«Волшебное сокровище»

Волшебное сокровище (fb2) - Волшебное сокровище [Сказки и легенды Тибета] (пер. Сергей Александрович Комиссаров,Г. В. Комиссарова,Р. В. Жемерикин,Юрий Михайлович Парфионович) 2991K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Александрович Комиссаров

ВОЛШЕБНОЕ СОКРОВИЩЕ Сказки и легенды Тибета

Тысячелетию Гесэриады посвящается

ТИБЕТ, РОДИНА ГЕСЭРА

I

Устремленные ввысь вершины с шапками вечных снегов; косматые яки, карабкающиеся вверх по склонам, кирпичный чай, заправленный топленым маслом и круто посоленный; бритоголовые монахи в оранжевых одеяниях с молитвенными барабанами в руках, — каждая из этих картин в отдельности может относиться к различным местам на карте планеты, но взятые вместе однозначно указывают на единственную и неповторимую страну — Тибет.

Природно-климатические условия высокогорья во многом определили особенности хозяйственного уклада, социальной организации и культурной жизни тибетцев. Бедные почвы и сильные зимние холода ограничили возможности полеводства. Главной зерновой культурой является неприхотливый ячмень; выращиваются также гречиха, пшеница, овощи. Фрукты вызревают лишь в теплых долинах Южного и Восточного Тибета. В то же время страна обладает достаточно благоприятными условиями для разведения скота. Как отмечал выдающийся русский путешественник Н.М. Пржевальский, посетивший некоторые из районов Тибетского плато, там представлены «три великих блага для скота — обилие соли в почве, отсутствие летом кусающих насекомых и простор выпасов.» Поэтому скотоводству удалось потеснить земледелие, и значительная часть тибетцев перешла к кочевому образу жизни, следуя за сезонными перемещениями стад. Большую часть поголовья составляют овцы, которые не только дают мясо, молоко и шерсть, но используются также как вьючные животные. Разводят тибетцы и лошадей. Невысокие, но сильные и выносливые, лошади местной породы принесли в свое время немало побед грозной тибетской кавалерии. Но, конечно, главной особенностью этого вида хозяйственной деятельности является разведение яков. Уникальное животное, самой природой приспособленное к жизни в горах, стало незаменимым помощником тибетцев в освоении заоблачных высей. Способность яков тащить на спине по 120 кг груза вверх по горным тропам удивляла и восхищала всех европейских путешественников. Чрезвычайно жирное молоко служило отменным сырьем для производства такого высокоэнергетического продукта, как топленое масло; а палатки, одеяла, накидки, изготовленные из толстой шкуры или длинной густой шерсти яков, надежно защищали их хозяев от жестоких морозов и сильных ветров.

Суровая природа накладывала жесткие ограничения на возможности развития производящего хозяйства. Пригодные для использования участки земли представляли большую ценность, за которую велась беспощадная борьба. Со стремлением во что бы то ни стало сохранить земельную собственность в руках клана связана, скорее всего, и такая экзотическая для европейцев форма брака как полиандрия (многомужество). В целом в Тибете преобладает «нормальный», то есть моногамный брак; в богатых домах встречалось многоженство. Но в отдельных случаях старший брат мог выбрать себе жену, которая становилась женой и всех других братьев. Дети, рожденные в таком браке, считались детьми старшего брата. Подобное устройство семьи в какой-то степени сдерживало стремление ее членов к отделению, предотвращало дробление земельных ресурсов.

Предки современных тибетцев продемонстрировали высокую способность к адаптации своих хозяйственных, социальных, культурных обычаев к экстремальным условиям новой родины. Ведь тибетцы не всегда жили в Тибете. Точнее говоря, основой тибетского этноса была одна из ветвей древних цянских племен, пришедших на плато с севера, которые в своем постепенном продвижении на юг и на восток подчинили и ассимилировали немногочисленные местные племена. О последних нам пока известно немного. Археологические памятники Тибета немногочислены, их содержание не позволяет сделать уверенных выводов о культурной и этнолингвистической характеристиках прототибетцев.

Гораздо больше нам известно о цянах — как благодаря упоминаниям в древнекитайских сочинениях и документах, так и последним раскопкам Народ этот в течение многих веков проживал в верхнем и среднем течении Хуанхэ. Иероглиф, соответствующий этнониму, состоит из двух частей: человек и овца, — и, очевидно, указывает на главный вид хозяйственной деятельности. Его во множестве встречают уже в самых ранних письменных памятниках Китая. В многочисленных гадательных надписях на лопатках баранов и панцирях черепах отразились непростые отношения цянов с создателями первого китайского государства Шан-Инь. В основном иньские правители вопрошали Верховное божество об успехе многочисленных военных экспедиций против цянов и принесении в жертву десятков и сотен захваченных пленных.

Не удивительно, что цяны оказались в составе антииньской коалиции, которую в конце XI в. до н. э. составили родственные им чжоусцы. Цянские воины участвовали в большом сражении при Муе, где чжоусцы одержали решающую победу. За эту помощь представители цянской знати из рода Цзян получили от новых правителей несколько крупных уделов в различных частях прежних иньских владений. Однако большая часть цянов осталась вне пределов новой державы. На протяжении последующего тысячелетия чжоуские, циньские, а затем и ханьские властители вели непрестанную борьбу за полное подчинение воинственных цянов. В результате значительная часть западных цянов была вытеснена в более южные гористые районы и не только смогла выжить в тех суровых условиях, но и, смешавшись с местными племенами, положить начало новому могучему этносу.

Необходимо подчеркнуть, что процесс этногенеза народа Бод (как называют себя сами тибетцы) и формирование национального государства осуществлялись в исторически сжатые сроки. Уже в источниках первой половины V в. н. э. упоминается предводитель Фаньни, ушедший за Хуанхэ и основавший «государство среди цянов, территория которого простиралась на тысячу ли[1]. Фаньни властвовал милосердно, и потому его полюбили все цяны. Он привел их всех под свою власть…» («Цзю Таншу», перевод Е.И. Кычанова). Предположительно, Фаньни китайской летописи соответствует легендарному государю (по-тибетски — цэнпо) Ньятри, который правил в Южном Тибете. По преданию, один из вариантов которого приводится в данной книге, Ньятри-цэнпо обладал необычными внешними данными, в том числе между пальцами рук и ног у него имелись перепонки, как у гуся. По мнению исследователей, такая черта указывает на тотем клана, из которого происходил правитель (например, клан Бья из южной области Ярлунг имел тотемом птицу).

Самый знаменитый из ранних правителей Тибета — Сонгцэн Гампо (613–649 гг.) — При нем не только укрепилась центральная власть и расширились границы государства, но и произошло первое официальное знакомство с буддизмом. Ко времени его правления относится также и разработка собственной письменности; для этого Тхонми Самбхота в 632 г. специально отправился в Кашмир, где и создал тибетский алфавит на основе индийского письма нагари.

Большое значение имела женитьба Сонгцэна Гампо на китайской принцессе. Это событие не только вошло во все китайские и тибетские летописи, но и стало достоянием фольклора. Один из многочисленных вариантов данного предания включен в нашу книгу. Но реальная действительность имела некоторые отличия от сказочного сюжета. Первое сватовство состоялось в 634 г., но встретило отказ. Тогда цэмпо посылает большую армию, которая сначала захватывает вассальное Китаю государство Тогон, а затем вступает в бой с имперскими войсками в Сычуани. После этого танскому владыке волей-неволей приходится согласиться на брак, и принцесса Вэнь-чэн отправляется в далекую Лхасу. С собой она везет священные книги буддийского канона и большую статую Будды. Ей удалось обратить в истинную веру мужа и его приближенных, а те, в свою очередь, распространили власть Закона на всю страну.

Через несколько столетий подобная история почти в точности повторилась на другом конце материка, где также энергичный правитель недавно еще отсталой, по сути, варварской страны, опираясь на военную мощь, потребовал от соседней великой империи равноправных отношений, подтверждением чему должна была стать женитьба на принцессе императорского дома. Речь идет о киевском князе Владимире, впоследствии канонизированном русской православной церковью и названного Равноапостольным. Захватив крымские владения Византии, он потребовал в жены сестру тогдашних соправителей Анну. С этим браком началось массовое распространение на Руси христианства.

При всех несомненных различиях в этих ключевых эпизодах из истории двух народов их объединяет главное: молодое, растущее государство выходит на международную арену, а для самоопределения обращается к новой религии, более глубокой и совершенной, чем местные культы.

При преемниках Сонгцэна Гампо тибетская конница вырывается на равнину. Период примерно в двести лет (с середины VII по середину IX в.) можно назвать эпохой «тибетского великодержавия». Несмотря на внутренние распри, тибетцы смогли взять под контроль так называемый Ганьсуский коридор и тем самым отрезать Китай от Западного края. Во всех городах Восточного Туркестана стояли тибетские гарнизоны. Их военные успехи (а тибетцы ходили походами вплоть до Самарканда) обеспокоили даже багдадских халифов. Успешные войны велись против южного царства Наньчжао, некоторых индийских государств, тюркских племен. В 763 г., воспользовавшись мятежом Ань Лушаня, тибетцы захватили и дотла разграбили Чанъань, столицу Танской империи. По мирному договору 822 г. границы Тибета простирались на огромном пространстве — от пустыни Гоби на севере до Гималаев на юге, от Семиречья на западе до среднего течения Хуанхэ на востоке.

Со второй половины IX в. все усиливающийся натиск со стороны противников заставляет тибетцев постепенно оставить захваченные земли и укрыться за горными цепями. В самой стране вспыхивают кровавые распри между кланами. Она распадается на отдельные княжества.

Начиная с XIII в. большую роль для Тибета начинают играть контакты с Монголией. Вновь молодое, растущее государство (в данном случае — Монгольское) проявляет интерес к обретению более совершенной религии. Еще Потрясатель Вселенной Чингис-хан направил настоятелю крупного монастыря Сакья следующее письмо: «Святой! Я очень хотел тебя пригласить; но я не сделал этого, так как мои мирские дела еще не закончены. Отсюда доверяюсь тебе — от себя храни меня!» В северные степи устремляются тибетские ламы. Им приходится доказывать совершенство своей религии не только в диспутах с мусульманскими, несторианскими и католическими миссионерами, но и в соревновании с местными шаманами в применении медицинских познаний и различных магических приемов.

Деятельность ламаистских проповедников увенчалась успехом, и после 1260 г. великий хан Хубилай предоставил буддизму исключительное положение в созданной им гигантской империи Юань, а своему наставнику Пхагпа-ламе даровал власть над всем Тибетом. Так с помощью монгольских солдат началось формирование тибетской теократии. В 1578 г. предводитель монголов-тумэтов Алтан-хан впервые даровал настоятелю секты Гэлугпа Соднаму Джамцо титул Далай-ламы, что означает «лама безбрежный (в своей мудрости, учености, добродетели и т. п.) как океан». Внук Алтын-хана стал четвертым Далай-ламой, и он впервые даровал своему наставнику титул Панчен-ламы («Великого Учителя»). Опираясь на монгольскую кавалерию, далай-ламы преодолели ожесточенное сопротивление других сект и отдельных феодалов и постепенно сосредоточили в своих руках высшую духовную и светскую власть.

Политику активного вмешательства в тибетские дела пытались активно продолжить императоры маньчжурской династии Цин. В конце концов путем сложных интриг и прямых военных действий им удалось разместить в главных городах свои гарнизоны, а в Лхасу направить эмиссаров-амбаней, которые имели широкие полномочия, вмешиваясь даже в выборы далай-лам. Цинские войска не смогли защитить Тибет от набегов непальских гурков и, тем более, от английского вторжения 1903–1904 гг., однако вполне эффективно подавляли выступления местных вождей против маньчжурского засилья. Одновременно осуществлялась политика отторжения от Тибета его северных и восточных окраин, в результате чего такие исторические области, как Амдо и значительная часть Кама вошли в состав китайских провинций.

После Синьхайской революции 1911 г., свергнувшей в самом Китае господство маньчжурских правителей, их гарнизоны были эвакуированы. В 1917–1918 гг. тибетские войска смогли даже отвоевать часть Кама и вновь заняли г. Чамдо. В целом правительство далай-лам в течение первой половины XX столетия пыталось проводить независимую политику, используя для этого противоречия между державами. Стремясь к полной независимости, тибетское руководство отказалось от участия в войне против японских милитаристов и даже отказалось использовать свою территорию для транзита военных грузов союзников к местам сражений в Бирме и Южном Китае.

После завершения в 1949 г. народной революции Панчен-лама, живший уже много лет в Китае, обратился к пекинскому руководству с просьбой «освободить» Тибет. Преодолев слабое сопротивление, части Народно-освободительной армии вступили в страну. С высшими иерархами было заключено соглашение, определявшее национальную автономию Тибета в составе КНР. В первые несколько лет сотрудничество старых и новых властей имело прогрессивный характер и позволило начать ликвидацию наиболее одиозных феодальных пережитков. Однако грубое вмешательство Китая во внутренние дела тибетцев вызвало противодействие с их стороны, которое переросло в вооруженное восстание. После беспримерных жестокостей, проявленных с обеих сторон, восстание было подавлено, и в 1959 г. Далай-ламе пришлось бежать в Индию. В настоящее время его правительство, сформированное в эмиграции, требует предоставления Тибету государственной независимости, находя в этом поддержку у значительной части мирового сообщества. Для этого имеются весомые исторические и культурные основания. Однако реальность нынешней геополитической ситуации состоит в жестком контроле над Тибетом со стороны руководства КНР, которое отнюдь не собирается от него отказываться. Следует отметить и несомненные положительные черты в современной жизни народа. Если в годы «культурной революции» пострадали многие монастыри и храмы, то теперь верующим предоставлена возможность исповедовать свою религию и исполнять необходимые обряды. С началом экономических реформ Пекин уделяет большое внимание ускоренному развитию народного хозяйства Тибета и направляет туда значительные инвестиции. Но и в резиденции Далай-ламы разрабатываются планы преобразования всей жизни страны на демократических основах, с учетом интересов всех слоев населения. Таким образом, вопрос о статусе «Страны гор и снегов» отнюдь не однозначен и требует большой осторожности. Необходимо, чтобы в решении этой проблемы был неукоснительно соблюден главный принцип буддийской религии — принцип ненасилия.

II

История Тибета неразрывно связана с историей буддизма. И хотя Закон приходит в эти заснеженные края заметно позднее, чем во все соседние государства, однако именно там получает наибольшее распространение.

Основные положения Великого Учения, которое объединяет многочисленные направления и секты, были открыты миру Шакьямуни, названным за это Буддой («Просветленным»). В своей проповеди в Бенаресе (в Оленьем парке) перед пятью бывшими и будущими учениками он изложил наставления о «четырех благородных истинах» и «восьмеричном пути спасения». Учитывая особую важность бенаресской проповеди Учителя, приведем ее в том виде, как она изложена в одном из популярных жизнеописаний:

«Тот, кто решил жить, руководствуясь разумом, должен избегать двух крайностей. Некоторые люди посвящают себя удовольствиям; их жизнь — постоянный круг расточения; они стремятся лишь ублажить свои чувства. Подобные существа достойны презрения, их поведение следует назвать низким и пустым; оно не может привлекать того, кто обладает разумом. Другие посвящают жизнь умерщвлению плоти; они отказывают себе во всем; поведение их уныло и столь же пусто, оно бесполезно для того, кто обладает разумом. Совершенный держится в стороне от обеих крайностей, о монахи[2]! Он открыл средний путь, который открывает глаза и разум, который ведет к отдыху, знанию, нирване. Этот священный путь имеет восемь ветвей: праведная вера, праведное решение, праведная речь, праведное действие, праведная жизнь, праведное усилие, праведная мысль, праведное созерцание. Таков, о монахи, средний путь — путь, который открыл я, Совершенный; путь, ведущий к отдыху, знанию и нирване.

О монахи, я расскажу вам правду о страдании. Рождение есть страдание, старость есть страдание, немощь есть страдание, смерть есть страдание. Вы обречены тому, что ненавидите — это страдание; вы разлучены с тем, что любите — страдание; вы не получаете того, чего страстно желаете — страдание. Неразрывно связанное с телами, чувствами, формами, впечатлениями, восприятием — страдание, страдание, страдание.

О монахи, я поведаю вам правду о происхождении страдания. Жажда существования ведет от перерождения к перерождению, похоть и наслаждение идут вослед. Только обладание может удовлетворить похоть. Жажда власти, жажда наслаждения, жажда существования — вот в чем, монахи, истоки страдания.

И я расскажу вам, монахи, всю правду о том, как прекратить страдание. Переборите свою жажду, избавившись от желания. Отбросьте желания. Покиньте желания. Избавьте себя от желания. Презирайте желания.

Я также расскажу вам, о монахи, правду о том пути, что ведет к прекращению страдания. Это священный путь, благой путь, который лежит за восемью вратами: праведная вера, праведное решение, праведная речь, праведное действие, праведное усилие, праведная мысль, праведное созерцание.

О монахи, вы узнаете священную истину о страдании, которая никому не открывалась до меня; мои глаза распахнулись, и суть страдания открылась мне. Я понял истину о страдании; теперь вам, о монахи, предстоит ее понять.

О монахи, вы узнаете священную истину об истоках страдания, которая никому не открывалась до меня; мои глаза распахнулись, и истоки страдания открылись мне. Я понял истину об истоках страдания; теперь вам, о монахи, предстоит ее понять.

О монахи, вы узнаете священную истину о том, как сдержать страдания; истину, которая никому не открывалась до меня; мои глаза распахнулись, и сдерживание страдания открылось мне. Я понял истину о сдерживании страданий, теперь вам, о монахи, предстоит ее понять.

О монахи, вы узнаете священную истину о пути, ведущем к избавлению от страдания: истину, которая никому не открывалась до меня; мои глаза распахнулись и путь, ведущий к избавлению от страдания, стал понятен мне. Я понял истину о пути, ведущем к избавлению от страдания; теперь вам, о монахи, предстоит ее понять.

О монахи, до тех пор, пока я не понял полностью четыре истины, я знал, что ни в этом мире, ни в мире Богов, ни в мире Мары, ни в мире Брахмы, среди любых существ, людей, Богов, отшельников или брахманов, мне не достичь высшего знания Будды.

Но ныне, монахи, я полностью понял четыре истины, и я знаю, что в этом мире, равно как и в мире Богов, в мире Мары и в мире Брахмы, среди любых существ, людей, Богов, отшельников или брахманов, я достиг высшего звания Будды. Я навсегда стал свободным; для меня уже не будет нового рождения».

Ранний буддизм заимствовал из общеиндийской культурной традиции представление о череде перерождений — сансаре и о той силе, которая направляет этот бесконечный процесс — карме. Под кармой буддисты понимают совокупность произведенных действий, намерений и мыслей, определяющих характер следующих воплощений. Ортодоксальный буддизм отрицает существование души; каждое новое рождение представляет собой лишь новую комбинацию дхарм — мельчайших первоэлементов бытия. Однако характер (форма) новой комбинации зависит от предыдущей и неразрывно связан с ней. Конечное назначение каждой из линий реинкарнаций — завершиться нирваной, то есть состоянием абсолютного покоя, в котором уже не происходит никаких изменений. Это — высшая цель и высшая награда. Для ее достижения во всех воплощениях необходимо следовать определенному нравственному кодексу («восьмеричный путь спасения»), который в наиболее чистом, последовательном варианте воплощен в жизни сангхи — монашеской общины.

Среди последователей Будды существовали разногласия по поводу границ сангхи. Сторонники так называемой хинаяны («Малой колесницы») считали, что, только приняв монашеские обеты, человек может улучшить свою карму и благодаря собственным усилиям достичь спасения. Однако превратить все население в монахов невозможно. Поэтому достаточно рано возникло учение махаяны («Великой колесницы»), которое отталкивалось от идеи махасангхи (большой сангхи), включавшей в состав общины всех верующих — и монахов, и мирян. Члены сангхи, достигшие высших степеней совершенства, могли и должны были помогать другим на пути к спасению. Соответственно, большое значение в махаяне приобретает институт бодхисатв — особых благих существ, достигших высшего знания и высшего сострадания. Они полностью готовы войти в нирвану, но сознательно остаются в сансаре и подчиняются законам кармы, чтобы помогать смертным. Вообще пантеон махаяны чрезвычайно обширен; в него легко включались как выдающиеся исторические личности (например, буддийские писатели и проповедники), так и местные божества, что облегчало распространение Закона среди разных стран и народов.

Третье направление в буддизме, так называемая ваджраяна («Алмазная» или «Громовая колесница»), называется также буддийским тантризмом. Его адепты полагали, что с помощью различных приемов можно значительно сократить путь к совершенству и даже достичь состояния будды в течение одной жизни. Для этого использовались магические заклинания (мантры), знаки-мандалы, ритуальные телодвижения и жесты, восходившие к древнейшим индийским культам. Магическая практика, йогические упражнения и оригинальная интерпретация буддийской мифологии, взятые вместе, легли в основу данного учения, для которого также характерно особое почитание наставника-гypy.

Как уже говорилось, первое знакомство с буддизмом произошло в период правления Сонгцэна Гампо, поэтому этот государь пользуется особым уважением верующих. Его считают божественным воплощением бодхисатвы Авалокитешвары. Однако, несмотря на высочайшую поддержку, новое учение не сразу получило широкое распространение. Против него восстали служители древней тибетской религии бон (бонпо). Культы многочисленных духов и божеств, населявших небо, воздух и землю, объединялись в цельную шаманскую религию. Бонские шаманы сопровождали тибетцев во всех делах: совершали жертвоприношения и похоронные обряды, заклинали бесов, лечили от недугов, предсказывали будущее. Когда очередной правитель начал преследовать бонпо, то подвластные им черные демоны наслали на Тибет засухи, болезни, наводнения. Чтобы преодолеть все напасти и утвердить истинную веру, из Индии был приглашен великий гуру Падмасамбхава. Он принадлежал к тантрийской традиции и потому в совершенстве владел искусством волхования. Одержав множество побед над злыми духами, он укрепил положение Закона. Его последователи создали секту Ньингмапа, объединившую буддийский тантризм с некоторыми элементами бона, и обожествили самого Падмасамбхаву, поместив во главе пантеона.

В 836 г. на престол взошел цэнпо Дарма по прозвищу Бык (Ланг), который запретил буддийскую веру по всей стране. Он закрывал и разрушал храмы; под страхом смерти заставлял монахов нарушать буддийские заповеди. После шести лет правления его убил отшельник Лхалунг Палдже Дордже и тем самым спас буддизм в Тибете от полного истребления. Во всяком случае, церковь простила ему страшный грех убийства.

Новый подъем Учения связан с деятельностью Атиши, индийского миссионера, который в середине XI в. написал и перевел много классических трактатов, уделив особое внимание организации монастырской жизни. Его ученики создали секту Кадампа, название которой так и переводится: «Те, кто следует словам наставника». До конца столетия в Тибете возникло еще три крупных секты.

К сожалению, бурное распространение буддизма имело и отрицательные последствия. Новые секты и созданные ими монастыри ожесточенно боролись между собой за монополию в истолковании Закона, а в конечном счете — за власть. В борьбу вовлекались вооруженные отряды местных и монгольских феодалов; столкновения перерастали в кровопролитные войны. Вовлеченность в мирские дела отвлекала от духовного поиска. К тому же и бон сохранял определенное влияние в обществе. Усвоив многие элементы буддизма, жрецы бонпо создали собственную иерархию, монастыри, канон. Они достаточно активно участвовали в политической жизни, поддерживая племенные кланы в борьбе против центрального правительства.

Борьба сект дискредитировала буддизм в целом, мешала объединению страны против внешних врагов, поэтому в конце XIV — начале XV в. большая часть сангхи с готовностью восприняла учение о единстве, исходившее от нового великого вероучителя. Звали его Цзонхава, в монашестве — Ловзан Дата. Он учил тому, что буддизм уже разделялся на три «потока» (хинаяну, махаяну и ваджраяну) после вхождения в нирвану Шакьямуни. Затем их объединил воедино Атиша, но после смерти наставника традиция передачи Закона вновь распалась на три течения. И задача истинного буддиста — добиться их нового и окончательного слияния.

Цзонхава прославился и как мыслитель — автор многочисленных сочинений, и как проповедник, а также устроитель монастырей. Он глубоко разбирался в буддийской метафизике, но на первый план сознательно выдвигал более простые толкования и символы. Он оперировал не такими сложными для простых людей понятиями, как сансара и нирвана, а более простыми, как ад и рай, в которых каждый человек получал поощрение или наказание в соответствии с поведением при жизни. Таким образом сформировавшееся представление о загробной жизни фактически признавало существование души, что противоречило положениям раннего буддизма.

Вероучитель отвергал грубые формы магии, но считал возможным с помощью магических средств ускорить обретение истинного знания. Особая роль отводилась духовному наставнику — ламе, который приравнивался к живому воплощению бога[3]. К «трем драгоценностям» классического буддизма (Будда, Учение, община монахов) была добавлена четвертая. В результате «символ веры» последователей Цзонхавы обрел следующую форму: «Преклоняюсь перед Буддой, преклоняюсь перед Учением (Законом), преклоняюсь перед общиной и преклоняюсь перед своим духовным учителем» («Намо буддая, намо дармая, намо сангая, намо ламая»).

Новая секта получила название Гелугпа, или Школа добродетели, а также Шасэр («Желтая шапка», поскольку цвет головного убора отличал приверженцев школы от «красношапочников» — тантристов). Ее отличала не только теоретическая глубина, но и внешняя сторона: строгий, почти аскетический монастырский устав, пышные обряды и ритуалы, использование произведений искусства. Рассчитанная на все слои населения (всего выделялось три категории мудрости, которая вела к спасению) Гелугпа завоевывала все больше сторонников. Постепенно она не только заняла господствующее положение в Тибете и распространилась на всю Монголию, но и проникла далее на север, в Бурятию, и на восток, в Джунгарию. Именно ее иерархи установили контакты с монгольскими ханами и, опираясь на их поддержку, ввели институты далай-ламы и панчен-ламы.

Благодаря особой роли лам, данное направление стало называться ламаизмом, откуда это название распространилось на весь тибетский буддизм в целом. И хотя в стране продолжают свою деятельность и другие секты, в том числе тантрические и даже бонские, а некоторые из них — например, Кармапа — переживают определенный подъем, однако, говоря о современной религии Тибета, мы имеем в виду прежде всего вероучение, созданное Цзонхавой и его последователями.

III

Долгая и насыщенная событиями история Тибета, его неповторимая культура способствовали становлению оригинальной фольклорной традиции. Наиболее известен эпос о Гесэре, который стал одним из неотъемлемых символов страны и где в наибольшей степени отразилась этнокультурная самобытность тибетцев.

По своему объему и богатству содержания «Гесэриады» не уступает наиболее значительным эпическим сказаниям других народов, а нередко и превосходит их. Ее полный вариант состоит из 25 глав стихотворного текста (с краткими прозаическими вступлениями), запись которого занимает многие тысячи страниц. Сошлемся только на один пример. Несколько лет назад в Народное издательство Тибетского автономного района пришла местная девушка по имени Юймэй, которая за два месяца рассказала и спела отрывок из сказания о Гесэре, запись которого составила 21000 иероглифов. Девушка хотя и совершенно неграмотна, но обладает превосходной памятью. Искусству сказительницы она научилась у своего отца, известного народного певца Тибета. В настоящее время Юймэй входит в состав специальной группы, созданной для записи и издания грандиозного эпического цикла «Великие подвиги Гесэра». Объем уже записанных эпизодов превышает 700 000 иероглифов.

Главный мотив, объединяющий все главы в единое произведение, — борьба Гесэра за счастье своего народа. Так, где силой, а где и хитростью он побеждает всех противников на земле и под землей. В результате в созданном им великом царстве утверждается благоденствие и справедливость. Во многих сюжетных ходах отразилось воздействие буддийской идеологии — Гесэра славят и как защитника истинной веры, которую он утверждает в борьбе с дикими племенами.

Вопрос о времени и месте создания Гесэриады является дискуссионным. Так, Р.А. Стейн полагал, что описываемые события имели место в Восточном Тибете в конце XIV — начале XV в., но не исключал наличие и более древнего материала.

Исследователей весьма интриговало явное соответствие имени Гесэр с римским императорским титулом «кесарь». Ю.Н. Рерих указал на присутствие этого названия в надписях Кушанского государства, воспринявшего многие традиции эллинизма. Тибето-тангутские племена могли заимствовать титул у кушанов, столкнувшись с ними на территории Хотана. Местом формирования эпоса Ю.Н. Рерих считал Северо-Восточный Тибет, а время определил как постимперский период истории Тибета, то есть период после крушения династии Ньятри в середине IX в., и, во всяком случае, после правления Сонгцэна Гампо (569–650 гг.).

Можно упомянуть оригинальную концепцию С.Ш. Чагдурова, который возводит Гесэра к мидийскому герою Киаксару, под предводительством которого в 612 г. до н. э. народ сверг ассирийское иго. Легенды об этом выдающемся событии, переработанные племенами муюнов, тугухуней, жужаней, послужили основой эпических сказаний у различных ветвей монголов и тибетцев.

Однако более убедительной представляется точка зрения академика Ц. Дамдинсурэна. Он связывает описанные в эпосе события с образованием в районе Амдо (Восточный Тибет) в XI в. небольшого государства во главе с князем Госыло (Госра). Из китайских летописей известно, что Госыло воевал с тюрками и тангутами и умер в 1065 г. в возрасте 69 лет. Очевидно, именно из этой концепции исходили эксперты, определившие 1995 г. в качестве 1000-летней годовщины Гесэриады и внесшие юбилей в число памятных дат ЮНЕСКО. Сознавая всю условность отсчета эпической традиции от какой-либо конкретной даты, мы тем не менее считаем, что проведенные торжества способствовали тому, чтобы великий центрально-азиатский эпос занял подобающее место среди главных достижений мировой культуры, и свой скромный труд посвящаем этому замечательному событию.

Во всех известных версиях сказания говорится о том, что народ царства Лин страдал от недостойных правителей, и боги послали на землю ребенка, которому суждено было стать великим государем. Будущему царю Гесэру пришлось преодолевать козни завистливого местного вождя, а также подвергнуться серьезным испытаниям и совершить ряд выдающихся подвигов (например, убить свирепого дикого яка и выиграть большие конные состязания, прежде чем жениться на прекрасной Бругмо) — после этого он сразу отправляется в свой первый «зарубежный» поход против царя демонов, который получал дань людьми. Гесэру удалось заручиться помощью жены жестокого людоеда и убить его. Однако в результате он чуть было не лишился свободы. Женщина дает ему «напиток забвения», и герой ведет праздное существование, забыв о доме. А в его отсутствие на царство Лин нападают многочисленные северные племена хоров, чинят грабежи и насилие и уводят в плен Бругмо. В конце концов волшебному скакуну Гесэра удается напомнить хозяину о его долге, и тот выступает в новый поход. Приняв чужое обличье, он проникает в ставку хорских царей, одерживает над ними верх и увозит домой свою жену (по другой версии — убивает за измену). Земли хоров присоединяются к Лину, а сами они становятся вассалами победителя и принимают участие в последующих экспедициях.

А их еще было немало. Гесэр покоряет царства Цзан, Мон, Тазиг и даже Китай. В западно-тибетской версии эпоса говорится о том, как смертельная эпидемия поразила китайцев и даже самого императора. Только Гесэр смог исцелить их, но в награду себе похитил китайскую принцессу и бесчисленные сокровища. Разгневанный император приказал бросить недавнего спасителя в яму с драконами, однако Гесэр превратился в муху и тем избежал гибели. Захватив добычу, он благополучно вернулся в Лин.

Вообще, способность его к превращениям безгранична. Он может стать лягушкой или вороном, старым монахом или мальчиком-пастухом. В борьбе с врагами своей страны великий герой вступает в поединки и даже большие кровопролитные сражения, но обычно стремится сохранить жизнь воинов и выполнить задачу самостоятельно, используя волшебный дар.

По сравнению с величественной Гесэриадой другие виды фольклора тибетцев не получили такого распространения. Известны народные песни, особенно бытовые и любовные[4]. В бесхитростном выражении своих чувств народные певцы достигали большой выразительности. Так, юноша жалуется, что никак не может вспомнить облик своего старого учителя-ламы, поскольку как только он закрывает глаза для медитации, все остальные видения заслоняет лицо его возлюбленной. Когда влюбленные вместе, то они сплетаются как две пряди шерсти; но когда приходит разлука, то они — словно два камня, которые не соединяет ничто. А вот еще одно небольшое стихотворение, в котором связывается воедино красота зарождающегося истинного чувства с красотой родной земли:

В прекрасном нашем городе Лхасе повсюду многоцветье свежих цветов; так и в сердце моем силу набрал бутон, который вот-вот расцветет.

Образцы любовной лирики в лучших традициях народной поэзии создавал VI Далай-лама Цаньян Джамцо. Многие его стихи отнюдь не божественного содержания становились любимыми песнями тибетцев:

Белозубы, яснолики, Стайкой девушки сидят, И одна из них украдкой На меня бросает взгляд.

Что касается сказок, то эта часть фольклора подверглась наибольшему воздействию со стороны индо-буддийской традиции. Сказочные сюжеты встречаются во многих письменных памятниках Тибета, но практически во всех случаях прослеживается их индийский первоисточник. По мнению специалистов, специально изучавших эту проблему, внедрение буддийской идеологии в народный сказочный мир являлось одним из действенных методов распространения Закона, причем большинство сочинений классического буддизма представляли собой развитие индийской фольклорной традиции. Поэтому для данного сборника мы отбирали сказки, записанные непосредственно у сказителей и лишь впоследствии подвергнутые литературной обработке. В этом случае даже заимствованный сюжет подвергался неизбежной местной переработке и, таким образом, становился уже фактом тибетского фольклора.

Наиболее характерный в этом плане пример — судьба популярного индийского памятника средневековой литературы «Двадцать пять рассказов Веталы» (т. е. Волшебного Мертвеца, в которого вселился дух). Достигнув Тибета, цикл принял форму рассказов Роланга (буквальный перевод с тибетского: «встающий (оживающий) труп»). Заметные отличия от индийского источника прослеживаются и в двух письменных сборниках, составленных в XI–XII вв. Но помимо них чрезвычайно большой популярностью пользуются изустные сказки, число которых намного больше письменных. Как считал известный тибетолог Ю.М. Парфионович, преобладающая часть изустных рассказов Роланга можно с полной уверенностью отнести к продукту самостоятельного устного творчества жителей заснеженной страны, поскольку фантастические события в сказках служат лишь фоном, на котором дано вполне реальное изображение различных сторон тибетской жизни.

Одно из немногих исключений из общего принципа отбора фольклорных произведений было сделано для легенды, открывающей сборник и повествующей о происхождении тибетцев от царя обезьян. Текст был переведен Б.И. Кузнецовым из сочинения сакьяского ламы Соднама Гьялцана «Светлое зерцало царских родословных» (XIV в.). Автохтонность данного сюжета сомнения не вызывает, поскольку кроме тибетцев он зафиксирован только у качинов, язык которых также относится к сино-тибетской языковой семье. Устойчивость сюжета доказывает еще одна популярная тибетская сказка («Золотая ваза и обезьяны»), в которой дети якобы превращаются в мартышек.

Часть сказок, включенных в сборник, записана выдающимся сибирским ученым Г.Н. Потаниным в ходе его путешествия по Центральной Азии. Главным информатором был лама из монастыря Дочжичжа (пров. Сычуань), а переводил сказки на русский язык через посредство монгольского член экспедиции Будда Габданович Рабданов, бурят из Забайкалья. Поэтому в текстах сказок много монгольских имен и названий. Мы намеренно сохранили эту особенность текстов, опубликованных еще в 1914 г., поскольку, на наш взгляд, в данном случайном обстоятельстве проявилась важная закономерность в культурном развитии региона — взаимопроникновение и взаимовлияние тибетской и монгольской мифологии и фольклора.

Несколько сказок записано в Ладаке — высокогорной области на северо-востоке Кашмира, населенной тибетцами. Существовавшее на здешних землях княжество играло важную роль в осуществлении контактов между Индией, Туркестаном и Тибетом. Ладаки подверглись наиболее сильному влиянию со стороны индийской культуры, что отразилось и на реалиях ладакских сказок. Некоторые из них представляют собой упрощенный вариант упоминавшихся выше рассказов Роланга. Но несмотря на утрату в ладакских версиях некоторых важных сюжетных линий, мы остановили выбор именно на них, поскольку все они впервые переводятся на русский язык.

Большинство сказок собрано в разных районах собственно Тибета — от жарких субтропических долин до заснеженных вершин. Столь же широко социальное поле, охватывающее и самые бедные хижины, и царские дворцы. В сказках, как и в песнях, отразился, по словам Л.Н. Гумилева, «открытый, веселый и общительный характер тибетца». Например, при всей своей набожности, несмотря на религиозные запреты, тибетцы охотно едят мясную пищу, непрочь и выпить. Иначе им было бы трудно выжить в суровых условиях Страны снегов. Они глубоко почитают наставников-лам, но замечают и их недостатки, могут подшутить над их хитростью, а то и глупостью. Таким образом, сказки дают представление о различных проявлениях тибетской жизни во всем ее многообразии. Надеемся, что эти новые знания помогут укрепить отмеченную еще Н.К. Рерихом («Алтай-Гималаи») линию духовного родства между Сибирью и Тибетом.

С.А. Комиссаров,

член Центрального совета

Российской ассоциации китаеведов

ДЕТИ ЦАРЯ ОБЕЗЬЯН

ДЕТИ ЦАРЯ ОБЕЗЬЯН (Легенда о происхождении тибетцев)

бодхисатвы Авалокиты была учеником обезьяна, которая могла показывать разные чудеса превращения. Божественный Авалокита отправил эту обезьяну в Тибет, наказав заниматься созерцанием. Она весьма успешно исполнила задание Учителя, став тоже бодхисатвой и царем обезьян. Новоявленного царя заметила ведьма и воспылала к нему страстью. Она приняла облик женщины, пришла к нему и сказала:

— Мы должны стать мужем и женой!

Бодхисатва ответил:

— Я ученик святого Авалокиты, и если стану твоим мужем, то нарушу обет.

Горная ведьма на это ему заявила:

— Если ты не станешь моим мужем, то я покончу с собой! — и легла рядом с бодхисатвой. Но царь обезьян устоял от искушения. Тогда ведьма поднялась и спела ему такую песню:

— О, обезьяний царь, Услышь меня, молю! По силе злой судьбы Я бес, но я люблю. И страстью сожжена Теперь к тебе стремлюсь, Со мной не ляжешь ты — Я с демоном сольюсь. По десять тысяч душ Мы будем убивать, Мы будем жрать тела И будем кровь лизать. И породим детей Жестоких, словно мы. Они войдут в Тибет, И в царстве снежной тьмы У этих бесов злых Возникнут города, И души всех людей Пожрут они тогда. Подумай обо мне, И милосерден будь, Ведь я люблю тебя, Приди ко мне на грудь![5]

Не зная как быть и что предпринять, царь обезьян отправился к Авалоките за советом. Он спросил:

— Защитник всех живых, Любви и блага свет! Я должен соблюдать Монашеский обет. Увы! Бесовка вдруг Возжаждала меня, Мне причиняет боль, Тоскуя и стеня. И крутится вокруг И рушит мой обет. Источник доброты, Подумай, дай совет!

Авалокита подумал и произнес:

— Будь мужем горной ведьмы, — а богиня Тара закричала с небес:

— Это очень, очень хорошо!

Царь обезьян и ведьма стали мужем и женой. От этого брака у них родилось шесть очень непохожих друг на друга обезьян. Одни имели большую и благородную душу и походили на небожителей, другие напоминали людей, неспособных к серьезному знанию, с повадками зверей. Так вот, все эти обезьяны лазали по деревьям и питались плодами. Через три года они сильно размножились, плодов стало не хватать, а так как другой еды не было, то обезьяны начали сильно голодать. Родители не кормили их, так как были заняты своими делами, и обезьяны принялись вопить:

— Папа, мама! Что же нам есть?

Расстроенный царь обезьян снова отправился к своему Учителю и сказал:

— Не знал я про разврат, Не ведал про любовь, Не думал я, что бес, Меня обманет вновь. И вот сижу в грязи Средь сонмища детей, Наполнен ядом плод, Возникший из страстей. Греша по доброте, Я был обманут тут. Мне вяжет руки страсть, Страдания гнетут. Жестокая судьба, И мук духовных яд, И боли злой гора — Всегда меня томят. Источник доброты, Ты должен научить, Что надо делать мне, Чтоб дети стали жить. Сейчас они всегда, Как прета, голодны, А после смерти в ад Низринуться должны. Что делать, о святой, Скажи, скажи скорей, И милосердья дар Пролей, пролей, пролей!

Авалокита ответил:

— Твоему роду я окажу покровительство.

Он встал, взял с горы Сумеру семена ячменя, пшеницы, кукурузы, бобов и бросил все это на землю. Спустя положенное время вырос богатый урожай, который и пошел в пищу обезьянам. Постепенно у них стала укорачиваться шерсть и отмирать хвост. Они начали мерзнуть, и им пришлось делать себе одежду из листьев деревьев.

Так вот, люди Тибета произошли от отца-обезьяны и матери-ведьмы, и поэтому делятся на две категории. Те, которые пошли в бодхисатву, — с большой душой, милосердные и добродетельные, не ругаются и хорошо владеют речью. Те, которые пошли в ведьму, — страстные и завистливые, любят торговлю и барыш, велик у них дух соперничества. Они всегда смеются и хихикают, они сильны телом и смелы сердцем, но плохо соображают и радуются недостаткам других людей.

Перевод Б. Кузнецова.

НЬЯТРИ ЦАМПО*[6]

индийском царстве Косала у жены правителя родился сын. Служанку, которая известила об этом царя Прасенджита, наградили жемчужным ожерельем. Брахманов, ждавших во внутреннем дворе, одарили пригоршнями золотых монет. С крыши дворца прозвенел медный гонг, и все подданые узнали, что родился наследник.

Царевича назвали Буддхашри. Послали за придворным астрологом, и тот пришел со своими таблицами и бумагами. Сидя до поздней ночи, он все вычислял, но каждый раз разрывал свои расчеты и начинал заново. Он боялся сказать Прасенджиту о том, что увидел в таблицах и календарях.

Царя пригласили прийти и посмотреть на своего сына, и он отправился в покои царицы. Когда повивальная бабка принесла ребенка, царь едва мог удержаться от крика. У младенца были синие брови, полный рот зубов, а пальцы соединены перепонкой, как у утки.

Прасенджит побежал к астрологу и спросил:

— Что говорят твои таблицы? Скажи мне немедленно. У этого ребенка очень странный вид. Конечно же, он не может быть человеком!

Астролог только дрожал от страха и не решался говорить. Царь приказал:

— Говори, ничего плохого с тобой не случится.

Тогда астролог произнес:

— Мой господин, этому младенцу предназначено стать царем при Вашей жизни. Ему предопределено править еще до смерти отца.

Прасенджит очень обеспокоился. Он не хотел, чтобы люди смеялись над забавным видом его сына. Он подумал также:

— Этот урод будет править, убив меня или своих братьев.

В затруднении царь попросил совета у астролога. Собрались все великие брахманы и произнесли такое пророчество:

— Если мы отправим его в северную снежную страну, он принесет пользу живым существам.

Прасенджит послал за четырьмя быстрейшими скороходами. На их шеи поставили опоры трона, сверху посадили ребенка, и скороходы отправились в путь. Пересекая горы и равнины, они наконец достигли Тибета, страны вечных снегов. В горном ущелье они опустили трон и оставили Буддхашри одного.

Вскоре задул сильный ветер; солнце садилось, окрасив в пурпур окрестные холмы. Маленький мальчик спокойно сидел на троне и ждал.

Несколько охотников, возвращавшихся домой, проходили той дорогой. Увидев странного ребенка на золотом троне, они остановились и спросили:

— Кто ты? Скажи нам, откуда ты пришел?

Вокруг мальчика собралась целая толпа. Всякий раз, когда его спрашивали, откуда он пришел, ребенок показывал на небо. И люди Тибета подумали, что это какой-то небожитель, спустившийся с небес.

У тибетцев в то время не было правителя. И они подумали, что сам Бог послал им царя на троне, чтобы они сделали правильный выбор.

Четверо сильных мужчин поставили трон на свои шеи и понесли царевича в город.

Он получил имя Ньятри Цампо, что значит «Царь, взошедший на престол на шеях». Повзрослев, он стал мудрым и справедливым государем, все его подданые были счастливы.

Перевод Р. Жемерикина.

ЖЕНИТЬБА СОНГЦЭНА ГАМПО

авным-давно Тибетом правил молодой царь по имени Сонгцэн Гампо. Прослышал он о том, что к северу от его государства лежит прекрасная и обильная страна ханьцев. Называют ее империя Тан. Еще узнал он о том, что у танского владыки есть дочь несравненной красы — принцесса Вэнь-чэн. Недолго думая, он отправил своего первого министра Гаву сватать принцессу.

Во главе каравана из слонов и лучших лошадей, груженных золотом и серебром, драгоценными каменьями и многими дорогими подарками, Гава прибыл во дворец танского императора. Государь сказал свату:

— Посольства из многих стран ищут руки Вэнь-чэн. Но дочь у меня только одна. Поэтому я решил устроить для всех вас состязание в мудрости. Кто из послов окажется умнее всех, тот и отвезет принцессу своему государю.

Через два дня начались состязания. Император приказал людям пригнать табун из ста кобылиц и ста жеребят. Задача состояла в том, чтобы найти «маму» каждого жеребенка. Сначала за дело принялись послы других государств. Они стали отбирать лошадей одной масти, поскольку считали: «ребенок» должен быть того же цвета, что и родившая его «мать». Вскоре они перемешали весь табун, но так и не смогли решить задачу. Позже всех пришел Гава. Он распорядился снова отделить жеребят от кобылиц и на ночь развести их в разные места. Утром следующего дня он стал по одной выводить кобылиц туда, где стояли жеребята. И жеребята один за другим побежали к своим «мамам», чтобы вдоволь насосаться молока. Так очень быстро Гава развел весь табун по парам.

Однако император сказал:

— Одной победы недостаточно, надо победить три раза.

И тут же дал следующее задание: каждый посол в течение дня должен съесть целого барана и выпить большой кувшин вина, после чего на своих ногах вернуться в отведенные ему комнаты. Слуги вынесли угощение. Сваты из других государств начали наперегонки друг с другом выпивать и закусывать, но не смогли осилить и половину барана, выпить хотя бы полкувшина вина. Животы у них раздулись, головы затуманились. Никто не мог даже подняться на ноги.

Не таков был тибетский посол. Он взял в руки тушу барана, пристроил кувшин за плечи и стал расхаживать по дворцу, постоянно отправляя в рот кусочки мяса и запивая его глотками вина. К вечеру с угощением было покончено. Гава вернулся в свои апартаменты, заказал еще вина и с удовольствием выпил целый чайник.

Изумленный успехами тибетца, император несколько дней думал над новым заданием, еще труднее предыдущих. Наконец он собрал всех послов и сказал:

— Завтра к вам выйдут пятьсот девушек, среди которых будет и принцесса Вэнь-чэн. Вы должны сами найти ее. Кто добьется успеха, тот и сосватает принцессу за своего государя.

Слова императора очень обеспокоили Гаву. Он в волнении бродил по дворцу. Случайно он встретил старую женщину и поведал ей о трудной задаче. Старая женщина сказала:

— Не кручинься! Моя дочь прислуживает во дворце. Она как-то говорила, что около головы принцессы всегда вьются две пчелы. Одна из них серебряная, другая — золотая. Когда придет время делать выбор, смотри повнимательнее — не ошибешься!

Утром следующего дня все послы прибыли во дворец. Там они увидели пятьсот девушек, одетых в совершенно одинаковые одежды. Император выдал каждому свату по маленькому флажку с тем, чтобы каждый мог прикрепить этот знак на спину избраннице. Не успел император закончить объяснения, как послы бросились искать принцессу. Очень скоро все они прикрепили флажки на спины избранным девушкам, но никто из них не смог угадать правильно. Один Гава с флажком в руке, напустив на себя озабоченный вид, прогуливался вдоль строя красавиц. На самом деле он сразу заметил, как две пчелки кружились вокруг головы одной из девушек. Медленно приблизившись, он прикрепил флажок к одежде принцессы Вэнь-чэн.

После этого император согласился отдать свою дочь замуж за тибетского правителя, однако потребовал, чтобы мудрый Гава остался у него.

Принцесса Вэнь-чэн отправилась в Тибет. Она захватила с собой семена пяти видов злаков и овощей: ячменя, гороха, рапса, пшеницы и гречихи; взяла с собой тягловый и молочный скот, а также овец пяти цветов. Вместе с ней в Тибет отправилось немало искусных ремесленников, работавших по железу и дереву, и много прекрасных девушек, прислуживавших во дворце.

Когда они уже миновали половину пути, то при переходе через реку поднялась большая волна, которая смыла и унесла всех овец. Принцесса очень огорчилась и закричала:

— Белая овца, черная овца, возвращайтесь быстрее!

Белая и черная овцы, как только услышали голос принцессы, сразу же вернулись назад. С тех пор в Тибете разводят только белых и черных овец.

Чтобы перейти на другой берег, Вэнь-чэн срубила дерево и позвала людей, чтобы перекинуть ствол поперек стремнины. Так они все вместе построили мост, впоследствии названный народом «Нэйдицяо» («Мост внутренних земель»).

После переправы к процессии подлетела маленькая птичка и защебетала:

— Принцесса! Принцесса! Дальше дорога очень скользкая. Идти по ней — опасно.

Тогда Вэнь-чэн приказала застелить дорогу овечьей шерстью, по которой и прошел караван. С тех пор, как говорят люди, скот в той местности отличается особой упитанностью и силой.

Так они шли-шли и, наконец, очутились перед огромной горой. Но Вэнь-чэн не испугалась высокой горы, преградившей путь. Шаг за шагом она вместе со свитой взбиралась наверх, пока не оказалась на другой стороне. Впоследствии народ назвал гору «Гунчжушань» («Гора принцессы»).

Процессия двигалась все дальше и дальше, переправляясь через широкие реки, перебираясь через высокие горы. Когда они достигли Лхасы, молодой тибетский царь Сонгцэн Гампо устроил им пышную встречу. Тут же и сыграли его свадьбу с прекрасной танской принцессой Вэнь-чэн.

Перевод С. Комиссарова.

СУБУРГАН ЧЖИРУН КАШЮР (Исполненных обещаний)

Непале жил человек, имевший трех сыновей. Они задумали построить субурган и испросили на то позволения царя. Но когда постройка началась и стала приобретать величественный вид, советники царя стали говорить:

— Неудобно позволить подданным сооружать такое здание, какого сам царь не воздвигал.

Однако царь не стал брать разрешение назад. Здание было докончено и освящено; при этом были произнесены молитвы об исполнении желаний всех участвовавших в постройке. Старший сын пожелал переродиться устроителем и главой буддизма, второй — его помощником, третий — его покорным мирянином. Первый возродился впоследствии Далай-ламой, второй — гэгэном Банчен-рембучи, третий — Эдзен-ханом (т. е. китайским императором). В молитвах забыли о быке, на котором возили материал для постройки. Бык пришел в собрание и сказал:

— Вы меня забыли в своих молитвах, за это я отомщу. В то время как один из вас будет укреплять и водружать веру, а другие два помогать ему и содействовать, я буду возрожден под видом царя и уничтожу все, что вы сделаете.

В это время на вершину построенного субургана сел черный ворон и проговорил:

— А когда ты будешь истреблять веру, я убью тебя.

Скоро в Тибете родился мальчик, очень красивый и способный, но с рогами на голове, которые он скрывал под шапкой. Способности скоро позволили ему возвыситься до высших ступеней власти и даже быть избранным на престол. Он вступил на него под именем Ландармы. Тогда-то он начал гонение на лам: уничтожал монастыри, храмы и статуи, жег книги; всех бурханов подверг испытанию, а тех, которые не издавали стонов от сильных ударов подобно живым существам, велел разбивать в куски, как ложных богов. Когда наносили удары богу Очирвани, бог простонал: ой-о! Когда богине Дара-экэ вбивали гвозди под ногти, она их отдернула и простонала: ой-о! Эти два бурхана остались целыми.

Царь издевался над религией. Он пришел однажды к Банчен-эрдени и спросил его, что надо сделать, чтобы бесследно уничтожить буддизм. Тот посоветовал разложить на земле изображение Будды и ходить на него вместо ночной посудины. Такой совет Банчен-эрдени дал, чтобы заглушить добрые дела, совершенные для буддизма Ландармой в его прежних перерождениях. Ландарма последовал совету и употреблял изображение Будды вместо ночной посудины.

Что у Ландармы рога на голове, не знал никто. Убирать ему голову поочередно приходили женщины; как только очередная причешет ему волосы, Ландарма убивал несчастную. Одна из них, предвидя свою участь, стала плакать; слезы попали на тело Ландармы и потекли вниз. Ландарма спросил ее, о чем она плачет. Та ответила, что готова сегодня умереть, но у нее есть старушка мать, которая останется без кормилицы; ей жалко матери. Ландарма пожалел ее и сказал, что оставляет ей жизнь, но она не должна никому говорить, что у царя на голове рога; иначе будет казнена, как и другие. Девица пошла домой и дорогой, увидев в земле нору, наклонилась к ней и прошептала:

— У нашего царя рога на голове!

После того около норы вырос бамбук. Проходил какой-то человек, гнавший осла, увидел бамбук и он ему понравился; захотелось ему вырезать часть и сделать трубу. Возвращаясь той же дорогой назад, он нашел, что бамбук подрос, стал толще и еще более годен для инструмента. Он вырезал часть ствола и сделал трубу. Однажды он заиграл на каком-то собрании, и труба проговорила:

— У нашего Ландармы на голове рога.

Тогда всем сделалось известно, что царь имеет рога; слух стал быстро распространяться в народе и дошел до одного ламы Лхалун Бал-дорчжи, который сидел в пещере и молился. Он догадался, что это тот самый бык, обещавший отомстить за свою обиду гонением на лам и на их храмы. Он решился убить гонителя; надел платье с широкими рукавами, сверху черное с белой подкладкой; окрасил своего белого коня в черный цвет и отправился во дворец. Войдя в царские покои и увидев царя, он выхватил спрятанные в рукавах лук и стрелы и поразил гонителя буддизма. Сраженный стрелою Ландарма успел только сказать:

— Если б я был убит три года ранее этого времени, буддизм получил бы распространение гораздо большее, чем будет иметь теперь; если б я был убит тремя годами позже, буддизм был бы истреблен безусловно.

Убив царя, Лхалун Бал-дорчжи бросился на коня и поскакал; за ним бросилась погоня, расспрашивая у встречных жителей, не видали ли они ламу в черном платье и на вороном коне. Между тем Лхалуну пришлось во время бегства переехать одну реку; речная вода во время переправы омыла коня, и он опять стал белым. Лхалун переодел свое платье подкладкой кверху и поехал дальше. Люди, которых спрашивали посланные в погоню, отвечали, что видели только человека в белом платье на белом коне. Погоня не признала Лхалун Бал-дорчжи и возвратилась.

За Ландармой была замужем сестра Лхалуна. Она пошла искать убийцу и дошла до пещеры, где ее брат сидел не шевелясь. Тело его, покрытою пылью, было неподвижно, как у умершего человека, но она услышала, как билось его сердце. Она поняла, что сердце бьется от угрызений совести. Подумав, что смерть Ландармы была неизбежна и нужна для благоденствия веры, она вернулась домой и промолчала о том, кто убийца мужа. Народ, видя, что царица не ищет более убийцу, тоже перестал беспокоиться об этом.

После гонений Ландармы в Тибете не стало ни лам, ни храмов, ни святых изображений. Один мальчик увидал однажды изображение ламы на стене и спросил об этом свою мать. Мать объяснила, что некогда в стране было много храмов и много лам, подобных изображенному, но царь Ландарма всех истребил. Мальчик сказал матери, что ему самому хотелось бы стать ламой. Женщина ответила:

— Для посвящения в ламы нужно четыре гелюна, а их теперь негде взять: два гелюна спаслись бегством в Амдо и один бежал в Индию; всего спаслось только трое.

Мальчик пошел искать гелюнов и нашел сначала двух, спасавшихся в Амдо. Они согласились посвятить его, но только в том случае, если он найдет еще двух гелюнов. Он отыскал и третьего в Индии; за неимением четвертого пригласили китайского хошана, буддиста «синей» секты. Они посвятили юношу. Тогда стало четыре гелюна тибетского происхождения, которые возвратились в Лхасу и стали посвящать других. Таким образом возродился буддизм в Тибете.

В память о том, что при посвящении четвертого гелюна принимал участие хошан, лама «синей» секты, нынешние ламы «желтой» веры обшивают края безрукавки синей обшивкой, а в память о Ландарме и его обычае носить шапку светское начальство в Лхасе носит волосы связанными в пучок на темени, прижимает эту прическу золотой монетой и покрывает небольшой шапочкой.

Пересказ Г. Потанина.

ИСТОРИЯ КОКОНОРА*

арь Ладака захотел построить храм, чтобы поместить в нем огромную статую Будды.

Собрали тысячи искусных мастеров, заготовили лучшие строительные материалы, и под руководством опытнейшего зодчего закипела работа.

День за днем росли изящные стены храма. Царь и царица были счастливы, а зодчий старался изо всех сил. Решили украсить храм самыми прекрасными фресками и свитками с росписью.

Но однажды утром, придя на работу, мастера увидели на месте храма бесформенную груду камней. От стройных стен ничего не осталось. Когда ужасную новость сообщили зодчему, он не помня себя примчался на место. Едва взглянув на развалины, он тут же упал без чувств.

Царь услышал о несчастье и в гневе послал за провинившимся зодчим. Бедняга залился слезами, зная, что царь обязательно бросит его в тюрьму.

Царь приказал отрубить зодчему руки, а затем сослать его в дикий и заснеженный горный край.

Нашли другого зодчего, и работа возобновилась. Снова заложили фундамент, начали класть стены, и вновь ожила надежда. Но повторилась та же история: однажды утром на месте прекрасного строения лежали одни развалины.

Один за другим шесть зодчих пытались построить чудесный храм, и все шесть раз здание рушилось.

Тогда царь отправился к предсказателю, чтобы выяснить, в чем причина этого непонятного явления. Может быть, лучше строить в другом месте? Но тот сказал:

— Ты должен построить храм именно здесь, не ищи другого места.

Царь сказал:

— Но, святой отец, это место будто проклятое. Не успеем построить, и вдруг все рушится.

Тогда предсказатель ответил:

— На востоке живет один старый мудрец, только он может открыть тебе тайну.

Но имя этого мудреца он не назвал.

Царь послал людей на поиски этого человека. Им было приказано просмотреть каждый уголок земли.

Дни и месяцы напролет эти люди искали мудреца, но никому не удалось найти его. Пришлось им возвращаться ни с чем, хотя они и страшились гнева царя.

Один из посланных по имени Кончо сильно отстал от остальных. Он возвращался из Амдо, когда у его седла лопнула подпруга, и он свалился с лошади.

Проклиная свою судьбу, он отправился искать кого-нибудь, кто помог бы ему в этом безлюдном краю.

Очень скоро он заметил маленькую лачугу. Кончо привязал свою лошадь к дереву и вошел внутрь. На циновке сидел слепой старик, он держал в руках молитвенный барабан и читал молитвы.

Заслышав шаги, старик поднял голову и спросил у вошедшего, кто он такой. Кончо решил схитрить.

— Я лама, еду с востока навестить своих родственников. Позвольте мне переночевать у вас.

Старик ответил:

— Пожалуйста, ты можешь остаться. Кстати, где-то в доме есть запасной ремень, возьми его, если нужно.

После того как Кончо нашел ремень, он пристроился около старика на ночлег. Вскоре они разговорились. Старик сказал:

— Тебе повезло, ты живешь на востоке, в краю храмов. А бедные жители запада, страны снегов, никогда не смогут построить красивых храмов.

Кончо слушал, затаив дыхание.

Старик продолжал:

— Как раз сейчас западный царь безрассудно пытается построить храм, который тут же разрушается. Он не знает, что на этом месте под землей лежит океан, он подмывает фундамент здания, вот оно и рушится.

Сердце Кончо учащенно забилось от ожидания. Но он по-прежнему не проронил ни слова. Старик спросил:

— Ты что, уже заснул? Послушай, я открою тебе один секрет, но его нельзя открывать никому из западных жителей.

Кончо спросил его, почему.

Старик сказал:

— Маленькое озеро, которое виднеется за домом, сообщается с тем океаном. На нем лежит заклятье. Если я открою секрет человеку с запада, океан выйдет из своих нынешних пределов, и подземные воды зальют это озеро и всю эту землю.

Кончо подскочил на месте, схватил ремень и бросился прочь. На бегу он прокричал:

— Старик, спасайся, если можешь, потому что ты только что открыл секрет подземных вод жителю запада!

С этими словами он кое-как приладил седло, вскочил на коня и поскакал, оставляя позади себя тучу пыли.

Старик кричал, чтобы он остановился. На эти крики прибежал его сын, Гьяцо.

От гнева и страха старик едва не лишился речи. Но спустя некоторое время он попросил Гьяцо догнать всадника, который только что ускакал, и отобрать у него сангва. Гьяцо никак не мог взять в толк, почему отец так волнуется — ведь странник увез всего-навсего ремень. Тем не менее он сел на коня и поскакал вслед за Кончо.

Надо сказать, что в Ладаке сангва означает одновременно и секрет, и ремень. Гьяцо думал, что Кончо увез всего лишь ремень, а его отец беспокоился из-за секрета.

Очень скоро Гьяцо догнал Кончо и спросил его:

— Извините, но мой отец переживает, что вы забрали с собой ремень. Не пойму почему, но он велел мне убить вас, если вы его не вернете.

Кончо прекрасно понял, что за сангва имел в виду старик. Он поспешно отвязал ремень и отдал его Гьяцо, который с недоумением почесывал в голове.

Кончо развязал свой пояс и, закрепив им седло, поскакал вперед так быстро, как только мог.

Гьяцо явился к отцу и вручил ему ремень. Старик набросился на него с кулаками. Таская сына за волосы и причитая, он просил Гьяцо убегать как можно быстрее, чтобы спасти жизнь.

Тут земля под их ногами загрохотала, словно разгневанный дракон, потом треснула и исчезла под водой. Маленькое озеро начало стремительно переполняться, увеличиваясь на глазах, пока не покрыло всю окрестность.

Через некоторое время ревущие волны стихли и только легкая рябь осталась на поверхности огромного голубого озера, окруженного горами. Теперь оно зовется Коконор, или Голубое озеро.

А земля на том месте, где строился храм, стала твердой. На ней возвели великолепный храм, Кончо же получил щедрую награду от царя.

Перевод Г. Комиссаровой.

ПРАВИТЕЛЬ И ЧАРОДЕЙ

ЗОЛОТАЯ ВАЗА И ОБЕЗЬЯНЫ

или в давние времена два добрых приятеля. Как-то раз поднялись они в горы, разыскивая съедобные коренья. И когда они копали землю, то наткнулись на сверкающую вазу из золота. Одному из них страстно захотелось заполучить ее себе. Другой же, который имел доброе сердце, думал поделить ее, а свою долю раздать среди бедняков.

Тот человек, что хотел завладеть вазой единолично, сказал: — Дорогой братец, я не думаю, что она может быть из золота! Разве стал бы кто-нибудь зарывать золотую вазу на горе? Боюсь, это просто-напросто хлам!

Человек с добрым сердцем ответил:

— Может быть, и так. Однако мы можем проверить ее. Если ваза и не из чистого золота, не беда: ведь она попалась нам случайно, когда мы искали коренья.

Они спустились с горы и пришли в дом к жадному человеку. Вечером за едой он сказал своему другу:

— Дорогой братец, оставим эту вазу на время у меня. Я испробую ее, а потом, когда ты придешь в следующий раз, мы сообща поделим богатство.

Друг полностью доверял ему и сразу согласился.

Назавтра он отправился домой, а через несколько дней, уладив все дела, вернулся обратно. Войдя в дом, он сразу же заметил, что его приятель выглядит очень печальным и унылым. — Что случилось? — спросил он. — Почему ты так расстроен? — Да все из-за той вазы! — ответил друг. — Ты же знаешь, я надеялся, что она золотая. Представь себе мою досаду, когда она расплавилась, едва ее сунули в огонь. Она сделана всего лишь из олова, бесполезного, дешевого олова. Напрасно мы тащили ее домой. Честному человеку было немного жаль, что его друг даже не показал ему расплавившееся олово и усомнился в сказанном. Однако он остался совершенно спокойным и постарался утешить приятеля.

— Дорогой братец, — сказал он, — не огорчайся так сильно. Это всего лишь случайность, что мы нашли эту вазу. Какая разница от того, что она не золотая?

Корыстный человек с большим облегчением увидел, что друг так охотно поверил ему. Теперь ваза будет полностью принадлежать ему одному! Возликовав, он велел жене приготовить для своего друга самую наилучшую пишу и подать к ней хорошее вино.

На следующее утро, прежде чем уйти, добросердечный человек сказал:

— Вот что, братец! Здесь у тебя вокруг только бесплодные холмы, в то время как в моих краях встретишь холмы и горы, реки и ручьи, рощи и луга, фруктовые деревья и цветы. Почему бы твоим двум детям не отправиться погостить у меня несколько дней?

Корыстный человек был так обрадован мыслью об обладании золотой вазой, что готов был согласиться на что угодно. Он тут же закивал головой.

— Дорогой братец, — сказал он, — мои дети — это и твои дети. До тех пор, пока ты не решишь, что они причиняют тебе беспокойство, я, конечно же, буду рад отпустить их с тобой.

И добросердечный человек забрал с собой детей. По пути они проходили через местность, где жило много обезьян, и он прихватил двух обезьянок для детей. Дети страшно обрадовались! Они принесли их домой, научили всяким трюкам, обучили танцевать под музыку и прибегать на зов. Каждый ребенок дал своей обезьянке свое собственное имя.

Спустя три месяца добросердечный человек попросил своего приятеля прийти за детьми. В тот день, когда он его ждал, он послал детей подальше от дома, на холмы, нарвать фруктов. Когда явился приятель, он с горестным лицом вышел ему навстречу, приговаривая:

— О, как мне стыдно перед тобой, друг мой!

— Дорогой братец, — воскликнул в ответ корыстный друг, — что случилось? Что так огорчило тебя?

— Ох, не знаю, как и сказать тебе, это так печально! — ответил тот. — По правде, я не могу вымолвить ни слова.

— Да говори же, не бойся! — ободрил его приятель. — Ты знаешь, мы ведь как братья. Расскажи мне все, и я смогу разделить с тобой горе.

Тогда добросердечный человек все с тем же скорбным видом поведал ему:

— Знаешь ли, — сказал он, — когда твои дети впервые попали в мой дом, они были очень счастливы и довольны. Но однажды они вдруг превратились в обезьян! Теперь они только и знают, что скачут с одного дерева на другое. Они больше не дети!

Он остановился, позвал детей по именам, и тут сверху спрыгнули две обезьяны. Они вовсю завертелись вокруг него и, поскольку были совсем ручными, карабкались также и на гостя!

Друг был ошеломлен и не знал, что делать. Он долго-долго пристально глядел на обезьян и, наконец, все понял.

— Дорогой друг, — сказал он, — я во всем сознаюсь. Ваза — золотая. Она не расплавилась. Верни мне моих детей, а я разделю с тобой поровну золотую вазу.

Человек засмеялся и пошел звать детей. На следующий день друг привел его к себе домой, и они поделили золотую вазу.

Перевод Г. Комиссаровой.

ЛЯГУШОНОК И ЦАРЕВНА

авным-давно у одного царя было три прекрасных дочери. Отец очень любил их и хотел найти для каждой достойного мужа. Многие царевичи из соседних стран просили их руки, но ни один не приглянулся царю.

А около дворца жила семья старых рабов, которые делали самую грязную работу. Им уже перевалило за шестьдесят, но детей у них не было. Жизнь текла убого и тоскливо.

Однажды на коленке у старухи вскочил нарыв. К врачу она пойти не смогла, а опухоль все росла и набухала, так что бедная женщина и шагу ступить не могла. Когда нарыв прорвался, из него выпрыгнула золотая лягушка. Старик в ярости воскликнул: — Это, должно быть, злой дух. Немедленно вышвырни эту зловещую тварь прочь!

Сердце старой женщины исполнилось сострадания. Она начала уговаривать старика:

— Нам не надо знать, кто перед нами — злой дух или чудовище, божество или дракон. Мы страдали с тобой всю жизнь, а теперь наступила старость, и нет у нас помощника. Быть может, Будда явил нам милость и послал лягушонка взамен сына. Кто знает?

Не желая причинить жене еще большего несчастья, старик согласился. Но душа его не лежала к новому жильцу. Всякий раз, когда это уродливое создание — с плоской головой, большим ртом и парой выпученных глаз попадалось ему на глаза, он чувствовал непреодолимое отвращение. Не выдержав, он в гневе ушел из дома. Так лягушонок стал единственным другом бедной женщины. Они даже ели вместе одну и ту же пищу. День за днем старуха нянчилась с лягушкой, словно со своим ребенком. И хотя малыш не мог говорить, он еще шире пучил глазища, как бы выражая признательность за доброту и ласку.

Однажды старуха держала лягушонка на руках и гладила его по спине, приговаривая:

— Если бы ты мог говорить — как бы хорошо нам было!

Вдруг лягушонок вытаращил глаза и закричал человеческим голосом:

— Матушка! Матушка! Не печалься. Когда я вырасту, то женюсь, и моя жена станет помогать тебе по хозяйству. И ты не будешь больше работать на царя.

От неожиданности старуха чуть не уронила лягушонка на землю. Она и подумать не могла, что тот действительно сможет заговорить. С тех пор она привязалась к нему еще сильнее.

Прошло какое-то время, и лягушонок сказал:

— Матушка! Наступил момент привести в дом невестку, которая будет помогать тебе. Не могла бы ты устроить это дело?

— Но куда же отправлюсь я со сватовством? — возразила старуха. — Кто же захочет стать женой лягушонка? К тому же мы очень бедны.

— Не волнуйся, — последовал ответ. — Ты отправишься к царю и попросишь, чтобы одна из трех его дочерей стала твоей невесткой. Он обязательно согласится. После чего девушка будет помогать тебе по дому, не так ли?

Старая женщина рассмеялась:

— Ты, верно, шутишь, лягушонок! Как может царевна выйти замуж в такую бедную семью, как наша?

Но лягушонок продолжал настаивать:

— Матушка, ну, пожалуйста! Сделай хоть одну попытку.

Видя его одержимость, старая женщина не сумела отказать и отправилась испытать свою удачу.

Когда она предстала перед царем, то опустилась на колени со словами:

— Ваша Величество, я пришла с просьбой.

— Что же случилось? — спросил царь. — У тебя нет пищи или одежды?

Старая женщина отвечала:

— Благодаря Вашим милостям у нас есть все необходимое. Я пришла по другому делу. У Вас три дочери, быть может, одна из них захочет выйти замуж за моего сына?

Не успела она закончить свою речь, как царь так и покатился со смеху.

— Эта старуха, должно быть, сошла с ума или бредит. Как могла она сказать такую бессмыслицу? Чтобы моя дочь стала женой ее сына? Никогда!

Он подозвал своих охранников и приказал:

— Вышвырните эту безумную старуху прочь!

И слуги вытолкали ее из дворца. Бедная женщина потащилась домой, всю дорогу поминая недобрым словом своего сына. Увидев его, она закричала:

— Ты, маленький дурень! Ты даже не знаешь, что в этом мире хорошо, а что плохо! Ты заставил меня пойти к царю, чтобы накликать на себя беду. Правду говорит старая пословица: павлин и ворон никогда не летают вместе, слон и бык не могут ладить друг с другом. Надеюсь, со временем ты станешь умнее и избавишься от таких дурацких идей.

Даже не дослушав до конца ее ворчанье, лягушонок высоко подпрыгнул вверх.

— Ай-я! — воскликнул он. — Как же так получилось! Я должен был сам отправиться к царю. Согласится он или нет, но я женюсь на одной из царевен. Ты же подготовь дом, чтобы встретить невестку.

Лягушонок прискакал к воротам дворца и завопил:

— Эй! Царь, министры и чиновники, слушайте меня! Я — сын старой женщины, которая приносит воду во дворец. Я прибыл сюда со свадебными предложениями. Быстрее откройте ворота, я хочу видеть царя!

Даже за стенами дворца крик его прогремел подобно раскату грома и еще долго отдавался в ушах. Напуганные громким звуком царь вместе с министрами выглянули в окна и обнаружили, что страшный шум создал маленький лягушонок, сидящий у ворот.

Царь спросил:

— Кто ты? Почему ты кричишь?

Лягушонок ответил:

— Я сын старой женщины, которая приносит воду во дворец. Когда она пришла к тебе со сватовством, ты не только отказал, но и обошелся с ней очень грубо. Ты поступил несправедливо! Нынче я сам явился к тебе. Прими мое почтение и согласись отдать за меня одну из своих дочерей.

С громким смехом царь обратился к министрам:

— Слышали вы, что он сказал? Какой-то лягушонок смеет говорить с нами в таком тоне. Как можно терпеть подобную наглость?

Затем он снова обернулся к лягушонку:

— Как могут мои дочки, прекрасные, словно цветы, выйти замуж за такую грязную тварь, похожую на коровью лепешку? Прочь отсюда! Если ты не уберешься немедленно, то я натравлю собак, и они сожрут тебя живьем.

Лягушонок возразил:

— Не пытайся запугать меня! Если ты не исполнишь мою просьбу, я начну смеяться. И пусть будет то, что будет.

— Ну, что ж, похихикай, — язвительно ответил царь. — Только не жалуйся, если у тебя живот заболит от сильного смеха.

Лягушонок открыл рот пошире.

— Ахах! Ха-ха! Ха! — раздался ужасный хохот. От громкого звука сотрясались горы и равнины, подул сильный ветер, солнце и луна скрылись из виду, а дворец задрожал, словно он вот-вот развалится.

Царь, обезумевший от страха, высунул голову из окна и закричал:

— Перестань смеяться! Я выберу для тебя жену из моих трех дочерей.

Лягушонок замолчал. Все вернулось в прежнее состояние. Царь вошел во внутренние покои и обратился прежде к старшей дочери, предложив ей выйти замуж за лягушонка.

Девушка ответила:

— Отец! Или Вы не любите меня больше? Как только могли Вы сватать меня за сына старухи? К тому же, он — маленький, грязный, безобразный лягушонок. Я скорее умру, чем стану его женой!

Царь вернулся назад и сказал:

— Моя старшая дочь отказалась выйти замуж за такого маленького, грязного, безобразного лягушонка, который к тому же так ужасно хохочет.

Не успел он окончить свою речь, как лягушонок надул свое брюхо и громко закричал:

— Что?! Если ты не женишь меня на одной из своих дочерей, то я заплачу!

— Поступай, как знаешь, — сказал царь. — Но только слезами делу не поможешь. Моя старшая дочь отвергла тебя, и больше я ничего не могу сделать. Если корова не хочет пить, то ее не заставишь силой, сколько ни дергай голову вниз.

Выслушав эту отповедь, лягушонок пошире раскрыл пасть и заплакал:

— Аоао! Ааоо!..

Слезы полились потоками. В считанные секунды вода окружила дворец и продолжала прибывать. Волны буйно бились о стены. Казалось, дворец вот-вот рухнет.

Пораженный ужасом царь громко взмолился:

— Немедленно прекрати плакать! Я постараюсь выполнить твою просьбу.

На этот раз царь отправился к средней дочери. Но та отвечала ему с полными слез глазами:

— Отец, Вы хотите избавиться от меня? А если нет, то почему просите выйти замуж за сына раба?

Царь вернулся с пустыми руками.

— Поверь, лягушонок, — сказал он, — я на самом деле не смог убедить свою среднюю дочь. Она сказала, что не выйдет за сына раба, да к тому же не человека, а лягушку.

Лягушонок ответил:

— Ты все-таки не хочешь породниться со мной. Коли так, то я, пожалуй, попрыгаю.

— Ты уже смеялся и плакал. Сейчас можешь делать все, что захочешь, — отрезал царь.

Тогда лягушонок запрыгал — вверх и вниз, вверх и вниз, все сильнее и сильнее. Под его лапами рушились дома. Скоро вокруг царской резиденции остались только руины. Дворец ходил ходуном.

Напуганный царь взмолился, заикаясь:

— Прек-крати прыг-прыгать! Я по-по-пытаюсь… — не закончив фразу, он бросился к своей третьей дочери, не только самой молодой, но и самой умной из сестер. Вот что она сказала отцу:

— Лягушонок владеет столь могучим волшебством. Я не верю, что он простой сын раба. Я стану его женой, и тогда Вы с матерью и все люди дворца будете спасены.

Успокоенный царь поспешил к воротам.

— На этот раз твое желание исполнилось, — объявил он лягушонку. — Я отдам за тебя самую любимую дочь, младшую из царевен.

Лягушонок остался доволен и выразил повелителю свое совершенное почтение. Не мешкая, служанки нарядили царевну в красивое платье. Весь дворец был празднично украшен. Под оглушительные звуки гонгов и барабанов молодые в сопровождении свадебной процессии направились в дом жениха. Однако обе старшие сестры с надутым и раздраженным видом спрятались во дворце.

Когда старая женщина увидела, что лягушонок возвращается вместе с самой пригожей, самой красивой и добродетельной из царских дочерей, то радости ее не было предела. Но затем она забеспокоилась. Разве царский зять и его невеста могут жить в ее убогой хижине?

Однако маленькая царевна не сказала ни одного дурного слова. Она сразу же стала помогать свекрови по хозяйству: убрала в доме, принесла воды, собрала коровьи лепешки на топливо, а затем приготовила поесть. Ночью вся семья легла спать в единственной комнате.

На следующее утро, когда старая женщина проснулась, то не поверила своим глазам. Ее убогая темная хижина превратилась в высокое просторное здание, чистое и светлое, словно кристалл. В доме с избытком имелась еда, одежда и всякие другие припасы для повседневных нужд. Даже в царском дворце жили не так удобно и изобильно. Только тогда поведал лягушонок матери и жене свою историю.

На самом деле он был сыном старого Царя драконов из Драконова озера и явился в мир смертных в облике лягушонка. Тут он снял лягушечью кожу и превратился в прекрасного царевича. Старая женщина и маленькая царевна даже засмеялись от счастья. Теперь вся семья могла жить в полном довольстве. Старой женщине не приходилось больше изнурять себя рабским трудом. Вскоре и старик вернулся в дом. Они зажили счастливой жизнью.

Однажды царевна предложила:

— Почему бы нам не пригласить моих сестер? Нам не нужно их расположение. Однако мы связаны родством и должны поддерживать друг с другом хорошие отношения.

Царевич-дракон возразил:

— Твои сестры жестокие, лучше не приглашай их.

Но жена продолжала настаивать, и царевич согласился при одном условии: чтобы старшие дочери царя не раскрыли его тайну, он вновь наденет на время лягушачью кожу.

Прибыли старшие сестры. Когда они увидели большой дом и прекрасную обстановку — лучше, чем во дворце, — то у них возникли сильные подозрения по поводу удачи старой женщины. Вечером, когда сели пить ячменное вино, они поднимали одну чашу за другой за здоровье младшей сестры. Как и следовало ожидать, маленькая царевна сильно опьянела, язык у нее развязался, и она выдала тайну лягушонка.

Завистливые сестры придумали коварный план. Они схватили опьяневшую девушку и бросили ее в пруд. Никто ничего не заметил. Да и кому в голову пришло, что они могут убить собственную сестру? Затем старшая из них надела меховой халат маленькой царевны и легла в постель.

Когда лягушонок начал подниматься в дом по ступеням, средняя царевна поспешила ему навстречу.

— Моя старшая сестра вернулась во дворец по одному неотложному делу, — сказала она.

Лягушонок ни на минуту не усомнился в ее словах, хотя и несколько удивился такому поспешному, даже без прощания, уходу. Так как сестры были очень похожи друг на друга, то он не обнаружил подмену.

Прошло время. Из пруда выросло ореховое дерево, покрытое множеством плодов. Лягушонок принес орехи домой. Вместе с приемными родителями он наслаждался прекрасным вкусом плодов, но для двух сестер орехи показались горькими, словно яд. В ярости сестры срубили и сожгли дерево, а золу развеяли над полями.

Вскоре на полях выросло много нежного зеленого ячменя-цинкэ. Когда колосья созрели, лягушонок приготовил из зерен цзамбу. Для него и его родителей цзамба были слаще меда, а для обеих сестер — горше ядовитых трав. В сердцах они побросали все запасы цинкэ в пруд, однако зерна превратились в жаворонков.

Одна из птиц полетела прямо к лягушонку и села ему на плечо. Заливаясь слезами, она поведала, как ее убили злые сестры. И тогда понял лягушонок, что это душа его бедной жены, возродившаяся в образе жаворонка. Он прогнал злых сестер, после чего снял с себя лягушачью кожу и снова превратился в юного царевича.

Перевод С. Комиссарова.

ЦАРЕВИЧ-ЗМЕЯ

оньё и Белза все время ссорились. Старуха швыряла в мужа горшками и сковородами, а тот набрасывался на нее с кулаками.

Однажды Доньё принес домой одежду. Белза сгребла ее и швырнула в лицо мужу.

— Что за расточительность! — закричала она. — В доме есть нечего, а ты притащил это дорогое платье!

Схватил пустую суму, разгневанный Доньё выбежал из хижины и лег под деревом. Вскоре он уснул.

Через некоторое время его разбудили бушевавшая вокруг пыльная буря. Протянув руку к суме, старик так и подскочил на три чи в воздух, выпучив от страха глаза. Внутри лежала большая черная змея.

Пока он смотрел, змея выскользнула из сумы и вползла в хижину. Завороженный, Доньё двинулся следом, позабыв, что поклялся не возвращаться, покуда жива Белза.

Услыхав, что он входит в хижину, старуха собралась было вновь поднять крик, но увидела ползущую перед ним змею и потеряла дар речи.

Змея вползла прямо в чулан. Через некоторое время Доньё и Белза, набравшись смелости, заглянули в щелочку и чуть не упали от удивления. На полу сидел толстый, розовощекий мальчик с ямочкой на подбородке.

— Что вы на меня так глядите? — спросил мальчик с озорным блеском в круглых черных глазах.

Обычно кричавшие супруги с трудом смогли открыть рты. Когда им это, наконец, удалось, то они смогли издать только жалкий писк.

Мальчик, которого звали Царонг, заговорил снова:

— А-ма, а-ба я пришел, чтобы жить с вами.

У Доньё и Белзы детей не было. Этот милый мальчик очаровал их. Позабыв свои ссоры, супруги схватили дитя на руки и заплясали от радости. Никто больше не слыхал, чтобы они ссорились или хотя бы кричали друг на друга.

Царонг рос очень быстро и за неделю превратился в юношу. Однако большую часть времени он, не сбрасывая свою змеиную кожу, спал в чулане.

Как-то раз Царонг сказал отцу:

— Пойди к царю и проси его отдать дочь мне в жены.

Одна мысль об этом повергла Доньё в ужас.

— Ты что, сынок, — сказал он, — мы всю жизнь выпрашивали еду, а теперь ты хочешь, чтобы я сосватал за тебя царевну! Ты, видно, думаешь, что я безумец?

Но юноша упорствовал. Он упросил отца все-таки пойти и попытать счастья.

Трясясь от страха, с пересохшим ртом пришел Доньё во дворец.

Добившись разрешения говорить с царем, он молвил:

— Государь, не знаю, как и сказать, но мой сын, одетый в змеиную кожу, просил меня о невозможном. Он хочет жениться на царевне Дролме.

С этими словами Доньё повесил голову, опасаясь, что ее вот-вот срубят.

Бледный от гнева царь выгнал старика из дворца. Бедняга поплелся домой и поведал Царонгу о том, что произошло. Без единого слова юноша-змея выскользнул из дома.

Назавтра всю страну охватило волнение. Все озера, реки и родники пересохли, не осталось и капли влаги. Люди устремились ко дворцу, прося воды.

Собрались все ламы. Дни напролет читали они молитвы, но вода не появилась, хотя из-под земли явственно слышалось ее журчание. Самый большой источник был завален громадным валуном. Весь народ собрался, пытаясь откатить камень, но тщетно.

Царь с семьей стояли вокруг источника, моля его духа вернуть воду.

— Пока не выдадите дочь замуж, не видать вам ни капли воды, — ответил голос.

Царь сразу же согласился. Валун сам собой откатился, и вода вновь вернулась в страну.

Начались спешные приготовления к свадьбе. Неожиданно к Доньё пришел царский посланец.

— Царь приказал мне сообщить, что ты должен богато одарить всех во дворце. Только тогда царевна выйдет замуж за твоего сына, — сказал он.

Доньё страшно обеспокоился. Нередко он не знал, когда в следующий раз удастся поесть. Где же ему взять столько дорогих подарков? Горько пожалел старик, что усыновил Царонга.

Услыхав об условии, юноша попросил отца не беспокоиться и только принести три сумы, наполненные камнями, сеном и глиняными черепками. И вот свадебная процессия направилась ко дворцу. Царь потребовал подарков. Вначале он сказал:

— Преподнеси мне хадаки.

Царонг запустил руку в суму с сеном, откуда полился бесконечный поток хадаков. Затем царь пожелал золота и серебра, неисчислимое количество которых обнаружилось в суме с черепками. Когда же царь потребовал драгоценных камней, то в суме с булыжниками их оказалось больше, чем кто-либо мог вообразить.

Довольный, царь дал согласие на брак, и царевна Дролма поселилась в доме мужа.

Однажды в соседнем городе проходила большая ярмарка. Царонг предложил жене и родителям пойти туда без него.

— Что змее делать на ярмарке? — сказал он.

Когда все ушли, Царонг сбросил змеиную кожу и поспешил на ярмарку. Люди поразились, увидев красивого юношу на белом коне. Перед закрытием ярмарки красавец и его конь внезапно исчезли.

Полные впечатлений, Дролма, Доньё и Белза пришли домой поздно вечером. Царонг уже спал в своей комнате.

Поутру Царонг спросил жену, что ей больше всего понравилось на ярмарке.

— После полудня внезапно появился прекрасный юноша на белом коне, похожий на бога. Но он исчез так же таинственно, как и появился. Никто не знает о нем.

Царонг не сказал ни слова и только посмеивался про себя.

Его родители и жена опять отправились на ярмарку, оставив юношу спящим. И вновь чудесный незнакомец появился среди толпы.

Дролма спросила у Белзы, кто бы это мог быть.

— Как тебе не стыдно! — воскликнула та. — Разве ты не узнала собственного мужа?

— Увы, вы ошиблись, ведь мой муж — змея, — вздохнув, ответила царевна. Тогда старуха поведала ей тайну Царонга и надоумила невестку немедленно отправиться домой и сжечь змеиную кожу.

Прибежав домой, Дролма нашла в чулане змеиную кожу и тут же швырнула ее в очаг. Как только кожа вспыхнула, бывший на ярмарке Царонг почувствовал, что все тело его пылает. Не в силах вынести боль, он упал без чувств. Доньё и Белза сильно опечалились. Однако старуха омыла тело Царонга молоком, и вскоре он очнулся.

Тем временем Дролма вернулась на ярмарку и рассказала о своем поступке.

Прекрасный незнакомец улыбнулся и произнес:

— Я знаю, что ты сделала, женушка. Ты уничтожила проклятье, тяготевшее надо мной, и теперь я всегда буду таким, как сейчас.

С тех пор они жили счастливо. Когда царь скончался, Царонга объявили наследником престола, и он правил страной много лет.

Перевод С. Комиссарова.

ФЕЯ ДРОЛМАКИД

авным-давно в далекой стране жил царевич. Хотя он и любил поозорничать, но сердце имел доброе.

Однажды он стрелял в птиц камнями из окна верхнего этажа дворца и вдруг увидел старушку, которая брела вдоль берега реки с кувшином воды за спиной. В царевича словно бес вселился. Он взял рогатку, прицелился в кувшин и выстрелил. Через пробитую камнем дыру вся вода вылилась на землю.

Старушка рассердилась и расстроилась из-за своей потери. Она уже была готова разразиться потоком проклятий, когда подняла голову и увидела, кто ее обидчик и прикусила язык. Глубоко уязвленная, но вынужденная молчать, она села на землю и тихонько расплакалась над своим пробитым кувшином.

Увидев итог своей шалости, юный царевич пожалел, что так обидел старую женщину. Он быстро спустился вниз на берег и, взяв щепку, помог старушке починить кувшин. Потом сбегал к реке, набрал полный кувшин воды, помог поднять его на спину, после чего проводил старую женщину до дома.

Так печаль старушки обернулась радостью. Старушка взглянула на царевича и ее лицо расплылось в улыбке. Тихо прошептала она молитвы, желая юноше счастья.

— Мой юный господин, у тебя доброе сердце, — сказала старушка. — Я надеюсь, ты женишься на Дролмакид.

Царевич никогда раньше не слыхал о Дролмакид. В нем проснулось любопытство, и он спросил:

— Бабушка, кто такая Дролмакид? Красива ли она? И где она живет?

— Дролмакид — прекрасная фея, живущая вдали от этих мест, — ответила старушка.

Услышав это, принц решил во что бы то ни стало отыскать красавицу и жениться на ней. Он засыпал старую женщину вопросами о том, как найти фею. Видя его решимость, старушка сказала:

— Место, где живет Дролмакид, находится далеко отсюда. На быстрейшем из коней ты сможешь проехать этот путь за десять дней и десять ночей. К полудню десятого дня ты достигнешь густой апельсиновой рощи. Посреди нее растет высокое, покрытое листьями апельсиновое дерево. Это — дом Дролмакид. Влезь на дерево. Там ты найдешь апельсин размером с яйцо, испускающий золотые лучи. Сорви его, спрячь на груди и скачи прочь так быстро, как только возможно. Но помни, ты не должен раскрывать апельсин и заглядывать внутрь, иначе Дролмакид улетит.

Царевич снова и снова благодарил старушку. Но когда он уже собрался уходить, старая женщина окликнула его:

— Перед тем, как пуститься в путь, ты должен вопросить оракула и выбрать счастливый день, не то ты попадешь в бурю или встретишь еще какую-нибудь беду.

Вернувшись во дворец, юноша не мог далее сдерживать себя. Он решил немедля отправиться на поиски, даже не посоветовавшись с отцом, поскольку опасался, что тот не позволит ему ехать. В одиночестве он метался по комнате, как муравей на раскаленной сковороде. Тем временем зашло солнце, и все во дворце отправились спать. Царевич слишком спешил, чтобы вспомнить о том, что ему нужно обратиться к оракулу. Спустившись в конюшню, он выбрал белого жеребца и, вскочив на него, помчался в лунную ночь по дороге, которую указала ему старушка.

Днем и ночью мчался жеребец через заснеженные горы и ледники, через реки и долины. Утром десятого дня на горизонте возник бескрайний зеленый лес. Царевич натянул поводья и медленно углубился в чащу. Посреди росло высокое, покрытое листьями апельсиновое дерево, все усыпанное золотыми плодами. Словно царь, оно возвышалось над округой.

— Вот, должно быть, то самое дерево! — подумал царевич.

Он подъехал ближе и спешился. Затем взобрался на дерево и начал свой поиск. Вдруг сквозь густую листву блеснул свет. Царевич влез выше и, конечно же, обнаружил апельсин размером с яйцо, испускающий золотые лучи. Он быстро сорвал его и спрятал за пазуху.

Как только апельсин был сорван, разразился смерч, бешено закрутивший тучи пыли и камней. Дерево задрожало, земля бешено закружилась. Горько пожалел царевич о том, что не послушался совета старушки; в спешке отправился в путь, не вопросив оракула. Он крепко прижал к себе апельсин и стал ждать, когда окончится буря. Но неожиданно ветер подул сильнее, сорвал царевича с дерева и так ударил оземь, что юноша потерял сознание. Руки его, однако, все так же крепко прижимались к груди.

Очнувшись, он не знал, сколько времени пролежал без движения. Ветер утих, и белый жеребец мирно пасся поблизости. Юноша потрогал апельсин за пазухой, который лежал там в целости и сохранности. Не в силах далее ждать, царевич вскочил на ноги, вспрыгнул на коня и хлестнул его плетью по бокам. Конь встряхнул длинной гривой, присел и как стрела помчался прочь из леса.

На обратном пути юноша неоднократно спрашивал себя:

— Как же выглядит Дролмакид?

Несколько раз он подумывал надорвать кожуру и заглянуть внутрь апельсина. Однако, помня совет старушки, сдерживал себя. День за днем мчался он, не отдыхая, и на десятый день увидел вдали дворец.

— Наконец-то я дома, — подумал царевич.

Не в силах более сдерживать любопытство, он взял апельсин и надорвал сверкающую золотую кожицу. Все вокруг озарилось золотым сиянием, которое исходило от сидевшей в середине прекрасной девушки. В тот же миг вновь налетел смерч. Царевич быстро вернул на место надорванную кожуру и спрятал апельсин на груди. Затем, придерживая его рукой, пришпорил коня, вырвался из смерча и быстро доскакал до дворца.

Все прошедшие дни царь и царица беспокоились о судьбе сына. Они разослали людей на поиски во все концы страны. Кроме того, они попросили лам читать священные книги и возносить молитвы, чтобы боги помогли узнать, где находится царевич. Но не было известий ни от людей, ни от богов. Поэтому, когда юноша вернулся, родители не могли от счастья даже слова молвить и лишь смотрели на него во все глаза. Затем, держа сына за руки, они засыпали его вопросами. Видя, что родители не держат зла за его проступок, царевич осмелел и поведал от начала до конца все, что с ним случилось. Потом он испросил у родителей дозволения жениться на Дролмакид.

Зная, что Дролмакид — фея, старики с радостью согласились. Выбрали счастливый день для свадьбы и начали поиски красивой служанки для будущей невестки.

Каждый день со всех концов страны стекались во дворец попытать счастья самые разные девушки — высокие и не очень, толстые и тонкие, красивые и безобразные. Но несмотря на долгие поиски выбор так и не был сделан. Дролмакид затмевала всех своей красотой.

В последний день явилась девушка, настолько похожая на Дролмакид внешностью и поведением, что казалась ее двойником. Взглянув на нее только раз, царская семья сразу же решила взять девушку в услужение к Дролмакид. Кто же мог знать, что эта красотка на самом деле ведьма, исполненная злых намерений?

После свадьбы царевич и Дролмакид очень привязались друг к другу и жили счастливо. Служанка тоже, казалось, была довольна.

В один из дней молодые отправились в лес. Царевич немного устал и, упокоив голову на груди жены, заснул. С ними была служанка-ведьма. Увидев юношу спящим, она закусила губу, поскольку недобрая мысль закралась ей в душу. Глядя в глаза Дролмакид, ведьма сказала:

— Все говорят, что ты прекрасна, но я думаю, что я все-таки красивей. Если не веришь, то, пока царевич спит, мы можем взглянуть на наши отражения в озере. Тогда мы увидим, кто из нас лучше.

Поскольку Дролмакид считала себя самой прекрасной, она, разумеется, не могла уступить.

— Хорошо, давай посмотрим, — сказала она, нежно убрала голову принца со своей груди и, держа ведьму за руку, направилась к озеру. В воде отразились две прекрасные девушки, похожие как сестры-близнецы. Но все-таки фея была чуточку красивей. Она была более изящной и грациозной.

Ведьма тоже заметила, что она не ровня Дролмакид, но это ее не остановило. Она сказала:

— Ты не прекрасней меня. Все дело в твоих платьях и украшениях. Летом ты одеваешься в дорогие шелка, зимой у тебя прекрасные шерстяные одежды. Твои украшения — жемчуга и драгоценные кораллы. Мои же вещи очень просты. Если не веришь, позволь мне надеть твой наряд, и ты увидишь, что я прекрасней тебя.

Дролмакид, ничего не подозревая, обменялась с ведьмой одеждой и украшениями.

— Неважно, что на мне надето, я все равно красивей всех, — подумала она.

— Вот и смотри, кто из нас, в конце концов, прекрасней! — вскричала ведьма, указывая на два отражения в воде.

Дролмакид так увлеклась разглядыванием отражений, что ничего не замечала. Подкравшись сзади, ведьма обеими руками столкнула хозяйку в воду. Раздался плеск, и на поверхность всплыли пузырьки воздуха.

Дролмакид опустилась на дно озера. Ведьма окинула место торжествующим взглядом и вернулась туда, где отдыхал царевич. Она пристроила его голову на своей груди, так же, как раньше делала Дролмакид.

Через некоторое время царевич проснулся, открыл глаза и сказал:

— Ох, кажется, я заснул на твоей груди.

Подражая голосу Дролмакид, ведьма ответила:

— Мой господин, ты спал совсем немного, а сейчас лучше пойдем домой.

Царевич заметил отсутствие второй девушки и нашел это странным, ибо обычно она всегда была рядом с Дролмакид.

— А где служанка? — спросил он у ведьмы.

— Я давно отослала ее домой, — ответила та.

Тут царевич понял, что в поведении его жены что-то не так, но не мог точно сказать, что именно. Не мигая, он посмотрел ей в глаза. Сердце ведьмы сжалось от этого взгляда.

— Почему ты так смотришь на меня? — со смущенной улыбкой спросила она.

— Ты как будто изменилась. Твой голос и твоя внешность стали иными, — неуверенно ответил царевич.

— Я же фея, и я меняюсь, если какое-то время живу среди смертных. Я еще более изменюсь в будущем, — ответила ведьма.

Царевич принял эти слова за правду и больше не испытывал ее. Так ведьма обманула всех.

Через несколько дней на озере расцвел золотой лотос, тихо качавшийся на ветру.

Однажды царский конюх, выводя коней на водопой, заметил золотое сияние посредине озера. Подойдя ближе, он увидел сверкающий золотой лотос. Конюх побежал к царевичу, чтобы сообщить о своем открытии.

Царевич в это время грустил без видимой причины. Он заметил, что его жена постепенно менялась. Она уже не была такой нежной и любящей, как раньше.

Услышав слова конюха, царевич, не медля ни секунды, побежал на берег озера. Но, странное дело, в воде не было даже ряски, не говоря уже о золотом лотосе. Однако царевич не утратил решимости. На заре следующего дня он снова прибежал к озеру. Как и в прошлый раз, ничего не было видно, кроме тихо плещущих зеленых волн. Так продолжалось три дня подряд. Царевич подумал, что конюх ошибся или, возможно, пошутил. Однако в ответ на расспросы конюх поклялся, что видел золотой лотос. Вдруг у него возник замысел и он предложил:

— Ваше высочество, быть может, цветок стесняется вас и потому прячется. Что, если вы нарядитесь конюхом и попробуете еще раз? Я дам вам свою одежду.

Царевич решил, что в словах конюха есть резон и обменялся с ним одеждой. От непонятного волнения юноша не спал всю ночь. Когда небо на востоке стало розоветь, он вскочил на белого жеребца и поскакал к озеру. На этот раз он отчетливо увидел золотой лотос, купающийся в красных отблесках зари. Чем дольше смотрел царевич на невыразимо прекрасный цветок, тем больше им восхищался. Ему казалось, что он уже видел лотос раньше. Но где? Юноша молитвенно сложил руки.

— О Будда, ниспошли мне счастье! Если есть какая-то связь между мной и этим цветком, подари его мне!

Помолившись, он бросился в озеро и поплыл, рассекая волны мощными гребками. Цветок покачивался и, казалось, кивал царевичу при каждом дуновении ветерка, как старому знакомому. Подплыв к цветку, юноша сорвал его и спрятал на груди.

Вернувшись во дворец, он поставил цветок в золотую вазу, которую поместил в молельне. Царевич ни на минуту не оставлял дворец. Он день и ночь смотрел на цветок и обрел великое утешение.

Ведьма, несомненно, была весьма хитроумным созданием. Ничто не могло укрыться от ее бешено вращающихся глаз. Увидев цветок, она сразу поняла, что это сменившая облик Дролмакид. Неудивительно, что он был так красив и царевич так сильно любил его. Ведьма просто сошла с ума от ненависти и ревности.

Однажды царевич отправился на охоту. Ведьме представился случай выкрасть цветок. Она нашла отдаленную долину и соорудила костер из сухих ветвей и хвороста. Своими руками она швырнула цветок в огонь. Тот мгновенно почернел, высох, и вскоре от него остался пепел. Довольна собой, ведьма с победной усмешкой вернулась во дворец.

Прошло несколько дней, и из углей и пепла появился зеленый росток. Он рос под ласковым ветерком, под теплыми лучами солнца. Он рос с каждым часом, с каждой секундой. В считанные дни росток превратился в большое ореховое дерево, ствол которого не смогли бы обхватить два-три человека вместе. Густая листва не скрывала множества орехов размером с яйцо.

Уничтожив цветок, ведьма потеряла покой и сон. Ее преследовали странные тревоги. Через несколько дней она снова отправилась в дальнюю долину. Там среди зазубренных камней твердо стоял большой орех с густой зеленой кроной. Ведьма сразу же поняла, что на этот раз Дролмакид превратилась в ореховое дерево. Лицо ведьмы посинело от гнева. Злобно вращая глазами, она придумала новый коварный план. Скрыв свои чувства, ведьма вернулась во дворец. Вечером она с притворной искренностью обратилась к царевичу:

— Сегодня на охоте я видела в дальней долине высокое зеленое ореховое дерево, усыпанное тысячами орехов. Я хочу сделать доброе дело, подарив эти орехи народу.

Найдя ее просьбу вполне разумной, царевич приказал:

— Я жалую всем людям по ореху. Орехи они должны собрать сами.

Этот указ вызвал большой переполох. Кто не желает получить подарок от царевича? Каждый хотел добраться до дерева первым. Обычная тишина была взорвана криками толпы. Некоторые срывали орехи, другие сбивали их палками. Не прошло и полдня, как ветви дерева опустели — на них не осталось ни одного изумрудно-зеленого ореха. В тот же вечер, как только разошелся народ, ведьма послала стражников срубить и сжечь дерево. Оно горело три дня и три ночи и, наконец, превратилось в пепел.

В то время рядом с дворцом жила бедная семья — мать и сын. Сын каждый день пас овец в горах, а мать хлопотала по дому — готовила пищу, носила воду. Они вели жизнь, полную лишений; если, к примеру, сегодня наедались досыта, то назавтра голодали. В день, когда все отправились за орехами, сын пас овец и вернулся затемно. Но, услышав новость, он поспешил в долину, забыв даже поесть. Он опоздал, народ уже разошелся, не оставив ни единого ореха. Юноше не хотелось возвращаться с пустыми руками и он, обыскав всю долину, в расщелине скалы нашел наконец большой зеленый орех. Вместо того, чтобы тут же съесть его, он отнес находку матери и сказал:

— Съешь его, А-Ma. Это подарок от нашего господина.

Но орех был настолько необычен — совершенно круглый, изумрудно-зеленый, источавший сладковатый запах, что мать тоже решила не есть его. Она подумала:

— Я оставлю этот орех сыну. Ему, должно быть, очень трудно вставать на заре и ложиться спать поздно ночью.

И она положила орех на окно.

Наутро сын проснулся на заре и, взяв сумку с цзамбой, отправился пасти овец. Мать осталась присматривать за домом. В полдень, когда подошло время готовить обед, она взяла кувшин и пошла на пруд за водой. Вернувшись, женщина увидела, что рис уже сварен, а на очаге кипит горшок ароматного чая с маслом. Но кто же это сделал? Она спросила соседей, но те никого не видели. Когда вернулся сын, мать поведала ему о загадочном событии. Юноша очень удивился, но тоже не смог разгадать эту загадку.

Так продолжалось три дня. Мать и сын начали беспокоиться. Вместе они придумали, как раскрыть тайну.

На заре следующего дня сын, как обычно, ушел из дому с сумкой цзамбы. Мать, смолов немного ячменя, вышла из дому с кувшином. Однако, пройдя полдороги, они повернули обратно и побежали к дому. Мать спряталась у двери, а сын влез на крышу и припал к слуховому оконцу. Заглянув внутрь, юноша увидел, как чудо-орех, лежавший на окне, раскрылся с треском, из него вырвался золотой луч и из скорлупы вышла прекрасная девушка. Ступив на землю, она закатала рукава, разожгла огонь в очаге и за несколько минут приготовила рис. Мать, которая также видела все из своего укрытия, от удивления застыла на месте.

— Из какой семьи эта дева? Я не видела ее никогда прежде, — подумала она.

Когда рис сварился и все было прибрано, девушка подошла к окну и уже собиралась скрыться в орехе. В ту же секунду мать вбежала в дом, схватила ее за руку и спросила:

— Кто ты, фея или колдунья?

— Я не колдунья. Я фея Дролмакид, — ответила та.

— Так ты фея! Неудивительно, что та так красива. Но как ты поселилась в орехе? — спросила мать.

Дролмакид вздохнула и поведала ей с начала до конца обо всем, что с ней случилось. Мать растрогалась до слез.

— Я бедная женщина, со мной живет только сын. Если ты сможешь смириться с нашей нищетой, то почему бы тебе не жить со мной как дочери? — спросила она.

С тех пор Дролмакид поселилась в их хижине. Каждый день она помогала матери хлопотать по хозяйству. Но фея отказывалась выходить из дому — за водой ли, за хворостом, боясь, что кто-нибудь ее увидит.

Так Дролмакид некоторое время жила в покое. И вот однажды мать сказала ей:

— Сегодня такой хороший солнечный день. Положи-ка эти корешки на крышу, пусть сохнут.

Фея не хотела выходить наружу — ведь их лачуга стояла как раз напротив царского дворца. Она боялась, что ведьма увидит ее и опять начнет свои козни. Но Дролмакид не хотелось отказать матери в ее просьбе, к тому же она надеялась хоть одним глазком увидеть царевича. О, как она по нему тосковала! Потому Дролмакид согласилась исполнить просьбу матери.

Чтобы скрыть лицо, она надела широкополую соломенную шляпу. Раскладывая корни для просушки, она все время бросала взгляды на дворец в надежде увидеть мужа. К несчастью, на галерею вышла ведьма, освежиться после обеда. С самодовольным видом она обозревала окрестности.

Вдруг сильный порыв ветра сорвал шляпу с Дролмакид. Пытаясь поймать ее, фея нечаянно вскрикнула:

— Ай-я!

Ведьма запахнула поплотнее одежду, чтобы защититься от ветра. Но в шуме ветра она услышала возглас Дролмакид.

— Очень знакомый голос, — подумала ведьма, и сердце ее замерло.

Когда ветер утих, она огляделась.

— Ох, не Дролмакид ли это? Но почему она еще жива?

Сердце ведьмы вдруг бешено забилось, лицо побледнело от страха. Она повернулась и побежала вниз по лестнице.

Во дворе ведьма позвала восьмерых стражников — четырех мужчин и четырех женщин, и сказала им:

— В семье, что живет в лачуге за дворцом, очень красивая дочь. Она колдунья и опасна для самого царя. Я приказываю вам связать ее, отнести на дальнее пастбище, сжечь на костре, а пепел развеять. Тогда царь будет спасен и уродится хороший урожай.

Повинуясь приказу, подобно стае голодных волков стражники ворвались в лачугу и связали Дролмакид. Мать, ругаясь и проклиная стражников, пыталась защитить названную дочь. Фея знала, что это новые происки ведьмы и безропотно дала себя схватить.

— Не волнуйтесь, А-Ma. Я скоро вернусь, целая и невредимая, — утешала она старушку.

Стражники оттолкнули мать так, что она упала, и вышли, уведя с собой Дролмакид.

На дальнем пастбище разложили костер. Заплясали языки пламени. Ведьма, стоя у огня с невозмутимым лицом, сделала повелительный жест. Дролмакид бросили в огонь, и к небесам поднялось густое облако черного дыма. От феи остались лишь несколько обгорелых костей да кучка пепла. Ведьма проследила, чтобы стражники раскидали пепел по всему лугу.

— Посмотрим, что ты теперь сможешь сделать! — сквозь зубы пробормотала она.

Удивительно, но в ту же ночь на том месте, где была сожжена фея, посреди тихого пустынного луга, вырос дворец с золотыми колоннами.

С того времени, как ведьма сожгла золотой лотос, царевич потерял покой. С вечно нахмуренными бровями, в подавленном настроении бродил он по дворцу. Его огорчало, что жена день ото дня становилась все более жестокой и злобной. Она уже не была такой нежной и изящной, как сразу после их свадьбы. Она словно стала другим человеком. Чем дольше царевич оставался дома, тем более усиливалась его досада. Поэтому он завел привычку, взяв с собой конюха, разъезжать по окрестностям.

В тот день он тоже поехал на прогулку. Отпустив узду, царевич предоставил коню самому выбирать путь. Сзади следовал верный конюх. Незаметно они приблизились к дальнему пастбищу. Их взгляду открылась поразительная картина: посреди луга стоял огромный сияющий золотой дворец. Блеск его соперничал с блеском снегов на горных вершинах.

Царевич не мог понять, явь это или сон. Повернувшись к конюху, он спросил:

— Чей это дворец? Он столь прекрасен!

Конюх и сам не знал, что сказать.

— Мой господин, несколько дней назад, когда я пас здесь коней, на этом месте не было ничего кроме тростника и диких трав. А теперь тут возвышается девятиэтажный дворец. Ни один человек не в силах сотворить такое. Тут не обошлось без колдовства!

Конюх говорил и говорил, и уже сам испугался до смерти. Он попытался уговорить хозяина немедленно повернуть обратно. Но царевич спешился и, наказав конюху ждать, пошел ко дворцу. Когда он подошел поближе, перед ним выросло множество разноцветных цветов. Они мягко покачивались на ветру, как будто приглашали гостя войти.

У ворот сидели две свирепые тибетские гончие размером с теленка. Сверкая глазами, они уставились на царевича. Тот оробел и не смел сдвинуться с места, боясь, что псы сразу же бросятся на него. Но гончие не выказывали ярости. Напротив, они завиляли хвостами. Царевич призвал всю свою храбрость и, пройдя мимо собак, стал подниматься по лестнице в верхние покои.

Внутри было тихо и пустынно, не видно даже тени человека. Он поднялся на первый этаж дворца, но и там никого не было. Царевич все больше удивлялся. Почему в таком большом дворце никто не живет? Он решил разобраться, в чем тут дело, и поднялся на следующий этаж, затем еще на следующий, и так дошел до девятого этажа.

Там, в молитвенном зале, в полном покое сидела прекрасная фея. Когда она заметила царевича, ее губы шевельнулись, словно в попытке что-то сказать. Но фея не промолвила ни слова, лишь опустила голову в глубокой печали.

Царевич от изумления словно прирос к земле. Он подумал:

— Я уже видел эту красавицу раньше. Ее лицо кажется таким знакомым … Но почему я не могу вспомнить, кто она?

Какое-то время в зале царила тишина. Потом девушка спросила:

— Мой господин, вы больше не узнаете меня?

Царевич прислушался к ее мелодичному голосу, который показался таким близким и знакомым … Вдруг он словно пробудился ото сна.

— Великий Будда, ведь это Дролмакид! — подумал царевич.

Но тут же им овладели сомнения. Дролмакид ведь осталась дома, как же она может быть здесь? Быть может, это злая колдунья, принявшая облик феи?

Увидев его сомнения, красавица проговорила:

— Мой милый, я — Дролмакид, прежняя Дролмакид.

Царевич еще больше поразился, глаза его широко раскрылись.

— Неужели это правда? — вопросил он.

— Да, я на самом деле твоя жена Дролмакид, — ответила без колебания фея.

С рыданиями она поведала мужу о том зле, что причинила ей ведьма. Слезы катились по ее щекам, как жемчуг разорванного ожерелья. Рассказ поразил царевича в самое сердце, и он расплакался вместе с ней. В конце своего повествования Дролмакид сказала:

— Наши беды в прошлом. Теперь мы будем жить счастливо и никогда не разлучимся.

— Неудивительно, что мне казалось, будто моя жена стала другим человеком, ведь это была ведьма, принявшая облик Дролмакид, — подумал царевич.

Сердце его вспыхнуло от гнева. Он хотел немедленно отправиться в царский дворец, дабы наказать ведьму и отомстить за Дролмакид.

Фея, однако, оставалась спокойной. Она сказала:

— Незачем искать ведьму, она сама попадется в ловушку и получит по заслугам.

А теперь вернемся к конюху. Он ждал весь день, но царевич не появился. Бедняга перепугался до смерти и не мог долее ждать. Вскочив на белого жеребца, он примчался к царскому дворцу, побежал к ведьме и закричал:

— О, Ваше Высочество, на дальнем пастбище мы нашли дворец, построенный с помощью колдовства. Царевич вошел в него и исчез. Он, должно быть, заколдован!

Ведьма, конечно, поняла куда больше, чем конюх. Она была уверена, что тут не обошлось без волшебства Дролмакид. От злобы у ведьмы волосы встали дыбом, зубы заскрежетали от ненависти. Оттолкнув конюха, подобно вихрю помчалась она на пастбище, где стоял дворец. С этажа на этаж карабкалась ведьма, но, достигнув девятого этажа, оступилась, полетела вниз и разбилась насмерть. Дролмакид, заранее зная, что ведьма непременно явится во дворец, проделала дыру в полу самого верхнего этажа. Ей оставалось только ждать, когда западня захлопнется.

Царевич позвал людей сложить погребальный костер. Тело ведьмы сожгли, и от нее остался лишь пепел. А молодые супруги счастливо жили в золотом дворце до самой старости.

Перевод С. Комиссарова.

УКРОТИТЕЛЬ ЛЬВА

авным-давно жила на свете девушка, которая вышла замуж за царя. Но скоро царь разлюбил ее и изгнал из дворца. Ее сослали далеко в горы, хотя она ждала ребенка. Бедная девушка жила в пещере совсем одна. Она влачила жалкое существование, в голоде и холоде, питаясь только ягодами женьшеня, которые находила в горах. Она жила лишь для того, чтобы родить и вырастить ребенка. Так в ожиданиях прошел целый год, но дитя не родилось. Она прождала еще один год, но так и не родила ребенка. И лишь на третий год родился крупный, пухлый и здоровый младенец, с ярко-красными головой и грудью.

Чудесный ребенок, едва родившись, уже умел разговаривать, а глаза его излучали сияние. Он рос так быстро, что через три дня был ростом с пятнадцатилетнего, силой и ловкостью походил на молодого бога, и с легкостью стрелял из лука. Чтобы помочь матери, он каждый день отправлялся на охоту далеко в горы. Постепенно их жизнь становилась лучше.

Однажды сын отправился на охоту и вернулся на закате с большой жирной косулей на плечах. Мать встретила его с радостью и облегчением, поскольку уже начала тревожиться. Они вместе стали свежевать косулю, болтая о том о сем.

Вдруг сын поднял глаза и посмотрел на мать.

— А-Ma, у всех косуль есть отцы, почему же его нет у меня? — спросил он.

Этот вопрос поразил ее в самое сердце, на глаза навернулись слезы. С трудом сдерживая рыдания, она сказала:

— Ты еще слишком мал, сынок. Когда ты подрастешь и станешь настоящим охотником, тогда я отвечу на твой вопрос. Затем она заговорила о другом.

Через несколько дней ее сын превратился в крепкого парня. На вид ему можно было дать лет двадцать. Однажды он вновь принес добычу — большого полосатого тигра. Мать юноши очень обрадовалась — ведь это означало, что ее сын стал настоящим охотником, умелым и храбрым.

Снимая шкуру с тигра, юноша снова спросил у матери:

— А-Ma, кто мой отец? Где он живет? Я хочу подарить ему эту прекрасную тигриную шкуру. Ты же видишь, я стал хорошим охотником.

Мать пыталась уйти от ответа. Но юноша настаивал, и ей пришлось уступить. Она поведала ему все с самого начала. Слезы потекли у нее по щекам, когда она сказала ему:

— Твой отец — ныне правящий царь…

Когда она закончила свой рассказ, юноша некоторое время пребывал в замешательстве. Глубоко сочувствуя матери, он сказал:

— Не грусти, матушка. Завтра я отправлюсь к отцу и потребую, чтобы он вернул тебя во дворец. И тогда вы снова будете вместе.

На заре юноша свернул тигровую шкуру, положил ее на плечо и, одевшись охотником, пошел искать отца. Мать знала, что царь — обманщик, и поэтому много раз просила сына быть осторожным и не дать провести себя.

— Не волнуйся, А-Ma, ведь я теперь настоящий охотник, — отвечал юноша.

Много дней он взбирался на горы, пересекал долины и, наконец, прибыл ко дворцу царя и попросил аудиенции. Он не объявил себя царским сыном, а назвался охотником с гор, который хочет преподнести повелителю шкуру убитого тигра.

Во время приема царь незаметно оглядел юношу с головы до ног, высоко оценив его достоинства.

— Я знаю всех знаменитых охотников, — подумал он, — но этого краснорожего и красногрудого парня вижу впервые. Откуда он взялся? Я должен расспросить его подробней.

Затем царь задал вопрос:

— Мой мальчик, ты сам убил этого тигра?

— Да, Ваше Величество.

— Что же ты просишь в награду?

— Мне не нужна никакая награда. Я только хочу увидеть своего отца.

— О, так значит, ты пришел, чтобы найти своего отца? Где же он? Скажи мне, и я обязательно помогу вам встретиться вновь.

Юноша указал на царя и сказал:

— Мой отец сидит предо мной. Мой отец — царь, это вы, Ваше Величество!..

И он рассказал все, что поведала ему мать. Царь был поражен. — Как этот юнец посмел назвать его отцом? Он, наверное, надеется разделить его богатства. Однако у парня хватило таланта убить тигра. Если его здесь оставить, он обязательно найдет способ вернуть свою мать. Нужно придумать, как от него избавиться.

Изображая радость, он обратился к юноше:

— Я благодарю Всемогущего Будду! У меня теперь есть сын — охотник на тигров. Но я должен проверить тебя еще раз, мой мальчик. Если ты сможешь убить льва, то я признаю тебя своим сыном и верну назад твою мать.

Покинув дворец, юноша отправился дальше в горы. Везде он искал льва, но тщетно. Так он пришел к перекрестку трех дорог. Одна вела в гору, другая под гору, а третья шла по склону горы. Юноша задумался, не в силах решить, какая дорога приведет его ко льву. К счастью, у перекрестка сидел седой старец. Разведя руки в учтивом жесте, юноша поклонился старцу и спросил:

— Дедушка, скажите, пожалуйста, какой путь мне избрать, чтобы найти льва?

Старец осмотрел его с головы до ног.

— Ты смел, юноша, это хорошо, — сказал он. — Иди по дороге вдоль склона. В конце ее ты найдешь ламаистский храм с запертыми воротами. Трижды крикни тем, кто в храме, чтобы они отперли ворота. Если ворота все еще будут заперты, постучи в них. Появится лама и задаст тебе хорошую трепку. Ты должен терпеть и не отвечать на удары. Побив тебя, лама скажет, где искать льва.

Юноша поблагодарил старика и пошел вдоль склона горы. Путь становился труднее. В некоторых местах тропа была настолько крутой, узкой и усыпанной зазубренными камнями, что он с трудом мог поставить ногу. Стиснув зубы, охотник полз вперед на четвереньках. Изнемогая от усталости и обливаясь потом, он наконец преодолел опасный участок и увидел вдалеке храм. Юноша так обрадовался, что позабыл усталость. На одном дыхании он подбежал к храму и громким голосом прокричал:

— Откройте ворота! Откройте ворота! Откройте ворота!

Юноша подождал немного, но ничто не шелохнулось. Тогда он подошел к массивным деревянным воротам и изо всей силы забарабанил в них кулаками.

Ворота с грохотом распахнулись, и из них появился здоровенный лама. Не говоря ни слова, он сгреб юношу и принялся его избивать. Юноша хорошо помнил, что сказал ему старец. Он сдержал свой гнев и позволил ламе вволю поработать кулаками.

Прекратив побои, лама посмотрел на юношу и спросил:

— Кто тебе сказал, что я живу здесь?

Юноша рассказал ему о своей встрече со старцем. Монах, услышав его историю, рассмеялся и несколько раз похвалил его, сказав:

— Ты храбр и настойчив, парень, и этим ты мне нравишься. Я помогу тебе поймать льва.

Взяв юношу за руку, он указал на узкую тропинку за храмом со словами:

— Иди по ней до конца. Там ты увидишь море. На берегу растет сандаловое дерево. К этому месту лев каждый день приходит на водопой. Спрячься в ветвях дерева, взяв одну из них в руку, и терпеливо жди. Сначала на водопой прилетят птицы — смотри, не спугни их. За ними придут дикие звери — их тоже нельзя спугнуть. После всех появится лев. Вскочи ему на спину и бей его по голове сандаловой веткой, спрашивая: «Будешь ли ты повиноваться мне?» Бей его до тех пор, пока он не кивнет в знак согласия. Тогда ты можешь отпустить его, когда же он тебе будет нужен, то просто позови его, и он сразу окажется рядом.

Юноша сложил руки, благодаря ламу, и широким шагом двинулся вверх по тропе. Он шел долго, от захода солнца до восхода луны, от захода луны до восхода солнца, и наконец достиг вершины горы, откуда увидел море. Изумрудная вода была бесстрастна, как большое зеркало. На берегу цвело множество цветов, а среди них стояло покрытое листвой сандаловое дерево. Подойдя ближе, юноша почувствовал его характерный сладковатый запах.

— Это, должно быть, то самое место, о котором говорил лама, — подумал юноша. Он влез на дерево, оседлал сук и спрятался в листве. Затем выломал большую крепкую ветвь и, держа ее в руке, стал терпеливо ждать.

Через некоторое время небо потемнело от стай множества птиц. Перекликаясь и хлопая крыльями, они опустились на берег, чтобы напиться. Утолив жажду, птицы с шумом поднялись в воздух и улетели. Юноша продолжал ждать, и вскоре отовсюду к водопою устремились стада диких зверей. Там были самые разные звери — рогатые и безрогие, гладкие и косматые. Юноша продолжал ждать, боясь спугнуть зверей, он почти не дышал. Вдруг откуда-то издалека раздался рев, от которого задрожали вершины гор. Звери в панике разбежались, не оставив ни следа, ни даже тени. И вот появился лев, ревя и величественно потрясая гривой, и остановился под деревом. Юноша соскочил с дерева ему на спину и, трижды ударив льва по голове ветвью, спросил:

— Будешь ли ты повиноваться мне?

Лев яростно взревел и затряс головой, чуть не сбросив наездника со спины. Юноша вновь сильно ударил льва по голове. На этот раз зверь притих и смирно стоял на месте.

— Будешь ли ты повиноваться мне? — снова спросил юноша.

Лев собирался отрицательно покачать головой, но, увидев ветвь в руках юноши, кивнул в знак согласия.

Укротив льва, юноша вернулся во дворец. Царь был поражен.

— Неужели он действительно убил льва? Нет, это невозможно! — думал он.

— Ты действительно убил льва, юноша? — спросил царь.

— Нет, Ваше Величество, но я смог укротить его.

Царь не поверил ему.

— Разве можно укротить льва? — подумал он. А вслух сказал:

— Очень хорошо. Покажи-ка мне его!

Стоя в центре зала, юноша поднял свою сандаловую ветвь и громко позвал:

— О лев, явись ко мне быстрее!

Только он произнес эти слова, как налетел порыв ветра, поднявший в воздух тучи пыли и мелких камешков. Дворец задрожал и закачался, как корабль в бурном море. Огромный лев возник в зале, грозно рыча и нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Царь, дрожа от страха, спрятался за спину юноши и взмолился, чуть дыша:

— Поскорее убери льва отсюда! Я признаю тебя своим сыном и возвращу твою мать.

Но когда юноша отослал льва обратно, царь изменил решение. Он сожалел, что дал слишком поспешное обещание. Разве может он признать своим сыном охотника и вернуть женщину, которую оставил? Он огляделся по сторонам, и у него появилась новая мысль.

— Ты воистину достоин быть моим сыном, — сказал он. — Но у моего сына жена должна быть прекрасна, а прекраснейшая из женщин — дочь Царя демонов. Сумеешь ли ты заполучить ее в жены?

— Сумею, Ваше Величество! Я немедленно отправлюсь в путь.

Покинув дворец, юноша углубился в горы, ища жилище Царя демонов. Он шел день за днем, и вот однажды пришел на берег моря. Там он увидел высокую могучую женщину. Она, пользуясь как чашкой деревянным бочонком, залпом пила из него морскую воду. За короткое время она осушила половину моря. Юноша стоял пораженный.

— Сестрица! — воскликнул он, — твоя способность осушить полморя воистину удивительна!

Увидев перед собой юношу в охотничьем наряде, женщина произнесла:

— Охотник, что во мне необычного? Говорят, что есть человек, укротивший льва. Вот это действительно удивительно!

— Я тот, кто укротил льва, — ответил юноша.

Богатырша смерила его недоверчивым взглядом.

— Тебе меня не одурачить, парень. Вызови льва сюда, тогда я тебе поверю, — сказала она.

Юноша поднял свою сандаловую ветвь и испустил громкий клич. Лев примчался быстрее ветра, сделал огромный прыжок и зарычал так, что кровь застыла в жилах.

Обезумев от страха, женщина спряталась за юношу и взмолилась:

— Я буду твоей служанкой, только, пожалуйста, убери этого льва!

Женщина знала, где живет Царь демонов, и вызвалась проводить туда нового хозяина. На следующий день они поднялись высоко в горы. Перебираясь с вершины на вершину, они заметили великана, который одним шагом переступал через гору. Юноша с восхищением воззрился на него.

— Эй, старший брат! — крикнул он. — Видно, что ты — человек больших способностей. Как прекрасно: за один шаг преодолевать вершины!

Великан нагнулся, чтобы рассмотреть говорившего, и проревел:

— Разве можно назвать меня способным? Я слыхал, что один охотник укротил льва. Вот кто воистину муж великих талантов!

— Охотник, усмиривший льва, — этот парень, мой хозяин, — сказала женщина, которая стояла рядом и прислушивалась к беседе.

Юноша вновь поднял сандаловую ветвь и позвал зверя. Внезапно налетела буря, и перед ними возник лев. Великан от страха словно прирос к земле. Он протянул руки и прижал юношу к груди.

— Пожалуйста, отправь этого льва обратно в горы, — взмолился великан. — Я хочу стать твоим слугой.

И втроем они пошли дальше, ко дворцу Царя демонов. На третий день пути они встретили девушку с золотым луком. Она пристально смотрела в небо, словно что-то там искала.

Юноша подошел к ней и полюбопытствовал, на что она смотрит.

— Пять месяцев назад я пустила стрелу в небо, и до сих пор жду, когда она упадет на землю, — ответила девушка.

— Ты, несомненно, очень искусна, если смогла так далеко выстрелить! — восхищенно сказал юноша.

— Что я в сравнении с человеком, который укротил льва? Я много слышала о нем. Вот это воистину великий талант! — ответила девушка.

— Хозяин! — прогремел великан. — Вызовите льва, пусть она увидит вашу силу!

Юноша поднял сандаловую ветвь, позвал льва — и тот мгновенно возник перед ними. О, как испугалась девушка! Она в страхе выронила золотой лук и взмолилась:

— Пожалуйста, отправь зверя назад в горы! Я буду служить тебе всю жизнь!

Теперь у юноши было трое спутников, и вчетвером они смело отправились ко дворцу Царя демонов. Когда они добрались до него, уже спустились сумерки. Ворота дворца уже были заперты на все запоры. Не оставалось ничего другого, как найти укромное местечко и ждать утра. Но юноша не мог заснуть, он думал о том, что утром ему придется сражаться с Царем демонов, чтобы получить его дочь. Но ведь он никогда не видел ее прежде, как же он узнает ее теперь? Вдруг он услышал беседу двух ворон, сидевших в верхушке дерева. Юноша понимал язык птиц и слышал каждое слово.

— Эти четверо храбрецов избавят нас от мучений. Когда они убьют Царя демонов, мы сможем жить спокойно, — сказал ворон-самец.

— Они также собираются увезти дочь царя? — спросила его жена. — Но как они узнают ее?

— Узнать ее очень просто, — ответил ворон. — Она — прекраснейшая из девушек, на ее лбу начертано слово «Ом», на груди — слово «Хум». Каждый день на заре она ходит за водой.

Услышав беседу птиц, юноша понял, что ему надо делать. Он не мог больше лежать и ждать. Юноша разбудил своих спутников и каждому из них дал задание, сам же спрятался в камышах напротив дворцовых ворот.

Заря еще только занималась на востоке, серое небо постепенно светлело. Ворота дворца со скрипом распахнулись, и из них выпорхнули несколько девушек с кувшинами за плечами. Последней шла самая юная и красивая.

— Это, возможно, и есть дочь Царя демонов, — подумал юноша.

И действительно, когда девушка приблизилась, он увидел, что на ее лбу начертано слово «Ом», а на груди — слово «Хум». Подождав, пока другие девушки пройдут мимо, охотник выскочил из своего укрытия, схватил красавицу и бросился бежать. Девушка в испуге закричала. Другие девушки, не понимая, что происходит, разбежались кто куда с душераздирающими криками. Крики и топот разбудили Царя демонов, и он бросился на выручку дочери. Но лучница, притаившаяся перед воротами, натянула изо всех сил свой лук и послала стрелу прямо в грудь Демону. Он, взревев, зашатался и упал мертвым на землю. Затем богатырша раскрыла свой огромный рот и проглотила всех до единого демонов, которые были во дворце. Великан наклонился и, взяв на руки юношу с его добычей, богатыршу и девушку-лучницу, большими шагами двинулся через горы. Вскоре он достиг царского дворца.

Царь страшно перепугался, увидев юношу целым и невредимым, да еще и с дочерью Царя демонов впридачу. Он понял, что все его козни провалились, но упорно не желал признать юношу своим сыном и вернуть из изгнания его мать. Тут юноша не на шутку рассердился и приказал великану разрушить дворец, наступив на него, лучнице застрелить царя, а богатырше проглотить всю царскую стражу и министров.

Позже юноша сам стал царем. Он женился на дочери Царя демонов, вернул из изгнания свою мать, и они жили долго и счастливо.

Перевод С. Комиссарова.

СОВЕТЫ ЛАМЫ

ил когда-то один мясник. Он забивал скот и вырезывал сердца, которые хранил в особом помещении. Так он накопил довольно много сердец. Однажды пришел к нему лама и попросился ночевать. Мясник говорит, что готов дать место, но только жилище у него грязное, неопрятное из-за его ремесла. Для ламы такой ночлег неприличный. Однако нашли в доме небольшую комнату для гостя, легли спать.

Ночью мясник проснулся, прислушался — лама молится, лишь слышен шорох передвигаемых четок. Подивился мясник такому усердию и заснул; снова проснулся, опять слышит шорох четок. Удивился мясник и задумался: сколь велик труд этого ламы и какой грешник он сам. Лама и ночь проводит в молитве, а он только убивает животных, да еще собирает их сердца. Наутро он говорит ламе:

— Прошу Вас наставить меня, как поступать впредь, чтобы замолить свой грех.

Монах ответил, что не в состоянии дать большое наставление, но просит запомнить несколько запретов: не убивать пеструю свинью, не жечь сандалового дерева, не есть яиц птицы Гариде и не садиться на царский престол. С этим он покинул дом мясника. Тот и задумался:

— Умные же советы дал мне лама. Не делать того, что и без наставления не будешь делать, так как делать это невозможно. Где же придется жечь сандаловое дерево или есть яйца птицы Гариде?

Некоторое время спустя одна женщина, жившая по соседству, позвала мясника заколоть свинью. Он взял свои орудия и отправился. Приходит в дом женщины и видит, что свинья пестрая. Тут он вспомнил советы монаха.

— Эге, лама то был вещий, — подумал мясник, — он предвидел, что меня позовут резать пеструю свинью.

Под разными предлогами, как его ни упрашивали, он отказался от дела и вернулся домой.

Через какое-то время заболела дочь царя. Лекари сказали, что для исцеления нужны травы из одного отдаленного места; но кого туда послать? Кто сможет сходить в далекую страну? Стали спрашивать, не знает ли кто такого человека. Женщина, у которой мясник отказался колоть пеструю свинью, в досаде на него пошла во дворец и сказала, что нужные травы может принести ее сосед. Царь призвал мясника, дал ему двух спутников и приказал отправляться в страну, где растут эти травы. Пошли они втроем. Пришли наконец в одно холодное место. Два его товарища нарубили сандалового дерева, которое там росло, разложили костер и пригласили мясника греться. Но тот вспомнил совет ламы, отказался и отодвинулся от огня. Спутники нашли в лесу гнездо птицы Гариде, достали из него яйца и сварили, поскольку другие припасы у них уже кончились. Пригласили мясника разделить с ними трапезу, но тот снова вспомнил наставление ламы и отказался. Только яйца были съедены, как какой-то вихрь пронесся через место, где они сидели. Как утихло, мясник видит, что товарищи его исчезли без следа. Затем приходит птица Гариде и спрашивает, почему мясник не ел яйца и не жег сандалового дерева? Мясник отвечал:

— Ты, снесши яйца, конечно желала вывести птенцов; съесть эти яйца означало лишить тебя радости иметь детей. Как я мог причинить тебе горе? Ты с таким трудом добывала и приносила сюда сандаловое дерево, необходимое для постройки гнезда. От принесенных тобою семян здесь разросся целый лес. Зачем же мне истреблять то, что ты создала с таким трудом?

Тогда птица спрашивает мясника, для чего он пришел. Он ответил, что зашел в этот край по повелению царя, чтобы достать целебных трав для больной царской дочери. Птица Гариде предложила свою помощь, посадила мясника на спину и отвезла его в то место, где росли лекарственные травы. Мясник нагрузил целый ворох трав на спину птицы Гариде, и они полетели назад. Когда травы истолкли в порошок и дали выпить больной царевне, то она выздоровела. Обрадованный царь предложил мяснику полцарства в награду. Но тот вновь вспомнил совет ламы не садиться на царский престол и отказался, как его ни упрашивали.

Царь осердился, приказал вылить медного тигра с пустотой внутри, поставить тигра на колеса, посадить в него мясника, снизу разложить огонь и провезти эту колесницу вокруг дворца три раза. Царское повеление было исполнено. Мясника посадили в пустого тигра, развели под ним огонь и провезли три раза вокруг дворца. Когда открыли тигра, то увидели там не мясника, а воплощение бога Семба Дорчжи. Царь подумал, что если простой мясник, который всю жизнь свою убивал животных, не сгорел и обратился в бодхисаттву, то тем скорее такое превращение может свершиться с ним, царем. Он сел в полого тигра и велел сделать все так же, как в прошлый раз. Разложили под медным тигром огонь и обвезли его вокруг дворца три раза; когда открыли тигра, то нашли в нем только останки сгоревшего царя.

Пересказ Г. Потанина.

СЕРБАЛ И ЮРБАЛ*

днажды в голубом озере Коконор жили две лягушки. Ту, которая была цвета золота, звали Сербал, а другую, цвета бирюзы, — Юрбал. Эти лягушки распоряжались источниками воды. Каждый год они не выпускали воду до тех пор, пока озеру не приносили человеческую жертву. Даже царь должен был отдавать на заклание членов своей семьи, когда выпадал им жребий.

В то время очередь пришлась как раз на царскую семью. Все собрались в молельне. Лама написал имена членов семьи на листочках бумаги и положил их в чашу. Затем надел повязку на глаза и вытащил наугад одну из них.

К ужасу царя на бумажке было имя царевича Джигме. Царица вскрикнула и упала в обморок. Царь предложил:

— Я уже стар, а стране нужен молодой правитель. Я хочу стать жертвой вместо сына.

Но Джигме оставался непреклонен. Он сказал:

— Мой дорогой отец, я должен сделать это для блага страны. Иначе лягушки не выпустят воду, и начнется страшный голод.

В конце концов царь разрешил сыну идти к озеру.

Но сначала Джигме пошел к полуразрушенной хижине. Там жил его лучший друг Вангдус, который был очень умным мальчиком.

Царевич сказал ему, что выбран в жертву и пришел попрощаться. Вангдус принялся убеждать его:

— Мой дорогой друг, позволь мне пойти к озеру вместо тебя.

Но Джигме не согласился. После долгого спора друзья отправились к озеру вдвоем. Они решили, что тот, кто проснется первым на следующее утро, станет жертвой и прыгнет в озеро.

Уже смеркалось, когда Джигме и Вангдус достигли берега. Они нашли укрытие в прибрежных скалах и устроились там на ночлег. Вскоре они увидели странное зрелище. Две огромные лягушки золотого и бирюзового цвета выпрыгнули из озера. Сербал сказал Юрбалу:

— В этот раз пожертвовать собой пришли два молодых человека. Они, похоже, очень сильны. Если они нападут на нас и убьют, то я изрыгну кусок золота, а ты — кусок бирюзы.

Юрбал добавил:

— Да, и если они проглотят это золото и бирюзу, то смогут в любое время изрыгать драгоценности по своему желанию.

Лягушки казались очень напуганными и растерянными. Два друга, которые еще не спали, слышали весь разговор. Они быстро вскочили и напали на лягушек. Сильные и ловкие, они вскоре убили обеих. Сербал исторг золото, а Юрбал — бирюзу.

Джигме и Вангдус проглотили по куску. К своему восторгу, они убедились, что могут изрыгать золото и бирюзу, как только захотят.

Джигме сказал:

— Если мы вернемся в город, люди подумают, что пришли призраки, будут проклинать нас и кидать камни. Давай лучше не пойдем назад.

И они отправились искать новую страну.

Однажды подошли они к какой-то деревне. На деревенской площади мальчишки дрались из-за шапки. Джигме и Вангдус спросили:

— Что хорошего в этой шапке?

Мальчишки ответили:

— Это чудесная шапка. Тот, кто наденет ее, делается невидимым.

Для решения спора Вангдус предложил им бежать до отдаленного чортена. Тот, кто победит в беге, получит шапку. Но как только они повернулись спиной, Вангдус надел шапку сам.

Удивленный Джигме принялся искать своего друга. Мальчишки вернулись и обнаружили, что Вангдус исчез вместе с шапкой. Они поняли, что их обманули, и вскоре разошлись по домам. Джигме же продолжал поиски. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел смеющегося Вангдуса с шапкой в руке.

Они двинулись дальше и дошли до другой деревни. Там несколько человек дрались за пару красиво вышитых туфель. Расспросив их, друзья узнали, что владелец этих магических башмаков может в один миг перенестись туда, куда захочет. Еще раз друзья предложили драчунам разрешить спор соревнованием в беге. Когда же люди бросились к дальнему чортену, Джигме и Вангдус одели по туфле и исчезли.

Они пожелали очутиться в стране, которой нужен новый правитель. В один миг они оказались в незнакомом краю, где увидели большую толпу, собравшуюся на поле. Один человек объяснил им, что царь этой страны умер, а поскольку у него не было наследника, то теперь ищут нового правителя. Сегодня дочь царя придет на поле и наугад бросит фигурку, сделанную из муки-соту. Тот, в кого она попадет, станет ее мужем и царем страны.

Юноши очень устали. Они забрались в дупло большой яблони и уснули. Вскоре прибыла царевна. Она бросила фигурку и попала в яблоню. Все бросились к дереву и увидели двух спящих чужестранцев. Шум и суматоха разбудили друзей.

Люди были смущены тем, что их новым государем должен стать иноземец. Тогда главный лама решил подвергнуть их новому испытанию. Он потребовал немедленно одарить невесту сказочным богатством.

Джигме встал и начал извергать драгоценности.

Вангдус встал и начал извергать драгоценности.

Люди ошеломленно смотрели на быстро растущие кучи золота и бирюзы.

Народ принял решение. Джигме женился на царской дочке и взошел на престол. Своего друга он назначил первым министром. Вангдус часто надевал шапку-невидимку и туфли, которые носили его повсюду. Таким образом он мог видеть и слышать все, что случалось в стране, оставаясь незамеченным.

Затем Вангдус рассказывал Джигме обо всем, и они вместе исправляли пороки и наказывали зло. Их правление было долгим и справедливым.

Перевод Р. Жемерикина.

ЧУДЕСНЫЕ ЗЕРНА

ного сотен лет назад было в Тибете обширное государство Було. Жители этого государства занимались только скотоводством. Поэтому они не знали другой еды, кроме говядины и баранины, не пили других напитков, кроме ячьего и козьего молока.

О вкусной цзамбе и цяне, что из зерен ячменя делают, никто даже и не слыхал.

Жил в государстве Було один кузнец, мастер на все руки. У того кузнеца был сын, по имени Ачу, юноша умный, добрый и отважный. Однажды от чужеземных купцов, прибывших в страну Було с разными товарами, Ачу услышал о золотистых зернах ячменя, дающих вкусную и питательную пищу.

— Эти чудесные зерна, — сказали купцы, — хранятся в пещере могучего горного духа — Жуды, обитающего за девяносто девятью высокими горами и девяносто девятью широкими реками.

И решил тогда Ачу отправиться к горному духу и попросить у него семян ячменя для своего народа. Рассказал юноша о своем намерении отцу с матерью.

Долго не соглашались родители отпустить своего единственного сына в такой трудный и опасный путь. Но юноша был настойчив, и родители скрепя сердце уступили.

Двадцать приятелей Ачу вызвались ехать вместе с ним к горному духу. Всем им кузнец выковал по доброму мечу, и ранним летним утром маленький отряд двинулся в дальнюю дорогу.

Долго ехал Ачу со своими спутниками. Труден был их путь. Только перевалят они через одну гору, перед ними сразу же другая вырастает. Только переправятся через одну реку, им встречается на пути следующая.

То один, то другой гибли по дороге удальцы, сопровождавшие Ачу. Кто в глубокую пропасть свалился, кто в быстрой реке утонул, кого дикие звери разорвали или ядовитые змеи ужалили. Словом, переваливши через девяносто восемь гор и переправившись через девяносто восемь рек, в живых остался только один Ачу.

Держа на поводу своего коня, шаг за шагом стал взбираться юноша на девяносто девятую гору. Достигнув перевала, он увидел там старую женщину, которая пряла шерсть под высокой сосной. Подошел к ней Ачу, почтительно поклонился и спросил, где находится обитель горного духа Жуды и как до нее добраться.

— Кто ты такой и зачем тебе нужен Жуда? — спросила его старуха.

Ачу рассказал ей, откуда он и что привело его сюда.

Понравился старухе — а была это богиня земли — вежливый и красивый юноша, и она сказала:

— Жуду найти очень легко. Спустишься с горы, увидишь реку. Переправься через нее и иди вверх вдоль берега. У истока реки тебе встретится огромный водопад. Там три раза выкрикни имя горного духа, и он явится перед тобой.

Дошел Ачу до истока девяносто девятой реки и увидел водопад, с шумом низвергавшийся с высокой горы. Стал лицом к водопаду и громко произнес:

— Уважаемый горный дух Жуда! Явись мне, сделай милость, у меня есть к тебе дело!

Прокричал он эти слова три раза, и вдруг из струй водопада возник огромный старик. Голова его возвышалась над горой, а борода, свисавшая до самой реки, сама на водопад походила.

— Кто меня звал? — громовым голосом спросил горный дух. — Уж не ты ли, юноша? Откуда ты пришел и зачем я тебе нужен?

— Почтенный горный дух Жуда, — отвечал ему Ачу, — я пришел сюда из государства Було. Говорят, у тебя есть семена ячменя. Дай мне немного этих семян, и я отнесу их своему народу.

— Ты ошибся, юноша, — засмеялся горный дух, — у меня никаких семян нет. Ячмень выращивает царь змей Кабулэ, у него одного есть зерна ячменя.

Опечалился Ачу. Стал он горного духа расспрашивать, где обитает царь змей и как у него зерна ячменя раздобыть.

— Царь змей, — отвечал ему дух, — живет в большой горной пещере, в семи днях пути на быстром коне. Но он очень свирепый и страшно скупой. Кабулэ ни за что не захочет поделиться с людьми своими зернами. К нему многие за ячменем приходили, да он всех их в собак превратил и съел. Пойдешь к нему, он и тебя в пса превратит, а потом съест.

— Я не боюсь, — сказал Ачу горному духу, — мне бы только семена ячменя добыть, а там ничего не страшно.

Понравился горному духу отважный юноша, и он рассказал ему, как добраться до царя змей Кабулэ.

— Чтобы добыть зерна ячменя, — сказал под конец Жуда, — есть только один способ: их надо выкрасть у Кабулэ. Осенью царь змей собирает урожай, а затем ссыпает зерна в мешки и складывает их за своим троном. Трон этот охраняют сто стражников. Раз в десять дней царь змей отправляется в гости к повелителю драконов. Но не успеет сгореть благовонная свечка, как он уже возвращается обратно. Однако стражники всегда пользуются этим случаем, чтобы немножко вздремнуть. Вот за это время и надо успеть выкрасть из пещеры Кабулэ нужные тебе зерна.

Затем горный дух достал из-за пазухи шарик величиной с горошину и дал его Ачу со словами:

— Я уже стар и не могу тебе помочь. Прими от меня в подарок эту Жемчужину ветров. Держи ее у себя, а надо будет, возьми в рот, и она поможет тебе бежать со скоростью ветра. Запомни также: если даже царь змей и превратит тебя в собаку, то быстрее беги от него и постарайся найти девушку, которая полюбила бы тебя и в обличье собаки. Найдешь такую девушку — возвращайся в свою страну, и там ты снова обретешь человеческий облик. Ну, ступай! Желаю тебе, юноша, удачи!

Сел Ачу на своего коня и отправился дальше в путь. Добравшись до владений царя змей, он снял с седла мешок с едой, освободил коня от уздечки и отпустил его. Сам же закинул мешок за спину и полез на гору, где обитал царь змей Кабулэ. Через ущелье, напротив пещеры царя змей, нашел Ачу маленькую пещерку, выложил ее сухой травой и ветками, улегся и стал наблюдать за входом в обиталище грозного Кабулэ.

Наступил день, когда Кабулэ отправлялся в гости к повелителю драконов. Ачу задремал, сидя в своем убежище, как вдруг его разбудил мелодичный звон колокольчиков. Выглянул Ачу и видит: царь змей выходит из своей пещеры в сопровождении стражников. На нем был чешуйчатый халат, обшитый множеством серебряных колокольчиков.

Юноша понял, что Кабулэ отправляется в гости к повелителю драконов.

Он быстро выбежал из своего убежища, мигом спустился вниз в ущелье и полез к пещере царя змей. Добравшись до пещеры, Ачу увидел у входа спящих стражников. Но только он хотел пробраться внутрь жилища Кабулэ, как снова послышался звон серебряных колокольчиков. Это возвращался царь змей. Тут стражники зашевелились и стали подниматься, а Ачу бросился в траву, росшую по обе стороны дороги, и замер там, затаив дыхание.

Когда царь змей скрылся в своей пещере, Ачу потихоньку выбрался из травы и тайком вернулся назад.

Долго думал юноша, лежа в маленьком убежище, как бы ему изловчиться и суметь до возвращения царя змей выкрасть семена ячменя. И наконец придумал. Он решил привязать к дереву, росшему около маленькой пещеры, веревку и, оттолкнувшись от края ущелья, одним махом перескочить его и тем сберечь время, уходившее на спуск в ущелье и подъем к пещере царя змей.

Опять наступил день посещения повелителя драконов. Ровно в полдень царь змей в сопровождении телохранителей снова покинул свою пещеру. Тогда Ачу, не теряя времени, быстро подошел к высокому дереву, ловко забрался на него, привязал к толстой ветке веревку и, держась за ее свободный конец, отважно бросился через пропасть. Длинная веревка перенесла его прямо к входу в обиталище Кабулэ.

Осторожно обойдя спящих стражников, Ачу вошел внутрь пещеры. Там было темным-темно, и ему пришлось пробираться вперед, держась одной рукой за стену. После нескольких поворотов юноша достиг главного зала. В зале, перед большим золотым троном, горел вечный огонь, ярко озаряя все помещение. Около трона спали стражники, а за троном стояли мешки с зерном.

Ачу переступил через стражников и стал насыпать золотистые зерна в мешок, висевший у него на груди. Насыпал полный мешок, а потом захватил еще, сколько мог, зерен в обе руки и направился к выходу.

Обрадованный Ачу забыл об осторожности и у выхода из пещеры нечаянно задел двух стражников. Стражники в один миг вскочили и длинными пиками преградили юноше путь. Ачу не растерялся. Он бросил в глаза стражникам зерна, которые сжимал в руках, и схватился за меч. Пока стражники протирали глаза, юноша успел выскочить из пещеры. Но шум разбудил других стражников. Словно рой пчел, окружили они Ачу. Рассыпая удары направо и налево, отважный юноша вырвался из их кольца и кинулся бежать.

Но, на свою беду, он побежал прямо навстречу возвращавшемуся царю змей. Впереди — царь змей, позади — стражники. Тогда Ачу быстро сунул в рот Жемчужину ветров и бросился с отвесной скалы в горное ущелье. Увидев это, царь змей злобно захохотал и простер свою руку по направлению к юноше. Сразу же загремел гром, засверкали молнии, и Ачу превратился в желтую собаку. Но, помня наказ горного духа, он бежал все дальше и дальше. У него как будто выросли крылья, и он одним прыжком перелетал через ущелья, переносился через высокие горы. Сзади продолжали греметь раскаты грома и сверкать молнии, но они уже не могли достичь Ачу.

Долго бежал Ачу, превращенный в желтую собаку, пока не добрался до пограничного с государством Було княжества Луджо. В Луджо также не сеяли злаков, лишь несколько фруктовых деревьев росло вблизи замка тусы — местного князя. А вокруг расстилалась дикая степь, где паслись стада яков и овец.

От жителей княжества Ачу услыхал, что имя их тусы Кэньпан. У Кэньпана было три красавицы дочери: старшую звали Цзэтан, среднюю — Хамуцо, младшую — Эмань. Из всех троих Эмань была не только самой красивой, но и самой доброй девушкой. Она помогала всем бедным людям, никогда не обижала животных, и даже пугливые птички брали корм из ее рук.

«Только Эмань может спасти меня», — подумал Ачу, вспомнив о словах горного духа. Он решил отыскать ее, подарить доброй девушке семена ячменя и подружиться с ней.

Несколько дней бродил Ачу, превращенный в собаку, вокруг замка тусы Кэньпана. Наконец он увидел, как Эмань вышла из замка и начала собирать на лужайке цветы. Ачу подбежал к ней, стал радостно лаять, тихонько хватать зубами за подол и вилять хвостом. Девушке очень понравилась красивая желтая собака. Она наклонилась и погладила собаку по голове. Собака же поглядела на Эмань по-человечески умными глазами и показала лапой на мешок, висевший у нее на шее.

Эмань сняла мешок с шеи Ачу, осторожно развязала его и увидела там золотистые зерна. Но девушка не знала, что это за зерна и какая от них польза. Тогда собака опять дернула ее за подол, а затем вырыла в земле небольшую ямку и начала показывать носом то на семена, то на ямку. Наконец Эмань поняла желание собаки и стала бросать золотистые зерна в ямки, вырытые Ачу, и засыпать их землей. Долго работали они, пока не посеяли все семена, затем Эмань вернулась в замок, но уже не одна, а с желтой собакой.

Добрая девушка полюбила свою красивую, ласковую собаку, а собака ни на шаг не отходила от девушки. Умные и выразительные глаза собаки с любовью и тоской смотрели на Эмань, стараясь угадать каждое ее желание.

Но вот наступила осень. Созрели все плоды, толстый слой жира нагуляли яки и овцы. Для дочерей тусы Кэньпана пришло время выходить замуж.

В один теплый осенний вечер на лужайке перед замком тусы было устроено веселое гулянье. Со всех окрестных мест собрались сюда знатные люди со своими женами, сыновьями и дочерьми. Много песен было пропето, много танцев перетанцовано, много чаю с молоком, солью и сливочным маслом выпито.

Но вот наконец наступило время последнего танца — танца выбора мужей дочерьми тусы Кэньпана. Этот танец, согласно древнему обычаю, девушки должны были танцевать с фруктами в руках и вручить эти фрукты своему избраннику.

Первый круг протанцевали дочери тусы, и старшая сестра, отдав свои фрукты сыну главного советника, вышла из танца. Второй круг танцуют оставшиеся две сестры, и средняя сестра, вручив фрукты сыну соседнего тусы, также закончила танец. А Эмань прошла в танце и третий круг, но так никого себе и не выбрала. Много красивых юношей было среди собравшихся, но девушке казалось, что каждому из них чего-то недостает, и она никому не могла отдать свое сердце.

А юноши уже начали шептаться между собой.

— Кого же в конце концов выберет Эмань себе в мужья? — говорили они, и всем хотелось назвать своей женой эту умную, красивую и добрую девушку.

Четвертый круг пошла танцевать Эмань и вдруг увидела свою любимую желтую собаку. С мокрыми от слез глазами сидел Ачу среди гостей и не отрываясь смотрел на девушку. Дрогнуло сердце у Эмань, и, кружась в танце, она невольно приблизилась к желтой собаке. Девушка, конечно, и не думала выбирать себе в мужья собаку. Но, подойдя к ней, она случайно поскользнулась, фрукты выпали из ее рук и подкатились прямо к собаке.

— Эмань выбрала себе в мужья собаку! Эмань выбрала себе в мужья собаку! — злорадно закричали юноши, напрасно ожидавшие от нее фруктов.

Даже старшие сестры и те не пожалели бедную девушку, а стали вместе со всеми насмехаться над ней.

Тусы Кэньпан был очень гордый и самолюбивый человек. Видя, как люди высмеивают его дочь, он страшно разгневался и, указывая на Эмань, закричал громовым голосом:

— Раз ты полюбила пса и перед всем народом выбрала его себе в мужья, то уходи отсюда вместе с ним и никогда больше не возвращайся в мой замок!

Зарыдала Эмань и пошла прочь, а желтая собака не отставала от нее ни на шаг.

Пришла Эмань на поле, где сажала ячмень, и видит: стоят повсюду налитые зерном желтые колосья и склоняются перед ней словно в приветствии. Пала Эмань на землю, обняла свою собаку и зарыдала горше прежнего.

— Не надо так плакать, умная, прекрасная Эмань, — вдруг сказала ей собака человеческим голосом.

От неожиданности девушка даже рыдать перестала и, потихоньку всхлипывая, с удивлением и испугом посмотрела на свою собаку.

— Не удивляйся и не бойся, — продолжал Ачу, — я человек, а не собака.

— Ты человек?! Почему же ты принял облик собаки?! — воскликнула Эмань.

Вздохнул Ачу и произнес:

— Тебе, конечно, известно про страну Було. Так вот я сын кузнеца из той страны. Наши жители, как и жители твоего княжества, никогда не сеяли ячмень и не ели пищи, приготовленной из его зерен. Поэтому я похитил семена ячменя у царя змей Кабулэ, а он в отместку за это превратил меня в пса. Но я могу вновь стать человеком.

Посмотрела Эмань на спелую ниву ячменя, на собаку, стоящую перед ней, и показалось ей, будто стоит около нее не желтый пес, а красивый и отважный юноша. Нагнулась она к собаке, обняла ее и спросила дрожащим голосом:

— И когда же ты сможешь снова стать человеком?

— Когда меня полюбит чистой любовью какая-нибудь девушка, — отвечал ей Ачу.

— Я люблю тебя! — воскликнула Эмань. — Я по-настоящему люблю тебя! Почему же ты не превращаешься в человека? Чем я могу тебе еще помочь?

— Если ты действительно любишь меня, — сказал Ачу, — то сначала собери спелые колосья ячменя, сшей мешок и насыпь туда зерна. Мы пойдем в мою страну и станем по дороге сеять везде ячмень. Пусть все люди пользуются его зерном. А придя в мой город, ты увидишь меня человеком.

Эмань только головой кивнула в знак согласия и принялась быстро собирать урожай. Затем она разорвала свой передник, сшила из него мешок и наполнила его зернами ячменя.

Долго шли Ачу и Эмань, сажая повсюду золотистые зерна. Наконец впереди показался большой город, обнесенный высокой стеной.

— Здесь я тебя покину, — сказал Ачу, обращаясь к девушке, — я не хочу, чтобы мои земляки видели тебя рядом со мной, пока я нахожусь в обличье желтой собаки. Войдешь в город, спроси у прохожих, где кузнец живет, и иди прямо туда. — С этими словами Ачу быстро скрылся из глаз.

Достигнув городских ворот, Эмань спросила у людей, где находится дом кузнеца.

— Дойдешь до базара, — отвечали ей прохожие, — там тебе каждый покажет.

Только Эмань к базару подошла, как навстречу ей выскочила желтая собака. Немного не добежав до девушки, собака вдруг остановилась и исчезла в облаке белого дыма, внезапно окутавшем ее. Облако дыма быстро рассеялось, и на месте собаки Эмань увидела высокого, красивого юношу. Это и был Ачу. Он взял Эмань за руку и повел к своим родителям.

Заплакали от радости отец и мать Ачу, увидев своего единственного сына живым и невредимым. Не знали они, как и благодарить красавицу Эмань, освободившую их сына от злых чар царя змей.

А вскоре в доме кузнеца состоялась веселая свадьба Эмань и Ачу. Много простого народа было на этой свадьбе. Во время свадебной церемонии одна за другой слагались песни в честь новобрачных. Одни из них славили отвагу Ачу, добывшего своему народу зерна ячменя. Другие воспевали доброту и верность красавицы Эмань.

С тех пор по всему Тибету выращивают ячмень, и люди научились делать из его золотистых зерен вкусную цзамбу, ставшую любимой пищей тибетцев.

Перевод Ю. Парфионовича.

БЕДНЯК, ПЕРЕХИТРИВШИЙ БЕСА

давние времена жил в одном ущелье неподалеку от реки Цангпо бедняк по имени Агван. Отца и матери он лишился еще в детстве, родственников и друзей у него не было.

От родителей осталось у Агвана немного земли, коровенка и собака. Мог бы он жить себе пусть бедно, но спокойно, да очень уж бесов боялся. Все ему чудилось, что заявится к нему ночью какой-нибудь бес и утащит к себе.

«Будь я божеством небесным, которое бесов карает, — часто думал Агван, — я обязательно сжег бы всех бесов, в пепел их превратил и глубоко в землю закопал, не позволил бы им добрых людей губить».

Так думал он, думал о бесах, да тем и беду на себя навлек. Однажды поздно вечером, когда над горой уже поднялся серебряный диск луны, вдруг завизжала собака Агвана. Казалось, будто ее кто-то палкой ударил. Затем вдалеке послышался стук копыт. Он становился все громче и громче…

Выглянул Агван в окно и увидел при ярком свете луны мужчину, разодетого в шелк и парчу, верхом на черном коне. «Это бес, а не человек, — в страхе подумал Агван, — недаром собака так громко завизжала».

Бес тем временем — а это действительно был бес — подъехал к хижине Агвана, соскочил с коня и ударом ноги распахнул дверь. Перепугавшийся Агван согнулся в поклоне, высунул язык в знак почтения — так простые тибетцы знатных гостей приветствуют — и дрожащим голосом произнес:

— Заходите, заходите! Я вас сейчас чаем с маслом угощу…

Усмехнулся бес и сказал в ответ:

— Сегодня ночью я собирался твоим трусливым сердцем поужинать. Но коли ты мне почтение оказал, то я пока сохраню тебе жизнь. Жди меня через семь дней. Я приеду сюда снова.

С этими словами он вскочил на коня и быстро умчался прочь. Всю ночь ворочался Агван с боку на бок, никак уснуть не мог. Наконец он решил: «Нельзя сидеть сложа руки и ждать смерти. Надо бежать куда-нибудь. Завтра же утром покину эти места и пойду искать счастья туда, где бесов нет».

На следующий день забрал Агван корову и собаку, распрощался со своей хижиной и пошел вдоль извивающегося ручейка в незнакомые места.

Шел Агван, не останавливаясь, два дня и две ночи, пока не увидел дом с большими красными воротами. Он хотел зайти туда и попросить ночлега, но вспомнил, как старики говорили, что бесы любят жить в домах с красными воротами, и поскорее пошел дальше.

Еще пять дней провел Агван в пути и наконец увидел белый дом с белыми воротами «Уж здесь-то я не встречу бесов», — решил он и смело вошел в дом. Переступив порог, бедняк чуть не умер от страха… Посреди комнаты на высоком кресле сидел тот самый бес, от которого он хотел убежать. Терять крестьянину было нечего, и в голове его возник смелый план. Подойдя к бесу, он сказал:

— Сегодня день, когда ты должен был приехать ко мне. Но я не хотел утруждать тебя длинной дорогой, поэтому решил прийти к тебе сам.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся бес. — Раз ты уж так почтителен ко мне, то я сохраню тебе жизнь. Ты навсегда останешься здесь кормить моих лошадей, коров и яков. Но ответь мне на вопрос: где у тебя находится сердце?

— Вот здесь мое сердце, — ответил Агван, показывая на грудь. — А где твое сердце?

— Мое сердце лежит в курильнице для благовоний, — ответил бес и сразу же приказал: — Быстро оседлай мне коня! Я отправлюсь в одну деревню по нашим бесовским делам и вернусь назад поздно ночью. Накорми и напои скот да ужин мне приготовь.

— Хорошо-хорошо, — ответил Агван, а сам подумал: «Поезжай подальше, теперь я знаю, как с тобой разделаться».

Уехал бес. Агван же, не мешкая, собрал побольше хвороста, полил его топленым маслом и развел огромный костер. Затем он схватил курильницу с черным злым сердцем беса и бросил ее в жаркий огонь. Затрещало пламя, полетели искры во все стороны, и к небу поднялся большой смрадный столб дыма. Тут злому бесу и погибель пришла.

А Агван забрал себе весь его скот и вернулся назад в свою хижину. И с тех пор он уже больше не боялся бесов.

Перевод Ю. Парфионовича.

ДЕВУШКА И БРАТЬЯ-ДЕМОНЫ

незапамятные времена в одной долине между снежных гор жили мать и дочь. На всю округу славилась молодая девушка своей красотой и трудолюбием. Целый день хлопотала она по хозяйству, и любое дело спорилось у нее в руках. Многие юноши из окрестных селений предлагали ей выйти за них замуж. Но старуха мать не хотела остаться в одиночестве и под разными предлогами отказывала всем женихам.

А за снежными горами в глухом лесу обитали три брата-демона. Они также прослышали про молодую красавицу, и старший из братьев решил к ней посвататься.

Обернулись братья-демоны тремя могучими воинами, оседлали трех черных коней и мигом очутились у маленького домика, где жила девушка. Они вошли внутрь, поклонились матери и, обратившись к девушке, произнесли в один голос слова, положенные при сватовстве.

— Милая красавица, — начали они, — нас трое могучих братьев. Несметны наши богатства, не счесть наших коней и яков, не перемерить зерна в наших закромах. Войди к нам в дом женой старшего брата и будь там полной хозяйкой!

Старуха мать не решилась наотрез отказать трем страшным на вид незнакомцам. Она в свою очередь поклонилась братьям и ответила им такими словами:

— Спасибо вам за честь, но свою милую дочку, единственную мою отраду, я не могу так просто отдать в чужое семейство. Ведь вы даже не знаете, как зовут мою дочь. Угадайте ее имя, тогда старший из вас получит девушку в жены.

Много женских имен перебрали демоны, но угадать не смогли и поехали домой ни с чем.

По дороге им встретился Заяц, бежавший через лес.

— Эй, Заяц, ты куда так торопишься? — спросили его братья-демоны.

— Ищу что-нибудь поесть, — ответил им Заяц.

— Нечего тебе зря бегать туда-сюда, — сказали братья, — лучше помоги нам, и мы дадим тебе вволю зелени и разных кореньев.

— А что у вас за дело? — спросил Заяц. — И чем я могу вам помочь?

— В соседней долине живет старуха мать с красавицей дочкой. Разузнай, как зовут дочку, и скажи нам, — объяснили ему демоны.

— Ну, это дело нетрудное, — обрадовался Заяц, — я мигом сбегаю и узнаю.

Прибежал Заяц к дому, притаился под окошком, сидит, навострив уши, слушает. Спустя некоторое время стала старуха мать звать дочку:

— Райский Цветок! Райский Цветок! Скоро начнется дождь, убери зерно с крыши.

«Так девушку зовут Райский Цветок», — сообразил Заяц. Он несколько раз повторил про себя это имя и помчался к братьям-демонам.

Бежит Заяц через лес, и вдруг с верхушки яблони упало несколько яблок. Испугался Заяц, подпрыгнул, огляделся вокруг: видит — это яблоки. Стал он их грызть и так увлекся, что забыл первую половину имени девушки. «Цветок… Цветок…» — вертелось у него в голове, а какой цветок, вспомнить не может. «Яблоневый Цветок — вот как зовут девушку», — подумал Заяц и с этим именем прибежал к демонам.

Обрадовались демоны, узнав имя девушки, и снова поехали свататься. Подъехали он к домику и говорят старухе матери:

— Твою дочь зовут Яблоневый Цветок. Исполни свое обещание, отдай ее в жены нашему старшему брату!

— Неправда! Неправда! Не так ее зовут. Ступайте прочь! — ответила им старуха.

И снова пришлось братьям-демонам уйти ни с чем.

По дороге домой повстречали они Лису.

— Постой, Лиса, не убегай, — сказали демоны, — помоги нам в одном деле, и мы дадим тебе мяса, сколько ты захочешь.

— В каком же деле нужна вам моя помощь? — спросила Лиса.

— Ступай в соседнюю долину. Там живет старуха с красавицей дочкой. Выведай, как зовут девушку, и скажи нам.

Лиса быстро разыскала домик, где жила девушка с матерью, и спряталась под дверью. Вскоре она услыхала голос старухи:

— Райский Цветок! Райский Цветок! Уже темнеет, иди готовить ужин…

«Значит, девушку зовут Райский Цветок», — подумала Лиса и побежала к демонам, повторяя по пути: «Райский Цветок! Райский Цветок!» По дороге ей встретилась речка.

Стала Лиса переплывать речку и увидела в воде стаю рыб. Захотелось Лисе рыбки отведать; плывет она, а у самой даже слюнки текут.

Задумалась Лиса о рыбе и забыла вторую половину имени девушки. Выбралась на берег, а в голове только и осталось: «Райский, райский…» — дальше никак вспомнить не может. «Наверное, Райская Рыбка», — подумала Лиса и с этим именем прибежала к братьям-демонам.

Снова собрались братья и отправились сватать девушку.

Как и прежде, подъехали они к дому и в один голос сказали старухе матери:

— Твою дочь зовут Райская Рыбка.

— Неправда! Неправда! — обрадовалась старуха. — Мою дочь вовсе не так зовут. Ступайте прочь!

Злобно переглянулись братья-демоны, но делать нечего, пришлось им опять ни с чем возвращаться домой.

По пути увидели они летящую Сороку.

— Сестра Сорока! Сестра Сорока! Лети в соседнюю долину. Там стоит маленький домик. В том домике живет красавица девушка со старой матерью. Узнай, как зовут эту девушку, и ты получишь от нас богатый подарок.

Сорока очень любила получать подарки. Она быстро полетела к маленькому домику и уселась там на верхушке таршинга.

Вскоре Сорока услышала голос старухи, обращавшейся к дочери:

— Райский Цветок! Райский Цветок! Уже давно стемнело, кончай ткать, туши светильник и иди спать…

«Ага, — обрадовалась Сорока, — ее дочь зовут Райский Цветок — цветок, который растет в раю». Запомнила она имя девушки и полетела к братьям-демонам.

— Ту девушку зовут Райский Цветок — цветок, который растет в раю, — сказала она им.

«Заяц говорил, что красавицу зовут Яблоневый Цветок; Лиса же говорила, что красавицу зовут Райская Рыбка, но оба они ошиблись. Сейчас Сорока говорит, что девушку зовут Райский Цветок. Наверное, она права», — решили братья-демоны и в четвертый раз поехали свататься к красавице.

— Твою дочь зовут Райский Цветок, — с торжеством сказали они матери-старухе.

«Стрела, выпущенная из лука, в сторону не сворачивает, а обещание, сорвавшееся с уст, надо держать», — гласит тибетская пословица. Братья правильно назвали имя девушки, и старухе матери пришлось отдать свою дочь за старшего из них.

Вывела из конюшни белого коня, посадила на него дочь и шепнула ей на прощание:

— Береги этого коня, доченька, он тебе еще хорошую службу сослужит.

Долго стояла на дороге старая женщина и со слезами на глазах смотрела вслед своей дочери.

Черные дни наступили для Райского Цветка у братьев-демонов.

С раннего утра до позднего вечера не знала она ни покоя, ни отдыха. На нее свалилась вся работа по дому, а в награду она получала только упреки и колотушки. Злые братья обращались с ней хуже, чем со служанкой, и жестоко били, если она им в чем-нибудь не угождала. Пробовала бедняжка мужу жаловаться, а он только выбранил ее, сказал, чтобы братьям не перечила.

Однажды братья сказали Райскому Цветку:

— Мы уезжаем далеко и вернемся не скоро. Оставайся дома и хорошенько ухаживай за скотиной. Да смотри только не вздумай открыть маленькую дверцу, ведущую в пристройку позади дома! — С этими словами они сели на черных коней и ускакали.

Осталась красавица совсем одна. Хлопочет она по хозяйству, скотину кормит, комнаты убирает, а сама все на маленькую дверцу поглядывает. День, другой проходит — не дает ей покоя та маленькая дверца.

«Ну что случится, — думала она, — если я краешком глаза внутрь загляну?»

Наконец Райский Цветок не выдержала. Тихонько подошла к той двери и чуть-чуть приоткрыла ее. Смотрит, а перед ней каморка, полная человеческих костей. На стенах каморки висит разная одежда, и среди нее девушка с ужасом увидела новый передник своей матери. Обомлела тут она и окончательно поняла, что и муж и братья его на самом деле были злыми ракшасами. Опустилась девушка на колени перед материнским передником и залилась горькими слезами.

— Не плачь, доченька, — вдруг услыхала она голос матери, то передник материнский заговорил, — а скорее беги отсюда! Злые ракшасы поехали искать новую жертву. Вернувшись, они съедят тебя. Поэтому садись на белого коня и уезжай. Только сначала надень этот новый передник, он поможет тебе от ракшасов укрыться.

Собралась с силами девушка, повязала на себя материнский передник и тут же превратилась в дряхлую-предряхлую старуху.

Вывела она из конюшни белого коня и поскакала прочь, подальше от жилища злых ракшасов.

Долго ехала Райский Цветок и наконец оказалась в совсем незнакомых местах. Там она нанялась во дворец к правителю носить воду и собирать в лесу хворост. Но передник матери девушка с себя никогда не снимала — боялась, найдут ее ракшасы, и поэтому все принимали красавицу за древнюю старуху.

Каждое утро Райский Цветок ходила на речку за водой. Там она расчесывала волосы, снимала передник и снова становилась молодой красавицей. Но чуть услышит, что кто-то идет, тут же повязывала материнский передник и опять превращалась в дряхлую старуху.

Однажды утром она, как обычно, расчесывала волосы на берегу речки, и случилось так, что местный пастух увидел ее в настоящем обличье. Изумился он и бросился во дворец к правителю.

— О великий правитель! — сказал пастух, падая ниц. — Видел я на берегу реки молодую женщину. Красоту ее я и описать не могу, одно скажу — второй такой красавицы не сыскать!

Разобрало правителя любопытство, и он вместе с пастухом поспешил на берег реки. Но никого, кроме дряхлой старушки, они там не нашли.

«Обманул меня пастух», — подумал правитель и приказал наказать его плетьми.

«Что за наваждение! — размышлял пастух, почесывая спину после плетей. — Ведь я собственными глазами видел молодую красавицу. Как же она вдруг в старуху превратилась?»

Разозлился он и решил доказать свою правоту. Ранним утром пастух пошел на речку, спрятался в кустах и стал ждать. И тут он увидел, как дворцовая старуха-водоноша, сняв свой передник, превратилась в молодую красавицу.

Тогда пастух быстро выскочил из кустов, схватил тот передник и швырнул его в речку, а красавицу привел к правителю.

— Ты настоящий райский цветок, — сказал изумленный правитель, узнав имя и историю девушки.

Он щедро наградил пастуха, и скоро во дворце состоялась пышная свадьба, то была свадьба правителя и Райского Цветка.

Правитель той местности был молодым и добрым человеком. Он искренне полюбил девушку, и Райский Цветок наслаждалась с ним полным счастьем. Недаром говорит пословица: «Переживший черную ночь ценит прелесть светлого дня».

Но пословица говорит также: «За встречей следует расставание». Пришло время, и правитель должен был уехать по делам в другой конец своих владений. Случилось это как раз тогда, когда его молодая жена ждала ребенка.

Уехал правитель, и вскоре после отъезда Райский Цветок родила крепкого мальчика. Об этом радостном событии она сразу же написала письмо и послала его с гонцом к своему мужу.

Скачет гонец, торопится. Притомился он в пути и видит: около дороги под развесистым деревом сидят трое мужчин и пьют вино.

— Эй, всадник, — крикнул один из них гонцу, — отдохни и выпей с нами чашечку винца!

Тот гонец очень любил вино и никогда не отказывался от угощения. Он слез с коня, подсел к незнакомцам и стал опрокидывать чашку за чашкой.

«Если пьешь вино, то говоришь много лишних слов», — гласит старая пословица. Выпил гонец вина и выложил все своим сотрапезникам и о правителе, и о его молодой жене, что раньше у злых ракшасов жила и убежала от них в обличье старухи.

А трое незнакомцев были не кто иные, как три брата-демона. Долго они разыскивали беглянку и в поисках забрели сюда.

Слушая болтовню гонца, демоны узнали наконец, куда сбежала Райский Цветок. Они вынули у опьяневшего гонца из-за пазухи письмо и прочитали: «Родился сын — продолжатель твоего рода. Быстрее возвращайся». Демоны тут же порвали это письмо и подменили его другим, где написали: «Родилось существо с головой быка и телом человека. Распорядись, что делать».

Наутро гонец проснулся, хмель у него из головы вышел, и он поскакал дальше. Прибыл гонец к правителю и вручил ему письмо. Распечатал правитель письмо, прочитал, и стало тяжко у него на душе. «Как же могло такое случиться?» — подумал он. Но правитель очень любил свою жену и написал ей в ответ: «Не печалься и жди меня».

Взял гонец письмо и повез обратно. Доехал он до прежнего места, а там уже поджидают его давешние знакомые.

— Эй, гонец! Слезай с коня, иди к нам! — крикнули они ему.

Пьянчужка гонец не заставил себя долго ждать. Он опять подсел к прежней компании и вскоре свалился пьяным. А братьям-демонам только того и надо было. Они вытащили у гонца письмо и подменили его другим, написав: «Скверная женщина, забирай своего урода и уходи!»

Проспался гонец и поехал во дворец. Там он вручил письмо жене правителя. Прочла та и понять не может, за что муж так разгневался на нее.

Но делать нечего, надо было покидать дворец. Взяла она сына, села на своего белого коня и поехала куда глаза глядят.

Долго ли, нет, вез ее конь, наконец завез в пустынную, безлюдную местность. Там он остановился и сказал вдруг человеческим голосом:

— Дорогая хозяйка! Выслушай меня внимательно и сделай все, как я скажу! Возьми нож и убей меня. Шкуру мою расстели по земле. Кости мои сложи посредине, копыта поставь по четырем сторонам, а гриву вокруг разбросай. И будет тебе от этого великая польза.

Но Райский Цветок никак не могла убить своего белого коня — материнскую память.

Тогда конь бросился на землю, перевернулся и дух испустил. После этого Райский Цветок сделала все, как говорил ей конь, а затем прилегла около сына отдохнуть, и тут ее сморил сон.

Проснулись мать с сыном не не голой земле, а в мягкой кровати большого красивого дома. В комнатах стояли сундуки с различным добром, под окнами бил ключ с чистой, прозрачной водой. Вокруг дома росли плодовые деревья, цвели красивые цветы…

Прошло много дней. Правитель завершил свои дела и спешил домой к своей жене. Дорогой он увидел чудесное строение, которого на этом месте прежде не было. Решил правитель разузнать, кто здесь живет, зашел внутрь, а ему навстречу жена с ребенком на руках.

Радости супругов не было конца.

Они поведали друг другу о случившемся и поняли, что дело не обошлось тут без козней братьев-демонов.

Правитель привез жену назад во дворец и строго наказал гонца.

Но злые ракшасы не успокоились. Они во что бы то ни стало хотели отомстить Райскому Цветку. И вот, обернувшись тремя купцами, они взяли различные товары, пропитали их ядом и пришли во дворец.

Но Райский Цветок узнала младшего демона по шраму на ухе и потихоньку сказала об этом правителю. Тот приказал слугам быстро вырыть в приемном зале глубокую яму и прикрыть ее сверху коврами.

Потом правитель позвал туда мнимых купцов, и те как только ступили на ковер, так сразу же провалились в яму вместе со своими отравленными товарами. Слуги быстро забросали яму землей, а сверху положили тяжелую каменную плиту. Тут злым ракшасам и конец пришел.

Перевод Ю. Парфионовича.

ДВА БРАТА

авным-давно в одной стране жил правитель по имени Дакцор. У того правителя было два сына. Старшего звали Гедон, а младшего — Дикдон.

С младенчества Гедона воспитывала кормилица, взятая из бедной крестьянской семьи. Она была очень доброй женщиной и часто рассказывала малышу о тяжелой жизни народа, повтори при этом: «Станешь большим, смотри никогда и никого не обижай, помогай слабым, жалей несчастных».

Поэтому Гедон рос добрым и отзывчивым мальчиком. Даже суровый отец очень любил своего старшего сына, а все окружающие и вовсе души в нем не чаяли.

Войдя в возраст, пришел Гедон как-то раз к отцу и вымолвил:

— Дорогой отец, разреши обратиться к тебе с одной просьбой.

— Что за просьба? — спросил его тот. — Говори, не стесняйся.

— Гуляя по городу, — сказал тогда юноша, — я встречаю много несчастных людей: нищих с чашками для подаяния, калек в рубищах, бездомных сирот, не имеющих ни пищи, ни крова. Сердце мое переполнилось жалостью, глядя на них. Позволь мне помогать таким беднякам.

Поморщился правитель от этой просьбы, но не захотел отказать своему любимому сыну.

— Я собирал казну и наполнял сокровищницу, — промолвил он в ответ, — только для тебя, сын мой. Так распоряжайся же моими богатствами, как тебе хочется.

Обрадовался юноша, получив согласие отца, и велел объявить всем жителям страны следующее:

«Сын правителя, Гедон, будет раздавать подарки всем бедным и нуждающимся. Приходите, и никто не получит отказа».

Услышав такую новость, бедный и убогий люд заполнил дороги, ведущие в город. Шли нищие и калеки, безземельные крестьяне и бездомные бедняки, сироты и вдовы с детьми на руках.

Подобно облакам, гонимым ветром, стекались толпы несчастных к Гедону, и все получали необходимое в меру своих нужд. Голодные получали еду, разутые и раздетые получали одежду, безземельные получали поля, сады и скот, а бездомные получали кров.

Не скупясь, раздавал Гедон добро из отцовской сокровищницы, и скоро она опустела почти наполовину. Тогда хранитель сокровищ пришел к правителю и сказал:

— Ваш сын так щедро одаряет нищих, что сокровищница опустела почти наполовину.

— Ничего не могу поделать, — недовольно ответил Дацор, — я сам разрешил сыну помогать бедным и несчастным.

А Гедон все раздает и раздает подарки. Почти совсем опустела богатая казна. Хранитель сокровищ опять пришел к правителю, пал ему в ноги и говорит:

— Великий правитель, не гневайся! В казне твоей, некогда богатой, сокровищ совсем мало осталось, скоро и их Гедон раздаст. Что тогда делать будем?

Призадумался тут Дакцор, позвал к себе старшего сына.

— Дорогой сын! — обратился он к нему. — Нельзя же быть таким безрассудно щедрым. Ты хочешь накормить всех голодных и сделать богатыми всех бедных. Да разве возможно подобное? Прошу тебя, прекрати опустошать нашу казну.

Опечалился Гедон, услышав такие слова отца, и ушел от него понурив голову. «Как же дальше помогать беднякам?» — думал он. И вспомнил юноша рассказы о заморских островах, богатых золотом и драгоценными каменьями. «Отправлюсь-ка я за море, — решил Гедон, — добуду там сокровищ побольше и раздам их бедным людям».

Пришел он к отцу и говорит:

— Дай мне, отец, корабль и отпусти меня за море сокровища искать!

Испугался Дакцор за своего старшего сына и начал его отговаривать.

— Мой мальчик, — сказал он, — в море бушуют высокие волны, обитают там страшные чудовища, готовые пожрать каждого. В краях заморских живут дикие племена, и трудно вернуться оттуда живым. Поэтому выбрось из головы подобные мысли. Уж лучше раздай остатки казны.

Долго упрашивал юноша отца, но тот никак не соглашался отпустить его в заморские края.

Тогда Гедон лег на землю и произнес такую клятву:

— Не встану с земли, ни есть, ни пить не буду, пока не отпустишь меня искать сокровища!

День за днем уговаривали старшего сына родители отказаться от своего намерения, но все было напрасно. Гедон не вставал с земли, не брал в рот ни пищи, ни воды.

Так прошло семеро суток. Дакцор с женой подумали:

«Если мы не отпустим сына за море, то он наверняка умрет от голода и жажды. А из-за моря, может быть, живым вернется». И скрепя сердце они сказали:

— Вставай, сынок! Поешь и попей. Разрешаем тебе ехать, куда ты надумаешь.

Встал юноша, поел, попил, вышел из дворца на площадь и такой клич кликнул:

— Эй, люди! Я иду за море сокровища искать! Кто бывал в заморских краях, присоединяйтесь ко мне!

Нашлось сто купцов, ходивших ранее за море, и они с охотой согласились плыть с Гедоном на поиски сокровищ. Нужен был только опытный корабельщик, хорошо знающий все морские пути-дороги.

Как раз неподалеку от дворца правителя в маленьком домике доживал свой век старый моряк-корабельщик. Плавал он во всех морях и океанах, во многих заморских странах побывал, немало чудес повидал, а сейчас по старости лет даже за калитку редко выходил. Пришел к нему Гедон и начал уговаривать старика с ним вместе пойти в море и показать кораблю путь в богатые заморские края.

— Дряхлый я стал, и глаза мои почти ничего не видят, — отвечал Гедону корабельщик, — с другим бы и разговаривать об этом не стал. Но знаю, юноша, не для себя ты сокровищ ищешь, а для людей бедных. Поэтому сослужу тебе верную службу, хоть и придется мне умереть на чужбине. Готовь корабль.

Вернулся Гедон во дворец, взял у отца три тысячи золотых монет. За одну тысячу большой корабль купил, оставшиеся деньги на дорожные припасы истратил.

Настал день отплытия. Поехали Дакцор с женой проводить Гедона до портового города, а когда прощаться стали, их младший сын, Дикдон, и говорит:

— Отпустите меня со старшим братом за море. Подумал Дакцор: «Совсем неплохо, если около Гедона родной человек будет», и согласился на просьбу младшего сына.

Взошли путники на корабль, подняли якорь, поставили паруса и поплыли в открытое море.

Долго вел корабль старик-корабельщик, пока наконец впереди не показалась цепь сверкающих белых гор.

— Это серебряные горы, — сказал старый моряк, — мы не будем около них останавливаться.

И скоро серебряные горы остались далеко позади.

Через семь дней впереди показались горы, сверкавшие синим блеском.

— Это горы из сапфира, — сказал опять корабельщик. — Около них мы также не будем останавливаться.

Еще через семь дней увидали путешественники цепь гор, сверкавших желтым блеском.

— Это золотые горы, — объяснил корабельщик, — пристанем к ним.

Подплыли они к золотым горам, вышли на берег и видят вокруг чистое золото: песок — золотой, камни — золотые, скалы — тоже из золота.

Бросились тут купцы золото собирать, но корабельщик остановил их:

— Это еще не настоящее богатство. Настоящее богатство будет впереди. Плывите отсюда прямо на запад, пока не увидите берег, а на нем дворец стоит. Он построен из семи видов драгоценных камней. Ворота дворца будут заперты, но около них вы найдете алмазный пест. Стукните трижды этим пестом в ворота, они сразу же откроются, и вам навстречу выйдут пятьсот красавиц. Первая будет нести сверкающий синий камень. Пусть Гедон его возьмет да крепче хранит. Ведь это не простой камень, а волшебная драгоценность, исполняющая любые желания. В руках остальных красавиц будут подносы с обычными драгоценными камнями. Берите их; мало будет, еще попросите, да смотрите не жадничайте. Я же чую: конец мой приходит, не попутчик я вам больше…

Сказав эти слова, старый моряк лег на берег и тихо скончался. Похоронили путешественники своего корабельщика на берегу в золотом песке, а сами двинулись дальше.

Долго ли, нет ли плыли они, но наконец увидели дворец, блистающий семью драгоценностями. Вышел Гедон со спутниками на берег и подошел к дворцу. Его ворота были крепко заперты. Тут Гедон увидел алмазный пест, поднял его и трижды стукнул по створке ворот. В то же мгновение ворота распахнулись, и оттуда одна за другой стали выходить красавицы с дарами в руках. Первая из них несла камень, горящий синим пламенем. Она вручила этот камень Гедону, а тот спрятал его за пазуху. Остальные красавицы стали предлагать купцам подносы с грудами драгоценных камней.

Не в пример Гедону, его брат Дикдон был очень алчным, падким на богатство человеком.

— Быстрее несите мешки да полнее набивайте их драгоценными камнями! — скомандовал он купцам.

У тех тоже глаза разгорелись на даровое добро. Нагрузив доверху корабль, купцы стали прятать драгоценности за пазуху, набивать ими кошельки, висевшие на поясах. А красавицы смеялись и носили им поднос за подносом с камнями, сверкавшими на солнце.

Наконец Гедон подал знак к отплытию, и корабль отправился в обратный путь. Недалеко уже оставалось до родных мест, как вдруг налетел ветер, разыгралось, разбушевалось синее море. Высокие волны легко опрокинули перегруженный корабль, и он пошел ко дну вместе с жадными купцами, одежда которых отяжелела от драгоценностей.

Выплыл лишь Гедон, не взявший ничего, кроме синего камня. Выплыл сам и помог выплыть Дикдону. Уцепились братья за какое-то бревно с потонувшего корабля и отдали себя на милость волн.

Долго носило их бурное море, наконец огромная волна выкинула братьев на незнакомый берег.

Пришли они в себя, и говорит Дикдон старшему брату:

— Мы оставили родителей и отправились в море за сокровищами. Каково же нам теперь ни с чем возвращаться?

— Почему ни с чем? — возразил брату Гедон. — Ведь у меня есть волшебная драгоценность, исполняющая любые желания. — И он достал из-за пазухи камень, сверкнувший синим огнем.

На свою беду добросердечный Гедон показал синюю драгоценность младшему брату. Увидев ее, тот задумал сам завладеть волшебным камнем, а родного брата погубить. «Спросят родители: „Где Гедон?“ — я отвечу: „В море утонул вместе с купцами“».

Замыслив злое дело, Дикдон сказал старшему брату:

— Дорогой Гедон, мы оба устали, нам нужно отдохнуть. Но обоим нам спать никак нельзя, ведь волшебную драгоценность могут украсть. Ты старший, поэтому и отдыхай первым, а я посторожу.

— Хорошо, — согласился Гедон, лег на землю и тут же заснул.

Пока Гедон спал, Дикдон отыскал в лесу два длинных шипа. Тихонько подошел он к старшему брату, осторожно вынул у него из-за пазухи синий камень и вонзил шипы спящему в оба глаза.

Страшно вскрикнул Гедон от нестерпимой боли, по земле стал кататься, затем во весь голос:

— Дикдон! Дикдон! На помощь!

Но злодея-брата и след простыл. Забрав волшебную драгоценность, он спешил уйти подальше от этого места.

Долго звал Дикдона бедный юноша, но ему откликалось только эхо. Сунул он руку за пазуху, хотел у волшебного камня помощи попросить, но драгоценности за пазухой не оказалось. Только тут понял Гедон, кто явился виновником его несчастья. От боли и огорчения он лишился чувств и лежал на земле как мертвый.

Случилось так, что неподалеку один пастух пас стадо буйволов. Он услыхал громкие крики и пошел посмотреть, в чем дело. Подходит, видит: человек лежит, еле дышит, а из глаз у него два шипа торчат. Вынул пастух осторожно шипы, и от боли Гедон снова очнулся. Поднял его пастух, привел к себе в хижину. Там он смазал бедняге кровавые раны кислым молоком, и боль постепенно утихла.

Пока не зажили раны, Гедон оставался в хижине пастуха. Сделал тот ему свирель, и целыми днями сидел несчастный юноша на пороге хижины, наигрывая грустные мелодии.

Но вот раны зажили, и Гедон попросил пастуха отвести его в близлежащий город.

— Оставайся здесь, — сказал ему пастух. — Молоко, творог да кусок лепешки на твою долю у меня всегда найдутся.

Но Гедон не захотел обременять бедного пастуха, и тот отвел юношу в город. А город этот был столицей княжества Лисывар, расположенного по соседству с владениями правителя Дакцора.

Идет Гедон с пастухом по улице, на свирели играет. И заметил его садовник местного князя. Садовник был одиноким, бездетным человеком, и ему очень приглянулся юноша, так хорошо игравший на свирели. Остановился он около Гедона и говорит:

— Эй, юноша! Не хотел бы ты вместе со мной фруктовый сад охранять?

— Как я могу сад охранять? Разве ты не видишь, что я слепой? — отвечал ему Гедон.

— При желании и слепота не помеха, — возразил садовник. — Я натяну между деревьев веревки с колокольчиками. Прилетят птицы, начнут спелые плоды клевать, ты услышишь их крики, дернешь за веревку, они испугаются и улетят.

Распрощался тогда Гедон с пастухом и отправился вместе с добрым садовником.

Тем временем Дикдон добрался до родного города. Пришел он во дворец грязный, оборванный, родителям в ноги бросился, из глаз слезы выжимает.

— Почему ты один? Где твой старший брат? — спросил его отец.

— Нет больше Гедона! Во время страшной бури затонул корабль, а вместе с ним погиб старший брат и все остальные. Только я один спасся, — отвечал злодей.

Опустил голову отец, залилась слезами мать и без чувств пала на землю. Захлопотали около бедной женщины служанки, а Дикдон и говорит отцу:

— Жалко, конечно, Гедона, да что поделаешь! Видно, судьба его такая. Зато я волшебную драгоценность раздобыл, она любое желание исполнить может. — И он вынул из-за пазухи синий камень.

Но камень потерял весь свой блеск, его грани уже не горели синим пламенем. Одно, другое потребовал от камня Дикдон, но ничего не исполнилось по его желанию.

Посмотрел тут отец на младшего сына, покачал головой и ушел в свои покои.

Жил во дворце ручной гусь. Еще диким гусенком спас его Гедон от зубов лисицы и научил понимать человеческую речь. «Пошлю-ка я нашего гуся на поиски Гедона», — решил правитель Дакцор. Он написал записку, прикрепил ее к шее гуся и сказал ему:

— Твой хозяин и мой сын Гедон не вернулся из-за моря. Говорят, что он утонул. Не знаю, так ли это. Ты полетай повсюду, посмотри хорошенько — может, и найдешь нашего Гедона.

Кивнул гусь головой, взмахнул крыльями, взвился в воздух и исчез из глаз.

А Гедон находился совсем недалеко, в соседней стране. Он жил в саду при дворце и помогал садовнику беречь созревшие фрукты от прожорливых птиц.

Как-то раз утром гуляла по саду дочь князя и услышала мелодичные звуки свирели. «Кто это у нас в саду играет?» — удивилась она и быстро пошла на звуки музыки.

Сделав несколько шагов, девушка увидела красивого юношу, сидевшего под развесистым деревом. Он тихонько наигрывал на свирели, устремив в небо незрячие глаза.

— Кто ты такой? — спросила его девушка.

— Я новый помощник садовника, — ответил ей юноша и спросил в свою очередь: — А ты, девушка, что делаешь в этом саду?

— Я просто гуляю, ведь это сад моего отца, — ответила та.

Поняв, что перед ним дочь князя, Гедон хотел встать и удалиться, но девушка остановила его и уселась рядом.

— Откуда ты родом и где так хорошо научился играть на свирели? — начала она разговор.

— Я обычный калека, каких много, — уклончиво ответил ей Гедон, — а свирель — мое единственное утешение.

Дальше-больше разговаривали молодые люди, и девушке уже никак не хотелось уходить от своего красивого и умного собеседника.

Наступил полдень, раздались голоса служанок, звавших девушку к обеду.

— Подожди меня здесь, — сказала она Гедону, — я сейчас принесу еды.

Не прошло и нескольких минут, как девушка вернулась с подносом, полным различных кушаний.

— Давай поедим вместе, — сказала она юноше.

— Я слепой нищий, — отвечал ей Гедон, — и не пристало мне есть вместе с дочерью князя.

— Тогда и я не буду есть, — настаивала девушка.

Так она повторила несколько раз, и наконец Гедон согласился разделить с ней обед.

Поев, молодые люди продолжали беседу.

Вскоре девушка, которую звали Ванмо, всей душой полюбила слепого юношу.

— Мой милый, — сказала она Гедону, — я полюбила тебя всей душой и не пойду замуж ни за кого другого.

— Где это слыхано, — отвечал ей грустно Гедон, — чтобы княжеская дочь полюбила простого слепца. Не надо так шутить надо мной, я и без того несчастен…

— Я люблю тебя такого, какой ты есть! — воскликнула Ванмо. — И если я не лгу, то пусть сила правды вернет зрение хотя бы одному твоему глазу!

И как только она вымолвила эти слова, свершилось чудо: один глаз юноши вновь стал видеть.

И снова Ванмо сказала Гедону:

— Ответь мне честно, кто твои родители и как тебя зовут?

— Слышала ли ты о правители по имени Дакцор и о его сыне Гедоне? — отвечал ей юноша вопросом на вопрос.

— Конечно, — сказала девушка. — Правитель Дакцор живет в соседней стране, а Гедон — его старший сын. Ну, а ты-то здесь при чем?

— Так вот я и есть Гедон, старший сын правителя Дакцора, — улыбнулся помощник садовника.

Так удивилась Ванмо, что даже не знала, верить ли словам юноши.

— Что же приключилось с тобой? — спросила она его.

И поведал Гедон девушке о том, как он за море ходил и как младший брат Дикдон ослепил его.

Ужаснулась Ванмо, слушая рассказ Гедона.

— Как же ты накажешь своего брата, — спросила она юношу, — за такое ужасное злодеяние?

— Я не собираюсь мстить брату, — ответил Гедон, — и нет в моем сердце ненависти к нему.

— Не может быть! Не верю! — горячо возразила та. — Разве можно простить такое страшное преступление?

— Я не лгу тебе, милая, — произнес в ответ Гедон. — И если это так, то пусть сила правды моих слов вернет зрение другому глазу!

Не успел Гедон договорить, как свершилось еще одно чудо: его второй глаз тоже стал видеть.

Не было конца радости Ванмо, понявшей, с каким честным и добрым юношей свела ее судьба.

— Пойдем скорее к отцу! — заторопила она Гедона.

Но тут вдруг около них опустилась большая белая птица.

Это был ручной гусь Гедона. Побывал гусь во всех дальних странах и, ни с чем возвращаясь домой, случайно заметил в саду своего хозяина.

Обнял Гедон гуся, стал гладить и заметил у него на шее записку отца. Прочитал он записку, а на обороте такой ответ написал: «Хоть ослепил меня Дикдон и украл мою волшебную драгоценность, но сейчас я жив-здоров, в княжестве Лисывар пребываю».

Отдохнул гусь и полетел к правителю Дакцору с радостной вестью, а Гедон с Ванмо пошли во дворец.

Долго вздыхал и удивлялся отец Ванмо, слушая рассказ о злоключениях Гедона. Он с радостью согласился выдать за него свою дочь и тут же приказал устроить свадебный пир. Для знатных гостей были накрыты столы во дворце, а простому народу раздавали еду и вино на площадях города.

Не день, не два длилось пышное пиршество. Не успело оно еще закончиться, как от отца Гедона прискакал гонец к князю страны Лисывар. Соскочив с коня, он вручил ему запечатанное послание. А в том послании золотыми буквами на синей бумаге было написано: «Узнал, что мой сын Гедон, очень много претерпевший, прибыл в твою страну. Вина на тебе, что ты раньше мне об этом не сообщил. Проводи моего сына немедля и с почетом. Не сделаешь так, с войском к тебе приду. Дакцор».

Князь страны Лисывар не стал медлить с выполнением желания могущественного соседа. В тот же день он одарил Гедона множеством сокровищ из своих кладовых, а на следующее утро назначил его отъезд на родину.

Назавтра распрощался Гедон с тестем, послал богатые подарки пастуху, спасшему его от верной гибели, и караван двинулся в путь. Впереди ехали новобрачные в окружении воинов, сзади шли бесчисленные вьючные животные, нагруженные дарами из страны Лисывар.

Медленно подходил караван к столице страны, где правил Дакцор. Около города его поджидал сам правитель с женой в окружении многочисленной свиты. Гремели трубы, звенели литавры, приветствуя приближавшегося Гедона.

Подъехав поближе, Гедон соскочил с коня, почтительно приветствовал отца, обнял мать и, оглянувшись вокруг, спросил:

— А где же мой брат Дикдон?

— За свое злодеяние он посажен в тюрьму, — ответил ему отец.

— Освободите его в честь такого радостного дня, — попросил юноша.

— Не свободы, а казни достоин этот злодей! — возразил Гедону отец. — Мы только и ждали тебя, чтобы ты сам назначил ему кару.

— Дорогой отец, пусть Дикдона покарает собственная совесть, а ты все-таки освободи его, иначе я не войду в город, — заявил Гедон. — Да принесите мне волшебную драгоценность, — добавил он.

Делать нечего. Послал царь слуг привести Дикдона. Понуря голову подошел Дикдон к старшему брату, а тот как ни в чем не бывало обнял и расцеловал его. Хлынули тут слезы из глаз Дикдона, и он поклялся в душе, что больше никому никогда не причинит зла.

Наконец принесли волшебную драгоценность, утратившую весь свой блеск. Но как только Гедон взял камень в свои руки, он снова загорелся синим огнем. Поклонившись на все четыре стороны света, Гедон высоко поднял волшебный камень и громко произнес:

— Если ты истинная драгоценность, исполняющая любые желания, то сделай так, чтобы у всех бедняков появилась вкусная еда и хорошая одежда, чтобы у бездомных оказался кров над головой, чтобы поправились больные и исцелились калеки, чтобы не было больше несчастных в нашей стране!

И вдруг как будто порыв ласкового ветерка пронесся над собравшимися: то волшебная драгоценность исполняла пожелание Гедона. Этот ветерок принес бедным еду и одежду, дал кров бездомным, вылечил больных и исцелил калек. С тех пор зажили люди, не зная беды, и все громко славили доброго и отважного юношу, добывшего счастье простому народу.

Перевод Ю. Парфионовича.

БАНОР И КОЛДУН

ил некогда один могущественный правитель по имени Гампо. Несчетны были табуны его коней, стада яков, сокровища в кладовых. Все соседние государи завидовали могуществу и богатствам правителя Гампо. А правитель считал себя самым несчастным человеком на свете. Много лет он был женат на красавице Цырен, но за все эти годы она не подарила ему ни одного ребенка.

— Кому я богатства свои передам, — горестно говорил правитель красавице-жене, — кто нашу старость покоить будет…

И богам разным молилась Цырен, и к святым ламам за помощью обращалась, да все напрасно. Годы шли, а детей у нее по-прежнему не было.

Случилось так, что в соседней стране обитал злой колдун. Много черных дел сотворил он своим волшебством, много горя принес он добрым людям. Узнал тот колдун о беде правителя Гампо и надумал совершить новое злодеяние. Он принял облик ламы и пришел однажды к правителю во дворец.

— О правитель! — почтительно произнес фальшивый лама. — Я узнал, что ты хочешь иметь сына. Если это так, то твоему горю легко помочь. Долгие годы я прожил в горной пещере, изучая искусство магии, и нет теперь мне в нем равных. Не одного, а трех сыновей дарует тебе сила моего волшебства, если ты согласишься на одно мое условие.

— Какое такое условие? — спросил недоверчиво Гампо. — Если у меня будут дети, то можешь забрать половину сокровищ из моих кладовых.

— Не надо мне твоих богатств, — отвечал колдун. — Достаточно будет, если ты отдашь мне в услужение любого из своих сыновей.

— Зачем тебе мой сын? — с гневом сказал правитель. — Возьми богатства и найми себе хоть тысячу услуг!

Но колдун твердо стоял на своем, и правитель скрепя сердце согласился на его требование.

— Вот тебе три пилюли, — сказал тогда колдун. — Пусть твоя жена примет их одну за другой. Через три месяца она родит первого сына, спустя еще месяц — второго, а затем через месяц — и третьего. Это будут необычные дети. Уже через три года они вырастут и войдут в полную силу. Тогда я вернусь и одного из них заберу с собой. — С этими словами он вручил правителю три пилюли и быстро удалился.

Колдун не обманул. Через три месяца жена правителя родила одного мальчика, еще через месяц второго, а затем и третьего.

Дети росли не по дням, а по часам. Только год им исполнился, а они уже могли скакать на неоседланных конях и стрелять из лука. На втором году мальчики овладели грамотой и постигли многие науки. К концу же третьего года они ничем не отличались от крепких двадцатилетних юношей.

Тогда злой колдун, снова приняв обличье святого ламы, пришел во дворец.

— Правитель, — сказал он, кланяясь, — я жду обещанной награды.

Гампо и Цырен очень любили своих детей. Но уж коли дал слово, то надо его держать. Супруги удалились в соседние покои и стали думать, кого же из сыновей отдать этому ламе. «Старшего сына отдать нельзя, — рассуждали они, — ведь он унаследует правление страной. Среднего сына также нельзя отдать, ведь он заменит старшего брата, если с тем что-нибудь случится».

Так и выпала доля младшему сыну, которого звали Банор, идти в услужение к чужеземному ламе.

— Ничего не поделаешь, мой мальчик, — со вздохом сказал ему отец, — ты должен отправиться с этим святым человеком и служить ему со всем усердием.

А мать только прижала на прощание сына к своей груди и залилась горючими слезами…

Колдун вывел юношу из дворца и велел следовать за собой. Долго шли они через горы и леса, пока не достигли зеленой долины, где высился огромный замок.

— Это мой дом, — сказал колдун, указав на замок. — Дальше ты пойдешь один, а я отправлюсь по своим делам. Около замка ты увидишь козла, привязанного к столбу. Неподалеку будет лежать сноп соломы. Развяжи сноп и кинь его козлу. После этого открой скотный двор. Там я держу своих уток и кур. В углу ты увидишь глиняный горшок с зерном. Этим зерном накорми птицу… Вот тебе и вся работа на сегодня. Окончишь ее, жди меня во дворе, да смотри не вздумай войти сам в замок.

Не успел Банор и слова в ответ промолвить, как колдун исчез. Удивился юноша и пошел прямо к замку.

Около замка он увидел привязанного козла, а неподалеку от него сноп соломы. Юноша развязал сноп и бросил его козлу. Но едва солома коснулась земли, как тут же превратилась в трех волков. Волки набросились на козла, мигом сожрали его и убежали в горы.

Храбрый юноша не испугался при виде такого дива. «Наверное, святой лама меня испытывает», — подумал он. Ведь Банор еще не знал, что его новый хозяин был вовсе не ламой, а злым колдуном.

Открыл юноша скотный двор, там куры кудахчут, утки крякают, а в углу на подставке горшок с моченым ячменем стоит. Юноша взял горсть зерна и кинул его птицам. Но как только зерна коснулись земли, они тут же превратились в трех свирепых диких котов. Коты накинулись на птиц, сожрали их и тоже убежали в горы.

И тут не испугался Банор. «Надо осмотреть этот странный замок», — подумал он и, невзирая на запрет колдуна, смело открыл входную дверь.

Долго бродил юноша по замку, переходя из одной комнаты в другую. Там висели красивые ковры и богатое оружие, на столах стояли золотые чаши и разные хрустальные кубки, но нигде не было видно ни одной живой души.

Наконец он набрел на комнату, стены которой были сделаны из стекла. В комнате стояло золотое ложе, а на нем спала прекрасная девушка. В изголовье девушки стоял невиданной красоты цветок в серебряной вазе.

Юноша очень обрадовался, обнаружив человеческое существо в этом пустынном и загадочном замке. Он подошел к девушке и стал ее будить. Но все его усилия были напрасны. Девушка не просыпалась.

Стараясь разбудить красавицу, Банор задел вазу с цветком и случайно отодвинул ее в сторону. И как только он сделал это, девушка сразу же очнулась от сна и открыла глаза. При виде юноши она очень удивилась.

— Кто ты? — спросила она. — Как ты попал в этот замок?

— Я новый слуга святого ламы, — ответил ей Банор и рассказал историю своего чудесного рождения.

— Никакой он не святой лама! — воскликнула девушка. — Он страшный и злой колдун. Его любимая пища — живые человеческие сердца. Волшебством да разными хитростями он себе слуг находит, а потом их убивает. Меня колдун тоже обманом сюда завлек и мое сердце хотел съесть, но потом раздумал, говорит: «Женюсь на тебе». Из замка своего он меня никуда не выпускает, а когда сам уходит, то ставит мне в изголовье волшебный цветок, и я тут же засыпаю мертвым сном.

Хоть и смелый был юноша, но его мороз по коже пробрал от рассказа красавицы. «Убежать мне никак нельзя, — подумал он, — ведь я по воле отца и матери отдан колдуну в слуги. Чтобы избежать гибели, надо самому расправиться с ним». И Банор сказал девушке:

— Милая девушка, не знаешь ли ты, как можно покончить с этим чудовищем? Ведь тогда мы оба спасемся.

— Справиться с колдуном не так-то просто, — грустно ответила она. — Мало только убить колдуна, надо еще и уничтожить его талисман, иначе колдун опять оживет.

— Я искусно владею оружием, — гордо заявил юноша, — и мне ничего не стоит одним взмахом меча уложить на месте это чудовище. Но я не знаю, где искать его талисман…

— Эх, — вздохнула красавица, — даже самый сильный удар, нанесенный колдуну спереди, для него не опасен. Колдуна можно поразить только сзади, но он ни к кому не поворачивается спиной. Но знай: пока ты выполняешь все приказы колдуна, он также может убить тебя только ударом в спину.

— Спасибо за предупреждение, красавица, — обрадовался юноша, — теперь-то я уже поберегусь.

— Слушай меня внимательно и не перебивай, — рассердилась та. Когда колдун вернется, он, наверное, прикажет тебе три раза обойти вокруг печи на кухне замка. Если ты не подчинишься его приказу, то он волен сделать с тобой все, что ему вздумается. А станешь обходить вокруг печи, он пойдет следом и нанесет удар сзади.

— Как же мне быть? — встревожился юноша.

— Выход есть, — ответила девушка. — Скажет тебе колдун: «Иди вокруг печи!», а ты ему тут же: «В кухне темно, и я плохо вижу, куда идти. Ступайте вперед, а я пойду за вами…» Колдун не сможет отказать и пройдет вперед, а ты в этот момент не плошай да держи свой меч наготове.

Сумеешь сразить колдуна — беги сразу же ко мне, и я расскажу, где найти его талисман.

Царевич поблагодарил красавицу за добрые советы и собрался уходить.

— Подожди, — сказала она ему, — сначала поставь на прежнее место цветок. Я засну, а ты тогда ступай во двор замка ожидать возвращения колдуна.

Так юноша и сделал.

Только солнце опустилось за горные вершины, как вдруг налетел сильный порыв ветра, ворота замка с грохотом распахнулись, и перед Банором предстал его хозяин в своем настоящем обличье. Увидав его, юноша даже вздрогнул от страха. Длинные жесткие волосы колдуна торчали во все стороны, как иглы дикобраза. Налитые кровью глаза, казалось, извергали пламя. Изо рта колдуна высовывались не зубы, а настоящие кабаньи клыки. На поясе висел длинный кинжал с рукоятью из берцовой кости.

— Выполнил ты мои распоряжения? — громовым голосом спросил он Банора.

— Все сделано, как вы приказывали, — отвечал тот.

Колдун недоверчиво посмотрел на юношу и повел его в замок.

У входа на кухню он показал Банору на большую печь, едва видимую во мраке, и сказал:

— Обойди три раза вокруг этой печи!

— Но ведь здесь очень темно, — скромно возразил тот. — Пожалуйста, пройдите вперед и покажите мне дорогу.

Колдун злобно посмотрел на юношу, но ничего не сказал, а быстро прошел вперед. Он так стремительно обошел вокруг печи, что Банор, следуя за ним, никак не мог улучить момента и достать колдуна своим мечом.

— Оставайся здесь и жди меня, — буркнул тот напоследок и исчез во внутренних покоях замка.

На следующий день спозаранку колдун отправился по своим делам. Только он скрылся за воротами, как юноша снова поспешил в стеклянную комнату. Он отодвинул от спящей девушки волшебный цветок, и та сразу же проснулась.

— Вчера ты не сумел перехитрить колдуна, — сказала она, открывая глаза, — постарайся же сегодня взять над ним верх, иначе он тебя убьет.

— Знать бы, что колдун замышляет, — промолвил Банор.

— Не бойся, я все у него повыспросила, — ответила девушка. — Вечером колдун приведет тебя в большой зал и сядет в кресло, стоящее посредине. Затем прикажет тебе трижды совершить перед ним земной поклон. А как ты наклонишься, тут он и отрубит тебе голову.

— Ну, тогда я пропал, — печально сказал юноша, — ведь мне же нельзя отказаться выполнить его приказ…

— Отказаться-то нельзя, — перебила его девушка, — но перехитрить колдуна можно. Он тебе скажет: «Трижды поклонись мне в ноги», а ты ему в ответ: «Я никогда никому в ноги не кланялся и не знаю, как это делается. Покажите мне, пожалуйста». Колдун, может быть, и разозлится, но просьбу твою выполнит. А дальше ты уж сам соображай, как себя вести.

И снова Банор поставил в изголовье красавицы цветок и погрузил ее в сон, а сам вернулся на кухню ожидать колдуна.

Не успел юноша погрызть сухого сыра, который на кухне нашелся, как потемнело небо, засверкали молнии и в распахнувшихся дверях показался колдун.

— Пойдем со мной! — злобно сказал он и привел Банора в огромный пустой зал, посредине которого стояло только одно большое кресло. Колдун сел в него, жестом подозвал юношу и велел ему трижды совершить перед креслом земной поклон.

— Но ведь я сын правителя, — сказал колдуну Банор, — мне никогда не приходилось кланяться, и я не знаю, как это делать. Покажите мне, пожалуйста.

Колдун даже зубами заскрипел от ярости.

— Никчемный ты слуга! — крикнул он. — Даже такого простого дела исполнить не можешь! Садись в кресло и смотри.

Банор, притворившись смущенным, быстро сел в кресло, а колдун встал напротив него. Затем он опустился на колени и склонился перед креслом, касаясь лбом пола. Когда колдун склонился первый раз, юноша потихоньку обнажил свой меч. При втором поклоне он поднял меч над головой. А при третьем поклоне меч юноши опустился на голову злого колдуна и снес ее с плеч.

Обезглавив чудовище, Банор быстро побежал к девушке, разбудил ее и спросил, как найти талисман колдуна.

— Возле кухни, — отвечала та, — находится спуск в подземелье замка. Пройдешь через девять темных комнат, уступами спускающихся вниз, и упрешься в гладкую стену. Рукояткой меча трижды стукни по этой стене, громко восклицая: «Стена, отворись!» Как только ты три раза произнесешь эти слова, стена отойдет в сторону и пропустит тебя в маленькую каморку. Посередине той каморки, на возвышении, будет стоять глиняная статуя страшного духа — покровителя всех колдунов и злых волшебников. В руке у статуи ты увидишь хрустальный бокал с прозрачной жидкостью. Статуя повернет к тебе голову, раскроет пасть и закричит: «Не подходи ко мне, человек, или ты умрешь на месте!» Но смотри не испугайся. Если ты остановишься, то пропадешь. Смело подойди к глиняному чудовищу, возьми у него из рук хрустальный бокал, а самого разбей на куски. После этого возвращайся назад, да смотри не пролей и капли жидкости из того бокала!

Юноша быстро нашел вход в подземелье, пересек одну за другой девять темных комнат и подошел к гладкой стене. Подняв меч, он трижды ударил по стене его рукояткой, каждый раз восклицая при этом: «Стена, отворись!»

Как только он произнес эти слова в третий раз, стена со скрежетом отошла в сторону. Перед юношей оказалась маленькая каморка, освещенная только мерцающим светом. Этот свет исходил от прозрачной жидкости в хрустальном бокале, находившемся в руках глиняного чудовища. Чудовище повернуло голову, раскрыло пасть и воскликнуло громовым голосом:

— Ни шагу дальше, или ты умрешь на месте!

Но юноша смело подошел к страшилищу, взял из его глиняных рук хрустальный бокал и несколькими ударами меча разбил глиняную фигуру.

Держа в руках светящийся бокал, Банор осторожно вернулся назад и вручил свою добычу красавице.

— Теперь, — обрадовалась она, — чары колдуна полностью уничтожены, и он никогда больше не сможет вернуться к жизни в нашем мире.

— Но зачем тебе этот бокал? — поинтересовался юноша.

— Каждая капля жидкости хрустального бокала может оживить одну из жертв колдуна, — сказала девушка. — Пойдем со мной, и я тебе их покажу.

Они прошли множество коридоров и наконец очутились перед огромной железной дверью.

Девушка коснулась хрустальным бокалом ее створок, и они с лязгом распахнулись.

Перед молодыми людьми оказалась бесконечно длинная мрачная комната, освещенная лишь одним узким окном. В той комнате повсюду лежали одетые тела: мужчины и женщины, дети и старики.

— Их сердца пожрал колдун, оставив нетронутым все остальное, — сказала девушка. — Брызни на эти тела по капле жидкости, и они оживут…

Скоро покои замка наполнились шумом голосов множества людей, избавленных Банором от чар колдуна. Они наперебой благодарили храброго юношу, вернувшего их к жизни.

— Берите из этого замка кому что понравится и идите по домам! — сказал им на прощание Банор.

Сами же юноша и девушка также не захотели остаться в замке страшного чародея. Навьючив на лошадей и яков остатки несметных сокровищ колдуна, они вернулись к родителям Банора и зажили там, не зная больше бед и печалей.

Перевод Ю. Парфионовича.

МУЖЕСТВЕННОЕ СЕРДЦЕ

авным-давно в местности Лока жила крестьянская семья: отец, мать и дочь по имени Пакмо. По всей округе славилась Пакмо своим умом, трудолюбием и красотой. Но больше всего любили ее за звонкий и мелодичный голос. Даже сама богиня Благозвучия не могла бы спеть лучше крестьянской девушки.

Пакмо часто ходила в лес собирать хворост. Собирает она хворост, а сама поет песни, да так звонко и приятно, что и кровожадный леопард забывал об охоте, услышав ее пение.

Как-то раз один юноша по имени Докцен отправился в лес на охоту. И вот в густом лесу донеслась до него песня, которую пела Пакмо.

Докцен подумал: «Эта девушку-певунью надо непременно увидеть да узнать, кто она такая?» И быстро пошел на звуки песни.

Вскоре между деревьями он увидел поющую девушку и замер в изумлении. «Своим обличием она напоминает небесную деву, а поет, как птичка калипинга», — подумал юноша и тут же подхватил песню и начал вторить девушке. Та услышала голос Докцена, а затем увидела и его самого, но петь не перестала.

Так, по обычаю тибетских девушек, она показала, что и юноша приятен ей.

С этого времени Докцен стал частым гостем в доме крестьянина. Был Докцен человеком добрым и простым в обращении и очень полюбился родителям Пакмо. Они всегда приветливо встречали юношу, радушно угощали его и не могли наглядеться на молодых людей, словно созданных друг для друга.

Но недолго продолжались радостные встречи Пакмо и Докцена. Отец юноши, человек богатый, решил женить своего сына на дочери царского советника. Как ни противился Докцен, но решение отца было твердо, и вскоре состоялась свадьба.

Не по душе пришлась юноше его молодая жена. Ни петь, ни танцевать она не умела и больше всего любила наряжаться, есть жирное мясо да пить сладкое вино.

Каждый день думал Докцен о простой крестьянской девушке. Та хоть и не носила шелковых одежд, но стройным, как стрела, станом напоминала небесную фею. Хоть не белилась и не красилась, но лицо ее и без того сияло красотой. В ушах Докцена продолжали звенеть песни Пакмо, ласкавшие слух, как трели птички калипинги, и вспоминалась улыбка Пакмо, от которой становилось радостно на сердце.

Юноше очень хотелось навестить семью крестьянина и вновь увидеть Пакмо. Но после свадьбы отец запретил сыну покидать дом, и Докцен никак не мог встретиться со своей любимой. И от этого еще постылей становилась ему немилая жена. К тому же она не отличалась и добрым нравом, была сварлива и привередлива.

Шли день за днем, месяц за месяцем. От сердечной тоски Докцен начал чахнуть. До свадьбы был он полон здоровья, а тут побледнел и весь высох. Докцен все больше и больше слабел, а в один печальный день жизнь покинула его.

Пакмо не знала о смерти любимого. С тоской ждала своего Докцена, но тот не приходил.

Ждала она его в апреле, когда начинает греметь первый гром. Но Докцен не приходил. Ждала она его и в мае, когда начинают петь певчие птицы. Но Докцен не приходил. Ждала она его солнечными днями и лунными ночами. Но Докцен все не приходил.

Как-то раз ночью, в полнолуние, Пакмо сидела у окна, поджидала своего милого. «Уж этой ночью он непременно придет», — думала она. И правда, в лунном свете показался человек, приблизился к дому и постучался. «Докцен пришел!» — обрадовалась девушка, бросилась к двери и распахнула ее. На пороге и в самом деле стоял Докцен. Был он не на коне, а пеший и без оружия, в простой белой одежде без украшений, и лицо у него было бледное и печальное. А Пакмо от радости не могла и слова вымолвить. Она только взяла любимого за руку, ввела в дом и принесла ему чашу фруктового вина.

— Милый, почему ты так долго не приходил? — спросила девушка Докцена, когда тот выпил чашу.

Но тот ничего не отвечал.

«Прежде Докцен был всегда веселый, смеялся и шутил. В эту же ночь он бледный и печальный. В чем тут дело?» — подумала Пакмо. Неспокойно стало ей от этих мыслей, и она спросила:

— Мой дорогой, что случилось?

— Пойдем со мной, и ты все узнаешь, — отвечал тот.

Докцен вышел из дома, Пакмо — следом за ним. Привел ее юноша к жилищу своего отца. Пакмо слышит, во дворе барабаны грохочут.

— Почему барабаны бьют? — спрашивает Пакмо.

— Ты еще не поняла? Это жертвы погребальные на похоронах приносят, — отвечает Докцен.

— На чьих похоронах жертвы приносят? Отец твой, видимо, умер? — опять не понимает Пакмо.

— Нет, то жертвы на моих похоронах приносят, — печально ответил ей Докцен и рассказал обо всем, что случилось.

Горько зарыдала бедная девушка, а вместе с ней и Докцен заплакал. Долго плакали они, а перед рассветом Докцен взял Пакмо за руку и отвел ее назад. Девушка пригласила его зайти, но он отвечал:

— Уже близится рассвет, и я должен уходить. В полнолуние через месяц мы снова встретимся.

В это мгновение налетел порыв ветра, и юноша исчез, будто его здесь и не было. Пакмо от горя и печали упала без памяти. Очнулась она и стала звать:

— Докцен! Докцен!

Но никто ей не ответил.

С тех пор каждый месяц в ночь полной луны приходил к Пакмо ее любимый. Она угощала его. Они разговаривали и даже шутили, но чуть забрезжит рассвет, Докцен немедленно исчезал.

Однажды в полнолуние Докцен, как обычно, пришел к Пакмо. Когда же истекло его время и настал момент расставания, девушка сказала со слезами на глазах:

— Я очень радуюсь нашим встречам, но мне так хочется быть с тобой всегда вместе, а не только в ночь полной луны.

Задумался Докцен, а затем промолвил в ответ:

— Если у тебя мужественное сердце, то ты можешь мне помочь. Но это очень опасно.

— Говори, что мне надо сделать, — отвечала Пакмо, — а уж мужества у меня хватит.

— Хорошо, — продолжал Докцен, — в следующую ночь полной луны возьми чашу молока, чашу вина, две лепешки, три куска вареного мяса и выходи из дома. Выйдешь, поверни на юг и иди все прямо, никуда не сворачивая. На своем пути ты увидишь железного человека. Он будет пить кипящий металл, повторяя при этом: «Пить хочу! Пить хочу!» Поднеси ему чашу молока и иди дальше. Затем ты встретишь двух бодающихся баранов с железными рогами. Дай им по лепешке и продолжай свой путь. Тебе загородят дорогу три воина с поднятыми мечами. Не бойся, угости их вареным мясом и проходи мимо. После этого ты пойдешь к черному дому. У того дома нет окон, а перед домом у дверей стоят два ужасных чудовища с длинными косматыми волосами и острыми клыками. Это прислужники Ямы — бога смерти. Ты поднеси им чашу сладкого вина, а сама смело ступай в дом. Там живут восемь злых волшебников, но в полнолуние их дома не бывает. В первой же комнате на черном столе стоит золотое блюдо. На блюде лежат восемь сердец: семь старых и одно новое — мое. Тут старые сердца закричат: «Возьми меня! Возьми меня!» Новое же сердце закричит: «Не бери меня! Не уноси меня!» Ты их не слушай. Без страха возьми мое сердце и, не оборачиваясь, беги назад. И если ты принесешь мне это сердце, я оживу, и мы будем всегда вместе.

Тут налетел порыв ветра, и Докцен скрылся из глаз.

Наступила ночь полной луны. Пакмо собрала все необходимое, вышла из дома и смело пошла на юг. Она хорошо запомнила слова Докцена и сделала все, как он велел.

Но только Пакмо взяло новое сердце, положила его за пазуху и вышла из дому, как, откуда ни возьмись, появились восемь волшебников и закричали:

— Слуги с косматыми волосами! Не дайте украсть сердце! Хватайте вора!..

Но, как говорится, «даже у прислужников бога смерти проснется совесть, если их почтить». Отвечали они волшебникам:

— Эта девушка нам вина сладкого поднесла, — и пропустили ее.

Бежит Пакмо, а у самой сердце так и замирает от страха. Подбегает к воинам с поднятыми мечами. Волшебники опять кричат:

— Рубите девушку! Она украла сердце!

Но воины ответили:

— Эта девушка угостила нас вареным мясом, — и пропустили ее.

Бежит Пакмо, не оглядывается, а на пути два барана с железными рогами.

— Бараны с железными рогами, — кричат им злые волшебники, — эта девушка украла наше сердце, забодайте ее!

— Она нам дала свежих лепешек, — отвечали бараны и не тронули Пакмо.

Видят волшебники, что девушка ускользает от них, и сами бросились за ней в погоню.

Поравнялась Пакмо с железным человеком, а волшебники по пятам бегут и кричат:

— Железный человек, убей эту девушку!

— Эта девушка поднесла мне чашу молока, как я могу убить ее? А вот вы поили меня только кипящим железом, вас и надо убить.

С этими словами он поднял большую железную дубину — и не стало злых волшебников, похитителей человеческих сердец.

К рассвету вернулась домой Пакмо и принесла с собой сердце Докцена. И тут же предстал перед ней живой и здоровый юноша. Он остался жить вместе с Пакмо в доме ее родителей, и с тех пор они больше никогда не расставались.

Перевод Ю. Парфионовича.

МОЛЧАЛИВАЯ ДЕВУШКА

авным-давно в Тибете жили три юноши. Первого звали Пунцог, он был сыном вождя. Второй из них, Вангцу, происходил из богатой семьи. Третий, Добгьял, был сыном бедняка. Они очень близко дружили, и все трудности решали вместе.

Однажды Добгьял сказал друзьям:

— Я слышал, что в долине неподалеку от нашего дома живет одна семья. У них есть дочь, известная красотой, хорошими манерами и умом. Многие приходили просить ее руки, но она никак не отвечала — как если бы была глухой и слепой. Разве это не странно?

Услышав рассказ, Вангцу очень захотел увидеть девушку. Тогда Пунцог предложил:

— Пусть каждый из нас троих сделает попытку посвататься, и посмотрим, кому улыбнется удача. Если один из нас сумеет жениться на этой девушке, то все другие должны помогать ему. Например, если повезет мне, то Вангцу отдаст мне половину своих коров и овец, а Добгьял навсегда станет моим рабом. Если женится Вангцу, то я отдам ему половину своих земель, а Добгьял станет его рабом. Если же достигнет успеха беднейший из всех, то он получит половину богатства Вангцу и половину моих земель. Что вы скажете на это?

Друзья согласились с предложением и здесь же, на месте, дали клятву исполнить все так, как договорились.

На следующий день Пунцог, сын вождя, отправился в долину с несколькими лошадьми, навьюченными драгоценностями: золотом, серебром, дорогими каменьями, украшениями и вышитыми одеждами. Его окружало множество слуг верхом на лошадях с богатой сбруей. Но несмотря на роскошные подарки, все усилия с его стороны произвести на девушку впечатление были тщетны. Он говорил так много, что вся слюна вытекла у него изо рта, а язык высох, но девушка так ничего и не сказала. Через несколько дней Пунцог признал поражение и в тоске и печали вернулся домой.

Тогда сын богача Вангцу облачился в самые лучшие одежды и отправился к дому девушки. Помимо множества слуг и навьюченных всевозможными дарами лошадей, он захватил с собой несколько танцоров. Как только их караван вступил в долину, танцоры начали петь и плясать. Прибыв к дому девушки, Вангцу построил слуг в один ряд, и они с музыкой и танцами преподнесли подарки. Но красавица даже взглядом не удостоила это нарочитое представление. Все наисладчайшие слова и обещания Вангцу были безрезультатны. Девушка хранила молчание. Так сын богача вернулся домой с позором.

Наконец дошла очередь до Добгьяла. Бедный юноша отправился в путь, не имея ничего из тех прекрасных даров, что везли его друзья. У него даже не было самого маленького подарка для девушки — только мешочек с цзамбой в руке. Вскоре он дошел до пещеры в скале. У входа стояла старуха с белыми волосами и синими-синими глазами. Единственный зуб у нее во рту походил на жемчужину. Добгьял подошел к ней и почтительно спросил:

— Бабушка, могу ли помочь Вам? Говорите, не колеблясь, я сделаю все, что смогу.

Старуха повернула голову, взглянула на него и ответила:

— Парень, похоже, у тебя доброе сердце. Я умираю с голоду. Если у тебя есть какая-нибудь еда, то, будь добр, раздели ее со мной.

Добгьял протянул ей мешочек с цзамбой. Старуха поела, а затем спросила:

— Куда ты идешь?

— В долину, свататься к одной девушке.

— Кто эта девушка?

— Из тех, кто редко говорит.

— Айя! Как удивительно! — воскликнула старая женщина. — Она не стала говорить с сыновьями вождя и богача. Быть может, она ждет человека, который по-настоящему полюбит ее. Так иди и попытай счастья. Я желаю тебе успеха!

Когда Добгьял собрался в путь, старуха добавила:

— Парень, ты добродетелен по природе, поэтому я открою тебе секрет. Девушка постоянно вспоминает о многих дурных событиях, причинивших ей страдания, — вот почему она не желает говорить.

— Что же это за испытания, о которых она думает?

— Никто в точности не знает, как все произошло. Сама она рассказывала, что прежде была жаворонком. Каждый день вместе с мужем-жаворонком летали они под облаками, вместе пели песни и были счастливы. Потом они вывели троих птенцов, что сделало их жизнь еще более радостной. Однажды хлынул сильный ливень. Вода внезапно поднялась и затопила всю долину. Потоки смыли гнездо с тремя птенцами. Родители ныряли за ними, но не смогли спасти и утонули сами.

Затем они возродились дроздами и весь день напролет весело пели и скакали по деревьям. Особое счастье им доставляли птенцы, которым они постоянно носили пищу. В один из дней, когда пара летала в поисках корма, озорной мальчик-пастух баловался с огнем и сжег гнездо с маленькими дроздами. Вне себя от горя, бедные родители бросились в бушующее пламя и сгорели.

В следующем перерождении они стали тиграми, которые лелеяли двух маленьких детенышей. Но однажды охотники перестреляли всю тигриную семью из луков.

Теперь она вновь пришла в этот мир в образе девушки. Вспоминая о несчастьях в предыдущих рождениях, она считает брак источником горя, поскольку обретенное в семье счастье неизбежно заканчивается утратами. Вот почему она постоянно пребывает в печали, никогда не разговаривает с людьми и не обращает внимания на многочисленных искателей ее руки.

Добгьял запомнил слова старой женщины, распрощался с ней и продолжил путь в долину. Девушка увидела парня, приближающегося к ее дому, и решила, что это еще один жених. Рассердившись, она захлопнула двери и задвинула засовы. Но Добгьял притворился, что ничего этого не видит, и прошел мимо, бормоча вполголоса:

— Я давно знал, что ты живешь здесь, но не приходил раньше, поскольку семья моя бедна. Мы вместе страдали от ударов жестокой судьбы, так почему же ты ныне прячешься, лишь только завидев меня?

Затем он продолжал:

— Разве ты не помнишь, как мы были жаворонками, как проводили друг с другом счастливые дни и ночи? Но внезапное наводнение унесло гнездо с нашими птенцами, и мы погибли в тщетных попытках спасти детей.

Девушку, стоявшую внутри дома, потрясли услышанные слова. Открыв дверь, она уселась перед прялкой, как будто собираясь прясть, но все еще сохраняя молчание. Добгьял заметил произведенное впечатление, поэтому обошел вокруг дома, продолжая говорить:

— Разве ты забыла, как затем мы превратились в дроздов, как мы надеялись на милость судьбы? Но случилось то, чего не ждали. Мальчик-пастух поджег наше гнездо, дети погибли в огне. Жизнь для нас потеряла смысл, и мы бросились в языки пламени. Так снова окончилась крахом попытка счастливой жизни.

Девушка перестала прясть, внимательно вслушиваясь в каждое слово. А Добгьял все говорил:

— Я уверен, что ты помнишь наше следующее перерождение, наших двоих тигрят. Но и в тот раз мы не обрели лучшей доли. Охотники перебили всех нас на вершине горы. Ныне ты возродилась в этой семье, мой же удел — страдать от бедности. Я проделал долгий путь лишь для того, чтобы рассказать тебе, что случилось после нашей последней разлуки. Но, похоже, ты забыла прежнюю любовь. Ты даже захлопнула дверь перед моим носом. Нет, не такой встречи я ожидал, — так говорил юноша, преисполненный печали. Не в силах больше сдерживать чувства, он заплакал.

Заливаясь слезами, девушка оставила свою прялку. Она схватила Добгьяла за руку и сказала:

— Мы больше никогда не расстанемся. Все это время я никому не говорила ни слова — будь это сын правителя или сын богача. Все это время я ждала только тебя.

Вскоре они поженились. Пунцог и Вангцу исполнили обещание и отдали им половину своих богатств Молодая семья зажила в довольстве и счастье, а молчаливую девушку больше не тревожили воспоминания о трагическом прошлом.

Перевод С. Комиссарова.

ЛХА-ЧЖИН

Будды был ученик по имени Лха-чжин, чрезвычайно способный, чуть ли не превосходивший своей проницательностью других учеников. Никто так тонко не понимал учения Будды и никто так его не знал, как Лха-чжин. Но часто слова Будды он истолковывал по-своему, иногда в противоположном смысле. Наконец он пришел к мысли, что учение Будды вредно, и поднял на него руку, но только ранил Благословенного, а не убил. Тотчас же разверзлась земля, сверкнул огонь, Лха-чжин упал в трещину и, объятый пламенем, крикнул:

— Твоя правда, Будда!

Учитель предсказал, что пройдут поочередно один за другим тысячи будд, и при последнем из них Лха-чжин снова возродится, станет первым учеником последнего будды и сделается главным распространителем истинного Закона.

Однажды Ананда, любимый ученик Будды, отправился путешествовать по трем мирам. Проходя через ад, он вспомнил о Лха-чжине и захотел обрадовать его предсказанием Учителя. Но никак не мог найти его нигде в аду. Только когда он спустился чуть не на самое дно, достигнуть которого мешал ужасный пламень, и когда крикнул обычный свой зов:

— Лха-чжин, где ты? — то из глубины пламени услышал ответ:

— Я здесь! Я страдаю ужасно!

Когда Ананда сообщил грешнику слова Будды, то Лха-чжин произнес:

— Если так, то пусть мои мучения продолжаются тысяча тысяч лет, я буду переносить их с терпением.

Перевод Г. Потанина.

ПРАВИТЕЛЬ И ЧАРОДЕЙ

авным-давно в области Боми в Тибете правил могущественный государь. Среди великого множества его подданных был один бедный кудесник, который умел с помощью чудес развеселить людей и сделать их счастливыми. Он создавал призраки, иллюзии, заменявшие людям те вещи, каких они никогда не имели бы в настоящей жизни. Его очень любили, доверяли ему и считали знающим и толковым человеком. Однажды правитель приказал ему явиться к себе и сказал:

— Мне сообщили, будто ты умеешь делать людей счастливыми и что ты умелый чародей. Я желаю посмотреть на твое волшебство. Сделай меня счастливым. Надо сказать, я всегда грустный и мрачный.

— Ваша милость! — сказал чародей. — Мое волшебство годится только на то, чтобы делать счастливыми бедных людей. Например, я помогаю тем, кто не в силах закончить барщину, или тем, кто не может взять жену и завести детей, или тем, кто никогда не ел мясной пищи столько, сколько может вместить живот. Но такие вещи — всего лишь иллюзия. Они не дают постоянного счастья, поэтому я никогда не посмею испытать мое жалкое волшебство на вашей милости!

— Не бойся, — сказал властелин, — я же разрешил тебе.

— Даже если вы позволяете и не накажете меня, я все же не посмею это сделать! — в большом волнении сказал чародей.

— Говорю тебе, что нет нужды бояться, — сказал правитель. — Чтобы ты не сомневался, вот тебе мое ручательство, которое защитит тебя от любых дурных последствий.

С этими словами он тут же написал приказ, который гласил, что что бы ни произошло, чародея нельзя наказывать. Не успел он дописать до конца, как услышал шум от множества людей и лошадей. Правитель выглянул в окно и увидел, что целая толпа пастухов косит траву на его пастбище. Никто не позволял им делать это! Правитель страшно поразился и пришел в бешенство.

Он властно потребовал к себе управляющего.

— Сейчас же отправляйся на те поля и выясни, что за люди посмели косить траву на моем пастбище! Если нужно, приведи их сюда вместе с их лошадьми, и я заставлю их проклинать этот день!

Управляющий пошел и увидел там сотни солдат и слуг, которые привезли с собой прекрасно сработанные юрты и поставили их на пастбище. Перед большой юртой, украшенной золотом и серебром, стояли два трона — один золотой, а другой серебряный.

Управляющий был ошеломлен таким великолепием. Он не посмел вмешаться, а стоял и наблюдал, дожидаясь возможности спросить кого-нибудь из незнакомцев, что все это значит. Спустя долгое время появился слуга, который нес воду. Тогда управляющий мягко приблизился к нему и спросил:

— Дорогой брат, могу я узнать, что за персона твой достопочтенный хозяин и что он здесь делает?

— Видишь ли вон там золотой трон? — сказал слуга. — Это трон Са-и-нибу, бога судьбы, а серебряный трон — для его сына. Мы явились из преисподней и теперь отдыхаем на вашем пастбище перед тем, как продолжить наше путешествие на небеса.

Управляющий страшно поразился, когда услышал эту весть. Он бегом бросился обратно и сообщил своему господину обо всем, что видел и слышал. Тот тоже пришел в изумление.

— Мог ли я догадаться, что это Са-и-нибу, великий и могущественный бог судьбы, явился на мое пастбище? — сказал он. — Мой народ приносит ему жертвы. Я сам тоже отправлюсь к нему с приношениями.

Он приказал слугам принести богатые подарки и понес их Са-и-нибу.

— О великий и могущественный бог подземного мира! — обратился к нему правитель. — Позволь твоему слуге узнать, что ты здесь делаешь?

— Довелось мне, — ответил Са-и-нибу, — с великим трудом вырастить в своем саду фиговое дерево. Теперь оно начало плодоносить, но ветки, на которых висят плоды, находятся на небесах, в то время как корни — в преисподней. Небесные боги обрывают все мои плоды, и мне не достается ни одного. Я затем и отправился на небо, чтобы попросить их поровну делить дерево со мной.

Мозги правителя заработали. Он хотел придумать что-нибудь, чтобы это посещение принесло ему выгоду и помогло навсегда закрепить за собой власть и титул. И у него появилась идея.

— Великий и могущественный бог подземного мира! — заискивающе сказал он. — Для меня великая честь, что ты проезжаешь через мои скромные владения. Мы оба — государи: ты царь и вождь в преисподней, а я правитель и вождь на земле. Если бы нашим семьям удалось каким-либо образом соединиться, то наша сила и власть стали бы намного больше. Я знаю, у тебя есть красивый сын, царевич, а у меня — умная и прекрасная собой дочь. Могу ли я почтительно надеяться, что ты соблаговолишь разрешить своему царевичу жениться на моей дочери? Тогда мы станем родственниками, и обеим семьям это будет выгодно.

— У меня три сына, — ответил Са-и-нибу, — царевич, который здесь со мной, — мой младший и самый любимый из всех. Я согласен с тобой, что владетельной крови подобает соединяться с владетельной кровью. Поэтому, раз ты хочешь выдать свою дочь за моего сына, я согласен. Я оставлю царевича с тобой.

Перед тем как уехать Са-и-нибу сказал правителю:

— Благородный государь! Теперь мы почти породнились, а родственники должны беспокоиться друг о друге. Я отправляюсь на небо, чтобы уладить свои дела с богами. Пожалуйста, смотри почаще на небо, чтобы увидеть, если случится что-нибудь плохое. Ты знаешь, боги наверху бывают иногда очень дерзкими.

Сказав так, он уехал, а своего сына оставил.

Правитель, преисполнившись радости, вернулся в свой дворец вместе с царевичем. Устроили великолепную свадебную церемонию. Он не забыл слова Са-и-нибу и каждый день выходил на крышу своего жилища посмотреть на небо.

В один из дней небо вдруг потемнело, загрохотал гром и засверкали молнии. Сверху посыпались бесчисленные тела, руки, ноги, головы и другие части тела. Все пришли в ужас.

Под конец с неба упала бородатая голова. Правителю показалось, что он признал бога судьбы. Он решил, что небесные боги отрубили ему голову. Он испугался, что у царевича при виде головы его отца может разорваться сердце. Поэтому он приказал соорудить погребальный костер и сжечь на нем голову.

Царевич увидел пламя и высунулся в окно.

— Что это за огонь? — спросил он служанку.

— О, — ответила недалекая умом девушка, — разве вы не знаете? Это сжигают голову вашего отца — она упала с неба.

Едва царевич услышал это, он разразился рыданиями, тут же выбежал из дворца и бросился в пламя. Бывшие поблизости люди пытались спасти его, но замешкались, и царевич погиб в огне.

Правитель очень опечалился. Много дней простоял он на крыше дворца, вглядываясь в небо и непрестанно вздыхая, не зная, что ему делать.

Прошло сколько-то дней, и вот однажды бог судьбы вдруг вернулся со своей свитой из солдат и слуг и остановился, как в прошлый раз, на пастбище. Когда правитель услыхал, что Са-и-нибу вернулся, он ужасно разволновался и тут же примчался приветствовать его и расспросить, как закончилась его война с небесными богами.

— Вначале, — ответил Са-и-нибу, — небесные боги отказались делиться со мной плодами, и поэтому мы вступили в борьбу. После вмешался сам старый бог и разрешил наше дело. Теперь они согласны делить плоды со мной поровну.

Он говорил, а сам все время поглядывал то на эту дорогу, то на ту, словно искал кого-то.

— Где же мой сын? — спросил он. — Почему он не пришел с тобой приветствовать меня?

Правитель не знал, что и сказать. Он в ужасе замолк на миг, а затем, запинаясь, проговорил:

— Это очень печально, но несколько дней тому назад с неба попадало вниз бессчетное количество отрубленных голов, ног, рук и целых тел. Среди голов была одна, которая в точности походила на твою. Мы сожгли ее на погребальном костре. Когда твой сын услышал, что это твоя голова, он бросился в огонь и погиб, прежде чем мы успели спасти его.

Вскипев от ярости, бог судьбы вскочил со своего золотого трона.

— Этого не может быть! — загремел он. — Ты, должно быть, сошел с ума! Как можешь ты смотреть на меня, стоя здесь? Я считаю тебя виновным в смерти моего сына. Из-за тебя он остался здесь и стал твоим зятем. За это ты поплатишься своей жизнью!

Правитель не мог вымолвить ни слова, не мог он и противиться богу судьбы. Он пал перед ним ниц и стал умолять о пощаде.

— Великий и могущественный бог преисподней! Твой сын мертв, и мы не в силах вернуть его к жизни. Я умоляю тебя успокоиться. Не отбирай у меня жизнь! Я отдам тебе все, что пожелаешь, — мою землю, моих слуг, моих рабов, мой скот, все мое золото и серебро. Пощади меня, пощади меня!

Нелегко было утихомирить бога судьбы, но в конце концов он согласился принять все его имущество. Правитель немедленно приказал своему управляющему притащить все свои сокровища, пригнать свои стада, слуг и рабов — все, что у него было — и отдал это Са-и-нибу. Он остался лежать распростертым перед ним и продолжал молить о пощаде.

— Встань, встань! — сказал вдруг бог судьбы. — Подними голову и взгляни, кто я такой на самом деле!

Правитель поднял глаза. Он находился на окраине своих земель. Золотого трона не было, так же как и бога судьбы, покорителя небесных богов. Был только бедный чародей, сидевший на пне от дерева и посмеивавшийся над ним.

Правителю стало ясно, что все случившееся было иллюзией, обманом чувств, устроенными кудесником. Теперь настал его черед вскипеть от ярости. Ни одно наказание не будет чересчур сильным для такого человека, решил он. Но затем он вспомнил о своем обещании, и пришлось ему проглотить свою ярость и молча вернуться в свой дворец вместе со свитой. Удар оказался для него столь тяжелым, что целых три месяца он не сделал из дворца ни шагу.

С тех пор люди стали относиться к бедному чародею с еще большим уважением, потому что он был единственным человеком, известным им, который смог заставить властелина склониться перед простым человеком.

Перевод Г. Комиссаровой.

СЯЛИНЬСАЙ И ЛУЛИН-САЙМО

давние времена у подножья большой горы стояли две деревни. Ту, что на восточном склоне, называли Восточная деревня, а ту, что на западном — Западная деревня. В деревне на востоке жил простой и честный, трудолюбивый парень по имени Сялиньсай. А в другой деревне, на западе, жила прекрасная Лулин-Саймо, красотой и умом подобная небесной фее, да к тому же одаренная редким талантом. Ее умелые руки могли соткать любую ткань, свалять любой войлок. Цветы на ее тканях не отличались от настоящих. Каждый, кто их видел, не мог удержаться от того, чтобы не потрогать лепестки руками.

С раннего детства Сялиньсай и Лулин-Саймо играли и трудились вместе. Они срезали траву, носили воду, пасли овец. Время подошло, и в них заговорили чувства, в сердцах родилась любовь.

Год шел за годом, девочка и мальчик стали взрослыми. Им уже неприлично было встречаться наедине. Они решили упасть на колени перед родителями и поведать им свои чаяния: просить согласия на брак, чтобы не разлучаться до самой смерти.

Сялиньсай радостно отправился домой, чтобы рассказать обо всем отцу и матери. Вопреки ожиданиям, родители сурово разбранили его и запретили встречаться в любимой.

Еще в незапамятные времена между Западной и Восточной деревнями началась вражда, которая все не могла завершиться миром. Поэтому жители не общались друг с другом. Старики в обоих деревнях неодобрительно косились на поведение влюбленной пары, повсюду поползли нехорошие сплетни.

Сялиньсай сидел взаперти дома и все думал о подруге. Ведь она ждет известий от него. Но как же им увидеться?

Все эти дни Лулин-Саймо с нетерпением ожидала возвращения юноши. Каждое утро она выбегала на лужайку перед деревней и с надеждой устремляла взор на восток. О, как она страдала!

Лишь на третий день Сялиньсай выбрался из заточения, оседлал коня и тайком отправился на лужайку за деревней. Там он встретился с Лулин-Саймо, которая все глаза проглядела, ожидая его. Услышав безрадостную весть, девушка поникла головой, и из глаз ее сплошной ниткой жемчуга покатились слезы. Сялиньсай ничего не мог поделать и только вздыхал, стоя поодаль.

Но не зря Лулин-Саймо отличалась редким умом! Немного успокоившись и подумав, она сказала:

— Ну что ж! Нам остается только покинуть родные места и бежать в дальние края, чтобы там прожить нашу жизнь.

В конце концов они договорились бежать этой ночью. Дождавшись, когда жители деревни уснут, они покинут отчий дом, перевалят через большую гору и уйдут в другую страну.

Еще Лулин-Саймо сказала, обращаясь к другу:

— Каждый вечер деревенский люд судачит о том, о сем на лужайке и расходится лишь тогда, когда небо наполнится звездами. Незадолго до темноты ты спрячешься поблизости; когда люди начнут расходиться, смешаешься с толпой, войдешь в деревню и потихоньку позовешь меня. Я отведу тебя к своему дому. Там ты подождешь, пока я соберу вещи, а затем мы вместе перейдем большую гору.

Сялиньсай внимательно слушал и лишь непрестанно кивал головой, повторяя:

— Отличный план!

И вот наступил вечер. Сялиньсай выскользнул из деревни и добрался до лужайки. Вдалеке он заметил группу людей, болтавших между собой. Не решившись подойти ближе, юноша укрылся в густой траве. Ждать пришлось долго, и неведомо как он задремал. Когда он проснулся, то на небе сверкали яркие звезды, люди уже разошлись по домам, все затихло, замерло — ни звука, лишь издалека доносился лай собак. Бедный парень сам был во всем виноват. С ненавистью он несколько раз сильно ударил себя по голове.

На следующее утро Сялиньсай вновь отправился верхом на старое место. Лулин-Саймо уже ждала его там. Только один вопрос читался на ее лице:

— Что же могло удержать тебя, почему ты не пришел вчера?

Юноша честно поведал ей о том, как заснул на поляне вчерашней ночью. Преисполненный раскаяния, он просил о прощении. Девушка не стала ругать его, наоборот, успокоила ласковыми словами. Решили не откладывать новую попытку и бежать этим вечером. Неоднократно она повторяла:

— Сегодня вечером ты ни за что не должен заснуть.

Хотя и сказала много раз, но сердце не могло успокоиться. Поэтому на прощание дала юноше сверток с сухим сыром и сказала:

— Ожидая меня, кушай сыр, тогда не сможешь задремать.

Солнце зашло за горы, опустились сумерки. Сялиньсай вновь спрятался на поляне. Слушая, как старики судачат о прошлом, он не забывал набивать рот сыром. Наступила глубокая ночь. Над поляной пронесся прохладный ветерок, в темно-синем небе появились первые звезды. Вскоре весь небосвод был усыпан ими. Старики ощутили прохладу, стали прощаться друг с другом и расходиться по домам. Улучив подходящий момент, Сялиньсай смешался с толпой и отправился на поиски любимой. Подойдя к девушке поближе, он украдкой потянул ее за рукав. Обернувшись, она одарила друга улыбкой, а затем направилась к воротам своего дома. Жестами она приказала Сялиньсаю подождать снаружи.

Затем Лулин-Саймо поднялась в спальню. Там ее ждала мать, которая хотела расспросить дочь о сердечных делах, и потому решила в эту ночь спать с ней вместе, в одной кровати. Сердце Лулин-Саймо превратилось в раскаленный уголь, но она не решилась открыться. Не могла она и выпроводить мать из комнаты. Оставалось ждать, когда старая женщина крепко уснет. Только услышав храп, девушка поднялась с постели, наскоро собрала вещи и бегом бросилась к выходу, где ждал ее друг. Они шли всю ночь, пересекли поляну, перевалили через большую гору и так очутились в другом государстве.

Они не рискнули пойти в населенную местность, где воздух заполнен дымом множества очагов. Нашли укромное местечко у подножья горы, там и поселились.

Но как прожить, если нет земли, нет скота? Вспомнила Лулин-Саймо свое умение ткать-вышивать, сняла с пальца кольцо и отдала мужу со словами:

— Иди в город, продай кольцо, а на вырученные деньги купи мне шелковых ниток.

Так Сялиньсай и сделал: продал кольцо, купил ниток, да еще немного еды. Лулин-Саймо приступила к работе. Она соткала полотнище с изображением двух птичек — совсем как живых. Казалось, они вот-вот взмахнут крыльями и улетят прочь. Сялиньсай стоял рядом и зачарованным взором смотрел на то, что выходило из-под искусных рук жены. Вскоре она выткала все рисунки и отдала готовый хадак мужу для продажи. А перед тем, как отправить его в город, предупредила:

— Если тебя станут расспрашивать, кто сделал этот хадак, то ничего не рассказывай обо мне. Скажи, что взял вещь для перепродажи у купца из Дардо.

Прекрасное творение хотели купить очень многие. Выгодно продав хадак, Сялиньсай на часть выручки снова купил ниток и отправился домой. Некоторые спрашивали его, кто выткал столь чудесные рисунки, но юноша, помня строгий наказ жены, говорил только про купца из Дардо — и ни слова больше. Так благодаря искусному рукоделью Лулин-Саймо их жизнь стала налаживаться.

Но и проблемы не замедлили появиться. Однажды Лулин-Саймо создала хадак красивее всех прежних, над которым она усердно трудилась несколько дней и ночей подряд. Вытканные на нем цветы только что не благоухали.

Сялиньсай подумал:

— На этот раз жена превзошла себя. Сколько ночей она не спала, сколько дней проводила в работе! Надо обязательно взять за этот хадак хорошую цену, чтобы оправдать затраченные усилия.

С такими мыслями он добрался до города. Прекрасный хадак понравился всем. Люди просто пожирали его глазами, и чем больше смотрели, тем больше влюблялись в великолепную работу, не осмеливаясь даже дотронуться до нее. Но услышав цену, качали головой и сокрушенно вздыхали:

— Вещь действительно очаровательная, но цена слишком высока, никто не сможет купить.

Солнце уже садилось за горы, а Сялиньсай все бродил по городу. Он обошел торговые улицы, но так и не нашел покупателя. Его охватило беспокойство.

— Скоро стемнеет, — думал юноша, — и если я не смогу продать хадак, то любимая очень огорчится.

Так он вышел на тихую улочку и остановился возле высокого богатого дома. Вот где смогут купить его товар!

А этот высокий дом был ничем иным, как царским дворцом, и в обычное время простой люд не смел здесь появляться. Тот, кто без дела входил на тихую улочку и тем самым — неважно, с умыслом или без — нарушал строгий приказ царя, получал наказание плетьми.

Сялиньсай пришел издалека, откуда бы он узнал, что этот дом — царский дворец? А царь с верхнего этажа сразу заметил нарушителя и послал стражников схватить его. Бежать было некуда. Сялиньсай, оцепенев от страха, предстал перед царем. Тот спросил:

— Ты что тут делаешь?

— Продаю хадаки.

— А что за сверток у тебя в руках?

— Хадак и есть.

— Дай мне взглянуть.

Как только царь увидел хадак, то глаза его сами собой широко раскрылись, а мысли беспорядочно закрутились в голове:

— Каких только тканых полотен у меня нет, но такого я еще не видел. Воистину, умелые руки смогли выткать такие живые, источающие аромат цветы. И должно быть, хозяйка пары умелых рук — очень красивая девушка.

И он строго спросил Сялиньсая:

— Кто соткал этот хадак?

— Не знаю, я купил его у торговца из Дардо.

Глазам и чувствам царя было подвластно многое; кто бы смог обмануть его? Он подумал про себя:

— Неправда, в Дардо тоже нет таких замечательных вещей. Хорошо, если ты не хочешь сказать правду, то я приму свои меры.

Он передал хадак стоящим позади стражникам и произнес:

— Я покупаю, плачу любую цену. Кроме того, приглашаю тебя во дворец, выпить и закусить.

Сялиньсай не мог ослушаться приказа государя и счел за лучшее последовать за ним во внутренние покои. Там царь выставил роскошное угощенье, налил в чаши крепкого вина. Сялиньсай совсем не умел пить. Но царь настаивал, и кто бы смог отказаться? Юноша выпил несколько раз подряд чашу за чашей. В голове у него помутилось, в глазах поплыли круги, язык отяжелел. Царь решил, что можно еще раз попытаться узнать истину. Он вновь стал расхваливать хадак:

— Какая прекрасная работа, вряд ли она сделана в Дардо.

Сялиньсай, одурманенный вином, радостно согласился:

— Верно, разве в Дардо можно купить такой хадак? Это все сделала своими руками Лулин-Саймо, моя дорогая жена. Руки ее столь же искусны, сколь сама она прекрасна!

— Эге! Наконец-то ты сказал правду, — подумал царь. Скрыв свою радость, он налил юноше несколько больших чаш подряд. Тот также выболтал, как найти их жилище, после чего склонил хмельную голову и забылся тяжелым сном.

Царь же немедленно отрядил министра с несколькими стражниками, чтобы они под покровом ночи разыскали и доставили Лулин-Саймо. А та все это время ждала мужа. Когда солнце зашло на Западе, а супруг еще не вернулся, то она впала в крайнее волнение — сердце ее подпрыгнуло, желчь поднялась. Возникла тревожная мысль:

— Не случилось ли чего?

Внезапно в дом вошла группа людей. Их предводитель, по виду большой чиновник, почтительно обратился к хозяйке:

— Ваш муж в пути упал и поранился, но наш государь, проезжавший мимо, оказал ему помощь. Сейчас Сялиньсай залечивает раны в окружении царской семьи. Он хотел бы увидеть вас.

От этой коварной речи чувства и мысли женщины пришли в смятение. Не пытаясь расспросить обо всем подробнее, она немедленно отправилась вместе с министром прямо во дворец.

Царь изнывал от ожидания, когда вдруг увидел свет перед глазами. К нему направлялся министр вместе с прекрасной девушкой, похожей на небесную фею. Глаза у царя поневоле распахнулись и так и впились в красавицу. Кое-как он выдавил из себя пару слов:

— Как не полюбить такую красивую! Не удивительно, что она ткет столь замечательные вещи.

Лулин-Саймо, не увидев того, за кем пришла, спросила с волнением:

— Где мой муж? Я хочу увидеть его и забрать домой.

— Твой муж не был ранен, — с усмешкой ответил царь. — Наверное, он уже дома. Я предложил ему много денег, и он продал тебя мне.

Недаром Лулин-Саймо слыла умной девушкой. Она сразу поняла лукавый план царя; не говоря ни слова, повернулась и пошла обратно. Царь преградил ей путь со словами:

— Красавица, у меня много жен, но ни одна не сравнится с тобой. Оставайся, ты станешь моей самой любимой супругой.

Лицо Лулин-Саймо побелело от гнева. Она закричала изо всех сил:

— Оставь меня! Я люблю своего мужа, и даже смерть не заставит меня стать твоей женой.

Даже не рассердившись, царь приказал страже связать ее.

— Если ты откажешься стать моей женой, то я навеки запру тебя в темнице.

Умная женщина подумала:

— Я не боюсь тюрьмы. Но тогда мне больше не видать несчастного Сялиньсая. Что же делать? Если я останусь на воле, то обязательно наступит день нашей встречи.

Поэтому она притворно согласилась с царем:

— Я согласна стать вашей женой, однако надо выждать месяц, чтобы заключить новый брак. Если вы не согласны, то я предпочту отправиться в тюрьму.

— Главное, что ты согласна выйти за меня, — произнес царь в ответ. — Месяц так месяц! Тебе все равно не ускользнуть из моих рук.

А теперь расскажем о Сялиньсае. Он проспал два дня, а когда открыл глаза, то обнаружил, что лежит в пустынном месте. Мозг его сверлила беспокойная мысль. Он помнил о том, как пил вино во дворце, как царь купил у него хадак. Как же потом он очутился здесь? Чем более он трезвел, тем лучше понимал: царь сыграл с ним какую-то злую шутку. Теперь же ему непременно надо увидеть Лулин-Саймо. Ведь она, несомненно, волнуется и страдает.

Крайне расстроенный, он шел очень долго и, наконец, добрался до своего жилища. Но в доме — как в пустой пещере, котлы и чашки разбиты, даже очаг разрушен.

— Лулин-Саймо! Лулин-Саймо! — позвал он. Молчание было ответом.

Посмотрел за домом и перед домом, звал — кричал до хрипоты, но даже тени своей любимой жены не встретил нигде. Он опустился на землю в оцепенении. Куда же могла подеваться Лулин-Саймо? И тут он понял:

— Конечно, когда этот царь десяти тысяч пороков обманул меня, то сразу же послал солдат, и ее увели силой.

Так он страдал и плакал, но горем делу не поможешь. После краткого размышления Юноша отправился на поиски.

Лулин-Саймо между тем ни секунды не сомневалась, что муж отыщет ее. Каждый день простаивала она на крыше дома, озирая окрестности она надеялась раньше всех встретить Сялиньсая, сказать ему несколько слов и обсудить способы бегства.

В один из дней она вдруг услышала, как какой-то человек за воротами продает сургуч. Ей послышался голос мужа, и, не медля, она бросилась по лестнице вниз. Супруги узнали друг друга, но не могли обменяться даже словом, поскольку рядом была одна из царских прислужниц. Лулин-Саймо начала перебирать куски сургуча, а затем исподтишка разломила один из кусков на две части. Затем обернулась к служанке и приказала:

— Забери этот сургуч и соедини его снова в один кусок.

Когда служанка отправилась во дворец, чтобы выполнить приказ, Лулин-Саймо быстро сняла с руки браслет из слоновой кости и тайно передала его мужу со словами:

— Продай браслет, купи коня и завтра жди меня ночью под этим окном.

Только успел Сялиньсай спрятать украшение, как вернулась служанка, так что супругам пришлось расстаться. Оставив любимую во дворце, Сялиньсай в нетерпении побежал на шумное городское торжище.

На следующий день он едва дождался, пока солнце село за горы. Ведя на поводу коня, в которого превратился браслет из слоновой кости, юноша направлялся ко дворцу. Но удача отвернулась от него. По пути на него напали трое разбойников, жестоко избили и отобрали коня.

Нежданно-негаданно захватив коня, разбойники решили, что сегодня судьба особо благосклонна к ним. Чтобы до конца проверить свое везение, они задумали тем же вечером ограбить дворец царя. Договорившись обо всем, разбойники ровно в полночь пришли ко дворцу, а коня поставили под окном. Как только конь остановился, тут же с верхнего этажа женский голос спросил:

— Пришли?

Разбойники удивились и перепугались, не смели ни ответить, ни убежать. Только через некоторое время самый смелый из них сумел выдавить из себя словечко «угу».

Женский голос вновь спросил:

— Так мне можно спускаться?

— Угу.

Вслед за словами из окна прямо на спину лошади выпрыгнула сама женщина. Трое разбойников очень обрадовались. Они даже не стали похищать из дворца какие-нибудь вещи, хлестнули коня и умчались. Так проехали они некоторое время, и Лулин-Саймо начала беспокоиться. Почему она до сих пор не встретилась с мужем? Кто эти трое? Однако задавать вопросы было некогда, следовало побыстрее скрыться. Выбирать не приходилось. Только когда начало светать, она разглядела своих спутников. Те никак не походили на добрых людей, весь их облик выдавал злодейство и порок. Поэтому Лулин-Саймо заранее стала обдумывать планы спасения.

Так доехали они до большой горы и остановились у подножья. Каждый из мужчин думал про себя, что эта прекрасная женщина, столь странным образом оказавшаяся среди них, станет его женой. Разбойники принялись выяснять, кому она достанется. Подняли страшный крик, так что шеи у них вздулись, а лица покраснели, да все впустую: никто не хотел уступать. Женщина же подзадоривала то одного, то другого, а затем сказала:

— Я — только одна и смогу стать женой лишь одного из вас. Поэтому потупим так: вы отойдете к дальнему обо, а когда дойдете до него, то круто повернетесь и побежите обратно. Прибежавший первым и станет моим суженым.

Трое разбойников согласились и, оставив коня женщине, пошли к обо. Когда они отошли довольно далеко, та вскочила в седло, взмахнула несколько раз плеткой — и конь полетел, словно птица, не касаясь копытами земли.

Но куда же ехать? Мудрая Лулин-Саймо решила вернуться во дворец, поскольку верила, что Сялиньсай обязательно приедет за ней туда. Если же отправиться в иное место, то как они отыщут друг друга в такой большой стране?

Известие об исчезновении пленницы вызвало у царя разлитие желчи. Он как раз допрашивал служанок, когда на коне подъехала Лулин-Саймо. При виде ее гнев правителя невольно сменился радостью. Чтобы добиться ее расположения, царь издал суровый указ с требованием обязательно изловить трех бандитов. Но где же их искать? И кто их опознает? Тогда Лулин-Саймо предложила такой план: попросила царя открыть в центре города трактир, а внутри повесить ее портрет и внимательно следить за посетителями. Если у какого-то гостя, зашедшего выпить-закусить, при взгляде на портрет изменится настроение, то следует немедленно его схватить и доставить во дворец. А здесь уже она сама опознает разбойников. Царь слушал и поддакивал:

— Отличная мысль, просто отличная! Немедленно приступим к исполнению.

А Лулин-Саймо хотела использовать этот план, чтобы побыстрее разыскать Сялиньсая.

В первый день работы заведения туда зашли поесть и выпить три человека. При взгляде на портрет у них глаза на лоб полезли. Они начали шептаться между собой, а в конце концов принялись громко хохотать. Прятавшиеся в трактире стражники схватили троицу и бросили в темницу.

На второй день в трактир вошел молодой человек изможденного вида и заказал вина. Подняв голову, он внезапно увидел портрет. Выражение лица его сразу переменилось, отразив огромное горе и страдание, из глаз непрерывным потоком полились слезы. И его тоже схватили стражники и под конвоем доставили во дворец.

Слушая доклады стражников, Лулин-Саймо поняла, что среди этих людей находится и ее муж, о котором она думает дни и ночи напролет. Она предложила собрать простой народ со всего государства, чтобы при них допросить и наказать разбойников, а заодно и объявить о ее браке с царем. Поначалу тот встревожился, но, услышав о намерении сообщить о свадьбе всем его подданным, очень обрадовался, так что сердце его чуть не выскочило из груди от восторга. Он поспешил ответить:

— Я непременно сделаю именно так, непременно соберу как можно больше своих подданных.

Настал день, и люди со всех концов страны подобно потоку вливались на площадь перед царским дворцом, образовав три внешних и три внутренних круга. В назначенный час царь вместе с Лулин-Саймо взошел на помост, специально построенный перед воротами. Сначала привел трех разбойников, на которых указала женщина. Каждый из них получил по триста ударов плетью.

Затем привели молодого человека изможденного вида, одетого в лохмотья. Он не отрываясь смотрел на помост, проливая слезы. Изумленный народ терялся в догадках. Какое же преступление мог совершить этот бедный юноша?

Тогда Лулин-Саймо начала говорить. Указав на молодого человека в оборванной одежде, она объявила его своим мужем и рассказала, о постигшем их несчастье; о том, как царь пытался погубить мужа, а ее захватить силой. Так она говорила и плакала, а слезы, словно бесконечные нити жемчуга, ниспадали на грудь. Рыдали и все ее слушатели. Люди в едином порыве потребовали от правителя отпустить пленников. Царю пришлось укротить свой гнев и освободить и мужа, и жену, которые тут же затерялись в людском море.

Вырвавшись из лап правителя, Лулин-Саймо и Сялиньсай в ту же ночь покинули пределы страны и обосновались в новом месте. Пройдя через суровые испытания, они еще больше полюбили друг друга.

Перевод С. Комиссарова.

УМНАЯ ДОЧЬ

горах Чосыцзя жили старик со старухой. У них было два сына и дочь. Когда дети подросли, дочь вышла замуж и переехала в другое место, а сыновья женились и остались жить вместе с родителями. Жили все хорошо, работали дружно.

Но вот пришла беда. От страшной болезни умерла сперва старая мать, а вскоре и оба сына. Остался старик с двумя невестками. Работать в поле он уже не мог, и все хозяйство попало в руки невесток.

Шло время. Невестки стали относиться к свекру все хуже и хуже, помыкали им, посылали на тяжелую работу: то дров нарубить, то воды принести, а то и овец караулить в метель. А кормили они его очень плохо: только холодными и черствыми лепешками да засохшей кровью старого яка. Старик не по дням, а по часам слабел от непосильной работы и скоро стал похож на человека, который вот-вот отдаст Богу душу. Наконец, он решил послать весточку своей дочери, чтобы та передала ему чего-нибудь поесть.

Он вышел на проезжую дорогу, по которой прогоняли скот и шли караваны, и сел у обочины дожидаться путников. Лучи солнца пригрели его, и старик задремал. В это время по дороге проходил караван яков.

— Хэй! Хэй! — закричал головной погонщик. — Старик, почему ты сидишь на дороге? Не боишься, что тебя яки затопчут?

Старик проснулся и вежливо попросил погонщиков передать привет его дочери и сказать ей:

— Твоя мать и братья умерли, а отец жив. Он теперь в пастухах у невесток, кормят его черствыми лепешками да засохшей кровью, а дзамбы и ржаного пива он и вкус давно забыл!

Караван продолжал путь и вскоре прибыл в то селение, где жила дочь старика. Услыхав, как живет ее отец, она горько заплакала:

— Бедный, бедный! И не думал он, что в старости ему придется терпеть такое! Он ведь совсем дряхлый, а его посылают в горы пасти овец и кормят черствыми лепешками! Что же это за жизнь!

Она узнала, когда караван отправляется в обратный путь, и передала погонщикам небольшой кирпичик из глины, куда тайком вложила крупный и дорогой камень — бирюзу.

— Скажите отцу, — попросила она погонщиков, — если он хочет, чтобы ему жилось получше, пусть посмотрит, что внутри, но сохранит это, не продает!

А несчастный старик все гонял свое стадо к дороге и с надеждой ожидал вестей от дочери. Наконец, пришел караван, погонщики отдали старику кирпичик и передали наказ дочери. Тот поблагодарил, расколол кирпичик и нашел в нем бирюзу. Грустно стало старику: он не мог понять, почему дочь не велела продавать этот камень. Он вернулся домой, взглянул на невесток и вдруг его осенило: вот на что пригодится бирюза!

— Ну и умница моя дочь! — подумал про себя старик.

На следующее утро, когда младшей невестки не было дома, он вынул свою драгоценность и показал старшей невестке:

— Этот камень мне вчера прислала дочь. Он очень дорогой, но я его не продам, а когда умру, завещаю тебе!

Услыхав это, старшая невестка обрадовалась и подумала:

— Старик долго не протянет, значит, скоро я разбогатею!

С этого дня она совсем к нему переменилась: начала заботиться о нем, не бранила, не посылала пасти овец, не кормила кровью яков.

В полдень вернулась домой младшая невестка, а старшая куда-то отлучилась. Старик опять достал свой камень и сказал:

— Это мне прислала дочь. Драгоценная вещь! Но продавать я ее не стану, хочу после смерти тебе этот камень оставить.

Младшая невестка была очень довольна.

— Он уже стар, — подумала она, — а пока надо ему угождать и повкуснее кормить, чтобы не передумал.

И младшая невестка тоже стала заботиться о старике. Обе женщины старались, как могли: ведь каждая считала, что именно ей достанется после смерти свекра драгоценная бирюза.

Так прошел год. И вот старик тяжело заболел. Чувствуя близкую смерть, вытащил он свой драгоценный камень, спрятал его в глиняный кирпичик, а кирпичик положил на закопченный конец балки, выступавший над очагом. Возле очага стоял большой чан с водой. Старик поглядел в воду и чему-то улыбнулся.

Когда пришли невестки, он попросил их послать за дочерью.

— Увижу ее в последний раз и спокойно закрою глаза! Ну, а если она не застанет меня в живых, передайте ей мои слова:

Дракон над водой протянулся, как мост, Чернеет в воде отразившийся хвост; Увидишь его, коль поднимешь глаза, В хвосте у дракона того — бирюза.

Старик умер, так и не дождавшись дочери. А невестки сразу же бросились искать бирюзу. Все перерыли, а камня нет как нет! Разозлились они, но делать нечего — пришлось ждать золовку. Та приехала, узнала о смерти отца и заплакала. Она совершила обряд поминовения, а потом спросила невесток:

— Отец перед смертью ничего не велел мне передать?

— Велел, — отвечали те, — но только мы не поняли его слов:

Дракон над водой протянулся, как мост, Чернеет в воде отразившийся хвост; Увидишь его, коль поднимешь глаза, В хвосте у дракона того — бирюза.

Дочь старика была умна, она сразу догадалась, подошла к чану с водой, заглянула в него и увидела отражение балки в воде; конец балки был черный, закоптелый от дыма. Она пошарила рукой и нашла кирпичик.

Так драгоценная бирюза вернулась к умной дочери старика.

Перевод Ю. Осипова.

НАМГЬЯЛ ПРОСИТ МИЛОСТЫНЮ*

авным-давно в монастыре Рудок жил один лама. Как-то раз он послал молодого человека по имени Намгьял в деревню собирать подаяние.

Тот пошел от дома к дому, прося милостыню, пока не добрался до старой разрушенной хижины. Дверь открылась и из нее выглянула старуха. Увидев красивого молодого человека с чашей для подаяния, она улыбнулась беззубой улыбкой и побежала внутрь, чтобы принести ему немного муки — «соту». Насыпая муку в чашку, она положила руку, испачканную в «соту», на накидку послушника и сказала:

— О! Какой ты милый мальчик! Какой ты, сынок, красивый!

Когда Намгьял пошел назад в монастырь, отпечаток руки женщины остался на его накидке.

Довольный юноша поставил собранное подношение перед учителем и спросил наставлений на ночь. Лама закончил молитву, взял чашку чая, заправленного маслом, пригубил из нее и взглянул на Намгьяла. Он смотрел долго и пристально, затем произнес:

— Сын мой, страшное несчастье может приключиться с тобой этой ночью. Будь осторожен. Делай то, что я скажу, и милостью Будды ты будешь спасен. Ты должен пойти и спрятаться в последней палатке деревни.

Он дал также юноше шнурок с семью узлами, чтобы тот завязал этот талисман на шее.

Спустился темный вечер. Горы, высокие и холодные, были покрыты снегом, их вершины скрывались в тучах. Ветер чуть не сбивал Намгьяла с ног, он с трудом пробирался к последней палатке. Закутав голову в накидку, он стоял у входа, дрожа всем телом. Пес учуял его и принялся лаять. Женщина, которая ткала в палатке, вышла наружу и спросила:

— Чего ты хочешь, сынок?

Намгьял ответил:

— Хочу добраться до своего монастыря. Но я ослаб от голода и холода и не могу идти дальше.

Женщина, очень добрая на вид, ввела его внутрь и усадила у слабо горевшего очага. Она дала ему чашку чая и соту, смешанной с сыром.

Через некоторое время зубы у Намгьяла перестали стучать. Он спросил:

— А-ма, я очень устал и хочу спать. Где я могу прилечь?

Чорол, так звали женщину, сказала:

— Ко мне скоро должны прийти гости. Они будут мешать тебе, если ты уснешь на открытом месте.

После чего она открыла большой деревянный сундук и пригласила Намгьяла лечь в нем. Юноша, притворяясь сонным, залез внутрь, и Чорол закрыла крышку.

Ветер снаружи завывал как бешеный пес, сотрясая стены палатки. Скоро послышалось множество голосов. Намгьял припал глазом к щели в стенке и посмотрел наружу. Так он увидел много женщин в праздничных одеждах. Не издавая никакого шума, Намгьял смотрел, захваченный увиденным. Перед его удивленным взором палатка начала расширяться. Как мех, наполняемый воздухом, она увеличивалась, пока не стала большой как поле.

Женщины свободно ходили по ней взад-вперед, разговаривали и смеялись. То и дело они посматривали на дверь, как если бы ожидали еще кого-то.

Наконец полог палатки отодвинулся, и вбежала старуха, с волосами, покрытыми снежными хлопьями, очень расстроенная. Намгьял сразу же узнал ее. Это она давала ему варенца утром и поставила отметку на его накидке.

Хозяйка палатки, которая, по всей видимости, была здесь главной, уселась на сундук и неожиданно закричала на старуху:

— Почему ты никого не привела? Ведь сегодня твоя очередь! Как ты могла забыть?

Старуха, вся в слезах, стала оправдываться:

— Я нашла подходящего мужчину, даже пометила его. Затем я обыскала все монастыри, я заглянула в каждый дом, кроме этой палатки, но нигде не смогла найти его.

Женщины не поверили ей и принялись кричать. Чорол приказала всем успокоиться, а от старухи потребовала принести клятву. По обычаю та подняла край передника и встряхнула его шесть раз в знак того, что говорит правду. Каждый раз, когда старая женщина встряхивала передник, один из узлов на шнурке Намгьяла развязывался. В ужасе он молился о том, чтобы женщина не встряхнула передником еще раз, иначе развязался бы последний, седьмой узел, и тогда его бы обязательно нашли. Но Господь услышал его молитву и спас от неминуемой смерти.

Тогда Чорол потребовала от старухи доставить другого мужчину. В отчаянии старуха пошла домой и примешала какого-то зелья в чай собственного мужа. Старик, выпив чай, потерял сознание. Затем старая ведьма притащила его в палатку Чорол.

Увидев мужчину, женщины завопили от восторга и набросились на него с ножами. Разрезав тело на куски, они съели его без остатка.

Через некоторое время все ушли. Когда Чорол уснула, юноша выскользнул из сундука и побежал прочь, спасая свою жизнь.

На следующее утро жители деревни приходили к старухе со словами соболезнования.

— Бедная женщина осталась одна, — говорили они. — Ее муж внезапно пропал прошлой ночью.

Перевод Р. Жемерикина.

ЦАРЬ БАЧА И МУРАВЬИ

великой стране жил великий царь Бача. Однажды, желая развлечься, он отправился на обширную равнину и устроил там великое празднество. На празднестве было несколько тысяч гостей и во время пиршества часть риса с их губ падала на землю.

Когда угощение было съедено, гости ушли. А рис, упавший на землю, подобрали муравьи. Они унесли его и зарыли в землю.

Вскоре в эту страну пришел великий царь из другой страны. Он задумал пойти войной против царя, устроившего великое празднество.

Войско сделало остановку на том самом месте, где происходил пир. Место это было совсем пустынным — ни дерева, ни воды, — и все войско голодало.

Увидев, что воинам нечего есть, муравьи достали из земли вареный рис и накормили им всю армию.

Тогда предводитель войска спросил муравьев:

— О муравьи, откуда у вас этот вареный рис?

Муравьи отвечали:

— О великий царь, в этой стране живет другой великий царь — Бача. Недавно царь Бача приходил на это место и пировал тут. Когда рис был съеден, гости ушли, а крохи, упавшие с их губ, мы собрали и спрятали для себя.

Предводитель войска пришел в изумление:

— Как видно, у этого царя великое войско и великая страна. Лучше нам не воевать против него. Я чувствую, что мы не сможем победить его.

И с этими словами он повернул свое войско обратно.

Перевод Н. Востриковой.

КАК КАМЕННЫЙ ЛЕВ РАСКРЫЛ СВОЮ ПАСТЬ

лучилось все это в незапамятные времена, у подножья горы Сисабангма. Там тогда жили только два человека. Один из них по имени Дзанцзинь был очень богат. Другого звали Пукуй, и он влачил жизнь нищего. Каждый день он рубил хворост для продажи, чем и кормился. Когда он взбирался на гору, то всегда прихватывал немного цзамбы на обед, — чтобы хватило сил нарубить побольше дров.

На вершине горы не было людей. Лишь каменный лев стоял там в одиночестве. Никто не знал, откуда он взялся: принесли ли его издалека или вырезали из камня на месте. Каждый день, собрав охапку хвороста, Пукуй садился рядом со статуей перекусить. Он непременно протягивал шарик цзамбы каменному зверю со словами:

— Братец Лев, отведай немного цзамбы, пожалуйста!

Затем он клал пищу в пасть льву. Так он поступал изо дня в день, месяц за месяцем и год за годом.

Однажды он, как всегда, предложил льву немного цзамбы. Но не успел он закончить фразу, как зверь раскрыл пасть и произнес:

— Спасибо, братец Пукуй! Ты действительно человек с добрым сердцем. Хотя у тебя самого очень мало еды, но ты всегда готов поделиться со мной. Как мне отблагодарить тебя?

Пукуй не на шутку испугался, услышав голос каменного льва. Но поверив в его добрые намерения, дровосек успокоился и вступил в беседу.

— Братец Лев! — сказал Пукуй. — Мы с тобой в одной лодке. О тебе никто не заботится, и мы оба страдаем от одиночества. Поэтому я считаю справедливым делить с тобой то немногое, что у меня есть. Но, к сожалению, я очень беден и никогда не смогу насытить твой голод.

Каменный лев отвечал:

— Воистину, ты — честный человек! Приходи сюда завтра утром, еще до восхода солнца, и захвати с собой мешок. Я хочу кое-что сделать для тебя.

Пукуй согласился, после чего отправился домой с вязанкой дров.

На следующий день до рассвета Пукуй поднялся на гору. Как всегда, с ним был топор и маленький мешочек с цзамбой. Он подошел к статуе. Каменный лев встретил его словами:

— Итак, ты готов, братец?

— Конечно, — ответил Пукуй. Но, по правде говоря, он только сейчас в точности вспомнил, о чем говорил ему вчера каменный лев.

— Когда я раскрою пасть, то засунь туда руку. Там ты найдешь золото. Пожалуйста, наполни золотом свой мешок. Но обязательно вытащи руку до того, как взойдет солнце. После восхода я снова закрою пасть.

— Прекрасно! — согласился Пукуй.

Как только лев раскрыл пасть, Пукуй закатал рукава и засунул одну руку внутрь. Действительно, он нашел там золото. Очень скоро его маленький мешочек был полон. Тогда Пукуй сказал:

— Братец Лев, позволь мне выразить свою благодарность!

— Но ты мог бы набрать намного больше золота, если бы принес мешок побольше, — возразил лев.

— Того, что я получил от тебя, мне хватит до конца жизни, — ответил Пукуй.

На золото льва он купил себе еду и одежду, а также построил дом с внутренним двориком. Он женился на красивой трудолюбивой девушке. Больше ему не о чем было беспокоиться.

Его сосед Даинцзинь, конечно, заметил внезапное богатство Пукуя. Он подумал:

— Еще недавно этот нищеброд не имел даже волоска со старой ослиной шкуры. Нынче у него большие стада, он построил высокий дом, кладовые которого полны припасов. Как он достиг такого успеха — хитростью или разбоем? Как бы то ни было, надо все хорошенько разузнать.

Даинцзинь отправился к Пукую с визитом. Он наговорил соседу много льстивых слов, а под конец спросил его про источник богатства.

Простой и наивный, Пукуй рассказал гостю свою историю со всеми подробностями. От зависти Даинцзинь едва владел собой. С тяжелым вздохом он произнес:

— Мне никогда не встречалась столь великая удача. Почему же мне не суждено было такое счастье?

В голове его зародился план о том, как помочь своему счастью. Он задал Пукую множество вопросов: где находится лев, как предлагать ему цзамбу, как рубить хворост и даже когда лучше подниматься на гору, а когда — спускаться вниз. Только узнав все подробности, он вернулся домой.

В эту ночь он даже спать не мог от волнения. На следующее утро, напялив куртку из старой овчины, захватив топор, веревку и мешочек с лепешками, новоявленный дровосек полез вверх на гору. И так каждый день, встав до рассвета, он взбирался на вершину, делил цзамбу с каменным львом и разговаривал с ним. Прошло много дней, но каменный зверь не раскрывал рта. Даинцзинь начал сомневаться. Быть может, его обманули? Или же он предлагает льву слишком мало пищи? Ради золота он сдерживал свои чувства из последних сил. И, наконец, желанный момент настал.

Однажды каменный лев произнес:

— Друг мой, ты кормишь меня каждый день. Я решил помочь тебе и избавить от забот.

Наконец-то услышав речь каменного льва, Даинцзинь преисполнился веселья.

— Ай-я! — вскричал он радостно. — Как ты добр ко мне. Ведь моя семья очень бедна.

— Не волнуйся, — продолжил лев. — Завтра принеси с собой мешок, и я дам тебе кое-что.

Надо ли говорить, что Даинцзинь согласился с последним предложением без всяких колебаний.

На следующее утро он встал пораньше и отправился на гору с огромным мешком. Прежде всего лев предупредил, что ему следует вытащить руку из пасти до того, как взойдет солнце.

— Конечно, конечно! — закричал Даинцзинь нетерпеливо и попросил льва побыстрее раскрыть пасть. После чего он стал выгребать золото, горсть за горстью. Каменный лев напомнил ему:

— Мой друг, ты уже набрал очень много. Солнце вот-вот взойдет!

Продолжая запихивать слитки в мешок, Даинцзинь ответил:

— Я уже почти закончил. Еще только несколько горсточек…

Но мешок был действительно велик, в нем оставалось много пустого места.

Снова лев предупредил его, и снова он не смог остановиться. Когда Даинцзинь последний раз засунул руку в пасть, на востоке взошло солнце. Лучи его достигли вершины горы, окрасив все в красные цвета. Каменный лев немедленно закрыл свою пасть.

Даинцзинь ничего не мог поделать. Ему оставалось только жалобно кричать:

— Моя рука! Моя рука!..

Перевод С. Комиссарова.

ВОЛШЕБНОЕ СОКРОВИЩЕ

давние времена, далеко отсюда жил очень жадный богач по имени Доиндаин. Хотя он весь год подряд собирал с людей разные налоги и подати, но никогда не мог получить полного удовлетворения. После того, как крестьяне отдавали ему все налоги, у них не оставалось ничего, чтобы они могли назвать своим — разве что тень да следы ног. Один из пахарей, которого звали Цэчжуб, был настолько беден, что все имущество смог обменять только на два куска шерстяной ткани. Он забросил их на спину своего осла и отправился просить милостыню. С тоской покидая дом, он долго, почти через каждый шаг, оглядывался назад.

Вскоре на обочине дороги он увидел мальчишек, которые играли с маленькой мышью. При помощи шнурка, завязанного вокруг шеи, они много раз окунали бедную мышку в воду и тут же вытаскивали ее обратно, так что она была почти при смерти. Затем один из ребят предложил:

— Давайте сдерем с нее шкуру живьем!

Услышав такие жестокие слова, мышка задрожала от страха. Эта картина напомнила Цэчжубу, как измывался над ним богач, и в сердце его пробудилась жалость к маленькому существу. Он спросил мальчиков:

— Эй, парни, почему вы так терзаете божью тварь?

— Не твое дело, — грубо возразил один из подростков.

Тогда Цэчжуб предложил:

— Быть может, мы совершим обмен? Я дам вам кусок шерстяной ткани, а вы мне — мышь. Что скажете?

Ребята согласились, после чего Цэчжуб отпустил мышку на волю. На другой день на развилке дорог он увидел еще одну группу детей, которые дразнили маленькую обезьянку. Они пытались обучать ее разным трюкам, но если обезьянка не могла повторить урок или выполняла его не очень хорошо, то они избивали ее кожаным ремнем, применяемым обычно для наказания преступников. Сцена напоминала Цэчжубу, как вождь племени пытал его самого и выбил ему почти все зубы. Испытывая жалость к обезьяне, он выменял ее на другой кусок ткани, после чего отпустил животное в лес.

Так шел и шел наш герой, ведя за собой осла, пока на перекрестке в одной из деревень не встретил охотников, которые выставляли на потеху зевакам молодого медведя. Увидев, сколь жестко страдает бедный зверь, Цэчжуб подумал о собственной горькой доле и предложил охотникам:

— Что если я обменяю своего осла на вашего маленького мишку?

Те без колебаний согласились. Таким образом, и медведь также обрел свободу в лесу, а Цэчжуб потерял свое последнее имущество.

На следующий вечер он добрался до Лхасы и остановился у ворот дома, где жила семья чиновника, чтобы попросить чего-нибудь съедобного. Случилось так, что именно в тот момент слуга украл у хозяина штуку вышитой ткани и кинулся к воротам со своей добычей. Но в ту же самую минуту домой возвращалась жена хозяина, которая уже входила в ворота. Спрятаться было негде. Озираясь по сторонам, слуга заметил Цэчжуба, бросил ткань к его ногам и громко завопил:

— Держи вора! Кто-то украл у нас что-то!

Сразу появились какие-то негодяи, которые схватили беднягу Цэчжуба и отвели к хозяину. Тот пришел в ярость.

— Ты осмелился красть мои вещи! Засуньте его в мешок из сырой бычьей шкуры, — приказал он, — и бросьте в воду!

В тот же момент Цэчжуба связали и запихали в мешок, а затем, завязав покрепче, швырнули в реку. Мешок уплыл далеко вниз по течению, пока не запутался в корнях дерева, росшего у самой кромки воды. Цэчжуб же думал, что вот-вот утонет. Он горько сожалел о том, что пытался просить милостыню у ворот того дома, и возненавидел жестокого хозяина и его коварного слугу. Казалось, что ему только и осталось, что ждать смерти.

В это время мышь на берегу реки искала себе пропитание. Она прогрызла дыру в бычьей шкуре и заглянув, увидела глаза Цэчжуба. Мышь сразу узнала своего благодетеля и позвала на помощь друзей. Все вместе — мышь, обезьяна и медведь решили, что обязаны спасти Цэчжуба. С большим трудом они разорвали мешок, вытащили парня наружу и предложили ему присесть на бревно. Также они установили очередь по несению дозора, разведке и поиску пищи.

Когда настала очередь маленького медведя идти на разведку, то он вдруг заметил неподалеку что-то блестящее. Подойдя ближе, он увидел волшебное сокровище — чинтамани, величиной с куриное яйцо. Медведь отнес его Цэчжубу.

Обрадованный Цэчжуб взмолился:

— Сокровище, сокровище, прошу тебя, построй мне трехэтажный дом с необходимой мебелью и запасом пищи внутри, со стойлом для скота позади, с комнатой для приемов впереди и с большим садом около входа. В том саду должны расти всевозможные фруктовые деревья, так, чтобы всем нам четверым можно было бы вести обеспеченную и спокойную жизнь.

Как только он произнес свою просьбу, сразу появились прекрасный дом и двор, где были все те вещи, о которых он говорил. Вместе со своими тремя друзьями он вошел внутрь и стал там жить.

Как-то раз старый знакомый Цэчжуба, купец по имени Райбаджайн проходил мимо. Увидев, в какой роскоши живет его приятель, торговец подумал:

— Цэчжуб всегда был нищим, не всегда мог свести концы с концами. Ныне он построил себе дворец и живет в достатке. Как это странно! Здесь что-то нечисто.

Он снова и снова расспрашивал Цэчжуба о причинах его богатства. А тот, будучи человеком честным и добросердечным, рассказал приятелю всю историю, не утаив ничего.

Райбаджайн был очень завистливым человеком. Он сказал Цэчжубу:

— Мой старый друг, ты обрел такое большое богатство, что просто удивительно! Но какую же трудную жизнь приходится влачить мне! Не будь ли ты настолько добр и не дашь ли мне на время твое магическое сокровище, чтобы я тоже мог попытать счастья?

Добросердечный Цэчжуб всегда помогал людям, когда бы его ни попросили. Он отдал сокровище Райбаджайну. Тот вернулся домой и целую ночь простоял на коленях, вознося такие молитвы:

— О бесценное сокровище, забери все имущество у Цэчжубу и отдай мне!

Сокровище полетело туда и раз за разом забрало все вещи, пока у его прежнего хозяина не осталось ничего.

На следующее утро, проснувшись, Цэчжуб обнаружил, что вышитая простыня, на которой он спал, куда-то исчезла. Вместо этого, как и раньше, постелью ему служила твердая доска. Посмотрев вокруг, он увидел, что пропало все его добро. И ему снова пришлось просить милостыню.

Когда медведь, обезьяна и мышь увидели своего благодетеля за этим занятием, то бросились к нему с расспросами, что же случилось? Цэчжубу поведал им историю предательства Райбаджайна.

Обезьянка страшно рассердилась и воскликнула:

— Твой приятель — порочный человек. Как можно выпить чей-то вкусный чай с маслом, а взамен предложить только простую воду? Рот у этого парня скользкий, как масло, но сердце его — как колючий терновник. Пойдем и заберем у него сокровище.

Райбаджайн жил в большом доме, где один двор следовал за другим. Осмотрев все вокруг, три друга не сразу смогли найти комнату хозяина. Но затем мышка, которая бегала быстрее всех, обнаружила его храпящим в самом роскошном из покоев. Там же находилось волшебное сокровище, привязанное к наконечнику стрелы. Древко стрелы было выкрашено светлой краской и воткнуто в кучу зерна. Ее охранял большой кот, поэтому мышка не решилась идти дальше. Она умчалась обратно и рассказала обо всем, что видела, своим друзьям.

Медвежонок грустно сказал:

— Мы ничего не сможем поделать, поэтому нам лучше вернуться домой.

Но хитроумная обезьяна возразила:

— У меня есть план. Пусть этой ночью мышка вновь проберется к Райбаджайну и похитит его косичку, похожую на поросячий хвостик.

Так они и сделали. Когда на следующее утро Райбаджайн проснулся, то увидел свои волосы разбросанными по полу, и пришел в ярость:

— Мою косу отгрызла мышь! — заорал он. — Если я не буду поосторожнее, то она лишит меня и остальных волос. Проклятая мышь. В эту ночь я положу подле себя кота, и посмотрим, посмеет ли она прийти снова!

Ночью медведь и обезьяна притаились за дверью. Мышь пробралась в комнату и увидела, что кота нет на прежнем месте. Сокровище все также было привязано к наконечнику стрелы, но маленькая мышка не могла добраться до него и поэтому вернулась за советом к друзьям. Медвежонок ничего не смог придумать и снова запросился домой. Но обезьяна предложила мышке пойти обратно в дом и зернышко за зернышком сдвинуть кучу, тогда и стрела упадет. Мышка так и сделала. Сокровище упало на пол. Но малютке оказалось не по силам одной поднять добычу, и она отправилась за подмогой.

Не увидев сокровища, медвежонок совсем пал духом. Но хитрая обезьяна приказала мышке:

— Привяжи бечевку к своему хвосту. Затем возвращайся к сокровищу и покрепче ухвати его всеми четырьмя лапками. Больше ничего не делай, мы сами вытянем тебя.

Мышь с бечевкой на хвосте опять вернулась в комнату с зерном, и в конце концов сокровище вытащили наружу. Звери очень радовались успеху.

Собираясь в обратный путь, обезьяна запихала сокровище в рот и вскарабкалась на спину медведя. Мышка, трудившаяся ночи напролет, очень устала, поэтому забралась в медвежье ухо и уснула. Когда они переходили через реку, косолапому вдруг взбрело в голову:

— Все вы — и обезьянка, и мышь, и сокровище, — едете верхом на мне. Разве я не самый сильный?

Никто ему не ответил. Медвежонок обиделся и пригрозил:

— Если вы не хотите говорить со мной, то я сейчас сброшу вас в реку.

Сказал — и сделал. Чтобы спастись, обезьяне пришлось разжать рот, и сокровище пошло на дно. Когда звери выбрались на берег, то обезьяна накинулась на медведя. Она напомнила, что и раньше от него не было прока. Но руганью делу не поможешь. Мышка сказала, что у нее есть план, и всем надо быть наготове. Тут же, на берегу, она принялась носиться туда и сюда, причитая тонким голоском.

Услышав писк, речные жители в один голос принялись спрашивать:

— Маленькая мышь, что тебя встревожило?

Та отвечала:

— Разве вы не слышали, что сюда идет команда солдат, которые могут сражаться на земле и на воде?

Одна из лягушек закричала в панике:

— Что же нам делать?

— Давайте построим стену вдоль берега и тем укрепим оборону, — предложила мышь.

Рыбы, раки и лягушки принялись вытаскивать камни из реки, чтобы мышь могла строить стену. Когда несколько рядов уже было уложено, из воды вынырнула большая лягушка с сокровищем во рту.

— Какой тяжелый этот камень! — проквакала она.

Медведь и обезьяна бросились на лягушку и отобрали сокровище. Они похвалили мышку за догадливость, затем обезьянка снова взяла сокровище в рот, вскочила на спину медведю, а мышь забралась ему в ухо. Вскоре они вернулись к Цэчжубу, который почти умирал от голода. Он очень обрадовался, увидев сокровище и горячо поблагодарил своих помощников.

Цэчжуб попросил сокровище вернуть ему похищенное — и очень быстро появился дом, прекрасней царского дворца. Вокруг росли фруктовые деревья, в ветвях пели птицы, в воздухе струились сладкие ароматы. Круглый год в этом вечнозеленом саду росло все, что было нужно Цэчжубу и его верным друзьям. Так и жили они долго и счастливо.

Перевод С. Комиссарова.

МЫШЬ И ТРИ ЕЕ СЫНА

ного-много лет назад, в одном княжестве на юге Тибета жила маленькая Мышка. Ее уютный домик стоял на опушке леса, неподалеку от княжеского дворца.

Как-то раз почувствовала Мышка, что у нее скоро появится мышонок. «Хорошо бы родился сын, — мечтала она, — да такой сильный, что сильнее на свете не бывает». И стала Мышка богам жертвы приносить, говоря при этом:

— О великие боги! Даруйте мне сына, такого сильного, что сильнее на свете не бывает!

Боги вняли ее мольбам. У Мышки родился сын, но не мышонок, а маленький-маленький тигренок. Рос тигренок не по дням, а по часам и скоро превратился в молодого могучего Тигра.

Однажды подошел он к матери и сказал:

— Мама, я ухожу к своим собратьям-тиграм. Если тебе понадобится помощь, то войди в лес и брось вверх несколько моих шерстинок. При этом трижды позови меня. И я тут же прибегу. — С этими словами он дал Мышке прядь шерстинок и убежал в лес.

Немного спустя Мышка почувствовала, что у нее снова будет ребенок. Ей опять захотелось иметь сына. На этот раз такого, чтобы он был красивее всех на свете. Стала Мышка жертвы богам приносить и просить себе красавца-сына.

И родился у Мышки сын, но не мышонок и не тигренок, а птенец павлина. Птенец быстро рос и скоро превратился в молодого прекрасного Павлина с оперением, сверкающим всеми цветами радуги.

Однажды он сказал своей матери:

— Мама, для меня настало время искать своих собратьев-павлинов. А понадобится моя помощь, приходи на вершину холма за нашим домом. Там брось в воздух несколько моих перьев и трижды позови меня. Я сразу же прилечу. — С этими словами он дал Мышке несколько своих перьев, поднялся в воздух и исчез из глаз.

Прошло время, и в третий раз Мышка стала ожидать рождения сына. При этом она подумала: «Сила и красота — хорошо, но ум и богатство еще лучше». И обратилась Мышка к богам с таким молением:

— О всесильные боги! Прошу вас, даруйте мне сына умного, богатством наделенного.

И родился у Мышки маленький мальчик, дитя человеческое. Назвала его мышка Хлацин.

Любила Мышка своего меньшого сына и лелеяла его больше, чем первых сыновей. Пуще всего она боялась, как бы Хлацин тоже не ушел от нее. Мышка рассказала мальчику про его братьев, покинувших дом, и строго-настрого запретила Хлацину далеко отходить от своего жилища. «Уйдет, да еще и не вернется», — думала она.

Хлацин рос очень послушным ребенком. Он целыми днями играл около домика, как наказывала ему мать. Да и юношей став, тоже от дома далеко не отходил.

Случилось как-то раз, что увидал Хлацина придворный брадобрей. Этот человек очень любил красиво подстригать волосы и обрезать ногти. Заметив юношу с длинными, ниже плеч, волосами, брадобрей захотел его постричь. Он подошел к Хлацину и спросил:

— Юноша, как тебя зовут?

— Меня зовут Хлацин, — отвечал тот.

— А с кем ты живешь? — продолжал брадобрей.

— Я живу с мамой в этом домике, она у меня Мышка, — сказал юноша.

Удивился брадобрей и говорит:

— Какие у тебя длинные волосы! Давай я их подстригу.

— Хорошо, — согласился Хлацин.

Начал брадобрей стричь юношу и глазам своим не верит. Только упадет прядь волос на землю, как тут же превращается в какой-нибудь драгоценный камень. Стал он ногти Хлацину обрезать — обрезки ногтей на земле прекрасной бирюзой оборачиваются.

Изумленный брадобрей в этот же день рассказал князю об удивительном юноше, сыне маленькой Мышки.

Князь был жадным и жестоким человеком. Он решил сделать Хлацина своим рабом и держать его во дворце. «Отрастут у мальчишки волосы и ногти, — думал он, — велю их остричь, а драгоценности себе заберу».

Кликнул князь слуг и приказал привести Хлацина.

— Ты зачем в мой заповедный лес ходил?! — напустился он на юношу, приняв суровый вид. — За это я казню твою мать, а тебя сделаю своим рабом.

— Я не ходил в ваш лес, — сказал испуганный Хлацин. — Пожалуйста, не трогайте мою мать и отпустите меня домой…

— Ты лжешь, мальчишка! — грубо прервал его князь. — Но так уж и быть, пожалею тебя. Коли ты сумел в мой лес ходить, то сумей привести оттуда четырех сильных тигров для охраны четырех ворот моего дворца. Сослужишь мне такую службу — прощу твою вину. Не справишься — пеняй на себя.

Как ни просил Хлацин бессердечного князя, как ни убеждал его в своей невиновности, тот и слышать ничего не хотел. Ведь вину-то князь сам придумал, чтобы юношу себе в рабы заполучить.

Домой вернулся Хлацин сам не свой.

— Что стряслось с тобой, сынок? — спросила его Мышка.

Рассказал юноша матери про княжеское поручение, а та ему в ответ:

— Не печалься, мой мальчик, старший брат тебе поможет. — С этими словами Мышка дала Хлацину тигриные шерстинки и рассказала ему, что с ними делать.

Пришел Хлацин в лес, бросил в воздух тигриную шерсть и громко прокричал:

— Брат Тигр! Брат Тигр! Брат Тигр!

И тут же из чащи выскочил огромный полосатый зверь и сказал:

— Я здесь, братец Хлацин, что случилось?

— О брат Тигр, — сказал ему юноша, — князь приказал мне привести из леса четырех сильных тигров для охраны ворот его дворца. «Иначе, говорит, мать казню, а тебя рабом сделаю».

— Только и всего? — рассмеялся тут огромный Тигр. — Да я тебе хоть сто тигров предоставлю!

Он широко раскрыл пасть и несколько раз оглушительно прорычал. На звуки этого рычания со всех концов леса стали сбегаться тигры. Вскоре их действительно собралось не меньше сотни.

— Ну как, хватит? — усмехнулся брат Хлацина. — Садись мне на спину, поедем во дворец.

Так и двинулись они ко дворцу: впереди Хлацин на огромном тигре, сзади бежали остальные звери.

Увидали дворцовые слуги такое огромное количество тигров, бросились врассыпную. Бегут, кричат:

— Стража! Стража! К оружию!

А стражники тоже перепугались, сами норовят куда-нибудь спрятаться.

Тигры же, не обращая ни на кого внимания, направились прямо в приемный зал князя.

— Князь! — громко крикнул Хлацин. — Где вы? Я привел вам тигров.

Услыхав голос юноши, перепуганный князь собрался с духом и вошел в приемный зал.

— Вот самые лучшие тигры, каких я только мог найти в вашем лесу, — сказал ему Хлацин. — Выбирайте любых четырех.

Князь изумился, но ничего не сказал. Он отобрал четырех тигров и отпустил юношу с остальными зверями.

Но мысль о драгоценностях не покидала жадного князя. Через несколько дней он снова призвал к себе Хлацина и сказал:

— Сослужил ты мне одну службу, сослужи и вторую. Четыре золотых башенки моего дворца нуждаются в украшении. Раздобудь мне четырех лучших павлинов, чтобы они на этих башенках сидели. Раздобудешь — отдам тебе в жены мою дочь, а с нею в придачу и половину княжества. Ну, а если нет, тогда мать твою казнить прикажу, а тебя в рабы обращу. Ведь ты же все-таки ходил в мой заповедный лес.

Вернулся домой юноша опечаленный и рассказал матери про новое требование князя.

— Не волнуйся, все будет в порядке, — стала утешать его Мышка, — брат Павлин тебе поможет. — И она дала ему горсть павлиньих перьев и объяснив, что с ними делать.

Пошел Хлацин на вершину холма, бросил в воздух павлиньи перья и трижды крикнул:

— Брат Павлин! Брат Павлин! Брат Павлин!

Тут же послышался шум сильных крыльев, и перед юношей на траву опустился прекрасный Павлин.

— Я здесь, братец Хлацин, — сказал он. — Что тебе нужно?

— О брат Павлин, — сказал ему юноша, — князь приказал мне раздобыть в лесу четырех красивых павлинов, да чтобы они на золотых башенках его дворца сидели. «Иначе, сказал, мать казню, а тебя рабом сделаю».

— Не волнуйся, — рассмеялся Павлин, — сейчас я всех павлинов соберу и полетим к князю! — С этими словами он взлетел на высокое дерево и издал пронзительный павлиний крик.

В ответ на этот крик в воздухе захлопали крылья, и слетелось множество павлинов.

— Садись мне на спину и полетим во дворец, — сказал Хлацину его брат Павлин.

Юноша устроился на его спине, и стая павлинов поднялась в воздух.

— Вот лучшие павлины из вашего леса, князь, — сказал Хлацин, входя в приемный зал, — отберите себе любых четырех.

Князь был неприятно поражен. Еще бы, ведь юноша не только опять ускользнул из его рук, но может теперь потребовать себе его дочь и половину княжества в придачу. Он выбрал четырех павлинов и хотел было выйти из зала.

— Князь! — остановил его Хлацин. — А когда я получу обещанное?

— Ступай, ступай! — недовольно ответил тот. — Я подумаю.

Через несколько дней князь призвал Хлацина во дворец и сказал ему:

— Юноша, мой род знатен и могуч. А чем может похвастаться твой род? Ты сын какой-то мыши. Так пусть же она докажет силу своего рода. Если твоя мать победит в единоборстве моего слона, то я отдам тебе в жены дочь и половину княжества в придачу. В противном случае ты навеки станешь моим рабом.

— Как же может маленькая мышь драться с огромным слоном! — взмолился Хлацин. — Не надо мне ни вашей дочери, ни вашего княжества, оставьте только мою мать в покое…

Но бессердечный князь крикнул в ответ:

— Хватит болтать, быстрее иди за своей мышью!

И ту же слуги вытолкали юношу из дворца.

В смятении вернулся домой Хлацин. «Теперь уже ничто не поможет», — с горечью думал он.

— Ну, что сказал тебе князь? — спросила юношу Мышка.

— Мама, — бросился к ней Хлацин, — князь приказал тебе вступить в единоборство с его огромным слоном! Он хочет тебя погубить, а меня навек сделать своим рабом…

Задумалась тут Мышка, а потом и говорит:

— Не тревожься, мой мальчик, справимся с князем и на этот раз… Возьми в той баночке яд, смажь им мое тело, а к хвосту привяжи длинную бечевку.

Сделал Хлацин так, как Мышка его научила, затем посадил ее в рукав куртки и отправился на дворцовую площадь.

А там уже все было готово. Площадку для поединка окружала изгородь. За ней высился помост с княжеским троном и сиденьями для советников. Вокруг толпился простой народ.

На одной стороне площадки стоял могучий слон. Его задняя нога была прикована к тяжелому бревну. Хлацин встал на противоположной стороне площадки.

— Начинайте! — скомандовал князь, усаживаясь на трон, и слуги сняли цепь с ноги слона.

Подняв хобот и громко трубя, великан пошел навстречу Хлацину. Тот же выпустил из рукава Мышку, и она побежала к слону. Слон, увидев мышь, поднял переднюю ногу, чтобы растоптать ее. Но Мышка быстро вскарабкалась на его другую ногу. Тогда слон опустил хобот и хотел схватить маленького зверька. Но Мышка изловчилась и вскочила в отверстие хобота. Там она стала изо всех сил карабкаться вверх и вскоре добралась до головы слона.

Яд, покрывавший тело Мышки, попал слону в кровь, и тот заревел от нестерпимой боли. В бешенстве слон сокрушил изгородь и бросился к помосту. Простой народ и знатные сановники кинулись врассыпную.

— На помощь! — закричал в страхе князь, путаясь в длинных одеждах.

Но в это время яд подействовал, и слон рухнул бездыханным. А Хлацин подошел к слону, потянул за веревочку и вытащил назад Мышку.

Ничего не оставалось делать князю, как выполнить свое обещание. «Лучше не связываться с этим удивительным юношей», — решил он и велел готовить свадьбу дочери.

А когда злой князь умер, Хлацин занял его место. Долго жил он в княжеском дворце со своей матерью — Мышкой, и простой народ не мог нарадоваться на своего нового правителя.

Перевод Ю. Парфионовича.

НОРСАН И ЕГО ДРУЗЬЯ

авно это случилось. В одной деревне на склоне высокой горы жил крестьянин Соднам. Жил он небогато, но и не бедствовал. Было у него два яка да небольшое стадо овец. Целый день Соднам работал на поле, а овец пас ему сирота по имени Норсан.

Утром, с восходом солнца, выгонял Норсан стадо на пастбище, а вечером пригонял обратно. За это Соднам отвел ему каморку в своем доме и давал немного еды: цзамбы, ячменных лепешек, а иногда и чашку молока или сушеного сыра.

Норсан жил в своей каморке не один. Вместе с ним жили щенок и котенок. Голодными подобрал их Норсан на улице, принес к себе и накормил. С тех пор стали они неразлучными друзьями. Погонит Норсан овец на пастбище, котенка за пазуху сунет, а щенок рядом бежит да на Норсана поглядывает. Овца потеряется — щенок искать помогает. Сядет Норсан обедать, а щенок и котенок уже тут как тут. Сам ест Норсан и со своими друзьями делится. Так шли у них день за днем.

Только нежданно-негаданно свалилась на Норсана беда. Погнал он как-то раз овец на горное пастбище, а вечером вернулся домой и занемог. На следующее утро нарывы на теле выступили, язык распух и голос почти пропал. Лежит Норсан в своей каморке на войлочной подстилке, говорить не может, только глаза еще смотрят — жив, значит. Принесет ему Соднам цзамбы и чаю, а Норсан ни есть, ни пить не в силах.

Через несколько дней стало ему совсем плохо. Весь огнем горит, голова отяжелела — не поднимешь.

«Ну, — думает Норсан, — видно, смерть пришла». И тут слышится ему, будто разговаривают двое. Один говорит:

— Заболел наш Норсан, и никто не знает, как его вылечить.

Второй в ответ вздыхает:

— А мы бы и рады помочь, да только он нашего языка не понимает.

«Кто бы это мог быть?» — удивился Норсан, с трудом приоткрыв глаза. Смотрит и видит в углу котенка со щенком, и котенок у щенка спрашивает:

— Скажи, что за болезнь у нашего друга?

— Он на пастбище ядовитым шипом укололся, — отвечал ему щенок, — от этого и болезнь приключилась.

— Не знаешь ли ты, как болезнь его вылечить? — продолжал котенок.

— Лечение очень простое, — сказал щенок, — надо кровь черной козы смешать с настоем тигмы — травы тигровой, смесью той нарывы смазать, а козью печень съесть — тут вся болезнь и пройдет. Только как объяснить это нашему другу?

Слушает Норсан и не знает даже, то ли снится ему, то ли наяву все происходит.

На следующий день принес, как обычно, Соднам еду и питье своему пастуху. Собрался с силами Норсан и рассказал ему, как болезнь можно вылечить.

— Хорошо, — согласился Соднам, — давай попробуем.

Пошел он в горы, набрал тигровой травы и сделал настой, о котором говорил ему юноша. Затем этим настоем смазал нарывы на теле Норсана, а козью печень юноша съел. Не прошло и двух-трех дней после этого, как Норсан совсем поправился. И горло не болит, и нарывы исчезли.

Минуло с тех пор то ли год, то ли два. Но вот однажды ранней весной вдруг захворала дочка крестьянина. Заболела у нее голова, да так сильно, что она целыми днями криком кричала. Все делал Соднам, чтобы помочь своему единственному ребенку: и лекарей звал, и богам жертвы приносил — да только все напрасно. Девочке с каждым днем становилось хуже…

От горя Соднам совсем забросил свое хозяйство. Лишь Норсан по-прежнему гонял овец на горное пастбище, но на сердце у него было очень тяжело. Вспоминал Норсан, как сам мучился, и ему до слез становилось жалко несчастную девочку. Однажды ночью Норсан никак не мог уснуть и долго лежал с закрытыми глазами. И вдруг слышит — кто-то рядом говорит:

— Посмотри, как стараются лекари: и лекарства девочке дают, и заклинания над ней читают, да только ничего не помогает. Ну и глупцы же они!

Открыл глаза юноша и увидел, что это опять щенок с котенком беседуют.

— Верно все это, — согласился котенок, — но почему же у девочки такие сильные боли?

— Причина простая, — отвечал ему щенок, — ей как-то ночью паук в ухо заполз, вот голова и болит.

— А можно ли от этого паука избавиться? — спросил котенок.

— Избавиться не трудно, — сказал щенок, — надо поставить палатку из голубого сукна, внутри огонь развести и воду разбрызгивать. Посадить в палатку девочку и ударить в барабан. Паук подумает, что уже наступило лето, идет дождь и слышатся звуки грома. Тогда он обязательно выползет из уха, и даже лекарства никакого не потребуется.

Норсан хорошенько запомнил слова щенка и на следующее утро сказал Соднаму, что он попытается вылечить девочку.

— Прошу тебя, дорогой Норсан, вылечи мою дочь! — взмолился Соднам. — Будешь ты мне тогда вместо сына родного, а вырастет дочь — женой твоей станет.

— Дай мне только голубую палатку, жаровню и барабан, — попросил Норсан.

Поставил Норсан палатку и сделал все так, как говорил щенок. И тут увидел Соднам, как из уха дочери выполз большой паук. Паука сразу же убили, а девочка быстро поправилась.

С тех пор Соднам заменил отца сироте Норсану. Кормил, одевал, обувал его, как родного сына. А когда подросла дочь, то он выдал ее за Норсана замуж и передал ему свое хозяйство.

Перевод Ю. Парфионовича.

ДЕВУШКА-ДРАКОН

авным-давно жили три брата. Их так и называли: Старший (Первый), Второй и Третий. Родители их умерли рано. Все наследство, которое они оставили детям, составляли три ларца: золотой, серебряный и деревянный.

Когда настало время делить добро, то Старший сказал:

— Я возьму золотую шкатулку.

Второй выбрал серебряную. Ну а младшему, по его малолетству и простодушию, досталась деревянная. От этого старого ларя не было никакого прока, даже на ячмень не обменяешь. Годился он разве что на дрова. С тяжелым сердцем Третий открыл ларь. Внутри лежало несколько пар старых кожаных подошв для сапог. Третий связал подошвы веревкой, забросил ларь на плечи и покинул родную деревню.

Немало мест он прошел. Случилось ему проходить глубокую лощину, где с двух сторон нависали огромные камни, а на одном из склонов росло удивительное дерево, устремленное ввысь. Спокойствие нарушало только пение птиц. Не слышно было других звуков, как будто здесь никогда не ступала нога человека. Невольно в его сердце закрался страх; вспомнилось и расставание с родиной. Не выдержал юноша и горько заплакал.

Поплакав вволю, он снова взвалил на спину кожаные подошвы и, выбравшись из лощины, отправился к берегу моря. Так он шел и шел, пока не достиг зеленой лужайки. Внезапно перед его глазами промелькнула необычно большая тень. Сдержав волнение, он взглянул еще раз — и увидел, как огромный орел пролетел мимо и схватил в траве какое-то маленькое существо, после чего в несколько взмахов могучих крыл снова взмыл под облака. Не раздумывая, юноша выхватил из короба за спиной кожаные подошвы и запустил всей связкой в гигантскую птицу. Подобно стреле, выпущенной из лука, связка старых подошв ударила в орла, заставив его разжать когти и выпустить добычу. Устремившись к тому месту, Третий увидел сверкавшую золотом маленькую змейку, оглушенную падением с высоты. Он снял войлочную шапку и осторожно завернул в нее золотую змейку, а сверток засунул за пазуху. Подобрав подошвы, он продолжил свой путь к морю.

Пройдя всего несколько шагов, он встретил двух больших яков. Один был с длинными рогами, другой — безрогий. Первый як спросил:

— Юноша, не встречал ли ты нашего ребенка?

Поскольку до этого Третий не видел никого похожего на яка, то он отрицательно покачал головой:

— Нет, не встречал.

Тогда безрогий як сказал:

— Мы поищем его наверху, в горах.

После чего каждый отправился своей дорогой. Через некоторое время юноша встретил двух других яков, намного больших, чем предыдущие. Один из них был зеленого цвета, а у другого росла длинная борода. Длиннобородый як еще издали увидел Третьего и, тяжело вздыхая, спросил.

— Юноша, не видел ли ты нашу внучку?

— Ее, должно быть, похитил орел, — добавил зеленый як.

Так вот кого пытался схватить орел! Но кто бы мог подумать, что золотая змейка — дитя яков? Третий развернул войлочную шапку, и все увидели сладко спящую маленькую змейку. Яки сразу узнали свою шаловливую внучку и очень обрадовались.

Третий отдал им змейку. Преисполненный благодарности, длиннобородый як сказал:

— Мы благодарим тебя за оказанное благодеяние. Просим завтра пожаловать к нам в гости, хорошо выпить и закусить. Мы живем в море. Когда ты достигнешь берега, то тебя встретит человек, который покажет дорогу к нашему дому.

Третий не мог отказаться от такого радушного приглашения. Получив его согласие, оба яка откланялись.

На следующий день он встал пораньше и вышел на берег. Несмотря на раннее утро, его уже ждал убеленный сединами старик, который почтительно произнес:

— Юноша, царь драконов ждет тебя на дне моря.

Третий взглянул на бушующие волны и немного испугался:

— Как же я, обыкновенный человек, смогу спуститься вниз?

Тогда старик скомандовал:

— Закрой один глаз и пошире открой другой; вытяни одну ногу и подогни другую.

Выполнив приказ, Третий тут же очутился на дне моря. Взору его предстал прекрасный дворец, построенный из золота и драгоценных камней. Стены, инкрустированные жемчугом и перламутром, и пол, покрытый изумрудами, сияли всеми цветами радуги.

Оказалось, что яки, встреченные им на земле, были морскими драконами. Они почтительно встретили юношу, повели в верхние покои, накрыли прекрасный стол, и много раз поднимали чаши с вином, благодаря его за помощь.

Третий пил вино, время от времени поглядывая в окно. Во дворе он увидел совершенно седую старуху в белом халате. Опустив голову и согнув спину, она вручную ткала ковер из шерсти, не останавливаясь ни на секунду. Третьему стало жаль старуху, поэтому он взял кусок мяса дикого быка и бросил его из окна, угодив прямо в ткачиху. Старуха подняла голову и, взглянув в упор, спросила:

— Парень, ты бросил этот кусок мяса без умысла, или ты хотел угостить меня?

Третий отвечал:

— Бабушка, я хочу, чтобы вы поели как следует.

Старуха съела мясо и, довольно улыбнувшись, сказала:

— Ты действительно человек с добрым сердцем.

В тот вечер Третий остался отдыхать во дворце. Он ворочался с боку на бок, но никак не мог заснуть, поэтому вышел во двор прогуляться. Там при свете луны все та же старуха безостановочно ткала ковер. Он почувствовал к ней большое расположение и, не раздумывая, подошел поближе.

Старуха подняла голову и увидела рядом с собой молодого человека — того, кто днем угостил ее мясом быка. Подобрев лицом, она тихонько прошептала:

— Парень, у тебя на самом деле доброе сердце. Когда придет время возвращаться домой, то царь драконов в благодарность за твой поступок обязательно станет предлагать тебе много драгоценных подарков. Запомни, парень: ты должен попросить только бычий хвост, что висит за воротами их дома, шерстяной ковер и многоцветного пса, отказавшись от всего остального.

Напоследок она добавила:

— Никогда не корми многоцветную собаку. Если покормишь ее хоть раз, то она сразу убежит.

Третий не мог не внять советам старой женщины, поскольку видел, что она говорит искренне. Он сохранил ее слова глубоко в сердце.

Так он прожил во дворце три дня, а затем стал проситься домой, на материк. Царь драконов не стал его отговаривать и приказал готовить проводы. Он повелел слугам, стоявшим справа и слева от престола:

— Принесите подарки для дорогого гостя.

Придворные сразу вынесли золотой сундук, наполненный жемчугом, перламутром и драгоценными каменьями, которые переливались всеми цветами и оттенками, так что у Третьего зарябило в глазах.

Дракон сказал:

— Юноша, все это — драгоценности морского дна, которых нет на земле. Возьми их столько, сколько захочешь.

Юноша вспомнил слова старухи и остался сидеть на месте, только отрицательно покачал головой.

Дракон приказал принести серебряный сундук, в котором лежали драгоценный меч с драгоценными луком и стрелами. Но когда Третьему предложили сделать выбор, он вновь отрицательно покачал головой.

Царь драконов даже растерялся. Этот странный молодой человек не любит драгоценностей и не любит оружия. Так что же вообще он любит? Дракон задал еще один вопрос:

— Юноша, что же наконец ты хочешь? Если эта вещь есть в моем доме, то я обязательно отдам ее тебе.

Тогда Третий ответил:

— Мне нужны только три вещи: шерстяной ковер, бычий хвост, что висит за воротами вашего дома, и ваша большая многоцветная собака.

Услышав эти слова, царь драконов тяжело задумался. Но сказанное слово уже не воротишь, поэтому после долгих колебаний он согласился:

— Хорошо! Это три самых ценных вещи в моем доме, их нельзя дарить обычным людям. Но ты спас жизнь нашему ребенку, твое благодеяние глубже морских пучин. Мы подарим тебе эти вещи.

Третий забрал бычий хвост, закинул на спину шерстяной ковер, взял на поводок собаку и так поднялся на берег. Он брел без цели, не зная, куда бы податься. Без какой-либо задней мысли он обратился к многоцветному псу:

— Собака, отведи меня в хорошее место.

Та как будто поняла его слова и бросилась бежать вперед. Солнце уже садилось за горы, когда они достигли обширной равнины. Так велика была эта равнина, заросшая густо-зеленой травой, что и взглядом не охватишь.

Пробегав полдня, Третий почувствовал усталость и голод. Он расстелил ковер, уселся на него и в шутку обратился к собаке, примостившейся рядом:

— Многоцветная собака, я изрядно проголодался. Как было бы хорошо достать хоть немного еды!

Слова еще не отзвучали, как собака вскочила на ноги и подобно стреле устремилась вперед. Вскоре она вернулась и принесла пампушки с топленым маслом. Третий очень обрадовался:

— Эта собака, конечно, волшебная. Воистину, она — как драгоценная раковина.

Он хотел было накормить собаку пампушками с маслом, но вспомнил совет старухи, и вовремя удержался. Пришлось ему съесть всю пищу до последней крошки самому.

В эту ночь Третьему спалось легко и сладко. Наутро, открыв глаза, он несказанно удивился. Засыпая вчера ночью, он видел над собой лишь звезды. Откуда же сегодня взялся расписной лакированный потолок? Протянув руку, он не нашел ковра; бычий хвост тоже исчез. Больше он не мог спать, и опрометью бросился к выходу из дома. Его взору предстали бесчисленные коровы и овцы, заполнившие зеленую долину. Откуда же они могли взяться всего за одну ночь? И неужели все это богатство принадлежит ему? Третий думал-думал и, наконец, догадался: его шерстяной ковер превратился в прекрасный дом с усадьбой, а бычий хвост — в стада и отары. Поняв, в чем суть дела, он очень обрадовался, и рот его уже не закрывался от улыбки. Когда он вернулся домой, то на кане стоял, дожидаясь, чайник с ароматным горячим чаем, заправленным топленым маслом. Но непонятно было, кто же мог этот чай приготовить?

Так у Третьего появилось свое дело. Каждый день он выводил скот и овец на пастбище, а с наступлением темноты возвращался обратно. Многоцветная собака сторожила дом. К моменту возвращения Третьего всегда ждал вкусный обед. Стоило ему только вспомнить о каком-нибудь блюде, как вечером оно оказывалось у него на столе. Третий не знал, что и подумать. Ведь во всей обширной долине не было ни одной палатки, где бы жили люди. Так кто же готовил ему пищу? Юноша решил это выяснить.

В один из дней он так же, как обычно, поднялся на рассвете, взял с собой немного цзамбы, созвал коров и овец и погнал их вверх, в горы. Пройдя полпути, он повернулся и быстро-быстро побежал обратно, спрятался на усадьбе в хлеву и стал внимательно наблюдать за тем, что происходило в доме.

Вдруг глаза его широко открылись. Многоцветная собака, сторожившая ворота, ударилась о землю и, перекувырнувшись, превратилась в прелестную молодую девушку. На земле лишь осталась лежать собачья шкура. Девушка быстро спрятала шкуру, засучила рукава, разожгла огонь и принялась готовить пищу. Она поджарила ячмень, намолола цзамбу, взбила масло. Ее ловкие и умелые руки делали все быстро и аккуратно. Прошло совсем немного времени, а домашние дела были полностью сделаны.

Зачарованный Третий наблюдал за девушкой из своего укрытия, не решаясь ни моргнуть глазом, ни вздохнуть. Она же, закончив хлопотать по дому, взяла за спину кувшин для воды и отправилась по тропинке к ручью. Только когда девушка скрылась из виду, юноша смог перевести дух. Он выскочил из хлева, отыскал собачью шкуру и швырнул ее в очаг.

Когда девушка вернулась с водой, то увидела хозяина, стоявшего около ворот. Не поднимая головы, она бросилась искать собачью шкуру. Узнав, что шкура сгорела в очаге, она горько заплакала. Юноша пришел в замешательство, стал утешать ее ласковыми словами и предлагать подарки.

— Зачем ты так поспешил! — воскликнула она с укором. — Я младшая дочь царя драконов, пришла сюда заботиться о тебе. Собачья шкура оберегала меня. Без нее я не смогу выходить из дому, чего доброго, еще случится беда.

Тут и Третий пожалел о своем безрассудном поступке, но жалобами, как говорится, делу не поможешь. Стали они мужем и женой.

Женщина становилась все красивее, мужчина — все умнее, а их совместная жизнь — все радостнее. Люди, проходившие через их долину, относились к ним с большим уважением. Постепенно слава о прекрасной паре распространялась все дальше и, в конце концов, достигла ушей местного царя. Услышав о чудесной красавице, царь пришел в страшное возбуждение; не мог ни спать, ни стоять, так ему не терпелось побыстрее увидеть ее.

Прикидывал он и так, и этак и придумал следующий план: отправить к Третьему слугу с просьбой прибыть во дворец, а самому устроить пир, усадить юношу на почетное место, произнести множество тостов за его счастье и, таким образом, стать его лучшим другом.

Третий был простым парнем. Как только он узнал, что его зовет сам царь, то от испуга не мог вымолвить ни слова. Когда же он встретился с правителем, то на удивление почувствовал себя хорошо, не только не боялся, но даже шутил вместе с ним и смеялся. Пользуясь случаем, царь обратился к Третьему:

— На подарок отвечают подарком. Сегодня я пригласил тебя на трапезу, завтра ты должен пригласить меня на выпивку. Радуйся, я приеду к тебе домой.

Третий замялся. Как мог он пригласить к себе царя на званый обед, не посоветовавшись с женой? На настойчивое желание царя нельзя было ответить отказом. Боясь потерять царскую милость, юноша хоть и через силу, но утвердительно кивнул головой.

Вернувшись домой, он, запинаясь на каждом слове, сообщил об этом деле жене. Хотя та и была недовольна, но сказала только:

— Ты уже дал согласие. Ничего не остается, как только ждать царского визита.

На следующий день царь оседлал коня, взял с собой двух слуг и отправился в долину, где пас скот Третий. Увидев множество коров и овец, он спросил приближенных:

— Чьи это стада?

— Они принадлежат дому Третьего, — ответил один из слуг.

Зависть и ревность охватили царя. Он подумал:

— Этот парень слишком счастлив. У него многочисленные стада и отары, да к тому же красивая и умная жена. Ему повезло в жизни гораздо больше моего.

С такими думами царь достиг ворот усадьбы. Третий пригласил его подняться наверх, где жена приготовила им чай с маслом. Налив чая, она тут же спустилась вниз. А надо сказать, что встав рано утром, она вымазала себе лицо сажей от котла. Поэтому царь увидел лишь черную девушку и с удивлением подумал:

— Неужели именно ее мне расхваливали как красавицу? Наверное, ее лицо чем-то измазано.

И он решил не ослаблять внимания. Взяв чашку, он выпил напиток одним глотком. Третий позвал жену налить еще чая. Но только она спустилась вниз, как царь уже осушил свою чашку, и ей вновь пришлось взбираться по лестнице на второй этаж. Так повторялось несколько раз. А поскольку день выдался жаркий, то по лицу женщины потекли ручейки пота, смывшие сажу и открывшие взорам ее прелестный облик. Незаметно для других царь удовлетворенно кивнул головой.

Когда вино было выпито, а еда съедена, царь решил вернуться во дворец. Третий, с нетерпением дожидавшийся, пока гость уедет, проводил его до выхода из долины. На прощание царь привлек к себе юношу и сказал:

— Слушай, у тебя много всякого добра, но я все равно хочу побиться с тобой об заклад и выяснить, кто из нас состоятельнее.

— Как же я могу спорить с государем? — возразил Третий.

— Мое слово твердое, — настаивал царь. — Если я проиграю, то ты станешь правителем; если же проиграешь ты, то отдашь мне все имущество и жену.

Третий не осмелился возражать далее. А царь, указав на непрерывную цепь гор, высоких и низких, произнес:

— Кто сумеет через три дня занавесить все эти горы хадаками, тот и выиграет.

Напоследок он, свирепо выпучив глаза, пригрозил:

— Если ты не придешь, то тебе зачтется поражение, а твои жена и имущество станут моими.

После чего вскочил на коня и умчался прочь.

Вернувшись домой, Третий даже слова не мог сказать от огорчения, только вздыхал да охал. Поняв, что случилась беда, жена спросила:

— О чем вы говорили с царем на прощанье?

Услышав ответ, дочь дракона продолжала:

— Печалью здесь не поможешь. Надо найти способ решить эту задачу.

С лицом, искаженным от горя, Третий отвечал:

— У меня нет никакого способа. Остается лишь только смотреть на то, как царь уведет тебя во дворец.

В ответ дочь дракона громко рассмеялась. Она достала с полки деревянную палку и передала ее мужу со словами:

— Не спеши. С этой палкой ступай на берег моря, там ударь ей три раза и три раза крикни: «Дайте нам сундук с хадаками!» Когда после этого из моря всплывет сундук, то возьми его и принеси домой.

Третий так и сделал. Придя на берег, он трижды ударил палкой и трижды прокричал. Вскоре из бушующих волн выплыл красный сундук. Словно величайшую драгоценность, Третий принес сундучок домой. Однако уже на следующий день его охватили сомнения. Какая польза в маленьком сундучке, который жена не разрешила открыть раньше времени? При этом она не только не испытывала тревогу, но шутила и смеялась даже больше обычного.

Когда наступило утро назначенного дня, Третий вынес сундучок в долину к подножью гор. Царь прибыл еще раньше с целой армией людей и лошадей, на которых доставили множество халатов. Соревнования начались. По приказу царя сотни и тысячи слуг принялись взбираться на горы, держа в руках хадаки.

Третий дрожащими руками открыл крышку сундучка, и оттуда с громким свистом, подобно вихрям метели, вылетели хадаки, которые понеслись к вершинам. В мгновение ока все большие и малые горные пики оказались завешенными хадаками, тогда как слуги царя преодолели только половину пути.

Третий радостно потирал руки, а у царя от гнева борода встала дыбом. Но усмирив свой голос и спрятав внутри огонь гнева, царь сказал:

— Слушай, парень, ты действительно кое-что можешь. Будем считать, что победа за тобой. Но завтра мы проведем еще одно испытание в этой долине: бой быков.

Когда Третий, забрав красный сундучок, возвратился домой, то жена встретила его вопросом:

— Что еще придумал царь?

— Он предложил устроить бой быков. У нас есть много быков, и нам не страшен вызов.

Дочь дракона возразила:

— Послушай мои слова, когда будешь относить на морской берег сундучок с хадаками, то попроси взамен сундук с маленьким быком.

Третий не мог ослушаться и поступил, как было сказано, поменяв сундучки один на другой. На следующий день он отнюдь не выглядел новичком в подобных боях, поскольку глубоко надеялся на свое волшебное сокровище. Царь из тысячи голов скота выбрал одного быка, тучного и могучего, с ног до головы черного и блестящего, как воронье крыло. Вот какого быка привели в долину!

Третий, не волнуясь и не спеша, открыл сундук, откуда выскочил белый бычок с золотыми копытами и рогами. Весь он от холки до хвоста был в длину чуть больше чжана. Но как только противники оказались друг против друга, то бычок проткнул черного царского быка золотыми рогами.

Итак, царь опять проиграл. От ненависти у него даже корни зубов зачесались, и он крикнул:

— Этот раз не считается, нужно еще одно испытание. Завтра по всей долине разбросают ячмень из четырех вьюков, тогда посмотрим, кто соберет зерно первым.

И снова по совету жены Третий отправился к морю, где попросил на время сундук с воробьями. К началу состязания царь пригнал сотни слуг. После команды они с криками рассеялись по долине и, ползая на коленях, начали собирать с земли ячмень. Третий без волнения и спешки открыл сундук, из которого вылетело десять тысяч воробьев. Их щебет заполнил долину от края и до края. В краткий миг они склеивали весь рассыпанный ячмень, тогда как царские слуги за это время едва смогли очистить малую пядь земли.

Царь проиграл и в третий раз. Лицо его позеленело от гнева. Он просто не мог признать себя побежденным, поэтому, укротив недобрые чувства, решил придумать новый план. С лицемерной улыбкой он похвалил юношу, прогнал своих нерасторопных слуг и больше не предлагал никаких пари.

Третий же не осмелился спросить о выигранном им закладе и был доволен уже тем, что больше не будет хлопот. День обернулся большой удачей.

Через несколько дней к царю приехали родственники, привезли тысячу тюков. Тот собрал крестьян и отправил их перетаскивать груз. Среди них оказался и Третий, который во время работы непрерывно повторял одну фразу:

— Цюэ-па-ла — цюэпала — цюэпала…

Фразу услышал стоявший рядом царь, у которого сразу созрел коварный план. По окончании работ он обратился к Третьему:

— Ты помог мне перетащить вещи — большое спасибо. Но при этом ты все время приговаривал: «Цюэпала, цюэпала…» Что это значит? Если ты почитаешь своего государя, то объяснись побыстрее!

Третий, взглянув на царя, изменился в лице. Брови вытянулись в столбик, глаза вылезли из орбит, слова застыли на губах. Видя, что парень и рта раскрыть не может, царь продолжал:

— Завтра ты принесешь мне этот самый «цюэпала»; если же нет — то приведешь жену.

Перепугался Третий. Ведь фразу эту он сам только что придумал. Как же он найдет то, чего в мире не существует? Вернулся домой — пить-есть не может. Но и жене признаться не осмеливается: ведь сам беду накликал. Поэтому он с тоской смотрел на любимую жену, с которой его хотят разлучить, и чем больше он думал об этом, тем больше болело сердце.

Дочь дракона заметила, что муж не такой, как обычно, и сразу же догадалась, что снова царь поставил трудную задачу. Прильнув к мужу, она выведала подробности случившегося. Третий со слезами на глазах поведал о кознях правителя, а напоследок сказал так:

— Где же мне искать «цюэпала»? Ясно, что бесчестный умысел царя направлен на то, чтобы разлучить нашу семью.

Пока он рассказывал, жена напряженно думала, а потом сказала со смехом:

— Бояться нечего. Если царю требуется «цюэпала», мы ему это устроим. Как и прежде, отправляйся с деревянной палкой на берег моря, попроси взаймы сундук силы, а затем отнеси его царю.

Слова дочери дракона развеяли облака печали, затянувшие было разум Третьего. Он взял палку и пошел к морю. Провожая его, жена добавила к сказанному:

— По дороге ни за что не открывай сундук, иначе будешь сильно напуган.

Дав обещание последовать совету, юноша бегом устремился к берегу. Три раза ударил палкой, три раза крикнул. Вскоре вскипели волны и вынесли большой железный сундук. Он намного превосходил по весу три предыдущих. Собрав все силы, Третий взвалил сундук на спину и направился к царскому дворцу. Преодолев полпути, он устал так, что не мог идти дальше. Опустив сундук на землю, присел немного отдохнуть, да и призадумался:

— Если внутри находится «цюэпала», то как оно выглядит? И почему жена не разрешила мне открывать железный сундук и чего я должен бояться?

Чем дольше он думал, тем больше удивлялся. Не в силах сдержать любопытство, он чуть-чуть приоткрыл крышку. Послышался свист как при порыве сильного ветра, и из сундука выпрыгнула сотня великанов с торчащими как пилы клыками, с железными палками в руках. Представ перед Третьим, они оглушительно крикнули в один голос:

— Приказывайте, что надо сокрушить?

От страха у Третьего задрожали губы и руки. Указывая на ближние горные вершины, он, заикаясь, произнес:

— Г-г-ору… г-гору…

— Повинуемся!

Со звуком более громким, чем самый оглушительный раскат грома, вся сотня обрушилась на ближайшую из скал. Замелькали их железные дубинки, камни с шумом посыпались вниз. За один миг гора была стерта в порошок.

Закончив работу, все сто великанов снова спрятались в железный сундук. Третий еще долго не мог перевести дух. С уважением глядя на свою ношу, он произнес:

— Так вот как выглядит «цюэпала». Воистину, оно уничтожит любого.

От таких мыслей его настроение улучшилось, усталость прошла. Закинув на спину железный сундук, он одним махом домчался до дворца. Царь встретил его вопросом:

— Ну, как, принес «цюэпала»?

Третий ответил, указывая на сундук:

— Оно здесь, внутри. Поскольку «цюэпала» являет собой самое сногсшибательное в мире зрелище, то было бы хорошо собрать на представление всех обитателей дворца.

Царь не очень понял, о каком зрелище идет речь, и решил про себя:

— Наверное, «цюэпала» — это какие-то забавные фокусы.

Поэтому он приказал собраться министрам, придворным и стражникам, которые заняли внешние галереи всех трех этажей здания. Тогда Третий медленно-медленно приоткрыл сундук. У царя глаза повылазили из орбит, когда раздался громкий звук, похожий на свист урагана, и из-под крышки выскочили сто здоровенных парней с железными палками в руках. С крутыми плечами и округлыми поясницами, с клыками, торчащими как зубья пилы, они выстроились в один ряд, подобно железной стене, и почтительно обратились к своему хозяину:

— Приказывайте, что надо сокрушить?

Третий указал на собравшихся и произнес:

— Побейте царя, его министров и слуг, разрушьте дворец. Хочу, чтобы их повергли к моим ногам!

Сотня великанов рявкнула в один голос:

— Повинуемся! — и подобно стае свирепых тигров, спустившихся с гор, бросилась на людей. У царя и министров душа сразу же отлетела, ноги стали мягкими; парализованные страхом, они попадали на землю, лишь некоторые безуспешно пытались спрятаться. Великаны с ужасным шумом махали направо и налево железными дубинками. Сначала они превратили в лепешку царя и его прислужников, а затем разнесли в пыль весь дворец.

После чего правителем государства стал Третий.

Перевод С. Комиссарова.

ЦАРЬ И ДРАГОЦЕННОСТИ

ак-то раз в стране Нубра жили старуха и ее сын. Сына звали Тундуп. Каждое утро он собирал и рубил дрова на продажу.

Однажды, когда Тундуп копал яму под кустом, то наткнулся на вход в большую пещеру. Вглубь пещеры вели ступеньки. Удивленный Тундуп спустился по ним вниз и увидел прекрасный дворец.

Тундупу захотелось войти внутрь. Ведь он никогда не видел дворцов, а только лишь слышал рассказы о них. В большом зале, украшенном прекрасными занавесями и коврами, на золотом троне сидела фея. Она плакала, потому что была одинока. Никто не навещал ее и не разговаривал с ней. Слезинки, падая из глаз, превращались в драгоценные камни.

Тундуп долго гостил у нее и рассказал о своей жизни. Когда он уходил, фея дала ему одну драгоценную слезинку и пригласила приходить еще.

Тундуп принес драгоценность домой и отдал матери. Та сказала:

— Это очень красивая вещь, но бесполезная для нас. Иди и подари ее царю. Он наверняка даст нам взамен немного еды.

Тундуп пошел в город и отдал самоцвет царю, у которого была очень красивая жена. Царь послал за ювелиром и повелел изготовить медальон для царицы, вставив внутрь этот камень.

Когда ювелир завершил работу, царь приказал подданным собраться на площади около дворца, чтобы все могли увидеть новое украшение его жены. Когда царская семья вышла к народу, вдруг прилетела ворона и села на голову коня. Она прокаркала:

— Тундуп отдал драгоценный камень, потому что сам хочет жениться на царице.

Царь пришел в ярость и отправил жену обратно во дворец. Он послал за Тундупом и спросил, почему тот принес драгоценность.

Бедный юноша испуганно ответил:

— Ваше Величество, я только хотел получить взамен немного еды для себя и для матери.

Жадный царь захотел увеличить свою казну. Под страхом казни он приказал Тундупу принести еще несколько таких же самоцветов.

В слезах Тундуп вернулся домой и стал укорять мать:

— Зачем ты послала меня к царю? Где мне взять драгоценности? Теперь царь наверняка повесит меня.

Мать предложила ему сходить к фее снова. И Тундуп второй раз спустился в пещеру. Плача, он рассказал обо всем хозяйке прекрасного дворца. Фея пожалела его и дала два камня из шкатулки, которая стояла рядом.

Тундуп бежал весь обратный путь, чтобы быстрее отдать камни царю. Счастливый тем, что заполучил такие ценности, царь дал Тундупу три вьюка, полные разной снеди, какие носят яки.

Снова царь отдал камни ювелиру и приказал сделать серьги для царицы. Еще раз он приказал всем подданным собраться на площади. И снова появилась та же ворона и прокаркала:

— Тундуп задумал жениться на царской жене, поэтому он дает ей драгоценности.

Опять царь и царица поспешно вернулись во дворец, а за Тундупом послали стражу.

Царь был очень рассержен. Он кричал и размахивал своим жезлом:

— Как ты посмел подарить камни царице? Я убью тебя!

Тундуп только плакал:

— Мой господин, я уже говорил, что хотел только получить немного еды. Я бедный человек, разве могу мечтать о браке с царицей?

Но царь не поверил ему и приказал готовиться к поединку. Тундуп ответил:

— Господин, я всего лишь бедный дровосек. У меня нет оружия и нет войск. Если вы хотите убить меня, сделайте это.

Царь велел прийти ему на площадь через неделю.

Еще раз мать послала Тундупа к фее рассказать о случившемся. В этот раз фея дала ему прекрасную шкатулку, сделанную из раковин. Она дунула на шкатулку и, обращаясь к Тундупу, сказала:

— Пока ты будешь держать эту вещь в кармане, никто не сможет убить тебя или причинить тебе вред.

Поблагодарив за помощь, юноша вернулся домой.

Через неделю царские войска собрались на площади. Тундуп тоже явился со шкатулкой в кармане. Он поклонился царю и произнес:

— Мой господин, у меня нет войск, я пришел один. Стреляйте в меня, если вам так хочется.

Изумленный царь приказал главному министру вылить на Тундупа кипящее масло. Но с юношей ничего не случилось.

Затем Тундупа сбросили с вершины горы. Однако и на этот раз он остался невредимым.

Царь подошел к Тундупу и сказал:

— Конечно, ты какой-то волшебник, но я все-равно убью тебя сам.

Тогда Тундуп открыл шкатулку, и из нее выскочило семь великанов. Они убили царя и всех его придворных. А Тундуп затем действительно женился на царице и стал править страной.

Перевод Р. Жемерикина.

МНИМЫЙ БОГАТЫРЬ

КРЕСТЬЯНИН И ЖЕСТОКИЙ ЦАРЬ

авным-давно в местности, которую называли Рисовая Страна, жил один бедный крестьянин. Не покладая рук трудился он на арендованном клочке земли, а в свободное время батрачил на богатых соседей. Но высока была плата за землю и тяжелы царские налоги. Поэтому как ни старался крестьянин, но из нужды выбиться не мог. На беду случился в той стране сильный неурожай. Но царские налоги оставались такими же большими, а владелец земли требовал в срок установленную плату. Не смог в этот год крестьянин ни вовремя внести налоги в царскую казну, ни уплатить хозяину земли. Призвал его тогда к себе царь и сказал:

— Коли ты не можешь в срок вносить налоги и платить за пользование чужой землей, то нечего тебе и жить здесь. Убирайся в другое место, а дом твой я отбираю в казну.

И приказал царь наложить печать на дверь жилища бедняка. Так лишился бедный крестьянин свой хижины, и ему ничего не оставалось делать, как покинуть родные края. Даже горстки цзамбы не мог взять с собой, — ведь на двери его жилища была царская печать, — и побрел он, сам не зная куда, без еды и без денег.

Давно кончились знакомые места, а бедняк все шел и шел куда глаза глядят. Наконец пришел он на широкую безлюдную равнину. От голода и жажды, от палящих лучей солнца он совсем ослабел, голова его кружилась, в глазах темнело. С трудом побрел он по равнине дальше и вдруг наткнулся на скелет лошади. Кости были почти голые, только немного мяса оставалось на лошадиной голове. Голодный крестьянин отделил от скелета голову и поплелся дальше. Под вечер он набрел на высокую пальму, стоявшую на равнине, с трудом вскарабкался на нее и кое-как устроился на ее вершине на ночлег.

Когда стемнело, на небе собрались черные тучи, засверкали молнии, загремели страшные раскаты грома, и хлынул проливной дождь. Сидя на вершине пальмы, бедняк только трясся от страха.

В это время к пальме подъехало несколько всадников. Все они были на пегих конях, а их головы покрывали черные шапки. Всадники остановились под пальмой и слезли с коней. Не обращая внимания на непогоду, они не спеша расселись, вынули разные припасы, стали есть, пить и веселиться, разговаривая между собой на каком-то непонятном языке. Бедняк подумал: «Это не иначе как черти, кто же еще сюда может прийти». Страшно перепугавшись, он выпустил из рук лошадиную голову, которая упала прямо на сидевших внизу. С шумом вскочили перепуганные черти и, прыгнув на коней, ускакали в разные стороны.

Утром слез бедняк с пальмы, осмотрелся вокруг и увидел чашу, наполненную вином. Мучимый жаждой, он выпил это вино, и ему еще сильнее захотелось есть. Не успел бедняк и подумать о мясе и цзамбе, как в золотой чаше появилось то и другое, да столько, что он наелся досыта. «Эта чаша — волшебный талисман, который даст мне всякую пищу, какую я пожелаю», — сообразил он и, сунув чашу за пазуху, весело зашагал вперед. С этого времени крестьянин уже не беспокоился ни о еде, ни о питье. Единственно, что его страшило, это разбойники. «Разве не захотят разбойники отнять у меня эту чашу, дающую все, что я пожелаю», — тревожился он, шагая по дороге.

Как-то раз повстречался ему человек, который шел, опираясь на посох. Сначала крестьянин побаивался его, но затем они постепенно разговорились, и бедняк узнал, что этот человек, как и он, стал бродягой из-за того, что не смог уплатить в срок царские налоги. Друзья по несчастью, они пришлись друг другу по душе, и крестьянин сказал:

— Давай бродить вместе. Днем будем прятаться в укромных местах, а ночью идти. Это лучший способ избежать встречи с разбойниками.

— Разбойники-то нам не страшны, — отвечал человек с посохом. — Если встретится злодей, стоит только бросить этот посох, как он сам ударит врага по голове и убьет на месте. Хуже, что в нашей местности год неурожайный выпал, да и царские налоги слишком тяжелы, поэтому трудно сыскать себе пропитание. Давай-ка лучше идти днем, чтобы по дороге раздобыть себе пищу.

— Ну, о пище нам беспокоиться нечего, — обрадовался бедняк, — чего бы ты хотел съесть?

С этими словами он вынул из-за пазухи золотую чашу и, пожелав ей наполниться поочередно мясом, маслом, сушеным творогом и цзамбой, накормил до отвала своего нового попутчика, а затем напоил его вином. Тот очень обрадовался, узнав про свойства волшебной чаши, и предложил крестьянину стать его побратимом.

Побратавшись, они пошли дальше и встретили по дороге человека, который нес железный молот.

— Куда ты идешь и зачем тебе нужен этот железный молот? — спросили они его.

— Я иду в поисках пищи, — отвечал человек, — а если этим железным молотом девять раз ударить по земле, то появится железный замок в девять этажей.

Бедняк достал из своей волшебной чаши разную еду и питье и накормил человека с железным молотом. Тот также очень обрадовался новым знакомым, они побратались и вместе пошли дальше. Вскоре им встретился человек, несущий козью шкуру.

— Ты куда идешь и зачем нужна тебе эта козья шкура? — спросили они его.

— У нас выдался неурожайный год, и я брожу в поисках пищи, — отвечал тот. — Если же встряхнуть слегка эту шкуру, пойдет дождь, а встряхнуть посильнее — пойдет ливень.

И снова достал бедняк разную еду из волшебной чаши и дал ее встречному. Обрадовался человек с козьей шкурой и согласился побрататься с ними и искать счастья вместе. Так стали они странствовать вчетвером, деля вместе радости и невзгоды.

Задумали как-то побратимы отомстить злому царю, прогнавшему их из родных мест. По совету крестьянина-бедняка подошли они в полночь к царскому дворцу и стали бить железным молотом по земле. С каждым ударом на этаж выше становилось поднимавшееся из земли железное здание. Ударили они девять раз — и перед царским дворцом вырос девятиэтажный замок.

На следующий день, едва взошло солнце, один царский советник вышел из ворот дворца и увидел, что перед дворцом стоит неизвестно откуда взявшийся железный замок в девять этажей. Удивился он, подошел к воротам замка, начал его рассматривать. Вдруг видит в окне замка человека — того самого крестьянина-бедняка, которого царь изгнал. Советник быстро вернулся во дворец и обо всем доложил царю. Царь был ужасно разгневан.

— Вот уже правда: стоит рабу набить брюхо, как он начинает тягаться с господином, — злобно сказал царь и распорядился: — Немедленно пошлите солдат и спалите этот замок!

Царские солдаты принесли много древесного угля, обложили им железный замок и разожгли огонь. Они вовсю нагнетали воздух огромными мехами, и огонь разгорался все сильнее и сильнее. Тогда крестьянин-бедняк тряхнул с вершины замка козьей шкурой, пошел дождь и погасил пламя. Царь, видя это, испугался и отдал новый приказ:

— Сломать замок железными молотами и клещами!

Солдаты взяли железные молоты и клещи, принялись ломать замок. Тогда крестьянин изо всех сил потряс козьей шкурой, и тут начался такой страшный ливень, что потоки воды в одно мгновение унесли от стен замка всех солдат. Еще пуще испугался и разозлился царь. «Надо во что бы то ни стало уничтожить этого человека», — подумал он. И вот царские советники надели латы и шлемы, взяли в руки луки и стрелы и во главе с царем окружили замок. Туча стрел полетела в бедняка и его приятелей. Тогда крестьянин бросил посох. Посох ударил по голове царя, убил его, а затем перебил и все его войско.

Как услышал это Тенчжуп, он не удержался и воскликнул:

— Ну и здорово же отомстил царю бедняк-крестьянин!

Перевод Ю. Парфионовича.

АСТРОЛОГ*

авным-давно жила в городе Халси одна очень бедная семья. Мужа звали Дечот, жену — Пумо. Покойный отец Дечота оставил ему дом и немного денег. Но ленивый сын вскоре растратил наследство. Все, чего он хотел, — это лежать весь день под деревом, держа во рту маленькую облатку опия, и мечтать в полудреме, посапывая носом. Бедная Пумо часто голодала в студеные зимы.

Иногда Пумо пряла шерсть для соседей или работала на полях, чтобы заработать немного денег. Еще она сушила абрикосы, которые собирала с единственного дерева на их дворе. Слово белка, она пыталась запасти хоть немного пищи на крайний случай.

Однажды, когда Дечот как обычно дремал в тени листвы, Пумо подошла к нему и сильно встряхнула.

— У меня нет никаких запасов на следующую неделю, — гневно сказала она. — Если ты сейчас же не поднимешься и не отправишься на поиски работы, то я оставлю тебя и стану монахиней.

Дечот до смерти перепугался. Прогнав остатки сна, он пообещал жене обязательно найти работу. Но разгневанная Пумо перебила:

— Меня уже тошнит от твоих обещаний, которые ты не исполняешь. Немедленно забирайся на крышу и осмотрись вокруг. У всех соседей есть небольшие поля, на которых они упорно трудятся. Поэтому у них всегда довольно пищи, даже зимой, когда завывает ветер и облака падают на землю комьями снега.

Спасаясь от разбушевавшейся супруги, Дечот кинулся вверх по ступеням. Осмотрев округу, он заметил на берегу Инда большую стаю ворон. Некоторые из них сидели на земле, другие все еще кружили в воздухе. Недоумевая, что могло привлечь такое множество птиц, Дечот отправился к реке.

Разогнав ворон, он увидел кожаную сумку, полную золотистого топленого масла. Очевидно, стоявшие на берегах Инда кочевники забыли сумку, когда сворачивали лагерь. Обрадованный лентяй взвалил находку на плечи и повернул домой.

Бросив сумку наземь, он громко закричал на Пумо:

— Ну, что ты стоишь, разинув рот, словно ворота покинутого монастыря? Твой мужчина принес домой первый заработок. Иди и приготовь мне чай с маслом.

Пумо пришла в восхищение. Она сказала:

— Видишь, если один день работы может дать такую отдачу, то сколько бы ты мог получить, имея постоянную работу? Ты должен отправиться на поиски работы в дальние края, поскольку жители нашего города хорошо знают твою лень, и никогда не наймут тебя.

Дечот согласился отправиться на поиски работы, но поставил условие:

— Чтобы произвести благоприятное впечатление, мне нужны лошадь под седлом, новая шерстяная накидка, шапка, собака, а также запас пищи в седельной сумке.

Пумо продала последние украшения и купила все необходимое. Довольный Дечот покинул дом.

Карабкаясь верхом на лошади по горным тропам, он увидел невдалеке лисицу, которая стрелой мчалась через валуны. Лентяй подумал:

— Если я добуду лису, то у меня будет новая шапка из серебристого меха.

Он слез с лошади и привязал собаку к поводьям. Чтобы не запачкать новую накидку, он снял ее и положил на седло.

Тем временем лисица скрылась в норе. Дечот закрыл вход в нору своей шапкой и принялся швырять внутрь камни через запасной выход. Лисица сильно перепугалась и выскочила наружу, да так, что ее голова угодила прямо в шапку. Так она и убежала с шапкой на голове.

Собака увидела бегущую лисицу и бросилась вдогонку. При этом она потащила за собой лошадь, привязанную к ошейнику.

Когда Дечот выбрался из валунов, то увидел только облако пыли. Замерзая без верхней одежды, он в ярости потрясал кулаками. Но ничего не могло вернуть его собственность.

Проделав долгий и трудный путь, Дечот вышел к царскому дворцу. Он решил подать царю жалобу на то, что животные в его стране обманули бедного странника. Но поскольку было уже темно, то он пробрался в хлев для яков и улегся там, накрывшись сверху соломой.

Вдруг послышался какой-то шум. Выглянув из своего укрытия, Дечот увидел царицу, которая обходила с вечерней проверкой все закоулки дворца.

Во время осмотра драгоценный нефрит оторвался от ожерелья царицы и упал на землю. Та не услышала звука падения и удалилась в окружении слуг. Они не заметили Дечота, зато он заметил, куда упал нефрит. Вскоре один из яков втоптал драгоценность в кучу навоза. Утром служанка собрала навоз с пола, наделала из него лепешек для очага и прилепила сушиться на стену. При этом она не заметила нефритовой геммы. Что касается Дечота, то он продолжал прятаться в соломе, поскольку не имел теплой одежды.

Вечером взволнованная служанка снова прибежала в хлев. Дечот не успел зарыться в солому, и девушка заметила его. Увидев незнакомца, она собралась закричать, чтобы позвать на помощь, но Дечот остановил ее:

— Не кричи, глупая девчонка! Перед тобой — великий астролог. Я знаю, что у царицы пропала драгоценная гемма, и что в пропаже обвинили тебя. Если ты отведешь меня к царю, то я расскажу ему, где искать нефрит. И я, и ты — мы оба получим награду.

Удивленная девушка разинула рот, поскольку человек в соломе точно рассказал о том, что случилось во дворце. Без колебаний она упала перед ним на колени и вызвалась тут же отвести его к царю.

Новоявленный астролог отказался, поскольку не имел хорошей одежды. Девушка удалилась, но уже через несколько минут вернулась с прекрасным халатом в руках. Одевшись в шелка и ощутив уверенность в себе, Дечот отправился к царю.

Весь дворец пребывал в смятении. Гемма оказалась бесценной — ведь это был свадебный подарок самого царя.

Дечот приветствовал правителя и предложил помощь. Он потребовал, чтобы ему дали жезл, шнурок с хадаками и баранью голову, после чего заперся на три дня в комнате якобы для углубленной медитации и молитвы.

На четвертый день он вышел из своей кельи с жезлом в руках и попросил царя собрать жителей города перед дворцом. Когда все собрались, он подошел к каждому. Заглядывая в глаза, лжеастролог бормотал что-то себе под нос, затем потрясал жезлом и громогласно объявлял:

— Нет, этот человек — не вор!

Вскоре все жители прошли проверку, и никто не был обвинен. Тогда, закрыв глаза, Дечот направился к хлеву. Войдя внутрь, он подошел к стене и указал жезлом на одну из навозных лепешек. Когда лепешка разломилась, собравшиеся увидели драгоценный нефрит.

Под восхищенные возгласы толпы царь произнес:

— Мы счастливы, что завершилось такое сложное дело, и желаем наградить тебя.

— Ваше Величество, — ответил Дечот, — у меня были лошадь, новая накидка и шапка, собака и небольшой запас еды. Однако лошадь и собака убежали от меня и унесли все мое достояние. Я хотел бы, чтобы вы их вернули.

Услышав столь глупое пожелание, люди не могли удержаться от смеха. Царь приказал главному министру выделить все, что просил астролог, да еще добавить восемь яков, груженных пищей и одеждой.

Вот так и отправился Дечот в обратный путь: одетый в лучший китайский шелк, с собакой, бегущей у копыт его скакуна, и с караваном из восьми яков сзади. Когда он достиг Халси, то весь город вышел встречать героя. Пумо танцевала от радости и приглашала всех взглянуть на их достаток. Дечот зарезал барана и угостил земляков мясом и пивом. Пока длился пир, он рассказал о своих похождениях и о жизни во дворце.

Поскольку Пумо очень рачительно использовала добытые богатства, то им хватило на безбедную жизнь на много-много лет, до самой смерти.

Перевод С. Комиссарова.

РАССКАЗЫ О ГОЛЫКАХ

Пришел один богатый голык в Лхасу на поклонение далай-ламе, поклонился ему вместе с другими паломниками и видит, что сколько к далай-ламе народу не подходит, он всех благословляет, держа свое тело прямо. А у голыков обычай такой: когда они дома, то сидят не прямо, а навалившись на подушку, которая лежит за спиной. В таком положении, развалившись, голыки и гостей принимают. Голык подумал о далай-ламе:

— Бедный! У него не на что купить подушку, и он должен сидеть прямо, не облокотившись. Как приеду следующий раз, привезу ему подушку.

Случилось ему опять отправиться в Лхасу; он сшил большой мешок, набил травой и преподнес далай-ламе. Этот мешок и теперь хранится в Лхасе.

2. Пришел голык в храм Майдари и увидел его статую больших размеров. Поклонясь, он заметил, что ноги у божества босые. Он подумал:

— Бедный бог! У него нет денег на сапоги!

И вот он, вернувшись домой, заказал по мерке со статуи огромные сапоги и, когда вновь явился в Лхасу, поднес их богу Майдари. Эти сапоги и теперь хранятся в храме.

3. Девять голыков сговорились идти вместе в Лхасу на поклонение. Пришлось им пересекать реку; они переплыли ее вплавь. Оглянулись на реку, а по ней в то время проплывала колода с торчащими сучьями. Они и говорят:

— А ведь это кто-то из нашей артели утонул! Надо нас сосчитать.

Первый из девяти начал считать, и у него вышло восемь; себя-то и забыл присчитать. Снова начал счет, но сколько ни трудился, у него все восемь выходило. Не поверили ему, заставили другого считать; тот считает и тоже про себя забывает; и у него выходит только восемь. Решили, что один из девяти утонул, и пошли дальше. Пришли к Лхасу, поклонились далай-ламе и просят его совершить молитву об их девятом товарище, который утонул дорогой. Далай-лама велит им сказать имя погибшего. Задумались голыки: как же звали их друга? Сколько ни думали, так и не смогли вспомнить имя утонувшего, и говорят далай-ламе:

— Должно быть он утонул вместе с именем.

При поминовении об умершем стоят чашки с рисом. Ламы говорят голыкам:

— Ставьте ваши чашки.

Голыки поставили; смотрят, а чашек то девять. Голыки и решили:

— Когда еда на столе, то и покойный наш товарищ является и выставляет свою чашку.

4. Один голык заглянул в окно дворца далай-ламы. Просунул голову в окно и повертывает ее в разные стороны, любуется на внутреннее убранство. Окно было небольшое; прямо голова еще могла пройти, а боком нет. Насмотревшись, голык хотел вынуть голову из окна, попятился, не развернувшись, назад. Не тут-то было; голова завязла. Тогда он закричал:

— Эй, ламы, молитесь о моей душе! Погибаю!

Прибежали ламы, спрашивают, что с ним. Он рассказывает, что из любопытства просунул голову в окно; вперед она прошла, а назад не выходит.

— А как ты ее просовывал? Покажи, — просят ламы.

— Вот так, — отвечает голык и ставит голову прямо.

— Ну, теперь пяться! — говорят ламы. Голык попятился и высвободил голову.

Пересказ Г. Потанина.

СМЕРТЬ ГЛУПОГО ЧЕЛОВЕКА

или-были умный да глупый. Однажды умный шел по дороге и увидел, как глупый, сидя на ветке лицом к дереву, подпиливает ее. Умный предупредил, что это опасно для жизни, но глупый не послушался и в конце концов упал на землю. Убедившись в уме прохожего, глупец догнал его и спросил:

— Каковы признаки смерти человека?

Чтобы отвязаться, умный ответил:

— Когда ягодица становится холодной, человек совсем умирает.

Как-то раз глупый ловил рыбу в реке. Вдруг он почувствовал, что его зад похолодел. Глупец поспешно возвратился домой и сообщил своим родственникам, что умирает. На их вопросы о том, что же случилось, он отвечал:

— Ягодица у меня уже остыла. Теперь я совсем помираю.

И ведь так и умер.

Перевод Д. Ёндона.

МНИМЫЙ БОГАТЫРЬ

ила-была вдова с дочерью, с ними жила служанка, да еще стоял в стойле всего один бык. В их стране появился тигр-людоед, стал пожирать людей. Ему отдавали на съедение людей по очереди. Пришел черед и этих женщин. Вдова и придумала: привязать своего быка к дому снаружи; пока тигр съест быка, то, наверное, уже и насытится, их и не тронет.

Тигр приходил обычно к назначенным ему на съедение жертвам по ночам. Когда смеркалось, он подошел под дом женщин и стал подслушивать, что они будут делать и что говорить. Вдова принялась печь лепешки в золе; для дочери, как для родной, она замесила тесто на масле, а для служанки на воде. Когда лепешки служанки нагрелись, то вода, бывшая в них, обратилась в пар и сделала взрыв; лепешка лопнула с треском: пух!

Служанка и говорит:

— Как страшно! Если бы пришел тигр, то и он испугался этого «пуха» и убежал.

Подслушивающий тигр думает:

— Что это за «пух», который страшнее меня, и которого даже я бы испугался?

В этом время один человек, задумавший украсть быка у вдовы, подобрался к их дому и начал на ощупь искать, где же бык, наткнулся на тигра и надел ему на голову веревочную петлю.

Тигр испугался, думает:

— Вот это, должно быть, Пух и есть.

И даже шевельнуться боится. Вор повел его в поводу; тигр послушно следовал за ним. Отведя животное подальше, скотокрад уселся на тигра верхом. Тигр думает:

— Не скоро, должно быть, я вырвусь из рук этого Пуха. Сначала он надел на меня петлю и повел, а теперь и оседлал меня.

Тигр продолжал идти. Когда настало утро, то вор увидел, что под ним не бык, а тигр, и обмер от страха; только и думает, как бы ему отделаться от страшного зверя. А тигр тоже боится; оба присмирели. Увидел вор на дороге большое дерево, у которого нижняя ветвь свесилась над самой дорогой. Вот он и решил:

— Схвачусь за эту ветвь, может быть, и оборвусь, может, повисну и спасусь от тигра. Будь, что будет!

Схватился за ветвь и отпустил тигра. Тот как почувствовал себя без страшной ноши, так и пустился бежать без оглядки. Но ветвь, за которую схватился скотокрад, была вовсе не ветвь, а огромная змея, обвившаяся вокруг дерева и свисавшая над дорогой. Эта змея, так же, как и тигр, поедала людей. Когда вор крепко схватился за нее, она распалась надвое и умерла. Таким образом вор избавил страну от двух напастей: от тигра и от змеи.

Народ очень обрадовался, вора благодарили и выдали за него царскую дочь. Сделался он царским зятем. Прошел слух, что на их царство идет войной правитель Денде (а название это означает: Мягкая земля). Тесть победителя тигра и говорит своим подданным:

— У меня очень храбрый зять, с ним я не боюсь никаких чужеземных нашествий.

Когда царская дочь передала эти слова своему мужу, то тому пришлось сознаться, что вовсе он никакой не храбрый богатырь, а победил тигра и змею по случайности. Тогда царевна отправилась к отцу с жалобами:

— За кого вы меня выдали; это никакой не богатырь, а простой, обыкновенный человек, да еще и трус.

Но царь не поверил, призвал к себе зятя и спросил:

— Что тебе нужно для победы над неприятелем?

Тот говорит как настоящий воин:

— Восьмидесятисаженную железную цепь, неезжалого коня и мечевое колесо (то есть колесо с мечами вместо спиц). Ну а сам думает: уноси Бог ноги!

Царь все это дал ему. Сел вор на коня со страхом; конь поскакал, а царский зять перепугался и закричал ему:

— Урони меня только на мягкую землю!

Войско царя Денде услыхало это приказание и подумало, что богатырь велит коню уронить его на голову царя Мягкой земли. Испугались воины, что их полководец погибнет, и обратились в бегство. Царский же зять вернулся во дворец. Народ встретил его с почестями и еще больше уверился в его храбрости.

Пересказ Г. Потанина.

БАЙ-ГУЙНЧЖИ

ай-гуйнчжи был великим вором. Однажды ему захотелось накормить своего осла за чужой счет. Он зашил его в шкуру барса и пустил в чужое поле. Хозяин поля увидел барса, выстрелил в него и убил. Когда распороли шкуру, то под ней нашли осла, который, как узнали люди, принадлежал Бай-гуйнчжи. Люди отправились к вору и отлупили его.

Тогда Бай-гуйнчжи одумался. Он лишился осла, да еще и был избит. Так не лучше ли оставить такую жизнь, полную превратностей? И вот с той поры он начинает заниматься чтением духовных книг и старается изменить свое поведение. Но наклонность, которая в нем воспиталась прежней жизнью, иногда невольно проявлялась вновь. Так, однажды он увидел мешок с зерном и не мог удержаться, чтобы не запустить в него одну руку, но сразу же опомнился, схватил эту руку другой рукой и закричал:

— Вора поймал!

Прибежали люди испуганные, спрашивают:

— Где вор?

А он им показывает на свою руку, которая в мешке.

Еще завел он такое обыкновение: когда придет ему в голову хорошая мысль, то откладывает белый камешек и гладит свою руку, приговаривая:

— Вот это хорошо, Бай-гуйнчжи!

Если же приходила дурная мысль, то бил свою руку и ругал себя:

— Подлый ты человек, Бай-гуйнчжи!

Время от времени жители носили ему приношения. В эти дни он прибирал свое жилище, вычищал жертвенные чашечки, выметал пол. Затем заметил, что прибирается как раз в те дни, когда ему приносят подарки. Ему пришла мысль, что делает он это только из тщеславия; тогда бросил золы на вычищенную утварь и уселся, закутавшись.

Пересказ Г. Потанина.

ЛАМА И РЫБА*

огда-то дружили между собой сын царя Сенгэ, сын министра Трисонг и сын купца Рабсел. Они вместе гуляли, вместе читали книги и учились стрелять из лука у одного учителя.

Однажды они играли на берегах Инда, бросая камни в реку. Огромная рыба, которая спала на дне, пробудилась и всплыла на поверхность. Увидев такую большую рыбину, мальчики решили подбить ее камнями.

Сенгэ крикнул:

— Цельтесь в голову! Ведь жизнь рыбы — в ее голове!

Трисонг немедленно возразил:

— О нет! Моя мама сказала, что жизнь рыбы находится в ее желудке. Мы должны попасть ей в брюхо.

Рабсел, самый младший из всех, тихо произнес:

— Мой дедушка — самый старый человек в городе. Он знает все. Он говорил мне, что жизнь рыбы — в хвосте. Нам надо попасть в хвост, чтобы убить ее.

Между ними началась перепалка, а рыбина спокойно уплыла. Тогда они принялись смеяться над собой, а затем решили пойти к ламе, чтобы тот рассудил их спор. Договорились пойти через два дня, когда лама специально принимал людей, ищущих его совета.

Когда зазвучал колокол вечерней молитвы, трое мальчиков побежали домой. В тот же вечер царевич со своим старым слугой отправился в монастырь. Сенгэ вознес молитву Господу Манчжушри и дал ламе золотую монету. Затем поведал о споре с друзьями и попросил монаха сказать, что жизнь рыбы находится в ее голове.

На следующее утро в монастырь пришел Трисонг. Он положил к ногам ламы прекрасный меч, украшенный драгоценностями, и сказал:

— Господин мой, я поспорил с друзьями. Пожалуйста, будьте добры ко мне и скажите им, что жизнь рыбы — в ее желудке.

Вечером на гору, где стоял монастырь, взобрался Рабсел. Он принес с собой большой кусок мяса, завернутый в шкуру, и преподнес его ламе. Затем сын купца попросил:

— Прошу Вас, господин, скажите моим друзьям, когда мы придем к вам завтра, что жизнь рыбы спрятана в ее хвосте.

В ярких лучах солнца наступил праздничный день. Надев лучшие одежды, трое мальчиков отправились вверх по горе, в монастырь. Подняв руки над головой, они прошли ворота. Затем соединив ладони перед грудью, низко поклонились бронзовому изваянию, коснувшись головой земли, зажгли благовония и только после этого отправились к ламе.

Сенгэ еще раз рассказал о возникшем споре, а затем добавил:

— Пусть слова золотой истины, которые вы произнесете, извергнут нас из мрака неведения, подобно тому, как в свете солнца начинает сверкать золото, скрытое в скалах.

Трисонг сказал:

— Пусть же придет истина, точная и прямая, словно удар меча.

Рабсел сказал:

— Неразделанное мясо скрыто шкурой и шерстью, но для приготовления пищи его отделяют от этих покровов. Точно так же истина должна освободиться от покровов заблуждения.

Таким образом трое приятелей напомнили ламе о своих подарках. Каждый из них хотел, чтобы именно его мнение объявили единственно верным.

Лама был очень хитроумным человеком. Поскольку он принял все три подношения, то решил ответить так:

— Каждый из вас говорит правду.

Мальчики недоуменно переглянулись и задали вопрос:

— Разве такое возможно?

Лама принялся объяснять:

— В нашем мире существует три вида рыб. У одних жизнь находится в голове, у других — в желудке, а у третьих — в хвосте.

Сенгэ, Трисонг и Рабсел поверили его словам и ушли довольные. А хитрый лама сохранил все три прекрасных подарка: золотую монету, драгоценный меч и многодневный запас мяса.

Перевод С. Комиссарова.

СМЕТЛИВЫЙ РИНЧЕН

ил в Тибете один старый лама. Его маленький домик стоял в стороне от селения на вершине красивого холма.

Родственников у старика не было, и прислуживал ему молодой паренек без отца и матери по имени Ринчен. Лама целый день читал священные книги, а его прислужник хлопотал по хозяйству. Он ходил к речке за водой, готовил еду и стирал одежду.

Ел лама очень мало и никогда не брал в рот даже крошки мяса. Ведь в отличие от других монахов он строго соблюдал обет не отнимать жизни у живых существ. Поэтому пища старого ламы состояла только из цзамбы, молока и масла.

Но такая еда совсем не устраивала его прислужника Ринчена, крепкого юношу с отличным аппетитом. Он постоянно страдал от отсутствия мясного и часто просил своего хозяина разрешить ему заколоть овцу или подстрелить горного барана. Но лама наотрез отказывался дать такое разрешение. Он говорил при этом:

— Большой грех — лишать жизни живое существо, запомни это!

Как-то раз жирная овца отбилась от стада и бродила совсем одна возле домика ламы, пощипывая травку. Ринчен увидел эту овцу, и захотелось ему полакомиться бараниной.

Смекалистый парень тут же придумал, как ему овцу в котел заполучить, да заодно и над старым ламой шутку сыграть. Он потихоньку подошел к овце, схватил ее и притащил в нижнее помещение дома. Затем хитрец поднялся наверх, взял веревку и пропустил один конец вниз через дырку в полу. Сделав петлю, Ринчен накинул ее на шею овцы, а сам поднялся к своему хозяину.

— О святой лама, — сказал он, почтительно обращаясь к старику. — На вершине холма бродила овца, отбившаяся от стада. Я притащил ее в наш дом и привязал внизу. Ведь иначе овцу могли бы съесть волки. Но овца все время норовит вырваться, поэтому я никак не могу выпустить из рук веревку, к которой она привязана. Помогите мне и подержите эту веревку, пока я сбегаю за пастухом.

Старый лама никак не мог взять в толк, зачем нужно держать веревку, если овца и так привязана. Однако простодушный старик поверил своему прислужнику и взял в обе руки конец веревки.

— Если овца начнет вырываться, — добавил Ринчен, — то сильнее тяните за веревку и не дайте убежать глупому животному. — С этими словами он быстро направился вниз, как бы намереваясь идти за пастухом.

Конечно, Ринчен и не думал искать пастуха. Вместо этого он взял острую палку и давай тыкать овцу под бока. Та начала пятиться, взбрыкивать ногами, а старый лама в ответ на это натянул веревку, да так сильно, что бедную овцу и задушил.

Спустя некоторое время Ринчен вернулся к ламе и сказал:

— Святой лама! Пастуха я нигде не нашел, а овца запуталась в веревках и задохнулась. Самое лучшее — изрубить ее на куски и съесть.

Ничего не подозревавший лама разрешил своему прислужнику освежевать овцу, промолвив только:

— Ты сам ешь мясо, но мне по-прежнему подавай только цзамбу и молоко.

Обрадованный Ринчен быстро ободрал овцу и впервые за долгое время досыта наелся вкусной вареной бараниной. «Остальное мясо провялю на солнце, и мне его еще надолго хватит», — решил он про себя.

Но случилось, однако, не так, как предполагал прислужник. Пастушок, в поисках отбившейся овцы, пришел к домику ламы. Он случайно заглянул в окно и увидел, как Ринчен расправляется с овцой. Мальчик побоялся сам обратиться к ламе, но вечером все рассказал родителям.

На следующее утро хозяин овцы обратился к ламе с жалобой на его прислужника. Он рассказал старику, как была задавлена овца, и тот пришел в страшную ярость.

— Я по твоей вине совершил великий грех. Я своими руками лишил жизни живое существо! — напустился лама на Ринчена. — Чтобы твоей ноги больше не было в этом доме! Немедленно убирайся на все четыре стороны…

Собрал тогда Ринчен свои жалкие пожитки, запихал их в заплечный мешок и покинул домик старого ламы.

Сначала юноша очень расстроился, оставшись без пристанища. «Где же я теперь жить буду?» — думал он. Но Ринчен был человеком жизнерадостным и неунывающим. Черные думы быстро оставили его, и юноша весело зашагал по дороге искать себе новую долю.

Отойдя от селения, Ринчен услыхал сзади быстрые шаги. Он обернулся и увидел молодого человека, спешившего за ним вслед.

— Подожди! — крикнул тот. — Пойдем вместе, вдвоем веселее будет.

Юноши по дороге разговорились, и Ринчен рассказал незнакомцу о своей службе у старого ламы и о проделке с овцой, из-за которой он остался без крова.

— Теперь вот все думаю о том, как бы мне деньжат заработать, — закончил он свою историю.

— Замечательно, друг! — воскликнул незнакомец. — Я как раз тот человек, который тебе поможет. Знай же, что я вор и очень искусен в своем ремесле. Нам обязательно скоро подвернется хорошее дельце, и ты тогда не будешь больше нуждаться в деньгах.

Так шли они вдвоем, болтая о том о сем, а к вечеру увидели большой дом, стоявший в стороне от дороги.

— Ты оставайся здесь, — сказал Ринчену его спутник, — а я пойду разузнаю, не будет ли нам тут какой-нибудь поживы.

Вернулся вор, когда совсем стемнело.

— Радуйся, друг, — сказал он Ринчену, — нас ждут большие деньги. Владелец этого дома, человек очень богатый, вчера умер. Родственников у него никаких нет, одна только дочь осталась. Но у богача был сын. Много лет назад он убежал из дома, и с тех пор никто о нем ничего не слышал. Вот что я придумал. Ты заберись через окно в комнату, где лежит умерший, и там спрячься. Я же пойду прямо к дочери покойного и назовусь ее братом, вернувшимся домой после долгих лет странствований. Она, конечно, не поверит моим словам. Тогда я скажу: «Пусть нас рассудит покойный». Мы войдем в комнату, где лежит покойник, я обращусь к нему и спрошу: «Разве я не твой пропавший сын?» А ты тут же отвечай: «Да, ты мой сын». Дочери нечего будет возразить, и она отдаст мне половину имущества умершего, а я поделю его с тобой. Но смотри оставайся в комнате до утра, — добавил вор, — по ночам здесь спускают злых собак, и они могут разорвать тебя в клочья. Да и затея наша провалится, если тебя поймают.

Ринчен согласился сделать все так, как задумал вор. Он пробрался в комнату умершего и там спрятался.

Тем временем вор смело подошел к парадной двери и громко постучал. Слуга впустил его, и он прошел прямо в комнату молодой хозяйки.

— Кто вы? — спросила она вора. — Что вы хотите?

— Сестра! — воскликнул вор. — Я твой пропавший брат. Разве ты не узнаешь меня?

— Нет, — сказала удивленная девушка, — я не могу узнать вас, ведь я была грудным ребенком, когда мой брат убежал из дома. Узнать вас мог только отец, но он, увы, вчера умер.

— Как! — воскликнул вор. — Мой отец умер! Кто же теперь поверит мне, если даже родная сестра отказывается меня признать… Но давай пойдем в комнату, где лежит тело отца, и спросим самого покойного, сын я его или нет.

Девушка согласилась, и они вместе пошли в комнату, где находился покойник, подготовленный для совершения похоронного обряда.

— Вы здесь, отец? — произнес вор, входя в темную комнату.

— Да, — замогильным голосом ответил Ринчен.

— Я пришел спросить вас, — продолжал вор, — разве я не ваш сын?

— Ты — мой сын, — еле выдохнул в ответ Ринчен.

Услышав эти слова, вор быстро вышел из комнаты, увлекая за собой перепуганную и изумленную девушку.

— Теперь, сестра, — сказал вор девушке, когда та немного пришла в себя, — ты, конечно, не сомневаешься в правдивости моих слов. Но, к сожалению, я не могу проводить отца в последний путь. Меня ждет срочное дело, и я должен уйти сегодня же ночью. Я оставлю тебе все имущество отца. Отдай мне только то золото, какое есть в доме.

Девушка согласилась и достала из сундука тяжелый мешок с золотыми слитками. Вор кряхтя взвалил мешок на спину, попрощался с хозяйкой и зашагал прочь от дома.

Ранним утром, еще до восхода солнца, Ринчен выбрался из окна и стал поджидать вора. Но давно взошло солнце, а тот все не появлялся. Тогда юноша приблизился к дому и спросил у слуги, как ему найти хозяйку. Слуга указал юноше на молодую красивую девушку в траурной одежде.

— Где ваш брат? — спросил Ринчен, подойдя к ней.

— Мой брат ушел этой же ночью, забрав с собой золото отца, — отвечала та.

Тут юноша понял, что вор его обманул и решил один воспользоваться добычей. «И поделом мне, — подумал с досадой Ринчен, — не связывайся впредь с нечестными людьми». А взглянув на милое лицо девушки, ему стало стыдно за свой поступок, и он решил отобрать у вора украденное золото и вернуть его хозяйке.

— Одолжите мне, пожалуйста, коня, — снова обратился он к девушке, — у меня есть важное дело к вашему брату, и я постараюсь его догнать.

Девушке понравилось открытое лицо юноши, и она велела слуге привести оседланного коня. Вскочил на него Ринчен и вихрем полетел по дороге вслед за вором.

Около полудня юноша заметил вдалеке своего бесчестного сообщника, отдыхавшего под развесистым деревом. Тут Ринчен задумался. Так просто вор свою добычу не отдаст. К тому же юноша был безоружен, а у того торчал за поясом длинный кинжал.

И тогда Ринчен решил действовать хитростью. Пригнувшись к шее коня, он галопом пролетел мимо, сделав вид, что не заметил вора. Как только вор остался далеко позади, юноша вынул из заплечного мешка новый сапог и бросил его на дорогу. Через некоторое время он бросил на дорогу и второй сапог, а сам с лошадью спрятался неподалеку.

Вор проводил насмешливым взглядом проскакавшего мимо Ринчена и, выждав немного, двинулся дальше, сгибаясь под тяжелым мешком. Вдруг он заметил новый сапог, лежавший посредине дороги. «Этот дуралей так скакал, что выронил из мешка один сапог, — решил вор. — Но без пары даже новый сапог ни к чему не пригоден».

Пройдя еще немного, вор заметил второй сапог. «Вот и пара, — подумал он, — жаль, что я не прихватил с собой первого». Постоял вор в раздумье и решил вернуться за первым сапогом. Но возвращаться с тяжелой ношей за спиной вору не хотелось, и он спрятал мешок с золотом в густой траве около дороги.

Выждав, пока вор отошел подальше, Ринчен быстро вышел из кустов, забрал мешок с золотом и галопом прискакал обратно, едва не сбив конем ошеломленного жулика.

Вернулся Ринчен к молодой хозяйке только вечером после окончания погребальной церемонии.

— Вот ваше золото, — сказал он девушке, бросая мешок на сундук.

— Почему же брат вернул свою долю наследства? — удивилась та.

— Никакой он вам не брат, — отвечал ей Ринчен и честно рассказал о проделке вора. — Разрешите мне остаться у вас, — попросил он, — ведь я совсем одинок…

Девушке приглянулся правдивый юноша и к тому же привлекательный на вид.

— Хорошо, оставайтесь, — согласилась она, — будете помогать мне с хозяйством управляться.

Так Ринчен нашел себе пристанище, а вскоре они с девушкой и свадьбу отпраздновали.

Перевод Ю. Парфионовича.

ЖАДНЫЙ ЛАМА

стретились как-то раз на лесной опушке Заяц, Волк, Лиса и Медведь. Сели они в кружок и стали друг другу про свое житье-бытье рассказывать. Вдруг звери увидели вдалеке ламу, потихоньку возвращавшегося в свой монастырь.

— Слышал я однажды, — сказал Заяц, взглянув на ламу, — что все монахи — люди бескорыстные и зла никому причинить не могут. Только не знаю, правда ли это? Вон идет лама, давайте проверим на нем монашескую доброту да бескорыстие.

— Надо бы, — проворчал в ответ Медведь, — да как проверишь?

— Вот как! — воскликнул Заяц и рассказал зверям, что он придумал.

Те выслушали его и с радостью согласились.

А лама тем временем шел себе не спеша по дороге, опустив голову и бормоча под нос молитвы. За его спиной висел мешок, набитый всякой всячиной, а в руках он держал расшитый молитвенный коврик.

Неожиданно лама заметил впереди лисицу, лежавшую поперек дороги. Она казалась совсем неживой, только кончик ее пышного хвоста чуть-чуть подрагивал. Обрадовался тут лама и подумал: «Вот так находка! Лисицу, наверное, охотники сильно подранили, и она не может двигаться. Убью-ка я ее, а шкуру продам за большие деньги».

Он положил коврик возле дороги, а сам быстро зашагал к рыжей плутовке. Та подпустила ламу поближе, а затем встала и, припадая на задние лапы, заковыляла прочь.

«Ну не уйдешь ты от меня!» — разозлился лама, скинул заплечный мешок и со всех ног бросился за Лисой. Но та тоже прибавила хода. Лама и халат скинул, а догнать Лису никак не может. Вдруг Лиса прыгнула в сторону и шмыгнула в густую траву. Пробежав немного, она легла на землю, как бы совсем лишившись сил.

Лама осмотрелся вокруг и заметил рыжий лисий мех в зеленой траве. «Ну теперь-то, голубушка, попалась», — думает. Он снял сапоги, оставил их у дороги, а сам босиком, затаив дыхание, двинулся к Лисе.

Осталось ламе лишь руку протянуть, как та «ожила» и стремглав метнулась в чащу леса. А лама глаза вытаращил, рот раскрыл, слова от изумления вымолвить не может, только руками разводит.

Но ничего не поделаешь. Вернулся лама к дороге. А где же сапоги? Обшарил все вокруг — нет сапог, как будто сквозь землю провалились!

— Что за наваждение! — воскликнул лама и поспешил назад подобрать халат, мешок и молитвенный коврик.

Но и их на месте не оказалось.

Тут лама вовсе перепугался.

«Не иначе какой-то злой дух лисицей обернулся и вещи мои унес. Надо скорее убираться отсюда подобру-поздорову!» И, испуганно оглядываясь по сторонам, он быстро зашагал в свой монастырь.

Но злого духа никакого не было. Пока лама гонялся за Лисой, Волк и Медведь, спрятавшись около дороги, унесли его вещи. На опушке они расстелили молитвенный коврик, высыпали на него из мешка разные припасы и досыта наелись, смеясь над жадным ламой.

— Правду говорит пословица, — заметил под конец Заяц. — «Нагнулся за медяком, а кошелек из-за пазухи потерял».

Перевод Ю. Парфионовича.

АКУ ТЭМБЭ

Несколько лхасских женщин возвращались с реки, куда ходили по воду. А надо сказать, что посуду, в которую набирают воду, они прикрепляют петлей ко лбу. Дорогой они встретили Аку Тэмбэ, прославленного умением лгать, и пристали к нему с просьбой соврать что-нибудь.

— Вот нашли время шутить! — с сердцем сказал им Аку Тэмбэ. — До шуток ли теперь, когда в небе пожар!

Женщины взглянули на небо; посудины, которые они несли на головах, упали и вода разлилась.

2. Аку Тэмбэ пришел к одной старой женщине и застал ее за выделкой овчины. Овчинка ему очень понравилась, и он задумал унести ее. Но надо было заставить старуху выпустить овчину из рук. Он и начал говорит ей в таком роде:

— А должно быть ты была красива, когда молода.

Старуха отняла руки от овчинки и давай приглаживать волосы и охорашивать лицо. Она спросила у Аку Тэмбэ, как его зовут. Тот ответил:

— Мое имя — «Вчера взял».

После чего схватил овчину и убежал. Старуха пошла жаловаться в суд.

— А как вора зовут? — спросил судья.

— «Вчера взял», — ответила старуха.

Судья подумал:

— Разве такое имя бывает? Старуха, должно быть, с ума спятила, — и велел прогнать ее с глаз долой.

3. Родина Аку Тэмбэ была в двух днях езды от Лхасы. Там стоял его дом. У его соседа в саду росло дерево, которое давало хозяину хороший доход; он продавал его плоды. Дерево это разветвлялось на два ствола. Оно стояло близко к дому Аку Тэмбэ, и он досадовал, что в светлые дни тень закрывает весь двор, а в ненастье дождевая вода льется с дерева потоком.

Однажды Аку Тэмбэ вернулся из Лхасы. Сосед спросил его, что нового в столице. Аку Тэмбэ ответил:

— В большой цене фасон штанов; ищут, предлагают большую цену, но не могут найти хороший фасон. Если бы ты срубил свое дерево и обтесал его, то из развилки как раз вышел бы покрой, который ищут, и ты получил бы немалые деньги.

Сосед срубил дерево, обтесал ветки, очистил от коры и отвез в Лхасу. Но как ни искал покупателей, все напрасно. Вернулся домой и начал бранить Аку Тэмбэ. А тот отвечает:

— Поди же ты! Когда я был в городе, ведь как ко мне приставали, нет ли у меня выкройки для штанов, а теперь уже и не надо. Видно, кто-то опередил тебя, раньше срубил свое дерево и продал.

4. Пришел Аку Тэмбэ к одному человеку. Тот просит:

— Солги что-нибудь, Аку Тэмбэ.

— Книги со мной нет, — отговаривается обманщик. — Была бы книга, то я сразу бы солгал. Дай мне лошадь, я привезу книгу, тогда и потешу тебя.

Человек дал лошадь. Аку Тэмбэ вскочил на коня, уехал и более не возвращался.

5. Только одна местность была такая, где Аку Тэмбэ не мог обманывать людей. Называлась Пэмбу. Здесь его самого провели три раза, и после того он никогда туда не ходил.

Первый раз пришел он в Пэмбу с бубном. Бубен по-тибетски называется «нга», так же как и число «пять». Дети спрашивают у него:

— Что это у тебя в руках?

— Нга, — отвечает Аку Тэмбэ.

— Где же тут пять? Всего одна штука, — возражают ему.

Аку Тэмбэ смутился и в досаде, что здешний народ оказался его умнее, бросил бубен на землю. От удара бубен раскололся надвое. Аку Тэмбэ и говорит.

— Вот теперь и пять! Был один бубен, теперь два, да деревянный обод третий, шкура четвертая, колотушка пятая.

— А это что у тебя? — спрашивают опять у Аку Тэмбэ про колотушку.

— Это ученик бубна, — отвечает.

— Что же он делает?

— Он бьет по бубну.

— Как же так? Значит, ученик бьет своего учителя!

Пришлось Аку Тэмбэ сконфузиться в другой раз.

Третий раз он пришел к детям, которые варили уху. Он говорит им:

— Идите, собирайте скот, а я доварю за вас.

Те отвечают:

— Нет, лучше ты иди и собери скот. Как управишься, к тому времени и уха поспеет.

Аку Тэмбэ пошел собирать скот. А дети уху сварили и съели, съели и рыбу, а рыбьи хвостики повтыкали в щели между камнями. Стали кричать:

— Дядя Тэмбэ! Беги скорее сюда! Уха сварилась и рыба начала уходить в камни. Если не поспеешь, то вся рыба уйдет.

Аку Тэмбэ прибежал и увидел, что рыбы нет, а только из камней торчат рыбьи хвостики.

6. У Аку Тэмбэ была сестра моложе его. Когда она пришла в возраст, в ней пробудилось желание любить. Аку Тэмбэ понял это и сказал:

— Ты что-то скучаешь. Заболела, наверное. Хочешь, я схожу к ламе, умеющему лечить болезни, и спрошу его, что надо сделать, чтобы твой недуг прошел?

Девица согласилась. Аку Тэмбэ ушел из дома, пробыл некоторое время на стороне, вернулся и сказал:

— Лама-доктор прописал: если мы двое, брат и сестра, соединим свои пупы, то болезнь пройдет.

Они привели наставление в дело, и с той поры Аку Тэмбэ стал жить с сестрой как с женой.

7. Аку Тэмбэ шел однажды полем и увидел человека, который возделывал землю.

— Что ты сеешь? — спросил насмешник.

— Чжин (хлеб), — ответил пахарь.

— Чжи (фаллос)? — переспросил Аку Тэмбэ, притворившись, будто понял ответ именно в этом смысле.

— Да, — подтвердил пахарь, не расслышав хорошо, как Аку Тэмбэ произнес слово и не подозревая коварного умысла.

— Ну, так желаю тебе от всей души хорошего урожая! Да помогут тебе боги, чтобы на поле это добро уродилось как можно изобильнее и как можно крупнее.

Благословение, призванное коварным Аку Тэмбэ, подействовало: когда хлеба стали поспевать, то поле этого пахаря густо покрылось не колосьями, а «чжи»…

8. Аку Тэмбэ три раза извлекал пользу из смерти своей матери. Когда она умерла, он начал сильно плакать и рыдать. Соседи поверили, что он искренне жалеет мать, и старались утешить его. Они приносили ему всякой еды и говорили, что смерть есть общий удел всех людей. Он на их утешения отвечал:

— Погодите немного, скоро, скоро совсем перестану плакать!

Люди понимали:

— Это он думает от горя умереть, — и еще больше жалели его.

Не прошло трех дней, как Аку Тэмбэ действительно перестал плакать и начал петь, бегать, плясать и смеяться. Когда его упрекали:

— Что ты делаешь? Три дня не прошло после смерти твоей матери, и ты, вместо того, чтобы тосковать о ней, веселишься! — то он отвечал:

— А я ведь говорил вам, что скоро перестану плакать. Вот я и перестал!

Он взял труп матери, засунул ему в руки ковш, в котором носят угли, и ночью приставил к двери одного дома. Утром хозяин, выходя наружу, открыл дверь и толкнул труп; тот повалился на землю. Аку Тэмбэ прибежал и начал жалобно кричать, что его мать убили.

— Бедная женщина шла к вам просить углей! За что же вы обошлись с ней так жестоко?

Хозяину дома пришлось откупиться деньгами. Это был первый случай.

Второй раз Аку Тэмбэ поставил труп матери на мосту; на спину ей повесил корзину с травой. Мимо шел караван на ослах; один осел бросился к траве, потянул вместе с травой и корзину; труп упал. Аку Тэмбэ прибежал с жалобой, что караванные люди ради пучка травы убили женщину. Караванщикам также пришлось откупаться деньгами.

В третий раз он поставил труп матери среди поля, засеянного хлебом. Хозяин поля подумал, что женщина пришла воровать колосья, и стал бросать в нее камни. Один камень попал, и труп свалился. Тогда прибежал Аку Тэмбэ и стал упрекать хозяина:

— Может, она и в самом деле зашла срезать несколько колосков, все-таки не надо было бросать в нее камни. Можно было схватить ее, позвать меня или повести ее на суд.

Хозяину поля пришлось заплатить Аку Тэмбэ, чтобы тот не поднимал шума.

9. Аку Тэмбэ был воплощением бога Арья-Бало. Воплощением того же божества считаются и далай-ламы, восседающие в Потале. Один из далай-лам, будучи еще очень молодым, во время путешествия по стране увидел гору, которая считается местом рождения хитрого Аку Тэмбэ. Обращаясь к окружающим, он громко сказал:

— Когда-то я на этой горе чудачил!

Стоявшие рядом монахи остановили его и не позволили продолжать.

Пересказ Г. Потанина.

О ТОМ, КАК ПОМЕЩИК ПО-СОБАЧЬИ ЛАЯЛ

ак-то вечером собрались у дядюшки Дэнба молодые парни. Шутили, плясали, пели. А потом один из них и говорит:

— Дядюшка Дэнба, ты у нас самый веселый и самый умный. Скажи, мог бы ты заставить помещика по-собачьи брехать? Если сделаешь такое, угостим тебя на славу!

Обвел всех взглядом дядюшка Дэнба, озорная смешинка сверкнула в его глазах.

— Хорошо, молодцы, заставлю я помещика по-собачьи тявкать!

На другой день собрались парни под окнами помещичьего дома, а дядюшка Дэнба вошел в дверь и говорит:

— Поймал я вчера охотничью собаку в лесу. Так и быть, по знакомству уступлю ее тебе за полцены.

Не поверил жадный помещик дядюшке, переспросил:

— А собака настоящая охотничья?

— Чтоб ты не сомневался, я покажу тебе, как она лаять умеет.

И завыл дядюшка Дэнба на весь дом по-волчьи:

— У-у-у-у-у-у!

— Глупец, — схватился помещик за живот, — да разве охотничьи собаки так лают! Это ты шакала поймал, а не собаку! Слушай, вот какой голос у настоящей охотничьей собаки.

И затявкал помещик на весь дом:

— Тяв-тяв-тяв!

Теперь уж молодые парни схватились за животы и врассыпную бросились в разные стороны.

— Ну и дядюшка Дэнба! Ну и молодец! — кричали они на всю деревню. — Самого помещика брехать заставил.

Перевод В. Кассиса.

О ТОМ, КАК ДЯДЮШКА ДЭНБА ВОЛОСЫ САЖАЛ

одной деревне жил богатый помещик. И была у него такая страсть: любил он наряжаться в красивые дорогие одежды.

За любую цену скупал он на базарах суконные халаты, расшитые причудливыми узорами сапоги, шапки из заморской парчи, опушенные самым дорогим мехом, тончайшей работы бирюзовые серьги, драгоценные перстни. И только одно приводило помещика в отчаяние — не было на его голове ни волосинки.

Много знаменитых лекарей перебывало в помещичьем доме, тысячи целебных пилюль выпил он на своем веку, однако проку не было никакого: волосы не росли, и голова оставалась голой, как добротно выдубленная баранья кожа.

Случилось, что дядюшка Дэнба узнал об этом. Пошел он на улицу, где жил богач, и давай кричать:

— Волосы сажаю! Волосы сажаю! За работу недорого беру!

Услышал помещик, обрадовался и тут же велел слугам позвать лекаря в дом.

Дядюшку Дэнба усадили за стол, угощали отборными кушаньями, поили лучшим вином, называли чародеем и исцелителем.

— Вызволишь меня из беды — отдам тебе свой самый лучший халат, — обещал помещик и подливал в кружку дорогого гостя пенящееся пиво.

Окончили гость и хозяин трапезу и решили, что пора за дело приниматься. Дядюшка Дэнба не спеша достал из-за пазухи пучок женских волос, кривое шило, длинную иглу, пузырек с каким-то снадобьем и все это разложил на столе. Увидел все это помещик и, выпучив глаза, спрашивает:

— А больно сажать волосы?

— Еще бы, — спокойно отвечает дядюшка Дэнба, — очень больно!

— А можно сделать, чтобы было не так уж больно?

— Нет, никак нельзя, — ответил дядюшка Дэнба и принялся вдевать волос в игольное ушко. — Так и раньше случалось: попросит человек посадить ему волосы, а как завидит шило — на попятную. Только у меня твердый порядок: звал на работу — подставляй лысину. Раздумал — все равно плати, чем обещал!

— Бери скорее халат и ступай восвояси, милый человек, — простонал насмерть перепуганный помещик и стал дрожащими руками стаскивать с себя самый дорогой халат.

Взял дядюшка Дэнба халат, завернул в него инструменты и пошел своей дорогой, напевая веселую песенку.

Перевод В. Кассиса.

ЧЭНСЕЛЬ

ил в одной деревне парень. Всего добра у него было — старая корова, да жалкий домишко. Бедный был парень, но смекалистый, любую работу выполнял сноровисто и умело. Поэтому односельчане прозвали его Чэнсель, что по-русски значит «светлый ум».

Случилось так, что и правителя той страны звали Чэнсель.

Как-то раз один из придворных сказал:

— О великий правитель! Среди твоих подданных есть один человек, также по имени Чэнсель.

Не понравилось это самолюбивому правителю, и он приказал немедленно привести бедняка во дворец.

— Правда ли, что тебя зовут Чэнсель? — надменно спросил его правитель.

— Люди мне дали такое прозвище, — спокойно ответил бедняк, ничего не подозревая.

— Ну, если тебя зовут Чэнсель, то ты должен быть очень умным, иначе, посуди сам, зачем носить подобное имя? — раздраженно сказал правитель. Затем, указав на большую бирюзу, украшавшую его грудь, продолжал: — Если ты в течение трех дней сумеешь завладеть этой бирюзой, то, значит, по праву зовешься Чэнселем, и я отдам тебе половину моих богатств. Если же ты не сможешь этого сделать, то я заберу в казну твое жалкое достояние, а тебе прикажу выколоть глаза.

С этими словами правитель отпустил Чэнселя, а сам приказал увеличить число дворцовой стражи и ни одного человека не пропускать во дворец.

Четыре верховых стражника день и ночь охраняли ворота дворца. Двери во внутренние покои правителя стерегли четыре заклинателя со звонкими барабанами. Около больших очагов на кухне постоянно бодрствовали два повара, а две служанки круглые сутки поддерживали огонь в маленьких печах, где кипятился чай. Во внутренних покоях толпились верные придворные, а драгоценная бирюза висела на шее владельца. Пуще глаза оберегал правитель свою бирюзу. И не удивительно: ведь не простая была эта бирюза, а волшебная. Пока она была цела, правитель мог не бояться смерти.

Первые сутки прошли спокойно. Ничего не случилось и на вторые сутки. Все это время стража и охрана не спали. Они так утомились, что на третьи сутки у всех стали слипаться глаза.

Тем временем Чэнсель обменял свою коровенку на бочонок сладкого крепкого вина и женскую одежду. Он выждал двое суток, а на третьи переоделся в женскую одежду, убрал волосы на женский манер, взвалил на плечо бочонок вина и пошел ночью к воротам дворца.

Ночь выдалась холодная. Четыре верховых стражника, охранявшие ворота, продрогли до костей. Их клонило ко сну, и они мечтали о глотке вина, чтобы согреться. Увидев Чэнселя, переодетого женщиной, стражники закричали:

— Ты куда идешь, женщина? Нет ли у тебя продажного вина? Не знаешь ли ты, что там Чэнсель поделывает?

Еле удерживаясь от смеха, Чэнсель ответил им женским голосом:

— Не знаю я никакого Чэнселя, а вот винца, если хотите, могу продать. Да поторапливайтесь, меня ждут другие покупатели!

Выпив несколько чашечек крепкого вина, усталые стражники быстро опьянели и повалились на землю. Чэнсель усадил их верхом на гребне дворцовой ограды, привязал лошадей поодаль, а сам прошел во дворец.

У дверей, ведущих во внутренние покои, крепко спали четыре заклинателя, и Чэнсель, проходя мимо, надрезал кожу на их барабанах. Сморил сон поваров и служанок, приготовлявших чай. Чэнсель наложил речных камешков в рукава поварских курток и завязал их, а служанкам надел на головы по пучку соломы.

Войдя в опочивальню правителя, Чэнсель увидел придворных, спавших вповалку мертвым сном. Он связал вместе их косички (ведь в Тибете многие мужчины заплетают волосы в косы) и подошел к кровати, где сладко похрапывал сам правитель. Ченсель осторожно снял с его шеи драгоценную бирюзу и вышел из опочивальни.

«Надо всем дать знать, что я был здесь», — подумал он и крикнул громким голосом:

— Я — Чэнсель! Я завладел бирюзой правителя! — И с этими словами он бросился бежать.

Услышав этот возглас, правитель в страхе вскочил с постели. Схватившись за грудь, он обнаружил пропажу бирюзы и завопил истошным голосом:

— Драгоценную бирюзу украли! Украли драгоценную бирюзу! Хватайте вора!

Эти крики пробудили от крепкого сна придворных, и они хотели броситься на помощь своему господину. Да не тут-то было: ведь Чэнсель их косички вместе связал. Топчутся придворные на одном месте и только кричат:

— Не держи меня! Отпусти меня!

А тем временем Чэнселя и след простыл.

Шум разбудил служанок, они бросились к печуркам огонь раздувать, тут солома на их головах и вспыхнула. Повара вскочили, видят, у девушек на голове солома горит, замахали рукавами, чтобы огонь потушить, а в рукавах-то у них камешки были — только шишек и синяков служанкам наставили. Тут такой переполох поднялся!

Чэнсель же воспользовался этим и пробежал через кухню. Заклинатели, видя бегущего Чэнселя, в барабаны ударили. Но надрезанная кожа барабанов лопнула, и звука не получилось.

Шум и гам во дворце пробудил стражников у наружных ворот. Те с криками стали пришпоривать «лошадей» — ни с места. Ведь сидели они на стене! А Чэнсель тем временем вскочил на настоящего коня и птицей полетел прочь от дворца.

На следующий день Чэнсель с драгоценной бирюзой явился во дворец к правителю.

— Я выполнил ваше повеление, — кланяясь, сказал он. — Когда вы дадите мне обещанное?

Гордый правитель был вне себя от гнева и стыда. Еще бы, ведь он не только остался в дураках, но еще должен был по уговору отдать половину своих богатств.

«Как это могло случиться, — думал правитель, — что деревенский парень одержал надо мной верх? Нужно жестоко наказать его». Гневно взглянул он на бедняка и сказал громким голосом:

— Верно, тебе удалось украсть драгоценную бирюзу, но как ты смел учинить в моем дворце такой переполох? За это тебе немедленно отрубят голову!

— Так забери свою бирюзу назад! — крикнул Чэнсель, и с силой бросил ее оземь.

Вдребезги разлетелась драгоценная бирюза, и тотчас правитель мертвым свалился с трона. Засуетились, забегали кругом придворные, а Чэнсель вышел из дворца и пошел себе восвояси.

Перевод Ю. Парфионовича.

ЮГУЦЗИНЬ

ил-был человек по имени Югуцзинь. Надоело ему сидеть дома, и решил он пойти к друзьям поразвлечься. Сказано — сделано. Только вышел Югуцзинь за ворота, а навстречу какой-то человек гонит лошадь. Вдруг лошадь заржала и пустилась вскачь прямо на Югуцзиня.

— Эй! — закричал погонщик. — Останови мою лошадь! Недолго думая, Югуцзинь схватил большой камень и перебил лошади ногу. Рассердился тут погонщик, покраснел от злости, тычет кулак в лицо Югуцзиня и ругается:

— Пустоголовая ты скотина! Зачем сломал моей лошади ногу?

— Ну, и дуралей же ты! Разве ее можно было иначе удержать?

— Да кто тебя просил бросать камень? — Тут погонщик схватил Югуцзиня за полы одежды и закричал: — Что с тобой говорить? Пошли к царю!

А Югуцзинь схватил погонщика за руки и тоже заорал:

— Пошли, пошли! Думаешь, я тебя испугался?

Так, переругиваясь, они подошли к реке, но моста не было, а идти вброд они боялись, так как не знали, глубока ли река. На берегу работал плотник, он держал в зубах топор и размечал бревно намоченной в туши ниткой.

— Эй, плотник, плотник! — крикнул ему Югуцзинь. — Тут глубоко? Можно перейти вброд?

Плотник открыл рот, и топор с шумом упал в реку. Рассердился плотник и стал требовать, чтоб Югуцзинь уплатил за топор.

— Это уж ты сам виноват, почему я должен платить? — возмутился Югуцзинь.

Кончилось тем, что плотник тоже потащил Югуцзиня к царю. Прошли втроем немного и решили завернуть в харчевню выпить вина. Отдуваясь, ввалился туда Югуцзинь и сразу шлепнулся на кровать. Вдруг слышит крик: оказывается там спал ребенок хозяина. Югуцзинь сел и задавил его. Увидав, что дело плохо, все трое решили поскорей удрать и выпрыгнули в окно. Хозяин харчевни как раз сучил под окном нитки. Югуцзинь свалился прямо ему на голову и задавил насмерть. Тогда хозяйка харчевни поволокла Югуцзиня к царю на расправу за убийство мужа и сына.

Пришли они все во дворец царя. Как рассказывают, правил в те времена самый мудрый в мире царь. И каждое его слово было законом. Царь расспросил о деле и начал судить:

— Если бы у твоей лошади не было ног, — сказал он погонщику, — она не смогла бы убежать от тебя, поэтому-то и надо было перешибить ей ногу. Так! Если бы ты не закричал Югуцзиню, он бы не успел сломать ногу лошади; значит, тут виноват твой язык, очень уж он много болтает: отрезать погонщику язык! Дальше, Югуцзинь схватил камень правой рукой и бросил его в ногу лошади — следует отрубить ему правую руку!.. У плотника зубы не удержали топор — выбить ему их все до одного!.. А ты, — обратился царь к хозяйке харчевни, — если б не торговала вином, то не потеряла бы мужа и сына, ведь тогда бы эти трое к тебе не зашли! Ну, а раз твои муж и ребенок умерли, то, что ни говори, — их не оживишь! Бери себе в мужья Югуцзиня и живите вместе, пока у тебя не родится сын! Вот и все!

Все четверо были очень недовольны царским судом, но ведь в те времена слово царя было законом. Так и пришлось им подчиниться!

Перевод Б. Рифтина.

КРЕСТЬЯНИН И ОДНОГЛАЗЫЙ ЯК

ного, много лет назад был в Тибете один правитель, очень любивший рыбу. На завтрак, обед и ужин он обязательно требовал рыбное блюдо.

Однажды в тех краях случилась невиданная засуха. Реки совсем высохли, а большие озера превратились в маленькие пруды. Рыбы с каждым днем становилось все меньше, наконец она совсем исчезла.

Не стали больше правителю подавать к столу рыбу. А у того без рыбного блюда и кусок в горло не лезет. Тогда правитель велел объявить повсюду: «Кто принесет во дворец рыбу, тот получит большую награду».

Однажды бедный крестьянин шел мимо пруда и заметил там большую рыбину, неведомо каким путем уцелевшую. Пруд почти совсем пересох, и крестьянин легко поймал рыбу руками.

Тут же, не заходя домой, бедняк направился во дворец, желая побыстрее получить обещанную награду. У ворот дворца его остановил одноглазый стражник свирепого вида.

— Эй, деревенщина, стой! Чего тебе надо?! — грубо окликнул он крестьянина.

— Я… Я… Мне бы видеть правителя, — растерянно ответил тот.

— А зачем тебе нужен правитель? — строго спросил стражник.

— Ну я… У меня есть рыба. Я хочу преподнести ее в дар, — запинаясь, проговорил бедняк.

«Рыба, — подумал тут стражник. — За рыбу правитель отвалит немалую награду».

И он сказал повелительным тоном:

— Давай рыбу сюда и подожди! Я сам передам ее правителю и вынесу тебе награду, какую он пожалует.

— Нет, нет! — отказался крестьянин. — Я эту рыбу поймал, я ее и отдам правителю.

— Лучше продай рыбу мне, — стал уговаривать его одноглазый стражник. — Я заплачу тебе пять золотых монет. Разве это малая цена за одну рыбину?

Но крестьянин спрятал рыбу за спину и настойчиво просил пропустить его во дворец.

— Ну хорошо, — сказал стражник, — я тебя пропущу во дворец. Но за это ты должен будешь отдать мне половину вознаграждения, полученного от правителя.

— Будь по-твоему. Я поделюсь с тобой половиной того, что получу от правителя, — согласился крестьянин.

— Смотри же не обмани, а не то худо будет! — угрожающе сказал стражник и показал крестьянину, где находятся покои правителя.

Сделав несколько шагов, бедняк обернулся и спросил:

— Эй, стражник, а как тебя зовут? С кем я должен делить награду?

— Меня зовут Одноглазый Як. Каждый во дворце знает это имя, — гордо ответил тот.

Правитель так обрадовался, увидев большую свежую рыбину, что готов был заплатить крестьянину любые деньги.

Он велел слуге принять подарок, а сам спросил бедняка:

— Какую же награду ты хочешь получить за эту рыбу?

— Не надо мне ни золота, ни серебра, — отвечал крестьянин, — распорядись только дать мне тысячу палочных ударов.

Правитель даже ушам своим не поверил.

— Этот человек дурак или сумасшедший! — сказал он своим придворным, а те только в недоумении развели руками. — Ну ладно, — сказал правитель крестьянину, — скажи нам, на этот раз без шуток, какую же награду ты все-таки хочешь получить?

— Я не шучу, — спокойно отвечал бедняк, — дай мне тысячу палок.

Правитель хотел было вспылить, но, вспомнив о большой рыбине, смягчился и приказал своим слугам:

— Дайте этому дурню тысячу палок, да смотрите бейте его слегка!

Один, два, три… — зашлепали палки по голой спине крестьянина. Когда счет дошел до пятисот, крестьянин вдруг поднялся и сказал:

— Довольно, я свою долю получил сполна.

Все недоуменно переглянулись, а правитель спросил:

— Кто же должен получить оставшуюся половину палочных ударов?

— Твой стражник, стоящий у ворот, — ответил крестьянин и рассказал о своем уговоре с Одноглазым Яком.

Правитель сначала расхохотался, затем нахмурил брови и приказал привести к нему стражника.

А тем временем Одноглазый Як мечтал о том, как он истратит свою долю награды. Тут прибежал слуга и приказал ему немедленно явиться к правителю. «Не обманул меня деревенщина, — обрадовался стражник, — сейчас я получу свою долю. Только бы не продешевил этот недотепа!»

Но от радости Одноглазого Яка и следа не осталось, когда он увидел хмурого правителя и слуг с палками.

— Крестьянин должен был отдать тебе половину своей награды? — сурово спросил правитель Одноглазого Яка.

У того даже язык прилип к гортани. Сначала он хотел было отказаться, но испугался и только утвердительно кивнул головой.

— Тогда снимай халат, сейчас ты получишь свою долю, — услыхал Одноглазый Як слова правителя.

Тут же подскочили слуги, сорвали с него халат и всыпали ему оставшиеся пятьсот палок.

— А теперь поблагодари крестьянина за щедрость! — приказал правитель стражнику, когда тот с трудом поднялся с пола.

— Спасибо тебе, — сказал крестьянину Одноглазый Як со слезами на глазах, — но ты жадный человек. Зачем потребовал такое большое вознаграждение за простую рыбину?

Тут правитель расхохотался, велел своему казначею выдать обоим по пятьсот золотых монет и отпустил их с миром.

Перевод Ю. Парфионовича.

КАК БЕДНЫЙ ЮНОША БОГАЧА-ВОРА ПОЙМАЛ

или-были в одной деревне мать и сын. Мать звали Лочжо, а сына — Сонам. Жили они бедно, но концы с концами кое-как сводили. Лочжо целый день по хозяйству хлопотала: корову кормила и доила, масло сбивала, ткала, еду готовила. Сонам ходил на поденные работы: кому дров привезет, кому хлев почистит, кому в поле поможет. Он был сметливый, честный и трудолюбивый юноша, поэтому односельчане охотно давали ему работу.

По соседству с ними жил один богач. Свое богатство этот человек приобрел обманом да воровством. Он повсюду заводил знакомства и набивался в друзья простодушным людям, а потом их же и обворовывал. Ближние и дальние соседи давно уже догадывались о скверных проделках своего богатого односельчанина, но поймать его никак не могли. Уж очень ловок и хитер был он, искусно умел припрятать и сбыть с рук украденные вещи.

Задумал однажды этот богач чем-нибудь поживиться и в доме Сонама. Встретил он его как-то раз и ласково сказал:

— Славный юноша, зайду-ка я завтра к вам в гости, познакомимся поближе. Чем плохо, если наши семьи подружатся между собой?

Сонам сразу же понял: неспроста напрашивается богач к ним в гости, но виду не подал. Притворившись обрадованным, он ответил:

— Это очень хорошо, приходите, пожалуйста! Ведь пословица недаром говорит: «Павлин — украшение леса; дружба — украшение людей».

Дома пораскинул Сонам умом и придумал, как ему бессовестного богача на чистую воду вывести. Взял он корзину и пошел по дворам собирать всякий железный хлам. Набрал полную корзину, поставил ее в кладовую, а потом попросил мать помочь ему богача проучить. С сомнением покачала Лочжо головой, но согласилась.

На следующий день пришел богач в гости к Сонаму. Тот приготовил скромное угощение, а пока они ели, пили да разговаривали, Лочжо пошла в кладовую и там начала перекладывать железные обломки из одной корзины в другую. Железки стукались друг об друга, и через стенку их звон напоминал звон монет.

— Что у вас в кладовой творится? — с удивлением спросил богач.

— Это все моя матушка, — отвечал юноша. — Очень уж она любит пересчитывать монеты. Вот и сейчас с монетами возится, отдыхать вам мешает. Извините ее, пожалуйста.

— Пустяки, это меня нисколько не беспокоит, — стал уверять Сонама богач.

— Нет, нет, — возразил тот, — мы не проявили к вам должного уважения!

Тут Сонам встал, пошел в кладовую, вынес оттуда золотую монету и вручил ее богачу, сказав при этом:

— Вы впервые посетили наш дом, а вам и посидеть спокойно не дали. Примите этот маленький дар в знак моего искреннего сожаления.

При виде золотой монеты у богача даже глаза округлились, и он подумал: «Эти люди только притворяются бедняками, а у них, видимо, куча денег. Недаром в кладовой звон беспрерывно слышится. Как бы мне завладеть всем золотом?» Обуяла богача жадность, и он решил: «Не буду медлить, сегодня же ночью заберусь к ним и утащу корзину с монетами».

На самом деле золотая монета, отданная богачу, была единственной в доме юноши. И после ухода гостя мать сказала Сонаму:

— Мальчик, ты все же поступил неразумно, отдав наши последние деньги. Ведь у нас ничего нет, как мы дальше жить будем?

— Не беспокойся, мама, — отвечал ей Сонам. — Потеряешь барана — найдешь лошадь; потеряешь одну монету — найдешь десяток.

Глубокой ночью пришел богач к дому Сонама. Он потихоньку сделал подкоп под стеной дома и пополз внутрь. Но Сонам с матерью не спали. Как только жадный богач пролез в кладовую, юноша схватил его за шею, крепко придавил к полу и громко закричал:

— Мама, мама! Неси лампу! Я вора поймал!

Лочжо зажгла масляную лампу, и при ее свете мать и сын увидели своего дневного гостя. Сонам сделал удивленное лицо и сказал:

— Вот так штука! Ты ли это? А я-то думал, кто здесь? Дорогой друг, что же ты замыслил: Я подарил тебе золотую монету, а ты пришел ограбить меня! Ведь это называется «платить водой за угощение вином»! Ты уж не обижайся, но сейчас я тебя свяжу, а утром отведу к судье, пусть он разберется.

Испугался богач и стал просить Сонама отпустить его. За это он обещал юноше одарить его деньгами и скотом. Но Сонам не польстился на посулы богача.

— Меня-то ты, может быть, и одаришь, — сказал он, — зато потом у других украдешь в десять раз больше. Да и ворованного добра мне не надо.

Наутро вся деревня увидела, как Сонам вел к судье связанного богача. Нечем было оправдаться вору перед судьей, ведь поймали его на месте преступления. Судья отобрал у него наворованное богатство, а самого посадил в тюрьму. Юноше же в награду приказал выдать десять золотых монет. Да и обрадованные односельчане, избавившись от вора в своем селении, подарили Сонаму много разных подарков.

Перевод Ю. Парфионовича.

ГОСПОДИН И РАБЫ

дин толстый господин занемог как-то от безделья и решил позвать рабов, чтоб они развеселили его. Призвал он их в дом, посмотрел на одного, поглядел на другого, покачал головой и говорит:

— Куда только девается все, что вы едите?

Ничего не ответили рабы. Ударил тогда господин самого тощего из них палкой и говорит:

— Я так добр с вами, целыми днями кормлю вас самой лучшей едой, а на вас смотреть жалко. И куда только девается все, что вы едите?

Переглянулись рабы между собой, вышел вперед один старый раб и обратился к господину с такими словами:

— Раз уж ты заговорил об этом, господин, то скажу тебе всю правду, только, смотри, не разгневайся.

— Да ты говори, говори, я не буду сердиться!

— Расскажу-ка я тебе, господин, сказку, — начал старик. — Жил некогда один жадный пастух, когда он доил коров, то не оставлял ни капли, а когда кормил их, давал им только корешки трав, да и то в глине. Шло время. Коровы ели корни, пастух пил молоко. Отъелся он, толстым стал, а коровы, наоборот, тощие, словно сухие палки. Смотрел, смотрел на них пастух, рассердился и спрашивает: «Куда только девается все, что вы едите? Разве я не даю вам травы?»

— Вот, вот! Разве я не даю вам травы? — вставил хозяин.

— Слушай дальше, господин! — продолжал раб. — Вздохнула корова и говорит: «Ты требуешь молока, а кормишь нас грязными корнями…»

— Ладно, хватит! — замахал руками господин. — Не то ты говоришь. Разве не я даю вам пищу и одежду? Сами посудите, земля — моя, дом — мой, вода — моя… если бы я не кормил вас, как бы вы жили?

— Верно говорит господин? — спросил старый раб у всех.

— Верно, — ответили рабы в один голос.

— Пусть так, господин, твоя правда! Только, говоря по справедливости, мы кормим тебя, а не ты нас. Если мы уйдем, то заживем еще лучше, а вот тебе без нас не прожить!

— Ну и насмешил, — расхохотался господин, — никогда такого не слыхал! Катитесь-ка вы отсюда! А будете голодать, пеняйте на себя!

— Спасибо на добром слове, — ответил старый раб и увел всех рабов к берегам Ялуцзанбуцзяна. Некоторые боялись уходить от господина, но прошло несколько дней, и они выстроили восьмиугольные дома на четырех столбах, внутри постелили красивые ковры и стали возделывать один участок жирной земли за другим. Старый раб смастерил шестиструнную лютню и по ночам при свете луны играл на ней, а молодежь собиралась вокруг, пела и танцевала.

А с господином что сталось! Ушли от него рабы, все самому пришлось делать, а делать-то он ничего не умеет. Сплел из веток корзину, взвалил на спину и отправился по воду, взял сосновую палку и давай ею огонь раздувать, собаку привязал в амбаре мышей ловить, а яка — в горах ловить тигров.

Захотелось ему как-то раз зайчатины, погнал он старую свинью в горы охотиться. Вдруг из травы выскочил заяц, господин как поддаст свинье под зад, хрюкнула свинья, а заяц испугался и как припустится к самой вершине горы. Пропала у господина всякая надежда на зайчатину, стукнул он два раза палкой старую свинью, а ее и след простыл.

В другой раз решил господин к другу в гости съездить. Притащил седло, чтоб лошадь снарядить. Раньше он, бывало, только ездил, а коней никогда не седлал. Приложит седло так, не подходит, приспособит этак, тоже не годится, наконец приладил он седло к шее коня, сел, довольный, верхом и поехал; кто не увидит — все смеются. Посреди дороги встретился ему его друг — другой господин. Его друг тоже рассердился на рабов, сам оседлал коня и поехал к приятелю. Привязал он седло под брюхом, сам на седле висит — так и едет. Даже господин подивился и осмелился спросить:

— Ты почему так едешь?

— Рабы привязывают седло к спине коня, а я нарочно привязал его под брюхом, так куда лучше: в ясный день солнце не припекает, в дождь одежда не промокает. Рабы говорят, мы, господа, никуда не годимся, вот я нарочно так и сделал.

Господин слушал, слушал, затем спрыгнул на землю, привязал седло коню под брюхо, сел «верхом» и, смеясь, сказал приятелю:

— Ты прав, пусть знают рабы, на что способны господа!

Перевод Б. Рифтина.

КУЗНЕЦ И ГЛУПЫЙ ПОМЕЩИК

ел однажды по дороге Кузнец и весело щелкал пальцами. Повстречался ему жадный и глупый Помещик.

— Что у тебя в руке, Кузнец?

— Это очень дорогая вещь. Она называется «щелк». — Уступи мне по сходной цене!

— Плати две монеты.

Подумал Помещик и говорит:

— Разорить ты меня хочешь, возьми одну!

Согласился Кузнец, сунул монету за пазуху и показал, как надо пальцами щелкать.

Обрадовался Помещик, что дешево приобрел дорогую вещь, и поспешил домой.

На другой день отправился он на речку купаться. Залез в воду и говорит мальчишкам:

— Смотрите, какая у меня штука есть, «щелк» называется. Мне ее сам король подарил!

Попробовал щелкнуть, а пальцы намокли и не желают слушаться.

— Должно быть, ты свой «щелк» в воде потерял, — говорит один мальчишка, — на дне надо искать.

До самой луны нырял глупый и жадный Помещик: «щелк» искал. Из сил выбился. Вылез на берег, смотрит. — Кузнец идет и пальцами пощелкивает.

— Эй, приятель, выручай, потерял я свой «щелк» в воде!

— Дело поправимое, плати еще одну монету, я тебе свой отдам, — отвечает Кузнец.

Достал Помещик монету и с глубоким вздохом протянул ее Кузнецу. А пока он в халате монету искал, пальцы-то и подсохли.

Взял Кузнец монету и говорит:

— «Щелк» у тебя в руках, держи его крепче.

Попробовал Помещик, щелкнул раз, другой — выходит. Обрадовался, заулыбался.

— Выручил ты меня, милый друг, а то хоть домой не возвращайся!

Перевод В. Кассиса.

ЖАДНЫЙ САМ ОТ ДОБРА БЕЖИТ

ысоко в горном селении жила старая женщина. И не было у нее ни сына, ни дочери. Была у нее лишь одна любимица — ничем не примечательная рябая курица, которая исправно дарила ей по одному яйцу в день. По базарным дням, когда в деревушке под горой собирались из далеких и близких мест торговцы, старушка брала лукошко с недельным запасом яиц и шла торговать. На вырученные деньги она покупала соль, цзамбу, зеленый чай да немного ячменя для курицы. Много ли надо было двоим!

Так и дожила бы спокойно свой век старуха, если б не захотелось ей вдруг разбогатеть.

«Каждый день курица несет одно яйцо, — размышляла она. — Каждый базарный день я продаю по семь яиц. При такой торговле не то что обнову не купишь, себя-то с трудом прокормишь! А что, если зарезать курицу и за один раз вытащить из нее все яйца? За год, за два, за три вперед! Двести, триста, тысячу штук! И все сразу продать! То-то будет хорошо!»

И чем больше мечтала старуха, тем картины одна за другой красочнее вставали перед ее затуманенным взором. Новый кирпичный дом, груды звонкого серебра, стада белоснежных овец, поля золотистого ячменя…

— Все, все будет мое! — закричала старуха и с ножом бросилась во двор. Схватила она курицу, отсекла ей голову и ну потрошить! Но сколько не искала жадная старуха, кроме камешков да ячменных зерен так ничего и не нашла.

Тибетская мудрость гласит: «Жадный сам от добра бежит».

Перевод В. Кассиса.

КАК ЗАЯЦ ВСЕХ ПЕРЕХИТРИЛ

ЧАТАТУТУ И ФЕНИКС

ак-то раз маленькая птичка Чататуту свила гнездо в траве и отложила там три яичка. Об этом прознала ящерица Пика, жившая неподалеку в земляной норке. Эта Пика очень любила птичьи яйца и воровала их где только могла. Улетела птичка Чататуту за кормом, а ящерица Пика уже тут как тут. Схватила одно яйцо, утащила к своей норке, сидит и лакомится.

Увидала бедная Чататуту, вернувшись назад, как ящерица ее яйцо ест, заплакала, укорять злодейку стала, а та вильнула хвостом и в норку спряталась.

На следующий день Пика повторила свою проделку и еще одно яйцо утащила.

Совсем расстроилась маленькая Чататуту и полетела к птице Феникс — всех птиц царице — искать защиту от ящерицы Пики.

— О птица Феникс, надежда наша, — горестно сказала ей Чататуту, — посмотри, как я несчастна! Разбойница Пика утащила из моего гнезда два яйца, лишила меня двух малых птенчиков. Вступись за меня и накажи злодейку.

Но сверкающая оперением птица Феникс, сидя в своем гнезде на могучем дубе, раздраженно ответила маленькой, невзрачной Чататуту:

— Разве ты не видишь, что я очень занята? Как смеешь ты беспокоить меня из-за каких-то пустяков! Каждая мать должна сама заботиться о своих птенцах, а не докучать другим.

Опечалилась Чататуту, увидев, что птица Феникс не хочет ей в беде помочь, и сказала с обидой:

— Ты, Феникс, — царица всех птиц, вот я и обратилась к тебе за помощью. Для тебя моя беда, конечно, пустяк, но справедливо говорит пословица: «Маленький огонь вовремя не погасишь, он всю округу может сжечь; пустяковую беду вовремя не отведешь, она большим несчастьем обернуться может». А уж коли так случится, то на меня потом не пеняй.

— Ну ступай себе, ступай, — сердито отвечала ей птица Феникс, — и не приставай ко мне со своими глупыми жалобами!

Опечаленная и рассерженная вернулась Чататуту к своему гнезду. «И зачем я обращалась к царице за помощью, — подумала она, — разве не известно, что сильным и богатым нет дела до слабых и бедных. Надо самой защищать свое жилище».

Подумав так, птичка Чататуту сделала из маленького прутика упругий лук, а из сухой былинки — стрелу и, притаившись на ветке ближайшего дерева, стала ожидать прихода Пики.

Прошло немного времени, и она увидела Пику, которая, воровато озираясь по сторонам, потихоньку пробиралась к ее гнезду. Но как только она поднялась на задние лапки, намереваясь вытащить из гнезда последнее яйцо, Чататуту натянула свой лук и пустила стрелу прямо в глаз разбойнице.

Запищала, завертелась на месте от боли Пика, а затем бросилась к реке, чтобы холодной водой успокоить боль в глазу. В это время на берегу реки дремал Лев, переваривая сытный обед. Полуслепая Пика, мчавшаяся не разбирая дороги, попала Льву прямо в ноздрю. Лев спросонок страшно испугался и, не понимая, в чем дело, прыгнул в реку.

А в реке, покачиваясь на волнах, отдыхал могучий Дракон. Увидев Льва, стремительно бросившегося в воду, от неожиданности Дракон взмыл в небеса. При этом он случайно задел дуб с гнездом птицы Феникс и разбил ее яйцо.

Разгневанная птица Феникс бросилась за Драконом и стала на все лады бранить его.

— Ты Дракон, а я Феникс, — говорила она. — Ты живешь в воде, а я — на земле, и мы никогда не ссорились друг с другом. Почему же ты разбил мое яйцо? Ведь мы, фениксы, лишь раз в году откладываем по одному яйцу и имеем только одного птенца. Как же ты смел прилететь из своего водяного дома, разрушить мое гнездо и лишить меня потомства?

— О благородная птица Феникс! — отвечал ей Дракон. — Плыл я себе тихонько вниз по реке, как вдруг в воду прыгнул Лев, собираясь напасть на меня. Вот я и взлетел в небо, спасаясь от беды. При этом задел случайно дерево и невзначай разрушил твое гнездо. Вина тут не моя, а Льва, к нему и обращайся со своими упреками.

Вне себя от ярости полетела птица Феникс к логову Льва.

— О мудрая птица Феникс! — сказал ей Лев. — Я спокойно спал себе на берегу, а в это время какая-то сумасшедшая ящерица заскочила мне прямо в ноздрю! От неожиданности и боли я прыгнул в реку и испугал Дракона. Как видишь, тут вина не моя, а ящерицы Пики, с нее и взыскивай.

Разыскала птица Феникс ящерицу, а та ей говорит:

— О прекрасная птица Феникс! Я ни в чем не виновата. Я мирно прогуливалась по траве, а негодная Чататуту пустила стрелу прямо мне в глаз. От боли я побежала к реке, не разбирая дороги, и случайно попала в ноздрю ко Льву. Лев прыгнул в реку и испугал Дракона. Хотя тот и разрушил твое гнездо, но вся вина лежит на Чататуту. Иди и накажи ее.

И прилетела тогда птица Феникс к гнезду маленькой птички Чататуту. Но только она обрушилась на Чататуту с упреками, как та прервала ее словами:

— О птица Феникс! Я просила тебя о помощи, а ты сказала мне, что каждая мать должна сама охранять своих птенцов и не докучать другим. Вот я и дала отпор злой ящерице. А если ты сама не уберегла собственного яйца, так не сваливай свою вину на других. Разве я не предупреждала тебя раньше, что даже пустяковая беда, вовремя не отведенная, может вызвать большое несчастье!

Ничего не могла возразить птица Феникс на эти слова маленькой птички Чататуту и пристыженная улетела прочь.

Перевод Ю. Парфионовича.

АМБЕ И РАМБЕ

ил в большом крестьянском доме Серый Кот. Хозяева не кормили Кота, да ему и надобности в том не было. Ведь в доме водилось много мышей, и Кот легко добывал себе пропитание.

Так жил он припеваючи, пока старость не подошла. А в старости Коту трудно стало юрких мышей ловить. И зрение ослабло, и былая ловкость пропала. Пока заметит мышку да соберется ее сцапать, той уже и след простыл.

Наступили для Серого Кота голодные дни. Редко когда удавалось ему зазевавшуюся мышку поймать. И начал тут Кот умом раскидывать, как ему дальше быть. Долго думал он и наконец надумал.

Пошел Кот в кладовую, где мыши обитали. Те сразу же врассыпную бросились. А Кот им вслед молвит ласковым голосом:

— Подождите мыши, не разбегайтесь. Послушайте, что я вам скажу.

Остановились мыши, навострили ушки, а Кот им начинает такую песню петь:

— Виноват я перед вами, мыши. Плохую я вел жизнь. Много злых дел сотворил, много вас, мышей погубил… Но пришла старость, и я раскаялся в своих грехах. Обещаю вам: с этого времени я не трону больше ни одной мыши. Бегайте себе где хотите и не бойтесь меня. Условимся только: дважды в день, утром и вечером, вы будете по очереди проходить мимо меня и кланяться в знак благодарности за мою доброту.

Сказал это Кот и отвернулся от мышей, будто ему до них никакого дела нет.

Обрадовались мыши — поверили Коту. Бегают себе повсюду. Некоторые смельчаки даже хоровод вокруг Кота водить стали. А тот лежит себе и глаз не открывает.

Наступил вечер. Сел Кот на коврик посредине кладовой, а мыши выстроились в цепочку и стали с поклоном проходить мимо. Сидит Кот спокойно, не шелохнется. Но как только последняя мышка поравнялась с Котом и склонила в поклоне голову, хитрец хвать ее лапой! Бедная даже пискнуть не успела, а остальные ничего не заметили.

Так ежедневно, утром и вечером, проходили мыши перед Котом, а тот всегда ухитрялся незаметно схватить последнюю мышь. И снова зажил Серый Кот горя не зная.

Среди мышей было два друга, мыши умные и хитрые. Одного звали Амбе, другого — Рамбе. Видят они: Кот мышей вроде не ловит, а число их все убывает. «Дело тут нечистое, — подумали друзья, — не зря злодей Кот нам такое условие поставил». И решили они вывести Кота на чистую воду.

Вечером, как обычно, мыши выстроились в цепочку. На этот раз в голове цепочки встал Рамбе, а в конце — Амбе. Начала цепочка мышей мимо Кота проходить, и Рамбе тут закричал:

— Ты где, Амбе?

А тот немедля ему в ответ:

— Я здесь, Рамбе!

Так перекликались они до тех пор, пока Кота совсем не минули. Кот сидел злился, но последнюю мышку — это Амбе был — схватить не решился. Понял, что тогда его хитрость сразу же раскроется.

Лег Кот спать голодным. «Утром позавтракаю, — думал он, — может быть, удастся сразу двух мышей незаметно схватить».

Но утром повторилась та же история. Друзья не переставая перекликались между собой, и Кот снова не мог ничего поделать.

Совсем озлился Кот. «Хорошо, — думает, — вот ужо наступит вечер, я им покажу»!

Но Амбе и Рамбе внимательно следили за ним. Они видели, как у Кота от нетерпения и злости шевелился кончик хвоста и подрагивали усы. Поэтому друзья сказали остальным мышам:

— Вечером будьте настороже и внимательней следите за Котом.

Еле дождался Кот вечера: живот совсем подвело. Начали проходить мыши мимо него, и опять он слышит:

— Ты где, Амбе?

— Я здесь, Рамбе!

Не выдержал Кот, прыгнул в самую середину мышиной процессии. Но предупрежденные мыши мигом разбежались во все стороны, и Кот не успел схватить ни одной. Ведь он уже не мог прыгать так быстро, как раньше.

Понял Кот, что в этом доме ему больше не прокормиться, и ушел искать пропитание в другое место. С этой поры мыши зажили совсем привольно и неустанно благодарили Амбе и Рамбе за их ум и смекалку.

Перевод Ю. Парфионовича.

ЛЯГУШКА И ВОРОН

ак-то раз поймал Ворон жирную Лягушку. Он взял ее в клюв и взлетел на крышу соседнего дома, думая съесть без помехи свою добычу. Но только положил Ворон Лягушку на крышу, как та радостно захихикала.

— Ты чего смеешься, сестрица Лягушка? — спросил ее Ворон.

— Да ничего, братец Ворон, так, пустяки все, — отвечала ему Лягушка. — Уж очень удачно получилось, что на этой крыше живет мой брат. А ты еще не знаешь, какой он сильный и свирепый! Он-то не даст меня в обиду.

Не понравились Ворону слова Лягушки о свирепом брате. Решил он для безопасности съесть ее в другом месте.

Взял Лягушку в клюв и перелетел на водосточный желоб. А та еще пуще хихикает.

— И чего ты опять смеешься? — спросил ее Ворон.

— Не знаю, стоит ли упоминать о такой мелочи, братец Ворон, — отвечала Лягушка, — но как раз в этом водосточном желобе живет мой дядя, а он посильнее и посвирепее брата будет.

Испугался Ворон и решил лучше совсем улететь с крыши, где живут свирепые родственники Лягушки.

Он снова взял ее в клюв, слетел вниз и сел неподалеку от колодца.

— Ну здесь-то нет твоих родственников? — спросил он, положив Лягушку на землю.

— Нет, здесь мои родные не живут, — жалобным голосом отвечала та.

Но только Ворон хотел спокойно закусить Лягушкой, как она сказала:

— Фи, братец Ворон! Посмотри, какой у тебя клюв тупой да грязный. Не мешало бы перед едой поточить и почистить его. Ведь рядом лежит плоский камень. Он вполне подойдет для этого.

«Действительно, — подумал Ворон, — надо поточить клюв». Он подскочил к камню и начал тереть об него свой клюв.

Но как только Ворон отвернулся от Лягушки, та сделала отчаянный прыжок и исчезла в колодце.

Ворон же, наточив клюв, повернулся к Лягушке, смотрит, а той и след простыл.

Вскочил Ворон на край колодца, туда-сюда головой вертит, наконец высмотрел внизу Лягушку.

— Сестрица Лягушка, ты здесь, — ласковым голосом сказал он, — а я-то испугался, думал, что совсем потерял тебя. Иди сюда, теперь мой клюв стал чистый и острый.

— И рада бы, братец Ворон, да вылезти не могу, спускайся лучше ты вниз. Здесь меня и съешь! — рассмеялась Лягушка и нырнула на дно колодца.

Перевод Ю. Парфионовича.

КАК ОБЕЗЬЯНА ПУТЕШЕСТВОВАТЬ СОБИРАЛАСЬ

ак-то раз обезьяна задумала путешествовать по Гималаям и составила подробный план своего пути: где в первый день остановится, где на второй будет завтракать — все записала! Потом еще раз все прикинула, проверила и похвалила себя за аккуратность. Когда обезьяна принялась укладывать вещи, мимо пролетал орел.

— Куда собираешься? — окликнул он обезьяну.

— Путешествовать по Гималаям! — гордо ответила та. — Хотя это и очень высокие горы, я непременно туда отправлюсь, даже если мне придется идти всю жизнь! Уже все готово! Три дня я рассчитываю провести на Чомолунга… А ты, братец, неужели не хочешь прогуляться?

— Ах, сестрица, какая ты смелая! — воскликнул орел. — Желаю тебе удачи! А у меня есть другие дела, не могу сейчас путешествовать!

Он взмахнул крыльями и улетел. А обезьяна связала все вещи и вдруг обнаружила в своем плане пробел: как идти туда и обратно, там записано, а вот как гулять по Чомолунга, она не обдумала! Обезьяна тут же развязала багаж и принялась составлять новый план.

На другой день с неба опять слетел орел:

— Сестрица обезьяна, ты еще не двинулась в путь?

— План не закончила, пришлось на день отложить! Но сегодня непременно отправлюсь!

Только орел улетел, как обезьяна снова просмотрела план: оказывается, она забыла указать места, где делать большие дела, а где малые. Снова пришлось остаться. На третий день обезьяна опять услыхала вопрос орла:

— Сестрица, все еще переделываешь план?

— Да, — ответила она, — но уже больше не придется, этот план будет самый подробный. Как закончу его, можно считать, что прошла две трети пути!

Орел с сомнением выслушал разглагольствования обезьяны, взмахнул крыльями и умчался вдаль. Обезьяна же складывала вещи, упаковывала тюки, готовила провизию… Хлопотала вовсю! Но только собралась в путь, как заметила, что солнце уже клонится к западу.

«Не годится! — подумала она. — Слишком поздно, в плане записано, что отправляться в путь надо, когда солнце на востоке, а если сегодня пойти, весь план сломаешь»!

На четвертый и пятый день шел дождь. И обезьяна не трогалась в путь, так как в плане было сказано, что выходить надо в ясную погоду… На седьмой день, как только солнце вползло на горные вершины, обезьяна взвалила на спину вещи, взяла план путешествия и двинулась к Гималаям. Она шла, раскачиваясь на ходу, и ликовала:

«Сегодня сделаю привал на лугу, завтра — в ущелье, послезавтра — на вершине горы, а через шесть дней вернусь домой. Я буду первой путешественницей по Гималаям!»

И тут она услыхала сверху голос орла; обезьяна остановилась и крикнула:

— Здорово! Я иду в Гималаи! Прощай! Как только вернусь, обязательно расскажу тебе все новости!

— Спасибо, сестрица! Только зря не трудись. Я ведь лечу как раз оттуда! — ответил ей орел.

Обезьяну будто холодной водой окатило, она остолбенела и не могла вымолвить ни слова. А потом грустно поплелась назад.

— Ты почему возвращаешься? — спросил орел.

— Не пойду в Гималаи! — буркнула она. — Решила путешествовать по Куньлуню!

— Разве у тебя нет плана?

— Этот план не годится, надо составлять новый!

Перевод Б. Рифтина.

КАК ЖАБА НА НЕБО ХОТЕЛА ПРЫГНУТЬ

дной уродливой жабе надоело жить в озере, она надулась и — «пу!» — выпрыгнула из воды на берег, да с таким шумом, что даже испугала корову, которая паслась на лугу. Когда корова как следует разглядела жабу, то не выдержала и засмеялась:

— Вот так здорово! Высоко прыгаешь, милая!

Выслушав похвалу, жаба решила не ударить в грязь лицом и, надувшись, скакнула еще два раза.

— Ну что, матушка корова, выше я прыгнула? — гордо спросила она.

— Выше, выше! — отвечала та.

— Выше твоей ноги?

— Конечно, выше!

Жаба обрадовалась и снова спросила:

— Выше твоей спины?

— Гораздо выше! Боюсь, если ты еще поднатужишься, то прыгнешь прямо на небо! Смотри не перестарайся!

Жаба приняла слова коровы за чистую монету и задумалась. Не так уж плохо было бы попасть на небо! Жаба вернулась в озеро и стала мечтать. Она всегда считала себя умнее других и, когда разговаривала с соседками, непременно надувалась и пучила глаза, точно важная госпожа. Другие жабы, услыхав, что она хочет прыгнуть в небо, подняли ее на смех. А старая жаба принялась ругать ее за такие бредни и даже укусила разок. Все соседи решили больше с ней не разговаривать и спрятались подальше.

И вот на следующий день жаба задумала прыгать на небо. Рано утром она высунулась из воды, надулась и поглядела вверх. По небу как раз летел лебедь, и жаба крикнула ему:

— Эй, посторонись! А то я тебя собью!

— Ты чего кричишь? — спросил лебедь.

— Сейчас я прыгну в небо! — отвечала жаба.

Услышав это, лебедь захохотал, он смеялся до слез, потом сказал нарочно:

— Прыгать прыгай, только не сбей меня!

Жаба вобрала в себя побольше воздуха и выпрыгнула на берег.

— Уже небо? — довольно спросила она.

— Нет, еще далеко! — ответил лебедь.

«Пу!» — жаба подскочила еще раз и вспрыгнула на камень:

— А это небо?

— Полдороги осталось, разок скакнешь — и на небе! — захихикал лебедь.

«Пу-тун!» — жаба перепрыгнула на большой камень, а лебедь закричал:

— Не прыгай дальше! Уже небо!

Жаба была в восторге. Она обскакала весь камень кругом, а затем плюхнулась назад в озеро.

— Я только что побывала на небе! — заявила она другим жабам.

— А какое оно, это небо? — спросили те.

— Да как большой камень! И совсем недалеко: три скачка — туда, и один — обратно!

Перевод Б. Рифтина.

ЗАЯЦ И ОБЕЗЬЯНА

ce знают, что у обезьяны красный зад, но почему он стал красным, помнят немногие. Вот какую историю рассказывают об этом в Тибете.

Случилось все это очень давно. В те времена обезьяна была необычайно хитрой, ей удавалось обманывать даже человека, а уж о зверях и говорить нечего: всякие шутки с ними проделывала, и все звери были злы на обезьяну, но как расправиться с обманщицей — не знали. Особенно ненавидел обезьяну заяц. Вот он и стал думать, как проучить ее, пусть проглотит орешек погорше, — посмотрим, сморщится она при этом или нет! И заяц придумал хороший способ. Однажды он столкнулся с обезьяной на лугу близ деревни. Оба они хорошо помнили друг друга, но не знали, как кого зовут. На этот раз заяц не стал с обезьяной спорить, а предложил подружиться, та не возражала. Для этого прежде всего им надо было узнать имена друг друга.

— Как тебя зовут? — спросил заяц.

— Обезьяна. А тебя?

— А меня зовут Зад! — ответил заяц.

Так они стали друзьями и быстро разговорились. Поговорили о том о сем, все обсудили, да так заболтались, что только в полдень разошлись. Вечером заяц снова разыскал обезьяну и с таинственным видом говорит ей:

— Дружок! Я пришел к тебе посоветоваться об одном деле! Да не знаю, согласишься ли ты?

— Что за дело? Говори скорей! Мы же с тобой друзья! — ничего не подозревая, сказала обезьяна.

Заяц разгладил усы и продолжал:

— Подружились мы только сегодня! Но все же, в честь нашей дружбы, я решил пойти вечером в деревню и попировать. Согласна?

— Почему же нет? — довольно захихикала обезьяна.

— Тогда сразу и пойдем! — заторопился заяц. — Уже стемнело, пока дойдем, пока поедим, пока отдохнем, — так время и пролетит!

Обезьяна была в восторге. Договорились обо всем, прокрались в деревню и залезли в амбар. Прислушались: кругом все тихо, — и преспокойно принялись за еду. Поели, начал заяц зевать и шепчет обезьяне на ухо:

— Устал я до смерти, посплю немного, а потом еще поем. Ты же, как наешься, разбуди меня!

Обезьяна кивнула в знак согласия, а заяц повалился и уснул. Очень скоро обезьяна насытилась и растолкала зайца. Тот принялся за еду, а обезьяна уснула. Видит заяц, что обезьяна крепко спит, сходил тут же по большой нужде и выскользнул из амбара. А когда уходил, нарочно хлопнул дверью, чтобы услыхал хозяин.

Хозяин услышал, как хлопнула дверь, и решил проверить, все ли в порядке. Кругом было спокойно, лишь из сарая доносился громкий храп. Крестьянин открыл дверь и увидел спящую обезьяну. Так вот, оказывается, кто ворует у него припасы! Побежал крестьянин к обезьяне, да поскользнулся, глянул — навоз! Рассердился, схватил обезьяну за шиворот и давай хлестать плеткой. Взвыла обезьяна от боли, а спросонья не понимает, что случилось. Только слышит: «Ах ты дрянь! Мало того, что воруешь хлеб, так еще и пакостишь!» Тут смекнула обезьяна, в чем дело.

— Это не я напакостила! Это… это — Зад!

Услыхал крестьянин, фыркнул и ну хлестать ее по заду. Хлещет и приговаривает:

— Верно говоришь, зад во всем виноват! Вот ему, вот ему!

Ничего не оставалось обезьяне, как терпеть. С тех пор зад у обезьяны красный, здорово ее тогда отхлестали!

Перевод Б. Рифтина.

ЗАЯЦ-СУДЬЯ

скал как-то голодный волк в лесу себе чего-нибудь поесть, да был неосторожен и в волчью яму угодил. И так пытался вылезти и этак — никак не может. Давай он тут кричать: — Спасите, помогите!

На счастье, козел мимо проходил, пустил тут волк слезу:

— Спаси меня, добрый козел! Не о себе пекусь, — о волчатах, — ведь они без меня с голоду помрут!

— Нет, — сказал козел, — спасу я тебя, а ты меня съешь!

— Только спаси меня, клянусь, никогда больше тебя не трону.

Пожалел козел волка, нашел веревку, один конец привязал к рогам, другой в яму спустил. Ухватился волк за веревку и выбрался наружу.

Хотел волк тут же козлу на спину вскочить и загрызть его, но устыдился и завел такую речь:

— Добрый козел, я давно не ел и могу умереть с голоду, раз уж ты помог мне выбраться из ямы, спаси меня теперь, пожалуйста, от голодной смерти.

— Ты же поклялся, что не тронешь меня!

— Таким уж я родился на свет — должен есть мясо, и все, как же мне пощадить тебя?

Совсем уж было некуда деваться козлу от острых волчьих когтей, как вдруг откуда ни возьмись бежит мимо заяц.

— Умный заяц! — взмолился козел. — Рассуди нас, пожалуйста, по справедливости!

Выслушал заяц, как было дело, и говорит:

— Оба вы правы, только я не верю вам, ну-ка покажите, как было дело. Посмотрю я на вас и тогда уж рассужу.

Ничего не подозревая, прыгнул волк в яму и стал просить козла о помощи.

— Ах ты тварь негодная, неблагодарная, — сказал заяц, подойдя к краю ямы, — дожидайся теперь охотничьей веревки.

И обрадованный козел ушел вместе с зайцем.

Перевод Б. Рифтина.

КАК ЗАЯЦ ЦАРСКИЕ УКАЗЫ ЧИТАЛ

одной местности жила овца с ягненком. Однажды пришел туда волк. Овца увидела его и перепугалась, от страха ее бросило в дрожь и пот. Тут подбегает заяц и спрашивает:

— Что с тобой, отчего так дрожишь?

— Смерть свою увидала, — отвечает овца.

— Не бойся, я спасу тебя, — сказал заяц, сел на овцу верхом и они поехали; ягненок побежал следом. Проезжают они мимо оставленного становища. Заяц заметил валяющийся лоскуток войлока, красненькую тряпичку и красную же бумажку от чайной обертки. Не слезая с овцы, он велел ягненку подать сначала войлочек, потом тряпичку и, наконец, бумажку.

Потом они поехали далее и добрались до волка. Заяц строгим голосом, все также не слезая с овцы, приказывает ягненку:

— Постели белый олбок! Расстели красный ковер!

Слезает заяц с овцы и садится на разостланное. Севши, говорит:

— Подай мне царский указ!

Ягненок подает клочок чайной обертки. Заяц взял его в лапы и начал читать:

— Вот пришел царский указ. От каждой породы зверей велено доставить по сто шкур. От волков доставлено только девяносто девять. Одной шкуры недостает!

Произнесши эти слова, заяц остановился, как будто передохнуть. Только он произнес, что одной волчьей шкуры не хватает, волк подумал, что это ему придется поплатиться своей, и пустился бежать что есть мочи. Встречается ему лиса и спрашивает:

— Куда ты так бежишь?

— Как не бежать, — отвечает волк. — Заяц объявил мне царский указ, требующий моей шкуры.

— Этого не может быть, — возражает лиса.

— Ну вот еще! Он ведь печатный указ прочитал мне.

— Он обманул тебя! Пойдем, уличим его.

Волк согласился, но только при условии, что лиса привяжет свой хвост к его хвосту. На том и порешили. Связались хвостами и пошли. Заяц увидел их еще издалека и принялся опять читать:

— В царском указе сказано, что от лисиц требовалось сто шкур. Одной шкуры не хватает.

Как услышала про то лисица, сразу бросилась наутек. Волк тоже струсил, побежал вместе с лисой. Он бежал шибче, так что лиса не могла угнаться за ним и упала. Волк мчался, не оглядываясь, и тащил лису за собой волоком. Шерсть ее обтерлась о камни, бока оголились. Обернулся волк, увидел такое дело и говорит:

— Мне и без того тошно тащить ее, а она еще шубу с себя снимает.

Поднялся он на гору. Дошел до вершины и остановился; лисица лежит уже мертвая, оскалив зубы. Волк говорит:

— Я мучился, тащил ее на гору, а она смеется!

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ЦАРЕВНУ СОСВАТАЛ

ила как-то бедная старуха, у которой был сын. Они возделывали небольшое поле. Повадился к ним ходить заяц травить хлеб. Старуха наконец сильно рассердилась и решилась изловить зайца. Она сварила клей и облила им камень, на котором заяц привык отдыхать каждый раз, как поест хлеба.

Вот прибежал заяц на поле, поел хлеба и уселся на камень; пока сидел, хвост у него и прилип; старуха идет, а он не может подняться. Схватила старая зайца, несет его домой и приговаривает:

— Ну, теперь я придумаю тебе самую мучительную смерть!

Заяц говорит:

— Тебе не убить меня никакими средствами. Есть только один способ, которым можно меня погубить. Если посадить меня в глиняный горшок, крепко обвязав устье, и сбросить горшок с высокой горы, то это и будет самая мучительная смерть.

Старуха поверила и так и сделала: посадила зайца в завязанный горшок и спустила с кручи. Горшок упал и разбился, заяц выскочил и убежал. И снова стал ходить на поле.

Старуха еще больше озлилась, снова сварила клей и облила камень. Заяц опять попался. Старуха говорит:

— Ну, теперь я тебя непременно убью! Что ни говори, не поверю тебе.

Заяц давай умолять ее, просить пощады; обещает оказать любую услугу, какую не потребует. Старуха и говорит:

— Найди невесту для моего сына.

Заяц отвечает:

— У нашего царя три дочери. Можно женить твоего сына на младшей из царевен.

Старуха согласилась и отправила сына вместе с зайцем. Вот идут они вдвоем по дороге. Встречают человека, богато разодетого, верхом на прекрасной лошади. Заяц спрашивает его:

— Куда ты едешь?

Тот отвечает, что едет в женский монастырь совершить жертвоприношение.

— Мы как раз идем оттуда, — уверяет его заяц, — и хорошо знаем обычаи женского монастыря. Туда не въезжают верхом и в хорошем платье, а входят нагими. Если хочешь, чтобы тебя впустили туда, то оставь здесь коня и одежду и дальше иди пешком.

Богатый человек поверил, слез с коня, разделся, все имущество передал зайцу с просьбой поберечь и далее пошел нагой. А из монастыря только-только прогнали Аку Тэмбэ, который убежал без одежды. Увидев голого человека, идущего к ним, монахини подумали, что это Аку Тэмбэ возвращается, набросились на беднягу и сильно побили.

Заяц между тем одел сына старухи в оставленное богатое платье, посадил на коня, и они отправились дальше. Дорогой они проходили мимо одной кумирни, где висело много пожертвованной шелковой материи. Заяц забрал весь шелк; что похуже, вложил в сапоги старухиного сына вместо стелек, получше — засунул себе за пазуху. Пришли они в царский дворец. Люди стали спрашивать их, кто они и откуда родом. Заяц отвечал, что молодой человек, с которым он пришел, — богатый царевич, что в его царстве случился мор, от которого весь народ помер, так что все богатство умерших досталось ему одному. Сюда же он пришел, чтобы посвататься к младшей царевне. Пошли они к царским дочкам и стали играть с ними. Сын старухи побежал и запнулся, сапог спал с его ноги. Заяц подскочил, поднял сапог, вынул стельки и сказал:

— Какая дрянь!

Бросил старые стельки в сторону, достал из-за пазухи хороший шелк и вложил в сапоги. Всем трем царевнам сразу захотелось выйти за такого богатого человека. Царь согласился отдать младшую дочь. Заяц говорит ему:

— У жениха на родине никого не осталось: все померли, так что некому и за невестой приехать. Уж вы сами ее привезите.

Царь согласился и снарядил с невестой свиту. Заяц с женихом вызвались поехать вперед. Приехали в место, где жил один черт-сембо, очень богатый. Они вошли в дом, а сембо как закричит:

— Как вы смели войти сюда? Будет вам лихо!

Заяц отвечает:

— Мы пришли предупредить вас об опасности. На вас идет большое войско, убьет вас, если не спрячетесь.

Сембо посмотрел и правда увидел большую толпу. А это была свита, с которой ехала невеста. Поверил сембо зайцу и спрашивает:

— Куда же мне деться?

Заяц велит ему сесть в котел. Сембо садится; тогда заяц прикрывает его крышкой и начинает под котлом разводить огонь. Сембо ежится и вскрикивает, а заяц его успокаивает:

— Тише, тише, — говорит, — не то люди услышат и откроют, где вы спрятаны.

А сам подбавляет огня. Сембо начинает кричать еще громче, а заяц его увещевает:

— Тише, тише, войско уже близко, могут услышать.

Подбавил он еще огня, сембо и растопился в котле. Приехали царские люди навеселе с невестой, пьяные, так как они еще дома начали пировать по случаю свадьбы. Заяц принимает их, как будто это дом жениха. Он говорит, что не успел приготовить гостям никакого угощения, кроме супа, который сварился в котле. И угостил свитских, раздав им по чашке бульона от растопившегося сембо. Покормив гостей, заяц повел их смотреть богатство жениха. Вошли в один покой, наполненный золотом и серебром. Гости спрашивают, откуда все это? Заяц отвечает, что это приданое за невестой, полученное при женитьбе старшего брата, который умер. Вошли в другой покой, набитый костями. А это откуда? — спрашивают гости. Это, отвечает заяц, кости тех невежд, которые на свадьбе старшего брата напились пьяными, совершали всякие бесчинства и потому были казнены. Зашли в третий покой и увидели в нем много людей полуживых, полумертвых. Это кто такие? — спрашивает свита. Заяц говорит:

— А это гости, которые на свадьбе среднего брата напились пьяными, вели себя нехорошо, потому и заточены здесь в наказание.

Свитские испугались, что они тоже нетрезвые, как бы и их не засадили. Оставили невесту и поскорее ускакали домой.

Стал сын старухи жить богато со своею матерью и женой и владеть имуществом сембо. Захотелось зайцу испытать, чувствует ли человек к нему благодарность. Он притворился больным, лежит и охает. Сын старухи спрашивает, что надо сделать для выздоровления. Заяц говорит:

— Сходи к ламе, который сидит в пещере и молится, и спроси его. Да вперед иди непременно по песчаной дороге, а обратно по горной.

Пошел сын старухи по песчаной дороге, а заяц по горной забежал вперед и уселся в пещере под видом ламы. Сидит неподвижно и читает молитвы. Приходит сын старухи, не узнает зайца и спрашивает, как ему излечить своего благодетеля. Мнимый лама отвечает:

— У тебя есть сын. Вырежь его сердце и скорми больному.

Ушел сын старухи по горной дороге, а заяц по песчаной дороге прибежал вперед скоро и снова улегся, будто больной. Парень приходит. Заяц спрашивает его:

— Был у ламы?

— Был.

— Что он сказал?

Тот молчит. Потом берет своего сына и хочет заколоть его. Заяц опять спрашивает:

— Что ты хочешь делать?

— Собираюсь заколоть сына.

— Зачем?

— Лама сказал, что тебя может исцелить только сердце моего ребенка.

— Что ты, разве тебе его не жаль?

— Но и тебя нельзя мне не жалеть после тех благодеяний, которыми ты меня наделил. Если я тебя потеряю, то лишусь такого благодетеля навсегда, а сына может быть судьба даст мне другого.

Тогда заяц поднялся с постели, признался, что только притворялся больным, чтобы испытать людскую благодарность. После этого он их оставил. Сын старухи и его семья жили счастливо и богато, а заяц убежал в лес.

Пересказ Г. Потанина.

ПОЧЕМУ У ЗАЙЦА ГУБА РАЗДВОЕННАЯ

ил как-то медведь, у которого было много детей. Каждый день он ходил за дровами, а дети оставались дома одни. Однажды он решил, что нехорошо оставлять медвежат без присмотра. Наполнил мешок хлебом, взвалил на спину и отправился искать кого-нибудь, кто согласился бы смотреть за его детьми. Встретил ворону. Та спрашивает:

— Куда идешь, медведь?

— Я каждый день должен уходить из дома за дровами; дети мои остаются без надзора. Поэтому решил найти человека, который бы оставался в доме и смотрел за детьми, когда я ухожу.

— А что у тебя за спиной?

— Хлеб.

— Если ты дашь мне немного хлебца, то я согласна посидеть с твоими ребятишками.

— А как ты их будешь пестовать?

— Я буду кричать на них: га! Га!

Медведю не понравился этот крик, и он пошел дальше. Встречает коршуна. Тот спрашивает:

— Куда идешь, медведь?

— Я каждый день ухожу в лес за дровами, а дети остаются без присмотра. Иду искать человека, который мог бы присмотреть за ними.

— А что у тебя за спиной?

— Хлеб.

— Если ты дашь мне немного хлебца, то я соглашусь посидеть с твоими детьми.

— А как ты станешь их пестовать?

— Я буду кричать за них: сэр! Сэр!

И этот крик не понравился медведю; пошел он далее. Навстречу ему заяц.

— Куда путь держишь? — спрашивает он у медведя.

— Ищу человека, который мог бы смотреть за детьми, когда я ухожу из дому.

— А что у тебя в мешке за спиной?

— Хлеб.

— Если дашь мне хлеба, то я буду смотреть за твоими детьми.

— А как ты будешь их пестовать?

— Я буду их гладить и приговаривать: вот придут ваши родители, принесут вам лакомых кусков.

Медведю такая речь понравилась; он оставил детей с зайцем. Как только он ушел из дому, заяц убил медвежат, отрезал им головы, положил в ряд на кровати, прикрыл сверху одеялом, а туши сложил в котел, залил водой и сварил. Мордочки детей намазал молоком. Вернулся медведь. Заяц говорит ему:

— Я накормил детей молоком и уложил спать. Тут проезжали гости, оставили мне много мяса. Я наварил полный котел, садись, будем есть.

Стали они хлебать варево; медведю попался палец, и он узнал в нем палец своего ребенка. Он сдернул одеяло с кровати — а там только головы одни лежат. Погнался он за зайцем. Бежит заяц, силы уже на исходе. Встретился ему пастух.

— Спрячь меня, — просит заяц, — за мной медведь гонится.

Спрятал пастух зайца в мешок. Прибегает медведь, требует выдать зайца. Пастух говорит, что никого не видел. Медведь зарычал свирепо:

— Ты врешь! Я съем тебя, если не выдашь зайца!

Перепугался пастух, развязал мешок, заяц выскочил оттуда и дал стрекача. Медведь за ним. Встретил заяц человека, копающего съедобные коренья — чжума, попросил укрыть от медведя. Тот посадил его в свой мешок. Медведь прибежал, стал требовать выдачи зайца. Человек стал было от всего отказываться, а медведь как зарычит:

— Съем тебя, коли не выдашь зайца!

Испугался человек, развязал свой мешок. Заяц выскочил и побежал далее, еще и горсть кореньев с собой прихватил. Встретил он тигра и попросил:

— Спрячь меня от медведя, который гонится за мной, задрать хочет.

— Ладно, садись ко мне в ухо, — согласился тигр. Заяц сел. Прибегает медведь, требует выдать спрятанного зайца. Тигр отказывается. Тогда медведь угрожает убить тигра. Тот не боится.

— Неизвестно еще, кто кого убьет, — говорит.

Стали они драться, и тигр убил медведя. Как заяц увидел, что медведь умер, то сразу выскочил из уха. Тигр спрашивает его:

— Пока ты сидел в ухе, то что ты ел?

А заяц грыз съедобные коренья. Но ответил так:

— Я ел глаза.

— Дай тогда и мне попробовать.

Заяц дал ему немного кореньев.

— Как вкусно! — говорит тигр. — Нельзя ли добыть еще?

— Можно, если ты позволишь взять твой глаз.

— Ну, достань, — согласился тигр. Заяц выковырнул у него один глаз, спрятал, а вместо глаза дал еще чжумы. Тигр снова говорит, что пища такая вкусная, что он бы еще поел. Разве выколупать и другой глаз?

— Что же, — говорит заяц. — Могу!

— А когда я стану слепой, будешь ли ты меня водить? — спрашивает тигр.

— Буду.

— А по каким местам будешь меня водить?

— По ровным и мягким, где нет скал и подъемов и колючих деревьев.

Тигр согласился лишиться и другого глаза. На этот раз заяц дал тигру не кореньев, а глаза. Тот проглотил их и говорит:

— Что такое? То, что ты прежде давал, было вкусно, а что дал теперь, водянисто.

— Глаза и должны быть водянисты, — ответил заяц.

Отправились они в путь; заяц повел тигра. Он с умыслом выбирал самую дурную дорогу: по крутым горам, по большим камням, по колючему лесу. Пришли они в пещеру. Заяц посадил тигра на самом краю пропасти, разложил костер и говорит:

— Я огонь развел; подвинься немного, иначе спалишь шкуру. Тигр попятился от огня. Заяц подбросил дров и опять говорит:

— Костер большой получился, как бы тебя не опалило. Еще подвинься назад!

Тигр еще попятился и упал в пропасть, едва успел ухватиться зубами за росшее на краю дерево. Кричит зайцу, не разжимая зубов, чтобы тот помог ему, но вместо слов у него выходит только: мм! Заяц высунулся из пещеры и крикнул:

— Не говори: мм! а скажи: а! Тогда я спущусь и помогу тебе.

Тигр произнес: а! Но как только он раскрыл пасть, то выпустил дерево из зубов, упал на дно пропасти и разбился насмерть.

Заяц побежал прочь. Встречает купца и говорит:

— Я убил тигра. Не хочешь ли снять с него шкуру?

Купец пошел на указанное зайцем место. Потом заяц встретил пастуха, который также промышлял воровством. Заяц сказал:

— На дне долины купец снимает шкуру с убитого тигра, а товар свой оставил на дороге. Не хочешь ли украсть его добро?

Бежит заяц дальше, встречает волка. Говорит ему:

— Пастух ушел воровать товары у купца, а овцы остались без присмотра. Не хочешь ли увести у него овцу?

Волк побежал к стаду. А заяц встретил ворону и предложил ей:

— Волк убежал к овечьему стаду, волчата остались одни. Не хочешь ли полететь к ним и поклевать их глаза?

Ворона полетела к волчьей норе. Встретил заяц старуху, которая пряла шерсть, и сказал:

— Ворона улетела клевать глаза у волчат. Не забрать ли тебе ее гнездо на дрова?

Старуха пошла за вороньим гнездом. Дует зайцу навстречу ветер. И к нему обратился заяц:

— Старуха пошла добывать воронье гнездо и оставила шерсть. Не хочешь ли унести ее прочь?

Ветер начал дуть в ту сторону, где был дом старухи.

Купец вернулся со шкурой тигра к своему товару, а там ничего нет; погнался он за пастухом, укравшим товар. Пастух пришел к стаду — видит, волк угнал овцу; он погнался за волком. Волк вернулся к норе, у волчат выклеваны глаза; он погнался за вороной. Ворона потеряла свое гнездо, погналась за старухой. Старуха не нашла шерсти, погналась за ветром. Увидев, как они — купец, пастух, волк, ворона, старуха — гонятся друг за другом, заяц принялся хохотать. И так сильно хохотал, что у него рот лопнул. Так и ходит с раздвоенной губой.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ВСЕХ ПЕРЕХИТРИЛ

ошлись волк, лисица, обезьяна, ворона и заяц и стали жить вместе. Однажды у них не случилось никакой еды; стали они советоваться, как бы добыть что-нибудь. Заяц сказал, что придумал средство. Один лама читал молитвы у царя и получил много подарков и лакомых кусков; скоро он будет возвращаться с полученной милостыней.

— Я побегу впереди его так близко, что он соблазнится и погонится за мной, — говорит заяц, — я нарочно не буду далеко убегать, чтобы он не терял надежды поймать меня. Чтобы облегчить себе погоню, он положит мешок с милостыней на землю. Я отвлеку его как можно дальше, а вы хватайте мешок и бегите в другую сторону.

Так и сделали. Заяц выскочил впереди ламы и побежал, да так тихо, что лама кинулся его догонять, но догнать не смог. Тогда лама бросил мешок на землю и пустился за зайцем во весь дух. Заяц тоже припустил быстрее. Когда его товарищи утащили мешок, заяц ушел от монаха.

Товарищи принесли мешок в нору, развязали и заглянули внутрь. Там были сапоги, штаны, четки, гандан с думбуром и много всякого хлеба и других съедобных вещей. Заяц говорит:

— Вот что нужно сделать. Ты, волк, надевай сапоги и иди в баранье стадо; бараны увидят тебя в сапогах и не испугаются, не узнают, что ты волк; ты пригонишь сюда целое стадо, и мы будем с запасом еды надолго. Ты, обезьяна, надень штаны, иди в сад, залезь на дерево, рви плоды и клади их в штаны вместо мешка. Ты, ворона, надень на шею четки, сядь на дерево возле царского дворца и каркай; увидят тебя, удивятся, что ворона с четками, и станут подавать тебе как ламе приношения из печений и всяких сластей. А ты, лисица, возьми гандан и думбур, иди в поле, где живут другие лисицы, затруби и забарабань; к тебе сбегутся твои родственники и друзья, и ты приведешь их сюда. Так наше общество увеличится, и нам тогда будет легче. Теперь нас маловато.

Товарищи послушались зайца. Волк надел сапоги и пошел в ближайшее стадо. Овцы, однако, шарахнулись, несмотря на сапоги. На шум выскочили пастухи с палками и бросились на волка. Он пустился бежать, но мешали сапоги. Едва-едва уплелся волк целым.

Обезьяна, надев штаны, забралась на фруктовое дерево и начала наполнять штаны плодами. Только она успела закончить сбор и начала спускаться, как вбежали в сад дети и с криками стали кидать в нее камнями. Обезьяне надо бежать, но штаны, полные яблок, мешали. Чуть было в руки детям не попалась, насилу спаслась.

Ворона, надев на шею четки, взлетела на дерево подле царского жилища и закаркала. Выскочили люди, стали гнать ее камнями и палками. Ворона хотела взлететь, но четки зацепились за сук, и она еле высвободилась.

Лисица, взяв в одну лапу гандан, а в другую думбур, отправилась к норе, где жили ее дети. Затрубила в гандан, забила в бубен. От этих звуков не только никто к ней не пришел, но звери еще дальше убежали, перепугавшись. Даже ее собственные дети, выскочив из норы, убежали.

Вот идут они все домой печальные. Сошлись вместе, не доходя до норы, и поведали друг другу о своих злоключениях. Тут они и догадались, что заяц специально спровадил их, чтобы все вкусное из мешка съесть самому.

А заяц действительно наелся всласть хлеба и сыра, потом нашел немного красной краски, намазал себе рот и губы, прилег и притворился больным. Пришли товарищи, но не успели слова сказать, как заяц начал жаловаться:

— Ну и хитрый этот лама, — говорит, — такие наложил заклинания на свои вещи и припасы! Я только чуточку пожевал хлебца, как тотчас захворал, кровь горлом пошла.

Товарищи поверили, пожалели зайца и легли спать. Ночью заяц потихоньку выбрался из норы и убежал. Утром проснулись звери, а зайца нет.

— Он обманул нас, — загалдели они наперебой. — Если он убежал, то, значит, только притворялся больным.

Все четверо пошли искать его, чтобы наказать за обман. Заяц забрался на гору и сидит, плетет корзину. Товарищи спешат к нему с упреками:

— Зачем ты нас обманул? Сначала подвел нас под побои, чуть жизни совсем не лишились. А потом еще притворился больным!

— Что такое? — удивляется заяц, — я вас совсем не понимаю. Кто вы такие? Что вам от меня нужно?

— Как, разве ты нас не знаешь? Разве ты не жил с нами в одной норе?

— Первый раз в жизни вас вижу! — уверяет заяц. — Вы точно ошиблись, с вами в норе жил кто-то другой. Вы, наверное, не знаете, что на свете не один заяц живет, а множество, и все они разные. Есть зайцы, которые плетут корзины, есть и такие, которые разводят огонь на льду. Я из тех, кто занимается плетением, а с вами жил совсем другой, особый заяц. Вероятно, это он давеча пробежал мимо и спустился с горы в долину.

Звери спрашивают дорогу, по которой пробежал тот заяц. И давно ли он пробежал, сумеют ли они поймать его?

— Мудрено его поймать, — отвечает заяц, — он очень прытко бегает. Есть, впрочем, одно средство; если примените его, то обязательно догоните. А иначе никак.

Товарищи просят подсказать. Заяц заверяет их, что если они сядут в корзину и в ней съедут с горы, то достигнут долины раньше их бывшего друга. Звери согласились. Заяц плотно усадил их в корзину, прикрыл крышкой, крепко увязал ремнями и спустил с вершины горы вниз. Полетела корзина, задевая за отроги скал и прыгая с уступа на уступ. Трудно было четырем товарищам терпеть удары об острые камни. Наконец достигли долины. Звери чуют, что спуск кончился, но вылезти не могут. Корзинка крепко-накрепко обвязана ремнями. Кое-как выбрались на волю и побежали по долине; вдруг видят — на леднике сидит заяц и греется у костра. Звери подумали:

— А ведь тот заяц, что плетет корзины на вершине горы, в самом деле помог нам догнать обманщика. Сильно досталось нашим бокам, когда мы ехали вниз в корзине, но зато скоро спустились и сейчас, наверное, поймаем нашего врага.

Подбегают к зайцу, сидящему у огня, и кричат:

— Вот мы тебя наконец поймали! Теперь ты от нас не убежишь!

Заяц притворился ничего не понимающим, уставил на них глаза и спрашивает:

— Что вам нужно?

— Теперь не обманешь нас! Ты хочешь прикинуться, что не жил с нами в норе, что это не ты обманывал нас столько раз. Научил нас так, что мы чуть не погибли, съел наши запасы и притворился больным, а потом сбежал.

— Э, вот оно что, — кивает головой заяц. — Теперь понимаю. Вас какой-то заяц надул, а потом, боясь расплаты, сбежал. Вот давеча с горы спустился один длинноухий и спрятался в той скале. Должно быть, его вы и ищете. Но сейчас уже стемнело. Вам надо заночевать здесь, а завтра вы без труда поймаете своего недруга. Только надо сидеть смирно, не шуметь и громко не разговаривать. Присаживайтесь к огню, грейтесь. Но только ведите себя потише. Иначе услышит вас заяц, и не видать вам его более.

Звери расселись вокруг костра, заяц стал развлекать их разговорами, стараясь говорить шепотом. Огонь сначала разгорелся такой большой, что лед подтаял, и вода потекла под хвосты сидевших зверей. Потом дрова вышли, огонь стал убывать. Вода от растаявшего льда снова замерзла. Заяц говорит:

— Надо сходить за дровами. Я пойду, а вы, смотрите же, сидите без меня смирно!

Он ушел, звери остались. Начинает светать, а заяц все не возвращается. Товарищи начинают шептаться меж собой:

— Не обманул ли нас опять этот заяц?

А потом стали громко говорить, что нужно идти и искать обманщика. Хотели встать, да отделиться ото льда не могут: хвосты и зады их примерзли. Пришлось им рвануться изо всех сил, чтобы как-то оторваться; кто поплатился пучком волос, а кто и оставил на льду кусок шкуры или даже кончик хвоста.

Бегут звери далее по долине и видят зайца, который сидит над открытым колодцем и держит камень в лапах.

— Ты нас обманул! — кричат четверо, подбегая.

— И не думал вас обманывать, — оправдывается заяц. — Вы сами виноваты в том, что до сих пор не схватили своего врага. Когда я ходил за дровами, вы принялись шуметь. Заяц выскочил из скалы и побежал. Я погнался за ним. Не зная, куда от меня спрятаться, он спрыгнул в этот колодец и сидит там в воде. Если хотите, то можете посмотреть на него.

Звери взглянули и в самом деле увидели в воде отражение зайца.

Да, — кричат радостно, — это он, наш обманщик сидит в колодце.

А заяц говорит:

— С которой поры я торчу здесь, с камнем в лапах, караулю, чтобы он не выскочил. Что вы так долго копались? Одному мне поймать его невозможно. Нужно, чтобы мы все дружно бросились на него, тогда не ускользнет. Я буду командовать: раз, два, три! И когда крикну «три!», то вы все разом прыгайте на дно колодца. Тут вы его и поймаете.

Так и договорились. Заяц скомандовал:

— Раз, два, три!

Все четверо товарищей бросились на дно колодца и утонули в нем.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ТИГРА ОБМАНУЛ

еликий Будда созвал как-то всех зверей, поставил перед ними блюдо, наполненное разумом, и сказал:

— Разделите эту пищу поровну между вами.

Звери хотели было приступить к этому блюду, но заяц остановил их словами:

— Погодите! Мы не все здесь собраны. Нет с нами человека. Как бы он потом не стал жаловаться и упрекать нас.

— Да где же он?

— Он здесь недалеко, за скалой.

— Так ты иди и позови его, а мы подождем.

Заяц побежал к человеку и говорит ему:

— Великий Будда дал нам блюдо с разумом и велел разделить его поровну. Все звери собрались и хотели было делить без тебя, но я остановил их и уговорил подождать. Иди в собрание зверей и сделай так, как я научу тебя. Войди к ним в середину и, увидев блюдо, скажи: а, это моя доля осталась! — и все блюдо один съешь, не делясь; потом блюдо отдай мне.

Человек так и сделал; вошедши в собрание и увидев блюдо, произнес:

— А, это, верно, моя доля осталась!

После чего взял блюдо и съел все один, а пустое блюдо передал зайцу. Заяц вылизал остатки.

Тогда звери зароптали; особенно осердился тигр и зарычал:

— Бог дал нам блюдо с разумом, чтобы мы поровну им воспользовались, а все досталось только двоим, человеку и зайцу. Эту обиду нельзя оставить без отмщения. Пусть же у меня, если так, каждый год родится по девяти детенышей, и пусть они поедают и истребляют потомство человека и зайца!

Как только он сказал эти слова, заяц перепугался, выскочил из собрания, убежал в поле и спрятался под колючее дерево. Звери стали расходиться. Тигр идет и твердит про себя скороговоркой молитву Великому Будде:

— Пусть у меня каждый год родится по девять детенышей! Пусть у меня каждый год родится по девять детенышей!

Вдруг из-под колючего дерева прямо перед его носом выпрыгнул заяц. Тигр вздрогнул от неожиданности.

— Ты что тут делал? — крикнул он на зайца.

— Когда ты сказал, что твое потомство будет пожирать моих детей, я испугался, — отвечает заяц, — и спрятался под это колючее дерево. Я боюсь тебя и весь дрожу.

— Ты у меня молитву вышиб из памяти, — говорит тигр. — Что, бишь, я твердил, какие слова?

— Ты твердил: пусть через каждые девять лет у меня родится один детеныш!

— Ах, да! Ну, спасибо!

И тигр пошел дальше, повторяя:

— Пусть через каждые девять лет родится у меня детеныш!

Так заяц оказал благодеяние человеку, снабдив его большим умом, а зверей избавил от большого несчастья. Если бы не его подсказка, то у тигра бы рождалось по девяти тигрят ежегодно, и тигры так бы размножились, что не оставили на земле других тварей.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЛИС ЦАРЕМ БЫЛ

ил на свете хитрый Лис. Однажды ночью он направился в деревню, надеясь поживиться там курочкой. Да вместо курятника попал в мастерскую красильщика и неожиданно угодил в чан с синей краской. С трудом лис выбрался из чана и побежал прочь.

К утру краска высохла, и мех Лиса заиграл на солнце красивым синим цветом. Другие лисы были поражены видом необычного существа. Полные удивления, они спросили окрашенного Лиса:

— Кто ты, о незнакомец?

Хитрый Лис быстро сообразил, какую выгоду он может извлечь из своего несчастья, и гордо отвечал:

— Я — Мино, и это значит «Посланец». Я послан сюда Императором Неба быть царем четвероногих.

Неожиданная новость быстро распространилась по всему лесу. О ней трещали сороки, тараторили белки, ее передавали друг другу волки и медведи. Слухи о новом царе четвероногих, будто посланным самим Императором Неба, дошли наконец до львов и слонов. Посмотрели те на удивительное синее существо, непохожее цветом ни на одного зверя, и тоже поверили в эту небылицу.

С тех пор могучий Слон стал возить Синего Лиса на своей спине, а свирепые львы считали за честь выступать его телохранителями. И до того хитрый Лис заважничал и возгордился, что даже тигров и медведей данью обложил.

Однажды Лис вспомнил свою мать и захотел похвастаться перед ней своей счастливой судьбой. Он снарядил гонца, тоже лиса, и велел передать матери такие слова: «Твой сын стал царем. Приходи его навестить».

Мать Лиса спросила гонца:

— Уж не заважничал ли мой сынок?

— Увы, — отвечал тот, — у него всегда такой высокомерный вид. Знается он только со слонами да львами, а нас, лисов, к себе и близко не подпускает.

Мать Лиса очень огорчилась, узнав про такое поведение сына, и сказала:

— Зазнайство к добру не приведет… Не пойду я к сыну, так ему и передай.

Разгневался Синий Лис, выслушав ответ гонца, и прогнал его прочь. А тот вернулся в лисью стаю и сказал своим друзьям:

— Царь-то наш — обыкновенный лис. Я видел мать — она такая же, как и все мы.

Лисы не знали, что и подумать: то ли верить, то ли не верить этим словам? Тогда один из лисов предложил:

— Давайте вечером соберемся вместе и залаем в один голос. Если наш царь обыкновенный лис, то он обязательно откликнется. Тут мы и узнаем правду.

Выехал Синий Лис вечером прогуляться на своем Слоне, а остальные лисы собрались на опушке леса и хором залаяли. Только донесся до Синего Лиса дружный лай его сородичей, как он по старой привычке присоединился к хору.

«Так ведь это же обычная лиса!» — сообразил Слон, услышав голос своего седока.

— Ах ты наглый обманщик! — заревел он, и подняв хобот, сбросил фальшивого царя со своей спины.

С трудом проскочил Синий Лис между ног разъяренного великана и бросился к лисьей стае. Но лисы, обиженные высокомерием своего сородича, покусали его и прогнали прочь. Так до конца дней своих бродил обманщик Лис один и никто не хотел принимать его в свою компанию.

Перевод Ю. Парфионовича.

КОММЕНТАРИИ

При составлении комментариев к сказкам использовались труды ведущих отечественных тибетологов и буддологов, в том числе: Кычанов Е.И., Савицкий Л.С. Люди и боги страны снегов: Очерк истории Тибета и его культуры. — М., 1975; Кочетов А.М. Ламаизм. — М., 1973; Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религий. — М., 1977; Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. — Хабаровск, 1982; Цыбиков Г.Ц. Избранные труды: В 2 т. — Новосибирск, 1981; Народы Восточной Азии. — М.; Л., 1965; Мялль Л.Э. // Мифы народов мира: Энциклопедия. — М., 1980. — Т. 1 и др.

* * *

«Дети царя обезьян»

В другом варианте этой легенды рассказывается, что великие бодхисатвы обратили свое внимание на заснеженную горную страну, которая могла бы в будущем стать оплотом Закона. Бодхисатва Манджушри сказал: «В Тибете нет людей, но есть демоны мужского и женского рода. От демонов рождаются только демоны. Если кто-то из нас станет обезьяной-самцом и будет жить с горной ведьмой, то это положит начало заселению Тибета». Тогда милосердный Авалокитешвара воплотился в обезьяну по имени Брагринпо («Мужское чудовище ущелья») и вступил в брак с горной ведьмой Брагринмо («Женское чудовище ущелья»). У них родилось три сына и три дочери, которые и стали прародителями тибетского народа. Еще одна версия утверждает, что ведьма была на самом деле реинкарнацией Тары, божественной супруги Авалокитешвары.

Авалокитешвара (Авалокита). Один из восьми главных бодхисатв, называемых в знак уважения «сыновьями Будды». Возможный вариант перевода его имени — «наблюдающий за звуками», то есть внемлющий крикам и стонам страждущего человечества. Авалокитешвара является олицетворением сострадания, он всегда готов прийти на помощь. Из слезинки бодхисатвы, которую он уронил своим правым глазом, сочувствуя мучениям людей, родилась его мистическая супруга Тара. В качестве защитника веры и активного борца со злом имеет 75 страшных (грозных) проявлений. Интересно, что в Китае Авалокитешвара стал почитаться в своей женской ипостаси под именем Гуань-инь, как воплощение заботы о материнстве и детстве. Тибетские далай-ламы считаются перерождением Авалокитешвары.

Тара. Главное женское божество буддизма. Каждый день она спасает от страданий мириады живых существ. В текстах хинаяны не упоминается, а в махаяне занимает второстепенное место, однако в ваджраяне и особенно в ее народных вариантах приобретает огромную популярность. В пантеоне ваджраяны насчитывают под разными именами 21 Тару, различающуюся по цвету, положению рук и ног. Самые известные — Зеленая Тара (Сяматара) и Белая Тара (Ситатара). Это милостивые ипостаси, остальные — гневные.

Ряд исторических лиц считались земным воплощением Тары. Например, одна из жен тибетского царя Сонгцэн Гампо, непальская принцесса, почиталась за воплощение Зеленой Тары, а другая его жена, китайская принцесса Вэнь-чэн — Белой Тары. Российская императрица Екатерина II была объявлена бурятами-ламаистами воплощением Белой Тары, жена 8-го богдо-гэгена Монголии — Зеленой Тары.

Преты (бириты). Вечно голодные демоны, одно из возможных перерождений в наказание за грехи, прежде всего, за жадность, скупость и прожорливость. Никогда не могут насытиться, поскольку при огромном желудке обладают очень маленьким ртом. По мнению великого буддистского учителя Нагарджуны, страдания претов «утвердились навсегда и неисправимы».

Гора Сумеру (Меру, Сумбер). Центр мироздания в традиционной тибетской космологии, в значительной степени заимствованной у индийцев. Она возвышается над океаном на многие миллионы километров и на столько же опускается вниз, под поверхность воды. Имеет форму усеченной (вариант — ступенчатой) пирамиды, у которой северный склон — из золота, южный — из сапфира, западный — из рубина, восточный — из чистого серебра. Вокруг нее вращаются все планеты и звезды, включая солнце и луну. Вершина проходит через шесть небес богов, на одном из которых располагается рай (даже два — западный и восточный) для праведных. Ад, где мучаются грешники, также связан с горой Сумеру, поскольку расположен глубоко внизу под ее основанием.

«Ньятри Цампо»

Ньятри-цэнпо. Первый легендарный правитель Тибета. Он спустился с неба, «испытывая сострадание к черноголовым людям». Необычная внешность (перепонки как у гуся между пальцами), по мнению исследователей, связана с тотемом одного из племен Южного Тибета. В другой версии этой легенды также говорится, что он родился от «свирепой птицы мочхацхун» и был покрыт перышками. До Ньятри-цэнпо у тибетцев не было государя, и они страдали от шести зол: воровства, ненависти, врагов, диких яков, ядов, ссор. Согласно преданию, Ньятри-цэнпо умиротворил страну, применив следующие меры: наказания против краж, любовь против ненависти, друзья против врагов, оружие против диких яков, лекарство против ядов, прощение против оскорблений.

Некоторые ученые отождествляют легендарного цэнпо с вождем цянского племени Фаньни, который, по свидетельству китайских летописей, боролся за объединение страны в середине V в. н. э.

Брахманы. Одна из высших каст в Индии, по происхождению — древнее сословие жрецов.

«Женитьба Сонгцэн Гампо»

Нэйдицяо («Мост внутренних земель»). Внутренние земли — одно из названий Срединного государства, то есть Китая.

«Субурган Чжирун Кашюр (Исполненных обещаний)»

Субурган. Монгольский вариант тибетского названия ступы (чортена) поминального или погребального сооружения, заимствованного вместе с буддизмом из Индии. Первоначально внутри ступ хранились мощи буддийских святых и подвижников. Чортены получили большое распространение в ламаизме, приняв самые различные формы и размеры. Их рассматривали также как вариант мирового древа, и, соответственно, вертикальную модель Вселенной.

Чжирун Кашюр — имеется в виду Большая ступа Джарунг-Кхашор, расположенная в Катманду, столице Непала. Ей посвящена значительная буддийская литература. Согласно одному из сочинений, Большая ступа является «высшей опорой духа всех будд трех времен, алтарем жертвоприношений, совершаемых животными, богами и людьми, безотказно и тотчас выполняющей все желания и просьбы, обращенные к ней, дарующей все без исключения совершенства».

Гэгэн. Буквально — светлый; монгольский термин для обозначения высших духовных титулов. Например, глава буддистов Монголии носил титул Богдо-гэгэн («Августейший свет»).

Банчен-рембучи. Принятое в современной литературе написание «панчэн римпоче», т. е. Панчэн-лама. Банчэн-эрдэни — монгольское название титула.

Очирвани. Имя бодхисатвы Ваджрапани в монгольском произношении, одного из трех наиболее почитаемых в ламаизме (наряду с Авалокитешварой и Манджушри). Символизирует силу, его функцией является уничтожение заблуждения и тупости. Главный атрибут — сакральный скипетр «ваджра» («алмаз», «молния»), как символ прочности и неуничтожимости. Монгольское название ваджры — очир, тибетское — дордже.

Дара-экэ (Долма). Монгольское имя Тары Зеленой, популярного женского божества в ламаизме. Ее функция — сострадание и помощь живым существам. Земным воплощением Зеленой Тары считается непальская принцесса, одна из жен Сонгцэн Гампо, много сделавшая для распространения буддизма в Тибете. Культ Тары имеет развитую иконографию и наиболее близок простому народу, к ней постоянно обращаются за помощью в решении семейных проблем.

Гелюн. Духовное звание: лама, принявший высшие духовные обеты.

Амдо. Историческая область в северо-восточной части Тибетского плато, в верховьях Хуанхэ. Высокогорье (от 3500 до 5000 м над уровнем моря). В настоящее время входит в состав китайской провинции Цинхай. Населена в основном тибетцами и монголами, поэтому на ее территории создано несколько тибетских автономных округов.

Хошан. Вернее, хэшан, распространенное китайское название буддийского монаха.

«История Коконора»

Коконор. Очевидно, название озера Кукунор в ладакском произношении. Это самое большое соленое озеро на территории КНР. Китайское название — Цинхай (Голубое или Лазурное море). Расположено на уровне 3196 м над уровнем моря, площадь — 4,583 кв. км, глубина — до 32,8 м.

Молитвенный барабан. Специфический для ламаизма предмет культа, представляющий собой цилиндрическую емкость, вращающуюся вокруг неподвижной оси. Внутрь закладывается множество листков бумаги с записанными молитвами, заклинаниями и другими ритуальными текстами. Полный оборот барабана вокруг оси приравнивается к однократному прочтению этих текстов. Молитвенные барабаны бывают самых разных размеров — от больших стационарных, расположенных (обычно в наборе) во дворе храма, и до маленьких ручных, которые беспрестанно крутят не только многие монахи, но и верующие-миряне (особенно паломники).

«Золотая ваза и обезьяны»

Из других источников известен более полный вариант этой сказки, в котором специально подчеркнут кармический аспект, столь характерный для тибетского фольклора и мировоззрения в целом. Ниже приводится перевод текста, выполненный нами по изданию: Das Sarat Chandra. Journey to Lhasa and Central Tibet. — London, 1902. — P. 92–94. (Cp.: Дас Сарат Чандра. Путешествие в Тибет / Пер. с англ. под ред. В.Л. Котвича. — Спб, 1904. — С. 123–125).

История, рассказанная Чьяг-цзо-па из монастыря Палри

Как-то раз знаменитый подвижник Дугпа-кунлег из школы «красношапочников», известный также необычностью поступков, остановился в доме управляющего Кхан-тоя в Лхасе. Он заметил, как жена хозяина пытается украсть кусок благовоний из сумки нищего, отдыхающего в их доме, заменив ценную вещь на яблоко. Подвижник назвал ее поступок греховным и преступным и в качестве наставления поведал следующую историю.

В древности в Индии жили два друга. Один из них, житель гор, был человек бесчестный; другой, житель равнин, следовал добродетели. Однажды они шли по долине и вдруг обнаружили вазу с золотом. Житель равнин сказал:

— Теперь, когда удача одарила нас сокровищем, надо прежде всего возблагодарить местных богов, а затем разделить золото между собой.

Его приятель возразил:

— Друг, день уже близится к концу, давай перенесем дела на завтра, сейчас же лучше отнесем вазу ко мне домой.

Житель равнин согласился. Когда на следующее утро он пришел к приятелю, то застал его в дальнем углу, жалующегося на судьбу и льющего слезы.

— Ах, друг! — воскликнул горец. — Мое сердце исполнено стыда и печали. О, как мне рассказать тебе об этом! С вазой произошло удивительное превращение, и сегодня утром я нашел в ней только опилки. Лишь боги знают, что случилось с сокровищем. Больше всего меня печалит то, что этот случай означает конец нашей дружбы. Ведь ты будешь постоянно относиться ко мне с подозрением.

Сказав так, он зарыдал с новой силой.

Тот, к кому он обращался, понял тайный умысел, но ответил с удивительным спокойствием:

— Друг мой, не надо плакать. Утрата сокровища — не самая большая беда из всех возможных. Если мы останемся друзьями, то сможем сохранить наше счастье. Случай дал нам сокровище, случай и забрал его, рыданиями горю не поможешь.

Лжец решил, что цель достигнута, и вскоре осушил слезы. Перед тем, как удалиться, житель равнин произнес:

— Друг, чуть не забыл сказать тебе об одном деле. В моем саду поспели вкуснейшие плоды манго и другие фрукты. Детей у меня нет, поэтому некому даже попробовать сладкий урожай. Пусть твои сыновья пойдут со мной, тогда я смогу угостить их ароматными плодами.

Согласие было получено, и двое мальчиков отправились в путь вместе с жителем равнин. Вернувшись домой, тот купил двух обезьян, которых назвал именами сыновей горца и выучил их откликаться на эти имена.

Через некоторое время лживый друг пришел забрать своих сыновей. Хозяин вышел к нему навстречу, громко и жалобно причитая:

— Друг, сердце мое обливается кровью, но я должен сообщить тебе о несчастье, которое обрушилось на твоих детей. Оба наших дорогих мальчика превратились в обезьян!

— Этого не может быть! — вскричал горец.

— Если ты не веришь мне, то позови своих сыновей, и все увидишь сам.

Отец позвал по имени старшего сына. Вперед выскочила обезьяна, которая сразу забралась к нему на колени и стала ласкаться, как к старому знакомому. Преисполненный удивления, он позвал второго сына — и выскочила другая обезьяна, также запрыгнувшая ему на колени.

Тогда житель равнин спросил приятеля:

— Как же такое могло случиться? Быть может, если ты расскажешь мне, как золото смогло превратиться в опилки, то это поможет нам объяснить новое чудо?

Горец был напуган участью сыновей, которые, возможно, превратились в обезьян под воздействием колдовства его обманутого приятеля. Поэтому он решил признаться:

— Друг, я обманул тебя, сказав, что золото превратилось в опилки. Я забрал золото себе; давай теперь разделим его поровну. Но скажи мне, ты, которого я так сильно обидел, правда ли, что мои сыновья превратились в обезьян?

Конечно, нет. Разве люди могут стать обезьянами? Твои сыновья прекрасно себя чувствуют, они просто находятся в одном из дальних садов.

Таким образом, приятели разошлись по домам, получив каждый свое сокровище: горец — сыновей, а житель равнин — золото.

Прошли годы, и в конце концов оба приятеля предстали перед судом Бога смерти. Все их добрые и дурные поступки, намерения и молитвы были возложены на весы, и добрых дел оказалось больше.

Тогда между богом и демонами началась игра, состоящая в том, что бросанием костей определяются заслуги и проступки всех богов и людей. В зеркале кармы (мирские поступки) оба приятеля увидели свои дурные дела, которые заставили их покраснеть со стыда. Главным было превращение золота в опилки, а детей — в обезьян. Приговор Бога смерти гласил: горец должен пятьсот лет пребывать в аду, а житель равнин — пятьсот раз переродиться обезьяной. Более суровое наказание для последнего объясняется тем, что он похитил человеческие существа, которые, по его словам, превратились в мартышек. Но поскольку он принес большие жертвы после обретения богатства, то боги облегчили его участь.

Своим рассказом Дугпа-кунлег удержал женщину от воровства, поведав о тяжелом наказании за этот грех. Женщина вернула благовония в котомку нищего, после чего подвижник покинул ее дом и вернулся в монастырь Лхобраг.

Школа «красношапочников». Одежду красного цвета носили сторонники «старых традиций» в ламаизме, начало которым положил в Тибете в VIII в. знаменитый индийский наставник Падмасамбхава. Он проповедовал тантрический буддизм с его учением о возможности спасения в течение человеческой жизни путем мистического слияния со сверхъестественными силами. Впоследствии Падмасамбхава был обожествлен его учениками, создавшими секту Ньингмапа. Приверженцы «школы красношапочников» уделяли много внимания магической практике, поэтому они выделялись не только цветом одежды (большинство монахов после реформ Атиши в XI в. стало носить желтую одежду), но и необычным поведением.

«Лягушонок и царевна»

Цинкэ. Голозерный ячмень, главная зерновая культура в Тибете.

Цзамба. Основная пища тибетцев. Представляет собой муку крупного помола, приготовленную из обжаренного ячменного зерна. Обычно цзамбу употребляли в пищу следующим образом: в муку добавляли чай с маслом или просто воду, а из полученного крутого теста скатывали шарики, которые можно было есть, не подвергая дальнейшей обработке. Ели и просто муку, беря ее щепотью.

«Царевич-змея»

Чи. Традиционная китайская мера длины, китайский фут. В настоящее время его значение — 0,32 м.

Хадак. Сравнительно узкое полотнище типа шарфа, длиной от одного до трех метров. Хадаки могли быть желтого, белого, синего, черного цветов, с вытканными на них узорами. Непременная часть любого подношения, в том числе ритуального. Некоторые образцы хадаков представляют собой настоящие высокохудожественные картины и очень ценятся тибетцами.

«Фея Дролмакид»

Чай с маслом. Традиционный и наиболее любимый напиток тибетцев. Растолченный кирпичный чай заливается кипятком, после нескольких минут кипения в него добавляют топленое масло, немного соли, щепотку соды или древесной золы, пропускают через сито и сбивают до получения пены. В бедных семьях вместо масла могли использовать молоко.

«Укротитель льва»

Слово «Ом»; слово «Хум». Первое и последнее слова из самой распространенной мантры «Ом мани падме хум» (возможный вариант перевода: «Да будет благословенным сидящий на лотосе»). В ваджраяне эта мантра приписывается бодхисатве Авалокитешваре. Последовательное обдумывание этих слов помогает подниматься по ступеням созерцания. Согласно одной из концепций слог «Ом» выступает символом дхармакайя, «космического тела Будды», а слог «Хум» — ваджракайя, «алмазного тела Будды», интегрирующего в себе все его отдельные тела. По мнению некоторых исследователей, мантра происходит от древнего магического заклинания, выражавшего единство ваджры (мани) и лотоса (падме), т. е. мужского и женского начала.

«Советы ламы»

Гаруда (Гариде). Персонаж индийской и центрально-азиатской мифологии; Царь птиц, представляемый в виде гигантской птицы, взмахи крыльев которой порождают бурю. Постоянно воюет со змеями, которые воруют яйца и птенцов из гнезда Гаруды, поэтому изображается со змеей в клюве.

Семба Дорчжи. Наличие в имени составляющей Дорчжи (или, вернее, Дорже — т. е. ваджра) указывает на включение персонажа в буддийский пантеон. Возможно, в данном случае имеется в виду Дорже-шугпа — «владыка жизни, великий царь всех богов-защитников». Он имеет устрашающий облик, наказывает за нечестивые поступки, «всех нарушителей закона он прячет за ограду из камней».

«Сербал и Юрбал»

Соту. Очевидно, ладакское название особым способом приготовленной ячменной муки, т. е. цзамбы. Ср. непальское «сату» — мука крупного помола. По свидетельству С.Ч. Даса, так же называли цзамбу англо-индийские авторы.

«Чудесные зерна»

Цян (чан). Ячменное пиво, слабоалкогольное. Сусло из сваренных зерен ячменя с добавлением дрожжей ставят на 2–3 дня, а затем разбавляют водой.

«Бедняк, перехитривший беса»

Река Цангпо. Тибетское название верхнего и среднего течения реки Брамапутры, протекающей через Южный Тибет.

«Девушка и братья-демоны»

Таршинг. Длинный шест с хвостом яка или полосками материи на конце, который ставят перед домом. Тибетцы считают, что такой шест может отпугнуть злых духов.

Ракшасы. В индийской традиции — один из основных видов демонов. Обычно действуют как враги людей. Часто их представляют как ночных чудовищ, имеющих устрашающий облик. В поздней литературе ракшасы изображаются в виде великанов-людоедов, длинноруких, с огненными глазами, огромными животами, окровавленными клыками. Одно из возможных перерождений смертных людей или полубогов как следствие собственных дурных поступков или наложенного проклятия.

Яма. В древнеиндийских мифах — владыка царства мертвых. Согласно «Ригведе», он был «первым, кто умер и открыл путь смерти для других». В буддийской мифологии Яма превратился в Бога смерти. После кончины все существа должны предстать перед Ямой, который решает, что они заслуживают — рая или ада. Входит в число главных дхармапал («защитников дхармы», т. е. божественных защитников буддийского учения и каждого буддиста в отдельности). Иногда Яму сопровождает его сестра Ями со свитой из танцующих скелетов, трупов и ведьм. Его спутница Лхамо, тоже ужасного вида, едет верхом на муле, в сопровождении четырех богинь времен года.

«Лха-Чжин»

Ананда. Двоюродный брат и любимый ученик Будды. Он сопровождал Сиддхартху во всех его земных странствиях, принимал участие в оформлении буддийского канона «Трипитаки». Относится к числу самых почитаемых архатов (архат — наивысшая степень самосовершенствования человека, предшествующая состоянию бодхисатвы).

«Сялиньсай и Лулин-Саймо»

Дардо (Кандин). Город и уезд на территории современной провинции Сычуань (КНР).

Обо (ларце). Ритуальные сооружения, которые тибетцы устраивали в значимых местах и, прежде всего, на перевалах. Представляют собой кучу камней, обычно белых, в которую втыкались палки и ветки; между ними могли натягивать веревки. Каждый проходивший через перевал добавлял к куче камень или кость (в том числе рога и черепа яков), а к веревкам привязывали лоскуты тканей, листки бумаги с благопожелательными надписями, а то и красивый хадак.

«Волшебное сокровище»

Чинтамани (чандмань). Драгоценный камень, обладающий волшебной силой исполнения всех желаний. Входит в состав Семи драгоценностей буддизма.

«Девушка-дракон»

Чжан. Традиционная китайская меры длины, в настоящее время равная 3,32 м.

Кан. Элемент северо-китайского жилища, представляющий собой отапливаемую лежанку. Дым от очага сначала проходит по нескольким дымовым каналам, устроенным в основании лежанки, и лишь затем выпускается наружу, за счет чего лежанка согревается. Кан был достаточно рано заимствован китайцами у северных народов; для традиционного тибетского жилища не характерен. Упоминание о кане связано, очевидно, с определенным китайским влиянием.

«Рассказы о голыках»

Голыки. Кочевое тибетское племя, обитающее в верховьях реки Хуанхэ и в западной части провинции Сычуань (КНР). Занимаются скотоводством, в свое время промышляли также разбоем.

Майдари. Монгольское произношение имени Майтреи, будды грядущего. Он должен прийти в мир, когда продолжительность жизни человека достигнет 84000 лет, и все страны объединятся под властью справедливого буддийского правителя. Майтрею изображают обычно сидящим на троне «по-европейски», с колесом дхармы, ступой и вазой в руках. С именем Майтреи в народных верованиях связаны представления о светлом царстве праведников — Шамбале и о той последней войне, которую в конце мира поведет Шамбала против еретиков и грешников.

«Лама и рыба»

Манджушри — один из наиболее популярных бодхисатв в ламаистском пантеоне. Он решил оставаться бодхисатвой и не входить в нирвану до тех пор, пока не останется ни одного живого существа, нуждающегося в спасении. Почитается тибетцами как Бог мудрости; изображается с поднятым мечом в правой руке и священной книгой в левой, иногда — верхом на скачущем льве. Земным воплощением Манджушри был вероучитель Цзонхава.

«Сметливый Ринчен»

Нижнее помещение дома. Традиционное тибетское жилище имело два-три этажа. В нижнем обычно располагались стойла для скота, склады для инструментов, иногда — колодец и туалет. На верхние жилые этажи вела приставная лестница. На третьем этаже (если он был) и на крыше хранились зерно и другое продовольствие. Окруженная надстройками и накрытая сверху балдахином плоская крыша служила также летним жилищем.

«Жадный лама»

Кошелек из-за пазухи. В тибетских халатах нет карманов, поэтому все мелкие бытовые предметы — кошельки, чашки, трубки и т. п. — тибетцы носят за пазухой.

«Аку Тэмбэ»

Арья-Боло. Одно из многочисленных имен бодхисатвы Авалокитешвары, его монголизированный вариант.

Область Лэмбу. Возможно имеется в виду долина реки Пэнбу. Г.Ц. Цыбиков писал: «Пэнбу или Пэн-юл, — одно из густонаселенных мест Тибета, сравнительно недалеко от Лхасы; через эту местность проходят важные караванные тропы».

«Как обезьяна путешествовать собиралась»

Куньлунь. Горная система на границе Тибета с Синьцзяном и Цинхаем. Высота изменяется от 5000 до 7000 м над уровнем моря. Самая высокая вершина — Музтаг (7723 м).

«Как заяц царские указы читал»

Олбок. Большие квадратные подушки, сделанные из войлока и обшитые шелком, на которых восседают ламы во время молитвы. Чем выше ранг ламы, тем большее число олбоков он использует.

«Почему у зайца губа раздвоенная»

Чжума. Корни гусиной лапки (Potentilla anserina), которые жители Тибета употребляют в пищу.

«Как заяц всех перехитрил»

Гандан (ганлин). Духовой инструмент типа свирели из человеческой (бедренной) кости, с раструбом из серебра.

Думбур. Небольшой бубен.

Примечания

1

Ли — традиционная китайская мера длины. В настоящее время равна 0,576 км, однако в разные периоды истории ее значение довольно существенно изменялось.

(обратно)

2

Монахи — так Будда обращается к своим ученикам-отшельникам.

(обратно)

3

Первоначально ламами называли только наставников высоких степеней, а затем так стали называть всех монахов.

(обратно)

4

Далее сюжеты и текст этих песен приводятся по книге: Rewi Alley. Folk poems from China's minorities. — Beijing: New World Press, 1982.

(обратно)

5

Все стихи в этой легенде приводятся в переводе Л.Н. Гумилева.

(обратно)

6

Звездочкой отмечены сказки, записанные у тибетцев Ладака.

(обратно)

Оглавление

ТИБЕТ, РОДИНА ГЕСЭРА

ДЕТИ ЦАРЯ ОБЕЗЬЯН

  ДЕТИ ЦАРЯ ОБЕЗЬЯН (Легенда о происхождении тибетцев)

  НЬЯТРИ ЦАМПО*[6]

  ЖЕНИТЬБА СОНГЦЭНА ГАМПО

  СУБУРГАН ЧЖИРУН КАШЮР (Исполненных обещаний)

  ИСТОРИЯ КОКОНОРА*

ПРАВИТЕЛЬ И ЧАРОДЕЙ

  ЗОЛОТАЯ ВАЗА И ОБЕЗЬЯНЫ

  ЛЯГУШОНОК И ЦАРЕВНА

  ЦАРЕВИЧ-ЗМЕЯ

  ФЕЯ ДРОЛМАКИД

  УКРОТИТЕЛЬ ЛЬВА

  СОВЕТЫ ЛАМЫ

  СЕРБАЛ И ЮРБАЛ*

  ЧУДЕСНЫЕ ЗЕРНА

  БЕДНЯК, ПЕРЕХИТРИВШИЙ БЕСА

  ДЕВУШКА И БРАТЬЯ-ДЕМОНЫ

  ДВА БРАТА

  БАНОР И КОЛДУН

  МУЖЕСТВЕННОЕ СЕРДЦЕ

  МОЛЧАЛИВАЯ ДЕВУШКА

  ЛХА-ЧЖИН

  ПРАВИТЕЛЬ И ЧАРОДЕЙ

  СЯЛИНЬСАЙ И ЛУЛИН-САЙМО

  УМНАЯ ДОЧЬ

  НАМГЬЯЛ ПРОСИТ МИЛОСТЫНЮ*

  ЦАРЬ БАЧА И МУРАВЬИ

  КАК КАМЕННЫЙ ЛЕВ РАСКРЫЛ СВОЮ ПАСТЬ

  ВОЛШЕБНОЕ СОКРОВИЩЕ

  МЫШЬ И ТРИ ЕЕ СЫНА

  НОРСАН И ЕГО ДРУЗЬЯ

  ДЕВУШКА-ДРАКОН

  ЦАРЬ И ДРАГОЦЕННОСТИ

МНИМЫЙ БОГАТЫРЬ

  КРЕСТЬЯНИН И ЖЕСТОКИЙ ЦАРЬ

  АСТРОЛОГ*

  РАССКАЗЫ О ГОЛЫКАХ

  СМЕРТЬ ГЛУПОГО ЧЕЛОВЕКА

  МНИМЫЙ БОГАТЫРЬ

  БАЙ-ГУЙНЧЖИ

  ЛАМА И РЫБА*

  СМЕТЛИВЫЙ РИНЧЕН

  ЖАДНЫЙ ЛАМА

  АКУ ТЭМБЭ

  О ТОМ, КАК ПОМЕЩИК ПО-СОБАЧЬИ ЛАЯЛ

  О ТОМ, КАК ДЯДЮШКА ДЭНБА ВОЛОСЫ САЖАЛ

  ЧЭНСЕЛЬ

  ЮГУЦЗИНЬ

  КРЕСТЬЯНИН И ОДНОГЛАЗЫЙ ЯК

  КАК БЕДНЫЙ ЮНОША БОГАЧА-ВОРА ПОЙМАЛ

  ГОСПОДИН И РАБЫ

  КУЗНЕЦ И ГЛУПЫЙ ПОМЕЩИК

  ЖАДНЫЙ САМ ОТ ДОБРА БЕЖИТ

КАК ЗАЯЦ ВСЕХ ПЕРЕХИТРИЛ

  ЧАТАТУТУ И ФЕНИКС

  АМБЕ И РАМБЕ

  ЛЯГУШКА И ВОРОН

  КАК ОБЕЗЬЯНА ПУТЕШЕСТВОВАТЬ СОБИРАЛАСЬ

  КАК ЖАБА НА НЕБО ХОТЕЛА ПРЫГНУТЬ

  ЗАЯЦ И ОБЕЗЬЯНА

  ЗАЯЦ-СУДЬЯ

  КАК ЗАЯЦ ЦАРСКИЕ УКАЗЫ ЧИТАЛ

  КАК ЗАЯЦ ЦАРЕВНУ СОСВАТАЛ

  ПОЧЕМУ У ЗАЙЦА ГУБА РАЗДВОЕННАЯ

  КАК ЗАЯЦ ВСЕХ ПЕРЕХИТРИЛ

  КАК ЗАЯЦ ТИГРА ОБМАНУЛ

  КАК ЛИС ЦАРЕМ БЫЛ

КОММЕНТАРИИ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg