«Хроники Гонзо»

Игорь Буторин Хроники Гонзо

1. Несчастная любовь

Однажды Гонзо влюбился в культурную девушку. Она работала в музыкальном театре и очень хотела замуж, а, быть может, просто секса. Ни того, ни другого по месту ее работы случиться не могло, так как в театре практически не было мужчин, а водились одни лишь пидорасы. А тут появился Гонзо. Конечно, она его тоже сразу полюбила.

Девушка была очень культурная, она несколько раз посмотрела фильм «Раба любви» и решила во всем походить на главную героиню киноленты. Потом даже прочитала до середины толстую книжку «Анна Каренина», когда же ей рассказали, чем же там все дело кончится, то оставила чтение, но решила брать пример еще и с Анны. Эти два события в ее жизни сыграли немаловажную роль.

Поэтому она из ревности, а порой и просто так, часто устраивала Гонзо скандалы. Просто так всегда делала ее мама. И у этой девушки сложился четкий стереотип, что так и должно быть в нормальной семье — женщина всегда права и должна по поводу и без него пилить мужчину, а тот в свою очередь всегда должен просить прощения. Во время скандалов она кричала, визжала, била посуду и даже пыталась убить Гонзо раскаленной плойкой, потому что тот огрызался и никогда не просил прощения. Плойка и довела Гонзо до крайней степени кипения. Это и понятно, ведь она была горячая, как любовь культурной девушки.

Тогда Гонзо понял, что любовь — это не вздохи на скамейке… и ушел от культурной девушки. На хер надо, нервы себе мотать.

А культурная девушка из музыкального театра скоро состарилась и умерла, потому что — ну, как на свете без любви прожить. Если бы она не умерла, то обязательно бы бросилась под трамвай, зря, что ли она прочитала половину книги про Анну Каренину. Но трамвайное движение в городе закрыли, а бросаться под электричку было страшно, ведь она так громко свистит, что скорее хочется в туалет, чем падать на рельсы. Так что гештальт ее жизни так и остался не выполненным.

Вот такая грустная история про любовь.

2. Гонзо и Фидель

Когда Гонзо был маленький он жил на Кубе. Однажды на площади Свободы он два часа слушал выступление команданте. Когда ему надоело слушать лидера кубинской революции, он вытащил камень, который прятал за пазухой и метанул его в сторону трибуны. Заметим, что Гонза был мастер по бросанию различных предметов на дальность приземления. Камень угодил прямо в сигару Фиделя.

Охранники выловили Гонзо и доставили его к бородатому Кастро. Фидель задумался, на что бы употребить такие замечательные способности юного революционера. А Че Гевара в ту пору был еще жив.

— Мальчик, пошел на хер с моего острова Свободы, — по-доброму, влепляя пацану отеческого пинкаря, сказал команданте. — Вот убьют товарища Че, тогда приходи, а пока нет для тебя места в мировом революционном процессе…

Фидель еще долго что-то рассказывал и курил дорогие сигары, но Гонзо уже его не слушал. А кому понравится, когда тебе на взлете подрезают крылья… Тем более, когда угондошили Че Гевару, то его святое место занял Уго Чавес, который тоже не любил американцев, зато очень любил их злить и всегда публично грозил США кулаком. А с этим, как известно, не поспоришь.

Так Гонзо чуть не стал революционером.

3. Гонзо и Оло

Оло появился в жизни Гонзо неожиданно. Он пришел во двор, где маленький Гонзо тиранил маленьких девочек. Оло мучился зубной болью и постоянно от этого плакал.

Плач незнакомого мальчика нивелировал все удовольствие Гонзо от тирании над девочками. Когда Гонзо надоел рёв Оло, он нашел в кустах большую лесину и выбил Оло больной зуб. О том, что Гонзо поступил правильно, он догадался сразу, потому что Оло больше не плакал, но уже как-то иначе стал смотреть на своего спасителя.

Прошло совсем немного времени, и когда Гонзо погнался за очередной девочкой-жертвой, которой он намеревался насыпать полный рот песка (что с детей возьмешь — жестокие сволочи), его остановил камень. Половарик пущенный ловкой рукой Оло выбил зуб Гонзо, чем и восстановил паритет в отношениях двух пацанов.

Так родилась настоящая мужская дружба Гонзо и Оло. А как же иначе? У друзей всего должно быть поровну, даже зубов во рту.

4. Имя Гонзо

Существует несколько версий, откуда у простого русского парня по фамилии Громов, взялось такое необычное имя — Гонзо. С такой фамилией впору становиться горняком, или отважным гаишником, ну, на худой конец, губернатором. Но эти биографии обязательно бы споткнулись об имя Гонзо и окончательно сломала бы судьбу героя нашего неспокойного времени.

Одна из версий гласит, что это сокращенное имя от полного Гонзалес. (Просьба не путать с Родригес. Все Родригесы — бандиты и мафиозы, и их обычно убивают). Хотя эта версия неправильная. Ну, не мог же отец Гонзо — простой русский мужик Иван Громов, назвать своего сына дурацким именем. Гонзо очень не любил эту версию, и он даже не мог так подумать о своем отце, потому что очень его любил. Хотя Иван Громов сильно пил, но сын его за это любил еще больше.

Мама Гонзо, тоже вне всяких подозрений. Она всю свою жизнь проработала нянечкой в дурдоме на улице имени соратника отца народов Валериана Куйбышева. В подведомственной ей палате отродясь не было ни одного испанца или там японца. Барак Обама был, но только белый. Да и никто из персонажей дурдома, а там, по давней традиции собирается самое изысканное общество, на нее никогда не производил большего впечатления, чем ее муж, которого она, как и Гонзо, тоже очень любила.

Некоторые умники, бывало, выуживали в интернете разные версии имени Гонзо. Большой знаток итальянского языка некая дамочка Википедия, утверждала, что гонзо — это дурак или глупец. Но пусть эта версия останется на совести этой самой Википедии. С ее-то именем тоже, наверное, несладко в жизни приходится.

Что же касается самого Гонзо, то его совершенно не беспокоило его необычное имя. Он даже им гордился, потому что знал, что с таким звонким именем в жизни его ждут слава, почет и легендарная биография, которая и отражается в Хрониках Гонзо.

5. Гонзо и Лада-Калина

Однажды друг Оло дал Гонзо Ладу-Калина покататься. Друзья должны помогать друг другу, вот Оло и не пожалел новой машины для друга. Гонзо быстро научился ездить. Он, как всякий человек, который что-то не умеет делать, делает это самоотверженно. Вот если человек, скажем, не умеет петь, то он поет очень громко. Потому что когда громко поешь, то уже никому не слышно, попадаешь ли ты в ноты и вообще, есть ли у тебя музыкальный слух и голос. Или вот другой пример. Когда человек не знает иностранного языка, тогда он общается со всякой нерусью криком, потому что уверен — так чучмеку будет понятнее его русская речь.

Так и Гонзо. За руль он сел впервые, поэтому старался ездить как можно быстрее, выжимая все что возможно из бедной Лады-Калины. Так он гонял по городу, пока не наступила ночь. Оло показал другу, где включаются фары и Гонзо продолжил свой выезд.

Здесь надо заметить, что, когда на заводе собирали эту самую Калину, то сборщик Самуил Громов. (Надо же такая ирония судьбы, ведь Гонзо тоже носил фамилию Громов. Быть может, они даже были родственниками). Так вот этот Самуил маялся бодуном и на этой самой Калине на две крутки что-то там не докрутил, а про две вёртки вообще забыл. Ну, что, вы никогда не болели бодуном? Болели, поэтому понять человека сможете.

И вот надо же, как раз, именно, когда Гонзо гонял на Ладе-Калине по ночному городу, эти самые крутки с вёрками раскрутились и развинтились. От такого неожиданного поворота событий у машины отлетела выхлопная труба. Однако Гонзо не заметил потери, потому что в салоне громко работало радио Шансон, и там Вилли Токарев аккурат пел про небоскребы и «а я маленький такой».

В это же время генерал-лейтенант внутренней службы Сергей с крепкой фамилией Парамонов вышел на балкон покурить. А жил генерал на самой, что ни на есть центральной улице города. А тут на тебе — какой-то мудак без глушака гоняет и всем мешает отдыхать после трудового дня. Зычным командным голосом, так чтобы было слышно даже на рабочих окраинах и в спальном районе, генерал-лейтенант провозгласил много нелицеприятных слов про драйвера и особенно, про Калину. Ей, Ладе-Калине, досталось больше всего. «Ведро с болтами, ёб твою мать» — стало самым ласковым выражением чувств главного полицейского. Гонзо ничего этого не слышал. Он слушал радио Шансон и Стаса Михайлова про «ты, только, ты».

Когда же слова у генерала кончились и он, наконец-то, с чувством выполненного долга закурил, то его жена Наталья Павловна тоже вышла на балкон и твердым голосом, такой бывает только у генеральш, сказала: «Сережа, ты совсем охренел! Ты что не видел, что Лада-Калина была желтого цвета?»

На следующий день генерал-лейтенант внутренней службы Сергей с крепкой фамилией Парамонов застрелился из табельного оружия в своем рабочем кабинете.

Вот что значит офицерская честь полицейского генерала.

А культурная девушка из музыкального театра скоро состарилась и умерла, потому что — ну, как на свете без любви прожить. Если бы она не умерла, то обязательно бы бросилась под трамвай, зря, что ли она прочитала половину книги про Анну Каренину. Но трамвайное движение в городе закрыли, а бросаться под электричку было страшно, ведь она так громко свистит, что скорее хочется в туалет, чем падать на рельсы. Так что гештальт ее жизни так и остался не выполненным.

Вот такая грустная история про любовь.

6. Гонзо и сексуальная ориентация

Однажды Гонзо был в Таиланде в городе Патайя. Когда он осмотрел парк орхидей, покормил курями крокодилов, покатался на горбу у слона, накупался в Сиамском заливе, обожрался жаренными опарышами, лягушками и кузнечиками, то решил посетить всемирно известное гнездо разврата и свободных нравов улицу Walking street в Патайе.

На Walking street не было ничего интересного — праздная публика шкерилась по кафе — немцы гоготали, пиндосы чувствовали себя хозяевами мира, русские уничтожали запасы алкоголя. К соотечественникам и присоединился Гонзо. Дурная алкогольная наследственность папы-алканавта сказалась довольно быстро, и Гонзо не заметил, как на город упала липкая тропическая ночь.

Когда Walking street заблистала огнями, то Гонзо обнаружил у себя подмышкой милую тайскую девушку. Она преданно смотрела в его северные голубые глаза и что-то чирикала на своем птичьем языке приправленном английскими идиомами. Гонзо буквально утонул в ее черных, как тайская ночь, очах. Когда степень погружения в эти раскосые глаза напротив, достигла критической глубины, Гонзо перешел от половых маневров к штурму. Имея в запасе только 15 американских денег, и взбунтовавшееся либидо, он мог рассчитывать лишь на неотразимость последнего и полез под юбку индокитайской прелестницы.

- Вы, что здесь все — пидорасы, что ли?! — Только и успел выкрикнуть на всю Walking street ошарашенный подъюбочным открытием Гонзо.

Когда кого-либо называют пидорасом — это обидно. А Гонзо даже и не догадывался, что в Таиланде пидорасов величают не иначе, как леди-бой, то есть леди-мальчик. Опять же тайские леди-бои уже давно общаются с нашими соотечественниками, поэтому смогли оценить не только удивление Гонзо, но и крайнюю степень обидности слова «пидорас».

Тайские пидорасы с Walking street с использованием приемов местного бокса сутки напролет метелили Гонзо, так им стало обидно за их поруганную участь. На излете сил, Гонзо сообщил, что через два часа он должен быть в аэропорту города Бангкок, где его ждет самолет, чтобы вернуть скитальца на Родину.

Тайские леди-бои с Walking street на такси доставили Гонзо к стойке регистрации рейсов и даже, в качестве моральной компенсации за побои, подарили ему бутылку тайского рома и портрет короля Рамы IX. Очень тайцы любят своего монарха. Одним словом, расстались они друзьями, кое-кто даже скупо всплакнул в момент расставания.

Гонза тогда понял, что даже у леди-боев, трансвеститов и просто пидорасов в душе всегда остается что-то мужское. Пусть это будет даже банальная мужская солидарность и взаимовыручка.

7. Гонзо и митьки

Как-то пришел Гонзо к митькам и сказал, что собирается у них поселиться. Просто не оказалось в Питере у нашего героя ни одного питерского персонажа с настоящей пропиской, у которого можно было бы на халяву пожить месяц-другой.

Митька ответили: «Дык, ёлы-палы, живи. Как говорится: мы гостям хорошим рады, смело в дом входите. Вытирайте ноги — гады, чистоту блюдите».Так Гонзо прижился у питерских художников.

Жили они дружно и весело. Гонзо рассказывал боевым единицам изобразительного субкультурного искусства о своей жизни и встречах с замечательными людьми. Многие его рассказы потом даже были отражены на митьковских полотнах. Дмитрий Шагин уже начал подумывать, а не подарить ли этому замечательному парню свою старую тельняшку, так сильно ему понравился малец — Гонзо.

Но давно известно, если все вот так замечательно складывается, значит, скоро случится какая-нибудь подляна. Так оно и вышло.

Как-то познакомился Гонзо с одной дамочкой. Знакомство произошло на Большой Пушкарской улице. Все знают питерских дамочек. Они очень любят заводить знакомства со случайными прохожими, потому что в большинстве своем все они приехали из Тамбова или там какой-нибудь Казани и, поэтому, никогда не теряют надежду связать свою жизнь с коренным питербужцем, потому что это не только почетно. Нахрен нормальной бабе, какой-то там почет? Главное, а вдруг этот новый ухоед окажется не только внуком бабки-блокадницы, но еще и недобитым большевиками потомком аристократической питерской фамилии. Так что есть смысл в этих случайных знакомствах.

У Гонзо в кармане было немного русских денег. То есть очень немного, на них даже не пригласишь подружку не то что в пивбар «Пушкарь», а даже в рюмочную на углу Мира и Кировского. Поэтому наш герой принял решение привезти девушку в мастерскую одного из митьков. И так как он рассчитывал завоевать не только сердце дамочки, но и проникнуть в прочие потаенные уголки ее тела, то, естественно распахнул перед ней чужой холодильник. «Угощайся», — широкожестно сказал Гонзо. В холодильнике стояла недопитая бутылка портвейна «Три семерки» и целая буханка зельца.

- А ты не будешь? — утвердительно спросила прелестница.

- Я уже ел, — галантно согласился Гонзо, намереваясь показать свою прыть позже, когда дело дойдет до любви, потому что уже знал народную мудрость — на голодный желудок мужики любят, не то чтобы жестче, а как-то самоотверженее.

Когда вернулись митьки, то первое, что они спросили, было: «Кто сожрал весь зельц?» Гонзо на это лишь загадочно улыбнулся, вспоминая свои половые подвиги. Он тогда еще не знал, что значит зельц для тонкой конституции правильного митька.

Не смогли эти добрые ребята — митьки, простить своему новому знакомому бессердечное уничтожение недельного запаса зельца в холодильнике. Так Гонзо был изгнан из сообщества питерских художников.

Этот случай показал ему, что за все в этом мире приходится платить. А за случайный секс — убытку вообще в два раза больше.

Поэтому, если уж знакомишься с девушками, то делай это на выходе из столовой, хоть какая-то гарантия, что она уже поела и у тебя нет опасности оказаться выброшенным на улицу, после того как она сожрет чужой хавчик. И ищи порядочных женщин, хотя бы не на Большой Пушкарской улице, чтобы потом не лечиться от триппера.

Не зря Гонзо побывал в Питере. Теперь он стал чуточку мудрее.

8. Гонзо и гендерные загадки

Когда Гонзо был женщиной… не стоит удивляться, ведь Гонзо был очень удивительным человеком. Поэтому порой он совершенно без всяких видимых и невидимых причин мог вдруг стать женщиной. Не потому что сменил пол при помощи современной хирургии или потому что ему стало неуютно в его мужском естестве. Эта метаморфоза происходила просто так. Раз и превращался в настоящую женщину со всеми ежемесячно вытекающими последствиями, анатомическими выпуклостями третьего размера и прочими интимными впадинами. Вот таким удивительным человеком был Гонзо.

Так вот, когда Гонзо был женщиной, то однажды подумал: какой все же урод и утырок Оло. Вечно припрётся, пива обдубасится, потом пердит, рыгает и козюльки на диван мажет. Странно, что когда я мужчина, то он мой лучший друг. Надо об этом хорошенько подумать, когда снова стану мужчиной.

Когда же Гонзо снова стал мужчиной, то они сидели с Оло и дули пиво. Вдруг Оло, как обычно громко рыгнул и тут же заметил: «Хорошо, что верхом пошло! Кстати, а ты знаешь, что ик — это заблудившийся пук!» И Оло громко и надолго разразился смехом, радуясь своей шутке-остроте. В этот момент Гонзо вспомнил про свои мысли об Оло, ну, те самые, которые ему приходили, когда он был женщиной.

Подумал он, подумал и решил — какие все-таки бабы — дуры. Вот Оло, совсем другое дело, классный остроумный и находчивый парень. Хорошо, что он мой лучший друг.

9. Трагическая любовь

Как-то Гонзо, превратившись в очередной раз в мужчину, полюбил одну девушку. Хорошая девушка. Без причины не зудела, могла не только разговор о козлах-гаишниках поддержать, но и пиво любила, и хоккей. Повезло, одним словом Гонзо.

Он за ней ухаживал долго. Ну, там, в кино водил за свой счет, попкорн ведрами покупал, не жопился и на другие девчачьи хотелки. Мог, к примеру, полдня ходить с ней по женским магазинам и оценивать «обалденность» нарядов, которые она примеряла. Любил короче он ее. Любил беззаветно, как Родину-мать. Конфетно-буфетный период у них затянулся на целый месяц. Но Гонзо даже и не намекал ей, про проверку их сексуальной совместимости.

Однако, как не крути, а от постели никуда не спрячешься. Однажды они выпили пива, потом Гонзо купил шоколадку «Альпенгольд» с бутылкой шампанского и пригласил подругу в свое холостяцкое логово, предварительно помыв там пол, проветрив помещение и спрятав всю грязную одежду под ванну.

Вечер удался. И как-то оно само собой получилось, что оказались они в одной постели, причем совершенно голые. Толи вино подействовало, толи девушка расчувствовалась до неотвратимости соития, но очнулся Гонзо, только тогда, когда уже в гнезде из скомканных простыней, пыхтел на стонущей от вожделения прелестнице.

Когда взгляд девушки окончательно затуманился, она шепнула: «Я сейчас кончу», произошло страшное…

Быть может, подействовала недавняя реинкарнация Гонзо из женщины в мужчину, или просто он захотел немного нивелировать ситуацию, когда он поставил девушку в такое зависимое от его фрикций положение. Но, только он услышал это томное «ящаскончу», то среагировал мгновенно, не разбираясь в истоках этого импульса, и прямо в ухо девушке дурниной проорал: «Только не в меня!»

Остаток ночи Гонзо провел в одиночестве и неудовлетворенный. А история эта превратилась в анекдот и пошла, гулять по интернету.

Тогда Гонзо понял, что с любовью не шутят. Особенно в постели.

10. Гонзо и поэт

Однажды Гонзо подсел в уличном кафе к одному еврею. Это был настоящий породистый еврей, с огромным носом, сутулый, маленький и худенький, со слегка оттопыренной мясистой нижней губой.

- Надо же, как Вы похожи на Сережу Довлатова, — сказал сосед по столику. — Если бы он не умер, то я бы подумал, что Вы это он…

-?

- Был такой великолепный писатель, Сергей Довлатов, мой друг, — продолжил собеседник. — Он умер в Америке.

- А что так? — Гонзе как-то не очень глянулось сходство с метвецом.

- Здесь его не печатали, и он уехал в Америку, — продолжил еврей. — Там он тоже первое время помыкался. Но потом стал состоятельным человеком. А вот в своей смерти виноват сам…

- Как это?

- Его, в конце концов, стали публиковать, начали выходить книги, сережина популярность росла. Он тогда купил дом в пригороде Нью-Йорка, две машины, а вот медицинскую страховку купить не удосужился. Когда случился приступ, то скорая увезла его в какой-то заштатный госпиталь, куда свозили в основном бедных мексиканцев. И его туда отвезли, потому что не было у него этой самой страховки. Пока его там нашли родственники, уже было упущено время, и спасти его не было никакой возможности. Если б была страховка, то он бы попал в приличную клинику и там бы его выходили, а так не смогли.

В это время в соседнем здании распахнулось окно, и оттуда выглянувшая женщина прокричала:

- Рейн, ты почему здесь, когда ты должен сидеть в президиуме, — через секунду она уже была внизу. — Уже, наверное, пять сигарет выкурил!

- Нет, — Гонзо решил заступиться за старика, — всего только одну.

- Молодой человек, — бросила через плечо дама. — В прежние времена за лжесвидетельствование давали приличные строка.

Старик поплелся за своей дамой и скоро скрылся в здании напротив.

Так Гонзо познакомился с великолепным русским поэтом Евгением Рейном. Благодаря этой случайной встрече он потом прочитал всего Довлатова, и его проза понравилась нашему герою. Прочитал он и лирику Рейна, отчего еще больше полюбил этого замечательного русского поэта — литературного секретаря Анны Ахматовой, друга Иосифа Бродского и многих-многих замечательных писателей и поэтов нашего времени.

Полюбил он его с первого взгляда, любит и до сих пор. Вот только встретиться с ним больше не доводилось. Хотя, как знать, быть может, новые встречи еще впереди.

11. Гонзо и КГБ

Друг Оло рассказал как-то Гонзо о Рихарде Зорге. История понравилась Гонзо, вот только окончание ее, где Зорге убивают, не очень понравилось. Наш герой тогда подумал, а вот смогу ли я стать разведчиком? Он так долго думал об этом, что однажды на него вышел настоящий вербовщик из КГБ.

КГБ в то время был ого-го какой серьезной организацией. Не то что нынешние, тогда-то, что ты… Да и Гонзо вряд ли смог бы попасть в поле зрение контрразведчиков, если бы не случай. Затеяли в городе, где жил Гонзо провести международные соревнования. Городок то был всю свою историю закрытый для иностранцев, а тут перестройка, ускорение, америкосы — братья на век. Короче понаедут иностранцы всякие. А Гонзо работал водителем такси. Подходит к нему однажды блеклый тип и говорит, мол, вы меня не знаете, а о вас товарищ Громов знаю все и корочку красненькую хабась ему под нос. Смикитил Гонзо, что пришел его звездный час. Назначил ему Блеклый конспиративную встречу.

Гонзо надел черный плащ и черные очки и пошел на встречу. Встретились они в холле одной городской гостиницы. У Блеклого на коленках кейс лежит. Гонзо сразу догадался — в нем магнитофон спрятан, будут его беседу записывать, а потом анализировать. Шпик ему говорит, мол, приедут на марафон не только друзья, но в основном вражье и недобитки мировой контрреволюции и Родина, как никогда, нуждается в помощи Гонзо. Гонзо проникся и четко так, чтобы все записалось нормально, говорит: «Готов к выполнению задания. Когда и куда приходить в засаду?»

Нет, парирует Блеклый, сначала ты докажи, что предан делу социализма и мира во всем мире. Чтобы Родину защищать, сначала надо всех своих друзей-товарищей вывести на чистую воду и собрать про них компромат, таким образом ты и докажешь свою преданность нашему скрытному делу. Вот, к примеру, понаблюдай-ка за своим другом Оло, что-то компетентным органам он в последнее время не очень нравится. Задание получено, надо выполнять. Наблюдал Гонзо за своим другом Оло неделю, а прицепом еще наблюдал за соседями, продавцами пива и прочей городской сволочью, потом позвонил Блеклому и сообщил, что готов отчет.

Встретились. Гонзо, как треснет об стол двести листов исписанных мелким почерком, а там весь расклад про друга Оло и не только о нем. Когда и во сколько Оло ходил в туалет, сколько сигарет выкурил, как ругался матом с мужиками в пивной, какие выкрутасы его лучший друг отчебучивает в постели со своей девушкой (понятно, что Оло хвастался своими половыми подвигами перед другом, но и Гонзо еще немного от себя приписал, чтобы поинтереснее читать было). Про подружку эту тоже написал, какая она тварь и мотает нервы лучшему другу и про ее мамашу — хабалку голосистую и про то, как она пьяному Оло однажды глаз подбила и грозилась угондошить его в ближайшее время. Много внимания уделил Гонзо и всем своим обидчикам. Причем предварил эту главу ремаркой — «Их надо посадить в первую очередь». Никого не пожалел. Не до жалости, когда Родина в опасности. А про друга Оло приписал, что он хоть и мудак, но человек неплохой и его можно взять на поруки. Зато напротив соседа своего деда Кузьмы, который уже три года не отдает червонец, зато каждый день пьяный (значит на пропой деньги есть, а долг вернуть нет) Гонзо жирно написал: «Гад. Расстрелять в первую очередь».

Когда Блеклый увидел гонзины труды, то сразу лицом опрокинулся и загрустил, но бумаги забрал. Обещал позвонить. До сих пор звонков пока не было. Может, подстрелили его в какой-нибудь засаде.

Но Гонзо уверен, еще позвонит. Вон, сколько вражья вокруг развелось — бизнесмены-шмиерсмены, кавказцы на рынке, политические всякие, попы опять же. Родина еще обратится за помощью к Гонзо. А он, как пионер — всегда готов в любую засаду. Главное чтобы не как Зорге, главное, чтобы не до смерти.

А с другой стороны, даже и хорошо, что не звонят. А то, вот, представьте — схватили бы блеклые друга Оло и начали бы ему устраивать допросы с пристрастием, а, быть может, и пытать. Оло бы отпирался, он такой парень. А ему на это раз, и гонзин донос, где все похождения описаны, да еще от Гонзы, для красивости добавлено. Сильно бы тогда Оло расстроился. А когда бы Оло, как того просил Гонзо, все же выпустили бы из каземата на поруки, не смог бы он Гонзо простить. И настал бы конец их верной дружбы.

Нет, хорошо, все-таки, что не стал Гонзо разведчиком. Уж лучше как-нибудь так, попроще, без засад, погонь и доносов на лучших друзей.

12. Гонзо и шлюхи (Длинная история)

В подростковом возрасте Гонзо был хулиганом. А в то время всех малолетних преступников и хулиганов брали на поруки. Делалось это, видно для того, чтобы более старшие члены общества протянули руку помощи пошатнувшемуся в своем поведении ребенку.

Толи потому что Гонзо в тот день привели в детскую комнату милиции самым последним, толи потому что просто кончились организации, которым вменялось протягивать руки помощи разгильдяям, только вот поручителя для нашего малолетнего героя на тот момент в милиции не оказалось. Пока искали, он тихо сидел в обезьяннике и знакомился с великовозрастными преступниками. Те в свою очередь учили мальца ботать по фене и устраивать нычки в одежде, чтобы никакие вертухаи не смогли бы найти при обыске: ни колоду карт, ни сигареты, ни заточку, ни марафет.

В это время к начальнику отделения милиции пришла его старая знакомая, если не сказать просто давняя верная подруга тетя Валя, которая кроме штатного осведомительства еще содержала главный в городе бордель. В качестве общественно-полезной нагрузки начальник отделения майор Прокудин и предложил тете Вале выступить поручителем малолетнего распиздяя. Начальство же спросит, выполнил ли он план по раздаче на поруки. Так Гонзо стал подшефным публичного дома.

Вначале Гонзо расстроился. Оно и понятно. Вот, если, скажем, тебя на поруки берет бригада слесарей или токарей, это же классно! Полдня ты подаешь им всякие железяки, потом в обед, они посылаю тебя за пивом. Причем предварительно эти самые слесаря-токаря знакомят твою личность с продавщицами всех близь расположенных питейных злаков, это чтобы малышу не отказывали в продаже спиртного. После пива, ты уже не подаешь железяки, а слушаешь рассказы мужиков «за жизнь». Где-то к концу рабочего дня, кто-нибудь произносит детонаторское «так, ну чё?» и со всей бригадой идешь в дешевую забегаловку. Понятно, что тебе, как малолетнему достается не так много, как другим членам трудового коллектива, но и тебе тоже наливают. Пусть немного. Причем, когда в твой стакан падают капли спиртного, наставники обязательно заботливо заметят: «Ты на это дело, сильно-то не налегай, вредно, да и несчастья одни от водки». А дальше начинается учеба жизни, в процессе которой ты узнаешь, кем бы стал, к примеру, бригадир или простой токарь, если бы не пил горькую. Одним словом, масса любопытной, полезной и поучительной информации.

А чему могут научить шлюхи? И в какой магазин или заведение могут тебя направить они? Какую жизненную школу ты пройдешь в их, с позволения сказать, трудовом коллективе? Одни вопросы… Да и перед пацанами стыдно как-то…

Однако ответы на эти вопросы Гонзо получил быстро и вскорости уже не жалел о таком неожиданном на первый взгляд решении майора Прокудина.

Девки, в смысле, шлюхи, окружили Гонзо материнской заботой и любовью. Это и понятно, ведь даже у падших женщин всегда сохраняется материнский инстинкт. И пусть из-за сложности их жизненного пути или профессии он глубоко прячется, но всегда готов развернуться во всю ширь при первой же возможности или случае. Так было и с Гонзо. Он жил, как принц. Девицы его баловали, покупали ему все, что он не пожелает. Теперь Гонзо курил только дорогие болгарские сигареты «ВТ», ел — салат, первое, второе и компот. А порой вместо компота сердобольные проститутки потчевали паренька шампанским или ликером Шартрез.

Больше всех Гонзо полюбила девушка Изольда, которая по паспорту была просто Дуняша. Она совсем недавно приехала в город из деревни. Она хотела стать поваром, но, по ее легенде, жестокая судьба распорядилась иначе и она стала блядью-содержанкой. Она часто говорила, что Гонзо очень похож на ее деревенского жениха, которого она любила, но его убили в традиционной пьяной драке деревня на деревню. Она часто от переизбытка своих нерастраченных чувств прижимала паренька к своим огромным грудям, да так сильно, как если б хотела его задушить, а не выразить любовь. В один из таких приливов чувств огромная титька Дуняши вырвалась на свободу из тесного лифчика и ткнулась прямо в глаз Гонзо. Тот естественно заморгал, чем вызвал неожиданную реакцию девушки. Она от нежных и непроизвольных прикосновений гонзиных ресниц ее вмг набухшего соска, вдруг часто задышала, и… выпустила на волю вторую арбузную грудь.

Мы пишем Хроники Гонзо, а не эротические рассказы для онанистов. Поэтому того, что и как произошло дальше, мы описывать не будем, хотя оно и достойно самого высокого слога.

Дальше все происходило гораздо прозаичнее. Как оказалось, Душяшу-Изольду очень любил сам майор Прокудин. Сюда ее определил именно он, когда встретил девушку на конкурсе кулинаров и с первого взгляда на ее аппетитные формы, влюбился. Он очень волновался, что ТАКУЮ девушку обязательно уведут, но и расставаться со своей женой он тоже не хотел, ведь на ней была записана их кооперативная квартира. Вот он и определил свою любимую в подшефный бордель, где она никого кроме него не обслуживала, и вообще жила на привилегированном положении под присмотром майоровой подругайки тети Вали.

После неожиданного и страстного соития с Гонзо, который, так походил на ее убитого жениха, Дуняша не стала скрывать этого жизненного эпизода от своего любовника в погонах, чем воспалила холодную голову, вызвала в его горячем сердце всепоглощающий гнев и, чекист замарал свои, до этого момента чистые руки. Финал был литературным и печальным.

Майор застрел из табельного оружия неверную любовницу и по этапу поехал на Урал в колонию карьерно оступившихся милиционеров.

Ну, а Гонзо? Он впервые познал женщину.

13. Гонзо и генерал

Однажды, во время службы Гонзо в армии, в их часть приехали московские полководцы. Был среди них самый грозный и самый старший генерал. Большой такой дядька, хоть вширь, хоть ввысь. Увидел его Гонзо во время строевого смотра, который устроили заезжие высокие военные чины. Генерал шел в окружении многочисленной свиты вдоль строя. И вот на, тебе … остановился прямо напротив Гонзо.

Полководец смерил взглядом фигуру солдата. Гонзо же выглядел согласно своему сроку службы и положению. То есть так, как и положено выглядеть солдату, который недавно пришел в часть после учебки и пребывал в статусе «духа». Галифе солдатского обмундирования свисало с жопы наполненным парусом, гимнастерка была на три размера больше истинных форм, а пилотка скорее походила на протирочный материал, чем на головной убор.

— Кто таков? — строго поинтересовался генерал.

— Рядовой Громов, — доложился Гонзо.

Тут с генералом произошла метаморфоза. Его взгляд подернулся теплотой и участливостью.

— Тезка, — уже совсем по-отечески сказал высокий чин. — Я тоже Громов!

Свита угодливо умилилась. Между этими двумя Громовыми, конечно же, была пропасть. Если Гонзо его фамилия досталась, как будто в насмешку, то генералу, судя по его стати и выбранной профессии, она была дана в самый раз.

Он приобнял солдата и ласково сказал:

— Ну, как тебе служится, сынок?

Теперь метаморфоза произошла со свитой, а особенно с командиром полка и замполитом. В их головах пронесся космос мыслей: начиная с той, что Гонзо дальний родственник генерала, и заканчивая тем, что он вообще внебрачный сын полководца. Последняя мысль крепко засела в башку замполиту.

Гонзо тоже пережил многое. Он, как-то сразу проникся сыновней любовью к этому генералу, к его заботе о простом солдате, да и просто, к человеческому отношению, которого солдат не видел вот уже более полугода, считай, с момента, когда расстался с маманей и гражданской жизнью. А генерал тем временем продолжал:

— Кормят хорошо? Командиры не обижают? А старослужащие?

И тут на гонзины глаза навернулись слезы и он выпалил:

— Да херово тут, тыщ генерал! Жрать совсем не дают, повара масло воруют, деды чморят по-всякому, из нарядов не вылазю, офицеры и прапора фофаны раздают, весь лоб уже отшибли, кавказцы заставляют туалеты мыть, а узбеки-складчики новое форменное обмундирование (и как только слово-то военное вспомнил?) себе забирают…

Генерал сдвинул свои густые полководческие брови, а командиры, включая комполка и замполита, опрокинулись своими суровыми лицами. Но Гонзо уже несло.

— А еще, — захлебывался солдат, — в белье вши, после бани выдают грязные портянки, прапорщик Гартюк гражданским мясо продает, сука! И все пьют! — на высокой ноте захлебнулся Гонзо.

— Не волнуйся, сынок, — разгладился лицом генерал. — Я во всем разберусь и накажу всех, кто обижает советского солдата.

Какой разговор произошел у генерала с офицерами полка, Гонзо не знает. Только после отъезда московских полководцев в полку ничего не изменилось. Замполит победил, и все теперь считали Гонзо внебрачным сыном генерала, а потому «засланным казачком». От замполита солдатам в полку стало буквально — не вздохнуть, не пёрнуть, а сослуживцы и начали лупить Гонзо. Им-то было похрен, чей Гонзо сын или внебрачный родственник. Лупили его, в едином интернациональном порыве, представители всех пятнадцати республик СССР — деды, офицеры, повара, кавказцы и узбеки-складчики. Но особенно лютовал прапорщик Гартюк, как нажрется водки после продажи мяса, так вызывает к себе Гонзо и тренеруется ставить убойные фофаны. И, естественно больше всего доставалось от представителей титульной нации, которые били Гонзо с беззаветной настойчивостью и с особенной, буквально, детской жестокостью. Быть может, им было обиднее всего, что именно представитель их национального большинства оказался таким уродом, который попытался всем испортить распиздяйское выполнение священного долга перед Родиной. На сослуживцев Гонзо не обижался, но вот генералов с той поры не любит и их словам не доверяет. Принципиально.

14. Гонзо и писатели

Однажды Гонзо решил стать великим русским писателем. Для этого он пришел в Союз писателей. Там ему очень обрадовались и заявили: «Вот, тебя-то нам только и не хватало… для полного комплекта!»

Оказалось, что при Союзе организованы курсы великих русских писателей, куда Гонзо и записали. Ну, не бесплатно, конечно. За три месяца овладевания писательским мастерством Гонзо заплатил тысячу бакинских денег. Наш герой начал исправно ходить на эти курсы. Ну, правильно, деньги заплачены, надо ходить. Там собиралась очень интересная публика. На таких посмотришь, и сразу видно — все, как на подбор, великие русские писатели и поэты. Хотя, если взглянуть с другой стороны, то исключительно смахивали они на обычных городских сумасшедших. Гонзо очень этим вопросом мучился, к какой все-таки категории их отнесть? Ну вот, судите сами. Один из обучающихся — поэт. Такой поэт-поэт. По основному месту работы, поэт был массажистом. Судя по всему, он неплохо зарабатывал, разминая чужие тела. Но вот ведь напасть, почувствовал однажды, что он поэт и понеслось… Теперь он отрастил волосы и перестал их мыть. Постоянно что-то нараспев мычал, а когда не мычал, то тоже не затыкался и нес откровенную фигню.

С ним рядом всегда находилась рыжая девка по имени Белла, сразу было понятно, что она совмещает две ипостаси — литсекретаря и музы-любовницы. Она заворожено смотрела тупенькими глазками на своего гения и внимала всему, что бы тот не говорил. Иногда он ее спрашивал: «Белла, любовь, моя, ты успела записать то, что я говорил?» Зачастую оказывалось, что та не успевала включить диктофон и очередная нетленка гения терялась в космосе. Тогда поэт все тем же распевным голосом заключал: «Белла, любовь моя, ну, ёб твою мать!» Потом они целовались, и когда рот поэта наконец-то освобождался, он снова начинал распевно нудить…

Была еще дамочка — прозаик. Она, маленькая и кругленькая, с пухленькими пальчиками и губками, взгляд имела рассеянный и блуждающий, а иногда читала русско-итальянский разговорник. Зачем? Кто ж ее знает. Быть может, собиралась на ПМЖ на родину Петрарки. Когда ее спросили, о чем она пишет, то последовал ответ: «Я пишу хоррор». Больше ей вопросов никто не задавал, потому что все поняли — девушка решительно собралась к Джованни Боккаччо, Франческо Петрарке, Карло Гоцци и Джанни Родари… на могилы.

Других алчущих славы литераторов описывать не будем, хотя и они достойны этого тоже, так как все были замечательными персонажами. А было там таких более тридцати забубенных голов. Но мы ведь пишем Хроники Гонзо, а не летопись курсов далеко не очень юных литераторов при Союзе писателей столицы. Сами занятия проводили различные известные и совсем неизвестные члены Союза писателей. Хотя неизвестных было, пожалуй, большинство. Но все они честно что-то рассказывали, в основном про себя любимого, видно, как бы оправдывая собственную значимость для отечественной литературы. А в конце занятия вяло отвечали на вопросы слушателей и шли получать гонорар за лекцию.

Три месяца обучения истекли. В кружке начинающих писателей вновь замелькали организаторы курсов. А это была парочка пронырливых парней, с хваткой лавочников, которая и поздравила всех молодых литераторов с «успешным окончанием писательский курсов», коим и вручила по картонной грамотке с печатью. Далее прозвучала такая речь: «Господа писатели, а теперь именно так можно с полной ответственностью называть всех вас. Вы проделали большой путь и сейчас стоите на пороге большой литературы. Мы прекрасно осознаем, как трудно молодому автору пробиться к читателю, но, именно мы готовы вам помочь и в этом многотрудном занятии. Те, кто принесет деньги, мы поможем напечатать первую, вторую и последующие книги. Наши двери открыты для всех! Наша касса работает с 9 до 18 часов каждый день. В добрый путь на писательский олимп!».

После этой речи Гонза понял, что попал в глуховой развод на бабки. Но, как оказалось, об этом догадался только он один, потому что все остальные слушатели полезли за своими кошельками и рукописями и устремились в кассу, где эти ребята обещали выписать билет прямо к сердцу и душе благодарных читателей, как это и положено всякому великому русскому писателю.

А Гонзо спрятал картонку подальше в карман, зашел в магазин и купил бутылочку вискарика, который он и распил со своим лучшим другом Оло. Во время уничтожения литра «Белой лошади» Гонзо провозглашал тосты за великую русскую литературу. Потому что свято верил, что она все равно останется великой, несмотря на растущую в самой стремительной прогрессии армии воинствующих великих русских писателей. Из которой, слава Богу, он успел себя вовремя вычеркнуть, а значит человек он мужественный. За это мужество тоже выпили. Так Гонзо не захотел за свой счет становится великим русским писателем.