«Курам на смех»

Курам на смех (fb2) - Курам на смех 819K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лион Моисеевич Измайлов

Лион Измайлов Курам на смех

© Измайлов Л., 2017

© «Центрполиграф», 2017

Рассказы и фельетоны последних лет

Великий и могучий

И.С. Тургенев писал когда-то: «О, великий, могучий и правдивый русский язык!» Я бы ещё добавил и «многострадальный». Как он, великий и могучий, выдерживает покушения на него, причём со всех сторон? Каких только жаргонов не было у русского языка! Только на моём веку блатные не говорили на русском, а «ботали по фене». Музыканты – лабухи, лабали, фацевали трузерами на зиперах (брюки на молнии), берляли, башляли и дальше хиляли. Мы это проехали и благополучно забыли. Но во все времена вопиющая безграмотность портила наш «великий и могучий». И по сей день большая часть населения говорит «семочки» и «не по́няла» с ударением на первый слог. Вместо «в доме отдыха» – «в дом отдыхе». Вместо «на дне рождения» – «на день рождение», вместо «по бюллетеню» – «по беллютню».

Любят сказать, причём даже поэты-песенники, «Я поднимаю этот тост», хотя тост нельзя поднять, его можно произнести или сказать, но никак не поднять. А то ещё скажут, особенно по телевидению, «в двухтыщачетырнадцатом году». Бывает, говорят «красиве́е», вместо «краси́вее». Один полковник у нас на сборах командовал: «Через вестибюбель на учебу шагом шарш!» И шагали через вестибюбель с песнями. А куда ты денешься? Он же был настоящий полковник. Один человек не в шутку, а всерьёз говорил: «Ландухи и гладиолухи». А одна моя знакомая, кстати жена писателя, говорила «тубаретка». Муж её правильно говорил – «табуретка», но зато говорил «чумадан».

Представляете себе, рассказ этой жены: «Намарафетилась, в дом отдыхе прикандехала, села на тубаретку без чумадана и накирялась в зюзю». Какой иностранец сможет такое понять? А нам всё понятно.

А то ещё повсеместно говорят вместо «обеих» сестер – «обоих». Да что там, даже песня была со словами: «Если ты одна любишь сразу двух, значит, это не любовь, а только кажется». Я, кстати, автора знал. Говорю ему: «Паша, как же так, любишь сразу двух, это же женщин». Он сказал: «Да идите вы со своей Радионяней!» С тех пор я в пути. Хотя теперь тем, что одна любит сразу двух, никого не удивишь.

А как правильно говорить – «по́ртфель» или «портфе́ль»? Я вас научу. Если документы кладут, то в портфе́ль, а если документы «ложат», то в по́ртфель.

И как тут не вспомнить четверостишие замечательного поэта Александра Аронова:

Весна – пора дождей и грязи — Так отличается от зим, Как говорящие мага́зин, От говорящих – магази́н.

Прочно вошли в нашу речь заменители мата «ёперный бабай» и всякого рода «блины».

А какое наступление на наш язык идёт со стороны английского! Ведь у нас теперь всё на американский манер. Иногда просто не понять, где живёшь, у нас или за границей. Все надписи на английском.

Раньше у нас директор был, теперь не просто директор, а обязательно «креативный». Раньше мастер был, теперь – супервайзер. Раньше охранник, теперь – секьюрити. Уборщица у нас теперь – менеджер по клинингу. В общем, не тормози – сникерсни. Не «по-честному», а «по чесноку».

Лизинги, топлинги, франчайзинги. Мне больше всего нравится слово «блютуз».

– Скажите, у вашей жены есть блютуз?

– Нет, что вы, она же приличная женщина.

А сейчас я напишу фразу, за которую меня, если бы я её произнёс двадцать лет назад, безо всякого обследования поместили бы в психушку: «Мой „Твиттер“ и „Инстаграмм“ синхронизируются с аккаунтом на, Фейсбуке“».

Чувствую, что не все согласны с этой формулировкой.

Но это всё семечки. Настоящее наступление на русский язык началось в 90-х годах. Уголовный мир, все эти бандюки, вышли из подполья и настолько внедрили в нашу жизнь свой жаргон, что даже наши государственные и общественные деятели по сей день «мочат, кошмарят, наезжают, разводят лохов и ставят на бабки». Или, чтобы посовременнее было, на бабло.

Такое ощущение, что говорить им на обычном русском языке «западло». И теперь у некоторых из них есть не какая-то там «кликуха», а современное и интеллигентное «погоняло».

Только и слышишь: «Ты чё, блин, пургу гонишь, базар не фильтруешь, совсем, что ли, оборзел?»

В автобусе дело было. Один интеллигент в очках и шляпе случайно наступил на ногу соседу. Стал извиняться: «Простите, – говорит, – извините, не хотел». Но окружающие его не поняли, как-то он всё это невразумительно произнёс, начали к нему приставать: «Ты чё, блин, если в очках и шляпе, тебе всё можно?» Кто-то угрожать даже стал физической расправой.

Интеллигент очки снял, шляпу снял, рот открыл, да как понёс на всех по кочкам: «Ты чё, – говорит, – мне батон на уши крошишь? Ты чё, тюбик, пасту мне на тыкву давишь? Ты чё клювом щелкаешь, закрой поддувало и не сифонь. А то ща как дам по репе, ты ласты склеишь!» И тишина. Только одна бабулька сказала: «Вот кого надо было в Думу выдвигать. Он бы там порядок навёл».

А нынешний молодёжный сленг: «Тут одна ватрушка гуньбанила со старым кексом, а навстречу баклан, который уже пошамил. А тот не догоняет, то есть не въезжает». Где уж нам въехать, когда они так далеко отъехали от нас.

«Короче, марцифану приняли, забалдели, тут махаловка и началась». Въезжаете?

А знаете, как будет на этом новоязе «предки дома»? Оказывается – «шнурки в стакане».

И все эти примитивные новообразования так въелись в нашу жизнь, что их теперь оттуда никаким дустом не вытравишь. Такое ощущение, что Пушкин сегодня писал бы так:

Буря, блин, мглою, блин, небо, блин, кроет Чисто-конкретно нам гонит пургу То, блин, волчарой позорным завоет, То, блин, фильтрует базар не в дугу.

Везунок

В газете прочитал, что английский фермер Мик Уиллари за свои пятьдесят восемь лет перенёс тридцать восемь несчастных случаев, в результате которых сломал пятнадцать костей, переломал рёбра и отрезал полпальца. Однажды он сломал обе ноги, споткнувшись о лежащую на земле картофелину. Проломил череп, наступив на кошку, сломал ключицу, упав с лошади, которая закуталась на бегу копытом в пластиковом пакете.

А самое интересное, что при таком везении он ещё жив и прекрасно себя чувствует в гипсе.

Мне, конечно, до этого фермера далеко, но я тоже везунок, каких мало.

Скажите, у вас бывает такое: стою в магазине в очереди в кассу, и именно передо мной ломается касса, или перерыв, или у кассирши начинаются роды?

У вас так бывает? У меня сплошь и рядом.

В каком бы ряду я ни ехал на машине, соседний едет быстрее. Я в левый перехожу – правый обгоняет, я в правый – он вообще останавливается. И так всегда.

Помните, на Большой Дмитровке под землю провалились два автомобиля? Один – который я только что купил, второй – который я в этот день собирался продать. А бывает так: хочешь в парке сигаретку у кого-нибудь стрельнуть – никого, а только зашел за кустики по небольшому делу, сразу вокруг толпа и все с фотоаппаратами.

В парке когда-то гулял с девушкой. А там фотограф с орлом фотки делает. Сажает тебе на плечо орла и фотографирует. Орёл гордый такой. Я ещё, помню, спросил у фотографа: «А ваш орёл, он на меня не нагадит?»

Он говорит: «Ну, что вы! Он же интеллигент. Он это делает максимум раз в пять лет». И посадил мне орла на плечо. Вы уже поняли? Именно в этот день! Но как? Гордо! Как будто именно меня он и ждал все эти пять лет. В результате ни фото, ни костюма, ни девушки.

А как она со мной будет встречаться, если она всё время орла вспоминает и умирает со смеху?

И так всегда. Помню, меня в армию забирали, девушка обещала ждать, а через полгода получаю письмо: «Я полюбила другого, верни мне мою фотографию».

Другой бы на моём месте повесился, а я собрал со всего взвода фотки невест, положил вместе с её фоткой в конверт и написал: «Извини, не помню, как ты выглядишь, возьми свою фотку, а остальные верни».

Что с ней было! Умоляла меня вернуться.

Пришёл я из армии, устроился работать охранником в универмаг. Дежурю, смотрю – вокруг спортивного отдела парень разъезжает на велике. Я на него разорался: «Нашёл место кататься, а ну вон отсюда!» Он и уехал. Надо ли говорить, кто платил за угнанный велик?

Поехал как-то в Ростов к родственникам. Меня два друга провожали. Времени было полно. Мы в ресторане выпили, потом ещё выпили, потом добавили. Смотрим, мой поезд отходит. Кинулись догонять. Из нас троих в поезд успели запрыгнуть только они двое. Я же говорю, я везунок. Если еду в поезде, то обязательно приходит человек с билетом на моё место. Или сосед по купе храпит так, что просыпаются люди в соседних вагонах. А вы когда-нибудь ехали в одном купе с таджикской семьёй из восьми человек?

Отдыхал однажды в Египте. Счастью своему не поверил. Всё включено: и телевизор, и холодильник, и кондиционер. Думаю, не может быть, чтобы всё так хорошо складывалось. Как в воду глядел. Прихожу с пляжа – в моём номере, на моей постели валяется пьяный немец. Я его схватил в охапку и спустил с лестницы. Через полчаса он вернулся с полицией, это я номер перепутал, выкинул немца из его же номера.

Ладно, живу в своём номере, а мне каждые десять минут звонят и спрашивают, не хочу ли я отдохнуть с девушкой. «У нас, – говорят, – есть девушки на любой вкус». После десятого звонка я не выдержал, схватил трубку и заорал: «Хочу отдохнуть с девушкой. Пришлите мне негритянку, грудь восьмой размер, одетую в тельняшку и на роликовых коньках!»

А в трубке тишина. Оказывается, это жена позвонила узнать, как я отдыхаю. Но однажды, правда, повезло по-настоящему. Выиграл в лотерею миллион. Два раза цифры проверил по газете – всё сходится. Сделал всё, о чем мечтал: послал жену к маме навсегда, на работе начальнику плюнул в лицо и швырнул заявление об уходе, после чего пошёл в сберкассу получать деньги. Газета оказалась прошлогодней.

Решил покончить с собой. Дома залез на подоконник, хотел прыгнуть с десятого этажа. В комнату вошла жена и сказала: «И мусор с собой захвати». Прыгать расхотелось.

Вот такой я везунок. Так что, когда в самолёте стюардесса начинает рассказывать про надувные жилеты со свистком от акул, я даже не слушаю.

Я точно знаю, не дай бог, что случится, у меня либо свисток не засвистит, либо акула попадётся глухая.

Подарки

Самый любимый праздник у каждого человека – это день рождения. Конечно, если день рождения свой, а не чужой.

А если чужой, то это проблема, потому что надо подарки дарить. Нет, я подарки дарить люблю, но с каждым годом делать это становится всё труднее и труднее. У всех всё есть, не знаешь, что нужно.

Вообще-то все подарки делятся на две категории. Первая – которые нам фиг кто подарит, а вторая – это которые нам на фиг не нужны. Я как в последнее время делаю: вот всё, что мне на день рождения подарили, потом в течение года всем и раздариваю. Но тут главное – не промахнуться. А то я одному своему приятелю на день рождения подарил пепельницу, чугунный медведь килограмма на три. Он меня этим медведем чуть не убил. Он к нему в пятый раз вернулся. Такой медведь-шатун – ходит по кругу.

Обалдеть можно. Каждый месяц два-три дня рождения.

Самое главное испытание в августе. День рождения жены. Вы обратили внимание, когда приходишь в магазин покупать женщине подарок, продавщица спрашивает: «Вам для жены или подороже?»

А мне для жены подороже. Потому что по цене подарка она судит, как я её ценю. Значит, мне нужен подарок подороже, но за небольшие деньги. Поэтому все последние годы я ей дарю золотое кольцо с бриллиантом. Подороже потому, что кольцо золотое, а за небольшие деньги потому, что бриллиант мне вставляет один знакомый цыган с рынка.

Уникальный человек. Всё может достать. Он мне в прошлом году обещал яйцо Фаберже. Не достал. Долго потом извинялся, говорил, что не смог этого Фаберже догнать.

На втором месте по трудности стоит подарок тёще. Тут шутки в сторону. А то вот тесть года два назад попытался. Ему тёща сказала: «Подари мне на день рождения либо соковыжималку, либо кофеварку, в общем, какой-нибудь электрический прибор».

А тесть возьми и пошути: «А электрический стул не подойдёт?»

И главное, шутка ему недорого обошлась. Такси в травмопункт и обратно.

Поэтому я с ней не шучу. Она у нас женщина образованная, начитанная, поэтому лучший подарок для неё – это книга. Особенно если в неё положить побольше денег.

А она мне в прошлом году подарила такую коробочку, говорит: «Пользуйся, зятёк, бритва фирмы «Gillette», 58 лезвий». Я открыл, а там обычная кухонная тёрка.

А вот соседка наша, Анна Петровна, она на день рождения мужу вообще ничего не дарит. Я ей говорю: «Как же так, хоть раз в году мужа надо побаловать». Она в ответ: «Мужа надо баловать каждый день, холить его и лелеять. Тогда у него будет расти и холка, и лелейка». Мудрая женщина.

А теперь мода пошла не только на день рождения, а и на другие праздники всем подарки дарить. Мы на Новый год моему главному бухгалтеру в складчину купили бутылку сувенирной водки. В коробке. Шикарная, но не удержались, водку выпили, а в бутылку воды налили, всё снова закрыли, так и подарили. А он, главбух, такой добрый оказался, он нам всю водку по стаканам разлил. И мы, как дураки, воду эту пили, крякали и говорили: «Эх, хорошо пошла!»

8 Марта – это праздник со слезами на глазах. Всем женщинам на работе подарки: цветы, вино, конфеты – и начальнику бутылку виски, со словами: «Вы, конечно, не женщина, но редкая…»

1 апреля наш праздник – День дурака. Хочешь не хочешь, а всем шутки надо дарить. Я жену свою разыграл с риском для жизни.

– Тебе, – говорю, – в честь праздника один большой подарок или много маленьких?

Она подарки любит, говорит:

– Много маленьких.

Я взял и подарил ей стакан семечек. Вот смеху-то было! Причём смеялся я один. И то недолго, пока стакан до головы не долетел.

1 Мая – день солидарности трудящихся. Я своему другу, трудящемуся, озверевшему от одиночества, подарил надувную женщину. Так он мне её на другой день вернул со словами: «Дура дурой, ни одного слова в кроссворде подсказать не может».

И наконец, 5 мая – мой день рождения. И все пришли: и друзья, и сотрудники, и соседи. И все подарки принесли. Я глянул и обалдел. Вот всё, что я им весь год дарил, всё мне назад и вернулось.

Иностранцы и мы

Им, иностранцам, нас никогда не понять, ни как мы живём, ни как работаем, ни как отдыхаем. И юмора нашего они никогда не поймут, сколько бы ни изучали русский язык.

Как им понять, почему мы заборы делаем из досок, а мебель из опилок?

Да что там дальним соседям, ближние-то нас и то не понимают.

Один эстонец говорит: «Эти русские – странные. У них ограда, церковь и расстройство желудка – всё одно слово – сапор».

Кавказец один говорил: «Они странные люди, у них „сол“ пишут с мягким знаком, а „вилька“ без мягкого».

А другой кавказец утверждал, что мы свой язык плохо знаем. «У них Настя – это девочка, а не Настя – это плохая погода».

Где уж тут дальним понять? У меня друг, Джозеф, американец, давно изучает русский язык, довольно прилично его знает, подолгу живёт в Москве, но какие-то простые вещи ставят его в тупик.

Я как-то при нём сказал, что у меня руки не доходят посмотреть. Он чуть с ума не сошёл, всё пытался понять, на чём ходят руки и чем они смотрят.

Иностранец, изучающий наш язык, привык, что у предложений есть подлежащее, сказуемое и так далее. А у нас есть предложения из четырёх глаголов и никаких подлежащих. Например: «Пойти купить выпить-закусить».

И как им это понять? Или такое обычное выражение: «Да нет, наверное».

Джозеф извёлся: «Так да или нет? Нет или наверное?» А нам всё понятно.

– Выпить хочешь?

– Да нет, наверное.

– А будешь?

– Буду.

А какой иностранец может понять, когда на вопрос жены: «Ты куда идёшь?» – муж отвечает: «Скоро вернусь».

Я как-то сказал при Джозефе, что моя жена пришла с работы без задних ног. Он подумал и спросил: «Значит, у неё есть ещё и передние ноги?»

Мы как-то с ним ели борщ. После этого он спросил: «А зачем вообще русские варят салат?»

Кстати, о салате. Мы с Джозефом были в ресторане. Я спросил официанта:

– Скажите, салат сегодняшний?

Официант ответил:

– Я вам больше того скажу: он ещё и завтрашний.

Я даже не стал объяснять Джозефу смысл ответа. Всё равно не поймёт.

Мы с ним изучали русский счёт: один, два, три и так далее. Он хорошо его усвоил.

Я пошёл в магазин за яйцами и позвал Джозефа с собой. Там он решил проверить свои знания. Он показал на яйцо и сказал:

– Один яйцо.

Я поправил:

– Одно яйцо.

Он сказал:

– Два яйцо.

Я поправил:

– Два яйца, и три, и четыре яйца.

Он сказал:

– Пять яйца.

Я поправил:

– Нет, пять яиц и шесть яиц.

Он сказал, показывая на картонку с яйцами:

– Это яиц?

– Нет, – говорю, – это яйца. И не пытайся понять, мы сами этого понять не в состоянии.

Зато иностранец, изучая русский язык, может заметить то, чего мы, привыкнув, не замечаем. Например, Джозеф услышал наш стишок:

Баба шла, шла, шла, пирожок нашла, Села, поела, опять пошла.

Он был в шоке и тихо спросил:

– Она нашла на дороге пирожок и съела его, даже не помыв руки?

– Я тебе больше скажу, она и пирожок с дороги не помыла.

В другой раз он услышал нашу песенку: «По диким степям Забайкалья, где золото роют в горах». И совершенно естественно спросил: «Так где у вас всё-таки роют золото – в горах или диких степях?»

Однажды мы с Джозефом побывали в грузинском ресторане. Он долго изучал меню, потом сказал официанту:

– Мне, пожалуйста, вот это блюдо – ах-вле-ди-ани.

Официант сказал:

– Это невозможно, Ахвледиани – директор нашего ресторана.

Один ирландец пытался купить билеты в нашей кассе Аэрофлота.

Он сказал:

– Ту тикет ту Даблин.

Кассирша сказала:

– Куда, блин?

– Ту Даблин.

– Так куда, блин?

– Ту Даблин.

– Ну, туда так туда, – сказала кассирша и дала два билета в Караганду.

Один иностранец пошёл в булочную, хотел купить булочки, пять булочек, но забыл слово «пять». Но таким оказался сообразительным, сказал продавцу:

– Дайте мне шесть булочек, а одну не давайте.

И продавец его отлично понял и дал ему за те же деньги четыре булочки.

Конечно, условия нашей жизни плохо известны иностранцам. Они в нашей жизни просто не ориентируются. Так, например, один иностранец попал осенью к нам в деревню. Дождь, слякоть. По улице идёт мужик в одном сапоге, но при этом очень радостный. Иностранец спросил:

– Чему вы радуетесь? Дождь, грязь, вы сапог потеряли.

Мужик закричал:

– Не потерял, нашёл!

Однажды Джозеф пришёл ко мне домой сильно встревоженный. Он недалеко от дома, в развале, хотел купить арбуз и задал совершенно невинный вопрос:

– Арбузы хорошие?

Продавец ответил:

– Кто брал, ни один не вернулся.

Джозеф положил арбуз и побежал домой.

Иностранцы не перестают удивляться, попадая в нашу страну.

Джозеф как-то сказал мне: «Вы – удивительные люди. У вас рубль падает, цены растут, плата за ЖКХ растёт, а вы заняты тем, что всей страной следите по телевизору за дружбой тигра и козла».

Один иностранный специалист попал к нам на завод и видит, как по цеху мечется человек и жутко ругается матом.

Иностранец спросил:

– Почему он так кричит?

Ему ответили:

– Это главный инженер. Он кричит от того, что должны были собрать трактор, а получился не трактор.

– А что получилось?

– А вот то, что он кричит, то и получилось.

Одного иностранца поселили в нашем районном центре в гостиницу три звезды. Он решил поинтересоваться, спросил у охранника:

– А есть ли у вас здесь ночная жизнь?

Охранник подумал и сказал:

– Есть, но у неё сейчас болят зубы.

А другой попал в гостиницу две звезды, то есть в бывший Дом колхозника, и тоже спросил у бабульки на входе:

– Куда здесь можно сходить ночью?

Бабулька ответила:

– Только в ведро.

Конечно, им, иностранцам, трудно понять некоторые самые обычные наши вещи. Как, например, иностранец может понять нашу простую пословицу «Воды в реке по колено, а рыбы до хрена».

Где эта рыба и где этот овощ?

Один американец чуть с ума не сошёл, когда услышал, как зимой жена сказала мужу: «Надень шапку, на хрен, а то уши отморозишь».

И юмор наш они никогда в жизни не поймут.

Я был в компании, где находились люди разных национальностей, в том числе и эстонец. Я рассказал анекдот про таллинское метро: «Водитель поезда объявляет – сле-ду-ю-ща-я станция, а фот и проехали».

Все смеялись, эстонец даже не улыбнулся. Минут через пятнадцать он тоже рассмеялся и сказал: «Я понял, почему это смешно. Потому что в Таллине нет метро».

Я рассказал англичанину анекдот про Лондон. Один наш человек поехал в Лондон в командировку. Звонит из Лондона в Москву жене. Жена спрашивает:

– Ну, как там, в Лондоне?

Муж отвечает:

– В Лондоне смог.

Жена говорит:

– Ты только в Лондоне и можешь, козёл.

Англичанин не улыбнулся ничуть, а сказал:

«Почему она его обругала? Я подтверждаю, что в Лондоне часто бывает смог».

Мы с одним французом возвращались из ресторана. Было довольно темно.

Я сказал:

– Темнота, хоть выколи глаз.

Француз надолго задумался, а потом спросил:

– А зачем выкалывать глаз, если и так ничего не видно?

Я рассказал Джозефу анекдот. Парень с девушкой. Девушка говорит:

– Коль, я от тебя беременна.

– Да ты что, мы ведь с тобой не спали.

– Да я сама в шоке.

Джозеф грустно сказал: «Такое может быть только в вашей стране».

Я не успокоился, рассказал ему другой анекдот.

Двое разговаривают. Один говорит:

– Я ничего не боюсь. Боюсь только темноты и стоматологов.

Второй:

– Ну, стоматологов понятно, а темноты-то почему?

– А знаешь, сколько в темноте стоматологов?

Джозеф позвонил мне через две недели из Америки и сказал: «Я по поводу анекдота. Скажи, у вас что, стоматологи работают в темноте?»

Нет, наш юмор понимают только китайцы. Я одному китайцу рассказал анекдот, не рассчитанный на большой смех, в лучшем случае – на улыбку.

Рельсы, уходящие вдаль. На одной рельсе сидит мужик. Подходит другой и говорит: «Подвинься, я тоже сесть хочу».

Вот и всё. Максимум – можно улыбнуться. Китаец умирал со смеху. Слезы катились по его щекам.

Я поразился, неужели он настолько хорошо знает русский язык, чтобы понять, что места много, а мужик просит второго подвинуться.

Я спросил:

– Что тебя так насмешило?

Китаец сказал:

– Ах, какой хитрый человек, хотел на тёплое место сесть.

Только китайцы нас понимают.

Страна чудес

У нас прекрасная страна, и мы не случайно гордимся ею. Она самая большая в мире. Богаче всех лесом, реками, рудой, нефтью, газом, устанешь перечислять. У нас славная история. Великие полководцы, учёные, писатели и артисты. У нас страна чудес, потому что мы на редкость изобретательны. Вот что во всём мире крадут воры? Деньги, драгоценности, машины. Наш человек ухитрился украсть электричку, об этом и в газетах писали, и по телевидению рассказывали. Грабитель забрался в депо, открыл ворота и угнал электричку. Правда, не повезло ему, он в другую электричку врезался. А так бы таксовал на ней по ночам. Её бы ещё лет десять не хватились.

А кто бы её искал? У нас милицию переименовали в полицию. За те деньги, что потратили на переименование, можно было набрать в милицию медведей, обучить их, и они бы безо всяких взяток служили бы только за сахар.

Скажите, а в какой ещё стране самолёты сталкиваются на лётном поле со снегоуборочными машинами? Причём все трезвые, включая самолет и машину?

Мы гордимся своей страной. Только в нашей стране гимн три раза писал баснописец. Армией руководил мебельщик, а в Думе заместителем председателя работает самый высокооплачиваемый юморист страны – В. Жириновский.

Только у нас ввели закон о запрете мата. Недавно депутат, автор этого закона, в столовой Думы опрокинул на себя горячий борщ. Таких отборных поправок к закону в Думе ещё не слышали.

У нас даже если кто хочет смухлевать, ничего не получится, потому что народ наш всегда начеку.

В Курганской области на муниципальных выборах один кандидат скрыл судимость, но его узнал член избиркома, который сидел вместе с ним.

Но мы и наивные, как никто. Недавно мне рассказали, что на НТВ пришло письмо, в котором телезритель спрашивал: «А можно ли в рассол наливать святую воду?» То есть он хотел сразу прийти к Богу и в себя.

Да что там, мне один монах из Рыльска прислал ценник – продаётся фиточай. На нём написано: «Чай монастырский. Храни вас Господь. Срок хранения – 2 года». Ну как не гордиться такими людьми?

А какие мы изобретательные! Одна наша российская женщина хотела пожарить котлеты, но у неё сразу сломались и мясорубка, и кухонный комбайн. Иностранка отказалась бы от этой затеи. Наша – нет. Наша заморозила мясо в морозилке и натёрла на тёрке.

Наша страна – страна чудес. Только в нашей стране, выехав на встречную полосу, можно получить удар в зад.

Только наш человек может занять у друга деньги, чтобы вместе их пропить, а потом отдать их, чтобы снова их же и пропить.

Только наша страна сумела провести зимние Олимпийские игры в субтропиках, в Сочи, а надо будет, мы и летние игры проведём за полярным кругом, в Воркуте.

Мы не боимся никого, нашу страну не завоевать хотя бы потому, что в неё не въехать. У нас всего две беды, причём одна ремонтирует другую. У них дороги там, где едут, а у нас дороги там, где мы собираемся проехать. И не надо штрафовать слегка пьяных водителей. Гаишники, вам пора понять, что по таким дорогам трезвым ездить просто страшно.

И медицина у нас лучшая в мире. У нас от чего лечат, от того и умирают.

И персонал самый человечный. Был случай. Больничная палата. Стук в дверь. Заходит медсестра, подходит к больному, резко срывает с него одеяло. Берёт бритву и решительно обривает у него лобок, потом переворачивает его на живот, делает ему клизму и снова резко переворачивает его на спину. Больной смотрит на неё ошарашенно:

– Можно вопрос?

– Можно.

– Скажите, зачем вы в дверь стучали?

Кстати, у нас больше всего боятся врачей те, кто с ними учился на одном курсе в институте.

Особая наша гордость – это наши депутаты. Мы, кстати, занимаем первое место в мире среди тех, кто верит своим депутатам. А у нас есть во что верить. Например, у нас жениться можно в шестнадцать лет, а смотреть порнуху – только в восемнадцать.

Я уже не говорю о скандалах, которые в Думе устраивает Жириновский. Кстати, вы заметили, что после прихода в Думу Валуева там начисто перестал драться Жириновский?

Только в нашей стране все равны – и миллионеры, и гастарбайтеры. И те и другие зарабатывают деньги у нас и отправляют их своим семьям за границу.

У нас, конечно, удивительный народ. С уникальной соображалкой. На заводе мужики обнаружили канистру с жидкостью. Пахла спиртом, но на ней было написано «Яд». Нашли собаку, угостили её, она бегает, хвостиком машет. Тогда сели и как следует выпили, смотрят, а собака лежит бездыханная. Быстро побежали в поликлинику, быстро устроили промывание, капельницы. Вернулись на работу, а собачка бегает как ни в чем не бывало.

Теперь у нас сплошное импортозамещение, а это значит, что у всех у нас на ушах наша лапша отечественного производства.

Наша национальная особенность такова, что мы никак не можем потратить деньги с умом – то ума не хватает, то денег.

Да, конечно, цены на продукты повысились, плата за ЖКХ поднялась, на шмотки цены подняли, хорошо хоть зарплату не повысили.

А вот зато цены на яхты упали. Как говорится, радость пришла, откуда не ждали.

Да, у нас, конечно, страна особенная и народ соответственно.

Только у нас в понедельник с утра добрая половина россиян выглядит как недобрая. Только в России на вопрос: «Что делаешь?» – отвечают: «Да ничего, работаю».

Только в России такой мат, которым можно и похвалить, и обругать, и признаться в любви.

У нас удивительная страна. Американцам и европейцам пора понять, что глупо пугать санкциями народ, который зимой на улице ест мороженое, а летом пьёт тёплое пиво.

Барак Обама из-за Крыма ввёл санкции против России. В ответ наш президент пригласил Обаму в Крым отдохнуть, а заодно и позагорать.

Президент у нас совершенно уникальный. На подводной лодке он плавал, дзюдо занимался, на сверхзвуковом самолёте летал, в батискафе опускался на дно Байкала, помечал белых медведей, указывал дорогу на юг стерхам. Сделал всё, чтобы спасти амурских тигров.

Тигров спас, значит, скоро и до нас дело дойдет.

Кто мы

В какую страну ни приедешь – везде живут лучше, чем мы. Хоть в Монголии. Монголы довольны: «Хорошо живём, с Америкой торгуем. Мы им лошадей по железной дороге. Они нам – Мадонну по телевизору».

Что уж говорить о высокоразвитых странах. В Европе люди ходят обеспеченные, на улицах никакого мордобоя. Полиции не видно, а кругом порядок.

У нас полиция на каждом шагу, а на улицу выйти страшно. И неудивительно, не случайно же анекдот появился:

«Девочка в песочнице пистолет нашла, говорит:

– Дяденька милиционер, это не ваш пистолет?

– Ну что ты, девочка, я свой пистолет ещё в прошлом году потерял».

В Японии ни одного полезного ископаемого, а весь мир заполонили своими компьютерами и машинами. У нас – вся таблица Менделеева, но ничего, кроме этой таблицы, не можем продать. Так всё хорошо делаем. Не случайно один японец сказал: «Дети у вас прекрасные, а всё остальное, что вы руками делаете, у вас пока что не получается».

Почему же мы так живём? Разве мы такие бездарные? Мы в науке столько пооткрывали, что весь мир до сих пор не может закрыть. Всё человечество читает Толстого и Достоевского, слушает Чайковского и Рахманинова, и это они ещё не видели нашего Сергея Зверева.

Нет, мы, конечно, не глупее других. Так в чём же дело?

Возьмём для примера японцев. Чем они берут? Известно, что японцы жутко трудолюбивые. Нас в этом никак заподозрить нельзя. У них рабочий в понедельник с утра пришёл на работу – сразу начинает работать. У нас – не сразу, а только во вторник. И хорошо, а то бы он в понедельник так наработал, что потом неделю исправлять пришлось.

Есть, конечно, отдельные личности, которые вкалывают с утра до ночи, но, как говорится, в семье не без урода.

Теперь возьмём немцев: чем они берут? Работящие – раз, бережливые – два, точные – три. Мы бережливые? Какой там… Немка булку купит и только через два дня, когда булка закончится, за другой пойдёт. А наша хозяйка пару батонов возьмёт, краюху бородинского, буханку ржаного, да ещё саечек штук десять по мелочам. Оно, конечно, через неделю всё зачерствеет и заплесневеет, зато за хлебом неделю ходить не надо.

А уж о точности я и не говорю. Немец сказал: «В четверг в три», так уж будьте уверены, в четверг в три он будет на месте. Наш сказал: «В четверг в три», но забыл год уточнить. Потому в четверг в три его можно встретить в любом месте, кроме того, где договорились.

Американцы и работящие, и бережливые, и точные, и расчётливые. Американец заработал – и в дело, ещё заработал – и опять в дело вложил. Наш человек хапнул куш, а дальше по известному маршруту: «мерседес», коттедж, «Армани», гульба, стрельба и шиш в кармане.

Чем мы ещё от них отличаемся? Тем, как мы пьём. Немец себе брюхо пивом залил и сидит радостный: «Яволь! Яволь!», и «геен шпацирен» домой.

Американец себе 50 граммов виски налил, стаканом содовой разбавил и сидит весь вечер посасывает. Это он выпивает. А уж если напиться захотел, так ещё 50 граммов врежет, поорёт, и можно выносить.

Китаец рисовой водки чашечку выпьет и хохочет потом весь вечер, и как был до выпивки косым, так косым и остался.

Наш человек как бутылку водки засосёт, рукавом занюхает – и на неделю в запой. И ржёт, как немец, и орёт, как американец, и глаза наутро такие, что китайцам рядом нечего делать.

Иностранцы по разным причинам пьют – кто для возбуждения, кто для настроения, кто для расслабления. Наши люди всегда пьют по двум причинам: с горя или на радостях. Я видел одного человека, который на радостях выпил столько, что ему стало плохо, тогда он с горя выпил ещё больше.

Если свадьба, то напьёмся так, что обязательно с дракой. Утром просыпаются в одной постели жених с тёщей, в другой – невеста со свидетелями. Если поминки, то помянем так, что ещё троих похороним и снова помянем.

Ну и конечно же воруем.

От мала до велика берут всё, что плохо лежит, и несут домой, чтобы лежало хорошо. Не воруют в стране человек пятьсот, да и то потому, что уже сидят.

Они там, за границей, сейф изобрели, который приваривается к стене и никакой отмычкой его открыть нельзя. Да кто его здесь открывать-то будет? Сопрут вместе со стеной от дома. Все деньги оттуда выгребут, а сейф сдадут в металлолом.

Сколько же мы за все годы вынесли с заводов, фабрик, складов и банков! Это же про нас сказал поэт: «Вынесут всё».

У нас много говорят о национальной идее. У меня предложение. В качестве национальной идеи для начала давайте начнём работать как японцы – с понедельника.

Мобильник

Сколько же у людей вредных привычек: обжорство, курение, пьянство, женщины. Или нет. Некоторые в носу ковыряются. У нас, помню, в институте доцент был, так здорово в носу ковырялся. Ему даже кличку дали – Кладоискатель.

А недавно, лет двадцать пять назад, ещё одна вредная привычка появилась. Эпидемия какая-то. И называется эта зараза «мобильник».

Мы, конечно, не сразу к ним привыкли. Чего только поначалу не случалось. Один мужик сидел у любовницы. Звонит сотовый. Он берёт трубку, а там жена:

– Алё, Толик.

Мужик:

– А откуда ты узнала, что я тут?

Встретились как-то в начале 90-х с друзьями.

Нас пятеро было. Сели в ресторане за стол. Сто лет не виделись. Думал, поговорим, пообщаемся. Какой там! Все вытащили мобильники и давай орать:

– Ставки, проценты, откаты!

А у меня ещё мобильника не было. Думаю: «Что же это я один, как дурак, сижу?» Взял столовую ложку, приложил к уху и заорал:

– Серега, скидывай акции и беги в банк, я договорился, бери кредит под десять процентов!

Они чуть со стульев не попадали, спрашивают:

– А где это можно взять бабки под десять процентов?

Никто и не заметил, что я говорил по сотовой ложке.

А теперь мобильник – это непременный участник всех наших дел. Он везде и всюду.

– Алё, ты где?

– В туалете.

– Что делаешь?

– Танцую, блин.

– Алло, Коля?

– Извини, не могу говорить, я занят.

– А что делаешь?

– Супружеский долг исполняю.

– Так ты же не женат.

– А я чужой долг исполняю.

И заметьте, всё без отрыва от производства.

А сколько аферистов развелось на почве мобильной связи! У моего приятеля раздался звонок: «Папа, я попал в милицию, вышли на этот номер тысячу рублей! Спасай!»

Приятель тут же выслал тысячу рублей и только тогда вспомнил, что у него нет детей.

Телефоны воруют сплошь и рядом, прямо на улице из рук выхватывают. Дошло до того, что один воришка попытался стащить мобильник у Николая Валуева. Теперь он может позвонить только в колокольчик над кроватью.

Нет, мы точно рабы этого маленького тирана. Кто пасьянс раскладывает, кто эсэмэски шлёт, кто в карты играет. И все обязательно что-то ищут в айфонах в Википедии.

Мужик на ТВ жаловался: «Своей невесте на свадьбу подарил айфон за 50 тысяч, навороченный. Она тут же в него влезла, и с концами. Уже два года не могу поучаствовать в брачной ночи».

А жёны наши российские, которые звонят своим мужьям по десять раз в день, чтобы задать один и тот же вопрос: «Ты где?» Зачем? Чтобы понять, что он не у любовницы?

Одна вот так позвонила и спрашивает:

– Ты где?

Муж говорит:

– На охоте.

– А кто там так громко дышит?

– Медведь.

А как влетаешь, когда звонишь другу, а он где-нибудь в Таиланде. И он тебя ещё успокаивает: «Не волнуйся, я за входящие не плачу, у меня тариф „Ноль без границ“». Ну да, а у меня тариф «Три минуты и без штанов».

И со звонками тоже комедия. У кого что вместо звонка. У одного Второй концерт Рахманинова, причём весь. У другого – «Мурка». У третьего, жуткого афериста, голос Путина говорит: «Я хорошо знаю человека, которому вы звоните. Очень порядочный человек. Смело можете дать ему взаймы. Если что, Медведев отдаст».

А теперь ещё эта мода на селфи появилась. Сплошные фото на фоне всего: дворца, машины, помойки.

Одна тётка в Египте снимала себя на фоне крокодила. Пятилась, пятилась, чтобы крокодил покрупнее получился. В результате теперь сплошные звонки в брюхе у крокодила.

Одна бабуля спросила у девушки, которая себя фотографировала:

– А что это за палочка?

Девушка говорит:

– А я с этой палочкой занимаюсь селфи.

Бабуля говорит:

– Дочка, может, тебе лучше поскорее замуж?

Особая история – эти ненормальные, которые ходят по городу и разговаривают сами с собой, наушников-то не видно. Я с одним таким в автобусе встретился. Он стоит напротив меня и говорит:

– Привет.

Я говорю:

– Привет.

– Как меня слышишь?

– Хорошо.

– Говорить можешь?

– Могу.

– А чего не звонишь?

– Сам не знаю.

– Ты что, сдурел?

– Сам ты сдурел.

Он говорит:

– Погоди, тут меня какой-то идиот передразнивает, сейчас я ему навешаю и перезвоню.

Тут я понял, что идиот – это я, и выскочил из автобуса.

Короче, да здравствует мобильник, жизнь с которым просто невыносима, а без него просто невозможна.

Яблоко от яблони (рассказ подростка)

Все, блин, меня воспитывают. Значит, если я маленький, каждый меня учить может.

Училка говорит:

– Ты зачем, Сидоров, в туалете куришь?

Я говорю:

– А где ещё-то курить? Вы чего, блин, хочете, чтобы я в классе курил?

– Я хочу, чтобы ты вообще не курил эти свои сигареты.

– А я не свои, я чужие курю.

– Перестань хамить, – говорит училка, – завтра придёшь в школу с отцом.

– Завтра не смогу, отец занят.

– Когда он освободится?

– Года через два.

– Понятно. А мать?

– Что – мать?

– Мать свободна?

– Нет, она замужем.

– Я понимаю, что она замужем. Она прийти в школу может?

– Может, но не придёт.

– Это ещё почему?

– Станет она из-за одного курения в школу топать. Вот если бы я окно разбил или директору в штаны воды налил. Или хотите, вы будете садиться, а я стул уберу, и вы на пол грохнетесь?

– Зачем?

– Чтобы мать в школу пришла.

– Сидоров, – кричит училка, – чтобы завтра же мать была в школе!

– Ладно, – говорю, – вы сами напросились, я предупреждал.

Назавтра приходим с матерью.

Училка говорит:

– Ваш сын курит на переменках.

Мать говорит:

– А вы хотите, чтобы он курил на уроках?

Училка говорит:

– Он вообще не должен курить эти свои поганые сигареты.

Мать говорит:

– Да сроду он своих не курил, вечно стреляет.

– В кого стреляет?

– Да ни в кого, сигареты он у всех стреляет.

– Послушайте, – говорит училка, – ваш сын ведёт себя возмутительно. Он сказал, что его отец освободится через два года.

– Он так сказал?

– Да.

– Подонок, врун, негодяй, папка его всего через год освободится. Ох, я тебе врежу! Ты подумай, родному отцу ещё год добавил, такого даже прокурор себе не позволял.

Она хватает меня, начинает лупцевать по башке. Училка начинает защищать меня, в результате училка с синяком под глазом.

Наконец мать успокаивается и говорит:

– А собственно, зачем вы меня вызывали?

– Ну, так курит он в туалете, – говорит училка.

Мать говорит:

– А где надо курить, в классе?

– Нигде не надо курить.

– И всё? – спрашивает мать.

– Всё.

– Фу ты, отлегло, – говорит мать, – я-то думала, он чего действительно натворил, ну, там, директора побил. Скажите честно, он травку курил или табак?

– По-моему, табак.

– Вот видите, травку уже перестал. Видите, всё-таки мальчик выправляется. Ну ладно, некогда мне здесь лясы точить. Значит, так: если он чего на самом деле сделает – звоните.

Училка вся бледная, говорит:

– Что сделает?

– Откуда я знаю? Допустим, на вас посягнёт.

– Как посягнёт?

– А так. Он на вас сексуальным взглядом не глядел?

– Глядел, только я не поняла, что сексуальным. Послушайте, он же ребёнок.

– Точно, жеребёнок, – смеётся мать. – Жеребец он. Весь в отца. Тот никого не пропускал, и этот туда же. – И мне: – Ты чего на училку уставился? Ишь, губу раскатал. Значит, так: ежели он начнёт руки распускать, сразу звоните.

– Куда звонить?

– В милицию. Я-то прибежать не успею. А курить-то пусть курит, лишь бы не травку. Всё, мы пошли.

И мы пошли. А училка стоит бледная, трясётся.

Вышли мы из школы, я даю ей 500 рублей, говорю:

– Вы – настоящая актриса. Вот, как договаривались.

И тут вижу, моя мать настоящая идёт. Я говорю:

– Мам, ты куда?

А мама отвечает:

– В школу, к директору вызвали. Если что натворил – убью.

Сон в руку

Утром просыпаюсь, рядом жена. Вспомнил, что у неё день рождения.

Говорю:

– Зин, сейчас мне такой сон приснился, ты не поверишь, такой сон…

Зина говорит:

– Какой?

– Нет, Зин, не расскажу.

– Почему?

– Я тебе расскажу, а ты чего-нибудь подумаешь.

– Ничего я не подумаю, у меня и привычки такой нет. Давай рассказывай.

– В общем, Зин, снится мне сон, будто нас с тобой Путин пригласил на обед. Позвонил мне…

– А я где была?

– А ты рядом храпела. Позвонил и говорит: «У меня в час обед с итальянским послом, в два – с английским, а в три вы приходите с женой, поедим, что останется».

– Он что же, по три раза в день обедает?

– Да хоть по пять. Нас позвали – мы пошли. Идём, значит…

– А я в чём?

– В чём, в чём, да ни в чём!

– Голая, что ли?

– Ну почему голая? В одежде.

– Я и спрашиваю, в какой одежде?

– Ну, в какой… На тебе юбка такая серая, кофта жёлтая и белые туфли.

– Ты чего, Вась, сдурел?

– А что?

– Ты что, сдурел, чтобы я к Путину, к президенту, пошла в серой юбке, жёлтой кофте, а туфли белые уже неделю как в починке. Да в жизни я в таком виде к Путину не пойду…

– Да это же во сне было. Ты мне приснилась так: в серой юбке, жёлтой кофте и белых тапоч… туфлях.

– Не пойду в жёлтой кофте, и всё!

– Ну и не ходи, кто тебя заставляет, а во сне ходила.

– Ну не могла я в жёлтой кофте пойти!

– Ну, может, она не совсем жёлтая была, а такая, жёлтая с белым.

– Ты чего, идёшь с женой и не знаешь, в какой она кофте?

– Вспомнил, кофта была салатовая.

– В салатовой пойду, а в белых туфлях ни за что не пойду, даже во сне, тем более они в починке.

– Ну, может, там, во сне, ты их уже забрала из починки, вот и шла. Это мой сон, и всё. Вообще сейчас рассказывать не буду.

– Хорошо, а на голове у меня что?

– Что у тебя на голове? Причёска.

– Ясно, что не сковорода, а какая причёска-то?

– Ну, чёлочка такая…

– Вася, ты чего? Может, ты там вообще не со мной шёл? Может, у тебя какая другая с чёлочкой?

– Нет, не другая. Точно, ты. Ты меня ещё Васей называла.

– Тебя все Васей называют.

– Ты была – и всё. Ты так орёшь, тебя ни с кем не спутаешь.

– Ладно, что дальше было?

– Ну, подходим мы к Кремлю, а там часовой: «Предъявите документы». Я паспорт свой даю, а ты свой паспорт дома забыла.

– Ах ты, гад, как это забыла, если ты мне слова про паспорт не сказал. Меня что же, в Кремль не пустили?

– Пустили, я им штамп о браке показал, а ты же там записана.

– Фу ты, напугал, чуть сердце не оборвалось. Ну, а дальше-то, дальше-то что было?

– А дальше входим мы в Кремль, а там стол накрыт между Царь-пушкой и Царь-колоколом.

– Иди ты!

– Ну да. И встречает нас сам Путин.

– С кем?

– Ты не поверишь, с Пугачёвой.

– А Галкина нет, что ли?

– Как нет, есть. Галкин в это время головой о Царь-колокол бьётся, звонит кому-то. А Шойгу в это время палит из Царь-пушки по воробьям. А Путин увидел нас с тобой и говорит: «А это наш народ – Вася, а с ним его народная половина – Зина. Прошу, – говорит, – всех к столу». И пошёл с Пугачёвой под ручку, а мы за ним.

– А она, Пугачёва, в чём?

– Откуда я знаю? Она же рядом с тобой шла, вот и смотрела бы, в чём она.

– Куда смотрела, сон-то твой, а не мой.

– А стояла-то рядом с ней ты. Она тебе ещё говорит: «Как вы, Зина, сегодня хорошо выглядите».

– А я чего?

– А ты ей: «Это я ещё сегодня бигуди не успела снять».

– Это что ж я, в бигудях, что ли, была?

– Да в том-то и дело, что нет, а сказала.

– Да что ты, придурок, мелешь, какие бигуди? У меня химия уже три недели.

– Откуда я знаю, может, ты пошутила.

– А она засмеялась?

– Аж залилась смехом. «Хорошая, – говорит, – шутка. Надо Максику продать».

– Фу ты, отлегло, а кто там ещё был?

– Да кого там только не было, и Медведев, и Греф. Путин даже сказал Медведеву: «Не наводите меня на Греф».

– А ещё кто?

– Чубайс всё время мне жаловался. «Я, – говорит, – всегда шёл туда, куда меня посылали, а в результате теперь всех рыжих котов в России зовут Чубайсами». Киркоров был с двумя детьми на руках. Ты его ещё спросила: «А кто же мама этих замечательных крошек?» А он говорит: «У них мама – капитан дальнего плавания». И как все начали хохотать. А Путин сказал: «Ещё одного сделаешь – получишь материнский капитал».

– И всё? Больше никого не было?

– Ну как же, Жириновский вдруг откуда ни возьмись возник. И сразу к тебе. А ты ему говоришь: «Рада вас видеть, я за вас голосовала».

– А он чего?

– А он говорит: «Стану президентом – подарю вам Казань». Ты говоришь: «А что я с ней делать буду?» А он тебе: «Сдавать будете татарам в аренду». И вдруг он ни с того ни с сего хвать тебя на руки и давай таскать тебя вокруг колокола.

– А ты чего смотришь, как твою жену таскают на руках за бесплатно? Вась, ты чего, совсем из ума выжил?

– Так ты же не сопротивлялась.

– Здрасте, как же я сопротивляться буду, если он вице-спикер Госдумы. Это же получится измена Родине. А ты мне муж или не муж?

– Муж.

– А что ж ты смотришь, как твою жену уже за Царь-колокол затаскивают?

– Неужели, Зина, ты могла бы с этим Жириком что-нибудь себе позволить?

– Я бы не могла, а он-то запросто.

– Ну не знаю, он тебя поносил, поносил, поставил на землю и говорит: «Ну всё, у меня теперь грыжа».

– Что он этим хотел сказать?

– Не знаю, знаю только, что сели мы за стол, разлили водку. Путин тост сказал за меня, как за рабочего человека, так и сказал: «Вот это тот самый Вася, ради которого мы не покладая ни рук ни ног вкалываем, как рабы на галерах. – Потом мне слово дал и сказал: – Проси, Вася, чего хочешь, всё для тебя сделаем». Ты мне сразу: «Проси квартиру, машину, платье итальянское, сапоги проси французские».

– Ну а ты что?

– А я встаю и говорю: «Давайте выпьем за то, чтоб елось и пилось, чтоб хотелось и моглось».

– Всё, Вася, я с тобой развожусь, всю мою жизнь опоганил.

– Да погоди ты. Путин говорит: «Чтобы елось и пилось – это к Медведеву, чтобы моглось – это в Минздрав, а чтобы хотелось – это я вам на ближайшие пять лет как президент гарантирую». И тут я набрался смелости и говорю: «Тут вот жена моя, Зина». И только я эти слова сказал, как заиграла музыка, и Алла Пугачёва на подносе выносит тебе шикарное итальянское платье, на котором так и написано: «Мейд ин Джапан» – и даёт тебе.

– А я что?

– А ты говоришь: «А сапоги?» И тут Алла снимает с себя сапоги, даёт тебе и говорит: «Нате, подавитесь».

Тут Зина говорит:

– Надо же, свои отдала, ну хоть во сне, но что-то мне перепало.

И тут я смотрю, а у неё глаза на лоб лезут, она увидела, что на полу лежат новёхонькие сапоги. Она говорит:

– А сапоги-то откуда?

Я говорю:

– Зина, это тебе в день рождения от Пугачёвой.

Определитель

К прилавку магазина «Электротовары» подошла пожилая женщина и спросила у продавщицы:

– У вас есть удлинитель для телефона с определителем?

Продавщица отвечает:

– А какая разница – с определителем, без определителя? Удлинитель – он и есть удлинитель, что для телефона с определителем, что без определителя.

Бабуля говорит:

– Ну как же, дочка, у меня-то телефон с определителем, ежели б у меня был телефон без определителя, я бы и спрашивала удлинитель для телефона без определителя, а так как у меня телефон с определителем, для чего же я буду спрашивать удлинитель для телефона без определителя.

Продавщица говорит:

– Мамаша, вы с кем сейчас разговариваете?

Бабуля говорит:

– С тобой, дочка, и разговариваю. А чего я не так сказала?

– Да то, – говорит продавщица, – что не имеет значения, у вас телефон с определителем или без определителя, потому что удлинитель – он один и тот же, что к телефону с определителем, что к телефону без определителя. Потому что, если бы у вас был телефон без определителя, вы бы мне что, сказали: дайте мне удлинитель для телефона без определителя?

Бабуля говорит:

– А это вы сейчас с кем разговариваете?

– С вами, с кем же ещё?

Бабуля говорит:

– Для чего же мне вам говорить, что у меня телефон без определителя, если у меня телефон с определителем.

Тут со всех сторон начал народ подтягиваться, всем интересно стало, чем эта схватка гигантов закончится, а бабуля продолжает:

– Если бы он был без определителя, я бы так и сказала: дайте мне удлинитель просто, потому что телефон может быть со световым сигналом, или со звонком, или с будильником, так что же я вам так и буду перечислять, без чего мой телефон – без будильника, без светового сигнала или без определителя, – а так как он с определителем, я и сказала: дайте мне удлинитель для телефона с определителем.

– Конечно, – сказал мужчина в кепке, а остальные зрители тоже одобрительно закивали. А мужчина в кепке даже продолжил: – Ну, действительно, если бы телефон был без определителя, зачем перечислять, без чего телефон? А так как он с определителем, то, конечно, надо сказать, что он с определителем.

Продавщица посмотрела на него безумным взглядом и закричала:

– Мужчина, вы чего? Вас только мне не хватало. Вы сами-то хоть поняли, чего наговорили? Женщина, вы поймите, мне до лампочки, телефон у вас с определителем или без определителя, удлинитель всё равно годится и к телефону с определителем, и к телефону без определителя, важно, какой длины должен быть этот удлинитель.

Бабуля говорит:

– Ну хорошо, а какой длины должен быть удлинитель для телефона с определителем?

Повисла мёртвая тишина. Продавщица пытливо всматривалась в лицо бабули, не издевается ли она над ней, но лицо бабули было искренним, она действительно хотела знать, а какой длины должен быть удлинитель для телефона с определителем.

Тогда продавщица, подумав, сказала:

– Да вы поймите, наконец, не имеет значения, с определителем у вас телефон или без определителя, главное, какой длины удлинитель.

Все вздохнули облегчённо, разговор выходил на финишную прямую. Но бабуля умело повернула его в прежнюю колею:

– Ну, вам-то, я вижу, действительно всё равно, с определителем у меня телефон или без определителя. А мне не всё равно, возьму я удлинитель для телефона без определителя, а у меня-то телефон с определителем, вот он и не будет работать, потому я и спрашиваю: для телефона с определителем какой длины нужен удлинитель?

– Да любой! – закричала продавщица. – У нас удлинители есть по пять метров, а есть по три метра без определителя. – Народ даже зааплодировал. – Тьфу ты, – сказала продавщица. – Вы мне голову заморочили со своими определителями. Да не имеет значения, с определителем или без определителя.

– Как же не имеет значения, у меня-то с определителем телефон, а вы же сказали, что для телефона с определителем нужен удлинитель пять метров, а мне и трёх достаточно, но у меня телефон не тот, который без определителя, зачем же мне три метра?

– Значит, так, – сказала продавщица, – вот вам удлинитель длиной в три метра, и всё.

– А он будет работать с телефоном с определителем?

– Будет.

– А с телефоном без определителя будет?

– Будет. У вас телефон с определителем?

– С определителем.

– Значит, берёте удлинитель длиной три метра, и всё.

– А если я возьму удлинитель в пять метров, у меня что, телефон с определителем работать не будет?

– Будет.

– Тогда какая разница?

Тут очередь не выдержала и закричала:

– Вам-то какая разница, будет или не будет. У вас телефон с определителем – берите три метра, и всё.

– Нет, не всё, – сказала бабуля. – Я хочу знать, какая разница. А вдруг наш телефон с определителем сломается, и мы купим телефон без определителя.

– Всё! – закричала продавщица. – Я больше не могу! Нет разницы, с определителем или без определителя, три метра или пять. Главное, что у вас телефон с определителем, а вам нужен удлинитель. Берёте или нет?

– А чего вы нервничаете? – сказала бабуля. – Я, может, вообще ничего брать не буду. У меня и денег-то с собой нет, я просто на будущее хотела узнать, сгодится мне удлинитель в три метра для телефона с определителем.

– Мамаша, – закричала продавщица, – идите вы вместе с определителем и удлинителем!

– Куда это мне идти? – поинтересовалась бабуля.

– Куда хотите, хоть на три метра, хоть на пять.

– Так на пять же удлинитель, вы сами сказали, что без определителя.

Тут вся очередь взвыла:

– Мамаша, идите, идите, мамаша, вместе со своим телефоном с определителем и удлинителем и без определителя.

– Так у меня, – сказала бабуля, – как раз с определителем. Куда же я пойду?

– Всё! – закричала продавщица. – Я сейчас с ума сойду!

– Почему это вы сойдёте с ума? – спросила бабуля.

И вся очередь закричала:

– Потому что у вас телефон с определителем!

В аптеке

Я зашла в аптеку. Мне надо было купить перцовый пластырь. Перед прилавком стояли двое пожилых людей. Дама с кокетливым хвостиком волос и рядом с ней интересный мужчина тоже преклонных лет, но помоложе своей спутницы. За ним стоял парень лет тридцати. «Ну, – думаю, – это не очередь». Встала за парнем.

Дама со следами былой красоты командным голосом спросила у аптекарши:

– У вас есть злая панда?

– Что?

– Извините, это я запоминала пантозол. Вернее, сейчас, подождите, пантопрозол. Правильно, зол пантопро. Это от желудка, – пояснила она аптекарше.

– А рецепт есть?

– Кого есть?

– Рецепт, – говорю, – есть?

– Ну да, вот так и написано: партопрозол, выходит, злая парта. Я же говорю, это от желудка, – снова пояснила дама.

Тут в разговор вступил пожилой мужчина:

– При чём здесь желудок? Ты же ходила к отоларингологу.

– Почему это к отто рингологу?

– Потому что я взял тебе талон к врачу ухо-горло-нос. У тебя же начинало болеть горло.

– Ну да, горло, но к этому ухо-носу была большая очередь, и я пошла к желудку.

– Почему?

– Потому что к нему очередь была меньше.

– А если бы к хирургу очередь была ещё меньше, ты бы пошла к нему и вырезала себе аппендикс?

– Нет, не пошла бы, потому что аппендикс у меня уже вырезан.

– Ну, ещё что-нибудь вырезала у этого хирурга, потому что к нему меньше очередь.

– С чего ты взял, что к нему очередь меньше?

Молодой человек не выдержал и спросил аптекаршу:

– А у вас марганцовка есть?

Не успела аптекарша ответить, как дама спросила:

– А при чём здесь марганцовка? Мне не нужна марганцовка. Нас ещё не обслужили, а вы туда же со своей марганцовкой. Я вас спрашиваю, зачем вам марганцовка?

– Хорошо, хорошо, – сказал парень, – молчу.

– Так вот, – продолжала дама, – я пошла к врачу, и он мне выписал этот партопро зол.

– От больного горла?

– От желудка.

– Но у тебя же болело горло.

– Одно не мешает другому. Короче, он мне выписал эту панду вместе с партой от желудка.

– У тебя что, и желудок болел?

– Послушай, когда он начнёт болеть, уже поздно будет что-то выписывать.

– Верно, – сказал парень. – Поздно, мамаша, пить боржом, когда почки отвалились.

– При чем здесь почки? – спросила дама. – Почки – это к урологу.

– Ты что, и к урологу ходила?

– А ты что, меня и к урологу записывал?

– Это ты сказала про уролога.

– Это молодой человек сказал про боржом. Кстати, боржоми пьют от изжоги, а не от почек. Так что зря вы здесь стоите.

– Мне нужна марганцовка, – сказал парень.

– Марганцовка, молодой человек, от изжоги не помогает.

– У меня нет изжоги.

– И от почек она вам тоже не помогает.

Аптекарша наконец-то не выдержала и спросила:

– Так что же вам всё-таки нужно?

– Я же вам говорю, я ходила к гастрологу.

– К гастроэнтерологу, – поправила аптекарша.

– И к этому я тоже ходила, потому что у меня болело горло.

– Но ты ему сказала, что у тебя болело горло?

– Зачем я буду говорить гастрологу, что у меня болит горло? Вот молодому человеку нужна марганцовка, хотя у него болят почки.

– У меня не болят почки.

– Тогда зачем вы сюда пришли?

– Мне нужна марганцовка.

– Видишь, ему нужна марганцовка неизвестно от чего, а мне известно от чего нужен этот… как его… который зол.

– Пантопрозол, – подсказала аптекарша.

Тут я не выдержала и говорю:

– Может, пока вы спорите, я возьму пластырь?

– Какой ещё пластырь? – возмутилась дама.

– Перцовый, – сказала я.

– При чём здесь перцовый пластырь, если у меня болит горло?

– Ну правильно, – говорю я, – у вас болит горло, а вы лечите желудок, а когда у вас заболит желудок, вы будете лечить горло.

– В организме всё взаимно связано, – гордо сказала дама. – Вот у вас что болит?

– Голова у меня болит, вот только сейчас заболела.

– Вот, видите, – обрадовалась дама, – у вас болит голова, а вы берёте перцовый пластырь от спины. А у меня болит горло. Кстати, девушка, а у вас есть что-нибудь от больного горла?

Обалдевшая аптекарша сказала:

– Пантопрозол. Ой, простите.

Тут в разговор вступил спутник дамы:

– Нина, давай возьмём этот твой пантопрозол, а кстати, марганцовкой можно полоскать горло.

– Полощи своей марганцовкой что хочешь, а вот девушка сказала, что от горла у них пантопрозол.

– Нет, – закричала аптекарша, – я оговорилась, это от желудка, а не от горла.

– Хорошо, – сказала дама, – а что есть от горла, кроме пантопрозола?

Я снова не выдержала:

– Дайте мне перцовый пластырь, я пойду.

– А что, – спросила дама, – перцовый пластырь помогает от горла?

– Он помогает от больной головы.

– Но у меня не болит голова.

– Зато у нас у всех она уже болит.

– Она что, у вас одна на всех? – съязвила дама.

– Послушайте, – взмолился парень, – дайте мне марганцовку, и я пойду.

– Так, – скомандовала дама, – дайте мне сейчас же пантопрозол, марганцовку, перцовый пластырь, а ещё анальгин, детский крем, три пачки ваты, фосфалюгель, аспирин и зелёнку. Сколько с меня?

Аптекарша быстро подсчитала и сказала:

– Девятьсот тридцать семь рублей.

– Что? У меня только пятьсот.

– Нина, возьми, вот тысяча рублей.

– У тебя я не возьму, у меня есть свои деньги.

– Но у тебя же не хватает.

– Это у тебя не хватает, а у меня с головой всё в порядке, я даже запомнила партопрозол, вот, девушка, заберите назад лекарств на четыреста тридцать семь рублей.

Я поняла, что я свой пластырь не получу никогда.

– Вот, возьмите назад эту марганцовку и пластырь, всё возьмите, у меня прошло горло, я не беру ничего. Всё! Пошли!

Наконец-то они ушли.

Парень быстро взял свою марганцовку, я свой пластырь, аптекарша приняла валидол.

Я вышла на улицу. Пожилая пара садилась в дорогую машину. Последнее, что я услышала, была фраза:

– Ты меня опозорил на всю аптеку перед чужими людьми.

Я приехала домой и рассказала обо всем мужу. А ещё добавила:

– Почему он, интересный мужчина, всё это терпит, и, видно, уже немало лет?

Муж подумал и сказал:

– Ты знаешь, просто он её очень сильно любит…

Круиз

Сегодня для желающих отдохнуть есть предложения на любой вкус. Какой рекламы только нет.

«Семейный отдых в Гондурасе. Самое лучшее для всех членов вашей семьи: пиво – для вас, море – для жены, джунгли – для детей, крокодилы – для тёщи».

«Акулы Полинезии ждут вас. Сэкономьте на обратном билете».

«Неделя в Израиле. Обрезание бесплатно».

Лично я выбрал морской круиз вокруг Европы. И покупаться можно, и мир посмотреть. Решил записывать всё самое смешное.

Круиз начался в Одессе. На корабле много говорили о возможности качки. Опытные туристы советовали: как следует поддать, чтобы эту качку перенести. Я послушался, спустился в бар и принял как следует. Выхожу на палубу – качает вовсю. Спрашиваю матроса:

– Сколько баллов качка?

Он говорит:

– Какая качка? Мы ещё от причала не отошли.

А какие удивительные разговоры можно услышать на палубе во время круиза!

Двое:

– Ты в Риме был? Колизей видел?

– А фигли там видеть, когда мы приехали, его уже сломали.

Женщина:

– Я своему козлу позвонила и говорю: «Дорогой, я тут в круизе пошла в сауну, всё как ты говорил, никаких баб, одни мужики».

Двое мужчин:

– Хочу поехать туда, не знаю куда.

– Главное – не привезти оттуда то, не знаю что.

Одна женщина звонила в Москву и кричала:

– Зина, всё здесь хорошо, и кормят хорошо, только жаль, мало свободных мужчин. Так что некоторые женщины так и уезжают, как следует не отдохнув.

Перед входом в порт Неаполя нас пугали тем, что в Неаполе много воров, подкатывают на мотороллерах, выхватывают сумки и уезжают.

И вот идём мы утром в город через порт. Я, жена и приятель наш – сибиряк.

А навстречу на полном ходу мотоциклист в шлеме. Сибиряк не стал ждать, когда он вырвет сумку, треснул его огромным кулачищем по шлему. Мотоцикл в столб. Итальянец – на асфальт. Оказалось, это бухгалтер опаздывал на работу в порт.

Кстати, кормят нас здесь, в круизе, так, будто хотят пустить нас в конце на мясо. Говорят, кошка может съесть количество еды, равное её весу. Наши люди съели количество еды, равное весу корабля. Однажды человек сорок наших соотечественников пришли раньше всех на ужин, а там горы еды, горы… Вы когда-нибудь видели, как работают снегоуборочные машины? Через десять минут вместо гор была равнина.

Здесь, в круизе, много красивых женщин. И один мужчина, отдыхающий здесь с женой, всё время пялится на них, а жена всё время пилит его:

– Что ты уставился, забыл, что ты женат?

А он отвечает:

– Послушай, если я на диете, я что, не могу меню почитать?

Один турист у нас, чудик, ходил по кораблю с каким-то пакетом. Когда его спросили, что в нём, он сказал:

– Надувная женщина.

Ему говорят:

– Ты что, дурак? Столько настоящих, живых женщин.

Мужчина говорит:

– Вот будет у нас кораблекрушение, я её надую и поплыву, и тогда посмотрим, кто из нас дурак.

Здесь, на корабле, хороший бассейн и вокруг него пляж с лежаками. Бывает, наши приходят к десяти, а там уже немцы заняли все лежаки. Наши к девяти – немцы к восьми. Наши к семи. Тогда администрация повесила объявление: «Раньше восьми лежаки не занимать». Тогда наши стали на ночь уносить лежаки в каюты.

Немцев в круизе много. Если слышно «яволь» и ржание, то это немцы, а если хорошо слышен мат, то это не немцы. Однажды наши пьяные туристы загнали пьяных немецких туристов и заставили их выходить с поднятыми руками и кричать: «Гитлер, капут!»

Где-то в середине круиза команда устроила нам праздник под названием «Русский чай». Никогда не думал, что под чай можно выпить столько водки. Три часа мы закусывали водку пирожными и тортами, потом пошли ужинать. А в час ночи разбудили капитана и стали спрашивать, будут ли кормить между ужином и завтраком.

На следующий день была встреча с членами экипажа. Можно было задавать любые вопросы. Самым идиотским был признан вопрос одной блондинки:

– Скажите, а экипаж ночует на корабле?

Капитан чуть не выпрыгнул в иллюминатор.

А самым прикольным был вопрос одного мужика из Воронежа:

– А вода в туалете пресная или солёная?

В Барселоне одна наша туристка купила порножурнал, я заглянул в него и вижу, что это журнал для голубых. Я говорю:

– Что же вы купили, там же одни мужики.

Она говорит:

– А мне бабы, вообще, и ни к чему.

В Эльсиноре, в замке, нам показали королевские покои. Кровати у королей были очень маленькие, оказалось, в них спали сидя. И тут же наш турист сказал:

– Теперь понятно, почему у ихних королевских детей такие дебильные лица, их делали сидя.

Но самая смешная история – с кондиционером. Сидел наш новый русский в ресторане и гонял официанта. То включи кондиционер – жарко, то выключи кондиционер – холодно. Мне всё это не нравилось, и я спросил официанта:

– Вам не надоело, что он вас всё время гоняет: включи кондиционер, выключи?

– Нет, – сказал официант. – Во-первых, он мне каждый раз даёт по десять долларов, а во-вторых, у нас в ресторане никакого кондиционера нет.

В общем, в круизе не соскучишься и есть замечательная возможность посмотреть мир. И главное, вам обоим будет весело. Вам, когда вы будете смотреть на мир. А миру – когда он будет смотреть на вас.

Пиар

Встречаю я как-то своего приятеля Володьку. Парень разбитной, раньше всегда при искусстве был. То ли администратором, то ли гинекологом. «А теперь, – говорит, – стал специалистом по пиару». И добавляет, что если не воспользуюсь его услугами, то так и умру в нищете.

Я говорю:

– Да вроде бы и книги у меня издаются, и по телевизору меня иногда показывают, и люди на улице увидят – узнают.

Он говорит:

– Да кто тебя узнает, кроме соседей по площадке. Узнают его! Да тебя до сих пор с Коклюшкиным путают. Вот Ксюшу Собчак узнают! Она недавно пошла без охраны в туалет. Вопросами замучили: «С кем живёт? Что ест? Видела ли она Ленина? И чего вообще здесь, в Бибирево, делает?» Да если бы она, Ксюша, в метро спустилась, её бы на куски разорвали.

– Что, – говорю, – так её ненавидят?

– Да на сувениры, и книги её такими тиражами издаются, что тебе не снилось.

Я говорю:

– Мне вообще кошмары не снятся.

– Да она, кстати, если хочешь знать, за одну вечеринку получает больше, чем ты за всю жизнь. А кто её знал, пока мы её пиарить не начали? Кто она была? Да никто. А теперь – светская львица.

Я говорю:

– Какого зоопарка она львица? Ни разу не видел, чтобы львица в зоопарке так матом крыла.

– А ты знаешь, сколько на мате наших звёзд выросло?

– Откуда мне знать.

– Серёжку Зверева возьми. Кто он был – бомж в парике. А материться начал – и сразу видно – интеллигентнейший человек. Они скоро с Собчак петь будут. Дуэт «Зверский Собчак».

– Круто.

– Пошли дальше. А Семенович возьми.

– Да я бы взял с удовольствием.

– Да ты хоть раз слышал, как она поёт? То-то. А какой у неё размер, все знают.

– Да, – говорю, – как пела моя бабушка: «В царство свободы дорогу грудью проложат себе».

– Она не только эту дорогу грудью проложила, но и заасфальтировала. И наконец, Басков. Про него каждый день газеты пишут. Он икнёт случайно, а все газеты: «Какой диапазон!» И вот, пока о них пишут, гонорары у них растут.

Я говорю:

– И что же теперь делать?

– Давай двести тысяч долларов, и начинаем тебя раскручивать.

Я говорю:

– У меня столько даже копеек нету.

– Ладно, – говорит, – давай так: я тебя раскручиваю, а ты как разбогатеешь, так и отдашь.

Призадумался я. А Володька дальше говорит:

– Для начала нужен скандал. Скажи, ты кому-нибудь из братьев Кличко плюнуть в лицо можешь?

– А какому из них?

– Да любому, результат один и тот же.

– Нет, плюнуть я, конечно, могу, но это будет прощальный плевок в моей жизни.

– Ну хорошо. А Киркорову можешь дать в глаз?

– Да я ему не то что до глаза – до пупка не достану. А бегать за ним со стремянкой – замучаешься.

– Ладно, – сказал Володька, – следи за прессой.

И на следующий день в газетах появляется заголовок «Измайлов не хочет встречаться с Пугачёвой!».

Я в ужасе позвонил Володьке:

– Ты чего написал?

Он говорит:

– А ты чего, хочешь с ней встретиться?

– Да вроде нет.

– Значит, я правду написал.

И понеслось.

«Измайлов по-прежнему не хочет встречаться с Пугачёвой».

«Измайлов категорически отказался встречаться с Пугачёвой!»

Стали звонить друзья, спрашивать, почему я не хочу встречаться с Пугачёвой.

– Что она тебе сделала плохого?

– А что хорошего? – ответил я, и все отстали.

Кроме Надежды Бабкиной. Бабкина прислала телеграмму: «Чёрт с ней, с Аллой. Твоя Надя».

Меня начали приглашать на корпоративы. Причём объявляли оригинально:

– К нам на встречу пришёл тот, кто отказался встречаться с Пугачёвой.

А Володька продолжал безумствовать. Чего только обо мне не писали:

«Николай Басков пел на дне рождения у Измайлова за еду».

«Измайлов одолжил Абрамовичу три рубля на новую яхту».

«Измайлов встречался с Николаем Валуевым и продержался десять раундов, но его так и не смогли вытолкнуть на ринг».

Меня стали приглашать на дни рождения и свадьбы к таким людям, что по ночам мне стала названивать сама Ксения Собчак:

– Лион! Мне так одиноко. Давай хотя бы по телефону. Обожаю богатых. А бедные меня почему-то не возбуждают.

Заголовки газет просто грохотали:

«Измайлов стал лицом года журнала „Хомячки и суслики“».

«Анджелина Джоли просит Измайлова стать отцом её четвёртого ребёнка».

И вдруг ни с того ни с сего: «У Измайлова родилась тройня, все три матери чувствуют себя хорошо!»

Хотите – верьте, хотите – нет, но моё благосостояние росло. А про меня продолжали писать. Вдруг ни с того ни с сего я побывал на гастролях в Америке. На подпевках у меня были Хворостовский и Мадонна. Я там встречался с Обамой и отметелил самого Сильвестра Сталлоне.

Вернувшись на Родину, я бросил Анастасию Заворотнюк, целовался с Андреем Малаховым, спутав его с Тиной Канделаки, и поругался с Лолитой, причём крыл матом так, что она попросила списать слова.

Особенно мне понравилось сообщение: «Измайлов дал швейцару на чай 100 долларов и потребовал 97 долларов сдачи».

А недавно, едучи по Москве, я увидел, что весь город увешан плакатами: «Измайлов возвращается». Не видели, нет? Я тоже не видел. Потому что я от Володькиной раскрутки отказался сразу.

А послушался бы год назад Володьку, был бы сейчас «Измайлов в шоколаде».

А я как жил, так и живу, нормальной, абсолютно непропиаренной жизнью.

И не нужны мне никакие пиарасты.

Прекрасная шапочка

И что же это за фильм вы нам показываете, уважаемый? Это что ж такое – боевик «Красная Шапочка»? Это триллер под названием «Бледная поганка». И вы считаете, что зритель на это будет ходить? Только по приговору суда.

Да, мы понимаем, что вы свою «Красную Шапочку» осовременили. Она теперь бизнесвумен, ездит через лес за бугор, привозит оттуда турецкое нижнее бельё и продаёт как платья от Кардена. И с этой хохмой вы хотите выйти на наш кинорынок? Без разборок, без секса, без политики? Да у вас во всём фильме никто никому не выбил ни одного зуба, не проломил ни одного черепа. Никто никого не погладил по животу горячим утюгом. И секса нет. Я уж не говорю про ваш киноязык. Ни одного матерного слова. Да зритель вас просто не поймёт.

Что сейчас нужно в кино? ЧП. Чернуха и порнуха. Вы вчитайтесь в первоисточник. Мама посылает Красную Шапочку к бабушке с корзиной пирожков. Вы только вникните. Посылает! Так пусть она в самом начале фильма пошлёт её как следует к такой-то матери.

Пошли дальше. Она с чем её посылает? С корзинкой. Это социальный момент. Не просто корзинка, а потребительская корзина. Что в этой корзине? Ну какие пирожки? Бутылка водки с подпольного разливочного завода. Причём такая водяра, чтобы у Волка потом глаза вылезли из орбит и ноги отнялись.

Дальше, в корзине закуска, не пирожки, а огурец и пара яиц. Чувствуете, какая сексуальная композиция вырисовывается? Зритель тут же клюнет и будет ждать, кто эту «шапочку» примерит на свою больную голову.

Сейчас без секса никуда, и чтоб огурчик был весь в пупырышках. Чтобы при одном взгляде в эту корзинку весь зал заёрзал. Если секс, так обязательно с прибамбасами.

Пошли дальше. Красная Шапочка у вас бежит вприпрыжку по лесу и поёт. Кстати, в чём она там у вас одета? В платьице? Ну, вы прямо Юдашкин какой-то. Всё время рвётесь кого-нибудь одеть, а нас как следует обуть. У неё из одежды одна корзинка, в крайнем случае, ещё и шапочка. Вот так, с корзинкой и шапочкой, она прыгает по лесу, пока не допрыгается.

А что она у вас поёт? О любви, о весне? Вы ещё спойте «Ленин всегда с тобой». Вы что, этот фильм снимаете на съезд КПРФ?

Вы хоть послушайте, что народ сейчас поёт. «Ага, угу, не дам ни другу, ни врагу». Это Долина пела. И сразу всем было интересно, а вдруг действительно… А это: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже». Я уже не вспоминаю про Джагу-Джагу, которую вся страна искала под муси-пуси. Не говоря уже о лёгком шраме на любимой попе Макаревича.

Кстати, а сколько вашей Красной Шапочке лет? Восемнадцать? Ну вы геронтофил! Да вы что? Это бабушке должно быть восемнадцать. В крайнем случае – маме. А внучке не больше тринадцати, чтобы подвести этого Волка позорного под статью.

Итак, она идёт вприпрыжку нагишом по лесу. А что в это время делает Волк? Что он у вас делает? Облизывается и бежит к бабушке. Он что у вас, идиот? У вас что, день открытых дверей в психушке? Он набрасывается… да не на Красную Шапочку, на фиг она ему сдалась на голодный желудок. Он набрасывается на корзинку, выпивает всю водку, сжирает всё: пирожки, яйца, колбасу – и, только увидев огурец в пупырышках, останавливает свой осоловелый взгляд на Красной Шапочке.

Шапочка вся дрожит и в страхе спрашивает Волка:

– Что, дядя Волк, будешь меня насиловать?

– С чего ты взяла? – говорит Волк, ковыряясь в зубах.

– Будешь, будешь! – кричит Красная Шапочка и сама начинает употреблять этого Волчину позорного, зверски и с извращениями. Да так, что через пару-тройку порносцен Волк уже готов дать дуба.

А Красная Шапочка бежит дальше, напевая песню Глюкозы: «Америка-Европа, а у меня самая красивая… опа».

И вот она, наконец, за бугром, и добирается до бабушки. Бабульке – сорок два года. Она вся в собственном соку – сексуальная маньячка. Держит притон имени проститутки Троцкого. Лежит в постели и ловит на секс лохов и волков. Красная Шапочка с криком: «Бабушка, а почему у тебя такие большие губы?» – прыгает к ней в постель.

Что «почему»? Потому что они обе – сексуальное меньшинство, постоянно переходящее в большинство. Бабушку играет Боря Моисеев, внучку – Сергей Пенкин. Во будет веселуха! И тут, в самый разгар порнухи, появляется оклемавшийся Волчина позорный, набрасывается на бабушку с внучкой и начинает их… Почему есть? Начинает с ними жить по-чёрному! Пошла групповуха, клубок чувств, половодье секса! И тут прибегают эти, с ружьями. Да не охотники. Менты-оборотни с бандитами. Вспарывают Волку брюхо. Достают оттуда бутылку водки, закуску и начинают гулять по-чёрному, с цыганами, Басковым и мордобоем.

И наконец, апофеоз. Малину накрывает ОМОН. Суд идёт. Волку посмертно дают десять лет. Внучке, как несовершеннолетней, – три года принудительных работ топ-моделью в ЛДПР. У бабушки берут подписку о невыезде в Турцию за шмотками. Бандитов и ментов отпускают за большие бабки. ОМОН марширует по Красной площади с криками: «Да здравствует реформа ЖКХ!» и «Единая Россия» – наш рулевой!». Всё. Конец.

Вот на такой фильм народ валом повалит. Да такую фигню и в Канны послать не стыдно, потому что они там всякую ахинею про нас просто обожают.

Мужчина и женщина

Это даже несерьёзно спорить, кто лучше, мужчина или женщина. Ответ напрашивается сам собой. Конечно, мужчина… хуже.

Во-первых, женщина умнее. Это не я, это ещё Чехов сказал. Да, так и сказал: «Где вы найдёте женщину, которая выйдет замуж только потому, что у мужчины красивые ноги?»

А мужики сплошь и рядом женятся на ногах. Потом не знают, как ноги унести.

Женщины к тому же и содержательнее мужчин. С женщиной всегда есть о чем поговорить, например, о ней самой. Вот спросите женщину: «Как ты поживаешь?»

И всё. Дальше можешь отдыхать. Дальше слова будет негде вставить.

Женщина может говорить бесконечно и на любую тему. Муж спрашивает жену:

– С кем это ты час подряд разговаривала по телефону?

– Да это какая-то женщина номером ошиблась.

А потому что у женщины богатейший словарный запас.

Муж говорит жене:

– Я в газете прочитал, что мужчина тратит при разговоре две тысячи слов, а женщина – четыре тысячи.

– Ну правильно, – говорит жена, – вам же всё надо повторять два раза.

– Чего? Чего?

Женщина – человек эрудированный, она знает всё, даже если не знает ничего. Вот спроси мужчину: «Почему машина остановилась?» Он начнёт рассказывать про движок, про коробку скоростей, книжку достанет, всех вокруг достанет.

А спроси женщину: «Почему машина остановилась?» Она сразу же ответит: «Потому что ехать перестала».

И всё, добавить больше нечего.

Женщины куда романтичнее мужчин. Вот как те и другие рассказывают о своих партнерах.

Мужчина говорит: «Вчера с тёлкой познакомился, маракасы – во, корма – во!» Никакой лирики, сплошная грубость.

Женщина говорит: «Вчера с парнем познакомилась, глаза голубые и директор банка».

Чувствуете разницу?

Мужчины пословицу изобрели: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». У нас в доме одна женщина, не самая красивая, её у нас называют «кошмар на ножках», а наш приятель именно в неё и влюбился. Я ему говорю: «Видишь, влюбился, а говорил, что не пьёшь».

А женщины по-другому этот вопрос решили. Они говорят: «Не бывает некрасивых мужчин, бывает мало денег». Женщины вообще считают, если мужчина красивее обезьяны – уже годится… Я одного мужчину знаю, нельзя сказать, что он красавец, а женщинам нравится. Его фамилия Абрамович.

А бывает так: и женщина симпатичная, и всё, как говорится, при ней, и мужики на неё клюют, а жениться – не женятся, а клевать – клюют, уже всю её исклевали, стервятники, а женятся на других.

А бывает наоборот. И парень всем хорош, и высокий, и красивый, и поёт, и болгарин, а Пугачёвой почему-то не нравится.

А какие женщины доверчивые и самоотверженные! Стоит сказать женщине: «Давай поженимся», и она тут же последнюю рубаху готова с себя снять. Мужчины в этом смысле куда сдержаннее. Вот скажи мужику: «Давай поженимся», и у него лицо сразу такое, будто он ложку горчицы съел. Одна моя знакомая сказала своему парню: «Давай поженимся». Знаете, что он ей ответил? Он сказал: «Да на фиг мы здесь кому нужны?» Она до сих пор не может понять, что он сказал.

Я уж не говорю о том, что женщины порядочнее мужчин. Мужчина может вот так просто, ни с того ни с сего, взять и изменить. Да ещё и признаться в этом, если его загнали в угол.

«Да, изменил, а куда было деваться после четырёхсот граммов без закуски?»

То есть была бы закуска, он бы ещё отбился, а так нет, сдался.

Женщина никогда не скажет: «Да, я тебе изменила».

Женщина скажет: «Ну что, добился своего?»

Конечно, иногда женщина может достать. Представьте себе, в постели муж и жена. Диалог:

– Я толстая.

– Нет, нормальная.

– Но похудеть не мешало бы, да?

– Да нет, ты мне и так нравишься.

– Но восторга не вызываю, да?

– Ну почему? Вызываешь.

– Но не бешеный, да?

А потом судья ещё спрашивает:

– За что вы убили жену?

Но это исключительный случай. Он сам виноват. Мог бы сказать:

– Да, толстая.

И тогда бы судья спрашивал:

– За что вы убили мужа?

Надо сказать, что в этом вопросе – худая, толстая – некоторые женщины изобретательны до предела.

Одна женщина говорит подруге:

– С мужем поругалась, похудела на три кэгэ.

– Так помирись.

– Да ты что, мне ещё два кэгэ скинуть надо.

Многие мужчины пренебрежительно говорят о женской логике. Это от непонимания. Женская логика тем и хороша, что в ней нет никакой логики. Одна часть фразы может противоречить другой.

Женщина говорила: «Я этих мужиков терпеть не могу. Вот как увижу мужика, так терпеть не могу».

А мужская логика – это вообще абсурд.

Встречаются два мужика, один с синяком под глазом.

Второй спрашивает:

– Что это с тобой?

– Да вот жену на «ты» назвал.

– А разве так может быть?

– Ну да. Лежим мы с ней вчера, она говорит: «Что это мы давно сексом не занимались». Я говорю: «Не мы, а ты».

Как говорится, сказано не от большого ума, но от чистого сердца.

А женщины, в отличие от мужчин, всё понимают четко.

Из переписки в чате.

Он:

«А какой у тебя рост?»

Она:

«145».

«Ты такая маленькая принцесса. А сколько весишь?»

«Ещё меньше – 120».

Но ведь правильно же. 120 меньше, чем 145.

Так что спор, кто лучше, женщина или мужчина, несерьёзен. Ясно кто.

Есть такая притча. Бог сказал Адаму и Еве:

– Хочу подарить вам две вещи. Первая – кто-то из вас будет писать стоя.

– Я, – сказал Адам и стал писать стоя.

– А вторая – ум.

Ева сказала:

– Отдай тоже Адаму, а то он здесь всё описает.

Но какие бы разногласия ни были между мужчиной и женщиной, а детей всё равно придётся делать вместе.

Жизнь налаживается

Есть такой анекдот. Одного мужика выгнали с работы, жена его бросила и ещё тридцать три несчастья. Он решил повеситься, привязал к люстре верёвку, затянул петлю на шее, хотел уже прыгнуть и вдруг увидел на подоконнике полбутылки водки. Жалко было оставлять, он спустился со стола, взял бутылку, выпил стаканчик, потом ещё один, как-то ему полегчало, и он сказал: «А жизнь-то налаживается!»

Так что, дорогие друзья, жизнь налаживается. Не важно, что ты зарабатываешь мало, зато по телику недавно говорили, что доходы населения в нашей стране увеличились на 7 процентов. Не важно, что у тебя они уменьшились на 20 процентов, зато у Дерипаски они увеличились на 120. Значит, в среднем у вас доходы увеличились на все 100. То есть жизнь налаживается. Это как статистика по больнице: на четвёртом этаже у всех температура 40, а в подвале у всех комнатная, в среднем по больнице температура нормальная.

Так что нечего ныть, что ты не можешь поехать в Таиланд. Ты и на Фиджи не можешь поехать, и на Сейшелы. А в Люберцы к сестре ты почему-то не едешь. В Турцию ты уже съездил всей семьёй три года назад, потом ещё полгода долги отдавал.

А по телику говорили, что туризм наш вырос на 30 процентов. Значит, когда ты не едешь в Таиланд, трое наших туда едут. Ты не едешь на Сейшелы, а Абрамович в это время едет на Карибы, и не один, а с группой поддержки. Значит, он повысил процент и за себя, и за того парня, то есть за тебя. А тебе оно нужно, ехать на эти Карибы? Ты в Люберцы никак собраться не можешь. Начни с Люберец, порадуй сеструху. Потом в Минск к дядьке, и вот так, постепенно перемещаясь на Запад, доедешь до Куршавеля, а там уж и до Карибов рукой подать. Так что жизнь налаживается.

И не надо плакаться, что дачу не на что строить. Землю под неё купить невозможно. Зря ты так. Тут по телику передавали, что один мужик недавно купил на Рублёвке участок по 100 тысяч за сотку. Вот если бы ты сейчас всё, что у тебя есть, продал и ещё столько же занял, ты бы как раз смог там купить целых три квадратных метра отличной земли. А зачем оно тебе? Когда тебе и так положены эти три метра, но потом, когда тебе дача уже не нужна будет. Если, конечно, эта положенная тебе земля к тому времени не подорожает, и тебе тогда умирать не захочется. И будешь ты долго жить, потому что по телику передавали, что продолжительность жизни у нас выросла. Цены на землю растут, и продолжительность жизни тянется за ними. Так что жизнь-то налаживается.

Что такое? Со здоровьем плохо? Давай тут же в поликлинику… Что? Там лечат только прикладыванием бюллетеня к больному месту? А по телику говорили, что медицина у нас на подъёме. Врачам зарплаты повысили, оборудование новое закупили. Но пока не в твоей поликлинике. Но есть же другие, газпромовская, например, потом эта хорошая больница для хороших людей, да мало ли. Ты даже не представляешь, как там лечат. А чего тогда жалуешься? Погода, не сегодня завтра, послезавтра, через годик-другой, десятый. По телику говорили, что все, кто доживёт до 2030 года, все будут здоровы, если доживут.

Хорошо, а что там у тебя с квартирой? Семья растёт, метров не хватает, купить новую не можешь. Слушай, ты вообще-то телик смотришь? Ты хотя бы знаешь про нацпроект «Доступное жильё»? Да сейчас уже тысячи людей пользуются ипотекой. Уже из психушки стали выходить те, кто первые поверили в ипотеку. И им светит, нет, не квартира, а свет в конце туннеля. Нет, квартир там пока нет, а свет уже есть.

По телику говорили, что сейчас тысячи военных получают квартиры. Генералы уже получили. Вот так шаг за шагом. Это же проект «Доступное, нет, не жульё, а жильё».

Ты должен верить государству. Оно просто так не обманет, оно ничего не делает просто так. По телику так про это и говорили. По телику один депутат выступал, так прямо и сказал: «Мы будем жить лучше». И я ему верю, он точно не обманет, он будет жить лучше. А насчет жилплощади не беспокойся, если тебе здесь дорого, купи в Лондоне, там дешевле. Некоторые наши пацаны купили там: Березовский, Абрамович, Батурина, да мало ли – целый список, наши, простые ребята. Им тоже здесь дорого показалось, взяли и там купили.

Нет денег? Это не повод вешаться. Погоди, ещё полбутылки недопито. Выпей и посмотри, как на нашу страну сейчас посыпятся инвестиции. Ты пойми, если вся страна живёт хорошо, значит, и ты живёшь хорошо. И не важно, что ты пока что живёшь плохо, важно, что в целом мы все живём хорошо. Ты посмотри, как выросла наша обороноспособность, нас НАТО сейчас боится, то есть тебя боится НАТО. Да у нас, если хочешь знать, сейчас «мерседесов» больше, чем в Германии, а долларов – больше, чем в Америке.

Да, у нас ещё кое-где кое-когда бытуют взятки. Но жизнь всё равно налаживается. Сначала у тех, кто берёт взятки, а потом, после конфискации их имущества, и у всех остальных.

В общем, жизнь прекрасна, а для того, чтобы ещё раз убедиться в этом, надо взять бутылку с подоконника, выпить полстаканчика, потом ещё и ещё, и тогда будет ясно, что жизнь налаживается.

История пьянки

Я тебе так скажу: у меня вся история пьянки на Руси вот здесь, в генах, сидит.

Чего мы только в жизни своей не пили! И брагу, и медовуху, и самогон, и смирновскую, и московскую, столичную, коловорот, коленчатый вал, горный дубняк, спотыкач, сучок и даже денатурат.

А то ещё в 70-х годах народ из клея БФ какой напиток гнал! Нос пальцами зажмёшь и пьёшь до потери пульса. Некоторые, не приходя в сознание, так и переходили в мир иной, и долго ещё потом из могилки резиной попахивало.

Горбачёва помню, как тебя. Многие тогда из наших полегли во время его антинародной борьбы за трезвость.

Он, Горбач, хотел рождаемость поднять, а поднял самогоноварение на такую высоту, что младенцы новорожденные на свет появлялись и первым делом опохмелиться просили.

Помню, вызвали они меня с Лигачёвым на ЦК. Песочили, песочили, потом Горбачёв говорит:

– Скажи, будешь теперь пить?

Я говорю:

– Если нальёте – буду.

Лигачёв кричит:

– Тогда положишь партбилет на стол!

Я говорю:

– Ну, если другой закуски нет – положу.

Ой, чего только тогда не пили! И бормотуху, и сучок, некоторые умельцы даже из стирального порошка гнали. А уж когда Чумак по телику воду заряжал, так наши мужики перед экраном брагу ставили. Вот пока они её незаряженную пили, так плохо было. У кого язва, у кого гастрит, а как заряженную стали пить, так ни язвы, ни гастрита: приняли и сразу на кладбище.

С Брежневым, помню, частенько выпивали. Он поддать-то с комсомола любил. Правда, на первом месте у него бабы были, на втором – выпивка и уж на третьем – строительство коммунизма. Иногда, к концу жизни, он всё это слегка местами путал. Сначала выпьет, потом бабы, а до коммунизма вообще дело так и не дошло.

Я его уважал. Бывалоча, за столом сидим, он только руку к бутылке протянет, как я бутылку схвачу, стакан налью и в рот себе опрокину. Ох, он хохотал до упаду. Иногда домой на бровях приходил. А его так и называли: «наш бровеносец».

С Хрущёвым пили, да ещё как. Он горилки хватанёт, кукурузным початком занюхает, и давай всем кузькину мать показывать.

Ну и накликал. Они с Микояном в Сухуми приняли, в Москву приезжают, а их там встречает сама кузькина мать во главе с Брежневым. Он бы их, конечно, всех разогнал, да башмака рядом не оказалось.

Со Сталиным, врать не буду, не пил. Примета плохая. Кто с ним выпьет, куда-то пропадает. Кто с ним не пил: Фрунзе, Троцкий, Орджоникидзе, Каменев, Зиновьев. Куда они все потом подевались?

А в последний раз он с Берией выпивал. И вишь как – Берия остался, а Сталин нет.

Вот пойди теперь и разбери: то ли закуска несвежая была, то ли киндзмараули было мытищинского розлива.

Ленин, тот плохо пил. Как выпьет, так буржуазию начинает ругать и тошнит его. Не поймёшь от чего: то ли от буржуазии, то ли от Наденьки.

А она глаза вылупит и талдычит ему: «Не можешь петь – не пей». А он напьётся, и давай Бетховена слушать. Слушает и спрашивает: «Это что же, человеческая музыка?» И сам же себе отвечает: «Нечеловеческая».

А как совсем напьётся, так либо на балкон вылезет или, того хуже, на броневик и кричит: «Пролетарии всех стран, извините!»

С Николаем II вот как с тобой пил. Бывалоча, сядем втроём: я, Николай и Гришка Распутин. Гришка, тот тоже как лошадь пил, в смысле не разбрызгивая.

Выпьем, и вот они между собой спорят, кто из них на Руси первый. А чего спорить, ясно же сказано, что Николай – второй. Или того хуже, спорят, кто больше выпьет. А чего спорить, ясно же: кому больше нальют, тот больше и выпьет.

Столыпина хорошо помню. Его народ вешателем называл. Потому что он людей вешал. Тут ведь как дело было. В те времена, перед тем как вешать кого, давали бесплатно кружку водки. Ну, народ как про то узнал, так валом повалил.

Чуть выпить нечего – так сразу к Столыпину:

– Сволочь, ты, – дескать, – и тьфу тебе в физиономию.

Столыпин, конечно, тут же психанёт, кричит:

– Повесить негодяя!

Хватился, понял, что его дурят, хотел без водки вешать, ан не тут-то было! Дураков в зеркале ищи! Он раз без водки повесил, два, а на третий его самого застрелили. Наш народ никаких шуток с водкой не потерпит.

Не веришь? Вот попробуй специально на глазах очереди разбить бутылку водки. Двух минут не проживёшь. От тебя мокрое место останется. А народ землю соберёт, водку отожмёт и по назначению использует.

Пушкина отлично помню. Хороший был мужик, но рассеянный. Выпить захочет, а кружки нет. Ходит за нянькой: «Нянь, где кружка, нянь, где кружка?»

Хорошо, нянька потом сообразила, кружку цепочкой к бачку прикрутила, а то бы так и ходил вокруг, как кот учёный.

Духарной был мужик, как выпьет, так дурачиться начинает, кому щелбан, кому саечку, кому пенделя даст.

Свои-то не обижались. А он один раз раздухарился, хлоп одному по лбу, а тот Дантес оказался. Ну и дохлопался. Дуэль.

А в то время дворяне чуть что – сразу на дуэли драться. Напьются шампанского, и давай перчатки в лицо бросать. Ежели попал – считай дуэль.

Помню, два офицера стрелялись. Один стрелял, стрелял, никак попасть не мог, а второй вообще не пришёл. Только записку прислал: «Задерживаюсь, начинайте без меня».

Суворова я уважал. Крепкий был мужичок. Солдата знал вдоль и поперёк, а особенно изнутри.

Шли мы, значит, как-то через Альпы. И нету больше сил, а нам же ещё Париж брать на той стороне. А сил никаких. И тут наш Суворов встаёт и кричит: «Орлы! Буденовцы! Сейчас пять часов. На той стороне Альп, в Париже, магазин работает до семи. Кто не успел – тот опоздал!»

Слушай, как все рванули! Без пяти минут семь взяли магазин вместе с Парижем.

И Петра Первого неплохо знал. Высокий был, как Киркоров, только пел похуже, а женился получше. У него жена была, Екатерина Первая. Хотя она уже давно не девочка была. Но всё равно, как выпьет, так начинает ему:

– Ты у меня Пётр Первый.

А он ей:

– А ты у меня – Екатерина Первая.

И вот так, поддамши, сидят и долдонят:

– Ты первый.

– Нет, ты первая.

До драки дело доходило.

Однажды Меншиков не выдержал, говорит Петру:

– Какой же ты у неё первый, если я был тридцать седьмой, а ведь между нами ещё целый полк прошёл.

И только когда Пётр ему чуть башку не оторвал, до него, дурака, дошло, что как царица она у Петра всё равно первая была.

А вот Екатерина Вторая хоть и была второй, но пила почище первой.

Ну до чего же мужиков любила, особенно по пьянке!

Посадит меня с бодуна напротив себя и говорит:

– До чего же жалко, что ты не мужик!

Я говорю:

– А кто же я?

Она говорит:

– Сволочь ты, а не мужик.

Конечно, во мне уже под литр было, какой из меня мужик.

Татарское иго помню, но плохо. Помню, татары жестокие были. Все самогонные аппараты на Руси порубали. Как же мы под этим игом натерпелись!

Все под ними стонали. И жена моя, и тёща, и дочка, и свояченица – все под татарами стонали.

А потом как-то привыкли, дети общие пошли. Татары тоже пить начали. Самогонные аппараты восстановили, погнали сначала самогон, а потом и татар.

Помню, правда, уже совсем плохо, шапку мы покупали Мономаху. Была у него одна богатая шапка, но, говорит, тяжёлая. Как трезвый – нормальная шапка, как выпьет, так голова клонится между колен до земли. И чего мы ему только не предлагали. И с шитьём, и с дутьём, и с чешской бижутерией – всё не то. Но мы ему всё-таки нашли шапку. Примерил, говорит: «В самый раз». А это та же самая шапка, только мы с неё бриллианты пропили.

А Владимира Красное Солнышко не помню. То есть солнышко помню, а Владимира нет. Или наоборот. А вот чтобы двоих вместе, ну никак.

И вот стою я перед вами и думаю: сколько же мы за всю свою историю выпили! Это же страшное дело. А если бы мы не пили и все эти века деньги копили, мы бы сейчас такими богатыми стали, что могли бы всей страной ничего не делать и до конца своих дней только пить, пить и выпивать.

Бабульки

Дело было в Америке. Мы с моим другом Виталием сидели в порту на лавке и ждали, когда за нами приедет мой американский друг Джозеф. Рядом с нами на той же лавке сидели две бабульки, каждой лет под восемьдесят, но довольно ещё шустрые. Они так же, как и мы, приехали из круиза и кого-то ждали. Одна из бабулек внимательно прислушивалась к нашему разговору, делая при этом уморительные гримасы. Наконец она не выдержала и спросила по-английски, откуда мы. Я так же по-английски ответил, что мы из Фром Раша.

Она изобразила лицом полное недоумение, дескать, надо же, чего только не бывает.

Тогда я, дурачась, добавил, что Раша – это такая страна, тут неподалёку, всего десять часов лёта.

Она сказала подруге, которая, по всей видимости, плохо слышала:

– Они говорят, что они из какой-то Раши.

Подруга удивилась ещё больше.

– Раша? – переспросила она. – И что, там тоже живут люди?

– Но ты же видишь, – сказала бабулька, – что они люди и утверждают, что именно там они и живут.

Виталик не выдержал и спросил:

– Что они говорят?

– Они не верят, что мы с тобой люди и живём в Раше.

Виталик подумал и сказал:

– Выходит, что Задорнов был в чём-то прав, они действительно тупые.

Бабулька повернулась ко мне и спросила:

– И сколько вас там?

Я ответил:

– Нас там сто пятьдесят миллионов.

Бабулька сделала изумлённое лицо и передала подруге:

– Их там больше, чем китайцев.

– Не может быть! – вскричала подруга и схватилась за голову.

– А кто вы по национальности? – не отставала бабулька.

Виталик понял, что она спросила, и посоветовал:

– Скажи, что мы киргизы.

Я не знал, как будет по-английски «киргизы», и сказал:

– Мы – швейцары. Сто пятьдесят миллионов швейцаров.

– Да? – удивилась она. – Вас так много, а почему же вас до сих пор нигде не было видно?

– Мы были в круизе, – пошутил я.

Виталик не выдержал:

– Скажи им, что мы все одинаковые, потому что произошли от обезьян.

Я перевёл. Бабулька сделала удивлённое лицо. Похоже, это было для неё новостью. Подруга спросила:

– Что он сказал?

– Он сказал, что ты произошла от обезьяны.

– А ты?

– Про меня он ничего не говорил.

Бабулька повернулась ко мне и сказала:

– Американцы произошли не от обезьяны, а от англичан.

Виталик не выдержал и сказал:

– Переведи им, что они ещё не произошли.

– Грубо, – сказал я и тут же перевёл: – Он говорит, что вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, – сказала бабулька. – И это я ещё сегодня без макияжа.

Я перевёл Виталику:

– Она говорит, что, если тебя помыть и приодеть, ты тоже будешь похож на человека.

– Ну тупые, – сказал Виталик в сердцах.

В это время подъехала машина, из неё вышел Джозеф и спросил бабулек, показывая на нас:

– Они вас не обижали?

– Нет, – сказала бабулька, – очень милые ребята, но не очень сообразительные.

Причём сказала она это по-русски. И они с подругой начали умирать со смеху.

А я сказал Виталику:

– Ну и кто из нас тупые?

Песенный синдром

Одна девушка пришла к врачу-психиатру. На вопрос, что с ней, ответила, что она – одна из «татушек», причём третья, а потом два часа пела песню «Я сошла с ума». Врач ей поверил, отправил в психбольницу с диагнозом «песенный синдром».

Сейчас о популярности певца можно судить по количеству сумасшедших, косящих под него. Раньше, в советское время, как было: две-три Пьехи, пять-шесть Пугачёвых, и всё. Сейчас у нас в психушке 560 Cтасов Михайловых. Причём половина из них – настоящие.

Сегодня песни везде и всюду. С утра до вечера, с вечера до утра по телику, по компьютеру, из плееров, из окон, из дверей. В ресторане нельзя спокойно поесть, потому что белый лебедь на пруду качает павшую звезду так громко, что кусок в горло не идёт. В такси садишься, водитель первым делом включает радио на полную громкость. И раздаётся нечеловеческий крик: «На допросах меня избивали. Прокурор мне пожизненно дал». А потому, что радио во всех такси настроено на одну станцию – «Русский шансон». И едешь ты вроде из Бибирева в Чертаново, а такое ощущение, что везут тебя из Бутырки в Матросскую Тишину.

Одни и те же певцы, одни и те же песни. Хочется закричать: «Остановите музыку!» Но ясно, что никто её не остановит, тем более что песни по заявкам слушателей.

«Вадим Смирнов из Воронежа просит передать для его бывшей жены песню „Ты меня никогда не увидишь“».

«Вячеслав Тюрин из Курска просит передать для своей любимой тёщи песню „Лучше нету того свету“».

«Катя Дудкина шлёт привет своему начальнику и просит передать для него русскую народную песню „Залетела я, барин, в сарае“».

Мир песни – мир особый, одни названия ансамблей чего стоят: «Отпетые мошенники», «ДДТ», «Несчастный случай», «Ногу свело», «Банда», «Воровайки». Появился новый ансамбль с названием, если бы сам не слышал, не поверил бы – «Мать Сыра Земля». При каком кладбище они приписаны?

Братья Меладзе выпустили группу «Виагра». На выходе группы «Импаза», «Вука-Вука», «Простамол-Уно».

Жизнь певцов – то отдельная история. Они женятся. Разводятся, сходятся, расходятся, размножаются, объединяются.

Варум с Агутиным понятно – муж и жена, хотя жёлтая пресса их столько разводила, что они сами поверили, иногда будто и не узнают друг друга.

Басков с кем только не объединялся: с Повалий, с Монсерат, с Фёдоровой. С Волочковой попытался петь, теперь осталось только станцевать с Валуевым.

Раньше, чтобы петь со сцены, надо было иметь голос, слух и музыкальное образование. Теперь только деньги, фанеру и продюсера. А продюсер, как говорит Боря Моисеев, решает, быть ли тебе певцом или певицей.

Я однажды сидел на концерте и смотрел на лица людей, когда на сцене пел парикмахер Сергей Зверев. И я понял, почему он везде ходит с охраной.

А что было, когда И. Кобзон вышел на сцену с группой «Комбинация». Ведущий так растерялся, что объявил: «Выступает группа „Комбинезон“».

А вы заметили, что все артисты худеют? Басков на 20 килограммов, Винокур на 30, Бабкина на 40. По очень интересной системе. В клинике. Платишь 300 долларов, и тебе за эти деньги весь день не дают есть. И все худеют. Денег жалко.

А какой скандал получился с песней Глюкозы «Танцуй, Россия, и плачь, Европа, а у меня самая, самая красивая опа». Эту песню ведь пели все. Так вот, один наш хор мужской, военный, приехал на гастроли в Голландию. Сели в баре, попили пива и запели «Танцуй, Россия, и плачь, Европа, а у меня самая красивая опа». А в этой Голландии, там же люди разные. Особенно в смысле ориентации. После того как им перевели, о чем поют эти загадочные русские, они ещё до концерта завалили весь наш хор цветами. А после концерта… Короче, в истории коллектива это были самые трудные гастроли.

Нет, все мы любим петь, но песни стали какие-то непесенные. Раньше собирались за столом, пели, знали слова, получали от пения удовольствие. А какие песни пели! А теперь попробуй спой за столом хором: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже». Или песню группы «Банда»: «Не тупи мячи о кирпичи, утекай и течи». А попробуйте спеть за столом хором: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». То ли девочка, то ли подросток, то ли песня, то ли руководство по остеохондрозу.

Потап и Настя после «Чумачечей весны» выпустили песню со словами «Тутс, тудатс, тудутс, оттудатс».

Резник, услышав эти слова, бился головой об стену. Гребенщикова два раза вынимали из петли.

Валерий Леонтьев пел песню со словами «Каждый хочет иметь и невесту, и друга». Спорное утверждение. Народ эту песню петь опасается. Можно и невесту потерять, и от друга получить в ухо.

А сколько у нас теперь зарубежных певцов: Бритни Спирс, Мадонна, Элтон Джон. А что Бритни, подумаешь, она поёт полуголая. Да наша Лолита вообще без комплексов. А Мадонна похудела на 10 килограммов. Весь мир обсуждал. Наша Бабкина 40 скинула. Никто доброго слова не сказал. А Элтон Джон знаменитость, так говорят – голубой. Так по сравнению с ним наш Боря просто красавец.

А с Украины сколько их! Такое ощущение, что Украина с нами за газ расплачивается певицами. Правда, все красавицы: Повалий, Лорак, Каменских, Верка Сердючка. Я всё думал, что она туда-сюда ездит. Понял. Она в этих титьках-шарах газ перевозит.

А ещё одна примета времени. Все по-английски поют. Раньше – «К сожаленью…», теперь только «Хеппи бездей». Был на гастролях в Казани. Попал на день рождения к большому начальнику. Весь коллектив встал и запел: «Хеппи бёз Дей Беркутбай Багдасарович Харисов».

Нет, с нашими певцами не соскучишься, и, что бы у них в жизни ни случилось, всё это предмет обсуждения по всей стране: «Надежда Бабкина бросила Гора, нашла себе молодой пригорок».

Джигурда был на гастролях в Африке, и теперь африканцы знают, что есть вещи пострашнее, чем голод. Моисеев перешёл на педагогическую деятельность и руководит теперь хором мальчиков по статье УК РФ.

Нет, без песен мы никуда. Популярность звёзд просто зашкаливает.

Сын двойку получил по истории. Спрашиваю у учителя:

– За что?

– Видите ли, я спросил, кто выступал в 17-м году с броневика у Финляндского вокзала? Ваш сын сказал: «Григорий Лепс».

Конечно, с песней жить веселее. И строить, и жить помогает. Правда, иногда хочется тишины. Но это несбыточная мечта. Потому что песне ты не скажешь «До свиданья», песня не прощается с тобой.

Вот такой вот тутс-тудатс-оттудатс.

Реклама

Такое ощущение, что по телику с утра до вечера идёт реклама, иногда прерываемая передачами и фильмами. Как мы раньше жили без неё – непонятно.

Вспомните, как это начиналось в 90-х годах. Как всех заманивали эти пирамиды: 10 процентов годовых, 50 процентов, 100 процентов годовых. Наши бумаги самые ценные, после туалетной. Приходишь в банк сдавать деньги, а там всё в мраморе, персонал вежливый, приходишь через год получать деньги, а там уже ни мрамора, ни персонала. Только объявление на стене: «Дорогие клиенты, не волнуйтесь, ваши деньги в самом надёжном месте – в швейцарском банке» – и приписка: «До встречи на Страшном суде!»

Непонятно, что мы ели до рекламы. А теперь едим «баунти» и «сникерсы». Чем мы чистили посуду? А теперь – «Тайдом» и «Фейри». Чем лечились? А теперь тебе: и «Сиалис», и «Виагра», и «Вука-Вука».

Один мой приятель поверил этой рекламе, месяц принимал эту вуку, и даже у него стало что-то получаться, но память отбило так, что он не может вспомнить, что должно было получаться.

Я вспоминаю рекламу этого чудо-средства – «Тонгат али плюс». Сам слышал по радио: «Принимая „Тонгат али плюс“, мужчина до последних лет своей жизни сохраняет сексуальное влечение».

Так и представляю себе последний день жизни мужчины, который принимал этот «Тонгат». Лежит парализованный, не слышит, не видит, но сексуальное влечение такое, что медсёстры боятся ходить мимо его кровати.

Как вспомнишь все эти шедевры!

«Наша туалетная бумага такая нежная, что вы можете доверить ей самое дорогое в вашей жизни».

Неужели то, что мы доверяем туалетной бумаге, и есть самое дорогое в нашей жизни?

«Зубная щётка «Аквафреш» чистит зубы в самых труднодоступных местах». Кто им сказал, что в самых труднодоступных местах растут зубы?

А эта тётка, которую показывали по пять раз в день? Сидела на унитазе в папильотках на голове и жаловалась, что её бросает пятый жених. Засранка, тебя и шестой бросит, если ты из туалета не вылезаешь.

А какой иностранец поймёт нашу рекламу водки «Беленькая»: «Под каждой крышечкой – белочка. Собери пять белочек – и тебе крышечка».

Зато мне нравится реклама на пивном ларьке: «Купи пять литров пива, получишь леща в подарок и пивной живот бесплатно».

Поехали на рыбалку. Около озера сидит мужик, над ним плакат: «Черви, элитные, бесстрашные».

Конечно, есть рекламы просто замечательные. В Интернете увидел рекламу эстонских авиалиний: «Мы летаем быстрее поезда». А вот какая прелесть: «Строительная контора продаёт квартиры. Деньги сегодня, квартиры – завтра. Мы вас не обманем, нас уже два раза били».

Но вот чего я не понимаю, так это почему ещё всякую гадость рекламируют. Например, средство от вредоносных бактерий в унитазах. И такие жуткие рожи этих микробов показывают, что ночью страшно в туалет войти.

А как вам нравится этот ноготь с грибком, который решил стать космонавтом? Умопомрачительная выдумка. Болезненная фантазия.

Я уже не говорю про тот шедевр, где мужик доит жирафа. Вы видели лицо этого мужика? Там же всё ясно: там вторая группа инвалидности по мозгам и не надо никакого ВТЭка. Жираф доится конфетами, а он ржёт так, будто это не жираф, а Жванецкий.

Благодаря телику реклама теперь даже там, где её не должно быть в принципе. В театре идёт «Преступление и наказание». Какие овации звучат, когда Раскольников тюкнет топором старушку по темечку и говорит в зал: «Топоры челябинские. Хрясь, и порядок!»

Скажите, а нужно было нам, мужикам, знать, что есть какие-то прокладки, кроме водопроводных? А нам всё время их показывают, да ещё с крылышками. Да ещё и употребив их, она начинает танцевать так, как и без прокладок не станцуешь.

Я недавно понял, что наша жизнь – это место для размещения их рекламы. И теперь смотрю на летящий клин журавлей, а сам себе говорю: «Красиво летят, как новая модель прокладок». И понимаю, что если новые прокладки с крылышками будут ещё и курлыкать, то на фиг мне настоящие журавли.

Не удивлюсь, если скоро появятся такие рекламы. Реклама «Тайда»: «Если в водку добавить порошок «Тайд», то ваша горячка станет ослепительно-белой».

Реклама роддома: «Роди двойню и получи третьего в подарок!»

Мои встречи с великим Мини-мемуары

Когда-то в Серебряном Бору был семинар юмористов – эстрадных авторов. Среди руководителей был известный в то время писатель Борис Савельевич Ласкин. Ласкин – автор многих книг, песни «Три танкиста» и один из авторов сценария фильма «Карнавальная ночь» (второй соавтор В.С. Поляков).

Ласкин был высокий, представительный мужчина и прекрасный рассказчик. Как-то он стал рассказывать о своих встречах со знаменитостями.

Однажды он, ещё мальчиком, ходил во МХАТ на спектакль «Синяя птица». Пошёл в антракте в туалет. «Стою у писсуара, а у соседнего делает своё дело какой-то солидный дядя с седой бородой. Я на него посмотрел, он посмотрел на меня, погрозил пальцем и ушёл. Так я пообщался с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко».

Вот в таком же духе и я хочу вспомнить знаменитых людей, с которыми общался.

Борис Березовский

Мой товарищ, Ефим Смолин, писатель-юморист, уверял меня, что мы встречались с Березовским.

В начале 80-х годов мы с ним якобы приехали в Институт управления, что был где-то на Ново-Рязанском шоссе. Мы приехали на концерт. Должны были выступать перед преподавателями.

В вестибюле нас встретил Борис Березовский. Был он навеселе и сказал, что концерта не будет, но, поскольку нас не предупредили, он выплачивает нам половину причитающейся суммы.

И он отдал нам деньги.

Институт я помню и помню какого-то человека, который сказал нам об отмене. Может быть, это и был Березовский.

Но поверить в то, что Березовский отдал нам деньги, никак не могу. Не может этого быть.

Борис Абрамович

В 90-х годах я довольно часто выступал на Кавминводах. Однажды, после концерта в Кисловодской филармонии, ко мне подошёл какой-то человек и подарил мне разных кукол, сделанных из пластической массы. Довольно симпатичные куклы. Я сначала не хотел их брать, зачем мне куклы, да и тащить их в Москву не было охоты.

Мужчина сказал, что даёт их мне для того, чтобы я их дарил кому-нибудь в Москве. Не важно кому, главное, чтобы об этих куклах кто-нибудь узнал. В общем, такой пиар-ход.

По-моему, это и был Абрамович. Очень скоро он стал торговать этими куклами в Москве. А его родственник делал их в Кисловодске.

Кукол я кому-то подарил. Таким образом, в многомиллионном состоянии Абрамовича есть и маленькая моя доля.

В связи с этим вспоминаю, как в советское время в газетах писали, что на долю каждого советского гражданина приходится столько-то тонн чугуна, стали, золота и так далее.

Какой-то автор прислал в «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты» письмо, в котором просил выдать причитающиеся ему килограммы чугуна, стали, угля, пшеницы и золота.

Никита Михалков

В самом начале 70-х годов я во главе агитбригады МАИ ездил с концертами по Камчатке.

С деньгами было плохо, а у меня в бригаде шестнадцать артистов, вот я и договорился с директором Петропавловской филармонии поработать на танцплощадке. Там собиралось до трёх тысяч человек. А у меня оркестр, две певицы, два певца. И вот – полная танцплощадка народу. Прохладно, хотя дело было летом. Наш оркестр играет, певицы поют, народ танцует. Я бегаю то на вход, где стоят мои контролёры, то со сцены что-то вещаю.

В какой-то момент подходит ко мне наша певица Галя и говорит:

– А я только что танцевала с Никитой Михалковым. – А он уже был известным артистом после «Я шагаю по Москве». – Вот он, – говорит Галя и показывает со сцены в зал.

А там действительно Никита. Я его позвал на сцену. Он поднялся. Мы пошли за кулисы. Поскольку было холодно, я налил ему полстакана водки. Мы с ним выпили. Был Михалков довольно мрачный. Показал мне руки, на ладонях были кровавые мозоли от гребли. Он проходил там курсы молодого бойца.

Я удивился тому, что он здесь. Всего несколько месяцев назад я его видел в ресторане ВТО.

Он только пожал плечами:

– Вот так вышло, что забрали сюда. – Мы ещё выпили, и он сказал: – Мне пора идти, сейчас драка будет.

– Какая драка? – спросил я.

– Штатские на военных.

Он ушел к танцующим. Драки, по-моему, не было.

Помню, что впоследствии я ему напомнил этот случай, но, думаю, он его начисто забыл. И меня он, естественно, не помнит и по сей день не здоровается.

И в этом нет ничего удивительного. Я тогда разговаривал с известным артистом, а он – неизвестно с кем.

Владимир Пакшин

Был такой замечательный человек, литературный критик, зам главного редактора журнала «Новый мир» А.Т. Твардовского.

В.Я. Пакшин написал прекрасные книги о Чехове, Толстом, а также провёл по ТВ цикл передач о Чехове. Он рассказывал, а Ю. Яковлев читал рассказы. Четырнадцать серий, от которых я оторваться не мог, так было интересно.

Познакомился я с ним в Англии, где мы вместе оказались в турпоездке в 1989 году.

В экскурсионном автобусе он очень интересно рассказывал нам с женой о Булгакове и МХАТе.

У нас с ним была игра. Утром я выходил из гостиницы раньше Владимира Яковлевича и прятал шкалик коньяка, например, в кадку с цветами. Потом выходил Пакшин. Мы с ним прогуливались. «Случайно» подходили к кадке.

Я говорил:

– Ой, смотрите, что это?

– Надо же, шкалик, – говорил он.

– Как он сюда попал? – удивлялся я.

Мы брали шкалик, заходили за угол дома, чтобы группа не видела, и радостно выпивали. Таких шкаликов в день мы «находили» три-четыре. И все их выпивали. В общем, веселили сами себя.

Но когда Пакшин нашёл шкалик в Оксфорде, куда мы только приехали, он был сильно удивлён.

Там же, в поездке, с нами был Гриша Горин. Однажды нашим экскурсоводом была женщина из Болгарии. Она была чудовищно одета. Даже Гриша, человек очень интеллигентный, не выдержал и сказал:

– Где же она всё это здесь, в Лондоне, достала?

Потом, в Москве, Пакшин стал главным редактором журнала «Иностранная литература», и я даже выступал у них в редакции по его просьбе перед сотрудниками.

Сергей Шойгу

Однажды я пришёл в Останкино, на телевидение, к большому начальнику.

Он убегал на эфир и попросил подождать его в предбаннике у секретаря. Сумку свою я оставил в его кабинете. Через некоторое время начальник вернулся, но не один, а с Шойгу. Они прошли в кабинет, я жду, а мне надо где-то минут через двадцать встречаться с налоговым инспектором. Чувствую, что опаздываю.

Секретарша говорит:

– Зайдите и заберите сумку.

Я зашёл, извинился, взял сумку, ну и хотел уйти, но Шойгу сказал:

– Нет, нет, мы вас так не отпустим. Сегодня праздник МЧС. Мы за это по пятьдесят граммов выпьем. – Я остаюсь, мы выпиваем по пятьдесят граммов, и Шойгу говорит: – А я анекдотов знаю больше, чем вы, юмористы. Хотите, проверим?

– Давайте, – говорю.

– Значит, рассказываем по очереди. Кто не знает анекдота, тот проиграл.

Он начинает рассказывать анекдот, после первых двух фраз я говорю, что анекдот знаю, и заканчиваю его. Теперь моя очередь. Я рассказываю анекдот. Шойгу дослушал до конца и сказал:

– Я этот анекдот не знал.

Я говорю:

– А почему же не прервали?

Он говорит:

– А я вежливый.

Я тут же поднял руки и сказал:

– Я проиграл.

Мы выпили ещё по рюмке, и я пошёл.

Марк Захаров

Был я гостем на свадьбе племянника одного бакинца, ставшего олигархом. Свадьба проходила в «Метрополе». Гостей – человек триста. Посадили меня за стол, где сидели четыре бакинца, композитор С. Березин с женой и Марк Захаров. Захаров тут же назначил меня тамадой.

Я, не зная, о чём говорить с незнакомыми людьми, предложил всем вкратце рассказать о себе. Повернулся к сидящему справа бакинцу, а он мне сказал:

– Мы что, на допросе, что ли?

Я понял, что не попал, и, желая как-то реабилитироваться, предложил выпить за бакинцев:

– Бакинцы – это не азербайджанцы, не русские, не евреи, это особый сплав разных национальностей, люди с особым чувством юмора, с особым, неповторимым менталитетом и так далее.

Всем тост понравился, и мы выпили.

Торжество шло своим ходом.

Через некоторое время объявили конкурс тостов, и олигарх попросил меня и Захарова поучаствовать.

Я вышел на сцену и сказал о том, чтобы мы, все здесь присутствующие, собрались здесь же через двадцать пять лет на серебряной свадьбе, а потом на золотой. Такой обычный тост, не очень-то яркий. Поаплодировали, я вернулся за свой стол. После меня говорил Захаров:

– Давайте выпьем за бакинцев, это не азербайджанцы, не русские, не евреи, это особый сплав национальностей… и так далее по тексту.

Триста человек встали и дружно аплодировали Захарову.

Он получил первый приз – золотые часы.

Когда он сел на своё место, я сказал:

– Теперь я понимаю, почему вы главный режиссёр, а я вообще не режиссёр.

В ответ получил приглашение на премьеру «Чайки» в Ленком. Постановка тоже Марка Захарова.

Майкл Йорк

В начале 70-х годов я учился на Высших сценарных курсах. Нам там показывали разные иностранные фильмы. Среди прочих показали фильм «Кабаре».

Одну из главных ролей играл замечательный актёр Майкл Йорк. Он после этого фильма стал мировой знаменитостью. Тогда, в 1974 году, нельзя было даже мечтать о том, чтобы повстречаться с этим артистом. Я за границу-то впервые выехал в 1980 году.

А вот в 1998-м я встретил Майкла Йорка на передаче «Большая стирка».

Его в эту передачу привёл Александр Невский, американский бодибилдер и актёр российского происхождения. Они рекламировали какой-то американский фильм, выходивший на наши экраны.

Майкл Йорк сидел метрах в пяти от меня. На нём были какие-то чудовищные ботинки, видно, их ему нашли здесь, чтобы как-то спасти его от холода. Был он сильно постаревшим, но всё ещё привлекательным.

Мне дали слово, и я выразил своё восхищение большим артистом, сказал, что и мечтать не мог о встрече с ним, а теперь я очень рад, что нахожусь с ним в одной передаче.

Ему всё это перевели, он привстал и поклонился мне.

А на следующий день я был на конкурсе красоты в зале Останкинской башни. После конкурса начался фуршет. Объявили, что в зал сейчас войдёт Майкл Йорк с Александром Невским. Рекламная кампания продолжалась.

И вот Майкл Йорк вошёл в зал. Все гости стояли полукругом, встречая знаменитого гостя. Вдруг Майкл Йорк увидел среди гостей меня и кинулся ко мне обниматься. Я для него был единственным знакомым человеком.

Народ обалдел. Знаменитый на весь мир артист обнимает какого-то Измайлова. Вот, собственно, и всё. Пообнимались, выпили с ним и разошлись.

А приятное воспоминание осталось навсегда.

Шарль Азнавур

Однажды сидели мы в кафе ЦДЛ с Петросяном и Шейном. По проходу, приближаясь к нам, шла компания: Спиваков с женой, ещё кто-то и человек, слегка похожий на Шарля Азнавура.

Я говорю Петросяну и Валере Шейну:

– Хотите, я вам покажу самого знаменитого в мире армянина?

Шейн подумал, что я говорю о Петросяне, и сказал:

– Не преувеличивай, в мире есть и познаменитее.

– Да я об Азнавуре говорю, вон он идёт.

Они оба посмотрели на человека, похожего на Азнавура, и сказали:

– Ничего общего.

Мы продолжали обедать.

Минут через двадцать я пошёл в туалет. Выхожу из туалета и вижу того самого человека. Он пытается войти в женский туалет. Я понимаю, что он иностранец, которому буква «Ж» не знакома, и на плохом английском объясняю, что ему в другую дверь, где написана буква «М».

Он говорит по-английски спасибо и проходит мимо меня. И тут я говорю:

– Азнавур?

Он говорит:

– Yes.

Я ничего лучше не нашёл, как закричать:

– Very good!

Мы пожали друг другу руки. Он скрылся в туалете.

Я возвращаюсь к своему столу и говорю:

– Это самый настоящий Азнавур.

Оказалось, что в тот день в ЦДЛ в Дубовом зале праздновали день рождения Владимира Спивакова, и среди его гостей был Шарль Азнавур.

Великий режиссёр

Однажды сидел я один за столом в ресторане ЦДЛ и обедал.

Подошла официантка Лида и спросила:

– Можно, я к тебе подсажу одну симпатичную пару, а то все столы заняты?

Я согласился. За стол пришли двое. Он – симпатичный брюнет, а она просто красавица.

Мне принесли еду, но я не стал есть, поскольку у них никакой еды пока что не было.

Разговорились. Я понял, что они бывшие муж и жена и оба они кинорежиссёры. У них есть взрослый сын. Сын учился в университете, и его могли забрать в армию. Мы сначала обсуждали, каким образом можно избежать призыва.

Женщина была настолько хороша, что я глаз от неё не мог оторвать и рассказывал какие-то байки, в общем, веселил их, пока им не принесли закуски.

Я быстро поел, распрощался и пошёл.

У дверей ресторана меня остановил писатель Витя Славкин и спросил:

– Ты что, дружишь с Тарковским?

– С чего ты взял? Я его знать не знаю.

– Да ты только что с ним так живо разговаривал.

Оказывается, я целый час беседовал с Андреем Тарковским и его бывшей женой.

Потом мы с ней случайно встретились в Доме кино. Она была с другим мужчиной. Мы поулыбались друг другу, на этом всё и закончилось.

Евгений Евтушенко

Однажды, в ресторане ЦДЛ, официантка посадила ко мне за стол Евгения Александровича Евтушенко. А надо сказать, что я с юности был его поклонником, знал наизусть многие его стихи, ходил на его вечера в Политехническом.

И вот мы сидим за одним столом и обедаем. У нас оказались общие знакомые, в частности, Целковы, живущие в Америке, Таня и её дочь Алиса. Он их там навещал, и я тоже. В общем, разговорились. Ровно три часа мы обедали, и все эти три часа, о чём бы мы ни начинали говорить, Евгений Александрович говорил о себе.

Например…

Я:

– Какая сегодня хорошая погода.

Евтушенко:

– Я помню, в детстве, когда мы жили на Четвёртой Мещанской… – и далее о себе.

Или я:

– Хороший борщ.

Он:

– Я помню, был на Украине, нам подали борщ… – и далее история о себе.

Я:

– Зима началась.

Он:

– Настоящая зима была у нас на станции Зима, я тогда был маленьким… – и т. д.

Три часа, и всё о себе. А самое главное, что всё интересно.

Андрей Вознесенский

Мы познакомились с Андреем Андреевичем в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты».

Я собирался ехать в ЦДЛ, и ему надо было туда же.

И вот мы едем. Я за рулём. Запомнилась только одна часть нашего разговора.

Он сказал: «Я недавно из Парижа. Общался там с эмигрантами. Лион, вы себе не представляете, они все покрестились и ходят с крестами».

Из этой фразы я понял, что сам он ходит без креста и, скорее всего, не крещён.

Это было после 1982 года, значит, меня уже окрестил Александр Владимирович Мень.

Я был поражён, потому как считал, что такой талантливый поэт не может не верить в Бога. Иначе откуда у него этот талант.

Когда он рассказывал об эмигрантах, он не фальшивил, он искренне был поражён. До этого, году в 1978-м, его жена, Зоя Богуславская, достала мне в Париже лекарство для моей больной мамы.

Перед этим мы ехали в машине – Арканов, В.П. Аксёнов и я. Арканов попросил Василия Павловича достать в Париже лекарство порфор, которым Аксёнов лечил свою маму от той же болезни.

Аксёнов в Париже попросил Зою, Зоя обратилась к своим французским знакомым, они купили лекарство, а потом, через Аксёнова и Славкина, оно попало ко мне.

Я не был другом Аксёнова, даже приятелем его не был. Были мы едва знакомы, но он сделал это по просьбе Арканова. За что им всем огромная моя благодарность.

А году в 1980-м Аксёнова выдавили из Советского Союза. Мы случайно встретились во Внешторгбанке. Я там открыл счёт, а Аксёнов свой закрывал, готовясь к отъезду.

Сказал мне одну фразу: «У нас здесь не получилось, может, у вас получится».

Владимир Войнович

Я помню, что мне дали книгу про солдата Чонкина на один день. Дали почитать, пока я несколько часов гостил на даче в Малаховке у Г.Б. Волчек. Вот там, лёжа на траве, я не отрываясь прочитал «Чонкина».

Сказать, что мне повесть понравилась, значит не сказать ничего. На тот момент ничего лучше в юморе я не читал. Я был в восторге.

А в 1977 году мы провожали в Израиль моего друга и учителя Феликса Камова. На тот момент одного из авторов «Ну, погоди!», а в дальнейшем, под именем Феликс Капдель, он в Израиле издал множество книг, среди них «История еврейского народа в России».

И вот на Красноармейской улице, в доме, за которым установлена постоянная слежка, мы провожаем Феликса Соломоновича с женой и двумя детьми.

Мы с Хазановым, пока не началось прощание, сидим на кухне за столом и обсуждаем свои эстрадные дела.

Входит Феликс, подводит к нам какого-то седого человека с короткой стрижкой и говорит:

– Вот вам ещё один собеседник.

Собеседник садится с нами за стол, а мы, не зная, кто это такой, продолжаем болтать на свои эстрадные темы, репризы, монологи, тот прошёл, этот на публике не прошёл.

«Собеседник» посидел-посидел, почувствовал себя лишним, встал и ушёл.

Входит Феликс и говорит:

– Ребята, ну что же вы так с Войновичем? Он обиделся и ушёл.

– Это что, был Войнович? – спросил я.

– А вы не узнали?

А как мы его могли узнать? Мы про него только слышали, но никогда не видели. Даже фото его нигде в то время не появлялось.

Вот расстройство-то было! Я-то просто мечтал с ним поговорить.

Шли годы. Году в 1992-м, в Киноцентре, я стоял у входа, кого-то ожидал. Входит человек, небольшого роста, седой, коротко стриженный, подходит ко мне и говорит:

– Мне вчера не спалось, я телевизор включил, а там вы читали монолог учащегося кулинарного техникума. Мне понравилось.

Я аж опешил. Это мне говорит сам Владимир Войнович.

Справился с собой и говорю:

– А мы ведь с вами уже один раз встречались.

– Когда?

– А помните проводы Феликса Камова? На кухне. Мы были с Хазановым, вы сели к нам за столик, а мы-то ведь не знали, что это Войнович, и продолжали молоть всякую чепуху.

– Слушайте, – говорит он, – я это так хорошо помню, я ведь поговорить с вами хотел, а вы меня не приняли. Я тогда так расстроился…

А потом, через пятнадцать лет, я выступал в зале «Космос» на юбилейном вечере В. Войновича. Кстати, неплохо выступил, меня даже похвалил критик Бен Сарпов.

Вечер сняли на ТВ, но так и не показали.

Гарри Каспаров

С Гариком я познакомился в 1980 году в эстонском городке Отеня, где у шахматистов на спортивной базе проходили сборы. А я просто там отдыхал. Гарик был весёлым, жизнерадостным и общительным парнем. Он сам со мной заговорил.

В то время он уже был чемпионом мира по шахматам среди юношей.

Гарик поразил меня своей уникальной памятью. У него не было записной книжки, все телефоны он помнил наизусть. В то время вышла книга «Жизнь двенадцати цезарей». Гарик её прочитал и помнил даты рождения, смерти и восшествия на престол всех двенадцати цезарей.

В следующий раз мы увиделись уже в Баку. Мы с Аркановым и другими юмористами приезжали туда регулярно выступать, и Гарик обязательно приходил на наши концерты.

Однажды в Москве ко мне обратился муж Ларисы Рубальской, Давид. Он попросил сделать билеты на наш концерт в Баку своему бакинскому родственнику.

В Баку этот родственник позвонил мне и сказал:

– Это Дод брата говорит.

Я ему отвечаю:

– Может быть, брат Дода?

– Это без разницы, – сказал он мне.

Днём он приехал к нам в зал и сказал, что ему нужно четыре билета, но непременно в первый ряд.

Я ответил, что у меня билеты только в четвёртый ряд.

– Тогда познакомь меня с администратором, я сам договорюсь.

Я познакомил его с администратором и ушёл.

Позвонил Гарику, сказал, что у меня есть для него билеты в четвёртый ряд. Гарик ответил, что у него уже заказана бронь ЦК в первый ряд.

Перед самым концертом я вышел в фойе и услышал жуткий крик. Кричал Гарик. Он рвал и метал, он орал на администратора, поскольку его цековская бронь пропала.

Я, как мог, успокоил его, дал ему билеты в четвёртый ряд.

Когда начался концерт и я вышел на сцену, в первом ряду я увидел брата Дода, он гордо сидел в морской фуражке с крабом, и рядом сидели три его родственника.

Дод брата или брат Дода своего добился.

Впоследствии я бывал у Гарика на сборах в Загульбе и на знаменитом его матче с Каспаровым, когда его называли «долгоиграющий проигрыватель». Вся система была против него. Но он выдержал, не проиграл.

А уж в 90-х годах он вдруг стал жутко агрессивным, и поговорить по-нормальному с ним у меня уже не получалось.

Ну и что? Всё равно шахматист он когда-то был гениальный.

Александр Градский

Мы с моим другом Леонидом Хавронским отдыхали в Крыму, году в 1970-м. К нам в пансионат приехали посланцы спортлагеря МАИ. Приглашали нас возглавить команду КВН для встречи с командой Энергетического института.

И вот мы с командой МАИ и болельщиками в спортлагере МЭИ. Знаменитый на весь Крым был лагерь. На их праздник Нептуна съезжались люди со всего Крыма.

Начался КВН. Капитаном МАИ был я, капитаном МЭИ был Александр Градский. В то время он с ансамблем «Скоморохи» каждый год играл в лагере МЭИ.

Дошли до конкурса капитанов. Он состоял из трёх частей. Первая – приветствие. Я сказал что-то комплиментарное. В ответ Градский спел песню со словами «посмотрим, кто из нас дурак».

Во второй части мы должны были сочинять буриме. Рифмы ему давала моя команда, а мне – его. Я попросил своих давать Градскому самые простые рифмы. А мне энергеты дали рифмы замысловатые. Поэтому моё стихотворение получилось смешнее.

И наконец, последняя часть конкурса – мы должны были обрисовать внешность соперника.

Тут уж я «погулял» по его внешности как следует. Зал хохотал, Градский не выдержал и обрушил на меня поток брани. Тут даже его болельщики не выдержали и засвистели. Короче, конкурс капитанов я выиграл со счётом 4–2.

И весь КВН мы выиграли. Через некоторое время Градского выгнали из лагеря. Поговаривали, что из-за проигрыша в КВН, но, думаю, причина была другая. Градский в то время был парень хулиганистый и что-нибудь там наверняка устроил.

Через несколько лет я встретил Градского. Он женат был на Вертинской и жил в одном доме с Аркановым. Мы встретились у подъезда случайно, я его спросил:

– Ты меня помнишь?

Он сказал:

– Я тебя, По́ляк, в жизни не забуду.

Он знал меня под настоящей фамилией. Впоследствии мы с ним и выступали где-то вместе.

В 90-х годах он довольно часто снимался в моей передаче «Шоу-Досье» и всегда поражал меня своим прекрасным голосом.

А ещё меня Градский поразил тем, что он единственный из всех моих знакомых читал «Иудейскую войну» Иосифа Флавия. Я же читал только «Иудейскую войну» Лиона Фейхтвангера.

Белла Ахмадулина

С Беллой Ахатовной Ахмадулиной мы выступали в Ташкенте. Я – первое отделение, а она – второе.

Дело в том, что после журнала «Метрополь», где она напечаталась, всем участникам перекрыли кислород. По всем домам культуры и концертным залам разослали «чёрные» списки. Но в Ташкент эти списки, видно, не попали.

У Беллы в Ташкенте был поклонник, один из секретарей горкома. Он её встретил в аэропорту, повёз тут же на обед и там напоил.

Мы ждали Беллу в концертном зале. Она приехала совсем не в форме. Концерт надо было отменять, но Белла сказала, что будет работать.

Я сказал:

– Может, вам принять аспирина?

Белла вскинулась возмущённо:

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду аспирин.

Белла промолчала.

Вечером она еле дошла до микрофона. Стихи она читала на автомате, а то, что она пыталась сказать между стихами, полностью выдавало её состояние.

Впервые в жизни после концерта, когда мы шли по лестнице, зрители кричали нам:

– Позор!

Администратор сказала:

– Отменяем гастроли!

У Беллы было бедственное положение с деньгами, поэтому она тут же прекратила пить, и дальше, все три дня, мы с ней прекрасно выступали.

У этих концертов была одна особенность. Один день была полная левая половина, а правая – пустая. Другой день – наоборот.

Оказалось, что одну половину зала продавали в университете и институтах, а вторую – на заводах.

Моё отделение заканчивалось словами миниатюры про детей: «Классный Днепр при клёвой погоде».

Потом на сцену выходила Белла и замечательно читала свои стихи.

У неё выступление заканчивалось четверостишием:

Всё остальное ждёт нас впереди. Да будем мы к друзьям своим пристрастны. Да будем думать, что они прекрасны. Терять их страшно, Бог не приведи.

К концу гастролей мы с ней уже были друзьями.

В последний день я сидел у неё в номере, мы пили чай, и всё время приходили поэты с тетрадками стихов. А когда мы оставались одни, тут же приходила дежурная по этажу, которой поручили следить за нами.

Белле это надоело, и она сказала дежурной:

– Дорогая, то, о чём вы думаете, мы могли сделать и в Москве.

После Ташкента Белла поехала в Тбилиси, где выступала в филармонии на две с половиной тысячи зрителей.

Впоследствии, в Москве, когда мы встретились в ЦДЛ, она рассказала:

– Грузины говорят: «Ваш выход». А я им: «А где же «классный Днепр при клёвой погоде?» Я привыкла выходить после этих слов».

Её, естественно, никто не понимал.

Об остроумии

Если бы меня спросили: «А какой юмор нравится тебе?» – я бы ответил, я бы привёл примеры остроумия и начал бы с фильма «Мимино» моего учителя Г. Данелия. Там, в этом фильме, есть эпизод в гостинице «Россия».

В лифте едут четверо. Персонаж Фрунзика Мкртчана, персонаж Вахтанга Кикабидзе и два японца. Один японец говорит другому: «И как только эти русские различают друг друга?»

По-моему, очень смешно.

Второй пример.

Жили в 50–60-х годах два известных писателя-сатирика В. Дыховичный и М. Слободской. Они писали вместе. Были очень известны. Выпускали книги, эстрадные номера, их пьеса «Лев Гурыч Синичкин» шла во многих театрах.

Как и все соавторы, они по-дружески соревновались друг с другом. Слободской говорил, что у него лучше и то, и это, в общем, всё лучше, чем у Дыховичного.

Дыховичный сказал: «Послушать тебя, так у тебя и соавтор лучше, чем у меня».

Следующий пример бытового остроумия – про Михаила Жванецкого.

Все знают, насколько он остроумен в своих произведениях, а я хочу привести примеры его остроумия в быту.

Снималась передача «Вокруг смеха». Мы сидели в гримёрке. Вошёл Сан Саныч Иванов в ярко-красном пиджаке.

Жванецкий тут же среагировал: «Саня, такое ощущение, что ты с флагштока упал».

Однажды на дне рождения М. Жванецкий рассказал: «Вчера пришёл домой поздно, не стал включать свет, тихо разделся и лёг в постель к жене. Жена проснулась и спросила: „Миша, это ты?“»

Кто бы ещё, кроме Жванецкого, это заметил?

Сан Саныч Иванов был уникально остроумным человеком. Однажды на гастролях произошла такая история. Мы после концерта сидели в гостинице, ужинали. Вдруг Сан Саныч сказал:

– Чтобы в нашей стране началась нормальная жизнь, её лет на двести должны завоевать цивилизованные народы.

Мы опешили. Я спросил:

– Завоевать – это значит война. А не хочешь ли посидеть в окопе, голодным, под дождём и чтобы пули свистели?

Сан Саныч ответил так, будто у него уже давно всё распланировано на много лет вперёд:

– Во время военного конфликта моё место – в плену.

Аркадий Хайт. Писатель, который в юморе умел всё. В один год он написал три программы троим самым популярным артистам: Г. Хазанову, В. Винокуру и Е. Петросяну. Один из троих авторов мультсериала «Ну, погоди!». Автор кукольных пьес и соавтор фильма «Паспорт» Г. Данелия. Это он в 70-х годах придумал фамилию, имя и отчество: Пал Палыч Смертью-Храбрых.

Это он, узнав, что жена Горина стала редактором по юмору в «Добром утре», а жена Арканова в «Клубе 12 стульев», сказал: «Они забыли, что юмор не передаётся половым путём».

Году в 1975-м мы большой группой поехали выступать в Томск. Сан Саныч Иванов в самолёте оказался рядом с народным артистом Е. Весником. Весник в то время запросто мог выпить литр водки, Сан Санычу хватило 200 граммов, чтобы в Томске он спускался по трапу самолёта с помощью коллег.

Вечером был концерт во Дворце спорта. Сан Саныч был вусмерть пьян. Он еле-еле дошёл до микрофона. Что-то еле-еле говорил. Мы, стоя за кулисами, боялись, что Сан Саныч упадёт со сцены в зал.

Хайт спросил меня:

– Знаешь, как называется, когда Сан Саныч падает в оркестровую яму?

– Как?

– Первый концерт для Иванова с оркестром.

Третья история про А. Хайта. Году в 1976-м мы ездили с «Клубом 12 стульев» в Киев. Вёл концерт зав отделом юмора «Литературной газеты» Виктор Веселовский. Человек семь юмористов сидели на сцене. Веселовскому пришла записка по поводу фильма «Ну, погоди!»: «Поймает ли Волк Зайца?»

Веселовский прочитал вопрос и сказал:

– А что я буду отвечать? Здесь автор фильма, пусть он и отвечает, – и протянул записку Хайту.

Хайт сидел в двух метрах от микрофона. Я бы за эти три шага не придумал ничего остроумного. Хайт сделал эти три шага и сказал:

– Пока хочет есть Волк и хотят есть авторы фильма, Волк Зайца не поймает.

Последовал шквал аплодисментов.

Е. Петросян рассказывал, что они с Хайтом ездили на гастроли в Венгрию. Ужинали после концерта, и Петросян уронил на пол бутерброд с икрой. Хайт тут же сказал: «Не надо ронять кавяр на ковёр».

Перейдём к следующему герою моей коллекции – Аркадию Арканову.

Не устаю поражаться его постоянному желанию что-то придумывать, играть в какие-то творческие игры.

Позвонил он как-то и говорит:

– Знаешь, как называется ваш «Аншлаг»?

– Как?

– Фабрика региновых изделий.

Он придумал новую диету – не есть натощак и не спать перед сном.

Звонит и говорит:

– Я фразу придумал.

– Какую?

– У импотента стояли только часы.

Не поленился позвонить и сообщить эту фразу и радовался, как ребёнок, что фраза смешная.

Когда-то мы – группа юмористов – выступали в Одессе. Концерт был в зале филармонии. На сцене сидели представители некоренной советской национальности: Юрий Самсонович Волович – его трудно было спутать с киргизом; Варлен Львович Стронгин – человек с таким носом, что, когда он поворачивал голову, ветер гулял по залу; Лион Измайлов, вроде бы фамилия русская, но Моисеевич.

Вёл программу Аркадий Арканов, но девичья фамилия у Арканова – Штейнбок.

И единственный среди нас русский – это Александр Александрович Иванов.

И вдруг приходит записка Арканову: «У вас у всех псевдонимы или настоящие фамилии?»

Арканов тут же, не медля ни секунды, ответил:

– У всех настоящие, только у Иванова псевдоним.

Зал просто взорвался смехом и аплодисментами.

А теперь о Михаиле Танине. Все знают его как автора популярнейших песен. Но я хочу рассказать о нём как об остроумном человеке.

26 сентября 2000 года в Карловых Варах подошёл ко мне высокий седой господин из США и рассказал: «В конце 60-х годов я отдыхал в санатории имени Горького в Кисловодске. Там же отдыхал и Михаил Танин. Однажды вокруг него собралась компания. Танин рассказывал какие-то забавные истории, и одна женщина вдруг спросила:

– Мишель, вы из горских евреев?

– Да, – сказал Танин.

– А с каких гор? – поинтересовалась женщина.

И Танин тут же ответил:

– С Синайских.

Никто глазом не моргнул, а я тихо умирал со смеху», – рассказывал «американец».

В конце 60-х Танин ещё не был известным поэтом. А человек запомнил его юмор на всю жизнь.

Сидели мы большой компанией в японском ресторане. Давид, муж Ларисы Рубальской, говорил тост о том, как трудно быть мужем знаменитости.

– Думаете, приятно, когда говорят: «Муж Ларисы Рубальской»?

На что Танич тут же ответил:

– Ну и что? Когда мы идём с Путиным, все говорят: «Это президент Танина», и Путин не обижается.

Потом все мы пошли в салон слушать музыку, и Танич, войдя в салон, тут же сказал «Салон Алейкум». Когда Танина спрашивали, как они с Шафераном вдвоём написали песню «На тебе сошёлся клином белый свет», Танич отвечал: «Это Шаферан придумал строчку „На тебе сошёлся клином белый свет“, а я только предложил повторять её три раза».

На мой юбилей Танич прислал такую телеграмму: «Поздравляем нашего дорогого и обидчивого с юбилеем. Шестьдесят – это такой переходный мужской возраст, когда ещё очень хочется, но уже не так стыдно, когда ничего не получается».

А не был он на юбилее потому, что ему сделали операцию на сердце.

Он очнулся после операции, и врач сказал:

– Михаил Исаевич, мы вам сделали переливание крови.

А еле дышащий Танич спросил:

– Надеюсь, кровь не Борьки Моисеева?

У Евгения Петросяна был юбилей. С поздравлением выступала Наталья Дурова. Она поставила на сцене большую карту мира и попросила дрессированную собачку показать, где находится Армения. Собачка бегала по всей карте и не могла остановиться. Дурова стала ругать собачку. А Петросян заступился: «Не ругайте собачку, она права – Армения везде».

Как-то на концерте Петросян, выступая дольше, чем обычно, спросил у зрителей:

– Вы не устали?

– Нет, – закричал какой-то мужчина, – хоть до утра готовы сидеть!

И Петросян тут же среагировал:

– А что, вам больше негде ночевать?

Зал зааплодировал этой быстрой и остроумной импровизации.

Михаил Задорнов смешит меня давно, с 1969 года, когда он пришёл студентом в мою авторскую группу при ДК МАИ.

Как-то мы обедали в ресторане. Я попросил у официанта зубочистку. Официант посмотрел на меня с недоумением. Миша сказал: «Она у них за соседним столом, когда освободится, принесите её нам».

Году в 2003-м М. Задорнов ездил с концертами по Украине и сильно ругал президента Кучму. Ему, Мише, позвонил чиновник из администрации президента и сказал:

– Если вы будете ругать президента, мы вас больше не впустим в Украину.

– Ой, испугали, – ответил Задорнов, – вот если бы вы сказали «не выпустите», тогда бы я точно испугался.

Юрий Владимирович Никулин не только непревзойдённый рассказчик анекдотов, но и просто очень остроумный человек. Людмила Гурченко рассказывала, на съёмках фильма «20 дней без войны» был такой эпизод. По сценарию, в поезде, в холодном, военного времени вагоне, у главных героев происходит любовная сцена. Никулин обнимает Гурченко, а Гурченко говорит: «Какие у тебя сильные руки».

Холод собачий, в разбитые окна вагона дует. Юрий Владимирович обнимает Людмилу Марковну. Та говорит: «Какие у тебя сильные руки». А в ответ Никулин ни с того ни с сего отвечает: «Ты бы посмотрела, какие у меня ноги!»

По-моему, жутко смешно.

И ещё один юморист – главный шоумен страны, Владимир Жириновский. Я как-то пригласил его на съёмку программы «Смешные люди». Программа была посвящена пародии. Максим Галкин, заканчивая своё выступление, голосом Жириновского стал звать меня на сцену. Мы вышли вместе с Жириновским, и Владимир Вольфович сразу напал на Галкина: «Вы, юмористы, развалили Советский Союз, вы сеете межнациональную рознь. Рассказываете, как чукча идёт вдоль поезда и стучится головой о каждый вагон. Его спрашивают: „Что ты стучишься об вагоны головой?“ – „Это я ищу мягкий вагон“. – Смех в зале. – Что вы смеётесь над чукчами! – кричал он Галкину, – они что, чукчи, виноваты, что у них в регионе нет железной дороги?» – Бурная реакция зала.

Но самое интересное было за кулисами. Жириновский тихо сидел в артистической и ни на что не реагировал до тех пор, пока кто-то не упомянул фамилию «Зюганов».

Тут Жириновский встрепенулся и закричал: «Кто такой Зюганов? Кто такой Зюганов? Зюганов родился в 1944 году на оккупированной территории. Папа его был на фронте. Он что, бегал через линию фронта делать Зюганова? Это не Зюганов, а Зюгенфельд».

Ну разве не юморист наш депутат В.В. Жириновский?

У меня самого тоже есть пара шуток, входящих в сборники народного юмора без указания моего авторства.

Одна из них:

«Выхожу в Ялте из гостиницы. У входа мужчина и женщина. Как видно, они недавно познакомились, и женщина кокетливо говорит:

– Сколько мне лет? Угадайте.

Мужчина отвечает:

– Даже представить себе не могу.

– Ну, я вам подскажу. Моя дочка ходит в детский садик.

– Она что, там заведующей работает?»

И ещё одна история. Выступал в городе Будапеште. Иду по площади. От столика уличного кафе ко мне кидается венгр, говорит, что он меня узнал, потому что учился в Москве: «Вообще, люблю вас, юмористов. Больше всех люблю вас, Задорнова и Измайлова».

Сам придумал последнее слово и очень этим горжусь.

Некоторые свои репризы я встречал в сборниках народного юмора и анекдотов или в Интернете.

Например, такие мои объявления я обнаружил в Интернете:

«Буфетчица, высокая, стройная, рост 160, вес – 170, усыновит мальчика не старше сорока лет».

«Полковник на пенсии с небольшим склерозом выдаст все военные тайны, если вспомнит».

«Симпатичная женщина 40 лет выйдет замуж за приличного человека, кроме Петрова Ивана Федоровича – скотина».

Я написал несколько советов женщинам, но в сборники попал лишь один: «Если вы хотите, чтобы он обратил на вас внимание и всё время думал о вас, займите у него побольше денег и подольше не отдавайте».

Ну, и ещё одна очень распространившаяся реклама:

Когда наутро с бодуна встаёшь, Башка трещит, язык как будто ватный, Съешь «сникерс» натощак, и ты поймёшь, Насколько «Жигулёвское» приятней.

Александр Ширвиндт. Году в 1978-м на посиделках в ЦДРИ, в ресторане, разыгрывался поросёнок. Надо было сказать что-то остроумное. Самому остроумному отдавали жареного поросенка. Первым приз получил А.А. Ширвиндт. Он сказал: «Поросёнка, как всегда, отдадут чехам или полякам, а нам, как всегда, достанется хрен».

В зале хохот и шквал аплодисментов.

В 2004 году я пригласил Ширвиндта и Державина сняться в телепередаче «Смешные люди». Уговаривал Ширвиндта долго, но всё-таки уговорил.

Шла съёмка. За кулисами Ян Арлазоров увидел Ширвиндта. И набросился на него:

– Шура, как же так, я тебя звал к себе на передачу, ты ко мне не пришёл, а к Измайлову пришёл?

Что можно ответить на такой вопрос? Ничего. Но Ширвиндт нашёлся. Он сказал:

– Яник, но ты же интеллигентный человек, а этот Измайлов, он же пиявка!

Уже году в 2014-м Максим Галкин объяснял Александру Анатольевичу, как проехать к нему в замок.

– Свернёте с Рублёвки.

– Сверну.

– Переедете через Москва-реку.

– Перееду.

– Потом Николина гора, поля.

– Так.

– Потом мимо кладбища.

– Ага, значит, всё-таки мимо.

Максим Галкин. Максим сам придумал анекдот и даже рассказал его на Витебском фестивале в присутствии Лукашенко.

«Лукашенко с двумя министрами заехал в ресторан. Официант сказал:

– У нас есть всё: мясо, овощи, что желаете?

Лукашенко:

– Я буду мясо.

Официант:

– А овощи?

Лукашенко:

– Овощи тоже будут мясо».

Жил когда-то на свете эстрадный автор Григорий Минников. Смешно писал. Его монологи исполняли лучшие артисты эстрады.

Однажды Минников поехал с нами, юмористами, в Калугу.

В ресторане гостиницы он открыл меню и сказал: «Давайте посмотрим, чем здесь отравили Циолковского».

Когда-то группа юмористов поехала в Армению. Нас повезли на экскурсию в Гарпи. Мы побывали в церкви, высеченной в скале. Перед входом в церковь росли кусты. На ветвях этих кустов были завязаны тряпочки с желаниями. Мы все тоже завязали на ветках тряпочки.

Далее мы поехали в шашлычную. Нам дали потрясающе вкусные шашлыки. Минников съел свою порцию и сказал: «Отвезите меня назад в церковь, я хочу отвязать свою тряпочку, у меня всё сбылось».

Эстрадный автор Олег Левицкий, уникальный репризёр, когда при нём рассказывали о какой-то знаменитости, тут же говорил, что он с этим человеком сидел за одной партой.

Кто-то сказал: «Такое ощущение, что у Левицкого была парта длиной в 15 километров».

Когда у известного в 50-х годах писателя-сатирика Владимира Дыховичного родился сын, он назвал его Иван.

На что Смирнов-Сокольский сказал: «Какое редкое еврейское имя».

Он же, на совещании в Министерстве культуры, после слов Фурцевой:

– Чем вы, артисты, недовольны, вы же хорошо пулучаете?

Смирнов-Сокольский из зала ответил:

– Это вы пулучаете, а мы – зарабатываем.

Мой товарищ Андрей Вонсович однажды напечатал в газете рекламу: «Хороший хирург поможет плохому танцору».

Зиновий Гердт любил говорить: «Если на гастролях появляется хотя бы малейшая возможность не изменить жене, надо её обязательно использовать».

Папанов говорит: «Не страшно умереть, страшно, что у гроба будет стоять Тусузов». (Тусузову было под 90 лет.)

Актриса Театра сатиры Надежда Ивановна Слонова, когда заболела, сказала Ольге Аросевой: «Представляю себе свои похороны. Гроб в театре, но, Оля, вы меня знаете, если Плучек будет говорить речь обо мне, я встану и уйду».

Виталий Резников работал редактором в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты». А до того работал официантом в «Метрополе» и «Москве».

Какой-то остряк сказал: «Впервые в литературу пришёл человек сразу из половых и из органов».

Исаак Дунаевский у себя в квартире сидел у рояля и наигрывал какую-то очень симпатичную мелодию.

Жена спросила:

– Дуня, это твоя?

Композитор ответил:

– Пока нет.

Композитор Стравинский говорил: «Это только бездарные композиторы заимствуют чужую музыку, а талантливые её просто крадут».

Розыгрыши

Почему мы все так любим розыгрыши? Вернее, все, кроме тех, кого разыгрывают. В детстве нас хлебом не корми, дай кого-нибудь разыграть. Так оно с детства у многих и осталось. Особенно у тех, у которых детство до сих пор в организме играет. Люблю разыгрывать. И меня сто раз разыгрывали. Каких только розыгрышей не бывает! Просто поражаюсь этой дьявольской изобретательности.

Начнём с народных.

Самый простой розыгрыш. Гуляет мужчина с собачкой.

Подходишь, говоришь:

– А как зовут?

Мужчина отвечает:

– Тузик.

– А собачку?

И радости через край.

Звонят кому-нибудь по телефону и спрашивают:

– Это баня?

– Нет, это квартира.

– А чего тогда трубку берёшь?

Или звонят кому-нибудь среди ночи и спрашивают:

– Это стадион?

Тот спросонья говорит:

– Нет.

– А чего тогда в трусах стоишь?

– А я не в трусах, а в пижаме.

– А чего ты в пижаме на стадионе стоишь?

Каких только дурацких розыгрышей не бывает!

Один юноша позвонил своему приятелю. Трубку взяла жена. Он говорит женским голосом:

– Колю можно?

– Коли нет дома, что ему передать?

– Передайте, что звонила Зина, и ещё передайте, что я решила нашего будущего ребёнка оставить.

Представляете себе дальнейшую жизнь этого Коли?

А другой шутник развлекался так.

Звонит родителям девушки:

– Галю можно?

– Её нет дома.

– Да я знаю, она у меня, я спрашиваю: Галю можно?

Одно слово – придурок.

Откуда они берутся, эти розыгрыши? Кто-то их придумывает. Нескольких выдумщиков я знал. Известным специалистом по розыгрышам был композитор Никита Владимирович Богословский.

Ходила в давние времена легенда о том, как уснувшего у памятника Пушкину приятеля Богословский с друзьями отвезли в аэропорт и отправили в Киев, где он проснулся у киевского памятника.

Никита Богословский многие годы выступал с известным в то время композитором Сигизмундом Кацем. Выступали по отделению. Первое отделение – Богословский, второе – Кац. И вот однажды Богословский подшутил. Вышел на сцену и сказал:

– Я – композитор Сигизмунд Кац… – И начал петь песни Каца, которые знал наизусть.

На второе отделение приезжает Кац, выходит на сцену, говорит:

– Я – композитор Сигизмунд Кац. – И начинает петь те же песни.

Зрители его чуть не убили.

А был случай, когда всё тот же Богословский собрал в ресторане своих совсем не бедных друзей, заказал стол и сказал:

– Ешьте, пейте, заказывайте, кто что хочет, не стесняйтесь.

Все назаказывали как следует, невзирая на цены. В разгар веселья один из гостей вдруг спохватился:

– А где Богословский?

Официант говорит:

– А он уже пятнадцать минут как уехал.

Немая сцена. Потом крики:

– Негодяй! Мерзавец!

Но, делать нечего, доели, расплатились. Как только расплатились, тут же появился Богословский.

Все закричали:

– Где ты был?

– Да отъехал на полчаса по делам, а что такое? Что случилось?

И снова немая сцена, ответить нечего. Никто же платить не обещал. Разъезжались жутко злые.

Рассказывают, был ещё такой случай, когда Богословский с компанией сидели в ресторане. Среди них был артист, назовём его условно Петров Анатолий Иванович.

Вдруг раздался голос Левитана по радио: «Звание народного артиста СССР присваивается…» – и среди прочих – Петров Анатолий Иванович.

Петров вскочил:

– Вы слышали? Слышали? Мне дали народного.

Все стали артиста поздравлять. Никита сказал:

– Надо отмечать.

Артист закричал:

– Всем шампанского, шашлыков, икры!

Гуляли до утра.

Никита Богословский утром улетел в Сочи, чтобы не убили, это же он записал на плёнку голос Левитана.

Артист скандалил, требовал вернуть деньги. Хорошо, что через полгода ему дали звание народного.

Тут же позвонил Никита Владимирович и спросил:

– Отмечать будем? – и тут же положил трубку.

Большим мастером розыгрышей был артист Евгений Моргунов.

В какой бы город он ни приезжал, по улицам за ним ходила толпа мальчишек. А любимая его шутка была такая. Он подходил к продавщице мороженого с ватагой ребят и говорил:

– Всем мороженого!

Мороженщица радостно раздавала пацанам по порции.

– Спасибо, – говорил Моргунов и разворачивался, чтобы уйти.

– А деньги?! – кричала продавщица.

– Какие деньги? – говорил Моргунов. – Я хоть одну порцию себе взял?

А пацаны тут же разбегались.

А ещё на улице он надевал на глаза тёмные очки, вставал у светофора и ждал, когда подойдёт женщина посимпатичнее. К ней он обращался с просьбой:

– Не поможете слепому перейти улицу?

Женщина, конечно, соглашалась и протягивала ему руку.

Моргунов одной рукой хватал её за руку, а второй обнимал за талию. Пока они шли через дорогу, он трогал и гладил женщину. Если женщина начинала возмущаться, он срывал с себя очки и кричал:

– Я прозрел!

А ещё у него был такой прикол. Он брал с собой на гастроли несколько пар дешёвых часов «Победа». Приходил к председателю исполкома. Секретарше говорил:

– Доложите, народный артист СССР, депутат Верховного Совета Евгений Моргунов.

Председатель встречал его стоя. Они пили чай, разговаривали. В конце, уже прощаясь, Моргунов говорил:

– Так вы мне понравились, просто родной человек. Давайте на память, не глядя, махнёмся часами.

Председателю ничего не оставалось, как за дешёвенькую «Победу» отдать свой дорогой «Ролекс».

И так по всему городскому начальству. Домой приезжал с хорошим уловом.

Однажды мы с ним были на гастролях в Усть-Каменогорске. Во время обеда он сказал мне:

– Через пару часов зайди ко мне в номер.

Я зашёл. Моргунов, в махровом белом халате, лежал на кровати. Не успел я войти, как приоткрылась дверь ванной, и женский голос произнёс:

– Муслик, принеси мне халат.

Моргунов встал и отнёс в ванную халат.

Я спросил:

– Почему она вас назвала Муслик?

– Да, понимаешь, она со мной знакомиться не хотела, тогда я ей сказал, что я Муслим Магомаев. Сработало.

До сих пор не могу понять, где он нашёл такую женщину, которая в то время не знала Муслима Магомаева.

Весёлым человеком, заряжённым на розыгрыши, был Борис Сичкин.

Мы с группой писателей приехали в Ялту, пошли на пляж санатория «Актёр». Там же, на пляже, загорал Борис Михайлович Сичкин.

Аркадий Хайт спросил меня:

– Хочешь посмеяться?

Мы пошли к Сичкину. Вокруг него сидел народ. Он выступал. Увидел в море большой подъёмный кран, который доставал со дна гальку, и сказал:

– Зачем я купил этот кран? Что мне теперь с ним делать? Говорила мне жена, давай подкопим денег, купим подводную лодку. В жару опустился на дно, сидишь в прохладе, пьёшь пиво. Нет, купил кран. Что мне с ним теперь делать? Никому кран не нужен? – Народ умирал со смеху. И вдруг, ни с того ни с сего, уже обращаясь к нам с Хайтом: – Вы сегодня «Труд» читали? Нет? Значит, не знаете ничего. Мы, оказывается, обогнали Африку по заморозкам, а Индонезию по перхоти. Сначала отставали, потом Рашидов из Узбекистана сдал ведро первоклассной перхоти, и мы на первом месте.

В Москве, живя в кооперативном доме в Каретном Ряду, не платил месяцами за свет и газ.

Когда к нему приходили из ЖЭКа, он говорил: «Пока американцы не выведут войска из Вьетнама, я платить не буду».

Через некоторое время ему сообщали, что американцы вывели войска из Вьетнама.

Он отвечал: «А Камбоджа?» – И опять не платил.

Наконец он собрался эмигрировать в Америку. Перед отъездом хотел продать квартиру за большие деньги, но ему помешал председатель кооператива и заставил его сдать квартиру кооперативу за небольшие деньги.

Приехав в Америку, он отомстил председателю. Зная, что все письма читаются, прислал председателю такое письмо: «Устроился я здесь хорошо, поэтому то золото, которое мы с тобой припрятали, оставь себе».

Председатель бегал по квартирам с письмом и доказывал, что никакого золота нет. А ему все отвечали: «Это вы расскажите КГБ».

Однажды мне позвонил артист Александр Белявский:

– Я тут в Риге был, зашёл на рынок купить угря, а продавщица говорит: «Только что у меня была Лариса Рубальская и купила три кэгэ угря». Я её буду разыгрывать, – продолжает Белявский, – а ты, если она тебе позвонит, поддержи меня.

Дальше он позвонил Рубальской и с сильным латышским акцентом произнёс:

– Вы – Лариса Алексеевна Рубальская?

– Да, я, – отвечает Лариса.

– Вы вчера в Риге были на рынке и купили угря три килограмма?

– Да, купила, а что такое?

– Я звоню из латвийского посольства, вам должно быть известно, что угорь занесён в Красную книгу и никто не имеет права продавать его, покупать, а тем более вывозить его из Латвии.

– Но я же об этом не знала.

– Незнание закона не освобождает от ответственности. Мы вам позвоним, когда надо будет давать показания. – И повесил трубку.

Лариса, с которой мы тогда дружили, тут же позвонила мне и рассказала об инциденте.

– Да, – говорю я, – плохо дело, он действительно занесён в Красную книгу, и куда ты его столько накупила?

– Слушай, я взяла-то всего ничего, всем родственникам и друзьям.

Я говорю:

– Нет, не всем. Мне, например, ты не привезла.

– Ну, забыла, извини.

– Я-то извинил, а вот они вряд ли.

– И что делать?

– Если он снова позвонит, скажи, что ты готова всего угря отдать в детский дом.

– Так я уже половину раздала!

– Ну, оставшееся. В крайнем случае поезжай на рынок, купи недостающее, а то они тебе визу закроют или в суд подадут.

Через час Белявский снова звонит Рубальской, говорит, что они уже получили признательные показания торговки и теперь будут принимать меры. Рубальская пытается оправдаться.

И так он ей звонил ещё два-три раза. Они торгуются, что отдавать, что докупать.

В конце концов Белявский говорит:

– Давайте так: мы закроем глаза на ваше преступление при условии, что оставшиеся полтора килограмма вы отдадите Белявскому и Измайлову.

– А почему именно им? – недоумевает Рубальская.

– А потому, что именно они вас разыграли.

Угря мы так и не попробовали.

Однажды я разыграл Геннадия Хазанова. Я ждал его выхода у дома. Мы должны были куда-то вместе идти. Рядом крутился какой-то парнишка.

Я говорю ему:

– Хочешь заработать сто рублей?

– Хочу.

– Сейчас выйдет Хазанов, ты подойди к нам и попроси автограф у меня. Не перепутай, не у Хазанова, а у меня. Понял?

– Понял.

Вышел Хазанов, пацан подошёл к нам и попросил у меня автограф. Я дал автограф, парень стал от нас отходить.

Хазанов посмотрел ему вслед и спросил у меня:

– Лёнь, сколько ты ему заплатил?

Как-то я разыграл своего напарника по концертам, куплетиста Вадима Дабужского. Позвонил с неизвестного Вадиму телефона и с жутким, непонятно какой национальности акцентом попросил Вадима Анатольевича.

– Это я, – сказал Вадик.

– Вы работаете на корпоративах?

– Конечно. На свадьбах, на днях рождения.

– Мы хотели бы вас пригласить.

– Я с удовольствием, две тысячи у. е.

– Это в другой стране.

– Тогда три тысячи у. е. А где это?

– В Непале.

– Вы что, шутите?

– Нет.

– Тогда три тысячи пятьсот у. е.

– Мы согласны. Вы свободны 28 июля?

– Да, свободен. А что у вас за мероприятие? День рождения?

– Нет, это поминки.

– Вы что, меня разыгрываете?

– Нет, что вы, просто покойник был очень весёлый человек, и он завещал, чтобы на поминках обязательно было весело.

– Тогда четыре тысячи у. е.

– Мы согласны. Только у нас ещё одна просьба. Мы знаем, что вы иногда выступаете с этим, как его, с Измаиловым.

– С Измайловым.

– Ну да. Говорят, он тоже хорошо выступает. Нельзя его тоже пригласить?

– Нет, – говорит Вадик, – он 28 июля занят.

Тут я своим голосом говорю:

– Чем это я занят, Вадик? Я как раз 28 июля свободен.

Вадик бросил трубку.

Ещё был такой розыгрыш. Я зашёл в магазин канцелярских принадлежностей, хотел купить тетради. Продавщица говорит мне:

– А у нас вчера Михаил Танич был, покупал лампочки, блокноты.

– А на сколько рублей он купил?

– На сто восемьдесят.

Там у них на прилавке стоял телефон. Я набираю номер Танича и говорю изменённым голосом:

– Это Михаил Исаевич?

– Да, слушаю вас.

– Вы вчера были в магазине на Трубной?

– Ну да, был.

– Извините, пожалуйста, но девочка-продавщица ошиблась, она слишком много вам насчитала.

– Я тоже вначале подумал, что-то многовато.

– Вы нас извините, мы хотим вернуть вам лишние восемьдесят рублей, куда подвезти?

Танич говорит:

– Не надо подвозить, я сам к вам завтра заеду.

А вокруг меня продавщицы умирают со смеху.

Я говорю:

– Михаил Исаевич, не надо заезжать.

Он спрашивает:

– Почему?

– Потому что это я, Лион Измайлов, разыграл вас.

Как он закричит:

– Ты чего меня позоришь! Ты что устраиваешь! – швырнул трубку.

Не разговаривал со мной месяца два. Потом я ему позвонил, говорю:

– Михаил Исаевич, вы же сами любите разыгрывать, что ж, вам можно, а вас нельзя?

– Ладно, приезжай, – сказал Танич. И мы помирились.

Один наш общий с Аркадием Аркановым розыгрыш длился несколько дней. Дело было в Баку. Мы там были с М. Задорновым, пародистом Брайниным и куплетистом Дабужским.

Всё шло хорошо. Миша Задорнов уже набирал обороты, но ещё не был известен. Для большего успеха, кроме своих монологов, он ещё исполнял и «Нарочно не придумаешь» из журнала «Крокодил». Среди прочего у него была шутка: вместо фильма «Убийство Маттеоти» в афише было «Убийство Матюти».

Брайнин и Дабужский, как соавторы, жили в одном номере. Задорнов в другом. Я набрал телефон Брайнина и сказал хриплым голосом с сильным кавказским акцентом:

– Дорогой, это Тенгиз говорит, были вчера на ваш концерт. Ай, маладец, давай завтра к нам, но не все, можешь собрать?

Брайнин от радости чуть не ошалел:

– А по сколько платить будете?

– По пятьдесят рублей.

– Да, могу, а кого возьмём?

– Возьми этот, как его, который Матютя, потом сам давай, ну, ещё этот, пожилой возьми.

– Арканов?

– Да, вот, Арканов. Запиши мой телефон.

И я дал ему номер его же телефона. Радости Брайнина не было предела. Он тут же побежал к Задорнову и договорился о выступлении. Тот, естественно, согласился.

Я снова позвонил Брайнину:

– Слушай, как тебя?

– Борис, Борис.

– Слушай, Борис, не надо Матюти, давай этого вашего Измайлова. Мне сказали, Измайлова давай.

Брайнин побежал к Задорнову и сказал:

– Звонил Тенгиз, сказал, Матютю не надо.

– Какого Матютю? – перестал отжиматься от пола Задорнов.

– Он тебя Матютей зовёт. Сказал, тебя не надо, а надо Измайлова.

– Слушай, сижу в номере, никого не трогаю, и вдруг на тебе, Матютю не надо.

Брайнин прибежал ко мне:

– Лион, Лион, мужик один звонит, зовёт выступать завтра по пятьдесят рублей.

Я сказал, что согласен. Нам уже пора было ехать на концерт. В вестибюле ко мне подошёл возбуждённый Задорнов и закричал:

– Лёнь, ты представляешь, я у себя в номере занимаюсь гимнастикой, вдруг какой-то Тенгиз сначала зовёт выступать, потом говорит, что Матютю не надо. Это я – Матютя! – Миша при этом жутко хохочет, потому что сама ситуация абсурдна.

Мы садимся в машину. Арканов впереди, рядом с шофёром. Брайнин начинает рассказывать Арканову о приглашении, об отказе Матюте.

Арканов осторожно скашивает глаза в мою сторону, я не выдерживаю, отворачиваюсь, чтобы не расхохотаться. Арканов всё понял.

Когда мы приезжаем на площадку, я ему всё рассказываю, Аркану нравится.

На другой день, утром, звонит Брайнину всё тот же Тенгиз и говорит:

– Слушай, Борис, ты тоже не нужен, приведёшь Измайлова с этим пожилым, получишь свои десять рублей, и всё.

Брайнин озадачен:

– Почему?

Тенгиз вешает трубку. Брайнин начинает звонить Тенгизу по своему номеру, но, естественно, телефон всё время занят. Он прибегает ко мне в панике.

Что делать? Звонит от меня снова Тенгизу, но там никто не берёт трубку.

Брайнин уходит к себе. Снова ему звонит Тенгиз:

– Слушай, Борис, не надо тебя совсем. Мы без тебя их нашли, Арканова и Измайлова.

Брайнин в полном недоумении. Деньги уплыли. На концерте он нам всё это рассказывает. Мы с Аркановым говорим, что нам Тенгиз уже звонил, и мы дали согласие, а теперь мы из солидарности откажемся выступать.

После концерта мы едем в гости к нашим бакинским друзьям. Брайнин там изрядно выпил. Мы ему сообщаем, что уже отказались от выступления.

Брайнин говорит, что надо этого Тенгиза наказать. Аркан вспоминает, что у него есть знакомая в ЦК Азербайджана, некая Фатима.

Аркан идёт в коридор к телефону и звонит Фатиме:

– Фатима, ты знаешь, какой-то есть у вас Тенгиз?

Фатима конечно же знает Тенгиза. Дальше Арканов рассказывает Фатиме всю историю. Стоящий рядом пьяный Брайнин требует наказать Тенгиза. Мы – Задорнов, Дабужский и я – просто плачем от смеха.

Аркан просит Фатиму как следует наказать Тенгиза и вешает трубку.

– Ну, она ему задаст, – говорит он Брайнину, – обещала снять с работы.

Брайнин доволен, мы плачем.

На другой день Тенгиз звонит Брайнину:

– Слушай, Борис, зачем Фатиме пожаловался? Она меня снимает с работы.

– И правильно, – отвечает Брайнин.

Тогда Тенгиз говорит:

– Давай, дорогой, не ссориться, давай в ресторан всех поведу, тебе денег дам.

– Ладно, – согласился Брайнин.

Тенгиз обещал приехать на концерт. Во время концерта Брайнин ждёт Тенгиза, но Тенгиз так и не появляется.

Наконец мы не выдерживаем и говорим Брайнину, что это был розыгрыш.

Он нам не верит. Тогда Аркан спрашивает:

– А по какому телефону ты звонил Тенгизу?

Брайнин называет номер.

– Так это же твой номер.

Только тогда Брайнин поверил, что это розыгрыш.

Там же, в Баку, произошёл ещё один розыгрыш, который стал таким известным, что его в своих выступлениях на публике рассказывал даже Влад Листьев.

Задорнов в наших концертах рассказывал со сцены миниатюру про ручечку. Миниатюру эту, кстати, придумали и когда-то играли два студента МГУ, один из которых теперь телеведущий Борис Берман. Это была пародия на передачу «Спокойной ночи, малыши!». Одна тётечка имела золотую ручечку, она, тётечка, умерла, её похоронили, а один дядечка решил раскопать могилочку и взять себе золотую ручечку. И вот тёмной ночечкой он пришёл на могилочку, раскопал её и вдруг увидел, что тётечка сидит на соседней могилочке, а у неё нет золотой ручечки. «А где твоя вторая ручечка?» – спросил дядечка. «А вот она!» – кричал Задорнов и выбрасывал вперёд руку. Зал был в шоке от крика, а потом начинался хохот.

Мы с Аркановым решили разыграть нашего «беспощадного сатирика».

В тот день к нам на концерт должна была прийти семья Гейдара Алиева, и, естественно, с охраной. Мы и сказали Задорнову:

– Ты вот так выкинешь руку, а охрана тебя и пристрелит.

– А что делать?

– Это уж ты сам думай.

Задорнов придумал. Он пошёл к начальнику охраны и стал ему рассказывать про ручечку.

– Ну и что? – спросил охранник.

– А то, что я руку выкину, а вы меня пристрелите.

Охранник подумал и сказал:

– Не исключено.

Вечером мы все стояли за кулисами и наблюдали, как же вывернется из создавшегося положения Задорнов.

Он долго рассказывал про тётечку, про дядечку, про ручечку. И в самый кульминационный момент тихо сказал:

– А вот она! – и очень медленно протянул руку вперёд.

В зале тишина, зато мы за кулисами умирали со смеху.

И последнее о розыгрышах. Если вы, дорогой читатель, решите кого-либо разыграть, рассказываю вам один народный розыгрыш.

Звоните с утра кому хотите и спрашиваете:

– Можно Станислава Сигизмундовича?

Вам говорят:

– Здесь таких нет.

Дальше вы звоните каждый час и спрашиваете Станислава Сигизмундовича.

До тех пор, пока на вас не начинают кричать:

– Хулиган, мы в милицию заявим!

Часов в одиннадцать вечера звоните в последний раз и говорите очень вежливо:

– Простите, это Станислав Сигизмундович, мне никто не звонил?

Разные мелочи

Айзек Азимов когда-то сказал: «Антисемиты – это люди, которые не любят евреев больше, чем все остальные».

А Геринг заявил: «Я сам решаю, кто еврей, а кто нет».

* * *

Бисмарк: «Русских нельзя победить, но можно привить ложные ценности, и они сами себя победят».

* * *

Братья Стругацкие: «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные».

* * *

Г. Хазанов приехал в какой-то город на гастроли. Стоял в гостинице у лифта. Из лифта вышла пьяная женщина, увидела Хазанова и совершенно беззлобно, а даже приветливо, сказала: «Все пи…шь?»

* * *

Вопрос, пришедший в редакцию газеты: «Можно ли святую воду наливать в рассол?»

* * *

В. Качан рассказал.

В ЦДЛ лекция «Человек, писатель, XXI век». Лектор – Мартышкин.

* * *

Реклама на ТВ:

«Восстановление волос! Через 2 месяца у вас появится 1700 новых волос».

* * *

Народная частушка:

Осень наступила, Нет уже цветов, И глядят уныло Девки из кустов.

* * *

Наверное, после завершения спортивной карьеры Марию Шарапову возьмут на работу в секс по телефону.

* * *

Народное.

Тебе уже замуж пора, а ты всё ещё со мной встречаешься.

* * *

Рассказ рыбака:

– Прихожу домой, встречает меня жена, одетая в сексуальное нижнее бельё. Протянула мне две верёвки и говорит: «Делай со мной что хочешь!»

Я связал её и пошёл на рыбалку.

* * *

Рассказ из Интернета:

– Решила удивить любимого. Надела плащ, под ним только трусики и бюстгальтер. Поехала к нему домой. Перепутала квартиры, позвонила в дверь. Открыл какой-то лысый человек, увидел меня полуголую и закричал: «Значит, Бог всё-таки есть!»

* * *

Случай у магазина «Пятёрочка».

Женщина обращается ко мне:

– Подайте беременной женщине.

Я подал. Потом спрашиваю:

– А где живот?

Она мне:

– Какой живот через два дня?

* * *

Рассказ знакомой:

– Зашла в автобус с насморком, вся в слезах и соплях. Дедушка решил меня успокоить: «Не плачь, дочка, не расстраивайся, они всё равно поженятся».

* * *

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий).

Причины народного недовольства церковью, которые привели к её трагедии, владыка видел в «небрежности в священнослужении» и в «матери всех пороков – сребролюбии священников».

* * *

У нас начали борьбу с коррупцией и притормозили, потому что чиновник, который отвечал за эту борьбу, не получил откат.

* * *

Кричащий в истерике мужчина всё равно что молчащая женщина.

* * *

Моя жена пошла в церковь за святой водой. Там толпа кинулась к бакам. Священник, отец Сергий, сказал: «Матушка, отойдите в сторонку, а то наш боголюбивый народ в своём неуёмном стремлении снискать благодать Божию и затоптать вас может».

* * *

Иностранец чуть не сошёл с ума, услышав текст нашей песни «Как по мосту, по мосту, по мосту».

* * *

А. Эйнштейн: «Верхняя часть тела думает, а нижняя – решает нашу судьбу».

* * *

Народное.

Мальчик с костлявой попой отбил папе ладонь.

Самое эффективное лечение травами – это крапивой по попе.

* * *

Меню в Черногории:

«Суп из цыплятины», «Уха из говядины».

* * *

Объявления:

«Пропала собака. Интим не предлагать».

«Сниму комнату. Можно с хозяевами».

* * *

У моей жены две проблемы: нечего надеть и некуда класть одежду.

* * *

В Интернете адрес скорой помощи: Скор. пом. РУ.

* * *

Она совершенно бескорыстно любит тех, кто может помочь материально.

* * *

Опечатка: «У неё богатый животный мир».

* * *

Моисей 40 лет водил евреев по пустыне и всё-таки нашёл там место, где совсем нет нефти, поэтому с нанотехнологиями в Израиле полный порядок.

* * *

– Ты чего глаза закрываешь, когда со мной целуешься?

– Чтобы тебя, гада, не видеть.

* * *

Народное.

Чиновники едят мясо, мы – капусту, в среднем мы все едим голубцы.

* * *

Как только мы встали с колен, тут же оказались на карачках.

* * *

Чья-то мудрость: «Если бы те, кто злословит обо мне, знали, что я о них думаю, они бы ещё и не такое говорили».

* * *

Стоим с другом Гришей на улице, подходит мужчина:

– Не скажете, где здесь дом № 5?

– А что там?

– А хрен его знает.

– Тогда это за углом.

* * *

– Он перевёл «Слово о полку Игореве».

– Вот так, всего одно слово и перевёл?

* * *

– Значит, вы считаете, что управлять людьми можно только кнутом?

– Ну почему? Я и пряником могу по голове так отфигачить!

* * *

Один миллионер сказал: «У меня в жизни было два самых счастливых дня. Первый – когда я купил яхту, и второй – когда я её продал».

* * *

В квартире выбило пробки, погас свет. Вызвали аварийку. Приехали два амбала, один из них спросил: «Хозяйка, а что это у вас так темно?»

* * *

В Израиле, в автобусе.

– Вы на следующей выходите?

– Выхожу.

– А впереди вас выходят?

– Да, выходят.

– А вы их спрашивали?

– Спрашивал.

– И что они вам ответили?

* * *

Анекдот.

Рабинович подал на Хаймовича в суд.

– Что он вам сделал? – спрашивает судья.

– Он меня назвал бегемотом.

– Когда это было?

– Три года назад.

– Почему же вы тогда на него в суд не подали?

– Потому что я только на прошлой неделе сходил в зоопарк.

* * *

Один мой знакомый над анекдотом смеётся два раза. Один раз, когда услышал, а второй раз – когда понял.

* * *

Я могу попрощаться на пяти языках и не уйти.

* * *

Нацпроект «Дураки и дороги».

* * *

Байка.

Патриарх Тихон, узнав, что в Мавзолее прорвало канализацию, сказал: «По мощам и елей».

* * *

– А если бы вы нашли на улице миллион, вы бы его отдали в полицию?

– Отдала, если бы знала, что этот миллион потерял бедный человек.

* * *

Настоящий друг проверяется женщинами, деньгами и квартирой.

* * *

Наше общество давно уже превратилось в общество с ограниченной ответственностью.

* * *

Сын одного народного артиста выступал на конкурсе артистов эстрады.

После первого тура папа подошёл к председателю жюри А. Райкину и спросил, что сыну надо исполнять на втором туре.

Райкин сказал: «Ему и на первом ничего не надо было исполнять».

* * *

Одна женщина сказала Максиму Галкину: «Надо же, вам двадцать шесть лет, а вы уже такой молодой».

* * *

В книжном магазине: «Девушка, кто мне даст?»

* * *

М.И. Танич написал такое четверостишие:

Он хватал меня с надеждой И за ноги, и за между. А потом назвал коровой И женился на Петровой.

А про меня написал эпиграмму:

Лион проснулся в неглиже И обижается уже.

* * *

Один мой знакомый сказал: «Если бы с женщинами не жить, то на фиг они вообще-то нужны».

* * *

Одна девушка сказала: «А меня бедные мужчины как-то не возбуждают».

* * *

Монах Агафангел сказал: «Зависть – это скорбь по поводу чужого счастья».

А математик Лейбниц определил зависть так: «Это неудовольствие по поводу того, что какие-то блага достались кому-то, а не вам».

* * *

Бернард Шоу: «Мы научились летать, как птицы, мы научились плавать, как рыбы. Осталось только научиться жить, как люди».

* * *

Фридрих II: «У меня есть договор с моими подданными. Они пишут что хотят, а я – делаю что хочу».

* * *

Народное.

Всё в порядке, жена в кроватке, но с другим. Ученье – свет, а неученье – чуть свет, и на ра боту.

* * *

Мама одного райкинского автора, посмотрев по телевизору выступление Аркадия Исааковича, сказала сыну: «Посмотри, какой Аркадий остроумный, ну почему ты так не можешь?»

Райкин как раз исполнял монолог её сына.

* * *

Народная мудрость.

Совесть мучает не тех, кого должна мучить, а тех, у кого она есть.

* * *

Мальчик плачет в песочнице.

Дядя:

– Ты такой большой – и плачешь.

Мальчик:

– Пошёл ты, дядя!

– Ты такой маленький – и так ругаешься.

– Дядя, ты меня задолбал, то большой, то маленький, ты определись, наконец.

* * *

– Хорошая у вас квартира, но тесновата слегка.

– Да подождите вы, мы ещё из лифта не вышли.

* * *

Один очень умный мужчина сказал: «Никак не пойму, зачем блондинки красят корни волос в тёмный цвет?»

* * *

Две подруги в купе поезда: «Удивляюсь, как это машинист так точно съезжает в тоннель, я в гараж и то не могу въехать».

* * *

Артиста Копеляна спросили в шутку:

– Вы смогли бы быть голубым?

Копелян серьёзно ответил:

– Нет, я слишком смешлив.

* * *

Анекдот.

– Папа, а почему у нашей мамы так часто болит голова?

– Потому что я приношу ей мало денег.

– А почему ты приносишь ей мало денег?

– Потому что я их трачу на женщин, у которых не болит голова.

* * *

– Что тут было хорошего, пока меня не было?

– Ты не поверишь, тут всё было хорошо, пока тебя не было.

* * *

Врач:

– Что-то, больной, вы мне не нравитесь.

– Да и вы, доктор, не красавец.

* * *

Один мой знакомый сказал на дне рождения тост: «Я тебе желаю здоровья, ума и денег, потому что всё остальное у тебя уже есть».

* * *

Тютчев: «История России до Петра – сплошная панихида, после Петра – сплошная уголовщина».

* * *

В юности я любил книги и секс. А сейчас уже нет тех сил, поэтому только секс.

* * *

– Давай бросим пить.

– Хороший тост.

* * *

М. Задорнова в подземном переходе встретил алкаш и сказал: «Моя бабушка тебя обожала. Все твои концерты смотрела. Вот, последний посмотрела и умерла».

* * *

Рассказал человек, присутствовавший при разговоре.

Звонит Алан Чумак Валентину Дикулю:

– Валя, спина жутко болит. Что делать?

Дикуль в ответ:

– Возьми трёхлитровую банку, налей туда воды, заряди и пей.

– Да ладно тебе издеваться!

– Ладно, приезжай.

* * *

– Слушай, говорят, у тебя собака уникальная, умеет играть в шахматы.

– Тоже мне уникальная, проигрывает мне 4–2.

Лучшие рассказы прошлых лет

Фиктивный брак

– Смотрю я на вас и думаю: «Что у вас за жизнь, у семейных!»

– Но ведь вы тоже, кажется, женаты? И даже знакомили меня со своей женой…

– Я? Да что вы! У меня же фиктивный брак. Стал бы я жениться на ней!

– А мне показалось, что ваша жена симпатичная.

– Да нет, она красивая женщина, но всё равно брак фиктивный.

– А свадьба у вас была настоящая?

– Настоящая.

– И «горько» кричали?

– Конечно, я сам кричал.

– И вы целовались?

– А как же не целовались! Надо же было, чтобы никто не догадался, что брак фиктивный. Да нет, в принципе, она хороший человек, но вот походка…

– Некрасивая?

– Не то слово. Такое впечатление, что она всё время подкрадывается ко мне.

– Простите, а какое значение имеет её походка, если брак фиктивный? Что вам, ходить, что ли, куда-нибудь вместе?

– А как же! В кино, в театр, к родственникам, к друзьям. Надо же, чтобы никто ни о чём не догадывался.

– Так, значит, вы к ней приезжаете, а потом вместе идёте?

– Куда приезжаю? Я у неё и живу.

– Вот так в одной квартире и живёте? Это же, наверное, очень неудобно?

– Конечно, неудобно. Она, муж её тут же рядом… Между нами говоря, муж-то её и зарабатывает мало… Слабо зарабатывает.

– Кто он, муж-то её?

– Да я, кто же ещё-то!

– Знаете, такое впечатление, что вы женаты по-настоящему.

– Я?! Что я, дурак, что ли, – по-настоящему? У неё же двое детей!

– Ах, вот оно что!.. Тогда другое дело. А как они вас называют?

– Папой.

– Привыкли, значит?

– Привыкли. Уже двенадцать лет как вместе.

– Извините, а от кого дети?

– От меня, от кого же ещё! И дети так думают.

– А на самом деле?

– От меня и есть.

– Ничего не понимаю. А до замужества у вашей жены были дети?

– Были. Один был.

– Ах, вот в чём дело!

– Ну конечно!

– А от кого?

– Пошляк какой-то! Да от меня, от кого же ещё! Я ещё вам говорю: живём вместе, я ей зарплату отдаю. Она мне стирает, готовит – всё делает, чтобы никто ни о чём не догадался.

– Ерунда какая-то! Живёте вместе, дети общие, зарплату отдаёте – всё как у меня, а брак фиктивный. Ради чего это нужно?

– Ради свободы. Раз брак фиктивный, значит, я что хочу, то и делаю. У вас брак настоящий, а свобода фиктивная. А у меня брак фиктивный, зато свобода настоящая.

– Но ведь это незаконно – фиктивный брак, за это же наказать могут!

– А кто об этом знает? Кто об этом догадывается?

– А вдруг узнают?

– Ну, я надеюсь, что этот разговор останется между нами?

– Конечно. Но вы не боитесь, что ваша жена вдруг кому-нибудь расскажет, что брак фиктивный? Вдруг она вас выдаст?!

– Да что вы! Как это – выдаст! Она об этом понятия не имеет. Она об этом и не догадывается.

– А-а…

– Вот так, милый мой!.. Вы куда сейчас пойдёте?

– Домой.

– Вот. А я куда хочу, туда и пойду.

– Куда же вы хотите?

– Домой, куда же ещё?!

Хорошее настроение

Если запрета нет, то можно.

Из газет

И всё прекрасно. Впереди лето. Мы все загорим. И солнце будет светить каждому из нас. Все встречные девушки будут улыбаться нам. А кто не будет, тех мы простим. Вот человек с метлой метёт там, внизу под балконом, и я вижу по взмахам метлы, что у него прекрасное настроение, такое же, как у меня. Хочется отметить этот день. Он так хорошо начался. Хорошо бы в такой день повсюду висели флаги, а милиционеры раздавали детям милицейские свистки. Хорошо бы висели флаги.

Я выношу на балкон флаг, и он висит над нашим домом. Он висит на моём четвёртом этаже и всем виден. Сегодня праздник. Праздник хорошего настроения. Я иду на кухню и готовлю яичницу. Яичница шипит и хлопает глазами. У неё тоже хорошее настроение, её будет есть такой хороший человек, как я.

Я ем яичницу и слышу радостные голоса внизу. Там во двор выходят люди. Наверное, они поздравляют друг друга, не важно с чем. Кто-то внизу зовёт меня. Я выхожу на балкон и приветственно машу им руками. Сколько их там, внизу! Один из них что-то кричит мне. Это домоуправ. Он кричит громче:

– Ты чего это флаг выставил?

– А просто так, – кричу я ему, – ради праздника!

– Сымай флаг! – кричит он мне.

– Нет, – кричу я, – пускай все знают, как сегодня хорошо!

– Я те дам – хорошо!

Он скрывается в подъезде. И вот он уже у меня.

– Ты зачем флаг вывесил? – спрашивает он.

– Здравствуйте, – отвечаю я.

– Здорово. Зачем флаг вывесил?

– А что, нельзя?

Он молчит. Он думает. Ему это даётся тяжело. Видно по лицу.

– По какому случаю?

– По случаю хорошего настроения. А что, флаг некрасивый?

– Нормальный флаг.

– Попробовали бы вы сказать что-нибудь другое.

– Не положено, – говорит он.

– Кто сказал?

– Я.

– А вам кто сказал?

– Мне? Никто.

– Ну вот.

Он садится.

– Чайку хотите?

– Я тебе говорю – сымай флаг! Его надо вывешивать, когда праздник.

– А у меня сегодня праздник. Хорошее настроение. Знаете, как редко оно у меня бывает?

– У тебя хорошее, а у кого-нибудь плохое.

– А я вывесил флаг, и у всех станет хорошее. Вот когда вы увидели этот флаг, у вас повысилось настроение?

– Вообще-то повысилось.

– Вот и у всех повысится.

– А вдруг нельзя? В обычный день – и вдруг флаг. Что люди скажут?

– А чего они скажут? Если б какой другой, а то ведь наш флаг, верно?

– Верно.

– Чайку хотите?

– Сымай флаг.

– А вот руками вы зря размахиваете. Вы не у себя дома.

– Я сейчас дворника позову, мы тебе покажем!

И действительно, через пять минут они приходят с дворником. Я приоткрываю дверь, но держу её на цепочке.

– Открой дверь! – говорят они.

– Не открою. Товарищ, дворник, – перехожу я в наступление, – вы где-нибудь читали, что нельзя вывешивать наш флаг?

Оказывается, дворник нигде этого не читал. Оказывается, он вообще уже несколько дней не видел печатного слова. Потом я вижу, как они лезут по пожарной лестнице ко мне на балкон. Я выношу ведро и окатываю их сверху. Начинается осада. Дворник спускается, вытаскивает поливальный шланг, и они снова идут на приступ. Я весь мокрый, но не сдаюсь, закрывая своим телом флаг. Тогда домоуправ командует:

– Держи его на прицеле. А я вызову милицию.

И вот так, под напором струи, я защищаюсь до тех пор, пока не приходит милиционер. Теперь я понимаю, что мне уже ничто не поможет. Милиционер говорит дворнику:

– Ну-ка, прекрати поливать!

Дворник направляет струю в сторону. Я отхожу от флага, и он развевается на ветру. Милиционер кричит мне снизу:

– А почему только красный повесил?

Я не знаю, что ему ответить. Домоуправ тоже оторопел.

– Вы что, с Луны свалились? – говорит милиционер. – По всей Москве флаги развешаны – наш, советский, и их, кемарийский. Сегодня же король Кемарии приезжает.

– Ура! – кричу я. – Мы победили! А какого цвета у них флаг?

– Жёлтого, – отвечает милиционер.

Я бегу в комнату и выношу жёлтый носовой платок.

– А чего такой маленький? – спрашивает милиционер.

– У них страна поменьше, – отвечаю я.

– Правильно, – говорит он. – Больше нашей страны нет. – Отдаёт мне честь и уходит.

– Газеты надо читать, – говорю я дворнику.

– Мерзавец, – отвечает он мне.

Домоуправ кричит мне снизу:

– Отойди от флага, дай погляжу, ровно ли висит.

А я ему отвечаю:

– Может, ко мне подниметесь? Заодно и чайку попьёте?

– Мерзавец, – отвечает он мне.

Наши люди

Товарищи, что сегодня творится в нашей стране? Сегодня в нашей стране происходит коренная перестройка всего нашего образа жизни. Так что многие наши люди вполне могут оказаться лишними. Разные прохиндеи, болтуны, вымогатели, дармоеды и другие паразиты на теле нашей страны. Что с ними делать? Конечно, можно их просто уволить с насиженных мест, и дело с концом. Но ведь они тут же вопьются в наше тело с другой стороны и снова будут пить кровь трудового народа. Спрашивается, как использовать их богатый опыт, который они накопили в деле развала народного хозяйства? От себя лично предлагаю бросить их всех на борьбу с империализмом.

Объясняю. Для начала собираем человек двести этих дармоедов, обучаем их иностранному языку, и весь этот боевой отряд лишних людей забрасываем в какой-нибудь город на Диком Западе.

Они, конечно, быстро там акклиматизируются, быстро с кем надо покорешатся, заведут связи, они это умеют, и быстро внедрятся во все отрасли капиталистического хозяйства.

И вот в один прекрасный день ихний миллионер, капиталист и эксплуататор, приходит в магазин с целью приодеться получше. А там уже наш человек надевает на него костюмчик из сэкономленных материалов, сделанный нашим же человеком в ихней швейной промышленности в конце года. Глядит миллионер на себя в зеркало и теряет дар речи. На нём пиджачок зелёного цвета в косую линейку со стоячим воротничком на поллица. Рубашечка типа «мечта комбайнера» с тракторами по всему полю и брючата с капюшоном. Одним словом, в таком виде ему лучше всего выбегать на арену цирка с криком: «Привет из психбольницы!»

Поэтому он бежит в кино, чтобы в темноте отдышаться. А там уже идёт наш фильм, сделанный нашими людьми в ихнем Голливуде. То есть фильм о производстве чугунных болванок кокильным способом. Где всё ещё решается проблема – брать премию или отдать её врагу. Миллионер кидается в ужасе к такси, а они уже все идут в парк. Наши люди постарались. А своя машина у миллионера давно уже не работает, поскольку он её нашим ребятам в автосервис сдал. У его «мерседеса» дверца не закрывалась… Через неделю приходит – дверца закрывается, но трёх других вообще нет. Он скандалить. Через месяц приходит – все дверцы на месте, машина ездит, но только в том случае, если её поставить на гору и сильно толкнуть. Короче, через полгода он получает свой «мерседес» как новенький с колёсами от грузовика, движком от «запорожца», всё остальное от инвалидной коляски.

Миллионер звереет и бежит в суд, а там уже наш бюрократ требует от него справку с места работы, справку из ЖЭКа, ходатайство от Бермудского треугольника, заявление, две анкеты, три характеристики и четыре фотографии в профиль, фас, стоя и сидя – на всякий случай, а вдруг придётся сидеть.

Миллионеру становится плохо, и он бежит в поликлинику, а там уже очередь в регистратуру на месяц вперёд, и без флюорографии никого не принимают, а флюорография закрыта на ремонт навсегда. Наконец, через неделю он со скандалом добирается до участкового врача, и тот ставит ему диагноз: ОРЗ с плоскостопием. Даёт ему бюллетень на три дня с ежедневной сдачей анализов в соседней поликлинике. И он, миллионер, уже не думает об эксплуатации человека человеком, а думает, как бы ему выжить в этих каменных джунглях.

Вот так, если действовать с умом – любого дармоеда можно заставить лить воду на нашу мельницу.

Памятник

У нас в городе решили памятник поставить. Фигуру рабочего, трудом которого создаются все промтовары. Пригласили на наш завод скульптора. Известный скульптор. Он до этого уже не раз лепил образы рабочих: сталевара с кочергой, шофёра с баранкой, повара с поварёшкой в кастрюле.

Скульптор приехал, стал выбирать, с кого рабочего лепить. Долго ходил по заводу, присматривался. Наконец нашёл одного.

– Типичный, – говорит, – рабочий, лицо простое, плечи широкие, руки мозолистые.

Типичный рабочий – это наш главбух оказался. Дирекция завода категорически против выступила, чтобы наш главбух посреди города на площади стоял. Тем более что его вот-вот под суд должны были отдать за хищения социалистической собственности.

Короче, выдвинули меня. Стали работать. Скульптор мне кувалду в руки сунул и давай ваять. Ваял долго, серьёзно. Интересно так лепил. За месяц всего вылепил. И похож, знаете, особенно кувалда и кепка. Да что там говорить, хороший скульптор, ему и звание заслуженного хотели дать, но он сам отказался, сказал, что лучше деньгами.

Послали мы эту скульптуру на специальный завод – отливать в бронзе. Открытие памятника назначили на День металлиста. А я себе снова слесарем работаю в родной бригаде.

Подходит День металлиста. В газетах про открытие памятника написали, по радио объявили, из столицы народ приехал. А памятника нет. Не отлили. Может, бронзы не хватило, может, ещё чего – нет памятника. Что делать? Вызывают меня к начальству и говорят:

– Мы тут с народом посоветовались, есть мнение. Надо тебе денёк отстоять.

Я сразу-то не понял.

– О чём речь, – говорю, – надо так надо, не в первый раз, отработаем.

Они говорят:

– Ты не так понял. Надо тебе в качестве памятника отстоять.

Я говорю:

– Как это так?

Они говорят:

– Стоймя. Денёк постоишь, а там, глядишь, и памятник к вечеру подвезут.

Стали на меня давить со всех сторон, на сознательность напирать. Да что, я думаю, надо так надо. Намазали мне лицо и руки бронзовой краской. И встал я как миленький с утра на постамент. Накрыли меня простынёй. Стою. Полусогнутый, с кувалдой. Стою и думаю: «Вдруг кто до меня дотронется, а я ведь ещё тёплый. Сраму не оберёшься».

В двенадцать часов народ собрался. Речи говорили. Символом меня называли. Собирательным образом. Оркестр мазурку играл. Стали с меня простыню стаскивать, заодно и кепку потащили. Еле успел я её свободной рукой схватить да на макушку напялить.

Сдёрнули с меня простыню, и в глазах у меня аж потемнело. Вокруг народищу – тьма, и все на меня в упор смотрят. А я стою полусогнувшись с кувалдой в руках и на всех на них гляжу исподлобья. И они все на меня уставились.

Слышу разговоры:

– Вылитый Семёнов.

Это я – Семёнов.

– При жизни, – говорят, – себе памятник отгрохал.

И даже захлопали все, а жена моя, Клава, заплакала, поскольку хоть и живой, а всё равно уже памятник.

Тут все начали скульптора поздравлять. До чего же здорово Семёнова вылепил. А при чём здесь скульптор? Кувалда и кепка настоящие, а остальное мать с отцом вылепили.

Ну, пошумели, пошумели и разошлись. А я стоять остался. Солнце печёт, а я стою – ни поесть, ни попить. Едва до вечера достоял. Стемнело – я домой побежал. Еле спину разогнул. Только поел – начальство в дверь:

– Спасай, дорогой, памятник не сделали. Давай снова вставай.

Я говорю:

– Завтра с утра – пожалуйста, а в ночную – вот вам, сменщика давайте.

Кого-то они на ночь нашли, а утром я опять на вахту заступил. К вечеру обещали памятник завезти. Стою. Люди разные подходят, глядят, любуются искусством монумента, то есть моим собирательным образом.

– Молодец, – говорят, – хорошо стоит.

К вечеру опять ничего не сделали, пошёл на третий день. Потом на четвёртый. На пятый день около меня пионеры караулом стали. Стали караулить. А тут ещё голуби эти на голову садиться начали. А смахнуть не могу.

– Кыш, – говорю, – поганцы!

А они по-русски ни слова не понимают. Вечером я говорю:

– Извините-подвиньтесь, товарищ, что ж я целыми днями без еды и питья? Брюки, понимаешь, сваливаются – так похудел. Я же вам всё-таки памятник, а не верблюд.

Тогда жену мою оформили при памятнике уборщицей – за мной ухаживать. Она одной рукой вроде веником меня отряхивает, а другой втихаря еду в рот суёт. Прикроет от людей и кормит из руки, как собаку в цирке.

А тут пионер один подглядел, как она кормит. Я ему говорю:

– Чего уставился, не видал, что ли, как памятник ест?

Так он с перепугу чуть язык не проглотил. Однажды Витюха подошёл, дружок по бригаде. Смотрел, смотрел. Потом говорит:

– Вань, пойдём пиво пить.

Я молчу.

– Хватит, – говорит, – придуриваться, идём, пивка попьём!

Я ему тихо так говорю:

– Кончай, Витюха, не срывай мероприятие.

Но ему, дуролому, не объяснишь. Он на другой день с другими ребятами пришёл из бригады.

– Вань, – говорит, – поди, тяжело стоять-то?

– А то нет, – говорю, – не так физически, как морально.

– А почему, – говорят, – морально?

– Ну, как же, – говорю, – моргать-то нельзя. Ну что там говорить, на десятый день ко мне экскурсии стали водить. Потом ко мне новобрачные стали приезжать. Клялись в верности. Цветы клали к подножию. Один дядька даже хотел об меня бутылку шампанского разбить.

Осенью дожди пошли, у меня поясницу схватило. Но не уходить же с поста средь бела дня. Вызвали врача из ближайшей поликлиники. Он мне сквозь брюки укол в бронзу сделал. Полегчало. Кабель от столба отвели – стали электрофорез делать.

Где-то к ноябрю я возмущаться стал. Дожди идут, бронзу смывает, я мокну.

– Мне, – говорю, – здоровье дороже.

– Потерпи, – говорят, – совсем чуть-чуть осталось. Кувалду и кепку отлить.

А уже терпения нет. И голуби на нервы действуют. Особенно один. Всё время на нос садится. Причём одна лапка на носу, а другая всё время соскакивает и в рот попадает.

Однажды курица подошла, в ногу клевать начала. И надо же, место нашла между брючиной и ботинком, прямо в кожу попадает. Тут уж я не выдержал, кувалдой её шуганул. И сейчас же бабка набежала, кричит:

– Чтой-то ты размахался! Ежели ты памятник, то стой себе, кувалдой не размахивай!

Зима пришла. Я говорю:

– Давайте мне тулуп. Без тулупа даже милиция не стоит.

Выдали тулуп. На работе зарплату повысили, только стой. Стою. Жена говорит:

– А что, Вань, может, это призвание твоё – стоймя стоять. Зарплата хорошая, люди к тебе с уважением, цветочки несут.

Стою. Ночую дома, а утром ни свет ни заря – на пьедестал.

А тут совсем ерунда. Жена забеременела. Вначале мы скрывали. А тут уж скрывать трудно стало. И пошла потеха. Народ стал говорить:

– Ишь ты, памятник, а туда же…

Гадать стали, какой ребёнок родится – бронзовенький или чугунненький.

Весна пришла. Народ в скверики высыпал. Потеплело. А я стою, как пень.

Можно, конечно, и стоять. Зарплата идёт. А с другой стороны, думаю, кто ж я такой? Памятник рабочему человеку, трудом которого всё на земле сделано. Или этот самый рабочий человек и есть. А если я рабочий, то чего я здесь делаю? И зарплата моя липовая, и сам я липовый. И руки мои по простому напильнику соскучились. И сказал я:

– Всё, ребята.

А тут и памятник привезли. Ночью меня на этот памятник и обменяли.

Утром народ пришёл, а там настоящий памятник стоит. Поглядел народ и говорит:

– А Ванька-то наш лучше стоял. Ванька ну прям как живой был.

Летаргический сон (по М. Зощенко)

У нас тут старичок после тяжёлой и продолжительной жизни заснул летаргическим сном. Ну, это потом стало известно, что он заснул. А в тот момент все подумали, что он умер. Или, другими словами, его Кондратий обнял.

И надо сказать, что этот старичок был, по мнению окружающих, очень вредный. Он работал бухгалтером в потребсоюзе и своей честностью и принципиальностью буквально никому не давал житья. Ему, бывало, товарищи по работе скажут: «Степан Егорович, подпиши эту бумажку, и мы втроём по тысяче рублей получим». А он – ни за что. И главное, ничего особенного ему за это не грозило. Ну, максимум года три. А он – ни за что. Не хочет сидеть, хоть ты лопни! Вот такой был принципиальный! И из-за своих принципов он прожил всю жизнь в одной комнатёнке в коммунальной квартире. Со всей своей семьёй. Значит, он, здесь же его дочка, прямая наследница по части вредности, муж дочки, тоже тот ещё тип… И ихний ребёнок. Вылитый старик. Только с зубами.

Старичок встал на очередь на жильё в райисполкоме в тысяча девятьсот… вот что в тысяча девятьсот – помню… В общем – как райисполкомы организовались… Короче говоря, наконец подошла его очередь, а он взял и, по мнению окружающих, отдал концы. Без старика не дадут, метража хватает. А уже деньги на мебель в долг собрали. А старик взял и отбросил сандалии. Отбросил, значит, сандалии и так без сандалий и лежит.

День лежит, второй… На третий день сосед по коммуналке заподозрил чего-то неладное и говорит:

– А где это наш дорогой Степан Егорович, что его третий день не видать?

Дочка говорит:

– А он занят!

Сосед говорит:

– Чем же он так занят, что третий день в туалет не ходит?

Дочка говорит:

– А вы откуда знаете? Вы что, за ним следите?

Он говорит:

– Почему – следите? Я сам третий день не выхожу оттуда! – и рвётся в комнату.

А дочка его не впускает.

Тогда он на них наслал скорую помощь. И вот часа через два появляется врач из больницы, судя по грязному халату, старичка слушает и потом говорит:

– Мне сдаётся, что он на тот свет перекинулся. Вы его, случайно, не отравили?

Дочка говорит:

– Что вы такое мелете? Как же могли его отравить, если мы его дома вообще не кормили?

А муж дочки заявляет:

– Вы нам голову не морочьте. Или делайте ему какой-нибудь укол от ОРЗ, или убирайтесь!

Врач говорит:

– Нас не учили мёртвых лечить!

Тут дочка видит, что врач упёрся, и говорит:

– Мы, конечно, всё понимаем, может, он и действительно умер, но нельзя ли как-нибудь так, чтобы ещё дней семь – десять он был бы для нас живой?.. То есть не то что он совсем умер, а так… частично скончался…

Врач говорит:

– Мне всё равно. Я сейчас напишу в справке по-латыни «дал дуба», а вы сами расшифровывайте, что с ним.

Короче, делать нечего, квартира накрылась, значит, надо старика хоронить.

Правда, когда на работе узнали, что старик приказал долго жить, от радости до потолка запрыгали и, не жалея никаких общественных денег, стали оформлять похороны. Лишь бы побыстрее увидеть дорогого Степана Егоровича в гробу в светлой обуви.

Всем потребсоюзом приехали на кладбище, устроили митинг, говорили, какой это был героический старичок и как его принципиальность помогала строить в ихнем потребсоюзе светлое будущее. И даже дочка речь толкнула про отца, про то, какой он был в быту неприхотливый.

А двое сослуживцев стоят в почётном карауле и между собой говорят, что эти мужики, которые могилу рыли, восемьдесят рублей содрали. Но, слава богу, на венки было выписано двести сорок рублей, а на оркестр триста двадцать на восемь музыкантов. И что вечером все неистраченные деньги будут делить.

И когда все стали к старичку подходить, чтобы в лоб поцеловать, один из этих двоих нагибается и говорит:

– Прощай, незабвенный Степан Егорович!

А Степан Егорович обнимает сослуживца за шею и говорит:

– Ах ты, сукин сын! Не прощай, а здравствуй! Я давно не сплю и всё слышу! И всё давно подсчитал. Тут венков всего на двадцать два рубля тринадцать копеек! И музыкантов не восемь, а четыре штуки!

У сослуживцев глаза на лоб полезли. Он рванулся на свободу, но старик его крепко зажал. Тот давай его от себя отдирать, гроб опрокинулся, старик из него выпрыгнул и давай белыми тапочками размахивать:

– Я вам сейчас покажу светлое будущее!

Народ врассыпную. Дочка ему наперерез с криком:

– Папаня вернулся! Идём скорее за ордером!

Он и дочке врезал:

– Думала меня вместо восьми метров на двух уложить?!

В общем, народ, ломая ноги, понёсся с кладбища.

А старичок ещё долго над своей могилой буянил. Отобрал у мужиков восемьдесят рублей. Орал, что за эти деньги он им сам могилу выроет! Возмущался, что гроб дешёвый, а речи формальные.

Потом вернулся домой и стал по себе поминки справлять. Ел и говорил, что при жизни его так вкусно никогда не кормили. На следующий день явился на работу и сказал:

– Сукины дети! Запомните! Я к вам и с того света с ревизией заявлюсь!

Как я был предпринимателем

Сейчас все богатые предприниматели: татары, армяне, евреи – все они называются «новые русские».

Я думаю: дай-ка я тоже стану этим «новым русским». Куплю чего-нибудь подешевле, продам подороже и разбогатею.

Один приятель мне говорит:

– Не связывайся, от этого бизнеса одна головная боль!

«Ничего, – думаю, – главное – начальный капитал добыть». Прихожу к другу, говорю:

– Дай денег на начальный капитал!

Он говорит:

– Не дам, не хочу друга терять.

Я говорю:

– Как же ты меня потеряешь?

Он говорит:

– А вот как деньги дам, так сразу и потеряю.

«Ладно, – думаю, – мы пойдём другим путём».

Собрал дома все шмотки: два костюма тренировочных, пальто ратиновое, пуховую перину и бюстгальтер жены девятого размера. Поехал на вещевой рынок, развесил всё, стою, жду, когда разбогатею. Уже минут десять жду, а всё никак.

Подошёл мужик с бородой, говорит:

– Ты за место платить собираешься?

Я говорю:

– Как разбогатею, так сразу, а пока у меня всего три монетки на метро.

Весь день простоял – ничего. К концу дня опять этот с бородой подходит, говорит:

– Хочешь, я у тебя всё это барахло за сто тысяч куплю?

Я думаю: ну не тащить же мне всё это назад…

– Бери, – говорю.

Положил сто тысяч в карман, только уйти хотел, как этот с бородой говорит:

– Ну что, разбогател?

Я говорю:

– Ну так, чуть-чуть.

– Ну, – говорит, – плати за место.

Я говорю:

– Сколько?

– Двести тысяч.

Я говорю:

– Знаешь, кто ты после этого? Козёл бородатый!

И тут же рядом с ним амбал появляется и говорит:

– А за козла ответишь!

Я сразу сто тысяч и отдал. Бородатый говорит:

– Обыщи его, Коля!

Коля взял меня за ноги и поднял. Потом как тряхнёт: из меня все три монетки и высыпались.

Я кричу:

– Отпусти!

Бородатый говорит:

– Ну, раз просит…

Коля и отпустил. Я с высоты прямо на голову и пришёл. Приехал домой, думаю: «Верно говорят, от этого бизнеса одна головная боль».

Но я на достигнутом не остановился. Я решил в Турцию поехать, чтобы там стать «новым русским». Денег занял и заделался «челноком». В Турции мне понравилось. Номер у нас в Стамбуле был трёхместный, то есть с двумя узбеками на одной кровати. Потом меня на турецком базаре чуть в гарем не продали. Но это не важно, главное, что я там обувь нашёл прямо на фабрике-изготовителе и по дешёвке. Классная обувь! Хозяин клялся, что ещё ни один клиент не жаловался. Купил целых 800 пар. Привёз в Москву. Притащил в магазин, говорю директору:

– Вот обувь – суперлюкс, ни один клиент ещё на качество не жаловался.

Директор посмотрел обувь и говорит:

– А как же они пожалуются, если это туфли для покойников? Вот, гляди, подошва картонная.

Я сначала дар речи потерял, а потом в себя пришёл, говорю:

– Что ж, по-вашему, покойники обычно мало ходят, они в основном, как правило, лежат. Но они обычно лежат в обуви, и в хорошей обуви им лежать будет приятнее.

Он говорит:

– Где же я тебе столько покойников возьму, здесь же у тебя обуви на два кладбища вперёд.

«Что ж, – думаю, – делать?» Думал, думал и придумал. Продам-ка я их у метро, пока-то народ до дома дойдёт, пока разберётся, а я уже у другого метро. Сел у метро, продаю по дешёвке. Идут нарасхват. Но я же не думал, что они так быстро… Минут через пятнадцать, смотрю, они меня уже окружают с туфлями на руках.

– Ты, – говорят, – гад, почему нам туфли для покойников всучил?

Я говорю:

– Мужики, вы чего, всё равно рано или поздно все там будем.

Они говорят:

– Но ты значительно раньше.

И давай меня этими туфлями лупить. Деньги отобрали, туфли не вернули. Пошёл я в бюро ритуальных услуг, сдал им остатки по дешёвке.

Они говорят:

– Вот если бы ты нам гробы из Америки поставлял, ты бы сразу миллионером сделался. Такие гробы есть американские – с ручками, с бахромой, с кондиционером.

Я думаю: чего мне в Америку ездить, лучше здесь налажу выпуск наших отечественных американских гробов. И тогда уж точно этим «новым» стану, а заодно и «русским». Заложил в банке свою квартиру, продал всё, что в доме оставалось, снял сарай, нашёл двоих столяров, говорю:

– Мужики, обогатиться хотите?

Они говорят:

– А бутылку поставишь?

Я им две поставил. Они говорят:

– Считай, обогатились.

Короче, начали работать. Они гробы строгают, я бегаю материалы достаю. Они такой первый гроб сделали, сам бы лежал, да некогда. Ну, просто настоящая палехская шкатулка. Потом этот гроб первое место получил в Монреале на выставке несгораемых шкафов.

Стали мы гробы в бюро поставлять за большие деньги. Нарасхват пошли. Многие богатые люди их при жизни покупали. Одни в них деньги хранили, другие спали прямо в офисах. Но недолго музыка играла. Где-то месяца через два приходят два амбала. Говорят:

– Ты, что ли, «новый русский»?

Я говорю:

– Новый, но пока не совсем.

Они говорят:

– У тебя крыша есть?

Я наверх показываю, говорю:

– Да вроде вот она.

Они говорят:

– Да, видать, у тебя эта крыша поехала, мы тебя про другую крышу спрашиваем.

Я говорю:

– Мужики, вы чего, крыши, что ли, ремонтируете? Говорите прямо, чего хотите.

Они говорят:

– Охранять тебя хотим, пока на тебя не наехали.

Я говорю:

– Я вроде по улицам осторожно хожу, никто вроде не наезжает.

Они говорят:

– Дома наехать могут.

Я говорю:

– Да вы что, у меня квартира маленькая, там даже не развернёшься, кто ж туда заедет?

Один говорит:

– Вот я сейчас развернусь и заеду. Хочешь, охранять тебя будем, тогда плати!

Короче, плачу им тридцать процентов. И они меня от себя охраняют. Месяц проходит – меня в налоговую инспекцию вызывают.

– Плати, – говорят, – новый налог ввели.

Я говорю:

– На что налог?

Они говорят:

– На «новых русских». Ты в прошлом месяце шесть миллионов заработал?

– Да, – говорю, – вот у меня и документы есть.

Они говорят:

– Ну вот, плати теперь налог семь миллионов.

Пришёл к своим мужикам, говорю:

– Мужики, сделайте мне гроб получше.

Они мне такой сделали, с инкрустацией, и на борту золотыми буквами вывели: «Слава КПСС». Выпили мы с мужиками, лёг я в гроб, и понесли меня хоронить. Несут меня, впереди оркестр, сзади народ толпой валит. Слышу, одна тётка объясняет:

– Генерала хоронят, который Белый дом два раза защищал.

Я мимо рэкетиров своих проезжаю, сел в гробу, говорю:

– Хрен вам, а не тридцать процентов!

Они говорят:

– Это почему?

– А потому что, – говорю, – я дуба дал и коньки отбросил, так что вы свои тридцать процентов можете получить на том свете угольками.

Мимо налогового управления проезжаю, встал во весь рост и кричу:

– Эй, вы, наложники, хрен вам, а не семь миллионов, в гробу вы меня все видали!

Они кричат:

– А налог на наследство?

Я кричу:

– Кому я должен, всем прощаю. А кому это не нравится, могут все мои деньги получить с моего наследника, «нового русского» – Сергея Мавроди.

За границей

Один раз русские войска дошли до Парижа, второй раз до Берлина, а сейчас «новые русские» завоевали весь мир без единого выстрела.

Русскую речь сегодня можно услышать на любом континенте, в любой стране, в любом магазине.

– Лёня, мене это платье не налазит ни на одну грудь!

Это наши люди оккупировали Брюссель. Во Франции в солидном магазине сам слышал, как одна дама говорила другой:

– Нинка, бери что подороже, пока Ашотик тебя любит, за всё заплатит.

А «новый русский» Ашотик, маленький, щупленький, но с большим достоинством, стоит у зеркала в сером советском макинтоше, ковбойской шляпе, ковбойских сапогах по пояс и смущённо говорит:

– И во всем этом надо ещё прыгать на лошадь?

«Новые русские» сейчас везде: на горном курорте в Австрии, на пляже в Анталии, в Сингапуре и Бразилии. На неприступной скале Сейшельских островов, так, что видно только с самолёта, по-русски написано: «Гадом буду, не забуду этих островов».

Мы не устаём удивлять мир. Нас уже всюду знают и ждут. Мы хотели силой заставить весь мир учить русский язык. Не вышло. А теперь сами учат, как миленькие: деньги наши получить хотят.

В Турции только и слышишь:

– Кожа, кожа! Наташка, заходи!

То ли действительно кожу хочет продать, то ли Наташку купить!

В Египте на базаре:

– Ваня, Ваня, давай, давай, давай!

Нет, чтобы «возьми» – «давай» кричат! В Австрии на горных курортах самая дефицитная профессия – инструктор со знанием русского, там и чехи, и поляки – все под русских теперь «косят». В Америке на одном магазине видел объявление: «У нас продаётся черный хлеб с красным икром!» В иностранных путеводителях наконец-то появились тексты на русском. Нас знают, нас узнают всюду. Вот хоть как вырядись и ни слова по-русски не говори – всё равно узнают.

Один мой знакомый «новый русский» всё удивляется:

– Слушай, как они узнают, что я русский? Пиджак на мне американский, туфли немецкие, рубашка голландская, брюки английские. У меня одни трусы российские, а они всё равно узнают.

Я ему говорю:

– А ты не пробовал молнию на брюках застегнуть?

Нам, конечно, многое непривычно, непонятно, особенно язык. То и дело слышишь в магазинах и на улице: «Ну, козлы, ни шиша по-нашему не волокут. Слушай, сколько мы уже к ним ездим, а они всё никак русский выучить не могут».

Некоторые из нас, конечно, учили иностранный язык, но то ли не так учили, то ли не тот язык.

Один «новый русский» мне рассказывал:

– Ты представляешь, я в Англии десять дней жил. Они, англичане, тупые. Десять дней с ними по-английски разговаривал, хоть бы кто понял!

Да, теперь, чтобы ездить за границу, надо знать язык, ну, хоть пол-языка. Иначе чего только не случается. Один наш «новый русский», здоровенный мужик, решил в Карловых Варах в бар сходить, разбавить карловарскую слабительную чешским пивком. Заходит в бар, а там сплошные немцы. Он пива взял у стойки и по пути, пока к столу шёл, один хлебок сделал. А у него хлебок как раз полкружки. И он оставшиеся полкружки поставил и пошёл селедочку искать. А уборщица увидела полкружки беспризорные и убрала. Мужик назад возвращается, а на его месте уже немец сидит и своё пиво пьет. Мужик нахмурился и говорит:

– Ты, что ли, моё пиво взял?

А немец радостный такой, говорит:

– Я, я, я!

Мужик говорит:

– Ты взял, а заплатил-то я!

Тот опять радостно:

– Я, я, я!

Мужик совсем озверел и говорит:

– А кто в глаз хочет получить?

Ну, это и было его последним «я». Всё остальное он видел уже с пола и одним глазом.

Другой «новый русский» возмущался ихними обычаями дурацкими. «Представляешь, – говорил он мне, – у них, оказывается, в Германии принято спать с женой в определённый день. Вот назначает субботу, и всё – только в субботу. А если я в понедельник захотел, значит, сиди и жди. Вторник жди, среду, четверг, пятницу. Суббота приходит, а я уже не помню, чего я в понедельник хотел».

Американцы – тоже чудные мужики. У них перед Рождеством ставят Санта-Клауса с гномиками перед домом, и никто их не трогает. А представь себе, что ты этого Деда Мороза у нас поставил возле подъезда нашей хрущобы. Вот как думаешь, долго он простоит? Отвечу: пока ты двери не закроешь. А как закроешь, можешь сразу и открывать. Его уже нет. Ни Деда Мороза, ни гномиков, ни двери.

Не можем мы также категорически понять, как это они, французы, едят лягушек. Мы с одним русским попробовали. Заказали эту жабу. Взяли бутылку для храбрости. Выпили её всю.

Я говорю:

– Ну, теперь, Вася, давай!

Он говорит:

– Не могу!

Я говорю:

– Надо, Федя, надо. Ешь, они, говорят, лягушки, по вкусу очень напоминают цыплят.

Он говорит:

– А нельзя нам съесть цыпленка, и пусть он нам по вкусу напоминает лягушку?

Узнают нас там и по одежде, и по языку, но главное – по манерам.

Вот рассказывал один:

– Были мы в Германии. Решил я кофейку попить. Сел, заказал, пью. Официант говорит:

– Вы русский.

– Как догадался?

– А вы, – говорит, – русские, когда кофе пьёте, ложечку из чашки не вынимаете, да ещё глаза прищуриваете, чтобы ложечка в глаз не попала.

На другой день привожу друга, приличный человек. Предупредил: ложечку вынь. Он вынул. А официант говорит:

– Вы русский.

Я из засады выскакиваю, спрашиваю, как догадался, он же ложечку вынул.

– Да, – говорит, – вынул, а глаз всё равно прищуривает, чтобы ложечка в глаз не попала.

Взяли профессора, предупредили. Он всё сделал: и ложечку вынул, и глаз не прищуривает. А этот всё равно:

– Вы русский.

– Как догадался? Он ложечку вынул!

– Вынул и в карман положил!

Конечно, у нас многие воруют, практически все, есть человек триста, которые не воруют, – они уже сидят. Пьём. Многие пьют. Практически все до одного. Не пьёт только тот, кто лечится. Но не надо думать, что мы хуже всех. Бывает, конечно, что мы держим нож в левой руке, а бифштекс в правой, но всё же, извините, если за границей в ресторане сидит компания и все они не смеются, а ржут, то это не русские, а немцы; если человек кладёт ботинки на стол, то это тоже не русский, а американец; если человек на ходу чешет при женщинах всё, что попало под руку, то это не русский, а араб; если лежит прямо на газоне, а потом встаёт и писает прямо на улице, то это не русский, а индиец. А если вообще ничего не понимает и по сто раз переспрашивает на чудовищном английском языке, то это точно японец.

Про «новых русских» много анекдотов рассказывают. Мне особенно один понравился. Крутой такой мужик пришёл в турбюро и говорит:

– Куда бы поехать отдохнуть, обстановку сменить?

Сотрудница говорит:

– Вот в Кению можно поехать, поохотиться, козлов пострелять!

Он говорит:

– Ты чего, ваще, что ли? Я тебе говорю, обстановку сменить, а ты опять – пострелять козлов!

Но всё это ерунда, мы, конечно, научимся и вести себя там, и языкам, и обычаям. Лягушек, может, и не станем есть, а вот устриц уже наворачиваем килограммами. И как бы там к нам ни относились, а я лично испытываю чувство морального удовлетворения от того, что наши люди, пусть «новые», но русские, заставили всех относиться к нам с уважением. Мы теперь там водку с «Зенитами» не продаём и матрёшек с кипятильниками не обмениваем. Мы теперь людьми себя за границей чувствуем, потому что он, этот «новый русский», теперь с деньгами туда едет, а это их, иностранцев, более всего убеждает. И правильно сказал когда-то поэт: «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог!»

Я должен любить людей

«Я должен любить людей, я должен любить людей». Каждое утро я просыпаюсь и говорю себе эти слова.

А к вечеру зверею, прихожу домой без сил. Ненавижу всех, особенно людей. Ложусь спать и думаю: «Почему я их должен любить? За что?»

Жена моя, дай ей Бог здоровья, она хорошая женщина, но полюбить её, как своего ближнего, вот так, просто, без доплаты? Ни за что. Нет, я, конечно, люблю есть то, что она готовит, люблю чистоту, которую она соблюдает. Но её саму? Я пробовал. Нет, она не страшная. Многие даже считают её привлекательной. Те, кто не видел её с утра в бигуди и с утюгом наперевес. А я с ней однажды ночью в постели со сна столкнулся лицом к лицу. И потом до утра уже заснуть не мог.

И всё время: «это купи», «то купи».

– Купи платье, я в нём хорошо выгляжу, купи костюм, я в нём хорошо выгляжу, купи шляпу, я в ней хорошо выгляжу.

В парандже ты хорошо выглядишь. Вот её я тебе и куплю.

Я должен любить людей.

А как я могу полюбить нашего соседа? Урод. Когда видит меня в новых туфлях, у него лицо таким становится, будто он похоронил всех своих близких родственников и при этом съел три таблетки пургена.

Иду к мусоропроводу, несу пакет с мусором. Он – тут как тут:

– Хорошо жить стали, уже колбасу на помойку выкидываете!

Я говорю:

– Могу не выбрасывать, могу вам подарить.

И к носу его колбаску зелёную, которая месяц на подоконнике на солнце лежала.

Его как ветром сдуло и полдня тошнило.

А стоит машину у подъезда поставить, как он тут же:

– Что это вы свою машину под моё окно ставите?

А у него окно на седьмом этаже. Куда ни поставь, всё под ним будет.

Жена моя моет пол в коридоре в тренировочном костюме и резиновых перчатках. Он тут же, из двери высовывается:

– Что это вы вырядились, как на спартакиаду гинекологов?

Тебе-то что? Где ты видел гинекологов на спартакиаде?

В милицию на меня жаловаться ходил:

– Что это он с собакой каждый вечер под кустики ходит?

Ему говорят:

– Ну и что?

– А то, что под этими кустиками в день получки трудящиеся люди отдыхают.

И я почему-то должен его любить. Почему? А потому, что я должен любить людей.

Может, я и начальника своего должен любить? Урод. Шнобель такой, что голову от ветра разворачивает. А туда же!

– Эта женщина не в моём вкусе.

Был помоложе, так все были в его вкусе. Ни одной не пропускал. Косил всё, что движется и колышется. Даже моей жене говорил:

– Да брось ты его!

Она говорит:

– Как же я его брошу?

Он говорит:

– Часа на три брось, потом вернёшься.

Мыслитель. Нет, он, конечно, соображает, но так туго, что слышно, как вращаются со скрежетом в его голове ржавые шестерёнки. А он ещё утверждает, что закончил институт. Наверное, это какой-то особый институт: для выпускников спецшкол для дефективных детей с английским уклоном.

Но вы бы видели это лицо в момент распределения премии.

Лицо людоеда, который на голодный желудок встретил в джунглях любимую тёщу с бутылкой соуса «Кальве».

Теперь мои товарищи по работе, которых я тоже почему-то должен любить.

Марья Степановна, молодка, тридцати с гаком лет. А в «гаке» ещё двадцать. Полдня она красится. Хороша после этого, как накрашенный танк. Вторые полдня говорит по телефону.

– Ах, Де Ниро, мой кумир! Ах, Челентано, мой кумир!

Пуговкин твой кумир, вместе с Крачковской.

– Я, – говорит она, – всё время сижу на диете Клаудии Шиффер, колготки надеваю от Ким Бейсингер, платье ношу как Николь Кидман.

А выглядит всё равно как Масяня, и голос такой же противный.

Я должен любить людей. Я должен? Я должен. Кому я должен? Всем прощаю.

Вот как можно полюбить моего закадычного дружка Витальку Горлова, который приходит ко мне раз в месяц, напивается у меня в стельку, в первом часу ночи еле встаёт со стула и говорит нам с женой:

– Всё, ребята, пока, идите домой, а то мне завтра рано вставать.

А когда мы, наконец, надеваем на него пальто, он идёт в ванную комнату, наливает в ванну тёплой воды, снимает ботинки и ложится в ванну, в пальто.

А Резникова как можно полюбить? Занял у меня сто долларов, обещал через месяц отдать, и я жду обещанного уже три года.

А когда я его спрашиваю:

– Когда отдашь деньги?

Он говорит:

– Откуда я знаю, я что, пророк, что ли?

Да, я должен любить людей.

А Галька Зеленцова? Наша секс-бомба. Вот уже сколько лет ищет своё очередное бомбоубежище. Красотка. Пришла недавно: юбка с разрезом до плеча, блузка в косую линейку, будто крашеным забором по спине огрели. На голове причёска типа «барсучья нора». Говорят, очень нравится холостым барсукам. И главное, спрашивает:

– Ну, как я вам, в таком виде?

Я ей говорю:

– В таком виде вам лучше всего в безлунную ночь от людей прятаться под одеялом.

А она в ответ:

– Вы оттого злитесь, что я на вас внимания не обращаю, петух вы общипанный.

Почему петух? Уж скорее орёл общипанный.

Спросил её как-то:

– Кто вам больше нравится, Меньшиков или Михалков?

Она говорит:

– Больше всего мне нравится мой муж.

А может, я действительно об искусстве поговорить хотел? Муж ей нравится. А каждый день новый ухажёр встречает.

Я говорю:

– А что же вы со мной-то не встречаетесь?

Она говорит:

– Чтобы с вами встречаться, это надо вообще веру в человечество потерять.

Я говорю:

– А за деньги?

Она говорит:

– Да? И сколько же вы мне заплатить хотите?

Я говорю:

– Мне на вас даже долларов двадцать не жалко.

Она говорит:

– На двадцать долларов купите себе мыла и верёвку.

– Ну да, – говорю, – чтобы помыться – и в горы, где вас нет.

В общем, поговорили.

Вот и полюби их. День рождения скоро, просто не знаю, кого звать. Начальника не позовёшь – обидится, отпуск летом не даст. Так и скажет:

– Поскольку ты не любишь тёплую водку и потных женщин, в отпуск пойдёшь в декабре.

Он, конечно, сундук конченый, помощи никакой, да хоть не вредит, и то спасибо.

Марью Степановну не позвать тоже неудобно. Когда болел, приходила, печенье приносила. Хорошее печенье, крепкое. До сих пор под ножки стола подкладываю. Пусть сидит, не обеднеем.

Резникова не позвать – подумает, из-за стольника. Тоже его пожалеть надо. Влип он с садовым участком. Теперь, чтобы долги отдать, способ придумал. Берёт у всех 1000 долларов на месяц. И ровно через месяц приносит 900. Все рады, что хоть 900 вернул, о стольнике и не вспоминают.

Я ему давно уже говорил:

– Брось ты свой участок осушать!

У него там – сплошное болото. Лучше на этом болоте клюкву посадить и продавать её на рынке. Глядишь, и коттедж на Рублёвке купишь лет через пятьдесят.

Витальку Горлова как не позвать? Он ведь почему пьёт? Потому что каждый день своё лицо после вчерашнего в зеркале видит. А если его лицо с утра увидеть, то запросто спиться можно.

А Гальку Зеленцову как не позвать? Хоть одна красотка будет за столом. Тем более я на неё точно виды имел, но и она меня, как говорится, имела в виду.

Они с женой моей подруги. «Как же, – говорит, – я ей потом в глаза буду смотреть?»

А чего тебе в глаза её после этого смотреть? Тебе что, больше смотреть некуда будет? Да ладно, пусть живёт, причём с кем хочет.

А вот соседа точно не позову. Хотя и его понять можно. Пёсик мой его из кустов поднял и гнал до тех пор, пока на дерево не загнал. Пожарные его, бедного, под утро снимали. Вот тебе и спартакиада без гинекологов.

Что касается жены, то её на день рождения и звать не надо. Сама придёт. Это же ей готовить придётся. И за гостями убирать тоже ей. И нас с Горловым из ванны вынимать. И не такая она, между прочим, некрасивая. Это она с утра только такая плохонькая, а ближе к ночи она всё лучше и лучше становится. А в темноте так вообще глаз не оторвёшь.

Вот так полежишь, отдохнёшь, пригреешься, и вроде не самые плохие люди вокруг. И полюбить их вроде можно.

Вот утром опять и повторяешь: «Я должен любить людей». А к вечеру опять думаешь: «Так людей же, а не этих уродов!»

Засыпаю и твержу про себя: «Я должен, я должен, я должен любить людей!»

Украли жену

Не могу сказать, что я плохо женился. Нет, моя жена – симпатичная женщина. Некоторые даже могут назвать её красивой, кто других не видел. Она симпатичная, миниатюрная. Метр восемьдесят. Ножки багорчиком, ручки ухватиком, губки мозолистые. И косая сажень. Причём не только в плечах. По всему телу косая сажень. А рукодельница какая! Ой, что руками выделывает! Вот к чему своими золотыми руками ни притронется, того уже нет.

А если, допустим, на неё косо взглянул… Или, предположим, в дверь вошёл, а её, как женщину, забыл вперёд пропустить, всё, так головой об косяк долбанёт, что потом неделю косяк ремонтируешь. Но отходчивая, сразу отходит и с разбега – ногой в живот. Но зато незлопамятная. Сразу всё забывает и поёт себе, и поёт. Слуха вообще нет, голос сильный, но противный. Так что уж лучше головой об косяк, чем эта пытка пением. И вот всё это счастье мне одному досталось. Я даже от неё один раз уходил, вернее, попытался. Так она вены вскрыла. Да не себе – мне. И с тех пор живу как за каменной стеной. Правда, стена эта с решётками.

А тут вдруг мода пошла – людей воруют, а потом выкуп требуют. Ну, думаю, мне-то вряд ли так повезёт. Но на всякий случай стал слухи распускать, что наследство из Парижа получил. Вот-вот документы оформлю и стану миллионером. «Ходить у меня, – говорю, – Люся, будешь вся в шелках, пить только шампанское, закусывать только золотыми зубами». А сам думаю: «Хоть бы ты пропала».

Она и пропала. День нет, другой нет, а на третий день звонит какой-то тип и говорит:

– Если хочешь видеть свою жену живой и здоровой, положи в свой почтовый ящик пятьдесят штук зелёных!

– Щас, – говорю, – только штаны надену.

Пошёл, положил в свой почтовый ящик три рубля. Ночью тот опять звонит:

– Ты свою жену видеть хочешь?

Я говорю:

– Конечно, конечно… нет.

Он даже дар речи потерял. Потом в себя пришёл, говорит:

– Ну, тогда ты её сейчас услышишь.

И тут же Люська трубку взяла:

– Ты, козёл, собираешься меня выкупать?

– Ну да, – говорю, – подпрыгни сначала.

Она говорит:

– Домой вернусь – убью!

Я говорю:

– Ты попробуй сначала вернись.

И слышу крики, удары, вопль какой-то:

– Ой, мамочка, больно!

Но вопль не женский, а мужской. Ну, думаю, началось. Трубку положил.

На другой день снова звонок:

– Сейчас с тобой пахан говорить будет.

А по мне хоть президент.

Пахан трубку взял, говорит:

– Ты свою жену собираешься выкупать?

Я говорю:

– Ты посмотри на неё внимательно. Ты бы такую стал выкупать?

Он даже в трубку плюнул.

На другой день снова звонит:

– Забирай жену!

Я говорю:

– За сколько?

Он говорит:

– Тысяч за пятнадцать.

Я говорю:

– Нет, только за двадцать.

Он говорит:

– За двадцать мы лучше тебя самого пришьём.

Я говорю:

– Тогда Люська у вас навсегда останется.

А там слышу опять удары, звон разбитой посуды. Трубку положил.

На следующий день этот пахан опять звонит:

– Как человека прошу, забери жену.

Я говорю:

– Да что вы с ней цацкаетесь, выгоните, и всё.

– Пробовали, упирается, прижилась, бьёт нас, стерва.

– А споить не пробовали?

– Пробовали, все вокруг вдупель, у неё – ни в одном глазу. – И заплакал. – А ведь она как напьётся, петь начинает, вот где пытка-то. – И зарыдал. Потом успокоился, говорит: – Может, в милицию заявить?

Я говорю:

– Ну вы, братаны, даёте – в милицию. Что ж вы в милиции скажете, что вы человека украли? Это же срок.

Он говорит:

– Лучше век свободы не видать, чем твою жену хоть один день.

Видно, не послушались меня, потому что на другой день все менты ко мне пришли.

– Иди, – говорят, – освободи пацанов, она их в заложники взяла.

Поехали на эту малину, дверь выбили, ворвались. Я такого не ожидал. Один бандит стоит – посуду моет, второй сидит – картошку чистит, третий лежит – пятки Люськины чешет.

Увидели меня, на колени упали:

– Братан, не дай погибнуть, спасай.

Я, конечно, для порядка покочевряжился немного, десять штук с них срубил. Пять себе, пять ментам. Люська орать начала, за пять штук хотела всех ментов за Можай загнать. Но потом успокоилась. Я ведь средство против неё знаю: у неё за ухом такая точка эрогенная есть, если я её туда поцелую, она как шёлковая становится. Так вот, пять ментов с собакой её держали, пока я до этой точки дотянуться смог.

Одно место

Я раньше, когда в кулинарном техникуме учился, совсем здоровым был. Меня даже на медосмотрах в пример ставили. Поставят к стенке и говорят: «Это пример». А уж потом, когда я в ресторане стал работать, у меня такой хороший аппетит появился, что мне от него даже плохо стало. Я съел что-то не то, ну, не из своей кастрюльки, а из общего котла, и у меня… как бы это поприличнее сказать… в общем, у меня одно место заболело. Чего ты хихикаешь, как будто у тебя никогда не было…

И я в поликлинику пошёл. Я там в регистратуру два часа в очереди стоял, потому что я постою, постою… и убегу. А назад возвращаюсь, а они говорят: вы здесь не стояли. Потому что я уже по-другому выгляжу. У меня лицо счастливое. И вот я с этим счастливым лицом опять в конце очереди встаю. Потом, наконец, к окошку регистратуры подошёл, она оттуда говорит:

– Вам чего?

Я говорю:

– Мне бы талон на сегодня.

Она говорит:

– Только на завтра.

Я говорю:

– Помру я до завтра.

Она говорит:

– Тогда вам и талон ни к чему. – Но потом сжалилась надо мной. – Раз вы, – говорит, – такой пришибленный, идите в шестнадцатый кабинет.

Зашёл я в кабинет, а там два мужика в белых шапочках и халатах.

– Раздевайся, – говорят.

Ну я, ничего не подозревая, и разделся. Они смотрели на меня, смотрели, осматривали, осматривали, потом говорят:

– Ой, жить тебе до понедельника осталось.

Я говорю:

– А что у меня такое?

Они говорят:

– А это ты у врача спроси.

Я говорю:

– А вы кто?

– А мы маляры, потолки здесь белим.

Я говорю:

– Что же мне, всё теперь назад надо надевать?

Они говорят:

– А это ты как хочешь, хочешь – на зад, а хочешь – на перёд. А хочешь, так пойди погуляй.

И тут вдруг доктор входит и говорит:

– Это что за безобразие, вон все отсюда!

Ну я, в чём был, в коридор выскочил. А там очередь. Старушка говорит:

– Вот тебе и бесплатная медицина, среди бела дня человека до нитки обобрали.

Я назад. Маляров выгнали, а меня на кушетку положили.

Доктор спрашивает:

– Ну, что у нас болит?

Я говорю:

– Что у вас, не знаю, а у меня… тут медсестра, я стесняюсь.

Он говорит:

– Отвечайте, что у вас болит.

Я говорю:

– Ну, у меня одно место болит.

Он говорит:

– Ну, показывайте ваше место.

Я говорю:

– Так вот же оно – перед вами.

Он говорит:

– Ну, тогда рассказывайте, с кем и когда и что у вас произошло?

Я говорю:

– У меня происходит одно и то же каждые полчаса.

Он говорит:

– Ну, это прямо патология какая-то. Ничего удивительного, что у вас так болит. У вас когда болит, когда вы это совершаете или потом?

Я говорю:

– Нет, сначала болит, а потом уже совершаю. Он говорит:

– Это что же, у вас сигнал такой?

Я говорю:

– Да, такой сигнал, что даже удержаться не могу.

Он говорит:

– И что же вы делаете?

Я говорю:

– У нас там, в ресторане, такая маленькая комнатка есть, я сразу туда и бегу.

Он говорит:

– А она вас там уже ждёт?

Я говорю:

– Да не она, а он меня там уже ждёт.

Он говорит:

– Так вы что же, из этих, что ли, из голубых?

– Нет, – говорю я, – я из красных.

Он кричит:

– Говорите сейчас, кто вас ждёт?

– Ну, чёрный такой, с белой ручкой.

Он говорит:

– Негр, что ли?

Я говорю:

– Почему негр?

Он кричит:

– Не знаю почему! Идите отсюда вон!

И пошёл я, как миленький, на работу. Но ничего, этот доктор тоже к нам когда-нибудь в ресторан придёт. Я ему такое блюдо пропишу, всю жизнь будет принимать больных в маленькой комнате.

Частная инициатива

Я как кулинарный техникум окончил, так с тех пор в столовой и работал. А как перестройка началась, так продукты и кончились. У нас в столовой как было. Если клиент у нас поел и назавтра снова пришёл, значит, повара хорошие, а если уже больше не смог прийти никогда, значит, продукты плохие. При Брежневе продукты хорошие были, при Андропове они портиться начали, а при Горбачёве совсем исчезли.

И тогда нашу столовую купил один предприниматель с большими деньгами и с лицом кавказской национальности. Он шторы на окна повесил и сделал из столовой ночной ресторан. И даже название сам придумал: «Русский сакля».

Хороший ресторан, только мне там работать долго не пришлось. Однажды поздно ночью, когда в ресторане уже никого не было, вошли трое мужиков. Смурные какие-то, ищут чего-то, за стол не садятся.

Я говорю:

– Может, присядете?

Они говорят:

– Ещё чего, мы своё уже отсидели. Где бабки?

Я говорю:

– Бабки уже все домой ушли.

Они говорят:

– Не придуривайся.

И пистолет вынимают.

Я говорю:

– Вы что, пистолет мне хотите продать?

Они говорят:

– Ну да, только не весь, а одну пулю из него.

Я говорю:

– А мне пуля не нужна.

Тогда один говорит:

– Слушай, ты, придурок, ты вот эту дырочку в пистолете видишь?

Я говорю:

– Вот эту кругленькую? Вижу.

Они говорят:

– Бабки не принесёшь – оттуда птичка вылетит.

Я думаю: «На фига мне птичка?» – и вынул им всё, что у меня было, – двести восемнадцать рублей.

Они говорят:

– И это всё?

Я говорю:

– Нет, вот ещё тридцать четыре копейки.

Тут один как закричит:

– Хватит фуфло гнать, тащи зелень!

Я испугался и притащил им пять пучков петрушки.

Тут другой как закричит:

– Тебе сказали – капусту тащи, а ты чего принёс?

Я говорю:

– А капуста вам не понравится, она у нас сегодня кислая.

Он говорит:

– Если у тебя капуста кислая, то ты у нас сейчас будешь мочёный. Мочи его, Федя!

Я говорю:

– Не надо, лучше я сам, – и пошёл в туалет.

И тут как они начали во все стороны стрелять, что я даже до туалета не дошёл.

На этом наш ресторан и закончился, остался я без работы и думаю, что же мне делать. И решил, что буду работать сам на себя. Стану предпринимателем, буду ходить по богатым домам и готовить там шикарные обеды. Вот я и дал объявление в газету: «Кулинар, мужчина с большим мастерством, полностью организует и обслуживает любых желающих на дому». Но я же не знал, что они там, в газете, все слова сокращают. Это я только потом узнал, что они напечатали: «Кул. муж. с бол. м. пол. орг. обсл. любых ж. на дому».

И буквально на другой день – звонок. Женщина приятным голосом говорит:

– Это всё правда, что в объявлении напечатано?

Я говорю:

– Конечно. У меня даже книга отзывов есть.

Она говорит:

– Это интересно, и что же там пишут?

Я говорю:

– Вот одна женщина пишет: «Никогда в жизни не пробовала ничего подобного. Сама занимаюсь этим с 16 лет, но не думала, что мужчина может доставить такое удовольствие».

Она говорит:

– Понятно, а сколько это будет стоить?

Я говорю:

– Не волнуйтесь, цена приемлемая. Ветеранам и участникам войны – скидка.

Она говорит:

– Мне пока скидка не нужна, приезжайте.

Я собрался и приехал. Смотрю, женщина такая меня встречает симпатичная, полная такая, думаю: «Значит, любит поесть». Сажает меня в кресло и говорит:

– Может, мы сначала выпьем?

Я говорю:

– Нет, сначала надо дело сделать.

Она говорит:

– Ну что ж, тогда давайте начинайте, – и садится на диван.

Я говорю:

– Здесь неудобно, я привык это делать на кухне.

Она говорит:

– Оригинально. А где именно на кухне?

Я говорю:

– Ну, сначала на столе, потом на плите, а уж потом только в комнате.

Она говорит:

– Потрясающе, я согласна.

Я говорю:

– Ну, тогда вы здесь немного подождите. Можете пока тут всё приготовить, – и пошёл на кухню.

Минут через пятнадцать она мне кричит:

– Я уже готова!

Я говорю:

– А я ещё нет.

Она говорит:

– А что вы там делаете?

Я говорю:

– Я яйца в салат кладу.

Она кричит:

– Вы большой оригинал!

Я говорю:

– На том стоим. Всё-таки профессионалы.

Минут через десять она опять кричит:

– Сколько можно ждать? Что вы там делаете?

Я говорю:

– Что я делаю? Сейчас как раз хрен тру.

Она кричит:

– Всё, больше ждать не могу, идите!

Я думаю, надо же, бедная женщина как изголодалась. Поставил на поднос салат, сковородку с котлетами и пошёл. Вхожу в комнату, а там темно.

Я говорю:

– Зачем же вы свет выключили? Я же так не найду ничего.

Она говорит:

– Идите, идите, я сама всё найду.

Ну, я и пошёл на голос. Чувствую, упёрся в кровать. Чувствую, она меня одной рукой за шею обняла, а другой рукой за сковородку и говорит:

– О, какой ты горячий, – и как потянет меня к себе.

Ну, я на неё и рухнул вместе с подносом.

Она кричит:

– Что это?

Я говорю:

– Извините, не удержался.

Она свет включила, вся в салате, на груди котлеты, кричит:

– Ты что, жрать пришёл? Вон отсюда!

Я говорю:

– Вы же даже не попробовали ничего, а уже меня гоните.

В общем, она обиделась, денег не заплатила. Я тогда всё понял, и, когда на другой день какая-то женщина опять меня к себе пригласила, я сразу безо всякой подготовки на кухне разделся и в одних носках в комнату вошёл, а там целая компания сидит и как начнут хохотать, а один дядька сказал:

– Кушать подано!

Девочка

Мы ехали в одном купе, я с женой, она – с мамой. Ей на вид было лет пять.

Я сидел, ел грушу. Она сидела напротив и очень внимательно смотрела, как я ем.

Когда я доел грушу, она сказала:

– А вот если бы я ела, я бы с тобой поделилась.

Я покраснел от стыда.

Через некоторое время я пошёл в туалет. Когда я вернулся, она спросила:

– Получилось?

– Что получилось?

– Ну, зачем ты ходил?

– Получилось, – буркнул я и снова покраснел. Не зная, что сказать, спросил: – Как тебя зовут?

Она сказала:

– Никак меня не зовут.

– Почему?

– Потому что я сама прихожу. А имя моё – Марина.

– Марина, – продолжал я. – Какое красивое имя.

Она сказала:

– Какие же вы, взрослые, глупые. Сначала «как зовут», а потом – «какое красивое имя». Имя самое обычное. А как тебя зовут?

– Лион.

– Ты что, чучмек?

– А что такое «чучмек»?

– Кто на юге живёт, тот чучмек.

– Значит, французы – тоже чучмеки?

– А они что, на юге живут?

– Для немцев – на юге.

– Значит, они для немцев – чучмеки, а для нас нет.

В это время из соседнего купе вышла девочка лет семи и встала у нашего окна.

Марина тут же подбежала к ней и сказала:

– Уходи, это наше окно.

– Подумаешь, – сказала девочка, – и не подумаю.

Марина вернулась в купе, залезла на колени к маме, обняла её и попросила:

– Скажи, что ты меня любишь.

Мама ответила:

– Не скажу. Ты обидела девочку.

– Ну, скажи, что ты меня любишь! – У Марины полились слёзы из глаз. – Скажи, что ты меня любишь!

– Обещаешь больше так не делать?

– Обещаю.

– Хорошо, – сказала мама, – я тебя люблю.

У Марины тут же высохли слёзы. Она спрыгнула с маминых коленей, подбежала к девочке и сказала!

– А тебя мама не любит, – и гордо удалилась назад в купе.

Я сидел, читал газеты и не обращал на неё внимания. Тогда она стала ходить передо мной вдоль купе. На ней было коротенькое платьице, и она, проходя мимо меня, кокетливо оттопыривала попку.

Я не выдержал и слегка хлопнул её газетой по этой попке. Она тут же среагировала явно заранее заготовленной фразой:

– И почему ты такой нахальный, ни одной юбки не пропустишь?

Моя жена обрадовалась:

– Вот видишь, устами младенца глаголет истина.

Марина тут же вступилась за меня:

– Но это же шутка.

– Для тебя, может, и шутка, – сказала моя жена, – а я с ним всю жизнь мучаюсь, с бабником.

Марина сказала:

– Значит, я, по-вашему, баба?

– Нет, ты ещё девочка, но он даже к тебе пристаёт.

– Не знаю, – сказала Марина, – последние два часа он вёл себя прилично, даже к проводнице не приставал.

– Спасибо, Марина, – сказал я, – хоть ты меня защитила.

Моя жена с её мамой, смеясь, вышли из купе. Марина тут же закрыла дверь купе и спросила:

– А ты что, действительно бабник?

– Ну, есть немного, – ответил я.

– Обещай мне, что больше никогда не будешь приставать к другим женщинам.

– Обещаю.

– Ни к кому?

– Ни к кому.

– Кроме меня.

– А к тебе можно приставать?

– Можно, потому что я ещё маленькая.

– А когда ты вырастешь, к тебе уже нельзя будет приставать?

– А когда я вырасту, ты уже ни к кому не будешь приставать.

– Почему? – наивно спросил я.

– Потому что тебя уже не будет, – сказала она.

– Ничего себе перспективка, – обиделся я, – что ж я, даже пятнадцать лет не проживу?

– Ладно, – смилостивилась она, – живи сколько хочешь, только к другим тётькам не приставай.

– Хорошо. А к той девочке, из соседнего купе, можно приставать?

– Только попробуй!

– А что ты сделаешь?

– Я на тебя случайно стакан горячего чая опрокину.

– Ладно, я к ней не буду приставать, если ты мне разрешишь приставать к тебе, когда вырастешь.

– Я тебе уже разрешила. А ты меня не забудешь?

– Ни за что.

– Никогда-никогда?

– Никогда.

– И узнаешь меня через пятнадцать лет?

– Узнаю.

– Тогда запиши мой телефон.

Я записал номер её телефона.

– Только маме не говори, – попросила она.

– Почему?

– Потому что она меня ругает, если я дяденькам свой телефон даю.

– А ты уже давала свой телефон другим дядям?

– Давала. Но я не много давала. Всего трём дядям. Ты четвёртый, нет, пятый. Но ты не думай, ты всё равно лучше их.

– Почему?

– Потому что ты, когда спал, так смешно губами шлёпал! Ты что, губошлёп?

Я вынужден был согласиться. Почему бы и нет, если это выделяло меня из общего ряда её поклонников?

В купе вернулись женщины, и разговор наш прекратился. Всю оставшуюся дорогу мы с ней, как заговорщики, многозначительно переглядывались.

Когда поезд уже совсем подъезжал к Москве, мы с Мариной стояли у окна, и она тихо сказала мне:

– Ты меня точно не забудешь?

– Точно, – сказал я.

– Смотри, – сказала она, – а то ты меня знаешь.

– Знаю, – сказал я.

Вот уже десять лет прошло, а я её не забыл. Помню её отлично и через пять лет обязательно позвоню.

Балет

Мне повезло. Я достал билет на балет «Ромео и Джульетта» в Большой. Прихожу, сажусь в восьмом ряду возле прохода. Окружение театральное. Правда, рядом со мной мужчина совсем небалетных габаритов. За ним англичанин, который всё время извинялся. «Эскьюз ми» говорил, особенно когда интеллигентно отдавил мне обе ноги.

Оркестр инструменты настраивает. Сосед справа поворачивается ко мне и говорит:

– Шибко орут.

Я говорю:

– Ничего, сейчас настроятся и перестанут.

Моего соседа ответ, по-видимому, не удовлетворил, потому что он повернулся к англичанину и повторил:

– Я говорю, шибко орут.

Англичанин сказал:

– Эскьюз ми, я плохо говорить по-русски.

Сосед сказал:

– Ты, по-моему, и по-английски-то не очень, – и переспросил англичанина: – Шпрехен зи дойч?

В это время зазвучала увертюра, подняли занавес, стала видна площадь Вероны, замки, дворцы. Сосед поглядел на сцену, потом повернулся ко мне и спросил:

– А где же озеро?

– Какое озеро?

– Лебединое.

Я говорю:

– Какое же здесь озеро, если это «Ромео и Джульетта»?

– Ни фига себе, – сказал сосед, – за такие бабки – и без озера.

А на сцене в это время уже разворачивалась драка между Монтекки и Капулетти.

– Во дают! – оживился сосед. – Слышь, это чего, разборка?

– Это так по музыке написано, – ответил я.

– Да я вижу, – сказал сосед, – если б музыка не мешала, они бы вообще его давно замочили.

Я сказал:

– Давайте смотреть.

– Смотреть так смотреть, – сказал сосед, потом повернулся к англичанину и ни с того ни с сего сказал: – Эвритайм после еды во рту нарушается кислотно-щелочной баланс.

– Ес, ес, – сказал англичанин, – эвритайм.

– Тупой, тупой, – сказал сосед, – а тоже туда же.

Раздались аплодисменты. Мужчина, сидевший впереди нас, так громко крикнул «браво», что я вздрогнул.

– Слышь, ты, – сказал сосед, тронув за плечо впереди сидящего, – ещё раз так гаркнешь – не узнаешь, чем здесь дело кончится.

– Что вы имеете в виду? – возмутился впереди сидящий.

Сосед вынул ножик и сказал:

– Не знаю, что ты имеешь в виду, а я что имею, то и введу.

– Понял, – сказал впереди сидящий и больше «браво» не кричал.

Занавес опустился, я пошёл в буфет. Сосед догнал меня и сказал:

– Слышь, мужик, ты, я вижу, человек грамотный, объясни, чего они только ногами дрыгают, а петь когда начнут?

Я сказал:

– Это балет, все чувства выражают только движениями.

– Не скажи, – ответил он, – у меня один дружбан балет смотрел в казино. Заплатил, и балерина спела.

Второе действие мой сосед начал смотреть во всеоружии знаний. Он прочитал две страницы либретто и знал буквально всё. Показывая на пожилую кормилицу, он громко сказал:

– Это – Джульетта!

Я тихо прошептал ему:

– Джульетте тринадцать лет.

Сосед подумал и сказал:

– Статья 119 пункт два, от трёх до восьми.

Потом он повернулся ко мне и сказал:

– Слушай, ты, смотрю, всё здесь знаешь, скажи мне, этот Ромео действительно такой могучий мужик или ему в колготки чего подкладывают?

Я не успел ответить на этот потрясающий вопрос, как начался антракт, я пошёл в буфет.

В буфете сосед нашёл меня, держа в руках бутылку коньяка и два стакана.

– Давай, – сказал он мне, – тяпнем за здоровье Ромки с Джулей, за автора давай тяпнем, как его, кстати?

– Прокофьев, – ответил я.

Он сказал:

– Ну что ж, про кофе так про кофе. Кофе «Якобс-аромат» – лучшее начало дня. – После чего он опрокинул стакан в рот.

Мы пошли в зал, стали усаживаться. Сосед дыхнул на англичанина. Англичанин сказал:

– Эскьюз ми, – и помахал рукой, дескать, амбре.

Сосед сказал:

– Я ж тебе говорил, кислотно-щелочной баланс нарушается, блин.

– Блин, блин, – радостно согласился англичанин, – блин, икра, водка, – вспомнил он всё, что знал по-русски.

– Соображать начал, – сказал сосед и добавил: – Эскьюз ми.

Англичанин тут же ответил:

– Эвритайм, блин.

В это время Ромео на глазах у всех вынул яд. По лицу соседа я понял, что он попытается предотвратить неизбежное, но не успел я ничего сказать, как мой сосед встал и заорал на весь зал:

– Не пей, козлёночком станешь!

Зал замер, а потом разразился хохотом. У Ромео затряслись руки, и он едва не пронёс яд мимо рта. Джульетта стала делать фуэте, наполовину сделала, упала и досрочно закололась.

– Жалко девку, – сказал сосед, – с ней бы ещё жить да жить.

Подошла сотрудница театра и сказала:

– Покиньте зал, иначе я вызову милицию!

– Ага, – сказал сосед, – они там людей мочат, а милицию ко мне.

Монтекки и Капулетти пожали друг другу руки, навстречу нам по проходу двигалась охрана. Мы с соседом кинулись к выходу. На улице я спросил его:

– А зачем вы вообще пошли в Большой театр?

– Да от братвы прятался, ведь они меня где хочешь найдут, но только не в театре.

Отстаньте

Она и ходит как-то не так. Походка у неё какая-то утиная. Но мне же с ней не в балете танец маленьких индюков исполнять. А так, по комнате, пусть себе переваливается.

Забыть не могу, как только познакомился с ней, как только глянул на неё, в голову почему-то всё время лезли детские стихи: «Приходи к нам, тётя Лошадь».

Да, кому-то она могла показаться не очень красивой. Нет, она, конечно, не Синди Кроуфорд и даже не Нонна Мордюкова… Скорее уж Василий Иванович Шандыбин, только поменьше. Он поменьше.

А кто-то мог подумать, что она недостаточно образованна. Да, она по сей день считает, что столица Украины – Львов. Но это проблема не её, а Украины.

Я ничего этого не замечал. Я был очарован её обаянием. Я как увидел её впервые, сразу понял, что это – любовь до гроба, то есть года на два. Больше вряд ли удастся. Никогда не забуду ту ночь, после свадьбы. Она так сжала меня в своих объятиях, что я понял: эта первая брачная ночь будет моей последней. Дальше не помню ничего. Помню только, уже под утро она призналась, что до меня у неё уже был один. Муж.

– Что с ним? – только и спросил я. – Где он сейчас? На каком кладбище?

Молчание было мне ответом. Она вообще редко говорила. Практически, раз в день. Но с утра до вечера.

А как она готовила! Боже мой! Вершина её кулинарного искусства – пельмени, если я их предварительно куплю в магазине, вскипячу воду, посолю и из пачки в кастрюлю высыплю.

Вот почему у меня рост – метр шестьдесят восемь в кепке и на роликовых коньках. Врачи говорят, оттого, что я на ней в восемнадцать лет женился.

– Если бы, – говорят, – хотя бы до двадцати подождал на её харчи переходить, успел бы подрасти.

Она ведь еду обычно не солит, чтобы не пересаливать, потому что я ем и плачу, а слёзы и так солёные.

К нам как-то в гости один мой друг пришёл, штангист и йог одновременно. Гвозди мог есть, ядом запивать. Всё переваривал. Она его своим фирменным перцем маринованным угостила. Он всего одну луковицу съел. Долго потом головой мотал, будто обухом его огрели. И потом только спросил:

– А совсем без внутренностей человек сколько может прожить?

Меня как-то по ошибке в милицию забрали, с каким-то рецидивистом спутали. Так я те три дня тюремной баландой питался. До сих пор как самые сытые в своей жизни дни вспоминаю.

И причёска у неё какая-то странная: то ли воронье гнездо, то ли барсучья нора. Но очень нравится холостым барсукам и незамужним воронам. Они всё время туда пытались яйца откладывать.

Она и меня под «бокс» стригла. Была такая причёска после войны. Многие её забыли, и те боксёры уже давно вымерли. А она помнит, и меня всё стригла под них. И после её стрижки дня два собаки от меня врассыпную – и на луну выть начинали.

Нет, конечно, и мне не всё в её внешности нравилось. Не всё у неё с личиком, конечно, получилось. Глазки подозрительные, как у вахтёра, ножки багорчиком, ручки ухватиком и губки мозолистые. А носик таким шнобелем торчит, что голову от ветра разворачивает.

А какая у неё родня! Помню, только поженились, прихожу домой. На полу ковёр восточный лежит. Я думал – приданое. Шагнул на него. Такой хай поднялся! Оказывается, это не ковёр, а её родственник в халате и тюбетейке, из Ташкента, отдохнуть прилёг.

У неё полно родственников, и нет, чтобы в Швейцарии, чтоб денег занять. Тут братец из Сибири телеграмму мне дал: «Вышли денег на дорогу». Я выслал. Он приезжает. Я спрашиваю: «Зачем приехал?» Он говорит: «Как зачем, денег у тебя занять».

А она и садовод-любитель. Весь наш участок, шесть соток, цветами засеяла. Хоть бы одна тычинка взошла. Я уж не говорю о пестиках. Кучу денег на семена истратила, а весь участок голый, как череп Фантомаса. А она поливает всё лето, удобрения сыпет. Осенью говорит: «Наверное, я семена не тем кончиком посеяла, все цветы внутрь земли выросли».

Ох и умная. Тут где-то на рынке на все деньги, что были, долларов накупила. По выгодному курсу. У цыган. Довольная такая пришла.

Говорит: «Я проверила – настоящие. Зелёного цвета и на них американский президент нарисован».

Я посмотрел. Зелёные-то они зелёные, только Джордж Вашингтон на них с бородкой, в кепке, и написано по-русски: «Сто долларов».

Я о ней часами могу рассказывать. Ровно столько, сколько она в гости собирается. Мы как-то к друзьям на Новый год ходили. Уже и президент всех поздравил, и куранты двенадцать пробили. Соседи за стенкой напиться и подраться успели, а она только вторую ресницу красить начала.

Уж эти друзья звонят, говорят: «Если вы ещё приходить не раздумали, зайдите по дороге в магазин, водку с закуской захватите, а то мы уже всё съели».

Она вообще у меня везучая на редкость. Вот, если поскользнётся и на спину упадёт, обязательно нос расшибёт.

А аккуратная какая! Полы каждую неделю тряпкой моет, а её, тряпку, раз в полгода стирает.

Я как-то летом, по рассеянности, в домашних тапочках на улицу вышел. Так мне дворник замечание сделал, что я асфальт пачкаю.

И при этом такая педантка, такая аккуратистка. Вот ночью встанешь водички попить, назад в спальню возвращаешься, а кровать твоя уже застелена.

И в то же время храпит так, что стёкла дребезжат. Пока с ней жил, три ушанки сносил, причём на улицу ни разу не надевал, только по ночам.

И с характером у неё всё тоже в полном порядке. Всегда и во всём виноват я. Даже когда американцы вторглись в Афганистан, она влетела в комнату с криком: «Допрыгался, козёл?»

Видно, спутала меня с бен Ладеном.

Сижу как-то у телевизора, слушаю песню, вдруг она как заорёт: «Что ты уставился на эту певицу? Что у тебя с ней было?»

А что у меня могло быть с Сергеем Пенкиным?

А то как-то сижу за столом, никого не трогаю. Она входит в комнату с чашкой. Чашка падает на пол и разбивается. Она на меня зло так смотрит.

Я говорю:

– Ну что, не придумала ничего? – Сижу, молчу.

Она как заорёт:

– Молчишь тут под руку! – Нашлась, умница.

А когда её спрашивают: «Ты своего мужа любишь?» – она отвечает: «А как же, я вообще мужчин люблю».

Мне, конечно, друзья намекали, что не всё в моей жизни хорошо складывается, не всё получается, как у нормальных людей. Говорили, что, если бы я взял себя в руки, ушёл бы от неё, переоделся, хотя бы в телогрейку, постригся, хотя бы наголо, и перестал бы всякие лишние слова употреблять, которым у неё научился, то лет бы через пять, когда выветрится запах её духов, от которого вянут не только цветы, но и уши, удалось бы мне жениться на какой-нибудь женщине, которой тоже нечего терять.

И я послушался, собрал свою волю в кулак и ушёл от неё. И долго жил один. Дня три. А потом сложил все свои вещи в целлофановый пакетик и вернулся назад. А она увидела меня и заплакала.

Мне и сейчас часто говорят: «Брось ты её, не пара она тебе».

А мне она нравится.

И отстаньте вы все от нас!

Топлес

Сижу как-то в Анталии на пляже, а напротив меня женщина бюстгальтер сняла и так вот без него и сидит.

Я два дня терпел, а на третий говорю:

– Чего это вы так вот с голыми этими сидите?

Она говорит:

– Вам с этими голыми можно, а мне нельзя?

Я говорю:

– Но мы, мужики, на пляже все с голыми грудями.

Она говорит:

– Вы что, хотите, чтобы все женщины на пляже разделись?

– Нет, – говорю, – я хочу, что бы вы их прикрыли.

Она говорит:

– А что, они у меня такие плохие?

– Нет, – говорю, – они меня от моря отвлекают.

Она говорит:

– А вы не смотрите.

Я говорю:

– Пробовал, не получается.

Она говорит:

– Вы, мужчина, странный какой-то, это же топлес.

– Какой, – говорю, – ещё топлес-утоплес? Сама сняла бюстгальтер, а виноват какой-то топлес.

Она говорит:

– Мужчина, вы что, с ветки только что слезли? Вон ещё женщины топлес сидят, и никто не возмущается.

Я говорю:

– Ну, вы тогда и всё остальное снимите.

Она говорит:

– Ага, сейчас, только подпрыгните.

Я подпрыгнул.

Она говорит:

– Ещё чего. Это вам не нудистский пляж, чтобы я полностью перед вами раздевалась за бесплатно.

В общем, умыла меня.

«Ладно», – думаю. На другой день прихожу на пляж, а она уже там лежит вместе со своим топлесом. Я рубашку снял, брюки снял, плавки снял, остался в одной белой кепке.

Она говорит:

– Мужчина, вы чего?

Я говорю:

– У меня сегодня топлес.

Она говорит:

– Какой топлес? Это не топлес, это голая задница.

Я говорю:

– Вам можно, а мне нельзя?

Она говорит:

– Я не голая, я в трусах.

Я говорю:

– Я тоже в кепке. Хотите, ещё шлёпанцы надену?

– При чём здесь шлёпанцы, если у вас всё остальное голое?

– А что, – говорю, – я плохо выгляжу?

Она говорит:

– Вы меня от моря отвлекаете.

Я говорю:

– А вы не смотрите!

Она говорит:

– Как же не смотреть, если вы голый? Почему вы в одной кепке? Ведь вокруг все мужчины в плавках.

– А вы что, хотите, чтобы они ради вас все разделись?

– Я хочу, чтобы вы оделись.

– Почему я должен одеться? Ведь вы-то раздетая. Почему вы раздетая?

Она говорит:

– Потому что у женщины загорелая грудь – это красиво.

Я говорю:

– Да кто это у вас зимой увидит?

– Но я перед мужчиной разденусь, и он увидит, какая у меня загорелая грудь.

– Ага, – говорю, – а я, значит, должен всю зиму в темноте раздеваться?

– Да вам-то всё равно!

– Мне-то да, а женщины обижаются.

– На что обижаются?

– На то, что не загорелый. Вот в прошлом году перед одной разделся, она посмотрела и говорит: «Фу, какой бледный, аж противно».

– А она до вас что, только с неграми встречалась?

– Не было там никаких негров.

– Тогда какое имеет значение, что у вас там загорелое, а что нет?

– Для тех, кто понимает, имеет.

– Значит, я ничего не понимаю.

– Не знаю. Вот вы посмотрите. Я сейчас не загорелый. Смотреть противно?

– Противно.

– А чего же смотрите?

– А интересно.

– Ну вот, а когда всё загорит, вообще глаз не оторвёшь. Как от вашей, извините, груди.

– Да? – говорит она. – А вас никто и не отрывает.

В общем, мы с ней уже пять лет вместе загораем. Она – без бюстгальтера, а я – в кепке. И оба – в одной постели.

Жить по Карнеги

Как мы раньше жили? Кое-как. Хамили друг другу, не знали, как друзей заводить. Как влиять на окружающих людей. Хорошо, нашёлся человек, который объяснил всем, как надо жить. Зовут этого человека – Дейл Карнеги. Я его книжку недавно прочитал и просто обалдел. Как правильно, как верно.

Если по этой книжке жить, то все тебя будут уважать и даже любить, для всех ты будешь авторитетом в хорошем смысле этого слова.

Только надо, конечно, чтобы все по этой книжке жили, иначе ты к ним со всей душой, а они книжку Карнеги не читали и в душу тебе запросто наплюют.

Итак, этот Карнеги говорит, что перво-наперво надо быть со всеми вежливым, всем говорить «спасибо», «пожалуйста», «будьте любезны», «не сочтите за труд».

А то вот в жизни случай был. На остановке автобуса женщина стояла, а рядом с ней – парень. Женщина чихнула, парень говорит:

– Будьте здоровы!

Она говорит:

– Спасибо.

Он:

– Пожалуйста.

Она:

– Не выпендривайся.

Он говорит:

– Да пошла ты…

И она пошла, хотя ей ехать надо было на автобусе.

О чём это говорит? О том, что не все ещё книгу Карнеги читали. Или читали, но невнимательно. А он там, Карнеги, такие умные советы даёт.

Так, например, Карнеги говорит, что не надо человека ругать. Надо говорить ему приятное, и тогда он будет делать то, что тебе надо.

Вот, к примеру, ехал я в троллейбусе, и какой-то мужик мне на ногу наступил. Раньше бы я ему устроил, я бы ему раньше сказал: «Ты куда прёшь? Глаза разуй, не видишь, что ли, человек стоит».

А теперь, когда я Карнеги начитался, я знаю, что я ему для начала должен сказать что-нибудь приятное. Поэтому я ему и говорю:

– Мужик, как ты хорошо выглядишь сегодня.

Он поворачивается ко мне и наступает на вторую ногу. Раньше я бы заорал: «Ты чего, козёл, мне обе ноги отдавил, совсем, что ли, оборзел!»

А теперь-то я по Карнеги живу. И я ему, улыбаясь, говорю:

– Где вы такую шапку хорошую купили? Даже ваше лицо в этой шапке симпатично выглядит. У меня в жизни такой шапки не было.

Он говорит:

– И не будет.

Я говорю:

– Почему?

Он говорит:

– Потому что ты рылом не вышел.

Я ему говорю:

– Ты на себя-то сегодня в зеркало смотрел? – Но вспоминаю, что Карнеги учит, и добавляю: – Вы сегодня очень хорошо побрились.

Он говорит:

– Жалко, сходить надо, а то бы я и тебя как следует отбрил.

И пошёл, на прощание отдавив мне обе ноги разом.

А если бы я до этого Карнеги не читал, так он бы уже из троллейбуса сам не вышел, его бы уже вынесли. А так я целым и невредимым до дома добрался. Спасибо Карнеги.

Дальше этот самый умный из всех Карнеги учит, что не надо никого критиковать. Хочешь что-то неприятное сказать – скажи так, чтобы человек не обиделся.

Вот, к примеру, на работе сидит рядом с тобой Вася, и ты у него спрашиваешь:

– Скажи, Вася, сколько будет, если сто разделить на четыре?

А Вася берёт калькулятор и отвечает:

– Двадцать.

Это он по калькулятору сосчитал, а представляете, если бы он в уме сто на четыре разделил, сколько бы у него получилось?

Ну, что мы в таких случаях обычно говорим?

«Ты чего, Вася, совсем сдурел? У тебя шарики за ролики зашли?»

Или ещё того проще: «Дебил ты, Вася!»

И всё, Вася на тебя обиделся на всю жизнь.

А по Карнеги надо ему так сказать, чтобы он не обиделся.

Я и говорю:

– Хороший ты парень, Вася, но тупой.

И он не обижается, потому как думает, что хороший он всё-таки больше, чем тупой.

И так со всеми надо уметь разговаривать, даже с женой. Карнеги так и пишет: «Хочешь кому-то отказать – найди такую форму, чтобы человеку было приятно».

Вот, к примеру, прихожу я с работы домой в десятом часу. Сил нет никаких. А жена меня встречает радостная такая, весёлая, шутит, ручонки к тебе тянет шаловливые, и вид у неё такой, будто ей что-то сегодня обломится.

Что мы в таких случаях говорим?

«Люсь, ты чего, сегодня у плиты перегрелась?»

И всё, жена обижена на всю оставшуюся жизнь.

А по Карнеги так надо суметь отказать, чтобы она ещё и довольна была.

Поэтому я ей, прежде чем уйти на всю ночь в соседнюю комнату, говорю:

– Какая ты, Люся, сегодня красивая! Такая красивая, что я до тебя даже дотронуться боюсь.

И всё. Она на меня и не думает обижаться. А думает она всю ночь, как бы ей пострашнее стать.

А ещё этот Карнеги учит: «Лучший способ заставить кого-нибудь сделать что-либо для тебя – это дать ему то, что он хочет».

И вот жалуется мне одна знакомая, что её начальник ни за что не повышает ей зарплату. Она и работает за двоих, и предложения разные вносит, и ничего, никакого толку.

Тут я ей и посоветовал поступить по Карнеги, то есть дать ему, то есть начальнику, то, чего он хочет.

Она меня, то есть Карнеги, послушалась и дала ему то, что он хотел. Прямо в кабинете. И он ей не то что зарплату повысил, он вообще её уволил. Потому что он в тот день вообще повеситься хотел, а она ему яблоки из своего сада принесла. Но Карнеги тут не виноват, она должна была точно узнать, чего он от неё хочет.

А ещё Карнеги говорит: «Чтобы заставить кого-то что-то сделать, надо заставить его страстно этого пожелать».

И приводит пример, как один мальчик плохо ел. И как его ни ругали, он всё равно плохо ел.

А другой мальчик плохой, был побольше первого и всё время отнимал у этого первого велосипед.

И тогда папа додумался. Он сказал мальчику:

– Если будешь как следует есть, быстро вырастешь и отлупишь обидчика.

И больше не было проблем с едой.

Представляю себе, если бы у нас была такая же история. И наш папаша тоже пообещал мальчику: будешь есть – отлупишь. И тот как стал лопать!

Я уж не говорю о том, что просто у наших отечественных родителей денег уже не хватало прокормить этого обжору. Он рос не по дням, а по часам. На одежду уходила уйма денег, а он всё лопал и лопал. Года через три-четыре этот пацан вымахал в огромного верзилу и так отмутузил своего обидчика, что тому уже было не до велосипеда, попал в больницу, а этого обжору посадили в колонию для малолетних преступников. Причём он клянётся, когда выйдет на волю, он и папашу своего прибьёт за то, что тот испортил ему жизнь. И самому Карнеги обещал башку оторвать. А ел бы себе по-прежнему плохо, глядишь, и учился бы хорошо, и институт окончил престижный, сейчас бы маме-папе помогал без этого Карнеги.

Нет, некоторые вещи, которые Карнеги советует, они нам не очень подходят, особенно насчёт кормления детей. Но в основном советы хорошие, толковые. Например, он пишет, что больше всего человек интересуется самим собой, и, если хочешь расположить его к себе, поговори с ним о нём.

Ну, там, когда у него день рождения, что он любит, тогда он для тебя всё сделает. А если будешь говорить о своих нуждах, вряд ли чего добьёшься.

Как это правильно, как верно. Я вспоминаю, как раньше в ЖЭК звонишь, говоришь, что у тебя то не так, это не так, часами потом слесаря ждёшь. А потому, что его твои проблемы мало трогают, у него своих проблем туча: как и где сыну хороший велосипед достать подешевле или мало что еще. У слесаря всегда проблем полно. Не говоря уже о постоянной проблеме – как опохмелиться. И вот, представляете, как только я это место прочитал у Карнеги, так у меня на другой день на кухне кран сломался.

Я сразу звоню в этот ДЭЗ и как раз попадаю на слесаря-водопроводчика. Раньше бы я орать стал, требовать, чтобы он пришёл ко мне, и ничего бы не добился.

А тут я его по Карнеги разговорил, спросил, когда у него день рождения, спросил, что он любит, какой напиток для выпивки, какой для опохмелки. И он мне всё подробно рассказал. Ему же интереснее всего о себе говорить. Его, может, никто в жизни о нём самом не расспрашивал. И только мы с ним дошли до велосипеда для сына, как ко мне с криком и воплями ворвался сосед снизу. Я его, оказывается, затопил, а до ЖЭКа он дозвониться не мог – телефон был занят.

Ну, оплатил я ему ремонт его кухни, но зато со слесарем мы теперь – лучшие друзья. И теперь, если у меня в квартире что-нибудь испортится, водопровод или канализация, я ему тут же звоню, и мы часами с ним можем говорить про его проблемы.

Всё-таки Карнеги, он молодец, он настоящий психолог, знаток человеческой души. Вот он ещё говорил, чтобы нравиться людям, надо всегда им улыбаться. Нечего ходить с постным лицом. Кого скорее возьмут на работу? Человека с улыбкой или смурного? И даже если нет у тебя настроения, спой чего-нибудь, вспомни что-нибудь смешное, в общем, надо себя настроить на хорошее настроение, и всем будет с тобой приятно.

И вот иду я как-то вечером, вооружённый знаниями Карнеги, а навстречу мне два мужика. Остановили меня, вынимают ножи и говорят:

– Мужик, давай деньги, часы и мобильник.

Мне, конечно, не до смеха, но я всё по Карнеги делаю. Сначала я им улыбнулся, потом засмеялся. Потом как запою:

– Муси-муси, пуси-пуси, миленький мой.

Они у меня деньги отобрали, часы сняли, мобильник реквизировали, а я анекдот вспомнил, стою, со смеху умираю.

Они говорят:

– Чокнутый, из психушки сбежал.

А у меня слёзы от смеха, настроение хорошее стало.

Один развернулся, врезать мне хотел, второй говорит:

– Ну его на фиг, бешеный какой-то, ещё укусит, – и как дунули оба.

А если бы я с кислой физиономией им попался? Убили бы. Я бы им точно не понравился. А если бы я орать стал? Вообще бы им настроение испортил. А так разошлись по-хорошему. У меня настроение хорошее, я сам его себе поднял, и они обо мне с улыбкой, наверное, вспоминают. Тем более что часы не работают, в кошельке – десять рублей всего, а за мобильник я ещё долг за разговоры не заплатил. Так что спасибо Карнеги, опять я в порядке.

А ещё пишет Карнеги: «Если хочешь быть хорошим собеседником, будь внимательным слушателем. Задавай вопросы, на которые собеседник будет с удовольствием отвечать. Заставьте говорить его».

А я теперь Карнеги во всём слушаюсь. Прихожу домой, жена ко мне с вопросами: что на работе, как с друзьями, что у родственников, как с деньгами. А я по Карнеги молчу.

Она кричать начинает:

– Почему ты не отвечаешь?!

А я молчу.

Она кричит:

– Я для чего замуж выходила?!

Я снова молчу.

Она – в слёзы. Да пусть хоть на стенку лезет, а я всё равно буду жить по Карнеги.

Я и на работе так же. Начальник спрашивает:

– Вы вчера сделали то, что я вам поручал?

А я ему:

– А вы помните, как в первый раз влюбились?

Я же понимаю, что ему об этом интересно говорить.

Он опять:

– Вы вчера факс в банк отправили?

А я:

– А как вы выходные провели?

Он:

– Вы деньги оформили бюджетные на второе полугодие?

А я:

– Вчера девица приходила из министерства, по-моему, вы ей понравились.

Он так полюбил со мной беседовать! Так и говорит:

– Зайдите ко мне после работы, я с вами серьёзно хочу поговорить.

Я думал, действительно, а он психиатра вызвал.

А ещё Карнеги говорит, что надо заставить человека говорить «да», тогда ему труднее будет ответить «нет».

Вот я у одного мужика хотел денег занять. И говорю ему:

– Хорошая сегодня погода, да?

Он говорит:

– Да.

Я говорю:

– А от хорошей погоды и настроение улучшается, да?

Он говорит:

– Да.

«Ну, – думаю, – пора уже, два раза „да“ сказал. Как ему теперь „нет“ сказать? Никак».

– Дай, – говорю, – пятьсот долларов взаймы.

Он мне «нет» не сказал, то есть Карнеги прав оказался, но так он меня матом крыл, что Карнеги не снилось!

– Ты, – кричит, – козёл, мне ещё прошлый долг, тысячу долларов, не отдал!

Крыл долго, но слова «нет» ни разу не сказал. А «да» сказал.

Я ему говорю:

– Значит, не дашь.

– Да, – говорит, – не дам ни за что.

И тут Карнеги прав оказался.

Теперь такое дело. Он, Карнеги, утверждает, что не надо требовать и приказывать, лучше задавать собеседнику вопросы типа «Как вы считаете, может, лучше сделать так?» или «Каково ваше мнение об этом?».

Я решил этот способ общения на жене попробовать. У нас дома хлеб кончился. Обычно что мы в таких случаях говорим? «Люсь, сходи за хлебом!»

То есть мы приказываем, категорично так: «Люсь, сходи!» – и всё.

А я по Карнеги ей вопросы задаю наводящие:

– Люсь, как ты думаешь, чего у нас дома не хватает?

Она мне:

– Ума у тебя, как всегда, не хватает.

А я продолжаю:

– Люсь, как ты думаешь, если хлеба в доме нет, стоит ли нам обедать?

Она говорит:

– А тебе никто обед и не предлагал.

Тогда я ей уже ближе намекаю:

– Люсь, как ты думаешь, кому из нас лучше сходить за хлебом? Тебе, если ты всё равно на улицу собираешься, или мне, хотя я вообще выходить не собирался?

Она говорит:

– Конечно тебе, если ты есть хочешь.

И тут я как спрошу:

– Марш за хлебом! Встала и пошла!

Она мне:

– Тоже мне Киркоров нашёлся! Встала и пошла. Сам встал и пошёл, или вообще обеда не получишь.

Ну, я и пошёл. Потому что Карнеги говорит: «Надо всегда признавать свои ошибки». И чем скорее, тем лучше.

А вот ещё одна тема. Карнеги говорит: «Создавайте людям хорошую репутацию, которую они будут стараться оправдать».

То есть хвалите их, убеждайте их в том, что у них есть то, чего даже нет, и это в них появится.

Ладно. У меня секретарша была, страшная, как война, тупая, как табуретка. И всё у неё из рук валилось. Вот я и стал ей по Карнеги говорить, что она умница и красавица, и всё, что она делает, всё ей удаётся.

Полгода подряд ей это говорил. Она поверила, дурёха. А через полгода приходит и говорит:

– Я от вас ухожу.

«Ну, – думаю, – наконец-то».

А сам, на всякий случай, спрашиваю:

– Почему? Что-то вас не устраивает?

Она говорит:

– Потому что я – умница и красавица, и всё, что ни делаю, всё у меня получается. И что же я со своими талантами буду у вас тут прозябать? Да меня в любой престижный холдинг тут же с руками оторвут.

И ушла.

И что вы думаете? Ещё через полгода вышла замуж за президента нашего холдинга. Вот так вот. А я с тех пор секретаршу найти не могу.

Да, прочитал я эту книгу Карнеги, как следует её проштудировал и живу теперь только по ней.

А тут недавно в метро еду. Народу полно. Рядом девица стоит, симпатичная такая девица, сумку мне на ногу поставила и так и едет.

Ну, я по Карнеги ей улыбнулся и вежливо так, чтобы привлечь её внимание, говорю:

– Не сочтите за труд, будьте так любезны…

Она говорит:

– Чё надо?

Я говорю, опять же по Карнеги:

– Вы сегодня так прекрасно выглядите и с таким вкусом одеты.

Она говорит:

– Отвали!

Я говорю:

– Вы меня не совсем правильно поняли. Я с таким удовольствием разглядываю ваше прекрасное лицо.

Она говорит:

– Граждане! Это что же творится? Стою, никого не трогаю, а этот урод пристаёт!

Раньше бы я её после этого уже послал, а сейчас вспоминаю по Карнеги – прежде чем поругать, надо похвалить.

– Какая, – говорю, – у вас певучая речь. И даже когда вы сердитесь, лицо ваше остаётся одухотворённым.

«Похвалил, теперь, – думаю, – можно и поругать».

– И, – говорю, – и вот с этим лицом вы свою поганую сумку поставили мне на ногу, да ещё рожу такую скривили, будто я вам чего-то должен.

Она как заорёт:

– Хулиган! Бандит! Помогите!

И что самое интересное, все вокруг не на неё, а на меня окрысились.

Один очкарик заорал:

– Да как вы смеете!

Другой, в шляпе, меня за воротник схватил.

«Ах ты, – думаю, – не до Карнеги, надо с людьми на их языке говорить, иначе побьют».

Я девице этой говорю:

– Ты, чувырла, чего ты зенки на меня пялишь? Ещё вякнешь – ногами вперёд вылетишь. А ты чего, очкарик, на кого ты ливер давишь? Ты куда пургу гонишь? Ты фильтруй базар, пока по тыкве не получил. А ты, чучело в шляпе, куда руки тянешь? Ща дам по рогам – копыта отвалятся. Разуй зенки, волк тряпочный, чума болотная, хорёк вонючий, конь педальный, бомж вокзальный!

И сразу – тишина. Даже кто-то сказал:

– А мужик-то прав.

И все сразу такие ласковые стали. Парень какой-то, коротко стриженный, зуб золотой, подошёл ко мне и говорит:

– Ну, ты, в натуре, ништяк по-нашему. Слышь, дай слова списать, мне это на зоне во как пригодится. Гадом буду, век воли не видать!

Письмо Биллу Клинтону

Дорогой наш Клин Блинтон… То есть Блин Клинтон… То есть Клин… Вот, блин… В общем, Билли, не знаем, как вас по отчеству. Билли или не Билли… Уважаемый Блин, то есть Клин…

Пишет вам бригада мотальщиц чесального цеха… Ой, извините, чесальщиц мотального цеха… Ой, опять не то. Вот блин… Клинтон. В общем, мы – чесальщицы сучильно-мотального цеха прядильно-чулочной фабрики № 5/10 имени Валерии Новодворской.

Во-первых строках своего письма хотим вас спросить: что же это такое у вас в Америке делается? Два года ваша страна всерьёз обсуждала: почему у вас красный нос? То ли вы его отморозили, то ли «втихаря» пьёте, то ли это древнее проклятие каких-то кельтов, то ли вас Ельцин сглазил на последнем Сами́те? Или Са́мите… в общем, сами знаете.

А теперь ещё узнали мы о вашем горе и хотим выразить вам своё невыразимое сочувствие по поводу свалившегося на вас сексуально-эротического возбуждения и заклеймения вас позором.

Вот она – оборотная сторона вашей хвалёной демократии! Что же это такое получается? Полстраны накинулось на своего президента только за то, что он оказался настоящим мужиком в действии!

И эта страшилка на вас, Блин, ещё жалуется, что вы её дома́гивались?! Она себя в зеркало видела, коза общипанная, мымра пучеглазая? У нас бы её не то что президент – последний алкаш не стал бы домагиваться. У нас передавали по телику, что по словам этой страшилки даже фоторобот составили, и она якобы узнала в нём орудие вашего дома́гивания. И теперь, говорят, вы, дорогой Блин, должны в суде предъявить… для сличения этот, простите за выражение, оригинал. Да если бы у нас такое было, у нас аншлаг был бы в этом суде больше, чем на Киркорова вместе с его «Зайкой»!

А потом, главное, и вторая красавица объявилась и разболтала всем, что вы, Блин, и её преследовали тем же своим фотороботом!

Мы вам честно скажем, дорогой Блин Клин, что нам во всём этом нравится, так это то, что вы можете и с красивой, и со страшилкой! У нас про это мужики так говорят: «Не бывает некрасивых женщин. Бывает мало водки!» Это ж сколько надо было вам без закуски принять на грудь, чтобы на такую грымзу согласиться?! Ой, до чего же у вас бабы неблагодарные, Блин, извините, Клин.

Да случись это у нас – вдруг бы ни с того ни с сего вы бы начали с кем-то из наших чесальщиц вашу челночную дипломатию. Мы бы, Блин, молчали в тряпочку! Вы бы небось и деньжат подкинули, и с квартирой слово Лужкову замолвили, а если бы ещё ненароком от вас какой-нибудь негритёнок родился, так мы бы и от Блинчика не отказались. Мы бы его, чёрненького, воспитали на ваши зелёненькие!

А так мы только диву даёмся, как же ваш американский народ не понимает, что вы просто молодец, Клин Блин! То ли дело наш народ! Мы почему тогда своего в первый раз выбрали? Потому что он с моста в реку свалился. Второй раз выбрали потому, что на ложках хорошо играл с этим… Колей Гельмудом. Да если бы наш Блин Николаевич сейчас хоть кого: хоть вашу мымру, хоть нашу чесальщицу приголубил, мы бы его тут же на третий срок выбрали. Мы бы тогда сразу поверили, что он ещё может… управлять государством.

А он у нас только: «Так ши, понимаешь… шты… я здоров…» А «шты», «шты», «понимаешь»? Он-то здоров, а у нас, Блин Клин, на фабрике на десять чесальщиц один мотальщик. Да и тот хромой. И ни тебе Блинтона, ни пол-Клинтона! А ведь не зря же у нас в народе говорят: «Клин-то, он клин-тоном вышибается!»

Дорогой наш товарищ Блин Клин! Мы вас, чесальщицы, очень одобряем. У нас в стране вообще все бабы за вас горой. Кроме 10 миллионов мужиков, у которых желание пропало, потому что они не заплатили налоги. Поэтому, если что у вас там не сложится, приезжайте к нам. Мы вас здесь в Госдуму выберем вместо Жириновского. А то он пообещал, что если его в президенты выберут, то все бабы от него забеременеют. Но если не от него, так от его партии. Если и партия не справится, то Кашпировский поможет. И где этот Кашпировский? К вам, в Америку, уехал? Вот он вам, видать, всё и наладил! А Жириновский только всё обещает. Он даже сексуальному меньшинству пообещал, что оно станет большинством.

Ваши бабы в суд подают, а у нас одна журналюшка написала про министра, что он в бане с девчонками мылся, так весь народ ее возненавидел. Глазки у неё хитрые, а сама зла-ая оттого, что её в баню не позвали.

Так что приезжайте к нам, дорогой Блин. Мы вас у себя в цеху встретим, как родного. Девчонки у нас самые разные – от восемнадцати до бесконечности. Одна даже в семьдесят пять замуж собралась. Мы ей говорим: «Куда ты? Ты уж и ходить не можешь». Она в ответ: «А полежать-то за себя я ещё могу!»

Приезжайте, дорогой Блин! И захватите этот свой сексофон! Вы нам на нём поиграете, мы вам на баяне спляшем! У нас девчонки даже частушки для вас сочинили:

Клинтон, как петух, всё хочет. Нету в том большой вины. Пусть хоть всех нас перетопчет. Лишь бы не было войны!

В общем, целуем вас, обнимаем и пьём за вас уже вторую неделю. Любящие вас чесальщицы сучильно-мотального цеха. Точка.

Новые методы

Приходит ко мне друг мой Володька и говорит:

– Как здоровье-то у тебя?

Я говорю:

– Какое здоровье? Питаемся нерегулярно. Спортом не занимаемся. Куришь тут одну за другой. То тут заболит, то там заноет. То туда стрельнёт, то оттуда выстрелит. Я уже к врачу собрался пойти.

Он говорит:

– Ты что, с ума сошёл? Эти врачи современные, молодые специалисты. Шестнадцать лет учился, знает только, как клизма по-латыни называется. Сейчас такие новые методы, такие новые средства – закачаешься!..

Я говорю:

– Мне это необязательно, я и так уже качаюсь.

Он говорит:

– Будешь пить мумиё, всё как рукой снимет.

Я говорю:

– Так у меня никакого мумиё нет.

Он говорит:

– Не волнуйся, сейчас будет.

И действительно, на другой день приносит здоровенный кусок, килограмма на три.

– С Памира, – говорит, – привезли. По два доллара за грамм.

А мне сдаётся, что я этот булыжник видел на соседней стройке, причём совершенно бесплатно. Володька говорит:

– Там, на Памире, это мумиё животные лижут и тут же выздоравливают.

Я говорю:

– Они же его лижут не по два доллара за грамм, поэтому и выздоравливают.

Он говорит:

– Значит, так: поменьше разговаривай, а разводи на спирту и принимай три раза в день по стакану, вместо еды. И всё как рукой снимет.

Ну, я послушался – принял целый стакан. Часу не прошло, чувствую, у меня внутри всё слиплось. Чувствую, вот-вот концы отдам. Скорую вызвали. Врач приехал, посмотрел, понюхал и говорит:

– До чего ж народ дошёл, гудроном закусывать начали.

Володька говорит:

– Знаю, что тебе надо. Тебе йогой надо заниматься, по особой системе.

Я говорю:

– Нет у меня никакой системы.

Он говорит:

– Не волнуйся, сейчас будет.

Стал заниматься йогой по системе Володьки. Пока вдыхал-выдыхал, всё нормально было, а потом, как до поз дошло, так это и случилось. У меня левая нога никак за правое ухо не закладывалась. Однажды с женой как следует поджали, она и заложилась. А назад – никак. И так и эдак – никак. Торчит из-за уха и пальцами шевелит. Скорую вызвали. Врач приехал, посмотрел и говорит:

– Ну что ж, неплохо, неплохо. Вы на сегодня третий. Двоих в позе «лотос» заклинило. А это у вас не лотос, а прямо саксаул какой-то.

Я говорю:

– Доктор, помогите!

Стали они меня с фельдшером в разные стороны растаскивать. Пока ногу вытаскивали, чуть голову не оторвали.

Жена говорит:

– Лучше бы вы его пристрелили, чтобы я не мучилась.

Володька говорит:

– Видишь, рано тебе было йогой заниматься. Надо было тебе для начала месяца три сушёных кузнечиков погрызть. Ну ничего, иглоукалыванием наверстаем.

Я говорю:

– Каким ещё иглоукалыванием? У меня никаких иголок нет!

– Не волнуйся, сейчас будут. У меня парень этими китайскими иголками владеет – закачаешься! Он раньше портным был. А бабка его с китайцем жила на одной лестничной площадке.

Приехали. Парень действительно вылитый китаец. Глаза, правда, не раскосые. Сам высокий, кудрявый, румяный. Но фамилия типичная китайская – Дзянштейн. Разложил меня в кухне на полу, вставил в разные места иголки и говорит:

– Каждая точка на теле соответствует какому-нибудь органу. И все эти точки я изучил. Осталось только узнать, какому именно органу они соответствуют.

Из больницы вышел, Володька говорит:

– Знаю, чего тебе надо. Будешь заниматься сыроедением. Я в этом деле собаку съел.

Я говорю:

– Ну, знаешь, это уже слишком!

– Да не волнуйся ты, будешь есть сырые овощи.

Я говорю:

– Откуда у меня среди зимы сырые овощи?

– Не волнуйся, сейчас будут.

Стал есть сырые овощи. Утром морковка, днём – свекла, вечером – капуста. Ночью, часа в два, просыпаюсь, открываю холодильник, достаю оттуда колбасу, поплачу над ней – и спать.

Утром глянул на себя в зеркало – вылитый кролик. От лица остались одни уши морковного цвета. Позвонил Володьке, говорю:

– Пора это дело кончать, так похудел, что утром себя в постели найти не могу.

Володька говорит:

– Правильно, бросай своё сыроедение. Переходи на полное голодание. Это единственное, что тебя может спасти.

Стал голодать. Первые пять дней было тяжело. Сам слышал, как жена подруге говорила: «Ой, Мань, боюсь я за него. Ой, боюсь! Съест он меня, сыроед проклятый!» Но где-то день на седьмой в голове такая ясность, такая отчётливость появилась! То есть ясно и отчётливо вижу, что жить мне осталось дня два. «Всё, – думаю, – пора это дело кончать».

Из больницы вышел, Володька говорит:

– От чего теперь будем лечиться?

Я говорю:

– Я буду лечиться от глупости, а ты – от сотрясения мозга.

Он говорит:

– Так у меня никакого сотрясения нет.

Я говорю:

– Не волнуйся, сейчас будет!

Байки

Вот уже лет тридцать, как я собираю разные байки. Байка – это короткая смешная история, не выдуманная, а случившаяся на самом деле. Иногда в жизни такое происходит, иногда человек невзначай такое вдруг скажет, что ни одному сатирику и в голову не придёт! Многие байки становятся анекдотами, а это уже высшая степень народного юмора.

* * *

В конце 50-х годов в Театре им. Маяковского Охлопков поставил «Гамлета».

Это было большое событие. Собрался весь цвет общества. Среди прочих пришёл на спектакль оператор Кричевский с женой. На жене была шикарная норковая шуба. В то время это было редкостью. Все вокруг обсуждали эту шубу.

Шубу сдали в гардероб и пошли в зал. Всё первое действие думали не о постановке, а о шубе.

В антракте побежали проверять, на месте ли шуба. Шубы не было. Украли. Вызвали милицию. Составили протокол. У оператора и жены – бессонная ночь.

Рано утром звонит телефон. Оператор снимает трубку. Голос Сергея Владимировича Михалкова, заикаясь: «Ну, т-теперь ты п-понял, что „Гамлет” – это т-трагедия?»

* * *

Один артист поехал в Японию на гастроли. И поскольку он был лысым, он пошёл в клинику и сделал себе операцию по пересадке волос.

У нас такого в то время ещё не было. Потратил на это весь свой гонорар. Вернулся домой с шикарной шевелюрой.

На радостях напился и попал в вытрезвитель, где его остригли наголо.

* * *

Один конферансье должен был объявить: «Дуэт пианистов. Михаил и Адольф Готлибы».

Он вышел на сцену и объявил: «Михаил и Адольф Гитлеры!»

* * *

Один человек из провинции приехал в Москву и пошёл в Большой театр на балет «Пламя Парижа».

Он сидел рядом с Немировичем-Данченко, не зная его.

Где-то через полчаса после начала спектакля приезжий спросил соседа:

– А когда будут петь?

Немирович-Данченко объяснил, что в балете не поют.

И вдруг со сцены запели «Марсельезу». «Пламя Парижа» – единственный балет, где поют. Приезжий сказал Немировичу:

– Старик, видать, ты тоже в театре в первый раз.

* * *

Когда-то, году в 1980-м, мы втроём – Арканов, Иванов и я – выступали в Юрмале. Жили в гостинице «Юрмала». Там же был и ресторан. Нам надо было поесть и ехать на концерт.

В ресторане было полно народу, и старшие товарищи послали меня договариваться с метрдотелем.

Я нашёл его и сказал, что нас трое. Назвал известных писателей и попросил обслужить нас без очереди.

Известно, что популярный певец Ободзинский поддавал.

Однажды он приехал на концерт сильно подшофе. Конферансье Милявский решил спасти концерт. Он сказал:

– Валера, ты стой за кулисами посередине сцены, я тебя объявлю, подойду к тебе, подтолкну, и ты по прямой дойдёшь до микрофона, и пой.

Так и сделали.

Милявский подтолкнул Ободзинского, тот пошёл к микрофону, но прошёл мимо него и упал в оркестровую яму.

Милявский вышел к микрофону и сказал:

– Ну, вот, собственно, и всё.

Метрдотель-латыш внимательно меня выслушал и сказал: «Это хорошо, что вы – известные писатели, но о том, что вы известные, пока что знаете только вы и теперь ещё я».

Но всё-таки нас покормили без очереди.

* * *

В Театре им. Вахтангова Р. Виктюк поставил «Анну Каренину».

Какой-то остряк после спектакля сказал: «Никогда в жизни я так долго не ждал поезда».

* * *

И. Сталин как-то спросил у актрисы Тамары Макаровой, мужем которой был Сергей Герасимов:

– Муж не обижает?

– Нет, товарищ Сталин.

– Смотрите, а то мы его повесим.

– За что?

– За шею.

* * *

Журналистка брала интервью у Константина Райкина. Поняв, что девушка совершенно не готова к интервью, Костя сказал:

– Вы сначала подготовьтесь, а потом уж приходите.

И вот она пришла, уже подготовленная, и сказала:

– Константин, простите, не помню отчества…

– Вон отсюда! – услышала она в ответ.

* * *

Фрэнк Синатра праздновал юбилей.

Вдруг слово попросил человек, с которым Фрэнк был во вражде. Все удивились, но стали слушать.

Человек сказал:

– Я очень благодарен Фрэнку. Однажды он спас мне жизнь. – Все удивились ещё больше. – Да, да, именно так. Ночью, в темном переулке, на меня напали три бандита и стали зверски меня избивать. Я уже прощался с жизнью, когда появился Фрэнк и сказал: «Ну всё, хватит». Так он спас мне жизнь.

* * *

Я сидел в городе Канны на пляже. Заказал официанту воды с лимоном. Сижу, пью. Подходит какая-то девушка, протягивает мне листок. Я даю ей автограф. Потом ещё человека два подошли, тоже взяли автографы. Люди из России, узнают.

Подходит какой-то парень, протягивает листок. Я расписываюсь. Он не уходит, снова мне протягивает листок. Я снова расписываюсь. Он стоит.

С соседнего лежака мужчина говорит мне: «Это официант. Он вам протягивает счёт».

* * *

Врач Марлен рассказывал. Они с женой и друзьями сидели в ресторане. Вдруг к его жене подходит грузин и приглашает её на танец. Жена отказывает. Грузин отходит. Следующий танец, такая же история. На третий раз Марлен не выдержал и говорит:

– Вы что, не видите, она без одной ноги, на протезе.

Грузин онемел. А жена Раиса от смеха начала плакать. Грузин сказал ей:

– Ладно, не плачь, всё будет хорошо.

* * *

В ЦДЛ проводили конкурс любителей эпиграмм. Приз был – жареный гусь.

В буфете сидел Михаил Светлов и выпивал. Подошёл к устроителям, сказал, что тоже хочет принять участие в конкурсе.

Ему сказали, что здесь только любители, а он – профессионал.

Светлов выпил ещё, снова пришёл к устроителям и сказал: «Я буду участвовать вне конкурса».

Ему разрешили.

Он прочитал: «Я очень хочу Гуса. Эпиграмма уся».

Гуся отдали Светлову.

* * *

Артист Карен Аванесян приехал из Баку в Москву на конкурс.

Ведущий конкурса, Борис Брунов, сказал: «Аванесян, сегодня решается твоя судьба: или ты станешь лауреатом, или останешься армянином».

* * *

В советское время меховые шапки были в дефиците. А тут повадились воришки срывать с людей шапки и убегать.

И вот одна женщина рассказывает:

– Иду я вечером к автобусной остановке, а за мной мужчина. Я быстрее, он быстрее, я бегом, и он бегом, я споткнулась, упала, он споткнулся об меня и тоже упал. Я схватилась за шапку, а её уже нет.

Тогда я вскакиваю, хватаю с его головы шапку и бегу к автобусу. Он за мной. Я влетаю в автобус, двери захлопываются. Он бежит за автобусом, что-то кричит, а я ему в окно показываю две дули. Прихожу домой, а муж говорит: «Что это у тебя две шапки?»

Я смотрю в зеркало и вижу: одна шапка на голове, а вторая на тесёмочках висит на спине.

* * *

Один мужчина заподозрил свою жену в измене. Позвонил ей на работу, сказал, что уезжает в командировку. Сам поехал домой и лёг под кровать. В шесть вечера приходит жена, но не одна, а с соседом по площадке Васей. Они ложатся в постель, муж не вылезает из-под кровати и слышит, как жена говорит Васе:

– Я хочу от тебя ребёнка.

Вася говорит:

– Какого ещё ребёнка? Ты и пеленать-то не умеешь.

– Я не умею? – говорит женщина.

Встаёт и начинает пеленать Васю в одеяло. Причём конвертом. Так что руки у него внутри, под одеялом. Потом жена, развеселившись, говорит:

– Сейчас я тебе соску принесу, – и уходит на кухню.

Вот тут-то муж и вылезает из-под кровати и делает Васе вот так:

– У-гу-гушеньки-угу.

Потом идёт на кухню и говорит жене:

– Иди перепеленай Васю.

* * *

Тренер Бесков был женат на актрисе по имени Лера. У них была дочь, которая вышла замуж за футболиста Федотова, который был сыном знаменитого футболиста 40-х годов Федотова.

У дочки с зятем родился мальчик.

Когда ему исполнилось года четыре, родители решили показать великому Бескову, как его внук играет в футбол. Показали. Бесков посмотрел и сказал: «Федот, да не тот».

* * *

Михаил Задорнов году в 1991-м был в гостях у кого-то на Рублёвке. Там же был недавно вернувшийся в Россию Василий Аксёнов. Когда вечеринка закончилась, Задорнов предложил Аксёнову довезти его до Москвы.

И вот они едут по Рублёвке, и их останавливает гаишник.

Задорнов подумал: «Вот тут-то я и покажу Аксёнову, какой я здесь, в России, известный».

Ведь когда Аксёнов уезжал, про Задорнова никто не знал. А уже в 1990 году он собирал дворцы спорта.

Подходит гаишник, называет себя.

Задорнов высовывает из окна лицо.

Гаишник требует документы.

Задорнов ещё сильнее высовывает из окна лицо.

Гаишник говорит:

– Что вы лицо высовываете, я вас сразу узнал. Я вас терпеть не могу.

Рассказал это мне, естественно, сам Задорнов.

* * *

Куплетист, лауреат Сталинской премии И.С. Набатов очень смешно пародировал пьяных.

Однажды, на гастролях в Германии по войскам, группу артистов принимал генералитет. Выпили уже как следует, и кто-то сказал:

– А вот Илья Семёнович у нас здорово изображает пьяных. Илья Семёнович, спойте, пожалуйста, «Шумел камыш».

Все офицеры закричали:

– Просим! Просим!

Набатов встал из-за стола и, изображая пьяного вусмерть человека, запел «Шумел камыш».

И весь генералитет подхватил:

– Деревья гнулись!

* * *

Лев Борисович Миров, народный артист, рассказывал мне, как они с партнером Е. Дарским выступали на банкете перед Сталиным.

Когда они закончили номер, Сталин позвал Мирова к своему столу. Миров подошёл. Сталин его поблагодарил, вместе с ним выпил и сказал:

– Садитесь, Лев Борисович. – Миров огляделся, сесть было некуда. – Что же вы не садитесь, Лев Борисович?

– Так ведь некуда, Иосиф Виссарионович.

– Как некуда? – удивился Сталин. – А вот Вячеслав Михайлович подвинется, и вы к нему сядете. В тесноте, да не в обиде. Верно, Вячеслав Михайлович?

Молотов подвинулся на стуле, а Лев Борисович стоял и думал, что делать. Не сесть – нельзя. Сесть – тоже опасно. Молотов – второй человек в стране.

– Садитесь, Лев Борисович, не стесняйтесь, в ногах правды нет, – повторил Сталин, и Миров присел на краешек стула.

Так они и сидели вдвоём с Молотовым, пока Сталин не отпустил Мирова, ещё раз поблагодарив его за выступление.

Вот так он, отец народов, развлекался.

* * *

В Юрмале мне рассказали одну байку.

В автобусе было много народу. Две женщины громко разговаривали. Одна говорила так громко, что слышал весь автобус:

– Ой, я вчера голову помыла, волосы торчат в разные стороны. Ой, пора выходить, – и пошла по проходу вперёд.

А впереди мужчина высокого роста выставил ноги в проход.

Женщина говорит:

– Мужчина, что вы ноги в проход выставили?

Он отвечает:

– Да нет, это я помыл их вчера, торчат теперь в разные стороны.

– Софочка, представляешь, я прихожу домой, вхожу в спальню, а там мой муж кувыркается с соседкой. Я тихонько вышла на кухню, взяла сковородку, нагрела её… Ой, извини, мне выходить. В шесть часов буду ехать с работы, позвоню и дорасскажу.

* * *

Одесская байка.

В автобусе довольно много народу. Одна женщина говорит по телефону, и все слушают:

Шесть часов вечера. В автобусе те же люди. В последнюю секунду в автобус впрыгивает мужчина и говорит:

– Ну что, все в сборе? Что ты сидишь, давай звони Софочке.

Экскурсия по Москве

Экскурсовод рассказывает: «Вон там, видите, был когда-то Моссельпром, а наверху у Маяковского была комната. Он только в ней мог как следует работать. Он даже стихи об этом написал: «Нигде кроме, как в Моссельпроме».

В Турции

Едем в автобусе из аэропорта в Бодрум. Гид рассказывает о Турции и вдруг спрашивает:

– А вы знаете, кто были первые туристы в Анталье?

Кто-то из пассажиров:

– Неужели мы?

Во времена застоя

В Запорожье. В автобусе, полном пассажиров, едут отец с сыном. Сын очистил апельсин и спрашивает: «Пап, а шкурки выбросить или ты их опять в самогон класть будешь?»

Григорий Горин рассказывал

Майор всё время говорил «Хвакты», его поправляют: «Не „хвакты”, „факты”». Он исправляется и говорит: «Фатает».

Леонид Хавронский рассказывал

У них в армии был майор, который говорил: «Вот вы здесь сидите, а в Америке сейчас Кукрыниксы негров вешают».

Один мужик сказал мне: «Вот, завёл скотину – кота».

Плакат

В городе Саки висел плакат, на котором нарисован мальчик с аккордеоном и под ним стихи:

Сохранила деньги на сберкнижке И гармонь купила своему Мишке.

Другой плакат, медицинского направления

Перевязанная девица, нога и рука в гипсе и стихи:

Прокатилась с лихачом — Познакомилась с врачом!

Разговор

Разговор Кутузова и Наполеона после просмотра фильма С. Бондарчука «Война и мир». Кутузов:

– Если бы у меня было столько денег, сколько у Бондарчука, я бы тебя в Москву не пустил.

Наполеон:

– А если бы у меня было столько денег, как у Бондарчука, я бы в Москву не пошёл.

Собрание

Эммануил Каминка, знаменитый в своё время чтец, на собрании по поводу того, что артисты уезжают в Израиль, обратился с вопросом к председателю: «Скажите, а тех, кто остаётся, как-то отметят?»

О А.И. Брежневе

В одном городе у портрета Брежнева собирались стаи собак и лаяли на портрет. Оказалось, что кто-то намазал столбы медвежьим жиром. А на собак это действует как на быка красное.

Собак разгоняли долго и упорно.

Диалог

– Мы купили электрическую печку за триста двадцать рублей.

– А мы – за триста пятьдесят.

– А в чём разница?

– В цене.

О Вадиме Дабужском

Вадик разгадывал кроссворд: «Ребёнок в семье, мужского рода, из трёх букв, вторая буква „ы”». Вадик долго думал, пока Арканов ему не подсказал.

В Театре юного зрителя

В антракте в туалете мальчик нервно курит.

– Ты чего нервничаешь?

– Интересно, съест волк Красную Шапочку или нет?

Анекдоты в одну фразу

«Яблоко от яблони недалеко падает», – сказал сын, выходя из ресторана и падая рядом с пьяным отцом.

В автобусе

«Гражданин, вы на мне лежите уже вторую остановку. Сами не можете – уступите место другому».

Объявление в Доме творчества в Белоруссии

«Туалет не работает. Просьба пользоваться лесом».

Точнее не скажешь

В народе говорят:

«Вот, дали ему год, он отсидел двенадцать месяцев и вышел раньше срока».

В Ельце

На воротах кладбища лозунг: «Добро пожаловать!»

Фраза

На Красном знамени нашего завода имени Красного Знамени краснеет орден Трудового Красного Знамени.

Всё равно что Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина.

Анекдот

– Хаим, курицу несут.

– Не мне несут, какое моё дело.

– Тебе несут.

– Тогда какое твоё дело?

О Н.А. Крючкове, народном артисте СССР

Н. Крючков говорил Эйзенштейну «ты».

Эйзенштейн: «Николай Афанасьевич думает, что „вы” – это когда несколько человек».

Вениамин Смехов рассказывал

Николай Эрдман спросил Высоцкого:

– Как вы пишете ваши песни?

– На магнитофон, – пошутил Высоцкий.

– А я – на века, – сказал Эрдман.

Разговор мужчины и женщины

Он:

– Можно вас поцеловать? Она:

– Только за деньги.

Он:

– У меня всего пятьдесят рублей.

Она:

– Только в гробу и в лоб.

Анекдот, рассказанный мне Ю.В. Никулиным

– Ты чего пьяный?

– Доктор сказал, надо железо пить.

– Ну и что?

– Я две железные кровати пропил – не помогает.

Разговор времён застоя

У первого секретаря обкома Биробиджана спросили:

– Вы кукурузу сеете?

– Что вы, мы её даже не выговариваем.

Объявление конферансье

– Начинаем наш концерт. Выступает инструментальное трио в составе: Ольга Максимова, РСФСР; Наталья Пархоменко, Украина; Белла Давидович – рояль.

Первая слава

В городе Усть-Каменогорске в 1979 году впервые смотрел себя по телевизору в передаче «Вокруг смеха». Дело было в холле. Я волновался, курил одну за другой сигареты. Рядом сидела компания ребят и девчат. Меня показали, но никто не обратил на меня, живого, внимания. Наконец один парень заметил меня и сказал: «Молодой человек, а здесь курить нельзя!»

Курьёзы Ташкента

В Ташкенте в магазине лежит на прилавке пожухлая рыба, и надпись: «Риба усопший».

На окраине Ташкента в магазине женского белья надпись на ценнике: «Турус женский». Рядом продаются панталоны, на ценнике надпись: «Турус с рукавом».

В таджикском кишлаке в магазине продавался игрушечный жираф, а на этикетке было написано: «Игрушк – ишак с длинным шеем».

Случай за границей

1970-е годы.

Узбечка в ресторане взяла пакетик чая в рот и запивала горячей водой. Ниточка висела изо рта, и вся делегация стала так же пить чай.

В Баку в 80-х годах

В кинотеатре в центре города объявление: «Ребята, гашиш не курите, у киномеханика очень голова болит».

Во Фрунзе

Ко мне подошла пожилая женщина:

– Я тебя видела, ты была по телевизору!

– Была, ну и что?

– А чего ты там женским голосом пела?

В Сухуми

Я сошёл с теплохода и на набережной спросил у местного жителя:

– А где здесь обезьяний питомник?

Он показал рукой на пляж и сказал:

– Да вот же он!

Негатив

Негритянский ансамбль «Весёлые альбиносы». В ресторане.

– Что вы мне можете порекомендовать?

– Другой ресторан.

В конце ужина официант подошёл к нам и вежливо спросил:

– Вас обсчитать или дадите сами?

В Одессе

В парикмахерской. Женщина: «Ой, он замечательный жених. Есть ли у него дети? Почти нет. Один сидит, другой уехал в Израиль».

Наколка на руке

«Не забуду выключить телевизор!»

Названия

Посёлок имени таблицы Менделеева.

Колхоз «Извилистый путь».

Оленеводческий совхоз «Красный марал».

При обмене

«У меня замечательная комната – все четыре стены на юг».

Узнаваемость

Я стоял у Черёмушкинского рынка. Подошёл мальчик и закричал:

– Ой, дядя, я вас знаю! Как ваша фамилия?

– Вспоминай сам.

– Ой, откуда я вас знаю?

– Вспоминай. Вспоминай!

– Вспомнил! Вы у нас на рынке картошкой торговали.

В Перми

В гостинице подошли два парня, один спросил:

– Вы, случайно, не Измайлов?

– Да, Измайлов.

– Ну вот, я тебе говорил, а ты – Андрей Дементьев, Андрей Дементьев!

80-е годы, телеграмма из Сибири в ЦК

«Пришлите водки, народ протрезвел, спрашивает: где царь?»

В Костроме

В мясном магазине на ценнике: «Мясо птицы кур».

В Москве

Сидел на минском шоссе в машине, ждал друга. Подошли ко мне два негра, и один попросил: «Землячок, отвези в Черёмушки».

Загадка времён развитого социализма

Что это: хвост длинный, глаза горят, а яйца маленькие и грязные?

Ответ: очередь за яйцами по 90 копеек.

На приёме у врача

– Доктор, у меня нет детей, у нас это наследственное. У деда не было детей и у отца не было детей.

– А вы откуда?

– Я – из Минска.

Народная мудрость

«Каждая гадость найдёт свою пакость».

Мои загадки

– Почему кошка любит валерьянку?

– Потому что у неё на водку денег нет.

– Почему дятел всё время стучит по дереву?

– Чтобы не сглазить.

Опечатка

«Животный МУР столицы».

В ГАИ

Мы пришли с Е. Петросяном в ГАИ. Майор вызвал лейтенанта и сказал, указывая на меня: «Прими экзамен, только чтобы объективно, понял?»

В Доме кино

Я выступал. За кулисами спросил администратора:

– Кто в зале? Интеллигенция?

– Нет, нет, что вы! Одни врачи.

Телевидение

У нас при социализме трактор был по трём программам:

По первой – в кино, по второй – в театре, по учебной – в разрезе.

Счастливая семья

Муж: «А жена всё щебечет, щебечет, гадина».

Моё четверостишие

Не будем унывать, друзья, Собравшись в дальнюю дорогу. Нам унывать никак нельзя — Унынье неугодно Богу.

В больнице

Доктор щупает пульс: «То ли умер, то ли часы остановились».

Разговор на Брайтоне

– У вас рыба свежая?

– Живая.

– У меня дома жена тоже живая, я вас спрашиваю: у вас рыба свежая?

Разговор с грузином

– Do you speak English?

– Канешна хачу!

В театре

Музыка. В паузе, из оркестровой ямы: «А я готовлю это с луком».

И.А. Прут рассказал такой анекдот

Парень идёт свататься. Ему говорят: «Ты должен задать там три вопроса. Первый – о ней, чтобы показать, что ты ею интересуешься. Второй – о семье, чтобы показать, что ты серьёзный. И третий – философский, чтобы показать, что ты умный».

Он пришёл и спросил у невесты:

– Баранину любишь?

– Нет.

– А твой брат?

– У меня нет брата.

– А если бы он был, любил бы он баранину?

Про кино

Рассказывают, что Евгений Матвеев перед тем, как играть Брежнева, спросил у помощника генсека:

– Какие у Леонида Ильича отрицательные черты?

Тот ответил:

– Ну, разве что любит рассказывать одним и тем же людям одни и те же истории.

За границей

Говорят, что, впервые попав за границу, Аросева стояла у витрины мебельного магазина, шевелила губами, а потом сказала вслух: «Ну и, пожалуй, ещё вон тот шкаф».

Про китайцев

Китайцы после войны жили во вгиковском общежитии. Один китаец, деливший комнату с грузином, говорил: «Заходи, дарагой, гамарджоба».

В Англии

В Англии наши артисты нашли в Гайд-парке сумочку и отдали её полицейскому. Тот сказал: «Зачем вы это взяли? Кто-то теперь будет это искать».

Гид, рассказывая о казни, показала на шею и сказала: «Ему отрубили это».

Там же, в Англии, в 1988 году, когда мы ездили в автобусе с нашей группой, один из туристов достал фотографию внучки, поднял над собой и сказал: «Пусть она тоже смотрит на Англию!»

Валентин Ежов рассказывал

По радио в 50-х годах передали: «Из тёмного леса вылезла тёмная, страшная, старая Гага-еба».

Вопрос того давнего времени

Если у них всё так плохо, а у нас всё так хорошо, то почему же у них всё так хорошо, а у нас всё так плохо?

Парадоксы нашего времени

Чем больше имеешь – тем хуже живёшь!

По знакомству ещё хуже, чем без знакомств. А без знакомств вообще никак нельзя.

В годы перестройки

Шпана подходит во дворе к владельцу машины: «Дядя, или плати сто рублей, или мы тебе на машине нацарапаем „Слава КПСС!”»

Памятник

В город привезли и поставили памятник Ленину. По дороге отбили голову. Прислали с завода другую, и теперь одна кепка у Ленина в руке, а другая – на голове.

Около Булачный

Я ему привёз лекарство из Ташкента. Позвонил, хотел отдать. Он сказал, что пришлёт шофёра. Я объяснил: такая-то улица, дом такой-то, подъезд около булочной, пятый этаж, 206-я квартира. Через час, когда я уже забыл о лекарстве, раздаётся звонок в дверь.

Парень спросил:

– Около Булачный здесь живёт?

– Кто-кто?

– Около Булачный.

Я задумался и сообразил:

– Может быть, около булочной?

Он посмотрел в записку и спросил:

– Точно, а около булочной здесь живёт?

Японец

Один японец сказал мне: «Если бы вы нам отдали Курилы, мы бы вам построили коммунизм».

Детский вопрос

Один ребёнок логично спросил: «Как же Иван-царевич может жить с лягушкой? Ведь он же её раздавит».

Рассказ Г.Б. Волчек

Гафт только поступил в «Современник» и не знал, что на гастролях с Валентином Никулиным никого не селят. А его, Гафта, поселили. Валентин Иосифович ложился спать в 22.00, причём трезвый. Никулин приходит в три ночи пьяный и начинает буянить. На третью ночь, когда Никулин пришёл снова в три, во тьме Гафт строго сказал:

– Не включай свет и ложись.

Тот ответил:

– Яволь.

И начал греметь.

Гафт психанул, вскочил, уложил Никулина на постель и закрыл ещё сверху подушкой. Утром Гафт просыпается, а на соседней кровати лежит совершенно незнакомый пьяный немец.

Игорь Христенко рассказывал

На гастролях в провинции, в деревне, есть было нечего. Игорь постучал в первую попавшуюся избу. Вышел мужик в рванье, валенках, ушанке и с сигаретой в зубах.

– Отец, – сказал Игорь, – на тебе три рубля, дай молока и хлеба.

«Отец» сказал:

– Хлеба сегодня не завезли, а молоко самим нужно для детишек.

Игорь говорит:

– Хозяин, мы сюда на гастроли приехали, есть нечего, помоги, хозяин.

«Хозяин» сплюнул, матюгнулся и сказал:

– Я те не хозяин, а хозяйка.

Балалаечник

В Колонном зале я часто на концертах встречал балалаечника, который так интересно в оркестре играл на балалайке, что я всё время ходил смотреть на него. Он подпрыгивал, приседал, поднимал и опускал балалайку, при этом играл виртуозно.

Приехав с гастролей в Америке, я ему сказал при встрече, что вспоминал его даже в Америке.

Балалаечник сказал: «Спасибо, хорошо, что я хоть таким образом побывал в Америке».

Друг Юрия Воловича рассказывал

В 70-х годах в университетском общежитии свирепствовал оперативный отряд. Ночами они проверяли, нет ли посторонних в комнатах. У одной девицы парень остался на ночь, и тут нагрянул оперативный отряд. Парень вылез в окно и спрятался на карнизе 12-го этажа, со всеми шмотками стоит в темноте. Оперативники никого не нашли, уже хотели уходить, как начальник увидел под кроватью мужские плавки, сказал второкурснику:

– А ну, выгляни в окно, посмотри.

Второкурсник выглянул и увидел своего дружка. Тот ему успел сказать:

– Молчи!

Второкурсник слез с подоконника и сказал:

– Никого нет.

Девица с криком:

– Как никого? – кинулась к окну.

Знакомство

Тот же друг Воловича рассказывал, что его послали на практику куда-то в тайгу под Братск. Он был там уже четвёртый месяц, изнывал от скуки и однажды пошёл на танцы. Танцы были среди таёжных кедров.

Заиграла музыка, и девица огромных размеров пригласила его танцевать. Вдавила его в себя и спросила:

– Ты кто?

Он ответил:

– Студент.

– А я – сукорезка. – То есть, когда валят лес, она отрезает сучки.

Он кивнул.

– Откуда? – спросила она.

– Из Москвы.

– Я тутошняя.

– Тебе сколько?

– Двадцать два.

– А мне – двадцать.

Тут он осмелел и спросил:

– Не дашь?

– Дам.

И они пошли в тайгу.

Снова в Турции

Начало 90-х. Из Бухары три женщины не первой молодости поехали на отдых в Турцию. Там познакомились с мужиками, которые предложили им поехать к ним домой, пообещав за это видеомагнитофоны. Всю оргию мужчины сняли на плёнку. И подарили одной из женщин, сказав, что это народные турецкие танцы. Женщина, приехав домой, собрала всю родню на просмотр турецких народных танцев. Родня расселась, включили, стали смотреть. В результате – муж ранил жену. Жена пыталась покончить с собой. Две другие – ударились в бега.

Индеец

История произошла в Киеве ещё до войны. Абрам Соломонович получил метрику, в которой вместо слова «иудей» написали слово «индей». При получении паспорта исправили, написали «индеец». И по сей день живёт в Киеве Абрам Соломонович Розенблат – индеец.

В Пицунде

В курортной столовой. Под названием «холодные закуски» лежит засохшая рыба. Подходит женщина в кудряшках и спрашивает у сонного, небритого грузина в крахмальном колпаке:

– Молодой человек, а что это за рыба?

Грузин долго смотрел на рыбу и сказал:

– Дыкий форел.

Детский лепет

В советские времена одного ребёнка спросили:

– Кто такой Будённый?

Он ответил:

– Это – конь Ворошилова.

Диалог

– Кто вы по национальности?

– Мама русская, а с папой мы уже давно не живём.

Кино в Китае

Рассказывают, что китайцы в 50-х годах просили наших делать в фильмах героев с приметами: Ленин – лысый, Сталин – с усами, Чапаев – в папахе, Котовский – с шашкой, чтобы различать европейские лица.

В ГИТИСе

Матвей Горбунов, легендарный ректор ГИТИСа, зашёл в общежитие и застукал одну в будущем знаменитую актрису, а тогда – безвестную студентку, в постели в негром.

На вопрос: «Что это такое?» – студентка ответила: «А это мой брат».

Уникум

Один человек ходил на все поминки. Когда его однажды укорили:

– Ты же его не знаешь!

Он сказал:

– Нельзя не пойти, покойник обидится.

Совковая загадка

– Почему в советское время все врачи работали на полторы ставки?

– Потому что на одну нечего есть, а на две – некогда.

Перестроечный анекдот

Горбачёв:

– Мы будем жить ещё лучше. Голос из зала:

– А мы?

На экзамене в ГИТИС

В ГИТИС поступал морячок. На вступительном экзамене ему задали вопрос:

– Какие пьесы Чехова вы знаете?

Молчание.

– Ну, что нарисовано на занавесе во МХАТе?

Молчание.

– Ну, что вы видели на занавесе во МХАТе?

Молчание.

– Ну, какая птица там?

– Альбатрос.

Дедушка

Мой дедушка Арон шутил так: он пил чай и приговаривал: «Очень вкусный и полезный чай. Если этот чай пить сто двадцать лет, то можно долго прожить».

Хачик и Гурген

Гурген:

– Хачик, ты всё знаешь. Ответь, что сказал Ленин, когда залез на броневик?

Хачик:

– Он сказал: «Гурген, чтоб ты сдох!»

В Греции

При осмотре Парфенона экскурсовод спросила:

– Кто убил Минотавра?

Один из наших туристов тут же ответил:

– Братья Вайнеры.

По пути в Италию

Разговаривают две женщины:

– Вы в Греции видели Парфенон?

– А я вам скажу, Парфенон надо брать в Италии, они там дешевле.

В детском театре

Актриса на спектакле говорит со сцены в зал:

– Вы – двоечники, лентяи, ябеды и плаксы.

Маленькая девочка подходит к сцене и говорит:

– А ты – зопа, зопа, зопа!

По дороге в прачечную

Я нёс бельё в прачечную. Впереди шёл старый человек и нёс тяжелую сумку. Я хотел помочь. Он сказал:

– Нет, я сам.

Я пошёл быстрее.

Он окликнул меня:

– Молодой человек, вы – за мной.

Классики

Я, Пьецух и Юрий Коваль в ресторане ЦДЛ.

Коваль и Пьецух были очень грустные. Я подсел к ним и спросил, что это с ними.

– Выпить не на что, – сказали они.

Я дал им четвертной, они повеселели, заказали по сто граммов.

Я стал есть. Они выпили и опять загрустили. Пьецух рассказал, что ему уже перевели деньги за сценарий, Коваль сказал, что ему и не переводили. Они помолчали. Я ел. Потом Пьецух сказал:

– У меня есть тут…

Открыл бумажник и достал червонец. Коваль тоже открыл записную книжку и из-под обложки вынул червонец. Повеселевшие, они заказали ещё по сто граммов.

В Одессе

– Скажите, как пройти к морю?

– Откуда я знаю? Я с работы иду.

О Феликсе Крайко

Врач Ф. Крайко пришёл ко мне после концерта за кулисы и сказал: «В реанимации был, в морге был, вот теперь в артистической побывал».

Священник отец Марк рассказывал

На Таганке в Болгарском подворье, где он служил, появился новый настоятель, отец Мефодий. Был пост. Все сидели за трапезой, и отец Мефодий, которому очень нравилась передача «Спокойной ночи, малыши!», пересказывал вчерашний диалог Хрюши и Степашки, а потом спросил окружающих, как им это нравится.

Отец Алексий сказал, что во время поста у него дома всякая плоть безмолвствует. Отец Аркадий тоже заявил, что во время поста он телевизор не смотрит. Даже дьякон Кирилл сказал:

– Отец настоятель, у нас как-то не принято смотреть телевизор, тем более такую легкомысленную передачу.

И только отец Марк, который был погружён в мысли о вчерашнем многосерийном детективе, сказал:

– Нет, всё-таки шофёра убил Крюгер.

Дьякон Кирилл возразил:

– Не может Крюгер убить шофёра, потому что он был в отъезде.

Отец Аркадий сказал:

– Да нет, Кранге убил шофёра.

А отец Алексий, у которого всякая плоть безмолвствовала, сказал:

– Сегодня вечером узнаем. Я думаю, что шофёр сам покончил с собой.

Все посмотрели на настоятеля и начали хохотать.

Анекдот из одесской жизни

– Где ты работаешь?

– Нигде.

– А я рядом.

Тимур Гургенадзе рассказал

Его друг постоянно гулял от жены. Однажды пришёл под утро. Без сил. Жена спит в постели. Он подошёл, тихонечко снял пиджак, снял ботинки, только подумал: «Сейчас отдохну», как проснулась жена и закричала:

– Ты где был?

Он сказал:

– Где был, где был, не видишь, что ли? На работу иду.

Надел ботинки и пошёл на работу.

Рассказ врача

Выгнали с работы. На скорую помощь пришла телега от родственника пострадавшего: «Вызвали скорую. Приехал врач, пьяный вдупель. Сделал укол в диван и уехал, даже не спросив фамилию больного».

В самолёте

Я летел в самолёте, пошёл в туалет. Очередь из трёх женщин. Я стал четвёртым. Вдруг первая поворачивается ко мне и говорит:

– Мы вас пропускаем без очереди.

– Почему?

– Из уважения к вашему таланту.

Что говорят певцы, вернувшись из зарубежных гастролей

«Концерты в Израиле, диск в Австралии, гастроли в Америке, такой успех! Американцы теперь просто не знают, что делать с Майклом Джексоном».

«Поле чудес»

9 мая шло «Поле чудес» с ветеранами, и один из ветеранов, весь увешанный орденами, сказал: «На таких, как вы, Леонид Аркадьевич, земля Русская держится».

Пословица

Яйца не найдётся, соли доесть?

Борис Краснов рассказывал про меня

На дне рождения Танича Измайлов сказал Укупнику:

– Спой, Аркадий. Я тебе саккомпанирую.

– А ты умеешь играть на гитаре?

– Как ты поёшь, так я точно сыграю.

В Италии

В Риме в соборе Святого Петра стоит бюст Петра, тёмный от времени. Одна наша туристка спросила экскурсовода:

– Он что, был негр?

– Нет, еврей.

– Ну, знаете, это уж слишком!

Присказка

Китайцы едят всё, что движется, кроме танков, всё, что летает, кроме самолётов, и всё, что плавает, кроме подводных лодок.

Поговорка

(услышал в Молдавии)

Чтоб я тебя видел на одной ноге, а ты меня одним глазом.

В Лондоне

На улице мы с женой видели такую картинку.

Едут трое ребят на роликовых коньках, а позади идёт мужчина с загипсованными рукой и ногой и объясняет, как надо правильно кататься.

Португалия

В Алиарве мне рассказывал один парень: «Хожу по улице и вижу: все рестораны полные, а один – пустой. Никак не мог понять почему. Взял и пошёл. И только потом, уже в больнице, понял почему».

Выступление в «Праге»

Я выступал на вечере Совета Федерации. Вёл концерт для них. Пришёл домой, говорю жене:

– Строев поцеловал меня, благодарил за интеллигентное ведение вечера.

Жена говорит:

– Ты что, шутил?

– Нет, – говорю, – если бы я шутил, у него бы уже не было оснований благодарить меня за интеллигентность.

Елена Степаненко рассказывала

Её знакомая – ясновидящая. Её ударило током. Врачи констатировали смерть. Она три дня пролежала в морге, очнулась, встала, пошла. Увидела – сидит за столом сторож, разложил на столе колбаску, огурчики, хлеб, налил стакан, только хотел выпить, как подходит голая женщина и говорит:

– Скажите, где здесь выход?

Он остолбенел и говорит:

– Погоди, я же ещё не пил!

Она снова:

– Не подскажете, где выход?

Он спрашивает:

– Ты с какого лежака?

Она пошла, показала.

Он убедился, что лежак пустой, и говорит:

– Ты что ж, такой голой и пойдёшь? Возьми хоть пиджак.

Она взяла пиджак и пошла.

Он выпил стакан, огляделся – никого – и сказал:

– Видно, показалось. – Потом подумал и добавил: – А кто ж тогда пиджак спёр?

Карловы Вары

Я выступал перед русскоязычной аудиторией. Вышел, публика зааплодировала. Я, как обычно, сказал, что рассчитывал на большее.

– Я сейчас уйду, потом вернусь, и вы меня уже встречайте, как родного.

Пошёл за кулисы и слышу:

– Когда вы вернётесь, вы уже можете здесь никого не застать.

Зал грохнул.

В Карловых Варах я познакомился с певцом из Нью-Йорка Мишей Гулько. Иногда мы вместе ходили к источнику пить воду. Однажды я пошёл один и, стоя за столбом, услышал разговор двух женщин. Одна говорит: «Вчера, вот здесь, на этом месте, стояли и разговаривали Михаил Задорнов с Михаилом Шуфутинским».

О М.И. Таниче

Ужинали с Таничем. Объелись. Кто-то сказал:

– Пора подумать о горячем.

Танич тут же ответил:

– Но только подумать.

Народ о власти

Губернатор своим подчинённым дал квартиры, машины, дачи и говорит:

– Надо теперь и о людях подумать.

– Да, – говорят подчинённые, – мы уже давно хотели к вам обратиться, нам бы душ по тридцать.

О Юрии Дмитриеве

У доктора искусствоведения Ю. Дмитриева, говорят, диссертация по цирку начиналась словами: «XIX век в России прошёл под знаком конного цирка».

Народный артист

Стояли мы как-то со Славой Войнаровским на улице. Войнаровский – мужчина представительный, 140 килограммов. Он поёт в Большом театре и в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. И за границей поёт. А в 80-х годах ещё и подрабатывал у Петросяна. Играл в миниатюре «Спокойной ночи, малыши!» Хрюшу. Мы стоим, подходит мальчик и говорит: «Дядя, я вас знаю, вы по телевизору Хрюшу изображали». Войнаровский грустно посмотрел на мальчика и сказал мне: «Вот и слава пришла».

На Волге

Мы ездили с «Аншлагом» по Волге на теплоходе. Жили на теплоходе, а в Дома культуры нас возили на машинах. И вот еду я на «Волге», слева – шофёр, справа – открытое окно. А параллельным курсом едет «мерседес», в нём тоже открытое окно, за рулём крутой мужик из «новых русских». Вдруг я слышу, в «мерседесе» звонит мобильник. Я решил пошутить и говорю:

– Если меня – меня нет.

Мужик берёт мобильник и говорит:

– Его нет.

О Григории Минникове

Он приехал в Москву из Баку. Там он был эстрадным автором и конферансье. Работал в азербайджанском эстрадном оркестре.

А до этого подрабатывал переводом фильмов.

Он приехал в Москву и стал писать для Петросяна. Номера были очень смешные.

Он и сам их читал очень хорошо. Однако я проходил лучше. Мог спокойно идти за ним и всё равно проходил. Я никак не мог понять, почему так: номера у него были часто смешнее, чем у меня, и читал он не хуже, а я всё равно проходил сильнее. И только повзрослев, я понял, в чём дело. Понял тогда, когда молодые ребята стали выступать лучше меня. Хотя с моими текстами артисты имеют куда больший успех. То есть тексты крепкие. Всё дело в энергетике исполнителя.

Гриша Минников и в жизни говорил очень остроумные вещи. Когда-то мы приехали на гастроли в Калугу. Пошли в ресторан. Гриша сел за стол, открыл меню и сказал:

– Посмотрим, чем здесь отравили Циолковского.

Году в 1978-м мы поехали выступать в Ереван. Нас повезли смотреть церковь в скале в Гарнии. На выходе из церкви все подходят к кустарнику и привязывают кусочки ткани, загадывая желание, и мы сделали то же. Потом отъехали километра три, сели в шашлычной, и нам подали такой шашлык, какого я никогда в жизни не ел. Гриша съел свой шашлык и сказал:

– Поеду развяжу свою ленточку, у меня желание уже сбылось.

Он очень много рассказывал мне о своей службе в послевоенном Берлине. Это были замечательные, очень колоритные рассказы. Я уговаривал его всё это записать. Увы, он этого не сделал. Такие бы были интересные мемуары о Берлине 1945–1946 годов!

Гриша в нашем цеху был самый старенький. Когда мне было тридцать пять, Хайту – тридцать восемь, Арканову – сорок три, Грише уже было пятьдесят три.

Я слушал, как он выступает, видел его успех и радовался, значит, и в 53 ещё можно хорошо писать.

А ведь бытует устойчивое мнение, что юмор – это дело молодых.

Сорокалетний Ильф писал: «Рудники нашего юмора стали иссякать». А ведь они с Петровым были уникально одарёнными писателями.

О Леониде Каневском

Популярный в 70-х годах артист Леонид Каневский (майор Томин из сериала «Следствие ведут знатоки») приехал однажды в гости к своему брату Александру Каневскому в Киев.

Зайдя в троллейбус, он начал шутить и всячески обращать на себя внимание. Дошутился до того, что водитель троллейбуса сказал по радио: «Развязно себя ведёте, Соломон».

Весь кураж у Л. Каневского тут же и закончился.

Глубокомыслие

Мы были на гастролях в Перми. Вадим Дабужский обычно лежит в постели до двенадцати.

– Что, лежит и думает? – спросил меня Л. Новоженов.

– Да нет, просто лежит.

На Украине

Когда-то, в 80-х годах, мы с куплетистом Вадимом Дабужским выступали в городе Белая Церковь. Моё было первое отделение, у Вадика – второе. Когда Вадим выступал, я пошёл на улицу. У афиши, где была написана моя фамилия, стояли два парня. Один спросил:

– Измайлов – это кто такой?

Второй ответил:

– Ты что, не знаешь Измайлова? Он же пишет Жванецкому.

Дома

Сижу дома, никого не трогаю. Звонок:

– Олю можно?

– Нет здесь таких, – вешаю трубку.

Снова звонок. Тот же голос:

– Слышь, мужик, не вешай трубку, это у меня последняя монетка. Оля – это моя жена, будь другом, запиши её телефон, позвони, скажи, что я сегодня ночевать не приду.

В Москве

Возле ЦУМа видел объявление: «Курсы ясновидящих». То есть можно заплатить деньги и стать ясновидящим. Как анекдот рассказал об этом своему знакомому. Он сказал:

– О! Это то, что мне нужно.

Заплатил 200 долларов. Без толку отходил три месяца. Я его спрашиваю:

– Ну что?

Он говорит:

– Зато я теперь ясно вижу, что я – идиот.

В Японии

В 1989 году мы с женой ездили в Японию. Однажды нас повезли в шикарный отель на берегу океана. Во время обеда на сцене туземцы исполняли свои танцы и песни. Особенно выделялся один танцор с большим животом.

После обеда мы с женой пошли в фойе и сели в два кресла, покрытые белоснежными чехлами. Рядом стоял диван, покрытый таким же покрывалом. Вдруг я увидел того самого толстого туземца, который босиком шёл по полу. Он подошёл к нам и улёгся на белый диван прямо с ногами.

Я сказал жене:

– Ты посмотри, прямо босыми ногами на диван, придурок.

– Сам ты придурок, – сказал туземец по-русски.

Мы разговорились. Оказывается, наш русский матрос сбежал с корабля и теперь живёт здесь, исполняя местные танцы.

О Виталии-чемпионе

Мы с Дабужским и Лукинским выступали в ночном клубе «Макс». Я сидел в зале, а Лукинский на сцене в полутьме изображал Арлазорова. Он подошёл к какому-то зрителю и стал кричать на него голосом Яна Арлазорова. И вдруг мужик тихо, но зло сказал Коле:

– Отойди, а то башку оторву.

Коля сказал:

– Понял, мужик, всё, отхожу.

Я сидел в середине зала, мимо меня прошёл этот мужик, матерясь и угрожая. Это был амбал, у которого шеи не было видно. Голова в шрамах сразу переходила в плечи.

Мужик вышел, приблизился к Дабужскому и сказал:

– У тебя валидола нет? А то довёл. Так что щас башку оторву.

Вадик перепугался и побежал ко мне жаловаться. Когда я вышел из зала, Коля, который сам не слабый, мастер спорта по боксу, пытался извиниться перед этим амбалом. Он хотел сказать «Извини, я не хотел обидеть», но от перепугу не мог произнести двух слов.

Амбал, величиной со шкаф, сказал:

– Ну всё, башку отстрелю, – и ушёл.

Коля рассказал мне всю историю, сказал, что тот пообещал всех поубивать.

Я сказал:

– Да ладно, Коль, нас сюда пригласил Виталик, он чемпион по дзюдо, держит этот клуб.

Я позвал Виталика и сказал, что нам угрожают. Виталик, атлет в шикарном костюме, сказал:

– Кто? Что? Здесь, в этом клубе? Да кто посмел? А ну, покажи!

Коля подвёл нас к перилам, внизу стоял амбал и грозно матерился.

Виталик сказал:

– Ой, блин! Давайте я вас выведу через чёрный ход.

В зале «Россия»

После концерта ко мне подошли два сибиряка и попросили сфотографироваться. Мы сфотографировались. Один из них сказал: «Ну вот, вас когда-нибудь в Сибирь сошлют, а у вас там уже друзья».

О Леониде Ярмольнике

Однажды мы выступали в одном концерте с Л. Ярмольником. Мы с Лёней знакомы очень давно и всегда друг над другом подшучивали.

Вот и здесь, на концерте, Ярмольник, объявляя меня, сказал зрителям:

– А сейчас выступает Лион Измайлов, автор этого придурка из кулинарного техникума.

Он не успел отойти от микрофона, как я вышел и сказал:

– Хочу только добавить, что этого придурка я писал с Леонида Ярмольника.

Лёня открыл рот, да так с открытым ртом и ушёл со сцены.

Сценаристы и режиссёры

Когда-то, году в 1986-м, мы с А. Трушкиным писали сценарий полнометражного фильма для Центрального ТВ. Сценарий наш приняли и уже искали режиссёра. Был один режиссёр К., который сам написал сценарий (отвергнутый), и он жутко поливал наш фильм.

Начальство для нашего фильма нашло режиссёра В. Алейникова.

Мы стоим в коридоре. Идёт К., здоровается как ни в чём не бывало и спрашивает:

– Ну, как дела?

– Да вот, – говорю, – режиссёра нашли, поскольку сценарий, ты сам знаешь, плохой – режиссёра взяли хорошего, а когда напишем хороший сценарий – позовём тебя.

О А.Э. Бронштейне

А.Э. Бронштейн лет тридцать был директором ДК МАИ.

В конце войны он работал у коменданта Берлина. Рассказывал мне:

– Зашли мы в помещение банка, а там пол завален советскими облигациями трёхпроцентного займа.

– И вы их взяли себе?

– Те, кто их взял, уже давно в могиле. И ещё мы видели комнаты, заваленные драгоценностями.

– Вы что-нибудь себе взяли?

– Кто взял, тот уже давно в могиле. Но зато я ездил на шикарной машине.

– Привезли её в СССР?

– Тот, кто привёз, тот уже давно в могиле.

– Вы-то что привезли?

– Я привёз деньги, снял себе квартиру в Москве, поехал в Сочи, все деньги прогулял и, как видишь, жив до сих пор.

Он как-то, видя, что я ухаживаю за разными девушками, сказал мне:

– Я надеюсь, вы уже поняли, что самые лучшие женщины – это некрасивые.

Когда А.Э. Бронштейну было уже семьдесят пять, я спросил его, что ему в его возрасте интересно.

– Раньше мне были интересны женщины и книги. Теперь только книги. Поверьте, в жизни нет ничего интереснее.

Через год он женился. Позвонил мне и сказал:

– Вы не хотите купить у меня кое-что из книг?

Кто кого?

Когда-то Савелий Крамаров снялся в каком-то фильме с обезьянами.

Хайт, посмотрев фильм, сказал Крамарову: «Савелий, а они тебя переигрывают».

Популярность

Году в 1975-м Хайт с Токаревой спорили о популярности. Токарева, естественно, считала, что она после «Джентльменов удачи» очень популярная, а «Ну, погоди!» – это ерунда.

Хайт сказал: «Давай выйдем на улицу и у десятерых первых попавшихся людей спросим, знают ли они, что такое „Ну, погоди!”».

Вышли и спросили, десять из десяти знали. А ведь тогда выпуски «Ну, погоди!» только появились.

Розыгрыш

Галя Малышева, подруга моя ещё со студенческих лет, рассказывала.

В 80-х годах она работала преподавателем в Институте управления. Принимала экзамены, и к ней всё время лезли со взятками и дарами.

Однажды я позвонил ей и голосом кавказца сказал:

– Гальша Ивановна, это Тенгиз из Сухуми. Вот, приехал, хурму-мурму привёз, вина каныстру, спасибо, что вы тройку поставили моему племяннику, давайте я завезу вам мешок фруктов, хурма-мурма, персики-шмерсики.

Галя закричала:

– Что вы, что вы, я поставила тройку, потому что ваш племянник ответил на тройку, я ничего не возьму.

Я своим голосом говорю:

– Гальк, бери, чего отказываешься.

Она по инерции продолжает:

– Как это – возьми? Это же взятка. Я советский преподаватель, я не позволю.

Я говорю:

– Ну и дура ты, он назад всё увезёт, останешься без хурмы.

– Кто это? – кричит Галя.

– Да я, я это, Лион.

Долгая пауза.

– Тьфу ты, а у меня действительно один кавказец тройку получил недавно.

И самое интересное, что через некоторое время позвонил тот самый кавказец и начал говорить с сильным акцентом:

– Гальша Ивановна…

Малышева сказала:

– Лион, это уже не смешно.

В Кстинино

В деревне Кстинино мы, сидя во дворе, наблюдали картину. Петух ходил во главе своей маленькой куриной семьи. Одна курица, толстая и кокетливая, явно была его фавориткой. Он находил зерно и отдавал ей.

Покорив свою возлюбленную, он вдруг воспылал к ней нежными чувствами и попытался овладеть ею. Курица почему-то воспротивилась и отказала. Петух, обиженный отказом, залетел в курятник, и через полминуты оттуда вылетела с криком взъерошенная курица. За ней летел наш герой, он настиг её посреди двора и на глазах у всех бурно поимел её. После чего гордо прошёлся мимо отказавшей ему фаворитки, взлетел на забор, сел на сапог и победно прокукарекал.

Мы все, кто наблюдал эту сцену, зааплодировали.

В ЦДЛ

Уже шла вовсю перестройка, был, наверное, год 1987-й. Не то закрытие сезона, не то открытие сезона в ЦДЛ. В комнате за стеной готовились выйти к публике Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, директор ЦДЛ Владимир Носков, кто-то ещё, ну, и я тоже был приглашён для выступления. В комнату через трансляцию доносились звуки зала. Вот-вот должен был начаться концерт.

Вдруг слышим – в зале воцарилась мёртвая тишина. Мы поняли: что-то случилось. С Носковым побежали на сцену. Полный зал народу, а на сцене стоит совершенно голый молодой человек.

Зал в оцепенении. Я остановился за кулисами, а Носков двинулся дальше, схватил голого, кто-то ещё подбежал, и они вдвоём уволокли его за сцену.

У этого типа что-то ещё было написано на ягодицах, кажется «СП СССР».

Вызвали милицию.

Так этот человек протестовал против того, что его не приняли в Союз писателей.

А нам после этого надо было выходить на сцену. Я посоветовал Роберту Ивановичу, как пошутить.

Он вышел на сцену и сказал:

– Извините, что я в одежде.

Зал рухнул, раздались аплодисменты. Дальше всё прошло нормально.

За границей

Рассказывал Владимир Николаевич Лаптев, глава администрации Ногинска. Отдыхали ещё в советское время в Болгарии.

Пили коньяк «Солнечный берег» по 3 лева 50 стотинок. Кто-то сказал, что, если поехать в какой-то магазин, там этот коньяк по 3 лева 10 стотинок.

Наутро поехали. Ехали на двух автобусах, заблудились, где-то к полудню доехали. Действительно купили семь бутылок по 3 лева 10 стотинок.

На радостях одну бутылку распили. Пока искали место, пока распивали, последний автобус ушёл. Поехали на такси. Когда вернулись, подсчитали, коньяк оказался не по 3.50, а по 4.50. Поскольку было шесть бутылок, позвали соседей и в этот же вечер выпили все шесть бутылок.

На другое утро пошли покупать коньяк по 3 лева 50 стотинок.

Алешковский и Ласкин

Сидел как-то Юз Алешковский в ресторане Дома литераторов, обедал и матерился. В зал вошёл Борис Савельевич Ласкин, услышал, как Юз матерился, и громко и вальяжно стал произносить:

– Сидишь дома, работаешь, устанешь, приходишь в ЦДЛ, а тут сидит Алешковский и матерится.

Поддатый уже Алешковский тут же ответил:

– Фули ты такого сделал, что так устал?

О Борисе Ласкине

Б.С. Ласкин рассказывал про актёрские оговорки.

Артист должен был сказать: «Ваш муж», а сказал: «Ваш мух».

На что актриса ответила: «Мох мух?»

Однажды Б.С. Ласкин выступал на военном корабле. Полный зал матросов. Ласкин читает – в зале ни звука, ни смешка, ни аплодисментов.

В конце – громовые аплодисменты, слова благодарности.

Ласкин у капитана спрашивает: «Но как же так, они же не смеялись?!»

Оказывается, перед самым концертом боцман сказал матросам: «И чтобы сидели тихо. Кто пикнет – убью!»

О Юрии Николаеве

Году в 1980-м с Л. Лещенко я был на гастролях в Сочи. На пляже «Жемчужины» мой старый знакомый диктор Владимир У хин сказал мне:

– С тобой хочет познакомиться Юрий Николаев, ему тексты нужны для выступлений.

Юрий Николаев к тому времени уже был известный телеведущий «Утренней почты», а меня показывали всего один раз в «Вокруг смеха».

Володя подвёл ко мне Юру Николаева. Мы пожали друг другу руки. Я сказал:

– Мне ваше лицо очень знакомо. Где-то я вас видел?

Николаев сказал:

– Наверное, по телевидению.

Я сказал:

– А, вы тоже снимаетесь на телевидении?

Народ вокруг покатился со смеху.

Николай Фоменко и «Секрет»

В 1993 году попали мы с женой моей Леной в круиз на теплоход «Грузия». Там же, в группе артистов, были Игорь Угольников, Николай Фоменко и ансамбль «Секрет».

Основного исполнителя «Секрета» Макса Леонидова уже в «Секрете» не было. И сам «Секрет» былую свою славу потерял. Однако уже существовала программа «Оба-на!», где участвовал и Н. Фоменко, но все лавры этой программы забирал себе её руководитель И. Угольников. Я впервые на «Грузии» увидел Фоменко и просто умирал от него со смеху.

Так, однажды на танцах все раздухарились и стали танцевать «летку-енку». Фоменко взял костыль и стал танцевать против всех: или догоняя прыгающую очередь, или отставая так по кругу, что становился в ней первым. Он, конечно, был любимцем всего теплохода. За ним ходил какой-то крутой бизнесмен, просто чтобы пообщаться. Однажды бизнесмен был не в духе. Фоменко, увидев его, сказал:

– У тебя что, понос?

– Почему? – удивился бизнесмен.

– Потому что физиономия кислая.

Все вокруг покатывались от смеха.

А история с «Секретом» получилась вот какая. Был на корабле человек по фамилии Тыркин. Ехал он с женой и тремя детьми. Гулял по-чёрному и поил весь «Секрет».

Накануне рыбаки уговорили капитана остановиться в океане и половить акул, здесь они водились. Наточили якорь и заготовили мясо. И вот сегодня Тыркин поддавал с «Секретом», и секретовцы вдруг ни с того ни с сего говорят:

– А слабо спрыгнуть с этой палубы в море?

Палуба была на высоте двух–  или трёхэтажного дома.

– Как это «слабо»? – сказал Тыркин. – Пошли.

Они ещё выпили и пошли к борту.

– Раз, два, три! – скомандовал кто-то.

Тыркин прыгнул, а секретовцы остались на палубе и стали снимать на плёнку происходящее. Я потом эту плёнку видел. Тыркин упал за борт. Дали команду: «Человек за бортом!» Застопорили двигатель, но корабль большой, у него тормозной путь метров сто.

Тыркину бросили канат. Он ухватился. Затем его ловили сеткой. Слава богу, его не затянуло под днище. Наконец его, с ссадинами на ногах, вытащили. Он был пьян вдупель. И пошёл ругаться к капитану за то, что его долго не вытаскивали. Естественно, никакой ловли акул уже не состоялось.

Вот так пошутили секретовцы. Помню, Коля мне тогда сказал, на «Грузии»:

– Мы сейчас новый диск готовим. Слава будет у нас всероссийская, как у Газманова.

Насчёт «Секрета» он ошибся, насчёт себя – попал в десятку.

О Геннадии Хазанове

Г. Хазанов рассказывал на вечере памяти Александра Иванова.

В детстве Хазанова они с Ивановым жили недалеко друг от друга. Иванов у станции метро «Октябрьская», а Хазанов возле Морозовской больницы у метро «Добрынинская».

Юный Хазанов ходил к «Октябрьской», там в каком-то магазине продавали соки. Сок был в стеклянных конусообразных сосудах, и для того, чтобы солить томатный сок, стояла солонка.

Солонка Хазанову так нравилась, что Хазанов очень хотел стащить её, что, в конце концов, и сделал.

И когда через несколько лет Хазанов, уже закончив цирковое училище, познакомился с Ивановым, Саша сказал: «А-а-а, тот юноша со шнобелем, который стащил солонку на „Октябрьской”».

То ли он это видел, то ли весь магазин знал, что Хазанов стащил солонку.

Мордюкова и Ободзинский

Однажды мы ехали на машине из Калуги в Москву с Нонной Викторовной Мордюковой. Ехали четыре часа и всё это время разговаривали.

Особенно мне запомнилась одна фраза. Нонна Викторовна рассказывала о певце Валерии Ободзинском. Он ей очень нравился. «Мы все были влюблены в него, – и добавила: – Я считаю, что каждый интеллигентный человек должен иметь у себя дома пластинку Ободзинского».

Валерий Ободзинский действительно был очень хороший певец, и в 70-х годах у него были всенародные хиты: «Эти глаза напротив», «Льёт ли тёплый дождь…», но особенно популярной была песня Кондора из фильма «Золото Маккены». В те времена западный шлягер в исполнении нашего певца пользовался особым успехом.

Ободзинский был настоящей знаменитостью, любимым певцом, и всюду он проходил с неизменным успехом.

А я однажды был свидетелем его жуткого провала. Это было в Доме культуры МАИ. Шёл какой-то праздничный концерт. А надо сказать, что в МАИ, как в Одессе, никаких авторитетов не было. Всё надо было завоёвывать с нуля. Могли освистать любую знаменитость. И вот объявляют: «Валерий Ободзинский». Выскакивает на сцену человек в каком-то ковбойском костюме. И выскакивает не просто, а как любимец публики. То есть он привык, что его встречают всюду шквалом аплодисментов, и здесь вышел принимать этот шквал. А шквала не было. И он сразу разозлился. И зал это почувствовал. Ободзинский спел одну песню и не смог переломить ситуацию. Он разозлился ещё сильнее. И запел вторую песню. И на второй в зале засвистели. Он еле допел вторую песню и ушёл, как говорится, «под стук своих каблуков».

А певец был всё равно замечательный. И не случайно Леонид Петрович Дербенёв уже в 90-х годах пытался вернуть его на сцену. Он мне говорил: «Посмотришь, он снова будет звездой!» Он очень болел за Ободзинского.

Но, к сожалению, ничего не получилось. Болезнь под названием «водка» не дала осуществиться этим дербенёвским планам. И наверное, Ободзинский уже боялся провала. И это тоже толкало его к запою. Очень жаль, что он так и не смог восстановиться.

О Валерии Шульжике

Поэт и драматург Валерий Шульжик – человек с уникальным чувством юмора.

Когда-то, году в 1984-м, придя ко мне в новую, только что отремонтированную квартиру, осмотрел её и сказал своей жене Вере:

– Вера, вот в какой квартире мы будем жить после революции.

Однажды Шульжик подошёл к поэту-песеннику Михаилу Пляцковскому и сказал:

– Слушай, какую хорошую песню ты написал.

– Какую? – спросил Пляцковский.

– Вот эту: «Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли».

– Эту песню написала Юнна Мориц, – обиженно сказал Пляцковский.

– Странно, – сказал Шульжик, – я как ни вспомню тебя молодым, ты всё время нёс какую-то чушь.

Когда мы все вместе были в Болгарии, Шульжик продал Пляцковскому доллары – один к пяти. Пляцковский сразу обособился, со всеми перестал общаться и бегал отовариваться в болгарскую «Берёзку».

На последнем ужине мы сидели за одним столом, и Шульжик при Пляцковском говорит:

– Лион, ты знаешь, как вчера Мишке плохо было, скорую вызывали.

– А что случилось?

– Он последний лев зажал в руке и никак не мог разжать. Пришлось в горячую ванну руку опускать, чтобы хоть как-то отмочить и разжать кулак.

Шульжик над Пляцковским всё время издевался, и не случайно. Пляцковский был чрезвычайно задиристый и высокомерный, и всё время у него шли какие-то баталии с поэтом Лазаревым, который обвинял Пляцковского в плагиате.

Шульжик посоветовал Пляцковскому, чтобы того не обвиняли больше в плагиате, зарегистрировать в ВААПе как свои все эпитеты. Тогда к нему никто не придерётся.

Я однажды тоже не удержался, когда мне Пляцковский схамил в очередной раз, а это происходило в ЦДЛ, и, как специально, подошёл директор ресторана.

Я спросил его:

– Ген, тебе хорошая свинина нужна?

– А сколько килограммов?

– Миш, – спросил я, – ты сколько весишь?

– Семьдесят шесть, – сказал Миша.

– Семьдесят шесть килограммов, – повторил я Гене.

Гена чуть не упал со смеху.

С тех пор Пляцковский меня не трогал.

А Шульжик, кроме шуток, ещё писал очень хорошие детские стихи. Вот только одно четверостишие:

У каждой птицы музыка своя, Свой голос и свои для пенья сроки, И не мешает пенью соловья Смешное бормотание сороки.

Шульжик человек болезненно самолюбивый. Однажды у меня на дне рождения стол вёл Брунов. Он был непревзойдённый тамада и, естественно, по юмору забивал всех, в том числе Шульжика. Шульжик стал просто хамить ему с места.

Я потом спросил, зачем он это делал.

– А что же, я буду сидеть и спокойно слушать, как он острит?

Вообще о самолюбии творческих людей можно рассказывать бесконечно. На дне рождения Шульжика были и Якубович, тогда ещё никому не известный, и Розовский. Где-то в середине вечера, желая сделать приятное новорождённому, я вытащил очень смешной текст и стал его зачитывать. Я знал, что текст смешной, я его уже не раз читал. Когда люди стали смеяться, естественно в смешных местах, Розовскому это так не понравилось, что он стал громко хохотать ещё на подводках к репризе, тем самым не давая гостям услышать текст. Таким образом, он совершенно испортил моё выступление и был этим чрезвычайно доволен, и не потому, что плохо ко мне относился, нет, мы были в хороших отношениях. Он просто не мог перенести чужой успех.

Сам Розовский году в 1978-м стал вдруг петь со сцены песни из своих спектаклей. Мог выйти на пятнадцать минут на сцену и пропеть минут сорок, ничуть не смущаясь тем, что зал уже изнемогает. Когда я впервые услышал это пение, то не удержался и сказал:

– Марик, теперь ты в старости без куска хлеба не останешься. Будешь ходить по электричкам и петь.

Об Иосифе Пруте

Был у меня такой друг – Иосиф Леонидович Прут. Известный драматург, автор сценария фильма «Тринадцать» и многих других. Мы с ним когда-то отдыхали в санатории в Карловых Варах. Пошли на лекцию о здоровье и долголетии. Лектор говорил об умеренности в жизни, о вреде излишеств. Он всё время обращался к Пруту:

– Вот, смотрите, среди вас сидит молодой человек довольно преклонного возраста. Он наверняка сдержан в своих жизненных проявлениях. Как говорится: «Живи просто, доживёшь до ста». Вы курите? – спросил он у Прута.

– Нет, – сказал Прут.

– Вот видите, – обрадовался лектор. – А пьёте?

– А как же! – ответил Прут.

– Но уж наверняка всю жизнь прожили с одной супругой?

– Женат в четвёртый раз! – гордо сказал Прут.

– Ну что ж, бывают и исключения, – сказал лектор и стал рассказывать о том, что надо каждый вечер пить кефир и есть поменьше мяса.

– Вот наш любезный… долгожитель наверняка не ест мяса и обожает кефир.

– Мясо ем каждый день, – сурово сказал Прут, – а кефир терпеть не могу.

Тут лектор потерял терпение и сказал:

– Вот вы и выглядите на семьдесят лет.

– Спасибо, – ответил Прут, – мне уже восемьдесят семь.

О Семёне Фараде

Артист Левенбук вечно влюблялся. Когда они с А. Лифшицем были в Венесуэле, их расселили по квартирам, по частным домам.

Левенбук попал к какой-то одинокой женщине. Приехал в Москву с выпученными глазами, ни о чём, кроме Венесуэлы, говорить не мог.

Где-то через полгода в Москву приехала его возлюбленная. Естественно, миллионерша, естественно, красавица.

На поверку она оказалась довольно потрёпанной провинциальной тётушкой, непрерывно говорящей.

Левенбук не знал, куда от неё деваться, устроил для неё культурную программу.

Мы пошли в Театр на Таганке. Шёл «Гамлет». Мы сидели в первом ряду. Одного из могильщиков играл С. Фарада. Я на него и в жизни-то без смеха смотреть не могу, а тут как только увидел этого могильщика, так закусил губу и еле сидел. В сцене с черепом Йорика после знаменитого монолога началась драка. Высоцкий с кем-то дрался на шпагах. Под ними в могиле копался Фарада. Обращаясь ко мне, он вдруг сказал:

– Лион, ты видишь, в каких условиях я здесь работаю.

Тут уж я не выдержал. Смеяться было нельзя. Я зажал рот рукой, и по щекам катились слёзы.

– И так каждый раз, – добавил Фарада.

А над ним шла битва.

Левенбук и Арканов

Левенбук как-то разыграл Арканова. Арканов с женщиной пришли на квартиру к Левенбуку, который на время оставил им свою жилплощадь.

Арканов с девушкой улеглись в постель, минут через десять в самый ответственный момент зазвонил будильник на столе. Ну что ж, бывает. Арканов остановил будильник, выкурил сигарету и снова принялся за своё чёрное дело.

Не прошло и десяти минут, как снова зазвонил будильник, на этот раз на полке. Арканов остановил звонок, выкурил сигарету и вернулся к женщине. Следующий будильник звонил под подушкой.

Арканов опять закурил. И больше уже в постель не возвращался, ждал, когда зазвонит четвёртый будильник.

Но их было всего три.

Самое интересное, что они были друзьями. Не раз выступали парно, и Левенбук знал, на какое время заводить будильник.

С Женей Морозовой, красивой, голубоглазой женщиной, встречался Левенбук. На свою шею он познакомил невесту с другом Аркановым. Через некоторое время Арканов женился на Жене Морозовой.

Об Отари Квантришвили

Однажды Хазанов пригласил меня в Большой зал консерватории на юбилей «Виртуозов Москвы». Концерт был замечательный. Публика избранная. Мы сидели ряду в двенадцатом с Отариком Квантришвили.

Вдруг он сказал:

– Ну всё, мы с тобой пропали, она нас заговорит.

К нам двигалась Тата Земцова, известная московская дама, главная тусовщица Москвы. Она всегда на всех премьерах и презентациях. Хазанов позвал и её. Я её как раз слушать люблю. Поговорить – это на её языке «побебать».

Она села рядом с нами и тут же начала «бебать».

Закончилось первое отделение, мы с Хазановым пошли в какой-то закрытый зальчик, там уже стоял стол с выпивкой и закусками. Кого там только не было: и вице-президент Руцкой, и министры, и вице-премьеры. Когда мы уже выпивали, пришёл Геннадий Бурбулис, в то время госсекретарь. Он оказался рядом со мной. Ни здравствуйте, ни привета. Большой человек пришёл. Он искал выпивку. Коньяк стоял возле меня. Я предложил ему коньяка. Ни слова не сказав и глядя сквозь меня, как сквозь стекло, он подставил рюмку, я налил. Никакого «спасибо» не последовало. Я стал разговаривать с соседом справа. Когда его уже сняли с госсекретарей, я видел его на свадьбе у дочери Хазанова. Это был совсем другой человек, он всем улыбался, заговаривал и шутил даже со мной.

Кончился антракт, я сел на своё место. В ряду за проходом сидел Ельцин. Вокруг охрана. Я поглядывал на первого президента. Интересно было. Вдруг в проходе появился Отарик, он подошёл к Ельцину, протянул ему руку. Ельцин пожал её.

Отарик спросил:

– Как самочувствие?

Ельцин что-то там ответил, я не слышал, что именно.

Потом Отарик подошёл ко мне. Я спросил:

– Как это ты решился подойти к нему, охрана могла на тебя наброситься!

– Да ты что, – сказал Отарик, – они же все у меня тренировались.

Отарик был тренером по борьбе в «Динамо».

Потом, когда я кому-то рассказал об этом эпизоде, мне сказали:

– Да знал его Ельцин ещё с 80-х годов.

Лилиана

У госпожи Арины Крамер есть подруга Лилиана. Её объявления можно часто видеть в газетах: предложения по поводу снятия порчи, венца безбрачия и так далее. По всей видимости, она сильный гипнотизёр, знает всякие заговоры и прочее.

Я с ней познакомился в магазине у Арины Крамер. Иногда встречался, разговаривал, она приглашала меня в гости.

Как-то увидел её на дне рождения у Крамер в «Национале». Она была грустна.

Я спросил:

– Что случилось?

– Ой, такие неприятности. – И далее она стала рассказывать о своих проблемах.

Я попытался, как мог, успокоить её. Потом стал разбирать её ситуацию. Потом мы стали вместе вырабатывать тактику её поведения в этой непростой ситуации.

К концу разговора Лилиана ожила и сказала:

– Ой, ты мне так помог, прямо не знаю, как мне тебя благодарить!

Я спросил:

– А сколько ты берёшь за свой приём?

– От двухсот до пятисот.

– Ну, тогда с тебя двести, – сказал я, и мы оба рассмеялись.

Юрий Зерчанинов

Юрий Зерчанинов сейчас более известен как муж актрисы Клары Новиковой. А вообще-то он в 70–80-х годах был известным спортивным журналистом, писал хорошие книги и руководил отделом спорта популярного тогда журнала «Юность».

В молодости он жил в Останкине, тогда там было несколько улиц одноэтажных домов с палисадниками. Одно время там, в Останкине, появился грабитель. Он в темноте подходил к одиноким прохожим, просил закурить, потом бил по голове и обирал до нитки.

Зерчанинов об этом грабителе знал, хозяйка его предупреждала, чтобы он был осторожнее.

Однажды Зерчанинов, поддатый, в час ночи возвращался домой. До дома оставалось метров пятьдесят. К нему подошёл какой-то тип и попросил закурить. Зерчанинов не стал ждать, когда его ударят, и сам со всего размаха треснул по башке бандита. Бандит упал, а Зерчанинов кинулся домой.

Проснулся он поздно, хозяйка сказала, что опять тот же самый бандит побил соседа и ограбил его.

Зерчанинов не сказал ни слова. Ясно было, кто побил соседа, но неясно было, кто же его обокрал?

Деньги

Один мужик принёс домой зарплату. Он получил получку и отпускные, и всё это десятками. В то время зарплата у него была 200 рублей, значит, двадцать десяток, и отпускные ещё двадцать десяток. Итого сорок десяток.

И надо же так получиться, что он в ванной снимал пиджак, перевернул его, и деньги упали в воду. Он вытащил из воды эти намокшие деньги, разложил их на полу и стал сушить.

В это время позвонил сосед. Мужик открыл дверь, сосед вошёл, он хотел попросить взаймы.

Мужик пригласил его в комнату.

Сосед увидел деньги, разложенные на полу, спросил, что это значит.

Мужик решил пошутить, сказал:

– Печатал, вот теперь сушу.

Сосед даже взаймы не стал просить, потоптался, пробурчал что-то и, не попрощавшись, ушёл.

Тут же позвонил в милицию и сообщил, что сосед печатает деньги.

Милиция приехала на квартиру «фальшивомонетчика», сделала обыск, ничего не нашли, пошли к соседу, увидели у него самогонный аппарат и посадили.

Платинский и Дашаянц

Два врача, Платинский и Дашаянц, рассказывали мне массу своих историй, бывших с ними или с их знакомыми. Одна совсем коротенькая.

Геологи, где-то на севере, были в гостях у местных аборигенов. Пили, ели. Геологов было двое, местных было трое.

Потом уже напились так, что остались в юрте ночевать.

Один из геологов по пьянке стал приставать к местной женщине.

Женщина в темноте упорно сопротивлялась. Но геолог оказался сильнее. Обнял её, подмял под себя, и, когда уже готов был приступить к серьёзным действиям, женщина закричала: «Я самеса, я самеса!»

Хоть и пьян был геолог, но всё же понял, что чуть не изнасиловал мужика-аборигена.

Встреча в парке

Однажды мы с женой гуляли по парку в Карловых Варах.

Только что прошёл дождь, и все лавки были мокрые. И только одна лавка под деревом была сухая. Но на ней сидела пара – пожилые муж и жена.

Даже издали видно было, что они евреи.

Муж, поняв, что мы ищем, куда сесть, издали закричал:

– Идите таки сюда!

Я сказал:

– Ни за что, вы меня заговорите.

Он понял юмор и ответил:

– Кому вы нужны, я слова вам не скажу.

Куда было деваться? Мы с женой пошли и сели рядом с ними.

Как только я сел, он тут же сказал:

– Ну, и что вы говорите?

– Я ничего не говорю, я молчу.

И дальше он полчаса рассказывал историю своей жизни – и всё было интересно.

В деревне

Мне эту историю рассказал агроном в деревне Марьино Курской области.

Один мужик в деревне пошёл в сарай и при входе ударился лбом о притолоку, повернулся, чтобы посмотреть, обо что ударился, и наступил на грабли.

Грабли ударили его палкой по затылку. Он от неожиданности сделал шаг назад, попал ногой в коровью лепёшку, поскользнулся и шлёпнулся в корыто со свиной едой.

Пока летел, схватился рукой за ведро, ведро упало с полки и ударило его по голове.

Он лежит в корыте и говорит: «Блин, прямо „Форд Байярд” какой-то!»

Андроников и Лапин

Ираклий Андроников любил пошутить, и не только на сцене, но и в жизни. Например, у него была такая жестокая шутка. К нему, допустим, подходит на улице какой-то незнакомый человек и говорит:

– Ираклий Луарсабович, как вы мне нравитесь!

Андроников отвечал:

– А мне плевать на это.

Человек краснел, бледнел, начинал извиняться.

Андроников выдерживал паузу и говорил:

– Потому что это ничто по сравнению с тем, как нравитесь мне вы. – И оба собеседника смеялись.

Однажды Андроников встретил председателя Комитета по радио и телевидению Сергея Лапина. Собственно, у него на телевидении Андроникова и показывали, с его устными рассказами.

Лапин сказал:

– Ираклий Луарсабович, мне очень понравилось ваше последнее выступление.

Андроников решил пошутить и ответил:

– А мне плевать на то, что оно вам понравилось, – сделал паузу, но передержал её и не успел сказать вторую часть шутки.

Лапин покраснел, развернулся и ушёл. Шутка не удалась.

Леонид Брежнев

(легенда)

После войны Л.И. Брежнев руководил в Днепродзержинске обкомом. Было какое-то совещание. Все секретари обкомов стояли перед Сталиным по стойке смирно.

Иосиф Виссарионович шёл вдоль строя и пожимал секретарям руки. Дойдя до бравого Леонида Ильича (а Брежнев в то время был красавцем, с чёрными волосами, густыми бровями, в общем, хорош был собой), Сталин, показывая на Брежнева, сказал: «Молодцы, молдаване».

На следующий день Л.И. Брежнева отправили руководить Молдавией.

Раечка

Была у нас когда-то в 70-х годах подруга Раечка. У неё было два сына-близнеца – Егор и Саша. Их обоих Ролан Быков снимал в фильме «Осторожно, черепаха!». Они оба играли главного героя. Когда один из них уставал, Ролан Антонович начинал снимать другого.

Они жили в доме возле метро «Аэропорт», и в один прекрасный день Раечка подала на отъезд в Америку.

В доме, где она жила, вскоре все уже знали о том, что она уезжает. И вот сидят две лифтёрши возле дома, и одна другой говорит: «Куда ж она собралась с двумя детьми? Тут за сто километров от Москвы жрать нечего, а она в Нью-Йорк собралась».

Плакат

Выступал однажды под Москвой. Увидел на стене Дома культуры предвыборный плакат. Там была фотография кандидата и напечатано:

«Ваш кандидат – Сидров Пётр Иванович – директор бюро ритуальных услуг»… И дальше замечательная фраза: «Подумайте о своём будущем».

Тщетно

Г. Хазанов рассказывал, как в 70-х годах он увидел в коридоре Москонцерта двоих артистов разговорного жанра. Они спорили между собой о значении слова «тщетно». Один говорил, что тщетно – это быстро, а второй утверждал, что тщетно – это сильно.

Так и не выяснив значение слова «тщетно», они оба поехали на концерт, нести культуру в массы.

Английский туалет

В Лондоне экскурсовод похвалилась, что именно здесь, на этом месте, сто пятьдесят лет назад появился первый общественный туалет.

Один из туристов нашей группы сказал: «Подумаешь, у нас в Сибири этот общественный туалет уже лет сто как существует. Называется „два кола”. На один кол вешаешь тулуп, а вторым колом отгоняешь медведей».

Из монолога «Искусственный дефицит»

Чёрная икра – это чёрная смерть. Один инженер купил сто граммов чёрной икры. Подумать только, всего сто граммов, а человек не смог дожить до получки.

* * *

В Армении – Армани, в Грузии – Ван Гоги.

* * *

Если в саду посадить коноплю, то с фруктовых деревьев исчезнет тля, но появятся менты.

* * *

Подошёл ко мне пьяный мужик и сказал:

– Хочешь, дам по роже?

Я честно сказал:

– Не хочу.

Он сказал:

– Ну, как хочешь, – и пошёл дальше.

* * *

Купил магнитный браслет за 1700 рублей. Надел на руку.

Продавщица спрашивает:

– Что-нибудь чувствуете?

– Чувствую, что у меня стало на 1700 рублей меньше.

* * *

– Не держите локти на столе, это неприлично.

– «Любительнице абсента» это не помешало стать знаменитой.

* * *

Объявление: «Пропала собака, рост средний, оскал добродушный. Нашедшего просим сделать прививку от бешенства».

* * *

Ничто не даётся нам так дёшево и не обходится так дорого, как бесплатное медицинское обслуживание.

* * *

Звонок ночью.

– Я вас не разбудил?

– Нет.

– Жалко.

* * *

Жена веер себе купила за 500 долларов, сидит теперь дома, обмахивается. Я ей говорю: «Лучше бы пятьюстами долларами обмахивалась».

* * *

Рыбы угри, где бы ни жили, размножаться плывут в одно место, в Саргассово море.

У нас человек живёт в Туле, прописан в Москве, женат в Воронеже, а размножается по всей России.

* * *

Один российский бизнесмен построил в Анталии шикарный отель и пригласил на открытие Ричарда Гира, Мадонну и Элтона Джона. А наши власти закрыли его рынок «Черкизон» и на закрытие не пригласили ни Гира, ни Мадонну, ни Элтона Джона.

* * *

В перестройку один мужик из «челноков» перевёз через границу в Польшу в штанах десять граммов радиоактивного урана.

Ему говорят:

– Ты что, дурак? Детей же никогда не будет.

Он говорит:

– Фиг с ними, с детьми, зато внуков на всю жизнь обеспечу.

* * *

В ЗАГСе. Новый русский женится.

Администратор ЗАГСа говорит дежурную фразу:

– Согласны ли вы взять в жёны Петрову Раису Васильевну?

Жених в ответ:

– А я чё, блин, сюда шутить пришёл?

* * *

Дал одному знакомому десять тысяч рублей взаймы на месяц. Через год встречаю, говорю:

– Где деньги?

Он вынимает список, кому он должен. Я там на пятнадцатом месте. Он говорит:

– Дай ещё пять тысяч, и я тебя переставлю на второе место.

* * *

Существует мнение, что есть люди, не обладающие юмором. Я думаю, что это не так. Любой человек, если ему как следует объяснить, что смешно в анекдоте, обязательно засмеётся.

Оглавление

Рассказы и фельетоны последних лет

  Великий и могучий

  Везунок

  Подарки

  Иностранцы и мы

  Страна чудес

  Кто мы

  Мобильник

  Яблоко от яблони (рассказ подростка)

  Сон в руку

  Определитель

  В аптеке

  Круиз

  Пиар

  Прекрасная шапочка

  Мужчина и женщина

  Жизнь налаживается

  История пьянки

  Бабульки

  Песенный синдром

  Реклама

Мои встречи с великим Мини-мемуары

  Борис Березовский

  Борис Абрамович

  Никита Михалков

  Владимир Пакшин

  Сергей Шойгу

  Марк Захаров

  Майкл Йорк

  Шарль Азнавур

  Великий режиссёр

  Евгений Евтушенко

  Андрей Вознесенский

  Владимир Войнович

  Гарри Каспаров

  Александр Градский

  Белла Ахмадулина

Об остроумии

Розыгрыши

Разные мелочи

Лучшие рассказы прошлых лет

  Фиктивный брак

  Хорошее настроение

  Наши люди

  Памятник

  Летаргический сон (по М. Зощенко)

  Как я был предпринимателем

  За границей

  Я должен любить людей

  Украли жену

  Одно место

  Частная инициатива

  Девочка

  Балет

  Отстаньте

  Топлес

  Жить по Карнеги

  Письмо Биллу Клинтону

  Новые методы

Байки Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg