«Ходатайства, заявления и жалобы»

Ходатайства, заявления и жалобы (fb2) - Ходатайства, заявления и жалобы (Судебная практика) 1769K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эльза Мироновна Мурадьян

Эльза Мироновна МурадьянХодатайства, заявления и жалобы

Судебная практика –

«Ходатайства, заявления и жалобы»: Юридический центр Пресс; Санкт‑Петербург; 2009

ISBN 978‑5‑94201‑556‑5

Аннотация

В предлагаемой автором книге рассматривается деятельность основных процессуальных институтов, выполняющих функции обращения в суд – это заявления, исковые и неисковые; ходатайства; жалобы (апелляционные, кассационные, надзорные, частные жалобы); представления прокурора и представления Председателя или заместителя Председателя Верховного Суда РФ.

Книга предназначена для судебных работников, студентов, аспирантов, преподавателей вузов, представителей юридической общественности и научных работников.

Эльза МурадьянХодатайства, заявления и жалобы

© Э. М. Мурадьян, 2009

© Изд‑во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2009

* * *

Светлой памяти А. Ф. Клейнмана, А. А. Добровольского, М. Г. Авдюкова

Введение

Из видов обращения к суду наиболее разработанными в отечественной литературе являются заявления исковые и неисковые (вторые – меньше), а также жалобы на решения суда и другие судебные акты.

Обращение в суд – это пролог к судебным действиям и актам.

У каждого обращения – свой путь, порядок и срок разрешения.

Несудебное обращение может быть общим и, как это ни покажется невероятным профессионалу, воспитанному на идее общедоступности судебной защиты, – круг вопросов, по которым канал несудебных обращений, свободней и доступней, – значительно шире.

Обычный подход к обращению в суд по гражданским делам (а эти дела превалируют среди дел судебных), имеет два ограничения, которые не существуют в отношении несудебных обращений.

Первое ограничение, несколько упрощая изложение, сформулируем так: приемлемо – в качестве первоначального – обращение в суд того лица, право которого нарушено. Что касается защиты коллективных интересов, защиты интереса общества, интереса законности, здесь наше право меньше всего ориентировано на институт судебной защиты и инициативу отдельного лица, гражданина. Это отчетливо видно из действующих процессуальных и материальных кодексов. То, что судебная власть есть прежде всего институт защиты прав конкретного человека, это позитивный факт. Но и судебная защита интересов общества и законности тоже должна стать ресурсом социального благоденствия, нормальной жизни общества. Нормальная жизнь общества – жизнь каждого человека в социально достойных условиях, позитивная программа деятельности, конструктивных взаимоотношений, решения ситуаций не вопреки, а с опорой на закон.

Второе ограничение судебных обращений: предмет их составляют именно правовые вопросы. В то время как предмет несудебных обращений это и юридические и неюридические вопросы или не только вопросы права и его применения.

В ряду основных – и судебных, и несудебных инициатив, чувствительных для общества, – качество функционирования структур власти, управления, местного самоуправления, работы социальных служб, должностных лиц; по проблемам и методам предупреждения асоциальных явлений, борьбы с коррупцией. Это необходимое условие снижения степени контраста в положении между наиболее и наименее экономически успешными стратами общества.

Несудебные обращения (если говорить в общем) доступней судебных, не требуют ни пошлин, ни соблюдения формальностей по процедуре или доказательствам. И тем не менее между судебными и несудебными обращениями много общего. Одни и те же социальные ориентиры, одни и те же законы. Одно и то же представление о социальной справедливости. И в судах и в несудебных учреждениях работа с жалобами, заявлениями – один из наиболее ответственных участков деятельности, требующей профессионализма, объективности, диапазона мышления.

«Жизнь поддерживается не страстью разрушения, а чувством взаимности, которое на языке нашего сердца называется любовью». «Любовь к людям дает истинное, неотъемлемое внутреннее благо, соединяя человека с другими людьми и Богом». Оба изречения – из афоризмов Л. Н. Толстого.

Любовь заключается в расположенности и благожелательности к человеку. Все его слова и поступки истолковываются нами в лучшем смысле, в лучшую сторону. Мы готовы извинять и прощать ошибки человека, если вообще их замечаем. Его интересы воспринимаются как свои, нередко – во вред себе. Его успехи и неудачи принимаются с большим удовлетворением, чем свои собственные. Такова логика любви в самом известном произведении английского классика Бернарда Мандевиля – «Басня о пчелах».

Любовь к людям, понимание положения человека, уважение интереса и достоинства других – начала гармоничной жизнедеятельности социума. Без чувства «логики любви» к человеку не должно быть допуска к социальной работе, будь то медицина, правоохрана или юстиция. Общество благоденствия так и останется идеалом, если в ряды компетентных функционеров будут попадать приверженцы формальных немилосердных обезличенных подходов. Школа вообще, юридическая – особенно, должна соответствовать гуманитарным началам, перспективам более достойных условий жизни общества, высоким стандартам освоения благ цивилизации, законности, культуры.

* * *

Тот, кто бывает в учреждениях, обслуживающих нужды граждан, в правоохранительных структурах, в судах, знает, как хлопотно и непросто бывает разобраться с обычными вопросами.

Если несудебным обращением проблема не решена, и дело подведомственно суду, логично пойти по судебному пути.

У судебных и несудебных обращений – своя «территория».

Есть вопросы, которые можно решить и в судебном и в несудебном порядке. Но больше вопросов, составляющих судебную прерогативу, т. е. его исключительное полномочие. Назовем их строго судебными вопросами (не подлежащими несудебному разрешению) Судебные вопросы, не будучи общими и глобальными, не затрагивая напрямую судеб многих, являются существенными, порой особо важными и в ряде ситуаций – судьбоносными для человека.

Ценность обращения в суд – в том, что им открывается возможность реального поиска защиты конкретного права конкретного лица.

Обращение – не гарантия результата. Если некто ищет по суду то, что по праву принадлежит другому, суду приходится вникать в мотивы, обоснование притязаний истца. Суду не просто интересно выяснить позиции обеих сторон, – Суд обязан разобраться по сути дела. Общеправовой презумпции правоты обращающегося в суд за защитой права не существует, но психологически истец изначально – в более выгодном положении. Сторона, у которой дефицит добросовестности «компенсируется» напористостью, легко разыгрывает надуманную историю спорных отношений и с таким правдоподобием изображает свою правоту что только проницательный судья сможет во всем разобраться. Финт опережающего заведомо неосновательного иска к кредитору – один из известных приемов не выполняющего своего долга и не признающего его должника.

С заявления, в том числе – искового, жалобы начинается судебный процесс, каждый этап которого сопровождается последующими обращениями к суду, а нормальным итогом процесса является акт правосудия, законный и обоснованный, не противоречащий принципу справедливости.

* * *

Обращение к суду – постановка конкретного вопроса, по которому требуется адекватный ответ.

Обращение обязывает суд. Оно обязывает суд дать ответ, адекватный, законно обоснованный, своевременный.

Строгие требования предъявляет закон и к обращениям по «судьбоносным» вопросам (отмены в отношении лица, считающего себя невиновным, обвинительного приговора, решения по вопросу родительских прав и прав ребенка, дееспособности, защиты чести и др.).[1]

Обращение – требование ответа (на обращение любого вида, – заявление или ходатайство, жалобу на определение, приговор или решение пройденной инстанции).

Обращение и ответ связаны одними и теми же: а) субъектами; б) поставленными вопросами; в) условиями судебной задачи; г) законами и д) одним и тем же процессом.

Судебный процесс есть своего рода динамичная система обращений сторон и обусловленных ими последовательно совершаемых процедур.

В системе обращений – первоначальное и последующие. И первое и дальнейшие могут быть, с соблюдением темпоральных ограничений и условий, определенных законом, скорректированы, изменены, уточнены заявителем.

Процессуальный режим обращений различается, в зависимости от вида обращения, а также и от других особенностей (например, от природы производства – искового или неискового). Так, если отклоненное судом ходатайство можно заявить повторно, то с исковым заявлением, в принятии которого к рассмотрению судом отказано, дело обстоит иначе.

Обращениями вызываются к жизни определенные судебные процедуры. Процедуры транспарентные, их потенциальная проверяемость, как правило, предусмотрена процессуальными кодексами. Особо следует подчеркнуть: заявителю обращения и иным заинтересованным лицам, участникам процесса, законом гарантировано право участвовать в процедурах, обусловленных необходимостью разобраться с обращением.

Законом и судом устанавливаются также случаи и основания обязательного участия субъектов при совершении процессуальных действий, проведении судебных процедур в той или иной стадии.

Обращение дает заявителю право на ответ суда – в форме:

а) процессуального (временного, промежуточного) судебного акта или б) итогового акта, решения суда (иск и решение, принятое по рассмотренному в процессе исковому заявлению; приговора, вынесенного по итогам дела частного обвинения, начало которому было положено заявлением, т. е. обращением потерпевшего в суд);

в) судебного акта (в том числе апелляционного решения, определения или постановления вышестоящего суда), результирующего итоги проверки вышестоящим компетентным судом обжалованного стороной решения, приговора или иного (процессуального) акта.

При этом обращение выступает в качестве средства опровержения, критики решения или приговора суда.

Процесс без заявлений или ходатайств – не более чем схема, и то неполная, вычерченная пунктиром. Обращение – живой нерв общения между судом и сторонами.

Защита права осуществляется стороной посредством обращения к суду по поводу требуемой, совершаемой или совершенной процедуры. Но это не «заметки по поводу», а конкретное юридически существенное соображение и предложение (допросить того‑то о том‑то; истребовать такой‑то документ из такого‑то источника для такой‑то цели; назначить такую‑то экспертизу по таким‑то специальным вопросам и т. п.).

Чтобы понять проблему судебных обращений, таких его видов, как исковое заявление, ходатайство, жалоба, от апелляционной до надзорной, жалоба частная, надо проработать наследие наших выдающихся дореволюционных процессуалистов: Е. В. Васьковского, Г. А. Джаншиева, Е. А. Нефедьева, Т. М. Яблочкова, В. И. Исаченко. Имена крупнейших советских процессуалистов: С. И. Абрамов, А. Ф. Клейнман, М. А. Гурвич, И. И. Полянский, М. С. Строгович, М. А. Чельцов‑Бебутов, И. А. Чечина, М. С. Шакарян, К. С. Юдельсон, Д. И. Полумординов, М. Г. Авдюков, А. А. Добровольский, Т. И. Добровольская, И. Д. Перлов, Д. М. Чечот; следующее поколение имен первого ряда: С. В. Боботов, И. М. Зайцев, С. В. Курылев, A. М. Ларин, Ю. К. Осипов, Ф. М. Решетников, В. М. Савицкий, B. К. Пучинский, П. Я. Трубников, В. И. Щеглов, а также тех, чье наследие не укладывается в одну отрасль: С. И. Братусь, А. Б. Венгеров, а также С. С. Алексеев, И. Ю. Хаманева, В. Ф. Яковлев, В. В. Ярков.

Классики, продолжающие творческую деятельность по проблемам судебного процесса: Т. Е. Абова, В. М. Жуйков, Ю. А. Тихомиров, М. К. Треушников, М. А. Викут, Р. Е. Гукасян, Р. Ф. Каллистратова, Э. Ф. Куцова, П. А. Лупинская, Л. Ф. Лесницкая, В. П. Мозолин, И. Л. Петрухин, С. В. Поленина, И. А. Приходько, И. В. Радутная, И. Г. Салищева, Л. В. Туманова.

Новейшее судебное время связано с именами крупных деятелей науки: В. В. Альхименко, В. В. Ершов, О. Е. Кутафин, Е. Б. Абросимова, В. В. Блажеев, П. В. Крашенинников, Г. Б. Мирзоев, С. В. Никитин, В. Г. Графский, К. Ф. Гуценко, С. А. Иванов, О. В. Орлова, Т. В. Сахнова, И. Г. Медведев, И. К. Пискарев, Н. И. Побежимова, И. В. Решетникова, Д. А. Фурсов.

Пытливому студенту‑юристу знакомы если не труды, то во всяком случае имена таких разносторонних исследователей, как: С. Ф. Афанасьев, А. Т. Боннер, Е. А. Виноградова, Н. А. Власенко, А. А. Власов, А. А. Гравина, Н. А. Громошина, А. И. Долгова, Н. Н. Ефремова, А. С. Александров, Г. А. Жилин, А. И. Зайцев, Л. М. Карнозова, П. П. Колесов, Е. В. Кудрявцева, Н. А. Колоколов, В. В. Лапаева, А. Ф. Ефимов, О. В. Исаенкова, М. Н. Малеина, Н. Г. Муратова, Д. Я. Малешин, Э. Б. Мельникова, В. В. Молчанов, А. Ф. Ноздрачев, Е. И. Носырева, Б. Я. Полонский, А. К. Сергун, М. М. Славин, О. В. Сиваков, Н. Я. Соколов, Е. Г. Стрельцова, М. С. Студеникина, В. М. Сырых, Н. А. Тузов, М. А. Фокина, Ю. Л. Шульженко, Т. М. Шамба, В. М. Шерстюк, С. А. Шейфер, А. И. Экимов, А. В. Юдин, А. М. Яковлев.

Не будет преувеличением сказать, что еще два десятилетия назад не было такого разнообразия и обилия литературы по процессуальному праву. Особенно – по гражданскому процессу.[2]

Не отказываются от бремени лидерства столичные школы, МГУ, МГЮА и РАП, работающая, как и Международный университет (в Москве) и Академический правовой университет, и со студентами после школы и с теми, кто с интересом осваивает второе образование. Но преподавание в Академии правосудия судьям это и мощная обратная связь, обогащающая практикой преподавательский корпус. Не менее интересно иметь дело с тем, кто смотрит на право с позиций своей первой профессии. Нельзя обогатить юридические науки без опоры на другие отрасли знания.

Ориентированность на потребности практики, разнообразие подходов, заинтересованность в том, чтобы возвысить милосердный цивилизованный суд и право и с их помощью поддержать человека, его социальный оптимизм, достоинство и права на благополучие, нормальную экологию, охрану здоровья, занятость, надежный порядок, предупреждение криминала и более мощную защиту от него, – эти и многие другие нелегкие задачи стоят и перед судом и перед науками о суде и правосудии.

В науке заметно влияние нового времени, и вместе с тем вызывает удовлетворение традиционализм подходов к судебным институтам, процессуальным отношениям, востребованность классических трудов о гарантиях законности, судебных актах, способах их проверки.

Заслуживают быть отмеченными следующие факты научной жизни:

1. Издание избранных трудов В. К. Пучинского «Гражданский процесс зарубежных стран» (М.: РУДН, Зерцало, 2007), осуществленное под ред. В. В. Безбаха, колоритного разностороннего ученого, талантливого ученика и соавтора В. К. Пучинского.

2. Книга В. К. Пучинского «Пересмотр судебных постановлений в порядке надзора в советском гражданском процессе» (СПб., 2007, Издательский дом СПб. гос. ун‑та, с предисловием Е. А. Борисовой).

3. Издание лапидарной монографии В. М. Жуйкова «Судебная реформа». (М.: Статут, 2007), в которой аккумулирован уникальный опыт и перспективный взгляд одного из руководителей Верховного Суда РФ, профессора МГУ и Академии правосудия, а также одного из руководителей Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.

4. Монография Е. А. Борисовой «Апелляция в гражданском (арбитражном) процессе (М.: Городец, 2008), которая верна принципу – «бить в одну точку», и судя по представленной книге принцип сработал безупречно. В книге, сравнительно скромной по объему, представлен на уровне современных научных достижений весь комплекс вопросов апелляционной проверки актов правосудия по гражданским делам.

5. Монография «Проверка судебных постановлений в гражданском процессе стране ЕС и СНГ», под ред. Е. А. Борисовой. Авторы: 3. К. Баймолдина, К. В. Балакин, Т. А. Белова, И. И. Колядко, П. Гиллес, В. М. Коссак, Е. В. Кудрявцева, В. Некрошюс, С. Ю. Никоноров, У. Фрауенбергер‑Пфайлер, Б. Б. Самарходжаев, А. Г. Тунян, Я. Янковский (М.: Норма, 2007).

6. Труды Т. В. Сахновой: «Гражданский процесс. Практикум» (М.: МЦФЭР, 2006) и «Курс гражданского процесса: теоретические начала и основные институты» (М.: Волтерс Клувер, 2008). По Практикуму Т. В. Сахновой можно проверять уровень знания и аспиранта, и остепененного. Многие будут затрудняться с освоением, но планку надо поднимать! Может быть, к новому изданию Практикума дать ответы‑решения. Т. В. Сахнова, так же, как и Г. Л. Осокина, представляет доказательство факта возможности индивидуального написания «Курса». Это опыт филигранного многосложного исследования. Т. В. Сахнова, освоившая школу ИГП РАНа, фактически создает школу основательных оригинальных подходов, перспективного мышления, строгой этики. Один из интересных фрагментов работы – о праве на обращение в суд за защитой: понятие и природа. По поводу метода она пишет: «В доктрине признано, что гражданскому процессуальному праву присущ императивно‑диспозитивный по характеру метод правового регулирования» (с. 78). Действительно, так писали и продолжают писать наши корифеи. Но сводить воедино два противоположных метода, каждый из которых действует преимущественно самостоятельно, по нашему убеждению, неверно. Здесь наше несогласие адресуется тем авторам, которые так писали значительно раньше. Корень заблуждения – в том, чтобы считать необходимым все свести к единственному методу. Но если нас устраивает метод, подобный сфинксу, то не постигнет ли та же участь процессуальные принципы? Не меньше «логики» будет и в попытке соединить воедино принципы, например, судейского руководства с диспозитивностью.

7. Учебник «Гражданский процесс зарубежных стран», под ред. А. Г. Давтян (М.: Проспект, 2008). В авторском коллективе – М. Э. Мирзоян, В. Ю. Кулакова, С. А. Алешина. Учебник вобрал в себя силу школ: МГУ(где под научным руководством М. К. Треушникова Давтян получила обе степени); школы МГЮА (три указанных соавтора), а также знание доктрины, законодательства и судебного правоприменения Франции и ряда других стран.

8. Интересная международная конференция о праве на судебную защиту прошла в Вильнюсе (2006 г.). Российская гражданско‑процессуальная мысль была персонифицирована А. Т. Боннером, О. В. Исаенковой, Т. В. Сахновой, В. В. Ярковым, Г. А. Мантулом, Г. Д. Улетовой и др. См. сборник: «Право на судебную защиту и практические аспекты ее реализации», отв. редактор – доктор С. Веливис, который в период своей аспирантуры в МГУ лично общался с А. Ф. Клейнманом, А. А. Добровольским, М. Г Авдюковым и принес на кафедру гражданского процесса только что вышедшую тогда монографию И. А. Жеруолиса «О сущности гражданского процесса» (Вильнюс, 1969).

9. Своей неиссякаемой теме и стилю объективного судьи верен М. К. Треушников. Роскошное 4‑е издание его «Судебных доказательств» невозможно превзойти по полиграфическому исполнению, художественному оформлению. Можно только дать «социальный заказ», чтобы в очередном издании было больше материала об обращениях, относящихся к доказательствам, их истребованию, исследованию и оценке.

10. Огромную научную работу ведет, причем интенсивно и как по цивилистическому процессу, так и по нотариату, В. В. Ярков, сформировавший свою школу и демонстрирующий, опираясь на И. Г. Медведева и других эрудитов, что становлению и эффективной деятельности Центра нотариальных исследований никак не мешает удаленность Екатеринбурга от Москвы с Федеральной нотариальной палатой. Уральская школа загружает на полную мощность и «Волтерс Клувер» и Издательский дом Санкт‑Петербургского унта, возглавляемого Е. Ю. Новиковым, которого особенно отмечала Н. А. Чечина как своего наиболее талантливого ученика. Кто только из интересных наших современников, оставшихся в науке или выросших в крупных практиков и признанных лидеров, – кто только у нее не учился!)

11. Отдельно следует отметить вклад в развитие теоретических проблем суда и правосудия РАП – книгу «Самостоятельность и независимость судебной власти РФ», под ред. В. В. Ершова (среди авторов – Н. Н. Анишина, Г. А. Гаджиев, В. Е. Сафонов, Е. Б. Абросимова, Г. Т. Ермошин) (М.: Юристъ, 2006).

12. Издан Сборник статей «Судебное правоприменение: проблемы теории и практики», ред. В. М. Сырых (теоретик, подготовивший в свое время русское издание книги А. Тамаша «Суд и общество»). В сборнике среди авторов наиболее интересных статей: В. М. Баранов, И. А. Власенко, Л. Ф. Апт, В. В. Лапаева, А. П. Гуськова, И. Г. Муратова, И. А. Тузов. Направленность сборника видна из названия публикации ректора РАП профессора В. В. Ершова, которой открывается издание: «Актуальные спорные проблемы фундаментальной и прикладной теории права» (см. общие выводы – с. 28 назв. сборника).

13. По итогам Международной конференции вышел интереснейший сборник «Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения. К 5‑летию УПК РФ» (МГЮА, 2007).

14. «Конкретизация законодательства как технико‑юридический прием». Н. Новгород, 2008. Особо ценны статьи С. В. Полениной и А. И. Овчинникова. Их надо читать и прорабатывать. Как приглашение к возобновлению дискуссии о судебной истине воспринимаю статью А. А. Кухты (с. 1079), противника названного принципа. Апеллируя к авторитетам, автор ссылается на А. С. Александрова, A. М. Ларина, И. Л. Петрухина, вопреки признанию ими принципа истины.

15. Р. Ф. Иеринг. Избранные труды. В 2 т. СПб.: Изд‑во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006.

16. Т. Е. Абова. Избранные труды. Гражданский и арбитражный процесс. Гражданское и хозяйственное право. М.: Статут, 2007.

17. Тенденции развития гражданского процессуального права России: Сборник научных статей по материалам Международной научно‑практич. конференции памяти И. А. Чечиной. СПб.: Изд‑во Р. Асланова «Юридический центр Пресс» / Статьи В. А. Мусина, B. В. Яркова, Г. Л. Осокиной, Ю. А. Поповой и многих других процессуалистов).

18. М. Ш. Пацация. Процессуальная деятельность проверочных инстанций арбитражного суда. М.: ИПЦ «Маска», 2008.

Автор признателен за помощь в работе: судьям Гагаринского и Черемушкинского районных судов Москвы: И. П. Афанасьевой, И. А. Носковой, В. В. Удову, С. И. Колосовой, П. В. Крюкову, Т. Г. Талыковой, Е. Шараповой, И. В. Ачамович; сотрудникам Гагаринского районного суда г. Москвы Н. А. Елисеевой, Г. А. Турянской, Ю. Афониной; судье Арбитражного суда г. Москвы Н. В. Самохваловой; Председателю Арбитражного Суда Московской области Е. Н. Ильину и его заместителю Д. А. Фурсову; ответственным сотрудникам того же суда – Н. Т. Блоцкому, В. Е. Ковалеву; судьям Туапсинского района – В. Н. Тарасову, С. Е. Кротову, Г. Л. Авджи. Благодарю адвокатов Л. Н. Бардина, Ю. А. Ларина, Ш. Н. Хазиева, В. А. Машанкина, В. Н. Криштоп.

Особая благодарность Президентам МГЮА и Международного ун‑та О. Е. Кутафину и Г. X. Попову (оба «вышли из шинели» МГУ), директору ИГП РАН А. Г. Светланову‑Лисицыну, его заместителям Ю. Л. Шульженко, И. А. Иконицкой, зам. директора ИГП РАН и ректору Академического правового ун‑та Н. Ю. Хаманевой, проректору того же ун‑та – проф. В. В. Альхименко, ректору Международного ун‑та С. Н. Красавченко. Искренняя признательность профессорам В. М. Жуйкову, В. В. Блажееву, Н. А. Громошиной, И. К. Пискареву, И. Л. Петрухину, Т. Е. Абовой, О. В. Орловой, С. В. Полениной, Н. Н. Ефремовой, Н. В. Кротковой, Н. М. Нестеровой («Гос‑во и право»), Л. А. Овсюковой («Современное право»), В. В. Максимову(«Российская юстиция»), В. П. Селедкину («Адвокатские вести»), коллективу сотрудников Юридического факультата. Международного университета – Л. Н. Окунькову, Т. Ю. Василевской, Л. В. Рыбаковой, Л. В. Якуниной, В. П. Кочетковой, И. И. Антиповой. Признательность и благодарность – проректору Международного ун‑та В. Г. Попову, перфекционисту по своей природе, а также студентам того же ун‑та А. Третьяковой, Л. Щербаковой, А. Проханову, А. Исаевой, Е. Кутиковой, Д. Халабузарю, А. Чопяку, Е. Бунеевой, Г. Сибирцеву, С. Кравчуку, И. Скороходу.

Благодарю правоведов Р. Ф. Каллистратову, И. И. Клейн, М. А. Фокину, Л. А. Трахтенгерц, К. Б. Ярошенко, А. А. Гравину, В. В. Долинскую, М. П. Казакову, И. В. Макагонову, Е. А. Павлоцкого, А. И. Рарога, И. Я. Соколова, С. А. Яни.

Спасибо моим внукам, студентам‑юристам, Беате и Рудольфу Тулиновым за помощь в подготовке данной работы.

Отдельная благодарность Г. А. Тосуняну, президенту Российской ассоциации банков, сотрудникам Т. В. Вахрушиной, М. А. Экмаляну, а также С. В. Дубовицкому, руководителю Славянского центра правовой поддержки.

Искренняя признательность и глубокая благодарность – Ирине Дамения и сотрудникам издательства «Юридический центр Пресс», которые приняли на себя нелегкий труд выпустить предлагаемую книгу.

Глава I. О свободе обращения в суд. О заинтересованности суда в максимизации обращений как принципе правосудия будущего

Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод ч. 1 ст. 46 Конституции РФ.

В основе нашей политики должен лежать принцип, который считаю (несмотря на всю его очевидность) важнейшим в деятельности любого современного государства, стремящегося к достижению высоких стандартов жизни. Это принцип «свобода лучше, чем несвобода». Эти слова – квинтэссенция человеческого опыта.

Д. А. Медведев

1. Свобода обращения в суд – эволюционирующий принцип действующего и, в еще большей степени, будущего российского судебного права.

2. Смысл принципа свободы обращения в суд состоит в следующем: каждое заинтересованное лицо, без дискриминации или предпочтений, по свободному волеизъявлению, вправе обратиться в компетентный суд:

А) с инициативным заявлением, исковым или неисковым, направленным на возбуждение судебного дела, приобретая в производстве по делу соответствующий процессуальный статус заявителя или истца, со всеми процессуальными правами и обязанностями, требуя своевременного надлежащего проведения судебных процедур, законного рассмотрения и разрешения дела;

Б) с заявлением или ходатайством, направленным на разрешение определенного процессуального вопроса в ходе производства по делу, включая:

– совершение конкретной судебной процедуры, в том числе, для заявления отвода, ходатайства о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей или об особом порядке судебного разбирательства (УПК, гл. 42, ст. 324–353; гл. 40, ст. 314–317);

– рассмотрение дела в арбитражном суде, с участием арбитражных заседателей (АПК, ст. 19, 159);

– выяснение определенных фактов, истребование или исследование доказательств, обеспечение доказательств, совершение примирительных процедур, уточнения субъектом своей позиции и др.);

– восстановление или продление процессуального срока;

– предоставление судом льготы или снижение размера государственной пошлины либо.

– проблемные вопросы:

– движения дела;

– остановки (отложения судебного заседания или предварительного судебного заседания);

– проведения итеративных (повторных), дополнительных судебных процедур либо;

– прекращения процесса;

В) с жалобами на итоговые материально‑правовые судебные акты;

Г) с жалобами на акты процессуальные, включая следующие:

– отказ в вобуждении дела;

– оставление заявления без движения;

– возвращение искового или неискового инициативного заявления;

– оставление дела без рассмотрения;

– временные, промежуточно‑обеспечительные, относительно иска, решения или доказательства и др.;

– завершающие производство (отказ от иска, соглашение сторон и их совместное заявление о прекращении производства и др.).

Праву субъекта обращения в суд (т. е. судебного обращения) соответствует ряд обязанностей суда, в числе которых:

– обязательность судебных регистрационных, контрольных и иных юридико‑технических процедур относительно поступления того или иного вида обращения, направления руководству суда, конкретным судьям, другим лицам, в соответствии с их служебными полномочиями и обязанностями, следуя предписаниям Инструкции суда соответствующего уровня;

– ПРАВО СУБЪЕКТА ОБРАЩЕНИЯ НА ЕГО СВОЕВРЕМЕННОЕ – в сроки, установленные законом, – ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ЗАКОННОЕ РАССМОТРЕНИЕ СУДОМ, с соблюдением каждого процессуального права и всех процессуальных гарантий субъекта обращения и субъекта процесса, включая права:

– быть незамедлительно информированным о каждом судебном акте и назначенных процессуальных действиях; обеспечении иска, результатах судебной процедуры, разрешения процессуального вопроса;

– право по ходу дела или в связи с ним подавать ходатайства, заявления, жалобы;

– участвовать во всех судебных процедурах;

– право требовать:

– проведения необходимых судебных процедур;

– своевременной эффективной судебной защиты;

– постановления и (или) проверки акта правосудия, иного судебного акта.

Свобода обращения в суд означает запрет кому бы то ни было и каким бы то ни было образом искажать или осложнять установленный законом порядок обращения, требовать представить документы, заведомо не имеющие отношения к делу, незаконных платежей, выполнения формальностей, не предусмотренных законом.

Никто не может быть лишен права на обращение в суд и его разрешение в соответствии с Конституцией и законами, исходя из обязанности государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина.

Условие, без которого не может быть полной и подлинной свободы обращения в суд, – преодоление хронического цейтнота в судах, кадрового недокомплекта судейской корпорации. Работа суда в сверхинтенсивном режиме неизбежно отражается на качестве судопроизводства, обедняет судебное общение, гуманитарный смысл и основательность актов правосудия.

Систематически перегружать судью значит не думать ни о будущем правосудия, ни о том, что судья тоже человек. Незаметно, что общество этим обеспокоено. Цинично рассуждая, обществу и государству невыгодно, чтобы человек с опытом и кавлификацией судьи намного раньше времени «выходил из строя». Так относиться к судье нельзя и потому, что безразличие к нему ведет к снижению качества судебной деятельности, и вследствие этого возрастает риск того, что человек рано или поздно разуверится в правосудии.

Судья понимает сложность положения общества, особенно, той его солидной части, которая по экономическим причинам не может себе даже позволить воспользоваться на обычных возмездных условиях услугами специалистов для подготовки нужных документов и иных материалов в суд, для оплаты услуг адвоката, оплате расходов эксперту, свидетелям, не в состоянии оплатить поездку в областной центр или в столицу для участия в процессе в вышестоящих инстанциях. В таком положении да еще если человек, преодолев все сложности, «дошел до суда», но не нашел понимания, не получил законной защиты ни в одной, ни в другой инстанции, говорить о его отношении к суду не приходится. Поэтому, при всем исходном равноправии, прав тот судья, который сверхнормативно внимателен к остронуждающимся участникам процесса.

Естественно человеческое желание судьи меньшего массива обращений и кратного увеличения процессуальных сроков, если уже невозможно вообще от них отказаться (как хотело бы большинство судей). Иной раз явно несущественный момент выдается за основание, достаточное для оставления заявления без движения.

Корректно ли после сказанного выдвигать тезис о заинтересованности суда в максимизации обращений?! Не случайно (в названии настоящей главы заинтересованность суда в максимизации обращений названа принципом правосудия будущего. Реалистичным юристам идея покажется призрачной, надуманной и т. п.

Правосудие – феномен консервативный и вместе с тем подверженный эволюционному развитию (как со знаком «плюс», так и со знаком «минус»). У правосудия – свои законы и закономерности развития. Вместе с тем на правосудие влияют и законы развития общества.

Просто так принцип заинтересованности суда в максимизации обращений в систему существующих принципов не впишется. Ко времени, когда вопрос о нем будет в повестке дня, произойдут изменения и в системе судебных принципов, надо надеяться, – в сторону их дальнейшего обогащения.

И все же для человека, кредо которого – «Правосудие – во имя Человека», – судейство немыслимо без понимания своего долга не уклоняться от принятия к рассмотрению самых разнообразных обращений в суд, хотя бы и в случае, когда судье проще убедительно мотивировать отказ, и к тому же подобные вопросы еще не судом не рассматривались. Или известно, что были такие обращения, судьи отказали в их принятии. И определения об отказе в принятии искового заявления не были даже обжалованы.

Ценно и то, что судами осваиваются новые информационные технологии, психолого‑юридические и иные научно‑практические подходы и методы, при которых качество судебной защиты может расти прямо (а не обратно!) пропорционально числу обращений в суд. (Понятно, что для этого должно быть полное организационное, кадровое, информационно‑правовое и материально‑техническое обеспечение деятельности судов.)

Если закон в категоричной форме не устанавливает несудебного порядка рассмотрения правового (юридически значимого) вопроса, обращение с ним к суду должно приниматься к рассмотрению.

Следует отметить тенденцию максимизировать обращения в суд. И в этом определенную роль играет Верховный Суд РФ, удовлетворяя частные жалобы на необоснованные отказы в принятии исковых заявлений или заявлений (см., например, Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2006 г., с. 29–30).

Живым незаменимым «учебником» для судов и субъектов процесса являются «Ответы на вопросы», в том числе процессуальные, публикуемые и в «Бюллетенях Верховного Суда РФ» и в Обзорах законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ (ежеквартальные), а также в Обзорах областных судов.

3. Право обращения в суд универсально:

а) не имеет исключений по субъектам спорных правоотношений;

б) по сферам применения исковой формы, тенденция развития которой на обозримом этапе развития гражданского правосудия характеризуется недопустимостью исключений из принципа всеобщего обеспеченности прав каждого судебной защитой как высшей формой юридической защиты;

в) доминирующая форма судебной защиты гражданских и иных прав – исковая защита – действует по принципу генерального правила, а не принципа реестра (перечня) видов дел, подлежащих судебному разрешению.

4. Свобода обращения в суд проявляется в отсутствии у суда или у каких бы то ни было официальных или иных лиц права предписывать лицу, заинтересованному в защите права, обращаться ли ему в суд, если да, в какое время, к какому перосонально ответчику или к каким соответчикам предъявить требование, какую определить цену иска, какое указать фактическое и правовое основание, какие привести доказательства и т. п.

5. Конституцией Российской Федерации, законами и процессуальными кодексами заложен фундамент свободного обращения в суд.

Усложнение или ограничение прав и гарантий, связанных с обращением в суд или с судебной защитой, недопустимо как противоречащее духу и сути судебного законодательства.

Построение всей завершенной конструкции требует дополнительных усилий и от законодателя, и от науки, и от судейского сообщества. Судейское сообщество должно состоять исключительно из позитивных судей[3].

6. Обращение обязывает суд его принять и рассмотреть при соблюдении режима благоприятствования судебной защите.

Это судья, которому противен деструктивный подход, формальное отношение к людям. Судья, который, прокладывая судебный путь созидательной истине, стремится выстроить решение, близкое к оптимальному.

Но если не каждый человек принадлежит к счастливому типу позитивных натур, и это принимается за факт, касающийся лично его и его окружения, то при пополнении судейской корпорации важен и профессионализм и менталитет.

Несколько лет назад студент, который отдельно от однокурсников проходил практику в суде в одном из отдаленных от Москвы регионов, удивил меня своим ответом на вопрос, почему судья так необычно, в жесткой манере, вел дело. Ответ был: «Это негативный судья».

Конечно же, не каждый судья относится к типу определенно позитивному. Часть судей постепенно становятся частично индифферентными. Это реакция на различные эксцессы, в которых проявляются не лучшие черты субъекта процесса. Ложь, неблагодарность, демонстрация, способности «шагать по трупам», уловки, подтасовка фактов, доказательств, лицемерие: «Ваша честь!» – в глаза судье и пасквиль на него в жалобе на решение…

7. Никто не предполагается недобросовестно действующим. Никто не предполагается сутяжником (хотя бы его течение судебного процесса затянулось на многие месяцы и решения принимались не в пользу заявителя, независимо от того, ему ли принадлежала инициатива первоначального обращения в суд.

8. Никто из обратившихся за судебной защитой не предполагается действующим заведомо неосновательно.[4]

Потому что возможно, что истец, будучи правым, в силу объективных причин, не справился с обязанностью доказать свою позицию (правила распределения обязанности доказывания – ст. 65 АПК, ст. 56 ГПК). Или – тоже не исключено, что решение ошибочно и др.

9. Непринятие обращения в суд по основаниям, прямо не предусмотренным соответствующим процессуальным законом и регулирующими нормами Федерального закона, не допускается[5].

Отсутствие закона само по себе не есть основание для непринятия обращения к рассмотрению и разрешению судом по гражданским делам судов общей и по экономическим спорам – судом арбитражной юрисдикции.

Среди источников права, кроме гражданских законов, – обычай; обычай делового оборота (ст. 5 ГК РФ). Наиболее значимы для практики торговые и морские обычаи (см., например, ст. 130 и последующие КТМ). Подтверждения дает и зарубежная практика, например, «обычай и практика порта погрузки или выгрузки могут рассматриваться судом как часть договора перевозки даже тогда, когда в коносаменте не сделано никакого упоминания об обычаях и практике». (См.: Тетлей В. Претензии и иски при перевозке грузов морем. М.: Транспорт, 1983. С. 64, 65.)

О. Н. Садиков, комментируя ст. 5 ГК РФ, отмечает, что Кодекс корпоративного поведения, опубликованный в 2002 г., со временем может получить статус правового обычая.

Свобода обращения в суд имеет смысл, когда требование не останется без правового основания.

Такое основание дает следующая, шестая статья ГК РФ – применение гражданского законодательства по аналогии. В сфере уголовного правосудия применение уголовного законодательства по аналогии представляется неприемлемым, кроме случая обращения к данной конструкции стороной защиты, и только если соглашаясь с ней суд использует институт аналогии закона в интересах защиты.

10. Предъявление судом к заявителю требований сверх тех, которые установлены законом в прямой форме, не допускается.

11. Обращение лица с ходатайством, заявлением (в том числе – исковым), жалобой в любую судебную инстанцию на акт правосудия или с частной жалобой не может быть использовано для ухудшения положения субъекта обжалования или для применения к нему каких бы то ни было санкций.

12. Субъект обращения вправе в сроки и в порядке, нормированными регулирующим законом, скорректировать, уточнить, дополнить заявление или иное обращение, или отказаться от его рассмотрения.

13. Отказ от права на обращение в суд, в том числе посредством внесения в соглашение контрагентов условия‑обязательства ни при каких обстоятельствах не предъявлять исков, не требовать установления судом фактов, обстоятельств, вины контрагента и возмещения им убытков или защиты нарушенного права иным способом, – недействителен.

Правило о недействительности отказа от обращения в суд см. в ГПК, ч. 2 ст. 3; АПК, ч. 3 ст. 4.

14. Рассмотрение судом обращения гражданина или организации в суд имеет приоритет перед инициативой суда (или иного официального органа), если это вопрос, не относящийся к прерогативе суда.

15. Незаконный отказ в принятии обращения в суд квалифицируется как существенное нарушение правил судебной процедуры.

16. Отказ в принятии обращения, а также оставление искового заявления или иного инициативного заявления без движения или возвращение его заявителю без оснований, установленных законом, является существенным нарушением профессиональных обязанностей судьи и принципов правосудия.

17. По вопросу принятия к производству суда иинициативного обращения истца (заявителя) выносится судебный акт (в гражданском и арбитражном процессах – определение), основанный на предписаниях закона.

18. Не допускается отказ в принятии искового заявления, за исключением случаев, когда:

а) имеются основания для отказа в принятии (ст. 134 ГПК).

В арбитражном процессе судья не вправе принять определение об отказе в принятии искового заявления: правилами действующего АПК (2002 г.) такой процессуальной санкции не предусмотрено;

б) имеются основания для оставления заявления без движения (ст. 136 ГПК, ст. 128 АПК);

в) имеются основания для возвращения искового заявления (ст. 135 ГПК, 129 АПК).

19. Обозначим процессуальные последствия, указанные здесь в пунктах а), б), в), как условно негативные для заявителя, инициатора возбуждения дела.

20. На любое условно негативное процессуальное последствие может быть подана частная жалоба.

21. Исходя из принципа свободы обращения к суду и гарантированности соответствующего процессуального права, при отсутствии оснований для принятия обращения к судебному рассмотрению (производству), судья обязан принимать необходимый процессуальный акт, в строгом соответствии с указанными нормами закона.

22. Наличие основания для условно негативных процессуальных решений для оставления заявления без движения – при отсутствии оснований для отказа в принятии или возвращении заявления обратившемуся в суд лицу – не может повлечь ни определения об отказе (по правилам Гражданского процессуального кодекса), ни о возвращении заявления.

23. На случаи принятия условно негативных процессуальных актов право на судейское усмотрение не распространяется, поскольку основания применения каждого последствия являются четко однозначно установленными и вполне определенными.

Нет смысла (на языке процессуального закона у судьи нет права) оставлять обращение (заявление) без движения при наличии оснований для отказа его в принятии.

24. Свобода и право обращения в суд – составляющие общесубъектного принципа и права на судебную защиту.

Нормально ли усматривать «принцип в принципе»? Попробуем разобраться.

К чему постановка вопроса о свободе обращения как принципе?

Во всяком случае, не к тому, чтобы умалить статус и значимость конституционного принципа и права на судебную защиту.

Прежде всего, надо прямо признать факт отсутствия в действующем законе терминологического выражения «свобода обращения в суд».

Имеется общая формула «Право на обращение в суд», вынесенная в заголовок ст. 3 ГПК и ст. 4 АПК «Право на обращение в арбитражный суд».

Первые же три слова текста обеих упомянутых норм – «заинтересованное лицо вправе…».

«Буквоед» сразу начинает сопоставление: нет ли противоречия между конституционным – «каждому гарантируется…» и «заинтересованное лицо вправе…». И его поиск отличий не является пустым‑напрасным.

Не будь в нашем судебном праве принципа диспозитивности, «каждый» скучающий или сверхэнергичный актор мог бы обращаться в суд с любым не касающимся его сугубо частным делом, например, иском о разводе пары, которая не отвечает его идеалу и критериям бракосочетания. Каждый затрудняющийся выговаривать сложное название географического пункта мог бы поддерживать занятость судей иском о переименовании…

По результатам неточного прогноза на вчерашний день могли бы также идти в суд… с иском «в защиту вчерашнего дня».

25. Категория «заинтересованное лицо» не сужает круг лиц, чьи права так или иначе затронуты, умалены, нуждаются в судебной защите. И введено в ГПК и АПК (ч. 1 ст. 3 ГПК, ч. 1 ст. 4 АПК) соответствующее выражение для того, чтобы «Гайд‑парк» был отдельно, а суд – отдельно. Суд – для обсуждения и решения конкретных актуальных для защиты прав и не противоречащих закону интересов заявителя или иного лица, в пользу которого подготовлено обращение в суд (ГПК, правила ст. 37, 40, 42, 45, 46, а по делам из публичных правоотношений – ст. 251, 259, 273, 281, 287, 290, 302, ч. 1 ст. 310, ст. 313; АПК, ст. 43, ч. 2 ст. 44, ст. 45, 46, 50, 52, 53, а по делам об оспаривании нормативно‑правовых актов – ст. 192, 198, по делам об административных правонарушениях – ч. 2 ст. 202, об оспаривании решений административных органов о привлечении органов к административной ответственности – ч. 2 ст. 207, 213, об установлении фактов, имеющих юридическое значение (проще говоря – юридических фактов) – ст. 219, по делам о банкротстве – ст. 224[6].

Значительное число норм о заинтересованных лицах, в том числе истце или заявителе, начинающем судебное неисковое дело, имеется в Гражданском кодексе и в других законах.

26. Свобода обращения в суд не должна знать ни одного исключения для субъектов права. Это предопределено изономией (равенством перед законом). Равенство перед судом производно от равенства перед законом. Или дело в том, что одно невозможно без другого, и равенство перед законом держится на равенстве перед судом? Но все же можно привести имеющееся исключение из свободы обращения. Одно – запрет требовать расторжения брака с женщиной, которая собирается стать матерью или у которой есть ребенок, до года. Без ее согласия исковое заявление судья не примет.

Как оценить это исключение? – С позиций сугубо формального права вроде как неправовая норма. С иных, социальных, – норма внятная. Не вызывает возражений. А в первый момент введения нормы в действие в семейном законе сомнения в ее конституционности у процессуалистов были.

27. За неимением иных исключений (таких, как были в период прежнего Кодекса законов о труде (КЗоТа), когда существовали списки № 1 и 2 работников, споры которых не подлежали рассмотрению в судебном порядке, и это казалось вечным исключением), посмотрим, имеют ли отношение к проблеме особенности уголовного судопроизводства в отношении ряда категорий лиц (ст. 447 УПК).

Опосредованно надежность гарантий прокурора или адвоката, судьи или присяжного заседателя, – это и гарантия принципиального, а в ряде ситуаций – и самоотверженного выполнения своего долга, – без принесения в жертву законных прав обычных граждан.

Раздел XVII «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц» и, в частности, реестр ч. 1 ст. 447 УПК, предоставляет дополнительные уголовно‑процессуальные гарантии указанным в нем лицам.

Но для инициатора обвинения в преступлении задача усложняется.

28. Обычно принято говорить о праве обращения в суд, а не о свободе. Из этого не следует отсутствие определенной законом свободы обращения в суд.

29. Свобода обращения в суд состоит из следующих компонентов:

– открытость видов иска, наиболее распространенных обращений – исковых заявлений;

– открытость видов заявлений, подаваемых в суд (кроме дел особого производства и еще отдельных видов производства);

– доступность суда;

– отсутствие общего правила‑требования предварительной претензионной и других процедур обязательного досудебного обращения[7];

– всеобщее (общесубъектное) право судебной защиты;

– отсутствие принудительного порядка инициирования дел в судах;

– отсутствие санкций и иных каких бы то ни было неблагоприятных правовых последствий для обратившегося в случае отказа ему актом правосудия (кроме случая, установленного приговором, вступившим в силу, преступления против правосудия, совершенного инициатором дела);

– отсутствие в законе минимальной цены иска, ниже которой иск гражданина не принимается;

– запрет судам предъявлять к субъектам обращений и иным участникам процесса требований, не предусмотренных законом;

– процессуальная обязанность суда своевременно, несмотря на сжатость процессуальных сроков, своевременно и с соблюдением прав участников дела рассмотреть и разрешить каждое обращение;

– обязанность суда незамедлительно информировать субъекта обращения о результатах рассмотрения его в случае отсутствия последнего при совершении соответствующей судебной процедуры;

– ответ суда на обращение, неблагоприятный для заявителя или вызвавший мотивированные возражения кого‑либо из участников процесса при обсуждении заявления, ходатайства или жалобы, должен быть мотивированным;

– право заявителя отклоненного судом обращения на своевременный мотивированный ответ, с указанием оснований отказа, а также разъяснения в судебном акте порядка, сроков обжалования, регулирующих правил;

– в случае заявления ходатайства о приобщении к материалам дела письменного доказательства, информативная ценность которого незначительна;

– вызывает сомнения, судья исходит из предпочтительности максимально удовлетворить такое обращение, с тем чтобы предупредить неполноту имеющихся в деле доказательств и учитывая предстоящую процедуру критической оценки доказательств судом.

30. Права на обращение в суд, на судебную защиту действуют в каждой судебной инстанции.

31. Путь из первой, базовой инстанции в последующие открывается посредством подачи жалобы или прокурорского представления.

32. Процессуальный статус жалобы, условия и процедуры ее подачи, установленные законом, являются достаточным подтверждением того, что право обжалования снабжено системой гарантий.

33. Если из системы гарантий права следует, что законодатель исходил из идеи ее наиболее полного обеспечения, отвергая ограничения, противоречащие прогрессивным началам и целям правосудия, то в результате непрерывного совершенствования законодательства в этом направлении право постепенно обретает все более отчетливые очертания свободы.

34. Обжалование судебных актов по современному российскому процессуальному законодательству нормировано таким образом, что можно утверждать: в его правилах проявилось действие ряда принципов.

Главный из них – принцип свободы обжалования судебных актов (Конституция, ч. 3 ст. 50, ГПК, ч. 1 ст. 35; ст. 320; 336; 376; АПК, ч. 1 ст. 257; ст. 273; 292; УПК, ст. 19; п. 14, 18 ч. 4 ст. 47; ст. 125). Представляется, что в перспективе позитивный потенциал судебной проверки постановлений и определений Конституционного Суда также проявится. Во всяком случае, иного предположения не высказывается. И опыт развития системы обжалования в общей юрисдикции показывает, что исключения из правил, гарантирующих возможность проверки решений, «уходят» в прошлое.

Подтверждение сказанного – Кассационная коллегия Верховного Суда РФ. (Тем, кто не изучал процесс по предыдущим процессуальным кодексам, возможно, невдомек, что прежде решения Судебных коллегий Верховного Суда РСФСР не подлежали обжалованию в суд второй инстанции).

Говоря о праве (или о свободе) обращения в суд, юристы подразумевают вовсе не уголовный процесс, а цивилистический. В нем нет статьи, подобной 447. Данные нормы УПК не могут быть применены по аналогии (хотя кто‑то, наверное, полагает иначе).

Правосудие и по конституционным и по гражданским делам осуществляется на основе равноправия сторон. Нет ни одной категории субъектов права, для которой были бы ограничения свободы обращения в суд. Но естественный ограничитель есть. Бомж. Человек без средств и документов («аноним»). В то же время развитие институтов социально‑экономической и юридической помощи дает надежду на разрешение этих проблем, общих для значительной части современных стран.

В связи с отсутствием исчерпывающих перечней (реестров) видов гражданских дел, которые можно инициировать в судебном порядке, рождается опасение, а не станут ли граждане жертвами суперактивных сутяг?

Проще и вместе с тем бесполезней всего сказать: опасение напрасное. Иногда человек может в силу различных причин, включая и неумение общаться с другими и конфликтный характер, а также причины объективного характера (т. е. не поддающиеся его самоконтролю и пр.), стать участником процесса, еще и еще процесса. Причем, ему не даст забыть дорогу в суд мысль о том, что именно в открытом судебном процессе, публично, были обеспечены право и возможность дискутировать, оправдываться и оправдаться, и заодно продемонстрировать не самую этически и юридически безупречную линию поведения ответной стороны. Затем еще два‑три обращения «победителя» (истца) в суд. Разбирательство. Решения. И репутация в кругах, где общаются обе стороны, – сутяжника.

Что это? Ярлык или заслуженное определение, – надо разбираться. Как, неизвестно. Пойти официальным, т. е. опять судебным путем, значит, самому фактически согласиться[8].

Не является сутяжником и такой человек, который заблуждается относительно перспективы своего дела – обивает пороги «парадных подъездов», добиваясь того, чего ему не положено, исходя из собственного ошибочного толкования закона или неверного разъяснения, данного ему неким юристам, непотрудившимся вникнуть в суть, – «мимоходом». Человек, который настойчиво и терпеливо годами добивается законной судебной защиты, – не сутяжник.

Свобода обращения в суд за защитой проявляется как право:

· потенциального заявителя самостоятельно, по своей доброй воле, определиться, начинять ли ему дело;

· самому определить его предмет, фактические и юридическое основания; цену иска; самому проанализировать будущую позицию и доказательства, сделать выбор доказательств (при их избытке);

· самому определиться, предъявлять иск к одному ответчику или также и к соответчикам, всем или нет;

· самому решить, вести дело лично или поручить его ведение адвокату‑представителю;

· самому продумать вопрос об изменении того или иного элемента первоначального искового требования;

· вместе с другой стороной обсудить перспективу несудебного урегулирования спора и его условия;

· заключить мировое соглашение или оформить нотариальное соглашение, после урегулирования спорных вопросов заявить суду о намерении прекратить производство;

· самому решить вопрос об обжаловании или необжаловании неблагоприятного решения, самостоятельно оценив перспективы обжалования;

· в случае вновь открывшихся обстоятельств самому обратиться в суд с заявлением о пересмотре вступившего в силу решения суда.

Мало‑мальски знакомый с азами гражданского процесса собеседник возразит: «Да ведь это все проявления обычной диспозитивности, на которой держится гражданское правосудие!» Это верно. По‑французски – диспозитивность. По‑русски – свобода обращения в суд и свобода судебной защиты.

Возникает вопрос, зачем же тогда разделять свободу обращения и свободу судебной защиты.

Когда процесс течет нормально, разделять нечего. Но определенная часть начинаний заканчивается без принятия искового или неискового заявления.

Заявление оставлено судом (судьей) без движения или возвращено его определением. И очень небольшой процент отказных определений по результатам проверки второй инстанцией – в порядке частного обжалования – признается незаконным.

По этому поводу надо выразить особое удовлетворение и отметить ценность работы судей второй инстанции, т. к. такая их критическая работа есть подтверждение факта: право и свобода обращения за судебной защитой существуют, и за их соблюдением ведется не формальный, а благожелательный по отношению к любому заявителю судебный контроль[9].

Обращение в суд или обращение к судье? Грамматически можно и так и иначе.

Реально психологически свобода обращения к судье это нечто большее, чем имеется в настоящее время.

Свобода обращения в суд это не свобода от правил. Напротив, это следование правилам, многие из которых издавна применяются в наших судах. Но свобода предполагает ее подготовку на уровне целевых программ, что успешно используется, например, ФЦП на 2007–2011 годы. В качестве исходного материала для его предварительного обсуждения, имея в виду период не раньше 2012 года, можно предложить в качестве факультативной процедуры:

а) предоставление инициатору возможности (хотя бы минимального) выбора судьи для рассмотрения дел гражданского правосудия;

б) возможность по определенным категориям дел поочередного обращения к одному, другому и третьему судье. Но важно, чтобы это была апробированная, затем – отчасти установленная, отчасти – деформализованная процедура. Своеобразная (по целенаправленности) и свободная (от императивного стиля ведения судьей обычного процесса) форма общения, без утаивания факта, что вышел от одного судьи и пошел собирать ответы дальше, с целью уяснить суть собственной ситуации, выработать позицию, получить вариантный прогноз решения и т. п. Кто же этот консультант? Вряд ли кому уступит на таком месте судья в отставке. Своего рода судья‑адвокат, с солидным опытом, объективностью и профессиональной ответственностью, идеальный медиатор, посредник, что требует, естественно, визита вместе с противной стороной. Проверяется шанс решить вопрос без процесса, джентльменским соглашением или используется модель формализованного судебного процесса, по всем правилам и ступеням.

Обращения образуют некую систему, охватывающую весь судебный процесс.

Обращения различаются:

· по целям, назначению (в интересах законности; защиты порядка, пресечения беспредела, восстановления права нарушенного или нарушаемого безнаказанно; цель преподать урок ответчику, привыкшему к безнаказанности; показать ему и другим, что порядка добиться можно, и судебная защита – не блеф, а реальность пройти по собственной инициативе путь, испытание судебным состязанием на верность истине, бескомпромиссную защиту человеческого достоинства. Обращение в суд требует стойкости, принципиальности и понимания. Судебное состязание в деле против изощренного противника – это своего рода юридический альпинизм. Против легальных процессуальных гарантий, достаточных для противоборства со стороной, привыкшей соизмерять поступки с велением Совести, приверженцы субкультуры действуют с позиции антиправа, делая ставку на теневые структуры, будучи сами заложниками своей в общем сложной запутанной жизни.

Проблема человека субкультуры – сложнейшая, и в решении ее ни судебные, ни иные законные средства, к великому сожалению, мало что дают. Надо думать, как решать эту задачу, чтобы жизни не растрачивались понапрасну[10].

Более‑менее исчерпывающий перечень. И радиус круга обращений к суду будет увеличиваться и дальше. Суд – институт развивающийся и перспективный, институт востребованный и по многим видам дел и обращений эффективен.

В силу многих причин и нашего менталитета обращение в суд, причем, по вопросам явно судебным (т. е. относящимся к судебной юрисдикции) у нас считалось – да и продолжает считаться чем‑то из ряда вон выходящим, почти недружественным актом. Честно говоря, и автор предлагаемой работы не исключение. Суд – центр правовой системы. Но все же его этическое обеспечение, кажется, подготавливалось «по остаточному принципу»;

· по степени нормированности (детально и полно нормированные; нормированные отчасти; ненормированные, но не противоречащие закону, принципам правовой системы).

К наиболее детально и полно нормированным относятся исковые обращения (заявления) по гражданским делам. Но вот иск в уголовном процессе уже нормирован где‑то на правах «пасынка». И даже чуть что не так, его «выталкивают» в гражданский процесс (оставляют без разрешения в самом уголовном процессе – см. ч. 2 ст. 136, ч. 1 ст. 138, ч. 10 ст. 246 УПК и др.).

В аспекте нормированности вполне удовлетворительно положение с инициативными заявлениями по неисковым делам в судах общей и также арбитражной юрисдикции. Но и здесь при внимательном неформальном изучении нетрудно выявить резервы для большей эффективности судебной защиты. Нам возразят, что проблема нормированности заявлений здесь ни причем. Есть категории дел, которые было бы правильно перевести из разряда неисковых в исковые. Примеры? Дела о недееспособности, о принудительной госпитализации, об оспаривании нормативных правовых актов. Об оспаривании действия, решения, бездействия органа власти, органа местного самоуправления, должностного лица, – все это дела, как правило, спорные, связанные если не с нарушением права, то с угрозой его нарушения, с функцией судопроизводства – предупреждать правонарушения, латентные имущественные преступления, процессуальную недобросовестность, не говоря уже о явлении, которое у Иудушки Головлева называлось «по‑родственному».

– стереотипные и нетипичные (редкие, своеобразные);

– по связям с тем или иным процессуальным институтом (институтом: возбуждения производства по делу в суде первой или последующей инстанции; институтом обеспечения доказательств или с институтом судебных поручений; с институтом подведомственности, подсудности, судебных издержек, процессуального представительства, отвода судьи или судей;

– по форме, степени процессуальной строгости;

– по воздействию на процесс в целом (быть или не быть процессу – возбуждать ли судебное дело, отказывать ли в принятии искового либо неискового заявления; продолжать процесс, приостановить или прекратить производство) или – по воздействию на отдельное процессуальное действие;

– по вопросам о составе участников дела и процесса;

– по ограниченности или неограниченности времени заявления обращения;

– по срочности или неотложности разрешения;

– по порядку (процедуре) рассмотрения.

Общие правила кодексов не детализированы.

Законодатель неоднократно указывает на право субъектов обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. В ГПК – ст. 3, 4.

В сущности те же установления – в нормах ч. 1, 3 ст. 4 АПК РФ.

Кроме того, в ч. 2 ст. 4 АПК предусмотрено право обращаться в суд «иных лиц».

С оговоркой – «в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом». Наверное, стоило бы при внесении уточнений в АПК вместо неопределенного выражения «иных лиц» указать: государственные органы, органы местного самоуправления, иные органы, в компетенцию которых входит или статусу которых не противоречит право инициировать защиту общественных интересов в исковом и неисковом порядке, а также участвовать в рассмотрении дел, затрагивающих общественный интерес.

Право на обращение в суд имеет процессуальную форму, соответствующую назначению процессуального действия заинтересованного лица, и правилам кодексов. Так, в ч. 4 ст. 4 АПК названы и формы обращения, в зависимости от характера дел, инстанции и субъекта обращения (последний абзац ч. 4 АПК):

Обращение в арбитражный суд осуществляется в форме:

искового заявления – по экономическим спорам и иным делам, возникающим из гражданских правоотношений;

заявления – по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений, по делам о несостоятельности (банкротстве), по делам особого производства, при обращении о пересмотре судебных актов в порядке надзора и в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом;

жалобы – при обращении в арбитражный суд апелляционной и кассационной инстанций, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными федеральными законами;

представления – при обращении Генерального прокурора Российской Федерации и его заместителей о пересмотре судебных актов в порядке надзора.

Относительно нормы кодексов о недействительности отказа от права на обращение в суд.

Норма практически важная, направленная на то, чтобы исключить у недобросовестного контрагента саму мысль «выудить» отказ от обращения в суд. Право на судебную защиту – неотъемлемое общесубъектное право каждого, как физического, так и юридического лица. Соответственно, ничтожным является и отказ от права на обращение в суд, как бы он ни был объективирован.

Ничтожным является отказ от предъявления иска (подачи искового заявления), обращения в суд с заявлением или жалобой[11];

– по особенностям процедуры заявления обращения определенного вида (например, ходатайство об особом порядке судебного разбирательства (гл. 40 УПК, ч. 2 ст. 314) считается надлежаще заявленным при условиях: а)добровольности и б) после проведения консультаций с защитником).

«Если суд установит, что предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи условия, при которых обвиняемым было заявлено ходатайство, не соблюдены, то он принимает решение о назначении судебного разбирательства в общем порядке.

Если государственный либо частный обвинитель и (или) потерпевший возражают против заявленного обвиняемым ходатайства, то уголовное дело рассматривается в общем порядке» (ч. 3, 4 ст. 314 УПК);

– по обязательности выяснения судьей у сторон перед судебными прениями вопроса, имеются ли у них ходатайства о дополнении завершающегося судебного следствия, и их разрешения до перехода к прениям сторон (согласно нормам ч. 1 ст. 366 УПК);

– по обжалуемости (необжалуемости) результата рассмотрения судом обращения можно разделить на:

а) группу обращений, каждое из которых является потенциально объектом самостоятельного обжалования, с подачей соответствующей жалобы;

б) группу обращений, ни одно из которых не может быть объектом отдельной жалобы на результат судебного рассмотрения, но отрицательный или иной итог, неблагоприятный для субъекта дела, а также мотивы судебного акта, принятого в связи с обращением, – могут быть включены в жалобу на итоговое судебное решение, т. е. решение по основному материально‑правовому вопросу дела[12];

– по допустимости или недопустимости вторичного обращения после его разрешения судом:

а) преобладающая часть обращений – это те, которые, как правило, разрешаются данным судом один раз (в случае несогласия вопрос может быть предметом внимания в другой инстанции);

б) отдельные виды – ходатайства, отклоненные судом, могут в дальнейшем быть заявлены вновь.

Интересны виды взаимодействия между различными обращениями, их функциональные зависимости:

– ходатайство, «пробивающее путь» жалобе;

– рассмотрение жалобы, в ходе которого заявлено и рассмотрено ходатайство;

– обсуждение ходатайства, в ходе которого участник делает заявление или вносит, в порядке возражения, либо дополнения, коррективы обсуждаемого обращения, свое, иное;

– ходатайство, включаемое в текст заявления, искового и встречного искового заявления, как по гражданским делам, так и по делам уголовным, с учетом специальных норм‑правил УПК.

В действующем российском процессуальном (судебно‑процессуальном) законодательстве не содержится дефиниции судебных обращений. Нет и общей нормы с полно представленным рядом судебных обращений, т. е. обращений субъекта права к суду, ориентированных на его участие в конкретном судебном процессе.

Поводом к рассмотрению дела в Конституционном Суде Российской Федерации является обращение в КС в форме запроса, ходатайства или жалобы. Основание к рассмотрению дела – обнаружившаяся неопределенность в вопросе, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон, иной нормативный акт, договор между органами государственной власти, не вступивший в силу международный договор, или обнаружившееся противоречие в позициях сторон о полномочиях в спорах о компетенции, или неопределенность в понимании положений Конституции РФ.

Помимо суда, существует разветвленная система административных, общественных и других институтов защиты прав и интересов, не противоречащих закону. Эффективными могут быть как досудебные, так и внесудебные обращения. Интересна разработка вопросов об обращениях в «Концептуальном проекте структуры модельного Кодекса гражданского судопроизводства для стран СНГ». Автор разработки проекта, из 60 глав, 1100 статей, – Б. Н. Лапин[13]. В рамках главы 10 указанного Концептуального проекта, названной «Форма и содержание обращений в суд», предусмотрено написать 6 статей:

«1. Общие требования к форме и содержанию обращений.

2. Форма и содержание искового заявления.

3. Встречное исковое заявление.

4. Форма и содержание заявлений о возбуждении особого производства.

5. Форма и содержание иных обращений.

6. Основания и порядок отказа в принятии обращений и оставления их без рассмотрения. Обжалование определения суда».

Если в действующем ГПК имеется глава 13 «Обеспечение иска», и это преимущественно обеспечение имущественного характера, и такой же акцент – в главе 8 АПК «Обеспечительные меры арбитражного суда», то в Концептуальном проекте Б. Н. Лапина глава 11 «Обеспечение заявленных в обращении требований» предназначена также и для неисковых обращений. В число обеспечиваемых, вероятно, войдут и определенные неимущественные требования. По данному вопросу, несомненно, будут разные мнения, и сам факт обращения к нему внесет, как минимум, интересное обсуждение, особенно, на этапе опубликования текста статей проекта.

Из всех видов обращения в судах общей и арбитражной юрисдикции самыми популярными являются заявление (включая исковое) и ходатайство.

Именно форма заявления, как правило, используется в качестве повода и основания для возбуждения конкретного дела в суде первой инстанции. Можно ли назвать заявление универсальной процессуальной формой? Осторожности ради, скажем – нет. Но стоит перелопатить процессуальные кодексы, чтобы увидеть, заявление – самая распространенная форма обращения в суд (далее – судебных обращений). Свой спектр применения и у других форм обращения к суду – ходатайства, жалоб, представлений на судебные акты, – все это тоже обращения к суду, и обращения, по своей процессуальной значимости не уступающие форме заявления.

Заявление – предвестник процесса. Заявление, а не ходатайство и не жалоба в первой судебной инстанции. Заявление подается прежде чем начнется судопроизводство; заявление служит процессуальным средством волеизъявления активной стороны, т. е. стороны, инициирующей процесс.

Заявление дает первое представление о сути судебного дела, о цели, проблеме, ситуации, в которой надо навести порядок с помощью судебного решения. Это может быть ситуация, затрагивающая экономические или гражданско‑правовые, жилищные, семейно‑правовые отношения. Либо ситуация, нормализация которой требует возбуждения уголовного дела. Дело частного обвинения возбуждается заявлением. (Выражаясь канцелярским языком части 1 ст. 318 УПК, – такое дело возбуждается в отношении конкретного лица путем подачи потерпевшим или его законным представителем заявления в суд.) Причем, заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос. О чем в заявлении делается отметка, удостоверяемая подписью заявителя.

Из триады форм обращения к суду – заявления, ходатайства и жалобы – заявление можно считать формой лидирующей по разнообразию его видов и частоте применения в судебном обороте.

Имея в виду распространенность и общий характер формы, можно назвать заявление универсальной формой обращения в суд. Универсальная, но не единственная (не уникальная), т. е. не исключающая других форм и предполагающая разнообразие видов и разновидностей заявлений.

Чем же подтверждается универсальный характер заявления? «Заявление» юридически приемлемо:

1) во всех видах судопроизводства, в гражданском, конституционном, арбитражном или уголовном;

2) независимо от категорий дел (если считать, что исковое это тоже «заявление»);

3) во всех стадиях и инстанциях процесса.

Оно универсально и в том смысле, что ни в одном из кодексов судопроизводства или иных регламентирующих судебные процедуры законов нет закрытого реестра видов допустимых заявлений. Отсутствие принципа закрытого реестра (исчерпывающего перечня) видов заявлений в суд или заявлений в суде – признак, характерный именно для наиболее процессуально развитой формы обращения в суд или заявления в судебном процессе либо при совершении какой‑либо судебной процедуры.

Заявление – лидирующая форма, адресуемая суду субъектом права по вопросам предполагаемого, текущего или завершившегося на том или ином этапе процесса, проверки, разъяснения или исполнения судебных актов.

(При этом под заявлением можно понимать заявление как неисковое, так и исковое. Либо надо отдельно рассматривать исковые и неисковые заявления, следуя процессуальной строгости Кодексов).

· Заявление в суд – обращение субъекта права в суд в письменной форме, по конкретным материально‑правовым или процессуальным вопросам, прямо предусмотренным процессуальным законом или иным нормативно‑правовым актом, или хотя бы и не предусмотренным законом, но и не противоречащим закону, принципам права, которое подается:

– до начала процесса и направлено на возбуждение дела;

– либо во время судопроизводства по делу, при совершении какого‑либо судебного действия, либо по завершении рассмотрения дела.

· Заявление в суде – обращение участника судопроизводства к суду, во время процесса:

– в устной или письменной форме;

– либо в устной форме, с одновременным или последующим представлением письменной версии;

– имеющее характер декларации, меморандума, признания или непризнания факта, родственных отношений, отцовства, материнства подтверждения или опровержения факта, причастности к событию, действию, спасанию чужого имущества;

– признания (или непризнания) иска (признание может быть частичным: как в части цены иска, так и в отношении одного из нескольких исковых требований, заявленных в одном и том же деле, в рамках одного искового заявления или в двух последовательно поданных суду);

– признания (непризнания) вины в инкриминируемом преступлении или в одном из них (с указанием, какого именно) по вопросам ведения дела или иным процессуальным вопросам.

Глава II. О субъектах обращений

(Ульпиан). Претор установил данный титул… чтобы перед ним не выступали все без разбора. Параграф 1. Поэтому он установил три разряда: одним вообще воспретил предъявлять требования в суде, вторым разрешил выступать лишь по своим делам, третьим разрешил выступать по делам только определенных лиц и по своим делам. Параграф 2. Предъявлять в суд требование это значит излагать свою или своего друга просьбу в суде, у лица, которое обладает юрисдикцией, или возражать против просьбы другого лица. Параграф 3. Претор начал с тех, кому вообще запрещается предъявлять требования в суде… Параграф 4. Претор говорит: «Если не будут иметь адвоката, я дам…»

Книга третья. Титул 1 «О предъявлении требований в суде». В кн.: «Дигесты Юстиниана», Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И. С. Перетерского. М.: Наука, 1984. С. 67.

Обращения исходят от любого юридически заинтересованного субъекта процесса. В праве на обращение к суду и участия в соответствующих судебных процедурах, как и во всех иных судебных действиях и процедурах, – на всех и каждого распространяется конституционная гарантия равноправия перед законом и судом. В то же время кому больше дано, с того и спрос выше. Естественно, особо социально и профессионально ответственным является положение участвующего в процессе прокурора как субъекта, выступающего в соответствии с высоким долгом службы, представляющего важнейший институт – «око государево». У прокурора во всех инстанциях гражданского правосудия (иначе – правосудия по гражданским делам) есть право на такой вид обращения к суду, как представление. Председатель Верховного Суда РФ и его заместитель вправе внести представление о пересмотре только лишь в порядке надзора, и то при условии, что это реакция на жалобу заинтересованных лиц или на представление прокурора, причем пересмотр инициируется в особо значимых целях:

а) интерес обеспечения единства судебной практики[14];

б) защиты прав, свобод, законных интересов неопределенного круга лиц, иных публичных интересов либо в) отмены постановлений, принятых с нарушением правил подведомственности или подсудности. Это новелла ч. 1 ст. 389 ГПК.

В плане этико‑социальной и профессиональной ответственности повышенные требования предъявляются и к институту адвокатуры. Составляя заявления, жалобы, ходатайства, другие документы правового характера, адвокат, даже если это бумага, которую подпишет не он, а другое лицо, потенциально не исключает своей профессиональной ответственности за качество и юридическую правильность обращения. Адвокату, как и прокурору, приходится, – каждому, в соответствии со своей миссией, долгом службы, предназначением, выполнять свои сложные, порой труднорешаемые задачи. Причем их позиции, участников состязательного процесса, естественным образом различаются. И не только позиции прокурора и адвоката. В правосудии между собой состязаются адвокаты, представляющие ту и другую сторону. Состязательное начало проявляется и применительно к обращениям участников процесса в письменной форме, к так называемым состязательным бумагам: к заявлению и возражениям, иску и встречному иску, а также в уголовном процессе – к заявлению по делу частного обвинения и встречному заявлению (соответственно ст. 318, 321 УПК).

«Состязательные бумаги – это обращения, которыми сторона доказывает свою правоту, свое право, свою позицию, дает критическую оценку позиции противной стороны и других участников», – эта формулировка появилась как итог беседы автора настоящей работы с Юрием Исааковичем Стецовским по мотивам судебных обращений. Ю. И. Стецовский уточнил при этом два момента: 1) «сторона доказывает свою правоту» и 2) так же верно счел необходимым в конце указать «и других участников».

Состязательные бумаги проходят через все судебные стадии и инстанции, причем прохождение дела вверх по инстанциям не является обязательным. И не существует некой процессуальной обязанности стороны «отзываться», активно и тем более в письменной форме возражать другой стороне.

Сторона (сам истец или ответчик, подсудимый или потерпевший) может вести себя в процессе пассивно‑молчаливо, на вопросы отвечать односложно‑нехотя, от предложения суда заявлять ходатайства или высказать свое мнение отказываться, отдавая все – «на усмотрение суда».

Но профессиональный участник процесса, адвокат или прокурор, такого себе позволить не может.

Его участие – целеустремленное, деятельное, и все, что целесообразно выполнить, должно совершаться без откладывания на завершающую часть судебного следствия. Кроме ситуации, когда тактически оправдано соблюсти иную последовательность обращений относительно отдельных судебных процедур, процессуальных действий, нуждающихся в дополнении, проверке или перепроверке.

«Представление письменных объяснений на исковое заявление (или возражений на кассационную жалобу) по закону не обязательно, но в высшей степени целесообразно», – писали советские классики Б. С. Антимонов и С. Л. Герзон – «Адвокат в советском гражданском процессе» (М.: Госюриздат, 1954. С. 56). Цитируя таких авторов, можно украсить любую современную работу. Позволю себе – в интересах дела – небольшое возражение. Если заявление носит обтекаемый характер или написано слишком абстрактно или уклончиво, а также когда заявитель то и дело модифицирует свою позицию или когда его позиция построена на лжи и клевете, – возможно, требуются иные процессуальные средства защиты.

Психологически невольно принимая на себя чужие беды и грехи, адвокат, вместе с тем, остается на высоте этико‑правовых идеалов. Адвокат призван не просто представительствовать или защищать доверителя, но также «способствовать наведению порядка, осознанию соотечественниками значения активной жизненной позиции, пониманию роли институтов Гражданского общества».

Обращения в суд исходят от различных субъектов. Это субъекты процесса действительные или потенциальные.

К потенциальным субъектам процесса можно отнести, на наш взгляд, того, кто обратился в суд с заявлением о принятии предварительных обеспечительных мер. Это организация или гражданин, еще не имеющие статуса участника арбитражного процесса. Исковое заявление им будет подано позже. Такая последовательность закреплена ч. 5 ст. 99 АПК.

Суд имеет дело с потенциальным участником процесса и в случае, когда инициирующее конкретный процесс заявление или исковое заявление судом не приняты (возвращены потенциальному участнику, например, по той причине, что обращение адресовано не в тот суд, или оно не имеет подписи заявителя и др. причины).

Особо следует выделить прокурора как субъекта обращения в суд, исходя из особо ответственной миссии прокуратуры, а также с учетом специальной процессуальной формы обращения прокурора в суды всех инстанций, за исключением первой, – это представление прокурора (ГПК, ст. 321–324, 336, 372, 377; АПК, ст. 292–299; УПК, ст. 354, 363, 404–406).

Среди субъектов обращения можно выделить:

а) лиц, участвующих в деле, и их представителей;

б) лиц, не относящихся к первой группе, в отношении которых судом принято решение, затрагивающее их права, статус или возлагающее на них правовые обязанности. В связи с чем возникает потребность оспорить состоявшийся судебный акт в вышестоящий суд (что предусмотрено нормами закона, например, ст. 42 АПК, ч. 4 ст. 364 ГПК РФ).

Общее правило, присущее всем действующим процессуальным кодексам, состоит в том, что все лица, участвующие в деле, имеют равные процессуальные права, включая право на обращения с ходатайствами, заявлениями и жалобами, с соблюдением порядка, условий, срока, процессуальной формы и в соответствии с назначением того или иного вида обращения. Сказанное подтверждается, например, нормами ГПК (ч. 1 ст. 35, ч. 2 ст. 152 ГПК, АПК (ч. 1 ст. 41, п. 4 ч. 1 ст. 135 и др. АПК). В то же время по некоторым процессуальным и судоустройственным вопросам право обращения принадлежит не каждому участнику процесса.

Если об обеспечении иска вправе ходатайствовать стороны (например, по правилу п. 4 ч. 1 ст. 135 АПК), о замене ненадлежащего ответчика может просить суд истец. Либо вопрос будет инициирован не им, но при отсутствии согласия истца замена ответчика надлежащим не допустима. Это правило ч. 2 ст. 47 АПК (то же – в нормах ст. 41 ГПК). Спрашивается, а нет ли права у ненадлежащего ответчика, к которому ошибочно предъявлен иск, заявить об этом и поставить вопрос о замене, коль скоро сам истец об этом не заявляет? Такое право кодексами не прописано, но отрицать его невозможно. Лицо, считающее себя ненадлежащим ответчиком, не может не иметь права заявить об этом суду. Отсутствие указания на такое право в нормах упомянутых статей 47 АПК, 41 ГПК, не означает отсутствия соответствующего права. В общем виде оно предусмотрено соответственно в ч. 1 ст. 41 АПК, ч. 1 ст. 35 ГПК. В сущности (а не формально рассуждая), в уголовном процессе тоже возможна ситуация ненадлежащего «ответчика» за инкриминируемое преступление. Это ситуация, когда факт преступного деяния налицо, а вместо действительного субъекта преступления привлечено лицо невиновное и даже никак не причастное. Если в судопроизводстве по уголовному делу это подтвердится, здесь нет аналога институту замены ответчика. Невиновного оправдает суд либо на досудебном этапе процесса будет принято постановление о прекращении уголовного преследования в отношении конкретного невиновного лица.

Посмотрим теперь заявления по одному из кодексов, ГПК, в порядке нумерации статей:

· Заявление истца, в интересах которого начато дело другим лицом, – об извещении его о возникшем процессе и предстоящих судебных процедурах (исходная норма – ч. 2 ст. 38).

· Заявление истца об изменении иска, основания или предмета; к таким заявлениям наиболее близки:

– Заявление истца об отказе от иска.

– Заявление ответчика о непризнании иска.

– Заявление ответчика о признании иска полностью.

– Заявление ответчика о признании иска частично.

– Заявление ответчиком просьбы о рассмотрении дела сначала в связи с существенным изменением иска (предмета или основания либо несоизмеримого изменения цены иска).

· Заявление сторон об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу (в соответствии с нормами ст. 39 ГПК).

· Заявление соистца о вступлении в процесс в соответствии с нормой ч. 1 ст. 40: «Иск может быть предъявлен в суд совместно несколькими истцами или к нескольким ответчикам (процессуальное соучастие)».

· Заявление стороны о привлечении к участию в процессе другого лица в качестве процессуального соучастника (соответственно – соистца или соответчика).

· Заявление возражения против привлечения к участию в деле соответчика (ст. 40).

· Заявление истцом возражения против замены ненадлежащего ответчика.

· Заявление истцом согласия на замену ненадлежащего ответчика надлежащим (ст. 41); удовлетворение заявления о замене ненадлежащего ответчика может вызвать вопрос об итеративных (повторных) процедурах с участием нового ответчика по его вступлении в процесс.

· Заявление третьего лица без самостоятельных требований о вступлении в процесс (ст. 43)[15].

Теперь о форме обращения по вопросу включения в процесс третьего лица без самостоятельных требований по его собственной инициативе. Такая форма нормами ГПК не предусмотрена.

Правилами абз. 1 ч. 1 ст. 43 ГПК предусмотрена форма ходатайства других лиц, участвующих в деле, относительно вступления в процесс третьего лица без самостоятельного требования. Но ведь третье лицо без самостоятельных требований может иметь интерес к процессу и проявить активность в этом вопросе, не дожидаясь, поставит ли такой вопрос перед судом сторона. В этом случае, как представляется, третье лицо не должно просить‑ходатайствовать, но вправе вступить в процесс, предварительно обратившись к суду с соответствующим заявлением. Это заявление, декларация о намерении воспользоваться своими правами, гарантированными процессуальным законом.

Основание: процессуальные права третьего лица без самостоятельных требований: все нормы ч. 1 ст. 43 ГПК.

В заключение по данному вопросу отметим. В данном случае выходит, что само третье лицо о намерении вступить в процесс просто заявляет, и этого достаточно для положительного решения вопроса. Достаточно, чтобы подтвердился его статус третьего лица.

Что же до инициативы других участников, то их право на привлечение третьего лица без самостоятельных требований не является таким абсолютным процессуальным правом, каким обладает само третье лицо, вступая в процесс по собственному волеизъявлению, правомерность которого подтверждается определением суда.

Отдельно следует указать на возможность совместных заявлений сторон[16].

Обращения субъектов к суду с заявлением по вопросам, связанным с процессом, его движением и итогами. Отсутствие этой формы в конституционном судопроизводстве трудно объяснить[17]. Во всяком случае реально то, что в процессе привычно выполняется посредством оформления «заявлением», в КС обозначается «ходатайством».

В конституционном судопроизводстве ведущая цель достигается императивными предписаниями судебных решений, а не соглашениями или иными распорядительными актами заявителя.

Тем не менее было бы не лишним – при подготовке новелл и дополнений в законодательство не игнорировать процессуальную форму «заявления», отсутствие которой сказывается искусственной перегрузкой формы «ходатайства» как функционально самой близкой заявлению.

Субъекты обращений – субъекты процесса. Наиболее полный комплекс прав на обращения всех видов в процессе закон предоставляет сторонам, другим участникам дела[18].

В вопросах использования процессуального права на обращения стороны равноправны, ни одна из них не имеет преимуществ перед другой. Отдельные процессуальные права их различаются, что соответствует особенностям процессуального статуса. Особенности процессуальных прав истца являются «процессуальным отражением» его материально‑правовых притязаний.

· Заявления, исключительно одной определенной процессуальной фигуры.

· Заявления истца – исковое заявление, заявления об изменении иска, его предмета или основания или цены иска.

· Заявления ответчика – возражения против иска (относительно иска); встречное исковое заявление; заявление признания иска; заявление о том, что он ненадлежащий ответчик.

· Заявления о субъектах процесса (замене, привлечении нового процессуального соучастника).

· Заявления потенциального свидетеля (например, обладающего иммунитетом – ч. 3, 4. ст. 56 УПК, ч. 3 ст. 69 ГПК).

· Заявления лица, не участвующего в деле, но имеющего к делу материально‑правовой интерес, но не участвующего в деле, рассматриваемом или решенном.

· Заявления официальных лиц.

· Заявления прокурора.

· Заявления структуры исполнительной власти или органа местного самоуправления.

· Заявления судьи (самоотвод).

· Заявление эксперта.

· Заявления специалиста.

· Заявления переводчика.

· Заявления секретаря судебного заседания.

· Заявления адвоката, представителя или защитника стороны.

· Заявления и иные формы обращения, не подлежащие рассмотрению в судебном процессе.

· Заявления, с которыми обращаются в определенный период времени или на определенной стадии процесса либо при совершении определенной судебной процедуры.

· Иск: требование предъявить иск в определенный период времени (лат. – temporalis action).

Самый распространенный вид обращения в суд с заявлением по гражданскому делу это: заявление иска, или обращение с исковым заявлением правообладателя, действующего по своей инициативе, «своей волей и в своем интересе» в защиту своей чести, репутации, достоинства (ст. 152 ГК РФ).

· Иск о запрещении деятельности, создающей опасность причинения вреда.

· Иск о предупреждении вреда (ст. 1065 ГК) – наиболее перспективные формы иска, причем, судьба предупредительного иска практически предрешена названием ст. 1065.

Документ, которым инициируется исковое дело в суде общей или арбитражной юрисдикции, имеет единственную процессуальную форму – исковое заявление.

Неисковое дело инициируется только заявлением (неисковым заявлением!) субъекта права.

По действующему законодательству обратиться в суд по делу особого производства, приказного производства, производства из публичных правоотношений, с исковым заявлением, значит допустить элементарную ошибку (ст. 302, 307, 310, 314 ГПК).

Заявление в суд подается по следующим категориям гражданских дел:

– о выдаче судебного приказа, независимо от характера требования (ст. 122 ГПК);

– по любому делу из публичных правоотношений (подраздел III раздела II ГПК, гл. 23–26, ст. 245, 251, 254, 259), а именно:

– заявление об оспаривании нормативных правовых актов (ст. 251);

– заявление об оспаривании акта (решения, действия, бездействия органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих (ст. 254);

– заявление о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации.

Иск может быть предъявлен в суд совместно несколькими истцами или к нескольким ответчикам (процессуальное соучастие) (ч. 1 ст. 40 ГПК). Инициаторами искового дела могут быть два и более лица. Несколько лиц может быть призвано к ответу по одному и тому же исковому требованию. Иначе говоря, возможно, что на той и другой стороне – команда. Либо на одной стороне несколько лиц, а на другой – одно‑единственное или на одной – двое, а на другой – во много раз больше.

Существует всего три варианта процессуального соучастия в исковом деле:

– Заявление нескольких истцов к нескольким ответчикам.

– Заявление нескольких истцов к ответчику.

– Заявление истца к нескольким ответчикам.

Процессуальное соучастие встречается и в неисковых делах. Это соучастие лиц, инициирующих неисковое дело (дело из публично‑правовых отношений либо дело особого производства).

Множеством лиц на стороне истца при определенных в законе условиях создается «неопределенный круг лиц»:

«В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, другими федеральными законами, гражданское дело может быть возбуждено по заявлению лица, выступающего от своего имени в защиту прав, свобод и законных интересов другого лица, неопределенного круга лиц или в защиту интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований» (ч. 2 ст. 4 ГПК).

Процессуальное соучастие не произвольно.

Его основания, классифицированные в норме ч. 2 ст. 40 ГПК, представлены в виде трех групп:

– общие права или обязанности соистцов или соответчиков составляют предмет спора;

– права и обязанности двух и более истцов или ответчиков имеют одно‑единое основание или;

– предметом спора являются однородные права и обязанности.

Но в любом случае действует правило абз. 2 ч. 3 ст. 40 ГПК:

«Каждый из соистцов или ответчиков по отношению к другой стороне выступает в процессе самостоятельно».

Так, заявление соответчика «о применении исковой давности… не распространяется на других соответчиков (в том числе и при солидарной ответственности). Однако суд вправе отказать в удовлетворении иска при наличии заявления о пропуске срока исковой давности только от одного из соответчиков при условии, что в силу закона или договора либо исходя из характера спорного правоотношения требования истца не могут быть удовлетворены (полностью или в части за счет других соответчиков (например, в случае… иска об истребовании неделимой вещи, находящейся в совместной собственности нескольких лиц)».[19]

При сохранении каждым процессуальным соучастником свободы определения своей позиции по отношению к противной стороне конструкция совместного участия лиц на одной стороне оправдывает себя при их слаженных согласованных действиях.

Синхронизация действий разных лиц на одной и той же стороне достигается легче, если соучастники поручают ведение дела одному или нескольким из соучастников, как то предусмотрено второй нормой первого абзаца ч. 3 ст. 40. Но в любой момент любой из соучастников может «обособиться» в том смысле, что передаст процессуальные полномочия процессуальному представителю, который будет защищать его интересы, и только его.

Соучастник по этическим и правопроцессуальным основаниям не может «переметнуться» на другую сторону и также не может дать поручение на представительство его интересов адвокату или не адвокату а иному лицу наделенному полномочиями представителя противной стороны. Этого не может быть и потому что адвокат не вправе принимать поручение от лица, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица. Запрет установлен нормой последнего абз. п. 2 ч. 4 (гл. 2 «Права и обязанности адвоката») ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».[20]

– Заявления об изменениях в составе субъектов гражданского процесса:

Заявление ответчика о недопустимости процесса с участием недееспособного истца. При рассмотрении такого заявления суд исходит из следующих положений закона.

Стороны – это субъекты материально‑правовых и процессуальных отношений. Недееспособный истец или недееспособный ответчик не могут вести свое дело в суде лично, а должны быть представлены опекунами.

· Если основания, в силу которых гражданин был признан недееспособным, отпали, суд в соответствии с нормами пункта 3 ст. 29 Гражданского кодекса и части 2 ст. 286 Гражданского процессуального кодекса может принять решение о признании гражданина дееспособным.

· Основанием такого судебного решения является соответствующее заключение судебно‑психиатрической экспертизы (первая норма ч. 2 ст. 286 ГПК).

Обратим внимание на две неточности. Первая: Следуя общим нормам главы: о доказательствах, следует говорить, как это записано в названии и тексте ст. 86 (а не в ст. 286) – о заключении эксперта (не экспертизы).

Вторая неточность касается уже не формальной стороны, а сути. Вряд ли верно сводить основание решения суда исключительно к заключению экспертов. Во‑первых, суд не может игнорировать факта непосредственного общения с самим лицом, который заявил о своей дееспособности. Во‑вторых, психиатрическая экспертиза не является исключением из правил и гарантий, установленных как ГПК, так и специальными законами – «О государственной судебно‑экспертной деятельности в Российской Федерации» и «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». И это значит, что при необходимости и в соответствии с задачами и принципами российского права и правосудия суд удовлетворит заявленное в процессе ходатайство о повторной или дополнительной экспертизы (абз. 2 ч. 2 ст. 79 ГПК, такое же право и в других видах судопроизводства). Причем, конституционное положение о недопустимости использования при осуществлении правосудия доказательств, пролученных с нарушением закона (ч. 2 ст. 50), имеет сквозное действие, касается всех видов процесса, всех категорий дел и всех средств (видов)судебных доказательств. В их числе – и заключения экспертов.

Среди исходных материалов, предоставляемых эксперту, с актом суда о назначении экспертизы, – материалы судебного дела, в том числе такие доказательства, как объяснения заявителя, заинтересованных лиц, родственников и иных лиц, не всегда настроенных по отношению к «кандидату» в недееспособные лояльно и объективно доброжелательно. Законодатель учитывает данное обстоятельство, ориентируя суд на то, чтобы установив недобросовестность действий заявителя в целях заведомо необоснованного ограничения или лишения дееспособности гражданина, взыскивать с него издержки, связанные с рассмотрением дела. Данная норма ч. 2 ст. 284 ГПК может использоваться и для предупреждения заведомо недобросовестных обращений (виды на жилище, иное имущество престарелого родственника, создание ему своеобразных условий жизни и пр.).

Норма ч. 2 ст. 286 ГПК противоречит первому из двух правил ч. 2 ст. 187 ГПК: «Заключение эксперта исследуется в судебном заседании, оценивается судом наряду с другими доказательствами и не имеет для суда заранее установленной силы».

Положения о процессуальной дееспособности и о защите прав недееспособных в гражданском процессе – в ч. 1, 5 ст. 37, ст. 38, ч. 2 ст. 285 ГПК.

Если вопрос недееспособности истца выяснится до принятия искового заявления к производству, оно возвращается согласно п. 3 ч. 1 ст. 135 ГПК. И это означает, что заявление в интересе того же истца может быть подано его опекуном.

· Если факт подачи заявления или искового заявления выяснился после его принятия к производству, заявление должно быть оставлено без рассмотрения (правило абз. 3 ст. 222 ГПК).

Судебный спор о праве гражданском между дееспособным и недееспособным лицом ведется без участия недееспособного, но в его интересе. В то же время в решении суда в качестве стороны, истцовой или ответной, будет указан сам недееспособный гражданин.

· Если в период производства по делу выясняется, что гражданин признан недееспособным (соответствующим судебным решением в рамках другого процесса), и ему еще не назначен опекун, процесс обязательно приостанавливается (правило абз. 3 ст. 215 ГПК).

– Заявление соистца о вступлении в процесс (например, вред причинен имуществу, находящемуся в общей долевой собственности двух лиц, и дело начато по иску одного из них; второй подает).

– Исковое заявление участника общей долевой собственности о защите преимущественного права покупки (ст. 250 ГК РФ).

– Заявление истца о согласии на замену ненадлежащего ответчика (ч. 1 ст. 41 ГПК).

Надо обратить внимание на то, что если вопрос о замене ненадлежащего ответчика ставит истец, то им подается НЕ заявление, а ходатайство. В том же случае, когда инициатива исходит не от истца, а от самого суда или иного субъекта процесса, истец отвечает заявлением на вопрос судьи (председательствующего в процессе):

«Ваше отношение к замене ответчика А. ответчиком Б. (ненадлежащего – надлежащим?»).

· Ходатайство самого ответчика о замене его как ненадлежащего, т. е. ошибочно вовлеченного в процесс, ответчика. Прямо выраженной нормы в ст. 41 ГПК нет, но такое право ее подразумевается.

– Заявление истцом возражения против замены ответчика другим лицом как ошибочного процессуального шага.

Право истца на такое заявление логически следует из его процессуальных прав, указанных в ч. 1 ст. 35 ГПК: истец вправе возражать против ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле. Кроме того, право определить ответчика принадлежит истцу. Если он настаивает на том, чтобы первоначально привлеченное лицо в процессе оставалось в этом качестве и возражает против замены, окончательная определенность в данный вопрос будет внесена итоговым актом – решением дела по существу. В иске к ненадлежащему ответчику суд откажет. Если к тому же судом будет установлено, что неосновательный иск был заявлен истцом намеренно, суд может применить процессуальные санкции (ст. 99 ГПК «Взыскание компенсации за потерю времени»).

– Заявление истца, в интересах которого начато дело другим, об извещении его о возникшем процессе (ч. 2 ст. 38 ГПК) и предстоящих процедурах (процессуальных действиях).

– Заявление ответчика о привлечении в процесс в качестве соответчика (или соответчиков) определенного лица (конкретно определенных лиц) в связи с невозможностью рассмотрения спорного правоотношения без его (без их) участия (последний абз. ст. 40 ГПК).

– Заявление участником дела (стороной, третьим лицом, прокурором, участвующим в процессе) возражений против замены ответчика другим, надлежащим.

– Заявление истца о возвращении искового заявления (п. 6 ч. 1 ст. 135 ГПК «Возвращение искового заявления») (например, в связи с тем, что истец узнает: дело не подсудно данному суду или истец потерял интерес к делу, и судьей еще не принято исковое заявление к производству (процедура ст. 133 ГПК, ст. 127, 129 АПК).

– Заявление о замене мер обеспечения иска (ст. 143 ГПК, ст. 95 АПК).

– Заявление ответчика об отмене мер по обеспечению иска (ч. 1 ст. 144 ГПК).

– Заявление сторон суду о рассмотрении дела в их отсутствие (правило ч. 5 ст. 167 ГПК). Такое обращение бесполезно в случае, указанном ч. 4 ст. 246 ГПК: суд признал обязательной явку в судебное заседание по делу из публичных отношений. Заметим, что дела из публичных правоотношений являются неисковыми, и их субъекты не стороны (здесь нет ни истца, ни ответчика, ни иска), а есть заявитель (инициатор дела) и заинтересованные лица, остальные субъекты дела.

· Суд вправе признать явку обязательной и в других случаях, где есть на то объективные причины. Такой причиной представляется запутанность материалов дела и опасность принятия решения, противоречащего истине, действительному положению вещей и реально (а не только формально) релевантных отношений.

Возможен и случай исключительный. Судья определил обязательную явку, имея в виду необходимость выяснения конкретных вопросов, и участник дела, который в виду непреодолимых обстоятельств не сможет выполнить данное требование (например, находится в географически отдаленной местности или в стационаре, на излечении) ходатайствует о процедуре судебного поручения. Суд, во изменения своего определения об обязательной явке, может новым определением дать соответствующее судебное поручение для выяснения всех вопросов дела из объяснений данного участника дела.

Вариант: в случае нетранспартабельности участника дела, находящегося в той же местности, что и суд, рассматривающий дело, необходимая процедура с его участником может быть совершена в порядке выездного заседания суда.

Форма судебного поручения не менее актуальна и в арбитражном процессе. Здесь судебные поручения, при невозможности получить доказательств, находящихся на территории другого субъекта Федерации, используются как средства совершения соответствующих судебных процедур другим арбитражным судом. О таком поручении суд, рассматривающий дело, принимает определение, копия которого направляется суду, к которому оно обращено. (Представляется более корректным написание судебного поручения в двух экземплярах, с тем чтобы направлять суду‑адресату не копию, а экземпляр. Это вопрос судебной этики и культуры отношений между судами. С точки зрения технологии ровным счетом ничего не изменится, поскольку печатающие устройства справляются с выдачей любого количества экземпляров). АПК не предусматривает ограничений по видам доказательств. Комментатор С. М. Михайлов высказывается против использования судебного поручения «для получения объяснений лиц, участвующих в деле, так как их устные объяснения могут быть заменены письменными, представленными по запросу суда либо по собственной инициативе». Данный комментарий к ст. 73 в этой части не согласуется с положением ч. 3 ст. 74, в которой прямо указано на приемлемость получения в порядке выполнения судебного поручения объяснений лиц, участвующих в деле. Автор, разумеется, вправе предложить свою версию, но требуется оговорка, чтобы пользователю было понятно, где адекватный комментарий, а где субъективный взгляд комментатора.[21]

Теперь надо сказать, почему представляется не лишним предусмотренную нормой ст. 74 АПК.

Возможность судебного поручения относительно объяснений лица, участвующего в деле. Действительно, есть вариант предложения судьей, рассматривающим дело, стороне или иному участнику дела, представить объяснения в письменной форме. Но эти объяснения могут быть недостаточными, фрагментарными или уклончивыми («на другую тему», о чем угодно, но не по сути дела). Когда в рамках судебного заседания выполняется весь комплекс процедур решающим дело судом, здесь судья стороне не предлагает «вопросник». А вот для выполнения судебного поручения это нормально.

Есть еще один аспект – степень достоверности доказательства, на которую влияет и судебная атмосфера, официальный характер процедуры, общение с судьей, которое и без предупреждений настраивает человека на правду.

Теперь – по поводу недопустимости «направления арбитражных судебных поручений судам общей юрисдикции, судебным приставам‑исполнителям, представителям органов местного самоуправления»[22].

Со всем сказанным следует согласиться, кроме одного: надо не разводить мосты между судами общей и арбитражной юрисдикции. В отношениях, когда поручение дается арбитражным судом другому арбитражному суду, даже притом, что имеются судебные присутствия, проблема географической доступности арбитражного суда на российских просторах существует и должна учитываться. Если даже не судья, а нотариус традиционно принимает на себя ответственность за обеспечение доказательств, то нет оснований недооценивать компетентность судей общей юрисдикции, тем более, что ему поручается не расследование дела, а процедура получения объяснений, запрограммированная арбитражным судьей. (Но судья, выполняющий поручение, не протоколист, от которого только и требуется все точно зафиксировать. Возникает вопрос, сохраняется ли в отношении объяснений стороны – в порядке выполнения судебного поручения – традиционный для судебного процесса порядок: сначала – свободный рассказ, затем – ответы на вопросы? Напрашивается сразу отрицание: вопросы есть с самого начала, они – в определении судьи, чье поручение исполняется; больше их ставить некому. Однако. И при объяснениях в порядке выполнения судебного поручения участник дела (сторона, заявитель, иное заинтересованное лицо) имеют право на минимально гарантированный стандарт комфорта, условий, достаточных для спокойного, обстоятельного полного изложения всего, что объясняющий считает важным для дела.

В аспекте информационном условия субъекта, излагающего объяснения судье, выполняющему поручение другого суда, должны быть обеспечивающими как интересы установления истины по делу (задача другого суда), так и права субъекта совершаемой процедуры на истину (посредством нефрагментарного объяснения всего существенного), на защиту, в том числе, посредством обращения к суду, рассматривающему дело, с заявлением или с ходатайством. Что не исключает возможности параллельного направления тех же обращений участником дела непосредственно суду, которому предстоит дальнейшее производство и разрешение дела.

* * *

Самый распространенный вид обращения в суд с заявлением по гражданскому делу это: заявление иска, или обращение с исковым заявлением правообладателя, уполномочившего доверителя или лично, непосредственно действующего, по своей инициативе, «своей волей и в своем интересе»:

– иск о защите чести, репутации, достоинства, в защиту собственного правового статуса, – трудового, семейного, родительского и др.

– в защиту своего права, – нарушенного или оспоренного, нуждающегося в юридической определенности, признании или в предупреждении его нарушения другими лицами[23].

– Документ, которым инициируется исковое дело в суде общей или арбитражной юрисдикции, имеет единственную процессуальную форму – исковое заявление.

Неисковое дело инициируется только заявлением (не исковым заявлением!) субъекта права.

– Обращение в суд с исковым заявлением по делам особого или приказного производства, а также производства из публичных правоотношений недопустимо, юридически ошибочно (См.: ГПК, правила статей: 302, 307, 310, 314 ГПК).

Заявление в суд подается по следующим категориям гражданских дел:

а) о выдаче судебного приказа, независимо от характера требования (ст. 122 ГПК)[24];

б) по всем категориям дел из публичных правоотношений (ГПК, раздел II, подраздел III, гл. 23–26, ст. 245, 251, 254, 259), а именно:

– заявление об оспаривании нормативного правового акта (ст. 251);

– заявление об оспаривании акта (решения, действия, бездействия органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих (ст. 254);

– заявление о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации.

По таким неисковым публичным делам заявителями могут быть и граждане и организации, инициативные группы, – в соответствии с правилами ст. 259 и др. подраздела III раздела II ГПК.

Но здесь нет институтов сторон, иска, встречного иска, т. е. того, что присуще исковой природе.

– Заявление об отмене нотариального акта, а также заявление относительно отказа нотариуса совершить нотариальное действие и судебном решении, обязывающем нотариуса его совершить (ст. 310–312 ГПК).

Представляется, что если вопрос стоит по одному и тому же делу сначала отменить нотариальный акт и затем совершить новый, а нотариус отказал и в первом и во втором, – то оба вопроса могут быть;

в) при условии их взаимосвязи и взаимозависимости, – изложены в едином заявлении – об отмене нотариального акта (указать – о чем, когда и каким нотариусом совершен его реестровый номер) и второе требование заявителя: обязать нотариуса совершить нотариальную процедуру (действие), если обращению в суд предшествовало обращение к нотариусу, и им был дан в письменной форме отказ.

Заявление вместе обоих требований вряд ли имеет смысл, если правомерность первого сомнительна.

Иск заявлен в суд совместно несколькими истцами или к нескольким ответчикам (процессуальное соучастие) (ч. 1 ст. 40 ГПК). Инициаторами искового дела могут быть два и более лица.

Несколько лиц могут быть призваны к ответу по одному и тому же исковому требованию. Иначе говоря, возможно, что на той и другой стороне – по нескольку лиц, «команда», либо на одной стороне несколько лиц, а на другой – одно‑единственное или на одной – двое, а на другой – во много раз больше.

Существует всего три варианта процессуального соучастия в исковом деле:

1. Заявление нескольких истцов к нескольким ответчикам.

2. Заявление нескольких истцов к ответчику.

3. Заявление истца к нескольким ответчикам.

Спрашивается, возможен ли переход лица, имеющего статус процессуального соучастника, на противоположную сторону? С таким случаем на практике встретиться не довелось. Но реально такой фактический переход возможен, например, в семейно‑родственных делах, когда инициатор дела использует генеральную доверенность престарелого родителя для введения его в процесс по иску к другим взрослым детям, без особых согласований с доверителем. И затем – по мере углубления конфликта, с развитием судебной процедуры, родитель, лично не участвующий в процессе, пытается скорректировать действия своего представителя, а может и приходит к убеждению, что продолжать семейно‑судебную «войну» не следует. И бывает, что его больше привлекает идея, как помочь «противной стороне» (тоже родному сыну или такой же дочери, как и его соистец).

Процессуальное соучастие встречается и в неисковых делах. Это соучастие лиц, инициирующих неисковое дело (дело из публично‑правовых отношений либо дело особого производства).

Множеством лиц на стороне истца при определенных в законе условиях создается «неопределенный круг лиц» (ч. 2 ст. 4 ГПК).

Возможно, что один из соучастников поставит остальным условие, чтобы ими не контролировалась его деятельность в суде и чтобы они не фигурировали в процессе. Во всяком случае, чтобы никаких не согласованных действий ни один из процессуальных соучастников не предпринимал.

Возможно, именно таким и будет их джентльменское соглашение.

Но в любом случае действует правило абз. 2 ч. 3 ст. 40 ГПК: «Каждый из соистцов или ответчиков по отношению к другой стороне выступает в процессе самостоятельно».

При сохранении каждым процессуальным соучастником свободы определения своей позиции по отношению к противной стороне конструкция совместного участия лиц на одной стороне оправдывает себя при их слаженных согласованных действиях.

Синхронизация действий разных лиц на одной и той же стороне достигается легче, если соучастники поручают ведение дела одному или нескольким из соучастников, как то предусмотрено второй нормой первого абзаца ч. 3 ст. 40. Но в любой момент любой из соучастников может «обособиться» в том смысле, что передаст процессуальные полномочия процессуальному представителю, который будет защищать его интересы, и только его.

Но соучастник не может «переметнуться» на другую сторону и также не может дать поручение на представительство его интересов адвокату или не адвокату, а иному лицу, наделенному полномочиями представителя противной стороны. Этого не может быть и потому, что адвокат не вправе принимать поручение от лица, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица. Запрет установлен нормой последнего абз. п. 2 ч. 4 (гл. 2 «Права и обязанности адвоката») ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».[25]

Заявления об изменениях в составе субъектов гражданского процесса:

– заявление соистца о вступлении в процесс;

– заявление соистца об отказе от иска;

– заявление истца о согласии на замену ненадлежащего ответчика (ч. 1 ст. 41 ГПК)[26].

Надо обратить внимание на то, что если вопрос о замене ненадлежащего ответчика ставит истец, то им подается НЕ заявление, а ходатайство. В том же случае, когда инициатива исходит не от истца, а от самого суда или иного субъекта процесса, истец отвечает заявлением на вопрос судьи (председательствующего в процессе):

«Истец, Ваше отношение к замене ответчика А. ответчиком Б. (ненадлежащего – надлежащим)?»

Варианты ответа истца суду:

1. Я согласен на замену ответчика А. ответчиком Б.

2. Возражаю против замены ответчика А. ответчиком Б.

3. Прежде чем ответить, я хотел бы задать вопрос Б., признает ли он иск в случае его введения в процесс в качестве ответчика и притом, что А. устранится из процесса?

(Допустит ли судья ответ Б. раньше, чем будет решен процедурный вопрос? И если предположить, что допустит, какова цена его положительного ответа?)

– заявление истцом возражения против замены ответчика другим лицом как ошибочного процессуального шага.

Право истца на такое заявление логически следует из его процессуальных прав, указанных в ч. 1 ст. 35 ГПК: истец вправе возражать против ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле. Кроме того, право определить ответчика, принадлежит истцу. Если он настаивает на том, чтобы первоначально привлеченное лицо в процессе оставалось в этом качестве и возражает против замены, окончательная определенность в данный вопрос будет внесена итоговым актом – решением дела по существу. В иске к ненадлежащему ответчику суд откажет. Если к тому же судом будет установлено, что неосновательный иск был заявлен истцом намеренно, суд может применить процессуальные санкции (ст. 99 ГПК «Взыскание компенсации за потерю времени»);

– заявление истца, в интересах которого начато дело другим, об извещении его о возникшем процессе (ч. 2 ст. 38 ГПК) и предстоящих процедурах (процессуальных действиях);

– заявление ответчика о привлечении в процесс в качестве соответчика (или соответчиков) определенного лица (конкретно определенных лиц) в связи с невозможностью рассмотрения спорного правоотношения без его (без их) участия (последний абз. ст. 40);

– заявление участником дела (стороной, третьим лицом, прокурором, участвующим в процессе) возражений против замены ответчика другим, надлежащим;

– заявление истца о возвращении искового заявления (п. 6 ч. 1 ст. 135 ГПК «Возвращение искового заявления»);

– заявление о замене мер обеспечения иска (ст. 143 ГПК);

– заявление ответчика об отмене мер по обеспечению иска (ч. 1 ст. 144 ГПК).

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

5 февраля 2008 года М‑ский районный суд Н‑ской области в составе председательствующего судьи Александровой Е. А. при секретаре Анненской П. В., рассмотрев в открытом судебном заседании дело № иску Государственного учреждения управы М‑ского района г. Н. к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от металлического тента, установил:

Управа М‑ского района Н‑ской области обратилась в суд с иском к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от установленного металлического тента.

Стороны в судебное заседание явились, от представителя истца, действующего на основании доверенности (указано, кем и когда выдана).

От Соколова Н. П. поступило ходатайство о замене ненадлежащего ответчика Небесной Л. В. как ненадлежащего ответчика надлежащим, Небесным А. А., поскольку согласно представленной временной карточке № 423 от 23.10.2003 года являющийся предметом спора металлический тент зарегистрирован на имя Небесного А. А. Ответчица Небесная Л. В. против замены ее как ненадлежащего ответчика не возражала.

В соответствии с ч. 1 ст. 41 ГПК РФ, суд при подготовке дела или во время его разбирательства в суде первой инстанции может допустить по ходатайству или с согласия истца замену ненадлежащего ответчика надлежащим. После замены ненадлежащего ответчика надлежащим подготовка и рассмотрение дела производятся с самого начала.

Суд, выслушав мнение участников процесса, ознакомившись с представленным документом считает, что заявленное ходатайство подлежит удовлетворению.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 224–225 ГПК РФ, суд определил:

Заменить ненадлежащего ответчика Небесную Л. В. – надлежащим А. А. по гражданскому делу №__ по иску Государственного учреждения управы М‑ского района Н‑ской области, к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от установленного металлического тента.

Провести подготовку дела к судебному разбирательству с участием надлежащего ответчика Небесного А. А. 14 февраля 2008 года в 12 часов, с вызовом сторон.

Определение может быть обжаловано в соответствии со ст. 331–333 ГПК РФ в Н‑ский областной суд в течение 10 дней.

Судья: Подпись

Глава III. О правосудии и судье

1. Лучший адвокат – это судья, судья истинный.

2. Судьей вправе быть человек, олицетворяющий мудрость и справедливость закона, совесть общества, работающий на оправдание добра!

Правосудие – особо значимая социальная функция, необходимостью в которой и вызваны к жизни суды, с их устоями и традициями, ритуалом и процессуальными гарантиями, строгостью и вариантностью судебных процедур.

Правосудие – это мастер‑класс профессионалов: судей, адвокатов, прокуроров и жизненное испытание для сторон, участвующих преимущественно по необходимости (даже при формально свободном волеизъявлении стороны‑инициатора процесса), потому что множество существенных для человека проблем решаются в судебном порядке – и не иначе.

Правосудие – прерогатива суда (его исключительные полномочия, никому не передаваемые даже для рассмотрения единственного уникального дела.

Есть редкие судебные дела, по которым процесс для акторов (участников) – бескомпромиссная борьба. Судебная война особая, бескровная, но потери и затраты в итоге могут превысить цену иска. И многократно.

Ввязываясь в судебную войну, истец штудирует правила, смиряясь с тем, что по правилам дело займет максимум два месяца. Но «война» оказывается затяжная. Не случайно еще в XIX веке процесс, тянувшийся годами, иронично называли «процессом века».

Судебный процесс требует судебных расходов (пошлины, издержки, связанные с рассмотрением дела) (ст. 88 ГПК, 101 АПК «Судебные расходы»; ст. 131 УПК «Процессуальные издержки»). Вместе с тем есть процессы, которые начинает один, а продолжает другой участник (его процессуальный правопреемник – ст. 44 ГПК; ст. 48 АПК. Естественно, что у обвиняемого, подсудимого процессуального правопреемства – по части привлечения к уголовной ответственности нет).

Кроме финансовых издержек, бывают и последствия непоправимые, когда процесс становится катализатором того, что сторона не дожила до его окончания.

Для публики правосудие – театр. Театр жизни, фрагменты которой, предлагаемые пооочередно профессиональными участниками судебного действа (акторами) – выступления с заявлениями, возражениями; предъявление исков и встречных исков; обращение к суду с ходатайством и контрходатайством, их обсуждение, с противоположных позиций, которым подтверждается известное выражение: «два юриста – три мнения».

Судебный театр – самый увлекательный… для публики. (Но не для стороны, частной сферы, которой может невзначай коснуться транспарентность или мысль которой грубым образом может извращенно с апломбом интерпретировать самоавторитетное лицо, как говорится, «с положением» и с поставленным голосом (из разряда записных моралистов). Конституционные гарантии тайн личной, частной жизни, а также прав на результаты интеллектуальной деятельности – авторских, смежных, патентных, ноу‑хау и других – должны в полной мере соблюдаться и в судебных процессах. Судебная защита результатов интеллектупальной деятельности остается одной из задач судопроизводства как в настоящем, так и в перспективе.

Постижение сути дела в процессе непрерывного рассмотрения и исследования каждого факта, обстоятельства, доказательства, их сопоставления, критического анализа, в разных аспектах, обычных и неожиданных для участников дела (исключая инициатора, привлекающего внимание суда к некой частности, не замеченной остальными. Судоговорение вообще для судебной публики – калейдоскоп событий, смена впечатлений от концентрированной фактической и юридической информации, достоверность которой еще предстоит проверить суду.

В отличие от дилетанта профессионал в праве знает, что судебный театр живет по своим законам.

Процесс разворачивается, откладывается и продолжается, приостанавливается и возобновляется, возвращается к ранее совершенным процедурам. К ранее отклоненным ходатайствам. Кульминация процесса – прения сторон (кроме случаев, когда лучше б их не было: вялый не очень подготовленный профессионал или речь человека, не представляющего, что такое суд, закон и каким по закону может быть решение). Обычно речи сторон содержательны и оказывают влияние на будущее решение[27].

Обвинитель и защитник вправе в соответствии с правилами ч. 1–3 и 7 ст. 292 УПК по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1–6 ч. 1 ст. 299 УПК «Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора».

Последняя норма ст. 292 УПК – «Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы» – выражает требование независимости суда и исключительность его полномочий. Но гуманистический потенциал никогда не бывает чрезмерным. Его усиление с помощью компетентного участия профессионалов и с использованием всего богатства процессуальных форм, включая новеллу ч. 7 ст. 292, – вклад в объективность, законность и основательность суждений и выводов, которые сделает суд, с учетом позиций обеих компетентных сторон. В последнее время автору данной работы в трех уголовных дел довелось прочитать подготовленные адвокатами «формулировки решений по вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора – в порядке ч. 7 ст. 292».

На наш взгляд, эта форма в известной мере компенсирует отсутствие в деле документа защиты, подобного обвинительному заключению (или обвинительному акту), что оправдано с точки зрения состязательности и равных прав сторон в процессе. Документ, соответствующий правилу ч. 7 ст. 292 УПК, не может полностью уравновешивать состязание посредством выдвижения его защитой против обвинительного заключения (или акта). В частности, потому что обвинительное заключение или акт – документ обязательный по уголовному делу, кроме дел частного обвинения. А защита в большинстве случаев обходится без обращения к средствам ч. 7 ст. 292. Нередко адвокат приходит в процесс уже уставшим…

В каждом деле факты и доказательства просеиваются через «сита» относимости, допустимости, дальше – фильтры достоверности, взаимосовместимости, устранения противоречий, истолкования неустранимых сомнений.

Конечно же, хотелось бы, чтобы суд был не только театром, но и школой – постижения закона, закрепления знаний на примерах решения конкретных вопросов относимости и допустимости.

Публике нелегко разобраться, что и почему сочтено судом относимым или неотносимым. Вопрос проясняется (или наоборот, затемняется) при обсуждении заявленного стороной ходатайства, аргументов «за и против».

Относимость обстоятельств и доказательств – это оценочный вопрос, решение которого судом представляет собой «черный ящик» правосудия, когда речь идет не о стандартных вопросах, а например, об исследовании подробностей эпизода отношений одного из участников дела с третьим лицом, эпизода колоритного, но к делу явно не имеющего отношения. Во многих случаях отклоняется ходатайство об исследовании факта или доказательства, которому сторона придает особое значение. Но сторона сама ведет свое дело, и ей недостает убедительности. И суд – с подачи возражающей противной стороны – в обращении отказывает.

Транспарентность процесса это не просто возможность пребывать на судебном слушании. Наверное, это и средство понять, что к чему в процессе. По максимуму – публике должно быть доступно‑понятно происходящее судебное действие, его смысл. порядок, связь с другими действиями.

Такая задача в принципе решима при условии приложения целенаправленных усилий. Не обязательно, чтобы по этому поводу была принята специальная Федеральная программа, но, как минимум, необходимо целенаправленно заниматься направлением общедоступности правил судебного процесса, девиз которого многим известен из полузабытой практики: «Судебный процесс – урок права, уважения к закону».

Парадокс – в том, что в условиях лидирующего у нас юридического образования наша действительно культурная публика не увлекается, и значит, не разбирается в том, что в данном деле считается относимым, но недопустимым. И во многом другом, без чего невозможно понять, чего стоит судебный процесс и решение, называемое актом правосудия.

Неотносимое, как и недопустимое, в процессе не экспонируется, не рассматривается, не подлежит судебному исследованию (как бы того ни добивался актор, представляя суду впечатляюще мотивированное ходатайство или развернутое заявление, не вызвавшее отторжения у образованной судебной аудитории).

Правосудие – театр противоречий, споров и ошибок. Театр обращений, которыми открывается стадия за стадией, с продолжением судебного действа в последующих инстанциях.

Современное судоустройство учит стойкости того, кто не добился желаемого в суде первой инстанции.

Хождение по инстанциям начинается с подачи жалобы стороной или представления прокурора.

Правосудие, при всей его строгости, в своей правовой основе держится на свободах: свободе обращения с иском и с неисковым требованием, свободе определять свою позицию, стратегию и тактику, представлять свои интересы лично или поручать ведение дела адвокату‑представителю, пересматривать по ходу дела первоначальный план, сочетая формальные процедуры с более свободными, альтернативными, пользуясь в этих целях правом на содействие суда в примирительных и согласительных процедурах. Сторона свободна в праве заявлять ходатайства и жалобы, высказывать свои возражения или согласие с ходатайствами и жалобами противной стороны. Сторона вольна принять состоявшееся решение, даже считая его нелегитимным, исходя из предпочтения не продолжать судебное сражение по частному делу в другой инстанции. Важно лишь чтобы в поиске судебной защиты не допускалось недобросовестности и злоупотреблений под предлогом «свободы».

Свобода это то, что отвечает духу закона, справедливости и ответственности за свои поступки.

В то же время именно в суде свобода как материально‑процессуальной итог процесса бывает под вопросом в виду запутанности и противоречивости как судебной ситуации, неадекватности притязаний, всевозможных ошибок, заблуждений, а также того, что нередко каждая сторона говорит «на своем языке», непонятном другой. Противная сторона, другие люди для нее как бы не существуют, а если существуют, то исключительно как носители обязанностей и обязательств перед ней.

Правосудие – театр инициативы сторон, их меморандумов, деклараций, сентенций. Или по‑русски – заявлений, исков, ходатайств, а также возражений и опровержений.

Правосудие – сложный алгоритм процедур от начала до завершения дела. От первого (инициативного) заявления, посредством упорядоченного обсуждения и разрешения каждого процессуального вопроса, через которые суд выходит к итоговому акту, решению или приговору. Иск – вопрос. Решение – ответ (Это так, при всем разнообразии исков и решений. Не исключая иска уголовного или итогового судебного акта по уголовному делу – приговора).

Правосудие – театр подчас беспомощной молчаливо бомжующей истины и велеречивой правдоподобной импозантной лжи. Оно и понятно: истина известна только Богам. Но только из суда невиновный обвиняемый выходит оправданным.

В идеале правосудие – сфера проявления человеческой мудрости, символизируемой судейским опытом царя Соломона[28].

Во все времена истинным судьей считается человек, соединяющий в себе качества здравомыслия, любви к человеку и совести. Причем, совесть судьи – главное качество, определяющее его профессиональную состоятельность[29]. Совесть судьи – источник психологической компетентности, справедливости и милосердия.

Правосудие – это институт Совести, олицетворяемый истинным судьей[30].

Испытание не то чтобы чувствительное, но такое, при котором многое оказывается на грани выживания. Проблема – в том, чтобы издержки переходного периода снижались, чтобы судейскую корпорацию в период испытания правосудия не покидали судьи истинные, отличающиеся особой принципиальностью, присущей действительному профессионалу. Олицетворяющие Совесть, заслуживающие доверия и признательности общества, возвышающие правосудие как деятельность, итогами которой подтверждается конституционная заповедь: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью».

Судейская профпригодность это одно, а иерархическая и вообще многоликая угодливость даже в сочетании с эрудированностью и практической смекалкой, – совсем другое. А это уже проблема не переходного периода. В сложных ситуациях, которых на такой службе не занимать, судью спасает прежде всего чувство самоуважения, убеждения и убежденность в своей правоте, преданность профессии.

Правосудие не абстракция. Правосудие как феномен характеризуется тем, что это особый вид социально‑государственной деятельности.

Под правосудием обычно имеется в виду судебная деятельность по конкретному делу в первой инстанции, процесс и акт правосудия, решение или приговор.

Правосудие – это деятельность суда и участников судопроизводства, в контексте дела, рассматриваемого в гражданском, арбитражном, уголовном или административном процессе, от первой до последней инстанции включительно. Конституционное правосудие, осуществляемое Конституционным Судом Российской Федерации, уникально своей безинстанционностью[31]. Уникален и состав суда и по числу судей и по научному потенциалу судей, причастных к науке. Суд ученых, или, фигурально выражаясь, «научный суд». Нельзя не отметить и того, что в отдельных судах Москвы судья без степени не уступает остепененному. Не случайно в районный суд приходит вчерашний мировой судья. Недавний районный становится судьей арбитражного суда. Судейство сочетается с преподаванием в вузе. Из любви к искусству, из потребности поделиться пониманием теории через призму опыта, в котором чувствуется стиль, индивидуальность, владение методами решения трудных и почти не поддающихся решению судебных задач.

Другой вопрос – конституционные (уставные) суды. Суд тоже коллегиальный, но численный состав – три судьи. Имеются различные предложения «о построении централизованной системы конституционных судов с введением процедуры обжалования конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации»[32].

Известно также предложение В. А. Кряжкова образовать региональные отделения КС РФ вместо существующих Конституционных (уставных) судов[33].

Правосудие – прерогатива суда, судебной власти. Правосудие – в его высоком понимании – существует только при условии деятельности легитимной компетентной судебной власти, самостоятельной, независимой от других факторов влияния[34].

Можно ли к комментарию А. М. Яковлева добавить, что судья профессионально независим от кого бы то ни было, и не является исключением в таких вопросах, как рассматривать и как решать дело, руководство как того суда, в котором работает данный судья, так и судов более высокого уровня? Интересные соображения по этим вопросам см. в литературе последнего времени[35].

Самостоятельность судебной власти имеет определенное обеспечение: законодательное, финансово‑экономическое, организационное. Самостоятельность судебной власти и независимость судей охраняется на основе судоустройственного, процессуального и уголовного законодательства. Исходя из того, что проблема независимости судей существует, определенные меры в этом направлении предусматриваются Федеральной целевой программой развития на 2007–2011 годы «Развитие судебной системы России»[36].

Структуры судебной и других властей организационно и функционально разделены, и тем не менее их реальное соотношение заставляет всерьез задумываться над вопросом: в чем причина, почему вопрос о независимости возникает именно в отношении третьей, а не первой или второй властей. С первой властью положение кажется яснее. Ей не приходится иметь дело с конкретными лицами, с их свободой и несвободой, с присуждением или лишением права собственности, со спором конкурентов, с банкротством, экономическими правами, правонарушениями и с преступлениями. Законодательная власть имеет дело с абстрактными и общими категориями. Судебная – с судьбами конкретных лиц.

Исполнительная власть где‑то посредине между законодательной и судебной. Исполнительная власть тоже имеет дело с человеком. Но отношения ее с человеком менее обременены процедурами, формальностями. Человек перед исполнительной властью ведет себя как субъект определенных прав, но при этом не располагает таким разнообразием юридических процедур и гарантий, установленных Конституцией и кодифицированным федеральным процессуальным законодательством, как при обращении за судебной защитой.

Если посмотреть на точки пересечения властей, исполнительной и судебной, здесь некоторые преимущества – у исполнительной. Ее перевес ощутим особенно там, где акты той или иной структуры судом не проверяются[37]. При всех минусах суда судебный контроль, судебная транспарентность – условие, без которого реальная мощь, господство Федерального закона «затеняется» нормативными актами, одно из достоинств которых – удобство отчитываться о проделанной работе. На первом плане – написание отчетов вместо реальной работы в фарватере позитивного закона.

Рождение суда «при» какой бы то ни было влиятельной управленческой структуре, – в лучшем случае становится интересным экспериментом, полезной апробацией возможного в будущем включения в реестр судебных новых категорий дел, в которых пульсирует будущее время. В этом смысле деятельность А. Б. Венгерова, пробивавшего дорогу Судебной палате по информационным спорам, была так же плодотворна, как и в его многогранных научных изысканиях по теории права, непосредственному применению норм Конституции судом, по теоретическим вопросам судебной практики, прогнозированию в праве и археологии, этнографии, судебному прецеденту.

Вместе с тем следует учитывать и ценный опыт международных арбитражных судов. В соответствии с типовым законом, принятым в 1985 году комиссией ООН по праву международной торговли, одобренным Генеральной Ассамблеей ООН для применения в своем законодательстве, в Российской Федерации 7 июля 1993 г. был принят Закон «О международном коммерческом арбитраже». В качестве Приложения № 1 к Закону дано «Приложение о Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово‑промышленной палате Российской Федерации». В пункте 1 Положения определена роль ТПП: «Торгово‑промышленная палата Российской Федерации утверждает Регламент Международного коммерческого арбитражного суда, ставки гонораров арбитров и других расходов суда, оказывает иное содействие его деятельности».

В самом Законе (ст. 2) четко разводятся понятия «арбитраж» и «суд»: «арбитраж» означает любой арбитраж (третейский суд) независимо от того, образуется ли он специально для рассмотрения отдельного дела или осуществляется постоянно действующим арбитражным учреждением, в частности Международным коммерческим арбитражным судом или Морской арбитражной комиссией при Торгово‑промышленной палате Российской Федерации.; «суд» означает соответствующий орган судебной системы государства…»

Что особенно интересно, так это установление ст. 5 Закона: «По вопросам, регулируемым настоящим Законом, никакое судебное вмешательство не должно иметь места, кроме как в случаях, когда оно предусмотрено в настоящем Законе».

В Законе подчеркивается значение беспристрастности и независимости арбитра. Обоснованные сомнения признаются основанием для отвода арбитра (ст. 12 Закона).

Беспристрастность и независимость судей – стержневой вопрос ценности любого компетентного суда, как третейского, так и и суда государственной системы). Мало сказать, что предвзятый судья – антипод гаранта справедливости. Предвзятость – антипод справедливости, объективного основательного судейского подхода и безупречно честного решения.

Предвзятость – антипод субъективной честности, качество, с которым должен быть запрещен вход в судейскую корпорацию. Предвзятость судьи – это сертификат его профессиональной несостоятельности.

Суды в формировании других властей участвуют исключительно посредством рассмотрения и разрешения дел, связанных с публично‑правовыми отношениями. При этом строго соблюдаются правила судебной компетенции, подведомственности, подсудности и судебных процедур.

К ведению суда общей юрисдикции относятся согласно правилам ст. 259 (гл. 26 ГПК) дела:

– о защите избирательных прав;

– о защите права на участие в референдуме.

Законодатель «вложил душу» в судебные процедуры, в порядок реализации решений суда по делам о защите избирательных прав и права участия в референдуме (ст. 261 ГПК), в дифференциацию процессуальных сроков. Хотя надо признать, решить ее практически невозможно без введения и осуществления принципа: «Судебная система заинтересована в максимизации обращений субъектов права»[38].

Особое положение занимает Конституционный Суд РФ, в силу его исключительных полномочий (ст. 3 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»).

Законодательная власть и глава государства также имеют определенные конституционные полномочия в вопросах формирования высшего уровня судебной власти.

Так, к ведению Совета Федерации относится назначение на должность судей Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов (п. «ж» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ). Причем, названные кандидатуры для назначения представляет Президент Российской Федерации (п. «е» ст. 83 Конституции РФ). Из этого не следует юридически установленной зависимости судьи – при осуществлении им полномочий – от представителей других властей, от структур законодательной или исполнительной власти[39]. Естественно, остается неформальный фактор человеческих отношений, степени взаимного доверия (не обязательно одинаковой с той и с другой стороны, но минимально достаточной).

Альтернативой обращению в суд с иском может быть: сделка, в том числе, нотариальная, уступка прав, предпочтение пойти на потерю, чем вести тяжбу, нести судебные издержки, выступать в судебном заседании, при стечении публики, в условиях узнаваемости и транспарентности. В конце концов, у каждого есть право выбора, требовать ли защиты по суду, договориться конфиденциально или простить долг бывшему контрагенту и т. п. Но важно помнить, что конфиденциальность гарантирована не только в третейском разбирательстве. Право на конфиденциальность, на закрытое судебное слушание дела стороны имеют и в судах общей, арбитражной юрисдикции, и это прописано в законах, начиная с Конституции (ст. 23, вторая норма ч. 1 ст. 123 Конституции РФ, а также нормы процессуальных кодексов).

Можно привести конституционные нормы, через которые прослеживается юридическая сила судебных актов.

Причем, это касается и проверки конституционности законов Конституционным Судом РФ (ст. 125 Конституции РФ) и права на обжалование решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (правило ч. 2 ст. 46 Конституции).

В Конституции РФ заложена идея превосходства судебной власти. Этой идее еще предстоит основательное научное обсуждение. В пользу ее – ряд положений действующей Конституции.

Первый аргумент: Россия – государство демократическое федеральное правовое (ч. 1 ст. 1 Конституции РФ). Человек, с его правами, свободами, правовым статусом, – высшая ценность.

Защита прав человека и гражданина – конституционная обязанность Российского государства.

Как следует из ст. 18 Конституции, права и свободы являются непосредственно действующими. Значит, суд не может отказать в защите на том основании, что нормы, конкретизирующей определенное конституционное право, в действующих законах нет. Акт правосудия, правовым основанием которого служит регулирующая спорную ситуацию конституционная норма, при отсутствии детализирующей производной нормы в законе, – служит демонстрацией прямого, непосредственного действия Конституции. И значит, нормы ст. 15 Конституции работают на судебную защиту.

Второй аргумент (а может, это продолжение первого?). Реальность прав и свобод человека – критерий оценки смысла, содержания, полезности применения законов. Права и свободы человека определяют деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления. Но сами по себе права не срабатывают: в условиях разногласия, спора о праве, конфликта интересов. Права и свободы охраняются, защищаются, обеспечиваются правосудием.

Актом правосудия конкретному лицу обеспечивается защита его конкретного права, с указанием определенного способа защиты. Принятый именем Государства, акт правосудия вступит в законную силу, и при неисполнении добровольно, будет приведен в исполнение в обязательном порядке судебным приставом‑исполнителем.

Что же дает основание ставить вопрос о превосходстве судебной власти?

Ответ складывается из констатации простых неоспоримых вещей, а именно:

– Правосудие осуществляется только судом, без всякого вмешательства кого бы то ни было в судебную деятельность. Это универсальное право всех судов на всех стадиях и во всех судебных инстанциях.

– Судья защищен, свободен от посторонних дел и занятий, независим, и это не должно оставаться проблемой.

Степень независимости судьи возрастает по мере усиления позитивной гуманитарной составляющей деятельности суда. Социальные институты поддерживают суд, ценят его самостоятельность, независимость судьи, если не только формально доверяют, но и действительно верят судье и правосудие утверждается как акт справедливости, и значит, в основе его – созидательная (не разрушительная!) истина и законность как условие цивилизованного сосуществования, общения, взимодействия сограждан.[40]

Для истинного судьи преданность профессии – смысл жизни.

Пример такого судьи дорог обществу. Общество повернется к суду когда убедится: лучший адвокат – это судья. Судья истинный.

В подтверждение тезиса: «Лучший адвокат это судья» здесь приводится фрагмент из одного приговора по делу об обвинении в убийстве, которое было рассмотрено почти перед самым завершением действия института народных заседателей. Было рассмотрено с их участием, и председательствующим был судья С. А. Пашин.

Этот оправдательный приговор интересен и как незаурядное научно творческое произведение, и как образец судебно критического мышления и как феномен Божьего суда – в суде реальном, человеческом.

Цитата из «Заключительных выводов» приговора:

«В данном случае доказательства не подкрепляют показания потерпевшего Е. Н. о виновности М. Ю. Дюжева, допускают разноречивые толкования и, в конечном счете, указывают на виновность М. Ю. Дюжева предположительно, без необходимой в подобных случаях достоверности. Направление уголовного дела для производства дополнительного расследования для поиска доказательств виновности М. Ю. Дюжева, хотя бы и со ссылкой на просьбу защиты, в ситуации, когда об этом НЕ ходатайствует сторона защиты (курсив мой. – Э. М.), было бы фактически проявлением обвинительного уклона суда, идущим вразрез с положениями ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации. Судебная коллегия, оценив собранные доеказательства в совокупности, не нашла веских объективных подтверждений показаниям Е. Н. относительно причастности М. Ю. Дюжева к приписанным ему преступлениям и, по мнению судей, дополнительное расследование дела не может по прошествии полугода со дня происшествия выявить такие доказательства, судьи находят справедливым подсудимого М. Ю. Дюжева в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и п. «а» ст. 105, ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации оправдать… так как не доказано участие подсудимого в совершении преступления».

Здесь редкий случай, когда можно увидеть, что отсутствие обращения одной из сторон (конкретно – незаявление стороной защиты ходатайства) влечет известные процессуальные последствия. Наверное, чтобы толком в деле разобраться, надо прочитать весь приговор. Приговор стоит того во всех отношениях.

– Суд применяет законодательство, соответствующее конституционным критериям.

– Судебные акты, включая важнейший из них – итоговый акт правосудия, – принимается только судом и не нуждается ни в парафировании, ни в согласованиях, ни в одобрении, ни в утверждении.

– Не существует актов, принимаемых судом совместно с каким бы то ни было субъектом властных полномочий.

– Судьи и суды не вправе принимать на себя ни роль координаторов совместных с другими юридическими институтами мероприятий, ни участников такого рода кампаний. Исключением является научная и преподавательская деятельность.

– Инициативные законопроекты судей по вопросам суда и правосудия, а также заключения и замечания судей по таким вопросам, должны рассматриваться в приоритетном порядке. И следовало бы такой порядок установить нормативно.

– Акты других властей проверяются (в порядке, установленном Федеральным законом) судом, а не наоборот. Действует общий принцип судебной подконтрольности нормативно‑правовых и ненормативных актов, затрагивающих интерес гражданина и общества.

– Проверка судебного решения, приговора, других актов суда осуществляется также судом, институтом судебной власти, и не иначе. Другие, несудебные, власти и иные структуры судебных дел не рассматривают, полномочий по их проверке, пересмотру, изменению или отмене не имеют.

– Интересы законности требуют, при сохранении действующей вертикальной системы обжалования, создания системы и перманентного развития горизонтальных средств обжалования, с наделением суда и судьи первой инстанции правом самоконтроля, не противоречащего началам диспозитивности, равенства прав сторон и благоприятствования интересам защиты.

Желательно установить право судьи не мотивировать самоотвод и также дать стороне альтернативное право… заявлять отвод без приведения обоснования.

В перспективе было бы желательно перейти к системе выбора судей сторонами. Тогда будут значительно реже и отводы и жалобы на судебные акты. Но это вопрос времени и денег (финансирования судов).

– Судья не подотчетен никаким структурам, никаким официальным лицам ни по должности, ни по своему социальному статусу, ни по вопросам судебной деятельности, предстоящего, рассматриваемого или завершенного процесса.

– Полномочия судьи являются исключительными.

– Независимо от уровня суда и судебной инстанции не существует судебных процедур или судебных актов, по которым допускается санкция или согласование судебных действий и решений с каким бы то ни было публично‑властным лицом или структурой.

– Статус судьи защищен Конституцией и законами.

– Чем выше степень защиты судьи, тем менее судья подвержен влияниям и попыткам воспрепятствовать правосудию.

Судья должен выработать в себе иммунитет против человеческой неблагодарности, против того, чтобы «выходить из себя», сталкиваясь в процессе с заведомо лживыми уверениями и обращениями, с фиктивными исками, чрезмерными или несостоятельными обвинениями, с надуманными жалобами, в которых факты сдвинуты с места, ситуация искажена до неузнаваемости.

Судья, читая жалобу на свое решение, не гарантирован от гиперболизации допущенных в процессе судебных ошибок и погрешностей, неизбежных при сверхнагрузках. От судьи требуется нечеловеческое самообладание, когда за неимением критических аргументов против обжалуемого решения в ход идет даже клевета на судью. Невозможно быть судьей без сильнейшего иммунитета против посула (предложений взятки в прямой или в прикрытой форме).

Судья, опасаясь провокации взятки или оставления посетитетелем в его кабинете вещественного знака внимания, наверное, мог бы, – но только по его желанию – быть обеспечен и техническими средствами, которые сигнализируют его в тот самый момент, когда незаметно для него будет оставлен некий «дар».

Судья должен быть и оставаться жизнелюбивым (но не в понимании этого слова на блатном жаргоне: «жизнелюб»‑взяточник).

Оптимизм судьи внешне неотличим от пессимизма.

Судебные дела располагают преимущественно к пессимизму. И потому что при всем желании помочь человеку найти выход из запутаной ситуации одними лишь судебными средствами бывает нереально (например, нужны материальные ресурсы, помощь с жильем, с лечением и т. п.). И потому, что условия, при которых предоставляется судебная защита, отличаются известной жесткостью. И от судьи, при всем желании, не зависит их преодоление[41]. И уже потому, что человек на те же грабли наступает не один раз. Не успели ему помочь по максимуму, создали режим наибольшего благоприятствования, суд назначил наказание условно, как та же история повторилась. На сей раз подход должен быть строгим. Внутренне судья к этому может и не готов. Но ex oficio обязан.

Применительно к суду социальные ожидания связаны не с оптимизмом судей, а с оптимальностью судебных постановлений.

Найти оптимальное судебное решение – сверхзадача (поскольку законодатель ее и не ставит перед судом), или, иначе говоря, задача сверхсложная. Решение оптимально при условии, что удовлетворяет многим критериям, в том числе, учитывается его последействие.

Даже без претензий на оптимальность решатель не может абстрагироваться от дальнейшего развития спорных отношений. А из этого следует, что должны быть просчитаны варианты динамики ситуации, в том числе с учетом вероятного влияния факторов, которые остаются за пределами того, что установлено в судебном разбирательстве. За категорией относимости обстоятельств дела (как и относимости судебных доказательств) в процессе обычно кроется рассогласованность интересов участников дела. Многие ходатайства одной стороны встречают возражения другой. Относимость обстоятельства, значимость которого с очевидностью не следует из нормы материального права, подлежащего применению, – камень преткновения, который препятствует стороне, заявившей ходатайство о его выяснении, добиться этого из‑за противодействия контрагента. Вопрос решается судом, и при отказе в ходатайстве, не исследованная в судебном заседании фактическая информация, остается белым пятном. Исходя из элементарных формально юридических представлений об относимости обстоятельств дела, это нормально. Суд не может принимать к рассмотрению все предлагаемое сторонами. Учитывается и возражение процессуального противника, и степень значимости информации, которую предполагал извлечь из процессуального действия субъект отклоненного судом ходатайства.

От суда требуется принять решение законное, обоснованное, не противоречащее представлениям о социальной справедливости. И только. Отвечающее указанным критериям решение суда может оказаться оптимальным, приближающимся к оптимуму или определенно неоптимальным.

Исходя из неразработанности проблемы оптимального судебного решения, было бы заведомо нереалистично ставить вопрос так, что общество признает превосходство судебной власти, когда законные решения будут признаваться оптимальными.

На данном этапе судебного правоприменения можно считать ценным такой результат, когда тот, против кого состоялось решение (кому оно невыгодно, обременительно и т. п.), внутренне согласится с ним. А) ознакомившись с решением; и отказавшись от обжалования; Б) после обжалования и в результате процедуры прохождения дела в проверочной инстанции; В) спустя длительное время, путем собственных размышлений, консультаций специалистов или с учетом последействия судебного акта.

Чем выше степень защищенности судьи, тем реальней судебные гарантии сограждан от принижения и девальвации их прав, формально безразличного отношения к обращениям с исками о предотвращении угрозы нарушения прав, о пресечении длящегося или продолжающегося правонарушения, о восстановлении ответчиком права истца. За всю историю судов ими никогда не выдвигался лозунг всевластия судов. Ничего подобного не предвидится и в обозримом будущем. Чем сильней судебная власть, тем надежней правовое положение человека в обществе. Включая и положение функционера других властных и управленческих структур.

Попробуем разобраться, так ли это, нет ли в приведенном рассуждении преувеличения положительного влияния судебной власти на состояние законности и правовые ориентиры лиц, причастных к исполнительной власти. В их нелегкой работе без претензий и нареканий не обойтись. По Конституции РФ, ч. 2 ст. 46, решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

Правоотношения, связанные с реализацией гражданином России закрепленного за ним Конституцией права на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления регулируются правилами ФЗ от 2 мая 2006 г. № 59‑ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». В п. 4 ст. 5 названного Закона говорится о праве гражданина обращаться с жалобой на принятое по его обращению решение или действие (бездействие) в связи с обращением в административном и (или) судебном порядке в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Обращения граждан удовлетворяются или нет, в зависимости от их обоснованности и от объективности проверяющих должностных лиц. История законодательства знает множество норм, которыми закреплялось право наказывать за подачу не подтвердившегося иска или за обращение с жалобой, оставленной без удовлетворения. Выходило, что человеку не только не помогли в защите попранного права, но еще жалобщика подвергли наказанию.

В последней советской Конституция (1977 г.) закреплялось право каждого гражданина вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критические недостатки в работе. При этом в ст. 49 была следующая норма: «Преследование за критику запрещается. Лица, преследующие за критику, привлекаются к ответственности».

В упомянутом Законе 2006 г. «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» статья называется «Гарантии безопасности гражданина в связи с его обращением».

Установлен запрет преследования гражданина в связи с его обращением в государственный орган, орган местного самоуправления или к должностному лицу с критикой деятельности указанных органов или должностного лица либо в целях восстановления или защиты прав, свобод и законных интересов обратившегося либо прав, свобод и законных интересов других лиц. Также запрещено при рассмотрении обращения разглашать сведения, содержащиеся в обращении, а также касающиеся частной жизни гражданина, без его предварительного согласия.

Важно следующее установление ст. 6 Закона: «Не является разглашением сведений, содержащихся в обращении, направление письменного обращения в государственный орган, орган местного самоуправления или должностному лицу, в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов».

К гарантиям надлежащего отношения к обращениям являются правила об обязательных требованиях к письменному обращению.

Согласно нормам ст. 7 ФЗ «Об обращениях» гражданин в своем письменном обращении в обязательном порядке указывает либо наименование государственного органа или органа местного самоуправления, в которые направляет письменное обращение, либо фамилию, имя, отчество соответствующего должностного лица, либо должность соответствующего лица, а также свои фамилию, имя, отчество (последнее – при наличии), почтовый адрес, по которому должны быть направлены ответ, уведомление о переадресации обращения, излагает суть предложения, заявления или жалобы, ставит личную подпись и дату.

При необходимости в подтверждение своих доводов к обращению прилагаются относимые документы и материалы, в подлиннике или в копии.

В отличие от некоторых судебных правил, ФЗ «Об обращениях» предусматривает следующее: письменное обращение направляется непосредственно в тот государственный орган, орган местного самоуправления или тому должностному лицу, в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов. Оно подлежит обязательной регистрации в течение трех дней с момента поступления в государственный орган, орган местного самоуправления или должностному лицу.

Нередко обращение адресуется не тому кто полномочен решить вопрос.

В этом случае оно направляется в течение семи дней со дня регистрации в соответствующий орган или должностному лицу в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов. Гражданин уведомляется о переадресации обращения.

Продолжают действовать ценные гарантии, известные еще в советский период: «Запрещается направлять жалобу на рассмотрение в государственный орган, орган местного самоуправления или должностному лицу, решение или действие (бездействие) которых обжалуется».

Вместе с тем появляются и уже действуют новые правила, из которых видно, что государство и его структуры ориентируют граждан на активное отношение к защите своих прав, с использованием при необходимости права на судебную защиту: «В случае, если в соответствии с запретом, предусмотренным частью 6 настоящей статьи, невозможно направление жалобы на рассмотрение в государственный орган, орган местного самоуправления или должностному лицу, в компетенцию которых входит решение поставленных в обращении вопросов, жалоба возвращается гражданину с разъяснением его права обжаловать соответствующие решение или действие (бездействие) в установленном порядке в суд» (ч. 7 ст. 8 ФЗ «Об обращениях»).

Общим принципом и суда и государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц является обязательность принятия обращения в соответствии с их компетенцией к рассмотрению.

При необходимости суд, как и государственный орган, орган местного самоуправления или должностное лицо может обеспечить его рассмотрение с выездом на место.

Общими для суда и несудебных структур при рассмотрении обращения является требование обеспечивать объективное, всестороннее и своевременное рассмотрение обращения. При этом для суда обязательно правило – право гражданина, направившего обращение, участвовать в соответствующих судебных процедурах.

Нередко гражданин, недовольный судебным решением, обращается в несудебные организации. В связи с этим следует иметь в виду императивную норму ФЗ «Об обращениях»: «Обращение, в котором обжалуется судебное решение, возвращается гражданину, направившему обращение, с разъяснением порядка обжалования данного судебного решения» (ч. 2 ст. 11 Закона).

Правила об обращениях и в суд и в несудебные структуры государства представляют собой развитие конституционных принципов: права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 23 Конституции РФ); запрета сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни лица без его согласия (ст. 24 Конституции РФ).

* * *

Особое положение суда в государстве, исключительность его полномочий, от которых зависит главная ценность общества – жизнь, честь, достоинство, свобода человека, восстановление конструктивных отношений между людьми, реальный гуманизм (т. е. не гуманизм абстрактный, а проявленный по отношению к конкретному человеку – инвалиду или недееспособному, сироте или бомжу, человеку, в состоянии аффекта натворившему бед, человеку разуверившемуся, поникшему, покинутому и обманутому. Униженные и оскорбленные, ограбленные, оставшиеся без жилья, утратившие все, что имели, попавшие в разряд маргиналов и т. п. Это тот контингент, который судьям – в силу их профессиональной деятельности – знаком лучше, чем человек успеха, лидер, профессионал, демонстрирующий мастер‑класс. Какой же духовной силой должен обладать судья, чтобы после каждодневных общений с живыми иллюстрациями с той или иной статьей Особенной части УК или хотя бы, с разнообразием споров о праве неуголовном и о нарушениях права стороны судья сохранял свою душу незамутненной. Трудно объяснить, отчего это происходит, но облик судьи, который создан для этой работы, – при всех его огорчениях, без которых едва ли бывает судейский день, – его облик как бы дает человеку надежду. И настоящий судья делает все, чтобы ее, эту надежду человека перед судом, оправдать. Иногда идет психологическая поддержка от судебной аудитории. Поддержка кому‑то из участников процесса? Судье? В истинной правосудной деятельности – божественное предназначение человека.

Его миссия, и без того сложная, становится сверхответственной, когда судья – один в трех лицах, и за себя и за – теперь уже не поддерживающих его, слева и справа, – народных заседателей. У судьи не только юридическое, но и морально‑этическое право принимать решение именем Государства. И у акта правосудия – высочайший статус.

* * *

Вступившие в законную силу судебные акты федеральных судов и судов субъектов Федерации ОБЯЗАТЕЛЬНЫ для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций и должностных лиц. Данное положение подтверждается правилами ст. 16 АПК, ч. 2 ст. 13 ГПК.

Решения Конституционного Суда РФ обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений (ст. 6 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

Разумеется, рассуждения о превосходстве судебной власти более убедительны не «вообще‑то говоря», а конкретизировано. И убедительней всех это сделают те, кто может оценить позитивную роль суда, его решений на повышение уровня и состояния законности в сфере влияния исполнительной власти. Будет ли возрастать влияние судов, особенно Конституционного Суда России, на профессионализм законодателя, – покажет будущее. Несомненно, что судебная практика – критерий оценки законодательства. Именно практика выставляет баллы новым законам, законодательным новеллам, демонстрирует степень полезности и «практичности» закона. Вместе с тем, трудно вывести коэффициент влияния мудрого закона отдельно от ответа на вопрос: А судьи кто?

Справедливый милосердный суд не менее важен, чем мудрый закон. Но недоработанный неправовой закон и мудрого судью ставит в нелепое положение. Здесь особенно необходима мощная обратная связь судей, через судейское сообщество, Союз юристов, ВАС и Верховный Суд России, – с законодательной властью. Связь осуществляется и посредством разработки судьями инициативных законопроектов, представления концептов предлагаемых законов, научно‑практического обоснования актуальных нормативно‑правовых документов. Надежным способом проработки новейших и других вызывающих разноречивые толкования норм и, вместе с тем, обнародования выработанных судебной практикой и наукой правоположений, является обсуждение их Пленумами ВАС и Верховного Суда РФ. Судей, прокуроров, адвокатов, не ориентированных на разъяснения Пленумов высших судов России, не бывает. Другой вопрос, что и Пленуму не каждый раз удается внести требуемую ясность в законоположение. Дело поправимое, и Пленум самокритично возвращается к ранее принятому постановлению, вносит в него изменения. Из примеров изменений 2007 г. можно привести такие постановления Пленума по уголовным делам, как: «О применении судами норм УПК РФ» (2004 г., изм. от 11 янв. 2007 г.); «О соблюдении судами РФ процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел» (1975 г., последние изменения – 2007 г.); «О судебном приговоре» (1996 г., с изм. в 2007 г.); «О судебной практике по применению законодательства о взыскании судебных издержек по уголовным делам» (1973 г., с изм. 2007 г.). Еще больше это не вопрос самокритики, а вопрос корректирующего социального времени. [42]

Суды общей или арбитражной юрисдикции не решают вопросов коллизии Конституции и закона. У них иные юрисдикционные задачи, иная компетенция, и эти суды, начиная с мирового, жизненно необходимы и незаменимы.

Для законодателя наиболее чувствительна деятельность Конституционного Суда.

К полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации в соответствии с правилами ст. 3 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» относится:

1. Разрешение дел о соответствии Конституции Российской Федерации:

а) федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации;

б) конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации;

в) договоров между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, договоров между органами государственной власти субъектов Российской Федерации;

г) не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации.

2. Разрешение споров о компетенции:

а) между федеральными органами государственной власти;

б) между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации;

в) между высшими государственными органами субъектов Российской Федерации.

3. По жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов – проверка конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

4. Толкование Конституции Российской Федерации.

5. Дача заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента Российской Федерации в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.

6. Законодательная инициатива по вопросам ведения КС.

7. Осуществление иных полномочий, предоставляемых ему Конституцией Российской Федерации, Федеративным договором и федеральными конституционными законами. У КС могут быть лишь такие правомочия, которые не противоречат его юридической природе и предназначению в качестве судебного органа конституционного контроля.

Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права. КС не выносит приговоров, не проверяет законность судебных актов ни общей, ни арбитражной юрисдикции.

Конституционный Суд Российской Федерации при осуществлении конституционного судопроизводства не устанавливает фактических обстоятельств в каком бы то ни было случае, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов.

По вопросам своей внутренней деятельности КС следует Регламенту Конституционного Суда Российской Федерации.

Статья 36 ФКЗ «О КС РФ» предусматривает такие формы обращения к суду: запрос, ходатайство или жалоба.

Основание к рассмотрению дела – обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон, иной нормативный акт, договор между органами государственной власти, не вступивший в силу международный договор, или обнаружившееся противоречие в позициях сторон о принадлежности полномочия в спорах о компетенции, или обнаружившаяся неопределенность в понимании положений Конституции Российской Федерации, или выдвижение Государственной Думой обвинения Президента Российской Федерации в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.

К решению КС предъявляются особые требования, адекватные характеру исследованных вопросов.

Оно должно основываться на материалах, исследованных Конституционным Судом Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов.

Конституционный Суд Российской Федерации принимает постановления и дает заключения только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта или компетенции органа, конституционность которых подвергается сомнению в обращении КС, решая дело, не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

Постановления и заключения КС излагаются в виде отдельных мотивированных документов. Определения КС оглашаются в заседании и заносятся в протокол, если иное не установлено ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» или решением КС.

Итак, право определить предмет, по которому требуется заключение суда, принадлежит субъекту обращения. Вместе с тем, принимая решение, суд не связан доводами и основаниями, которые приводятся в обращении.

В конституционном правосудии доминирует публичность (в отличие от судов общей и арбитражной, где преимущественно идут частные (гражданские) дела, и соответственно, особый вес имеет диспозитивность). Иначе и быть не может в такого рода вопросах. Необходимо лишь исходить из того, чтобы правильно истолковывать вторую норму третьего абзаца ст. 74 о несвязанности принимающего решение КС основаниями и доводами, изложенными в обращении. Суд не вправе упустить, оставить без рассмотрения ни один из доводов, ни один из аргументов, образующих основание обращения.

Называя КС негативным законодателем, авторы в сущности правы[43].

Компетентный, а значит самокритичный и ориентированный на оптимизацию результатов законотворчества, законодатель отдает должное справедливой научно обоснованной судебной критике и извлекает пользу из конституционно‑судебного урока, исходя в оценке вариантов требуемых нововведений, как минимум, из того, чтобы это не было заменой «шила – на мыло», чтобы изменение законоположения не стало еще большим его ухудшением. К сожалению, принятие взамен не самого эффективного закона другого, отличающегося не в лучшую сторону, бывает. И происходит вне связи с судебно‑критической деятельностью суда. Пример: действующий Закон «О несостоятельности (банкротстве)»[44].

Статьей 79 Закона «О несостоятельности» предусмотрено, что исполнение должником обязательств в соответствии с графиком погашения задолженности может быть обеспечено залогом (ипотекой), банковской гарантией, государственной или муниципальной гарантией, поручительством, а также иными способами, не противоречащими настоящему закону.

Исполнение должником обязательств не может быть обеспечено удержанием, задатком или неустойкой.

В качестве предмета обеспечения исполнения обязательств не могут выступать имущество и имущественные права должника.

Права и обязанности лица или лиц, предоставивших обеспечение исполнения обязательств, вытекают из указанного обеспечения и возникают с даты вынесения арбитражным судом определения о введении финансового оздоровления.

Соглашение об обеспечении обязательств должника в соответствии с графиком погашения задолженности заключается в письменной форме в течение пятнадцати дней с даты введения финансового оздоровления и подписывается лицами, предоставившими обеспечение, временным управляющим или административным управляющим в интересах кредиторов. В указанном случае соглашение об обеспечении обязательств должника в соответствии с графиком погашения задолженности должно быть представлено в суд не позднее чем через двадцать дней с даты заключения такого соглашения.

До учреждения Конституционного Суда и соответственно до принятия ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» можно было, касаясь вопроса о законной силе судебных решений, согласиться с высказанным почти полвека назад болгарским процессуалистом Живко Сталевым о том, что вместо выражения «законная сила судебного решения» достаточно сказать «сила решения», потому что иной силы у решения не бывает. Но вот в ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» – статья 79 «Юридическая сила решения»[45]. Последнее понятие обширней «законной силы». Поэтому можно сказать, что юридическая сила – качество любого решения, судом какой бы системы оно ни было принято. Важно, что оно прошло инстанционные проверки или миновало время таких проверок, но субъекты права не воспользовались возможностью.

Выступить в качестве апеллянтов, кассаторов или инициаторов обжалования в порядке надзора. Есть решения, социальный резонанс которых зависит не только от их юридической, но также и от этической силы.

Правилами ст. 80 названного ФКЗ установлено, что решение КС подлежит исполнению немедленно после опубликования либо вручения его официального текста, если иные сроки специально в нем не оговорены.

Глава IV. Об основаниях обращения в суд

1. Суд может удовлетворить обращение, не требуя его развернутого обоснования, если против этого не возражают присутствующие участники процесса, и при условии, что для данного вида обращения законом не предписано обязательное указание основания.

2. Целесообразно наделить суд следующим полномочием: В судебном акте, которым удовлетворяется обращение, без корректировки его основания, суд вправе не приводить мотивировку, ограничившись указанием: «Удовлетворяя ходатайство (заявление, жалобу) такой‑то стороны, суд следует приведенному в нем правовому основанию». Такой порядок может иметь применение не иначе, как при условии, что станет нормой закона, и при безупречном правовом основании обращения.

3. Отсутствие в обращении ссылки на уважительную причину пропуска срока совершения процессуального действия (например, жалобы в суд второй инстанции на решение дела) само по себе не обязательно влечет неблагоприятный результат для заявителя. Сам факт медицинского статуса заявителя (например, инвалид первой группы или незрячий) либо его возраст (80 и более лет) – достаточно уважительная причина для восстановления срока обжалования. Само по себе шаткое, неверное основание, указанное в обращении, не предопределяет отказа в его удовлетворении. В интересах законности и справедливости вопрос должен быть рассмотрен по существу, с учетом имеющихся в деле проверенных посредством судебных процедур доказательств и аргументов, благоприятствующих интересу прав защиты личности.

В настоящей работе рассматривается вопрос обращений именно к суду. В связи с ходатайствами и заявлениями в суд в сложных случаях профессиональные участники также направляют обращения компетентным лицам, в научные институты и подразделения, специализирующиеся по интересующим вопросам. Вот вопрос, возникший на практике. Судом рассматривается ходатайство о продлении срока содержания под стражей.

Субъект ходатайства, сторона обвинения, ссылается на факты, ранее признанные судом как достаточное основание для избрания меры пресечения – содержания под стражей. При этом логика его рассуждения такова, что факты, признанные судом как достаточные при предыдущем процессуальном решении относительно того же лица, имеют преюдициальное значение при рассмотрении в дальнейшем вопроса о продлении срока содержания под стражей. Тем самым решается проблема обоснованности ходатайства.

По данному вопросу было дано следующее разъяснение, научная точность которого сомнений не вызывает:

«Преюдициальное значение могут иметь только факты (обстоятельства), установленные вступившим в законную силу приговором суда, да и только в том случае, если они не вызывают сомнений у суда, рассматривающего другое уголовное дело (ст. 90 УПК РФ).

Все обстоятельства, установленные в иных, чем приговор, решениях суда преюдициальной силой не обладают.

Поэтому при рассмотрении судом ходатайства стороны обвинения о продлении срока содержания под стражей не могут иметь преюдициального значения те фактические обстоятельства, которые ранее были расценены судом как основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражей.

Как при избрании, так и при продлении срока действия меры пресечения должны быть достаточные и проверенные данные для предположения, что обвиняемый, находясь на свободе, предпримет противоправные действия, чтобы воспрепятствовать производству по уголовному делу, продолжить преступную деятельность и уклоняться от грозящего ему наказания».

Это зона усмотрения правоприменителя. Где важны опыт, особенно, негативный, когда оставление обвиняемого на свободе обернулось рецидивом, а иногда и самосудом. Соответственно служебными неприятностями для следователя, более других склонного к человечному отношению к подследственным. Тем более, что в отношении человека под следствием и мерой пресечения практически не всегда срабатывают «защитные» презумпции. И новый эксцесс, имеет ли он отношение к данному субъекту, но вероятность вменения его в подобной ситуации выше. И трудно гарантировать, что не сработает конструкция объективного вменения. (Читателю покажется, не клонит ли автор к тому, что подследственному лучше – в местах лишения свободы? Нет. Здесь должно беспокоить другое: гарантии непривлечения к ответственности заведомо невиновного, пользуясь его статусом обвиняемого и человека под мерой пресечения по другому делу).

В процессуальных кодексах имеются нормы об обязательном удовлетворении ходатайств. По этому поводу сразу же следует сказать, что правила обязательного удовлетворения ходатайств не являются абсолютными (безусловными).

Напротив, в них оговорены условия, при соблюдении которых удовлетворение обязательства обязательно.

Общий подход к решению ходатайства содержится в регулирующих материально‑правовых и процессуальных нормах и определяется целями судебной защиты. Приведем примеры.

· Ходатайство истца о наложении ареста на квартиру подлежит удовлетворению, если непринятие этой меры сделает невозможным исполнение решения суда в начатом процессе о признании на нее права собственности.

· Ходатайство истца о наложении ареста на квартиру подлежит отклонению при отсутствии в деле необходимых доказательств, подтверждающих основательность иска о признании на нее права собственности и при поступлении от отсутствующего в процессе в связи с тяжелой болезнью ответчика ходатайства о приостановлении производства по данному делу. Основание ходатайства – его обращение с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении истца по обвинению в мошенничестве при совершении сделки продажи спорной квартиры.

· Обоснование ходатайства фактами дела, непротиворечивость доводов, его правовая приемлемость, соответствие регулирующему праву, задачам и принципам судопроизводства проверяется судом.

· Удовлетворяя ходатайство, суд может уточнить или заменить его правовое основание в интересах точности судебного правоприменения.

Суд не вправе отказать заявителю в рассмотрении его ходатайства со ссылкой на неприведение им правового основания, если только заявитель не является адвокатом, прокурором или участвующим в процессе профессиональным юристом, представляющим организацию или иного субъекта процесса. Если же заявитель не приводит и фактического основания, суд предложит ему восполнить такой пробел, после чего ходатайство будет представлено суду заново для разрешения.

· Необоснованность ходатайства влечет его отклонение.

Наличие обоснования само по себе не ведет к его обязательному удовлетворению судом.

Логически, психологически, философски или экономически убедительно выстроенная аргументация ходатайства, которая идет вразрез с правовыми максимами и нормами, не может привести к его положительному разрешению судом.

· Ходатайство, заведомо и бесспорно противоречащее принципам права и его императивным установлениям, подлежит отклонению судом.

Поддержка ходатайства, которое заведомо и определенно противоречит нормам Федерального закона, другим участником дела или также иными субъектами процесса, не имеет значения фактора, который может повлиять на отказ судей в таком ходатайстве.

· Не может быть удовлетворено судом ходатайство по делу, которое не относится к компетенции суда.

Если в суд общей юрисдикции поступило исковое заявление, в которое включено ходатайство, с пометкой о срочности последнего, то судья разрешает ходатайство одновременно с оперативным принятием искового заявления.

· Иначе решается вопрос в арбитражном процессе, где суд по заявлению организации или гражданина вправе принять предварительные обеспечительные меры с тем, чтобы обеспечить имущественные интересы потенциального истца раньше, чем им будет подано в арбитражный суд исковое заявление. Такое право предусмотрено нормами ст. 99 АПК. В ГПК института предварительного обеспечения иска нет. Возникает сложный вопрос о возможности применения по аналогии правил АПК о предварительных обеспечительных мерах в гражданском процессе. Сказать, что для этого очевидных препятствий нет, – и можно и нельзя.

Можно, потому что их действительно не наблюдается: ни из самого ГПК, ни из комментариев или разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.

Довод против – следующий. Ко времени принятия ГПК уже был принят АПК, и проектантам было прекрасно известно о вошедших в него новеллах, включая предварительное обеспечение потенциального имущественного иска. Проекты обоих кодексов шли «ноздря – в ноздрю». Все сопоставлялось. И объяснить невключение в ГПК предварительного обеспечения иска (потенциального, подготавливаемого) можно, наиболее вероятно, соображениями специфики гражданского процесса. Спрашивается, если законодатель счел неприемлемым данную конструкцию, оправдано ли будет апеллировать к процессуальной аналогии? Не претендуя на бесспорность ответа, можно сказать: процессуальная аналогия в части предварительного обеспечения иска в гражданском процессе представляется допустимой.

Практика не корректирует, но может сигнализировать законодателя о проблеме введения в ГПК института предварительного обеспечения имущественного интереса (еще не заявленного иска) в случаях принятия положительных процессуальных актов (срочного характера) по заявлению потенциального истца об обеспечении его имущественного интереса, опираясь по аналогии на ст. 99 АПК РФ.

Если судья, критически оценивая правила указанной статьи АПК, примет по гражданскому делу в суде общей юрисдикции определение об обеспечении имущественного интереса и самостоятельно сконструирует его правовое основание, исходя из принципов судебного права, это будет опыт судебного процессуального прецедента.

· Если судом ошибочно начато производство по вопросу, подлежащему рассмотрению не в судебном, а в административном или ином порядке, и в исковое заявление включено ходатайство, суд обязан прекратить производство и оставить ходатайство без рассмотрения.

· Если в деле, ошибочно принятым к производству, но не подлежащем судебному рассмотрению, до его прекращения постановлен судебный акт, которым ходатайство разрешено (удовлетворено или отклонено), такой судебный акт следует считать юридически ничтожным (недействительным).

· Если обращение к суду вместо заявления ошибочно названо ходатайством, этого нельзя считать достаточным основанием для нерассмотрения судом, исходя из правил, относящихся к сути поставленного в обращении вопроса.

Основательное обращение подлежит удовлетворению судом и в том случае, когда оно названо заявлением вместо ходатайства или наоборот.

Пример. Заявлено ходатайство о приобщении к материалам дела публикации из газеты с обсуждением по не завершившемуся приговором (или решением) судебному делу, в которой высказываются суждения относительно будущего акта правосудия.

Ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку в данном случае прессой нарушен элементарный запрет высказываться в средствах массовой информации по вопросам, являющимся прерогативой суда, до принятия акта правосудия, с последующим вступлением его в силу. Подобные публикации можно квалифицировать как попытку вмешательства в деятельность суда по осуществлению правосудия, и не могут иметь доказательственного значения в процессе, кроме как по делу о привлечении к надлежащей ответственности виновных в опубликовании материалов, вопреки законодательству о СМИ и о правосудии.

Ходатайство подлежит отклонению.

Вместе с тем заслуживает внимания следующий аспект. Сторона защиты испытывает затруднения в связи с отсутствием доступных ей доказательств, благоприятствующих защите ее позиции.

Публикация содержит изложение такого рода фактов. Здесь целью ходатайства является не воздействие на судей, которым предстоит постановить приговор, а преодоление дефицита в фактах, релевантной информации, которая, вполне вероятно, от публикации перейдет к источникам информации, свидетелям, документам. Одно ходатайство затем повлечет другое в том же направлении, поиска фактов и доказательств в пользу стороны защиты. Да, суд должен быть объективным. Но гуманность, интерес обвиняемого – притом, что сторона обвинения (речь не о делах частного обвинения) всегда сильней, – требует дополнительной поддержки. И только при этом условии соотношения сил сторон приближаются к равновесному. Более реалистичным становится объективный, а не предвзято обвинительный подход.

Подчеркнем: речь идет об исключительном праве защиты, т. е. об особых процессуальных правах защиты обвиняемого. Противной стороне подобной привилегии не предоставлено. Иначе это бы и не считалось принципом благоприятствования защите обвиняемого (подсудимого).

· Ходатайство, отклонение которого предусмотрено законом, не может быть удовлетворено на каком бы то ни было ином основании.

Ссылка заявителя на то, что ходатайство согласовано с участниками процесса или обращение с согласованным ходатайством обеих сторон дела не меняет, если просьба сторон не только не основана на законе, но и прямо противоречит императивной норме закона.

Ходатайства, связанные с заключением под стражу

Регулирующие правила и основания: УПК, гл. 13, ст. 97–101, 108–110.

Разъяснения по вопросам ходатайств о заключении под стражу – в следующих постановлениях: Пленума Верховного Суда РФ: «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» (от 14 февраля 2000 г., № 7, с изм. на 6 февраля 2007 г.) п. 2 и др; «О применении судами норм УПК РФ» от 5 марта 2004 г. № 1, с изм. на 11 января 2007 г., п. 4‑11, 14, 20, 25, 27.

В силу нормы ч. 1 ст. 97 УПК дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому одну из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый:

а) либо скроется от дознания, предварительного следствия или суда;

б) либо может продолжать заниматься преступной деятельностью;

в) либо может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства;

г) либо иным путем может воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора.

Как следует из норм ст. 100 УПК, мера пресечения может в исключительных случаях избираться в отношении подозреваемого. При этом учитываются обстоятельства, указанные в ст. 99 УПК. А именно: тяжесть преступления, данные о личности, род занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение. А. С. Александров указывает также на благонадежность, наличие смягчающих и отягчающих обстоятельств, обстоятельств чрезвычайного характера[46].

Благонадежность в наше время привлекает внимание криминологов, и вообще юристов.

Несмотря на то, что первое среди разъясняемых значений слова «благонадежный»[47].

«Тяжесть преступления сама по себе не может быть основанием для избрания меры пресечения», – пишет в предельно сжатом комментарии к ст. 99 УПК И. Л. Петрухин[48].

Вместе с тем если преступление небольшой или средней тяжести, то следовало бы считать это фактором против применения строгой меры пресечения (при отсутствии других отрицательных моментов).

«Избрание или изменение меры пресечения не должны зависеть от того, признает ли обвиняемый (подозреваемый) вину или ее отрицает». Это тоже важный аспект, но как сделать, чтобы мера пресечения, наиболее строгая, не применялась для пребывания обвиняемого в условиях, когда достигается «сверхрезультат» – признание вины за то, что совершил другой, оказавшийся изворотливым?

Не менее интересен третий пункт комментария И. Л. Петрухина: «Степень доказанности обвинения не является обстоятельством, учитываемым при избрании меры пресечения того или иного вида». Конечно же, это так. Важно лишь, чтобы на момент решения вопроса об избрании меры пресечения вероятность факта преступления и виновного совершения его данным человеком была выше, чем степень вероятности обратного. При отсутствии доказательств, удовлетворяющих критериям законности, весомости, относимости и взаимной непротиворечивости едва ли возможен вывод о том, что обвиняемый скорей виновен, чем нет.

Если мера пресечения избрана в отношении подозреваемого, обвинение ему должно быть предъявлено не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения. Если же подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу – 10‑дневный срок исчисляется с момента задержания. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется. Исключения предусмотрены ч. 2 ст. 100 УПК. Они относятся к обвинению в совершении хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 206, 208, 209, 277, 278, 279, 281 и 360 УК РФ.

«Строжайшая из всех мер пресечения – заключение под стражу, которая, – отмечает И. Л. Петрухин, – до сих пор остается одной из самых распространенных мер пресечения»[49].

Заключение под стражу – одна из наиболее сложных судебных процедур, выполняемых по инициативе стороны обвинения, субъекта, для которого нехарактерна роль «ходатая».

Следователь или дознаватель сами являются должностными лицами, наделенными значительными полномочиями (ст. 38, 41 УПК). Как правило, самостоятельно производят следственные и иные процессуальные действия и принимают процессуальные решения.

Данный вид ходатайств является наиболее процедурно усложненным из всех видов ходатайств, заявляемых суду, в каком бы то ни было процессе – гражданском, конституционном, арбитражном или уголовном. И если обычно об усложненной процедуре говорится критично, то к ходатайствам о заключении под стражу это не относится. Здесь усложнение процедуры оправдано и полезно. Их гарантийный потенциал будет повышаться и в дальнейшем, что отвечает и задаче усиления общественного авторитета и престижа тех, кто олицетворяет предварительное следствие, и предупреждению применения мер принуждения «с запасом» (т. е. излишне суровых или неоправданно длительных сроков содержания под стражей).

Основания применения такой – можно сказать, исключительной – меры пресечения, как заключение под стражей, имеют особое значение и предусмотрены нормами одной из самых объемных статей кодекса.

В статье 108 УПК – 14 частей. При доработке кодекса эта статья вполне преобразуема в отдельную главу УПК.

Мера заключения под стражу применима в отношении подозреваемого или обвиняемого. Соответственно ими и их адвокатами могут подаваться ходатайства и жалобы, связанные с избранием, продлением или отменой меры содержания под стражей.

В ч. 1 ст. 108 указано на судебное решение, которым и назначается данная мера. Новеллой ч. 1 ст. 101 уточнено, что об избрании меры пресечения дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд – определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется лицо, и основания для избрания этой меры пресечения.

Копия постановления или определения вручается лицу, в отношении которого оно вынесено, а также его защитнику или законному представителю по их просьбе.

Одновременно лицу, в отношении которого избрана мера пресечения, разъясняется порядок обжалования решения об избрании меры пресечения, установленный ст. 123–127 УПК РФ.

Заключение под стражу применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. Если возможно применение более мягкой меры пресечения, закон запрещает избрание меры заключения под стражу. Но закон автоматически не срабатывает.

В следующих исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого или обвиняемого в преступлении, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет:

1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации или

2) его личность не установлена или

3) им нарушена ранее избранная мера пресечения или

4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

К несовершеннолетнему заключение под стражу применено только при подозрении или обвинении его в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении несовершеннолетнего, подозреваемого или обвиняемого в преступлении средней тяжести (ч. 3 ст. 15 УК).

Следователь, с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель, с согласия прокурора, возбуждают перед судом соответствующее ходатайство о заключении под стражу.

«В постановлении о возбуждении ходатайства излагаются мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу и невозможно избрание иной меры пресечения. К постановлению прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства. Если ходатайство возбуждается в отношении подозреваемого, задержанного в порядке, установленном статьями 91 и 92 настоящего Кодекса, то постановление и указанные материалы должны быть представлены судье не позднее чем за 8 часов до истечения срока задержания» (из ч. 3 ст. 108 УПК).

Постановление о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения – заключения под стражу – подлежит рассмотрению судьей районного или военного суда с участием подозреваемого или обвиняемого, прокурора, защитника, если последний участвует в уголовном деле, по месту производства предварительного расследования либо месту задержания подозреваемого в течение 8 часов с момента поступления материалов в суд; вправе также участвовать законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого, следователь, дознаватель. Неявка без уважительных причин сторон, своевременно извещенных о времени судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения ходатайства, за исключением случаев неявки обвиняемого.

Принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления обвиняемого в международный розыск.

Порядок рассмотрения ходатайства предписан нормами ч. 6 и последующими правилами ст. 108 УПК:

«6. В начале заседания судья объявляет, какое ходатайство подлежит рассмотрению, разъясняет явившимся в судебное заседание лицам их права и обязанности. Затем прокурор либо по его поручению лицо, возбудившее ходатайство, обосновывает его, после чего заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица.

7. Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из следующих постановлений:

1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу;

2) об отказе в удовлетворении ходатайства;

3) о продлении срока задержания. Продление срока задержания допускается при условии признания судом задержания законным и обоснованным на срок не более 72 часов с момента вынесения судебного решения по ходатайству одной из сторон для представления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. В постановлении о продлении срока задержания указываются дата и время, до которых продлевается срок задержания».

При отказе в ходатайстве об избрании меры пресечения – заключения под стражу судья по собственной инициативе при наличии оснований, предусмотренных ст. 97, 99 УПК, вправе избрать в отношении подозреваемого или обвиняемого меру пресечения в виде залога или домашнего ареста.

Закон содержит ценную норму‑гарантию неухудшения процессуального положения обвиняемого: «Повторное обращение в суд с ходатайством о заключении под стражу одного и того же лица по тому же уголовному делу после вынесения судьей постановления об отказе в избрании этой меры пресечения возможно лишь при возникновении новых обстоятельств, обосновывающих необходимость заключения лица под стражу» (ч. 9 ст. 108 УПК).

Часть 10 ст. 108, допускающая рассмотрение судом по собственной инициативе вопроса о применении к подсудимому в качестве меры пресечения заключения под стражу признана не противоречащей Конституции РФ, поскольку содержащееся в ней положение по своему конституционно‑правовому смыслу не предполагает возможность принятия судом решения по указанному вопросу без исследования представленных сторонами обвинения и защиты доказательств, подтверждающих наличие или отсутствие оснований для применения данной меры пресечения, Постановлением Конституционного Суда РФ от 22.03.2005 № 4‑П.

О конституционно‑правовом смысле ч. 10 ст. 108 см. Постановление Конституционного Суда РФ от 22.03.2005 № 4‑П. Данное постановление КС имеет исключительно важное значение и может служить эталоном деятельности не только отечественного Конституционного Суда.

Согласно норме ч. 11 ст. 108 постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационном порядке в течение 3 суток со дня его вынесения. Данный срок практически может оказаться недостаточным. Такой же срок определен для принятия решения по жалобе судом кассационной инстанции. Исходя из принципа благоприятствования судебной защите прав обвиняемого установлено, что решение суда кассационной инстанции об отмене постановления судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу подлежит немедленному исполнению. Решение кассационной инстанции может быть обжаловано в порядке надзора по правилам гл. 48 УПК.

Лицо, в производстве которого находится уголовное дело, незамедлительно уведомляет кого‑либо из близких родственников подозреваемого или обвиняемого, при их отсутствии – других родственников, а при заключении под стражу военнослужащего – также командование воинской части о месте содержания его под стражей или об изменении места содержания под стражей. Эта норма ч. 12 той же статьи соответствует началам транспарентности, семейных ценностей, коллективизма и сопричастности положению человека.

«Не допускается возложение полномочий, предусмотренных настоящей статьей, на одного и того же судью на постоянной основе. Эти полномочия распределяются между судьями соответствующего суда в соответствии с принципом распределения уголовных дел», – данная норма ч. 13 представляет собой одну из первых поправок в УПК. Важно, как практически соблюдается принцип распределения. Вопрос требует постоянного отслеживания. От этого зависит жизнь (реалистичность) закона (ч. 13 введена Федеральным законом от 29.05.2002 № 58‑ФЗ).

Изменение в дальнейшем квалификации деяния, вменяемого в вину обвиняемому, на менее тяжкое, обязывает правоприменителя поставить производный вопрос – об изменении также ранее избранной меры пресечения на менее строгую.

К обоснованности ходатайства относительно заключения под стражу предъявляются особые требования, которые касаются:

– категории преступления;

– факта невозможности применения иной меры пресечения[50].

Факт невозможности применения более мягкой нормы подлежит доказыванию обвинителем, субъектом ходатайства о заключении под стражу.

Данная мера является абсолютно необходимой в ряде ситуаций, когда неприменение ее приведет к новым преступлениям, новым тяжким последствиям, когда субъект преступления настроен противоправно – агрессивно, и все говорит о том, что иначе его не остановить.

Но когда обвиняемым нарушена ранее избранная мера пресечения (был под подпиской о невыезде и отправился в другой район на похороны близкого человека)[51], заключение под стражу становится необходимым.

Решающее значение имеет профессиональная ответственность и высочайшая добросовестность правоприменителя, при которой абсолютно исключаются случаи, когда при минимуме усилий личность заподозренного можно установить легко, но это не делается, и даже, когда придет в голову сделать заведомо фиктивную ссылку на «неизвестность» личности. Тем самым кандидат в заключенные под стражу формально подпадает под п. 2 ч. 1 ст. 108. Но в подобной ситуации важнейшее гарантирующее значение имеет следующий запрет: «…нельзя привлечь лицо в качестве обвиняемого, если его личность неизвестна. Поэтому не может быть заключен под стражу обвиняемый (подозреваемый), данные о личности которого отсутствуют»[52].

Заключение под стражу к несовершеннолетнему применяется в случае подозрения или обвинения в тяжком или особо тяжком преступлении. Это правило.

В порядке исключения, предусмотренного второй нормой ч. 2 ст. 108, к несовершеннолетнему может быть применено заключение под стражу при подозрении или обвинении его в преступлении средней тяжести.

В ч. 3 ст. 108 говорится о таком документе, как постановление о возбуждении ходатайства. Указано на необходимость изложить в нем мотивы и основания, подтверждающие необходимость в заключении под стражу. Какие прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства, закон (ч. 3 ст. 108 УПК) не расшифровывает. Поэтому велика потребность и в разъяснениях Пленума Верховного Суда и в обзорах судебной практики и в кондиционных комментариях.

В цитируемом комментарии к ст. 108 УПК И. Л. Петрухин по этому поводу пишет: «Закон не указывает, какие материалы, обосновывающие заключение под стражу, должны быть приложены к ходатайству. Представляется, что это протокол задержания (если оно производилось), постановление о привлечении лица к участию в деле в качестве обвиняемого, протоколы допросов подозреваемого и обвиняемого и доказательства, подтверждающие наличие оснований для задержания, указанные в ст. 97 УПК. Могут быть представлены надлежаще заверенные копии других процессуальных документов. Судья может потребовать предоставления и других материалов, подтверждающих необходимость избрания данной меры пресечения, а также подлинных процессуальных актов»[53].

Конечно, важно указание здесь на право судьи потребовать в числе прочего и представления подлинных процессуальных актов. Но может быть, стоило бы обсудить обязательное представление подлинных процессуальных документов (и не «в расшитом виде», а в самом уголовном деле, надлежаще оформленном, с проставлением нумерации листов, по всем правилам делопроизводства. Копии иногда рождают сомнения столь серьезные, что теряется само доказательство[54].

Теперь следует обратить внимание на форму процессуального документа – постановление о возбуждении ходатайства (ч. 3 ст. 108). Это интересная комбинация двух форм – постановления и ходатайства.

Из п. 25 ст. 5 УПК ясно, что постановление – это решение прокурора, следователя, дознавателя, вынесенное при производстве предварительного расследования, за исключением: 1) – обвинительного заключения и 2) – обвинительного акта.

Может быть, здесь нехватает третьего исключения – ходатайства следователя? И тогда не появился бы конгломерат «постановление о возбуждении ходатайства»? Судья и так понимает, что это ходатайство не чье‑нибудь, а стороны обвинения. Кстати сказать, в ч. 2 ст. 119 УПК сказано о праве государственного обвинителя заявлять ходатайство (просто, без соединения в одну разнородных и самодостаточных процессуальных форм – «постановление» и «ходатайство»).

При производстве по уголовному делу применяется уголовно‑процессуальный закон, действующий во время выполнения данного процессуального действия или принятия процессуального решения, – это общее правило. Иное, специальное, если оно установлено УПК, будет иметь преимущественное действие для случая, к которому относится.

Второе правило ст. 122 УПК предусматривает, что решение по ходатайству (теперь это определение суда) может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 УПК.

Об удовлетворении ходатайства либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении дознаватель, следователь, судья выносят постановление, а суд – определение. Оно доводится до сведения лица, заявившего ходатайство. Решение по ходатайству может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса.

Подлежит ли то или иное судебное ходатайство удовлетворению, зависит от его обоснованности. Это общий подход.

Кроме того, среди ходатайств можно выделить две полярные группы:

1) ходатайства, которые подлежат отклонению судом;

2) ходатайства, которые, как указано в законе, подлежат обязательному удовлетворению.

Посмотрим на примерах ходатайства, которые в любом случае должны быть отклонены судом.

По диффамационному иску одна из сторон ходатайствует о приобщении к делу письма в суд жителей улицы (небольшого города), в котором подтверждается «известный всей улице факт аморального разгульного поведения истицы». Соблюдая процессуальные правила судья предоставил возможность истцу высказать мнение по заявленному ходатайству. Но первое, что сделал представитель истца, с разрешения судьи задал уточняющий вопрос ответчику: «С какой целью Вы просите приобщить эту бумагу?» Ответ: «Таким образом, у суда будут основания считать данный факт общеизвестным, и не нуждающимся в доказывании». И добавил: «Это правило ч. 1 ст. 61 ГПК.

Адвокат, представлявший интересы истца, был краток, высказывая свое мнение относительно ходатайства ответчика: «Прошу суд отклонить ходатайство ответчика, так как, во‑первых, характеристика, которую дает „улица“, и общеизвестный факт, – совершенно разные понятия. Общее мнение улицы – если даже предположить, что оно существует и едино, – не может считаться общеизвестным фактом. И вообще „уличная бумага“ не доказательство». Судья сделал адвокату замечание по поводу некорректного обозначения бумаги, представляемой ответчиком, но ходатайство отклонил, мотивируя тем, что письмо жителей не является доказательством и не может служить основанием для признания каких‑либо обстоятельств дела общеизвестными[55].

Глава V. О целях обращения к суду, о праве на истину и способности любого ошибаться

Не всегда цель судебной баталии видна из заявленного предмета спора. Иногда эта цель вуалируется самим истцом и точно неизвестна ответчику.

Не все безупречно доказанное в процессе – истина.

Лу Дойед пребывал в должности коммивояжера… Он прагматически обращался с истиной в том смысле, что тщательно обходил ее стороной, за исключением тех случаев, когда она могла быть ему полезна… Бесчестность Лу Дойеда вывела его на уровень этической некомпетентности.

Лоуренс Дж. Питер. «Принцип Питера, или почему дела идет вкривь и вкось».

Из досье «Многопричинная некомпетентность».

Для человека представление о правосудии постигается через призму процесса по конкретному делу (в котором ему довелось участвовать в качестве стороны, заинтересованного лица, свидетеля или «наблюдателя», в составе судебной аудитории).

Представления профессионала формируются прежде всего через постижение судебных, других юридических и неюридических наук, усвоение законодательства, алгоритмов судебных и иных юридических правил, процедур. Будущий профессионал вначале усваивает опыт правосудия XV и последующих веков. И с огромным трудом разобравшись с основами наук, с азами философии и социологии права, с историей адвокатуры, прокуратуры и нотариата, их функциональным связям с правосудием, подходит к открытым дверям суда.

Начинается этап практического погружения в правосудие – через судебный процесс. Познание правосудия – это бесконечный путь исследователя от процесса к процессу. Иначе чем через прохождение конкретного процесса (в количестве и в разнообразии, предельно доступном изучающему) правосудие непостижимо[56].

Природа возникновения судебного процесса такова, что в начале его – одно из двух:

1) либо субъект права сам ищет судебной защиты, своей волей и в своем интересе обращается к гражданскому правосудию[57]. Его активность дает импульс новому судебному делу. Но строго говоря, для начала движения дела, кроме объективированного волеизъявления субъекта права, потенциального истца, необходим официальный документ, своего рода «свидетельство о рождении» гражданского дела. Это определение судьи о принятии искового заявления (или о принятии просто «заявления») и возбуждении производства по делу (ст. 127 АПК РФ), о принятии искового заявления к производству (ст. 133 ГПК РФ).

Будущего истца в суд ведет интерес – нормализовать отношения (разумеется, не все и не вообще, а определенные правовые отношения) с определенным лицом (контрагентом) или преодолеть правовую неизвестность – неопределенность относительно прав на конкретный объект, добиться судебного восстановления нарушенного права или статус кво, защиты материального права, иным адекватным способом (правила ст. 12 ГК РФ). В результате полноценного рассмотрения обоснованного инициативного обращения к суду принимается законное решение суда, которое становится конкретным судебным уроком того, что «достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления» (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ).

Не иначе, как по инициативе потерпевшего возбуждается и уголовное дело частного обвинения;

2) либо субъект вовлекается в процесс, – гражданский, уголовный, административный, – начатый помимо его желания и во всяком случае, без его прямо выраженного намерения или согласия, т. е. начатый или по инициативе лица, обладающего соответствующими полномочиями, действующего ex oficio, или по инициативе другого субъекта права, субъекта спорного правового отношения (лица физического, юридического либо индивидуального предпринимателя).

Известно понятие «прерогатива суда», т. е. полномочия, предоставленные Конституцией и законом суду, исключительно суду, и никому другому. Правосудие в Российской Федерации – прерогатива суда: осуществляется только судом, – таково непререкаемое правило ч. 1 ст. 118 Конституции РФ, которым и открывается гл. 7 «Судебная власть».

Законом также определены процессуальные (это не то, что обращение к суду со словами: «Ваша честь! Уважаемый суд!») формы обращения к суду. У каждой процессуальной формы – свое функциональное предназначение. Важно соответствие между процессуальной формой обращения, и его содержания.

Чтобы как‑то смягчить раздражение, которое у нормального читателя вызовет предыдущая фраза, нелишне иметь в виду следующее. Судебное «действо», при всем демократизме судебных правил, не имеет ничего общего с неуправляемым потоком взаимных претензий и обвинений сторон, произвольных интермедий, при которых каждый слышит только себя. Ничего подобного в судебном процессе быть не может. В процессе не может быть прямого общения участников друг с другом, минуя судью.

Участники процесса – своего рода оркестр. У каждого – своя партия. (Правда, не всегда оркестранты хотели бы играть в данном составе.) Дирижирует судебным оркестром судья, и все в процессе подконтрольно суду. Ни одно процессуальное действие не начнется до тех пор, пока участник процесса в соответствии с регламентом, предписанным процессуальными правилами Кодекса, не обратится к суду[58]. Свое заявление или ходатайство участник процесса изложит устно, обращаясь прежде всего – к суду, а не к судебной аудитории или другим участникам. Вместе с тем судейский контроль за порядком в процессе, судейское руководство процессом необходимы и для предупреждения нарушений этических и процессуальных норм и так же важны и необходимы для обеспечения диспозитивности, равноправия сторон, их права быть выслушанными судом, для соблюдения всех судебных принципов и процессуальных гарантий каждого участника процесса на всех этапах его развития.

Почему здесь не говорится о третьей форме обращения участника процесса к суду – о жалобе? Причина проста.

В обращении к правосудию проявляется потребность человека, – как гражданина, как члена общества, как личности, – потребность и право на истину, на ее установление судом и активное полноправное на участие в процессе по делу на всем его протяжении в качестве стороны либо заявителя или иного заинтересованного лица. (Процессуальный статус определяется по правилам регулирующего процессуального кодекса.)

Как правило, инициативное обращение в суд, к правосудию связано с определенной верой человека, с его убежденностью в том, что поиск истины в суде будет успешным.

Правосудие – сфера противоборства правды и лжи, состязания сторон, каждая из которых может быть по‑своему или в чем‑то права или неправа. Из этого отнюдь не следует, что «у каждого – своя истина». Истина единственна. Представления о ней могут различаться. Истина в споре может родиться или так и остаться сокровенной.

Истина может быть итогом размышлений, «прокручивания ситуации», раскрытия и многократного «прочтения» доказательств.

Но не все безупречно доказанное – истина.

И наоборот, истина в споре может оказаться недоказуемой в конкретной ситуации, «разбитой в пух и прах» (по недостатку фактов‑доказательств или как результат неравного состязания – вчерашнего стажера с опытным софистом‑диспутантом). А сколько процессов, в которых об истине только говорят, но к раскрытию ее не стремятся.

О какой истине можно говорить в случае фиктивного спора или судебного спора, пересекающегося с преступлением, сокрытие которого для сторон важней судьбы гражданско‑правового спора!

Каждая сторона имеет право на истину в процессуальном смысле[59], т. е. как право в целях установления истины судом эффективно использовать весь комплекс процессуальных прав.

Суд подтвердит его право на истину, право быть защищенным от лжи, даже мастерски представленной более убедительно, чем правда. В диагностике правды‑лжи, в требовании отличать действительное от подобного – одна из познавательных и психологических судейских профессиональных проблем.

Законом целенаправленно и системно, следуя алгоритму процессуальных действий, стороне предоставляются и гарантируются права:

– сформулировать суду свою правовую позицию;

– устно, непосредственно изложить релевантную фактическую информацию;

– в обоснование своей позиции и подтверждения возражений с другой стороной;

– представлять во всей полноте и разнообразии юридически допустимые доказательства, – анализировать и критиковать контрдоказательства, доводы и аргументы противной стороны, соображения других участников[60];

– выступить с ходатайствами, заявлениями;

– обжаловать процессуальные акты суда;

– подготовиться к прениям;

– произнести обстоятельную речь, с достаточно полным и вместе с тем концентрированным анализом обстоятельств и доказательств, создавая убедительный и достоверный фактический и юридический образ дела, предложить свой проект судебного решения и, может быть, выступить с репликой – в связи со сказанным второй стороной.

* * *

При всем разнообразии личности, стиля деятельности, характера судей, общество больше всего дорожит судьей, стремящимся к благу сторон, судьей, пресекающим недобросовестность и процессуальные злоупотребления, попытки использовать средства судебной защиты вопреки совести и закону.

Общество больше всего дорожит судьей с собственным определенным мнением и, неизменно, благоприятствующим положению и будущему человека. (Можно ли сказать, что даже человека, обвиняемого в деянии, которое считается даже по понятиям правовой субкультуры компрометирующим? Можно ли сказать, что благоприятствующим даже положению потерпевшего, которым в серьезной мере спровоцировано преступление? – на эти вопросы мнения респондентов разделятся, что естественно отражает неоднозначность этических подходов и степеней ригоризма или толерантности).

Общество боготворит судью, которому дорог Человек сам по себе, судью, которого задевает за живое факт, что Человек взял на себя чужую вину. Или другой факт: потерпевший, поставленный в досудебном производстве на место подсудимого.

Судья истинный на поводу у одержимого обвинителя и тем более – у лжеобвинителей не пойдет…

Только истинный судья способен и имеет моральное – профессиональное – право пропагандировать ценность закона и убеждать, что никакое нарушение закона для судебной власти небезразлично; что обоснованный иск подлежит удовлетворению вне зависимости от «весовых категорий» сторон.

Подыгрывать «сильной стороне» недостойно судьи и правосудия.

Задача судьи – обеспечить материально– и процессуально‑правовое равновесное положение сторон в ходе и в итоге движения дела, когда стороны контрастируют, – крайне сложна.

Судья должен не столько демонстрировать, сколько реально проявлять и сохранять объективность, равное отношение к сторонам.

В то же время отсутствие представителя у стороны, знающей процессуальные правила весьма приблизительно, увеличивает нагрузку на судью, обязывая его каждое процессуальное действие с участием не ориентированной в праве стороны предварять разъяснением судебной процедуры, правил, содержания, возможных правовых и процессуальных последствий.

При всей очевидности соотношения контрастирующих сторон (условно обозначим их: сильная и слабая) нельзя игнорировать «штрихи к портрету», формальный статус и фактическое положение.

Стороны – ответчик, юридическое лицо с известным брэндом, и истец, гражданин, требующий уплаты причитающегося ему платежа.

Организация солидная, истец – не дотянувшийся до среднего класса гражданин.

Внешне соотношение – сильная и слабая сторона. Но на данный момент организация – в критическом положении, на грани банкротства, что задевает не фигурирующие в деле интересы значительного числа работников, не получающих зарплаты даже при наличии соответствующих судебных приказов (за отсутствием средств для исполнения). И при худшем развитии положения будет официально признана банкротом, что приведет к массовой безработице и иным негативным последствиям.

Открытости судебной системы соответствует процесс транспарентный, итог которого – на пользу укреплению в обществе начал справедливости, взаимопонимания, возрождения чувства социальной потребности в отзывчивости, толерантности, преодолении позиции «наши хаты – с краю» («Это Ваши проблемы», – фраза, которой иной функционер одергивает человека, излагающего суть обращения с подробностями, не имеющими прямого отношения к делу).

В идеале суд – всеобщий храм. Уже потому что для всех, независимо от семейного, служебного, имущественного положения, вероисповедания, общественного авторитета, культурных ориентации обязательны одни и те же: закон, суд, судебные регламент и процедуры, одни и те же судебные права, определенные сообразно статусу лица в конкретном процессе.

Общение человека с судьей, участие в процессе, а порой и присутствие в составе судебной аудитории, – открытый урок: а) анализа правовой ситуации, понимания сути судебного спора или нарушения права лица; б) постижения способов определения юридически необходимого состава фактов, выяснения и доказывания каждого значимого обстоятельства; в) перехода от общей нормы закона к ее воплощению в конкретном случае, через решение, акт правосудия, правовой определенности и судебной защиты.

В действительности бывает все не так, по крайней мере, не все так, как следовало бы с позиций высокой судейской этики. Постепенно профессиональная этика юриста (даже редкого гостя в судах) претерпевает изменения под влиянием перегрузок, «сюрпризов», которые преподносят в процессах «мастера» обходить закон, изощряться в процессуальной недобросовестности, раздувать судебные конфликты. Доходит до того, что их участники, в поисках рецепта, как «сделать замес покруче», пытаются ввести в число причастных к своим неблаговидным делам и распрям и адвоката и судью. Причем, по части сутяжнических способностей неюристы опережают профессионалов, дают искусственно создаваемую ими работу вышестоящим судам, квалификационным коллегиям судей, адвокатским образованиям.

Вкладывая в работу часть себя, отдавая ей все, что есть, на пределе возможностей, судья, так же, как и адвокат или прокурор, чувствует ауру человеческой признательности, положительного отношения, видит результат своего участия в делах человека, не ориентирующегося в законах, судебных порядках и регламентах. Помогает, дает защиту. Дать защиту нарушенному праву, помочь человеку выйти из сложной ситуации – это само по себе награда для профессионала: уметь довести процесс до законного результата, полезного для других.

Судья, адвокат или прокурор с хорошим опытом может столкнуться с феноменом человеческой неблагодарности, не обязательно «умышленной». В результате профессиональная этика остается на прежнем высоком уровне не у каждого, медленно проседает. А коллеги по принципу «объективного вменения» делают вывод о профессиональной деформации.

Примеряя судейскую мантию, новый судья рассчитывает на свои познания в праве, психологии, привычку к непрерывному самообразованию в сочетании с высокой образованностью, трудоспособность, ум, кругозор, человеколюбие, знание, как уладить конфликт, примирить интересы, на свою трудоспособность и солидные защитные механизмы. В суде ему день за днем придется убеждаться в том, что реестр преступлений, прописанных в Уголовном кодексе, все еще остается практическим руководством. Несмотря на развитие цивилизации, грандиозные успехи наук, культуры, диапазона мышления и миропонимания, факторы глобализации, освоение технологий, превосходящих фантазии и предвидение, человек не застрахован от попадания в жесткие экстремальные условия, которыми как бы в момент опрокидываются представления о комфорте, благополучии и даже, случается, – о личной свободе.

Приговор, причем обвинительный и суровый, общество – под грузом своих проблем – воспринимает как законный, встречает с удовлетворением. Общество, особенно в период переходной экономики, чувствует потребность решительно очищаться от криминалитета, не всегда вникая, где виновный, а где потерпевший.

Деятельность суда – перманентно критическая, связанная с выявлением юридически значимых разнообразных ошибок и нарушений участников судебных процессов. Но и в собственной работе, в судебном и досудебном производстве, без ошибок не обходится.

Нет сферы деятельности, где исключаются ошибки. Любое действующее лицо – субъект потенциальной ошибки. Но правосудие – слишком ответственная область деятельности[61].

Э. Ферри в русском издании своей главной книги (последнее примечание – перед заключением), с удовлетворением отмечает: Толстой «нашел возможность сделать классификацию, которая в значительной мере сходится с нашими выводами»[62].

Знакомый медик, человек образованный и обаятельный, в неслужебной обстановке спасался от бесконечных обращений и жалоб на болезни афоризмом: «На то и человек, чтобы болеть!» Запомнилось, как вернувшись на работу в сумрачном настроении из суда, где второй день поддерживал своим присутствием в зале суда коллегу, обвиняемого за ошибку с летальным исходом, он был вне себя, считая обвинительный приговор несправедливым.

– Как же так, – недоумевал он. – Произошла ошибка, неизбежная во врачебной практике. И такой приговор! Слушали сочувственно: кто‑то сочувствовал врачу, кто‑то – жертве врачебной ошибки. Молчание было прервано репликой:

– И что удивляться? – На то и судья, чтоб ошибаться… И пояснил, обращаясь к доку: – Это я перефразировал твой афоризм: – «На то и человек, чтобы болеть». – На месте судьи ты бы сказал: «На то и судья, чтобы ошибаться».

Судебные ошибки в общем можно представить как:

а) своевременно предупрежденные;

б) исправленные с опозданием;

в) обнаруженные или установленные настолько поздно, что исправление их невозможно;

г) не выявленные, оставшиеся латентными.

Известны специальные научные исследования по проблемам выявления и предупреждения судебных ошибок[63].

Одной из главных задач инстанционного устройства системы судов является именно предупреждение и исправление ошибок акта правосудия прежде, чем акт правосудия вступит в законную силу.

Акт правосудия – документ, через который проявляется достоинство судебной власти, авторитет суда, престиж судей, рассмотревших и разрешивших судебное дело.

В исправлении ошибок заинтересован прежде всего тот судья, или те судьи, которые их допустили.

Совесть, чувство ответственности, профессиональное достоинство не дадут судье успокоиться, пока им не будут приняты все возможные по закону процессуальные меры и средства для исправления неправильностей, описок, неточностей, опечаток, технических или иных ошибок.

Вместе с тем, сопоставляя арсенал средств судебного самоконтроля и судебного контроля, очевидно, трудно прийти к иному выводу, чем вывод о явной недостаточности судебного самоконтроля и о несопоставимой с ним развитости средств судебного инстанционного контроля.

Суд – гарант нормальной жизни общества, защиты прав и обширных интересов человека.

Идея соотношения общества и закона – в том, чтобы и общество и человек изначально были защищены законом, правом.

Вся жизнь социума – некое необъятное правовое поле, настолько обширное, что образ «поля» (даже в смысле обширного пространства) может породить беспокойство, не окажется ли человек, помимо своей воли, – за его пределами? Жизнь человека в координатах правового государства, хотя еще и находящегося в пути к завершению его несущих конструкций и образований, – при всех испытаниях и превратностях судьбы, не должна вызывать чувства неуверенности и безысходности.

Любому гражданину государством и его институтами гарантирована защита прав. Причем, «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом» (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ).

Вопрос только в том, как это право реализовать.

Правовое государство – государство правосудное. Это одно из основных его качеств заслуживает быть отмечено особо.

Именно право на судебную защиту признается Конституцией общесубъектным и распространяется на возможность обращения любого субъекта в суд, инициируя проверку правомерности актов (решений и действий) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц.

Но прежде всего практически право на судебную защиту востребовано гражданами для разрешения разнообразных правовых коллизий и споров о праве, где сторонами являются «гражданин – гражданин», а не дела о праве публичном. И в этом отношении надо отдать должное универсальному характеру прав, снабженных судебной защитой, в число которых входит каталог прав, образующих подсистему частного права, но не полностью.[64]

Все огромное Российское государство – безраздельное правовое пространство.

«Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации» (ч. 2 ст. 4 Конституции РФ). В России нет «зон существования» вне радиуса действия Конституции, федеральных законов, вне общедоступности суда и судебной защиты.

Современное Российское государство – демократическое федеративное правовое. Его высшая ценность – человек, его права и свободы. Как установлено ст. 2 Конституции, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства[65].

Осуществимость конституционных программ, постулатов и гарантий зависит от практической деятельности государственной власти, ее трех ветвей, системно взаимодействующих, а также от научного обеспечения, предлагаемого в виде исследований, заключений, рекомендаций, концептов законопроектов, аналитических записок, проектов целевых и иных программ развития судебных и других институтов. Исходный пункт более‑менее серьезной работы, ориентированной на будущее, – основательное знание существующего положениям (без купюр и иносказаний).

Во‑первых, должен быть сводный реестр тех прав, которые не защищаются в судебном порядке (например, относятся издавна к прерогативе органов ЗАГСа, жилищно‑коммунальных служб и др.)[66].

Во‑вторых, есть необходимость обеспечивать профессионализм альтернативных судебных процедур, не упуская при этом аспектов их качества, методик, состава медиаторов, консультантов, общедоступности и реально добровольного (не кабально вынужденного для стороны, «загнанной в угол»). Здесь же проблема проведения примирительной процедуры профессиональным судьей (или – по предпочтению сторон не одним, а может быть двумя и более). Вопросы нуждаются в апробации и вряд ли оправдано их откладывать в долгий ящик.

В‑третьих, было бы интересно (здесь просьба к читателю проявить снисходительность к автору «Не ругайте пианиста, он играет, как умеет!») провести нечто вроде эксперимента с участием (очень любящих свою профессию) судей в игровом судебном процессе, где настоящие судьи сыграют роли сторон. При этом в роли судьи игрового процесса желательно иметь судью, склонного к затягиванию процессов (что само по себе еще не указывает на погрешности и минусы) или судью, который хотел бы ускорить темп, но пока имеет в своем дружелюбном судейском коллективе признанные «заслуги» мастера волокиты.

Вообще‑то судьям виднее, играть ли в дела, от которых и так передышки нет, и если уж играть, как распределить роли. Не апробировать ли при этом процедуру, не прописанную в кодексе, или прописанную, по мнению судьи, «не так, как следует» (иначе говоря, нерационально), либо не для того вида судопроизводства, в который ее стоило бы включить?

Цель судейских игр видится в том, чтобы умудренный опытом судья, на два или более судебных представления спустившийся с подиума, оценил недостатки процесса как бы «со стороны», войдя в образ неопытного истца (ответчика), без понятий в праве, без ясного представления своей позиции и без поддержки адвоката. Или судья предпочтет образ опытного сутяжника, который ведет дело на грани фола (чтобы присутствующим ясно было, кто и какими методами осложняет работу суда в неигровом процессе).

В наше время в ходу известное выражение «Казнить нельзя помиловать». Более вероятно, что там, где смертная казнь не отменена, альтернатива помилования нереальна: «Казнить нельзя. Помиловать тоже».

Между этими крайностями – поле человеческих судеб.

Решение судьбоносных дел – сверхзадача судьи.

Один из аргументов противников смертной казни – в знании опыта непоправимых судебных ошибок. Приговор приведен в исполнение. После этого находится живым тот, за «убийство» кого по ошибке осудили невиновного.

Ошибка оказалась непоправимой. Стоила жизни.

Автору бывшем в молодости адвокатом, не понаслышке известен своеобразный «эпилог» дела об установлении отцовства. В доказательствах правоты позиции истицы недостатка не было. Ответчик иска не признавал, но и не проявлял активности в опровержении. Контрдоказательств практически не было (кроме простого отрицания и высказанного им предположения, что истица встречалась в то время не только с ним). Иск был удовлетворен. Спустя двадцать лет, если не больше, после положительного решения суда мать ребенка, неизвестно из каких побуждений, «награждает» адвоката откровенностью, что отцом ребенка был не ответчик.

Между приведенными двумя историями почти ничего общего. Первая история – хрестоматийный пример ошибки в уголовном процессе. Пример не единственный в специальной литературе.

Вторая история – реальный факт ошибки при решении гражданского дела.

Но общее между этими делами есть. Оно – в том, что обе эти ошибки – судебные, и обе непоправимы. Если только женщина‑доверитель спустя два десятилетия после процесса не разыграла перед своим бывшим представителем, адвокатом, «лже‑откровенность».

К чему были приведены примеры? К тому, чтобы перейти к простому утверждению: Человеку свойственно ошибаться. Даже человеку в мантии судьи. Даже суд, действующий коллегиально, не застрахован от ошибки. Судебные ошибки случаются. Целям их предупреждения, проверки судебных актов, служит инстанционно организованная система судов.

В современный период в структуре правосудия все более возрастает удельный вес гражданских дел. Соответственно отношение к суду – во всяком случае, у тех, кто так или иначе вовлечен в орбиту гражданского и арбитражного судопроизводства, или следит за хроникой судебных гражданских дел, – ассоциируется преимущественно с его позитивными решениями по гражданским делам (защита исключительных прав, товарного знака, защита достоинства, деловой репутации, рассмотрение исков из договорных отношений, экономических, финансовых, инвестиционных споров и т. п).

Влияние гражданского правосудия могло бы еще более возрасти, с изменением числа уголовных дел, которые возбуждаются главным образом по причине невозмещения субъектом правонарушения убытков. Причем, уголовный ход дела чаще всего не лучшим образом сказывается на взыскании убытков, т. е. интерес потерпевших остается не удовлетворенным, и значит, компенсационная восстановительная функция правосудия не срабатывает[67]. Освоение функций социального государства наверное позволит решить также проблему защиты потерпевших, в случаях нераскрытых преступлений. Очевидно, модель ответственности государства (казны) за имущественный вред не установленного и не изобличенного преступника трудно реализуема главным образом по экономическим (финансовым) соображениям. Но ничто не мешает разработке соответствующих законопроектов По таким масштабным вопросам интересно иметь не один проект. В 90‑е годы активный интерес к проблеме проявлял В. М. Савицкий. Надо надеяться, что недалек час ее реального разрешения.

Глава VI. Суд и стороны: горизонталь судебных отношений. О мягкости судебной власти

Закон – матрица судебной деятельности…

Правосудие – деятельность исключительно законная, но нетерпимая к шаблону, формализму, убивающему суть и смысл отношений и ценностей, оберегаемых правом и обществом.

…Моральное право быть судьей имеет только Личность. Если же в судейскую корпорацию проникнут (Не дай Бог!) специалисты, ориентированные на шаблон, едва ли не первыми это заметят новаторы в сфере судебной информатики, которые тут же предложат замену «механического «по стилю мышления судью‑человека… «электронным судьей». Весьма вероятно, что идея «электронного судьи» родилась как своего рода «отвод» претендующего на место судьи функционера с шаблонным образом мышления.

Отзывчивость судьи – драгоценное достояние общества.

Представление о власти у любого, от обывателя и до интеллектуала, ассоциируется с приказом и подчинением, распоряжением субъекта власти, обязывающим другое лицо. Быть во власти – значит следовать ее предписанию, независимо от того, согласен ли человек с командой, как ее оценивает, считает ли это повеление разумным и готов ли морально‑психологически, а может и материально или физически, его выполнить.

Судья – прежде всего носитель властных полномочий. Входя в судейский кабинет, простой смертный замирает. Власть у суда мощная. Полномочия исключительные. При отсутствии коллизий с правом суд с точки зрения прагматической человеку не интересен. Конечно, советчик бывает необходим во многих двойственных житейских ситуациях. Вся наша жизнь – альтернатива.

Альтернативы порой оптимизма не прибавляют (особенно в странах, где существует проблема смертной казни без судебного разбирательства). Спрашивается: а если та же мера будет итогом судебного разбирательства, что толку? Кто‑то скажет: все же процедура дает надежду на справедливость и оставляет шанс на иной приговор или на смягчение в суде следующей инстанции либо шанс на помилование. Но должна ли в современном законе оставаться легальная возможность лишения человека жизни? Это вопрос, заслуживающий осмысления и концепта на уровне глобального гуманитарного законопроекта.

При всей судейской независимости «первая скрипка» – законодатель. Общество дорожит правами и гарантиями, данными законом. Все институты права, включая суд и правоохрану, существуют и работают потому, что потребность в них признана законодателем. Одного факта социальной необходимости недостаточно. Условие легализованности непреложно.

Следуя закону, а не помимо закона и не вопреки ему, осуществляются полномочия суда, судейское усмотрение, ощутим вектор влияния суда на жизнь и мироощущение социума. Закон – основа деятельности суда.

И вместе с тем, деятельность суда – фактор обновления закона, а также своеобразное правотворческое восполнение норм закона – в формате отдельного конкретно определенного судебного дела – процесса. Здесь ничего нового нет. «Судья, который откажется рассматривать дело под предлогом пробела в законе, его неясности или несовершенства (недостаточности), может быть привлечен к ответственности за отказ в правосудии», – гласит статья 4 Гражданского кодекса Франции, известного как Кодекс Наполеона (1804 год).

Судейское правотворчество имеет свои пределы и не может быть направлено на восполнение пробелов обвинения, конструирование отсутствующего в законе нового вида правонарушения. Задача судьи – благоприятствовать судебной защите, а не отягощать обвинение, не ухудшать положение обвиняемой стороны. Не случайно в УПК той же Франции или какого‑то иного современного цивилизованного государства нет нормы, подобной приведенному правилу ст. 4 Кодекса Наполеона.

Вектор судейского правотворчества определен положениями Конституции РФ о том, что правосудием обеспечиваются права, свободы человека и гражданина, и каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Причем ввиду особой важности судебных гарантий общесубъектное право на судебную защиту выделено в отдельное положение, вслед за статьей 45 Конституции РФ о гарантированности государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации и праве каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Судейское правотворчество предназначено усиливать гуманитарный потенциал правосудия.

В современном правосудии, гражданском и уголовном, возрастает значение диспозитивных и консенсуальных начал, системный научно‑практический интерес к реституционной модели правосудия. Это непременно отразится на характере процессуальных отношений суда со сторонами.

В современном суде официальное общение «судья – участники процесса» по‑прежнему проявляется как властеотношение, но не сводится к нему. Это отношение отчасти деформализуется (функции примирения, процедуры согласования, особенно в стадии подготовки к судебному разбирательству).

Суды различаются по уровням, образуют иерархическую систему. Движение судебного дела есть восхождение от базовой инстанции ко второй и последующим ступеням. Решение суда первой инстанции проверяется судом следующего уровня и т. д. Наряду с вертикальной проверкой актов правосудия существует и проверка горизонтальная, т. е. судебный самоконтроль: пересмотр судебного акта тем же судом, которым он принят ранее, по вновь открывшимся и новым обстоятельствам; исправление описок, арифметических ошибок; отмена заочного решения суда в порядке ст. 240 ГПК РФ и др.

Горизонтальная проверка не сводится только к самоконтролю. Другая форма – контроль за судебными актами судом того же уровня (другим судьей или двумя и более судьями суда, не являющегося вышестоящим. Этим достигается большая доступность проверки судебных актов. Именно таким образом можно было бы пересмотреть отношение к проблеме частного обжалования. Существует огромный массив практически непроверяемых судебных определений, возможность проверки которых полностью зависит от судьбы основного (итогового) решения суда. Ошибки в сфере применения процессуального законодательства остаются не исправленными, если не корректируется или не отменяется обжалованный акт правосудия.

Существует потребность в дальнейшем развитии горизонтальной составляющей судебной проверки судебных актов, в распространении модели судебного самоконтроля или образовании недостающих структур в том суде, в котором данный вопрос еще остается открытым. При всех гарантиях, которые дает рассмотрение дел в Конституционном Суде РФ: судьи высочайшего класса, солидный состав как самих судей, так и представителей сторон, экспертов, – никто не может предусмотреть всего в первом решении. У Конституционного Суда РФ должно быть право самоконтроля в отношении принятых им актов. Какая для этого требуется структура и какой будет процедура – вопрос, требующий специального обсуждения. Ясно одно: должны быть отработаны на уровне закона процедуры оперативного судебного самоконтроля за правомерностью актов правосудия. Наряду с этим организационные формы КС позволяют разработать процедуры для проверки и пересмотра актов КС, без встраивания инстанционной пирамиды, путем развития судебно‑системной горизонтали.

Для систем общей и арбитражной юрисдикции важно развивать горизонталь отношений «суд – стороны» прежде всего в период прохождения дела в суде базовой (первой) инстанции. Это потребует принципиально нового психологического обеспечения судебных процедур. Дирижируя «судебным оркестром», судья направляет развитие процесса, поощряет позитивную активность, конструктивный диалог сторон, содействует рациональному поиску решения, приемлемого для обеих сторон, кроме ситуации, в которой согласование позиций объективно исключено или примирение, компромисс были бы безнравственными. Тогда решение примет судья. Будучи законным, оно далеко не всегда бывает воспринято сторонами дела.

В суде ближайшего будущего мощь, влияние, социальное воздействие судьи вряд ли будут проявляться только через властные правоотношения. Нормальным человеком, личностью с развитым чувством этической ответственности и собственного достоинства, психологически принимается не то, что ему предлагается под угрозой санкций, принуждения и наказания.

Один из аспектов свободы – право самому определять свою ответственность перед другими, отдавая должное их правам, интересам, волеизъявлению. Но существуют вопросы, составляющие прерогативу суда (ст. 29 УПК РФ и другие нормы). Так, ГПК РФ относит к исключительным полномочиям суда решение дел о статусе гражданина: ограничение дееспособности, признание недееспособным, объявление умершим, лишение родительских прав или ограничение в названных правах, признание брака недействительным, усыновление ребенка и др.). В вопросах, составляющих прерогативу суда, соглашения сторон не допускаются. Не говоря уже о том, что «статусные» дела – неисковые и консенсуально не решаются. Кроме того, при всех плюсах консенсуальности суд не штампует соглашения сторон, а проверяет их правомерность. Судья откажет в удостоверении мирового соглашения, представляющего собой по сути явно несправедливый или незаконный «консенсус».

Ценность диспозитивного правосудия – в усилении роли сторон в позитивном развитии процесса, в содействии судьи в преодолении непонимания между истцом и ответчиком, в понимании ими полезности для интересов обоих самостоятельно и (или) через своих представителей либо с помощью посредника, медиатора или консультантов‑специалистов разрабатывать варианты целесообразного урегулирования спорных вопросов судебного дела (если только вопрос не составляет прерогативу суда). Согласительные процедуры не предполагают императивности: стиль и методы поиска должны быть минимально отягощены формальностями. Здесь исключается процессуальное принуждение, не может быть участия в примирительных и согласительных процедурах вопреки подлинному – добровольному осознаваемому – волеизъявлению сторон.

Возможно ли общение сторон с судьей на равных?

В нормальном (традиционном, развернутом, проходящем стадию за стадией, инстанцию за инстанцией) процессе отношения суда со сторонами властные, точнее – властно‑правовые, предусмотренные нормами Конституции РФ, законов, судебных регламентов.

В процессуальных отношениях суда со сторонами, иными участниками процесса проявляется действие ряда основных положений, включающих принципы:

а) осуществления правосудия только судом;

б) независимости судей как основной гарантии справедливого разрешения дела в суде (судья должен осуществлять правосудие, строго основываясь на выяснении, исследовании и оценке фактов, обстоятельств и доказательств дела при соблюдении процессуальных прав и гарантий участников процесса, исключая какое бы то ни было постороннее вмешательство, воздействие прямое или косвенное, откровенное или завуалированное);

в) законности;

г) объективного судейского руководства без предпочтений, дискриминации и предубеждения, с обеспечением равного обращения для всех сторон и участников, что имеет первостепенное значение для надлежащего осуществления судьей профессиональных обязанностей[68];

д) судебной истины;

е) диспозитивности (права каждой стороны самостоятельно определять свою процессуальную позицию, стратегию ведения дела; свободно распоряжаться процессуальными правами и средствами их установления[69], доказывания, защиты; согласовывать позиции, интересы, искать с помощью альтернативных стратегий и процедур варианты приемлемого урегулирования проблемы, заключать мировые соглашения и пр.);

ж) состязательности, обеспечивающей оптимальные условия взаимодействия суда и сторон и в то же время четкого разделения «функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела», как сказано в ч. 2 ст. 15 УПК РФ[70];

з) открытости (или, иначе говоря, прозрачности, транспарентности) судебной деятельности;

и) общесубъектного права на судебную защиту;

к) благоприятствования судебной защите.

Сущность власти проявляется особенно отчетливо в методах ее деятельности. Судебной власти нет без императивного метода осуществления правосудия. И хотя судебный приказ – всего лишь обозначение одного из видов гражданского судопроизводства, а не акт правосудия, приказное начало в деятельности суда традиционно доминирует.

Представляется тем не менее, что уже ныне действующее законодательство ориентирует суд на отказ от гипертрофированного судебно‑императивного начала и предлагает добросовестным участникам процесса иные подходы, соответствующие началам автономии воли, свободы соглашений участников как гражданских, так и иных правовых отношений.

Конечно же, властеотношения «суд и остальные субъекты процесса» остаются, но постепенно подходы становятся более вариативными. Роль и значимость властно‑правового (императивного) начала процесса уменьшится в том случае, если положительные тенденции формирования гражданского общества, заложенные в Конституции РФ и в законах, будут развиваться. С этим связаны основные надежды на то, что будет интенсифицироваться освоение реституционного правосудия, которое со временем станет доминирующим.

Реституционное правосудие – антипод репрессивной модели процесса, материалом для изучения которой может служить едва ли не большая часть мирового судебного опыта, от Средневековья и вплоть до конца второго тысячелетия. (Ретроспектива этого опыта не внушает оптимизма: плохое имеет свойство воспроизводиться вопреки настрою социально ответственных слоев общества, а лучшее часто нуждается в защите.)

При положительной тенденции судебного развития императивный и диспозитивный методы «поменяются местами». Диспозитивность лидирует в гражданском материальном и процессуальном праве: без нее немыслимы ни система принципов, ни представления о методах или о судебных нормах и судебных процедурах. Какова нынешняя роль императивного начала? Это все еще роль ведущего (основного) судебного метода, по крайней мере в уголовном процессе. Ростки диспозитивности заметны, но чего‑то им явно не хватает. Властеотношения складываются в соответствии с предписаниями императивных и иных норм, а именно:

· судоустройственных, компетенционных и процессуальных императивных, включающих нормы предписывающие, обязывающие, ограничительные и обеспечительные, запрещающие и устанавливающие процессуальные санкции и иные процессуальные последствия несоблюдения процессуальных предписаний суда;

· определяющих правила разграничения подведомственности и подсудности судебных дел;

· относящихся к безальтернативным судебным процедурам;

· устанавливающих судебный регламент и ритуал, символы судебной власти.

В процессе все нормировано. Нормативно‑правовую определенность имеют: структура процесса; последовательность стадий и инстанций; порядок принятия и форма акта правосудия, законная и исполнительная сила акта правосудия.

Законодатель наделил суд и судей, персонифицирующих судебную власть, разнообразными полномочиями, потребность в которых возникает в связи с возбуждением и движением дела, подведением итогов процесса в одной инстанции и продолжением его в следующей инстанции.

Весь судебный путь нормирован законом. Законом предопределены вехи, процессуальная последовательность действий и взаимодействие участников судебных процедур, критерии принятия каждого процессуального акта (решения), открытость и доступность средств и реальная возможность для субъектов процесса требовать от компетентного суда проверки пройденного пути (принятых действий, точности фиксации хода и итогов судебных процедур, адекватности судебных выводов), активное, системное и целеустремленное участие в соответствующей деятельности суда.

Законом предопределены также правила обращения к суду лица, нуждающегося в судебной защите гражданского права или инициирующего уголовное дело публичного, частно‑публичного или частного обвинения; критерии, по которым определяется законность или неправомерность позиции стороны; квалификация спорных правоотношений, юридически значимого деяния (действия, бездействия) с учетом правовых последствий; состав фактов, подлежащих судебному установлению, критерии приемлемости (неприемлемости) доказательств, способы и порядок их исследования.

Закон – важнейший ориентир для принятия судом обоснованного непротиворечивого решения, удовлетворяющего требованиям права, здравомыслия, социальной справедливости.

Закон – матрица судебной деятельности, основа, без которой немыслимы ни суд, ни правосудие.

Но правосудие как феномен реальной жизни, при всей стереотипности судебных дел и ситуаций, – явление индивидуально‑правовое. И в архиве судов среди безликих трафаретных судебных досье хранятся такие дела, в которые кто‑то вложил душу… Кто? Следователь? Адвокат? Судья? Или это редчайший случай, когда к процессу оказываются причастны незаурядные личности, каждая из которых выполняет собственную функцию в период предварительного или судебного следствия?

Повторимся: судья – носитель властных полномочий. Без судейских полномочий нет и быть не может правосудия. Но судья, каждый шаг которого есть не что иное, как осуществление властных полномочий, даже самых обширных, судья как проявление исключительно властного начала, давно бы уже был «демобилизован», «демонтирован» обществом. Современное общество заявляет о себе как о цивилизованном, ориентированном на конституционную модель правового демократического государства.

Правосудие – деятельность исключительно законная, но нетерпимая к шаблону, формализму, убивающему суть и смысл отношений и ценностей, оберегаемых правом и обществом.

Правосудие – сложнейшая сфера гуманитарной интеллектуальной и вместе с тем практической деятельности. Именно потому моральное право быть судьей имеет только Личность. Если же в судейскую корпорацию (не дай Бог!) проникнут подготовленные не нуждающиеся в судейской самостоятельности специалисты, ориентированные на шаблон, едва ли не первыми это заметят новаторы в сфере судебной информатики, которые тут же предложат замену «механического» по стилю мышления судьи‑человека… «электронным судьей». Весьма вероятно, что идея «электронного судьи» родилась как своего рода «отвод» претендующего на место судьи функционера с шаблонным образом мышления.

Судьей вправе быть Человек творящий, созидающий. Это одна из тех профессий, для которой совершенно недостаточно быть только представителем рода человеческого. Общество имеет право на судей, способных обеспечивать защиту нарушенного права всякого субъекта, в том числе человека, лично не способного к судебным баталиям, особенно с мощным изощренным субъектом. Общество имеет право на судей, которые видят свое предназначение в обеспечении подлинных законности и справедливости, не расходящихся с гуманистическими жизнеутверждающими идеалами.

Для обеспечения экологической чистоты общественной жизни личность и мировосприятие судьи не менее важны, чем прогрессивный или во всяком случае социально обоснованный, реально работающий закон.

Правосудие – деятельность формализованная, но не формальная. Чрезмерная заформализованность враждебна правосудию. Формальное правосудие – не что иное, как профанация. Опасность профанации в правосудной деятельности отчасти связана с ригоризмом процессуальных установлений (ограничения в допустимости доказательств, особая строгость по отношению к судье, возможные придирки, преувеличенное внимание, неадекватное истолкование вопросов, замечания, ремарки и т. п.), с предвзятостью сторон, пытающихся во что бы то ни стало обвинить судью в необъективности, в нарушении правил ведения процесса. Во избежание подобных претензий судья еще более формализует стиль руководства судебным заседанием. В результате страдает, обедняется смысл процесса, а между судом и сторонами на почве взаимного непонимания усиливается отчужденность.

Возникает противоречие: чтобы судить, надо разобраться в деле, в мотивах конфликта, правонарушения (и тем более правонарушения уголовного, преступления тяжкого или особо тяжкого). Судья должен понять человека, зримо, по‑настоящему представить себя на месте подсудимого, понять весь ужас его положения. Но представить это нелегко: нет собственного преступного опыта, нет опыта обвиняемого, на которого все смотрят сверху вниз, да и желания часто нет. И потому в нынешних условиях лучше всего поймет подсудимого судья с прежним опытом адвоката. Ведь адвокат ближе всех к обвиняемому. Вкладывая в дело доверителя душу, он знает, что такое «влезть в шкуру» своего подзащитного, добиваться расположения суда к обвиняемому, смягчения его участи.

Правда, и среди адвокатов встречается «загадочный тип» юриста – то ли потому, что в душе он по‑прежнему сыскарь‑обличитель, то ли потому, что считает ниже своего достоинства упирать на обстоятельства, смягчающие вину и ответственность подзащитного. На фоне такого «адвоката» большим адвокатом выглядит обвинитель, сочувствующий подсудимому в том, что тому достался явно непрофессиональный защитник. При плохой защите и судья проникается к подсудимому определенным сочувствием.

Аксиоматично: нельзя осуждать непонятого человека. Но судья иногда принимает на себя такой грех. У судьи нет права уклоняться от решения дела, в котором затруднительно разобраться. Бывает, что судья выбирает для себя простейший и самый… безопасный путь: солидаризироваться со стороной обвинения и взять за основу приговора текст обвинительного заключения или обвинительного акта. Но порядочный судья себе такого не позволит. Никогда.

Судья, не докопавшийся до сути дела, не вправе выносить обвинительный приговор. Во всяком случае, он должен исходить из исключительных прав защиты, и тогда его приговор будет подтверждением действительного благоприятствования защите обвиняемого с учетом конкретных смягчающих вину и ответственность обстоятельств, возможности переквалификации деяния или оправдания по пунктам неподтвердившегося обвинения.

Чтобы по‑настоящему разобраться во всем, судья на этапе исследования фактов и доказательств по делу естественным образом преодолевает чрезмерную дистанцированность, присущую отношениям власти и подчинения. В этот период процесса судебная вертикаль незримо превращается в свою противоположность, судья погружается на предельно доступную познанию глубину и задается основными вопросами: что есть истина? что есть справедливость? Решается судьба подсудимого.

О мягкости судебной власти. Подсудимый – человек, и значит, у него тоже есть право на будущее. Решающее слово – за судом. Будет ли акт правосудия соответствовать представлениям гражданского общества о справедливости и милосердии? Не каждый процесс завершается актом правосудия, заслуживающим характеристики «справедливый» и тем более «милосердный».

Конечно, указанные критерии особенно актуальны для правосудия по уголовным делам. Тем не менее обращение к ним нелишне и в гражданском правосудии, где судебная власть – это прежде всего власть, организующая и координирующая действия сторон, сближающая по возможности их позиции, предупреждающая углубление споров, склоняющая конфликтующих участников к примирению, к соглашению на взаимоприемлемых для них законных условиях.

Позволю себе процитировать абзац из «Общих положений» параграфа 3 монографии «Судебная власть»: судебная власть – «это самая мягкая власть, которая опирается, насколько позволяет дело, на диспозитивность, предоставляя простор распорядительным действиям и соглашениям сторон, не допуская неоправданного вмешательства и исключая неоправданную неуместную императивность»[71].

Один из видных современных теоретиков права профессор М. Н. Марченко в своей актуальной монографии «Судебное правотворчество и судейское право» сначала солидаризируется с моей позицией, обращая внимание на особенности судебной власти и ее принципы в гражданском судопроизводстве. Обращаясь к двум моим работам, он приводит мою дефиницию о судебной власти в гражданском судопроизводстве как власти «в первую очередь организующей, координирующей действия сторон, сближающей конфликтующих участников к примирению или соглашению на взаимоприемлемых для них, не противоречащих закону условиях». Правда, почему‑то вместо моего имени в позитивной части текста говорится: «Ученые не без основания акцентируют внимание…» Далее идет неясная ремарка: «Нетрудно заметить, что акцент при этом делается на принципе диспозитивности судебной власти по аналогии с механизмом ее реализации, а не на принципе императивности» (Указ. соч. С. 33).

О какой аналогии с механизмом реализации пишет почтенный теоретик, непонятно.

Из того же самого абзаца «Общих положений» профессор М. З. Марченко цитирует мой тезис о самой мягкой власти. По его мнению, «уязвимость данного вывода и данной формулировки заключается, во‑первых, в том, что они сделаны преимущественно на основании лишь одного, пусть даже исключительно важного принципа – признака судебной власти в сфере гражданского судопроизводства, без должного учета всех других ее особенностей. А во‑вторых, в том, что при определении авторской позиции использовалось такое весьма расплывчатое явление и отражающее его понятие, как «мягкая» судебная власть и, соответственно, следуя логике, «жесткая» судебная власть, «полужесткая», «полумягкая» и тому подобная судебная власть… более точным, как представляется, говорить не о мягкости или жесткости в прямом смысле самой судебной власти, а о характере соответствующих средств, форм, методов ее осуществления и проч.» (Указ. соч. С. 33).

Первый аргумент уважаемого теоретика наводит на мысль: читал ли он «Общие положения» данного параграфа? А если читал, то кому принадлежит перл о «полужесткой» и «полумягкой» судебной власти? А может быть, понятие о мягкой судебной власти для М. Н. Марченко вообще неприемлемо? Похоже, профессор не в курсе того, что диспозитивность – принцип не одного гражданского судопроизводства. Кроме того, заглянув на с. 648–658 монографии «Судебная власть», каждый может убедиться, что мною здесь названы наряду с диспозитивностью и другие принципы судопроизводства: законность, свобода обжалования судебных процедур, доступность суда и судебной защиты, состязательность. Вероятно, интерес автора привлекла только критикуемая им цитата. Однако, полагаю, он некстати указывает на необходимость уделять внимание средствам и методам осуществления судебной власти: это замечание – не ко мне. Именно средства и методы осуществления судебной власти (наряду с принципами судебного права) – основной предмет моих научных интересов и публикаций.

Далее глубокоуважаемый профессор М. Н. Марченко вводит градацию степеней мягкости‑жесткости судебной власти. И его положение о «полужесткой» и «полумягкой» судебной власти – свидетельство уникальных способностей к софизмам. М. Н. Марченко как никто другой подтверждает своими рассуждениями (с. 32–33) актуальность разработки проблемы методов осуществления власти, и не только судебной.

Конечно же, понятие «мягкость» многозначно. В мягкости может быть скрыта неопределенность позиции или желание уйти от выражения своей позиции. В мягкости проявляется и подчиненное положение, и неуверенность, и опасение реакции более сильного функционера. Достоинство судебной власти проявляется прежде всего в отзывчивости судьи, чутко воспринимающего просьбы, обращения, сложность положения человека. Отзывчивость судьи – драгоценное достояние общества.

И мягкость судебной власти – это мягкость по отношению к нуждающемуся в защите. Если, следуя Марченко, говорить о степени мягкости, то степень мягкости должна проявляться в обратной зависимости от способности человека перед судом отстаивать свои интересы, защищать себя, свое достоинство и права.

Судебная власть должна быть мягкой без неопределенности. От судьи требуется предельная определенность действий, выводов, решений. Мягкость власти, персонифицируемая судьей, – это отсутствие суровости, резкости, хамства. Это и способность судьи к самоограничению, неиспользование им властного ресурса для вторжения в сферу диспозитивных прав сторон, для прерывания или создания помех состязающимся сторонам. Это и недопустимость подмены диспозитивности императивностью, недопустимость игнорирования или отсутствия содействия сторонам в поиске путей автономного урегулирования споров, конфликтов.

В мягкости судьи отражается его компетентность, умение стойко нести бремя профессиональной ответственности. Легко ли оставаться мягким судье, на которого оказывается отчетливое давление? В чем источник его личного мужества, без которого в судебной власти не обойтись? И это притом, что мужественный (он же принципиальный) судья гораздо менее ценим судебной иерархией. Правда, есть редкие (и тем не менее имеющие неоценимое значение для облика судебной власти, общественного доверия к ней) исключения: судьи, которые не расстались со своим человеческим кредо, но остаются на верхнем ярусе судейской корпорации.

Мягкость судебной власти – это тот уровень компетентности, при котором судья ведет процесс, следуя не только алгоритму закона, но и согласованным позициям сторон. Тем самым судья демонстрирует ценность согласованных рациональных инициатив участников дела. В случае расхождения позиций, мнений сторон он делает выбор, продиктованный объективным подходом, целесообразностью, процессуальной экономией, законными интересами сторон, критерием справедливости судебного разбирательства и решения, не чуждого милосердию…

Чем выше профессионал, тем меньше у него необходимости в приверженности к приказному стилю, к жесткой команде. Настоящий судья не управляет процессом, а ведет его естественным курсом здравого смысла, законности, справедливости, всемерно оберегая права и интересы субъектов процесса. Своеобразие судебной власти в том, что судья никогда не имеет цели подчинить себе (даже на время процесса) участника дела. Судебная власть – это и обязанность судьи обеспечить оптимальные условия для правосудия, провести полноценный процесс, ориентированный на истину, принять справедливое решение, разумный компетентный акт правосудия, не противоречащий ни праву человека на будущее, ни принципу исключительных прав защиты (или благоприятствования судебной защите).

Что мы имеем в виду, говоря о том, что судебная вертикаль превращается в свою противоположность? К строго формализованному судебному процессу это не относится. Каждый шаг алгоритмизированного процесса – проявление судебно‑властных полномочий. Здесь все отношения «суд – стороны» направлены по вертикали. Судья неотступно следует регламенту, процессуальным предписаниям и не может вести себя иначе. Но все большую популярность приобретают альтернативные, отчасти деформализованные, процедуры, в которых судья участвует не столько как носитель властных полномочий, сколько как лицо нейтральное, обличенное доверием сторон, нейтральный участник, объективный неподкупный компетентный специалист, публичный деятель с безупречной репутацией.

В примирительных и консенсуальных процедурах судья выступает без апелляции к императивным нормам, правилам, методам. Здесь не место и применению к участнику дела мер процессуальной ответственности.

Единственный знак властных полномочий в согласительной или примирительной процедуре проявляется в том, что судья удостоверяет итоговый документ, которым опосредуется сугубо частное или социально значимое соглашение сторон. Он выполняет удостоверительную функцию, но подтверждение правомерности мирового соглашения, по нашим представлениям, не дает оснований рассматривать участие в этой процедуре судьи как деятельность по осуществлению правосудия. Здесь судья как бы замещает нотариуса, удостоверяющего сделку, и вместе с тем, в отличие от нотариуса, он обращает внимание кроме законности соглашения также и на его смысловую связь с судебным спором.

Вместе с тем ни при каких условиях судебная власть, как и две другие ветви власти, не может оставаться социально индифферентной, терпимой к обману, любой нечестности, алчности, к умышленным, особенно тяжким, преступлениям.

Хотелось бы напомнить высказывание Б. П. Вышеславцева о власти как действительном «благодеянии» для народов, его критику ошибочных решений антиномии власти, положения, когда она «одинаково может служить и добру и злу»[72]. Иногда внешним нейтралитетом прикрывается молчаливая поддержка сильной стороны против беззащитной. В этом – одна из форм проявления предвзятости судьи, которая есть не что иное, как преступление против должности, против правосудия и компрометация судебной власти.

Судебная власть по идее ближе всего к человеку, особенно власть мирового или районного судьи. Сама эта власть мало защищена. Но неизбежна конфронтация с другими власть предержащими. Это одно. Второе: суд – средоточие бед человеческих, место, где человек не всегда находит понимание или защиту, где судья нередко принимает «отказное» решение с искренним сожалением, где он привык к перегрузкам и где его главная защита – его собственная Совесть.

Мы разделяем не все высказанные Б. П. Вышеславцевым мысли, но некоторые из них считаем актуальными и поучительными. В главе «Трагизм возвышенного» читаем: «Все возвышенное, благородное, драгоценное есть вместе с тем самое хрупкое и уязвимое… Благородное растение… гораздо менее живуче, чем бурьян и плющ… Как раз самое высшее может страдать и умирать… Притом Сократа легче убить, нежели Пилата…»[73].

Оправдание существования судебной власти – в ее служении добру. В этом судебная власть призвана быть эталоном и для других публичных лиц и властей. Судья, войдя в совещательную комнату, прежде чем приступить к написанию акта правосудия, посмотрит в зеркало и скажет себе: «Я тоже грешен!»

УТВЕРЖДЕН

VI Всероссийским съездом судей

2 декабря 2004 г.

КОДЕКС СУДЕЙСКОЙ ЭТИКИ

Правосудие не может существовать без честного и независимого судейского корпуса. Для обеспечения его честности и независимости судья обязан принимать участие в формировании, поддержании высоких норм судейской этики и лично соблюдать эти нормы.

ГЛАВА 1. ОБЩИЕ ТРЕБОВАНИЯ, ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫЕ К ПОВЕДЕНИЮ СУДЬИ

Статья 1. Обязанность судьи соблюдать правила этического поведения

В своей профессиональной деятельности и вне службы судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, руководствоваться Законом Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и другими нормативно‑правовыми актами, правилами поведения, установленными настоящим Кодексом, общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности и независимости суда.

Статья 2. Приоритет в профессиональной деятельности судьи

Исполнение обязанностей по осуществлению правосудия является основной задачей судьи и имеет приоритетное значение в его деятельности.

Статья 3. Требования, предъявляемые к званию судьи

Судья в любой ситуации должен сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, причинить ущерб репутации судьи и поставить под сомнение его объективность и независимость при осуществлении правосудия.

ГЛАВА 2. ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ СУДЬИ ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Статья 4. Обязанности судьи при осуществлении правосудия

1. Судья при исполнении своих обязанностей по осуществлению правосудия должен исходить из того, что защита прав и свобод человека и гражданина определяет смысл и содержание деятельности органов судебной власти.

Судья должен добросовестно исполнять свои профессиональные обязанности и принимать все необходимые меры для своевременного рассмотрения дел и материалов.

2. Судья обязан быть беспристрастным, не допускать влияния на свою профессиональную деятельность со стороны кого бы то ни было.

При исполнении своих обязанностей судья не должен проявлять предубеждения расового, полового, религиозного или национального характера.

3. Общественное мнение, возможная критика деятельности судьи не должны влиять на законность и обоснованность его решений.

4. Судья должен быть терпимым, вежливым, тактичным и уважительным в отношении участников судебного разбирательства. Судье следует требовать аналогичного поведения от всех лиц, участвующих в судопроизводстве.

5. Судья не вправе разглашать информацию, полученную при исполнении своих обязанностей.

Статья 5. Правила поведения судьи при исполнении иных служебных обязанностей

1. Судья должен требовать от работников аппарата суда и своих непосредственных подчиненных добросовестности и преданности своему делу.

2. Судье, имеющему организационно‑распорядительные полномочия в отношении других судей, следует предпринимать необходимые меры для обеспечения своевременного и эффективного исполнения ими своих обязанностей.

Статья 6. Правила поведения судьи во взаимоотношениях с представителями средств массовой информации

1. Судья не вправе делать публичные заявления, комментировать судебные решения, выступать в прессе по существу дел, находящихся в производстве суда, до вступления в законную силу принятых по ним постановлений. Судья не вправе публично, вне рамок профессиональной деятельности, подвергать сомнению постановления судов, вступившие в законную силу, и критиковать профессиональные действия своих коллег.

2. Судья не может препятствовать стремлению представителей средств массовой информации освещать деятельность суда и, если это не будет создавать помех проведению судебного процесса или использоваться для оказания воздействия на суд, должен оказывать им необходимое содействие.

Статья 7. Поддержание уровня квалификации, необходимого для осуществления полномочий судьи

Судья должен поддерживать свою квалификацию на высоком уровне, необходимом для надлежащего исполнения обязанностей по осуществлению правосудия.

ГЛАВА 3. ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ СУДЬИ ВО ВНЕСЛУЖЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Статья 8. Общие требования, предъявляемые к судье во внеслужебной деятельности

1. Внеслужебная деятельность судьи не должна вызывать сомнений в его порядочности и честности.

2. Судья вправе заниматься любым видом деятельности, не противоречащим требованиям Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и настоящего Кодекса.

3. Судья может участвовать в общественной деятельности, если она не наносит ущерба авторитету суда и надлежащему исполнению судьей своих профессиональных обязанностей.

4. Судья может взаимодействовать с органами законодательной, исполнительной власти и местного самоуправления по вопросам права, судебной системы, судопроизводства, судоустройства, избегая при этом всего, что может вызвать сомнение в его независимости и беспристрастности.

5. Судья не вправе принадлежать к политическим партиям и движениям, поддерживать их материально или иным способом, а также публично выражать свои политические взгляды, участвовать в шествиях и демонстрациях, имеющих политический характер, или в других политических акциях.

6. Судья должен избегать любых личных связей, которые могут причинить ущерб репутации, затронуть его честь и достоинство.

7. Судья должен воздерживаться от финансовых и деловых связей, которые могут поставить под сомнение его беспристрастность или повлиять на исполнение им профессиональных обязанностей.

Статья 9. Особенности поведения судьи при реализации права на объединение, свободу мысли и слова

1. Судья пользуется свободой слова, вероисповедания, правом участия в ассоциациях и собраниях. При этом он должен всегда вести себя таким образом, чтобы не умалять уважения к своей должности и сохранять независимость и беспристрастность.

2. Судья обладает свободой создавать ассоциации судей или другие организации и правом вступать в них для защиты своих интересов, совершенствования профессиональной подготовки и сохранения своей судейской независимости.

3. Судья должен подать заявление о приостановлении своих полномочий в случае выдвижения кандидатом в депутаты органа законодательной (представительной) власти Российской Федерации, органа законодательной (представительной) власти субъекта Российской Федерации, представительного органа местного самоуправления либо на иную выборную должность.

Статья 10. Особенности поведения судьи при осуществлении научной, преподавательской и иной творческой деятельности

Судья вправе не в ущерб интересам правосудия совмещать основную работу с научной, преподавательской, лекторской и иной творческой деятельностью, в том числе носящей оплачиваемый (возмездный) характер.

ГЛАВА 4. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СУДЬИ ЗА НАРУШЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ НАСТОЯЩЕГО КОДЕКСА

Статья 11. Дисциплинарная ответственность судей

1. За совершение дисциплинарного проступка (нарушение норм Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и положений настоящего Кодекса) на судью, за исключением судьи Конституционного Суда Российской Федерации, может быть наложено дисциплинарное взыскание в виде:

– предупреждения;

– досрочного прекращения полномочий судьи.

2. При решении вопроса о мере дисциплинарной ответственности судьи учитываются все обстоятельства совершенного проступка, ущерб, причиненный авторитету судебной власти и званию судьи, личность судьи и его отношение к совершенному проступку.

ГЛАВА 5. ПОРЯДОК ВСТУПЛЕНИЯ В СИЛУ И ПРЕДЕЛЫ ДЕЙСТВИЯ НАСТОЯЩЕГО КОДЕКСА

Статья 12. Пределы действия настоящего Кодекса

Настоящий Кодекс устанавливает правила поведения судьи в профессиональной и во внеслужебной деятельности, обязательные для каждого судьи Российской Федерации, независимо от занимаемой должности, а также для судей, находящихся в отставке, но сохраняющих звание судьи и принадлежность к судейскому сообществу.

Статья 13. Порядок вступления в силу настоящего Кодекса

Со дня утверждения настоящего Кодекса признать утратившим силу Кодекс чести судьи Российской Федерации, утвержденный постановлением Совета судей Российской Федерации от 21 октября 1993 года.

Глава VII. О судебных ходатайствах

Составление ходатайства представляло для него непреодолимые трудности…

Сегодня К. забыл о чувстве неловкости – написать ходатайство было необходимо… Правда, ходатайство потребует долгой, почти бесконечной работы. Даже при самом стойком характере человек мог прийти к мысли, что такую бумагу вообще составить невозможно.

Франц Кафка. Процесс. М., 2001. С. 174–175.

Ходатайства – атрибут урегулированных социальных отношений неравенства. Подчиненный обращается к тому в чьей власти решить вопрос, удовлетворить или отклонить ходатайство. Иные отношения – между представителем публичной власти и гражданами, которые заявляют им ходатайства.

Гражданин не находится в зависимости от публичного должностного лица. Их отношения обычно – отношения взаимной независимости, контакты – функциональны, эпизодически и не выливаются в систему.

Под ходатайством вообще понимается обращение человека, группы граждан, трудового коллектива, организации или ее структурного подразделения к официальному лицу, государственному или общественному органу, обладающему полномочиями по его разрешению.

В правовой жизнедеятельности ходатайства так или иначе связаны с правоприменением, с правовыми отношениями, с компетенцией того, к кому обращена просьба – о помощи, о содействии, об устранении существенных помех, о воздействии на того, кто манкирует своими обязанностями, действует формально бюрократически, не на пользу дела. Существует ли такая область права, где в принципе неприемлемы ходатайства?

Ходатайства неуместны в правовых отношениях партнеров, контрагентов, участников простого товарищества или хозяйственного общества, вообще в отношениях горизонтальных. Ни соавторы, ни сотрудники, ни акционеры не строят свои взаимоотношения с помощью ходатайств. Ходатайство имеет смысл там, где есть субординация, перед лицом, обладающим властными полномочиями.

В отдельных случаях ходатайство используется как форма обращения должностного лица к другому субъекту, наделенному достаточными для решения поставленного вопроса полномочиями. Нормой п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК предусматривалось обращение Генерального прокурора Российской Федерации в Совет Федерации или Государственную Думу о направлении уголовного дела в отношении члена Совета Федерации или депутата ГД в суд[74].

Что же такое «судебное ходатайство»? Это ходатайство в судебном деле, или ходатайство в сфере судопроизводства применительно к конкретно определенному делу.

Соотношение судебного процесса и судебного ходатайства (далее по тексту – ходатайство) можно выразить следующим образом: судебный процесс – это система ходатайств плюс система судебных процедур и актов лиц, участвующих в процессе, и суда.

Судебное ходатайство – межотраслевой институт судебного права, соответствующий цели и принципам правосудия:

– конституционной законности (например, ходатайство стороны о принятии судом по правилам ст. 226 ГПК, а в арбитражном процессе – со ссылкой на указанную статью ГПК по аналогии, – частного определения в адрес организации или должностного лица, систематически или грубо нарушающего законодательство. По ходатайству стороны в уголовном процессе также возможно частное определение суда в случаях, указанных в ч. 4 ст. 29 УПК);

– доступности (демократизма) суда, судебной защиты права и правосудия (например, ходатайство о снижении размера пошлины или предоставлении отсрочки или рассрочки ее уплаты; ходатайство об изменении территориальной подсудности уголовного дела по правилу подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК);

– ходатайство о назначении адвоката‑представителя в гражданском процессе при отсутствии представителя ответчика у ответчика, место жительства которого неизвестно, причем, данное правило ст. 50 ГПК применимо, на наш взгляд, по аналогии и в арбитражном процессе и в отношении гражданского ответчика – ст. 54 УПК – при том же условии неизвестности его места жительства; ходатайство обвиняемого, направленное на осуществление его права пользоваться помощью защитника, в том числе бесплатно (п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК);

– диспозитивности (примеры: ходатайство гражданского истца о рассмотрении гражданского иска в его отсутствие – п. 1 ч. 2 ст. 250, согласие подсудимого дать показания – ч. 1 ст. 275 УПК; ходатайство обеих сторон о рассмотрении дела по месту нахождения большинства доказательств – п. 2 ч. 2 ст. 39 АПК, п. 2 ч. 2 ст. 33 ГПК; ч. 1 ст. 47; ч. 1–4 ст. 49, ч. 1 ст. 59 АПК);

– права сторон участвовать в процессе на всех стадиях и во всех инстанциях (пример – ходатайство стороны об отложении судебного заседания, назначенного на время, в которое по объективной веской причине ее участие в процессе исключается – ч. 1 ст. 169 ГПК, ч. 1 ст. 158 АПК, ч. 1 ст. 253 УПК);

– состязательности (ходатайства сторон об истребовании судом недостающих доказательств, о назначении первичной, повторной или дополнительных экспертиз, о допросе повторном, перекрестном, об очной ставке и многое другое – п. 2–4 ст. 198, ст. 206–207, ст. 271, 274, ч. 3 ст. 278 УПК, ст. 65, 66, 81–87, 159, 162, 164 АПК, ч. 1 ст. 12, ст. 57, 68, 79, 80, 82, 83, 87 и др. ГПК);

– публичности, транспарентности (например, ходатайства прокурора, предъявившего иск в интересах государства, в соответствии с нормами ст. 45 ГПК, ходатайства органов государственной власти, местного самоуправления – ст. 46 ГПК, ходатайство о выездном судебном заседании арбитражного суда – норма п. 5 ч. 1 ст. 135 АПК, которая по аналогии может быть применена и в уголовном или гражданском процессах);

– равенства всех перед законом и судом (например, ходатайство о привлечении лица в качестве соответчика, ходатайство о предупреждении рецидивов факта дискриминации, предоставления в процессе неоснованных преференций лицу, с учетом его богатства, сверхбогатства и др.);

– свободы обжалования (например, ходатайство о восстановлении срока апелляционного или кассационного обжалования – ст. 112, 166, 321, 338, п. 2 ч. 1 ст. 342 ГПК; ст. 117, 257, 259, ходатайство о возвращении апелляционной жалобы – п. 4 ч. 1 ст. 264, пределы рассмотрения дела в апелляционной инстанции – ст. 268 АПК, ст. 356, 357, 360 УПК).[75]

Судебное ходатайство – институт, нормированный правилами Гражданского, Арбитражного, Уголовного процессуальных кодексов Российской Федерации, функционирующий не иначе как в контексте отдельного судебного дела, предназначенный для обращения к суду участника судопроизводства, по собственной инициативе, выражающего его позицию и заинтересованность в определенной судебной процедуре или в рассмотрении и разрешении сформулированного процессуального вопроса (нескольких взаимосвязанных процессуальных вопросов) в предстоящий момент (или период) движения дела[76].

В распоряжении заинтересованного лица, право которого нарушено или поставлено под угрозу нарушения, – разнообразные средства обращения к суду, к другим компетентным структурам правоприменительной деятельности. Прежде всего это заявление как процессуальный акт, которым инициируется процесс. Во всех видах гражданского и арбитражного процесса, кроме искового, заявление – процессуально‑инициативное обращение заинтересованного лица к суду первой инстанции о возбуждении дела, а в уголовном процессе – о возбуждении дела частного обвинения – ст. 318 УПК «Возбуждение уголовного дела частного обвинения».

Второе средство процессуально‑инициативного обращения к суду – исковое заявление. Иск – требование о защите права в гражданском, арбитражном и уголовном процессах (соответственно – нормы ст. 131 ГПК «Форма и содержание искового заявления», ст. 137 «Предъявление встречного иска» и в АПК статьи с такими же названиями – это ст. 125, 132 АПК). Иск – самая ценная классическая форма защиты права, форма в ретроспективе, в классическом римском процессуальном праве, универсальная и сохраняющая в действующем праве сущностные черты ведущей всеобщей судебно‑процессуальной формы. Форма гражданского иска применяется и в уголовном праве, причем спектр ее применения с принятием действующего УПК расширился[77]. Вместе с тем в действующем УПК отсутствует развернутая конструкция гражданского иска в уголовном процессе, что в нашем понимании, представляет собой существенный пробел закона, чувствительный для судебного правоприменения, но как ни странно, не отмечаемый, во всяком случае, в известной автору данной работы литературе периода действия последнего УПК.

Третий вид обращения к суду – жалоба (частная, жалобы апелляционная, кассационная, надзорная). По правилам ГПК 1964 года, кроме указанных видов жалобы как средства проверки судебного акта, как чисто процессуального (определения суда), так и итогового, – акта правосудия по решенному судебному делу, – жалоба входила также в группу средств процессуально‑инициативного обращения заинтересованного лица к суду первой инстанции. Именно жалобой оформлялись обращения к суду по поводу неправомерного, в оценке заявителя, действия или отказа нотариуса совершить актуальное для заявителя нотариальное действие. Жалобой инициировалось и производство из административно‑правовых отношений. По действующему ГПК такие дела вошли в состав дел из публичных правоотношений (ГПК, подраздел третий, главы 23–26), и суд приступает к их рассмотрению, как указано в ст. 247, по заявлению заинтересованного лица. С подачи заявления, а не жалобы, начинается теперь и процессуальная активность лица, заинтересованного в судебной проверке правомерности совершенного нотариального акта или отказа в его совершении (правило ст. 311, глава 37 ГПК)[78].

И вот четвертый вид обращения к суду – ходатайство. Может быть, правильней было бы, исходя из того, что ходатайства – предмет рассмотрения в данной работе, поставить этот вид обращения не последним (четвертым) а первым? Возможно и так.

Из имеющихся в распоряжении стороны процессуальных средств защиты право на ходатайство едва ли не самое скромное, процессуально менее детализированное сравнительно с заявлением, исковым заявлением или жалобой на судебные решения. В то время как право на судебное обжалование имеет тенденцию социального усиления, что объективировано известным принципом свободы судебного обжалования, судебное ходатайство просто остается самым «ходовым» (распространенным) средством обращения к суду в процессе. Обычно в процессе заявляется не одно, а несколько ходатайств. В делах, рассматриваемых несколько дней или недель, число ходатайств исчисляется десятками и сотнями. Встречаются и дела без ходатайств. Это своего рода мини‑процессы или идеально подготовленные небольшие ясные дела либо дела, в слушании которых стороны проявляют полную пассивность, а профессиональные представители не участвуют.

Ходатайство – средство, без которого едва ли будет способна функционировать самая сверхсовершенная модель правосудия будущего (если под правосудием понимать именно систему реально гарантированной защиты достоинства, прав и не противоречащих закону интересов человека, систему гуманитарную, без превращения ее в техносистему). Закономерно, что со временем модифицируются формы, процедуры рассмотрения разнообразных ходатайств, найдется и замена термина «ходатайство» другим, более созвучным будущему времени.

Ходатайства многообразны. Их заявляют и конфликтующие и открытые для поиска согласованного решения участники судопроизводства. Но для первых ходатайства, как и иные процессуальные формы, – средства «судебной войны». Для вторых – средство поиска разумного решения дела не за счет другой стороны и не вопреки ей, а с учетом ее обоснованных интересов.

Едва ли не большую часть ходатайств отличает процедурная будничность. Их обсуждение проходит «в рабочем порядке», отчасти или преимущественно без строгих формальных требований. В отношении преобладающей части ходатайств в законе нет жестких процессуальных установлений (в отличие, например, от искового заявления, подача которого не допускается при наличии решения спора тех же сторон о том же предмете и по тем же основаниям или в отличие от правил оставления заявления в порядке особого производства без рассмотрения в случае спора о праве и др.). Напротив, прежнее тождественное ходатайство, отклоненное судом, не препятствие для нового обращения с ним к суду. Вряд ли адекватно толкуется норма ч. 2 ст. 120 УПК таким образом, что повторное заявление ходатайства допускается тому же правоприменителю, на том же этапе процесса лишь при представлении новых аргументов и доказательств.

Ограничительное толкование норм права, которыми закрепляется предоставление субъектам процессуальных прав, средств и способов защиты, недопустимо.

Сторонники ограничения определенного, установленного процессуальным кодексом права, могут выдвигать свои предложения по изменению нормы закона, но не дезориентировать законопослушных субъектов права, с доверием воспринимающих комментарии ученых и крупных практиков.

Определенные виды ходатайств рассматриваются по весьма строгим процессуальным правилам. Но это касается лишь отдельных видов ходатайств, прежде всего, по уголовным делам, связанным с мерами процессуального принуждения и во всех видах судебного процесса – обеспечительных ходатайств, включая ходатайства о предварительных обеспечительных мерах, где практически проблема осложняется из‑за распространенности различных нецивилизованных латентно‑криминальных и околокриминальных экономических отношений: предъявляются иски из реально не существующих обязательств, приводятся сомнительные и сфальсифицированные доказательства, используются пиратские методы понуждения к соблюдению обязательств, не всегда соответствующих нормам хозяйственной этики и экономических правоотношений[79].

Судебное ходатайство это:

а) гарантированный судебным законодательством способ, предоставленный законом участнику процесса, своевременно, конкретно аргументировано предупреждать отклонения судебного курса от предписанного законом и направленного на выяснение сути дела, судебно‑государственную защиту нарушенного права;

б) способ акцентировать внимание правоприменителя на процессуальном упущении, сопряженном с пренебрежением определенной судебной гарантией конкретного участника судопроизводства (например, несовершении требуемого процессуального действия или несоблюдении существенной формальности, в результате чего возможны осложнения процесса, отмена будущего акта правосудия);

в) способ актуализации проблемы, недооцениваемой, игнорируемой или, напротив, способ переключения интереса суда и акторов процесса с «попутного» вопроса, маловажного, третьестепенного на основной или один из открытых, релевантных, но далеких от ясности;

г) способ исправить собственное упущение стороны (например, ходатайство о восстановлении пропущенного срока, совершения процессуального действия – подачи апелляционной или кассационной жалобы);

д) инструмент выполнения отдельных функциональных обязанностей должностного лица, прокурора, следователя и др.;

е) способ осуществления права выбора судебной процедуры (возможность рассмотрения дел, указанных в ч. 3 ст. 31 УПК, судом присяжных по закону – п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК – предоставляется по ходатайству обвиняемого; без ходатайства обвиняемого, даже при согласии государственного обвинителя и потерпевшего, уголовное дело не может быть рассмотрено и по правилам процедуры гл. 40 УПК «Особый порядок судебного разбирательства»);

ж) обращение истца к суду, исходя из его имущественного положения (несостоятельности), с просьбой уменьшить размер государственной пошлины или отсрочить ее уплату, что предусмотрено п. 2 ст. 333.20 НК РФ;

з) способ упрочения стороной своей правовой позиции в доказательственном аспекте. Исходная позиция законодателя выражена нормой ч. 3 ст. 7 УПК: «Нарушение норм настоящего кодекса (имеется в виду, понятное дело, – УПК) судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств»;

и) возможность воздействовать на темп, скорость движения дела (ходатайства об отложении, приостановлении по причинам объективным и надуманным, для действительного достижения результата, соответствующего правде‑истине, или ради волокиты, сопряженной с ней выгодой или для удовлетворения сутяжнических или садистских наклонностей);

к) средство критики судебных действий и процессуальных решений (например, письменно изложенное аргументированное повторное ходатайство после отклонения первого, с разбором ошибочных мотивов, приведенных судом в обоснование отказа в ходатайстве);

л) обращение к суду с требованием адекватного воздействия на противную сторону (иного заинтересованного участника дела) в связи с ее процессуальной недобросовестностью и злоупотреблением правом, использованием средств судебной защиты вопреки их назначению;

м) средство влияния на открытость или закрытость процесса, привлечение к процессу расширенной аудитории с целью воздействия на формирование правосознания, извлечения судебного урока; возможность рассмотрения дела в выездном судебном заседании предусмотрена п. 5 ч. 1 ст. 135 АПК; отсутствие указания в данной норме на соответствующее ходатайство нельзя понимать как отсутствие права на такое ходатайство; норма п. 5 ч. 1 ст. 135 АПК может быть применена по аналогии процессуального закона судом общей юрисдикции как по гражданскому, так и по уголовному делу; право заявить и аргументировать необходимость проведения закрытого судебного разбирательства, всех судебных заседаний или только заседаний в период проведения определенных судебных процедур, сопряженных с государственной, конфиденциальной информацией, с служебной, коммерческой, семейной, частной или личными тайнами, охраняемыми законом.

Судебное ходатайство не предназначено для проявления инициативы лица в возбуждении какого бы то ни было судебного дела ни в одной из инстанций. Его предназначение – в ином.

Никакое судебное дело не начинается с ходатайства. Мы не имеем в виду возможный случай написания несведущим лицом «ходатайства» вместо надлежащего заявления. Иногда такой документ будет находиться в материалах дела и иметь серьезный вес, например, если дальнейшие контакты правоприменителя с заявителем невозможны по объективной причине – болезнь, безвестное отсутствие и др.

Судебное ходатайство образует своего рода парную категорию с судебным актом как ответом на поставленные заявителем процессуальные вопросы. Ходатайство предшествует судебной процедуре или сопровождает ее. Оно также и включается в документированное процессуальное действие стороны, заявителя. Так, нормой ч. 1 ст. 92 АПК допускается изложение ходатайства об обеспечении иска в исковом заявлении. Независимо от отсутствия подобных указаний в других процессуальных правилах в любое исковое или во встречное исковое заявление могут включаться требуемые ходатайства, в том числе: об истребовании недостающего документа, вызове свидетеля, проведении предварительного судебного заседания, примирительной процедуры и т. п.

В общем можно сказать, что судебное ходатайство – это предусмотренное регулирующими процессуальными кодексами универсальное (или правильней – почти универсальное?) средство обращения участников дела по самым разнообразным процессуальным вопросам к суду на всем протяжении судебного процесса, от первой до последней инстанции, за исключением групп вопросов, по которым законом предусмотрены формы заявления, искового заявления, представления, жалобы на акты правосудия и иные судебные акты, в том числе жалоба частная, апелляционная, кассационная и надзорная.

Судебные ходатайства, нормированные процессуальными кодексами, представляют собой определенную систему, которой шаг за шагом обеспечиваются процессуальные и опосредованно материально‑правовые позиции и интересы сторон по мере движения судебного дела.

Ходатайства могут быть заявлены устно или письменно.

Текст устного ходатайства записывается в судебный протокол (протокол ведется и в предварительном судебном заседании – правило ч. 7 ст. 152 ГПК). В протоколе должна быть запись о представленном субъектом процесса письменном ходатайстве и его приобщении к материалам дела. По любому ходатайству, независимо от вербальной или письменной формы, в протоколе должна быть информация об обсуждении ходатайства: мнения сторон, иных заинтересованных лиц, их представителей, участвующих в процессе, и определение или постановление суда по рассмотренному ходатайству.

Письменно изложенное ходатайство может быть вмонтировано в более общий процессуальный акт (заявление, которым инициируется особое производство в гражданском процессе, или заявление потерпевшего о возбуждении уголовного дела частного обвинения, в жалобу на судебное решение или определение, например, о восстановлении пропущенного срока обжалования).

Письменное ходатайство предпочтительней, защищено от потери и искажения информации при записи в судебный протокол и в дальнейшей интерпретации процессуальным противником. Письменное ходатайство подлежит оглашению до его приобщения к материалам дела в судебном или предварительном судебном заседании.

Следовало бы считать важной гарантией право противной стороны получить адекватный экземпляр ходатайства заблаговременно, во всяком случае, до начала обсуждения ходатайства в суде.

Если ходатайство не было представлено другой стороне – в копии до начала обсуждения, судья обязан предоставить ей на ознакомление время, исходя из принципа разумности.

Безответственное отношение сторон к процессуальным обязанностям, некорректное неуважительное обращение с участником, носителем конкурирующих интересов, припрятывание от него релевантных документов можно в некоторой мере предупредить введением процессуальных санкций за утаивание от лиц, участвующих в процессе, информации, подлежащей представлению в суд.

Суд обязан приобщить текст ходатайства к материалам дела в любом случае, когда оно представлено в письменном виде и надлежаще оформлено, не предъявляя к документу требований, кроме прямо установленных законом и вне зависимости от того, удовлетворено ходатайство или отклонено.

Суд обязан рассмотреть повторно заявляемое ходатайство и в том случае, когда сторона приводит вновь только прежнюю аргументацию, считая ее достаточной.

Сторона вправе требовать, чтобы заявленное ею ходатайство было своевременно рассмотрено судом. Такое требование в форме заявления подлежит записи в судебный протокол, а если оно не внесено в протокол судебного заседания, по этому поводу может быть подано замечание.

В случае конкуренции ходатайств (в ответ на ходатайство стороны другая сторона, в порядке обсуждения первого ходатайства или как встречное процессуальное действие, может подать ходатайство о совершении конкурирующего процессуального действия, исключающего первое) суд обязан рассмотреть оба ходатайства, одно за другим, и по каждому принять процессуальное решение.

Во избежание противоречий между судебными актами суд может разрешить конкурирующие или противоположные или взаимопротиворечивые ходатайства в одном судебном акте. Принятие такого акта не является причиной и основанием для отложения разрешения указанных ходатайств.

Письменные ходатайства имеют объем от одного абзаца или полстраницы до нескольких листов. Многое зависит от сложности и информативности судебного досье: бывают дела с тонкую ученическую тетрадь, в 15 листов, дело в виде более или менее солидного тома и дело из нескольких томов. Еще больше зависит от тщательности, мастерства и самоотверженности адвоката. Адвокат Ю. А. Ларин, рассказывая о необычном уголовном деле, прекращенном по его ходатайству, изложенному более чем на 20 листах, и привел автору этой работы в пример ходатайство адвоката М. В. Бурмистрова по делу Тамары Рохлиной, которое уложилось в 110 листов. И то и другое дело завершились большим успехом стороны защиты, из чего, конечно же, не следует некой закономерности.

Известен метод адвокатов (случайных в этом сословии), который заключается в том, чтобы «гнать объем» составляемых ими ходатайств и других бумаг – не в интересах дела, а для имитации бурной деятельности защитника или представителя перед клиентом. Клиенту такого адвоката можно посочувствовать (хотя известен хрестоматийный пример, когда к большому ученому обратились за консультацией, в каком месте сделать скважину. Через несколько минут он поставил мелом крестик и назвал заказчику астрономическую сумму к оплате за работу. На вопрос ошеломленного счетом заказчика: «За что? За этот крест?!» консультант ответил: «За то, что знаю, где его поставить». Наверное, приведенный диалог очень понятен и адвокату, далеко не случайному в своем сословии.

Судебная жизнь, пожалуй, во многом трагична. Перед судом все равны, но существуют ли гарантии для всех на каждый случай искомой справедливости? Можно писать ходатайства томами и писать компетентно, правдиво, убедительно. Но безрезультатно. Защищаться правдой бывает сложней, чем ухищрениями. Главное – не предавать правду, не терять веры, избегать стереотипов (что не значит недооценивать процессуальную форму и судебные правила (при всей их противоречивости и малоэффективности, помноженной на минусы нашей компетентности)). Найти и не повторять профессиональных ошибок, пытаться переосмыслить методы, перестроить ресурсы хотя бы и без новых. Но лучше с ними. То же ходатайство, в аргументации которого появилось нечто существенно новое, дает шанс надеяться. Но адвокат нужен не для того, чтобы делиться надеждой. И адвокат, и прокурор и судья – каждый из них – воин права, правды и справедливости.

Ведение процесса требует предвидения вариантов его развития, вероятных изменений версии позиции противной стороны, других участников, соответственно выстраивается собственная линия поведения.

В силу процессуальной диспозитивности действия стороны варианты (за исключением немногих, выполняемых инвариантно, в порядке следования нормативным предписаниям).

В судопроизводстве действуют в числе прочих принципы разумности и процессуальной экономии. Обычно ни участники дела, ни судьи не ссылаются на указанные принципы, не апеллируют к ним, руководствуясь ими на интуитивном уровне. Заявитель вправе изложить два и более ходатайств в одном документе или каждое оформить как отдельную бумагу. При оформлении ряда ходатайств в одном документе учитывается их взаимосвязь и зависимость. Если среди заявленных имеется ходатайство, от удовлетворения или отклонения которого зависит судьба остальных, то именно первое, предопределяющее участь других, логично поставить первым.

Предположим, заявитель поставил ключевое, определяющее участь других, ходатайство, не в начало. Его действия иррациональны, требуют больше аргументации, сила и убедительность которой напрямую не повлияют на результат, ответ суда на ходатайства… Квалифицированный правоприменитель начнет анализ ходатайств с того из них, которое имеет предопределяющее значение для прочих. Кроме того, будет ли ходатайство удовлетворено судом, зависит и от поддержки его другими участниками дела. Кроме случая, когда ходатайство незаконно или бессмысленно. Суд обязан отклонить его несмотря на дружную поддержку всеми участниками дела, к примеру – соучастниками преступления.

Одновременное устное или письменное заявление лицом двух и более ходатайств не снимает с суда обязанности разрешить каждое ходатайство отдельно. Суд может выслушать несколько ходатайств субъекта процесса сразу. Во всяком случае, суд не вправе отклонить все доказательства вместе, скопом[80].

Существует важнейшее процессуальное правило: любой отказ суда в ходатайстве должен быть мотивированным.

Возможно и общее ходатайство нескольких лиц по процессуальному вопросу, включая вопросы подсудности.

Так, существует правило подп. «б» п. 1 ч. 1 ст. 35 УПК РФ, допускающее изменение территориальной подсудности уголовного дела, если не все участники уголовного судопроизводства по данному делу проживают на территории, на которую распространяется юрисдикция данного суда, и все обвиняемые согласны на изменение территориальной подсудности данного дела.

Правилами о договорной подсудности ГПК (ст. 32) и АПК (ст. 37) предусмотрено одно и то же право сторон – по соглашению между собой изменить территориальную подсудность для данного дела. Причем, такое право осуществимо до принятия дела судом к своему судопроизводству. Требуется ли при выполнении соответствующего процессуального действия сторон их ходатайство? Возможным вариантом представляется следующий. Стороны заблаговременно заключают соглашение. Оно может быть: а) отдельным документом, соглашением сторон о договорной подсудности для данного дела либо б) условие о договорной подсудности стороны могли включить в их конкретный гражданско‑правовой договор, на случай, если при исполнении его возникнет дело такого рода, какое и возникло в дальнейшем. В первом случае к исковому заявлению прилагается соглашение о договорной подсудности сторон для данного дела. Требуется ли, чтобы дата соглашения непременно предшествовала дате искового заявления? Необязательно. Нельзя только чтобы соглашение было заключено после принятия дела к производству судом. И еще. В исковом заявлении истец изложит ходатайство о договорной подсудности, со ссылкой на прилагаемое соглашение сторон. Во втором случае к исковому заявлению прилагается договор сторон, содержащий условие о договорной подсудности сторон на случай возможного спора именно такого вида, как и реально возникший. Достаточно ли этого для обращения в суд, подсудность которого была предопределена договором? Достаточно при условии, что ходатайство будет включено в исковое заявление. И в первом и во втором случае ходатайство о договорной подсудности может быть истцом подано в виде отдельной бумаги.

Ходатайство, в котором суд отказал, может быть заявлено повторно. Ценным является закрепление этого процессуального права в кодексе: «Отклонение ходатайства не лишает заявителя права вновь заявить ходатайство» – ч. 2 ст. 120 УПК. Это общесудебное право, т. е. право, действующее во всех видах судебного процесса. В ранее действовавшем УПК РСФСР 1960 г. такой нормы‑гарантии не было (что не означало запрета суду вернуться к отклоненному ходатайству по инициативе заинтересованного лица).

Что представляется весьма интересным, так это норма ч. 7 ст. 235 УПК: «При рассмотрении уголовного дела по существу суд по ходатайству стороны вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым». По этому поводу комментатор на с. 359 цитированного «Комментария к УПК» пишет: «Решение суда об исключении доказательства, вынесенное на предварительном слушании, не является окончательным». Действительно, если суд вправе повторно рассмотреть тот же вопрос, принять противоположное решение, то первое выходит не окончательно. И все же. Вряд ли данный тезис имеет достаточное отношение к норме ч. 7 ст. 235. Все, что написано в ст. 235, – предназначено для рассмотрения ходатайства относительно сомнительного доказательства не на предварительном слушании, а в судебном заседании. Данная конструкция, по нашему мнению, должна быть оценена как своего рода судебный самоконтроль. Основанием для такого судебного самоконтроля служит инициатива заинтересованного лица, и если инициатива не будет проявлена, то в силе остается ранее принятый по ходатайству процессуальный акт. Причем, не случайно в норме ч. 7 сказано не о праве заявителя вновь заявить ходатайство (как в ч. 2 ст. 120 УПК), но о праве суда по ходатайству стороны повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым. Второе ходатайство может быть заявлено уже другой стороной, и в этом смысле оно не только не повторно, но и противоположно по направленности. Не будет удивительным, если данная норма привлечет к себе внимание заинтересованного исследователя и в аспекте благоприятствования судебной защите. В этом смысле, представляется, что возможно более дифференцированное регулирование. Отметим и некоторую неточность нормы ч. 5 ст. 235: «Если суд принял решение об исключении доказательства, то данное доказательство теряет юридическую силу…» Доказательство исключается как не соответствующее требованию закона, недопустимое. Такое доказательство изначально не имеет юридической силы. И как известно, нельзя потерять то, чего не имеешь. Правильней было бы вместо слов «доказательство теряет юридическою силу» записать: «признается не имеющим юридической силы».

Обзор правил о ходатайствах, имеющихся в трех процессуальных кодексах, показывает, что законодатель преимущественно декларирует право субъектов судебного процесса на ходатайство (как право заявить ходатайство, право на его надлежащее и своевременное рассмотрение и разрешение судом).

В процессуальных кодексах, как общее правило, не регламентируется структура и содержание ходатайств. В то время как в отношении подачи заявлений (включая исковые или заявления о возбуждении уголовного дела частного обвинения – нормы ст. 131, 132 ГПК, 125, 126 АПК, ч. 5 ст. 318 УПК) законодатель проявляет высокую степень процессуальной строгости, детально предписывая структуру соответствующих документов.

В отличие от норм, которыми лишь устанавливается право заявлять ходатайства, отдельные виды ходатайств нормированы детально, содержат алгоритм рассмотрения судом ходатайства. Примером такого позитивного регулирования представляется система норм, заключенных в ст. 235 УПК.

В ней определены: субъекты права на ходатайство об исключении доказательства, предписана передача копии ходатайства другой стороне в день представления ходатайства в суд (мы обязаны заметить, что данную норму следовало бы уточнить с тем, чтобы другая сторона не была застигнута врасплох одномоментным заявлением ходатайства суду и вручением копии процессуальному противнику). Ходатайство об исключении доказательства неприемлемо без указания в нем конкретного доказательства. Что очень важно, например, в деле может быть несколько протоколов допроса одного и того же свидетеля или обвиняемого. Об исключении какого из них просит сторона? Дата, лист или листы дела, том (если многотомное)дела…

Заявитель обязан указать в ходатайстве основания, по которым считает данное доказательство неприемлемым, недопустимым, подлежащим исключению[81].

Нормой подп. 2 ч. 2 ст. 235 УПК ходатайствующей стороне предписывается также наряду с указаниями на законные основания требования об исключении доказательства привести и фактические обстоятельства дела.

Алгоритм рассмотрения ходатайства об исключении доказательства, права сторон и правопроцессуальные итоги и последствия решения такого ходатайства – в правилах ч. 3–7 ст. 235 УПК.

Наряду с повторным заявлением отклоненного ходатайства существует и другой способ преодоления отказа суда в ходатайстве. Это путь обжалования судебного акта – определения по гражданскому делу в суде общей или арбитражной юрисдикции и постановления, которым Функциональная связь жалобы и ходатайства потенциально существует. Во‑первых, есть группа ходатайств, которые «пробивают путь» жалобе – это ходатайства, поданные в связи с пропуском срока обжалования судебного акта, решения или определения суда. В подобном случае в ходатайстве должна быть обоснована причина подачи жалобы за пределами срока, установленного законом. Если причина не будет признана судом уважительной, жалоба не подлежит рассмотрению.

В‑третьих, ходатайства могут «сопровождать» жалобу: например, по вопросам госпошлины, просьба рассмотреть жалобу в отсутствии кассатора (апеллянта). Нормой ч. 3 ст. 268 АПК предусмотрено право лица, участвующего в деле, заявлять ходатайства о вызове новых свидетелей, проведении экспертизы, приобщении к делу или об истребовании письменных и вещественных доказательств, в исследовании или истребовании которых им было отказано судом первой инстанции.

Право на ходатайство не привилегия отдельных категорий лиц и не атрибут процесса по каким‑то категориям дел. Нет таких судебных дел и таких юридически заинтересованных субъектов судебного процесса, в отношении которых не действует институт судебного ходатайства…

Право на ходатайство – общесубъектное право любого юридически заинтересованного участника любого судебного процесса, обратиться к суду в порядке, установленном законом, с процессуальными вопросами, заявлениями и предложениями, прямо предусмотренными законом и, во всяком случае, не противоречащими его нормам, – для обеспечения судоустройственных и процессуальных условий процесса, обеспеченное обязанностью суда, следуя правилам судебной процедуры, надлежащим образом, с учетом позиций и мнений участвующих в процессе лиц, своевременно рассмотреть его, принять надлежащее, законное процессуальное решение, незамедлительно объявить его заявителю, участникам судебного процесса, в присутствии судебной аудитории, а в случае отклонения ходатайства разъяснить заявителю порядок обжалования и (или) право повторного обращения к суду с тем же процессуальным вопросом.

Исходя из этико‑правовой презумпции чести, порядочности, добросовестности, процессуальные институты и инструменты используются субъектом процесса не во вред, а на благо другому. Во всяком случае противоположное не презюмируется, а должно быть доказано…

Ходатайство – благая просьба заинтересованного лица, просьба физического или юридического лица, иного субъекта права к суду в конкретном судебном процессе по частному, частно‑публичному или публичному делу, просьба, заявленная официально, в законном порядке, соответствующая представлениям инициатора об устранении условий и обстоятельств, препятствующих нормальному ходу процесса, о восполнении недостающей фактической и доказательственной информации либо исключении упречного, недопустимого доказательства, о надлежащем урегулировании того или иного правопроцессуального вопроса.

Субъект процесса – как минимум, человек законопослушный, но в условиях усложняющейся в своем развитии социальной действительности совершенно недостаточно только повиноваться закону. Многие жизненно новые ситуации еще составляют предмет противоречивых размышлений законодателя, но в практической деятельности сплошь и рядом требуют преодоления неопределенности, безотлагательных решений (сферы природопользования, практической медицины, аварийные ситуации, техногенные катастрофы и др.). Не случайно в действующем УК РФ имеется ст. 41 «Обоснованный риск». Принимая на себя риск, человек (и коллектив людей, выполняющих сложную задачу, сопряженную с предвидимым обоснованным риском), вправе рассчитывать если не на общесоциальную поддержку, то, во всяком случае, на поддержку профессионалов, на понимание оправданности предпринятых действий, их направленности на достижение общественно полезной цели.

С позиций консервативного мышления действовать послушно (в том числе – законопослушно), не рисковать, даже когда сам убежден в необходимости, оправданности и обоснованности риска, всегда надежней, чем проявить активность, принять на себя бремя ответственности. Известны случаи, когда за одно и то же трудовое свершение человек награждался, например, за гидросооружение (строительство плотины), а затем – событие, которое было за пределами предвидимого, – и человек попадает в орбиту уголовной юстиции. Попасть в орбиту юстиции – в идеальном понимании – значит находиться в зоне действия повышенной гарантированной справедливости. Для того чтобы надежность юстиции реально подтверждалась повседневной судебной практикой и существуют законные, принятые как в отечественном, так и в мировом праве, процессуальные средства защиты, включая ходатайство. В случае, когда плотина неожиданно, вопреки всем расчетам и обоснованиям, «дала трещину» не в переносном, а в прямом смысле, обвиняемый будет заинтересован в назначении экспертизы, и возможно, не одной только строительно‑технической. Им может быть заявлен ряд ходатайств, включая любое из указанных в п. 2–4 ч. 1 ст. 198 УПК. Подобные дела, хотим мы это признавать или нет, – требуют научного суда в том смысле, что все же решающее слово в них – за наукой, ее институционными структурами, которые проведут судебно‑экспертные исследования и предложат суду свои ответы. Взаимная противоречивость выводов различных экспертов сама по себе неудивительна, естественна. Но для целей правосудия такое положение означает, что к экспертам остаются вопросы, и место для их формулирования – в новых ходатайствах сторон защиты и обвинения.

В судах нередко приходится наблюдать покорно послушное поведение обвиняемого, с готовностью отвечающего на вопросы судьи: «Ваше мнение по обсуждаемому вопросу?» – «На усмотрение суда».

Для человека, которому вменяется в вину то, чего он не совершал или вменяется в вину явно больше, чем следует по закону, или то, что не составляет преступления, подавленно послушное поведение если и негубительно, то далеко не оптимально.

Правоповедение (т. е. правовое поведение) вообще и судебное поведение особенно должно быть законосообразным. Законосообразное это соответствующее закону активное правоповедение гражданина, основанное на сочетании уважения, соблюдения закона и инициативного, целенаправленно энергичного и адекватного использования в защите права (включая судебную защиту) всех необходимых в данном деле этически оправданных средств, не запрещенных законом.

Ходатайство – одно из процессуальных средств активного законосообразного участия в процессе, которое потенциально позволяет стороне методично (шаг за шагом, не упуская «мелочей» и не поддаваясь инерции) целеустремленно воздействовать на информационно‑фактическое основание и этико‑правовой облик намечаемого судебного решения. Сторона действует как субъект критики версии, притязаний и доказательств противной стороны, системно и последовательно используя инструментарий ходатайств для проверки и опровержения объяснений другой стороны, выдвижения контраргументов, доказательств от противного, доказательственных фактов, представления новых прямых и косвенных доказательств.

Субъект (заявитель) ходатайства – любое лицо, участник дела или его представитель. Как известно, в гражданском и арбитражном процессах к лицам, участвующим в деле, относится и прокурор. Процессуальные кодексы наделяют прокурора таким процессуальным правом, как право заявлять обращенное к суду ходатайство. Не является ли абсурдным, что обладатель солидных властных полномочий, прокурор, заявляет суду ходатайство в том же порядке, что и обычный гражданин – истец, ответчик, подсудимый или потерпевший? По стереотипам околоправового мышления, по представлениям эпохи доправового общества кажется, что прокурор должен оставаться субъектом, надзирающим за судом, субъектом, от которого исходят только лишь протесты на решения суда. Насколько реалистичны надежды общества на выдвижение социально мощного суда в центр гармоничной отечественной правовой системы, покажет будущее. Материализация сложнейшего концепта судебной реформы, придания суду несопоставимого с нынешним судом высокого позитивного потенциала возможно при непременном условии независимости компетентного судьи, что обусловило, в частности, переход с процессуальной формы протеста на представление прокурора. Другое дело, что сфера приложения усилий прокурора в судопроизводстве, в гражданском и арбитражном, сузилась. В условиях периода, экономически сложного для значительной части общества, это сопряжено с проблематичностью пользования квалифицированной помощью адвоката‑представителя. Проблема финансовой доступности адвокатских услуг существует издавна, но прежде по просьбе лица, право которого нарушено, на помощь приходила прокуратура. Теперь по правилу ч. 1 ст. 45 ГПК прокурор вправе обратиться в защиту прав гражданина только в случае, когда сам гражданин не может обратиться в суд по состоянию здоровья, возрасту или недееспособности.

В круг лиц, имеющих право заявить ходатайство, в уголовном процессе, как видно из нормы ч. 1 ст. 119 УПК, входят: подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители. Отдельной нормой предусмотрено: «Правом заявлять ходатайство в ходе судебного разбирательства обладает также государственный обвинитель» (ч. 3 ст. 119 УПК).

Государственный обвинитель – «поддерживающее от имени государства обвинение в суде по уголовному делу должностное лицо органа прокуратуры, а по поручению прокурора и в случаях, когда предварительное расследование произведено в форме дознания, также дознаватель либо следователь» – такова легальная дефиниция (п. 6 ст. 5 УПК РФ). Понятие «прокурор» расшифровано в п. 31 той же статьи.

Сопоставляя право заявлять ходатайства лиц, перечисленных в ч. 1 и ч. 3 ст. 119, подчеркнем, что, в отличие от субъектов, включенных в норму части первой указанной статьи, действие права государственного обвинителя, включая прокурора, ограничено стадией судебного разбирательства.

Прокурор в стадии судебного разбирательства – один из участников судебного процесса.

Субъекты, реестр которых дан в ч. 1 ст. 119, – это всегда лица, которые обращаются с ходатайствами, но не имеют полномочий их рассматривать и разрешать.

Судья на всем протяжении судебного пространства (в рамках своей профессиональной деятельности) – всегда субъект, к которому обращено ходатайство, судья не ходатай, а лицо, наделенное полномочиями по рассмотрению и разрешению судебных ходатайств.

Что же касается прокурора (а также дознавателя и следователя), то у него есть как полномочия рассматривать ходатайства, закрепленные в ч. 2 ст. 119, так и право обратиться с ходатайством в суд в период судебного разбирательства. Суду принадлежит прерогатива осуществления правосудия и предоставленные ему законом властные полномочия осуществляются судом безраздельно. Данное положение относится и к полномочиям по рассмотрению и разрешению судебных ходатайств.

Судебное ходатайство никогда не исходит от суда и всегда обращено к суду, к юрисдикции которого относится судебное дело.

Заявленное ходатайство подлежит объективному законному и обоснованному разрешению судом по правилам судебной процедуры, с учетом мнения остальных участников процесса.

Ходатайство подлежит незамедлительному рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления. Это общее правило.

Процедура прохождения судебного ходатайства непрерывна.

Между последовательно выполняемыми действиями: заявлением ходатайства, выяснением мнения остальных участников процесса, разрешением ходатайства судом, с внесением необходимой информации в судебный протокол и объявлением принятого по ходатайству решения в открытом судебном заседании (кроме случая, когда на законном основании проводится закрытое заседание) – не существует интервалов для иных судебных действий, не направленных на его выяснение.

Ходатайство разрешается безотлагательно.

Из правила о безотлагательном разрешении ходатайств имеется ряд исключений. Так, нормой ст. 121 УПК РФ предусмотрено: «В случаях, когда немедленное принятие решения по ходатайству, заявленному в ходе предварительного расследования, невозможно, оно должно быть разрешено не позднее 3 суток со дня его заявления».

Определенный период времени потребуется для разрешения такого ходатайства, рассмотрение которого по закону сопряжено с необходимостью соблюдения определенной процессуальной формы. Так, судья рассматривает ходатайство об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу в судебном заседании, следуя предписаниям норм ст. 108, о продлении срока содержания обвиняемого под стражей – ч. 8 и других норм ст. 109 УПК. В ходе предварительного слушания, в закрытом судебном заседании с участием сторон рассматривается ряд ходатайств, указанных в ст. 234 УПК. Заявитель ходатайства вправе участвовать в судебной процедуре его рассмотрения. Вместе с тем в законе имеется специальная норма: «По ходатайству обвиняемого предварительное слушание может быть проведено в его отсутствие».

Отказ в ходатайстве, полный или частичный, может быть преодолен:

а) по инициативе того же лица повторным заявлением отклоненного ходатайства в том же процессе, в той же стадии и инстанции, если законом для данного вида ходатайства не предусмотрено иное;

б) обжалованием определения (постановления) суда, принятого по заявленному ходатайству, в соответствии с критериями допустимости и правилами обжалования судебного определения отдельно от акта правосудия (решения или приговора).

Необходимость в ходатайстве обычно исключается там, где вопрос положительно разрешен законодателем.

Нет необходимости ходатайствовать о назначении судебной экспертизы для установления причины смерти потерпевшего, поскольку назначение и производство ее обязательно в силу предписания п. 1 ст. 196 УПК. Тем не менее императивные правила сами по себе не гарантируют заложенного в них эффекта применения, не срабатывают по разным причинам: невнимательность или чрезмерная загруженность правоприменителя, при которой неизбежны «издержки» в соблюдении процедурных правил; кажущаяся «избыточная ясность» дела; принятие правоприменителем противоречащего закону ходатайства, используемого как бы в объяснение или «в оправдание» несоблюдения предписывающей нормы закона. Например, убит человек, возбуждено уголовное дело, родственник потерпевшего подает заявление об отказе от назначения экспертизы о причине смерти. Можно ли считать, что тем самым в данном деле не подлежит действию правило об обязательном назначении экспертизы и частное волеизъявление перекрывает интересы общества в правосудии и справедливой ответственности за тяжкие умышленные преступления?

Вернемся к тезису: необходимость в ходатайстве обычно исключается там, где вопрос положительно и с полной определенностью разрешен законодателем (по примеру ст. 196 УПК «Обязательность назначения судебной экспертизы»). Даже императивные нормы закона сами по себе не действуют, причем в сфере судопроизводства во все времена и любое общество встречается с правонарушителем и правоприменителем – в одном лице. Совпадение в одном лице правоприменителя и правонарушителя – явление атипичное и, при благоприятной перспективе развития общества, формирования судейского корпуса, правоохранительных структур на конкурсной основе, – сходящее на нет. Тем не менее нельзя его сбрасывать со счетов. Если даже представить себе, что доля императивных норм в процессуальных законах возрастет, всегда остается опасность, что по недостатку квалификации или по объективным причинам требования закона применяются не обязательно адекватно. И потому важно, чтобы независимо от характера правовых норм – предписывающих, уполномочивающих, запрещающих, диспозитивных, – законопослушный субъект права или человек, которому вменяется в вину правонарушение, гражданское, административное и тем более уголовное, имел доступные средства участия и воздействия на правоприменителя, включая суд.

Право на ходатайство, при всей его внешнеправовой скромности, судебной обыденности, «серийном характере» (по одному и тому же делу бывает множество ходатайств, исчисляемых десятками…) – такое же незаменимое и неотъемлемое средство защиты прав субъекта судебного процесса, как и право на обжалование. Правильное, аргументированное, своевременно заявленное ходатайство – шаг в нужном направлении судебного процесса.

Лицо, не ориентирующееся в судебном пространстве и действующее без «лоцмана», адвоката или иного юридически подготовленного представителя, более, чем профессионал, подвержено риску своим ходатайством осложнить процесс, увеличить свои судебные расходы, ухудшить собственную правовую позицию. Но вообще‑то вряд ли есть и профессионал, не способный ошибаться, в том числе заявлять только ходатайства, которые исключительно бьют в цель. (Профессионал, которого преподносят в СМИ как адвоката, который в жизни «не проиграл ни одного дела», наверное, от такой рекламы чувствует себя не лучшим образом. Во‑первых, судебный процесс не игра. Если же для кого‑то быть адвокатом значит играть, это своеобразная деонтология – спасать утопающего (клиента) утоплением противной стороны и манипулированием правосудием.)

По характеру среди судебных ходатайств можно выделить:

· ходатайства (заявления) об отводе (суда, судьи, эксперта, прокурора, секретаря судебного заседания и др.) ст. 14–21 ГПК, 21–26 АПК, 64–71 УПК;

· ходатайства о доказательствах (истребовании судом определенного доказательства, исключении доказательства, вызове и допросе свидетеля, проведении перекрестного допроса, о воспроизведении аудио– и видеозаписи, об осмотре вещественного доказательства, словом, о выполнении любой судебной процедуры, связанной с истребованием, исследованием и критическим подходом к доказательству, его относимости, допустимости, достоверности и соотносимости и другими, имеющимися в деле);

· ходатайства, влияющие на скорость, движение и остановки в процессе: об отложении судебного разбирательства, о приостановлении производства и др.;

· ходатайства о примирительных процедурах (ст. 138–142, 190 АПК);

· ходатайства относительно процессуальных сроков (восстановлении или продлении пропущенного срока, соответственно установленного процессуальным законом или назначенного судом и др.) – ст. 107–112 ГПК, 113–118 АПК, 128–132 УПК;

· ходатайства о проведении судебных процедур (предварительного судебного заседания в гражданском или арбитражном процессах) ст. 152 ГПК, ст. 136 АПК; предварительного слушания уголовного дела – ст. 234–239 УПК;

· о приостановлении или прекращении производства (ст. 215, 216, 220 ГПК, 143–147, 150–151 АПК, 208, 209, 212–214 УПК);

· ходатайства об итеративных (повторных) процессуальных действиях;

· ходатайства о судебных решениях;

· ходатайства о субъектах процесса (о привлечении к участию в деле необходимого процессуального соучастника той или иной стороны; о вступлении в процесс третьего лица с самостоятельными требованиями или без таких требований, с побочным участием; о замене ненадлежащего ответчика и др.);

· ходатайства о судебных решениях (о разъяснении решения суда, о принятии судом дополнительного решения, об исправлении описок и явных арифметических ошибок в решении);

· ходатайства относительно госпошлины и иных судебных расходов (отсрочки, рассрочки уплаты, снижения размера, освобождения от уплаты, отнесения судебных издержек с заведомо недобросовестного участника дела (стороны или заявителя).

Право заявить ходатайство в процессе имеют не только лица, юридически заинтересованные в деле.

Право заявить ходатайство имеет и свидетель (п. 5 ч. 4 ст. 56 УПК), и эксперт (п. 2 ч. 3 ст. 57 УПК), и переводчик и понятой, хотя в нормах ст. 59, 60 УПК такое право не предусмотрено.

Эксперт вправе обжаловать действия и решения правоприменителя, ограничивающие его права – п. 5 ч. 6 ст. 57, аналогичное право – у переводчика – п. 3 ч. 3 ст. 59, – и уже осуществление права на жалобу может потребовать заявления ходатайства. Кроме того, нет оснований для исключения из состава процессуальных средств названных субъектов процесса одного из таких средств. Сказанное подтверждается и судебно‑экспертной практикой заявления экспертами судебных ходатайств.

Как один из итогов примирительной процедуры стороны могут подать общее ходатайство, что следует считать обнадеживающим симптомом. Шаг к сближению.

В перспективе ходатайство может усилить свой потенциал более мягкого средства, чем жалоба, тем более что с ходатайством можно обращаться к суду не после принятия нежелательного или деструктивного, в оценке стороны, решения, а по ходу процесса. Для начала следовало бы субъектам процесса более ответственно подходить к подготовке ходатайств, а судьям – не экономить время на ходатайствах, полезных для выяснения сути дела и согласовании позиций сторон, открытых для взаимнокорректных действий.

Темпоральные параметры ходатайств не отличаются строгой установленностью. И это общий признак любого судебного действия – закон не ограничивает продолжительность времени для заявления или обсуждения ходатайства, как и для совершения любой иной судебной процедуры.

Общее правило – момент заявления ходатайства определяется свободно самим заинтересованным лицом, кроме отдельных видов ходатайств, относительно которых законом предусмотрено иное.

В интересах процессуальной разумности, целесообразности и экономии ресурсов судебного производства в отношении некоторых видов ходатайств определен предел, после которого их совершение недопустимо. Примеры: ходатайства об отводах, о договорной подсудности вместо подсудности территориальной и др.

Как процессуальное действие каждое ходатайство имеет прямое отношение к другой судебной процедуре.

Схематично соотношение ходатайства (далее – X) с другой судебной процедурой (далее – СП) выражается следующим образом:

Ходатайства о проведении судебных процедурах;

Ходатайство, совершаемое одновременно с подачей процессуального документа, прохождение (процессуальная приемлемость) которого обеспечивается Х‑вом;

Ходатайство как следствие проведенной судебной процедуры;

Ходатайство, заявленное в ходе совершения определенной СП – здесь СХ представляет собой самостоятельное процессуальное действие в рамках составной судебной процедуры.

Следовало бы считать правилом без исключений приобщение письменного ходатайства к материалам дела независимо от того, удовлетворено оно или отклонено судом.

Желательно пересмотреть опыт разрешения СХ «за спиной» отсутствующей стороны. Можно в качестве альтернативы ввести упреждающее сообщение ответчику.

Относительно обеспечительных мер. При этом ответчик имел бы право предложить истцу свои гарантии по поводу имущественного иска.

Право заявлять ходатайство может использовать и свидетель, если ввести, к примеру, правило, направленное на превентивную защиту судом его чести и достоинства от обвинений в лжесвидетельстве. Непосредственно после допроса свидетель мог бы ходатайствовать перед судом о допросе других лиц в качестве свидетелей или об истребовании или о приобщении им самим релевантных документов.

В развитие диспозитивности желательно правило: ходатайство стороны, не вызвавшее возражений других участников дела, подлежит удовлетворению судом, если оно не противоречит закону и принципам правосудия[82].

В практике судов возникают вопросы, характерные для дела, начатого по заявлению, в котором предъявляется два и более требований.

Случается, что после принятия дела и проведения по нему подготовки ближе к завершению судебного разбирательства всплывает вопрос о недостатках заявления, и в результате принимается решение, но не по всем требованиям.

Интересно следующее дело, рассмотренное арбитражным судом по заявлению ОАО К. о признании недействующими двух пунктов Правил по применению в 2001 г. Порядка проведения реструктуризации кредиторской задолженности юридических лиц по налогам и сборам, а также задолженности по начисленным пеням и штрафам перед федеральным бюджетом.

Суд принял развернутое решение, в котором особенно интересен следующий фрагмент: «В мотивировочной части искового заявления общество указало на то, что пункты 12, 13 Правил должны быть признаны противоречающими статьям 4 и 21 ФКЗ „О Правительстве Российской Федерации“. Вместе с тем резолютивная часть искового заявления общества не содержит требования о признании названных пунктов Правил не соответствующими упомянутому Федеральному закону. В связи с этим арбитражный суд в настоящем деле не рассматривает вопрос о соответствии п. 12, 13 Правил Федеральному конституционному закону „О Правительстве Российской Федерации“. Указанную мотивировочную часть искового заявления арбитражный суд оценивает как мнение заявителя о правовой значимости п. 12, 13 Правил, а не как требование о признании их не соответствующими ФКЗ „О Правительстве Российской Федерации“».

Данный пример показывает следующее: принятие судом заявления и возбуждение дела не обязательно означает, что судья достаточно внимательно изучил заявление, с которого начинается дело. Судья изучает заявление настолько, насколько позволяет его время (с учетом необходимости распределить время между всеми очередными делами, по которым неумолимо наступают сроки).

Каждый из нас учится на ошибках. Поэтому постараемся извлечь урок из приведенного фрагмента решения. Ошибка первая. Заявление о признании нормативно‑правового акта (отдельных его положений) недействующим не является исковым. Это просто «заявление», что видно из норм ч. 2 ст. 191 и ст. 193 АПК. Правда, надо признать, законодатель «запутывает» пользователя АПК, как и ГПК, когда указывает в ч. 1 ст. 189 АПК, что дела из административных и иных публичных правоотношений, рассматриваются по ОБЩИМ ПРАВИЛАМ ИСКОВОГО ПРОИЗВОДСТВА, а дальше следует уточнение, которое почти не воспринимается после слов «ИСКОВОГО ПРОИЗВОДСТВА»: «с особенностями, установленными в настоящем разделе, если иные правила не предусмотрены федеральным законом»[83]. То же – в ч. 1 ст. 191, ч. 1 ст. 197 АПК. Эта модель заимствована из ГПК РСФСР и сохранена в действующем (ч. 1 ст. 246 ГПК РФ).

Ошибка вторая. В исковом заявлении и в неисковом также нет «мотивировочной части»; ошибка третья – в нем нет и «резолютивной части». Такие части – и мотивировочная и резолютивная – имеются в решении суда (но не в заявлении в суд).

Процессуальная форма – вещь строгая. И если проходить мимо процессуальных нарушений и погрешностей, снисходительно квалифицировать их как всего‑навсего описки, то это будет и неверно и вредно: во‑первых, уважение к коллеге (и к процессуальной форме также) требует прежде всего поделиться замечаниями с ним, что будет гарантией исключения такой же погрешности в дальнейшем[84]; во‑вторых, профессионал живет в условиях непрерывного самообразования, и документ, публикуемый в авторитетном специализированном журнале (тем более, решение суда), легко превращается в образец (или один из образцовых вариантов) для профессионалов, нуждающихся в опыте, в‑третьих, надо принять во внимание последствия ошибок. Одно из требований осталось не разрешенным. А в таком случае, с учетом тесной взаимосвязи заявлений, возможно, что на характер и суть состоявшегося решения по остальным требованиям повлияла неисследовательность фактов оставленного без рассмотрения требования, оставшегося за рамками процесса.

Структура заявления видна из норм части 1 ст. 193 АПК.

* * *

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

об отказе в принятии заявления о дополнении исковых требований

(Извлечение)

Суд, рассмотрев в открытом судебном заседании ходатайство представителя ответчика Ш. о принятии к производству заявления о дополнении исковых требований в порядке ч. 1 ст. 39 ГПК РФ, установил:

В производстве суда находится гражданское дело по иску Управы Р‑ского района к Ш. об обязании демонтировать незаконно установленный металлический тент и освободить земельный участок, а также по встречному иску Ш‑ва к Управе района о признании незаконным бездействия ответчика по выдаче разрешения на использование металлического тента, обязании принять решение о сохранении ранее установленного металлического тента, признании права пользования им для личного автомобиля вблизи места постоянного проживания. Ответчиком заявлено ходатайство о принятии к производству заявления о дополнении исковых требований по встречному исковому заявлению, согласно которому истец просит: 1) признать незаконными отказ ответчика в рассмотрении заявления на заседании полномочной гаражно‑стояночной комиссии Управы в двухнедельный срок; отказ в предоставлении информации и материалов; обязать ответчика в двухнедельный срок с момента вступления решения суда в законную силу уведомить его о времени и месте рассмотрения его заявления в Управе, ознакомить его с информацией и материалами, представленными на комиссию, рассмотреть его заявление в Управу о выдаче разрешения о сохранение ранее установленного металлического тента либо о предоставлении иного земельного участка на полномочной гаражно‑стояночной комиссии района, принять по нему решение, издать соответствующее распоряжение и направить его по его месту жительства; 3) признать за ним право пользования металлическим тентом для личного автомобиля вблизи места проживания как постоянному жителю на основе поданного заявления.

Ознакомившись с заявлением, выслушав мнение участников процесса, суд считает ходатайство ответчика подлежащим частичному удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 137 ГПК РФ, ответчик вправе до принятия судом решения предъявить к истцу встречный иск для совместного рассмотрения с первоначальным иском. Ответчик Ш. своим правом предъявления встречного иска воспользовался, встречное исковое заявление было принято Энским районным судом к производству. Однако в представленном заявлении истца о дополнении встречных исковых требований им заявлены новые требования, которые являются самостоятельными, а не уточняющими первоначально заявленные требования. Данные требования не отвечают условиям принятия встречного иска, предусмотренным ст. 138 ГПК РФ, в связи с чем, не могут быть приняты судом к производству в данном деле. Кроме того, указанные требования должны рассматриваться в порядке производства по делам об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих, предусмотренного главой 25 ГПК РФ, что исключает возможность их принятия в рамках искового производства. Заявление в части требований, изложенных в п. 3 суд считает возможным принять к производству.

На основании изложенного, ст. 133, 137–138 ГПК РФ, руководствуясь ст. 224–225 ГПК РФ,

ОПРЕДЕЛИЛ:

В удовлетворении ходатайства ответчика о принятии к производству заявления о дополнении исковых требований по встречному исковому заявлению, в части требований, изложенных в п. 1–2 – отказать.

Принять к производству заявление о дополнении исковых требований по встречному исковому заявлению, в части требований, изложенных в п. 3.

Разъяснить ответчику и его представителю, что частичный отказ в удовлетворении ходатайства не препятствует предъявлению самостоятельного заявления с указанными требованиями в Р‑ский районный суд.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Об отказе в ходатайстве о принятии к производству встречного искового заявления о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности

(Извлечение)

При рассмотрении районным судом гражданского дела по иску Горкиной Майи Константиновны к Горкину Юрию Игоревичу о прекращении права пользования жилым помещением представителем ответчика Горкина Ю. И. было заявлено ходатайство о принятии к производству встречного искового заявления Горкина Ю. И. к Горкиной М. К. о признании недействительной сделки купли‑продажи квартиры как совершенной без его согласия.

Представитель истца по доверенности Заславский В. Ю. возражал против заявленного ходатайства на том основании, что требования ответчика не являются встречными и должны рассматриваться в отдельном производстве. Ознакомившись с встречным исковым заявлением и ходатайством ответчика, а также выслушав мнения сторон и их представителей, суд считает, что в ходатайстве о принятии встречного искового заявления должно быть отказано по следующим основаниям.

Ответчиком Горкиным Ю. И. не соблюдены требования, предусмотренные ст. 137, 138 ГПК РФ. Так, встречное требование не направлено к зачету первоначального, удовлетворение встречного иска не исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска. Далее, между первоначальным и встречным исками отсутствует непосредственная взаимосвязь. Иск о прекращении права пользования жилым помещением основан на нормах Жилищного, а встречный иск о признании сделки недействительной – на нормах Гражданского и Семейного кодексов.

* * *

Интересно заметить, что кроме указанных выше аргументов отказа в принятии к производству встречного искового заявления Горкина Ю. И. к Горкиной М. К. о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности, суд своим определением обратил внимание на то, что ЗАКОНОМ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТАКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО СРЕДСТВА, КАК ХОДАТАЙСТВО, ДЛЯ ОБРАЩЕНИЯ В СУД С ВСТРЕЧНЫМ ИСКОВЫМ ЗАЯВЛЕНИЕМ.

К СОЖАЛЕНИЮ, ПРАКТИКА ОБРАЩЕНИЯ В СУД С ХОДАТАЙСТВАМИ О ПРИНЯТИИ ВСТРЕЧНЫХ ИСКОВЫХ ЗАЯВЛЕНИЙ, НЕ ОСНОВАННАЯ НА ЗАКОНЕ, ПОЛУЧИЛА РАСПРОСТРАНЕНИЕ. ВАЖНО, ЧТОБЫ НА ЕЕ ОШИБОЧНОСТЬ УКАЗЫВАЛИ СУДЫ ВЫШЕСТОЯЩИХ ИНСТАНЦИЙ. Данное нарушение имеет принципиальный характер. Оно противоречит конституционным началам доступности судебной защиты, состязательности и равноправия сторон. Не может быть для встречного иска более сложной процедуры (как показывает судебный опыт, используемый зачастую как некий барьер, препятствие ответчику в намерении активно защищаться посредством встречного иска. Исходя из равенства прав сторон в процессуальных средствах судебной защиты, можно предположить одно из двух: либо вопрос о встречном иске, принятии его к рассмотрению должен решаться судьей по той же процедуре, что и иск первоначальный, как это и предписано второй нормой ст. 137 ГПК. Либо, последовательно проводя идею процессуального равенства, вопрос о принятии или непринятии к рассмотрению первоначального искового заявления тоже будет следовать усложненной схеме: подается исковое заявление вместе… с ходатайством о его принятии. И вопрос, принять или принимать (отказать ли в принятии, оставить ли без движения или возвратить исковое заявление), вначале будет обсуждаться с участием ответчика. Абсурдность подобной антиидеи очевидна. Факт ее противоречия тенденции и принципу доступности суда, судебной защиты не нуждается в доказывании.

На наш взгляд, было бы интересно иметь постановление Пленума Верховного Суда РФ по вопросам обращения в суд и облегчения судебных процедур.

В подтверждение того, что проблема существует, приведем еще примеры из практики последнего времени.

* * *

При проведении предварительного судебного заседания по гражданскому делу, возбужденному по иску Антоновой Ольги Михайловны к ООО «И.», о признании увольнения незаконным, взыскании заработной платы, компенсации за неиспользованный отпуск и компенсации морального вреда, суд свои определением отказал ответчику в ходатайстве о принятии встречного искового заявления ООО «И.» о возмещении ущерба, причиненного ответчику (организации) работником (истцом), несмотря на то, что истец против принятия к рассмотрению встречного требования не возражал.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

(Извлечение)

Заявляя указанное требование, ответчик ссылался на то, что удовлетворение первоначальных и встречных исковых требований приведет к взаимозачету.

Истец и его представитель по доверенности Туков А. С. в предварительном судебном заседании против ходатайства ответчика о принятия к рассмотрению встречного искового заявления не возражали.

Тем не менее, выслушав мнения участников процесса, ознакомившись со встречным исковым заявлением, суд в ходатайстве о его принятии отказал, поскольку удовлетворением встречного иска не исключается полностью или частично удовлетворение иска первоначального. В соответствии с ч. 2 ст. 154 ГПК РФ дела о восстановлении на работе должны рассматриваться и разрешаться до истечения месяца. Суд указал, что совместное рассмотрение исков в данном случае не приведет к более быстрому и правильному рассмотрению споров, тем более что в данном случае встречное исковое заявление подлежало бы оставлению без движения, поскольку не оплачена государственная пошлина и имеются другие недостатки, препятствующие его принятию к производству.

В определении об отказе в ходатайстве о принятии встречного искового заявления содержится разъяснение ответчику, что отказ не препятствует предъявлению самостоятельного искового заявления с указанными требованиями, которые будут рассмотрены в отдельном производстве, по правилам подсудности.

* * *

Об удовлетворении определением суда ходатайства о замене ненадлежащего ответчика надлежащим, поскольку именно последнему принадлежит право на металлический тент, установленный на земельном участке, подлежащем освобождению по иску.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

(Извлечение)

В производстве районного суда находится гражданское дело по иску Управы района к Соловьевой Вере Николаевне об освобождении земельного участка от установленного металлического тента.

Выслушав мнения участников процесса, ознакомившись с заявлением о замене ненадлежащего ответчика, суд считает, что ходатайство о замене ненадлежащего ответчика подлежит удовлетворению, поскольку, как следует из представленных документов, в том числе согласно временному удостоверению №__от______металлический тент, установленный по адресу:_______, зарегистрирован на имя Аронова Адольфа Львовича.

В соответствии со ст. 41 ГПК РФ, суд при подготовке дела или во время его разбирательства в суде первой инстанции может допустить по ходатайству или с согласия истца замену ненадлежащего ответчика надлежащим. После замены ненадлежащего ответчика надлежащим подготовка и рассмотрение дела производятся с самого начала.

* * *

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

об отказе суда в ходатайстве о принятии к производству встречного искового заявления о признании сделки купли‑продажи недвижимости недействительной по тем основаниям, что иск предъявлен лишь к одному из первоначальных истцов и, кроме того, к двум лицам, не участвующим в деле по первоначальному иску

(Извлечение)

При подготовке дела по искам Верникова Вадима Кузьмича, Шутова Евгения Александровича к Бору Марку Валерьевичу о нечинении препятствий в пользовании недвижимым имуществом и выселении, представителем ответчика, адвокатом Рощиной Н. Н. было заявлено ходатайство о принятии к рассмотрению встречного иска о признании сделки купли‑продажи недействительной. Представитель истца Журавлев А. Н. против принятия к производству встречного искового заявления возражал.

Выслушав мнения участников процесса, ознакомившись со встречным исковым заявлением, суд считает, что в ходатайстве о принятии к производству встречного искового заявления следует отказать по следующим основаниям.

Согласно ст. 137 ГПК РФ ответчик вправе до принятия судом решения предъявить к истцу встречный иск для совместного рассмотрения с первоначальным иском. Как следует из встречного искового заявления, оно предъявлено только к одному из истцов. Далее, в качестве ответчиков во встречном исковом заявлении указаны Калинин С. А. и Юркин С. В., не являющиеся лицами, участвующими в деле. Кроме того, встречное исковое заявление не соответствует требованиям, предусмотренным ст. 131–132 ГПК РФ: не оплачена государственная пошлина; не конкретизировано требование истца, а именно, не указано, какую сделку ответчик просит признать недействительной.

В определении представителю ответчика разъяснено, что отказ в принятии встречного искового заявления не препятствует предъявлению им иска, который может быть рассмотрен в другом производстве.

Также разъяснено право обжаловать определение в суд второй инстанции через принявший его районный суд в течение 10 дней.

* * *

Отклонение судом ходатайства стороны о приостановлении производства по гражданскому делу в связи с тем, что указанное заявителем основание законом – ст. 215, 216 ГПК – не предусмотрено. Реестры (перечни) оснований приостановления, предусмотренные нормами указанных статей, являются исчерпывающими (закрытыми).

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

(Извлечение)

Рассмотрев в открытом судебном заседании по гражданскому делу о сносе металлического тента (истец – Управа Р‑ского района), суд отказал в ходатайстве ответчику Киселевой В. К. о приостановлении производства. В обоснование иска указано, что ответчик неправомерно занимает земельный участок под металлический тент.

В судебном заседании ответчиком Кислевой В. К. было заявлено ходатайство о приостановлении производства по делу до окончания регистрации Некоммерческого стояночного партнерства «Стоянка‑АП 33» и решения вопроса по созданию автостоянки во дворе дома №…. по Академическому проспекту в г. Р‑ске.

Суд, выслушав мнение участников процесса, ознакомившись с представленными материалами дела, считает ходатайство ответчика необоснованным.

В статьях 215 и 216 ГПК РФ содержится исчерпывающий перечень оснований приостановления производства по делу. Таких оснований, как регистрация стояночного партнерства и решение вопроса по созданию автостоянки, статьями 215–216 ГПК РФ не предусмотрено.

Суд своим определением предписал: судебное заседание продолжить[85].

Ходатайства, связанные с заключением под стражу

Регулирующие правила и основания: УПК, гл. 13, ст. 97–101, 108–110.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами норм УПК РФ» от 25 марта 2004 г., с изм. на 11 января 2007 г.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7, с изм. на 6 февраля 2007 г. «О судебной практике по делам несовершеннолетних».

Основания для избрания меры пресечения представлены в ч. 1 ст. 97 УПК[86]. Здесь 3 пункта, но не три основания, а как минимум – пять.

Возможно, что в каком‑то случае будет не одно, а два и больше оснований для избрания меры пресечения. Если одно из них твердое, а остальные – шаткие, лучше указать одно, но надежное.

Дознаватель, следователь или суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому одну из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый:

1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда;

2) может продолжать заниматься преступной деятельностью;

3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Достаточность оснований, указанных в абз. 1 ч. 1 ст. 97, не равнозначна их доказанности.

Судья ориентируется на вероятность[87]. То же – следователь или дознаватель на досудебном этапе производства.

Мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора.

Как следует из ч. 1 ст. 100 УПК, в исключительных случаях при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 того же Кодекса, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99, мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого. При этом обвинение должно быть предъявлено не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения, а если подозреваемый после задержания был заключен под стражу, – в тот же срок, исчисляемый с момента задержания. Если в этот срок обвинение не было предъявлено, мера пресечения немедленно отменяется.

Исключения из данного правила – в ч. 2 ст. 100: «Обвинение в совершении хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 205.1, 206, 208, 209, 277, 278, 279, 281 и 360 УК, должно быть предъявлено подозреваемому, в отношении которого избрана мера пресечения, не позднее 30 суток с момента ее применения. Если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу, – в тот же срок с момента задержания. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется.

Заключение под стражу – строжайшая из всех мер пресечения[88].

Заключение под стражу – одна из наиболее сложных судебных процедур, выполняемых по инициативе стороны обвинения, субъекта, для которого нехарактерна роль «ходатая».

Следователь или дознаватель сами являются должностными лицами, наделенными значительными полномочиями (ст. 38, 41 УПК). Как правило, самостоятельно производят следственные и иные процессуальные действия и принимают процессуальные решения.

Данный вид ходатайств является наиболее процедурно усложненным из всех видов ходатайств, заявляемых суду, в каком бы то ни было процессе – гражданском, конституционном, арбитражном или уголовном. И если обычно об усложненной процедуре говорится критично, то к ходатайствам о заключении под стражу это не относится. Здесь усложнение процедуры оправдано и полезно. Их гарантийный потенциал будет повышаться и в дальнейшем, что отвечает и задаче усиления общественного авторитета и престижа тех, кто олицетворяет предварительное следствие, и предупреждению применения мер принуждения «с запасом» (т. е. излишне суровых или неоправданно длительных сроков содержания под стражей).

Основания применения такой – можно сказать, исключительной – меры пресечения, как заключение под стражей, имеют особое значение и предусмотрены нормами одной из самых объемных статей кодекса.

В статье 108 УПК – 14 частей. При доработке кодекса эта статья вполне преобразуема в отдельную главу УПК.

Мера заключения под стражу применима в отношении подозреваемого или обвиняемого. Соответственно ими и их адвокатами могут подаваться ходатайства и жалобы, связанные с избранием, продлением или отменой меры содержания под стражей.

В ч. 1 ст. 108 указано на судебное решение, которым и назначается данная мера. Новеллой ч. 1 ст. 101 уточнено, что об избрании меры пресечения дознаватель, следователь или судья выносит постановление, а суд – определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется лицо, и основания для избрания этой меры пресечения.

Теперь следовало бы обратить внимание на форму процессуального документа – постановление о возбуждении ходатайства (ч. 3 ст. 108). Это интересная комбинация двух форм – постановления и ходатайства.

Из п. 25 ст. 5 УПК ясно, что постановление – это решение прокурора, следователя, дознавателя, вынесенное при производстве предварительного расследования, за исключением: 1) обвинительного заключения и 2) обвинительного акта.

Может быть, здесь нехватает третьего исключения – ходатайства следователя? И тогда не появился бы конгломерат «постановление о возбуждении ходатайства»? Судья и так понимает, что это ходатайство не чье‑нибудь, а стороны обвинения. Кстати сказать, в ч. 2 ст. 119 УПК сказано о праве государственного обвинителя заявлять ходатайство (просто, без соединения в одну форму двух разнородных и самодостаточных процессуальных форм – «постановление» и «ходатайство»).

Второе правило ст. 122 УПК предусматривает, что решение по ходатайству (теперь это определение суда) может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 УПК.

Подлежит ли то или иное судебное ходатайство удовлетворению, зависит от его обоснованности. Это общий подход.

Кроме того, среди ходатайств можно выделить две полярные группы:

1) ходатайства, которые подлежат отклонению судом;

2) ходатайства, которые, как указано в законе, подлежат обязательному удовлетворению.

Посмотрим на примерах ходатайства, которые в любом случае должны быть отклонены судом.

По диффамационному иску одна из сторон ходатайствует о приобщении к делу письма в суд жителей улицы (небольшого города), в котором подтверждается «известный всей улице факт аморального разгульного поведения истицы». Соблюдая процессуальные правила судья предоставил возможность истцу высказать мнение по заявленному ходатайству. Но первое, что сделал представитель истца, с разрешения судьи задал уточняющий вопрос ответчику: «С какой целью Вы просите приобщить эту бумагу?» Ответ: «Таким образом, у суда будут основания считать данный факт общеизвестным, и не нуждающимся в доказывании». И добавил: «Это правило ч. 1 ст. 61 ГПК».

Адвокат, представлявший интересы истца, был краток, высказывая свое мнение относительно ходатайства ответчика:

«Прошу суд отклонить ходатайство ответчика, так как во‑первых, характеристика, которую дает „улица“, и общеизвестный факт, – совершенно разные понятия. Общее мнение улицы – если даже предположить, что оно существует и едино, – не может считаться общеизвестным фактом. И вообще „уличная бумага“ не доказательство». Судья сделал адвокату замечание по поводу некорректного обозначения бумаги, представляемой ответчиком, но ходатайство ответчика отклонил, мотивируя тем, что письмо жителей не является доказательством и не может служить основанием для признания каких‑либо обстоятельств дела общеизвестными[89].

Глава VIII. Ходатайство или заявление? Отсутствие в законе критерия их разграничения

Ходатайство – это всегда заявление, а заявление может и не содержать ходатайства.

Заявление и ходатайство функционально близки. В отдельных случаях, нормированных законом, – до степени смешения. Так, в гражданском процессе действуют правила об обращении с ходатайством о восстановлении пропущенного процессуального срока подачи жалобы и документов. Это ч. 2 ст. 109, а ч. 2 ст. 112 ГПК предусмотрена иная форма: «Заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока подается в суд…»

В арбитражном процессе тот же вопрос требует обращения с ходатайством лица, участвующего в деле (ч. 1 ст. 117 АПК РФ).

По правилу ст. 130 УПК восстановление пропущенного по уважительной причине срока решается постановлением дознавателя, следователя или судьи, в производстве которого находится дело. Для приостановления исполнения решения, обжалованного с пропуском установленного законом срока, заинтересованное лицо подает ходатайство.

О восстановлении пропущенного срока обжалования приговора подается ходатайство (при соблюдении условий ст. 354, 357 УПК). В АПК форма ходатайства последовательно предусмотрена в ряде статей, касающихся восстановления пропущенного срока (ч. 3 ст. 259; ч. 3 ст. 276; п. 3 ч. 1 ст. 296, п. 2 ч. 2 ст. 312, ч. 1 ст. 315 АПК и др.).

Судебные обращения – заявления, ходатайства, апелляционные, кассационные и надзорные жалобы – образуют отдельные процессуальные институты. Собирательное терминологическое выражение – судебные обращения.

В судебных обращениях так или иначе:

– выражается волеизъявление заявителя

– по конкретным вопросам предмета дела, фактических обстоятельств, состава причастных лиц и характера причастности отдельного субъекта;

– по вопросам траектории процесса, системы и последовательности процедур исследования доказательств, правовой квалификации, определения вида, основания и степени юридической ответственности;

– концентрируется, прямо или опосредованно, внимание суда на противоречиях между отдельными доказательствами, на недостаточности и в то же время на неприемлемости нелегальных доказательств;

– предлагаются конкретные способы постижения полюсов недоступной релевантной информации, распознания в процессе «белых пятен» дела[90];

– проявляется позиция стороны, степень ее реалистичности, а также заинтересованности субъекта обращения:

– в распознании судебной ситуации, в усилении убедительности своей позиции;

– в восстановлении взаимодействия с контрагентом либо, напротив, маскируя истинные мотивы своего поведения в процессе;

– в уточнении ролей, причинных связей, зависимостей, материально‑правовых последствий того или иного деяния инкриминируемого в вину субъекту процесса.

Процесс представляет собой органическое сочетание последовательно заявляемых в логической последовательности, предусмотренной процессуальным законом, обращений субъектов дела и релевантных судебных процедур, в соответствии с их функциональным назначением, видами и разновидностями, как «привязанных» к одной‑единственной стадии и функции, так и не имеющей указанных ограничений.

Законодательство дает основания для дихотомического деления ходатайств и заявлений участника процесса на обращения строгой процессуальной формы и обращения, свободные от нормативно предписанной процессуальной строгости. К первым, несомненно, относятся исковые заявления, заявления, инициирующие усыновление, вопросы дееспособности, ходатайства, затрагивающие имущественный статус лица, обеспечительные меры, ходатайства относительно мер пресечения и др. Ко вторым – обращения по оперативным и организационным вопросам процесса, порядка исследования доказательств и др.

Правила процедуры, регулирующие обращение к суду с заявлениями, существенно отличаются от правил, действующих в отношении судебных ходатайств[91]. Сопоставим две нормы: одна – о заявлениях, другая – о ходатайствах: правило ч. 3 ст. 24 АПК «Заявления о самоотводах и об отводах»: «Повторное заявление об отводе по тем же основаниям не может быть подано тем же лицом».

Теперь посмотрим общее правило противоположного характера о ходатайствах: «Отклонение ходатайства не лишает заявителя права вновь заявить ходатайство» (ч. 2 ст. 120 УПК РФ).

Иногда предлагается такое толкование: повторное обращение допустимо на следующей стадии.

Утверждение отчасти неверное. В последующей стадии обычно повторное и последующие обращения.

Допускаются (кроме случаев, когда специальными правилами установлены ограничения по срокам заявления обращения). Но из этого неверно делать вывод об отсутствии права на новое обращение с тем же отклоненным ходатайством в той же стадии и по тому же основанию. Неверно и толкование, что право на последующее обращение обусловлено новым основанием. Новое или дополнительное основание может и усилит шансы на положительное рассмотрение обращения, но право обращения с отклоненным ходатайством законом не поставлено в обязательную зависимость от изменения или усиления прежнего фактического и (или) правового основания.

Вместе с тем следует всмотреться внимательней к приведенной паре норм. Не следует ли из нормы, запрещающей заявлять отвод по тем же основаниям тем же лицом (кстати, в формулировке закона пропущено кому заявлен отвод), что возможно заявление отвода другим лицом по тем же основаниям либо «Отказ в заявлении об отводе одному из участников процесса не препятствует праву других лиц на отвод безотносительно к тому, будет ли основанием таким же, как у первого отводившего».

Кроме того, в процессуальных кодексах зарезервировано право лица, участвующего в деле, ст. 19 ГПК, абз. 2 ч. 2 ст. 24 АПК, ч. 2 ст. 64 УПК. Но тождественный отвод таким путем пройти не может. Отвод допускается по основанию, ранее неизвестному стороне. Сказанным так в уголовно‑процессуальной норме, а также в нормах АПК и ГПК, подтверждается определенность права обращаться дважды с заявлением по одному и тому же основанию. Но разве исключается следующая комбинация? Отвод до начала слушания дела по существу был заявлен по двум основаниям, повторный отвод на том же этапе процесса имел тоже два основания, но из прежних двух оставалось одно, и дополнительно появилось второе, новое.

Институт отвода, как и сам судебный процесс, – категория устоявшаяся, имеющая длинную историю. Отвод – показатель отношения стороны к суду, предварительного доверия к суду и вместе с тем итог размышления сомневающейся стороны относительно таких моментов, как не будет ли отвод отклонен и таким образом не окажется ли судебный приговор (решение) менее благоприятным для данной стороны. Размышляет сторона и относительно того, не окажется ли новый судья не лучше отводимого. Суд государственный. В отличие от третейского здесь нет выбора судьи.

Через отводы или их отсутствие проявляется в некоторой степени доверие‑недоверие к суду. И не только к суду. Можно отвести переводчика, эксперта, прокурора, но нельзя ни свидетеля, ни противную сторону.

Мыслимо ли парадоксальное право стороны отводить другую? В процессуальных измерениях это явный абсурд.

Но в том‑то и ценность разнообразия процессуальных средств ведения дела и защиты, что если неприемлемо одно процессуальное средство, то непременно существует другое, приемлемое для данного случая. И сторона в процессе, оказавшаяся привлеченной ошибочно или злонамеренно, будет заменена (сторона – ответчик)[92].

Конечно же, замена ответчика по инициативе истца или с его согласия не отвод, но тоже вид устранения субъекта из процесса[93].

Среди отводимых фигур ГПК некоторых союзных республик 20‑х годов предусматривался отвод свидетеля. Трудно однозначно оценить невключение такой процедуры в кодексы поколения 60‑х годов и в действующие теперь. Наверное, в целом это сделано психологически правильно. Учитывая то, что перспектива предстать перед судом в качестве свидетеля мало кого прельщает. Скорей наоборот. Реально свидетелей может быть избыток, но свидетели сплошь и рядом предпочитают скрывать то, что оказались очевидцами происшествия. В этом отношении внимание правоохраны к проблеме безопасности свидетеля вполне обосновано. Но проблема заинтересованности свидетеля в том, чтобы выполнять свой гражданский долг, еще не исчерпана.

Давать ли показания, – решать ему самому, исходя из характера проблемной судебной ситуации, а также из представлений свидетеля о гражданском долге, этической ответственности, порядочности.

На практике зачастую выходит несколько иначе: доминируют мотивы дружбы‑ненависти, а не объективные критерии. «Своему» оказывается «свидетельская поддержка». Постороннему при тех же объективных основаниях в свидетельствовании будет отказано или данные показания будут качественно иными, в зависимости от субъективной составляющей его субъективной оправданности спора, к этической (а не только правовой) позиции каждой стороны отсутствие возможности принуждать к показаниям вполне естественно для диспозитивного правосудия (правосудия без применения без процессуального принуждения к участию в процессе, независимо от их процессуального статуса. А наличие процедуры предупреждения свидетеля об уголовной ответственности за заведомо ложные показания или за отказ от дачи свидетельских показаний – бесценно своей направленностью на правду‑истину и нетерпимость к фальсификациям, оговору, недопустимость осуждения заведомо невиновного или хотя бы и виновного, но по лжедоказательствам).

В качестве свидетелей в суде выступают скорей «болельщики» сторон или подготовленные лица, отвечающие требованию держаться уверенно, не сбиваясь при ответах на проверочные вопросы. Иногда это свидетели с нулевой информацией, но для предвзятого решения, и это достаточное прикрытие. (В решениях, как видно из последующих жалоб на них, дается общая ссылка на подтвержденность определенного факта свидетелями, которые конкретных показаний по данному или другим существенным вопросам дела не давали.) Степень осведомленности свидетеля заранее суду неизвестна, если дело не уголовное. Но свидетель, супруг стороны по имущественному спору или свидетель, должностное лицо стороны по экономическому спору, – весьма условно соответствует свидетельскому статусу, когда по сути воспроизводит правовую позицию стороны, на которой выступает. Идет распределение ролей: кто будет представительствовать в процессе, а кто «свидетельствовать».

Заметим, что вопрос об отводах во всех кодексах требует заявления как формы обращения с ним (ГПК – ст. 19–21; АПК, ст. 24–26). Заявления об отводах и самоотводах предусмотрены правилами УПК, ст. 64–71. По сути дела о праве на самоотвод говорится в норме ч. 7 ст. 326 УПК.

В подготовительной части судебного заседания председательствующий разъясняет сторонам их право не ходатайствовать, а сделать заявление об отводе.

«Участникам процесса, в частности, разъясняется, что подсудимый или защитник, потерпевший или его представитель, а также государственный обвинитель могут заявить кандидатам в присяжные не более двух немотивированных отводов», – пишет комментатор гл. 42 И. Л. Петрухин[94].

Тем не менее в УПК при формировании коллегии присяжных наблюдается неоднородность формы обращения с отводом или самоотводом. Достаточно проанализировать нормы п. 1, 2 ч. 5 ст. 327 УПК и ч. 4‑16 ст. 328 УПК РФ.

Таким образом, обращение к суду самого кандидата в присяжные имеет уже другую процессуальную форму – ходатайства. Из ч. 10 той же ст. 328 видно, что и стороны обращаются с мотивированными письменными ходатайствами об отводах. В общем нехарактерная для процессуальных кодексов, но вполне уместная и отвечающая сущности института присяжных заседателей, процедура немотивированных отводов, записанная в п. 13 ст. 328, совершается путем вычеркивания присяжных из предварительного списка отводимых кандидатов. Это не ходатайство и не заявление, а особая процедура, волеизъявление сторон путем голосования.

В п. 14–16 ст. 328 прописан порядок немотивированных отводов. «Прокурор вправе, но не обязан согласовывать свою позицию при заявлении немотивированных отводов с другими участниками процесса на стороне обвинения», – пишет И. Л. Петрухин в комментарии к ст. 328.

Наивно «идеалистистический» вопрос: а вправе ли прокурор согласовать позицию по этому вопросу с противной стороной хотя бы в том случае, когда инициативу проявит сторона защиты (адвокат)? Нетрудно предвидеть ответ отрицательный. И в то же время наверняка найдется прокурор, для которого положительный ответ на данный вопрос не вызовет сомнений – в интересах обеспечения компетентного объективного состава присяжных. И когда участвующий в процессе адвокат не «противник» в переносном смысле, а профессионал с исключительной репутацией.

Практически важно продолжение комментария И. Л. Петрухина: «Подсудимый может заявить немотивированные отводы по своему усмотрению. В этом случае защитник немотивированные отводы не заявляет»[95].

К сказанному можно добавить следующее. Очевидно, это вопрос обязательного предварительного согласования адвоката с доверителем. На адвокате – сложная задача – психологически (а не только юридически) подготовить доверителя к судебному слушанию, предостеречь его от спонтанных действий, внешне эффектных заявлений (вопреки своей действительной позиции и интересу), ответов на вопросы‑ловушки во вред себе и прочих сюрпризов в результате «потери бдительности» в процессе «на свою голову». Кто будет заявлять отвод, адвокат или доверитель, – вопрос их предварительного обсуждения. И если адвокат рекомендует подзащитному, чтобы тот сам выступил с определенным заявлением или аргументированным ходатайством, а доверитель делится с ним своими сомнениями, сможет ли он. Возможно, что исходя из особенностей случая, адвокат решит, что, в самом деле, лучше не рисковать, и берет сложную процедуру на себя. Но есть случаи, когда информация убедительна «от первого лица», имеют значение детали не со слов доверителя, а из первых уст. Здесь доверителю придется пройти тренинг и преодолеть себя, делая самостоятельные шаги в публичном процессе.

Не пытаясь подробно систематизировать все многообразие заявлений в суд, для начала выделим в них три группы (группы А, Б, С), в зависимости от периода (этапа) процесса, на котором заявитель обращается к суду или субъекту предварительного расследования (сфера уголовной юстиции).

Группу А образуют инициативные заявления, обращениями, с которыми опережается и вместе с тем предопределяется начало судопроизводства, а по уголовным делам публичного обвинения инициативное заявление (сообщение) – пролог и к судебному и к досудебному производству. В группе А – заявления инициативные в гражданском и арбитражном процессах по любой категории дела в суде первой инстанции.

Две подгруппы в составе группы А:

1) Исковые заявления.

2) Неисковые заявления. По терминологии ГПК и АПК – неисковые заявления обозначаются и в кодексах и в судебных документах как «заявления».

В этой группе – такие особо значимые обращения, как заявление о преступлении; заявление о явке с повинной (ст. 141, 142 УПК).

Группа Б. Многообразные заявления «по ходу дела», сделанные различными участниками процесса на его разных этапах. В основном это – неисковые заявления. Здесь также заявление исковое, которым уточняется или изменяется первоначальное, после возбуждения судебного дела. К группе Б относятся исковые заявления встречные и регрессные, поскольку они не были или в силу закона и не могут быть поданы в стадии возбуждения производства по делу. Так, согласно норме ч. 2 ст. 44 УПК гражданский иск может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции[96].

Выдвинутое нами соображение теоретически ничего собой не представляет. Оно необходимо с точки зрения действительной защиты от преступления и таким образом важно с позиций как частной, так и общей превенции. К сожалению, предложения рациональные законодатель воспринимает, правда, чаще так поздно, что трудно найти, когда же впервые оно вносилось и сколько потерпевших так и не нашли в результате процесса реального удовлетворения морального и материального вреда.

«Издержки» данного предложения – в том, что будь оно принято, исковому заявлению гражданского истца в уголовном процессе надо будет не место в группе Б. Если предположить, что гражданский иск будет возможно заявлять, – по усмотрению заявителя, – одновременно с сообщением о преступлении либо в иной момент, вплоть «до окончания судебного следствия при разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции» (из ч. 1 ст. 44 УПК), то такое заявление невместимо ни в группу А, ни в группу Б. Оно обладает признаками обеих групп: и А и Б. И это несложно учесть. Грех перед наукой и практикой подгонять судебную жизнь, и без того во многом сложно драматичную, под незыблемые схемы.

Выход существует, и не один. Первый выход – в составе группы А выделить подгруппу заявлений (А1), которые могут быть поданы самостоятельно, одновременно с инициативными и во всяком случае на стадии возбуждения дела. Либо соответствующие требования (как заявление гражданского иска и его обеспечение) могут быть вписаны (включены) в завершающую часть искового заявления гражданского истца.

Представляется, что особенность подгруппы А1 – в том, что гражданский истец имеет право размышлять и самостоятельно выбрать, когда, на какой стадии заявить гражданский иск. Такое право у него есть, вплоть до завершения судебного следствия.

Вполне возможно, что суду не понадобится решать вопрос гражданского иска при условии, что будущий гражданский истец (потерпевший от преступления), подавая в суд заявление о преступлении (ст. 141 УПК), одновременно направит письмо (претензию) гражданину, по вине которого заявителю причинен определенный вред, и предложит ему выплатить возмещение в добровольном порядке. Если в разумный срок, указанный в претензии, ответа не последует или последует отказ, потерпевший начнет действовать официально, в судебном порядке. И это уже будет заявление подгруппы А2 – инициативное исковое или неисковое заявление, в рамках начатого уголовного судопроизводства.

В подгруппу А2 войдут и встречные исковые заявления по гражданским делам, в судах общей и арбитражной юрисдикции, а также встречные заявления по делам частного обвинения (правила ч. 3 ст. 321 УПК).

Группа Б. Всевозможные заявления по ходу процесса.

Подгруппа 1. Заявления судебно‑процедурного порядка.

Подгруппа 2. Заявления по вопросам материального права.

Подгруппа 3. Заявления с постановкой вопросов процессуальных и материально‑правовых, в их взаимосвязи.

К подгруппе 1 относятся заявления:

– отводов и самоотводов;

– о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела (ст. 22 АПК, 17 ГПК, ст. 63 УПК);

– по вопросам компетенции суда, подведомственности, подсудности;

– о процессуальном правопреемстве (ни в ст. 48 АПК, ни в ст. 44 ГПК, регулирующих процессуальное правопреемство, не указывается на форму обращения к суду по вопросу замены стороны правопреемником. По логике вещей и судя по известной нам судебной практике, это должно быть заявление; в сравнительно небольшом числе случаев судами приняты к рассмотрению и удовлетворены ходатайства правопреемника;

– заявление истца о согласии на замену ненадлежащего ответчика.

Подгруппа 2. К ней относятся:

– заявление об отказе от гражданского иска (ч. 5 ст. 44 УПК);

– заявление об обеспечении иска (ст. 92 АПК, ст. 141 ГПК)[97];

– заявление об увеличении или уменьшении размера исковых требований об отказе от иска (ч. 1 ст. 39 ГПК, ч. 1 ст. 49 АПК);

– заявление ответчика о признании иска полностью или частично (ч. 1 ст. 39 ГПК, ч. 3 ст. 49 АПК).

Группа В. Заявления, связанные с завершением процесса.

Обратимся к заявлениям группы А в гражданском процессе.

Подгруппа исковых заявлений и подгруппа неисковых.

В ГПК нет реестра видов исков, но некоторые виды исков упоминаются в статье 91 «Цена иска». Это иски:

– о взыскании денежных средств;

– об истребовании имущества;

– об алиментах;

– о срочных платежах и выдачах;

– о бессрочных или пожизненных платежах и выдачах;

– об уменьшении или увеличении платежей и выдач;

– о прекращении платежей и выдач;

– о досрочном расторжении договора имущественного найма;

– о праве собственности на объект недвижимого имущества.

Некоторые виды исков названы в Гражданском, Семейном, Земельном, Трудовом, Жилищном кодексах.

Так, в ГК предусмотрены виндикационный, негаторный иски, иски о признании и о присуждении. В нем же заложена конструкция превентивного (предупредительного) иска.

Заявление в заочном производстве (ГПК, гл. 22, ст. 233–244). Конструкции (процессуального института) заочного производства нет ни в арбитражном, ни в конституционном, ни в уголовном, ни в административном производствах[98].

Не всякое рассмотрение дела в отсутствии участника процесса является заочным рассмотрением – в строгом процессуальном значении того, что понимается под заочным производством (ГПК, ст. 233–244).

Заочное производство в гражданском производстве предусмотрено только по исковым делам. По аналогии ни заочная, ни иные сокращенные или упрощенные процессуальные формы неприменимы.

Как неприменимы правила аналогии и в отношении усложненной процессуальной формы. (Нельзя, к примеру, перенести модель рассмотрения дела с участием присяжных или арбитражных заседателей на гражданский процесс. Но законодатель такую задачу решать может, выполняя свою общую законотворческую миссию).

Виды заявлений в заочном производстве:

· Заявление истца о согласии на рассмотрение дела по заочной процедуре.

· Если истец заявил возражение против заочного производства, дело не может рассматриваться в заочной процедуре, и последующее слушание дела в отсутствие неявившегося ответчика считается обычным исковым процессом.

· Рассмотрение дела по модели заочного производства недопустимо вопреки:

1) возражениям истца;

2) сообщению ответчика о неявке по уважительной причине и его ходатайству о переносе слушания на более поздний срок, при условии, что суд не располагает сведениями, опровергающими уважительный характер его отсутствия.

· Заявление об отмене заочного решения.

· Заочное производство представляет собой разновидность искового процесса в суде первой инстанции, где с согласия истца дело рассматривается в отсутствие неявившегося ответчика, не сообщившего ни уважительных причин неявки, ни ходатайства о рассмотрении дела в его отсутствие.

· Если в деле несколько ответчиков, и хотя бы один из них:

а) явился в судебное заседание либо б) не явился, НО сообщил уважительную причину неявки, то ни в случае «а», ни в случае «б» заочного производства быть не может.

· Не может быть заочного производства и в случае, когда ответчик не был извещен надлежащим образом, т. е. не был точно и заблаговременно уведомлен о месте и времени судебного заседания по делу.

· Не считается надлежащим извещением стороны указание одного зала судебных заседаний, а проведение слушания – в другом, при отсутствии информации о слушании дел на электронном табло при входе в здание суда или объявления на дверях назначенного ранее зала судебных заседаний. Сам по себе ремонт помещения, указанного как место слушания дела, не является обстоятельством, оправдывающим последующее невнимание к участникам процесса, продолжающим ожидать вызова рядом с указанным судебным залом.

· Заочное производство – форма проведения судебного разбирательства. В других стадиях в суде первой инстанции не применяется. В частности, не может быть по заочной процедуре проведено предварительное судебное заседание.

· Рассмотрение дела в отсутствие неявившегося ответчиков или обеих сторон само по себе не означает слушания по заочной процедуре.

Не допускается заочное производство вопреки выраженному возражению истца против такой процедуры.

· Если истец – за заочную процедуру, а от ответчика поступило письменное ходатайство отложить судебное заседание «ввиду ЧП на работе» или ввиду того, что совпало время его участия в данном и в другом судебном процессе, ходатайство следует удовлетворить.

· Для неисковых дел заочной формы производства не установлено.

· Форма заочного производства предназначена только для суда первой инстанции и исключительно по исковым делам.

В резолютивной части решения, принятого в заочном производстве, должны быть указаны согласно ч. 2 ст. 235 ГПК срок и порядок подачи заявления об отмене этого решения суда.

Дело может быть рассмотрено по заочной процедуре в отсутствие обеих сторон при вышеуказанных условиях в отношении неявки ответчика и также при условии, что истец в письменном заявлении просил суд рассмотреть дело в его отсутствие и принять решение по заочной процедуре в случае неявки в судебное заседание также и ответчика (всех ответчиков) по делу.

Пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам

Заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений суда, постановлений президиума суда надзорной инстанции, вступивших в законную силу (ст. 394 ГПК).

· Субъекты заявления: стороны и другие лица, участвующие в деле.

· Прокурор инициирует пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам представлением.

· Представление имеет те же функции, что и заявление стороны, но подается прокурором, и только прокурором. Никаким иным лицом в судебном процессе представление по поводу судебного акта не вносится.

· Объект пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам – судебное решение, обладающее законной силой. Правда, в законе – как в названии главы 42, так и в тексте статьи 392 – записано о пересмотре решений, определений суда, постановлений президиума суда надзорной инстанции, вступивших в законную силу.

· Образно выражаясь, вступление решения в силу вроде вступления в брак, зарегистрированный по всем правилам закона о ЗАГСе.

Отмененное решение подобно расторгнутому браку. Ни то ни другое (после отмены первого и расторжения второго) юридически не существует.

· Существует разница между решением, вступившим в силу, и решением, сохраняющим приобретенное качество.

Один из смыслов выражения «решение, вступившее в силу», при его последующей отмене в надзорном порядке, можно обозначить как ретроспективную силу судебного решения.

Решение, отмененное судом второй инстанции, ретроспективной законной силы никогда и не имело.

Решение с законной силой лишь в ретроспективе не может быть объектом пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Оно так же не может быть и объектом проверки в порядке надзора.

· Объектом проверки в порядке пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам могут быть решения, иные судебные акты не просто прошедшие через момент вступления в силу а стабильно обладающие качеством законной силы. И во всяком случае, сохраняющими законную силу на момент рассмотрения заявления о пересмотре по правилам гл. 42 ГПК (ст. 392–397).

· Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам – прерогатива суда, которым принято проверяемое решение.

Заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам подается в суд, принявший решение, определение или постановление.

· Действует принцип пересмотра решения тем же судом, которым оно принято.

·Принцип нормирован ст. 394 ГПК и также четко прописан в ст. 309 АПК.

В этом уникальность данной судебной процедуры, предназначенной для проверки решений, обладающих законной силой.

· Принцип пересмотра судебного решения (или определения) первой инстанции по вновь открывшимся обстоятельствам судом, ранее принявшим это решение (или определение).

Важный вывод следует из второй нормы ст. 393 ГПК:

· Пересмотр решений и определений проверочных инстанций, на основании которых изменено решение первой инстанции или принято новое решение, осуществляет суд, которым изменено решение или принято новое решение.

Понятие «вновь открывшихся обстоятельств» заложено в п. 1 ч. 2 ст. 392 ГПК. Это существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю».

Обязательным является факт, что важные для дела и по не зависящим от заявителя причинам неизвестные заявителю во время рассмотрения дела ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, В ПЕРИОД РАССМОТРЕНИЯ ДЕЛА И НА МОМЕНТ ЕГО РАЗРЕШЕНИЯ СУЩЕСТВОВАЛИ, оставаясь заявителю неизвестными. Причем, юридическая значимость еще не открывшихся стороне таких обстоятельств настолько серьезна, что принятие их во внимание судом по всей вероятности должно было отразиться на решении, и это было бы иное решение, чем состоявшееся в силу неизвестности важной для дела фактической информации.

Законодатель ставит возможность пересмотра в зависимость одновременно:

– и от существенности фактической информации, открывшейся заявителю после процесса и вступления решения в силу (принятия иного судебного акта, указанного в ст. 392 ГПК), – и от ее неизвестности заявителю в период процесса в первой инстанции.

Посмотрим на двух примерах, насколько важен второй момент.

Ж. купил квартиру у С. за бесценок. Зная, что документы поддельные, и действительный собственник давно безвестно отсутствует, и С. фактически в права наследования не вступал, Ж. с помощью фальсифицированных расписок и свидетельских показаний в судебном порядке получил подтверждение своего права собственности. Вскоре Ж. и С. стали враждовать из‑за девушки С‑ва, которая предпочла ему Ж‑ского. С. обратился в суд с требованием о пересмотре решения, мотивируя тем, что решение принято по подложным документам и с помощью лжесвидетелей. Суд своим определением в соответствии с ч. 1, 2 ст. 397 ГПК в пересмотре решения по заявлению С. отказал и одновременно направил в адрес прокурора частное определение, к которому приложил копию заявления С. о пересмотре решения.

В данном случае суд исходил из следующего. С. как ответчик при рассмотрении дела о признании права собственности Ж. на квартиру ранее скрывал факты, что к нему не перешло право наследования на квартиру, поскольку не располагал информацией, жив ли действительный собственник, его длительное время безвестно отсутствующий дядя, и что представленные суду доказательства сфальсифицированы.

Основанием для пересмотра являются существенные факты, которые заявителю при рассмотрении дела судом не были известны. Поэтому суд обоснованно отказал С. в пересмотре решения.

Основания пересмотра представлены в нормах ч. 2 ст. 392 ГПК. Здесь 4 пункта. Известно, сколь сложной является задача классификации. Нормы части второй указанной статьи позволяют сразу же высказать некоторые замечания, но прежде надо ответить на вопрос, что имеется в п. 1 – легальная дефиниция существенных неизвестных заявителю обстоятельств или это, кроме того, и одно из оснований. Представляется, что здесь и понятие и в то же время первое основание для пересмотра.

Следующие три основания: в нормах п. 2–4 ч. 2 ст. 392 ГПК.

В сущности в ч. 2 ст. 392 приводятся все наиболее типичные ситуации, которые ведут к необходимости пересмотра. Вопрос вызывает, насколько удачно сгруппированы основания, следовало ли в один и тот же третий пункт включать преступления и сторон и судей?

Еще один вопрос, на месте ли то, что вошло в пункт первый? Может быть, следовало бы его разделить, переформулировать таким образом, что дефиниция останется вначале, а указание на открывшиеся заявителю обстоятельства, реально существовавшие в период рассмотрения дела, записать как последнее основание (т. е. после тех оснований, которые вошли в пункты 2–4).

И наконец, вопрос принципиальной важности: какой реестр оснований дан в ч. 2 ст. 392? По внешним признакам это метод закрытого перечня, поскольку в конце нет оговорки о возможности пересмотра по иным основаниям. Но все же реестр (перечень) оснований пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, предлагаемый ч. 2 ст. 392 ГПК, не является исчерпывающим и потому принцип (подход) закрытого реестра представляется неоправданным.

Чтобы разобраться в данном вопросе, необходимо одновременно просмотреть положения АПК и УПК об основаниях пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.

Основные отличия арбитражных процессуальных правил – в том, что кроме положений пунктов 1–4 ст. 311 АПК, в принципе не противоречащих нормам ст. 392 ГПК, далее приводятся еще три основания в нормах п. 5–7 ст. 311 АПК.

Если иметь в виду не аспект улучшения формулировок пунктов 5–7, а говорить по сути дела, то бесспорна полезность подобной конкретизации оснований и в гражданском процессуальном законе.

В конце концов предмет обоих упомянутых кодексов – цивилистический процесс, и потенциал одного из них не убудет от использования его для обогащения другого кодекса. Кодексы не соревнуются.

Их применение облегчается при отсутствии неоправданных различий и недоработок в том или другом процессуальном институте.

В уголовном процессе вновь открывшиеся обстоятельства могут повлечь возобновление производства по делу. УПК, в отличие от цивилистических процессуальных кодексов, предусматривает еще одну группу обстоятельств, обозначив их как «новые обстоятельства».

Легальные дефиниции новых и вновь открывшихся обстоятельств содержатся в нормах ч. 3, 4 ст. 413 УПК.

В Коммменарии к УПК РФ, под ред. И. Л. Петрухина, разъясняя нормы подпункта «б» п. 2 ч. 4 ст. 413, В. В. Демидов приводит пример: нарушение положений ст. 6 Конвенции о праве обвиняемого иметь достаточное время и возможности для подготовки к своей защите.

Продолжение комментария: «Иными новыми обстоятельствами», предусмотренными п. 3 ч. 4 ст. 413, можно считать обстоятельства, неизвестные суду при постановлении приговора или иного судебного решения, которые сами по себе или вместе с ранее установленными судом обстоятельствами доказывают невиновность осужденного или совершение им менее тяжкого или более тяжкого преступления, нежели то, за которое он осужден, а равно доказывают виновность оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело было прекращено (п. 5 мотивировочной части постановления КС РФ от 2 февраля 1996 г. № 4‑П)».

Производство по новым или вновь открывшимся обстоятельствам возбуждает прокурор.

Поводом для этого может быть заявление гражданина, сообщения граждан, должностных лиц, данные расследования и рассмотрения других уголовных дел.

Примечательна новелла ч. 4 ст. 415 УПК (в ред. ФЗ от 5 июня 2007 г. № 87‑ФЗ).

Порядок разрешения судом вопроса возобновления производства по уголовному делу серьезно отличается от порядка пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в гражданском и арбитражном процессах.

Судебные акты по гражданским делам пересматриваются судом в горизонтальном порядке (тем же судом, которым принято пересматриваемое решение, определение, постановление).

УПК установлен вертикальный порядок, инстанционное начало, присущее апелляционной проверке решений мирового суда (судьи) районным судом, а также правила проверки судебных актов федеральных судов (ч. 1, 2 ст. 417 УПК).

· Срок подачи заявления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам – три месяца со дня установления основания для пересмотра – это правило ст. 394 ГПК.

· Порядок исчисления трехмесячного срока на обращение с заявлением о пересмотре установлен нормами ст. 395 ГПК:

– заявления по ходу дела;

– заявление, относящееся к завершению процесса.

Инициативные заявления. Непосредственная цель обращения к суду с инициативным заявлением состоит в возбуждении дела.

Инициативное заявление, исковое или неисковое, представляет собой процессуальный документ, в котором субъектом права сформулирован исходный и основной материально‑правовой вопрос проектируемого им судебного дела.

Все гражданские дела возбуждаются судьями общей или арбитражной юрисдикции Распределение дел происходит по правилам подведомственности и затем конкретизируется с опорой на институт подсудности.

Уголовные дела – все без исключения – подведомственны судами общей юрисдикции, и никаким иным[99].

Порядок их возбуждения, распределения дел между мировыми и федеральными судами, общие и специальные процессуальные и также судоустройственные правила предустановлены институтами и нормами УПК.

· Уголовные дела частного обвинения возбуждаются по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Для этого подается заявление непосредственно в суд, действуют правила ч. 1 ст. 318 УПК и ч. 2 ст. 20 того же Кодекса.

· Особенности начала и завершения дел частно‑публичного обвинения – в ч. 3 ст. 20 УПК.

Порядок возбуждения дела частного обвинения, указанный в ч. 1 ст. 318, не распространяется на категории лиц, в отношении которых действуют особенности производства (УПК, гл. 52, ст. 447, 448).

Этот порядок распространяется на члена Совета Федерации и депутата Госдумы, депутата законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного органа местного самоуправления; любого судьи государственной судебной системы, включая мирового и судей систем субъекта Федерации (уставного, конституционного), а также арбитражного и присяжного заседателей в период осуществления ими правосудия; Председателя, его заместителя и аудиторов Счетной палаты Российской Федерации, Уполномоченного по правам человека в РФ, Президента РФ, действующего, прекратившего исполнение полномочий, а также кандидата на названную должность, прокурора, Председателя Следственного комитета при Прокуратуре РФ, руководителя следственного органа, следователя, адвоката, члена избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса, зарегистрированного кандидата в депутаты Госдумы, зарегистрированного кандидата в депутаты законодательного (представительного) органа Государственной власти субъекта Федерации.

Решение о возбуждении уголовного дела в отношении вышеперечисленных лиц принимается по правилам ст. 448 УПК.

· Полномочия мирового судьи по делам частного обвинения определены нормами ст. 319 УПК.

К заявлению о возбуждении уголовного дела частного обвинения предъявляются следующие требования:

1. Заявление подается потерпевшим. На момент подачи заявления статус потерпевшего является предположительным и выражает оценку лица, которым подается заявление.

2. В качестве заявителя в соответствии с законом выступает в определенных случаях законный представитель (ч. 10 ст. 42 УПК).

3. В случае смерти потерпевшего заявление подается его близким родственником или дело возбуждается следователем, а также с согласия прокурора – дознавателем. Соответственно следователь, как предписывает норма ч. 3 ст. 318 УПК, приступает к производству предварительного расследования, а дознаватель – дознания.

4. Заявление подается в отношении конкретно определенного лица.

5. Заявление должно быть написано по структуре и во всяком случае содержать информацию, предусмотренную ч. 5 ст. 318 УПК.

6. Заявление подается с копией для обвиняемого. Если обвиняемых несколько, – с копией для каждого из них.

· Судья предупреждает заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос согласно правилу ст. 306 Уголовного кодекса РФ. О выполнении процедуры свидетельствует отметка на самом заявлении потерпевшего, удостоверенная его подписью (требование нормы ч. 6 ст. 318)[100].

· О принятии заявления к производству судьей выносится постановление. С этого момента заявитель становится частным обвинителем в силу правил ч. 6, 7 ст. 318, и ст. 43 УПК:

Частным обвинителем является лицо, подавшее заявление в суд по уголовному делу частного обвинения в порядке, установленном ст. 318 УПК.

В отличие от правил ГПК, закон, ч. 2 ст. 321 УПК, четко определяет временные пределы начала судебного разбирательства: оно должно быть начато не ранее 3 и не позднее 14 суток со дня поступления в суд заявления (дела частного обвинения) или самого уголовного дела.

Одна из важнейших процедурных особенностей дел частного обвинения (правила ч. 3 ст. 321 УПК) – в возможности рассмотрения в одном производстве как заявления по делу частного обвинения, так и встречного заявления.

Официальным ответом на инициативное заявление по делу частного обвинения будет приговор мирового суда (судьи), которым подводятся итоги процесса рассмотрения дела.

Приговор мирового судьи принимается по общим правилам (ст. 322, ст. 296–310 УПК).

· Мировой судьи постановит приговор при условии, что не состоялось примирение сторон.

· Примирение их является приоритетной задачей мирового суда. Вместе с тем не может быть примирения «любой ценой». Не может быть в судебном порядке постановлением судьи подтверждено примирение сторон на условиях, противоречащих Конституции, закону, принципам этики, правовой системы, основным началам судопроизводства.

· К инициативным заявлениям в области уголовного процесса относятся:

– заявления о преступлении, которые дают повод для возбуждения дела (п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК);

– явка с повинной, или добровольное сообщение лица о совершении им преступления.

Заявление о явке с повинной может быть устным и письменным. Устное протоколируется по правилам ст. 141, 142 УПК.

«Явкой с повинной можно считать лишь такое заявление, которое касается преступления, вообще неизвестного правоохранительным органам… незарегистрированного, или же преступления известного, но не раскрытого, когда лицо, его совершившее, не установлено следственным путем (негласные оперативно‑розыскные данные не в счет), и в деле не было ни подозреваемого, ни обвиняемого, а заявление о явке с повинной сделано исключительно на добровольных началах»[101].

Комментарий очень важный для практики, и не только в процитированной здесь части, но и в последующих положениях. Возникает лишь вопрос о реальном темпоральном (временном) соотношении моментов явки с повинной и регистрации преступления. Не получится ли так, что раздумья об этом будут сдерживать лицо, пребывающего в колебаниях относительно того, облегчит ли оно свое положение в случае явки с повинной? И достаточны ли гарантии того, что запись о регистрации будет точной, без умаления значения поступка лица, заявляющего признание своей вины и тем самым реально содействующего раскрытию преступления? Надо посмотреть, может быть, здесь есть материал для предложения: установить право явки с повинной лица в сопровождении адвоката. Если вдуматься, такая мера может повлечь и ускорение раскрываемости некоторых «глухих» преступлений, и, вместе с тем, облегчать участь будущего обвиняемого. Кроме того, может быть, имело бы смысл обсудить проект нормы примерно такого содержания: Заявление о явке с повинной считается имеющим юридическое значение, и в том случае, когда оно подано вслед за регистрацией преступления при временном разрыве не более 24 часов. Важна идея, а то, что исключения из предлагаемого подхода надо обсуждать и обсуждать, – само собой разумеется. Во всяком случае на стыке моментов явки с повинной и регистрации преступления сбои происходят, и надо искать выход такой, чтобы человек, явившийся с повинной, и после расследования и приговора об этом не сожалел.

В цитированном комментарии имеется следующее утверждение: «Не может называться явкой с повинной и заявление о совершенном преступлении, с которым обратился гражданин. Еще не привлеченный в качестве обвиняемого, но уже допрошенный по делу в в изобличающем стиле и сознавшийся под давлением улик», – колоритный тезис, который не всегда будет истолкован стороной обвинения в духе благоприятствования интересу защиты и тем самым стимулировать искреннее участие обвиняемого (или формально юридически – еще и не обвиняемого) лица в расследовании дела.

Порядок рассмотрения и проверка сообщения о преступлении нормирован правилами ст. 144 УПК.

Спор о праве в гражданском правосудии начинается с иска. Соответственно подается исковое заявление (ст. 131, 132 ГПК, ст. 125, 126 АПК).

Ответ суда на иск обязан дать суд своим решением. Решение – главный материально‑правовой результат судебного процесса, его квинтэссенция.

Коротко говоря: иск – первый и главный материально‑правовой вопрос дела, обращенный к суду. Решение – итоговый акт суда, ответ по сути дела, ответ на основной вопрос сторон, иных заинтересованных участников процесса. Решение – ответ суда, заключенный в акте правосудия.

Решение – единая форма акта правосудия по гражданским делам и в суде общей и в суде арбитражной юрисдикции. Оно принимается как по исковым, так и по неисковым гражданским делам[102].

По ходу процесса дело пополняется множеством бумаг, в числе которых различные заявления и ходатайства.

ОСНОВНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ходатайств, как и других видов обращения – заявлений и жалоб – заключается:

1. В защите УЧАСТНИКОМ ДЕЛА своего процессуального права. Поэтому тот, чье ходатайство судом удовлетворено, не вправе его обжаловать. В ст. 252 ГПК РСФСР 1923 года было записано: «Определение, которым удовлетворено ходатайство, не обжалуется».

Если подразумевать под субъектом, который не вправе обжаловать положительное определение суда, того, кто об этом просил судей, т. е. заявителя, – запрещающая процессуальная норма старого кодекса вполне логична.

Также логична реально сушествующая необжалуемость ходатайства, которое сразу же исполнено.

Сторона с документом в руках ходатайствует о его приобщении к материалам дела и его исследовании судом. Ходатайство удовлетворено и одномоментно исполнено. Оно не может быть обжаловано другой стороной. Даже в том случае, когда, высказываясь по вопросу только что прозвучавшего ходатайства о приобщении документа противная сторона выкажется против. Но после того, как документ уже приобщен к материалам дела, вопрос об изъятии его из судебного досье не может быть поставлен недовольным участником.

· Приобщение документа к судебному досье (к материалам судебного дела) является бесповоротной юридико‑технической процедурой. (Можно ли «расшивать» находящееся в суде дело для изъятия соответствующего документа, ранее приобщенного к материалам судебного досье, когда в дальнейшем выяснилась его доказательственная неприемлемость?)

Приобщением не исключается возможность нового обсуждения вопроса о легитимности доказательства, доказательной ценности письменного доказательства. Нельзя исключать того, что по мере развития информационных технологий подход будет меняться. Однако непреложным должен быть такой подход: ссылка на то, что судом по ошибке или в результате ошибки, заблуждения или злоупотребления участника процесса было исключено доказательство, которое, как выяснилось в дальнейшем, отвечает критериям допустимости, относимости и достоверности, – такая ссылка принимается при условии предъявления этого доказательства заинтересованным лицом или при условии его сохранения в судебном досье (возможно, законодатель придет к тому, что для отвергнутых в результате обсуждения в судебном разбирательстве доказательств должен быть отдельный отсек, подлежащий хранению вплоть до истечения всех возможных сроков на обжалование судебных актов по делу).

· При наличии данных, диктующих вывод о том, что приобщенный к делу или иной документ, имеющийся в материалах дела, является недопустимым доказательством, суд примет по этому вопросу специальное решение, руководствуясь соответственно нормами ч. 1 ст. 50 Конституции, ст. 75, ч. 4 ст. 164 и др УПК, п. 1 ст. 162 Гражданского кодекса, доказательства, полученные с нарушением ст. 68 АПК, ст. 60 ГПК и др.). Недопустимы в любом судебном процессе показания свидетеля, если он не может назвать источник своей осведомленности, или если в качестве свидетеля выступало лицо, которое в силу предписывающих норм закона не подлежит допросу как свидетель (ч. 3 ст. 69 ГПК, ч. 5 ст. 56 АПК, ч. 3 ст. 56 УПК).

За отсутствием действительных оснований для обжалования судебных актов иногда приводятся такие аргументы, которые на допустимость доказательства не влияют. В одной из апелляционных жалоб на решение мирового судьи указывалось, что свидетель задолго до начала его допроса находился… в здании суда (но не в зале судебных заседаний, где проходило слушание дела).

· В принципе не может быть обжалован участником дела судебный акт, касающийся обращения другого участника (например, определение судьи, которым удовлетворено ходатайство стороны по вопросам судебной пошлины).

Практически не имеет смысла обращение участника процесса, возражающего по поводу удовлетворенного судебным актом ходатайства другого субъекта процесса, в случае, когда речь идет о ранее разрешенном ходатайстве, причем относящемся к классу подлежащих обязательному удовлетворению.

2. В ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРОДВИЖЕНИЯ ДЕЛА И ИНТЕРЕСА ЗАКОННОСТИ, полного объективного выяснения судом всех обстоятельств, исследования и оценки каждого доказательства, своевременного принятия компетентного законного решения.

Каждое обращение к суду – отдельный процессуальный документ, кроме случаев, когда оно:

а) заявлено в устной форме, без дублирующей или вслед за этим представленной идентичной письменной версии;

б) заявлено по вопросу организации судебного заседания, не требующей письменной формы (просьба объявить перерыв для подготовки стороной возражения на заявленное перед этим ходатайство противной стороны; сообщение суду информации, поступившей по мобильной или иной связи о явке ожидаемого судом свидетеля, эксперта или специалиста, опаздывавшего из‑за пробок на дороге или по иной причине и др.);

в) участник процесса обращается к суду в связи с некорректным поведением в ходе судебного заседания другого лица, просит председательствующего применить к нарушителю порядка предупредительные меры (ст. 159 ГПК, п. 11 ст. 153 АПК);

г) заявитель, участник судебного разбирательства, высказывает возражения против действий председательствующего (не связанных с серьезными отклонениями от правил процедуры и не истолковываемых заявителем как судейская необъективность или иные грубые нарушения ведения процесса).

Правилом ч. 3 ст. 243 УПК предписана запись возражений в протокол судебного заседания. Данная норма – в полном согласии с общим правилом:

«Письменное ходатайство приобщается к уголовному делу, устное – заносится в протокол следственного действия или судебного заседания» (ч. 1 ст. 120 УПК РФ).

Из сопоставления судебного ходатайства – условно обозначим его как «обычное», ординарное, – по степени формализованности‑с судебной жалобой, видно, что ходатайство, как правило, – наименее формализованный вид обращения.

Как правило, к структуре и содержанию ходатайства не предъявляется строгих требований.

Это общий подход. Если же ходатайство должно удовлетворять строгим требованиям содержания и формы, регулирующие предписания устанавливаются нормами закона. Причем, нормами специальными (не общего действия).

Ходатайства стороны обвинения в уголовном процессе

· Возбуждение дознавателем, с согласия прокурора, ходатайства перед судом об избрании, отмене или изменении меры пресечения (п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК).

· Возбуждение дознавателем, с согласия прокурора, ходатайства перед судом о производстве процессуального действия, допускаемого на основании судебного решения (п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК).

Действующий УПК, в отличие от двух других процессуальных кодексов и законодательства о конституционном судопроизводстве, в качестве одной из составляющих имеет бланки процессуальных документов. Ни один из предыдущих процессуальных кодексов подобных приложений не содержал[103].

Эталонные образцы должны отвечать требованию адекватности, полного соответствия нормам закона. При составлении проектов эталонных документов для включения их в качестве приложений к процессуальному кодексу, возможно, выявится потребность внести коррективы или дополнения к норме, определяющей форму и содержание процессуального документа. Такая норма содержится в тексте самого закона, в том или ином разделе, главе, статье кодекса. Возникает вопрос общего порядка:

Допустимы ли коррективы и дополнения процессуальной нормы на уровне ее переложения в образец документа (для включения в раздел приложений? Напомним, что по правилам ст. 476 и 467 УПК это бланки процессуальных документов соответственно досудебного и судебного производства).

Сама постановка данного вопроса может быть воспринята как абсурдная: мыслимы ли какие бы то ни было отступления от закона или дополнения его норм при подготовке бланков, назначение которых – в том, чтобы быть контуром и «скелетом» процессуального акта? Достаточно вчитаться в «бланки процессуальных документов» УПК, чтобы убедиться, что подход к их составлению был отнюдь не казенно‑канцелярским, а весьма творческим. Правда, законотворчество – вещь более строгая, чем иные сферы творческой деятельности. Надо представлять себе процесс кодификационной работы, в которой на уровне мировых стандартов в конкретно обозначенные сроки должно быть найдено решение множества проблемных вопросов, без права уклониться, сославшись на их непостижимую сложность. Работы с участием в ней комиссий, подкомиссий, рабочих групп, экспертов, специалистов, лиц, представляющих различные ведомства, причастные к проблемам законопроекта, длительность и многоэтапность сопоставления вариантов, итогов критического обсуждения и продвижения будущего (или модернизируемого) кодекса.

Приложение к закону – это часть закона и в то же время средство, соединяющее закон и жизнь, упрощающее и обеспечивающее процесс адаптации закона в правоприменительной среде. Если для целей оптимизации правоприменения требуется внесение изменений и дополнений в бланк (приложение), надо вернуться к исходной норме и соответствующим образом ее доработать.

Законодательная практика свидетельствует об ином подходе: дополнения напрямую вносятся в приложение. Тем самым образуется некая рассогласованность между нормой или группой норм, установленных процессуальным законом, и приложением, назначение которого – в том, чтобы облегчить и обеспечить правильное включение закона в правоприменение, судебное и досудебное, а не менять в конце объемного сложного по структуре кодификационного акта то, что нормативно определено если не в начале, то во всяком случае собственно в тексте закона, ДО ПРИЛОЖЕНИИ.

Недопустимо, чтобы вместо полного и точного раскрытия смысла в закон вносились «коррективы», искажающие суть процессуальных институтов и сопряженные с принижением значения основополагающих процессуальных принципов.

Наше внимание к данному вопросу объясняется не интересом к абстракциям, а теми расхождениями, которые заметны любому, для кого небезразлично качество закона и правоприменения. Точный закон не помеха, а условие справедливости.

При всей простоте формы и свободы содержания ходатайство должно исходить от субъекта, принадлежащего к кругу заинтересованных лиц.

Читаем ч. 1 ст. 119 УПК: «Подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский ответчик, их представители вправе заявить ходатайство…» Вроде бы никто не забыт. Но о защитнике сказано применительно к обвиняемому. Если бы имелось в виду и право защитника подозреваемого, вместо местоимения «ЕГО» (защитник) было бы «ИХ» (защитники). Здесь налицо определенное упущение законодателя, но оно «несмертельно»: нормой п. 3 ч. 4 ст. 46 УПК предусмотрено право подозреваемого пользоваться помощью защитника с момента, предусмотренного п. 2–3 ч. 3 ст. 49 УПК, и иметь свидание с ним наедине и конфиденциально до первого допроса подозреваемого.

Ходатайство принимает на себя в процессе роль своего рода лоцмана по проводке других видов обращения на том участке, где без него продвижение невозможно. Как было сказано, жалоба, поданная за пределами установленного законом срока, сама по себе не будет рассматриваться. Необходимо сопровождающее ее ходатайство. Вопросы госпошлины – уменьшения размера, рассрочки или предоставления отсрочки истцу или заявителю жалобы на судебное решение, – рассматриваются и решаются судом по ходатайству того же лица[104].

Каждое обращение подлежит рассмотрению в соответствии с процессуальным регламентом. В результате появляется процессуальный акт, т. е. акт, не являющийся итоговым (не предназначенный для решения основного – материально‑правового вопроса дела). Движение дела продолжается (если только производство не будет приостановлено или прекращено), следуя алгоритму судебного разбирательства в суде первой инстанции. Процесс завершится принятием акта правосудия (решения суда – ст. 194–199 ГПК, 167–176 АПК, приговора суда – ст. 296–310, 316, 322, 351 УПК РФ).

В решенном деле не должно остаться ни одного «забытого» (не рассмотренного) ходатайства, заявления, ни одного своевременно корректно поставленного перед компетентным судом вопроса без ответа. Это требование, теоретически никем не оспариваемое, на практике нарушается.

· Непринятие частных определений судами проверочных инстанций по поводу оставления судом, завершившим рассмотрение дела в первой инстанции, ходатайств, заявлявшихся в процессе, без разрешения, свидетельствует о судебно‑системной недооценке данного процессуального права.

· Оставление судом без разрешения ходатайства, отвечающего требованиям, предъявляемым к такого рода обращениям, следует квалифицировать как грубое нарушение судьей его ответственных процессуальных обязанностей. Исключением следует считать лишь такие дела, производство по которым завершилось мировым соглашением либо консенсуальным решением или случаи, когда последующие процессуальные действия инициатора ходатайства с очевидностью свидетельствуют о потере им интереса к цели не разрешенного судом ходатайства.

· Обращение лица, участвующего в судопроизводстве, к суду с конкретным процессуальным вопросом в ходе движения судебного дела и не противоречащий закону ответ суда на это обращение образуют своего рода парную категорию.

· Существует корреляция между обращением субъекта процесса и судебного акта.

Ответ суда должен быть:

а) дан по существу (а не формально);

б) прямым (не уклончивым);

в) в случае отклонения просьбы лица, содержащейся в его заявлении, ходатайстве, жалобе, – должен иметь ссылку на закон и быть мотивированным.

Мотивировка судебного акта, являющегося ответом на обращение субъекта, оценивается не сама по себе, а с учетом как фактической обоснованности, так и соблюдения правовых и процессуальных норм и предписаний.

Мотивировка судебного процессуального акта, при всей ее убедительности, считается неприемлемой, если судом при этом нарушаются процессуальные запреты и предписания процессуального права[105].

Сопоставляя родственные правила процессуальных кодексов, нетрудно убедиться, что законодатель иногда предпочитает не единство, а различие форм обращения к суду по одному и тому же вопросу. Средством обращения в суд за восстановлением пропущенного срока (ст. 130 УПК) является ходатайство заинтересованного лица. То же самое по ст. 117 АПК (ч. 3, 4). После двух указанных кодексов принимается ГПК, нормой ч. 2 ст. 112 которого предусмотрено заявление (а не ходатайство) о восстановлении пропущенного процессуального срока.

В каждом процессуальном кодексе – множество норм о процессуальных действиях, выполнение которых обусловлено подачей ходатайства[106].

Существует неписаное правило, вытекающее из сущности диспозитивности в судебном процессе:

· В каждом случае, когда существует альтернатива ходатайства участника процесса или собственная инициатива суда, судья не может «опережать» сторону своими инициативными действиями.

Инициативные действия суда в случаях, указанных в приведенных нормах (и не только в них), неконкурентны по отношению к инициативам стороны (сторон, участников процесса, субъектам права на обращение к ходатайствам).

Законодатель исходит из НЕПИСАНОГО, но реально действующего общего правила:

· «Ходатайства субъектов процесса имеют приоритет перед инициативными процессуальными действиями суда».

Это правило следует из начала диспозитивности, присущего и гражданскому процессу и гражданскому (частному) праву.

Ходатайство о передаче дела другому суду

Регулирующие правила – ч. 2 ст. 33 ГПК и ч. 2 ст. 39 АПК почти совпадают. Первыми пунктами ч. 2 соответственно ст. 33 ГПК и 39 АПК предусмотрено право ответчика, место жительства или место нахождения которого не было известно ранее, заявить ходатайство о передаче дела по его месту жительства или месту нахождения. Здесь ответчик апеллирует к общему правилу территориальной подсудности.

К случаю исключительной подсудности указанные правила не применяются. Также не применяются и к случаю договорной подсудности.

Если это дело той категории, где истец имеет право выбора (альтернативная подсудность – ст. 29 ГПК, ст. 36 АПК), ходатайство ответчика подлежит отклонению. Кроме следующего случая: истец пойдет навстречу ответчику, и заявит о своем согласии с его ходатайством. Много таких случаев не будет, но все же надо сказать, как истцу в таком случае выразить свое волеизъявление. Истец не будет просить – ходатайствовать. Он напишет заявление о согласии, либо выразит согласие устно, и оно будет внесено в судебный протокол. Надежней представляется форма письменного заявления истца.

Подача ответчиком в случае, указанном в п. 1 ч. 2 ст. 33 ГПК, п. 1 ч. 2 ст. 39 АПК, ходатайства, не отменяет и не умаляет права истца на альтернативную подсудность, выбранную им первоначально.

При отсутствии согласия истца с ходатайством ответчика дело останется в суде, который выбран истцом. Право выбора истца – это его гарантированное законом и осуществленное ранее право, которое не умаляется и не отменяется фактом подачи ходатайства ответчика. В иных случаях, кроме указанных в статьях об исключительной, договорной подсудности и подсудности по выбору истца, ходатайства ответчика будет достаточно для передачи дела в надлежащий суд.

Совместное ходатайство сторон о передаче дела суду по месту нахождения большинства доказательств не вызывает вопроса. Оно подлежит удовлетворению. Кроме случая, когда при подаче искового заявления или заявления истцом были представлены исчерпывающие доказательства, ответчик также, представляя свои возражения, снабдил их приложениями, из которых видно, что все доказательства у сторон находятся «под рукой».

Исходя из того, что между арбитражными и общеюрисдикционными судами имеются нормальные функциональные связи, из того, что по вопросам уточнения и распределения подведомственности и многим другим (методологического, законодательного, правоприменительного порядка), можно было бы выработать общее отношение и к проблеме передачи дела судом арбитражным суду общей юрисдикции или наоборот. Что возможно подготовить на первом этапе подготовкой обобщений практики, когда дело, принятое судом, все же по своему характеру просится в суд другой системы. В конце концов так и получается, что оставленное в одном суде без рассмотрения по существу, оно приходит в суд, к ведению которого и относится, но это окольный путь, не соответствующий ни доступности правосудия как межотраслевому принципу и арбитражного и гражданского процессов.

Затем возможно пленарное обсуждение проблемы двумя Пленумами Высшего и Верховного Судов. И подготовка синхронных новелл в АПК и ГПК.

Представляется своевременным вернуться к полузабытым («ретро‑») мотивам защиты общих интересов, общезначимых. Не является нормальным отсутствие в наших законах конструкции иска в интересах общества – иск в интересах законности. Ему может сопутствовать и ходатайство «в интересах законности» по высоко значимому вопросу связанному с публичным судебным делом.

В значительной степени социальному назначению отвечает частное определение, но его уже нет в действующем АПК. Чтобы искать причины отсутствия высоко позитивного социального эффекта, прежде всего следует различать две составляющих:

1) постановка судом открытой проблемы (в соответствии с идеями, заложенными в ст. 226 ГПК, ч. 4 ст. 29 УПК);

2) принятие адресатом судебного обращения адекватных НЕФОРМАЛЬНЫХ, т. е. реалистичных мер по частному определению. В тех судах, где имеются собственные информационные структуры, судебные пресс‑службы, отдельным участком работы могла бы быть обратная реакция на частные определения суда. С постоянной рубрикой в печати и т. п. Это резервный канал влияния суда на пробуждение в человеке тяги к стабильному позитивному порядку в атмосфере гражданского общества.

3. В ДОСТИЖЕНИИ МАТЕРИАЛЬНО‑ПРАВОВОГО РЕЗУЛЬТАТА ДЕЛА.

· Заявление ходатайств стороной обвинения в соответствии с ее функциями в уголовном процессе.

· Заявление ходатайств сторонами об истребовании доказательств и выполнении судебных процедур с целью подтверждения обстоятельств, соответственно – стороной обвинения – отягчающих наказание, стороной защиты – смягчающих (ст. 61–64 УК РФ, п. 6 ч. 1 ст. 299 УПК РФ).

· Ходатайства прокурора, направленные на поддержание государственного обвинения, обеспечение его законности и обоснованности в процесс в соответствии с ч. 3 ст. 37 УПК.

При этом в процессе может наблюдаться своеобразное «состязание ходатайств», когда в ответ на ходатайство обвиняемого обвинитель заявит ходатайство, направленное на нейтрализацию предполагаемого результата или опровержение.

В частом виде «состязание ходатайств» происходит сравнительно реже, чем заявление возражения против ходатайства другого участника дела.

· Ходатайства потерпевшего (или его представителя) в уголовном процессе, направленные на опровержение позиции защиты обвиняемой стороны о том, что преступление спровоцировано потерпевшим (рефрен всех процессуальных усилий защиты обвиняемого – обращение к потерпевшему: «Ищи причину в себе!»).

Глава IX. О ходатайстве и жалобе

Ходатайства и жалобы» – институты взаимодействующие, но не взаимозаменимые.

Функциональная связь ходатайства и жалобы значительна в такой степени, что один из разделов УПК – раздел V – отдан «Ходатайствам и жалобам». В нем две главы: гл. 15 «Ходатайства» (ст. 119–122) и гл. 16 «Обжалование действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство» (ст. 123–127).

Судебным ходатайством создается процессуальное правоотношение. Его непременный субъект – суд, второй субъект – заявитель ходатайства, указанный в процессуальном законе. В качестве заявителя обычно выступает одно лицо.

Вполне приемлемы ходатайства, согласованные сторонами, что практикуется преимущественно по гражданским делам, в судах арбитражной и общей юрисдикции.

Судебные ходатайства – средство универсальное для судов всех видов и инстанций.

По общему правилу, включенному в ч. 1 ст. 120 УПК, ходатайство может быть заявлено в любой момент производства по делу.

Сравнение судебного ходатайства с такими формами обращения в суд, как исковое заявление (заявление, принятием которого открывается движение дела) и жалоба на решение суда, показывает, что по некоторым показателям ходатайство является наиболее демократичной процессуальной формой. Судебным отказом в принятии искового заявления (ст. 134 ГПК) исключается вторичное обращение в суд с тем же иском. По общему правилу не подлежит повторному рассмотрению и жалоба судом той же инстанции, которой ранее правомерность решения была проверена[107].

Принципиально иначе законодатель решил те же вопросы с судебным и с досудебным ходатайством.

«Отклонение ходатайства не лишает заявителя права вновь заявить ходатайство», – ч. 2 ст. 120 УПК. Резонно возражение: подобной нормы нет в других процессуальных кодексах и в законодательстве о конституционном судопроизводстве. По этому поводу надо сказать следующее. Во‑первых, норма ч. 2 ст. 120, будучи общей процессуальной нормой, не применяется там, где действует специальное процессуальное правило, как известно, специальное имеет преимуществом перед правилом общего порядка. Во‑вторых, нет препятствий для применения правила указанной уголовно‑процессуальной нормы – в порядке аналогии процессуального закона в других видах судебного производства. Но и в других видах процесса аналогия уместна (приемлема) при непременном условии отсутствия в Кодексе, подлежащем применению, конкурирующих (в том числе специальных) процессуальных установлений.

Правило ч. 2 ст. 120 УПК неприменимо к ходатайствам о восстановлении пропущенного процессуального срока обжалования судебного акта.

Жалоба подается в строго установленные законом процессуальные сроки.

Заявить ходатайство в судебном процессе, и в уголовном, и в неуголовном, может далеко не каждый желающий.

Круг лиц, которым принадлежит право заявить ходатайство в уголовном деле, очерчен ч. 1 и 3 ст. 119 УПК. В ч. 1 названы: подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, а также гражданский истец, гражданский ответчик, их представители.

Государственный обвинитель также имеет право заявлять ходатайство, как уточнено в норме ч. 3 ст. 119 – «в ходе судебного разбирательства».

Статья 119 УПК может дезориентировать неспециалиста в уголовном процессе: логично предположить, что право на ходатайство имеют только те, кто упомянут в первой и третьей частях. Между тем как право на ходатайство имеет и следователь: в случаях, предусмотренных следующими пунктами ч. 2 ст. 29 УПК:

– п. 4 – об осмотре жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц;

– п. 5 – о производстве обыска и (или) выемке в жилище;

– п. 6 – о производстве личного обыска (за исключением подозреваемого);

– п. 7 – о выемке предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую Федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях;

– п. 8 – о наложении ареста на корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку в учреждениях связи;

– п. 9 – о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях;

– п. 11 – о контроле и записи телефонных и иных переговоров.

Определенные полномочия прокурора в части его согласия дознавателю на возбуждение перед судом ходатайства о мере пресечения – избрании, отмене, изменении, а также о производстве иного процессуального действия, допускаемого на основании судебного решения, нормированы правилами п. 5, 8 ч. 2 ст. 37 «Прокурор» УПК РФ.

Право на ходатайство имеют также участвующие в процессе защитник, законный представитель, представитель.

Ходатайство в судебном процессе – документ адресный. Безадресная бумага даже при условии, что в ней затрагиваются вопросы конкретного дела и положения участника процесса, не может рассматриваться как ходатайство[108].

· Судебное ходатайство по уголовному делу адресуется в соответствии с предписанием ч. 2 ст. 119 УПК. Оно заявляется:

а) дознавателю;

б) следователю;

в) суду.

Порядок рассмотрения ходатайства

В гражданском процессе такой порядок установлен правилами ст. 166 (правила, действующие в суде первой инстанции), и ст. 355 – разрешение ходатайств в суде кассационной инстанции.

Из норм ст. 355 следует, что в процессе рассматриваются ходатайства лиц, участвующих в деле, по всем вопросам, связанным с судебным рассмотрением в кассационной инстанции. О ходатайствах их представителей здесь не указано. Нет указаний и о праве на ходатайство того, чьи права и (или) обязанности разрешены обжалуемым решением, несмотря на то, что кассатор не является лицом, привлеченным к участию в деле.

· Представитель лица, участвующего в деле, также имеет право заявлять ходатайства и участвовать в их судебном обсуждении, поскольку при этом не выходит за пределы предоставленных ему процессуальных полномочий, определенных доверенностью или иным документом в соответствии со ст. 53, 54 ГПК.

· Кассатор, не являющийся лицом, участвующим в процессе рассмотрения дела в первой инстанции, приобретает полноценный процессуальный статус в силу факта обжалования им решения суда первой инстанции, которым определены его права и (или) обязанности. Это абсолютное (безусловное) процессуальное основание отмены состоявшегося решения (п. 4 ч. 2 ст. 364 ГПК). И следовательно, такой кассатор вправе заявлять необходимые, на его взгляд, ходатайства по вопросам процедуры рассмотрения дела в первой инстанции.

· Ему же принадлежит право наравне с другими лицами, участвующими в деле, и их представителями, высказывать мнение по вопросам разбирательства дела в кассационной инстанции.

· Право на ходатайство в судах проверочных инстанций носит характер производный от права обжалования или представительских функций субъекта жалобы.

Глава Х. О судебных и несудебных обращениях

Несудебные обращения могут быть персонифицированными, относящимися к интересу конкретного лица или многих лиц, а также могут быть общими, затрагивающими общий или общественный интерес. Судебные обращения, кроме обращений в Конституционный Суд РФ и конституционные (уставные) суды, направлены на охрану и защиту персонифицированных прав и интересов субъектов. Судебный акт, результирующий итог обращения по вопросу, относящемуся к компетенции суда, не может быть пересмотрен по несудебному обращению. В то же время и суд не вправе вторгаться в компетенцию других властей. Несудебное обращение в судебном деле может иметь значение факта предыстории судебного дела, а также значение судебного доказательства.

Из всех форм обращений, судебных и несудебных, самая распространенная – заявление.

Заявление (греч. – «энтимема») означает: доказательство; неполно приведенное рассуждение; умозаключение, недостающие элементы которого представляются очевидными.

Заявление – один из видов обращения лица или нескольких лиц в суд или иной компетентный орган, осуществляющий досудебное судопроизводство, с целью возбуждения или участия в производстве по делу в порядке гражданского, уголовного, административного или арбитражного судопроизводства, с использованием прав, соответствующих процессуальному статусу заявителя, обеспечения личных и имущественных интересов, защиты права, предупреждения причинения вреда, возмещения убытков, компенсации морального вреда, восстановления нарушенного или оспариваемого права.

Ходатайство – обращение по любым судебным делам к суду, не противоречащее нормам материального и процессуального закона, с соблюдением правил подведомственности и подсудности.

К уголовному процессу условие подведомственности не относится. Здесь действует институт подсудности. Ходатайства по уголовным делам – в период досудебного производства – это также обращение к официальному лицу или к органу, к компетенции которых относится совершение процессуального действия или акта по конкретному делу с целью предупреждения нарушений законности, защиты права заявителя или другого лица.

Субъект ходатайства, как правило, – участник процесса.

Объект обращения – конкретный актуальный вопрос в конкретном судебном процессе.

Содержание и порядок обращения с ходатайством отдельных видов предусмотрены законом, и такие требования следует учитывать еще до изложения сути вопроса на бумаге: подготовить необходимую информацию, документы, подтверждающие просьбу, если ходатайство касается допроса свидетелей. Если ходатайствовать о вызове свидетеля, надо располагать хотя бы минимальной информацией о том, действительно ли человек – очевидец происшествия (а если нет, откуда, из какого источника у него информация), запечатлелось ли в его памяти происшедшее, нет ли очевидных данных о нарушениях психических процессов, не был ли потенциальный свидетель в период происшествия «не в себе», нет ли у него репутации патологического лгуна или не привлекался ли к ответственности за ложный донос, клевету или лжесвидетельство[109], нет ли у него пороков, исключающих нормальное восприятие информации (глухота, слепота, иногда существенным будет и дальтонизм – для выяснения, на какой свет светофора начал движение водитель в аварийной ситуации), не относится ли он к типу людей, у которых «семь пятниц на неделе».

Ходатайство – атрибут различных стадий и инстанций. Если в кодексе нет специального правила, ходатайство может быть подано в период производства соответствующих судебных процедур. При этом момент заявления ходатайства определяется самим заявителем.

Имеется большая группа ходатайств функционально самостоятельных. И другая группа – «ходатайства‑проводники». Примеры второй группы – ходатайство апеллянта о возвращении поданной жалобы (п. 4 ч. 1 ст. 264 АПК) или ходатайство апеллянта о восстановлении пропущенного срока обжалования решения в апелляционную инстанцию. Условиями удовлетворения ходатайства являются:

а) уважительная причина пропуска срока, установленного законом; и б) ходатайство должно быть подано не позднее шести месяцев со дня принятия решения арбитражным судом (ч. 3 ст. 259 АПК РФ).

Наиболее употребимы ходатайства:

– о доказательствах (вопросы допустимости, исключения доказательства, истребовании доказательства судом, исследовании его и др.);

– о пошлинах (о предоставлении отсрочки, рассрочки, уменьшении ее размера);

– о движении дела и остановках (отложении, приостановлении или восстановлении производства), а также о судебных процедурах (новых либо связанных с ранее выполненными – очная ставка, перекрестный допрос, назначение повторной или дополнительной экспертизы);

– о восстановлении или продлении пропущенного срока обжалования.

Жалоба – письменное обращение к суду или – применительно к уголовному делу – к полномочному лицу, иному органу в период досудебного производства, – по поводу процессуальных действий (бездействия), упущений, волокиты, необеспечения имущественных интересов потерпевшего и т. п.

Несудебные обращения более разнообразны по сравнению с судебными. К несудебным формам, кроме триады, неизменно работающей в судах, – заявление, ходатайство, жалоба‑заявление, относятся также предложения, претензии, письма и др.

Предложение – рекомендация гражданина по совершенствованию законов и иных нормативных правовых актов, деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, развитию общественных отношений, улучшению социально‑экономической и иных сфер деятельности государства и общества.

Многие положения ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ», не имея, по крайней мере, прямого отношения к судебным процедурам, предназначенные изначально для судебных разбирательств, представляют и научный и практический интерес при изучении и практическом применении обращений в суд. Во‑первых, потому, что в судебные сети попадает в качестве судебного доказательства заявление или жалоба, которые были так или иначе разрешены в надлежащем несудебном порядке. В морской практике, например, издавна применялись «протестные письма», чаще в простой письменной форме, а вот морские протесты требуют формы нотариальной.

Ряд нотариальных актов совершается самостоятельно, «без видов» на их дальнейшие судебные проверки и опровержения (договоры с отчуждением недвижимости, пожизненного содержания, завещания, другие сделки). Если происходит непредвиденное, эти бумаги приобретают статус судебных доказательств. И было бы совершенно оправдано придать им особый вес и процессуальный статус, а именно, презюмировать достоверность нотариального акта, с возложением обязанности опровержения данной презумпции заинтересованной стороной.

Еще одна группа нотариальных актов имеет потенциальную связь с судебными делами (обеспечение доказательств, совершение морских протестов, удостоверение фактов, свидетельствование подписи на заявлении в суд, совершение протестов векселей. Статья 86 Основ законодательства о нотариате предусматривается передача нотариусом заявления физического или юридического лица.

Нет запрета выполнять через нотариуса процедуру досудебного обращения к потенциальному ответчику, а также передачи заявления с предложением сособственнику воспользоваться преимущественным правом покупки доли в праве общей собственности (ст. 250 ГК РФ). Нотариальная форма служит дополнительной гарантией того, что действие выполнено юридически правильно и надежно.

Во‑вторых, из реестра прав граждан при рассмотрении обращений Закона «О порядке рассмотрения обращений» (норма п. 4 ст. 5 Закона «Права гражданина при рассмотрении обращения») следует общесубъектное право, без каких‑либо ограничений по объекту обжалования, – право «обращаться с жалобой на принятое по обращению решение или на действие (бездействие) в связи с рассмотрением обращения в административном и (или) судебном порядке в соответствии с законодательством Российской Федерации».

Тем самым законодательно вновь подтверждено, что общесубъектное право обращения в суд и судебной защиты прав и свобод (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ) являются высшими юридическими гарантиями. И решение или действие (бездействие) органа власти или местного самоуправления, должностного лица, которые гражданин считает нарушающим его права или обременяющим его не предусмотренными законом обязанностями, могут быть обжалованы в суд. В этом отношении конституционное установление ч. 2 ст. 46 теперь – с принятием ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан» – имеет не только авторитетные комментарии и истолкования, но и законодательную регламентацию, в развитие положений Конституции РФ, ст. 18 и 46.

И все же надо подчеркнуть, что упомянутый закон имеет свою сферу действия. И в отношении судебных обращений ответы на вопросы: как оформить заявление, жалобу или ходатайство в суд, к ведению каких судов относятся дела той или иной категории, в каком порядке суды их рассматривают и по каким критериям разрешают, – дает не ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан», а соответствующий процессуальный кодекс.

В‑третьих, рассмотрение одного и того же предмета обращения в несудебном и в судебном порядке дает информацию к размышлению о соотношении того и другого порядка, что учитывается законодателем при внесении новелл, исправлений и дополнений.

Из несудебных обращений, предназначенных для судебных дел, на первое место надо поставить обращения адвоката, а также прокурора, дознавателя, следователя, направляемые ими не через суд, а напрямую, в соответствии с их полномочиями. Так, в число полномочий адвоката, предусмотренных ст. 6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», включены и такие, как право адвоката:

1) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также общественных объединений и иных организаций. Указанные органы и организации в порядке, установленном законодательством, обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их заверенные копии не позднее чем в месячный срок со дня получения запроса адвоката;

2) опрашивать, с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;

3) собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации;

4) привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи;

5) беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в том числе в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности;

6) фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому адвокат оказывает юридическую помощь, соблюдая при этом государственную и иную охраняемую законом тайну;

7) совершать иные действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации».

Каждое из обращений обычно рассматривается отдельно, и в то же время есть такие обращения, которые требуют рассмотрения если не в одном пакете, то во всяком случае во взаимосвязи. Соответственно функционально связанные обращения направляются одномоментно, в совокупности бумаг, составляющих комплекс.

В ряде случаев законодатель и правоприменитель не исключают возможности выбора порядка оформления бумаг, предназначенных для представления суду. Так, наряду с инициирующим неисковое гражданское дело заявлением в суд может быть приложена вторая бумага, отдельно составленное ходатайство о вызове свидетелей или об истребовании судом документального доказательства, которое, в силу существующих положений, не выдается частному лицу, и требует судебного запроса, из которого будет ясно, по какому делу и с какой целью запрашивается данная информация. Второй вариант: ходатайство включается в текст инициирующего судебное дело заявления, – не уступает первому. (Правда, невнимательный функционер может не заметить ходатайства, вмонтированного в другой документ. Но на невнимательного судебного работника ни суд, ни другие учреждения вообще положиться не могут.)

Разновременное обращение по отдельным подвопросам одного и того же дела, при кажущейся незначительности данного сугубо процедурного факта, на практике может иметь существенное негативное значение. Не следует допускать раздельное разрешение функционально неразрывно связанных юридически значимых вопросов. И нельзя считать нормальным, когда по вопросу, от которого зависит качество правосудия (категория, важная на любом этапе судебной проверки акта правосудия в какой бы то ни было инстанции), решается судом до того, как выясняется положение о возможности участия адвоката‑представителя в соответствии с заранее поданным ходатайством.

Нарушение этого условия – следствие нарушения процессуального порядка, установленного законом в отношении обращения, или следствие неурегулированности проблемы доступности судебной защиты в аспекте права стороны быть представленной адвокатом, и в том случае, когда для стороны непосильно бремя оплаты поручения адвокату для стороны непосильно, в связи с чем ею подается ходатайство адвокатской или иной компетентной структуре. Проблема квалифицированной юридической помощи нуждающимся – одна из открытых проблем в большинстве стран с развитыми судебными системами[110].

Это иная по характеру связь, чем между судебными решениями: институт преюдиции есть признание юридической ценности ранее состоявшегося и обладающего законной силой акта правосудия. Обращения к суду не могут иметь качеств, подобных тем, которые присущи судебным актам. Но обращения и порядок подачи того или другого (жалобы или заявления) в суд находятся в синхронной связи с судебными актами процессуального, а в судебной перспективе – и материально‑правового порядка.

Судебное обращение всегда ориентировано на судебный акт или на динамично развивающуюся систему судебных актов. Другой вопрос, что не каждое обращение достигает цели.

Если мысленно собрать те обращения в суд, которые были пресечены на корню, то наверное можно получить бесценный для научного анализа массив информации. Значительная часть ее – потенциально правомерные обращения, в которых были допущены либо ошибки заявителя либо правоприменителя или тех и других вместе.

Связь обращений между собой тоже существует, причем функциональная значимость этой связи наиболее отчетливо проявляется в случаях ее нарушения. Как это только что было показано в ситуации нерассмотренного вопроса о предоставлении адвоката для участия в кассационной инстанции. Нерассмотрение на всем протяжении нормально развернутого в первой инстанции производства ходатайства – ошибка суда. И ошибка тем более существенная, если влечет лишение стороны защиты права на проверку судебного акта, оосбенно, акта правосудия по делу.

Заявления, ходатайства и жалобы – в контексте предлагаемой работы – судебные обращения (если не оговорено иное).

Некоторые судебные формы специфичны, и к ним предъявляется более строгий уровень требований.

Не может быть во внесудебном обороте собственно судебных форм, таких как исковое заявление, возражение на иск, кассационная, апелляционная или надзорная жалоба. Это исключительно судебно‑процессуальные формы.

Обращения в суд или, иначе говоря, судебные обращения, условно можно представить, в зависимости от степени строгости процессуальной формы как две группы:

1) судебные обращения строгой процессуальной формы;

2) судебные обращения, приемлемость которых по правилам судебных процедур не обусловлена строгостью процессуальной формы. Ко второй группе относятся все судебные, кроме тех, которые подлежат включению в первую группу.

Строгостью формы судебного обращения, искового заявления, ходатайства или жалобы, подчеркивается особая значимость, существенность инициируемого вопроса, и потому строгости формы обращения адекватна форма судебной процедуры или, иначе говоря, процессуальная форма действий суда. Так, ходатайство об исключении доказательства подлежит заявлению с соблюдением правил строгой процессуальной формы (ст. 235 УПК). С заявлением суду такого ходатайства закон связывает требование проведения предварительного слушания. В силу п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК предварительное слушание проводится при наличии упомянутого ходатайства, при условии соблюдения следующего правила: предварительное слушание проводится при наличии ходатайства стороны об исключении доказательства, заявленного в соответствии с ч. 3 ст. 229 УПК: «Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения или обвинительного акта.

К первой группе относятся:

· Исковые заявления в суд, предназначенные для инициирования судебного дела (производства по делу) (ГПК, ст. 131, 132; АПК, ст. 125, 126).

· Заявление в суд, которым инициируется неисковое дело (ГПК, ст. 247, 251, 254, 255, 259, 270, 276, 277, 281, 282, 287, 288, 290, 291, 294, 295 и др.; АПК, ст. 193, 199, 203, 204, 208, 209, 219, 220, 231, 237, 242). Кроме того, специальными законами установлены требования к некоторым формам заявлений, так, например, нормами ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», ст. 37, установлены детально разработанные требования к заявлению должника; обращает на себя внимание строгость и четкость правил и форм документов, подлежащих приложению к заявлению (ст. 38 ФЗ «О несостоятельности»). Еще один существенный момент, заключающийся в том, что заявление имеет свою особенность, в зависимости от субъекта обращения. Поэтому вслед за статьями о заявлении должника и документальными приложениями к указанному заявлению отдельно сформулированы также в развернутом виде, на полторы страницы, – статья 39, состоящая из 5 частей, и ст. 40 «Документы, прилагаемые к заявлению кредитора»[111].

· Ходатайства (об избрании меры пресечения – УПК, ст. 108; о продлении срока содержания под стражей – ст. 109 УПК, о временном отстранении от должности – ст. 114 УПК; об аресте на имущество – ст. 115 УПК и др.).

· Ходатайство об исключении доказательства (ст. 235 УПК, также следует иметь в виду норму ч. 5 ст. 237 УПК о признании доказательств недопустимыми).

Вопросы судебной жалобы нормированы главным образом процессуальными кодексами. Вместе с тем законодатель исходит из необходимости обеспечить субъектам права возможность выбора средства защиты прав. Несудебная жалоба может дать тот же положительный результат и с меньшими затратами и с большей оперативностью. Во всяком случае если открыты два пути, то предпочтительней начинать не с судебного. В ГК, в транспортном законодательстве заметное место отведено институту претензии (например, п. 2 ст. 452, ст. 797 и др.).

В Таможенном кодексе РФ имеется раздел XIII «Обжалование и рассмотрение решений, действий или бездействия таможенных органов РФ и их должностных лиц (гл. 56–59, ст. 404–419). Отдельные главы – о первоначальном и вторичном обжаловании. В том же кодексе – нормы, регулирующие особенности предъявления таможенным органом исков в суд; альтернативное право на обжалование постановления о нарушении таможенных правил в вышестоящий таможенный орган или в суд и др.

· Апелляционная жалоба, представление прокурора (ГПК, ст. 322; АПК, ст. 260[112]; УПК, ст. 363).

· Кассационная жалоба, представление прокурора (ГПК, ст. 339; АПК, ст. 277; УПК, ст. 375).

· Надзорная жалоба, представление прокурора (ГПК, ст. 378; УПК, ст. 404).

· Заявление лица, участвующего в деле, или представление прокурора в Высший Арбитражный Суд РФ о пересмотре судебного акта в порядке надзора (ст. 294 АПК).

· Заявление или представление о пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам (АПК, ст. 309–311; ГПК, ст. 392–394).

Заключение прокурора о необходимости возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств по уголовному делу (УПК, гл. 49, ст. 413–418) [113]

Соотношение ходатайств

– Ходатайства взаимосвязанные.

– Ходатайства взаимоисключающие (об отложении судебного разбирательства и о прекращении производства по делу; об отложении судебного разбирательства и о приостановлении производства – ходатайства, заявленные разными участниками процесса).

– Ходатайства, противоречащие одно другому.

Общий подход к разрешению противоречия:

Если два (и более) ходатайства одного и того же лица, стороны по делу (или ее легитимного правоправопреемника) или иного полномочного субъекта права, по одному и тому же судебному делу содержат взаимопротиворечивые или взаимоисключающие просьбы к суду, сопоставимые по ценности защищаемого объекта, то следует считать процессуально (и шире – юридически) действительным последующее ходатайство, которое существенно отличается от предыдущего. В части, не противоречащей последнему ходатайству, и при отсутствии в нем иных указаний, – сохраняет юридическую значимость и предыдущее ходатайство.

Еще пример взаимопротиворечивых ходатайств:

– Ходатайство одного участника и заявленное в порядке его обсуждения ходатайство другого участника процесса, по направленности – противоположное.

Первое ходатайство, заявленное в предварительном судебном заседании, – о назначении судебного заседания на ближайшее время. Второй участник, возражая против него, заявляет контр‑ходатайство – отсрочить дату судебного заседания на предельно допустимый поздний срок (пример из реальной практики).

– Ходатайство может быть заявлено одним участником процесса или несколькими (ходатайство сторон или ходатайство процессуальных соучастников, т. е. двух и более истцов или ответчиков (соответственно – ходатайство соистцов или соответчиков). Участие в деле нескольких истцов или ответчиков предусмотрено ст. 40 ГПК, 46 АПК. Ни в той, ни в другой статье нет норм о праве процессуальных соучастников на совместные ходатайства и заявления. Что не является препятствием при необходимости выступить с совместным (общим) заявлением или ходатайством.

Совместные ходатайства и заявления в уголовном процессе также уместны по ряду процессуальных вопросов и, как правило, более предпочтительны, поскольку выражают общий подход, стремление к скорейшему урегулированию и завершению дела (приостановления производства, отложения судебного разбирательства, проведения примирительных процедур, особенно, по делам частного обвинения и др.).

– Ходатайства комплексные.

– Ходатайства, не сочетаемые с другими.

– Форма ходатайства.

Ходатайства могут быть устными и письменными. Письменное воспроизводится в устной форме в судебном заседании согласно принципу устности. Из общего правила, допускающего обе формы – вербальную и письменную, имеются исключения, указанные в законе для отдельных видов ходатайств.

Если ходатайство включается в текст заявления (искового или неискового), понятно, оно не может быть вербальным. Об устном ходатайстве можно вести речь только лишь при совершении процедур в режиме устности. (Надо ли здесь добавить слова: «и гласности»?) Как правило, судебный процесс протекает в открытом судебном заседании, при соблюдении устности и непосредственности судебного разбирательства. Но и закрытый процесс в стадии судебного разбирательства тоже представляет собой «судоговорение», т. е. начала устности и непосредственности здесь также необходимы, как необходимы для судебного процесса само судебное дело, его стороны (участники) и сами судьи.

Любой документ, включая обращение в суд, и в том числе любое судебное ходатайство может быть направлено в суд напрямую, непосредственно, а кроме того, есть возможность передать любой документ в суд через нотариуса. Таким образом, нотариальная процедура придает большую уверенность заинтересованному лицу в том, что его обращение дойдет до суда (например, когда нотариальная контора – в пределах доступности, а суд – в другой местности, и ввиду особой важности пересылаемого документа человек предпочитает пойти по пути максимальной надежности, что бумага будет доставлена по судебному адресу).

Ходатайство излагается либо как отдельный процессуальный документ либо включается в контекст другого процессуального документа (заявления, искового заявления, жалобы частной или апелляционной, кассационной, надзорной, частной, представления апелляционного, кассационного, надзорного).

Различаются ходатайства: устные (вербальные); письменные; записанные и переданные с помощью информационных технологий и коммуникаций.

· Общее правило: суд обязан своевременно рассмотреть каждое ходатайство, заявленное по конкретному делу при соблюдении принципов, правил судебной процедуры и процессуальных гарантий сторон, иных лиц, участвующих в процессе.

Уголовный процесс. Здесь следователь, дознаватель обязан рассмотреть каждое заявленное по уголовному делу ходатайство в порядке, установленном главой 15 настоящего Кодекса (ч. 1 ст. 159 УПК).

· Ходатайства, подлежащие обязательному удовлетворению: не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых ходатайствует подозреваемый или обвиняемый, его защитник, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители, – имеют существенное значение для дела. Таков смысл правила ч. 2 ст. 159 УПК.

Распространенные ошибки по судебным ходатайствам.

– Ходатайства преждевременные (заявленные на более ранних стадиях или до начала тех судебных процедур, в период которых могут быть совершены).

– Ходатайства немотивированные (состоящие из указания лишь тех действий или принятия тех актов, которые составляют цель субъекта обращения к суду).

– Ходатайства, противоречащие правовым или судебным (процессуальным) принципам или императивным правилам действующего закона.

– Ходатайства по вопросам, для решения которых установлена иная форма обращения к суду.

– Ходатайства по вопросам вне ведения суда или вне компетенции данного суда или подлежащие рассмотрению в судопроизводстве другого вида.

Встречаются и ходатайства, по которым ранее принято положительное решение. В то же время новое заявление по ранее удовлетворенному ходатайству может быть не ошибочным. Например, удовлетворено ходатайство о назначении судебной экспертизы. Столкнувшись с вопросом необходимых издержек, превышающих возможности заинтересованной стороны или несопоставимых с ценой предъявленного ею иска, сторона вновь обращается к суду, полагая возможным обойтись доступными ей доказательствами.

– Распространенная ошибка – заявление немотивированного ходатайства, в том числе о приобщении документа (документального доказательства).

В ходатайстве о приобщении документального доказательства требуется указать: цель, факты, обстоятельства, которые им подтверждаются, или утверждение, о которых опровергается с его помощью.

Ходатайство о приобщении документа без указания при этом информации, указанной в предыдущем абзаце, не подлежит удовлетворению, кроме случая, когда такая информация явно, очевидно видна из самого документа.

– Нарушением принципов права на судебную защиту, состязательности и процессуального равноправия сторон, а также нарушением правил судебной процедуры является заявление ходатайства о приобщении письменного доказательства к материалам дела, без ознакомления с ним другой стороны, иных лиц, участвующих в деле, их процессуальных представителей, и без обсуждения соответствия документального доказательства предусмотренным законом критериям, в своей совокупности характеризующим доказательства, а также специальным признакам, предъявляемым к доказательству определенного вида и назначения. Последние предусматриваются как процессуальным, так и материальным законом. Например, вопрос о возможности приобщения к материалам дела письменной версии свидетельских показаний или о приобщении копии документа в случае, когда закон акцентирует внимание на подлиннике.

Два вопроса: а) приобщения и б) исследования доказательства (если не имеется в виду вербальная форма, без фиксации результатов с помощью записи) подлежат обсуждению в судебном заседании в известной последовательности. Но в какой именно? Закон не инструкция, а общее нормативное руководство, обращенное к здравому смыслу, к правопониманию, представлениям о целесообразности судьи и субъектов процесса. Ни в каком законе нет и быть не может всех ответов на возникающие в судебных процессах вопросы, ходатайства и иные обращения к суду.

Отсутствие точного регламента может иметь и положительное значение (выбор лучшего варианта процедуры, решения процессуального вопроса) и отрицательное значение (ошибочные действия, превратное истолкование процессуальных норм, институтов, условий их применения).

Гипотетический пример. В начале судебного заседания судья обращается к сторонам с вопросом, имеются ли у них ходатайства. Ответчик «без лишних слов» просит суд приобщить документ, не поясняя при этом ни содержания документа, ни смысла‑цели приобщения. Адвокат другой стороны, глубоко задумавшийся над сообщением, поступившим на телефон (sms), на какой‑то момент «отключился» от настоящего процесса, и когда судья повторил свой вопрос: «Представитель истца, Ваше мнение по заявленному ходатайству?», – он не решился признаться, что ходатайства не услышал, и произнес: «Не возражаю». Сработала сохранившаяся со студенческих лет привычка отвлекаться от предмета, присутствовать на занятиях не для того, чтобы учиться, и отвечать на вопросы наугад. Судья незамедлительно объявил: «Ходатайство удовлетворяется» и передал документ для приобщения к делу секретарю судебного заседания (накануне судье пришлось ночь напролет отписывать мотивировку решений).

В тот же день, во время перерыва, представитель истца изучил приобщенный к материалам дела документ, и как только судебное заседание возобновилось, заявил просьбу суду: в порядке исключения вернуться к ранее решенному вопросу о приобщении документа ввиду того, что документ не отвечает критерию относимости. Судья поставил вопрос на обсуждение, поскольку в процессе было всего два участника – адвокат истца и сам ответчик, процедура сводилась к выяснению мнения ответчика. Ответчик высказался против нового обсуждения, мотивируя свою позицию тем, что вопрос судом решен, и решен правильно. Оснований безмотивно возвращаться к повторному рассмотрению решенного судом процессуального вопроса представитель противной стороны не привел.

Далее судья – адвокату:

– Представитель истца, Вы хотите еще что‑нибудь сказать по обсуждаемому вопросу?

Адвокат, представитель истца:

– Ответчик предположил, что у суда нет оснований для пересмотра определения суда, которым удовлетворено его ходатайство, но это не так. В нарушение судебной процедуры при заявлении ходатайства о приобщении документа последний им не был предъявлен другим участникам дела на обозрение. Мною не было заявлено возражений против приобщения документа, так как я предполагал, что ответчик действует добросовестно и со знанием дела. Но ознакомившись в перерыве с приобщенным документом, я убедился в том, что данный документ к настоящему делу отношения не имеет. А неотносимый документ не является доказательством в силу нормы ст. 59 ГПК.

Судья – к ответчику:

– Пожалуйста, ответчик. Что Вы хотели бы сказать еще по данному вопросу?

Ответчик:

– Я уже высказался. Но вот по поводу того, что сказано представителем истца, мне объяснил сын. Вот он рядом сидит. Студент‑юрист объяснил, что вопрос о приемлемости и весомости доказательства окончательно решается не при его приобщении к делу, а позднее, когда каждое из них будет исследоваться и оцениваться по существу. Предстоит также выяснение противоречий между доказательствами, их сопоставительный анализ и, возможно, потребуются еще новые или уточняющие процедуры. У меня – все.

Судья – к представителю истца:

– Настаиваете на своем ходатайстве?

Адвокат:

– Да, Ваша честь.

Судья:

– Суд не находит оснований для пересмотра определения об удовлетворении ходатайства ответчика о приобщении документа (указано, какой именно документ, вид документа, дата выдачи, о чем, кем выдан и удостоверен и или также зарегистрирован, регистрационный номер и другие реквизиты).

· Заявление ходатайств там, где это явно излишне: соответствующее процессуальное действие подлежит совершению в процессе на основании однозначных предписаний процессуального закона.

Так, нормами статей гл. 15 ГПК(ст. 156, 160–166, 172–174 ирядом последующих статей предусмотрена обязательность и строго определенная последовательность определенных процессуальных действий. В частности, судья обязан разъяснить лицам, участвующим в деле, процессуальные права и обязанности, следующее правило – о ходатайствах лиц, участвующих в деле (ст. 166 ГПК).

В судебном заседании на вопрос судьи, имеются ли у сторон ходатайства, адвокат, представляя интересы истца, после разъяснения судьей лицам, участвующим в деле, их процессуальных прав и обязанностей (ст. 165 ГПК), заявляет следующее ходатайство:

– Прошу суд заслушать объяснения моего доверителя, ответчика по делу.

Это пример заведомо излишнего ходатайства, поскольку не требуется просить о том, что без всяких просьб и заявлений гарантировано законом и будет обеспечено судом в обязательном порядке. Другое дело, когда процесс идет в нарушение правил. К примеру, судья в предварительном или в обычном судебном заседании предоставляет слово для объяснений ответчику, игнорируя права присутствующего истца (не глухонемого, дееспособного, находящегося в здравом уме и в нормальном состоянии, не отказавшегося от активного участия в судебных процедурах). Если судья допускает ошибку, сбой в процессе, в том числе, нарушает процессуальные права, которые в силу закона подлежат обязательному обеспечению (и для этого не требуется ходатайств), обязанность участвующего в процессе адвоката‑представителя – безотлагательно сделать об этом корректное заявление, высказать возражение относительно действий судьи (председательствующего), причем возражения и замечание подлежат занесению в протокол судебного заседания (ч. 2 ст. 156 ГПК).

В такой ситуации правильным будет, по усмотрению адвоката, использовать для обращения к суду форму не заявления, а ходатайства о необходимости вернуться к началу рассмотрения дела по существу и предоставлению истцу возможности дать объяснения (правила ст. 174 ГПК). Если ориентированный в судебных правилах истец, «обойденный» судьей, участвует в процессе без представителя, важно, чтобы он не накапливал молча нарушения алгоритма предписанных законом процедур, а выражал свое мнение в обращениях суду. Причем, судья не превращает процесс в юридический тренинг для стороны. Если адвокат безусловно обязан правовое обоснование ходатайства подтверждать нормами закона, то от стороны‑неюриста достаточно обоснования фактического. Ошибки правового характеpa или неточности, допущенные участником дела неюристом, в обосновании ходатайства сами по себе не могут служить причиной отказа судом в ходатайстве.

Преждевременность заявления ходатайства является основанием не для отказа по сути поставленного вопроса, а для разъяснения, на каком этапе процесса такого рода ходатайство может быть заявлено.

* * *

Стороны – основные участники исковых дел. Законом гарантированы их процессуальные права, включая право давать объяснения суду в устной и письменной форме (ст. 35, 68, 174). Причем согласно норме ст. 175 ГПК последовательность исследования доказательств устанавливается судом[114].

Исключение из данного правила, к сожалению, не оговоренное в ст. 175 ГПК, – объяснения сторон, с которых начинается исследование доказательств (первая норма ст. 174 ГПК). Кодекс пишется прежде всего для непрофессиональных пользователей. Только при этом условии можно считать, что принцип доступности правосудия имеет надлежащее законодательно‑процессуальное обеспечение.

При определении порядка исследования доказательств учитывается и мнение сторон, но данное правило не распространяется на объяснения сторон. Суд обязан прежде всего последовательно выслушать объяснения присутствующих истца, а также третьего лица на его стороне, затем сразу же – ответчика и третьего лица на стороне ответчика. Такая последовательность заслушивания объяснений сторон установлена законом как предписание. По этому поводу не подлежат выяснению ничьи мнения (ни участников дела, ни их представителей), и суд также не вправе изменить очередность слушания объяснений сторон, поскольку правило ст. 175 на данный вид доказательства не распространяется.

Поэтому ходатайство адвоката о предоставлении возможности его доверителю, стороне по делу, дать объяснения, преждевременно заявленное, – еще в подготовительной части судебного разбирательства, – причем судье, строго корректно, в предписанной законом последовательности, выполнявшему все процедуры, является действием ошибочным. Причиной подобного ходатайства может быть либо неопытность и пробелы в знаниях процессуального закона, либо такая степень этико‑профессиональной несостоятельности, при которой представитель работает на внешний эффект, имитируя активную деятельность и рассчитывая на юридическую неосведомленность судебной аудитории.

Глава XI. О движении дела и алгоритмах судебных процедур

Без алгоритма нет ни процесса, ни правосудия.

Процесс всегда начинается с первой (базовой) инстанции.

Заявления, ходатайства и жалобы – своеобразные точки, по которым прослеживаются траектория, цель, характер и темпоральные параметры движения судебного дела. Через обращения к суду проводятся судебные общения, процедуры, промежуточные и итоговое судебные акты (решения).

Судебный процесс строго алгоритмизирован.

Существуют алгоритмы:

а) обеспечения и проверки законности суда;

б) законности судебной процедуры, адекватности процессуальной формы, последовательности процессуальных действий;

в) алгоритмы установления юридически значимых фактов, обстоятельств, исследования, проверки и оценки доказательств;

г) имеются все предпосылки для алгоритмизации и решения с помощью информационных технологий задач юридической квалификации уголовного деяния в уголовном процессе или спорных гражданских и иных правоотношений в неуголовной сфере судебной юрисдикции.

Распределение дел при наличии программного обеспечения в арбитражных судах может производиться при наличии программного обеспечения в автоматизированном режиме (Регламент арбитражных судов Российской Федерации, утв. постановлением Пленума ВАС РФ от 5 июня 1996 г., с последующими изменениями, предпоследний абз. п. 31 гл. 7 «Распределение исковых заявлений, заявлений, жалоб и дел»);

д) действует гарантия права участия в процессе сторон, с алгоритимизированной системой обеспечения и осуществления их процессуальных прав, включая права на надлежащую информированность о предстоящих судебных процедурах, гарантии свободы обращения к суду, своевременности принятия судебных актов;

е) алгоритмизированы порядок, критерии, процессуальные последствия проверки судебных актов;

ж) а также процедуры заявления, обсуждения, разрешения и применения судебных актов, результирующих удовлетворение судом иска, заявления, ходатайства, частной или апелляционной, кассационной, надзорной жалобы либо представления прокурора.

Суд не связан мнениями сторон. Процессуальное решение суда не обязательно заключается в одном из двух – удовлетворить или отказать в ходатайстве. Оно может быть оригинальным сочетанием элементов обоснования ходатайства разных участников процесса. Сложносоставное ходатайство судом может быть удовлетворено в одной части, с отказом – в другой.

Возможна ситуация, когда ни предложение, ни контрпредложение сторон неприемлемы, но выход, не найденный заинтересованными субъектами дела, существует. И судья – в интересах законного и справедливого решения дела – готов посредством разъяснительных процедур, обратить внимание сторон на существующий потенциал применимого вариантного закона, оказать содействие сторонам, стимулируя их способность размышления относительно обращения к потенциалу позитивного вариантного закона.

Учитывая отсутствие в процессуальных законах – в ГПК и АПК, – запрета не один раз изменить элемент иска, сторона, однажды изменившая предмет, а в следующий раз – и основание иска, фактически не изменяет, а заменяет иск[115].

Строгость алгоритма, размеренность, заданный ритм и целеустремленность процесса, – все это не исключает возможности особых моментов, необходимости в целевом перерыве, для «живой», деформализованной процедуры, прямого общения между самими сторонами или сторонами плюс их профессиональными представителями или для проведения примирительной процедуры, медиации.[116]

Развитию теории правосудия судья содействует своей практической работой. Суд – это место рождения прецедентов. Прецедент – своего рода сигнал законодателю. Прецедент может относиться и к материальному правоположению, и к судебно‑процессуальному. Данный вопрос рассмотрен в работе автора «Нотариальные и судебные процедуры» (2005 г.).

Любому имеющему опыт профессионального участия в процессе, известно, что в больших (занимающих не один‑два дня) делах есть этапы, различающиеся по темпу прохождения процедуры, не вызывающие сомнения, проходят темпорально легко.

Фактором, замедляющим движение дела на каком‑то этапе могут оказаться:

· прежде всего, изменения в составе субъектов процесса, а именно:

– включение в процесс новых акторов;

– либо новых представителей;

– отказ одного из соистцов от иска и тем самым неучастие в дальнейшем процессе;

– либо ситуация замены ненадлежащего ответчика;

– процессуального правопреемства;

· ходатайства о перерывах и об отложении назначенного времени судебных процедур, в том числе:

– перерывы в связи с совпадением занятости прокурора или адвоката в другом процессе;

– перерывы, отложение судебных заседаний, процедур в связи с болезнью, командировкой, отсутствием по иной уважительной причине участника процесса;

· затрудненность процедур, связанная с особенностями субъектного состава:

– участие в процессе лица, не имеющего представителя, и не владеющего ни применимым к спору материальным правом, ни правилами судебных процедур, в связи с чем судья тщательно и детально вводит его в курс дела перед каждым процессуальным действием;

– участие в процессе значительного числа соистцов и (или) соответчиков; и время от времени представитель группы соистцов заявляет ходатайство суду об объявлении 10‑15‑минутного перерыва для согласования позиции;

– участие в процессе переводчика, и значит, необходимость перевода всех словесно выраженных процедур, вопросов‑ответов, перевода деловых бумаг, представляемых суду в письменной форме.

Поворот в процессе может быть результатом исследования очередного доказательства или ходатайства о судебном запросе релевантной фактической информации, получения ответа на судебное поручение, процедуры, направленной на уточнение доказательственной информации, проверку научной состоятельности методов судебно‑экспертного исследования и т. п.

Движение дела в суде детерминировано законом и направляется судом, с учетом позиций и мнений сторон, обращающихся к суду с вопросами, выстраиваемыми в продуманной последовательности. (Но судебная жизнь, как и жизнь вообще, – не укладывается ни в какие схемы, планы и предписания. В ней известную роль играет случай, непредвиденные обстоятельства, ошибки, импровизация. Подтверждения чему поставляет судебный процесс, когда который раз воспроизводится стереотипное показание свидетеля или обвиняемого. Осматривается место происшествия, выполняется судебно‑экспертное исследование, – и вдруг – случайно, вопреки ожиданиям, – высвечивается такая деталь, которая заставляет посмотреть на ситуацию или ключевой факт дела иначе, по‑новому.

Дело принимает новый оборот. Адвокаты пишут заново ранее заготовленные жалобы и заявления. В том числе вероятна необходимость вернуться к пройденной процедуре. Поставить перед судом вопрос о пересмотре отказного процессуального акта (определения – по гражданскому и постановления – по уголовному делу) в ответ на ходатайство об истребовании доказательства. В свете случайно открывшегося факта становится очевидной ошибочность ссылки суда, отказавшего в ходатайстве, на иррелевантность доказательства. Целью ходатайства и является дать такое направление дальнейшему судебному исследованию, чтобы перейти от уровня предположений к поиску истины.

Законодатель, оценивая проекты процессуального закона, исходит из того, что существует множество причин, в силу которых процесс осложняется, приходится маневрировать, сбрасывать скорость, останавливаться, причем сигнал остановки дается стороной. Достаточно, чтобы ее заявление или ходатайство – остановить, отложить, приостановить производство не противоречило закону и было обоснованным.

По началу процесса, в зависимости от характера дела, предмета спора, особенностей спорных отношений, а также с учетом опыта рассмотрения в судах подобных дел, профессионал может предположить, насколько длительным или быстрым, ясным или запутанным будет процесс.

Движение дела, более‑менее сложного, да еще при непростых (скрыто или явно неприязненных либо взаимно настороженных) отношениях «тяжущихся» идет зигзагообразно.

Зигзаги – следы лавирования стороны, едва заметные изменения, сменяемые крутыми поворотами, новое переосмысление позиций, их фундирование, переформулирование, поиск и недостижение консенсуса, новая попытка уточнения позиции. Отклонение их судом, с учетом возражений противной стороны, ответчика. Или отклонение ходатайства несмотря на отсутствие возражений процессуального противника. (Сторона иногда «закрывает глаза», попустительствует контрагенту, заявившему непродуманное ходатайство или жалобу на судебный акт, как бы запасаясь ошибками и противника и суда, – на случай обжалования решения, неблагоприятного для нее).

Изменение по ходу дела позиции одной стороны учитывается другой или не учитывается, если вторая сторона относится к процессу индифферентно, присутствует на судебном слушании, но интеллектуально отсутствует, безучастна. Более типично иное, соревновательное поведение сторон, когда наряду с заявлением или ходатайством об изменении предмета либо основания иска или вслед за одним из таких изменений противная сторона представит очередные возражения или ответит оперативно подготовленным встречным иском. Если же требуется время его обдумать, обосновать, собрать доказательства, проработать вопрос юридической квалификации и т. п., ответчик заявит ходатайство об отложении судебного заседания.

Рассматривая ходатайство, суд исходит из представленной заявителем информации о характере встречного искового требования, его связи с иском первоначальным, и насколько позволяет мотивировка ходатайства, предварительно оценить приемлемость доказательств, в связи с поиском которых ответчик просит отложить слушание дела.

Судьба ходатайства будет решена судом, с учетом мнения других участников дела, факторов объективно юридической связи исков, рассматриваемого и противопоставляемого ему ответчиком, из релевантности обозначенных в ходатайстве фактов, допустимости/недопустимости доказательств. При положительном решении вопроса суд определит срок отложения, исходя из принципа разумности процессуальных сроков. Суд не может быть связан мнением участников, противоречащим принципам права и судопроизводства.

Кажущийся парадокс. После того как ходатайство разрешено положительно, по прошествии времени, на которое было отложено следующее судебное заседание, сторона, заявитель удовлетворенного ходатайства, своим процессуальным бездействием фактически аннулирует судебный акт об удовлетворении ходатайства. Объяснит суду, что ничего не получилось. Не было возможности заниматься или все упиралось в отсутствие денежных средств. Процессуальных санкций просто по факту потери времени участниками процесса и судом применить нельзя. И это ценно: объективного вменения нет и быть не должно.

Доказать умысел стороны, инициативы которой вели к волоките (в том числе – посредством заявления системы внешне серьезных ходатайств), – вопрос, который при заинтересованности другой стороны требует помощи ей профессионала в сборе доказательств заведомо недобросовестных процессуальных действий контрагента. Сторона займется им лишь в случае, когда для нее это «дело принципа», или таким образом будет доказывать справедливость своей общей правовой позиции (позиции по основному материально‑правовому вопросу). Либо если процесс получил такой разворот, что сторона полностью сосредоточена на доказывании явной недобросовестности и уловок контрагента, добиваясь компенсации с него за потерю времени.

В этих вещах нужна особая осмотрительность, чтобы не получил удовлетворения тот, кто напрасными обвинениями в адрес противной стороны прикрывает собственные уловки и финты, прикрываемые импозантностью процессуальной формы.

Последнее замечание в связи со сказанным. Сторона может не воспользоваться положительным процессуальным решением своего же обращения к суду так же, как может иметь итоговое решение суда о присуждении в ее пользу. И не воспользоваться им, не потребовать его исполнения в обязательном порядке. С точки зрения диспозитивности (процессуальной и материально‑правовой) – это нормально.

Субъект спорных правоотношений свободно распоряжается своими процессуальными и материальными правами. В отличие от суда, подходы которого отличаются целеустремленностью, ориентированы на рациональные процедуры, установление истины, защиту законности и справедливости, сторона может позволить себе изменить первоначальный план, скорректировать программу собственных процессуальных действий, вплоть до того, что «свернуть» недавнюю активность, переосмыслить процесс, его пройденный и предстоящий этапы. Выйти из процесса или замедлить дальнейший темп движение? Но замедлить темп одной стороне невозможно. Процесс представляет собой известное единство движения участников во времени и пространстве. Степень активности при этом определяется самим участником. Иной участник на каждое обращение председательствующего, есть ли у сторон вопросы, ходатайства, дополнения и пр., отвечает отрицательно. Или по ранее заявленному им ходатайству, поддержанному другими участниками процесса или вопреки мнению остальных участников, судом принято положительное для заявителя процессуальное решение, но инициатор ведет себя непоследовательно и не выполняет практически необходимых действий для получения реальных результатов положительно разрешенного судебного ходатайства[117].

Критерий, определяющий поведение профессионала, в любой противоречивой ситуации, – интерес миссии, своей задачи в процессе.

Различается движение дела:

А. Поступательное – по стадиям:

а) начало процесса – стадия возбуждения дела;

б) подготовка к судебному разбирательству;

в) судебное разбирательство, в структуре которого различимы:

– вводная (подготовительная) часть стадии судебного разбирательства[118];

– рассмотрение дела по существу (в уголовном процессе это процессуальная форма судебного следствия, нормированного правилами гл. 37 УПК, в гражданском процессе – рассмотрение дела по существу (правила гл. 15, начиная со ст. 172, по АПК – гл. 19);

– судебные прения;

– принятие и объявление решения (по уголовному делу – приговора) суда.

Названные стадии общепризнаны, подтверждаются подходом законодателя во всех процессуальных кодексах. Единственное замечание в этой связи – по решению суда.

Пришло время в качестве стадии, отдельной от судебного разбирательства, признать «Принятие судебных решений» (в уголовном процессуальном кодексе соответственно – «Постановление приговора»).

В пользу такого предложения – следующие моменты:

– особая значимость судебного решения (приговора) как акта, концентрированно выражающего итоги правосудия;

– сложность процедур их принятия;

– возможность в дальнейшем совершения других процессуальных актов, относящихся именно к акту правосудия[119];

– применимость к названному институту современной теории принятия решений;

– институциональную самостоятельность судебного решения;

– структурную обособленность судебных решений в каждом российском процессуальном кодексе[120];

– потенциал развития и повышения результативности судебных решений.

Б. Движение в пределах одной стадии:

а) возобновление движения после приостановления дела (производства);

б) возобновление движения по гражданскому и уголовному делу для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, а уголовного дела – также и по новым обстоятельствам;

в) итеративные процедуры до перехода дела в следующую стадию той же инстанции;

В. Инстанционное восхождение дела:

а) с прекращением производства в данной инстанции;

б) с процессуальным развитием и завершением в той же инстанции;

в) с последущим возвращением в пройденную инстанцию (траектория на снижение или возвратное движение);

г) то же, что в предыдущем пункте «в», с последующим итеративным движением, новым восхождением по инстанциям. Часть дел проходит движение по новому кругу[121].

Заявления, ходатайства и жалобы – традиционные и предусмотренные действующим российским федеральным законодательством о судопроизводстве процессуальные средства обращения к суду. Их также можно называть процессуальными видами обращения в суд.

Право на обращение любого заинтересованного лица в порядке, установленном законом, гарантировано федеральными законами, является одним из показателей доступности органов государственной власти, органов управления, органов местного самоуправления.

– Гарантии действительны при условии соблюдения порядка осуществления права на обращение.

– Общее правило: соблюдение порядка, установленного законом относительно использования какого бы то ни было права, является условием, без которого гарантии не действуют.

– Россия – государство социальное. Смысл его деятельности, как следует из установления ч. 2 ст. 7 Конституции РФ, – в «создании условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие Человека». И потому нет такого социального вопроса, по которому гражданин не мог бы воспользоваться правом на обращение. И нет отрицательного решения по социальному вопросу принятому в связи с обращением субъекта права, официальной структурой, которое, вызывая неприятие, непонимание, возражения заявителя, не может быть объектом проверки.

– Не существует и запрета на повторное обращение к компетентному органу, если первое безрезультатно, и отказ не мотивирован или неубедителен, в оценке лица, которому ответ адресован.

Данное правило не применяется, и действует обратное в отношении тождественного искового или неискового заявления, которым инициируется гражданское дело. Судья откажет в принятии искового заявления, если дело тех же сторон о том же предмете по тому же основанию ранее разрешено, и судебное решение вступило в законную силу. Или когда спор уже рассматривался в судебном порядке, и сторонами было достигнуто мировое соглашение, утвержденное судом. Или когда после принятия искового заявления к рассмотрению истец от иска отказался, и суд прекратил производство.

Или по тождественному исковому либо неисковому обращению ранее судом вынесен законный акт об отказе в его принятии к рассмотрению (правила ст. 134 ГПК, а также правила:

– ст. 125 ГПК «Основания для отказа в принятии заявления о вынесении судебного приказа»;

– ст. 248 ГПК «Отказ в принятии заявления или прекращение производства по делу, возникшему из публичных правоотношений»).

Абстрактно правила усваиваются легче, чем в тех конкретных ситуациях, когда заинтересованное лицо убеждено: предыдущий отказ судьи в принятии заявления к рассмотрению незаконный. Либо имеется уже обладающее законной силой отказное судебное решение. Истец не без основания оценивает решение как неправомерное, пытается с модифицированным заявлением (т. е. с заявлением, в котором изменен или предмет или основание притязания) обратиться в суд, но суд отказывает в принятии искового (или неискового) заявления. Далее в поисках выхода – обращение вверх по судебной вертикали, в следующую инстанцию.

Пример. Подается частная жалоба на определение областного суда, которым гр‑ну С. отказано в принятии его заявления о признании противоречащими Федеральному закону двух нормативно‑правовых актов, касающихся пользования на платной основе шоссейной дорогой.

· Право на обращение – составляющая комплексного общесубъектного права на судебную защиту.

· Обращение – сигнальная информация о проблемном вопросе, направленная «тому, кому следует», – лицом (правообладателем, т. е. субъектом права) относительно затрагивающей его персонально ситуации правовой незащищенности, неопределенности или угрозы нарушения права, интереса, не противоречащего закону.

Говоря о правообладателе как субъекте права, юридически значимой процедуры (процессуального действия), обращения того или иного вида, имеется в виду следующее. В качестве субъекта права, правообладателя заявитель самоидентифицируется.

Регламентация права на обращения построена на идее отсутствия каких бы то ни было ограничений, барьеров на пути к восстановлению и защите права, предупреждения правонарушения, заинтересованности в спокойном и стабильном цивилизованном порядке.

Задача регламентирующих установлений – в том, чтобы обеспечить свободу обращений в суды, другие юрисдикционные органы, не отягощая их требованиями, которые бы затрудняли доступ к компетентным структурам, должностным лицам и учреждениям.

Но свобода доступа применительно к судебной защите начинается с открытых дверей в суд, в залы судебных заседаний, и что особенно ценно – для выяснения вопросов информационно‑коммуникативных, организационных, – с открытости в любое время судебных канцелярий, выполняющих ответственные трудоемкие технико‑юридические функции, руководствуясь законом и инструкциями по делопроизводству.

* * *

Среди различных видов обращений можно выделить группу инициативных.

Собственно процесс начинается с того, что законный судья рассматривает инициативное (первоначальное) обращение, т. е. обращение, цель которого заключается в том, чтобы:

– суд первой инстанции,

– следуя Конституции и закону,

– правилам компетенции, подведомственности и подсудности,

– при соблюдении процессуальных принципов, алгоритма процессуальных действий и гарантий прав участников,

– возбудил дело,

– совершил необходимые судебные процедуры,

– и завершил производство искомым судебным решением или соглашением сторон.

Первоначальное обращение субъекта права к суду, а по вопросам, касающимся частно‑публичного или публичного обвинения, – к органу дознания, дознавателю или следователю, – еще не начало, а предначало процесса.

Бытующее выражение «Инициатива наказуема» к обращениям в правоохранительные органы или в суд неприменимо. Исключения составляют такие лишь обращения, которые являются заведомо для заявителя ложными, явно недобросовестными (клеветнические или оскорбительные заявления, заведомо ложный донос, с обвинением другого лица в преступлении, в то время как самому заявителю известно, что выдвигаемое им обвинение представляет собой оговор, навет, измышление).

Инициативные обращения в суд первой инстанции обычно имеют форму заявления или искового заявления.

Процессуальная форма документированного обращения, адресованного в суд контрольной (проверочной) инстанции – жалоба.

В случае инициативы прокурора обращение имеет процессуальную форму представления.

Заявление – один из поводов для возбуждения уголовного дела (п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК).

В обращениях к правоприменителю вообще, и к суду, в частности, выражается инициатива заявителя, его заинтересованность в процессе, в возбуждении и дальнейшем движении дела[122].

Истец или обвинитель заявляет свое притязание, утверждает, что при определенных обстоятельствах ответчиком нанесен ему ущерб. Потенциальный ответчик, предуведомленный[123] истцом, может действовать оперативно, не выжидая официального вызова в суд. Ответчик, четко ориентируясь в ситуации, которой порожден иск, вправе незамедлительно изложить свою версию, из которой следует: дело было иначе, чем уверяет истец, и без его, ответчика, вины.

Гипотетически и реально не исключена ситуация (особенно по делам, которым предшествует досудебная процедура), когда возражения ответчика представлены в суд раньше, чем судья рассмотрит вопрос, подлежит ли исковое заявление принятию, и значит, возбуждается ли производство по делу.

Действующими гражданскими и арбитражными процессуальными правилами подобная ситуация не принимается во внимание. Предполагается, обращение истца предшествует какой бы то ни было судебно‑процедурной активности ответчика, вызванной инициативой его контрагента.

Истец – обладатель безусловного права обращения в суд с иском. Больше того, истец – субъект абсолютного (безусловного) права на иск, и позиция второй стороны на данное право истца не влияет, не может вести к его умалению или иному пересмотру, направленному на ослабление.

Предлагается для обсуждения эскиз следующей процедуры для суда общей юрисдикции – в качестве альтернативной. Не взамен и не в порядке усовершенствования действующей конструкции принятия искового заявления и возбуждения гражданского дела (хотя над усовершенствованием правил гл. 12 ГПК тоже поразмышлять нелишне). Предложение предельно простое.

Истец направляет экземпляр искового заявления не в суд, а прежде всего ответчику, которому дается энное время определиться с притязанием контрагента. Предупреждает ответчика, что к такому‑то числу – при отсутствии от него сигнала о готовности обсудить проблему в автономном режиме, – передаст исковое обращение в суд.

У ответчика есть, как минимум, варианты: предложить свои координаты деловой встречи; ничего не отвечая потенциальному истцу, направить в суд с копией экземпляра искового заявления свои возражения или встречный иск (встречное исковое обращение в суд). Получив оба взаимосвязанных исковых заявления, судья может, не возбуждая дела, согласовать со сторонами время предварительного собеседования. После чего, возможно, прояснится, будет ли дальнейший ход дела сугубо формальным, или стороны не утратят интерес к поиску путей урегулирования на основе джентльменского соглашения (или просто человеческих отношений?).

В чем видятся преимущества предлагаемой процедуры?

а) ее начало перестает быть исключением из принципа состязательности, который по существующим правилам обычно включается в действие со второй стадии – подготовки дела к судебному разбирательству.

Правда, возникает вопрос, как быть, если реально возражения ответчика не успевают к моменту прочтения судьей искового заявления, с приложениями к нему. Это один из вопросов, ответ на которые будет проясняться ближе к апробации предлагаемой процедуры. Нет необходимости вводить новые процедурные правила, но процедурными правилами ничего подобного и не предполагается. Для возбуждения производства по гражданскому делу, как и по уголовному делу частного обвинения, достаточно искового заявления (разумеется, оформленного с соблюдением процедурных норм), или заявления потерпевшего (соответственно правила ст. 131–133 ГПК, ст. 318 УПК РФ).

В гражданском процессе судья направляет или вручает ответчику копии заявления (в том числе, искового заявления), с приложенными к нему документами в обоснование требования истца и предлагает представить в установленный им срок доказательства в обоснование своих возражений. Это норма из ч. 2 ст. 150 ГПК РФ «Действия судьи при подготовке дела к судебному разбирательству».

Данная норма существенно отличается от правила АПК, ч. 3 ст. 125.

Подготовка к судебному разбирательству проводится, как известно, не раньше, чем завершится первая стадия процесса, после принятия искового заявления (по неисковым делам – просто «заявления») (ст. 133 ГПК), и дело таким образом уже возбуждено.

Сравним приведенную процедуру с порядком возбуждения дела арбитражным судом. Здесь прежде чем подать исковое заявление в суд, истец обязан – следуя норме ч. 3 ст. 125 АПК, – направить другим лицам, участвующим в деле, копии искового заявления и прилагаемых к нему документов (которых нет у лиц, участвующих в деле). Причем в самом законе предписан порядок направления – заказным письмом с уведомлением о вручении[124].

В жизни, включая сферу правовых отношений, действует этическая и общеправовая презумпция добросовестности субъекта этических, правовых и деловых отношений. И здесь возникает вопрос, на кого возлагается бремя обязанности процедурного факта надлежащего направления стороне‑адресату документов, а не чистого листа, то ли символизирующего рассеянность, то ли недобросовестность отправителя. Легче разбираться с недоразумениями такого рода, когда законвертованный чистый лист вместо деловых бумаг приходит в адрес суда, и присутствующие работники судебной канцелярии тут же составят акт: «При вскрытии в конверте оказался чистый лист бумаги А‑4, и ничего другого» и удостоверят его своими подписями. Что же последует за таким актированием? Вполне возможно, что и отправитель корреспонденции в своей канцелярии (дирекции, секретариате, экспедиции и т. п.) тоже «смонтирует» акт, в свою очередь, подтверждающий факт точного вложения в конверт всех необходимых документов. Но ведь другая сторона резонно заявит, что подобная игра неуместна в судебных отношениях.

Чем интересен данный вопрос? Во‑первых, это вопрос юридически значимый. Во‑вторых, тем, что его можно решать и правовыми средствами (через рассмотрение конструкции «бремени доказывания» и др.). В‑третьих, тем, что нынешние технологии позволяют снять отдельные юридически значимые вопросы без привлечения дополнительного собственно правового и процессуального инструментария. Факс, электронная почта и многое другое вошли в судебную повседневность. Остается лишь упорядочить регламент их использования и решить материально‑технические вопросы в соответствии с ФЦП «Развитие судебной системы России» на 2007–2011 годы.

Вопрос может быть скорректирован путем уточнения правила ч. 3 ст. 125 АПК, ориентированного на современные коммуникации. Вначале, в ближайшей перспективе по данной проблеме было бы желательно иметь совместное разъяснение Пленумов ВАС и Верховного Суда РФ, представляемое в их общем постановлении, – поскольку вопрос технологий передачи (направления и получения адресатом, технологических гарантий), при всех процедурных отличиях, является практически актуальным общесудебным. От его решения будет зависеть, появятся ли реально достаточные гарантии направления корреспонденции «без сюрпризов» для адресатов, контрагента и суда в получении заявлений со всеми приложенными к ним доказательствами и иными материалами, чем обернется переход на новые технологии (исходя из возможностей быстродействия) коммуникаций между участниками процесса, а также между участниками и судом. Не появится ли проблема разрыва между сверхбыстрым движением информации и ее осмыслением судом и участниками? И если да, не последует ли за этим возложение на технику решения головоломных судебных задач, причем достигаемого способом, недоступным для проверки ни участникам дела, ни судье? Во‑первых, без обновлений технологий судебное делопроизводство и то, что называется судопроизводством, уже не обойдутся. Это факт и фактор все более усиливающийся. Важно лишь не бросать его на произвол судьбы. Не подменять работающие, точнее, способные реально работать, правопроцессуальные гарантии техногарантиями. Поле потенциального применения техногарантий в суде благодатное обширное, но все судебное и околосудебное пространство ценно для человека и цивилизации прежде всего тем, что это поле правовое. И допустимость техносредств и техногарантий на судебное и околосудебное поле определяется исходя из их сочетаемости с современными правовыми гарантиями. Гуманистический потенциал правосудия, ориентированного на истину, законность и справедливость, – главный критерий допустимости или неприемлемости любого обновления, оценки новеллы.

Соответственно усилия заинтересованных лиц разнонаправлены: одна сторона сосредоточена на возбуждении дела, другая пытается нейтрализовать ее усилия, пока вопрос еще не решен, – возражениями, аргументами в пользу отказа в возбуждении дела (указывая на ошибки потенциального процессуального противника. Пример. Поставлен вопрос о возбуждении уголовного дела. В то время как контрагент убеждает и доказывает, что такой шаг будет опрометчивым, инициируемое дело не имеет уголовной перспективы. И если может быть судебным, то административным, а никак не уголовным).

В обращениях – и инициатива того, кто поначалу требует, добивается расследования или судебного рассмотрения, и далее постоянно проявляет интерес к тому, сдвинулось ли дело с мертвой точки, в каком находится положении.

Сторона владеет ситуацией, если располагает систематизированными фактами, обеспечена достаточными доказательствами, представляет, у кого по ее ходатайству судом могут быть истребованы недостающие. И все эти вопросы будут поставлены перед правоприменителем (судом) в виде постепенно разворачивающейся системы обращений по ходу дела, в связи с судебными процедурами:

а) совершенными, но вызывающими вопросы и сомнения, критику и замечания, нуждающимися в перепроверке или дополнениях;

б) намеченными, готовящимися по инициативе суда или по заявлениям и ходатайствам участников;

в) предлагаемыми в очередном обращении субъекта процесса[125].

Судебный путь, его начало и завершение, предопределены адекватными обращениями к суду, направленными на соответствующие процессуальные действия и решения, временные (промежуточные) и окончательные, которыми подводятся итоги процесса.

Судебный путь‑процесс – это:

а) система обращений к суду (первоначальное, направленное на возбуждение судебного дела, и последующие заявления, ходатайства, жалобы);

б) судебные процедуры, обусловленные обращениями сторон, а также инициативами суда, и в) завершающийся законным обоснованным ответом суда на обращения сторон, ориентированный на их позиции, итоги рассмотрения дела, заключающимся в акте правосудия или ином итоговом процессуальном документе;

г) система алгоритмизированных процедур;

д) в которой наряду с действиями строго процессуальными совершаются действия, частично формализованные и также деформализованные (свободные от процессуальности), направленные на максимум согласительного консенсуального результата;

е) путь защиты права, предупреждения его нарушений, гармонизации отношений субъектов сторон, сопровождаемых адвокатами, при направляющей роли суда, обеспечивающего эффективное действие закона, системы правовых и процессуальных принципов.

Добавим к сказанному: обращения имеют конкретную процессуальную форму, степень строгости которой установлена законом. Если закон таких условий не предъявляет, соблюдаются обычные судебные правила регулирующего процессуального закона (АПК, ГПК, УПК, ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»).

Судебный путь – это продвижение дела посредством последовательного решения процессуальных вопросов. Движение через разрешение вопросов‑обращений. Ответ на обращение дается судом. В процессе есть и система обращений и система ответов, но ни та, ни другая система не сформирована до процесса, причем, если система вопросов‑обращений заранее проектируется (просчитывается) компетентным участником, то в дальнейшем в нее приходится вносить коррективы, с учетом того, как решен предыдущий вопрос процесса.

Ответы суда на обращения имеют следующие особенности:

1. Каждое обращение подлежит своевременному рассмотрению и разрешению, в сроки, установленные законом; наряду с этим закон предусматривает обращения, которые подлежат незамедлительному разрешению: ч. 4 ст. 108, ч. 2 ст. 165, ч. 4 ст. 224 УПК и др.

2. Каждое обращение – ходатайство, заявление, жалоба – имеет свой предмет и основание.

Ответ суда, которым отклоняется обращение либо которым оно удовлетворено, вопреки мнению другого участника процесса, должен быть аргументированным, с разбором мотивов, приведенных в отклоняемом обращении или возражении другого лица, участвующего в процессе, относительно разрешаемого обращения [126].

3. Обращение, если иное не предусмотрено законом, может содержать не один, а несколько взаимосвязанных вопросов, которые заявитель считает целесообразным поставить перед судом в данный момент процесса. Известна тактика – накапливать несколько ходатайств, искусственно придерживая их предъявление, – на последний момент судебного следствия с тем, чтобы усилить их «пробивную силу». Видимость эффекта в таком случае выходит на первый план. Но эффективность работы профессионала, защитника или представителя, который дал «обет молчания» до процедуры ст. 291 УПК «Окончание судебного следствия», по меньшей мере сомнительна. Более определенно погоню за внешним эффектом за счет качества профессиональной деятельности следует считать нарушением элементарных правил профессиональной этики.

4. Неполучение заявителем ответа на некоторые вопросы может быть следствием того, что в одном и том же обращении поставлены разнородные, не связанные между собой вопросы, которые актуализируются в дальнейшем продвижении дела. Причем, решение последних требует фактической информации, которая появляется лишь после совершения процессуальных действий, намеченных на будущее.

5. По каждому ходатайству принимается отдельный процессуальный акт, если только обращение не заключает в себе нескольких взаимосвязанных вопросов, требующих единого (общего) решения.

6. Во избежание нерациональных затрат судейского времени в случае согласованных обращений, удовлетворяемых судом, и при отсутствии возражений остальных участников или хотя бы одного из участников процесса, суд может ограничиться протокольной записью об удовлетворении ходатайства заявления. Такое же правило можно было бы обсудить для законодательной новеллы в отношении жалобы на решение (судебный акт) в целях перераспределения затрат бюджета времени судей – с оформительских, фиксирующих результат действий, – на осмысление, сопоставление доводов «за» и «против».

7. При заявлении сложносоставного обращения, когда по части из них недостаточно фактической информации, суд может предложить заявителю разъединить ходатайства или заявления с тем, чтобы не оставлять без рассмотрения те вопросы, которые подготовлены для безотлагательного разрешения.

8. Не может быть дан общий немотивированный отрицательный ответ на взаимоисключающие ходатайства, заявленные разными лицами[127].

9. Суд не может оставить без рассмотрения весь комплекс вопросов ходатайства, ссылаясь на то, что один из ряда включенных в него вопросов поставлен преждевременно.

Исключением следует считать случай, когда преждевременный вопрос является ключевым, процессуально предрешающим и остальные вопросы обращения.

10. Обязанностью суда является дать ответ на ходатайство своевременно, определенно и исчерпывающим образом. Ответ должен быть адекватный полный, соответствующий закону, не противоречащий судебным императивам и процессуальным гарантиям участников процесса.

11. Ответ суда, которым удовлетворены согласованные сторонами обращения сугубо процедурного характера, не нуждается в аргументации, за исключением случаев, когда:

а) вопрос не подлежит решению по соглашению сторон;

б) положительным решением по обращению может быть задет интерес других субъектов, участвующих или не причастных к данному процессу;

в) положительным решением по обращению может быть задет интерес законности или иной общественный интерес.

12. Отрицательный ответ суда на обращение требует обоснования, которое не может состоять из ссылки на закон. Ответ должен содержать обоснование, с приведением ключевых фактов дела, обусловивших отказ, и конкретную норму закона.

13. Судебный ответ на повторно или в очередной раз заявленное ходатайство, тождественное ранее отклоненному судом, может содержать ссылку на предыдущий судебный акт и данное в нем обоснование.

14. Положение пункта 11 не действует, если субъект ходатайства (иного обращения) привел новые аргументы, наряду с прежними, или снял часть аргументов ранее отклоненного обращения.

15. Положение пункта 11 не действует, если в последнем ходатайстве (ином обращении к суду) содержится критика судебного акта, которым отклонено предыдущее обращение к суду[128].

Здесь надо отметить следующее упущение.

Если в ч. 1 ст. 229 говорится не только о судебном заседании, но также и о совершении отдельного процессуального действия, то в ч. 2 – только о протоколе судебного заседания. Ни в одной из статей гл. 21 ГПК «Протоколы» (ст. 228–232) не раскрывается содержание протокола отдельного судебного действия.

Судебный ответ – категория производная от обращения и обусловленного им процессуального действия, ряда действий (от судебных процедур).

К судебному ответу предъявляются процессуально (и содержательно тоже) строгие требования, установленные законом.

Если позволительно сопоставлять требования к судебному ответу и к обращению, то более высокие требования, естественно, предъявляются к судебному акту, ответу на обращение, чем к самому ходатайству или к заявлению участника процесса.

В отношении определенных обращений законодатель не выдвигает безальтернативного требования процессуальной формы. Допускается и устная и письменная форма, например, нормами ч. 1 ст. 173 ГПК. Что же следует из указанной нормы? Может показаться, что речь идет о протокольном определении суда. Но такой вывод был бы неправильным.

«О принятии отказа от иска или утверждении мирового соглашения в совещательной комнате выносится мотивированное определение, которым одновременно в соответствии с требованиями п. 3, 4 ст. 220 ГПК прекращает производство по делу»[129].

Но вправе ли суд, рассмотрев обращение, которое по закону может быть устным, ограничиться устным ответом? Общее соображение: и устное обращение, при допустимости такой формы для данного вида ходатайства или заявления, и судебный акт, реакция на такое обращение, логично, вряд ли должны контрастировать по форме. Нормальным представляется в такой ситуации принятие судом протокольного определения, т. е. определения, которое судьей не пишется в виде отдельного документа, а устно объявляется в судебном заседании и вносится в протокол. Однако, как видно из примера ч. 1 ст. 173 ГПК, подобное «общее соображение» неприемлемо и способно дезориентировать.

Устная форма заявления или ходатайства не предопределяет допустимости протокольного определения суда.

Протокольное определение отличается краткостью и меньшей информативностью от того документа, который пишется судьей в виде отдельного определения.

Так, нормами ч. 1 ст. 185 АПК РФ предписаны следующая структура и содержание определения:

1) дата и место вынесения определения;

2) наименование арбитражного суда, состав суда, фамилия лица, которое вело протокол судебного заседания;

3) наименование и номер дела;

4) наименования лиц, участвующих в деле;

5) вопрос, по которому выносится определение;

6) мотивы, по которым арбитражный суд пришел к своим выводам, принял или отклонил доводы лиц, участвующих в деле, со ссылкой на законы и иные нормативные правовые акты;

7) вывод по результатам рассмотрения судом вопроса;

8) порядок и срок обжалования определения.

Определение в виде отдельного судебного акта подписывается судьей или составом суда.

В протокольном определении должны быть указаны вопрос, по которому оно выносится, мотивы и вывод по результатам рассмотрения вопроса.

Правилами ч. 2 ст. 225 ГПК предусмотрено, что в протокольном определении должны быть указаны лишь: вопрос, о котором вынесено определение, мотивы определения, со ссылкой на закон, и «судебное постановление», т. е. вывод суда по рассмотренному вопросу.

Это должен быть судебный акт – определение по гражданским или постановление по уголовным делам, которое или имеет форму отдельно составленного документа или протокольного определения суда, т. е. определения, которое подлежит занесению в протокол судебного заседания.

Общее положение: если законом не предусмотрена форма определения (протокольное или в виде отдельного документа), то в отношении промежуточных вопросов процесса – ходатайства об отложении судебного заседания, об истребовании документа и многим другим, выносится протокольное определение.

По тем же обращениям, которые направлены на распоряжение истцом или сторонами гражданского дела или дела частного обвинения, судьбой процесса, т. е. заявляют об отказе от иска или о примирении сторон (ст. 173 ГПК, ч. 5 ст. 319 УПК), судом принимается мотивированное определение по гражданскому и постановление – по уголовному делу частного обвинения.

Судебный ответ на обращение, в зависимости от его предмета, представляет собой судебные процедуры и акты, либо промежуточные, временные, либо завершающие судопроизводство.

Если по частным делам (судебным делам, гражданским или уголовным, не затрагивающим публичный интерес) процесс зависит от сторон (инициативы, ходатайств, ресурса представляемых фактических обстоятельств и состава доказательств, исходя из требований регулирующего закона, то понятно, что заявления и ходатайства сторон в таких делах имеют особую весомость. По публичным делам (прежде всего, делам публичного обвинения, а также по делам частно‑публичного обвинения и по делам общественно значимым гражданским) невозможно взваливать все бремя на стороны, на их активность, систему ходатайств и иных обращений стороны, частного лица. В этих делах публичное начало имеет не меньшее значение, чем в делах частных – диспозитивное. Выражением этого публичного начала является прежде всего направляющая роль судьи‑председательствующего в процессе, инициативные действия судьи, его полномочия, предусмотренные в процессуальном и материальном законе. Выражением публичного начала и интереса общества служит и участие в процессе прокурора, а также представителей органов государственной власти, управления и местного самоуправления.

И потому можно провести дихотомическое деление судебных процедур на:

а) представляющие собой своего рода ответ на обращения сторон, воспринятые судьями через призму закона, исходя из задач и принципов судопроизводства;

б) предпринимаемые по инициативе суда.

Дихотомией не исчерпывается типология судебных процедур. Их типология – богатейшая не освоенная тема. С точки зрения соотношения процедур с обращениями и инициативой суда надо иметь в виду не только положительную зависимость. И если их не привязывать позитивной связанностью (зависимостью) от обращения, то надо иметь в виду еще две группы, в которых процедура:

1) от инициативы суда не может зависеть (например, отвод суду, другим участникам судебного процесса, обращение с иском в суд, обжалование судебного акта и ряд других);

2) от обращения не может зависеть (например, процедуры принятия судом решения, его оглашения, процедуры разъяснительные и ряд других).

И надо подчеркнуть: нормальным, кондиционным признается судебный путь (процесс) только при полном соблюдении закона, материальных и процессуальных прав и гарантий участников процесса[130].

Отступления от процедурных норм чаще всего – результат судебного цейтнота, дефицита времени у судей, при избытке назначенных дел и напряженно ожидающих у входа в судебные залы участников очередных дел. Судебный цейтнот непреодолим поспешностью и превращением процесса в сплошной безостановочный поток.

Правосудие, как известно, – не терпит ни суеты, ни спешки… ни черепашьего темпа передвижения.

Еще более, чем сама приведенная аксиома, известны ее нарушения. Особенно, пренебрежение процессуальными правами лиц, участвующих в деле. И не только элементарных прав в процессе «непосвященных» (участников‑неюристов), но также и профессионалов, адвокатов, работников юридических департаментов, дирекций, фирм, юристов, представляющих различные организации и структуры.

Известно изречение: «Незнание права не освобождает от ответственности за его нарушения». По этой же модели можно построить и такое рассуждение, к великому сожалению, подтверждаемое практикой правоприменения, в том числе в судебной сфере:

«Знание права не гарантирует его соблюдения теми, в чьи обязанности это входит».

Практически в любом деле есть заявление или ходатайство. Жалоба – реже. Все это ординарные средства обращения к суду, побуждающие активность суда и других субъектов процесса.

Вместе с тем начало уголовного дела публичного обвинения не обусловлено инициативным обращением потерпевших, иных юридически заинтересованных или незаинтересованных лиц.

Согласно норме ч. 1 ст. 21 УПК уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно‑публичного обвинения осуществляют прокурор, а также следователь и дознаватель.

Роль обращений к суду зависит от доступности судебной защиты, степени заинтересованности суда в принятии обращений, от ограниченной «пропускной способности» судов и судебных системных образований, от соотношения двух начал – диспозитивного и публичного, официального (включается ли система по обращению заинтересованных лиц преимущественно по инициативе судьи, действующего ex officcio, от уровня судебной культуры и толерантности сторон, их настроя на поиск согласованных вариантов урегулирования ситуации.

Обращения лица к суду в идеале представляют собой основу разработанной (проектируемой им в порядке подготовки к делу) цели системы судебных процедур, выполняемых по его инициативе.

КПД такой работы зависит от умения предвидеть адекватную реакцию оппонента (противника в судебном споре).

Отклонения от проектируемой системы обращений к суду и вызываемых ими процессуальных действий (судебных процедур) на протяжении процесса практически неизбежны.

Во‑первых, процесс как движение от процедуры и к процедуре есть прежде всего накопление фактической информации, сопровождаемое переходом количества в новое качество (или, как минимум, ведет к качественным изменениям[131]), и таким образом так или иначе оно влияет на первоначальный план, эскиз или отточенный проект системы действий и обращений субъекта процесса.

Интересно проследить соотношение процессуального обращения и последующего действия в процессе. Кажется, это элементарная правопроцессуальная пара. Но ведь если соотнести инициативное обращение (к примеру, исковое заявление) и соответствующие ему правопроцессуальные акты, то выстраивается очередь процессуальных актов, и замыкающий – акт, имеющий смысл материально‑правового ответа на иск, – решение суда. И в таком случае соотношение заявления иска (= искового заявления) и решения является наиболее существенным как для характеристики задачи, поставленной истцом перед судом, так и для ответного судебного решения. Вместе с тем связь инициативного обращения (заявления) и акта правосудия не является прямой. Решение суда не импровизация, не экспромт. Между первоначальным обращением и завершающим дело актом правосудия – очередь промежуточных обращений субъектов процесса к суду и соответствующих процессуальных действий. Причем, обращение одного, к примеру, с ходатайством, обязывает суд, действуя по алгоритму предписаний процессуального кодекса, включить в обсуждение данного ходатайства всех участников дела, их адвокатов, а при необходимости и других субъектов (эксперта, специалиста, свидетеля, понятого. А может и человека из судебной аудитории, готового оперативно подсказать юридически нейтральную справочную информацию – сколько примерно времени понадобится для проведения заявленного экспертного исследования?).

По этому поводу можно сказать следующее.

Первоначальное обращение в суд образует одну из двух частей судебного процесса.

Вторая часть его – все остальное, включая процессуальные действия участников процесса, судебные акты, собственно процессуального характера и последнего, которым завершается производство в суде первой инстанции.

По той же схеме можно проследить соотношение обращения в суд проверочной (контрольной) инстанции и процесс.

Судебный процесс есть ответное воздействие, реакция суда на обращение заинтересованного лица. Реакция может быть цепной, может быть непредсказуемой, но к судебным действиям ни то, ни другое неприменимо.

Ответные действия суда на обращения сторон, так же, как и инициативные судебные акты построены на алгоритмах, предписаниях и иных нормах процессуального и материального закона.

Обращение и процессуальное действие судебная процедура следуют одно за другим: оно предшествует процедуре, о проведении которой поставлен вопрос на том или ином этапе процесса.

При выполнении согласно процессуальному предписанию суда процедуры, предложенной субъектом процедуры и в результате ее совершения субъект предыдущего ходатайства, заявления либо иное заинтересованное лицо может заявить новое обращение к суду. Это обращение – связующее звено между процедурами, – последующие по отношению к проведенной судебной процедуре и в то же время предваряющим новую, при условии удовлетворения его судом на основе обсуждения участниками судопроизводства по делу.

Во‑вторых, как бы ни хотелось увести процесс от образа некой интеллектуальной игры, игровой элемент в судебном процессе ощутим, поскольку в нем задействованы профессионалы. Привыкший и всякий раз устремленный к успеху профессионал владеет искусством демонстрации неожиданных приемов, фантастических – по результативности или, во всяком случае, по впечатлению на участников процесса и публику, – поворотам на, казалось бы, прямой трассе. Ставка делается на внешний эффект. Расчет на фактор внезапности в допросе, обвинения и измышления бывают столь чудовищны, что единственная реакция на них – молчание. Будет ли молчание правильно понятно судом. Опыт показывает, что и в жизни, и в судебных ситуациях человек порядочный защищается внешне менее убедительно. Ему сложней, чем противной стороне, свободной от этических представлений и «ограничений», натренированной на «вбрасывании» в состав достоверных доказательств опровержений, сфальсифицированных или построенных на выставлении истинных фактов в ложном свете.

В‑третьих, субъект заявления, ходатайства, жалобы вправе изменить, уточнить, усложнить, усилить, дополнить свое обращение:

– устное, внесенное в протокол, или письменное,

– в том числе заблаговременно приобщенное к материалам дела (в виде приложений к исходному исковому или неисковому заявлению или к жалобе), и в случае, когда по ним еще не проводилось обсуждения в процессе и не представлялось в той или иной форме ни возражений, ни встречного ходатайства, ни заявления, не совместимого с ходатайством первого субъекта обращения;

а также в случае, когда по нему:

– проводится или завершено обсуждение участниками,

– и заявитель обращения – до принятия по нему судебного акта – реализует свое право уточнить или изменить обращение, с учетом состоявшегося обмена мнений и воспринятых им критических замечаний.

Обращение может быть уточнено, изменено субъектом в части:

– постановки перед судом процессуального вопроса, в том числе постановки альтернативной;

– уточнено и усилено по аргументации;

– указания на связь предмета обращения с другими вопросами дела во избежание рассогласованности в случае того или иного варианта решения суда по обращению.

Если ходатайство обсуждается участниками процесса и подвергается критике, которую заявитель считает полезной и готов учесть, им может быть в оперативном порядке доработано предыдущее, с представлением нового (обновленного) документа суду.

Темпоральный аспект важен в ситуации несвоевременного обращения к суду с ходатайством, заявлением или жалобой. Судьи еще не вернулись из совещательной комнаты. Было соблюдено правило ч. 2 ст. 295 УПК: перед удалением в совещательную комнату участникам судебного разбирательства было объявлено время оглашения приговора. Время пришло – судьи все еще остаются на совещании.

Один из участников успевает написать «краткую кассационную жалобу на необъявленный во время приговор.

Реалистичный и распространенный пример – заявлено ходатайство, разрешение которого невозможно без проведения предстоящей судебной процедуры. На это и укажет участник дела, высказывая свои возражения не против удовлетворения данного дельного ходатайства, а против «забегания вперед». Так, если сторона просит допросить эксперта до того, как им будет представлено суду заключение, ссылаясь на целесообразность, то при всей убедительности выстроенных ею аргументов, суд не может удовлетворить ходатайство. Показания эксперта – по определению, сформулированному в ч. 2 ст. 80 УПК – это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения в соответствии со ст. 205 и 282 УПК.

Аргумент целесообразности не может быть положен в основание судебного акта об удовлетворении ходатайства или иного обращения, если целесообразное, с точки зрения участника и не только одного участника процесса, противоречит императивному правилу закона.

Правилами ведения процесса не запрещается переформулировать первоначально поставленную перед судом задачу (вместо прежнего иска появляется иное требование)[132].

В реальных условиях, когда значительная часть судебных процессов, в силу разнохарактерных причин, носит затяжной характер, получается так, что судебная задача к моменту завершения процесса становится в какой‑то степени иной (если не совершенно иной), чем вначале.

Среди причин и иных факторов, в силу которых суду приходится решать в конце концов задачу с рядом изменившихся условий и параметров, – такие, как:

– изменение экономического положения субъекта спора о праве (в ту или другую сторону);

– карьерный рост, выход на лидирующие позиции в той или иной сфере жизнедеятельности;

– имидж, известность стороны дела, привлекающая к процессу нежелательный для него ажиотаж (например, актер требует восстановления на работе в театре, но не хочет при публике, которая и в суд «пришла на него», объяснять, что не давал «петушка» при исполнении партии в злосчастный день перед увольнением. Между тем администрация театра заявляет ходатайство за ходатайством, и соответственно слушание переносится из заседания в заседание. Волокита и изобретательность противной стороны задевают чувства самоуважения, достоинство. Человек испытывает сомнения, должен ли он и дальше проходить судебное испытание. На стол судье ложится ходатайство об отказе от иска. «Лучше сам откажись от иска, чем суд тебе откажет в иске», – принял истец дружеский совет юриста;

– соединение особо крупных капиталов путем заключения равного брака (в экономическом аспекте) или создания перспективных юридических лиц, других экономических и иных социальных образований, неудачные вложения средств, не оправдавшийся предпринимательский риск, банкротство за банкротством, «кадровый костяк», при котором разорение неизбежно, природные катаклизмы, катастрофы, инвалидизация, смерть «генератора идей» (ключевой фигуры) и т. п.

Среди причин, влияющих на процессуальные сроки и определенность целей участников дела, можно назвать следующие:

– заинтересованность участника дела или процессуального представителя в том, чтобы процесс длился бесконечно, и значит, движению дела сообщается зигзагообразное направление;

– втянутость лица или организации в несколько параллельно (или последовательно) идущих безупречно, в смысле соблюдения регулирующих правил и судебной технологии, подготовленных процессов (мастер‑класс рейдерства и других профессионально обеспеченных стратегий ведения экономических и других имущественных исков в пользу.

Наряду с этим встречаются и такие заурядные причины, как:

– элементарная или изощренная правовая и процессуальная недобросовестность противной стороны[133];

– мировые соглашения, на подступах к которым один из участников «водит за нос» другого (остальных), и соглашение так и остается не заключенным. Либо соглашение заключается:

а) на нереальных условиях;

б) на условиях сомнительных с позиций законности;

в) на условиях заведомо несправедливых, кабальных, по существу издевательских;

г) вслед за прекращением дела в связи с утверждением судом мирового соглашения недобросовестная сторона обращается в суд с жалобой и добивается отмены мирового соглашения или пытается свести на нет его исполнение;

– процессуальный представитель‑«двойник» (лицо представляет интересы А., будучи в сговоре с его контрагентом, процессуальным противником Б);

– разлады среди соответчиков или соистцов, а также между стороной и третьим лицом, с самостоятельными требованиями или с побочным участием[134];

– разлады между несколькими третьими лицами;

– разлады между сонаследниками, между «отцами и детьми», родственниками разных поколений;

– разлады между бывшими близкими людьми, при которых «чужие лучше, чем свои» и т. п.

– вступление в процесс правопреемника, который имеет иные процессуальные ориентиры и цели в данном процессе, чем правопредшественник, и соответственно корректирует позицию, стратегию и тактику ведения судебного спора и др.

Подготовленная заранее система обращений постоянно корректируется, вносятся поправки, диктуемые изменениями в ситуации.

Наиболее рациональной является стратегия согласованных обращений и действий в процессе, направленных на совместный поиск итога, оцениваемого обеими сторонами как достойный.

В то же время жизнь учит, что иногда приходится соглашаться на некий усредненный результат, и соответствующее обращение к суду (их согласованное заявление) является фактически наименее нежелательным для одной из сторон вариантом завершения дела. Выбор стороной не самого лучшего для нее варианта юридически приемлем при условии отсутствия элементов принуждения, в том числе попыток психологического давления доминирующей стороной.

Законодатель, устанавливая срочный характер ходатайств, жалоб и заявлений, также предусматривает возможность восстановления пропущенного срока.

Восстановление срока – одно из полномочий суда, принимающего обращение, ходатайство или жалобу. Если причина признается несущественной, несерьезной, – срок не подлежит восстановлению.

Вина представителя стороны при этом понимается как вина самой стороны. Из чего следует, что сторона не вправе ссылаться на упущения представителя. Такая конструкция, известная зарубежному праву, в российском законодательстве отсутствует.

Судебной практике известны конфликтные ситуации, когда именно вина незадачливого представителя в определенном случае рассматривается доверителем как причина бездействия, выразившегося в необращении в суд с жалобой или с ходатайством о восстановлении пропущенного процессуального срока.

Здесь надо очень внимательно осторожно выяснять, кто есть кто и что к чему.

Во‑первых, если иметь в виду адвоката‑представителя, то на него естественно, как на любого гражданина, распространяется презумпция добросовестности, включая аспект процессуальной деятельности.

Во‑вторых, в адвокатской среде, по крайней мере лет сорок назад, вспоминалось выражение: «клиент – и кормилец и могильщик». Доверитель, дело которого завершилось неблагоприятным результатом, иной раз приходит к выводу: причина – в упущениях, небрежности, ошибках адвоката. Но обвинение даже в адрес адвоката требует доказательств, и не может быть принято на веру только потому, что обвинителем является доверитель, который во все адреса, включая Адвокатскую палату и суды, рассылает письма‑жалобы.

В‑третьих, надо иметь в виду фактор неопытности. Неопытность и неинформированность самой стороны, действовавшей на отдельных участках судебного пути самостоятельно и не использовавшей права заявить ходатайство, иной вид обращения или не представившей надлежащего обоснования поданного в суд обращения. Это участки либо до оформления поручения на ведение дела адвокатом либо после завершения действия договора с ним, когда сторона, расставшись с процессуальным представителем, ведет собственное дело самостоятельно, но безуспешно.

В‑четвертых, причина может заключаться и в том, что когда возникла проблема обжалования акта правосудия, и осужденный на вопрос адвоката, намерен ли он обжаловать приговор, ответит отрицательно или уклончиво («Не знаю», «Подумаю», «Наверное, нет. Ведь могут и прибавить: прокурор больше просил»), на этом их контакты прервутся. Далее выяснится, что поручение на обжалование родственники дали другому адвокату, с репутацией. Ничего не добившись в высоких инстанциях, последний свалит неудачи на коллегу, предшественника по миссии защиты в первой инстанции. Далее – жалобы родственников или самого осужденного на адвоката, а то и частное определение суда в адрес адвоката, единственным упущением которого может и было то, что не запасся письменным подтверждением факта отказа подзащитного от его услуг по составлению кассационной жалобы на судебный приговор.

В‑пятых, надо различать две крайности в случае принятия адвокатом на себя поручения вести дело. Одна – адвокат, уверяющий, что добьется успеха (для доверителя в данном деле). Как минимум, это нарушение адвокатской этики и самонадеянность. Даже судья не может гарантировать, каким будет решение, пока дело не проследует по этапам: выяснения необходимых условий для его рассмотрения, доверия/недоверия суду, подготовки, судебного следствия, заявления и разрешения серии ходатайств, исследования доказательств, с отсеиванием недопустимых; оценки состава юридически значимых фактов, обстоятельств, оценки каждого доказательства, далее – их сопоставления, выводов относительно юридической квалификации и по всем остальным вопросам, на которые должен быть ответ в акте правосудия согласно предписаниям закона (ГПК, ст. 198; АПК, ст. 170; УПК, ст. 303–309).

Другая – адвокат, который принимает поручение при определенном отсутствии позиции, т. е. при положении, когда доверитель требует того, что по закону ему заведомо не принадлежит и рассчитывать на присуждение нет правовых оснований. Оговорка, в случае, когда потенциальный доверитель намерен обратиться в суд в надежде на то, что контрагент имеет некие моральные обязательства перед ним и в силу своей порядочности пойдет на уступку, согласится на «мировую сделку», – наверное, адвокат может принять поручение. Но в договоре с доверителем в такой ситуации наверное было бы не лишним предусмотреть пункт, что доверитель имеет в виду в качестве варианта завершения дела заключение мирового соглашения.

Зарубежному праву известен подход, основанный на доказательстве преимущественной вероятности факта (дело обстоит вероятней так, чем наоборот; скорей именно так, чем иначе). При рассмотрении промежуточных процессуальных вопросов такой подход является весьма распространенным, о чем свидетельствует разрешение обращения без вызова других участников для обсуждения и выяснения весомости причин, без выяснения мнения других участников дела, в устной или письменной форме.

Со временем положение может быть изменено в системе новелл, диктуемых потребностью быстроты и основательности судебных процедур и решений.

· Ходатайство может быть заявлено и после того, как соответствующий вопрос – о вызове свидетеля, истребовании документа, назначении экспертизы – был предметом предварительного обсуждения, в рамках процедур по подготовке дела к судебному разбирательству.

То же относиться и к судебному разбирательству. Следует при этом учитывать, что запоздалое обращение может вызывать вопросы в связи с волокитой по делу, и обязанность заявителя конкретного обращения – объяснить причину, по которой вопрос не был поставлен на более ранних этапах процесса.

· В ходатайстве могут быть указаны заинтересованные лица или организации, участие которых необходимо или целесообразно для обсуждения поставленных вопросов.

· Ходатайство используется и как средство заявления непрофессиональным судьей об освобождении от должности по немецкому праву (парагр. 24 Закона об административно‑судебном процессе Германии).

Из правила, предписывающего обоснованность акта, принимаемого по рассмотренному ходатайству, должны быть следующие исключения:

– ходатайством затрагиваются интересы одного лишь субъекта, от которого оно исходит, и данное ходатайство удовлетворено судом;

– мотивировка ходатайства была бы лишь воспроизведением нормативно‑правового акта, содержащего развернутое обоснование; и таким образом, это вопрос юридической техники: включать ли извлечение из НПА в текст индивидуально‑правового акта или в качестве приложения к данному судебному акту (если НПА является реально общедоступным).

В отличие от заявления как процессуальной формы обращения по неисковому делу иску присуще неограниченное разнообразие форм. Выбор конкретной формы зависит от истца, но истец в своем выборе ориентирован на предмет, содержание предъявляемого требования, а не действует произвольно.

Редкими являются нормы закона, запрещающие использовать исковую форму. Причем, в таких ислючительных случаях всегда преследуется или особо значимая социальная цель, или предусматривается неисковая форма юридической защиты, в том числе, и судебной.

Пример правила, запрещающего иск, нормы ст. 311‑20 Гражданского кодекса Франции, регулирующие ситуацию вмешательства донора для получения потомства. Согласие на медицинское вмешательство в рождение запрещает любой иск, которым оспаривается происхождение детей, или сделано заявление о том, что медицинское вмешательство не подтверждает рождение ребенка, или что его (истца) предварительное согласие недействительно, не имело юридической силы.

Вместе с тем имеются предусмотренные следующим, третьим абз. той же ст. 311‑20, случаи, когда данное согласие не имеет силы. Это – случай смерти, предъявления иска о расторжении брака или о раздельном проживании или раздельного проживания или случай прекращения совместной жизни, имевший место до осуществления медицинского вмешательства. Согласие также не имеет силы, если муж или жена его отменяют письменно, до осуществления медицинского вмешательства перед врачом, обязанным его осуществить.

Законодатель, исходя из приоритета блага ребенка, вслед за приведенными правилами, предупреждает:

«Тот, кто после дачи согласия на медицинское вмешательство, не признает ребенка, несет ответственность перед матерью и ребенком.

Кроме того, в судебном порядке признается вне брака отцовство того, кто после дачи согласия на медицинское вменшательство не признал родившегося ребенка. Иск подчиняется правилам статей 340‑2–340‑6» (имеется в виду часть III «Об исках о признании отцовства и материнства» книги 1 «О лицах» ГК Франции)[135].

Приведенная конструкция представляет интерес ввиду отсутствия в российском законе аналога и также имея в виду близость, если не общность многих основополагающих цивилистических и гражданско‑процессуальных конструкций отечественного и французского законодательства. Это тем более важно, когда речь идет о благе ребенка.

* * *

Известно распространенное явление несоблюдения сроков завершения работы судьи над решением, когда суд, принимая решение, объявляет его в завершение судебного разбирательства, оставляя не написанной третью, мотивировочную часть. Данная процедура, по правилам российских процессуальных кодексов 1923 и 1964 годов, считавшаяся исключением из правил, теперь действует практически как правило. И наверное, если так и дальше будет продолжаться реальное положение, то объявление в зале судебных заседаний по итогам разбирательства дела решения без купюр превратится де‑факто в исключение, а завершение слушания дела оглашением «облегченного», свободного от обоснования, акта правосудия, – в правило.

Наверное, надо быть в мантии судьи, чтобы понять, отчего это так происходит. При всей критике в адрес судей, вплоть до пристрастной и явно недоброжелательной, никем не оспаривается факт неурегулированности их нагрузки и рецепт «работать интенсивней».

К судье – с точки зрения нормативных предписаний, не может быть претензий по поводу подхода: то, что можно по закону не отписывать сразу, – откладывается. Проблема в том, что предельно допустимый по закону – пятидневный срок для доработки объявленного сторонам решения истекает у сверхзанятого судьи (по его часам, на которых каждый день недели – цейтнот, и каждый час – цито) быстрей, чем у напряженно ожидающей стороны, которая, не зная мотивов решения, затрудняется его оспорить в суд второй инстанции.

Среди распространенных процессуальных нарушений, анализируемых квалификационными коллегиями судей, – значительное превышение установленного законом пятидневного срока, на который можно отложить изготовление решения в полном объеме. Причем, отмечаются случаи невыполнения этого предписания столь длительное время, что его можно квалифицировать как грубое нарушение профессиональных обязанностей, которым – при отсутствии объективных особо уважительных причин – профессионал ставит под сомнение свое дальнейшее пребывание в судейской корпорации. Суть в том, что если человек добивается получения полноформатного решения, значит ему, наиболее вероятно, для практических целей это необходимо. Такая цель – прежде и чаще всего – обжалование решения, и значит, проволочкой с получением решения поставлены под вопрос, как минимум, три принципа: законности, доступности судебной защиты и свободы обжалования судебного акта.

Жалоба без критического анализа обоснования решения суда несерьезна. Кассационная жалоба должна содержать основания, по которым кассатор считает решение суда неправильным. Такая норма – в п. 4 ч. 1 ст. 339 ГПК. В арбитражном процессе – вторая инстанция апелляционная, и апеллянту п. 4 ч. 2 ст. 260 АПК предписано указать в жалобе основания обжалования решения, со ссылкой на законы, иные нормативные правовые акты, обстоятельства дела и имеющиеся в деле доказательства. Выполнимы ли требования данной нормы без знания субъектом жалобы основания, мотивировки решения, юридической квалификации спорных отношений, ссылки в решении на закон? Вопрос риторический.

В чем выход, ответит только законодатель (если ко времени обсуждения надлежащего законопроекта не будет решен вопрос путем нового адекватного кадрового обеспечения (судейской корпорции, но эта проблема того же ряда сложности, что и перехода на модель адвокатского процесса или – «из другой оперы» – проблемы управления климатом, глобального потепления).

Итак, надо искать более реалистичный путь организационно‑правовых воздействий и подготовки новелл к закону.

По данному вопросу ограничимся следующими соображениями, в надежде, что те, кто специально занимается научным обеспечением искомого нормативного решения, удостоят их внимания.

Причастные к проблемам правосудия отдают должное проблеме транспарентности[136].

В этих вопросах заметен определенный прогресс, особенно, с учетом ФЦП по развитию судебной системы на период 2007–2011 гг.

Масштаб программы впечатляет. Из проблем «второго ряда», которые тоже требуют внимания, укажем на пробелы в урегулировании процедур предоставления возможности сторонам, иным заинтересованным лицам дела ознакомиться с полным решением (а также и с протоколом судебного заседания), разработать организационные, юридико‑технические и процессуальные гарантии прав заинтересованных субъектов процесса в случае непредставления текста полного решения в срок, объявленный судьей в том же судебном заседании – по правилам ст. 198, 199 ГПК; ч. 2 ст. 176 АПК, – в котором закончилось судебное разбирательство.

В порядке первого приближения можно для дальнейшего обсуждения предложить следующее.

1. Заинтересованное лицо, потенциальный субъект права обжалования, имеет право знать причину отсутствия полноформатного решения в наступивший срок, ранее установленный и объявленный судом в день его оглашения в судебном разбирательстве.

2. Ввести дифференцированный подход на случай уважительной причины пропуска срока судьей (например, решение не изготовлено из‑за природных катаклизмов, задевших судью персонально, или из‑за его болезни или по иной объективной, несомненно, серьезной причине). В таком случае вопрос пролонгации срока мог бы решаться руководителем того же суда или судом в составе двух других судей того же суда.

3. Заинтересованному участнику дела, которому на шестой день после объявленного судом решения не выдается полный текст решения, в аппарате суда по его первому требованию должно быть выдано письменное подтверждение указанного факта. Вариант: при отказе судебной канцелярии выдать полный текст решения заявителю, участнику дела, по его первому требованию, выдается справка за подписью руководства суда (вариант в варианте: судьи, решившего дело), с установлением новой даты ознакомления с полным мотивированным решением в пределах ближайших__(указать, скольких – двух, трех) дней, даже если указанный день выпадет на выходной или праздник. Вместе с тем поиск вариантов искомого нормативного решения должен быть непременно продолжен с тем, чтобы новеллы не превратились в плацдарм для иррадиации конфликта сторон, фактически оставшегося после судебного решения, – на суд и судью в качестве неявного участника затянувшегося спора. Судья – всего лишь человек, и причиной несвоевременного написания судебного документа (решения в четырех частях) может быть болезнь, стихия, иные особые обстоятельства, не зависящие от него и не позволяющие своевременно выполнить работу. «Отписывание решений» не секретарская и не обычная интеллектуальная работа. Само написание может занимать час‑другой. Иногда не один день и не одну неделю. Фрагмент решения, отдельный тезис документа, перепроверка – перечитывание документальных доказательств требует в нетипичном деле сопоставления имеющихся комментариев к закону. К одному только ГПК РФ их не менее 24, примерно столько же и комментариев к АПК.

Вопреки только что сказанному хотелось бы отметить: УПК обошелся без того, чтобы откладывалось последующее дописывание части решения (приговора). И вряд ли потому, что в названном судебном акте не четыре, а три части. Описательная и мотивировочная образуют единую часть (ст. 305, 307 УПК – соответственно «Описательно‑мотивировочная часть оправдательного приговора» и «Описательно‑мотивировочная часть обвинительного приговора»).

Создание акта правосудия – «частями» представляется искусственным, потенциально вредным для интересов правосудия.

Возвращаясь к материалам дела спустя всего лишь пять дней, судья останавливается, замечая либо что‑то упущенное при рассмотрении и подведении итогов дела, либо начинает сомневаться в правильности сделанного им вывода, сожалеет, что в таком положении не имеет возможности возобновить судебное следствие, произвести дополнительную проверку определенных фактов и т. п. Но обратного хода уже нет. Надо поставить в деле точку.

Еще большая сложность – в том, что информация из чем‑то похожих судебных ситуаций в памяти человека путается, переплетается, и может привести к ляпсусу в решении.

Наконец, мотивировочная часть, написанная спустя несколько дней, беднее фактами, слабей отражает результат непосредственного восприятия и оценки доказательств, фактов, правовых и фактических отношений сторон.

Из рабочей памяти судьи уходят существенные «мелочи», что немаловажно, когда дело имеет этический контекст.

В решении уголовных дел больше сложностей в том, чтобы отслеживать продолжающиеся существенные изменения закона. Соответственно комментаторы едва поспевают вносить новые разъяснения. Но если в комментарии по интересующему вопросу написано, что по данному вопросу в законе ничего не установлено, судья не может отложить принятие решения – до восполнения пробела. Кроме такого источника, как комментарий, судья, как и адвокат или прокурор, участвующие в деле, общаются с живыми носителями авторских комментариев, с инициаторами законопроектов, со специалистами по систематизации и кодификации законодательства. Перманентно совершают прогулки по сайтам, перелопачивают опубликованную судебную практику, аналитические обзоры, прецеденты.

В «отписывании» по сути решенного и объявленного сторонам решения судья следует правилам не одного лишь процессуального закона. Если с правилами судебной процедуры судья вообще‑то имеет дело каждодневно, то норма материального права требует одновременного понимания взаимосвязи с другими нормами, функционально связанными и порой не согласованными в полной мере. Возникает вопрос, какой из них следует руководствоваться, и только «чистому теоретику», не имевшему возможности испытывать свои четко отработанные конструкции на запутанных судебных ситуациях, представляется, что достаточно руководствоваться дихотомическим делением законов на общие и специальные. Но ведь и специальные законы не всегда взаимосогласованы. Кроме того, могут различаться по сфере применения, отраслевой и институциональной принадлежности.

При всей необходимости работы над источниками ни в одном из них судья не найдет полный искомый ответ, правовое и процессуальное правоположение.

Акт правосудия – выражение не абстрактного закона, но также и внутреннего убеждения судьи, его профессионального опыта, учета специфики, постижения особенностей правоотношений, а порой, кроме чисто материально‑правовых, учет также иных социальных, коллективистских, творческих, профессиональных, трудовых, семейных, партнерских отношений сторон.

Глава XII. О заявлениях и исковых заявлениях в суд

Каждое заявление хотело бы быть исковым…

В аспекте интереса к формам проявления активности участников процесса гражданское и арбитражное судопроизводства отличаются от двух других видов – уголовного и конституционного – функциональным многообразием и частотой использования такого вида обращения к суду как заявление.

· Заявление – ведущая форма обращения участника процесса к суду на разных этапах и на подступах к процессу по конкретному делу.

· Все заявления, предназначенные для судопроизводства, условно можно представить как две группы:

– группа А – инициативные заявления заинтересованных лиц;

– группа Б – все остальные, которые могут быть предметом рассмотрения суда после того, как дело возбуждено.

Конечно же, это еще не классификация, а всего лишь ее предначало, подход к дальнейшему поиску типологии.

Предлагаемые к рассмотрению две группы не равнозначны. Но чтобы классификация продвинулась дальше, кто‑то должен сделать эскиз, первый набросок. В дальнейшем дихотомией (делением целого на две части) не обойтись.

Как видно будет из предлагаемого далее перечисления видов заявлений, из состава группы Б напрашивается образование еще не одной группы.

В группе А следует выделить, как минимум, две подгруппы:

1) инициативные заявления по исковым делам – исковые заявления. Названная группа может разрастись «в разы», если законодатель – в лице авторитетных научных консультантов – проявит понимание ценности подхода к иску как универсальному средству защиты права[137];

2) любые инициативные заявления, за исключением исковых.

Здесь необходимы еще две оговорки:

А) В конституционном судопроизводстве исковая форма законом не предусмотрена, что не исключает возможности ее применения.

Б) Уголовному процессу известна конструкция гражданского иска и соответственно искового заявления.

Заявления группы А, как представляется, имеет принципиальное значение и должна сохраниться. Иначе меняется вся система координат судопроизводства, ставится под вопрос его диспозитивная природа. Совершенствование судебного процесса предполагает упрочение позиций диспозитивного начала и таким образом, через усиление достоинств судебных средств гармонизации интересов сторон и защиты прав одного субъекта без умаления правомерных интересов другого, общество перестанет воспринимать судебное содействие и защиту как явления этически сомнительные. Да, семейные близкородственные дела лучше решать не вынося сор из избы. Но ведь иной раз дело, в котором судья легко мог предложить мудрое решение, – дело не поступает в суд из‑за превратного представления, что все сокровенное будет выставлено «на транспарентность» – любопытствующим недоброжелателям или любителям сенсаций.

Теоретически существует простой выход – неформальное урегулирование семейно‑родственного спора тем же судьей. Гарантированная конфиденциальность. И самим сторонам дать возможность с помощью судьи, направляющего сближение их позиций, – выработать искомое решение‑выход. Практически этого нет (как общепринятой распространенной практики). Случаи, когда тупиковая ситуация уносит жизнь участника родственного конфликта, к великому сожалению, все же происходят.

Обидно, когда жертвами становятся люди высокой этики. Каждый такой случай практически можно связать с потребностью разрабатывать каналы цивилизованного, без принижения достоинства каждого заинтересованного человека в ситуации спора между близкими людьми. Один из таких каналов – деформализованные судебные (судебно‑психологические или судебно‑экономические, еще какие‑то, обеспечивающие компетентный характер, а не речевой треск) процедуры. Если говорить о суде, правосудии, консультативных и согласительных процедурах, то все это достижимо на путях постижения потенциала диспозитивности.

Судебному делу дает жизнь судья, а идею, «авторский проект» – заявитель‑инициатор процесса. Сказанное относится не ко всем судебным делам, но, по крайней мере, ко всем частным делам. Это немало: качество жизни общества есть не что иное, как производное от состояния «частных дел», производное не математическое, а более сложное (отчетливо ощущаемое) – социально психологическое, экономическое и духовное[138]. Инициативные обращения – составляющая правосудия и показатель, подтверждение определенного доверия к судебной защите.

Без инициативных обращений суды были бы обречены на простой. Инициативными заявлениями в известной мере предопределяются и последующие обращения по данному делу (заявления, жалобы, ходатайства). Остальные‑то могут появляться лишь в ходе движения судебного дела, во всяком случае не раньше, чем производство по нему будет начато[139].

Заявление в суд может быть подано до и для начала судопроизводства – по процессуальным правилам, подлежащим применению с учетом характера дела, материальных правовых отношений, а в сфере уголовной юрисдикции с учетом также классификации, категорий преступлений (ст. 15 УК).

Следуя предписанию ч. 2 ст. 20 УПК, уголовные дела частного обвинения о преступлениях, предусмотренных ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 129, ч. 1 и 130 УК, считаются делами частного обвинения и возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя. Исключения указаны в ч. 4 ст. 20 УПК. Итак, заявление потерпевшего – документ, которым инициируется судопроизводство по уголовному делу частного обвинения.

Гражданскому процессу известны следующие виды заявлений:

1. Заявление‑документ, которым инициируется неисковой гражданский и арбитражный процесс:

– заявление о вынесении судебного приказа;

– заявление об оспаривании нормативно‑правового акта (ГПК, ст. 251–253);

– заявление, которым оспаривается решение, действие или бездействие органа государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих (ст. 254–257);

– заявление о защите избирательного права;

– заявление об отмене регистрации кандидата или списка кандидатов;

– заявление о защите права на участие в референдуме граждан;

– заявление о расформировании избирательной комиссии или комиссии референдума;

– заявление об установлении юридического факта;

– заявление о признании гражданина безвестно отсутствующим;

– заявление об объявлении гражданина умершим;

– заявление об усыновлении ребенка;

– заявление об ограничении дееспособности гражданина;

– заявление о признании гражданина, ранее ограниченного в дееспособности, – дееспособным;

– заявление об отмене судебного решения о признании заявителя безвестно отсутствующим или объявленного умершим (ст. 280 ГПК);

– заявление об ограничении или лишении несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами;

– заявление об эмансипации (объявления решением суда несовершеннолетнего лицом полностью дееспособным);

– заявление о признании движимой вещи бесхозяйной и признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь;

– заявление о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам (вызывное производство);

– заявление о госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительное психиатрическое освидетельствование;

– заявление об исправлениях и (или) изменениях в записи актов гражданского состояния;

– заявление о неправильном совершении нотариального действия или о неправомерном отказе в совершении нотариального действия;

– заявление о восстановлении утраченного судебного производства;

– заявление должником возражения против исполнения судебного приказа.

В уголовном процессе заявление также используется как процессуальная форма обращения к суду лица, заинтересованного в возбуждении уголовного дела, а именно – дела частного обвинения. Это – заявление о преступлении.

Если заявление о преступлении поступает обычно не от субъекта преступления, то заявление «о собственном» преступлении, т. е. добровольное сообщение о преступлении, совершенном заявителем, а также заявление о явке с повинной – поводы для возбуждения уголовного дела (ст. 141, 142 УПК РФ).

2. Право на обращение к суду осуществляется заинтересованным лицом на любой стадии, в любой момент производства, за исключением тех видов обращения, в отношении которых специальными нормами процессуального закона (кодекса) особо предписаны порядок, условия и процессуальные сроки, связанные с выполнением процедуры, к которой относится заявление, ходатайство или жалоба.

При отсутствии специальных правил обращение возможно в любой период процесса при соблюдении его вида, формы, структуры, содержания, реквизитов, правил судебной процедуры.

Рациональное построение процесса предполагает заинтересованность суда в том, чтобы – при отсутствии иного, специального правила, – участникам процесса предоставлялась возможность своевременно и свободно выражать свои мнения, замечания, заявления относительно конкретной судебной процедуры, что важно, когда законом допускаются вариантные процессуальные подходы и решения.

3. Заявления, относящиеся к субъектному составу процесса: о вступлении в процесс соистца, соответчика, третьего лица, процессуального правопреемника, замене ненадлежащего ответчика, заявление согласия или возражения против замены ненадлежащего ответчика и др.

4. Заявления, связанные с обеспечением иска (применение обеспечительной меры; процедуры рассмотрения такого заявления; заявление о замене принятой меры другой; заявление об отмене обеспечения иска).

5. Заявления о продлении и восстановлении процессуальных сроков (ГПК, ст. 111, 112).

Последовательность рассмотрения заявлений или заявления, требующих взаимосвязанных действий.

Если одновременно с отводом судье заявлен отвод кому‑либо из других участников производства по уголовному делу то в первую очередь рассматривается вопрос об отводе судьи (ч. 6 ст. 65 УПК).

Данное правило представляется применимым и в других видах процесса, при отсутствии в соответствующем кодексе подобной нормы.

В порядке исключения встречаются и такие процессуальные правила, в которых обращение лица не причислено ни к какому виду (форме) обращения. В одной из норм ч. 4 ст. 92 УПК записано просто: «До начала допроса подозреваемому по его просьбе обеспечивается свидание с защитником наедине и конфиденциально». Законодатель исходит из того, что здесь речь идет о важнейшем и непреложном процессуальном праве подозреваемого (ч. 1 ст. 46 УПК), и было бы неверно его связывать с требованием строгой формальности в то время как юридически несведущее лицо надеется на косультационную и прочую помощь адвоката. Без затрудняющих обращение формальностей достаточно однозначного выражения желания подозреваемого обратиться к помощи защитника, исходя из его права «иметь свидание с ним наедине и конфиденциально до первого допроса подозреваемого» (из п. 3 ч. 46 УПК).

По общему правилу заявление может быть устным, письменным или иметь квалифицированную письменную форму (нотариально удостоверенная подпись лица на заявлении, которое будет доставлено другим лицом или по каналам связи; еще один вид нотариальных услуг – заявление с нотариально удостоверенной подписью передается нотариальной конторой в суд.

Не для каждого заявления приемлема устная форма. Не допускается в устной форме ни исковое, ни иное инициативное заявление. Иначе говоря, – заявление, которое станет предначалом процесса. Собственно начало – процессуальный документ судьи о принятии искового заявления или иного инициативного заявления.

В уголовном процессе – заявление о возбуждении уголовного дела частного обвинения (ч. 5 ст. 318 УПК); в арбитражном процессе – заявления по делам из публичных правоотношений (ч. 2 ст. 189; в том числе:

– заявление о признании нормативно‑правового акта недействующим (ст. 192, 193 АПК);

– заявление о признании ненормативно‑правовых актов недействительными и

– заявление о признании решений и действий незаконными (ст. 198, 199 АПК)[140];

– заявление о привлечении к административной ответственности (ст. 203 АПК);

– заявление об оспаривании решения административного органа о привлечении к административной ответственности (ст. 208 АПК);

– заявление о взыскании обязательных платежей и санкций (ст. 213, 214 АПК).

· Последняя категория дел, как справедливо предлагается в литературе и СМИ, В. Ф. Яковлевым и его последователями, может успешно разрешаться в несудебном порядке.

· Прежде чем писать заявление в суд, надо проверить, нет ли изменений в законодательстве.

Не меньше категорий гражданских дел, по которым производство начинается заявлением по правилам ГПК РФ. Все это неисковые дела, а именно:

а) дела из публичных правоотношений:

– заявление об оспаривании нормативно‑правового акта (ст. 251 ГПК);

– заявление об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственных и муниципальных служащих (ст. 254 ГПК);

– заявление о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации (ст. 259 ГПК);

б) дела особого производства:

– заявление об установлении фактов, имеющих юридическое значение (ст. 266, 267 ГПК).

По правилам ст. 264 ГПК суд рассматривает дела об установлении:

– родственных отношений;

– факта нахождении на иждивении;

– факта регистрации рождения;

– факта регистрации усыновления (удочерения);

– факта регистрации брака;

– факта расторжения брака;

– факта регистрации смерти.

Указанные выше категории дел предусмотрены нормами п. 1–5 ч. 2 ст. 264 ГПК.

Дела об усыновлении сравнительно недавно стали предметом судебного разрешения. Ввиду их бесспорного характера здесь нет иска, а есть заявление, содержание которого должно быть таким, как следует из норм ст. 270 ГПК.

Заявление – документ отдельный, но может иметь в своем составе и ходатайство[141] обратное – т. е. включение заявления в ходатайство автору этих строк ни в законодательстве, ни в образцах документов не встречалось, но такая возможность не исключена. Гипотетический пример: в сложное ходатайство включен текст ранее поданного заявления по тому же или взаимосвязанному вопросу.

Субъект, который потерял интерес к своему ходатайству до его рассмотрения судом, (например, необходимый документ уже представлен в суд другим участником процесса), об отказе от ходатайства подаст заявление (не ходатайство).

Как ходатайство, так и заявление могут быть устными и письменными. В отношении инициативных заявлений, исковых и неисковых, обязательна письменная форма.

– Ходатайство, заявление или жалоба должны быть поданы, рассмотрены и разрешены своевременно.

– Право субъекта процесса на повторное обращение с ходатайством не предполагает права лица, полномочного его разрешить на этапе досудебного производства, или суда (на последующем этапе производства по уголовному делу) оставить без рассмотрения первое ходатайство.

– Вышестоящий суд по поводу оставления без рассмотрения судом первой или другой инстанции ходатайств должен принимать частное определение в адрес суда, допускающего подобные нарушения процедуры, имея в виду, что тем самым проявляется безразличное отношение к процессуальным правам и гарантиям сторон. Разумеется, ходатайство может быть незаконным, необоснованным, несвоевременным (преждевременным или заявленным за пределами установленных законом сроков. Но в каждом таком случае судом должны быть даны необходимые разъяснения, с соблюдением адекватных процедур и принятием процессуальных документов, следуя нормам Кодекса. Если же подобных причин не рассматривать обращение нет, и вместо того, чтобы предупреждать нарушения закона другими субъектами, суд занимает выжидательную позицию, тем самым в процессе создается беспокойство заинтересованных лиц, вынуждаемых таким образом многократно обращаться с одним и тем же ходатайством. Либо участники почтительно выжидают, надеясь, что суд не нуждается в напоминаниях, и не решаясь высказаться об упущении судьи – оставлении поставленного перед ним процессуального вопроса без всякого ответа.

Правила об ознакомлении с протоколом судебного заседания и обращения к суду с соответствующим ходатайством – в нормах ч. 7 ст. 259 УПК.

· Об исковой форме. ГПК и АПК не содержат реестров исковых форм. Нет и всеобъемлющих правил, где нет иска (и соответственно заявление неисковое).

Представляется, можно ориентироваться на исковую форму во всех случаях спора о праве, подлежащего рассмотрению в производстве суда и общей и арбитражной юрисдикции. Основание для такого подхода: иск – форма универсальная. Где законодатель не предусмотрел – на уровне Федерального закона – иную процессуальную форму, там соблюдаются правила исковой формы, искового производства, исковых процедур.

Суд не может отказать в принятии искового заявления на том основании, что данная процессуальная форма для дел данной категории гражданским или гражданским процессуальным законом РФ не предусмотрена. Следует ориентироваться на нормы Конституции РФ, в том числе ст. 15, 45, 46, 118–128, а также на принципы гражданского права и процесса, на установления ГК, ГПК и других Федеральных законов.

Посмотрим последовательно, какие иски могут быть предъявлены в соответствии с правилами Гражданского кодекса РФ.

Статья 12 ГК – иск о признании права.

– иск о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права;

– иск о пресечении действий, нарушающих право;

– иск о предупреждении причинения вреда (с учетом правил ст. 1065 ГК или иных законодательных установлений – норм экологического закона, законодательных актов об охране природы, культурных ценностей и др.);

– иск о признании сделки недействительной (с учетом положений ГК, ст. 162, 166–181);

– иск о присуждении к исполнению обязанности в натуре (см. также правила и гарантии, установленные нормами п. 2, 3 ст. 396 ГК);

– иск о возмещении убытков (ст. 12, 15, 394 ГК, а также см.: Постановление Пленумов Верховного Суда и ВАС РФ № 6–8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части 1 ГК РФ» // Вестник ВАС. 1996. № 9);

– иск о взыскании неустойки (ст. 333, 394 ГК, а также специальные нормы других законов);

– иск о компенсации морального вреда (ст. 12, 1099–1101 ГК);

– иск о возмещении убытков по основаниям ст. 16 ГК;

– иск о возмещении вреда вследствие неправомерного использования имени истца (п. 5 ст. 19 ГК);

– иск о возврате имущества, переданного по безвозмездным сделкам (истец – лицо, ранее объявленное решением суда умершим) – п. 2 ст. 46 ГК;

– иск о субсидиарной ответственности (к ответчику, в связи с его обязательными для истца указаниями) – п. 3 ст. 56 ГК;

– иск о прекращении исполнения обязательства и возмещении убытков – п. 2 ст. 60 ГК;

– иск (требование) о досрочном исполнении обязательства и о возмещении убытков – тот же п. 2 ст. 60 ГК;

– иск о прекращении полномочий на ведение дел полного товарищества и внесении изменений в учредительный договор – п. 2 ст. 72 ГК;

– о возмещении убытков или о передаче товариществу выгоды, приобретенной из совершения (ответчиком) сделки, указанной в п. 3 ст. 73 ГК РФ;

– об исключении ответчика из полного товарищества – п. 2 ст. 76 ГК;

– о выплате стоимости части имущества при выходе из ООО – ст. 94 ГК;

– иск акционера или участника хозяйственного общества о возмещении убытков обществу (товариществу), причиненных по его вине дочернему обществу (п. 3 ст. 105 ГК);

– иск о преимущественном праве покупки пая (его части) членом производственного кооператива (п. 3 ст. 111 ГК);

– иск о защите нематериальных благ – ст. 150, 151 ГК;

– иск о компенсации морального вреда или о компенсации материального и морального вреда – ст. 150, 151, 1099–1101 ГК РФ;

– иск о защите чести и достоинства;

– иск о защите деловой репутации – ст. 152 ГК РФ, см. также постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г.

– иск о признании права собственности – п. 3 ст. 218 ГК;

– иск о передаче вещи собственником материалов истцу, осуществившему переработку, ст. 220 ГК;

– иск о праве собственности на бесхозяйную вещь в силу приобретательной давности ст. 225 ГК;

– иск о праве на вознаграждение лицу, нашедшему вещь, – ст. 229;

– иск о приобретении права собственности на имущество по приобретательной давности – ст. 234 ГК;

– иск об отчуждении недвижимого имущества в связи с изъятием участка – ст. 235;

– иск о выкупе бесхозяйственно содержимых культурных ценностей (или домашних животных – п. 2 ст. 235 ГК);

– иск об установлении цены реквизируемого имущества и возмещении стоимости – ст. 242 ГК;

– иск об определении доли в праве долевой собственности – ст. 245 ГК;

– иск о преимущественном праве покупки доли в праве общей собственности – ст. 250 ГК;

– иск о разделе имущества, находящегося в долевой собственности – ст. 252 ГК;

– иск о выделе доли из долевой собственности;

– иск о выплате компенсации участнику долевой собственности (ст. 252, особенности раздела имущества крестьянского (фермерского) хозяйства – нормы ст. 258 ГК);

– иск о признании недействительной сделки, совершенной одним из участников совместной собственности – основания такого иска указаны в п. 3 ст. 253 ГК. Следует иметь в виду, что такой же иск может быть предъявлен по тем же основаниям указанной нормы и к двум и более участникам сделки;

– иск о разделе имущества, находящегося в совместной собственности, и выделе из него доли – ст. 254 ГК;

– иск об освобождении земельного участка собственником от недвижимости и приведении им участка в первоначальное состояние – ст. 272 ГК;

– иск о праве ограниченного пользования чужим земельным участком (земельным сервитутом);

– п. 1 ст. 274 ГК РФ;

– иск об оплате за пользование чужим земельным участком;

– иск о выкупе земельного участка – ст. 282 ГК;

– иск о продаже земельного участка по основанию, предусмотренному п. 3 ст. 286 ГК;

– иск об устранении нарушений прав членов семьи собственника земельного участка – п. 3 ст. 292 ГК;

– иск о продаже жилого помещения с публичных торгов – ст. 293 ГК;

– регрессный иск гаранта к принципалу – ст. 379 ГК;

– иск виндикационный – об истребовании имущества из чужого незаконного владения – ст. 301 ГК;

– иск об истребовании имущества от добросовестного владельца ст. 302 ГК;

– иск об устранении нарушений прав собственника, хотя бы и не соединенных с лишением владения (негаторный иск) – ст. 304;

– иск об уплате неустойки – ст. 330 ГК;

– иск об уменьшении неустойки – ст. 333 ГК;

– иск о признании недействительным договора залога (договора о залоге) – п. 4 ст. 339 ГК;

– иск о досрочном прекращении залога (п. 3 ст. 343 ГК);

– о досрочном исполнении обеспеченного залогом обязательства – п. 2 ст. 351 ГК;

– регрессный иск гаранта к принципалу ст. 379 ГК;

– иск о возвращении задатка;

– иск об уплате двойной суммы задатка;

– иск о возмещении убытков (с зачетом суммы задатка) – ст. 381 ГК;

– иск об ответственности кредитора, уступившего требование, за его недействительность перед новым кредитором (ст. 390 ГК);

– иск об изменении договора;

– иск о расторжении договора (п. 2 ст. 450 ГК).

– иски об авторстве изобретения, полезной модели, промышленного образца; об установлении патентообладателя, о защите от нарушения исключительного права, иски из договорных отношений, иски о праве преждепользования, о праве послепользования, о вознаграждении и о компенсации, предусмотренные нормами ст. 1406 ГК и другими нормами Гражданского кодекса и других законов.

Для ответчика совсем не безразлично, когда потенциальный истец осуществит свое намерение обратиться в суд. Между тем существует простой способ не выжидать и не зависеть от расчетов потенциального истца. Тем более когда у него не больше прав на иск, чем у ответчика.

Но как подтолкнуть потенциального истца к тому, чтобы не затягивать начало и разрешение дела? Во‑первых, самому можно выступить в качестве инициатора. Во‑вторых, наводит на размышление известная исковому праву форма так называемого провокационного иска. Это интересный, требующий отдельного обстоятельного рассмотрения вопрос. Слово «провоцирует» обычно имеет негативный смысл.

Но к провокационному иску, к его истории, идее, негатив не имеет отношения.

Опираясь на Дигесты и другие стародавние источники, Е. В. Васьковский в параграфе о видах исков пишет в примечании:

«Провокационное производство могло быть возбуждено в двух случаях:

1) если кто‑либо хвалился, что имеет юридическое требование к данному лицу, и

2) если у данного лица были такие возражения против возможного в будущем иска, которые могли потерять силу вследствие истечения времени»[142].

Если покопаться в наших судебных архивах, наверняка можно нечто подобное отыскать. Конечно же, без указания на провокационный вид. Примечательно, что в современной российской судебно‑исковой практике вообще не принято в исковом заявлении указывать, какой это иск – виндикационный, негаторный, деклараторный (установительный), преобразовательный или предупредительный. С точки зрения связи практики с наукой было бы лучше указывать вид иска, но если главным считать доступность судебной защиты, то надо признать, новое требование может стать только бременем для практики и доступности обращения в суд. Нельзя вообще вводить новые требования формального порядка, если с ними не связаны потребности практики, судебные гарантии и или принципы, а также перспективы практического судопроизводства.

Актуальным представляется научный поиск в таком направлении, которое позволит провести в жизнь закономерность: судебная система заинтересована в максимальном возрастании инициативных обращений в суд.

Было бы полезно для социальной экологии использовать, следуя Васьковскому, «провокационное производство» в таких чистых целях, позволяющих без распространения и взращивания отстоя и скверны, – очищать жизнь, отношения, без того, чтобы склонять сомневающегося, сможет ли он устоять, – склонять к падению и затем его медленно и с упоением доканывать.

Посмотрим, есть ли такие процессуальные действия, по ходу которых (в совершение которых) органично вписываются специально не предусмотренные для данной процедуры ходатайства или заявления.

Пример из дела. Допрашивается свидетель по уголовному делу. После обычных процедур установления личности, отношений свидетеля с подсудимым, разъяснения прав, предусмотренных ст. 56 УПК и ст. 307–308 УК об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний последовал вопрос государственного обвинителя и председательствующий предоставил возможность задавать вопросы защитнику. Защитник прежде всего сформулировал ходатайство о том, чтобы свидетелю были даны на обозрение имеющиеся в деле два протокола осмотра места происшествия. После обозрения свидетелем указанных документов защитник задал ему ряд вопросов. Ответ на первый из них – подтверждение свидетелем: «Подписи мои». До этого из ответов на вопросы гособвинителя выяснилось, что свидетель принимал участие в осмотре конкретного сайта, и что его привлекали к осмотру в качестве специалиста в области смежных прав.

Далее последовал ряд вопросов защиты. И смысл ходатайства о предоставлении свидетелю возможности обозреть акты раскрылся из его ответа на следующий вопрос:

– Вы принимали участие в «скачивании» контрафактных файлов?

– Да. Сначала было скачано…(называется число) альбомов. Я был только сначала, но не при всем «скачивании».

Затем еще одно аналогичное ходатайство защиты, использование результатов защитой в продолжении допроса. Что представляется правильным в многотомном деле.

С позиций консервативного процессуального мышления можно было бы возразить против ходатайств, заявляемых во время выполнения процедуры допроса свидетеля. В данном деле никто из участников процесса такого непонимания не продемонстрировал. Такие обращения – ходатайства или заявления – уместны и приемлемы, если так считает суд, исходя из оценки конкретной ситуации и принимая во внимание суждения участников процесса и руководствуясь целями и принципами правосудия.

Глава XIII. О решениях с полной или краткой мотивировкой

Перед судьей – триада взаимосвязанных задач: разобраться с делом; найти выход (решение по существу); дать обоснование, показать его базис, позитивную ценность, закономерность, справедливость акта правосудия.

С теоретической точки зрения вопрос о решениях, мотивированных полно, основательно, исчерпывающим образом, или решениях с отложенным формулированием мотивов кажется мелким, несолидным, неинтересным. За ним и впрямь нет теории. Но за ним есть больше, чем теория – реальная судебная жизнь, интерес человека, организации, правовой интерес, объединяющий определенное или неопределенное множество лиц.

Практический смысл мотивов решения, не удовлетворяющего сторону и еще не вступившего в силу, понятен каждому юристу. Для профессионального представителя стороны обычный вопрос по завершении процесса – когда будет готов текст полного решения (решения, в четырех частях). По закону это срок не более пяти дней (ст. 199 ГПК, абз. 2 ч. 176 АПК).

Реально, с учетом не лучшей (сложившейся еще в XIX веке) российской традиции иметь заведомо недостаточный судейский корпус и как следствие – перегруженного судью и вечный вопрос: когда же, при потоке дел, в том числе околокриминальных, скандальных, сотканных из неразрешимых противоречий, плюс регулярный прием граждан, к тому же неизбежно возникающие проблемные вопросы по завершенным делам – сложности исполнения решений или изменившиеся или вновь открывшиеся обстоятельства и пр., – когда же сегодняшние решения «отписывать»? Судью изо дня в день «рвут на части», его действия – перманентный объект критики, жалоб, проверок. Суд не конвейер. Но как бы ни было убедительно утверждение, что судебная деятельность творческая, – судья обязан рассмотреть дело полно, всесторонне, обстоятельно и уложиться в то сжатое время, отведенное в промежутке между предыдущим и последующим процессами. Провозглашая в судебном заседании решение без мотивировки, сожалеет ли судья о том, что ему еще раз придется вернуться к тому же делу, считает ли судья, что рациональней сделать всю работу сразу и не возвращаться к делу, теряя на третью часть решения в дальнейшем больше времени, чем судья реально имеет? Наверное, выбирая более трудозатратный вариант, судья знает: результат будет качественно лучшим, более продуманные формулировки, более обстоятельное и точное изложение. Для принятия решения – более свободные и комфортные условия, большая информационно‑правовая основа, включая и обращение на неофициальной основе за консультативной помощью. «Здесь и сейчас» идеален в условиях, когда судья имеет возможность отдать делу и решению сразу же не меньше времени, чем потребуется для построения адекватной убедительной системы аргументов, фактов, критического анализа позиций, противоречивых доказательств, перебора вариантов выхода из ситуации, с оценкой последействия акта правосудия.

Понятно, что нет проблемы с решениями более‑менее стандартными, образцы которых у судьи в голове и под рукой, в компьютере. И совсем другое – написать решение по делу нетипичному, сложному. По делу, для которого еще нет ни готового судебно‑процессуального алгоритма, ни точных норм‑предписаний материального права, предопределяющих должное, т. е. юридически правильное, фактически обоснованное не противоречащее здравому смыслу, истине и справедливости решение. Положение осложняется и незавершенностью судебной и правовой реформы, и неоднозначностью многих законоположений.

И без того сложная судебная задача становится головоломной, когда применению подлежит закон неясный, противоречивый или неточный. Тем более в условиях интенсивного правотворчества, действия законов. В некоторые из них вводится поток поправок, количество которых не переходит в качество.

Показателем достаточно обоснованных претензий к качеству и конституционности многих законоположений обоснованно считается увеличение массива обращений в суды. «Растет число решений Конституционного Суда, в которых признаются неконституционными те или иные положения законов. Конституционный Суд все чаще выносит довольно пространные определения, в которых выявляется конституционно‑правовой смысл тех или иных нормативных актов в связи с тем, что в правоприменительной практике зачастую нет однозначного их понимания», – отмечает В. Д. Зорькин в статье «Законный брак» (РГ, 7 июля 2006 г). Неясность, неточность закона ведут к разноречивым толкованиям, к произвольному применению и тем самым – к нарушению принципа равенства всех перед законом и судом.

Конституционный Суд, несомненно, это верхний ярус общеюридического и судебного мышления. Но и здесь сказываются перегрузки и в то же время, возможно, влияние каких‑то факторов, которые не всегда идут на пользу другим ветвям правосудия, его устоям (так, например, вызывают вопросы по существу два постановления одно, относящееся к ст. 405 УПК, и другое – относящееся к «гонорару успеха»). Фактором, значительно снижающим популярность актов КС, представляется приверженность особо эрудированных судей чрезмерно усложненному стилю и неоправданно усложненной мотивации судебных актов. Некоторые из них похожи на шифровки, производят впечатление произведений «только для посвященных». Между тем как документы КС публикуются в «Российской газете», широко обсуждаются в общей печати, всеми традиционными и электронными средствами информации. И это обязывает писать их ясным общедоступным языком, избегая изощренных, сложнозапутанных оборотов. Есть ли смысл судье скрывать искусство писать просто? А если судья считает, что такого смысла нет, кому предназначено опубликование внушительных по занимаемым площадям текстов? Мало, чтобы судебные акты были юридически мотивированы. Доступно выраженная в них открытая честная позиция – одно из ключевых условий позитивно критического влияния постановлений КС и на качество законов, и на этико‑правовую атмосферу жизни общества, на осознание институтами власти, самоуправления, гражданами ценности всеобщего уважения к закону, к правовым интересам тех, с кем субъект так или иначе связан обязательствами и правоотношениями. Судебные акты требуют не только юридического, но и психологического обеспечения. То что написано непонятно, знакомыми буквами, но нечеловеческим языком, люди не читают. Если же игнорируются акты правосудия, снижается авторитет власти, и не одной судебной; закон воспринимается как нечто абстрактно отдаленное, что не вяжется с идеей построения правовой государственности.

В настоящее время почти правилом повсеместной судебной практики стало завершение судом (судьей) рассмотрения дела решением без его центральной – мотивировочной – части. Точнее, без двух частей – мотивировочной и предшествующей ей описательной, хотя на отсутствие описательной части обычно обращается меньше внимания: акцент делается на его профессионально судейское юридическое объяснение‑оправдание, т. е. на мотивы акта правосудия. Мотивировка акта правосудия – это его фундамент, основа тех выводов, которые даются в его итоговой, резолютивной части.

Интересно проследить законодательные изменения правил о мотивированном решении. Нормой ст. 177 ГПК РСФСР 1923 г., в изъятие из общего предписания – «Решение выносится немедленно по заслушании дела» суду предоставлялось право в исключительных случаях, в силу особой сложности дела, отложить изготовление мотивированного решения на срок не более трех дней. В этом случае суд должен был объявить сторонам резолютивную часть решения в том же заседании, в котором закончено слушание дела. В сущности такой подход сохранился и в кодексе 1964 г. (ст. 203 ГПК РСФСР), где закреплены те же критерии, при наличии которых допускалось отложение составления мотивированного решения, а именно:

а) исключительный случай (а не общее правило);

б) особо сложное дело;

в) требование объявить резолютивную часть решения в том же судебном заседании, непосредственно после рассмотрения дела.

По действующим правилам приведенные выше критерии «а» и «б» отпали. Прежнее исключение превратилось едва ли не в правило, применимое независимо от степени сложности дела. Написать полное завершенное решение сразу или отложить, в пределах пяти дней, – это вопрос правового (правопроцессуального) усмотрения судьи, его психофизиологических и интеллектуальных ресурсов, особенностей (плотности или переполненности?) рабочего дня, организованности, стиля и методов работы. Один судья предпочитает сразу сделать все (поставить в деле точку, а не запятую). Писать решение полнотекстовое «с первого же захода» с тем, чтобы не возвращаться к делу повторно, после объявления сути решения.

Другой судья легко переключается с одного дела на другое[143].

Не то чтобы его отдых заключался в переключении с дела, по существу решенного, на новый процесс. Причиной такого переключения (с оставлением на предстоящие пять дней составление решения без купюр) может быть и стремление судьи к ненарушению графика слушания последующих дел. Назначенное время слушания очередного дела не приходится переносить надолго, если судья ограничится объявлением резолютивной части решения участникам процесса в том же заседании, где только что было рассмотрено дело.

Как известно, причины взаимодействуют. Еще одна возможная причина, по которой судья не хотел бы сразу отписать решение, в четырех частях, заключается в том, что данный судья избегает писать трафаретные решения. Коллеги ждут от него, человека творческого, неординарного, эталонных решений. Судья – профессия творческая. Человек вечно ищущий по всем доступным сайтам и традиционным источникам. Открыт и такой канал, как неофициальное консультирование в приватном порядке у избранного профессионала, в том числе у другого практикующего или находящегося в отставке судьи. Деликатный момент: полученные неофициально консультации не могут фигурировать в материалах дела. Это не доказательства, а беседа тет‑а‑тет, которую судья вряд ли вспомнит и в целях самооправдания (если например, в связи с жалобой на судью делом заинтересуется квалификационная коллегия судей). Решающий дело судья не связан консультацией коллеги, но это ценный живой источник, который следовало бы вписать в Кодекс судейской этики и в судебные правила.

Говорят, любимое слово в Южной Америке – «Завтра!». У нас популярна пословица: «Утро вечера мудреней». Имеется в виду утро завтрашнего дня. И если за словом «Завтра!» возможно наобещать и забыть, то судье, отложившему отработку решения, суть которого им же объявлена непосредственно после рассмотрения дела, забыть об этом не дадут ни заинтересованные в получении полного документа стороны, ни канцелярия, ни председатель суда. Доходит дело и до Квалификационной коллегии судей. В обобщениях ее решений по применению Кодекса судейской этики приводятся факты волокиты с написанием мотивировочной части решения отдельными судьями. Известен случай, когда судья четыре месяца не мог завершить работу над полным текстом решения.

Предполагается, что судья, окончивший рассмотрение дела по существу, разобрался в деле, и таким образом у него в уме отчетливо сформировался образ, субстрат будущего решения. Мотивировать решение значит выстроить систему его обоснования, фактического и правового.

Решение, «притянутое за уши», нередко изобличается его хромающей мотивировкой, по сути отсутствующей, и место ее заполняется приведением текста или изложением норм права, других источников общего характера. Факты дела упоминаются селективно, с искажением их соотношения, контекста событий и связей. Мотивировка «как бы есть». Если не изучить дело, можно подумать, что решение не грешит против истины. Впрочем, рядом теоретиков оправдывается и отход от принципа истины как необходимого ориентира правосудия. Далее, как показывает печальный опыт, дело благополучно для незадачливого решателя проскакивает мимо внимания судьи‑докладчика или также и остальных судей в надзорной инстанции. Таким образом, сомнительная мотивировка – признак, как минимум, погрешности решения. И такое дело требует строгой проверки, без скидки на дефицит времени проверяющих судей. Правда, иллюзию законного решения могут создавать и мастера виртуозной, юридически грамотной и внешне убедительной мотивировки. Для усиления убедительности не исключается опубликование итогов проверки высокой инстанцией. Однако тезис, предпосланный изложению сути дела и его инстанционного прохождения, сколько его ни перечитывай, оставляет сомнения в правомерности выводов.

И решение по существу (судебные выводы) и его мотивы есть прежде всего результат судебно‑критического освоения, объективной проверки и скрупулезного анализа сообразно судебным правилам и предписаниям всех сопоставимых релевантных фактов и доказательств дела. Исследованию подвергается весь массив информации, от судебного досье (на момент принятия судьей искового заявления, с приложениями) и включая каждый существенный факт и доказательство, накопленные в процессе (при соблюдении судебно‑процессуальных прав и гарантий участников дела).

Мотивировка есть также своего рода результат изучения судьями позиций и аргументации сторон (иных юридически заинтересованных субъектов процесса) по узловым вопросам дела. Это – вина, добросовестность в спорных материальных взаимоотношениях или в использовании процессуальных средств защиты и «нападения» на противную сторону, юридической ответственности (ее характера и пределов), цены иска, квалификации спорных актов, действий, требующих судебной оценки, интерпретации объяснений, показаний субъектов. Суд также принимает во внимание изменения в позициях, притязаниях и объяснениях сторон, анализирует заявления, ходатайства, жалобы, выступления с возражениями, речами и репликами.

В идеале из обоснования решения должно быть видно, насколько компетентно, точно и объективно оперирует судья фактами, доказательствами, интерпретирует события, поступки, отношения. Насколько проникает в суть вещей. Насколько объективен, далек от предвзятого отношения к делу. Мотивировочная часть судебного решения – информация к портрету судьи как профессионала права и правосудия[144].

Для настоящего решения мало исследовать дело, критически осмыслить, сформировать и сформулировать мотивы, основания, адекватные выводы.

Право на правосудие – это право на процесс и решение компетентного суда и успешных компетентных судей. Успешный судья – такой, достоинства которого заслуживают одобрения и добросовестных сторон, судебной аудитории, коллег и общества.

Успешный, компетентный судья – опытный профессионал, владеющий судейской этикой, открытый для сторон, неспособный на ловушки, неизбирательно благожелательный, к которому со словами «Ваша честь» обращаются не формы ради, но искренне, с полным доверием. Судья должен обладать всей полнотой и правовой и фактической информации. Компетентность судьи, как и вообще судебного юриста, зависит от его перманентного пребывания в поле действующих источников права, кондиционных комментариев к законам, аналитических материалов и обзоров судебной практики, постановлений пленумов и президиумов судов общей и арбитражной юрисдикции, постановлений и определений КС, судебных прецедентов и иных правовых актов на сайтах, а также на традиционных носителях, не говоря уже о фундированных источниках, классической и новейшей литературе. Причем, не только литературе юридической. Право вездесуще, и нет области жизнедеятельности, которой бы не коснулось правосудие.

По новым дискуссионным вопросам, выдвинутым потребностями разрешения беспрецедентных дел, судья ориентирован на изучение предельно широкого спектра взглядов, суждений, научных рекомендаций, не пренебрегает возможностью выяснить мнение Специалиста, живого носителя искомой информации.

Судья – это и правоприменитель, и субъект, причастный к правотворчеству как способу решения вариантной материально‑правовой или процессуальной судебной задачи либо как возможности создания прецедента. Пространство для прецедента открыто там, где имеется дефицит в необходимых для успешного продвижения или разрешения дела источниках соответственно процессуального или материального права. Итог правотворческой и вместе с тем правоприменительной деятельности суда и судьи – судебный прецедент. В условиях отсутствия правовой нормы судья формулирует недостающее правоположение для данного конкретного случая, которое может стать образцом (или одним из образцов) для решения того же вопроса права в других делах, а также со временем может трансформироваться (посредством надлежащих законотворческих процедур) в общую правовую норму.

Строго говоря, прецедент – это не все судебное решение, а его часть, правовое положение, сконструированное судьей и вмонтированное в судебное решение ввиду отсутствия в законе, ином правовом акте. И это правоположение находится не где‑нибудь, а именно в мотивировочной части решения.

Любопытно знать, что думают судебные юристы по такому вопросу. В законе имеется регулирующее правило. Но решающий дело судья со всей отчетливостью ощущает недостаток альтернативного правила. Вправе ли судья здесь и сейчас, в рамках и для целей данного процесса сформулировать и сделать опорой акта правосудия (или иного судебного акта) альтернативное правоположение? На наш взгляд, в принципе не исключен положительный ответ. И если проанализировать накопленные массивы судебных актов, покопаться в судебных архивах, проинтервьюировать судей, сохранивших (вопреки или благодаря судейскому опыту?) чувство права как феномена, способного к развитию, обновлению и усилению вариантности, разнообразия, то подтверждения найдутся.

Судебный прецедент не экспромт. Прецедент может быть итогом творческого озарения не обязательно самого судьи, но также и прокурора, адвоката, другого лица. Но пока судья не включил не содержащееся в законе правоположение в акт правосудия (иной судебный акт), судебного прецедента еще нет. И значит, независимо от того, кому принадлежит авторство и эскиз идеи, правоположение приобретает статус судебного прецедента только в том случае, когда судья примет на себя ответственность за конструирование с его помощью юридического базиса, без которого было бы невозможно позитивное правовое судебное решение.

Создание прецедента – момент подвижнического труда судьи, преодоления им стереотипов, владения правовым наследием и опытом предыдущих поколений, профессионального видения и умения оправдано, а еще лучше оптимально применять действующее право и законодательство, погружаться в сферы сравнительно новых для судебной жизни споров и отношений (или переосмыслить устаревающие представления в контексте общественно научного развития), попытка приблизить и освоить элементы будущего правосудия.

Перед судьей – триада взаимосвязанных задач – разобраться с делом, найти выход (решение по существу), дать обоснование (показать базис, позитивную ценность, закономерность, справедливость).

Судебное решение, особенно, по запутанному сложному делу, рождается у судьи как результат тщательной высококритичной и самокритичной отработки вариантов проектов. Пожалуй, общепризнано, что самое сложное в процессе принятия объективированного решения – это составить (включая отработку и выбор из вариантов проектов) мотивировочную часть и отработать документ в окончательном виде (по правилам ст. 198 ГПК, 170 АПК). По данным наших опросов районных судей (еще 20‑летней давности, подтвердившимся совсем недавно) – на написание мотивировочной части идет от половины до двух третей судейского времени, которое затрачивается на работу над решением (от момента, когда судьи вошли в совещательную комнату для написания решения, и до момента выхода в зал судебных заседаний для объявления акта правосудия).

Процессуальными правилами предусмотрена обязанность суда мотивировать любое решение общего или арбитражного суда. Ни АПК, ни ГПК не предусматривают иного. Имеется лишь одно исключение: «В случае признания иска ответчиком в мотивировочной части может быть указано только на признание иска и принятие его судом» (абз. 2 ч. 4 ст. 198 ГПК, предпоследн. абз. ч. 4 ст. 170 АПК). Еще раньше, чем приведенная норма обоих процессуальных кодексов, появилось следующее положение п. 1 ст. 23 Семейного кодекса РФ: «При наличии взаимного согласия на расторжение брака супругов, имеющих общих несовершеннолетних детей, а также супругов, указанных в п. 1 ст. 21 настоящего Кодекса, суд расторгает брак без выяснения мотивов развода». Из приведенной нормы следует, что от суда не требуется в случае согласия супруга‑ответчика приводить в решении мотивы расторжения брака. Выяснение мотивов развода не входит в обязанности суда. Формально рассуждая, в аспектах диспозитивности как гражданско‑правового и процессуального начала, приведенную норму п. 1 ст. 23 СК можно истолковать и как отсутствие у суда правомочия исследовать мотивы обоюдного желания супругов расстаться и как право сторон (стороны) воздержаться от ответа на вопрос суда о причине расторжения брака. Хотя предстоящий распад семьи, тем более развод, который задевает (обычно негативным образом) судьбы детей, не может не вызывать у судьи социальных эмоций, вопросов о возможности сохранить семью, предотвратить разрыв, если это, например, импульсивное непродуманное намерение. Защита интересов несовершеннолетних приоритетна для суда и в том случае, когда дело юридически (процессуально) ребенка не касается. Жизнь убеждает, что судебные последствия ощущают на себе помимо самих субъектов процессов, гражданских и уголовных, – и иногда острее – также их близкие, прежде всего – дети.

В принципе по делу о расторжении брака, при выраженном – до начала процесса или в самой его начальной фазе – согласии ответчика на развод хотя бы в одном из нескольких дел (из пяти, семи, ста…) остается вероятность восстановления нормальных семейных отношений. Для судьи нет вопроса: быстро провести бракоразводную процедуру написать по облегченной форме решение о расторжении брака или выяснить возможность, приемлемость примирительной процедуры, отложения разбирательства дела в интересах примирения. (На наш взгляд, этому не препятствует норма п. 2 ст. 22 СК). Супруг‑ответчик, который вначале заявляет суду, что на расторжение брака согласен, так же, как и супруг‑истец, не лишается права на примирительную процедуру, попытка которой включает вопрос судьи, с использованием подходящих для индивидуального случая форм – предварительного судебного заседания или собеседования, поочередно, с одной и с другой стороной, в присутствии или в отсутствие другого супруга – о возможном сохранении семьи и отложении разбирательства для примирения.)

Акцентируя внимание на данной категории дел, следует подчеркнуть, во‑первых, как бы ни дорожило общество судейским временем, в каком бы цейтноте ни находился сам судья, не экономия времени является главным критерием его рациональной и эффективной деятельности по осуществлению правосудия. Таков общий подход, который не противоречит следующему: безусловно, фактор времени, темпоральная характеристика судебных процедур и правосудия играют заметную, а в определенных случаях – решающую роль. В судебной юрисдикции возникают ситуации, в которых промедление смерти подобно. Но и поспешные судебные процедуры сопряжены с опасностью вреда субъектам права. Пример: судебное решение о разводе состоялось в день принятия искового заявления (если только речь не идет об инициативе женщины, которая просит о разводе, имея фактически другую семью или женщины определенно в интересном положении, которым она обязана не ответчику – супружеские отношения прекращены давно и окончательно) или с отступлением от правил судебной процедуры. Примеры: расторжение брака несмотря на заявленный истцом отказ от иска или вопреки ходатайству стороны – и неважно, письменному или вербальному, нерешительному или настоятельному – о проведении примирительной процедуры, – и в том и в другом случае принятое судом «скоростное решение» (брак расторгнуть), явно незаконно. Интересами правосудия такие действия оправданы быть не могут.

Второе. Существует ли принципиальное отличие между нормами п. 2 ст. 22 СК и абз. 2 ч. 4 ст. 198 ГПК, а также предпоследнего абзаца ч. 4 ст. 170 АПК? На первый взгляд кажется, что норма Семейного кодекса не только облегчает составление мотивировочной части решения, но также освобождает суд и участников процесса от обязанности выяснения обстоятельств и доказательств по делу, в полном объеме. К примеру, к исковому заявлению приложено заявление ответчицы с выражением согласия на расторжение брака. Достаточно ли этого, чтобы написать положительное для истца решение с «облегченными» мотивами, т. е. со ссылкой на согласие ответчицы? Едва ли – в случае, когда та же ответчица побывала на приеме у судьи и объяснила, что подписала заявление о согласии необдуманно, сгоряча и просит судью помочь сохранить семью.

И в деле о расторжении брака и в любом ином исковом деле согласие ответчика может быть выражено как в начале судебного заседания, так и в ходе, и в завершение исследования судом обстоятельств и доказательств по делу. В последнем случае к моменту принятия решения суд располагает и распорядительным актом ответчика, – актом признания иска (как материально‑правового притязания, так и основания), и также всей полнотой фактического и доказательственного материала, проверенного в судебном разбирательстве.

Верно ли утверждать следующее: «Независимо от чего бы то ни было суд имеет безусловное право привести в решении все существенные фактические и иные обстоятельства, установленные судом, хотя бы в итоге решение и было принято на основе признания иска ответной стороной»? Если это так, спрашивается, какой смысл имеет признание иска ответчиком? Норма абз. 2 ч. 4 ст. 198 ГПК предоставляет правомочие, но не обязывает суд. Неимперативный, не обязывающий характер данной нормы («в мотивировочной части может быть указано…») воспринимается как право суда внести в мотивировочную часть:

а) либо только ссылку на согласие ответной стороны;

б) либо дать полное обоснование решения, продемонстрировав, с учетом позиций сторон, исследованные в процессе надлежащим образом факты и доказательства. Но и у сторон есть право самостоятельно распоряжаться своими процессуальными правами. Для истца, приложившего к своему заявлению также заявление о согласии ответчицы, может быть особо существенным указание в решении именно на согласие супруги на развод. И только на согласие (а не на какие‑то негативные факты о семейных скандалах сторон и иная компрометирующая информация, например – по материалам прекращенного уголовного дела или публикаций в печати).

Мотивы, как и решение в целом, предназначены прежде всего сторонам, участникам дела (обобщающая категория – заинтересованные лица). Сторонам или одной из них может быть небезразлично, на чем основано решение – на признании другой стороны, и только, или на всей совокупности проверенных в судебном разбирательстве существенных достоверных фактов и доказательств (последние должны быть еще и приемлемыми, удовлетворяющими критерию допустимости). Кроме того, в судебном акте могут быть суждения, основывающиеся не на доказательствах, а на презумпциях, преюдициях или на общеизвестных фактах. Возможно, решение главным образом держится на доказательственной презумпции или на презумпциях (при отсутствии или невосполнимой недостаточности кондиционных доказательств). Если же ответчик признал иск (или истец признал встречный иск), и к тому же в основании решения – доказательственная презумпция, это уже решение, которое мы бы не назвали презумптивным (по крайней мере, чисто презумптивным).

Решение, мотивируемое согласием ответчика с иском, представляет собой так называемое согласительное судебное решение.

Может ли сторона просить суд о включении или невключении в фактический состав основания предстоящего решения отдельных определенных фактов‑обстоятельств? Сторона предлагает суду собственный анализ фактического состава, доказательств, иной значимой для дела информации.

Другой вопрос, вправе ли сторона просить о включении в решение в качестве его основания только признания иска? На наш взгляд, стороны вправе ставить так вопрос перед судом и должны аргументировать свою позицию. Не доказанная негативная информация не подлежит включению в основание решения суда.

Особо важным представляется следующий вопрос: можно ли считать рациональной заложенную в действующем процессуальном законодательстве процедуру (технологию) отсроченного написания мотивировочной части решения в общем или в арбитражном суде? Если ориентироваться на практику которая, как правило, следует этому подходу, вывод должен быть в пользу существующего порядка (решения с отсроченным написанием мотивов).

Любой судья, прокурор или адвокат скажут, что такое правило позволяет рассматривать дела оперативней, не тратить гражданам лишнее время на ожидание очередного процесса.

Так ли это в действительности? Достоинства практики повсеместного отложения судами написания решения в полном объеме вызывают большие сомнения.

Первый аргумент. После объявления последнего фрагмента (резолютивной части) решения и при неизвестности оснований выводов суда у сторон, их представителей, других участников процесса нет убежденности в том, что решение законно, разумно и справедливо.

Второй аргумент следует из первого. Сторона, не довольная собственно решением как итогом определенного судебного императивно‑властного воздействия на спорные правоотношения, оставаясь в неведении относительно объективности суда и обоснованности судебного акта, психологически скорей и энергичней будет готовиться к новому раунду судебной борьбы (чем если бы в судебном заседании сразу же объявлялось убедительно мотивированное полное решение). К тому же недовольная сторона оценивает свое ожидание мотивов как судебную волокиту, нарушение права на сопричастность к процессу, права на безотлагательную информированность о доводах и аргументах решения, расходящегося с ее заявленной в процессе позицией. Это момент формирования критического отношения к суду, скептической оценки априорных представлений о доступности процесса, праве на справедливое решение и свободе обжалования решения, воспринимаемого как судебное недоразумение.

Третий аргумент касается судей, постановивших неполное решение. Объявив резолютивную часть и переключаясь на очередные судебные дела, судья мысленно не освобождается от предыдущих «не отписанных» дел и решений, что прибавляет ему нагрузки и на психику и на интеллект (напряженность, чувство избыточной профессиональной ответственности и беспокойства, сомнений относительно того, не подведет ли память, насколько адекватно удастся восстановить в уме хотя и с помощью материалов дела и собственных записей (заметок) по ходу ведения процесса о фактах, аргументах, доводах, ходатайствах, доказательствах, их согласованности, взаимопротиворечивости и пр.).

Четвертый аргумент. Ради чего используется процедура завершения судебного заседания по делу объявлением незавершенного решения? Ради экономии времени? Или есть еще какие‑то соображения? Например, судья не знает, как обосновать свое решение или по психофизиологическим данным не в состоянии написать его здесь и сейчас? Такое возможно как исключение (и с этим нельзя не считаться!), но вряд ли оправдано как правило.

Экономии судейского времени отложением написания решения «во всех четырех частях», по нашим представлениям, достичь невозможно.

Возвращаясь в последующие дни (нередко и не на пятый день, а еще позднее) к решенному делу, в котором недостает описательной и мотивировочной частей, судье скорей всего придется на восстановление в памяти релевантной информации затратить существенно больше времени, чем если бы дело было полностью завершено в день оглашения резолютивной части. Похожие дела, заслушанные в тот же период времени, близкие и вместе с тем отличающиеся судебные ситуации, объяснения и показания, данные то ли в данном, то ли в другом процессе. При столь высоких информационных нагрузках сбои весьма вероятны[145].

Пятый аргумент следует из профессионального качества высокой самокритичности судьи (как и вообще строгого к себе профессионала, деятельность которого носит публичный характер), которое никогда не выставляется напоказ. (Сказываются специфика работы судьи – как и прокурора или адвоката, микроклимат судебного процесса, околосудебная атмосфера, когда малейшая ошибка, промах и даже оговорка используются пристрастным субъектом для «предъявления судье обвинений» – в геометрической прогрессии.) Читая решенное дело заново с целью написания недостающей сердцевины акта гражданского правосудия, судья, случайно обнаружив ошибку в заключительной или еще и в начальной (вводной) собственного решения (объективированного в его итоговой части и оглашенного в порядке первой нормы ст. 199 ГПК), как бы оказывается в психологическом капкане. У него нет полномочий самостоятельно внести коррективы в объявленное решение. Норма ч. 2 ст. 200 ГПК указывает выход, но простым применительно к подобной ситуации этот выход не кажется. Судья не вправе и возобновить рассмотрение дела по существу (ст. 191 ГПК) или исследование доказательств (ст. 165 АПК). Так что рассматриваемая процедура по отношению к судье может оказаться детонатором.

Шестой аргумент. В повсеместном применении процедуры отложения завершения работы над окончательным текстом решения проявляется недооценка: а) транспарентности, открытости судебного процесса как лучшей школы усвоения действия закона, последствий его нарушения, воспитания у судебной аудитории уважения к закону, предметного понимания социальной ценности и преимуществ соблюдения закона; б) решения как цельного полновесного итогового документа, в котором важна не только правильность сама по себе, но также понятность, аргументированность для адресатов и судебной аудитории, убедительность акта гражданского правосудия, единственного из всех судебных актов, принимаемого именем государства, обладающего потенциалом конкретного позитивного и предупредительного жизненного урока судебной законности.

Седьмой аргумент. Процедурой завершения процесса фрагментарным решением размываются устои процесса, разрушаются принципы непосредственности, концентрации и непрерывности (что не может быть поставлено в укор только правоприменителю, поскольку усложненный двухступенчатый порядок работы над решением нормирован, «введен в права» законом. Но ведь это норма закона не императивная. Ею судье предоставляется правомочие воспользоваться отлагательным порядком как запасным вариантом. Причем, вариантом не безупречным. Рассогласованность нормы закона с правовым принципом бросает тень на закон. Можно ли считать правовым установление закона при его противоречии с принципами судебного права? Не случайно по двум предыдущим ГПК (с 1923 по 2002 год) норма имела статус не общего правила, а исключения.

Нельзя пренебрегать правом сторон на сопричастность к процессу, или право на их информированное сознательное участие в судебном процессе, включая право на опережающее разъяснение предстоящей судебной процедуры. Особенность существующей процедуры принятия судебного решения – в ее проведении без участия сторон. Поэтому на данную процедуру не распространяется правило ее опережающего разъяснения сторонам. Аргументы, основания и значение любой судебной процедуры и любого судебного акта, поскольку его нельзя разъяснить раньше, чем акт будет принят, подлежат безотлагательному разъяснению. Сопричастность сторон к процессу означает и обязанность суда обеспечивать доступность, разъяснять смысл и последствия судебных процедур, аргументировать свои действия и решения.

Стороны вправе знать не только что решил суд, но и почему, на каком основании, как интерпретированы факты, действия, взаимоотношения, как истолкованы и оценены доказательства.

Если недостаточно приведенных аргументов, в продолжение их перечисления можно было бы указать на неблагоприятное влияние необходимости для стороны, намеренной обжаловать решение, – выжидать получения полного решения.

Не лишним будет напомнить и о том, что рассматриваемая процедура пересекается, известным образом затрудняет осуществление права сторон на проверку и принесение замечаний на протокол судебного заседания. При этом для стороны важно предварительно ознакомиться с полным решением для проверки адекватности ссылок в судебном решении на закрепленную в судебном протоколе информации.

Возникает вопрос, почему законодатель, понимая все минусы, а не только плюсы, возвел процедуру, ранее применявшуюся в порядке исключения, в общее правомочие суда, без каких‑то ограничений. Ответ представляется простым: помочь судам справляться с нагрузкой, своевременно решать дела по существу хотя бы и оставляя восполнение содержания решения на последующий период времени. Таким образом законодатель проявил понимание сложной ситуации с процессуальными сроками, которые мало кому из судей удается не нарушать.

С той же целью введена и форма предварительных судебных заседаний. Частью 3 ст. 152 ГПК легализовано право судьи по сложным делам, с учетом мнения сторон, назначать срок проведения предварительного судебного заседания за пределами установленных Кодексом сроков рассмотрения и разрешения гражданских дел.

Проблема сроков одними процессуальными средствами и новеллами к процессуальным кодексам нерешима. Это прежде всего проблема расширения судейского корпуса, подготовки и компетентности судей, проблема защищенности судьи, обеспечения его независимости в аспектах вступления в должность (назначения или выборов), финансового и материального обеспечения, иммунитета, повышенных гарантий, достаточных, чтобы судья не поддавался страху и опасениям за себя и близких и имел все возможности по‑настоящему включать всю силу закона для судебной защиты, предупреждения актов нарушения закона и несправедливости.

Что касается проблемы мотивированных решений, здесь нами предлагается:

Прежде всего, попробовать выделить решения по сугубо частным делам, которые принимаются обеими сторонами без негатива, и если стороны заявят суду об отсутствии: 1) намерения обжаловать решение и 2) интереса к мотивам решения, – то достаточным представляется дать краткое обоснование фактов, отношений и ссылку на конкретные положения закона, а если вопрос о применимом законе спорный, привести необходимую аргументацию.

В то же время достаточно заявления одной из сторон в суд, постановивший решение, о ее намерении подать жалобу на решение или заявление без указания намерения обжаловать или совершать какие‑либо иные юридически значимые действия, – о выдаче стороне мотивированного решения: тем самым было бы подтверждено доктринально несомненно существующее безусловное право сторон знать мотивы путем личного ознакомления с полным мотивированным решением суда. Необходимо будет вместе с тем предусмотреть способы предупреждения сутяжнических и иных процессуальных злоупотреблений судебными правами участников дела.

Варианты для возможного обсуждения проблемы: а) сначала разъяснение дается судьей устно; б) при недостаточности устного разъяснения сторона на стандартном бланке с вопросом, требует ли сторона письменного обоснования решения, пишет одно слово – «Да», ставит подпись и дату. Без объяснения, зачем ей нужны мотивы. Право на мотивированное решение – абсолютное процессуальное право стороны, в отношении которой принято решение по существу, и достаточно о нем своевременно заявить суду; в) сторона не желает устного разъяснения мотивов объявленного решения и однозначно заявляет требование написать полное решение и выдать ей экземпляр. Если решение вопроса законодателем будет сопряжено с размышлениями об оплате подготовки и выдачи такого решения, что правильно в отношении тех, кто обвинен в сутяжничестве или злоупотреблении судебными правами, то не менее важно предусмотреть отсутствие оплаты для всех остальных. Ни в каком случае судебные расходы не могут возлагаться на неимущих, ищущих судебной защиты, по какому бы делу они ни обращались или ни привлекались к суду.

Предлагается ввести в АПК и ГПК отдельную статью, в главу о решениях суда, примерно следующего содержания: «Независимо от просьбы сторон в письменной форме обязательно должно быть полное решение, включая описательную и мотивировочную части, по всем делам:

– представляющим общественный интерес, в том числе по делам с участием государственных структур, муниципальных образований, общественных и профессиональных организаций; делам, затрагивающим интересы несовершеннолетних, воспитанников и бывших воспитанников детских учреждений, независимо от их возраста по вопросам защиты жилищных, любых иных гражданских, трудовых, семейных, земельных, финансовых, культурно‑образовательных прав на социальное обеспечение, охрану здоровья, прав, возникающих из корпоративных отношений, любых прав и не противоречащих закону интересов; делам с многочисленными истцами или ответчиками или иными заинтересованными лицами; делам, связанным административными или уголовными правонарушениями, в том числе с обманом, злоупотреблениями, ссылкой одной из сторон на криминальный характер спорной сделки, неправомерное завладение чужой собственностью, иными вещными правами; делам с участием СМИ, Рунета, Интернета, любых электронных средств информации;

– особого производства;

– делам из публичных правоотношений;

– делам с участием иностранных лиц;

– делам, по которым принимаются решения, имеющие принципиальный и прецедентный характер.

Основной смысл приведенного предложения заключается в том, чтобы под флагом ненарушения процессуальных сроков постепенно не были утрачены процессуальные права и принципы, в которых воплощены достоинства суда, правосудия, надежность судебной защиты. Но где настоящая опора, без которой судам трудно войти в русло нормальной размеренной работы, исключающей суету, спешку, цейтнот за цейтнотом, изо дня в день, от дела к массиву дел ожидающих, постоянно поступающих?

Некоторые направления, которые в последнее время получают заслуженное внимание, – медиация, развитие третейского судопроизводства, посредничества, консультативных форм, переговорного процесса, постепенно могут дать полезные результаты. Кроме того, наиболее радикальным и, к сожалению, наименее реальным было бы расширение состава судейского корпуса, насколько это необходимо[146].

Рано или поздно какие‑то меры для осуществления правосудия не за счет сверхэксплуатации судей приниматься будут. Было бы неплохо предварительно обсудить, какие нововведения целесообразны и затем по утвержденной программе провести на законодательной основе эксперимент. Как вариант для последующего обсуждения предлагаем две вещи. Первая: кадровое обеспечение примирительной и согласительной процедур. Здесь цены не будет прежде всего судьям в отставке, имеющим способности к достижению компромиссных решений, к переговорному процессу, медиации и посредничеству.

Второе – подумать о подготовке концепта новеллизации судоустройственного и процессуальных законов. Не отметая с порога, посоветоваться с судьями относительно законодательного опыта введения специальной должности судьи‑документалиста, основная функция которого будет заключаться в написании текста решения. Один из вариантов: при готовых – написанных решающим судьей (точнее, судьей, который ведет процесс и решает дело по существу) вводной и резолютивной частях.

Что же это за фигура «судья‑документалист»? Вопрос будет, надо надеяться, обсуждаться (скорей поздно, чем рано, но будет).

Для начала можно предложить, что кандидатами на такую должность могут стать прежде всего незаурядные специалисты: а) частично занятые судьи (судьи в отставке), полные энергии, жаждущие или просто определенно готовые вернуться к работе после передышки, а также – в порядке исключения из общего правила – б) незаурядные научно состоятельные и с хорошим практическим опытом – не менее двух лет, – помощники судей, которые по всем статьям доросли не просто для продвижения по службе, но для столь ответственной деятельности.

Судья‑документалист может «вписаться» в состав суда из двух судей – судья обычный (ведущий процесс от начала до конца, т. е. объявления акта правосудия и единолично решающий дело), а судья‑документалист участвует в процессе с совещательным голосом, и может быть, им же выполняется протоколирование судебных заседаний. А может и остается фигура секретаря судебных заседаний, со всеми обязанностями, которые им выполняются (или почти со всеми). Еще один выход – перевод протоколирования на «технические рельсы» (звукозапись протокола).

Со временем можно ввести альтернативную процедуру наподобие существующей в третейском суде – дать право сторонам согласованно выбрать судью из числа государственных судей. С согласия обеих сторон можно было бы допустить и внесение приемлемых корректив в состоявшееся и еще не исполненное судебное решение.

Общая идея высказанных предложений – судья не должен самоистребляться работой, которой он предан, а пользователям (сторонам, заинтересованным лицам, а также всем, кто содействует суду в осуществлении судебной деятельности) должно быть комфортно. Во всяком случае, каждому должно быть реально и конкретно гарантировано правосудие справедливое и своевременное.

Обратимся к проблеме частного обжалования, т. е. обжалования не судебного решения или приговора, а отдельного обжалования определения или иного временного промежуточного судебного акта, принятым по отдельным процессуальным вопросам. Прежде всего, необходимо отметить явно недостаточную определенность в подходах законодателя к указанным вопросам. Положение с частным обжалованием в судах общей и арбитражной юрисдикции указывает на то, что эта проблема заслуживает переосмысления. Но вряд ли такая постановка вопроса будет воспринята всерьез. Оппоненты могут привести резонные возражения, что, во‑первых, такое положение во многих странах с высокоразвитыми судебными системами и процессуальными гарантиями. Во‑вторых, скажут, что не это направление следует считать приоритетным. Есть более важные: развивать более экономичные модели, рационализировать процесс, в то время как углубляться в дебри частного обжалования – значит, увеличивать судебные издержки. Как бы реалистичны ни были возражения гарантии частного обжалования необходимо усилить. Истинность итога – акта правосудия – требует пошаговой проверки судебного пути. Между тем путь этот и его вехи во многом просматриваются, а не проверяются несмотря на возражения участника судопроизводства. Сомнения в надежности, истинности пути наводят на мысль о сомнениях в истинности выводов.

Важно понимать причины, по которым законодатель выделяет из общего массива определений такие, которые не могут быть самостоятельным объектом судебной проверки и перепроверки.

Конечно же, люди оспаривают судебные решения не обязательно потому, что тянутся к истине. Нередко судебная тяжба – поиск выгодного разрешения спора между контрагентами, конкурентами или конфликтующими лицами, столкнувшимися волею случая, происшествия, стечения обстоятельств и т. п.

На взгляд оппонента, в действительности все не так. В жалобу на приговор или решение можно включить критику любого процессуального акта, если по закону не допускается его отдельное (частное) обжалование. Однако, приведем всего лишь один показатель эффективности проверки процессуальных актов посредством включения их критики в жалобу на решение или приговор. В том случае, когда судом отклоняется жалоба на решение (или приговор), суды не реагируют и на «встроенную» жалобу на определение (или несколько определений) суда, являющихся, в оценке субъекта обжалования, незаконными и необоснованными. Частная жалоба, встроенная в «общую», – разумная и необходимая идея, но срабатывает не для предупреждения ошибок в принятии процессуальных актов, а главным образом как аргумент и средство достижения отмены итогового судебного акта. Учитывая, что большая часть судебных решений не обжалуется, вышестоящие инстанции не информированы о положении законности процессуальных актов. С учетом нагрузки судей и квалификации части профессиональных юристов, участвующих в судебных процессах, положение с обжалуемостью процессуальных промежуточных актов вызывает обеспокоенность.

Глава XIV. Проверяемость судебных актов как принцип судопроизводства. Проверка промежуточных судебных актов как открытая проблема

В суде все транспарентно и все проверяемо.

Читали судьи жалобу в стихах.

– «Что делать нам с твоей литературой?»

Если заявления и ходатайства – за редкими исключениями, записанными в процессуальных кодексах – могут быть и устными и письменными, либо вербальное обращение к суду сопровождается представлением суду его документированной версии, то для подачи жалобы действующие процессуальные правила устной формы не предусмотрели. Жалоба в суд должна иметь непременно письменную форму.

Важная оговорка: несмотря на отсутствие в процессуальном законе – во всех действующих процессуальных законах – у стороны есть неписаное процессуальное право – заявить в процессе о своем намерении обжаловать конкретный процессуальный акт суда – его действие или бездействие, решение только процессуального или также и материально‑правового характера.

Универсальными и наиболее распространенными являются следующие три формы: 1) заявление; 2) ходатайство и 3) жалоба.

Самая распространенная форма обращения к суду и вместе с тем совершения процессуального действия любого заинтересованного лица – заявление; вторая – ходатайство; третья – жалоба.

Каждая из трех названных форм имеет свои разновидности, свое назначение, спектр самостоятельного процессуального действия. И вместе с тем названные формы, как было отмечено, в определенных, предусмотренных нормами процессуального кодекса и других федеральных законов, применяются в сочетании. Их взаимодействие, нормированное процессуальными кодексами, предназначено для ситуации, где опора на одно определенное средство судебной защиты явно недостаточна. Для выхода из процессуального тупика, в помощь лицу, ищущему судебную защиту, закон указывает на возможность включения дополнительной мощи другого средства. Использовать ли такой ход, – решает сам актор, заинтересованный в совершении определенной судебной процедуры. Пример: жалоба на решение суда, которая подается за пределами процессуального срока. Для ее принятия нужен «спасательный круг» – обращение с обоснованным ходатайством о восстановлении срока на обжалование. Это резервные, дополнительные «ворота» в следующую инстанцию. Открывать ли их, суд решает, изучив ходатайство и одновременно имея перед собой жалобу того же субъекта. Данная процедура прямо прописана в законе. Практика показывает, что ходатайство в отдельных ситуациях имеет особую притягательность для судей, несмотря на его непредусмотренность процессуальными нормами. Ходатайства не требуется для подачи в суд ни первоначального, ни встречного иска. Но в широкую практику вошло де‑факто предъявление встречного искового заявления через «сопровождающее» его ходатайство.

В чем смысл? Можно только догадываться: встречные иски усложняют процесс. Соответственно – работу судьи и расход судебного времени. Но когда есть ходатайство, появляются – психологически – дополнительные основания для непринятия заявления о встречном иске. С точки зрения доступности судебной защиты, доступности обращения в суд подобная практика не может получить положительной оценки. Введение дополнительных условий к установленным законом есть элемент судебной бюрократизации, противоречащий аксиоматичному запрету судье требовать от субъекта обращения совершения дополнительных формальностей и процедур, сверх прямо предусмотренных законом. Если попытаться встать на иную позицию, исходить из того, что на каждом шагу заявитель, сторона, заинтересованное лицо должно быть перед судом в позе «ходатая», то постепенно вместо четко прописанных в кодексах судебных процедур с полноправными сторонами мало что останется. Следующим шагом может оказаться введение на практике ходатайства, сопровождающего первоначальное исковое заявление… Что демонстрирует абсурдность и такого предположения, и практики просить‑ходатайствовать там, где право гарантировано самим законом.

Казалось бы, что плохого и сложного в предъявлении встречного иска с ходатайством? Данным положением сторона ответчика поставлена фактически в худшее положение как заявитель встречного (ответного) требования сравнительно с истцом, а это – противоречит конституционному принципу равноправия сторон. К уважаемому суду по вопросам, не требующим ходатайств, обращается уважаемый гражданин, обладающий значительными процессуальными правами и гарантиями. Дело суда – их адекватно соблюдать.

Другой пример, уже упоминавшийся в данной работе, – это «внедрение» аппаратом некоторых судов изобретенной ими «системы» непринятия у адвоката жалобы на решение суда без ходатайства о восстановлении процессуального срока, несмотря на то, что жалоба подается в положенные сроки. Речь идет об изготовлении судьей решения в окончательном виде (составление мотивированного решения суда откладывается на срок до пяти дней – ст. 199 ГПК, абз. 2 ч. 2 ст. 176 АПК). Сторона и ее представитель каждодневно навещает суд с вопросом о готовности полного текста решения – во избежание пропуска срока подачи жалобы. И вопреки этому аппарат суда объявляет, что процессуальный срок пропущен, без ходатайства о восстановлении срока жалоба не принимается.

Речь идет, разумеется, об эксцессах. И вряд ли работник аппарата вводит свое «ноу‑хау». Скорей всего, действуя подобным образом, работник судебной канцелярии следует наставлениям судьи, по‑своему оберегая его от «лишних» жалоб. Жалобы – источник негативных эмоций для судьи. Грубо прямо говоря, в случае, когда судья не вполне уверен, что другая инстанция оставит его решение без изменения, интуитивно судья настроен на то, чтобы очень тщательно проверить, нет ли повода этой жалобе «не дать хода». В законе детально расписано, по каким основаниям жалобу судья оставит без движения, по каким – возвратит кассатору или апеллянту. Но в Инструкции о делопроизводстве в районном суде есть брешь, касающаяся фиксации момента изготовления полнотекстового решения с незамедлительной передачей дела в канцелярию и опять же незамедлительным уведомлением об этом лиц, участвующих в деле. И этот пробел необходимо внимательнейшим образом восполнить, предварительно в обязательном порядке обсудив все «мелочи» с адвокатскими структурами. Никто не знает этой проблемы лучше, чем добросовестные работники судебных канцелярий и адвокаты.

* * *

Судопроизводству присущи:

· Развитость не конкурирующих между собой, предназначенных, каждая для той или иной инстанции, форм проверки правомерности судебных актов и совершенных процедур:

А. Судебная самопроверка (самоконтроль).

Аа. Судебный самоконтроль в русле продолжающегося процесса и при необходимости выполнение вызывающей критику судебной процедуры заново, для устранения погрешностей, неточностей при совершении определенных процессуальных действий, восполнение пробелов. Это самоконтроль, с итеративным совершением уязвимой процедуры – с позиций законности, точности соблюдения алгоритма и полноты релевантной информации.

Аб. Самопроверка судебных актов, не вступивших в законную силу:

– отмена судебного приказа (ГПК, ст. 129);

– исправления описок и явных арифметических ошибок (ГПК, ст. 200; АПК, ст. 179);

– принятие судом дополнительного решения (ГПК, ст. 201; АПК, ст. 178).

Устранению определенных недостатков решения служит и процедура разъяснения решения в случае его неясности (ст. 202 ГПК, 179 АПК РФ).

Ав. Пересмотр судебных актов, вступивших в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам (ГПК, ст. 393, АПК, ст. 309, 310).

Б. Инстанционная проверка (контроль) судебных актов и легитимности судебных процедур.

· Судебный самоконтроль, заключающийся в праве суда при наличии сомнений в точности и юридической корректности ранее выполненной процедуры безотлагательно вернуться к ней и при необходимости выполнить процедуру заново для устранения ранее допущенных ошибок или восполнения пробелов.

Одна из двух форм требования проверки актов суда во второй инстанции – апелляционное обжалование.

Апелляция (лат. appellatio) – обращение стороны, иного заинтересованного участника дела в вышестоящую судебную инстанцию с жалобой на судебный акт, не вступивший в законную силу, с целью его пересмотра.

Субъект обжалования – апеллянт, т. е. сторона дела, не довольная решением суда базовой (первой) инстанции и оспаривающая его в суде следующей инстанции, в порядке апелляционного производства, выдвигая свои доводы, основания и требования.

Субъектом апелляционного обжалования и производства может быть также иное заинтересованное лицо.

Заинтересованное лицо – понятие общее, охватывающее всех субъектов с материально‑правовым интересом к процессу. В исковом производстве это и стороны и – третьи лица, как с самостоятельными требованиями, так и без таких притязаний, выступающие на активной (истцовой) или пассивной стороне (на стороне ответчика).

В неисковом гражданском и арбитражном процессах нет ни сторон, ни третьих лиц (ни с собственными притязаниями, ни с побочным участием).

Отсюда некоторое отличие между составом лиц, которым принадлежит право инициативы продвижения дела «по восходящей», в апелляционную, кассационную и надзорные инстанции. По исковым делам субъекты обжалования – стороны и третьи лица. По неисковым делам инициаторы: заявитель и иные заинтересованные лица.

Круг заинтересованных лиц очерчен нормами ст. 4: ГПК, прежде всего это тот, кто обратился за защитой своих прав, свобод, законных интересов. Может от своего имени в суд обратиться и лицо в защиту прав другого лица или в защиту прав неопределенного круга лиц, а также в защиту интересов государства, Российской Федерации либо в защиту ей субъектов или муниципальных образований. Но при непременном условии, что такие случаи предусмотрены ГПК или другими Федеральными законами. Проявлять социальные инициативы имеет смысл, когда инициатор компетентен. Важно, чтобы в защиту прав другого или в защиту интересов общества выступали акторы, обладающие необходимым потенциалом. Здесь допуск строже, чем к обращению в суд в случае необходимости восстановления своего нарушенного права.

Несмотря на отсутствие в норме ст. 3 ГПК соответствующего указания лицо, заинтересованное в предупреждении в судебном порядке нарушения его права, также вправе обратиться за судебной защитой.

Данный вывод подтверждается:

а) второй нормой ст. 2 ГПК: «Гражданское судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка, ПРЕДУПРЕЖДЕНИЮ ПРАВОНАРУШЕНИЙ…»;

б) нормами материального законодательства, в том числе:

– указанием в ст. 12 ГК на защиту гражданских прав и таким способом, как пресечение действий, создающих угрозу нарушения права;

– ст. 1065 ГК «Предупреждение причинения вреда», первым пунктом которой предусмотрено, что опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность, а также рядом норм как Гражданского кодекса, так и другого законодательства, включая экологическое и другие сферы, где вред носит необратимый характер. И потому полное восстановление нарушенного права призрачно, проблематично.

Инстанционный порядок прохождения дела – по общему правилу – не ведет к изменению состава заинтересованных лиц. Другой вопрос, что мало быть заинтересованным лицом в гражданском деле для того, чтобы осуществить некоторые процессуальные права. Так, право инициировать процесс во второй инстанции, апелляционной или кассационной, принадлежит таким лицам, на которые, во‑первых, распространяется действие судебного решения.

Во‑вторых, причиной интереса к передаче дела в другой суд служит неудовлетворенность итоговым судебным актом – решением по делу.

В‑третьих, обратиться в апелляционную инстанцию можно лишь в пределах периода времени, на протяжении которого решение суда первой инстанции еще не вступило в законную силу.

– Даже ссылки в жалобе на нарушение судом процедурных правил, при отсутствии критики участником дела самого судебного решения, отчетливо выражающей неудовлетворенность решением по существу, считается недостаточным для пересмотра дела в вышестоящей инстанции.

Лицо, положительно или нейтрально воспринявшее решение суда, относящееся к нему как субъекту (одному из субъектов) процесса, не имеет основания для обращения с апелляцией даже притом, что им будет замечено какое‑либо нарушение судебной процедуры, допущенное при прохождении дела по первой инстанции.

– Цель исправления процессуальных упущений, процессуальных ошибок, не повлекших принятия незаконного, необоснованного, несправедливого акта правосудия, не отразившегося на защите спорного права субъекта дела, может быть достигнута иным законным образом, но не апелляцией.

– Апелляция – просьба о пересмотре. Но такое обращение в отношении решения, вызывающего у стороны положительное отношение или, как минимум, воспринятого ею без негативных правовых эмоций, наводит на мысль об играх лиц, склонных к сутяжничеству. Во всяком случае, обращение в суд и хождение по инстанциям – потеря времени и противной стороны и суда, если оно противоречит здравому смыслу и лишено оснований: нет правовой коллизии, нет правовой неопределенности, нет повода спорить с конкретным лицом о конкретном праве.

В трех нормах ст. 327 ГПК сформулированы следующие правила процедуры: «1. Суд извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте судебного заседания. 2. Рассмотрение дела судом апелляционной инстанции проводится по правилам производства в первой инстанции. 3. Суд вправе устанавливать новые факты и исследовать новые доказательства».

Для сравнения обратимся к законодательству других государств. Начнем с ГПК Литовской Республики, принятого почти одновременно с ГПК РФ (2002 год). Здесь четко сформулирован и вынесен в название ст. 312 – «Запрет в апелляционной жалобе предъявлять новые требования». Под новыми понимаются требования, не заявленные при рассмотрении дела в суде первой инстанции. Важная оговорка: «новыми не считаются требования, неразрывно связанные с уже представленным иском».

В ст. 314 литовского ГПК – правило о новых доказательствах. Суть его – в том, что в апелляционной инстанции будет отказано в принятии таких новых, которые была возможность представить суду первой инстанции. Предусмотрены два исключения: первое – случай необоснованного отказа судом первой инстанцией в принятии доказательства; второе – вопрос о представлении нового доказательства в период прохождения дела по первой инстанции не возникал. (с. 235, 236).

ГПК Эстонской Республики (2005 г.) содержит следующие установления по данным вопросам в ст. 633 «Форма и содержание апелляционной жалобы»: «Если для обоснования апелляционной жалобы приводятся новые обстоятельства и доказательства, в жалобе должна указываться причина непредставления их при рассмотрении дела в суде первой инстанции». Еще одно положение эстонского ГПК о новых доказательствах в апелляционном процессе – в норме (6) ст. 633. Его суть – в следующем: просьбу о заслушании показаний свидетеля или объяснения участника процесса под присягой или о проведении экспертизы или осмотра апеллянт должен заявить в апелляционной жалобе. От апеллянта требуется также представить обоснование предлагаемых им в жалобе процессуальных действий, относящихся к пополнению состава доказательств и доказыванию.

Близкое к российскому варианту решение проблемы новых доказательств в апелляции содержится и в ряде ГПК стран СНГ.

Интересно положение из ст. 355 действующего ГПК Республики Казахстан:

«2. После объяснения сторон суд проверяет имеющиеся в деле и вновь представленные сторонами доказательства, которые по уважительным причинам не могли ими быть представлены на рассмотрение суда первой инстанции. Лица, представляющие суду дополнительные доказательства, обязаны указать, каким путем они получены и в связи с какими обстоятельствами возникла необходимость в представлении дополнительных доказательств.

3. Суд апелляционной инстанции вправе огласить объяснения лиц, участвующих в деле, не явившихся на заседание суда, а также показания свидетелей, не вызывавшихся на заседание суда апелляционной инстанции.

4. Если эти объяснения и показания оспариваются сторонами, данные лица могут быть вызваны в суд апелляционной инстанции».

В российском апелляционном производстве не допускаются ни новые требования, ни новые доказательства. Так можно сформулировать принцип «двойного запрета»: ни новых исков, ни новых доказательств. Но в судебной жизни как минимум каждый четвертый иск об уплате убытков за неисполнение обязательства предъявляется вначале – без требования штрафных санкций или пеней. Отчасти удовлетворенный решением суда кредитор делает следующий шаг – обращается в апелляционную инстанцию, добиваясь изменения решения суда мирового суда. В апелляционном производстве появляется таким образом новый иск, по своей природе производный от иска, решенного судом первой инстанции.

Типичный пример – иск о неустойке (штрафе или пеней) – нормы ст. 330–333 ГК РФ.

Итак, в апелляционном порядке рассматривается дело в отношении тех требований, которые уже были заявлены и рассмотрены в суде первой инстанции. Предъявление в апелляционной инстанции или включение в апелляционную жалобу новых требований, не связанных с первоначальными, не допускается. Такой запрет не распространяется на право требования, положительно разрешенного в первоинстанционном суде и вытекающего из состоявшегося решения.

Об установлении новых фактов и новых доказательств судом апелляционной инстанции.

Вопрос имеет положительное нормативное решение:

«Суд вправе устанавливать новые факты и исследовать новые доказательства» (ч. 3 ст. 327 ГПК РФ).

Упущения суда не должны отражаться на праве сторон обжаловать решение. В подтверждение данного тезиса можно сослаться на следующее положение из постановления Пленума ВАС РФ от 19 июня 1997 г. № 11, п. 2: «Судья апелляционной инстанции не вправе возвратить апелляционную жалобу сопроводительным письмом, резолюцией на жалобе или другим, не предусмотренным законом способом. Несоблюдение судьей указанного в статье 151 АПК[147] порядка возвращения апелляционной жалобы не исключает возможности обжалования возврата в порядке, установленном для обжалования определения о возвращении апелляционной жалобы».

По действующему АПК (2002 г.) процедура возвращения апелляционной жалобы нормирована ст. 264 «Возвращение апелляционной жалобы»: жалоба подана ненадлежащим лицом (лицом без необходимых полномочий); обжалуется акт, на который по закону не может быть подана апелляционная жалоба; жалоба подана по истечении срока, при этом ходатайство о восстановлении срока не заявлено, или наоборот, апеллянт подал ходатайство о возвращении его ранее поданной жалобы.

Причина незаявления ходатайства о восстановлении пропущенного срока, возможно, связана с судебным упущением (судебной ошибкой), заключающейся в несвоевременным выполнении судом своей обязанности предоставить лицу полнотекстовое решение.

Рассматривая в первой инстанции поступившую по истечении процессуального срока, предоставленного по закону на обжалование, судья обязан был вначале оставить ее без движения, а затем, если субъект обжалования так и не заявил ходатайства о восстановлении срока, – жалобу возвратить. Приняв просроченную апелляционную жалобу, судья первой инстанции допустил ошибку. При надлежащей внимательности ее должен был исправить судья апелляционной инстанции. Этого не произошло.

Прежде чем отклонять жалобу по мотиву пропуска срока при ее подаче судья должен был поставить об этом в известность заявителя, дать ему возможность сказать о причине пропуска срока процессуального действия.

Если же заявитель не присутствовал при рассмотрении жалобы, дело следовало отложить. Даже в случае, когда не явившийся апеллянт ранее письменно заявил просьбу рассмотреть дело в его отсутствие. Такая просьба была заявлена при уверенности, что жалоба будет рассмотрена по существу. У апеллянта, чья жалоба была принята, очевидно, не было оснований полагать, что производство будет прекращено.

В защиту судей обеих инстанций можно выдвинуть возражение, что, насколько это следует из материалов дела, причина пропуска срока на обжалование, была неуважительной. Не исключено однако, что апеллянт мог опровергнуть подобное возражение, выдвинув иную причину пропуска или представив такое объяснение причины, которое изменит оценку.

Тем фактом, что вместо исправления ошибки суда первой инстанции во второй инстанции, бывает, допускается другая – собственная – судебная ошибка, и объясняется полезность существующей возможности обратиться далее с заявлением о проверке решения в суд надзорной инстанции. Еще более распространенной причиной является необращение в апелляционный суд или из‑за пропуска срока на обжалование или из‑за большей веры в справедливость и компетентность инстанции, которая ближе «к вершине» судебной пирамиды.

Стороны могут прийти к мировому соглашению как в первой, так и во второй инстанции.

Утверждение судом апелляционной инстанции мирового соглашения – основание для отмены решения суда первой инстанции. Суд апелляционной инстанции должен принять определение об отмене решения суда первой инстанции, утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу.

Тем самым исключается повторное обращение того же лица с тем же требованием по тому же основанию к тому же ответчику.

* * *

Кассационное обжалование по правилам ГПК, гл. 40, ст. 336–375.

Кассация (фр.; см. cassatio – отмена, уничтожение; лат. cassare – отменять, уничтожать) –1) пересмотр решения Федерального суда общей юрисдикции, принятого по первой инстанции, и не вступившего в законную силу, судом второй инстанции. Осуществляется по кассационной жалобе или представлению прокурора.

Целью обращения с жалобой на решение является: а) отмена решения; б) изменение решения; в) отмена обжалуемого решение и принятие нового решения судом кассационной инстанции.

1. Разрешается обжаловать любое НЕ ВСТУПИВШЕЕ В ЗАКОННУЮ СИЛУ решение любого Федерального суда ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ, принятое по первой инстанции.

Исключение, действовавшее в соответствии с правилами ГПК РСФСР, относилось к решениям, принимавшимся по первой инстанции Верховным Судом РФ.

По правилам действующего ГПК РФ (2002 г.) указанное исключение больше не существует.

2. Объект обжалования – решение, принятое по гражданскому делу судами: районным, областным, краевым и приравненным к ним, а также Верховным Судом РФ, действовавшим в качестве суда первой инстанции.

3. Право на кассационное обжалование не зависит от вида гражданского судопроизводства.

4. В приказном производстве не осуществляется правосудия, что подтверждается природой акта, принимаемого судом. Это судебный приказ, который является исполнительным документом (см. ч. 2 ст. 121 ГПК).

Почему нельзя считать судебный приказ исключением из права на кассационное обжалование? Одна причина указана выше: это не решение суда (не акт правосудия), являющееся объектом кассационной проверки.

Вторая причина: приказное производство ведется мировым судьей. Дела о выдаче судебного приказа – в его ведении (правило п. 1 ч. 1 ст. 23 ГПК)[148].

Третья, вытекающая из второй: никакие акты мирового суда в кассационном порядке не проверяются.

Решения мировых судей[149] могут быть обжалованы согласно правилу ч. 1 ст. 320 ГПК в апелляционном порядке.

Проверка решений, принятых в приказном производстве, ведется в апелляционном порядке, во многом близком к порядку кассационному.

5. Кассационная и апелляционная проверка решений по гражданским делам в первой инстанции являются взаимоисключающими: или одно или другое.

6. Кассационная проверка ведется при наличии кассационной жалобы или кассационного представления прокурора.

7. Субъекты обжалования – стороны, иные участники дела и их полномочные представители.

Кассационную жалобу могут подать: стороны, третьи лица, заявитель иска в интересах другого лица (ст. 4, 46 ГПК).

8. Нормой п. 4 ч. 2 ст. 364 ГПК предусмотрено, что решение суда первой инстанции подлежит отмене независимо от доводов кассационной жалобы, представления, если суд разрешил вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. Из данной нормы логически следует, что такое лицо тоже вправе подать кассационную жалобу на решение, прямо, непосредственно задевающее или нарушающее его права[150].

9. Срок подачи кассационной жалобы или представления – 10 дней.

Для практики постоянно возникающий важнейший вопрос: Как исчисляется этот срок? «Кассационная жалоба, представление могут быть поданы в течение десяти дней со дня принятия решения судом в окончательной форме» (ст. 338 ГПК).

«Течение процессуального срока, исчисляемого годами, месяцами или днями, начинается на следующий день после даты или наступления события, которыми определено его начало» (ч. 3 ст. 107 ГПК «Исчисление процессуальных сроков»).

10. Возникает вопрос, каким же правилом руководствоваться, как исчислять срок подачи кассационной жалобы (представления)? По правилу ст. 338 ГПК кассационная жалоба, представление могут быть поданы в течение десяти дней со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Правило ч. 3 ст. 107 ГПК: «Течение процессуального срока, исчисляемого годами, месяцами или днями, начинается на следующий день после даты или наступления события, которыми определено его начало».

Представляется, что формулировка правила ст. 338 ГПК является неточной, и следует 10‑дневный срок кассационного обжалования исчислять со дня, следующего после принятия решения суда в окончательной форме.

11. Структура и содержание кассационной жалобы и представления, предписанные ч. 1 ст. 339 ГПК, стереотипны.

Жалоба должна содержать информацию по всем пунктам ч. 1 ст. 339 ГПК. (При этом ссылки на пункты ч. 1 ст. 339 не требуются. Важно соблюдение их последовательности при написании кассационной жалобы.)

Необходимо подчеркнуть: вся информация, которая требует раскрытия в кассационной жалобе согласно правилам ст. 339 и других норм главы 40 ГПК, а также иных положений Настоящего кодекса и других законов, должна быть приведена не приблизительно, а как можно более точно и правильно.

Итак, структура и содержание кассационной жалобы не должна иметь ни пропусков информации по п. 1–5 ч. 1 ст. 339, ни перестановки. Хаотическое или неполное изложение может привести к тому, что жалоба будет оставлена без движения или вернется к кассатору (правила ст. 341, 342 ГПК).

В начале жалобы (но еще без слов «Кассационная жалоба») указывается:

– в какой суд адресуется жалоба, представление;

– далее – кто субъект обжалования. Субъект обжалования в кассационном порядке – кассатор (Ф.И.О. и адрес гражданина или кассатор‑юридическое лицо указывает: наименование, организационно‑правовую форму, место его нахождения, другие сведения, предусмотренные согласно п. 2 ст. 52 ГК для юридических лиц той или иной организационно‑правовой формы).

Затем указывается:

– какое решение обжалуется (решение такого‑то суда, Ф.И.О. судьи, дата принятия, стороны, предмет иска (неискового дела), цена иска, характер решения (об отказе в иске или иск удовлетворен частично либо в иске отказано);

– если по делу принято не одно решение, и есть наряду с решением основным также решение дополнительное, в жалобе должно быть четко и ясно написано, какое решение обжалуется («Для перестраховки» можно даже указать, какое решение НЕ обжалуется. Но сначала обязательно указать, КАКОЕ ОБЖАЛУЕТСЯ (чтобы жалоба не превратилась в судебный анекдот).

Какое решение обжалуется? (В деле бывает не одно решение, когда первое пересматривалось или имеется решение обычное (основное) и принятое затем дополнительное решение. Объектом обжалования может быть как основное, так и дополнительное решения; оба вместе или одно из них.

Из жалобы должно быть ясно, в прямой форме изложено, чего требует кассатор и на каком основании. Основание фактическое – состав фактов, доказательств и основание юридическое – регулирующий закон, другие подлежащие применению нормативно‑правовые акты, а также постановление Пленума Верховного Суда, проясняющее определенные вопросы, существенные для данного дела.

Кассационная жалоба (и представление прокурора тоже) адресуется в суд второй инстанции, а реально подается в тот суд, которым принято решение. Это объясняется просто: во вторую инстанцию должно быть направлено с жалобой само дело, а дело находится в том суде, где оно было рассмотрено и решено. Кроме того, суд первой инстанции должен направить другим участникам дела копию кассационной жалобы с приложениями.

Апелляционный порядок рассмотрения уголовного дела (УПК РФ, гл. 44, ст. 361–372)

Предмет судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции – проверка по апелляционным жалобам и представлениям прокурора законности, обоснованности и справедливости приговора и постановления мирового судьи.

Процедура рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке должна быть начата не позднее 14 суток со дня поступления апелляционных жалобы или представления.

Структура и содержание апелляционной жалобы или представления определены правилами ст. 363 УПК:

Апелляционные жалоба или представление начинаются с:

– наименования суда апелляционной инстанции. Это районный суд, как установлено ч. 2 ст. 355 УПК;

Далее:

– субъект обжалования или представления, с указанием его процессуального положения, места жительства или места нахождения;

– обжалуемый приговор или иное судебное решение, дата вынесения, наименование постановившего его суда;

– доводы лица, подавшего жалобу или представление, и доказательства, обосновывающие его утверждения и требования;

– в жалобе (представлении) приводится перечень прилагаемых материалов;

– обязательна подпись апеллянта или лица, подавшего представление.

При всей простоте требований к апелляционной жалобе нередки нарушения правил ч. 1 ст. 363, и тогда наступают последствия, указанные в следующей, второй, части той же статьи: «В случае несоответствия требованиям, установленным частью первой настоящей статьи, что препятствует рассмотрению уголовного дела, жалоба или представление возвращаются судьей, который назначает срок для их пересоставления. В случае, если требования судьи не выполнены и жалоба или представление в установленный судьей срок не поступили, о чем выносится соответствующее постановление, они считаются не поданными. В этом случае апелляционное производство по делу прекращается. Приговор считается вступившим в законную силу в соответствии с частью первой статьи 390 настоящего Кодекса». Норма ч. 1 ст. 390 сама по себе не требует комментария: приговор вступает в силу по истечении срока его обжалования в апелляционном или кассационном порядке, если он не был обжалован сторонами.

Но требует пояснения ее применение в случае, указанном нормой ч. 2 ст. 363. Как же получается, что жалоба была подана, а применяется правило ч. 1 ст. 390, где прямо сказано: «Приговор вступает в законную силу по истечении срока его обжалования… если он не был обжалован сторонами»? Для получения ответа перечитываем вторую норму части 2 ст. 363: «В случае, если требования судьи не выполнены… и жалоба или представление в установленный срок не поступили… они считаются не поданными».

Каждая сторона вправе в подтверждение своей позиции представить в суд апелляционной инстанции новые материалы, а также заявить ходатайство о вызове свидетелей или экспертов, указав при этом, как и в первой инстанции, на выяснение каких фактов и обстоятельств направлены предлагаемые действия.

Апеллянт должен подтвердить основания своей жалобы. Сторона, заявившая возражения против жалобы, подтверждает и доказывает основания возражений против доводов жалобы. При этом стороны прежде всего обращаются к имеющимся в деле доказательствам, а также представляют новые материалы[151].

Изучив уголовное дело, районный судья, которому предстоит его рассмотреть в апелляционном порядке, назначает судебное заседание.

В постановлении о назначении судебного заседания разрешаются следующие вопросы:

– о месте, дате и времени начала рассмотрения уголовного дела;

– о вызове в судебное заседание свидетелей, экспертов и других лиц;

– о мере пресечения в отношении подсудимого или осужденного (о ее сохранении, об избрании, отмене или изменении);

– о рассмотрении уголовного дела в закрытом судебном заседании в случаях, предусмотренных ст. 241 УПК.

Суд обязан надлежащим образом, заблаговременно, известить стороны о месте, дате и времени рассмотрения уголовного дела. Неявка лиц, которые не подавали жалобу на приговор суда первой инстанции, не препятствует рассмотрению уголовного дела и вынесению решения.

3. В судебном заседании обязательно участие:

1) государственного обвинителя;

2) частного обвинителя, подавшего жалобу;

3) подсудимого или осужденного, который подал жалобу или в защиту интересов которого поданы жалоба или представление, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 и 5 ст. 247 УПК;

4) защитника – в случаях, указанных в ст. 51 УПК. (Вопрос дилетанта: не нарушается ли симметрия между обязательным участием обвинителя и ограничениями – защитника «случаями, указанными в ст. 51 УПК?)

Законодатель явно переоценивает темпоральный фактор, формулируя следующее правило в ч. 3 ст. 52 УПК: «Допуск защитника не влечет за собой повторения процессуальных действий, которые к этому моменту уже были произведены». Во‑первых, о повторении только и можно ставить вопрос, когда действия «к этому моменту уже были произведены». Во‑вторых – и это главное – запрет бьет по принципам истины, состязательности и процессуального равноправия сторон.

Если имеется представление прокурора, оспаривающего оправдательный приговор, то дело не может быть рассмотрено в отсутствие его адвоката‑защитника.

В отсутствие самого оправданного и его адвоката‑защитника дело не может быть рассмотрено. Вместе с тем было бы желательно наделить суд апелляционной инстанции в порядке заочной процедуры – в отсутствие той или иной стороны и при отсутствии просьбы об отложении – полномочием принимать постановление об отклонении жалоб на оправдательный (и только на оправдательный) приговор.

Алгоритм процедур судебного следствия в апелляционной инстанции в общем тот же, что и в первой инстанции. Особенности прописаны в нормах статей гл. 44 УПК. Не случайно норма ч. 1 ст. 365 УПК «Судебное следствие» носит отсылочный характер: «Производство по уголовному делу в суде апелляционной инстанции осуществляется в порядке, установленном главами 35–39 настоящего Кодекса, с изъятиями, предусмотренными настоящей главой».

Начало судебного следствия:

– краткое изложение председательствующим содержания приговора;

– затем – существа апелляционных жалобы или представления и возражений на них;

– затем – суд заслушивает выступления стороны‑апеллянта или прокурора, по представлению которого проводится разбирательство;

– затем рассматриваются возражения другой стороны (если этих возражений нет, никакого понуждения быть не может);

– затем свои позиции аргументировано выражают стороны и

– затем суд переходит к проверке доказательств.

При этом по удовлетворенному ходатайству апелляционным судом могут быть допрошены свидетели, как уже допрошенные судом первой инстанции, так и те, которых ранее в первой инстанции суд не допрашивал.[152]

· При совершении процедур проверки доказательств стороны, следуя нормам ч. 5 ст. 365 УПК, не только вправе заявить ходатайство о вызове новых свидетелей, но также и о производстве судебной экспертизы, об истребовании вещественных доказательств и документов, в исследовании которых им было отказано судом первой инстанции. Разрешение заявленного ходатайства производится в порядке, установленном ст. 271 настоящего Кодекса. При этом суд апелляционной инстанции не вправе отказать в удовлетворении ходатайства на том основании, что оно не было удовлетворено судом первой инстанции.

Судебное следствие не может быть завершено без выяснения судьей у сторон, имеются ли у них ходатайства о дополнении судебного следствия «Суд разрешает эти ходатайства, после чего переходит к прениям сторон», – эта юридически корректная норма ошибочно помещена в статью 366 о прениях и последнем слове подсудимого. (Не следовало также совмещать в одной статье прения и последнее слово).

· Прения начинаются речью того, по чьей жалобе или по чьему представлению рассматривается дело в апелляционной инстанции.

После речей участники прений могут выступить с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику, – такое правило записано в ч. 6 ст. 292 УПК. Правда, в предыдущей норме в той же ч. 6 сказано, что каждый участник прений может выступить «еще один раз с репликой». Значит, если бы вторую реплику хотел бы произнести обвинитель, суд этого не может позволить.

По окончании прений судья предоставляет последнее слово подсудимому[153], после чего суд удаляется в совещательную комнату.

По результатам рассмотрения дела судом апелляционной инстанции принимается одно из следующих решений:

«1) об оставлении приговора суда первой инстанции без изменения, а апелляционных жалобы или представления без удовлетворения;

2) об отмене обвинительного приговора суда первой инстанции и оправдании подсудимого или о прекращении уголовного дела;

3) об отмене оправдательного приговора суда первой инстанции и о вынесении обвинительного приговора;

4) об изменении приговора суда первой инстанции» (из ч. 3 ст. 367 УПК).

Суд апелляционной инстанции постановляет приговор, за исключением пункта 1 (оставления приговора суда первой инстанции без изменения), когда принимается постановление.

Существует определенная связь между основаниями жалобы и основаниями, по которым приговор суда первой инстанции подлежит отмене или изменению.

К основаниям отмены или изменения приговора суда первой инстанции и постановления нового приговора относятся в соответствии с нормами ст. 369 УПК:

1) несоответствие выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом апелляционной инстанции, – в случаях, предусмотренных ст. 380 УПК;

2) нарушение уголовно‑процессуального закона – в случаях, предусмотренных ст. 381 УПК;

3) неправильное применение уголовного закона – в случаях, предусмотренных ст. 382 УПК;

4) несправедливость назначенного наказания – в случаях, предусмотренных ст. 383 УПК.

В соответствии с принципами свободы обжалования и благоприятствования судебной защите Кодексом (ч. 2 ст. 369) установлен запрет изменения приговора, с ухудшением положения осужденного (точнее – подсудимого, имея в виду ч. 1 ст. 14 УПК): «Приговор суда первой инстанции может быть изменен в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя или их представителей».

Кажется странным, что обвиняемый может обжаловать оправдательный приговор. Что это – жалоба или запоздалая «явка с повинной»? В ч. 2 ст. 370 УПК записано, что оправдательный приговор может быть изменен в части мотивов оправдания по жалобе оправданного. Если в мотивах есть утверждения вроде того, что суд вынужден оправдать преступника за недостатком улик или будут цитироваться либо даваться в изложении уличающие его факты, не подтвержденные в ходе судебного исследования, оправданный вправе требовать очистить приговор от инвективы и информации, унижающей достоинство человека.

Приговоры и постановления суда апелляционной инстанции могут быть обжалованы в суд следующего уровня, т. е. в областной суд и приравненные к нему, что гарантировано нормами ст. 371 УПК.

В суде кассационной инстанции проверяется законность, обоснованность и справедливость приговора и иного судебного решения.

Новеллизированы правила производства по гражданским делам в суде надзорной инстанции.

Производство в суде надзорной инстанции (ГПК РФ, гл. 41, ст. 376–391)

Проверяемые судебные акты: все обладающие законной силой судебные акты[154]. Не проверяются в надзорном порядке только лишь судебные постановления Президиума Верховного Суда РФ, что объясняется его положением «суда последней инстанции» и иерархическим характером проверки правомерности судебных актов, обладающих законной силой. (Более точным представляется указание на обладание законной силой, а не на вступление в силу. Критерием обжалуемости является не момент вступления в силу, а приобретаемое с этого момента качество проверяемого судебного акта.)

– Средство обжалования – надзорная жалоба или представление прокурора, Председателя или зам. Председателя Верховного Суда РФ.

– Срок подачи жалобы в суд надзорной инстанции – шесть месяцев со дня вступления судебного акта в законную силу при условии, что лицами, участвующими в деле, и другими лицами, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями, «были исчерпаны иные установленные Кодексом (ГПК) способы обжалования судебного постановления до дня его вступления в законную силу» (из нормы ч. 2 ст. 376 ГПК). Данное положение привнесено новеллой ФЗ от 4 декабря 2007 г. Оно нуждается в осмыслении в связи с возникающими вопросами: 1. Достаточен ли вообще полугодовой срок? 2. По всем ли категориям дел необходим? Вполне ли согласуется с нормами ст. 208 ГК РФ? Учитывается ли зарубежный законодательный опыт, в частности, статьи 311‑7 ГК Франции: «Если законом не предусмотрены более короткие сроки, иски, относящиеся к происхождению детей, теряют силу в связи с истечением срока давности в 30 лет…»? Статьей 583 ГПК Франции установлено, что оппозиция – способ пересмотра заочного решения – постороннего лица может быть подана, как общее правило, в течение 30 лет со дня принятия обжалуемого постановления.

Интересно, что по ГПК Армении решения, вступившие в силу, пересматриваются в кассационном порядке, и при общем сроке подачи жалобы в шесть месяцев, ч. 1 ст. 228‑1, в части 4 указанной статьи содержатся следующие правила: «Лица, не привлеченные к процессу, но в отношении прав и обязанностей которых был вынесен судебный акт, разрешающий жалобу по существу, имеют право кассационного обжалования в течение трех месяцев с момента, когда им стало известно об этом. Подобная жалоба не может быть представлена, если с момента вступления в силу судебного акта прошло 20 лет».)

3. Имелась ли в виду посредством данной новеллы усилить поток жалоб во вторую инстанцию и снять тем самым часть нагрузки с надзорной?

4. Не противоречит ли норма принципу свободы обжалования, по сути понуждая лицо, недовольное решением, обращаться в суд второй инстанции (и нести при этом судебные расходы) – вопреки прогнозу адвоката, практически не рассчитывающего на результативность обращения в эту инстанцию?

5. Не поставлены ли новеллой в режим менее благоприятных условий две категории субъектов: а) участники дела, в отсутствие которых обжалуемое решение принято судом; б) лица, не являющиеся участниками дела, к тому же и не информированные судом о состоявшемся решении, затрагивающим их права, статус, правовые обязанности?

6. Не получается ли в итоге, что возрастет доля стабильных, но неправомерных решений? Стабильность имеет неоценимое значение. Но только стабильность истинно правовых, т. е. соответствующих закону, судебных актов.

– Порядок подачи надзорной жалобы – согласно ч. 1 ст. 377 ГПК – прямой, жалоба подается непосредственно в суд надзорной инстанции.

Принципиально иначе обстоит дело в судах второй инстанции – апелляционной и кассационной, которые в гражданском процессе предназначены для проверки решений и определений, не вступивших в законную силу. Там жалоба адресуется в суд второй инстанции, а реально подается в суд первой инстанции, принявший обжалуемый акт.

Субъекты обжалования в надзорном порядке – лица, участвующие в деле, в том числе и прежде всего стороны, а также иные лица, если, как указано в ч. 1 ст. 376 ГПК, их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями.

Имеются в виду те постановления, которые обжалуются в надзорном порядке.

Вступившие в законную силу судебные акты, принятые судом общей или арбитражной юрисдикции обязательны для органов государственной власти, а не только для таких субъектов, как органы местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан. Это видно из норм:

– ч. 2 ст. 13 ГПК, в которой подчеркивается обязательность для всех без исключения органов государственной власти; а также ст. 16 АПК.

Данный момент учитывается судами арбитражной и общей юрисдикции: «Арбитражный суд не связан доводами, содержащимися в заявлении об оспаривании нормативного правового акта и проверяет оспариваемое положение в полном объеме» (ч. 5 ст. 195 АПК). Критерий проверки – в ч. 4 ст. 195 того же Кодекса.

Решение суда о признании нормативного правового акта недействующим не может быть преодолено повторным принятием такого же акта (ч. 4 ст. 253 ГПК РФ). В данной норме и гарантии авторитета акта судебной власти и проявление процессуального ригоризма: действие акта правосудия не может быть заблокировано или отменено субъектом несудебной власти. Действует принцип обязательности судебных актов, обладающих законной силой, нормированный ч. 1 ст. 16 АПК.

Решение КС в силу нормы ст. 80 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» обладает юридической силой с момента его принятия.

Вместо заключения

Основные процессуальные институты, выполняющие функции обращения в суд – это заявления, исковые и неисковые; ходатайства; жалобы (апелляционные, кассационные, надзорные, частные жалобы); представления прокурора и представления Председателя или заместителя Председателя Верховного Суда РФ.

1. Субъекты обращения в суд (за исключением представления) – стороны, заявитель, заинтересованные лица, иные участники судебного дела и процесса, прокурор.

2. Лицо, не участвующее в деле, имеет право обжаловать решение суда, которым нарушены его права, в силу правила ч. 3 ст. 16 АПК.

3. Право лица, не привлеченного к участию в гражданском деле, обжаловать решение суда общей юрисдикции, которым разрешен вопрос о его правах и обязанностях, следует из норм ч. 4 ст. 13 и п. 4 ч. 2 ст. 364 ГПК.

4. Порядок и сроки обращения в суд с заявлениями, ходатайствами и жалобами нормированы правилами соответствующего процессуального кодекса. При отсуствии искомой нормы в соответствующем кодексе может быть применено по аналогии правило другого процессуального кодекса при условии неухудшения и неосложнения правового или процессуального положения участниками процесса или иного лица.

5. Процессуальными кодексами установлены правила относительно содержания, формы и процедуры обращения в суд с заявлениями, ходатайствами и жалобами определенных видов, а также процессуальные последствия несоблюдения, нарушения предписаний процессуального закона. Санкции или правовые и процессуальные обязанности и ответственность не могут применяться кроме тех, которые прямо установлены действующим законом.

6. Различаются правила общие и специальные. Так, к общим правилам о ходатайствах в уголовном процессе относятся нормы ст. 119–122 УПК, гл. 15. К общим правилам обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, – нормы ст. 123–127 УПК, гл. 16.

7. К специальным правилам относятся уголовно‑процессуальные нормы ст. 235 УПК об исключении доказательств; ст. 315 УПК о порядке заявления ходатайства о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства. Специальные правила процессуального кодекса или иного Федерального закона имеют приоритет перед общими процессуальными правилами.

Каждый вид обращения в суд предназначен для применения в соответствии с Конституцией РФ, целями и принципами правосудия.

8. Обращения не могут использоваться вопреки принципам доступности суда и судебной защиты, равенства сторон перед законом и судом, состязательности, истины, законности, нормам социальной справедливости. Так, ошибочной представляется существующая в отдельных судах практика заявления ответчиком ходатайства о принятии встречного иска. Зачастую такое ходатайство отклоняется судом без достаточных оснований. В сущности при этом стороны поставлены в неравное положение, поскольку истцу для обращения в суд с иском никаких ходатайств о принятии искового заявления не требуется. Ответчик оказывается в худшем процессуальном положении. С этим трудно согласиться, во‑первых, потому, что такой ход вещей законом не предусмотрен. Во‑вторых, потому что при таком самодеятельно введенном порядке происходит странное «удвоение» процессуальной формы. Самодостаточная форма обращения с встречным иском – без каких бы то ни было процессуальных нарушений стороной ответчика – получает непонятно чем вызванную процессуальную поддержку еще одной процессуальной формой. В сущности это не поддержка, а своего рода процессуальное осложнение порядка обращения в суд с встречным заявлением, явно противоречащее принципам состязательности, доступности судебной защиты и принципу равенства сторон перед законом и судом. Представляется, что по данному вопросу было бы желательно дать разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам обращения в суд.

9. Необходимость в подготовке постановления Пленума Верховного Суда РФ существует, тем более, что здесь накопилось значительное число вопросов. К ним можно отнести не только разъяснение по вопросу, указанному в предыдущем пункте. Специальные процессуальные правила, сопряженные с усложнением процессуального режима, требований и условий принятия конкретного вида обращения, – в определенной стадии или при выполнении отдельной судебной процедуры, – подлежат адекватному применению. Расширение зоны их применения в судебном процессе недопустимо во избежание необоснованных препятствий в осуществлении процессуальных прав и гарантий участников дела. Приоритет специальных правил не может быть интерпретирован как возможность путем расширительного толкования устанавливать правовые и процессуальные обязанности, а также ответственность в случаях, прямо не предусмотренных регулирующими специальными нормами.

10. Представляется излишним в норме ч. 3 ст. 108 УПК «Заключение под стражу» удвоение форм – ходатайства и постановления (о возбуждении ходатайства перед судом).

11. В ряде случаев в процессуальных кодексах не уточняется, в какой форме должно быть обращение в суд – в форме заявления или ходатайства. Следовало бы считать отсутствие предписанной формы в таких случаях своего рода дозволением субъекту процесса использовать ту или иную форму по его предпочтению. Кроме случая, когда имеется конкретизирующее решение в образцах‑приложениях к Федеральному закону (как это дано законодателем в приложениях к УПК).

12. Если законом для данного вида обращения не требуется включать в него обоснование, это означает, что обращение без обоснования не может быть оставлено без рассмотрения по существу, и отсутствие указания на обоснование не предопределяет отказа в обращении.

13. Обращение должно быть своевременным. Вместе с тем участники процесса – по общему правилу – вправе обращаться к суду с ходатайствами и заявлениями – на всем протяжении судебной процедуры. Представляется, что правило ч. 2 ст. 120 УПК: «Отклонение ходатайства не лишает заявителя права вновь заявить ходатайство», – является не специальным, а общепроцессуальным эталонным и подлежит применению также в других видах судебного процесса. Включая гражданский и арбитражный.

14. Встречающееся в литературе толкование нормы ч. 2 ст. 120 УПК как право повторно заявить ходатайство при условии изменения его основания, на наш взгляд, не вытекает из закона. Изменить или усилить основание ранее отклоненного обращения – право, но не обязанность субъекта обращения, поскольку законом прямо не установлено иное.

15. Толкование, ухудшающее законные условия судебной защиты, представляется сомнительным.

16. По факту произвольного оставления судом ходатайства без рассмотрения, на который указывает субъект обжалования акта правосудия, как на один из аргументов допущенных процессуальных нарушений в суде первой инстанции, вышестоящий суд принимает частное определение.

17. В некоторых затяжных судебных процессах встречаются многократные приостановления и соответственно возобновления производства. Можно было бы ввести более рациональную процедуру рассмотрения соответствующих ходатайств: избавить судью от необходимости написания ряда определений и ввести «Лист определений об отложениях, приостановлениях и возобновлениях производства», в который вносить соответствующие акты в сжатом виде, принимаемые на основе согласия сторон. При этом остаются неизменными требования к соответствующим ходатайствам и заявлениям, а также остается прежним требование: отказное определение должно быть написано в виде отдельного мотивированного документа.

18. Если в речи одного из участников процесса или в его реплике высказана новая фактическая информация, суд ex oficio или по ходатайству, включенному в речь следующего выступающего, может, руководствуясь тем, что истина превыше всего, – возобновить рассмотрение по существу.

19. Существует группа неформализованных обращений, обеспечивающих осуществление безусловных процессуальных прав участников дела, их представителей или защитников, включая: права на ознакомление дела, копирование, выписки, проверку судебных протоколов и др. Такие обращения подлежат удовлетворению без элементов бюрократизации и формализма, противоречащих принципу благоприятствования судебной защите. Требует рассмотрения вопрос, в каком документе следует прописать формы актов и процедуры, позволяющие документировать и удостоверять такие факты, как отсутствие дела в канцелярии, отсутствие в канцелярии суда в надлежащие процессуальные сроки протокола судебного заседания, полнотекстового решения суда по гражданскому делу. Здесь есть аспекты и делопроизводственные и судопроизводственные.

20. Обращение подлежит удовлетворению, если нет веских причин для его отклонения.

21. Представляется целесообразным обсудить следующий вопрос для решения его в порядке усовершенствования закона. Возможна ситуация, когда основание, приведенное в обращении лица, не сведущего в праве, недостаточно для его удовлетворения. Между тем как суд, основываясь на материалах дела и судебных процедур, находит, что для положительного решения поставленного заявителем вопроса имеются другие не указанные заявителем достаточные основания. Может ли суд в таком случае, исходя из цели защиты нарушенного права или из принципа благоприятствования защите, еще из каких‑то соображений, соответствующих назначению правосудия и судопроизводства, удовлетворить обращение? Наверное, общего ответа (без учета дифференциации категорий дел, противоречий позиций сторон и пр.) здесь нет. Но все же желательно поработать с этим вопросом.

22. Представляется, что самоотвод судьи не требует мотивировки. В то же время у судьи должно быть право (не обязанность) привести обоснование самоотвода. И если судья того пожелает, в силу принципа транспарентности его аргументированный самоотвод по делу (кроме дел, подлежащих по закону разбирательству в закрытом судебном заседании) может быть опубликован (обнародован) в СМИ, в каких именно, – решать судье.

Приложения

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СУДЕБНЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ

ПРИКАЗ

от 29 апреля 2003 г. № 36

ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ИНСТРУКЦИИ ПО СУДЕБНОМУ ДЕЛОПРОИЗВОДСТВУ В РАЙОННОМ СУДЕ

(в ред. Приказов Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 01.08.2005 № 85, от 27.12.2006 № 146, от 23.01.2007 № 6, с изм., внесенными Решением Верховного Суда РФ от 21.05.2007 № ГКПИ06‑1601)

Извлечение

В соответствии с Федеральным законом от 8 января 1998 г. № 7‑ФЗ «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации», определяющим основные положения организационного обеспечения деятельности судов в Российской Федерации, приказываю:

1. Утвердить прилагаемую Инструкцию по судебному делопроизводству в районном суде.

2. Начальникам управлений (отделов) Судебного департамента в субъектах Российской Федерации, инструкция

Инструкция

ПО СУДЕБНОМУ ДЕЛОПРОИЗВОДСТВУ В РАЙОННОМ СУДЕ

Извлечение

(в ред. Приказов Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 01.08.2005 № 85, от 27.12.2006 № 146, от 23.01.2007 № 6)

Инструкция по судебному делопроизводству в районном суде (далее – Инструкция) разработана в целях совершенствования документационного обеспечения деятельности районного суда.

Настоящая Инструкция, являясь основным нормативно‑методическим документом, определяет и устанавливает единую систему организации и порядок ведения судебного делопроизводства в районных судах Российской Федерации, предусматривая учет и ведение документооборота районного суда, единые требования к оформлению процессуальных и иных документов, обеспечение оптимального порядка передачи и движения процессуальных и иных документов в структурах районного суда, порядок текущего хранения судебных дел, документации и передачи их в архив.

Положения Инструкции распространяются как на традиционное делопроизводство, так и на организацию работы с документами, создаваемыми средствами вычислительной, компьютерной и электронной техники.

1. Общие положения и руководство организацией судебного делопроизводства

1.1. Инструкция по судебному делопроизводству в районном суде устанавливает единую систему документационного производства, обязательную для всех работников районного суда.

1.2. Инструкция разработана на основании Государственной системы документационного обеспечения управления (ГСДОУ), ГОСТа Р51141‑98 «Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения» и в соответствии с законодательными актами Российской Федерации, указами и распоряжениями Президента Российской Федерации, постановлениями и распоряжениями Правительства Российской Федерации, нормативно‑методическими документами Федеральной архивной службы России.

1.3. Правила и порядок работы с документами, установленные настоящей Инструкцией, обязательны для всех работников аппарата суда. Все работники ответственны за выполнение требований Инструкции, сохранность служебных документов и неразглашение содержащейся в них информации.

1.4. Председатель суда или лицо, временно исполняющее его обязанности, в соответствии со ст. 6.2 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»:

– организует работу суда;

– устанавливает правила внутреннего распорядка на основе утверждаемых Советом судей Российской Федерации типовых правил внутреннего распорядка судов и контролирует их выполнение;

– осуществляет общее руководство деятельностью аппарата суда;

– утверждает должностные инструкции работников аппарата суда;

– осуществляет иные полномочия по организации работы суда.

Председатель суда контролирует выполнение всеми работниками аппарата суда требований настоящей Инструкции.

1.5. Ответственный за делопроизводство, назначенный председателем суда, обеспечивает его организацию в соответствии с Инструкцией и знакомит всех работников аппарата суда с нормативно‑методическими документами по делопроизводству.

1.6. Задачи и функции отдела делопроизводства, обязанности, права и ответственность начальника отдела делопроизводства регламентируются Положением об отделе делопроизводства.

1.7. Обязанности, права и ответственность работников отдела делопроизводства определяются их должностными инструкциями, утверждаемыми председателем суда.

1.8. Прием граждан в суде производится в соответствии с Правилами внутреннего распорядка суда, утвержденными председателем суда или лицом, временно исполняющим его обязанности.

2. Порядок приема, отправления дел и корреспонденции

2.1. Все судебные дела и корреспонденция, поступающие как по почте, так и поданные (доставленные) непосредственно в суд, принимаются, а также отправляются по назначению работником отдела делопроизводства.

2.2. Работник отдела делопроизводства вскрывает пакеты, проверяет соответствие присланных судебных дел и других материалов описи, а затем ставит на первой странице обложки дела (письма и т. п.) штамп, где указывается дата поступления материала в суд, регистрационный номер документа по журналу учета входящей корреспонденции.

Если при вскрытии пакетов будет обнаружено отсутствие какого‑либо документа или приложения к нему, об этом составляется акт, один экземпляр которого посылается отправителю, а второй приобщается к полученным документам и передается вместе с ними на рассмотрение исполнителю (приложение № 2).

Конверты от поступивших по почте исковых заявлений, представлений, кассационных или частных жалоб, исполнительных документов должны быть сохранены и приложены к присланным документам.

2.3. Поступившие в суд дела, материалы и иные документы, в том числе присланные электронной почтой, факсимильной связью, а также телеграммы регистрируются в журнале учета входящей корреспонденции (форма № 1).

2.4. Дела об административных правонарушениях, поступившие в суд одновременно с доставкой правонарушителей, до их рассмотрения также подлежат предварительной регистрации в отделе делопроизводства суда (форма № 7.1).

2.5. Для регистрации отдельных видов поступающей корреспонденции (исполнительные документы, поручения других судов) в журнал учета входящей корреспонденции могут быть внесены дополнительные графы (например, для отметок об исполнении).

При большом объеме поступающей по почте корреспонденции регистрация может производиться в нескольких журналах по видам: исполнительные документы, корреспонденция по уголовным, гражданским делам, прочая корреспонденция и т. д.

2.6. Не подлежат регистрации, а передаются с отметкой о времени получения их судом для приобщения к делам:

а) судебные повестки, возвращенные суду за ненахождением адресата;

б) расписки в получении копий обвинительных заключений, судебных повесток, исковых заявлений.

2.7. После регистрации, но не позднее следующего рабочего дня, вся поступившая корреспонденция передается по назначению для рассмотрения.

Уголовные, гражданские дела, дела об административных правонарушениях, а также материалы, возвращенные в связи с отменой или изменением приговоров и решений либо с частными определениями вышестоящих судов, материалы по вопросам судебного контроля за законностью действий органов предварительного следствия и дознания, жалобы на отказ в принятии сообщений о совершенных преступлениях, письма, заявления, жалобы непроцессуального характера и другие материалы передаются председателю суда.

2.8. Для учета дел и материалов, назначенных к рассмотрению в судебном заседании, в отделе делопроизводства суда ведутся журналы (форма № 2).

2.9. Исковые заявления и другие материалы, принятые на личном приеме, не позднее следующего рабочего дня сдаются в отдел делопроизводства для учета в журнале входящей корреспонденции, после регистрации с присвоением соответствующего регистрационного номера и даты поступления возвращаются судье для рассмотрения.

2.10. Лицо, подающее исковое заявление и другие материалы на личном приеме, может представить дополнительную копию вышеуказанного документа, на которой по его просьбе ставится дата и указывается фамилия лица, принявшего документы, после чего копия возвращается заявителю.

2.11. При отправке по назначению судебных дел и других документов, в том числе при направлении электронной почтой, факсимильной связью, регистрация которых производится в журнале формы № 1‑а, исходящий номер на сопроводительных письмах должен соответствовать номеру дела (материала) или номеру того наряда, в котором эта переписка должна храниться.

2.12. Дела, материалы направляются заказными бандеролями, а исковые материалы, исполнительные документы – заказными письмами либо направляются курьерами.

На заказные бандероли и письма составляется опись (форма № 3), отдельно на бандероли и на письма. Опись остается в суде и подшивается в хронологическом порядке в наряд № 21 (приложение № 1).

Дела, материалы и корреспонденция, направляемые адресатам с курьерами, записываются в разносную книгу для корреспонденции (форма № 4) и сдаются получателям под расписку в этой книге.

3. Регистрация и учет уголовных, гражданских дел, дел об административных правонарушениях

3.1. Все дела, поступившие в суд, регистрируются в соответствии с документами первичного статистического учета на учетно‑статистических карточках (для уголовных дел – форма № 5, для гражданских дел – форма № 6, для дел об административных правонарушениях – форма № 7, для уголовных апелляционных дел – форма № 5.2, для гражданских апелляционных дел – форма № 6.2, для жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях – форма № 7.1) и в алфавитном указателе (для уголовных дел – форма № 5‑а, для гражданских дел – форма № 6‑а, для дел об административных правонарушениях – форма № 7‑а, для уголовных апелляционных дел – форма № 5‑б; для гражданских апелляционных дел – форма № 6‑б; для жалоб на постановления по делам об административных правонарушениях – форма № 7‑б).

Алфавитные указатели ведутся на бумажном носителе при отсутствии автоматизированного производства.

Алфавитный указатель формы № 5‑а ведется на каждое привлеченное лицо.

По результатам рассмотрения уголовного дела, кроме того, на каждое привлеченное лицо (исключая лиц, дела и материалы в отношении которых переданы органам предварительного следствия и дознания) в соответствии с Инструкцией по ведению судебной статистики, утвержденной приказом Генерального директора Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, заводится статистическая карточка на подсудимого, которая заполняется судьей, и в порядке, установленном названной Инструкцией, передается в управление (отдел) Судебного департамента в соответствующем субъекте Российской Федерации для последующей автоматизированной обработки.

3.3. По гражданскому делу заводится только один экземпляр карточки формы № 6, алфавитный указатель по делам искового производства ведется на каждого ответчика; по делам, вытекающим из публичных отношений, – на подателя жалобы; по делам, вытекающим из налоговых отношений, – на налогоплательщика; по делам особого производства – на заявителя.

В автоматизированных программах, в которых ведется учет гражданских дел, должно быть обеспечено формирование запросов по требованиям истцов и ответчиков, заявителей в соответствии с алфавитными указателями.

3.4. Исковые материалы и заявления, поступившие по почте, после регистрации в журнале учета входящей корреспонденции, в порядке, определяемом председателем суда, не позднее следующего рабочего дня передаются под расписку в указанном журнале судьям в соответствии с обслуживаемыми зонами или рассматриваемыми категориями дел.

3.5. Не позднее пяти дней после передачи судьям материалы и заявления должны быть возвращены в отдел делопроизводства для оформления. На принятое к производству гражданское дело оформляется учетно‑статистическая карточка. В журнале учета входящей корреспонденции (журнале учета заявлений до принятия их судьями к своему производству) делаются отметки о движении заявления (об отказе в принятии, о возвращении заявления, оставлении без движения).

3.6. Заявления, по которым вынесены определения об отказе в их принятии, о возвращении заявления или оставлении без движения, регистрируются в журнале формы № 6.1.

3.7. По делу об административном правонарушении заводится одна учетно‑статистическая карточка формы № 7 на каждое привлеченное лицо. Регистрация в алфавитном указателе формы № 7‑а также ведется на каждое привлеченное лицо.

3.8. Учетно‑статистические карточки хранятся в картотеках (ящиках) отдельно по уголовным, гражданским делам, делам об административных правонарушениях в порядке их номеров таким образом, чтобы последние номера помещались в передней части картотеки (ящика). В карточках, соответственно движению дела, должны быть заполнены все реквизиты, предусмотренные формами № 5, 6 и 7.

3.10. Производства по представлениям и ходатайствам, разрешаемым в порядке исполнения приговоров (ст. 399 УПК Российской Федерации), регистрируются в журнале (форма № 9) и алфавитном указателе (форма № 9‑а).

3.13. Для регистрации уголовных, гражданских дел, дел об административных правонарушениях и материалов устанавливается примерный перечень индексов:

«1» – уголовные дела;

«2» – гражданские дела;

«3» – материалы судебного контроля за законностью действий органов предварительного следствия и дознания;

«4» – материалы по рассмотрению представлений и ходатайств в порядке исполнения приговоров;

«5» – дела об административных правонарушениях;

«6» – материалы по применению принудительных мер медицинского характера по ст. 97 ч. 1, пп. а), б), 99 ч. 1 – 102 УК Российской Федерации и Закону Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав при ее оказании»;

«7» – материалы о направлении несовершеннолетних в специальные учебно‑воспитательные учреждения;

«8» – производства о наложении денежных взысканий и штрафов, об обращении залога в доход государства;

«9» – материалы, по которым отказано в принятии заявлений; материалы по заявлениям, которые оставлены без движения;

«10» – уголовные апелляционные дела;

«11» – гражданские апелляционные дела;

«12» – дела по жалобам на постановления по делам об административных правонарушениях.

3.17. На внутренней стороне обложки уголовного, гражданского дела, дела об административном правонарушении помещается справочный лист (форма № 19), в котором отмечаются все действия суда, произведенные по делу (направление повесток, копии искового заявления, копии приговора, решения, истребование документов и др.).

3.18. Дела об административных правонарушениях, другие дела, материалы хранятся в обложке (форма № 20), на которой указывается номер дела, фамилия, имя, отчество лица, в отношении которого рассматривалось дело, наименование дела, дата поступления дела в суд, дата его рассмотрения и дата сдачи в архив.

3.19. Дата поступления дела (материала), указываемая на обложке, учетно‑статистической карточке или в регистрационном журнале, должна отражать время фактического поступления дела в суд.

По делам, присланным в суд по почте, дата их поступления указывается в соответствии с отметкой, сделанной отделом делопроизводства в день приема дела.

3.20. Уголовные, гражданские дела, возвращенные на новое судебное рассмотрение после отмены приговоров, постановлений, решений, определений, и уголовные дела, повторно поступившие в суд от прокурора в нарушение установленного 5‑дневного срока (ст. 237 УПК Российской Федерации), регистрируются в учетно‑статистических карточках так же, как впервые поступившие дела, и получают новый порядковый номер. В карточках форм № 5, 6 делается запись со ссылкой на номер предыдущей его регистрации.

В алфавитном указателе повторно поступившие дела записываются отдельно, но с отметкой об их повторном поступлении.

3.21. В случае выделения уголовного и гражданского дела в отдельное производство оно регистрируется как вновь поступившее в день вынесения судом постановления (определения) о выделении в отдельное производство с присвоением самостоятельного номера. В уголовном, гражданском деле, выделенном в отдельное производство, должны содержаться подлинники или заверенные судьей копии процессуальных документов, имеющих значение для данного дела.

3.22. В случае соединения уголовных, гражданских дел в одно ему присваивается один номер, заводится одна учетно‑статистическая карточка, о чем делается отметка в журнале. Дата поступления дела определяется по первичной дате поступления последнего из дел.

3.23. Наряду с соответствующими записями в основных учетных документах в отдельном журнале (форма № 22) учитываются уголовные дела, возвращенные судом прокурору в порядке ст. 237 УПК Российской Федерации.

3.24. Заявления (жалобы), поданные с нарушением требований ст. 131, 132 ГПК Российской Федерации, по определению судьи остаются без движения. Истцу (заявителю) не позднее следующего рабочего дня направляется копия этого определения. В период установленного судьей срока заявления хранятся в особом наряде.

Второе предложение абз. 2 п. 3.24 признано недействующим решением Верховного Суда РФ от 21.05.2007 № ГКПИ06‑1601 в части, допускающей возврат истцу (заявителю) заявлений и приложенных к ним документов без копии определения судьи о возвращении заявления в связи с невыполнением в установленный срок указаний судьи, содержащихся в определении об оставлении заявления без движения.

Если недостатки не будут устранены истцом (заявителем) в назначенный судьей срок, заявление (жалоба) считается неподанным. С соответствующим сопроводительным письмом такие заявления и приложенные к ним документы возвращаются истцу (заявителю). Подлинник определения судьи, копии искового заявления, сопроводительного письма о возвращении заявления и приложенных к нему документов хранятся в наряде № 15.

В случае устранения стороной указанных недостатков регистрация и оформление дела производятся на общих основаниях. Датой поступления дела в суд в этих случаях считается день первоначального представления искового заявления (жалобы).

3.25. Материалы о вынесении дополнительного решения, разъяснении решения суда, рассрочки, отсрочки, порядка их исполнения, о выдаче дубликата исполнительного документа отдельно не регистрируются, а приобщаются к соответствующим гражданским делам.

3.26. Заявления, не принятые судьей по основаниям, перечисленным в ст. 134, 135 ГПК Российской Федерации, регистрации как гражданские дела не подлежат. Копия определения судьи об отказе в принятии искового заявления либо о возвращении искового заявления вручается (направляется) истцу (заявителю) в течение пяти дней со дня поступления заявления в суд. Вместе с копией определения истцу (заявителю) возвращаются поданные им документы. Подлинник определения судьи, копия заявления и сопроводительное письмо о возврате документов хранятся в наряде № 16.

4. Регистрация и учет предложений, заявлений и жалоб на работу суда, не подлежащих рассмотрению в порядке, установленном уголовно‑процессуальным и гражданско‑процессуальным законодательством

4.1. Все поступающие в суд от граждан и организаций предложения, заявления и жалобы (далее – обращения) регистрируются в журнале (форма № 23) с указанием даты их поступления.

Дубликаты, повторные, а также дополнительные обращения регистрируются под тем же номером, что и первоначально поступившее обращение, с указанием даты их поступления.

4.2. Дубликатами считаются обращения одного и того же лица по одному и тому же вопросу, направленные различным адресатам или одному и тому же адресату, если не истек срок рассмотрения по первому обращению.

4.3. Обращения считаются повторными, если они поступили от одного и того же лица по одному и тому же вопросу в случаях:

а) если заявитель не удовлетворен данным ему по первоначальному обращению ответом;

б) если со времени подачи первого обращения истек установленный законом срок рассмотрения, а ответ заявителю не дан.

4.4. Обращения, содержащие оскорбительные выражения либо не поддающиеся прочтению, к рассмотрению не принимаются и после регистрации возвращаются автору с указанием мотивов.

Письменные обращения, не содержащие данных о фамилии заявителя, месте его жительства, регистрируются как анонимные и рассмотрению не подлежат, за исключением анонимных сообщений о преступлениях.

4.5. Зарегистрированные обращения в тот же день передаются председателю суда, который в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1968 года с изменениями и дополнениями от 4 марта 1980 года и от 2 февраля 1988 года (Ведомости Верховного Совета СССР, 1968, № 17, ст. 144; 1980, № 11, ст. 192; 1988, № 6, ст. 94) определяет исполнителя, срок рассмотрения и дает конкретные указания исполнителю.

4.6. Отдельные обращения могут быть поставлены председателем на контроль, о чем делается отметка в журнале (форма № 23).

4.7. В соответствии с резолюцией председателя суда начальник отдела делопроизводства либо лицо, его замещающее, передает обращения исполнителю не позднее следующего рабочего дня под расписку в журнале.

4.8. Начальник отдела делопроизводства или лицо, его замещающее, систематически просматривает журнал регистрации и по всем обращениям, по которым истекает установленный срок разрешения, заблаговременно докладывает председателю суда.

4.9. Если обращение не содержит вопросов, относящихся к компетенции суда, оно не позднее пяти дней после поступления в отдел делопроизводства направляется органам или должностным лицам, правомочным разрешить обращение, с сообщением об этом заявителю.

4.10. Обращения считаются разрешенными и снимаются с контроля в соответствии с резолюцией председателя суда.

Разрешенные обращения вместе с копией ответа заявителю и другой перепиской по ним подшиваются в наряд № 18 или в отдельные производства. О рассмотрении обращения делается отметка в журнале (форма № 23).

Все оконченные производством обращения хранятся в отделе делопроизводства суда, а по истечении календарного года сдаются в архив суда.

5. Оформление уголовных дел на стадиях принятия и назначения к судебному заседанию

5.1. Сведения по уголовным делам с постановлением судьи, вынесенным по результатам подготовительных действий (ст. 227 УПК РФ), не позднее следующего рабочего дня сообщаются в отдел делопроизводства суда для внесения отметок о принятом судьей решении в учетно‑статистическую карточку (форма № 5).

5.2. Судья определяет категорию дела, по которой оно будет учтено в статистическом отчете, указывает номер строки на определении суда о подготовке гражданского дела к судебному разбирательству либо на постановлении, вынесенном при принятии решения по поступившему уголовному делу.

5.3. Копия постановления судьи направляется обвиняемому, потерпевшему и прокурору в сроки, обеспечивающие выполнение требований ч. 4 ст. 231, ч. 2 ст. 234 УПК Российской Федерации.

5.4. Если судьей принято решение о направлении уголовного дела по подсудности, дело с сопроводительным письмом направляется адресату, одновременно извещается прокурор, направивший дело. В учетно‑статистической карточке делается отметка, а копии судебного решения и сопроводительного письма хранятся в наряде № 15.

По делу, направляемому по подсудности, по которому обвиняемый находится под стражей, сопроводительное письмо (в копии) адресуется также администрации места предварительного заключения с указанием о перечислении обвиняемого дальнейшим содержанием за судом, которому направлено дело. К письму прилагаются две копии постановления о направлении дела: для приобщения к личному делу и для вручения обвиняемому.

5.5. В случае назначения предварительного слушания стороны уведомляются о дате и времени предварительного слушания не менее чем за трое суток до объявленной даты (ч. 2 ст. 234 УПК Российской Федерации).

При вынесении судьей постановления о принятии мер по обеспечению возмещения вреда, причиненного преступлением, либо возможной конфискации имущества выписывается исполнительный лист, который регистрируется в журнале по учету исполнительных документов (форма № 50) и не позднее следующего рабочего дня направляется в подразделение службы судебных приставов для исполнения.

5.6. При принятии судьей решения о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом (ст. 237 УПК Российской Федерации) дело должно быть направлено прокурору не позднее следующего рабочего дня.

5.7. При избрании судом мер пресечения в отношении лиц, не связанных с содержанием под стражей, их оформление производится в следующем порядке:

а) при изменении меры пресечения в отношении лица, содержащегося под стражей, на подписку о невыезде и надлежащем поведении копия постановления об изменении меры пресечения направляется для исполнения администрации места предварительного заключения; у освобожденного из‑под стражи лица отбирается подписка о невыезде и надлежащем поведении (форма № 24) и приобщается к материалам дела;

б) при изменении меры пресечения в отношении лица, содержащегося под стражей, на личное поручительство, залог, домашний арест по поручению судьи вызываются в суд поручители и оформляется подписка о личном поручительстве (форма № 25) либо составляется совместно с начальником отдела делопроизводства протокол о принятии залога (форма № 27), которые приобщаются к делу. Постановление об изменении меры пресечения не позднее следующего рабочего дня направляется для исполнения администрации места предварительного заключения. Копии протокола о принятии залога вручаются залогодателю;

в) при избрании названных мер пресечения в отношении лица, не содержащегося под стражей, его оформление производится в порядке, указанном в подпункте «б» настоящего пункта, с вызовом в суд обвиняемого (привлеченного лица) и его поручителей.

5.8. Если по результатам предварительного слушания постановлением судьи уголовное дело прекращено, копия данного постановления направляется прокурору, а также вручается лицу, в отношении которого прекращено уголовное преследование, и потерпевшему в течение 5 суток со дня его вынесения.

5.9. В случае вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания без предварительного слушания сторонам направляются судебные повестки, с тем чтобы они были извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до его начала (ч. 4 ст. 231 УПК Российской Федерации).

5.10. Вызову в судебное заседание подлежат не только лица, указанные в постановлении судьи о назначении судебного заседания, но и другие лица по спискам, представленным сторонами.

5.11. Свидетель, потерпевший, эксперт, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, находящиеся за пределами территории Российской Федерации, могут быть с их согласия вызваны судьей, в производстве которого находится уголовное дело, для производства процессуальных действий на территории Российской Федерации в порядке ст. 456 УПК Российской Федерации.

В соответствии с Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 июня 2002 г. № 147 на территориальные органы Министерства юстиции Российской Федерации возложено исполнение международных обязательств, в том числе по вопросам, связанным с вручением документов, производством отдельных процессуальных действий, признанием и исполнением судебных решений и др.

Запросы о вызове направляются через территориальные органы Министерства юстиции Российской Федерации. Запрос и прилагаемые к нему документы переводятся на официальный язык того иностранного государства, в которое они направляются. Запрос о производстве процессуальных действий составляется согласно требованиям ст. 454 УПК Российской Федерации в письменном виде, подписывается направившим его должностным лицом, удостоверяется гербовой печатью суда.

Все документы, пересылаемые судами в порядке оказания правовой помощи, скрепляются печатью, документы должны быть составлены по установленной форме, написаны ясным и четким языком, тщательно и аккуратно оформлены.

При направлении за границу извещения о дне судебного разбирательства не следует пользоваться бланком повестки о вызове в суд, содержащей санкции за неявку.

Поручения судам, с которыми имеются договоры о правовой помощи, должны высылаться им не позднее чем за 6 месяцев до дня рассмотрения дела, учреждениям юстиции других иностранных государств – не позднее 8 месяцев до дня рассмотрения дела. Данное требование обусловлено длительностью и многоступенчатостью процедуры пересылки и получения документов различными инстанциями, а также неприемлемостью ситуаций, когда заинтересованным лицам вручаются просроченные документы и они отказываются от их получения.

5.12. Рассмотрение уголовного дела в суде первой инстанции может быть начато только в том случае, если с момента вручения обвинительного заключения (акта) прошло не менее 7 суток (исчисление указанного срока начинается со дня, следующего за тем, когда состоялось вручение).

Стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за пять суток до его начала.

5.13. Заблаговременно составляется список дел, назначенных к рассмотрению (форма № 36), и вывешивается при входе в зал заседания либо на специально оборудованном стенде.

5.14. Предварительно проверяется вручение вызываемым в суд лицам повесток, копий обвинительных заключений (актов), других материалов.

5.15. Перед началом разбирательства проверяется явка в суд всех вызываемых, доставляемых лиц.

5.16. Если в ходе разбирательства выяснится, что обвиняемый, содержащийся под стражей, скрылся, суд приостанавливает производство по уголовному делу и возвращает дело прокурору для обеспечения розыска. В случае если скрылся обвиняемый, не содержащийся под стражей, судья избирает ему меру пресечения в виде заключения под стражу и поручает прокурору обеспечить его розыск (ст. 238 ч. 2 УПК Российской Федерации). Дело в этом случае остается в суде и числится как приостановленное до розыска обвиняемого.

5.17. При установлении тяжелого заболевания в виде психического расстройства, подтвержденного заключением судебно‑медицинской экспертизы, производство по делу приостанавливается, но дело прокурору не направляется, а хранится в суде до выздоровления обвиняемого.

6. Оформление гражданских дел на стадии принятия и назначения к судебному рассмотрению

6.1. Дата и время рассмотрения дела в судебном заседании определяются в соответствии с установленными ст. 126, 154, 252, 257, 260, 304, 306, 420, 425, 441 ГПК Российской Федерации сроками.

6.2. Пятидневный срок с момента поступления дела в суд – это тот срок, в который судья в соответствии со ст. 133 ГПК Российской Федерации обязан рассмотреть вопрос о его принятии к производству. В случае принятия дела к производству судья выносит определение о подготовке дела к судебному разбирательству и указывает действия, которые следует совершить сторонам, другим лицам, участвующим в деле, и сроки совершения этих действий. Срок досудебной подготовки определяется судьей с таким расчетом, чтобы рассмотрение дела было произведено в установленные ст. 154 ГПК Российской Федерации процессуальные сроки.

По сложным делам с учетом мнения сторон может быть назначен срок предварительного судебного заседания.

При наличии обстоятельств, предусмотренных ст. 215, 216, 220, абз. 2–6 ст. 222 ГПК Российской Федерации, производство в предварительном судебном заседании может быть приостановлено или прекращено, заявление оставлено без рассмотрения.

Срок проведения предварительного судебного заседания может выходить за пределы установленных ГПК Российской Федерации сроков рассмотрения и разрешения дел.

Согласно определению о назначении дела к судебному разбирательству направляются повестки о вызове в судебное заседание истцам, ответчикам, третьим лицам, экспертам, переводчикам, одновременно извещаются о дате и времени рассмотрения дела прокурор, адвокат, представители государственных органов и другие лица.

6.3. Повестки истцам и ответчикам составляются по форме № 30, другим лицам, вызываемым в суд по гражданским делам, по форме № 31.

В повестке, адресованной лицам, участвующим в деле, предлагается представить в суд все имеющиеся доказательства по делу, а также указывается на последствия непредставления доказательств и неявки в суд извещаемых или вызываемых лиц, разъясняется обязанность сообщить суду причины неявки. В повестке также определяются последствия отказа адресата принять судебную повестку (адресат, отказавшийся принять судебную повестку или иное судебное извещение, считается извещенным о времени и месте судебного разбирательства или совершении отдельного процессуального действия).

Одновременно с судебной повесткой или иным судебным извещением, адресованным ответчику, направляется копия искового заявления, а с судебной повесткой или иным судебным извещением, адресованным истцу, – копия объяснений ответчика в письменной форме, если объяснения поступили в суд.

6.4. Судебные повестки (извещения) доставляются в конвертах с заказным уведомлением о вручении по почте или лицом, которому судья поручает их доставить. Бланк уведомления прикрепляется к стороне конверта, на которой не указывается адрес. Время вручения судебных повесток (извещений) адресату обязательно фиксируется установленным в организации почтовой связи способом или на документе, подлежащем возврату в суд.

6.5. С согласия лица, участвующего в деле, судья может выдать ему на руки судебную повестку (извещение) для вручения ее другому извещаемому или вызываемому в суд лицу. Лицо, которому судья поручил доставить судебную повестку (извещение), обязано возвратить в суд корешок судебной повестки или копию иного судебного извещения с отметкой адресата о ее получении.

В случае если лицо, доставляющее судебную повестку, не застанет вызываемого в суд гражданина по месту его жительства, повестка вручается кому‑либо из проживающих совместно с ним взрослых членов семьи с их согласия для последующего вручения адресату.

Если адресат временно отсутствует, на корешке повестки необходимо отметить, куда выбыл адресат и когда ожидается его возвращение. В случае если фактическое место пребывания адресата неизвестно, об этом делается отметка на повестке с указанием даты и времени, а также источника информации.

8. Прием и учет кассационных, частных жалоб и представлений, дел с апелляционными жалобами и представлениями

8.1. На жалобах и представлениях уполномоченный на то работник суда, принявший жалобу или представление, отмечает время их поступления в суд.

К жалобам и представлениям, полученным по почте, для определения даты их подачи приобщаются конверты.

8.2. Уголовное дело с жалобой или представлением, поступившее от мирового судьи для рассмотрения в апелляционном порядке, регистрируется на учетно‑статистической карточке (форма № 5.2) и в алфавитном указателе (форма № 5‑б) в порядке, установленном разделом 3 настоящей Инструкции, и передается председателю суда. Не позднее следующего рабочего дня дело с апелляционной жалобой передается для рассмотрения судье. В аналогичном порядке производится прием и учет апелляционных жалоб по гражданским делам и делам об административных правонарушениях с регистрацией в журналах форм № 6.2, 7.1 соответственно, а также с занесением сведений в алфавитные указатели форм № 6‑б, 7‑б соответственно.

Апелляционные жалобы, поступившие непосредственно в районный суд, подлежат возвращению мировому судье, рассмотревшему дело, для надлежащего оформления и направления в апелляционную инстанцию.

Апелляционные жалобы адресуются районному суду.

Определение апелляционной инстанции вместе с делом направляется не позднее чем через семь суток после его вынесения суду, постановившему приговор или решение.

8.3. Кассационные жалобы, представления подаются через районный суд, принявший решение. В случаях, предусмотренных законом, кассационные жалобы, представления и приложенные к ним письменные доказательства подаются в суд с копиями по числу лиц, участвующих в деле, либо по числу лиц, чьи интересы затронуты в жалобе.

(в ред. Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 01.08.2005 № 85)

8.4. Исключен. – Приказ Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 01.08.2005 № 85.

8.5. Лицо, подающее кассационную, частную жалобу, может представить дополнительную копию данного документа, на которой работник аппарата суда по его просьбе ставит штамп суда с указанием даты поступления документа и заверяет своей подписью факт принятия документа, после чего копия остается у лица, подавшего жалобу или представление.

8.6. Осужденные, содержащиеся под стражей, извещаются о подаче представления или жалобы, а также о направлении дела в кассационную инстанцию через начальника соответствующего места предварительного заключения.

Осужденному или оправданному вручается копия представления или жалобы потерпевшего.

После получения кассационной жалобы (представления) ее копии с приложением письменных доказательств не позднее следующего дня направляются участникам процесса, чьи интересы затронуты в жалобе.

8.7. Возражения или объяснения, поступившие на жалобу или представление по уголовному или гражданскому делу, приобщаются к делу или в течение суток направляются в дополнение к делу в вышестоящий суд.

8.8. По истечении срока, установленного для обжалования приговора, решения, а если поступили замечания на протокол судебного заседания, то и после их рассмотрения в установленный законом срок, дело с жалобой или представлением направляется в вышестоящий суд с сопроводительным письмом (форма № 43), при этом по гражданским делам суд первой инстанции извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы (представления) в кассационном порядке, по уголовным делам стороны извещаются лишь о направлении дела в вышестоящий суд.

8.9. Вместе с уголовным делом канцелярия суда направляет в вышестоящий суд заполненные статистические карточки на подсудимого и на всех лиц, осужденных или оправданных по делу, либо в отношении которых дело было прекращено, а также на лиц, признанных судом невменяемыми. Контрольные талоны статистических карточек направляются в установленном порядке управлению (отделу) Судебного департамента в субъекте Российской Федерации для контроля за результатами рассмотрения дела судом второй инстанции.

8.10. По уголовному делу, по которому подсудимые совершили оконченные преступления, связанные с причинением ущерба имуществу, вместе с делом в вышестоящий суд, кроме того, направляется заполненная карточка по учету сумм ущерба (Инструкция по ведению судебной статистики).

8.11. Правильность оформления дела, направляемого в кассационную инстанцию, проверяет работник суда, в чьи обязанности это входит в соответствии с должностной инструкцией, а также председательствующий по делу.

8.12. Дата направления дела в кассационную инстанцию и дата возвращения дела в суд, результаты кассационного рассмотрения отмечаются в учетно‑статистической карточке.

8.13. В суде должны быть заведены журналы учета уголовных и гражданских дел, направленных на рассмотрение в кассационную инстанцию (форма № 44‑а).

8.14. Копии судебных постановлений и сопроводительных писем по делам, направленным в вышестоящую инстанцию, хранятся в специальной папке до их возвращения.

Последнее предложение пункта 8.15 признано недействующим решением Верховного Суда РФ от 21.05.2007 № ГКПИ06‑1601 в части, допускающей возврат лицам, подавшим кассационные жалобы или представления, этих жалоб и представлений без копии определения судьи о возвращении кассационной жалобы, представления в связи с невыполнением в установленный срок указаний судьи, содержащихся в определении об оставлении жалобы, представления без движения.

8.15. Кассационные жалобы и представления по гражданскому делу, при подаче которых не были соблюдены требования об их содержании и необходимом количестве копий, а также при подаче жалобы без документа, подтверждающего оплату государственной пошлины, хранятся в деле и в течение установленного судьей срока контролируются. Копия определения судьи об оставлении жалобы, представления без движения не позднее следующего рабочего дня направляется лицу, подавшему жалобу или представление. Если недостатки, указанные в определении, не будут устранены в назначенный судьей срок, эти жалобы и представления с сопроводительным письмом за подписью судьи возвращаются лицам, подавшим жалобу или представление.

8.16. Заочное решение может быть пересмотрено судом, постановившим решение по заявлению стороны, присутствовавшей в судебном заседании. Ответчик вправе подать в суд, постановивший заочное решение, заявление об отмене этого решения в течение семи дней со дня вручения ему копии решения (ст. 237 ГПК Российской Федерации).

Заочное решение может быть обжаловано сторонами в кассационном порядке в течение десяти дней по истечении срока на подачу заявления ответчиком об отмене этого решения, а в случае если такое заявление подано – в течение десяти дней с момента вынесения определения об отказе в удовлетворении этого заявления.

Суд извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения заявления об отмене заочного решения, направляет им копии заявления и прилагаемые к нему материалы (ст. 239 ГПК Российской Федерации). Заявление об отмене заочного решения рассматривается судом в судебном заседании в течение десяти дней с момента его поступления в суд. При отмене судебного решения суд возобновляет рассмотрение дела по существу.

8.17. Кассационные жалобы или представления по гражданским и уголовным делам, поданные с пропуском срока, возвращаются лицам, подавшим жалобу или представление, и им разъясняется право на обращение в суд с ходатайством о восстановлении кассационного срока, если он был пропущен по уважительным причинам. При этом судья может установить срок на принесение ходатайства.

9. Обращение к исполнению приговоров, решений, определений и постановлений суда

9.1. Общие правила

9.1.1. Обращение к исполнению приговора, решения, определения и постановления суда возлагается на суд, рассматривавший дело по первой инстанции.

9.1.2. Приговоры, решения, определения и постановления суда обращаются к исполнению после вступления их в законную силу, за исключением случаев, когда по закону предусмотрено их немедленное исполнение.

Немедленному исполнению подлежит решение:

– о взыскании алиментов;

– о выплате работнику заработной платы в течение трех месяцев;

– о восстановлении на работе;

– о включении гражданина Российской Федерации в список избирателей, участников референдума, а также приговор, определение или постановление суда по уголовному делу:

– не подлежащее обжалованию в кассационном порядке;

– о прекращении уголовного дела в той части, которая касается освобождения обвиняемого или подсудимого из‑под стражи;

– об оправдании лица;

– об осуждении лица без назначения наказания;

– об осуждении лица с назначением наказания и освобождением от его отбывания;

– об осуждении лица с назначением наказания, не связанного с лишением свободы, условного наказания.

По просьбе истца суд может обратить к немедленному исполнению решение, если вследствие особых обстоятельств замедление в его исполнении может привести к значительному ущербу для взыскателя или исполнение может оказаться невозможным.

9.3. Обращение к исполнению решений, определений по гражданским делам

9.3.1. Вступившие в законную силу судебные постановления судов по гражданским делам обращаются к исполнению отделом делопроизводства суда путем выдачи исполнительного документа взыскателю или по его просьбе – передачи (направления) судебному приставу‑исполнителю по месту работы, месту жительства или нахождения физического лица либо по месту нахождения имущества, если должником является юридическое лицо.

9.3.2. Исполнительные документы выписываются и передаются (направляются) по назначению не позднее следующего рабочего дня после вступления в законную силу судебного постановления либо после возвращения дела из кассационной инстанции, а по делам, решения по которым подлежат немедленному исполнению (о взыскании алиментов, о выплате работнику заработной платы в течение трех месяцев, о восстановлении на работе, включении гражданина Российской Федерации в список избирателей, референдума), – в день вынесения решения. Копии судебного постановления по гражданскому делу, выписки из решения должны быть заверены подписью судьи и гербовой печатью суда.

Исполнительные документы выписываются уполномоченными на то сотрудниками суда.

Исполнительный документ должен быть заполнен четко и грамотно, без помарок, дополнений и исправлений. Содержание исполнительного документа должно соответствовать требованиям ст. 8 Федерального закона «Об исполнительном производстве».

По делам, где предусмотрен розыск должника, дополнительно указывается точная дата и место его рождения, по делам о взыскании алиментов, кроме того, имя и дата рождения ребенка, на содержание которого взысканы алименты.

В отношении взыскателей и должников – юридических лиц (предприятия, учреждения, организации, частные предприниматели) указываются известные по делу местонахождение органа юридического лица, наименование банковских учреждений, являющихся хранителями их денежных средств, и номера расчетных счетов в них.

При выдаче исполнительных документов на взыскание ущерба от преступлений в них должны быть указаны дополнительные сведения о квалификации общественно опасных деяний должника.

По каждому решению выдается только один исполнительный лист.

Если решение принято в пользу нескольких истцов или против нескольких ответчиков, суд по просьбе взыскателя в соответствии со ст. 429 ГПК Российской Федерации выписывает несколько исполнительных документов с точным указанием места исполнения решения либо той его части, которая по данному документу подлежит исполнению. При солидарной ответственности должников исполнительные документы выписываются соответственно числу солидарных должников.

9.3.3. Непосредственно судом направляются для исполнения исполнительные документы:

– о взыскании ущерба, причиненного преступлением, – в случаях назначения судом конфискации имущества по искам о защите интеллектуальной собственности, наложения штрафов и присуждения к взысканию иных денежных сумм в доход государства;

– о взыскании государственной пошлины с должника в доход соответствующего бюджета;

– о взыскании алиментов (кроме случаев, когда исполнительный документ по заявлению взыскателя выдан ему на руки); при взыскании алиментов в пользу одиноких матерей на содержание детей, родившихся вне брака, копия решения должна быть выслана органу социальной защиты для прекращения выплаты пособия на их содержание;

– о возмещении вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, а также смертью кормильца;

– о восстановлении на работе незаконно уволенных или переведенных работников и взыскании заработной платы за вынужденный прогул, а также о взыскании денежных сумм с должностных лиц, виновных в незаконном увольнении или переводе работников либо в неисполнении решения суда о восстановлении на работе;

– по жалобам на действия государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, нарушающих права и свободы граждан.

Суд не вправе отказать в просьбе взыскателя о направлении исполнительного документа для исполнения непосредственно судом и по другим категориям гражданских дел.

В остальных случаях исполнительный документ высылается взыскателю путем заказного отправления либо при личной явке взыскателя в суд выдается ему под расписку в справочном листе по делу (форма № 19).

9.3.4. Исполнительные документы, непосредственно обращаемые судом к исполнению, в зависимости от места исполнения передаются в соответствующее подразделение судебных приставов в пределах данного населенного пункта либо в подразделение судебных приставов другого населенного пункта. В случае когда точное место нахождения подразделения судебных приставов неизвестно, допускается направление исполнительного документа в службу судебных приставов органа Министерства юстиции Российской Федерации в соответствующем субъекте Российской Федерации.

Копии сопроводительных писем на высылку исполнительных документов при обращении их к исполнению приобщаются к делу.

При обращении к исполнению взыскатель извещается судом о передаче исполнительного документа в подразделение судебных приставов.

Исполнительные документы, выписанные судом, регистрируются в книге учета исполнительных документов, переданных в подразделение судебных приставов (форма № 50), и алфавитном указателе на исполнительные документы (форма № 50‑а), которые хранятся в отделе делопроизводства.

9.3.5. Книга учета исполнительных документов формы № 50 должна быть прошита и пронумерована, заверена подписью председателя суда и печатью суда.

Регистрации в книге формы № 50 подлежат все виды исполнительных документов по гражданским, уголовным, административным делам, другим материалам и производствам, разрешаемым судом, подлежащие принудительному исполнению судебными приставами‑исполнителями.

Производство по гражданскому делу, по которому иск удовлетворен, считается оконченным, и дело подлежит сдаче в архив после передачи (направления) исполнительных документов подразделению судебных приставов либо вручения их взыскателям.

Гражданское дело, по которому в удовлетворении иска отказано или иск оставлен без рассмотрения, либо производство по делу прекращено, подлежит списанию в архив после вступления в законную силу постановленного решения или определения.

10. Прием и учет кассационных жалоб и представлений

10.4.20. Постановление судьи в порядке досудебного производства может быть обжаловано в вышестоящий суд в сроки, установленные Уголовно‑процессуальным кодексом Российской Федерации (ст. 127 УПК Российской Федерации).

10.4.21. На подлинниках и копиях жалоб и представлений, поступивших в отдел делопроизводства суда непосредственно от представителей (курьеров) предприятий, учреждений, организаций и иных юридических лиц, а также граждан, работник аппарата суда ставит штамп суда с указанием даты поступления документа и заверяет своей подписью, расшифровывая ее, после чего копия возвращается лицу, подавшему жалобу или представление. Подлинники указанных документов направляются в вышестоящий суд.

Для определения даты поступления к жалобам или представлениям, полученным по почте, приобщается конверт.

К жалобам и представлениям должно быть приложено соответствующее число копий для вручения их заинтересованным лицам.

10.4.22. Поступившие в суд жалобы и представления регистрируются в журнале учета входящей корреспонденции. Движение по жалобам и представлениям учитывается в журналах учета, указанных в пункте 10.4.5 настоящей Инструкции.

10.4.23. По истечении срока, установленного для обжалования постановления, материал с жалобой или представлением направляется в вышестоящий суд с сопроводительным письмом, подписанным судьей.

Правильность оформления материала, направляемого в кассационную инстанцию, проверяет судья, рассмотревший материал.

10.4.24. Лицо, подавшее жалобу или представление на постановление судьи, о рассмотрении вышестоящей инстанцией извещается судом, вынесшим обжалуемое решение, но не позднее сроков, установленных Уголовно‑процессуальным кодексом Российской Федерации (форма № 43).

10.4.25. Учет материалов ведется в журнале дел, направленных на рассмотрение кассационной инстанции (форма № 44‑а).

Дата направления материала в кассационную инстанцию и дата возвращения его в суд, а также результаты кассационного рассмотрения отмечаются в указанном журнале.

10.4.26. Кассационные жалобы и представления, поданные с пропуском срока, установленного действующим законодательством, возвращаются лицам, подавшим жалобу или представление, по определению, вынесенному судьей, и им разъясняется право на обращение в суд, вынесший решение, с ходатайством о восстановлении кассационного срока, если он был пропущен по уважительным причинам.

10.4.27. В случае восстановления кассационного срока материал оформляется для кассационного рассмотрения согласно пунктам 10.4.22–10.4.25.

10.4.28. В течение срока, установленного для обжалования постановления судьи, материал никем не может быть истребован и выслан из суда.

…

12.4. Подлинные документы из судебных дел и их надлежащим образом заверенные копии, представленные сторонами, а также письменные справки по делам выдаются уполномоченными работниками отдела делопроизводства и архива суда обвиняемым, подсудимым, осужденным, оправданным, потерпевшим и их представителям, лицам, участвующим в деле, и их представителям по гражданскому делу по письменному заявлению. Эти заявления приобщаются к делу.

(в ред. Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 23.01.2007 № 6)

Копии судебных постановлений по гражданскому делу вступивших в законную силу выдаются иным лицам, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями, по письменному заявлению, в котором должно быть указано, какие права или законные интересы этого лица нарушены этими судебными постановлениями.

(в ред. Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 23.01.2007 № 6)

Порядок выдачи подлинных документов, заверенных копий материалов дела, письменных справок, копий судебных постановлений, вступивших в законную силу, устанавливается председателем суда.

(в ред. Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 23.01.2007 № 6)

Подлинные документы, представленные сторонами по гражданскому делу, возвращаются сторонам с обязательным оставлением в деле копий, заверенных судьей. Лицо, получившее подлинный документ из дела, должно расписаться в получении этого документа на копии, оставленной в деле.

В случае направления документа почтой копия сопроводительного письма подшивается в дело.

12.5. Выдаваемые судом копии приговоров, решений, постановлений и определений по уголовным и гражданским делам, в том числе определений и постановлений, вынесенных вышестоящим судом, должны быть прошиты, пронумерованы, заверены и скреплены печатью. В тех случаях, когда приговор, решение, определение, постановление были изменены вышестоящим судом, об этом следует указать в выдаваемой копии.

На копии также указывается, в каком деле подшит подлинный документ и в производстве какого суда находится дело.

Лицо, получившее копию, должно расписаться в справочном листе. В случае направления копии документа по почте в справочном листе делается об этом отметка.

В одном из уголовных процессов, связанных с использованием цифровой сети Интернет, защитой обвиняемого в виду прецедентного характера дела были предложены вопросы к известному цивилисту, автору многих книг по авторскому праву, проф. Сергееву А. П. Приведенные здесь его ответы представляют интерес и за рамками конкретного дела, обоснованно завершившегося оправдательным приговором.

Ответы на поставленные вопросы

1.  Можно ли считать «сообщение с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов содержащих фонограммы, либо предоставления третьим лицам возможности осуществлять такую загрузку», видом использования фонограммы, подпадающим под действие подп. 2 или подп. 3 п. 1 ст. 39 Закона об авторском праве и смежных правах, осуществление которого допускается без согласия производителя фонограммы?

1.1. В соответствии с подп. 2 и подп. 3 п. 1 ст. 39 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» № 5351‑1 от 9 июля 1993 г. в редакции Федерального закона от 20 июля 2004 г. № 72‑ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах» (далее – Закон об авторском праве, Закон) допускается без согласия производителя фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, но с выплатой вознаграждения передача фонограммы в эфир и сообщение фонограммы для всеобщего сведения по кабелю.

Легальные определения понятий «передача в эфир» и «сообщение по кабелю» содержатся в ст. 4 Закона об авторском праве. Под передачей фонограмм в эфир следует понимать сообщение фонограмм посредством их передачи по радио или телевидению (за исключением кабельного телевидения), а также путем приема сигналов с наземной станции на спутник и передачи сигналов со спутника, посредством которых фонограммы могут быть доведены до всеобщего сведения независимо от фактического их приема публикой. Сообщение по кабелю представляет собой сообщение фонограммы для всеобщего сведения посредством кабеля, провода, оптического волокна или с помощью аналогичных средств.

1.2. Из приведенных дефиниций следует, что рассматриваемые способы использования фонограмм ограничены определенными техническими средствами связи, лежащими в их основе. Так, передача в эфир предполагает сообщение фонограмм для всеобщего сведения с использования одного из трех сигналов связи: телевизионного сигнала, радиосигнала или спутникового сигнала. Сообщение по кабелю, в свою очередь, ограничивается передачей сигнала по проводной системе того или иного вида. Вне проводного соединения сообщения по кабелю не существует.

Специфика цифровой сети Интернет как средства передачи и получения информации заключается в том, что в основе ее функционирования заложено не какое‑либо одно или несколько, а множество различных технологий передачи сигнала. Передача сигнала по Сети может осуществляться с помощью оптического волокна, телефонного кабеля, телевизионных и электрических сетей, спутниковой связи. В последние годы наблюдается стремительное развитие так называемого «беспроводного Интернета». Например, Интернет‑сигналы могут передаваться по системе GPRS, позволяющей владельцам сотовых телефонов получать доступ в Интернет непосредственно с помощью телефона либо путем простого соединения телефонного аппарата с компьютером. Иными словами, средства связи, которые объединяет Интернет, значительно богаче и разнообразнее по сравнению с теми, которые используются для передачи в эфир и сообщения по кабелю.

1.3. Поэтому следует констатировать, что действия по сообщению фонограмм с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов содержащих фонограммы, либо предоставления третьим лицам возможности осуществлять такую загрузку, лишь частично «перекрываются» такими способами использования фонограмм, как передача их в эфир или по кабелю.

В новейшем авторском законодательстве данный способ использования произведений и объектов смежных прав будет выделен отдельно в качестве права на доведение до всеобщего сведения с 1 сентября 2006 года. В частности, согласно подп. 5 п. 2 ст. 38 Закона об авторском праве производителю фонограммы будет принадлежать исключительное право сообщать фонограмму для всеобщего сведения таким образом, при котором любое лицо может иметь доступ к ней в интерактивном режиме из любого места и в любое время по своему выбору (право на доведение до всеобщего сведения).

Как следствие, к действиям по доведению фонограмм до всеобщего сведения с 1 сентября 2006 года не будут применимы нормы подп. 2 и подп. 3 п. 1 ст. 39 Закона об авторском праве, допускающие использование фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, путем передачи в эфир или по кабелю без разрешения правообладателя, но с обязательной выплатой вознаграждения. Об этом прямо сказано в п. 1 со значком «прим» ст. 39, введенным в Закон об авторском праве Федеральным законом от 20 июля 2004 г.: «Положения пункта 1 настоящей статьи не распространяются на доведение до всеобщего сведения фонограммы».

1.4. Учитывая то, что все нормы, связанные с введением в Закон об авторском праве особого права на доведение произведений и объектов смежных прав до всеобщего сведения, в соответствии с Федеральным законом от 20 июля 2004 г. вступают в силу лишь с 1 сентября 2006 года, до этого момента «действия по сообщению фонограмм с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов содержащих фонограммы, либо предоставления третьим лицам возможности осуществлять такую загрузку», в той их части, в какой они покрываются понятиями «передача в эфир» и «сообщение для всеобщего сведения по кабелю», подпадают под действие подп. 2 и подп. 3 п. 1 ст. 39 Закона об авторском праве, допускающих использование фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, путем передачи в эфир или по кабелю без разрешения правообладателя, но с обязательной выплатой вознаграждения.

2. Можно ли считать «сообщение с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов содержащих фонограммы, либо предоставления третьим лицам возможности осуществлять такую загрузку», видом использования фонограммы, подпадающим под действие ст. 12 Римской конвенции от 26 октября 1961 года и ст. 2 Женевской конвенции от 29 октября 1971 года?

2.1. В ст. 12 Международной конвенции об охране прав исполнителей, создателей фонограмм и организаций эфирного вещания от 26 октября 1961 года (далее – «Римская конвенция») установлено, что если фонограмма, опубликованная в коммерческих целях, или воспроизведение такой фонограммы используется непосредственным образом для передачи в эфир или для передачи любым способом для всеобщего сведения, разовое справедливое вознаграждение выплачивается пользователем артистам‑исполнителям, или производителям фонограмм, или им обоим. При отсутствии соглашения между этими сторонами условия распределения этого вознаграждения могут определяться внутренним законодательством.

Из содержания рассматриваемой статьи следует, что в случае использования фонограммы, опубликованной в коммерческих целях, посредством передачи для всеобщего сведения, в том числе путем передачи в эфир, артист‑исполнитель, исполнение которого записано на фонограмму, а также производитель фонограммы имеют право на единовременное вознаграждение за такое использование фонограммы.

2.2. В соответствии со ст. 3 Римской конвенции под передачей в эфир понимается передача беспроволочными средствами звуков или изображений и звуков для приема публикой. Как видим, содержание данного понятия сформулировано в Римской конвенции значительно шире по сравнению с тем, как оно определено в Законе об авторском праве. Исходя из определения ст. 3 Конвенции передача в эфир не ограничивается использованием трех видов сигналов – спутникового, телевизионного и радиосигнала. Для квалификации действия как передачи в эфир, по смыслу Конвенции, достаточно, чтобы используемый сигнал предполагал применение беспроволочной системы.

В ст. 12 Римской конвенции наряду с понятием «передача в эфир» содержится также понятие «передача для всеобщего сведения». Определение последнего понятия в Римской конвенции отсутствует. Однако из содержания рассматриваемой статьи можно сделать вывод о том, что данное понятие является более широким по содержанию по сравнению с понятием «передача в эфир» и охватывает собой все возможные виды сообщения фонограмм публике с помощью каких бы то ни было технических средств, в том числе с помощью проводных (кабельных) систем, за исключением распространения материальных носителей.

2.3. Как уже отмечалось, специфика цифровой сети Интернет как средства передачи и получения информации заключается в том, что в основе ее функционирования заложено не какое‑либо одно или несколько, а множество различных технологий передачи сигнала, как требующих использование провода, так и не предполагающих его использования.

Соответственно можно утверждать, что «сообщение с использованием цифровой сети Интернет путем предоставления третьим лицам возможности осуществлять загрузку музыкальных файлов» является видом использования фонограммы, подпадающим под действие ст. 12 Римской конвенции. В результате буквального толкования текста рассматриваемой статьи, а также в результате ее сопоставления с иными положениями Римской конвенции (ст. 7, 10), можно утверждать, что согласие производителя фонограммы или его правопреемника на использование фонограммы указанным в ст. 12 Конвенции способом не требуется. Выплата единовременного вознаграждения является единственным требованием, которое в данном случае Конвенция предъявляет к пользователю.

2.4. В соответствии со ст. 2 Конвенции об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм от 29 октября 1971 года (далее – «Женевская конвенция), каждое государство‑участник обязуется охранять интересы производителей фонограмм, являющихся гражданами других государств‑участников, от производства копий фонограмм без согласия производителя и от ввоза таких фонограмм всякий раз, когда упомянутое производство осуществляется с целью их распространения публике, а также от распространения этих копий среди публики. Иными словами, Женевская конвенция наделяет производителей фонограмм правом на воспроизведение, правом на распространение и правом на импорт. Каких‑либо других прав, исходя из данной статьи и других положений Женевской конвенции, она за производителями фонограмм не закрепляет. Это означает, исходя из положений Женевской конвенции, что любые иные действия в отношении фонограммы, включая «сообщение с использованием цифровой сети Интернет путем предоставления третьим лицам возможности осуществлять загрузку музыкальных файлов», могут осуществляться без согласия правообладателя и без выплаты ему вознаграждения.

2.5. Что касается квалификации «сообщения с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов, содержащих фонограммы, то хотя это действие и связано непосредственно с передачей фонограммы для всеобщего сведения, но по своему содержанию представляет собой самостоятельный способ использования, охватываемый понятием «воспроизведение фонограммы».

Данный вывод, разделяемый большинством ведущих специалистов в области авторского права, означает, по сути, расширительное толкование понятия «воспроизведение», которое традиционно связывалось лишь с изготовлением материальных копий фонограмм (размножением материальных носителей). Иными словами, под давно известное авторскому праву понятие «воспроизведение» с появлением компьютера была подведена также запись произведения или фонограммы в электронной (включая цифровую), оптической или иной машиночитаемой форме.

2.6. Присоединяясь в целом к данному выводу, нельзя не отметить следующие два обстоятельства. Во‑первых, в определении понятия «воспроизведение фонограммы», которое закреплено ст. 4 Закона об авторском праве, отсутствует указание на то, что запись фонограммы в память ЭВМ также является воспроизведением, тогда как применительно к понятию «воспроизведение произведения» такое указание имеется. Во вторых, совершенно очевидно, что ни Римская конвенция, ни Женевская конвенция не предполагали, что понятием «воспроизведение фонограммы» будет охватываться и запись фонограммы в память ЭВМ. Лишь впоследствии, с появлением Интернета, стали поступать предложения о подведении данных действий под понятие «воспроизведение». Однако указанный вопрос был решен положительно лишь в Договоре ВОИС об исполнениях и фонограммах 1996 года, к которому Российская Федерация еще не присоединилась.

2.7. Таким образом, отвечая на поставленный вопрос, можно констатировать, что «сообщение с использованием цифровой сети Интернет путем осуществления (в том числе с использованием возможностей электронной почты) «загрузки» музыкальных файлов, содержащих фонограммы, либо предоставления третьим лицам возможности осуществлять такую загрузку», является таким видом использования фонограммы, которое подпадает под действие ст. 12 Римской конвенции, но не охватывается ст. 2 Женевской конвенции.

3. Можно ли считать предоставление пользователям сайта возможности загрузки файла, содержащего фонограмму, в личные компьютеры (в процессе осуществления владельцем сайта сообщения фонограммы для всеобщего сведения) распространением экземпляра фонограммы (подп. 3 п. 2 ст. 38 Закона об авторских и смежных правах), которое допускается только с согласия правообладателя?

3.1. Несмотря на то, что в Законе об авторском праве распространение выделено в качестве самостоятельного способа использования фонограммы, легальное определение понятия «распространение фонограммы» в Законе отсутствует. Вместе с тем содержание данного понятия можно вывести из подп. 3 п. 2 ст. 38 Закона, согласно которому производителю фонограммы принадлежит исключительное право распространять экземпляры фонограммы, т. е. продавать, сдавать их в прокат и т. д. Из данной нормы следует, что распространение представляет собой циркуляцию экземпляра фонограммы в гражданском обороте, в результате которой происходит переход экземпляра фонограммы из сферы хозяйственного господства одного субъекта во владение другого лица. Следует подчеркнуть, что обыкновенное физическое перемещение экземпляра фонограммы в пространстве, не сопровождающееся сменой его владельца, распространением не является.

В подп. 3 п. 2 ст. 38 Закона указаны наиболее типичные случаи распространения экземпляра фонограммы – его продажа и сдача в прокат. Разумеется, распространение фонограммы может быть осуществлено и другими способами, например – путем передачи экземпляра фонограммы в залог. Нельзя исключать также возможности перехода экземпляра фонограммы третьему лицу на безвозмездных началах посредством совершения договора дарения или ссуды. По смыслу Закона, во всех перечисленных случаях распространение экземпляров фонограммы без разрешения правообладателя и выплаты ему вознаграждения недопустимо.

Такой же подход к понятию «распространение фонограммы» характерен и для Женевской конвенции, которая имеет в виду лишь распространение экземпляров (копий) фонограммы как материальных носителей. Римская конвенция вопросы, связанные с распространением фонограмм, вообще не регулирует.

В Замоскворецкий районный суд г. Москвы адвоката Ларина Ю. А.

юридическая консультация № 16 МГКА в защиту Д.

ХОДАТАЙСТВО о прекращении дела

Д. обвиняется в уклонении от уплаты налога в особо крупном размере путем непредставления декларации, ч. 2 ст. 198 УК РФ. Согласно обвинительному заключению Д. в феврале и мае 1999 г. продал принадлежащие ему на праве личной собственности земельный участок и расположенный на нем дом, построенный им в 1996 г., однако декларацию о доходе в срок до 3 мая 2000 г. в налоговую инспекцию не представил, подоходный налог в сумме______руб.

(________МРОТ) до 15 июля 2000 г. не уплатил. Тем самым, по мнению следствия, совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 198 УК РФ.

Уголовное дело Д. подлежит прекращению ввиду следующего:

1. Диспозиция ст. 198 УК РФ является бланкетной, т. е. наличие или отсутствие состава преступления определяется нормами налогового законодательства. Именно в налоговом законодательстве установлены виды и размеры налогов, порядок их исчисления, сроки уплаты и т. д. Несоблюдение этих норм в некоторых случаях (умысел на неуплату, крупный или особо крупный размер неуплаченного налога и др.) влечет уголовную ответственность. Таким образом нормы налогового законодательства являются составной частью уголовного законодательства.

2. Обязанность уплачивать подоходный налог на доход, полученный от продажи имущества, в том числе и недвижимого, была установлена ст. 1, 2, 6, 7, 18, 20 Закона РСФСР «О подоходном налоге с физических лиц» от 07.12.1991 г. Особые случаи неисполнения этой обязанности, а именно уклонение от уплаты данного налога в крупном и особо крупном размере являлось преступлением и влекло уголовную ответственность. Инкриминируемые Д. действия подпадали под признаки преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ. Однако с 1 января 2001 г. вместо Закона «О подоходном налоге» был введен в действие Налоговый кодекс РФ часть вторая. В п. 1 ч. 1 ст. 220 НК РФ говорится: «При продаже жилых домов, квартир, дач, садовых домиков и земельных участков, находившихся в собственности налогоплательщика пять лет и более, а также иного имущества, находившегося в собственности налогоплательщика три года и более, имущественный налоговый вычет представляется в сумме, полученной налогоплательщиком при продаже указанного имущества». Фактически отменив этот налог, законодатель устранил преступность деяния – уклонения от уплаты подоходного налога на доход, полученный от продажи имущества, т. е. с 1 января 2001 г. изменил уголовный закон в лучшую сторону. Однако в соответствии с ч. 1 ст. 10 УК РФ «Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т. е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость».

С учетом данных правил об обратной силе уголовного закона Д. не может быть привлечен к уголовной ответственности и дело в отношении него подлежит прекращению согласно ч. 2 ст. 24 УПК РФ.

По запросу юридической консультации № 16 МГКА о применении ст. 198 УК РФ главный научный сотрудник Института Государства и права РАН профессор А. В. Наумов дал следующее научно‑правовое заключение:

«Вопрос: Может ли лицо быть привлечено к уголовной ответственности за уклонение от уплаты налога (ст. 198 УК РФ), если впоследствии данный налог был отменен?

Ответ: Нет, не может. Состав преступления, предусмотренный ст. 198 УК РФ (в равной мере простой или квалифицированный), сконструирован законодателем бланкетным способом (диспозиция ст. 198 УК является бланкетной). Это значит, что уголовно‑правовой запрет определяется в Уголовном кодексе с отсылкой к законам или иным нормативным актам другой отрасли права, а конкретно к налоговому законодательству. И в этом случае (как и в других случаях) условия уголовной ответственности за совершенное деяние, предусмотренное соответствующей статьей УК, содержатся не только непосредственно в уголовно‑правовой норме, но и нормах других отраслей права. Применительно к ст. 198 УК РФ условием уголовной ответственности является нарушение и норм налогового законодательства. Так, в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 8 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» от 4 июля 1997 г. указывается: «Уклонение от уплаты налогов связано с невыполнением виновным определенных норм налогового законодательства. В связи с этим обратить внимание судов на то, что по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 198, 199 УК РФ, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении и приговоре должно быть указано, какие конкретно нормы налогового законодательства, действовавшего на момент совершения преступления, нарушены обвиняемым, осужденным».

Эту рекомендацию Пленума Верховного Суда Российской Федерации можно конкретизировать на основе определенной ситуации, связанной с изменением налогового законодательства, повлекшего за собой и фактическое изменение содержания уголовного закона (без непосредственного внесения изменения в сам уголовный закон, т. е. без изменения его «Буквы»). Так, в соответствии с Законом Российской Федерации «О подоходном налоге с физических лиц» 1991 г. (с последующими изменениями) налогообложению подлежали, в том числе, и доходы физического лица от продажи имущества (в том числе и недвижимого), включая продажу жилых домов, квартир, дач, садовых домиков. Соответственно этому диспозиция ст. 198 УК РФ (как ч. 1, так и ч. 2) охватывала и такую разновидность этого преступления, как уклонение от уплаты налога физического лица, осуществляющего продажу имущества, в том числе и жилого дома, принадлежащего ему на праве собственности. Однако часть вторая Налогового кодекса Российской Федерации внесла существенные изменения в регулирование указанного налога. В п. 1 ч. 1 ст. 220 Налогового кодекса указывается: «При продаже жилых домов, квартир, дач, садовых домиков и земельных участков, находившихся в собственности налогоплательщика пять лет и более, а также иного имущества, находившегося в собственности налогоплательщика три года и более, имущественный налоговый вычет представляется в сумме, полученной налогоплательщиком при продаже указанного имущества». То есть фактически этот налог для указанных физических лиц был отменен. Следовательно, произошла фактическая декриминализация данного деяния, в том числе и совершенного в виде уклонения от уплаты налога с продажи жилого дома.

Вопрос: «Как соотносится понятие обратной силы закона в уголовном праве и в налоговом праве?»

Ответ: В соответствии с ч. 1 ст. 10 УК РФ «Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т. е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость». Эта уголовно‑правовая норма является отражением в уголовном законодательстве ч. 2 ст. 54 Конституции Российской Федерации: «Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон». Данная конституционная норма распространяется на все отрасли права, включая и налоговое право.

В налоговом законодательстве вопрос об обратной силе в рассматриваемом аспекте регламентируется ч. 3 и ч. 4 ст. 5 Налогового кодекса Российской Федерации. Решение его зависит от того, устраняет или смягчает новый закон ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах или же в новом законе речь идет об отмене налогов и сборов или снижении размеров их ставок. Первый случай регулируется ч. 3 ст. 5: «Акты законодательства о налогах и сборах, устраняющие ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах, либо устанавливающие дополнительные гарантии защиты прав налогоплательщиков, плательщиков сборов, налоговых агентов, их представителей, имеют обратную силу» (в ред. Федерального закона от 9 июля 1999 г., введенного в действие 17 августа 1999 г.).

Во втором случае действует ч. 4 ст. 5 (также Налогового кодекса): «Акты законодательства о налогах и сборах, отменяющие налоги и (или) сборы, снижающие размеры ставок налогов (сборов), устраняющие обязанность налогоплательщиков, плательщиков сборов, налоговых агентов, их представителей, или иным образом улучшающие их положение, могут иметь обратную силу, если прямо предусматривают это» (в ред. Федерального закона от 9 июля 1999 г., введенного в действие 17 августа 1999 г.).

Соответственно этому вопрос об обратной силе применительно к ст. 198 УК РФ в отношении, например, физического лица, не уплатившего налог с продажи жилого дома, должен быть решен однозначно. В соответствии с ч. 3 ст. 5 Налогового кодекса РФ и ч. 1 ст. 10 УК РФ отмена указанного налога влечет за собой и отмену уголовной ответственности лица за совершенные им действия. Вместе с тем, поскольку ст. 220 Налогового кодекса РФ, фактически отменившая налог с продажи физическим лицом жилого дома, находившегося в его собственности пять лет и более, прямо не отменяет обязанность налогоплательщика выплатить указанный налог, в этой части сама по себе отмена указанного налога обратной силы не имеет. Следовательно, будучи освобожденным от уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ст. 198 УК РФ, указанное физическое лицо сохраняет обязанность уплаты соответствующего налога».

В связи с изложенным и на основании ч. 2 ст. 24, ст. 254 УПК РФ

ПРОШУ

уголовное дело Д. прекратить.

Приложение: запрос юридической консультации № 16 от, сопроводительное письмо и заключение профессора Наумова А. В. на 4 листах. 17.07.02 г.

Адвокат Ю. Ларин

Уголовное дело № 2‑227/2000

Копия ПРИГОВОРА

Именем Российской Федерации

20 июля 2000 г. г. Москва

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе председательствующего судьи С. А. Пашина, народных заседателей Н. С. Скрябиной и 3. Г. Козловой, при секретаре Е. В. Трепашовой, рассмотрев в открытом судебном заседании с участием государственного обвинителя Д. И. Бунтина, защитника адвоката Д. Г. Колоколова уголовное дело по обвинению Бориса Дмитриевича БОКАРЕВА, родившегося 20 декабря 1964 г. в г. Москве, получившего среднее образование, работавшего наладчиком автоматических линий на предприятии «Русский продукт», женатого, имеющего дочь 1989 года рождения, проживающего по адресу: г. Москва, ул. Открытое шоссе, д. 27, корп. 4, кв. 45, – не судимого, – в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, установила:

Содержание обвинения

Подсудимый Б. Д. Бокарев обвинялся органами уголовного преследования в том, что он совершил:

предусмотренное ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации покушение на убийство двух лиц, т. е. на умышленное причинение смерти двум лицам, а именно в том, что 10 января 2000 г. примерно в 21 час, находясь в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в ходе возникшей на почве личной неприязни ссоры умышленно, с целью лишения жизни двух лиц, нанес не менее шести ударов кухонным ножом М. А. Солдатову, причинив последнему следующие телесные повреждения: повлекшие тяжкий вред здоровью и находящиеся в прямой причинной связи с наступлением смерти повреждения в виде трех проникающих колото‑резаных ран передней поверхности грудной клетки, повреждающих правое легкое, клетчатку переднего средостения, перикард; повлекшие легкий вред здоровью повреждения в виде двух непроникающих колото‑резаных ран передней поверхности грудной клетки, резаной раны первого пальца левой кисти, ссадины правой подмышечной области. В результате возникшей от проникающих колото‑резаных ран грудной клетки с повреждением легкого кровопотери М. А. Солдатов на месте происшествия скончался. Кроме того, находясь в указанной квартире в то же время, в ходе ссоры Б. Д. Бокарев, согласно обвинительному заключению, умышленно, с целью лишения жизни двух лиц, нанес не менее трех ударов кухонным ножом Е. В. Наплекову, причинив ему повлекшие легкий вред здоровью телесные повреждения в виде трех непроникающих колото‑резаных ран грудной клетки: на задней поверхности по лопаточной линии в проекции 7‑го ребра, на передней поверхности по средне‑ключичной линии справа и слева в 5‑м межреберье, – однако Е. В. Наплеков, которому была своевременно оказана медицинская помощь, выжил вопреки желанию Б. Д. Бокарева по независящим от него обстоятельствам;

предусмотренное ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации убийство, т. е. умышленное причинение смерти другому человеку, а именно в том, что 10 января 2000 г. примерно в 21 час, находясь в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в ходе возникшей на почве личной неприязни ссоры умышленно, с целью лишения жизни двух лиц, нанес не менее шести ударов кухонным ножом М. А. Солдатову, причинив последнему следующие телесные повреждения: повлекшие тяжкий вред здоровью и находящиеся в прямой причинной связи с наступлением смерти повреждения в виде трех проникающих колото‑резаных ран передней поверхности грудной клетки, повреждающих правое легкое, клетчатку переднего средостения, перикард; повлекшие легкий вред здоровью повреждения в виде двух непроникающих колото‑резаных ран передней поверхности грудной клетки, резаной раны первого пальца левой кисти, ссадины правой подмышечной области. В результате возникшей от проникающих колото‑резаных ран грудной клетки с повреждением легкого кровопотери М. А. Солдатов на месте происшествия скончался (л.д. 179–180).

Позиция подсудимого

Допрошенный в судебном заседании в качестве подсудимого Б. Д. Бокарев свою виновность в совершении данных преступлений не признал и сообщил суду, что действительно 10 января 2000 г. около 18 часов пришел в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве к М. А. Солдатову для распития спиртных напитков. Накануне он пользовался врачебной помощью нарколога, так как примерно с 7 января 2000 г. находился в запое. В указанной квартире, кроме хозяина, были также Е. В. Наплеков, Г. В. Бодров, В. Е. Юхов, ненадолго заходил Борис – сосед М. А. Солдатова с верхнего этажа. Просидел Б. Д. Бокарев у М. А. Солдатова не более 3 часов, и за это время ни с кем не ссорился; компания смотрела телевизор, велись разговоры об автомобилях. Когда за столом остались только он, Б. Д. Бокарев, хозяин квартиры и Е. В. Наплеков, спиртное стало подходить к концу, и Б. Д. Бокарев вызвался принести из дома денег для покупки водки. Однако, придя к себе домой в соседний подъезд, Б. Д. Бокарев заснул, так как был сильно пьян. Поздно ночью его задержали сотрудники милиции из 73‑го отделения внутренних дел и подвергли избиению, требуя признания в убийстве двух человек; милиционеры разбили ему нос, чем Б. Д. Бокарев и объясняет наличие на его одежде – свитере, футболке и джинсах – кровавых пятен. В ходе предварительного следствия Б. Д. Бокарев виновным себя не признавал, ссылаясь на амнезию, однако к моменту рассмотрения его уголовного дела судом он, по его словам, вспомнил, что когда покидал кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве, все там были живы, никто не был ранен, никакой ссоры между собутыльниками не происходило.

Доказанность события преступления

Судебная коллегия считает доказанным: что М. А. Солдатов, находясь в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве 10 января 2000 г., получил вышеописанные телесные повреждения и скончался на месте происшествия в результате кровопотери, возникшей от проникающих колото‑резаных ран грудной клетки с повреждением легкого; что Е. В. Наплеков, находясь в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве 10 января 2000 г., получил вышеописанные телесные повреждения, причинившие легкий вред его здоровью. Телесные повреждения М. А. Солдатову и Е. В. Наплекову причинены ножом или ножами.

Этот вывод подтверждается, в частности:

показаниями потерпевшего Е. В. Наплекова, который описал полученные им ранения, а также сообщил, что М. А. Солдатов был ранен несколькими ударами ножа;

показаниями свидетеля Г. В. Бодрова, который вечером 10 января 2000 г. проснулся в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в г. Москве от хлопка дверью и обнаружил в одной из комнат указанной квартиры, где ранее с его участием происходило распитие спиртных напитков, умирающего от ран окровавленного М. А. Солдатова и раненого под лопатку и в грудь Е. В. Наплекова, который был обнажен до пояса;

содержащимися в протоколе осмотра места происшествия от 10 января 2000 г. сведениями: в одной из комнат кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве был обнаружен окровавленный труп М. А. Солдатова, на теле которого зафиксированы многочисленные ранения, в том числе – «зияющие» (л.д. 4, 5); на накрытом клеенкой столе, тапочках покойного, на полу и стенах найдены помарки, потеки и брызги крови (л.д. 4–5); «На лестничном марше между 2 и 3 этажом, на 2 ступеньке сверху, обнаружен кухонный нож со следами пятен бурого цвета. Нож с эбонитовой ручкой коричневого цвета, длиной 222 мм, длина клинка 132 мм [в тексте протокола – неоговоренное исправление числа «122» на число «132» – ремарка суда], ширина клинка 20 мм. Клинок с обеих сторон испачкан веществом бурого цвета» (л.д. 5); приложенными к протоколу осмотра места происшествия фотографиями (л.д. 8–10);

заполненным бланком констатации смерти М. А. Солдатова бригадой № 12 станции скорой и неотложной помощи, из которого бланка следует, что прибывшие в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в г. Москве врачи в 22 часа 55 минут констатировали смерть М. А. Солдатова, которая наступила около 22 часов (л.д. 27);

заключением эксперта № 83, в котором описаны и квалифицированы вышеуказанные ранения, обнаруженные на теле М. А. Солдатова после его смерти (л.д. 16, 18–19), и сделаны, в частности, следующие выводы: «Проникающие колото‑резаные раны… образовались от воздействия плоского предмета с односторонней заточкой (возможно, ножа), обладающего колюще‑режущими свойствами, имеющего ширину действующей части на уровне погружения не более 1,8 см и длину около 7,3 см» (л.д. 18); «Все указанные выше повреждения имеют признаки прижизненности и образовались в интервале от нескольких минут до 1–3 часов до наступления смерти» (л.д. 18); эти раны «По признаку опасности для жизни… расцениваются как повлекшие ТЯЖКИЙ вред здоровью. Наступление смерти находится с ними в прямой причинной связи… Смерть гражданина Солдатова Михаила Алексеевича, 43 лет, последовала от кровопотери вследствие проникающих колото‑резаных ран грудной клетки с повреждением легкого» (л.д. 19); «Непроникающие колото‑резаные раны… резаная рана первого пальца левой кисти… ссадина правой подмышечной области… образовались от воздействия аналогичного твердого плоского предмета (возможно, ножа), обладающего режущими свойствами; имеют признаки прижизненности; образовались в том же интервале перед наступлением смерти…» (л.д. 19); «смерть наступила в пределах 2–4 часов до момента фиксации трупных явлений в 00:45 11 января 2000 г.» (л.д. 19); покойный М. А. Солдатов находился в тяжелой степени алкогольного опьянения (л.д. 19, 22); выводы эксперта – судебного медика подтверждаются схематическим изображением ранений на таблице, а также фотографией кожных покровов покойного (л.д. 21);

телефонограммой № 94, согласно которой Е. В. Наплеков со множественными ранениями грудной клетки был доставлен в больницу в 23 часа 29 минут (л.д. 28); справкой № 57 о ранениях Е. В. Наплекова (л.д. 29);

заключением эксперта № 8136/2777, где описаны и квалифицированы как причинившие легкий вред здоровью образовавшиеся 10 января 2000 г. на теле Е. В. Наплекова телесные повреждения (л.д. 109).

Оценка доказательств виновности подсудимого

Допрошенный в судебном заседании в качестве потерпевшего Е. В. Наплеков пояснил, что вышеописанные телесные повреждения были причинены ему и М. А. Солдатову при указанных в обвинительном заключении обстоятельствах Б. Д. Бокаревым. Потерпевший Е. В. Наплеков дал следующие показания:

в декабре 1999 г. его сын погиб, отравившись угарным газом в гараже М. А. Солдатова. Утром 10 января 2000 г. М. А. Солдатов пригласил Е. В. Наплекова в гости, чтобы тот мог развеяться. Е. В. Наплеков приехал в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве около 10 часов 30 минут. Когда М. А. Солдатов, Е. В. Наплеков, В. Е. Юхов, Г. В. Бодров уже выпили спиртного, к ним присоединился Б. Д. Бокарев; было еще светло, по‑видимому, было около 14 часов. В. Е. Юхов опьянел совершенно и ушел спать в соседнюю комнату. После 16 часов Б. Д. Бокарев стал опрокидывать рюмку за рюмкой, становился все агрессивнее. По своему обыкновению, он стал демонстрировать приемы борьбы, предлагал померяться силой, что Е. В. Наплеков расценил как «хулиганские штучки», как назойливость. Г. В. Бодров также ушел из‑за стола, оставив М. А. Солдатова в комнате вместе с Б. Д. Бокаревым и Е. В. Наплековым. Б. Д. Бокарев открыл холодильник и заметил там бутылку импортной водки, но М. А. Солдатов не велел ему откупоривать ее, так как эта бутылка предназначалась Т. И. Солдатовой. М. А. Солдатов предложил Б. Д. Бокареву денег, чтобы он купил себе водки в любом количестве и дал возможность М. А. Солдатову и Е. В. Наплекову побеседовать без помех. Тогда Б. Д. Бокарев резко захлопнул дверь холодильника, смахнул все со стола и с полки. Удивленные таким поведением собутыльника М. А. Солдатов и Е. В. Наплеков стали его урезонивать, a E. В. Наплеков наклонился, чтобы собрать разбросанные вещи, и тут же почувствовал резкую боль в спине под лопаткой. Когда Е. В. Наплеков выпрямился, он почувствовал второй удар в грудь и увидел, что Б. Д. Бокарев с ножом в руке делает в его сторону выпады, отскакивает, как шпажист. Б. Д. Бокарев нанес Е. В. Наплекову третий удар ножом, и Е. В. Наплеков увидел, как лезвие ножа вошло в его грудь. Б. Д. Бокарев контролировал ситуацию, наставлял нож на М. А. Солдатова, чтобы тот не смог прийти Е. В. Наплекову на помощь, пытался полоснуть М. А. Солдатова лезвием по горлу. Б. Д. Бокарев глумился над присутствующими, на его лице играла издевательская ухмылка. Когда Б. Д. Бокарев пошел с ножом в руке, держа его лезвием вперед, на оступившегося Е. В. Наплекова, тот выставил перед собой стул; Б. Д. Бокарев пытался одной рукой отобрать стул у Е. В. Наплекова, а другой нащупать слабое место в его защите и нанести ему удар. М. А. Солдатов начал подниматься со своего места, Б. Д. Бокарев отскочил от Е. В. Наплекова, провел лезвием ножа по обнаженному телу М. А. Солдатова, который сидел за столом в одних трусах, затем сел рядом с М. А. Солдатовым, приобняв его, и Е. В. Наплеков увидел, как Б. Д. Бокарев под столом делает резкие движения правой рукой, в которой был нож. М. А. Солдатов закричал, навалился на Б. Д. Бокарева и, когда тот отскочил, М. А. Солдатов повалился на сидение. Е. В. Наплеков попытался стулом выбить нож у Б. Д. Бокарева, ударил его в бок; Б. Д. Бокарев прикрылся рукой. Было тесно, но Е. В. Наплеков ударил его еще два раза. Б. Д. Бокарев, уходя от очередного удара, присел и выскользнул за дверь, которую Е. В. Наплеков тут же прикрыл и навалился на нее своим телом. Б. Д. Бокарев ломился в дверь, но потом, когда Е. В. Наплеков уже ослабел от потери крови, ушел в глубь квартиры, что‑то стал делать в ванной комнате и на кухне, и, наконец, хлопнула входная дверь. Е. В. Наплеков услышал голос Г. В. Бодрова, назвавшего его по имени. Убедившись, что в комнату хочет войти именно Г. В. Бодров, а не Б. Д. Бокарев, Е. В. Наплеков открыл ему дверь и попросил немедленно вызвать милицию из квартиры напротив. Хотя в комнате был телефон, Е. В. Наплеков не решился воспользоваться им рядом с окровавленным М. А. Солдатовым. Нападение Б. Д. Бокарева длилось примерно 20 минут; работники милиции приехали быстро, примерно через 15 минут после того, как Г. В. Бодров ушел к соседям вызвать милицию. Е. В. Наплеков оставался в одежде – свитере, футболке и брюках, пока не приехали врачи, которые раздели его для осмотра ранений.

Как установлено Судебной коллегией в результате исследования совокупности доказательств по настоящему уголовному делу, показания потерпевшего Е. В. Наплекова, соответствующие материалам дела в части о описания телесных повреждений, в части, касающейся роли Б. Д. Бокарева в причинении телесных повреждений М. А. Солдатову и самому Е. В. Наплекову прямых подтверждений не имеют. Обнаружены лишь косвенные обстоятельства, предположительно говорящие о причастности Б. Д. Бокарева к инкриминированным ему деяниям.

Так, свидетель Г. В. Бодров сказал, что Б. Д. Бокарев, когда выпьет лишнего, имел обыкновение «обниматься», т. е. хватать за шею собутыльников, демонстрируя свою физическую силу; 10 января 2000 г. Г. В. Бодров не видел, чтобы он начал вести себя подобным образом, но, как только Б. Д. Бокарев напился, Г. В. Бодров счел за лучшее уйти в другую комнату. Собственно, в этой части показания Г. В. Бодрова говорят, скорее, в пользу подсудимого: по словам свидетеля, Б. Д. Бокарев имел обыкновение демонстрировать силу рук, а не кидаться в пьяном виде на людей с ножами и другими попавшимися под руку опасными предметами, да еще нападать на людей со спины. К сожалению, органы уголовного преследования, приписав 3. Д. Бокареву, по сути, хулиганский мотив совершения преступлений – агрессию из‑за ничтожного повода, оставили без внимания характер отношений М. А. Солдатова и Е. В. Наплекова, потерявшего, по его же словам, сына в гараже М. А. Солдатова; об этом Е. В. Наплеков умолчал при первичном допросе и сообщил лишь при повторном его допросе стороной защиты в последний день судебного следствия. Судебная коллегия углубилась в исследование данного обстоятельства, ровно настолько, насколько это дозволено положениями ст. 254 УПК РСФСР, однако приняла его к сведению для целей оценки показаний Е. В. Наплекова в совокупности с другими доказательствами. Надо также отметить, что Б. Д. Бокарев положительно характеризуется по месту жительства (л.д. 117) и работы как «уравновешенный, добрый, отзывчивый товарищ» (л.д. 119). Напротив, согласно характеристике из соответствующего РЭУ «на гр‑на Солдатова М. А. неоднократно поступали жалобы от соседей о том, что в квартире постоянно собирались посторонние лица, происходили пьянки, разборки» (л.д. 130).

Потерпевший Е. В. Наплеков утверждал, что, опасаясь возвращения Б. Д. Бокарева, удерживал ведущую в комнату дверь до прихода Г. В. Бодрова и предварительно окликнул последнего через затворенную дверь. В судебном заседании свидетель Г. В. Бодров припомнил фразу, якобы сказанную Е. В. Наплековым, когда Г. В. Бодров пытался проникнуть в комнату, где находились раненые М. А. Солдатов и Е. В. Наплеков. Е. В. Наплеков спросил: «Это ты? А этого нет?». После настойчивых расспросов свидетель высказал предположение, что Е. В. Наплеков имел в виду Бориса (Б. Д. Бокарева). Об этом диалоге свидетель непосредственно после происшествия умолчал (л.д. 33); даже если такой диалог состоялся, он может быть интерпретирован многими различными способами, тем более что Е. В. Наплеков не назвал Г. В. Бодрову имени подсудимого; к тому же, как будет продемонстрировано ниже, Е. В. Наплеков, по‑видимому, не опасался Б. Д. Бокарева, отступил от ведущей в комнату двери до прихода под дверь Г. В. Бодрова и в действительности стоял в тот момент возле холодильника. Судя по результатам осмотра места происшествия, на двери, ведущей в комнату № 3, где был обнаружен труп М. А. Солдатова (на подписях к фотографиям эта комната обозначена номером 1), крови не найдено (л.д. 4, 5), однако, если раненый в грудь и спину Е. В. Наплеков подпирал ее своим телом на протяжении нескольких минут, дверь должна была быть испачкана кровью потерпевшего.

Жена подсудимого О. М. Бокарева сообщала в ходе предварительного следствия, что у Б. Д. Бокарева был синяк на переносице, когда он вернулся вечером 10 января 2000 г. домой; в судебном заседании свидетель О. М. Бокарева, напротив, утверждала, что ничего необычного в облике мужа не заметила. Потерпевший же Е. В. Наплеков не говорил, что он либо М. А. Солдатов наносили Б. Д. Бокареву удары по лицу. Таким образом, нет доказательств, что этот синяк появился именно в результате борьбы вооруженного ножом Б. Д. Бокарева с М. А. Солдатовым и Е. В. Наплековым. Рассуждение типа post hoc ergo propter hoc («после этого, значит вследствие этого») является типичным софизмом.

Как видно из протокола освидетельствования Б. Д. Бокарева от 11 января 2000 г., на теле Б. Д. Бокарева, обнаружены многочисленные телесные повреждения: синяки, ссадины, кровоподтеки (л.д. 26). Наличие указанных повреждений на теле Б. Д. Бокарева 11 января 2000 г. в 12 часов подтверждено также исследовавшейся в судебной заседании справкой из травматологического пункта при поликлинике № 222. Эксперт‑медик отметил 2 февраля 2000 г., что на теле Б. Д. Бокарева имеются двух‑трехнедельной давности кровоподтеки, о которых сам Б. Д. Бокарев говорил, что они причинены ему «в отделении милиции… неизвестными мужчинами в гражданской одежде» (л.д. 105). Следователь прокуратуры не усмотрел в действиях работников милиции «состава преступления» и своим постановлением от 21 марта 2000 г., ссылаясь, в частности, на то, что «показаниями потерпевшего Е. В. Наплекова… вполне определенно описан механизм и обстоятельства, при которых возникли телесные повреждения у Бокарева Б. Д.», прекратил их уголовное преследование «за отсутствием события преступления», т. е. по другому процессуальному основанию (л.д. 159). Однако потерпевший Е. В. Наплеков отрицал в судебном заседании 19 июля 2000 г., что он мог 10 января 2000 г. причинить Б. Д. Бокареву телесные повреждения в области живота. Как уже говорилось выше, жена подсудимого в ходе предварительного следствия говорила о синяке на спинке носа Б. Д. Бокарева, но 10 января 2000 г. после прихода Б. Д. Бокарева домой она отнюдь не наблюдала ссадин на его голове, скулах, губе (см. протокол освидетельствования от 11 января 2000 г. – л.д. 26 об); эти повреждения, очевидно, образовались после прихода Б. Д. Бокарева домой от М. А. Солдатова, в период между пробуждением Б. Д. Бокарева от сна и освидетельствованием, т. е. при нахождении Б. Д. Бокарева в руках работников милиции. Таким образом, нет доказательств, что данные телесные повреждения причинены Б. Д. Бокареву Е. В. Наплековым либо М. А. Солдатовым в ходе перешедшей в драку ссоры.

Как следует из заключения экспертов № 402/671, результаты биологической экспертизы допускают «смешение крови Солдатова М. А. и Бокарева Б. Д.» в двух пятнах на клинке ножа, найденного на лестнице подъезда корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе (л.д. 79). Однако заключение экспертов носит вероятностный характер, что не позволяет использовать его как улику (см. абз. 3 п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам»); к тому же, в ходе освидетельствования Б. Д. Бокарева никаких порезов на его теле не обнаружено (л.д. 26).

Других заслуживающих упоминания доказательств, которые могли бы подтвердить изобличающие Б. Д. Бокарева показания Е. В. Наплекова, нет.

Судебная коллегия констатирует, что показания потерпевшего Е. В. Наплекова не подтверждаются показаниями свидетеля Г. В. Бодрова. Ссоры между Б. Д. Бокаревым, с одной стороны, М. А. Солдатовым и Е. В. Наплековым, с другой, Г. В. Бодров не наблюдал. Допрошенный 11 января 2000 г. следователем в качестве свидетеля Г. В. Бодров говорит следующее: «Борис хотел поговорить с Мишей, и Миша попросил меня уйти в другую комнату и подождать, пока он не позовет. В этой комнате остались Миша, Женя и Боря. Виктор продолжал спать в другой комнате, я сидел в кресле возле него. Я уснул. Проснулся от того, что услышал, как хлопнула очень громко входная дверь. Я выскочил в коридор и обнаружил входную дверь открытой. А дверь в комнату (маленькую), где должны были находиться Миша, Женя, Боря была прижата, я не смог ее открыть с первого раза. Я позвал Мишу, но услышал шум мебели, я толкнул дверь, она открылась, и я увидел слева Михаила, истекающего кровью. Около холодильника стоял Евгений. На мой вопрос, где телефон, Евгений ничего не ответил» (л.д. 33). И сразу же после происшествия, и в судебном заседании свидетель Г. В. Бодров утверждал, что проснулся лишь от хлопка входной двери; шум драки его не разбудил, он такого шума не слышал. Надо также отметить, что входная дверь, согласно показаниям самого же Г. В. Бодрова, осталась открытой; блокированной же оказалась дверь в комнату, где был накрыт стол и находились раненые; разумно считать, что именно ее и захлопнул потерпевший Е. В. Наплеков, остававшийся в комнате, и этот стук услышал Г. В. Бодров. Свидетель Г. В. Бодров фактически утверждает, что сам открыл дверь, поскольку, когда вошел в эту комнату, он увидел Е. В. Наплекова «около холодильника» (показания от 11 января 2000 г.), «в углу» (показания в судебном заседании). Как видно из приложенных к протоколу осмотра места происшествия фотографий, холодильник в комнате кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве, где разыгрались рассматриваемые события, находится вдалеке от двери и отделен от нее столом (л.д. 8 об, 9), т. е. Е. В. Наплеков не защищал дверь от возможного появления Б. Д. Бокарева, как он утверждает. По словам свидетеля Г. В. Бодрова, когда он проник в комнату, Е. В. Наплеков был обнажен по пояс, на его теле виднелись ранения; Е. В. Наплеков же говорит, что он был в окровавленной и разорванной одежде; однако эти свитер, футболка, брюки отсутствуют среди вещественных доказательств.

Как видно из протокола задержания от 11 января 2000 г., на Б. Д. Бокарева как на совершившее преступление лицо указал «потерпевший» (л.д. 52), очевидно, Е. В. Наплеков. Однако сразу Е. В. Наплеков не назвал имени убийцы Г. В. Бодрову и не воспользовался находившимся в комнате телефоном, отослав Г. В. Бодрова к соседям. Это, конечно, можно объяснить шоковым состоянием Е. В. Наплекова, тем более что Г. В. Бодров считает его речь бессвязной, если бы он не руководил вполне разумно действиями Г. В. Бодрова.

Судя по тексту обвинительного заключения, показания потерпевшего Е. В. Наплекова не могут быть подкреплены и показаниями отсутствовавшего в судебном заседании свидетеля В. Е. Юхова (см. л.д. 176); поэтому стороны высказались за окончание судебного следствия в отсутствие данного свидетеля.

Изложенные соображения не дают Судебной коллегии оснований обличать потерпевшего Е. В. Наплекова в сознательной лжи, однако позволяют констатировать недостаточность показаний Е. В. Наплекова – этой единственной серьезной улики против подсудимого Б. Д. Бокарева, улики, указывающей на него и не на кого другого. Если уголовно‑процессуальный закон запрещает основывать обвинение на признании обвиняемым своей вины, доколе оно не подтверждается совокупностью имеющихся по делу доказательств, тем более осуждение человека не может быть основано на показаниях заинтересованного в исходе дела потерпевшего, когда они в части, указывающей на определенное лицо как на преступника, не подтверждаются объективно другими вескими доказательствами. Судебная коллегия также вторично подчеркивает, что органами уголовного преследования не изучались иные версии происшествия, и обвинение Б. Д. Бокарева, который не был единственным гостем М. А. Солдатова, основано всецело на показаниях Е. В. Наплекова.

Доказательства невиновности подсудимого

Судебная коллегия, кроме того, установила ряд обстоятельств, которые с учетом изложенных выше соображений опровергают выдвинутое против Б. Д. Бокарева обвинение.

Во‑первых, на протяжении всего предварительного следствия подозреваемый и обвиняемый Б. Д. Бокарев, подтверждая, что действительно 10 января 2000 г. был в гостях у М. А. Солдатова в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве и видел там Е. В. Наплекова, отрицает совершение каких‑либо противоправных действий; при этом он ссылался на свое сильное опьянение и забывчивость (л.д. 54–55, 60–61, 62, 163–164). Заявив в ходе судебного заседания о припоминании некоторых подробностей дня 10 января 2000 г., подсудимый Б. Д. Бокарев продолжал упорно заявлять о своей невиновности. Последовательность позиции обвиняемого, по мнению судей, говорит в пользу отстаиваемой им версии.

Во‑вторых, анализ доказательств, касающихся хронологии происшествий 10 января 2000 г., позволяет прийти к выгодным для подсудимого выводам. В обвинительном заключении время совершения Б. Д. Бокаревым приписанных ему преступных деяний – примерно 21 час – не обосновано ссылкой на какие‑либо доказательства, кроме расплывчатого утверждения обвиняемого о том, что он находился в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве «часа 2–3» (л.д. 174), что само по себе противоречит смыслу п. 1 ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР. Согласно заключению эксперта № 83, смерть М. А. Солдатова «наступила в пределах 2–4 часов до момента фиксации трупных явлений в 00:45 11 января 2000 г.» (л.д. 19), т. е. между 20 часами 45 минутами и 22 часами 45 минутами; при этом, по мнению эксперта, ранения были нанесены М. А. Солдатову «в интервале от нескольких минут до 1–3 часов до наступления смерти» (л.д. 18), что опускает нижнюю границу временного интервала причинения ранений до 17 часов 45 минут. Судя по показаниям потерпевшего Е. В. Наплекова, которым в этой части у судей нет причин не доверять, между причинением М. А. Солдатову ранений и вызовом Г. В. Бодровым бригады «скорой помощи» прошло около 20 минут, причем, согласно показаниям Г. В. Бодрова, он еще застал М. А. Солдатова в живых; тот пытался что‑то ему сказать. Е. В. Наплеков утверждал, что милиция и врачи приехали быстро, спустя приблизительно 15 минут после вызова. Таким образом, между нападением на М. А. Солдатова и Е. В. Наплекова, кто бы его ни совершил, и визитом врачей прошло около получаса, может быть, 35–40 минут. Согласно имеющейся в материалах уголовного дела справке, которая наиболее объективно и с наименьшими допусками говорит о времени наступления смерти М. А. Солдатова, врачи в 22 часа 55 минут констатировали смерть М. А. Солдатова, которая наступила, по их мнению, около 22 часов (л.д. 27), а с учетом показаний Е. В. Наплекова и Г. В. Бодрова, не ранее 22 часов 30 минут – ведь врачи ехали спасать еще живого М. А. Солдатова около 15 минут (показания Е. В. Наплекова). Следовательно, М. А. Солдатов получил ножевые ранения около 22 часов. В это время, согласно ничем не опровергнутым показаниям свидетеля О. М. Бокаревой, ее муж уже более сорока минут находился с ней в квартире, спал. Подсудимый тоже утверждал, что, придя к М. А. Солдатову около 18 часов, пьянствовал в его квартире не более 2–3 часов, т. е. вернулся к себе домой примерно в 21 час. Сторона защиты не использовала в своей аргументации в прениях хронологические доводы; если принять за истину указанное в обвинительном заключении время совершения Б. Д. Бокаревым инкриминированных ему деяний (21 час), показания О. М. Бокаревой о прибытии Б. Д. Бокарева в свою квартиру в 21 час 15 минут не создают ему алиби. Лишь проведенный в совещательной комнате анализ доказательств позволил судьям уточнить время причинения М. А. Солдатову ранений, сместив это время на час вперед, чего, разумеется, не могла знать свидетель О. М. Бокарева. Эти обстоятельства заставляют Судебную коллегию поверить показаниям последней, не считать их тенденциозными, несмотря на ее заинтересованность в исходе данного судебного процесса.

В‑третьих, если верить показаниям Е. В. Наплекова, Б. Д. Бокарев ранил его и М. А. Солдатова одним и тем же ножом. Однако, как следует из заключения проводивших биологические исследования экспертов (заключение № 402/671), «…присутствие крови Наплекова Е. В. в исследованных пятнах на клинке ножа генетическими исследованиями не установлено» (л.д. 79). Установить принадлежность пота и крови на рукояти ножа эксперты не смогли (л.д. 79).

В‑четвертых, в протоколе осмотра места происшествия от 10 января 2000 г. отмечено, что в одной из комнат кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе, где был обнаружен окровавленный труп М. А. Солдатова, на накрытом клеенкой столе, тапочках покойного, на полу и стенах найдены помарки, потеки и брызги крови (л.д. 4–5); потерпевший Е. В. Наплеков утверждал, что Б. Д. Бокарев непосредственно соприкасался с обнаженным по пояс М. А. Солдатовым, когда наносил ему множественные ножевые удары; окровавленному Е. В. Наплекову, по его словам, было «тесно», когда на него нападал Б. Д. Бокарев, т. е. между ними также было небольшое расстояние. Как видно из протокола освидетельствования Б. Д. Бокарева от 11 января 2000 г., в момент производства этого следственного действия на нем были надеты испачканные кровавыми пятнами: свитер серого цвета с геометрическим рисунком, футболка белая с коротким рукавом; темно‑синие джинсы (л.д. 26). Эти вещи были в тот же день официально изъяты у Б. Д. Бокарева (л.д. 31), причем он пояснил, что пятна крови могли образоваться от носового кровотечения (л.д. 31 об). Из заключения эксперта № 403/736 следует, что на изъятой у Б. Д. Бокарева одежде обнаружена лишь его кровь; возможность происхождения обнаруженных на одежде Б. Д. Бокарева пятен крови от М. А. Солдатова и Е. В. Наплекова экспертами исключается; некоторое количество следов крови не может из‑за их малости быть отнесено к какой‑либо определенной группе крови (л.д. 93). Иными словами, Б. Д. Бокарев, якобы нанесший Е. В. Наплекову и М. А. Солдатову многочисленные ножевые удары, ухитрился не испачкаться в крови своих жертв. Как видно из заключения эксперта № 401, в сделанных при освидетельствовании Б. Д. Бокарева 11 января 2000 г. смывах с его рук (л.д. 26 об) также «произведенными исследованиями крови не обнаружено» (л.д. 68).

Заключительные выводы

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 1 постановления от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» призывает суды к особой осторожности и тщательному исследованию доказательств при рассмотрении уголовных дел «об убийстве, являющемся особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно назначение самого строгого наказания». В данном случае доказательства не подкрепляют показания потерпевшего Е. В. Наплекова о виновности Б. Д. Бокарева, допускают разноречивые толкования и, в конечном счете, указывают на виновность Б. Д. Бокарева предположительно, без необходимой в подобных случаях достоверности. Направление уголовного дела для производства дополнительного расследования для поиска доказательств виновности Б. Д. Бокарева, хотя бы и со ссылкой на просьбу стороны защиты, в ситуации, когда об этом не ходатайствует сторона обвинения, было бы фактически проявлением обвинительного уклона суда, идущим вразрез с положениями ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации.

Обвинительный приговор не может основываться на предположениях (ч. 2 ст. 309 УПК РСФСР) и в силу презумпции невиновности «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого» (ст. 49 Конституции Российской Федерации). Поскольку Судебная коллегия, оценив собранные доказательства в совокупности, не нашла веских объективных подтверждений показаниям Е. В. Наплекова относительно причастности Б. Д. Бокарева к приписанным ему преступлениям и, по мнению судей, дополнительное расследование дела не может по прошествии полугода со дня происшествия выявить такие доказательства, судьи находят справедливым подсудимого Б. Д. Бокарева в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, оправдать на основании п. 3 ст. 309 УПК РСФСР, так как не доказано участие подсудимого в совершении преступления.

В настоящий момент к подсудимому Б. Д. Бокареву применяется мера пресечения в виде заключения под стражу. Согласно рапорту оперуполномоченного уголовного розыска ОВД «Метрогородок»

Берковского, Б. Д. Бокарев был задержан им 10 января 2000 г. в 23 часа 30 минут и доставлен в указанный орган внутренних дел (л.д. 51); протокол задержания Б. Д. Бокарева был оформлен ночью 11 января 2000 г. (л.д. 52). Б. Д. Бокарев был заключен под стражу на основании постановления следователя от 13 января 2000 г., в тот же день санкционированного прокурором (л.д. 63).

Судебная коллегия, оправдав Б. Д. Бокарева, не видит оснований для сохранения в его отношении меры пресечения и, руководствуясь положениями ст. 101, 260, 319 УПК РСФСР, считает необходимым применяемую к подсудимому меру пресечения отменить и освободить его из‑под стражи немедленно, в зале судебного заседания.

Вещественным доказательством по настоящему уголовному делу был признан постановлением следователя от 7 марта 2000 г. «нож, изъятый с лестничного марша в ходе осмотра места происшествия».

Судебная коллегия приходит к выводу, что данный нож следует уничтожить как вещь, не представляющую никакой ценности и не могущую быть использованной в соответствии с п. 3 ст. 86 УПК РСФСР.

Поскольку подсудимый Б. Д. Бокарев оправдан, судебные издержки должны быть приняты в соответствии с ч. 4 ст. 107 УПК РСФСР на счет государства.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 300–303, 306, 309, 312, 319 Уголовно‑процессуального кодекса РСФСР, Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговорила:

Бориса Дмитриевича БОКАРЕВА в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, оправдать на основании п. 3 ст. 309 УПК РСФСР, поскольку не доказано участие подсудимого в совершении данных преступлений.

Меру пресечения в отношении оправданного Б. Д. Бокарева в виде заключения под стражу отменить. Освободить оправданного Б. Д. Бокарева из‑под стражи немедленно в зале судебного заседания.

Вещественное доказательство по уголовному делу – нож – уничтожить.

Судебные издержки принять на счет государства.

Приговор может быть обжалован и опротестован в течение 7 суток со дня его провозглашения в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через Московский городской суд или непосредственно.

Председательствующий судья С. А. Пашин

Народные заседатели Н. С. Скрябина

3. Г. Козлова

Об авторе

Эльза Мироновна Мурадьян

Кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Института государства и права РАН, преподает дисциплины: Гражданский процесс, Арбитражный процесс, Судебное право в Международном университете в Москве.

Автор более 100 публикаций, в том числе: «Право на судебную защиту»; «Истина как проблема судебного права»; «Нотариальные и судебные процедуры»; «Судебное право»; «Оптимальное судопроизводство по гражданским делам» (соавтор – В. Г. Тихиня).

[1] Требования относятся к структуре, содержанию обращения, к его процессуальной форме.

[2] Здесь надо отдать должное инициативе Кубанского гос. ун‑та и персонально к.ю.н., доц., зав. каф. гражданского процесса и трудовго права Г. Д. Улетовой:. за последние годы изданы труды классиков, в том числе: Е. А. Нефедьева, Е. В. Васьковского, М. А. Гурвича, Р. Ф. Каллистратовой, А. Ф. Клейнмана. Своих издателей ждут труды С. Н. Абрамова, М. Г. Авдюкова, С. В. Курылева…

[3] Позитивный – это судья, который настроен сам и настраивает процесс на возможный консенсус, взаимопонимание, конструктивный подход к обращениям, обсуждениям и решениям.

[4] Решение не в пользу истца тоже не обязательно свидетельство неосновательности его позиции.

[5] В этом и проявляется свобода обращения, что право субъекта требовать защиты в судебном порядке в гражданском правосудии не имеет жесткой привязки к нормам материального закона.

[6] См. также ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». 2002. Ст. 198, 199.

[7] Исключения предусмотрены в законе – п. 2 ст. 452, ст. 797 ГК РФ, а также могут быть введены договором сторон.

[8] Сутяжник – лицо с особым пристрастием к судебным тяжбам. Сутяжничать, по С. И. Ожегову, заниматься тяжбами с корыстной целью, стремясь получить что‑нибудь любыми, даже недостойными способами (добавим от себя: и недостойными средствами). Вместе с тем неправильно и недопустимо называть сутяжником того, кто добивается защиты права, действует правомерно, не смиряясь с несправедливостью или инертностью состоявшихся опрометчивых решений.

[9] Но иной хронически уставший судья упорно выискивает и, наконец, со вздохом облегчения находит в инициативном исковом или неисковом заявлении малейшую погрешность, «зацепку», чтобы только не принять бумаги и не начинать новое судебное дело.

[10] Ставить на этом точку было бы нечестно по отношению к суду. Его задачи многообразны, соответственно круг обращений к суду настолько широк, что трудно дать их.

[11] Здесь однако важно не путать две вещи, внешне как бы совпадающие – в сознании человека, не понимающего, чем отличается отказ от права на обращение вообще и такие отказы в отношении конкретизированного объекта. Правомерным является, например, отказ истца от конкретного иска. (Конкретный – такой иск, который предъявлен определенным лицом к другому конкретно определенному лицу с определенным материально‑правовым требованием да еще с указанием фактического, правового основания, а если иск имущественный, то с указанием также цены иска.) Отказ от иска может иметь фактическое основание, которое истец сформулирует в заявлении. Но может быть, им будет направлено в адрес суда заявление об отказе, без приведения мотивов. Каковы последствия такого отказа – данный вопрос находится за пределами предмета нашего рассмотрения.

Отказ от иска может быть условием двустороннего соглашения – мировой сделки (мирового соглашения). Отказ от иска может быть вызван беспредметностью иска, которой ранее истец не понимал, заблуждаясь относительно факта нарушения его права. Наконец, возможно, что ответчик выполнил требование истца, и отпала необходимость в продолжении начатого по его иску судебного процесса.

Но нельзя отказаться от права быть защищенным судом, институтом государственной власти.

[12] Практика показывает, что обжалование процессуального судебного акта путем включения аргументов и просьбы в жалобу на итоговый судебный акт имеет сугубо производное значение и работает только при удовлетворении жалобы на решение. Если жалоба на итоговый акт удовлетворена, то в этом случае может быть положительный результат и по обжалованному – в рамках «общей» жалобы другому – процессуальному – вопросу. В противном случае жалоба на процессуальный акт практически обречена быть безрезультатной, а это означает ее непроверяемость. Вот почему необходимо вводить дополнительные – в закон – способы проверки текущих актов по ходу процесса.

[13] См.: СНГ: реформа гражданского процессуального права. Материалы международной конференции / Под общ. ред. М. М. Богуславского и А. Трунка. М.: Городец, 2002. С. 213–248.

[14] Проблема единства судебной практики актуальна для всех видов судопроизводства. Отсутствие единства, разнобой, несопоставимость подходов и решений – факторы, указывающие на существенные методологические недоработки, отсутствие упреждающей или, по крайней мере, своевременной аналитической проработки вопросов, обращенных к суду и выходящих на уровень заметных экономических проблем.

[15] Здесь умышленно пропущено положение о вступлении в процесс третьего лица с самостоятельными требованиями. И вот по какой причине. Третье лицо с самостоятельными требованиями для вступления в процесс подает не просто заявление, а исковое заявление.

[16] В их числе – привычные заявления сторон, заключающих в судебном порядке соглашение и обращающихся к суду по поводу его утверждения и прекращения производства.

[17] Можно лишь предположить, что формы запроса, ходатайства или жалобы имманентно присущи судопроизводству и выражают особенности отношения субъекта обращения к КС, а именно, – четко выраженные отношения власти‑подчинения.

[18] Участник дела – более правильное терминологическое обозначение, чем «лицо, участвующее в деле», которым оперирует законодатель.

[19] См. об этом: Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 12–15 ноября 2001 г. № 15 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности», п. 4, а также об этом: Д. Б. Абушенко, комментарий к ст. 40 ГПК // Комментарий к ГПК РФ, с предисл. В. В. Яркова / Под общ. ред. В. И. Радченко. М.: Норма, 2006. С. 139, 140.

[20] Нельзя быть адвокатом обеих сторон – старая аксиома, построенная на том, что стороны воюют одна с другой. Вероятно, недалеко то время, когда в отечественном законе появится фигура «адвоката двух сторон». Это скорей посредник, медиатор, профессионал, участвующий в примирительных процедурах, а не в состязательном процессе.

[21] Можно с удовлетворением отметить, что в ряде авторитетных научно‑практических комментариев к процессуальным законам, особенно к УПК, а также и к ГПК и АПК, высказывается конструктивная критика. Причем, это весьма продуктивно в том смысле, что тиражи несопоставимы с теми, которыми издается сугубо научная продукция. Автор может оказаться дальновидней того, что воплощено в отдельных нормах. Необходимо лишь давать внятную оговорку: где авторское, а где – истолкование Закона. Комментарий должен быть адекватным.

[22] См.: Михайлов С. М. Комментарий к ст. 73. Указ. соч. С. 199.

[23] В последнем случае это может быть как иск о предупреждении нарушения права, так и иск о запрещении деятельности, создающей угрозу нарушения права истца (по правилу нормы п. 1 ст. 1065 ГК РФ). Правообладатель не должен ждать, пока опасность нарушения права осуществится.

Наиболее эффективным является работа по предупреждению реальной опасности нарушения, а не выжидание деструктивных последствий неправомерных действий ответчика.

[24] Судебный приказ – форма, предельно близкая к исполнительной надписи, которая успешно прижилась в суде, активно применяется, особенно, по взысканию задолженности по возмездным услугам, предоставляемым систематически. Вместе с тем можно понять нотариусов, которые не испытывали неудобств и затруднений при совершении этой процедуры, типично нотариальной. С точки зрения распределения категорий дел нотариальных и судебных данное нормативное установление невозможно понять. Это не может быть выражением степени доверия к иституту суда или нотариата. Не приходится говорить и большей гарантированности выдачи судебного приказа. К тому же теперь судья стал заниматься таким видом производства, который не завершается актом правосудия. И главное, с точки зрения доступности суда и распределения его бесценного времени, когда есть множество категорий дел, где судья незаменим (дела исключительных полномочий суда).

[25] Нельзя быть адвокатом обеих сторон – старая аксиома, построенная на том, что стороны воюют одна с другой. Вероятно недалеко то время, когда в отечественном законе появится социально ценная роль (и фигура) «адвоката двух сторон». Это скорей посредник, медиатор, профессионал, участвующий в примирительных процедурах, в преобразовании состязательного процесса в процедуры разработки согласованных подходов и решений.

[26] Ходатайство самого ответчика о замене его как ненадлежащего, т. е. ошибочно привлеченного в процесс, ответчика (прямо выраженной нормы в ст. 41 ГПК нет, но такое право ее подразумевается. Правилами ст. 41 ГПК «Замена ненадлежащего ответчика» установлено, что суд при подготовке дела или во время его разбирательства в суде первой инстанции может допустить по ходатайству или с согласия истца замену ненадлежащего ответчика надлежащим. После замены ненадлежащего ответчика надлежащим подготовка и рассмотрение дела производятся с самого начала. Если истец не согласен на замену ненадлежащего ответчика другим лицом, суд рассматривает дело по предъявленному иску.

[27] По сложным прецедентным делам адвокаты‑защитники иногда приберегают интенсивные обращения исключительно к концу судебного заседания.

Напротив, придерживаются правила «брать быка за рога», не упускать возможности для проявления инициативы. Судебный процесс – это во многом судебный плюс адвокатский контроль за правомерностью как судебных, так и досудебных процедур (в том числе претензионных, нотариальных, регистрационных и иных административных). Не оставлять на будущее время то, что можно сделать сразу. Адвокаты добиваются благоприятных и даже оптимальных результатов для своих подзащитных, по высокосложным прецедентным делам благодаря верности правилу – не пропускать ни одной натяжки (неправомерного допущения, искусственно облегчающего подтверждение какого‑либо мнения, утверждения, положения и т. п. – Натяжка в доказательстве. (См.: Словарь русского языка. В 4 т. М.: АН СССР, Институт русского языка, Изд‑во «Русский язык». Т. 2. 1982. С. 408). Кроме всепоглощающего груда, конечно же, необходимое условие – компетентность, которая сохраняется только при условии, что ее поддерживают непрерывно.

[28] Но одно дело, когда есть потребность разобраться в спорной ситуации (кто из двух женщин действительно его мать, и другое – осудить человека. Особенно, когда доказательств предостаточно, а сомнения у судьи остаются. Здесь надо помнить общечеловеческое предостережение «Не суди!» (т. е. избегай осуждать другого; не осуждай, присоединяясь к хору обвинителей; встань мысленно на место обвиняемого, и если ты не способен понять его, не суди; не суди не разобравшись; но если ты обязан судить, не превращай свой приговор в ответ – «злом на зло»; благоприятствуй стороне защиты, ее правам в критический период жизни, особенно, праву человека на будущее!).

[29] Высокообразованным и талантливым в своем деле может быть и человек, посвятивший жизнь правосудию как сфере укрепления позиций законности, справедливости, милосердия. В наш экономически переходный период можно услышать о трагедии профессионала в юриспруденции, который пытается соединить законы судебные с «рыночными»… в околосудебной сфере, использует свои порой обширные знания и виртуозные способности для выполнения «заказов» по проблемам, решаемым не иначе как в обход закона или путем прямого нарушения закона.

[30] Все, что не отвечает такому пониманию назначения правосудия и личности судьи, – неизбежные издержки работы по формированию судейского контингента. Нынешний переходный период – испытание для общества, государства, для социальных институтов.

[31] «Ничто не вечно под луной». Вероятно, в перспективе положение может измениться. Но теперь, когда в составе Конституционного Суда РФ 19 судей, у каждого из которых – свое имя в науке, у многих к тому же – бесценный практический опыт, выстроить «над ними», над таким судом превосходящую по профессиональному уровню вышестоящую инстанцию, – проще в проекте, чем в реальном воплощении.

[32] Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991–2001 годы). Очерки теории и практики. М.: Городец‑издат, 2001. С. 52.

[33] См. об этом: Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 6. С. 50.

[34] «При решении конкретных дел суды независимы даже от вышестоящих судов», – см.: Яковлев А. М. Комментарий к ст. 10 Конституции // В кн.: Конституция Российской Федерации / Под общ. ред. Б. Н. Топорнина, Ю. М. Батурина, Р. Г. Орехова, М.: Юридическая литература, 1994. С. 97. Вопрос скучный, но серьезный. Некоторые положения действующих правовых документов требуют комментария. Пример: в Кодексе судейской этики упоминается судья, в подчинении которого – другие судьи.

[35] Суд и правоохранительные органы / Под ред. Ю. К. Орлова. М.: Юристъ, 2006.

[36] См. об этом: Афанасьева Н. П., Мурадьян Э. М. Заметки на полях ФЦП // Судья. Федеральный журнал Судейского общества России. М., 2007. № 5 (29). С. 52–53.

[37] В этом направлении серьезные усилия предпринимал С. Н. Братусь в связи с принятием Конституции СССР 1977 г., выступая с докладами, предложениями, со статьями, доказывая полезность судебного контроля для самих проверяемых в аспекте повышения уровня их профессионализма и правомерности актов органов управления и должностных лиц. С этим связана и проблема исков в защиту неделимых прав, коллективных исков, исков неопределенного круга лиц, исков в защиту законности и исков в защиту интереса общества, известных еще классическому римскому праву как actio popularis. (Еще раньше «о популярных исках» писал И. А. Покровский в «Истории римского права». Пг., 1916.) См. статью С. Н. Братуся в журнале «Правоведение» 1978 г. – «О расширении и углублении судебной защиты гражданских прав». Именно С. Н. Братусю действующий Гражданский кодекс (его первая часть) во многом обязан насыщенностью судебными конструкциями, процессуальными институтами, включением в ГК отдельных видов исков, разработкой института судебной защиты гражданских прав. И сам С. Н. Братусь и его выдающийся ученик, соавтор и первый отечественный профессор правовой информатики А. Б. Венгеров, оба, будучи теоретиками права и цивилистами, внесли мощный вклад в развитие судебной мысли и судебной защиты.

Как бы мы ни относились к роли личности, но именно А. Б. Венгерову принадлежала заслуга создания Судебной палаты по информационным спорам, которую он возглавлял. Судебные акты Палаты имели заслуженный социальный резонанс, публиковались в центральной печати. Палата продолжала функционировать еще какое‑то время после смерти А. Б. Венгерова.

Пример указанной Палаты заслуживает вообще‑то отдельного рассмотрения в аспекте допущенного просчета относительно учреждения судебного института «при» другой солидной структуре. Вероятно, это был единственный шанс дать жизнь Судебной палате. Отец Судебной палаты, конечно же, прекрасно понимал, что не может быть суда «при», если только речь не идет о суде общественном, негосударственном (третейском).

[38] Пока у нас ощущается влияние противоположного, конечно же, «теневого» принципа. Действие его проявляется в том, что нет внутренней установки на то, чтобы оперативно содействовать субъектам принять дело к рассмотрению, его и не примут, если можно не решать принятое дело, – не решать как можно дольше. Дел и без того сверх возможного. Решимо ли это противоречие? Нужна новая стратегия. В готовом виде она не существует. Завтра не появится, но не начинать над ней ломать голову никак нельзя.

[39] Вместе с тем вряд ли в судебной практике найдутся дела, на решение которых – при наличии поля судейского усмотрения – не повлияла бы причастность стороны к высокой властной структуре (кроме случая, когда это функционер, переходящий в разряд «бывших», – через криминальные расследования или иные неблаговидные истории). Впрочем, и гражданских дел с участием крупных функционеров почти не встречается. Практики высказываются в том смысле, что состоятельные люди обходятся без судов. Их время дорого стоит.

[40] Феномен отчуждения между судом и социальными институтами имеет свои объективные объяснения. Но воздействие на субъективные факторы возможно, и оно – на уровне конкретных дел – зависит не от неопределенного круга лиц, а от судьи. Для которого преданность профессии – смысл жизни. И при всей сложности судебной статистики главный показатель работы судьи – помощь Человеку, в какой бы неприглядной и безотрадной ситуации он ни оказался и как бы дружно ни свидетельствовало против него обилие доказательств.

[41] В период до начала 90‑х годов судья в ряде крайне сложных жизненных ситуаций бывших участников судебных дел (в том числе, ранее осужденного им и обратившегося по отбытии наказания) пускал в ход свои личные контакты и просил знакомого руководителя предприятия, других должностных лиц соответствующих служб оказать человеку содействие.

Судье не отказывали. И в знак уважения к судебной власти. И из чувства сопричастности к судьбе нуждающегося. Да, экономика уже совсем не та. Да, судье важна независимость. Но разве подобные обращения (просьбы не за родственника или близкого) – за бывшего зэка, за бродягу (по‑новому, – бомжа), разве подобные обращения судьи ради спасения человека менее соответствуют идеалу милосердия, чем отказ, когда больше бомжу или маргиналу и податься некуда?

Независимость судьи и бездушие – абсолютно разные вещи.

[42] Не может быть, чтобы все новое было совершенней прежнего. Пример: В последнем из указанных постановлений, п. 5, указано, что ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов, специалистов об истребовании вещественных доказательств и документов, – подлежат разрешению непосредственно после их заявления и обсуждения. Но ведь дело в том, будут ли эти заявленные ходатайства поставлены на обсуждение своевременно? И если нет, что дает гарантия «подлежат разрешению непосредственно после их заявления и обсуждения?  – Это пример гибкой формулировки, но не подхода, ориентирующего на изменение отношения к ходатайствам как к некой помехе со стороны главным образом «неуемной» защиты. Или сторон гражданского дела. В последнем случае желание судьи отложить обсуждение и иной раз так и не вспомнить о заявленном ходатайстве (то ли память подвела, то ли судья уже знает, как решить дело).

[43] Но тем не менее конечная цель постановления КС, вопреки его назначению, – далеко не всегда достигается. Или несвоевременно осуществляется корректировка норм, подвергнутых судебной критике Конституционным Судом, очистка закона от дефектной нормы или принятие другого закона, иного нормативно‑правового документа.

[44] Сравнение указанного закона с предыдущим и наиболее компетентный его анализ см. во Введении к кн.: Научно‑практический комментарий. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» / Автор введения и редактор В. В. Витрянский. М.: Статут, 2004. С. 87.

[45] Нет сомнений в том, что юридическая сила есть не что иное, как конституционная сила решения КС. Это новое терминологическое выражение, за которым качественные отличия названного судебного акта. Заключающиеся, как минимум, в следующих шести моментах:

) решение ориентировано не на закон, а на Конституцию;

) им проверяется конституционность нормативно‑правового акта;

) провозглашается в полном объеме в открытом заседании КС немедленно после его подписания (ч. 1 ст. 77 ФКЗ «О КС РФ»);

) оно окончательно и не подлежит обжалованию;

) вступает в силу немедленно после его провозглашения (ч. 1 ст. 79 ФКЗ «О КС РФ»);

) обязанность государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда РФ.

[46] См.: Александров А. С. Основания и порядок избрания мер пресечения. Глава 10 учебника «Уголовный процесс России». М.: Юрайт, 2003. С. 251 и далее.

[47] Словарь современного русского литературного языка. Т. 1. М.: Русский язык, 1991. С. 606; дается с примечанием «Устар.». Для наших целей важны следующие смыслы слова: не представляющий опасности, заслуживающий доверия, благопристойный, исполненный приличия, сдержанности, верный.

[48] См.: Комментарий к УПК РФ // Л. Н. Башкатов, Б. Т. Безлепкин, С. В. Бородин, М. В. Боровский, Г. Н. Ветрова, И. Ф. Демидов, П. А. Лупинская, Э. Ф. Куцова, Э. Б. Мельникова, И. Б. Михайловская, Т. Н. Москалькова, Ю. К. Орлов, С. Н. Шишкин, С. А. Шейфер / Отв. ред. И. Л. Петрухин. М., 2008. С. 183.

[49] См.: Комментарий к ст. 108 УПК // Комментарий к УПК РФ (постатейный) / Под ред. проф. И. Л. Петрухина. С. 195.

[50] В конце первой нормы ч. 1 ст. 108, что «заключение под стражу… применяется… при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения». Слова «более мягкой» являются избыточными. Любая иная мера сравнительно с заключением под стражу является и «более мягкой».

[51] Лучше бы, конечно, привести пример – на свидание, но тогда трудней доказывать «крайнюю необходимость» такого нарушения режима, предписываемого мерой пресечения.

[52] См.: Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 196.

[53] См.: Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 197.

[54] Не случайно законодатель в действующий ГПК ввел следующие правила:

«При оценке копии документа или иного письменного доказательства суд проверяет, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа.

Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств» (ч. 6, 7 ст. 67 ГПК).

[55] К общеизвестным относятся такие обстоятельства, как банкротство градообразующего предприятия, открытие Дворца культуры (театра), награждение Города, проведение Олимпийских игр, а также природные катаклизмы (смерч, ураган, шторм, наводнение, взрыв, катастрофа и т. п.).

[56] Разумеется, что для общества, для судебного руководства, для государственных органов власти и управления незаменимы аналитическая информация, материалы судебной статистики, регулярные обобщения судебной практики на всех уровнях судов, постановления Пленумов верховных (высших) судов, – прецедентные и «беспрецедентные» судебные акты, которые придают «больше жизни» панорамной картине правосудия в определенный период времени.

[57] Здесь под «гражданским правосудием» имеется в виду правосудие по гражданским делам.

Заметим, что, на наш взгляд, правосудие вообще – как деятельность с участием граждан, как заинтересованных лиц, субъектов процесса – тоже является гражданским. Один из основных смыслов слова «гражданский» – относящийся к гражданину; второй, не менее социально весомый, – «связанный с осуществлением прав и исполнением обязанностей граждан, организаций в государстве» – см.: «Гражданский». Словарь современного русского литературного языка. В 20 т. (из которых вышло всего лишь шесть!). Т. III. 2‑е изд. М.: Русский язык, 1992. С. 302.

[58] В связи со сказанным интересно замечание известного эксперта, доктора юридических наук, А. Ю. Бутырина, время от времени участвующего в судебных процессах. Привожу цитату из его книги:

«Ритуализация общения. В судебном заседании эта особенность выражается, в частности, в том, что эксперт (специалист) должен стоять лицом к судье, а тот, кто задает ему вопросы, находится у него за спиной, что лишает допрашиваемого возможногстьи по реакции задавшего вопрос визуально проверить «ценность» своего высказывания, а это мешает ему определять и корректировать содержательную канву общения. Поэтому эксперты и специалисты, имеющие достаточный опыт участия в судебных процессах, при допросе изначально занимают (предварительно получив на это разрешение председательствующего) такую позицию в зале, когда в поле зрения попадает как судья, так и другие присутствующие – потенциальные участники диалога со сведущим лицом.

Ритуализация проявляется также в главенствующей роли судьи, определяющего во многом форму и содержание диалогов… Поскольку судья вправе снять вопрос, прервать диалог, если сочтет, что вопросы не касаются существа дела, выходят за пределы компетенции сведущего лица и пр.». (Допрос эксперта и специалиста. Проблемы непонимания сведущего лица участниками судебного процесса и пути их решения // Бутырин А. Ю. Судебная строительно‑техническая экспертиза в расследовании несчастных случаев и аварий. МЮ РФ, Российский федеральный центр судебной экспертизы. М., 2003. С. 85.)

[59] Право на истину в процессуальном смысле не означает ничего более, чем право обеих сторон и иных заинтересованных в деле лиц и их представителей в соответствии с объемом данных им полномочий участвовать в судопроизводстве, пользуясь процессуальными средствами и способами защиты для установления действительных обстоятельств дела и на этой основе строить и отстаивать свою позицию. Вполне понятно, что интересная в плане выяснения сути дела информация может затрагивать охраняемые законом тайны того или иного участника дела. Коллизия интересов в частном деле здесь разрешается, исходя из соотношения принципов диспозитивности и истины. Производство по частному делу может быть прекращено по заявлению истца, потерявшему интерес к процессу (если истец предпочел отказаться от иска, не желая раскрывать информацию, касающуюся фактов его личной, частной, семейной жизни, как о том ходатайствовала противная сторона. Другой вопрос, что прежде чем принять для себя решение отказаться от иска, надо оценить основательность ходатайства контрагента. То, что ему представляется существенным, в действительности может не иметь отношения к делу.

А если это так, отказываться от иска в ответ на неосновательное ходатайство противной стороны, значит, действовать юридически неграмотно.

Всякое ходатайство, заявленное стороной в судебном заседании, прежде чем суд его решит, должно быть поставлено на обсуждение перед участниками процесса.

Второй стороне законом гарантировано право высказать по этому вопросу свое мнение.

В случае согласия суда с ее мнением о необоснованности ходатайства по причине неотносимости информации, которую просит истребовать заявитель, суд в ходатайстве откажет.

Таким образом вопрос будет исчерпан отказом заявителю ходатайства, с учетом аргументированных возражений контрагента.

[60] Здесь уместно вспомнить наставление Л. Е. Владимирова начинающему адвокату – быть постоянно и неуклонно несправедливым к противнику. Как это сделать? «Если Ваш противник говорит, что дважды два четыре, то ввиду невозможности опровергнуть это положение, – молчите, но не говорите: мой противник прав, что дважды два – четыре. Серый присяжный может подумать, что Вы не особенно ретиво спорите с противником, что Вы с ним даже соглашаетесь вообще». (См.: Владимиров Л. Е. Advocatus miles.)

[61] О значении судебных ошибок свидетельствует факт, который приводит Э. Ферри, указывая, что Л. Н. Толстой в последнем романе «Воскресенье», отчасти критикуя итальянскую позитивную школу, предлагает пять категорий арестантов, и первой называет «жертвы судебных ошибок». Вторая группа – по критерию «вследствие ненормального состояния» преступника – ревность, раздражение, опьянение и пр. Третья – «виновные в проступках с характером нарушений (контрабанда, лесные порубки). Четвертую, по Толстому, составляют «преступники с высшим нравственным развитием (эволютивная преступность)». Пятая группа – привычные преступники (беспризорники), среди них – и такие «типы преступников, которые, как утверждает итальянская школа, платят дань наследственности».

[62] См.: Уголовная социология. С. 641.

[63] См. монографическое исследование: Т. Г. Морщакова, И. Л. Петрухин / Под ред. Г. П. Батурова.

[64] Было бы «медвежьей услугой» науке и судебной практике изображать положение с судебной защитой как беспроблемное. Это далеко не так. И не в том дело, что реальность доминирует над идеальным. Потенциал судебной развитости названного института далеко не исчерпан. Проблема многосложна: финансовый барьер – оплата услуг эксперта, адвоката, необходимость нести судебные расходы. В условиях состязательности процесса сторона может получить психологическое преимущество в процессе доказывания, когда в ее поддержку выступит достаточное число убедительных свидетелей, в то время как другая сторона предстанет перед судом без такой опоры.

При всей устремленности человека и суда к истине профессиональный представитель, опытный адвокат, готовит своего доверителя к участию в процессе, исходя прежде всего из его интереса, что естественно: от профессионала искусство нужно аудитории и коллегам, а доверителю, как правило, важнее всего – результат.

У автора этой работы бывала возможность проводить время в судебной аудитории, сопереживать человеку, который к защите своего права явно не готов. Скорей всего, и за консультацией к адвокату не обратился. В лучшем случае секретари в суде что‑то подсказали, и заявление написал по образцам, вывешенным в судебных коридорах.

В ожидании решения суда в таких случаях нет особой надежды на то, что решение будет в пользу стороны, которая наверное так и не поняла, уходя после слушания дела, как следовало отстаивать свою позицию. К чести наших судей, вероятно, исходя из чувства (а не теоретического принципа) благоприятствования стороне защиты, чаще принимают решения «в пользу бедных». Не исключаю, что при тех же обстоятельствах минус фактор социальной (финансовой) незащищенности стороны, и решение было бы иным, юридически более формальным. И вывод суда: истец своих требований не доказал. В иске отказать.

Предвижу возражения: Но ведь это неправильно: другая сторона тоже может быть нуждающейся. Отвечаю: В Вашем случае надо разбираться строго объективно. Благоприятствовать двум бедным или двум состоятельным гражданам‑сторонам значит судить строго объективно, по закону и только, без социальных эмоций.

[65] Чтобы оценить современную уголовную политику, нелишне обратиться к истории права. По Соборному уложению 1649 г. предусматривалась смертная казнь и такое наказание, как «олово лить в рот да руки сечь». При Петре I смертная казнь применялась за преступления, предусмотренные более чем 100 статьями, применялись четвертование, колесование, сожжение. (См. об этом: Петрухин И. Л. Судебная власть: контроль за расследованием преступлений. М.: Проспект, 2007.) Даже при всем том, что в странах, где закон допускает применение смертной казни, применяются современные (а не варварские технологии), ценно то, что Россия, несмотря на тяжелый конфликт на Кавказе, не отказалась от моратория на смертную казнь.

[66] См. об этом: Петрухин И. Л. Становление судебной власти и судебного контроля. Гл. 2 // Судебная власть: контроль за расследованием преступлений. М.: Проспект, 2007. С. 75.

[67] При всей неоднозначности наследия Энрико Ферри (тем не менее выдающийся ученый, редкий оратор С. С. Остроумов, незабываемые лекции которого по судебной статистике в Московском гос. ун‑те им. М. В. Ломоносова автору настоящей работы довелось слушать, нередко цитировал «Уголовную социологию» и другие произведения Ферри, которым разработана позитивная теория уголовной ответственности, с учетом проблемы вознаграждения за вред потерпевшим от преступления. Идея также разрабатывалась Гарофало (1880), который ставил вопрос о вознаграждении жертвы преступления за вред как меру, альтернативную «тюремному заключению за мелкие проступки случайных преступников». (См. об этом: Ферри Э. Уголовная социология. М.: Инфра‑М, 2005. С. 336–502.)

[68] Судья должен осознавать и представлять себе разнородность общества и различия, проистекающие из множества источников, включая расовую принадлежность, цвет кожи, пол, религию, национальное происхождение, нетрудоспособность, возраст, семейное положение, экономическое положение и другие обстоятельства, названные в Бангалорских принципах поведения судей (проект резолюции IV «Укрепление основных принципов поведения судей»). См.: Экономический и социальный совет ООН. Комиссия по предупреждению преступности и уголовному правосудию: Доклад о работе 15‑й сессии ООН. С. 50. При этом в контексте независимости судьи важнейшее значение имеет следующее разъяснение: «Судья придерживается независимой позиции в отношении общества в целом и в отношении конкретных сторон судебного дела, по которому судьей должно быть принято решение». Данное положение, по сути, воспринято Кодексом судейской этики, утвержденным VI Всероссийским съездом судей (см.: ВВАС РФ. 2005. № 2). Судебная система и соприкасающиеся с ней институты общества и структуры государства должны, следуя названным правилам, поощрять «высокие стандарты поведения судей с целью укрепления общественного доверия к судебным органам, что имеет первостепенное значение для поддержания независимости судов» (Там же. С. 51).

[69] Здесь не случайно сказано не просто о доказывании, но и об установлении факта не с помощью доказывания, а на основе его признания противной стороной. Имеются в виду такие, например, правила: «Признанные сторонами в результате достигнутого между ними соглашения обстоятельства принимаются арбитражным судом в качестве фактов, не требующих дальнейшего доказывания (абзац первый ч. 2 ст. 70 АПК РФ).

[70] В норме ч. 2 ст. 15 законодатель почему‑то ограничился указанием лишь одной, хотя и главной, функции суда. Не на стороны, а на суд возложены и такие функции, как удостоверительная, обеспечительная, предупредительная. Ввиду отсутствия в ГПК РФ и АПК РФ правил, подобных ст. 15 УПК РФ, данный вопрос представляет интерес не только для уголовного процесса, но и для всего судебного процесса в целом.

[71] Судебная власть / Под ред. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2003. С. 652. (Параграф 3(1). «Гражданское судопроизводство». Автор – Э. М. Мурадьян.)

[72] Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. М.: Республика, 1994. С. 206.

[73] Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. М.: Республика, 1994. С. 206.

[74] На наш взгляд, форма ходатайства неадекватна достоинству (должности) Генерального прокурора РФ, и хорошо, что внесены коррективы в соответствующие правила УПК ФЗ от 8 декабря 2003 года № 161‑ФЗ. Статусу и авторитету Генерального прокурора скорей соответствует форма представления, чем ходатайства. Правда, здесь возникает вопрос в связи с п. 27 ст. 5 УПК (Основные понятия, используемые в УПК), где приводится значение термина «представление» как акта прокурорского реагирования на судебное решение. Самое простое – дополнить п. 27 нормой, в которой будет дано второе значение термина «представление» (обращение прокурора к официальным лицам и органам не в связи с судебным решением, а по другим вопросам уголовного судопроизводства. Но это крайне нежелательно. В идеале каждый термин в судебном праве должен иметь одно, а не два и более значений.

Это должно быть правилом без исключения, но пока, к сожалению, исключения есть. Об определении термина, его характеристике см.: Савицкий В. М. Язык процессуального закона. Вопросы терминологии. М.: Наука, 1987. С. 49 и далее.

Ходатайство – термин, всегда употребляемый в собственном значении. Одно лишь исключение, которое иначе, как недоразумением не объяснить, касается обращения Нотариальной палаты в суд с ходатайством в отношении лица, которое, по убеждению инициатора гражданского дела, не может оставаться в должности нотариуса. Подобные дела в сущности спорные и потому должны рассматриваться по исковой процедуре; инициирующий судебный процесс акт было бы правильней считать исковым заявлением. Но и в том случае, если законодатель отнесет дела, инициируемые Нотариальной палатой, не к исковому, а к особому производству, нет разумного объяснения для замены термина «заявление» (ч. 23 ст. 263 ГПК) термином «ходатайство»…

[75] У изучающего судебное право или свободно владеющего судебным законодательством, включая УПК, возможно, будет сомнение в обоснованности интерепретации действующих уголовно‑процессуальных норм как адекватных началу свободы обжалования. Для таких сомнений есть основания: алгоритм порядка принесения жалобы и представления содержит не только позитивные установления, но и прямой запрет: «Не подлежат обжалованию в порядке, установленном настоящей главой (глава 43 УПК РФ), определения или постановления, вынесенные в ходе судебного разбирательства… 2) об удовлетворении или об отклонении ходатайств участников судебного разбирательства…» Представим себе однако, что право обжалования декларировано без границ, ни по актам, которые можно обжаловать, ни по срокам принесения жалобы. Надо ли доказывать, что безграничное право уже и не право? Следствием его неизбежно становится безграничный процесс, а значит, практически бесполезный. Сказанное не означает, что не существует проблемы некоторого увеличения сроков обжалования. Десять дней – срок явно недостаточный для такого сложного и в психологическом и в организационном и в профессионально юридическом деле, как составление и подача жалобы на акт правосудия по уголовному делу, как и по гражданскому в суде общей юрисдикции.

[76] Необходимая оговорка: нестереотипное ходатайство, повлекшее за собой прецедентное решение процессуального вопроса, будет опосредованно, через процессуальный прецедент (определение или постановление суда) действовать и в другом деле, где возник тот же процессуальный вопрос. Разумеется, при условии, то судьи нового дела сочтут юридически правильным и целесообразным последовать в разрешении ходатайства прецедентному судебному акту другого суда, известному из электронных или бумажных средств правовой информации либо из обобщений судебной практики, из иных источников, необязательно официальных. Главное – что прецедент убедительный и не оставляет сомнений в аспекте судебной законности.

[77] Научно и практически сложные понятия иска уголовного и гражданского иска в уголовном процессе рассматриваются в литературе по уголовному и судебному процессу (см. об этом: Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М.: Наука, 1983). Из новейших работ тема гражданского иска в уголовном судопроизводстве, судебная процедура и обеспечительный аспект проблемы рассмотрены в книге Б. Т. Безлепкина (см.: Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России. 2‑е изд. М.: Проспект, 2004. С. 101–114). Автор дает также дефиницию гражданского иска в уголовном процессе, но не касается отсутствия в УПК нормативных установлений – по типу имеющихся в ГПК и АПК, соответственно ст. 131 ГПК, ст. 125 АПК.

[78] Приведенные примеры перехода законодателя с одного вида обращения на другой (во всех случаях с жалобы – на заявление, а не наоборот) показывают, казалось бы, как легко можно оздоровить «экологию» обжалования, статистические показатели жалоб на нотариальные акты или на акты органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих. Было бы весьма поверхностным полагать, что законодатель, принимая новые АПК и ГПК, намеревался увести суд от функции контроля за правомерностью актов исполнительной власти или не заинтересован в качестве законности нотариальных процедур и документов. Судебные процедуры должны быть гармоничными, деструктивные не просто бесполезны, но и вредны, от них исходит конфликтная иррадиация.

Обращение в суд еще не означает правоты заявителя. Им лишь констатируется разногласие по поводу оценки законности того или иного нотариального, административного или иного акта.

Заявление (как документ, которым инициируется дело особого производства или дело из публичных правоотношений) предпочтительней жалобы: даже при том же самом содержании: обращение с заявлением менее конфликтно. В самом слове «заявление» нет такого вызова, возбуждения призыва к противодействию, как в подаче жалобы в первую инстанцию суда. Заявление по делам из публичных отношений подается в суд как общей, так и арбитражной юрисдикции. Статьей 190 АПК предусмотрено примирение сторон (а применительно к авторам аналогичных дел в общих судах – лиц, участвующих в деле, а не сторон). Более спокойная тональность бумаги, называемой заявлением, психологически скорей, чем жалоба, наводит участников дела на мысль о примирении или приложении общих усилий для такого решения, которое все заинтересованные лица примут как нормальное, законное и приемлемое.

[79] Если нечто подобное систематически происходит, то часть ответственности на себя должна принять и наука, наблюдающая за судебным процессом из своего прекрасного далека. Читатель скептически скажет: что же автор предложит, антикоррупционное ходатайство? Нет, ни такого ходатайства, ни проверки сторон на полиграфе («детекторе лжи»), на даже электронной повязки на глаза Фемиде автором не предлагается. Использование ходатайств и иных процессуальных средств криминалитетом – задача интересная, требующая серьезного изучения по материалам судебных дел. Цель данной небольшой работы – рассмотреть в общем судебное ходатайство как вид обращения в суд и средство судебной защиты, привлечь внимание к ходатайству, которое странным образом до сих пор остается в тени процессуального инструментария.

[80] Такие случаи в судебной практике встречаются. Нам довелось присутствовать при рассмотрении гражданского дела районным судьей, который вначале предложил ответчику и третьему лицу на его стороне заявить имеющиеся у них ходатайства, не ставя их на обсуждение, и без паузы на размышление, объявил: «Я отклоняю оба ваши ходатайства!» Во‑первых, нельзя было, не разобравшись с одним ходатайством, заслушивать второе. Во‑вторых, суд обязан выслушать присутствующих участников дела по каждому заявленному ходатайству. В‑третьих, суд обязан каждое ходатайство разрешить отдельно. И процессуальные акты, отрицательные для заявителя, должны быть мотивированными.

[81] Среди этих оснований иногда указывается на то, что «доказательства не имеют значения для уголовного дела (не отвечают требованию относимости)» – так пишет в своем интересном комментарии М. В. Боровский. (См.: Комментарий к ст. 235 УПК // Комментарий к УПК / Под ред. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2004. С. 359.) Представляется, что исключению подлежат доказательства по признаку их недопустимости, т. е. полученные с нарушением требований УПК, как следует из легальной дефиниции (формулировка первой нормы ст. 75 УПК). Данную дефиницию, несколько расплывчатую, комментирует И. Б. Михайловская следующим образом: «Недопустимость доказательства, т. е. отсутствие у него требуемой процессуальной формы…» (Указ. соч. С. 135).

И далее на следующей, 136 странице комментария к той же ст. 75 указано, что «решение вопроса о допустимости доказательства предполагает установление факта нарушения закона…»

Конечно же, приобщение к материалам дела неотносимых доказательств – ошибка. Но не всякая ошибка подлежит исправлению столь радикальным средством. Можно было бы назвать исключение доказательства экстраординарным средством. И все же применяемое средство должно быть адекватным (достаточным и не чрезмерным). Суд, принимая акт правосудия, не будет опираться на неотносимые доказательства. Признаем, что проблема засорения дел неотносимыми доказательствами существует, и может быть, в арсенале процессуальных средств нехватает специального средства против них, но это вопрос тонкий.

[82] Ефремова Н. Н. Становление и развитие судебного права в России XVIII – начала XX в. (историко‑правовое исследование). М.: РУДН, 2007.

Источники по истории права вызывают неизменный интерес у тех, кто причастен к современной теории правосудия, к осмыслению институтов суда, судоустройства, основных начал и перспектив судопроизводства. Право всегда ориентировано на будущее. Даже судебный процесс, в строгих пределах установления того, что образует судебную ситуацию, состав преступления или иного правонарушения, вменяемого в вину конкретному субъекту, своим итогом – судебным приговором или решением – включается в завтрашний день осужденного, его семьи, детей, затрагивает их планы, проекты, вызывает социальный резонанс, становится уроком.

[83] Это пример неоправданной сложности законодательных правил, от которой без всякого ущерба для практики и теории надо избавляться.

[84] Шизофреническое рассуждение (спор с самим собой). Вряд ли можно «легко» подойти к незнакомому автору, привыкшему к обращению со словами «Ваша честь!». Тем более, что «Суду вопросов не задают!» А критики судье и так хватает.

Но предположим, автор услышал ваши замечания без пространных возражений. Только напомним критику, что вопрос об исковом или неисковом характере дел из публичных правоотношений еще долго будет дискуссионным. И судья разделяет позицию тех признанных процессуалистов (А. Ф. Клейнман, М. А. Гурвич, И. А. Жеруолис, Т. Е. Абова), которые считают исковую форму универсальной.

Судья, который без траты времени на обсуждения теоретических вопросов в Интернете или на конференциях, апробировал свое видение структуры искового заявления на практике, «внедрил» свою конструкцию и тем самым добился соответствия между иском и решением, поскольку процессуалистам известно: «иск – вопрос, решение – ответ на него». И если это так, то усматривая в структуре искового заявления такие же части, как и в решении, судья – с позиций юридической логики, принципа соответствия и здравого смысла, возможно, – на верном пути? Но в юриспруденции надежней быть консерватором, чем новатором. Право есть своего рода следование традиции, а не внедрение в практику идей, которые «не вытекают» с очевидностью из закона. Впрочем и внедрение бывает результатом изучения догмы и правил без чрезмерного усердия.

[85] Два небольших замечания – для студента. Это должно быть не ходатайство, а заявление, как видно из первой нормы ст. 216 ГПК. И потому слова: суд «считает ходатайство ответчика необоснованным» – неточны. По существу определение суда правильное. В последнем предложении, после слова «предписал» должно быть: «в заявлении о приостановлении производства отказать, судебное заседание продолжить».

[86] О проверке конституционности части первой статьи 97 см. Постановление Конституционного Суда РФ от 22.03.2005 № 4‑П.

[87] «Для избрания меры пресечения достаточно установить вероятность того, что обвиняемый (подозреваемый) скроется, будет продолжать преступную деятельность. Уничтожать или фальсифицировать доказательства…» – См.: Петрухин И. Л. Комментарий к ст. 97 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ / Под ред. проф. И. Л. Петрухина. С. 182.

[88] «Заключение под стражу до сих пор остается одной из самых распространенных мер пресечения». Петрухин И. Л. Комментарий к ст.108 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ (постатейный) / Под ред. проф. И. Л. Петрухина. М.: Проспект, 2008. С. 195.

[89] К общеизвестным относятся такие обстоятельства, как банкротство градообразующего предприятия, открытие Дворца культуры (театра), награждение Города, проведение Олимпийских игр, а также природные катаклизмы (смерч, ураган, шторм, наводнение, взрыв, катастрофа и т. п.).

[90] При этом эрудированный заявитель иногда в контексте инициированного им (или помимо его воле возбужденного) дела настаивает на поиске истины в свободной исследовательской манере, отвергая судебные каноны строго легального доказывания, противопоставляя «юридической зажатости» философский подход: в познании истинным является только сам процесс.

[91] Вместе с тем не отличаются однородностью и судебные правила, относящиеся к различным заявлениям (наибольшее различие между заявлениями исковыми и неисковыми).

Степень различия между правилами, предназначенными для той или иной группы ходатайств, бывает более высокой, чем при сравнении между собой процессуальных режимов прохождения некоторых видов заявлений в суд.

[92] Если же сам истец, по ошибке или по умыслу, пытается по суду отыскивать ему по праву не принадлежащее, то нормами действующих ГПК и АПК право на замену ненадлежащего истца не предусмотрено. Если дело дойдет до конца, ненадлежащему истцу решением суда в иске будет отказано. Пожалуй, такое положение логично. Чтобы убедиться в этом, посмотрим, что произошло бы в случае, когда ответчик в силу закона имеет возможность требовать замены истца ненадлежащего надлежащим? Это означало бы, что ответчик сам активно провоцирует (вызывает против себя) иск, который, вероятно, будет обоснованным, во всяком случае, сравнительно с тем, который заявлен ненадлежащим истцом. Подобный процессуальный ход не согласуется с представлениями о диспозитивности, о судебной защите стороной своего права, интереса, о праве на суд не только правый, но и скорый. Уставы судопроизводства Российской империи, в которые было вписано требование суда правого и скорого, остаются для современного правосудия эталоном, и отступлений от указанных критериев не будет.

[93] Если оценивать результат, а не путь, то замена есть тот же отвод. Но законодатель не любит излишеств (чрезмерности) в предоставлении выбора средств и как бы предпочитает оставлять науке простор для рассуждений о тенденции дальнейшего расширения форм и средств процессуальной защиты.

[94] См. Комментарий к УПК РФ. С. 480.

[95] См.: Петрухин И. Л. Комментарий к ст. 328 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ. 6‑е изд. ИГП РАН / Отв. ред. проф. И. Л. Петрухин. М.: Проспект, 2008. С. 485–486.

[96] На наш взгляд, здесь допущен темпоральный просчет. Реальность восстановления нарушенных материальных прав потерпевшего зависит от своевременности применения мер обеспечения иска к ответчику, потенциальному обвиняемому. И здесь потеря времени может стоить потери возможности реального исполнения решения о возмещении иска. Поэтому целесообразно снять ограничение в виде указания в норме на возможность предъявления гражданского иска «после возбуждения уголовного дела». Такое изменение позволит ставить вопрос о возмещении вреда и убытков, причиненных преступлением, одновременно с актом о возбуждении уголовного дела. И в то же самое время, без неоправданной спешки или задержки, принять обеспечительные меры, если о том ставит вопрос заявитель и имеются достаточные объективные подтверждения обоснованности указанных мер. При этом нет никаких препятствий для предупреждения процессуальной недобросовестности потенциального истца (реальным истцом субъект обращения к правоприменителю становится лишь после принятия соответствующего акта, которым его процессуальный статус гражданского истца будет подтвержден).

[97] В то же время УПК предусматривает принятие мер по обеспечению гражданского иска и возможной конфискации имущества не по заявлению, а по ходатайству потерпевшего, гражданского истца или их представителей либо прокурора (ст. 230 УПК).

[98] Но из этого не следует, что запрещено рассмотрение дела в отсутствие того или иного не явившегося участника процесса. Пожалуй, единственная фигура, без которой ни при каких обстоятельствах не может быть процесса и решения, это судья. Отсутствие судьи означает невозможность и судебной процедуры и какого бы то ни было судебного акта.

[99] Экономические споры рассматриваются арбитражным судом, а экономические преступления – нет. Дела о них – в ведении общей юрисдикции. Конституционное судопроизводство также не предназначено для рассмотрения каких бы то ни было уголовных дел.

[100] Здесь надо сказать, что кроме подписи заявителя нужна подпись судьи, разъяснившего правило ст. 306. Выполнение разъяснительной процедуры подтверждается подписью заявителя и удостоверяется подписью судьи. Во‑первых, потому что гарантом соблюдения судебных процедурных требований является не потерпевший, а судья. Во‑вторых, потому что процедура является не техническим требованием, и суть ее должна быть разъяснена заявителю именно судьей. Поскольку решается вопрос о привлечении лица в качестве обвиняемого, и следовательно, с самого начала должно быть исключено ошибочное беспокойство человека, без достаточных оснований для возбуждения уголовного дела.

И еще одна ремарка – в связи со следующим комментарием к ст. 306 УК:

«Объект преступления – нормальная деятельность суда, а также органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания», – пишет проф. А. И. Чучаев в кн.: «Настольная книга судьи по уголовным делам» (М., 2007. С. 517). Данное понимание применительно к делам частного обвинения явно недостаточно. Возможно, заявитель введен другими лицами в заблуждение либо ошибочно считает виновным в определенных действиях конкретного человека либо пользуется недостоверными или фальсифицированными доказательствами и т. п. В подобных случаях объектом преступления является право лица, заведомо для инициатора дела невиновного, быть оставленным в покое, быть защищенным – силой закона и строгим соблюдением процессуальных норм судом – от безосновательного преступного и, как минимум, неправомерного вовлечения в уголовный процесс и от несостоятельного обвинения.

[101] См.: Безлепкин Б. Т. Комментарий к ст. 142 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2008. С. 245.

[102] Термин «решение» иногда употребляется применительно к актам, результирующим судебный контроль:

«Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом» (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ).

Диапазон действия конституционной нормы не ограничивается правосудием одного вида или правосудием по гражданским делам. Следовательно, норма ч. 2 ст. 120 применима и по иным делам, а именно также по делам уголовным и административным. С учетом сказанного термину «решение» в данной конституционной норме придается более общий смысл, чем это следует из сопоставления Арбитражного и Гражданского процессуального кодексов с УПК. И тем не менее реально ответ суда, рассмотревшего уголовное дело, на возникший в уголовном процессе вопрос соответствия или несоответствия акта государственного или иного органа закону, подлежит разрешению приговором, а не решением. Возможно и иное: если проверка законности определенного акта государственного или иного органа не входила в круг основных вопросов, на которых построен приговор, суд может, следуя правилу ч. 4 ст. 29 УПК, принять соответствующее частное определение.

[103] Данный момент для практики имеет особое значение. Эталонные образцы процессуальных документов – фактор рациональной организации труда правоприменителя, гарантия единства требований к их оформлению, предупреждения ошибок и самодеятельности (в худшем смысле этого слова). В связи с разработкой проектов процессуальных кодексов в 2000 году автором настоящей работы предлагалось снабдить ГПК образцами процессуальных актов, с включением их на правах приложения к кодексу. Такое разумное правило законодательной техники давно известно хотя бы по опыту ГПК Франции.

Появление «первой ласточки» – блока приложений к УПК дает надежду и на аналогичные дополнения ГПК, АПК и остального процессуального законодательства.

[104] Приводим нормы п. 2–3 ч. 3 ст. 49 УПК:

«3. Защитник участвует в уголовном деле:

…

) с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица;

) с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях:

а) предусмотренных ст. 91 и 92 УПК;

б) применения к нему в соответствии со ст. 100 настоящего Кодекса меры пресечения в виде заключения под стражу».

Нетрудно заметить случаи, когда нет указания на участие в деле защитника для осуществления им профессиональной помощи и поддержки подозреваемого. Достаточно, чтобы дело было возбуждено без указания конкретного лица.

[105] Приведу пример из старой опубликованной практики. Т., бывший начальником станции К., в отношении которого Транспортной коллегией Верховного Суда Союза был вынесен обвинительный приговор, при рассмотрении дела возбудил ходатайство о вызове ряда свидетелей, которые бы дали ему характеристику и подтвердили, что он не совершал вменяемых ему в вину действий. «Суд отклонил ходатайство Т. на том основании, что обвинение, предъявленное Т‑му, подтверждено показаниями допрошенных свидетелей. Тем самым суд до окончания судебного следствия и до удаления в совещательную комнату предрешил вынесение обвинительного приговора Т‑му, хотя вопрос о виновности или невиновности подсудимого может быть решен судом только в совещательной комнате и выражен в форме приговора». – Публикация из подборки подраздела «Нарушение прав обвиняемых на защиту». Ей предпослан тезис: «Суд не может мотивировать отказ в ходатайстве подсудимого доказанностью предъявленного обвинения, так как такая мотивировка предрешает обвинительный приговор до удаления в совещательную комнату». (Наверное, было бы точнее это предложение закончить словами «предрешает ПРЕДСТОЯЩИЙ обвинительный приговор». А слова «до удаления в совещательную комнату» – исключить. Но по существу тезис абсолютно правильный и может оставаться ориентиром на будущее. См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР / Под ред. И. Т. Голякова. М., 1940. С. 29.)

[106] Для ГПК и АПК характерно также указание на совершение ряда судебных процедур «по ходатайству сторон или инициативе суда».

[107] Здесь имеется в виду общее правило, а не исключения – ст. 370 ГПК.

[108] Капитан судна, по прибытии в иностранный порт, не ориентируясь в существующих там должностях и полномочиях морской администрации, напишет заявление о морском протесте и вместо адреса в таком случае может указать: «Тому, кому следует». Но это всего лишь предварительная бумага, необходимая во избежание потери жестко ограниченного срока, существующего практически повсюду.

[109] «Самое устойчивое, – писал В. В. Розанов, – это ложь… А утвердить ложь ничего не стоит. Да нечего и утверждать: стоит столбом и никуда не валится». Розанов В. В. Собр. соч. М.: Республика, 1997. С. 527.

[110] Хрестоматийный пример из зарубежной практики, поучительный безотносительно к географической карте. Судом отклонена кассационная жалоба в то время, как соответствующей структурой еще не было разрешено ходатайство кассатора о предоставлении юридической помощи.

Патолого‑анатомическая лаборатория заявителя была закрыта по приказу суда. Подана жалоба по правовым основаниям (мотивам судебного приказа). Кассационный суд отклонил жалобу, а служба по юридической помощи отклонила ходатайство кассатора на том основании, что жалоба стала беспредметной, бесполезной.

Выводы из данной судебной истории:

. Факт нерассмотрения ходатайства компетентной структурой о предоставлении адвоката Кассатору, заявителю соответствующего ходатайства, обязывает вторую инстанцию воздержаться от рассмотрения и неблагоприятного для него разрешения кассационной жалобы.

. Должен быть с помощью несложной процессуальной нормы гарантирован запрет рассмотрения жалобы, опережающего разрешение ходатайства по вопросу юридической помощи субъекту обжалования. В подобной ситуации было бы допустимо рассмотрение жалобы только при условии ее удовлетворения.

[111] Здесь предлагается текст ст. 40 ФЗ «О несостоятельности» потому, что лучше один раз прочитать такую статью, чем сто раз твердить о процессуальных строгостях формы обращений в суд и приложений к ним.

«Статья 40. Документы, прилагаемые к заявлению кредитора

. Кроме документов, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, к заявлению кредитора прилагаются документы, подтверждающие:

– обязательства должника перед конкурсным кредитором, а также наличие и размер задолженности по указанным обязательствам;

– доказательства оснований возникновения задолженности (счета‑фактуры, товарно‑транспортные накладные и иные документы);

– иные обстоятельства, на которых основывается заявление кредитора.

. К заявлению кредитора, подписанному представителем конкурсного кредитора, прилагается также доверенность, подтверждающая полномочия подписавшего указанное заявление лица на подачу такого заявления.

. К заявлению кредитора должны быть приложены вступившие в законную силу решения суда, арбитражного суда, третейского суда, рассматривавших требование конкурсного кредитора к должнику, а также доказательства направления (предъявления к исполнению) исполнительного документа в службу судебных приставов и его копии должнику».

Как видно из данной статьи, процессуальная форма не самоцель, а средство точно и надежно передать смысл, содержательную полноту, концентрированность подачи необходимого и достаточного материала, в том числе назначение доказательств, конкретность и определенность документальных доказательств. И что не менее интересно для понимания связи нового судебного процесса с предыдущими, взаимосвязанными с ним, – это указания в завершающей части ст. 40 Закона о необходимости приложения соответствующих судебных решений.

[112] В арбитражном процессе прокурор тоже относится к субъектам апелляционного обжалования. Формы представления прокурора в апелляционную инстанцию АПК не предусматривает.

[113] Разграничение и конкретизация понятий «вновь открывшиеся обстоятельства» и «новые обстоятельства» дается в ч. 2–5 ст. 413 УПК РФ и является тем более важным для процессуалиста, что отсутствует в других процессуальных кодексах. Правда, по сути некоторые «новые обстоятельства», в понимании уголовно‑процессуального закона, учтены и АПК, в пунктах 6, 7 ст. 311, где ими дополнен реестр оснований по вновь открывшимся обстоятельствам. Также принят дополнительно и п. 5 к ст. 392 ГПК – ФЗ от 4 декабря 2007 г. относительно признания Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного в конкретном деле, в связи с принятием решения, по которому заявитель обращался в Конституционный Суд РФ.

Все вышеперечисленные обращения в суд являются обращениями строгой процессуальной формы. В ряде случаев строгость проявляется преимущественно относительно основания и сути правового требования к суду.

[114] Заявление ходатайства об изменении порядка или условий совершения судебной процедуры, установленных императивными нормами Федерального закона, является юридически ошибочным.

[115] АПК РФ как предыдущий (1995 г.), и так и действующий (2002 г.) не допускают одновременного изменения предмета и основания иска. Соответствующее разъяснение Пленума ВАС – постановление № 13 от 31 октября 1996 г. «О применении АПК РФ при рассмотрении дел в суде первой инстанции», п. 3, – сохраняет свое действие и теперь. Вместе с тем, надо сказать, что формулировка ч. 1 ст. 49 действующего АПК относительно права истца «изменить основание или предмет иска» само по себе не является достаточным для однозначного вывода о недопустимости изменения обоих элементов иска. В частности, возникает вопрос, допустимо ли изменение одного элемента в данном судебном заседании и второго – в следующем, например, после возобновления ранее приостановленного производства? Почему бы и нет, когда другая сторона выразила положительное отношение к такому повороту или, как минимум, заявила, что ее отношение – индифферентное.

Кроме того, если исходить из легального определения основания иска в упомянутом пункте 3 названного постановления Пленума ВАС, то «изменение основания означает изменение обстоятельств, на которых истец основывает свое требование к ответчику». А такое изменение могло естественно произойти в силу объективных обстоятельств, с которыми невозможно не считаться. Не заявить о них истцу означало бы погрешить против действительного положения вещей.

Тем не менее у ответчика остается право возражения путем заявления ходатайства о прекращении производства (или об отложении предстоящей судебной процедуры – судебного заседания), мотивируемого тем, что нарушается его право судебной защиты, право иметь достаточное время для ознакомления с новыми материалами дела и для организации защиты, поручения дела адвокату‑представителю. А это вопрос и денег для оплаты за представительство. Есть и еще одна сложность: надо сделать выбор адвоката, что затруднено… невиданно возросшим выбором. (Такой армии адвокатов, да еще зачастую контрастирующих по уровню профессиональной подготовки, в России прежде не бывало!)

[116] «В отличие от судебных способов разрешения споров, которые представляют собой прямое правоприменение, медиация представляет собой скорее использование права для разрешения споров на основе справедливости, с учетом интересов обеих сторон», – В. Ф. Яковлев. Интернет‑конференция Советника Президента Российской Федерации, 30 марта 2007 г., Гарант. – О примирительной процедуре с участием посредника (медиации). Среди отличий медиации от собственно судебной процедуры В. Ф. Яковлев указывает также на то, что здесь стороны имеют не только формальное, но и полное, реальное равноправие. И еще один момент: нет излишней публичности. В то время, как «судебная процедура – публичная… и если ты подал заявление в суд, то входишь в публичную процедуру, и ты должен это хорошо осознавать. Судебная процедура закрывается только в порядке исключения… Процедура переговоров, в том числе с участием посредника, – конфиденциальная процедура».

[117] Это позволительно и нормально для участника дела, но не для ее представителя. Процессуальный представитель не зритель и не наблюдатель, а участие в процессе не прогулка, во время которой можно изменить маршрут произвольно.

Алгоритм алгоритмом, а с фактором перенапряжения не считаться нельзя. Остаются фактом и случаи, когда за рабочим столом умирает судья. И также адвокат, возвращавшийся из судебного процесса домой.

В суде хватает волнений, естественно связанных с процессом, от исхода которого зависит репутация, имидж, статус, судимость или оправдание.

Снять состояние сверхнапряжения – задача сложная и для профессионального участника, не говоря уже о тех, кто непривычен к атмосфере суда. Лучше уж ответить на выпады, выразить свое отношение к беспардонному эпатирующему поведению незадачливого субъекта процесса, высказаться по этому поводу прямо, но корректно, и – самое сложное, – не опускаясь до уровня дискуссии, психологически заданного, навязываемого другим участником.

Лучше «выпустить пар», чем «отдать концы». Даже наблюдая за происходящим из судебной аудитории, бывает трудно справиться с негативными чувствами и возмущением по поводу того, что себе иногда позволяет иной участник состязания, для которого, очевидно, не существует разницы между перебранкой на базаре и судебным состязанием.

[118] Примечание для того, кто случайно открыл книгу (для читателя‑непроцессуалиста): Здесь говорится о стадии «судебное разбирательство», сложной по составу. Первая часть стадии судебного разбирательства, третьей по очередности, является вводной, или подготовительной по отношению ко второй, основной части судебного разбирательства – рассмотрения дела по существу, или, иначе говоря, по отношению к судебному следствию. Конечно же, лучше называть начало судебного разбирательства вводной, а не подготовительной частью третьей стадии – во избежание путаницы с обозначением предыдущей, второй, стадии (подготовительной). Но коль скоро это уже утвердилось в учебной литературе, здесь и приведено данное пояснение.

[119] Имеются в виду: вопросы внесения исправлений в решение, не вступившее в законную силу; принятие дополнительного решения; процедура разъяснения судебного решения. Вопросом предлагаемой стадии принятия судебных решений, отнюдь не юридико‑технического характера, является также упорядочение процедуры изготовления мотивировочной части решения по гражданским делам. Еще один практически важнейший вопрос – принятие жалоб на состоявшиеся решения, а также ходатайств о восстановлении пропущенного по уважительной причине срока обжалования решения в суд второй инстанции.

[120] См., например: Саати Т. Принятие решений. Метод анализа иерерхий. М.: Радио и связь, 1993.

[121] Например, в арбитражных судах Российской Федерации за 2006 г. отменены и изменены судебные акты почти по 2 % дел от количества рассмотренных в первой инстанции. Около четверти из них признаны обоснованными.

От общего количества дел, по которым кассационной инстанцией отменены судебные акты, большая часть, а именно 60,2 % передана на новое рассмотрение в первую или апелляционную инстанцию. За тот же период в Высшем Арбитражном Суде рассмотрено 16 525 заявлений о пересмотре судебных актов в порядке надзора. По результатам их рассмотрения 296 дел (1,8 % от общего числа рассмотренных заявлений) передано в Президиум ВАС для пересмотра в порядке надзора. 164 дела – это 1 % от общего числа рассмотренных заявлений, направленных на рассмотрение в суды кассационной инстанции. См.: Вестник ВАС. № 4. 2007. С. 85.

[122] Цель инициативного обращения может быть и обратной: выразить заинтересованность заявителя (потерпевшего или потенциального частного обвинителя либо потенциального истца в гражданском или уголовном деле) – в невозбуждении уголовного дела (например, дело частного обвинения уладилось на приватной основе, с помощью адвоката обеих сторон).

[123] Предуведомленный – уведомленный заранее, заблаговременно, что является составляющей реальности права на защиту.

[124] Казалось бы, такая мелочь, техническая подробность, которую и не следовало включать в Федеральный кодифицированный закон. Но распространенная судебная практика показывает, что внимание к данной процедуре не случайно, и проблема остается открытой.

[125] Конечно же, владение ситуацией требует большего, чем здесь отмечено. Владеть ситуацией полностью на 100 % практически невозможно. Можно в лучшем случае быть «почти уверенным», если проработаны или объективно не вызывают сомнения доказательства. Объективны письменные доказательства, еще надежней когда имеют нотариальную форму. Кажется, степень надежности повышается, если имеется не одно письменное доказательство, а пакет взаимосвязанных надлежаще оформленных документов. Но и в пакете остаются следы сбоев, небрежности, недосмотра. Противная сторона проверит бумаги на их взаимосогласованность, точность данных, реквизитов и т. п.

Свидетелям выпадает сыграть решающую роль в делах, где вся доказательственная база состоит из их показаний (не считая объяснений сторон). Других доказательств в деле нет.

В судебных архивах множество разнообразных дел, по которым сторона, заявившая ходатайство о вызове свидетеля, оставалась разочарованной после его допроса на суде. При некотором разнообразии причин недовольства можно привести наиболее частые.

Свидетель старается продемонстрировать свою объективность и поочередно своими ответами на вопросы поддерживает ту сторону, которая задает вопрос. В результате его показания в пользу истца, который «делал ставку» на данного свидетеля, стоят не больше, чем ответы в пользу ответчика, на вопросы последнего.

Еще чаще – свидетель, которого сбивают с толку. Свидетель сражается до последнего, но справиться с напором профессионалов, адвоката другой стороны, прокурора, экспертов – не в силах. Свидетелю явно нехватило психологической поддержки, этической защищенности от агрессивного стиля специалистов выворачивать все наизнанку.

Иной свидетель считает себя медиатором. Свидетель – вместо конкретной поддержки стороны объективными показаниями, в которых – правда, и ничего, кроме правды, – произнесет в адрес ангажировавшей его стороны нечто комплиментарное, прибавит какие‑то малозначащие сведения и приврет, что большего не знает.

Подготовка к процессу требует большего усердия, чем реальное воплощение. Профессиональный представитель проработает «про запас» и альтернативные формулы обращений к суду, и варианты оснований того или иного процессуального обращения. Именно профессионал обсудит с доверителем, как подстраховать его позицию как бы «запасным» свидетелем, заручившись на всякий случай его согласием. Вплоть до того, чтобы подтвердить определенно известные ему и адекватно оцениваемые свидетелем фактические обстоятельства дела еще до начала судопроизводства, – с помощью нотариуса, в порядке обеспечения судебных доказательств.

Еще один момент владения ситуацией – предварительная проработка вариантов преобразования процессуальной позиции, изменения предмета либо основания или цены иска. Лучший выход для истца не всегда в полном удовлетворении иска. Как и для ответчика – в решении суда об отказе в иске к нему. Лучший – это выход, который остается лучшим и после завершения судебных баталий, не влечет «побочных вредных последствий» с точки зрения ухудшения партнерских отношений, резонанса судебного решения, его оценки в аспекте деловой репутации, имиджа организации, субъекта соблюдения стороной – «победителем» правил этики экономических отношений.

[126] Адвокаты и другие профессиональные участники процесса нередко придерживаются тактики противодействовать любой инициативе процессуального противника, возражать против каждого ходатайства или заявления другой стороны. В тех многочисленных случаях, когда судья инерционно, под грузом дел и объема работы по рассматриваемому делу еще не определился, согласиться ли с заявленным ходатайством о проведении дополнительной судебной процедуры (и речь идет о вопросе, относящемся к сфере правового усмотрения судьи), – «дежурные» возражения противной стороны приобретают вес того аргумента, которого нехватало судье для отказа в ходатайстве. Кто из нас не оказывался в положении «буриданова осла», долго колеблющегося в выборе примерно равнозначных возможностей, и не следовал при этом подсказу другого лица, прекрасно понимая, что в сущности «каждый говорит только то, что говорит» (исходит из того, что ему кажется верным или что позволяет ему продемонстрировать свою значимость).

Возражать против всего, что просит или утверждает другая сторона, – это в стиле тех горе‑адвокатов, которые только таким образом действия убеждают клиента в том, как надо в процессе состязаться. Но профессионализм и добросовестность не в том, чтобы препятствовать выяснению обстоятельств дела и тем самым вводить клиента в бесконечные разбирательства. Решение суда в дальнейшем будет отменено контрольной судебной инстанцией из‑за неполного выяснения обстоятельств дела, в том числе по причине необоснованного отклонения ходатайств об истребовании, исследовании и проверке судебных доказательств. Доверитель будет введен в новые судебные процедуры, заботы и судебные расходы.

[127] В качестве иллюстрации приводится следующий фрагмент из кассационной жалобы ответчика на решение районного суда по иску о возмещении вреда.

Ходатайства об отложении рассмотрения одного из ответчиков и о назначении строительно‑технической экспертизы и в связи с этим о приостановлении производства, заявленное другим ответчиком, а также ходатайство об истребовании ряда документов из Бюро технической экспертизы, не ставились судьей на обсуждение и были отклонены «оптом». В связи с данным фактом и рядом других процессуальных нарушений по делу у суда были основания вынести частное определение. Однако на такие моменты проверочная инстанция реагирует реже, чем следует. Что ведет к воспроизведению подобной практики.

[128] Последнее положение относится также к обращению (ходатайству), содержащему критические замечания, и в том случае, когда новое ходатайство имеет устную форму.

Устное ходатайство должно быть внесено в протокол судебного заседания согласно предписанию ч. 1 ст. 120 УПК. То же – в ч. 1 ст. 159 АПК. То же следует из правил п. 8 ч. 2 ст. 229 ГПК: «В протоколе судебного заседания указываются: заявления, ходатайства и объяснения лиц, участвующих в деле их представителей».

[129] См.: Пискарев И. К. Комментарий к ст. 173 ГПК. В кн.: Научно‑практический комментарий к ГПК РФ / Под ред. В. М. Жуйкова, В. К. Пучинского, М. К. Треушникова, М.: Городец, 2003. С. 384.

[130] В чем это проявляется? Разновидностей отступления от правил еще больше, чем самих правил. Суммируя (подытоживая их после анализа каждого отступления) судебные ошибки или намеренные нарушения норм процессуального права, суд, осуществляя проверку решения по жалобе или представлению прокурора, либо внесет требуемые коррективы, либо отменит решение, и направит дело на новое рассмотрение, либо – когда это возможно – отменит решение и вместо него примет новое, отвечающее всем критериям законного акта правосудия.

[131] Вместе с тем значительными объемами доказательственной информации иногда прикрывается вакуум (по‑русски – пустота, явный недостаток) реальных юридически полноценных, оригинальных достоверных доказательств. Компьютер – вещь «послушная». По образу записанных показаний одного лица затем, заменяя лишь данные о субъекте показаний – имя, адрес, отношения со сторонами, – можно получить нужное число «свидетельских показаний». Один лишь выход на место происшествия можно превратить в фолиант из малоинформативных схем и фотоснимков. Иногда доходит до курьезов. Пытаясь прикрыть отсутствие доказательств, в бумагах правоприменителя, в том числе судебных, делается ссылка на показания свидетеля. Между тем из протокола показаний последнего видно: свидетель заявил, что по существу дела ему ничего неизвестно.

[132] Истец больше не добивается выселения, а требует всего лишь возмещения ответчиком убытков, причиненных самовольным переоборудованием жилого помещения в нежилое.

Или возьмем такой гипотетический пример. Подсудимый Я. в суде оглашает свое ходатайство и просит его (ходатайство в письменной форме) приобщить к материалам дела. Суть ходатайства Я. такова: новым защитником, С, участвующим в только что начавшемся судебном заседании, ему, подсудимому, разъяснена норма ч. 7 ст. 316 УПК, а именно возможность назначения наказания до двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершение преступления. Как утверждал Я., адвокат М., консультировавший его при совершении процедуры ознакомлении с материалами уголовного дела (п. 1 ч. 2 ст. 315 УПК), данного правила ему не разъяснял. Далее Я. (подсудимый) в связи с этим заявил суду, что мотивом его согласия на особый порядок разбирательства была надежда на то, что суд ограничится минимальной мерой наказания. Ходатайство Я. заканчивалось просьбой к суду назначить ему наказание условно, а если суд этого не гарантирует, просил дело рассмотреть по общим правилам, а не в особом порядке (гл. 40 УПК). Сразу же после заявленного подсудимым Я. ходатайства председательствующий предоставил право высказать свое мнение его адвокату С. Адвокат заявил, что понимает состояние подзащитного, и действительно, для подзащитного во время их первой беседы (адвоката С. с подзащитным) было новостью то, что согласно ч. 7 ст. 316 УПК возможно столь строгое наказание, как предусмотрено в указанной норме. «Что же касается гарантий, о которых просит Я., то это, – сказал адвокат, – по‑человечески понятно. Подсудимый – человек под защитой суда, и его ходатайство – импровизация неюриста, по‑человечески понятная».

Суд выслушал также прокурора, который не возражал против ходатайства Я. в части назначения судебного разбирательства в общем порядке, и суд, в соответствии со ст. 119–122, ч. 3, 4 ст. 314 УПК, постановил назначить судебное разбирательство в общем порядке.

[133] В том числе посредством заведомо тупиковых и безрезультатных обращений к суду с заявлениями, ходатайствами о судебных запросах, о вызове и допросе свидетелей, о судебных поручениях, об обеспечении доказательств; о назначении всевозможных экспертиз; посредством обжалования судебных актов (за исключением только тех, которые законом запрещено обжаловать отдельно от решения суда). Пример элементарной недобросовестности – подготовка профессиональным юристом дела в суд о защите права, подлежащему разрешению в несудебном порядке.

[134] Третье лицо с побочным участием – то же, что третье лицо без самостоятельных требований. Необходимо отметить известную условность выражения «третье лицо, заявляющее самостоятельные требования». Интересен следующий комментарий бесценного дуэта – соавторов Р. Ф. Каллистратовой и Л. Ф. Лесницкой, – к ст. 51 АПК (кажущийся, на первый взгляд, противоречащим статусу лица без самостоятельных требований):

«Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, обладают своим статусом в процессе, они не должны согласовывать свои процессуальные действия с той стороной, которой они помогают». – См.: Комментарий к АПК РФ / Под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова, М.: Городец, 2003. С. 166.

Добавим к сказанному: самостоятельность требований и самостоятельность процессуального статуса не одно и то же (применительно к третьему лицу с побочным участием).

[135] «Иск принадлежит только ребенку», – первая норма ст. 340‑2, в опубликованном переводе на русский язык. Представляется правильней ее понимать как материальное право на иск. Наряду с этим существует и процессуальное право законного представителя на защиту в судебном порядке права истца‑ребенка.

[136] См. об этом: Проблемы транспарентности.

[137] В этом отношении обращает на себя внимание статья проф. Т. Е. Абовой, которой открывается сборник материалов Всероссийской конференции по проблемам права на иск, особенностей предъявления и рассмотрения исков. Автором не одно десятилетие отдано постижению и продвижению цивилистики и процессуального права, арбитражного и гражданского.

В литературе последних лет иск нередко определяется как универсальное средство защиты права и вместе с тем авторы далее исходят из того, что с теоретических позиций отнесение законодателем дел из публичных правоотношений к неисковым является нормальным. Т. Е. Абова доказывает обратное. Важно, чтобы этот вывод, к которому в свое время приходили такие выдающиеся предшественники, как С. Н. Абрамов, А. Ф. Клейнман, а в более поздний период – Жеруолис и ряд других авторов, – был воспринят при подготовке «в обозримом будущем» изменений в ГПК и АПК. См.: Абова Т. Е. Иск – универсальное средство защиты права. В кн.: Иск в гражданском и арбитражном процессах. ИГП РАН. Труды № 1. М., 2006. С. 5–13.

[138] Суд призван быть гарантом добра, источником добра, апелляции к совести, наполнять жизнь энергией всеобщего закона. Во многом это зависит от популярности суда, личности судьи. Не меньше – от фактора (или степени) неподчиненности суда другим структурам.

[139] Здесь возникает вопрос, к какой группе – А или Б – следует отнести те заявления, которые будут поданы по завершении производства по делу, например, заявлениям о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам (ст. 394 ГПК, 312–316 АПК). УПК допускает возобновление производства и по вновь открывшимся и по новым обстоятельствам. Однако как видно из нормы ч. 2 ст. 415 УПК, в качестве поводов для возбуждения производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств указаны сообщения граждан, должностных лиц, а также данные, полученные в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения других уголовных дел. Среди перечисленных поводов заявления не упоминаются. Но это не означает, что заявления как повод не допускаются. В норме ч. 2 ст. 415 названы прежде всего сообщения. А заявление есть не что иное, как «официальное высказывание, сообщение в устной или письменной форме с изложением точки зрения по какому‑либо вопросу». – См.: Заявление // Словарь современного русского литературного языка. В 20 т. Т. V–VI. М.: Русский язык, 1994. С. 756.

[140] Следует обратить внимание на терминологическое различие: нормативно‑правовой акт признается арбитражным судом НЕДЕЙСТВУЮЩИМ; ненормативно‑правовой акт – НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ.

[141] Так, в исковом заявлении или в ином инициативном заявлении в суд (по неисковому делу в суд общей или арбитражной юрисдикции) может содержаться ходатайство об истребовании судом определенного доказательства, для получения которого необходим судебный запрос (например, информация банковская или нотариальная, существенная для данного дела в суде).

[142] См.: Васьковский Е. В. Курс гражданского процесса. Т. 1. М., 1913. С. 608.

[143] Разумеется, с соблюдением принципа непрерывности процесса по делу. Подчеркну: названный принцип продолжает существовать – вопреки утверждениям его противников – и должен быть сохранен. (По крайней мере, нынешний судья не гроссмейстер, который дает сеанс одновременной шахматной игры, и нет подобного судебного опыта. Но в будущем нечто сравнимое нельзя безапелляционно исключать, конечно же, на некоторых этапах отдельных видов процесса.)

[144] Здесь любой практик скептически и верно возразит: не надо обольщаться и думать, что у компетентного судьи что ни решение, то шедевр. В судах множество рутинных заурядных малоинтересных дел, и решения по ним стереотипны. Пример – дела особого и упрощенного производства (соответственно в гражданском и арбитражном процессах), а также уголовные дела особого порядка судебного разбирательства. Профессиональные возможности в решении примитивной задачи не проявятся. Компетентность – это проявление способностей, творческого мышления, внутренняя оппозиция шаблону. Полное проявление компетентности требует известного простора. Главный признак судейской компетентности, который доминирует над всеми остальными, вместе взятыми, – его совесть, здравомыслие, способность к деятельному состраданию, справедливость, неприемлемость бездоказательного обвинения и осуждения, внутренняя солидаризация с нуждающимся в человеческой поддержке и защите. А значит, судья ничего не предпримет в процессе ради демонстрации своих профессиональных достоинств. Первая заповедь судьи, как и любого человека, – «Не навреди!». Отсюда приоритет принципа благоприятствования судебной защите, а не абсолютизация процессуальной модели. Модель не самоценна, и манипуляция моделями, переход от модели к модели, который, если профессионалу заранее ясно, не прибавит ничего, кроме усложнения и затягивания процесса, недостойны профессионалов – ни судей, ни адвокатов, ни прокуроров.

[145] Можно только посочувствовать судье, который работает на износ. Перегрузка рождает судебные курьезы. Судья, уходя из зала судебного заседания для принятия по заслушанному делу решения вместо сакраментальной фразы: «Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения решения» бросает судебной аудитории официальным тоном прощальное приветствие: «До свидания!»

[146] В то же время, как видно на примере арбитражных судов, здесь просто достаточно длительное время имеется элементарная неукомплектованность кадров. Выбирать судей не из кого? Должность не прельщает? Или действующие судьи наотрез отказываются от работы меньше 10–12 часов в день да еще без выходных? Остановимся на версии, что такова привычка тех, кем формируется нынешний судейский корпус.

[147] В постановлении Пленума ВАС (1997 г.) указана ст. 151 АПК РФ 1995 г. «Возвращение апелляционной жалобы».

[148] Дела приказного производства относятся к ведению мирового суда (ст. 23 ГПК «Гражданские дела, подсудные мировому судье»).

[149] Правильней было бы называть эти акты решениями мировых СУДОВ (а не судей). Судья олицетворяет судебную власть, как судебное учреждение существует не судья, а мировой судья.

[150] Для сравнения: в АПК РФ имеется следующее правило: «ЛИЦА, УЧАСТВУЮЩИЕ В ДЕЛЕ, А ТАКЖЕ ИНЫЕ ЛИЦА, В СЛУЧАЯХ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ НАСТОЯЩИМ КОДЕКСОМ, ВПРАВЕ ОБЖАЛОВАТЬ В ПОРЯДКЕ АПЕЛЛЯЦИОННОГО ПРОИЗВОДСТВА РЕШЕНИЕ АРБИТРАЖНОГО СУДА, НЕ ВСТУПИВШЕЕ В ЗАКОННУЮ СИЛУ».

[151] О регламентации «дополнительной жалобы». Заметим, что ни ГПК, ни АПК не содержат понятия или норм о дополнительной жалобе (апелляционной или кассационной). Поэтому особенно интересны правила и гарантии, образующие часть 4 ст. 359 УПК: «Лицо, подавшее жалобу или представление, вправе изменить их либо дополнить новыми доводами. При изменении представления, равно как и в дополнительной жалобе потерпевшего, частного обвинителя или их представителей, поданных по истечении срока обжалования, не может быть поставлен вопрос об ухудшении положения осужденного, если такое требование не содержалось в первоначальных жалобе или представлении».

Приведенные нормы содержат следующие правила:) установление права на изменение жалобы;

Б) право на дополнительную жалобу;) косвенно закрепленное последней нормой части 4 статьи право подать дополнительную жалобу и по истечении срока обжалования, но с ограничениями, которые с точки зрения применения данных правил по аналогии, ввиду отсутствия регулирующих правил в гражданском и уголовном процессах, – не представляют интереса.

Некоторый обвинительный крен в последней норме заметен. Получается так, что недобросовестный апеллянт в жалобе может только обозначить вопрос об ухудшении положения осужденного, но не приводить основания ни фактов, ни доказательств, ни анализа вопросов квалификации, применения закона.

Неверным представляется здесь указание на «осужденного». Данная норма принципиально неприемлема в отношении осужденного. Осужденным считается лишь человек, обвинительный приговор в отношении которого обладает законной силой. На этапе апелляционных процедур субъект может быть назван подсудимым (в отношении его и совершаются судебные процедуры, дело заново рассматривается судом апелляционной инстанции по существу), но не может считаться осужденным.

Основание: ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 ст. 14 УПК РФ.

Суды не препятствуют своевременной подаче дополнительных жалоб, не противоречащих правилам судебной процедуры.

[152] Представляется, что в интересах благоприятствования защите – при безынициативной стороне защиты инициативу допроса свидетеля защиты может проявить суд, кроме дела частного обвинения. При соблюдении гарантии неухудшения положения обвиняемого.

[153] В апелляционном производстве нет такой фигуры, как осужденный. Подсудимый станет осужденным только со вступлением обвинительного приговора в силу или с отменой оправдательного приговора суда первой инстанции и вынесением обвинительного приговора.

[154] Далее не говорится, но подразумевается, что проверке в надзорном порядке подлежат исключительно акты, обладающие законной силой. И это предусмотрено каждым из пяти пунктов ч. 2 ст. 377 ГПК РФ.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg