«Изречения»

Чжуан-цзы Изречения

Ловец образов

Даосский трактат «Чжуан-цзы» был создан в третьем веке до нашей эры. И современники, и последующие поколения почитали автора этого текста как совершенномудрого учителя.

Про жизнь Чжуан-цзы [Цзы – (кит.) Учитель] известно немного. Предположительные даты жизни 369 до н. э. – 286 до н. э., это время в истории Китая зовется эпохой Борющихся царств. Страна была разделена на соперничающие области, и сражения происходили не только на полях военных битв, но и среди мыслителей и мудрецов.

Звали его Чжоу. Чжуан Чжоу был родом из города Мэн княжества Сун. Какое-то время был на государственной должности, потом ушел в отставку и вернулся в деревню. Нрава был веселого, дружил с разбойниками. Стал широко известен как наставник и учитель. Посмеивался над Конфуцием. Чжуан-цзы считают самым выдающимся последователем учения Лао-цзы.

Известна история, когда на предложение правителя пойти служить к нему высшим советником Чжуан Чжоу рассмеялся и ответил, что лучше быть ему в грязи, пребывая в безмятежности, чем находиться в узде у князя. Перед смертью просил он себя не хоронить, а оставить его тело в чистом поле, потому как могилой ему станет весь мир. Имя Чжуан Чжоу можно перевести как Круг Силы.

Трудно рассказать, о чем эта книга. Множество превращений идут своей чередой, но все постоянно возвращается в начало. Великое становится малым, малое великим, уродство приравнивается к красоте, а красота лишь обременяет. Нет абсолютной красоты, нет абсолютного счастья, нет абсолютных ценностей.

Кажущиеся на первый взгляд загадочными притчами тексты являются точным описанием работы сознания. Это текст о превращении ценностей, о превращении ценностей в сознании, о превращении сознания.

Ирония, изначально присущая этому тексту, зашита в каждом знаке. Сознание может существовать полноценно только в пространстве скрытого смеха, потому что смех – это постоянное обнуление существующих ценностей. Сознание подобно дикому коту и способно к удивительным превращениям, но от своего желания стать тем или иным попадает в ловушки и капканы.

Проникновение в текст подобно волшебному путешествию по мерцающим волнам превращений, в котором можно оказаться и в мутных водах, и в землях ясного видения. Посему пожелаем внимательно ловить потоки силы, наполняя парус корабля своего разума чудесным ветром мудрости Чжуан-цзы.

* * *

В Непроглядной пучине севера есть рыба, что зовется Родоначальницей. Такая здоровая рыба, что и неведомо, сколько в ней тысяч верст. Обернется она птицей, что назовется Парой. И спина этой птицы неведомо сколько тысяч верст. Взъярится и полетит. Крылья, как в небе висящие облака. Море приходит в движение, и птица летит в Непроглядную пучину юга.

Цикада с пичугой болтают, смеясь над огромной птицей: «Когда решаю лететь, поднимаюсь в воздух, чтобы с вяза перебраться на клен. Не всегда долетаю, иногда опускаюсь на землю и делаю передышку. А этой зачем-то нужно подняться на 90 тысяч верст, когда летит на юг».

Малому знанию не постичь большого познания.

Опытом малого срока не постигнешь больших времен.

Этим двум малявкам, откуда про то знать?

Разве могут они разобраться в великом знании?

* * *

Высшее постигаешь, когда понимаешь, что от Неба, а что от человека.

Действие Неба – это даваемая Небом жизнь. Действие человека – это познание в себе законов познания, чтобы растить в себе знание того, что познать нельзя.

Только так проживешь до конца отпущенные тебе Небом годы, а не пропадешь посредине пути. Такова полнота знания, но даже и в полном знании есть ущербность.

Великий разум раскрыт безгранично,

а малый разум – это лишь границы и разделения.

Великая речь – вспышки озарения,

а малая речь – суетливое пустословие.

Истинный человек мудрости выглядит справедливым, но не ищет единомышленников. Чувствует, что ему не хватает чего-то, но ничего не берет.

Всегда независим в общении, а твердости не ощущаешь.

Когда раскрыт, видишь лишь пустоты, и никаких украшений вовне.

Светлый и теплый – будто радость сама. Все движения его – будто вынужден делать.

Собранный – будто свет на тебя наступает.

Отдает – будто останавливает тебя своей силой духа.

Суров – как внешний мир.

Велик – будто нет никаких границ для него.

Однороден – будто хочет закрыться.

Безмятежен – будто не помнит, что говорил.

Наказания видит как плоть. Потому великодушен, если вынужден нести гибель.

Обряд – его крылья. Им он и движется в мире.

Знание – его время. Нет нужды стремиться оказаться в делах.

Сила духа – его послушность. Речами призывает всех, имеющих ноги, вместе двигаться вверх, чтобы достигнуть высот. А истинное намерение в людях проявляется как старание в действиях.

Что нравилось – было ему едино.

Что не нравилось – было ему едино.

Оба этих единых – были для него одним.

Да и не одно – тоже было ему едино.

В своих единствах был послушен Небу.

В своих не-единствах следовал за людьми.

И не было борьбы между Небом и человеком.

Так определяется истинный человек.

* * *

Охотников привлекают узоры на шкуре тигров. На цепь садят обезьяну за то, что она сообразительна и хитра, а собаку за ее способность учиться и зверьков ловить. Горные деревья сами притягивают разбойников. Огонь в масле сам сжигает себя. Коричное дерево съедобно, потому и рубят. Лаковое дерево полезно, потому и режут. Все люди умеют использовать пользу в вещах, никто не умеет использовать в них бесполезность.

Для постигшего все человека – нет личности.

Для осознавшего себя человека – не бывает подвигов.

Для высшей мудрости – нет известности и славы.

Наставник Добряк рассказывал Наставнику Силе: «Есть большое дерево, люди его называют вязом. Огромный ствол весь покрыт наростами, так что бревно из него не сделаешь. Мелкие ветки сильно скручены, ни с линейкой, ни с циркулем не подойти. Прямо на дороге стоит, а плотник на него и не взглянет. Ты все речи ведешь о великом, а пользы в них никакой. Вот люди и не верят таким речам».

Наставник Сила ему в ответ: «Похоже, ты никогда не видел дикого кота. Он ползет, распластавшись, прячется, подстерегая жертву. А то как прыгнет, метнется в сторону для забавы. Ему все равно, высоко или низко, вверх или вниз. Кажется себе неуязвимым, но часто попадает в капканы, себе на погибель.

А к примеру, як, он огромный, как облако в небе. Этого можно назвать великим. А мышей не ловит.

У тебя есть огромное дерево, и тебя огорчает, что нет ему применения. Так посади его там, где нет ничего, в безграничности шири безбрежной. Скитайся вокруг без дел и забот. В бесконечности странствуй, в безмятежности спи, отдыхая под деревом этим. Не закончит оно раньше времени век свой под топорами плотников. Ничто не разрушит его. Ибо нет от него пользы, потому и вреду случиться не с чего».

* * *

Человек тонет в море дел, с которыми неразрывно связал себя. Не может вернуться к начальному себе, когда в дела еще не окунулся со страстью. Он постепенно закрывается и нитями дел зашивает отверстия сообщения с миром, а потом в старости кается, что жизнь свою прожил впустую.

Просто, как утро и вечер,

входит жизнь в тебя,

потому и живешь.

Хоровод чувств: расположение и раздражение, печаль и радость, обольщения и огорчения, изменчивость и тревога, легкомыслие и несдержанность, распущенность и развратность – как звуки песен, что возникают из пустоты, как плесень, появляющаяся из сырости. Все это тянется в непрерывной смене дней и ночей, и разве поймешь, где начинается бесконечная цепь превращений.

Во мраке сна души цепляются друг за друга, а в пробуждении освобождаешься от телесных оков. Все время в общении, слепившись друг с другом, целыми днями воюешь в уме, а связи такие неразрывные, глубокие, крепкие.

Когда нет другого, нет и меня. А нет меня, так нечем и воспринять. Все это так близко и со мной нераздельно. А нет возможности понять, чем оно направляется.

Вот сто костей, девять дырок, шесть потрохов, во всем этом и существуешь. С чем же это Я так плотно срослось? К этому, что ли, все привязаны здесь?

В мире повсюду тебе мерещатся слуги и жены? А ты никак порядок не наведешь среди слуг и жен? Может, все вечно меняются в положении хозяина и слуги? Может, есть во всем этом настоящий хозяин?

Можно пытаться понять его истинную суть, а можно и не пытаться. Тебе – ни вреда, ни пользы.

Однажды выдали тебе все, что создает тело. Лучше его не губить в ожидании конца. Можно, конечно, во всем соревнуясь, биться и спорить с другими, подобными тебе. Но этим лишь ускоришь приближение конца. Кто же здесь способен остановить это движение?

Все люди в жизни пребывают во мраке заблуждений. Не стоит думать, что все заблуждаются и только один ты не пребываешь во мраке. Ты думаешь, что все действует по правилам, образцом для которых являются движения твоего ума?

Обязательно есть тот, кто действительно правит всем этим.

Только ощутить его не получается.

В мире во всяком предмете всегда есть и это, и то. Если смотришь на мир оттуда, то чего-то не видишь. А если посмотришь отсюда, то сможешь увидеть. Потому говорят, то вытекает из этого, а это определяется тем.

Обычно берешь палец, чтобы показать то, что в пальце не является пальцем. Лучше взять то, что не является пальцем, чтобы показать то, что в пальце не является пальцем.

Только с жизнью появляется смерть, а в смерти есть жизнь. Только из допущения возможности вытекает невозможность остального, и утверждать ты можешь, только отрицая что-то еще. Из утверждения возникает отрицание, а из отрицания появляется утверждение. Потому мудрый человек не ищет причин и следствий, а смотрит на все светом Неба. Так и управляется.

И правду нельзя постичь, и неправду нельзя постичь. Потому говорят, что ясность ума важнее всего.

Откуда же возникает возможное? Возможное – из возможного.

Откуда возникает невозможное? Невозможное – из невозможного.

Путь проходит во всем и соединяет противоположности в одно.

В этих различиях есть целостность, а из целостности вытекает разрушение.

Нет предметов полностью целостных или полностью ущербных.

Все они возвращаются к одному.

* * *

Кто постиг, знает, что все друг с другом связано, будучи единым. Потому он и не использует образов, чтобы указать на обычность неизменности. Используют только обычное. Пользу обретают через проведение связей. Проведение связей – это установление сообщения.

Когда постигаешь установление сообщения, приближаешься к сути познания. Двигаясь дальше, доходишь до конца и постигаешь свою суть. Если постиг свою суть без познания такого или не такого в ней, то это можно назвать Путем.

Возможно то, что возможно.

А невозможно то, что невозможно.

Когда идешь по пути, тогда он и есть.

Когда стараешься достичь единства всеобщей ясности, не понимая, что уже един со всем, это можно описать притчей: «Хозяин давал обезьянам желуди. Сказал, что утром даст три части, а вечером четыре. Вся стая обезьян разгневалась. Тогда хозяин сказал, что утром даст четыре части, а вечером три. Вся стая обрадовалась».

Ничего не убавилось ни в словах, ни в сути. А на проявления радости и гнева подействовало.

Потому мудрый человек ищет лада во взаимодействии утверждений и отрицаний, убирая противоречие через равновесие с Небом.

* * *

Имеется начало и имеется то, что еще не начало быть в начале. Имеется и то, что еще не начало быть тем, что еще не начало быть в начале.

Имеется имеющееся, и имеется отсутствующее. Имеется и то, что еще не начало быть отсутствием. Имеется в этом и то, что еще не начало быть тем, что еще не начало быть отсутствием имеющегося.

Вот вдруг имеется отсутствие. Но не знаешь, действительно имеющееся отсутствие имеется или отсутствует?

Сейчас я уже имею названное. Только не знаю, названо ли имеющееся названным, или в действительности так названо его отсутствие?

У рыб создание общего – это вода, у людей создание общего – это Путь. В общем созидании воды роют водоемы, которые являются источником пропитания. В общем созидании Пути, не вовлекаясь в дела, обретают устойчивость в жизни. Потому говорят, что, живя в реках и озерах, рыбы забывают друг о друге. А люди забывают друг о друге, постигнув искусство Пути.

* * *

Когда Путь еще не начался в имеющемся, имеются границы.

Когда речь еще не начинается об имеющемся, есть постоянство.

Вот утверждаешь, и имеется граница. Изрекаем эти границы.

Имеешь левое, имеешь и правое.

Имеешь отношения, имеешь и уровни.

Имеешь разделение, имеешь и различение.

Имеешь соперничество, имеешь и борьбу.

Это называется восемью силами духа.

Великий Путь в отсутствии имен.

Великий спор в отсутствии речи.

В великой любви отсутствует предпочтение.

В великом смирении отсутствует принижение.

В великой храбрости отсутствует устрашение.

В Пути – есть и чувства, и вера.

У Пути нет проявлений, нет плоти.

Его можно лишь проводить, но нельзя вместить.

Его можно постичь, но глазами не увидать.

В нем самом – и основа, и корень.

Не было еще ни Земли, ни Неба, а он в этой древности уже точно был.

В нем – и боги, и духи, и высшие владыки.

Он порождает Небо и порождает Землю.

Он прежде великой грани – а не высок.

Он ниже шести границ – а не глубок.

Хоть рожден раньше Неба и Земли – а длится не долго.

Он старше, чем самая древняя древность, – но не стар.

Путь, проходя через все вещи, ничего не направляет, ничему не препятствует, ничего не разрушает, ничего не создает. Это постижение называется успокоением тревог. Успокоив тревоги, от тревог приходишь к совершенству.

* * *

Человек, если спит в сырости, у него заболит поясница, его даже паралич может до смерти разбить. А угрю что-нибудь от этого будет? Если заставить человека жить на высоком дереве, он от страха с ума сойдет. А обезьяне на этом месте каково? Кто же из них троих больше знает о правде жизни?

Человек ест мясо дичи и домашних животных. Олени едят траву. Сороконожки любят червяков. Совы предпочитают мышей. Кто из них четверых знает больше о правильной пище?

Обезьяна ищет себе обезьяну в подруги. Олень вяжется к оленихе. Угорь плавает за другой рыбой. Люди думают, что Придворная дева и Западная красотка – красавицы. А рыбы, когда их видят, прячутся в глубине. Птицы от них улетают ввысь. Олени мчатся в лесную чащу. Кто из этих четверых под Небом больше разбирается в красоте? Посмотри на это с моей точки зрения и увидишь, как запутаны и неясны разумные оценки любви и справедливости, путей правды и неправды. Откуда мне знать, как здесь правильно судить?

Все постигший живет духом. Даже если рядом кипят от жары озера, он не почувствует жара. Даже если морозом сковало большие реки, он не замерзнет. Даже если от мощных ударов грома рушатся горы, а ураган вздымает моря, его это не беспокоит. Если случится такое, он сядет на облако, впряжет луну и солнце, и отправится за четыре моря. Смерть и рождение в нем ничего не изменят, так что ему рассуждения про пользу и вред?

* * *

Люди толпы заняты своими делами, а мудрый человек глуп и дремуч. Он видит путаное многообразие десяти тысяч лет, но к совершенству приходит в одно мгновение. Десять тысяч предметов все до одного всегда есть в мире, так как все они содержатся в каждом из них.

Откуда знать, что наслаждение жизнью это не заблуждение? Откуда знать, что страх смерти это не слабость духа и проявление невежества. Ведь ты просто возвращаешься туда, откуда пришел.

Фитили сгорают в свечах, когда по ним проходит огонь.

Не знаю, кончается ли огонь вместе с ними?

Западная красотка была чадом пограничника из области Полынной. Отдали ее в жены в царство Восхода. Сначала она так убивалась от горя, что от слез подолы платья были мокры. Приехала в царство Восхода, поселилась в царском дворце, стала спать на царском ложе, стала есть яства из дичи. Жалела потом, что сперва горько плакала. Откуда же знать, что умерший потом не жалеет, что сперва так цеплялся за жизнь?

* * *

«Когда-то я видел сон, в котором я, Сила Круг, был мотыльком. Радостным мотыльком. Летал по своей воле, не сознавая себя Кругом. Вдруг проснулся, пришел в себя и понял, что я – Круг. Не знаю, видел ли Круг сон о том, что он – мотылек, или мотылек видит сон о том, что он – Круг. Круг и мотылек. Обязательно есть различие. Его я и называю превращением предметов».

Во сне не понимаешь, что это сон. Пока спишь, гадаешь о том, что тебе снится. А проснувшись, понимаешь, что это был лишь сон.

Случится великое пробуждение, и поймешь, что это был великий сон. По неведению полагаешь, что бодрствуешь. Кажется тебе, что ясно понимаешь, кто здесь царь, кто пастух, уверен точно.

И ты, и Учитель, лишь видите сон. Я говорю, что видите сон, так это тоже сон.

* * *

Пускай мы спорим с тобой. Ты меня убедил, а я не сумел. Значит, ты действительно прав, а я не прав?

Если я убедил тебя, а ты не сумел убедить. Значит, я по-настоящему прав, а ты не прав? Возможно, кто-то из нас прав, а кто-то не прав. Возможно, мы оба правы и оба мы не правы. Ты и я, мы не можем разобраться в этом, споря друг с другом. Да и другие не смогут разобраться, кто прав в этом споре.

Поладить можно только в равновесии неба, в следовании естественным изменениям.

Так и доживем до конца отпущенных лет.

Если найти согласного с твоей правдой, так он согласен с тобой и не сможет рассудить по правде. Если найти согласного с моей правдой, так он согласен со мной и не сможет рассудить по правде. Если найти не согласного ни с твоей, ни с моей правдой, так он не согласен ни с тобой, ни со мной. Разве сможет рассудить по правде? Если согласен и с тобой, и со мной, значит, согласен и с моей, и с твоей правдой. Разве сможет рассудить правильно?

Выходит, что ни я, ни ты, ни третий не можем прийти к согласию. Будем ждать кого-то еще? В шуме спорящих голосов будем ждать, кто придет и рассудит. Так это то же, что не ждать никого.

Что называется «поладить в равновесии Неба»? Есть правда и неправда, есть согласие и несогласие. Если правый действительно прав, тогда правда отличается от неправды, и не о чем спорить. Если согласный действительно согласен, тогда согласие отличается от несогласия, и не о чем спорить.

* * *

В мире есть две великие заповеди. Одна – судьба, другая – совесть. Дети любят родителей – это судьба. Любовь из сердца не вырвешь. Служение государю – это совесть. Не бывает, чтобы не было службы государю. Нет места меж Небом и Землей, куда можно от этого убежать.

Разве есть хоть что-то, не покрытое Небом, или что-то, что не несет Земля?

Служа родителям, не выбирают обстоятельств, а радеют о них. В служении государю, без выбора обстоятельств, радеют за его дело. Такова полнота преданности. В следовании заповедям собственного сердца огорчения и обольщения ничего не меняют в действиях, которые нужно совершать.

Будучи слугой государевым, конечно, получаешь поручения, с которыми не можешь справиться. Делая их, должен полностью посвятить себя обстоятельствам дела, забыв о себе. Откуда тогда будет досуг держаться за жизнь и бояться смерти?

Когда знаешь, что поделать ничего нельзя, и спокойно принимаешь судьбу – это высшее выражение действия силы духа.

В жизни есть границы, а познание не имеет границ. Когда ограниченным преследуешь безграничное, разрушаешь себя. Такое познание мира приведет тебя к гибели.

Слишком в своей голове цепляешься за то, чему научился. Слишком сложно накручено, хоть и звучит красиво. Жаль только, работать не будет.

Пределом знания является знание о том, как остановиться там, где отсутствует знание.

Когда собираешь воедино волю, то слушаешь не ушами, а разумом. Но слушать нужно не разумом, а силой дыхания. Слух пусть замрет в ушах, а разум остановится в мыслях. Силой дыхания пустой воспринимаешь в тебя входящее. В пустоте виден только Путь. Пустотой очищается разум.

Легко перестать идти по следу, трудно вообще не ступать на землю. Легко притвориться, когда тебе люди приказывают, а когда Небо – трудно. Слышал, что можно летать на крыльях, не слышал, как летают без крыльев. Слышал, как узнают знанием, не слышал, как узнают без знания.

Оглавление