«Средство от болезней»

Средство от болезней (fb2) - Средство от болезней 4140K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Алексеевич Гусев

Вячеслав Гусев Средство от болезней

лечение болезней средствами психотерапии

Планете Земля с любовью и благодарностью.

Предисловие ко второму изданию

Здравствуйте, уважаемый читатель! В своих руках Вы держите книгу Вячеслава Гусева «Средство от болезней». На мой взгляд, это уникальная книга, которая содержит в себе не только теоретическую составляющую, но и множество различных техник, которые могут быть использованы в работе с собой или с Вашими клиентами. Опираясь на эту книгу, я веду образовательные программы по психосоматике более 8 лет, и теперь уже мои выпускники работают, опираясь на эту книгу.

Однажды моя клиентка с удивлением обнаружила, что с момента ее выздоровления она стала совсем другой, неизвестной для себя и окружающих, но более счастливой и легкой. Это книга может стать хорошим подспорьем на пути осознания своего симптома, понимания его смысла и ресурсов, и, как следствие, выздоровления. Приятного прочтения Вам!

Ольга Вербицкая

Предисловие к четвертому изданию

Держу перед собой книгу Славы Гусева и вспоминаю нашу первую встречу несколько лет назад…

К тому времени я имела за плечами два высших образования (второе – психологическое), педагогический стаж более 10 лет и опыт работы педагогом-психологом в средней школе. Случайно увиденное мной в Психологическом Институте РАО объявление о семинаре с загадочным и интригующим названием «Любовь, сексуальность и психосоматика» привлекло внимание начинающего преподавателя психологии, немного знающего теорию и ничего не понимающего в практической консультативной работе психолога.

Это было в начале мая… Весна, запах свежей зелени, синее небо, и надежды на изменения в жизни, возможные после прохождения тренинга – семинара (так было обещано в объявлении!), заставили нас: меня и мою подругу (тоже начинающего психолога) – забыть о праздниках и выходных днях и познакомиться с психологом, психотерапевтом Вячеславом Гусевым. Очень хорошо помню, что стоимость участия в этом семинаре составляла всю мою ассистентскую зарплату или даже немного больше. «Сердце обливалось кровью» отдавать такие деньги за неизвестную мне тогда гештальт-терапию неизвестно кому! Но уж больно интригующим было название!..

Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Я твердо убеждена, что это был некий «знак свыше» – прийти на Симпозиум по смыслу жизни, увидеть там объявление о семинаре Славы Гусева и пойти на эту встречу. С того самого дня вся моя жизнь, вся моя профессиональная деятельность оказались неразрывно связаны с гештальт-терапией и психологическим консультированием. А Вячеслав Гусев стал моим Учителем, тренером, наставником и просто очень хорошим и близким другом.

Сегодня я достаточно опытный консультант. И значительная часть моих встреч с клиентами посвящена работе с психосоматическими заболеваниями. Несомненно, мои взгляды по большей части совпадают с точкой зрения Вячеслава Гусева. Я так же, как и он, считаю, что в основе всех заболеваний лежат те или иные психологические причины. Так же, как и он, работая с клиентом, обращаю внимание на блокированные или неосознаваемые потребности, слежу за этапами цикла саморегуляции, пытаюсь быть в контакте с клиентом и поддерживать диалог. Словом, делаю всё то, чему я училась и продолжаю учиться у Вячеслава Гусева, – помогать людям стать здоровыми и сделать свою жизнь более осознанной.

Книга Вячеслава Гусева, безусловно, может быть полезна каждому. А уж психологам и медикам я бы рекомендовала её изучать с карандашом в руках. Удивительно, каким легким и простым языком удается автору рассказать о сложных теоретических психотерапевтических постулатах и концепциях!

Проблема человеческого здоровья, на мой взгляд, стоит «на двух китах». «Первый кит» связан с умением человека осознавать и находить способы удовлетворения своих потребностей. Как психотерапевт, могу сказать, что это очень не просто. С самого детства мы привыкаем к тому, что многое в нашей жизни определяют наши близкие, прежде всего, родители: что кушать, во сколько ложиться спать, с кем дружить и гулять, где учиться и даже работать. Зачастую мы просто не понимаем, чего мы хотим в те моменты, когда начинаем что-либо ощущать. И тогда появляются разрушающие нас суррогаты потребностей. Мы начинаем курить или пить, есть много сладкого или жирного, пускаемся на поиски острых ощущений и т. п. Хотя на самом деле в этот самый момент мы можем хотеть любви и тепла, обнять любимого человека, получить от близких признание, наконец, почувствовать к самому себе уважение и любовь.

Подробное рассмотрение автором цикла саморегуляции: процесса возникновения, осознавания и удовлетворения потребности, того постоянного внутреннего движения психического человека – поможет каждому читателю сориентироваться в своих душевных переживаниях и особенностях поведения. Конечно, потребуются определенные усилия и некоторый опыт для того, чтобы научиться той внутренней рефлексии, которая необходима для осознания потребностей. Но вам на помощь всегда придет ваш психолог-консультант или психотерапевт. Благо сегодня рынок психотерапевтических услуг активно развивается и совершенствуется. Основная задача психотерапевта как раз и заключается в его умении обратить ваше внимание на те ваши ощущения, на те внутренние процессы, которые вы по многолетней привычке не замечаете или плохо осознаете.

Осознавать – значит, обращать свое внимание на то, что и как с вами происходит, уметь опознавать свои чувства и ощущения, учиться понимать, чего именно в этот момент хочется, помня о том, что потребностей у человека не так уж и много. Удерживание внимания клиента на тех этапах цикла саморегуляции, которые он обычно «проскакивает в несознанке», составляет базовый навык психога-консультанта. В общем-то, учиться быть внимательным к самому себе, к своим ощущениям и переживаниям, понимать их и искать приемлемые способы удовлетворения потребностей можно в течение всей жизни. Стоит, однако, добавить, что даже самые первые шаги по этому пути – это шаги по дороге к здоровой и счастливой жизни. В этом вы неоднократно убедитесь, если доверитесь Вячеславу Гусеву и попробуете выполнить те упражнения, которые он рекомендует в своей книге.

«Второй кит» человеческого здоровья заключен в проблеме ответственности. Люди обычно много говорят о своей ответственности: о долге, о «тяжелой ноше», о невозможности ни нести её, ни скинуть. Только вот декларировать ответственность и быть по-настоящему ответственным – два очень разных и практически мало совпадающих процесса. И если деятельностная ответственность – за поступки, дела, поведение – хотя бы как-то признается человеком, то редко кто говорит о том, что он отвечает и за свои чувства. Именно чувства и эмоции в ходе развития социума, становясь все более сложными и обусловленными, прежде всего, психосоциальными причинами, подавлялись, блокировались человеком, отвергались и, наконец, извращались. Переставая признаваться своим хозяином, отвергнутые и извращенные, эмоции становились причиной разрушительных процессов в человеческом организме.

Следовательно, признавая свои чувства, осознанно беря на себя ответственность за их возникновение (Это Я делаю!), человек будет становиться более здоровым. Проблема здесь заключается в том, что часто чувства эти для нас очень противоречивы. Но, как правило, человек быстро опознает самые сильные возникающие у него эмоциональные импульсы. Правда в том, что есть и слабые. Не бывает обиды без сдержанного гнева! Не бывает гнева без мимолетного страха! Нет ревности без страха и гнева! Нет траура без остановленной печали… Если уметь прислушиваться к себе, учиться «слышать» за сильным импульсом слабый, понимать его и присваивать себе, можно постепенно становиться все более целостным, интегрированным человеком, а значит – все более здоровым. И об этом подробно и доступно пишет в своей книге Вячеслав Гусев.

Наконец, хочу отметить еще одно, пожалуй, самое важное достоинство этой книги. Она очень искренняя. Автор не только приводит примеры из жизни и из историй болезней своих клиентов, но и из своей собственной. И описаны эти моменты очень тонко, очень душевно. Когда-то при нашей первой встрече открытость и искренность Славы потрясла и заворожила меня. Но книга превзошла все мои ожидания на этот счет.

Так пишут, когда не писать уже невозможно, когда невысказанные слова, мысли и чувства жгут сердце, кипят в душе, когда каждое слово, ложащееся на бумагу, обдумано и выстрадано многолетним опытом работы с людьми, своей непростой судьбой, проблемами и болезнями пациентов, обратившихся к Славе Гусеву и излечившихся в созданном им пространстве абсолютного безоговорочного принятия и любви!..

Прочтите эту книгу! Прочтите несколько раз! И поверьте, многое в вашей жизни изменится в самую лучшую сторону!

Елена Мартынова

Кандидат психологических наук, доцент,

Заведующая кафедрой психологического консультирования

Факультета психологии

Московского государственного областного университета

Часть 1. Теория

Ода медицине

Все, больше не могу! Мне кто-то сказал, что браться за книгу стоит не тогда, когда хочешь ее написать, а тогда, когда уже не можешь ее не писать. Я дозрел. Дальше начну просто гнить. Мне больше невыносимо наблюдать взаимоотношения общества и медицины. На мой взгляд, медицина перестала быть наукой и стала разновидностью религии, несмотря на весь свой материализм.

В медицину почему-то необходимо слепо верить, принимать все, что говорит и выписывает доктор и тогда случится чудо! Оно и понятно, медицина постепенно провожает человека от пеленок к смертному одру. Близость рождения и смерти требует религиозности. В медицине есть свои ритуалы, свои каноны и заповеди.

И я не против всего этого. Мне чужд фанатизм медицины. Фанатизм за-ключается в том, что медицинские модели перестали быть моделями, а стали безнадежными догмами. Медицина, как и всякая древняя иерархия, не приемлет инакомыслия, поскольку инакомыслие угрожает основам иерархии. И, как и во всех древних иерархических структурах, самый непреклонный фанатизм – не вверху, вверху как раз много инакомыслия. Чтобы пирамида стояла прочно, не должно шататься основание. Что происходит с вершиной – не очень важно.

Конечно, медицина ежедневно спасает миллионы людей. Врачи не спят ночами, жертвуют силы и здоровье на благо человечества, это правда. Врачи всего мира ежедневно совершают подвиги. Но на подвиг стоит идти в ясном и трезвом уме, а не с завязанными глазами.

Я знаю медицину изнутри и могу судить о ней авторитетно. Я сам был и практическим врачом, и ученым медиком. И я сбежал из того, что называется традиционной медициной.

Я сбежал не от людей – многие медики имеют живые сердца. Я сбежал от безнадежных моделей и беспомощных средств. Мне очень быстро удалось обнаружить нечто, оставшееся для меня незамеченным за годы учебы в институте. Медицина никого не вылечивает! Ее модели в большинстве случаев не предусматривают выздоровления от множества хронических заболеваний. Медицина пугается такого выздоровления.

Она готова согласиться с ошибочным диагнозом, чем с фактом исцеления. И причины понятны. Исцеление в чужой, немедицинской конфессии рушит устои медицины. Если так пойдет дальше, то паства начнет разбегаться. Догматы и каноны станут пылиться на полках. А огромные ряды меди-ков придут в состояние душевного кризиса.

Я против катастроф. Я не хочу рушить иерархии. Мне хочется в этой книге лишь расширить существующие модели и поставить под сомнение устаревшие каноны. Медицина – моя крестная мать. Она меня вырастила, познакомила с человеком. Много прекрасных учителей-медиков научили меня любви, мудрому и бережному отношению к людям. Я не хочу зла своей крестной матери. Может быть, эта книга вернет силы тем, чьим делом является здоровье человека.

Мне остается непонятным и отношение общества к медицине и ее дочери – фармакологии. Обычно все, что для общества нездорово, вызывает нарастающую волну негодования. С медициной и фармакологией не так. Я почти с ужасом наблюдаю растущую сеть аптек и увеличение объемов потребляемых лекарств. Как бы общество отнеслось к таким же объемам употребления алкоголя? Вряд ли спокойно. Лишь потому, что выпившие люди ведут себя асоциально, и от них плохо пахнет? Может быть, и поэтому.

Может быть, и потому, что фармакология со всеми своими средствами также поддерживает стабильность общества. Взять, например, курение – никотин действует успокаивающе. Человечество принимает тонны этого успокоительного. Было бы лучше для общества, если бы все это количество не-осознанного возбуждения было выплеснуто людьми в отношения между со-бой? Было бы в этом случае больше насилия, войн, преступлений? Ведь пери-одически проскакивают публикации в защиту наркотиков. Обществу выгодно быть нетрезвым? Оно так сохраняет себя, свои устои и догмы? Я пишу здесь об этом, потому что, если вы присмотритесь внимательнее, то заметите, что большинство лекарственных средств выполняют функцию наркотиков. Они позволяют получать желаемый результат с черного хода, без усилий и осознания.

Когда я работал доктором в больнице, я быстро заразился легкостью такого способа. У меня к тому времени уже повышалось кровяное давление и болел желудок. И я носил в одном кармане халата «таблетки от давления», а в другом «таблетки от желудка». И принимал их в случае необходимости. Чем не способ жизни? Дальше бы я обследовался, поставил себе диагнозы и подсел бы на лекарства до конца своих дней. Дальше бы я, как и всякий зависимый, искал бы наименее токсичные, наиболее эффективные и дешевые препараты. И, как всякий зависимый, утверждал бы, что я не являюсь зависимым, что я просто лечусь. Знакомая сцена?

«А какой есть выбор? – спросят меня некоторые читатели. – Разве есть альтернатива?» Выборов и альтернатив много, но их почему-то не принято замечать. Я, для того чтобы выздороветь и не таскать таблетки в кармане, просто сбежал в свое время из практической медицины в науку. Я более не мог терпеть безысходность и бесполезность своей профессии. В то время моего осознания хватило только на это. Конечно, это было не выздоровление, я не осознал, как я болею. Я хотя бы нашел способ лечения лучший, чем таблетки. Но, что будет с устоями и системами общества, если все начнут бежать оттуда, где им не нравится? Пусть лучше общество будет стабильно.

Конечно, я не верю, что все эти процессы в медицине и обществе происходят осознанно. Просто системы стремятся к гомеостазу, видимо, это какой– то закон жизни систем. Изменение – это маленькая смерть, для того, чтобы произошло изменение, старые взгляды, идеи, установки должны утратить жизнеспособность. А это страшно. Стабильность – тоже смерть, но менее заметная. Стабильность создает иллюзию безопасности. Пока не про-исходит взрыв, революция и т. д.

Модели

В прошлой главе я поступал самым банальным образом. Ругал нечто уже существующее в мире. Самый дешевый способ приобрести сторонников и самый быстрый найти оппонентов. Теперь пришло время обрушиться на себя для восстановления баланса. Эта глава о том, чему посвящена эта книга.

Я точно не собираюсь предлагать человечеству новую систему спасения или исцеления. Мне также не хочется никого ни отчего избавлять или указывать правильный путь. Я не являюсь целителем или учителем. Все, что я могу предложить своим читателям – несколько моделей болезней и здоровья, основанных на современных психотерапевтических подходах. А также способы обращения с этими моделями.

Модель никогда не отражает и не изменяет Реальность. Она позволяет искать способы обращения с Реальностью. Изменение модели приводит к изменению способов. Когда человечество перестало верить в то, что Земля покоится на трех китах, и «обнаружило» существование космоса и Солнечной системы, оно перестало искать «край света», а нашло способы летать в космос. Раньше люди не сомневались в том, что Земля плоская. Теперь все знают, что она круглая. Но может ли оказаться, что «на самом деле» Земля еще какая-нибудь? Что все современные модели – очередная иллюзия? Но ведь человечество ими успешно пользуется!

Но как человечество боролось за свои старые модели! На костре жгли!

Я не собираюсь этой книгой вмешиваться в основы мироздания. Мне лишь кажется, что действующие медицинские модели безнадежно устарели. Медицина не признается себе в том, что она мало ушла от первобытного знахарства. Только снадобья теперь не толкутся в ступке, а синтезируются на современном химическом производстве. Принцип остался тот же. От того недуга – это зелье, от этого – то. Конечно, зелья выглядят красиво и пахнут приятно. Но модель осталась прежней.

Эта модель заключается в том, что в природе существуют болезни. И эти болезни являются врагами людей. И медицина призвана с ними бороться. Для того, чтобы обнаружить врага, созданы специальные диагностические подразделения. Для того, чтобы победить врага, медицинская наука не дрем-лет и непрерывно разрабатывает новейшие средства борьбы с врагом. Врачи стоят на страже здоровья. «Ну да, – скажете вы, – а разве это не так?»

Вам ничего не кажется странным в этой модели? Она создает некий виртуальный объект – болезнь. И этот объект как бы существует в природе отдельно от человека и на него нападает. В случае с инфекциями и воздействием внешних физических факторов это вроде бы так. А во всех остальных случаях приходиться признать, что внешнего врага нет. Что все, что принято называть болезнью, делает сам организм человека. Тогда с кем борется медицина? Выходит, что с человеческим организмом. У меня даже афоризм есть: «В борьбе медицины с человеческим организмом, организм неизменно побеждает». Он настаивает на том, чтобы делать то, что он делает. Даже если это принято считать болезнью. Никому не приходило в голову, прежде чем бороться – попробовать разобраться, может, это организму для чего-то нужно. «Если звезды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно!».

Или, если продолжить думать в этом направлении дальше и перестать делить человека на человека и организм, то придется признать: то, что называется болезнью, делает с собой сам человек!

Час от часу не легче! Ведь это – совсем кощунственная мысль!!! Го-ним ее подальше, пока не поздно?

Нет, в медицине принято для удобства делить человека на три части: человек, организм и его болезнь. И по большому счету пациенту говорят: «Приноси к нам свой организм, мы будем его от болезни избавлять!»

Вам это ничего не напоминает? Примерно так говорили колдуны сред-ней руки во все времена. А когда ничего не получалось – сетовали: «Ай, слюшай, болезнь, однако, сильный попался, еще олень резать надо!».

Грустно как-то. Но факт остается фактом. И врачи, и пациенты сохранили такую модель. Я бы назвал ее мистической. Она пронизывает все, что говорят, думают и делают врачи и пациенты. Высказывание древних меди-ков: «Лечить нужно не болезнь, а больного!»– воспринимается как странный лозунг. А ведь в этом высказывании заложен совсем другой взгляд! Следующая модель, принятая в медицине, скорей всего возникла позже, с развитием техники. И потому назвать ее можно механистической или технократической. Суть модели заключается в том, что человека воспринимают как некий механизм, в котором изнашиваются и ломаются детали. Остается только сетовать и разводить руками: «Знаете, батенька, запчастей к человеку пока не изобрели, заезжайте лет через двести, что-нибудь подберем!». Способы лечения в этой модели также механистические: если деталь лишняя, изношенная – убрать, или заменить. Если убрать и заменить нельзя – добавить соответствующую «присадку».

Но ведь организм способен самовосстанавливаться и саморегулироваться! И если организм перестает это делать, то, может быть, вопрос не в том, как подменить эти функции, а в том, чтобы узнать, из каких соображений происходит саботаж? Выяснить требования забастовщиков?

И та и другая модели не оставляют пациенту никаких шансов для участия в собственном здоровье. Обе предполагают, что разобраться в происходящем может внешний специалист: колдун или механик. От пациента требуется только послушание.

Я не утверждаю, что этих моделей осознанно придерживается вся медицина. Нет, передовые медики так не думают. Я бы назвал эти модели медицинскими суевериями, которых нечаянно придерживается большая часть практических врачей и ученых медиков.

О медицинских моделях, с которыми я солидарен, будет сказано немного позже. А пока хотелось бы привести в качестве примера нечто альтернативное.

Однажды на профессиональной конференции я проводил мастерскую, посвященную моделям пациентов. Идея мастерской состояла в том, что собственные модели пациентов зачастую предполагают и способ лечения. Когда пациенты сталкиваются с медициной, им авторитетно навязываются бес-перспективные модели. Как сказала одна пожилая женщина: «Если медики не могут что-то вылечить, для чего они говорят: «это неизлечимая болезнь»? Ведь честнее было бы сказать: «Мы не знаем, как это вылечить. Ищите кого-то другого».

«Не существует игры на пианино – я сам много раз пробовал и у меня ничего не вышло!» – сказал когда-то Марк Твен.

Так вот, на этой конференции я исследовал модели пациентов. Одна из них мне запомнилась. Больной бронхиальной астмой был компьютерщиком. Вот мои воспоминания о беседе с ним:

– Как ты считаешь, что с тобой происходит? Что бы ты об этом думал, если бы не виделся с медиками?

– Ну… – он на время задумался, а затем оживился, – в моей системе есть несколько ячеек, выполняющих разную функцию. Есть ячейки, отвечающие за ввод информации, за передачу и за выполнение действий – реакцию.

– Что с тобой происходит, в чем твоя болезнь?

– Моя ячейка, которая отвечает за передачу информации, дает сбой – передает неверные команды, – и он начертил на полу схему.

Согласно этой схеме, его болезнь: «Искаженная реакция на внешние раздражители в результате ошибочной обработки информации». Я бы на-звал модель этого парня кибернетической. С моей точки зрения, было бы логично выяснить способы лечения в рамках этой модели. Что я и сделал:

– Как, на твой взгляд, тебя следует лечить? Он продолжил развивать свою теорию:

– Искаженная ячейка записывалась в детстве, ее следует перепрограммировать.

– Ты можешь это сделать?

Парень задумался. Потом покачал головой:

– Нет, я не могу убедить себя в том, что у меня другое детство. Я ведь знаю, как было на самом деле.

– Значит, ты неизлечим?

– Постойте, не все так просто. У меня ведь много здоровых, правильных ячеек. А я почему-то пользуюсь испорченной.

И он изменил схему:

– Почему же ты пользуешься испорченной? Он задумался. Затем ответил:

– Для того, чтобы начать пользоваться другой ячейкой, мне придется принять другие решения и вообще изменить свои взгляды. А это страшно. Вдруг я снова ошибусь?!

Дальше наша с ним работа фактически вышла из сферы психосоматики и превратилась в работу «про жизнь». Но его модель мне запомнилась.

Я не считаю её абсолютной. Я уже написал раньше, что не верю в абсолютные модели. Просто эта модель позволяет эту парню отвечать за свое здоровье и искать пути к выздоровлению. Она кажется мне вероятной и дает больше шансов для лечения, чем приведенные выше медицинские модели.

Как говорил Боб Резник, американский психотерапевт: «Модель хороша, если она приносит пользу. Если она начинает вас ограничивать, от нее следует отказаться». Гениальная мысль.

Еще модель в качестве примера. Она появилась у меня – разочарованного врача и ученого, пришедшего учиться гештальт-терапии. После нескольких увиденных мною работ с психосоматикой у меня возникла и существует до сих пор энергетическая модель. Многие человеческие болезни начали представляться мне результатом препятствия на пути течения энергии в организме человека. Дамба, поставленная в русле реки, заставит реку выйти из берегов и распасться на множество разных русел. Каждое из этих новых русел и будет патологическим процессом. Река не может не течь. И если закрыт основной путь, вода найдет обходные, разрушая все на своем пути. Как лечить в рамках этой модели? О, это невероятно сложно. Убрать дамбу практически невозможно. Не помогают ни лекарства, ни операции. Дело в том, что дамба – воображаемая. Организм верит в ее существование. В этом случае выздоровление может быть и мгновенным, и невозможным. И для меня эта модель действительно бывает удобной. Главное, она позволяет существовать быстрому исцелению. В общем-то, восточные методы придерживаются похожей модели.

Я работал с клиентом, у которого был огромный камень в почке с 20 лет. «Как же от него избавиться с помощью психотерапии? – спросил этот парень. – Ведь это же твердый камень? Его не могут раздробить даже ультразвуком. Предлагают операцию».

«Ложки нет, – сказал я ему, – твой камень есть только в твоем воображении и в воображении твоих врачей. Спасибо фильму «Матрица», кто не видел – посмотрите, замечательный фильм. И дальше рассказал ему основы физики, о том, что расстояние между ядром атома и электронами огромно. Что фактически любое твердое вещество состоит из пустоты и энергии.

Если придать этой энергии движение, то с так называемым «твердым» веществом может случиться все, что угодно.

«Бред», – скажете вы и назовете меня жуликом и шарлатаном. Называйте меня как угодно, но благодаря этой модели камень у этого парня раз-валился на куски после одного (!) терапевтического сеанса. Урологи сказали, что не припомнят ни одного похожего случая за всю свою практику.

Что окажется дороже читателю: устои современной науки или здоровье отдельно взятого парня?

Процессуальная терапия позволила родиться еще одному взгляду на болезнь. Помните фильм «Наверное, боги сошли с ума»? По сюжету фильма, в африканское племя случайно попадает бутылка от кока-колы и причиняет племени много неприятностей. Племя просто не знало, что это и как с этим обращаться. Я бы назвал эту модель информационной. Иногда в работе действительно обнаруживается, что болезнь – что-то очень полезное, к чему стремится всё существо человека, и чем он пока не умеет пользоваться. Эта модель позволяет существовать практически неограниченным перспективам.

Один знакомый дед пользовался кармической моделью. Он был «дедом» не по возрасту, а по профессии. Его пациентами были в основном бандиты во времена расцвета криминала в нашей стране. Дед всем говорил одну и ту же фразу: «Твоя болезнь от грехов, сынок. У тебя теперь карма отягощенная». Дальше у деда был список, что и сколько «весит». Убил человека – отдай пять тысяч долларов на детский дом, для помощи сиротам. И ведь помогало! И пациентам, и обществу!

Достаточно? Может быть, пора подвести итоги?

Систематизация моделей

Моделей может быть бесконечно много. Любая модель хороша, если она хоть сколько-нибудь приближена к Реальности, динамична, изменчива, обла-дает перспективами для развития.

В свое время я предложил матрицу для классификации существующих моделей. Это система координат, имеющая две шкалы. Одна из шкал отражает фактор изменчивости. То есть, насколько то, что называют болезнью, способно меняться. Вторая шкала посвящена фактору ответственности, или влияния. То есть тому, из-за чего возникла данная болезнь: из-за событий, протекающих в самом организме, или в результате воздействия внешней среды.

Некоторые модели воспринимают болезни как достаточно стабильные внешние объекты. Я уже писал о том, что это – основная модель медицины. И мне она кажется мистической. Медицина «борется» с онкологическими и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Собирается их «победить» и «защитить» человека от болезней. И так далее. Весь медицинский слэнг наполнен этой моделью. «Не волнуйтесь, мы справимся с вашей пневмонией, особенно если вы нам поможете!» И такие высказывания настолько традиционны, что ни кому не кажутся странными.

Если хоть на секунду предположить, что болезни – проявления самого человека, то медицина «борется с человечеством»!

Итак, мистическую модель можно отнести к объектно-диссоцированным, поскольку данная модель предполагает существование виртуального объекта – болезни, который является для организма чем-то внешним, чужеродным. И в ряде случаев – это может быть действительно так. Например, в ситуациях пулевых ранений. Хотя, если присмотреться, даже пулевое ранение является процессом. После попадания пули организм начинает производить изменения, направленные на выздоровление.

Другие модели читатель может распределить по этой матрице сам. Например, энергетическая модель – скорее процессуально-ассоциированная. Она предполагает, что болезнь – процесс, протекающий внутри самого организма и вызванный внутренними факторами. Нарушение баланса инь и ян не является внешним объектом.

Если быть до конца объективным, то приходится признать, что болезни на самом деле занимают все четыре сектора представленной выше диаграммы.

Любая болезнь в той или иной степени связана с внешними факторами, сопровождается внутренними изменениями, эти изменения являются в той или иной степени стабильными, и в месте с тем, не одно стабильное изменение не является абсолютно застывшим, утратившим способность меняться дальше, хотя бы в худшую сторону. Таким образом, любая болезнь связана с внешними и внутренними причинами, является объектом и процессом одновременно. Однако в каждом отдельном случае профиль болезни будет разным. В ситуации травмы – болезнь скорее является объектом и вызвана внешними факторами:

Однако и это положение спорно. У меня есть студент, который при совершенно безопасной профессии умудрился только сотрясение мозга получить пять (!) раз. Вряд ли такая настойчивость определяется только внешними обстоятельствами. И есть друг, у которого все родственники погибают насильственной смертью. Кто-то разбился на самолете, кто-то попал на теплоход «Нахимов», кто поскользнулся и убился насмерть. Как говорится: «Медицина здесь бессильна». А почему собственно, почему бы ни придумать такой диагноз: «Наследственный синдром несчастного случая». Как вам? Так что приведенная ниже схема очень условна, и лично я в нее не верю.

Следующая схема определяет профиль врожденных нарушений. Они как бы связаны с процессами, протекающими в самом организме и являются достаточно стабильными. Но и это, скорей всего, иллюзия. Поскольку общеизвестно, что врожденная патология вызывается внешними тератогенными факторами.

Ситуации очевидного внешнего дефицита скорее всего являются процессами, вызванными внешними факторами. Однако, как и в случаях с травмами, возникает вопрос – отчего это человек попал в ситуацию внешнего дефицита?

И наконец, многие заболевания являются достаточно подвижными процессами, в которых организм человека имеет возможность выбирать, пусть совершенно непонятным образом, способы реагирования. Эти заболевания принято называть психосоматическими. И к их числу постепенно относят все больше и больше болезней. Эти заболевания, как следует из их названия, подвержены лечению с помощью психотерапии.

Однако, как следует из схем и комментариев к ним, скорее всего, не существует абсолютно психосоматических заболеваний, так же как непсихосоматических. Профиль любого заболевания частично находится в психосоматической зоне и потому для всех заболеваний может быть применима психотерапия.

Например, даже если с помощью психотерапии невозможно излечение от заболевания, всегда есть возможность для работы психотерапевта. Можно говорить об изменении отношения к болезни, о социальной адаптации и т. д.

Однако эта книга не имела бы смысла, если бы в ней не шла речь именно о вылечивании с помощью психотерапии, а не только об адаптации. Об этом и пойдет речь дальше. Однако уже можно сделать вывод, что психотерапия тем более эффективна, чем ближе психосоматический сегмент к 100 процентам. То есть, от того, насколько заболевание является процессуально-ассоциированным. Однако, начиная работать, ни один психотерапевт не знает выраженность этого сегмента наверняка.

И лично я рассматриваю любое заболевание, включая травмы и врожденную патологию, как некий процесс, на который способен влиять мой пациент, то есть как психосоматику. И этому же учу своих студентов. В крайнем случае, у вас ничего не получится. Но если получится, то это будет хороший шанс!

Академическая модель

Пора сказать что-то доброе и уважительное о медицине. Она того на са-мом деле заслуживает. Внутри медицины существует замечательная, очень конструктивная модель. Только она, похоже, оторвана от представлений практической медицины. Давным-давно, пытаясь во всем разобраться, я обнаружил замечательную книгу «Общая патология человека» под редакцией трех (трех!!!) академиков медицинских наук, уважаемых А. И. Струкова, В. В. Серова и Д.С. Саркисова. В создании книги приняли участие сотрудники более десятка крупнейших медицинских институтов и исследовательских центров.

Итак, какой же модели придерживаются классики медицины? Вот что написано в руководстве: «В любом случае болезнь есть нарушение нормального (оптимального) способа реализации потребностей. А поскольку свобода – это возможность реализовывать разумные потребности чело-века, постольку болезнь связана с нарушением этих свобод». Как вам, читатель, эта модель? Здоровье – удел свободных! Однако речь зашла о потребностях. Что это?!

«Потребность – объективная необходимость в веществах, энергии, информации, испытываемая человеком как живой системой…» Потребности человека многообразны. Это различные материальные (пища, работа, от-дых, предметно-трудовая деятельность) и духовные (знания, общение, художественное и этическое освоение мира, социальная активность личности) потребности». Вот что еще написано в этой книге, и снова трудно не согласиться.

Дальше академики дают еще одно определение: «…жизнь человека – это удовлетворение материальных (вещественно-энергетических) и духовных (информационных) потребностей». Как просто! Если смерть противоположна жизни, то в рамках этого определения можно быть полуживым или полумертвым духовно. И от духовного голода тоже умирают. Пре-красное наблюдение!

Однако вернемся к тексту: «…потребность всегда выступает как дефицит чего-либо и как активное действие поступков человека. Болезни могут быть двоякого рода: болезни от избытка и болезни от недостатка потребностей». Чего уж проще: болезни бывают двух видов – от того, что человек не получает того, что ему нужно, и от того, что получает то, что ему не нужно. Прости, читатель, за сложную словесную конструкцию.

Попробуем подвести итог. Больной – человек, который не может найти способа реализации своих потребностей. Кто же тогда врач??? Если следовать логике определений – человек, который помогает больному отыскать ЕГО способы реализации ЕГО потребностей. Отнюдь не потребностей врача и не абстрактных потребностей абстрактного пациента. Все предельно конкретно.

Однако много ли вы встречали в своей жизни врачей, которые спрашивают: «Нужно ли тебе, чтобы я отрезал часть твоего организма? Или ты хочешь, чтобы я напичкал тебя различными химическими соединениями. А может быть, ты хочешь разобраться в том, ЧТО ТЕБЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНО, ИЛИ В ТОМ ОТ ЧЕГО ТЕБЕ ПОРА ОТКАЗАТЬСЯ???».

Вот и все, детектив закончен? Нет преступника, нет преступления? Одно сплошное недоразумение? Есть люди, которые не знают, что им нужно и не могут этого найти.

Есть люди, которые не могут и не пытаются им в этом помочь, а стремятся внести изменения в организм человека. Поправить матушку природу. Иногда без этого не обойтись. Но только иногда.

Итак, о какой модели идет речь? Судя по всему, академики не стремятся плодить внешних врагов. Потребности, скорей всего, принадлежат самому человеку. Конечно, способы их удовлетворения зависят от внешней среды. Но поиск способов?

Следующий камень преткновения – так называемые «органические изменения», на которые любят ссылаться врачи. Вот, что пишут академики. Если не цитировать слишком много: «Сопряженность и принципиальная неделимость строения и функции исключают существование как чисто органических, так и чисто функциональных изменений в патологии». Как я с ними согласен!

Академики идеально описали профиль любого заболевания. Потребности и поиск способов их удовлетворения, конечно же, принадлежат организму. Внешняя среда участвует в удовлетворении потребностей и без нее не обойтись. Если в атмосфере нет кислорода – сколько не осознавай – не поможет. И между функциональными и органическими заболеваниями нет четкой грани.

Что же может психотерапия? В рамках «академической» модели психотерапия может довольно много. Она может способствовать осознанию потребностей человека и поиску способов их удовлетворения. Это и будет лечением. И его эффективность будет зависеть от того, насколько удовлетворение этих потребностей вообще возможно и от того, насколько подвижны и обратимы изменения.

Академическая модель практически идеально подходит для целей этой книги. Она была создана на основе диалектического материализма. При этом академики отмечают, что их немецкие коллеги создали аналогичную модель на основе гештальт-подхода.

Если предположить, что эта модель действительно работает, то остается непонятным, КАК все происходит. Об этом мы еще поговорим.

Краткое содержание последующих серий

Это третья книга по психосоматике, которую я пишу. Первая погибла сама собой из-за моей тогдашней теоретической и практической бедности. Вторая умерла по причине художественного богатства. Она очень сильно напоминала беллетристику, а не практическое руководство. И все-таки, некоторые главы из второй книги мне жаль выбрасывать насовсем, и я рискну их предложить читателю. Специально для тех, кто любит лирические отступления. Обещаю об этом честно предупреждать.

Итак, что мы имеем. Дальнейшие идеи, изложенные в это книге, следующие.

Если принять в качестве рабочей академическую модель, то болезнь – это нарушение нормальных (оптимальных) способов реализации потребностей.

В этом случае терапия есть поиск и реализация нормальных (оптимальных) способов реализации потребностей. При этом подразумевается, что люди болеют, если нарушена реализация как материальных, так и духовных потребностей. Реализация потребностей может быть нарушена как в сторону избыточной реализации, так и в сторону дефицита, нереализации.

Можно предположить, что, поскольку люди входят в системы, то болезни возникают не только от нарушения реализации индивидуальных потребностей, но и от нарушения реализации потребностей системы.

Никто не осознает своих потребностей с момента рождения. Осознание происходит постепенно, благодаря практике и экспериментированию. Некоторые потребности остаются неосознанными, некоторые блокируются в процессе социализации – адаптации ребенка к жизни в обществе.

Те потребности, которые выглядят плохими или опасными, на самом деле естественны. Просто способы их реализации социально неприемлемы. Социализация происходит сочетанием поощрения и наказания. Адекватная социализация направлена на поиск общественно приемлемых способов реализации потребностей и способствует физическому и психическому здоровью. Травмирующая направлена на блокирование, остановку реализации потребностей и способствует возникновению болезней.

Эмоции отражают состояние реализации потребностей. Если реализация не происходит – эмоции отрицательные, если происходит – положительная. Люди пытаются что-то сделать со своими эмоциями, не заботясь о потребностях. Это, по меньшей мере, странно. Многие направления психотерапии имеют свои способы обращения с потребностями, как отдельного чело-века так и системы людей. В данной книге изложены идеи гештальт подхода и процессуальной терапии, в меньшей степени трансактного анализа и НЛП.

Что происходит

Итак, если верить в академическую модель, то люди болеют, когда что-то не в порядке с их потребностями. Это вполне логично. Нет кислорода – это болезнь, нет еды – болезнь, нет внимания, информации и т. д. – это тоже болезнь. Остается непонятным, как человек: а) умудряется не осознавать свои потребности; в) осознавая, умудряется их не реализовывать?

Пожалуй, самое время опереться на какую-нибудь теорию. Начнем с гештальт-подхода. В данном методе есть представление о феноменологическом поле человека, или о поле его сознания. Современным гештальтистам оно представляется некоторой аморфной хаотичной структурой, в которой возможны в принципе любые феномены. Лос-Анжелесские гештальтисты предложили модель для описания этапов развития потребностей и назвали ее цикл саморегуляции.

Цикл саморегуляции

1. Как говорил Тод Берли: «Идеальное состояние психики человека – близкое к хаосу, но не хаос». Это так называемое состояние недифференцированного поля. Я бы еще назвал такое поле целостным. Наверное, в этом состоянии прибывает сытый, обласканный младенец, когда ему ничего не хочется. Его эмоция в этом состоянии хорошо известна – он улыбается всему миру – наверное, это и есть счастье. Взрослые, скорее всего, попадают в это состояние путем медитаций и других практик.

Нарисовать это состояние можно так – пустой круг.

2. Однако долго такое состояние удерживаться не может. Оно слишком стабильно для живого существа. Дальше или в психике, или в организме возникает дефицит или избыток чего-либо. Иными словами начинает чего-то хотеться, возникает потребность. Однако совершенно очевидно, что младенец не в состоянии ни осознать, ни позаботиться о своей потребности. В плане пописать он еще может справиться, а вот попить – ему уже сложнее. Потребность возникает просто как некое ощущение – физический и эмоциональный дискомфорт. Младенец в состоянии предъявить миру свой дискомфорт – заплакать. Схематически это выглядит следующим образом:

Этот этап носит название: этап возникновения фигуры потребности.

Все. Дальше для младенца и взрослого события развиваются по– разному. С младенцем происходит маленькое, но очевидное чудо. Кто-то, чаще всего мама, пытается понять потребность младенца и о ней позаботиться. Иногда это происходит удачно, иногда не очень. Если мама очень удачно «чувствует» потребности младенца, то, скорее всего, она психически слита с ним. Их организмы уже отдельны, но психика – почти одно целое. И это обоюдное слияние. Если у мамы неприятности, иди портится настроение – ребенок тоже ведет себя беспокойно. Он в этот период чувствует потребности мамы! Считается, что такое слияние естественно до трехлетнего возраста, постепенно происходит эмансипация – восстановление психических границ. Знаменитый «кризис трехлеток». Однако и способность к слиянию, и желание, чтобы понимали без слов – остается навсегда. Мой собственный папа по-прежнему твердит моей маме: «Когда же ты, наконец, поймешь, чего я хочу!». Взросление заключается в том, что взрослый в отличие от младенца в состоянии сам осознавать свои потребности. Начинается следующий этап, который американцы назвали этап фокусировки.

На этом этапе потребность перестает быть смутным и непонятным ощущением, а наконец-то опознается как желание (или наоборот нежелание) чего-то. Забегая вперед, можно сказать, что многие соматические симптомы – не что иное, как не сфокусированные потребности. И здесь уже возникает масса сложностей. Похоже, что психика в состоянии опознавать уже удовлетворенные потребности. То есть те, о которых «позаботилась мама». До тех пор, пока человек не попробовал, у меня есть подозрение, что все остается на этапе «смутных ощущений».

Невесть откуда взявшаяся идея о том, что чувства «надо выражать». Попробуйте начать везде и всем выражать свои чувства – и будете иметь массу неприятностей. Серж Гингер называл эту идею «гештальтистким интроектом». Наверное, эту идею в психотерапию действительно принесли гештальтисты.

Но ведь люди так себя ведут и без всякой психотерапии. Что испытывает человек, которому не хватает внимания, тепла, заботы? Злость, ведь потребность не удовлетворяется. Что происходит с партнером, в адрес которого выражают злость? Он пугается и тоже злится. В итоге оба получают некоторое количество внимания, но какого? Вряд ли такого, как хотели. Если бы один из партнеров осознал свою потребность во внимании, а не только злость, стоящую перед ней, то, возможно, он поискал бы другие, более удачные способы получить то самое внимание.

Ах, если бы! Как утверждают психоаналитики, так и возник фашизм. Фашисты осознавали нарастающую злость, но не могли осознать потребность в любви, скрывавшуюся за этой злостью. О да, злость они выразили!

Для того, чтобы удовлетворить потребность, мало выразить эмоцию, с ней связанную – так поступают дети. Предполагается, что этого достаточно. Человек, находящийся рядом с ребенком, осуществляет следующие этапы. Но даже мама малыша требует от него: «Скажи словами, чего ты хочешь?» От взрослых требуется не только осознание и предъявление потребности, но и оценка себя и окружающей ситуации. То есть, ответ на вопрос: «Как такой человек, как я, может удовлетворить возникшую у меня потребность в том мире, который меня окружает?» начинает этап сканирования.

В этом месте у меня просто голова идет кругом от богатства возможностей. Просто в обществе принято на этом этапе опираться на все что угодно, только не на собственные органы чувств. Все, как в замечательном анекдоте: «Приходит муж домой и застает жену в постели с любовником. Та вскакивает и кричит: – Ты кому веришь, мерзавец? Своим лживым глазам, или мне – честной женщине?».

Каждому из нас с детства предлагают множество вариантов восприятия реальности и нас самих. Помните сказку о гадком утенке? Еще один вариант сканирования.

Некоторые эзотерические школы предполагают, что мир такой, как мы его воспринимаем, именно потому, что люди договорились его таким воспринимать. Процессуальные терапевты называю такую реальность консенсусной или договоренной реальностью. Но ведь от того, какой мы восприняли себя и реальность, зависят наши дальнейшие действия.

Эта книга тоже предлагает варианты сканирования. Я хотел бы напомнить читателю, что и эти варианты условны. Карта – не территория.

Следует добавить, что резкое изменение представлений о себе и о мире – катастрофично. По сути дела, это – психологическая смерть. И люди боятся потери своих иллюзий.

Однако, если сканирование осуществилось, то дальше начинается этап выборов и принятия решений. По сути – этап действия. Потребность осознана, способы определены. Пора решать. Решения могут быть трех типов: начать действовать, отказаться от удовлетворения этой потребности, отложить действие или принятие решения.

Например, нырнув под воду, человек осознает потребность вдохнуть, однако вдох лучше отложить до того момента, когда человек вынырнет. В этом примере присутствует еще и конфликт потребностей. Информационный голод заставляет человека нырять под воду, не смотря на явное ущемление потребности в дыхании.

Однако хочет человек или нет, ему приходится сталкиваться с результатами своего выбора (или отсутствия такового). Начинается этап ассимиляции. В зависимости от того, как обстояли дела на предшествующих этапах, человек входит в различные состояния.

Если все прошло удачно – ассимиляция завершается положительной эмоцией, или просто завершается. Потребность удовлетворена и она растворяется в феноменологическом поле. На время или навсегда.

Конечно, не все потребности попадают в зону осознанного внимания. На-пример, зачесалась у человека пятка. Считанное мгновение – и гражданин уже пятку чешет с блаженной улыбкой на лице. Если его внимание не обратить специально на этот поступок, вряд ли чесание пятки будет осознанным. И таких циклов вне зоны внимания проходит великое множество.

Вот если зудит место малодоступное, например, где-нибудь посредине спины, то в этом случае автоматически потребность не удовлетворяется. Приходиться осознанно участвовать в цикле развития этой потребности – по-просить друга почесать спину.

Я бы назвал этот этап демобилизацией. Возникновение потребности сопровождается энергетической мобилизацией. Дальше эта энергия расходуется на совершение действий, либо не расходуется. В этом случае, по меткой метафоре Фрица Перлза, человек начинает напоминать самолет на авианосце. Вся история от классика выглядит следующим образом (да простят меня мои студенты, слышавшие эту историю миллион раз):

Раньше, когда авианосцы были маленькие, у них была маленькая палуба для взлета. И самолет развивал предельную мощность двигателей при зажатых тормозах. Затем тормоза отпускались и самолет взлетал стрелой. Если тормоза не отпустить и двигатель не выключить – самолет развалится на винтики. Многие человеческие заболевания возникают таким образом. Попробуйте, например, очень сильно разгневаться и постараться никак не выразить это внешне. Надежный способ приобрести гипертониию или астму!

Может быть, пришла пора поговорить о потребностях.

Потребности

(Глава из предыдущей книги)

Основная мысль этой главы следующая – не бывает плохих, извращенных или неправильных потребностей. Абсолютно все потребности, присущие человеческому существу, естественны и физиологичны.

У меня возникает впечатление, что многие люди никогда не вырастают и потому никогда в жизни не узнают в полной мере о подлинных возможностях своего тела, своей психики и своей жизни. Мне кажется, что люди, и я в том числе, не очень знают, как с собой обращаться. Нет инструкции к применению. Все инструкции, существующие в природе, под-ходят к другим моделям, поскольку созданы другими людьми. Это шутка. В каждой шутке есть доля шутки. Очень небольшая. Все, кто имел дело с маленькими детьми, знают, что они опасны. Или для себя или для окружающих. Самый ужасающий эксперимент, который можно придумать на эту тему – оставить в помещении без присмотра взрослых человек десять детей в возрасте от трех до пяти лет и предоставить им в распоряжение острые, тяжелые и горячие предметы. Часа через два, может быть позже, дети научатся со всем этим обращаться. Но какой ценой?

Я никогда не делал такого эксперимента. Я делал немного другой. Кажется, Эрик Берн предложил идею регрессивного анализа. Это когда взрослым людям предлагают на некоторое время вернуться в свое детство. Начать вести себя, как дети в возрасте до 7 лет. В это трудно бывает «въехать», но постепенно детское поведение просыпается. Люди начинают вести себя все более спонтанно … и все более опасно и разрушительно. Совсем как настоящие маленькие дети. Спонтанность без знаний опасна. Но опасность – не в самой спонтанности, а в отсутствии знаний. Стоит для детской спонтанности предложить какое-нибудь русло из знаний, например, объяснить правила любой игры, и спонтанность наполнит это русло, расширит и углубит его, создаст притоки, – произойдет акт творчества. Но это возможно, если предложенное русло достаточно просторно. Очень часто взрослые поступают по-другому – они просто пресекают опасную спонтанность. И не потому, что они плохие. Просто так принято. Они продолжают традиции.

Один из моих учителей, американский гештальт-терапевт Тод Берли рассказывал историю об индейском племени, которое живет за счет охоты и ведет кочевой образ жизни. В этом племени новорожденному младенцу закрывают рот ладонью и держат так до тех пор, пока он не прекратит все попытки кричать. Вот оно – простое и традиционное для всех культур и народов пресечение спонтанности в чистом виде. Для этого племени важно, что-бы маленькие дети молчали, иначе они распугают животных, на которых охотится племя. Эти индейцы больше никогда не кричат. Даже взрослые. Даже когда рядом никого нет и не нужно охотиться. Они просто не умеют это делать. Я не знаю, если у индейцев этого племени психосоматика, вполне возможно, что нет. Но в этом случае дети и взрослые этого племени должны иметь что-то другое, для использования возникающего возбуждения, для утилизации той энергии, которая в других культурах происходит за счет крика и плача. Может быть, они пускаются в танец, или плачут беззвучно, или используют какое-нибудь местное зелье для непосредственного воздействия на собственные рецепторы и медиаторы.

Если психотерапевт верит в то, что его клиенту от чего-то немедленно нужно избавиться, не предлагая при этом вникнуть в подлинные интересы клиента, он собирается вместе с водой для купания выплеснуть и ребенка, он не видит за деревьями леса и т. д., какие угодно пословицы на эту тему. Факт остается фактом. За любым, даже самым странным поведением кроется подлинная, жизненно важная потребность клиента.

Пример.

Клиентка заказала работу с курением. Я предложил ей на секундочку представить, что она не умеет курить, что курение каким-то чудесным образом исчезло из ее жизни. И спросил, как ей при этом. Она с удивлением обнаружила, что ей страшно, что ЭТОТ страх гораздо сильнее всех неблагоприятных последствий, связанных с курением. Сигарета помогает ей подавить себя, заблокировать свое неуместное (?) возбуждение, которое возникает во всех случаях, когда она хочет выйти из ситуации. Сигарета создает иллюзию выхода! Ей страшно, что она без курения не сможет справиться с собой, что она, например, сбежит из института, в котором совершенно не хочет учиться. Это совсем не та профессия. Но она боится сказать об этом родителям, она боится родительского разочарования. Но родители еще не хотят, чтобы она курила. Она обнаружила, что боится своей тяги к спиртному, что если она перестанет курить, она будет больше выпивать. Ведь ей нужна какая-то анестезия для того, чтобы делать то, от чего ее тошнит. Она обнаружила, что невероятно много курит в институте, и что ей совсем не хочется курить рядом с молодым человеком, в которого она влюблена. С ним ей не нужна анестезия.

Я буду иногда вспоминать в этой книге тибетского учителя Дордже Драдула. Сейчас я его вспомнил в связи с концепцией изначального добра. Любой человек взрастает не только в семье, он взрастает в более широком социальном поле. Это поле определяет, в какой форме проявляются те или иные потребности. В истории известны действительные случаи выращивания детей в семьях животных, например, волков. Из этих детей не получаются «тарзаны» и «маугли», из них получаются полуволки. Все потребности, присущие человеческому существу, направляются в волчье русло. И это оказывается вполне приемлемо для выживания в лесу, но мало пригодно для жизни в социуме. Если говорить языком гештальт-метода – поле определяет феноменологию. Это азы теории. Многие особенности, присущие полю, в котором вырос человек, не заметны, они кажутся естественными, как процесс дыхания. Говорят, мексиканцы оказываются в изумлении, впервые попадая в Финляндию. И наоборот.

То, что поразило лично меня, так это удивление Дордже Драдула – выходца из другой культуры, при столкновении с нашим «западным» полем. Вот что говорил он сам:

Я, выходец из традиции, утверждающей присущее человеку добро, при встрече с западной традицией первородного греха испытал чувство, сходное с потрясением…. Создается впечатление, что понятие перво-родного греха не только пронизывает западную религиозную мысль. Похоже, что оно проходит через все западное мышление, особенно мышление психологическое. Пациенты, теоретики и психотерапевты одинаково озабочены идеей некой изначальной ошибки, которая впоследствии порождает страдание – своеобразное наказание за эту ошибку. Оказывается, такое чувство вины или обиды очень распространено. Верят люди по-настоящему в понятие первородного греха или, если уж на то пошло, Бога, или не верят, все равно они чувствуют, что в прошлом совершили что-то дурное и теперь несут за это наказание.[1]

Как это ни печально, но я вынужден признать, что поле бывшего СССР, при всей своей «восточности» во многих других вопросах, явно принадлежит к «западной традиции первородного греха». Почти вся современная западная медицина направлена на борьбу и уничтожение болезней, а не на поиск, поддержку и выращивание здоровья. Хотя ситуация меняется к лучшему – валеологическая концепция находит все больше сторонников.

Джон Энрайт, один из классиков гештальт-терапии, как-то сказал, что борьба с крепостью способствует укреплению ее стен. Возможно, в Тибете способны лечить любые заболевания именно потому, что не пытаются с ними бороться. Я не раз скажу в этой книге, что многие болезни – это свернутые крылья. Смысл психотерапии – спросить человека, не хочет ли он их развернуть?

Я благодарен Александру Лоуэну за все его книги, посвященные любви и радости. Кажется, он первый из психологов, кто отказался от «западного» взгляда на природу человека, и предположил, что в основе самых жестоких человеческих черт лежит потребность в любви. Любая потребность человека связана с энергией. Если потребность очень сильно блокируется, энергия просто накапливается. Если перекрыть русло реки и не оставить никакого протока – река проложит себе дорогу сама, не взирая на людей и селения, которые окажутся на ее пути. Можно ли обвинять реку в жестокости? Или бороться с ней? Ведь это – та же вода, что может поить людей и животных и питать поля. Или уничтожить и то и другое. Вот что пишет сам Лоуэн:

Садист ранит любимого не из злости, а из любви. Многие из тех, кто пережил ужасы гитлеризма, описывали Вильгельму Райху выражение лиц своих преследователей. Это выражение можно охарактеризовать как мольбу о любви и понимании. Казалось, что эти садисты сами были мучимыми людьми, которые пытались освободиться от собственных мук посредством насилия над другими. Для описывающих эти сцены наблюдать их было еще хуже, чем пытки, которые к ним применялись.[2]

В этой книге будет глава о признании. О том, что оно витально, для ребенка во всяком случае. Я единственный раз на одной-единственной группе провел «садистский» эксперимент. Одна-единственная участница решилась побыть пятнадцать минут в зоне абсолютного игнорирования. Суть эксперимента заключалась в том, что остальные члены группы тепло и оживленно общались между собой, а на все ее вопросы, на все ее попытки привлечь к себе внимание отвечали по существу, но абсолютно формально, они общались с ней как с «пустым местом». Она призналась позже, что более тяжелого состояния не испытывала никогда в жизни, если бы эксперимент продолжился, она бы решилась на любое безумство, лишь бы выйти из зоны игнорирования. Заодно за эти пятнадцать минут обострилась вся ее психосоматика. Наверное, нет на свете ребенка, который бы не провел часть своего детства в положении этой участницы группы. Одно время, я обратил внимание, что моя собственная дочь часто щипает меня. Оказалось, что если я оживленно беседую с друзьями, ей, для того чтобы привлечь к себе внимание, необходимо ущипнуть меня! После физической боли я перестаю быть формальным!

Не найдя способов обращаться со своими потребностями, люди их просто отвергают. Это напоминает попытку отрезать руки за то, что они не умеют играть на пианино. Кажется, Марк Твен сказал: «Такой вещи, как игра на пианино не существует, я сам сто раз пробовал, – у меня ничего не вышло».

Любой клиент с любым заказом – будь-то соматическое заболевание, или психологическая проблема – экзистенциально отвергает себя. Он отказывает себе в праве на существование с этой проблемой. Если терапевт поддерживает такую точку зрения, ему нечего дать клиенту, клиенту нечего взять у такого терапевта. Все, что они могут сделать – осуществить совместное убийство части личности клиента вместе с теми потребностями, которые за ней стоят. Если бы такое убийство было возможно, клиент не пришел бы к терапевту.

Существует множество классификаций потребностей человека. Возможно, все они хороши как модели для определенных целей. Но любая попытка загнать в определенные рамки все многообразие человеческой жизни неизбежно приводит к искажениям. Перлз писал, что люди имеют тысячи потребностей на чисто физиологическом уровне и тысячи потребностей на социальном. И все же достаточно условно их можно разделить следующим образом.

1. Потребности, связанные с движением наружу, за пределы, за психические и физические границы человеческого организма.

Человек в одинаковой мере нуждается как в существовании такого движения, так и в его прекращении. Например, организм нуждается в выведении вредных и токсичных веществ и в сохранении питательных. Для организма важно потеть и писать, но важно не истекать кровью. Важно выражать себя, и важно сохранять свою психическую целостность. Опыты по сенсорной депривации, когда физические границы исчезают, приводят к безумию.

Если говорить профессиональным языком, потребности, связанные с движением наружу – это агрессивные потребности – в том понимании агрессии, которое принято в гештальт-подходе. Агрессия – это движение вперед, движение к чему-либо. Социально приемлемые формы агрессии обществом поощряются и поддерживаются, более того, они способствуют все-стороннему развитию общества. Например, поступление в высшее учебное заведение, или победа на олимпийских играх – это достаточно агрессивные действия. Также, как признание кому-либо в любви. Более того, эти действия сопровождаются большим возбуждением, большим подъемом энергии. И эта энергия направляется в социально приемлемое русло. Это – экологичная социализация агрессивных потребностей. Социализация с учетом интересов отдельного человека и социума в целом. Именно в экологичной социализации состоит смысл адекватного воспитания. НЕ В БЛОКИРОВАНИИ АГРЕССИВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ! Ведь подойти и сказать «я тебя люблю» не менее агрессивно, чем «я тебя ненавижу». И то, и другое – «движение к…», и то, и другое – нарушение чьих-то границ. Любопытно, что общество регламентирует, помещает в определенные рамки, требует социализации ВСЕХ агрессивных потребностей человека – и физических и психических. Например, люди стремятся управлять тем же самым потоотделением.

Пример.

У меня была клиентка, которая очень обильно потела в любом мало-мальски людном месте, вне зависимости от температуры окружающего воздуха. В работе выяснилось, что она блокирует себя абсолютно во всех своих проявлениях, она изо всех сил стремится вести себя прилично и незаметно. Внезапный обильный пот – это единственное проявление спонтанного движения наружу, которое сумел найти ее организм, единственно возможное выражение агрессивных потребностей. Любопытно, но во время работы та часть ее личности, которая проявляла себя независимым потоотделением, вызвала много симпатии у клиентки. Она призналась, что всегда хотела быть такой независимой и действовать наперекор общественным требованиям. Она не могла себе этого позволить официально. Она делала это нечаянно!

Люди, чья агрессивность была заблокирована, часто страдают различными заболеваниями. Либо периодически «выпускают пар» внезапными приступами ярости, употреблением алкогольных напитков и т. д. Один из моих давних друзей, которому в детстве запрещали драться, в студенческие годы начал ввязывался в драки в среднем раз в неделю. И я понимаю, что это – его способ оставаться здоровым, не иметь какой-нибудь гипертонии.

Не блокированная и не социализированная агрессивность обычно не приемлется в обществе. Например, поступить в институт или победить на олимпийских играх можно, пригрозив своим конкурентам физической расправой. Это тоже проявление агрессивности, но оно не учитывает интересы общества, оно асоциально. Такая агрессивность регламентируется моральными нормами и различными законами. Причем законы – это всего лишь бывшие моральные нормы. Я в одной из своих статей выразил удивление, почему убийство на почве ревности является смягчающим вину обстоятельством в законодательстве многих стран, а на почве жадности – не является. Я повторюсь, что, на мой взгляд, смысл адекватного воспитания – в об-учении способности учитывать и свои интересы, и интересы других людей, в обучении способности управлять своей агрессивностью.

Я бы повторился, что блокирование любого движения энергии вовне может привести к заболеванию, не только тех импульсов, которые принято считать отрицательными:

Пример.

Работа с длительно незаживающей трофической язвой на голени пациентки. В первый же день работы всплыло отношение пациентки к своему отцу. Ее отец являлся своеобразной язвой семьи. Он оставил мать и вел «не очень уважаемый образ жизни». Вместе с тем, он проявлял много тепла и внимания в адрес дочери. И сам очень нуждался в отношениях с ней. Пациентка отвергала все контакты с отцом и считала, что ненавидит его… Хотя тон голоса и слова, которыми она говорила об отце, мало был похож на ненависть в моем понимании. Я сказал ей о своем предположении. После этого началось постепенное раскрытие в течение нескольких сеансов подлинного отношения пациентки к своему отцу. Она постепенно, слой за слоем, с удивлением обнаруживала, что питает к нему самые разные, довольно противоречивые чувства, среди которых – и отвращение к его образу жизни, и жалость, и дочерняя обида, и, в конце концов, много любви и тепла. Оказалось, что просто признать все это, и даже исследовать свое отношение к отцу было совершенно недопустимо, поскольку являлось «предательством чувств матери». Все «запретное» в адрес отца, свободное, проявлялось в отношении к своей голени. Пациентка испытывала и отвращение, и жалость, и обиду, и любовь к своей «бедной, несчастной, многострадальной ноге».

В этой, как и во многих других работах, терапия состояла не в том, что бы немедленно выразить все свои чувства в адрес отца, реального или воображаемого (гештальтистского «пустого стула»). Терапия заключается в признании себя, в признании правомочности своих импульсов, своих потребностей. Простое признание своих прав высвобождает связанную энергию, возвращает возможность естественной саморегуляции. Эта мысль еще не раз прозвучит в моей книге: признание какого-либо права не означает обязательную необходимость его применения. Если у тебя развязаны руки, – это не обязывает тебя ими непрерывно махать, это значит, что руками можно пользоваться.

2. Потребности, связанные с движением внутрь, рецептивные потребности.

Для поддержания своей жизнедеятельности человек нуждается в проникновении внутрь его границ различных веществ, информации, энергии. В этом случае его психические или физические границы должны становиться проницаемыми. В не меньшей степени человек нуждается в защите своего внутреннего пространства, и психического и физического, от всего опасного и чужеродного. В этом случае его границы должны быть закрыты. Очевидно также, что, как агрессивные потребности человека нуждаются в адаптации, приспособлении к внешней среде, социализации, так и все, проникающее внутрь, нуждается в «индивидуализации», в приспособлении к конкретным потребностям конкретного человека. Иными словами, все поступающее извне требует активной переработки. Требует агрессивного воздействия. Перлз обратил на это внимание в своей догештальтисткой книге «Эго, голод и агрессия». Даже материнское молоко не является готовым к проникновению во внутреннюю среду организма. Оно адаптируется с помощью различных ферментов. И Перлз первый провел аналогию между физическим актом разжевывания и размельчения пищи и психологической обработкой информации. Оба этих процесса позволяют отделять съедобное от несъедобного.

Пример.

Эта работа не образец для подражания. Это – этап, возможно, не самый удачный в моем профессиональном росте. И это – достаточно яркая иллюстрация абсолютной рецептивности.

Ко мне обратилась пожилая женщина с нарушениями сердечного ритма, вдова достаточно «большого лица». Ее болезнь можно было бы списать на возрастные изменения в сердце, если бы нарушения не усиливались при любых «плохих» словах, сказанных в адрес этой женщины. Сказанных кем угодно – соседкой, прохожим на улице, пассажиром в троллейбусе и т. д.

Из беседы выяснилось, что при жизни мужа эта женщина была абсолютно защищена от внешнего мира и обеспечена всем необходимым. Муж выполнял функцию подвижных и агрессивных внешних границ, она получала все в «готовом» виде. Она тут же, при первой встрече, проявила полное доверие ко мне как к терапевту! Совершенно не зная меня, она сказала, что готова принять все, что я ей предложу, поскольку это наверняка пойдет ей на пользу. Но ведь с ней сложнее, чем с грудным младенцем! Тот, по крайней мере, выплюнет все, что будет для него невкусно, и заплачет, если его слишком туго спеленать. Ведь я могу предложить ей нечто непригодное вовсе не со зла, а просто по недоразумению. Я не могу ориентироваться в ее потребностях лучше ее самой. Я огляделся в рабочем кабинете, на-деясь найти что-то совершенно непригодное. Мой взгляд упал на кусочек мыла. Я подал мыло этой женщине: «Съешьте его, пожалуйста». «Вы думаете, мне поможет?», – спросила она. «Не знаю, давайте попробуем».

Каково же было мое изумление, когда она откусила это мыло и начала его жевать!

«Ну, как вам?» – нашел, что спросить я. «Противно, сил никаких нет», – ответила она с гримасой немыслимого отвращения. «Что хочется сделать?», – я продолжил оставаться гештальтистом. – «Хочется выплюнуть». – «Так сделайте это». «А можно?», – робко спросила она.

– «Как хотите», – я умудрялся сохранять «рабочую» атмосферу. Она встала, подошла к умывальнику и долго плевалась. А потом призналась, что давно не испытывала такого облегчения. Она может быть впервые жизни позволила себе что-то отвергнуть!

Внутренние потребности.

Жизнедеятельность организма подразумевает цикличность множества различных процессов: начиная от незаметных биохимических и заканчивая более осознаваемым чередованием сна и бодрствования, напряжения и расслабления, левополушарной и правополушарной активности и т. д. Есть люди, которые умудряются блокировать и эти потребности. У меня было достаточно много клиентов, которые воспринимают усталость, как проявление болезни. Американский мастер тайчи Боб Клейн, человек, умеющий виртуозно управлять своей энергией, приноровился регулировать себя таким образом, чтобы спать один раз в неделю. Через некоторое время этот абсолютно здоровый человек начал страдать от невероятно сильных болей в позвоночнике. Все его приемы и навыки не помогли справиться с этой болью. Когда он вернулся к обычному ритму чередования активности и отдыха, боли прошли. Боб пришел к выводу, что есть пределы, которые не стоит переступать.

Многие болезни, в том числе и заболевания позвоночника – на самом деле игнорирование своей усталости. Неважно, как болезнь возникает, но после своего возникновения болезнь неизбежно встраивается в отношения человека с миром. И есть люди, для которых болезнь оказывается спасительной, она спасает человека от сгорания, от полного самоуничтожения. В моей любимой игре с задаванием себе необдуманных вопросов такие люди с удивлением для себя произносят: «Если я перестану болеть и стану совершенно здоровым я потеряю…ЖИЗНЬ!». Конечно, человеческая жизнь намного дешевле идеалов «корпоративной струны». Уж в нашей-то стране это хорошо известно.

Пример.

Я видел, как горел на моих глазах один из клиентов бизнес-консультирования. Он проходил терапию у другого терапевта. Как сказала жена этого человека, «Все болезни укладывают его в постель». Если болезнь позволяла оставаться ему на ногах, – он продолжал работать. Но и в постели можно работать – он весь день разговаривал по телефону. В конце концов, его организм создал достаточно редкое заболевание, – к вечеру он почти утрачивал возможность членораздельно говорить и двигаться без посторонней помощи. Если бы диагноз ставил я, то назвал бы его болезнь – НЕМЫСЛИМАЯ УСТАЛОСТЬ.

Бенджамин Хофф в своей замечательной книге «Дао Пуха» описывает современное общество, как общество Щасвирнусов – странных существ, одержимых навязчивой идеей экономии времени, в итоге они тратят его все без остатка. Вот что пишет сам Хофф:

Оглядываясь на несколько лет назад, мы видим, что первые Щасвирнусы в Америке, пуритане, практически заработалась до смерти, не получив ничего в награду за свои громадные усилия. Они фактически умирали от голода, пока мудрые обитатели этой земли не научили их некоторым вещам, позволяющим работать в гармонии с ритмами земли. Сейчас ты сажаешь растения; сейчас ты отдыхаешь. Сейчас ты обрабатываешь почву; сейчас ты оставляешь ее в покое. Пуритане никогда не понимали вторую часть, никогда в нее не верили.

И это – бесконечная погоня за призраком. Чаще всего – за иллюзией признания, но этому будет посвящена отдельная глава. Если человек упор-но и тяжело работает, – ему НИКОГДА не будет легко. Это самообман. Ведь единственное, чему он обучается – процессу упорной и тяжелой работы. И ничему другому. Если кто-то хочет легкости, стоит приобретать ее прямо сей-час – не ждать завтрашнего дня. Если удастся это сделать, все существо при-обретет совершенно другой навык и будет к нему стремиться.

Печально наблюдать, что и психотерапия, и духовные пути могут превратиться в изнурительную пытку. На всех психотерапевтических конференциях я вижу людей с воспаленными глазами, посещающих все группы, презентации и лекции, попадающих в итоге в больницы. Ведь лекарство и яд отличаются не качеством, а количеством, – это давно известно в медицине.

Боюсь, не исполнены ли сейчас мои слова снобизмом? Я тоже вырос на этом поле.

Упражнение для всей главы.

1. Если есть любое болезненное или просто непонятное ощущение в теле, позвольте ему разлиться, захватить все тело, отдайтесь этому ощущению целиком и полностью, займите ту позу, которая соответствует этому ощущению, а не противоречит ему.

Попробуйте любым возможным способом войти в это чувство всем своим существом, а не только одним участком тела. Обычно люди, имеющие хронические неприятные или болезненные ощущения где-либо, боятся этого упражнения. Им кажется, что оно должно усилить боль. На самом деле, все происходит наоборот. Если человек концентрирует неосознанную энергию в одном участке своего тела, энергия может сделать одну-единственную вещь – вызвать болезнь. Это напоминает способность линзы фокусировать луч солнечного света. Если свет фокусировать, он прожжет листочек бумаги. Если убрать линзу – листочек будет просто освещен, возможно слегка (!) нагреется. Не пытайтесь усилить ощущение!!! Просто уберите линзу. Как говорил один из моих учителей, если слезы сгорают в желудке – они вызывают язву. Но на лице – слезы это просто слезы.

Если позволить всему происходить, включаются естественные механизмы саморегуляции – энергия найдет оптимальный выход, человек опознает свое состояние, узнает свою потребность в этом состоянии и сможет о ней как-то позаботиться. Это перестанет быть тупой и безликой болью. Например, если человек отдастся целиком ощущению боли в сердце, перестанет концентрировать эту неопознанную энергию в одном месте, он может войти в состояние гнева или печали, это могут быть запретные, избегаемые состояния, но это перестанет называться и чувствоваться как боль. Из этих состояний возможны другие действия, кроме приема таблеток.

2. Когда вы отдались этому ощущению, попробуйте осознать, что это за чувство. Если осознать чувство сложно – определите вектор потребности, для этого воспользуйтесь своим воображением. Представьте себе, что могло сделать это чувство или ощущение более приятным:

а) в каком случае вам становится комфортнее – когда вы что-то даете, или наоборот, что-то получаете;

б) может быть, вы не хотите принимать что-либо, или, напротив, отдавать; в) и, наконец, может быть, вы не позволяете себе какое-нибудь состояние – собранное или расслабленное, сильное или уставшее, энергичное или плавное, сексуальное или безликое и т. д.

Этот этап очень деликатный. Люди часто путают свои потребности. Например, вы гневаетесь на кого-то и хотите поколотить. Но гнев очень обманчив. Он возникает и в адрес нападающего на вас человека, тогда ваша потребность – в защите своих границ. Проявление гнева может остановить нападение. Однако гнев и злость возникают и в адрес того, кто не дает вам любви и признания. В этом случае происходит печальная подмена. Гнев вряд ли по-может вам получить больше любви и признания. Скорей всего, он оттолкнет и испугает вашего партнера. Может быть, уместней искать признания другим способом? Если бы люди осознавали, что в основе ненависти лежит потребность в любви, в мире было бы гораздо меньше насилия.

3. Когда вы поняли, в чем ваше ощущение, поищите воображаемый способ это осуществить.

Для начала подойдет любой способ, даже самый асоциальный. Позволь-те себе вообразить любые, пусть неприемлемые способы реализации вашей потребности. Может оказаться, что они не такие ужасные. Если ваши способы неприемлемы, попробуйте поискать уважительные к себе и этому миру.

4. Действие.

Если вам удалось найти уважительные способы, начните применять их в жизни. Помните, что ваше окружение может быть растеряно и сбито с толку вашими поисками. Попробуйте обсудить это с кем-то из друзей и близких, кто сможет вас поддержать.

5. Присвоение результатов.

Первые результаты можно почувствовать еще от игры воображения:

а) Иногда, когда потребность просто не осознается, то осознание уже лечит.

б) Иногда требуется период обучения. Вспоминаю клиента с сахарным диабетом, который, пытаясь впервые в жизни проявить свои сильные, мужские качества, бросился ломать мебель. В жизни он был тихим и скромным человеком. Конечно, ему придется учиться быть социально-приемлемым «мачо», или сменить род занятий, поскольку есть профессии, которые позволяют и поддерживают демонстрацию грубой силы.

в) Иногда, после осознания потребности, неприятное ощущение в одном месте проходит, но возникает в другом. Это признак конфликта потребностей. Тогда со вторым ощущением придется проделать такую же работу, как и с первым. Например, клиентка с трофической язвой может обнаружить, что ее потребность выразить любовь к отцу конфликтует с потребностью получить любовь матери.

г) Иногда, после осознания потребности, выясняется, что осуществить потребность в том виде, в котором она существует, просто невозможно. Например, человек с которым связана эта потребность, ушел из жизни. Или он жив, но нет способа от него добиться желаемого. Тогда вам придется столкнуться с переживанием потери, или с трауром. Это не траур по потребности. Все попытки убить потребность безрезультатны и приводят к болезни. Это траур по способу осуществления потребности или по надежде. Например, любви бес-конечно много в этом мире и найти ее не очень сложно. Но может оказаться невозможным получить ее от кого-то конкретного.

Переживание печали позволяет завершить цикл саморегуляции и высвободить нереализованную энергию. Чуть позже будет глава о печали, или в защиту печали. Поскольку существует миф о ее нежелательности.

А пока я хочу отметить, что описанное выше упражнение позволяет самостоятельно или с помощью терапевта пройти по циклу саморегуляции. Именно так и работает гештальт подход с болезнями. Квалифицированный гештальт-терапевт обладает многими знаниями и навыками для осознания на каждом из этапов цикла.

Как все происходит

Остается не очень понятным, каким образом нереализованные потребности отражаются на физическом здоровье человека. С потребностями материальными все более или менее ясно. Если организму не хватает воды, кислорода, пищи, или напротив, организм получает нечто непригодное для ассимиляции – высокую или низкую температуру, радиацию, токсические вещества – понятно, что все это отражается на здоровье. Хотя и тут могут возникнуть вопросы.

Понятно также, что отсутствие возможности избавиться от лишних, не-пригодных веществ, избытка произведенного тепла и прочих более или менее материальных субстанций могут отразиться на организме. Но как быть с потребностями нематериальными, информационными? Каким образом нереализованное «нечто» может причинить вполне осязаемый физический ущерб?

Я, как врач и ученый, в восторге от Перлза. Он первый, для меня лично, сказал, что нет принципиальной разницы между мыслями и действиями. Разница между тем и другим – количественная, но не качественная. Строго говоря, эта идея не нова и присутствует в религиозных традициях, но это другая история и выводы из нее другие.

Идея, высказанная Перлзом,[3] следующая, – разница между осуществляемым действием и фантазией состоит исключительно в количестве затрачиваемой организмом энергии. Мысли требуют меньше энергии, – но тело всегда в них участвует. Вот что пишет сам Перлз: «Организм воздействует и реагирует на среду с большей или меньшей интенсивностью. По мере уменьшения интенсивности, физическое поведение превращается в умственное; по мере возрастания интенсивности, умственное поведение превращается в физическое».

Тело всегда участвует в мыслительной деятельности. Это хорошо известно тем, кто сталкивался с теми или иными практиками медитации. Полное расслабление тела происходит лишь при выключении внутреннего диалога. Человек думает, чувствует, осознает всем своим существом, а не только мозгом. Для того, чтобы убедиться в том, как это происходит, я приведу несколько примеров. Один из них от Сержа Кинга. Он предлагал попробовать разгневаться, оставляя свое тело расслабленным. Легко убедиться в том, что это невозможно сделать. Гнев, как и все остальные эмоции, требует обязательного участия тела. Когда Ричарда Бендлера просили показать пример гипноза, – он говорил: «лимон». Простое упоминание этого фрукта, а уж тем более детальное, красочное и сочное описание определенным образом влияют на физиологию всех, кому знаком этот фрукт. Организм знает, что такое лимон! И ведет себя соответствующим образом. Если мне хочется кого-то ударить или обнять, но я не делаю этого, нервные импульсы все равно проводятся, мышцы моей руки все равно напрягаются, пусть не с такой интенсивностью, как при ударе или объятиях, но моя рука все равно участвует в моих мыслях, хочу я этого или нет. Совсем как при слове «лимон». Если я добавлю в свое желание больше энергии, больше интенсивности – произойдет действие. Вот и все. Нет принципиальной разницы. Как считал Перлз, обдумывание позволяет экономить энергию.

Я уже писал в одной из своих статей, что возможно представить себе существование тела без сознания, или сознания без тела, но вряд ли и то и другое можно назвать человеком. Человек – понятие целостное, а целое, как уже было сказано, не является алгебраической суммой составляющих. Человек – это не сознание плюс тело, человек – это… человек. Поэтому в высшей степени странными кажутся попытки лечения тела отдельно от психики. Для меня это напоминает стремление закрепить деревья, чтобы не дул ветер, или, чтобы море не было соленым, выловить из него всю селедку.

Упражнение.

На семинарах и терапевтических группах по психосоматике я предлагаю очень простое упражнение, которое легко сделать у себя дома. Общими усилиями группы мы составляем список отрицательных и положительных эмоций. В разных группах он получается разных размеров, я не буду приводить его сейчас. А затем дается задание каждому участнику на непродолжительное время пережить все эмоции из списка, лучше сначала «плохие», а потом «хорошие», отмечая при этом, каким образом отзывается тело на каждую из этих эмоций. Эмоции переживаются с помощью фантазий или воспоминаний. Реакции тела тут же фиксируются на рисунке. Таким образом, участники группы создают топографическую карту эмоций своего тела. У этого упражнения – несколько важных следствий.

Становится абсолютно очевидно, что тело участвует во всех эмоциональных реакциях – «плохих» и «хороших».

Не имеет значения, происходит ли ситуация в реальности, фантазии или в воспоминании. Тело реагирует одинаковым образом.

Участники группы тут же обнаруживают все свои больные места. Толь-ко теперь они заходят в свою боль с черного хода – они понимают, какая эмоция «болит» в этом месте.

Самое коварное следствие – участники группы «внезапно обнаруживают», что за каких-нибудь полчаса они проводят себя через всю свою эмоциональную жизнь, попутно вызывая у себя «головные боли», «приступы удушья», «аллергии» и многое-многое другое, вызывая ровно на пять минут с помощью одного эмоционального состояния и вылечивая с помощью другого. Для многих – это неожиданное открытие.

Допустим, что со всем этим можно согласиться, тело и сознание едины. Мысли и чувства отражаются в телесных событиях, но все-таки, почему оно болеет? Да очень просто. Стоит попробовать усилием воли удержать какую-нибудь часть своего тела в неизменном состоянии достаточно долго и посмотреть, что при этом произойдет. Например, сильно сжать руку в кулак. И не отпускать часа два.

Вот тогда и станет больно. Но это еще цветочки. По настоящему больно будет, если сделать эксперимент, совсем как в жизни. Взять свою вторую руку и с помощью ее изо всех сил стараться выпрямить пальцы первой руки. Делать это старательно и не поддаваться! У-у-у-у, как тогда будет больно!

Вот это и есть механизм возникновения психосоматики. На этом месте можно заканчивать книгу.

В самом деле, если все мысли и чувства отражаются в состоянии тела, то постоянно присутствующая мысль или чувство вызывает постоянное со-стояние. Например, если я все время хочу кого-нибудь ударить, – моя рука будет в постоянном легком напряжении, я могу не думать об этом осознанно, эта мысль будет на заднем плане, не в фокусе моего осознания. Будет фоном, если выражаться профессиональным языком гештальт-терапевта. Но это ни-как не избавит мою руку от участия в этой мысли. Уже такого постоянно присутствующего напряжения достаточно для того, чтобы возникли какие-нибудь нарушения. На самом деле может произойти следующее: если желание ударить достаточно сильное, но сам удар может привести к неблагоприятным последствиям, то желание остановить себя от удара может быть не менее сильным. Вот это уже не цветочки, а ягодки. Еще одно напряжение, присутствующее в руке, но направленное в другую сторону. Чтобы хоть как-то воспроизвести этот механизм экспериментально – следует просто зажать руку в тиски. Тогда отсутствие физических нарушений в руке будет казаться чудом. Однако тиски психические не так заметны.

Фриц Перлз сравнивал человека, ведущего в себе борьбу противоречивых тенденций, с самолетом на авианосце. Об этом я уже писал в этой книге, но еще раз напомню. Кто этот пример уже запомнил, может пропустить один абзац и читать дальше.

Перед взлетом такой самолет развивает предельную мощность двигателей при зажатых тормозах. Затем тормоза отпускаются, и самолет стремительно взлетает. Если взлет отменяют, – выключают двигатели и самолет остается на месте. Но стоит оставить самолет в противоречивом состоянии работающих двигателей и зажатых тормозов достаточно долго – он развалится на кусочки. Люди не самолеты – они умудряются жить в таком состоянии, но остаться целым при этом невозможно. Хронические состояния психики вызывают хронические болезни. Просто?

Примеры.

Мне «посчастливилось» увидеть начало такой психосоматики у собственного сына. Они с дочерью периодически дрались в детсадовском возрасте. И мы с женой начали запрещать сыну гневаться на дочь, поскольку он был сильнее, и побеждал ее. Однажды нам пришлось стать свидетелями следующей картины. Дочь выхватила у сына игрушку и он …начал вести себя как при начинающемся приступе бронхиальной астмы. Я профессиональным пульмонолог и хорошо знаю, как выглядят люди в этом состоянии. Он запрокинул голову, прижал руки к туловищу, его грудная клетка раздулась, и он начал со свистом хватать ртом воздух. Он превратился сейчас в самолет на авианосце. В нем боролись две противоречивые тенденции: он хотел гневаться, и это требовало сильного, глубокого и частого дыхания, и он хотел сдержать свой гнев, поскольку боялся нашей реакции на свой гнев, и это были его тормоза. Его грудная клетка оказалась в тисках. Я обнял его, успокоил и разрешил драться с дочерью. Больше подобных приступов не было. Заодно у дочери прошла ее психосоматика. Когда мы запрещали сыну драться с ней, она часто приходила из садика в синяках, она благодаря нашему искусственному запрету теряла ощущение опасности в общении со сверстниками. Когда запрет был снят, синяков стало меньше. Дочери пришлось искать другие пути выхода из конфликтов.

Работая с тяжелыми хроническими заболеваниями людей, облеченных властью, я обнаруживал, что любой вопрос, затрагивающий «больные» темы, вызывал немедленное ухудшение состояния. Работать дальше с «разваливающимся самолетом» было бы бесчеловечно. Я вспомнил историю о резиновых куклах начальства, которые устанавливают на проходных японских предприятий, для того чтобы работники могли, уходя домой, отпустить тормоза. Я предлагал этими клиентам пройти в спортивный зал и что-то сделать для того, чтобы облегчить свое состояние. Все они делали примерно одно и то же: сворачивали в рулон гимнастический мат и начинали его бить. Каждый бил что-то свое: систему, начальство, подчиненных. Я понимаю, что это была не терапия, а суррогат терапии, но мне нужно было что-то делать с той энергией, с помощью которой они наносили себе вред. Терапия начиналась потом.

Какие варианты развития событий могли бы ожидать моего сына? Я мог бы ничего не заметить и никак не связать начавшиеся приступы астмы со своими педагогическими идеями. Ему бы назначали лекарства, и он превратился бы в «доброго» и больного, может быть, лет до двенадцати, а может быть, на всю жизнь. Он мог бы выздороветь лет в 11–12, в этом возрасте дети «перерастают» свои хронические болезни. Это начало подросткового бунта, когда дети становятся более здоровыми и менее удобными. Он мог бы разрядить ситуацию немедленно, естественная человеческая реакция разрядки напряжения, которой пользуются все дети – разреветься. И это очень деликатный момент. Он мог бы мгновенно, благодаря своим слезам, превратиться из агрессора в жертву. Его, несчастного, могла бы пожалеть сестра и отдать ему игрушку. Или взрослые решили бы, что теперь ситуация изменилась и вмешались. Все. Слезы из естественной реакции разрядки превратились в инструмент управления. А несчастным-то быть выгодно! Об этом я уже писал.

Но что делать, если ему уже крепко-накрепко объяснили, что мальчики не плачут. Вот тут уж без бронхиальной астмы не обойтись. О, сколько их, никогда не плачущих астматиков, сердечников, гипертоников и прочих, прочих «крепких парней. Но все могло бы пойти каким-нибудь другим, более экологичным путем. Он мог разрядить свое напряжение за счет слез и потом, имея больше свободы для маневра, спокойно поговорить с сестрой. Он мог бы рассмеяться – это тоже разрядка напряжения. Только другим способом. Он мог бы…. На самом деле, у него есть тысячи выборов для приспособления. Человечество развивается, несмотря на «плохих» родителей.

Однако в чем важность и необходимость разрядки? При стрессе организм человека последовательно проходит несколько стадий. Первая из них – нервная, она длится мгновения. Мой сын заметил, что у него забрали игрушку, проходят мгновенные, нервные импульсы и … он бы рад успокоиться, но в кровь уже поступили биологически активные вещества, которые нельзя мгновенно израсходовать, которые волей или неволей сделают свое дело – изменят тонус сосудов, частоту сердечных сокращений, состояние нервной системы, а главное – они повысят общую энергетику организма, приведут его в состояние готовности к бегству или сражению. Стрела выпущена, «кто-то должен упасть». Наступила гуморальная стадия. Двигатели самолета запущены, тормоза еще зажаты. Если тормоза отпустить – начнутся активные действия, энергия будет использована. Гуморальная стадия длится минуты и часы. Если энергия никак не расходуется, все это «добро» в организме должно куда-то деться. Оно делает работу над самим организмом. Стрела оказывается бумерангом. Биологически активные вещества находят свои мишени. Ими оказываются эндокринные железы. Начинается эндокринная стадия, которая длится дни, недели. Организм может измениться основательно.

Когда я работал пульмонологом, у нас в больнице был потрясающий массажист. Он не делал массаж грудной клетки, как рекомендуют при астме. Он растирал зону надпочечников. Он заставлял собственные надпочечники этих людей работать. Если бы они могли позволить себе гневаться, им не нужен был весь этот массаж. Нет, они могут только обижаться.

Но есть еще один способ, – когда двигатели запущены, а тормоза зажаты – слить горючее. Кажется, именно так поступают при авариях? Тогда двигатели просто заглохнут. В данном случае слить горючее – это расплакаться, разреветься, разрыдаться – в настоящем плаче участвует все тело. После хорошего плача люди чувствуют себя уставшими и очень спокойными. Я соврал, плач – это не слив горючего, это его выжигание, – если речь идет о настоящем плаче, а не о способе управления собой и миром.

Но есть еще один способ. И тоже очень естественный. Это смех. Кто-то хорошо сказал, что смех – это не эмоция, а реакция освобождения от эмоций. Смех тоже требует много энергии. Никогда не замечали, что состояние после хорошего смеха и хорошего плача – примерно одинаковое: спокойное, свободное и слегка уставшее? И больше не хочется ни плакать, ни смеяться. Смех – это серия судорожных выдохов, в которых может участвовать все тело, а плач – серия судорожных вдохов. Вот и вся разница. Ах да, в одном из случаев еще требуется чувство юмора. Опять таки, кто-то хорошо подметил, что подростки зачастую неуместно смеются в какие-то напряженные моменты не потому, что не чувствуют особенность ситуации, а как раз потому, что очень хорошо чувствуют. Плакать им уже нельзя – стыдно, неприлично, проявление слабости. Смеяться пока можно. Вот сейчас им объяснят, что и это нельзя. И что тогда?..

Осознанность, ответственность, эмоции

Если действительно согласиться с тем, что психосоматические заболевания возникают как проявление неудовлетворенных, или «НЕ ТАК» удовлетворенных потребностей, то можно прийти к выводу, что полноценная ориентация в мире человеческих потребностей будет способствовать выздоровлению человека. Что является ориентиром в странном и бушующем море различных потребностей? Наверное, различные ощущения. Некоторые из этих ощущений люди называют просто ощущениями, некоторые – эмоциями и некоторые – чувствами. Эмоции являются субъективной формой выражения потребностей, – написано в психологическом словаре.[4] Настолько субъективной, что любой пристальный наблюдатель легко обнаружит – эмоции имеют к потребностям примерно такое же отношение, как фазы Луны к американской Конституции. Конечно, можно сделать выводы, что в полнолуние были написаны ее самые незабываемые статьи. Но какова цена этим выводам?

Эмоции – привычка, навык, дань семейным традициям и, в последнюю очередь, проявление потребностей, к сожалению, неосознаваемое.

Эрик Берн в одной из своих книг приводит фантастический пример. Он описывает маленький поселок, где в разных семьях одновременно рождается десять детей. Если этих детей распределить с помощью датчика случайных чисел, то в зависимости от того, куда попал ребенок, он будет обучен различному эмоциональному реагированию. На одну и ту же ситуацию в разных семьях принято отзываться по-разному. В одной семье злятся, в другой недоумевают, в третьей обижаются, в четвертой печалятся, в пятой не замечают и т. д. И все это будут полноценные эмоциональные реакции со всеми вытекающими для организма последствиями. Такие эмоции называют обусловленными.

При эмоции происходит изменения в деятельности органов дыхания, пищеварения, сердечно-сосудистой системы, желез внутренней секреции, скелетной и гладкой мускулатуры и др., – написано далее в словаре. Но это каждому заметно на собственном опыте. Организм реагирует весь. Чем сильнее эмоция, тем сильнее реагирует организм. В книгах написано, что эмоция предшествует действию.

Вся цепочка, по идее, могла бы выглядеть так: человек ощущает дефицит определенной потребности – его состояние меняется, он чувствует возбуждение – опознает возбуждение, как определенную эмоцию – осознает свою потребность – действует с целью ее удовлетворения – снижает свое возбуждение. То есть я описал цикл саморегуляции.

Но это – красивая модель, к реальной жизнедеятельности она не всегда имеет отношение.

Пример.

Когда моему сыну было шесть месяцев и он тихо и спокойно лежал в кроватке и смотрел в потолок, моя жена с возгласом «На что он обиделся?» бросилась к нему. Я оторопел. «Погоди, – сказал я, – ему всего шесть месяцев, он еще не умеет обижаться». Жена задумалась и рассказала историю о традициях своей семьи. В ее семье если кто-то молча ложился на кровать и смотрел в потолок, все знали – человек обиделся. Остальные члены семьи по очереди подходили к нему и спрашивали: «Ты за что на меня обиделся?». Если лежащий и смотрящий отвечал: «На тебя я не обиделся», – можно было отходить. Если он говорил: «Ты что, сам не догадываешься?!», – пора было выяснять отношения. Как мы можем заметить, «правильно обижаться» в ее семье дети начинали обучаться примерно с шести месяцев.

Если немного пофантазировать, то можно представить себе дальнейшую судьбу моего сына, обученного этой эмоции. Он вырастет, женится и если ему не понравится какое-нибудь высказывание жены или просто захочется ее внимания, что он сделает? Правильно! Ляжет и будет смотреть в по-толок. Если в этот момент появится добрый волшебник и спросит его: «Что ты хочешь?», – он с уверенностью ответит, что хочет, чтобы к нему подо-шла жена и спросила о том, что с ним происходит.

Но ведь он опишет доброму волшебнику вовсе не свою потребность во внимании или, напротив, в защите своих психологических границ. Он опишет ритуал, принятый в его семье, один из сотен возможных способов удовлетворения определенной потребности. Сама потребность останется неосознанной. Если он выберет себе жену, не обученную этому ритуалу, то она может никогда к нему не подойти. Или того хуже, в ее семье может быть совсем другая школа эмоций. Например, когда папа отдыхал после работы, лежа на диване, и смотря в потолок, а она пыталась к нему приблизиться, папа начинал ругаться на то, что ему не дают покоя. Она может быть обучена бояться приближаться к лежащему на диване человеку.

И, наконец, есть обратная сторона медали. Если перевернуть эту фантазию, то уставшая жена моего сына будет испытывать раздражение за то, что ей мешают отдыхать, лежа на диване и глядя в потолок. А сын будет испытывать непонятно откуда возникающую вину и беспокойство рядом с мирно отдыхающей женой. Языковый барьер в одной отдельно взятой семье!

Эмоция – это энергия. Энергия, которая совершенно очевидно влияет на жизнедеятельность организма. Не важно, благодаря чему эта энергия возникла, не важно, с какой потребностью она связана. Если стрела пуще-на – она куда-то попадет. Использование этой энергии само по себе становится потребностью организма. Если сравнить эмоцию с показаниями при-борной доски автомобиля или самолета, то у человека приборы присоединены как попало, или вообще не присоединены. Если прибор на машине показывает пустой бак – каждый водитель знает, что нужно заправиться. Но как быть, если на всех приборах и индикаторах написано: «Что-то идет не так, разберись».

Становится понятно, почему люди не любят свои эмоции, те, которые принято считать отрицательными. Представь себе летчика, у которого на приборной доске загорается красная лампочка и начинает пищать зуммер, а летчик не знает, что все это значит и что с этим делать. Бред! Но ведь люди так живут!

Более того, люди норовят обрывать провода от приборной доски! Но ведь при всей своей субъективности эмоции позволяют хоть как-то ориентироваться в окружающей действительности.

Самый традиционный клиентский заказ: «Знаете, доктор, я не хочу переживать: страх, тревогу, печаль, гнев и т. д.» Представьте себе летчика, или хотя бы водителя, который просит выбросить приборную доску, чтобы он мог себя лучше чувствовать. Верный способ отправиться на кладбище.

Люди придумали бесконечное число обманных способов повлиять на показание приборов. Один из них – наркотики. Чем это не создание виртуального мира, но не с помощью компьютера? Этакий химический рай. И не важно, как он создается – с помощью водки или медицинских транквилизаторов.

Ко мне как-то пришел омоновец и сказал:

– Знаете ли, доктор, я боюсь, когда стреляют. Это нормально?

Что я мог на это ответить:

– На мой взгляд, нормально, все этого боятся.

– Спасибо, а то меня ребята не понимают…

Звучит как анекдот, но это быль!

Я подозреваю, что этот парень проживет дольше своих сослуживцев. Страх нормален, он позволяет избегать опасностей.

Гнев тоже нормален. Тем, кто не очень верит в правомочность гнева, я рассказываю анекдот про сварщиков в детском саду. История следующая.

Двое рабочих проводили сварочные работы в детском саду. Воспитатели начали жаловаться, что дети нецензурно выражаются. Директор садика сделала резонное предположение, что способ общения сварщиков как-то влияет на словарный запас детишек. Но работяги отвергли все обвинения в свой адрес. «Мы очень культурные люди, – сказал один из сварщиков, – вот вчера была история, мой друг Вася варил наверху перила лестницы, а я как раз проходил внизу. Случилось так, что несколько капель расплавленного металла упали мне за воротник и стекли по голой коже. И как, вы думаете, я поступил? Я поднял голову и тихо и спокойно сказал: «Знаешь, Вася, а ведь ты не прав!»

Бывают случаи, когда гнев испытывают все.

И так далее, похожие примеры можно привести практически про все эмоциональные состояния.

Эмоция изначально задумана как индикатор состояния потребностей.

Всякие попытки оторвать эмоции от потребностей – наркомания.

Особенно мне кажется подозрительной идея, о том что у людей существует потребность в положительных эмоциях! Круто! Конечно, море соленое именно потому, что в нем плавает селедка!

Теоретически отрицательная эмоция – признак фрустрации потребности. Пропасть между потребностью и реализацией. По мере реализации потребности, эмоция уменьшается или превращается, перетекает в положительную. Вместо красной лампочки начинает гореть зеленая.

Для своих учебных программ я придумал упражнение, которое, благодаря известному мультику, я назвал «Зарядка для хвоста». Смысл этого упражнения в том, что участники группы составляют топографическую карту своих эмоций. Определяют то, как их переживания отражаются в теле. К слову сказать, если эмоция никак не отражается в теле, ни плохо, ни хорошо – значит ее нет, она человеку незнакома.

Алгоритм упражнения.

1. Усилиями всей группы составляется список отрицательных эмоций и состояний. При этом, как правило возникают спорные моменты. Не все эмоции из отрицательного списка оцениваются как отрицательные. На-пример, жалость и чувство долга – многие считают положительными. Однако в дальнейшем все прояснится – если эмоция сопровождается приятным ощущением в теле, значит, она положительная, если неприятным – значит, отрицательная. Социальная оценка не имеет значения.

Далее предлагается напротив каждой отрицательной эмоции написать название полярной к ней положительной эмоции, по принципу «тепло – холодно». Вот здесь начинается уже интересное. Быстро выясняется, что положительных эмоций намного меньше. Или в языке не хватает слов. При этом я прошу не писать «спокойствие», поскольку это «нулевое» состояние. Я специально не стал приводить «положительный» список, каждый может заполнить его сам. Это правда любопытное занятие.

Я прошу нарисовать каждого участника группы свой силуэт в фас и сзади.

Работая в парах, по очереди пережить все отрицательные и положительные эмоции из списка. Это делается с помощью воспоминания или фантазии о тех моментах в жизни, когда эта эмоция возникала. Партнер нужен для того, чтобы отмечать неосознанные перемены в позе и мимике своего партнера.

Все ощущения, возникающие в теле, при переживании эмоций отмечать на схеме с помощью цветных карандашей, попутно записывая, в чем это ощущение выражается.

Итогом упражнения является полноценная топографическая карта своей эмоциональной жизни, своего рода «схема приборной доски», как бы странно не звучало такое выражение.

При выполнении упражнения, как правило, обнаруживаются следующие вещи. У некоторых участников процентов восемьдесят отрицательных эмоций «отзываются» в одной и той же области тела. И именно эта область и является больной, – именно потому, что ощущения в этой области человек пытается игнорировать. Некоторые участники с удивлением обнаруживают, что положительные эмоции тоже сопровождаются неприятными ощущениями. Например, один из моих студентов, болеющий сахарным диабетом, обнаружил, что чувствует неприятное напряжение в животе, даже когда переживает радость. Конечно, радость не вызывает напряжение в животе. Он внезапно для себя обнаружил, что постоянно находится в состоянии страха, и что страх сопровождается напряжением именно в области его под-желудочной железы. Конечно, именно в этой области!

Забегая вперед, могу сказать, что такое привычное переживание – один из наиболее надежных источников хронических заболеваний.

Многократно проделав это упражнение на разных группах, я обнаружил, что нет никакой «типичной топографии» человеческих эмоций, которую пытаются привести в других книжках. Например, страх может сопровождаться ощущениями от пяток до макушки. В первом случае говорят «душа ушла в пятки», во втором «от страха макушка похолодела». И это логично, поскольку эмоции связаны с мыслями и фантазиями. Если человек, испытывая гнев, будет мысленно намереваться ударить противника левой рукой – у него будет напрягаться левая рука, если правой ногой – будет отзываться правая нога. Если он собирается закричать от гнева – будет напрягаться горло. Отрицательная эмоция – это всегда остановка!

Единственное, с чем можно согласиться – независимо от остальной локализации в теле, эмоции всегда сопровождаются ощущениями в чакрах, но об этом стоит поговорить позже.

Есть еще «троянский конь» в этом упражнении. Человеку, который в течение сорока пяти минут вызвал у себя всю свою гамму эмоций, сложно будет после этого утверждать, что он за них не отвечает!!!

Само упражнение не зря называется зарядкой. После его выполнения люди часто чувствуют себя как после сауны или хорошего массажа. Конечно, ведь их тело напрягалось и расслаблялось в самых разных местах.

Не все так просто

Итак, отрицательная эмоция – признак неудовлетворения потребности. Избавляться от отрицательной эмоции, не разобравшись, о чем она – пытаться выбрасывать кожуру вместе с бананами!

Адекватное отношение к эмоциям – осознание потребностей с ними связанных. И дальнейшая обработка этих потребностей: поиск способов реализации, действие, ассимиляция полученных результатов – т. е. воплощение цикла саморегуляции в жизнь. Этот процесс и есть профилактика и лечение огромного числа заболеваний.

Так в чем печаль? Печаль в том, что, как показало упражнение из предыдущей главы – организм одинаково хорошо реагирует и на реальные, и на воображаемые ситуации. Это неплохо доказал Павлов, на этом основана индустрия развлечений. Если на вас бежит собака – возникает страх и вы убегаете. Когда вы убежали – страх заканчивается… если только вы не продолжите представлять себе, как на вас бежит собака!

Но ведь бегущую собаку можно представлять себе непрерывно. В этом случае и страх становится вечным. И ощущения в теле, связанные со страхом – постоянными. В конце концов, вы перестаете замечать свою фантазию и осознавать связанную с ней эмоцию. Остается только ощущение в теле, которое начинает называться симптом и в медицинской модели воспринимается как проявление болезни. Мой клиент с сахарным диабетом до упражнения, связанного с осознанием телесного проявления эмоций, не подозревал не только о своем страхе, но и о хроническом напряжении своего живота.

Вывод. Многие симптомы и болезни связаны с привычными эмоциями. А эти привычные эмоции связаны с воображаемыми ситуациями. Моя первая осознанная собственная психосоматика – мой хронический гастрит. Я шел домой после занятий своей учебной группы и внезапно почувствовал боль в области желудка. Раньше я в таких ситуациях тянулся за таблетками, а сейчас попробовал осознать, что же происходит в моей психике. И обнаружил, что внутри себя ругаюсь со своим тренером и со своим научным руководителем. Мне были не нужны реальные они – я прекрасно гневался за них в своем воображении, и прекрасно испытывал страх, в ответ на их воображаемый гнев. И весь этот полубезумный процесс я проделывал совершенно неосознанно!!! В сновидческой реальности, как сказали бы процессуальные терапевты! Но весь этот воображаемый бардак сопровождался реальной болью в моем животе. И рано или поздно мой кошмарный сон сбылся бы. Я поругался бы сними с обоими и считал бы их виноватыми в этом скандале! Бр-р-р.

С тех пор у меня нет гастрита. Небольшие неприятные ощущения в области желудка – являются индикатором внутреннего скандала. Но сколько похожих событий во мне протекает неосознанно?!

Как сказала одна моя студентка, после психотерапии врачи перестали находить у нее болезни. Она обращается по поводу симптома, а никакой органики нет, хотя раньше была. Она обучилась осознавать эмоции и потребности, стоящие за симптомами, раньше, чем они вызывает органические изменения.

В гештальт-подходе зону фантазий и представлений принято называть третьей зоной, или прозоной. Первая зона человеческого восприятия – это ощущения, возникающие в теле – внутренний мир. Вторая зона – информация, считываемая с внешнего мира. Третья зона не принадлежит ни одному из миров, это то, что мне кажется. Чем обширнее третья зона, тем хуже ориентируется человек в себе и в окружающем мире. Тем больше вероятность конфликтов, неприятностей и заболеваний. Многие духовные практики и терапевтические приемы посвящены либо возвращению человека в контакт с реальностью, или осознанному обращению с нереальностью.

Отрыв болезней от потребностей человека, превращение из динамических процессов в виртуальные объекты увеличивает 3-ю зону. И это отбирает у пациента возможность ориентироваться в своем состоянии.

Все, что не имеет отношения к настоящему времени и присутствующим сейчас ощущениям, НЕ СУЩЕСТВУЕТ. В этом – гештальтистский принцип «здесь и сейчас». Если в настоящем месте и времени нет никаких признаков заболевания, значит, его нет. Спросите у любого пациента с тол-стой амбулаторной картой: «А могло так случиться, что вы уже выздоровели? Что все, что там у вас написано, уже прошло?». Как вы думаете, что он ответит?! «Мне врачи сказали, что это невозможно!!!». Разве это не ятрогения? Или врачи давно уже – безвольный придаток фармацевтической промышленности?

Я тысячу раз приношу извинения своему пациенту, я говорю ему: «Не подумайте, пожалуйста, что я над вами издеваюсь, мне действительно важно получить ответ на этот вопрос. Скажите мне, пожалуйста, не заглядывая в анализы, амбулаторную карту, историю болезни и т. д., на каком основании ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС вы утверждаете, что вы больны?»

Такой вопрос отправляет человека из третьей зоны, где у него все кем-то рассказано и написано, в область его настоящих ощущений. И эта настоящая информация, полученная ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, – для меня чистое золото по сравнению со вчерашними анализами, сделанными в самой лучшей лаборатории этой замечательной планеты! Конечно, есть люди, настолько диссоциированные от своего тела, что даже при смертельных болезнях ничего не чувствуют. Я не верю, и в этом состоит особенность и ущербность моей модели, что какое-либо реально существующее заболевание может НИКАК не выражаться в реальных физических ощущениях.

Пример.

Работа с женщиной-кардиологом из Москвы. Она обратилась ко мне летом, по поводу весенней сезонной аллергии. Я спросил ее, в чем выражается ее болезнь, она сказала, что в слезотечении и насморке. Тогда я поинтересовался, какие у нее основания сейчас, летом, утверждать, что следующей весной у нее все это повторится вновь. Она сказала, что никаких. Дальше наступил кульминационный момент этой работы. Будь внимательнее, читатель! Я сказал ей:

– Вы могли бы, очень внимательно и деликатно прислушиваясь ко всем ощущениям в своем теле, проговорить следующую фразу: «Я совершенно здорова, следующей весной у меня не будет никакой аллергии».

Она проговорила эту «магическую» фразу и тут же почувствовала давящие ощущения в груди.

– На что похожи эти ощущения, какое это переживание? – спросил я.

– Мне кажется, это какая-та печаль, – произнесла она и слезы полились из ее глаз. Весенняя «аллергия» развернулась ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС!

Дальше я расспросил свою клиентку об ассоциациях, связанных с весной и печалью. Она рассказала о своем пациенте, внезапно умершем весной. У нее было много теплых чувств к этому человеку и, похоже, много не-осознанной вины.

Аллергия этой пациентки при проверке ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС оказалась остановленным трауром. Ее траур на самом деле не прекращался никогда. Он присутствовал ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС непрерывно. Весной ее траур просто активизировался, поскольку совпадал по времени с трагическими событиями. Если речь идет об остановленном трауре, скорей всего, речь пойдет о вине и обиде. Это самые надежные спутницы вечной печали и многих хронических болезней. Время такую печаль не лечит.

Вы легко можете найти привычную эмоцию любого заболевания. Если болезнь и есть привычная эмоция, ее сопровождающая. Моя просьба сказать о том, что болезни нет, подействовала, как капля индикатора в банке с кислотой.

Теперь, даже если у этой пациентки очередной весной будут наворачиваться слезы, она позволит себе признаться в своей печали и как следует выреветься один день, а не ходить неделю с опухшим носом, нафтизином и антигистаминными.

Нечто, что называлось аллергией, принадлежало третьей зоне, оказалось присвоенным, как собственное печальное воспоминание.

Первые итоги

Итак, что мы имеем. Эмоция как-то связана с потребностью. Иногда очень отдаленно, – в силу того, что эмоциональному реагированию обучают. Например, люди, которым не хватает любви – часто злятся. Они выражают свою злость и получают любви еще меньше, поскольку их партнеры оказываются перепуганы. Им в этот момент не до любви. Тогда они чувствуют и выражают злости еще больше. Получают любви еще меньше, так возникает множество неприятностей и болезней. Это – так называемый порочный круг. Медицине порочные круги хорошо известны.

Потребность часто остается неосознанной. Люди не пытаются осознать потребность, а стараются избавиться от эмоций. Организм терпит двойной ущерб. Первый ущерб – неосознанная потребность остается неудовлетворенной, уже это может стать причиной болезни. Второй ущерб – если потребность не удовлетворена, то энергия, возбуждение организма, которое опознается как эмоция, сохраняется. Если в организме имеется хронический очаг возбуждения – это тоже может быть причиной болезни! Фильм «Двойной удар» в каждом отдельно взятом человеке.

Хроническая эмоция, которая горит как красная лампочка на прибор-ной доске и сообщает: «Что-то идет не так!», называется привычной эмоцией или привычным аффектом. С определенной натяжкой можно утверждать, что привычная эмоция сопровождает любое психосоматическое заболевание. Привычный аффект вскоре перестает осознаваться, также как люди не чувствуют запаха бензина в большом городе или запаха собственного пота.

Забегая вперед, скажу, что возникновение психосоматического заболевания может частично вылечить ситуацию. Способы реагирования меняются. Если у человека, который привык испытывать обиду, когда ему не хватает внимания, начинается приступ бронхиальной астмы, то к нему наконец-то подходят. Ура! Потребность удовлетворена. Новый чудесный способ найден! Он встраивается в отношения человека с этим миром. Не важно, что это не очень удачный способ. Что-то лучше, чем ничего.

Если у человека, который привык раздражаться, когда ему мешают отдыхать, поднимается артериальное давление и начинает болеть голова – ситуация тоже спасена. «Она не обиделась на меня, у нее просто болит голова! Пусть она немного отдохнет! Я могу не чувствовать себя виноватым!».

И в том, и другом случае – полное само– и взаимопонимание! Языковый барьер разрушен! Эсперанто создано! Весь мир чудесно общается на языке болезней!

Гораздо хуже, когда и в случае появления болезни ни человек, ни мир не понимают и не отзываются на потребность. В этом случае болезнь становится сильнее. Бронхиальная астма усиливается, артериальное давление растет! А внимания в первом случае и покоя во втором как не было, так и нет.

Ах, если бы человек мог осознать свою потребность, тогда бы он мог решить, что с ней делать. Но ситуация осложняется тем, что у людей не принято отвечать за свои эмоции. Людям кажется, что окружающий их мир способен вызывать их эмоциональные реакции, что они сами не имеют никакого выбора. У людей принято говорить: меня злят, раздражают, обижают, пугают и т. Создатели НЛП Д. Гриндер и Р. Бэндлер называли такое явление нарушением причины и следствия.

Возможно, нарушение причины и следствия в жизни взрослого человека является проявлением детского взгляда на мир. Я уже писал в этой книге, что ребенку вполне может казаться, будто ветер дует оттого, что деревья качаются. Мой сын очень долго требовал от меня, чтобы я чинил его поломанные игрушки с помощью фотоаппарата. Ход его мыслей был очень простым: если на старых фотографиях поломанные игрушки выглядят целыми – значит фотоаппарат способен ремонтировать игрушки. Если я лягу и буду смотреть в потолок – значит ко мне подойдут и дадут мне внимания. И так до бесконечности.

Пример.

Мой отец живет возле моря. Летом его интересы коренным образом отличаются от интересов отдыхающих. Он занимается огородом и хочет, чтобы дождь был достаточно частым. Отдыхающие приехали загорать и хотят, чтобы дождя не было. Сама по себе погода никак не способна влиять на настроение отдыхающих и моего отца. Их настроение зависит от их собственного взгляда на вещи. Если попробовать прояснить действительные потребности отдыхающего – спросить, зачем ему солнце, он ответит: «Чтобы загорать». Если попытаться выяснить некую первичную базовую потребность, то добраться до нее или до них окажется очень сложно. Если это сделать, то может оказаться, что загар никак не связан с отдыхом, что смысл загара, в конечном счете, связан с потребностью в чьем-либо признании. И здесь снова вступает в силу детский, магический взгляд на мир: загар – один из сотен и тысяч способов получения признания, и может оказаться, что именно с тем чело-веком, от которого это признание хотелось бы получить больше всего, именно этот способ и не работает. Ему может нравиться белая кожа. И это второй повод для огорчения – первый из-за «плохой» погоды, второй из-за плохого признания.

Может оказаться, что первичная потребность состоит все-таки в отдыхе. Но ведь лежание под солнцем – один из сотен способов отдыха возле моря, не самый лучший и не самый худший.

Потребности моего отца тоже не очень ясны. Что для него важней: хороший урожай, или признание себя, как человека, вырастившего хороший урожай?

В любом случае – эмоция предшествует действию. Либо внешнему, активному реагированию на происходящее, либо внутреннему – изменению своего восприятия ситуации. Отдыхающий может принять решение отдыхать всеми доступными для него способами, или уехать. Мой папа может проститься с надеждами на урожай и решить, что этот сезон предназначен для отдыха. Если движения нет – ни внутреннего, ни внешнего – психи-ка и тело находятся в режиме ожидания. Бесконечно долго. Эмоция становится привычным аффектом. Любой привычный аффект в основе своей содержит замечательное, но абсолютно бесполезное суждение: «Должно быть по-другому».

Если из этого суждения не вытекает действия, оно становится тормозом, прерыванием саморегуляции. Чем больше таких суждений, тем менее человек адаптирован к ситуации, тем больше привычных аффектов, тем больше психосоматики.

На мой взгляд, существует три варианта восприятия своих эмоций.

Диссоциированный, когда человек верит, что кто-то или что-то в этом мире способно повлиять на его состояние без его участия. Такому человеку не позавидуешь, он живет в постоянной зависимости от внешних обстоятельств. И в постоянном страхе, что другие люди также зависят от него. Такие люди отражают свой взгляд на мир в своей речи глаголами: я обидел, меня обидели, я разозлил, меня разозлили и т. д. Как правило, это достаточно больные люди, происходящие из семей, где много больных.

Частично ассоциированый, или беспризорный. Это более мягкий вариант, предполагающий, что эмоции возникают случайно, спонтанно без какого-либо осознанного участия. Такие люди пользуются в своей речи другими глаголами: я обиделся, на меня обиделись, я разозлился, на меня разозлились. Как правило, это более здоровые люди, они верят в то, что эмоции исчезают так же, как и возникают, сами по себе. В их жизни так и происходит.

Ассоциированный вариант. Искусственный, экспериментальный вариант, который я предлагаю на некоторых своих группах. По общему согласию участников группы на время ее проведения все высказывания и мысли переводятся в формулировки полной ответственности: я обидел себя с по-мощью какого-то человека, я разозлил себя с помощью какого-то человека и т. д. Я не верю в то, что такой радикальный сдвиг ответственности в полной мере отражает ситуацию. Но в обычной жизни люди настолько сдвину-ты в позицию жертв, что это упражнение немного выравнивает ситуацию.

По отзывам участников групп, ассоциированный вариант дает ощущение удивительного спокойствия и возвращает возможность выбора. К тому же он позволяет не останавливаться на эмоции, а сделать следующий шаг – осознать потребность, которая за ней стоит.

Пример.

На утренней обратной связи участница группы рассказала, что когда вечером, как обычно (привычный аффект!!!), начала ссориться со своей матерью, вспомнила о домашнем задании. «Я злю себя с помощью своей матери? Разве это то, что я хочу? А что я действительно хочу? Мне нужна ее поддержка, ей, кажется, нужна моя. Что, если я просто поговорю с ней об этом?». Она, к своему удивлению, провела вместо ссоры удиви-тельно теплую беседу с матерью.

Если потребность становится осознанной, становятся видны пути и средства ее удовлетворения.

Аутентичные эмоции

у литературе встречаются взгляды на существование у человека аутентичных, не социально обусловленных эмоций. Сейчас я полагаю, что аутентично реагирование на уровне спинномозговой рефлекторной дуги: если человек прикасается к горячему – он аутентично отдергивает руку. Все остальное ситуационно и связано с субъективным восприятием ситуации. Есть много восточных притч, посвященных этому. Вот одна из них:

у одном селении жил крестьянин, у которого была лошадь. Больше ни у кого в селении лошади не было. Ему все завидовали. Однажды лошадь убежала в лес и все начали его жалеть. Лошадь пришла из лесу и привела с собой вторую. Все начали ему завидовать. Сын этого крестьянина упал с дерева и сломал себе ногу. Все начали его жалеть. На следующий день пришел императорский наместник и всех ровесников сына крестьянина забрал в армию. Все начали завидовать крестьянину. И так до бесконечности.

Или еще пример.

Я подозреваю, что ребенок, которого воспитали волки будет аутентично рычать на людей и вилять хвостом при виде волков.

Выражение эмоций может способствовать осознанию и удовлетворению потребностей, а может и не способствовать.

Удовлетворению потребностей способствует полный цикл саморегуляции: осознание потребности, оценка реальности, поиск способов удовлетворения потребности, действие, ассимиляция полученных результатов.

В том случае выражение эмоций – один из возможных способов.

Сравните три фразы, какую вам было бы приятнее услышать в свой адрес?

– Ты дура и меня не понимаешь! – сказано со злостью.

– Я на тебя злюсь, потому, что мне не хватает твоего внимания!

– Мне не хватает твоего внимания, помоги мне!

Во всех трех фразах потребность одна и та же!

Поскольку люди привыкли не отвечать за свои эмоции, а также за удовлетворение своих потребностей, они естественным образом не отвечают за свои заболевания.

Итак, мы имеем примерно следующую схему обращения человека со своими потребностями. В общем-то, это все тот же цикл саморегуляции, только расписанный немного подробнее.

Как видно из схемы, сбой может возникать на любом этапе.

Этап 1б. Кроме естественных аутентичных потребностей, в феноменологическом поле человека совершенно очевидно существуют фиктивные потребности и потребности-ширмы.

Под фиктивной потребностью я понимаю нечто искусственно закрепленное в феноменологическом поле в силу воспитания, социальных традиций, травматического опыта и т. д.

Пример.

1. У меня был клиент, который никак не мог занять «достойного места в жизни». Я попытался выяснить, что же значит это выражение. Выяснилось, что мой клиент об этом ничего не знает. Он всегда понимал, что не занимает «достойного места», но никогда не задумывался о том, что же скрывается за этим выражением. Эту фразу часто повторял его отец: «Сынок, ты должен занять достойное место в жизни». Уже неплохое осознание! Как можно пойти неизвестно куда? Когда я все же попытался выяснить детский образ «достойного места», то внезапно оказалось, что при этих словах мой клиент представляет себя на коне с шашкой в руках, среди моря людей в серых шинелях… Без комментариев.

2. Как говорила моя мама, мой папа был плохим мужем. В детстве я решил стать хорошим мужем. Очень нескоро до меня дошло, что я совершенно не знаю, что же это такое – быть «хорошим мужем»?

Потребности-ширмы. Под этим я понимаю то, что на самом деле является не потребностями, а более или менее удачными способами удовлетворения более первичных потребностей. Например, абсолютно точно нет потребности в деньгах. Деньги являются ширмой, за которой могут стоять многие другие потребности. А могут и не стоять. На необитаемом острове эта ширма отпадает.

Пример.

Как-то в поезде мне попался попутчик. Он рассказал о достаточно тяжелом детстве, о матери, которая вырастила его в бедности. Этот парень всю жизнь мечтал разбогатеть и отблагодарить мать, поэтому стал ювелиром. Заработал денег и купил «Жигули». Подъехал к дому, позвал маму. Мама посмотрела и, ничего не сказав, ушла в дом. Он заработал еще денег и купил «Феррари». Мама посмотрела и сказала: «Знаешь, сынок, а прошлая машина мне больше понравилась».

Похоже, что желание иметь дорогую машину у этого парня, также как и у многих других, скрывало под собой потребность в признании. Однако, когда признания от матери получить не удалось, этот ювелир оказался в растерянности. Для него признание слишком сильно связано с деньгами.

Потребность в наркотиках – типичная ширма. Не существует потребности в курении! Это потребность в чем-то другом. Я задаю многим пьющим и курящим людям вопрос – «Чего ты хочешь на самом деле?». Или: «Что бы ты делал, если бы Колумб не привез табак из Америки?».

Реклама очень во многом основана на фиктивных потребностях и потребностях-ширмах. Например, все хотят добрых отношений в семье. В итоге, если вы показываете добрые отношения в семье и определенный сорт кофе или куриный бульон, то кофе или бульон как бы способствуют добрым отношениям в семье. Но это – липа! Например, моя теща огорчается, когда мы с женой пьем много кофе, и отношения в моей семье ухудшаются!

Этап 2б. Если потребность не осознается, то как же ее удовлетворить? Иногда это возможно. Например, я могу почесать левую пятку в тот момент, когда он зачесалась, даже не заметив этого. Тогда события разворачиваются по варианту 2. Не со всеми потребностями так. Многие астматики не осознают того, что хотят защитить себя. Они просто имеют приступ астмы. Многие игнорируют свою усталость. И обнаруживают ее, только когда болеют гриппом. После того, как я начал прислушиваться к своей усталости, я вообще перестал болеть гриппом и т. д. Последний раз я тяжело заболел гриппом лет пять назад, когда в промежутке между двумя учебными группами решил принять всех клиентов желающих попасть ко мне. На следующее утро я проснулся с температурой 40 градусов! Конечно никаких клиентов я не принял, а просто проспал целые сутки. В этом и состояло все мое лечение.

Многие симптомы – это просто игнорированная потребность. По большому счету об этом этапе – почти вся книга.

Этап 3б. О способах я тоже писал много. Когда не хватает любви и признания – люди злятся и орут друг на друга. Разве это не странный способ? Когда нуждаются в поддержке – курят. Когда хотят отдохнуть – пьют. И т. д.

Этап 4б. Наконец-то я добрался до этого этапа. Вся эта глава – плавная подготовка к следующей главе о печали. Что делать, если потребность – в том виде, в котором хочешь ее удовлетворить невозможно. Или что делать, если результаты действий оказались совсем не такими и потребность не удовлетворена? Самый глупый способ – остановить свою печаль и тогда она станет вечной! Если мой пациент разваливается на кусочки и болезни у него возникают одна за другой, первое, о чем я думаю – об остановленном горе.

Я уже писал раньше, что есть несколько способов израсходовать мобилизованную энергию. Например, смех и плач просто расходуют энергию. Позволяют демобилизоваться. Еще вариант – физическая работа. Помните фильм «Укрощение строптивого?». Творчество. В последних двух случаях мобилизованная энергия направляется в другое русло. Фрейд называл этот процесс сублимацией, гештальтисты – дифлексией, отклонением. Следует отметить, что физическая активность и творчество – совсем не всегда дифлексия. На мой взгляд, существует самостоятельные потребности в физических нагрузках и творчестве. О том, что же это было – удовлетворение естественной потребности или выжигание мобилизованной энергии, – часто можно судить по результатам. Аутентичная активность и творчество приносят радость и расслабление, как и всякая реализованная потребность. Если вы просто выжигали свою энергию, то скорей всего ощущается успокоение и некоторое опустошение. Но самый простой и быстрый способ демобилизоваться – это все таки печаль.

Печаль[5]

(глава из другой книги)

О пользе смеха специально говорить не стоит. Это как-то само собой подразумевается. Даже термин такой есть – смехотерапия. Поговорим о печали.

Боюсь, что человеческая речь весьма ограничена и в состоянии пере-дать лишь сотую долю оттенков человеческих чувств. Под словом «печаль» скрыто очень много разного. Вот цитата из книги Джереми Хейуорда «Путь воина Шамбалы». Я почти не сокращал ее, не мог найти, что сократить.

«Открытое сердце понимает, что человеческое сердце всегда печально, если оно искренне. Старые американские блюзы и испанские фламенко – песни, повествующие о любви и оторванности от любого места и времени, несут в себе печаль, которая выражает не тоску или горе, а скорее – глубину человеческого сердца. В лучших из этих песен всегда есть нечто такое, что выходит за пределы времени и личных переживаний. Мы слышим в них голос правды и откликаемся радостью. Корень слова «печальный» (sad) – латинское satis, которое является также и корнем слова satisfied, «удовлетворенный». Выходит, что печаль связана с совершенной полнотой, совершенной удовлетворенностью.<…>

Спутницей печали часто бывает нежность, которая, в свою очередь, при-носит открытое сердце и искренность, и это очень радостно. Радость и печаль неразделимы… Мы чувствуем тихую, мягкую, добрую радость, когда нами владеет печаль и мы пребываем в полном ладу с собой. Держа в руках новорожденного – будь то младенец, звереныш или даже саженец дерева – мы чувствуем радость от цветения новой жизни и в то же время – невыразимую сердечную нежность и печаль. Печаль и есть радость, а радость есть печаль, и если вы попытаетесь избегать одного чувства, то никогда не испытаете другого. «Ощущение возвышенности мира приносит радость, – говорил Дордже Драдул, – и одновременно печаль. Оно похоже на чувство влюбленности. Когда вы влюблены, быть с любимой – и наслаждение, и острая мука. Вы чувствуете и радость, и печаль. И это не проблема, на самом деле это просто замечательно. Это идеальная человеческая эмоция».

Радость приподнимает нас над собой и уносит с земли в небеса. Печаль заставляет ощущать свое присутствие на земле, рядом со всеми остальными ее обитателями. Путь Шамбалы соединяет небо и землю – радость и печаль, – которые в любом случае неразделимы. Радость-печаль – это подлинное чувство человеческого сердца. Его нежность всегда с нами, за пределами всех эгоистических всплесков эмоций, которые раскачивают нас, словно маятник. Вы обнаруживаете свое подлинное сердце, когда странствуете по свету, имея при себе оружие воина – нежность и бесстрашие».

Все, что у меня есть – только движение. Если я хочу сохранить отноше-ния с женщиной, талант, жизнь, я могу сделать это только в движении. Если я забуду об этом, я останусь наедине с призраками, и сам стану призраком.

Но есть другая печаль, – она связана с убийством себя подлинного. Это тяжелое, невыносимое чувство. Его называют тоской или унынием. Оно неизбывно, его невозможно отгоревать, заглушить спиртным, наркотиками, сексом, оно пройдет только с физической смертью, и то я не уверен, что оно пройдет и в этом случае. Это тяжелое чувство убийства своего сердца, своего пути. Стремясь избежать этого чувства, человек выключает свою способность к чувствованию вообще, он выключает способность осознавать свое тело. Единственное доступное осознание – боль. Такой человек способен слышать свое тело, только когда оно кричит. Другими словами, слышит толь-ко свой собственный крик. Я не знаю, какой цели может стоить такая жертва, я не знаю, кто с полной осознанностью и пониманием способен принять такую жертву – добровольное духовное самоубийство.

Все мы носим в себе частицы такой печали. Надеюсь, только частицы. От нее не избавиться, никаким настроем. Только действием. Переменами. А как понять, что менять, если сердце давно закрыто и потому интуиция молчит. А великолепный, расчетливый, логичный разум – бесполезен. Даже находиться рядом с таким человеком невыносимо, если ты сам еще жив. И нет способа помочь снаружи. Нет способа согреть или открыть его сердце. А ведь это часто сильные люди, способные, успешные. Им завидуют. Если мой клиент меняет врачей одного за другим и не может найти здорового места в своем организме – для меня это верный признак: что-то с его печалью. Если он приходит ко мне, то называет свое состояние депрессией.

Есть еще печаль – она связана с утратами. Большими и малыми. Если человек пытается остановить свою печаль, связанную с утратами, чтобы из-бежать страдания – его жизнь превращается в сплошное страдание. Ведь с течением жизни неотгореванные утраты просто накапливаются. Если какая-то мысль или чувство не находится в фокусе осознания – это не значит, что ее нет. И нет способа ее выгнать. Горевание, большое или малое, – единственный путь снять напряжение, связанное с утратой, и единственный способ высвободить свои силы для движения дальше, для новых дел, надежд, встреч, отношений. Человек, который не отпускает свои утраты, в итоге смотрит только назад в своей жизни, только в прошлое, и нет сил развернуть его. И такой человек становиться очень сентиментальным. Мыльные оперы – его удел. Он горюет по поводу чужих утрат, поскольку не решается при-знать собственные. И он будет стараться никогда не заглядывать в печальные страницы своей жизни, и потеряет в итоге дважды. И конечно, его печаль живет в теле и не быть такому телу здоровым. И это тоже депрессия, но немного другая. Выход из нее – более легкий.

Ведь когда горевание заканчивается, человек становится светлым и легким, но не оттого, что он лукавит с собой. А оттого, что он отпустил свою утрату. И он способен вернуться к утраченному в своих воспоминаниях с легким и свободным сердцем. И потому эта печаль тоже ходит рядом с радостью.

И часто человеческий выбор – между двумя печалями. Одной тоскливой и неизбывной – по себе подлинному, другой – по разным разностям: несбывшимся надеждам, фантазиям, иллюзиям, представлениям о себе и устройстве мира. А также по более реальным ценностям: деньгам, статусам, положениям, надежности, стабильности и пр.

Печаль от утрат не перестанет беспокоить никогда. Единственный способ от нее избавиться – избавиться от всех своих потребностей, надежд, ожиданий, отношений; от всего, связанного с этим миром. На духовном пути ее не становится меньше, она проходит легче. Один из моих учителей беседовал с буддистским просветленным и спросил его, что значит – быть просветленным. Тот ответил: «Когда умирает мой друг – для меня это большое горе, но в этом нет моего страдания». Страдание – это остановленное горе. Это и есть депрессия.

Я хотел бы привести еще одну цитату из книги Хейуорда, в которой он описывает печаль тибетского учителя Дордже Драдула по поводу утраты своего друга, индейца Джеральда Рыжего Лося. Они виделись единственный раз в жизни и оба знали, что больше не увидятся.

«Глядя, как Джеральд с племянником уходят, Дордже Драдул продолжал сидеть рядом с палаткой, повторяя: «Как печально, как печально». Чем дальше уходил Рыжий Лось, тем сильнее становился дождь. Спутники Дордже Драдула пытались уговорить его уйти в палатку, но он продолжал сидеть снаружи под навесом. Потом показалось, что дождь уменьшается, тогда Дордже Драдул поднял трость и сказал: «Что ж, пожалуй, хватит». Дождь на минуту перестал.

Тут тело Дордже Драдула стали сотрясать рыдания. Потом он снова взял трость и ударил ей по колену. В этот миг на долину потоками обрушился ливень – такого не видел никто из нас. Мой племянник Карл рассказал мне: «Мы стояли в центре площадки, собираясь опустить флаг на ночь. Стоял прекрасный вечер, теплый и солнечный. Вдруг огромная черная туча пересекла долину и остановилась прямо над головой. Нам велели сбегать за плащами в палатки – они стояли всего в каких-нибудь сорока-пятидесяти футах, – но хлынул дождь, и мы промокли, не успев добраться до палаток. Туча просто вылила свое содержимое на лагерь, а потом уплыла». Дордже Драдул так и не захотел уйти в палатку. Его помощники подпирали крышу шестами изнутри и снаружи, чтобы не дать дождю повалить палатку. Ливень хлынул сплошной стеной, ничего вокруг не было видно. Дордже Драдула окружала завеса дождя. Спутники надрывались, умоляя его войти внутрь, но он только качал головой. Он все сидел и сидел, и вдруг над долиной повисла радуга. <…>

Вскоре после этой встречи Джеральд Рыжий Лось заболел раком и не-сколько месяцев спустя умер. Они с Дордже Драдулом так больше и не встретились».

К ребенку после самых горьких слез возвращается способность улыбаться, ребенок способен рассмеяться сквозь слезы. Взрослые тоскуют годами.

Все эти печали можно назвать подлинными, аутентичными, они соответствуют естественным устремлениям человеческой энергии, они соответствуют реальным потребностям. Во время терапевтической работы люди с готовностью устремляются в эти три состояния. Они даже не устремляются в них: эти состояния уже есть, они просто проявляются из фона, попадают в фокус осознания. Первое, состояние светлой печали-радости, возникает при очень искренних работах, о каких бы тяжелых и горестных вещах ни шла речь. Оно возникает только при взаимной искренности и преображает всю группу. Сердца всех немного приоткрываются. Иногда впервые. И это замечательные минуты.

Состояние тяжелой неизбывной печали по утрате своей жизни лежит на поверхности. Оно видно и проявляется сразу, если у человека еще не пустые глаза. Если он еще духовно жив. Когда это чувство проявляется в группе – участники либо засыпают, либо куда-то отвлекаются. Если у них хватает сил присутствовать, то начинает что-то происходить с сердцем. Однажды я приостановил такую работу, когда моему собственному сердцу стало невыносимо, и спросил, что происходит в группе. Оказалось, что двое уже выпили сердечные капли, у остальных их просто не было под рукой. И при этом в работе речь не шла ни о чем печальном. Это было просто состояние.

Печаль от утраты выплескивается в контакте, как только человек обнаруживает, что его за это не осудят. Сложнее, если он из породы сильных, и не может себе этого позволить, если у него в голове существуют мифы о недопустимости проявления слабости. Хотя блокировать печаль от утраты – верный способ достигнуть слабости и духовной и физической. Во многих человеческих культурах существует институт плакальщиц, они способствуют разрешению печали остальных. Так происходит и на группе.

Подлинная печаль креативна. Первая позволяет ощущать полноту жизни и держаться на гребне волны. Вторая, являясь трауром по себе, заставляет изменить что-то, когда этот траур становится невыносим. Третья позволяет отпустить все, что я не в силах удержать в своей жизни. И, по сути, это разные проявления одного чувства. Это просто печаль. Подлинная печаль.

Но есть другие социально обусловленные переживания, которые и можно назвать настроем. Они не являются подлинными, а скорее – это способы управления, манипулирования собой и окружающими. Один из таких способов – печалиться по поводу своей печали, чувствовать себя несчастным. Лучший способ достичь этого – перестать замечать вторую сторону медали – радость. Видеть одни утраты – перестать замечать приобретения.

Несчастность часто дает ощущение большей свободы. «Несчастный чело-век имеет право…». Но это только иллюзия. Право было и так. Его не нужно покупать такой ценой.

Когда я был моложе и глупее, я часто бросался помогать людям, на лице у которых застыла маска несчастности, пока наконец не заметил – эта маска никогда не проходит. Если хронически несчастный человек позволит себе перестать быть несчастным, он столкнется с неизвестным для себя ми-ром, в котором он не знает как себя вести и что делать.

Пример.

Я несколько лет работал психотерапевтом в санатории на берегу моря. Как-то ко мне в кабинет зашла клиентка и прямо с порога начала плакать. Обычно так бывает с людьми в трауре и я просто даю им выплакаться, прежде чем они смогут говорить. Но в данном случае поток слез не прекращался. Девушка продолжала плакать, периодически поглядывая на меня. Наконец, она не выдержала и возмущенно сказала:

– А что, вы мне так и не поможете ничем?!

Я начал выяснять, в чем же нужна помощь. Ее история меня впечатлила! До сих пор много благодарности ей за искренность. Оказалось, что она сама из очень обеспеченной семьи и жена достаточно состоятельного человека. В жизни ей почти не приходится прилагать усилий. Если ей что-то нужно, она начинает плакать и ей это дают. Однажды она по-ссорилась с мужем, поехала на вокзал в своем городе, села в центре зала ожиданий и начала плакать. Через пять минут к ней подошло несколько парней, успокоили, угостили коньяком, отвезли на машине домой и… ей с большим трудом удалось упросить их не бить ее мужа!

Сейчас в ее жизни случилась настоящая катастрофа! Она впервые в жизни приехала одна на отдых. У нее есть деньги, хороший отдельный но-мер, но ей скучно. Она пробовала сделать несчастное лицо, но от нее начали шарахаться. Люди на отдыхе, по всей видимости, не горели желанием разбираться в чужих неприятностях. На юг едут отдыхать, и надежный, проверенный способ получить внимание не сработал. Тогда она пришла ко мне, я был последней надеждой. Терапия этой девчонки была очень простой и не долгой. Я посоветовал ей улыбнуться какому-нибудь человеку, который ей покажется симпатичным.

На следующий день эта клиентка пришла ко мне в полном восторге. Первые же парни, которым она рискнула показать свою улыбку вместо несчастного лица, подошли к ней знакомиться. Она съездила с ними на экскурсию и провела в общем-то замечательный день, совершенно не стараясь быть несчастной. Я подозреваю, что все получилось так легко, потому что ей самой собственная несчастность ужас как надоела, а где еще попробовать что-нибудь новенькое, как не там, где тебя никто не знает?

Не в этом ли одна из ценностей болезней? Если человек себе больше может позволить, когда он болен, – имеет смысл болеть. Его болезнь дает ему больше прав.

Другой вид настроя я бы назвал недовольством. Люди часто бывают недовольны тем, как устроен этот мир. Но дело не в мире. Дело в их иллюзиях. Пожалуй, лучше всего об этой разновидности печали написал Карлос Кастанеда: «Только если любишь эту землю с несгибаемой страстью, можно освободиться от печали. Воин всегда весел, потому что его любовь неизменна и предмет его любви – земля – обнимает его и осыпает невообразимыми дарами. Печаль принадлежит только тем, кто ненавидит ту самую вещь, которая дает укрытие всем своим существам».

Есть много таких разных воспитанных печалей. Все они связаны с каким-то определенным, вполне формулируемым взглядом на мир. Я называю это «лозунгом».

Пример.

Один из моих клиентов рассказал следующую историю. Постепенно, по мере его взросления, мать начала отдаляться от него. Видимо, у нее в голове был миф: «Матери нужны, только когда дети беспомощны». Он неплохо учился, занимался спортом, отношения с матерью все более ухудшались. И вдруг в 5-м классе он сломал себе руку на соревнованиях. И мать к нему внезапно вернулась. Вернулась со всей своей материнской заботой. К моменту нашей с ним встречи он был алкоголиком, и умел привлекать внимание женщин своей несчастностью. Для него «не быть несчастным – значит быть не нужным». И это его лозунг, его взгляд на мир. Даже если он не сформулирован.

На мой взгляд, следует с уважением и вниманием относиться к настроям. Ведь рядом с искусственной печалью где-то ходит подлинная, связанная с надеждами и представлениями. Разве не печально добровольно отказаться от управления миром, даже если это делается с помощью несчастности?

Отчего все так плохо?

Как следует из всего сказанного и написанного, быть здоровым совсем нетрудно. Прислушивайся к своим ощущениям и эмоциям, осознавай свои потребности, с ними связанные, различай подлинные потребности от фиктивных, адекватно оценивай реальность, ищи творческие и уважительные способы своих действий, вовремя действуй, печалься, если что-то не вышло, радуйся, если получилось… и ты будешь здоров! По большому счету, я перечислил то, чему люди УЧАТСЯ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ!!! С таким же успехом я мог сказать: живи осознанно! С этих позиций болезнь можно воспринимать как плохую оценку по этому предмету – Осознанная Жизнь.

То, что может сделать медицина благодаря многим своим вмешательствам, позволяет ничему не учиться. Медицина подсовывает шпаргалки. Она дает возможность расширять бронхи вместо настоящего гнева, расширять со-суды сердца вместо переживания печали, возбуждать и стимулировать вместо подлинного следования своим интересам и т. д. Вот уже и стал человек марионеткой! Вот только кто дергает его за ниточки? Получается – сам себя, как унтер-офицерская вдова? У меня есть грустный афоризм на эту тему:

Современная медицина тормозит развитие человечества.

Хотя, может быть, я снова слишком суров? Ведь выросла же общая продолжительность жизни. Но благодаря ли медицине? Может быть, как раз за счет общего развития и большей осознанности людей?

Конечно, если разом оборвать все ниточки, марионетки попадают. Я сам вряд ли сейчас был жив, если бы не медики. Хотя кто знает.

Я не за отмену современной медицины – это было бы губительно. Я за разнообразие инструментов. Я против того, что медицина не работает с осознанием. Хотя, может быть, ее роль совсем не в этом. Извини, дорогой читатель, снова вырвалось. Но правда – печально смотреть на все это. На то, как люди травятся и считают, что лечатся. Тем более, что выбор есть!!! И все же, почему выгоднее избегать осознания??? Неужели все дело в простом отсутствии навыков, человечество этому еще не научилось?!

Ну вот, мне и полегчало. Медицина дает возможность выбора! Хочешь учиться – учись, не хочешь – пользуйся химическими шпаргалками. Вот если бы развитие собственного осознания вместо использования лекарственных средств расценивалось бы как преступление! Тогда да, было бы в чем упрекать медицину! Но ведь никто не заставляет. Уф! Медицина реабилитирована! Она просто дает человечеству возможности выбирать!

Итак, вернемся к теме главы. Почему же все так трудно? Почему же такой замечательный механизм, как цикл саморегуляции, не всегда работает и люди болеют сплошь и рядом? Ниже я рассмотрю ряд причин:

• Люди не задумываются о собственной саморегуляции и о собственной ответственности за свое здоровье. Те модели, которыми пользуется человечество, воспринимают болезни как нечто естественное, по принципу: «Ведь надо же людям отчего-нибудь умирать».

• Осознание потребностей часто действительно не простой процесс, так-же, как и поиск творческих решений, это требует усилий – в отличие от «более традиционных» методов лечения, когда никаких усилий не требуется.

• Многие потребности благодаря особенностям воспитания оказываются заблокированными, и это практически неизбежное следствие социальной адаптации.

• Людям часто (почти всегда) хочется противоположностей, например, горячего кофе с мороженым. Не все подобные противоречия разрешимы так легко.

• К радости и печали для людей, их потребности меняются в течение всей жизни, невозможно все осознать раз и навсегда, эта школа – до самой смерти (а может быть, еще дольше). Зато скучать не придется.

• Судя по всему, состояние здоровья людей определяется не только потребностями отдельных граждан, но и потребностями макросистем: семей, организаций, стран и, скорей всего, всей планеты. Похоже, что занимаясь своим отдельным осознанием, человек действительно помогает планете всей… Теперь обо всем вышесказанном – более подробно.

Осознание своих потребностей действительно не так уж просто.

Моя домашняя кошка никогда не имела отношений с котом. Мы не позаботились об этом вовремя. А когда позаботились – уже было поздно. Котов она к себе не подпускает. Упущенный момент в воспитании. Убежденная холостячка. Зато в критические периоды своей жизни она истошно воет и пятнадцать раз в день бегает к… миске с едой! И конечно, прибавляет в весе. Это ее психосоматика. Она ест чуть-чуть, но невероятно часто. Судя по всему, она понимает, что еда – это не совсем то, что ей нужно. А вот что именно, она не осознает. Однажды моя кош-ка даже убегала из дому и провела ночь в подвале. Увы! Оказалось напрасно. Может быть, она не встретила кота своей мечты. Но я подозреваю, что дело совсем в другом. Эта кошка действительно не понимает, чего она хочет! Ей вовремя не объяснили. Дефект воспитания. А психотерапевтов для кошек нет.

У меня есть серьезное подозрение, что все мы находимся в положении этой кошки. Помните как у Салтыкова-Щедрина, просыпаемся утром и не можем понять – чего же нам на самом деле хочется: «севрюги с хреном, или конституции?».

Младенцу плохо и он плачет. Мама пытается понять, иногда с помощью интуиции, иногда с помощью проб и ошибок то, что действительно ребенку нужно. Я готов предположить, что в этом возрасте дети осознают свои потребности только по результату. Ребенок испытывает дискомфорт и не очень понимает, чего же он хотел, пить или писать. Наконец он пописал. Стало лучше. «Ага, вот чего я хотел!» Или дали попить, и что-то внутри успокоилось, – потянусь к бутылочке.

В одной из своих статей я приводил фантастический пример с семьей, в которой с детства не пили воды. В ответ на жажду там было принято кушать, что-нибудь сочное, например, арбузы. В итоге ребенок, выросший в такой семье, не будет осознавать свою жажду, как желание выпить. Он будет верить в то, что хочет съесть арбуз. Но ведь арбуз – один из сотен способов удовлетворить жажду. Люди редко докапываются до своих потребностей, обычно они привыкли ориентироваться на способы. Например. Что дает вам кофе? Или сигарета? Всем курящим клиентам я с тупым постоянством задаю один и то же вопрос:

– Чего ты на самом деле хочешь? Нет потребности в курении. Это способ получить что-то другое. Если ты узнаешь для себя, чего же ты хочешь, у тебя появятся сотни способов получить то же самое.

Но вернемся к маме и младенцу. Мамы всего мира выполняют историческую миссию. Они пытаются понять потребности младенца, не задавая никаких вопросов. Немного позже, когда малыш уже может что-либо говорить, он по привычке продолжает мычать и тянуть руки. Мамы просят его сказать словами о том, что ему нужно. Но в той или иной степени привычка у детей и мам остается. Бывшие младенцы верят в то, что кто-то другой знает, что им нужно. И удивляются, когда их не понимают. Без слов. И по-тому фраза врача или гуру: «Успокойтесь, я знаю, что вам нужно» неизменно производит магическое действие. Такая замечательная фраза отправляет в безмятежное младенчество.

Но и у мам есть свои привычки. Многие из них до конца дней продолжает верить в то, что они знают о потребностях своего ребенка гораздо лучше, чем он сам. Мои родители неизменно пытаются очень настойчиво рекомендовать, когда мне одевать шапочку на голову, а когда нет. Люди забывают, что родители берут на себя функцию осознания и реализации потребностей ребенка временно. До тех пор, пока он не присвоит себе эту функцию сам. Самые прекрасные родители на свете выполняют эту функцию невероятно плохо, поскольку они в состоянии уловить только суть потребности. Но для них недоступны нюансы. Например, я хочу пить – это бесконечно мало. Ведь есть сотни разных напитков, которые помимо утоления жажды при-носят много других ощущений. Другому человеку сложно понять оттенки.

Даже при самой благополучной ситуации у каждого из нас, как у моей домашней кошки, многие потребности остаются в зоне слепого пятна. Если родители были не очень насильственными и обучали ребенка самому осознавать и следовать за его импульсами, то ситуация намного лучше. Если родители слишком долго подменяли эту функции, то неосознанных потребностей больше и навык их осознания выражен гораздо хуже. Априори такой человек должен быть более больным.

Пример.

Работа с заболеваниями суставов. Клиентка пожаловалась на подвижные, перемещающиеся боли в ногах. Я предложил ей самой на время превратиться в такое существо, двигаться так же, как перемещаются ее неприятные ощущения. Она начала носиться по комнате, прикасаясь к разным участникам группы. Ее лицо выглядело невероятно счастливым. «Вернувшись в себя», она призналась, что никогда не подозревала в себе такое сильное желание прикасаться к другим людям.

Я не знаю, что происходило в детстве этой клиентки. Может быть, ей действительно запрещали прикасаться к другим людям. Но она не помнит таких запретов. Просто в ее семье были не приняты прикосновения, но все страдали заболеваниями суставов.

Потребности меняются с течением жизни. Чакры.

Не нужно обладать безумной наблюдательностью, чтобы не обратить внимание на то, что потребности человека сильно меняются в течение его замечательной жизни. И это напоминает постепенное включение и выключение каких– то тумблеров. Вот младенец вдруг пополз, вот он перестал ползать и норовит ходить, вот он стал капризным … вот проснулась сексуальность, вот захотелось потомства … Вот стукнуло 30 и что тут началось! А действительно, что? Ползать под стол уже как-то не хочется. «Но ведь небо становится ближе с каждым днем…», – спел после своего тридцатника Гребенщиков. Если с материальными потребностями не так то просто разобраться, то со всеми остальными – еще сложнее. О чем оно это смутное беспокойство? Но ведь по «определению академиков» болезни возникают не только от дефицита материального, но и от нематериального голода также.

Попробуйте заставить взрослого человека ползать вместо того, чтобы ходить. Скорей всего, он как-нибудь заболеет, например сотрет в кровь локти и колени. Хотя младенцы ползают с огромным удовольствием. С возрастом эта функция выключается, сменяется чем-то другим. И это естественно.

Многих ли естественных и гармоничных людей вы видите среди сорокалетних? А среди тех, кому полтинник? А еще дальше? Зато младенцы хороши. Отчего так? Похоже, люди изо всех сил стараются себе не соответствовать. Как мне кажется, в тех этносах, где старость является уважаемой и почитаемой, старики живут более гармонично и полноценно.

В современной западной культуре старость не в моде. Люди изо всех сил стараются хотеть того, что не соответствует их возрасту и не хотеть того, что соответствует. Или еще хуже – ничего не хотеть, исчезать. Верный способ заболеть.

Пример.

Ко мне обратилась насквозь больная женщина около шестидесяти лет. Она рассказала следующую историю. После ухода на пенсию ее жизнь как бы завершилась. Профессиональная деятельность закончилась. Дети просят не вмешиваться в их дела, они уже взрослые. Привычная жизнь подо-шла к концу. Пора либо умирать, либо двигаться дальше. И я спросил эту женщину: «Если не возвращаться назад, если двигаться дальше – чего бы вам хотелось бы?» Она ответила: «Хотелось бы что-нибудь организовать». В итоге она создала кооператив (дело происходило во времена первых кооперативов) пожилых женщин, которые занимались рукоделием. И это пошло на пользу ее здоровью!

Арнольд Миндел[6] в одной из своих книг описывает следующую историю. Пока его готовилась принять известная шаманка, он беседовал с ее восьмидесятипятилетней дочерью. Дочь шаманки с гордостью сказала Арнольду: «Мама считает меня уже достаточно старой и свободной от мирских забот для того, чтобы передать мне свои секреты!». Разве не прекрасно, что существуют такие люди?

На мой взгляд, наиболее правдоподобно объясняет изменение духовных потребностей человека на протяжении жизни существование энергетических центров, или чакр. Считается, что они активизируются в разном возрасте, влияя тем самым на потребности и поведение.

Я не йог, не рефлексотерапевт, не экстрасенс. Я «нормальный» психотерапевт. Почему я принял и использую теорию чакр? Да потому, что она очень уж подтверждается практикой! Не стоит больших усилий проверить, что удовлетворение или неудовлетворение разных человеческих потребностей отражается в области энергетических центров. Там же обитают чувства и эмоции. Моим детям было пять-шесть лет, когда я спросил: где в теле они чувствуют любовь. Они оба показали на сердце. Там расположена четвертая чакра. Ее связывают с любовью. А где вы чувствуете печаль и радость? В этой же области.

А где живет страх? А обида? Проверьте. Помните упражнение «зарядка для хвоста»? Эмоции могут отражаться где угодно в теле, но в области чакр – обязательно. Если они не обнаруживаются там – значит, человек либо выдумал свою эмоцию, либо потерял способность чувствовать свое тело. И то и другое можно проверить.

Однако у людей нет названий для всех ощущений, связанных с чакрами. Люди способны называть как эмоции ощущения третьей, четвертой и пятой чакр. Иногда второй и первой. То, что происходит с шестой и седьмой, воспринимается как боль, или давление. Пожалуй, большая часть головных болей – нарушенные потребности этих зон.

Обычно если потребности, связанные с чакрой, удовлетворены – в этой области существуют приятные ощущения. Если нет, там локализуется различный дискомфорт. Хронический дискомфорт почти наверняка сопровождается изменениями в деятельности органов, находящихся в проекции чакры. То есть – заболеванием. На самом деле механизмы сложнее – чакры и органы связаны между собой. Рефлексотерапевты об этом хорошо знают, но пока для простоты можно считать так.

Но о каких потребностях идет речь?

Первая чакра расположена в основании тела и отвечает за выживание. Неприятные ощущения в этой области иногда воспринимаются как очень сильный страх, иногда как просто боль. Считается что пик ее активности приходится на возраст до 7 лет.

Вторая чакра находится на 4 пальца ниже пупка. Она отвечает за способность наслаждаться всем, что есть в этом прекрасном мире. Традиционно ее связывают с сексуальностью, но секс – далеко не единственный источник наслаждения. Как было сказано в одной хорошей книжке про чакры: попробуйте найти хотя бы двадцать (!) источников удовольствия, кроме секса, еды и каких либо химических соединений. Возраст ее активности 8–14 лет.

Третья чакра находится в области солнечного сплетения и традиционно ее связывают с волей и властью. Страх и гнев чаще всего переживаются в этой области. Страх – индикатор того, что мне грозит насилие. Гнев – признак того, что я собираюсь напасть. Гармоничная функция этой зоны – равновесие и ненасилие. Многие якобы ненасильственные люди насилуют себя. Это не есть хорошо. Как утверждает Альберто Вилолдо,[7] пик активность этой зоны – с 14 до 21 года. Хотя другие авторы считают иначе.

Четвертая – расположена в центре груди. Любовь, ненависть, множество разных эмоций рождаются именно в этой области. Нормальная функция четвертой чакры – любовь ко всему сущему. Никак не могу удержаться от цитаты: «Нужно перестать влюбляться и стать самой любовью. В очередной раз ощущая биение своего сердца, помните, что это – биение любви».[8] Период активности сердечной чакры – 21–28 лет.

Пятая чакра находится над яремной ямкой в области шеи. Я воспринимаю ее как зону творчества. Люди часто «наступают на горло собственной песне». Когда у моего клиента проблемы в этой области, я прошу клиента проговорить фразу: «Я взял себя за горло». Многие с ужасом обнаруживают, что это правда! Часто обиды живут в этой области. Обида возникает как неспособность смотреть на ситуацию в целом. Воспринимать себя не центром, а частью общей картины мира. Подлинное творчество рождается из любви к миру. И это – естественная функция пятой чакры! Но и самые ужасные и отвратительные преступления, рожденные из ненависти ко всему живому – это тоже активность этой зоны. Возраст активности – 28–35 лет. Период, когда творчество и сопричастность со всем миром может оказаться до-роже личных привязанностей. Это период экзистенциальных кризисов. Когда внезапно нематериальные ценности могут выйти на передний план. Правда, очень непростое время.

Шестая чакра. Ее место – межбровье. Традиционно она отвечает за осознание своего пути. Если до этого человек шел в своей жизни наугад и это его устраивало, то теперь он тоскует по ясности. Это период поиска Учителя в самом себе. Больше об этой области я ничего не добавлю. Возраст? После 35… Гармоничное состояние – чувствование своего пути в этом мире.

Седьмая. Это темя. Область, которую выбривают монахи. Она отвечает за связь с чем-то высшим. Возраст —???

Вилолдо выделяет еще восьмой и девятый энергетический центры!!!

Индийцы ограничиваются числом семь.

Я уже сказал, что не считаю себя специалистом в области чакр. Я на-писал об энергетических центрах для того, чтобы показать – потребности меняются всю жизнь, потребности второго периода жизни относятся к области неизведанного.

В целом ситуация выглядит так, как будто люди изо всех сил стремятся сидеть по несколько лет в каждом классе. В итоге умирают, так и не закончив школу.

Именно с изменением нематериальных потребностей я связываю появление новых заболеваний в любом возрасте. Люди блокируют свои новые стремления и способности и пытаются направлять свою энергию в прежнее русло. Они не могут проститься с самими собой прежними. Их собственная сила разрушает их! Отнюдь не время и не болезни. В возрасте около 90 лет у некоторых людей начинают прорезываться зубы! Что это? Неудачная шутка природы? Или начало очередного этапа жизни, до которого большинство не доживает?

Мне кажется, что в своем развитии человечество движется одним широким фронтом. И возрастание средней продолжительности жизни связано не только с повышением общего благосостояния и достижениями здравоохранения. Я подозреваю, что человечество в целом начало лучше осознавать свои потребности. В мире стало меньше насилия, больше любви и творчества. Мне кажется, что среднее развитие всего мира где-то на уровне 3-й – 4-й чакры. Это период демократизации и бескорыстной любви. В большинстве своем люди начинают болеть, когда сталкиваются с необходимостью транс-персонального восприятия и творчества.

Похоже, что активность верхних чакр для человечества все еще опасна. Проблема в том, что «наверху» правила перестают работать. Помните, как пел Высоцкий: «Выбирайся своей колеей». Уровень пятой чакры – это шаг в неизвестное. В повторении чьих-то истин нет ничего творческого. Творчество состоит в создании чего-то неведомого из кирпичиков уже известного. Раньше, когда человечеству были нужнее исправные винтики и гвоздики, возникновение нового было скорее опасным, чем созидательным. Однако большинство современных систем образования способствуют ликвидации творческих способностей. Я много раз на своих учебных группах проводил несложный эксперимент: просил своих студентов выйти и показать что-нибудь творческое, минут на пять, не больше. И что вы думаете, при этом происходило? В большинстве случаев вообще никто не выходил. В крайнем случае, кто-нибудь пел безо всякого удовольствия или читал какое-нибудь стихотворение. И все! Когда я спрашивал о том, что же творческого было в этом действе, просто пожимали плечами. В целом группа погружалась в уныние.

Следующий шаг – я просил группу рассказать мне какие-то школьные или институтские правила. Что тут начиналось! Все делались счастливыми и начинали сыпать выученными законами!

Почему так? В среднем людей в течение 15–17 лет, сначала в школе, а потом в институте поощряли за изучение правил и наказывали за творческие импульсы. В итоге в психике намертво закреплено – правила хорошо, творчество опасно и недостижимо. К концу трехдневного семинара простая способность получать удовольствие от процесса творения, а не только от процесса заучивания, частично восстанавливалась. Но похоже, люди лет до 30 могут позволить себе быть стереотипными, дальше это становится опасно для их здоровья.

Я умышленно никак не связал в этой главе болезни с состоянием чакр. Хотя своим студентам с определенной неохотой я говорю об этом.

Для процесса терапии знания терапевта о причине заболеваний не имеют особого значения.

Они могут даже мешать. Хотя это противоречит медицинским моделям. Эта идея работает лишь в рамках тех методов, которым посвящена эта книга. В медицине чем более осведомлен специалист, тем это лучше для больного. Медицина не замечает парадоксального факта – специалисты стремятся натянуть на пациента свои знания. Я на всю жизнь запомнил один консилиум, в котором мне довелось принимать участие. Речь шла о пациентке из моей палаты. Она поступила в отделение с приступом удушья. И ее начали лечить от астмы. Потом пациентка словно передумала, и у нее началась тахикардия. Потом заболел живот. Потом еще что-то. Лекарственные средства производили на эту женщину непонятное воздействие. Анализы были непредсказуемыми. Консилиум вынужден был установить диагноз тирео-токсикоза – повышенной функции щитовидной железы. Однако через пять минут после консилиума частое сердцебиение – один из признаков тиреотоксикоза – у этой пациентки прекратилось также внезапно, как и началось.

Так мы ее и выписали неизвестно с чем. Немного позже я бы уже по-ставил ей диагноз – соматогенная депрессия. Но какой в этом прок? Чтобы разработать правильную схему лечения! Да, но эта идея срабатывает лишь в том случае, если терапевт верит в то, что он лучше пациента осознает его потребности. Но ведь этого в принципе быть не может!

В гештальт-подходе и процессуальной работе – основным методам, положенным в основу этой книги:

Терапия заключается в том, чтобы способствовать осознанию клиента.

Один из моих учителей, Роберт Резник, любил повторять, что его любимый консультант – марсианин: человек, который только что упал с Марса и не знает ничего о том, как все должно быть устроено. Такой консультант позволяет непредвзято следовать за осознанием клиента, не подгоняя его под свои модели.

Носсрат Пезешкиан в своей книге[9] приводит пример двух психиатрических клиник, одной в Гамбурге, другой в Цюрихе. В первой клинике в большинстве случаев устанавливают диагноз маниакально-депрессивного психоза, а во второй – шизофрении, поскольку именно в этой больнице было придумано само понятие – шизофрения. Но ведь схема лечения и прогноз при этих заболеваниях совершенно разный!

Когда я впервые столкнулся с гомеопатией, то с ужасом обнаружил, что для гомеопата мой пульмонологический диагноз совершенно не важен. Гомеопат пользуется другими моделями. И то, что я бы отнес к одному заболеванию, для него распадается на тысячи.

Есть такая притча про слепых и слона. Слепым попался по дороге слон и вечером они передрались, когда начали делиться впечатлениями. Один слепой сказал, что слон похож на огромную стену, второй утверждал, что слон – это маленькая метелка, третьему слон показался листьями лопуха, четвертому– гибким шлангом, а пятый обнимал ногу слона и потому слон для него был столбом. Каждый из слепых столкнулся с какой-то частью слона. Боб Резник называл это линзами восприятия.

И эти линзы неизбежны. Врач будет искать медицинский диагноз, гомеопат – лекарственный тип, рефлексотерапевт – нарушение течения энергии по меридианам, экстрасенс – пробой ауры, бабушка из деревни – сглаз и порчу. И на мой взгляд, все эти линзы правомочны для всех этих специалистов.

Боб Резник, которого я часто вспоминаю на этой странице, любил говорить: «Если модель полезна – ей можно пользоваться, если начинает мешать – лучше взять другую модель».

Мужское и женское

Суть этой главы сводится к тому, что любое психосоматическое заболевание можно представить как нарушение взаимодействия женского и мужского начал в организме человека, или нарушение баланса энергий инь и ян. Строго говоря, инь и ян – это разные состояния энергии ки, и потому они способны взаимно перетекать. Мужское и женское могут как противоборствовать и истощать, так и взаимно питать друг друга. Все как в жизни.

Основные противоположные свойства инь и ян символизировались древними философами как вода и как огонь, т. е. инь по своим свойствам подобен воде и характеризуется следующими признаками: холодное, на-правленное вниз и внутрь, тусклое и т. п.; ян по своим свойствам по-добен огню и характеризуется его признаками: горячее, направленное вверх и наружу, светлое и т. п.

Любое физическое или психическое состояние человека, в котором наблюдается избыточность по сравнению с принятой нормой, относятся к ян-состояниям, а недостаточность к инь-состояниям.

Функциональная деятельность организма требует затраты питательных веществ, что соответствует процессу усиления ян и ослабления инь, но вместе с тем образование и накопление в организме питательных веществ требует определенных затрат функциональной активности, приводя ее к некоторому спаду, что соответствует усилению инь и ослаблению ян. При нормальных условиях между этими процессами поддерживается относительное равновесие (гармония), а в патологических условиях возникает преобладание инь или ян, т. е. нарушается гармония, и инь и ян может стать причиной заболевания. Применительно к древневосточной медицине это означает, что поскольку заболевание возникает в результате нарушения равновесия (гармонии) между инь и ян в организме, то главной целью всех восточных мероприятий должно быть возвращение инь и ян в состояние относительного равновесия.[10]

То, что стремится сделать традиционная терапия, – подавить избыточность энергией химических средств – просто ослабляет возможности организма. Та энергия, которая могла быть использована по-другому – сгорает в борьбе с химическими соединениями. Подлинный смысл терапии – в трансформации и другом течении энергии. Забегая вперед, приведу пример. Я расцениваю гнев как ян-состояние, попытка борьбы с гневом приводит к болезни. Движение в сторону доброты – это другое течение энергии, оно влияет на здоровье и на способ жизни. Но это движение не отбирает способность гневаться. Напротив, просто человек перестает быть гневным или добрым, перестает быть каким-то. Нельзя сказать, что инь лучше ян, или наоборот. Что доброта лучше гнева. Если представить себе серфингиста, решившего покататься на гребне гигантской волны, – сложно сказать, какие качества для него важнее – инь или ян. Если он будет стремиться к янскому состоянию, сильному, напористому – он вступит в противоборство со всей мощью океана и не сумеет уцелеть – силы не равны. Если он отдаст себя иньской энергии, то превратится в щепку, влекомую волной и, может быть, шансов уцелеть у него больше, но в лучшем случае он будет просто выброшен на берег. Постоянное течение энергии, чередование активности и податливости – вот единственный способ удержаться на волне. В девяностые передо мной прошла череда совершенно сломленных мужественных людей: мир оказался более текуч и подвижен, чем они. И напротив, я встречался с большим мастером каратэ, – он производит впечатление невероятно мягкого, податливого, неторопливого человека, когда от него не требуется иного, – он предпочитает экономить свою энергию и находиться в инь-состоянии, при этом он способен стать жестким и стремительным в считанные мгновения. Его рука, способная пожать мою руку мягко и нежно, – способна разбить кирпич.

Московский профессор Лупичев Н.Л.[11] приводит уровни возникновения и лечения заболеваний. Более высокий уровень оказывает более глубокое и принципиальное воздействие. Самый низкий уровень, – уровень нарушения функции органов и систем организма. Этот уровень проявляется в возникновении симптомов, с которыми и пытается бороться традиционная медицина. Но симптом определяется балансом циркуляцией и балансом энергий в организме человека, – это следующий уровень, энергетический. Борьба с симптомом – это борьба с энергией данного человека. Гомеопатия, рефлексотерапия, рейки – способны действовать на этом уровне. Они восстанавливают нарушенный баланс. Но распределение энергии определяется психическим состоянием человека, – это другой уровень – психический или ментальный. Есть специалисты нетрадиционной медицины, способные учитывать и понимать влияние своих методов на этом уровне. И это действительно мастера. В противном случае терапевты начинают бороться с психикой человека. Конечно, психика побеждает. И этот уровень – зона действия психотерапии. Восстановление психической гибкости приводит к нормализации движения энергий и к исчезновению симптомов. Следующий уровень – духовный, безусловно, влияет на психику, движение энергий и состояние здоровья человека.

Очень немногие гомеопаты и рефлексотерапевты понимают, что они делают на самом деле. Смысл их средств – не в простом изменении течения энергий, смысл не в таком лечении. Талантливый суджок-терапевт с помощью своих средств может практически мгновенно привести человека в чудесное состояние. Но в этом не будет проку, если человек вернется к своим прежним психическим программам, к привычным потокам энергии. Смысл энергетических видов терапий – в обучении другому пути.

Одна из моих студенток, я уже упоминал ее, пришла в психотерапию потому, что разочаровалась в серии неудачных своих работ, когда после замечательного улучшения человек возвращался в еще худшее состояние. После того как пациенту становится лучше, он с удвоенной энергией бросается к прежнему пути. Моя метафора этого процесса такова: бьется человек головой о стену, кровь заливает лицо, ничего не видно. Он обращается к терапевту. Тот вытирает кровь, бинтует голову, снимает боль. «Спасибо, мне уже не больно!» – кричит человек – и разбегается в десять раз сильнее. Удар! Снова болит голова и течет кровь. Смысл в том, чтобы перебинтованный обнаружил, что для него доступно состояние, когда не больно и не течет кровь, и что это состояние предназначено не для того, чтобы сильнее биться головой об стену, что в этом состоянии доступны совсем другие действия – отдохнуть, подумать, осмотреться, поискать другой путь.

Пример.

Был период в моей жизни, когда все дела внезапно пошли плохо, причем во всем: в работе, семейных и дружеских отношениях – нет ни друзей, ни денег. Я начал вести себя как обычно в таких случаях – увеличил свою активность. Так вот, я приехал в Днепропетровск, провел там почти убыточную группу, испортил последние отношения, на которые мог хоть как-то рассчитывать. На следующий день я назначил море деловых встреч. Но накануне вечером я обнаружил, что разваливаюсь, у меня невыносимо болело горло, в глаза словно кто-то насыпал песка, и не было никаких сил. И в этот момент вспомнил об этой своей студентке, у нас с ней не было к тому моменту даже приятельских отношений. Я позвонил ей. Она пригласила меня приехать. Расспросила, в чем дело и поставила иголки. Сказала, что после той программы, которую она сделала, не хотела бы меня отпускать. Я улегся на детскую кровать ее сына и мгновенно заснул.

Утром я, само собой, проснулся без будильника, поскольку у меня было запланировано много встреч. Но я обнаружил, что чувствую себя плохо, как никогда в жизни, горло болит настолько, что невозможно разговаривать, в глазах темно, а передвигаюсь я почти ползком. О том, чтобы куда-то идти, не могло быть и речи. Я притащился на кухню к своему терапевту, и спросил, что она со мной сделала. Она попросила меня не волноваться, сказала, что программа работает нормально, и спросила, чего бы я сейчас хотел. «Спать», – это был единственно возможный ответ. Я не поехал на встречи, – не было сил ни думать, ни разговаривать, но я отнесся к этому спокойно – не было сил беспокоиться. Я проспал до обеда, когда проснулся, обнаружил книгу Теуна Мареза. Как потом выяснилось, она оказалось там действительно случайно. Я наткнулся в этой книге на речь индейского вождя Сиэтла, слова, которые я до сих пор не могу читать без слез. Он говорил о разном отношении к земле белых и краснокожих. Это была речь человека, который проиграл, но не потерял достоинства. Я тоже был проигравшим по всем статьям. Все мои запланированные встречи были бессмысленны, я понимал это, но не хотел признаваться. В тот день я выбрался из дома на одну-единственную, совсем не деловую встречу, на которой можно было молчать и не напрягаться. Мы шли по небольшим улицам старого Днепропетровска и через каждые пятьдесят метров натыкались на странное объявление – белый листочек бумаги, на котором черным фломастером написано всего два слова: «Гробы – дешево». И телефон. Только сейчас, когда я пишу книгу, я придал значение этому объявлению.

Я вернулся к своему терапевту по-прежнему с больным горлом и темнотой в глазах, но удивительно спокойный и расслабленный. Мы поговорили. Она объяснила, что с помощью игл она просто усилила до предела те тенденции, то движение энергии, которое я сам выбрал. Она не стала с ним бороться – это бы улучшило мое состояние, но я бы ничего не осознал, и остался бы прежним. Она сэкономила мое время и подвела меня к тому краю, к которому я сам себя вел. За этим краем – тяжелая болезнь или смерть. Она добавила, что ей следовало бы отпустить меня таким, чтобы я сам нейтрализовал действие этой программы, поскольку человеческий организм способен обратить вспять любое действие рефлексотерапии. Но я живу в другом городе и ей страшно меня таким отпускать. И потому она поступит сейчас, как обычный суджок-терапевт. Немного иголок, и я чувствую, как мое горло отпускает, в глазах светлеет, в тело возвращается энергия, и я снова могу бежать. Но воспоминание о крае, на котором я побывал, осталось теперь со мной. Я знаю, что меня ждет, если я «возьму себя за горло» и умею вовремя останавливаться.

Коллеги моей бывшей студентки считают ее почти преступницей. Но мне кажется, что она на верном пути. Она не просто управляет движением энергии, она приглашает клиента к осознанному поиску и пониманию того, что меняется под воздействием иголок и как этими изменениями осознанно и разумно пользоваться в жизни.

Рейки способна творить чудеса, но человеческий организм способен их нейтрализовать. Я видел, как на одной из конференций человек, умеющий что-то делать в рейки, уговаривал женщину с явными признаками простуды прибегнуть к его помощи. В конце концов, она согласилась. Несколько мгновений чудо случилось, все признаки простуды прошли. Но к вечеру ей стало плохо, так же как пять дней назад. «Не надо было вмешиваться, – сказала она, – если я выздоровею, то мне придется показывать свою программу, а я хотела отдохнуть на этой конференции». Что к этому можно добавить?!

Психотерапия, как метод, способный влиять на энергию клиента, так-же может демонстрировать мгновенные результаты. Иногда это действительно чудесное исцеление, когда энергия находит естественное русло, но часто это временное облегчение. Фриц Перлз делал много того, что современные американские терапевты называют бум-бум терапия. Он демонстрировал работы, в которых клиенты получали исчезновение симптомов, и это видела многочисленная публика. Такая терапия способствовала популяризации гештальт-терапии, но не всегда давала стойкие результаты. Я не отбираю у своего клиента возможность чуда, но и не сбрасываю со счетов возможность длительной работы.

В книгах, посвященных восточным методам терапии, перечисляются физические проявления инь и ян.

Меня как психотерапевта больше интересуют социальные проявления мужского и женского. Я очень долго не мог сделать семинар, посвященный этой теме. Мне было совершенно очевидно, что отношения мужского и женского проявляются отнюдь не в социальных ролях. Любую социальную роль можно выполнять из мужского и женского состояния. Например, еду можно приготовить в строгом соответствии с рецептом, и это будет «мужское» приготовление вне зависимости от того, кто стоял у плиты – мужчина или женщина. Можно приготовить, – совершенно беспорядочно смешивая ингредиенты – в этом случае может также получиться съедобно, но это не будет творчеством. Сочетание хаоса и формы, спонтанности и знаний, мужского и женского – в этом и состоит акт творчества.

Я пробовал читать литературу на эту тему, но нигде не смог найти вразумительного ответа о социальных проявлениях мужского и женского начал. Все, что я мог сделать – это поступить как настоящий гештальтист, создать эксперимент и посмотреть, что из этого получится. Я предложил участникам и участницам этой группы просто войти в инь или ян энергию, побывать в своем мужском или женском состоянии максимально полно и без примесей. Я тогда не знал, возможно ли это в принципе. То, что я увидел, – поразило и меня, и участников группы. Во-первых, оказалось, что все женщины боятся своего абсолютно женского состояния. Женская энергия спонтанна и не направлена. Я уже писал в этой книге, что абсолютная спонтанность разрушительна, все дети женственны вне зависимости от пола и потому взрослые просто боятся детей. И детский испуг: «Я не знаю, чего от себя ожидать» – сохраняется на всю жизнь. То, что произошло дальше, – было поразительной метаморфозой, я видел, как менялись женские лица, когда женщины доверялись своему женскому началу. Казалось, что кто-то просто стирает с их лиц все грубые и жесткие черты, стирает все мужское. И лица становились более молодыми и удивительно привлекательными. Мужские лица, напротив, становились более рельефными, собранными, одухотворенными. Менялись голоса. Эта метаморфоза оказалась одним из наиболее по-разительных событий семинара.

Свое внутреннее состояние женщины описывали как состояние невероятной наполненности, любви ко всему миру с желанием распространиться во все стороны, заполнить собой все. Мужчины передавали свое состояние как невероятно собранное, концентрированное, с очень большим желанием соревноваться и взаимодействовать со всем миром.

Но то, что было для меня совершенно неожиданным, оказалось, что многие женщины, находясь в своем женском, ощущают себя в кубах, клетках, ящиках – в совершенно замкнутых и жестких формах. Мне пришлось вспомнить одну из своих очень давних работ, ее пример есть в этой книге. Работа с женщиной, чей папа хотел мальчика. Она обнаружила неожиданно для себя свое женское, заключенное в куб. Тогда я не сделал никаких выводов из этой работы, это был единичный случай. Но сейчас, – может быть, так и можно представить нарушение сотрудничества, конфликт мужского и женского начал в организме человека. Да и в мире. Если сотрудничество нарушено, – мужское стремиться подавить и оформить женское, взять под жесткий контроль. Этот способ, применительно к воспитанию заключается во фразе «Должно быть так». Но и женское не остается в долгу. Оно стремится разрушить мужское, распылить его, дезинтегрировать, привести к хаосу. И этот вариант не менее гибельный. Как могут сотрудничать структура и хаос, форма и содержание, твердость и податливость? Да весь мир рожден их сотрудничеством, оно и есть настоящая гибкость.

«Или вы станете текучим, или природа найдет способ стереть вас с лица земли», – писал Арнольд Минделл.[12]

Упражнение.

1. Представить себе свою женскую энергию. Если это сложно сразу сделать, то представить хотя бы цвет. В совершенно разных городах: Москве, Киеве, Днепропетровске, Черкассах, Донецке – цвет этой энергии был одинаков. Я бы сомневался в правомочности упражнения, если бы не совпадение цвета, я нигде не читал и не подозревал, что этот цвет может быть одинаков с разницей в оттенках. Цвет – для меня открытие этих семинаров. Если удалось представить себе цвет – он должен быть чистый без примесей и включений. Попробовать войти в эту энергию, и физически и психически отозваться на состояние этой энергии. Важно! Если эту энергию удается представить только в оформленном состоянии, все равно, в какой форме – значит, это не чисто женская энергия, форма – примесь мужского.

То же самое проделать с мужской энергией. Последовательность, ка-кая энергия сначала, мужская или женская – не имеет значения. Лучше побывать и в мужской энергии, и в женской. Поскольку в каждом есть и то и другое.

Диалог мужского и женского начал. Если быть до конца честным, идея этой практики принадлежит Мигелю Руису.[13] С психотерапевтической точки зрения это традиционный диалог полярностей. Вы просто садитесь на один из стульев, входите в свое мужское, или женское состояние, а затем пересаживаетесь на противоположное место. И повторяете процедуру. Не забудьте оставить третий стул. Место для себя целого, или целой.

Далее вы можете продолжать диалог и обнаружить, кто на кого нападает и кто кого боится. Конечно, в этом упражнении дадут о себе знать все ваши болезни. Органичным завершением этой техники является возникновение чувства любви между вашими двумя половинками. Тогда вы можете с чистой совестью и спокойной душой сесть на «целое место» и произнести фразу: «Я есть и я себя люблю!» Прислушайтесь к своим ощущениям в этот момент.

Блокированные потребности. Социализация.

Что мы имеем в итоге. Феноменологическое поле человека состоит из множества разных кусочков. Достаточно небольшая его часть – это наша первичная идентификация. То, что мы привыкли считать собой. Все окружающие нас такими не видят. Обычно окружающие видят нечто большее. Это нечто большее может нравиться нашим партнерам и тогда к нам «незаслуженно» хорошо относятся, или не нравиться, и тогда нас «непонятно за что» отвергают.

Пример.

В учебной группе, где я изучал гештальт-подход, ко мне постепенно начали плохо относиться все женщины. Только когда конфликт вырвался на поверхность, я сумел увидеть проявления своей тени. Например, я имел привычку, приходя в группу, здороваться со всеми мужчинами за руку и перебрасываться приветственными словами. Женщинам я говорил «Привет!» всем сразу и ни на кого не глядя. Со стороны выглядело, что я очень тепло отношусь к мужчинам и отвергаю всех женщин! Но я-то вел себя так от страха! Но страх-то мой в конце концов оправдался! Если бы не учебная ситуация, я мог бы до конца своих дней верить, что женщины меня незаслуженно отвергают.

И это грустный парадокс. Окружающие отзываются на то, что мы демонстрируем неосознанно. И мы видим свою тень в зеркале! Но для себя-то мы мягкие и пушистые!

Если человек демонстрирует двойное послание, у партнеров по общению есть несколько выборов.

1) Можно игнорировать вторичные послания.

В этом случае диалог будет протекать как бы адекватно, но у обоих партнеров возникнут физические ощущения, а затем и телесные симптомы, связанные с вторичными посланиями. Попросту говоря – оба станут больны-ми. Поскольку часть потребностей будет игнорироваться.

Пример.

Я вспоминаю работу с клиентом на группе, который изо всех сил старался выглядеть «мачо», хотя говорил об очень грустных вещах. Это была одна его сторона. Более видимая. Чем больше продолжалась наша беседа, тем хуже становилось моему сердцу. Я приостановил работу и по-интересовался состоянием группы. Оказалось, что с сердцами начались проблемы почти у всех участников. Причем двое уже выпили валерьянки!

Работа с психосоматикой и даже просто беседы с больными людьми опасны, если не осознавать свои ощущения и доверять их естественному развитию.

2) Можно игнорировать первичные послания.

В этом случае источник двойных посланий внезапно увидит свою тень в зеркале! Конфликт практически неминуем. Но после конфликта у сторон может возникнуть непонятное чувство вины. Это чувство связано с тем, что была проигнорирована вторая, «добрая» часть этого человека.

3) Чаще всего люди отзываются на оба послания и не могут доверять не одному из них.

Начинается достаточно неприятный процесс диссоциации. Обычно это воспринимается как раздражение. Люди испытывают раздражение рядом с чем– либо, или кем-либо негармоничным и не целостным. Практически все хронически больные независимо от пола и возраста вызывают раздражение. И дело вовсе не в том, что врач жестокий и бездушный. Просто он реагирует на двойные послания. Не может не реагировать, если не научился «отмораживаться» совсем. И это основной индикатор и инструмент терапевта! Пытаться бороться со своим раздражением – о, это жуткое насилие над собой! Выплеснуть на больного – но ведь это просто отвержение, контакт разрушается, врача считают плохим и на него пишут жалобу. Приехали!

4) Диалогичный способ реагирования.

От терапевта требуется умение сортировать собственное раздражение на составляющие. Раздражение отражает существование противоречивых им-пульсов, когда вы испытываете и притяжение и отталкивание, злость и со-страдание. Мастерство терапевтического диалога состоит в том, чтобы сказать клиенту о своем внутреннем конфликте. Тогда клиент будет вынужден столкнуться со своими противоречиями.

Пример (продолжение).

Помните историю с валерьянкой? Я действительно испытывал много противоречивых чувств. Мне казалось, что клиент что-то утаивает, утаивает свои чувства и я злился на него за это. С другой стороны, в том, что он говорил, мне чудилась какая– то мольба о помощи, и мое сердце отзывалось на эту мольбу. С третей стороны, я боялся этого парня, мне казалось, что если я скажу о своих переживаниях и предложу свою поддержку, он меня не примет. Такой клубок обычно чувствуется как раздражение. То, что я сделал, – рискнул предъявить весь клубок.

И это оправданный риск. Меня могли услышать, могли не услышать. Если терапевта услышали, и клиент начал соотносить то, что предъявил терапевт, со своими потребностями, ощущениями и чувствами, то терапия психосоматики уже началась. Хотя терапевт ни с какими болезнями клиента не работал. Он просто старался не заболеть сам.

Разрушение целостности

Считается, что то самое ощущение счастья, которое люди всю жизнь ищут, связано с воспоминаниями о своей детской целостности. С переживанием того, что когда-то был собой и все, не нуждался в том, чтобы себя лечить, переделывать или совершенствовать. И это состояние неизбежно разрушается, похоже, что у всех. Дальнейшая жизнь посвящена возвращению в это состояние. Люди стараются найти кого-нибудь, кто принимал бы их «такими, как они есть»: друга, терапевта, партнера, спутника жизни, некую высшую силу, наркотик или даже смерть.

Поиск этого принятия рождает разного рода зависимости от «принимающих» и насилие над «не принимающими». И всю терапию можно представить как возвращение к себе целому.

Как происходит разрушение? Механизмов несколько:

1. Социализация,

2. Слияние с конфликтующими фигурами,

3. Встреча с травмирующими обстоятельствами.

1. Социализация.

По большому счету, это обучение навыку соотношения своих интересов с интересами остального мира. Обучение встрече. И отражение вечного конфликта родителей и детей.

Если присмотреться к ситуации воспитания, то можно обнаружить, что интересы детей и родителей действительно разные.

Интересы ребенка – стремиться к немедленному удовлетворению всех своих потребностей, то есть быть максимально распространяющимся, экспансивным.

Интересы родителей – оберегать и сдерживать детскую экспансию. Спасать мир от ребенка, и ребенка от мира, до тех пор, пока бывшее дитё не возьмет себе функцию самоограничения.

И родители могут решать эту проблему разными способами. Более бережно и уважительно, с сохранением целостности ребенка. И более разрушительно. Как это делается?

Самый банальный пример. У пятилетнего ребенка кто-то пытается отнять его машинку. Как себя ведут родители в этой ситуации?

1. Разрушительный способ.

Очень нужно сделать страшное лицо и заорать: «Не будь таким жадным! Отдай немедленно!» Опаньки! Вот малыш и поделился на две половинки. Он узнал, что в нем есть плохая и жадная сторона, и хорошая и добрая. Если продолжить «воспитательную работу» в том же стиле, то он идентифицируется либо с доброй стороной, будет расти «добрым» мальчиком и когда-нибудь родители обнаружат в квартире группу бомжей, которым «добрый» ребенок предложил в подарок вещи. И конечно, он будет чем-нибудь болеть, поскольку в этом случае, потребности, связанные с защитой его интересов, будут блокированы. У него будет что-нибудь типа «запора».

Если малыш примет за чистую монету свою жадность, то зимой снега у него не допросишься. А болеть он будет каким-нибудь «поносом».

Я, конечно, утрирую. Но принцип остается. Ребенка пытаются отвергнуть целиком. Он может поверить, что целая группа его потребностей сохранения и удержания чего-либо оказывается под табу.

На самом деле, в этот момент происходит конфликт потребностей внутри самого ребенка. Он нуждается в сохранении своей целостности и это одна потребность. Оставить машинку у себя – значит остаться целым. И он нуждается в родительском признании. Остаться целым – значит быть отвергнутым. Быть отвергнутым в пятилетнем возрасте – смертельно, такие маленькие люди еще не умеют выживать самостоятельно. Конечно, лучше пожертвовать кусочком себя, чем всем собой. Так и происходит. Ребенок начинает отвергать «плохую» часть себя.

Это сделка. Причем совершенно бессмысленная сделка. Если бы родители понимали, в чем она состоит, то, скорей всего, вели бы себя по-другому. Но ведь родители в такие моменты боятся собственных монстров. Они боятся обвинения в том, что они плохие родители и так далее, до бесконечности. Все воспроизводят одну и ту же модель разрушения целостности, поколение за поколением.

Признание для детей витально. Ребенок не способен к самостоятельному выживанию до определенного возраста. Если система отвергает ребенка, – он обречен на гибель. Большинство, если не все системы воспитания, основаны на торговле признанием. По сути дела, на торговле любовью. «Если ты ведешь себя правильно, – я принимаю тебя, если нет, – ты мне не нужен». По сути дела – это торговля жизнью. Нет такой потребности, которую ребенок не блокировал бы ради признания. Нет таких изменений, которые не могли бы произойти в организме.

Пример.

Одна из моих ранних профессиональных работ, когда я еще не очень понимал что делаю, а просто делал, была посвящена работе с «беспричинной» тоской молодой женщины. Это была ее не первая работа с этой темой, и она не очень надеялась на какой-то результат. Происходила вялая и не очень продуктивная беседа, во время которой клиентка постоянно делала какой-то странный жест рукой. Я спросил ее о том, что она делает. Она ответила, что как будто что-то отодвигает. Я предложил ей пересесть на место этого отодвигаемого нечто, побыть им. Она села на это место, как-то странно скрючилась и заплакала. Она сказала, что чувствует себя словно запертой в каком-то кубе. Оказалось, что в этом «кубе», который она постоянно отодвигала от себя, была заперта вся ее женственность, и физическая и психическая. Она была замужем, родила ребенка, но это не мешало ей выглядеть мальчиком-подростком. Выяснилось, что все ее попытки поправиться, приобрести женские формы, были безуспешными. Ей не помогли даже инъекции гормонов, способствующих повышению массы тела. Оказалось, что ее отец очень хотел мальчика, а родилась девочка. Она знала о том, что в некотором роде разочаровала отца, но не придавала этому особого значения. Весь «концентрат» отцовского отвержения единовременно она впервые ощутила в этой работе.

Я научился дарить своим «мужественным» клиенткам следующую идею. Подходить к своему папочке в момент его воспитательной суровости, ласково обнимать его и произносить следующую фразу: «Я де-воч-ка!». Хотя при-чем тут папа в сорок лет? Научиться бы так говорить самой себе!

Все мы в той или иной степени заложники идеалов. В каждом из нас живет некий образ, который достоин любви и признания. Сначала он возникает из отношений с родителями. Чем меньше безусловной родительской любви, тем сильнее призрак, фантом. Ребенку кажется, что проблема в нем. Если он действительно исправится, – его полюбят, это обман, экзистенциальная ловушка. Есть хорошее выражение: «Любят не за, а не смотря на…». В лучшем случае, если ему удастся «попасть в десятку», им начнут гордиться. Любовь и гордость – очень разные вещи, гордость связывает, заставляет прятать свое «больное и слабое». Любовь позволяет получить поддержку в «больном и слабом».

В период подросткового кризиса часть детей становятся более автономными, они либо научились самоподдержке, либо нашли признание за пределами семьи, либо гнет обусловленной любви становится невыносимым. Они бунтуют и либо становятся здоровыми, перестают блокировать себя, «перерастают» многие детские болезни и очень многому могут научить своих родителей. Это подлинная экзистенциальная автономия. Но многие просто переворачивают перфокарту. Не получив любви – они добиваются ненависти. Эрик Берн прав – отрицательное признание – это тоже признание. Такие люди в сорок или пятьдесят лет обнаруживают, что прожили жизнь назло своим родителям. Это очень печальное открытие. Определение взрослого человека от Боба Резника: «Человек взрослый, когда может позволить себе что-то, даже если его мама хотела того же самого».

Но есть дети, которые «попали в десятку», ими гордятся. Их как бы любят, не важно, какой ценой это достигнуто, за счет каких жертв. Если такой человек не знал ничего другого, с ним будет «все в порядке». До тех пор, пока не наступит легендарный «экзистенциальный кризис». Когда в один прекрасный день человек обнаруживает, что живет совсем не свою жизнь, а какая она, «его жизнь» – он не знает. Когда меня учили психотерапии, мой учитель сказал мне: «Если терапия происходит адекватно – клиент рано или поздно приходит к экзистенциальному кризису».

И, наконец, есть дети, которым повезло. Их действительно любили. С ними почти не торговали признанием. Я говорю «почти», поскольку такая торговля принята в нашей культуре, это кажется естественным и потому не-заметно. Такие дети могут быть почти свободны от идеала, и значит – способными к значительной самоподдержке. Я снова говорю почти, поскольку ничто не может ограничить детскую фантазию.

Мой сын, которого я часто вспоминаю в этой книге, как-то решил, что взрослые никогда не ходят в туалет, ни по большому, ни по маленькому. По одной про-стой причине – он никогда этого не видел у взрослых. Его основным аргументом было то, что этого не показывают ни в одном фильме, ни в одной передаче по телевидению. Убедить его в обратном оказалось невозможно. Он решил начать взрослеть. И начал посещать туалет только в случае крайней необходимости. Естественно, он и не думал заботиться об этом перед сном. Ни о каком энурезе не было и речи. Ночью он начинал жутко кашлять. Его сонного усаживали на горшок. После этого кашель прекращался. Единственный выход из создавшейся ситуации – держать двери домашнего туалета открытыми. Что мы и сделали.

Я привел этот пример, чтобы показать – рядом с ребенком всегда присутствует идеал, человек, который обладает неизмеримо большими возможностями. Ребенок естественным образом стремится стать таким, но часто он стремится к невозможному. Поскольку он не видит правды. Взрослые «дер-жат свои двери закрытыми». Если они держат их закрытыми и от себя, то они болеют и обучают болеть ребенка. Ребенок видит волевого и решительного человека с больным сердцем. Он не связывает одно с другим, он становится волевым и решительным, учится «преодолевать себя», а больное сердце получает впридачу.

Пример.

Ко мне обратился больной псориазом. Через пять минут работы выяснилось, что первые ощущения, предшествующие поражению кожи, возникали в детстве в отношениях с отцом. Еще через пять минут этот пациент попросил меня перестать работать с ним, а поработать с его сыном, у которого еще нет псориаза, но отношения у них такие же, как у моего клиента с его отцом. Этот человек вполне логично предположил, что стоит ждать продолжения семейной традиции.

В этом примере я взялся за работу с сыном. Я тогда еще верил, что терапевту следует работать с детьми. Теперь я думаю по-другому. Дети намного пластичнее взрослых. Они напоминают пластилин в мешке с камнями, где камни – это взрослые члены семьи. Они в любом случае примут соответствующую форму. Если лечатся родители, – дети лечатся сами собой. Вот почему я сейчас считаю, что работать следует всегда со взрослыми.

Как происходит возникновение психосоматики в результате травмирующей социализации, показано на следующих схемах.

Схема отражает первый этап неадекватной социализации. Те линии поведения, которые по какой-либо причине отвергаются воспитывающими фигурами, блокируются. Однако с этими вариантами поведения связана реализация определенных потребностей. Могут блокироваться: агрессивные проявления – активность, подвижность, гнев; связанные с инстинктом самосохранения – страх, отвращение; связанные с разрядкой и восстановлением гомеостаза – плач, печаль и т. д. В принципе, отвергаться могут любые линии по-ведения (Схема 2).

Ребенок начинает отвергать и блокировать свое «неадекватное» поведение. Если ему не удается найти принимаемые его «воспитывающими фигурами» способы реализации его потребностей, его здоровье оказывается под угрозой. Возможно, он выздоровеет в более старшем возрасте во время «подросткового бунта», или позже в результате работы над собой (Схема 3).

Процесс внутриличностной диссоциации победоносно завершен. Различные телесные проявления утрачивают ассоциативную связь с потребностями и переживаниями. И самим пациентом и окружающими они начинают восприниматься как нечто чужеродное – болезнь. Об адекватной реализации потребностей, проявлением, которым является болезнь, не может идти и речи. Парадокс в том, что болезни нет, она существует только в воображении, то, что воспринимается как симптомы – проявление блокированных потребностей.

Схема, отражающая формирование драмы треугольника (Схема 4). Болезнь окончательно перестает восприниматься как нечто, связанное с потребностями больного человека. Им самим и окружающими она воспринимается как некое, чаще всего агрессивное существо – роль преследователя. Но болезнь может спасать больного от нежелательных контактов и действий – тогда она – спаситель, и наконец с болезнью борются и стараются ее «победить», в этом случае она – жертва.

2. Адекватная социализация. Есть люди, которым повезло больше. Их родители никогда не использовали экзистенциальное отвержение в качестве инструмента воспитания. Социализация осуществлялась за счет влияния на способы удовлетворения потребностей, а не на сами потребности.

Примеры.

1. Самое простое, что приходит в голову. Когда мой ребенок научился ползать, мы с женой не запрещали ему подползать к краю кровати, мы просто подложили подушку на пол. Конечно, ребенок упал. Он никак не ударился. Только испугался. Но что такое «высокий край», он понял для себя навсегда. Конечно, и в этом случае его целостность была нарушена. Это стресс. Но зато мы, как родители, могли принять, поддержать и успокоить.

2. Мне понравился пример от моего друга. Я увидел, что он не заставляет свою дочь идти садиться за стол вместе со всеми. Он предложил ребенку выбор: или идти кушать сейчас, или оставаться голодной до следующего семейного приема пищи, поскольку у него не будет времени готовить для дочери отдельно. Вот, на мой взгляд, уважительное столкновение потребностей и интересов ребенка с потребностями и интересами взрослого человека.

В большинстве случаев адекватная социализация требует больших затрат времени и сил. Зато она окупается. Простите за меркантильность. Я помню, в Москве одна из радиостанций устроила дебаты в прямом эфире на тему международного терроризма. Был одинокий голос женщины, которая предложила тратить силы и средства не на уничтожение террористов, а на образование и просвещение в странах – источниках терроризма. Еще у христианства были два пути: миссионерство и крестовые походы. Таких же два пути есть и в воспитании детей. Как-то мой друг спросил: «Как себя следует вести с детьми?». Ответ прост: «Обращайся со своими детьми так, как хотелось бы тебе, чтобы с тобой обращались в твоем детстве». Ответ относительно хорош. Люди разные.

Однако нарисуем схему.

Схема, отражающая адекватную социализацию. Воспитывающие фигуры стремятся к сотрудничеству и с тем, что для них удобно и адекватно, и с тем, что кажется неправильным. Это вовсе не означает вседозволенность. Родители уважают права ребенка и настаивают на том, чтобы ребенок уважал права других людей.

Тема социализации останется незавершенной, если я не упомяну о полном отсутствии таковой. Есть семьи, в которых возможно все. В таких семьях дети не болеют. Но увы. Они начинают болеть, когда сталкиваются с внешним миром: детьми из двора, детского сада, школы и т. д. Рано или поздно «мягкая прослойка разрушается». И мир настаивает на своих правах.

2. Слияние с конфликтующими сторонами.

Дети часто идентифицируются с родителями, находятся с ними в психологическом слиянии. В этом случае конфликт между родителями или другими близкими ребенку фигурами вызывает внутренний раскол. Иногда родители усиливают этот раскол, пытаясь привлечь ребенка на свою сторону. Если хотите, такую ситуацию можно описать как нарушение баланса инь и ян, что, как мы помним, приводит к болезни. Как дети выпутываются из этой ситуации? Достаточно драматично. Иногда люди проносят этот конфликт через всю свою жизнь. Я приводил в этой книге пример пациентки с больной голенью. Есть такие, которые разрешают этот конфликт путем отвержения и признания «плохим» одного из своих родителей. За это приходиться платить вечной виной или обидой. И наконец – можно отвергнуть обоих родителей, признать обоих «конченными». И всю оставшуюся жизнь искать им замену. Перспективы безрадостные. Очень немногим удается сделать почти невозможное, сохранить свою любовь к обоим своим родителям и отделить себя от сопричастности с их плохими отношениями.

Лично я часто был на стороне мамы. И расплачивался за это собственными идиотскими отношениями с женщинами. Только лет в тридцать я сумел сказать своим родителям: «Папа и мама, я вас обоих люблю, не вмешивайте, пожалуйста, меня в выяснение ваших отношений». Примерно такая фраза и помогает ребенку. Родители могут напомнить малышу, что их трогает, то что он переживает, но не он отвечает за разногласие родителей. Их задача также сказать, что если возникла ссора, то в ней нет «плохого» и «хорошего», просто они оба столкнулись с трудностями, которые пытаются решить. Важно добавить, что на любовь к малышу их разногласия никак не влияют. Рекомендации простые, но какого смирения они требуют!

3. Встреча с травмирующими обстоятельствами.

За эти беды как бы никто не отвечает.

Начну с примера.

Я работал с подростком, который попал в психиатрическую лечебницу по поводу очень сильного, катастрофического страха смерти. Страх начался внезапно, после того, как мальчик узнал о смерти одноклассника. В процессе работы всплыл случай, о котором не знали даже родители. В присутствии этого мальчика в пятилетнем возрасте машина насмерть сбила такого же малыша. Ребенок был так потрясен, что даже не смог рассказать родителям. Он постарался об этом забыть. Спустя несколько лет «старая рана» дала о себе знать.

Как уберечься от таких эпизодов? Скорее всего, никак. В чем состоит терапия? В поддержке, сопереживании и отреагировании. Процессуальные терапевты еще учат возражать даже безликим стихийным силам. С этим я не очень согласен, на мой взгляд, со стихийными силами лучше дружить и договариваться. Но это совсем другая история.

Конфликт потребностей

В прошлой главе промелькнула идея конфликта потребностей. На самом деле, потребности практически всегда находятся в противоречии друг с другом. Один из очевидных конфликтов, выражаясь компьютерным языком – «конфликт оперативной памяти и процессора». Если говорить по-человечески – конфликт за внимание. В фокусе человеческого внимания не может находиться слишком много. Говорят, что на американских дорогах висят плакаты с надписью: «Если вы одной рукой управляете автомобилем, а другой обнимаете девушку, то оба дела вы делаете плохо». Обычно в зоне внимания находится наиболее актуальная потребность: сложно получать наслаждение от оперного пения, когда вам нестерпимо хочется писать. Уважаемый читатель может легко вспомнить подобные конфликты. Обычно люди их как-то разрешают. Проблемы начинаются тогда, когда сталкиваются жизненно важные потребности. Я уже писал, что для ребенка признание витально. Ради него он готов блокировать практически все. Конечно, в этом случае он заболеет. Но лучше быть больным, чем погибнуть. Взрослые способны к большей автономии. Более того, концепция экзистенциального одиночества не представляется мне лишенной смысла. И, вместе с тем, взрослые продолжают опасаться отвержения. Скорей всего, это какой-то реликтовый страх.

В классической гештальт-терапии принято рассматривать психосоматику как ретрофлексию, то есть как движение энергии вовнутрь. Я склонен рассматривать любую ретрофлексию как конфликт потребностей. Например, когда человек ныряет под воду, в нем сталкивается несколько потребностей: самое естественное и физиологичное желание дышать и жажда узнать что-то новое.

Потребности макросистем. Семейные расстановки и психосоматика

Существует теория единообразия макро– и микросистем. То, какие проблемы существуют внутри человека, отражает то, какие проблемы существуют внутри его семьи, его организации, его страны, его планеты, его органа, его клетки. В этом смысле нарушение потребностей одного человека отражает общечеловеческие нарушения. Именно поэтому люди имеют похожие заболевания. И не только соматические. «Коричневая чума» – один из трагических примеров. Фашизм был и внутри, и снаружи.

«Форма межличностных отношений совпадает с формой внутриличностных!». Если в паре муж и жена, родитель и ребенок, начальник и под-чиненный и т. д., то кто-то один блокирует свои потребности, и реализация потребностей второго участника пары также нарушается. Попробуйте хлопнуть одной ладонью. Если вам удается – значит, у вас не нарушается. Обычно более «мягкие» обслуживают нарушения более «жестких».

Например, пока дети маленькие – больше болеют дети. Потом, когда младшее поколение подрастает, оно начинает перерастать свои детские болезни, но тут начинают разваливаться родители. Просто дети окрепли, их более жесткие психологические системы начали оказывать сопротивление. Теперь ломаются родители. Помните способы социализации? Подросшие дети стремятся воспитать своих родителей теми средствами, которым их обучили. Историческая справедливость торжествует.

Вот почему я никогда не воспринимаю психосоматику своего клиента в отрыве от его семьи. С ним я, конечно, работаю, но никогда не забываю спросить о том, как домашние воспринимают перемены в нем.

То, как это работает, хорошо видно во время семейных системных расстановок. Я быстро обнаружил, что когда делаешь расстановку семьи, где есть хронически больные, то лучше рассматривать хронические болезни, как членов семьи и назначать на их роли отдельных людей. Иначе будут на глазах соматизироваться остальные участники расстановки. Увы и ах! Психосоматика – индикатор нечестности системы. Пусть неосознаваемой.

На схеме приведен условный вариант такой расстановки. Всякое сходство с чьей-то реальной семьёй является случайным.

Расстановка делается следующим образом. «Хозяин» расстановки назначает участников группы на роли членов своей семьи и на роли болезней. Затем он расставляет «живых» персонажей, болезни входят в систему и занимают свои места сами. Это бывает потрясающе наблюдать! Сразу становится заметно, «про кого» та или иная болезнь.

Поскольку болезни связаны с другими участниками системы, из этого следует пара выводов:

1. Психотерапия одного – неизбежно влияет на состояние здоровья всех.

2. Можно работать про болезни других членов семьи. Про болезни детей я всегда работаю с родителями, про болезни супругов иногда, и мне кажутся неэффективными работы с детьми про болезни родителей. Я не говорю, что это невозможно. Просто мне не удавалось.

У процессуальных терапевтов есть красивая модель, отражающая связь проблем и болезней. Прости, читатель, больше не буду рисовать схем. Давай поработаем с воображением.

Модель процессуальной терапии

Итак, есть некий процесс жизни, или течение Дао. Если человек следует Дао в себе, то в его жизни все складывается удачно. Вовремя приходят трамваи, а если трамваи задерживаются, он успевает познакомиться с прекрасной девушкой и т. д. Но если кто-то пытается избежать такого течения, останавливается на том, что процессуальные терапевты называют «краем» или «барьером», то в жизни начинаются неприятности: проблемы с работой, здоровьем, деньгами, отношениями, начинают сниться плохие сны и человек попадает в случайные неприятности. Если начался затор, то на всех фронтах сразу. А что же это за край или барьер? Чаще всего, это некие собственные внутренние ограничения, устаревшие представления о себе и о мире, или то, что гештальтисты называют «интроектами». Если человек стоит на таком краю долго, то он рискует погибнуть от болезни или несчастного случая. Красота модели еще и в том, что люди путешествуют по жизни связками, как альпинисты. Если один застрял, он тормозит всю группу. Ничуть не лучше, если кто-то из связки перелез через общую вершину и начал спускаться вниз: всем остальным начинает казаться, что их тянут к пропасти. Они будут пытаться втянуть назад лидера. Тот, кто перелез через общий край – выздоровел, но тогда рискуют обострением все остальные. Либо они перережут веревки и система развалится. Лидер выпадет из гнезда. Дао течет.

Окончательные итоги

Время подводить итоги этой части книги. На протяжении всех пред-шествующих страниц я тщательным образом подтверждал правомочность одной-единственной модели возникновения и развития болезней. Модели потребностей. Я хотел бы, чтобы читатель не подумал, что это – единственная эффективная и всеобъемлющая модель. Это далеко не так. Эффективных и экологичных моделей много, каждая из них заслуживает отдельной книги. Например, к теории чакр, мужских и женских энергий, процессуальной теории я только прикоснулся. Я взял модель потребности прежде всего потому, что в рамках теории потребностей медицина и психотерапия наиболее соприкасаются и совпадают. Более того, очень красивую модель потребностей я обнаружил именно в медицинском руководстве. Разве это не грустно – у медицины есть потрясающие теоретические основания быть эффективной, но медики стараются этого не делать. ПОЧЕМУ?!! Это для меня загадка. Метафора ситуации примерно такая: представьте себе теле-мастера, который имеет потрясающе точную схему телевизора, бесподобные диагностические приборы, а также позолоченный молоток с ручкой из красного дерева и титановые гвозди для ремонта!

Но подведем итоги теории потребностей. Итак:

Болезни возникают вследствие неосознанных и нереализованных потребностей.

Организм человека стремится к саморегуляции и максимальному здоровью.

Задача терапевта – поддерживать саморегуляции организма, путем содействия осознанию и поиску способов реализации потребностей.

Потребности отдельного человека могут быть противоречивыми.

Потребности отдельного человека могут вступать в конфликт с внешним миром.

Поиск разрешения этих противоречий обеспечивает творческое развитие человечества.

Часть 2. Практика

Пришла пора поговорить о самой терапии. Поскольку подлинное знание всегда имеет практическую сторону.

1. Базовые навыки терапевта

1.1. Контракт

1.1.1. Первичный контракт

Контракт, как писало безумное количество классиков психотерапии, важен для самого процесса терапии. Собственно говоря, заключение, адекватного контракта – это уже терапия. Я не записываю договоренности на бумаге, но считаю важным обговорить при первой встрече следующие моменты:

Метод.

Ответственность.

Сроки.

Результат.

Оплата.

Метод. Трудно сказать, какой из пунктов важнее. Скорее, стоит оговорить все.

Что я могу сказать о методе?

Для меня важно сообщить клиенту, что я не использую никаких приемов энергетического или гипнотического воздействия. Что по сути единственное, что я делаю, так это с помощью своих вопросов и техник управляю вниманием своего клиента и способствую его осознанию.

В чем заключается терапия, как осознание может вылечить?

В этом месте я привожу какие-нибудь примеры. Вот, что я в похожей ситуации рассказал своему сыну.

– Папа, почему у меня часто болит горло?

– Как ты думаешь, если ты сожмешь в кулак свою руку, и будешь держать ее сжатой весь день, что будет с рукой?

– Скорей всего заболит… – А что будет с горлом, если его долго держать напряженным?

– Наверное, от этого оно тоже может заболеть.

– Вспомни, пожалуйста, в каких случаях твое горло напрягается?

– Ну-у-у-у, – сын задумался, а потом сказал: – Когда я обижаюсь…

На этом беседа с сыном закончилось. Самой полной глупостью было бы топнуть ногой и сказать: «Перестань обижаться!» Выводы и процесс терапии находятся в руках сына.

Это одна из множества историй, которые можно привести, чтобы ответить на этот вопрос. Однако основная идея всех этих историй:

Осознание происходящих процессов дает возможность целенаправленного вмешательства.

Иногда я прямо спрашиваю клиента: «Как вы думаете, если вы будете знать, каким образом создается ваша болезнь, у вас будет возможность вмешиваться в этот процесс?»

Ответственность. Один из самых деликатных моментов. Многие парадигмы, в том числе и медицинская, берут на себя ответственность за вылечивание. Об ответственности пациента говорится, но скорее как о неком послушании, которому обязуется следовать больной. И действительно, основная задача многих парадигм – бороться с болезнями. Поскольку я не отделяю болезни от людей, то и бороться мне не с кем. И я действительно признаю и уважаю право моего клиента выбирать – оставаться ему больным или выздоравливать.

Как только терапевт берет на себя задачу избавить от чего-либо своего пациента, он рискует попасть в описанный выше драма-треугольник. Кто-то из семейных терапевтов, кажется Витакер, сказал: «Если терапевт верит, что в супружеской паре есть правая и виноватая сторона – ему лучше не начинать терапию». То же самое я сказал бы по поводу работы с психосоматикой:

Если терапевт верит, что для пациента лучше выздороветь, чем остаться больным – ему лучше не начинать терапию.

Я бы назвал это положение терапевтическим смирением. Это смирение похоже на смирение, принятое во многих духовных традициях. Его идея – вовсе не в одобрении болезней. Вовсе нет.

Основная задача терапевтического смирения – в действительном признании всех прав своего клиента.

Терапевтическое смирение является частью экзистенциальной поддержки и в нем выражено большое уважение к экзистенциальным правам свое-го клиента. Как сказал кто-то из гештальт-классиков: «Миф о сопротивлении клиентов создан для того, чтобы оправдать чрезмерную ретивость тера-певтов». Без уважения экзистенциальных прав терапия превратится в скрытый, а затем все более явный конфликт между терапевтом и «тенью» клиента. Увы, «тень» чаще всего побеждает.

Пример.

У меня на памяти есть случай так и не начавшейся терапии. На прием пришел пожилой мужчина с псориазом. Он рассказал, что псориазом болеет давно, и что псориазом страдал еще его папа. Также пациент поделился информацией, что считает псориаз абсолютно неизлечимым. За всю долгую историю своей болезни пациент перебрал множество способов лечения и все безрезультатно. «Все шарлатаны обещали меня вылечить, но никому не удалось, – удивительно, но эти слова мой посетитель произносил почти с гордостью, – Рокфеллер создал специальный фонд для того, чтобы найти средство от псориаза и все зря!!!». Было видно, что некоторая общность с именитым лицом льстила этому человеку.

Внезапно он стал грустным и вовсе не таким заносчивым. И рассказал действительно грустную историю. О том, что на теле его отца после смерти не обнаружилось не одной, даже дежурной (!) бляшки. Отец внезапно выздоровел в момент смерти! Похоже, что эта история более всего беспокоила пациента.

Дальше у нас с ним начался очень странный торг. Я высказал свое мнение по поводу псориаза. Привел примеры вылечивания. Но я совершенно определенно отказывался гарантировать какие-то результаты. Вместо результатов я предложил бесплатный пробный сеанс, для того чтобы пациент мог определиться, походит ли ему моя работа. К удивлению, он отказался от бесплатного сеанса! Напротив, он начал обещать практически любые деньги, но за гарантированное вылечивание. И тут же стал перечислять «всех шарлатанов, которые с ним не справились!». Похоже, этот парень действительно воспринимал свою каждую встречу с очередным целителем как поединок! Тем более, что он был отставным военным. Но мне не нужна схватка. Мне, как психотерапевту, нет нужды воевать ни с клиентом, ни с его болезнью. И я снова предложил ему «попробовать на вкус» терапевтическую работу. Увы, он отказался. Я еще пару раз звонил этому человеку. Он рассказывал, что потратил «очередные деньги на очередного шарлатана». Потом я перестал звонить.

Почему он не взял бесплатный сеанс, не знаю. Часто псориаз связан с крайне неприятными, отвратительными моментами в жизни, о которых люди предпочитают не вспоминать, но принцип «шила в мешке не утаишь» здесь работает. Напоминание об этих моментах у псориатика всегда на виду. Воз-можно, он действительно искал способы лечения, которые позволяли бы ему не сталкиваться с прошлым, не знаю. Тогда я радовался тому, что удачно избежал ловушки, сейчас, скорей всего, более открыто высказал бы свои мысли и опасения. Наша встреча, возможно, с этого бы и началась…

Я привел этот пример, не как образец для подражания, а чтобы показать, как легко терапевту превратиться в «шарлатана». Достаточно сказать три слова: «Я вас вылечу!».

Грустно об этом говорить, но многим замечательным терапевтам не удавалось ничего сделать именно по причине большого желания вылечить своего пациента. Похоже, парадоксальная теория изменений Арнольда Бейссера,[14] которая гласит: «Изменение возможно тогда, когда к нему перестают стремиться», работает не только для пациента, но и для терапевта.

Терапия происходит тогда, когда терапевт перестает стремиться сделать терапию.

Я беру на себя ответственность за то, что буду способствовать осознанию клиента. Как распоряжаться полученными знаниями – решать не мне! Потом основной вопрос, который я обсуждаю с клиентом в этом пункте контракта:

– Хотел бы мой клиент сам отвечать за свое здоровье и готов ли он поискать способы это сделать?

Сроки. Говорят, англичане уничтожили возможность чуда, потребовав повторяемости эксперимента. Если это правда, то их педантизм насолил всему человечеству. После этого событие начали признавать не случившимся, если его не удавалась повторить. Но это же противоречит логике! Ведь возможно, что период повторяемости данного события намного превышает продолжительность жизни наблюдателя! Шутка.

Если говорить серьезно – я никогда не предсказываю сроков терапии. Я признаю за своим клиентом право вылечиться за одну встречу.

Результат. Пример торга «за результат» я уже приводил. Я готов поверить, что в этом текучем и изменчивом мире есть люди, которые гарантировано вылечивают. Во всяком случае, если хирург что-то удаляет, то это более или менее гарантировано. С таблетками уже сложнее. Фармацевт может гарантировать качество своей таблетки, и примерно предсказать результат. Сам результат зависит от совокупности факторов. С психотерапией также. Иногда клиенты приходят, уже проделав какую-то самостоятельную работу, и от терапевта требуется лишь маленький импульс. Иногда навыки осознания собственных ощущений, мыслей, чувств настолько не развиты, что терапия напоминает обучение взрослого человека искусству пешей ходьбы. Я честно говорю об этом клиентам.

Оплата. Пожалуй, расскажу сначала историю.

Пример.

Эту историю про французского терапевта Сержа Женжера рассказали мне в Москве. Смутно помню, кто, да простит меня владелец истории. К Сержу за терапевтической помощью обратился парижский бомж и сразу же заявил, что ему не чем платить за терапию. «На что же вы живете?», – поинтересовался Серж. «Я собираю бутылки, – ответил бомж, – если мне удается найти пять бутылок, я могу покушать. Если восемь – позволяю себе пива». «Хорошо, как вам расценка «восемь бутылок за сеанс?» – поинтересовался терапевт. И Серж, начав работать с этой расценки, в течение полугода довел оплату до своего обычного гонорара.

Смысл этой истории – нет правильной цены за терапию. Ценообразование – это событие на границе контакта. Если цена для клиента слишком высокая – он требует от терапевта немыслимого. Если слишком низкая – может обесценивать процесс терапии. Если гонорар для терапевта слишком маленький, терапевт воспринимает свою позицию как жертвенную и может заболеть, дабы избежать непрерывного подвига. Ели гонорар слишком высок – терапевт невероятно старается и тем самым насилует себя и своего клиента. Можно продолжать до бесконечности. Теме денег я посвятил отдельную книгу.

У начинающего терапевта может возникнуть вопрос, а возможно ли на таких размытых условиях и отсутствии гарантий вообще продавать свои услуги? На каждый товар есть свой покупатель. На экзистенциальную поддержку и работу с осознанием во все века был спрос.

1.1.2. Непрерывный контракт. Поддержка эго-функции

Вовсе не значит, что если клиент принял условия начального контракта, дальше терапевт может вытворять все, что захочет. Пресловутое правило «стоп», которое означает, что если клиенту не подходит какой-либо вопрос или техника, он имеет право отказаться отвечать или выполнять, далеко не всегда работает. Люди со сниженной эго-функцией – не любящие и не умеющие принимать собственные решения, будут с готовностью следовать за любыми указаниями терапевта, а в итоге грустно скажут: «Вах! Опять ничего не вышло!» Вполне возможно, что проявление их болезни как раз и связано с блокированием защитных потребностей. Сказать такому клиенту: «Перестань сопротивляться», значит сделать его еще более больным!

Поддержка собственной способности клиента решать заключается в обращении к этой способности. Это я и называю «непрерывным контрактом». Как это выглядит? Да очень просто. Я, перед какими-либо своими серьезными действиями, спрашиваю согласия клиента. Например: «Хочу предложить вам некоторую технику, как вы к этому отнесетесь?» Если задаю «ключевой вопрос», также предупреждаю об этом. И напоминаю о правиле «стоп». Конечно, не стоит «непрерывный контракт» доводить до полного абсурда. Если клиент демонстрирует достаточную независимость, не стоит его «пытать».

1.2. Экзистенциальная поддержка

Достаточно часто встречаемый в психотерапии термин.

Под экзистенциальной поддержкой я понимаю признание терапевтом всех экзистенциальных прав и своего клиента и терапевта(!).

1.2.1. Экзистенциальная поддержка клиента

Иными словами, признание за клиентом права на существование в том виде, в котором он живет сей-час. И права на изменения, если клиент решает измениться. Обычно люди признают только одну свою половину. Терапевт признает обе!

Как это выглядит? Если ко мне приходит клиент, который хочет бросить курить, я указываю на пустой стул напротив и спрашиваю:

– А не придет ли ко мне потом вот тот второй?

– Какой второй? – недоумевает клиент.

– Тот второй, который хочет продолжать курить. Если бы второго не было – вы бы ко мне не пришли, не так ли?

– Пожалуй, да…

и вовсе не диссоциирую (разделяю) этим приемом своего клиента. Он и так уже не целый. Если бы он был целостным, у него бы не возникло желание искать постороннего вмешательства. Ему нужен союзник для того, что-бы победить плохую сторону. Задача терапевта не в том, чтобы поддержать половину своего клиента. Задача терапевта в том, чтобы клиент смог осознать и свой внутренний конфликт, и потребности обоих конфликтующих половин (или третей, четвертинок, осьмушек).

Дальше я сообщаю, что не считаю правой или виноватой ни одну из сторон. Лично я не курю, и курящие люди не вызывают у меня восторга, но я признаю их право так распоряжаться собой. И это действительно искренне. Это моя внутренняя позиция. Я к ней пришел далеко не сразу. Я долгое время был заражен всеобщей идей помощи, пока не обнаружил, что моя насильственная помощь может быть не только не полезной, но даже токсичной.

Пример. Польза болезни.

В мой кабинет вошел мужчина лет около сорока с невероятно несчастным выражением лица.

– Знаете, – начал он свою историю, – со мной такая неприятность приключилась. Называется кардиоспазм.[15] Столько мучений, вы представить себе не можете. Постоянное напряжение. Не могу нормально ничего ни есть, ни пить. Помогите избавиться от этой напасти.

– Скажите, – начал я применять свои «хитрые» средства, – как, на ваш взгляд, что является правдой? Выберите один из трех предложенных мною вариантов: на вас напала неприятная болезнь «кардиоспазм», что-то не то делает ваш организм, или что-то не то делаете вы?

Пациент, на мое счастье, оказался достаточно «продвинутым». Он задумался на некоторое время и сказал.

– Мне кажется, что-то не то делает мой организм.

Можете мне поверить, в этот момент я был почти счастлив. Перспективы этого пациента не могли не радовать. Но расследование только начиналось. Итак, следующий вопрос:

– Может ли оказаться, что ваш организм делает что-то полезное для вас?

Мужчина снова задумался. Это была решающая минута истории. Мне повезло, он не испугался этой безумной идеи, а вполне серьезно начал перечислять:

– Ну, если разобраться, то полезного много. Во-первых, я похудел на пятнадцать килограммов, и все отмечают, что лучше стал выглядеть. Во-вторых, знаете ли, я офицер Генерального штаба, моя работа связана с официальными приемами, а там приходится много выпивать. С тех пор, как у меня начался кардиоспазм, я не могу выпить ничего крепкого, только немного пива у себя дома в спокойной обстановке. – Мой пациент вы-глядел слегка растерянным, но тем не менее продолжил. – К тому же, я собирался уволиться из армии, мой врач сказал мне, что со второй степенью кардиоспазма меня могут комиссовать. А у меня как раз вторая…

И тут это случилось!!! Произошло то, что должно было произойти. Мужчина резко переменился в лице, схватился за грудь и сказал:

– Ой, меня почему-то отпустило. Почему-то не чувствую давления. А у меня осенью комиссия. Дайте мне ваш телефон. Я вам после комиссии перезвоню.

Конечно, он мне не перезвонил.

Мои предположения, так сказать, прогноз? Я подозреваю, что осенью он благополучно комиссовался из армии. А может быть, случилось совсем невероятное, и он научился защищать свои интересы, не пользуясь болезнью?

А не говорю, что болеть хорошо. Я просто отмечаю, что насильственное избавление от болезни, безо всякого осознания причин, может быть не полезным.

Многие пациенты имеют следующий анамнез.

Пример.

Мужчина около 40 лет. Рассказал следующую историю. В детстве у него начался тонзиллит – воспаление миндалин, хроническая ангина. Тонзиллит вылечили, возник миокардит (воспаление сердечной мышцы). Во время лечения миокардита пациент обзавелся поливалентной аллергией на антибиотики. И в конце концов его организм остановился на бронхиальной астме. Участие в терапевтической группе не привело к положительному результату. Но спустя два месяца он меня разыскал:

– Доктор, что вы наделали, сказал он, – я 25 лет болел астмой и считал, что это до конца моих дней. Но я вернулся к себе домой из санатория и нечаянно забыл, что болею астмой. И два месяца не помнил. А потом мне на глаза попался ингалятор. И все началось снова. Но ведь я два месяца не имел приступов. Теперь я не знаю кто я, астматик или нет.

Этот пример показателен по нескольким причинам. Он описывает традиционную историю перемещения болезней. Пациента вылечивает один специалист и радостно потирает руки. То, что у выздоровевшего начинается другая болезнь, для этого специалиста уже не имеет значения. Он даже не пытается связать новую болезнь с исчезновением старой. Но ведь это бред! Организм целый!

Я имею похожий анамнез.

Пример.

До школы я воспитывался у дедушки с бабушкой, они были люди деревенского склада, простые и мягкие. Свободы у меня было много. Достаточно сказать, что я в принципе не имел никакого режима и мог вернуться домой в 3 часа ночи. Это в 5–6 лет отроду. В то время в селе за детей не боялись. Я иногда болел, но не очень часто, как все дети. В школу я пошел в городе, и стал жить со своими родителями и со всеми ограничениями городской и школьной жизни. За первый класс я перенес 2 пневмонии, мне удалили гланды, аденоиды, я заболел миокардитом. В итоге меня отправили в санаторий, где я растолстел и до сих пор обладаю избыточным весом. Родителей убеждали, что я «болезненный ребенок», но после того, как я стал толстым, сразу же перестал болеть. Подозреваю, что для меня иметь избыточный вес – наименее опасный способ адаптироваться к изменившей обстановке.

Чуть дальше я напишу о работе с целостностью. А пока лишь еще раз подчеркну, что работа с психосоматикой не в режиме экзистенциальной поддержки может привести лишь к замене одних симптомов на другие, что до-статочно часто и происходит.

1.2.2. Экзистенциальная поддержка терапевта

В шутку я делю отвергающих терапевтов на две категории. На тех, кто пытается ездить на клиенте. И на тех, кто норовит угодить под седло сам. Терапия не должна происходить за счет страдания клиента. Но она не должна быть мучительной и для терапевта. Говоря о поддержке клиента, я вовсе не говорил о том, что терапевту должно нравится все, что происходит с клиентом. Если за клиентом признаются все экзистенциальные права, то не значит, что их следует отобрать у терапевта.

1.3. Концепция изначального добра

Я уже писал в этой книге о том, что есть два диаметрально противоположных подхода к реальности и к человеку в частности. Одна из них – концепция «борьбы со злом», вторая – «выращивания добра». Первая требует борьбы и уничтожения, вторая – диалога и сотрудничества. Многие психотерапевты и духовные лидеры пишут и говорят об этом. Я упоминал в этой книге двух из них: Александра Лоуэна и Доржде Драдула. Лично я верю в изначальную красивость и гармонию человека.

Весь мой опыт работы подтверждает, что все человеческое существо стремится к здоровью и гармонии. Но также как и ребенок, который, обучаясь ходьбе, набивает себе синяки и шишки, так и человек, обучаясь обращать-ся с собой, делает это не вполне умело.

И потому от терапевта на самом деле требуется не очень много. Все для того, чтобы вылечится, клиент уже имеет. Только он пока (или уже) не умеет понимать себя и осознавать движения собственной энергии. Как много и часто на протяжении человеческой жизни один человек говорит другому: «Пожалуйста, будь с собой очень деликатен и бережен, прислушайся к своим чувствам и ощущениям, попробуй понять, чего ты хочешь на самом деле?». На мой взгляд, это лучшие слова, которые может сказать терапевт клиенту.

1.4. Диалог

Как происходит терапия в диалоге? Клиент встречается с терапевтом. Терапевт в ответ на дисгармонию клиента чувствует дискомфорт в собственной душе. Дальше оставаясь во встрече с клиентом, терапевт говорит и делает что-то, что позволяет ему самому прийти в состояние гармонии. В этом – удовольствие и восторг профессии терапевта. Каждая встреча – акт творчества. «Если терапия осуществляется правильно, но никому не приносит радости – это не очень хорошая терапия», – сказал как-то Джо Гудбред, один из процессуальных терапевтов.

Лучше всего концепция диалога разработана в гештальт-подходе. Хотя, по моим наблюдениям, терапевты любых конфессий работают эффективно, если умеют быть в диалоге. О диалоге писали много. Я попробую сказать, в чем диалог для меня, а потом сошлюсь на классиков.

Для меня диалог – в восприятии человека как другого неизвестного мира. Мира, к которому у вас нет карты и который прекрасен и опасен одновременно. Он опасен не в изначальном зле, он требует не агрессивности в ответ. При встрече с незнакомым миром нужна бдительность. Ведь вы не знаете, что вас ждет за поворотом, вы можете стукнуться лбом об дерево, или угодить ногой в лужу, но можете нечаянно наступить на очень красивый цветок. Если вы считаете, что у вас есть карта другого человека, то непременно попадете в неловкую ситуацию, в лучшем случае. Ведь у вас нет мало-мальски приличной собственной карты, что уж говорить о других. Конечно, воспринимать собеседника, как что-то понятное и известное спокойнее, но и глупее. Ведь джунгли не перестают быть джунглями оттого, что их считают соседней комнатой. Если вам по душе предсказуемость и надежность, лучше не становиться психотерапевтом. Если вы в восторге от неизвестности, то терапевтический сеанс позволяет встретиться с ней в полном объеме. Попробуйте отнестись к любому собеседнику, так как я вам описал. Его мир начнет совершенно неожиданно раскрываться.

Вот почему диалог сам по себе терапевтичен. Обычно любой хронически больной выучил свою судьбу наперед. Каждый новый доктор добавил в его представление о себе какое-то количество знаний, искренне веря в то, что творит благо. Но ведь наблюдатель влияет на состояние наблюдаемого объекта! Врачам не приходит в голову, что больной может болеть именно так, как он болеет, именно потому, что от него этого ждут. Прости, читатель, за корявую фразу.

Психотерапевт говорит: «Понятия не имею, отчего вы болеете и уж точно не знаю, как вас лечить. Все, что я умею – это искать и то и другое заново с каждым новым пациентом. Если вас устраивает, – давайте начнем». Часть пациентов сбегает. У них другой путь. Некоторые магическим образом выздоравливают к концу этой фразы. Почему выздоравливают? Им впервые в жизни кто-то разрешил вылечиться.

Вернемся к более сухой теории. Ниже я опишу положения теории диалога так, как я их услышал от Роберта Резника и Тода Берли, тренеров из Лос-Анджелеса.

Итак, компоненты диалога.

Готовность. Это похоже на то, о чем я писал выше. Если люди не готовы встречаться и узнавать друг друга, а готовы к другому процессу: учебе, терапии, развлечению, – встреча не произойдет. Учеба, терапия, развлечение важны, но сначала важно встретиться, а потом, – все остальное. Для учебных программ я придумал простое и приятное упражнение.

Упражнение.

Я ставлю в центр круга два стула и говорю, что это – инструмент для встреч. Задание очень простое. Одному человеку нужно сесть в центр, осмотреться по сторонам и выбрать кого-нибудь, с кем было бы приятно встретиться в центре круга. А затем молча пригласить этого человека. В центре можно обменяться несколькими фразами, от которых на сердце стало бы теплее. Затем приглашающий возвращается на свое место, а приглашенный выбирает себе нового партнера. Так повторяется, пока в центре не побывает вся группа. Или почти вся.

Через пятнадцать минут после начала упражнения кажется, что потолок раскрылся и выглянуло весеннее солнце. В группе становится светлее и теплее. Радость настоящей встречи удивительна! Иногда я плачу от этой радости. И так встречаться умеют все! Но почему-то забывают об этом и в терапии и в жизни. Если терапия не приносит радости, это не очень хорошая терапия.

Сюда я добавил готовность к любому результату. Часто стараясь добиться определенного результата, терапевт и клиент напоминают парочки безумных, пытающихся открыть дверь не в ту сторону. Хорошее настроение для терапии: «Давай посмотрим, может быть, тут что-то есть? Хм, дверь?! Ты не помнишь, что с ней следует делать?» Шутка.

Смысл терапии – поддержать способность к саморегуляции клиента, а не зарегулировать его по усмотрению терапевта.

Присутствие. Сложно встретиться с тем, кого нет. Если ваше внимание на Луне или в соседней комнате, или еще где-то – вашему клиенту не с кем встречаться. Но нет нужды насиловать себя. Возможно, ваше внимание находится как раз там, где нужно. Возможно, вы отсутствуете как раз потому, что клиент не говорит ни о чем, действительно актуальном для себя. А может быть там, куда вы унеслись, кроется разгадка того, что происходит с клиентом.

Нет нужды насиловать клиента и кричать как удав из мультфильма: «Смотри мне в глаза!» Если клиент куда-то уносится – значит, ему это тоже для чего-то нужно. Важно узнать, куда отправляется его внимание и что оно там делает. Я понимаю присутствие в диалоге не как непрерывный контакт клиента и терапевта, а как осознанное присутствие во всех процессах, которые происходят во встрече. В том числе и в уходе от контакта.

Включенность. Под включенностью я понимаю способность следовать за своим интересом во встрече. Если вам не интересно то, о чем говорит клиент, ваш диалог не получится. Если то, что пытаетесь сказать вы не важно клиенту – терапия также не получится. Люди привыкли из вежливости демонстрировать свою заинтересованность. Терапия – не то место, где полезно это делать. Обычно врачи привыкли задавать кучу правильных вопросов. Но обратите внимание на то, с какой тоской собирают они все эти анамнезы. Почти каждый терапевт имеет истории о том, как он однажды включился и как это пошло на пользу терапии. Я не исключение.

Пример.

Я уже писал о том, что одно время работал в достаточно престижном санатории. Там было много клиентов «со статусом». Я старался вести себя с ними максимально почтительно и вежливо. Теперь я понимаю, что любая роль – разрушает диалог. Клиенты изображали «людей со статусом», я «почтительного терапевта». Сейчас я, возможно, предложил бы в это поиграть. Или еще что-нибудь. В те времена я был совсем беспомощным. Однажды мне попалась клиентка с выпадением волос. Минут через пятнадцать выяснилось, что она безумно стремится контролировать все. У нее на самом деле все было «схвачено». Единственными, кто смел ее не слушаться, были ее собственные волосы. На этом терапия застопорилась. Из почтительности я не смел ей ничего сказать правильно, а намеков она не понимала. На третий сеанс я не выдержал. Меня прорвало. Очень эмоционально я высказал ей все, что думаю и чувствую в ее адрес. Она ответила тем же! Людям, которые были за дверью кабинета, казалось, что мы ругаемся. На самом деле, мы наконец-то включились. К концу сеанса эта клиентка сказала, что я первый человек за последние несколько лет, с кем она поговорила прямо и чьи слова вызвали ее доверие. Для нее складывалось впечатление, что вокруг одни марионетки, которые говорят лишь то, что она хочет слышать. Конечно, так и было. Но она совсем не понимала того, что сама добилась такого результата.

Включаясь по-настоящему, вы рискуете сказать что-то неудобное для другого человека. Вы рискуете поссориться. Или влюбиться, восхититься, ужаснуться, поразиться. Быть живым. Не знаю, что опаснее. Если вы вырази-те свои мысли и чувства в чей-то адрес без обвинения, то у вас есть все шансы быть услышанным. Например, есть огромная разница между тем, чтобы наорать на другого человека и тем, чтобы сказать: «Я так зол на тебя, что готов наорать». Но может, у вас будут другие чувства. Есть огромная разница между тем, чтобы дать советы и рекомендации, основанные на хороших терапевтических идеях, и действительной примеркой опыта другого человека на себя. Это никогда нельзя сделать до конца. Но если вы примерите на себя чей-то действительно мучительный способ жизни, то заорать: «Это же невыносимо!», – будет самой естественной реакцией терапевта.

Австрийский психоаналитик Кохут[16] называл способность вчувствоваться одной из величайших творческих способностей человека. Без включенности терапия происходит на очень низких энергиях. Все плотины и заторы в жизни и организме клиента остаются на своих местах.

Пример.

Когда-то я вел учебную программу для врачей. Врачи учатся не включаться. Они учатся демонстрировать стандартное участие Айболита. Моей включенности было мало для этой группы. Я казался им психом, но что-то знающим и умеющим. Они хотели взять знания и техники, а все остальное выбросить. Но ведь без «остального» знания бесполезны. Тогда я пригласил на эту группу студентку из другого города. У нее была другая крайность. Она не умела не включаться. Если ей было грустно, она плакала, если смешно – смеялась, если ей что-то нравилось – она говорила «мне это нравится» и т. д. Вся детская непосредственность во взрослом человеке. Группу начало лихорадить. Джина выпустили из бутылки! Но кто-то из участников группы начал подозревать у нее психическое заболевание! Психотерапевт классический должен быть стандартно-учтивым. Да?

Уважение к феноменологии

Это положение я бы разделил на два:

– внимание к феноменам

– уважение к феноменам

1. Внимание к феноменам.

Все, что происходит во время терапевтического сеанса, потенциально важно. Любой жест, который делает клиент, любое его движение или ощущение могут быть важны для развития терапии. Я уже приводил в этой книге пример с движением рукой, которая делала моя клиентка, пытаясь отодвинуть свое женское начало. Метафора такая. Вы видите маленький хвостик, выглядывающий из-за стены. К чему привязан этот хвостик вы не знаете. На другом конце хвостика может быть слон, а может быть маленькая мышка, а может ничего и не быть. Ослик Иа, потерявший этот хвостик, уже находится в совсем другом месте.

Внимание к феноменам не значит непрерывное напряжение. Арни Минделл как-то сказал, что терапевт может быть настолько невнимательным, насколько ему нужно. Всю ценную информацию клиент все равно сообщит и будет сообщать до тех пор, пока вы ее не услышите или не заметите. Это называется: «Принцип сохранения значимой информации». В этот момент работа психотерапевта сильно отличается от деятельности детектива. Хвостик перед вашим носом, если он возник не случайно, будет маячить и маячить…

Также стоит относиться и собственным феноменам. Если с вами что-то начинает происходить при встрече с клиентом, то, может быть, это не случайно. Я уже приводил в этой книге пример того, что при работе с одним из клиентов начало что-то происходить не только с моим сердцем, но и с сердцами всех участников группы. Железное правило для терапевта, работающего с психосоматикой:

НЕ ИГНОРИРУЙТЕ СВОИ НЕПРИЯТНЫЕ И БОЛЕВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ

Чувства и ощущения терапевта – основной инструмент в работе. Даже современные психоаналитики научились интерпретировать не на основании идей, а на основании собственных чувств. Боль в сердце, или головная боль, или еще какая-то боль – это инструмент, это показатель вашей включенности и неосознанности одновременно. Если бы вы были бдительней, то успели бы осознать, что это за боль раньше, чем оно стало болью. Но никто не совершенен. Нет беды в том, что ощущение возникла. Беда в том, чтобы продолжить его игнорировать. Если ваш терапевт скажет, а какое мне дело до вашего сердца, скорее всего, ему нет дела и до нужд его собственного сердца. Форма межличностных отношений совпадает с формой внутриличностных. Или более кратко – как снаружи, так и внутри. Все злобные тираны умеют обрушивать такое же количество ненависти и на самих себя. Мир справедливо устроен.

2. Уважение к феноменам.

Когда-то у меня в доме на стенах висели таблички на всех видных местах. Их было две: «Люди разные» и «Мир не обязан быть удобным». Приходит кто-нибудь в гости и начинает жаловаться на кого-то. Замечает таблички и умолкает.

Опыт каждого из нас уникален, и для того, чтобы абсолютно понимать другого человека, нужно прожить его жизнь. Да и в этом случае сохранятся различия.

Пожалуй, в этом месте стоит сказать еще несколько слов о теории процессуального подхода. Еще одна модель. Извини, читатель!

Процессуальные терапевты выделяют три уровня реальности. Первый, самый глубокий, или основной – уровень духа, или глубинный уровень. Это тот уровень, которым занимаются или пытаются заниматься представители самых различных духовных школ и направлений. Этот уровень психотерапия обычно игнорирует. Прикосновение к этому уровню позволяет обнаружить, что на уровне духа все мы являемся светлыми существами.

Второй уровень – сновидческий. Это те образы, которые рождаются нашим духом. Осознаваемые и неосознаваемые сны, фантазии и мечтания. Если хотите – это то, как наше сознание воспринимает собственные глубинные импульсы. На этом уровне могут начинаться кошмары. Кошмар – это всего лишь признак того, что глубинные импульсы не могут найти выражения.

Но сны рано или поздно сбываются. «Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью…». Это не опечатка, исправлять не надо. Сновидческий уровень воплощается в нашу общепринятую реальность. Этот, самый поверхностный уровень, принято называть консенсусной или договорной реальность. Люди договорились воспринимать мир таким. Например, считать болезни болезнями.

Болезни и неприятности на уровне общепринятой реальности – всего лишь признак того, что человек пытается игнорировать и не понимать импульсы собственного духа. В общем-то, ничего нового в этих идеях.

Я пишу здесь об этом, чтобы подчеркнуть, насколько наши феномены могут быть различными. Для того, чтобы полностью понять другого чело-века, мало иметь похожий опыт. Важно совпадать на всех уровнях реальности. Как говорят мои учителя: «Если бы люди понимали и уважали различия друг друга, в этом мире не было бы конфликтов».

Как работают с феноменами? Да очень просто: не стесняются лишний раз спросить: «А что это такое, а что это значит, а что в этом плохого…?» О диалоге все. Любая книга о гештальт-подходе много пишет о диалоге.

1.5. Целостный взгляд

Человек целый. Целое не является алгебраической суммой составляющих. Человек – единая система, а не мешок с органами. Разделение врачей на разных специалистов удобно для медицины, но в высшей степени абсурдно. Абсурдно потому, что разные специалисты привыкают игнорировать те участки тела, которые находятся вне их компетенции. Я уже говорил о том, что симптомы обладают способностью перетекать из одного органа в другой.

Лекарственные средства действительно просто меняют баланс энергий. Гомеопаты или рефлексотерапевты более адекватно воспринимают человека. Они обучены видеть целое.

Видеть целое важно для психотерапевта. Хороший терапевт, выслушав жалобы, спрашивает: «А теперь расскажите, как вы живете?» Вполне возможно, что рассказав о том, как он живет, клиент сам себе расскажет и о том, как возникает его болезнь.

1.6. Принцип «здесь и сейчас»

Классическое гештальтистское положение невероятно важно при работе с психосоматикой. Своим студентам, которые забывают об этом принципе, я говорю: «С чего ты взял, что твой клиент болен? То, что он болел пятнадцать минут назад, вовсе не значит, что он до сих пор болеет». Помните, я приводил пример с астматиком, который на два месяца нечаянно забыл о своей астме.

Здесь и сейчас у любого из нас есть все, для того чтобы быть больным или здоровым. Есть организм и есть энергия для осуществления самых разных процессов. Человеческие батарейки могут месяц обходиться без перезарядки. Даже если кажется, что у вас совсем нет сил, энергии всегда достаточно. Просто, скорее всего, эта энергия расходуется на изнурительную борьбу с самим собой.

Как реализуется принцип «здесь и сейчас» в терапии? Очень просто. «Какие у вас основания здесь и сейчас утверждать, что вы больны? Можете, не опираясь на вчерашние снимки и анализы, найти признаки своего заболевания в себе? Может так случиться, что вы действительно выздоровели со вчерашнего дня? С чего вы взяли, что это невозможно? Если вы выздоровеете навсегда, то здесь и сейчас как вы узнаете о том, что это произошло?». И так далее. Обычно я очень извиняюсь, когда задаю эти вопросы. Если не извиняться, то вас могут поколотить. Но если эти вопросы не задавать, то можно лечить одного и того же пациента вечно. Помните «Алису в стране чудес»? «Варенье на завтра». Но ведь завтра никогда не наступает. Если вы очень хотите, чтобы ваш клиент лечился вечно и только смерть вас разлучила, никогда не используйте принцип «здесь и сейчас».

1.7. Ответственность

Я искренне верю в то, что люди способны отвечать сами за свое здоровье, свою жизнь и свой путь в этой жизни. Мне чужого не надо. Если клиент ищет кого-то ответственного, что я могу сделать, кроме как предложить зеркало? Я не гуру, не целитель. Я просто тренер-психотерапевт.

Ответственность – то, с чего начинается работа с психосоматикой. Если терапевт взялся отвечать за здоровье клиента, я не завидую ни тому, ни другому. Кстати, стоит сказать, что я понимаю под ответственностью. Ответственность – осознанная свобода выбора. Все, что я могу – спросить у своего клиента: «Хочешь ли ты выбирать сам или продолжи искать кого-нибудь, кто будет выбирать вместо тебя?»

Распределение ответственности – не простая прихоть или каприз терапевта. Если я отвечаю за состояние здоровья другого человека, то здесь заканчивается моя экзистенциальная поддержка. Я перестаю признавать права другого и стремлюсь распоряжаться его здоровьем так как считаю правильным. Миллионы людей болеют именно потому, что их заставляют быть здоровыми.

Пример.

Обратилась женщина, которая за последние два года буквально разваливалась на кусочки. У нее не было ничего здорового. Обычно так бывает, когда человек не может пережить траур. Я прямо спросил об этом. Оказалось, что действительно, два года назад у клиентки умер муж. Она решила уйти из жизни вслед за ним. Все ее родственники друзья и знакомые набросились на нее, буквально требуя, чтобы она продолжала жить. Формально она послушалось, а на деле начала умирать нечаянно. Я сказал ей о том, что, на мой взгляд, за ее жизнь отвечает только она. И что я точно не вправе ничего решать. Еще я попросил ее прислушаться к себе и почувствовать, чего ей самой хочется. Она сделала паузу. И через мгновение улыбнулась, единственный раз за весь сеанс: «А ведь знаете, я впервые за последние два года почувствовала, что действительно очень хочу жить».

Подталкивая наших «ближних» или «дальних» к наилучшему для них выбору, мы очень часто добиваемся обратного эффекта. Как известно, дорога в ад вымощена именно благими намерениями.

1.8.Умение следовать за процессом

Гештальт-подход носит название процесс-ориентированной терапии. Но все же для большинства гештальт-терапевтов диалог первичен, а процесс вторичен. В процессуальной работе наоборот. Процесс важнее всего, а теорией диалога процессуальные терапевты как бы не пользуются. Что важнее – крутить педали или держать равновесие? Диалог важен. Процесс не менее важен.

Пример.

Ко мне обратилась женщина с хронической аллергией. У нас была пят-надцатиминутная консультация, за время которой я задал ей один-единственный вопрос. Я спросил: «Вы не могли бы прислушаться к себе и понять, чего вам больше всего хочется именно сейчас». Она начала плакать. На следующий день она пришла и рассказала, что проплакала всю ночь. Но испытала такое облегчение, как никогда в жизни. И все проявления ее аллергии прошли. Эта женщина оплакивала свои отношения с сестрой. Когда-то они были очень близки, но со временем очень сильно разругались. Я не разрешал ей плакать и не заставлял ее плакать. Я просто попросил ее позволить происходить тому, что происходит.

Почему она выздоровела? Вот что пишет о плаче Александр Лоуэн.[17] «Любая травма является шоком для организма, заставляющим его застыть или же сжаться, затаить дыхание и закрыться подобно морской раковине. Плач как раз и есть процесс размораживания того, что застыло, расслабления того, что сжалось, и открытия веяниям жизни того, что сейчас наглухо заперто. После конвульсий, сопровождающих рыдания, дыхание становиться расслабленным и глубоким. ‹…› Ни одному человеку не дано восстановить свой полный потенциал и готовность к восприятию бытия, если он не умеет плакать».

Доверие к процессу требует определенной смелости. Есть единственный индикатор процесса – ощущение гармоничности происходящего. Даже если умом кажется, что все идет не так. Навык следования за процессом на-поминает навык езды на велосипеде. Когда равновесие нарушается внутри возникает дисгармония и наши мышцы что делают, для того чтобы баланс восстановить. Простая магия доступная каждому школьнику. Болезнь – это попытка продолжать ехать, когда баланс потерян.

1.9. Итоги

Вот, пожалуй, я и перечислил то, что можно назвать базовыми навыками терапевта, работающего с психосоматикой. Базовые навыки самодостаточны. Терапевт может больше ничего не уметь делать и терапия будет происходить. Почему так? Базовые навыки предназначены помочь клиенту вернуться к самому себе.

Парадоксальная теория изменений Арнольда Бейссера в полном виде звучит следующим образом: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кем он на самом деле является, а не тогда, когда чело-век предпринимает попытки стать тем, кем он не является.

Наши болезни – неуклюжие попытки обмануть самих себя. Своеобразное неосознанное жертвование собой ради мифов и иллюзий. «Психотерапия посвящена тому, чтобы человек узнал о себе и принял в себе все то, что окружающие его люди о нем давно знают», – шутил Тод Берли. Базовые навыки по сути своей не оставляют клиенту никакого другого выбора, кроме как начать узнавать самого себя.

Без базовых навыков все остальные техники бесполезны. Они могут все запутать.

2. Техники

Безумно не хочется начинать нудную главу с сухой классификации техник. Книг на эту тему написано столько, что одной человеческой жизни не хватит, чтобы все испробовать и применить. Говорят, Перл создавал за неделю по сотне новых техник, а его ученики очень сердились на него за то, что он сегодня не мог вспомнить то, чем работал вчера. И все же эта глава практически неизбежна. Наверное, я сначала приведу универсальный алгоритм работы с психосоматическим клиентом.

2.1. Универсальный алгоритм работы с психосоматическим клиентом

Шаг 1. Заключение контракта. С прояснением: метода, ответственности, сроков, результата, оплаты. Об этом смотри выше.

Шаг 2. Выяснение модели клиента.

Выяснить модель клиента позволяет следующий вопрос: «Как вы считаете, что с вами происходит? Выберите один из ответов:

К вам привязалась такая-то болезнь?

Что-то не то делает ваш организм?

Что-то не то делаете вы сами?»

Шаг 3. Выбор техник. Этот момент работы принципиально зависит от того, какую модель вам удалось определить на предыдущем этапе. При этом не очень важно, как клиент ответил на вопросы шага № 2. Начитавшись умных книжек, клиент может с готовностью сказать: «Да, конечно, это я сам делаю себя больным!». Но перед этим обронить фразу: «Совсем замучила проклятая болячка». Следует принимать во внимание, какую модель клиент нечаянно демонстрирует, а не то, в какую он пытается верить. И конечно, не стоит пытаться насильно менять модель клиента. На протяжении всей книги я пишу о том, что любая модель клиента подходит для терапии. Вопрос в том, каких взглядов придерживается терапевт.

Итак, клиент может придерживаться трех моделей.

Шаг 3.1. Если клиент считает, что к нему привязалась (на него напала, у него возникла и т. д.) какая-то болезнь, то его модель носит название диссоциированной. Он отвергает часть себя, воспринимая эту часть как внешний посторонний объект – болезнь. В этом случае терапевту стоит сохранить такую модель и начать применять интегрирующие методы работы: работу с «пустым стулом», работу с «делателем симптома», проективные методики, работу с «энергией химических соединений» и т. д.

Шаг 3.2. Клиент может занимать промежуточную позицию. Например, считать, что ошибается его организм. Я называю эту модель беспризорной. В этом случае за проявления болезни как бы никто не отвечает: ни внешний объект, ни сам клиент. Один из способов работы с такой моделью – попросить клиента все же определиться. Например, задать такой вопрос: «Как вы считаете, ваш организм – это вы или не вы?[18] (Вот в чем вопрос!)». Здесь отвертеться тяжело. Организм может быть «не я», или «вроде бы я» и т. д. Тогда, конечно, у клиента все же диссоцированная модель. Только выяснять отношения ему придется со своим организмом. В этом случае шаг 3.2. очень похож на шаг 3.1. Но может оказаться, что клиент скажет: «Да, конечно, я и мой организм – это одно и то же». Или еще что-нибудь в этом роде. Тог-да ваш клиент выбрал все же ассоциированную модель. Автоматически переходите к шагу 3.3.

Шаг 3.3. Ассоциированная модель. Модель, которая существует почти у всех детей дошкольного возраста. Практически все малыши очень уверенно говорят: «Конечно, я сам делаю себя больным». Именно благодаря детям я задумался в свое время о странности медицинских моделей. Даже когда я просил своих дошкольных клиентов рисовать свои болезни, они крайне редко изображали каких-нибудь монстров. Например один мальчик нарисовал себя как растаявшего. Маленькие пациенты благодаря своей непосредственности еще не верят, что болезни нападают на них откуда-то. Поразительно, но, похоже, дети стремятся к большей ответственности за свою жизнь. Но закончим лирическое отступление. Если клиент говорит: «Да, это я сам создаю проявления своей болезни!» – то для терапевта это и плохо, и хорошо одновременно. Хорошо, потому что этот клиент сам подошел к ответственности за свое здоровье. Плохо потому, что работать придется в диалоге. Такой клиент не потерпит халтуры. Чтобы работать с ним, вам придется прекрасно осознавать себя.

Шаг 4. Работа с осознанием.

Шаг 4.1. (4.2) Работа с диссоцированной моделью.

Итак, наш клиент имеет диссоциированную модель. Это значит, что его внутриличностный конфликт воспринимается как конфликт между ним и болезнью. В этом случае сказать ему об этом прямо – значит тут же потерять клиента. Наилучший выход – принять эту модель и работать так, как будто болезнь действительно является внешним объектом.

1. Работа с пустым стулом. Данная техника подразумевает то, что пациенту предлагается поговорить с воображаемым собеседником, например, с партнером по конфликту, родственником, частью себя, или в данном случае со своей болезнью. Техника предназначена для интеграции.

Пример.

Почти классический. Я приводил уже этот пример в одной из статей. Работа с больным бронхиальной астмой с 20-летним стажем. Пациент вошел в кабинет с уже начавшимся, достаточно сильным приступом астмы. Я предложил ему представить на пустом стуле перед собой свою болезнь. Он с легкостью это сделал и описал болезнь как страшного монстра, который издевается над ним. Клиент говорил о болезни с большим страхом, почти с ужасом. Я попросил его пересесть на место этого монстра и попробовать сыграть его роль. Пациент сел на стул болезни и перевоплотился. Его затрудненное дыхание исчезло, наоборот, на месте своей болезни он дышал сильно и гневно. В свой адрес он направил множество угроз. Он был сейчас гневным и здоровым, но совершенно не замечал этого! Если бы я вмешался, его приступ мог бы вернуться вновь. Я работал в зале ЛФК, где на полу лежало несколько матов. Мне пришло в голову попросить этого парня представить, что эти лежащие маты – все остальное человечество. Не мог бы он попробовать выразить те чувства, которые испытывает в свой адрес на месте болезни, этим матам? Тут произошло нечто неожиданное. Несчастный астматик исчез совсем. Этот парень превратился в Наполеона. Он скрестил руки на груди и начал и начал отдавать приказания воображаемым подчиненным. Дышал он совершенно легко и свободно. Приступ астмы разрешился за несколько минут. Позже я побеседовал с его женой. Она рассказала, что в жизни он очень тихий и застенчивый человек. Только вот работает прокурором. Что лучше – быть больным и скромным, или нахальным и здоровым?

Печаль этого примера в том, что мгновенное чудесное снятие приступа ничего не решает. Оно дает пациенту надежду, показывает возможные пути выздоровления, но чаще всего требует работы. Осознанной работы по использованию тех сил и потенциалов, которые пока проявляются как бронхиальная астма. У меня есть студент с сахарным диабетом. Наша первая встреча произвела на него большое впечатление. После нескольких минут работы у него случилось гипо-состояние.[19] То есть пятнадцатиминутная работа подействовала как доза инсулина. Однако дальнейшая терапия была достаточно долгой и потребовала приобретения новых навыков.

Обычно работа с пустым стулом завершается либо спонтанной интеграцией, когда пациент говорит: «Да ведь там никого нет, на этом пустом месте, это все мое!», либо мне приходится просить пациента примерить слова и переживания, высказанные из роли болезни.

Основным вопросом этой техники является все же выяснение потребности. В чем потребность астмы у пациента из недавнего примера? В агрессивности. Но ведь агрессивность – это не плохо и не хорошо. Победить на олимпиаде – это агрессивно, и наорать на соседа в подъезде – тоже. Только первый способ общество приветствует, второй отвергает. Хроническим пациентам приходиться заново осознавать свои потребности и искать для них социально-приемлемые формы. Я называю этот процесс повторной социализацией.

2. Работа с энергией химических соединений. Ради бога, не пугайся, читатель, в этой книге и так мало магии. Техника надежная, проверенная во множестве разных городов. Как она работает? Общеизвестно что любое лекарственное средство вызывает какой-то эффект лишь потому, что является внешним, привнесенным аналогом тех соединений, которые организм способен вырабатывать сам. Но соединения вырабатываются под достаточно строгим контролем нервной системы. Например, если человек запрещает себе гневаться, он будет пытаться сдерживать себя. Как блокировать свои психологические и, следовательно, химические реакции? В итоге адреналин и похожие на него вещества приходиться вводить снаружи. Так, например, бывает у астматиков. Наркотические соединения также либо стимулируют выработку собственных медиаторов, либо являются прямыми аналогами внутренних веществ хорошего настроения. Знаете историю про крысу и педаль? Если крысам в центр удовольствия ввести электроды, и создать специальную педаль, замыкающую контакты, то крыса давит на эту педаль до самой смерти, забывая про еду и другие крысиные заботы. Очень грустная история. Вам это ничего не напоминает? Странно, как люди не додумались до такой операции. Миллионы наркоманов сидели бы дома и давили бы на педали. Или если пойти дальше, почему бы ни внедрить электроды везде? Нажал на кнопочку – выработался инсулин, нажал на другую – давление повысилось. Уверен, что кому-то понравится моя идея. Хотя мне она кажется из фильмов ужасов. Почему бы сразу не внедрить процессор вместо мозга? Но люди пока обходятся без кнопочек. Зачем сложности?! – Выпил одну таблетку – поднялось давление, выпил другую – опустилось. Чем не робот? Не знаю, может быть, я снова слишком суров?

Пример.

1. Клиент с сахарным диабетом. Я попросил его где-то в комнате представить себе энергию инсулина. А затем встать, покинуть свое место и войти в состоянии энергии. Почувствовать ее особенности. Пожить, как жила бы эта энергия в чистом виде. Осознать какое-то ее основное содержание.

И снова я увидел удивительную метаморфозу! Тихий, сдержанный и мягкий человек начал вести себя очень странно. Он быстро и резко бегал по комнате, пытался ломать мебель, делал еще какие-то асоциальные действия. Когда он вернулся в свое привычное состояние, то был в большом восторге от случившегося. Он сказал, что благодаря внешнему инсулину чувствует себя более мобилизованным. Но такой сильной мобилизации не испытывал никогда в жизни.

2. Работа с энергией алкоголя. Молодая женщина. Я попросил ее представить себе энергию алкоголя. Затем войти в это состояние. Через секунду на ее лице возникла блаженная улыбка. Тело совершенно расслабилось. Все ее существо выражало безмятежность. Когда она вернулась в себя, то сказала, что не испытывала такого состояния с пятилетнего возраста. На вопрос «почему» ответила, что в ее семье не принято быть такой расслабленной. Что ее родственники чем-то непрерывно напряжены и озабочены. И вообще воспринимают жизнь как очень трудный, изнурительный процесс. Грустно. А тут – нажал на химическую кнопочку и расслабился.

3. Работа со средством для похудения. Как только клиентка вошла в состояние этого вещества, она тут же бросилась выносить из комнаты вещи. Ей невероятно хотелось все выбрасывать прямо за порог. Позже она сказал, что, похоже, действительно в ее жизни накопилось много всего лишнего: вещей, событий, отношений. Пора провести приборку.

Я остановлюсь. Такими примерами можно заполнить целую книгу. Она будет читаться как детектив. Но эти примеры не очень подходят для обмена опытом. Люди разные. Каждому из нас химические соединения могут нести что-то свое.

Как эта методика работает, наверно, уже понятно из книги. Химические соединения позволяют обманным добиться того, что могло бы произойти легко и естественно, если бы мы были целыми. Сама методика напоминает тех-ники гипноза или НЛП, только смысл этих техник другой. Смысл не в изменении, а в осознании. Остаться навсегда в какой-нибудь потерянной части, даже очень приятной – значит просто сменить одни симптомы на другие.

3. Состояние целостности. Последняя техника в этом разделе. Если ты уловил общую идею, читатель, то можешь создать множество похожих техник сам. Но вернемся к целостности. Идею техники я видел у московского терапевта Лены Романченко, а дальше развил саму технику до настоящего вида. Методика хороша тем, что ее можно выполнять в одиночестве без всякого терапевта в виде упражнения.

Упражнение для всей книги.

Сядьте поудобнее. Закройте глаза, или останьтесь с открытыми. Представьте себе, что в вашем распоряжении все пространство и все время этого мира. И что, воспользовавшись своим воображением, вы можете отправиться куда захотите. В любую эпоху и любой уголок вселенной. Ваша задача – встретить в этих воображаемых странствиях некий образ, желательно, чтобы он был более метафорическим, но совершенно не обязательно. Важно, чтобы когда вы найдете этот образ, произошло ощущение узнавания, чтобы в этом образе вы могли бы узнать себя. Важно, чтобы вы знали, что это – образ себя целостного! Всего, всего, всего! А не какого-нибудь отдельного кусочка. Если вы сомневаетесь, или образ вам не очень подходит, можете продолжить странствовать, пока не почувствуете: «Да, это именно я!». Если вы уверены, что это ваш образ, но вам как-то плохо или дискомфортно рядом с ним, позвольте образу трансформироваться, преобразиться, но не применяйте никакого насилия. Просто позволяйте всему происходить, прислушиваясь к своему сердцу. Вам может стать печально, или радостно, или еще как-то. Но в конце концов сердце наполняется удивительным теплом. И тогда вы можете произнести фразу «Это я! И я люблю себя!» Теперь можно заканчивать упражнение. Постарайтесь запомнить ощущение в своем сердце.

Это очень простое упражнение. Оно посвящено возвращению детского состояния счастья и безмятежности. Или для некоторых людей приобретению его впервые. Вы можете его делать когда угодно и сколько угодно. Особенно забавно делать это упражнение в момент ссоры и конфликта. Конфликты возникают, когда кто-то начинает очень сильно отображать какую-нибудь вашу потерянную часть. Как только вы становитесь собой – конфликт лопается как мыльный пузырь, или выветривается как дым.

Шаг 4.3 (4.2) Работа с ассоциированной моделью.

Если клиент выбирает ассоциированную модель, то вовсе не значит, что техники, описанные выше, ему не подходят. Еще как подходят. Но если клиент вполне осознанно и ответственно говорит: «Я сам каким-то образом делаю себя больным», то у терапевта открывается целое море возможностей. Но! При одном только условии. Если этот человек способен осознавать события в своем теле, свои чувства и ощущения. Если вам досталось «голова профессора Доуэля», которая воспринимает свое тело как подставку и осознает только мысли и идеи, то вам придется учить этого человека прислушиваться к своему телу. Один из примеров, как это сделать, есть в этой книге в главе «Потребности». Еще об этом написано достаточно много в гештальтистских книгах.

Если клиент способен осознавать события своего тела и принимать ответственность за свое здоровье, то непонятно, как он вообще умудрился заболеть. Но все-таки. Чаще всего это клиенты, уже занимающиеся какими-нибудь практиками, или люди, проходящие психотерапию. Итак, возможности возникающие у терапевта.

1. Работа в режиме полной ответственности. Очень интересная возможность.

Условно я выделяю три варианта распределения ответственности. Извините, что повторяюсь. Диссоциированый – болезнь делает со мной это, беспризорный – со мной это случилось, полный вариант ответственности – я сам делаю это.

Например, больной астмой может сказать: «Астма не дает мне дышать». Ответственность перекладывается на некого непонятного зверя – астму. Можно сказать по-другому: «Я задыхаюсь». То есть, все происходит нечаянно. Чашка разбилась. За это никто не отвечает. И наконец есть самый радикальный вариант, который можно предложить клиенту: «Попробуйте сказать: я не даю себе дышать». Или: «Я беру себя за горло», «Я сжимаю свое сердце», «Я раздираю свою кожу» и т. д. Эта фраза и есть момент перехода в «режим полной ответственности».

Обычно пациент произносит эту фразу, а потом после некоторого замешательства произносит: «Погодите, но ведь похоже, что это правда!!!».

И здесь требуется вся ваша экзистенциальная поддержка, вся ваша эмпатия. Поскольку часто после этого грустного открытия люди начинают нападать на себя. Они и так нападают, а сейчас появился лишний повод. Я обычно хихикаю в этом месте, поскольку и на самом деле трагикомично – причинить себе вред за то, что причиняешь себе вред.

Еще нужна вся ваша внимательность и деликатность. Поскольку, сделав открытие о том, что он сам источник своей болезни, человек уже начинает лечиться. В нем просыпается некоторая энергия протеста. Важно не потерять ее, важно рас-спрашивать клиента о его переживаниях. Важно делиться своими. Диалог важен.

Следующий вопрос обычно приходит в голову клиенту самостоятельно. Он напрашивается естественным образом: «Если я не даю себе дышать, то для чего это делаю?» Ответы могут быть самые разные. Кто-то по привычке. Кто-то осуществляет подвиг во имя чего-нибудь. А может быть это форма мести или протеста.

Я недавно беседовал с астматиком одиннадцати лет от роду. Иногда в этом возрасте астматики выздоравливают. Они становятся более независимыми, более строптивыми, предпочитают выражать гнев открыто вместо того, чтобы тихо обижаться. Но тогда другим рядом с ним станет сложнее. Помните, я говорил о том, что болезни принадлежат системе, а не отдельному человеку. Так вот, похоже, этот мальчик понимал механизмы своей болезни и почти сознательно решил не выздоравливать. Он сказал, что больше всего на свете не хочет кого-нибудь оскорбить или обидеть.

Если вы хоть чуть– чуть хотите, что бы ваш клиент выздоровел, то в этом месте работы требуется подлинное терапевтическое смирение. Иногда клиенты, узнав о механизмах возникновения своей болезни, предпочитают болеть дальше. Особенно, если болезнь связана с чувством вины. Например, мне пришлось поработать с бывшими воинами-афганцами. Многие из них, осознав происходящие внутри них процессы, говорили: «Значит, так мне и надо».

И это экзистенциальная позиция. Человек с такой позицией прожил до этих дней. Не зря он имеет хроническую болезнь. Вряд ли он от такой позиции откажется благодаря лихой атаке терапевта. Чаще всего люди лишь укрепляют свои позиции, когда их пытаются изменить силой. Помните, изменение возможно, когда человек движется к себе, а не от себя.

Важно просто вернуться к потребностям. Разве есть потребность наказать себя? Нет, конечно, потребность – в чем-нибудь другом. И это конфликт потребностей. Например, для ребенка-астматика, которого я недавно вспомнил, важно защищать свои границы и важно проявлять свою любовь к этому миру. Защищать себя приходиться от всех, даже от тех, кого любишь. Есть такой миф, что те, кого любишь, не могут причинить вреда. Еще как могут! Случайно, по незнанию, в гневе и т. д. Делать себя больным – не лучший способ выразить любовь, но как это показать?

Но чаще всего обнаруживается, что люди блокируют свою энергию именно из собственной безопасности. На них когда-то напали, теперь они бояться повторного нападения.

Не важно, какой механизм используется, режим полной ответственности позволяет клиенту прояснить собственное экзистенциальное меню.

Вот возможные примеры.

«Я не даю себе дышать, я останавливаю свой гнев, поскольку я не хочу причинять кому-нибудь огорчения».

«Я сжимаю свое сердце, потому что хочу остановить свою печаль, чтобы выглядеть сильным, поскольку верю в то, что слабых никто не любит». «Я раздираю свою кожу, поскольку не хочу показать свое раздражение.

«Поскольку боюсь, что меня отвергнут».

В режиме полной ответственности клиент рассказывает весь свой жизненный сценарий, описывают свою структуру характера.

Но что с этим делать дальше? Обычно я говорю клиенту: «Не хотел бы ты как-нибудь по-другому общаться с этим миром, не так травматично для себя?». Если клиент соглашается, я начинаю обучать его навыкам диалога.

2. Работа с ранним разрушением целостности.

Одни из важных навыков для того, чтобы быть здоровым – навыки защиты своих границ и навыки проявления агрессивности.

В детстве часть потребностей и сторон личности, с ними связанных, оказываются блокированными. Люди либо вообще не могут выражать эти потребности, либо могут выражать асоциально и потому не выражают. Видели мамашу, прикрикивающую на малыша? Человек с блокированными потребностями либо прикрикивает на себя сам, либо находит себе партнера: супруга, начальника, который прикрикивает на него похожим образом. Даже если партнер поначалу не очень подходит на эту роль, со временем он будет обучен по полной программе, поскольку в нем не видят партнера, за ним стоит образ мамаши или папаши из детства. Люди нечаянно используют друг друга и делают себя больными. Но им-то кажется, что виноват внешний противник. Пока этот миф лежит в основе сценария, человек будет продолжать болеть.

Помните, я приводил вам пример клиентки с мерцательной аритмией, у которой в ответ на фразу «Дура старая, куда прешь!» начинался сердечный приступ. А почему, собственно? Почему в похожих случаях иметь сердечный приступ в обществе кажется естественным? Почему эта женщина не может сказать себе и этому молодому человеку: «Да нет, я знаю, что я нормальная» и спокойно пойти по своим делам. Она не может этого сделать потому, что ее границы разрушены, в этот момент она – маленькая девочка, очень зависимая от чужого признания. Если она почему-то не может расплакаться и пережить печаль, то, возможно, у ее обидчика возникнет эмпатия и он сам извинится. Если эмпатия не возникнет, значит, его чувства тоже сильно блокированы. Действительно, печальная история. Но печалиться ей тоже нельзя. Что остается? Очень узкий коридор, в котором не избежать больного сердца.

Иногда люди стремятся стать сильными, занимаются боевыми искусствами, чтобы научиться давать сдачу всем своим обидчикам. Но ведь самый большой обидчик находится внутри, а не снаружи. Именно поэтому люди плачут, когда побеждают всех своих врагов. Они обнаруживают, что внешние противники повержены, но внутренняя целостность так и не наступила.

Как с этим работать?

Попросить клиента вспомнить какой-то, желательно самый ранний момент детского проигрыша, например когда на ребенка наорали, а он не сумел ответить.

Попросить заново побыть в образе себя маленького, осознать свои переживания и потребности в этот момент. Чего, например, хотелось от взрослого, какого отношения к себе?

Самый сложный момент. Попросить побывать на месте взрослого, осознать те чувства и переживания, которые испытывал взрослый. Чего хотелось от маленького ребенка, в чем были выражены его потребности? Если удается это действительно сделать, то клиент обнаруживает, что взрослый также был разрушен. Что он был наполнен страхом или горем. Что взрослый боялся ребенка или за ребенка. Иногда в такой работе обнаруживается, что гнев не был связан с малышом, что ребенок просто попался под руку. Что эта агрессия предназначалась супругу, собственным родителям или жизни вообще. Важно понять потребность взрослого. Клиент с удивлением обнаруживает, что на дне гнева и страха находится та же потребность в любви и признании, которую испытывал и он тоже.

Дальше у меня есть выбор. Чаще всего я прошу клиента посмотреть на этот конфликт со стороны, с третьей позиции. Иногда я сам сажусь на место и ребенка и родителя, и проговариваю все, что услышал от клиента. Если все произошло как надо, то работа практически сделана. Клиент, может быть впервые в жизни, вышел из своей эгоцентричной позиции и попробовал понять чувства обоих сторон. «Понять – значит простить», – говорил Роберт Резник.

Но можно попросить клиента снова побывать на месте себя маленького и сказать что-нибудь своему обидчику, но так, чтобы тот понял и услышал. Иногда клиенты с грустью говорят: «В тот момент он бы меня все равно не услышал, он был слеп и глух, ему было не до меня». Иногда слова находятся, например: «Я понимаю, что тебе сейчас плохо. Я понимаю, что ты боишься, что со мной что-нибудь случится. Но ко-да ты так кричишь, мне так тоже плохо. И от этого я болею. Относись ко мне, пожалуйста, мягче. Мне очень не хватает твоей любви». Если клиент говорит это с открытым сердцем, то воображаемая вторая сторона (да и реальная вторая сторона в жизни) слышит его. Если клиенту кажется, что его не услышат, то я спрашиваю его о том, хотел ли он просто выразить себя? Даже без всякой надежды на ответный отклик. Хоть как-то защитить себя лучше, чем никак.

Эту работу можно завершать в любом месте, где вам кажется уместным ее завершить. Но обычно я предлагаю клиенту побывать снова на месте другой стороны. И услышать слова, сказанные собой маленьким. На месте другой стороны находится что-то в ответ. Скорей всего, тоже с открытым сердцем. Например: «Мне удивительно, что ты понял меня. Я очень тронут твоими словами. Мне жаль, что я причиняю тебе боль, но я правда, очень боюсь за тебя».

Я прошу клиента вновь вернуться на свое место. И услышать этот воображаемый ответ. В этой работе не важно – мог ли его настоящий родитель произнести такие слова или нет. На самом деле, клиент работает со своей тенью, учится диалогу и миру в своей душе. Но часто такие работы не только лечат психосоматику, но и приводят к сильному улучшению отношений с бывшими обидчиками.

Вот я и написал эту матрицу как смог. Конечно, в такой работе может быть бессчетное число вариантов. Всего не предусмотришь. Единственное, что хотел бы отметить, если клиент не хочет примирения и не хочет понимать другую сторону – это его право.

3. Техника усиления.

Один из хороших инструментов, предназначенных для осознания потребностей, связанных с симптомом. В гештальт подходе эту технику принято называть техникой усиления. Но это не совсем верно. Я уже писал, что симптом – это сочетание двух импульсов. Конфликт двух или нескольких потребностей. Помните пример с самолетом на авианосце? Если пилот нажмет на газ и потуже затянет тормоз, то и пилоту, и самолету долго не протянуть. Задача терапевта – способствовать развитию одного из импульсов, но так, чтобы ему не мешал второй. Как это сделать – есть несколько способов.

1. Попросить клиента самому определить естественное движение своей энергии.

Пример.

Работа практически с любой болью. Например, с болью в сердце. Я говорю клиенту:

– Вы не могли бы не концентрировать это ощущение в своем сердце? Попробуйте позволить ему распространиться, дайте этому чувству прийти в ваше лицо. Если вы позволите вашей энергии и чувствам течь свободно, что с вами произойдет?

– Мне кажется, что я расплачусь.

– Да, но вы почему-то не плачете!

– Мне стыдно, что люди подумают.

– Лучше умереть от инфаркта, чем пережить чье-то разочарование? Это боль в сердце, о чем она? На какое переживание она похожа?

– Мне кажется, это печаль….

И так далее, главное в этой работе уже произошло: боль в сердце перестала быть просто болью, стала печалью. Хотя на самом деле работа только начинается.

Еще пример, к сожалению, тоже почти классический.

Я ехал в поезде и по внутренней связи в пять часов утра объявили, что в такой-то вагон требуется доктор. Когда я пришел, то обнаружил женщину с тяжелым сердечным приступом и полное отсутствие медикаментов в поездной аптечке. Из беседы выяснилось, что шесть лет назад женщина перенесла инфаркт. Сейчас ситуация повторялась. Дальше состоялся следующий разговор:

– Скажите, у вас случались какие-нибудь неприятности в последнее время?

– Да, невестка меня очень сильно обидела.

– Вы можете пережить печаль по этому поводу?

После этих моих слов началась удивительная борьба. Женщина давала волю своей печали, ее лицо становилось живым и мягким, ее сердце отпускало, но она как бы спохватывалась и вновь превращалось в живой камень.

– Нет, – сказала она, – я приеду домой и расплачусь. Здесь я не могу.

– Но вам же больно, а когда вы печалитесь, становиться легче.

– Я не хочу прощать свою невестку.

И это удивительные слова. Печаль действительно приносит ощущение прощения. Если она расплачется, то ее сердце смягчится и она не будет держать зла на свою невестку. Похоже, эта женщина в режиме полной ответственности могла бы сказать: «Я убиваю себя, чтобы сделать другим больно». Но где-то на дне ее больного сердца лежит все та же потребность в любви и признании. Только как до нее докопаться?

Мне не удалось. Поезд остановился на какой-то станции, прибежал местный фельдшер с аптечкой. Я сделал уколы. В городе Донецке ее забрала «скорая».

Да, мои методы и знания хороши, но часто бесполезны. Если нет готовности со стороны клиента – терапевту ничего не удастся сделать. Он может только поранить и себя, и своего клиента.

Но вернемся к технике. Терапевт может предположить какое– то развитие импульса и попросить его осуществить. Можно предложить клиенту выразить завершение импульса движениями тела, или звуками, или метафорой. Важно, что бы клиент мог осознать, о чем его движения, или звуки, или метафора.

Иногда чтобы не сталкивать в клиенте два импульса, бывает полезно их рассортировать. Например, попросить выразить один из импульсов во внешний мир. Если что-то давит – попросить также подавить какой-нибудь предмет, или перевести это давление в слова. Обычно все больные идентифицируются с той своей частью, которую считают жертвой. О том, что диктаторская их ипостась находиться внутри, а не снаружи, люди обычно не подозревают. Когда клиент начинает вести себя, как своя болезнь, он начинает осознавать и присваивать себе потребности и своей «злой» стороны. Эта работа похожа на работу с пустым стулом, только выполняется более ассоциировано.

Обычно я предупреждаю своих студентов: «Если вам встретился очень слабый и забитый человек – ждите кузнеца». То есть рано или поздно вы встретитесь с его злой и сильной полярностью, о которой такие люди даже не догадываются. Они кажутся себе мягкими и пушистыми.

С другой стороны, в любом сильном и свирепом дядьке, где-то в глубине души скрывается маленький забитый мальчик. Поскольку люди умеют свою свирепость обращать не только на других, но с ничуть не меньшей силой на самих себя. Мир вполне справедливо устроен.

И наконец есть способ для самых ленивых. Все можно сделать за клиента. Если работаете с группой, то можно попросить кого-нибудь из участников группы сыграть оба импульса. Или все можно сделать самому, за клиента. Не знаю, присвоит ли он себе что-нибудь, но для психотерапевта такая тренировка наверняка полезна.

Шаг 5. Ассимиляция опыта. Принятие решений.

На этом этапе модель не так важна. Скорее всего, к этому моменту клиент уже осознал, что его болезнь – конфликт его собственных потребностей. Пора этот опыт присваивать. Как это сделать? Обычно я прошу клиента примерить, проговорить обе стороны медали одновременно. Обычно люди делают это по очереди.

Фраза получается примерно следующая: «Я хочу одновременно и выражать себя, и защищать свои интересы, и я хочу обезопасить себя от возможного недовольства окружающих». «Я хочу рисковать и быть осторожным одновременно». Как говорил один из моих учителей: «Хочу влезть на елку и не уколоться». Клиент одновременно хочет находиться и в инь и ян состоянии. НО ВЕДЬ ЭТО НЕВОЗМОЖНО. Чай не может быть одновременно холодным и горячим. Он может менять свою температуру, очень быстро менять, но быть льдом и паром не может.

Клиент осознает, что на самом деле требовал от себя всю свою жизнь невозможного, и потому нормально, что он потерпел неудачу и заболел. Теперь есть возможность отнестись к себе мягче.

Тод Берли как-то сказал: «Люди не понимают, что ровно половина вещей в мире происходит не тогда, когда человек напрягается, а тогда, когда расслабляется. Когда ходишь в туалет по-маленькому, лучше расслабиться, когда по-большому – правильнее напрячься. Если перепутать, то ничего не получится». Люди всю жизнь стараются воспитать в себе правильный характер. Одни стараются быть решительнее, другие страдают из-за того, что все время высовываются. Кто-то упрям, кому-то не хватает настойчивости. В любом языке мира одни и те же состояния человеческой психики имеют негативные и позитивные названия. Просто перемена характера позволяет заменить одни проблемы на другие и одни болезни на другие. От чего лучше умирать от инфаркта или аритмии? Как говориться дело вкуса. Я повторю фразу Миндела, уже звучавшую в этой книге: «Или вы станете текучим, или природа найдет способ стереть вас с лица земли».

Социализация формирует характер и тем самым формирует болезни. Многие рождаются уже больными. Но ведь многих не любили еще до рождения. Болезни принадлежат системам, а не отдельным людям. Но система – не клетка. Делаясь более здоровыми, мы делаем здоровее весь мир вокруг нас.

У каждого из нас есть возможность вернуть утраченные способности. Или развить то, что никогда не использовалось. На этом этапе терапии работа про болезнь клиента плавно перетекает в работу про его жизнь. Но мало кто из тех, кто обратился за лечением болезни тела оказывается разочарован очевидной связью состояния тела и духа. Тем не менее, но есть и такие клиенты, кто ожидал магического исцеления. Правда редко, обычно они уходят еще на этапе формирования контракта. Это их выбор. Магическое исцеление действительно бывает, но чаще всего у тех, кто как-то занимался собой. Кто готов к тому, чтобы его энергия текла по еще одному руслу.

К пятому шагу люди уже в полной мере прикасаются к ощущениям себя подлинного, целостного. Они обнаруживают, что их здоровье действительно зависит только от них. Иногда открытий, полученных в терапии, оказывается достаточно, чтобы полностью выздороветь. Иногда требуется дополнительная работа самостоятельно или с терапевтом для того, чтобы больше освоиться во всей полноте своего внутреннего мира. Некоторые из терапии приходят в какие-нибудь духовные практики и там продолжают свой путь.

Все способы хороши и уважаемы.

У каждого из нас есть возможности для того, чтобы быть здоровыми, но люди предпочитают ими не пользоваться.

Послесловие

Итак, я закончил книгу, посвященную одной из моделей работы с психосоматикой. Предвидя возможные вопросы и возражения, напомню, что это – не единственная модель. Конечно, есть случаи, которые в нее не укладываются. Это не значит, что модель плохая.

Например, есть болезни, напоминающие условные рефлексы. Мне грустно знать о том, что огромное число различных посттравматических болей лечится достаточно легко. Например асептические арахноидиты,[20] с которыми мучаются и врачи и пациенты, чаще всего можно вылечить за несколько сеансов.

Пример.

Работа с девочкой-подростом. Диагноз – арахноидит. Клиника – постоянная (!) головная боль. В анамнезе – сотрясение мозга два года назад. Обычно такие боли связаны просто с памятью. Организм запомнил это состояние и способен его воспроизводить. Это напоминает гипноз. Потому и терапия напоминает разгипнотизирование. В гештальт-подходе такие техники называют «реинектинг» – перепроживание, дианетики говорят «клиринг» – очистка. От названия суть дела не меняется. Я предложил девочке заново «попасть» (не вспомнить, а именно попасть) в момент своей травмы и воспроизвести все свои ощущения. По мере перепроживания ощущения присваиваются сознанием. После первого (!) сеанса девочке стало намного легче. Это воспринималось ею почти как чудо – ведь она два года жила с непрерывной болью. Еще через два сеанса боли исчезли.

Как это работает? Еще Павлов обнаружил, что если собаке давать миску с едой и включать лампочку, у собаки выделяться слюна и желудочный сок. Потом можно не давать еду, а только включать лампочку. Сытой от лампочки собака не будет, но слюна и сок потекут.

Можно не читать об опытах Павлова, а просто вспомнить лимон. Такой, очень аппетитный, сочный, с невероятным ароматом, его можно разрезать и присыпать сахарком. Надеюсь, читатель, мне все удалось. У тебя потекли слюнки. Люди отличаются от собаки Павлова не так принципиально.

Вся индустрия порнографии основана на этом. Люди понимают, что партнера нет, а все-таки….

К сожалению условные рефлексы бывают приятные и неприятные. В стрессовой ситуации такой условный рефлекс формируется мгновенно. Например, в момент сильного удара по голове все происходящее вокруг может превратиться в ту самую лампочку, которую применял Павлов. В НЛП это называют якорем. Якорь позволяет вернуться в ощущениях к тому моменту жизни, когда он «был брошен». У моей клиентки одним из таких якорей оказалась участливая интонация голоса. После удара все вокруг суетились и разговаривал и очень участливо. С тех пор ей было достаточно услышать одну участливую фразу и ее боль резко усиливалась. Воистину благими намерениями – дорога в ад.

Но опять таки, человек отличается от собаки.

Пример.

Похожий случай. У клиента после удара по затылку начались головные боли. Работа с прошлым опытом облегчила состояние, но боли остались. Когда начали выяснять в чем дело, то оказалось, что по характеру клиент был целеустремленным и бескомпромиссным человеком. Он никогда не отступал. Скорей всего, по этой причине его и ударили. При ближайшем рассмотрении оказалось, что теперь головная боль возникала тогда, когда пора было свернуть. Например, заплыл слишком далеко в море, начинается боль – пора возвращаться. Зашел слишком далеко в конфликте – заболела голова, пора останавливаться. Помните, драма-треугольник? Головная боль начала играть роль «спасителя». Голос нашей интуиции может звучать совершенно по-разному. А мы его таблеткой.

Еще несколько слов…

Надеюсь, что эта книга хоть в чем-нибудь кому-нибудь пригодится. Иначе зачем я ее писал? В крайнем случае, на нее можно ставить сковородку, если вы куда-то засунули специальную подставку.

Если серьезно, я занимаюсь распространением идей и знаний психосоматической медицины и вообще экологичного отношения к себе и миру. На этом поприще я сотрудничаю с некоторыми организациями в России и на Украине. В конце книги вы найдете ряд приложений, где размещена информация об этих организациях.

Я не веду собственного приема, но во многих городах у меня есть ученики и последователи. Многие из них работают лучше меня. Я приведу список телефонов и адресов электронной почты, по которым вы можете найти более подробную информацию.

Еще я разработал программу развития психосоматической медицины. Пока она утверждена только в Крыму. Но это уже неплохо. Официальная медицина нуждается в свежих идеях, свежим идеям нужна структура и поддержка. Я – за сотрудничество! А вы?

Еще на стадии рождения находится проект, который носит на-звание Международный Институт Развития. С опросами и предложениями обращайтесь:

Вячеслав Гусев

akrid@km.ru

akrid@ukr.net

akrid@ua.fm

akrid@mail.ru

Приложение

Программа развития психосоматической медицины в Крыму

Актуальность развития психосоматической медицины в Крыму

Социально-экономический кризис 90-х годов обусловил ухудшение благосостояния народа, создал экстремальную ситуацию в здоровье населения.

Падение уровня жизни, социальные потрясения, ухудшение и ограничение общедоступной медицинской помощи, низкий уровень развития, а порой и полное отсутствие медицинской профилактики в организованных коллективах детей и молодежи обусловливают сегодня ухудшение здоровья молодого населения в Автономной Республике Крым.

На общем фоне роста соматической заболеваемости, отмечается рост заболеваемости молодежи.

Уже у 15 годам до 60 % населения этой возрастной категории уже имеют хронические заболевания. Эти данные подтверждаются статистическими показателями Комитета по делам семьи и молодежи в АР Крым, такая характеристика уровня здоровья молодежи характерны для населения Украины и многих стран постсоветского пространства.

Российские медики и педагоги обратили внимание на то, что значительная часть соматических заболеваний детей и молодежи являются функциональными расстройствами, обусловленными различными факторами социальной среды (в семье, в организованном коллективе). Ухудшение соматического здоровья сопровождается ухудшением психического здоровья, чаще это происходит в сочетании с ухудшением социального благополучия (жур-нал «Магистр» № 3 1999 г.).

В последнее время в литературе большое внимание уделяется роли психогенных факторов в развитии самых различных заболеваний, в том числе в гастроэнтерологии (И.З. Вельвовский – 1984 г., Ю.В. Белоусов – 1986 г., Г.С. Гамерова, В.Н. Быстров – 1987 г., Р.П. Вертоградова –1988 г. Ю.М. Губачев

– 1990 г., В.Е. Рожнов – 1990 г.), кардиологии (Е. Рихтер-Гейнрих – 1985 г., В.Е.Рожнов – 1990 г.), дерматологии (А.Е. Федоренко – 1988 г.), гинекологии (В.Е. Рожнов – 1990 г.), педиатрии (Д.Н. Исаев 1996 г.), пульмонологии (Д.Н. Хандожко – 1989 г., Н.Г. Яшвили – 1987 г., Г.Б.Федосеев – 1989 г.) и других областях клинической медицины.

Как отмечает Д.Н. Исаев (1996 г.), с 30–40 годов нашего столетия в США, а несколько позже в странах Европы была создана концепция психосоматической медицины, когда выяснилось, что природу любого заболевания следует рассматривать с учетом влияния биологических и психосоциальных факторов. «…Сегодня мы уже не можем проходить мимо того факта, что пример-но, 60–80 % всех заболеваний обусловлены психикой, или опосредованы ею» – указывает германский психотерапевт Н. Пезешкиан (1996 г.). Многофакторность природы заболеваний, ведущая роль психосоциальных компонентов в развитии многих из них признается сейчас и в большинстве стран СНГ. В учебном руководстве «Психиатрия» (1995 г.) российские авторы М.В. Коркина, В.В. Марилов приводят следующий список типичных психосоматических заболеваний: гипертония, тиреотоксикоз, нейродермит, бронхиальная астма, ревматоидный артрит, язвенный колит, гастрит, язвенная болезнь желудка, ИБС, инфаркт миокарда, большое число кожных и урогенитальных заболеваний. Авторы отмечают, что эффективное лечение больных с психосоматозами невозможно без учета психосоциальных факторов возникнове-ния заболеваний и привлечения методов психотерапии. Длительное малоэффективное лечение данной категории пациентов, помимо затрат сил и средств, наносит моральный ущерб «всей системе здравоохранения, дискредитируя в глазах больного и его семьи, его друзей и сотрудников по работе всю медицинскую теорию и практику» (В.Д. Тополянский, М.В.Струковская – 1987 г.). Также отмечается, что врачам общего профиля, терапевтами, гастроэнтерологам, кардиологам, хирургам, необходимо иметь хотя бы общее представление о психосоматозах (М.В.Коркина, В.В. Марилов – 1995 г.)

В последние годы в Украине, как и в большинстве цивилизованных стран, отмечается тенденция к развитию психосоматического направления в медицине. В ряде крупных городов на базе многопрофильных больниц создаются психосоматические отделения (Киев, Днепропетровск), либо присутствуют отдельные специалисты. Психосоматическое направление в медицине используется в практике ряда коммерческих медицинских учреждений Украины и Крыма.

Автор настоящей программы сотрудничает в области психосоматической медицины с Территориальным Центром Курортологии и Реабилитации Вооруженных Сил Украины «Крым» (п.г.т. Партенит), имеет публикации и авторские свидетельства в этой области.

В связи с отсутствием достаточного объёма квалифицированной помощи в диагностике и лечении психосоматозов, пациенты вынуждены обращаться к неквалифицированным специалистам, не имеющим зачастую, образования ни в медицине, ни в области психологии и народного целительства («бабки», «колдуны», «знахари» и пр.).

Учитывая все, сказанное выше, назрела острая необходимость в развитии психопрофилактики соматических заболеваний и развитии психосоматического направления медицины в Крыму. Для решения этой задачи необходима координация усилий медков, государственных властей, педагогов, общественности.

Цели и задачи программы

Целью настоящей программы является развитие психосоматической медицины в Крыму.

Основные задачи программы:

• Развитие методологии подготовки специалистов в области психосоматической медицины (средние медицинские работники, врачи общей практики, терапевты, педиатры, специалисты).

• Развитие системы просвещения населения в области психогигиены.

• Обеспечение доступности психосоматической помощи широким слоям населения.

• Научные исследования в области психосоматики.

Реализация программы «Развитие психосоматической медицины» подразумевает реализацию четырех самостоятельных разделов:

• научного,

• образовательного,

• просветительского,

• клинического.

Схема взаимодействия разделов программы:

I. Просветительский раздел представляет собой структуры, занятые информационно-просветительской работой в области психосоматической медицины, для населения и специалистов.

Просветительский раздел реализуется в создании «Школы здорового человека». Данное подразделение просветительского раздела подразумевает регулярно про-водимые, планируемые мероприятия демонстрационно-теоретического характера.

Основные задачи раздела:

• Ознакомление специалистов (медиков, психологов, педагогов, управленцев) с основными концепции психосоматической медицины.

• Привлечение медиков, педагогов, психологов, управленцев к образовательному и клиническому разделам программы «Развитие психосомати-ческой медицины».

• Просвещение и обучение населения навыкам экологичных социальных взаимодействий, с целью медико-психологической профилактики психосоматической патологии и непосредственной помощи в жизненных ситуациях,

• Организация «Школы здорового человека» на базе мед. учреждений, выездные заседания в других медицинских учреждениях Крыма, учебных заведениях, предприятиях и организациях всех форм собственности для массового распространения передовых психологических технологий.

• Формирование проектов просветительского раздела для инвестиций и конкурсов грантов.

• Планирование благотворительного раздела блока:

• безоплатного (для пациентов) времени специалистов, работающих в «школе».

• безоплатной (для пациентов и специалистов) аренды помещений и аппаратуры для проведения заседаний «школы».

• привлечение спонсоров и меценатов.

• поддержка административных властей.

Для привлечения населения в «школу» предполагается использовать все доступные каналы информации, в том числе и информационную поддержку СМИ.

Отдельным информационным каналом является взаимодействие с пациента-ми, уже находящимися на амбулаторно-стационарном лечении в мед. учреждениях.

II. Образовательный раздел – раздел подготовки специалистов, осуществляющих клиническую и просветительскую работу в области психосоматической медицины:

учебные группы для врачей, психологов.

• создание «Межрегиональной программы психосоматической подготовки врачей и психологов».

• настоящее время в Украине практически отсутствуют специалисты, способные использовать концепцию психосоматической медицины, то есть учитывать в развитии заболевания психосоциальные и биологические факторы.

Человек рассматривался как объект взаимодействия сил, находящихся вне его контроля:

генетических,

внешней и внутренней среды,

социальных факторов и т. д.

Концепция психосоматической медицины рассматривает человека с точки зрения его ответственности за свое здоровье, а организм в качестве единой взаимосвязанной системы, способной к саморегуляции. Психосоматическая медицина обращается к человеку, а не к болезни.

Традиционное разделение заболеваний психики и тела тормозит развитие отечественной медицины. 60–80 % заболеваний обусловлены расстройствами психики или опосредованы этими расстройствами – пишет германский психотерапевт Носсрат Пезешкиан.

Врачи, способные целостно воспринимать психические и биологические процессы в организме человека, имеют возможность более гибкого терапевтического воздействия. Они способны использовать психосоциальные методы лечения там, где это уместно, и биологические там, где психосоциальных средств оказывается недостаточно.

Поэтому психосоматическая подготовка врачей клинических специальностей способствует общему прогрессу в оздоровлении населения Украины и развитию малозатратных направлений в отечественной медицине, что особенно актуально в условиях кризисной социально-экономической ситуации в стране.

Отсутствие клинических специалистов, имеющих психосоматическую подготовку, в других регионах Украины дает перспективу развития программы за пределами Крыма, как «Межрегиональная программа подготовки врачей психосоматического профиля».

В образовательный раздел программы привлекаются клинические врачи, психиатры и психотерапевты, желающие овладеть технологиями психосоматической диагностики и лечения.

По окончании курса выдается сертификат участника образовательной программы в области пхосоматической медицины.

Подготовленные специалисты могут привлекаться в клинические и просветительские разделы программы.

III. Клинический раздел программы – логический результат реализации образовательного и просветительского разделов.

К деятельности в клиническом разделе привлекаются специалисты, под-готовленные в образовательном разделе.

Пациенты, получившие предварительную информацию о возможностях психосоматической медицины, благодаря деятельности просветительского раз-дела, получают квалифицированную помощь в клиническом разделе.

Планируется более высокая обращаемость пациентов, принявших участие в просветительском разделе программы, по сравнению с неинформированым населением. Малая затратность метода, групповая технология, выделение врачами благотворительного времени, вариации тарифов и методов организации работы позволят обеспечить доступность населению услуг клинического раздела.

Повышение заинтересованности в таких услугах, появление врачей, владеющих этой технологией, позволит развернуть клинический раздел программы:

• консультирование, курирование отдельных пациентов;

• создание психосоматических групп;

• создание психосоматического дневного стационара;

• создание психосоматических палат в соматических отделениях.

IV. Научный раздел – средство разработки и научного обоснования конкретных практических лечебно-диагностических, просветительских и образовательных технологий в развитии психосоматической медицины и ее профилактического аспекта в Автономной Республике Крым, а также средство интеграции всех ее разделов.

Исследовательская работа в программе позволит:

• улучшить качество работы практических врачей и врачей-психотерапевтов;

• развить научно-обоснованные технологии диагностики и лечения психосоматозов;

• интегрировать эти технологии в лечении и курировании пациентов у специалистов различного уровня медицинского образования, в медицинских учреждениях всех уровней аккредитации;

• совершенствовать технологии просвещения населения в области психо-гигиены;

• совершенствовать методологию подготовки специалистов в области психосоматики;

• выявить клиницистов, заинтересованных в научно-практической деятельности.

Этапы работы.

1. Формирование финансовой и управленческой системы программы по разделам.

2. Формирование просветительских групп населения в организованных коллективах (предприятиях и учреждениях, семейные группы) и медицинских учреждениях.

3. Формирование обучающих групп медицинских специалистов и психологов.

4. Формирование клинических групп пациентов в медицинских учреждениях и организованных коллективах.

5. Формирование планов научно-исследовательской работы.

Интернет-публикации

Две медицины. Ирон мэн или человек да Винчи?

Немногие знают, что в Японии древнюю исконную медицину называют традиционной, поскольку она соответствует традициям врачевания, а современную «научную медицину» называют официальной. В чем разница?

Малые причины иногда приводят к серьезным последствиям. Например, вследствие того что человек делает разными ногами неодинаковой длины шаги, возникает опасность заблудиться на пересеченной местности. Если нет компаса. Шаг за шагом сворачивая совсем чуть-чуть путешественник вместо дороги к дому начинает идти в противоположном направлении. Похожая история случилась, на мой взгляд, с одной из базовых социальных дисциплин человечества – медициной. Современная медицина придерживается принципов прямо противоположных изначальным взглядам древних медиков. Авиценны, Гиппократа, Галена, Парацельса, Мудрова, Пирогова и многих других докторов древности.

Понимаете, что значит для такой дисциплины как медицина развернуться в противоположную сторону, поменяв все основные принципы? Латинский глагол «medeor» означает «исцеляю». «Исцеляю» – делаю целым! В самом названии этой отрасли человеческих знаний заложена и суть болезни и суть лечения. В буквальном переводе медик – означает целитель. Делатель целым!

Даже этого слова избегают современные врачи, они не хотят быть целителями. И не умеют. Все студенты отечественных мединститутов знают знаменитую фразу доктора Мудрова: «Лечить надо не болезнь, а больного!». Я приведу в этом тексте полное высказывание этого знаменитого медика: «Не должно лечить болезни по одному только ее имени, – писал Мудров, – не должно лечить и самой болезни, для которой часто мы и названия не находим, не должно лечить и причин болезни, которые часто ни нам, ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, его состав, его органы, его силы… Вот вам вся тайна моего лечения».

Кто сейчас так поступает?! В современной официальной медицине нет в принципе специалистов обладающих целостным видением пациента. Разделено все. Отдельно лечится сознание – отдельно тело. Само тело также разделено на детали и есть специалисты по отдельным деталям. «Односторонний специалист есть либо грубый эмпирик, либо ученый шарлатан», – утверждал другой великий доктор Пирогов.

А где нужны грубые эмпирики, где нужны знания, а не интуиция, где стандартизация важна, более того необходима? Только при ремонте машин. Узкая специализация механиков оправдана. Машина в отличии от человека состоит из самостоятельных агрегатов. Ее можно безо всякого ущерба разобрать на эти агрегаты, а сами агрегаты разобрать на детали. Потом все снова собрать. И машина от этого никак не пострадает. Более того, специалисту по двигателям не обязательно разбираться в подвеске.

Да и участие хозяина машины в ремонте совсем не обязательно, и уж тем более не важно вникать в устройство машины. Его главная задача вовремя приезжать на техосмотр и оплачивать ремонт и расходные материалы. Вот идеал механистической медицины.

Всякий грамотный механик в ходе ремонта может хотеть подправить конструкцию, ведь любая машина несовершенна. А человек? Совершенен ли человек? Глазами механика – он сделан из слишком слабого материала. Ненадежно как-то. На территории мединститутов начинают появляться церкви. Видимо чтобы напоминать фразу из Писания: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его…». Пытаться изменить образ Божий, вместо того чтобы постичь его – мягко говоря самонадеянно. Но как обычно в официальной медицине, церковь то построили, но для формальных целей. Эмпирически, а вдруг поможет. Когда я подписываю свою книгу, то часто указываю следующее: «Любая проблема, в том числе и болезнь – это просто свернутые крылья. Пусть Ваши всегда будут расправлены.

Для тех кто придерживается материалистических позиций и заменяет слово Бог, словом природа, есть высказывание великого античного доктора Галена: «Первая обязанность врача заключается в том, чтобы не вредить своими руками, не мешать естественному целебному действию природы».

Если поломанную машину оставить без присмотра – сама она не починиться, природа ее разрушит. Без механика. С людьми по другому. То ли Бог, то ли природа стремятся исцелить человека. Вернуть ему утраченное целое состояние. Единство его ума, души и тела. Поскольку цельность – это естественное состояние, природное. Божественное.

Разделенность – это и есть болезнь. В этом случае разделяющая медицина – больная медицина. Я опубликовал на закрытом медицинском портале статью под названием «Cura te ipsum».[21] Статья была посвящена тому, что современная официальная медицина давно и тяжело болеет. Ни один (!) из комментировавших мою публикацию медиков не возражал против этого утверждения. Обсуждался лишь вопрос о возможности ее исцеления.

Трудно сказать как и почему современная официальная медицина стала своей противоположностью. Предполагаю, что так же как с путешественником в лесу, это происходило шаг за шагом. Шаг за шагом вместе с механизацией всей человеческой жизни, происходила и механизация социальных институтов. Дух изначальной медицины оказался потерян. Осталась одна пустая форма.

Медицина которая не употребляет понятия дух и душа – неизбежно вступает в противоречие и с духом и с душой. «Душа человека есть руководящее начало его тела», – утверждал Гален. Если медицина не принимает это утверждение – она неизбежно путается подменить собой душу человека, стать руководящим началом его тела.

Хотите пойти по такому пути?!

Понимая принципы взаимосвязи физического и психического не трудно помогать исцелению. Есть пример, который я люблю приводить. Когда моему сыну было десять лет, он подошел ко мне и спросил:

– Папа – почему у меня болит горло.

– Сожми сильно руку в кулак, – сказал я и подержи сжатой весь день, – что произойдет?

– Я и пяти минут не могу вытерпеть – кулак начинает болеть.

– А когда у тебя напрягается горло?

– Когда я обижаюсь, – ответил сын.

– У тебя есть еще вопросы?

– Я все понял папа.

После этой беседы мой сын начал осознанно относиться к своему горлу и прояснять отношения по мере необходимости. Больше ни мне ни ему не потребовалось возвращаться к этому разговору.

Чтобы так поступить не нужно говорить ребенку: «Открой рот», – и зачем-то рассматривать его гланды. Достаточно видеть человека и его жизнь в целом. Достаточно увидеть. Только механику если заглох двигатель нужно лезть под капот. Спросить не у кого. У машины нет своего сознания. Но у человека то есть!

Скажите мне кто-нибудь каким же слепым безумцем надо быть что вместо того, чтобы помочь ребенку выяснять отношения – удалять ему гланды?! Зачем! Конечно если убрать все тело – оно болеть не будет. Но это и есть смерть. Воистину согласен с Пироговым: «Хирургия– позор для медицины, она должна быть только экстренной, медицина должна быть терапевтической».

Такая, как в этом случае хирургия, позор немыслимый, поскольку удаленные гланды никак не помогают ребенку. Его обила не исцеляется, а единственное чему его учит вся история – лучше молчи о своих проблемах не то хуже будет.

Вот классический послужной список одного из моих пациентов. После того как ему удалили гланды, начался миокардит, во время лечения миокардита началась поливалентная аллергия на лекарственные препараты, которая медленно и верно перешла в бронхиальную астму. В народе говорят «Обида душит». С точки зрения врачей-механиков – это все разные болезни, которые должны лечить разные специалисты. Как можно быть настолько слепым и не видеть, что все четыре диагноза на самом деле одна история? Совсем не древние, современные российские медики из Санкт-Петербурга М.В. Коркина, В.В. Марилов в современном институтском учебнике пишут о том, что не понимание психосоматической природы заболеваний: «…наносит моральный ущерб «всей системе здравоохранения, дискредитируя в глазах больного и его семьи, его друзей и сотрудников по работе всю медицинскую теорию и практику».

Почему одни видят – другие нет? На мой взгляд, видят все, просто одни честны – другим так удобнее. Не зря есть народное выражение: «Существует три типа врачей: врач от Бога, врач– «Ну, с Богом», и врач – «Не дай Бог!». О том, чем думают родители ребенка, которого так лечат я помолчу. Не об этом статья.

Смею вас заверить все остальные медицинские диагнозы устроены подобным образом. Как говорил мой папа: «Помощь дурака – страшнее врага».

В завершение этой статьи приведу свой собственный афоризм, которым пользуюсь для объяснения принципов истинной медицины: «Не нужно бороться с болезнями. Их нет. Это миф, придуманный системой официальной медицины для оправдания своего существования. Любой Доктор имеет дело не с болезнями, а с человеком не понимающим как собой пользоваться»

Вот собственно и все. Тему можно продолжать бесконечно долго. Единственное, что лично меня волнует – может быть я ошибаюсь и за тысячи лет своей истории у людей отпало желание быть живыми. Может быть действительно идеал развития современного человека бездушный, бессердечный и бессмертный Ironman (в латинской транскрипции звучит как ИронМэн – ироничный человек) на могиле которого, если его все же разбабахает случайный метеорит можно будет с чистой совестью написать: «Никогда не жил».

Pura Vida. Со всей моей любовью. Вячеслав Гусев.

С ножом или без ножа

Есть материалы, которые зовут быть написанными. Которые просто нельзя не писать. Этот текст один из таких.

Идея статьи возникла давно, благодаря материалу Андрея Сидерского в фейсбуке. Он описал свою историю с прооперированным аппендицитом. Через две недели после операции он встретился на улице со своим учителем – китайцем. «У тебя большая проблема», – сказал китаец, показывая на то место, где недавно был аппендикс. «Какая?» – спросил Андрей. «Лет через десять узнаешь», – ответил мастер.

Слепая механистическая медицина уверена в том, что после удаления чего-либо человек исцеляется. Это не так. Вызов с которым он встретился заболев чем-либо остается. «Глупая белая медицина, – сказал перуанский доктор, профессор, бывший ректор университета Хорхе Гонсалес, – удаляет больной орган, а плохую энергию оставляет в организме. Ведь если что-то сделать с этой энергией – орган сам исцелиться». Невообразимое заключение для слепой медицины. Но ведь до того как нашли способ материально фиксировать невидимое рентгеновское излучение его тоже как будто не было!

У меня тоже удалили аппендикс. Когда я был в шестом классе. Помню как начался этот вызов. Я не рассчитал свои силы на речке и поплыл до баржи, до которой было далеко. Надеялся передохнуть, но за скользкий борт баржи нельзя было уцепиться. Пришлось возвращаться. На середине пути я начал тонуть. Глубина звала меня. Встреча со смертью. Вечером у меня заболел живот. «Скорая» увезла меня и ночью сделали операцию. Я помню как я проснулся с ощущением собственной неполноценности. До этой операции я хотел поступать во ВГИК, а после нее пошел в мединститут, как и советовали родители.

Я выиграл свою встречу с глубиной, нашел в себе силы, доплыл. Но до сих пор выясняю отношения с этой темной энергией страха, которая осталась у меня в животе. Она пробуждается и вмешивается в мои дела и поступки в самые неподходящие моменты.

И я помню свой единственный в жизни приступ почечной колики. Тогда я уже понимал как все устроено, и всю ночь принимал эту боль, отдавался ей позволял ей меня менять, трансформировать. Не скажу, что это было просто. Но наутро боль прошла. У меня даже голос изменился, он стал тверже, мужественнее. «С тобой теперь будет труднее», – сказала мне Маринка. Все, что на нас «нападает» – наша собственная не принятая сила. Другого ничего нет.

Была еще история с пан-синуситом – воспалением всех придаточных пазух носа. Ощущение такое, как будто вся голова в тисках, которые медленно но верно сжимаются. Накануне я поддался бархатному насильнику. Человеку не знающему меры в своих просьбах. Я дал ему очень много, далеко зайдя за пределы и своих возможностей и желаний. И вот энергия протеста запоздало проснулась во мне. Около полутора суток длилась вся история. Я понял, что мне нужно отложить все дела, отключить все телефоны и соглашаться с тем, что проснулось во мне, принимать это дар. Почему-то в этот раз было трудно куда-то отодвинуть медицинские знания, что-то тихонько нашептывало мне, что без «лечения» я не выберусь. В два часа ночи все стихло. Тиски разжались в одно мгновение как будто их и не было. И я понял, что мое мастерство говорить «Нет» выросло минимум на два порядка.

Я не знаю, хватит ли у меня мужества всегда поступать так. Но я точно знаю, что мне придется исцеляться после всех хирургических вмешательств, после каждого удаленного или умерщвленного зуба.

Так это устроено. Без боли нет взросления. Без страха нет смелости. Без принятия своих непонятых частей нет исцеления, нет гармонии.

Любой прооперированный по прежнему нуждается в исцелении, даже большем чем до операции. Вот почему легендарный хирург Пирогов сказал свою знаменитую фразу: «Хирургия – позор для медицины, она должна быть только экстренной, медицина должна быть терапевтической». Из уст хирурга эта фраза звучит особенно искренне, уж он-то знал о чем говорил.

Иногда вызов бывает очень велик. Огромен. Ценою в жизнь. Если принимать вызов как Дар, а не как наказания все становиться на свои места.

Я не знаю, почему так не мыслимо трудно писать на такие темы. Невообразимо трудно. Совсем как просыпаться после наркоза.

Pura Vida. Со всей моей любовью. Вячеслав Гусев.

Заложники аналитического восприятия

Не секрет, что дуальность заложена в самой природе человека. У нас два полушария, фактически два мозга непрерывно общающихся между собой, но все же несущих совершенно разные способы восприятия мира. Аналитический и синтетический. Наш левый мозг непрерывно разбирает целостный мир на фрагменты, анализирует его. Любые математические задания недоступны правому мозгу. Он обладает не делящим сознанием. Ему также непонятен смысл контроля, так распространенного в нашей жизни. Если бы мы развивали правое полушарие, то вместо словесной речи, скорее всего пришли бы к образному телепатическому общению.

Вся человеческая жизнь, огромное количество различных практик посвящено на самом деле активации проводящих путей в мозолистом теле обеспечивающем полноценное взаимодействие наших двух мыслительных систем. Состояние синхронизации полушарий дает удивительный медитативный опыт подлинного восприятия мира. Не секрет, что человечество в силу неизвестных причин выбрало путь левого мозга. Большая часть человеческих знаний основано на анализе, разделении, расщеплении. Способы передачи этих знаний также являются дискретными. В основе большинства современных наук лежат философские принципы диалектики – базовой философии левого полушария. В итоге создается правдивая картина мира, ровно на пятьдесят процентов являющейся иллюзорной. Плавно и незаметно, начиная со школы человечество активно развивает функцию левого мозга, наказывая и подавляя всяческую активность правого мозга. По всей видимости основной причиной такого перекоса являлся страх. Любой пугающий внешний объект, вызывая оборонительную реакцию, активирует левый мозг.

Весь окружающий нас мир с его достижениями и неразрешимыми проблемами является следствием развития разделяющего мозга. Если левый мозг можно писать как логико-прагматичный, а правый как чувственно-интуитивный, то стоит признать, что мы живем в бесчувственном прагматичном мире и только мыльные оперы и блондинки приносят некоторое спасение.

Лишь во второй половине двадцатого века после второй мировой войны (а может быть благодаря ей) в Западном мире проявились философские взгляды, а следом и практические методы реанимирующие утраченный правый мозг. Поскольку даже психотерапия того времени была аналитической. И потому мало помогающей. Пациент вместо исцеления, как в старом анекдоте получал возможность гордится своими проблемами.

Первой самой сияющей ласточкой был гештальт-подход. Один из переводов древнегреческого слова гештальт – нечто целостное, завершенное. Основная идея гештальт-философии – целое не является суммой частей, целое несет в себе свойства целого. Слава Богу, люди заметили, что человек – это все таки человек, а не набор различных органов и систем. И что на самом деле следует познавать и лечить целого человека, каким бы неудобным это не было для хирурга. Возникла так называемая холистическая доктрина, которая дала начало психосоматической медицине.

Гений Фрица Перлза почувствовал, опираясь на хасидизм и буддизм, что у человеческого сознания есть какие-то другие принципы, отличные от принятых в современном мире. Он принципиально считал любую теорию записанную на бумаге, высказанную клиентом или психотерапевтом дерьмом. Представляете какой удар для левополушарной психологии и для аналитической науки в целом. «Есть многое, Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам, сказал немыслимый Шекспир устами Гамлета. И для правополушарной дисциплины – это правда. Знания правого полушария не передаются дискретным путем. Только от учителя к ученику, как некая целостная практика. Так же как это принято в восточных духовных традициях.

Я прекрасно отдаю себе отчет, что эта статья также не дает большой активности правому мозгу. Она скорей дает возможность нашей хваленой логике призадуматься. Потому приведу метафору, чтобы было чему заняться правому. Представьте гигантский всепланетарный механизм человеческих институтов левополушарной науки, педагогики, государственности, семьи, на котором кое где начинают пробиваться растительные побеги правополушарного восприятия. Примерно так сейчас можно вообразить ментальность человечества. Как говориться вроде все правильно, да счастья нет.

Однако вернемся к медицине. Невооруженным взглядом видно, что дискретная медицина хороша когда есть с кем бороться. При наличии очевидно противника принцип «напасть и обезвредить» срабатывает хорошо. Микробы и паразиты обезвреживаются феноменально. Более того, дискретной медицине удалось уничтожить целый биологический вид – возбудителя черной оспы. Успех налицо. Но…

Я сейчас готовлюсь сказать самое кощунственное, самое опасное для дискретной медицины. Медицинские диагнозы выдуманы аналитическим сознанием, для того, чтобы иметь противника. Иметь два разных объекта – больного и болезнь. Если нет нападающего и страдающего – аналитический подход бессилен. Здесь левый мозг увольняется, поскольку логика зацикливается. Если вы присмотритесь – в природе есть вирусы и микробы. Их действительно можно найти и обезвредить. Но нет никаких стенокардий, бронхиальных астм, гастритов которые можно хоть как то отделить от больного человека. Когда я говорю пациенту откровенно безумную фразу: «А вы покажите мне свою болезнь. Нет, не анализы и кардиограммы. Познакомьте с самой болезнью». С этого момента часто начинается исцеление. Поскольку пациенту некого предъявить кроме самого себя.

Естественно, когда дискретная медицина начинает идти по следу заболеваний с неизвестной этиологией, то неизменно в качестве причины происходящего находит самого больного. И для логического мозга, оказывается не переносимо открыто заявить, что данный индивидуум почему-то сам не дает себе дышать, питаться, развиваться, зачем-то причиняет себе боль и в конце концов лишает себя жизни. Для левого мозга – это абсурд. Для правого – очевидная правда. Когда психотерапевт спрашивает у больного для чего ты это делаешь. Вы не поверите, большинство пациентов оказываются способны найти ответ. И в самом деле, для чего какой то мифической бронхиальной астме нападать на бедного человека. А вот самому себе портить жизнь – может быть очень даже много поводов.

Я не смею надеется, что левополушарное сознание так быстро отпустит свою власть, поскольку власть как раз его функция. Когда я был моложе то пытался выступать перед медиками, потом я перестал это делать. Не знаю сколько еще поколений Перлзов, Минделлов, Уилберов, Бурбо, Пезешкианов потребуется для того, чтобы лед аналитического мировоззрения тронулся.

Однако вернемся к методам лечения. Поскольку дискретная медицина направлена на контроль и подавление, борьбу с противником. То по странному стечению обстоятельств чем опаснее болезнь – тем опаснее методы лечения. Лекарство почти убивает больного, поскольку он и оказывается возбудителем заболевания, или у пациента находят, что отрезать или перерезать. И в рамках левополушарного сознания это естественно как дважды два. А как может быть по другому? Если этиология заболевания неизвестна – то приходится признать, что больной человек сам что то делает. Возникает естественный вопрос: «А зачем?» И как правило левое полушарие не имеет ответа на этот вопрос. Ответ часто кроется в правом.

Представьте на секундочку, что симптом и есть сообщение правого полушария, его единственный способ достучаться до своего оглохшего левого. Дочка, когда была маленькой, больно щипала меня. Она делала это, потому что занятый своими мыслями я не слышал ее. Представьте что любая болезнь это крик души, обращенный к привычному «Я». Зная, сколько сейчас болезней, можете вообразить оглушительный вопль, который раздается на этой планете.

Когда я выслушивал дочку – она успокаивалась. Если симптом не подавлять, а позволить ему развиваться и трансформироваться он неизменно превращается во что-то прекрасное. Чем опасней болезнь – тем удивительней и мощнее трансформация. Как известно лотосы растут из грязи. Когда я подписываю свою книгу, то часто пишу: «Любая проблема, в том числе и болезнь – это просто свернутые крылья. Пусть ваши будут всегда расправлены». ПУСТЬ ВАШИ БУДУТ ВСЕГДА РАСПРАВЛЕНЫ!

Средство от болезней 2

(Вряд ли эта книга будет когда либо дописана)

1. Гимн человеческой глупости

Если предположить, что все движение человечества происходит правильно и ошибок не бывает то очевидно, что человеческие глупости являются чем-то, вроде изысканного вензеля подчеркивающего общую красоту рисунка. И в самом деле, подпись можно сделать в виде крестика, или написать «Иванов». Так просто, быстро и совсем обыденно. А вот если расписаться с вензелями и загогулинами – то выглядит замысловато и неповторимо даже. Если посмотреть из глубин вселенной на росчерки человечества, то вот замысловатый крендель фашизма, вот вам коммунизм, вот взрывы атомных бомб, вот всякие более мелкие войны. Красивая роспись, вычурная. Сейчас как-то проще рисуем.

Но есть на всем этом фоне одна безумная закорюка – человеческая медицина. Мне необъяснима слепота этой науки, которая в упорной жажде познания разбирает человеческий организм на мельчайшие элементы в поисках найти причины и источники всего происходящего в человеке, с тупым и немыслимым упорством не замечая самого человека. В метафорической форме эта история грустно и прекрасно описана поэтом Юрием Кузнецовым:

Эту сказку счастливую слышал Я уже на теперешний лад, Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошел в направленье полета По сребристому следу судьбы. И попал он к лягушке в болото, За три моря от отчей избы. – Пригодится на правое дело! — Положил он лягушку в платок. Вскрыл ей белое царское тело И пустил электрический ток. В долгих муках она умирала, В каждой жилке стучали века. И улыбка познанья играла На счастливом лице дурака.

Разве не безумная история? «Сказка» скажете вы – царевен лягушек не бывает. Тогда я в ответ расскажу другую историю. Почему, несмотря на упорные поиски медицины, в разделе этиология (в переводе причина) очень многих заболеваний написано «неизвестно»? Кто тот зловещий преступник, который вредит человечеству, упорно уносит жизни, доставляет столько мучений? Почему за сотни лет его никак не могут найти?

Да потому что, препарируя Царевну-лягушку, ее невозможно узнать. Представьте, что история каждой болезни – история Царевны-лягушки. Как ее лечила бы медицина? «Ага, в анамнезе вы бывшая принцесса, что-то вы как-то осунулись и позеленели. Давайте добавим вам гормонов роста и еще средства отбеливающие кожу, пожалуй, удалим бородавки, еще вам стоит походить на массаж, а то вы как-то скрючились». Вылечилась бы бедная принцесса? Да нет, так бы и померла пролеченной лягушкой. И для меня как для доктора печаль не в том, что ее бы не вылечили. Печаль в том, что не раскрылась бы ее Судьба!

Когда-то Джон Гриндер с Ричардом Бендлером первыми заметили удивительную особенность человеческой речи создавать несуществующие объекты. Они предложили следующее правило. Если объект действительно существует, его можно положить в воображаемую тележку. Например – колбаса, молоток, сантехник действительно существующие объекты. Такие объекты как любовь, отчаяние или болезнь на самом деле не существуют как объекты. Перечисленные выше три слова скрывают под собой множество различных процессов в человеке и окружающем его мире. Когда-то мой маленький сын подошел ко мне и спросил: «Папа, почему у меня болит горло». Я ответил: «Если ты сожмешь руку в кулак и будешь держать весь день сжатым, что случится с твоим кулаком?» «И пяти минут не продержу. Болеть начинает». «А когда у тебя напрягается горло?» «Когда я обижаюсь», – ответил сын. «Есть еще вопросы?» «Я все понял, папа».

Этой маленькой истории хватило на то, чтобы у сына с детства не болело горло. Когда оно начинало болеть, он просто осознавал на кого он обиделся. Представьте, что я бы сказал, что на него нападает страшный зверь «Ангина», с которым надо бороться удивительными и прекрасными лекарствами. И дело не в том, что он стал регулярным потребителем лечебных леденцов. Грустно, что он так бы и не заметил, один из своих жизненных уроков. Когда люди сдерживаются, чтобы кого-то не ударить – у них болят кулаки. Одна из моих студенток обнаружила натренированные бицепсы, после развода с мужем. Она очень долго сдерживала желание ударить его.

Если люди сдерживаются, чтобы не сказать что-то – у них болит горло. Разве это не просто? Зачем удалять гланды?!! Вы зайдите после детского сада на урок в первый класс. В чем разница? В том, что в детском саду шумят, в школе молчат. Больное горло всем гарантировано. Если «Ангины» нет – все нечаянно, неосознанно делал мой сын, то может быть нет и всех остальных диагнозов? Что все плохое, что происходит с человеком, делает сам человек? Я бы концепцию медицинских диагнозов, ни один из которых невозможно положить в тележку приравнял бы по суммарному ущербу для человечества к сотням Хиросим. И что особенно грустно – медицина не всегда была такой. Пезешкиан в своей книге приводит следующую притчу об Авиценне:

Притча в напутствие «Легкое лечение».

Племянник одного правителя тяжело заболел. Все врачи страны уже потеряли надежду на его излечение. Никакие лекарства не помогали. Поскольку врачи ничего не могли сделать, то правитель согласился, чтобы больного осмотрел Авиценна, которому тогда было всего 16 лет. Когда Авиценна вошел во дворец, все были поражены его смелостью, так как он решился помочь больному, несмотря на то, что все мудрецы страны признали свое бессилие.

Авиценна увидел больного, худого бледного юношу, распростертого на ложе. На вопросы юноша не отвечал, а его родственники объяснили, что он уже некоторое время не произносит ни слова. Авиценна исследовал его пульс и долго держал его руку. Наконец, он задумчиво поднял голову и сказал: «Этот молодой человек нуждается в особом лечении. Мне нужен тот, для кого этот город родной, кто хорошо знает все его улицы и переулки, все дома и всех людей, живущих в них». Все были удивлены и спрашивали: «Что общего может иметь лечение больного с улочками нашего города?» Но, несмотря на свои сомнения, они повиновались желанию Авиценны и послали за человеком, который, как было известно, знал город как свои пять пальцев. Авиценна попросил его: «Назови мне все кварталы города». При этом его рука была на пульсе больного.

Когда был упомянут определенный квартал, Авиценна почувствовал, что пульс вдруг участился. Тогда он попросил перечислить все улицы этого квартала, до тех пор, пока пульс больного снова не ускорился при произнесении названия одной из улиц. Затем Авиценна попросил называть все переулки, расположенные вокруг этой улицы. Человек называл все переулки один за другим, пока вдруг название одного малоизвестного переулка не вызвало учащение пульса у больного. Довольный этим, Авиценна велел: «Приведите ко мне человека, который может назвать все дома в этом переулке и их жителей». Его Авиценна попросил перечислять все дома, и пульс больного указал на тот, который был нужен. Когда человек стал перечислять живущих в этом доме людей, то упомянул имя одной девушки. Сердце больного немедленно начало колотиться. Наблюдательный Авиценна произнес: «Очень хорошо, все ясно. Мне теперь известна болезнь юноши, и его очень легко вылечить».

Он встал и сказал присутствующим, которые смотрели на него в изумлении: «Этот юноша страдает от любви, в этом причина его недуга. Он влюблен в девушку, чье имя вы только что услышали. Идите, найдите ее и добейтесь, чтобы она стала его невестой». Больной, который слушал слова Авиценны с большим вниманием и волнением, покраснел от смущения и спрятался под одеяло. Правитель объявил девушку невестой племянника, и юноша выздоровел в течение часа. (Моулана, персидский поэт, 1248–1317 гг.н. э.).

Вот как расколдовывают заколдованных лягушек. Разве это не легкая и прекрасная медицина? Неужели врачи настолько поглупели со времен Авиценны? Или человечеству не нужна здоровая и красивая медицина, а нужны горы химических соединений именуемых лекарствами, которые никого не лечат ни в одном из известных мне смыслов.

Я привел два примера: один из своей жизни, другой из истории. Оба со всей очевидностью показывают, что тот загадочный и многоликий враг, с которым борется псевдотрадиционная медицина, этот Молох, пожирающий сотни жизней, не кто иной, как сам болеющий человек. Я назвал современную медицину псевдотрадиционной, поскольку замечательного девиза «Лечить нужно не болезнь, а больного человека», девиза, которого по преданию предложил Гиппократ, придерживались многие отечественные медики. Эта фраза звучала из уст Матвея Яковлевича Мудрова и Сергея Петровича Боткина. Ее повторяли те немногие истинные доктора, которые встретились мне в стенах медицинского института.

Где же потерялись исконные традиции медицины? Безусловно, в материализме. Как только врачи начали воспринимать человеческую душу не как хозяйку человеческой жизни, а в лучшем случае как загадочное нечто находящееся где-то в теле и покидающую его на какой-то там день после смерти.

«Современная медицина тормозит развитие человечества», – я часто повторяю эту фразу. С помощью лекарств купирующих симптомы люди сохраняют свою функциональность, но не жизненность. Любой человек, попавший в безумное русло лечения к пожилому возрасту становится живым трупом, чья жизнедеятельность целиком регулируется химически. «Сынок, нам пенсии на жизнь, если бы не нужно было покупать лекарства», – сказала моя собственная мама. Разве это жизнь, когда на лечение уходит больше денег, чем на еду? И это считается нормой в современном мире. Как такую медицину можно назвать гуманной?

То, что человек может уйти из жизни дряхлым, но здоровым, что его душа может просто пройти все свои жизненные уроки и успокоится, кажется уделом избранных. Мой собственный дедушка, посидевший на Соловках, построивший Беломорканал и отвоевавший четыре года сапером в штрафбате, к своим 90 годам был абсолютно здоров. Когда он ложился в госпиталь инвалидов войны, врачи не знали, какой диагноз ему поставить. Конечно, он был здоров, поскольку его никто не лечил, и ему приходилось хорошо учиться. В некотором роде он был отличником школы жизни. В детстве его рассказы о войне и лагерях и лагерях казались мне одним сплошным анекдотом. Воистину, освобождение приходит не только тогда, когда осознаешь всю трагедию, но и всю комедию своей жизни.

В каждом периоде жизни свои уроки. Души приходят с полным портфелем домашних заданий. Один из ранних детских уроков уметь, вместо того чтобы таить обиды, проявлять свои чувства и принимать происходящее. В детских ангинах и вырезанных гландах кроется огромный потенциал, способный изменить всю жизнь. Если ему дать раскрыться. Иногда когда я подписываю книги, то пишу «Болезни – это свернутые крылья, пусть Ваши будут всегда расправлены!» Если эта книга поможет кому-то расправить свои крылья – буду счастлив.

Чудесный урок «иди за своей любовью», на мой взгляд, описан в притче об Авиценне. Бог есть любовь, и жизнь без любви и есть ад на земле, поскольку это жизнь без Бога. Заболевания сердца является основной причиной смерти на этой планете. Я бы писал на историях болезни всех умерших от инфаркта: «Устал жить без любви».

И я не знаю, почему мы имеем такую медицину? Наверное, все человечество в едином порыве учиться видеть разницу между искусственным и настоящим. Между и любовью и ее отсутствием. Между жизнью и существованием. Есть индивидуальные уроки, а есть для всего человечества. А может, мы просто выписываем красивый вензель, который чудесно смотрится из глубин вселенной.

2. Дар Божий

Я пока не знаю, о чем будет эта глава, просто захотелось ее так назвать. Известно, что слова никогда не передают Истину, а лишь намекают на нее. К тому же сама Истина, так величественна, что человеческое восприятия никогда не в силах воспринять ее полностью. Когда я был студентом, все воспринималось мной одним способом, к окончанию института другим сейчас совершенно третьим. И я отдаю себе отчет в том, что это совсем не окончательный способ моего восприятия. В одной из первых церемоний я увидел Истину как некий светящийся поток, а все человеческие модели мироздания как некие конструкции либо как более текучие и легкие. Они выглядели близкими к Истине. Либо как более жесткие и твердые. Они были далеки от истины. Об жесткие модели я ранился. Эта книга будет содержать всего лишь модели. Если модель помогает – ею стоит пользоваться. Если мешает – ее лучше выбросить. Иначе будешь раниться.

Для меня сейчас выглядит, что каждый из нас является лучом, исходящим от Бога. Когда-то я спросил своего друга и терапевта Ирину Зингерман:

– Что есть душа?

Она ответила не задумываясь:

– Непрерывающийся поток сознания.

– А что есть ум?

– Сложный вопрос. В двух словах не ответишь.

Луч и есть этот поток сознания. Наша старшая более высокая составляющая несет принципы Божественной Гармонии, наша младшая составляющая учится приносить их в материю. Это и есть распространение света. Когда душа понимает, как это делать мир вокруг нее преображается. «Исцелись сам, и тысячи исцелятся вокруг.

Одна из моих церемоний целиком была посвящена молитве к Богу: «Я не хочу помнить – я хочу понимать». Знать и понимать очень разные вещи. Знать – это думать, понимать – действовать.

Тот старший принцип, который душа пока не понимает и не умеет реализовывать приносит ей сложности иногда значительные. В дуальном мировоззрении неусвоенный принцип воспринимается как «зло». И одна из безумных человеческих идей «борьбы со злом» по определению безумна. Поскольку в огромной вселенной есть много чего, что пока не реализовала душа. И в некотором роде – это все потенциальное «зло». Также как и потенциальное «добро». Примеров тому множество. Человеческий язык для одних и тех же понятии в их реализованном и нереализованном варианте имеет разные названия. Упрямство и настойчивость, жадность и бережливость, смелость и глупость и так далее. Александр Лоуэн первым обнаружил, что в основе фашизма лежит импульс любви. И так во всем. В основе любого «зла» вы обнаружите высокий и красивый принцип, который не нашел своего подлинного выражения. Есть красивый фильм «Наверно, боги сошли с ума».

Безумная медицина придерживается идеи борьбы с болезнями, совсем не замечая, что в некотором роде, она борется с Богом. Мудрая медицина сотрудничает с Творцом, помогая раскрыться его замыслу.

Душа каждого из нас несет потенциал принципов, которые могут развернуться в жизни. Собственно говоря, проявление Божественных принципов и можно назвать жизнью. В некотором роде мы все действительно являемся Царевнами-лягушками, нас надо любить, а не препарировать. Если человек теряет связь с духом, он продолжает проходить те же уроки и реализовать те же принципы, только низким или темным способом. Этот способ принято называть демоническим. Это сильно напоминает действие в темноте в незнакомой комнате. Невольно наталкиваешься на кого-то или на что-то, невольно ранишься. Про таких людей говорят, что они не в духе.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) называл младшую душу животной. Она несет в себе силу, но при утере связи с духом не несет гармонию. Похоже, животные никогда не теряют связи с духом. У них нет эго, и потому они почти всегда гармоничны. Темная реализация отличается от светлой, как раз отсутствием гармонии с окружающим нас миром.

Проявлять божественные принципы в материальном мире – это и есть творение. Дар Божий заложенный в каждом из нас – потенциал творения. В некотором роде каждый из нас и инструмент в руках Творца и сам творец. И если вы присмотритесь – творения рук человеческих несут все больше красоты и гармонии.

Однако во всей этой истории участвует человеческий ум. Вместилище знаний и опыта одной человеческой жизни. В некотором роде – ум это карта, которую составляет душа при воплощении. Я писал уже об отличии знаний и пониманий. Целый метод психотерапии – Гештальт-подход возник из открытия, что не ассимилированные, не переработанные знания скорее вредны, чем полезны. Они создают, маску, личность – эго. В некотором роде эго полезно – как карта. Благодаря личности, я помню, кто я откуда и что я здесь делаю. По иронии судьбы карта не территория, моя личность, мой ум, мое эго не дают мне узнать кто я, откуда и что я здесь делаю по большому счету. Жизнь как проявление потенциала души состоит в постоянном изменении этой карты.

Безумная медицина состоит на службе у эго. Иногда, когда я подписываю первую книгу, то пишу «Невозможно утратить хроническое заболевание, сохранив при этом прежние взгляды на мир». И этой чистой воды – правда. Любое настоящее выздоровление – это маленькая смерть и маленькое рождение. То, что приходится сказать смертельным больным. «Ты все равно умрешь, либо как эта личность, либо как человек. Выбирай».

Жизнь, здоровье и свобода – вопрос отождествления. Я редко слышу фразу: «Я душа». Обычно принято говорить «У меня есть душа». Такое отождествление дает непрерывный страх, ведь эго всегда разрушается или стоит перед угрозой разрушения. В чем-то отождествление с эго напоминает отождествление с атласом автомобильных дорог, который хранится в вашем автомобиле или с инструкцией бытовому прибору. Человеческий ум бесконечно мал для того чтобы вместить намерение собственного духа. К счастью, у нас принято говорить в адрес других: «Душа моя!» Отождествление с душой дает другое восприятие жизни. Непрерывное стремление к раскрытию своего потенциала. Прекрасное ощущение полета, движения вперед. И безграничную любовь к другим душам. Отождествление с духом дает высокое восприятие всего происходящего и удивительно спокойствие. С некоторых пор я стремлюсь смотреть на всех, кто мне встречается как на дух. И если мне это удается – то мир превращается в прекрасную мастерскую, где каждый учится рисовать свою жизнь, участвуя в общем рисунке.

Но во многих церемониях на вопрос «Кто же я?» получал единственный ответ. Я это все – и ум и тело и душа и дух. Интегральное восприятие приносит смирение. Я слаб и силен одновременно. Во мне есть силы, которые пока мне не принадлежат.

Но вернемся к теме болезней. Наше тело является удивительным местом встречи духа и материи, инструментом и результатом творения. Каждая болезнь является удивительной тайной, загадкой, которая будучи раскрыта, прольет много света в этот мир.

3. Ложь

Я уже писал о том, что люди обладают способностью создавать искусственные объекты, с которыми имеют виртуальные отношения. Виртуальные объекты исчезают, когда терапевт или сам человек пытается найти источник этого объекта. Когда человек говорит: «У меня есть «страх», от которого я хочу избавиться» – это всегда обман. Когда нападает реальный источник опасности – например собака, то человек либо убегает, либо дает отпор. И точно не сидит в этот момент в кабинете у доктора.

Люди, создающие виртуальные объекты в больших количествах живут в очень иллюзорном мире. Их непрерывно одолевают страхи, они имеют обиды, хотят найти свою любовь и, конечно же, непрерывно страдают от болезней, с которыми стремятся бороться. Если такому человеку задать вопрос: «Кто тебя пугает, обижает, делает больным, не дает любить?», – то всегда найдется один единственный источник всех событий – сам человек. В самом деле, если на меня вчера напала собака, то сегодня нет причин ее бояться. Она, возможно, спит, умерла, занята своими делами, забыла обо мне. Если мне вчера кто-то сказал что-то плохое, то я имел тысячу способов отреагировать на это – рассмеяться, удивиться, отвернуться. Если я вдруг обижен, то право же за это не отвечает тот, кто сказал мне что-то плохое. Об ответственности написано много книг не хочется повторяться. В буддисткой духовной традиции считается, что глобальный ответ на вопрос: кто устроил все то, что происходит со мной и ведет к просветлению.

Я хочу поговорить о другом – раскрыть содержание, глубинный смысл отношения людей с виртуальными объектами. Возьмем тему данной книги – отношения живого реального Врача, живого реального, живого реального Человека и виртуального объекта – Болезнь. На уровне посланий это выглядит примерно так.

Пациент – Болезни:

– Я боюсь, что ты меня разрушишь и хочу тебя победить или избавится от тебя.

Болезнь – Пациенту:

– Я доставляю тебе страдания, ты нужен мне, ты мой способ жить.

Пациент – Врачу:

– Я нуждаюсь в твоей помощи.

Врач – Пациенту:

– Я хочу тебе помочь.

Болезнь – Врачу:

– Не мешай мне, я сильнее тебя.

Врач – Болезни.

– Я хочу уничтожить тебя.

Если убрать виртуальный объект – болезнь, то получается следующий диалог.

Пациент – Врачу:

– Я делаю вид, что нуждаюсь в твоей помощи, на самом деле я боюсь, что ты меня разрушишь и хочу тебя победить, или избавиться от тебя, и в глубине души хочу, чтобы ты не мешал мне и чувствую, что я сильнее тебя.

Врач – Пациенту.

– Я делаю вид, что хочу тебе помочь, но на самом деле стремлюсь уничтожить тебя, и в глубине души я осознаю, что доставляю тебе страдания, но зачем-то ты нужен мне.

Арнольд Минделл внес в мир психологии понятие о трех уровнях реальности: договорной, сновидческой и глубинной. Или, если хотите, реальности ума, души и духа. До него Грегори Бэйтсон ввел представление о двойных посланиях. Социальный уровень отражает послание ума. Психологический – послание души. Психея – душа в переводе с греческого. Бэйтсон не замечал глубинного уровня. Но и то его теория двойных посланий сделала переворот в психологии. Когда человек интегрирован хотя бы со своей душой его отношения с этим миром более честные. Представьте себе врача, который говорит каждому своему пациенту при первой встрече: «Я делаю вид, что хочу помочь тебе, но на самом деле собираюсь разрушить тебя». А пациент ему в ответ: «Не волнуйтесь, милейший, я только притворяюсь, что нуждаюсь в вашей помощи, на самом деле я собираюсь победить вас». У меня есть давнишний афоризм на эту тему: «В борьбе медицины с организмом человека организм, как правило, побеждает».

Бывший хирург, легендарный психотерапевт Карл Витакер ушел из хирургии в психотерапию после того как после прекрасно проведенной им операции взорвался аппарат для переливания крови и пациентка все равно умерла. Ее душа настояла на своем желании уйти.

Я умышленно употребил слово врач, но не доктор. Если вы заглянете в словари, слово доктор имеет совсем другое значение. Но к этому вернемся позже. А пока еще один пример раскрытия двойных посланий. Я много лет преподаю психотерапию, но никогда не выдавал своим студентам никаких сертификатов. Прекрасный терапевт и экзаменатор Маша Бозененкова сказала как-то выпускникам моей учебной программы: «Сейчас мы будем принимать у вас экзамен. Кто-то из вас сдаст, кто-то нет. Но на самом деле это не экзамен на право называться психотерапевтом. Это экзамен на соответствие вашей работы нашим требованиям. Работать или не работать с людьми решать только вам». Когда я пытался подготовить одну из последних своих групп к сдаче экзамена то обнаружил, что подгоняя студентов под свои требования я нечаянно порчу прекрасные работы. Настоящего мастера психотерапии как и настоящего священника ведет дух.

На самом деле сертификат также является виртуальным, искусственно созданным объектом участвующим во встрече юного терапевта с окружающим его миром. Вот как примерно выглядят послания в этом случае:

Терапевт – Сертификату:

– Я не очень верю в свои силы, мне нужна твоя поддержка.

Терапевт – Миру:

– Я справлюсь с твоими проблемами.

Сертификат – Терапевту:

– Я готов подтвердить, что ты что-то можешь.

Сертификат – Миру:

– Он нормальный парень, его учили хорошие ребята.

Мир – Терапевту:

– Хочу чтобы ты помог мне.

Мир – Сертификату.

– Дай мне на тебя посмотреть.

Итак, что мы имеем в итоге. Если убрать сертификат как искусственный элемент. То мы получим следующее:

Терапевт – Миру:

– Я делаю вид, что могу справиться с твоими проблемами, но на самом деле, я не очень верю в свои силы и мне нужна твоя поддержка, хотя в глубине души я знаю, что я нормальный парень и меня учили хорошие ребята.

Мир терапевту.

– Я делаю вид, что хочу твоей помощи, на самом деле дай мне посмотреть на тебя и тогда я смогу подтвердить, что ты что-то можешь.

И наконец третья история:

Больной – Болезни.

– Ты меня мучаешь, хочу от вас освободиться.

Больной – Родственникам.

– Мне нужна ваша помощь.

Родственники – Больному:

– Мы хотим позаботиться о тебе.

Родственники – Болезни:

– Мы боимся тебя, ты нам мешаешь.

Болезнь – Родственникам.

– Я настою на своем, вы со мной не справимся.

Болезнь – Больному.

– Я хочу остаться с тобой.

Итак если убрать болезнь, то имеем следующий результат.

Больной – Родственникам:

– Я делаю вид, что нуждаюсь в вашей помощи, на самом деле вы меня мучаете, я хочу освободиться от вас и в глубине души знаю, что все равно настою на своем.

Родственники – Больному.

– Мы делаем вид, что хотим позаботиться о тебе, на самом деле мы тебя боимся и ты нам мешаешь, хотя в глубине души тебя любим и хотим быть с тобой.

Любая болезнь – нечаянная ложь человеческих отношений. Ловушка ума. Правда лечит. Приведенная выше техника достаточно глубока и заслуживает отдельной книги. Здесь я ее привел как способ прояснить истинное положение дел.

4. Медицина как духовная практика

Я смею утверждать, что в основе всех страданий и болезней человечества лежит не проявленный свет. В этом случае единственный реальный способ исцеления: проявление этого света, раскрытие потенциала души. Все остальное лечение нельзя назвать исцелением. Исцеление происходит от слова «целый». Исцеление подразумевает восстановление единства тела, разума и души. Все остальное лечение является симптоматической помощью. Собственно в том, что псевдотрадиционная медицина является симптоматической она честно признается.

Истинная медицина – всегда является духовной традицией. По-другому и быть не может. «Зри в корень» – говаривал Козьма Прутков. Изначальный смысл слов отражает их истинную суть. Слово «доктор» имеет латинское происхождение. Посмотрим, что оно значило изначально.

Я воспользовался словарем из интернета и вот что там обнаружил:

Доктор – «отец»/«батюшка» (в значении «поп»), от старофр. doctour. Далее от среднелат. doctor (учитель религии, душевный наставник), от лат. doctor (учитель), от docere (учить, показывать; первонач. «показывать правильность»), от decere (подходить в знач. «быть подходящим»; ср. англ. decent, нем. dezent и т. п.). Далее от протоиндоевр. корня *dek– (приветствовать), ср. греч. dokein, dekhesthai и санскр. dacasyati, dacati.

Выходит доктор в своем исконном значении и есть духовный наставник. Я говорил, что медицина утратила свои изначальные традиции. Один самых прославленных докторов известных человечеству безусловно Иисус Христос. Мои перуанские учителя поют песни славящие Иисуса Христа великого целителя. Разве он не показал прекрасный пример духовной медицины. И если его современные последователи идут по пути пренебрежения телом, то для чего исцелял сын Божий. Уж верно не для пустой пропаганды. На мой взгляд он показывал путь для своих последователей.

Как только я вживую соприкоснулся с лечением людей мне стали казаться странными и медицина оторванная от духовных традиций и духовные традиции не умеющие никого исцелять. Один из лучших целителей современности, которого я часто вспоминаю в этой книге Арнольд Минделл почерпнул основы своих методов в мастерстве исконных целителей Африки, Австралии и Америки. Когда я последовал его примеру и отправился в Перу, я был счастлив, когда встретил тамошних «курандеро». Наконец я нашел людей, которые являлись и медиками и проводниками духовных знаний одновременно.

В одной из первых церемоний мастер традиции Хиваро, бывший ректор университета Хорхе Гонсалес внезапно спросил:

– А ты кто по профессии?

– Я психотерапевт, а ты почему спрашиваешь?

– Я вижу тебя как доктора, – и обратился к окружающим, – поприветствуем, среди нас замечательный психотерапевт.

Мастера Шипибо после первой церемонии дали мне духовное имя Покохисма, что в переводе также означает доктор.

Я пишу об этом не для того чтобы похвастаться. Просто я чувствовал себя гадким утенком наконец-то нашедшим своих лебедей. И лебеди узнали меня, для этого не пришлось ничего делать. Я делюсь своей радостью.

Психотерапия человечества похоже давно выделилась в отдельный духовный путь, старающийся вобрать в себя лучшие наработки человечества. Я счастлив был наблюдать, как внук питерского раввина Роберт Резник вместе с внуком православного священника Тодом Берли преподавали мне гештальт-подход, метод в основе которого лежат положения буддизма иудаизма и достижения древнегреческих философов. Разве это не прекрасно! Именно от Боба Резника я услышал фразу – если модель работает – ею стоит пользоваться. Если нет – ее лучше выбросить.

Каждая истинная духовная традиция несет в себе зерна исцеления. Братство докторов делает свою работу.

5. Дуальность и характер

Есть классический пример описывающий бедность человеческого восприятия. Если представить себе одномерный мир, состоящий из одной только линии, то в нем будут линейные категории восприятия. Например: левее – правее, дальше – ближе, хуже – лучше, добрее – злее.

Рисунок с линей: хуже – лучше.

Как известно на плоскости через одну точку можно провести бесконечное число линий. В этом случае количество категорий восприятий становиться неисчислимо большим.

Но мы-то живем в трехмерном мире!!!

Легендарный поступок Павлика Морозова является хорошим, или плохим? Человечество курит тысячи тонн табака – разве это не ужасно? Табак сильнейшее успокоительное – раз человечеству нужно столько успокоительного, то может благодаря этому в мире меньше конфликтов и войн. Человечество курит огромную трубку мира! Если бы Сталин не курил, может быть началась третья мировая, или репрессии были еще жестче? Табак гасит любую энергию, не только ненависть, любовь тоже, разве это не печально? Может быть, если бы Сталин не курил, он был бы человечнее?

Наш дуальный ум, сотканный из двух полушарий мозга никогда не в состоянии вычислить все категории. Директор гимназии, в которой учатся мои дети, показала мне газету, где сообщалась, что многие выдающиеся люди плохо учились в школе. И спросила: «Почему так?» Ответ очевиден. В школах – оценивают в основном по двум шкалам: способность запоминать и передавать информацию и демонстрировать адекватное поведение. Представьте мир, состоящий из школьных отличников. Пожалуй, это был бы не мир – а стоп кадр. Я привел бы несколько категорий, которые важны в жизни и совсем не оцениваются в школе: сотрудничество, способность следовать за своими интересами, творчество и т. д.

Итак, если наш ум не в состоянии определить все категории, как оценивать происходящее? Чему доверять? Что-то другое в нас, совсем не ум способно воспринимать неисчислимое множество категорий. Душа.

Когда я спрашиваю многих своих клиентов и студентов как они чувствуют гармонию большинство описывают ее как приятное ощущение в области груди. Кстати, любовь мы чувствуем там же. Может быть Бог, любовь и гармония синонимы? Когда происходит что-то негармоничное, в груди становится неприятно. В таких случаях принято говорить: «На душе кошки скребут».

Как происходит любая психотерапия? Человек имеющий болезнь или проблему – негармоничен. Он запутался в категориях дуальности. Терапевт отзывается своей душой на эту дисгармонию, начинает чувствовать дискомфорт. Пытаясь исправить свой дискомфорт он совершает действия, говорит слова, как-то ведет себя чтобы сделать себе легче и тем самым гармонизирует своего клиента. Исцелись сам и тысячи исцелятся вокруг.

Во многих традициях следование не за своими мыслями, а за гармонией в душе называется Путем Сердца. Невозможно оскорбить кого-то, ударить, начать войну не сделав при этом себе плохо. Садисты страдают не меньше своих жертв, немецкие психоаналитики это первыми заметили.

Примечания

1

Цитата из книги: Дж. Хейуорд. Путь воина Шамбалы: практическое руководство. – Пер. с англ. Т. Науменко. – М.: Изд-во Института Психотерапии, 2000, – стр. 22.

(обратно)

2

Лоуэн А. Секс любовь и сердце. Телеснориентированный биоэнергетический психоанализ любви и сексуальности. Пер. с англ. С.В. Коледа. – Мн. Изд. В. П. Ильин, 1998. – 194 с., стр. 25–26.

(обратно)

3

Если быть до конца объективным, мысль, высказанная Перлзом, соответствовала существовавшей в то время холистической доктрине. Перлз является носителем этой идеи для меня лично.

(обратно)

4

Краткий психологический словарь. Сост. Л.А. Карпенко; под общ. ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. – М.:Политиздат, 1985.– 431 с.

(обратно)

5

Подробнее о печали см. в книге: Лоуэн А. Радость. Пер. с англ. Е.Г. Гендель. Худ. обл. М.В.Драко. – Мн.: ООО «Попурри», 1999. – 464 с.: ил. Стр. 110

(обратно)

6

Арнольд Минделл. Дао шамана: путь тела сновидения. Пер. с англ. – К. «София».

(обратно)

7

Альберто Вилолдо.

(обратно)

8

Там же.

(обратно)

9

Пезешкиан, стр 364–365

(обратно)

10

Все три цитаты из книги: Очерки методов восточной рефлексотерапии / Гаваа Лувсан. – 3-е изд., перераб. и доп. – Новосибирск: Наука. Сиб. Отд-ние, 1991. – 432 с. стр. 19.

(обратно)

11

«Электропунктурная диагностика, гомеотерапия и феномен дальнодействия».

(обратно)

12

Арнольд Минделл. Дао шамана: путь тела сновидения. Пер. с англ. – К. «София»

(обратно)

13

Мигель Руис

(обратно)

14

Арнольд Бейссер «Парадоксальная теория изменений» ст. в сб. Российский гештальт: Вы-пуск 5./ Под. ред. Н.Б. Долгополова, Р.П. Ефимкиной. – Новосибирск: Научно-учебный цент психологии НГУ, 2003.

(обратно)

15

Кардиоспазм – спазм одного из отделов пищевода.

(обратно)

16

Другие творческие способности: способность к любви, осознание ограниченности собствен-ного бытия, способности к юмору и мудрости, – в книге Лейтц Г. Психодрама: теория и прак-тика. Классическая психодрама Я.Л. Морено. Пер. с нем. /Общ. ред. и предисл. Е.В. Лопухиной и А.Б. Холмогоровой. —М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994.– 352 с.: ил.

(обратно)

17

Из книги Лоуэн А. Радость/ Пер. с англ. Е.Г. Гендель. Худ. обл. М.В.Драко. – Мн.: ООО «Попурри», 1999. – 464 с.: ил. Стр. 110 18 Арнольд Бейссер «Парадоксальная теория изменений» ст. в сб. Российский гештальт: Выпуск 5./ Под. ред. Н.Б. Долгополова, Р.П. Ефимкиной. – Новосибирск: Научно-учебный цент психологии НГУ, 2003

(обратно)

18

Прошу отметить, что не ставлю своей целью пуститься в религиозные или философские дебаты и еще раз подчеркиваю, что уважаю любую модель. Со многими верующими людьми разных конфессий я вполне успешно работал, никак не нарушая их убеждений.

(обратно)

19

Гипо-состояние – понижение уровня сахара в крови. У здоровых людей бывает при голо-дании, после напряженной физической или умственной работы. У больных диабетом является признаком слишком большой дозы инсулина.

(обратно)

20

Арахноидит – воспаление одной из оболочек головного мозга.

(обратно)

21

«Исцели себя сам» – латинское крылатое выражение.

(обратно)

Оглавление

Предисловие ко второму изданию

Предисловие к четвертому изданию

Часть 1. Теория

  Ода медицине

  Модели

  Систематизация моделей

  Академическая модель

  Краткое содержание последующих серий

  Что происходит

  Цикл саморегуляции

  Потребности

  Как все происходит

  Осознанность, ответственность, эмоции

  Не все так просто

  Первые итоги

  Аутентичные эмоции

  Печаль[5]

  Мужское и женское

  Разрушение целостности

  Конфликт потребностей

  Окончательные итоги

Часть 2. Практика

  1. Базовые навыки терапевта

    1.1. Контракт

      1.1.1. Первичный контракт

      1.1.2. Непрерывный контракт. Поддержка эго-функции

    1.2. Экзистенциальная поддержка

      1.2.1. Экзистенциальная поддержка клиента

      1.2.2. Экзистенциальная поддержка терапевта

    1.3. Концепция изначального добра

    1.4. Диалог

    1.5. Целостный взгляд

    1.6. Принцип «здесь и сейчас»

    1.7. Ответственность

    1.8.Умение следовать за процессом

    1.9. Итоги

  2. Техники

    2.1. Универсальный алгоритм работы с психосоматическим клиентом

Послесловие

Приложение

  Программа развития психосоматической медицины в Крыму

    Актуальность развития психосоматической медицины в Крыму

    Цели и задачи программы

  Интернет-публикации

    Две медицины. Ирон мэн или человек да Винчи?

    С ножом или без ножа

    Заложники аналитического восприятия

    Средство от болезней 2 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg