, что и дежурство.

9. Работникам предоставляется ежегодный оплачиваемый отпуск продолжительностью 36 (30) рабочих дней в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 26 февраля 1993 г. № 283.

График очередности предоставления работникам отпусков утверждается руководителями самостоятельных подразделений Администрации по согласованию с первичными профсоюзными организациями этих подразделений.

Ежегодный оплачиваемый отпуск по желанию работника может предоставляться по частям. При этом продолжительность одной части предоставляемого отпуска не может быть менее, 14 календарных дней.

Женщинам, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет (ребенка-инвалида), в том числе находящегося на ее попечении, опекой Администрация предоставляет дополнительный оплачиваемый отпуск продолжительностью пять рабочих дней.

Администрация предоставляет работникам краткосрочный оплачиваемый отпуск продолжительностью до трех дней сверх предусмотренных законодательством Российской Федерации также в следующих случаях: бракосочетания самого работника и свадьбы его детей; смерти членов семьи и родителей; рождения ребенка; переезда на новое место жительства.

IV. Денежное содержание, гарантийные и компенсационные выплаты

10. Администрация:

выплачивает работникам Администрации ежемесячное денежное содержание 1 и 16 числа каждого месяца. При совпадении установленного дня выплаты денежного содержания с выходным или праздничным днём оно должно быть выплачено накануне этого дня;

обеспечивает формирование фонда оплаты труда и выплату работникам денежного содержания, гарантийные и компенсационные выплаты с учётом замещаемых государственных должностей федеральных государственных служащих, а также других работников Администрации;

выплачивает каждому работнику в соответствии с положением о премирований премии по результатам работы за квартал и год в целом в размере семи сумм месячного денежного содержания; выплачивает премии работникам за выполнение особо важных заданий;

выплачивает материальную помощь в размере двух сумм месячного денежного содержания;

обеспечивает финансирование расходов, связанных с реализацией социальных гарантий работникам, высвобождаемым в соответствии с законодательством Российской Федерации, а также в связи с выходом работника на пенсию по возрасту;

производит единовременную выплату за продолжительную и безупречную государственную службу при достижении работником возраста 50, 55, 60 и 65 лет с учетом выслуги лет на государственной службе в порядке и размерах, установленных законодательством Российской Федерации, но не ниже месячного денежного содержания;

выплачивает денежное содержание за время отпуска не позднее чем за три дня до начала отпуска;

перечисляет профсоюзные взносы в размере 1 % от денежного содержания работника по его заявлению;

осуществляет индексацию денежного содержания в соответствии с законодательством Российской Федерации;

частично компенсирует расходы работников в связи с ростом цен на потребительские товары и услуги в размерах, не ниже действующих на момент заключения настоящего договора: на питание в столовых и буфетах, находящихся в ведении Администрации; на проезд в городском пассажирском и пригородном транспорте (кроме такси); на приобретение путевок: в санатории, пансионаты, дома отдыха, подведомственные Управлению делами Президента Российской Федерации, в том числе и 2-дневные; в случае длительной (более двух месяцев) болезни самого работника; по случаю рождения ребенка; в связи со смертью работника или члена его семьи в размере стоимости ритуальных услуг по согласованию с Профкомом;

оказывает единовременную дополнительную материальную помощь работникам, имеющим трех и более детей в возрасте до 18 лет, в размере месячного денежного содержания;

оказывает единовременную материальную помощь инвалидам, участникам ликвидации аварии на ЧАЭС, участникам Великой Отечественной войны и приравненным к ним лицам за продолжительную и безупречную государственную службу и в связи с уходом на пенсию в размере не менее пятикратного месячного денежного содержания работника.

При возложении на государственного служащего, с его согласия, исполнения дополнительных обязанностей по другой государственной должности государственной службы ему гарантируется ежемесячная оплата в размере, установленном по согласованию с государственным служащим.

Гарантии и компенсации, предусмотренные настоящим договором, а также премии и единовременные денежные выплаты работникам Администрации распространяются на профсоюзных работников, освобожденных от работы в Администрации вследствие избрания их в Профком, и его штатных работников.

V. Условия, охрана и безопасность труда

11. Администрация: организует работу по обеспечению условий и охраны труда в соответствии с Основами законодательства Российской Федерации об охране труда и санитарными нормами; обеспечивает проведение необходимых мер по сохранению жизни и здоровья работников при возникновении аварийных ситуаций;

при заключении трудового договора (контракта) с работником предусматривает в нем достоверные характеристики условий труда, компенсации и льготы работникам за тяжелые работы и работы с вредными условиями труда;

проводит расследование и учет несчастных случаев на производстве в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 3 июня 1995 г. № 558;

содействует проведению профсоюзного контроля за охраной труда; обеспечивает каждому работнику нормальные санитарные и организационно-технические условия труда, необходимые для выполнения его должностных обязанностей;

не привлекает беременных женщин и женщин, имеющих детей в возрасте до 3 лет, к работам по режиму с суммированным учетом рабочего времени;

освобождает беременных женщин от работы для прохождения медицинских обследований с сохранением им денежного содержания;

предоставляет женщинам, имеющим детей в возрасте до 8 лет, по их просьбе, один дополнительный выходной день в месяц без сохранения денежного содержания;

предоставляет по просьбе родителей (опекунов, попечителей), имеющих детей в возрасте до 14 лет (ребенка-инвалида), ежегодный оплачиваемый отпуск в летнее или другое удобное для них время;

возмещает полностью вред, причиненный здоровью работника увечьем либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением им должностных обязанностей;

выплачивает лицам, имеющим право на возмещение ущерба в связи со смертью кормильца, единовременное пособие в размере не менее пятикратного месячного денежного содержания работника, по согласованию с Профкомом;

организует обучение работника новой профессии при получении им трудового увечья и невозможности исполнения должностных обязанностей по прежней должности и оплачивает расходы по обучению работника в государственных образовательных учреждениях;

выплачивает потерпевшему за время обучения среднемесячное денежное содержание по прежней должности независимо от получаемой пенсии по инвалидности от трудового увечья.

12. Стороны создают в Администрации совместные комиссии по охране труда.

13. Профком осуществляет мероприятия по проведению профсоюзного контроля за охраной труда работников.

14. Стороны утверждают перечень работ и профессий, по которым выдается бесплатно молоко согласно приложению к договору.

15. Профком в необходимых случаях проводит независимые экспертизы условий работы с целью выявления их влияния на работоспособность и здоровье работника. По результатам экспертизы Администрации представляют предложения Профкома.

VI. Социальное страхование и медицинское обслуживание

16. Профком:

заключает со страховыми организациями договоры на страхование работников Администрации на случай причинение вреда здоровью и имуществу в связи с исполнением ими должностных обязанностей, заболевания или потере трудоспособности в период прохождения ими федеральной государственной службы, включая служебные командировки, страхование жизни членов их семей, а также страхование детей работников, отдыхающих в оздоровительном лагере в период школьных каникул;

организует работу оздоровительного детского лагеря «Метеор»;

гарантирует обеспечение детей всех работников Администрации путевками в оздоровительный лагерь «Метеор» по льготной стоимости или бесплатно;

осуществляет профсоюзный контроль за организацией и качеством медицинского и санаторно-курортного обслуживания работников Администрации и членов их семей.

17. Администрация гарантирует:

первоочередное предоставление путевок по фиксированным ценам для детей всех работников Администрации в дошкольных учреждениях (яслях, детских садах), «Лесной школе», подведомственных управлению делами Президента Российской Федерации;

прикрепление всех работников Администрации и членов их семей к лечебным учреждениям (поликлиникам и больницам) Медицинского центра Управления делами Президента Российской Федерации и их первоочередное бесплатное медицинское обслуживание;

первоочередное предоставление всем работникам Администрации (с одним членом семьи) путевок по фиксированным ценам на санаторно-курортное лечение в санаториях, подведомственных Медицинскому центру Управления делами Президента Российской Федерации; первоочередное обеспечение всех работников Администрации по фиксированным ценам путевками (в том числе в праздничные и выходные дни) в лечебные и оздоровительные учреждения, подведомственные Управлению делами Президента Российской Федерации;

сохранение за лицами, замещавшими государственные должности Российской Федерации, государственные должности государственных федеральных служащих в Администрации, и членами их семени условий медицинского и санаторно-курортного обслуживания, которые они имели к моменту выхода на пенсию.

18. Администрация принимает меры к тому, чтобы в состав комиссии по определению контингента лиц, прикрепляемых на медицинское обслуживание к Медицинскому центру Управления делами Президента Российской Федерации, входил председатель Профкома.

VII. Вопросы общественного питания, быта, культуры и спорта

19. Администрация:

организует работу комбинатов питания № 1, 2 и 3;

обеспечивает ежедневную работу столовых, буфетов и кулинарий в Доме Правительства Российской Федерации, на Старой площади, в Кремле и в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в удобное для работников время, с режимом работы: столовых – с 11.00 до 15.00; буфетов – с 8.00 до 9.00; с 12.00 до 16.00; с 18.00 до 20.30;

обеспечивает первоочередное обслуживание всех работников Администрации в столовых, буфетах и кулинариях;

гарантирует высокое качество продуктов и изделий, реализуемых в столовых, буфетах и кулинариях;

осуществляет систематический контроль за качеством и ассортиментом продуктов;

производит ежемесячную дотацию комбинатам питания на закупку продуктов для работы столовых, буфетов и кулинарий из расчета на каждого работника;

организует диетическое питание работников по медицинским показаниям;

организует с частичной оплатой перевозку на работу и с работы работников, компактно проживающих в отдаленных от станций метро районах г. Москвы (Южное Бутово, Жулебино, Митино);

обеспечивает служебным транспортом работников Администрации в связи с выполнением ими должностных обязанностей после 21 часа.

20. Профком проводит регулярные проверки работы комбинатов питания и оказывает помощь в решении вопросов организации, качества и стоимости питания работников.

21. Администрация совместно с Профкомом устанавливает очередность на получение жилой площади работниками и распределяет жилые помещения нуждающимся в улучшении жилищных условий.

При этом Профком ведет учет работников, нуждающихся в улучшении жилищных условий и вносит предложения Администрации об улучшении их жилищных условий, а Администрация ведет делопроизводство, необходимое для учета и распределения жилых помещений.

Профком осуществляет контроль за соблюдением установленного порядка распределения жилья, обеспечивает гласность в решении этих вопросов, следит за состоянием учета нуждающихся в жилье и очередностью на его получение.

22. Профком организует содействие работникам в приобретении земельных участков для организации садово-дачного и индивидуального жилищного строительства.

23. Здания, сооружения, помещения и другие объекты, а также базы отдыха, спортивные и оздоровительные центры, необходимые для проведения культурно-просветительских, физкультурно-оздоровительных мероприятий, а также для организации отдыха работников Администрации и членов их семей, детские оздоровительные лагеря, находящиеся на балансе Администрации либо арендованные ею, используются Профкомом безвозмездно. Профком организует указанную работу и целевое использование зданий, сооружений, помещений и других объектов, а также детских оздоровительных лагерей.

Управление делами Президента Российской Федерации осуществляет хозяйственное содержание, ремонт, отопление, освещение, уборку, охрану, а также оборудование указанных объектов.

24. Культурно-просветительская, физкультурно-оздоровительная работа, проводимая Профкомом, обеспечивается на безвозмездной основе Управлением делами Президента Российской Федерации (силами Производственно-технического объединения).

25. Администрация выделяет финансовые средства (на основе представляемой Профкомом сметы) на проведение праздничных мероприятий, организуемых Профкомом.

VIII. Обеспечение деятельности Профкома

26. Администрация обеспечивает Профком служебными помещениями в зданиях на Старой площади, в Доме Правительства Российской Федерации и Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, необходимыми для создания нормальных условий работы.

27. Информационное, документационное, материально-техническое, транспортное обеспечение и медицинское обслуживание освобожденных и штатных работников Профкома осуществляет Администрация применительно к соответствующим должностям в Администрации Президента Российской Федерации: председатель Профкома – начальник главного управления; заместитель председателя Профкома – начальник управления; главный юрисконсульт – начальник отдела в составе управления; главный бухгалтер – консультант; зав. службой делопроизводства – специалист-эксперт; юрист Профкома – специалист эксперт; бухгалтер – ведущий специалист; председатель постоянной комиссии – специалист-эксперт; секретарь Профкома – ведущий специалист или специалист I категории.

IX. Заключительные положения

28. Настоящий договор заключен сроком на три года и вступает в силу со дня его под писания. По истечении этого срока договор действует до тех пор, пока стороны не заключат новый, не изменят или не дополнят настоящий договор.

При осуществлении мероприятий по совершенствованию организационной структуры или реорганизации Администрации, необходимости приведения положений настоящего договора в соответствие с вновь принятыми нормативными правовыми актами Российской Федерации, соглашениями, а также в случаях, связанных с существенными изменениями условий труда работников, в договор вносятся соответствующие изменения и дополнения по взаимному согласию сторон в установленном законом порядке.

Подлинный текст настоящего договора должен быть доведен сторонами до сведения работников Администрации в течение десяти рабочих дней со дня его подписания.

Стороны разъясняют работникам Администрации положения настоящего договора, содействуют реализации их прав, основанных на договоре.

Контроль за выполнением настоящего договора осуществляют стороны, его подписавшие.

Профком осуществляет профсоюзный контроль за выполнением настоящего договора, проводит проверки, запрашивает у Администрации информацию о ходе выполнения его положений, заслушивает на своих заседаниях представителей Администрации о ходе выполнения договора.

Администрация и уполномоченные ею лица за неисполнение положений настоящего договора и нарушение его условий несут ответственность в соответствии с федеральными законами[86].

Примечания

1

См. подробнее: Штомпка, П. Социология. Анализ современного общества [Текст]: [пер. с пол.] / П. Штомпка. М., 2005. С. 474.

(обратно)

2

См.: Гетьман-Павлова, И. В. Римское частное право: курс лекций в схематическом изложении [Текст] / И. В. Гетьман-Павлова. М., 2005. С. 282.

(обратно)

3

См. подробнее: Трудовые конфликты в советской России 1918–1929 гг. [Текст]. М., 1998.

(обратно)

4

Особенности кондикционного иска из воровства см. в кн.: Гетьман-Павлова, И. В. Римское частное право: курс лекций в схематическом изложении [Текст] / И. В. Гетьман-Павлова. М., 2005. С. 280.

(обратно)

5

См.: Перетерский, И. С. Дигесты Юстиниана. Очерки по истории составления и общая характеристика [Текст] / И. С. Перетерский. М., 1956. С. 114.

(обратно)

6

Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. Титул VI. Кн. 12 [Текст]. М., 2000. С. 367.

(обратно)

7

Цвайгерт, К. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права [Текст]: [пер. с нем.]: в 2 т. / К. Цвайгерт, X. Кётц. М., 2000. Т. 2. Договор. Неосновательное обогащение. Деликт. С. 284, 358.

(обратно)

8

Русское гражданское право [Текст]: в 2 ч. М., 1997. Ч. 2. С. 154.

(обратно)

9

Там же. С. 155.

(обратно)

10

Ленский. Вознаграждение за вред и убытки и незаконные обогащения // Сб. сенатской практики 1866–1914 гг. [Текст]. СПб., 1914.

(обратно)

11

См.: Гуляев, А. М. Русское гражданское право [Текст] / А. М. Гуляев. СПб., 1912. С. 386.

(обратно)

12

См.: Розенблюм, В. Иски из неправомерного обогащения в практике сената [Текст] / В. Розенблюм // Юрид. вестн. 1989. Т. 1. Кн. 2. С. 290.

(обратно)

13

См.: Струмилин, С. Г. Проблемы экономики труда [Текст] / С. Г. Струмилин. М., 1982. С. 352.

(обратно)

14

Булгаков, М. А. Дьяволиада: повести и рассказы [Текст] / М. А. Булгаков. М., 1991. С. 5–6.

(обратно)

15

См.: Ильюхов, А. Корыто в кошельке [Текст] / А. Ильюхов // Параллели. 1999. Апрель.

(обратно)

16

См.: Кузнецова, Т. Именные деньги. Для расчетов по зарплате изобрели местную валюту [Текст] / Т. Кузнецова // Российская газета. 2008. 8 апр.

(обратно)

17

См.: Шелымагин, И. И. Фабрично-трудовое законодательство в России (2-я половина XIX века) [Текст] / И. И. Шелымагин. М., 1947. С. 95–96.

(обратно)

18

Там же. С. 106.

(обратно)

19

Подробнее см.: Кондратьева, Т. Кормить и править. О власти в России XVI–XX вв. [Текст] / Т. Кондратьева; пер. с фр. М., 2006. С. 83, 93–95, 103, 106.

(обратно)

20

См.: Струмилин, С. Г. Указ. соч. С. 349.

(обратно)

21

См.: Злозерская, Е. И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII в. [Текст] / Е. И. Злозерская. М., 1953. С. 449.

(обратно)

22

Дневник камер-юнкера Бергольца за 1722 г. [Текст]: 2 ч. М., 1858. Ч. II. С. 95. Свод отчетов фабричных инспекторов за 1901 г. [Текст]. СПб., 1903. С. 162–165.

(обратно)

23

Свод отчетов фабричных инспекторов за 1901 г. [Текст]. СПб., 1903. С. 162–165.

(обратно)

24

Рабочее движение в России в XIX веке [Текст]. М., 1950. Т. 2. Ч. 2. С. 531.

(обратно)

25

См.: Сорокин, В. В. Положение фабрично-заводских рабочих и рабочее движение в Смоленской губернии, 60 – начало 90-х годов XIX века [Текст] / В. В. Сорокин. Смоленск, 1953 г. С. 24–25.

(обратно)

26

Рабочая мысль. 1898. № 4. Окт. С. 4.

(обратно)

27

Красное знамя [Текст]: изд. Союза русских социал-демократов. Женева, 1903. № 3. Янв. С. 16.

(обратно)

28

ЦТИА СССР. Ф. 20. Оп. 15. Д. 859. Л. 9.

(обратно)

29

См.: Шелымагин, И. И. Указ. соч. С. 74.

(обратно)

30

См.: Киселев, И. Я. Трудовое право. Историко-правовое исследование [Текст]: учеб. пособие / И. Я. Киселев. М., 2001. С. 55–56.

(обратно)

31

Указанные правила полностью вошли в Устав промышленности, разд. III «О найме рабочих и о взаимоотношениях между рабочими и владельцами фабрик и заводов (ст. 92-102).

(обратно)

32

См. Шелымагин, И. И. Указ. соч. С. 129.

(обратно)

33

См.: Струмилин, С. Г. Указ. соч. С. 350.

(обратно)

34

Цит. по книге: Исторический опыт и перестройка: человеческий фактор в социально-политическом развитии СССР [Текст] / отв. ред. Ю. С. Борисов. М., 1988. С. 32.

(обратно)

35

См.: Козлов, В. А. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов [Текст] / В. А. Козлов, О. Н. Хлевнюк. М., 1988. С. 148.

(обратно)

36

См.: Чураков, Д. О. Разлом: рабочий протест в годы гражданской войны [Текст] /Д. О. Чураков // Рабочий в XX веке: Российский опыт. М., 2005. С. 45; Кулышев, Ю. С. Партийная организация и рабочие Петрограда в годы гражданской войны (1918–1920 гг.) [Текст] / Ю. С. Кулышев, В. И. Носач. Л., 1971. С. 254.

(обратно)

37

См.: Струмилин, С. Г. Указ. соч. С. 346.

(обратно)

38

См.: Там же. С. 350.

(обратно)

39

См.: Общее положение СНК о тарифе: правила об условиях найма и оплаты труда рабочих и служащих всех предприятий, учреждений и хозяйств РСФСР от 17 июня 1920 г. [Текст] // Декреты Советской власти. М., 1978. Т. 9. § 68. С. 122.

(обратно)

40

См.: Рабочий класс в Октябрьской революции и на защите ее завоеваний 1917–1920 гг. [Текст]. Т. 1. М., 1984. С. 364.

(обратно)

41

См.: Рабочий класс – ведущая сила в строительстве социалистического общества 1921–1937 гг. [Текст]. Т. 2. М., 1984. С. 234.

(обратно)

42

См. подробнее: Трудовые конфликты в советской России 1918–1929 гг. [Текст]. М., 1998; Чураков, Д. О. Разлом: рабочий протест в годы гражданской войны [Текст] // Рабочий в ХХ веке: российский опыт. М., 2005. С. 41–64.

(обратно)

43

Трудовые конфликты в советской России 1918–1929 гг. [Текст]. М., 1998. С. 313–317.

(обратно)

44

Инструкция о составе средств, направляемых на потребление (утв. Госкомстатом СССР 13 декабря 1990 г. по согласованию с Госпланром СССР, Минфином СССР, Госкомтрудом СССР и Госбанком СССР) [Текст] // Экономика и жизнь. 1991. № 14. С. 15.

(обратно)

45

См.: СП СССР. Отд. 1. 1986. № 34. Ст. 603.

(обратно)

46

См. подробнее: Мордачев, В. Д. Теория обмена труда [Текст] / В. Д. Мордачев. Екатеринбург: ИД «Ажур», 2009. Кн. 4. Правовая форма обмена. С. 155–185.

(обратно)

47

См.: Папское послание «Rerun novarum…» [Текст] // Фантастический альманах «Завтра». 1991. Вып. 2. С. 174, 176, 179.

(обратно)

48

См.: Нейхауз, Р. Д. Бизнес и Евангелие. Вызов христианину-капиталисту [Текст]: [пер. с англ.] / Р. Д. Нейхауз. М., 1994. С. 226.

(обратно)

49

См.: Тощенко, Ж. Т. Парадоксальный человек [Текст] / Ж. Т. Тощенко. М., 2001. С. 111–114.

(обратно)

50

Всеобщая декларация прав человека 1948 г. П. 3. Ст. 23; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. Ст. 7, 11. Труд. 2010. 2 апр.

(обратно)

51

Мордачев, В. Д. Теория обмена труда [Текст] / В. Д. Мордачев. Екатеринбург: ИД «Ажур», 2009. Кн. 4. Правовая форма обмена. С. 155.

(обратно)

52

Труд. 2010. 2 апр.

(обратно)

53

См.: Конвенция МОТ № 95 ратифицирована СССР в 1961 г.

(обратно)

54

См.: Мордачев, В. Д. Занятость населения. Запад. Россия [Текст] / В. Д. Мордачев. Екатеринбург: ИД «УралЮрИздат», 2005. С. 116.

(обратно)

55

См.: Шеф с зарплатой подчиненного [Текст] // Труд. 2010. 5 марта.

(обратно)

56

См. подробнее: Мордачев, В. Д. Парадоксы справедливой заработной платы работника. Россия. XXI век [Текст]: [препринт] / В. Д. Мордачев. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2010.

(обратно)

57

См. подробнее: Мордачев, В. Д. Теория обмена труда [Текст] / В. Д. Мордачев. Екатеринбург: ИД «Ажур», 2009. Кн. 4. Правовая форма обмена. С. 155–185.

(обратно)

58

См.: Погорельская, С. Поколение «практикантов» [Текст] / С. Погорельская // Литературная газета. 2006. 18–24 янв. № 1.

(обратно)

59

См.: FD. Русское издание британского журнала Financial Director. 2007. Ноябрь. С. 7.

(обратно)

60

Интересные цифры: 20 млн человек в России получают зарплату в конверте; 55 % может составить рост числа сотрудников, получающих «серую» зарплату к началу 2011 г., прогнозируют эксперты; 8 % – на столько увеличится единый социальный налог с 1 января 2011 г.; 6 лет тюремного заключения может получить работодатель, внедривший у себя зарплату в конвертах // Труд. 2010. 26 мая.

(обратно)

61

Труд. 2010. 26 мая.

(обратно)

62

См. подробнее приложение к данной работе.

(обратно)

63

См.: Подшибякина, Н. Социально-трудовые отношения в условиях переходной экономики [Текст] / Н. Подшибнякина // Общество и экономика. 2006. № 4. С. 53.

(обратно)

64

См.: О коммерческой тайне [Текст]: федер. закон от 29 июля 2004 г. № 98-ФЗ (с изм. от 2 февраля, 18 декабря 2006 г.); О бухгалтерском учете [Текст]: федер. закон от 21 ноября 1996 г. № 129-ФЗ (с изм. от 23 ноября 2009 г.).

(обратно)

65

См.: Курс российского трудового права [Текст] / под ред. Е. Б. Хохлова. СПб., 1996. Т. 1. С. 401; Трудовое право России: проблемы теории [Текст]: [кол. моногр.]. Екатеринбург: ИД «Урал. гос. юрид. акад.», 2006. С. 128; Трудовое право России [Текст]: учебник / под ред. С. П. Маврина, Е. Б. Хохлова. 2-е изд. М., 2007. С. 124–125.

(обратно)

66

Российская газета. 2005. 29 янв.

(обратно)

67

Российская газета. 2004. 22 янв.

(обратно)

68

Российская газета. 2004. 7 сент.; 2006. 24 марта; 2007. 14 марта.

(обратно)

69

См.: Российская газета. 2007. 27 июля. № 161.

(обратно)

70

Зиновьев, А. А. Мой дом – моя чужбина. Гомо советикус [Текст] / А. А. Зиновьев. М., 1991. С. 18–19.

(обратно)

71

Трудовое право России [Текст]: учебник / под ред. С. Ю. Головиной, М. В. Молодцова. М., 2008. С. 346.

(обратно)

72

См.: Штрафной угар [Текст] // Секрет фирмы. 2006. 23 аир. № 15(50). С. 45.

(обратно)

73

Штрафной угар [Текст] // Секрет фирмы. 2006. 23 апр. № 15(50). С. 45.

(обратно)

74

См.: Российская газета. 2007. 29 июня. № 137.

(обратно)

75

См.: Злобин, А. Нелюди нового типа [Текст] / А. Злобин, А. Раскин. Русский «News Week». 2007. 19–25 марта. № 12(138). С. 20–25.

(обратно)

76

Источник: WorldBank. 2007.

(обратно)

77

Smart money. 2008. 10 марта. № 8(98).

(обратно)

78

См. подробнее: Леушин, В. И. Динамичность советского права и восполнение пробелов в законодательстве [Текст]: дис… канд. юрид. наук / В. И. Леушин. Свердловск, 1971. С. 165–190.

(обратно)

79

См.: Коробов, А. Е. Юридическая ответственность в сфере общественного труда: проблемы теории [Текст]: дис… канд. юрид. наук/ А. Е. Коробов. СПб., 2009. С. 14.

(обратно)

80

Трудовое право России [Текст]: учебник / под ред. С. Ю. Головиной, М. В. Молодцова. М., 2008. С. 454.

(обратно)

81

См.: Шершеневич, Г. Ф. Учебник русского гражданского права [Текст] / Г. Ф. Шершеневич. М., 1995. С. 393; Брагинский, М. И. Договорное право [Текст] / М. И. Брагинский, В. В. Витрянский. М., 1999. Кн. 1. Общие положения. С. 705; Фогельсон, Ю. Б. Избранные вопросы общей теории обязательств [Текст]: курс лекций / Ю. Б. Фогельсон. М., 2001. С. 142.

(обратно)

82

Брагинский, М. И. Указ. соч. С. 711–720.

(обратно)

83

См. подробнее: Трудовые конфликты в Советской России 1918–1922 гг. [Текст]. М., 1998.

(обратно)

84

См.: Киселев, И. Я. Сравнительное трудовое право [Текст] / И. Я. Киселев. М., 2005. С. 259.

(обратно)

85

См.: Трудовое и социальное право зарубежных стран. Основные институты. Сравнительно-правовое исследование [Текст]. М., 2002. С. 50–52.

(обратно)

86

См.: Профком не ждет льгот от администрации. Он их берет договором [Текст] // Экон. жизнь. 1996. № 47–48. Ноябрь.

(обратно)

Оглавление

Введение

Глава 1 Обязательства из неосновательного обогащения

  1.1. Основные категории обязательств в римском праве

  1.2. Практика применения кондикционных обязательств в России

  1.3. Обогащение при эксплуатации рабочей силы в России

  Выводы

Глава 2 Неосновательное обогащение в Х-ХХ веках

  2.1. Кредиторы-ростовщики-наниматели. Кабаловладельцы. Фабриканты

  2.2. Государство

  Выводы

Глава 3 Источники неосновательного обогащения работодателей

  3.1. Нарушения обмена труда и капитала

  3.2. Обогащение и парадоксы справедливой заработной платы работника

  Выводы

Глава 4 Способы неосновательного обогащения

  4.1. Неисполнение денежных обязанностей работодателями по трудовым договорам

  4.2. Неисполнение денежных обязательств работодателями по коллективным договорам

  4.3. Delictum. Нарушения законодательства о денежных выплатах, причитающихся работнику в случаях, предусмотренных ст. 234, 134, ст. 131 ч. II, 236,137,173–176, 239, ст. 11 ч. IV ТК

  Выводы

Глава 5 Ответственность работодателя перед работниками при неосновательном обогащении

  5.1. Основания ответственности

  5.2. Проблемы ответственности перед работниками при неисполнении работодателями денежных обязательств по коллективному договору

  5.3. Способы возмещения ущерба: компенсация; уплата процентов; индексация заработной платы; взыскание дохода от неосновательного обогащения

  Выводы

Заключение

Приложение

  Коллективный (социальный) договор между Администрацией Президента РФ… и профсоюзным комитетом… Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg