«Легенды и предания Шотландии»

Джордж Дуглас Легенды и предания Шотландии

Предисловие

Лишь сравнительно недавно непритязательные истории, рассказываемые сельскими жителями, стали предметом изучения и к ним начали применяться научные методы и терминология. Несомненно, человеческие знания стали обширнее и богаче, ведь для нас открылась чрезвычайно любопытная область для исследования, и был пролит свет на многие сопутствующие проблемы, зачастую более важные, чем сам предмет изучения. Но разве одновременно с приобретением знаний мы не наносим, благодаря применяемым методам, ущерба самим историям? Классифицированные, табулированные, получившие научные наименования, они уже не те самобытные и свободные произведения самой природы, которые мы знали и любили. Они стали, если можно так выразиться, коллекцией бабочек под стеклом, гербарием, составленным из засушенных листьев и цветов. Нет никаких сомнений в том, что они все еще очень интересны и в высшей степени познавательны, но поэзия, блеск, некий волшебный аромат, естественность – все это в значительной мере оказалось утраченным. Тогда, должным образом признавая важность трудов ученых фольклористов и мифологов, значение которых я вовсе не собираюсь приуменьшать, разве не можем мы сегодня изучать эти истории с другой точки зрения, самой простой и очевидной – я имею в виду точку зрения рассказчика? Хочется верить, что еще не пришло время, когда старые предания, рассматриваемые как интересный рассказ безо всякого научного анализа, утратят свое очарование. Тот факт, что среди нас все еще есть люди, для которых будет настоящей личной потерей, если их заставить поверить, что идеальный герой их детства, героически павший на поле сражения, на самом деле является мифом или аллегорией. Сила ранних ассоциаций чрезвычайно велика, поэтому я предлагаю рассматривать сказки и предания шотландских сельских жителей просто как старинные истории, рассказанные в кругу добрых друзей и знакомых.

Конечно же у многих народов, ведущих примитивный образ жизни, существовало устное народное творчество. Люди из поколения в поколение передавали друг другу сказания, и шотландцы, естественно, не были исключением. Кэмпбелл, писавший тридцать лет назад, утверждает, что в его дни практика устного рассказа еще существовала на отдаленных западных островах Барра, где долгими зимними ночами люди собирались вместе, чтобы послушать тех, кого они считали хорошими рассказчиками. Несколько раньше в Пулеве (Росшир) существовал такой обычай: молодежь собиралась вечерами, чтобы послушать стариков, которые рассказывали истории, услышанные от их отцов и дедов. Здесь, а в более ранние периоды и в других частях страны, желание людей услышать новый рассказ удовлетворялось путешествующими с места на место коробейниками, бродягами, странствующими музыкантами, артистами и, кроме того, сапожниками и портными, которые привыкли ездить по малонаселенным районам страны, останавливаясь на фермах, где, занимаясь шитьем одежды или обуви, они развлекали хозяев занимательными историями.

Прибытие рассказчика в деревню всегда было важным событием. Как только об этом становилось известно, в дом, где он поселился, начинали стекаться люди, и очень скоро все доступные места – на скамьях, столе, кровати и даже на полу – оказывались занятыми. После этого в течение нескольких часов рассказчик, как знаменитый актер на сцене, безраздельно завладевал вниманием публики. И сам рассказчик, и его слушатели бурно проявляли свои эмоции. Публика могла в один момент находиться на грани слез, но уже в другой – разражаться веселым хохотом. Кстати, многие слушатели твердо верили в правдивость рассказанных историй, которые, вне всяких сомнений, оказали заметное влияние на шотландскую литературу.

Во время своей поездки по островам Кэмпбелл, являющийся для меня непререкаемым авторитетом в подобных вещах, посетил одного из старых рассказчиков. Это был очень старый человек, живший в грубо сколоченной хижине на берегу Саут-Уиста. Кэмпбелл в деталях описал свой визит. В хижине была только одна комната. Очагом служил костер на полу, а дымоходом – отверстие в крыше над ним. Воздух был густым от плотной завесы дыма, а балки украшены гирляндами сажи. Старик владел приемами опытного рассказчика. В нужных местах он делал паузы или посмеивался, словно старый шкипер, и доверительно клал свой морщинистый палец на колени слушателя, переходя к самым ужасным сценам. Рядом со стариком стоял маленький мальчик, одетый в килт, который не сводил глаз с изборожденного морщинами лица и, казалось, жадно впитывал каждое слово. Во время рассказа в хижину зашли трое путников, немного послушали и пошли дальше. Дневной свет скудно струился через дымовое отверстие в крыше, еле освещая немудреную домашнюю утварь, дорожку в голубоватом дыму, и падал на седые волосы и коричневое морщинистое лицо старика, сидевшего на низком табурете у огня. В углах дома и под закопченной крышей клубилась тьма.

Полагаю, теперь можно перейти от личности рассказчика к самим рассказам. Вероятно, самыми характерными шотландскими сказаниями являются истории о героях и великанах. Короткие сказки посвящаются бессловесным животным, которые наделены даром выражать свои мысли. У шотландских горцев таких историй великое множество. Сельские жители, живущие близко к природе, могли понять и оценить характер животных, отнестись с симпатией к их борьбе за существование. Некоторые из нравоучительных басен, в которых воплощены это знание и любовь, определенно содержат параллели с человеческим обществом.

Следующий класс историй демонстрирует более высокий полет фантазии. И не следует предполагать, что воображение не является характерной чертой множества представителей шотландского крестьянства. Возможно, оно проявляется лишь в простейших формах – в именах, которые они дают природным объектам или местам, наделенным какой-то удивительной природной чертой. У горцев гэльские географические названия нередко бывают весьма сложными и тщательно продуманными. Собственно говоря, у жителей равнин тоже. Водопад в холмах Селкиркшира, где вода падает по склону и разбивается в белую пену среди скал, называется Хвостом Серой Кобылы. Два одинаковых холма-близнеца в Роксбургшире с красиво очерченными вершинами были названы Сосками Девы. Перистые облака крестьяне называют «козьей шерстью», явление северного сияния рыбаки Шетлендских островов именуют «веселыми танцорами», Плеяды – «мерцающими», а созвездие Орион с его звездной подвеской, словно свисающей с пояса, – «королевской мерой» или «рулеткой». Вредную пену, которая прилипает к стеблям растений в середине лета, метко прозвали «плевком ведьмы». Я думаю, в этом стремлении давать всему свои названия и есть корни поэзии. Кстати, на шотландских долинах сельские поэты и рифмоплеты вовсе не являются необычным явлением. Не чураются крестьяне, давая названия окружающим их предметам и явлениям, и ссылок на литературу, если точнее, то на единственную книгу, получившую у них всеобщее признание. Например, у рыбаков восточного побережья черная отметина под жабрами трески – это «палец Питера», а крупное растение, обычно встречающееся на кукурузных полях, листья которого покрыты странными туманными пятнами (кажется, у ботаников оно называется Polygonum persicaria), жители приграничья называют «цветком, растущим у подножия креста».

Вероятно, самые яркие мыслители у народа, имеющего и своих философов, и своих мечтателей, находятся среди пастухов-горцев. И главным образом именно благодаря инициативе одного из этих пастухов мы сегодня можем мысленно проникнуть в царство фантазии – страну фей-ри. Джеймс Хогг, пастух из Эттрика, был одним из тех простых людей и вместе с тем гением, которые иногда в истории литературы дают разрозненным мыслям, фантазиям и преданиям постоянную вещественную форму. Ни один человек не писал так блистательно о фейри.

Хогг родился около 1770 года в шотландской Аркадии – Эттрикском лесу, где в фейри верили дольше и сильнее, чем где-либо еще. Когда он был юношей, в его душе загорелся огонь состязания, а зажег его поэт Бёрнс. Бродя со своими овцами по затерянным в холмах пастбищам, он всегда носил с собой рог с чернилами. Так Хогг научился писать и изложил свое первое стихотворное произведение на бумаге. Считается, что во время одного из своих странствий он однажды уснул на покрытом мягкой травой склоне холма и ему приснилась Килмени, образ которой он навеки сохранил в своем сердце.

История Килмени – это история юной поэтичной девушки, любившей и ценившей уединение, которая как-то раз, гуляя в сумерках, как всегда одна, исчезла в небольшой долине между холмами. Друзья долго искали ее, сначала с надеждой, потом в отчаянии. Но не было найдено ни одного следа. Прошли годы, тайна исчезновения Килмени оставалась неразгаданной, но по прошествии семи лет, в таких же сумерках, она неожиданно вернулась домой. Оказалось, что Килмени была унесена феями, с которыми провела последующие семь лет. Но даже в волшебной стране фейри ее сердце тосковало по дому, и, когда прошло семь лет и феи были больше не властны удерживать девушку против ее воли, она предпочла отказаться от жизни, полной удовольствий, которую вела среди них, и вернулась домой. Таково краткое содержание истории, но это лишь часть поэмы. Ее очарование – в изысканном стиле и мелодичности стиха, в описании сумеречного мира, мира теней – страны, где все забывается, в восхитительном владении словом и удивительно точном выражении чувств. В произведениях пастуха-менестреля из Эттрика тонко и вместе с тем осязаемо присутствуют феи, и можно подумать, что опыт, которым предания наделяют Томаса Рифмача, разделил и этот поэт, живший уже в иное время.

В английских преданиях рассказывается о феях, которых видели на зеленых лужайках в сумерках или при лунном свете, о помощи, оказанной феям смертными людьми, за которую последние были сполна вознаграждены. Аналогичные сказки существуют и у шотландского крестьянства. Но не такие легкие, грациозные и безобидные создания близки по духу гению шотландской нации. Этот гений, по существу, мрачен, хотя и не лишен грубоватого чувства юмора, ему ближе темнота, чем свет. Враждебный характер природы, ее постоянство в сравнении с временным характером человеческой жизни, ее превосходство в непрекращающейся борьбе с ней человека, борьбе, в которой он отстаивает свое право на жизнь, получая временные пустячные преимущества, при этом признавая с самого начала, что ведет неравный бой – все эти факторы, как и бесплодная земля и суровый климат, насильственно навязали особые свойства воображению шотландского народа, и оставили глубокое впечатление. Борьба пастуха за собственную жизнь и жизнь своей отары против силы и холода слепящей метели – более характерная для шотландцев картина, чем видение Джеймса Хогга, заснувшего на зеленом холме и увидевшего сон о волшебной стране.

Суровая природа породила суеверия, а через них определила и рассказы шотландского крестьянства. И именно следствием суровости природы стало, вероятно, более сильное, чем у любой другой нации, чувство судьбы и рока, тайны жизни и смерти, жестокости неизбежного, горечи разлуки, тьмы, обволакивающей все. В этом плане шотландцы – нация пессимистов. Они нашли свое призвание свыше в кальвинизме, самой мрачной и страшной из религиозных течений. Дух кальвинизма пронизывает шотландскую мифологию и устное творчество. Шотландцы почитали дьявола и стремились к умиротворению сил зла. Об этом свидетельствует использование «поля хорошего человека», участка земли, расположенного возле деревни, который оставляется невозделанным, поскольку предназначается и посвящается силам зла, в надежде, что их злобность, благодаря этой жертве, уменьшится и они оставят в покое урожай на соседних полях. Миссис Грант из Лаггана дала нам любопытное описание суеверного страха, сопровождающего некоторых шотландцев на протяжении всей жизни, поведав, что в горных районах Шотландии в ее дни хвастовство или поздравление друга считалось «подсудным» делом, а похвала ребенку на руках у няни автоматически навлекала на хвалившего подозрения в злом умысле по отношению к малышу.

Учитывая такие верования, вряд ли стоит удивляться, что шотландцы в своих преданиях весьма искусны в общении с таинственными силами. Их сказки для самых маленьких, во всяком случае многие из них, казалось бы, специально замыслены для воспитания чувства страха в детях, которым их рассказывают. Такие детские «стишки», как «Искушение для девушки», «Мнимый рыцарь и маленький мальчик», «Странный гость», являются в значительной степени мрачными, даже жуткими. В первых двух появляется сам дьявол, но только в других обличьях. Странный гость – это Смерть. Детская баллада «Воркующая голубка» – нежное обращение к ребенку – совмещает жалостливость и зловещие намеки на тайное зло, присутствующие в любой маленькой трагедии. Имеется в виду, что бездетная законная жена некоего мужчины отчаянно завидует другой женщине, которая родила ему ребенка. Ребенок возвращается после дневного отсутствия, и мать расспрашивает его, где он был и что делал. Малыш устал и хочет одного – лечь спать. Но ревнивая женщина упорно продолжает расспросы и спрашивает, чем его кормили. Он отвечает, что ел «маленькую четвероногую рыбу» (тритон, как и жаба, в народных суевериях является зловещим знаком). Женщина спрашивает, что стало с костями этой рыбы. Оказалось, что их отдали собаке. А что стало с собакой? Она съела их и умерла. На этом баллада заканчивается. Ее воздействие многократно усиливается повторяющимся припевом, в котором, в завершение каждого куплета, ребенок с усталой настойчивостью снова и снова повторяет матери свою просьбу. С нашей точки зрения это весьма странная песенка, тем более для маленького ребенка.

Стоддарт уже давно отметил разницу между феями английской популярной мифологии и феями шотландцев. Определенно изящная, радостная, игривая раса созданий, любящих веселиться при лунном свете, представителей которой мы встречаем на страницах Шекспира, едва ли ассоциируется с бездушными, похищающими людей порождениями воображения шотландских крестьян. А ведь все они – представители одного семейства. Влияние, оказанное на народные суеверия основами кальвинистской религии, является одной из самых удивительных вещей в шотландском фольклоре. К примеру, вера в фей не прекратила свое существование. Она даже не получила открытого неодобрения церкви, поскольку мы находим случаи, когда священнослужители объединяются со своими прихожанами, чтобы принять меры к возвращению детей, которых феи подменили в колыбели, или таинственно похищенных женщин. А самые любопытные из известных мне сочинений – это памфлет о ясновидении, написанный священником из Тайри, и статья о феях, написанная священнослужителем из Аберфойла. Оба произведения были созданы в XVII веке. Несомненно, оба служителя церкви твердо верили в то, о чем писали, и в обоих случаях вопиющее невежество авторов сравнимо только с авторитетной весомостью и педантизмом стиля. Торжественная лига и Ковенант[1] наложили свой отпечаток даже на представления о феях, что показывает трогательная история о фее и чтеце Библии.

Феи и гротескные, зачастую смешные, но добродушные фигуры – брауни занимают лишь небольшое пространство в шотландской мифологии, особенно если сравнивать их со всевозможными порождениями зла или дурными предзнаменованиями.

Характерный грубоватый юмор, свойственный шотландскому крестьянству, нашел свое отражение почти исключительно в брауни. Это создание – получеловек, обладающий весьма странной внешностью.

Его голова со спутанными волосами опущена на грудь, А длинная синяя борода спускается, как манишка, Но блеск его глаз не выразил ни один поэт.

Днем он прячется в дальних уголках какого-нибудь старого дома, который выбрал для жилья, а ночью старается быть полезным семье, к которой привязался. Брауни служит совершенно бескорыстно и при малейшей попытке вознаградить его за труды исчезает навсегда. Коричневый болотник – еще одно из этих сумеречных созданий, но он существо не домашнее. Странники, забредшие на уединенные болота, иногда замечали его коренастую низкорослую фигуру, обычно сливающуюся по цвету с землей или с окружающим вереском. Шелликот[2] обычно живет в воде. Он появляется, украшенный дарами моря – ракушками, которые звенят при движении. Ему хорошо, когда другим плохо. Таким же существом является спанки, уводящий путешественников с дороги. Чудовище Накки-лэйви – морской дьявол Оркнейских островов – более грозная фигура. Верхняя часть его туловища человеческая, а нижняя – конская. Самое страшное в нем – отсутствие кожи, в результате чего его красная плоть открыта для обозрения. Еще можно упомянуть о речной лошади – сверхъестественном существе, которое в облике лошади пасется на берегах Лох-Лохи, а если его потревожить – ныряет в воду. Речной бык появляется из озера, чтобы посетить коровьи пастбища. Некоторые пастухи утверждают, что могут отличить в стаде его телят. Большинство из этих воображаемых существ «водятся» только в Шотландии, и можно только предполагать, как использовал бы их в своих произведениях Шекспир, если бы слышал о них в детстве. Самый хитрый из духов воды – келпи, чье появление обычно предвещает близкую смерть в воде. «Обреченный всадник» – рассказ о келпи, представленный в предлагаемой книге, – прекрасно иллюстрирует фатализм, свойственный шотландским сельским жителям. Иллюстрируя еще одно чувство, впитанное шотландцами с молоком матери, – чувство враждебности природы, поэт Александр Смит весьма уместно приводит следующее стихотворение – диалог между двумя реками.

Сказал Твид Тиллу: – Что заставляет тебя течь так медленно? Сказал Тилл Твиду: – Хотя ты течешь быстро,  А я медленно, На одного твоего утопленника Приходится два моих.

Иными словами, стихии – наши враги и воюют с нами не на жизнь, а на смерть.

Но несомненно, самым ценным фактором в устном народном творчестве, если рассматривать его с поэтической точки зрения, является не фантазийный фактор, а человеческий. Он в некоторых случаях проявляется особенно сильно путем непосредственного соседства со сверхъестественным. Я имею возможность привести только один пример. Самым странным, удивительным и непонятным для нас из всех шотландских суеверий является уверенность в том, что умершие периодически возвращаются в свои дома, причем не в виде призраков, появляющихся, как известно, по ночам, а как обычные люди. Они приходят, чтобы в кругу семьи отпраздновать какое-то событие – «поужинать и потанцевать с живыми». Нам трудно понять, как можно поверить в нечто столь невероятное. И тем не менее шотландцы, похоже, в это верят. С этим верованием связаны две старые баллады, обе удивительно мелодичные и красивые.

Во фрагменте под названием «Старуха из Ашерз-Велла» женщина отправляет троих своих сыновей на море. Но очень скоро она узнает, что все они погибли во время шторма. Обезумев от горя, она вознесла богохульную молитву Небесам, потребовав, чтобы ветер и волны не стихали до тех пор, пока ее сыновья не вернутся к ней такими, какими она их помнила. Ее молитва была услышана, и на нее последовал ответ.

Это случилось в День Мартина, Когда ночи длинные и темные, Три сына старухи вернулись домой, А на их шляпах были листья березы. Она не росла ни на холмах, ни в долине, Ни в густом лесу, У ворот рая Росла та береза.

Поднявшись до высоты простой, бессознательной, трагической иронии, которая представляется величественной, баллада показывает, как мать готовилась отпраздновать возвращение своих детей. Вне себя от радости от обретения потерянных любимых людей, она стала отдавать приказы служанкам. Был зарезан самый жирный теленок и сделано многое другое, чтобы сделать короткий час радости еще более счастливым. Стало поздно, и молодые люди захотели отдохнуть. Мать сама постелила им постели. А потом приблизился рассвет, период пребывания юношей в родном доме подходил к концу. Прокричал петух, дав сигнал, что им пора возвращаться.

Прокричал красный-красный петух, За ним и петух серый. Старший брат сказал младшему: – Нам пора возвращаться. Петух прокричал только раз И еще не успел захлопать крыльями, А младший брат сказал старшему: – Брат, нам пора идти. Петух прокричал, близится рассвет, Весь мир просыпается, А мы должны покинуть наш старый дом, Как бы нам ни хотелось остаться. Прощай, наша дорогая мама, Прощай, наш дом, амбар и коровник, И прощай, красивая девушка, Которая поддерживает огонь в очаге.

В этом случае суеверие, касающееся возвращения умерших в своих дома, чтобы навестить друзей, усложняется идеей наказания за богохульство. Но в другой балладе, затрагивающей ту же тему, «Два сына клерка из Оузенфорда», фундаментальная идея проявляется в своей простейшей форме. В других отношениях эти две истории очень похожи. Только во втором случае молодые люди – их было двое – были приговорены к смерти, как и красивые дворяне из «Нельской башни», за любовь, а их возвращение домой было приурочено к Рождеству.

Эти две истории, вероятно, являются самими странными в шотландском народном творчестве, но при этом они содержат отчетливый и глубокий человеческий фактор. Следует заметить, что в обоих случаях возвращение домой умерших приходится на время празднеств – на День святого Мартина в первом случае и на Рождество во втором. В такое время мысли работающих людей отвлекаются от ежедневных забот, а значит, можно дать волю воображению. Не приходится сомневаться, что ежегодное повторение таких «красных дней» календаря с обычными, связанными с ними церемониями и обрядами заставляют с особенной четкостью вспоминать о прошедших годах. По крайней мере, это касается людей, которые ведут простую, монотонную, бедную событиями жизнь. И нет ничего необычного в том, что в такие моменты люди обращаются мыслями к родным и друзьям, которых потеряли за время, прошедшее с предыдущего праздника, вспоминают и много рассуждают о характере, привычках и талантах ушедших. От этого отчетливого мысленного представления остается сделать всего один шаг и вызвать в воображении их физическое присутствие. Скорее всего, отсюда и возникли эти странные истории и именно отсюда появилась трогательная вера в то, что на Рождество мертвые возвращаются домой, чтобы поужинать и потанцевать с живыми.

Полагаю, приведенных немногочисленных примеров достаточно, чтобы проиллюстрировать самые удивительные черты шотландских крестьянских преданий. Подводя итог всему сказанному, следующие черты можно считать общими: во-первых, живая и весьма изобретательная фантазия, во-вторых, мощное воображение. В шотландском сельском сказителе, несомненно, есть что-то от Гомера, во всяком случае, это касается его «поэтического видения». И его богатейшее воображение подвержено мрачному влиянию, а душевное равновесие временами нарушается естественными чертами страны, условиями жизни в ней и невеселыми размышлениями, свойственными национальному сознанию. В-третьих, это любовь к человечеству, усиленная пониманием трудностей его судьбы, проявившаяся в остром пафосе. Конечно, в стране, где живут разные народы, такой как Шотландия, общие характеристики сказаний существенно разнятся для разных частей страны. Кельт Западной Шотландии, к примеру, испытывает пристрастие к великанам и демонстрирует определенную бессердечность, которой невозможно не удивляться, когда речь заходит о жизни и невзгодах указанных великанов и их домочадцев. Иначе говоря, великан из сказок Западной Шотландии – всегда «законный» объект нападения, вы не сможете, прибегнув к какой-либо уловке, его перехитрить. Тролли, троу[3], «жители холмов» или «серые соседи» норвежцев с Шетлендских островов имеют собственный характер, отличный от фейри остальной Шотландии, и очень гармонично вписываются в унылый пейзаж своих родных берегов. Снова прибегнув к обобщениям, можно утверждать, что сказания горцев демонстрируют больше неутомимой изобретательности, а сказания жителей равнин имеют более четкий план и демонстрируют глубину понимания человеческого фактора.

Рассмотрим вкратце литературное значение этих сказаний. В этом отношении устные предания шотландского крестьянства имеют определенные преимущества, поскольку богатое месторождение, которым они являются, хорошо разработано современными шотландскими писателями. Вероятно, самой примечательной чертой шотландской поэзии был сначала ее национальный, а в более поздние времена – народный характер. По крайней мере, в настоящее время обе эти черты приобрела и шотландская проза. В действительности, возможно, это не относится, или относится, но с существенными оговорками, к творениям Смоллетта, но после него шотландская проза стала «расти на земле». А шотландцы, которые возделывали поле народных преданий, были далеки от того, чтобы насаждать в нем принципы таких писателей, как, например, Мусей, Тик и Ла Мотт Фуке, делая народное предание только основой, на которой базируются их собственные философские или другие конструкции, и часто изменяя его до почти полной, если не до полной неузнаваемости. Также они не работали в духе таких писателей, как Теофиль Готье, который, хотя иногда и использовал народные предания как материал для работы, не заботился о национальном духе, будучи прежде всего стилистом. Готье был чистым художником, простым и независимым, свободным от связей с какой бы то ни было страной, от уз родства, можно сказать, от связей с человечеством. Шотландские писатели, с другой стороны, в первую очередь объективны, а затем национальны.

Первым в ряду этих писателей, безусловно, стоит сэр Вальтер Скотт. И хотя, в сравнении с другими его произведениями, «Песни шотландской границы» не получили широкой известности, это никоим образом не умаляет их значимости. Конечно, он стал автором большого числа произведений художественной литературы, которые читали и читают во всем мире, но их большая и, я бы сказал, лучшая часть «имеет корни в сердцах людей». И чем больше он удалялся от источника своего вдохновения, тем менее ценными становились его труды. Вальтер Скотт не был выходцем из крестьян, но знал шотландское крестьянство очень хорошо – мало кто может похвастаться такими же глубокими знаниями. Он был близко знаком с Томом Пурдисом и Суонстоном, а также поддерживал литературные контакты с Уильямом Лэдлоу и Джозефом Трейном.

Следующими в упомянутом ряду идут еще два писателя, которые были выходцами из крестьянской среды. Это Джеймс Хогг, о котором уже говорилось, и Алан Каннингем. Последний, родившийся в 1784 году, был сыном управляющего поместьем, в котором у Роберта Бёрнса была ферма. Это обстоятельство, безусловно, стимулировало заложенный в нем поэтический дар. Когда юноша подрос, он стал каменщиком. В это время антиквар по имени Кромек был занят собиранием песен Галловея и Нитсдейла – по образу и подобию «Баллад» Перси. Он предложил юному Каннингему собирать для него старые песни. «Честный Алан», как называл юношу его друг Томас Карлайл, не преуспел в этом деле. Правда, неудача его не смутила, и он сам взялся за написание песен и баллад, которые, хотя по природе вещей не могли быть старыми, все же были бы такими же хорошими, а если возможно, то и лучше. Любовь Кромека к Античности не помешала ему включить новые сочинения в свое собрание, решив, что это принесет ему дополнительный доход.

Ему очень понравился вклад своего юного корреспондента в «Песни Галловея и Нитсдейла», и так началась литературная карьера Каннингема. Его «Традиционные сказки английского и шотландского крестьянства», вероятно, являются лучшей из многочисленных написанных им книг, которая отличается удивительной свежестью стиля, живописностью картин из старой крестьянской жизни и окружающей природы.

Вслед за Каннингемом можно поставить Кэмпбелла, родившегося в 1822 году. Он не был выходцем из крестьян, но хорошо понимал и симпатизировал им. Отлично зная гэльский язык, он исходил весь запад Шотландии и острова, как Джордж Борроу и его персонажи, слушал песни и баллады и записывал их. Поэтому в его произведениях мы находим эти баллады очень близкими к оригиналу.

Есть еще Дуглас Грэхэм, которого называли «шотландским Рабле». Он начал свою карьеру торговцем, со временем стал глашатаем в Глазго. Его magnum opus[4] – детальный рассказ о якобитском восстании, в котором он лично принимал участие. Грэхэму мы обязаны появлением истории об остроумных проделках Джорджа Бьюкенена, королевского шута.

Нельзя не упомянуть и о Роберте Чемберсе, чья известность в качестве книгоиздателя несколько затмила его по праву заслуженную славу писателя, Хью Миллере и многих других. Литература забирает жизнь у предания, а потом бальзамирует мертвое тело. Какие же истории тогда занимают место, как исконно крестьянские сказания, хотя и принадлежат к периоду упадничества, старых историй, содержащих элементы сверхъестественного и утративших доверие? Что ж, есть разные рассказы, не слишком сильно испытывающие доверчивость читателей. Ну, например, это повествования о сражениях прошлого и какой-нибудь местной речушке, воды которой три дня после окончания боя имели кроваво-красный цвет. Или рассказы о спрятанных сокровищах: Джок из Хевистока убил английского рыцаря, который похоронен в своих серебряных доспехах недалеко от лагеря Агриколы[5]. Есть еще сокровище, завернутое в бычью шкуру и зарытое где-то на соседнем холме. При этом довольно подробно описывается, как его спрятали два брата во время войны, причем точно в центре между двумя ориентирами, но известен только один из них. Третье сокровище локализовано более определенно. Поле, на котором оно зарыто, хорошо известно. Но если туда придет кто-нибудь с лопатой и начнет копать, небо потемнеет, загремит гром, вспыхнет молния. (Эта история расположена в опасной близости от суеверий.) Есть и другие сокровища, с которыми, даже если на них случится наткнуться, лучше не связываться. Предполагается, что они были зарыты во время чумы, вероятно в качестве жертвы для умиротворения некой высшей силы, и с ними похоронена страшная инфекция. Если сокровища выкопать, эпидемия вполне может разразиться снова. В прибрежных районах место кладов обычно занимают затонувшие корабли с сокровищами. Есть еще истории о таинственных пещерах, куда люди входят и больше никогда не выходят. В одну пещеру такого типа, как утверждают, попал охотник на коне и свора собак – они преследовали лисицу. Но нет никаких сведений о том, что кто-нибудь из них – лиса, собаки, охотник или конь – оттуда вышел. В другую пещеру вошел дудочник и сгинул в ней вместе со своей дудочкой. Говорят, что у входа в пещеру еще долго можно было слышать музыку. Сначала она была громкой и веселой, потом постепенно стала тише и более меланхоличной и вскоре стихла вовсе. Есть еще истории о подземных ходах огромной длины – иногда их создание приписывают монахам, – соединяющих древние замки или религиозные учреждения. Также существуют современные разновидности рассказов о героях – об их сражениях и приключениях. Самым распространенным является рассказ о необыкновенном прыжке, совершенном героем, уходящим от погони. Есть еще рассказы, характерные для определенной местности. В качестве примера можно привести историю о скептичном деревенском джентльмене, имевшем обыкновение насмехаться над местным священником. Будучи человеком последовательным, джентльмен завещал, чтобы его похоронили в сводчатом склепе, сидящим за столом с длинной глиняной курительной трубкой в зубах. На столе должна стоять бутылка и стакан. Другой нечестивец, промотав все свои деньги и земли, решил свести счеты с жизнью. Для этого он ослепил любимую кобылу и поехал на ней к обрыву. Там он пустил лошадь в галоп и приготовился прыгать вниз. Но на самом краю обрыва слепая лошадь инстинктивно почуяла опасность и сумела отвернуть в сторону. Он снова попытался заставить лошадь совершить смертельный прыжок, но она снова отказалась. Говорят, что после третьей попытки он понял, как много ошибок совершил, вернулся домой и стал вести праведную жизнь. И наконец, есть истории об убийствах, причем их не следует объединять с бульварными романами, поскольку они никогда не опускались до такого уровня вульгарности. Конечно, в них проливается кровь, причем часто проливается свободно, но одновременно всегда присутствуют такие черты, отличающие их от низкопробной литературы, как фантазия, поэтичность образов и окружающих пейзажей. Все это отличает указанные произведения от бульварного романа и возвышает до уровня поэтической трагедии.

Что можно сказать в заключение? Почему все-таки подобные незамысловатые истории нельзя предать забвению? Они занимают пусть небольшое, но свое законное место в истории развития человеческого разума. Они являются проявлением, в простейших формах, литературных или поэтических порывов, и ничто созданное человеческим разумом и выдержавшее проверку временем, я уверен, не должно быть забыто. Приведем пример из другой области. Антропологи утверждают, что миллионы лет назад в пещере жил дикарь. Он обитал в унылой северной стране среди поросших лесом гор. Он был силен и сметлив. Чтобы обеспечить себя, жену и детей едой, он охотился на диких животных. Нам немногое известно о нем. Но мы точно знаем, что в один прекрасный день ему почему-то пришло в голову сделать рисунок на стене своей пещеры, запечатлеть нечто произведшее на него неизгладимое впечатление. И он создал небольшое изображение оленя, тщательно скопировав очертания его туловища и ветвистые рога. Этого человека, читатель, мы называем человеком палеолита. Его рисунки стали началом истинного искусства. Они сохраняются и продолжают интересовать нас и сегодня, поскольку стали результатом первых, еще робких движений в душе человека двух страстей – Любви к Красоте и Жажды Славы. Контакт с природой делает весь мир одной семьей. Огромное число прошедших веков не мешает нам почувствовать то же, что чувствовал этот первобытный художник. А то, что чувствовал он, в другое время и в другом месте чувствовали и рассказчики из числа шотландских крестьян. Искусство – это не только предметы, выставляемые в музеях, и шотландский крестьянин показал, что чувствует его настолько остро, по крайней мере искусство устного рассказа, насколько позволили развитие и образ жизни.

Джордж Дуглас

P. S. Суть этого предисловия была изложена на лекции в Королевском обществе 29 января 1892 года.

Три зеленых человечка из Глен-Невиса

1

– Говорить больше не о чем; в доме осталась только одна буханка хлеба да еще одна монетка в полпенни, – сказала вдова из Ранноха своим троим сыновьям Дональду, Дугласу и Дункану. – Поэтому вам придется отправиться на поиски счастья, и, если вы его найдете, не забудьте о своей старой матери. Она долгие годы старалась делать для вас все, что было в ее силах.

Дональд, Дуглас и Дункан понимали, что мать права и им следует немедленно отправиться в путь, чтобы вернуться, когда судьба позволит им.

Вдова из Ранноха разделила буханку на четыре части, положила по одной в котомку каждого и оставила одну для себя. Затем она благословила юношей, и они отправились в путь.

Они обратили свои лица к западу, где лежал великий океан. Они надеялись, что сумеют найти там корабль, который отвезет их на юг. Там на далеких землях блестящее золото лежало прямо на земле и ожидало, чтобы его подняли. Они не хотели идти на восток, где все были так же бедны, как и они. Мальчики это хорошо знали.

Они шли по болоту, и Дональд пел песню, чтобы развеселить Дугласа и Дункана, а когда он устал, Дуглас стал рассказывать историю, чтобы для Дональда и Дункана время прошло незаметно. Когда же история подошла к концу, Дункан уже совсем было приготовился развлекать братьев. Но неожиданно он остановился, схватил их за руки и, подталкивая перед собой к торфяной яме, шепотом попросил спрятаться и не произносить ни слова, ни звука.

– Ведите себя тихо, – сказал он, – я вижу ведьму Бен-э-Брека! Она идет в нашу сторону!

И это действительно была она. Ведьма неторопливо шла по болоту прямо к ним, помахивая своей волшебной палочкой. Когда она шла по воде, вокруг взлетали брызги коричневой пены, когда она перебиралась через торфяник, в стороны отлетали куски дерна и торфа, когда она шествовала по сухой дороге, вокруг нее вились облака пыли, словно сопровождающий ее дух.

Она прошла мимо мальчиков, не подозревая, что совсем рядом затаились человеческие существа. Ведь ребята, вы можете быть уверены, лежали очень тихо и не шевелились до тех пор, пока последние облака пыли не скрылись за склонами Черных гор.

– Это наш шанс, – сказал Дункан, самый младший из братьев. – Старая птица вышла на охоту. Давайте опустошим ее гнездо.

– Но это же будет воровство! – воскликнул Дональд.

– Воровство? – сказал Дункан. – Да, но воровство украденного. Ты же не знаешь, может быть, мы найдем у нее и наши вещи. Но даже если это не наши вещи, ей они уж точно не принадлежат.

Дункан считался в семье самым умным, и с ним никогда не спорили, хотя он и был младшим. И мальчики молча отправились в Бен-э-Брек.

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до вершины высокого холма, где находилось жилище ведьмы и где до сих пор сохранился ее колодец. Они хотели как можно скорее покончить с делом, ни в коем случае не дожидаясь возвращения хозяйки. Храбрые юноши имели решительные сердца, а небольшой страх, как говорится в пословице, прибавил им по одному пальцу на каждой ноге.

Наверху в хижине было все спокойно. Судя по всему, ведьма отправилась в долгое путешествие. Дверь была заперта, и над трубой не поднимался дымок.

Они вошли в дом, сняв с крыши покрывающий ее дерн. Но внутри не оказалось ничего достойного внимания. Наверняка ведьма хранила все свои ценные вещи не в этом доме.

– Теперь нам надо поискать вокруг, – сказал Дункан, – но прежде я должен провести кое-какую подготовку на случай ее неожиданного возвращения. Я знаю уловки, которые помогут задержать ведьму, даже если она скоро вернется. Просто делайте, как я скажу, и все будет хорошо.

Старшие братья, как обычно, согласились. Как я вам уже говорил, они никогда не осмеливались противоречить Дункану и свято верили в его ум.

– Дональд, полезай на крышу и внимательно осмотри местность на северо-востоке. Дай сигнал, если увидишь, что кто-то приближается. А ты, Дуглас, смотри на юго-запад и делай то же самое.

Братья сделали так, как им сказали.

Хижина ведьмы была построена над колодцем, попасть к которому можно было через проделанный в полу люк, висевший на железных петлях. Увидев это, Дункан своим кинжалом ослабил петли и убедился, что даже совсем небольшого дополнительного веса будет достаточно, чтобы отправить люк и того, кто на нем находится, в воду. Потом он поставил на люк стул ведьмы, к ножке которого привязал прочную веревку. Другой ее конец он набросил на большой железный противень, стоящий в углу. Затем он придвинул стол к стулу и положил на стол большой котел, а также нож и вилку, как будто бесенята приготовили трапезу для своей хозяйки. Потом он набрал дюжину больших камней и сложил их у стены, чтобы были под рукой, если потребуется.

Едва он закончил свои приготовления, как громкий вопль Дугласа предупредил его, что ведьма возвращается, причем очень спешит. Она быстро приближалась со стороны Черных гор. Когда она шла по воде, вокруг взлетали брызги коричневой пены, когда она перебиралась через торфяник, в стороны отлетали куски дерна и торфа, когда она шествовала по сухой дороге, вокруг нее вились облака пыли, словно сопровождающий ее дух.

– Быстрее! – закричал Дункан. – Забирайтесь в дом, полезайте в большой котел, стоящий на столе, украсьте головы капустными листьями, закройте глаза, не двигайтесь и не произносите ни слова, тогда все будет хорошо.

Дональд и Дуглас сделали так, как им велел младший брат. Они пробрались в дом через дыру в крыше, прыгнули на стол, забрались в котел, украсили головы капустными листьями и закрыли глаза. А Дункан спрятался за противнем в углу и сжал в руке веревку.

Братья молча ждали, что будет дальше.

Долго ждать им не пришлось. Очень скоро ведьма оказалась у двери, которая распахнулась от прикосновения ее волшебной палочки. На пороге показалась ужасная ведьма. Ее длинный уродливый нос шевелился, с шумом втягивая воздух. Она издалека учуяла запах еды, но не могла понять, откуда он идет.

– Ха-ха! – в восторге крикнула она. – Так это мои бесенята постарались! Вот молодцы, ребята! Это здорово! – И она, отбросив в сторону свою волшебную палочку, взяла нож и вилку и села на стул, стоящий у стола, чтобы насладиться неожиданным ужином.

Но время ужина для нее, как оказалось, еще не наступило. Когда она опускалась на стул, Дункан изо всех сил дернул за веревку, стул вылетел из-под ведьмы, и она со всего размаху грохнулась на люк в полу. Понятно, что люк сорвался и ведьма вместе с ним полетела в холодную воду колодца.

– Быстрее! – воскликнул Дункан.

Братья спрыгнули со стола, схватили камни, которые Дункан сложил у стены, и стали бросать их на голову ведьмы. Когда же это было сделано, они перевернули стол, накрыли им дыру в полу и навалили сверху все, что смогли достать. В доме не осталось ничего, что они могли бы поднять или сдвинуть. Затем они уселись на груду вещей, которую сами же и набросали, и вытерли вспотевшие лица – работа оказалась нелегкой.

– Нет! Не смей! – закричал Дункан и бросился к волшебной палочке, которая, извиваясь, как змея, ползла к двери. Но зловредная палка не далась ему в руки и, скользнув за порог, скрылась в зарослях высокой травы и вереска, которыми была покрыта вершина холма.

Из колодца не доносилось ни звука, и братья сделали вывод, что со старой ведьмой покончено. Дункан сказал, что, по его мнению, теперь можно не спеша осмотреть все вокруг. Авось да найдется что-нибудь ценное.

Дональд приступил к поискам на северном склоне холма, Дуглас – на южном склоне, а Дункан – на восточном. Идти на западный склон смысла не было, потому что не было и самого склона – у самой вершины начинался крутой обрыв, идущий до самого подножия холма. Искать там – пустая трата времени.

На севере, куда пошел Дональд, находилось то, что можно было бы назвать садом, если бы кто-то решил дать такое название столь обширной коллекции сорняков. Дональд долго бродил по склону вверх и вниз, но не увидел ничего представляющего хотя бы малейшую ценность для него или для кого-то еще. Он даже почувствовал досаду, потому что получалось, что все их усилия были напрасными.

Он совсем уже собрался отказаться от поисков, когда заметил очень красивый цветок, росший у большого камня в дальнем конце сада. Дональд решил, что подойдет, чтобы как следует рассмотреть чудесное растение вблизи, прежде чем вернется к братьям и расскажет о неудаче своих поисков. Цветок был действительно прелестным. Его ярко-желтая головка горделиво покачивалась на прочном стебле, поднимавшемся из зарослей крупных зеленых листьев. Дональд определенно никогда раньше не видел такой красоты. Он остановился, любуясь неведомой диковинкой.

– Интересно, что это за растение? – вслух проговорил Дональд.

– Я растение-гром, – ответил цветок.

– Что? – удивился Дональд.

– Растение-гром, – повторил цветок.

– И что же это такое? – не понял Дональд.

– Понюхай меня, – сообщил цветок, – и увидишь. Дональду было очень любопытно узнать, что имеет в виду говорящий цветок, поэтому он наклонился и понюхал его, втянув носом воздух у самых лепестков.

Бум! Раздался громкий звук, эхо которого еще долго гуляло по окрестным холмам. Дональд грохнулся на спину. Он был удивлен и слегка встревожен.

– Что ж, – философски заметил он, отряхивая одежду, – каждый день мы узнаем что-нибудь новое. Я не слишком уверен, но полагаю, что ты будешь хорошим спутником в наших скитаниях, если, конечно, можешь всегда делать то же самое, если тебя попросят.

– Я не возражаю против того, чтобы стать вашим компаньоном, – с достоинством ответил цветок. – Выкопай меня аккуратно и положи в котомку. Я могу вам пригодиться.

Дональд выкопал цветок и аккуратно положил его в котомку.

– Как бы то ни было, – сказал он, – я вернусь не с пустыми руками. Цветок – это все же лучше, чем ничего, хотя пока я не могу себе представить, какую пользу может принести растение-гром лично мне.

– Время покажет, – сказал цветок.

– Что ж, значит, так тому и быть, – решил Дональд.

А тем временем второй брат – Дуглас – искал сокровища с южной стороны от хижины ведьмы. Сначала он осматривал все вокруг очень старательно, но не нашел ничего интересного. Как и Дональд, он устал от бесплодных поисков и уже был готов вернуться ни с чем, когда услышал, или подумал, что услышал, странное хихиканье, тихий смех, доносившийся из-за кучи пожухлой травы, сваленной в тени стены. Заинтересовавшись, Дуглас подошел поближе и почти сразу обнаружил источник звука. Его издавала весьма необычного вида серая курица, расположившаяся среди разбросанного мусора. У нее был ярко-красный гребень и желтый клюв, а в глазах, внимательно смотревших на незнакомца, светился живой ум. Согласитесь, это было необычно для простой курицы. Дуглас сразу понял, что курица решительно отличается от своих собратьев.

– Боже мой! – воскликнул Дуглас. – Это еще что за птица?

– Я птица-гром, – ответствовала курица.

– Что? – изумился Дуглас.

– По-моему, я ответила достаточно внятно, – обиженно сказала курица. – Я курица-гром.

– О, извините, пожалуйста, – сказал Дуглас, – но моя добрая матушка всегда держала домашнюю птицу, но никого похожего на вас я не видел. Поэтому я так удивился.

– Положи что-нибудь мне на голову и оставь на несколько время в темноте, а потом неожиданно это убери. Сам поймешь, в чем дело.

Дуглас не посмел отказать разговорчивой курице, тем более что и сам желал удовлетворить свое любопытство.

Поэтому он закрыл голову курицы плотной тряпкой, досчитал до двадцати и убрал ткань.

Сказать, что он был удивлен ужасным криком, который издала курица, было бы явным приуменьшением. Он в полном смысле утратил способность соображать. Никакой гром не мог прозвучать так громко и создать такое мощное эхо, как крик, изданный сидящей рядом курицей, лишь только дневной свет снова упал на ее красный гребень. И Дуглас шлепнулся на спину, потрясенный и напуганный.

– Что ты об этом думаешь? – поинтересовалась курица.

– Вы полностью оправдываете свое имя, – пролепетал Дуглас, вставая и отряхиваясь. – Пожалуйста, не делайте больше так без предварительного предупреждения.

Хотя вы, должно быть, станете неплохим спутником в наших скитаниях, если умеете издавать такие звуки.

– Что ж, возьми меня с собой, – попросила курица. – Все равно мне здесь жить не нравится. Слишком холодно и одиноко.

– Я могу понести вас в своей котомке, – предложил Дуглас, – если вы, конечно, не возражаете.

– Прекрасно, – одобрила курица. – Только не закрывай ничем мою голову, иначе в самый неподходящий момент может произойти неприятность.

Итак, Дуглас посадил курицу-гром в свою котомку, позаботившись, чтобы ее голова высовывалась наружу, и, весьма довольный находкой, пошел искать своих братьев.

Что же касается младшего брата – Дункана, – ему выпало идти на восточный склон горы искать сокровища. Как и старшие братья, он довольно быстро устал от бесплодных поисков. Ему не попадалось ничего, кроме камней – больших и маленьких, лежащих кучами и отдельно. Среди них виднелись чахлые кустики крапивы. Еще он нашел хворост, очевидно приготовленный для растопки. Он вырвал несколько кустиков крапивы, чтобы посмотреть, не спрятано ли в них что-нибудь, и, шагая взад-вперед, все время старательно топал, ожидая услышать гулкий звук, означающий, что под ногами пустота, – все знают, сокровища лучше всего прятать под землей. Но все его усилия оказались тщетными. Юноша сильно разозлился – он не привык терпеть неудачи, – и последнее, что он сделал, прежде чем вернуться, – это воткнул длинную палку в кучу хвороста и стал ворошить его.

Дункан был немало удивлен, когда из веток вылезла симпатичная розовая свинка с глазами-бусинками и черным, как эбеновое дерево, пятачком.

– Вам, должно быть, холодно здесь жить, – сказал Дункан, – да и куча хвороста не слишком надежное убежище.

– Но я же не обычная свинья, – возразило животное.

– Не будет ли слишком грубым с моей стороны поинтересоваться, какой вы породы? – спросил Дункан.

– Вовсе нет, – ответила свинья. – Позвольте представиться, свинья-гром. К вашим услугам.

– А что это за порода? – удивился Дункан.

– Если хочешь знать, поцелуй меня в лоб – между глаз. Так мы сэкономим уйму времени на объяснения.

Нельзя сказать, что Дункан привык целовать свиней и все такое, но он решил не отказываться, поскольку сам же побеспокоил свинку. Кроме того, всегда лучше быть вежливым с людьми и животными, ведь неизвестно, как жизнь обернется. А свинка выглядела чистой и очень славной.

И он поцеловал свинью в то место, куда она просила, – между глаз.

В следующую минуту Дункан уже лежал на земле, поскольку свинка издала такой грозный рык, что он с перепугу отпрянул и грохнулся на спину. А среди горных вершин так долго звучало многоголосое эхо, что казалось, оно не смолкнет никогда.

– Хорошо еще, что вы не умеете метать молнии, – сказал Дункан, вставая. Его физиономия была перекошенной, а локти ободранными. – Я бы предпочел видеть вас в числе своих друзей, а не в стане врагов.

– Я бы хотела стать твоим другом, – призналась свинка. – Лично я ничего не имею против того, чтобы отправиться в путь вместе с тобой. Мне уже надоело жить здесь.

– Я буду рад иметь такого спутника, так что можно считать, что мы договорились, – сказал Дункан. – А теперь я должен познакомить вас с моими братьями, которые как раз идут сюда.

Три брата встретились, рассказали о своих находках и представили друг другу новых спутников. Им больше нечего было делать на вершине горы, и они спустились вниз, в долину.

До сей поры возле горы Бен-э-Брек гром звучит громче и чаще, чем в любых других местах округи. Когда на ее склонах гремит гром и завывает ветер, домохозяйки Ранноха говорят: «Слышите? Это ведьма Бен-э-Брека спорит со своими слугами-громами». И гору по сей день обходят стороной.

Три брата со своими новыми друзьями пошли на запад. Они шли весь вечер и как раз вышли на самую высокую часть Глен-Невиса, когда солнце село. Они провели ночь в тени Беннейн-Бега, потому что даже за все золото мира не согласились бы пройти через эту долину после захода солнца. Очень уж велик был страх перед тремя зелеными человечками, которые, как утверждали, были свирепыми и безжалостными ко всем путешественникам.

2

На следующее утро три брата встали очень рано, потому что Дуглас устроил курицу-гром под своим пледом, совершенно позабыв о том, что может случиться, если этот плед неожиданно убрать на ярком утреннем свете. Именно это и случилось. Ветер, гулявший по равнине, сдул уголок пледа, и луч света, осветивший красный гребешок, заставил курицу издать такой крик, какой из всех живущих на свете пернатых могла издать только она.

Горы ответили гулким эхом, и братья вскочили на ноги. Люди, живущие в окрестностях, выглядывали из окон своих хижин и говорили друг другу:

– Взгляните-ка, гром среди ясного неба! Как странно!

Очень много людей и животных в то утро проснулись раньше, чем обычно.

Но наши герои знали, что это был за гром, и не удивились. Они надели на спины котомки и пошли своей дорогой. Курица-гром семенила за Дунканом.

Они еще не успели отойти далеко, когда увидели хижину первого зеленого человечка, стоявшую у дороги. Это была очень странная постройка – круглая, с плоской крышей и без окон. Тролли и им подобные существа могут обходиться почти без света. Собственно говоря, ничто не нарушало привычного равнинного пейзажа, кроме маленькой низкой двери, которую образовывали три каменные плиты – по одной с каждой стороны и одна сверху, вместо косяка. Верхняя плита была расположена так низко, что даже порождение зла, скорее всего, не могло проникнуть туда, не согнувшись в три погибели.

– А теперь, – сказал Дункан Дональду, – пойди и попытай счастья с первым зеленым человечком, а мы подождем здесь. Когда ты подашь нам сигнал или если потребуется помощь, мы будем рядом.

Дональд не стал спорить с Дунканом. Хотя тот был младшим братом, но считался самым умным. Но об этом я вам уже говорил.

Поэтому, прихватив котомку, в которой находился цветок-гром, он направился к хижине зеленого человечка и постучал в дверь.

– Никого нет дома, – ответил тролль изнутри, – убирайся.

– А я никого и не хочу видеть, – сказал Дональд, распахнул дверь ногой и заполз внутрь.

Там он увидел уродливого тролля, сидевшего на корточках у торфяного очага. У тролля были зеленые глаза, на плечах красовался зеленый плед, на голове курчавились зеленые волосы.

– Нехорошо так вести себя в чужом доме, – назидательно пробормотал тролль. – Что тебе надо?

– Я только хотел спросить, не нужен ли тебе слуга, – объяснил Дональд.

– Нет, нет, убирайся! Мне и самому здесь мало места, – сказал тролль.

– Но ты хотя бы послушай, – настаивал Дональд. – Я – первоклассный садовник и могу в момент навести порядок на твоей капустной грядке. Сейчас она в ужасном состоянии. Ее нужно прополоть и полить.

– Ну и прекрасно, иди копайся в саду, – сказал тролль вежливее, чем можно было ожидать. – Иди и копай, иди и поливай.

Дело в том, что в то утро тролль был очень расстроен; он слишком плохо себя чувствовал, чтобы спорить. Как-никак он слышал гром, что, как вы знаете, очень плохо для троллей. Поэтому он стремился любой ценой избавиться от непрошеного гостя. Он знал, что стоит ему выпроводить Дональда за порог, как он тут же запрет дверь на крепкий засов, и, если после этого Дональд снова войдет в его жилище, он, тролль, будет очень удивлен.

Выбравшись из двери, Дональд быстро и внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что тролль его не видит, аккуратно посадил цветок в самом центре капустной грядки, расположенной между хижиной и дорогой.

Не прошло и минуты, как цветок-гром выпрямил стебель и расправил лепестки.

– О, выйди же скорее на улицу, дорогой хозяин, посмотри, какой прекрасный цветок вырос на твоей капустной грядке! – закричал Дональд.

«Ни за что не выйду», – подумал тролль и остался в хижине. Но Дональд так долго и настойчиво просил, что тролль решил все же взглянуть одним глазом на диковинный цветок. Он приоткрыл дверь и выглянул в щель.

Тролль был изумлен размерами и красотой цветка. Он и представить себе не мог, откуда на капустной грядке взялось это чудо. Раньше он ничего подобного не видел. Тролль решил, что в этом следует разобраться. Следует отметить, что тролли – существа очень любопытные и, не зная ничего, хотят все понимать.

Поэтому тролль позабыл о громе, напугавшем его утром, открыл дверь пошире и высунул в щель голову.

– Какая польза от этого цветка? – спросил он.

– Он пахнет лучше, чем все остальные цветы, растущие на земле, – сказал Дональд. – Подойди понюхай – убедишься.

– Сам нюхай, – буркнул тролль.

– Я так и сделал, – сообщил Дональд, – и был очарован. Он источает божественный, ни с чем не сравнимый аромат.

Как вы, несомненно, понимаете, юноша сказал неправду.

– Неси цветок сюда, – велел тролль. – Я не стану выходить из-за какого-то цветка.

– Тогда я унесу его куда-нибудь еще. Если ты не хочешь выйти и насладиться этим изумительным ароматом, быть может, его оценит кто-нибудь другой.

Тролля чрезвычайно рассердила мысль, что его собственность могут унести. Он уже страстно желал понюхать цветок. Поэтому он сказал себе, что никакой опасности в том, что он выйдет из двери и сделает несколько шагов в сторону, нет. Он распахнул дверь настежь, выполз из дома, подошел к цветку-грому, поднес к нему свой длинный уродливый нос и втянул воздух.

Бабах! Вы знаете, что случилось.

Но тролль, считавший, что прямо у него под носом ударил гром, что, собственно, и было на самом деле, так быстро рванулся обратно в дом, что позабыл пригнуть голову, входя в низкую дверь, со всего размаху стукнулся головой об косяк и упал на пороге замертво. Это был его конец.

Дональд позвал братьев, и они вместе тщательно обыскали хижину, обнаружив, как и следовало ожидать, много золота и драгоценных камней, сложенных в четырех углах хижины, не говоря уже о большом куске цветного хрусталя, спрятанном отдельно – под очагом.

– Ты, Дональд, оставайся здесь и охраняй все, что мы честно заработали, а Дуглас и я пойдем дальше и попытаем счастья с двумя другими зелеными человечками долины.

Дональд остался и пожелал счастливого пути братьям, которые пошли дальше по равнине, укрытой тенью Бен-Невиса.

Прошло совсем немного времени, и они увидели круглое строение, очень похожее на первое, стоящее недалеко от дороги.

– Это жилище второго зеленого человечка, – сказал Дункан. – Иди ты, Дуглас, и попытай счастья. Я буду вместе со свинкой-громом ждать тебя здесь. Если что – зови.

Дуглас направился к хижине. Курица-гром выглядывала из котомки.

– Есть кто-нибудь дома? – спросил Дуглас, постучав своей палкой в маленькую низкую дверь.

– Нет, – сразу же ответил грубый хриплый голос, – иди своей дорогой.

– Мне нужно сказать тебе только одно слово, – сказал Дуглас.

– Это будет твое последнее слово, – крикнул из-за двери тролль, – если ты не уберешься восвояси.

– Я никуда не уйду, – сообщил Дуглас. – Я должен поговорить с тобой и сделаю это.

– Ради всего уродливого, – завопил тролль, – тогда говори, что тебе нужно, и уходи! – Он открыл дверь и явил Дугласу свою отвратительную физиономию.

– Я – прекрасный повар, – сказал Дуглас, – и могу приготовить отличную похлебку из ничего. Сейчас я ищу работу.

Тролль задумался. Он не ел как следует уже несколько дней, чему виной был гром, особенно его оглушительные раскаты, которые ему довелось слышать накануне вечером и потом утром. Поэтому он не имел возможности выйти, чтобы раздобыть себе еды, и был очень голоден. О дымящейся ароматной похлебке он думал с вожделением. «Кроме того, чего мне бояться этого незваного гостя? – подумал тролль. – Если он не приготовит мне обещанную похлебку, тогда я сварю его самого».

Вслух он проговорил:

– Похлебка, говоришь? Что ж, готовь, но учти: если она мне не понравится, не сносить тебе головы. – С этими словами он принялся точить о дверной косяк свой длинный кинжал, чтобы придать своим угрозам наглядность.

– О, не сомневайся, она тебе так понравится, что ты запомнишь ее надолго, – сказал Дуглас. – Дай только мне тот котел с крышкой, что лежит у тебя за дверью.

Тролль дал Дугласу котел с крышкой, Дуглас отнес его подальше от дома, как будто для того, чтобы наполнить водой и необходимыми компонентами похлебки. Но как только он скрылся из вида, он снял крышку, осторожно посадил в котел курицу-гром и снова закрыл крышку.

Потом он принес котел в хижину и поставил на землю перед троллем.

– Теперь возьми ложку, – сказал Дуглас, – подожди, пока я досчитаю до двадцати, и открывай крышку. Увидишь, какую замечательную похлебку я для тебя приготовил. Попомни мои слова: после нее ты не захочешь никакой другой.

Раз, два, три, – начал считать Дуглас. Не успел он произнести слово «двадцать», как нетерпеливый тролль сдернул крышку и, опустив ложку в котел, потревожил курицу-гром, спокойно сидевшую на дне. Пламя из очага осветило ее красный гребешок, и птица издала такой крик, что задрожали стены хижины, словно в крышу ударила молния.

Тролль подскочил и бросился наутек, визжа от страха. Он решил, что в крышу действительно ударила молния. Он был так перепуган, что забыл пригнуться, проходя через низкую дверь, и разбил голову о косяк. Тролль упал замертво на пороге. Это был его конец.

Дуглас позвал своего брата Дункана, который ожидал поодаль. Дункан и свинка-гром сразу пришли.

Братьям не потребовалось много времени, чтобы отыскать сокровища тролля – серебро, золото и драгоценные камни, которые были спрятаны в четырех углах хижины. Еще они нашли большой кусок золотого топаза, достойный королевской короны, спрятанный отдельно – под очагом.

– Теперь, – сказал Дункан, – ты оставайся здесь и присматривай за своими находками, а я вместе со свинкой-громом пойду в конец долины. Дождись, пока я вернусь, надеюсь, с сокровищами, потом мы заберем Дональда и вместе вернемся домой.

Итак, Дуглас остался во владениях второго зеленого человечка, а Дункан и свинка-гром пошли дальше по долине в сторону моря.

Как и ожидал юноша, на выходе из долины он увидел жилище третьего тролля. Оно стояло с правой стороны от дороги. Вокруг высилась насыпь из камней. Сколько юноша ни приглядывался, он не заметил ни одного признака жизни. Жилище выглядело настолько непривлекательным, что Дункан решил сначала как следует осмотреться, а уж потом стучать в дверь.

Перебравшись через насыпь, он осторожно пополз вокруг хижины и в задней стенке заметил небольшое окошко, расположенное на уровне его головы. Окно было загорожено кое-как сделанной решеткой из прутьев.

– Это мне поможет, – решил Дункан и попросил свинку-гром оказать ему любезность – лечь под окном и ждать. Когда будет нужно, он позовет.

Свинка ничего не имела против.

Устроив свинку, Дункан подошел к двери и начал стучать. Изнутри не доносилось ни звука, но юноша был уверен, что зеленый человечек дома. Тролли никогда не выбираются из дома днем. Они любят ночь и темноту.

«Этот тролль или глухой, – подумал Дункан, – или очень невежливый». Он разбежался и так сильно ударил ногой по двери, что она сорвалась с петель и вместе со всеми запорами влетела внутрь хижины.

– Как ты смеешь врываться в мою хижину! Да ты просто разбойник с большой дороги! – завопил тролль. Увидев, что больше нет смысла прятаться, злополучное создание появилось из-за кучи торфа в углу. – Как ты смеешь ломать мою мебель? Где твои манеры? Разве родители тебя не воспитывали? Или они научили тебя только тому, что не следует делать?

– Дело в том, – спокойно ответил Дункан, – что я наслышан о твоем одиночестве. Поэтому я пришел, чтобы пригласить тебя хорошо провести время.

– Кто сказал, что я одинок? Я не одинок, слышишь, ты? – верещал тролль. – Я вовсе не одинок, и, даже если она никогда не вернется, мне наплевать.

«Вот как, – подумал Дункан, – «если она никогда не вернется». Значит, здесь замешана «она». Я на правильном пути!» Вслух он сказал:

– Значит, она еще не вернулась? Очень интересно.

– Ш-ш-ш, – зашипел тролль и замахал руками, словно отгоняя некое страшное видение. – Я вижу, ты все знаешь. Нет, она не вернулась, но я ужасно боюсь, что вернется. Посмотри, что она натворила сегодня утром. – И он указал на обломки мебели и кухонной утвари, устилавшие пол.

Вы, наверное, поняли, что в то утро тролль крепко поругался со своей супругой. Ссора закончилась тем, что он вышвырнул ее из дома на дорогу, по которой она гордо удалилась, кипя от злости и угрожая вернуться вместе с братом, более могущественным троллем, который непременно отомстит за несчастную сестру.

– Теперь я понимаю, чем вызван шум, который я недавно слышал в долине, – сказал Дункан. – Не сомневаюсь, это она возвращается. Так что жди гостей в самом скором времени.

– О нет, не говори так! Это ужасно! – Тролль заметался по дому, ломая руки. Он был по-настоящему напуган. – Что же мне делать? Посоветуй! Ты не представляешь, какое это вредное, злобное и мстительное создание.

– Что ж, – сказал Дункан, про себя посмеиваясь над легкостью, с которой тролль выдал все свои секреты. – Я скажу тебе, что делать. Прежде всего следует навести в доме порядок. Ты убирай здесь, а я займусь маленькой комнатой. Поверь, я знаю толк в уборке. А когда вернется твоя жена и пожелает продолжить утреннюю ссору, ты скажешь, что ничего не было и ей все приснилось.

– Здорово! – завопил тролль. – Если все обойдется, ты получишь хорошую награду, можешь мне верить! – Про себя тролль подумал, что самой лучшей наградой незнакомцу, в любом случае, станет хороший подзатыльник. Только нужно дождаться подходящего случая.

Дункан направился в альков, где в стене находилось маленькое оконце, под которым стояла кровать жены тролля. Одеяла и постельные принадлежности кучей валялись на полу. И пока тролль наводил порядок в комнате, Дункан тихонько свистнул свинке-грому. Та подошла к оконцу, протиснулась между прутьями, и Дункан уложил ее в аккуратно застеленную постель.

Потом он надел ночной чепчик жены тролля на свинку, завязал его под подбородком, укрыл ее пледом до шеи и подоткнул его вокруг. Свинка оказалась закрыта со всех сторон, виднелась только розовая физиономия под ночным чепчиком. Дункан наказал свинке лежать тихо, пока он не подаст сигнал.

– Эй, послушай, – воскликнул Дункан, вернувшись к троллю, – произошло чудо! На кровати кто-то спит. Должно быть, твоя жена вернулась, а ты и не заметил.

– Только не это! – вскричал тролль и со всего размаху шлепнулся на пол. – Не может быть!

– Но это правда, – сказал Дункан.

– Что же мне теперь делать? – заныл тролль. – Я знаю! Давай ты наденешь мою одежду и притворишься, будто ты – это я. А я пока спрячусь. Она опять рассвирепеет, когда проснется, пусть уж лучше ее гнев обрушится на тебя.

– Ерунда, – решительно проговорил Дункан. – У меня план получше. У тебя есть отличный шанс помириться с женой. Спокойно подойди к ней и разбуди крепким поцелуем в лоб – как раз между глаз. Поверь мне на слово, больше у тебя проблем не возникнет.

– Ты так думаешь? – засомневался тролль. – Я, например, вовсе не уверен в благополучном исходе. Она так мстительна…

– Я не думаю, – отрезал Дункан. – Я точно знаю. Скажу тебе больше: если ты не добьешься успеха или если снова поссоришься с женой после этого, я сам на ней женюсь, даю тебе слово. – Дункан мысленно рассмеялся, подумав, что говорит чистую правду.

– Ладно, договорились, – буркнул тролль и на цыпочках подкрался к постели жены. Как и следовало ожидать, он увидел розовую физиономию с закрытыми глазами, посапывающую на подушке. Тролль неожиданно забеспокоился, что жена может проснуться раньше, чем он подарит ей миротворческий поцелуй, и, не теряя времени, он склонился над спящей фигурой и смачно чмокнул ее в лоб – прямо между глаз. – Проснись, моя дорогая, – ласково проворковал он.

Пробуждение? Да, это было воистину знатное пробуждение. Быть может, в тело его супруги вселился гром? Бах-бах-бах! Тролль в два прыжка пересек хижину и оказался у спасительной двери. Как и оба его собрата, он в панике позабыл, что дверь очень низкая. Стремясь во что бы то ни стало вырваться поскорее из опасного места, он разбил себе голову о косяк и упал замертво на пороге. Это был конец тролля.

Дункану не потребовалось много времени, чтобы найти сокровище. Он уже знал, где его искать. В четырех углах хижины были спрятаны золото, серебро и драгоценные камни, а под очагом он обнаружил три мешочка с жемчугом, который достали не иначе как со дна Левена – только там бывает такой изумительный жемчуг.

Дункан наполнил свою котомку и карманы сокровищами, свистнул своей спутнице – свинке и пошел по долине обратно – туда, где он оставил своего брата – Дугласа. Брат ждал его в хижине второго тролля. Вместе они направились к хижине первого зеленого человечка, где их ожидал старший из братьев – Дональд.

Поздравив друг друга с успехом, братья пошли по долине домой – в Раннох. По пути Дункан не смог удержаться и принялся хвастаться своей ловкостью и хитростью. Два старших брата с ним не спорили, потому что Дункан, хотя и был в семье младшим, считался самым умным, но, простите пожалуйста, я уже говорил вам об этом.

Юноши были очень рады, снова увидев чистое озеро Ранноха, сверкающее на вечернем солнце, и хижины своих старых друзей, услышав песни малиновок в густых еловых ветвях. Они увидели свою мать, которая несла чистое белье, чтобы развесить его на просушку на кустах рябины. В такой чудесный летний день после грозы, когда дует свежий западный ветерок, белье всегда высыхает очень быстро.

Она удивилась, в этом вы можете быть уверены, столь быстрому возвращению своих сыновей. Тем более с полными карманами и очень странными спутниками. Юноши поцеловали мать, а она поцеловала их и от души поприветствовала их дома.

Юноши показали матери все, что им удалось принести, и от всего сердца порадовались тому, что больше им не придется покидать милый сердцу Раннох.

«Ну и что же дальше?» – наверняка спросите вы. Вам же хочется узнать, что стало с цветком-громом, курицей-громом и свинкой-громом. Не волнуйтесь, я расскажу.

На следующее утро Дункан и его братья отправились в коровник, стоящий за их домом, куда они поместили на ночь своих спутников. Велико же было их изумление, когда они увидели красивого молодого человека, одетого в шерстяной клетчатый костюм, стоящего у двери, и двух светловолосых девушек, сидевших на прессе для изготовления сыра.

– К вашим услугам, сэр, – сказал молодой человек. – Позвольте представиться, я – Максвини из Глен-Муика, а это мои сестры Флора и Фаула. Вы их уже знаете. Это цветок-гром и курица-гром. Должен добавить, что я – это свинка-гром. Мы были заколдованы злой ведьмой Бен-э-Брека, но вы сняли чары и освободили нас, за что мы вам премного благодарны.

Закончив свою речь, юноша поклонился. Его сестры встали и тоже выразили свою благодарность.

Дональд подошел к Флоре, а Дуглас подошел к Фауле. Юноши попросили девушек остаться и стать их женами. Флора и Фаула сказали:

– Спасибо, мы согласны.

Услышав все это, Дункан круто развернулся и побежал в хижину. Он сел рядом с матерью, уткнулся лицом в ее фартук и не произнес ни слова.

Дональд и Дуглас про себя посмеивались. Ведь Дункан впервые совершил ошибку. Они получили милых жен, он, несмотря на свой хваленый ум, остался ни с чем. Но юноша выглядел таким несчастным, что Максвини подошел к нему и сказал:

– Не печалься, выше нос. Дома у меня есть еще одна сестра. Она такая же красивая, как Флора и Фаула. Я пошлю ее к тебе, и она станет прекрасной женой. Ты будешь так же счастлив, как твои братья.

Так и вышло. Три брата сыграли свадьбы с сестрами Максвини в один день. Свадебный пир был великолепным, столы ломились от всевозможных яств. Да и как могло быть иначе? Разве у братьев не было сокровищ троллей, чтобы купить продукты?

Я надеюсь только на то, что невесты и их брат позабыли свои старые шутки с производством грома и не играли в такие игры на свадьбе. Это могло бы многим не понравиться. Лично я, так же как и тролли, чувствовал бы себя очень неуютно.

Сказки для самых маленьких

Сказка о белом ягненке

Давным-давно жил-был фермер, у которого был белый ягненок. Фермер с первых дней жизни малыша ухаживал за ним и кормил молоком, когда же наступила зима и подошло время готовиться к Рождеству, фермер решил, что зарежет ягненка. Малыш услышал об этом и решил убежать. Не откладывая дело в долгий ящик, он действительно убежал. Ягненок еще не успел отойти далеко от дома, когда встретил быка.

– Привет! – поздоровался бык. – Белый ягненок, куда ты идешь?

– Я, – ответил малыш, – иду искать счастья. Меня решили зарезать на Рождество, но я подумал, что лучше пойду куда глаза глядят.

– Пожалуй, – сказал бык, – я пойду с тобой. Со мной собираются сделать то же самое.

– Я очень рад, – ответил ягненок. – Вместе веселее.

Они пошли дальше и вскоре встретили собаку.

– Привет! – поздоровалась собака. – Куда вы идете?

– Я убежал, когда услышал, что меня хотят зарезать на Рождество.

– Меня тоже решили убить, – сообщила собака, – лучше я пойду с вами.

– Хорошо, – ответил ягненок. – Вместе веселее. Они пошли дальше и вскоре встретили кота.

– Всем привет! – поздоровался кот. – Здравствуй, белый ягненок. Куда вы идете?

– Я иду искать счастья, – сказал ягненок. – Меня решили зарезать на Рождество, но я подумал, что лучше пойду куда глаза глядят.

– Я слышал, что меня тоже решили убить, – сообщил кот, – лучше я пойду с вами.

– Пошли, – сказал ягненок.

Они пошли дальше и вскоре встретили петуха.

– Всем привет! – крикнул петух. – Здравствуй, белый ягненок.

– И тебе привет, петух, – ответил ягненок.

– Куда вы идете?

– Я иду искать счастья, – сказал ягненок, – потому что меня решили зарезать на Рождество.

– Меня тоже хотят зарезать, и именно на Рождество, – подытожил петух. – Лучше уж я пойду с вами.

– Пошли, – предложил ягненок.

Они пошли дальше и вскоре встретили гуся.

– Привет, белый ягненок, – поздоровался гусь.

– И тебе привет, гусь, – ответил вежливый ягненок.

– Куда вы идете? – спросил гусь.

– Я иду куда глаза глядят, – сказал ягненок, – потому что меня решили зарезать на Рождество.

– Со мной хотят сделать то же самое, – подтвердил гусь, – поэтому я пойду с тобой.

Компания отправилась дальше. Наступила ночь, и друзья по несчастью увидели далеко впереди маленький огонек. Хотя огонек был далеко, они добрались до него довольно быстро. Приблизившись к дому, они договорились, что сперва заглянут в окна и посмотрят, кто живет в доме. Они увидели воров, которые считали деньги.

Белый ягненок сказал:

– Давайте каждый из нас крикнет по-своему: я – так, как я умею, бык – как умеет он, собака – как умеет она, кот – как умеет он, петух – как умеет он, и гусь тоже – как умеет только он.

Сказано – сделано. Каждое животное заорало во всю мощь своих легких. Ме-е – гав – кукареку!

Когда воры услышали донесшийся снаружи громкий крик, они подумали, что случилась беда, бросились наутек и спрятались в лесу, который находился неподалеку. Когда белый ягненок и его друзья увидели, что дом пуст, они вошли, взяли деньги, которые воры впопыхах бросили, и разделили их между собой. Потом они решили, что устроятся в доме на отдых.

Белый ягненок сказал:

– Где ты будешь спать сегодня, о бык?

– Я буду спать за дверью, как я привык, – ответил бык. – А ты где будешь спать, белый ягненок?

– Я буду спать в середине комнаты, – сказал белый ягненок, – как я привык.

– Где ты будешь спать сегодня, о собака? – спросил ягненок.

– Я буду спать у очага, – ответила собака, – как я привыкла.

– Где ты будешь спать сегодня, о кот?

– Я буду спать в свечном ящике, как я привык.

– Где ты будешь спать сегодня, о петух? – спросил белый ягненок.

– Я буду спать на стропильной балке, как я привык.

– Где ты будешь спать сегодня, о гусь?

– Я буду спать на куче навоза, – ответил гусь. – Я всегда там сплю.

Друзья как раз устроились на ночлег, когда один из воров вернулся. Он хотел посмотреть, есть ли кто-нибудь в доме. Все было тихо и спокойно, и он прошел прямо к свечному ящику, чтобы взять свечу и зажечь ее. Когда он опустил руку в ящик, кот вонзил в нее свои острые когти. Но вор все же взял свечу и попытался зажечь ее. Тогда встала собака, спавшая у очага. Она обмакнула хвост в бадью с водой, стоящую рядом с очагом, потом тряхнула хвостом и загасила свечу. Вор понял, что пришла беда и, должно быть, поселилась в доме. Он побежал, но, пробегая мимо белого ягненка, получил от него удар, пробегая мимо быка, получил удар и от него. Петух начал громко кукарекать, а гусь слетел с навозной кучи и стал бить вора крыльями по ногам.

Вор со всех ног устремился в лес, где его ожидали товарищи. Они спросили, что случилось в доме.

– Это было ужасно, – ответил вор. – Когда я подошел к свечному ящику, там был какой-то человек, который вонзил мне в руку десять ножей. Когда я подошел к очагу, чтобы зажечь свечу, возле него лежал большой черный человек, который плеснул на свечу водой и загасил ее. Когда я хотел выйти, большой человек, лежавший на полу в середине комнаты, ударил меня, еще один человек за дверью толкнул меня, а какое-то отродье наверху истошно голосило: «ДАЙТЕ ЕГО МНЕ, И Я С НИМ РАЗБЕРУСЬ!» А потом меня догнал сапожник и отхлестал по ногам своим фартуком.

Услышав это, воры не стали возвращаться за деньгами, белый ягненок и его товарищи оставили их себе, и им хватило этого богатства до конца жизни.

Молочно-белая голубка

Жил-был крестьянин. С раннего утра до позднего вечера он работал в поле. У него была жена, сын и дочь. Однажды он поймал зайца, принес его домой и попросил жену приготовить его на ужин. Пока зайчатина стояла на огне, жена все время пробовала ее, чтобы получилось как можно более вкусное блюдо. Неожиданно женщина обнаружила, что мяса не осталось – она все съела. Растерявшись и не зная, чем теперь накормить голодного мужа, она позвала сына Джонни, убила его и положила в котел. Когда муж вечером пришел домой, жена подала ему приготовленного Джонни. Муж начал есть. Достав из котла ногу, он сказал:

– Кажется, это нога моего Джонни.

– Что за ерунда! – воскликнула жена. – Это заячья нога.

Тогда муж достал из котла руку и сказал:

– Это определенно рука моего Джонни.

– Ты говоришь странные вещи, муж мой, это заячья нога.

Когда муж доел ужин, маленькая Кэти, сестра Джонни, собрала все косточки и положила на камень, лежащий рядом с дверным косяком.

Где они росли, росли и выросли В молочно-белую голубку, Которая расправила крылья И улетела.

Она летела долго и прилетела туда, где две женщины стирали одежду. Она села на ветку и пропела:

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила, Мой папа меня съел, Моя сестра собрала мои косточки И положила между двумя молочно-белыми камнями, Где я рос-рос и вырос В молочно-белую голубку. Я расправил крылья и улетел.

– Спой еще раз, моя маленькая птичка, и мы дадим тебе одежду, – сказали женщины.

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила…

Голубка получила одежду и полетела дальше. Она летела и летела, пока не увидела человека, считавшего серебряные монеты. Она запела:

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила…

– Спой еще раз, моя маленькая птичка, и я дам тебе серебро, – сказал мужчина.

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила…

Птичка получила серебро и полетела дальше. Она летела и летела, пока не увидела двух мельников, моловших зерно. Она запела:

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила…

– Спой еще раз, моя маленькая птичка, и мы дадим тебе мельничный жернов, – сказали мужчины.

Пью-пью-пью, Моя мама меня убила…

Она получила мельничный жернов и полетела дальше. Она летела и летела, пока не опустилась на крышу отцовского дома. Она бросила несколько маленьких камушков в каминную трубу, и Кэти вышла посмотреть, в чем дело. Голубка бросила ей одежду. Вслед за Кэти вышел отец, и голубка бросила ему серебряные монеты. Последней вышла мать, и голубка бросила ей мельничный жернов, убивший женщину на месте. А крестьянин и его дочь жили счастливо и умерли счастливо и больше никогда не знали нужды.

Воркующая голубка

– Где ты была весь день, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – О, я была в доме мачехи. Постели мне постель, мама, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас! – Где ты получила свой обед, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – Я получила его у мачехи. Постели мне постель, мама, сейчас, сейчас, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас! – Что она дала тебе на обед, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – Она дала мне маленькую четвероногую рыбу. Постели мне постель, мама, сейчас, сейчас, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас! – Откуда она взяла четвероногую рыбу, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – Она поймала ее в том водоеме. Постели мне постель, мама, сейчас, сейчас, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас! – Что она сделала с костями рыбы, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – Она дала их маленькой собачке. Постели мне постель, мама, сейчас, сейчас, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас! – А что стало с маленькой собачкой, Моя прелестная маленькая воркующая голубка? – Она вытянула лапы и умерла. Постели мне постель, мама, сейчас! Постели мне постель, мама, сейчас, сейчас, сейчас!

Кошечка сидит на печи и прядет

Кошечка сидит на печи И прядет, прядет. Мимо мышка Бежит, бежит. – О, что ты прядешь, моя прекрасная, Прекрасная дама? – Я пряду нитку для рубашки моему маленькому сыну, — Говорит она, говорит она. – Он порвет ее, моя прекрасная, Прекрасная дама. – А может, и не порвет, а если порвет, и ладно, — Говорит она, говорит она. – Я подмела дом, моя прекрасная, Прекрасная дама. – А значит, ты не будешь сидеть в грязи, — Говорит она, говорит она. – Я нашла два пенни, моя симпатичная, Моя симпатичная дама. – А значит, ты не будешь без денег, — Говорит она, говорит она. – Я сходила на базар, моя прекрасная, Моя прекрасная дама. – А значит, ты не сидела дома, — Говорит она, говорит она. – Я купила баранью голову, моя симпатичная, Моя симпатичная дама. – А значит, у тебя есть кухня, — Говорит она, говорит она. – Я положила ее в котел, чтобы сварить, моя прекрасная, Моя прекрасная дама. – А значит, ты не съела ее сырой, — Говорит она, говорит она. – Я поставила ее на окошко, чтобы остудить, моя симпатичная, Моя симпатичная дама. – А значит, ты не обожгла свой рот, — Говорит она, говорит она. – Но пришла кошечка и съела ее, моя прекрасная, Моя прекрасная дама. – Уходи отсюда – кыш, кыш! — Говорит она, говорит она.

Свадьба малиновки – красной грудки и крапивника

Жила-была старая серая кошка, которая любила отдыхать, лежа на берегу реки. Однажды она увидела севшую на ветку малиновку – красную грудку. Кошка спросила:

– Куда ты торопишься, маленькая малиновка? На это птица ответила:

– Я лечу к королю, чтобы спеть ему песню, которая сделает это июльское утро еще прекраснее.

А кошка сказала:

– Подойди ко мне поближе, милая, и я позволю тебе посмотреть, какое красивое белое колечко украшает мою шею.

Но птичка засмеялась:

– Ха-ха, киска, ты можешь обмануть безмозглых мышей, но меня обмануть тебе не удастся. – С этими словами маленькая малиновка вспорхнула с ветки и полетела дальше. Она достигла края поля и увидела жадного серого коршуна, сидевшего на полоске дерна.

Жадный серый коршун спросил:

– Куда ты торопишься, маленькая малиновка? И птичка ответила:

– Я лечу к королю, чтобы спеть ему песню, которая сделает это июльское утро еще прекраснее.

А жадный серый коршун сказал:

– Подойди ко мне поближе, милая, и я позволю тебе посмотреть, какие красивые перья украшают мои крылья.

Но птичка засмеялась:

– Ха-ха, коршун, ты можешь обмануть безмозглых коноплянок, но меня обмануть тебе не удастся. – С этими словами маленькая малиновка вспорхнула с ветки и полетела дальше. Она достигла высокого холма и увидела рыжую лису, сидящую под кустом.

Лиса спросила:

– Куда ты торопишься, маленькая малиновка? И птичка ответила:

– Я лечу к королю, чтобы спеть ему песню, которая сделает это июльское утро еще прекраснее.

А хитрая рыжая лиса сказала:

– Подойди ко мне поближе, милая, и я позволю тебе посмотреть, какое очаровательное пятнышко украшает кончик моего хвоста.

Но птичка засмеялась:

– Ха-ха, хитрец, ты можешь обмануть безмозглых кур, но меня обмануть тебе не удастся. – С этими словами маленькая малиновка вспорхнула с ветки и полетела дальше. Она прилетела к небольшому ручейку, возле которого сидел юноша. Он спросил:

– Куда ты торопишься, маленькая малиновка? И птичка ответила:

– Я лечу к королю, чтобы спеть ему песню, которая сделает это июльское утро еще прекраснее.

А юноша сказал:

– Подойти ко мне поближе, милая, и я дам тебе много вкусных крошек.

Но птичка засмеялась:

– Ха-ха, лисичка, ты можешь обмануть глупых девчонок, но меня обмануть тебе не удастся. – С этими словами маленькая малиновка вспорхнула с ветки и полетела дальше. Она прилетела в королевский дворец. Там она села на подоконник и спела ему чудесную песню, которая сделала июльское утро еще прекраснее.

Король спросил королеву:

– Что мы дадим малиновке за то, что она спела нам такую восхитительную песню?

И королева ответила:

– Я думаю, мы дадим ему маленькую самочку крапивника, которая станет его женой.

Так малиновка и крапивник поженились. Король, королева и весь двор до упаду танцевали на веселой свадьбе. После окончания торжеств молодая пара улетела в родные края – на берег реки.

Искушение для девушки

– Нет, девчата, ничего у вас не получится. Лучше послушайте меня. Однажды жила-была юная девушка, которая считала себя храбрее других людей. Она каждый день ходила на прогулку со своим братом. Как-то раз она встретила красивого молодого человека, который на самом деле вовсе не был человеком, а самим Сатаной, принявшим облик человека. Не изменилось только его раздвоенное копыто, но его никто не видел. И красивый юноша принялся ухаживать за девушкой. Он пел ей:

– Я дам тебе булавок на одно пенни, Именно так начинается любовь, Если ты пойдешь со мной, девушка, Если ты пойдешь со мной, девушка. – Мне не нужны булавки на одно пенни, И любовь начинается вовсе не так. И я не пойду с тобой, с тобой, И я не пойду с тобой. – О, Джонни, о, Джонни, что может случиться, Если я люблю девушку, а она любит меня? И ради нее я должен умереть, должен умереть, И ради нее я должен умереть. – Я дам тебе маленькую серебряную шкатулку С семью золотыми петлями и семью серебряными замками, Если ты пойдешь… – Я не хочу маленькую серебряную шкатулку С семью золотыми петлями и семью серебряными замками, И я не пойду с тобой… – О, Джонни, о, Джонни… (как в третьем куплете) – Но я дам тебе самую красивую серебряную шкатулку С семью золотыми петлями и семью серебряными замками, Если ты пойдешь… – Я не хочу… (как в пятом куплете) – О, Джонни, о, Джонни… (как в третьем куплете) – Я дам тебе пару красивых туфель, Один сделан в Содоме, другой в Риме, Если ты пойдешь… – Я не хочу… (как в пятом куплете) – О, Джонни, о, Джонни… (как в третьем куплете) – Я дам тебе половину города Бристоля, С каретами, катающимися взад-вперед, Если ты пойдешь… – Я не хочу… (как в пятом куплете) – О, Джонни, о, Джонни… (как в третьем куплете) – Я дам тебе весь город Бристоль С каретами, катающимися взад-вперед, Если ты пойдешь… – Если ты дашь мне весь город Бристоль С каретами, катающимися взад-вперед, Я пойду с тобой, с тобой, Я пойду с тобой.

И он улетел вместе с ней. Так что, девчата, расходитесь-ка лучше по домам. Вас мамы ждут.

Мнимый рыцарь и маленький мальчик

– Эй, куда ты идешь? — Спросил мнимый рыцарь на дороге. – Я иду в школу, — Ответил маленький мальчик и продолжил путь. – А что у тебя на спине? — Спросил мнимый рыцарь на дороге. – Конечно, это мои книги, — Ответил маленький мальчик и продолжил путь. – А что у тебя в руке? — Спросил мнимый рыцарь на дороге. – Конечно, это мой торф[6], — Ответил маленький мальчик и продолжил путь. – Чьи это там овцы? — Спросил мнимый рыцарь на дороге. – Мои и моей матери, — Ответил маленький мальчик и продолжил путь. – Сколько из них мои? — Спросил мнимый рыцарь на дороге. – Они все наши, — Ответил маленький мальчик и продолжил путь. – Хотел бы я, чтобы ты был на дереве, — Сказал мнимый рыцарь на дороге. – А подо мной лестница, — Сказал маленький мальчик и продолжил путь. – И чтобы лестница сломалась, — Сказал мнимый рыцарь на дороге. – И ты упал, — Сказал маленький мальчик и продолжил путь. – Хотел бы я, чтобы ты был в море, — Сказал мнимый рыцарь на дороге. – И чувствовал дно под ногами, — Сказал маленький мальчик и продолжил путь. – И чтобы дно провалилось, — Сказал мнимый рыцарь на дороге. – И ты утонул, — Сказал маленький мальчик и продолжил путь.

Странный гость

Однажды вечером жена сидела за прялкой. И она сидела, она пряла пряжу, она нуждалась в компании. Вошла пара больших-больших ступней и села у очага. И она сидела… Вошла пара маленьких-маленьких голеней и села на подошвы со шнурками. И она сидела… Вошла пара больших-больших коленей и села на маленькие-маленькие голени. И она сидела… Вошла пара маленьких-маленьких бедер и села на большие-большие колени. И она сидела… Вошла пара больших-больших боков и села на маленькие-маленькие бедра. И она сидела… Вошла маленькая-маленькая талия и села на большие-большие бока. И она сидела… Вошла пара широких-широких плеч и села на маленькую-маленькую талию. И она сидела… Вошла пара маленьких-маленьких рук и села на широкие-широкие плечи. И она сидела… Вошла пара больших-больших кистей и села на маленькие-маленькие руки. И она сидела… Вошла маленькая-маленькая шея и села на широкие-широкие плечи. И она сидела… Вошла большая-большая голова и села на маленькую-маленькую шею. – Что вы делали, маленькие-маленькие ступни? – спросила женщина. – Много ходили, много ходили (грубовато). – Что вы делали, большие-большие голени? – Эх-х-х, поздно, ох, могила (жалобно). – Что вы делали, большие-большие колени? – Много молились, много молились (набожно). – Что вы делали, маленькие-маленькие бедра? – Эх-х-х, поздно, ох, могила (жалобно). – Что вы делали, большие-большие бока? – Много сидели, много сидели (грубовато). – Что ты делала, маленькая-маленькая талия? – Эх-х-х, поздно, ох, могила (жалобно). – Что вы делали, широкие-широкие плечи? – Носили метлу, носили метлу (грубовато). – Что вы делали, маленькие-маленькие руки? – Эх-х-х, поздно, ох, могила (жалобно). – Что вы делали, большие-большие кисти? – Молотили железной молотилкой, молотили железной молотилкой (грубовато). – Что ты делала, маленькая-маленькая шея? – Эх-х-х, поздно, ох, могила (с сожалением), – Что ты делала, большая-большая голова? – Много думала, много думала (проницательно). – Зачем ты пришла? – За тобой! (Громко, размахивая руками и топая ногами.)[7]

Рашин Коти (Камышовая Накидка)

Давным-давно жил-был крестьянин, имевший двух дочерей. Старшая была уродливой и обладала скверным характером, а младшая, напротив, была красивой и очень доброй девочкой, однако любимицей отца и матери была именно старшая. День и ночь младшая трудилась не покладая рук по дому, пасла скот в лесу и за это получала лишь скудную пищу – кашу и немного молочной сыворотки.

Среди домашнего скота, который пасла девушка, был рыжий теленок. Однажды он сказал своей хозяйке:

– Отдай кашу и сыворотку собаке, и пойдем со мной.

Девушка пошла за теленком в лес, и вскоре они подошли к красивому домику, где их ожидал роскошный ужин. Отведав всевозможных вкусных яств и насытившись, они вернулись.

Каждый день теленок уводил девушку в лес, кормил изысканными лакомствами, и с каждым днем она становилась все красивее. Это совсем не нравилось отцу, матери и уродливой сестре. Они ожидали, что тяжелый труд убьет ее красоту, но этого не произошло. Они стали следить за ней и заметили, что каждый день она уходит в лес за рыжим теленком, а вернувшись, расцветает прямо на глазах. Тогда злые родители и сестра решили убить теленка. Более того, они хотели, чтобы его убила сама девушка, отрубила ему голову топором. План был таков: сестра будет держать голову теленка, а девушка должна нанести смертельный удар.

Безутешная девушка могла только плакать. Но теленок велел ей не расстраиваться и сделать так, как ей приказывали. Он предложил ей в последний момент опустить топор не на его шею, а на голову держащей его сестры, потом вскочить ему на спину, и они вместе убегут. Настал день смерти теленка. Все было готово. Старшая сестра схватила голову теленка, а младшая вооружилась топором. Она подняла страшное оружие и опустила его не на шею теленка, а на голову сестры. В последовавшей суматохе она вскочила на спину теленка, и они побежали прочь. Они бежали изо всех сил и, уже совсем выбившись из сил, добрались до луга, на котором росло много камыша. Поскольку одежда на девушке была вся в лохмотьях, они сделали ей накидку из камыша. Потом они направились дальше и бежали до тех пор, пока не подошли к королевскому дворцу. Они вошли внутрь и спросили, нужна ли во дворце служанка. Экономка сказала, что ей нужна девушка на кухню и она возьмет Рашин Коти. Девушка решила остаться, если во дворце примут и ее теленка. Теленка приняли, и они поселились во дворце. Работа ее не пугала, и все были очень довольны ею. Наступил июль, и как-то раз Рашин Коти велели остаться дома и приготовить обед, пока все остальные пошли в церковь. Когда все ушли, теленок спросил, не хочет ли девушка тоже пойти. Девушка сказала, что ей очень хочется, но у нее не было соответствующей одежды, да и обед готовить было некому. Теленок сказал, что он даст ей одежду и займется обедом сам. Он вышел и почти сразу же вернулся с великолепным платьем – из шелка и сатина – и чудесными туфельками. Девушка оделась и, прежде чем уйти, сказала:

Пусть каждый кусок торфа горит, Пусть каждый вертел поворачивается, Пусть каждый котел кипит, Пока я иду в церковь в прекрасный июльский день.

Итак, она пошла в церковь, и никто не узнал в ней Рашин Коти. Все недоумевали, кто эта незнакомая красивая девушка. Когда же ее заметил юный принц, он влюбился без памяти и решил во что бы то ни стало выяснить, кто она и откуда. Но Рашин Коти убежала раньше других, чтобы успеть прийти домой, снять свои красивые одежды и присмотреть за обедом.

Когда принц увидел, что незнакомка уходит, он побежал к двери, чтобы ее остановить, но Рашин Коти проскользнула мимо, только в спешке потеряла одну туфельку. Принц туфельку подобрал и спрятал, Рашин Коти успела домой вовремя, и ужин получился на славу – все ели да нахваливали.

Принц желал выяснить, кто была прекрасная незнакомка, и отправил своих слуг по всей стране с туфелькой. Все жительницы королевства должны были ее примерить. На той, кому она подойдет, принц обещал жениться. Слуги заходили поочередно во все дома, но так и не смогли найти женщину, которой туфля подошла бы. Очень уж та была маленькая. В конце концов слуги пришли в дом птичницы, у дочери которой были очень маленькие ступни. Сначала туфелька не налезала и на нее, но она подрезала ступни и отрубила себе пальцы, и туфля оказалась впору. Принц очень рассердился. Он был уверен, что это не та девушка, в которую он влюбился. Но он обещал жениться на той, кому туфля окажется впору, и следовало выполнить свое обещание.

Наступил день свадьбы. Когда жених и невеста ехали в церковь, откуда ни возьмись появилась маленькая птичка, которая подлетела к карете и запела:

Подрезанные ноги и отрубленные пальцы едут в карете, А красивые ноги и маленькие пальчики сидят в кухне у плиты.

– Что ты поешь? – удивился принц.

– О, – сказала птичница, – не обращай внимания. Что может спеть глупая птица?

Но принц попросил:

– Спой свою песенку еще раз, птичка! И птичка пропела:

Подрезанные ноги и отрубленные пальцы едут в карете, А красивые ноги и маленькие пальчики сидят в кухне у плиты.

Принц повернул лошадей и вернулся домой. Он пошел прямо в кухню и увидел Рашин Коти, сидящую у плиты. Он сразу узнал девушку – она была очень красива. И туфелька оказалась ей в самый раз. Принц женился на Рашин Коти, и они жили вместе долго и счастливо. А для рыжего теленка, который был так добр к невесте, построили дом.

Сказки о животных

Лиса, которую перехитрили

Однажды лисе удалось поймать гуся, который мирно спал в тени на берегу озера. Она схватила его за крыло и, вдоволь наглядевшись на попытки испуганного гуся вырваться и наслушавшись его шипения, спросила:

– А если бы ты держал меня в зубах, как я тебя, что бы ты делал?

– Это очень просто, – ответствовал гусь. – Я бы сложил руки на груди, закрыл глаза, вознес благодарственную молитву, а потом съел бы тебя.

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказала рыжая хищница. Она сложила перед собой передние лапы, приняла чрезвычайно благочестивый вид, прикрыла глаза и набожно забормотала молитву.

Но пока лиса была занята, гусь расправил крылья и взлетел над озером. Лисе осталось только облизываться, глядя на свой быстро удаляющийся ужин.

«Отныне я установлю для себя новое правило, – разозлившись, сказала сама себе лиса. – Никогда я не буду возносить благодарственную молитву, пока не почувствую, что мой живот полон мясом».

Лиса, которую беспокоили блохи

Лису сильно беспокоили блохи. Вот как она от них избавилась. Она бегала по округе, пока не нашла моток шерсти. Потом она отнесла его к реке, взяла в зубы и стала медленно входить в воду, опустив хвост. Блохи побежали от воды и в конце концов все перешли по голове и носу лисы в моток шерсти, который лиса, окунув нос в воду, выпустила из зубов.

Лиса и волынка

Как-то раз очень голодная лиса нашла волынку и начала ее жевать – все-таки она обычно делается, по крайней мере, так было до последнего времени, из кожи. В мешке еще был воздух, и, когда лиса его прокусила, он издал стон. Лиса, удивленная, но не испуганная, сказала:

– Здесь и мясо, и музыка[8].

Лисья хитрость

Лисы очень умны. Не знаю, правда это или нет, но мой старый приятель рассказывал, что видел одну из них, пришедшую на берег озера, в котором было полно диких уток, с кустом вереска в зубах. Замаскировавшись таким образом, она поплыла туда, где уток было больше всего, потом выпустила куст из зубов и убила двух уток.

Лиса и крапивники

Лиса несколько дней наблюдала за семейством крапивников, которыми она желала пообедать. Ей бы хватило и одной птицы, но она была настроена получить всю семью – отца и восемнадцать сыновей. Все они были так похожи друг на друга, что невозможно было отличить сыновей друг от друга, а отца от сыновей.

«Нет никакого смысла убивать только одного сына, – подумала лиса, – потому что старый петух всполошится, улетит и уведет за собой оставшихся семнадцать сыновей. Жаль, что я не знаю, кто из них крапивник-отец».

И стала лиса думать, как ей узнать, которая из птиц является родителем. И однажды, увидев, как все они молотят колосья в амбаре, она поняла, что надо делать.

– Здорово! – крикнула она. – У старого петуха получается лучше всех.

– Ну что ты, – ответил крапивник, как и предполагала лиса, являвшийся главой семьи, – вот если бы ты видела моего дедушку!

Хитрая лиса поймала птицу, съела ее, а потом расправилась и с остальными восемнадцатью птенцами, бестолково метавшимися по амбару.

Лиса и петух

Однажды лиса встретила петуха, и они завели беседу. Лиса спросила:

– Сколько хитростей есть у тебя в запасе?

– Три, – ответил петух, – ровно три, а у тебя?

– Трижды три и еще тринадцать, – ответила лиса.

– А какие именно? – заинтересовался петух.

– Ну, например, мой дедушка имел обыкновение закрывать один глаз и громко кричать.

– Это и я могу, – заявил петух.

– Попробуй! – предложила лиса.

Петух закрыл один глаз и громко завопил. Но он закрыл тот глаз, который был обращен к лисе, и на несколько секунд перестал ее видеть. Она схватила птицу за шею и припустилась бежать. Но женщина, которой принадлежал петух, заметила это и закричала:

– Отпусти петуха! Он мой!

– Скажи ей, что теперь я твой петух, – предложил петух лисе.

Рыжая воровка открыла рот, чтобы так и сделать, но при этом выронила петуха, которого держала в зубах. Тот сразу взлетел на конек крыши, закрыл один глаз и издал громкий крик. Вот и сказке конец.

Как волк лишился своего хвоста

Однажды волк и лиса отправились на промысел вместе. Им удалось украсть большой котел каши. Волк был намного крупнее лисы, имел длинный хвост и очень большие зубы.

Лиса его очень боялась и не осмелилась возразить, когда он съел большую часть каши, оставив ей лишь немножко на самом донышке. Но она затаила обиду и решила его наказать. На следующий вечер, когда они снова вышли на охоту, лиса сказала:

– Я чувствую запах свежего сыра, – после чего, показав на круглую луну, отразившуюся на льду, покрывшем озеро, добавила: – А вот и он.

– А как мы его возьмем? – спросил волк.

– Останься здесь, а я посмотрю, уснул ли фермер, а если ты прикроешь его своим хвостом, никто и не узнает, что он здесь лежит. Только не убирай хвост, а то кто-нибудь заметит. Я скоро вернусь.

Волк лег и накрыл хвостом лунное отражение на льду. Он не шевелился целый час, и хвост прочно примерз. После этого лиса, которая все это время издалека наблюдала за волком, подбежала к дому фермера и прокричала:

– Скорее, скорее! Там волк! Он съест ваших детей! Фермер и его жена выскочили на улицу, чтобы убить серого хищника, но волк успел убежать, оставив значительную часть своего хвоста на льду. Вот почему у волка по сей день короткий хвост, а у лисы – длинный и пушистый.

Лягушка и ворон

Далее приведены фразы из вороньего языка – беседа с лягушкой. При повторении на гэльском языке они очень похожи на звуки, издаваемые животными.

– Слуга Христа, сын Дугалда, подними лапу. (Ghille Criosda mhic Dhughail cuir a nois do mhag.)

– Я боюсь. (Tha eagal orm, tha eagal orm, tha eagal orm.)

– Ты получишь синюю куртку и рубашку. (Gheibh thu cota gorm a's leine. Gheibh thu cota gorm a's leine.)

Лягушка подняла лапу, хищная птица схватила ее, отнесла на вершину холма и стала есть, приговаривая:

– Плохое мясо, и ты плохая. (Biadh dona lom! 's bu dona riabh thu.)

– А как же твое обещание? – спросила лягушка. (Caite bheil do gheallah math a nis?)

– В тот день мы пили. (San nag ol a bha sinn an latha sin. San nag ol a bha sinn an latha sin.)

– Проклятье! Странное ты существо! На костях совсем нет мяса! – сказал ворон. (Toll ort a ruid ghrannda gur beag feola tha air do chramhan.)

Шотландская куропатка и его жена

Муж и жена – шотландские куропатки – всегда ссорятся. Ясным вечером или рано утром можно слышать, как они ругаются относительно запасов еды.

Вот что говорит курица:

– Faic thusa'n la ud's an la ud eile. (Увижу тебя в другой день.)

А вот что более глубоким голосом отвечает петух:

– Faic thusa'n cnoc ud's an la ud eile. (Увижу тебя на другом холме.)

Орел и крапивник

Однажды орел и крапивник решили устроить соревнование: кто сможет взлететь выше? Победитель должен был стать царем птиц. Крапивник полетел прямо вверх, а орел стал подниматься кругами. Когда крапивник устал, он сел на спину орла.

Когда орел устал, он спросил:

– Где ты, крапивник?

– Я здесь, прямо над тобой, – ответила птичка. Так крапивник выиграл состязание[9].

Предположение крапивника

– Тебя не убудет, – сказал крапивник, погрузив свой клюв в море.

Две лисы

Однажды по дороге шел рыбак, который нес на спине большую плетеную корзину с сельдью. Его заметили две лисы. Та, которая была старше, сказала молодой:

– Оставайся здесь и следи за этим человеком. А я побегу вперед и притворюсь мертвой.

Лиса побежала вперед и вытянулась на дороге. Заметив ее, рыбак был удивлен и обрадован. Он поднял зверька, бросил его в корзину с рыбой и пошел дальше. Лиса принялась выбрасывать рыбу из корзины, а вторая – шла следом и собирала ее. Когда корзина опустела, лиса выпрыгнула из нее и убежала. Вот как две лисы добыли себе рыбу.

Они шли вместе и вскоре подошли к дому кузнеца, возле которого была привязана лошадь. У нее была золотая подкова, на которой было написано имя.

– Я пойду и прочитаю, что там написано, – сказала старшая лиса и пошла к лошади. Но лошадь лягнула ее копытом и разбила ей голову.

– Лишние знания приносят только вред, – сделала вывод молодая лиса и съела всю рыбу.

Пчела и мышь

Пчела встретила мышь и сказала:

– Давай построим дом.

– Не буду, – сказала мышь Лучаг. – Тот, кому ты отдаешь твой чудесный мед, пусть строит для тебя зимний дом. У меня есть маленький домик под землей, куда не проникает ни холод, ни ветер, а ты будешь несчастным созданием, которое ветер будет швырять между деревьями.

Две мыши

Жили-были мышь на холме и мышь на ферме.

– Хорошо жить на ферме, – вздыхала мышь на холме, – там легко раздобыть вкусной еды.

– Лучше в покое, – вторила ей мышь на ферме.

Александр Джонс

– Джин, подвинься немного к востоку, – сказал городской клерк, попыхивая трубкой.

Был прохладный вечер. Он сидел на уголке скамьи у камина и находился в весьма благодушном настроении.

– Ты занимаешь неоправданно много места.

Но его жена Джин была занята распутыванием узла, неизвестно как появившегося в ее вязанье, и не была расположена шутить, да и вообще реагировать на слова мужа.

– Джин, – снова сказал муж, – подвинься же немного к востоку. Нельзя вести себя так эгоистично. Подвинься к востоку, – повторил он и подтолкнул жену к другому краю скамьи.

– Что ты такое говоришь! – закричала жена. – И вообще, что такое восток? Для начала, такой вещи, как восток, вообще нет, и потом…

– То есть как это нет востока? – возмутился клерк. – Значит, ты уже и самому солнцу не веришь? – После этого он громко и отчетливо разъяснил, что Солнце каждый день обходит вокруг Земли и в каждый миг где-то встает на востоке. Он выразил надежду, что этого ни один глупец не станет отрицать. Восток везде, и если какие-то рассуждения могут показаться странными, то только о западе. Если восток везде, то западу попросту негде быть. Поэтому ему хотелось бы, чтобы жена не выставляла себя глупой гусыней и не говорила чепухи.

Тогда жена вскочила с места и закричала, что он все понимает совершенно неправильно. Как раз наоборот: солнце всегда садится на западе, чего, она выразила надежду, не станет отрицать ни один глупец. А поскольку солнце садится постоянно, значит, запад везде, а если запад везде, востоку попросту негде быть. В заключение она порекомендовала мужу не выставлять себя ослом и не говорить чепухи.

Муж помотал головой, как собака, которой что-то попало в ухо, и уже совсем было собрался достойно ответить, когда жена подхватила свои юбки и побежала вокруг комнаты, чтобы наглядно продемонстрировать, как все происходит. При этом он визгливо кричала:

– Запад, запад, запад!

Это очень разозлило клерка, он тоже вскочил, подтянул штаны и побежал вокруг комнаты в противоположном направлении, выкрикивая:

– Восток, восток, восток! – Так он демонстрировал, как все происходит, по его мнению.

Это закончилось тем, что оба почувствовали сильное головокружение и начали изредка сталкиваться головами, что весьма болезненно и отнюдь не способствует улучшению настроения или решению наболевших проблем. Уж в этом вы можете быть уверены.

Но Александр Джонс спокойно сидел в углу и не произносил ни слова.

Муж и жена были согласны только в одном: вопрос слишком важен, чтобы оставить его нерешенным. Поэтому они пошли к бакалейщику, имевшему большой дом выше по улице, и рассказали ему о возникшем споре, посвятив его во все тонкости вопроса. Сам бакалейщик, жена бакалейщика, незамужняя тетка бакалейщика по материнской линии и замужняя младшая сестра жены бакалейщика, маленькая дочь замужней младшей сестры жены бакалейщика – все приняли активное участие в обсуждении. И это еще мягко сказано. Одни приняли одну сторону, другие – другую, и все стали бегать вокруг стола, одни в одну сторону, другие – в другую, чтобы показать, как, по их мнению, обстоит дело. Это закончилось тем, что все почувствовали сильное головокружение и начали частенько сталкиваться головами, что весьма болезненно и отнюдь не способствует улучшению настроения или решению наболевших проблем. Уж в этом вы можете быть уверены.

Но Александр Джонс спокойно сидел в углу и не произносил ни слова.

Все были согласны только в одном: вопрос слишком важен, чтобы оставить его нерешенным. Поэтому вся компания пошла к владельцу гостиницы, чей дом был еще больше, чем дом бакалейщика, располагался ниже по улице, и рассказала ему о возникшем споре, посвятив его во все тонкости вопроса. Сам владелец гостиницы, жена владельца гостиницы, незамужняя тетка владельца гостиницы по материнской линии и замужняя младшая сестра жены владельца гостиницы, маленькая дочь замужней младшей сестры жены владельца гостиницы – все приняли активное участие в обсуждении. И это еще мягко сказано. Одни приняли одну сторону, другие – другую, и все стали бегать вокруг стола, одни в одну сторону, другие – в другую, чтобы показать, как, по их мнению, обстоит дело. Это закончилось тем, что все почувствовали сильное головокружение и начали частенько сталкиваться головами, что весьма болезненно и отнюдь не способствует улучшению настроения или решению наболевших проблем. Уж в этом вы можете быть уверены.

Но Александр Джонс спокойно сидел в углу и не произносил ни слова.

Все были согласны только в одном: вопрос слишком важен, чтобы оставить его нерешенным. Поэтому вся компания пошла к главному судье гостиницы, чей очень большой дом, самый большой в городке, располагался в середине улицы у рыночной площади, и рассказала ему о возникшем споре, посвятив его во все тонкости вопроса. Сам главный судья, жена главного судьи, незамужняя тетка главного судьи по материнской линии и замужняя младшая сестра жены главного судьи, маленькая дочь замужней младшей сестры жены главного судьи – все приняли активное участие в обсуждении. И это еще мягко сказано. Одни приняли одну сторону, другие – другую, и все стали бегать вокруг стола, одни в одну сторону, другие – в другую, чтобы показать, как, по их мнению, обстоит дело. Это закончилось тем, что все почувствовали сильное головокружение и начали частенько сталкиваться головами, что весьма болезненно и отнюдь не способствует улучшению настроения или решению наболевших проблем. Уж в этом вы можете быть уверены.

Но Александр Джонс спокойно сидел в углу и не произносил ни слова.

Все были согласны только в одном: вопрос слишком важен, чтобы оставить его нерешенным. Поэтому главный судья созвал все население городка в здании муниципалитета и рассказал ему о возникшем споре, посвятив во все тонкости вопроса. Весь народ, включая жен, незамужних теток по материнской линии, замужних младших сестер жен, маленьких дочерей замужних младших сестер жен, принял активное участие в обсуждении. И это еще мягко сказано. Одни приняли одну сторону, другие – другую.

Они уже решили начать бегать вокруг стола, одни в одну сторону, другие – в другую, чтобы показать, как, по их мнению, обстоит дело, но возникла трудность: в зале муниципалитета не оказалось стола. Что же было делать? Но подобные пустяки народ не могут остановить. Они потребовали, чтобы главный судья стал в середине зала и они могли бегать вокруг него в разных направлениях, чтобы показать, как, по их мнению, обстоит дело.

Только главный судья наотрез отказался. Он сказал, что у него тоже закружится голова, если одни люди станут бегать вокруг него в одну сторону, а другие – в другую. От этого он определенно может заболеть. Поэтому он предложил поместить в центре Александра Джонса и бегать вокруг него. В конце концов, а почему бы и нет? Так от него будет хоть какая-то польза. Он же глуп как пробка, только сидит и ничего не говорит. А главный судья выразил желание тоже побегать вокруг. Зачем же лишать его всего того, что доступно другим?

– Нет, нет! – закричали остальные. – Александр Джонс слишком мал. На него можно наступить! – Это неправильно, и главный судья должен сделать то, что от него требует народ. Разве только вчера ему не дарили золотой знак, чтобы он носил на живо… ну, в общем, не важно где. Поэтому теперь его очередь сделать что-нибудь для людей. Иначе значок можно и отобрать.

Бедолаге пришлось подчиниться. Но только он настоял, чтобы ему завязали глаза и усадили на стул. Иначе он определенно заболеет. В этом он не сомневался.

Но носовой платок оказался слишком мал, чтобы обернуть вокруг головы главного судьи, – мешал большой нос. Его усадили на стул и тщательно завязали глаза старым полотенцем для посуды, которое нашли неизвестно где. Все стали бегать вокруг главного судьи, одни в одну сторону, другие – в другую. В итоге все почувствовали сильное головокружение и начали частенько сталкиваться головами, что весьма болезненно и отнюдь не способствует улучшению настроения или решению наболевших проблем. Хуже того, в самом конце, когда люди запыхались и больше бегать не могли, Элиза Макдиармед, толстая вдова, державшая кондитерский магазин, свалилась прямо на главного судью, опрокинув его вместе со стулом на пол.

Но Александр Джонс спокойно сидел в углу и не произносил ни слова.

Главный судья с трудом поднялся, сорвал повязку с глаз и с пафосом объявил, что необходимо прийти к какому-то решению, причем непременно здесь и сейчас. Терпеть неопределенность больше никак невозможно. Он также пригрозил, что, если найдутся несогласные, он немедленно введет налог на пуговицы. Последнее было весьма разумно с его стороны. Вы же понимаете, такой налог в равной степени почувствуют лица обоего пола, разве что кроме него, потому что вся его одежда держалась на пряжке на шее и расшитом поясе вокруг живо… ну, в общем, не важно где.

Вперед выступил городской клерк и сказал, что в таком случае они должны придумать другой способ нахождения ответа к этой ужасной загадке. Он предложил позвать с улицы дорожного рабочего Питера, который на ногах с раннего утра до позднего вечера и должен больше других знать о движении солнца. Но если они пригласят его, то должны также позвать его одноглазую сестру Джессику, которая, как вы знаете, работает прачкой у главного судьи, иначе говоря, является в городе очень важной персоной. Питер определенно откажется прийти, если Джессики не будет с ним.

А дальше было самое досадное, в первую очередь для меня. Дело в том, что зал был переполнен, в нем, в полном смысле, яблоку негде было упасть. И чтобы два человека, я имею в виду Питера и его сестру, могли войти в зал, другие два должны были из него выйти.

Первым выбрали меня, поскольку я был человеком новым, правда, сообщили об этом вежливо, вторым – Александра Джонса, который был глуп и не говорил ничего.

Поэтому я не знаю, чем кончилось дело, но к какому решению они пришли – я в этом уверен, потому что на следующее утро одежда жителей города ничем не отличалась от обычной, а пуговицы в магазинах продавались по прежней цене.

Каким бы сильным ни было мое разочарование, я понимаю, что вы, мои друзья, разочарованы еще больше. Ведь вы терпеливо слушали эту длинную историю, но так и не узнали развязки.

Но почему же Александр Джонс был так глуп, что спокойно сидел в углу и не произносил ни слова?

Вас это удивляет? Тогда вы и в самом деле не блещете умом. Он никак не мог вести себя иначе. Ведь Александр Джонс был котом городского клерка.

Волшебные сказки

Шотландские фейри

Шотландских фейри, или эльфов, люди представляют себе миниатюрными существами смешанного или, скорее, двойственного характера, капризными и изменчивыми в своих привязанностях и крайне вредными, если вдруг они посчитают себя обиженными. Живут фейри в зеленых холмах, в основном тех, что имеют коническую форму, на которых танцуют при лунном свете в кругах иногда желтых и разомкнутых, иногда имеющих глубокий зеленый цвет. В них очень опасно попасть и вообще находиться после заката. Глубокие ямы, иногда обнаруживаемые в месте удара молнии, также приписывают их деятельности. Неожиданные колики у домашнего скота и другие подобные неприятности обычно приписывают деятельности эльфов. Проверенный метод лечения – потереть больное место их шапочкой. Считается, что эта операция восстанавливает циркуляцию крови. Треугольные осколки кремня, которые часто находят в Шотландии, – возможно, некогда они служили древним ее обитателям наконечниками копий, – считаются оружием фейри и именуются наконечниками стрел эльфов. Шотландцы верят, что бронзовые боевые топоры, называемые кельтскими, для древних людей тоже делали эльфы. Но, как и в случае с дуергарами[10], их таланты не ограничивались умением изготавливать оружие. Иногда слышно, как они прилежно стучат молотками в ущельях, пропастях глубоких пещерах, в которых, как упомянутые Георгом Агриколой карлики-дварфы в шахтах, имитируют человеческую деятельность. Известно, например, что Бомонтский ручей, который течет по гористой местности, богатой пещерами и ущельями, часто посещают фейри. Перфорированные и скругленные камни, которые истираются и ломаются в его каменистом русле, в народе называют чашками и тарелками фей.

Считается, что нельзя проходить через такие места, не выполнив определенные ритуалы, направленные на предотвращение недовольства эльфов. На вершине горы Минчимуир, что в Пиблсе, есть источник, называемый сырным колодцем. В древности все проходящие мимо должны были бросить туда кусок сыра, как подношение фейри, которых он должен был умилостивить.

Обычно феи одеты в зеленое платье, но на болотах они иногда появляются в коричневых одеждах или в причудливых одеяниях из слегка подкрашенной травы, листвы, мха. Они часто катаются верхом, оставаясь невидимыми, и об их присутствии можно судить только по слабому звяканью уздечек. Для этого они нередко заимствуют земных коней, и, когда их по утрам обнаруживают в стойлах, взмыленных и тяжело дышащих, со спутанными гривами и хвостами, конюхи вполне могут воспользоваться таким удобным объяснением. А поверье, что эльфы могут выпить все спиртные напитки в погребах, может прикрыть проступок недобросовестного дворецкого.

Фея и жена мельника

Однажды мать сидела у колыбели и укачивала своего младенца. Подняв глаза, она с удивлением заметила богато и элегантно одетую даму, совершенно не похожую на других женщин, живущих в этой части страны, которая стояла посреди комнаты. Не было слышно, чтобы кто-нибудь входил в дом, поэтому удивление хозяйки было искренним и смешивалось с изрядной долей любопытства. Она встала, поприветствовала гостью и предложила ей стул, но та очень вежливо отказалась. Она была великолепно одета: платье богатого насыщенного зеленого цвета с золотыми блестками, на голове – небольшая жемчужная диадема. Жена мельника еще больше изумилась, когда странная гостья попросила ее чашку овсяной крупы. Наполненная крупой чашка была ей немедленно дана. Дело в том, что хозяин дома – фермер и мельник – имел достаточно продуктов в доме. Дама обещала вернуть ее и даже назвала день, когда это сделает. Один из детей протянул руку, чтобы потрогать блестки на платье дамы, но потом сказал матери, что не почувствовал ничего. Мать испугалась, что малыш за такую дерзость лишится способности пользоваться руками, но ничего не произошло. Было бы очень дурно со стороны ее волшебного величества, если бы она жестоко наказала малыша за невинную шалость, если, конечно, вообще обладала властью это сделать. Но вернемся к нашему повествованию. В указанный дамой день крупа была возвращена, но не ею, а забавным маленьким существом с визгливым голосом, тоже одетым в зеленое. Отдавая долг, существо пропищало: «Отличная крупа, зерно высшего качества». Зерно действительно было превосходным, и, что самое странное, всей семье было предложено его отведать. Только один мальчик-слуга наотрез отказался и вскоре после этого умер. Мельник и его жена были твердо убеждены, что умер он именно потому, что отказался попробовать крупу. Кроме того, они считали, что их первой посетительницей была королева фей, которая по какой-то причине разогнала свой двор, и ей попросту некого было отправить с поручением. Спустя несколько дней, когда мельник собирался ложиться спать, он услышал легкий стук в дверь. Держа в руке свечу, он открыл дверь и увидел маленькую фигурку в зеленых одеждах. Дрожащим голоском, но очень вежливо существо попросило запустить мельницу, потому что ей необходимо смолоть зерно. Мельник не осмелился отказаться и сделал так, как ему велели. Потом существо предложило ему отправляться спать, пообещав, что утром он найдет все в полном порядке. Утром мельник действительно обнаружил все свое оборудование на своих местах. Это говорит о честности фей.

Сэр Годфри Маккалох

Шотландские феи иногда живут в подземных жилищах, расположенных в непосредственной близости от домов людей, или, как говорят, «под дверным порогом». В этом случае они нередко общаются с людьми, давая что-то взаймы и оказывая другую помощь. Тогда их называют «хорошими соседями». Ведь они украдкой снабжают своих друзей, помогают им, сами оставаясь невидимыми. Любопытный пример – история сэра Годфри Маккалоха.

Как-то раз, когда сей достойный джентльмен из Галловея отправился на прогулку верхом, возле самого дома к нему неожиданно обратился старик очень маленького роста, одетый в зеленые одежды и сидящий на белой лошадке. После взаимного обмена приветствиями старик дал понять сэру Годфри, что он обитает под жилищем сэра Годфри и ему очень мешает канализационная труба, которая вытекает прямо в его лучшую комнату. Сэр Годфри был немало изумлен этой жалобой, но, сообразив, с кем имеет дело, с величайшей вежливостью заверил старика, что направление канализационной трубы будет немедленно изменено, что и было сделано в самое ближайшее время. Спустя много лет сэр Годфри имел несчастье убить в драке одного из своих соседей. Его судили и приговорили к смертной казни. Плаху, на которой ему должны были отрубить голову, соорудили в Эдинбурге на Касл-Хилл[11]. Когда преступника подвели к роковому месту, в толпе появился старик на белой лошади. Быстрее молнии он полетел к плахе, по его команде сэр Годфри вскочил на лошадь позади седока, тот пришпорил ее, и они скрылись из вида. Больше никто и никогда не видел ни сэра Годфри, ни старика на белой лошади.

Лэрд пещер

В былые времена владельцы Кулзина – замка в Айршире – были известны в графстве как лэрды пещер. Это имя было дано им из-за наличия сети пещер в скалах под замком.

Однажды утром к лэрду у ворот замка обратился очень маленький мальчик, державший в руках небольшую деревянную кружку. Он попросил немного эля для больной матери. Лэрд направил его к дворецкому, чтобы тот наполнил кружку. У дворецкого был бочонок эля в кладовой, правда, там оставалась только половина. Он начал наливать кружку, и, к его немалому изумлению, бочонок опустел, а в кружке эля было только на донышке. Дворецкий не желал идти в подвал за другим бочонком, но мальчик настаивал, чтобы приказ лэрда был выполнен. Дворецкий даже обратился к лэрду, обратив его внимание на воистину удивительную вместительность с виду маленькой кружки. Лэрд категорически приказал наполнить кружку до краев, даже если для этого потребуются все имеющиеся в замке запасы эля. Не рискнув ослушаться, дворецкий принес еще один бочонок, но успел налить в кружку всего одну каплю, и она оказалась полной до краев. Карлик удалился, выразив свою благодарность.

Прошло несколько лет. Лэрд воевал во Фландрии и был взят в плен. По какой-то причине (возможно, он был лазутчиком) его приговорили к смертной казни. На ночь, предшествующую исполнению приговора, его заперли в донжон. Через некоторое время двери распахнулись, на пороге появился карлик, который сказал:

Лэрд пещер, Вставай и иди.

Повторять эти слова, звучавшие для лэрда музыкой, ему не пришлось. После выхода из темницы карлик предложил бывшему узнику сесть на его плечи, и спустя мгновение они оказались перед воротами замка – на том самом месте, где встретились впервые. Карлик сказал:

Хорошее дело заслуживает награды, Пусть это будет наградой за твою доброту к моей старой матери.

Потом карлик исчез.

Хабитрот

В старые времена, когда прядение было основным занятием женщин, у прялки была своя фея по имени Хабитрот. О ней рассказывают следующее.

Одна почтенная дама из Селкиркшира имела дочь, которая любила играть больше, чем работать, а поля и заросшие цветами лужайки – больше, чем прялку. Ее мать очень переживала, потому что в те времена на хорошего мужа могла рассчитывать только хорошая хозяйка и искусная рукодельница. Она уговаривала, угрожала, даже поколачивала дочь – все было без толку. Девушка не изменила своих привычек, и мать стала звать ее ленивой бездельницей.

Как-то раз ясным весенним утром мать дала девушке семь пучков корпии и сказала, что та должна вернуть ей через три дня готовые нити. Никакие отговорки в расчет приниматься не будут. Девушка увидела, что мать не шутит, и приступила к работе. Но ее маленькие ручки были непривычны к труду, и, несмотря на все ее старания, к вечеру второго дня лишь очень маленькая часть корпии превратилась в нити. Девушка плакала так долго, что в конце концов в изнеможении уснула, а утром, отбросив работу, вышла в поле, сверкавшее на солнце капельками утренней росы. Она шла-шла и вскоре подошла к усыпанному цветами холму, у подножия которого протекал маленький ручей, скрытый от посторонних глаз густыми кустами жимолости и шиповника. Там она опустилась на траву и спрятала лицо в ладонях. Когда она снова подняла голову, то увидела у самой кромки воды совершенно незнакомую старую женщину, гревшуюся на солнце. Она сидела на камне, пронизанном множеством отверстий. В ее внешности не было ничего примечательного, если не считать длины и толщины ее губ. Девушка встала, подошла к незнакомке, поприветствовала ее и, не удержавшись, спросила, почему у той такие длинные губы.

– Из-за прядения нитей, малышка, – ответила незнакомка, которую вовсе не рассердил столь личный вопрос. Следует отметить, что пряхам приходится постоянно смачивать слюной пальцы, когда они тянут нить.

– Ах, – вздохнула девушка, – я тоже должна была сейчас прясть, но это бесполезно. Мне все равно не выполнить задание.

Женщина предложила сделать все, что нужно, вместо девушки. Вне себя от радости, девушка быстро сбегала за корпией и отдала ее своей новой знакомой. Она только спросила, как ее зовут и куда ей прийти за готовой пряжей, но ответа не получила. Старая женщина молча удалилась и через мгновение скрылась среди деревьев. Удивленная девушка еще немного погуляла, потом присела отдохнуть и в конце концов крепко уснула.

Проснулась она только вечером. Окрашенное последними лучами солнца небо на западе быстро тускнело. Наступили серые сумерки. Вечерняя звезда посылала на землю серебристый свет – скоро ее затмит свет луны. Наблюдая за происходящими в природе изменениями, девушка с удивлением услышала звук незнакомого голоса. Казалось, он исходил откуда-то снизу, из-под камня с дырками, на котором сидела незнакомка. Она приложила ухо к камню и услышала слова: «Не знает маленькая девочка на склоне холма, что мое имя Хабитрот». Заглянув в отверстие, девушка увидела свою новую знакомую, которая ходила взад-вперед по пещере среди прях, сидевших на белых камнях. Все они были заняты работой. Следует заметить, что выглядели они довольно неприглядно – губы всех прях были в большей или меньшей степени изуродованы – как у самой Хабитрот. Такие же губы были у еще одной обитательницы пещеры – старой женщины, сидевшей в дальнем углу и наматывающей нить на катушки. Еще у нее были огромные серые глаза и длинный крючковатый нос.

Она наматывала нить и считала:

– Раз, два, три – готово, раз, два, три – еще… Девушка продолжала наблюдать. Она слышала, как Хабитрот обратилась к сидящей в углу женщине, назвав ее Скантли Маб, и велела заканчивать работу. Наступил вечер, и девушка должна отдать пряжу своей матери. Очень обрадованная девушка поспешила домой. Ей не пришлось долго ждать. Очень скоро ее догнала Хабитрот и вручила ей пряжу.

– О, спасибо, скажите, чем я могу вас отблагодарить? – воскликнула девушка.

– Ничем, – ответила фея, – только не говори матери, кто прял эту пряжу.

Поздравив себя с большой удачей, наша героиня пришла домой. Ее мать была занята приготовлением состеров – черных пудингов, которые она подвешивала для просушки. Утомившись, она отправилась спать. Девушка поняла, что очень голодна – она целый день провела на свежем воздухе и ничего не ела. Она стала снимать пудинг за пудингом, жарить их и есть. Насытившись, она тоже пошла спать. Утром мать встала раньше. Придя в кухню, она обнаружила, что все состеры исчезли, а на столе лежит семь бобин пряжи – ровной и гладкой. Охваченная двумя очень сильными чувствами – досадой и радостью, мать выбежала из дома и закричала:

Моя дочь пряла, видели, видели, видели? Моя дочь ела, видели, видели, видели? И все до рассвета!

Проезжавший мимо лэрд услышал эти слова, но ничего не понял. Заинтересовавшись, он подъехал к дому и спросил у женщины, что она имела в виду. Но женщина снова закричала:

Моя дочь пряла, видели, видели, видели? Моя дочь ела, видели, видели, видели? И все до рассвета!

– А если вы не верите, можете зайти в дом и сами убедитесь, – закончила она.

Любопытство лэрда стало еще сильнее. Он спешился и заглянул в дом. Он увидел пряжу, которая ему так понравилась, что он пожелал познакомиться с пряхой. Мать привела покрасневшую девушку. Ее безыскусная простота покорила сердце лэрда. Он признался, что чувствует себя одиноким без жены и уже давно ищет девушку, которая была бы хорошей пряхой. Итак, обещания были даны, и вскоре была сыграна свадьба, причем невеста всячески старалась скрыть свои опасения, что она окажется не столь искусной пряхой, как ожидал ее возлюбленный. И снова ей на помощь пришла Хабитрот. Была ли старая фея столь же снисходительной и к другим ленивым девицам, сказать трудно, но эту свою юную питомицу она не бросила в беде.

– Приведи своего красивого суженого в мою пещеру, – сказала она молодой жене вскоре после свадьбы. – Он своими глазами увидит, что происходит с пряхами, и никогда не станет привязывать тебя к прялке.

На следующий день юная жена повела молодого мужа к заросшему цветами холму и предложила заглянуть в отверстие в камне. Велико было его изумление, когда он увидел Хабитрот, которая плясала и прыгала через колесо своей прялки и при этом пела песенку своим товаркам, которые были заняты прядением.

Мы, живущие в угрюмой норе, Ужасны на вид, Не видим ясного солнышка, Которое дарит свое тепло земле. Мы проводим свои вечера в одиночестве, Сидя на белых камнях. Безрадостен серый вечер, Когда скрывается вечерняя звезда, Некогда яркая и прекрасная. А те, кто вдыхают чистый вечерний воздух, Стоя у отверстия в камне, Не видимы никем, кроме меня.

Когда песня закончилась, Скантли Маб спросила у Хабитрот, что она имела в виду, когда пела последнюю строчку – «не видимы никем, кроме меня».

– Есть кое-кто, – ответила Хабитрот, – кого я попросила прийти сюда в этот час. Он слышал мою песню. – Сказав эти слова, она распахнула другую дверь, скрытую корнями большого дерева, и пригласила молодоженов войти в ее жилище и познакомиться с семьей.

Лэрд был потрясен странным видом прях, да и как могло быть иначе? Он спрашивал то у одной пряхи, то у другой о причинах странных изменений в их лицах. Разными голосами и с разными выражениями лиц они отвечали одно и то же: всему виной прядение. По крайней мере, они пытались сказать именно это, хотя одна буркнула «Nakasind», вторая – «Owkasaand», а третья пробормотала «O-a-a-send». Однако молодожен отчетливо понял: если он прикажет своей очаровательной супруге прясть, ее губы изменят форму и лицо станет уродливым. Прямо в пещере лэрд поклялся, что его молодая жена никогда не подойдет к прялке, и сдержал свое слово. Девушка проводила дни, гуляя с мужем по лугам или катаясь верхом, а вся кудель, выраставшая на его земле, отправлялась к Хабитрот, чтобы превратиться в пряжу.

Холм

В Бэйле-Тангусдейл жила-была женщина. Однажды она отправилась на поиски двух заблудившихся телят. В пути ее застигла ночь, начался дождь, и ей пришлось срочно искать убежище. Вместе с телятами она подошла к холму и стала вбивать в землю колышек, к которому привязывала телят. Холм раскрылся. Она услышала странный звук – как будто кто-то стучит крюком по котелку. Она прекратила свою работу. Женщина выглянула в образовавшееся отверстие и сказала:

– Какое у тебя дело? Почему ты тревожишь этот холм, в котором я устроила свое жилище?

– Я забочусь об этой паре телят, и я очень слаба. Куда мне идти с ними?

– Иди с ними на ту поляну, там много свежей травы. Если твои телята поедят этой травы, они станут прекрасными дойными коровами и будут давать молоко каждый день – столько, сколько будут жить на этом свете. Ты ни дня не останешься без молока, если последуешь моему совету.

Хозяйка телят так и сделала и ни разу не пожалела об этом. Она ни дня не оставалась без молока и прожила после той ночи восемьдесят лет и еще пятнадцать.

Остров Пабайд

Однажды фея забрела в дом мужчины на острове Пабайд. Она была охвачена жаждой материнства. Тот накормил ее и обошелся со всем почтением. Фея осталась в его доме на ночь. Утром, уходя, она сказала:

– Я хочу, чтобы отныне на этом острове никто и никогда не умирал в родах.

Так и вышло. Никто из живущих на острове и поселившихся на нем позже никогда не умирал в родах.

Сантрай

На острове Сантрай жила-была жена пастуха. У нее был котелок. Каждый день за котелком приходила фея. Явившись, она не произносила ни слова, но брала котелок. Когда она его брала, хозяйка дома приговаривала:

Кузнец может сделать Холодное железо горячим углем. Плата за котелок – кости, Принеси его обратно полным.

Каждый день фея возвращалась с котелком, в котором лежали кости и мясо. Как-то раз хозяйка захотела пойти на ярмарку. Она сказала мужу:

– Если ты скажешь фее то, что говорю я, я пойду на ярмарку в Бэйле-Касл.

– О, я обязательно все ей скажу, не сомневайся! – Он был занят плетением каната, когда увидел приближающуюся женщину и тень от ее ног, и испугался. Мужчина закрыл дверь и прекратил работу.

Когда фея подошла к двери, то нашла ее закрытой, а пастух дверь не открыл. Она направилась к дымоходу. Котелок сделал два прыжка, затем третий – и выскочил через дымоход.

Наступил вечер, но котелок не вернулся. Жена вернулась с ярмарки, но не нашла в доме и следа котелка.

– Где котелок?

– Не знаю, – ответил муж, – впрочем, мне все равно, где он. Я еще никогда так не пугался! Фея подошла, а я захлопнул перед ней дверь. Куда она делась, я не знаю.

– Ты ни на что не годное создание! – воскликнула жена. – Ты даже не понимаешь, что натворил! Мы пострадаем оба – и ты и я.

– Она вернется с котелком завтра.

– Она не вернется.

Женщина в сердцах выскочила из дома. Она пришла к холму, но внутри никого не было. Время было позднее, все его обитатели ушли куда-то в ночь. Женщина вошла. Она увидела свой котелок и взяла его. Он показался ей очень тяжелым – внутри были остатки пищи. Старик, увидевший, как она выходит с котелком, сказал:

Тихая жена, тихая жена, Которая пришла к нам из земли охоты, Твой мужчина на поверхности. Оставь ненужное, и избежишь ярости.

Было выпущено две собаки, и женщина еще не успела уйти далеко, когда услышала, как они бегут. Она посмотрела на остатки пищи в котелке. Если унести их, это хорошо, если же нет, она сможет бросить их собакам. Женщина сунула руку в котелок и бросила догонявшим ее собакам четвертую часть содержимого. Это задержало их ненадолго. Потом она снова заметила собак и бросила им еще часть содержимого котелка. Подойдя к дому, она перевернула котелок и выбросила оттуда все, что осталось. Городские собаки залаяли. Волшебные собаки остановились, а потом повернули обратно. Никогда больше фея не приходила за котелком.

Феи воды

Драки – это духи воды, которые заманивают женщин и детей в укромные уголки, расположенные по большей части под реками и озерами. Они проплывают по поверхности, принимая форму золотых колец или чашек. Захваченных такой хитростью женщин духи используют в качестве нянь и через семь лет разрешают посетить землю. Джерваз из Тилбери упоминает об одной женщине, которая была привлечена видом деревянной миски или чашки, проплывшей мимо нее, когда она стирала белье в реке. Она попыталась ее достать, но, как только оказалась на глубине, ее схватили и увлекли в одно из подземных жилищ, которое она описывала как роскошное. Женщина стала нянчить отпрыска заманившей ее ведьмы. Пребывая в подводном жилище, нянька случайно коснулась своего глаза рукой, смазанной мазью из змеиного сала. Вернувшись домой, она обнаружила, что обрела способности видеть драк, когда они, незримые, находятся среди людей. Правда, женщина мгновенно лишилась этой способности, когда к ней прикоснулась ее призрачная хозяйка, к которой она по неосторожности обратилась. Представляется чрезвычайно любопытным тот факт, что эту историю с точностью до мельчайших деталей рассказывают и в горных районах, и на равнинах Шотландии, только драки заменяются феями, а подземные жилища – пещерами в холмах. В действительности многие представители простонародья считают в высшей степени опасным прикасаться к любым случайным находкам без соответствующего благословения. Молва о подстроенных хитростях и ловушках распространена очень широко. Однажды бедная женщина из Тевиотдейла посчитала, что ей здорово повезло – она нашла на дороге деревянный пестик, который как раз был ей очень необходим. Она схватила его, не произнеся молитву, принесла домой и положила на полку, чтобы использовать утром. А ночью окно ее домика неожиданно само по себе распахнулось и послышался громкий голос, звавший кого-то внутрь. Испуганная обитательница домика поспешно произнесла молитву, которая должна была защитить ее, и заколдованный предмет домашнего обихода вылетел в окно с шумом и большой поспешностью.

Проделки фейри

Власть фейри не ограничивается только некрещеными детьми. Принято считать, что она распространяется и на вполне взрослых людей, в недобрый час посвященных дьяволу проклятием родителей или хозяев, а также на тех, кого находят спящими под скалой или на холме, в котором живут фейри. К таким относят еще и тех, кто неосторожно присоединяется к их оргиям. В XVII веке существовало предание о предке благородного рода Даффусов, который, гуляя по полям поблизости от своего дома, внезапно был унесен и на следующий день найден в Париже в подвалах замка французского короля с серебряной чашей в руке. Он предстал перед королем. На вопрос, кто он и как попал в подвал, мужчина назвал свое имя, страну и точное место жительства. Также он объяснил, что в такой-то день (выяснилось, что этот день был накануне обнаружения в подвале странного гостя) он гулял по полю у своего дома и неожиданно услышал клич: «Лошадь и шляпа!» («Horse and Hattock!») – его обычно издают фейри, когда покидают какое-то место. Он тоже крикнул: «Лошадь и шляпа!» – и в тот же миг был подхвачен фейри и перенесен ими в подвал королевского дворца, где он как следует выпил и крепко уснул. Когда он проснулся, оказалось, что остальные представители волшебного народа исчезли, оставив его в той позе, в какой он был найден. Говорят, что король отдал ему чашку, которая была в его руке, и отпустил. Рассказчик утверждает, что чашка хранится до сих пор и называется «чашкой фейри». Он также добавляет, что мистер Стюарт, воспитатель тогдашнего лорда Даффуса, поведал ему следующее. Когда мальчик находился в школе в Форресе, он с друзьями часто играл на церковном дворе – перед входом в церковь. Однажды в тихий и ясный день они услышали свист ветра и увидели, как на дороге поднимается и закручивается столб пыли. Столб начал двигаться прямо к ним. Мальчики принялись креститься и читать молитвы, а самый смелый не растерялся и крикнул: «Лошадь и шляпа моему волчку!» И все увидели, как волчок поднялся в воздух и исчез. Они не успели заметить, в какую сторону он полетел. Волчок долго и упорно искали и в конце концов нашли на этом же дворе, но по другую сторону от церкви.

Бедный человек из Петлоу

Это рассказ о шалости волшебного народа. Дело было в прошлом веке. Жертвой проказ эльфов стал бедняк, который рвал верес на Петлоу – холме в Селкиркшире. Бедолага очень устал и прилег отдохнуть, к несчастью в кольце фей. Проснувшись, он с изумлением обнаружил себя в самом центре весьма оживленного города, который был ему совершенно незнаком. Не ведал он и о том, как туда попал. Его куртка осталась на Петлоу, а шляпа, слетевшая во время воздушного путешествия, впоследствии была обнаружена на шпиле церкви в Ланарке. Досада потерпевшего до некоторой степени улеглась, когда он встретил возчика, которого знал раньше и который в конечном счете вернул его в Селкирк, правда куда медленнее, чем был осуществлен перенос в Глазго. В то, что беднягу перенесли фейри, верили все, кто не считал, что у него есть личные причины поспешно покинуть страну и скрывать, что он это сделал сам.

Эльфенок из Лейта

Достойный капитан Джордж Бертон поведал Ричарду Бове, автору труда «Пандемониум, или Чертова обитель», рассказ об эльфенке из Лейта, который, судя по всему, служил барабанщиком эльфам, еженедельно собиравшимся на Колтон-Хилл возле Эдинбурга.

«Лет пятнадцать тому назад у меня были дела, задержавшие меня на некоторое время в Лейте, который находится возле Эдинбурга в Шотландском королевстве. Все это время я довольно часто встречался со своими знакомыми в одном доме, где мы выпивали, закусывали и вели беседы на разные темы. Женщина – хозяйка дома имела репутацию очень честной особы, поэтому я не мог не обратить внимание на ее рассказ об эльфенке (так она его называла), который жил в Лейте. Ее рассказ был настолько интересен, что мне очень захотелось его увидеть. Я попросил женщину показать мне эльфенка при первой возможности. Она пообещала и очень скоро действительно показала мне мальчика, играющего на улице с другими ребятами. Я подошел к нему и с помощью ласковых слов и небольшой суммы денег сумел уговорить его зайти в дом, чтобы побеседовать. Там он, в присутствии разных людей, ответил мне на несколько астрологических вопросов, причем продемонстрировал не по годам (коих ему было не более десяти – одиннадцати) высокое развитие и острую проницательность.

Разговаривая, он постоянно барабанил пальцами по столу, и я спросил, умеет ли он бить в барабан. Он ответил, что да, умеет, как и любой шотландец. И каждый четверг он бьет в барабан для неких людей, которые встречаются вон под тем холмом. И он показал на высокий холм, расположенный между Эдинбургом и Лейтом. А какие люди там встречаются? – заинтересовался я. Там, сэр, очень много людей, объяснил он, и мужчин и женщин, они развлекаются, слушая самые разные инструменты, а не только барабан. У них много вкусной еды и питья, и, кроме того, нас иногда переносили ночью во Францию или в Голландию, а потом возвращали обратно. Находясь там, мы могли пользоваться всеми удовольствиями, доступными в этих странах. Я спросил, как люди попадают под холм. Мальчик ответил, что там есть пара огромных ворот, которые открываются перед ними, оставаясь невидимыми для других. Внутри располагаются просторные, хорошо обставленные комнаты, как во многих шотландских городах. Я спросил, откуда я могу знать, что он говорит правду. Мальчик ответил, что в качестве доказательства предскажет мое будущее. У меня будет две жены – он якобы видит их силуэты, сидящие на моих плечах, что обе они будут очень красивыми женщинами. Пока он говорил, вошла женщина, живущая по соседству, и потребовала, чтобы он предсказал и ее будущее. Мальчик поведал, что, прежде чем она выйдет замуж, у нее будет двое незаконнорожденных детей. Это привело ее в такую ярость, что она предпочла больше ни о чем не слышать.

Хозяйка дома сказала мне, что все население Шотландии не сможет удержать мальчика, чтобы не пустить на еженедельную встречу. Пообещав этому эльфенку много денег, я уговорил его встретиться со мной в этом же доме в четверг – перед встречей. Мальчик пришел точно в назначенное время и место. Я же договорился со своими товарищами постараться вместе удержать мальчика при себе и не дать ему уйти. Он сел между нами и довольно долго отвечал на вопросы. Но около одиннадцати часов незаметно исчез. Я увидел его уже возле дверей и вернул на место. Мы во все глаза наблюдали за эльфенком. Прошло несколько минут, и он снова оказался на улице. Я шел за ним по пятам, но он поднял крик, утверждая, что на него напали. Я отстал и больше никогда его не видел».

Два юных пахаря

«Вы часто бывали в Гейтхаусе, – сказал Джонни Николсон, – и, наверное, помните плоский участок земли возле фермы Энриков. Когда-то это было озеро. Там внизу до сих пор сохранились развалины старой мельницы. Когда-то ее питали воды этого озера. Однажды ночью, накануне Хеллоуина, два молодых пахаря отправились к кузнецу, чтобы отремонтировать предплужники и плужные лемехи. На обратном пути, проходя мимо этой самой мельницы, они услышали музыку, пение, веселые разговоры и громкий смех. Один из парней пошел посмотреть, что там происходит, второй остался ждать на дороге. Он прождал несколько часов, но его товарищ так и не появился. Юноша ушел домой, в полной уверенности, что несчастным завладели брауни. Год спустя примерно в то же время парень снова пошел к кузнецу. Он взял с собой другого товарища и, предусмотрительно положил в карман Библию. Второй раз проходя мимо мельницы, он снова услышал, что там играет музыка и кто-то поет и танцует. На этот раз, держа в руках Библию, он решился заглянуть внутрь. И кого же он там увидел? Своего товарища, который зашел на мельницу годом раньше. Он дал пропавшему Библию. И сразу стихла музыка, больше не слышалось смеха и веселой болтовни. Все вокруг погрузилось во тьму».

Кузнец и фейри

Много лет тому назад в Кроссбриге жил-был кузнец по имени Макэхерн. У него был единственный ребенок – сын лет четырнадцати – пятнадцати, веселый, крепкий и здоровый мальчик. Неожиданно ребенок заболел и слег. Целыми днями он лежал в постели, вялый и ко всему безразличный. Никто не мог сказать, что с ним случилось. Да и сам мальчик не мог или не хотел говорить, что он чувствует и что у него болит. Он сильно похудел – стал похож на скелет, его кожа сморщилась, словно у старика, и пожелтела. И отец, и все друзья мальчика боялись, что он умрет.

Мальчик долго лежал в постели, ему не становилось ни лучше, ни хуже, лишь аппетит, и без того огромный, постоянно усиливался. Однажды кузнец, стоя в своей кузнице, бездумно перекладывая железки и не имея никакого желания работать, увидел приближающегося к нему старика. Кузнец был рад гостю, поскольку знал, что тот очень много знает о всевозможных непонятных явлениях. Старик вошел в кузницу. Хозяин поведал гостю свою печальную историю.

Старик слушал молча, только с каждой минутой становился все мрачнее. Потом он долго сидел, о чем-то размышляя, и наконец сказал:

– В доме сейчас находится не твой сын. Мальчика унесли сидхи Даоин, а вместо него оставили подменыша.

– Горе мне! – воскликнул кузнец. – Что же мне делать? Как вернуть сына?

– Я скажу тебе, что надо делать, – сообщил старик. – Только прежде всего необходимо убедиться, что это действительно не твой сын. Возьми пустые яичные скорлупки – чем больше, тем лучше, войди в комнату и разложи так, чтобы он мог видеть. Потом начинай носить в скорлупках воду, держа по две штуки в каждой руке, как будто они очень тяжелые, и расставь полные скорлупки, соблюдая максимальную серьезность, у очага.

Кузнец так и сделал. Он набрал, сколько мог, яичных скорлупок, вошел в комнату и стал в точности выполнять данные ему инструкции. Реакция последовала довольно быстро.

Больной приподнялся на кровати, расхохотался и сообщил:

– Я уже восемьсот лет живу на свете, но ни разу не видел ничего подобного.

Кузнец возвратился и рассказал все старику.

– Ну что ж, – ответил ему мудрец, – не говорил ли я тебе, что это подменыш; а твой сын находится в Брорра-Хейл, в самой глубине, – это круглый зеленый холм, облюбованный сидхами. Избавься как можно скорее от этого втируши, и я помогу тебе вернуть твоего сына.

Ты должен разжечь перед постелью, в которой лежит этот чужак, большой и яркий огонь. Он спросит тебя: «На что нужен такой огонь?» Сразу отвечай ему: «Ты сейчас увидишь!» – а потом хватай его и бросай в самое пламя. Если тот, кого ты получил, – твой собственный сын, он взмолится о помощи, но если – нет, он вылетит сквозь крышу.

Кузнец вновь последовал совету старика: разжег большой огонь, ответил на заданный вопрос, как его научили, и, схватив ребенка, без колебаний швырнул его в огонь. Подменыш издал ужасный вопль и выскочил сквозь крышу в дыру для дыма.

Старик сообщил ему, что в такую-то ночь зеленый круглый холм, где сидхи держали мальчика, будет открыт. И в эту ночь кузнецу, имея при себе Библию, нож и горластого петуха, следует приступить к холму. Он услышит звуки пения, танцев и всякого веселья, что происходит там, но он должен смело идти вперед. Библия, которую он понесет, будет ему верным оберегом против любой опасности от сидхов. Входя в холм, ему следует воткнуть нож в порог, чтобы помешать холму закрыться за ним.

– И потом, – продолжал старик, – ты попадешь в просторное помещение, красивое и чистое, и там увидишь своего сына, стоящего поодаль и работающего у горна. Когда тебя спросят, скажи, что пришел, чтобы найти сына, и не уйдешь без него.

Время прошло быстро, и кузнец отправился в путь, подготовленный так, как его научили. Действительно, когда он приблизился к холму, там был свет – как изредка бывал виден и прежде. Вскоре после этого до встревоженного отца донеслись с ночным ветром звуки волынки, плясок и радостного веселья. Преодолевая страх, кузнец мужественно приблизился к порогу, воткнул в него нож, как было указано, и вошел. Защищенного Библией, которую он нес на груди, сидхи не могли его тронуть; однако они спросили его с изрядной долей неудовольствия, что ему тут надобно. Кузнец отвечал:

– Мне надобен мой сын, которого я вижу вон там в глубине, и я не уйду без него!

Услышав это, вся ватага издала громкий смех, который разбудил петуха, дремавшего в его руках. Тот мигом вскочил ему на плечи, бодро захлопал крыльями и загорланил – громко и протяжно. Раздраженные сидхи схватили кузнеца с его сыном, вытолкали из холма и вслед за ними вышвырнули нож; в одно мгновение все стало темно.

В течение одного года и одного дня мальчик ни разу не шевельнул пальцем и едва ли произнес хоть слово. Но вот однажды, сидя рядом с отцом и наблюдая, как тот довершает меч, который делал для одного вождя и над которым особенно корпел, мальчик вдруг воскликнул:

– Это нужно делать не так, – и, взяв оружие из рук отца, сам стал работать вместо него и вскоре отделал меч так, что подобного ему в тех местах никогда еще не видели.

С того дня юноша постоянно работал вместе с отцом и стал изобретателем исключительного, прекрасно закаленного оружия. Слава о них распространилась вдаль и вширь, и теперь они могли жить так, как загадывали раньше, – в ладу со всем миром и очень счастливо друг с другом.

Жена фермера из Лотиана

Жену одного фермера в Лотиане унесли эльфы. Во время первого года она появлялась по воскресеньям среди своих детей и причесывала их. Однажды ее застал за этим муж; она рассказала ему, какое несчастье разлучило их, научила его, как он может отнять ее у эльфов, и умоляла собрать все свое мужество, потому что и земное и вечное блаженство ее зависело от успеха этого предприятия. Фермер, горячо любивший свою жену, вышел из дома в ночь на Хеллоуин и, спрятавшись в большом кусте дрока, стал дожидаться эльфийской процессии. Услышав звон эльфийских уздечек и нездешние звуки, сопровождавшие кавалькаду, он пал духом и пропустил мимо призрачный поезд, не преградив ему путь. Когда последний эльф миновал куст, все полчище пропало с громким смехом и возгласами, среди которых он явственно различил голос своей жены, повторявший, что он лишился ее навсегда.

Возвращение из страны фей

Недалеко от шотландского города Абердина жил некто Джеймс Кэмпбелл. У него была единственная дочь Мэри, которая вышла замуж за Джона Нельсона, молодого парня, жившего по соседству. Вскоре после свадьбы молодожены переехали в Абердин, где Джон Нельсон успешно занимался своим делом – он был золотых дел мастером. Молодые жили в любви и согласии, и через некоторое время жене пришло время рожать. В дом пришли женщины, чтобы помочь роженице. Ровно в полночь неожиданно раздался ужасный шум, и все свечи в доме погасли. Перепуганные женщины бестолково заметались по дому. Всеобщая суматоха продолжалась, пока одна из женщин не пришла в себя. Она позвала на помощь соседей. Когда зажгли свет, оказалось, что роженица умерла – в постели лежал ее хладный труп. Велико было горе членов ее семьи, но больше всех убивался муж, который на следующий день приготовил все для пышных похорон. Много людей собралось, чтобы проводить в последний путь миссис Нельсон, и среди них был преподобный мистер Додд, который, едва взглянув на тело, сказал:

– Это не тело христианки. Миссис Нельсон унесли фейри, а на ее месте оставили просто некую субстанцию.

Ему никто не поверил, и священник отказался участвовать в похоронах. Гроб с телом покойной простоял ночь, а на следующий день тело было предано земле.

Однажды вечером, уже после захода солнца, ее муж ехал верхом по своему полю, как вдруг услышал звуки чудесной музыки и увидел женщину в белых одеждах, которая шла прямо к нему. Он не мог разглядеть ее лица, поскольку оно было скрыто вуалью, но все же подъехал поближе и дружелюбно спросил, кто она и почему гуляет одна так поздно. Женщина подняла вуаль, расплакалась и сказала, что ей не позволено открыть ему, кто она. Джон Нельсон понял, что перед ним его умершая супруга, и спросил, что потревожило ее и почему она явилась ему в такой час. Женщина ответила, что ее появление в любой час не имеет значения. Хотя он, ее возлюбленный супруг, верит, что она умерла и похоронена, на самом деле все не так. Ее унесли фейри в тот момент, когда она должна была родить. А вместо нее был похоронен всего лишь кусок дерева. Ее можно вернуть, необходимо только принять соответствующие меры. Что же касается новорожденного ребенка, за ним присматривают три няньки и его, скорее всего, вернуть домой не удастся. Она сказала, что из всех живущих на земле людей теснее всего связана со своим братом Робертом, капитаном торгового корабля. Он должен приехать домой через десять дней. Муж спросил, что ему следует сделать, чтобы вернуть ее домой. Женщина ответила, что в воскресенье утром он найдет на столе своей комнаты письмо, адресованное брату, в котором будут все необходимые инструкции. После того как ее забрали от мужа, она постоянно находилась при королеве фейри. Женщина предложила мужу взглянуть за ее правое плечо, и тогда он увидит ее спутников. Джон Нельсон так и сделал. Он увидел в некотором отдалении короля и королеву, сидевших на троне у зеленого холма.

Потом она предложила ему посмотреть направо и налево. Он так и сделал и увидел других королей, сидевших по обе стороны от короля и королевы. Все хорошо охранялись. Муж сказал:

– Боюсь, при такой охране тебя не удастся освободить.

– Нет, – ответила жена. – Если бы мой брат Роберт был здесь, он бы вернул меня домой. Но это вовсе не значит, что тебе надо пытаться сделать то же самое. Тогда путь домой будет закрыт для меня навсегда. Мне и так угрожает суровое наказание за то, что я с тобой заговорила. Но это ты можешь предотвратить. Подъезжай к холму, где все, кого ты сейчас видишь (хотя там ты не увидишь никого), будут рядом с тобой, и пригрози сжечь все колючки и ежевичные кусты, окружающие холм, если не получишь твердое заверение, что меня не накажут. Тогда меня простят.

Джон Нельсон обещал это сделать, и его жена исчезла. Вместе с ней исчезли и все, кого он лишь недавно отчетливо видел. Тогда он решительно поскакал к холму и объехал его вокруг, громко возвещая, что сожжет всю растительность вокруг, если его жена пострадает. Донесшийся неизвестно откуда голос предложил ему выбросить книгу, которая находится у него в кармане, и повторить свое требование. Тот ответил, что никогда не расстанется с книгой, но требует обещание, иначе даст возможность всем желающим убедиться, насколько страшен он в гневе. Голос заверил, что жена его будет прощена, но взамен потребовал обещание, что никакой ущерб не будет причинен. На том и порешили. Джон Нельсон вернулся домой и немедленно послал за преподобным Доддом, которому рассказал все. Мистер Додд остался с ним до воскресенья, когда утром оба мужчины увидели на столе письмо, адресованное брату миссис Нельсон Роберту. Тот должен был вернуться домой через несколько дней. Приехав домой, Роберт распечатал письмо. Там было написано следующее:

«Дорогой брат! Мой муж расскажет тебе, в каких я оказалась обстоятельствах. Я бы хотела, чтобы ты (в первую же ночь после того, как прочитаешь это письмо) пришел к холму, возле которого я рассталась с мужем. Ничего не бойся. Только стань посредине холма ровно в полночь и позови меня. После этого тебя окружат несколько женщин. Среди них буду и я. На всех будут белые платья, но мое – самое белое. Тогда хватай меня и не отпускай. Как бы тебя ни старались испугать, не бойся и ничему не удивляйся. Просто держи меня крепко. Они будут продолжать до первых петухов, после чего исчезнут, я окажусь в полной безопасности и смогу вернуться домой к мужу. Если твоя попытка окажется удачной, ты заслужишь искреннее восхищение всех своих друзей и вечную преданность твоей любящей сестры

Мэри Нельсон».

Прочитав это послание, Роберт сразу поклялся, что или освободит сестру и ее ребенка, или погибнет. Он вернулся на свой корабль и рассказал о письме морякам. Он дождался, когда пробило десять часов вечера, и собрался в путь. Самые преданные друзья хотели идти с ним, но Роберт отказался, решив, что лучше останется один. Лишь только отважный капитан покинул корабль, перед ним возник гигантский лев и с ревом бросился на него. Не растерявшись, Роберт выхватил меч и нанес хищнику удар. Тот исчез, оказавшись бесплотным. Это была попытка напугать капитана. Роберт пришел к холму, в центре которого увидел белый платок. Лишь только он приблизился, его окружили женщины в белых одеждах, которые издавали самое ужасные крики, которые ему когда-либо доводилось слышать. Он увидел сестру, платье которой было самым белым, и крепко схватил ее за правую руку и крикнул:

– С Божьей помощью я спасу тебя от дьявольских отродий.

Неожиданно холм оказался охваченным огнем. Одновременно ударил гром – никогда бравому капитану не приходилось слышать ничего ужаснее. Испуганные звери и птицы, спасаясь от огня, бежали прямо на него. Но ничего не могло поколебать отважного молодого человека. Он спокойно стоял и крепко держал сестру. Так продолжалось час и еще три четверти часа. Потом закричали петухи, огонь исчез, а с ними и все приспешники Сатаны. Роберт, так и не отпустив сестру, упал на колени и возблагодарил Господа, давшему ему силы пережить такую ужасную ночь. Заметив, что сестра дрожит от холода, он набросил ей на плечи свою куртку. Мэри обняла брата и сказала, что теперь, когда он отдал ей предмет своей одежды, она в полной безопасности. Роберт отвез женщину домой к мужу, и велика была его радость. Вместе с Джоном они решили уничтожить холм – за то, что ребенок Мэри остался у фейри. Но тут они услышали голос, который сообщил, что ребенка вернут живым и здоровым, если только никто не прикоснется к земле на расстоянии трех перчей[12] вокруг холма. Согласие было с радостью дано, и через несколько минут ребенок оказался на коленях у матери. Мужчинам оставалось только рухнуть на колени и вознести очередную благодарственную молитву Богу.

Это ужасное происшествие стало возможным потому, что миссис Нельсон, когда ей настало время рожать, была оставлена на попечение женщин, отравленных алкоголем.

Фея и чтец Библии

Однажды тихим субботним вечером старик сидел на свежем воздухе в уединенном уголке побережья Росшира и читал Библию. К нему приблизилась маленькая женщина, одетая в зеленое платье, и голосом звонким и мелодичным, словно колокольчик, спросила, есть ли в Священном Писании надежда на спасение для таких, как она. Старик добрым голосом сказал, что на этих страницах говорится о спасении только грешных сынов Адама. Услышав эти слова, фея в отчаянии простерла руки к небу и с громким криком бросилась в море.

Том и Вили

Том и Вили, два молодых рыбака из Лунны, что в Шетленде, были соперниками за руку и сердце белокурой Ослы, дочери Ярма. Случилось так, что однажды, погожим октябрьским днем, они взяли удочки и отправились на рыбалку в своей лодке. К вечеру поднялся ветер, он быстро усилился, и вскоре молодые люди были вынуждены искать убежище на крошечном островке Линга в Уалси-Саунд, до которого им удалось добраться в целости. Островок был необитаемым, а у рыбаков не было с собой ни еды, ни средств для разжигания огня. Правда, на острове они обрели крышу над головой – там находилась набольшая хижина, использовавшаяся рыбаками в хорошую погоду. Когда же приближался сезон штормов, рыбаки ее покидали. В течение двух дней шторм бушевал со всей яростью, на какую он был способен, и положение рыбаков оказалось весьма серьезным. Но на третий день Вили, проснувшийся раньше своего товарища по несчастью, обнаружил, что погода улучшилась, а ветер дует в благоприятном направлении. Не разбудив Тома, он направился к лодке, которую они по прибытии на остров вытащили на берег и надежно закрепили, и спустил ее на воду, хотя удалось ему это с большим трудом. А тем временем проснулся и Том. Не найдя Вили, он пошел на берег. Увиденное наполнило его душу тоской и тревогой. Лодки не было. Подняв глаза, он заметил ее далеко в море. Подгоняемая попутным ветром, она быстро двигалась к Лунне. Тут Том дал волю отчаянию. Он понял, что товарищ бессовестно покинул его. При этом Том понимал, что до начала следующего рыболовного сезона на острове наверняка никто не появится. Надежды на помощь не было – друзья, которые должны были обеспокоиться тем, что он не вернулся, все равно не будут знать, где его искать. День, наполненный грустными мыслями и дурными предчувствиями, тянулся очень медленно. Вечером Том снова улегся на свой соломенный тюфяк в хижине. Стемнело, и он уснул. Но еще до рассвета неожиданно проснулся. Каково же было его изумление, когда он увидел, что хижина залита странным светом. Слышен был необычный гул голосов, похоже не принадлежавших людям, звон золотой и серебряной посуды. В хижине готовилось пиршество фей. Том встал и принялся наблюдать за происходящим. В суматохе и гомоне наконец был накрыт стол. Затем появилась группа дроу[13]. Они несли кресло, в котором сидела женщина-эльф, которой, очевидно, все должны были оказывать почести. Компания расселась, и пиршество готово было начаться, но неожиданно праздничная атмосфера сменилась всеобщей паникой и неразберихой. Через несколько мгновений Том понял, что именно он послужил тому причиной. Фейри почувствовали присутствие человеческого существа. По знаку своей королевы «серый народец» приготовился напасть на непрошеного гостя. Только в сложившейся весьма непростой ситуации Том не потерял присутствия духа. Заряженное охотничье ружье лежало рядом с ним. И когда фейри устремились в атаку, он поднял его и выстрелил. И сразу же погас свет, и темная ночь снова вступила в свои права. Том остался в хижине один.

А теперь давайте вернемся к предателю Вили. Добравшись до Лунны, он поведал трагическую историю (которую придумал на обратном пути), объясняющую отсутствие товарища. Убедившись, что его истории поверили, он, не теряя времени, с новой энергией возобновил ухаживание за белокурой Ослой. Его отец Ярм относился к юноше весьма благосклонно, но девушка оставалась глухой к его льстивым речам. Она чувствовала, что не сможет его полюбить, и к тому же подозревала, что Том, который ей нравился значительно больше, стал жертвой нечестной игры. Однако отец настаивал, и вскоре, несмотря на возражения девушки, был назначен день свадьбы. Осла очень расстроилась. Однажды ночью, когда она, проплакав весь вечер, в изнеможении заснула, ей приснился странный сон. Проснувшись рано утром, она пришла к дому родителей Тома и предложила им отправиться вместе с ней на поиски пропавшего сына. К этому, несмотря на любовь к сыну, они отнюдь не стремились, утверждая, что, даже если их мальчик действительно был покинут на одном из скалистых островов – на этом настаивала девушка, – он уже давно погиб от холода и голода. Осла проявила упорство, и в конце концов ей пошли навстречу. Снарядили лодку, которая пошла в указанном Ослой направлении, к Линге, и по прибытии на остров стало ясно, что он не является необитаемым. Том встретил друзей на берегу, и, когда первое возбуждение пошло на убыль, прибывшие на остров заметили, что парень вовсе не выглядит изможденным, а, напротив, свеж и бодр. Удивление увеличилось стократ, когда Том объяснил, что последние дни своего вынужденного пребывания на острове поддерживает жизненные силы, питаясь остатками пиршества фейри. Улыбнувшись, он добавил, что никогда в жизни не пробовал столь изысканных яств. Возвращение поисковой партии в Лунну было воистину триумфальным, и вряд ли есть необходимость говорить, что очень скоро Том и Осла стали мужем и женой. С того времени удача отвернулась от Вили. Лишившись доброго имени, он быстро утратил свое состояние, а потом и здоровье и сошел в могилу еще совсем молодым.

Честный казначей

Дело было давным-давно. Далеко на севере, где пурпурный вереск покрывает холмы таким же толстым ковром, как снег зимой, где реки текут по каменистым горным руслам золотисто-коричневые, как надежно укрытые горами топазы, могущественный глава правил своим кланом.

Его владения раскинулись на холмах и равнинах, и его имя в мирное время означало закон, а во время войны – силу. Говорят, что продукты на его стол поставляли Спей и Гэрри[14], а спортом с ним занимались Кэйрн Горм[15] и Бен-Алдер[16]. Иными словами, его могущество было признано и никем не оспаривалось на огромной территории страны.

Двумя вещами он гордился больше всего на свете – больше, чем отвагой в сражениях, больше, чем размерами своих владений и властью, – красотой своей жены и собственной справедливостью. Что по этому поводу думали члены его клана – роли не играет. Что думал лично он – этого было достаточно для него и для нас.

Следует отметить, что он обладал кое-чем очень редким для человека, находящегося у власти, но воистину бесценным сокровищем, если оно ниспослано свыше. Это был преданный слуга, ведающий казной своего хозяина, в каковую можно было включить, причем далеко не на последнем месте, в этом вы можете быть уверены, управление его погребами.

Ян-кошелек был предан своему хозяину и пользовался его полным доверием.

Но разве может даже самый хороший, честный человек быть избавлен от ядовитых стрел зависти? Уверен, что нет. Самого факта, что Ян-кошелек честен и хозяин ему доверяет, оказалось достаточно, чтобы поселить в злобном сердце главного менестреля Яна-волынки закоренелую и всепоглощающую ненависть. Охваченный завистью к Яну-кошельку, он мог думать только об одном – как уничтожить честного казначея.

– Нет никакого смысла, – сказал могущественный господин Яну-волынке, – ходить ко мне и жаловаться на лживость других слуг. Просто покажи мне, потерял ли я хотя бы одно зерно, золотую монету, драгоценный камень или несколько капель вина, и я разберусь. Я всегда готов прислушаться к разумным доводам, поскольку, как ты знаешь, я – справедливый человек, а моя жена очень красива.

Целый год Ян-кошелек честно служил своему господину, и целый год Ян-волынка думал, как его уничтожить.

За три дня до наступления нового года все видные представители клана стали съезжаться к своему господину, чтобы засвидетельствовать свое почтение и поздравить. Ян-волынка в полном одиночестве гулял по долине, напряженно размышляя, как ему перехитрить Яна-кошелька. Он футболил каждый камушек или ветку, которые попадались ему на дороге, и время от времени выражал свою досаду мучительными стонами.

– Керрако, – проскрипел серый ворон из Ротимер-куса. – Что это все значит? Ты переел ягод? Или у тебя болит живот по другой причине?

Ян-волынка поднял голову и внимательно посмотрел на ворона. Он решил, что, судя по его мрачному взгляду, он обладает таким же злобным сердцем, как и его собственное, и не колеблясь поведал свою историю.

– И это все? – спросил ворон. – Почему бы тебе не сказать, что он украл золотой ячмень хозяина?

– Потому что у меня нет доступа к ячменю, но что еще хуже, у меня нет свидетелей, которые поддержали бы меня, если я солгу относительно кражи, – ответил Ян-волынка.

– Да ты просто дурак, – каркнул ворон. – Что ты мне дашь, если я выступлю как свидетель?

– Мешок бобов из моих собственных запасов и несколько леденцов, которые я украду со стола хозяина, – воскликнул Ян-волынка.

– Керрако! Договорились! – сказал ворон. – Принеси бобы и конфеты завтра. Когда подойдет время, позовешь, и я приду.

Бобы и конфеты были отданы. Наступило утро нового года.

Главный зал замка заполнили многочисленные гости, пришедшие выразить почтение и передать поздравления господину и его супруге, сообщить о положении дел и получить приказания. Среди них был и Ян-волынка. Он протиснулся вперед и склонился в почтительном поклоне.

– Что у тебя? – спросил хозяин. – Есть жалобы? Советы? Пожелания? Я – справедливый человек, а моя жена – красавица. Говори все, что тебе надо, не бойся.

– Ян-кошелек крадет твой золотой ячмень! – воскликнул Ян-волынка. – О, господин, его следует предать смерти!

– У тебя есть свидетели? – спросил хозяин. – Помни, я – справедливый человек, а моя жена – красавица. Мне нужны доказательства.

– Мой свидетель, – ответил Ян-волынка, – серый ворон из Ротимеркуса, не кто иной, как он.

– В таком случае, – сказал господин, повернувшись к Яну-кошельку, – ты должен умереть.

– Быть может, ваше высочество позовет свидетеля, чтобы доказать правдивость обвинения, – сказал Ян-кошелек. – Если я виновен, я хочу умереть, если же нет, ваше чувство справедливости и красота вашей супруги не позволят, чтобы я пострадал.

– Да, я – справедливый человек, а жена моя – красивая женщина, – ответил хозяин. – Ты прав. Зови своего свидетеля, Ян-волынка.

Трижды свистнул Ян-волынка, и в окне появился серый ворон из Ротимеркуса.

– Клянешься ли ты, о ворон, что Ян-кошелек украл мой золотой ячмень? – спросил господин.

– Да, клянусь, – ответствовал ворон.

– Чем ты можешь это доказать?

– Потому что, – заявил ворон, ни минуты не колеблясь, – Ян-кошелек дал мне немного ячменя поесть сегодня утром, чтобы я не выступал свидетелем обвинения. Он знал, что я видел, как он совершил кражу. Посмотрите, мой зоб полон, полон, полон! Убедитесь сами!

– О, – сказал господин, обернувшись к Яну-кошельку, – тебе определенно придется умереть.

– Молю вас, мой господин, разрезать зоб ворона и посмотреть, правду ли он говорит, – поклонился Ян-кошелек.

– Сделайте это, – велел господин. – Я – справедливый человек, а моя жена – красавица.

Зоб птицы был разрезан. В нем не оказалось ничего, кроме сахара и бобов. Его останки выбросили в окно – прямо в озеро, туда, где жил Споти Фейс – огромный лосось, который немедленно проглотил лжесвидетеля. Таков был конец.

– Все это чепуха! – воскликнул хозяин. – Это дело выдуманное! Я ничего больше не желаю слушать. Пора ужинать.

Господин и его вассалы направились в обеденный зал и, увлекшись пиршеством, позабыли обо всех неприятностях, с которых началось утро.

Вряд ли в замке можно было сыскать более обозленного человека, чем Ян-волынка. Но горечь поражения не заставила его отказаться от своих дурных намерений. Весь год он обдумывал, каким образом ему отправить Яна-кошелька на эшафот.

И снова до нового года осталось только три дня. Ян-волынка медленно брел по сосновому лесу Далвинни, с каким-то мстительным удовольствием наступая на упавшие шишки, которые с треском рассыпались под его ногами. Время от времени он издавал гневные восклицания, выражавшие крайнюю степень озлобленности и досады.

– Что это все значит? – спросила черная ведьма из Лох-Эрихта, сидевшая у входа в темную пещеру. Она смотрела своими красными глазами на сизый дым, клубами вырывавшийся из входа в пещеру, словно из пасти лежащего дракона.

Ян-волынка взглянул на ведьму, убедился, что она черна, как само зло, так же как и он, и, не раздумывая, поведал ей о своей проблеме.

– Почему бы тебе не сказать своему господину, что твой недруг украл его золото?

– Потому что у меня нет доступа к золоту, но что еще хуже – у меня нет свидетелей, которые поддержали бы меня, если я солгу относительно кражи, – ответил Ян-волынка.

– Глупый заяц! – усмехнулась ведьма. – Что ты мне дашь, если я выступлю как свидетель?

– Самое лучшее, что у меня есть, – ответил Ян-волынка.

– Что ж, если нам нужно солнце, – сказала ведьма, – следует сварить похлебку троллей, чтобы его привлечь. Дай мне мизинец с твоей правой ноги и мизинец с твоей левой ноги, и я все устрою.

Следует признать, что Ян-волынка не имел ни малейшего желания терять части своего тело и терпеть боль. Но на что не пойдет завистливый человек ради того, чтобы одержать верх над соперником!

Итак, он отрубил мизинец с правой ноги, потом мизинец с левой ноги и отдал их ведьме для приготовления похлебки.

– Что теперь? – спросил он. – Я же не могу ходить!

– Чепуха, – фыркнула ведьма. – Возьмешь мой костыль. С ним тебе будет очень легко. – Она что-то проворчала, а потом дважды издала странный звук, больше всего напоминающий рев слона, и откуда-то из-за можжевеловых кустов вышло странное создание, которое отдало Яну-волынке ведьмин костыль.

– Приходи сюда завтра в это же время, – напутствовала ведьма, – похлебка будет готова. Возьмешь ее на новогодние торжества, обойдешь с ней вокруг стоячих камней Триума против движения солнца и вылей на землю, когда солнце встанет. Оно будет твоим свидетелем на суде.

Ведьма удалилась в пещеру, а Ян-волынка, хромая, поплелся прочь. Можно только надеяться, что ожидание долгожданного отмщения стало целительным бальзамом для его больных ног.

На следующее утро он встал очень-очень рано, в этом вы можете быть уверены, и отправился к ведьме. На его зов из-за можжевеловых кустов вышло странное создание и отдало чашу с похлебкой. Несчастный хромой взял чашу и сделал все в точности, как ему сказала старуха.

На праздник собралось множество народу. В замок съехались вассалы даже из самых дальних мест. Все собрались в зале, чтобы поздравить своего господина и его супругу и отведать вкусных яств за его столом. После того как многие сказали все, что хотели, и почти все дела были решены, Ян-волынка решил, что настала его очередь. Он похромал вперед, тяжело опираясь на ведьмин костыль.

– Что у тебя, Ян-волынка? – спросил хозяин. – Если хочешь – говори. Только, прошу тебя, покороче. Я устал и проголодался.

– Я только хочу сказать, что тот человек – Ян-кошелек – снова взялся за свое. Он украл твои золотые монеты и потому должен умереть.

– Я справедливый человек, а моя жена – красавица, поэтому я не могу поверить тебе на слово. Ты знаешь. У тебя есть свидетели? Только, прошу тебя, на этот раз никаких ворон.

– Мой господин, – с достоинством проговорил Ян-волынка. – Моим свидетелем станет само солнце.

– Да? – удивился хозяин и посмотрел на Яна-кошелька. – Если так, тебе определенно отрубят голову.

– Мой господин, – смиренно ответствовал Ян-кошелек, – прикажите ему привести свидетеля. Если я виновен, тогда рубите мою голову.

– Я – справедливый человек, – снова завел хозяин, – а моя жена… Какого дьявола ты так странно ходишь? – неожиданно взорвался он в середине хорошо известной фразы.

– Отморозил пальцы, – буркнул Ян-волынка. – Идите все за мной в помещение, окна которого выходят на юго-запад, и я докажу, что мои обвинения правдивы.

– Но почему ты можешь предъявить свои доказательства только в помещении, окна которого выходят на северо-запад? – удивился хозяин.

– Потому что именно там лежат украденные монеты, туда же придет мой свидетель.

– Веди нас! – вскричал господин. – И, ради бога, поторопись. Я страшно голоден.

Итак, Ян-волынка повел всех собравшихся в комнату с окнами, выходящими на юго-запад. Как только они вошли, солнце выглянуло из-за облаков, и залило лучами помещение, и осветило множество золотых монет, в беспорядке валявшихся на полу.

– Палач! Для тебя есть работа! – рявкнул рассвирепевший хозяин.

– Мой господин, – смиренно попросил Ян-кошелек, – молю вас, возьмите одну из монет и посмотрите на нее в тени, там вы увидите, действительно ли она золотая.

– Я справедливый человек, а моя жена – красавица, – сообщил хозяин. – Дайте мне монету.

Ему подали монету, он отошел с ней в угол, куда не достигал солнечный свет, и сразу увидел, что это обычная монета, а вовсе не золотая.

– Если бы твой свидетель был в моей власти, – сказал хозяин Яну-волынке, – я бы приказал его выпороть. А о твоем наказании я подумаю после обеда.

Он взял под руку Яна-кошелька и пошел вместе с ним в обеденный зал. Справедливый господин был очень голоден и не желал больше никаких задержек.

Ян-волынка снова избежал заслуженного наказания, поскольку после сытного обеда утренние волнения забылись, да и вообще, все происшедшее было настолько глупым, что о нем не стоило долго помнить.

Как разозлился Ян-волынка после второй неудачи, вы, уже успевшие познакомиться с ним, легко можете себе представить. Он ничего не сумел добиться, зато лишился двух пальцев на ногах. «Я еще разберусь с этой ведьмой, – думал он. – Если она не придумает лучший способ мне помочь, я ее сожгу, и это так же верно, как то, что меня зовут Ян-волынка».

Прошел еще один год, и снова впереди был праздник. Ян-волынка пришел к пещере и громко позвал ведьму. Она ответила и появилась у входа в пещеру. Но ее вид был так страшен, что вся храбрость Яна-волынки покинула его – вытекла через кончики пальцев рук (на ногах у него было недостаточно пальцев, чтобы храбрость могла вытечь с того конца). И грозный голос его стал тихим и заискивающим.

– Итак, – спросила ведьма, – что привело тебя сюда снова?

– Полный провал твоего предыдущего плана, – всхлипнул Ян-волынка и рассказал ведьме, как все получилось.

– И кто же в этом виноват, хотела бы я знать, – громовым голосом заревела ведьма. – Я не могу придумать другой план, подходящий для такого осла, как ты. Хотя… Нет. Ты так глуп, что все равно ничего не выйдет. Убирайся отсюда, я не желаю больше тебя видеть. И не беспокой меня.

– Расскажи мне, что ты придумала, – взмолился Ян-волынка, утирая слезы. Его мучила боль, изводило разочарование, и все его существо стремилось к одному – сладкой мести. – Я отдам все, чтобы видеть, как этот негодяй окончит свои дни на плахе.

– Ну ладно. Принесешь мне конфет со стола хозяина, и мы докажем, что твой недруг украл его вино.

– Но у меня нет свидетелей, – захныкал тот. – Ворон мертв, а солнце здесь бесполезно. Что же мне делать?

– Глупый заяц, – вздохнула ведьма. – Мы привлечем луну. Но, чтобы она пришла, ей тоже следует сварить похлебку троллей. Дай мне большой палец с твоей правой ноги и большой палец с твоей левой ноги, и я все устрою. А если тебе что-то не нравится – уходи и больше меня не тревожь.

Ян-волынка подумал, что, поскольку он уже лишился мизинцев на ногах, можно обойтись и без больших пальцев. Он отрубил их и отдал ведьме.

– Ай-ай-ай, – застонал он от сильной боли. – Но теперь я не смогу ходить, даже с костылем. – С этими словами он опустился на землю и замахал в воздухе ногами без пальцев.

– Тише, тише, – сказала ведьма, – нечего лежать здесь и верещать, как младенец. – Она что-то проворчала, а потом дважды издала странный звук, больше всего напоминающий рев слона, и откуда-то из-за можжевеловых кустов вышло странное создание, которое отдало Яну-волынке длинную и широкую юбку, сделанную из жестких щетинок. Когда он надел это странное одеяние и подвязал кожаными ремешками, оказалось, что оно поддерживает его со всех сторон. – Ты выглядишь очаровательно, – усмехнулась ведьма, окинув Яна-волынку хитрым взглядом.

– Лучше бы ты себя сделала такой же красавицей, – огрызнулся Ян-волынка и заковылял прочь. – Я приду завтра до захода солнца за похлебкой.

На закате следующего дня, когда густые темные тени еще не успели выползти из елового леса и укрыть окрестные холмы, Ян-волынка уже был у входа в пещеру.

Из-за можжевеловых кустов снова вышло странное создание и отдало ему чашу с приготовленной ведьмой похлебкой троллей.

– Иди к скале Осинн, – сказала ведьма, – туда, где засохшая сосна тянет к небу свои черные ветви. Там, когда взойдет луна, обойди три раза против движения луны вокруг расщепленного ствола и выплесни похлебку на землю перед ней.

С большим трудом, превозмогая боль, Ян-волынка добрался до скалы Осинн, держа в одной руке чашу, в другой – ведьмин костыль. Тело его поддерживала юбка из щетины. Он сделал все так, как велела ведьма, и, когда луна залила молочным-белым светом каменистые отроги Брериаха, он выплеснул похлебку на землю, попросив прийти завтра и стать его свидетелем.

На следующий день наступил новый год. Множество арендаторов и вассалов съехались в замок, чтобы поздравить господ и получить советы или распоряжения. Ян-волынка, одетый в юбку из свиной щетины, пришел вместе со всеми. Он выглядел отвратительно, а мысли его были черными и жестокими.

– Что это у нас за фигляр тут объявился? – спросил господин после окончания совета.

Ян-волынка вышел вперед и сообщил:

– Увы, мой господин, я снова обморозил ноги и почти не могу ходить. Но, несмотря на страшную боль, которую мне приходится терпеть, я пришел сюда, чтобы раскрыть тебе глаза на твоего подлого вассала – Яна-кошелька, которого необходимо немедленно казнить.

– Так уж и немедленно, – усомнился господин. – Я – справедливый человек, а моя жена – красавица. Я никогда не обвиню человека, если нет свидетелей или доказательств. Говори же, что ты припас на этот раз?

– Он украл твое вино. И я могу это доказать, – заявил Ян-волынка.

– Украл вино? – переспросил хозяин, обернувшись к Яну-кошельку. – Что ж, этому действительно необходимо положить конец.

– Опять то же самое, – вздохнул Ян-кошелек. – Неужели вы, мой справедливый господин, станете слушать моего врага без доказательств?

– Конечно нет, – ответствовал тот. – Это бы поставило под сомнение мою справедливость и красоту моей жены. Где твой свидетель? – неприязненно спросил он, уставившись на Яна-волынку.

– Мой свидетель – луна, – ответил несчастный калека, – и никто иной. Преступление было совершено под покровом ночи, и, когда луна взойдет, она предъявит доказательства.

– Хорошо, – сказал господин, – что луна не появится прямо сейчас и я могу спокойно поесть. – Не тратя лишних слов, он направился в обеденный зал, где уже все было готово к пиршеству. Вкусные блюда и изысканные напитки быстро заставили его забыть об утренних неприятностях.

Когда все изрядно выпили, а съели, на мой взгляд, куда больше, чем было необходимо, Ян-волынка пробрался к хозяину и зашептал ему, что пора идти в комнату, окна которой выходят на северо-запад. Там уже ждет свидетель с доказательствами.

– Как мне все это надоело! – вскричал тот, не желая подниматься из-за стола. – Отрубите ему голову, и покончим с этим. Не нужны мне никакие доказательства.

– Мой господин, – сказал Ян-кошелек, – разве вы забыли, что слывете справедливым человеком, а ваша жена – красавицей?

– Чума порази это дело! – взорвался он. – Я даже поесть спокойно не могу! Что ж, полагаю, это мой долг. Но тот, кто вздумает шутить со мной шутки, может считать себя покойником!

Кипя от злости, он направился за Яном-волынкой, подталкивая его сзади, чтобы пошевеливался. За мужем шла жена и остальные гости. Всем было интересно узнать, что произойдет.

Придя в северо-западную башню, все увидели расставленные на столах и на полу кубки, кувшины и чаши, доверху наполненные темно-красным вином. В этом не было никаких сомнений, потому что луна светила прямо в окна и в помещении было светло как днем.

– Я видел достаточно! – взревел хозяин. – На колени, Ян-кошелек! Оруженосец, немедленно дай мой меч! Ты позарился на мое вино, а я за это заберу твою голову и вернусь к столу. Больше тебе не придется испытывать жажду.

– Молю вас, мой господин, – смиренно сказал Ян-кошелек, опускаясь на колени, – попробовать хотя бы каплю этого вина. Даруйте мне эту милость до того, как я умру. Я не буду оправдываться или противиться вашей воле. Прошу лишь об этом пустяке.

– Что ж, ты этого не заслуживаешь, но я сделаю, что ты просишь. Я справедливый человек, а моя жена… – С этими словами господин взял один из кубков и пригубил содержимое. – Что это? Тьфу, тьфу, тьфу! – Он скривился и выплюнул жидкость на пол. – Дайте мне вина! Воды! Отвара! Чего-нибудь, чтобы отбить этот мерзкий вкус! Отравили! Меня определенно отравили! – Он устремился прочь из комнаты, расталкивая то направо, то налево всех, кто попадался на его пути. – Задержите Яна-волынку! Он умрет завтра утром, еще до первых петухов. – С этими словами он сбежал с лестницы и жадно припал к кубку с вином. Остальные присутствующие не успели и рта открыть, не говоря уже о том, чтобы оправиться от изумления.

Справедливый господин вовсе не был отравлен. В кубки, чаши и кувшины Ян-волынка налил всего лишь темную стоячую воду, которая при лунном свете стала так похожей на вино. Неудачника посадили под замок в донжон, а поскольку его наутро должны были казнить, к двери приставили часового, чтобы преступник не сбежал.

Но Яну-волынке все же как-то удалось передать послание супруге господина. Он сообщил, что хочет сказать ей нечто очень важное. Он ведь должен умереть, и будет очень жаль, если такой большой секрет умрет вместе с ним, тем более что она может очень легко его услышать – через замочную скважину. Он будет находиться по одну сторону двери, она по другую, а значит, все будет шито-крыто.

Супруга господина решила, что никому не будет вреда, если она послушает, что ей скажет Ян-волынка, и самому господину знать об этом совершенно не обязательно. К тому же она, как все женщины, была любопытна, как обезьяна, и не смогла справиться со своим любопытством. И ровно в полночь она подкупила тюремщика и пошла к донжону, где содержался Ян-волынка. Там она трижды стукнула по створке и приложила ухо к замочной скважине.

Что сказал Ян-волынка высокородной даме – не ваше и не мое дело; но то, что он ей сказал, имело серьезные последствия и было тайной, которую он мог объяснить ей не раньше чем через три дня. Поэтому из донжона дама направилась прямо к своему супругу и господину и попросила его отложить казнь Яна-волынки на три дня. Господин, который к тому времени упокоился, лишь немного поупрямившись, согласился, потому что его жена была не только красивой женщиной, но если уж она чего-то хотела, то могла вымотать всю душу, чтобы добиться своего. Да, он, ее супруг, это отлично знал – за долгие годы совместной жизни имел возможность убедиться. Итак, он согласился.

Случилось так, что, поскольку Ян-волынка все равно не мог убежать, поскольку его ноги были обморожены, во всяком случае, он так утверждал, тюремщик позволил ему свободно передвигаться по замку. Ему же не хотелось просидеть целых три дня у донжона да еще время от времени носить узнику еду и питье.

Хотя боль, которую приходилось терпеть Яну-волынке, была ужасной, а страх уготованной ему участи сильным, неугасимый огонь мести продолжал жечь его истерзанное сердце.

– Ах, если бы я только мог погубить его! – время от времени восклицал он. – Я бы умер счастливым. – И он, стиснув зубы от боли, карабкался по лестнице замка и думал, думал, думал…

Выбившись из сил, Ян-волынка сел на ступеньку. Взглянув вверх, он увидел луну, величаво плывшую по морозному голубому небу и глядевшую прямо на него через открытую решетку. Он погрозил ей кулаком и обозвал нехорошим словом. На небе одна за другой загорались звезды. Они щурились и мигали – как видно, были шокированы таким поведением. Но, пока Ян-волынка смотрел на луну и звезды, ему в голову пришла новая и весьма любопытная мысль. Он неожиданно встал, при этом на его физиономии появилась злобная ухмылка, подошел к столу, взял стоящий там хрустальный кубок и снова заковылял, опираясь на костыли и поддерживаемый юбкой из щетины, по винтовой лестнице. Войдя в комнату, окна которой выходили на юг, он запер дверь изнутри и сел на стул около окна. Закрыв ставни, он достал из кармана острое шило и в течение двух часов трудолюбиво проделывал в ставнях отверстия – одни большие, другие маленькие. Он расположил их линиями и кругами, так чтобы как можно лучше изобразить созвездия, которые часто наблюдал на зимнем небе.

Потом он разбил костылем хрустальный кубок и рассыпал мелкие осколки по столу под закрытым окном и на полу. После этого он, с чувством выполненного долга, покинул комнату и закрыл ее на ключ, который забрал с собой.

– Теперь ключ, – пробормотал Ян-волынка. – Споти Фейс! Споти Фейс! – завопил он, неуклюже забираясь на подоконник окна в коридоре, которое выходило на озеро. Он высунулся из окна так далеко, что едва не свалился вниз, и снова позвал: – Споти Фейс, плыви сюда!

Споти Фейс – гигантский лосось, живший в озере под окном, – услышал зов и поднял вверх голову, ожидая, что ему бросят какую-нибудь еду.

– Споти Фейс, – обратился злоумышленник к лососю, – если я дам тебе сладостей со стола хозяина, ты сделаешь для меня кое-что?

Споти Фейс был существом вредным и довольно жестоким. Он не любил делать что-то для кого-то. Но все дело в том, что, как вы помните, была зима, и пищи в пруду стало значительно меньше, а на берегу не росли овощи и фрукты. Поэтому он поднял нос и шлепнул по воде хвостом, выражая свое согласие.

– Тогда возьми этот ключ и брось его под окнами Яна-кошелька. Ты наверняка знаешь, где они – с другой стороны замка. Согласись, я прошу оказать мне не слишком большую услугу. А взамен я брошу тебе из этого окна сладости, но после того, как господин встанет из-за стола.

Итак, Ян-волынка бросил ключ лососю и поковылял дальше. Но Споти Фейс, схватив ключ, обнаружил, что тот слишком холодный – мороз успел крепко поцеловать металл, – и выплюнул ключ на берег туда же, где взял. Там он и остался – темный предмет на белом снегу, лежащий под окном самого Яна-волынки. А Споти Фейс уплыл на дно озера.

Наконец наступил день, когда Ян-волынка должен был понести наказание за то, что обманывал своего господина. Пришел тюремщик, чтобы отвести его в зал замка, где уже все собрались, чтобы проследить за приведением приговора в исполнение.

– Я – справедливый человек, – сказал господин, – а моя жена – красавица. Ты обманул меня, ты пытался меня отравить, и сейчас ты умрешь, это решено.

– Я молю тебя только об одной милости, прежде чем умру, только об одной! – воскликнул Ян-волынка. – Позволь мне шепнуть на ухо твоей супруге очень важный секрет.

– Даже не мечтай! – рассвирепел господин. – Иди, сейчас тебе отрубят голову. Я больше не желаю слышать об отсрочках.

Но его жена, настоящая женщина, не желала упускать возможность узнать важную тайну. Она думала о ней два дня и две ночи, извелась от любопытства и считала своим законным правом его удовлетворить. Поэтому она со значением взглянула на супруга, и он сразу понял, что, если она ожидает слова «да», сказать «нет» будет себе дороже.

И Ян-волынка что-то прошептал ей на ухо.

– Что? Что ты сказал? Мои бриллианты! Мои сверкающие бриллианты! – завопила дама и, сжав кулаки, ринулась к Яну-кошельку. Размахивая кулаками перед его изумленной физиономией, она отчаянно кричала: – Верни мне мои бриллианты, негодяй, отдай мне сверкающие бриллианты, которые ты украл!

– Что все это значит? – удивился господин, вскочив со своего места.

– Как «что»! Ян-волынка сказал, что Ян-кошелек украл мои бриллианты. О, мой дорогой муж! Ты должен немедленно отправить Яна-кошелька на эшафот.

– Тише, тише, любовь моя. Ты, конечно, красива, но надо быть еще и справедливой. Я не верю ни одному твоему слову, что же касается Ян-волынки, я больше никогда ему не поверю, независимо от того, есть у него свидетели или нет.

– Сколько нужно свидетелей, чтобы ты поверил моим словам, – спросил Ян-волынка, – десяти достаточно?

– Нет! – отрезал господин. – Никак не меньше двадцати.

– Двадцать свидетелей ожидают, чтобы доказать тебе мою правоту! – завопил Ян-волынка.

Господин понял, что ему ничего не остается делать. Если он желает сохранить репутацию справедливого человека, придется выслушать Яна-волынку.

– И кто же твои свидетели? – мрачно полюбопытствовал он.

– Звезды на небе, – важно ответил Ян-волынка.

– Это очередной обман, – сказал господин. – Ты просто стараешься избежать уготованной тебе участи.

– Но они действительно в этот самый момент ждут в южной башне! – вскричал Ян-волынка. – Даже больше того, бриллианты тоже там. – Последнее он сказал, обращаясь к супруге хозяина.

– Пошли скорее! – воскликнула она и дернула мужа за рукав.

Все присутствующие во главе с Яном-волынкой направились к двери. Хозяин понял, что, хочет он того или не хочет, придется идти. Его супруга, похоже, была вне себя.

– Где ключ? – спросил он, когда вся компания подошла к двери, которая оказалась закрытой.

– Кто ищет, тот находит! Конечно, ключ у него, – сказал Ян-волынка, указывая на Яна-кошелька. – Обыщите его! Если ключа у него нет, значит, он спрятал его в своей комнате, если же его нет и там, значит, он выбросил его в окно. О, я знаю все его уловки.

– А разве это не ключ лежит там на берегу? – спросил один из присутствующих, выглядывая в окно. На берегу действительно лежал ключ, прямо под окном комнаты Яна-волынки.

Все пошли вниз за ключом, а Ян-волынка едва не лишился сознания от злости, сообразив, что лосось его обманул.

Дверь распахнули, и все получили возможность увидеть в комнате бриллианты. Они лежали на столе и на полу, сверкая и переливаясь в лунном свете.

– Мои бриллианты! Мои бриллианты! – воскликнула супруга господина, врываясь в комнату.

– Эх, ты, Ян-кошелек, – покачал головой хозяин. – На этот раз ты перешел все границы. Придется тебя остановить.

– Да! Да! – кричала его супруга. – И немедленно! Он это заслужил!

– Молю тебя, благородный господин, – смиренно сказал Ян-кошелек, – расспросите свидетелей и велите им сказать правду.

– Что за глупости ты говоришь, – нахмурился хозяин. – До них тысячи и тысячи миль. Как они могут меня услышать?

– Они от нас не дальше, чем другая сторона окна. Позвольте мне подойти и обратиться к ним.

– Не разрешайте ему! Нельзя! – завизжал Ян-волынка и заковылял вперед, чтобы не дать сопернику подойти к окну. – Он задумал какую-то хитрость!

– Ты забываешься, Ян-волынка! – заревел господин. – Ты забыл, что я справедливый человек, а моя жена – красавица. Иди, Ян-кошелек, обращайся к ним.

Ян-кошелек подошел к окну и распахнул ставни. Комната наполнилась ярким дневным светом. Все присутствующие были вынуждены прикрыть глаза руками, потому что были ослеплены резким переходом от тени к свету.

– Моя госпожа, – сказал Ян-кошелек. – Теперь посмотри на свои бриллианты. Это всего лишь кусочки стекла. И где свидетели моего врага? Полагаю, они все еще спят в темных сундуках ночи по другую сторону океана.

– Ян-кошелек, – сказал хозяин и протянул руку верному слуге. – Прости меня и всех нас. Больше мы никогда не оскорбим тебя недоверием. Проси меня о чем хочешь, я все исполню.

– Тогда подарите мне жизнь Яна-волынки, – ответил тот. – Сегодня я – счастливейший человек и не хочу, чтобы моя радость была омрачена.

– При одном условии, – сказал господин. – Ян-волынка, выйди вперед, подними обе руки и поклянись, что никогда больше не станешь лжесвидетельствовать и врать мне.

Ян-волынка, пошатываясь, вышел вперед и поднял обе руки над головой. Но при этом он выпустил костыль, покачнулся, не смог удержать равновесие и рухнул лицом вперед прямо перед своим господином. Как он ни старался, подняться так и не смог.

– Ты сам подписал себе приговор, – сказал господин и судья. – В озеро его! Все остальные наказания явно недостаточны.

Яна-волынку, его юбку из щетины, костыль и все остальное бросили из окна в озеро, где жил Споти Фейс – огромный лосось. Споти Фейс не дал Яну-волынке достичь дна и сразу проглотил его самого, юбку, костыль и все остальное.

– Дорогой, – сказала жена мужу, – я полагаю, ты так же умен, как справедлив. – И она нежно поцеловала его в щеку.

– А ты, моя дорогая, – ответил чрезвычайно польщенный супруг, – так же разумна, как красива.

С этими словами он поцеловал жену в левую щеку, что было очень правильно с его стороны, вы со мной согласны? Потому что, когда все по очереди, это честная игра.

Брауни, боглы, келпи, русалки, демоны

Шотландский брауни

Шотландский брауни принадлежит к классу существ, отличных по привычкам и характеру от непостоянных и вредных эльфов. Он худ, космат и выглядит диким.

День он проводит в уединении, вдали от старых домов, которые любит посещать, а ночью усердно исполняет любую трудную работу, которую считает желательной для семьи, служению которой он себя посвятил. Но брауни трудится не в надежде на вознаграждение. Наоборот, он деликатно держится в стороне, и предложение награды, в первую очередь еды, обычно служит поводом для его исчезновения навсегда. Рассказывают, что когда-то брауни часто посещал семью, жившую в приграничье, – никого из ее членов уже не осталось в живых. И когда у женщины начались роды, а слуга, посланный в Джедборо за акушеркой, не проявил необходимой расторопности, семейный дух натянул пальто медлительного слуги, поскакал на лучшей лошади хозяина в город и привез акушерку. За время его отсутствия Твид, который они никак не могли миновать, поднялся до опасной отметки, но торопившегося брауни такое препятствие остановить не могло. Он бросился в воду вместе с перепуганной пожилой дамой и благополучно переправил ее на другой берег, где ее помощи очень ждали. Поставив лошадь в стойло (где ее позже и обнаружили в весьма прискорбном состоянии), брауни прошел в комнату слуги, обязанность которого выполнил, и, увидев, что он только натягивает сапоги, как следует отхлестал нерадивого малого его же собственным хлыстом. Такая преданная служба не могла не вызвать глубокой признательности лэрда. Он слышал, что брауни выражал желание иметь зеленую куртку. Поэтому он приказал сшить ее и оставить там, куда часто приходил дух. Тот взял подарок, но больше его никто и никогда не видел. Можно предположить, что он, устав от тяжелой домашней работы, отправился в своем новом облачении к феям.

Брауни из Бодсбека

Брауни из фермерского дома в Бодсбеке, что близ Моффата, оставил свою службу около ста лет назад по аналогичной причине. Он так старательно трудился, выполняя работу и дома, и в поле, что Бодсбек стал самой процветающей фермой в районе. Он всегда выбирал еду, которая ему нравилась, но скромно и в умеренных количествах. Когда работа была особенно тяжела, например в период сбора урожая, хозяин счел возможным подумать о несколько большем вознаграждении и оставил брауни отдельную миску хлеба и молока. Он решил, что, когда положение улучшается и все слуги получают лучшее вознаграждение – и по качеству, и по количеству, очень полезный брауни тоже получит больше. Но хозяин очень быстро убедился в своей ошибке. Брауни покинул дом навсегда, сообщив:

Зови брауни, зови, Удача из Бодсбека пошла в Лейтенхолл.

Вместе с брауни из Бодсбека ушла удача, обосновавшись на соседней ферме Лейтенхолл, которой брауни отдал свою дружбу и службу.

Брауни и вороватые служанки

Одно из главных свойств брауни – беспокойство о моральных принципах домочадцев той семьи, которой он служит. Этот дух обычно навостряет уши при первом же проявлении неправильности в поведении слуг. О минимальном проступке, замеченном им в амбаре, коровнике или кладовой, он немедленно докладывает хозяину, чьи интересы считает высшими в сравнении со всеми остальными вещами в мире, и никакая взятка не может заставить его промолчать. Поэтому работники и служанки обычно относятся к брауни со смешанным чувством страха, ненависти и уважения. Хотя он, возможно, не часто находит возможность поработать лазутчиком, твердая уверенность в том, что он будет безжалостен в этой роли, если, конечно, обнаружит нечто неподобающее, оказывает весьма полезное влияние. Курьезный пример его рвения в роли ревнителя морали домочадцев приводят в Пиблсшире. Однажды двух доярок, которых слишком бережливая хозяйка ограничивала в еде, голод заставил прибегнуть к крайнему средству – украсть миску молока и пресную лепешку, которые они решили немедленно съесть. Они сели на камень, поставили между собой миску и положили хлеб. Каждая делала глоток и откусывала хлеб по очереди, после чего возвращала миску с молоком и хлеб на камень, чтобы его могла взять другая и сделать то же самое. Они едва успели приступить к трапезе, когда подошел невидимый брауни и сел между ними. Всякий раз, когда миска с молоком оказывалась на камне, он тоже делал глоток. Он делал очень большие глотки, и молоко в миске очень быстро убывало. Удивление проголодавшихся девушек было очевидным, и они даже стали обвинять друг друга, высказывая взаимные подозрения в нечестности, но брауни разубедил их, выкрикнув:

Ха-ха-ха! Брауни забрал все.

Богл

Это капризный дух, которому больше нравится пугать или ставить в тупик людей, чем служить им или серьезно вредить. Ракушник – дух, живущий в воде, давший свое название многим скалам и утесам на шотландском побережье, принадлежит к боглам. Появляясь, он предстает покрытым ракушками, стук которых возвещает о его приближении. Отсюда его название. Об одной из его проказ рассказывается далее: однажды два человека, пришедшие темной ночью на берег Эттрика, услышали из воды страдальческий голос: «Пропал! Пропал!» Они пошли на голос, решив, что кто-то тонет, и были немало изумлены, обнаружив, что он поднимается вверх по реке. На протяжении всей темной и ненастной ночи они шли на голос проказливого духа и перед рассветом вышли к истоку реки. Теперь было слышно, как голос спускается по противоположному склону горы, на которую они поднялись. Уставшие обманутые путники решили отказаться от дальнейшего преследования и тут же услышали хохот ракушника. Он бил в ладоши и радовался удачной проделке. Утверждают, что дух часто посещает старый дом Гооринберри, расположенный на реке Хермитедж в Лиддесдейле.

Обреченный всадник

«Конан – красивейшая река у нас на севере. На ее берегах много солнечных полянок, и, еще будучи маленьким мальчиком, я часто бродил по мелководью – ставил снасти для форели и угрей, собирал большие перламутровые раковины мидий, которыми было усыпано дно. На ее заросших роскошными лесами берегах хорошо провести день, но ни в коем случае не ночь. Я это хорошо знаю. Это не дикая река, текущая по пустынной местности, как Эйвон. Она не падает с ревом со скал, скрываясь в облаках пены и брызг, как Фойерс, и не прячется в темных глубинах земли, как страшный Альдгрант, и все же ни с одной из этих рек не связано так много ужасных историй, как с рекой Конан. Вряд ли вы сумеете пройти хотя бы полмили по ее берегам, начиная оттуда, где она покидает Контин, и до ее впадения в море, не наткнувшись на место, с которым связана какая-нибудь страшная легенда о келпи, или водяных духах. Самая пугающая местность находится в окрестностях Конан-Хаус. Представьте себе: вы выходите на заболоченный луг, покрытый камышом, как поле колосьями, и видите заросший ивняком пригорок, поднимающийся над болотом, словно остров. Впереди высится густой мрачный лес, мимо которого несет свои темные воды река, грозя воронками водоворотов. Чуть дальше старое кладбище с руинами католической кирхи. Среди бесформенных камней еще можно увидеть увитые розами оконные арки и желоб, по которому когда-то стекала святая вода. Лет двести тому назад, быть может, чуть больше или чуть меньше, ведь никто не может назвать с уверенностью точную дату той или иной старой истории, здание было целым, а на месте, где сейчас растет лес, было поле. Среди деревьев и сейчас можно заметить остатки борозд.

Группа шотландских горцев весь день убирала урожай на этом поле. Они были заняты работой, когда со стороны реки донесся голос: «Еще час, и человек придет». Понятно, что, оглянувшись, они увидели келпи, стоящего там, где был брод, – совсем рядом со старой кирхой. Выше и ниже по течению находились глубокие омуты, но над самим бродом виднелась мелкая рябь, указывающая, как многие думают, на мелководье. В его середине, в месте, где может проплыть лошадь, и стоял келпи. Он громко повторил: «Еще час, и человек придет», после чего с громким всплеском исчез в омуте, что ниже по течению. Рабочие застыли в недоумении, размышляя, что келпи мог иметь в виду. И тут они увидели всадника, который спускался по склону холма, пришпоривая лошадь, – он явно торопился. Всадник определенно направлялся к броду. Сразу стало ясно, что келпи имел в виду, и четверо из рабочих, очевидно самые храбрые, побежали к всаднику, чтобы предупредить об опасности. Они поведали ему обо всем, что видели и слышали, настаивая, чтобы он или повернул назад, или выбрал другую дорогу, или хотя бы подождал час на этом берегу. Но только он ничего не желал слушать. Во-первых, он не верил в водяных духов, а во-вторых – очень спешил. Однако горцы решили спасти недоверчивого всадника, пусть даже против его воли. Они окружили его, стащили с коня и, чтобы быть спокойными, закрыли в старой кирхе. Прошел час, установленный келпи, и горцы пошли выпускать пленника. Они открыли дверь и крикнули, что всадник может продолжать свое путешествие. Ответа не последовало. Они вошли внутрь и обнаружили мужчину мертвым. Он лежал на полу, а его лицо было погружено в воду, стекавшую по каменистому желобу, который мы и по сей день можем видеть в руинах. Создавалось впечатление, что он неудачно упал и захлебнулся. Как мы видим, от келпи уйти невозможно».

Грэхэм из Морфии

В прежние времена род Грэхэмов из Морфии был очень могущественным, но со временем они потеряли свое состояние, и в конце концов исходная мужская линия семейства прекратила свое существование. Среди стариков Мирнса бытует мнение, что упадок этого рода вызван сверхъестественными причинами. Утверждают, что, когда один из лэрдов строил свой замок, он пользовался помощью водяных келпи, или речных лошадей, которых запряг в оглобли. Так он заставил сильного водяного духа таскать тяжелые камни для строительства и не отпускал его, пока не завершил свое дело. Бедный келпи был рад освобождению, но вместе с тем так разозлен беззастенчивой «эксплуатацией» его труда, что, освободившись от оглобель, прежде чем исчезнуть, заявил:

Болит спина, болят кости От переноски камней лэрда Морфии! Лэрд Морфии никогда не будет процветать, Пока жив келпи.

Рыбак и водяной

На Шетлендских островах рассказывают много странных историй о водяных и русалках. Если им верить, в глубинах океана существует атмосфера, пригодная для органов дыхания определенных существ, внешне похожих на людей. Они красивы, обладают некоторыми сверхъестественными способностями и смертны. Они живут на обширной территории, расположенной намного глубже, чем места обитания рыб. Над ней облачным покрывалом нависает море, как наше небо. Их жилища построены из жемчуга и кораллов. Имея легкие, не приспособленные для дыхания в водной среде, они не могли бы пробиться сквозь толщу воды, отделяющую мир подводный от мира надводного, если бы не унаследованная ими сверхъестественная способность надевать на себя шкуры некоторых животных, которые могут существовать в море. Одна из форм, которую они нередко принимают, – некоего животного, верхняя половина которого человеческая, а нижняя – рыбья, с хвостом и плавниками. Но больше всего они предпочитают облик большого тюленя (шетлендцы называют его Haaf-fish), который, являясь амфибией, может жить и в море, и на берегу, выбравшись на прибрежные скалы. Там обитатели подводного мира нередко снимают с себя морское облачение, принимают обычный облик и с любопытством обозревают природу верхнего мира, принадлежащего человеческой расе. К сожалению, каждый обитатель морских глубин имеет только одну кожу, позволяющую ему подниматься в море. Если же при посещении обители людей это одеяние по какой-то причине утрачивается, злополучное существо становится жителем земли.

Рассказывают о команде корабля, высадившейся на берег для охоты за лежащими на скалах тюленями. Люди оглушили нескольких животных и содрали с них кожу с прилипшим к ней жиром. Оставив тела на камнях, матросы уже совсем было собрались отправиться дальше в Папа-Стаур, когда неожиданно поднявшееся волнение заставило их вернуться на корабль. Все члены команды добрались до него в целости, кроме одного матроса, который опрометчиво отстал. Моряки не хотели бросать своего товарища на рифах, понимая, что он погибнет, но ненастье усиливалось, и после нескольких неудачных попыток подвести лодку к камням они были вынуждены предоставить несчастного своей участи. Наступила ночь, шторм разыгрался не на шутку, и покинутый шетлендец понял, что непременно погибнет от холода и голода, если его раньше не смоют в бушующее море гигантские волны. Наконец он увидел, как многие тюлени, сумевшие избежать нападения, возвращаются на камни, снимают свои шкуры и обретают облик сыновей и дочерей океана. Первым делом они помогли своим товарищам, которых оглушили и содрали с них шкуры. Придя в сознание, животные приняли облик обитателей морских глубин и начали горестно стенать, издавая жалобные крики, аккомпанементом которым служили завывания свирепого шторма. Они оплакивали потерю своего морского облачения, из-за которой больше не смогут вернуться в свои коралловые и жемчужные жилища, расположившиеся глубоко внизу – под суровой Атлантикой. Но больше всего они убивались по Оллавитину, сыну Гиоги, который, лишенный своей тюленьей кожи, навсегда был вынужден навсегда расстаться со своими друзьями, став отверженным обитателем верхнего мира. Вскоре их траурная песня была прервана – они заметили одного из своих врагов, дрожащего, с отчаянием взиравшего на грозные волны, с ревом обрушивающиеся на камни. Гиога сразу же стала думать, как обратить создавшуюся ситуацию на службу своему сыну. Она ласково обратилась к перепуганному человеку, предложила ему доставить его в Папа-Стаур на собственной спине, если только он сможет найти тюленью шкуру Оллавитина. Сделка была заключена, и Гиога облачилась в свои морские одежды. Но шетлендец, завороженный видом бушующего шторма, попросил ее, для обеспечения своей безопасности, позволить прорезать несколько отверстий в шкуре, чтобы ему было легче держаться руками и ногами. Просьба была выполнена. Человек забрался на спину Гиоги и поручил себя ее заботам. Она, как и было условлено, доставила его по бушующему морю в Папа-Стаур. Оттуда моряк сразу направился в Хамна-Во, где обрабатывали шкуры убитых животных, и выполнил свою часть сделки, доставив Гиоге шкуру для ее сына, с помощью которой он мог вернуться в свой мир, над которым раскинуло свое зеленое покрывало море.

Жена-русалка

Рассказывают о жителе Унста, который однажды, гуляя ночью по песчаному берегу, увидел группу русалок и водяных, танцующих в лунном свете, и несколько тюленьих шкур, лежащих неподалеку. При его появлении они немедленно надели свои шкуры, приняли облик моржей и погрузились в море. Шетлендец заметил, что одна шкура осталась лежать возле его ног, поднял ее, унес и надежно спрятал. Вернувшись на берег, он увидел девушку, прекраснейшую из всех, на кого взирали глаза смертного. Она горько оплакивала свою потерю, из-за которой была обречена остаться в верхнем мире, простившись со своими любимыми друзьями и подругами. Тщетно молила она шетлендца о возвращении своей собственности. Мужчина без памяти влюбился и предложил ей поселиться в его доме на правах обожаемой супруги. Русалка, осознав, что ей предстоит стать обитательницей земли, сочла за лучшее принять его предложение. Этот странный союз продолжался много лет, у пары родились дети. Любовь мужчины к жене была воистину безграничной, но она все годы отвечала ему холодностью. Женщина часто ускользала одна на пустынный берег, где по ее сигналу из моря появлялся огромный тюлень, с которым она вела долгие беседы на неизвестном языке. Прошли годы, и один из детей, играя, нашел спрятанную тюленью шкуру. Обрадованный странной находкой, он прибежал показать ее матери. Ее глаза вспыхнули от восторга – она узнала свою шкуру, которую уже не надеялась увидеть. Теперь она могла вернуться домой. Ее радость омрачилась, лишь когда она взглянула на детей, которых собиралась покинуть. Поспешно обняв каждого, она устремилась к берегу моря. Вернувшийся домой муж побежал за ней, в надежде остановить, но опоздал. Он увидел, как она приняла облик тюленя и погрузилась в море. Очень скоро на поверхности показался еще один тюлень, с которым она и раньше часто встречалась. Он приветствовал ее с нескрываемым восторгом. Но прежде чем нырнуть в темные глубины, она взглянула на стоящего у кромки воды шетлендца, потерянный вид которого заставил ее сердце сжаться.

– Прощай, – сказала она, – и пусть тебе в жизни сопутствует удача. Я любила тебя, когда мы жили вместе, но моего первого мужа всегда любила больше.

Приключения охотника на тюленей

Когда-то давным-давно на далеком севере жил человек, который зарабатывал себе на жизнь ловлей и убийством рыб – всех размеров и видов. Жил он неподалеку от Джон-о-Грот-Хаус. Ему особенно нравилось убивать чудесных животных, наполовину собак, наполовину рыб, которых называют тюленями, без сомнения, потому, что за их шкуры он получал самую высокую цену. Эти шкуры не только ценны, но и очень необычны. Правда заключается в том, что большинство из этих животных не являются ни собаками, ни треской, а самыми настоящими феями, о чем вы и узнаете из этого рассказа. Как-то раз, когда рыбак закончил свои дела, его позвали к человеку, который был ему незнаком. Тот поведал, что с ним хочет поговорить некто, желающий заключить контракт на большое количество тюленьих шкур. Незнакомец сказал, что рыбак должен немедленно отправиться к таинственному нанимателю, чтобы сразу приступить к работе. Обрадовавшись возможности хорошо заработать и не заподозрив никакого подвоха, рыбак согласился. Оба мужчины сели на коня, принадлежавшего незнакомцу, и отправились в путь. Конь бежал с такой скоростью, что, хотя ветер и дул им в спины, создавалось впечатление, что он бьет в лицо. Достигнув огромной скалы, нависающей над морем, провожатый сообщил, что они прибыли на место.

– Где же тот человек, о котором вы говорили? – удивился рыбак.

– Сейчас увидите, – пообещал незнакомец.

Они спешились, и, не дав убийце тюленей времени опомниться и осмыслить ужасные подозрения, которые, безусловно, уже зародились у него, незнакомец схватил своего спутника, причем с такой силой, что тот и не помыслил о сопротивлении, и бросился вместе с ним в море. Они погружались все ниже и ниже, никто не знает, как глубоко, и наконец добрались до двери, которая вела в жилище, где обитали не люди, а тюлени, но которые могли разговаривать и чувствовать, как люди. Велико же было удивление убийцы тюленей, когда он обнаружил, что и сам незаметно изменился, приняв облик своих жертв. Если бы это было не так, он, вероятнее всего, задохнулся бы и умер. Характер мыслей незадачливого рыбака было легче представить, чем описать. Окинув взглядом жилище, в которое он попал, рыбак понял, что все надежды на побег отсюда являются не более чем химерами, а о степени комфорта и продолжительности жизни, на которую он мог рассчитывать в создавшейся ситуации, даже думать не хотелось. Тюлени, пребывавшие в дурном настроении, даже посочувствовали ему и попытались умерить душевные страдания своего гостя заверениями в его личной безопасности. Погруженный в невеселые думы о своей несчастной судьбе, он вышел из ступора, увидев, как доставивший его на дно незнакомец извлек весьма внушительных размеров складной нож – предмет, который, по мнению рыбака, был предназначен для быстрого прекращения его земных страданий. Однако, каким бы безнадежным ни было его положение, рыбак не хотел быть убитым, и, предчувствуя скорую погибель, он пал ниц и попросил о милосердии. Животные в общем-то не желали ему зла, хотя его предыдущее поведение и заслуживало сурового наказания. Они хотели успокоить его и заставить прекратить стенания.

– Вы когда-нибудь видели этот нож? – спросил незнакомец рыбака.

И тот с ужасом узнал собственный нож, который он накануне воткнул в тюленя, но тому удалось уплыть вместе с ножом. Рыбак признал, что это его нож. Да и какой смысл отрицать очевидное?

– Что ж, – заговорил незнакомец. – Тюлень, который ушел от вас с этим ножом, – мой отец. Вернувшись домой, он слег, и ему не поправиться без вашей помощи. Я был вынужден прибегнуть к хитрости, чтобы доставить вас сюда, и надеюсь, что сыновний долг перед отцом послужит достаточным извинением.

Закончив свою речь, он провел дрожащего убийцу тюленей в соседнее помещение, где лежал другой тюлень, тот самый, с которым рыбак встретился накануне. Он очень страдал от большой резаной раны в задней части туловища. Убийце тюленей было сказано наложить свои руки на рану, после чего она немедленно затянулась, и тюлень встал со своего ложа в полном здравии. После этого обстановка вокруг изменилась. Тюлени больше не слонялись с унылым видом – они смеялись и радовались. Однако несчастного рыбака обуревали совсем другие чувства. Он ожидал, что останется тюленем до конца своих дней. Но доставивший его к тюленям незнакомец радостно сообщил:

– Теперь вы вольны вернуться к своей семье, и я вас обязательно провожу. Но только при одном условии. Вы должны дать торжественную клятву, что больше никогда в жизни не убьете ни одного тюленя.

Рыбак с готовностью согласился, по всей форме дал клятву, хотя понимал, что для ее выполнения ему придется изменить всю свою жизнь, после чего сердечно попрощался с новыми знакомыми. Вместе с незнакомцем они поплыли вверх и поднимались до тех пор, пока не достигли поверхности моря. Они выплыли к той самой скале, на которой ожидал быстроногий конь, готовый пуститься в путь. Незнакомец дохнул на рыбака, и они превратились в людей. Они сели на коня, и, каким бы быстроногим ни оказался конь в первом путешествии, теперь он бежал вдвое быстрее. Незнакомец оставил рыбака у дверей его хижины, сделав ему такой подарок, который почти примирил его со всем происшедшим, причем потеря профессии, в той части, что касалась тюленей, показалась ему значительно меньшей неприятностью, чем раньше.

Русалка Нокдолиона

Старый дом Нокдолиона стоял на берегу вод Гирвена. Рядом с ним был большой черный камень. По ночам из воды приходила русалка, садилась на камень и часами пела, расчесывая свои длинные желтые волосы. Хозяйка Нокдолиона посчитала, что эти серенады мешают ее ребенку, и решила, что им надо положить конец, и для этого поручила слугам разбить камень. Явившись на следующую ночь, русалка не нашла своего любимого камня и пропела:

Ты можешь думать о своей колыбели, я думаю о своем камне, И в Нокдолионе больше никогда не будет наследника.

Вскоре после этого колыбель была найдена перевернутой, а младенец – мертвым. Остается только добавить, что прошло совсем немного времени, и род прекратил свое существование.

Юный лэрд Лорнти

Как-то вечером юный лэрд Лорнти из Форфаршира возвращался с охоты, сопровождаемый только единственным слугой и двумя гончими. Проезжая мимо уединенного озера, лежавшего в трех милях к югу от Лорнти и окруженного в те времена густым лесом, он неожиданно услышал громкий женский крик. Очевидно, в озере тонула женщина. Лэрд был не робкого десятка. Он пришпорил коня, выехал на берег озера и увидел красивую девушку, отчаянно колотившую руками по воде. Ему показалось, что она вот-вот утонет.

– Помоги, помоги, Лорнти! – кричала она. – Помоги, Лорн… – Последние звуки заглушила вода, булькнувшая в ее горле.

Лэрд, не в силах сопротивляться гуманному порыву, бросился в озеро и уже совсем было собирался схватить длинные, плававшие на поверхности, словно золотые нити, желтые волосы, когда почувствовал, как кто-то обхватил его сзади и вытащил на берег. Слуга, более дальновидный, чем хозяин, вовремя понял, что все это – проделки духа озера.

– Стой, Лорнти! – воскликнул он. – Погоди! Дама, зовущая на помощь, – ведь это не что иное, как – Господь, помилуй нас, – русалка!

Лэрд поверил слуге, вскочил на коня и поскакал прочь от озера, на что русалка, поднявшись из воды, крикнула ему вслед:

Лорнти, Лорнти, Когда б не твой слуга, Кровь твоего сердца Кипела бы в моей кастрюле!

Наккилэйви

Чудовище Наккилэйви – воплощение злодейства, никогда по своей воле не перестававшее творить зло людям. Это дух, но во плоти. Обитает он в море; неизвестно, какон передвигается в своей стихии, на суше он скачет на коне, таком же страшном, как и он сам, и иные считают, что конь и всадник – одно целое и что таково обличье чудовища. Голова у Наккилэйви как человеческая, только в десять раз больше, рот выдается вперед, как свиное рыло, и ужасно широк. На теле его не растет ни волоска по той простой причине, что у него нет кожи.

Когда урожай побьет ветром с моря или мучнистой росой, когда скотина падает с высоких прибрежных утесов, когда среди людей или скота свирепствует зараза, виной всему – Наккилэйви. Дыхание его ядовито, для растений оно как гниль, а для животных – как мор. Его винят также в долгой засухе; по какой-то причине он терпеть не может пресной воды и никогда не выходит на землю во время дождя.

Я знал старика, утверждавшего, что встречал чудовище и сумел избежать его смертоносных объятий. Этот человек был очень сдержан и молчалив, но после долгих уговоров поведал мне о своих впечатлениях. Вот его рассказ.

Тэмми, как и его тезка Тэм О'Шэнтер[17], шел домой поздно ночью. Ночь была светлой, хотя и безлунной: на небе ярко сияли звезды. Путь Тэмми пролегал недалеко от берега, и в какой-то момент он выбрался на дорогу, к которой с одной стороны вплотную подходило море, а с другой стороны – глубокое пресноводное озеро. Неожиданно он увидел что-то очень большое, движущееся ему навстречу. Что ему оставалось делать? Присмотревшись, он понял, что к нему приближается не земное существо. Он не мог свернуть ни в одну сторону, равно как и повернуть назад – ведь это означало бы оказаться к злу спиной, что, как доводилось слышать Тэмми, было опаснее всего. Поэтому он сказал сам себе: «Бог все видит и позаботится обо мне. Ведь сегодня вечером я не сделал ничего дурного». Надо сказать, что Тэмми всегда считался человеком грубоватым и к тому же безрассудным авантюристом. В общем, он решил выбрать меньшее из двух зол и остаться с врагом лицом к лицу. Приободрившись, он решительно зашагал вперед. Очень скоро он, к ужасу, обнаружил, что приближающееся к нему ужасное создание – не кто иной, как Наккилэйви.

Нижняя часть этого жуткого чудища, как разглядел Тэмми, походила на большую лошадь с ластами на ногах, вроде плавников, и пастью огромной, как у кита, из которой дыхание вырывалось с паром, как из кипящего котла. У нее был только один глаз – красный, как огонь. На спине лошади сидел – или, вернее, казалось, вырастал из нее – огромный человек без ног, с руками, достававшими почти до земли. Голова у него была большая, как симмон (бухта[18] грубой соломенной веревки, обычно около метра в диаметре), и эта огромная голова перекатывалась с одного плеча на другое, словно собиралась отвалиться. Но что показалось Тэмми ужаснее всего, так это то, что у чудища не было кожи; вся поверхность голого тела его была красным сырым мясом. Когда монстр двигался, Тэмми видел, как черная, точно смоль, кровь текла по желтым венам и как сжимались и разжимались огромные мышцы, толстые, как коновязи. Тэмми, охваченный смертельным ужасом, медленно шел вперед. Его волосы встали дыбом, по лицу тек холодный пот. Но он знал, что бежать бесполезно, и если уж ему суждено умереть, то он, по крайней мере, увидит, кто его убьет, а не умрет спиной к врагу. Ужас не помешал Тэмми вспомнить о нелюбви монстра к пресной воде, и поэтому он выбрал ту сторону дороги, которая была ближе к озеру. Самый страшный момент наступил, когда Тэмми поравнялся с монстром. Тот разевал пасть, казавшуюся бездонной пропастью. Тэмми чувствовал, как горячее дыхание Наккилэйви, словно огонь, обжигает его лицо. Руки его были вытянуты в стороны, чтобы схватить идущего навстречу человека. Чтобы по возможности избежать смертельных объятий, Тэмми подошел к озеру как можно ближе. При этом он одной ногой наступил в воду, и несколько капель брызнуло на переднюю ногу чудовища. Лошадь заржала – это было больше похоже на гром – и шарахнулась на другую сторону дороги. А Тэмми почувствовал движение воздуха от взмаха рук чудовища, пытавшегося схватить путника. Осознав, что судьба дала ему шанс, Тэмми побежал что было сил. Наккилэйви повернулся и поскакал за ним, при этом ревя, как море в непогоду. Дорогу Тэмми пересекал ручей, по которому воды озера, если оно поднималось, стекали в море. Смельчак понял, что, если ему удастся пересечь этот ручей, он окажется в безопасности, и напряг все свои силы. Когда он добежал до берега, монстр еще раз попытался схватить человека своими длинными руками, но Тэмми вновь почувствовал лишь дуновение воздуха. Он прыгнул и очутился на противоположном берегу ручья. Наккилэйви издал дикий неземной рык, выражая свое разочарование, а Тэмми без чувств рухнул на землю.

Два пастуха

Между Лохабером и Баденохом жили два пастуха, которые были соседями и часто ходили в гости друг к другу. Один жил на восточном берегу реки, другой – на западном. Тот, который жил на западном берегу реки, пришел в дом того, кто жил на восточном берегу реки, с вечерним визитом. Он просидел допоздна и стал собираться домой.

– Пора домой, – сказал он.

– Тебе не стоит идти домой, – ответил другой. – Лучше оставайся ночевать у меня. Уже очень поздно.

– Я все равно не останусь, – ответствовал первый. – Мне бы только через реку перебраться, а там уже не страшно.

У хозяина дома был взрослый и довольно сильный сын. Он сказал:

– Я пойду с тобой и помогу перебраться через реку. Все-таки лучше бы ты остался.

– Я все равно не останусь.

– Если ты не останешься, я пойду с тобой.

Сын хозяина позвал собаку, которая помогала ему пасти стадо, и собака пошла с ним. Он перевел гостя на другую сторону реки.

– Теперь возвращайся, – сказал тот. – Я в долгу перед тобой.

Парень пошел обратно, и собака с ним. Выйдя на берег реки, он стал думать, как лучше – перейти реку по камням или разуться и воспользоваться бродом. По камням идти было все-таки страшно, поэтому он разулся и вошел в воду. Собака пошла за ним и запрыгнула ему на голову. Он сбросил собаку, она снова запрыгнула, он повторил то же самое. Оказавшись на другом берегу реки, парень поднял руку к голове и обнаружил, что на нем нет и намека на шапку. Он заколебался, идти ли ему домой без шапки или поискать ее. «Это позор – вернуться домой без шапки, – решил он. – Придется вернуться туда, где я разувался. Хотя, конечно, вряд ли она лежит там». И парень вернулся на противоположный берег реки. Там он увидел большого и очень прямого человека, сидевшего на том же месте, где парень готовился переходить вброд реку. В руке он держал шапку. Парень протянул руку и взял свою шапку.

– Что ты здесь делаешь? Она моя, и ты не должен брать ее у меня.

Они вдвоем перешли реку – не говоря ни слова, с ненавистью поглядывая друг на друга. А перейдя ее, большой человек схватил пастуха за руку и стал тянуть его за собой в сторону озера – против его воли и с большой силой. Они стояли друг напротив друга и тянули. Несмотря на силу сына пастуха, большой человек был близок к победе. Сын пастуха догадался схватиться рукой за дуб, который рос рядом. Большой человек желал повести его за собой, дерево клонилось и угрожающе трещало. Наконец дерево оказалось почти что вырванным из земли.

Остался только один корень. А когда и последний корешок выскользнул из земли, закричали петухи. Услышав петушиный крик, сын пастуха понял, что скоро рассвет. Когда закричали петухи, большой человек сказал: «Ты хорошо держался. Неужели тебе так дорога твоя шапка?» Большой человек ушел, и сын пастуха больше никогда его не видел.

Фэтлипс[19]

Лет пятьдесят назад одна несчастная женщина поселилась в темном подвале среди руин Драйбергского аббатства. Никогда она не покидала свой подвал днем. Когда же наступала ночь, она выходила из своего жалкого жилища и направлялась к дому мистера Хелиберна из Ньюмейнса или мистера Эрскина из Шилфилда. Эти два джентльмена жили по соседству. Именно их доброте она была обязана тем, что имела самое необходимое для жизни. Ровно в полночь она зажигала свечу и возвращалась в свой подвал, заверив своих добрых соседей, что в ее отсутствие в жилище наводит порядок добрый дух, которому она дала странное имя Фэтлипс. По заверениям женщины, это был маленький человечек в тяжелых железных башмаках, которыми он утаптывал глиняный пол в подвале, чтобы разогнать скопившуюся влагу. Из-за этого обстоятельства хорошо информированные соседи относились к ней с сочувствием, считая, что она не в своем уме, а остальные – с неприязнью и страхом. Женщина никогда и никому не объясняла, почему она ведет такой образ жизни. Ходили слухи, что она дала клятву в отсутствие человека, к которому была сильно привязана, никогда не видеть солнца. Но ее возлюбленный не вернулся к ней. Он погиб на гражданской войне 1745–1746 годов, и она была вынуждена всю оставшуюся жизнь прятаться от дневного света. Подвал или, скорее, донжон, в котором эта несчастная жила и умерла, до сих пор называют по имени сверхъестественного существа, которого поселило в нем больное воображение женщины. Лишь немногие из живущих по соседству крестьян рискуют входить туда ночью.

Глупая овечка

Ну что ж, подвиньтесь ближе к огню и готовьтесь слушать сказку, которую я вам сейчас расскажу. Но возьмите три носовых платка – никак не меньше, и положите на стол для меня, и свои платки не забудьте, потому что грустным будет мой рассказ, а конец истории и вовсе душераздирающим. Итак, слушайте.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула старая женщина, которая шла из деревни и как раз приблизилась к подножию холма. – Должно быть, фермер Макнаб затеял настоящий пир.

Нет, подождите, я начал не с того конца. Давайте начнем, как положено, с самого начала. Иначе вы ничего не поймете, хотя я, конечно, не сомневаюсь, что все вы очень умны.

В тот летний день одна глупая овечка отбилась от отары и потерялась. Причем винить она могла только саму себя. Здесь не было вины ни пастуха, ни его верной помощницы – собаки колли. Все дело было в жадности. Когда отара шла по болотистой пустоши, глупая овечка увидела островок сочной зеленой и наверняка очень вкусной травы на обочине дороги. Ей захотелось получить эту траву любой ценой. Поэтому она спряталась за гранитным валуном, дождалась, пока отара, а с ней и пастух с собакой колли пройдут мимо, после чего, заблеяв от восторга, побежала на только что обнаруженное пастбище. Но ей недолго пришлось наслаждаться сочной травой. Она лишь только приступила к трапезе, как небо потемнело, над землей нависли тяжелые свинцово-серые тучи, пошел сильный дождь. Наступила ночь. Куда было податься бедной овечке? Где искать компанию? Отара уже ушла далеко, ни пастуха, ни доброй собаки колли не было видно. Зови не зови – никто не услышит. Перепуганная овечка побрела по болотистой пустоши в надежде, что ее кто-нибудь заметит и пожалеет, ведь она была совсем маленькой и еще никогда в жизни не оставалась одна. Но нигде не было видно ни души. Увы, это было уединенное место. Оглушительные раскаты грома еще больше испугали глупое животное, а зловещие крики воронов с росшей неподалеку сосны почти лишили его остатков разума.

– Бе-е-е, бе-е-е, – простонала глупая овечка и заметалась из стороны в сторону. – Бе-е-е, бе-е-е! Мне страшно! Куда мне спрятаться? Ой, что это? Ну, наконец-то! – воскликнула она, заметив поднимающийся в небо дымок. На другой стороне заросшего вереском холма была хижина! Овечка устремилась вперед, обогнула холм, пробежала через маленькую калитку, мимо грядок с капустой и картошкой и ударом головы распахнула дверь убогой хижины.

– Хорошая жизнь и кислые лепешки! – вскрикнула старая женщина, испуганная неожиданным вторжением. Но, разобравшись, кто к ней вломился, она быстро пришла в себя и поздравила с удачей. – Входи же, входи скорее, моя маленькая овечка, – заворковала она. Женщина сообразила, что ей чрезвычайно повезло. Если овечку хорошо кормить и как следует заботиться, когда придет время, все затраты с лихвой окупятся. А глупую овечку сложившееся положение вполне устраивало: есть крыша над головой, вдоволь еды и питья, и делать ничего не надо – только есть, спать, жевать жвачку и толстеть у теплого очага старой женщины.

Глупая овечка не была лишена чувства благодарности, правда, для нее, вероятно, было бы лучше, если бы его у нее и вовсе не было. Как-то раз, греясь у огня и размышляя, как ей повезло, она подумала: «Интересно, а что я могу сделать для этой старой женщины? Мне бы хотелось сделать для нее что-нибудь, если, конечно, это в моих силах. Надо будет впредь внимательно смотреть по сторонам и слушать. Если подвернется случай, я обязательно сделаю для нее что-нибудь хорошее».

Я уже говорил вам, что в это время глупая овечка грелась у очага. Был вечер, и старая женщина только что закончила ужинать. Она съела большую порцию каши, сельдь и картофель. На столе оставалась полупустая чашка молока. Следовало встать и убрать молоко вместе с остатками ужина – для будущего завтрака.

– О-хо-хо, – вздохнула женщина и широко зевнула. Она очень устала, проведя весь день в поле, где пропалывала турнепс, и у нее ужасно болела спина. – Как бы я хотела, чтобы остатки ужина убрались со стола сами собой, а я оказалась в постели, не вставая и не раздеваясь.

«Вот оно, – подумала глупая овечка. – Это мой шанс сделать для хозяйки что-нибудь хорошее. За этот месяц я выросла и окрепла. Уверена, у меня все получится». И – верите? – не успела старуха и пальцем пошевелить, как глупая овечка перевернула стол – остатки ужина убрались со стола сами собой на пол, а женщина обнаружила, что лежит на своей кровати. Глупая овечка, не мудрствуя лукаво, наклонила голову, просунула ее между ногами хозяйки и точным ударом отправила ту прямо в кровать.

– Бе-е-е, бе-е-е, – в полном восторге заблеяла овечка, улыбаясь от уха до уха, – бе-е-е, бе-е-е! Здорово у меня получилось, правда, хозяйка?

– «Бе-е-е, бе-е-е»! – передразнила глупую овечку женщина, с большим трудом поднимаясь с кровати. – Подожди минутку, и я тебе побебекаю! – Она наконец дотянулась до метлы и претворила свою угрозу в жизнь.

«Вот она, награда за все хорошее», – подумала глупая овечка. Она сама не поняла, как это получилось, но меньше чем через минуту уже была за дверью и со всех ног улепетывала по дороге, в полной мере ощущая боль в тех местах, где метла успела соприкоснуться со спиной.

«Воистину, человеческая неблагодарность не знает границ, – размышляла глупая овечка, впрочем не снижая скорости. – В следующий раз я еще подумаю, стоит ли делать людям добро, даже если представится случай. Хотя, я надеюсь, случай еще представится». И она, понурив голову, пошла по дороге, ведущей через заболоченную пустошь.

– Бе-е-е, бе-е-е! Неужели никто не пожалеет бедную глупую овечку, которая заблудилась в темноте? Бе-е-е, бе-е-е! А вот и то, что мне нужно, – удовлетворенно сказала она, заметив другую женщину, несшую свою прялку по узкой тропинке, которая уходила в лес, в сторону от основной дороги. – Пойду-ка я за ней. Она не может нести эту тяжелую штуку далеко. Скорее всего, мы рядом с ее домом. – И глупая овечка последовала за женщиной, оставаясь на небольшом расстоянии.

– Эй, кто там? – воскликнула женщина, услышав за спиной шаги, и обернулась. – Вот это да! Вы только посмотрите, овечка идет по дороге! Что ж, если быть терпеливой, удача, рано или поздно, сама к тебе придет. Овечья шерсть всегда в цене. Бедняжка выглядит несколько потрепанной, но пара дней хорошего ухода сделает свое дело. И у меня будет отличная шерсть. Иди ко мне, глупая овечка, я позабочусь о тебе. – С этими словами она распахнула дверь хижины, и глупая овечка, не заподозрив ничего дурного, вошла и улеглась у очага.

Овечка уже знала, как вести себя в доме, и легко ужилась с хозяйкой, которая не могла нарадоваться своему счастью. Ее запасы шерсти давно иссякли, и теперь у нее появились новые, их должно было хватить надолго. Итак, овечка благоденствовала и день ото дня жирела, ее шерсть стала мягкой и шелковистой – новая хозяйка очень заботилась о своей подопечной, каждый день мыла и расчесывала ее. В конце концов овечке захотелось тоже сделать что-нибудь для хозяйки, так сказать, оказать ответную любезность. Наконец однажды утром ей представился удобный случай.

– Невозможно иметь все, что хочется, – пробормотала как-то раз женщина, готовясь выйти из дому. – Овечку же придется стричь! Думаю, я должна сегодня же зайти к фермеру Макнабу, который живет в долине, и попросить, чтобы кто-нибудь из его людей мне помог. Иначе будет поздно. Как жаль, что шерсть не отваливается сама, а доставляет так много беспокойства. Впрочем, не буду жаловаться. – И она ушла.

– Что ж, женщина, – сказала глупая овечка, когда дверь закрылась, – полагаю, это я могу для тебя сделать, не привлекая к делу неизвестного мне Макнаба и его людей. Ты так много для меня сделала, что, как бы мне ни было тяжело, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы твое желание исполнилось. Да и, когда я избавлюсь от шерсти, мне станет намного прохладнее, а то последнее время стало очень жарко. Так что от доброго дела я тоже выиграю.

В саду у женщины было много густых кустов, вокруг него росла живая изгородь, и вдоль забора рос очень колючий старый утесник.

«Это именно то, что мне нужно!» – обрадовалась овечка и начала кататься по утеснику, тереться о живую изгородь и танцевать «Цветы Эдинбурга» среди густых кустов. Не прошло и десяти минут, как на спине глупой овечки осталось только несколько небольших островков шерсти, свисавших по бокам то здесь, то там, зато вся ее шкура с ног до головы была покрыта живописными царапинами. Зато повсюду – на живой изгороди, густых кустах и колючем утеснике – маленькими и большими гирляндами свисали клочья овечьей шерсти. Они висели там до тех пор, пока подувший ветер не сорвал и не понес их, словно клочья пены, по дороге навстречу возвращающейся домой женщине, даже не подозревавшей, какой сюрприз ее ожидает.

Женщина вернулась домой. Она задержалась несколько дольше, чем рассчитывала, поскольку несколько раз останавливалась, чтобы подобрать шерсть, которую гнал вдоль дороги ветер. Бедняга думала, что эта шерсть осталась от прошедшей по дороге отары, и, хотя от нее было мало пользы, все же она могла быть использована в хозяйстве. Когда же женщина пришла домой, увидела разоренный сад и глупую овечку, улыбающуюся от уха до уха, она просто онемела от потрясения и злости.

– Бе-е-е, бе-е-е! Посмотри, что я для тебя сделала! – проблеяла глупая овечка. – Бе-е-е, бе-е-е! Что ты мне за это дашь? – полюбопытствовала глупая овечка, увидев, что хозяйка устремилась к ней.

Овечка сама не поняла, как это получилось, но меньше чем через минуту уже была за дверью и со всех ног улепетывала по дороге, пролетев сквозь живую изгородь. Она в полной мере ощущала очень сильную боль в тех местах, где с ее спиной соприкоснулся тяжелый ботинок хозяйки. Должно быть, ярость и разочарование придали ей дополнительную силу.

– Ой-ой-ой! – стонала на бегу глупая овечка. – Башмаки этой ведьмы, наверное, были утыканы железными шипами! – Она бежала по дороге с такой скоростью, которую ей позволили развить три ноги. Четвертая, должен заметить, пока была непригодна для бега. Она так болела, так сильно болела!

«Что себе позволяет старая карга! Воистину, человеческая неблагодарность не знает границ, – размышляла глупая овечка, впрочем не снижая скорости. – В следующий раз я еще подумаю, стоит ли делать людям добро, даже если представится случай. Хотя, я надеюсь, случай еще представится». И она, понурив голову, пошла по дороге, ведущей через заболоченную пустошь.

– Бе-е-е, бе-е-е! Неужели никто не пожалеет бедную глупую овечку, которая заблудилась в темноте? Бе-е-е, бе-е-е! А вот и то, что мне нужно, – удовлетворенно сказала она, заметив другую женщину, собирающую хворост в небольшой роще у дороги. – Я посижу здесь, пока она не соберет целую вязанку, а потом пойду за ней.

Долго ждать глупой овечке не пришлось. Очень скоро вязанка женщины была полна, и она пошла домой. Глупая овечка поковыляла за ней, соблюдая соответствующую дистанцию. Лишь когда женщина подошла к двери своей хижины, овечка проскользнула мимо нее, вошла в комнату и легла у очага. Она уже научилась себя вести, в этом вы можете не сомневаться.

– Вот это да! – воскликнула женщина. – Овца в моей хижине. Откуда ты? Возможно, тебя прислал фермер Макнаб в уплату за работы, которые я для него сделала? В любом случае я буду считать именно так, пока он или кто-нибудь другой, кому ты принадлежишь, не пришлет за тобой. Честно говоря, я надеюсь, что этого никогда не произойдет. Боже мой, в каком ужасном состоянии эта бедняжка! Но по крайней мере, она весьма упитанная, а больше мне ничего не нужно. – С этими словами она вытерла слезы глупой овечки, смазала ее царапины, и остригла оставшиеся на ней свалявшиеся клочья шерсти, и приложила примочку к большому кровоподтеку – на это место пришелся последний удар башмака предыдущей хозяйки. Потом она накормила овечку всем самым лучшим, что нашла у себя в доме, села у очага и поздравила себя с удачей.

День за днем она кормила глупую овечку самыми лучшими и самыми питательными блюдами, та стала толстой и ленивой и почти не вставала со своего места у очага. Овечка только ела и спала, спала и ела, и так целый день.

Глупой овечке так понравилось ее новое жилище и новая хозяйка, что она, позабыв обо всех предыдущих невзгодах, подумала: «Такая чудесная женщина просто не может оказаться неблагодарной. Я попробую сделать для нее что-нибудь хорошее, если, конечно, это будет в моей власти. Только мне надо как-то узнать, чего ей больше всего хочется!»

Темные ноябрьские ночи приближались. Женщина решила, что пора засолить баранину и повесить ее в кладовой на зиму. Случилось так, что как-то вечером, размышляя о том, сколько баранины оставить свежей, чтобы съесть сразу, и сколько засолить на зиму, она опустила руку и ласково потрепала глупую овечку по упитанным бокам.

– Ах, – сказала она, – какие здесь чудесные отбивные, какие восхитительные отбивные! Если бы только они пожарились сами, а мне не надо было беспокоиться! Я бы была самой счастливой женщиной на свете! – Вздохнув, она накинула на плечи шаль и вышла за порог. У женщины были дела в деревне, которые ей хотелось побыстрее сделать и вернуться домой до темноты.

Должен вам сказать, что, когда женщина опустила руку и потрепала глупую овечку по бокам, хотя она сделала это очень мягко, животное проснулось, подняло голову и услышало слова хозяйки. Если бы овечка услышала только о засолке, возможно, все могло бы закончиться не так плохо. «Но, – подумала глупая овечка, – старушка хотела, чтобы мои отбивные пожарились сами! Это совсем не трудно. От моего уютного угла до очага всего несколько шагов. Если моя шерсть вырастает снова, наверное, и отбивные вырастут, и на это уйдет ненамного больше времени. В конце концов, это не слишком большая плата за ее внимание и заботу ко мне». Приняв решение, овечка прыгнула прямо в огонь.

– Эх, – сказала глупая овечка, – как вкусно пахнет. Интересно, откуда этот запах?

– Ах, – сказала глупая овечка, – здесь становится немного жарко. Надеюсь, мои отбивные скоро будут готовы.

– Ох, – сказала глупая овечка, – меня душит дым. Хозяйка могла бы использовать торф и получше.

– Ой, – сказала глупая овечка. И больше уже не говорила ничего. Она была слишком толстой, чтобы шевелиться, после того как села. Поэтому она задохнулась от дыма и упала в огонь.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула старая женщина, которая шла из деревни и как раз приблизилась к подножию холма. – Должно быть, фермер Макнаб затеял настоящий пир. Интересно, почему он не пригласил меня?

Старый скряга! А у меня уже слюнки текут. Ну, ничего, рано или поздно я тоже устрою пир и тоже не приглашу его, ни за что не приглашу!

И женщина на минуту остановилась, чтобы вдоволь посмеяться, с удовольствием думая о глупой овечке, ждущей ее дома, и о жирных отбивных.

– Как вкусно пахнет! – сказала старая женщина, поднявшись на холм, и втянула носом воздух. – Это не из дома фермера Макнаба – он ниже и правее. Этот запах идет совсем с другой стороны, а там, насколько мне известно, только мой дом. Очевидно, какие-нибудь странники в лесу готовят себе ужин. Надеюсь, они ничего у меня не стащили. От них можно всего ожидать.

Женщина подобрала юбки и ускорила шаг.

– Как вкусно пахнет! – сказала женщина, обогнув лесок, за которым располагалась ее хижина. – Но что это? Что я вижу?

Мне трудно описать зрелище, открывшееся ее взору. Из двери и окон валил дым, даже конек крыши дымился, а среди горящей мебели догорали останки глупой овечки.

Тут женщина открыла рот и начала… нет, я не стану повторять все то, что она сказала. Это не сделает мой рассказ лучше, а его конец менее грустным. Поверьте мне, что ее слова не были ни приятными, ни вежливыми.

Но, как говорила глупая овечка, нет предела человеческой неблагодарности, а это замечание вовсе не такое уж глупое, если подумать.

Колдовство

Макгилликаллум из Разая

Джон Гарв Макгилликаллум из Разая был очень популярным древним героем. Он еще при жизни прославился своими рыцарскими подвигами, и потому барды нередко воспевали его в своих песнях и балладах. Разай обладал могучим телосложением и всеми благородными качествами настоящего героя. В дополнение ко всему Разай всегда применял свои таланты и могущество наилучшим образом, неизменно оказывался там, где он больше всего нужен. Он был активным и неутомимым врагом всевозможных потусторонних пришельцев, многих из которых он лично отправил обратно куда раньше, чем они ожидали или желали. Поэтому не следует предполагать, что, в то время как эти действия снискали ему любовь хороших людей, выходцы из ада испытывали к нему такие же чувства. Как и следовало ожидать, они вынашивали по отношению к нему планы самой страшной мести и постоянно ожидали благоприятной возможности для их осуществления. То, что такая возможность, увы, представилась и месть удалось осуществить, следует из этого грустного рассказа.

Это случилось в то время, когда Разай и его друзья решили отправиться на остров Льюис, чтобы поохотиться на оленей. Они сели на яхту вождя, команду которой составляли лучшие люди селения, и через несколько часов уже преследовали быстроногих оленей в горах Льюиса. Охота оказалась успешной. Самцы и самки оленей падали наземь, сраженные твердой рукой Разая. Когда же ночь положила конец преследованию дичи, молодые люди вернулись к месту, где они разбили лагерь, и провели все время в веселье, не подозревая о грустной судьбе, которая ожидала их утром.

Наутро Разай и его спутники встали еще до рассвета, поскольку в этот день собирались вернуться домой. День был ненастным, дул сильный ветер, волнение на море постоянно усиливалось, но Разай был полон решимости переплыть пролив и вернуться в свою резиденцию и потому отдал приказ готовить яхту к путешествию. Более осторожные и менее храбрые члены его свиты настаивали на отсрочке экспедиции, но Разай, не знавший страха, отверг этот совет и выразил твердое намерение немедленно отправляться в путь. Вероятно, для того, чтобы вселить в своих товарищей необходимую храбрость и побудить их согласиться с его мнением, он направился вместе с ними в дом паромщика, где они прибегли к универсальному стимулятору духа в любых испытаниях – шотландскому виски, пара бутылок которого добавила компании решительности. Пока молодые люди обсуждали практическую сторону предполагаемого путешествия, в дом вошла сгорбленная старуха, тяжело опирающаяся на костыль. Разгоряченный спором Разай обратился к старухе. Он спросил, считает ли она переправу через канал, пусть даже в столь непогожий день, возможной и безопасной. Женщина не колеблясь ответила утвердительно, добавив столь нелестные эпитеты в адрес колеблющихся, что они сразу замолчали, и вопрос был решен. Вся компания погрузилась на яхту Разая. И каковы же были последствия? Не успело суденышко отойти от берега, как стало очевидно: все вокруг словно сговорилось отправить его на дно. Попытки вернуться к берегу оказались безуспешными. Волны подхватили легкую яхту и, словно крохотную скорлупку, понесли ее к противоположному берегу. Разай старался, как мог, приободрить компанию, не дать людям погрузиться в бездну отчаяния. Он действовал смело и решительно. Став у руля, он, не обращая внимания на совместные усилия моря, ветра и молнии, удерживал корабль на курсе, ведя его к каменистому мысу Аирд, что на Скае. Павшие духом люди стали оживать, решив, что им снова улыбнулась удача, но увы! Неожиданно люди заметили огромного кота, который карабкался по снастям на мачту. За ним последовал второй, третий, четвертый… В конце концов все ванты, мачты и оснастка оказались покрыты кошачьими телами. Нельзя сказать, что вид скопления котов испугал решительного Разая, хотя он отлично понимал, кто они в действительности такие. Но тут на топе мачты появился гигантский черный кот – он был больше, чем все остальные, – этакий главнокомандующий своим легионом. Увидев его, Разай понял, что конец близок. Тем не менее он был исполнен решимости продать свою жизнь как можно дороже и приказал атаковать котов. К несчастью, атака оказалась неудачной. Совместными усилиями коты опрокинули суденышко на подветренную сторону, и все пассажиры были погребены в бушующей могиле. Так закончилась славная жизнь Джона Гарва Макгилликаллума из Разая, к вящему сожалению храброго клана Леод и всех хороших людей и к большому удовольствию гнусных ведьм, обрекших его на печальную судьбу.

Ведьма из Лаггана

В тот же самый день другой герой, известный своей ненавистью к ведьмам и всему, что с ними связано, грелся в охотничьем домике в чаще леса Гаик, что в Баденохе. Его верные собаки, утомившиеся после утренней охоты, лежали рядом на полу, ружье стояло у стены хижины, на поясе висел острый скиан ду[20]. Больше с ним не было никого. Охотник сидел, прислушиваясь к завыванию урагана. Скрипнула дверь, и в хижину вошла тощая, дрожащая от холода и промокшая до костей кошка. При виде ее шерсть у собак встала дыбом. Они вскочили с явным намерением наброситься на жалкое создание, которое, дрожа, застыло у двери.

– Великий охотник холмов! – воскликнула кошка. – Я прошу твоей защиты. Я знаю о твоей ненависти к моим сородичам, и, возможно, она справедлива. И все же прошу тебя защитить слабое, измученное существо от угнетения и жестокости собратьев.

Тронутый убедительной речью и не желая воспользоваться преимуществом над величайшим из врагов в кажущейся безнадежной ситуации, герой успокоил собак и предложил кошке подойти к огню и погреться.

– Нет, – сказала кошка, – сначала ты свяжи этим длинным волосом двух самых злых собак, иначе, я боюсь, они разорвут меня на куски. Молю тебя, мой господин, будь так добр и свяжи их за шеи этим волосом.

Непонятная природа волоса заставила охотника насторожиться и пойти на хитрость. Он не связал собак – только сделал вид, а набросил волос на две деревянные балки. Ведьма, полагая, что собаки надежно связаны, подошла к огню и присела. Прошло всего несколько минут, и охотник не мог не заметить, что она начала быстро увеличиваться в размерах. Он шутливо пробормотал:

– Сгинь, ужасная тварь, ты растешь слишком быстро.

– Нет, что ты, – в той же шутливой манере ответила кошка, – просто моя шерсть сохнет и становится более пушистой.

Шутки стали лишь прелюдией к более серьезному разговору. Кошка продолжала расти и в конце концов приняла уж вовсе угрожающие размеры, после чего в мгновение ока превратилась в почтенную даму из Лаггана и заявила:

– Охотник холмов, настал час расплаты. Ты видишь перед собой меня, признанного лидера нашего братства, заклятым врагом которого являешься ты и Макгилликаллум из Разая. Но Разая больше нет. Он испустил свой последний вздох. Его бездыханный труп лежит на дне моря. Теперь, охотник холмов, подошел твой черед. – С этими словами она приняла воистину ужасающий облик и набросилась на охотника. Две собаки, которых ведьма считала надежно связанными адским волосом, в свою очередь набросились на нее, и началась яростная схватка. Ведьма, подвергшись неожиданному нападению, начала жалеть о своем безрассудстве. – Вяжи, волос, вяжи, – приговаривала она, ожидая, что волос свяжет собак. Он действительно связал, только не собак, а балки, причем так крепко, что одна балка даже сломалась.

Наконец ведьма поняла, что побеждена, и сделала попытку отступить, но собаки вцепились в нее так крепко, что отделаться от них было совсем не просто. Крича и повизгивая, почтенная дама из Лаггана выползла из дома, волоча за собой собак, которые не выпускали ее до тех пор, пока она не уничтожила все зубы в их мощных пастях. Потом она превратилась в ворону и полетела над горами к дому. Две преданные собаки, все в крови, едва дыша от изнеможения, вернулись к хозяину, хотели лизнуть его руки, но упали и испустили дух у его ног. Оплакивая потерю со скорбью, известной только родителю, лишившемуся детей, он похоронил собак и вернулся домой к своей семье. Когда он пришел, его жены дома не было, но она очень скоро пожаловала.

– Где ты была, любимая? – спросил муж.

– Я навещала почтенную даму из Лаггана, – ответила она. – Несчастная тяжело заболела и вряд ли выживет.

– Ай-ай-ай, – посочувствовал муж. – Что же случилось с этой достойной женщиной?

– Она весь день провела на болоте, и там у нее начались внезапные колики. Очевидно, бедняжка сильно промочила ноги. Все ее соседи и друзья считают, что она вот-вот покинет нас.

– Бедная женщина, – сказал муж. – Мне очень жаль ее. Приготовь мне, пожалуйста, ужин, а потом я тоже пойду ее навещу. Думаю, так будет правильно.

Ужин был приготовлен и съеден, после чего охотник отправился к дому почтенной дамы из Лаггана. Там он встретил горюющих соседей и родственников, которые искренне сожалели о грядущей кончине достойной, всеми уважаемой женщины. Охотник подошел прямо к постели умирающей, причем он пребывал в ярости, пропорциональной величию момента, и рывком сдернул с нее все одеяла. Визг открытой для всеобщего обозрения ведьмы заставил всех собравшихся подойти поближе.

– Взгляните, – сказал он, – объект вашего сочувствия – не кто иной, как ведьма из ада. Только сегодня она сама сказала мне, что присутствовала при кончине лэрда Разая, а несколько часов назад сделала все возможное, чтобы я разделил его судьбу. Но сейчас она искупит свои преступления, сама расставшись с жизнью.

Охотник подробно рассказал собравшимся о ее нападении на него, и его повествование убедительно подтвердилось оставшимися на ее теле отметинами. Вся компания убедилась в преступности больной и как раз собиралась применить обычное в таких обстоятельствах наказание, когда несчастная ведьма заговорила:

– Мои недобрые друзья, избавьте старую знакомую, стоящую на пороге смерти, от дальнейших унижений. Мои преступления и мое безрассудство теперь предстали передо мной в истинном свете. А мой злобный и коварный совратитель, непримиримый враг ваших мирских и духовных интересов, только смеется над моим несчастьем. В награду за мою преданность его интересам – по его приказу я совращала все благородное и уничтожала все хорошее – он хочет отдать мою душу на вечные муки. Пусть мой пример станет предостережением для всех живущих на земле людей, чтобы они остерегались того рокового камня, на котором поскользнулась я. А чтобы у людей был стимул для этого, я, находясь при последнем издыхании, все же сделаю над собой усилие и расскажу вам историю своей жизни. – Далее ведьма из Лаггана поведала во всех подробностях о том, как она свернула с пути истинного и стала служить злу, обо всех преступных авантюрах, в которых была замешана, и закончила рассказом о смерти Макгил-ликаллума из Разая и о нападении на охотника. После этого несчастная испустила дух.

А тем временем сосед умирающей возвращался домой из Стратдерна, где был по делам. Он как раз вошел в мрачный лес Моналеа, что в Баденохе, когда заметил одетую в черное женщину, которая куда-то бежала. Она с большим волнением спросила путешественника, далеко ли еще до церкви Даларосси и сможет ли она попасть туда до полуночи. Путешественник ответил, что это вполне возможно, если она продолжит бежать с той же скоростью. Женщина бросилась вперед по дороге, уныло бормоча что-то себе под нос, а путник пошел дальше в Баденох. Он прошел совсем немного, когда увидел большую черную собаку, уверенно бежавшую вперед по дороге, словно она шла по следу. Через некоторое время он заметил еще одну собаку, которая вела себя так же. Лишь только вторая собака скрылась из вида, он встретил коренастого крепкого человека, одетого в черное, сидевшего на великолепном черном жеребце, скакавшем в том же направлении, что и собаки.

– Послушай, – обратился всадник к путнику, – ты не встретил по дороге женщину?

Путник ответил утвердительно.

– А за ней не бежала собака? Путник снова ответил утвердительно.

– А как ты думаешь, – спросил всадник, – собака догонит ее до того, как женщина доберется до церкви Даларосси?

– Думаю, да. Пес идет за ней по пятам, – ответил путник и продолжил свой путь.

Он еще не успел миновать Гленбанкар, когда его догнал возвращавшийся всадник. Женщина лежала перед ним, на луке седла, одна из собак вцепилась ей в грудь, другая – в ногу.

– Где вы догнали женщину? – спросил путник.

– Она как раз входила во двор церкви Даларосси, – был ответ.

Когда путешественник вернулся домой, он узнал о печальной судьбе почтенной дамы из Лаггана и понял, кого он встретил по пути. Несомненно, это был дух женщины, бежавший в поисках защиты от сил ада, которым она продала свою душу, к церкви Даларосси, которая считается местом священным и немедленно разрывает все связи с Сатаной того, кто придет туда, не важно, живой это человек или его дух. Но похоже, несчастная немного опоздала.

Жена кузнеца из Ярроуфута

Несколько лет назад кузнец из Ярроуфута взял двух учеников – двоих братьев. Это были уже вполне взрослые, спокойные и здоровые парни. Однако прошло несколько месяцев, и младший из братьев стал худеть и бледнеть, лишился аппетита, в общем, его здоровье заметно ухудшалось. Его брат, встревожившись, часто спрашивал, что у него болит, но тот отмалчивался. Но как-то раз парень неожиданно расплакался и признался, что больше не в силах терпеть и дурное обращение с ним хозяйки, которая на самом деле является ведьмой, хотя никто об этом не подозревает, скоро сведет его в могилу.

– Каждую ночь, – рыдал он, – она приходит к моей кровати, надевает на меня уздечку и превращает в коня. Потом она садится ко мне на спину и заставляет скакать многие мили по пустошам и болотам туда, где она и другие подобные ей создания устраивают свои дикие шабаши. Там она держит меня всю ночь, и только рано утром я везу ее домой. Она снимает уздечку, и я снова становлюсь самим собой, но чувствую себя измученным и совершенно разбитым. Так я провожу все ночи, пока ты, брат мой, крепко спишь.

Старший брат сразу заявил, что должен все увидеть собственными глазами. Вечером он уложил младшего брата на свое место, а сам стал ожидать прихода ведьмы. Она пришла с уздечкой в руке, набросила ее на старшегобрата, и он превратился в красивого гунтера[21]. Дама вскочила на его спину и поскакала к месту общего сбора, которое на этот раз оказалось в подвале дома лэрда соседнего клана. Пока она и другие адские создания отдавали должное кларету и хересу, гунтер, оставленный в конюшне, стал тереться головой о стену и продолжал делать это до тех пор, пока ему не удалось сначала ослабить, а потом и вовсе сбросить уздечку, после чего он снова обрел человеческий облик. Он зажал уздечку в руке и спрятался. Дождавшись, пока его хозяйка приблизится, он накинул уздечку на нее, и та превратилась в симпатичную серую кобылицу. Молодой человек вскочил ей на спину и погнал по пустошам и болотам, через живые изгороди и канавы. Бешеная скачка продолжалась до тех пор, пока седок не заметил, что кобыла потеряла подкову с одной из передних ног. Он отвел ее к кузнецу, тот заменил потерянную подкову и поставил новую на вторую переднюю ногу и снова погнал по полям и холмам, пока не почувствовал, что лошадь падает от усталости. Тогда он отвел ее домой и снял уздечку. Женщине едва хватило времени, чтобы заползти в постель, как проснулся ее муж и встал. Начинался новый трудовой день.

Честный кузнец не знал, что происходило ночью, и очень удивился, когда его жена сказалась больной, заявила, что вот-вот умрет, и попросила послать за доктором. Он разбудил своих подмастерьев. Старший из братьев встал, отправился за доктором и вскоре вернулся с ним. Доктор пожелал пощупать пульс пациентки, но та наотрез отказалась показать ему руки, упорно пряча их под одеялом. Деревенский эскулап пришел в замешательство, но муж, раздраженный непонятным упрямством жены, сдернул одеяло и, к своему ужасу, обнаружил, что к ее рукам прочно прибиты лошадиные подковы. При более тщательном осмотре выяснилось, что бока женщины покрыты синяками от ударов, тех самых, которые ей нанес подмастерье, пока они скакали по полям.

Тогда братья вышли вперед и рассказали хозяину обо всем, что произошло. На следующий день ведьму судил главный судья Селкирка и приговорил к сожжению на костре на скале Балшойг. Приговор был сразу же приведен в исполнение. Осталось только добавить, что младший брат со временем выздоровел. Его откармливали маслом, сделанным из молока коров, которые паслись на церковном дворе. Это самое лучшее лекарство для восстановления сил после того, как на тебе покатается ведьма.

Мельник из Холдина

Пока мельник из Холдина, что в Берквикшире, сушил смолотый овес, принадлежавший живущему по соседству фермеру, он, утомившись от долгой и тяжелой работы, прилег на солому в амбре и крепко уснул. Его разбудил гул голосов. Создавалось впечатление, что в печи для сушки находились люди, которые говорили одновременно. Откинув солому, мельник наклонился, заглянул внутрь и увидел множество ног, которые топтались по золе, словно наслаждаясь теплом от почти угасшего огня. Прислушавшись, мельник отчетливо различил слова:

– Как тебе мои ножки?

– А тебе мои? – спросил другой голос.

Не испугавшийся, но очень удивленный мельник взял свою «пивную кувалду» – большой деревянный молот – и бросил его в печь с такой силой, что во все стороны полетела зола, и заорал:

– А как вам мой маленький молоточек на ваших ножках?

Из печи послышался топот, шум, крики, мало-помалу перешедшие в звонкий смех, и в конце концов мельник услышал песенку, пропетую насмешливым голосом:

Поднимайся и лети в башню Рифмача[22], Ха-ха-ха! Хитрый мельник обманул нас, Иначе мы украли бы его счастье. Ведь прошло бы семь лет И много воды утекло, Пока мельник спал.

Роналдсон из Боудена

Утверждают, что человек по имени Роналдсон, который жил в деревушке Боуден, имел частые контакты с ведьмами этой местности. Среди многочисленных рассказов можно найти следующий. Однажды на рассвете, когда Роналдсон завязывал свои подвязки, поставив ногу на небольшой холмик, он с изумлением почувствовал, как его ноги обвило нечто вроде соломенной веревки и повлекло за собой. Очень быстро он оказался у ручья, текущего у подножия самого южного из Эйлдонских холмов. Роналдсон услышал хрипловатый смех и понял, что находится во власти ведьм или фей. Добравшись до места, называемого Бриг-оф-Стейнс, он почувствовал, как его нога коснулась камня, и воскликнул: «Ради всего святого! Не надо нести меня дальше!» В тот же миг веревка порвалась, в его ушах зазвенел многоголосый смех и чей-то звонкий голос выкрикнул: «Мы потеряли дурака!»

Жена фермера из Делорейна

О колдовстве в следующей истории не говорится, но мы вряд ли ошибемся, предположив, что с ним имеется самая непосредственная связь. Предварительно следует упомянуть, что в шотландских долинах и в некоторых других уединенных районах было принято (возможно, этот обычай сохранился до сих пор), чтобы портные покидали свои мастерские и днем отправлялись работать в дома окрестных фермеров. И вот жена фермера из Делорейна заняла портного, его учеников и подмастерьев работой на день, после чего попросила наутро прийти пораньше. Они так и сделали и были приглашены к завтраку вместе со всей семьей. Ели кашу с молоком. Во время трапезы один из подмастерьев заметил, что кувшин с молоком почти пуст. Хозяйка дома взяла кувшин и выскользнула в заднюю дверь, чтобы принести еще молока. Парнишке стало любопытно, куда она пошла, ведь всего лишь несколько минут назад за столом говорили, что больше в доме молока нет. Он прокрался за ней, спрятался за дверью и увидел, как женщина повернула гвоздь в стене и в кувшин потекла струя свежего молока. Она покрутила гвоздь еще раз, и струя иссякла. Вернувшись за стол, она отдала кувшин портному и его людям, и они щедро полили молоком кашу в своих мисках.

Около полудня, когда портные были заняты шитьем, один из них пожаловался на жажду и попросил молока – такого же, как утром. Только хозяйки в доме не было.

– Ты получишь свое молоко, – сказал подмастерье. Он оставил работу, подошел к тому месту в стене, которое заметил еще утром, повернул гвоздь и быстро наполнил чашку. Но вот беда – он не смог остановить струю. Как он ни вращал гвоздь, то в одну, то в другую сторону, молоко продолжало течь. Он позвал на помощь товарищей и стал просить остановить поток молока, но они могли только принести ведра, миски и все прочие емкости, которые нашли в кухне. Вскоре все они были заполнены.

Когда смятение достигло высшей точки, вернулась хозяйка. Она была черна, как туча, но, когда заговорила, ее голос был не злым, а, скорее, насмешливым.

– Бездельники! Вы выдоили молоко у всех коров, пасущихся на склонах Ярроуфута – с вершины до подножия. Сегодня ни одна из них не даст своим хозяевам молока, и им придется голодать.

Сконфуженные портные удалились, и с тех пор хозяйки в Делорейне кормят портных только лепешками и капустой.

Лэрд Гарри Джиллес

Лэрд Гарри Джиллес из Литлдина очень любил охоту. Однажды собаки, преследовавшие зайца, неожиданно остановились и вернулись к хозяину. Это настолько разозлило лэрда, что он выругался, сказав, что заяц, за которым они охотились, должно быть, был одной из ведьм Макстона. Лишь только он произнес эти слова, вокруг него появились зайцы. Они были очень близко, некоторые даже прыгали через седло перед ним, но ни одна из собак не бросилась в погоню. В порыве ярости он вскочил на лошадь и убил собак – всех, кроме одной, черной, которая как раз в это время устремилась за самым крупным зайцем. Лэрд тоже поскакал за зайцем и увидел, что собака повернула и теперь животное бежит прямо на него. Заяц прыгнул через голову лошади, но всадник проворно схватил его за одну из передних лап, выхватил охотничий нож и отсек ее, после чего зайцы моментально исчезли. На следующий день лэрд услышал, что одна женщина из Макстона в результате несчастного случая лишилась руки. Лэрд пришел к ее дому, вытащил из кармана руку (заячья лапа превратилась в женскую руку) и приложил ее к обрубку. Она идеально подошла. Женщина призналась в своих преступлениях, и на следующий день ее за колдовство утопили в колодце.

Пропавшая ткань

Не так давно, когда я зашел в дом одного из моих старейших прихожан, бывшего искусным ткачом, он завел разговор о былых днях. Среди прочих занятных вещей рассказал мне о пропаже отличного льняного полотна, случившейся за несколько лет до этого погожим летним вечером. Полотно оставили на берегу реки для отбеливания. Рыбаки в это время «поджигали воду», иначе говоря, ловили лосося острогами с помощью факелов. Человек, которого оставили стеречь полотно, пошел посмотреть на пойманных лососей, а когда вернулся, оно исчезло. Конечно, это событие стало сенсацией. История долгое время была на слуху у всех, каждый считал своим долгом высказать подозрения, поскольку полотна там было очень много.

А принадлежало оно очень важной персоне – деревенской повивальной бабке, которая была вовсе не расположена спокойно сидеть и горевать о потере. И она позвала на помощь мудреца из Лейтхолма. Уже на следующий день она поведала моему другу – ткачу, что нашла вора, – колдун повернул ключ и приоткрыл завесу тайны. Моему другу-ткачу всегда хотелось увидеть черную магию в действии, и по его просьбе повитуха привела колдуна к нему в дом. Дверь была заперта изнутри на все замки (числом четыре). Далее маг поступил следующим образом: он взял маленький ключ и привязал его к веревочке, которую, в свою очередь, привязал к семейной Библии в определенном месте, так что ключ свешивался. Далее он прочитал две главы Библии, причем одна из них была историей Саула и волшебницы из Аэндора, потом он велел повитухе и еще одной женщине держать ключ между ними кончиками указательных пальцев, и в этом положении первой было сказано перечислить имена всех подозреваемых.

Много имен было названо, но ключ продолжал висеть между пальцами, до тех пор пока колдун не выкрикнул:

– Почему ты не называешь Джока Уилсона?

Как только это было сделано, ключ упал – вильнул, проскользнув между кончиками указательных пальцев. Новость о том, что благодаря колдуну вор найден и им оказался Джок Уилсон, распространилась очень быстро. Только Джок вовсе не был намерен терпеть подобные обвинения и, будучи, вне всяких сомнений, честным человеком, заявил, что его не сделает вором шарлатан. Он отправился на консультацию к адвокату, но после долгих и утомительных дискуссий дело заглохло само собой. Ткач сказал, что многие говорили о подкупе адвоката, который был не дурак выпить.

Ведьмы из Делнабо

Во времена моего деда ферма Делнабо была пропорционально разделена между тремя обитателями. Сначала все трое жили примерно одинаково. Но через некоторое время люди начали замечать, и в первую очередь один из трех обитателей фермы, что, хотя он является более предприимчивым и знающим, чем другие порционеры, он один с каждым днем становится все беднее, а оба его соседа день ото дня процветают. Бедолага был удивлен и очень раздосадован тем, что удача отвернулась от него, уделяя внимание только его соседям. А его жена имела привычку жаловаться на отсутствие удачи не только своим подругам, но и женам соседей.

Как-то раз две жены соседей спросили ее, на что бы она пошла, чтобы улучшить свое положение, если бы, конечно, это было в ее власти. Женщина, не раздумывая, ответила, что готова на все. (Тут две других жены подумали, что теперь у них есть пескарь, который клюнет на любую наживку, и немедленно решили сделать ее своей наперсницей.)

– Хорошо, – сказала одна из них, – если ты согласна хранить наше общение в тайне и беспрекословно подчиняться нашим требованиям, бедность и нужда больше никогда не будут тебя преследовать.

Эти слова произвели большое впечатление на жену бедняка, и у нее зародились подозрения относительно истинной природы своих собеседниц. Постаравшись как можно тщательнее скрыть свое удивление, она согласилась на все условия. Тогда ей было приказано тем же вечером, отправляясь спать, взять с собой метлу, волшебные свойства которой хорошо известны, и оставить ее под боком у мужа. Метла примет ее облик настолько точно, что муж утром не сможет обнаружить разницу. Одновременно ей посоветовали отбросить все страхи, что обман раскроется, ведь их собственные мужья на протяжении многих лет довольствуются вместо жен их заменителями – метлами. Уточнив все детали, жены соседей велели ей присоединиться к ним в полночь, и они вместе отправятся туда, где она обретет будущее счастье.

Пообещав выполнить все инструкции в точности, жена бедняка покинула соседей и отправилась домой. Ее переполняли самые разные ощущения, главным из которых был ужас, который подобная порочность всегда вызывает в благочестивых сердцах. Спеша домой к мужу, она подумала, что нарушение обещания, данное нечестивым соседкам, вовсе не преступление, и, будучи благоразумной и верной женой, открыла своему мужу все подробности разговора. Муж одобрил преданность жены и договорился с ней (что свидетельствует о его немалой изобретательности), что наденет ее одежды и в таком виде отправится вместе с женами соседей к месту шабаша, чтобы посмотреть, что они будут делать и какие колдовские обряды выполнять.

Как и было решено, бедняк обрядился в одежды жены и в полночь присоединился в условленном месте к женам соседей. «Невеста» (так его назвали) была сердечно принята обеими госпожами метлы. Они тепло поздравили невесту с удачей и пожелали скорейшего обретения счастья. Затем бедняку дали еловый факел, метлу и сито – такие же аксессуары были и у двух его спутниц. Они следовали вдоль берегов Эйвона, пока не достигли Крейк-Пол-Нейну, или скалы Птичьей Заводи. Поскольку скала была очень крутой, они переправились на другой берег реки, причем для этого им не потребовались плавсредства – в этом месте был брод. Они подошли к Пол-Нейну – и что это? Вряд ли человеческому глазу приходилось когда-либо видеть что-нибудь подобное! Казалось, поверхность воды тихой заводи была объята пламенем. По ней плыли сотни факелов, а их лучи отбрасывали свет на темную громаду леса Лоинкорк. А разве человеческому уху когда-нибудь доводилось такую оглушительную какофонию визга и воплей, которые издавали собравшиеся на свой дьявольский шабаш? Но этот отвратительный визг был сладкозвучной музыкой для двух женщин из Делнабо. Они явно испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение и устремились вперед, оставив милую невесту далеко позади. Ведь переодетый мужчина вовсе не спешил выйти на сцену, а выйдя, намеревался оставаться только зрителем и ни в коем случае не участником ночной оргии. Приблизившись к берегу, он увидел, что происходит. Сотни ведьм плавали взад-вперед в своих ситах, помогая себе веслами (метлами), то завывая, то визжа – почище боглов. Каждая в левой руке держала факел. Иногда они выстраивались в ряд и выказывали глубочайшее почтение большой уродливой черной собаке, сидевшей на очень высоком камне. Несомненно, это был сам дьявол, с видимым удовольствием принимавший знаки почтения. Он кланялся, ухмылялся и хлопал лапами. Поспешно дав невесте ряд предварительных указаний, нетерпеливые жены соседей потребовали, чтобы она оставалась у кромки воды, пока они не переговорят с его сатанинским высочеством относительно ее инаугурации. Они наказали ей, когда они поплывут через заводь, ускорить их передвижение именем хозяина. Это указание переодетый бедняк был намерен выполнить в точности. Когда черная пара села в свои сита и стала пробираться, с помощью метел, на глубину, он сказал:

– Плывите, во имя всего самого лучшего.

Ужасный крик, который издали ведьмы, возвестил об их незавидной судьбе. Магия рассеялась, сита набрали воды и утонули вместе со своими хозяйками. Со всех сторон доносился визг и причитания приспешников дьявола, общая сила которых не могла спасти их от гибели в пучине. Все факелы погасли, и перепуганная компания устремилась в разные стороны в тех формах и образах, которые они в этот момент сочли для себя удобными. А хитрая невеста вернулась домой. Переодетый бедняк был очень доволен тем, как выполнил просьбу женщин. Добравшись домой, он переоделся в собственные одежды и, не потрудившись удовлетворить любопытство жены, которая с нетерпением ждала рассказа о его ночных приключениях, запряг волов и приступил к своей ежедневной работе. Два соседа, даже не подозревавшие об отсутствии своих жен, которых превосходно заменяли метлы, сделали то же самое. Подошло время завтрака, и оба соседа были немало удивлены тем, что их жены так и не встали, хотя обычно были ранними пташками, и свое удивление они высказали недавней невесте. Бедняк сказал, что он сомневается, встанут ли они вообще.

– Что ты имеешь в виду? – удивились они. – Когда мы вставали сегодня утром, наши жены были в полном здравии.

– А вы проверьте сейчас, – ответил невеста и, посвистывая, снова принялся за работу.

Оба соседа последовали его совету. Каждый подбежал к своей кровати и нашел вместо любимой жены только старую метлу. Тогда сосед-бедняк сказал, что если они тщательно обследуют заводь Пол-Нейн, то обязательно найдут в ней своих обожаемых ведьм. Горюющие мужья отправились к заводи, вооружившись необходимыми приспособлениями, и вытащили своих бывших спутниц на сухую землю. После этого они поспешно и тайком похоронили их. Сломанные сита и метлы неудачливых навигаторов не оставили сомнений в причинах трагедии. Имена этих женщин больше не упоминались ни их знакомыми, ни близкими. Остается только добавить, что бедняк постепенно вернул свое состояние и довольно скоро снова разбогател.

Бронзовые башмаки, или Слишком много, чтобы жениться

Странная компания собралась тем весенним вечером в доме молодого Джила Макдональда. Только что закончилась ярмарка в Инверари, после которой народ разъезжался по домам.

Вечер был ясный, но прохладный – дыхание зимы еще чувствовалось, поэтому никто не отказался погреться у очага, в котором весело потрескивало пламя.

Здесь был рыбак из Стратлахлана, перегонщик скота из Килмуна, два фермера откуда-то с юга – с Бьюта, купец из Ротсея и торговец, родиной которого вы можете считать любой район Шотландии, потому что он был всегда в дороге откуда-то куда-то еще.

Каждому было что рассказать о своей удаче или, наоборот, неудаче на ярмарке, и они с удовольствием слушали друг друга. Но самым хорошим рассказчиком, умевшим лучше всех поддерживать беседу и бывшим истинным кладезем новостей, несомненно, являлся торговец, сидевший на колченогом табурете в центре и имевший готовый ответ и совет для каждого.

Разговор шел, как и следовало ожидать (видите ли, все его участники или продавали что-то, или покупали), о том, как создаются и теряются состояния. Один сказал одно, другой – другое, у третьего было свое мнение по этому вопросу, и каждый точно знал, что надо делать, чтобы добиться успеха. Но Джил Макдональд запомнил только то, что сказал торговец, или посчитал его слова единственными достойными внимания.

Потому что на вопрос, что бы он сделал, чтобы заработать состояние, торговец сказал, что, если бы он был моложе, сильнее и здоровее, он бы отправился в то место (он знает, где оно находится), где состояние можно заработать, имея только лопату. Но, чтобы сделать попытку, необходимо твердое сердце и более авантюрный характер, чем у него. Поэтому он и продолжает тянуть свою лямку.

После того как кувшин обошел по кругу в последний раз, все стали готовиться ко сну. А Джил Макдональд тронул рукав маленького торговца и спросил его, не будет ли он любезен на минутку задержаться, когда остальные разойдутся, и ответить на один вопрос.

Торговец был счастлив услужить такому радушному хозяину, как Джил Макдональд, и, конечно, остался.

Когда кухня опустела, Джил Макдональд предложил торговцу придвинуться ближе к огню, до краев наполнил его стакан и попросил, если можно, рассказать, что именно он имел в виду, когда говорил, что знает место, где состояние можно заработать копанием, только нужно храброе сердце и сильный дух.

– А, – ухмыльнулся торговец, – вижу, вас задело. Что ж, слушайте. Место, о котором я говорил, находится в западной части Кинтайра. Отсюда верхом можно добраться в течение дня. Если переправиться через озеро, потом ехать вдоль дороги, то за Тарбертом будет замок Тайхронан, в котором обитает злобный старик, который, как утверждают, сказочно богат. То, что это не слух, я знаю точно. Дело в том, что у него в саду в колодце спрятано сокровище. Всего лишь месяц назад я своими глазами видел, как он перелопачивал дукаты и золотые слитки, как простую картошку. Я бы совсем не отказался иметь хотя бы небольшую часть всего этого, но вы же видите, я человек слабый и хрупкий и слишком боюсь этого старика, чтобы действовать.

Но не позволяйте мне убедить вас отправиться за сокровищем. Вы находитесь достаточно далеко от этого ужасного человека, и, насколько я могу судить, вам всего хватает. Я бы очень не хотел, чтобы вы попали в лапы к злодею, потому что о нем рассказывают много ужасов. Некоторые даже считают, что он не просто злой самовлюбленный старик, но и могущественный колдун. Так что я бы на вашем месте не рисковал, – сказал торговец и пошел спать.

Утром вся компания, поблагодарив гостеприимного хозяина, покинула ферму. Каждый пошел своей дорогой. Что же касается торговца, он встал очень рано, еще до петухов, чтобы выйти пораньше, и у Джила Макдональда не было возможности еще раз расспросить его о замке и сокровищах, о которых он мечтал всю ночь, а проснувшись, твердо решил отправиться за ними и, если представится возможность, получить их.

В тот день он занялся приведением в порядок дел на ферме, сказал своим работникам, что это и то должно быть сделано в его отсутствие, а это и то должно быть сделано, если он вообще никогда не вернется. Завершив таким образом подготовку, он на следующее же утро оседлал серую кобылу и выехал на дорогу, ведущую к парому через Лох-Файн.

Переправа прошла быстро, поскольку погода в это время стояла превосходная. Легкий ветерок и теплое солнце привели юного авантюриста в отличное расположение духа.

В Тарберте, когда он туда прибыл, была в разгаре ярмарка. На улицах стояли многочисленные палатки, повсеместно играла музыка, люди пели и танцевали. Из окрестных местечек съехалось немало народу, и шуты и певцы пользовались случаем заработать свое честное пенни в толпе.

Один маленький человечек привлек особенно пристальное внимание Джила Макдональда. Он мог сделать три или даже четыре кувырка подряд без остановки, и это на твердой мостовой. Причем человечек кувыркался как вперед, так и назад, без видимого напряжения, за что после окончания представления зрители стали щедро бросать монетки в его перевернутую шляпу.

Человечек подошел со своей шляпой и к Джилу Макдональду.

– Вот тебе медная монетка, мой маленький друг, – улыбнулся Джил, – полагаю, ты будешь доволен. Больше я дать все равно не могу, поскольку мы с тобой оба ищем удачу, только разными способами.

– Как это, друг мой? – спросил человечек. – Скажи, где и как ты ищешь удачу?

– С помощью сильной руки и отважного сердца, – сказал Джил Макдональд. – Я надеюсь сделать себе состояние одной только лопатой.

– Подожди! – закричал карлик и побежал за ним. – Скажи, где можно сделать состояние лопатой?

Но Джил Макдональд не желал, чтобы его и дальше допрашивали. Он даже разозлился сам на себя за то, что разговорился на людях. Тем не менее ему не хотелось быть грубым с несчастным бедным карликом, и он пробормотал:

– Недалеко отсюда, к западу от холма. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил карлик, и его тон показался Джилу Макдональду странным, в общем, что-то ему не понравилось. Только очень скоро он позабыл о своих опасениях, наслаждаясь хорошей компанией, которая собралась в гостинице, где хозяином был старый друг Джила. Там он и остановился на ночь.

Утром искатель приключений встал рано, оседлал свою кобылу, дав ей добрую порцию овса. Им предстоял долгий путь, поскольку Джил желал добраться до замка Тайхронан, чтобы успеть оглядеться в незнакомой местности и определить, где спрятано сокровище.

Задумавшись о предстоящем приключении, путешественник пустил кобылу шагом и почти не смотрел по сторонам. Неожиданно он вздрогнул, услышав рядом с собой тонкий, писклявый голос, показавшийся ему до странности знакомым. Посмотрев вниз, Джил увидел идущего по обочине дороги карлика, физиономия которого была в точности такой же, как у карлика, которого он видел на ярмарке днем раньше.

И все же это не мог быть тот же самый карлик, поскольку тот был очень уж мал и горбат, а этот, хотя тоже не удался ростом, был сложен несколько пропорциональнее. Тем не менее он имел такой же горб на спине, такой же длинный и острый красный нос и так же странно косил глазами, как и давешний знакомец Джила на ярмарке. Да и голос был такой же, только громче и сильнее.

– Рад встрече, – вежливо поздоровался карлик.

– Рад встрече, – ответил Джил Макдональд.

– Я вижу, мы попутчики, – сказал маленький человечек.

– В данный момент – да, – ответил всадник и стал подгонять лошадь.

– Очень скоро мы снова встретимся, – сообщил ему вслед карлик.

Даже сама мысль о том, что это убогое создание может догнать его по дороге, заставила Джила Макдональда улыбнуться, но что-то в карлике ему все же не понравилось, поэтому он пустил лошадь в галоп и на протяжении дальнейшего пути чувствовал себя как-то неуютно. Потом карлик скрылся из вида, и Джил выбросил странное существо из головы.

Около полудня Джил Макдональд снова пустил кобылу шагом. Некоторое время дорога шла вдоль обширной поросшей вереском пустоши, а потом начала резко спускаться к морю в районе залива Ронахан-Бей. Каково же было удивление путешественника, когда он услышал уже ставший знакомым голосок, окликающий его с другой стороны, и увидел уродливое сморщенное лицо, выглядывающее из-за кривой ивы, корни которой змеились между камнями.

– Рад встрече, – сказало создание. На этот раз Джил Макдональд увидел перед собой довольно рослого мужчину, почти такого же роста, как и он сам, а его никак нельзя было назвать маленьким.

Джил Макдональд не мог поверить своим глазам. Длинный красный нос и косые глаза, круглая горбатая спина, но теперь рост незнакомца был не меньше 1,8 метра, ну, может быть, плюс-минус несколько сантиметров. Человек не мог быть тем самым карликом, но то, что он как-то связан с карликом из Тарберта и с тем, которого он встретил утром на дороге, было очевидно.

Можете быть уверены, эта встреча Джилу понравилась еще меньше предыдущих. Даже послушная старая кобыла шарахнулась в сторону, когда странный человек вышел на середину дороги. Но Джил Макдональд всегда считал, что вежливость не может повредить, поэтому он, как и прежде, поздоровался.

– Я вижу, мы попутчики, – сказал человек.

– В данный момент – да, – ответил всадник, – но я очень спешу. – И он стал подгонять лошадь.

– Очень скоро мы снова встретимся, – сообщил ему вслед незнакомец.

Почувствовав что-то неладное, кобыла резво побежала по дороге, и Джил еще долго не мог избавиться от неприятного волнения. Но молодость есть молодость, ей не свойственно долгое уныние, и не прошло и часа, как всадник снова принялся беззаботно напевать.

От местечка Баллохрой до Тайинлоана ведет прямая дорога, и каждый, кто проезжал по ней, особенно вечером, как Джил Макдональд, знает, что солнце при этом светит в спину и обеспечивает великолепную видимость далеко вперед, причем все предметы видны четко и ясно.

«Как странно, – мысленно сказал себе Джил, – зачем люди посадили дерево прямо посередине дороги. – Впереди на дороге находилось то, что Джил в первый момент принял за молодую елку. – В этой части страны людям свойственно совершать странные поступки». Можете представить, насколько он был удивлен, когда, подъехав ближе, рассмотрел эту предполагаемую ель. Он даже потер глаза, опасаясь, что плохую шутку с ним сыграла игра света и тени. Это никак не могло быть человеческое существо, и все же это было именно оно. Джил вспомнил все странности, с которыми столкнулся в тот день, и понял, что имеет дело с какой-то чертовщиной.

– Я должен вернуться, – громко заявил он и потянул вожжи, чтобы сообщить о своем намерении лошади, но в это время гигантская фигура, возвышавшаяся на дороге, повернулась, сняла шляпу и низко, очень низко поклонилась. Потом тот же голос, что Джил уже слышал раньше, проговорил:

– Рад встрече.

– Рад встрече, – вежливо ответствовал Джил Макдональд, дрожа при этом всем телом.

– Пожалуйста, проезжай, – сказал верзила, сильно кося глазами и потрясая своим длинным носом. – Я вижу, мы попутчики.

– В данный момент – да, – ответил всадник, – но, извините, пожалуйста, я очень спешу. – И он пришпорил лошадь, чтобы та поскорее миновала ужасное создание. Похоже, возвращаться назад было не менее опасно, чем идти вперед.

– Возможно, очень скоро мы снова встретимся, – сообщил ему вслед незнакомец, пока Джил Макдональд, подгоняя кобылу, галопом скакал по дороге. И человек, и животное были одинаково напуганы и стремились как можно дальше удалиться от неизвестного и очень страшного существа.

На этот раз Джил Макдональд не рискнул выбрасывать из головы странное явление и сказанные существом слова о том, что скоро предстоит новая встреча. За каждым поворотом он ждал появления чего-то ужасного, под каждым камнем видел притаившуюся тень, готовую напасть. Стемнело, откуда ни возьмись в небе собрались тяжелые темные тучи и повисли низко над землей. Они тоже не улучшали настроение. Солнце село, и временами пробивающийся между тучами лунный свет делал все окружающее больше и угрюмее, чем днем. Деревья вдоль дороги, вполне мирные днем, теперь приобрели страшные фантастические очертания; казалось, что они протягивают над дорогой свои сильные руки, готовясь вонзить в запоздавшего всадника острые когти. В каждом завывании ветра Джил слышал знакомый скрипучий голос, в каждом звуке эха, создаваемого цокотом копыт кобылы, он слышал грозный топот за своей спиной.

Тут он вышел к месту, где дорога практически не имела обочины – крутой холм с одной стороны, скала с другой. Оставшийся между ними узкий проход, казалось, заканчивался тупиком. «Тем не менее, – подумал Джил, – проход там есть, иначе дорога не вела бы сюда». И он решительно направил лошадь в темноту. Последовал сильный рывок, потом его верная лошадь взвилась на дыбы, сбросила седока и поскакала по дороге обратно, ее испуганное ржание разносилось далеко вокруг.

– Рад встрече, – сказал откуда-то сверху голос, который Джил Макдональд знал уже слишком хорошо. Лежа на дороге, он увидел нависшую над собой гигантскую фигуру, в лунном свете казавшуюся еще огромнее. Она загораживала проход между двумя склонами, по которому шла дорога. – Рад встрече, – повторил голос. – Но у тебя, похоже, нет для меня вежливого ответа, как раньше. – Джил Макдональд был настолько перепуган, что его язык, казалось, прилип к нёбу и наотрез отказывался шевелиться. – Я же сказал, что мы очень скоро встретимся, и оказался прав.

– С вашего позволения, – наконец сумел выговорить Джил Макдональд, – я пойду и попытаюсь найти свою лошадь.

– С моего позволения, – ответила фигура, – ты не сделаешь ничего подобного. Ты проделал легкий путь, чтобы побывать в моем замке, так что сегодняшнюю ночь ты проведешь в нем, и, кстати, все следующие ночи тоже.

– Ваш замок? – удивился Джил Макдональд. – Что вы имеете в виду?

– То место, где золото гребут лопатой, – насмешливо проинформировал голос. – Иди же, вор, лицемер, ханжа, чертов раб! Я – великий колдун, а замок Тайхронан – это мой дом. Там ты сможешь копать – ты же этого хотел? – в качестве моего раба до конца своей жизни. А в конце ее выкопаешь свою собственную могилу.

Бедный Джил Макдональд не мог вымолвить ни слова. Великан – ибо карлик превратился в самого настоящего великана ростом более шести метров – поднял его с дороги, ухватив за поясной ремень, и понес в замок, расположенный в трех километрах от дороги. Путешествие не заняло много времени, потому что шаги великана были большими, да и спешил домой он изрядно.

Подойдя к воротам замка, великан опустил Джила Макдональда на землю, наклонил голову, произнес какое-то странное слово и моментально из шестиметрового великана превратился в человека вполне нормального роста. Дальше Джил шел сам, а хозяин замка шествовал сзади и периодически подгонял гостя дубинкой.

Они вошли в большой и очень высокий зал, потолок которого, отделанный черным дубом, еще больше потемнел от дыма и времени. На очень большом столе, явно приспособленном для великана, был накрыт ужин, в очаге весело потрескивали сосновые дрова, отбрасывая на стены зала причудливые пятна света. В этом красноватом свете Джил увидел, что кроме стола и лежанки в углу в зале из мебели имеется пять дубовых сервантов, выставленных вдоль стены, с резными дверцами и блестящими медными петлями и замками.

– Подай мне ужин, – сказал великан, – и поторопись.

Джил Макдональд поспешил исполнить приказание. Он изо всех сил старался собраться с мыслями, но пока это у него плохо получалось, и он сделал все возможное, чтобы угодить хозяину, одновременно размышляя о своей злосчастной судьбе и возможностях побега. Вскоре ему в голову пришла идея, и он, подавая великану бочонок с вином, забрался на стул и поднял бочонок высоко над головой.

– Что ты делаешь? – удивился великан. – Зачем это?

– О, извините меня, – залепетал Джил Макдональд, – просто я так привык.

– Привык к чему? – резко спросил великан.

– Подавать таким образом чашу своему хозяину. Ему нравится, чтобы я подносил ее как можно ближе к его рту.

– Но это же очень высоко!

– Вовсе нет. Вы – далеко не единственный великан в королевстве.

– Ах, ох! – запричитал великан, но быстро взял себя в руки и заявил: – Твой хозяин, должно быть, очень странное создание. Но я не хочу видеть здесь твои глупые уловки. Так что следи за своим поведением.

– Вам не придется их терпеть слишком долго, – ответил Джил.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что мой хозяин очень скоро будет здесь, чтобы забрать меня домой.

– Забрать тебя из моего замка? Хотел бы я на это посмотреть, – фыркнул великан.

– Я тоже, – сказал Джил. – Вот скоро и увидим.

Великан вскочил и подошел к очагу, где некоторое время стоял молча, погруженный в мысли. А тем временем Джил Макдональд решил, что ему ничего не мешает съесть пирожок и сделать глоток-другой вина. Только недолго пришлось ему предаваться сему приятному занятию, потому что великан очнулся от своих мрачных мыслей, обернулся к нему и заявил:

– Он не сможет тебя здесь найти, потому что не знает, где искать.

– Позвольте обратить ваше внимание на следующий факт, мой господин, – вкрадчиво сказал Джил Макдональд. – Вы видите мои башмаки? Их каблуки подбиты медью. Все слуги моего хозяина – мужчины, женщины, домашние животные – все имеют такие башмаки или подковы. Так что, куда бы они ни пошли, их путь всегда можно проследить.

– Так кем, ты говоришь, является твой хозяин? – спросил великан как бы между прочим, изображая полное спокойствие.

– О, нет смысла объяснять, – сказал Джил Макдональд, настроение которого улучшалось по мере ухудшения настроения великана. – Вы скоро сами увидите. Вероятнее всего, он будет здесь еще до завтрашнего вечера, причем в далеко не лучшем расположении духа.

Великан поник головой и сказал:

– Для меня, конечно, не имеет никакого значения, явится твой хозяин или нет, но все же скажи: он такой же большой, как был я, когда мы встретились на дороге? Я не любопытен, но все же хотелось бы знать.

– Это был предел ваших возможностей? – осторожно поинтересовался Джил. – Больше вы стать не можете?

– Нет, не могу, – ответил великан, – и никто не может.

На это Джил весело расхохотался.

– Прошу меня простить, – сказал он, – но если это все, что вы можете, то рядом с ним вы будете выглядеть младенцем.

Великан вздрогнул и нервно забегал по залу, потом подошел к очагу и перебросил горящие поленья с одной стороны на другую, взметнув целый сноп искр. Не приходилось сомневаться, что он был перепуган.

– Лучше бы тебя здесь не было, – вздохнул он, – хотел бы я никогда не видеть твоей уродливой физиономии.

– Фи, как невежливо, – заявил Джил Макдональд, – а ведь вы так хотели познакомиться со мной на дороге.

– Убирайся отсюда немедленно! Вот тебе монета, выпьешь за мое здоровье, только уходи сию же минуту!

Джил Макдональд взял монету и зашагал к двери, но, вообще-то говоря, он только сделал вид, что уходит, потому что ясно видел, как сильно струсил хозяин, и не желал покидать замок без сокровищ или хотя бы малой их толики. В конце концов, он пережил слишком много неприятностей, чтобы легко отказаться от возможностей разбогатеть. Поэтому, дойдя до двери, он обернулся и сказал:

– Это очень благородно с вашей стороны – дать мне эту монету и отослать домой, это даже больше, чем я мог ожидать. Поэтому, думаю, стоит сказать вам, что, независимо от того, уйду я или останусь, мой хозяин все равно придет за мной. Когда он выходит на след башмаков, то всегда доходит до конца. Поэтому, видя вашу доброту, я решил, что лучше вас предупредить. Будьте готовы. Тс-с-с. Вы слышите? – В это время очередной порыв ветра, завывая, пронесся между башнями замка. – Это он! Так он прочищает нос. Но не волнуйтесь. Он еще очень далеко.

– Вернись и сядь, – сказал великан. – Я щедро вознагражу тебя, если ты расскажешь, что я должен сделать, чтобы твой хозяин меня не заметил. Судя по всему, он весьма вспыльчив, и мне не хочется ссориться с ним в своем собственном доме.

– Что ж, вы можете спрятаться и дождаться, пока он уйдет, но я не вижу, как это можно сделать, потому что вы слишком велики.

– Я спрячусь в угол за дверью, – сообщил великан.

– В угол? – воскликнул Джил Макдональд. – Но вы туда не поместитесь!

– Я? Не помещусь? – завопил великан. – Знай же, в этом доме для меня нет ничего невозможного! – С этими словами великан стал за дверью, сказал какое-то очень странное слово и сразу уменьшился до ста пятидесяти сантиметров – так, чтобы поместиться в укрытии.

– О нет, – сказал Джил Макдональд, – это не пойдет. Мой хозяин обязательно сюда заглянет. У него есть одно очень плохое качество: он крайне любопытен и всегда сует нос во все щели. Не сомневайтесь, здесь он вас найдет.

– Черт бы побрал его любопытство, – проворчал великан. – Тогда, может быть, под стол? – Он опустил голову под стол, произнес какое-то очень-очень странное слово и в мгновение ока уже стоял под столом.

– Это уже лучше, – одобрил Джил и отошел в конец зала. – Но нет, вас отсюда хорошо видно, а у моего хозяина чертовски острое зрение.

– Чертовски острое зрение! Черт бы побрал его глаза и твои тоже. Я больше не уменьшусь ни на сантиметр из-за чьей-то прихоти.

– Тс-с-с! – зашипел Джил Макдональд, когда на улице снова завыл ветер. – Вот он! Надо же, как быстро идет! Ему осталось не больше двух километров! Похоже, у него насморк, значит, он очень зол. Не вините меня, если он свернет вам шею. Я вас предупредил.

Выругавшись, великан выбежал из-под стола, сказал очень-очень-очень странное слово, склонившись к скамеечке для ног, и вот он уже стоял под ней – маленький карлик ростом не более пятнадцати сантиметров. Сверкая глазами, он смотрел на Джила Макдональда из-под низкой скамеечки.

– Думаю, там он вас не заметит, – сказал Джил Макдональд, – хотя он чрезвычайно пытлив и любит двигать вещи. Так он проверяет, нет ли кого-нибудь внизу. Давайте я посмотрю, чтобы вы чувствовали себя спокойно. – С этими словами он пнул скамеечку ногой. – Нет, так не пойдет. Я вас видел, когда скамейка двигалась. Вы можете забраться под что-нибудь меньшее?

– Ни за что! Во всяком случае, не ради тебя и твоего злобного хозяина, – пропищал карлик. – Нет, нет и еще раз нет!

– Подумайте о последствиях! Он ведь уже за дверью! – Словно в подтверждение этих слов, ветер завыл особенно яростно. – Его нос, наверное, покраснел так же, как и ваш, если он так ожесточенно сморкается.

Карлик молча выскочил из-под скамейки для ног, вприпрыжку подбежал к очагу, вскарабкался на каменную плиту под ним, сказал очень-очень-очень-очень странное слово и вмиг очутился под ней – маленький, как черный таракан.

– Где вы? – спросил Джил Макдональд.

– Под плитой, – прострекотал карлик.

– Чепуха! Я вижу вас под скамейкой! – ответил Джил Макдональд.

– Не может быть, – сказал карлик, – я под плитой.

– Не врите мне! – воскликнул Джил. – А то я расскажу хозяину!

– Ну, теперь ты убедился? – пискнул карлик, и маленький уродливый черный таракан выполз из-под очага. – Ты видишь меня? Доволен?

– Очень доволен, – сообщил Джил Макдональд, с размаху поставил на таракана ногу в подкованном медью ботинке и раздавил его. На полу осталось только черное пятно.

– Ну, вот и все, – вздохнул Джил Макдональд и со вздохом облегчения опустился на стул великана.

Но в это время с громким стуком распахнулись дверцы всех пяти сервантов, и Джил Макдональд не успел вымолвить и слова, как оказался в окружении пяти девиц в зелено-голубых одеждах. Они обнимали его за шею, хватали за руки, целовали, щекотали и едва не задушили, при этом постоянно смеясь и хихикая, как безумные.

– Отстаньте! Отойдите! Да оставьте же вы меня в покое! – завопил полузадушенный Джил Макдональд, но чем сильнее он отталкивал девиц, тем крепче они цеплялись за него. Не знаю, чем все это кончилось бы, если бы Джилу, путем огромных усилий, все же не удалось на минуту освободиться. Он отбежал в угол зала, по пути прихватив великанскую скамеечку для ног, и выставил ее перед собой, готовый к обороне.

– Не подходите! – крикнул он. – Первая из вас, кто подойдет ко мне ближе чем на полметра, сильно пожалеет! Клянусь, я не шучу! – В подтверждение серьезности своих намерений он угрожающе замахал скамейкой.

Тогда пять девушек принялись хохотать, посылать ему воздушные поцелуи и танцевать, высоко вскидывая ноги, – ничего подобного он в жизни не видел.

– Выходи из угла, не бойся! Неужели ты такой трус? А еще называешься мужчиной! – кричали они, ни на секунду не прекращая двигаться. А какие рожи они при этом корчили!

– Я не выйду, – ответил мужественный Джил Макдональд, – и не выпущу из рук скамейку, пока вы не пообещаете вести себя прилично. Что вам от меня надо? Скажите скорее, и разойдемся в разные стороны! Занимайтесь своими делами, а у меня полно своих.

– В этом-то все и дело. Теперь твои дела – это наши дела. Куда бы ты ни пошел, мы отправимся за тобой. Ты должен жениться на нас всех. Поэтому не мучайся и прими вещи такими, как есть.

– Этого не может быть, – улыбнулся Джил. – Жениться на всех сразу? Что это все значит? И, пожалуйста, не говорите одновременно, я ничего не понимаю.

Но девушки все равно принялись кричать и визжать, причем вместе.

– Так, – в конце концов сказала старшая из них, – послушай меня. Все мы дочери короля Лох Лиин. Мы были заперты в этих шкафах на три года – по исчислению смертных, – потому что поклялись не выходить замуж за этого отвратительного великана. А теперь мы должны выйти замуж за тебя, потому что мы дали еще одну клятву – выйти замуж за того, кто нас освободит. Ты же не хочешь, чтобы мы нарушили нашу страшную клятву?

– Что ж, если дело настолько серьезное, сядьте, и давайте поговорим, но предупреждаю: если кто-нибудь из вас опять начнет ко мне приставать, получит по голове скамейкой.

Девушки обещали вести себя спокойно и не вскакивать из-за стола, если он тоже выйдет из своего укрытия и сядет, пусть даже в другом конце стола.

Каждая сторона придерживалась достигнутой договоренности, но Джил Макдональд все равно держал скамейку под рукой – так, на всякий случай.

После долгого и горячего спора Джилу все же удалось втолковать девицам, что жениться на всех сразу он не может – их слишком много, но, если они выберут одну, которая представит интересы всех, он подумает, что можно сделать.

Было решено, что девицы будут играть на мужа. Та, которая выиграет, получит законного супруга. Они достали из-за дымохода шашки и приступили к игре. В течение двух часов они пытались обмануть друг друга, но никому это не удалось. Никто не выиграл и не проиграл. Поэтому они пришли к очевидному выводу, что Джилу придется жениться на всех.

– Нет, – стоически простонал Джил, – это смешно. Попробуйте бросить кости. Может быть, кому-то из вас все же повезет?

Они достали из-за дымохода кости и стали играть, но все снова жульничали, и потому ни одна не выиграла. И снова это обстоятельство привело их к выводу, что Джилу придется жениться на всех. Иного выхода попросту нет.

– Нет, – заявил он, – так не пойдет. Но, пока суд да дело, приготовьте-ка мне ужин. А то я умираю от голода. После еды я скажу вам, что делать.

Девушки наскоро приготовили ужин и в ожидании расселись вокруг стола великана.

– Поступим так, – сказал Джил Макдональд, когда утолил голод и вернул себе способность связно мыслить. – Завтра я спрошу вас, в платье какого цвета должна быть одета моя невеста. Та из вас, которая назовет мой любимый цвет, станет моей женой. Думаю, здесь ваша хитрость и способности обманывать друг друга не помогут.

– Очень хорошо, – ответствовали зеленые девы, но самая младшая из них, когда Джил Макдональд отвернулся, подлила в его кубок снадобье, которое должно было усыпить его и заставить говорить во сне.

– Теперь он сам расскажет нам, что у него на уме, – сказала она сестрам.

Выпив вино из кубка, Джил Макдональд пошел к очагу и лег на лежанку великана. Зеленые девы, пожелав ему спокойной ночи, сделали вид, что уходят наверх. Очень скоро, когда юноша крепко уснул, они потихоньку спустились обратно, окружили спящего и стали ждать, что он им расскажет.

Снадобье подействовало. Джилу снилась его ферма и окружающие ее зеленые холмы. Немного погодя он заговорил:

Желтые колосья растут в долине Ардкинглас; И желтый папоротник на склонах Бен-Има. Желтые волосы у моей любимой,  И желтым будет ее свадебный наряд.

На это зеленые девы встали и с веселым смехом покинули зал.

На следующее утро Джила Макдональда разбудило заглянувшее в окна солнце, но это произошло не раньше, чем девы встали и приготовили завтрак. Они были так счастливы, обретя свободу, возможность смеяться и обманывать друг друга, что, собирались они вскакивать ни свет ни заря или нет, все равно бы встали рано, хотя лично я думаю, что они всю ночь не сомкнули глаз.

– Спрашивай, – сказали они Джилу, заметив, что он проснулся.

Джил Макдональд задал каждой деве по очереди вопрос о том, в платье какого цвета должна быть его невеста, и все пять ответили одно и то же:

– В желтом.

Джил был ошеломлен. Не было никакого смысла утверждать, что они не угадали, потому что его растерянный вид говорил сам за себя.

– Вот видишь, – хором сказали девицы, – тебе ничего не поможет. Придется жениться на всех.

– Ну уж нет, – решительно воспротивился Джил Макдональд. – В таком серьезном деле вы должны мне дать еще один шанс. Давайте попробуем еще раз. И если снова ничего не выйдет, тогда я буду думать, что делать дальше.

Зеленые девы согласились на еще одно испытание, при условии, что оно будет последним. Мысленно они посмеивались, поскольку точно знали, каким будет результат. Ведь они считали Джила Макдональда недалеким малым, с которым без труда справятся.

– Тогда слушайте, – сказал он. – Та из вас, которая скажет, о какой любезности попросила рыба треска вдову с острова Джига, станет моей женой.

Девицы ответили:

– Нам нужно пойти в сад и подумать.

– Пожалуйста, – разрешил Джил Макдонльд. – Даю вам на размышление пять часов.

Они вышли. Вы же понимаете, что Джил не сомневался: они пойдут к озеру и спросят у трески, о чем та просила вдову.

«Это мой шанс», – решил Джил и, не теряя времени, направился к колодцу в саду. Там он действительно обнаружил сокровища, о которых ему рассказывал старый торговец. Наполнив карманы, он, не спрашивая ни у кого разрешения и ни с кем не попрощавшись, вышел из замка и поспешил по дороге, ведущей к дому.

– Ах, если бы я мог найти мою любимую серую кобылу, – проговорил он, – то был бы абсолютно счастлив. Она бы помогла мне убраться подальше от домогательств наглых девиц.

Не успел он произнести эти слова, как увидел за поворотом свою лошадь, которая мирно паслась у дороги. На зов она прискакала с радостным ржанием, и я не взялся бы сказать, кто из них был больше рад встрече.

Джил Макдональд вскочил на спину своей любимицы и галопом поскакал в сторону Тарберта. Он чувствовал небывалую легкость на сердце и приятную тяжесть в карманах, кобыла несла его домой, причем так спешила, что ее не приходилось даже подгонять. Он не стал задерживаться в Тарберте и за большие деньги (теперь он легко мог себе это позволить) нанял паромщика, который перевез его на другой берег озера. К полуночи Джил уже сидел в своем доме у очага, а кобыла стояла в стойле.

На следующее утро он созвал работников – ему не терпелось произвести на своей ферме всевозможные усовершенствования (теперь он мог себе это позволить). Работа кипела для тех пор, пока в небе не появилась вечерняя звезда, подмигнувшая солнцу, садившемуся за Бен-Дерг.

Он спокойно отдыхал, прислонившись к изгороди на краю поля, когда услышал голоса, доносившиеся со стороны дороги. Присмотревшись, он увидел пять фигур, одетых в зеленые одежды, идущих прямо к нему. По пути они танцевали, размахивали руками, смеялись и громко разговаривали, стараясь перекричать друг друга. Джилу не пришлось долго размышлять о том, кто это к нему пожаловал и с какой целью. Он позвал своего самого старого и уродливого работника и попросил завернуться в его плед и сесть у очага с миской каши, делая вид, что он ужинает. Затем он сбегал в конюшню, отрезал немного волос от хвоста своей любимой серой кобылы и прикрыл ими лоб работника так, чтобы они свисали засаленными сосульками прямо на лицо.

– Сделай следующее, – сказал Джил. – Кто бы ни пришел, скажи, что ты хозяйка дома – жена хозяина, и спроси, что им надо. А я спрячусь в углу и буду наблюдать.

Прошло совсем немного времени – мне потребовалось больше, чтобы написать эти строки, – раздался стук, и в дом вошли пять зеленых дев.

– Хозяин дома? – спросили они хором.

– Нет, но я его жена. Могу я спросить, какое у вас дело?

Услышав эти слова, пять зеленых дев на мгновение застыли, прикованные к месту удивлением и яростью, затем возбужденно загалдели, тоже одновременно, схватили свои вещички, выбежали из дома и побежали прочь по дороге. Больше их никто не видел.

А Джил Макдональд зажил в свое удовольствие, в богатстве и комфорте, а если он так и не женился, то это вовсе не из-за отсутствия предложений.

Комические сказки

История о Ловкаче, сыне вдовы

1

Давным-давно, а может быть, и совсем недавно, жила-была вдова. У нее был единственный сын. Она дала ему хорошее воспитание и образование и хотела, чтобы юноша мог выбрать занятие себе по вкусу. Но юноша сказал, что не желает учиться ремеслам, а станет вором. Его мать сказала:

– Если это и есть занятие, которое тебе по вкусу, тогда ты закончишь свои дни на виселице на Дублинском мосту в Эрине.

Но парень остался непоколебимым. Он все равно не станет учиться ремеслам, а будет вором. А мать всегда пророчила ему смерть на виселице на Дублинском мосту в Эрине.

Как-то раз вдова собралась в церковь послушать проповедь и попросила сына пойти с ней и отказаться от своих пагубных намерений. Парень не пошел с матерью, но сказал:

– Первое ремесло, о котором ты услышишь, выйдя из церкви, будет тем, которым я займусь.

Мать воспрянула духом и с радостью поспешила в церковь, надеясь услышать отрадные новости.

А парень забрался в густые заросли деревьев, росших возле церкви, и надежно спрятался в них, но так, чтобы видеть, когда из дверей покажется мать. Заметив ее, онзакричал: «Воровство! Воровство! Воровство!» Женщина огляделась, но не смогла понять, откуда донесся голос, и пошла домой. А юноша побежал к дому короткой дорогой и успел раньше матери. Когда она вошла, парень уже сидел у огня. Он спросил, какую историю она слышала, и женщина ответила, что не слышала никакой истории, но, когда она вышла из церкви, какой-то голос трижды прокричал: «Воровство!» Именно это слово она услышала первым.

– Значит, этим я и займусь, – сказал юноша. А мать ответила:

– Значит, ты закончишь свои дни повешенным на Дублинском мосту в Эрине. – Это уже вошло у нее в привычку.

На следующий день мать подумала, что, если уж ее сыну суждено стать вором, он должен хорошо обучиться этому ремеслу. И она направилась к висельнику из Аха-лона – самому ловкому вору, жившему в этих местах. Говорили, что он вовсю промышляет этим ремеслом, но поймать его никто не мог. Вдова спросила Блэк Рога[23], научит ли он ее сына своему ремеслу. Блэк Рог ответствовал, что, если парень умный, он его возьмет в ученики и, если из него можно сделать настоящего вора, он это сделает. Итак, договоренность была достигнута. Когда Ловкач – сын вдовы собирался на обучение к Блэк Рогу, мать дала ему совет. Она сказала:

– Ты становишься вором против моей воли. Я тебе говорила и повторяю: в конце концов ты будешь повешен на Дублинском мосту в Эрине.

Но Ловкач – сын вдовы все равно ушел из дома к Блэк Рогу.

Блэк Рог обучал Ловкача всем знаниям, необходимым для успешного воровства. Он рассказывал о множестве хитростей, к которым приходится прибегать, чтобы получить шанс украсть хорошую вещь. Когда же Блэк Рог решил, что Ловкач знает достаточно, чтобы перейти от теории к практике, он стал брать его с собой на дело. В один из таких дней Блэк Рог сказал своему ученику:

– Ты уже многому научился, пора показать себя в деле. Здесь неподалеку появился один богатый тип – денег у него куры не клюют. Это он пригнал сюда скот на продажу. Он уже побывал на ярмарке, продал все, что имел, и теперь его карманы лопаются от денег. Самое время помочь ему их облегчить. Если мы упустим момент, когда все деньги при нем, другого такого шанса не будет.

Ловкач давно уже рвался в бой. Они вышли из дома. На место они прибыли поздно вечером, забрались на чердак и устроились там. Это была ночь Самхайна (Хеллоуина), и в доме собралось много народу, чтобы весело встретить праздник. Они пели песни, жгли свечи, жарили орехи, делали фонарики и веселились.

Народ все никак не расходился, и Ловкач устал ждать. Он встал и спустился вниз – в коровник. Там он развязал все веревки, которыми был привязан скот. Потом вернулся и снова занял свое место в компании. Скот начал бродить по коровнику, мычать и бодаться. Все собравшиеся побежали спасать свой скот. Пока их не было, Ловкач снова спустился вниз – в комнату, украл орехи, потом снова поднялся на чердак и лег за спиной Блэк Рога.

За спиной Блэк Рога лежала большая шкура, а у Ловкача имелась иголка и нитка, и он пришил юбку Блэк Рога к шкуре. Когда люди вернулись в гостиную, они обнаружили пропажу орехов и решили, что над ними кто-то подшутил, и мирно расселись у очага, сохраняя тишину и спокойствие.

А Ловкач и говорит Блэк Рогу:

– Я разгрызу орех.

– Нет, ты не сделаешь этого, – ответил тот. – Иначе те, кто сидят внизу, услышат, поднимутся сюда и поймают нас.

Но Ловкач знай себе стоит на своем:

– Что за Самхайн без орехов, – и разгрыз один. Те, кто сидели внизу, услышали это и сказали:

– Там на чердаке кто-то есть. Он грызет наши орехи. Надо подняться наверх и поймать его.

Услышав эти слова, Блэк Рог спрыгнул с чердака и побежал прочь. Шкура, пришитая к юбке, волочилась за ним. Люди закричали, что Блэк Рог украл шкуру.

Блэк Рог бежал, люди, выскочившие из дома, за ним, и, лишь удалившись на довольно большое расстояние, он сумел оторвать от своей юбки шкуру и бросить ее. А пока люди бежали за Блэк Рогом, Ловкач спокойно спустился с чердака, обошел дом, нашел сундук, где лежало золото и серебро, открыл его и вынул сумки, в которых оно лежало. Кроме того, он взял с собой хлеб, масло, сыр и всю вкусную еду, которую нашел в доме, после чего спокойно удалился, еще до возвращения людей, преследовавших Блэк Рога.

Когда Блэк Рог вернулся домой с пустыми руками, его жена спросила:

– Почему тебя постигла неудача?

И тогда Блэк Рог рассказал ей свою историю. Он был очень зол на пройдоху – сына вдовы и поклялся отплатить ему, когда представится случай.

Через некоторое время явился Ловкач, нагруженный поклажей.

И сказала жена Блэк Рога:

– Сдается мне, ты уже не самый ловкий вор в этих местах.

А посмотрев содержимое сумок, принесенных Ловкачом, Блэк Рог сказал:

– Ты и вправду сообразительный парень.

Они разделили золото и серебро на две половины, Блэк Рог взял одну, а Ловкач – другую. Увидев, как была поделена добыча, жена Блэк Рога сказала:

– Ты – достойный человек. – С тех пор она стала больше уважать Ловкача, чем своего мужа.

2

Блэк Рог и Ловкач воровали до тех пор, пока не собрали много денег. Они решили, что купят стадо скота и продадут его на ярмарке, и тогда люди решат, что именно на этом они заработали свое состояние. Они пошли и купили большое стадо и с ним отправились на ярмарку, расположенную довольно далеко от их жилища. Они продали скот, получили деньги и тронулись в обратный путь. По дороге они заметили стоящую на холме виселицу. И сказал Ловкач Блэк Рогу:

– Давай подойдем посмотрим ее поближе. Говорят, что на виселице рано или поздно находят свой конец все воры.

Они подошли к виселице и осмотрели ее со всех сторон. И сказал Ловкач:

– Давай испытаем, что за штука смерть на виселице. Попробуем и будем знать, что нас ждет, если нас поймают на воровстве. – Ловкач надел веревку на шею и сказал Блэк Рогу: – А теперь потяни меня вверх. Если мне будет больно, я подрыгаю ногами, и тогда ты отпустишь веревку.

Блэк Рог потянул веревку и поднял Ловкача над землей. Уже через мгновение Ловкач задрыгал ногами, и Блэк Рог вернул его на землю.

Ловкач снял с шеи веревку и сказал:

– Никогда не испытывал ничего забавнее, чем повешение. Пока один раз не попробуешь, ни за что не поверишь, что нет никаких причин бояться повешения. Я дрыгал ногами от восторга, и ты тоже будешь болтать ногами, если окажешься висящим в воздухе.

И сказал Блэк Рэг:

– Я тоже попробую. Буду знать, что это такое.

– Давай, – ответил Ловкач. – Когда тебе надоест там наверху, свистни, и я спущу тебя на землю.

Блэк Рог надел веревку на шею, и Ловкач потянул его вверх. Убедившись, что Блэк Рог висит, он сказал:

– Когда захочешь спуститься, свистни, и я опущу тебя на землю. Если же тебе там понравится, поболтай ногами.

Лишь только Блэк Рог оторвался от земли, он принялся изо всех сил дрыгать ногами, и Ловкач сказал:

– Ну как? Правда, забавно? Когда надоест, свистни, и я тебя спущу.

Только Блэк Рог так и не свистнул. Ловкач привязал конец веревки к нижней перекладине виселицы, дождался, пока Блэк Рог умер, подошел и достал из его кармана деньги.

– Тебе они больше ни к чему, – сказал он своему учителю, – а я о них позабочусь. – И он ушел, оставив старого мошенника висеть на виселице. Когда он вернулся домой – в дом Блэк Рога, – жена спросила, где ее муж.

Ловкач ответил:

– Я оставил его поднятым над землей.

Жена Блэк Рога продолжала приставать с вопросами, и в конце концов Ловкач рассказал женщине правду. Но он постарался ее утешить, сказав, что сам женится на ней. Услышав это, она закричала, заплакала и сказала, что Ловкач убил своего хозяина и она ему этого никогда не сможет простить, а сам он всего лишь вор. Услышав эти слова, Ловкач убежал. За ним была организована погоня, но он ловко спрятался в пещере, и люди его не заметили. Он провел в пещере всю ночь, а утром вышел и направился в противоположном направлении. Он решил бежать в Эрин.

3

Подошел вор к дому ремесленника и постучал в дверь:

– Впустите меня, пожалуйста.

– Кто ты? – спросил ремесленник.

– Я – очень хороший мастер, если, конечно, вам нужны специалисты моего профиля, – ответил Ловкач.

Ремесленник впустил Ловкача в дом, и тот начал плотничать вместе с хозяином.

Прошел день или два, и Ловкач, оглядев дом, в котором жила семья ремесленника, заявил:

– Какой у вас убогий дом! А ведь королевские кладовые совсем близко.

– Ну и что с того? – удивился ремесленник.

– Там можно раздобыть очень много полезного, если, конечно, ты достаточно умен.

Ремесленник и его жена ответили:

– Если мы только попробуем, нас посадят в тюрьму.

Ловкач продолжал повторять, что они должны проникнуть в королевские кладовые и как следует поживиться, но ремесленник не соглашался. Тогда Ловкач взял инструменты ремесленника и отправился туда сам. Он проник в королевские кладовые, взял принадлежащие королю сыр и масло и принес в дом ремесленника. Продукты понравились жене ремесленника, и она потребовала, чтобы ее муж сделал то же самое. На следующую ночь ремесленник с Ловкачом проникли в королевские кладовые и взяли все, что им понравилось.

Но слуги короля обнаружили пропажу сыра, масла и многих других вещей из кладовых и рассказали королю.

Король посоветовался с прорицателем, как ему лучше поймать воров, и тот предложил установить бочку с жидкой смолой под дырой, через которую они проникают внутрь. Так и было сделано. А на следующую ночь Ловкач и его хозяин снова отправились в королевские кладовые.

Ловкач пропустил хозяина вперед, и тот по пояс провалился в бочку со смолой. Выбраться оттуда он не мог. Ловкач вошел следом, поставив ноги на плечи хозяина, взял сыр и масло и выбрался обратно таким же образом. Покидая кладовые, он отрубил хозяину голову и взял ее с собой. Тело же осталось в бочке со смолой. Придя домой, он зарыл голову в саду.

Когда королевские слуги вошли в кладовую, они обнаружили в бочке тело без головы, но не смогли определить, кто это. Они позвали людей, в надежде, что кто-нибудь узнает тело по одежде, но одежда была испачкана смолой, и несчастного никто не узнал. Король снова призвал к себе прорицателя, и он посоветовал, чтобы солдаты подняли тело на кончики копий, носили его из города в город и слушали, быть может, при виде его кто-нибудь заплачет или хотя бы посочувствует. Тело было извлечено из бочки со смолой, поднято на кончики копий, и солдаты стали носить его из города в город. Когда они проходили мимо дома ремесленника, его вдова испуганно вскрикнула, но шустрый Ловкач успел порезать ногу теслом и начал повторять жене ремесленника:

– Не волнуйся, порез совсем не страшный. В дом вошел командир со своими солдатами.

– Что огорчило эту женщину? – спросил он. Ловкач ответил:

– Я порезался теслом, а она боится крови. – Затем он повернулся к вдове ремесленника, улыбнулся и проговорил: – Не бойся, ничего страшного не случилось. Порез заживет быстрее, чем ты думаешь.

Солдаты решили, что Ловкач и есть ремесленник, а жена ремесленника, которую они видели, – его жена. Они вышли из дома и продолжили свое путешествие из города в город, но никто не заплакал и даже не вскрикнул, когда они проходили мимо, кроме жены ремесленника.

Они принесли тело обратно в дом короля, и тот решил снова посоветоваться с прорицателем. На этот раз он предложил повесить тело на дерево на открытом месте и организовать наблюдение за ним. Солдаты будут следить, не захочет ли кто-нибудь снять его или не проявит хотя бы какие-нибудь признаки горя.

Ловкач прошел мимо них и все понял. Он достал лошадь, навьючил ее двумя бочонками виски в мешках и снова прошел мимо солдат, делая вид, что скрывается от них. Солдаты подумали, что так оно и есть или что он взял нечто ему не принадлежащее. Они погнались за ним и поймали старую клячу и виски, сам же Ловкач удрал, оставив солдатам добычу. Солдаты отвели навьюченную лошадь туда, где висело тело, и захотели выяснить, что же находится в бочонках. Обнаружив виски, они достали чаши и стали пить, и пили до тех пор, пока последний не свалился на землю смертельно пьяным. Когда Ловкач убедился, что все солдаты спят, он вернулся и снял тело. Он положил его на круп лошади, привез домой и похоронил в саду рядом с головой.

Когда солдаты проснулись, они увидели, что тело украдено, и им ничего не оставалось делать, как пойти и признаться королю. Король снова призвал на помощь прорицателя, и он сказал всем, кто в этот момент присутствовал в зале, следующее. Необходимо взять большую черную свинью и ходить с ней из города в город. Когда они подойдут к месту, где зарыто тело, свинья начнет копать. Солдаты нашли большую черную свинью и пошли с ней из города в город, от фермы к ферме, пытаясь обнаружить, где зарыто тело. Следуя от дома к дому, они в конце концов пришли туда, где жили Ловкач и вдова ремесленника. Там они отпустили свинью. Ловкач сказал, что солдаты наверняка устали, хотят есть и пить, и предложил войти в дом, где они смогут утолить голод и жажду. Им же никто не запрещал отдыхать, пока свинья будет делать свое дело.

Солдаты вошли в дом, и Ловкач сказал жене ремесленника, чтобы она дала гостям еды и питья. Вдова ремесленника поставила на стол кушанья и напитки, и, пока они ели и пили, Ловкач вышел на двор, посмотреть, чем занята свинья. А та как раз обнаружила место, где было зарыто тело, и приготовилась копать. Ловкач вытащил большой нож, отсек ей голову и зарыл тушу и голову рядом с телом ремесленника в саду.

Когда те, кто присматривал за свиньей, вышли на двор, свиньи нигде не оказалось. Они спросили Ловкача, не видел ли он их подопечной. Тот сказал, что видел свинью, когда она задрала голову, смотрела вверх и бегала взад-вперед. Солдаты поспешно отправились туда, где Ловкач видел свинью.

Когда Ловкач убедился, что они ушли, он быстро устроил все так, чтобы на свинью никогда не наткнулись. Те же, на кого была возложена забота о свинье, искали ее везде, где только можно было. Не обнаружив пропажи, им ничего не оставалось делать, как только идти к королю и рассказать обо всем.

Снова был проведен экстренный совет с участием прорицателя. Тот сказал, что теперь солдаты должны разойтись во всех направлениях. Там, где они найдут мясо свиньи или увидят мясо свиньи, они должны проверить, откуда оно взялось. Если люди, у которых будет найдена свинина, не смогут объяснить ее происхождение, это и будут те, кто убили большую черную свинью и совершили все преступления до этого.

Король последовал совету. Солдаты разошлись в разных направлениях, и одна из групп пришла в дом вдовы ремесленника и Ловкача. Вдова ремесленника усадила солдат ужинать и приготовила для них свинину. Солдаты ели ее и нахваливали. Ловкач смекнул, в чем дело, но промолчал. Солдаты наелись и легли отдохнуть в амбаре. Когда они заснули, Ловкач пробрался в амбар и убил их. Потом он пошел от дома к дому, где уже побывали солдаты, и всем рассказал, что солдаты посланы для того, чтобы ночью тайком убить всех жителей. Он нашел средства убеждения, и люди ему поверили. В итоге в каждом доме люди убили солдат, спавших в амбарах. Когда солдаты в назначенное время не вернулись, чтобы доложить о выполнении своей миссии, их пошли искать и наши мертвыми в амбарах. В каждом доме люди сказали, что не знают, почему убили солдат и кто это сделал.

Люди, искавшие солдат, вернулись к королю и рассказали, что случилось. Король послал за прорицателем. Тот явился, и король поведал ему, что случилось, и попросил совета. Прорицатель дал королю такой совет: устроить бал и пышный праздник, на который созвать всех подданных. Если человек, сотворивший зло, придет, это будет самый наглый и самоуверенный из гостей, и он пригласит на танец саму дочь короля. Все жители были приглашены на праздник, и среди них Ловкач. Все жители пришли на праздник, и среди них Ловкач. Когда завершилось пиршество, Ловкач пошел и пригласил танцевать королевскую дочь. У прорицателя имелась бутылочка с черной краской, и прорицатель поставил краской из бутылочки черную точку на одежде Ловкача. Но королевская дочь решила поправить прическу и отправилась в боковую комнату, Ловкач увязался за ней. Пока она смотрелась в зеркало, Ловкач тоже взглянул в зеркало и заметил черную точку, которую поставил прорицатель краской из бутылочки. Потом они танцевали, пока не закончилась музыка, после чего Ловкач воспользовался удобным моментом и потихоньку украл бутылочку с краской у прорицателя. Он поставил две черные точки на одежде самого прорицателя и по одной точке на одежде двадцати других гостей. После чего он вернул пузырек туда, откуда взял.

Затем Ловкач вернулся и снова пригласил на танец королевскую дочь. У той тоже имелся пузырек с краской, и она поставила черную точку на лицо Ловкача. Но тот стащил пузырек из ее кармана и, поскольку на нем было уже две точки, пометил двумя точками двадцать других гостей и четырьмя – прорицателя. Когда танцы окончились, некто был послан посмотреть, на ком стоит две черные точки. При ближайшем рассмотрении было обнаружено не менее двадцати человек, помеченных двумя точками. Прорицатель оказался помеченным четырьмя точками. А Ловкач сумел тайком проникнуть туда, где сидела королевская дочь, и подбросил пузырек в ее карман. Прорицатель поискал и нашел свою бутылочку с краской в целости и сохранности. Королевская дочь проверила и нашла пузырек в своем кармане. Снова был призван на помощь прорицатель, который посоветовал, чтобы король вышел к народу и объявил, что человек, проделавший все это, должно быть, очень умен. Если он признается, король отдаст ему свою дочь в жены, и полкоролевства в придачу при жизни короля, и все королевство после его смерти. И все те, кто был помечен двумя точками, вышли вперед и сказали, что они проделали все перечисленное. После этого король удалился вместе со своими советниками, чтобы решить, что делать. И было решено следующее: все гости, помеченные двумя точками, будут собраны в одном помещении. К королю приведут ребенка. Дочь короля даст ребенку яблоко, после чего ребенка отведут туда, где сидят мужчины с двумя точками на лице. Тот из них, кому ребенок отдаст яблоко, получит королевскую дочь.

Так и было сделано. Когда ребенок вошел туда, где сидели мужчины, оказалось, что у Ловкача есть лучина и жужжащий трутень, и ребенок отдал ему яблоко. Тогда у Ловкача забрали лучину и трутня и снова посадили среди других мужчин, но в другое место, а ребенку снова дали яблоко. Малыша вывели из помещения, а потом завели снова, чтобы посмотреть, кому на этот раз он отдаст яблоко. Поскольку у Ловкача раньше была лучина и жужжащий трутень, ребенок и на этот раз отдал яблоко ему. Так Ловкач получил в жены королевскую дочь.

Вскоре после этого королевская дочь и Ловкач отправились гулять по Дублину. Когда они шли по Дублинскому мосту, Ловкач спросил, что это за место, и королевская дочь ответила, что это Дублинский мост в Эрине… Ловкач сказал:

– Моя мать часто говорила, что я окончу свои дни повешенным на Дублинском мосту в Эрине. Она так упорно пророчила мне это, что я хочу сыграть с ней шутку.

И королевская дочь сказала:

– Что ж, если ты сам хочешь несколько мгновений повисеть на боковой стене, я смогу удержать тебя на весу с помощью моего носового платка.

Они еще немного поговорили и посмеялись, но эта мысль крепко засела в голову Ловкача. Он решил сделать это из спортивного интереса. Королевская дочь вынула из кармана носовой платок, и Ловкач повис на боковой стене, пока королевская дочь держала кончик платка в руках. Они смеялись и дурачились.

Но тут раздался крик: «Горит королевский дворец!» От неожиданности она выпустила из рук кончик платка, ловкач упал на камни, ударился головой, и мозги размазались по булыжникам. Раздались крики, но винить было некого, и королевская дочь вернулась во дворец молодой вдовой.

Том из Лотиана

1

Том, едва достигнув возраста, когда его стали называть не мальчиком, а мужчиной, посчитал себя мудрее и хитрее своего отца. Работать он не желал, предпочитая более веселое времяпрепровождение, шатался по злачным местам, якшался с разными темными личностями, и в конце концов его карман опустел, а родители отказались и далее содержать лоботряса. Том знал, что у его бабушки много денег, но она не даст ему ничего. Но еще он знал, что у старухи есть хорошая черная корова, ее любимица. Вот Том как-то вечером отправился в поле, поймал корову и отвел ее в старую заброшенную хижину, стоявшую несколько в стороне от других домов. Там он держал ее два или три дня, причем по ночам кормил и поил ее, и заставил старую женщину поверить, что корову украли, чтобы продать на рынке. Старуха очень горевала, но ничего не поделаешь, и она попросила Тома, чтобы он отправился на рынок, который располагался неподалеку, и купил ей другую корову. На это она дала ему три фунта. Том взял деньги и обещал купить корову, как можно более похожую на пропавшую любимицу. Потом он взял кусок мела, растолок его в муку, добавил в получившийся порошок немного воды и этой смесью натер морду и спину коровы, сделав ее пятнистой. Утром Том отвел ее в коровник при придорожной гостинице, где и оставил до окончания ярмарки, а потом повел домой. Почуяв дом, корова начала мычать, как это делала всегда, и старая женщина очень обрадовалась, решив, что ее пропавшая любимица вернулась. Но, увидев другую корову, она вздохнула и сказала:

– Увы, никогда больше у меня не будет такой красавицы, как моя любимая Черная Леди, а эта если и похожа на нее, то только голосом.

А Том подумал: «Хорошо, что ты не знаешь, что она хочет тебе рассказать».

Через два или три дня старая женщина выгнала свою новую корову в стадо вместе с соседскими. День был пасмурный, и после обеда полил сильный дождь, который смыл с морды и спины коровы белые пятна, и вечером к старой женщине вернулась ее незабвенная Черная Леди. А новая, только что купленная корова, после «принятия душа» исчезла, и ее никто больше не видел. И только отец Тома заподозрил неладное. Он внимательно исследовал морду коровы и нашел остатки мела. Бедный Том получил изрядную трепку, после чего его выгнали из дома, предложив попытаться стать человеком.

2

Том, будучи предоставлен сам себе, стал размышлять, как бы раздобыть денег. Он взял кусок веревки, длина которого соответствовала росту его матери, и отправился в Эдинбург к ремесленнику, знакомому с его родителями. Ремесленник спросил, как дела, на что Том грустно заметил, что накануне ночью лишился своей дорогой матери, и принес мерку для изготовления гроба. Затем Том вышел из дома, потоптался немного на улице и вернулся. Изображая крайнюю степень смущения, он признался ремесленнику, что не знает, как поступить. Отец, мол, велел ему взять деньги у человека, который только что уехал из города и неизвестно, когда вернется. Ремесленник спросил, сколько денег ему нужно, и Том ответил, что речь идет о полутора гинеях. Получив деньги, Том наказал ремесленнику приехать к нему домой на следующее утро ровно в одиннадцать часов, привезти гроб и получить деньги. После этого Том обосновался в пивной и прекрасно себя чувствовал, пока монеты не кончились. На следующий день ремесленник и два его ученика привезли гроб. Заходя в дом, они встретили мать Тома, которая поинтересовалась, как у него идут дела и куда он везет такой прекрасный гроб. Не зная, что ответить, ремесленник сказал правду: что ее сын привез ему мерку днем раньше и получил от него полторы гинеи, которые он собирался истратить на другие необходимые для похорон вещи.

– Что за негодяй! – воскликнула мать. – Так поступить с родной матерью! – Она вернула ремесленнику деньги, которые он дал Тому, и дала еще столько же за причиненное беспокойство. А ремесленник вернулся домой и привез обратно гроб.

3

Деньги у Тома быстро кончились, и он снова стал думать, как пополнить свой кошелек. Приняв решение, он нанял тридцать косарей за десять пенсов в день каждому (что было на два пенса больше, чем давали остальные хозяева), чтобы те скосили для него поле. Высокая плата заставила бедных косарей думать, что он честный, благородный и щедрый хозяин и им повезло найти такого. Он отвел их всех в пивную и угостил завтраком.

– Понимаете, – обратился к ним Том, – вас очень много и все вы люди разные. Многие из вас даже незнакомы друг с другом. Среди вас могут быть и очень честные люди, и воры. А жить вы будете вместе и спать в одном амбаре. Поэтому, если у кого-то из вас есть деньги, лучше отдайте их мне. Я запишу, сколько получил от вас, в свою книгу и верну их вам в субботу, когда вы будете получать недельное жалованье. Так будет надежнее.

– Конечно, хозяин, вы правы, – загомонили косари. – Вот мои деньги, а вот мои… – Люди отдавали Тому по пять, шесть, десять шиллингов – в общем, все, что они заработали на уборке урожая. Набралась изрядная сумма – семь фунтов стерлингов. Получив деньги, Том дошел с косарями до первого же поля, которое показалось ему подходящим. Оно было еще зеленым, но во всем остальном идеально подходило для его целей, поскольку располагалось далеко от любого жилья. Том предложил косарям начать работу, а он пока распорядится насчет доставки ужина и пришлет им на помощь своих работников. После этого он ушел, причем, скрывшись из вида, развил максимальную скорость, на которую только был способен, – на случай, если кто-то захочет его догнать, и направился в город по другой дороге. Когда хозяева поля увидели в своих владениях столько народу, они не поняли, в чем дело. Фермер, которому принадлежало поле, побежал к ним, крича, чтобы они остановились, но его никто не слушал, и он сгоряча принялся раздавать тумаки. Косари в долгу не остались. Хозяин очень горячился, поскольку урожай еще не созрел. Подоспели и другие фермеры, и в конце концов несчастные косари убедились, что их жестоко обманули. Им оставалось только горячо сожалеть о своих потерях.

Через два или три дня, гуляя по Эдинбургу, Том встретил одного из косарей, который немедленно потребовал возврата своих денег и денег своих товарищей.

– Не беспокойтесь, – сказал Том. – Вы получите свои деньги и еще кое-что сверх того.

Том подвел косаря к тюрьме, попросил бутылку эля, потом отвел в сторону тюремщика, как будто хотел занять у него денег, и сказал:

– Этот человек – известный вор. Я и еще два агента уже три дня ищем его. Мне повезло его поймать, но ордер остался у моих товарищей. Подержите его здесь, пока я их не приведу, и получите гинею в награду.

– Хорошо, – сказал тюремщик, – идите, а я пока посторожу этого негодяя.

Том вышел, оставив несчастного ни в чем не виновного косаря доказывать свою невиновность, и отправился прямо в Англию.

4

Покинув свою страну, Том попал в графство Нортумберленд, где нанялся к старому скряге фермеру, у которого работал несколько лет и выполнял свои обязанности очень хорошо, хотя иногда и разыгрывал окружающих. Но только у хозяина была вредная привычка: он не позволял работникам зажигать свечу во время ужина. Как-то раз Том сел за столом рядом с хозяином и, когда все были готовы приступить к еде, опустил ложку в самую середину миски, туда, где каша была самой горячей, и сунул полную ложку варева в рот хозяина.

– Черт бы тебя побрал, – завопил фермер, – я обжег рот!

– Черт бы побрал тебя, хозяин, ведь это у тебя в доме темно, как в чистилище. Я собирался положить ложку каши в свой рот, но перепутал, поскольку в темноте ничего не видно. Не думай, хозяин, что я такой дурак и собираюсь тебя кормить, когда у меня есть собственный рот.

После того дня, когда Том обжег хозяина горячей кашей, за ужином всегда горела свеча. Хозяин больше не рисковал ужинать в темноте в присутствии Тома.

В доме была служанка, которая заправляла постели, но почему-то отказывалась делать это для Тома, и он всегда заправлял свою кровать сам. «Ладно, – подумал Том, – и не таких обламывали». На следующий день, когда Том шел за плугом, он увидел, что из дома вышел хозяин и направляется в его сторону. Тогда Том оставил лошадей и плуг в поле, а сам пошел к дому.

– Ты куда? – завопил хозяин. – Что стряслось? Что-то сломалось?

– Нет, – сказал Том, – просто я иду заправить свою постель. Ее не заправляли уже две недели, и сейчас служанка как раз заправляет остальные, а я займусь моей.

– Не надо, – вздохнул хозяин, – продолжай работать. Она будет делать все, что надо.

– А я за это время, – сообщил Том, – успею пропахать еще две или три борозды.

Так Том добился своей цели.

5

Однажды к хозяину Тома приехал мясник и купил у него хорошего жирного теленка. Том сам уложил теленка на спину лошади перед мясником. Когда покупатель уехал, мошенник спросил:

– Спорим, хозяин, что я украду теленка раньше, чем мясник отъедет от нас на две мили.

– Идет, – согласился хозяин.

Том вошел в дом, взял новые башмаки старого фермера и побежал короткой дорогой – через поле, чтобы догнать мясника. Он догнал и даже слегка обогнал его в том месте, где дорога, до сих пор бывшая прямой, дела резкий поворот вместе с росшей на обочине живой изгородью. Там Том спрятался за кустами, а на середину дороги бросил башмак. Вскоре показался мясник, неторопливо ехавший на лошади, держа перед собой теленка.

– Ты только посмотри, – воскликнул он, – какой хороший башмак! Если бы я мог снять теленка, а потом снова погрузить его на лошадь, я бы с радостью слез и подобрал башмак. Но с другой стороны, какая польза от одного башмака, пусть даже такого хорошего? – И мясник проехал мимо.

Том выскользнул из-за кустов, подобрал башмак и снова побежал через поле, чтобы обогнать мясника. Примерно через полмили он опять бросил башмак на дорогу и спрятался за кустами. Подъехал мясник.

– Вот теперь у меня будет пара отличных башмаков, – вслух проговорил он, спешился, положил теленка на траву, привязал лошадь и побежал обратно, надеясь подобрать башмак, который не так давно проехал мимо. А Том спокойно подобрал башмак, развязал теленка и погнал его домой. Там он потребовал у хозяина свой выигрыш, который тут же получил. Бедный мясник не нашел башмак, вернулся, не обнаружил теленка и растерялся. Он не знал, что делать. Решив, что теленок сумел разорвать веревку и убежал, мясник отправился его искать и целый день ходил по окрестным полям, разыскивая пропажу между кустами и канавами. Поздно вечером он вернулся к хозяину Тома, едва живой от усталости, с намерением рано утром продолжить поиски. Он рассказал, как лишился теленка из-за чертовой пары башмаков, которую не иначе как сам дьявол оставил на дороге, после чего забрал с собой и башмаки, и теленка. Мясник был благодарен этому самому дьяволу хотя бы за то, что он оставил ему старую лошадь – хотя бы есть на чем добраться до дому. На следующее утро Том хорошо потрудился, делая черную морду теленка белой. Для этой цели он использовал мел и воду. Потом теленка вывели из хлева и еще раз продали мяснику. Хозяин Тома и другие работники изрядно развлеклись, наблюдая, как мясник второй раз купил своего же теленка. Не успели мясник с теленком скрыться из вида, как Том сказал:

– Хозяин, спорим, я опять украду этого теленка, не успеет он отъехать на две мили.

– Нет-нет, – ответил хозяин, – я больше с тобой не спорю. Но если ты действительно это сделаешь, я дам тебе шиллинг.

– Идет, – согласился Том и побежал через поле, чтобы обогнать ехавшего по дороге мясника. Немного не доходя до того места, где он украл теленка в первый раз, он спрятался за живой изгородью, и, когда мясник приблизился, он жалобно замычал – как теленок. Услышав это, мясник решил, что туда забрел теленок, потерявшийся накануне. Он поспешно слез с лошади, бросил теленка на землю и полез сквозь живую изгородь, уверенный, что ему остается только взять теленка. А Том в это время перепрыгнул через изгородь, взвалил теленка на спину, перемахнул вместе с ним через такую же изгородь по другую сторону дороги и по полю побежал домой. А несчастный мясник, полазив между кустами, не нашел теленка, только сильно исцарапался. Отчаявшись, он вернулся к своей лошади и не обнаружил и второго теленка. Тогда он решил, что все это проделки невидимого духа, обитающего именно в этом месте, и отправился домой, оплакивая потерю. Том, вернувшись домой, смыл белый мел с морды теленка, а его хозяин передал мяснику, что он может в любое время приехать и купить еще одного теленка. Тот не замедлил прибыть и купил одного и того же теленка в третий раз. После этого Том рассказал мяснику, как было дело, и вернул ему все его деньги. Мясник отбыл восвояси, восхищенный ловкостью Тома.

СЛАВА ПАХАРЯ, ИЛИ ПЕСНЯ ТОМА

Как-то раз я гулял весенним утром И услышал чудесную песню молодого пахаря, В его песне были такие слова: «Ничья жизнь не сравнится с жизнью пахаря в мае. Жаворонок утром выпархивает из гнезда И взлетает ввысь с росой на грудке. Вместе с веселым пахарем птичка поет И только ночью возвращается в свое гнездо. Если вы гуляете в поле ради удовольствия, Вы можете увидеть, что так нравится пахарю. Там растут колосья, которые он посеял, и цветут цветы, И пахарь счастлив, как принц или король. Когда он выполнит дневную работу, Возможно, он пойдет на прогулку. Он встретится с прекрасной девушкой, будет с ней петь и танцевать И вернется с ней домой ночью. На следующее утро он встанет и снова пойдет за плугом, Веселый и счастливый пахарь. Когда он поцелует прекрасную девушку, она станет его женой И будет любить своего веселого пахаря больше жизни. Вот Молли и Долли, вот Нелли и Сью, Вот Ральф, Том и Вилли, и молодой Томми тоже. Каждый юноша поведет свою девушку на праздник или ярмарку, Они выглядят прекрасно, в этом я могу поклясться».

Остроумные проделки мистера Джорджа Бьюкенена, королевского шута

1

Мистер Джордж Бьюкенен был шотландцем по происхождению и, хотя не мог похвастать богатой родословной, весьма преуспел в учении. Что касается его живого, быстрого ума, он превосходил всех своих современников. Бьюкенен был слугой или учителем короля Джеймса VI, а также его личным советником. Но для всех он выступал в роли шута.

Однажды Джордж попал в одну компанию с епископом, и, когда зашла речь об образовании, аргументы Джорджа лишили епископа дара речи, и он сам признал себя побежденным. Тогда кто-то из собравшихся сказал:

– Ты – шотландец и не должен был покидать свою страну.

– Но почему? – удивился Джордж.

– Потому что ты увез с собой всю ее мудрость, не оставив там ничего.

– Вовсе нет, – возразил Джордж. – Любой шотландский пастух может вступить в спор с английским епископом и доказать свое превосходство в образовании.

Епископы сочли это публичным оскорблением, а отдельные представители высшей знати стали на сторону шотландца. Стали заключаться пари, делались ставки и на одну, и на другую сторону. В конце концов было избрано три епископа, которые отправились в Шотландию, чтобы вступить в спор с местными пастухами. Их сопровождали представители разных кругов английского общества, которые должны были стать свидетелями. Джордж, знавший, куда они направились, поехал другой дорогой и оказался в Шотландии раньше. Он познакомился в приграничье с пастухом, пасшим отару у дороги, по которой должны были проехать епископы, надел пастушеское платье и, увидев процессию, погнал своих овец к дороге, во весь голос распевая латинскую балладу. Когда епископы подъехали к Джорджу, один из них спросил по-французски, который час. Тот ответил на иврите:

– Сейчас точно то же время дня, которое было вчера в это же время.

Второй спросил по-гречески, откуда он родом. На это Джордж ответил по-фламандски:

– Если бы вы это знали, вы бы были так же умны, как я.

Третий епископ спросил по-голландски:

– Где ты получил образование? На это Джордж ответил по-гэльски:

– Перегоняя овец отсюда до Лохабера. Последнее его попросили перевести на английский,

что он немедленно сделал.

– А вы кто? – полюбопытствовал Джордж. – Мясники? Я мог бы вам продать несколько овец.

На это епископы не ответили и пристыженно удалились, впоследствии объявив, что убедились в высокой образованности шотландцев, которых учил не иначе как сам дьявол. А Джордж, закончив диспут с епископами, снял пастушеское облачение и поспешил обратно в Англию. Он ехал со всей возможной скоростью и вернулся раньше епископов, после чего долго ходил и спрашивал у всех, не вернулись ли они. Понятно, что его никто не заподозрил. Как только епископы и лица, их сопровождавшие, вернулись, все участники спора снова собрались вместе, чтобы услышать, чем дело кончилось. Как только три свидетеля рассказали о беседе, которая произошла в приграничье между епископами и первым встреченным ими пастухом, выступил вперед старый епископ и сказал:

– Неужели вы верите, что обычный пастух мог ответить на все эти вопросы? Это, наверное, был не кто иной, как дьявол. Даже шотландские священнослужители не знают таких вещей. Эта кучка безбородых юнцов совершенно невежественна.

В это время Джордж решил, что пришла пора брать дело в свои руки.

– У вас, господин епископ, длинная окладистая борода, и, если бы благодать Божья отмеривалась по длине бород, вы, епископы, и козлы получили бы ее всю без остатка, а это, согласитесь, было бы против Священного Писания.

– Вы, – спросил епископ, – шотландец?

– Да, – гордо ответил Джордж, – шотландец.

– А вы знаете, что разделяет шотландца и горького пьяницу?[24]

– В данный момент ничего, – ответил Джордж, – кроме стола. – Между ним и епископом находился стол.

Епископ, кипя праведным негодованием, ушел, а остальные присутствующие предпочли посмеяться.

2

Как-то раз шотландский погонщик скота засиделся за стаканом вина с английским морским капитаном. Оба уже были изрядно навеселе и даже предложили своим слугам присоединиться к застолью. Слуга погонщика выглядел сущим дикарем. Он был без бриджей, носков и башмаков, зато в шляпе и с длинным прутом в руке. Капитан спросил погонщика, давно ли он поймал это существо. Тот ответил:

– Примерно два года назад я вытащил его сетью из воды, потом он убежал в горы, где я поймал его с помощью своры собак.

Глядя на слугу погонщика, капитан легко поверил, что так оно и было.

– Зато мой слуга, – похвастался он, – лучший пловец в мире.

– Что вы, – усмехнулся погонщик, – с моим ему все равно не сравниться.

– Этого просто не может быть, друг мой, – упорствовал капитан. – Ставлю двести крон на своего.

– Принято, – согласился погонщик и поставил такую же сумму. После этого был назначен день соревнований.

Придя домой, погонщик крепко задумался. Честно говоря, он вообще не знал, что делать. Он слишком хорошо знал, что его слуга совсем не умеет плавать. Услышав, что в город приехал Джордж, никогда не отказывавшийся оказать услугу или дать совет шотландцам, он отправился к нему и рассказал всю историю, добавив, что будет полностью разорен и не сможет вернуться домой, поскольку наверняка проиграет. Подумав, Джордж подробно проинструктировал погонщика и его слугу, как себя вести, чтобы выиграть.

Встреча произошла в назначенное время и в назначенном месте. Слуга капитана разделся, вошел в воду и остановился, подождать соперника. А погонщику потребовалось время, чтобы экипировать своего человека должным образом. После того как тот разделся, хозяин взял плед, завернул в него головку сыра, буханку хлеба и большую бутыль джина, после чего закрепил узел на плечах слуги. Потом он громко попросил слугу передать привет его жене и детям и приказал вернуться с весточкой от них еще до вечера. Слуга вошел в воду, но остановился и оглянулся на хозяина.

– А что он теперь хочет? – спросил слуга капитана.

– Он хочет свой меч.

– Меч? – удивился пловец. – Но зачем?

– Как «зачем»? А если он встретит кита или какое-нибудь другое морское чудовище? Должен же он иметь возможность защитить свою жизнь? А ему, чтобы попасть в Лохабер, придется проплыть через северные моря, а там всяческих чудищ очень много – кишмя кишат.

– Тогда, – воскликнул слуга капитана, – я с ним не поплыву. Ни за что не стану соревноваться с человеком, у которого в руках меч.

– Придется, – сказал его хозяин, – или мы потеряем деньги. В конце концов, ты можешь тоже взять с собой меч.

– Нет, – наотрез отказался пловец. – Я не поплыву с мечом и никогда не слышал, чтобы нормальные люди брали с собой в море меч. Наверное, он просто хочет убить меня, когда мы отплывем подальше от берега. Я не стану с ним соревноваться.

Капитан, видя, что его человек исполнен решимости, и понимая, что если он его заставит подчиниться, то, вероятнее всего, никогда больше не увидит живым, предложил погонщику пойти на соглашение. В результате погонщик получил половину суммы. Так ему помог совет Джорджа.

3

Как-то раз Джордж встретил трех епископов, которые поздоровались с ним следующим образом. Первый сказал:

– Доброе утро, отец Авраам. Второй сказал:

– Доброе утро, отец Исаак.

Третий сказал:

– Доброе утро, отец Иаков. На что Джордж ответил:

– Я не отец Авраам, не отец Исаак и не отец Иаков. Я – Саул, сын Киша. Меня отец послал искать своих ослов, и я как раз только что нашел трех.

И епископы убедились, что недооценили этого человека.

4

Однажды бедный шотландец поужинал в лондонской харчевне, но не имел денег, чтобы заплатить за съеденные яйца, и договорился о кредите. Прошло несколько лет. Этот человек был удачлив в торговле и сумел сколотить изрядное состояние. Однажды он проезжал через Лондон и зашел в ту же харчевню, где когда-то задолжал за яйца. Он позвал хозяина и спросил, сколько он должен заплатить за яйца, съеденные им тогда-то. Хозяин харчевни увидел, что посетитель богат, и подал ему счет на несколько фунтов. В качестве обоснования столь экстравагантной цены он сказал, что, если бы из этих яиц вывелись цыплята, они бы стали курами, которые отложили бы еще больше яиц, из которых вывелось бы еще больше цыплят, и так далее. Если много раз перемножить яйца и цыплят, получится как раз такая сумма. Человек отказался платить и предстал перед судом. Об этом деле узнал его соотечественник – Джордж, который обещал явиться в суд, что и сделал. Причем он явился уставший и весь в поту, потому что приволок огромную корзину, полную вареного гороха. Судья удивился и спросил, зачем Джорджу столько вареного гороха.

– Я его посею, – сообщил Джордж.

– И когда же он вырастет?

– Он вырастет, когда из вареных яиц выведутся цыплята.

Этот ответ вполне убедил судью в чрезмерности требований хозяина харчевни, и обвиняемому шотландцу был присужден штраф в два с половиной пенса.

5

Джордж был профессором колледжа Сент-Эндрю-са. Как-то раз он вышел из дома в халате и шлепанцах и отправился путешествовать по Италии и другим странам. Через семь лет он вернулся в той же одежде и, войдя в колледж, занял свое место. Но в его комнате уже жил другой профессор, которому это совсем не понравилось.

– Что за дела? – удивился Джордж. – Почему-то стоит человеку всего лишь выйти на прогулку в тапочках, как кто-то другой сразу норовит занять его место?

6

Однажды два пьяницы подрались на лондонской улице. За их поединком наблюдала большая толпа. Портной, работавший в своей мансарде на третьем этаже, услышал шум на улице, выглянул в окно, но не смог разглядеть, что там происходит. Он старательно вытягивал шею, потом стал высовываться из окна все дальше и дальше и в конце концов вывалился на улицу, приземлившись на пожилого человека, по воле случая проходившего мимо. Портной скорее испугался, чем пострадал, но человек, на которого он упал, умер на месте. Сын старика посчитал портного ответственным за смерть отца и обвинил его в убийстве. Присяжные не смогли посчитать это умышленным убийством, но и освободить портного от ответственности тоже не могли. Они оставили дело на рассмотрение судей, а те вынесли его на суд короля. Король попросил совета у Джорджа.

– Что же, – ответил Джордж, – я скажу тебе, что думаю по этому поводу. Пусть портной остановится на том месте, где был убит старый джентльмен, а его сын поднимется в квартиру портного, подойдет к окну, из которого тот выпал, прыгнет вниз и убьет портного, как тот убил его отца.

Истец, услышав приговор, побоялся прыгать из окна, и портной получил свободу.

Литературные сказки[25]

Корабли – обители призраков

Александр Макарг был хозяином трех акров торфяных болот, двух полей, засаженных капустой, владельцем семи хороших молочных коров, пары лошадей и шести овец. Но главное, он был мужем самой красивой женщины в семи приходах. Многие парни тяжко вздыхали в тот день, когда он женился, а лэрд Нитсдейла и два фермера из Аннандейла напились до потери памяти – так они сожалели о потере. Но девушка вышла замуж и пришла в свой новый дом, где должна была вести хозяйство и заботиться о муже, как и должна поступать всякая порядочная женщина. И хотя главные поклонники отказались от своих чувств к красивой жене Александра, после того как она стала принадлежать другому, все еще оставались воздыхатели, которые считали, что далеко не все потеряно. В конце концов, это не такое уж серьезное препятствие – брак? Вы, наверное, слышали, как у благочестивого священнослужителя из Тинвальда увели сына и уложили в постель к некрещеной девице, которой покровительствовали феи и эльфы. Вы, конечно, слышали, как симпатичная невеста пьяного лэрда из Саукитупа была украдена феями прямо через окно комнаты для невесты, в то время как жених как раз подходил к двери. И вы наверняка слышали, хотя зачем я буду продолжать перечисление? Эти вещи в стародавние времена были такими же обычными, как восковая свеча. Водных эльфов и морских фей, которые иногда устраивают праздники в корпусах старых кораблей, ничто не могло удержать от любви к прекрасной супруге лэрда Александра. Им пришлось прибегнуть к многочисленным хитростям и уловкам, чтобы разлучить мужчину с его женой, а разлучить такую женщину и такого мужчину – это все равно что разлучить зеленый лист с летом или запах с цветком.

Итак, настало время, когда лэрд Макарг взял свою сеть, отрогу и отправился в Блохоли-Бей. Он вошел в воду как раз между корпусами двух старых кораблей, которые, как утверждают прибрежные крестьяне, часто посещали призраки. Он расставил сеть и стал ожидать прилива. Ночь была темной и безлунной. Ветра не было. Шум воды, текущей между раковинами и валунами, был слышен далеко вокруг. На борту кораблей – обителей призраков замелькали огни, послышался звук, словно кто-то активно работал топором – рубил дерево, он тоже разносился далеко по сторонам. Но если труд неземных рабочих удивил лэрда, его изумление стократ усилилось, когда он услышал резкий, пронзительный голос:

– Эй, брат, что ты там делаешь?

А другой голос, еще более резкий и пронзительный, ответил:

– Я делаю жену Сэнди Макаргу, – после чего раздался громкий дребезжащий смех, перекатывающийся с корабля на корабль, от берега к берегу. Очевидно, труд приносил радость.

Лэрд, помимо того, что был благочестивым и богобоязненным человеком, также был сильным и смелым, а когда речь заходила о хитрости и уловках в претворении своих планов, он вполне мог заткнуть за пояс дюжину земных эльфов. Правда, водные эльфы намного умнее земных, места их обитания обычно расположены глубоко под водой, и, если им удается затащить свою жертву в воду, преследование совершенно бесполезно. Но послушайте. Лэрд побежал домой, собрал всю свою семью у очага и рассказал о приметах и грехах времени. Он говорил о смирении и молитвах, способных отвести беду, и в заключение взял Библию своего отца – медные застежки, черная печать, переплет из телячьей кожи – с полки и, не теряя времени, приступил к домашнему богослужению. Должен сказать, что он закрыл дверь на все запоры, закрыл окна и все отверстия, через которые можно проникнуть в дом, и бросил соль в огонь – в общем, действовал как человек опытный в защите от происков фейри и прочей нечисти. Его жена следила за действиями мужа с удивлением, но она заметила в его глазах нечто, заставившее ее воздержаться от вопросов и советов. Как вы видите, она была мудрой женщиной.

Около полуночи послышался стук лошадиных копыт. Было слышно, как всадник спрыгнул с лошади, уверенными шагами подошел к двери и громко постучал. Затем раздался голос:

– Сегодня ночью у лэрда Лори ожидается прибавление семейства. Собирайся, женщина, и поедем. Нужна твоя помощь.

– Вот уж новость так новость! – сказала жена Сэнди Макарга. – Кто бы мог подумать? У лэрда семнадцать лет не было наследника! Сэнди, помоги мне собраться!

Но он обнял жену за шею и сказал:

– Даже если все лэрды Галловея останутся навсегда без наследников, ты сегодня не выйдешь за порог. Я так сказал, и так и будет. И не спрашивай меня почему. Боже милосердный, сделай так, чтобы поскорее наступило утро.

Жена взглянула в глаза мужа и воздержалась от расспросов и возражений.

– Но надо хотя бы сообщить, что я не приеду, Сэнди. Пусть посыльный скажет, что я неожиданно заболела. Хотя, наверное, неудобно гонять посыльного взад-вперед, не предложив ему даже промочить горло стаканчиком бренди.

– Такому посыльному и тем, кто его послал, не нужно ни бренди, ни наши извинения, – сказал лэрд, – поэтому пусть уходит.

Через несколько мгновений снова послышался цокот лошадиных подков и громкое бурчание всадника – жалобы на неприветливость хозяев.

– Сэнди, муж мой, – сказала жена и положила ему на плечи свои нежные белые руки, – что-то ты сегодня очень строг и несправедлив. Я – твоя законная жена уже три года и принесла тебе не только богатое приданое. Я подарила тебе трех самых прекрасных малышей, которым когда-либо улыбалось солнце. Ты же напускаешь на себя важный, непроницаемый вид и отмахиваешься от меня, как от надоедливой мухи. Мне все время кажется, что ты хочешь сказать: «Мне не нужны советы такой глупой женщины, как ты». Так не пойдет, мой дорогой. Повторяю, я – твоя законная жена, и мне нужны объяснения.

На всю эту длинную тираду Сэнди ответил:

– В Писании сказано, что жена должна покоряться своему мужу. Мы чтим Писание, поэтому давайте молиться. – Он опустился на колени, жена преклонила колени рядом с ним, поскольку она была так же благочестива, как красива, и вместе с ними преклонили колени все домочадцы.

«Ладно, пусть пока все останется так, – подумала жена, – но я буду не я, если не узнаю, что это все значит, еще до завтрака».

Ее мысленный монолог был прерван голосом мужа, который истово молился. Он горячо просил Господа уберечь его от козней дьявола и ловушек Сатаны, от ведьм, призраков, гоблинов, эльфов, фей, спанки и келпи, от духов видимых и невидимых, от кораблей – обителей зла и их неземных обитателей, от морских духов, которые строят козни против благочестивых людей и влюбляются в их жен.

– Да пребудет Он с нами, – испуганно пробормотала жена, – и да поможет Он моему мужу. Я никогда не слышала, чтобы он так молился. Но, Сэнди, муж мой, что это? Кажется, там пожар! Может быть, это горит амбар или коровник? Или конюшня? Хоки и Херли, Додди и Черри, и даже Дэмсон Плам – все задохнутся, и их пожрет огонь.

И, словно в подтверждение ее слов, все вокруг оказалось залито сиянием, которое растеклось по двору и поднялось к небесам. Но и к ужасам пожара Сэнди оказался так же слеп и глух, как к воображаемым родовым крикам жены лэрда Лори. Он удержал жену и движением руки, которая, это все знали, была тяжелой, остановил домочадцев, которые порывались выскочить во двор. Жалобное ржание лошадей, громкое мычание коров, треск горящего дерева – все это делало ночь еще ужаснее. Любой, услышавший подобные звуки, мог бы поклясться, что все дворовые постройки охвачены огнем и в нем гибнут домашние животные. Пошли в ход все уловки – и обычные, и даже очень странные, – чтобы заставить честного фермера и его жену открыть дверь дома. Когда же все они оказались неудачными, воцарилась тишина, которую прорезал громкий и пронзительный, долгий хохот. Утром, когда лэрд Макарг открыл дверь, он обнаружил рядом с ней кусок почерневшего корабельного дерева, грубо обтесанный топором так, что он обрел некое отдаленное сходство с человеческой фигурой. Знающие люди сказали, что этот кусок дерева был бы покрыт плотью и кровью и оставлен Александру ловкими эльфами, если бы он впустил визитеров в дом. Самые мудрые мужчины и женщины селения собрались вокруг деревянной женщины и порешили, что она должна быть уничтожена огнем. Был разведен костер, и с помощью вил в него была брошена деревянная скульптура. Пламя стало таким ярким, что на него невозможно было смотреть, слышался громкий треск, взрывы, шипение и другие странные звуки. Когда же костер догорел, в золе была найдена чаша из какого-то ценного металла. Эта чаша, сделанная, несомненно, эльфийскими умельцами, стала безвредной после очищения огнем. Сыновья и дочери Сэнди Макарга пьют из нее и по сей день. Да будут благословенны все отважные мужья и покорные жены!

Эльфин Ирвинг – виночерпий фей

Романтическая долина Корриуотера, что в Аннандейле, считается ее обитателями, в основном пастухами, последним пограничным убежищем тех красивых и капризных созданий, которые зовутся фейри. Многие старые люди утверждают, что имели возможность общаться с «волшебным народцем» и в прежние времена феи танцевали на холмах, веселились в долине и показывались, как дети некоего старого божества, среди сыновей и дочерей людей. Их посещения земли были периодами скорее радости и веселья, чем скорби и опасений для человечества. Они играли на музыкальных инструментах, удивительные звуки которых разносились по всей долине, устраивали неожиданные праздники, необычный характер которых часто побеждал религиозные сомнения пресвитерианских пастухов. Они демонстрировали великолепное искусство верховой езды, организовывали полночные шествия, мастерство эльфийских менестрелей очаровывало юношей и девушек, пробуждая в их сердцах чувство любви. Считается, что многие семьи Корриуотера пополнили ряды эльфийского рыцарства. Те, кто осмелились взглянуть на шествие фейри, узнали лица друзей и родственников, считавшихся павшими на поле брани или утонувшими в море. Одна девушка увидела потерянного возлюбленного, мать – похищенное дитя. По крайней мере, одна девушка имела смелость замыслить освобождение близкого человека и добиться его. В легендах долины Корриуотера переплетаются деяния эльфов и людей, а история о виночерпии королевы фей является необычайно привлекательной для наших чувств и воображения.

В одной из зеленых излучин Корриуотера разрушающиеся стены, несколько одичавших сливовых деревьев и разросшиеся кусты роз все еще показывают, что здесь когда-то был дом и сад. Источник с чистейшей родниковой водой бьет из-под узловатых корней старого дерева перед входом. Именно здесь пастухи, расположившиеся, чтобы укрыться от летнего зноя, рассказывают своим детям историю об Эльфине Ирвинге и его сестре Феми, и, хотя история кажется странной и невероятной, она не вызывает сомнения у слушателей.

Когда Эльфину Ирвингу и его сестре исполнилось по шестнадцать лет – легенда утверждает, что они были близнецами, – их отец утонул в Корриуотере, пытаясь спасти овец, которых смыло при неожиданном повышении уровня воды, чему виной обильное таяние снегов в горах. Их мать в день похорон мужа опустила голову на подушку, с которой ее подняли на седьмой день, чтобы обрядить и опустить в ту же могилу. Наследство сиротам осталось небогатое: семнадцать акров пахоты и пастбищ, семь молочных коров и семь овец (многие старые люди предпочитают нечетные числа). К этому можно добавить семь боннетписов[26] шотландского золота, широкий меч и копье, с которыми их предок так храбро сражался в битве на Песках Драйфа, что менестрель, певший об этой битве, поставил его в один ряд с Джонстонами и Скоттами.

Юноша и его сестра росли и становились очень красивыми. Изогнутые брови, чистые голубые глаза, искренний и веселый нрав брата сделали его популярным среди молодых женщин долины. А сестра пользовалась ничуть не меньшим вниманием молодых людей. На ярмарках и на танцах, свадьбах и гуляньях всякий считал себя счастливым, удостоившись ласкового взгляда или прикосновения ее нежной руки. О ней, как и о других шотландских красавицах, пели песни. И хотя легенда повествует только о ее брате, деревенские менестрели сделали все, от них зависящее, чтобы достойно воспеть ее очарование и доброту.

Но только искусство менестрелей и любовные песни не оказывали должного влияния, когда речь шла о завоевании ее внимания. Она признавала только тех юношей, которые нравились ее брату. Очевидно, в тот час, когда близнецы появились на свет, у них возникло такое чувство близости умов и сердец, которое ничто и никто не мог уничтожить. И если она, как царица-девственница у бессмертного поэта, шла «в раздумье девственном, чужда любви»[27], ее брат Эльфин тоже казался бесчувственным к чарам самых очаровательных прелестниц долины. Он вспахивал поле, собирал урожай, прыгал, бегал, дрался, пел и танцевал, и все это делал более умело и изящно, чем все остальные юноши долины. Когда же в сумерках его сверстники разбредались на любовные свидания, он оставался в одиночестве, не замечая томных взоров красавиц. Юноша казался счастливым, только когда сестра была рядом. Ему нравилось проводить время с ней, а она любила проводить время с ним или с животными и птицами. Девушка допоздна ухаживала за своей маленькой отарой, а рано утром снова спешила к ней, причем ею руководила вовсе не забота о хорошей шерсти, если, конечно, речь не шла о том, чтобы сшить новую одежду для любимого брата. Просто девушке нравилось проводить время в компании братьев наших меньших. Дикие животные – олени и зайцы – редко убегали при ее приближении. Птицы не покидали гнезд и не прекращали песни, когда она находилась рядом. Такое доверие внушали уверенность и невинность юной девы.

Как-то летом, примерно через три года после того, как брат и сестра остались сиротами, благодатный дождь очень долго не удостаивал своей милостью землю: листва пожелтела, трава на склонах холмов выгорела, а река Корри обмелела и стала похожа на небольшой ручей. Пастухи погнали свои отары на низменные болотистые участки, а в камыши пришли косари с серпами, чтобы заготовить там пищу для скота. Овцы сестры были постоянной заботой Эльфина; днем он выгонял их на самые влажные пастбища и находил для них самые лучшие травы и часто следил за ними ночью, когда отары, искушаемые сочной росистой травой, легко разбредаются и их надо охранять от лисы. В этих ночных бдениях он часто перегонял их через Корри, поскольку в местах бродов воды было не больше чем по щиколотку; он позволял овцам освежиться в воде и пощипать траву, которая росла у самой кромки. Все это время на землю не упало ни капли дождя, а в небе не появилось ни облачка.

Однажды вечером, когда ее брат ушел с отарой, Феми сидела на пороге дома, прислушиваясь к доносившемуся издалека блеянию овец и приглушенному расстоянием шуму вод Корри, теперь едва слышному. Ее глаза, уставшие смотреть на привычный изгиб дороги, по которой должен был вернуться Эльфин, обратились к небольшому прудку, в котором тускло отражались далекие звезды. Пока она смотрела, мерцание постепенно становилось все ярче и ярче, пока не превратилось в ослепительную иллюминацию. Луч света метнулся с одного берега на другой и неожиданно принял форму человеческой фигуры, которая поднялась по берегу и проскользнула мимо нее в дом. Фигура была так похожа на ее брата, что девушка вскочила и побежала в дом, уверенная, что увидит его на обычном месте. Не найдя его, она почувствовала, что ее охватил ужас, который появление подобного видения редко не вселяет в сердца людские, она издала пронзительный крик, настолько громкий, что его было слышно в Джонстон-Бэнк, расположенном на другом берегу Корриуотера, и лишилась чувств.

Никто не знает, сколько времени Феми Ирвинг оставалась без сознания. Утро уже перешло в жаркий день, когда живущая по соседству девушка нашла ее сидящей в старом кресле и белой как мрамор. Ее роскошные волосы, о которых она всегда заботилась, в беспорядке лежали на лбу, плечах и груди. Девушка тронула ее за руку и поцеловала в лоб, они были холодными словно лед. Ее широко открытые глаза были устремлены на пустой стул брата, и в них застыло выражение, свойственное людям, увидевшим призрак. Она не чувствовала присутствия постороннего человека и просто сидела, не двигаясь и уставившись в одну точку. Девушка, встревоженная ее видом, сказала:

– Феми, подружка, очнись скорее. Я пришла тебе сказать, что семь твоих ягнят утонули в реке, потому что Корри, еще вчера ленивая и спокойная, сегодня поднялась и перекатывает свои воды от берега к берегу, бурная и свирепая. Не теряй головы, Феми, тут уж ничего не поделаешь. Только знаешь, и Эльфина нигде нет. Я подарю тебе других ягнят тинвальдской породы. Только надо найти Эльфина.

Услышав имя брата, Феми закричала:

– Где он? О, где же он? – Она с диким видом оглянулась по сторонам, и дрожь пробежала по ее телу с головы до самых ног. Потом она без сознания рухнула на пол.

Другие обитатели долины, встревоженные внезапным подъемом реки, неожиданно ставшей ревущим потоком, глубоким и непреодолимым, пришли в дом сирот, чтобы спросить, есть ли потери, поскольку несколько овец и стогов сена утром видели плывущими по реке. Они помогли привести несчастную девушку в чувство. Но беспамятство оказалось для нее истинным благом по сравнению со страданием, для которого она очнулась.

– Они взяли, они забрали его, – непрерывно повторяла она, словно пребывая в горячечном бреду, – моего брата, чье лицо белее и нежнее, чем лилии на Лиддал-Ли. Они давно хотели, они давно старались и обрели силу, чтобы справиться с моими молитвами. Они унесли его, цветок, росший среди сорняков, сорван, голубка, попавшая в стаю воронов, убита. Они пришли с криками, они пришли с песнями, они навели чары, и они околдовали, и крещеный лоб склонился перед некрещеной рукой. Они забрали его, они забрали его. Он был слишком прекрасен, слишком хорош и слишком добр, чтобы долго радовать нас своим присутствием на этой земле. Ведь что есть сыны человеческие в сравнении с ним? Бледный лунный луч против утреннего солнца, светлячки против восточной звезды. Они забрали его, невидимые обитатели земли. Я видела, как они пришли туда, где он сидел, они кричали и пели песни, и они околдовали его и унесли. А конь, на котором он скакал, никогда не знал железных подков, и им никогда не правила рука человека. Они понесли его над морями, над лесами и холмами, и я успела заметить только один взгляд его прекрасных голубых глаз, только один. Но я вытерпела то, что не выносила еще ни одна девушка, и сделаю то, чего не делала еще ни одна девушка: я отниму его у них. Я знаю невидимых духов земли, я слышала их дикую и удивительную музыку в густых лесах, именно там крещеная девушка найдет его и добьется освобождения. – Она на мгновение смолкла, оглядела сочувствующие лица, из глаз которых, словно благодатный дождь, лились слезы, и спросила уже намного спокойнее: – Почему ты плачешь, Мэри Холидей? А ты почему плачешь, Джон Грэм? Вы думаете, что Эльфин Ирвинг – о, какое красивое, какое прекрасное имя, и как оно дорого сердцам многих девушек, так же как и моему, – вы думаете, что он утонул в реке Корри и теперь надо искать в глубоких, глубоких омутах его бездыханное тело? А вы оплачете его, пока оно будет лежать в своих последних одеждах, и закопаете его на церковном дворе? Вы можете искать его, но никогда не найдете, поэтому позвольте мне причесать мои волосы, навести порядок в жилище и приготовиться к часу его возвращения на нашу землю. – И она начала хлопотать по дому с живостью и рвением, которые, впрочем, не уменьшили скорби ее друзей.

А тем временем долину Корриуотера облетела грустная весть: Эльфин Ирвинг утонул в реке. Женщины и девушки, старики и юноши – все собрались на берегах реки, воды которой уже начали спадать, и очень скоро она обрела свой прежний вид, обычный для жаркого лета, и приступили к поискам. Люди шли от омута к омуту, перекликаясь между собой и искренне сочувствуя Феми, понесшей столь тяжкую утрату. Поиски оказались бесплодными. Пять овец из маленькой отары, которую он перегонял на пастбище, были найдены утонувшими в глубоком водовороте. Но вода в реке еще была слишком мутной из-за поднявшихся частиц грунта, чтобы люди могли видеть все, что скрывают ее глубины. Было решено отложить поиски до тех пор, пока вода снова не станет прозрачной. Люди стали переговариваться между собой, обсуждая странность исчезновения юноши. Старые женщины шептались о неземном происхождении Эльфина Ирвинга, о том, что феи подбросили его в колыбель добрых христиан. Молодежь беседовала на другие темы: они горевали об утрате возлюбленного товарища. Юноши считали, что среди жителей долины больше не найти такого верного и доброго сердца, а девушки вспоминали его красивое лицо, благородные манеры и веселые голубые глаза, гадали, есть ли надежда на возвращение Эльфина. Многие слышали бессвязные, словно в горячечном бреду, речи его сестры, и старая вера нашла новое подтверждение. И стар и млад судачили о предрассудках и страхе перед сверхъестественным. Юноши и девушки решили не ходить на свидания семь дней и семь ночей, чтобы, как Эльфин Ирвинг, не быть унесенными в неизвестном направлении и не пополнить ряды нехристианских рыцарей.

Было любопытно слушать рассуждения крестьян.

– Что касается меня, – говорил один юноша, – будь я уверен, что бедный Эльфин Ирвинг спасся от смертоносного водного потока, у фей не было бы шанса его заполучить. Да только фей здесь не видели с давних пор.

– Что ты такое говоришь, мальчишка, – сказала старая женщина, изрядно раздраженная недоверчивостью племянника. – Если ты не веришь, что я видела собственными глазами летней ночью на освещенной луной поляне Крейгибернвуд шествие фейри, ты должен, по крайней мере, поверить очень умному и знающему человеку, настоящему профессору в части всяких призраков – прежнему священнику тинвальдской церкви. Его единственный сын – мальчуган с длинными золотистыми локонами и красивыми голубыми глазами, когда я еще была девочкой, был украден, можно сказать, из рук отца, когда он сидел на лошади рядом с ним. Они в это время перебирались через коварные и опасные воды Лохербригфлоу. А было это во время летней ярмарки в Дамфри. Уж с таким свидетельством никто не поспорит. А разве благочестивые прихожане тинвальдской церкви не видели однажды в полночь прекрасного юношу, который скакал в окружении целого войска нехристей под звуки флейты и цимбал? Они, конечно, помолились за него, но никто не пытался добиться его освобождения.

– Я слышал, как благочестивые люди говорят, – вмешался третий, – что каждые семь лет эльфы и феи платят дань или подносят одного из своих детей великому врагу спасения. Говорят, что им позволено похищать одного из человеческих детей, чтобы подарить дьяволу, – для них, несомненно, это более приемлемая жертва, чем собственные чада, являющиеся родственниками Сатаны и пьющие по капле дьявольской крови каждое майское утро. А что касается этого пропавшего паренька, вы все знаете, что его мать была птицей из того же сверхъестественного гнезда, второй кузиной Кейт Киммер из Барфлошана, в общем, ведьма ведьмой. А яблоко, как говорится, от яблони…

Так крестьяне долины Корривейл рассуждали до самого вечера, легко смешивая древние предания, предрассудки и самые обыденные жизненные ситуации. Когда же на землю опустились сумерки, все вновь вернулись к вопросу о чудесах, причем каждый постарался привести самые убедительные примеры, которые допускало их воображение.

Ночь, последовавшая за этим безрадостным днем, была ветреной и дождливой. Река на глазах становилась глубже и шире, в темном небе сверкали молнии, освещая струи воды, лившиеся на землю. Случилось так, что фермер, возвращающийся с одной из ярмарок приграничья, попал в самое сердце ненастья. Но он сидел на отличной лошади и был тепло и практично одет (он был укутан в плед, закрывавший его от подбородка до самых пят, под которым было еще теплое и толстое пальто). Поэтому мужчине было тепло и сухо, и он ехал вперед, предвкушая, как стихнет буря и на чистом голубом небе засияет яркое утреннее солнце. Когда он въехал в большую рощу, вернее, это были остатки галвегианского леса, который на довольно большом участке подходит прямо к кромке воды Корриуотера, буря начала стихать, ветер ослабел и уже не валил деревья, а едва шевелил листву. То здесь, то там в случайных разрывах между облаками проглядывали звезды, освещая бурлящую поверхность воды. Отряхнув влагу с одежды, путник подумал, что хорошо бы поскорее рассвело, поскольку дневной свет сделал бы значительно приятнее дорогу, которую его воображение наделило большим, чем даже волнующуюся реку, числом всевозможных опасностей. Не чуждый предрассудков, он все время ожидал появления из темноты эльфов или гоблинов, да и предания, которых было немало в этом районе, казалось, подтверждали его опасения.

Лишь только он выехал из леса (в этом месте лес вплотную подходил к пологому берегу, покрытому коротким дерном), его лошадь остановилась, захрапела, заметалась из стороны в сторону, наклонила голову, навострила уши и, казалось, принялась внимательно изучать каждый куст и каждое дерево. Понятно, что всадник тоже начал встревоженно оглядываться, готовый в каждом кусте видеть опасность. Его страх перед сверхъестественным вовсе не уменьшился, когда он увидел женщину, сидящую на корне огромного дуба, который стоял в самом центре одного из покрытых зеленью клочков земли, называемых кольцами фей. Такие места избегают все крестьяне, которые хотят иметь удачу. Слабый луч дневного света дал ему возможность тщательно рассмотреть существо, сидевшее в этом диком месте в столь ранний час, после чего всадник испугался еще больше. Женщина была одета в белые одежды, ее руки – длинные, округлые и белые – были голыми, голова не покрыта, и длинные волосы волнами спускались по спине, лицу и груди, закрывая ее почти до талии. Ее руки были постоянно заняты. Они отбрасывали локоны, падавшие ей на глаза и мешавшие внимательно смотреть вдоль старой дороги, вьющейся между холмами и ведущей к старому кладбищу.

Всадник, словно зачарованный, не мог отвести глаз от странной фигуры. Тут женщина неожиданно встала, смахнула с волос капли дождя и начала ходить вокруг дерева, напевая странную, словно в горячечном бреду сложенную песню.

ВОЛШЕБНЫЙ ДУБ КОРРИУОТЕРА

Маленькая птичка прячет головку под крыло, Олень спит на траве, Восходит луна, появляются звезды, Роса блестит, словно стекло. Во всем мире не слышно ни звука, Только звучат музыкальные инструменты — Веселая китара и труба, Когда проходят феи. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. Зеленый холм открывается, и из него вперед Выходит эльф и эльфов скакун. Луна ныряет в золотое облако, Звезды тускнеют от страха, Но свет стелется по земле, И в небесном свете они не нуждаются. По болоту и мху они проходят вместе, И слово – шпора и скорость. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. И когда они приходят в Крейгибернвуд, Королева фей говорит: – Идите привяжите своих коней к зеленому тростнику И танцуйте вокруг нашего дуба. Я нашла желудь на Хешбон-Хилл В уголке кармана паломника. С тех пор прошла тысяча лет, и вот он вырос. И они танцевали, пока не задрожал лес. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. – Я завоевала для себя юношу, – сказала королева фей, – Прекраснейшего из всех, кого только видела земля: Этой ночью я получила юного Эльфина Ирвинга, Который станет моим виночерпием. Его служба будет длиться семь сладких лет, А плата за нее – мой поцелуй. И весело, весело засмеялись дикие эльфы, Танцуя вокруг зеленого дуба. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. Королева прошептала волшебное слово: – Приди сюда, мой милый Эльфин, И принеси чашу зачарованного вина, Чтобы смочить твои и мои губы. Но коричневый эльф издал громкий, громкий крик: – Скорее садитесь на своих коней, Потому что я чую приближение крещеной плоти И топот крещеных ног. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. На жеребца, белого, как молоко, Вскочила королева эльфов. А юный Эльфин жеребца белого, как декабрьский снег, Увидел пред собой. Но пришла дева, и своими крещеными руками Крепко обняла брата, И призвала Господа, а конь с храпением Провалился сквозь землю. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. Она держала брата, но что это? Он вырос В дикого быка, ревущего в гневе. И она держала брата, но что это? Он превратился В реку, с грохотом падающую с высоты, И она держала брата, но что это? Он стал Потоком яростного огня. Она вскрикнула и ослабела, и дикие эльфы хохотали, Пока не зазвенели горы и задрожали болота. Но – ах! Огонь должен гореть и гореть, Время проходит и никогда не вернется. О, дева, почему твоя вера так слаба, Твой дух нетверд и вял, Ты держалась, пока не столкнулась со свирепым огнем, И тогда начала слабеть. Если бы ты поцеловала его своими крещеными губами, Ты бы отобрала его у нас, так что слава огню, эльфийскому огню, Который сделал тебя слабой и беспомощной. Слава огню, эльфийскому огню, Пусть он горит дольше и поднимается выше.

После завершения этой необычной песни фигура снова опустилась на траву и стала теребить свои длинные спутанные волосы, которые мешали ей пристально следить за старой, редко посещаемой дорогой. «Да поможет мне Бог, – подумал всадник, бывший лэрдом Джонстон-Бэнк. – Неужели это проделки дьявола или, быть может, грустную песню пела сама Феми Ирвинг? Случилось что-то плохое, иначе она не сидела бы здесь темноте под дождем. В любом случае я должен все выяснить». Лошадь, должно быть, почувствовала, что хозяин несколько воспрянул духом, или, может быть, на нее подействовали стальные шпоры, но она очень быстро доставила хозяина к корням дерева. Бедная безумная девушка, увидев его, радостно вскрикнула. В мгновение ока, словно перенесенная на крыльях, она обвила руками всадника и закричала так пронзительно и громко, что казалось, весь лес наполнился ее голосом.

– О, вот и ты, Эльфин. – И она порывисто прижала мужчину к груди.

– Что тебя тревожит, девушка? – спросил лэрд Джонстон-Бэнк. Он больше не боялся козней дьявола, поскольку девушка была вполне земной и очень расстроенной. На звук его голоса девушка подняла глза, увидела незнакомое лицо и тут же отдернула руки, а сама со стоном опустилась на землю.

Утро уже наступило, овцы отряхивали дождевые капли со своих кудрявых шкур, пастухи пересчитывали своих подопечных, и тонкие струйки голубоватого дыма начали подниматься из труб домов, постепенно растворяясь в прозрачном воздухе. Лэрд нес Феми Ирвинг на руках, пока не увидел двух пастухов, которые поднимались по склону холма, неся бездыханное тело ее брата. Они нашли его кружащимся в водовороте. В его кулаках была зажата овечья шерсть. Это доказывало, что он лишился жизни, пытаясь спасти из воды овец своей сестры. Тело завернули в плед и вместе с девушкой, находившейся в полубессознательном состоянии, внесли в дом. Труп положили в комнате, которую в крестьянских домах называют общей или залом. Одну из женщин оставили присмотреть за Феми, а старшее поколение жителей долины и молодые юноши собрались вокруг утонувшего Эльфина Ирвинга, и каждый принялся выдвигать свои версии обстоятельств его смерти. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вошла его сестра. Она подошла к телу, взглянула на него с безумным спокойствием, потом дико расхохоталась и сказала:

– Это просто чудесно! Действительно чудесно! Это холодное безжизненное тело, которое вы вытащили из самого темного омута Корри, с кулаками полными прекрасной овечьей шерстью, имеет просто поразительное сходство с моим братом Эльфином Ирвингом. Я скажу вам, как было дело. Живущие на земле духи, фейри из наших вечерних сказок, украли живое тело, а вместо него подбросили это холодное и безжизненное, чтобы сбить вас со следа. Многие подумают, что это мой брат Эльфин Ирвинг и он утонул в Корриуотере. Но меня не обманешь. Вы искали живую душу, но нашли только ее оболочку. Но если бы вы видели его, как видела его сегодня я, едущего верхом на коне в толпе эльфов – он был прекраснее всех! – если бы вы обхватили его руками и стали бороться за него с духами и ужасными пришельцами из иного мира, пока сердце не дрогнет и плоть не ослабеет, тогда вы бы не придавали такого значения внешнему сходству этого хладного тела с моим братом. Но послушайте! Накануне Хеллоуина, когда духи возвращаются на землю, я спрячусь на кладбище Корри, и когда Эльфин и его спутники-нехристи с песнями пройдут мимо, я брошусь на него и больше не выпущу из рук. Или я освобожу его, или погибну.

Люди молча слушали бред безумной девушки, и, что интересно, многие верили ей больше, чем очевидному свидетельству, лежащему перед ними. Она уже повернулась к двери, чтобы выйти, но неожиданно оглянулась и бросилась на тело брата. Рыдая, она выкрикнула: «Мой брат, мой дорогой брат!» – и лишилась чувств. Ее унесли. Девушка быстро пришла в себя, но снова оказалась в состоянии безумия и пребывала в нем до первого кануна Хеллоуина, наступившего после похорон ее брата. Ее нашли на старом кладбище. Девушка сидела, прислонившись к старой могильной плите, волосы были белыми от инея, а широко раскрытые глаза пристально смотрели на дорогу. Но душа, оживлявшая самую красивую девушку Аннандейла, покинула ее навсегда. Такую историю рассказывают об Эльфине Ирвинге, виночерпии королевы фей, и многие работящие и добродетельные дамы ей верят.

Кузина Мэтти

Когда-то давным-давно на уединенной ферме «Финэйгле», жил трудолюбивый фермер и его семейство. Несколько детей фермера умерли, остались в живых только одна дочь и один сын. Кроме них в его доме жила маленькая племянница, оставшаяся сиротой, по имени Матильда, но все называли ее «кузина Мэтти». В то время, когда началась эта незамысловатая история, Александру, сыну фермера, было шесть лет от роду, Мэтти – семь, а единственной дочери фермера Флоре – двенадцать.

Как мне нравятся маленькие девочки такого возраста! В мире нет ничего более очаровательного, милого и невинного и в то же время такого же полного жизни, веселья и игривости, как эти создания. Именно в это время в них начинают формироваться самые тонкие и нежные чувства, ведь все красивое и привлекательное в природе моментально вызывает в них глубокий, хотя и недолговечный интерес. Они плачут, видя беспомощного, с трудом ковыляющего на тонких ножках ягненка, сломанный цветок и даже бродягу-нищего, хотя к последнему все же не рискуют подходить близко. Но самый искренний, неподдельный интерес вызывают у них дети-бродяжки. Я имел возможность наблюдать, как они смотрят на маленького оборванца, а потом переводят глаза на собственных родителей, и на их лицах отражается бесконечное многообразие чувств. Их сердца словно мягкий воск, и впечатления, впитанные в детстве, остаются с ними навсегда. Маленькие девочки очень близки к ангелам и являются связующим звеном между нами и обитателями лучшего мира. Боже, как я люблю умненьких маленьких девочек двенадцати – тринадцати лет!

Именно в таком возрасте была Флора из Финэйгла. Ее сердце было открыто для новых впечатлений, а память была настолько цепкой, что все впечатлившее или вызвавшее интерес оставалось в ней навсегда.

Как-то утром, когда мама уже встала и ушла в коровник, Флора, еще остававшаяся в постели, услышала разговор между двумя детьми, лежавшими вместе на соседней кровати.

– Ты когда-нибудь видишь сны, Сэнди?

– О чем это ты, кузина Мэтти? Сэнди не знает, что это такое – видеть сны.

– Это значит думать, что ты совершаешь какие-то поступки, когда спишь, хотя на самом деле ты ничего не делаешь.

– О, тогда Сэнди часто видит сны.

– Ты мне расскажешь какой-нибудь из твоих снов, Сэнди? А я расскажу, что мне приснилось прошлой ночью. Мой сон был о тебе, Сэнди.

– Хорошо, кузина. Сэнди снилось, что он сражается с огромным англичанином. Это был сам Робин Гуд. Сэнди выбил меч из его рук и победил его. А потом пришел еще один англичанин – это был Джон. И Сэнди сражался с ним и убил. А потом Сэнди прыгнул на очень большого коня и ускакал.

– Мне кажется, Сэнди, ты все это придумал.

– Ну конечно, Сэнди думал об этом.

– А когда ты об этом думал, ты спал?

– Нет, Сэнди не спал, он моргал.

– Тогда это не настоящий сон. Сейчас я расскажу тебе, что значит настоящий сон. Мне приснилось, что ко мне пришла красивая дама. У нее в руке было две розы – красная и белая, и она предложила мне выбрать одну из них. Я выбрала белую. Дама сказала, чтобы я оставила ее себе и никогда с ней не расставалась, поскольку если я отдам ее кому-нибудь, то умру. Потом я пришла к тебе, и ты попросил мою розу, и я отказалась ее дать. Тогда ты начал плакать и сказал, что я не люблю тебя. Я тоже расплакалась и отдала тебе розу. Ты ее взял.

Тогда красивая дама пришла ко мне снова. Она была очень сердита. Она сказала: «Разве я не говорила тебе, чтобы ты никому не отдавала розу! А теперь мальчик, который взял ее, станет твоим убийцей. Он убьет тебя, и в этот же день, только спустя две недели, ты уже будешь лежать в гробу, а белая роза – у тебя на груди». Я ответила: «Все равно теперь уже ничего нельзя изменить». Но когда мне сказали, что ты меня убьешь, я почувствовала, что люблю тебя еще сильнее. – С этими словами Матильда крепко прижала маленького Сэнди к груди и заплакала. Сэнди тоже горько плакал и сквозь слезы проговорил, что красивая дама сказала неправду. Сэнди не может убить кузину Мэтти. Сэнди вырастет, у него будет большой дом, в котором будет жить и кузина и печь для него имбирные пряники. Потом дети замолчали, но еще долго всхлипывали, ворочались и в конце концов заснули, крепко обняв друг друга.

Этот безыскусный разговор произвел большое впечатление на чувствительную Флору. Ее мама всегда верила снам, и, естественно, это передалось и Флоре. Девочка была потрясена и охвачена ужасом, услышав от кузины, что Сэнди убьет ее и что в этот день через две недели она будет лежать в гробу с белой розой на груди. Ничего не сказав матери о услышанном, она решила постараться, если это будет в ее силах, предотвратить надвигающееся зло. Было субботнее утро. Сэнди оделся и, когда Матильда вышла, попытался рассказать матери о сне кузины Мэтти – к изрядной досаде Флоры. Но его рассказ был настолько бессвязен и обрывочен, что мама не обратила на него внимания и только предложила мальчику попридержать язык и больше не говорить о таких ужасах, как убийство.

На следующей неделе Флора уговорила маму, чтобы ее и кузину Мэтти отпустили навестить тетю в Киркмайкле. И хотя мама не слишком хотела отпускать туда девочек, Флора так горячо просила, что женщина неохотно согласилась.

– Что случилось сегодня с тобой, глупая девчонка? – недоумевала она. – Странно это. Мне всегда приходится днями уговаривать ее навестить тетю, а тут сама выразила желание, да еще какое горячее. Не нравятся мне такие резкие перемены. Не к добру это. Вот что, если уж тебе так хочется, можешь отправляться к тетке, если тебе так хочется, но маленькую кузину оставь дома. И вернуться ты должна не позднее субботы.

– Но, мама, мне одной будет страшно идти, да и там скучно без Мэтти.

– Тогда оставайтесь обе дома, и забудь о своих чудачествах.

Тогда Флора прибегла к средству, которое всегда преодолевает сопротивление любящей матери: она сделала вид, что горько и безутешно разрыдалась. И маме пришлось пойти ей навстречу, хотя и без особого желания.

– Боже мой, ну из-за чего столько шума? Раз уж ты вбила себе в голову, отправляйтесь, но смотри, чтобы все было в порядке. Да, только я не знаю, кто вас отвезет в Киркмайкл.

– Не беспокойся, мама, мы отлично доберемся пешком. Ты такая добрая и хорошая, мамочка, я всегда буду тебе помогать.

– Ох, девочка, хорошо же ты умеешь подлизываться. Ладно, может быть, это даже хорошо, что тебе пришло в голову навестить тетку. Но, если ты так не хочешь идти одна, может быть, возьмешь с собой Сэнди, а кузину оставишь дома? Мне от нее помощи больше, чем от мальчика.

Это устраивало Флору, и она с готовностью согласилась. Мать и дочь все же сумели найти общий язык. Мать, правда, выразила сомнение, сможет ли Сэнди проделать довольно долгий путь пешком, но Флора убедила ее в ошибочности подобных сомнений, хотя и знала, что они вполне обоснованны.

Как и было договорено, дети отправились в путь на следующее утро. Не успели они пройти и половину пути, как Сэнди начал уставать. Очень скоро он окончательно раскапризничался и отказался двигаться дальше. Некоторое время Флора несла брата на спине, но он был слишком тяжелым для нее. Тогда она попыталась уговорить Сэнди пройти еще немного. Тщетно. Теперь он хотел спать и не желал шевелиться. Флора даже растерялась, не зная, что делать, и в конце концов прибегла к средству, о котором не подумал бы ни один взрослый. Она подошла к забору, огораживающему какой-то участок, вытащила из него палку и принесла Сэнди, объяснив, что нашла для него отличную резвую лошадку, которая довезет его до теткиного дома. Сэнди, любивший лошадей больше всего на свете, проглотил наживку и весь оставшийся путь проделал бодрой рысью, так что Флора даже иногда теряла его из виду.

Она не получила никакого удовольствия от визита и лишь чувствовала удовлетворение оттого, что делает все от нее зависящее для предотвращения ужасного несчастья. Пришло время возвращаться домой. Дети тронулись в обратный путь, и вот уже вдали показался дом. Флора увидела отца, вышедшего навстречу, и все ждала, когда же из дверей выбежит Мэтти. Кузина все не показывалась, и сердце Флоры забилось быстрее, предчувствуя неладное. Она сделала еще несколько часов и почувствовала слабость в коленях. Ноги попросту отказывались держать ее хрупкое тело. Она хорошо знала, что сновидения можно толковать по-разному.

– Что-то не так в нашем доме, – сказала она брату, – мне кажется, его коснулась смерть.

– Сэнди не знает, что такое смерть. Что это, сестричка Флора?

– Боюсь, ты скоро сам это увидишь. Смерть убивает живые существа, Сэнди.

– Как это? – Сэнди опустил голову и увидел на дороге жука, который не жужжал и не двигался. – Смерть делает что-то очень плохое, сестричка Флора! Ведь всех живых существ создает Бог, правда?

– Да, – заверила брата Флора.

– Тогда почему смерть их убивает? Если бы Сэнди был Богом, он бы с ней справился.

– Тише, тише, малыш, ты не понимаешь, что говоришь.

– Ладно, не буду. Но если смерть убьет кузину Мэтти, пусть она убьет меня тоже.

– Что ты любишь больше всего на свете? – спросила Флора.

– Больше всего я люблю свою сестричку Флору.

– Ты уже начинаешь постигать искусство лести, малыш. Я слышала только сегодня утром, как ты говорил кузине Мэтти, что любишь ее больше всех.

– Но я не мог сказать ничего другого. Ведь кузина Мэтти любит Сэнди, не мог же я ответить иначе.

Флора ничего не сказала, от тревоги лишившись дара речи. Они подошли уже совсем близко к дому. Все выглядело спокойным. Наконец Мэтти выскочила из дома, вихрем метнулась навстречу, поспешно чмокнула Флору и заключила в объятия Сэнди.

– Сэнди, как я соскучилась! – воскликнула она и прижалась щекой к его щеке.

Мальчик вынул из кармана маленькую книжку с картинками и красивый розовый бант, который он приготовил в подарок кузине. За это он удостоился еще одного объятия и смущенных изъявлений благодарности.

Матильда была развитой девочкой и знала намного больше, чем большинство ее сверстников. Ее мать была настоящей английской леди и, хотя являлась дочерью бедного кюре, к своему единственному ребенку относилась со всем возможным вниманием. Девочка умела читать, петь, танцевать и даже немного играла на спинете[28], в общем, была настоящей маленькой нимфой. Родители очень рано покинули ее, после чего она и оказалась на ферме в Финэйгле, где к ней относились тоже с большим вниманием и нежностью. Матильда на одном дыхании выложила Флоре все новости. Ничего ужасного не произошло. И все же Флора так остро ощущала присутствие зла, что никак не могла избавиться от дурных предчувствий, пока не обняла обоих родителей. С тех пор она решила, что верить снам нет смысла. Две недели прошло, но ничего дурного с Матильдой не произошло, ни от руки Сэнди, ни от чьей-либо еще. Но память о сне Матильды осталась в ее сердце. Она ни с кем о нем не говорила, но и забыть не могла.

Вскоре после этого Флора попыталась уговорить мать, что снам верить не стоит, одновременно убеждая в этом себя. Но мать не сдавалась. Она сказала, что Всевышний ничего не делает просто так и, если бы в снах не был заложен некий смысл, Он не посылал бы их людям. Кроме того, она сказала, что в Священном Писании можно прочитать о том, что сны в прежние времена сбывались, но в нем ничего не сказано об изменении природы сновидений. Как раз наоборот, женщина была убеждена, что, поскольку дни пророков ушли в прошлое и человек не может получить от них никаких предостережений относительно будущего, сны приобрели еще большее значение, и к ним нужно относиться с максимальным вниманием, так как они остались единственным средством общения Господа с людьми. Тут Флора была вынуждена промолчать. Когда в противоборство вступают вера и разум, разум не побеждает.

Шли дни. Дети практически не расставались. Они читали вместе, играли и молились вместе, и относились друг к другу с такой бесконечной нежностью и заботой, что казалось, жили только друг для друга. Но вскоре в семью пришло несчастье. Смерть унесла добрую мать и ангела-хранителя ребят в лучший мир. Флоре к этому времени уже исполнилось восемнадцать лет, и на ее плечи легла забота о младших. Горе детей было велико, но не лишило их радости жизни. Они продолжали жить и заботиться друг о друге, как и раньше. Дети привязывались друг к другу все больше и больше, и это чувство не только никем не ограничивалось, но и всячески поощрялось. А Флору так и не покинула тревога – она жила в ожидании несчастья.

Флора и Матильда спали в одной постели и часто по утрам рассказывали друг другу свои сны – чистые и невинные. Но однажды утром Флора неприятно удивилась, услышав следующее обращение кузины:

– О, моя дорогая кузина, знала бы ты, какой я видела сон. Мне приснилась тетя – твоя дорогая, так рано ушедшая мать, которая всегда была так добра ко мне. А какая она была красивая! Она обняла меня и заплакала. Она велела мне немедленно покинуть этот дом и в первую очередь избегать ее сына, иначе он станет моим убийцей, и через семь дней я буду лежать в гробу. Она показала мне кое-что еще, но я не знаю, что это, а потом пришли какие-то люди, оттеснили меня, и больше я ее не видела.

Флора вздрогнула и застонала. Долгое время она ничего не могла сказать девочке – из ее груди вырывались только жалобные стоны.

– Милосердный Господь, – в конце концов выдохнула она. – Что все это может значить? А помнишь ли ты, Матильда, как тебе приснилось нечто подобное несколько лет назад?

Мэтти ничего, конечно, не помнила, зато Флора не забывала о том сне ни на минуту. Вспомнив, что она уже когда-то дала бой судьбе, девушка решила сделать еще одну попытку. Она велела Мэтти уйти из дома, не встречаясь с Сэнди, и не возвращаться, пока не пройдет семь дней.

– Он не может сделать мне ничего плохого, – убеждала Мэтти Флору, но девушка оставалась непреклонной. В конце концов Мэтти согласилась, но только для того, чтобы успокоить Флору. Ведь Сэнди она боялась не больше, чем цветов вереска и ромашек в поле. Она отправилась в Киркмайкл, провела там неделю и благополучно вернулась обратно, после чего девушки вдоволь посмеялись над своими беспочвенными страхами. Матильда больше не вспоминала об этом сне, а Флора постаралась упрятать его в самый потаенный уголок памяти. Единственное общее, что ей удалось обнаружить между двумя снами, – это их приход в ночь на субботу и в одно и то же время года.

В возрасте двадцати двух лет Флора вышла замуж за молодого фермера, который жил в дальнем конце того же прихода, и оставила хозяйство в отцовском доме кузине Мэтти, которая вместе со старым фермером, его сыном и девушкой-служанкой делала всю работу. Все они жили очень дружно, но Флора их почти не видела – хватало забот в новом доме.

Однажды ее муж отправился в церковь и заметил старого церковного сторожа, который, тяжело опираясь на посох, раздавал извещения о погребении немногим пришедшим прихожанам. Сторож отдал одно из них мужу Флоры, коснулся кончиками пальцев шляпы и, сочтя свой долг выполненным, обратил свое внимание на других прихожан, которым тоже следовало вручить письма.

Фермер развернул бумагу и едва не рухнул на землю, прочитав следующее:

«Сэр, с глубоким прискорбием сообщаю о кончине моей племянницы Матильды А. Похороны состоятся на кладбище К. во вторник в полдень. Ваше присутствие будет должным образом оценено.

С нижайшим почтением, Джеймс А.

Финэйгл, 12 апреля».

Вы можете представить себе удивление и скорбь Флоры, когда муж показал ей письмо. Она слегла и долго рыдала, горюя о подруге своего детства и юности. Ее состояние всерьез обеспокоило мужа, поскольку Флора была в том положении, в котором сильные стрессы могут оказаться чрезвычайно опасными. Однако болезнь Флоры длилась недолго. Молодая женщина очень хотела узнать подробности о смерти кузины. Ее муж не мог сообщить ей никаких сведений, кроме одного: она умерла в субботу.

Флора немедленно приступила к подсчетам, тем более что воспоминания о событиях юности были все еще живы в ее памяти, и, к ужасу, выяснила, что кузина Мэтти умерла в тот самый день, когда четырнадцать лет назад ей впервые приснился угрожающий сон. В этот же день спустя семь лет она видела его снова.

Было чему ужаснуться! Но кровь Флоры холодела от мысли, какой могла быть причина смерти кузины. Она не просто боялась, а была уверена, что в этом так или иначе замешан ее брат. Если уж пророчество сбылось, оно должно сбыться во всех отношениях. Она больше ничего не спрашивала о смерти кузины, но с каждым часом становилась все более беспокойной, и муж стал опасаться за ее рассудок.

Он пошел на похороны, но, опасаясь оставить Флору одну надолго, только встретил процессию по дороге к кладбищу и прошел с ней небольшой отрезок пути. Как-никак дом тестя находился в четырнадцати милях от его собственного. Вернувшись, он не смог сообщить Флоре почти никакой дополнительной информации. Он сказал, что поинтересовался у ее отца причиной смерти кузины, но получил крайне уклончивый и расплывчатый ответ.

Тесть явно не желал вдаваться в подробности и что бы то ни было объяснять. Он поспрашивал у соседей, но те не знали ничего конкретного. После долгих колебаний Флора спросила, был ли на похоронах ее брат, и получила ответ, что его не было. Это был смертельный удар по еще теплившейся в ее сердце надежде, подтвердивший ее самые худшие опасения. Остаток недели она провела в состоянии крайней тревоги и душевного смятения.

В субботу она выразила желание пойти в церковь и навестить могилу кузины. Муж сначала возражал, но потом сдался, уверовав, что нежность и любовь в конце концов пересилят горечь утраты. Со всеми предосторожностями он довез жену до кладбищенских ворот и оставил одну, чтобы не мешать проявлению чувств.

Подойдя к новой могиле, которая располагалась возле могилы ее матери, Флора заметила двух знакомых стариков, сидевших рядом и оживленно беседующих. Они явно разговаривали о покойной. Флора надвинула капюшон на лицо и подошла к ним. Ей хотелось, чтобы никто не заподозрил ее особого интереса к предмету их разговора. Она опустилась на низкую плиту соседней могилы и сделала вид, что пытается расшифровать надпись на ней. Так она услышала следующий диалог, и можно легко представить, что она почувствовала.

– Все говорят, что она была милой, доброй девушкой, приветливой и к бедным, и к богатым, да еще красивой и молодой. Мне ее так жаль! Когда я увидел надпись серебряными буквами, что ей всего двадцать один год, слезы так и побежали по моим старым морщинистым щекам. Знаешь, Джанет, я сказал себе: «Ах, этот цветок сорван в самый разгар цветения!» Кстати, Джанет, а ты была на церемонии положения в гроб?

– А если и была? Тебе-то что, Мэтью?

– Ничего, просто я слышал, что там никого из посторонних не было. Послушай, а как выглядел труп? На нем не было синевы? Или каких-нибудь повреждений?

– О чем ты, старик? Жалеешь, что тебя не пригласили? Чтобы было потом о чем потрепать языком? Поэтомуникого и не звали. Что сделано, то сделано. Изменить все равно уже ничего нельзя. Мертвые будут спать спокойно. Вот только как живым продолжать жить?

– Но видно, она была в теле, Джанет, не так ли? Потому что гроб был тяжелым, да и такого глубокого гроба я еще никогда в жизни не видел.

– Ладно, так и быть, я тебе все скажу. Но предупреждаю: если хотя бы слово, хоть один намек сорвется с твоего грязного языка, будешь иметь дело со мной. В таком случае чем меньше разговоров, тем лучше. Гроб был тяжелее и глубже, чем обычно, Мэтью, потому что там еще был крепкий новорожденный парнишка. Мертвого младенца – бедный белый цветочек, так ни разу и не увидевший солнечного света, – положили ей на грудь.

Крысиная ферма

«Если крысы покидают обычные места своего обитания в ваших домах, амбарах или гумнах и уходят в поля, это дурной знак для человека, чье жилище они покидают». Так написал некто Уилки – автор рукописного собрания старых обычаев и суеверий приграничья, составленного в начале века для сэра Вальтера Скотта. Утверждают, что следующий случай, иллюстрирующий это поверье, имел место в действительности. В начале настоящего века на ферме Мейзондье жило семейство Форчун[29]. Считалось, что эта семья владела землей в округе уже на протяжении двухсот лет. Можно отметить, что название Мейзондье произошло от молельного дома или госпиталя «для приема пилигримов, больных и увечных», который прежде стоял на этих землях.

Время шло, и вот семейство Форчун постигло несчастье. Старый фермер умер, оставив продолжать свое дело сына двадцати трех или двадцати четырех лет. Роберт Форчун-младший был симпатичным молодым человеком, которому недоставало не силы духа и способностей, а принципов и настойчивости. Оказавшись предоставленным сам себе, имея достаточно денег, но не имея опытного наставника, он, казалось, решил пустить на ветер и свою репутацию, и состояние, накопленное предками. Он записался в кавалерийский отряд йоменов, созданный в ожидании французского вторжения. Юноша был великолепным наездником, и он, и его будущие товарищи по оружию нередко устраивали на старой ферме скачки и всевозможные, часто весьма опрометчивые развлечения. Какое-то время всем было очень весело, но потом произошли изменения. Был провозглашен мир, фермерские цены, которые война держала очень высокими, упали. Затем последовало несколько неурожайных годов. Вместо того чтобы сократить расходы и ввести режим экономии, юный Форчун предался еще более экстравагантным безумствам. Соседи и знакомые лишь укоризненно качали головой, и вскоре люди стали за его спиной говорить, что юноша вот-вот разорится. Прошло совсем немного времени, и перед фермой Мейзондье замаячил призрак нищеты. Отряд йоменов распустили, и Роберт остался один у остывшего очага. Чтобы согреться и поднять настроение, он пристрастился к бутылке. Это, как и следовало ожидать, лишь ухудшило ситуацию. Он не занимался делами, перестал следить за счетами, дела пришли в полный упадок. Дом, уже давно требовавший ремонта, стал разрушаться, а поскольку ремонтом никто не занимался, процесс шел довольно быстро. Слуги, наблюдая за бездеятельностью хозяина, перестали его уважать и слушаться, а уразумев, что он и не собирается ничего предпринимать, стали откровенно пренебрегать своими обязанностями.

Но если бедного Боба покинули товарищи по развлечениям, вокруг него начали собираться другие. И если бы люди говорили, что он идет не к собакам, а к крысам[30], это было бы куда точнее. Ферму буквально наводнили крысы.

Они уже давно шныряли повсюду, чувствуя, что прежних строгостей больше нет, а теперь проникли и в дом. А однажды укрепившись на своих позициях, они были вовсе не намерены их сдавать. Вначале их присутствие ощущалось только ночью, когда гасли все огни и обитатели дома отправлялись спать. Тогда крысы устраивали свои кутежи в кухне. Люди слышали цокот лапок по деревянному полу, шуршание хвостов по стенам. Иногда в эти сравнительно тихие звуки врывался более громкий – это животные переворачивали кружку или горшок. Крыс все слышали, видели результаты их присутствия в доме, но самих опустошителей не видел никто. С течением времени крысы поняли, что являются хозяевами положения, и стали появляться в кухне днем. Вскоре все домочадцы привыкли к тому, что крыса иногда перебегает им дорогу, исследует содержимое оставленной на столе кружки или копошится в не вымытой накануне сковороде. Осознав, что его обнаружили, грызун неспешно удалялся, всем своим поведением демонстрируя независимость и даже дерзкий вызов. Он понимал слабость противника. Было замечено, что, в то время как фермер и его домочадцы худели, крысы жирели не по дням, а по часам. В конце концов, свыкшись с комфортными условиями существования и полной безнаказанностью, они обнаглели настолько, что перебрались из кухни в комнаты. Довольно скоро люди привыкли, что, когда они лежат в постели, по ним иногда пробегают когтистые лапки, а если башмаки, стоящие под кроватью и высовывающие носы из-под покрывала, начинают подозрительно двигаться, значит, можно быть уверенным: их кто-то грызет. Нередко, если фермер засиживался за полночь за столом, погруженный в свои невеселые грезы, вызванные частично обрушившимися на него неприятностями, но по большей части обильными возлияниями, грызун пристраивался рядом и начинал грызть свечной огарок. Так бывает и с определенной частью человечества, прекрасно себя чувствующей и процветающей среди несчастий и упадка окружающих. Ущерб, нанесенный крысами, был огромным. Если крысы не могли съесть или уничтожить еду или какую-нибудь вещь, они ее уносили и прятали. Ни одна хитрость не помогала с ними справиться. Грызуны быстро постигали природу самой изощренной ловушки, а отрава на них не действовала. Поэтому они не только увеличивались в размерах, но и размножались, причем с такой чудовищной быстротой, что хозяина фермы, к тому времени совершенно опустившегося и ставшего привычной мишенью для оскорблений и насмешек соседей, прозвали хозяином крысиной фермы.

Примерно в это время и произошел удивительный случай, о котором я хочу рассказать. Ему свидетелем стал старый пастух, бывший на службе у Форчуна. Его семейство уже не одно десятилетие служило пастухами у Форчунов, и старый Баулди был, по его собственному выражению, четвертым поколением, служащим четвертому поколению. Он был намного старше своего хозяина и, в отличие от него, человек думающий, поэтому наблюдал за упадком фермы с тяжелым сердцем. Старик с грустью понимал, что очень скоро ему предстоит расстаться с хозяином, которого он, несмотря ни на что, любил, и с местом, где он прожил почти всю свою жизнь. Однажды весенней ночью старый пастух, убедившись, что с ягнятами все в порядке, возвращался на ферму. В чистом небе сияла бриллиантовая луна, и, обходя старую изгородь, отделявшую постройки фермы от поля, уже покрывшегося свежей травой, он увидел перед собой крысу.

– Пусть на тебя обрушатся все мыслимые несчастья, тварь, – пробормотал он, – потому что ты принесла несчастье нам.

Крыса, выбравшаяся из норы, которых было бесчисленное множество в этой части берега, казалось, оглядывала местность. Пастух с отвращением наблюдал за ней. Она вернулась в нору и через некоторое время снова появилась в сопровождении еще одной крысы. Они вдвоем стали оглядывать окрестности, очевидно сравнивая впечатления. На этот раз в нору вернулась только одна из них. Она отсутствовала несколько минут и наконец появилась, ведя за собой очень большую старую крысу, к которой относилась с явным почтением. Шерсть на морде старой крысы побелела, и пастух заметил, что она к тому же была слепой. Его заинтересовали крысиные маневры. Пастух покрепче ухватил свою клюку обеими руками, оперся на нее и, прячась в черной тени изгороди, стал молча следить за действиями грызунов. Увиденное заставило его замереть от удивления. Из каждой из бесчисленных крысиных нор, расположенных вдоль изгороди, словно по волшебству, как по команде, появилось по крысе, которые замерли, прислушиваясь, у входа. Их количество и синхронность движений не могли не впечатлить. Было совершенно ясно, что их действия вовсе не случайны – грызуны выполняли некий хорошо обдуманный план, подчиняясь некому обусловленному заранее сигналу.

Наблюдая за действиями животных, старый пастух затаил дыхание. Ночь была очень тихой, и, когда крысы убедились в том, что берег чист, они слегка продвинулись вперед. Когда задние части их туловищ и хвосты оказались вне нор, в темноте тут же заблестели другие глаза-бусинки. За первыми крысами следовали другие. И если вначале пастух остановился, руководствуясь только любопытством, теперь он не двигался с места, подчиняясь инстинкту самосохранения. Армия крыс, внезапно оказавшаяся перед ним, вполне может вызвать беспокойство, даже ужас и более храброго человека. А между тем количество крыс с каждой минутой увеличивалось. В звенящей ночной тишине теперь стал слышен тихий, но постепенно усиливающийся гул. Он шел из-под земли. Шум производили тысячи и тысячи маленьких лапок бегущих по разветвленных ходам нор крыс. Гул становился громче и отчетливее, и наконец земля начала извергать свою живую ношу. Крысы! Грызуны были норвежской породы, и первыми в строю шли крупные особи мужского пола. Эти привычны к жизни в одиночестве. Если их вынуждает голод, они вполне могут начать охотиться на себе подобных. Такие животные по праву вызывают ужас. За ними следовали менее грозные особи женского пола, с каждой были маленькие детеныши. Полчища крыс хлынули из земли, причем их с каждой секундой становилось все больше, задние ряды подталкивали передние, и очень скоро поле, насколько хватало глаз, стало казаться живым. Пастух, не двигаясь с места, наблюдал за разворачивающимся перед ним действом. Он словно обратился в каменное изваяние, и ничто на свете не могло заставить его пошевелить даже пальцем. Сказать, что он никогда в жизни не видел такое количество крыс, – значит изречь само собой разумеющуюся банальность. Даже в самом страшном ночном кошмаре он не смог бы вообразить такое количество этих мерзких хвостатых тварей.

Как уже было сказано, крысы, несомненно, действовали не без плана. Животные не разбежались в разные стороны, как этого можно было ожидать, а двигались с организованностью хорошо обученных войск на маневрах. Ничто в поведении этих созданий не напоминало слепого повиновения их предков, бегущих за дудочкой Крысолова по улицам Гаммельна навстречу гибели. Их поведение было спокойным и решительным. Плечом к плечу они шли вперед, вдохновленные единой целью, управляемые одной волей, в сомкнутых рядах не было слабых звеньев. В общем, организация была воистину совершенной.

Когда орда вышла на открытое пространство, произошел трогательный инцидент. Старая, убеленная сединами крыса, несомненно в юности бывшая общепринятым лидером, но теперь ставшая старой и слепой, на короткое мгновение осталась беспомощной перед своим народом. Но всего лишь на одно мгновение – не более. Оценив положение дел, крыса, появившаяся первой, пришла на помощь и спасла положение. В зубах у молодого грызуна была соломинка, другой конец которой он ловко вложил в рот старой крысе – Патриарху, став таким образом его поводырем. Две крысы пошли дальше вместе, а за ними потянулись тысячи других. Благодаря своевременному вмешательству молодой крысы Патриарх сохранил свое положение – короля и отца своего народа, благополучно пережив временный кризис правления.

Пастух завороженно следил за крысиной ордой, катящейся по залитому лунным светом полю, словно тень огромного облака, пока она не скрылась за холмом.

Только тогда он позволил себе пошевелиться и перевести дух. Взяв себя в руки, старик поспешил на ферму и свободно, поскольку был старым и преданным слугой, распахнул дверь в комнату хозяина. Форчун сидел за столом, опустив голову на руки. Перед ним лежала бумага, на которой было что-то напечатано.

– Боб! Боб! – закричал старый пастух. – Крысы ушли! Теперь у нас все будет в порядке!

Боб поднял голову и молча указал старому слуге на лежащую на столе бумагу. Это было уведомление о том, что ферма в самое ближайшее время пойдет с молотка.

– Боже мой! Неужели дело дошло до этого?

– Увы, да. Я не хотел расстраивать вас всех раньше, – вздохнул он и с горечью добавил: – Но мы должны держаться как обычно. Нельзя давать соседям пищу для пересудов.

В назначенный день – на неделе после Троицы и Духова дня – ферма Роберта Форчуна была продана на аукционе. Сам хозяин и его верные слуги, оставшись бездомными, разошлись кто куда. Отныне им предстояло в одиночку противостоять окружающему миру.

Остается только добавить, что эта история, хотя и может показаться неправдоподобной, до сего дня нередко пересказывается сельскими жителями Роксбургшира.

Примечания

1

Ковенант – религиозно-политический договор, заключенный между Шотландией и английским парламентом в период английской революции XVII века, оформивший союз двух британских государств и заложивший основу для объединения церквей Англии и Шотландии на базе пресвитерианства. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. пер.)

(обратно)

2

Шелликот – ракообразное существо, заманивающее рыбаков на верную смерть.

(обратно)

3

Троу – земляные существа из мифологии жителей Шетлендских островов.

(обратно)

4

Выдающееся произведение (лат.).

(обратно)

5

Агрикола – римский военачальник, наместник Британии.

(обратно)

6

Вклад в школьные запасы топлива.

(обратно)

7

Речь идет о фигуре смерти.

(обратно)

8

Популярная поговорка в Западной Шотландии.

(обратно)

9

Эта история описывает особенности полета орла и крапивника довольно правильно.

(обратно)

10

Дуергар – серый карлик.

(обратно)

11

Касл – Хилл – самая старая улица Эдинбурга, идущая от Эдинбургского замка.

(обратно)

12

Перч – 5,03 м.

(обратно)

13

Дроу – темные эльфы.

(обратно)

14

Спей, Гэрри – реки в Шотландии.

(обратно)

15

Cairngorm (англ.) – дымчатый топаз.

(обратно)

16

Бен – Алдер – гора в Шотландии.

(обратно)

17

Тэм О' Шэнтер – фольклорный герой, персонаж одноименной поэмы Бёрнса «Тэм О'Шэнтер». (Примеч. ред.)

(обратно)

18

Симмон (шотл.), бухта – круг укладки якорного каната. (Примеч. ред.)

(обратно)

19

Fat lips (англ.) – толстые губы.

(обратно)

20

Скиан ду – кинжал.

(обратно)

21

Гунтер – красивая верховая лошадь, разводимая в Англии.

(обратно)

22

В башне жил знаменитый Томас Рифмач.

(обратно)

23

Black Rogue (англ.) – черный мошенник.

(обратно)

24

Созвучные слова: шотландец – Scot, горький пьяница – sot (англ.).

(обратно)

25

Автор использовал этот термин для обозначения народных сказок или сказок, основанных на народных суевериях, получивших литературную обработку.

(обратно)

26

Боннетпис – золотая монета, чеканенная Яковом VI Шотландским.

(обратно)

27

Имеется в виду «Сон в летнюю ночь» Шекспира.

(обратно)

28

Спинет – музыкальный инструмент.

(обратно)

29

Fortune (англ.) – фортуна, судьба.

(обратно)

30

Разориться – go to the dogs (англ.); дословный перевод – идти к собакам.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Три зеленых человечка из Глен-Невиса

  1

  2

Сказки для самых маленьких

  Сказка о белом ягненке

  Молочно-белая голубка

  Воркующая голубка

  Кошечка сидит на печи и прядет

  Свадьба малиновки – красной грудки и крапивника

  Искушение для девушки

  Мнимый рыцарь и маленький мальчик

  Странный гость

  Рашин Коти (Камышовая Накидка)

Сказки о животных

  Лиса, которую перехитрили

  Лиса, которую беспокоили блохи

  Лиса и волынка

  Лисья хитрость

  Лиса и крапивники

  Лиса и петух

  Как волк лишился своего хвоста

  Лягушка и ворон

  Шотландская куропатка и его жена

  Орел и крапивник

  Предположение крапивника

  Две лисы

  Пчела и мышь

  Две мыши

  Александр Джонс

Волшебные сказки

  Шотландские фейри

  Фея и жена мельника

  Сэр Годфри Маккалох

  Лэрд пещер

  Хабитрот

  Холм

  Остров Пабайд

  Сантрай

  Феи воды

  Проделки фейри

  Бедный человек из Петлоу

  Эльфенок из Лейта

  Два юных пахаря

  Кузнец и фейри

  Жена фермера из Лотиана

  Возвращение из страны фей

  Фея и чтец Библии

  Том и Вили

  Честный казначей

Брауни, боглы, келпи, русалки, демоны

  Шотландский брауни

  Брауни из Бодсбека

  Брауни и вороватые служанки

  Богл

  Обреченный всадник

  Грэхэм из Морфии

  Рыбак и водяной

  Жена-русалка

  Приключения охотника на тюленей

  Русалка Нокдолиона

  Юный лэрд Лорнти

  Наккилэйви

  Два пастуха

  Фэтлипс[19]

  Глупая овечка

Колдовство

  Макгилликаллум из Разая

  Ведьма из Лаггана

  Жена кузнеца из Ярроуфута

  Мельник из Холдина

  Роналдсон из Боудена

  Жена фермера из Делорейна

  Лэрд Гарри Джиллес

  Пропавшая ткань

  Ведьмы из Делнабо

  Бронзовые башмаки, или Слишком много, чтобы жениться

Комические сказки

  История о Ловкаче, сыне вдовы

    1

    2

    3

  Том из Лотиана

    1

    2

    3

    4

    5

  Остроумные проделки мистера Джорджа Бьюкенена, королевского шута

    1

    2

    3

    4

    5

    6

Литературные сказки[25]

  Корабли – обители призраков

  Эльфин Ирвинг – виночерпий фей

  Кузина Мэтти

  Крысиная ферма X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?