«PRавда. Роман о русском пиаре»

Алексей Санаев PRавда. Роман о русском пиаре

Когда шесть лет назад я готовил к печати свою первую книжку «Русский пиар», я и представить не мог того, что случится с нами в 2009 году. Тогда российский бизнес роc как на дрожжах, акционеры и топ-менеджеры были переполнены оптимизмом, а корпоративные пиар-технологии казались увлекательной игрой, в которую олигархи могли сразиться в перерывах между сделками по недружественному поглощению.

Глобальный финансовый кризис нанёс сильнейший удар по российскому бизнесу. Впервые в истории снизился поток автомобилей на вечно запруженных улицах Москвы. Впервые в истории предприниматели всерьёз взялись за сокращение расходов на СМС-сообщения своих сотрудников. Впервые в своей жизни я видел растерянные лица олигархов, которые привыкли зарабатывать, но не терять миллиарды.

А что же случилось с русским пиаром? Он стал только интереснее. Теперь битвы со средствами массовой информации, участие в конференциях и организация лоббистской работы стали нужны не просто для того, чтобы предъявить приятелю собственный портрет на страницах делового издания или испортить настроение конкуренту. Сегодня связи с общественностью – одно из важнейших средств физического выживания компании, борьбы за её умирающую репутацию, за её биржевую стоимость, опустившуюся вдруг ниже плинтуса, за благосклонность органов власти и зарубежных кредиторов, от которых в последние месяцы стало зависеть слишком много.

Пиар наконец-то стал действительно необходим.

Именно это и доказал своему руководству один из моих коллег, директор по связям с общественностью крупного российского холдинга. Увидев своё имя в списках планируемого сокращения персонала, он, призвав на помощь всю свою фантазию, засел за компьютер, а потом заявился к президенту компании с объёмной презентацией, озаглавленной просто и весомо: «Антикризисный пиар». Спустя несколько недель ему повысили заработную плату.

ВВЕДЕНИЕ

Когда я публично высказываю мысль о том, что все мы в своей общественной, деловой и частной жизни в той или иной степени занимаемся пиаром, в аудитории всегда найдётся человек, который громко скажет: «А вот я не считаю нужным заниматься собственным пиаром!»

Ну что же, это тоже неплохой пиар-ход: публично объявить себя честным и чистым человеком, для которого имидж – ничто и который выше всех технологий манипуляции сознанием на свете. Тот, кто это сказал, активный, практикующий пиарщик.

Пиар, как атмосфера вокруг земного шара, всегда был там, где существовал человек и функционировало общество.

В доисторическую эпоху охотник возвращался в стойбище с охоты, бросал дубину у порога и с ходу рассказывал соплеменникам, какие героические поступки ему только что пришлось совершить, чтобы добыть вот этого, лежащего перед слушателями дохленького на вид протозверя. Если он путался в собственных словах или забывал, с чего вообще начал, на него прочно ставили клеймо – врёт, а зверя принес никчёмного. Потому что народ не обманешь. Но если рассказ был захватывающим и лес как живой пугал слушателей загадочными шорохами, а жесты рассказчика заставляли содрогаться, то первобытная целевая аудитория замирала от волнения, костёр отбрасывал зловещие тени на лежащий у порога пещеры трофей и всем казалось, что перед ними – истинный герой, а мамонта он принёс небывалой величины. При этом фактическая сторона вопроса оставалась неизменной: вот – охотник, вот – добытый им хорёк. А результаты – абсолютно разные, что неизбежно отражалось на расстановке политических сил в племени. В случае успешного пиар-продвижения парня могли избрать вождём, в противном случае – и прибить.

Цицерон в одной из своих речей проронил фразу: «Лицилий – отличный обувщик», и я не берусь сказать, сколько сестерциев заплатил упомянутый Лицилий за такой промоушн из уст величайшего оратора древности, но убеждён, что в клиентах до конца трудовой практики его «Ремонт обуви» не нуждался.

В Средние века только самый тупой рыцарь не догадывался нанять подставного незнакомца в шлеме, которого можно будет эффектно повергнуть с коня в ходе еженедельного рыцарского турнира. Эта технология снимает множество вопросов: рыцарю-победителю обеспечен почёт при королевском дворе, благосклонность кровожадных дам, а конкурирующие рыцари ещё дважды подумают, прежде чем сунуться с ним на поединок. А незнакомец в чёрном плаще и шлеме, нанятый на проект, исчезает, как будто его и не было.

Пиаром наполнена и наша современная жизнь. Отношения с друзьями, коллегами по работе пронизаны пиаром, даже когда мы не замечаем этого. Иногда кажется, что и изучать тут ничего не нужно: многие люди – пиарщики от рождения и так здорово окручивают общество вокруг себя, что дух захватывает. Тем более известно ведь, что все, к примеру, дышат кислородом, но никому же не приходит в голову вспоминать при этом его химическую формулу.

Пиар как инструмент бизнеса появился в нашей стране не более полутора десятилетий назад, хотя мой уважаемый коллега Питер Некарсулмер, один из самых авторитетных западных пиар-консультантов в России, утверждает, что он лично ввёл в оборот термин «PR» в 1990 году. Что ж, и это тоже пиар-ход. Питеру и карты в руки: ведь к тому времени, как пиар появился в России, в Соединённых Штатах этот предмет, возведённый в ранг науки, уже целое столетие изучался в университетах и исследовательских центрах.

Советская власть напрочь отвергала понятие связей с общественностью, что, впрочем, не мешало Советскому Союзу тратить огромные силы на открытую и скрытую пропаганду своего образа жизни – по сути, тот же пиар – как внутри страны, так и вовне.

И всё же инструменты пиара в сфере бизнеса начали проникать в наше общество уже в новой России. Именно в начале девяностых в вузах появляются кафедры связей с общественностью, в крупных компаниях – отделы с аналогичным названием, а в книжных магазинах – монографии по предмету.

Тогда это было лишь данью моде и пустое калькирование западного образа ведения дел. Никто из российских олигархов в девяностые годы толком не понимал, зачем этот отдел по связям с общественностью ему, собственно, нужен. В отсутствие дипломированных профессионалов на роль пиарщиков нанимались неудачливые юристы, военные переводчики, субъекты без определённого образования.

Среди моих знакомых пиарщиков встречались люди с самыми удивительными историями. Школьный учитель физкультуры становился крупным политтехнологом, а научный сотрудник заштатного краеведческого музея создавал пиар-агентство широкого профиля. Один из крупнейших российских предпринимателей случайно встретил в пивной двух своих школьных друзей: ребята уже полгода пропадали без работы. Так как никакой профессией они не обладали, родилась идея сформировать из них отдел по внешним связям.

В результате понятие пиара в нашей стране трансформировалось до неузнаваемости. Западные корпорации ломают голову над новыми хитроумными технологиями повышения репутации, не требующими бюджетных вливаний (в Европе и Америке пиар не требует затрат, в отличие от рекламы). В России же профессиональные пиарщики быстро стали миллионерами, в чём им активно помогли продажные средства массовой информации и коррумпированные чиновники. Пиар-бюджеты затмили прямую рекламу, и любое упоминание о бесплатных технологиях вызывало у всякого уважающего себя пиарщика в лучшем случае снисходительную усмешку.

Те же пиарщики поработали и над тем, чтобы убедить работодателей в своей нужности. Именно пиар, говорили они, позволяет сгладить подчас напряжённые отношения с государственными органами, пустить пыль в глаза партнёрам и конкурентам и, наконец, подавить на корню волнения среди трудового коллектива предприятия. Конечно, государству можно дать взятку, конкурента – задавить демпинговыми ценами, а трудовому коллективу – вручить какой-нибудь пряник. Но, как показала практика, дешевле и быстрее можно добиться аналогичных результатов, используя связи с общественностью.

Рост влияния средств массовой информации тоже сослужил хорошую службу PR-специалистам в крупных компаниях. Крупные бизнесмены в России никогда не дорожили своей репутацией – она исправлению уже давно не поддаётся, – но ради удовольствия прочесть о самих себе на страницах ведущего издания были готовы потратить немало денег и час-другой на интервью. И фотография в тексте имела для бизнесмена вполне ощутимый эффект – ведь деловые партнёры и конкуренты заметили его лицо, а государственные чиновники наконец уяснили себе, что именно он больше остальных олигархов заботится о благе России.

Так олигархи пустились в гонку за имиджем, в чём их активно поддерживали разнообразные консультанты. Слияния и поглощения, корпоративные пиар-войны, региональные и муниципальные выборы – все эти события использовались бизнесом как полигон для отработки новых весёлых игр в области связей с общественностью. В конце девяностых годов пиар-агентства и команды вольных технологов появлялись на рынке едва ли не ежедневно, и их количество поражало воображение.

Первым ударом по этому изобилию стало создание «вертикали власти» в начале двухтысячных. Законодательная отмена региональных выборов в 2004 году, лавинообразный рост власти и влияния партии «Единая Россия», а также превращение парламентских выборов в занудную техническую процедуру с легко предсказуемым результатом практически уничтожили в одночасье рынок политических технологий. Команды выборщиков, не успевавшие до 2004 года завершить проект на Камчатке и мчавшиеся на новую избирательную кампанию в Воронеж, оказались без работы и вынуждены были пополнять собой унылые региональные штабы единороссов либо вновь возвращаться к исходной профессии учителя физкультуры.

Политическая стабилизация привела к падению популярности средств массовой информации и их поразительно быстрой унификации. Политические баталии на страницах изданий, альянсы олигархических групп с издательскими домами и последующие громкие разоблачения в журналах и по телевидению к середине первого десятилетия нового века приказали журналистике долго жить. Газет стало меньше, а те, что остались, предпочли не ввязываться в крупные скандалы и стали заниматься пиаром преимущественно под заголовком «Навстречу новым достижениям государственной корпорации „Газ-нефть“», от которого неудержимо клонит в вечный сон.

Однако самым жестоким ударом судьбы для традиционного русского пиара стал глобальный финансовый кризис. Если вплоть до осени 2008 года российские бизнесмены могли себе позволить презентацию своей компании где-нибудь в фешенебельном отеле Лондона с грузом чёрной икры человек на пятьсот и таким же количеством разносящих ее девушек вольного вида и нрава, то спустя каких-нибудь два-три месяца крупные корпорации думали уже только о том, как бы не сыграть в ящик окончательно. Массовые сокращения в бизнес-сообществе, начавшиеся зимой 2009 года, коснулись не в последнюю очередь именно пиарщиков – просто потому, что пиарить стало нечего. Наряду с юристами-корпоративщиками, службами рекламы и отделами инвестиционного развития были «пущены под нож» сотрудники пиар-подразделений десятков холдинговых компаний.

Образование в области общественных связей, которое в последние годы можно было получить в десятках вузов по всей стране, вдруг оказалось ненужным. Как рапортовать публике об успехах новых инвестиционных проектов, знают все выпускники кафедры по связям с общественностью. А как вывести репутацию компании из стремительного кризисного пике и предбанкротного состояния, не знает никто.

Оказались никчёмными и сотни пособий яркой расцветки, выброшенных на полки книжных магазинов в период «золотого века» русского пиара. Их мучительно пространные конспекты о том, что есть «определение PR», «предмет PR», «метод PR» и «целевая аудитория», больше не привлекут своего читателя, потому что никакого практического опыта работы в кризисный период они не содержат.

Не так давно один мой приятель, начинающий пиар-специалист, бился над такой книгой недели три, зачитал её до дыр, но потом признался, что так и не смог понять, что предложить своей компании, чтобы наконец убедить западных кредиторов в её финансовой состоятельности. Единственным солидным навыком, прочно усвоенным со страниц пособия, был навык написания пресс-релизов. Теперь мой друг может написать релиз с закрытыми глазами, но когда он сунулся с этими своими знаниями к руководству, то чуть было не лишился карьеры надолго.

Вот поэтому я снова взялся за перо. Я решил обобщить свой богатый практический опыт работы в кризисных ситуациях на благо различных олигархических компаний. Чудо, что после всех тех проектов, о которых вы узнаете из этой книги, я вообще остался жив – моя жена Людмила до сих пор не может этому поверить. Но я не только остался жив, мне удалось даже сохранить сдержанный оптимизм по поводу этой моей профессии. Потому что я точно знаю теперь, как именно с помощью связей с общественностью российская компания может успешно бороться с любым экономическим спадом. Я точно знаю, как найти применение тем технологиям, которые работали в России в последние полтора десятка лет, и какими новыми методами борьбы с рецессией обогатилась пиар-практика отечественных корпораций в последние месяцы.

Цель данного труда – рассказать о практической работе в области связей с общественностью, о том, как функционирует эта сфера деятельности в условиях сегодняшнего российского бизнеса. Я старался излагать материал таким образом, чтобы были максимально понятны особенности практики различных направлений коммуникации: взаимоотношения со СМИ, публичные мероприятия, связи с органами государственной власти, выход на новые зарубежные рынки и воздействие на мировое инвестиционное сообщество.

Эта книга о том, с чем приходится сталкиваться каждый день менеджеру по связям с общественностью типичной российской корпорации. О том, какие вопросы перед ним неизбежно поставит мировой финансовый кризис в лице его работодателя. И о том, какими должны быть его правильные ответы.

ВОПРОС 1 ЗАЧЕМ ВАШ ПИАР ВООБЩЕ НУЖЕН?

Цели и задачи подразделения по связям с общественностью

…Старайтесь избегать драки, даже если Ваш оппонент начнёт первым. В людных, открытых помещениях и на улице могут появиться люди или группы людей, в чьих интересах будет заблокировать Вашу деятельность, и с их стороны могут быть спровоцированы действия, направленные на осуществление этой цели. Например, драка, которую снимут на видео в момент Вашего удара, а не удара противника. На следующий день в газетах и по ТВ может появиться именно Ваш удар и заголовок типа: «Народный почин в действии!».

Памятка начинающему уличному агитатору

Это самый главный вопрос. И работодатель обязательно рано или поздно задаст его вам, когда в компании возникнут финансовые трудности, а сумма ежемесячных расходов на пиар-деятельность перевалит через шестизначный рубеж.

,

Кем-то удачно замечено, что, даже если вы не тратите денег на формирование своего имиджа, он сформируется стихийно – общество создаст его без вас, самостоятельно.

А уж в этом случае результат может быть непредсказуемым, но, скорее всего, точно не таким, каким вы видели его в своих голубых мечтах. По этой причине компании спешат сами заявить о своих положительных сторонах или затемнить отрицательные, пока в обществе не утвердилось негативное мнение о них.

Если, к примеру, агент солидной страховой компании, отловивший пенсионерку на московской улице, имеет лицо кавказской национальности, окладистую бороду и белую чалму, скорее всего, разговора не получится – при всей привлекательности предлагаемых им страховых услуг. Зато общеизвестно, что обаятельные молодые люди из серии «Можно к вам обратиться?» на улицах Москвы часто делают себе неплохой капитал на наивных «советских» гражданах – и не потому, что их товар/ услуга действительно кому-то нужны (чаще всего это неаппетитный, но очень полезный восточный травяной чай или суперлекарство от всех мыслимых недугов). Просто вид продавца внушает потребителю доверие. А это уже вопрос имиджа, вопрос пиара.

Имидж может наладить или, наоборот, испортить компании весь бизнес. К примеру, один из известнейших российских олигархов уже много лет успешно реализует свою продукцию на рынках США. Ни его, ни его партнёров за океаном, покупающих его товар, не смущали редкие публикации в американских СМИ о тёмных сторонах происхождения его капитала. Когда же он решил самолично отправиться в Штаты, чтобы заключить несколько новых контрактов, американское посольство не выдало ему визу – его образ в Госдепартаменте благодаря десяткам публикаций прочно связан с русским криминалом. Продукцию его компании американцы покупали с лёгкостью и всегда, но ни на одну конференцию или встречу с деловыми партнёрами в Америку он попасть так и не смог. На получение визы было потрачено больше трёх миллионов долларов – от оплаты дорогостоящих лоббистов в Вашингтоне до разовых платежей различным проходимцам-посредникам в России. Но его имидж был слишком плохим, и ничего не получилось.

Отсюда понятно, что объём продаж и уровень прибыли косвенно связаны с образом компании, с тем, как её воспринимает покупатель. Но напрямую оценить эффективность пиара можно лишь в редких случаях – в результате разовых акций, к примеру. Известен случай, когда одно из зарубежных представительств концерна «Кока-Кола» отказалось финансировать фонд борьбы со СПИДом, мотивируя это тем, что компании нужны только перспективные клиенты. Скандала, может быть, и не последовало бы, если бы об этом инциденте не прознала компания «Пепси Ко», которая, во-первых, сразу же внесла солидный взнос в фонд, а во-вторых, раструбила о неподобающем поведении конкурентов в газетах. Можно себе представить, каков был масштаб вброса информации, если даже в России я читал в СМИ фразы типа «Нам не нужны умирающие клиенты», якобы исходившие от анонимных менеджеров «Кока-Колы». Эта история существенно повлияла на объёмы продаж обеих компаний – понятно, в какую сторону.

Аналогичный эффект оказывают приемы коммуникаций в политической сфере, где они стали главным орудием политических кампаний. Можно привести бесчисленные примеры удачных политических пиар-акций в России последних полутора десятилетий, которые стоили политической карьеры не одному деятелю или объединению.

Многообразие и специфика этих приёмов позволили выделить их в отдельное понятие «политтехнологии», которые часто незаслуженно связываются с «чёрным» пиаром. Вообще, понятия «белого» и «чёрного» пиара вошли в нашу жизнь прежде всего с подачи общественно-политической прессы, в основном в приложении к политическим или выборным проектам. При этом так и остаётся загадкой, как различить два этих оттенка работы по связям с общественностью – граница слишком размыта. И определение, какой именно пиар будет считаться «чёрным», какой «белым» (иногда выделяют еще и «серый»), каждый специалист находит для себя сам. Разделение это слишком условно, чтобы пользоваться им на профессиональном уровне. Кроме некоего негативного подтекста в самом слове «чёрный», понятие «чёрного пиара» ничего в себе не несёт и нести не может – хотя бы потому, что технологий, используемых для связей с общественностью или политических акций, существует бесконечное множество и разделить их на две группы по цветовому признаку – все равно что попытаться разделить людей на умных и глупых, талантливых и бестолковых.

«Чёрным пиаром» именуют обычно те приёмы, которые направлены на уничтожение репутации конкурента. Общепринятой нормой является то, что рассказы о достижениях собственной компании, о гениальности её руководства и величии её инвестиционных проектов называют «белыми», в то время как работа на опорочивание доброго имени конкурента, партнера, собственного менеджера или государственного чиновника обычно считается «чёрной». Иными словами: есть критика – значит, пиар «чёрный».

Однако эти же самые приёмы используются и для поднятия собственного имиджа. Весной 2009 года, в период затяжной корпоративной войны между крупным мобильным оператором России и крупнейшей же сетью магазинов мобильных телефонов, новый президент последней выступил с видеообращением к своим сотрудникам, которое немедленно было растиражировано в Интернете и стало хитом месяца. Обращение ни словом не упоминало самих сотрудников, зато в адрес мобильного оператора прозвучало несколько ярких, красочных оскорблений. Оператор, логотип которого представляет собой яйцо, был назван «яйцеупёртым», после чего выступающий вытащил откуда-то из-под стола сковородку и принялся разбивать на неё яйца – одно за другим, с помощью гигантского тесака. «Я яйца вижу каждый день. И вот что я с ними делаю», – приговаривал экзальтированный президент. Имиджу оператора этот видеоролик вряд ли сильно повредил, зато существенно повысил узнаваемость и репутацию нового главы ритейлера в глазах широкой публики.

Иногда даже критика может звучать вполне безобидно и озвучиваться с открытым забралом. А бывает и по-другому – вот пример из недавнего прошлого.

В престижном районе Москвы компания, которую мы условно поименуем «ВОЛГА-Строй», возводит жилой комплекс с поэтичным названием, скажем «Белые якоря». Стоимость рекламной кампании по освещению строительства комплекса исчисляется миллионами долларов, стоимость самого строительства – сотнями миллионов. Работа идет без сучка без задоринки, пока в один прекрасный день в небольшой муниципальной газете, бесплатно распространяемой по почтовым ящикам жителей отдельного микрорайона, не появляется публикация, где приводятся сенсационные высказывания некоего эксперта по вопросам архитектуры: возводимый жилой дом находится в зоне подтопления, и фундамент его в таких условиях долго не простоит.

Уже на следующий день в редакции газеты было пусто и тихо. Следующего номера читатели так и не дождались – газета исчезла. Не знаю, был ли найден её главный редактор. Не знаю, выяснено ли, кто вообще эту статью написал и кто выступил «экспертом». Также не знаю, какое отношение к этому происшествию имеет строительная компания «Новый русский дом», возводящая по соседству элитный жилой комплекс «Вороньи горы». Скажу одно: если об этой истории стало известно мне, не имеющему никакого отношения к рынку жилья, – значит, диверсия достигла цели. Остаётся только пожелать успехов редактору, эксперту и руководителю этого проекта, которые наверняка сейчас отлично проводят время на Багамских островах.

Сразу скажу – как бы цинично это ни звучало, – что «чёрным» пиаром специалисту заниматься гораздо интереснее. Корпоративная «война», как обычно в пиаровской среде называется конфликт между финансово-промышленными группами, – это и возможность воплотить в жизнь свои самые фантастические идеи, и недюжинный опыт, и настоящий динамизм, и, в конечном итоге, существенный размер бюджета. «Белый» же пиар чаще всего сводится к скучной, рутинной работе с надоедливыми журналистами, подготовке банальных интервью («Расскажите о ваших планах…») и пресных комментариев руководства, рассылке пресс-релизов и составлении одностра-ничных медиапланов, а потом и таких же коротких отчётов по ним. Конечно, и такая работа имеет свои достоинства – она менее нервная, не особенно изнуряет и добавляет жизни некоторую системность.

Иногда и с помощью «белого» пиара можно совершить великие дела. В кризисные дни осени 2008 года одно из крупнейших в России промышленных предприятий, стоявшее на грани банкротства, вынуждено было просить заёмных средств у государства. А чтобы чиновники были более сговорчивы, по телевидению была запущена серия репортажей о нестабильной социальной обстановке на заводе. На экране мелькали мрачные лица тысяч людей, в которых читалась решимость лечь на рельсы в случае банкротства предприятия, слёзы их жён и матерей в компании грудных детей, ищущих отцов, а затем проникновенные слова генерального директора о том, что руководство сделает всё возможное, чтобы люди не потеряли работу. Бюджет пиар-кампании, по моим подсчётам, составил 150–200 тысяч долларов, и правительство приняло решение выделить заводу несколько миллиардов долларов на покрытие долгов, которые руководство предприятия бездумно нахватало за предыдущие тучные годы.

Вот для этого, в частности, и нужен пиар. Государственные чиновники очень падки на общественное мнение – не о вашей компании конечно же, а о себе. Для того чтобы помочь бизнесу, они обязательно попросят, чтобы газеты сперва написали о целесообразности такой помощи для интересов страны. Работа с органами власти в последние годы приобрела особое значение для бесперебойной работы любого коммерческого предприятия, и специалисты по этому виду деятельности гордо выделяют её в отдельную дисциплину – GR, government relations. Это, безусловно, одна из важнейших и самых весёлых отраслей пиара, поэтому о ней я расскажу в главе седьмой с особым удовольствием.

Пиар поможет вам и при судебном споре – и уже не раз бывало, что для получения выгодного судебного решения пиар-методы оказывались определяющими. В сегодняшних кризисных условиях, когда смысл жизнедеятельности многих компаний переместился в залы судов, на многочисленные процессы по выбиванию или отстаиванию кредитов, а рейдерские захваты вновь начали сотрясать российский рынок, бизнес всё чаще задумывается о выстраивании рациональной пиар-стратегии по ведению дел в судах различной юрисдикции – причём как в России, так и за рубежом. Здесь важно отметить, что методы работы в российском и, скажем, швейцарском суде будут несколько различаться.

Международный аспект пиар-деятельности российских корпораций приобрёл важное значение в первом десятилетии нового века, когда отечественный бизнес, насытив собственный рынок, начал массовые инвестиции за рубеж. И если в странах СНГ, где образ жизни и мысли не менялся с прошлого века, эта экспансия проходит вполне гладко, в странах дальнего зарубежья это не всегда так. К русским компаниям либо отношение, мягко говоря, настороженное, либо этого отношения просто нет, потому что в целом ряде стран о России никто никогда не слышал.

Помочь компании быстро встать на ноги и достичь узнаваемости на новом рынке, договориться с местным бизнесменом и наладить дружеские отношения с одноклассником или родственницей действующего президента поможет грамотно выстроенная пиар-стратегия. В странах Азии или тропической Африки она потребует сотен тысяч и нескольких месяцев напряжённой работы в состоянии тотальной алкогольной интоксикации различной степени. В странах Западной Европы она может потребовать годы: череда фуршет-приёмов, презентаций, благотворительных концертов самодеятельности, дружеских и формальных встреч с крайне пожилыми людьми и интервью с въедливыми журналистами, которые в каждом русском справедливо видят закоренелого мафиози-рецидивиста. У вашей компании наверняка появятся конкуренты из более «цивилизованных», по понятиям Запада, стран, которые хотя и действуют теми же методами, что и вы, но будут купаться в лучах симпатии европейской аудитории. У любой никому не известной датской компании репутация на рынке к моменту выхода будет +10 пунктов – просто потому, что она датская. А у точно такой же, но русской —10, хотя вы вроде бы и на рынке ещё поработать не успели. Но репутация нашей страны бежит впереди нас – и вам придётся пройти долгий путь, чтобы свести деловую репутацию компании хотя бы к нулю.

Если ваш руководитель в этих местах упомянет, что он миллиардер, большинство дверей для него навсегда будут закрыты. Если же он проведёт презентацию основанного им Фонда защиты лесных белок от избыточного веса, к нему будут относиться как к своему. Но кто ему расскажет всё это, если не пиар-менеджер?

,

Нужно тщательно отличать пиар от рекламы: некоторые бизнесмены и сегодня путают эти два понятия.

В западных пособиях по паблик рилейшнз говорится, в частности, что на PR уходит существенно меньше денег, чем на рекламу. Хочется с негодованием и гордостью отмести это заявление: не знаю, как там «у них», но в нашей стране бюджеты пиар иногда повыше рекламных. Все зависит от целей, которые компания ставит перед собой.

Могу понять и простить наивных западных специалистов: тамошний пиар скромнее и беззлобнее нашего. Он сводится к тому, чтобы устроить корпоративную акцию по уборке опавших листьев в каком-нибудь захудалом пригороде и пригласить на неё журналиста городской двухполосной газетки. Менеджеры крупной корпорации выряжены в майки с логотипом компании, играет весёлая музыка из динамиков, прохожим предлагается чай из бумажного стаканчика. После того как журналист напивается чаем до потери сознания и уезжает, собранная листва вываливается в мусорный контейнер, а все участники отправляются по домам, улыбаясь друг другу.

Так как означенному журналисту писать больше не о чем, он добровольно и бесплатно сочиняет большую статью о листьях и компании, организовавшей уборку. В Америке, как известно, и на предвыборных кампаниях работает огромное количество добровольцев, расклеивающих по ночам листовки или, наоборот, срывающих их безо всякой мзды за это, просто из соображений патриотизма. На российской же территории о добровольцах можно забыть: их первым вопросом к вам будет «сколько денег?».

О работе со СМИ можно сказать то же самое. При всей видимости безвозмездного сотрудничества крупных корпораций с журналистами специалисту по пиару всегда видна истинная сторона вопроса. Если, к примеру, нефтяной гигант не платит напрямую денег за размещение статьи о своем новом месторождении на первой странице ведущего столичного издания, значит, на второй странице или в следующем номере стоит оплаченный им рекламный модуль размером в полполосы. Если и модуля нет, то, видимо, с главным редактором у президента компании установились прекрасные отношения и подарки на праздники в приёмной редактора появляются регулярно и выглядят внушительно. Очень просто.

Если это понятно специалисту по PR, это ещё полдела. Убедите в этом своё начальство.

,

PR – это важно и нужно, PR – это не бесплатно, PR – это мнение о вас в обществе, в состав которого входят и ваши друзья, и враги, и клиенты, и потенциальные партнёры.

Связи с общественностью помогают подчас найти выход из самой сложной кризисной ситуации. Осенью 2008 года, когда многим российским компаниям грозил дефолт по долгам иностранным банкам, один мой коллега, пиар-менеджер крупного холдинга, был вызван поздно ночью в кабинет президента своей компании, где уже собрались все акционеры.

– Цена на наши акции падает стремительным домкратом, – сообщили ему. – Только что на торгах во Франкфурте она достигла шести центов, и Dutch Bank прислал нам уведомление о дефолте: если завтра мы не выплатим ему полтора миллиарда долларов, наши акции перейдут в его собственность.

«Надо скачать фотки из корпоративного компьютера», – подумал пиарщик, но акционер продолжал о своих проблемах:

– До девяти утра завтрашнего дня в любом западном СМИ должна выйти новость о том, что Российское государство выделило нам кредит, которым мы сможем расплатиться с Dutch Bank. Если нам удастся опубликовать эту новость, мы сможем сохранить акции. Иди работай.

Эту ночь мой приятель запомнил надолго. Даже сейчас он не может без судорог вспоминать, как в его руках находилась судьба актива ценой в полтора миллиарда долларов. И как он звонил в ночи знакомому корреспонденту агентства Associated Press, умоляя его срочно дать на ленту сообщение-молнию. Положение осложнялось тем, что корреспондент требовал официального заявления компании, но официально заявлять о кредите было невозможно по политическим соображениям, и новость приходилось выдавать «от источника», чего западные информационные агентства принципиально никогда не делают. Акционеры звонили ему на мобильник каждые четыре минуты, требуя отчёта и испуская самые удивительные угрозы.

Особенно тяжело ему было рассказывать о моменте, когда в восемь сорок пять утра агентство Dow Jones окончательно отказалось от публикации новости и президент компании спокойно сказал:

– Ну всё, мы потеряли актив.

В восемь пятьдесят две сообщение о кредите стояло на ленте Reuters, актив был спасён, а мой друг ещё много месяцев жаловался мне, что у него дрожит веко. Но, по крайней мере, он убедительно доказал компании свою нужность.

,

Если вам удалось доказать своему работодателю вашу незаменимость на данном посту, значит, вы выполнили свою первую пиаровскую задачу.

Теперь можно браться за работу.

ВОПРОС 2 Я, ПО-ТВОЕМУ, КТО?

Будни российских олигархических компаний

– Папа, расскажи: как ты стал миллионером?

– Это было непросто, Джонни… Я собрал со всего штата старые газеты и сдал их в макулатуру старому Хью за 5 долларов.

– А потом?

– На эти деньги я купил на рынке китайских леденцов на палочке и продал их соседским сосункам, младшим Макферсонам, за 10 долларов.

– Ну?

– На 10 долларов я купил у какого-то бродяги килограмм собачьей шерсти и продал его за углом сумасшедшей старухе Джекобс за 15 баксов.

– Ну а потом, потом?

– А потом умер мой дядя Джек и оставил мне в наследство миллион долларов.

Анекдот

С олигархами в нашей стране принято бороться. Это, впрочем, совсем не означает, что они несут от этого потери. Напротив, судя по сегодняшнему состоянию отечественной промышленности, насквозь монополизированной, борьба закалила российские финансово-промышленные структуры.

А начиналось всё на заре девяностых годов, и начиналось с малого. Российские олигархи не обретали своего первоначального капитала чисткой ботинок, не собирали в молодости старые газеты или собачье дерьмо, как в своё время начинали карьеру их заокеанские коллеги. Наши уже в молодости были олигархами. А вот чем они занимались в юности – это, как правило, покрыто плотной завесой тайны.

Типовой российский олигарх – назовём его для краткости Олег Архов – если где-то и получил образование, то не придаёт ему особого значения: вовсе не оно сыграло определяющую роль в его карьере. Уже став таковым, Олег прежде всего озабочен тем, чтобы его личное дело было выкуплено из института (если он там вообще учился) или незаметно подложено туда (в обратном случае). Он с быстротой ветра обретает второе или третье высшее образование, обычно в области менеджмента или финансов, за два дня становится кандидатом наук, а его трудовая книжка непостижимым образом оказывается в отделе кадров какого-нибудь солидного государственного унитарного предприятия (ГУП), где он, как выясняется, в течение года-двух работал на руководящей должности. Никого не волнует, что в это время ему шел двадцать второй год. Зато биография сформирована.

Манипуляции с документами об образовании – одна из самых любимых тем отечественной журналистики и самая любимая для газет типа «Наша версия» и сайтов вроде «Компромат. ру». Подобная история с одним известным депутатом и по совместительству олигархом недавно получила широкую огласку в шальных средствах массовой информации: журналисты с удивлением писали, что сведения об образовании, поданные им народу, не соответствуют реальности. Диплом Международного юридического открытого университета не может существовать уже просто потому, что такого университета в природе никогда не было. Разразился скандал, который затих только после того, как те же самые журналисты выступили ещё раз на пресс-конференции и деревянными голосами рассказали, что их ввели в заблуждение злоупорные недруги депутата. Они заверили присутствующих, что и университет имеется, и диплом действителен, и вопросов к олигарху у них нет. После этого тема затихла, чтобы никогда больше не всплывать.

На самом же деле прошлое олигарха всегда имеет налёт тайны различной толщины. И это касается не столько образования, сколько первичного накопления капитала. Таинственность усиливается грязными намёками, выливаемыми олигархами друг на друга в бульварных газетах и интернет-ресурсах, их смутными и обрывочными признаниями в редких интервью и сплетнями, формирующимися по инициативе бывших любовниц, целый шлейф которых тянется за любым солидным бизнесменом. Кто-нибудь обязательно расскажет, что «ещё в студенческие годы» нынешний миллиардер покупал по дешёвке и продавал втридорога компьютеры. В другом материале будет написано, что были это не компьютеры, а экзотические фрукты-овощи из стран Юго-Восточной Азии или театральные билеты, с пачками которых начинающий олигарх стоял на морозе у кассы одного довольно Большого театра. Третий называет спортивные костюмы Adidas, произведённые в подпольных мастерских Псковской области, но все сходятся на том, что в юности олигарх чем-то спекулировал. Никто никогда не смог объяснить мне, как можно на театральных билетах заработать миллионы, да и сам олигарх хранит на эту тему молчание.

В лихие девяностые годы, когда большинство нынешних миллиардеров как раз начинали сознательную жизнь, закончив университеты, у предприимчивого человека была масса возможностей: залоговые аукционы, ваучерная приватизация государственной собственности, рейдерские захваты и множество других сравнительно честных способов приобретения чужой собственности. В этот период Олег Архов ещё не имеет офиса, собираясь с несколькими друзьями в кафе или на какой-нибудь съёмной квартире, где они сводят финансы, распределяют прибыль и строят планы будущих приобретений. В то время работа идёт буквально на износ.

– Хватит глядеть себе в пупок, пацаны, – говорит он приятелям, и глаза его горят. – Через каких-нибудь пару лет мы сможем дотянуться до ближайшей звезды!

Да и к тому времени, когда у олигарха появляется первый офис – небольшая комната на третьем этаже ветхого здания в центре Москвы, где кроме него умещается только субтильная помощница, – он продолжает работать круглые сутки. По-видимому, заработать действительно большие деньги можно только в том случае, если полностью абстрагироваться от всего остального и полностью сфокусировать свое внимание на деньгах. Начинающий олигарх не ест, практически не спит, не может нормально общаться с людьми и не представляет себе иного времяпровождения, кроме зарабатывания денег.

Сегодня всё это уже в прошлом. Миллиарды давно заработаны, и корпорация работает как хорошо отлаженный механизм, не требуя ежедневного вмешательства владельца. Некоторые из них по-прежнему по привычке управляют своим бизнесом лично, но это, конечно, уже не тот бойкий человек с горящими глазами, который служил мотором целой промышленной империи ещё несколько лет назад. К этому времени жизнь крупного предпринимателя представляет собой, как правило, полубогемное существование, сплетни о котором являются самым лакомым кусочком для сотрудников компании, собирающихся в «курилке» в течение рабочего дня.

Необходимо упомянуть о пропасти, которая разделяет собственно олигархов, то есть владельцев многомиллионного бизнеса, и наёмных руководителей, которые этим бизнесом пытаются худо-бедно управлять. Эти последние не имеют свободы, они такие же нанятые специалисты, как и их команды менеджеров, и поэтому с ними проще. Однако так как мечтой их жизни является стать олигархами, то и в образе поведения они изо всех сил пытаются копировать олигархический стиль.

Понедельник Олега Архова начинается самое раннее в одиннадцать утра, когда он, мрачный и невыспавшийся, является в кабинет. Вчера, уже третий раз за последние два месяца, в одном из закрытых клубов Барвихи отмечался день рождения звезды гламура Ксении Попчак, и после этого бедствия ему очень сложно войти в рабочее состояние. То, что большинство его подчинённых уже на месте и ищут доступа к его телу, его сильно раздражает. Они это прекрасно понимают, но проблемы-то решать надо, и он тоже знает, что их надо решать. Однако максимум, на что будет сегодня днем способен олигарх, – это провести оперативное совещание с топ-менеджерами. Назначенное на 11.30, оно впоследствии переносится на час дня, и можно быть уверенным, что к трем часам он войдет в зал заседаний.

На совещании главная задача настоящего олигарха – ещё раз напомнить, кто в доме хозяин. Вяло слушая нападки менеджеров друг на друга (план продаж провален, потому что производство недоработало, а производство проваливается, потому что снабжение подвело, снабжение – потому что финансы задержали оплату, а финансы переводят стрелки на инвестиционный департамент, который медлит с решением), олигарх принимается распекать подчинённых: иногда точечно какую-то конкретную службу, но лучше всех скопом.

Несколько лет назад мне попала в руки аудиозапись заседания правления одного из крупнейших металлургических холдингов страны, хронометражем около десяти минут. Она содержала монолог главного акционера, обращённый в адрес остальных присутствующих. Владелец холдинга был предельно конкретен: он довольно быстро отошёл от обсуждения производственных вопросов и большую часть времени выражал явственное сомнение в душевном здоровье и умственных способностях своих подчинённых. Многие из них казались ему не соответствующими занимаемым должностям, а иные и вовсе, насколько это следовало из записи, давно уже зря бродили по этой земле.

Я выслушал эту запись с большим интересом. Потом я передал её одному из ведущих филологов страны для дальнейшего анализа, и когда он вновь пришёл в сознание после услышанного, то объявил её ценнейшим документом для изучения живого великорусского языка. По словам профессора, большинство речевых оборотов услышано им впервые, а о некоторых он и вовсе не предполагал, что их может породить родной язык.

– А вы так тоже умеете? – с плохо скрываемым уважением осведомился профессор.

Но не каждый владеет языком настоящего олигарха, это тоже в своём роде талант. В такой речи нужно обладать некоторыми специальными навыками. Нужно иметь сильный, яркий голос. Нужно уметь мгновенно и без особого повода срываться на вопль, успокаиваясь только после полного морального уничтожения жертвы. В такие минуты все остальные присутствующие злорадно затихают и слегка расслабляются, понимая, что сегодня не их очередь.

Выпустив пар, президент успокаивается – рабочая неделя наконец начинает налаживаться. Теперь время раздать задачи, поставить сроки («завтра к вечеру», «к 18.00 мне» и пр.) и отдохнуть – работа вокруг него снова закипела, а ситуацию удалось выправить, как всегда, только личным вмешательством. Вицепрезиденты, получившие задания со сроком выполнения «до 18.00», возвратятся с совещания в свои управления, и к 17.55 его сотрудники уже будут лежать на столах в бесформенном состоянии, но требуемый документ сделают. Вице-президенту останется только подождать в приёмной президента часа полтора до 19.30, когда его наконец примут с выполненным поручением.

Потому что по понедельникам к олигарху не прорваться – в очередь выстроились все те же, кто с утра проводил с ним оперативку. Теперь они жаждут с глазу на глаз обсудить с ним текущие вопросы и вывалить ему несколько жалоб на соседние подразделения. Ближе к шести часам вечера начинается череда деловых встреч в офисе и за его пределами, а к одиннадцати часам секретарша, которая остаётся в офисе круглосуточно (как кажется – хотя на самом деле это несколько разных людей, голоса которых по телефону не различить), загадочно отвечает, что «Олег Александрович сейчас недоступен».

Недоступен он, как правило, часов до двух ночи, после чего спокойно может и позвонить кому-нибудь из подчинённых справиться о делах, при этом его абонент тактично умалчивает, что ему завтра к девяти на работу и что малолетние дети после таких воплей посреди ночи уже не имеют шанса заснуть.

Для самого олигарха подъём в восемь или девять утра равносилен жестокой пытке. Аргументы вроде улетающего через час самолета, на который ему необходимо успеть, не проходят – он готов заплатить любые деньги, чтобы рейс отменили, перенесли, уничтожили и дали ему спокойно поспать. Он решает, что заработал достаточно денег, чтобы иметь право хотя бы на несколько часов спокойного сна. В эти моменты его помощница на глазах седеет, пытаясь дозвониться до «шефа», а охранник и водитель в машине у подъезда меланхолично играют шестнадцатую партию в «дурака». Уж им-то хорошо известно, что через каких-нибудь полчаса, когда до рейса останется времени и того меньше, «номер первый» выползет из подъезда своего элитного дома или сползёт с крыльца коттеджа, в пальто на голое тело, с пиджаком, шарфом и электробритвой в руках, и что первые его слова, обращенные к преданному водителю, будут примерно такими:

– Опоздаем – убью на фиг. Понятно, да?

Постепенно топ-менеджеры компании втягиваются в ритм жизни олигарха и тоже становятся не прочь поработать попозже и наутро поспать. Вслед за ними такую привычку перенимают младшие сотрудники, так называемый офисный планктон, а секретарш и учить не надо – они редко являются на работу без чудовищного опоздания. Постепенно изменился распорядок рабочего дня всех крупнейших городов России. В Москве это хорошо заметно по движению автотранспорта на улицах – в 8.30 утра народу едет на работу гораздо меньше, чем часом позже. Эти изменения произошли явно под влиянием образа жизни крупнейших олигархов.

Ещё одна особенность крупного предпринимателя – любовь к славе собственного имени. Олигархи любят славу. Один из ныне известнейших бизнесменов России пару лет назад приходил в ярость, если в ресторане его не узнавал официант. Поэтому охране приходилось предварительно договариваться с официантами, и они узнавали олигарха подозрительно быстро.

А слава, естественно, быстро меняет человека, отчего российский олигарх со стремительной скоростью отдаляется от народа и старается выглядеть как можно более устрашающе в глазах подчинённых. Штучки, применявшиеся начальниками советской эпохи, типа свирепого вращения глазами или безудержного крика на подчинённых, сегодня уже не имеют эффекта и вызывают у нахальных менеджеров только скучный зёв. Сегодня в ходу иные приёмы. Молодой олигарх может тихим голосом зловеще произнести: «Вы вице-президент или вы не хотите им быть?», отчего его заместителю становится слегка не по себе.

Как-то в разговоре со своими подчиненными один из олигархов разоткровенничался:

– Я – очень хороший начальник. По сравнению с президентами других крупнейших компаний я вообще идеален. Например, Леонид (он назвал фамилию широко известного бизнесмена) кидается пепельницами, а Сергей любит часами унижать человека, сидящего перед ним, наговаривая ему кучу гнусностей. Олигархи попроще могут просто убить.

Да, по сравнению с этими «олигархами попроще» он был неплохим начальником…

Эпатаж олигархического существования каждый миллиардер выбирает себе сам в соответствии с уровнем развития своей фантазии. Но все они согласны в том, что нужно резко выделяться из массы сотрудников. Иметь редкие эксцентричные привычки, которые будет с удовольствием смаковать офис в обеденных перерывах. Называть всех на «ты» и требовать обращения по имени-отчеству. Не пить алкоголя на корпоративных мероприятиях или, наоборот, к примеру, постоянно на глазах у всех употреблять внутрь экзотический напиток вроде кипятка с лимоном, холодного чая из морошки или иной гадости. Некоторые олигархи озабочены своим здоровьем и ежедневно борются с паразитами, живущими в их организме. Другие плевать хотели на здоровье, но молятся богу по шесть раз в день, проводят церемонии освящения офиса и имеют духовника – длиннобородого попа, по должности приравненного к старшему вице-президенту.

Один из известных российских олигархов любит неразборчиво говорить. Нет-нет, ничего у него с дикцией не случилось. Когда он встречается с президентом страны или там даёт интервью CNN, разговор почему-то получается у него вполне понятный; но вот только он пробует звонить подчинённым или проводить производственное совещание, как речь у него сразу же становится наподобие весёлой шведской пословицы: «Как научиться говорить по-датски? Набейте рот горячей картошкой и говорите по-шведски». Олигарх говорил быстро, не особенно утруждая себя артикуляцией согласных фонем, и если матерные идиоматические выражения были ещё более или менее выделяемы из речевого потока, то общий смысл фразы часто оставался туманным, а переспросить, конечно, никто не решался – переспросил один такой… Присутствующие усиленно кивали головой, делали умное лицо и выходили из кабинета в подавленном состоянии, не очень понимая, что именно они только что пообещали сделать. Постепенно опытные вице-президенты приобрели привычку приносить с собой диктофон, на который монологи олигарха записывались, чтобы потом быть тщательно транскрибированными усилиями всего отдела. Особенно хороша в этом деле была молодая сотрудница, имевшая счастье родиться в том же городке, из которого был родом и великий руководитель, и потому понимавшая тонкости его произношения.

– Ну что, не понимаете, что ли? Он сказал: «Нет смысла бороть гуся!»

– И что это значит? – с расширенными глазами дрожащим голосом спрашивали все остальные.

– Значит: «Не стоит начинать кампанию против корпорации олигарха Гусева, будем с ним договариваться…»

Боязнь перебить невнятную речь небожителя и задать уточняющий вопрос может привести к курьёзам различной степени тяжести. Однажды такой вот олигарх, владелец мультимиллионной корпорации, позвонил в департамент изучения рынка и, не разбирая, кто взял трубку (а это конечно же оказалась двадцатитрёхлетняя сотрудница, помощник-референт), жёстко потребовал:

– Подготовьте-ка мне к концу дня пятидесятилетний план маркетинга. – И положил трубку.

Департамент собрался на чрезвычайное и, по-видимому, последнее совещание. Люди ломали руки и задушевно прощались друг с другом.

– Ну как это возможно? – недоумевал руководитель подразделения. – Ну, план на три года я ещё понимаю, ну на пять, но через пятьдесят лет не то что рынок, страна будет ли существовать, неизвестно!

В конце концов было принято решение перезвонить в «первую приёмную» и признаться, что задача до конца дня невыполнима, что на неё потребуются ещё как минимум сутки. Предварительно все сотрудники оформили заявления об уходе, а помощник-референт вытащила из верхнего ящика стола самое ценное – запасные туфли – и отправила печальное СМС-сообщение своей матери в Верхотурьинск.

– Олег Александрович, мы не можем составить пятидесятилетний план маркетинга… У нас нет механизмов расчёта на пятьдесят лет вперёд… – неровным голосом покаялся директор департамента.

– Что? – раздался громовой голос. – Какие пятьдесят лет?! Идиоты! Я сказал «пяти-десятилетний план маркетинга»!

В жизни любого менеджера, и в особенности, быть может, менеджера по связям с общественностью, есть моменты проколов, моменты полного бессилия, когда хочется провалиться сквозь землю, но всё-таки приходится идти на доклад к Самому и сообщать о проваленном задании. В этом случае следует приготовиться к тому, что он безусловно будет говорить с вами матом. Иногда он будет даже не говорить, а шипеть матом. Он сможет за рекордно короткое время резко снизить вашу самооценку и заставить задуматься о добровольном лишении себя жизни. Тем не менее надо воспринять это как можно более спокойно: такое случается со всеми и никому ещё не вредило, а только добавляло в крови адреналина. Таков уж он, российский олигарх.

Впрочем, с этим тоже можно бороться, если ваша тонкая душевная организация не воспринимает ненормативную лексику. Один мой приятель, вице-президент крупнейшего частного банка, много хвастался, что его босс никогда не орал на него матом. Каково же было его удивление, когда однажды, подняв трубку телефона, он услышал не то чтобы крик – натуральный визг. Прослушав с интересом несколько секунд проклятий в собственный адрес (повод для скандала был, по его словам, ерундовый), он решительно положил трубку на рычаг и принялся ждать возмездия. Спустя десять секунд ему перезвонил олигарх.

– Ты что, Андрей? – вкрадчиво спросил шеф, и у Андрея волосы стали дыбом. – Ты мне будешь трубки кидать?! Да я сейчас пришлю человека, который будет тебе трубку держать возле уха вместе с твоей рукой!

Это был не самый приятный момент в жизни пиарщика. Но зато, как он до сих пор горделиво отмечает, ни разу больше он не слышал матерной ругани в свой адрес из уст своего олигарха.

Если на подчинённых принято орать или шипеть, то между собой олигархи обычно поддерживают более или менее тёплые отношения, так как им в любом случае приходится частенько сталкиваться на различных общественных тусовках. Непримиримые конкуренты, встретившись на коктейле, будут обниматься и пить за здоровье друг друга, в глубине души желая его стремительного ухудшения вплоть до летального состояния. Именно поэтому договорённость олигархов между собой обычно недорогого стоит: они встречаются, пьют коньяк, заново братаются, потом вызывают подчинённых менеджеров и дают задание «найти договорённость». И менеджеры, получившие сразу же после этого негласную команду «держаться до последнего», будут месяцами терять время в переговорных комнатах, не в силах уступить друг другу. И так далее, вплоть до очередной встречи великих людей между собой и очередного брудершафта, выпиваемого на фоне жестокой корпоративной войны между двумя корпорациями.

Взаимное уважение владельцев крупнейших российских компаний – слабенький миф, который культивирует государственная пресса. На самом деле их отношение друг к другу до смешного высокомерно, и каждый способен за две-три минуты с лёгкостью объяснить вам, какими именно признаками ярко характеризуется врождённый дебилизм и тупость всех остальных участников «списка Forbes».

Это опять-таки хорошо знают секретарши, проводящие свою жизнь в огромных, как танцпол, начальственных приёмных. Они знают, к примеру, что если олигарх говорит: «Соедини меня со Стаксельбергом», то нужно сделать так: позвонить в приёмную Стаксельберга, добиться соединения с ним лично и только после этого со словами «С вами хотел бы поговорить Олег Александрович Архов» переключать линию на босса. Но загвоздка в том, что Стаксельберг считает ниже своего статуса говорить с приёмной и по этой причине уволил уже трёх секретарш, о чём прекрасно осведомлена четвёртая. Действует простая формула: одновременно соединить двух олигархов и одновременно вдвоём положить трубки. Главное – чтобы ни Архов, ни его заклятый друг Стаксельберг не услышали голос помощниц друг друга.

Хотя в целом нельзя сказать, чтобы крупнейшие российские бизнесмены были женоненавистниками. Иногда, если олигархи устают от взаимного созерцания и бесконечных переливаний денег из одного кармана в другой, их, как правило, можно найти на мировых курортах в компании звёзд российской женской эстрады или иных спутниц самого тёмного происхождения.

Один из российских олигархов, особенно жадный до женского внимания, два года назад был задержан на французском курорте Куршевель: полиция никак не могла понять, почему в одном номере с ним проживает около десятка русских и украинских гражданок, некоторые из них, по смутному подозрению властей, были не очень совершеннолетними. Но те, кто знает этого олигарха лично, давно уже не удивляются: даже по московским будням его можно легко застать в одном из уютных ресторанчиков Барвихи, где вместе с ним за одним столом завтракают шесть – восемь помощниц, без которых, конечно, утренний кофе просто в глотку не льётся.

Секретарши гигантов российского бизнеса не понаслышке знают, как звёздные поп-группы, состоящие из трёх и более женщин самого открытого вида и нрава, частенько названивают бизнесменам в приёмную с различными предложениями «элитного отдыха». Для них это тоже вид бизнеса.

Русские люди очень неизобретательны в выборе курортов. «Как мне надоел этот Куршевель», – сообщают они обычно друг другу с кислой миной, стабильно встречаясь на этом лыжном курорте каждый январь. На Лазурном Берегу уже вообще невозможно протолкнуться от «бентли» с российскими номерами, которыми эпатируют российские предприниматели и топ-менеджеры, а мачты яхт с названиями «Наталия» или «Вероника II» заслоняют солнечный свет на рейде французской Ниццы. Попытка массовой продажи яхт, которые в кризисные времена 2009 года стали для большинства олигархов катастрофической обузой, ни к чему не привела – такого количества кораблей хватило бы для полного переоснащения военно-морского флота двух-трёх европейских держав, тем более что объём водоизмещения многих из русских «Вероник» вполне сравним со средним авианесущим крейсером.

Время на курорте проходит в весельях самого различного характера. Например, известен случай, когда компания олигархов, покачиваясь на яхте на волнах Мексиканского залива, играла в игру «Кто дальше бросит мобильный телефон в море». Даже не спрашивайте, кто победил.

Один из российских олигархов честно признаётся в интервью средствам массовой информации, что хобби у него нет, что для него хобби – его работа. Он хотя бы честен, потому что у всех остальных ситуация примерно аналогичная. Олигарх в свободное время не занимается научными исследованиями и не собирает почтовых марок. Его жена может коллекционировать картины итальянских мастеров Возрождения – это бывает, – но не он сам. Олигарх, к примеру, даже читать не может ничего, кроме жёлтой прессы и романов в ярких обложках, которые он, купив в аэропорту, листает в машине по пути домой. Впрочем, вряд ли стоит ожидать от олигарха коллекционирования спичечных коробков или увлечения миланским балетом. Скорее он любит погонять на вертолёте и сверху пострелять сайгаков из автомата в компании руководителей природоохранного ведомства, а если что-нибудь и собирает, так это автомобили – антикварные или, наоборот, новейшие. Тем более что именно автомобиль является наиболее распространённым подарком от олигарха олигарху на день рождения.

Но если в автомобиле происходит перемещение по запруженным улицам родного города, то по стране и миру русский бизнесмен предпочитает перемещаться в собственном самолете или на крайний случай в специально заказанном чартере. На финальный матч чемпионата мира по футболу-2008 из России прилетело больше пятисот чартерных рейсов, лайнеры взмывали в небо из подмосковного Внуково-3 каждые пять – семь минут.

Эта привычка, правда, несколько потеряла своё очарование для бизнесменов в страшные месяцы глобального экономического кризиса. Именно в это время ко мне явились трое зажиточных московских бизнесменов, ранее купивших вскладчину канадский самолёт за двенадцать миллионов долларов, и скромно поинтересовались, не мог ли бы я найти дурака, который купил бы его у них хотя бы за два с половиной. По их словам, они оценили все достоинства дискаунтеров – сверхдешевых европейских авиакомпаний. На самом же деле причиной было то, что для покупки лайнера каждый из этих несчастных взял в банке солидный кредит под залог несуществующих будущих успехов.

Чартер обычно резервируется предпринимателями по часам: к примеру, вылет из Внуково в 7.00, прибытие в Сургут 10.40, оплата за четыре часа плюс услуги. Вице-президенты прибывают в терминал в 8.15, сам руководитель – в 8.35. Самолёт сиротливо мокнет у взлётного поля, и все возможные коридоры для вылета уже пропущены, чему сотрудники аэрослужб нисколько не удивлены. Прибытие менеджеров отмечается небольшой дружеской попойкой в VIP-зале аэропорта, пока самолёт стоит под парами, а водитель трапа уже позвонил домой попрощаться с женой, потому что его двенадцать раз заставляли подгонять трап и столько же раз – удаляться обратно в стойло. Когда же наконец в 9.20 подвыпившие бизнесмены с весёлыми воплями водружаются в салон лайнера, самым необходимым для них предметом опять же становится бутылка коньяка.

Трудно сказать, почему именно в самолётах столь популярен коньяк – не джин, не виски, а именно коньяк какой-нибудь уникальной марки.

Молодой сотрудник одной столичной корпорации как-то имел неосторожность отправиться чартерным рейсом из Архангельска в Москву со своим начальством – президентом и несколькими вице-президентами. В тот день он совершил роковой просчёт, вычислив, что лететь чартером будет быстрее и комфортнее, чем в экономическом классе обычного регулярного рейса. Как он потом рассказывал, осознание своей жестокой ошибки пришло к нему довольно быстро.

Вылет был назначен на 10.30 утра. Сначала весёлая компания в течение полутора часов освежалась в баре аэропорта, где упомянутому сотруднику, решившему в тот день сохранить относительную трезвость, удалось избежать большинства тостов, прикинувшись беседующим по мобильному телефону. После того как все счастливо взошли на борт восьмиместного самолёта, ему стало ясно, что в воздухе мобильник не работает, а замкнутое пространство не позволит ему столь легко вывернуться. И действительно, сразу же после отделения шасси от поверхности земли один из присутствующих провозгласил «взлётную». Сотрудник попытался мгновенно уснуть, но был бесцеремонно разбужен старшим по должности.

– Первый коньяк я, так и быть, выпил, – признавался он позже, когда уже мог вспоминать об этом, не заливаясь слезами. – Второй был втихую выплеснут на коврик под моим креслом, от чего по всему салону распространился стойкий аромат алкоголя. На третьем тосте (смутно помню, о чем он был: кажется, «за первые тринадцать секунд полёта») я подозвал стюардессу и попросил её принести мне как можно быстрее очень большой стакан яблочного сока. Сок я немедленно выпил, а в пол-литровый стакан из-под него каждый раз под столом переливал коньяк, который мне продолжали подливать. К концу двухчасового полёта стакан был наполнен до краёв, и я с гордостью отдал его обратно стюардессе: пусть выпьет за мое серьёзно пошатнувшееся здоровье.

На этом гениальном пиаровском ходе злоключения моего приятеля не закончились. При подлёте к Нижнему Новгороду президент компании вспомнил, что именно в этом прекрасном городе проживает одна из его знакомых девушек, и предложил присутствующим захватить её с собой. Потом был упомянут ещё чей-то далёкий знакомый из Нижнего – короче, пилоту было недвусмысленно приказано снижаться. Однако к моменту приземления в аэропорту Нижнего Новгорода все без исключения пассажиры, кроме моего приятеля, уже крепко спали, и ничто не могло сдвинуть их с места. Их хватило только на то, чтобы в полубессознательном состоянии выползти на взлётное поле, где, повалившись в траву, они безмятежно спали около получаса под рёв взлетающих и садящихся рядом лайнеров. Незадачливый сотрудник позвонил жене и сказал, что в течение текущих суток он вряд ли появится в столице. И снова был прав – по его словам, чартер приземлился в Москве глубоко за полночь.

Ещё в самолёте олигарх любит играть в карты или другие малоинтеллектуальные игры. На кон ставятся суммы от ста до десяти тысяч долларов, но бывают – и об этом вспоминают с особой гордостью – ставки и по сто тысяч.

В принципе, в ходе таких полётов могут решаться вопросы, поистине определяющие историю российского бизнеса, начинаться войны и заключаться союзы. Насколько известно, именно так был решен вопрос об одном из самых известных слияний в отечественной промышленности начала двадцать первого века: два олигарха отправились куда-то в Сибирь полетать на вертолёте и пострелять сверху из многоцелевых охотничьих винтовок по героям «Красной книги России», а вернулись партнёрами по бизнесу, акционерами компании общей стоимостью в десяток миллиардов долларов.

Но это уже история из жизни настоящих глыб российского бизнеса. Они случаются тогда, когда возмужание и набор сил компании уже достигли своего предельного уровня. И теперь в промышленной группе Олега Архова начинается новый этап. На него работает больше сотни людей. Нашему взору предстает группа, спаянная из десятка юридических лиц и пяти офисов, разбросанных по Москве. Олег сам придумает ей соответствующее название – и конечно же этим названием будет «Группа РосГигант».

К власти в компании приходят управленцы, профессиональные менеджеры. Они говорят без запинки и всегда имеют в запасе сотню малопонятных научных терминов и теорий управления капиталом. Это как раз они заставляют нашего президента Олега Архова подумать о покупке диплома о втором высшем образовании, потому что иначе на заседаниях правления он уже чувствует себя несколько неловко.

В каждом профессиональном сообществе есть свой язык – сленг, на котором общаются между собой посвящённые. Чужих здесь всегда заметно по языку: это они называют камбуз на корабле «кухней», а кока – «поваром». В мире автолюбителей есть «антикор» и «жестянка», в среде компьютерных гениев, способных разобрать «ящик» с закрытыми глазами, – «дрова» (драйверы) и «мама» (материнская плата). Кто-нибудь напишет в своём интернет-блоге «Я криведко», и вокруг него, глядишь, уже собираются аналогичные личности с глубоким знанием «олбанского» языка, все эти «лягужго», «зайчег» и прочие представители виртуального животного мира.

В среде российских топ-менеджеров тоже есть такой язык, и изучением его заняты все те, кто мечтает сегодня о карьере в финансово-промышленной группе. Здесь в ходу извращённые англицизмы, доведённые до отчаяния русской грамматикой. Являясь на заседание правления принадлежащего ему холдинга, олигарх неминуемо столкнётся с диалогом примерно следующего содержания.

– …И на чём закоммитились? – спросит финансовый директор.

– Да… – пожмёт плечами директор по развитию бизнеса, – подпишем эспиэйку, будем готовить ньюко.

– Эспивишку?

– Ну, наверное. Завтра файлим весь пакет. Сегодня в моменте они мне всё проапдейтят, саудируем маржу и решим. Соглашение всё равно не байндинг, всегда можно соскочить.

Ни один нормальный человек не в силах выносить подобную терминологию больше десяти минут, хотя речь-то идёт о простейших вещах – готовится сделка, договорились подписать соглашение купли-продажи, завтра подаём документы на регистрацию нового юридического лица, сегодня по электронной почте придут последние версии документов, и будет видно, решаться на подписание или нет – ведь, как понятно из текста, всегда можно соскочить.

С такими людьми нужно говорить их сленгом или же просто, мощно хлопнув кулаком по столу, заявить, что вы птичьим языком не владеете и не намерены его изучать, так что пусть уважаемые менеджеры вспомнят, чему их учили в школе.

Самые первые сподвижники Олега Архова уже не те. Их запинали менеджеры новой волны с тремя высшими образованиями. Помощница Даша – верный помощник Олега, с которым они когда-то начинали в одной-единственной полуподвальной комнатке, – полностью лишается каких бы то ни было функций. Выясняется, что любая машинистка печатает быстрее неё а любая секретарша быстрее находит информацию в Интернете и регистрирует, в отличие от неё, ВСЕ входящие звонки. Даша слоняется по офису с зарплатой в две-три тысячи долларов и ничего не делает. Олег Архов пытается направить её учиться на юриста, но это не помогает. Тогда ему приходится расстаться с ней – лучше всего отправить на учебу в Англию лет на пяток. Её место занимают профессионалы.

Каждый из новых управленцев после двух недель работы начинает осуществлять в компании грандиозную реструктуризацию. Реструктуризация – это вообще перманентное состояние российских олигархических компаний. Никто не помнит точно, когда и по какой причине она началась, но все знают наверняка, что добром она не кончится. Кого-то точно уволят, кого-нибудь оштрафуют. Потому что как только завершено тотальное переустройство одного из подразделений (после которого, точно после жестокого тайфуна, в офисах ещё долго стоит относительная тишина, а работа парализована по крайней мере на месяц), очередной вице-президент сменяет своего предшественника и уже одним своим видом дает понять и генеральному директору, и сотрудникам компании, что всё только начинается.

Кроме того, беда не приходит одна: появление нового вице-царя сопровождается появлением его неожиданно многочисленных соратников, горящих желанием помочь ему в работе на новом месте. Банальное раздувание штатов обосновывается через долгую цепочку логических, тщательно просчитанных доводов.

Реструктуризации получили сногсшибательную популярность во время кризиса. Именно под их знаменем происходили массовые сокращения менеджеров среднего звена, ими оправдывались урезанные заработные платы и отменённые годовые бонусы. Но и до кризиса российские компании никогда не отличались устойчивостью структуры. Реструктуризация, как правило, затрагивает и налаженную работу пиар-службы. Службу пытаются делить, укрупнять или, наоборот, разбить на три разных отдела. Новый исполнительный директор нашёптывает президенту свои многочисленные идеи по созданию новых подразделений. Реструктуризация, один раз начавшись, никогда уже не закончится.

В одной из российских промышленных групп около года назад было принято судьбоносное решение: да, решили акционеры, департамент по связям с общественностью свои функции выполняет прекрасно, но будет, возможно, даже ещё прекраснее, если бы мы разукрупнили его на «внешний» пиар (связи со СМИ) и «внутренний» пиар, в рамках которого решили создать свою внутреннюю корпоративную газету. Газета, по хитроумному замыслу владельцев, расходилась бы по всем шестнадцати заводам холдинга и, таким образом, формировала бы корпоративную культуру и поднимала престиж любимого руководства.

Для этой цели на работу в должности начальника управления корпоративных коммуникаций был нанят бывший главный редактор известного московского журнала для мужчин – почему-то было решено, что только ему под силу создать действительно популярное издание для внутреннего пользования. Ему была поставлена вполне понятная задача – в течение месяца подготовить бизнес-план проекта, включая бюджет, сроки и количество необходимых людей и оборудования для запуска.

Уже на следующий день в кабинете новоиспеченного начальника управления стали появляться странные люди. Сам начальник тоже не отличался заурядностью внешнего вида, но одежда и прически сотрудников, которых он принялся себе нанимать, оставляли у охраны явственное чувство полной незащищенности. Служба безопасности жаловалась, что, пока охранники караулят главный вход, по зданию с пропусками в руках разгуливают грабители и детоубийцы. Например, у одного из них, по слухам, выбритая голова была покрашена в сверкающий серебристый цвет и зловеще поблёскивала в разных концах коридора. В реальности же это были безобидные журналисты глянцевых изданий и модные дизайнеры, призванные сюда творить прекрасное – делать корпоративную газету.

Спустя ещё три недели количество сотрудников управления составило 22 человека. И концепция газеты была подготовлена. С этим шедевральным произведением журналистской мысли руководитель проекта направился к президенту компании. Тот встретил автора тепло, слушал изложение концепции очень внимательно, задавал уточняющие вопросы, иногда даже вступал в небольшие споры по поводу какой-нибудь мелочи, но в целом с планом был согласен. После минут сорока такой вот приятной беседы он сказал:

– Отлично, дружище. Хорошая работа. Всё мне нравится в этом плане, всё. Очень хороший план. Но вот одна проблема…

– Какая проблема?

– Такая проблема, что ты уволен. Сегодня я подписал приказ о сокращении твоего управления.

Трудно сказать сегодня, по прошествии многих дней, почему президенту вздумалось поступить именно так. Вероятно, сегодня и сам он не сможет вразумительно объяснить это. В любом случае, уже в момент прощания с неудачливым начальником управления тот, кто искушён в корпоративных играх, уже предвидит, что миновал лишь один из небольших эпизодов сложной и запутанной пьесы, что будут ещё и вице-президенты, и новые управления. Департаменты и дирекции будут появляться и исчезать, как одноклеточные организмы, и ещё не один десяток концепций выйдет из выходного отверстия видавшего виды лазерного принтера, чтобы потом отправиться в соседнее отверстие шреддера.

Итак, любой корпоративный процесс в крупной компании начинается с появления в приёмной президента гигантского талмуда в полторы-две сотни страниц, озаглавленного «Концепция». Уже сам размер и фактический вес произведения внушает посвящённым людям слабый трепет, а непосвящённых бросает в дрожь. После того как это солидное произведение ложится ему на стол, президент корпорации отодвигает его подальше, для приличия выжидает недельку, но потом логично решает, что «если этот парень даже концепций писать не будет то за что я плачу ему столько денег?», и звонит секретарю. При этом секретарша уже знает, что вице-президент, автор Концепции, появится в кабинете шефа через две-две с половиной минуты и между ними произойдет примерно следующий разговор:

Вицепрезидент. Добрый день, Олег Александрович!

П р е з и д е н т. Коля, здоров. Кофе будешь?

Вице-президент (нервно ёжится). Нет, спасибо. Я займу-то у вас всего две минутки. Концепция…

Президент (всячески стараясь сократить время встречи). Да, Концепцию твою я читал. В принципе неплохо, я там несколько мелочей хочу подправить и готов подписать. (Его подмывает задать простой вопрос: «В чем вообще суть?», но он сдерживается.)

Вице-президент (как раз прекрасно понимая суть). Суть в том, что, согласно нашему предложению, Финансовую дирекцию необходимо разделить на две функционально независимые службы: нам нужен собственно финансовый блок, отвечающий за текущую фискальную, отчётную, эккаунтинговую деятельность, и блок финансового планирования, формирующий стратегическое управленческое видение того, как мы будем развиваться. Мы и наши аффилированные компании. Плюс внутренний аудит.

(К этому моменту президент уже окончательно загрустил. Ему бы следовало резко подняться над своим безразмерным столом и, нависая над подчиненным, тихо сказать: «Вы знаете, я не понимаю, о чем идет речь. Мои финансы работают прекрасно, я знаю, откуда, когда и куда идет каждая копейка, и прибыль моя растет. Финансовым директором я доволен, а читать всякий бред не намерен. У меня есть дела поважнее, мне надо цветные металлы продавать. А вы идите вон». Но президент вспоминает о своем дипломе финансового менеджера, о западных стандартах ведения бизнеса и произносит следующее.) Президент. Да-да, согласен, согласен. Думаю, что в течение недели можно приступать к реструктуризации. План я утвержу.

С этого мгновения судьба десятков людей и их семей решена. В ходе реструктуризации в течение шести месяцев (вплоть до очередного отпуска вице-президента) будут осуществлены следующие стратегические изменения.

1. Финансовая дирекция уничтожена, на её развалинах созданы Дирекция по финансам и Дирекция по финансовому планированию. Сотрудники, набранные предыдущим вице-президентом, уволены или переведены на работу в филиал в городе Краснотурьинске, на выбор.

2. Руководители обеих дирекций, а также начальники вошедших в их состав управлений и отделов набраны из числа личных друзей вице-президента с сайта «Одноклассники», друзей его жены, их друзей, а уже они в свою очередь набирают на работу своих родственников и отдаленных знакомых – вплоть до секретарей и диспетчеров на телефоне. Общее количество финансистов в компании увеличивается с 14 до 44 человек.

3. Сотрудники обеих дирекций переселены на третий этаж офисного здания. На их место на втором этаже переселены те, кто до этого сидел на третьем. Из общей площади занятых комнат в 150 квадратных метров 49 достались кабинету вице-президента.

4. Целым штатом людей в ходе двухнедельной работы составлены «Положения о Дирекции» объемом 68 страниц. В числе основных постулатов среди молодых служащих особенно популярны читаемые в свободное время разделы «О внешнем виде сотрудников» (чулок не носить, галстук обязателен, рукава блузки не выше локтя) и «Об использовании канцелярских принадлежностей» (каждой гелевой ручке присваивается персональный номер, отслеживается скорость расходования её пасты).

Подобные Положения наряду с вышеупомянутыми Концепциями забивают два увесистых гвоздя в гроб компании.

В эпоху бюрократизации компании между сотрудниками довольно быстро происходит деление на две категории – тех, кто недоволен положением вещей и предпочитает сменить место работы, и тех, кто опять-таки недоволен, но на месте остается. На этих вторых накатывает упадническое чувство депрессии – они даже не думают как-либо менять создавшуюся ситуацию.

Странно, но даже никто из руководства в этот момент не задумывается о том, что совсем недавно в компании работало человек десять, они являлись на работу когда в голову взбредет, но производительность труда (выручка, деленная на количество сотрудников) зашкаливала за все мыслимые пределы, и свершались великие дела. А теперь, когда в кабинетах, зарывшись в бумагах, сидят 15 вице-президентов, 120 менеджеров и 150 секретарей и помощников – итого 285 ртов, каждый из которых неудовлетворен своей зарплатой, прибыль поступает как-то со скрипом, и ничего интересного вроде бы вообще не происходит.

Да и замечая это, руководство идет в обратную правильному решению сторону и пытается ещё более регламентировать деятельность. Бюрократия достигла своего предела в период кризиса: с осени 2008 года всё больше компаний вступают в соревнование друг с другом в экономии отдельных долларов на самых экзотических расходах.

В эти месяцы слово «экономия» начинает громыхать по этажам корпоративных муравейников. Вводится система указов, распоряжений, служебных и докладных записок, которые по любому вопросу обязан писать сотрудник. Строгий учет командировочных расходов делает командировки невозможными, так как по возвращении сотрудник обязан написать 16 бумаг в различные департаменты, отчитавшись за проживание, питание, телефонные переговоры (с указанием длительности разговоров и номера абонента), транспорт и услуги мобильной связи, включая полный отчёт о личностях, которым он отправлял СМС-сообщения. Тогда офис-менеджмент в тяжёлой борьбе сам с собою одерживает ещё одну победу: в корпорации вводится Положение, строго предписывающее использовать оборотную сторону исписанной бумаги формата А4.

Руководство с удовольствием потирает руки: за месяц удаётся сэкономить 500–600 долларов, что при общем объёме внешних невыплаченных кредитов компании в 1,5 миллиарда является существенным прорывом. Почти таким же, как и приказ о том, что топ-менеджмент должен отныне сам оплачивать парковку автомобилей во дворе офисного здания. Стоимость машино-места в месяц установлена в размере 250 долларов, и вице-президент по управлению текущими активами, передвигающийся по городу на мотоцикле, перепродаёт свою делянку за 200 начальнику отдела внутреннего аудита, а сам ставит свой «харлей» в проходе.

Снижены корпоративные тарифы на зарубежные поездки: теперь члены правления могут проживать в Париже за 300, а не 600 евро в сутки. В ответ менеджеры практикуют взаимозачёты: в недорогом Шанхае он живёт в отличном отеле за 120 баксов, турагентство выписывает ему счёт на четыреста, перекидывая остаток на парижскую гостиницу «Бристоль», где член правления в сопровождении любовницы будет жить за шестьсот. Хозяйственное управление скрежещет зубами, но сделать ничего не может.

Кризис не добавил гармонии в отношения между отделами в корпорации. Дело в том, что подразделения крупных компаний обычно находятся друг с другом в глухой непримиримой вражде, причину возникновения которой никто уже и не пытается вспомнить: она началась ещё при предыдущих командах менеджеров и перешла к нынешним сотрудникам по наследству. Их руководители, когда-то верные друзья и соратники, давно уже закрепились за стенами своих приёмных, как за брустверами тяжелых фортификаций, и занимаются только натаскиванием своих сотрудников на конкурирующие отделы и управления. Они – как маленькие феодалы. И как и в любом микроскопическом княжестве, жители уже не чувствуют себя частью одной большой семьи – они патриоты лишь своего мирка размером в два-три кабинета.

Поэтому служебные, докладные записки, информационные справки и запросы, которыми подразделения бомбардируют друг друга, очень скоро сводятся к банальной перепалке, где в канцелярский язык авторы пытаются вложить весь отпущенный им богом сарказм.

К примеру, в Техническую дирекцию до сих пор не поступил план маркетинга полипропилена. Плановый отдел дирекции собирается на совещание в плотно накуренном помещении и, по мотивам знаменитого полотна Репина о запорожцах, в течение дня, прерываясь на обед, пишет служебную записку следующего содержания, где количество связанных между собой существительных доведено до предельного уровня мозговой активности:

«Начальнику Отдела маркетинга М. Р. Кетологову

Уважаемый Марк Рудольфович!

Прошу Вас сообщить комплекс причин, могущих прояснить просрочение Вами сроков исполнения Вашим отделом пп. 4.1–4.4 Решения Правления № 14/02 от 13 апреля с. г. касательно подготовки Плана маркетинга полипропилена технического. Прошу Вас также дать указание Вашему подчиненному Р. А. Мелковатко находиться в более тесном рабочем контакте с сотрудниками Технической дирекции, так как по причине его частого отсутствия на рабочем месте таковой контакт нарушается.

С уважением,

С. В. Штанген

нач. Планового отдела Технической дирекции».

К вечеру следующего дня, когда делопроизводители донесут служебную записку до соседнего кабинета, предварительно зарегистрировав её в журнале внутренних входящих-исходящих, в отделе маркетинга с радостью чувствуют, что работы прибыло. Маркетологи, как люди более ушлые в литературных изысках, решают одновременно убить двух зайцев: утереть нос технарям и заодно стравить их с Управлением планирования производства и сбыта. Поэтому сквозь злорадный хохот и завесу сигаретного дыма рождается следующий образчик корпоративной мысли:

«Начальнику Планового отдела Технической дирекции С. В. Штангену

Уважаемый Самуил Валерьевич!

В ответ на Вашу служебную записку от 26 апреля с. г. № 01–26/04 спешу сообщить Вам, что указанный Вами план маркетинга полипропилена технического не может быть представлен Вам в срок из-за задержки данных по сбыту Управлением планирования производства и сбыта. Сразу же по получении означенных данных мы согласно п. 4.8 решения Правления от 13 апреля с. г. разошлем запросы на предприятия и в трехнедельный срок будем в основном готовы представить Вам указанный план. Прошу также отметить, что сотрудник Отдела маркетинга Р. А. Мелковатко в течение последних девяти рабочих дней неоднократно направлял запросы в Ваш отдел на имя Вашего сотрудника Ю. А. Пофигенной, однако ответа не получил, а при попытке достичь её посредством телефонной связи обнаружилось, что Ю. А. Пофигенная на рабочем месте после 17.00 систематически отсутствует. О чём и было нами сообщено в Отдел персонала.

С уважением,

М. Р. Кетологов,

нач. Отдела маркетинга».

Хороших отношений между отделами такие документы не прибавляют, но престиж обоих подразделений в глазах руководства сильно снижают. Заседания правления наполняются перебранками и взаимными обвинениями настолько дикими, что стороннему человеку может показаться, будто здесь собрались древние заклятые враги, а каждый из присутствующих по меньшей мере вреден этой корпорации и должен быть немедленно изолирован от общества.

Многие люди находят даже своё садистское удовольствие в бюрократических дрязгах такого рода. Забывая о своих функциях на работе, такие люди профессионально опутывают компанию сетью взаимосвязанных служебных записок и докладных, отчетов и запросов. Такой человек дерется как лев, ввязывается в драку всякий раз, когда получает по электронной почте письмо даже с малейшей претензией от какого-либо подразделения, и остаётся на работе до темноты, трудясь над изощрёнными, убийственными ответами, способными свести с ума впечатлительную секретаршу, а многоопытного начальника отдела отправить в тяжёлую депрессию минимум на неделю.

Однажды мой друг, сотрудник крупной ФПГ, был направлен в очередную командировку в регионы – сначала на дальний юг, а через два дня, с коротким заездом в Москву, на крайний север. Он, как водится, настрочил заявку в Протокольный отдел с просьбой забронировать билеты, отправил запрос в Хозяйственное управление о выделении машины для проводов в аэропорт и сходил в секретариат получить командировочное удостоверение. Угробив таким образом день, он к вечеру улетел в первую точку своего путешествия. А когда пришло время возвращаться в Москву, из офиса приходит приятный сюрприз – командировка на север отменяется.

Купленный заранее авиабилет пришлось сдавать, пропала бронь гостиницы в заполярном городке. Протокольный отдел, привыкший обижаться на всех вокруг, обиделся и на это. Переписка завязалась, когда наутро, вернувшись в офис, на своем рабочем столе мой приятель увидел служебку примерно такого содержания:

«В связи с Вашим отказом от командировки в г. Индигирка необходимо вернуть 30 долларов, которые заплачены как штраф за отмену брони в гостинице. Ирина Крючкотворич, Протокольный отдел».

Сотрудник засучил рукава и в течение двадцати минут сочинил следующее:

«Уважаемая Ирина! Сообщаю Вам, что моя командировка в г. Индигирка была отменена указанием руководства. По этой причине спешу сообщить, что не имею возможности оплатить указанную Вами сумму за отмену брони. С уважением, Андрей Пиарман».

Через день секретарь принес негодующий ответ Протокольного отдела:

«Уважаемый Андрей! Тогда нужно было зайти и заблаговременно отменить командировку в Протокольном отделе. Просьба оплатить 30 долл. до завтра, 14.07. Ирина Крючкотворич».

Ещё через сутки:

«Уважаемая Ирина! К сожалению, я получил сведения об отмене своей командировки в г. Индигирка в 20.30, находясь в г. Ахтубинске, поэтому был лишен возможности заглянуть в Протокольный отдел, вместе со всеми попить там чаю и заблаговременно отменить командировку. Сразу же по получении этих сведений я позвонил в Протокольный отдел, но никого из сотрудников конечно же на рабочем месте не застал. С уважением, Андрей Пиарман».

Неизвестно, чем там кончилось дело. Из-за сильного волнения этот парень никогда не мог рассказать мне эту историю до конца.

Отдельного упоминания заслужили в российских коммерческих компаниях Регламенты, то есть своды правил поведения на рабочем месте. Обычно они тоже начинаются с Концепций выходящих из-под гениального пера нового вице-президента по работе с персоналом. Его хитроумные схемы вылова опоздавших на входе и учета времени телефонных переговоров в эпоху кризиса встречены руководством крайне благосклонно. Год назад его бы со свистом выкинули на улицу, но теперь режим экономии диктует необходимость церберских мер.

Обычно для служащих вводятся электронные карточки-пропуска, которыми они отмечают свои «убыл – прибыл – убыл». Создается особое подразделение, которое учитывает суммарное пребывание человека на рабочем месте. В каждом отделе появляется толстенный журнал, в котором сотрудники отмечают, скажем, местную командировку на обед или на внешнюю встречу с указанием точного времени ухода и возвращения. На междугородные телефонные звонки ставится система персональных номерных кодов, и уже через неделю менеджеры мучительно пытаются вспомнить громоздкую комбинацию своего кода, чтобы перезвонить в Подольск.

Конечно, люди вступают в неравную борьбу с корпоративным разумом, и обычно добро побеждает зло. Моя знакомая, помощница вице-президента одной крупной компании, всегда носит с собой электронную карточку-пропуск своего начальника, с помощью которой каждое утро отмечает его «приход», а потом, когда он изволил в двенадцать дня пожаловать, спускается вниз и передает карточку ему в руки. Получалось, что он как бы вышел на минутку из офиса в 11.55 и возвращается в 11.57, а вообще-то он на работе уже с девяти утра. В журнале местных командировок ни одна подпись не является подлинной – в каждой явственно прослеживается наивно-женственная рука секретарши, которая умело покрывает своих старших товарищей. Персональный телефонный код банально сворован у кого-нибудь из аппарата президента компании, его используют всем отделом при звонках в разные части света, и в конце месяца выясняется, что один из помощников президента наговорил по международному телефону на всю оставшуюся жизнь, хотя и клялся, что никого не знает ни в Перу, ни на островах Туамоту.

Совершенно естественно, что за плотной завесой служебных записок и регламентов сущность работы часто забывается. Как раз в эпоху кризисной апатии люди начинают ходить на работу только для того, чтобы «засветиться», результат их деятельности им не интересен, потому что даже в случае провала можно все спихнуть на соседний отдел – благо отделов расплодилось множество. Особо начинает цениться обеденное время как заслуженный отдых от невыносимо скучного сидения на одном стуле. Обед в российских ФПГ на этой стадии превращается в культ. Именно ради обеда секретарши и помощницы крупных начальников надевают на себя всё лучшее и приводят своё лицо в нечеловеческое состояние, чтобы потратить законный час и добрую часть рабочего дня за неторопливыми посиделками в столовой или ближайшем кафе.

Всё меньше остаётся в нашей стране корпораций, жизнь которых не подточена червями бюрократии и повальной экономии на ерунде и где производительность труда всё ещё напоминает уровень девяностых годов. Они, конечно, ещё есть, эти рудименты чистого бизнеса, и попасть в такую компанию – мечта любого менеджера.

Количество работы огромно, а объём бумаг смехотворно мал. Рабочий день полностью оправдывает своё название. Никому не интересно, во сколько вы начинаете и заканчиваете его – с вас спрашивают результат. Коридоры небольшого уютного офиса пусты, люди заняты делом в своих кабинетах, лишь редко промелькнет озабоченное лицо сотрудника, которого вы точно знаете по имени. Телефонные разговоры и электронные сообщения ясны и кратки: «Привет, сколько нужно денег, зайди в 18.15.» и т. д. Вы сидите в своем кабинете, и вам безразлично, есть ли в нем окна и холодильник – были бы телефон и компьютер. Кроме того, никому не приходит в голову переселять вас ни с того ни с сего на пятый этаж, потому что хозяйственный отдел ещё не выкормлен до положения монстра и не ведёт независимого существования. Он состоит из одного усталого человека, который работает на вас, а не вы на него: он обеспечивает вас канцтоварами по вашему запросу, он же чинит ваш компьютер через десять минут после его поломки и обеспечивает корпоративного водителя тогда, когда вам нужно куда-нибудь поехать, а не водителю.

А вот если ваши запросы в хозяйственный отдел упорно игнорируются; если после поломки компьютера проходят часы, а по написанной вами заявке никто не является; если банальный грузчик из хозуправления вас посылает куда подальше; если 80 процентов людей в коридоре видят вас, работающего здесь два года, в первый раз в жизни – будьте уверены, в компании вам делать больше нечего. Надо искать что-то новое и делать шаг ещё на одну ступеньку выше. И не жалеть – потому что из этой компании все, что могли, вы выжали.

Как и она – из вас.

ВОПРОС 3 СКОЛЬКО МОЖНО ПИСАТЬ ЕРУНДУ?

Функционирование печатных средств массовой информации

Если статья стоит в рамке, значит, она оплачена через отдел рекламы. Если рамки нет – значит, через редакцию.

Из «Правил работы со СМИ» в офисе московского PR-агентства

В нашей стране положение средств массовой информации, или, как принято выражаться в среде профессионалов, «медийное пространство», несколько лет назад обрело устойчивость и системность, сравнимые с советской эпохой.

Однако если в Советском Союзе эта устойчивость выражалась в некотором (очень небольшом) количестве изданий и телеканалов, про которые можно было наверняка сказать, о чем там пишут или говорят, даже не видя их, то сегодняшние СМИ – феномен иного рода. Информационное пространство сегодня – это не служение идолу свободы слова и не элемент государственной пропаганды. Нет, это вид бизнеса. Причём, в отличие от западных медиа, информационный бизнес в России приносит двойной заработок: газеты продают не только новости, но и свои полосы под эти новости. Телевидение и радио – не только сюжеты, но и хронометраж для их создания.

Сегодня печатные и электронные средства массовой информации живут, как люди: они развиваются, богатеют и беднеют стареют и умирают, получают неожиданный импульс и закрываются в результате ведомственных проверок. Они остаются объектами коммерческой деятельности, то есть, как и любое другое предприятие, газету и интернет-сайт могут купить совершенно новые собственники, её могут закрыть, могут преобразовать её внешний вид и имидж до неузнаваемости. Можно превратить, к примеру, солидное общественно-политическое издание в порнографический листок (на моей памяти были примеры такого рода). Видимо, можно сделать и наоборот, если есть желание, силы и деньги.

Однако основным критерием того, может ли средство массовой информации успешно развивать свою деятельность в нашей стране или нет, является его принадлежность к одному из четырёх видов СМИ. Эта классификация, существующая во всём мире, устойчиво сформировалась и в России и основывается на той части аудитории, на которую рассчитано издание или телевизионный канал.

1. Деловые СМИ.

2. Общественно-политические СМИ.

3. Таблоиды, или «желтые» СМИ.

4. Специализированные СМИ.

Менеджеру по связям с общественностью крупной российской компании жизненно необходимы все четыре вида средств массовой информации, потому что ему:

во-первых, нужно публиковать и отслеживать информацию о своей компании для участников бизнес-сообщества (в деловых изданиях);

во-вторых, организовывать периодические имиджевые кампании для государственных чиновников и широкой общественности, состоящие из хвалебных рассказов о его работодателе (в общественно-политических или специализированных изданиях);

и в-третьих, время от времени вести так называемые войны, когда приходится делать вброс в прессу изощрённой гадости о своих конкурентах или коммерческих партнёрах, которая широко расходится по устам жителей всей страны. Что как раз и позволяет сделать возможным существование «жёлтых» СМИ.

Деловое издание живёт новостями бизнеса. Оно размещает новости обо всех крупных приобретениях или слияниях на российском рынке или с участием российских компаний (обычно следует фраза «стоимость сделки стороны не раскрывают, однако два источника, близкие к акционерам компании, сообщили…»), о корпоративных конфликтах, новых назначениях, а также о нововведениях органов власти, которые способны сделать жизнь бизнеса ещё немного невыносимее. В деловом издании никогда не увидишь изображение обнажённой женщины или информацию об очередной беременности знаменитой поп-звезды, а новости культуры представлены едкими критическими отзывами на новый голливудский блокбастер или выставку шизофреничного художника. Нет, деловое издание не будет отбирать хлеб у своих коллег рангом пониже.

Редакция деловой газеты или сайта бизнес-новостей набирает к себе в штат только журналистов высокой квалификации. Как правило, работающие здесь корреспонденты действительно разбираются в том, о чём они пишут, – они помнят наизусть детали бурных трудовых биографий большинства ведущих менеджеров российских компаний, подробности судебных процессов за обладание металлургическим комбинатом, могут спрогнозировать следующий захват, который совершит тот или иной олигарх. Даже в тонкостях технологического процесса они могут оставить далеко позади многих сотрудников PR-служб. Например, один из менеджеров крупной химической корпорации часами бился с дотошным журналистом газеты «Ведомости», который пытался ему доказать, что модернизация сернокислотного оборудования на одном из предприятий его компании вовсе не требует такого количества денег, которое компания декларирует. Следовательно, деньги выводятся из-под налогообложения под другие цели.

– Думаешь, я не понимаю? – шумел журналист. – Да ведь эту установку уже ремонтировали в девяносто девятом году! Следующий капремонт – только через пятнадцать лет.

– Согласен, – осторожно подбирая слова, соглашался менеджер. – Но для выпуска новой продукции уже сегодня требуется ремонт. Видимо…

– Какой продукции?

– Ну, например, сульфоаммофоса с добавками калия.

– Может быть, всё-таки кальция? – язвительно обрывает ушлый журналист. – Сульфоаммофоса с калием не бывает…

Для того чтобы более или менее втянуться в технологический процесс и суметь отвечать на несложные вопросы о том, что вообще производит ваша корпорация, пиар-менеджеру требуется не меньше трёх месяцев. Большинство же корреспондентов московских деловых изданий работают в своей области уже десятилетие и, конечно, свысока смотрят на объекты своего внимания. Они-то знают, что и пиарщик сменится, и компания будет десять раз запродана, разбита на куски или вообще канет в Лету, а их дело – день за днём летописать историю деловой жизни России.

Карьера делового журналиста строится по строгим канонам. Никто не возьмёт его после окончания факультета журналистики в газету «Коммерсантъ», если только он не супермодель, поддерживающая милые отношения с главным редактором. Но зато его с радостью примет на работу информационное агентство ИТАР-ТАСС, отдел экономики и бизнеса. Пройдя тамошние круги ада, связанные с ежедневной охотой за деловыми новостями, журналист через несколько лет сможет претендовать на место в газете «Газета», из которой, быть может, когда-нибудь попадёт в ведущее деловое издание или на телеканал РБК.

В большинстве изданий – как печатных, так и электронных – работа строится по отделам. В деловом СМИ функционируют, как правило, отделы политики, экономики (или экономической политики), финансов, изредка металлургии или нефти/газа, потребительского рынка, телекоммуникаций, культуры и спорта. Сотрудник пиар-службы в основном работает с журналистами своего профильного подразделения. В редких случаях выпадает возможность поговорить с кем-нибудь из отдела экономической политики – да и то только потому, что Госдума, например, снова приняла поправки к закону «Об акционерных обществах», и журналист пытается выяснить, кто из крупных бизнес-групп их пролоббировал. В основном же именно ваш профильный отдел в каждом деловом издании нужно наиболее пристально изучить, от начальника до последнего стажера, и лучше всего так, чтобы знать всех в лицо и по отчеству, помнить дни рождения и годовщины свадьбы.

В этом отделе помимо начальника – как правило, это самый циничный человек – работают журналисты по направлениям. Например, в отделе телекоммуникаций есть те, кто освещает жизнедеятельность сотовых операторов, или интернет-провайдеров, или поставщиков оборудования. Если штата недостаточно, сельское хозяйство и пищевую промышленность ведет в отделе бизнеса один и тот же человек, так же как и химическую промышленность традиционно поручают журналистам-нефтяникам.

,

За годы практики московские деловые издания приобрели свою самую главную характеристику, отличающую их от всех остальных средств массовой информации страны, – они не продаются.

То есть сами газеты продаются в киосках, но услуги журналистов купить практически невозможно. Разместить платный материал в газетах «Коммерсантъ» или «Ведомости» представляет собой проблему, над которой безуспешно бились многие выдающиеся пиарщики. Удаётся это немногим, что диктуется логикой – если в деловых газетах будут сплошь платные материалы, ни один серьёзный бизнесмен их читать не будет.

Любому бизнесмену с утра нужна хоть какая-то объективная информация – после того, как он пролистает сводку о производстве своих предприятий за истекшие сутки, справки и отчеты своих подразделений, ему неизбежно хочется узнать правду. Хочется узнать, как на самом деле работают его друзья, другие бизнесмены, что ещё придумали его конкуренты и что вообще пишут о нём самом – пишут настоящие журналисты, а не его собственные пиарщики. Издание не потеряет популярности, пока его информация не носит открыто заказного характера.

Конечно, и в деловую газету, и на страницы делового интернет-сайта можно пропихнуть «позитивчик», то есть положительный материал о работе вашей фирмы. Но эта возможность будет зависеть не от финансовых возможностей компании, а от ваших личных взаимоотношений с главным редактором (если такие отношения есть, потому что к нему рвутся на встречу люди и поважнее вас) и с ведущими журналистами. Ниже мы подробно опишем пути улучшения этих взаимоотношений.

Пока же следует уяснить, что с пачками долларов, с которыми вас как лучшего друга встретят в любой другой газете, в московские деловые издания лучше не соваться и даже не делать намёков. Работающие в них люди похожи на затравленных зверей, потому что им ежедневно приходится отбиваться от различного рода взяток. Это формирует что-то типа патологической фобии, благодаря которой многие журналисты вообще теряют голову и начинают постоянную и вечную борьбу с попытками подкупа, которые мерещатся им повсюду.

Один из моих приятелей использовал эту фобию на полную катушку. К примеру, он хорошо знал, что журналистам газеты «Ведомости» запрещено принимать от представителей бизнеса подарки на сумму свыше ста долларов. Он всегда соблюдал это правило, в том числе в отношении своего друга, начальника одного из отделов газеты. Однако как-то раз ему остро потребовалось получить в газете позитивный материал о своей компании, и, так как просить об этом друга-журналиста было бы бессмысленным, мой приятель решил поступить хитрее. Он вызвал свою помощницу.

– Слушайте меня, Ирина, – сказал он. – Сейчас вы отправитесь в магазин элитных аксессуаров и приобретёте там портфель крокодиловой кожи. Вы упакуете его так, чтобы крокодил не бросался в глаза. После этого вы поедете в редакцию «Ведомостей» и вручите этот портфель лично начальнику нашего профильного отдела. И он должен его взять, даже не думайте возвращаться ко мне с портфелем.

Спустя два часа хитроумная помощница рапортовала об успехе: журналист взял свёрток с приветом от моего приятеля и даже не стал его разворачивать.

Он позвонил лишь под вечер.

– Послушай, Андрей, – извиняющимся тоном начал он. – Не стоило дарить мне ко дню рождения такой щедрый подарок.

– Ерунда, Димон, – благостно отозвался мой приятель. – Сердечные поздравления!

– Ну ты же знаешь, дружище… Нам запрещено… Не могу я принять этот портфель.

Мой друг звучно пожевал губами в телефонную трубку:

– Ты меня очень расстроишь, Дима. Очень. Этот подарок от моего чистого сердца выбирала моя жена. Это знак моей личной признательности, он не имеет ничего общего с нашими деловыми отношениями.

Журналисту было безумно неудобно. И когда, после получаса препирательств, пиарщик всё же согласился забрать обратно злосчастный портфель, оба знали – теперь начальник отдела «Ведомостей» ему сильно обязан. И когда два дня спустя мой приятель попросил его сделать в газете нужный материал, журналист просто не смог ему отказать. А портфель – он не пропал, доставшись в подарок заместителю главного редактора «Известий».

Деловым журналам, по сравнению с газетами, значительно труднее открещиваться от финансовых вливаний, нежели газетам. Рекламодатели имеют большое значение для существования журнала, который значительно дороже содержать, и площадей под рекламу отводится, как правило, немало. А рекламодатель всегда может начать шантажировать, ставя размер своего квартального рекламного бюджета в прямую зависимость от тональности публикаций на страницах журнала. Это логично: если крупнейший нефтяной концерн тратит по 200 тысяч долларов в квартал на рекламу в том или ином деловом еженедельнике (а на самом деле и все 250 тысяч – просто 50 из них исчезает в глубинах его рекламной службы в качестве отката), он имеет право попросить о том, чтобы очередной акционерный скандал с его участием не слишком афишировался на журнальных страницах. Обычно это рождает глухую борьбу светлого и тёмного начал в недрах журнала – генеральный директор будет умолять редактора не сильно пинать нефтяников, а главный редактор будет с горящими глазами отстаивать свободу слова и рвать на себе рубашку, напоминая собравшимся, что когда-то он жил на 40 копеек в день и, тем не менее, писал правду. Так или иначе, это закончится компромиссом – скорее всего, информация о скандале все же появится на страницах следующего номера, но статья будет выдержана в максимально лояльном тоне, а может быть, даже будет включать улыбающуюся фотографию президента концерна. Чтобы он не слишком расстраивался.

Корреспонденты деловых журналов или деловых блоков информационных агентств и онлайн-изданий в целом считаются более падкими на финансовые предложения, чем их коллеги в газетах. Но расслабляться в работе с ними не стоит, потому что и здесь чаще всего вас ждет неудача при попытке сунуть по вашему обыкновению денег кому-то из них в руку. Не расстраивайтесь: через некоторое время вы научитесь другим средствам работы и с этими неподкупными гиенами пера.

,

Пока же главное для вас – попытаться убедить ваше начальство в том, что не всё решают деньги.

Это непросто, потому что любой олигарх убеждён в обратном и ставит в пример историю своей жизни. Он говорит, что любую вещь на свете можно купить если не за деньги, то за большие деньги, и в крайнем случае для убедительности покажет вам фотографию своей последней любовницы. Разбейтесь в лепёшку, но докажите ему, что деловое издание купить невозможно и что каждая положительная статья в «Коммерсанте» – это ваше личное большое достижение.

Если вам удастся сдвинуть такие представления руководства с мёртвой точки, это будет уже много, потому что большинство начинающих пиарщиков машут на это рукой и потом получают пинки за то, на что повлиять не в силах.

Работа с деловыми изданиями требует больших усилий и немалого профессионального мастерства. Рассказ о некоторых технологиях этой работы последует ниже, а сейчас попробуем перечислить основные московские бизнес-издания, чтобы было понятно, чего в жизни следует больше всего опасаться.

Газета «Ведомости» исповедует так называемый западный подход к освещению российской действительности и часто выступает в оппозиции к политике государственных органов власти. Газета контролируется финским издательским домом и потому не имеет практически никаких табу при освещении деловой жизни российских компаний, кроме, пожалуй, одного: «Ведомости» не любят писать о русском бизнесе хорошо. Имидж газеты построен на негативе: она с удовольствием рапортует о разорении очередного инвестиционного банка, о долгах, которыми опутан российский олигарх, о неудачах зарубежных проектов русских компаний. Даже если ваша корпорация открыла новый завод и ничего негативного в этой новости отыскать нельзя, редакция либо попытается избежать неприятной необходимости писать о достижении вашей компании, либо разыщет на рынке экспертов, которые с удовольствием покритикуют новое предприятие, предрекая ему хроническую убыточность и скорую гибель.

Журналисты «Ведомостей» считаются одними из самых жестоких кровопийц в московском медиабизнесе. Денег они не берут и в дружеские отношения с пиарщиками предусмотрительно не вступают. Каждый ваш звонок в редакцию воспринимается как военная хитрость, имеющая целью прикрыть неприглядные новости доброй миной. Рекламная служба газеты не пропускает ни одного намека на негатив в предлагаемом вами материале, даже с пометкой «на правах рекламы», и на все факты требует документального обоснования. Это делает невозможной публикацию большинства рекламных материалов, кроме поздравлений ко дню рождению или соболезнований к противоположному дню.

Любая статья «Ведомостей» (сами сотрудники газеты называют свои статьи «заметками») строится по единому лекалу, быстро набивающему оскомину журналистам-новичкам. Заголовок придумывает отдел, но утверждает редакция. В подзаголовке расшифровывается основное событие репортажа и его влияние на мир вокруг нас. Затем следует первый абзац, где преподносится сама новость о сделке, происшествии или назначении, и ещё чуть ниже – краткая справочная информация о компании, про которую идёт речь. Наконец, новость добивают глубокомысленные комментарии двух-трёх экспертов рынка, которых журналисту удалось найти, и дополнительные детали от нескольких неназванных, но чрезвычайно информированных источников, которые, как правило, и являются менеджерами освещаемой компании. Если кто-нибудь из участников события послал позвонившего ему журналиста куда подальше, заметку завершит фраза «отказался от комментариев». Таким образом, классический шаблон, на котором учатся молодые корреспонденты «Ведомостей», обязан выглядеть следующим образом:

«Пчелофон» идёт на Восток

Российский мобильный оператор приобретает актив в Бутане

Вчера пресс-служба российского мобильного оператора «Пчелофон» объявила о предстоящем выходе на рынок Королевства Бутан. «Пчелофон» завершил сделку по приобретению 99,99 % местного оператора «Бутанмобиком». Эксперты объясняют сделку недавними неудачами «Пчелофона» на других рынках.

ОАО «Пчелофон» (действует под брендом «Пчелайн») – крупнейший российский мобильный оператор. На конец 3-го кв. 2009 г. обслуживал 28 млн абонентов, выручка по итогам 2-го кв. 2009 г. – 1,8 трлн долл., EDITDA-маржа – 68,8 %. Работает также на рынках семнадцати республик бывшего СССР.

«Бутанмобиком» обслуживает 96 абонентов гималайского королевства. Основным собственником компании до сделки являлось государство.

Информацию о сделке подтвердили в офисе «Бутанмобикома» в Тхимпху, отказавшись уточнить, кому именно из членов королевской семьи принадлежит оставшаяся доля в 0,01 % акций оператора. Сумму приобретения стороны не разглашают, однако два источника, близких к родным руководства «Пчелофона», назвали соответственно цифры в 1,8 и 144,2 млн долл.

По мнению же аналитиков, и та, и другая сумма сделки сильно завышены. «Бутанский „Мобиком“ работает по принципу уоки-токи, – говорит ведущий экономист ИК „Двойка-монолог“ Вардан Рубенян. – Вы слышите вашего абонента не больше чем за сто метров, что недостаточно даже для Бутана. Наличие у оператора лицензии на мобильную связь третьего поколения не имеет смысла: импортировать современные телефоны в страну запрещено по религиозным соображениям. Видимо, в преддверии катастрофических квартальных результатов „Пчелофону“ необходимо взбодрить инвесторов новыми приобретениями, другую причину для данной сделки найти сложно», – считает Рубенян. «Реальная стоимость актива – не более 150–200 долл., – согласен аналитик „Дистраст-банка“ Евгений Волатилин. – Для миноритарных акционеров „Пчелофона“ это плохие новости».

Вице-президент по связям с общественностью «Пчелофона» Андрей Пиарман отказался от комментариев, владелец и генеральный директор компании Олег Архов был недоступен: его мобильный телефон оказался временно заблокирован.

Большинство пиар-менеджеров российских компаний выступают в публикациях «Ведомостей» как под собственным именем («отказался от комментариев»), так и под личиной «источника». Иногда один такой человек един сразу в трёх-четырёх лицах, особенно при корпоративных конфликтах: он является источником новости в качестве пресс-службы подставной шарашки («вчера ООО „Наш участник“, истец в громком судебном процессе в Гиагин-Кошехабльском районном суде Адыгеи, сообщило…»), и в качестве двух подтверждающих источников (один – «топ-менеджер одного из акционеров», второй – «знакомый с ходом переговоров»), и в качестве самого себя. Журналисты обычно не возражают, особенно если новость действительно жареная. Ведь для того, чтобы редакция разрешила корреспонденту поставить новость на полосу, ему необходимо найти как минимум два подтверждения достоверности информации. В худшем случае оба эти подтверждения выдаются ему разными голосами одного и того же пиарщика, звонящего с неопределяемых телефонных номеров. Если же подтверждений нет, «Ведомости» в лучшем случае опубликуют так называемый бриф – короткую заметку в несколько строк.

Журналистам газеты «Коммерсантъ» достаточно одного подтверждения, и не важно, анонимен источник или имеет плоть. Старейшая деловая газета Москвы «Коммерсантъ» была основана ещё в царской России и снова возрождена в 1990 году. После учреждения одноимённого издательского дома одним из его основных акционеров долгое время был Борис Березовский, затем контрольный пакет был приобретён структурами Алишера Усманова, однако редакционная политика продолжает оставаться вполне самостоятельной.

«Коммерсантъ» не ограничивается только новостями бизнеса – его политические и международные корреспонденты не имеют себе равных, а саркастические репортажи журналиста «кремлёвского пула» Андрея Колесникова читают едва ли не все бизнесмены и чиновники страны.

Газета «Коммерсантъ» славится своими заголовками типа «К футболистам пришли с разгромным счётом» (футбольному клубу предъявлен иск на 30 млрд рублей). Некоторые считают, что над заголовками там работает особый отдел. Отличается «Коммерсантъ» и более либеральным, чем в «Ведомостях», отношением к российским компаниям. С журналистами «Коммерсанта» можно не только пить кофе за свой счёт и говорить о работе – с ними можно вполне по-человечески подружиться.

Ещё одно из преимуществ – или недостатков: «Коммерсантъ» сдаётся в печать около одиннадцати часов вечера. Недостатком это может стать в ситуации, когда вы с дрожью в коленях ждёте сообщения, поставлен ли ваш материал в полосу или в последнюю минуту снят редактором. Ждать вам придется почти до полуночи. Зато «Коммерс» выходит в свет и по субботам, в отличие от «Ведомостей». И ваша пятничная новость сможет найти своего читателя уже на следующий день – ведь, как известно, многие руководители в российском деловом мире в субботу работают, а своевременная новость часто не имеет цены.

Кроме того, «Коммерсантъ» значительно более лояльно относится к интервью бизнесменов: никто не будет, как в «Ведомостях», выдирать самую идиотскую фразу из контекста диктофонной записи и ставить её в заголовок без вашего согласования. Заголовок интервью редакция любезно обсудит с вами.

Попытки создания третьей деловой газеты предпринимаются в Москве с регулярностью смены времён года. Чем объяснить многочисленные провалы на этом поприще, сказать сложно – видимо, рынок вполне насыщен двумя изданиями. Возможно, впрочем, что дело и в качестве: деловые газеты «Русский фокус», «Бизнес» и «Взгляд» с первого до последнего номера имели довольно бледный вид и так и не смогли создать достойной журналистской команды.

Последняя по времени попытка была сделана акционерами ведущего информационного интернет-портала страны РБК, создавшими ежедневник «РБК-Дэйли» с претензией на место третьего делового издания столицы. Массированная рекламная кампания и тысячи экземпляров газеты, бесплатно предлагающихся в московских кафе и ресторанах, сделали своё дело, и «РБК-Дэйли» заняла прочное место на рынке.

Однако её имидж портят две традиционные болезни российских СМИ.

Во-первых, в газете слишком много позитива о слугах нашего народа и их деятельности на благо страны и всего человечества, что не может не вызывать кривую усмешку у циничного российского бизнесмена, на собственном опыте привыкшего ассоциировать с государством всё самое худшее.

Во-вторых, газету «РБК-Дэйли» сложно назвать финансово независимой, и расценки на «чёрные» и «белые» публикации на её страницах свободно гуляют по пиар-рынку столицы. Некоторые журналисты издания также не чужды желания заработать на стороне, что, безусловно, делает их лучшими друзьями пиар-специалистов, но снижает имидж газеты в глазах думающего читателя.

Соперничество между «Ведомостями» и «Коммерсантом», к уровню которых стремится и «РБК-Дэйли», носит характер не менее ожесточённый, чем иная корпоративная война. Если вам нужно побудить «Ведомости» писать статью, лучшим стимулом будет ненавязчиво упомянуть, что об этом уже пишут в «Коммерсе»: обе газеты панически боятся упустить новость и увидеть её назавтра на страницах конкурирующей газеты.

– Почему, интересно узнать, вы вчера сообщили об этом «Ведам», а нам ни словечка? – с этой фразой, произносимой на взводе, начинается любой скандал с корреспондентом «Коммерсанта», мгновенно вырастающий до разрыва отношений с пиар-службой и завершающийся вашей страшной клятвой: в следующий раз эксклюзивная новость пойдёт только в «Коммерс».

Журналисты обоих изданий дружат с олигархами, бережно хранят номера мобильных телефонов крупнейших чиновников и способны достучаться до любого юридического лица на Бермудских островах. Они чудовищно информированы: нередко в распоряжении «Коммерсанта» оказываются конфиденциальные тексты договоров, многомиллионных судебных решений, законодательных инициатив из глубоких сейфов государственных канцелярий.

,

«Коммерсантъ» и «Ведомости» – это, пожалуй, единственные примеры качественной журналистики западного стандарта на нашем медийном поле.

В состав Издательского дома «Коммерсантъ» входят также еженедельные деловые журналы «Власть» и «Деньги». Деловые журналы естественным образом проигрывают газетам по остроте и актуальности новостей, однако выигрывают благодаря большим аналитическим материалам, которых не может позволить себе ежедневное издание. Да, газета расскажет нам о сущности сделки между двумя корпорациями, но кто, как не аналитики еженедельников, объяснят нам её глубинные последствия для экономики страны? Кто расскажет в деталях, в какую именно из башен кремлёвской стены тянутся ниточки этой сделки и какая из властных группировок в администрации выиграла от неё, а какая зализывает раны, готовясь к контрудару? Кто предложит масштабную разноцветную схему «Бизнес-империя Олега Архова», где прямоугольниками обозначены офшорные конторы, предприятия, которые за ними скрываются, а направления движения хищных щупальцев олигарха помечены стрелками? Всё это может сделать только еженедельный деловой журнал.

Однако этот жанр в последнее время сильно потерял в весе. Строительство вертикали власти и установление окончательной стабильности в медийной сфере сделало аналитические репортажи пресными, редакционную политику – осторожной до степени хронической трусости, а политические репортажи и вовсе сгинули со страниц еженедельников.

Журналы «Эксперт» и «Профиль» когда-то имели высочайшие рейтинги – сегодня над ними можно только засыпать. Соответственно, и стоимость размещения на их страницах публикаций – как рекламных, так и пиаровских – продолжает ползти вниз. Несколько живее смотрятся еженедельники ИД «Коммерсантъ», но безусловным лидером среди деловых журналов стал «Forbes», международный ежемесячник, выходящий с некоторых пор на русском языке и лишённый необходимости быть лояльным к российскому политическому руководству.

Коньком «Forbes», конечно, стала публикация рейтингов богатейших бизнесменов России. Эти рейтинги – неизбежный бестселлер отечественной деловой литературы. При всём том, что методика подсчёта крупнейших состояний не может похвастаться точностью и демонстрирует обычно только приблизительный размер легальной части айсберга, рейтинги миллиардеров пользуются неизменной популярностью – прежде всего у них самих. В девяностые годы за место в «списке „Forbes“» велись бы ожесточённые пиаровские баталии с использованием подкупа всех сотрудников редакции, бизнесмены мерялись бы размером состояний как делом чести, но сегодня происходит ровно наоборот. Многие знакомые мне бизнесмены буквально молятся на то, чтобы не попасть в «список „Forbes“», и готовы заплатить любые деньги, чтобы не «засветиться», опасаясь карающей руки высшего Басманного суда. Никому из бизнесменов не хочется изведать прелесть дроссельных налоговых проверок и вопросов о том, в чем конкретно заключается социальная ответственность его бизнеса. Вот и получается, что «список „Forbes“» содержит в основном лишь цифры тех активов, о которых олигархи проболтались самостоятельно. Когда это вскрывается, никто, впрочем, не удивлён: новость о том, что директор московского вещевого рынка инвестирует два миллиарда долларов собственных средств в строительство гостиницы в Турции, проходит в газетах скучной заметкой и немедленно забывается.

Помимо рейтингов, «Forbes» предоставляет корпорациям только один способ хорошо пропиариться – дать интервью. Этот формат очень подходит для молодых амбициозных генеральных директоров, начинающих олигархов. Материал обязательно будет содержать фотографию интервьюируемого вразвалку в кресле, в золотых запонках и с ногами на рабочем столе. Попал в «Forbes» – значит, карьера пойдёт в гору.

Деловые издания – основной хлеб любого московского пиарщика. Если среди ваших знакомых есть заместитель главного редактора «Коммерсанта» или хотя бы начальник отдела журнала «Эксперт», вам уже можно открывать собственное PR-агентство: таких людей бережно хранят, номера их мобильных телефонов проверяют ежемесячно и передают друг другу как большую услугу. Бутылка обычного виски для такого человека – смехотворный подарок: уж чего-чего, а бутылок этих у него предостаточно, даже если он никогда ни капли. Как с ними обращаться, с этими сокровищами, – чуть ниже.

Деловые газеты читают и некоторые чиновники, но на это лучше не рассчитывать. Если вы хотите достучаться до сердец слуг народа, а также широкой аудитории более или менее интеллигентных людей страны, гораздо выгоднее обратиться к общественно-политическим газетам.

Этих изданий в городе Москве всегда было довольно много. Традиция интеллигентных газет уходит корнями в советскую эпоху, хотя в последние десятилетия в связи с резкой деградацией интеллектуальных предпочтений россиян их всё больше затмевают таблоиды. Бессменный рупор ЦК КПСС газета «Правда» была классическим общественно-политическим изданием с прицелом на массового читателя – с немногочисленными, написанными доступным языком политическими новостями, с какими-нибудь «Хлопкоробы вышли на поля солнечного Узбекистана», с пачкой едких выпадов в сторону разложившегося Запада, с телепрограммой и парой фельетонов, демонстрирующих тотальное отсутствие юмора не только у их автора, но и у редактора, вообще пропустившего в печать слово «фельетон».

Сегодняшние газеты для массового читателя по тематике не изменились. Меняется качество изложения материала, диктуемое конкурентной борьбой на рынке, но не сфера освещения.

Общественно-политическая газета редко взглянет на пресс-релиз крупной коммерческой компании, посвященный новому громкому слиянию на российском угольном рынке или покупке нового пивоваренного завода в Эстонии. Для таких новостей существует деловая пресса, которая не только внимательно оценит каждое слово релиза, но и увидит между строк подоплёку слияния, цену нового приобретения и его спекулятивный оттенок. Удел же общественной газеты – террористические акты где-нибудь на юге Филиппин и глубокомысленные высказывания сотрудников президентской администрации. Новые свидетельства хронического слабоумия президента Грузии и его планов завоевания России. Интервью главы Пенсионного фонда о повышении пенсий с 1 октября на 3,8 процента. Очередное, но столь же скучное переосмысление «Гамлета» в одном из московских театров (критик описывает, что актёры одеты в джинсу, матерятся на сцене и разговаривают по мобильному телефону). Успехи российских футбольных легионеров в установлении рекордных сумм контрактов.

Страница «Деловые новости» или «Бизнес» в таких газетах не содержит ни одного редакционного материала – все сплошь куплены за деньги и повествуют о вещах, которые понятны только хорошо искушённому читателю. Например, в колонке слева автор с пеной у рта отстаивает репутацию генерального директора ОАО «Русские турбины» и опровергает «прозвучавшие в последнее время в СМИ» инсинуации о том, что этот человек заработал свои деньги хищениями имущества Северодонского речного пароходства. Никто из читателей, лично не знакомых с деятельностью «Русских турбин», не понимает ни слова, но смутное ощущение того, что гендиректор компании – прожжённый вор, остаётся у всех (это и было целью размещения статьи). Справа от этого материала о турбинах ни слова, зато журналист приторно описывает преимущества поправок в Закон РФ № 144, позволяющих изменить процедуры деятельности компаний-регистраторов. Из текста создаётся впечатление, что журналист, по крайней мере, является владельцем одной из таких компаний.

Если вы принесёте в редакцию такой газеты новость об инвестициях вашей компании за рубежом и предложите её бесплатно, на вас отреагируют как на зачумлённого. Да и не заинтересует это ровно никого из подписчиков. Нет, в такие газеты нужно нести информацию другого рода. Напишите, что благодаря неправедной деятельности вашего конкурента 7400 работников градообразующего предприятия, затерянного в забайкальской тайге, остались без работы; что плачут от холода дети, оставшиеся без отопления в далёком северном посёлке из-за воровства некоего неназванного, но прозрачно идентифицируемого с вице-губернатором области лица. Напишите, наконец, что капиталы прежнего директора цементного завода И. А. Приватера (у которого ваша компания этот завод беспардонно отобрала) выведены в одну из офшорных компаний Кипра, а следовательно, государство потеряло от 2,5 до 3 миллиардов рублей. «А ведь это тысячи и тысячи пенсий, пособий, стипендий для нас с вами, наших детей и стариков!» Бесхитростно, но чтобы брало за душу. А закончить можно и так:

«Очевидно, господин Приватер считает, что здесь у него по-прежнему „все схвачено“. Не этим ли объясняются постоянно поступающие в наш адрес телефонные звонки с угрозами, вплоть до обещаний „упрятать весь коллектив редакции в психушку“? Возможно, житель Лос-Анджелеса Иван Александрович Приватер до сих пор так и не понял, что в России наступили иные времена. И на любого местечкового гешефтмахера найдется управа в лице федеральных властей, представляющих Президента России в Заоблачном федеральном округе».

Общественно-политические газеты отличаются от деловых не только своей аудиторией, тематикой и манерой подачи информации, но и степенью доступности своего пространства для пиар-материалов на любой полосе.

В Москве в каждую из таких газет можно поставить любой «белый» материал, то есть не содержащий оскорблений, и почти любой «чёрный».

Конечно, в большинстве случаев для размещения всё равно придется серьёзно потрудиться, потому что пиар-служб много, а газет мало, и к тому же ни одна из них не хочет судиться по итогам выхода очередного клеветнического материала в печать. Юристы редакции, искушённые в пиаровских технологиях, потребуют у вас подтверждения любого грязного выпада, приведённого в статье, и если вы не представите документальных доказательств того, что герой вашего опуса, конкурирующий олигарх, педофил со стажем, этот пассаж из статьи будет безжалостно исключён.

Поиск этих «документальных подтверждений» для удовлетворения юристов московских политических газет превратился в настоящую индустрию. Ради них подделывают справки, подписывают подложные письма, меняют тексты договоров. Газеты уже очень неохотно идут на то, чтобы ссылаться в своих публикациях на материалы других изданий: пассажи типа «как писала газета „Версия“ в июле 1997 года (№ 143), владелец предприятия Владимир Коррупский профессионально занимается взяткодательством» солидная газета уже не пропустит, опасаясь судебного преследования со стороны видавшего вида старика Коррупского.

Правда, надо сказать, что судебное разбирательство – понятие, с которым время от времени сталкивается любая уважающая себя газета.

"

Пиарщикам нужно соизмерять глубину нападок на конкурентов в текстах статей, чтобы не подвести своих партнеров из числа журналистов или редакцию в целом.

В этом случае отношения могут быть испорчены, а имидж самого пиарщика – подорван. По Федеральному закону «О рекламе» даже в случае наличия пометки «на правах рекламы» издание всё равно будет нести ответственность за клевету, если факты из текста не будут подтверждены в суде. Иногда осторожности ради стоит употребить выражения типа «по некоторым сведениям», «по мнению экспертов». Даже фраза «по слухам» имеет право на существование и активно используется «жёлтыми» изданиями, разговор о которых пойдёт ниже.

Поэтому осмелюсь дать простую рекомендацию – следите за тоном вашего материала и соблюдайте умеренность, если не хотите поссориться с вашими друзьями из газеты. Если в статье будет всего два-три оскорбления, вашему конкуренту будет лень обращаться по такому пустяку в суд. Но если вы напишете, что он серийный убийца, или броситесь доказывать, что он исповедует нетрадиционные сексуальные взгляды, и газета всё это опубликует – в этом случае и вас, и издание могут ждать неприятности. Даже скорее пострадает именно издание, потому что «чёрные» статьи никогда не пишутся под собственным именем, для этого существуют псевдонимы, за которыми человеческую личность найти почти всегда нереально.

В Москве среди самых популярных изданий общественно-политической направленности можно назвать следующие газеты.

«Российская газета». Рупор центральной власти, как законодательной, так и исполнительной, тем более что в последние годы политика обеих ветвей власти удивительным образом совпадает. «РГ» была основана и расцвела пышным цветом на волне демократизации 1990–1991 годов – её тираж тогда достигал рекордов. Однако быть глашатаем фронды всегда более предпочтительно для популярности любого издания, нежели быть официальным рупором. Впоследствии газета становилась всё более скучной. Зато «Российская» лежит на столе у любого чиновника в стране: мало-мальски серьёзный начальник в каждой городской и областной администрации с утра проглядывает первые две-три полосы «Российской газеты». В Москве это занятие – удел чиновников и депутатов всей уровней, а также бухгалтеров и юристов, интересующихся, какими новыми законами озадачило нас государство: «Российская» официально публикует все вступающие в силу федеральные законодательные акты. Собственно, на эту аудиторию – региональная элита и московское чиновничество – и надо рассчитывать при постановке материала в «Российскую газету». Если ваша статья включает реверанс в сторону президента – отлично. Если слегка покритикует политику Соединенных Штатов или справедливо возмутится действиями украинского руководства – ещё лучше. Образцовый имиджевый материал содержит и то, и другое. А последний абзац можно беспроигрышно закончить риторическим вопросом типа «Доколе же достояние нашего государства будет столь беззастенчиво разворовываться наглыми нуворишами?».

Как-то, по слухам, Главное управление Министерства печати по городу Москве решило проверить рекламные доходы одной из принадлежащих государству газет. Чиновники собрали перед собой все экземпляры газеты за предыдущий месяц и составили список публикаций, носящих неприкрыто пиаровский характер (имеется в виду, конечно, бизнес-PR, а не пиар самого государства – относительно последнего в государственном издании никаких списков и не нужно делать). Они посчитали количество знаков с пробелами и умножили на официальный рекламный тариф данной газеты, потом прибавили к полученной цифре стоимость всех рекламных объявлений за тот же месяц… Получившаяся сумма поразила их – она на порядок превышала ту, что газета декларировала как официальный доход от рекламы за истекший месяц. То есть не на 50 процентов, не в 2 раза, а в десять. Удивлены были все, кроме начальника рекламной службы газеты, который ушёл из редакции тем же вечером и больше уже не возвращался.

«Российская газета» полезна ещё и тем, что обладает региональными выпусками, выходящими одновременно с московским, но несколько отличающимися по содержанию. Если вам не хочется тратить деньги на московский тираж (стоимость полосы может доходить до сорока тысяч долларов), запустите свой материал в региональном тираже и требуйте скидки.

«Известия». Этой газете надо отдать должное: она удивительно долго держится на плаву. Будучи вторым по значимости печатным изданием в Советском Союзе с момента его (Союза) основания, «Известия» вошли в число семи газет, существование которых в августе 1991 года было разрешено указом ГКЧП, но – единственная из этих семи – сохраняет своё значение и в современной России. Исключительная устойчивость «Известий» не была поколеблена даже громким скандалом в связи с уходом в 1997 году большей части старого состава редакции во главе с Валерием Голембиовским в «Новые Известия». Сегодня рейтинг «Известий» остается высоким, а профессионализм – очевидным. Видимо, здесь играет большую роль сам бренд «Известий», без которых старшее и среднее поколения не мыслят себе существования московской прессы.

В настоящее время «Известия» исповедуют политику благожелательного нейтралитета в отношении российской власти. Общение с журналистами и редакцией обычно складывается легко, что позволяет размещать в «Известиях» как «белые», так и «чёрные» материалы. Правда, редакция будет настаивать на их рекламном оформлении – «Известия» помещают рекламные публикации в тонкую рамку, которую опытный глаз сразу же обнаружит. Но при желании можно продавить в редакции отсутствие рамки – за некоторые дополнительные усилия. Кроме того, вокруг «Известий» кормятся несколько агентств, предлагающих подобные услуги, чтобы вы не затрудняли собственную нервную систему общением с редакцией.

У «Известий» есть и ещё один заметный плюс. Москва – один из двух городов в России, где газеты выходят в том числе и в понедельник (пресса в остальной части страны открывает трудовую неделю со вторника). Так вот, большинство понедельничных выпусков общественно-политических газет верстаются и печатаются уже в пятницу, чтобы не отвлекать сотрудников редакции и типографии от законных выходных. В отличие от них, «Известия» идут в печать в воскресенье вечером. Поэтому, если вашему руководству в выходной день приходит в голову очередная блестящая (с его точки зрения) идея, вам ещё не поздно позвонить своему другу в «Известия».

Среди прочих общественно-политических газет, печатающихся в Москве и лишь отчасти известных в остальных регионах России, можно выделить ещё несколько изданий, с которыми усиленно работают управления по связям с общественностью наших финансово-промышленных групп, когда хотят доказать своему руководству, что заслуживают по крайней мере части своей зарплаты.

«Независимая». От неё и вправду мало что зависит, однако резонанс публикации в этом издании иметь будут, тем более что редакция с радостью принимает на свои полосы яркие пиаровские статьи и редко требует документальных подтверждений ваших мыслей. Газете слегка повредило то, что в 2008 году был осуждён за вымогательство один из высокопоставленных сотрудников редакции, пытавшийся выудить из государственного чиновника деньги за блокировку негативного материала, однако «Независимая» продолжает активно пиарить свои услуги с помощью различных скандальных публикаций.

Одной из редких оппозиционных политических газет остаётся «Новая газета» – вполне качественное издание, не чуждое сотрудничеству с коммерческими компаниями. Газету можно извинить за это: в мрачные дни кризиса редкое издание сводило концы с концами, особенно если оно не пишет о деталях интимной жизни Максима Палкина или иных гламурных персонажей нашей с вами современности. И тем не менее «Новую газету» можно использовать только в том случае, если налёт её оппозиционности не испортит впечатления от материала.

«Парламентская газета» за всю историю существования ни разу не напечатала ни единого интересного материала, но она ценна не статьями – её получают все депутаты Госдумы и члены Совета Федерации. Эта аудитория заслуживает того, чтобы потратить некоторую часть своего пиар-бюджета на публикацию в «Парламентской», тем более что цена размещения будет вполне умеренной.

Газета «Труд» достойна уважения уже оттого, что активно продвигает свой продукт – площади под заказные материалы. Ни один из людей, которых я знаю, «Труд» никогда не выписывал и по доброй воле не покупал себе для чтения на досуге, но все крупные компании, с которыми мне приходилось сталкиваться, с ним активно сотрудничают. В «Труде» нет особой надобности искать подхода к журналистам и редакторам, для вас всё сделает рекламная служба. Кроме того, юристы этой газеты – люди вполне толерантные, что тоже облегчает работу. Да, некоторые зануды говорят, что тираж маленький, что рейтинг популярности низок… Но и здесь можно найти положительную сторону: с проявлениями аполитичности наших граждан, по статистике, всё меньше читающих газеты, можно и нужно бороться.

Однажды в разгар войны между двумя крупнейшими московскими банками руководство одного из них родило гениальную идею привлечь на свою сторону Банк России. Лоббисты, то есть те, кто зарабатывает на жизнь, именуя себя именно так, один за другим направлялись в Центробанк, руководство активизировало контакты по всем линиям. Задача достучаться до сердец чиновников поступила и в пиар-департамент. Поэтому через несколько суток пространные статьи и небольшие резкие заметки, аналитические репортажи и журналистские расследования стали появляться на страницах газет, имея целью склонить Центробанк на переговорах на сторону заказчика. Для самого главного залпа по противнику была избрана газета «Труд». Вопрос о её популярности среди сотрудников Центробанка был решён гениально просто: в день выхода публикации в восемь часов утра у ворот Банка России стояли двое молодых людей и бесплатно раздавали газету всем входящим в здание. Почему бы не взять «Труд» почитать в курилке? Стоимость этой акции практически не отразилась на бюджете проекта: 300 экземпляров газеты по 4 рубля, раздатчикам по 50 долларов и по 100 рублей на горячие пирожки, итого около 100 долларов, не включая стоимости размещения статьи в газете «Труд». В западной науке такой метод называется «директ-маркетингом».

«Трибуна». Очень хорошая газета. Она довольно осторожно отнесётся к вашим попыткам поставить на её страницы ругательный материал, даже если вы выйдете на руководство редакции. Зато с некоторого времени она демонстрирует сочетание щадящих цен и относительно большого тиража, что хорошо подходит для размещения объявлений об акционерных собраниях.

Дело в том, что законодательство об акционерных обществах требует, чтобы объявление о собрании акционеров было размещено по крайней мере за 30 дней до его проведения, причем в федеральной газете общим тиражом не менее 50 тысяч экземпляров. Такие же объявления должны быть размещены в случае любых изменений в уставе АО, вопросах выплаты дивидендов и прочей юридической шелухи, с помощью которой олигархи получают полный контроль над предприятиями. А так как наши ФПГ проводят акционерные собрания на разных заводах едва ли не раз в неделю, то вопрос размещения объявлений приобретает актуальность и становится неотъемлемой частью работы любого PR-департамента. Корпоративные юристы обычно звонят после семи часов вечера и наивно просят своих коллег из PR, чтобы уже назавтра в свет вышло их объявление. Причем за минимальные деньги. Не хватайтесь за сердце, объясните, что все будет хорошо, но не завтра с утра, а в лучшем случае послезавтра с утра. И смело звоните в «Трибуну».

Другие общественно-политические издания столицы тоже заслуживают упоминания. Некоторые из них в своё время по-настоящему гремели – не исключено, что и в будущем снова будут греметь. Если сегодня пиарщики не работают с ними активно, то во многом это вина политики самих редакций – если они не идут на контакт с бизнесом, то газеты остаются более или менее незапятнанными грязными технологиями, но и популярность теряют. Некоторые издания привлекают к себе внимание моих коллег только в случае разовых скандальных публикаций – так называемых журналистских расследований, часто рожденных за один вечер по заказу очередной ФПГ.

В последние годы некоторого уровня популярности добилась «Газета» – хорошо раскрученный проект цветной общественно-политической газеты формата А2, куда в своё время перешли работать многие стоящие журналисты. Финансовая стабильность и хороший рейтинг позволяет редакции «Газеты» бросать в лицо корпоративным пиарщикам заявления вроде: «Либо вы берёте у нас блок на месяц, либо мы о вас такое напишем!» За этим, впрочем, ничего «такого» обычно не следует.

Следующая категория московских газет может быть интеллигентно, по-западному, названа «таблоидами». Многие из них именуются в простонародье «бульварными газетами» или «жёлтой прессой».

Это издания для массового читателя: того самого российского читателя, который так и не был понят мировой индустрией средств массовой информации. Ни один читатель никогда не угадает, что читают россияне. В любом кафе в пределах Садового кольца вам покажется, что все они штудируют «Коммерсантъ». Проехавшись в метро, вы сместите приоритеты в сторону «Комсомолки» или журнала «Семь дней». Электричка в Черусти в час пик набита людьми, жадно изучающими газету «Жизнь», но и они не представляют собой лидеров статистической выборки. Нет, самая популярная газета в России – это «ЗОЖ», «Здоровый образ жизни», расходящаяся тиражом в три миллиона экземпляров ежедневно. В восемь пятнадцать утра её уже не найти в газетных киосках. Это и понятно: ведь каждый россиянин мечтает узнать, как именно с помощью отвара из почечуйника можно излечить импотенцию или какие чудодейственные отвары самого отвратного запаха и вида придумала вещунья Марфа в далёком, а потому колдовском селе Енотова Дыра. Если в этой газете написать, что ваш конкурент – пивоваренная компания – подозревается в добавлении в свои продукты канцерогенных грибков «для вкуса», дело её труба. Можете считать, что нет у вас больше конкурента.

Издания типа «ЗОЖ» имеют различную направленность и объединены только тем, что пишут ерунду разной степени чудовищности. Где-нибудь вчера муж обязательно прибил жену. Или случилось обратное печальное событие. Объявился новый маньяк, наводящий ужас на ряд микрорайонов столицы своими более чем экстравагантными ухаживаниями. Расследование смерти Наполеона обнаружило в его запутанном деле чеченский след, а замешанная в этом святая Елена была родом из-под Вилюйска. Но даже если на неделе никто из звёзд не развёлся с мужем (женой) и ни с кем из своих коллег не спутался, даже если не найдено новых зверских маньяков-насильников и их изуродованных жертв, материалы всё равно должны выйти захватывающие.

Технология этого бизнеса уже отработана: в такой день, когда жизнь не дала изданию информационных поводов, заголовок на первой полосе будет звучать, например, так: «Вероника Дурикова: Я была последней женщиной Владимира Высоцкого». Под заголовком размещаются: большая фотография самого Высоцкого и поменьше – Вероники Дуриковой, производящей угнетающее впечатление на тех, кто до прочтения этого материала уважал и любил творчество великого актёра. В статье мадемуазель Дурикова расскажет нам о маленьких интимных секретах своего великого любовника и слегка обольёт грязью его родных и близких, которые мешали и продолжают мешать её счастью. Разумеется, это будет увлекательным чтением.

Правда, при желании я тоже могу сказать, что был последней женщиной Владимира Высоцкого, и оснований для этого у меня будет не меньше, чем у госпожи Дуриковой. Могу написать такую душевную историю наших с ним взаимоотношений, что у меня его примет любая бульварная газета, ещё и гонорар заплатит, а читатели долго ещё будут рыдать и слать мне соболезнующие письма. Могу я написать также статьи под заголовками «Гагарин был отравлен любовницей своего брата?» и «У Пугачёвой ребёнок от Ельцина?» (вопросительный знак обязателен во избежание судебного преследования). Такие истории одна за другой продолжают радовать наш взгляд, резко выделяясь красочной расцветкой на стеллажах газетных киосков.

,

Такие газеты и журналы – а журналов таких даже больше, чем газет, – пиарщику в работе особенно не нужны. Но и их можно научиться использовать – вопрос уже в методах вашей деятельности во славу любимой компании.

Недавно в Москве разразился скандал: бывшая жена одного известного олигарха заявила прессе, что её муж не только развёлся с ней, бросив её с ребёнком, так ещё и денег им не даёт, хотя, как известно, за прошлый год декларировал свой личный доход в размере нескольких десятков миллионов долларов. Начался дикий вой, фотография несчастной женщины появилась повсюду, репортажи по поводу этой истории разместили даже не только таблоиды, но и солидная деловая пресса, и новостные телепрограммы. Олигарху ничего не оставалось, кроме оправданий, хотя невооружённым глазом было заметно, что скандал этот имеет явно заказной характер и обогатил дамочку гораздо больше, чем возможные алименты, которых она, видимо, все же добилась от своей жертвы.

Эта и другие похожие темы – пища ярких обложек для вокзального чтения. Если вам удастся сделать карьеру в российском деловом пиаре и не запачкаться такими вещами – можете считать, что вы счастливо прожили эту часть жизни. Если не удалось и биография всё же замарана откровенной «чернухой» – не пугайтесь и не посыпайте себе голову пеплом. В Москве у вас ещё есть выбор в средствах, но при поездке в любой из удалённых регионов вам все равно придется в вашей борьбе пользоваться «жёлтыми» изданиями – деловых газет там не существует, а общественно-политические, как правило, имеют мизерный тираж. Зато всяческих «Экспрессов» и «Мегаполисов», «Жизней» и «Твоих дней» более чем достаточно.

Очень полезно бывает использовать такую газету, если ваша публикация носит точечную направленность – например, имеет целью опорочить репутацию одного конкретного человека. В этом случае, в какой бы газете вы ни разместили информацию, будьте уверены: до адресата она дойдет.

Однажды в одной из малозначительных московских газет появилась публикация размером в целую полосу. Громкое название «Гамбит за счёт государства» уже само по себе говорило опытному глазу, что «журналистское расследование», как назывался этот материал, посвящено незаконной приватизации какого-либо из промышленных предприятий. И действительно, в тексте очень полно и неторопливо, с фамилиями и фотоснимками, рассказывалось о том, как известная олигархическая группа ловко обвела государство вокруг пальца и получила в собственность один из крупнейших солеварных комбинатов в стране.

Сотрудники PR-службы этой самой компании довольно быстро узнали о публикации, так как каждое утро проводили привычный мониторинг прессы. Узнали – и пришли в ужас. Попытка выйти на журналистку, написавшую материал, закончились неудачей – она оказалась, как часто бывает в таких случаях, неврастеничкой. Договоренности с редакцией достичь также не удалось – видимо, заказчики материала заплатили за него действительно много. Поэтому основной задачей PR-службы стало не дать возможности руководству узнать об этой статье. Пиарщики успокаивали друг друга и малым тиражом газеты, и тем, что их президент даже не слышал её названия. Но на пятый день ксерокопия этой публикации уже расходилась в компании рекордными тиражами, экземпляры газеты непостижимым образом просочились в регион, где располагались солеварни, и даже губернатор этого региона ещё полгода не мог успокоиться. «Слово – не воробей» – гласит одна из заповедей, изобретенная первыми пиарщиками древности.

Среди таблоидов в Москве выделяется, например, газета «Наша версия», почётный рекордсмен московской «чернухи», самое убийственное оружие медиахолдинга «Совершенно секретно», основанного Артёмом Боровиком и нещадно эксплуатируемое коммерческими корпорациями. Здесь можно прочесть самые удивительные подробности жизнедеятельности российских бизнесменов и их предприятий. Однако читательская аудитория газеты остаётся довольно низкой.

Особенностью «Версии» является то, что она может опубликовать ВСЁ. Любая, даже самая сумасбродная на вид идея может обрести своё законное существование в этом издании. Судиться с «Версией» бессмысленно – само её название очень хорошо объясняет характер её материалов. Все публикации носят предположительный, а не фактический характер, и это даёт газете как бы карт-бланш на любые выходки, на самую несусветную «чернуху». Причем с особенным удовольствием будут использованы именно материалы, касающиеся личной жизни политиков и бизнесменов.

«Версия» дает хорошему, творчески одаренному пиарщику настоящий шанс проявить себя, излить на печатные страницы весь положенный ему богом запас праведного гнева и презрения к злодеям. «Версия» даже не будет мучить вас угрозами поставить ненавистную ремарку «на правах рекламы», не будет мараться значками типа «PR» в кружочке или рамками вокруг статьи.

Правда, был один материал, который «Версия» не взялась разместить. Как-то раз PR-служба крупного коммерческого банка решила опорочить честь и достоинство руководителя одного солидного государственного НИИ, подозреваемого в излишне добрых отношениях с конкурентами. После нескольких часов мытарств в PR-службе глубокой ночью был сочинен текст – настолько гнусный по своему содержанию, что один из его авторов, прочитав получившееся, заявил, что у него отпала охота жить, если по одной с ним земле ходит такой вот человек. Тем не менее решено было уже наутро отправить этот текст в редакции нескольких газет, которые сотрудники этого банка считали «жёлтыми», в частности в «Московский комсомолец», «Экспресс-Газету» и «Версию».

В редакции «МК» журналисты вежливо извинились и сообщили, что они, конечно, не считают свою газету бог весть какой хорошей, но все же не хотят её смерти и текста не возьмут. В «Экспрессе» реакция была похожей. Ко всеобщему удивлению, к обеду пришел ответ из «Версии»: «Извините, но такого даже мы никогда не видели. Это похоже на сценарий к фильму ужасов».

Как всегда бывает в пиаре, выход был найден блестящий. То, что нельзя поместить даже в самой отвязной газете в Москве, можно разместить в регионах. У кого-то из сотрудников PR-службы был контакт в питерской газете «Новый Петербург», славящейся своей либеральностью по отношению к любым, едва ли не матерным материалам. После долгой торговли питерцы согласились, что будут лечить своё душевное здоровье несколько недель за счет московского банка, но текст всё-таки возьмут и даже не будут его редактировать. И уже следующим вечером, в 23.50, пачка из ста экземпляров свеженапечатанной газеты «Новый Петербург» была отправлена в Москву с проводником скорого поезда, а наутро её уже получили на Ленинградском вокзале сотрудники PR-службы. В девять утра каждый из работников пресловутого НИИ у входа в своё здание получил по экземпляру публикации и имел возможность узнать своего руководителя с совершенно новой, неожиданной стороны.

Высоко ценятся читателями издания, повествующие о нелёгкой судьбе деятелей гламурной субкультуры. Среди них лидерами, безусловно, остаются «Комсомольская правда» и «Аргументы и факты».

То, во что превратилась «Комсомолка» – когда-то солидная общественная газета, – поистине достойно восхищения. Во всяком случае, её популярность и тиражи, особенно региональные, резко пошли вверх именно с того момента, когда на страницах стали появляться неодетые особы женского пола, а в заголовках – сенсации интимной жизни звёзд эстрады. Газета нашла свою волну – аудитория российской глубинки действительно такова, что не будет читать даже официальной хроники визита президента РФ в Исландию. И к сожалению, без видимого интереса прочтёт сообщение о новых фазах российско-грузинского дипломатического конфликта. Но напишите здесь о любовницах Саакашвили или расскажите душещипательную историю спасения российскими пограничниками осетинской семьи из горящего дома (дом подожгли, ясно, грузинские наёмники) – и читатель «Комсомольской правды» ваш. На следующей странице его уже ждут подробности последнего пришествия инопланетян к жителям Пелымского района. Душераздирающая история однополой любви заключенного и охранника. Сравнительная таблица цен на овощи на столичных и региональных рынках. Детальная телепрограмма на неделю (жирным шрифтом выделены телесериалы).

Молодая дама, работавшая менеджером по связям со СМИ в представительстве крупной международной организации в России, раздобыла однажды телефон заместителя главного редактора газеты «Комсомольская правда». По молодости или просто от усталости она решила распространить свои связи в прессе на это издание и набрала телефонный номер с предложением встретиться и обсудить вопросы информационного сотрудничества. Как раз в тот период где-то в Париже готовился большой международный форум, обещавший стать событием в мировой деловой жизни, – в нем предусматривалось участие нескольких компаний из России. В Москву приехал вице-президент Всемирного банка, шла подготовка его пресс-конференции.

Заместитель главного редактора «КП» с порога отверг всякую возможность сотрудничества. Выслушав возбуждённый рассказ собеседницы о том, что представляет собой её всемирная организация, он сказал:

– Очень хорошо. Но не подходит.

– Простите? – осторожно переспросила моя знакомая.

– Мы не будем писать об этом. Наша газета не интересуется, куда и зачем едет вице-президент банка, будь это даже всемирный или хоть вселенский банк. Вот рост цен на капусту на 15 процентов за последний месяц меня интересует. Человек заблудился в тамбовских лесах и подружился с семьей медведей, после чего был по ошибке застрелен лесником. Вот это все меня интересует. Меня читают домохозяйки, а им ни за какие блага не объяснишь, что такое ваш форум и зачем он им пригодится.

«Комсомолкой» удобно пользоваться в пиаровских целях как в Москве, так и в регионах. В обоих случаях все контакты пиар-службы будут сведены к сотрудникам рекламного отдела газеты, с которыми и происходит договорённость о размещении материалов: редакция очень умело изолирует журналистов от возможности неформального пиара. В московской редакции есть даже специальная рекламная служба по работе с регионами, куда, как в центр глобальной паутины, стекаются запросы на имиджевые публикации из региональных вкладок. Цены варьируют в зависимости от полосы, на которую вы хотите поставить ваш материал: существуют общероссийские страницы, которые прочтет вся страна, есть страницы только для Москвы, есть страницы СНГ – ваша новость разлетится по всему бывшему Советскому Союзу. А есть и «КП-Ставрополь», где вы точечно бомбите свою аудиторию в отдельно взятом регионе. Правда, до благословенного момента выхода статьи в печать вам придется пройти малоприятную процедуру ожидания, пока каждое слово вашей безобидной статьи пройдет дроссельный контроль юристов «КП». Юристы в этой газете всегда отличались инквизиторскими способностями. На каждый факт, указанный в статье, типа «Земля – круглая», они потребуют документального подтверждения. «Хотя бы ксерокопию документа пришлите», – садистски улыбнутся они. Иначе все факты и личные имена грозят быть удаленными из текста.

Есть способы бороться и с этим. Однажды в разгар корпоративной войны за очередное промышленное предприятие сотрудник PR-службы некоего холдинга в числе прочих запустил в «КП» один из материалов, выставлявших в нелестном свете тогдашнее руководство спорного завода. В статье было написано, что директор и его прихлебатели в отчаянной попытке спасти свои кресла пошли на крайнюю меру – уволили с завода сотрудников, недовольных их политикой. В городке, где только одно предприятие и существует, такое увольнение равносильно голодной смерти. Социальная обстановка в городе грозит новым обострением. Когда же будет положен конец бесчинствам зарвавшихся?.. И так далее.

«Бесчинства зарвавшихся» возражений у юристов не вызвали. Однако они усомнились в правдивости самого факта лишения сотрудников работы. И ради проверки решили потребовать у заказчика копию одного-двух приказов об увольнении.

Разумеется, таких документов у него не было. Не было даже возможности её быстро сфальсифицировать на компьютере, как иногда приходится делать. Потому что в тот момент он находился на месте событий, в далеком приволжском городе, в своем гостиничном номере.

– Добрый день, – сказали юристы и изложили свою просьбу.

– У меня нет такой копии, – честно признался он. – Она будет завтра. Но материал просто необходимо поставить в завтрашний номер.

– Нам нужны подтверждения.

– Могу предоставить фамилию и имя человека, который был именно так уволен – вчера, безо всякого основания, – с легкостью сказал пиарщик.

– Давайте. Имя, фамилия?

– Павел Иванович Горбунов.

– Паспортные данные?

– Записывайте: серия II-БО № 132582, выдан 14-м ОВД г. Волгограда 19 мая 1992 года.

– А мы можем с ним поговорить лично? – упорствовали юристы.

– Можете. Позвоните минут через десять на номер…

И он дал им телефон своей гостиничной комнаты. Другого номера он дать и не мог, поскольку и фамилию, и паспортные данные выдумывал с ходу, в процессе разговора. Как потом рассказывал он сам, в тот момент он уже совершенно заврался и был готов на всё. Несколько минут он сидел на диване в темноте и полной прострации, и глаза его маниакально блестели.

– Павел Иванович? – раздался звонок наивных юристов.

– Я, – пробасил неестественным голосом «Павел Иванович».

– Редакция «Комсомольской правды». Мы готовим к публикации материал о вашем предприятии и выясняем подробности фактов, изложенных в статье. Скажите, вы действительно были вчера уволены с комбината?

И здесь «Павла Ивановича» прорвало. «Павел Иванович» принялся буйствовать, пуская в ход весь свой запас красноречия. Он ревел, что никогда ещё с ним, мастером 6-го разряда, так не обходились. Что его выкинули на улицу, как дворового пса, но он ещё пойдет туда и вот этими своими мускулистыми рабочими руками выкрутит шею тому, кто… Потом он нервно сообщил (бас начал выдыхаться), что все телефоны в городе прослушиваются и что говорить он более не может.

Но услышанного было вполне достаточно, и юристы оказались удовлетворены. Материал был отправлен в печать, никакого иска за клевету к газете предъявлено не было.

Последняя важная категория печатных изданий – это специализированная отраслевая пресса. Она представлена многочисленными журналами, которые пытаются наладить объективное освещение той или иной отрасли науки, промышленности или сельского хозяйства, но в результате все равно чаще всего сводят деятельность к банальной рекламе. У какого-нибудь журнала «Курьер фармацевтики» очень мало возможностей зарабатывать и поддерживать жизнь в теле собственных сотрудников, особенно в период кризиса. Их не выписывает никто, кроме фармацевтических компаний, количество которых ограниченно, а бюджет тем более, и пары-тройки специалистов столичных НИИ. А корпоративный подписчик, такой как крупная сеть аптек, разумеется, хотел бы получать журнал с позитивной информацией о себе. За что и платит периодически деньги – но сообщений о том, что аптека повысила цены на лекарства или что продажи снизились на 13 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, рекламодатель видеть не хочет категорически. Так журналу приходится покоряться судьбе и превращаться в подобие рекламного издания, где печатаются лишь бравурно-положительные, неестественно оптимистичные материалы.

На редакцию «Курьера фармацевтики» больно смотреть. Она размещается в двух-трёх тёмных и сыроватых комнатушках в здании какого-нибудь диспансера или склада залежалой продукции. Когда идешь по коридору, пытаясь найти наклеенную на дверь скотчем табличку «Редакция», по пути попадаются страшные люди. В самой же редакции вид у сотрудников усталый, полуголодный и в то же время какой-то одухотворенный. Они готовятся к очередной специализированной выставке, на которой смогут продать в розницу экземпляров двадцать своего издания. Они работают над юбилейным выпуском, в котором ваша компания просто обязана присутствовать. Они также организуют «круглый стол» и только что распечатали на чёрно-белом струйном принтере аляповатое приглашение, которое грозятся отправить президенту вашей компании. За их вопросом вымученной надежды: «Он придёт?» – следует ваше категоричное: «А можно попросить список присутствующих?»

Можно. В списке – ни одного президента или генерального директора, шесть вице-президентов, один заместитель министра, которому давно пора на покой, и 22 человека неясного социального положения. При беглом взгляде становится ясно, что заместитель министра не придёт, а вице-президенты окажутся легкомысленными молодыми людьми, представляющими, как и вы, отделы по связям с общественностью и пришедшими потусоваться друг с другом и выпить бесплатную чашку кофе.

Сотрудники отраслевых изданий будут пытаться прийти к вам в офис. Не совершайте ошибки, лучше сами съездите в редакцию.

,

Со спецпрессой разговор короткий – оцените тираж журнала, его систему распространения, внешний вид и уровень компаний, которые размещают материалы на его страницах. Если все это вкупе вас удовлетворяет, можете смело бронировать себе полосу-другую на следующий квартал.

Они попросят взять больше, полос пять, – не надо. Они назовут свою цену – улыбнитесь и опустите её ровно вдвое. Знайте, что опытный пиарщик опустит и ещё ниже.

Для написания материала придётся потрудиться посильнее, потому что приличная статья в специализированном журнале должна содержать не только общие сведения, но и определённый набор научно-технической информации. Как правило, из редакции трезвонят каждый день и умоляют прислать текст, потому что они из-за вас уже задержали печать. Вам смертельно не хочется ничего писать, вы даже не знаете, о чем может пойти речь в этом материале, и единственная мысль, которая вас подстёгивает, – что деньги уже уплачены. Каждый раз при телефонном разговоре вы уверяете редактора, что уже наводите последние штрихи на готовый текст, после чего судорожно начинаете соображать, кто из ваших сотрудников мог бы заняться этой ерундой. Ведь для этого нужен человек, который, во-первых, хотя бы в первом приближении понимает текущие процессы в отрасли и, во-вторых, может описать их наукообразным языком. Это тоже особый талант: один журналист писал такие материалы с лёгкостью для любого отраслевого издания. Он употреблял такие синтаксические конструкции, что сомнений в его по крайней мере профессорском уровне не возникало даже у самого взыскательного читателя. Так он и подписывался – «кандидат экономических наук». Помнится, для написания научных статей его эксплуатировали сразу несколько пиар-служб.

Множество специализированных изданий покупаются на корню какой-нибудь олигархической ФПГ и живут по её условиям. Как правило, это быстро становится известно. С такими журналами лучше вообще не работать – пусть им хуже будет. Можно создать и своё конкурирующее издание.

Надо иметь в виду, что, безусловно, далеко не все журналы, представляющиеся вам как солидное специализированное отраслевое издание, заслуживают хотя бы одного вашего взгляда. Многие из них – это однодневки, о существовании которых никто никогда не узнает. Именно они будут самыми настойчивыми в деле выколачивания из вас куска вашего родного PR-бюджета. И именно среди них живёт и паразитирует на бизнесе следующая, последняя и, по бытующему мнению, самая никчёмная группа московских печатных СМИ.

Я имею в виду так называемые федеральные издания. Это толстые, красочные журналы с глянцевой обложкой и обязательным российским флажком в верхнем углу. Откройте такой журнал – и вы увидите человека в галстуке. На следующей странице – ещё одного человека в галстуке: он заплатил больше, поэтому его фото крупнее. Под каждым из галстуков следует текст без абзацев или одно из самых скучных в мире интервью. Заголовки типа «Правильным курсом» или «Мыловаренной отрасли – энергичный финиш» предвещают смертельную скуку и напрасно потраченное время.

Человек, представляющий вам означенный журнал, скажет примерно следующее:

– Мы – федеральное издание «Путь России». Нас издает Совет Федерации совместно с Администрацией Президента РФ. (Вариант: «Под патронатом Госдумы».) Выходим один раз в полгода. Размещаем информацию о самых выдающихся деятелях государства – как в сфере государственного управления, так и в сфере бизнеса. Журнал не имеет подписки – он рассылается адресно всем высшим должностным лицам государства, в том числе в регионы, а также руководителям крупнейших предприятий страны. Сейчас готовится к печати № 3 нашего журнала, который будет открываться большим интервью полпреда России в очередном федеральном округе. Интервью президента вашей корпорации мы можем поместить сразу следом – за полпредом. Одна полоса с фотографией и интервью будет стоить вам 14 тысяч долларов без НДС.

Конечно, человек этот будет более многословен. Но услышать вам предстоит именно это.

Не гоните его в шею – пока. Это произойдет несколько позже. А сейчас возьмите экземпляр его журнала, пролистайте и просмотрите, кто там, собственно, с этими галстуками изображён. Обычно такие журналы действительно учреждаются государственными органами или под патронатом губернаторов – для чиновников различного ранга это один из способов выколачивать дополнительные деньги из делового сообщества. На первых двух полосах – губернатор и его слова о том, что за последний год объем промышленного производства в его области практически не снизился (а 35 процентов безработных для него пустяки). Следом за ним публикуются руководители государственных заводов и сельхозобъединений, ещё оставшихся в области. Каждый из них получил от губернатора письмо с недвусмысленно убедительной просьбой принять участие в выпуске, заплатив за публикацию о себе. За ними следуют в убывающем порядке бизнесмены. Большинство из них светится на страницах прессы нечасто, они ещё не искушены в области PR и по глупости готовы платить по 14 тысяч долларов за полосу с цветной фотографией.

Результат выглядит солидно. Но никто никогда не пролистал такого журнала до конца. Обычно их сваливают в кучу в офисном шкафу, и волнуют они с этих пор только грузчиков, которые вынуждены перетаскивать ящики с пудовыми журналами по этажам во время переездов вашего отдела.

,

Такая пресса хороша, когда вам вообще не удалось ничем порадовать своё начальство в истекшем месяце.

То ли на рынке штиль, то ли конкуренты все повымерли – в любом случае, в газетах о вашей компании нет ничего, кроме пары крошечных заметок. Вот тогда – для количества – неплохо бы положить на стол президенту красочный журнал с его дружелюбным, но в то же время строгим ликом. Для этого всего лишь нужно будет написать беззубый текст о достижениях вашей компании за последние полгода и заплатить деньги. И не 14 тысяч долларов, а не больше пяти – уверяю вас, журнал согласится на это очень быстро.

Основательно потрудитесь над выбором фотографии вашего шефа. Олигарх – человек капризный и подолгу изучает свои портреты, выходящие время от времени в средствах массовой информации. Был случай, когда владелец одной из самых известных промышленных групп в стране звонил своим пиарщикам по десять раз на дню и приказывал срочно сменить его фотографию на титульной странице интернет-сайта компании. То ему хотелось видеть себя в пиджаке, то в свитере, то левым боком, то правым полупрофилем…

Один пиарщик на своей работе в ФПГ настолько зачерствел душой, что получал удовольствие от садистских издевательств над федеральными изданиями. Он упивался злорадством, когда просил их перезвонить попозже, потому что сейчас «ещё не свёрстан план PR на третий квартал». Они перезванивали через неделю, и он нижайше просил подождать решения ещё месяц. Всякий раз они хрипло доказывали ему, что издание уже идёт в печать, что завтра будет поздно и что статья о его компании в номер автоматически не попадает, но он оставался непреклонен. «Очень жаль, – говорил он. – Ну нет – так нет. Давайте приурочим наше сотрудничество к следующему номеру журнала». Тогда они говорили, что всё же готовы подождать с печатью ещё недельку.

Через недельку ничего нового он им не сообщал.

– Кто принимает решение по нашему вопросу? – с лёгким раздражением спрашивало федеральное издание.

– Генеральный директор, – скромно врал пиарщик.

– Как связаться с директором?

– Через приёмную.

Это заведомо ещё один плевок в лицо федеральному изданию – услышав слово «федеральный журнал», девушка-секретарь в приёмной директора автоматически переведёт звонок на пиар-подразделение. Изданию это хорошо известно, оно уже несколько раз пыталось проделывать такие штуки. Оно посылало в приёмную факсы, направляло туда запечатанные письма с курьером с пометкой: «Вручить лично». Однажды такое письмо даже дошло до стола первого лица, но лицо цинично начертало на нем: «В Управление PR. Прошу рассмотреть».

Другой способ избавиться от федеральных изданий – попросить их отправить вам факс. Почему-то отправлять факсы они не любят, как бы предчувствуя то, что с этими факсами случается. Но им нужно растолковать, что без факса никто с ними даже и разговаривать не будет. В PR-службе одной из российских компаний в результате такой стратегии на факсовый аппарат легла слишком серьёзная нагрузка, так что в течение рабочего дня его ставили в режим приёма входящих факсов в память, а уходя из офиса, кто-нибудь из сотрудников включал режим вывода на бумагу всего того, что в аппарате накопилось за день, и в придачу ставил перед факсом мусорную корзину. Утром, когда все пришедшие бумаги автоматически оказывались в корзине, уборщица выносила её.

В большинстве случаев нет нужды быть столь жестоким по отношению к федеральному изданию. Если вам оно категорически не нравится – запишите его контактные данные на всякий случай в записную книжку, а потом один раз произнесите категорическое «нет». В конце концов, среди глянцевых журналов тоже можно найти более или менее популярные.

Я не хочу претендовать на универсальность своего обзора и утверждать, что рассказал обо всей прессе, которая помогает коммерческим компаниям в их нелёгкой работе по выстраиванию имиджа. Существует много других печатных форматов. Есть научная периодика, которой пиарщики своими грязными лапами касаются, слава богу, редко; есть так называемые половые журналы типа «Elle» для женщин и «Esquire» для мужчин, в которые мечтают попасть олигархи поскромнее. Выпускаются журналы литературные, научно-популярные, туристические, продаются газеты кроссвордов, анекдотов; каждый день из почтовых ящиков в мусорные корзины российских граждан перекочёвывают миллионы экземпляров газет бесплатных объявлений. Но как средство связей с общественностью такую прессу приходится использовать редко. Правда, никогда не знаешь, куда заведет пиарщика его фантазия. Но ещё раз подчеркну, я хотел осветить именно тот арсенал, которым так или иначе приходится пользоваться для качественного выполнения задач делового и политического пиара в России.

Отдельную группу федеральных СМИ, чрезвычайно важных для сотрудников служб по связям с общественностью, составляют информационные агентства, как российские, так и зарубежные. Такие из них, как ИТАР-ТАСС, РИА «Новости», «Интерфакс», «РосБизнесКонсалтинг», «Прайм-ТАСС», АК&М и некоторые другие, являются в Москве важнейшими источниками информации. Агентствам не интересны слезливые статьи или оптимистичные интервью, им нужны факты и цифры, и как можно быстрее.

,

Агентства собирают любые новости, даже самые незначительные, и помещают их на свои ленты, откуда информация черпается и журналистами газет, и телевизионщиками, и простыми читателями.

Поэтому всегда существует теоретический шанс, что написанный вами пресс-релиз о повышении производительности птичника где-нибудь в Заполярье в первом квартале будет помещён на ленту, откуда и разойдётся безо всяких усилий с вашей стороны по первым полосам всех центральных газет и телевизионным новостям.

Кроме того, сотрудники агентств всегда сами проявляют инициативу и ведут себя более дружелюбно, чем журналисты газет и журналов. На их информационных лентах нет экзальтированных аналитиков рынка, они никогда не пишут заказухи – потому и не имеют особенных пристрастий. Их интересуют производственные итоги ваших заводов за истекший месяц по сравнению с аналогичным месяцем прошлого года, объявления о пресс-конференциях и новости о введении в строй новых цехов. Их волнуют отставки и назначения, и не только в головном офисе вашей компании, но и на удалённых предприятиях. Даже участие ваших представителей в международной выставке цитрусовых пальм в Бразилии может заинтересовать агентства, если информация подана в виде толкового пресс-релиза. Только не спрашивайте у меня, как писать пресс-релиз, – об этом и так существует слишком много литературы.

Правда, сотрудник агентства потребует у вас точных цифр, которых в PR-управлениях традиционно не хватает. Дирекция по производству вашего холдинга цифр не дает и закрывает перед вашим носом дверь, ссылаясь на занятость; в отделе маркетинга уже неделю не отвечает ни один телефон; в приемной завода-производителя вообще не понимают, куда вы клоните, и на всякий случай отвечают, что никого нет – все на совещании; президент, если вы по неосторожности обратились за цифрами к нему, свирепеет и угрожающе просит с такими вопросами идти к кому-нибудь, кто эти цифры, в отличие от него, знает. В поисках фактической информации об объёмах производства и отгрузки, об инвестиционных программах и невыплаченных кредитах сотрудник PR-службы блуждает по офису и счастлив, когда находит хотя бы один скромный источник информации.

Я не хочу давать плохих советов, но, так как я уже дал их немало, ещё один не помешает: иногда в таких случаях цифры берутся, что называется, на глаз. Разумеется, из чего-то все равно приходится исходить – к примеру, если вам довелось вспомнить, сколько Южноуральский мыловаренный завод произвёл хотя бы за весь прошлый год, вы можете смело эту цифру разделить на 12, прибавить процентов 10–15 и сообщить получившийся результат информагентству как итоги производства за истекший месяц.

«А сколько это будет по сравнению с уровнем прошлогоднего производства?» – поинтересуется агентство. «Увеличение на двадцать три с половиной процента», – чеканит пиар-служба, и новость готова. Через полчаса она уже стоит на информационной ленте. Конечно, через недельку происходит небольшой скандал с участием вернувшегося из командировки начальника отдела маркетинга, в который раз требующего, чтобы все цифры согласовывались с ним, прежде чем выходить в свет. Выясняется также, что мыловаренный завод два месяца назад остановил конвейер в связи с кризисом. Но это уже никого не волнует, поскольку на столе у президента лежит вполне позитивный результат вашей профессиональной деятельности в виде публикаций.

В качестве орудия корпоративных войн и «чёрного» пиара в широком смысле информационные агентства используются сравнительно редко – в их сообщениях нет возможностей для выражения эмоций. Однако опорочить требуемого конкурента вполне возможно, если вы сумеете протолкнуть в агентство, скажем, сообщение о том, что «областная прокуратура начала проверки по вопросу уклонения от налогов» такого-то предприятия. Это сообщение появится на ленте в двух случаях: если прокуратура действительно начала проверки или если вам удастся это любыми средствами доказать. О средствах расскажу позже.

Западные информационные агентства Reuters, Dow Jones или Bloomberg отличаются значительно более высоким уровнем въедливости. В России их сотрудники чувствуют себя как за линией фронта. Они уже наелись досыта хитроумных комбинаций русских пиарщиков и дуют на воду всякий раз, когда вы звоните им.

– Привет, Билл, – восклицаете вы, слыша в трубке осторожное сопение. – У меня суперновость! Мы наконец-то выиграли арбитражный процесс против наших конкурентов в Биробиджане! Срочно пиши!

– Вы можете это заявлять официально? – подбирает слова угрюмый Билл на том конце провода.

– Нет, конечно! – с удивлением отвечаете вы. – Ведь в суде участвовало не аффилированное с нашей корпорацией ООО «Вспомогательный элемент».

– А оно может что-либо заявлять официально? – занудно упорствует Билл. Они там, на Западе, привыкли, что все кругом «что-либо заявляют официально». А в нашей стране никто ничего официально не заявляет, все новости идут из-под полы. Это добротная национальная традиция, проверенная временем.

– Нет, Билл, не может, – втолковываете вы ему. – Оно вообще не существует, это просто фирма-пустышка. Ставь на ленту!

Но он не поставит. Он запросит Лондон, и Лондон будет чесать затылок в течение нескольких часов, пока новость про вашу победу в суде будет гулять по лентам «Прайм-ТАСС», РИА «Новости» и всех остальных русских агентств.

Нет, иностранные СМИ работают по-другому. Как – мы расскажем чуть ниже.

ВОПРОС 4 МОЖЕТ, ПОВЕСИМ ЭТО НА КОМПРОМАТ?

Электронные СМИ в России

Минувшей ночью анонимные компьютерщики пошутили с Генпрокуратурой: они сделали якобы официальный сайт ведомства, содержащий провокационные материалы против Романа Абрамовича и Олега Дерипаски, а сообщение о «выходе Генпрокуратуры в Интернет» запустили в СМИ.

Из сообщений прессы

Печатные средства массовой информации не универсальны. Газеты читает лишь узкая прослойка людей. Журналы листают многие, но что это за журналы? Глянцевые, с бесстыдной женщиной на обложке. Нас они не волнуют ни в коей степени. Информационные агентства вообще существуют только для специалистов, и многие даже не подозревают об их существовании.

И только телевизор смотрят все. Уже одно это обеспечивает телеканалам безбедное существование в веках. Если вы хотите, чтобы ваша имиджевая акция была действительно хорошо освещена, чтобы новости о ней дошли до самого последнего во всех отношениях региона России, вам нужен телевизор.

Не скажу, что это так уж просто – завязать деловые контакты с телевизионными журналистами и добиться от них любви. Много причин есть тому. Прежде всего необходимо заметить, что телевидение в целом по своей аудитории может быть приравнено к общественно-политическим газетам: телеканалам приходится ориентироваться на массового зрителя, но никак не на деловое сообщество.

Нетрудно заметить, что даже в телевизионных новостных программах событиям в сфере бизнеса уделяется внимание только в случае настоящего скандала. Так было, к примеру, в период войны за Качканарский ГОК, в эпоху захвата московского завода «Кристалл», при кавалерийской атаке премьер-министра страны на Пикалевский цементный завод. Но при этом тысячи других захватов, войн и государственных атак прошли мимо теленовостей, и даже раздел ЮКОСа в 2004–2006 годах лишь эпизодически фигурировал на голубом экране.

Другим поводом обратить телекамеру на сферу крупного бизнеса становятся встречи олигархов с президентом. Но встречи эти удостаиваются внимания телеканалов, видимо, все же ради президента, а не ради самих олигархов.

В целом же телепрограмм, посвященных бизнесу, на федеральном телевидении единицы, и в эфире они находятся в самое неудобное время суток. Результатом стало то, что даже названия самых могущественных промышленных групп среднему россиянину неизвестны, особенно если эти группы не размещают рекламу на уличных щитах и растяжках.

Несмотря на такую плачевную для бизнеса ситуацию, некоторые способы выхода на федеральные телеканалы существуют. К примеру, одним из них является на сегодня активное участие коммерческих структур в утренних передачах, посвящённых деловой жизни, которые есть на большинстве телеканалов. Деловые новости выходят в эфир, как правило, в 7.30 или в 8.30 утра по будним дням: предполагается, что именно в этот промежуток времени деловой человек собирается на работу и краем глаза смотрит телевизор. Такие программы насквозь пропитаны коммерческим духом и по своей сути являются рекламными. Сотрудники коммерческих служб федеральных каналов частенько позванивают в PR-отделы промышленных компаний и предлагают свою помощь в съёмке, монтаже и размещении двух– или трёхминутных сюжетов в утренних деловых программах. Цены при этом называются астрономические, а эффект таких сюжетов заведомо невысок. Даже если кто-то и увидит по телевидению репортаж о деятельности вашей компании, уже сам имидж данной программы как коммерческой всё портит. Кроме того, президент вашей фирмы будет очень удивлён, если вы попросите его посмотреть сюжет по ТВ в 7.30 утра, когда он только-только заснул. Он будет ещё и недоволен этим, потому что никому из своих друзей-олигархов не сможет сказать: «Ну что, смотрите меня завтра утром в 7.30!» Да они его на смех поднимут.

На телевидении самым вожделённым временем для корпоративного пиарщика остается прайм-тайм: будние дни, с шести до десяти вечера, когда экраны зажигаются в абсолютном большинстве российских квартир. Ещё лучше – проникнуть в новостные программы этого промежутка времени: «Время», «Вести», «Сегодня» и тому подобные. Но на практике сделать это практически нереально, разве что вы создадите действительно потрясающий информационный повод, например подожжёте себя у ворот телецентра в Останкино (а потом, надеюсь, предусмотрительно потушите).

Жестокая конкуренция за телевизионное время и высочайшие цены, которые удерживаются телевизионщиками за размещение пиаровских материалов, объясняются не только широким охватом аудитории. В отличие от газет и журналов, телевизионных каналов в столице плачевно мало. Здесь даже и характеристику давать не хочется – любой прохожий знает их наизусть.

Первому каналу до бизнеса далеко, как до луны. И это притом, что канал зарабатывает поистине сумасшедшие деньги на рекламе и коммерческих передачах, потому что его видят даже в самых отдалённых ярангах и аилах этой страны. Беда Первого канала, по бытующему среди специалистов мнению, состоит в том, что, кроме поддержки имиджа первого лица, канал никаких целей перед собой, видимо, не ставит. Аудитория у него будет всегда, бороться за зрителя ему не особенно надо, и поэтому информационная политика ведётся с некоторой очевидной вялостью – в программе «Время», к примеру, после двух-трёх новостей будет идти репортаж о проблемах многодетной семьи где-нибудь на окраине очень Старого Оскола.

Первый канал, похоже, смирился с тем, что его основным зрителем является средний обыватель региональной России – во всяком случае, по стилю подачи информации иногда складывается впечатление, что мы тут, в Москве, зря получали все наши высшие образования, раз нас полагают за таких законченных идиотов. Кроме того, согласно большинству замеров, аудитория «первой кнопки» складывается в значительной степени из людей преимущественно старшего возраста и пенсионеров, в отличие от молодежной направленности некоторых других московских каналов. По этому поводу среди тележурналистов бытует анекдот: «Если бы на Первом решили перенять опыт у НТВ и пустили в эфир эротическую программу „Про это“, она называлась бы „Как ЭТО было“».

Тем не менее, несмотря на злобные анекдоты, программа «Время» на протяжении веков остается самой рейтинговой программой в России, и уже одно это компенсирует все субъективные недостатки канала и заставляет PR-службы коммерческих структур искать выходы на журналистов Первого канала.

Другим государственным каналом является телеканал «Россия», или «вторая кнопка». Многие ещё помнят, как «Россия» была первым телевидением новой, демократической страны и как его ежедневными «Вестями» засматривались сторонники демократии на рубеже девяностых. Учредителями Государственной телерадиовещательной компании «Россия», в состав которой входит телеканал, являются высшие органы и исполнительной, и законодательной власти страны, поэтому до 2000 года на канале мирно уживались программы, выпущенные и президентскими структурами, и Госдумой, которые в то время недолюбливали друг друга. В частности, одним из форпостов пропаганды взглядов парламентского большинства долго оставалась программа «Парламентский час», смотревшаяся довольно дико – оппозиционная коммунистическая риторика в окружении проправительственных новостных репортажей. Впоследствии программа умерла вместе с парламентской оппозицией. Сегодняшняя «Россия» – типичный государственный телеканал с умеренным количеством сериалов и сравнительно неплохим рейтингом. Близость к государству, объективно тормозящая его динамизм, не снижает его популярности.

У канала НТВ тоже был свой пик расцвета. Он пришелся на середину и конец девяностых, когда НТВ в довольно резкой форме освещало события первой чеченской войны, критиковало президента и правительство и фактически формировало мнение российской прогрессивной общественности. Именно тогда наиболее рейтинговыми телепрограммами для граждан нашей страны стали программы «Итоги», «Сегодня», «Глас народа» и другие. НТВ всегда отличалось новаторством, лучшим в России телевизионным дизайном, огромным количеством рекламных роликов и солидным опозданием к заявленному началу программ. После перехода телеканала под контроль «Газпроммедиа» в 2001 году и отъезда из страны прежнего владельца компании, медиамагната Владимира Гусинского, НТВ на некоторое время потеряло привлекательность. Сегодняшний телеканал пытается компенсировать политическую остроту скабрёзными передачами о том, как звёзды советского экрана живут в нищете и лишились рассудка, как в семье тувинцев родился ребёнок с тремя головами и как проходит рабочий день бомжа в Центральном округе столицы.

Активно участвуют в информационной жизни два других московских канала: ТВЦ (бывший ТВ-Центр, который в свою очередь когда-то был Московской программой) и РЕН-ТV. Во всяком случае, информационные и аналитические программы на них существуют и в столице пользуются относительной популярностью. Первый является рупором правительства Москвы (по имени куратора в правительстве города его название расшифровывают как «ТВ-Цой»), со всеми вытекающими отсюда последствиями для информационной политики. В Москве считается, что и тот, и другой канал отличается большим количеством заказных репортажей, но, с моей точки зрения, здесь надо кое-что уточнить.

На государственных каналах заказных материалов большинство, причём довольно откровенных, но их заказчиком является государство, и никому это не кажется вызывающим. Что же касается размещения PR-материалов олигархических компаний, то здесь действительно ТВЦ и РЕН-ТV выглядят передовиками. Первый из них предпочитает авторские «аналитические» передачи, где ведущий в течение десяти минут разносит в пух и прах одну корпорацию на радость другой.

Вообще, говоря о заказных телепередачах или телесюжетах, надо заметить, что их предпочтительнее использовать при необходимости размещения негатива. На телевидении традиционно хорошо идут скандалы, сенсации, раскрытые тайны увода из страны гигантских денег (напомню: «…а это миллионы зарплат, пенсий, пособий!»). Рассказы о том, как хорошо налажено производство на отдельно взятом заводе, наводят скуку и среднестатистическим зрителем не воспринимаются. Рекламы и так слишком много, так что дополнительная только раздражает.

Ещё один хороший инструмент – использовать политических деятелей для раскрутки имиджа вашего олигарха. Например, на заседании Российского союза промышленников и предпринимателей выступает президент, и во время его выступления камера крупным планом показывает сосредоточенное лицо генерального директора именно вашей корпорации: он вдумчиво внимает главе государства. Идеально, если во время своего визита в Башкирию кортеж премьер-министра пронёсся мимо вашего завода: можно уверенно заявить, что «в ходе своего визита Владимир Путин позитивно оценил динамичное развитие промышленности республики», и после этого дать маленькую вставку интервью руководителя вашей компании. Получится, что это динамичное развитие – дело рук в первую очередь вашего холдинга. Вообще таких моментов лучше не пропускать: если, к примеру, полпред президента в Южном федеральном округе встречается с предпринимателями, в числе которых ваш генеральный директор, в телевизионных новостях должно быть обязательно показано лицо директора сразу за широким лицом полпреда. И хотя уж вам-то известно, что полпред в гробу видел вашего директора и даже фамилии его не слыхал, да и сидел ваш директор на этой встрече где-то на боковых скамьях, но у зрителя вполне можно создать превратное впечатление того, что полпред только с ним и общался. Как это сделать технически, рассказано в шестой главе.

Если в борьбе за создание положительного имиджа вашей компании использованы уже все описанные выше инструменты, добейте общественность с помощью радиовещания: последнего в нашем списке, но одного из самых эффективных средств пиаровской пропаганды и рекламы.

В провинции, например, хорошо идут новостные сюжеты даже на музыкальных радиостанциях, так как самих радиостанций там не слишком много. В Москве, где действуют совершенно иные законы, существует довольно ограниченное число радиостанций, которые можно использовать в целях коммерческого или политического пиара. Если говорить о музыкальных каналах, то смотреть нужно на их рейтинг, и только; если об информационных, то прежде всего имеются в виду радиостанции типа «Эха Москвы», «Сити-FM» и «Бизнес-FM».

Уже в течение более чем десятилетия оппозиционное всем властям «Эхо» остается лидером на информационном радиовещательном поле. В московских условиях нелегко поддерживать рентабельность столь затратного вещания, каким является информационное – чего стоит один только квалифицированный журналистский состав и звездные «гости в студии» в режиме нон-стоп, – однако издержки «Эха» компенсируются большим количеством рекламы и PR-материалами, которые радиостанция всегда приветствует.

Едва ли не половина информационных тематических программ радиостанции являются коммерческими, и одной из таковых программ, созданных специально для нужд делового сообщества, является «Новости экономики и бизнеса». Известна шутка по этому поводу: «Когда я слышу голос этой ведущей, я всегда думаю: ага, вот где кончаются новости и начинается оплаченная информация». Как и во многих других электронных СМИ (то есть на радио и ТВ), на «Эхе» общением с PR-службами коммерческих компаний занимается исключительно рекламная служба, и пустить заказной материал в эфир в обход неё очень непросто.

В остальном деловая ниша информационного радио FM-диапазона всё же остаётся ещё не охваченной серьёзной конкуренцией. Несмотря на то что в так называемый драйв-тайм (время в часы пик, когда радио слушают автомобилисты, движущиеся из дома на работу или обратно) слушателями радиостанций становятся сотни тысяч горожан, до недавнего времени почасовые подробные новости и аналитику в FM-диапазоне предоставляло только «Эхо Москвы».

В последнее время среди электронных средств массовой информации своё прочное место завоёвывают интернет-издания, которые ещё несколько лет назад рассматривались многими лишь как подражание бумажной прессе. Всем известно, что с экрана читать неудобно и утомительно, но люди постепенно начали к этому привыкать и всё чаще захаживают на новостные и аналитические сайты глобальной Сети. Пренебрежение к интернет-СМИ сменилось эйфорией: какое-то время всем казалось, что электронные газеты вытеснят печатные – их можно читать и дома, и в офисе, они бесплатны и предоставляют новости и комментарии в круглосуточном режиме. Онлайн-версию газеты «Коммерсантъ», к примеру, читают тысячи менеджеров, которым лень покупать бумажную газету в киоске, а информационный портал РБК является стартовой страницей браузера миллионов офисных компьютеров по всей России.

,

Достоинством интернет-СМИ, конечно, является мгновенное размещение информации.

Не нужно ждать завтрашнего утра, чтобы вывалить вашу новость на общественность: вы звоните своему знакомому корреспонденту онлайн-издания, и через десять минут она уже на сайте, который смотрят ежедневно десятки тысяч человек. Кроме того, в отличие от лент информагентств, статья будет содержать не восемь сухих строк, а полноценное описание ситуации, комментарии, фотографии и мораль в последнем абзаце.

Кроме того, этот вид изданий имеет то неоспоримое преимущество, что статью в любой момент можно снять так, будто её и не было. Этим нередко пользуются недобросовестные пиарщики при размещении негатива на политических или деловых противников: публикуется паскудный клеветнический материал, за ним следует «наезд» обиженного персонажа на редакцию сайта, финансовое возмещение, и материал снимается. Однако его уже успели увидеть миллионы, а перепечатать – другие сайты по всей стране.

Единственным информационным сайтом, откуда «чернуха», единожды появившись, снята не будет ни за какие деньги, является «Компромат. ру». Его автор Сергей Горшков исповедует жёсткий стиль работы: на сайте можно найти компрометирующие сведения о любом мало-мальски значимом политике или бизнесмене, включая автора этих строк, не говоря уже о крупных олигархах, которым посвящены целые разделы из сотен страниц. Если вам необходимо узнать, какие именно преступления против человечества совершил за свою славную карьеру тот или иной предприниматель, чиновник, общественный деятель, все они находятся в свободном доступе в архивах «Компромата», и даже если вы предложите его редактору целое состояние за уничтожение материала из библиотеки сайта, вы ничего не добьётесь. Зато если вы принесёте ему свежие подробности противоправной деятельности своего конкурента, за небольшую плату вы сможете прочесть её на сайте уже через час – вместе с миллионами россиян.

Сливная информация о чиновниках и олигархах стала в последние годы настолько популярна, что у сайта «Компромат» начали возникать последователи вроде сайтов «Скандалы. ру», «Антикомпромат» и других. Назвать такие издания средствами массовой информации нельзя, потому что регистрации они не имеют, однако это и является их преимуществом, иначе их давно бы уже закрыли. Сергей Горшков и без этого тратит большую часть своего времени на судебные разбирательства по искам за клевету.

Более солидные информационные интернет-сайты имеют регистрационные данные. Лидер этого рынка, сайт РБК, славен своим разделом «Топ-новости» на главной странице. Стоимость размещения пиаровской информации в этом разделе сравнима с хорошей статьёй в печатной газете. Будьте готовы к тому, что ваша новость, появившись на странице в 10:00, исчезнет уже к 13:00, поэтому всегда оговаривайте промежуток времени, в течение которого её можно будет видеть на главной полосе. В дальнейшем её в любом случае можно будет разыскать в архиве.

К другим изданиям такого рода относятся общественно-политические «Газета. ру», «Грани. ру» и «Полит. ру»; деловые порталы «Финам» и Quote.ru; таблоид «Утро. ру» и множество специализированных изданий, освещающих конкретную отрасль: Comnews.ru пишет о новых ценовых войнах мобильных операторов, а «Банки. ру» – соответственно, о том, кого еще лишили лицензии на волне кризиса. Размещение пиар-материалов в онлайн-СМИ обычно в два-три раза дешевле коммерческих публикаций в периодической печати и в десять раз – телевизионных репортажей.

В Интернет ушли и многие некогда печатные средства массовой информации, и ряд из них, такие как «Ежедневный журнал», сохранили свою популярность.

Интернет-технологии имиджевой работы интенсивно входят в моду. Еще несколько лет назад компания максимум могла додуматься до создания корпоративного сайта, который обновляется раз в месяц и содержит унылые пресс-релизы и одинаковые лица членов правления. Сегодня, когда стоимость телевизионного эфира взлетела в стратосферу, а газеты отказываются брать самые невинные материалы, опасаясь государственного преследования, к интернет-технологиям обращаются большинство менеджеров по связям с общественностью.

PR-службы предпочитают использовать сетевые издания не столько для публикации собственных релизов, сколько в период ожесточённых пиаровских войн, когда необходим как можно более широкий охват аудитории и в ход идут все средства. Можно, например, опубликовать на интернет-сайте аналитическую статью, раскрывающую всю неприглядность политики того или иного неугодного губернатора. А можно подойти к делу и более творчески.

Киберпространство как нельзя лучше подходит для пиара. Вброс информации в Интернет может быть анонимным, следы происхождения этой информации можно довольно быстро и незаметно уничтожить, а написать в принципе можно всё что угодно.

Первыми это поняли интернет-СМИ, о которых уже рассказывалось выше. Интернет-изданиям нет необходимости ждать до утра, чтобы выпустить в свет новость, и нет нужды сверяться с мнением куратора в президентской администрации, потому что Интернет у нас пока ещё никем не курируется. Даже крупные газеты и журналы принялись привлекать онлайн-пользователей, создавая новостные ленты на своих сайтах и сражаясь за посетителей.

Однако постепенно технологии работы с информацией в глобальной Сети начали усложняться.

,

На сегодняшний день одной из самых эффективных является технология работы в блогах, которых в русскоязычном Интернете насчитывается уже сотни тысяч. Блоги обычно используются для обрушения чьей-нибудь репутации.

В период масштабных ценовых войн между мобильными операторами в Сети появился онлайн-блог, быстро получивший популярность: на нём обсуждалась неприглядная политика одного из операторов «большой тройки» по повышению тарифов для населения. Всё новые и новые посетители рассказывали леденящие душу истории о том, сколько денег было неправедно отчислено с их мобильного счёта, о грубости сотрудников офисов оператора и невозможности дозвониться в колл-центр. Блог насчитывал десятки тысяч просмотров в неделю – но все они конечно же были «накручены» искусственно, с помощью ловкости рук умелого программиста.

Таких людей сейчас немало трудится в крупных городах. Они могут распространить по интернет-дневникам тысячи «постов» о новых, чрезвычайно выгодных условиях депозитов вашего банка, а могут, наоборот, прославить этот банк так, что ни один клиент туда и на порог не покажется. С помощью так называемых ботов – искусственных пользователей – они наращивают аудиторию и распространяют информацию по всему русскоязычному интернет-пространству, а обнаружить их не так-то и просто.

Ещё одной технологией интернет-пиара является создание подложных сайтов. Сайт Генпрокуратуры, о котором идёт речь в эпиграфе к настоящей главе, это всего лишь чья-то безобидная шутка. Гораздо хуже, если однажды, придя в родной офис, вы обнаружите, что корпоративный сайт вашей компании rosgigant.ru взломан, а ссылка с него автоматически переадресует вас на сайт rosgigant.nu, где, помимо жёсткой порнографии, рассказывается о вашей компании совсем не в дружеском ключе. И пока вы найдёте своих заспанных программистов, пока они разберутся, в чём дело, и восстановят работу корпоративного ресурса, в течение дня о подложном сайте вашей компании узнают все, для кого эта диверсия предназначалась.

В другом случае ваш сайт оставят в покое, но создадут по похожему адресу его точную копию, вплоть до цветов и деталей дизайна, только вот новости на нём будут опубликованы такие, что даже генеральный директор невольно зашатается. А так как провайдер этого ресурса наверняка находится на Британских Виргинских островах, вам потребуется немало времени, чтобы заблокировать диверсионный сайт, и помочь вам в этом смогут только те самые хакеры, которые, как вы выясните позже, его и сделали.

Резюмируя обзор, хочется заметить, что какие бы средства трансляции новостей ни использовались для работы в области корпоративного PR, всегда необходимо помнить: газеты, журналы, телеканалы или интернет-технологии – это только инструменты, своего рода молоток и стамеска пиарщика. В неумелых руках дилетанта никакой самый дорогой молоток и самая качественная стамеска не помогут превратить деревянный брусок в фигурку Наполеона – великий император будет выглядеть чудовищно. Искусство PR заключается вовсе не в том, чтобы заполучить «руку» в печатном издании или размещать по одному сюжету в неделю на ведущих телеканалах. Инструменту нужны талантливая рука и опытный глаз мастера – и тогда, уверенными движениями повертев заготовку в руках и усмехнувшись в усы, мастер привычно выбирает лобзик, нож и стамески нужного размера, и через несколько мгновений миру преподносится очередной шедевр.

Инструментов множество. Среди многообразия самых различных категорий средств массовой информации у начинающего пиарщика иногда создаётся ощущение потерянности. С одной стороны, хотелось бы задействовать все возможные средства для приведения общественного мнения в удовлетворительный вид, с другой – приходится считаться с начальством, а начальство всегда оценивает СМИ абсолютно субъективно. Президент компании, как и остальные топ-менеджеры, всегда убежден, что пиаровские материалы должны быть размещены только в тех газетах, которые читает он, и в тех телепрограммах, которые он же удостаивает своим вниманием. В результате чего в корпорации наблюдается типичная ситуация, которую нельзя не описать ниже.

На заседании правления корпорации в числе других тем повестки дня стоит вопрос о проведении масштабной пиар-кампании, которая имеет целью продажу разорившегося актива на рынке. Управлению по связям с общественностью было дано задание разработать концепцию и детальный план кампании, и вот сегодня начальник управления присутствует среди членов правления, нервно перебирая в руках бумажки с подготовленным планом. Его вопрос, конечно, стоит в повестке дня под последним номером, и к моменту, когда до него доходит очередь, бумаги уже порядком измяты, а настроение присутствующих граничит с полным равнодушием к жизни. Они и так существенно устали от трёхчасового обсуждения антикризисных производственных вопросов, так вдобавок три четверти собравшихся понятия не имеют, что такое пиар, кому и зачем вообще нужна эта пиар-кампания и это управление по связям с общественностью. Но в любом случае, это особенно никого не касается, кроме собственно начальника управления и президента, который ему платит деньги. Поэтому все расслабляются и готовятся участвовать в дискуссии.

Пиарщик (откашлявшись). Уважаемые коллеги, вам роздан план PR-кампании, которую мы планируем провести в федеральных электронных и печатных СМИ в течение ближайших двух недель. Целью кампании, напомню, является повысить продажную цену нашего строительного подразделения «Пило-спецстрой», сокращённо «Писпецстрой», находящегося на грани банкротства. Или даже за этой гранью. Итак, план. Прошу обратить внимание на пункт первый. Мы запускаем пресс-релиз об улучшении квартальных результатов «Писпецстроя» в информационные агентства и интернет-медиа. С агентствами достигнута договоренность о размещении нашего релиза на большинстве наиболее читаемых лент, так что можем приступать, как только коммерческая дирекция даст нам обещанные цифры о реальных объёмах строительства, которые мы умножим на четыре. Это просто. Пункт второй. По итогам сообщений информагентств мы планируем разместить по одному большому информационному материалу в «Коммерсанте» и «Ведомостях». Предварительный интерес к этому событию они уже проявили, но нам понадобятся дополнительные затраты на работу с журналистами. Всего на два первых пункта мы считаем необходимым выделить 2500 долларов.

(На этой цифре члены правления оживляются. Они ничего не слышали об информационных агентствах и смутно представляют, что такое релиз, но «Коммерсантъ» каждый из них читал, и сумму $2500 они много раз держали в руках. Каждого охватывает накатившее чувство бережливости.)

Директор по снабжению. А на что же такие деньги? По-моему, можно дать журналисту долларов триста, и он всё что хочешь напишет.

Первый вице-президент. Действительно.

Президент (смутно догадываясь, что трёхсот всё-таки мало). Выделяем тысячу, но статьи должны быть максимально положительные. И с моей фотографией. Да, и сделайте наконец мою приличную фотографию! Последний раз в «Эксперте» я выглядел уставшим.

Пиарщик (с плохо скрываемой радостью, так как он ожидал более серьезного торга по второму пункту). Конечно, Олег Александрович, сделаем. Пункт третий. Предлагается разместить серьёзные аналитические статьи о сегодняшнем состоянии строительной отрасли и развитии нашего внутреннего рынка на примере «Писпецстроя». Считаю, что эти имиджевые статьи должны появиться в «Российской газете», «Известиях», в журналах «Строймаркет» и «Профиль».

Технический директор. Какой? «Профиль»? И чей же профиль там будет изображён?

(Долгий дружный смех.)

Директор по снабжению. Я никогда не читаю «Строй-маркет».

Президент. Я тоже не видел в глаза никакого «Строймаркета». Убираем его. Вот «Профиль» – нормально, хотя последнее время они стали чуть пережимать, нет?

(Все принимаются обсуждать друг с другом, стал ли пережимать «Профиль» с того момента, как они его последний раз видели. Обсуждение возобновляется через пять минут галдежа.)

Президент. Ну ладно, понятно. Сколько вы на это хотите денег, на эту аналитику?

П и а р щ и к. Шесть тысяч сто, без «Строймаркета».

Президент. Пятёрка тебе на все. Дальше.

Пиарщик. Сделаем репортаж и интервью директора «Пи-спецстроя» на радио «Бизнес-FM» в вечернем эфире. Две тысячи.

Директор по персоналу. Я «Бизнес-FM» в жизни не слушала. По-моему, занудство одно. Мне больше нравится «Серебряный дождь».

Первый вице-президент. Действительно.

Технический директор. Я тоже не слушаю. (В запале.) Да кто-нибудь вообще эту фигню слушает? Ерунду эту?!

Президент. Я слушаю. (Общая пауза.) Хорошо, это мне нравится. Только интервью буду давать я, а не директор «Пи-спецстроя». Деньги выделяю. Дальше давай.

Пиарщик. Ну и наконец, два телевизионных сюжета, в новостях на Первом канале в 18.00 и в вечерней «Деловой Москве» на ТВЦ. Одиннадцать тысяч за два трехминутных сюжета.

Директор по безопасности (до этого дремавший, оживляясь). А почему такой ранний эфир? Никто эти новости не смотрит! Вот у меня есть парень в Останкино, замначальника службы охраны. Я его попрошу – он сделает так, чтобы нас показали в программе «Время». Хоть завтра!

Пиарщик до этого момента, как мы видели, вёл себя вполне покладисто. Он выглядел, скажем так, пиарщиком средней руки умеренного характера. Будь он слабаком, он бы вообще никаких денег не выпросил, и его бы задавили невежды. Но будь он по-настоящему сильным пиарщиком, он бы на прозвучавший выше вопрос о «Строймаркете» откинулся бы на спинку стула, выждал бы, пока все угомонятся, и сказал бы так.

Пиарщик. Скажите, у вас есть на руках рейтинги популярности специализированных изданий? Нет? А у вас, Инесса Михайловна? Тоже нет? А у меня есть, и я внимательно слежу за ними, потому что это моя работа. Если я буду оценивать издания по предпочтениям своих знакомых и родственников, грош цена мне как профессионалу. Но я оцениваю их по рейтингу среди целевой аудитории и планы свои жёстко выверяю по цифрам, а не по собственному эстетическому вкусу. Если мы сокращаем объём пиар-кампании, давайте выкинем из неё все деловые издания или уменьшим размер публикаций. Убирать один только «Строймаркет» я считаю невозможным, так как это полностью ломает весь рисунок кампании.

А если бы и после этого директор по безопасности (иначе говоря – главный охранник) начал вспоминать своих друзей из Останкино, можно было бы ответить, к примеру, так.

Пиарщик. Спасибо за помощь, Иван Петрович, я обращусь к вам, когда она потребуется. Пока же, если можно, я хотел бы заниматься своим делом самостоятельно.

После парочки жёстких отповедей члены правления уже призадумаются, а стоит ли высказывать своё узколичное мнение столь фривольно. А президент, уверяю вас, будет на стороне вашей службы. Но если кто-нибудь почувствует в вас слабинку или неуверенность, вас очень скоро съедят. Не каждый может объявить себя великим бухгалтером или лучшим специалистом по корпоративному праву, но каждый готов заявить, что он – гениальный пиарщик. А если вы допустите в компании ещё одного (кроме вас) гениального пиарщика – вам конец.

В описываемом же случае президент в конце концов согласовал все суммы, то есть цель была достигнута с минимальными потерями. Теперь ваш медиаплан готов. Вам известны издания и телеканалы, в которые нужно идти с предложением сотрудничества. Теперь от вашего правильного подхода к журналисту, редактору, сотруднику рекламной службы зависит успех всего дела.

ВОПРОС 5 А ЕСЛИ ЕМУ ДЕНЕГ ДАТЬ?

Работа с журналистами

Журналист рассматривает как тяжкие профессиональные преступления злонамеренное искажение фактов, клевету, получение платы за распространение ложной или сокрытие истинной информации; журналист вообще не должен принимать ни прямо, ни косвенно никаких вознаграждений от третьих лиц за публикации материалов и мнений.

Кодекс профессиональной этики журналиста

Пиар и СМИ работают друг для друга. Не будь одного из них – другой не был бы никому нужен.

Исходя из этого, образцовый пиарщик обязан поддерживать хорошие отношения с любым представителем прессы, будь это даже его личный враг с детства.

,

Необходимо понять правильно: чем больше в вашей телефонной книжке номеров журналистов, редакторов, обозревателей, руководителей рекламных служб и внештатных корреспондентов, тем выше будет качество вашей работы, тем более полезным вы будете ощущать себя на профессиональном уровне.

Есть мнение, что количество фамилий в записной книжке пиарщика напрямую формирует его заработную плату, так как на любом собеседовании в новой компании он всегда может на вопрос работодателя сказать так:

– «Ведомости»? Да, пожалуйста! Есть восемь знакомых журналистов, два сотрудника рекламной службы и один заместитель главного редактора.

И куда бы вы ни переходили работать, ваши связи в мире прессы никогда не потеряют актуальности – естественно, если их бережно поддерживать и обновлять по мере необходимости. Журналист – человек творческий, и жажда творчества заставляет его иногда довольно часто менять сферу приложения своего таланта. Из информационного агентства он уходит в ежедневную газету, из глянцевого журнала для мужчин – в туристическое обозрение для дайверов, переходит на другую сторону баррикад, нанимаясь в PR-службу кого-то из своих партнёров, и так далее. За этими перемещениями, естественно, необходимо зорко следить.

Основная цель жизни настоящего журналиста – дёшево купить, обработать и выгодно продать своему изданию информацию, представляющую интерес для читателя. Этим нельзя пренебрегать. Часто начинающие сотрудники PR-служб рассматривают пришедшего к ним журналиста как шпиона и мужественно хранят молчание в ответ на все его вопросы. Это может привести только к тому, что журналист все равно узнает все необходимое у кого-нибудь другого, а к вам будет относиться крайне враждебно и уж точно ни одной вашей просьбы в жизни не выполнит. Самый оптимальный выход в таких ситуациях – поддерживать как можно более тесные дружеские отношения с ключевыми журналистами деловых изданий и служить для них постоянным источником новостей.

Один московский пиарщик едва ли не ежедневно после шести «работал» в близлежащем кафе в компании кого-нибудь из своих друзей из мира прессы. Он был максимально открыт – он выбалтывал буквально все, что ему удалось узнать за день в своей компании, включая перепалки на заседаниях правления и подробности последнего захвата завода. Он мог себе это позволить потому что завоёвывал этим безграничную признательность журналистов и мог запросто, по-дружески попросить: «Вот об этом пиши спокойно, а об этом, если можно, умолчи, это между нами». И журналист умалчивал, оставаясь при этом посвящённым в дела компании. Кроме того, при такой тактике журналисту будет казаться, что вы действительно рассказываете ему всё, даже если самого важного вы ему как раз и не сообщили. Слова «между нами» подчеркивают причастность журналиста к святая святых крупной корпорации, и, естественно, если через недельку вы позвоните ему и попросите осветить в газете то или иное событие в нужном ключе, он будет этому только рад.

Только такой тактикой можно уберечь свою компанию от несанкционированной утечки информации. Дело в том, что журналист часто знаком не только с сотрудниками пиар-службы, но и с кем-нибудь из отдела маркетинга или департамента развития бизнеса или с секретаршей генерального директора. Не узнай он всё, что ему нужно, в отделе PR, он позвонит своему знакомому, а тот не сможет устоять и обязательно протреплется о самом сокровенном: журналисты умеют вытягивать информацию.

,

Ещё одна аксиома: чем чаще вы напоминаете о себе журналисту, тем это полезнее для деловых взаимоотношений.

Нельзя забывать, что где-то поблизости от него же крутятся эти недоразвитые личности – пиарщики конкурирующих компаний, и они тоже рады подружиться с сотрудниками профильного отдела крупнейших изданий. На практике журналист тесно общается со всеми сторонами конфликта и на основе всех показаний формирует материалы, идущие на деловые полосы издания. Таков закон деловой прессы – в статье должны быть даны точки зрения всех заинтересованных сторон. В этом, конечно, есть и лицевая, и обратная стороны: однозначного поклёпа на вашего противника вы в такой газете не увидите, там всегда будет и его собственное оправдание. Но зато и на вашу компанию трудно будет «наехать» без вашего комментария.

Итак, новости с вашей стороны в любом случае необходимы, если в телефонной трубке вы слышите голос знакомого журналиста. Он никому не звонит просто так, поболтать: его интересует новость. Никаких «я свяжусь с руководством и перезвоню», никаких «не знаю, информация ко мне ещё не поступала» и «мы это комментировать не будем, хоть сдохни тут». Нет, информация у вас есть, и с руководством связываться не надо.

,

У PR-службы уже должна быть сформирована официальная позиция компании и несколько красочных деталей происшедшего, даже если о событии вы узнали секунду назад от самого же журналиста.

Если комментарий, как потом окажется, напрочь расходится с действительной точкой зрения вашей компании, у вас ещё есть шанс поправить свои слова – любой уважающий себя журналист по вашей просьбе пришлёт вам по факсу или прочитает по телефону отрывок своей готовой к печати статьи, посвящённый вашим словам.

Если отношения с ним дружеские, то неплохо бы прочесть и весь текст. Обычно журналисты «Коммерсанта» и «Ведомостей» идут на это, даже несмотря на то, что им это строжайше запрещено. Но вы объясняете просто: в статье могут быть ошибки, неточности, и кто как не вы, человек, погружённый в суть проблемы, можете дать журналисту несколько дополнительных событий, а то и недостающих деталей? Иногда можно и обменяться подарками: он вам присылает текст статьи до сдачи его в редакцию, вы ему – ещё что-нибудь полезное для жизни. Деньги, например.

Олигархи обычно любят выдавать новости поздним вечером и требовать их появления во всей цивилизованной прессе назавтра утром. Отпор им нужно дать вежливо, но достойно, указав, что газеты уже сданы в печать и драть когти вы не намерены.

Итак, главное, для чего вы необходимы журналисту, – для комментария, без которого редакция его статьи не примет. Как уже говорилось выше, в газетах существует жёсткое правило – любой мало-мальски солидный материал должен содержать помимо журналистских сентенций ещё и слова участников события и мнение экспертов. В самом лучшем случае сотрудник пиар-службы тоже может зарекомендовать себя в качестве эксперта – он всегда доступен, всегда выдвинет какой-нибудь оригинальный прогноз и тем самым сделает материал интереснее.

Один пиарщик установил прекрасные отношения с газетой «Ведомости», и в течение долгого времени журналист, писавший о торговых отношениях России с США и Европой, звонил для комментариев именно ему. Парень смутно представлял себе объём товарооборота или номенклатуру российского экспорта в Европу, но тем не менее бойко комментировал каждую новость на эту тему, и его фамилия неизбежно красовалась рядом с портретами президентов Владимира Путина и Джорджа Буша-младшего. Поэтому, если пиарщик устанавливает конструктивные отношения с журналистом, тот постепенно убеждается, что стоит только набрать один-единственный номер телефона – и комментарий всегда будет. Так ваше имя (и имя вашей компании) все чаще оказывается на страницах ведущих изданий, и у читателя складывается впечатление, что вы – сведущий эксперт буквально в любых вопросах бизнеса.

Обычно комментарии даются от собственного имени: «Как заявил начальник управления по связям с общественностью ОАО „РосГигант“ Андрей Пиарман…» В принципе, это совершенно нормально, если у компании есть «говорящая голова», слова которой всегда фигурирует в прессе. Единственный, кто может воспротивиться вашему частому появлению на печатных страницах, – это ваше руководство, которому обычно не даёт покоя заблуждение, что оно неплохо разбирается в коммуникациях. В некоторых российских компаниях строго-настрого запрещают подобного рода самодеятельность, требуя упоминания в прессе только имени генерального директора. Пожалуйста, вы выдаёте все комментарии от имени первого лица. Вне зависимости от того, каких глупостей вы от чужого имени наговорили, в газете появится: «По мнению президента группы „РосГигант“ Олега Архова…» Правда, если президенту его собственные слова не понравятся, это опять-таки станет вашей персональной проблемой.

Начиная работать в очередной корпорации, пиарщик обычно прежде всего интересуется, от чьего имени давать комментарии. Если компания ещё не сформировала своего мнения на этот счёт, а своей персоны вам выпячивать не хочется, существуют неформальные формулировки «по заявлению представителя компании», «как сообщили в пресс-службе», безо всяких фамилий. В информационных агентствах, правда, такая тактика не проходит – ни один редактор не возьмет на ленту комментарий без фамилии его источника.

Ослабление карцерного режима комментариев для СМИ приводит к тому, что журналисты шляются по офису и свободно общаются со всеми менеджерами. Свои весьма вольные взгляды на настоящее и будущее компании им высказывают менеджеры по маркетингу, секретари, финансисты и даже начальник охраны. Это необходимо жёстко пресечь: предупредите директора об опасностях утечки коммерческой информации, а потом устройте ему несколько показательных скандалов со швырянием газеты на его стол и словами «Ну вот, я же говорил!». Напишите документ под названием «Политика по работе со СМИ», где прописано, что никто, кроме вас и президента, не может разговаривать с корреспондентами даже о погоде. В противном случае излишняя разговорчивость ваших сотрудников не только нанесёт ущерб компании, но и снизит ваш собственный престиж в глазах журналистов – ну зачем вы им нужны, если любую новость они могут узнать от десятка других информаторов?

Если журналист звонит пиарщику для получения неформальной информации или официального комментария (а чаще для того и другого одновременно), то со своей стороны пиарщик звонит своему приятелю-журналисту обычно для того, чтобы в издании появилась та или иная информация в форме статьи или сюжета.

Статья обычно выходит на страницы газеты в двух случаях: если вы сами написали её и отправили своим друзьям в издание, предварительно договорившись о цене, или если вы сообщили им нечто такое, что может служить сюжетом для материала, который пишет сам журналист. Понятно, что в каких-то изданиях возможен только второй путь: к примеру, в «Ведомостях» написанную вами статью смогут поместить только в рамке, с раздражающей надписью «на правах рекламы», да и то рекламный отдел будет мучить вас часами, выверяя каждое слово в тексте и требуя доказательств его достоверности. В тех изданиях, что попроще, а часто и в деловых журналах возможно размещение вашего собственного текста, редакция может его всего лишь слегка подправить и удалит все содержащиеся в нём прямые оскорбления.

Рассмотрим классическую ситуацию размещения вашей готовой статьи в общественно-политическом издании. Для того чтобы текст, проверенный и согласованный вашим начальством, появился уже в скором времени на страницах газеты, вам понадобятся следующие компоненты процесса.

1. Собственно текст в электронном виде.

Помните, что будет гораздо проще, если автор текста учитывает стилистику газеты, для которой он предназначен, иначе текст будет выглядеть одиозно. Слова типа «гешефтмахер» и «наезд» уместны в «Комсомольской правде», но должны быть заменены на «недобросовестный бизнесмен» и «рейдерская атака» в «Российской».

2. Юридические документы, собранные или умело сфабрикованные вами для подтверждения фактов, указанных в статье, если материал носит негативный характер.

3. Некоторое количество денег в виде валюты, эквивалентное размеру пространства, которое текст займет на полосе.

В Москве большинство солидных газет издается форматом А2, то есть на одной полосе умещается четыре страницы обычного формата печатной страницы. Формат А3, соответственно, в два раза меньше формата А2. Размер статьи определяется долей общего места на полосе – например, целая полоса называется 1/1, полполосы – 1/2 (одна вторая), ещё меньше 1/4 («четверть») и так далее. Нормальный размер информационной заметки в газете формата А2 составляет обычно не больше одной восьмой (или «восьмушки», как её чаще называют). Аналитическая статья может занимать и четверть. Большое интервью, публикуемое на пятой странице «Ведомостей», как правило, занимает между 1/2 и 2/3 полосы. Естественно, 1/2 в «Ведомостях» и в «Комсомольской правде» – понятия разные, потому что последняя выходит форматом А3.

Каждое издание имеет свои официальные (рекламные) и неофициальные расценки на полосу. В лучших московских газетах цена полосы достигает 40–50 тысяч долларов, в деловых журналах – от 10 до 25 тысяч. Цены растут параллельно росту спроса на пиар в российском деловом сообществе; государство тоже участвует в ценообразовании, периодически вводя новые и повышая существующие подати.

По официальным расценкам с газетами общаются только новички или непрофессионалы. Опытные рекламисты и пиарщики давно либо имеют вполне законную скидку как постоянные клиенты, либо договариваются с кем-то из газеты за наличные. Скидки предоставляются и рекламным агентствам «за объёмы» – ведь агентство может принести в неделю десяток материалов, а ваша пресс-служба – только один-два. Так что через агентов размещение выйдет выгоднее, даже учитывая комиссию самому агентству. Торг уместен практически в любом издании, если между вами и сотрудником, который называет цену, установились более или менее добрые взаимоотношения.

4. Номер мобильного или рабочего телефона сотрудника рекламной службы или редакции издания.

С журналистами по вопросам размещения статей лучше не общаться. Они считают, что писать – это их работа, и могут обидеться, если их попросить разместить уже написанный материал. С ними как раз лучше всего работать, предлагая написать что-то по вашему сюжету. Если вы каждый раз будете платить им за это деньги, то бесплатно они для вас уже никогда ничего не напишут. Что касается размещения готовых текстов, здесь вам пригодится либо рекламная служба, либо кто-то из редакторов. Идеальным контактом в любом издании является главный редактор или его заместитель – в Москве это фигуры практически недосягаемые. Коммерческий директор – тоже неплохая связь, если вам удается убедить его, что названной им суммы вы в жизни в глаза не видели, а красная цена материала вдвое дешевле.

Разговор обычно начинается просто:

– Привет, есть материальчик. Хотел бы поместить на третью или четвертую полосу на пятницу. Реально?

– Размер? – интересуется контакт.

– Около восьмушки, – отвечает пиарщик.

– Не знаю, вроде на пятницу место пока есть… Чернуха?

– Да что ты, ни в одном глазу. Ты меня знаешь, – на всякий случай добавляет пиарщик.

Контакт хмыкает, потому что действительно знает его. В прошлый раз чудом удалось избежать судебного иска из-за такой же вот статьи «ни в одном глазу».

Через полчаса, получив и просмотрев текст, контакт перезванивает сам:

– Посмотрел я материал… Поставим на московский тираж. Стоить будет восемь пятьсот, пойдет на третью полосу на пятницу. Единственное – придется убрать из третьего абзаца предложение «Как ополоумевший мечется директор, зубами пытаясь удержать уходящее из-под него мягкое кресло, на котором он уже более девяти лет паразитировал за деньги трудового коллектива комбината».

– Зря, – с горечью констатирует пиарщик. – Красивый пассаж. Без него весь смысл теряется.

– А мы это предложение можем написать так: «Судя по последним событиям, многие в городе делают вывод, что директору комбината неспокойно. Говорят, что он может потерять свой пост, на котором находится уже более девяти лет».

– Ну ладно, – к примеру, соглашается пиарщик. – Остальное нормально?

После обсуждения технических деталей текста собеседники возвращаются к вопросам оплаты.

– Слушай, денег ну слишком много. Я-то рад бы, но руководство мне столько не выделит в жизни. Мой потолок пять восемьсот. Ужмёшь по дружбе? – жалобно клянчит пиарщик.

– Семь, – жёстко отвечает контакт. – И деньги вперед.

– Шесть, – соглашается пиарщик. – Сегодня же курьер подвезёт.

Такая беседа является типичной и происходит иногда по нескольку раз в течение рабочего дня, особенно в случае, если пиар-кампания проводится на широкую ногу.

На первом этапе вашей работы в департаменте коммуникаций наличность лучше всего развозить по редакциям самому. Так вы сможете ближе познакомиться с контактами, угостить их кофе и заодно получше узнать обстановку в редакции. Чуть позже можно поручить это секретарше или курьеру, если, конечно, вы доверяете им перевозку серьёзных сумм денег.

Совершенно по-другому приходится работать в случае, если текста у вас нет, а его надо срочно написать и разместить. Такое происходит, если времени на подготовку материалов уже не хватает или же тогда, когда издание солидное и через редакцию работать не имеет смысла. К примеру, даже если на свете есть журналист «Коммерсанта», на корню купленный какой-нибудь финансово-промышленной группой, давать ему на размещение готовые статьи – все равно что бить сапогом в лицо. Нет, с ним надо встретиться где-нибудь в кафе, поговорить о жизни, рассказать последние корпоративные новости, а после этого дать ему тему. Причем подать эту тему надо так, чтобы он заинтересовался сам и решил, что редакцию эта тема тоже заинтересует. А уже затем можно и выдать ему написанные на листе бумаги так называемые тезисы – основные факты, канву событий, точки зрения заинтересованных сторон, цитаты. По этим тезисам журналист сможет написать качественный материал, даже не обращаясь к другим источникам информации.

И уже когда материал будет написан, вычитан вами и размещён в газете, нужно будет вторично встретиться с автором, поблагодарить за услугу, восхититься мастерским раскрытием темы и, может быть, что-то подарить. Настоящий профессионал денег у вас не возьмёт, но будет рад ёмкости хорошего коньяка или шейному платку от Valentino, в зависимости от половых особенностей. Журналисты общественно-политических и тем более «жёлтых» изданий снизойдут и до конверта с наличностью.

Вообще, что касается взяток, даваемых журналистам, то вопрос этот сильно затемнён легендами и предубеждениями. Многие, отдалённо слышавшие о технике работы с прессой, хранят святую уверенность в том, что все журналисты берут взятки и за деньги готовы на всё. Одна из целей написания пособия, которое вы держите в руках, – показать, что это не так. Считаю своим долгом развеять эту и подобные легенды о повседневной пиар-деятельности, которой заняты сегодняшние российские компании, и показать, что, как и в любой другой сфере деятельности, сегодня только настоящий профессионал, обладающий и опытом, и образованием, и чутьём, и навыками общения с людьми, может достичь успеха в сотрудничестве со средствами массовой информации.

Менеджер по связям с общественностью девяносто процентов своего рабочего времени и около половины времени свободного общается с людьми. Причём, как правило, ему что-то нужно от каждого из них получить, и поэтому общение это не только не расслабляет нервную систему, но, наоборот, очень сильно изматывает.

Один из пиарщиков признавался, что в результате двух лет напряжённой работы в одной из ФПГ он стал на редкость нелюдимым. После выхода из дверей офиса или возвращения из очередной командировки он не хотел видеть никого, включая родную супругу, искренне полюбил в тишине посидеть на диване и почитать книгу, предварительно изолировав себя от внешних звуков. Каждый понедельник этот человек врывался вихрем в офис, расточая по пути лучезарные улыбки скопившимся у главного входа курящим секретаршам. Всю неделю он втолковывал что-то журналистам, раздавал комплименты редакторам, организовывал и проводил пресс-конференции, выступал на симпозиумах и занимался внутрикорпоративной борьбой с коллегами. К пятнице он терял желание видеться с друзьями и родственниками – и только к воскресному вечеру вновь проявлял некоторый интерес к общению, отваживаясь на односложный телефонный разговор. На следующее утро все повторялось заново.

Он делал так потому, что значение контактов с людьми в работе по связям с общественностью нельзя переоценить. Что касается сотрудников СМИ, то людей этой профессии можно разделить на три чётко очерченные группы, о которых я уже упоминал выше, а именно:

– журналисты;

– редакторы;

– сотрудники отделов рекламы.

Хотелось бы рассмотреть по отдельности все три типа людей, потому что профессия, как ни крути, формирует и образ жизни, и образ мысли, не говоря уже о внешнем виде, создавая типы людей, классифицированные по роду занятий.

Отношения с журналистами формируются, как правило, непросто. Причина этого банальна. К примеру, пиарщиком может стать любой, даже вполне психически нормальный человек. В PR-управление попадают военные переводчики, атомные физики, дипломаты, специалисты по сельскому хозяйству и орошению почв, бывшие комсомольские работники и люди любых других профессий. В Советском Союзе и на раннем этапе становления новой России в стране просто не было вузов обучающих профессии связей с общественностью. Поэтому сюда идут все подряд.

Эти люди адекватно оценивают мир вокруг: они редко употребляют наркотики, имеют, как правило, жену и детей, с которыми любят проводить выходные, и пьют водку либо в малых количествах, либо по деловой необходимости.

Журналистом не может стать любой человек с высшим образованием. Хороший журналист, по крайней мере, должен уметь писать. Он должен быть не просто неординарным человеком, а именно экстравагантной личностью. Журналиста формируют специализированные вузы, и, поступая на факультет журналистики, человек уже с семнадцати лет попадает в чарующую, сумасшедшую и сводящую с ума среду богемы. Для того чтобы заострить перо, он спит на полу, ездит в горячие точки, проводит время в компании токсикоманов, учёных-атомщиков, гомосексуальных эстрадных артистов и профессиональных боевиков. За пять лет он успевает впитать азы этой творческой жизни, но если и после окончания института он решает связать часть своей жизни с журналистикой – этот человек пропал для общества.

Специфика работы журналиста предполагает, во-первых, что он будет очень много пить и, во-вторых, что он будет очень много контактировать с людьми. Сочетание первого и второго составляет гремучую смесь, которая и делает журналистов настоящими профессионалами. Причем напитки выбираются экзотические, а люди – экстраординарные по своему виду и социальному положению. Один из журналистов провёл две недели, работая в составе бригады московских ассенизаторов. Он посещал с ними самые затаённые, глубинные места разветвлённой московской канализации только для того, чтобы написать об этом большой репортаж в своё издание. Тайной мечтой каждого настоящего журналиста является окольное проникновение на какой-нибудь наглухо закрытый оборонный объект, с тем чтобы предъявить миру уникальные кадры последних разработок ПВО. Плохой журналист просунет видеокамеру между секциями забора, снимет то, что камера там разглядит, и с него довольно. Хорошему журналисту этого мало. Ему придётся лезть через колючую проволоку, предварительно перекинув туда сумку с видеокамерой и напарника, красться в потемках, короткими перебежками следовать к цели и, не достигнув её, самоотверженно драться с охраной, чтобы назавтра повторить все снова.

Журналисты, пишущие о бизнесе, стали в последнее время чуть более изнеженны. Они больше привыкли сидеть в кафе и за чашкой капучино смаковать со своими информаторами детали последних сделок в сфере крупного бизнеса. Они ездят по Золотому кольцу России за деньги олигархических корпораций и летают бизнес-классом на презентации новых продуктов в экзотические страны. Пиарщиков это не расслабляет – нужно понимать, что задачей журналиста, освещающего бизнес, является детальное изучение того, что творится в стенах каждой из компаний и в отношениях между ними.

,

Пытаться быть с журналистом «своим человеком», понимать его психологию и ментальность иногда бывает трудно, но достичь этого необходимо.

Образ жизни классического журналиста выглядит следующим образом. Журналист встает с постели в 11.30 (рабочие дни) и в очень плохом настроении направляется в редакцию. Иногда он не встает в 11.30 и не едет в редакцию до вечера, при этом все руководство уже побелело, разыскивая его по телефону. Один журналист рассказывал, как однажды, проснувшись лишь в пять вечера (во сколько он предыдущим вечером заснул, он не уточнил), обнаружил на своем мобильном телефоне 144 неотвеченных звонка, все из редакции. Обычно же корреспондент всё-таки появляется на работе к часу дня и принимает у руководства темы, на которые его начальник отдела или заместитель главного редактора хотят получить достойные статьи. К примеру, в редакцию дошёл слух о том, что на предстоящем аукционе государственный пакет акций Старомосковского писчебумажного комбината намерена купить промышленная группа «РосГигант». Нужно писать текст.

Теперь задача журналиста – забраться в Интернет и что-нибудь накопать там про пресловутый Старомосковский писчебумажный комбинат: цифры, факты, фамилии руководителей и события последних лет. Но во всей глобальной Сети найдётся лишь несколько древних, датированных 1999 годом сообщений о какой-нибудь незапамятной аварии на комбинате, одностраничный интернет-сайт самого комбината, созданный четыре года назад и с тех пор не обновлявшийся, а также статья, попавшая в глобальную Сеть из старомосковской городской газеты, в которой идет рассказ о махинациях по скупке акций комбината в 1994 году, после которой завод был объявлен банкротом, деньги переведены на кипрские офшорные счета, а директор и его заместители исчезли в неизвестном направлении. Буднично и серо.

Другое дело – акционерный конфликт. Журналист с теплотой вспоминает свой последний текст про войну двух корпораций – «Интермос» и «Базовый инструмент» – за Новодвинский завод турбинных лопаток. Там пылали все оттенки человеческих страстей. У каждого из претендентов были свой генеральный директор, команда менеджеров, постановление суда и все юридические права собственности на завод. Интервью любой из сторон можно ставить на первую полосу – ведь сколько силы содержалось в словах одного из генеральных директоров:

– Если сейчас они отберут у нас завод, страна лишится крупнейшего поставщика турбинных лопаток!

– И что? – замирает сердце у журналиста.

– Всему конец! – орёт директор. – Производство будет остановлено, производители турбин не смогут работать, и тогда встанет весь российский военно-морской флот!

Вот это материал, вот это чистая передовица под булгаковским заголовком «Дни турбинных». Но сегодня урожай корреспондента – только Старомосковский писчебумажный.

Итак, общая информация получена. Теперь необходимо позвонить приятелю из департамента по связям с общественностью «РосГиганта», чтобы он подтвердил или опроверг появившиеся сведения о намерениях его компании скупить акции завода. Скорее всего, этот гад ничего не скажет, но попытаться надо. Кроме того, у него можно получить сведения о том, что этот комбинат вообще представляет собой и какую выгоду он может дать «РосГиганту».

В ходе беседы пиарщик усиленно делает вид, что первый раз слышит даже само название завода. Только при личной встрече в кафе удается выяснить, что завод конечно же будут «брать» в самое ближайшее время, а на аукционе уже всё схвачено. Схема покупки акций у государства проста: в аукционе участвуют три совершенно различных ООО, одно из которых предлагает, к примеру, сумму в пятнадцать миллионов, второе в пятнадцать миллионов сто тысяч, а третье ещё на пятьдесят тысяч больше – и побеждает. Разумеется, фирмы, представляющие конкурентов, до аукциона вообще допущены не будут, и не потому, что комбинат никому, кроме «РосГиганта», не интересен – просто нашлись процессуальные нарушения, которые в последний момент не позволили ещё нескольким ООО получить доступ к аукциону. Всё законно.

Всё это пиарщик рассказывает журналисту на условиях полнейшей конфиденциальности и просит пока ничего из этого не писать. За молчание ему предлагается «эксклюзив»: когда о предстоящей покупке акций можно будет официально объявить, именно этот журналист сможет взять сенсационное интервью у президента «РосГиганта».

Сотрудник PR-департамента кроме собственно информации снабжает журналиста цифрами, без которых материал будет смотреться довольно вяло. Он рассказывает, сколько денег было уведено с завода в начале девяностых, каков объем убытков за истёкшее полугодие и на сколько процентов пришли в негодность основные цеха. Дав страшную клятву воспользоваться цифрами, но не упоминать всего остального, журналист к четырём часам возвращается в редакцию.

Прежде чем писать, ему ещё необходимо позвонить в РФФИ (Российский фонд федерального имущества), где ему, скорее всего, скажут, что начальник уехал и будет завтра, и в парочку холдингов, конкурирующих с «РосГигантом», – например, в ОАО «Русская бумага», где «РосГигант» обольют грязью с ног до головы вместе с самим Старомосковским комбинатом. В «Русской бумаге» уже знают, что комбинат достанется их врагу, и поэтому говорят о своем полнейшем безразличии к судьбе предприятия, которое и так разваливается на глазах.

К шести часам можно садиться писать материал, чтобы в девять он был сдан в печать, уже с правками редактора и корректора. Скорее всего, после происшедшего за день заметка получится примерно такой.

Государство сдает макулатуру

Готовится к продаже 75-процентный госпакет акций одного из крупнейших в России переработчиков бумажного вторсырья

Ровно через неделю РФФИ подведет итоги очередного аукциона по продаже госпакетов акций промышленных предприятий. На этот раз объектом приватизации станет Старомосковский писчебумажный комбинат (СМПК, Псковская обл.), входящий в тройку крупнейших производителей бумаги из вторсырья в европейской России. По мнению экспертов, на пакет будут претендовать сразу две холдинговые компании, занимающие примерно равные доли на отечественном бумажном рынке: группа «РосГигант» Олега Архова и концерн «Русская бумага» Михаила Фридберга. Предпочтительным победителем конкурса называют первую компанию – в течение последнего года «РосГигант» проводит агрессивную экспансию в российской бумажной отрасли.

В Группе «РосГигант» нам отказались подтвердить или опровергнуть информацию об участии в аукционе.

Представитель компании подчеркнул, что не может раскрывать подробности политики группы по отношению к комбинату до подведения итогов аукциона.

Вместе с тем, по мнению аналитика компании «Двойка-монолог» Геннадия Узколобова, именно «РосГигант», скорее всего, сможет добиться победы в предстоящем конкурсе. «Группа сегодня обладает значительными активами, чтобы начать широкую инвестиционную программу на СМПК. Кроме того, для победы понадобятся значительные лоббистские ресурсы – у „РосГиганта“ такие ресурсы есть», – считает Уз колобов.

Напомним, что Старомосковский комбинат был основан в 1961 г., объем мощностей для выпуска готовой продукции составляет более 600 млн т. С 1994 г. предприятие находится в состоянии затяжного кризиса и было многократно объявлено банкротом. По мнению начальника отдела маркетинга компании «Русская бумага» Матвея Спросенко, на переоборудование устаревших мощностей и реформирование предприятия может потребоваться до 60 млн долларов. Такие вложения, по мнению Спросенко, сложно будет окупить в ближайшие годы в связи со снижением цен на мировом рынке.

После написания, утверждения редактором и сдачи в печать примерно такого текста журналист вместе со своими коллегами отчаливает из редакции – к десяти ему нужно успеть на очередную презентацию, которую проводит одна из финансово-промышленных групп в ночном клубе в центре Москвы. Презентация будет идти полным ходом до глубокой ночи, переходя из клуба в клуб и постепенно превращаясь в банальную пьянку малознакомых друг с другом людей (перемешались несколько абсолютно разных компаний) по поводу, которого определенно никто уже и не помнит.

В пьяном виде журналист может выглядеть пугающе. С одной стороны, в таком состоянии с ним легче всего сдружиться, с другой – в нём может открыться самое худшее, что давно сидит внутри его души. Так, в ходе праздничного вечера, посвященного слиянию двух крупных банков, одна из интеллигентных журналисток подняла дикий шум, в пьяном виде пытаясь доказать, что всё то, что она съела и выпила, отобрано капиталистами у трудового народа. Её одели и решили проводить до дома, однако она вырвалась и выбежала на улицу. Предвидя шоу, многие гости потянулись за ней – освежиться. Первое, что она сделала, – растянулась на асфальте и начала громким нецензурным языком ругать капитализм. «Буржуи проклятые!» – кричала она, бродя среди припаркованных автомобилей в поисках своего «ауди», купленного далеко не на зарплату.

Тем не менее хочу акцентировать, что организация вечеров для журналистов даже по малозначительным поводам – дело важное и нужное, а в Москве ещё и популярное. Одна из корреспонденток известного московского информагентства часто звонила в PR-службу не менее известной компании и спрашивала: «Ну, когда у вас будет презентация или юбилей? Вот на прошлой неделе был праздник в „Уралнефти“…» Приглашение журналиста на такое мероприятие отчасти заменяет банальный денежно-вещевой подарок и прибавляет тепла в отношениях.

Ещё один способ сдружиться с журналистом – отправиться с ним вместе в командировку на завод. Репортёры столичных изданий искренне любят выезжать из столичной кутерьмы, чтобы окунуться в гущу народной жизни, тем более что обычно их бесплатно селят в люкс лучшей гостиницы города и три дня вволю кормят, поят и возят на экскурсии по цехам. Для компании же, которая ему все это организует, позитивный результат заключается в хорошем репортаже, который журналист подготовит по возвращении, и в общем повышении у него уровня признательности.

То, что выкидывают журналисты, оказываясь в командировке на заводе, само по себе может стать материалом для солидной книги. Как-то раз журналист одной из деловых газет Петербурга приехал на презентацию новейших суперсовременных экскаваторов. Это событие отмечалось на предприятии с большой помпой: в присутствии мэра города и заместителя губернатора области мощные машины взрывали чрево карьера своими стальными лапами, областные тележурналисты вовсю блестели камерами, говорились долгие хвалебные речи. Вечером для почетных гостей был дан банкет в конференц-зале единственной городской гостиницы.

На банкете присутствовали только мужчины, человек сорок серьёзных мужиков в тёмно-серых, наглухо застёгнутых костюмах, большинство из которых состояли в руководстве завода лет по тридцать. Единственный, кто представлял собой явный диссонанс с окружающей обстановкой, был журналист из Питера, который сидел, в своем растянутом свитере всех цветов радуги, небритый и неестественно весёлый, как раз напротив почётных гостей. Пока директор завода произносил двадцатиминутный тост, перечисляя цифры отгруженной продукции за отчётный период, журналист безбожно много ел, подмигивал присутствующим, просил передать ему коньячку и вообще привлекал к себе всеобщее внимание. В итоге он довел себя до своего обычного, повседневного состояния и над каждым новым тостом очень громко смеялся, отпускал остроты, которые присутствующие – люди степенные и пожилые – воспринимали с каменным лицом, а потом принялся приставать к официантке. С большим трудом удалось убедить его, что здесь уже не будет ничего интересного и что спать гораздо приятнее, чем сидеть часами в обществе людей, не понимающих шуток. Наутро журналиста тихо отвезли в аэропорт. По итогам своего визита он написал большую, торжественную и трогательную статью.

,

В командировках журналисту нужно позволять делать всё.

Причём если корреспонденту провинциального издания хочется прежде всего сытно поесть на халяву, то у столичного журналиста душа просит более изысканных наслаждений. Например, один из репортеров московского телеканала, отдыхая в командировке на одном из западносибирских заводов, как-то после ужина попросил своего друга-пиарщика предоставить ему возможность отдохнуть в женском обществе. Что и было сделано: это общество скрашивало последние несколько вечеров пребывания столичного гостя в городе. Однако перед отъездом журналист обратился к своему сопровождающему с необычной просьбой – а можно ли эту девушку устроить на работу на завод? А то, как оказалось, родителей у неё нет, с детства скитается, работы в городе днём с огнём не сыщешь…

Примерно через месяц пиарщик решил вывезти того же самого журналиста на другой завод своей корпорации, на Крайнем Севере. Там ему сразу же было предложено отдохнуть в компании с местной красавицей, и журналист не отказался. Наутро он заявил, что комбинат попросту обязан включить эту крошку в своё штатное расписание, потому что родителей у неё, понятно, нет, с детства скитается и т. д.

Обе эти милые девицы с трёхклассным образованием были всё же усилиями пиарщика устроены в жизни: одна библиотекарем, вторая курьером. Насколько я знаю, корреспондент был очень признателен.

Разумеется, на всех ваших знакомых в СМИ должны распространяться поздравления с днем рождения, с Новым годом, 23 февраля и 8-м Марта, которые всегда сопровождаются подарками. Одному особенно важному обозревателю московского издания был сделан подарок даже на годовщину рождения сына. Обозреватель попросил не приносить подарок в редакцию, встретил гонцов у входа в здание и сразу же загрузил презент в свой автомобиль, чтобы коллеги не восприняли подношение превратным образом.

Обычным подарком журналисту на общечеловеческий праздник является бутылка, наполненная ценным содержимым. «Рэд лэйблом» уже никого не удивишь, и выбирать нужно нечто более эстетичное. Очень хорошо бывает привезти из командировки что-нибудь колоритное – из еды или напитков. На мужчин обычно хорошо действует мобильный телефон, однако только в случае, если журналист не просекает подвоха: на его мобильном счету деньги будут постоянно пополняться безо всякого его участия, а это равносильно той же взятке. Но если он на это внутренне согласился и делает вид, что ничего не замечает, он ваш.

Одному особенно ценному журналисту было решено в качестве жеста доброй воли сделать водительские права. Дело это недорогое, и все, что от него требовалось, – копия паспорта и две цветные фотографии три на четыре с уголком. Помнится, сотрудники одной из московских PR-служб мучились с ним едва ли не месяц. Во-первых, оказалось, что паспорта у него нет и не было, потому что он является гражданином Молдавии. Молдавского паспорта у него тоже не оказалось. На вопрос о том, как он может доказать своё гражданство, он сообщил, что когда-то обладал соответствующей справкой, но потерял её. Прописки у него не было вообще ни в одном городе на пространстве бывшего СССР. Фотографии он после долгих уговоров прислал, но, как ни старались пиарщики обратить его внимание на слова «с уголком», он остался к ним чёрств и прислал оба фото без уголка. Попытки дозвониться в тот день до журналиста ничего не дали – он ушёл в состояние наркотического опьянения, что случалось нередко. Уголок попытались нарисовать белой канцелярской замазкой, потом, ужаснувшись результату, и вовсе отрезали. Получил ли человек свои водительские права, не имеет значения – главное в том, что такие ситуации тоже необходимо иметь в виду. Любое одолжение, сделанное вами журналисту, ведет к успеху, и об этом надо помнить.

Ну и наконец, деньги. Многие из нас испытывают слабость к презренному металлу (в бумажном эквиваленте), и сотрудники СМИ не исключение. Вознаграждение выплачивается либо в виде ежемесячной абонентской платы (если объём работы довольно внушительный), либо разовыми частями за отдельные публикации. Сумму лучше обсудить заранее, хотя многие стесняются это делать. Деньги, как правило, передаются в незапечатанном конверте без символики (иногда это называют «портретами американских президентов»). Если вы отправляете его с курьером, то, разумеется, запечатать необходимо. В Москве, в отличие от регионов, технология передачи наличности крайне усложнена и деликатна.

,

В целом же хочу обратить внимание: основная задача медиаменеджера – не получить нужную статью в газете, а завладеть душой журналиста, стать его другом.

А для таких дел не существует и не может быть какой-либо единой технологии общения. Каждый человек самобытен и требует к себе особого, тщательно продуманного подхода. Единственное, что может объединять это бесконечное множество подходов, – осознание задач, налагаемых на журналиста его профессией. Понять эти задачи, помочь ему решить их – и вы автоматически становитесь специалистом в области пиара, потому что – ещё раз отмечу – связи в мире СМИ являются одним из решающих факторов в вашем карьерном продвижении.

Контакт будет не просто надежным, а сверхустойчивым, если вам удастся кроме журналиста заполучить в свои хорошие знакомые кого-то из руководителей редакции: главного или шеф-редактора, его заместителя, начальника профильного отдела. Эти люди – форпост свободы слова в своем отдельно взятом издании. Они меньше всего заинтересованы в сотрудничестве с отделами по связям с общественностью коммерческих компаний, потому что хорошо понимают реакцию рейтинга издания на заказные материалы. Не желая быть ничем обязанными PR-службам, они обходят вас стороной. Очень часто главные редакторы самых влиятельных газет, журналов, телекомпаний дружны с президентами корпораций, с самими олигархами и поддерживают контакт только с ними, отказываясь общаться с представителями служб по связям с общественностью.

Для редактора будет недостаточно простого подарка: ко дню его рождения готовятся основательно, всем отделом. Мобильным телефоном здесь не обойдёшься, необходимо выбирать эксклюзивный презент. Если уж в пресс-службе решили, что он с этим подарком не выкинет курьера на улицу, можно преподнести, к примеру, бутылку коллекционного вина редкого сорта, коробку для хранения часов, настольный VIP-набор с инкрустацией или настенные суперплоские часы для офиса. Никакой символики вашей компании – уважающий себя редактор никогда не повесит себе в кабинет календарь с вашим логотипом. Он и остального-то может не взять: к примеру, известен случай, как редактору столичной газеты отправили на 23 февраля ценнейшую бутылку коньяка выдержкой лет в сто и к ней коробку конфет, каждая из которых тянула на прожиточный минимум. К вечеру того же дня курьер вернулся из редакции обратно вместе с подарком и маленькой запиской: «Спасибо за продукты, мы неплохо питаемся».

Власть редактора распространяется на все материалы, идущие в номер. Но сам он заказуху писать, естественно, не может и дать задание журналисту написать заказной материал тоже не в силах. Даже если у вас установились прекрасные дружеские отношения, редактору бессмысленно нести тезисы к нужной вам статье. В крайнем случае можно принести сам материал, чтобы редактор по дружбе отдал его коммерческому директору на размещение. Очень хорошо, если некий преданный вам журналист этого издания уже написал статью и вы идете к редактору попросить его отнестись благосклонно к тем матерным выражениям, которые он в этой статье найдёт. Таким образом вы контролируете материал и на стадии подготовки, и на стадии утверждения. Причем совершенно необязательно указывать редактору, что это именно вы убедили журналиста писать этот материал, – редактору не понравится, что его сотрудники кормятся на стороне. Лучше скажите так: вам стало известно, что готовится такой-то обзор, и вы уже дали в него свой комментарий и были бы не прочь увидеть этот шедевр журналистского труда на страницах вашего любимого издания.

«Белые», или позитивные, статьи, где автор никого не бичует и не клеймит, могут у вас взять и в рекламной службе, называемой иногда коммерческой службой. Сотрудники таких отделов возглавляются обычно коммерческим директором или же генеральным директором издания, задача которого – не читателю понравиться, а получить деньги с рекламодателя. Коммерческий директор руководит службой рекламы и рыщет по городу в поисках клиента, расхваливая свою газету или журнал. Единственный, кто ограничивает его в стремлении забить все полосы рекламными модулями, – главный редактор. Директор просит его протащить в номер очередную заказуху, а редактор поднимает шум за свободу слова. Поэтому возможности коммерческой службы небезграничны и обратно пропорциональны уровню популярности издания – чем выше популярность, тем менее жадным до денег становится издание и тем меньше у вас шансов прийти в коммерческую службу и разместить всё что угодно.

Если же у издания мало денег и ещё меньше рейтинг читаемости, то коммерческая служба может и сама прийти к вам. Сотрудники рекламных отделов СМИ уже протоптали надёжные тропы в офисы пиар-служб российских бизнес-групп. Особенно это касается телекомпаний, в которых общение с журналистами жёстко пресекается, и часто единственно возможным контактом остаётся коммерческая служба, а то и вовсе какая-то рядом лежащая частная компания, имеющая право на размещение материалов в деловых программах. Чаще всего рекламные агенты появляются в офисах с целью предложить свои условия «по-хорошему», иногда, в случае отказа в сотрудничестве, переходят на шантаж, угрожая негативными материалами на страницах своих изданий или в своем эфире, делая прозрачные намёки на то, что ваш конкурент уже всё давным-давно заказал. Бороться с такими проявлениями, впрочем, несложно.

Однажды в кабинет вице-президента по связям с общественностью одного крупного холдинга вошел сотрудник одной из московских общественно-политических газет. Сотрудник держался прямо и всем своим видом выражал неподкупность и непреклонность, с лёгкой ноткой презрения к собеседнику. Вице-президент по привычке встретил его улыбкой, но сотрудник не улыбался. Он сел на стул, огляделся с самым враждебным видом и сообщил:

– Вы приобрели комбинат в Липецкой области.

– Несомненно, – ответил мой друг. – Здесь не поспоришь. Хотите кофе?

– Мы предлагаем вам сотрудничество, – неумолимо продолжал сотрудник. – Мы готовы предложить вам две полосы в месяц для размещения публикаций о вашем холдинге. Это поможет вам сформировать ваш имидж в области, где, кроме нашей газеты, ничего не читают.

– Прекрасно. Я с удовольствием изучу ваше предложение. Если можно, вышлите мне по факсу или по электронной почте ваши расценки. Я посмотрю ваш тираж и систему распространения, изучим ваш рейтинг в Липецке и примем решение. Думаю, можно внести какие-то совместные проекты уже в план второго квартала. В нём и увидимся.

Но сотрудник не хотел ждать второго квартала.

– Если вы согласитесь сотрудничать с нами, мы не станем публиковать большого негативного материала о вашей компании, который пришел к нам от наших липецких корреспондентов.

То есть откровенный шантаж.

– Прекрасно! – просиял ушлый пиарщик. – Как только вы направите мне расценки на площадь в вашей газете, мы сразу же подумаем и начнём сотрудничество.

В течение последующих двух месяцев сотрудник не меньше четырёх раз направлял по факсу свои расценки, а звонил и вовсе еженедельно. Однако он не знал, что самый действенный способ борьбы с шантажистом – это игнорировать его угрозы. В любом случае, если бы пошла речь о размещении действительно грозного материала, можно было бы выбить у руководства бюджет на масштабную контркампанию, но зато с этой конкретной газетой уже о сотрудничестве не могло бы быть и речи. А так, возможно, со второго квартала газетка и получила бы что-нибудь.

«Оттяжка» – вообще излюбленный способ работы московских пиарщиков с изданиями, которые не слишком благосклонно относятся к данной корпорации. В редакции регионального издания, которое вот уже три месяца еженедельно громит «московских олигархов», появляется вежливый молодой человек, который разыгрывает перед главным редактором безоговорочную капитуляцию: мы готовы на любое сотрудничество, только не надо больше негатива про нашу и без того несчастную компанию. Редактор выдвигает финансовую оферту: возьмите у нас на коммерческой основе по две полосы в каждом номере в течение полугода, заплатите за это 30 тысяч долларов, и негатив на наших страницах превратится в позитив. Обычно в журналистской практике это называется «блок».

– Отлично! – с выдохом облегчения восклицает московский пиарщик. – Давайте подпишем договор на ваших условиях!

В течение пяти дней редакция составляет договор на своих условиях, заранее предвкушая грядущие дни финансового благоденствия. Ещё неделя уходит на попытки отправить этот договор на московский адрес электронной почты – всякий раз пиарщик перезванивает и сообщает, что «снова не дошло». Когда же Москва всё же получает договор, пиарщик снова звонит в редакцию: он очень извиняется, но юридическая служба должна провести экспертизу договора – таков порядок в компании. Потом дело станет за утверждением и подписанием контракта, но генеральный директор как назло уехал в отпуск. Все это время, которое, разумеется, намеренно тянет ушлый пиарщик, редакция журнала не смеет публиковать ничего негативного в адрес компании, опасаясь разрушить радужный совместный проект. Это и есть «оттяжка», с помощью которой вполне можно дотянуть до момента, когда никакие негативные публикации компании уже не повредят.

В работе со СМИ нужно учитывать несколько важных, вполне осязаемых технологий, которые позволяют даже при отсутствии широкого опыта в этой сфере быстро раскрутить свою деятельность до приемлемых результатов. Поэтому я решусь посоветовать уважаемым читателям некоторые наиболее безобидные из них.

1. Участвуйте в обзорах и рейтингах. Деловые и общественно-политические газеты, а тем более еженедельные журналы периодически выпускают тематические обозрения, посвящённые той или иной отрасли промышленности, тому или иному сегменту отечественной экономики. Как правило, все корпорации данной отрасли осведомлены о предстоящем выходе такого обзора задолго до его появления и обязательно прочитают его, шаря по строчкам в поисках своего названия и критически ухмыляясь, видя названия конкурентов.

Участие в обзоре, таким образом, позволит вашей компании быстро наработать необходимый уровень известности на рынке или сравнительно недорого осветить очередную новость. Хорошие обзоры выходят в журналах «Эксперт», «Профиль», «Компания», «Деньги», в газетах «Коммерсантъ», «Известия». Специализированные журналы делают их даже чаще, потому что денег, полученных от одного такого «рейтинга лидеров отрасли», им хватает на полгода безбедного существования. Обычно обзоры выпускаются на полноцветной бумаге и готовятся одним или несколькими журналистами, вполне сведущими в процессах, происходящих на данном рынке. Встречаются и материалы на четыре полосы, написанные целиком одним журналистом, – это труд гигантов мысли.

В обзоре ваша деятельность может проявиться в двух видах – в виде рекламного модуля, что сделать несложно, и в виде доброго упоминания о вас в тексте самого обзора. Если в результате работы с журналистом в материале появился целый абзац, посвящённый вашей компании, можете считать это большим успехом.

Часто можно уговорить кого-то из ведущих обозревателей выступить перед редакцией с инициативой обзора. Ему обычно говорится следующее: «Ну смотри, последний обзор по индустрии стройматериалов был в вашем журнале почти год назад, ещё до кризиса, с тех пор вон сколько всего произошло! Все разорились, а мы хоть трава не расти. Организуем комментарий нашего президента, подкинем экспертов…»

Для написания хорошего обзора необходимо не только описание основных тенденций в отрасли и событий типа «X купил Y». Масса цифр, их соотношения в процентах, аналитический комментарий со стороны тех, кто называет себя аналитиками рынка, лучше всего из околонаучной сферы, выдержки из интервью крупнейших олигархов отрасли – вот что делает обзор полным, актуальным и приятным для чтения. Для его подготовки нужен минимум месяц при условии, что редакция согласится включить такое обозрение в свой план. План газет по тематическим обзорам готовится за полгода, а то и за больший срок.

Родственниками обзоров являются рейтинги, которые могут быть посвящены как всему бизнесу в целом («200 крупнейших компаний России», «1000 лучших менеджеров России»), так и отдельным отраслям; ныне особенно популярны рейтинги банков, существующие практически во всех деловых еженедельных журналах, а также страховых компаний, сетей супермаркетов, иногда компаний промышленных отраслей.

Рейтинг отличается от обзора и формой подачи – обычно это большая таблица на нескольких страницах, где компании или их руководители расположены в порядке убывания их величия, рядом с соответствующими им цифрами годового оборота, размера активов, прибыли за прошлый год и другими показателями. Таблица сопровождается едким аналитическим комментарием, объясняющим, почему действующие лица расположены именно так, а не иначе и кто сколько позиций потерял из-за собственного идиотизма перед самым кризисом.

,

Участие в рейтингах для крупных компаний и банков обязательно.

Обзор ваш акционер может и пропустить, если вы позаботитесь о том, чтобы из его приёмной на недельку исчезли куда-нибудь все деловые журналы. Рейтинг он заметит обязательно, и сразу же будет искать там свою компанию или, лучше всего, свою фамилию. Они будут там, если компания действительно крупная, а фамилия известная, но не на том месте, на которое он себя ставит в собственных мечтаниях. Для того чтобы его ожидания не были жестоко обмануты, необходимо плотно работать с разработчиком рейтинга.

Один сотрудник PR-службы получил от президента компании задание обеспечить участие в рейтинге одного из деловых журналов «100 крупнейших компаний России». Для начала он созвонился с журналом и узнал, кто, собственно, этот рейтинг готовит. Потом он съездил в редакцию и лично установил с руководителем отдела прекрасные человеческие отношения. Руководитель отдела был суховат, потому что такие отношения пытались с ним на протяжении последнего месяца установить многие компании, желавшие пролезть в заветную сотню, но тем не менее изобразил улыбку, пообещал помощь и выдал анкету для внесения туда основных данных о компании.

Вернувшись в офис, этот сотрудник заказал цифры о деятельности своей компании в отделе маркетинга и по прошествии двух недель (маркетологи в таких случаях любят делать все не спеша) опечалился, так как цифры были на редкость скудны. Выяснилось, что компания в существующем виде была оформлена менее чем год назад, что сводные цифры производства по заводам вообще никто не считал, что совокупной прибыли в прошлом году не было вовсе и так далее. В сотню ведущих корпорация явно не попадала. Но маркетологи были бесчувственны, и пиарщик решился на отчаянный шаг. Он раздобыл прошлогодний аналогичный рейтинг, прикинул требуемый размер цифр и тупо умножил все выданные ему цифры на двенадцать. Если где-то получалось слишком круглое число, например 108 000, он разнообразил его, делая 108 412. Количество рабочих автоматически увеличилось с 16 500 до 42 260. На такой основе была сверстана более или менее солидно выглядящая анкета, которую пиарщик с замиранием сердца отправил в журнал.

Последующие две недели были посвящены звонкам и поездкам в редакцию с выражением своего искреннего почтения. Каково же было удивление пиарщика, когда в таблице опубликованного рейтинга он увидел свою компанию на сорок первой строчке – она чудесным образом обогнала крупные нефтяные концерны и гигантские банки.

– Хм… неужели мы крупнее банка «БывшКредит»? – с плохо скрываемой радостью говорил потом президент компании. Всем своим знакомым он как бы невзначай показывал рейтинг, где его компания красовалась на сорок первом месте.

Пиарщик не получил премии. Но престиж в своей компании он заработал. Чуть позже он с удивлением выяснил, что большинство компаний точно таким же способом составляли цифры для этого рейтинга…

Обратный результат может возникнуть, если работу с рейтингом пустить на самотёк. Ежегодный рейтинг «Коммерсантъ-1000», составляемый из фамилий 1000 лучших, по мнению издательского дома, менеджеров России, показывает подчас неожиданные результаты – в первой десятке там может оказаться директор швейной фабрики где-нибудь в городе Коврове, а олигарх – владелец крупнейшей угледобывающей компании – стоит в третьей сотне. Конечно, объективно так оно и есть, и в качестве менеджера этот самый директор фабрики даст сто очков вперед олигарху, но ведь вы не пойдете объяснять это своему президенту. Один из случаев, который стоил сотрудникам пресс-службы нескольких неприятных минут жизни, произошёл, когда президент холдинга обнаружил себя в рейтинге ниже, чем подчинённый ему директор завода. В тот день досталось всем – президент высказал несколько огульных обвинений в адрес как директора, так и пиарщиков и даже ИД «Коммерсантъ». А ведь если бы PR-подразделение уделило чуть больше внимания подготовке рейтинга, и седых волос могло бы образоваться меньше.

2. Ставьте «маячки» и блокируйте материалы. Под термином «маячок» в пиар-сообществе подразумеваются добрые друзья из числа сотрудников СМИ, которые за деньги или удовольствие своевременно информируют пиар-службу о появлении в своей редакции негативного материала о вашей компании. Обычно это делается путём простого контекстного поиска: журналист или кто-то из сотрудников отдела рекламы получает доступ к компьютерным файлам статей, которые готовятся для завтрашнего номера, и ищет в них имя вашей компании. Если он видит что-то негативное, он позвонит и сообщит вам об этом или даже перебросит вам по почте текст найденной инсинуации.

,

«Маячки», расставленные по большинству крупных редакций как газет, так и журналов и телеканалов, позволяют практически полностью закрыть для ваших конкурентов возможность безнаказанно осуществлять свою неблаговидную деятельность.

В лучшем случае после получения звонка от «маячка» нежелательную статью удастся снять из номера, позвонив редактору и уладив с ним этот вопрос. В худшем – можно положить текст статьи на стол президенту компании ещё до того, как он появится в печати (это будет свидетельствовать о вашем профессионализме), и предложить затеять ответную пиар-кампанию. Только не нужно совершать ошибку и звонить журналисту, который этот негативный материал пишет, с претензиями. Во-первых, он довольно быстро догадается, что у вас где-то поблизости есть информатор, а во-вторых, его отношение от этого никак не станет дружеским.

Как правило, «маячков» необходимо поддерживать личным общением или разного рода сотрудничеством. Только тогда система остаётся эффективной в долгосрочном периоде. Если же вы не будете звонить вашему информатору неделями, день его рождения игнорировать, а его деловые интересы не учитывать, он мало-помалу перестанет оказывать вам эту маленькую услугу.

С технологией использования «маячков» тесно соседствует технология блокирования негативных материалов. Вообще надо сказать, что термин «отдел по связям с общественностью» (public relations department), зародившийся в США, изначально подразумевал работу из области информационной безопасности – служба следила за появлением в прессе нападок на свою компанию и по мере сил пыталась их уничтожить или достойно парировать. То есть основной задачей первых пиарщиков, по мнению американских исследователей, было очищение имиджа компании от дурных сплетен, сочинённых конкурентами и политическими врагами. Правда, в таком случае непонятно, как назывались тогда те люди, которые по наущению конкурента эти сплетни размещали в СМИ. С моей точки зрения, это две стороны одного и того же процесса, и в сегодняшней России это хорошо видно – одни и те же департаменты коммуникаций занимаются и злобными нападками на противников, и защитой своей компании от их не менее яростных нападок.

К негативной статье, грозящей появиться в той или иной газете или журнале, можно относиться по-разному. В современной науке о «чёрном» пиаре существует два основных подхода: во-первых, вы можете игнорировать статью, но на следующей неделе размахнуться и дать сдачи, пусть хоть в той же газете;

во-вторых, вы можете попытаться снять статью, чего бы вам это ни стоило.

Редакция, понятное дело, будет склонять вас к первому варианту. Они получили деньги за одну неприличную статейку, теперь хотят получить за ответную публикацию. На ваши предложения снять материал, порочащий деловую репутацию уважаемого издания, редактор, скорее всего, ответит так:

– К сожалению, снять её мы уже не можем – деньги заплачены, но зато мы можем дать вам место на понедельник для ответного жеста.

Нет уж. Никакого ответного жеста не будет. Надо очень отчётливо дать понять многоуважаемому редактору, что если эта статья вообще появится на страницах его издания, то больше ни о каком сотрудничестве с вашей компанией не может быть и речи. Обычно ответ этот звучит так:

– Да… Жалко. Вряд ли мне удастся убедить нашего совладельца, что с вашей газетой стоит работать… после такой-то статьи… А ведь у нас уже свёрстан рекламный бюджет на третий квартал, и в нём ваше издание занимает не последнее место…

Тогда, скорее всего, редактор пойдет на попятный. Но он тоже непрост и терять своего не намерен. Поэтому он скажет, видимо, следующее:

– Ну хорошо. Мы можем снять эту конкретную статью (хотя я лично не нахожу в ней ничего особенно вызывающего), но, если завтра заказчик пришлет ещё одну, точно такую же, мы ничего сделать не сможем. Мы же не можем работать исключительно на вашу компанию – ведь вы пока даже не являетесь у нас рекламодателем. Может быть, вам лучше взять у нас блок на месяц – за какие-нибудь смешные двадцать тысяч долларов?

Не спешите посылать его подальше. Идея блока негатива на определённый период – полезная вещь, если есть устойчивое мнение, что ваш противник не оставит попыток опорочить доброе имя вашего работодателя именно в этом издании. В таком случае важно обезопасить себя на более длительный срок, получив от издания гарантию того, что, во всяком случае, в ближайшие две недели (или месяц – на большие сроки блок ставить бессмысленно) вы сможете листать его полосы, не хватаясь за сердце. К тому же та «оптовая» цена блока, которую вы заплатите, на практике гораздо ниже, чем стоимость снятия нескольких вражеских материалов по отдельности.

,

От умения PR-службы ставить блоки в ключевых федеральных изданиях может зависеть судьба крупных пиаровских войн, которые периодически случаются с любой крупной коммерческой компанией или общественной организацией.

Иногда возможность блокирования одной-единственной статьи или телевизионного репортажа оценивается в гигантские суммы. Известен случай, когда «маячок» в газете «Коммерсантъ» в седьмом часу вечера позвонил в PR-службу одного холдинга и сообщил о резко негативной статье, которая должна была уже назавтра выйти в свет на первой полосе газеты, причем вместе с большой фотографией. Узнав о сути материала, президент компании огорчился настолько сильно, что пообещал 250 тысяч долларов своему вице-президенту за то, чтобы материал не обрёл своего читателя. Тот вечер был более чем жарким для пиар-департамента. Исчерпав все обычные средства снятия материалов, вице-президент лично отправился напрямик к главному редактору и там в течение нескольких часов различными средствами пытался убедить того в необходимости блока.

Но редактор остался неумолим. В качестве возможных причин можно назвать две: либо врожденное стремление к свободе слова и волеизъявления, либо величина той суммы, которой был обеспечен тот самый материал. В любом случае, вопрос не был решен, и на следующее утро один олигарх был безутешен, а другой ликовал. Пиарщики подсчитывали упущенную выгоду. Скандала можно было избежать, всего лишь заранее заблокировав публикацию.

В регионах поставить блок бывает гораздо проще, нежели в столичном издании. Редакция падка на деньги и, увидев пачку купюр с зеленоватым отливом, может расчувствоваться. Впрочем, даже если редактор наотрез отказывается снимать планируемый негативный материал или требует за это немыслимую сумму, можно попытаться следующим утром скупить весь тираж номера – это не выйдет слишком дорого. Договориться о покупке можно уже в типографии, а можно и в пунктах распространения, которых в небольших городах бывает не больше пяти. Процент подписки на региональные издания, как правило, очень невелик по сравнению с объёмом розничной продажи, так что скупленная вами на корню публикация даст минимальный резонанс.

Если вы готовитесь размещать в газете платный текст и наткнулись на блок, установленный конкурентами, постарайтесь выведать поточнее, на что конкретно этот блок поставлен. Случается так, что блокируется упоминание одной лишь фамилии, например конкретного бизнесмена или губернатора, зато название коммерческих компаний или окольные намёки типа «руководство региона» вполне могут и пройти редакторский контроль. Но чаще всего умудрённый опытом заказчик ставит блок на «тему», подразумевая весь комплекс понятий, связанных с текущим конфликтом.

3. Работайте через третьи руки. У вас и так хромает личная репутация: большинство журналистов считает, что за хороший бюджет вы пропиарили бы и Усаму бен Ладена с его широко известной общественной организацией. Если вы лично развозите по редакциям конверты, с разной степенью успеха коррумпируете редакторов, подделываете подписи на подтверждающих документах и изображаете по телефону голоса десятков разных людей, в чём были неоднократно уличены, – всё это несколько снижает уровень человеческого доверия к вам. Весь медиарынок знает, что вы цинично обольстили молодую практикантку «Ведомостей», добившись от неё самого ценного – позитивных комментариев экспертов для позавчерашней заметки. Вы пытались устроить на работу репортёром «Парламентской газеты» своего приятеля, который двух слов не может связать не только письменно, но и устно. Уже недалёк тот день, когда вам не поверит уже никто.

В этот день вы наконец нанимаете пиар-агентство. Это имеет, безусловно, свои плюсы и минусы. Ни одно агентство никогда не будет работать лучше, чем вы сами, и ни одно из них не сделает чуда из деловой репутации вашей компании – не нужно обольщаться. Они будут пытаться выудить из вас максимум денег за минимум работы и надуть вас там, где только возможно. Но зато агентство имеет возможность действовать от вашего имени в различных деликатных ситуациях, связанных с пиар-деятельностью.

У агентств имеются свои связи в СМИ (большинство агентств и произошли из команд бывших сотрудников СМИ), и нередко они могут быть более эффективны, чем у вас. Если агентству не удастся разместить в журнале «чёрный» текст, вам это ничем не грозит, зато если текст прислали лично вы, да еще и с корпоративной почты, может разразиться скандал. Руководитель службы коммуникаций одной российской компании однажды в пылу корпоративной войны изготовил релиз от имени некоего ООО, которое, по мысли авторов кампании, никакого отношения к его работодателю не имело. Лишь после того, как релиз был разослан, обнаружилось, что в данных об авторе, заложенных в документ Word, фигурирует его фамилия.

Агентство экономит вам время и избавляет от головной боли при переговорах с редакцией. В отличие от вас, агентство предоставляет изданиям большой объём платных материалов от разных клиентов, и отказать ему в маленькой услуге обычно сложнее, чем вам. Наконец, никто ещё не отменял простого человеческого правила: в агентстве работает молодая девица модельной внешности, которую используют специально для сложных переговоров с престарелыми главными редакторами. Мрачный сотрудник вашей пресс-службы никак не заменит её поразительных способностей.

Агентства в нашей стране делятся на три неравные группы по степени эффективности (по возрастанию):

а) крупные «сетевые» агентства, выросшие, как кадавры, на заказах и откатах государственных корпораций или органов власти. Такое агентство будет называться солидно – «Откатиков и партнёры». Его основатель Роман Откатиков – бывший сотрудник госструктуры, наладивший бесперебойный финансовый поток из своих бывших альма матер в собственное агентство. Как правило, спустя некоторое время качество работы таких агентств снижается ниже уровня моря просто потому, что заказчику это качество совершенно не интересно. Ему, как и самому агентству, интересно продление контракта. Так что в редких случаях, когда в агентство такого рода поступает срочная задача и нужно что-нибудь сделать, они нанимают в качестве субконтракторов молодые амбициозные пиар-фирмы группы;

б) представительства крупных зарубежных агентств, созданные в России в наивной попытке привнести сюда цивилизованный пиар. Этот монстр называет себя «частью global network» и носит устрашающее имя Bess & Plattner Russia. Его основатели, одноимённые американские партнёры, убеждены, что пиар должен быть безденежным. Они наняли на работу русского директора, несчастного молодого человека, который со слезами на глазах размышляет о свободе слова и борьбе с коррупцией. Bess & Plattner не коррумпируют журналистов и не размещают платных публикаций, не ставят блоков и упадут в обморок от прочтения любого абзаца настоящей книги. В результате их удел – это транснациональные корпорации, едва очутившиеся на русской земле и обладающие столь же примитивными представлениями о пиар-технологиях. Спустя несколько месяцев, получив представление о реалиях жизни в нашей стране, они переходят к российским агентствам;

в) небольшие, но крепкие и быстрые пиар-фирмы, основанные бывшими журналистами или рекламными менеджерами изданий. Они держатся на связях своего владельца и его неутомимой фантазии.

Основатель агентства «Терранова» – именно такой человек. Этот парень может сделать всё, и свои моральные принципы он давно уже по утрам оставляет дома. У него офис на мансардном этаже особняка в центре Москвы, на него работают неприметные молодые и весёлые ребята, прибывшие в Москву с двумя рублями в кармане и готовые работать как каторжные до полуночи просто потому, что больше идти им некуда. На вопрос «А можете вы сделать?..» здесь отвечают «да» значительно раньше, чем вы закончите фразу, и глаза их блестят нездоровым блеском. Веб-дизайн, наружная реклама, изготовление подложного журнала, двухполосная статья в «Российской газете», уличная демонстрация в Карачи, телевизионный комментарий короля Тонги и установка блока в газетах «Ведомости» и Financial Times – всё это вам сделают только здесь, если вы обеспечите бюджет. И даже если больше половины окажется скромным преувеличением, не важно – «Терранова» самое эффективное пиар-агентство во всём мире, будущий лидер рынка.

Вам выбирать, какое агентство поможет вам в работе. Западная компания будет незаменима на Западе; «Откатиков и партнёры» организует открытые двери в кабинет высокого должностного лица, с которым давно уже связан отношениями даже более тесными, чем со своими мифическими «партнёрами». А «Терранова» разработает нужный креатив и выполнит самую чёрную работу, о которой вы только могли мечтать. На то и нужно агентство – чтобы помочь вам в том, на что у вашей службы не хватает рук и фантазии.

4. Хорошим примером заказного материала в федеральных газетах может служить открытое письмо. Оно представляет собой текст, размещённый на правах рекламы и содержащий возмущение происходящим, а также апелляцию к обществу или руководству страны. Открытое письмо начинается с указания адресата (обычно это президент страны, глава правительства или на худой конец генеральный прокурор) и оканчивается подписью автора или авторов.

Смысл написания открытого письма очень прост: оно избавляет от необходимости размещать негативные публикации в случае, если вам надо обратить внимание аудитории на общественно опасное поведение ваших противников или конкурентов.

К примеру, открытые письма часто пишут возмущённые представители трудового коллектива или миноритарные акционеры предприятия, требуя у государства наконец-то вмешаться в политику разграбления их завода, проводимую генеральным директором в личных интересах. Всё выглядит гораздо правдоподобнее, если под обвинительным текстом стоят подписи нескольких представителей простого народа, а не только олигархических групп. Правда, неясно, откуда у трудового народа возьмутся десять тысяч долларов, чтобы разместить на четверть полосы рекламное объявление в федеральной газете, но в таких случаях здесь всегда может красоваться подпись профсоюза. Иногда корпоративным PR-службам не нужно быть столь казуистически извращёнными, и они выпускают открытое письмо под своей собственной подписью.

В том, что сверху и слева от текста стоит пометка «на правах рекламы», нет ничего страшного – если письмо большое, читатель всё равно заметит его в газете и прочтёт, желая полакомиться очередным скандалом. Да и с юридической службой газеты можно будет столковаться – перед каждым ругательством необходимо будет вставить слова «по нашему мнению» или «ни для кого не секрет, что…». В такой ситуации юристам не к чему будет придраться, и публикацию они примут.

Уместны также такие приёмы, как апелляция к нынешней политике руководства страны, которую тормозят «местечковые олигархи», «красные директоры» или обыкновенные уголовники.

Вот небольшой отрывок из открытого письма, выпущенного PR-службой крупной российской корпорации в период ожесточённой борьбы за поглощение очередного завода:

«Открытое письмо Президенту Российской Федерации Д. А. Медведеву Генеральному прокурору РФ Ю. Я. Чайке Уважаемый господин Президент, уважаемый господин Генеральный прокурор! Вот уже более двух месяцев продолжается раздуваемый руководством завода скандал вокруг одного из флагманов российской промышленности ОАО „Новопитерский рыбокомбинат“. За этот период, создав вокруг завода осадное положение, генеральный директор А. Б. Акулькин под предлогом защиты интересов трудового коллектива проводит политику, ведущую к краху производственной и хозяйственной деятельности предприятия.

С нашей стороны, возможно, излишне ещё раз перечислять факты махинаций, о которых сегодня рассказывают средства массовой информации города Новопитерска и всей области, а также СМИ федерального масштаба. Тем не менее хотелось бы вспомнить наиболее вопиющие из них.

За последние семнадцать лет А. Б. Акулькин сосредоточил в своих руках необъятную власть в городе, пользуясь градообразующим характером предприятия и временным ослаблением вертикали государственной власти в стране. Сегодня много говорят о масштабах махинаций с финансами рыбокомбината. Создав в 2004 году подконтрольную лично себе структуру с иезуитским названием „Рыбный косяк“, А. Б. Акулькин и его правая рука завхоз В. Г. Подлизновский смогли наладить через неё масштабную скупку акций предприятия у трудового коллектива. При этом, как показывают события последних дней, гендиректор действовал напрямую в интересах американской посреднической фирмы Superdollar Inc., которой Акулькину пришлось передать всю долю акций „Косяка“ в доверительное управление. Такой пакет акций, безусловно, вряд ли будет использован в интересах Российского государства.

Горько видеть, как огромные средства, заработанные тяжёлым трудом более чем семитысячного коллектива рыбокомбината, направляются на счета иностранных фирмочек. Согласно реестру акционеров и исходя из рыночной стоимости акций, лично А. Б. Акулькину и его семье принадлежит сегодня акций завода на сумму более чем 0,7 миллиона долларов. Средства массовой информации не раз высказывали предположения о покупке семьёй Акулькиных шикарной виллы на озере Тоба в Индонезии [ссылка на издание]. Элементы красивой жизни ежедневно демонстрируются жителям Новопитерска – шикарная белая „нива“, многочисленная охрана, вооружённая битами, с помощью которой Акулькин пытается отгородить себя от тысяч своих сограждан, живущих за чертой бедности.

Мы, члены трудового коллектива ОАО „Новопитерский рыбокомбинат“, просим вас, руководителей высшего ранга, представляющих государственную власть, закон и правопорядок, напрямую вмешаться в конфликт вокруг нашего предприятия. До каких пор директорат, местечковые олигархи будут чувствовать себя как за каменной стеной за дверьми своих приёмных?

Уверены, что конец их всевластию близок.

Члены трудового коллектива рыбокомбината:

Окунев, Севрюгин, Подлещик, Таранько,

Пираньский и другие – всего более 200 подписей».

Данное письмо построено по всем правилам классического жанра и адресовано уж конечно не президенту и его непосредственным подчинённым, а массовому читателю делового издания, в котором оно опубликовано.

Обратите внимание на композицию письма. Текст открывает краткое описание ситуации, чтобы те, кто ещё не слышал о скандале, получили о нём представление. Затем читателю дают понять, что уже все вокруг наслышаны, каким мерзавцем оказался директор рыбокомбината. Ну если уж читатель не слышал об этом, вот вам конкретные факты: перечисляются так называемые финансовые махинации. Деньги, конечно, уводились за рубеж, что ещё больше чернит и без того неприглядный имидж директора, а упоминание американской фирмы, наживающейся, как всегда, на нашем российском добре, и вовсе смешивает директора и его политику с грязью. Потом – о его личной жизни. Разумеется, население живет «за чертой бедности». Понятно, что директор человек не бедный и, возможно, действительно предпочитает белый цвет своей несчастной «нивы». Что касается виллы на озере Тоба, то московское издание ни за что не пропустило бы эту откровенную гнусность в печать, если бы не публикация об этой вилле, заблаговременно размещённая в одной из региональных газет. Эта газетка получила большие деньги и напечатала банальную клевету, но теперь любая, даже самая солидная газета может использовать эту информацию, так как она почерпнута из СМИ и тем самым юридически оправданна.

Ну а в конце, безусловно, призыв с общим смыслом «доколе?». Упоминание слова «олигарх» как нельзя более кстати. Что касается количества подписей, то при необходимости PR-служба, размещавшая открытое письмо через своё агентство, могла представить хоть тысячу подписей – если присмотреться, все они были исполнены двумя-тремя лицами. Но в рекламной службе газеты, где все друзья, никто присматриваться не будет.

В последние годы именно такого сорта открытые письма всё чаще появляются в центральных деловых и общественно-политических газетах.

,

Как орудие конкурентной и политической борьбы открытые письма зарекомендовали себя отлично, и их эффект ещё долго, видимо, будет опережать эффект обычной статьи, написанной с аналогичной целью.

5. Используя псевдонимы (если выражаться корректно) или выдавая себя за других людей (если выражаться более ясно), можно достичь нужных результатов, даже если к вашему настоящему имени уже относятся с подозрением. Выше я уже упоминал такой случай – сотрудник PR-службы выдал себя за рабочего одного из заводов, притесняемого своим руководством, и таким образом обеспечил публикацию гневной статьи в одной из московских газет. Подобные же приёмы можно использовать во всех иных случаях, когда корреспонденту нужен комментарий от лица, непосредственно участвовавшего в событиях, а у вас такого лица под рукой не оказалось.

В департаментах по связям с общественностью, как правило, есть все приспособления для такой работы. Я не хочу сказать, что пиарщики хранят в офисном шкафу парики и накладные усы, в которых потом бродят по городу и подставляют собственных конкурентов. Однако иногда приходится действовать и от чужого лица.

Частенько может пригодиться использование себя в качестве журналиста, особенно если надо сорвать пресс-конференцию или, наоборот, сделать её незабываемо удачной. Сорвать – это, к примеру, в разгар пресс-конференции встать с места и предъявить присутствующим копии документов, доказывающих, что всё, сказанное докладчиком, – заведомая ложь. А потом спросить, как он, докладчик, всё это нам объяснит. Если при этом вы будете представлять пиар-службу коммерческой компании, докладчик легко спишет все на происки конкурентов. А если у вас удостоверение специального корреспондента газеты «Наше время», то сделать это будет уже труднее. Да и журналисты, сидящие на пресс-конференции, вполне могут поверить скорее своему коллеге, чем какому-то мужику в галстуке на трибуне. И особенно возрастёт к вам их доверие, если конфликт завершится вашей неравной дракой с охраной докладчика под девизом: «Не убьёте свободную прессу!»

Журналистское удостоверение личности может потребоваться, если вам надо срочно взять интервью у нужного человека и вставить необходимые слова в готовящуюся статью. Безусловно, ваша фамилия на ней будет лишней, потому что после полугода активной пиаровской деятельности она фигурирует в газетах только в разделе скандальной хроники. Однако нейтральная фамилия, качественная визитная карточка и указанная на ней должность «независимый журналист» могут сослужить хорошую службу при взятии интервью.

Перед пресс-службой одной российской компании была поставлена задача размещения в одном из регионов России «мягко негативной» статьи о принадлежащем компании крупном заводе. В то время профсоюзный комитет завода активно действовал против руководства предприятия, расклеивая повсюду прокламации и призывая коллектив к забастовке. По странному стечению обстоятельств резкое обострение профсоюзных требований к директору завода совпало с вынесением председателю профкома второго выговора за пьянство. Решив показать силу народного гнева, профком активизировался, и ситуация на градообразующем предприятии грозила серьёзным обострением.

Пиар-служба предложила руководству компании план по нейтрализации свирепого профсоюзного лидера. Намечалось создать в городе небольшую волну слухов о том, что председатель профкома нелегально перегоняет из Прибалтики подержанные автомобили (что и так было всем известно), что его жена и дочь прошлым летом ездили на Канарские острова (на какие, спрашивается, деньги?) и что якобы профсоюзный лидер на паях владеет одним из самых криминальных городских рынков. И после всего этого он смеет заявлять, что печётся о благе трудового народа?

Одновременно было предложено разместить в областных и городских СМИ интервью кого-нибудь из руководителей общероссийских профсоюзов, который бы высказался решительно против подобных «перегибов на местах». Этот трюк должен был выбить почву из-под ног зарвавшегося профкома.

После того как руководством план был согласован, оставалось самое трудное – раздобыть московского профсоюзного босса, который в своем интервью заклеймил бы региональные перегибы. Журналиста было рискованно просить о такой услуге – он мог не понять задачи и задать совсем не те вопросы, получив, соответственно, ненужные ответы. Для этого и были придуманы псевдоним и визитная карточка «корреспондента ИТАР-ТАСС», который позвонил в приёмную председателя исполкома одного из отраслевых профсоюзов России Василия Карасенко и попросил о встрече.

У профсоюзных деятелей редко берут интервью. При личной беседе «журналист» сообщил, что пишет сейчас большой материал для «Российской газеты» о работе профсоюзов вообще и данного отраслевого объединения в частности, а также о трудностях, с которыми сталкивается профсоюз на местах.

– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал лидер. – Я вас слушаю.

После нескольких малозначащих вопросов перешли к главному. Разговор конечно же записывался на диктофон.

Журналист. Скажите, Василий Михайлович, как вы относитесь к стремлению крупных высокотехнологичных отечественных компаний нового поколения инвестировать средства в приобретение промышленных предприятий, стоящих сегодня на грани гибели?

(Казалось бы, ответ очевиден: «Крайне положительно».)

Лидер. Крайне отрицательно. Это именно олигархи привели наши могучие заводы на край гибели. Вот именно они – эти ваши юнцы нового поколения – всё и растащили и разворовали. Мы против растаскивания страны.

(Журналисту многое становится ясным из этого ответа, и он переходит на другой стиль общения.)

Журналист. Да, к сожалению, в ходе чубайсовской «прихватизации» многие заводы оказались в руках криминальных бизнесменов. Тем сложнее становится задача профсоюзов на предприятиях – подчас контроль над профкомами захватывают люди бессовестные, обыкновенные карьеристы, снюхавшиеся с местными олигархами. В этом случае, подкупленные деньгами, машинами и дачами, эти эфемерные профсоюзы начинают плясать под дудку своих новых хозяев, вместо того чтобы в любой ситуации держать сторону трудового коллектива. Бывали ли такие случаи на вашей памяти?

Лидер. Да, такие вещи, к несчастью, ещё случаются, и мы беспощадно боремся с такими перегибами. Некоторые профсоюзные комитеты, прикрываясь общественными интересами, начинают работать против трудового коллектива. Как только нам становится это известно, мы принимаем свои меры, вплоть до решения расформировать профсоюзный комитет и создать его заново – в тесном сотрудничестве с трудовым коллективом.

Журналист. Может ли быть оправдано такое неблаговидное поведение профсоюзов соображениями конформизма, достижения компромисса с владельцами предприятий?

Лидер. Ни в коем случае. Профком должен отстаивать исключительно интересы трудового коллектива, каждого из его членов. Ведь собственники часто пытаются втянуть коллектив в свои конфликты.

Журналист. Как в этом случае должен действовать профсоюз?

Лидер. Опять же в интересах коллектива. Налаживать стабильность, чутко следить за выполнением всех требований сотрудников. Ещё раз подчеркну: недопустимо втягивать коллектив в спор собственников.

Журналист. Ещё раз о собственниках. Скажите – неужели нет в России грамотных, ответственных собственников, способных вывести промышленное предприятие из кризиса?

Лидер. Ну почему же? Среди сегодняшних собственников есть и ответственные компании, есть и менеджеры новой волны, путинского призыва, – и их становится все больше. Грамотный собственник заботится прежде всего о социально ориентированной работе предприятия, ищет контакт с коллективом, с профсоюзом. Но сегодня о множестве таких собственников говорить не приходится – уж очень много развелось мошенников. До недавнего времени самым грамотным собственником у нас было государство, но сейчас, к сожалению, оно повсюду сдаёт позиции.

В результате беседы, продолжавшейся более часа, стороны остались очень довольны друг другом. Лидер сказал всё, что нужно было журналисту, а журналист показался лидеру толковым и уважительным молодым человеком, умеющим слушать старших и, возможно, полезным в будущем.

Ровно через неделю в региональной газете «Вечерний Нефтегазск» вышла пространная публикация, озаглавленная так: «Василий Карасенко: „Нельзя вовлекать коллектив в грязные игры“».

Вся прямая речь, произнесенная на страницах газеты Василием Карасенко, помимо комментариев автора, сводилась к следующему тексту:

«…Некоторые профсоюзные комитеты, прикрываясь общественными интересами, начинают работать против трудового коллектива. Это совершенно недопустимо. Профсоюз должен налаживать стабильность, чутко следить за выполнением всех требований сотрудников. Недопустимо втягивать коллектив в свои игры.

…Как только нам становится это известно, мы принимаем свои меры. Мы против растаскивания страны.

…Среди сегодняшних собственников есть и ответственные компании, есть менеджеры новой волны, путинского призыва, – и их становится все больше. Это грамотные собственники, которые заботятся прежде всего о социально ориентированной работе предприятия, ищут контакт с коллективом, с профсоюзом».

Из текста статьи становилось ясно, что один из лидеров российских профсоюзов резко выступает против политики, проводимой профкомом на том самом заводе, и одобряет политику собственников. Забастовку удалось предотвратить, а руководитель профкома был через две недели повышен в должности до начальника отдела и стал на удивление тихим и спокойным человеком. А господин Карасенко, думаю, даже не узнал, что его руками задушили профсоюз промышленного предприятия.

Бывают и случаи, когда разыграть чужую роль нужно только по телефону. Очень часто сотрудники PR-службы практикуют метод «двойного захода» для подтверждения истинности своей информации.

С утра пиарщик звонит в информационное агентство и возбуждённым голосом сообщает, что, по его сведениям, в областной прокуратуре ведется расследование против их конкурентов. Разумеется, журналист сначала все выспросит и запишет, а уже потом не поверит и потребует подтверждений. Но на это требование ответ уже готов:

– Копию постановления я тебе скину в течение получаса по факсу.

Ясно, что эта копия слеплена из кусков с помощью копировального аппарата и компьютера – печать неразборчива, бланк от одного документа, текст от другого… Даже если это выглядит правдоподобно, журналист, знающий подобные трюки, захочет видеть или слышать реального свидетеля.

– Слушай, – ещё более возбуждённым голосом сообщает пиарщик, снова позвонив через два часа, – об этом уже собирается писать «Интерфакс», так что давай думай быстрее! Я тебе нашел мобильный телефон сотрудника прокуратуры, который всё подтвердит на условиях полнейшей конфиденциальности.

Журналист записывает телефон сотрудника прокуратуры, а «сотрудник прокуратуры» уже сидит тут как тут – это точно такой же сотрудник пиар-отдела, который судорожно учит составленный для него текст, который он сейчас скажет от имени прокурора, советника юстиции второго класса Александра Анатольевича Быковского:

– Добрый день. Да, меня предупредили, что вы будете звонить. Единственное, очень прошу вас, чтобы моя фамилия не звучала. Я не имею права раскрывать подробности следствия. Мы действительно рассматриваем возможность возбуждения уголовного дела против ООО «Маяк-Л» по статье «Мошенничество». Прокуратура сочла, что ремонт здания по адресу: Соборная площадь, дом 1, прошёл с большими нарушениями. Большего пока сказать не могу, но следствие продолжается, его ведёт один из моих коллег.

Самое главное – сказать это соответствующим тоном и с использованием профессиональных терминов прокурорской лексики. Журналист тонко чует подвох: он десятки раз разговаривал с сотрудниками прокуратуры и хорошо знает, как они должны изъясняться. Если он клюнет на эту наживку и через полчаса сенсационная новость появится на ленте информационного агентства, значит, дело сработано профессионально. Если нет – журналист может надолго обидеться. Такие приёмы всегда рискованны.

Мне рассказывали о случае, когда риск в такой ситуации был чуть ли не смертельным и грозил репутации всей компании. Один из крупных российских банков (назовем его «ГигантБанк») в связи с кризисом решил закрыть свой филиал в СевероЗападном округе (город назовем Велозаводск), в связи с чем спешно закрывал все свои счета в этом городе. Дела, правда, никак не улаживались, так как десятка два малых предприятий, несколько месяцев назад взявших у банка крупные кредиты, не хотели досрочно возвращать их обратно, вполне резонно доказывая, что договоры были заключены сроком на один год, а вовсе не четыре месяца.

Но «Гигант-Банк» не собирался ждать целый год. В результате дальновидной политики руководства за последние годы под лозунгом «После нас хоть потоп» его активы и так уже не превышали стоимости рабочего кресла директора. Руководство приняло решение побыстрее закончить с непокорным малым бизнесом и, будучи гуманным по природе, поручило это сделать не службе безопасности, а пиар-подразделению. Была поставлена задача силой средств массовой информации убедить должников вернуть деньги досрочно и немедленно.

Сотрудники PR-службы энергично взялись за работу. Они логично предположили, что лучший способ убеждения – это взять должников на пушку, напугав их той самой службой безопасности всемогущего банка. Если малые предприятия в должной мере испугаются, кредиты вернутся сами собой, добровольно. Значит, бизнесмены должны прочесть в прессе и увидеть по телевидению, что «Гигант-Банк» всерьёз взялся за их брата и намерен добиваться возвращения кредитов любыми средствами. Но конечно же не президент банка должен был кричать об этом со страниц газет. Это должна делать сама жертва. То есть одна из малых фирм, которую (якобы) угрозами вынудили возвратить кредит. Кто вынудил? Люди, представившиеся сотрудниками службы безопасности «Гигант-Банка». В этом случае можно будет впоследствии официально от имени банка заявить, что все это неправда и никто никому не угрожал, а «Гигант-Банк» – солидное финансовое учреждение, исповедующее современные гуманистические ценности.

Итак, жертва должна позвонить в газеты Велозаводска. А лучше всего, чтобы жертве самой позвонили из газет. К одной из корреспонденток отдела бизнеса газеты «Деловая Карелия», специализировавшейся в то время на борьбе с московскими олигархами, был подослан свой человек (сотрудник агентства), который и рассказал знакомой журналистке трагичную историю: банк выдал кредит, потом решил досрочно забрать, бизнесмен против, ему выламывают руки. «Сенсация, – подумала журналистка. – Вот как, оказывается, ведёт свои дела „Гигант-Банк“! Надо срочно раздобыть координаты замученного бизнесмена».

Свой человек обещал помочь и действительно уже на следующий день принёс журналистке номер телефона, с трудом полученный у жертвы. При этом он предупредил, что жертва находится на грани нервного срыва и действовать надо осторожнее.

Тем временем в службе по внешним связям «Гигант-Банка» продолжалась разработка легенды. Итак, жертвой является малое предприятие из Карелии.

Его название? Пусть будет ООО «Петроглиф-К».

Чем он занимается, этот «Петроглиф»? Ну например, оптовая торговля финской мебелью.

Как зовут директора? Сергей Черниченко.

Кто ему угрожал?.. И так далее.

Для этого проекта в Велозаводске был специально куплен мобильный телефон с карельским номером. Теперь он лежал на столе в московском офисе, а сотрудник пиар-отдела сидел у стола, смотрел на телефон и ещё раз проворачивал у себя в мозгу выданную ему роль Сергея Черниченко. Когда раздался звонок, его закрыли в кабинете одного, чтобы ни один посторонний звук не мог испортить игры. Все было готово.

Если бы план провалился, журналистку трудно было бы унять. Скандал неминуемо выплыл бы наружу и грозил бы серьёзными имиджевыми последствиями для банка и личными проблемами – для его пиарщиков. Этот телефонный разговор должен был стать битвой титанов – войной нервов на полное истощение.

– Добрый день, это Сергей Черниченко?

– Доброго дня, это я.

– Сергей, вас беспокоит Ирина Пролезнова, я журналист «Деловой Карелии». Георгий дал мне ваш телефон…

– Да-да, здравствуйте, Ирина. Сразу вам скажу, для меня это нелёгкий шаг – обратиться к прессе.

– Почему же?

– Потому что я напуган. Понимаете, в своей стране, где закон должен быть на моей стороне, я по-настоящему напуган! Они мне угрожали целый месяц, едва не сожгли мою дачу на Выгозере!.. Вы понимаете, Ирина, я не для того голосовал за нашего президента, чтобы жить в страхе за своих детей!

– Я понимаю вас. Но что же всё-таки случилось?

– Да, извините, я же не рассказал вам с самого начала… Около месяца назад мне пришло письмо из местного филиала «Гигант-Банка» с наглым требованием срочно возвратить кредит, который я взял в августе.

– Большой кредит?

– Восемьдесят восемь штук баксов. Для меня это большие деньги, Ирина! Не то что для них! Так вот, на эти деньги я закупил несколько большегрузных фур, на которых вожу фирменные двери и мебель из Тампере в Велозаводск. Разумеется, вытащить такую сумму из оборота и отдать обратно досрочно – для меня это почти разорение! Я письменно уведомил их, что не смогу этого сделать, – написал очень вежливое письмо! В ответ мне позвонили из службы ихней безопасности и стали угрожать, что…

– А кто конкретно звонил? Он не представился?

– Фамилия, кажется, Лиходеев, я не очень хорошо помню.

(Такой сотрудник действительно работал в службе безопасности «Гигант-Банка», но был уволен две недели назад.)

– Так-так?

– Они стали угрожать, что помешают моему бизнесу, но я их просто-напросто послал. Так вот подумайте, дней через пять у меня задерживают на таможне целый груз финских дверей, поставленных компанией Trevesinna. Задерживают неизвестно за что! У меня всегда были с таможней отличные отношения!

– С какой таможней?

– Выборгской. Ещё через два дня – пожар на даче. Слава богу, соседям удалось потушить сарай. Но меня никто не заставит поверить, Ирина, что в дождливую погоду мой сарай может вдруг сам по себе загореться.

– А где у вас дача?

– На Выгозере, по дороге в Сортавалу. Так вот, после пожара этот парень позвонил снова. Естественно, я сразу же пошел в банк и выплатил им этот несчастный кредит – пусть подавятся. У меня жена и сын одиннадцати лет.

– Скажите, Сергей, а почему вы решили обратиться к прессе? Вам не страшно, что банк прореагирует?

– А мне терять уже нечего, кредит я им отдал. Я им уже не интересен. И груз мой на таможне отпустили сразу же. Теперь они возьмутся за моих коллег.

– Вы знаете ещё кого-то, кто пострадал от «Гиганта»?

– Да. К примеру, фирма «Герань-Велозаводск». Но им звонить бесполезно, они ничего говорить не станут. Но я молчать не собираюсь. Я повторяю вам – я голосовал за Путина, чтобы жить в стабильной стране!

– Ясно, ясно… Но всё-таки почему вы вышли именно на нас? Почему не на «Вечёрку» или «Велозаводские губернские ведомости»? Вы знали, что мы не любим москвичей?

– Ничего я не знал, Ирина! – в запальчивости воскликнул пиарщик. Он уже полностью вошел в роль и был уверен, что он и есть Сергей Черниченко. – Для меня ваши газеты все на одно лицо, я в этом не разбираюсь. Вот шпон от массива я отличить могу с первого взгляда, девять лет этим занимаюсь. А газеты…

– Спасибо за откровенность, Сергей. Если вы не против, я использую ваши слова в материале, который сейчас готовлю. Ещё одна просьба: вы не могли бы выслать мне ваш кредитный договор с «Гигант-Банком»?

– Они отобрали у меня договор, когда я возвращал кредит. Могу выслать по факсу письмо, которое я им направил в ответ на их требование.

– Если можно. До свидания.

Через десять минут на факс редакции «Деловой Карелии» на бланке компании «Петроглиф-К» ушло означенное письмо, подписанное С. Черниченко. А ещё через двое суток на первой полосе самой известной деловой газеты города вышла статья со следующим заголовком: «Малый бизнес много хочет. Как московские банки выбивают деньги из Карелии».

Может быть, с первого взгляда такие приёмы кажутся простыми. Но они требуют не только превосходного актёрского мастерства, но и быстрой реакции и незаурядной фантазии. Конечно же нужный материал, выйдя в печать, не снял полностью проблемы «Гигант-Банка». Но он серьезно облегчил банку непростые переговоры со строптивыми должниками. А служба безопасности банка, возможно, так и не узнала, какую недобрую славу она приобрела в городе Велозаводске.

Сфера употребления псевдонимов, разумеется, гораздо шире описанных случаев. Их использование ограничено только вашей фантазией. Один из моих коллег в течение года использовал голос своего подчинённого для экспертных комментариев газете «Коммерсантъ»: голос выдавал себя за преуспевающего юриста, директора фирмы «Лекс-Групп» Александра Сидякина. Впоследствии выяснилось, что такая фирма действительно существует, причём выяснилось это в результате неприятного разговора с настоящим Александром Сидякиным.

,

Необходимо всегда помнить: если с вашей фамилией и в вашем качестве в данной ситуации действовать уже не имеет смысла, нет нужды нанимать кого-то другого. Никто не сделает вашу работу лучше вас – пусть даже и в другом обличье. Одновременно не забывайте, что псевдонимами можно и нужно пользоваться с большой осторожностью – любой провал или конфуз может дорого стоить и компании, и вам лично.

Рассказывают такой случай: один пиарщик по заказу своего руководства размещал дюжину статей в прессе одного из регионов, и так как все тексты обычно писал самостоятельно, то проблема изобретения псевдонимов вставала перед ним довольно часто. В конце концов фамилии стали получаться совсем уж нелепыми, и он пошел по более легкому пути: стал подставлять под статьи фамилии и имена давно забытых знакомых – школьных друзей, мимолетных возлюбленных и так далее. Имена были в том числе, разумеется, и женские.

Пиар-кампания удалась на славу. Но через месяц ему позвонил главный редактор областной газеты и сообщил, что одной из статей, размещённых в прошлом месяце, заинтересовалась налоговая полиция области. Налоговики недвусмысленно намекнули на возможность финансового давления на редакцию и вежливо попросили: «Автора!» – Хорошо, – спокойно сказал пиарщик. – Давайте я с ними сам пообщаюсь. Только скажите: какая там фамилия стояла под материалом? Я ведь должен разговаривать от имени журналиста.

– Юлия Сорокина, – невозмутимо ответил редактор. Злые языки утверждают, что этот пиарщик рассказывает данную историю только самым близким друзьям, так как не может перенести позора того, как ему пришлось изображать по телефону женщину. Но налоговая полиция, по его словам, осталась довольна.

И снова, увлекшись житейскими историями, я забываю сказать главное. А главное состоит в том, что весь комплекс приёмов работы со СМИ охватить невозможно. Существуют лишь некоторые технологические направления, по которым можно двигаться в той или иной ситуации. Существуют стереотипы, по которым работает сообщество пиарщиков и журналистов. Моей задачей было дать представление именно об этих общепринятых принципах и технологиях работы, без которых на пиарщика будут наверняка смотреть как на непрофессионала. Ведь пиар не существует вне общества.

Пиарщик взаимодействует с огромным множеством людей самой разной культуры, воспитания, образования, национальных и психологических особенностей, и потому пиар не может быть сведён к единому стандарту для всех времён и народов. Это – не укладка кирпича, который у хорошего мастера и в Африке будет ложиться столь же успешно, была бы квалификация. Но тем ценнее и тем интереснее работа по связям с общественностью, позволяющая человеку не только прокормить свою семью и получить профессиональный опыт, но и повернуться лицом к своим соотечественникам, своим соседям, узнав людей вокруг нас гораздо лучше, чем мы знаем друг друга в обычной, повседневной жизни.

ВОПРОС 6 ЗАЧЕМ НАМ В ЭТОМ УЧАСТВОВАТЬ?

Организация общественных мероприятий

– Ты завтра в пьяной оргии участвуешь?

– А кто ещё в списке?

– Я, ты и твоя жена.

– Нет, я так не согласен!..

– Ладно. Тогда я тебя вычёркиваю.

Анекдот

Лучше всего можно узнать своих сограждан, глядя им в лицо. Никакая газета не создаст у целевой аудитории того впечатления, которое создаёт непосредственная работа с людьми, – это закон, особенно часто используемый в политических выборных кампаниях.

Многие руководители, нанимая на работу менеджера по связям с общественностью, ассоциируют с этой должностью исключительно работу со средствами массовой информации. На первом же собеседовании в отделе кадров у кандидата на должность пиар-менеджера обязательно поинтересуются, есть ли у него портфолио (примеры написанных им статей в периодической печати), с какими изданиями и журналистами он контактировал и умеет ли писать пресс-релизы. И только в процессе работы нового сотрудника становится очевидно, что общаться ему придётся не только со СМИ, а писать – не только релизы. Потому что компания, если она имеет целью сформировать свой положительный имидж в глазах общественности, должна быть заметной в обществе.

Участие в отраслевых конференциях, в инвестиционных симпозиумах, встречи её руководства с президентом России и членами правительства, проведение «круглых столов» и работа в общественных организациях – все эти виды деятельности также должны регулироваться целями PR-политики компании. Даже отраслевые выставки, на которых сотрудники отдела маркетинга вашей компании выставляют на прилавок образцы продукции и безмозглую девочку-стендистку, а сами в закутке пьют кофе в обществе своих коллег с других стендов, не могут быть эффективно проведены без участия менеджеров по связям с общественностью.

В англоязычной литературе для обозначения работы на общественных мероприятиях существует термин event management, но сущность его обычно сводят как раз к организации непосредственно участия – изготовлению настенной и раздаточной полиграфической продукции, переговорам с организаторами, подготовке программы участия и другим процедурным моментам.

,

Пиарщику нужно задумываться не только о том, чтобы мероприятие прошло без сучка без задоринки, но и о том, чтобы оно действительно прозвучало.

Поэтому, будь это солидная конференция производителей бахчевых культур Юга России, которым президент вашей компании будет предлагать свои минеральные удобрения, или митинг антиглобалистов, который вы развернули у стен мэрии заполярного города, чтобы подпортить кровь городской администрации, – аспекты организации подобных мероприятий должны быть рассмотрены в данном пособии со всем подобающим вниманием.

Если событие пройдет без пиаровского сопровождения, его может никто не заметить, пусть даже с организационной точки зрения оно проведено безупречно. Ну да, собрались тридцать – сорок человек, поговорили, послушали мудрые мысли вашего акционера, наелись круассанов и разошлись – в чём здесь сенсационная новость, поднимающая до небес репутацию вашей компании? Нет, лишь хорошо раскрученное мероприятие имеет право на место в школьных учебниках и исторических романах.

Первое, что необходимо наладить в работе по участию в общественных сборищах, – их мониторинг. Сотрудник пиар-отдела, ответственный за эту сферу работы, должен заранее знать, где что предстоит и стоит ли там участвовать руководству компании. С одной стороны, важно не упустить действительно интересного события, с другой – не попасться на удочку разного рода сомнительных фирм, зарабатывающих на жизнь организацией тусовок. С этой целью пиарщики обычно создают план-график общественных мероприятий на квартал с указанием организаторов, места проведения, участников (выступающих) и расценок для участия. После утверждения руководством этот график принимается за основу для работы.

Главная задача, таким образом, состоит в том, чтобы директор вашей фирмы тратил своё время только на те мероприятия, которые ему действительно необходимы.

Человек, не искушённый в тонкостях современного российского пиара, начиная заниматься такого рода деятельностью, с удивлением открывает для себя, что подавляющее большинство мероприятий, проводимых в Москве под громкими названиями, заранее отрежиссированы и оплачены. Присуждение десятков премий, званий, организация так называемых международных форумов и конкурсов типа «Человек года» – всё это тоже бизнес, своеобразный способ заработка.

На Западе бизнес этот уже поставлен на конвейерную основу, и компании, вовлечённые в него, зарабатывают миллионы долларов и содержат штат из десятков тысяч людей, работая круглый год. Все, что они делают, – собирают людей в одном месте в одно время. Например, Всемирный экономический форум ежегодно организует по меньшей мере десяток сборищ по-настоящему глобального масштаба, чего стоит один только Да-восский форум, проводимый в январе – феврале каждого года.

В России действуют несколько таких компаний, включая Economist Conferences, аффилированную с журналом The Economist, и Adam Smith Institute. Можно назвать и несколько отечественных ассоциаций, периодически организующих общественные мероприятия. Как правило, они делают это ради привлечения к себе внимания и последующей продажи различного рода услуг представителям бизнеса: это профессиональные лоббисты, финансовые или юридические консультанты, инвестбанки. Активы таких компаний – это их связи в элите политики и бизнеса: им достаточно подобрать двух-трёх министров и одного-двух президентов крупных корпораций, которые согласились бы съехаться на конференцию, – и событию уже обеспечен успех, потому что на встречу с этими министрами и президентами обязательно потянутся чиновники и бизнесмены рангом пониже. И ради такой встречи, разумеется, заплатят деньги за участие.

Но если действительно крупных игроков на этом рынке лишь несколько, мошенников – целая армия. Малоизвестная общественная организация, глава которой случайно является другом жены президентского полпреда в некоем федеральном округе, организует «Региональный инвестиционный симпозиум» с участием данного полпреда. Выдавая себя за официального представителя околокремлёвских структур, сотрудники организации рассылают приглашения к участию всем губернаторам близлежащих областей (взнос для участия – 500 рублей) и главам крупнейших компаний и банков, действующих в регионе (спонсорский пакет – 15 тысяч долларов). «За эту сумму, – многозначительно добавляет сотрудник организации, – вы сможете разместить свой логотип за трибуной для выступлений, получаете возможность выступить и встретиться с полпредом с глазу на глаз. В фойе симпозиума будет установлен стенд вашей компании».

К этому моменту он уже готов выслать вам список участвующих в симпозиуме, где указаны 16 губернаторов, три министра и 24 президента крупнейших российских компаний, включая вашу. На ваш недоуменный возглас «Но ведь мы ещё не подтвердили своего участия?» вам ответят, что именно сейчас как раз неплохо было бы и подтвердить его.

Организаторы, кроме того, гарантируют присутствие на симпозиуме множества представителей прессы, телекамер, а также заранее оплаченные печатные и телевизионные репортажи о событии, которые прославят вашу компанию как спонсора. Казалось бы, все готово – платите деньги и участвуйте на здоровье. Ваш президент сможет и выступить со своими гениальными мыслями перед присутствующими, и перекинуться словечком с самим полпредом, и сфотографироваться в обществе губернаторов, и предъявить своё благородное лицо на региональном телеэкране.

Но на деле происходит не совсем так. Без вашего вмешательства симпозиум стопроцентно пройдет через пень-колоду. Полпред опаздывает на три часа, и вместо него скучную речь о достижениях администрации говорит его заместитель, застенчивый пожилой человек с остановившимся взором. После его невыразительного выступления ровно половина присутствующих встаёт и исчезает вместе со своей охраной, столпившейся у входа в зал. Ваш президент записан в списке выступающих под шестнадцатым номером, и в момент его восхождения на трибуну в зале осталось только человек двадцать народу, да и те преимущественно потому, что пришли сюда спокойно отоспаться. Раздражение президента умножается тем, что логотип вашей компании на стене повешен вверх ногами и выглядит малозаметным по сравнению с гигантскими плакатами многих других компаний, которые никакого спонсорского пакета, насколько вам известно, не оплачивали.

Из всей обещанной прессы в зале находится только невесёлый корреспондент малоизвестного информационного агентства с магнитофоном, висящим на ремне через плечо. Малочисленные телекамеры, узнав об отсутствии полпреда, сразу же отправились в фойе пить кофе, после чего исчезли навсегда. На стенде вашей компании не работает электричество, и организаторы на ваше пожелание их скорейшей смерти пропадают с целью отыскать электрическую розетку, после чего вы никогда в жизни не найдёте ни розетки, ни их самих. Более того, и о самой этой общественной организации, устроившей симпозиум, вы никогда не услышите – она сделала своё дело, и каждый из четырех-пяти её сотрудников заработал круглую сумму. Где они теперь – неизвестно.

После проведенного таким образом мероприятия ваше руководство как минимум будет подозревать, что все эти 15 тысяч долларов спонсорского пакета вы прикарманили, а над собственной компанией намеренно издеваетесь. И хотя вашей личной вины в произошедшем нет, ответственность за срыв мероприятия нести больше некому. В то же время существует способ избежать такого рода неприятных казусов.

Прежде всего нужно посидеть пару дней в Интернете, обзвонить знакомых в редакциях деловых журналов и по его итогам составить себе план-график тех мероприятий, которые будут проводиться по интересующим компанию тематикам в ближайшем квартале. Затем к получившемуся прикладывается смета: сколько нужно будет изготовить раздаточных буклетов, сколько потребуется настенных виниловых изображений величественного логотипа компании, сколько денег надо для того, чтобы журналисты проявили неподдельный интерес к выступлению именно вашего президента, и, наконец. сколько вообще может стоить участие в мероприятии. Награждение титулом «Лидер на рынке быстрого питания» в присутствии министров и депутатов Государственной думы может обойтись тысяч в двадцать долларов, а победа в конкурсе «Компания года» раза в три-четыре побольше. Пятиминутное выступление на Северо-Восточном экономическом форуме в городе Салехарде облегчит состояние вашей компании на 2–3 тысячи долларов, не больше, а совещание сельхозпроизводителей в Ростове-на-Дону с участием руководителей сельского хозяйства регионов Южного федерального округа вообще может ничего не стоить, если вашу компанию в Ростове хорошо знают. У каждого мероприятия есть своя цена. Хорошо известно, что награждение премиями типа «Серебряный мученик» за PR-технологии и является одной из этих PR-технологий. Поэтому, если вашему олигарху вдруг захотелось получить такое или подобное звание, проблема будет только в бюджете и соответствующих договоренностях.

В среднем на квартал стоит подобрать три-четыре крупных мероприятия с участием крупнейших звёзд политики и бизнеса. В таком случае глава компании всегда будет находиться на виду, а если вы привлечете прессу, то его участие и его речь вообще могут оказаться заметным событием в жизни общества. Ничего специфического придумывать не стоит – мероприятий проводится довольно много.

,

Вам предстоит выбрать одно награждение (они обычно проходят в конце года), пару региональных форумов где-нибудь в Улан-Удэ и Калининграде и солидную международную конференцию в Москве, в одном из пятизвёздочных отелей столицы, если не в Кремлёвском дворце.

Награждения проводят журналы, газеты, общественные организации и фонды. При решении вопроса «чем же всё-таки себя наградить?» руководствоваться приходится ценой и уровнем награждаемых – обычно эти два критерия взаимосвязаны. Не поленитесь порыться в Интернете или архивах прессы и выяснить, кто был награждён в прошлом году: если вы представляете, к примеру, финансово-промышленную группу с оборотом четыре миллиарда долларов в год, а награды «Бизнесмен года» получили директор завода «Непецинский ткач» и ООО «Торговый дом „Вымя“», лучше всего вашему руководителю там в этом году не появляться. А если титула «Компания десятилетия» (проводится ежегодно) в прошлом декабре удостоились ваши прямые конкуренты, то и вашей корпорации не мешало бы получить столь высокое звание.

Конференции, форумы и симпозиумы проводятся в Москве едва ли не каждый день и отличаются только рангом съехавшихся участников. По этому признаку все значимые мероприятия можно разделить на несколько типов в порядке убывания.

1. Высший статус: приехал президент России, произнес речь, посидел десять минут в президиуме и уехал.

2. Президент не приехал, но прислал форуму своё приветствие, которое зачитывает премьер (полпред, министр), после чего зачитавший его сидит десять минут в президиуме и уезжает.

3. Президент не приехал, приветствия не прислал, но выступающий министр постоянно ссылается на него в своем выступлении, после чего проходит в президиум – и уезжает.

4. Президента нет, министра нет, вместо этого приезжает заместитель директора департамента министерства, нервное лицо которого никому ничего не говорит. Он пространно выступает, спит в президиуме, шляется по фойе, обнимается с присутствующими и уезжать не торопится, явно дожидаясь обеда.

Разумеется, чем выше статус мероприятия, тем сложнее вам будет сторговаться об участии и выступлении главы вашей компании за приемлемую сумму. Но беда в том, что организаторы часто стараются выдать свою конференцию за № 1, не являясь даже и № 3. Они клятвенно уверяют вас, что президент обязательно будет, но всякий раз добавляют: «Но ведь вы знаете, разве можно гарантировать что-нибудь?»

Не принимайте этих слов на веру.

,

Каждая конференция – это ваш персональный проект, и сколько бы ваша компания ни заплатила денег организаторам, никто, кроме вас, работать для её успеха не будет.

Поэтому опытный пиарщик ещё за неделю до события начинает звонить по приёмным высоких гостей, указанных в «предварительном списке», представляется организатором данного симпозиума и вежливо выясняет, «а запланировано ли участие уважаемого Ивана Арнольдовича в нашем мероприятии?». Если в приёмной даже не знают о проведении такого мероприятия, скорее всего, участие Ивана Арнольдовича не предусматривается. К вашему руководству нужно идти не с «предварительным списком приглашённых», а уже с перечнем реально участвующих в конференции.

Вся программа участия с момента выхода президента вашей компании из офиса и до момента возвращения в него должна быть выверена до секунды. Где можно припарковать президентскую машину, а где джип охраны (если таковой имеется). В какую дверь нужно заходить и что предъявлять мрачному мужику при входе. На какой стул садиться, когда и почему именно на этот. Кто будет сидеть по соседству, кто выступает перед вашим руководителем и после него. Что это за девушка сидит в четвёртом ряду. На все эти организационные вопросы, которые задаст вам руководитель, теоретически должны знать ответы не только пиар-менеджеры, но и помощники президента. Но даже если они имеются в наличии, никто из них и пальцем не пошевелит, а шишки в случае малейшего неудобства посыплются на вас, потому что именно вы толкнули своего олигарха на участие в этом сборище. К моменту появления президента в фойе на вашем стенде все готово к торжественному моменту встречи руководства. Менеджер по маркетингу перестал приставать к стендистке, а стендистка убрала со столика свои бутерброды и тот корпоративный буклет, который она использовала вместо тарелки. Президент подходит к стенду, внимательно листает вашу полиграфию, как будто он видит её в первый раз в жизни, бессмысленно улыбается стендистке и мурлычет: «Ну что же, неплохо…» После этого вы тащите его в зал, где уже как раз начинается торжественная часть.

Лучше всего, если ваш начальник сидит в президиуме. На совещании свиноводов Вологодчины это нетрудно устроить. На конференции «Агропромышленный комплекс России. Проблемы и перспективы», где одних депутатов Государственной думы набьётся человек десять, вам придётся крепко подружиться с администраторами и свирепо повращать глазами – тогда, может быть, что-нибудь получится.

Обязательно условьтесь, каким по счёту выступающим будет ваш начальник: не говоря уже о первых троих, которые обычно представляют государство, в процессе конференции в президиуме может появиться ещё несколько солидных престарелых начальников, которых подмывает что-нибудь сказать. Отсеките их! Если в программе сказано, что ваш президент идет по списку четвёртым, он должен выступить четвёртым, пусть они хоть костьми лягут у трибуны.

Естественно, о прессе вам придется позаботиться также самостоятельно.

Во-первых, следует постараться тщательно проанонсировать выступление вашего шефа, да и само мероприятие в целом. Неплохо, если колонка «Сегодня» в газете «Коммерсантъ» будет содержать упоминание о том, что Олег Архов, президент группы «РосГигант», «выступит сегодня в Москве с докладом, посвящённым…».

Во-вторых, все отраслевые журналисты и сотрудники информационных агентств должны быть заранее приглашены на мероприятие и обеспечены пропусками или иной возможностью проникнуть в зал, так как охрана может не пустить многих из них из-за пугающего внешнего вида.

Кроме того – и это самое главное, – необходимо заинтересовать представителей свободной прессы в происходящем.

Прошли те времена, когда средствам массовой информации было интересно наблюдать за скоплениями людей в одинаковых костюмах и галстуках. Теперь, если на мероприятии нет звёзд эстрады или эпатажных политиков, журналистам становится скучно уже через десять минут. Большинство из них пришли сюда не по своей воле, а по заданию редакции или явились, чтобы сделать одолжение вам лично, темы конференции они не знают и в выступлениях смысла не находят. Журналист ищет глазами фуршетные столы, а телеоператор своим видом вызывает смешанные чувства у охранников. Их долг – заснять трибуну с одним из выступающих (обычно самым первым докладчиком), окинуть камерой президиум, выхватить несколько заинтересованных лиц из зала, если повезёт, снять лицо спящего в аудитории человека и – уехать, напившись кофе с рогаликами.

Этого ни в коем случае нельзя допустить. Журналисты должны появиться в зале за пятнадцать минут до выступления вашего шефа. Они настраивают камеры, достают диктофоны и готовятся. Оператор встаёт на место, указанное ему вами. Как только начинается выступление (текст писали вы, поэтому выступление получилось ярким и в то же время доступным для понимания), все камеры устремляются на докладчика, а диктофоны разложены перед его носом. По итогам мероприятия каждый из журналистов будет делать репортаж – договоритесь, чтобы в одном из абзацев этого репортажа промелькнула цитата из выступления вашего руководителя, а уж кадры его речи по телевидению – это сам бог велел организовать. В этом случае через неделю президенту будет казаться, что его участие в конференции стало событием, которое долго ещё будут вспоминать в столичном деловом сообществе.

Работу такого виртуозного пиарщика мне пришлось однажды наблюдать. Это было на одном из крупных банковских форумов, спонсорами которого выступили два солидных зарубежных банка, давно и плотно работающих в России. Они предварительно расклеили по всему залу свои рекламные винилы, в том числе самый яркий – на стене сразу за трибуной, они же пригласили на форум большое количество представителей прессы. И вот, за день до открытия форума, в конференц-зале появляется тихий молодой человек небольшого роста, представившийся организаторам как Андрей Гурьев, менеджер по коммуникациям одного из небольших московских банков. Менеджер побродил по залу, одобрительно отнёсся к качеству оргработы по подготовке форума, после чего предложил девушке, ответственной за организацию мероприятия, выпить чашечку кофе. За этой чашечкой девушка получила в своё владение несколько купюр с портретами и приняла к рассмотрению просьбу повесить плакат означенного банка где-нибудь на свободном месте на стене.

– Понимаешь, – попыталась она было объяснить, пряча купюры в сумочку, – у нас же повсюду висит этот Greedibank, главный спонсор. Они заплатили двадцать тысяч долларов за спонсорский пакет…

– Но я же не прошу вешать плакат за трибуной, – мягко возразил Андрей Гурьев, – где-нибудь слева-справа…

На следующее утро, когда начали собираться гости, скромный плакат малоизвестного банка уже висел слева от трибуны. Гостей и прессу организаторы встречали в фойе и провожали в зал. А в зале журналистов уже поджидал Андрей Гурьев, который со всеми знакомился, представлялся одним из организаторов форума и вкрадчиво объяснял телеоператорам, где лучше всего расположить камеру для проведения качественной съёмки. Самой лучшей оказалась именно та позиция, откуда в кадр попадала не только трибуна с выступающим, но и скромный плакат московского банка, который представлял Гурьев. С руководителями съёмочных групп и журналистами печатных изданий Андрей говорил минут по пять, иногда вручал кому-нибудь по купюре или по две, и дело было сделано. Уже вечером этого дня на городских телеканалах прошли репортажи с банковского форума, из которых становилось понятно, что никакой Greedibank там и рядом не валялся, а ключевым участником мероприятия был небольшой московский банк, который только начинал работу в этом городе. В том же духе высказались назавтра и газеты. Может быть, для кого-то спонсорский пакет участия в форуме обошёлся в двадцать или более тысяч долларов, а Андрей Гурьев не потратил больше тысячи.

Разумеется, все описанные приёмы создадут только внешнюю оболочку. Для появления вашего гиганта мысли на трибуне всё готово, но будет ли речь достаточно убедительна для тех, кто сидит в зале и лишь отдалённо разбирается в существе проблемы, ради которой все сегодня собрались? А ведь её убедительность тоже зависит от работы вашего подразделения, потому что любое выступление всегда содержит не только содержательную, но и чисто эффектную составляющую.

,

В докладе всегда должна быть какая-нибудь изюминка, чтобы присутствующие действительно слушали его.

Слишком много коричневых и серых пиджаков уже взбирались к этому микрофону, чтобы тихо, опустив голову в бумагу, монотонным голосом зачитать цифры достижений собственного ведомства. Они никогда не запомнятся слушателям. Зато слушатели помнят Демосфена, Цицерона, святого Бернара из Клерво, Савонаролу и других великих пиарщиков прошлого, все искусство которых состояло в том, чтобы простую мысль донести до аудитории красиво.

На наших современных конференциях даже чуть более громкий и резкий голос будет звучать ярче, чем голоса основной массы ораторов. Доля здорового юмора разбудит тех, кто успел прикорнуть. Неплохо, если докладчик обрушится с какой-нибудь мелочной претензией на правительство – всегда модно слегка покритиковать власть, доля фрондёрства не помешает тому, кто хотел бы выглядеть ярко и независимо. В российских компаниях за написание докладов генерального директора иногда садятся отделы маркетинга и даже производственные отделы. Они выуживают из закромов миллионы цифр после запятой, высчитывают сложные проценты и приводят их в докладе в сравнении с 1990 годом. Они наполняют доклад столь наукообразными подробностями, что у собравшихся начинает возникать ощущение, будто они вернулись в студенческие годы и слушают одну из своих самых занудных лекций. И как и на всякой лекции, большинство сразу же вступают в разговоры друг с другом, принимаются рисовать на листах бумаги бессмысленные картины отчаяния, строят дикие рожи или меланхолично дремлют. И уж конечно, найдутся два-три человека, которые будут с упорством записывать все числа и факты, изложенные в докладе. Но такой доклад не запомнится никому, и корпоративные деньги будут выброшены на ветер.

Поэтому лучше всего взять цифры у маркетологов и самостоятельно переработать их в творческом отношении. Как уже говорилось выше, в службе по внешним связям всегда должен работать человек, которому богом дано умение писать. Он не знает проблем вашей отрасли, никогда ими не интересовался, но дайте ему проблему, снабдите его парой фактов – и он напишет речь, в которой будет и яркое начало, и завязка основного конфликта, и кульминация действа, и счастливое разрешение (или риторический вопрос) под конец. От такой речи пиджаки в зале зарыдают, как дети. Что и требуется доказать.

,

Очень хорошо выглядят реплики с места в ходе доклада, со стороны подставных людей, рассевшихся в зале, – этот метод давно опробован на телевизионных ток-шоу, и на деловых мероприятиях его эффект не хуже.

Пусть какая-нибудь ненормальная на вид женщина сразу же после речи вашего шефа вскочит со своего места и завопит: «Правильно, Олег Александрович! Действительно, сколько можно прятать голову в песок?» или что-нибудь в этом роде, по обстоятельствам. Когда председательствующий скажет своё знаменитое: «Вопросы к докладчику?», надо, чтобы человек пять обязательно задали вопросы – этим тоже привлекается внимание к персоне выступающего, увеличивается время нахождения его на трибуне. Обычно на конференциях вопросы никому задавать неохота, и небольшая полемика выступающего с залом привнесет ещё одну яркую ноту в событие. Набор хитроумных уловок для произнесения речей – целая наука, и в процессе её познания открываются горизонты, которых человечество ещё долго не достигнет.

К сожалению, бывают случаи, когда все ваши усилия по организации конференции могут пойти прахом по весьма банальной причине. Всё готово, пресса заряжена, выступление отрепетировано, и стул в президиуме томительно ожидает Олега Архова, президента группы «РосГигант». Но Олег Архов не приезжает. У него вдруг-вдруг-вдруг обнаруживается важнейшая деловая встреча, и он исчезает из зоны действия мобильной связи, оставляя вместо себя бесстрастную секретаршу, которая сообщает, что Олега Александровича на конференции не дождутся, но вместо него увидят вице-президента Баранова.

Баранова, понятно, никто в зале не знает и видеть не хочет. Присутствующие ожидали самого Олега Александровича и теперь спешно покидают сборище. В отсутствие действующего лица деньги, уплаченные из вашего пиар-бюджета за участие, приносят ноль эффекта.

Такое случается сплошь и рядом, и к этому надо относиться как к явлению природы – дождь там или заморозки на почве… Спокойно и стоически вытолкать прессу по домам, извинившись перед всеми и печально разведя руками. В конце концов, вы сделали всё, что могли, и, кроме того, сэкономили нервов на полгода своей жизни. А вот вечером этого же дня можно написать и разослать по газетам и информационным агентствам пресс-релиз следующего содержания:

«Москва, 1 апреля. Сегодня в отеле „Экселенс“ состоялось открытие конференции „Проблемы отечественной промышленности полупроводников“, организованной при участии Администрации Президента РФ.

В своем выступлении перед участниками конференции, представителями делового и политического сообщества России, президент группы „РосГигант“ Олег Архов сделал акцент на…» Как? Но ведь его же не было? Ведь он же не делал никакого акцента?

Делал. А кто теперь докажет, что нет? Все видели стул, предназначенный Олегу Архову. Все видели его имя в списках участников. Представители прессы удалились и теперь будут до конца дней считать, что Олег появился сразу же после их ухода и одарил общество своей блистательной речью, которую они, к своему стыду, не слышали. Да и кому, в конце концов, надо доказывать, что является правдой, а что – дополнением к ней? Жестокий закон пиара неумолим: не жизнь важна, а легенда о жизни. И газеты выходят с упоминанием речи вождя. И вождь не может скрыть гордости за самого себя. И деньги, выделенные на участие в конференции, истрачены по назначению и со смыслом.

На региональных форумах различные имиджевые комбинации проворачивать ещё легче. Тамошняя пресса живёт в информационном вакууме, воспринимая любое мало-мальски значимое событие как глоток свежего воздуха. Поэтому, кто бы на форум ни собрался, будь то даже вице-мэр районного центра и вице-президент вашей компании, специализирующейся на упаковке бутербродов в непроницаемую плёнку, осветить событие в областных СМИ не составит большого труда при относительно небольшом объёме бюджета.

В регионах гораздо легче оказывается проводить и такие важнейшие мероприятия, как пресс-конференции. Иногда это доставляет одно удовольствие – организовать пресс-конференцию большого начальника во дворце культуры районного центра: журналисты выглядят притихшими и испуганными, готовыми беспрекословно следовать воле организаторов, и поддакивают каждому слову выступающего. В такой ситуации нетрудно провести пресс-конференцию целиком по заранее заготовленному сценарию. Для этого надо лишь за день или за два до события самолично обойти все редакции и, доверительно глядя в глаза журналисту, который планирует появиться на «прессухе», продиктовать ему тот вопрос, который ему следует задать. Ещё раз напомните этот вопрос перед самой пресс-конференцией, и в 90 случаях из 100 журналист встанет и задаст именно тот вопрос, который вам нужен.

В Москве аналогичных усилий, как правило, абсолютно недостаточно. Журналисты здесь избалованы, развязны, жадны до сенсаций, у каждого из них заготовлена пара каверзных вопросов, и они постараются реализовать свои конституционные права и задать их все. В столице для пресс-конференций действует совершенно иной порядок действий. Вкратце его можно обрисовать следующим образом.

1. Проанализируйте, а нужна ли вообще пресс-конференция. Если у вашего руководителя есть глубокое личное убеждение, что его новость интересна всему миру, это вовсе не значит, что аналогичного мнения придерживаются представители СМИ, и после всех двойных и тройных приглашений на пресс-конференцию может никто не явиться. Пресс-конференция должна содержать действительно важное событие, и притом событие позитивное – если в произошедшем есть подводные камни, которые вы не желаете раскрывать, лучше подумать ещё раз и ограничиться пресс-релизом и имиджевыми статьями.

2. Пригласите всех журналистов самолично. Не стоит доверять ни вашему агентству, ни организаторам пресс-конференции, если вы планируете проводить её в информационном агентстве. Они конечно же скажут вам, что разослали все приглашения по гигантскому списку рассылки, а сейчас делают финальный обзвон приглашённых. Но ни один ваш знакомый журналист почему-то ничего не знает. Лучше всего за неделю до намечаемого события обзвонить всех репортёров, ответственных за вашу отрасль, и пообещать сенсацию – и пусть точное время и место пресс-конференции они запишут куда-нибудь на память. А так как через пару дней они непременно о ней забудут, обзвоните и напомните им ещё раз.

3. Заготовьте нужное количество бумажной информации. Каждый входящий в зал, где будет происходить пресс-конференция, должен получить пресс-релиз, где указаны суть происходящего, полные имена и должности выступающих (особенно если вашего выступающего зовут Гурбангулы Бердымухаммедович), а также любые цифры и факты, которые смогут разнообразить публикации в СМИ по итогам пресс-конференции. Идеально, если там же будут справка о деятельности вашей компании и биография ее руководителя.

4. Пригласите ВСЕХ. Даже ту самую журналистку, которая вот уже несколько лет обливает вас грязью в своих репортажах по заказу вашего конкурента. Она ведь всё равно придёт, подерётся с охраной, будет требовать свободы личности и устроит скандал, и все остальные журналисты будут на её стороне. Гораздо эффективнее будет заготовить корректные, немного издевательские ответы на один-два её вопроса, а когда она решит задать третий со словами «А почему же тогда?..», вежливо остановите её, передав слово другому желающему.

5. Внимательно окиньте взором зал. В нём должны незаметно находиться несколько человек, которым вы доверяете, как себе. Их специально размещают в гуще журналистов: один из них задаст первый вопрос, открытый и дружелюбный, и тем самым определит тон всему мероприятию. Эти же люди будут обеспечивать лояльные вопросы в случае, если конференция пойдет по нежелательному сценарию.

6. Пресс-конференцию надо ВЕСТИ. Недопустимо сводить её к прямому диалогу между журналистами и выступающим; все вопросы должны проходить через посредство ведущего. Ведущий даёт (или не даёт) слово журналисту, или объявляет, что считает заданный вопрос не относящимся к делу, или вообще может попросить кого-нибудь выйти, если журналист бьётся в истерике. И наконец, именно ведущий в тот самый момент, когда выступающий уже разговорился и готов сболтнуть лишнее, объявляет: «Уважаемые коллеги, большое спасибо. К сожалению, Олегу Александровичу необходимо ехать на важную встречу в Кремль. Всем спасибо, в холле вас ждут небольшой фуршет, чай и кофе».

В последние годы в Москве всё чаще вместо пресс-конференций проводятся так называемые пресс-завтраки или пресс-ланчи, где чай и кофе занимают центральное место. Журналисты имеют возможность утолить постоянно преследующую их жажду, перекусить бутербродами и в неформальной обстановке задать вопросы руководителю корпорации или политическому деятелю – как правило, он отвечает на вопросы неумелыми шутками, так что информационный эффект таких мероприятий сводится к нулю, служа, однако, повышению уровня взаимной симпатии участников.

Кроме солидных общественных мероприятий, к которым принято относить церемонии награждения, различные конференции, симпозиумы, совещания и форумы, на свете существуют и специальные общественные мероприятия, проводимые в тех или иных пиаровских целях.

,

Хочется вновь и вновь развеять заблуждение, будто пиар имеет эффект исключительно через статьи в средствах массовой информации. Общественные акции гораздо нагляднее.

К примеру, если вам удастся организовать народную демонстрацию во славу собственной компании или пикет пенсионеров возле американского посольства с требованием отменить ввозные пошлины на производимую вами продукцию, то о таком мероприятии и в газетах напишут, и по телевидению расскажут безо всяких финансовых усилий с вашей стороны, а кроме того, и наглядность будет на порядок выше.

Сценарий, наполнение и художественное оформление подобных специальных мероприятий зависят от фантазии авторов. Часто для проведения спецмероприятия достаточно двух важных инструментов – скопления людей и идеи. И если идею придумать несложно, то и участников в Москве вполне можно подыскать. По городу без дела шатаются многочисленные группировки агрессивной молодежи, объединения поддержки политики правительства, «зелёные» и антиглобалисты. Они проводят акции сожжения книг известных писателей, резко повышая таким образом их тиражи, привлекают внимание общественности к выставкам порнографического искусства, после чего туда валом валят посетители, или защищают выхухоль от других видов животных, обитающих в дикой природе.

Их лидеры с редкой благосклонностью относятся к коммерческим предложениям – таким, как предложение полежать на тротуаре перед зданием какого-нибудь министерства с оковами на ногах или пикетировать здание управления подмосковного завода ваших конкурентов. С вашей стороны для такой акции понадобится определённая сумма денег, закупки еды и напитков для участников, а все остальное они организуют сами.

Профессионализм современных российских демонстрантов находится на высочайшем уровне. За последнее десятилетие самосознание российских «зелёных», «нашистов» и прочих протестующих резко выросло. Чего стоили одни только акции с требованиями запрета импорта украинских труб в Россию: трубы оказались изготовлены из чернобыльского радиоактивного металла, и общественные организации подняли в российских средствах массовой информации настоящий скандал. Публикации, как и работу Фонда развития трубной промышленности России, оплачивал крупнейший в нашей стране холдинг производителей труб.

Организаторы этой массовой и дорогостоящей кампании применяли все средства общественного воздействия: митинги возле здания Верховного Совета в Киеве, раздачу листовок на центральных площадях Москвы, вплоть до пикетов на границе Украины и России. Была также проведена быстрая и слаженная акция возле одного из российских министерств, никак не желавшего наложить запрет на импорт смертоносного украинского металла. Выглядело это следующим образом.

Москва, время 11 часов 59 минут. Обстановка вокруг министерства идеально спокойная. На крыльцо из здания выходит покурить понурый милиционер, на ступеньках читают газету двое потрёпанных подростков, по скверику напротив мирно гуляют собака с молодой девушкой.

Но обманчивое впечатление покоя исчезает через несколько секунд. Неизвестно откуда в сквере появляется группа молодежи в кожаных куртках. Они в мгновение ока разворачивают ярко-жёлтое полотно в двадцать метров длиной: «Требуем остановить ввоз радиоактивных труб!» Собака исчезает из глаз, а её хозяйка взамен вынимает из-под куртки видеокамеру и без предупреждения начинает съёмку. Подростки на ступенях разворачивают свою газету, которая превращается в гигантский плакат «Украинские трубы – россиянам труба!», и вешают его на неизвестно откуда взявшийся деревянный постамент.

Перед зданием на обочине улицы резко останавливается грузовичок «газель», из кузова которого выскакивают человек десять в противогазах и костюмах защиты от радиации. К бронзовой решетке скверика они приковывают двумя цепями двухметровый муляж в виде памятника атомной бомбе. Пока идет выгрузка, водитель «газели» включает аварийную сигнализацию и объясняет подоспевшему гаишнику, что мотор у него заглох, видимо, навсегда. Однако, как только выгрузка реквизита заканчивается, он как ни в чем не бывало заводит двигатель и уезжает.

Разумеется, журналисты были оповещены заранее. Это становится ясно, так как через пять минут лидер демонстрантов уже окружён плотным кольцом людей с диктофонами и телекамерами. Он объясняет происходящее и безудержно клеймит чиновников, позволивших ввезти в Россию несчастные трубы из соседней дружественной страны.

Справившись с первоначальным оцепенением, милиция начинает действовать только спустя пятнадцать минут. Вот появляется первая машина, вот ещё две. Милиционеры берут за руки лидера пикетчиков, выдёргивая его из толпы журналистов, которым доставляет большое удовольствие тщательно заснять на пленку момент насилия.

– Я вас слушаю, – участливо осведомляется лидер «зелёных».

– Вы задержаны за организацию несанкционированного митинга, – сообщает ему капитан милиции.

– Я ничего не знаю ни о каком митинге, – отвечает лидер. – Я разговариваю с журналистами, имею право.

– Немедленно остановите пикет!

– Я никакого пикета не начинал и не понимаю, о чём вы говорите. Я гражданин России и прописан в Москве.

– Вы приковали монумент к решётке сквера – это умышленная порча городского имущества.

– Вы видели, как я его приковывал? Я лично его в первый раз в жизни вижу. И не знаю, кто его сюда приковал.

И так далее. Пока идёт перебранка с растерянными милиционерами, пресса запротоколировала всё, что хотела, и взяла комментарии у участников события и случайных прохожих (которые, естественно, тоже случайными не являются, а работают наёмной массовкой). Через полчаса, столь же быстро и организованно, транспаранты сворачиваются, «монумент» атомной бомбе отцепляют от ограды – и демонстранты исчезают. Своё дело они сделали с блеском. Уже сегодня вечером об акции расскажут федеральные телеканалы и радиостанции, ещё несколько дней министр не будет спать спокойно, а общественность будет обсуждать акцию. И возможно, переговоры олигарха, оплатившего мероприятие, с министерством пойдут успешнее.

Описанное – лишь один из примеров того, как в наше время отрабатывается требование народом «хлеба и зрелищ».

,

Настоящее внимание приковывает к себе только эпатажное событие, тогда как событие гладкое и ровное не вызовет столь оживлённого интереса. Одно-единственное высказывание про «кузькину мать» или «террористов в сортире» вызовет куда больший резонанс в обществе, чем десятки благообразных программных речей, жизненно важных для будущего страны.

Конечно, и в скандалах нужно знать меру, чтобы не приобрести чересчур эксцентричного имиджа. Но, во всяком случае, при подготовке участия компании или её руководства в общественном мероприятии полезно всегда задавать себе вопрос: «А не будет ли это выглядеть скучно?» И если вам кажется, что будет, – меняйте сценарий. Добавьте творчества. Научиться этому досконально все равно невозможно – но стремиться к этому необходимо.

Пикеты и митинги в Москве и крупных российских городах несколько потеряли свою актуальность из-за изменения реакции властей. В девяностые годы за несанкционированный пикет могли максимум слегка пожурить, а милиционеры, окружавшие митингующих по периметру площади, отличались редкостным человеколюбием. С укреплением вертикали власти это качество улетучилось: сегодня за общественное выступление, не одобренное властями, участники гарантированно получат по голове, больно ударятся о железные стенки автозака, в кузов которого их будут прицельно бросать бравые омоновцы, а потом проведут милую ночь в отделении милиции, где им объяснят их незавидные права.

В то же время получить официальное разрешение на пикет становится очень сложно: если вы собрались провести на Тверской улице шествие против отстрела горных баранов государственными чиновниками категории А, мэрия обязательно предложит вам перенести его на улицу Дубравную, находящуюся глубоко за кольцевой автодорогой, потому что на Тверской именно в это время будет проводиться районный велопробег. В случае же если темой вашего митинга будет объявлено «Протест против действий городских властей по уничтожению…» разрешения вам не видать вовсе. Многие умники в результате подают заявку на митинг «Поддержка действий городских властей по уничтожению…», после чего с импровизированной трибуны льётся поток оскорблений в адрес всех сотрудников мэрии поимённо. Милиция, слабо разбираясь в существе того, что собственно уничтожают, не вмешивается.

Если вы хотите удивить публику и собранных вами журналистов эпатажными акциями, делайте их быстро и слаженно. Сжигать чучело министра следует за считаные секунды, пока стражи правопорядка вас не «загасили» вместе с ним за попытку организации пожара. Выливать вёдра помоев на импровизированный скульптурный портрет неугодного олигарха приходится мгновенно, иначе подбежавший милиционер выльет их на вас самих. «Марши несогласных», традиционные шествия неформатной российской оппозиции, которым никогда не дождаться официальных разрешений на свои мероприятия, продолжаются от трёх до семнадцати минут. Чтобы ваше мероприятие не постигла их участь, договаривайтесь с властями или действуйте быстро.

Общественная деятельность коммерческих компаний имеет и ещё одно важное слагаемое: бизнесмены активно работают с различного рода международными организациями и некоммерческими объединениями, которые, по большому счету, не содержат в своей деятельности никаких составляющих, кроме пиаровской. На Западе, скажем, крупнейшие транснациональные корпорации создают фонды экологического развития, научно-исследовательские организации, институты совместных исследований проблем человечества и благотворительные фонды, на которые в имиджевых целях направляют значительные средства. Международный фонд за устойчивое развитие, например, занимается проблемами окружающей среды и имеет в своем составе тридцать корпораций, которые в совокупности ежедневно наносят такой значительный вред атмосфере, что всё человечество сможет ликвидировать его только за полвека тяжёлой работы. И тем не менее президенты этих корпораций проводят громкие заседания, говорят о новых энергосберегающих технологиях и усиленно создают себе имидж борцов за чистоту биосферы Земли.

Другим важным видом объединения бизнесменов являются чисто экономические общественные организации вроде Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) или Торгово-промышленной палаты (ТПП). Участие в работе таких уважающих себя организаций даёт крупным компаниям и их руководителям неоспоримое преимущество: они имеют возможность говорить с трибуны не в качестве президента коммерческой фирмы, а как вице-президенты РСПП, то есть от имени всего российского бизнеса.

На многих форумах и конференциях высшего уровня в России только в этом качестве можно увидеть представителей бизнеса, и только в этом качестве участвуют они во встречах с президентом России, выдвигая ему свои пожелания в виде пожеланий всего российского делового сообщества. Таким образом, помимо основной цели – формирования имиджа своих корпораций – можно добиться и положительного лоббистского эффекта.

Часто для крупного промышленного холдинга бывает полезным создать свой собственный фонд, объединившись с несколькими коллегами на определённом сегменте рынка. Защищать интересы целой отрасли на порядок эффективнее, чем узкокорыстные потребности своей компании. Можно раздавать интервью деловым изданиям от имени фонда со словами: «Отечественная промышленность пиломатериалов находится в критическом состоянии, необходимы первоочередные шаги правительства по кардинальному изменению ситуации с тарифами на импорт пиломатериалов». Можно собирать «круглые столы» с участием «экспертов» и журналистов и вещать о том, чего не хватает для счастья российской отрасли пиломатериалов. Можно писать запросы в Государственную думу с требованиями внести поправки в законодательство, и если вы предварительно договоритесь с депутатом, то он эти поправки внесёт на рассмотрение. Наконец, и встреча с американским послом в России для обсуждения нетерпимых антидемпинговых пошлин США на российские пиломатериалы станет возможна для руководителя общественного объединения, в то время как с президентом отдельной компании посол вряд ли станет встречаться.

Впрочем, пока в нашей стране участие компании в деятельности общественных организаций не играет определяющей роли для её имиджа. Общественная деятельность служит скорее местом отдохновения олигархов от собственных офисов, это способ сменить наскучивший образ жизни. Известны многочисленные случаи, когда, оставив свои многомиллионные корпорации на попечение наёмных менеджеров, олигарх с головой уходит в общественную жизнь, начинает заниматься спортом, благотворительностью, поддержкой культуры. Но в большинстве случаев это лишь способ завоевать доверие государственных органов власти, продемонстрировав пресловутую «социальную ответственность бизнеса», которой в кризисные времена стало хронически не хватать. Российский бизнес относится к общественной деятельности максимально цинично и в добрую волю предпринимателя никогда не поверит. Для многих из отечественных олигархов некоммерческая деятельность ещё долго будет уделом цивилизованных, то есть зарубежных, компаний.

ВОПРОС 7 С ВЕДОМСТВОМ УЖЕ РЕШИЛИ?

Работа с органами государственной власти

– Повторю простую, но от этого не менее болезненную вещь, – обратился Дмитрий Медведев к членам Совета, чтобы те еще раз осознали глубину проблемы и стоящих в связи с этим задач. – Коррупция в нашей стране приобрела не просто масштабные формы. Она стала привычным, обыденным явлением, которое характеризует саму жизнь нашего общества.

«Российская газета»

Члены Совета кивали головой со знанием дела.

Комментарий к статье на сайте газеты

Про работу с государственными органами в России можно писать книги. Это, собственно, и делается – пособий по модному предмету GR (или government relations) в последние годы появляется всё больше. В то время как на Западе принято разделять подразделения по связям с общественностью и те, что занимаются лоббистской деятельностью, в нашей стране многие компании объединили оба направления в рамках одного департамента, который дружит и с чиновниками, и с общественными организациями, и со средствами массовой информации.

Это вполне естественно: ведь любой чиновник, выслушав просьбу о выдаче разрешения вашей компании на сбор и утилизацию металлического лома на территории района, может попросить «в поддержку» этого своего решения либо публикацию в местной газете, либо – ещё лучше – официальное письмо из Общества защиты прав потребителей. В таком случае у чиновника будут все легитимные основания для подписания нужной вам бумаги – ведь этого требует общественность.

Так, отдел по внешним связям вашей промышленной группы действует по принципу комбайна: он организует письма из общественной организации, распоряжения главы района и поддержку этого распоряжения в местной печати.

Все материалы по GR, появляющиеся в нашей стране, можно разделить на две антагонистические группы: те, что отражают точку зрения бизнеса, и те, что изготавливают представители власти. Взаимоотношения обоих можно хорошо видеть на любой профессиональной конференции по технологиям лоббизма, какие часто организуются в Москве. Среди выступающих обязательно возникнет сотрудник определённого государственного ведомства в тёмно-сером костюме, который будет удивляться с трибуны «звучащим иногда в наш адрес упрёкам в коррупции».

– Не верьте тому, кто говорит вам, что в нашей стране вопрос с властью якобы можно решить только за деньги! – воскликнет он под добродушный смех зала.

После жидких хлопков докладчику на трибуне возникнет усталое лицо профессионального лоббиста, который расскажет о том, какие именно средства коррупции были изобретены в последние один-два квартала. Умудрённая горьким опытом аудитория успокоится и вздохнёт свободно – всё осталось по-прежнему.

Коррупция во взаимоотношениях бизнеса и власти, впрочем, действительно пошла на убыль – быть может, впервые в отечественной истории. Этому способствовал кризис: компании перестали выделять на «работу с органами» заоблачные суммы, пытаясь экономить на внеоперационных расходах. В то же время государственные чиновники, обеспокоенные поднятым в 2008 году шумом по поводу президентского плана борьбы с коррупцией, напротив, пытаются повышать свои ставки «за риск». В девяностые годы по кулуарам Государственной думы ходила ксерокопия запроса, подписанного лично спикером, который лоббировал выделение бюджетных средств какой-то фабрике пеньковой верёвки в Тамбовской области. Сейчас это уже сложно себе представить: ни спикер, ни один руководитель думского комитета и даже не всякий депутат станет так открыто рисковать своим реноме. Так возникают ножницы, которые не позволяют бизнесу и коррумпированному чиновнику договориться, и предприниматели всё чаще предпочитают решать вопрос официальным путём, даже несмотря на то, что этот путь нередко длиною в жизнь. Изобретаются и новые технологии – на этот раз технологии удешевления работы с государственной бюрократией.

Целью настоящего пособия не является рассказ об этих технологиях. Безусловно, работа в области взаимоотношений бизнеса и власти не менее увлекательна, чем пиар, но мы прибережём тонкости этой работы для следующей книги. Хотелось бы лишь коснуться некоторых тенденций лоббизма, которые привнёс в нашу жизнь кризис 2008 года и которые, как мне представляется, будут доминировать и в ближайшие годы.

,

Безусловно, следует признать, что роль государственной власти в нашей стране, в течение столетий бывшая определяющей для любого бизнеса, стала ещё важнее в кризисный период.

От государства стал зависеть не только успех деятельности крупной компании, но и само её существование. Именно государственные банки взяли на себя работу по вызволению российских олигархов из долговых ям, куда они сами себя загнали своей расслабленной кредитной политикой последних «тучных» лет. Именно государство может воспрепятствовать переходу прав собственности на основные российские промышленные активы в руки иностранных корпораций, а также установить правила игры для иностранных инвесторов внутри страны так, чтобы они не слишком мешали отечественному товаропроизводителю. Государство введёт заградительные пошлины на импорт изделий, с которыми сложно соревноваться ОАО «Непецинский шнурок». Оно же в конце концов спасёт от банкротства и голодной смерти «Жилтрестбанк», выкупив за 1 (один) рубль его активы вместе с долгами после полугодового неравного сражения банка с собственными вкладчиками.

В результате роль лоббистов в нашей экономике существенно возросла. Волна сокращений сотрудников пресс-служб и рекламных отделов, прокатившаяся по крупным и средним корпорациям осенью и зимой 2008 года, не затронула их. Напротив, всё больше компаний интересуются тем, чтобы нанять на работу бывшего заместителя директора департамента Министерства народных ресурсов, который, выслушав из уст олигарха его самую большую проблему, погладит лысину и скажет так:

– Да это вообще не проблема. С этим нужно заходить к замминистра Глухих Эдуарду Ивановичу, причём лучше всего, чтобы ему заранее позвонил из администрации Скоробогатов Константин Витальевич. Если Глухих подпишет, через две недельки проведём через комиссию, вынесем на комитет и получим все визы. Но там нужно будет ещё занести помощнику председателя…

Только он один знает, как обращаться с чиновниками. Он точно знает фразы, выверенные поколениями бюрократов, которые можно произносить в стенах ведомств, а также те, что можно произнести за обедом в ресторане. Он знает, что можно подарить чиновнику, а что лучше всего не предлагать. Его опытный глаз всегда найдёт в тексте документа зацепку, позволяющую чиновнику удовлетворить обе стороны конфликта, и он заставит исправить её. Поэтому за его услуги и платят деньги крупные коммерческие компании.

Пиар-бюджеты, достигавшие семизначных сумм ежегодно в лучшие времена, худеют день ото дня, и столь же быстро за их счёт растут бюджеты профессиональных лоббистов. Сегодня никого уже не впечатлит и не заставит покончить жизнь самоубийством вал публикаций в периодической печати, и шокирующие разоблачения в авторской телепрограмме «Мамонт истины» не заставят дрогнуть сердца целевой аудитории. Сегодня для решения вопроса вполне достаточно прочной связи с Эдуардом Ивановичем Глухих, и для его комфортного тыла вполне можно позволить себе одинокую статейку в «Российской газете», где в завуалированной форме объясняются патриотические мотивы подписанного им документа. Именно поэтому всё больше пиар-агентств в Москве и Санкт-Петербурге используют в своей рекламе термин «GR», нанимая на работу консультантов по связям с органами власти. А службы по работе с госорганами перестали считаться экзотикой в крупных отечественных корпорациях.

Резко возросло также значение судебных инстанций. В ситуации, когда финансовая система страны потеряла свою стабильность, огромное множество компаний столкнулось с невозможностью выплатить назад полученные когда-то банковские кредиты, а такое же множество банков – с неплатёжеспособностью своих заёмщиков. Претензии субъектов рынка друг к другу за несколько месяцев взлетели до многомиллиардных сумм, и отсутствие возможности договориться приводит и тех, и других в суд.

Банк-кредитор пытается доказать, что все сроки прошли ещё осенью и что необходимо либо вернуть деньги, либо отдать собственность. Предприятие со своей стороны стремится любыми средствами доказать, что договор займа недействителен и ничтожен. В ход идут уловки в стиле комедии Бомарше.

– Здесь запятая есть!

– Её там нет!

– Здесь запятая была!

– Её там нет и не было!

– Значит, она там будет!

Обе стороны пользуются услугами наёмных убийц-юристов, способных доказать или опровергнуть ничтожность любого документа. Весной 2009 года нередки были иски, подаваемые в суды пострадавшими заёмщиками, которые пытались доказать, что американский ипотечный кризис – это форс-мажорное событие, а значит, его последствия приравниваются к последствиям извержения вулкана Кракатау, – и кредит можно не выплачивать. Потребовалось экстренное вмешательство руководства Высшего арбитражного суда РФ, чтобы подобные иски перестали приниматься российскими судебными инстанциями.

Впрочем, можно не сомневаться, что юристы смогут найти и другие лазейки в законодательстве. Известны, к примеру, случаи, когда в целях избежать дефолта по кредитам крупные корпорации организуют судебный арест своих активов по иску какого-нибудь невзрачного миноритарного акционера, зарегистрированного в Ингушетии. Суд налагает арест, и актив не может быть передан кредитору в обеспечение долга. Пока этот арест не снят, у корпорации всегда есть шанс найти где-нибудь дополнительные средства или договориться с озадаченным кредитором о реструктуризации задолженности.

,

Однако в России, как известно, хороший юрист – это тот, кто знает законы, а отличный – тот, кто знает судью.

Работа с судьями, сотрудниками судов и околосудейским сообществом юристов стала занимать львиную долю лоббистской активности многих олигархических корпораций. Борьба идёт не только за формулировки судебных постановлений, но и за то, какой именно судья и в каком районном или территориальном суде будет рассматривать тот или иной «кейс». Связи с правовым сообществом в органах власти становятся всё более важной отраслью GR-коммуникаций, и бывшие помощники депутатов, поднаторевшие в связях с Государственной думой, спешно переориентируются в консультантов по арбитражным баталиям.

Между тем законодательная власть продолжает стремительно терять свой лоббистский потенциал. Государственная дума и Совет Федерации больше не являются ключевыми инстанциями для проведения инициатив коммерческих компаний, и лоббисты всё реже бродят по ковровым дорожкам думских коридоров.

Если ещё несколько лет назад депутатский запрос знаменовал собой начало серьёзного обвинительного процесса, а поправки, внесённые Комитетом по собственности, имели шанс действительно изменить закон, то сейчас эти времена можно вспоминать только с грустной улыбкой. Депутатскими запросами перебрасываются, как детскими прибаутками, а поправки в законодательство нужно пробивать в правительстве. Именно там, на Комиссии по законотворчеству, каждый понедельник решаются судьбы десятков лоббистских инициатив, и именно там озвучиваются отзывы министерств и ведомств, которые сыграют определяющую роль в принятии или замыливании вашей поправки. Когда правительство скажет своё слово, законопроект, конечно, будет внесён в Госдуму на рассмотрение, однако и тогда вам не понадобится обивать пороги парламентских кабинетов: рекомендации правительства выполняются здесь беспрекословно и без вашей помощи. Совет Федерации своим финальным голосованием поставит точку в плюрализме мнений по поводу вашего законопроекта.

Таким образом, депутатов всё реже используют по прямому назначению. Они значительно чаще выступают в качестве инструментов пиар-активности. Например, мэрия города решила снести где-нибудь частные дома, не приносящие чиновникам никакого дохода, и построить на их месте телескопический жилой комплекс с башенкой на крыше. Если вы представляете пиар-службу одного из двух строительных холдингов, борющихся за это место под солнцем, вам впору пригласить на помощь депутата Госдумы или двух. Именно они будут говорить в телекамеры о правах человека и произволе городских чиновников, будут формировать комиссии и выступать с интервью в газетах и на радио. Они же встанут грудью перед экскаватором, пригнанным для уничтожения микрорайона, и экскаватор остановится – хотя будь на месте депутата любой другой человек, водитель только втопил бы в пол педаль газа. В конце концов экскаватор, конечно, сроет район, как и планировал, но вашей компании в качестве компенсации дадут другой участок под застройку, только чтобы отстали со своими депутатами.

Точно так же и депутатский запрос служит обычно лишь элементом пиар-кампании, направленной против конкурентов. Если у вас есть договорённость с правоохранительными органами о возбуждении уголовного дела против вашего конкурента, отпетого негодяя и мошенника, лучше всего, чтобы инициатива расследования исходила от депутата Госдумы, который отправит свой запрос силовикам. Очень ценятся в этом смысле члены комитетов Госдумы по безопасности и обороне, но подойдёт и сельское хозяйство. Получив запрос, на который они обязаны отреагировать, правоохранители c радостью возьмутся за дело.

Но если роль законодателей и падает, то значение региональных властей для защиты интересов коммерческих компаний, напротив, растёт. Губернаторский корпус был потрясён рядом показательных отставок в руководстве нескольких регионов в 2008 и 2009 годах, и теперь главы регионов стремятся сделать всё, чтобы не оказаться в лидерах по уровню падения промышленного производства или роста безработицы. Проблемы крупных холдингов, региональных инвесторов, банков и градообразующих предприятий стали их собственными проблемами. Губернатор, в течение десятка последних лет бывший на ножах с олигархом, вдруг стал его главным лоббистом в Москве и главным защитником в регионе. Теперь они вместе ведут неравную борьбу с профсоюзом и трудовым коллективом предприятия, норовящим перекрыть федеральную трассу или написать открытое письмо премьер-министру с требованием отставки всех и вся, кроме самого премьер-министра.

Мэр тоже присоединится к попыткам сохранить стабильность и перестанет видеть во всех приезжающих к нему бизнесменах потенциальный источник своего благосостояния. Примеры, подобные приведённому ниже, становятся редки. Несколько лет назад один мой приятель, вице-президент промышленного холдинга, решал в регионе вопрос о строительстве нового производства. Когда все визы областной администрации были наконец получены, ему осталось лишь согласовать вопрос с городской властью. Для этого весь пакет документов с сопроводительным письмом был отправлен по факсу в приёмную мэра затерянного в тайге городка. Каково же было удивление моего друга, когда буквально спустя час из факсового аппарата выезжает то самое сопроводительное письмо, отправленное мэром назад с размашистой резолюцией, состоявшей всего из двух слов: «Где я?»

Наивные московские менеджеры несколько часов ломали голову над этим изречением, пока наконец проходивший мимо местный чиновник не объяснил им: мэр интересуется своей личной выгодой от строительства предприятия…

Итак, власть на местах наконец-то стала заботиться о предотвращении социальных взрывов, а не пытаться их провоцировать.

Между тем социальные неурядицы тоже нередко используются в качестве GR-технологии. Например, владелец предприятия едет в Москву с просьбой выделить ему государственный кредит размером в 2,1 миллиарда рублей. С собой он привозит пухлую папку расчётов, которые с неизбежностью приводят читателя именно к этой сумме и делают неизбежным крах производства в случае её отсутствия. А производство конечно же потянет за собой потерю рабочих мест, детсадов и других социальных объектов.

– За которыми стоят тысячи жизней, – обязательно закончит владелец предприятия.

И если в каком-нибудь случае выделение кредита затягивается, на предприятии начинается брожение. На улицу выходят энергичные забастовщики в количестве десяти человек, но телевидение так ловко снимает их вопли, что создаётся впечатление огромной массовки. С победным возгласом «Ну вот, что я говорил?» олигарх возвращается в правительство и получает вожделенный кредит на решение социальных проблем. Эта схема, хорошо работавшая в конце 2008 года, сейчас уже впечатляет чиновников значительно меньше, особенно после показательной порки премьер-министром олигархов в Пикалёве, но продолжает оставаться в арсенале технологий антикризисного GR.

Решение ваших проблем с государственными органами с особой готовностью берут на себя лоббисты-одиночки. Вы обязательно встретите на своём пути этих людей в строгих костюмах, убелённых трудовыми сединами. Это помощники депутатов на общественных началах, советники какого-нибудь захудалого вице-мэра или руководители консультационных советов при том или ином ведомстве, созданных специально как кормушки посредников между бизнесом и властью. Такой человек будет убирать мобильник в портфель «для конфиденциальности», доверительно шептать вам последние новости о неурядицах внутри тандема и всячески создавать впечатление, что ему под силу решить проблему в любом ведомстве под российским флагом.

Не верьте ему, это мошенник. Связи его состоят из группы таких же депутатских помощников и никогда не идут выше начальника отдела. Он пообещает разобраться, возьмёт у вас деньги и исчезнет навсегда. И даже если вы его случайно отыщете, он обязательно разведёт руками и сообщит, что деньги ушли «на расходы», что вы нечётко сформулировали задачу или что «от вас там бегал ещё кто-то, а я параллельно работать отказываюсь!». В любом случае денег своих вы больше не увидите.

,

При решении проблем с государственными ведомствами всегда требуйте личных встреч с людьми, принимающими решения.

Наконец, нельзя не отметить повышение важности связей с зарубежными органами власти. Кризис привёл к тому, что отношения между российскими корпорациями и их вчерашними лучшими друзьями в зарубежных инвестиционных банках стали на редкость напряжёнными. Россияне набрали кредитов и не стремятся их отдавать обратно, а у западных кредитных организаций и так хватает своих проблем, чтобы реструктуризировать русские долги. В результате возникают судебные иски в международный арбитраж и проблемы с государственными регуляторами, которые до недавнего времени знали о российских компаниях только по публикациям в периодической печати, то есть самое худшее.

Необходимость выстраивать долгосрочные отношения с западной политической элитой, судебными властями и государственными учреждениями сейчас понимают всё больше российских компаний. И это вполне вписывается в то направление постепенного выхода в большой мир, которое обозначилось в стратегии российского олигарха в первое десятилетие нового века.

Об этом мы и поговорим в следующей главе.

ВОПРОС 8 ПОЧЕМУ ОНИ К НАМ ТАК ПЛОХО ОТНОСЯТСЯ?

Зарубежные коммуникации

…Эта российская компания имеет длительную и откровенную традицию недобросовестного и умышленного сутяжничества с целью уклонения от своих законных обязательств… Она пользуется своими политическими связями в России, чтобы манипулировать регулирующими органами и использовать судебные решения для давления на своих оппонентов…

The Wall Street Journal

После того как в первые годы нового тысячелетия российский конкурентоспособный рынок окончательно заполнился, крупным корпорациям стало тесно в собственной стране. Все отечественные заводы уже нашли своего социально ответственного собственника, не осталось ни одного свободного нефтеносного месторождения, и крупные сети магазинов товаров и услуг поделили рынки, скупив более мелких игроков и образовав крупнейшие в Европе торговые империи.

Наиболее естественным выходом в этой ситуации стало освоение сопредельных рынков, то есть того пространства, которое было потеряно российскими предприятиями в результате распада Советского Союза и которое, не сохранив общесоюзной кооперации, сохранило в первозданном виде миллионы потребителей. Российские производители бросились осваивать рынки стран СНГ.

Спустя ещё несколько лет первые российские инвесторы стали появляться и в местах более отдалённых, которые принято называть дальним зарубежьем. Прежде всего россиян заинтересовали страны, где российское присутствие облегчается традиционными связями: это страны Восточной и Центральной Европы, некоторые государства Азии, входившие когда-то в нерушимый социалистический блок, а также – но реже – страны Африки, где когда-то работали советские специалисты. Русские бизнесмены присмотрелись и к тем странам, где обилие русскоязычных туристов служит мостиком для выстраивания деловых отношений: Египет, страны Ближнего Востока, Турция.

Наконец, последним модным поветрием перед кризисом 2008 года стал обычай выводить российские корпорации на публичное размещение акций на крупнейших фондовых биржах мира: в Лондоне, Нью-Йорке или во Франкфурте. Россия, став крупнейшим инвестором, становилась и крупным объектом инвестиционных вложений мировых компаний, и умение провести публичное размещение с должным успехом стало одной из основных задач российских бизнесменов на мировом рынке.

Очутившись за рубежом и за несколько лет проделав, таким образом, путь, который западные компании пробивали себе поколениями, отечественные корпорации столкнулись с необходимостью формировать свою деловую репутацию на незнакомом себе поле.

Вплоть до недавнего времени о русских компаниях знали только то, что все крупные состояния в нашей стране нажиты нечестным путём. Внешний вид первых богатых приезжих из России не оставлял надежд на их цивилизованную интеграцию в глобальный мир бизнеса: они не говорили по-английски, выстраивали свои деловые отношения при помощи изощрённых убийств своих партнёров в Греции, Испании, на Кипре, эпатировали местную публику шумными вечеринками и ослепительными одноразовыми женщинами. Короткая борьба за обладание брендом «мафия» между Италией и Россией очень быстро завершилась: к началу нового столетия это слово уже ассоциировалось не с интеллигентным крёстным отцом, который слабым голосом туберкулёзника сообщает, что «Лука Брази спит, как эти рыбы», а с господами Япончиком, Солоником и Михасём, которые меньше эпатируют, зато делают значительно больше.

Необходимость укрепления имиджа российского бизнеса, таким образом, возникла у отечественных предпринимателей сразу же, как только их капиталы стали инвестироваться за рубеж. Выяснилось, что даже для проведения успешной сделки где-нибудь в Румынии нужно уметь общаться с чиновниками в Брюсселе, давать интервью корреспондентам международных деловых газет и телеканалов в Нью-Йорке, устраивать фуршеты в Париже и корпоративные презентации в Милане. Нужно нанимать инвестиционных банкиров и юридических консультантов, которые пожмут руку только тому, кто умеет разговаривать на их языке и носит деловой, а не спортивный костюм. А для того, чтобы провести размещение акций на бирже, нужно провести в европейских столицах не одну неделю, очаровывая инвесторов и рассказывая о своей компании мрачным отраслевым аналитикам.

Всё это нужно будет делать департаментам по связям с общественностью, хотя на международные связи в корпорации большой спрос. Департамент по развитию бизнеса будет с пеной у рта доказывать свои необычайные способности в налаживании контактов с зарубежными партнёрами, а юридическая дирекция настаивать на своих древних как мир связях с международными консультантами. Пиарщику придётся ещё побороться, чтобы отстоять своё право отвечать за зарубежные коммуникации, но дело стоит того: пиар за рубежом может быть не менее интересным, чем в России. Особенно в эпоху экономического кризиса.

Работа в сфере связей с общественностью за рубежом покажется совсем простой, если усвоить одну истину.

,

Мир делится на две неравные части по основному методу, на котором строится эта работа. На Западе этот метод – общение, или networking. На Востоке – коррупция.

Методы эти диаметрально противоположны, и между двумя частями света можно провести чёткую границу, к западу от которой окажутся страны Европы и Северной Америки, а к востоку и югу – все остальные страны мира. Таким образом, граница между нетворкингом и коррупцией пролегает где-то по руслам рек Прут, Тиса и Западный Буг, тянется по карельским болотам и разрезает пополам Куршскую косу, с одной стороны от которой вы улыбаетесь и убеждаете собеседника в своей профессиональной порядочности, а с другой – суёте кому-нибудь конверт с деньгами или бутылку коньяка и тем самым решаете проблему.

Нормального российского менеджера, обученного работать в нашей стране, западный стиль деятельности сперва сильно раздражает. Журналистам приходится вечно что-то доказывать. Они не верят ни единому вашему слову о доброй воле вашей корпорации и её акционеров, требуют объяснить, откуда у вашего олигарха взялись такие деньги и сколько он уплатил налогов за позапрошлый год, – вопросы, показавшиеся бы на российской земле в лучшем случае смехотворными, а в худшем – оскорбительными. Западный журналист будет часами проверять изготовленный вами в программе Adobe Photoshop документ, и вы уже с нежностью вспоминаете милых юристов «Российской газеты», которым по уровню въедливости было ой как далеко до внештатного репортёра Svenska Nattbladet.

Нет, здесь не пройдут уловки, которые вы с успехом применяли в России. Пожилой репортёр в застиранном свитере не возьмёт у вас 500 долларов за лояльность, не примет в подарок «безлимитный» мобильный телефон или новую сверхмощную вспышку для фотоаппарата. Эту лояльность ему необходимо будет доказывать многочисленными встречами, беседами, чайными церемониями. Он расскажет вам о своей семье и покажет фотографию любимой собаки, которой вы будете расточать комплименты, втайне желая ей немедленной и жестокой смерти. Вам тоже придётся поведать ему о своих родных и близких, и если у вас нет двух маленьких крошек или тяжелобольной матери, за которой вы ухаживаете, придумайте их, а трогательные фотографии смонтируйте из фотобанка. Вам также нужно рассказать ему свою биографию, которую на Западе принято выспрашивать досконально, хотя в России этого сильно не любят. Вы поведаете о тяжёлом детстве в Советском Союзе («тюрьма народов»), о юношеском стремлении как можно скорее интегрироваться в свободный мир, о преодолённых вами трудностях в изучении английского (французского, датского) языка и тяжёлой работе в жутковатых русских компаниях, где, к вашему огромному сожалению, корпоративная культура пока ещё существенно отстаёт от западной. Вы сойдётесь на том, что российская внешняя политика далека от совершенства, а имидж нашей родины нуждается в качественном улучшении, и вот только после этого вы сможете расположить к себе европейского или американского журналиста.

Необходимость вести себя именно так, а не иначе проистекает из того, о чём уже говорилось выше. На Западе Россию в основном активно не любят, а репутация российских компаний находится на абсолютном нуле даже в том случае, если о них вообще ничего не известно. Уже одно то, что корпорация зарегистрирована в России, резко снижает возможность позитивного освещения её деятельности в западных СМИ, точно так же, как, к примеру, любая финская компания, напротив, воспринимается позитивно вне зависимости от её криминальной истории. Если же вы, не дай бог, представляете корпорацию, акционером которой является кто-либо из известных российских бизнесменов – рекордсменов из списка журнала Forbes, то вам придётся и вовсе худо. Ваш акционер – бандит и закоренелый грабитель, в этом будут уверены больше половины западных журналистов. Его состояние, обретённое за считаные девяностые годы прошлого века, стоит на крови и костях сотен крупных и мелких конкурентов, коррупционных схемах и кумовстве в высших эшелонах. За ним, кроме того, стоит Кремль, пытающийся воссоздать «железный занавес» и скупить полЕвропы, после чего превратить эту часть света в новый Архипелаг ГУЛАГ, и вам нипочём не убедить вашего собеседника в нелепости таких предположений.

Причины этого явления лежат глубоко в политической и даже исторической плоскости, и нет смысла пытаться их устранить самостоятельно. Со временем и при постепенной интеграции России в западное деловое сообщество эти идиотские, по-другому не скажешь, предубеждения отойдут в прошлое, но наше с вами поколение этого вряд ли дождётся. Нам придётся работать по тем правилам, которые здесь приняты.

Частично, впрочем, виноваты сами российские бизнесмены. Ещё не так давно многие из них не очень-то понимали, как нужно вести себя с западными средствами массовой информации.

Один мой приятель отвечал за организацию участия своего олигарха в Давосском экономическом форуме. Олигарху организовали интервью в прямом эфире телеканала CNN, все вопросы были согласованы с журналистом заранее, выбрано было даже место съёмки – живописная городская площадь на фоне альпийских вершин. Однако, когда олигарх появился в кадре, пиарщик свалился со стула в своём московском офисе: на голове выступающего красовалась огромная меховая шапка наподобие тех, которыми украшали себя бояре до введения опричнины. Откуда он её такую взял, до сих пор остаётся загадкой, но взоры всех зрителей и в России, и за рубежом были прикованы к этой шапке – символу русского капитализма.

,

Интервью является важнейшим инструментом работы с журналистом на Западе.

Русские бизнесмены не любят интервью. Эта несчастливая особенность портит кровь многим пиар-менеджерам, которые уже успели изучить, что лучший способ подружиться с журналистом на Западе – это почаще и как можно откровеннее разговаривать с ним лично. Он ведь привык, что западный миллиардер выходит встретить его в приёмную в мягких тапочках и потёртом пиджаке с заплатами на локтях, приглашает в свой кабинет и подолгу беседует с ним как с коллегой. Добрая пожилая секретарша с улыбкой бабули приносит сладкий чай с рогаликами. Миллиардер мило улыбается, рассказывает смешные случаи из жизни, подшучивает сам над собой, вспоминает, как месяц назад ужинал с редактором этой газеты, и вообще выглядит милым старичком, которому на старости лет не с кем и поболтать, потому что старшая дочь (её фото стоит на его рабочем столе) уехала в археологическую экспедицию в Австралию, а младший сын (фото на столе) играет на перкуссии в рок-клубе в Амстердаме. По окончании разговора, при котором ни один из вопросов не остался без ответа, миллиардер провожает журналиста до двери, даёт ему номер своего мобильного телефона и адрес персональной электронной почты и на входящие СМС-сообщения реагирует мгновенно, снабжая свои ответы смайликами.

Совсем по-иному выглядит олигарх российского происхождения. В приёмной его лондонского офиса холодно и тихо, как на Северном полюсе, где, по мнению западного журналиста, и находится Россия. Двухметровая секретарша вызывающе одета и накрашена как папуас, но по-английски говорит плохо и кофе не предлагает. В течение почти часа корреспондент газеты Main Street Journal мёрзнет в кондиционированной приёмной, бессмысленно листая лежащий на столике «Коммерсантъ» в ожидании, пока олигарх наконец закончит разговор по телефону, идущий, как можно слышать из-за дверей его кабинета, на сильно повышенных тонах. Когда же наконец корреспондент решает сохранить своё человеческое достоинство и уйти, секретарша на секунду удаляется в кабинет, и его приглашают войти.

Олигарх глубоко сидит в своём зелёном кожаном кресле, не моргая, и жестом приглашает журналиста сесть на стульчик у приставного стола. На соседнем стуле видна сгорбленная фигура пиарщика, который кисло улыбается и ощутимо ёжится от страха.

Олигарх мало улыбается или не улыбается вовсе, тяжёлым взглядом всматриваясь в смущённое лицо собеседника. Он выходит на интервью в костюме, стоимость которого превышает совокупный доход корреспондента на пятьдесят лет вперёд, поигрывая перстнями и мобильными телефонами, которые постоянно звонят. Он рассматривает встречу как поединок, где его задача – уничтожить противника любыми средствами. В любом вопросе он ищет и находит подвох, угрожающий его бизнес-интересам, и поэтому на большинство из них его ответ no comment: фраза, которую репортёр ненавидит больше всего на свете. За сорок минут интервью олигарх ни разу не пошутил, четырежды прервался на телефонный разговор (выходя при этом в коридор, откуда слышатся его матерные вопли, заставляющие журналиста опасаться за свою жизнь), и в конце концов он резко обрывает разговор, утверждая, что опаздывает на следующую встречу. Ни телефона, ни адреса электронной почты, ни даже визитки корреспонденту не даётся. Ему предлагается поддерживать связь через пиар-менеджера, что считается на Западе чрезвычайно плохим тоном.

На следующий день ваш руководитель наверняка неприятно удивится, увидев в Main Street Journal негативную публикацию о себе и своём бизнесе. Конечно же он обвинит во всём своего пиар-менеджера – и будет, по большому счёту, прав. Именно пиарщик должен был объяснить ему, как вести себя с представителем западных СМИ. Должен был научить его менять оскал на улыбку, не начинать предложение словами «Я вам ещё раз объясняю!» и вообще располагать к себе людей иной культуры общения, пусть даже и стоящих на более низкой ступени материальной лестницы.

В этом и беда, что многие российские олигархи воспринимают журналистов как шакалов, питающихся падалью после охоты крупных хищников.

,

Но на Западе не в моде социальное неравенство, там его пытаются нивелировать и сверху, и снизу. Крупные бизнесмены и топ-менеджеры не любят выставлять богатство напоказ: это бьёт по репутации.

Не стоит рассказывать корреспонденту, что в возрасте двадцати пяти лет вы заработали первый миллион и сколько стоит ваша вилла на Сардинии. Его это обижает. Я знаю случаи, когда пожилые журналисты в сильно подержанных костюмах писали ерунду о российских компаниях именно потому, что затаили обиду на богатых молодых людей, с которыми им приходилось общаться.

В нашей стране материальный успех принято афишировать. Там, в Западной Европе, вполне достаточно будет лёгкого намёка. Например, если под вашим управлением компания с оборотом в четырнадцать миллиардов или если вы работаете вицепрезидентом крупнейшей угледобывающей корпорации в Европе, вы и без прямых напоминаний будете восприниматься как богатый и успешный человек.

В условиях, когда редакция не принимает заказных материалов, собственник газеты далёк от редакционной политики, а главный редактор не вмешивается в процессы на уровне отделов, как это повсеместно делается в России, журналист является основным контактным лицом. Корреспондент, описывающий события в отрасли, подчиняется редактору отдела бизнеса называемому Business Editor, и оба они составляют тот пул, с которым нужно общаться минимум дважды в месяц – хотя бы по телефону. Лучше всего это делать неформально, то есть не в вашем офисе, а в кафе эконом-класса, в Гайд-парке на лавочке или в редакции самого издания. Они должны досконально знать вашу позицию по любым конфликтным вопросам, связанным с вашей компанией, им нужно сообщать любые новости. А на те, что они найдут сами, оперативно реагировать.

Сложнее всего это сделать с двумя наиболее популярными ежедневными деловыми изданиями мира – английской Financial Times и американской Wall Street Journal. К этим ребятам ежедневно обивают пороги все крупнейшие компании планеты, и для любого бизнесмена и топ-менеджера большой честью будет оказаться на страницах любой из двух газет. Пишут они и о русских компаниях: английская газета – в основном нейтрально, американская – в основном нейтрально-негативно. Это, конечно, не значит, что на её страницах может появиться «чернуха» наподобие той, что радует наш глаз каждое утро на деловых полосах «РБК-Дэйли». Корреспондент Wall Street Journal даже при подготовке негативного материала обязательно позвонит обеим сторонам конфликта, примет их комментарии и впишет их в текст статьи: так делают почти все приличные западные издания. Однако в целом антироссийская направленность WSJ очевидна любому отечественному читателю, хотя в издании её и отрицают.

,

Чтобы удостоиться упоминания в крупнейших деловых газетах, нужна качественная и крупная новость.

Сделка на два миллиарда долларов вполне подходит. Кредит в западном банке на сходную сумму тоже, скорее всего, сгодится, а вот судебная победа в корпоративном споре ОАО «Русские пароварки» над его злостным конкурентом ЗАО «Пароварофф» не вызовет интереса в редакции Financial Times. Впрочем, если как на грех в вашей компании уже полгода нет никаких новостей, а руководство срочно требует публикацию в WSJ, их можно запросто придумать.

Мой приятель делал именно так. Однажды он выдумал, будто его компания – один из крупных телекоммуникационных провайдеров России – собирается делать публичное размещение акций (IPO) на Лондонской фондовой бирже. С этой потрясающей новостью он пришёл к своему президенту, который выслушал его с большим интересом.

– Но ведь мы вовсе не собираемся ничего подобного делать, – озадаченно отозвался он.

– Да я знаю, – нетерпеливо поморщился пиарщик. – Нам и не нужно этого делать. Но если мы сообщим это какому-нибудь журналисту в Лондоне, появится отличный повод для статьи в Financial Times.

Тактика подачи новости была разработана до мелочей. Для начала пиарщик позвонил своей знакомой, корреспондентке лондонской Times, и предложил срочно встретиться.

– Не могу сказать по телефону, – объяснил он тему встречи, и журналистка была покорена.

Они увиделись в уютном кафе в лондонском Сити, где пиарщик, оглядываясь по сторонам, вкрадчивым голосом поведал, что у него есть потрясающая, эксклюзивная новость:

– Наша компания решила делать IPO! Знают три человека – наш CEO, я, ты. Никому ни слова. Событие года. Любая утечка сорвёт весь процесс.

Но просить журналиста молчать – это лучший способ заставить его немедленно схватиться за перо. Журналистка Times умоляла дать ей возможность написать об этом неординарном событии на фондовом рынке. Важным подспорьем было то, что дело происходило летом, в тихий сезон, когда любая новость для делового журналиста на вес золота.

– Ну, хорошо, – нехотя согласился мой друг. – Я поговорю с Олегом Арховым, нашим CEO. Если он захочет делать объявление, пусть даст тебе эксклюзивное интервью.

Это ещё одна хорошая затравка: западные журналисты очень любят эксклюзивные интервью, когда компания не выпускает пресс-релиз, а сообщает новость лишь одному-единственному изданию.

Олег Архов конечно же согласился на беседу с Times и уже спустя неделю (нужно выждать, пусть она помучается) отправился в Лондон. На следующий же день все информационные агентства мира обрывали телефон в пресс-службу компании, требуя подтверждения материала, вышедшего в Times почти на целую газетную полосу, с крупной фотографией Олега посредине: «RosGigant goes for IPO on LSE, CEO says» («„РосГигант“ идёт на публичное размещение акций на Лондонской фондовой бирже, по словам генерального директора»). Новость была подхвачена европейскими и американскими газетами, на день позже об этом написали и «Ведомости» с «Коммерсантом». То, что никакого IPO в результате не случилось, никого уже не заинтересовало: спустя несколько недель об этом объявлении забыли, но результатом стал качественный пиар компании в мировых СМИ.

Если же ваша задача – ославить на весь мир неприглядную деятельность вашего конкурента (как правило, благопристойного западного инвестора, на свою беду, вложившего деньги в российскую экономику), не стоит инспирировать негативные материалы самостоятельно. Если вы пригласите журналиста западной газеты или созовете пресс-конференцию, чтобы клеймить ваших оппонентов, это вызовет только отторжение. Западный мир построен на ханжеских принципах всеобщего человеколюбия, и откровенность здесь не в моде.

Нет, для этих целей вам понадобится нанять зарубежного пиар-агента. Это явление встречается уже повсеместно: зарубежные агентства нанимаются и государственными, и частными концернами, и даже российское правительство успешно пользовалось услугами нескольких крупных западных агентств. Их работа очень пригодится вам на первом этапе работы в Европе или Северной Америке, когда вам нужно побольше узнать о новой стране, познакомиться с её деловой культурой, основными СМИ, подготовить первые встречи и провести первые интервью. В этих условиях самим звонить в редакции газет и представляться менее эффективно, чем позволить это сделать агенту, хорошо знакомому с ключевыми изданиями и их корреспондентами. Агентство поможет преодолеть психологический барьер, неизбежно возникающий у западного корреспондента при знакомстве с русскими компаниями: на вашей первой встрече журналист будет жаться поближе к сотруднику пиар-агентства, опасаясь, что вы сейчас наброситесь на него с ножом или выкинете ещё что-нибудь вроде этого. Но когда он убедится, что быть съеденным ему не грозит, присутствие третьего лица на ваших личных встречах и интервью уже не потребуется.

С этого времени агентство уже не будет вам необходимо. Да, его миловидные сотрудницы безупречно сделают вам ежедневный мониторинг вышедших за сутки публикаций, они могут организовать те или иные встречи, но никакое западное агентство никогда не будет работать лучше вас в изобретении новых способов привлечения внимания к вашей компании. В моей практике ещё не встречалось случаев, когда агентство смогло бы наладить пиар российской компании на Западе лучше, чем это сделали бы сотрудники самой компании. Это происходит потому, что действуют они по стандартным клише, которым их обучали в колледже, древним как мир и набившим оскомину уже многим поколениям журналистов.

Они не смогут заблокировать негативную публикацию, если вы совершили недружественный захват предприятия в Черногории. Максимум, чего сможет достичь агентство, – это двустрочного комментария: «В компании „РосГигант“ свою связь с этим скандалом отрицают», в то время как вся остальная статья будет изобиловать высказываниями в адрес «РосГиганта», непосредственно граничащими с оскорблениями. Не смогут они и придумать новость, которая сразила бы наповал и Financial Times, и Wall Street Journal одновременно, потому что фантазия их никогда не уходит дальше реальности. Они умеют улыбаться, но не готовы придумывать. На любое ваше гениальное предложение типа «А давайте скажем им, что мы планируем слияние с концерном Coca Cola!» менеджеры вашего агентства Джон Тупоунс и Дэбби Лизми с удивлением воззрятся на вас и воскликнут: «Но ведь это неправда!» И вам придётся дольше их уговаривать, втолковывая, что правда вас давно уже не интересует, чем сделать весь проект своими собственными руками.

В результате русский пиарщик остаётся предоставлен на Западе сам себе. Как и в России, здесь он готов на всё. Он обводит вокруг пальца ушлых бизнес-редакторов крупнейших деловых изданий, подсовывает «уток» третьей свежести всемирно известным еженедельникам, вступает в максимально, но не чрезмерно близкие отношения с экзальтированной корреспонденткой самой популярной вечерней газеты и получает нужный ему позитивный материал, в то время как агентство только в ужасе разводит руками.

Зато агентство способно оказать действенную помощь, если вам нужно организовать какое-то мероприятие. В западных столицах это чрезвычайно важно: здесь по любому поводу принято устраивать презентации, обеды и фуршеты.

Все три вида мероприятий проходят по жёстким канонам, которые освящены веками. Нарушение этих канонов приводит к обмороку большинства присутствующих, и именно поэтому для организации церемоний нужны профессионалы, на совести которых их уже не один десяток.

Презентация – мероприятие, которое организуется в рабочий день. Обычно её приурочивают к новой сделке, новому продукту или иной новости в вашей компании, но даже если никакой новости не предвидится и в помине, проведение презентаций время от времени вам точно не повредит. На них приглашаются аналитики рынка, начинающие инвестиционные банкиры и эксперты отраслевых изданий – всё это молодые люди в недорогих костюмах, с финансовым образованием и многозначительным выражением лица. Делать им в течение дня, как правило, особенно нечего, и они рады покинуть свои стеклянные офисы-муравейники, чтобы пару часов расслабленно послушать вашего генерального или финансового директора. Целесообразно позвать также журналистов деловых изданий – пусть попробуют высосать из мероприятия какую-нибудь новость.

Агентство забронирует зал с видеопроектором в каком-нибудь бизнес-центре или одном из банков, организует лёгкий обед и выдаст каждому присутствующему нагрудный бейдж с логотипом вашей компании и корпоративную брошюру, которые они предъявят своему начальству в ответ на вопрос «Где ты шлялся весь день?».

Никакого президиума – все сидят за одним большим овальным столом. После краткого представления со своего места поднимается докладчик, который бодрым голосом комментирует графики и диаграммы вашей презентации, чередующиеся на экране с помощью проектора. Докладчиков может быть несколько – лучше всего, если одним из них будет иностранец, который работает в вашей компании. За их речами следуют глубокомысленные вопросы к докладчикам тех из присутствующих, кто проспал все речи, и гости расходятся, пожимая у двери руку вашему директору и обмениваясь с ним визитными карточками.

Если хотя бы что-нибудь пойдёт не так, как описано в предыдущем абзаце, приглашённые будут шокированы. Например, не нужно ставить на стол по три бокала на одного посетителя или разливать им отборный коньяк, вполне достаточно бутылок минеральной воды с газом и без газа. Не имеет смысла запускать на экране рекламный видеоролик вашей корпорации или раздавать присутствующим биографию вашего любимого руководителя – они всё равно ничего не поймут. Им нужны цифры и факты: производство увеличилось на 23 процента, а показатель EBITDA достиг 48 процентов. Выручка зашкаливает за 1,2 миллиарда евро, а свободных средств вы скопили и вовсе 1,3 миллиарда, которые планируете использовать на инвестиционные проекты в таких-то странах и регионах. Это именно та информация, с которой они чувствуют себя комфортно, возвращаясь к себе в офис.

Не следует выходить из зала раньше гостей – вы не на сцене и это не спектакль по заявкам. И уж точно не надо, чтобы у дверей во время презентации стоял мрачный русский охранник вашего президента, оглядывая зал, – им всем будет казаться, что он выбирает подходящую жертву, и отвлечься от этих мыслей они не смогут, пока не окажутся дома под надежными замками.

Все эти и другие детали подскажут вам сотрудники вашего западного агентства, мягко намекнув, как именно стоит себя вести, чтобы не выглядеть чересчур русскими. Особенно это касается фуршет-приёмов, подготовка которых – один из самых ответственных процессов всей пиар-деятельности на Западе.

Она начинается в вашем московском офисе, куда для встречи с генеральным директором приглашены из Стокгольма руководители крупного шведского агентства коммуникаций Per Blinn Com: его основатель и президент лично Пер Блинн и менеджер проектов Йо Пересеттер. Они сидят в вашей переговорной, мешают кофе своими шариковыми ручками, потому что ложек им дать забыли, и ждут встречи с Олегом Арховым.

– Ну как у нас дела? – бодрым голосом восклицает тот, быстрым шагом входя в комнату, и садится в председательское кресло.

– Прекрасно, Олег! – отвечает Блинн. – С сегодняшнего дня мы начинаем подготовку к большому приёму в Стокгольме в честь третьей годовщины деятельности группы «РосГигант» и приехали к вам за инструкциями.

– Ага, – кивает Олег Архов. – Ну что же, мы полностью рассчитываем на вашу помощь и ваши дельные советы. Я очень рад, что мы вас наняли. Но мне нужно, чтобы мероприятие прошло по высшему классу, иначе нет смысла палить такие деньги. Во-первых, давайте снимем напрокат какой-нибудь королевский замок в окрестностях города, желательно на всю ночь. Я хотел бы собрать там всю шведскую элиту: членов королевской семьи, депутатов парламента, хотя бы нескольких министров… Крупнейшие бизнесмены, конечно… И вот эта ещё музыкальная группа из четырёх разнополых людей… пусть тоже подъедут, споют.

Глаза Йо Пересеттера начинают расширяться, он ищет поддержки у пиар-менеджера, но пиарщик «РосГиганта», сидящий справа от своего руководителя, делает непроницаемое лицо человека, который понимает, что попал в сумасшедший дом, но смирился со своей долей.

– Но ведь вы только что вышли на международные рынки, – сдавленным голосом возражает Пересеттер. – Вас ещё никто не знает!

– Вот именно поэтому я и хочу заявить о группе громко и солидно, – вежливо объясняет Олег Архов прописные истины.

Пер Блинн, на опыте которого не один российский олигарх, кивает и рисует вертикальные линии в своём блокноте. Олег продолжает:

– Приём мы готовы организовать по-настоящему шикарный. Мы закупим четырнадцать килограммов икры, так что на одного присутствующего будет как минимум четверть кило. Водка будет без ограничений, самая лучшая. Её будут разносить гостям русские девушки в кокошниках, чулках и мини-юбках: мы уже созвонились с лучшими модельными агентствами Москвы. Они же будут танцевать. При желании члены королевской семьи смогут с ними познакомиться…

Йо Пересеттер медленно сползает со стула, но Пер Блинн одной рукой удерживает его в вертикальном положении, второй продолжая невозмутимо рисовать косые линии в блокноте. Пиарщик «РосГиганта» старательно фиксирует в записной книжке: «Икра – 14 кг. Водка – всем, луч. кач. Бабы-модели: запросить цены в Opus Bibendi. Танцы с кор. семьёй».

– Нужно ли ещё вино? – размышляет вслух Олег Архов, не замечая апоплексического припадка шведского менеджера. – Вы, европейцы, постоянно сосёте вино… Думаю, есть смысл поставить две или три бутылки. Но лучшего! Я сам буду пробовать его заранее. В этом случае, я думаю, мы сделаем из этого приёма потрясающее событие!

Менеджер проектов Йо Пересеттер к этому времени уже висит на своём стуле мешком, потеряв навеки желание и способность жить. Русский пиарщик, прекрасно понимающий объёмы грозящей катастрофы, тем не менее помалкивает, потому что должность ему дороже. Хорошо ещё, если на защиту скандинавских ценностей и всего европейского уклада жизни, которые приём в честь годовщины группы «РосГигант» грозит взорвать надолго, поднимется Пер Блинн.

– Олег! – скажет он, к примеру. – В Стокгольме мы обычно делаем чуть-чуть по-другому.

Ну а если он этого не скажет? Кто растолкует Олегу Архову, что так, быть может, и устраиваются приёмы на пространствах бывшего СССР, но только не в Скандинавии? В Стокгольм не нужно везти водку, чёрную икру в несметных количествах, и уж точно следует забыть об украинских красавицах из фривольного модельного агентства. Не понадобятся ни фейерверки, ни подарочные булавки для галстуков для всех присутствующих с бриллиантом и логотипом вашей корпорации. Нет, Пер Блинн прав: в Европе нужно делать по-другому.

Для мероприятия резервируется зал в одном из лучших отелей города, и не в том ультрасовременном, где все стены и потолки выполнены из оргстекла и белого металла, а в здании старого, классического дизайна, с лепниной и колоннами, где гуляли ещё на свадьбе Карла Двенадцатого. У дверей будет стоять привратник в цилиндре. А при входе у гостей будут принимать пальто сумрачные древние люди. В зале, чуть поодаль от входных дверей, стоит лично Олег Архов в чёрном костюме, и в руках у него не стопка водки, а бокал вина. Он встречает гостей, представляется незнакомым и завязывает непринуждённую беседу о дрянной погоде, которая наблюдается сегодня в Стокгольме, как, впрочем, и в Москве.

Бокалы стоят на специальных столиках, разбросанных по залу, и в них уже кем-то налито белое и красное вино, а вот водки никакой здесь не нужно. Канапе размером с пятирублёвую монету символизируют ужин, а немолодые, но многоопытные официанты разносят среди гостей подносы с морепродуктами, каждый из которых обёрнут в салфетку. Пусть фоном звучит лёгкая музыка – здорово, если в углу сидит какой-нибудь скрипач, приглашённый умилять стареющих леди.

Среди приглашённых, конечно, будет несколько первых лиц. Придут два президента крупных компаний, один заместитель министра и несколько депутатов парламента. Всем им по какой-то причине именно сегодня нечего делать, и они решили скоротать вечерок на приёме малоизвестной русской компании. Остальные топ-фигуры местного истеблишмента прислали извинения или своих заместителей, и по залу бесцельно бродят в поисках оставшихся бутербродов банкиры, финансовые и юридические консультанты, аналитики рынков и случайные прохожие, проникшие сюда под чужими бейджами в бесплодной попытке поесть.

Не стоит на это обижаться и таить злость на агентство, отвечавшее за рассылку приглашений. Если для вашей корпорации это лишь первый выход в свет, довольствуйтесь малым: уровень гостей будет со временем стабильно повышаться. Агентство обязательно посоветует вам разослать 120 приглашений даже в том случае, если зал рассчитан только на пятьдесят персон: больше пятидесяти и не явится, но зато ваше приглашение станет своеобразным рекламным объявлением о прибытии ещё одного богатого новичка в элитарный клуб международного бизнеса. В следующий раз, получив такое приглашение, шведский министр скажет: «Ага, „РосГигант“… Помню-помню… Бойкие парни!»

Не стоит приглашать журналистов. Эти ребята не соблюдают дресс-кода, смущают всех постоянным подсовыванием микрофона под нос и норовят снять на камеру тех, кто фотографироваться вовсе не мечтает, то есть всю мужскую половину мероприятия. Максимум, до кого можно снизойти, – главный редактор крупнейшей деловой газеты страны или крупнейшего еженедельника. Они по должности принадлежат к деловой элите, и их присутствие позволит вашей компании продемонстрировать свои хорошие отношения с местными СМИ.

Не стоит произносить речей: на приёмах они неуместны. Если у вашего руководителя всё же чешутся руки это сделать, установите в одном из углов зала маленькую импровизированную трибуну, и пусть, когда все уже собрались, кто-нибудь объявит в микрофон о том, что ему хочется сказать несколько слов. Предупредите шефа, что эти несколько слов («Наша компания пришла на новый рынок надолго!» или «Мы открываем здесь офис и будем рады сотрудничеству!») не должны растягиваться больше чем на четыре-пять минут и желательно, чтобы ничего существенного, кроме благопожелательных восклицаний, там не содержалось.

Речи можно оставить для обедов. Скучная, наполненная мельчайшими, но важнейшими деталями церемония делового обеда где-нибудь в палате лордов британского парламента станет ночным кошмаром для вас и вашего руководителя, если вы решите вникнуть в неё. Но этот круг ада нужно обязательно пройти, если вы планируете стать своими для политической и деловой элиты западных стран. В конце концов, если за обедом ваш руководитель свободно и увлекательно рассказывает об ужасах российского бизнеса, всем присутствующим будет некогда следить за тем, что он уплетает котлету руками или пьёт из бокала своего соседа.

Обед – это не трапеза, это беседа. Как только все усядутся за столом после обязательного аперитива, её начнёт самый седовласый из них – тот самый лорд, который является официальным инициатором приглашения русских гостей в этот клуб доисторических рептилий.

– Мы, конечно, знаем о России очень мало, – обязательно проскрипит он. – Чем занимаются сегодня русские, кроме агрессивных коммунистических нападок на весь земной шар?

Мне бы очень хотелось, чтобы наши молодые гости рассказали нам сегодня об этом, а также о перспективах «дела Литвиненко» и правах человека в этой несчастной стране.

Разговор складывается либо в форме «вопрос – ответ», где вашему президенту приходится развенчивать самые кошмарные предрассудки западного мира о России и российском бизнесе, либо в формате речей, когда каждый из присутствующих, отложив вилку, в течение десяти минут делится с остальными наболевшим. Такие обеды при всём том ощущении бесполезности и зря потраченного времени, которое они оставляют, на самом деле значительно более эффективны, чем заметка в газете The Independent: на них формируется мнение о вашей компании, то самое, которым присутствующие обязательно поделятся со своими знакомыми, те – со своими, и в результате после пяти-шести обедов у вас будет сформирована вполне пристойная репутация на этом рынке.

Для того чтобы ускорить формирование этой репутации, иногда целесообразно нанять на работу менеджера западного происхождения. Совсем неплохо выглядит на людях один из таких менеджеров, нанятый в группу «РосГигант», бельгиец по происхождению, заработавший свои благообразные седины на высокопоставленной службе в нескольких крупных западных корпорациях. Даже не раскрывая рта, он одним своим видом убедительно отвечает на вопрос о солидности «РосГиганта»: ведь, в отличие от всех остальных топ-менеджеров группы, он не бойкий тридцатилетний яппи в золотых очках и Bluetooth-микрофоном в ухе, а благообразный западный управленец, который для европейской или американской аудитории будет значительно роднее. Он, в отличие от русских менеджеров, прекрасно справляется с презентациями, говорит на чистейшем английском и на обеде никогда не уронит с грохотом ни ножей, ни вилок, поэтому к нему неизбежно просыпается доверие ваших деловых партнёров. Его функция – представлять компанию в элитарных кругах, и его должность «старший вице-президент по стратегии» никого не вводит в заблуждение.

Схожей технологией является формирование Консультативного совета компании, состоящего из авторитетных деятелей западного делового и политического мира. Отправленные на пенсию министры, отслужившие свой срок депутаты, бывшие генеральные управленцы крупных компаний, экс-первые леди – всё это идеальные кандидаты в состав таких советов, и очень часто именно этим они зарабатывают на жизнь в пожилом возрасте. Члены Консультативного совета собираются несколько раз в год в вашем лондонском офисе, чтобы высказать несколько вполне здравых мыслей о том, как лучше планировать свою политику на западных рынках.

В промежутках между этими заседаниями они просто наслаждаются жизнью, в то время как их прославленные имена работают на вас: их фото улыбаются из ваших корпоративных буклетов, их именами ваш президент козыряет на любых переговорах. И у зарубежных партнёров помимо воли появляется уважение, потому что если советниками вашей компании стали такие люди, значит, она чего-нибудь да стоит. В кризисные дни осени и зимы 2008 года зарубежные советники не раз выручали из беды свои российские компании, налаживая связи с банками-кредиторами.

Для создания устойчивой деловой репутации в западном деловом сообществе принято заниматься общественной деятельностью, к которой в нашей стране отношение бизнесменов крайне презрительное. Благотворительность, научные исследования, строительство школ и больниц, культурные проекты – всё это российские предприниматели рассматривают исключительно как индульгенцию от нападок власти, как галочку напротив пункта «социальная ответственность бизнеса». А поддержка спорта выражается исключительно в приобретении дорогостоящих зарубежных футбольных клубов на средства, выведенные из российской экономики.

В западном мире подобная деятельность рассматривается как обязательное приложение части прибыли. Нефтяные концерны инвестируют в защиту окружающей среды от себя самих, металлурги строят профилактические центры в моногородах для лечения своих работников от последствий их работы, а крупнейшие банки спонсируют детские спортивные и игровые центры, выращивая своих будущих клиентов. Отношение к социальным, научным и культурным проектам здесь столь же циничное, как и в России, различие заключается лишь в том, что в Европе и Америке не принято открыто говорить об этом, как, впрочем, и о многом другом.

Один из «инвестиционных фондов», успешно функционирующий в США в качестве типичного рейдера, процветает под вывеской «Фонд защиты детей от вредного воздействия целлюлозы». В чём заключается это вредное воздействие, сотрудники фонда вряд ли могут толково объяснить, но зато они профессионально захватывают и лишают собственности неустойчивые предприятия, пострадавшие от кризиса. В случае же если в прессе и обществе начинается ропот, руководящая фондом миловидная пожилая женщина выступает в телеэфире, где она гладит по голове милого негритянского мальчика, спасённого от целлюлозы, и в глазах её стоят слёзы.

– Они хотят лишить наших малышей их последней надежды! – тихо качает она головой в ответ на требования привлечь фонд к суду за недружественный захват бизнеса. Ну как её осудишь? Это же дети…

Вот поэтому-то создание «Фонда развития чего-нибудь» при вашей корпорации будет очень полезным. Пусть во главе фонда встанет завербованный вами бывший министр культуры Нидерландов или вышедший в отставку глава ЮНЕСКО: его вы сможете убедить в благих намерениях вашего олигарха. Сделайте фонду красочный веб-сайт, соберите пресс-конференцию и объявите бюджет фонда – от семи до пятнадцати миллионов долларов в год на поддержку науки, культуры, рождаемости, малагасийских лемуров или чего угодно другого. Никто и никогда включая бывшего главу ЮНЕСКО, не узнает, что на самом деле вы тратите на работу фонда не больше двухсот тысяч долларов, включая его заработную плату. Проекты фонда, вроде организации выставки русского художника, рисующего ногами на песке, широко освещаются в прессе, и на пресс-завтраке с этим невиданным художником неизменно присутствует ваше руководство.

В этих условиях, какой бы ни была репутация вашей компании, западные журналисты будут относиться к ней аккуратнее. Да, вчера против вас было начато судебное расследование в Женеве. Да, ваши партнёры в Люксембурге объявили, что вы надули их на полтора миллиарда евро. Всё это правда. Но в тот же самый день вы собираете пресс-конференцию фонда, по-свящённую единственному концерту в Лондоне всемирно известного эритрейского музыканта Самуэля Какофонго. В президиуме находятся сам Какофонго, а также глава фонда, ваш президент и вы сами, и когда будет объявлено, что все вырученные средства от концерта будут направлены на строительство первой в истории младшей школы в Массауа, ни у одного журналиста не повернётся язык задать вам вопрос о бизнесе. Любая форма общественной деятельности – это пиаровское искупление ваших грехов в мире бизнеса.

Но какой бы путь инфильтрации в западный мир ни избрал для себя ваш работодатель, помните: сложившаяся деловая культура в странах Западной Европы и Северной Америки резко контрастирует с образом жизни российских компаний, и для уверенного движения по этому малознакомому миру вам обязательно понадобятся грамотные проводники, будь то агентства, высокопоставленные советники или же наёмные менеджеры.

«Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда», – написал когда-то Редьярд Киплинг, и трудно было бы сказать точнее. По своей истории и культуре Россия скорее тяготеет к Европе, и Москва значительно больше напоминает Париж, чем Куала-Лумпур. Но гораздо веселее работается русскому пиарщику, наоборот, в странах Востока, к которым по своей бизнес-культуре принадлежат и республики СНГ во главе с Россией. Здесь живут и побеждают свои неписаные правила ведения бизнеса, которые приводят в ужас западных инвесторов, но зато вполне привычны для россиян, знающих эти правила с самого рождения.

К примеру, всем известно, что для заключения выгодной сделки в любой восточной стране нужно найти правильного человека. Этот человек обладает властью, широко известен, довольно богат (хотя никто и не знает насколько именно) и чрезвычайно влиятелен. Но это не министр и не лидер крупнейшей фракции в парламенте. Он может и вовсе не занимать никакой заметной должности: её отсутствие с лихвой компенсирует то, что он двоюродный брат президента, школьный друг премьерминистра или личный врач главнокомандующего.

Западная корпорация, приходя в восточную страну, ищет встреч с членами правительства и влиятельными парламентариями. Предел её мечтания – визитная карточка министра профильной отрасли. Но она ошибается. Министр может быть мальчиком для битья, а дочь первого лица – реальным руководителем экономики. Министр важно выслушает делегацию инвесторов, съест свой обед, с удовольствием посетит презентацию вашей компании – но ровным счётом ничего не решит. А дочь президента пожуёт губами в течение двух минут и без лишних разговоров назовёт сумму, которой вам будет стоить приватизация в ваши руки крупнейшего нефтеперерабатывающего завода в стране. Около половины этой суммы пойдёт на нужды самой дочери, а 20 процентов актива, который вам удастся так ловко приватизировать, достанется ей же через подставные кипрские фирмы.

Основа GR-деятельности в таких странах – найти этого нужного человека, что бывает непросто. По официальным каналам сделать это невозможно. Сонные сотрудники российского посольства тоже вряд ли помогут: они редко разбираются досконально в тонкостях подковёрной экономической жизни страны пребывания, предпочитая заниматься политическими вопросами. Единственный выход состоит в том, чтобы найти мудрого и опытного местного посредника, который выведет вас на нужный контакт. Поэтому вся деятельность группы российских менеджеров, высадившихся в новой стране с целью приобрести по дешёвке местный актив, на начальном этапе сводится к поиску такого рода агента.

,

При этом лучше не пренебрегать двумя правилами: не давать денег авансом и не бояться неудач. Аванс приведёт к потере агента, а неудачи будут.

Сначала вам встретится местный бизнесмен Махнут аль-Аграби, человек с бегающими глазами, который так и не сможет объяснить, чем он, собственно, занимается, зато утверждает, что знает в окружении президента каждую собаку. Он просит аванс и после вашего вежливого отказа («утром – стулья, вечером – деньги») исчезает, не отвечая больше никогда на телефонные звонки.

Спустя некоторое время в поле вашего зрения появится солидный пожилой человек, представляющийся действующим полковником спецслужб Усех ад-Джемалем, прозрачно намекающий на свои широкие связи в высших эшелонах. За свои услуги по выходу на первое лицо он просит один миллион сто шестьдесят тысяч, не объясняя, почему ему приглянулась именно эта сумма и никакая другая. В посольстве вас предупреждают, что он мошенник и уже три месяца должен российскому торгпреду двести дирхемов. Через месяц или два бесплодных обещаний пропадёт и ад-Джемаль. Но зато в этот период он успеет познакомить вас с бывшим министром общественных работ, культуры и самодеятельности по имени Давват Бакшиши. Министр немедленно замыкает все контакты на себя, убеждает вас, что полковнику верить нельзя и что на самом деле он никакой не полковник, а сержант в отставке. Так, постепенно, вы шаг за шагом приближаетесь к действительно полезным людям, и круг ваших контактов ширится с каждым днём.

Не нужно никого торопить. Ваша российская привычка ставить исполнителю точный срок вызовет только усмешку: на Востоке никаких сроков не существует. Индонезийская поговорка «Время сделано из резины» безотказно действует не только в Юго-Восточной Азии, но и в Африке и на Ближнем Востоке. Узнав вас поближе и почувствовав, как вас раздражает любая задержка по времени, подрядчик, конечно, будет смело рапортовать:

– О’кей, босс. Через две недели всё будет готово, босс. Завтра в десять я позвоню вам, босс.

Не будет готово, да и не позвонит он. Вам нужно звонить ему самому и ежедневно пинать, требуя результата и делая страшные глаза. Иначе так и не увидеть вам дочери президента, и не потратить те миллионы, которые руководство вашей компании решило выделить на инвестиции в этот перспективный рынок.

Для более эффективной работы в странах Востока необходимо постоянно присутствовать. Самые опытные компании обязательно открывают там свой представительский офис, тем самым демонстрируя, что планируют остаться здесь надолго. Местными властями и бизнесменами этот сигнал будет воспринят положительно. Неплохо было бы провести презентацию нового офиса в центральном отеле Hilton, пригласив на неё поголовно членов правительства и всех крупных деятелей теневого бизнеса – хотя это, как правило, одни и те же лица. В отличие от Лондона, во Вьентьяне на такую презентацию соберутся все, и личное знакомство с этими людьми поможет вам и вашему руководству прочно встать на ноги на новом рынке.

От логики бизнеса здесь мало что зависит. Демонстрируемая вами готовность вложить в экономику страны пятнадцать миллиардов долларов здешние чиновники и бизнесмены воспринимают как пустой звук – и помогут вам только тягостным описанием официальных процедур, путь по которым длиною в жизнь.

Но если вы сумеете стать их другом, несколько раз примете участие в совместных попойках и подарите охраннику премьерминистра саблю в позолоченных ножнах, они обязательно помогут вам. Как не помочь другу?

Приблизительно те же правила действуют в работе со средствами массовой информации. Российский пиарщик обязательно вздохнёт здесь свободно – любая газета размещает статьи за деньги. Исключением является местный корреспондент Wall Street Journal, которого, однако, можно задарить подарками до такой степени, что он сойдёт с ума, вышлет в редакцию заказную статью и будет заменён на другого корреспондента. Но кто в этой стране читает Wall Street Journal? Конечно, никто из племянников вождя – глупо было даже предположить. Они читают местные газеты, с которыми возможна быстрая договорённость на основе либо денег, либо административного ресурса. Дружеские отношения с ключевыми журналистами, утончённо приправленные регулярными конвертами пожертвований на развитие свободной прессы, сделают результат сногсшибательным.

Одному из моих приятелей удалось в ходе борьбы за актив в республике СНГ добиться полного контроля над всеми национальными средствами массовой информации. Он сделал это за какую-нибудь неделю: сначала обошёл все оппозиционные газеты, которые вечно испытывают хронические трудности с финансированием, и немного улучшил их финансовые показатели в обмен на лояльность. Затем наступил черёд изданий государственных, о работе с которыми была достигнута договорённость с Министерством информации. Министр лично обзвонил главных редакторов газет и телеканалов, приказав им писать о российском инвесторе как о покойнике – либо хорошо, либо ничего. На всякий случай мой друг встретился с главными редакторами и сам, лично преподнеся им VIP-сувениры из Москвы. С местным филиалом «Комсомольской правды» договорённость была достигнута через московский центр, а с редактором «Независимого обозрения» мой приятель даже несколько раз сходил в кино. После того как последние ростки объективной информации в виде трёх новостных интернет-порталов были задушены с помощью различных уловок московского пиарщика, картина выглядела идеально.

– В течение некоторого периода я лично контролировал всю информационную жизнь республики, – с удивлением рассказывал он. – Если редакторы сомневались, можно ли ставить на полосу или в эфир тот или иной материал, они звонили мне, и я давал команду. Когда наша компания сумела заполучить вожделенный актив и я уезжал обратно в Москву, журналисты прощались со мной в слезах и просили приезжать ещё, а «Независимое обозрение» просто рыдало в голос всей редакцией.

В странах Азии, многие из которых испытывают трудности с народоперенаселением, очень распространена технология проведения публичных акций. В Москве один участник манифестации стоит от двадцати долларов (студент ПТУ) до пятидесяти (пенсионер со своим транспарантом). В Дакке, столице Бангладеш, за эти деньги можно нанять целую толпу демонстрантов, которая преградит Ганг в его нижнем течении. Этой армией готовых на всё людей руководит какая-нибудь «Ассоциация свободных потребителей», с которой можно договориться о митинге возле офиса конкурирующей компании или о демонстрации с требованием отставки неугодного министра и в этот же день назначить встречу с министром и вести неторопливую беседу с ним за чашкой кофе под вопли разъярённой толпы за окном. Уверяю, ваш собеседник будет намного более сговорчив и выпишет нужную вам лицензию, не дожидаясь очередной кровопролитной революции. Перевод на его сингапурский счёт круглой суммы сделает ваши отношения по-настоящему дружескими, а предстоящую сделку – приятной для всех её участников.

Коррупция в разных странах Востока носит различный характер. Не нужно его изучать, достаточно найти посредника, который сам будет «решать вопросы» с чиновниками удобным ему способом. Кому-то можно просто вывалить деньги из мешка на рабочий стол, а кто-то требует деликатного отношения и предпочитает безналичные платежи – незачем вам это знать. Посредник конечно же оставит себе ровно половину требуемой суммы, а потом ещё потребует «комиссии», но этим-то вас не удивить – вы родились в России.

В странах СНГ пока ещё можно работать и напрямую. Так, неискушённость депутатов Верховной рады Украины в финансовых вопросах стала уже анекдотом. Однажды мой приятель, российский пиарщик, умудрился уговорить двоих депутатов из различных фракций подписать депутатские запросы в прокуратуру за тысячу долларов. Когда он передавал им эту тысячу, в глазах их было замешательство. Через несколько дней после сделки, крепко поразмыслив над произошедшим, депутаты перезвонили пиарщику.

– Мы тут поговорили с коллегами, – робко сказали они. – Выяснилось, что подписание запроса стоит минимум в пять раз дороже…

– Да? – наивно спросил мой друг. – Ну, добре. Следующим разом будет дороже, дякую за информацию…

Помимо денег, чиновников впечатляет власть. В таких странах вы просто обязаны дать своим партнёрам почувствовать, что вы пришли сюда не сами по себе, что за вами стоит мощь великой ядерной державы. Это поможет продемонстрировать российское посольство, которое нередко существует на этой земле исключительно в представительских целях. Если на встрече с вице-премьером вашего президента сопровождает посол, это резко повышает статус вашей компании. А если посол ещё и скажет несколько слов об укреплении дружественных отношений между нашими странами, считайте, что вы произвели на местного чиновника впечатление.

Сотрудники посольств обычно готовы поддержать отечественные компании. Единственное, что они обязательно попросят, – письмо из Москвы, от своего руководства.

– Мы всегда приветствуем расширение экономических связей наших российских компаний с местными партнёрами, – скажет вам посол. – Но пусть заместитель министра сбросит нам из Москвы бумажку, всего две-три строчки. И всё, и мы уже идём!

Естественно, эти две-три строчки вы будете выбивать в министерстве месяц. Но это полезно, ведь в своё распоряжение вы получаете государственный ресурс в стране пребывания. А связи в министерстве пригодятся и тогда, когда вы решите везти в Москву делегацию ваших чиновных друзей из африканской страны, чтобы показать им столицу одной шестой части света и заодно склонить их к подписанию необходимого договора.

Чиновники развивающихся стран с большой любовью относятся к таким поездкам. Для них это настоящий праздник жизни.

Начав официальную программу с ресторана «Пушкин», они чуть позже в сопровождении менеджера вашей компании перемещаются в Большой театр, оттуда в ночной клуб, а по своим гостиницам расходятся уже глубоко за полночь в расширенном составе, успев обзавестись восхищёнными поклонницами за ваш корпоративный счёт. Не стесняйтесь предложить им эти и другие радости жизни – это люди с Востока, они не откажутся.

,

И никогда не забывайте: только внимательное изучение культуры и традиций тех стран, где вам доведётся работать, может гарантировать успех.

Мир удивительно многообразен, и в одном регионе могут пересекаться несколько абсолютно различных культур. Вьетнамцы трудолюбивы и прагматичны до невозможности, а жители соседнего с ними Лаоса медлительны и живут духовными ценностями. На индонезийском острове Сулавеси можно преподнести партнёру бутылку виски, а на соседней Яве живут мусульмане, которые разобьют её о вашу голову. Киргизы не любят казахов, а иранцы – арабов, и не стоит совершать ошибок при назначении вашего представителя в эти страны.

Если в странах Запада столетия межнационального бизнеса нивелировали культурные особенности до неких единых правил корпоративной культуры, то на Востоке местный колорит оказывает на ведение бизнеса огромное влияние. Вместо того чтобы объяснить этим миллиардам людей, что лучше всего на свете жить по-американски, как это делают многие наши западные коллеги, значительно легче и эффективнее освоить местную культуру, уяснить себе те правила, по которым живёт местное сообщество, и аккуратно соблюдать их, чтобы в кратчайшие сроки стать своим. Терпение, внимательность и уважение к местным особенностям, многие из которых кажутся нам глубоко шизофреничными, – главные составляющие пиар-успеха на рынках Востока.

ВОПРОС 9 А ЧТО ГОВОРЯТ ЮРИСТЫ?

Тонкости внутрикорпоративного пиара

Исход евреев из Египта. Впереди – Мёртвое море, сзади – египетская армия. Пророк Моисей не знает, что делать, и зовёт PR-менеджера. Тот быстро оценивает ситуацию:

– Все вставайте на колени, молитесь и идите прямо в море.

– Что за ерунда, мы там все утонем!

– Утонете, не утонете – не знаю. Но публикацию в Библии гарантирую.

Анекдот

Как уже утверждалось выше, корпоративная структура – это не механизм, а скорее организм. Он рождается, живёт, изменяется в соответствии с бесчисленным множеством субъективных факторов, погодных условий и происходящих вокруг событий. Он состоит из целого набора жизненно важных органов, каждый из которых постоянно норовит выйти из строя, если за ним не присматривать. И как один из таких органов, где-то в корпорации прячется, пульсирует и делает своё нужное дело ваш отдел по связям с общественностью.

В корпорации невозможно достичь обстановки безвоздушного пространства. Ежедневная работа здесь – это не только достижение поставленных задач и получение заработной платы по итогам трудового месяца. Это повседневное общение, взаимодействие с другими подразделениями и отдельными людьми, с подчиненными и руководством. Это многочисленные проблемы, порождаемые конкуренцией и самоедством различных отделов и департаментов, а также личностей самого разного интеллектуального уровня, живущих с вами под одной крышей с девяти до семи. И в рамках этого общения, как нигде, важны те пиаровские знания и навыки, о которых рассказывает эта книга, ибо жизнь среди людей, работа с ними, практика нахождения компромиссов – это и есть пиар в широком смысле этого слова.

Один из крупнейших специалистов по связям с общественностью в России сказал как-то, что главный пиар в коммерческой компании – это не улучшение имиджа самой компании, не повышение рейтинга узнаваемости его руководства. Главный пиар – это пиар самого себя в глазах руководства, коллег и подчинённых, и именно с этой целью менеджер по связям с общественностью приходит на новое место работы, с этой целью осуществляет свои проекты и работает не покладая рук. В результате либо ему сопутствует успех и начальство ценит его как незаменимого менеджера, а коллектив любит как «своего парня», либо его постигает неудача, и, несмотря на то что рейтинг компании повысился до небес, а фото её президента ежедневно красуется в «Коммерсанте», ему приходится уйти. Уйти по малейшему поводу – он поругался с финансистами, или наступил на хвост главному юристу, или лицо его, по мнению президента компании, не располагает к себе и личного контакта достичь так и не удалось.

Кризис в глобальной экономике привёл к тому, что компании стали избавляться от добротных, грамотных пиар-менеджеров, вынужденных уйти из своих компаний, не сумев доказать собственную нужность. Так бывает, и к этому нужно относиться спокойно, не впадая в иллюзии вроде «качество моей работы во благо компании = качество отношения компании ко мне». Я знавал отменных специалистов, которых увольняли из крупных холдингов ни за что ни про что – а рядом с ними, в соседнем кабинете, сидит и будет сидеть человек, абсолютно неспособный к системной работе, но зато поднаторевший в корпоративных интригах. Это явление встречается повсюду, в любом, особенно крупном, коллективе людей, и коммерческие компании – не исключение.

,

К сожалению, человеку от природы не свойственна объективность, особенно когда дело касается отношений с другими людьми, – и уж точно не свойственна она олигархам, ход мысли которых вообще трудновато бывает предугадать.

Никто и никогда не оценит вас по вашей работе, и наивно считать, что если задачи, поставленные руководством, выполнены, то ваши проблемы в этом коллективе решены. Нет.

Ещё предстоит улыбнуться коммерческому директору, подарить цветы ко дню рождения тучной начальнице отдела кадров, а шоколадку – экзальтированной помощнице президента с её накладными ресницами. Нужно прийти с глупым видом «посоветоваться» к финансовому директору, льстиво выразив своё безграничное восхищение его профессионализмом. Нужно подружиться с директорами филиалов в регионах, чтобы они рапортовали в центр о слаженной работе с вашим подразделением. И ещё массу других вещей нужно сделать, чтобы завоевать благосклонность того или тех, кто в этой корпорации принимает решения относительно вашей дальнейшей судьбы.

Нельзя забывать, что руководство очень редко вникает в детали работы своих подчинённых. Его не волнует, что пришлось пережить и какие героические поступки пришлось совершить тому или иному менеджеру, чтобы выполнить невыполнимое и объять необъятное. И надежды, что «сверху» заметят и божественной рукой наградят, очень часто оказываются беспочвенными. Нет, здесь нужно действовать по-другому: начальство должно увидеть результаты вашего труда, почувствовать всю их важность для компании и ощутить вашу значимость как специалиста экстра-класса. А для этого как раз совсем не обязательно таковым специалистом являться и вообще что-либо совершать. Иногда бывает достаточно, если один из вицепрезидентов, которому глава компании склонен доверять, скажет ему между прочим: «А кстати, способный парень, я смотрю, работает в нашем пиар-отделе!» И президент, пусть даже сам он так не считает, примет это мнение на заметку. А теперь представьте, что таких мнений ему приходится выслушивать по десятку каждую неделю – невольно призадумаешься: «А вдруг и вправду способный парень?»

Конечно, любой мало-мальски грамотный человек, желающий сделать карьеру, прекрасно владеет способами ухаживания за секретаршей начальника и тонкостью льстивой лжи в глаза членам правления. Пособия по этой науке во все времена идентичны и содержатся во множестве классических произведений, зачитанных до дыр, от Мольера до Островского. Тягаться с признанными гениями пера мне было бы более чем затруднительно, да и не в этом задача данного труда. А в том, чтобы наряду с содержанием работы по связям с общественностью осветить ещё и оболочку этой деятельности – форму, в которой вынужден жить и работать менеджер по общественным связям крупной российской компании. Потому что форма оказывается не менее важным компонентом работы, чем содержание.

Основной целевой аудиторией для внутреннего пиара в корпорации всегда было и остаётся руководство. Именно там, на верхнем этаже корпоративной штаб-квартиры, за тремя дверьми приёмной, находится человек, принимающий решения о дальнейшей судьбе и всего вашего подразделения, и его сотрудников лично и поимённо. В принципе, в разных компаниях существуют разные порядки – иногда руководитель сидит с вами вместе в одном кабинете, иногда и приёмной вовсе никакой не существует, а частенько и о вашей судьбе он ни разу в жизни не задумывался, потому что о вас даже и не знает – между вашими должностями лежат плотные и многочисленные слои менеджеров различного уровня. Но общий принцип всегда остаётся прежним – существует начальник, и существует мнение начальника о своем подчинённом.

Первая задача любого менеджера по приходе на службу – доказать, что здесь он появился не зря и что он отлично вписался в рамки тех задач, которые ему поставлены. Речь идёт о создании полноценного имиджа собственной персоны в глазах руководства. И средства для этого могут быть самые разные.

Одним из основных инструментов является скорость выполнения поручений. Безразлично, что начальник ни черта не смыслит (по вашему объективному мнению) в области связей с общественностью, что он даёт заведомо невыполнимые задания, – исполните их как можно быстрее, чтобы уже через пятнадцать минут после поручения отчёт об их выполнении лежал у него на столе. И постарайтесь, чтобы о ваших успехах как можно более оперативно докладывалось руководителю – иногда для этого нужно просто пнуть секретаршу по телефону.

Правда, слишком быстрое выполнение задач имеет и свои отрицательные стороны: начнем с того, что две недели такой работы – и вы полностью измотали свои силы, а тут-то как раз подоспел огромный и срочный проект. Во-вторых, начальству приятно, когда все заняты делом и никаких новых задач не надо придумывать, а если менеджер стоит над душой и требует новой работы, это всегда слегка раздражает. Ну что ему не сидится?

В большинстве случаев руководитель вообще не знает, как эффективно загрузить работой собственных сотрудников. Начальнику отдела стоило больших трудов сколотить себе подразделение, жалуясь на собственную загруженность, а теперь оказывается, что он не только полностью разгрузил себя и может приходить в офис только для отчётов генеральному директору, но и подчинённые его смотрят в рабочее время в окно, обедают по два-три часа, а в остальное время в кабинете раздается дружный стрекот кнопок мыши – все играют на компьютере в «сапёра» или раскладывают пасьянс «косынка».

Приходить к нему с требованием новых задач, преданно глядя в глаза и демонстрируя трудолюбие, наивно и жестоко. Он поймет всю фальшь этих ваших действий, да и помочь ничем не сможет – бывают недели, когда работы вообще никакой нет, и не его в этом вина. Наоборот, в таких ситуациях самое полезное, что вы можете сделать, – сами занять себя каким-нибудь делом, совершить что-то важное и представить ему результат этого: «Вот, как видите, мы проявили инициативу и сделали полезное дело». Вы разработали новую систему мониторинга прессы. Провели аудит ваших платежей агентствам и нашли способ снизить ежемесячные расходы на 7,4 процента. Вы разработали новую, гениальную редакцию Положения о работе со СМИ. В любом случае время потрачено не зря, и начальство будет вам только признательно за расторопность.

Напротив, видя, что вы ничем не заняты в рабочее время, руководитель обычно сильно раздражается и сваливает всю вину за это на сотрудника. «Что ты сделал за последнюю неделю?» – может вопросить он в любой момент. И ответ, что никаких заданий уже две недели не поступало, никого не удовлетворит. За безынициативность подчиненных нещадно карают.

Результат работы, как бы коряво она ни была сделана, должен создавать у руководства впечатление вашей абсолютной гениальности. Этого достичь не так уж просто: приличный начальник обычно очень хорошо помнит, в чём состояла задача, и не так уж туп, чтобы не сравнить её с поданным результатом. В этой ситуации вопрос подачи материала становится важнейшим: форма поданного документа, ваша речь в его защиту и красочное описание трудностей, которые стояли перед вами в ходе выполнения труднейшего задания, могут здорово повысить рейтинг вашей деятельности в глазах шефа. Хорошо ещё, если о ваших успехах ему сообщит кто-нибудь из других менеджеров компании.

Нередко случается, что начальство приводит в бешенство любая орфографическая ошибка в документе, пусть даже само содержание его безупречно. Автор этой книги – начальник именно такой. Один из русских олигархов однажды приказал выбросить весь тираж только что изготовленной корпоративной брошюры (тысяча экземпляров): ему показалось, что на одной из фотографий у него нос красного цвета. Виновата в этом, разумеется, оказалась пиар-служба, допустившая к печати столь неудовлетворительное изображение. Тот же бизнесмен, если не ошибаюсь, при получении известия о том, что его интервью показали на федеральном телевидении, всегда первым делом интересовался: «А рожа у меня там блестит?» Поэтому всякий раз сотрудники отдела по связям с общественностью внимательно следили, не блестит ли рожа их руководителя на видеороликах. Форма оказалась намного важнее содержания.

,

Имидж нужно создавать себе самому – в противном случае его сформируют другие.

Старая истина как нельзя лучше приложима к вопросам корпоративной культуры в российских компаниях. Вокруг собственной деятельности необходимо постепенно создать ореол некой непостижимости, блистательной всесторонней работы на благо родной компании. Менеджеры и секретари, телефонисты и вице-президенты должны быть уверены в том, что пиар-служба проворачивает какие-то немыслимые политические комбинации, ловко обставляет противников и конкурентов, пускает пыль в глаза обществу и при этом демонстрирует отличный результат.

Один пиарщик очень преуспел в такого рода легендах. Когда в ходе одной из акционерных войн за решётку угодил высокопоставленный чиновник, сильно мешавший компании, ему удалось через систему слухов и сплетен убедить сотрудников компании в том, что именно благодаря его разоблачительным статьям на чиновника было заведено уголовное дело. По компании поползли слухи, что «с пиарщиком связываться опасно», и с тех пор, здороваясь с ним в коридорах офисного здания, менеджеры всегда шутили: «Ну, кого ты там ещё посадил?» Хотя на самом деле пиарщик, разумеется, никого не сажал, а всего лишь подготовил к публикации десяток-другой «чёрных» текстов. Таких ухищрений можно придумать очень много, и ни одно пособие не научит правильно использовать общественное мнение в компании, тем более что каждая компания индивидуальна. Нужно всего лишь помнить о том, что этим вопросом следует заниматься ежечасно.

Если у пиар-отдела не создаётся имиджа «великого и ужасного», у него, скорее всего, будет создан отрицательный имидж. Сотруднику и тем более руководителю службы надо привыкнуть, что абсолютное большинство подразделений корпорации смотрит на него в лучшем случае искоса. Он подчинён напрямую президенту, ни от кого не зависит и живёт как бы своей отдельной жизнью, никак не связанной с жизнью коллектива. Сотрудники PR-службы не принимают участия в производственном процессе, редко появляются на работе, а если даже и соизволят явиться, то вся их работа, с точки зрения остальных сотрудников, сводится к болтовне по телефону и развлекательной писанине. В четыре часа дня пиарщики отправляются на «деловые встречи» и до утра в офис не возвращаются. Всё это не может не выводить из себя добропорядочных производственников, финансистов, юристов и бухгалтеров, главная задача которых – зарабатывать для компании деньги. PR-служба же деньги эти только тратит.

Каждое подразделение имеет свой зуб на отдел по связям с общественностью. К примеру, не всегда гладко складываются взаимоотношения с финансовой дирекцией. Финансовый директор – это молодая энергичная женщина, заваленная ксерокопированными бумагами и диаграммами. Существование отдела по связям с общественностью для неё не представляет ровно никакого интереса, но о взаимности в этом вопросе говорить не приходится – именно к финансовому директору обычно идёт менеджер по работе со СМИ за наличными денежными средствами, необходимыми для поддержания имиджа компании. Как правило, каждый такой поход сопровождается моральными мучениями. Финансистам во всем мире свойственна болезнь: они настолько много возятся с деньгами, что через некоторое время уже начинают подсознательно считать их своей собственностью и расстаются с фондами крайне неохотно. Будь у вас даже резолюция президента фирмы в уголке служебной записки, даже она не гарантирует немедленного результата: финансист с пристрастием осведомится, на какие такие цели нужны деньги, сделает несколько попыток поторговаться и лишь после этого выдаст требуемую сумму с таким выражением на лице, будто оторвал себе руку. Более того, чувствуя свою значимость в этом вопросе, финансист периодически ведёт себя крайне нахально – всячески оттягивает момент встречи с неизбежной улыбкой пиарщика, хамит, изображает плохое настроение и неизменно выключает мобильный телефон, уходя на обед.

Пиарщик тонко чувствует всю ценность хороших человеческих отношений с финансовым директором. Он тихо вползает в кабинет, вечно хранящий тонкий запах новых долларовых банкнот, с виноватой улыбкой опускается на стул, формулирует свою просьбу и терпеливо ждет – ведь пройдет ещё много времени, прежде чем заветный сейф будет открыт и на полу, усеянном разноцветными резинками для связки пачек валюты, появится ещё одна резинка.

Тяжёлая и сложная история обычно складывается из взаимоотношений отделов маркетинга и связей с общественностью. Начнем с того, что изначально оба они не имеют понятия, где кончается сфера ответственности одного и начинается сфера ответственности другого подразделения. Любой маркетолог выходит из стен учебного заведения с уверенностью, что пиар – это одна из составных частей стимулирования сбыта, а следовательно, относится к юрисдикции маркетинга. Со своей стороны, PR-службе приходится приложить немало усилий, чтобы убедить руководство, что имидж компании – вещь креативная и к изучению рынка никакого отношения не имеет. Маркетологи должны вовремя подавать информацию, предоставлять справки, считать цифры и грамотно оценивать перспективы рынка. Эти две жизненные позиции в конечном итоге схватываются между собой не на жизнь, а на смерть.

Встречаются компании, где эта война протекает с тяжелыми потерями обеих сторон, с использованием всех видов тяжёлых вооружений, пока наконец правление или президент не принимают решения поставить над обоими непокорными менеджерами кого-то третьего и тем самым вопрос решить. Поэтому советую в данном случае пиарщику проявить благоразумие и пойти на компромисс со службой маркетинга.

В конце концов, самое главное – это взаимовыгодно распределить сферы ответственности так, чтобы не наступать друг другу на ноги. Маркетологов можно ублажить, координируя с ними каждый свой значительный шаг и обращаясь за советом в тех ситуациях, где «только специалист может найти выход» (а вы, конечно, специалистом не являетесь).

Типичный пример: президент компании потребовал составить презентацию для его выступления на очередной конференции. Понятно, что помимо общих разглагольствований об успехах вашей компании в борьбе с кризисом в выступлении должны звучать какие-нибудь конкретные цифры и факты. И если литературную часть выступления вы вполне можете взять на себя, то за фактурой вам придется идти в службу маркетинга. И там, если вы с заискивающей улыбкой сообщите своему коллеге, что вы полный идиот и не знаете, о чем писать, маркетолог, скорее всего, расчувствуется – он-то в глубине души давно знал, что вы бесполезно проедаете свой хлеб, но он вам покажет класс работы. Так утомительное занятие по составлению презентации вам удастся разделить с братским подразделением по маркетингу.

Трения с маркетологами могут возникнуть и по вопросам рекламы, главный из которых – кто, собственно, распоряжается бюджетом, выделяемым на рекламную деятельность? В западных компаниях, где пиар и реклама всегда входят в состав блока маркетинга, пиарщику ничего не светит – его участь будет сведена к подготовке пресс-релизов и организации пресс-завтраков. В России, где деятельность по связям с общественностью и госорганами может подчас принести гораздо большую выгоду, нежели прямая реклама, можно и нужно добиться, чтобы рекламное подразделение было создано внутри общего пиар-блока. Но и в этом случае к маркетологам стоит относиться со всей настороженностью – в любую минуту они могут перехватить инициативу, доказав руководству, что именно в управлении маркетинга должен находиться отдел рекламы.

Кадровая служба представляет собой обычно одно из самых консервативных подразделений компании. Несколькими усталыми от жизни женщинами руководит энергичная мадам, уверенная в своем исключительном психологическом таланте и постоянно ищущая новых жертв для своих пассов.

Конфликтовать с кадровой службой смертельно опасно. Зная в компании всех и каждого, кадровики около 50 процентов рабочего времени заняты в буквальном смысле «работой с персоналом»: сплетни, слухи, интриги витают под потолком комнаты кадровиков, чтобы к обеду выйти наружу и заполнить собой всё помещение. Мадам знает в лицо всех любовниц, с которыми члены правления ездят в командировки, и детали биографии всех сотрудников без исключения. Изменение зарплаты, брак и развод, болезнь Паркинсона и рождение внебрачного ребёнка – ничего не пройдёт мимо кадровиков, и в глазах начальницы службы персонала всегда будет читаться, что уж о вас-то она знает буквально всё.

Кадровая служба может помочь вам, если вы захотите набрать себе в отдел новых людей, а может сделать этот процесс совершенно невозможным. Если вы ей не нравитесь, вам будут один за другим подсовываться кандидаты один кошмарнее другого. Если же у вас имеется свой собственный кандидат, кадровичка потребует привести его к ней на истязание и по его итогам напишет для президента отзыв, где количество матерных выражений будет напрямую зависеть от степени симпатии лично к вам и к вашему отделу. Да и для вашей собственной карьеры кадровики смогут создать массу проблем. Единственный выход – дружба с отделом кадров. Улыбка, поздравление с 8-м Марта, цветок и шоколад – древние как мир, тысячи раз опробованные способы политики в отношении службы персонала.

Необходимо время от времени наведываться и в юридический отдел, где за плотными стопками бумаг виднеются сосредоточенные лица людей, ежедневно толкующих закон в свою пользу. С этими людьми тоже стоит поддерживать хорошие человеческие отношения, если вы не хотите спустя двадцать минут после выхода в свет вашего очередного пресс-релиза услышать в трубке сакраментальное: «Ты что сделал?! Разве можно было это публично заявлять?!»

В некоторых компаниях действует разумная норма обязательного согласования с юристами всех заявлений, выходящих в свет от имени компании, – в противном случае любой релиз и любое заявление менеджера компании в прессе может стать поводом для судебного иска.

Конечно, юридическое вмешательство нивелирует остроту филологического таланта пиарщика, вложившего в пресс-релиз свою душу, до уровня фраз типа «В соответствии с применимым законодательством, в связи с тем, что имущество является ценными бумагами, обращающимися на организованном рынке ценных бумаг, к реализации указанного имущества будет применяться упрощенная процедура реализации на торгах организатора торговли на рынке ценных бумаг». От таких фраз несколько журналистов застрелятся мгновенно. Но зато, по крайней мере, вы сможете миновать срочного вызова в кабинет генерального директора, который встречает вас возгласом: «Какая тварь слила информацию об этой сделке?!», не предвещающим благостной беседы. Так что сакраментальный вопрос обозначенный в названии этой главы, важен прежде всего для самого пиарщика.

Но ключевым, важнейшим подразделением компании всегда остаётся только одно – административно-хозяйственная служба. В течение многих лет я с большим увлечением слушаю трагические истории о том, как завхозы вредят, хамят, воруют и вообще всячески дезорганизуют жизнедеятельность корпорции. За дверьми своих складов и тёмных комнат они хранят всё важное в нашей жизни – столы, стулья, кожаные диваны, канцелярские наборы, тысячи упаковок карандашей, калькуляторов и скоросшивателей. Они закрывают своим телом пачки писчей бумаги А4, упаковки евроконвертов, картриджи к принтерам и самые вожделенные мониторы в 21 дюйм, споря с каждым, кто покусится на их собственность. На запрос, поступивший от начальника отдела, они приносят вам в кабинет полуразвалившийся стол с неприличными надписями и чернильными пятнами со всех сторон и уверяют, что другого имущества у них нет. Но после краткой беседы с президентом, которому вы пожаловались, стол мгновенно заменяется на новый – лакированный, с округлыми углами, – а рухлядь исчезает, чтобы появиться в соседнем отделе.

Слово «выбивать» лучше всего подходит для описания взаимоотношений любого менеджера и завхоза. А если он ведает не только мебелью и канцелярскими товарами, но и офисными помещениями, тогда это фигура, сравнимая с членом совета директоров, и, следовательно, требует подобострастного отношения, с подарками, улыбками и униженными комплиментами. В противном случае ваше подразделение уютно разместят в самом дальнем и тёмном углу здания, на полуподвальном этаже, где из окна в лучшем случае видны каблуки проходящих по улице людей, а в худшем окна вовсе нет никакого. Нет, уж лучше завхозов любить, и тогда, возможно, и они вам ответят взаимностью.

В среднестатистической российской компании обязательно ведётся непримиримая, застарелая борьба за сферы ответственности. Подразделения всеми силами пытаются расширить свой функционал и убавить влияние соседних отделов. Всем, конечно, известно, что департамент по связям с общественностью отвечает за взаимоотношения со СМИ, рекламу, государственные контакты и работу за рубежом, но всем при этом кажется, что именно они могут сделать это гораздо эффективнее.

Плохо, если что-то из перечисленного пытаются отобрать у PR-службы, но ещё хуже, когда на неё навешивают дополнительные сферы ответственности. Оформление корпоративной подписки на периодические издания, организация поздравлений и корпоративных праздников, изготовление папок для бумаги и конвертов с фирменной символикой – всё это убивает творческое начало в вашей работе и топит весь потенциал менеджеров в бумажных потоках. Выбросьте этот хлам за борт. Уверьте руководство, что на каждое дело есть свои специалисты: завхозы должны заказывать изготовление бланков и конвертов, служба персонала – поздравлять сотрудников с днём рождения, помощники президента – бронировать ему билеты на самолёт. В конце концов, в противном случае у вас не останется времени на корпоративный имидж – тогда за что же вам платят деньги? Если у вас, пиар-менеджера, отберут собственно пиар, в компании вам делать больше нечего.

Но какой бы ни была сфера ответственности у вас или вашего подразделения, формальная процедура ведения работы во всех подотраслях коммуникаций с внешним миром остаётся единой и неизменной. Всякое дело – это проект, и осуществление нового проекта начинается с постановки руководством соответствующей задачи. Обычно она формулируется очень размыто – «очернить конкурента», «поднять рейтинг», «развить имидж», «сделать так, чтобы все заткнулись». Однако это, как правило, к лучшему – во-первых, отсюда становится понятно, что сам руководитель не очень понимает, чего он хочет и какими средствами этого можно достичь; во-вторых, эта неопределённость даёт менеджеру широкую свободу действий: есть какая-никакая цель, а уж средства можно выбрать самому.

Другими важнейшими компонентами, которые необходимо сразу же определить при старте нового проекта, являются следующие.

1. Сроки.

Пусть руководство самостоятельно определит, когда поставленная задача должна быть выполнена. Не ловите себя на крючок – не определяйте самостоятельно даты собственной кончины. Пусть это сделают бездушные начальники, а потом в крайнем случае всегда можно заявить что-нибудь вроде: «Я же говорил, что не нужно торопиться – страдает качество» или «Если бы мне дали больше времени, всё было бы в жизни хорошо». Конечно, это жалкие оправдания, но они помогут построить линию защиты, ибо всегда необходимо помнить, что проект может ждать и неудача.

2. Люди.

Ну не один же вы будете здесь горбатиться, выполняя задание, которое тянет на очередной подвиг Геракла. С первых шагов уясните себе количество людей, которых можно и нужно задействовать в проекте, – только руководитель сможет заставить их двигаться с вами в одном направлении. Если необходимо содействие других подразделений, пусть руководство сразу же даст им соответствующие распоряжения. Иначе они будут активно саботировать процесс, ибо только вы один несёте ответственность за проект, а у них имеются и свои дела.

Кроме того, не забудьте, что в процессе любого мало-мальски творческого проекта нужна команда, сформированная из людей, с которыми вам комфортно работается: добейтесь от начальства, чтобы эти люди могли что-нибудь получить от компании за свои труды, пусть даже они привлечены с улицы. Это касается веб-дизайнеров, переводчиков, привлечённых журналистов и пиар-агентов по размещению материалов. Самый последний верстальщик никогда не будет работать с вами во второй раз, если ему не заплатили в первый. Так что если вы планируете привлекать людей, посмотрите сразу же в пункт третий чуть ниже.

3. Деньги.

Безусловная и немаловажная часть проекта – бюджетирование, то есть формирование и исполнение бюджета. В нашей стране, как уже неоднократно констатировалось выше, деньги играют гораздо более важную роль в сфере связей с общественностью, чем в западном мире: контрагентам надо платить, за любые информационные услуги надо платить, журналистов, даже если деньги им предлагать неудобно, нужно время от времени подкармливать. На всё это необходимы расходы, обычно понимаемые в мире пиар-технологий как «бюджет».

Это магическое слово! Как часто приходится его слышать в нашей работе! Приступая к деятельности на новом месте, уже в ходе интервью пиарщик обычно интересуется: а существует ли в компании «бюджет на пиар»? Этим же будут интересоваться и коллеги-контрагенты из газет, телекомпаний и рекламных агентств, с которыми новый менеджер будет встречаться сразу же после своего назначения: если бюджет существует, это открывает перед компанией реальные возможности развития своего имиджа. Услуги PR-агентств, изготовление полиграфии, размещение и блокирование публикаций, организация участия в громких конференциях с присутствием одного или нескольких президентов – всё это требует бюджета.

,

В сфере коммуникаций существует целая наука о том, как нужно составлять и утверждать бюджеты, со своими законами, подразделами, смежными дисциплинами и опытом нескольких поколений.

К сожалению, ни в одном современном вузе в программах по связям с общественностью не предусмотрено изучение такого важного предмета. Ну что же, попробуем здесь, на этих страницах, вкратце обрисовать эту научную дисциплину и дать основные сложившиеся на сегодняшний день направления, по которым она развивается.

Как правило, документ под названием «бюджет» или «планбюджет» разрабатывается сроком на квартал, реже помесячно и утверждается руководителем компании. Он должен быть детально расписан, и потому нет смысла писать строку бюджета вроде:

«Работа со СМИ………….. 10 000».

Руководство неминуемо потребует от вас объяснения, откуда взялась эта цифра и какую именно работу вы имели в виду за столь круглую сумму. Конкретика здесь необходима – конечно, она чревата столь же подробным отчётом о выполненных работах, который грозит вам после провала проекта, но зато резко повышается вероятность выделения именно той суммы, которую вы приносите на подпись.

В первую очередь руководитель, разумеется, посмотрит на строчку «Итого», выделенную жирным шрифтом. Чтобы реакция была как можно более адекватной, можно применить старый как мир приём модных бутиков и американских закусочных: вместо цифры «50 000» пишите «49 900». Сто раз было доказано, что люди всё равно чувствуют подвох, но тем не менее этот приём эффективен по сей день и действует успокаивающе. А ещё лучше разбить бюджет на три разных документа – к примеру, собственно «PR-бюджет», «GR-бюджет», «Бюджет на полиграфию». И пусть президент подписывает все три, потому что под каждым из них стоит смешная цифра «14 800», – и его рука не дрогнет: в день он подписывает таких документов по десять штук, даже не подозревая, что тем самым выделяет в совокупности гигантские суммы своим подразделениям.

Один руководитель медиаслужбы погорел именно на игнорировании указанного приёма – однажды он составил сводный бюджет на деятельность своего департамента в следующем квартале, суммировав все сферы деятельности, и с полученной цифрой в 300 тысяч долларов за квартал пришел к президенту. После чего бюджет был урезан ровно втрое. И сколько он ни объяснял, что теперь в его ведении и реклама, и сувенирная продукция, и изготовление выставочных стендов для маркетологов и на всё это нужны деньги, президент был неумолим. Ему гораздо легче расстаться с несколькими маленькими суммами по очереди, чем заплатить сразу и много.

Пишите в бюджете суммы, изначально завышенные на четверть или в два раза. Так делают торговцы на рынках всего арабского мира, потому что знают – предстоит жёстко торговаться. Как правило, президент может заставить вас завизировать проект квартального бюджета в нескольких подразделениях, каждое из которых будет стремиться урезать что-нибудь. Не надо до хрипоты сражаться за каждый пункт: проще изначально иметь некоторую фору для гибкости. Хотя, конечно, без боя нельзя отдавать ни единой позиции.

На эту тему существует хорошая история, популярная среди пиарщиков. Художник, писавший картины по заказу крупных коммерсантов, часто имел проблемы с клиентами – то им не нравилась цветовая гамма, то казалось, что на портрете глаза смотрят в разные стороны. Оставив без обсуждения вопрос о талантливости живописца, нужно отдать должное его сообразительности: с некоторых пор он изображал в уголке своих картин маленькую ярко-жёлтую собачку, сразу бросавшуюся в глаза. Заказчик, видя такое, сразу же концентрировал на ней своё внимание и требовал собаку убрать. Стороны вступали в ожесточённые споры, и художник с пеной у рта доказывал, что животное является краеугольным камнем всего творческого замысла и убрать его решительно невозможно. Но в конце концов уступал – и картина принималась к оплате без дальнейших изменений.

Руководитель пресс-службы одного крупного холдинга делал именно так. Каждое обсуждение бюджета со своим акционером превращал в красочный спектакль: из-за 500–700 долларов, которые президент предлагал урезать, он рвал на себе волосы, метался по кабинету и причитал, что без этих денег работа будет совершенно бессмысленна. Он уверял, что «пострадает качество», что «заплатить меньше – значит просто потерять деньги», и приводил прочие классические доводы. Но в конце концов, когда президент начинал уже терять терпение, он соглашался – «так и быть» – на уменьшение сметы на 7 процентов – те самые, на которые он завысил первоначальную сумму своих расчетов.

В этом приёме – громадная смысловая нагрузка. Любой пиарщик с детства знает: пишите 10 – вам утвердят 5, пишите 20 – утвердят 10, и так далее. С каждым начальником существуют своя методика работы в этом направлении и разный процент скидки, но принцип остается всюду неизменным.

Важно выбрать правильное время для утверждения бюджета. Это не может быть понедельник, когда руководитель дышит злостью на весь мир и у него болит голова от пережитого в течение выходных. Это не может быть время после заседания правления, потому что в этот период он уверен, что все его подчинённые – редкие гады и что только один он здесь нормально работает. Зато в четверг в середине дня утверждение бюджета будет в самый раз – начальник в меру благодушен, так что ваше появление не вызовет у него приступа ярости, и в то же время достаточно занят, чтобы не сильно вникать в представленные вами цифры. Совместные полёты в командировку или поездки на автомобиле тоже хорошо подходят для утверждения бюджетов.

Один из моих коллег очень чутко относился к выбору времени для похода к руководству с бюджетом в руках. В эпоху трагических событий чемпионата мира по футболу-2008 он с маниакальной точностью выяснял по телепрограмме время начала очередной трансляции из Австрии и приходил к президенту как раз за десять минут до стартового свистка, зная страсть своего начальника к футбольным баталиям. Президент, уже находясь в нервном предвкушении очередной победы российской сборной, не мог сосредоточиться на строках таблицы, а потому сразу же опускался в финальную строчку «итого» и с ходу предлагал снизить общую сумму на 10–15 процентов. Что и делалось пиарщиком с легкой душой, потому что именно такова и была амплитуда завышения цифры. Все были довольны.

И наконец, о результатах проекта. Какими бы они ни были, необходимо приложить максимум усилий, чтобы у руководства компании возникло правильное ощущение, выгодное только вам. В случае если проект окончился провалом, президент должен быть убеждён, что вы сделали всё, что могли, но со стихией бороться человек не в силах. И наоборот, если всё завершено блестяще, вам потребуется освободить своего начальника от десятков людей, приписывающих эту победу себе, – нет, это только ваш проект, и только вы получаете за него свои заслуженные, выстраданные лавры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пиар-специалисты, чего греха таить, проспали кризис, многие до сих пор не в полной мере осознали актуальность комплексной программы антикризисных коммуникаций для своего бизнеса и не только…

Комментарий на сайте Blogpr.ru

Кризис изменил многое в отечественной экономике и среди прочего ощутимо затронул отрасль пиар-технологий. Те из наших коллег, кто вовремя сумел осмыслить наступление новых времён, смогли адаптироваться, повысить эффективность своей работы, перестали транжирить направо-налево корпоративные деньги и выстроили грамотный антикризисный пиар внутри компании и за её пределами. Они больше не являются в кабинет олигарха с просьбой выделить денег на корпоративную брошюру, фотосессию или на повышение абонентской платы пиар-агентству. Они понимают: речь идёт о выживании.

Изменяются и моральные установки пиар-менеджеров. Вынужден констатировать: работа пиарщика, к сожалению, не способствует нравственному очищению. Цинизм, царящий вокруг, власть денег, доходящая до абсурда, обманы и подкупы, коррупция и политическая проституция – всё это ежедневно проходит перед взором специалиста по связям с общественностью, обогащая его разум мегабайтами информации, от которой всё врождённое человеколюбие и все христианские ценности, заложенные в него природой и добропорядочными родителями, исчезают начисто. Во время просмотра телевизионных новостей больше не возникает никаких мыслей, кроме привычного деления сюжетов на проплаченные и бесплатные. Чтение периодических изданий вызывает жгучее желание подсчитать доход того или иного сотрудника редакции от выхода данного номера в печать. Выступления государственных чиновников не вызывают ничего, кроме циничной ухмылки, потому что сегодня они произносят речи о борьбе за благосостояние жителей области, а вчера обсуждали с вами же сумму «отката» от очередной сделки.

Постепенно у пиар-менеджера складывается устойчивая картина всеобщего воровства, лжи и ханжества. Сначала это шокирует его, и он просыпается по ночам в поту, чувствуя себя в компании воров в законе и серийных убийц. Потом он начинает бороться за правду и при написании «чёрных» материалов для прессы старается сгладить негатив при освещении деятельности конкурента, но начальство недрогнувшей рукой убирает все недомолвки и вставляет для красочности в статью несколько ненормативных терминов.

После этого в тонкой поющей душе молодого специалиста по коммуникациям лопается самая высокая струна. Он перестает озираться в ужасе по сторонам и искать светлые пятна на чёрном фоне всеобщей круговой поруки. Он повзрослел, и глаза его стали холодными. В этот период он уже понимает, что готов выдумывать бог знает какие нелицеприятные подробности о личной жизни и профессиональной карьере оппонентов своей компании – всё равно его фантазия не способна выдумать того, чего на самом деле в этой карьере не было. И к журналистам его подход совершенно меняется, прочно останавливаясь на позиции «ты – мне, я – тебе». И родная корпорация из дружной команды жизнерадостных людей, спешащих друг другу на выручку, превращается в осиное гнездо, где всегда нужно держать ухо востро, льстить, притворяться и идти вверх по трупам, чтобы самому не оказаться одним из них.

Это издержки нашего вредного производства, и от них никуда не деться. Шахтёр чихает угольной пылью, рабочий химического завода вдыхает азотные пары, пиарщик теряет любовь к прекрасному.

Одна из моих коллег из южных регионов России на предложение о хорошей работе в пресс-службе регионального филиала компании честно спросила: «А неправду надо будет писать?» И, получив столь же честный ответ, отказалась от высокооплачиваемого места. Эта невинная душа была уверена, что жизнь можно прожить в розовых очках. Уже на следующий день, после напряженной беседы с собственным супругом, она снова пришла к работодателю, готовая на любые условия. А ещё через месяц вовсю писала жёсткую «чернуху» для региональной прессы.

Меняются со временем и представления, идеализирующие наших олигархов. Если при приёме на работу президент компании казался мудрым, ответственным руководителем, гениальным мыслителем, отцом родным для каждого из своих подчинённых, то после полугода работы появляется подозрение, что этот тип не совсем адекватно понимает, чем вообще занимается его отдел по коммуникациям и какой огромный объём работы был проделан за последний квартал. «Они там, наверху, думают, что мы здесь орешки щёлкаем, и ни слова благодарности за то, что мы ежедневно совершаем нечеловеческие подвиги, чтобы провернуть тот или иной проект. Мотаемся по командировкам, едим максимум раз в день, целыми неделями не видимся с семьёй и мучаемся постоянными раздумьями о том, что бы ещё можно было сделать для имиджа этой набившей оскомину компании. А что мы за это имеем?» – спрашивает себя в конце концов пиарщик, пересчитывает поредевшую с кризисом зарплату и с горечью осознает, что овчинка в истекшем месяце не стоила выделки.

Такая ситуация складывается сплошь и рядом. Коэффициент полезного действия пиар-менеджера оценить очень сложно, как и вообще подсчитать, какую выгоду он приносит компании. Если производственники отвечают за цифру выданной на-гора продукции, коммерсанты – за отгрузку и сбыт, экономисты – за уменьшение себестоимости и экономию издержек, а юристы – за поиск зацепок в кредитных договорах, то пиарщику отвечать не за что: денег он в лучшем случае не экономит, в худшем – ещё их и тратит. Но чьими усилиями было предотвращено банкротство? Благодаря чему выигран суд? Был бы подписан договор с государством о реструктуризации кредита, если бы не усилия пиар-службы, битый месяц работавшей на повышение благосостояния чиновников?

Довольно сложно методами управленческого учета установить пользу или бесполезность работы подразделения по связям с общественностью. И руководству может показаться, что служба вообще ничего не делает или, наоборот, делает слишком много и надо бы её попридержать. Возникает вопрос – получите ли вы от вашего работодателя то, что действительно заслужили? Сможет ли он правильно оценить количество бессонных ночей, проведённых вами над составлением хитроумных планов медиакампаний? Оценит ли ваши усилия по блокированию десятков негативных публикаций, которые были готовы разорвать его самого и управляемую им компанию в клочья? Ведь если все они заблокированы, то он ничего и не почувствует.

Один из моих знакомых, поступая на работу в пресс-службу крупного холдинга, намеренно согласился на сравнительно небольшую заработную плату, так как считал, что эта компания даст ему возможность сделать карьеру и станет его вторым домом. Он самозабвенно трудился с утра до вечера, добросовестно выполнял любые поручения руководства и даже в выходные частенько засиживался в офисе допоздна или уезжал на предприятие в командировку. Пока наконец примерно через полгода у него не состоялся серьезный разговор с его непосредственным руководителем, опытным пиарщиком.

– Знаешь, дружище, – за чашкой кофе сказал ему тогда начальник, стряхивая пепел в соответствующую емкость, – тебя здесь никто и никогда не оценит. Хоть ты расшибись в лепешку, хоть умри на своем рабочем месте – в таком гигантском механизме, как наша группа компаний «РосГигант», твоя работа никогда не будет заметна для обитателей верхнего VIP-этажа. Да, ты отлично работаешь, достиг потрясающих успехов, придумал и осуществил замечательные проекты – но кто об этом узнает, кроме меня и наших одураченных конкурентов? И ты думаешь, что за твою зарплату надолго хватит твоего здоровья и энергии?

Нет уж. Ты полетаешь по командировкам ещё месяц-другой, а потом устанешь от таких нагрузок за эти смешные деньги. Поэтому вот что я тебе скажу. У тебя есть бюджет, который президент утверждает тебе каждый квартал на расходы по работе со СМИ и с органами власти. Он готов отдать эти деньги на пиар своей корпорации. Так вот, всё, что ты с этого бюджета сэкономишь, бери себе. Это будет справедливой платой за твой труд, дружище.

В душе молодого сотрудника поднялось справедливое негодование. Он возразил, что видит в этой компании своё будущее, что относится к президенту как к отцу родному и даже в мыслях не может допустить ни одной недружественной мысли по адресу фирмы, которая его взрастила, пригрев на груди в самые тяжёлые кризисные годы. Но мудрый пиарщик рассмеялся ему в лицо и сказал примерно так:

– Мы живём в эпоху кризиса, и в один прекрасный момент на твоём столе может появиться распоряжение о том, что владелец компании решил её расформировать, обанкротить или продать, закрыть твой отдел, поменять команду менеджеров или сократить всех сотрудников, фамилии которых начинаются на твою первую букву. И в эту минуту никакой правды ты не сыщешь в высоких коридорах, и ни у кого палец не шевельнется наградить тебя за твою хорошую работу. Наоборот, в эту минуту ты должен будешь, усмехнувшись, расписаться размашисто на заявлении об уходе и сказать себе, что ты от этой компании взял всё, что мог: опыт, контакты, деньги, знания. Ты – пиарщик, ты работаешь по заказу клиента. Есть клиент – есть работа, нет клиента – уходи и найди себе другого заказчика. В каком офисе ты сидишь, что записано в твоей трудовой книжке и на твоей визитной карточке – всё это имеет лишь очень небольшое значение. Важнее то, интересна ли тебе твоя работа и что ты получаешь за неё взамен.

Для молодого сотрудника это был момент истины. За ним последовали долгие угрызения совести, борьба добра и зла внутри чистой, незапятнанной души.

Но жизнь победила, как побеждает во всех подобных случаях. Парень сделает карьеру в этой самой компании, а потом, когда олигарху вздумается выйти из этого бизнеса, он распишется под соответствующим заявлением и выйдет из офиса не оглядываясь. А в это время в коридорах той же корпорации будут раздаваться рыдания всех тех, кто верил в свою принадлежность к этим стенам, кто так и не смог отойти от концепции «отца-батюшки» и теперь оказался на улице со всеми своими мечтами о служении родной компании.

Особенно сложно при отступлении от собственных нравственных установок начать разбираться с предоставленным вам бюджетом. Никто ведь не может определить, где кончается справедливость и начинается банальный увод денег, – каждый человек решает это для себя сам.

Уже на начальном этапе работы к пиар-менеджеру приходят знакомиться представители различного рода рекламных агентств, которые предлагают свои услуги в области рекламных и пиаровских технологий, изготовлении полиграфии и сувенирной продукции. На естественный вопрос «А чем ваше качество отличается от других подобных агентств?» следует, как правило, столь же стереотипный ответ: рекламисты предлагают менеджеру 5—10 процентов комиссионных от выделяемого бюджета в наличном эквиваленте, в просторечии такой механизм называют откатом, и за его счёт живут большинство сотрудников служб по связям с общественностью и рекламных отделов промышленных компаний и коммерческих банков.

,

Брать или не брать откат – вопрос, который рано или поздно встаёт во весь рост перед каждым пиарщиком, вызывая жгучую дилемму: мораль или денежные средства?

Опять-таки, каждый решает её в зависимости от конкретной ситуации, и советовать что-либо здесь считаю бессмысленным.

Всё зависит от того, как выстроены взаимоотношения между вами и работодателем. Если компания обеспечивает менеджеру прекрасные условия и выделяет бонусы по итогам успешных проектов, необходимость в откатах отпадает сама собой. Важно, чтобы даже в случае, если бюджет подвергается купированию, оно было умеренным и позволяло вам и в дальнейшем успешно работать в компании, имея репутацию экономного менеджера.

Вот другой пример. Придя в крупнейшую промышленную компанию на должность вице-президента по связям с общественностью, один мой коллега первым делом задумал следующий хитроумный проект. Он приехал к своему другу в пиар-агентство и предложил написать и разместить в газетах два-три скандальных материала, компрометирующих деятельность этой самой компании. А потом отправился к собственному начальству и с дрожью в голосе сообщил, что, по проверенным данным, которые он геройски добыл, в центральных СМИ готовится масштабная «чёрная» PR-кампания и на её блокирование срочно нужна сумма в валюте с несколькими нулями. После погашения издержек сумма эта, поспешно выделенная руководством, была разделена между вице-президентом и сотрудниками агентства. А руководители компании горячо благодарили своего пиарщика, спасшего корпорацию от позора.

Не сомневаюсь, что этот человек тоже полагал свои действия справедливыми. Если кому-либо из читателей они показались честными, эту комбинацию всегда можно повторить. Но если даже ваше самоуважение не пострадает, репутацию уже не спасти – рынок пиар-услуг очень узкий, и спустя неделю все агентства будут отлично осведомлены о том, как вы зарабатываете деньги. А раз уже об этой комбинации стало известно мне, наверняка и работодателю тоже стало. И что ценнее в данном случае – собственная деловая репутация или сумма со всеми её нулями?

Видимо, всё-таки первое. Особенно в кризисный период, который рынок пиар-технологий переживает в нынешнем году.

Мой компьютер с осени 2008 года содержит целую коллекцию резюме грамотных менеджеров, которые вынуждены были уйти из своих компаний по разным причинам, но в основном из-за того, что тратили слишком много денег. Они слишком увлеклись процессом, забывая глядеть на несколько шагов вперёд, на результат. Они понадеялись на агентов-подрядчиков, вместо того чтобы надеяться только на себя.

Конечно, кризис закончится, и очень скоро. Но навыки антикризисного пиара нам с вами пригодятся ещё не раз, уважаемый читатель. Жизнь реальна на сто процентов, и, как мне кажется, это только к лучшему. А пиар всегда останется самым эффективным оружием собственного движения вперед и вверх по спирали жизни. Да и вся жизнь – что это, если не огромная пиар-кампания каждого человека, в которой мало сделать ДЕЛО – необходимо ещё и облечь его в дорогой, красивый чехол ИМИДЖА.

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ

ВОПРОС 1 . ЗАЧЕМ ВАШ ПИАР ВООБЩЕ НУЖЕН?

  Цели и задачи подразделения по связям с общественностью

ВОПРОС 2 . Я, ПО-ТВОЕМУ, КТО?

  Будни российских олигархических компаний

ВОПРОС 3 . СКОЛЬКО МОЖНО ПИСАТЬ ЕРУНДУ?

  Функционирование печатных средств массовой информации

ВОПРОС 4 . МОЖЕТ, ПОВЕСИМ ЭТО НА КОМПРОМАТ?

  Электронные СМИ в России

ВОПРОС 5 . А ЕСЛИ ЕМУ ДЕНЕГ ДАТЬ?

  Работа с журналистами

ВОПРОС 6 . ЗАЧЕМ НАМ В ЭТОМ УЧАСТВОВАТЬ?

  Организация общественных мероприятий

ВОПРОС 7 . С ВЕДОМСТВОМ УЖЕ РЕШИЛИ?

  Работа с органами государственной власти

ВОПРОС 8 . ПОЧЕМУ ОНИ К НАМ ТАК ПЛОХО ОТНОСЯТСЯ?

  Зарубежные коммуникации

ВОПРОС 9 . А ЧТО ГОВОРЯТ ЮРИСТЫ?

  Тонкости внутрикорпоративного пиара

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Реклама на сайте