«Оформление книги. Редактору и автору»

Оформление книги. Редактору и автору (fb2) - Оформление книги. Редактору и автору 4382K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Семён Филиппович Добкин

Добкин С.Ф. Оформление книги. Редактору и автору (1985)

От автора

Редактор всегда участвует в оформлении книги. Достаточно сказать, что он дает художественной редакции заказ на ее оформление, сообщает свои пожелания по подготовке оригиналов иллюстраций, визирует все изобразительные оригиналы.

Во многих случаях редактор делает для оформления книги даже больше, чем обязан. И это вполне естественно: ведь редактор лучше других знает содержание книги, ее идейную направленность, понимает все особенности ее целевого назначения и читательского адреса.

Конечно, оформлением книги в основном занимаются художественный и технический редакторы. Но ведущий редактор, который несет основную ответственность за книгу в целом, должен уметь оценивать их решения. Вместе с тем, оценивая работу художника с точки зрения идейной, эстетической и соответствия оформления типу и виду издания, он в то же время не должен стеснять творческую инициативу художника.

При оформлении книг издательствам приходится считаться с технической оснащенностью типографий, в которых печатаются их издания, исходить из выделенных им фондов бумаги и переплетных материалов. Все это, конечно, ограничивает оформительские возможности издательства. Но именно поэтому редактор должен ясно представлять себе, что в условиях его издательства достижимо (в оформлении книги), чего можно добиться с трудом, что недостижимо теперь, но станет возможно в ближайшие годы (ведь тематический перспективный план издательства составляется на несколько лет).

Вот почему редактор должен хорошо разбираться в основных вопросах оформления книги.

Настоящая книга предназначена прежде всего для редактора, но в известной мере обращена и к автору. Знакомство с основными вопросами оформления не только даст ему возможность представить себе, как будет выглядеть в готовом виде весь его литературный и изобразительный материал, но и поможет в его подготовке.

Каждая книга может быть оформлена по-разному. Макет этой книги далеко не во всем соответствует взглядам ее автора.

Введение

Если взять все элементы книги,

составляющие как бы оркестр

разных инструментов, то мы

увидим, что каждый элемент

книги имеет свой голос, свою

задачу.

В. А. Фаворский

В основе совершенного

художественного оформления

лежит полная гармония всех

элементов.

Ян Чихольд[1]

Книга — явление духовной культуры. Идейные, научные, художественные достоинства в первую очередь определяют ее ценность для читателя. Но вместе с тем книга — это и предмет материальной культуры, вещь, созданная полиграфическими средствами для передачи и хранения содержащейся в ней информации.

Двойственная природа книги определяет две основные задачи ее оформления: 1) облегчить пользование книгой, сделать ее удобочитаемой, удобной для работы над ней, достаточно прочной и 2) с помощью художественных и полиграфических средств полнее раскрыть содержание книги и тем самым помочь читателю лучше понять и усвоить его.

Как решаются эти задачи? Приведем несколько примеров.

Рисунок и размер шрифта, длина строки, величина интерлиньяжа (расстояние между строками), интенсивность краски оказывают большое влияние на удобочитаемость книги. От ее формата зависит портативность, возможность пользоваться ею в тех или иных условиях. Выпуск в обложке или в переплете, тип переплета или обложки, сорт бумаги, вид переплетных материалов — все это определяет степень прочности книги.

Оформление заголовков помогает читателю понять их соподчинение, а следовательно, строение книги. Оформление акцентируемых участков текста показывает, что автор считает наиболее важным и на что он хочет обратить особенное внимание читателя. Иллюстрации в учебнике делают изложение более наглядным и понятным. Иллюстрации к произведению художественной литературы по-новому раскрывают его содержание, усиливают его эмоциональное воздействие на читателя, вызывают иной раз далеко ведущие ассоциации.

Еще одна важная задача оформления — сделать книгу красивой, привлекательной (это относится и к внешним, и к внутренним ее элементам).

На этой задаче остановимся немного подробнее. С тем, что книга должна быть красивой, согласны все. Хотя бы потому, что такой книгой приятнее, а потому и легче пользоваться: и читать ее, и заниматься по ней. Но в чем заключается красота книги? Каким путем она достигается? Можно ли сделать книгу красивой полиграфическими средствами? Многие считают, что книге придают красоту главным образом художественные иллюстрации, книжные украшения (книжный декор). Нисколько не умаляя действительную роль этих элементов, обратим внимание еще и на другое. Целесообразность оформления: удобный для работы над данной книгой формат, удобочитаемый шрифт, хорошо найденная композиция книжных страниц и разворотов, титульного листа и внешних элементов — благодаря всему этому оформление книги воспринимается как гармоничное, красивое, изящное, дает читателю эстетическое удовлетворение.

«Типографская аккуратность и изящность издания очень важны»[2],— писал В. И. Ленин. Эти слова относились к изданию одного из его трудов по политической экономии, в котором нет ни иллюстраций, ни книжных украшений.

Решая названные выше задачи, оформление книги вместе с тем должно быть технологичным и экономичным. При любом решении необходим обоснованный выбор и целесообразное использование полиграфической техники, разумное расходование средств и материалов. Оформление должно соответствовать характеру содержания, целевому назначению и читательскому адресу книги. И если по этим признакам мы различаем издания нескольких типов (например, научные, учебные, массово-политические, литературно-художественные), а в пределах типа — нескольких подтипов (например, учебники для общеобразовательной школы, высшей школы и т. п.), то к каждой из этих больших групп изданий необходим особый подход, оформление каждой группы изданий является в этом смысле типовым. Вместе с тем в пределах этих групп оформление каждой книги (или серии) должно соответствовать конкретным особенностям ее содержания и назначения. И чем глубже такое соответствие, тем полнее оно выявляет все богатство идейного содержания книги. Но именно по той же причине никакое — пусть самое роскошное— оформление не может превратить слабую по содержанию книгу в хорошую, не может скрыть ее идейного убожества. Пустое украшательство — стремление скрыть бедность содержания показной пышностью — противоречит принципам оформления советской книги. «Чем лучше вы будете издавать плохую книгу, тем она будет противней»[3],— говорил М. М. Пришвин, обращаясь к издателям.

«Книга это, с одной стороны, — техническое приспособление для чтения литературного произведения…»[4],— писал выдающийся художник и мастер книжного оформления В. А. Фаворский. Внимание к этой стороне книги характерно для современного понимания задач ее оформления. Как и всякое техническое приспособление, она имеет свою конструкцию. Эта конструкция должна быть целесообразна, каждая ее часть — выполнять определенные функции, так или иначе помогать чтению. Но понимать эту помощь можно по-разному. Остановимся только на двух точках зрения по этому вопросу.

Согласно одной из них задача конструкции книги — способствовать спокойному, сосредоточенному чтению, углубленной и вдумчивой работе над книгой. При таком понимании художественное оформление должно быть «спокойным». С этой точки зрения самое лучшее оформление книги такое, которого читатель «не замечает» — столь оно естественно и органично. Стремление к такому оформлению сказывается и в выборе шрифта и формата, и в характере выделений, и в подборе красок. Очень заметно оно проявляется в симметричном построении книжных полос и разворотов — такая композиция всегда воспринимается как уравновешенная, «спокойная». К такой композиции предрасполагает сама форма книги — разворот состоит из двух симметричных, одинаковых по размерам прямоугольных страниц, на которых представляется вполне естественным столь же симметрично расположить одинакового размера отпечатки — книжные полосы. При этом в раскрытой книге линия корешкового сгиба представляет собой вертикальную ось симметрии. Симметричное построение может быть выдержано и в пределах каждой отдельной книжной полосы. В этом случае, например, будут выключены на середину заголовки, неполноформатные таблицы и иллюстрации. Особенно ясно выражено симметричное построение на титульном листе, если все его строки выключены на середину формата, так что вертикаль, проходящая через середину отпечатка, является осью симметрии (см. рис. 76, 80).

Согласно другим взглядам конструкция книги должна управлять процессом чтения, обращать внимание читателя на те или иные элементы. А для этого оформление должно быть динамичным, активным, броским. Желание сделать оформление книги именно таким влияет на решение многих вопросов. Оно приводит, например, к широкому применению шрифтов большой графической силы для заголовков, к преимущественному использованию цветовых контрастов, ясно проявляется в асимметричном построении книжных полос и разворотов. При таком построении книжной полосы ее левая и правая половины неодинаково загружены — например, заголовки выключены в край, выделяемые участки текста отчеркнуты сбоку линейкой, иллюстрации выпущены на поле. Асимметричность опять-таки особенно заметна на титульном листе, где различные группы строк начинаются от нескольких вертикальных осей (см. рис. 79). Асимметричность отдельных полос, естественно, приводит и к асимметричности разворотов.

К этим двум тенденциям нам не раз придется возвращаться, рассматривая оформление различных элементов книги. А здесь заметим лишь следующее. Как спокойное, так и активное (динамичное) оформление — это только средство для того, чтобы лучше и полнее довести содержание книги до читателя с наименьшей затратой его сил. Если об этом забывают, если тот или другой характер оформления книги превращается в самоцель, то легко появляются решения, которые далеко уводят от действительных задач.

При таком, неправильном, понимании его задач спокойное оформление легко превращается в сухое, анемичное, требующее от читателя добавочного напряжения. А активное оформление превращается в назойливое и претенциозное, вместо того чтобы управлять чтением — мешает ему.

Основные задачи оформления книги решаются и художественно-полиграфическими, и технико-полиграфическими средствами. Отсюда— распространенное в издательской практике деление оформления книги на художественное и техническое, разделение работы по оформлению книги между двумя отделами — художественной и технической редакциями. Однако, по существу, художественное и техническое оформление тесно переплетаются и неразрывно связаны между собой. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить о едином оформлении книги, не разделяя его на художественное и техническое.

Книга — это хотя и сложный, но единый организм. И поэтому в ее оформлении все взаимосвязано. Нельзя решать внешнее оформление книги в отрыве от внутреннего, назначать размер шрифта независимо от формата, выбирать формат, не учитывая степень сложности иллюстраций и т. д. По необходимости рассматривая в каждой главе какую-нибудь отдельную сторону, отдельный элемент оформления книги, автор просит читателей не забывать об их взаимной связи, помнить о необходимости единства (цельности) в оформлении каждого издания. А в конце этой книги, когда читатель познакомится с различными элементами и сторонами книжного оформления, мы рассмотрим этот вопрос более подробно.

Типографский шрифт

Шрифты на русской и латинской основах. Их графические элементы

…Все конструктивные времена

имеют свои конструктивные

шрифты, ясные, четкие…

А. А. Сидоров

Типографский шрифт — важное средство оформления книги. Он служит для воспроизведения текста и в значительной степени определяет удобочитаемость, весь художественный облик книги и ее себестоимость. Для редактора, да и для автора знакомство с типографским шрифтом имеет большое практическое значение.

Шрифты на русской и латинской основах. Их графические элементы

В зависимости от принятого в том или другом языке алфавита различают шрифты русский, латинский и другие. Шрифты для языков многих народов СССР и некоторых славянских народов построены на русской графической основе, а для других европейских языков — на латинской. Многие буквы русского и латинского алфавитов, особенно прописные, имеют одинаковую форму или же очень похожи. Это объясняется и происхождением обоих алфавитов, и историческими условиями их развития.

Таким образом, у шрифтов на русской и латинской основах, при всем различии между ними, много общего. Поэтому в ныне действующем ГОСТ 3489.1-71—3489.38–72 «Шрифты типографские (на русской и латинской графических основах)» дана единая классификация этих шрифтов, определен их общий ассортимент. В соответствии с этим и мы, рассматривая развитие графических форм типографского шрифта, сравнивая их отличительные черты, будем говорить о шрифтах не только на русской, но и на латинской графических основах.

Типографские шрифты различаются и по своему основному рисунку, и по некоторым особенностям начертания (при сохранении основных графических черт), и по размеру. Совокупность шрифтов различного начертания и размера, объединенных общностью основного рисунка, образует шрифтовую гарнитуру. Чтобы легче разобраться во всем их многообразии, познакомимся предварительно с основными графическими элементами шрифта, с системой его начертаний и размеров.

Важнейшими графическими элементами, из которых построены буквы русского (и латинского) типографского шрифта, являются основные штрихи, соединительные (дополнительные) штрихи и концевые элементы (рис. 1).

1 — основной штрих; 2 — соединительный (дополнительный) штрих; 3 — наплыв; 4 — засечка; 5 — концевая точка; 6 — концевой хвостик; 7- внутрибуквенный просвет; 8 — нижняя линия шрифта; 9 — верхняя линия шрифта; 10 — верхняя линия прописных; 11 — верхний выносной элемент; 12 — нижний выносной элемент

1. Элементы шрифта

К основным штрихам относятся вертикальные штрихи и косые, направленные сверху вниз (считая слева направо). В большинстве гарнитур (но не во всех) эти штрихи толще остальных.

Соединительные штрихи — это горизонтальные штрихи и косые, направленные снизу вверх. В большинстве гарнитур они тоньше основных.

Основные и соединительные штрихи типографского шрифта соответствуют нажимным и безнажимным штрихам рукописного шрифта (почерка). Это естественно, ведь печатной книге предшествовала рукописная, и лучшие почерки ее переписчиков служили прототипом для типографских шрифтов.

В буквах, образованных от круга или овала, основным штрихам соответствуют наплывы — утолщения, расположенные посередине высоты букв или несколько смещенные вниз (в левой половине буквы) и вверх (в правой ее половине). И эта особенность напоминает о связи типографских шрифтов с рукописными.

К важнейшим концевым элементам букв относятся: засечки — небольшие штрихи, подчеркивающие основные и некоторые дополнительные штрихи; точки и «хвостики», которыми заканчиваются некоторые штрихи.

Не только основные, но и соединительные штрихи — необходимые элементы букв. Некоторые буквы, например «и», «н», «п», отличаются только расположением соединительных штрихов. Концевые же элементы не являются необходимыми — их отсутствие не лишает нас возможности узнать ту или другую букву. Однако наличие (или отсутствие) концевых элементов и их форма в довольно большой мере определяют графический облик шрифта и влияют на его удобочитаемость.

Неодинаковая толщина штрихов придает шрифту контрастность, степень которой может быть различной. Чем больше разница между толщиной основных и дополнительных штрихов, тем контрастность шрифта резче, и наоборот. При одинаковой (зрительно) толщине всех штрихов шрифт совершенно теряет контрастность и становится монотонным.

Расстояние между основными штрихами буквы называется внутрибуквен-ным просветом. При небольших внутрибуквенных просветах и нормальной толщине штрихов шрифт производит впечатление узкого, вытянутого по вертикали; по мере увеличения внутрибуквенных просветов шрифт воспринимается как более широкий и округлый.

Линия, образованная нижним краем основной части букв, называется нижней линией шрифта, или нижней линией строки. Такая же линия, образуемая верхним краем букв, называется верхней линией шрифта. В некоторых буквах, например «б», «р», «ф», штрихи выходят за линию шрифта, образуя верхние и нижние выносные элементы.

Степень контрастности, степень округлости, наличие и форма засечек и других концевых элементов, расположение наплывов, длина выносных элементов — вот важнейшие признаки, определяющие основные графические особенности различных шрифтов.

Начертания и размеры шрифта

В рамках одной гарнитуры, иначе говоря — сохраняя важнейшие черты своего основного рисунка, шрифты могут иметь различное начертание: изменяться по постановке (наклону) основных штрихов, насыщенности (жирности) и ширине, — а также иметь различный размер.

По постановке очка (изображения буквы) различают шрифты прямого и курсивного начертания. В курсивных шрифтах основные штрихи букв расположены наклонно. Кроме того, почти во всех гарнитурах строчные курсивные буквы по форме несколько отличаются от печатных прямых и приближаются к скорописи.

По насыщенности различают шрифты светлого, полужирного и жирного начертания. В светлых шрифтах толщина основных штрихов не менее чем вдвое меньше ширины внутрибуквенных просветов. В полужирных шрифтах толщина этих штрихов лишь немного уступает ширине внутрибуквенных просветов или равна ей. В жирных шрифтах толщина основных штрихов больше ширины внутрибуквенных просветов.

По ширине различают шрифты нормальные, узкие и широкие. Ширина шрифта характеризуется отношением ширины буквы (считая по букве средней ширины, например «н») к ее высоте. В нормальных шрифтах ширина буквы обычно составляет приблизительно 3/5—5/6, в узких шрифтах — меньше 3/5, в широких — превышает" 5/6 ее высоты.

Образцы шрифтов различного начертания показаны на рис. 2.

Основным начертанием шрифта считается прямое светлое нормальное по ширине. Шрифты других начертаний нужны в книге главным образом для выделений в тексте, заголовков, а также для оформления ее внешних элементов.

Пропорции, свойственные шрифту в прямом светлом нормальном по ширине начертании, невозможно полностью сохранить в его других начертаниях. В частности, шрифт в курсивном, а тем более в полужирном и жирном начертаниях должен быть шире, чем в светлом прямом начертании. В противном случае курсивный шрифт будет казаться слишком узким, а полужирный и тем более жирный — слишком грубыми, непропорциональными.

Такое увеличение ширины вполне достижимо в шрифтах для ручного и монотипного набора, а также для фотонабора. В линотипных же шрифтах изображения буквы в светлом прямом и светлом курсивном начертаниях или в светлом прямом и полужирном прямом начертаниях размещены на торце одной и той же матрицы (см. с. 165) и поэтому имеют одинаковую ширину (очень небольшое увеличение ширины возможно за счет уменьшения межбуквенных просветов, что нежелательно). Вот почему в линотипном наборе шрифт полужирного начертания часто воспринимается как грубый, курсив кажется несколько зауженным.

2. Различные начертания шрифтов

Особенно заметно искажаются пропорции шрифта при изменении его начертания по ширине. Широкие шрифты непропорциональны, читаются хуже нормальных и неэкономичны. Поэтому как текстовыми ими практически не пользуются. Что же касается узких шрифтов, то убористость и экономичность делают их применение весьма соблазнительным, в особенности для газет, журналов и массовых книжных изданий. Но узкие шрифты настолько неудобочитаемы, вредны для зрения и безобразны, что их перестали применять как текстовые в книгах, да и в газетах применяют все реже.

Размер (по высоте), или кегль, типографского шрифта выражается в особых линейных единицах измерения — типографских пунктах и квадратах (квадрат равен 48 пунктам). В пересчете на метрические меры типографский пункт равен приблизительно 3/8 мм (точнее 0,376 мм), а квадрат-приблизительно 18 мм. Эта система мер, отличающаяся от общепринятой в наше время десятичной метрической, была введена еще в XVIII в.: предложил ее в 1737 г. французский словолитчик П.-С. Фурнье, а усовершенствовал в конце XVIII в. Ф.-А. Дидо, представитель известной семьи парижских типографов. Типографская система мер, или, как ее принято называть, типометрическая система Дидо, связана с двенадцатеричной системой футов и дюймов, которая была широко распространена в то время.

Размер типографского шрифта принято указывать сокращенно, например, шрифт, кегль которого равен 10 пунктам, обозначается как шрифт кг. 10. Говоря, что кегль данного шрифта равен тому или другому числу пунктов, имеют в виду не высоту отпечатка буквы на бумаге, а эту высоту плюс небольшие пробелы сверху и снизу, необходимые для образования нормальных промежутков между строками. Во многих случаях эти пробелы частично тоже заняты изображением буквы. Так, в прописных буквах, в строчной букве «б», в цифрах занят верхний (надстрочный) пробел; в строчных буквах «р», «у» занят нижний (подстрочный) пробел.

Высота строчных букв, не имеющих выносных элементов, обычно несколько меньше половины кегля. Вместе с тем в шрифтах различных гарнитур высота очка при одном и том же кегле неодинакова. Например, высота буквы «н» кг. 10 в Обыкновенной новой гарнитуре равна 1,78, в Литературной —1,68, в Елизаветинской —1,49 мм.

Шрифты различного кегля показаны на рис. 3.

3. Шрифты различного кегля

В большинстве применяемых у нас гарнитур самый мелкий — шрифт кг. 6, затем следуют шрифты кг. 8, 10, 12, 16, 20, 24, 28, 36 и 48. В некоторых гарнитурах для металлического (отливного) набора имеются еще и шрифты таких размеров, как кг. 10 с мелким очком (обозначается как кг. 10 м), кг. 9, кг. 7, кг. 14. При фотонаборе можно получить шрифт практически любого кегля.

В старину шрифты каждого кегля имели свои особые названия. Некоторые из них до сих пор широко распространены в типографском обиходе. Так, шрифт кг. 12 называется цицеро, кг. 10—корпус, кг. 9 —боргес, кг. 8 —петит, кг. 6—нонпарель.

Все эти названия, по сути дела, случайны: цицеро пошло от имени Цицерона, письма которого в одном из старинных изданий были напечатаны шрифтом этого размера; корпус — от названия книги «Corpus juris» (то есть «Свод законов»), для издания которой был применен шрифт примерно такого размера; боргес — гражданский, т. е. шрифт дешевых книг для рядовых граждан; петит — по-французски значит маленький; нонпарель — несравненный.

Степень полноты каждой гарнитуры (наличие в ней шрифтов различных начертаний и размеров) должна соответствовать ее назначению. Чем шире область применения гарнитуры, тем более необходима ее полнота.

Основные требования к шрифту

Важнейшие требования к шрифту как элементу оформления книги — его удобочитаемость, художественные достоинства, технологичность (способность давать неискаженный оттиск при печатании тиража книги), экономичность.

Удобочитаемость шрифта зависит от ряда условий. На нее влияют и особенности набора и отпечатка (длина строки, ширина междустрочных пробелов, четкость отпечатка, цвет краски и бумаги), и условия чтения (например, степень освещенности). Но при одинаковых условиях чтения и одинаковом характере набора и качестве отпечатков удобочитаемость шрифта зависит от его размера и рисунка.

Что касается кегля шрифта, то, как показали многочисленные наблюдения и эксперименты, для взрослого читателя, обладающего навыками быстрого чтения, при длине строки до 51/2 — 6 кв. и нормальных условиях чтения достаточно удобочитаем шрифт с высотой очка примерно 1,7–1,6 мм, то есть кг. 10.

Более сложен вопрос о том, как определяет удобочитаемость шрифта его рисунок. Благодаря многочисленным исследованиям выяснены многие стороны этого вопроса, однако не все. Простота и ясность рисунка, отсутствие сложных форм и деталей повышают удобочитаемость шрифта. Сложность, а тем более вычурность рисунка, наоборот, делают шрифт менее удобочитаемым. Поэтому в основу построения букв русского и латинского алфавитов положены простые геометрические формы — квадрат (или прямоугольник), круг (или овал), треугольник.

Большое значение для удобочитаемости шрифта имеет толщина основных штрихов и ширина очка. По данным некоторых исследователей, оптимальная толщина основных штрихов (для строчных букв кг. 10) равна 0,30—0,35 мм, а оптимальная ширина очка (считая по строчной букве «н») должна составлять примерно 4/5 его высоты. При значительном уменьшении ширины очка удобочитаемость шрифта сильно понижается — внутрибуквенные просветы становятся слишком узкими, и контур букв теряет свою отчетливость.

Шрифты с умеренной контрастностью (с отношением толщины соединительных и основных штрихов примерно от 1:2 до 1:3) читаются лучше, чем шрифты с резкой контрастностью. Дело в том, что в резко контрастных шрифтах соединительные штрихи очень тонки (их называют «волосными») и с трудом различаются глазом; между тем многие буквы, например «и», «н», «п», отличаются одна от другой только расположением соединительных штрихов. При печатании на матовой или на слабо глазированной бумаге волосные штрихи почти совсем пропадают и удобочитаемость шрифтов с резкой контрастностью еще более снижается.

Полное отсутствие контрастности, по мнению большинства исследователей, понижает удобочитаемость шрифта при беглом чтении, так как лишенный контрастности шрифт слишком монотонен, однообразен.

Наличие засечек, как считает большинство исследователей, повышает удобочитаемость шрифта, так как благодаря засечкам очертания букв яснее выделяются на фоне бумаги и кажутся более рельефными. Однако для начинающего читателя, например для ребенка, который еще не имеет навыков беглого чтения и только приучается распознавать буквы, отсутствие контрастности и засечек повышает удобочитаемость шрифта.

Шрифты с короткими засечками читаются лучше, чем с длинными. При коротких засечках буквы имеют более открытый контур и глаз легче охватывает его. Длинные же засечки придают контуру букв закрытый характер; они почти сливаются в одну горизонтальную линию и мешают глазу охватить этот контур.

Очень важное условие удобочитаемости шрифта — ясно выраженная индивидуальная форма букв, достаточное отличие в форме различных букв алфавита. Однако эта индивидуальность непременно должна сочетаться с общей простотой формы, что может быть достигнуто различными графическими средствами. К ним относятся и умелое использование форм, образованных от нескольких простых геометрических фигур (квадрата или прямоугольника, круга или овала, треугольника), и обоснованные различия букв по ширине, и разнообразие форм концевых элементов (например, наличие горизонтальных, вертикальных и косых засечек), и форма выносных элементов.

Придать каждой букве алфавита ясно выраженный индивидуальный характер и вместе с тем сохранить общую простоту форм шрифта и его стилевое единство — очень сложная задача, решение которой требует большого художественного такта и мастерства. Вот почему удобочитаемость шрифта неразрывно связана с его художественным строем, с его художественными достоинствами.

Говоря о художественных требованиях к шрифту и о его художественных достоинствах, мы тем самым признаем шрифт явлением графического искусства. Наиболее значительные в художественном отношении шрифты были созданы в эпохи расцвета этого вида искусства и стилистически связаны с графическим искусством своего времени. Те из шрифтов, которые отвечали и практическим требованиям, прежде всего отличались удобочитаемостью и соответствовали изменяющимся условиям печатания, продолжали жить и в последующие эпохи или оказывали сильное влияние на дальнейшее развитие шрифтовых форм.

Но не все художественные направления (стили) в одинаковой мере влияли на становление новых форм шрифта. Особенно плодотворное влияние на развитие шрифта оказали те стили, для которых характерны конструктивная простота и ясность форм, а не их декоративное усложнение или тем более вычурность.

Наиболее устойчивыми и вместе с тем способными развиваться оказались шрифтовые формы, созданные в эпоху Возрождения (Ренессанса) и связанные с ее художественными идеями. Лучшие из шрифтов того времени и некоторые более поздние их модификации до сих пор продолжают привлекать внимание художников-шрифтовиков и служат им образцом; некоторые широко распространенные в настоящее время шрифты латинского алфавита (см. рис. 26) близки к подлинным ренессансным шрифтам. И наоборот, вычурные шрифтовые формы, связанные с распространенным в конце XIX — начале XX века стилем «модерн», оказались недолговечными.

Конструктивная простота форм, которая присуща шрифтам, выдержавшим самое трудное испытание — испытание временем, — это простота особого рода, не чисто геометрическая, а художественная. Любой шрифт, который удовлетворяет эстетическим требованиям, построен не только с помощью циркуля и линейки, но и с глубоким пониманием и учетом особенностей зрительного восприятия, например оптических иллюзий.

Так, круглые буквы и буквы с остроугольными вершинами (например, «О», «А») кажутся ниже, чем прямоугольные («Н», «П») такой же высоты; средняя линия в букве «Н», расположенная точно посередине высоты, кажется смещенной вниз; в шрифтах, лишенных контрастности, при одинаковой толщине всех штрихов горизонтальные кажутся толще вертикальных. Чтобы преодолеть влияние оптических иллюзий, круглые и остроугольные буквы делают чуть выше остальных, среднюю линию располагают немного выше середины высоты (см. рис. 6), в лишенных контрастности шрифтах толщину горизонтальных штрихов слегка уменьшают.

Необходимое условие художественной ценности шрифта — его графическое единство. Лишенный этого качества шрифт производит впечатление неупорядоченного, форма его букв воспринимается как случайная. Графическое единство шрифта выражается и в одинаковой толщине однородных штрихов (основных, соединительных), и в одинаковой (оптически) высоте однородных букв (прописных, строчных), и в одинаковом характере наплывов, и в одинаковой форме каждой группы концевых элементов, и в обоснованной соразмерности различных букв алфавита по ширине.

Технологичность шрифта, то есть его способность устойчиво давать возможно более точные отпечатки, тоже в известной мере зависит от его рисунка. Экспериментально установлено, что при печатании наиболее точно воспроизводятся шрифты с умеренной контрастностью (или вовсе лишенные контрастности), с короткими засечками, с достаточно широкими внутрибуквенными просветами. Наоборот, шрифты с резкой контрастностью, длинными, почти сливающимися засечками и узкими внутрибуквенными просветами искажаются сильнее.

Дело в том, что очень тонкие штрихи часто вовсе пропадают, или дают неполный отпечаток, или, наоборот, огрубляются; при длинных, почти сливающихся засечках внутрибуквенные просветы, в особенности узкие, быстро забиваются краской и оттиски получаются неотчетливыми.

Сказанное относится ко всем видам печати. Но все же наименьшее искажение получается при печатании способом высокой печати непосредственно со шрифта (с оригинальной формы) и способом офсетной печати по современной технологии. При высокой же печати со стереотипа и при глубокой печати искажение шрифта начинается уже при изготовлении печатной формы, а при печатании еще больше усиливается (см. главу «Полиграфическая техника и оформление книги»). Поэтому шрифты с резкой контрастностью, длинными засечками и узкими внутрибуквенными просветами для печатания со стереотипов нежелательны, а для глубокой печати совсем не подходят.

Повышенное внимание к технологичности шрифта, вполне закономерное при быстром развитии полиграфической техники и росте тиража изданий, привело к созданию и широкому применению довольно многочисленной группы так называемых малоконтрастных шрифтов, которые рассматриваются ниже, в разделах о шрифтовом ассортименте для металлического набора и фотонабора.

Экономичность, или убористость, типографского шрифта определяется тем, какое количество печатных знаков умещается на единице площади. Применение экономичных шрифтов не только существенно уменьшает расход бумаги, но и приводит к уменьшению объема (а следовательно, и стоимости) многих типографских работ, необходимых для выпуска данного издания. И все же экономичность шрифта нужна и полезна только при условии, что она достигается не за счет удобочитаемости.

Экономичность шрифта может быть достигнута путем уменьшения либо его ширины, либо кегля. Но узкие (плотные) шрифты очень сильно уступают по удобочитаемости шрифтам нормальной ширины. Поэтому применение их в качестве текстовых не оправдано. Правильный путь достижения экономии — это создание и использование шрифтов такого рисунка, которые даже при уменьшении кегля имеют достаточно широкое и четкое очко и хорошо читаются.

Примером такой разумной экономии может служить создание и внедрение новых газетных шрифтов, в особенности гарнитур, которые очень широко используются газетами «Правда» и «Московская правда»; эти гарнитуры в кг. 8 более удобочитаемы, чем ранее применявшаяся плотная (узкая) Обыкновенная гарнитура кг. 9.

Важнейшие исторические семейства шрифтов

Современные шрифты представляют собой результат многовекового развития шрифтовых форм. В процессе развития этих форм исторически сложилось несколько больших семейств типографского шрифта на русской и латинской графических основах. С лучшими представителями этих семейств необходимо кратко познакомиться, чтобы глубже вникнуть в графическую сущность современных шрифтов, правильно оценить их, понять основные тенденции их развития.

Каждое из этих больших семейств возникло в определенной исторической обстановке, было связано с художественными направлениями и полиграфической техникой своего времени, постепенно изменялось под влиянием новых практических требований, новых художественных воззрений и некоторых других факторов.

В основе одного из этих семейств лежат формы латинских шрифтов эпохи Возрождения (XV–XVI вв.).

Если в XII–XIV вв. в Западной Европе господствовала готическая форма латинского письма, то в первой половине XV в. в среде итальянских гуманистов сложилась его новая форма — гуманистическое письмо. Прообразом для его прописных букв был римский капитальный шрифт, применявшийся в Древнем Риме для надписей на архитектурных сооружениях (рис. 4). Образцом для его строчных букв послужил каролингский минускул (минускулы — строчные буквы) — шрифт, сложившийся в IX в. в результате многовековой эволюции древнеримского письма; в период Каролингского Ренессанса (IX–X вв.) этим шрифтом были переписаны многие известные гуманистам прекрасно оформленные рукописи, содержавшие произведения античных авторов.

Гуманистическое письмо (рис. 5) стало как бы символом новой культуры, свободной от гнетущей опеки церкви. Уже в первой половине XV в. оно широко применялось для рукописей светского содержания.

В ранний период книгопечатания естественным было стремление к тому, чтобы типографские шрифты были похожи на шрифты рукописных книг, к которым читатели уже привыкли. Такие шрифты и были созданы в эпоху Возрождения. Их прописные буквы по форме близки к римскому капитальному шрифту, а строчные — к гуманистическому письму. Вместе с тем типографские шрифты не были простой копией рукописных, а являлись их своеобразной переработкой. В частности, для большего графического единства в рисунок строчных букв тоже были введены засечки. В отличие от готической формы новая форма получила название антиква, то есть древняя, что должно было напоминать о ее происхождении от древнеримских шрифтов.

4. Римский капитальный шрифт

5. Гуманистическое письмо

Гуманистическое письмо, а затем и типографский шрифт антиква в эпоху Возрождения были той новой формой, которая соответствовала новому идейному содержанию ее культуры. Вот почему в эпоху Возрождения многие выдающиеся художники и ученые живо интересовались вопросами шрифта, разрабатывали теорию его построения, являлись создателями ряда замечательных шрифтов. Сохранились даже рисунки Леонардо да Винчи, показывающие, как он строил шрифт, а Альбрехт Дюрер детально разработал и обосновал построение всех прописных букв латинского алфавита.

Рассмотрим одну из схем построения ренессансного шрифта (рис. 6).

1. В основу построения шрифта положены простые геометрические фигуры — квадрат, круг, треугольник. Буквы с двумя основными штрихами или двумя наплывами (например, «Н», «О») вписаны в квадрат. Ширина остальных букв закономерно колеблется в довольно значительных пределах, и это придает их форме особенное своеобразие.

2. Такому характеру шрифта соответствует его умеренная контрастность, благодаря которой все элементы каждой буквы тесно связаны между собой, повышается значение горизонтальных и закругленных штрихов. В результате шрифт производит впечатление свободно построенного, плавного и округлого.

3. В буквах, образованных от круга, наплывы могут быть расположены не по горизонтальной оси (то есть не посередине высоты букв), а несколько смещены: в левой части буквы — вниз, в правой части — вверх. Благодаря этому рисунок шрифта становится динамичнее и свободнее, его линии приобретают еще большую плавность.

4. Засечки представляют собой короткие плавные утолщения основных штрихов, а не резкие подчерки; такая форма засечек отвечает общей умеренной контрастности шрифта, усиливает впечатление его округлости и плавности.

5. В соответствии с такой формой засечек концевые элементы букв, образованных от круга, тоже представляют собой постепенное, плавное утолщение закругленных штрихов.

6. Буквы с вертикальными основными штрихами благодаря коротким засечкам имеют открытый контур. Соответственно этому буквы, образованные от круга, тоже широко открыты.

6. Схема шрифта ренессансного типа: слева — буквы, общие для латинского и русского алфавитов; справа — буквы русского алфавита (по Б. Воронецкому и Э. Кузнецову)

На этом примере мы видим, как все графические особенности шрифта тесно связаны между собой. Графическое единство шрифта — необходимое и важное условие его художественной ценности.

Из многочисленных типографских шрифтов эпохи Возрождения современники считали особенно четкими и красивыми шрифты работавшего в Венеции гравера и типографа Николауса Йенсона, венецианского издателя Альда Мануция (рис. 7), для которого создавал шрифты гравер Франческо Гриффо, французского гравера Клода Гарамона (рис. 8), антверпенского типографа и словолитчика Кристофа Плантена. Всем этим шрифтам свойственны простота и ясность рисунка, округлые контуры, плавное течение линий, тесная связь между элементами букв. В их рисунке чувствуется подлинная графическая свобода.

Альд Мануций первый ввел в обиход типографский курсивный шрифт, который сильно отличался от прямых и применялся как самостоятельный.

Созданный в эпоху Возрождения тип шрифта отличался не только художественными достоинствами, но и высокой удобочитаемостью. Благодаря этому он, лишь очень мало изменяясь, долго сохранял господствующее положение. Лишь в конце XVII — начале XVIII в. стали постепенно появляться более заметные изменения в форме шрифта.

И вот именно в этот период произошло значительное сближение шрифтовых форм, существовавших в России, с формами применявшейся на Западе антиквы.

До начала XVIII в. в России была принята старославянская система письма, известная под названием кириллицы. Один из кириллических почерков— полуустав — широко применялся для переписки книг в ту эпоху, когда на Руси появилось книгопечатание, то есть около середины XVI в. Естественно, что русские первопечатники создали типографские шрифты, близкие по рисунку к лучшим образцам полуустава (рис. 9). Полууставные шрифты господствовали в русской печатной книге до начала XVIII в.

Но в эпоху петровских реформ, когда понадобилось большое количество учебных, технических, научных и других книг, потребовался и новый шрифт— более удобочитаемый, а следовательно, более простой по рисунку. Новый шрифт (рис. 10), названный гражданским (так как он предназначался для книг «гражданского», то есть светского, содержания), появился в 1708 г. и был окончательно утвержден, с некоторыми изменениями, в 1710 г. Книги церковного содержания продолжали печататься кириллическим шрифтом. В сущности, гражданский шрифт, в отличие от старославянских, является первым русским шрифтом.

7. Шрифт Альда Мануция

Характерные графические признаки гражданского шрифта — умеренная контрастность, округлость, короткие прямые засечки. Эти признаки сближают его с типографскими шрифтами, появившимися в то время на Западе, то есть со шрифтами не чисто ренессансного типа, а несколько видоизмененными. Вместе с тем в начертании некоторых букв (например, «ж», «з», «к», «л», «р», «ц», «щ») заметно влияние и кириллических форм, и стиля петровского барокко. Несмотря на усложненное начертание отдельных букв, гражданский шрифт читался гораздо легче, чем кириллица.

В XVIII в. изменение ренессансных форм шрифта усиливается.

Из шрифтов XVIII в. на латинской основе особенно интересен шрифт английского каллиграфа и типографа Баскервилла, появившийся в 1757 г. Он отличается от чисто ренессансных шрифтов прежде всего более значительной контрастностью и особой отделанностью формы букв.

Такие шрифты можно рассматривать как переходные к новому типу, который возник в конце XVIII и развился в начале XIX в., когда в искусстве утвердилось новое большое художественное направление — классицизм. Шрифтам классицизма свойственна большая строгость и «законченность» рисунка, значительная контрастность, резкая выраженность каждого элемента и резкие переходы от одних элементов буквы к другим. Шрифт такого типа кажется вычерченным с соблюдением точно установленных правил, все детали его строго регламентированы, но именно поэтому рисунок шрифта производит впечатление строгого, холодного, лишенного художественной свободы.

Наиболее яркими образцами этого художественного направления явились на Западе шрифты Бодони (Италия) (рис. 11) и Дидо (Франция), а в России — шрифты типографии Академии наук, словолитен Бекетова, Семена (рис. 12), Селивановского, отчасти Ревильона. Словолитни Бодони и Дидо изготовляли и русские шрифты.

8. Шрифт Клода Гарамона

Рассмотрим подробнее шрифты классицизма (см. рис. 11, 12), в особенности их прописные буквы, и сопоставим их с ренессансными шрифтами.

1. Шрифты резко контрастны — толщина основных штрихов увеличена, а соединительных штрихов и засечек уменьшена, они стали тонкими, «волосными». Кроме того, уменьшена разница в ширине букв. Таким образом, усиливается значение вертикальных штрихов, основой построения шрифта как бы является вертикаль. Шрифт кажется тщательно вычерченным, уложенным в строгие рамки.

2. В соответствии с увеличением контрастности несколько уменьшено расстояние между основными штрихами и соответственно укорочены тонкие соединительные линии, иначе контур буквы казался бы разорванным.

3. В буквах, образованных от овала, наплывы расположены точно посередине высоты и внутренние стенки овалов почти вертикальны. Все это еще более увеличивает значение вертикали, усиливает впечатление контрастности и вычерченности по строгим правилам.

4. Засечки — тонкие, удлиненные, резко подчеркивают основной штрих. Такая форма засечек соответствует большой контрастности шрифта и тоже усиливает впечатление его вычерченности.

5. Резкой контрастности остальных элементов соответствует и резкий переход от тонких закругленных штрихов к жирным круглым концевым точкам.

6. Буквы с вертикальными основными штрихами благодаря длинным засечкам имеют закрытый контур. В соответствии с этим и буквы, образованные от овала, тоже почти закрыты.

Подчеркивая своеобразие шрифтов, появившихся в эпоху классицизма, современники стали называть их шрифтами нового стиля. Шрифты же ренессансного типа и близкие к ним получили название шрифтов старого стиля. Эти названия применяются и в настоящее время, однако теперь шрифты старого стиля вовсе не считаются архаичными, шрифты же нового стиля не рассматриваются как наиболее современные.

9. Старославянский типографский шрифт

10. Титул первой книги, набранной гражданским шрифтом (фрагмент)

В первой четверти XIX в., в эпоху классицизма, шрифты нового стиля отвечали художественным вкусам большинства читателей. Уже одного этого было достаточно для того, чтобы шрифты нового стиля быстро получили широкое распространение. Но было еще одно обстоятельство, благодаря которому они заняли господствующее положение. Дело в том, что до начала XIX в. не было общепринятой системы размеров типографских шрифтов. Шрифты различных словолитен, обозначавшиеся одним и тем же названием, например цицеро, корпус, петит, фактически несколько отличались один от другого по величине, и поэтому совместно использовать их в наборе было практически невозможно.

В начале XIX в. размеры типографских шрифтов были упорядочены благодаря широкому признанию типометрической системы Дидо. Отлитыми по этой системе шрифтами (а это были шрифты нового стиля) было гораздо удобнее пользоваться, и благодаря этому они совершенно вытеснили своих предшественников.

В условиях капиталистической конкуренции издательства и типографии прибегали к различным средствам, чтобы снизить себестоимость книги. Так, стали применять «плотные» (узкие) шрифты. Рисунки шрифтов нового стиля, в которых особенно резко выражены вертикальные штрихи, сравнительно легко поддавались сужению, хотя, конечно, при этом пропорции букв сильно нарушались и весь рисунок шрифта искажался.

Искаженные шрифты нового стиля, широко распространенные к середине XIX в. (в русской полиграфии они получили характерное название «обыкновенных»), были и неудобочитаемы, и некрасивы. Их господство, конечно, не могло быть длительным.

Поиски лучших шрифтов приводят во второй половине XIX в. к постепенному возрождению шрифтов старого стиля. Сначала обратились к случайно сохранившимся в некоторых типографиях старым шрифтам. Затем стали создавать новые гарнитуры шрифтов (отливали их по типометрической системе Дидо), в которых черты ренессансных шрифтов хотя и были выражены, но не совсем последовательно. В частности, эти шрифты (к ним близок один из наших шрифтов — Литературная гарнитура) были несколько ýже подлинно ренессансных и отличались от них пропорциями многих букв, что сильно снижало их художественные достоинства.

11. Шрифт Бодони

12. Шрифт словолитни Семена

Но с конца XIX в. на Западе художники-полиграфисты, начиная с Уильяма Морриса, все с большим интересом и вниманием стали обращаться к лучшим историческим образцам. На их основе были, в частности, созданы шрифты (см. рис. 26), очень близкие к знаменитым в свое время ренессансным шрифтам Йенсона, Альда, Гарамона, Плантена; возродился и шрифт Баскервилла, а также лучшие шрифты классицизма, например шрифт Бодони.

Таким образом, начиная со второй половины XIX в. в типографском обиходе представлены шрифты как старого, так и нового стиля. Опыт показывает, что шрифты старого стиля применяются гораздо шире (особенно в книжных изданиях), чем шрифты нового стиля; тут играют роль и их сравнительная удобочитаемость, и их художественные достоинства.

Поиски лучших форм шрифта шли и в другом направлении. Они были связаны с существенными изменениями в полиграфической технике. Еще в конце XIX в. получили большое распространение быстроходные ротационные печатные машины и печатание со стереотипов, стали применяться дешевые сорта бумаги и более жидкая краска; в XX в. появился и получил широкое применение способ офсетной печати; в последние десятилетия быстро развивается и внедряется фотонабор.

Чтобы в новых условиях печатания обеспечить получение четких оттисков, были необходимы изменения в рисунке шрифта: общее утолщение всех штрихов, в особенности тонких, упрощение сложных деталей, расширение внутрибуквенных просветов. В пользу таких изменений говорили и полученные к тому времени научные данные об удобочитаемости шрифтов.

Применительно к новым требованиям сперва стали подвергаться переработке рисунки различных гарнитур как нового, так и старого стиля, а затем начали создаваться и оригинальные. Так появились шрифты, для которых характерны лишь совсем небольшая контрастность (меньшая, чем в шрифтах старого стиля) и соответственно увеличение толщины засечек и расширение внутрибуквенных просветов (рис. 13). Важное место в описываемой группе занимают шрифты, предназначенные прежде всего для газет, журналов, справочников, энциклопедий и других специальных изданий; рисунок таких шрифтов разрабатывается с расчетом на удобочитаемость в мелких кеглях.

13. Малоконтрастная антиква: Челтнем, Сенчури, Ионик

Все эти гарнитуры часто объединяют в особое семейство, или группу, новых малоконтрастных шрифтов. Однако такое объединение в какой-то мере условно, поскольку одни шрифты этой группы происходят от шрифтов нового стиля, другие — от шрифтов старого стиля, третьи — оригинальны. К этой группе относятся, например, стилистически совершенно различные гарнитуры Академическая и Школьная.

В первой половине XIX в. в связи с развитием печатной рекламы и распространением литографии появились очень броские, но вместе с тем грубые и примитивные по рисунку шрифты, совсем лишенные контрастности и засечек, а также шрифты не контрастные, но с прямоугольными засечками такой же толщины, как остальные штрихи. Эти шрифты получили название гротесков (то есть необычных, причудливых) и египетских (толстые вертикальные штрихи, подчеркнутые такими же толстыми горизонтальными засечками, как бы напоминали современникам массивные колонны древних египетских сооружений, с которыми европейцы познакомились в начале XIX в. в результате египетского похода Наполеона). Гротески часто называют рублеными шрифтами, а египетские — брусковыми.

14. Гилл санс (гротеск) и Рокуэлл (египетский)

В XX в. с появлением художественного направления, известного под названием конструктивизма, гротески привлекли к себе внимание некоторых художников-полиграфистов, в частности Яна Чихольда, Эль Лисицкого. Считая гротеск, не имеющий «лишних» элементов, наиболее современной формой типографского шрифта, они стали сторонниками широкого применения гротесков в качестве текстовых шрифтов в книгах, журналах и других видах печатных изданий.

Под влиянием этих идей были созданы новые гарнитуры гротесков и египетских шрифтов, отличающиеся большой конструктивной простотой и четкостью. К таким шрифтам относятся, например, Гилл санс и Рокуэлл (рис. 14), гарнитуры Журнальная рубленая и Балтика, описанные ниже.

Новые гротески нашли применение в книгах для взрослого читателя, причем не только в массовых изданиях, но — несколько неожиданно — даже в книгах по искусству (одним из современных гротесков набрана эта книга). Но благодаря большой простоте рисунка они особенно широко применяются как текстовые шрифты в детской книге, а также в журналах, печатаемых способами глубокой и плоской печати. Для этих способов печати характерна более значительная деформация шрифта на оттисках, чем при высокой печати; гротески, лишенные контрастности и мелких деталей — засечек, в меньшей мере подвержены этой деформации.

В лучших шрифтах-гротесках принцип конструктивной простоты и отсутствия всего «лишнего» проведен вполне последовательно. В египетских же шрифтах такой последовательности несколько противоречит наличие засечек, имеющих к тому же толщину остальных штрихов. Поэтому шрифты этого семейства в качестве текстовых применяются значительно реже, чем гротески.

Если отвлечься от признаков контрастности и засечек, а исходить из общей геометрической схемы построения букв, то гротески и египетские шрифты можно разделить соответственно на приближающиеся в этом отношении к схеме шрифтов Возрождения (где большое значение имеет округлость форм и различия в ширине букв алфавита выражены более сильно) и к схеме шрифтов классицизма (где особенно подчеркнуты вертикальные штрихи и различия в ширине букв алфавита менее значительны). Таким образом, именно эти два типа шрифта оказали и продолжают оказывать особенно сильное влияние на общие принципы построения шрифтов, принадлежащих к другим семействам.

Современный шрифтовой ассортимент для металлического (отливного) набора

В настоящее время наряду с традиционным способом набора — отливным — широко используется фотонабор. По сути дела, любая шрифтовая гарнитура может быть реализована для обоих способов набора. Однако изготовление матриц (или литер) для отливного набора и шрифтоносителей (или фотолитер) для фотонабора — это совершенно различные процессы. Поэтому фактически ассортимент шрифтов для обоих способов набора не одинаков, хотя ряд гарнитур, применяемых в отливном наборе, уже изготовлен и для фотонабора. Мы сначала познакомимся со шрифтами для отливного набора, а затем — для фотонабора.

Типографские шрифты в СССР стандартизованы. Включенные в ГОСТ 3489.1-71—3489.38–72 «Шрифты типографские (на русской и латинской графических основах)» шрифтовые гарнитуры разделены на несколько групп по двум признакам: степени контрастности и наличию или отсутствию засечек и их характеру.

Деление шрифтов по двум названным признакам имеет свое обоснование — образованные таким образом группы в значительной мере соответствуют уже рассмотренным нами большим исторически сложившимся семействам шрифта.

Образцы всех стандартных гарнитур и сведения об их составе по начертаниям и кеглям помещены в упомянутом выше ГОСТе. Мы приводим более подробное описание и весь алфавит в прямом светлом начертании лишь наиболее характерных и важных для оформления книги гарнитур. Кроме того, на рис. 27 приведены небольшие образцы многих других гарнитур (во всех основных начертаниях). Внимательное рассмотрение приведенных образцов позволит читателю распознавать гарнитуры, которые встретятся ему в практической работе.

Подробные официальные рекомендации о применении шрифтов различных гарнитур и кеглей даны в стандартах, касающихся оформления отдельных видов литературы. Мы ограничимся лишь указаниями на основную область их применения. Сразу же отметим, что для основного текста шрифты применяются почти всегда в прямом светлом начертании. Шрифты других начертаний служат, главным образом, как выделительные и заголовочные. Книги, целиком набранные курсивным или полужирным шрифтом, встречаются очень редко. Шрифты всех начертаний и размеров применяются как титульные и для внешнего оформления книги. Добавим, однако, что оформитель книги может найти и неожиданное, а вместе с тем соответствующее особенностям данного издания, шрифтовое решение.

Группа медиевальных (по терминологии ГОСТа; от ит. medievale — средневековый) шрифтов характеризуется умеренной контрастностью и короткими засечками, представляющими собой плавное утолщение окончаний основного штриха. Эта группа близка к историческому семейству шрифтов старого стиля. К этой группе отнесены гарнитуры: Литературная, Банниковская, Лазурского, Ладога.

Литературная гарнитура (прежнее название — Латинская) (рис. 15) по своему общему графическому характеру близка к шрифтам несколько искаженного ренессансного типа, появившимся во второй половине XIX в. Она менее контрастна, чем большинство гарнитур этой группы. Ее засечки представляют собой небольшое и столь постепенное утолщение основного штриха, что на отпечатке приближаются по форме к треугольнику. Концевые точки имеют не круглую, а несколько сплющенную, как бы каплеобразную форму. Наплывы плавные. Буквы, образованные от овала (С, Э, е, с, э), открытые. Литературная гарнитура очень удобочитаема и имеется во многих нужных для книги начертаниях. Благодаря этому она применима для любого вида литературы и книжных изданий любого типа.

15. Литературная гарнитура

16. Банниковская гарнитура

17. Гарнитура Лазурского

Банниковская гарнитура (рис. 16), созданная художником Г. А. Банниковой, несколько шире и контрастнее Литературной. Ее засечки чуть длиннее и немного более заострены, а наплывы немного более резки. Во всех буквах, образованных от овала (О, Р, С, Ф, Э, Ю, б, е, о, р, с, ф, э, ю), наплывы расположены не симметрично, а несколько смещены: в левой половине овала — вниз, в правой — вверх. В оригинальной (отчасти — благодаря индивидуализации рисунка концевых элементов) и подчас усложненной форме многих букв заметно влияние петровского гражданского шрифта, но его черты своеобразно переработаны (см., например, буквы Б, Д, Ж, 3, К, Л, Р, Ц, Щ, Э, б, Д, ж, з, к, л, с, ц, щ, э). Все эти особенности придают Банниковской гарнитуре нарядность, декоративность, но снижают ее удобочитаемость. Основная область применения рассматриваемой гарнитуры — издания художественной литературы, книги по искусству, юбилейные и другие нарядно оформленные издания.

Гарнитура Лазурского (рис. 17) — оригинальный изящный шрифт, в начертании которого отразились черты и шрифтов эпохи Возрождения, и русских шрифтов XVIII в. Предназначена гарнитура Лазурского примерно для той же группы изданий, что и Банниковская, а также для изданий по гуманитарным наукам.

Гарнитура Ладога отличается непривычным построением округлых букв— наплывы в них очень сильно отклонены от вертикальной оси. Начертание многих курсивных букв близко к рукописному.

18. Обыкновенная новая гарнитура

19. Елизаветинская гарнитура

Группа обыкновенных шрифтов отличается резкой контрастностью и длинными тонкими засечками. Эта группа соответствует семейству шрифтов нового стиля. В нее входят гарнитуры: Обыкновенная, Обыкновенная новая, Елизаветинская, Байконур, Кузаняна, Северная, Бодони книжная.

Обыкновенная новая гарнитура (рис. 18), созданная в 30-х гг. нашего века, — улучшенный вариант обыкновенных шрифтов. Она отличается большой контрастностью. Засечки длинные, тонкие, резко подчеркивающие основной штрих. Концевые точки имеют правильную круглую форму. Наплывы резкие и расположены вполне симметрично, так что внутренние стенки овалов почти вертикальны (о, е, р). Буквы, образованные от овала, почти закрыты (е, с, э). Все эти особенности придают шрифту Обыкновенной новой гарнитуры строгий, «законченный» характер, но все же она довольно значительно отличается от родоначальников шрифтов этой группы — подлинных шрифтов классицизма. Обыкновенная новая гарнитура читается хорошо, но из-за очень тонких соединительных штрихов и длинных, почти сливающихся засечек в этом отношении уступает Литературной. Она имеется во многих начертаниях и почти так же широко применима, как Литературная. Но из-за очень тонких соединительных штрихов, снижающих ее удобочитаемость, она не подходит для учебников начальной школы и книг для детей дошкольного и младшего школьного возраста. По той же причине она мало пригодна для глубокой печати и не совсем желательна для офсетной.

Елизаветинская гарнитура (рис. 19), появившаяся в начале нашего века, близка к шрифту, выпущенному словолитней Ревильона в 30-х гг. прошлого века, который, в свою очередь, напоминает один из шрифтов времен Елизаветы Петровны. Елизаветинская гарнитура — самая контрастная из всех шрифтов своей группы. Особенно характерно для Елизаветинской гарнитуры усложненное начертание ряда букв, сходное с упомянутым русским шрифтом середины XVIII в. (3, Э, б, з, ц, щ, э). Елизаветинская гарнитура имеет сравнительно мелкое очко и удлиненные выносные элементы. Благодаря резкой контрастности и усложненному начертанию ряда букв Елизаветинский шрифт, пожалуй, самый живописный и нарядный из стандартных шрифтов. Но эти же особенности сильно понижают его удобочитаемость. Область применения— нарядно оформленные книги по искусству, издания художественной литературы, юбилейные и т. п. В иллюстрированных изданиях художественной литературы применяется еще и с особой целью — для того, чтобы создать графическое соответствие шрифта и выполненных в резко контрастной манере иллюстраций.

20. Школьная гарнитура

21. Академическая гарнитура

Гарнитура Байконур в какой-то мере свободна от сухости и вычерченности, свойственных многим шрифтам группы обыкновенных. Она может найти применение для изданий массово-политической и художественной литературы.

Гарнитура Кузаняна выполнена в узком, почти полужирном начертании. Ее можно скорее отнести к титульным, а не текстовым щрифтам.

Гарнитуры Бодони книжная и Северная имеются только для шрифтов на латинской основе. Они применимы и для научной, и для политической, и для художественной литературы. Но из-за резкой контрастности они нежелательны в учебниках и изданиях для детей.

В отдельную группу выделены малоконтрастные шрифты с утолщенными засечками (концы засечек во многих гарнитурах слегка закруглены): текстовые гарнитуры Академическая, Школьная, Пискаревская, Журнальная, Новая журнальная, Малановская, Кудряшевская словарная, Кудряшевская энциклопедическая, Новая газетная, Баченаса.

Школьная гарнитура (рис. 20) характеризуется малой контрастностью и толстыми прямыми засечками. Она несколько напоминает расширенный вариант Обыкновенного шрифта: если в нем немного утолстить основные штрихи и более сильно — все остальные, то получится шрифт, довольно близкий к Школьной гарнитуре.

При ее разработке была поставлена задача учесть особенности чтения в детском возрасте. По данным некоторых исследователей, в частности проф. Артемова, при тех навыках чтения, которыми обладают учащиеся II–IV классов, Школьная гарнитура читается очень хорошо, даже несколько лучше, чем Литературная, и заметно лучше, чем Обыкновенная новая, а в V–X классах Школьная и Литературная гарнитуры читаются примерно одинаково хорошо. На основе этих данных Школьная гарнитура рекомендуется ГОСТом 7.21–80 для учебников начальной и средней школы, техникумов, а также литературно-художественных и научно-популярных изданий для детей школьного возраста. Школьная гарнитура применяется и для массовых политических и производственно-технических изданий, для несложных справочных изданий. Однако многие, в том числе и автор этой книги, считают, что художественные достоинства этой гарнитуры невелики, и не видят оснований для ее широкого применения.

22. Журнальная рубленая гарнитура

Академическая гарнитура (рис. 21) еще менее контрастна, чем Литературная. Шрифт этой гарнитуры имеет короткие, утолщенные, слегка закругленные засечки. По рисунку многих букв (например, б, д, ж, з, к, л, р, ц, щ, э) Академическая гарнитура напоминает первый вариант гражданского шрифта. Усложненное начертание некоторых букв понижает ее удобочитаемость. Область применения примерно та же, что и у Банниковской гарнитуры.

Академическая, Банниковская и Елизаветинская гарнитуры принадлежат к различным группам шрифтов, но их объединяет одна общая черта — все они нарядны и в большей или в меньшей степени стилизованы в духе старинных русских шрифтов (чем и объясняется их специфический, несколько усложненный рисунок).

Многие считают, что благодаря своей нарядности и декоративности названные шрифты больше других подходят для художественной литературы, хотя по удобочитаемости они, особенно Академический и Елизаветинский, уступают ряду других гарнитур. Подчеркивают и то, что стилистические особенности этих шрифтов способны вызывать тонкие ассоциации и могут настроить читателя на определенный лад, соответствующий стилю литературного произведения, или же напоминают об эпохе, с которой это произведение связано, а за такую «настройку» стоит частично пожертвовать удобочитаемостью.

Желательно, конечно, чтобы стиль шрифта был близок стилю литературного произведения. И, исходя из этого, для лицейских стихов Пушкина подойдет Елизаветинская гарнитура — изящная, сочная и к тому же графически близкая к одному из шрифтов пушкинской поры. Но много ли таких примеров можно привести? Ассоциируется ли какой-нибудь из этих нарядных шрифтов с духом произведений Л. Толстого и Ф. Достоевского, Н. Некрасова и А. Чехова, В. Маяковского и Б. Пастернака, Софокла и У. Шекспира, Р. Рол-лана и Т. Манна? Не возникнет ли во многих случаях противоречие между характером любой из этих нарядных стилизованных гарнитур и характером литературного произведения? Таким образом, действительная целесообразность применения усложненных по начертанию (и поэтому менее удобочитаемых) нарядных шрифтов ограничена даже в пределах художественной литературы.

Журнальная, Новая журнальная и Малановская гарнитуры (см. рис. 27) — это довольно экономичные журнальные (главным образом) шрифты. Могут быть использованы и для массовых книжных изданий.

Новая газетная, Кудряшевская энциклопедическая (см. рис. 27) и Кудряшевская словарная созданы для таких видов изданий, где необходим шрифт мелкого кегля. Основная задача, которая ставилась при разработке их рисунка, — создать шрифт, удобочитаемый в мелких кеглях. У всех этих гарнитур при общей простоте форм сравнительно широкое и крупное очко и короткие выносные элементы, очень малая контрастность, короткие толстые засечки. Благодаря такому характеру рисунка эти гарнитуры хорошо воспроизводятся при всех способах печати. Те же особенности рисунка несколько огрубляют эти шрифты, но в мелких кеглях (5–8 п.) эта грубость скрадывается.

23. Бажановская гарнитура (титульно акцидентная)

24. Гарнитура Рерберга (титульно-акцидентная)

25. Гарнитура Телингатера (титульно-акцидентная)

Пискаревская гарнитура имеет совсем небольшую контрастность и очень короткие засечки, отличается большой плотностью. Создавалась как шрифт для дешевых массовых изданий художественной литературы типа «Роман-газеты».

Гарнитура Баченаса отражает некоторые особенности старинных литовских шрифтов. Применяется главным образом в изданиях Литовской ССР, реже — в изданиях других Прибалтийских республик.

В группу рубленых входят шрифты, лишенные (или почти лишенные) контрастности и не имеющие засечек, то есть принадлежащие к историческому семейству гротесков. Ее составляют гарнитуры: Рубленая, Журнальная рубленая, Газетная рубленая, Древняя, Плакатная, Букварная, Агат.

Журнальная рубленая гарнитура (рис. 22), разработанная в 30-х гг. нашего века на основе новых зарубежных гротесков, — типичный пример шрифта, в рисунке которого отчетливо проявилось влияние художественных идей конструктивизма. Умелое использование простых геометрических форм, удачные пропорции, достаточно широкие внутрибуквенные просветы — все это делает Журнальную рубленую гарнитуру удобочитаемой и придает ей современный вид, так как ее лаконичное и рациональное начертание ассоциируется с формами современной архитектуры. Гарнитура успешно применяется в изданиях художественной, научно-популярной и технической литературы, в книгах по искусству, в изданиях для детей.

Букварная гарнитура, в соответствии со своим назначением, отличается особенно четким начертанием.

Остальные гарнитуры этой группы — шрифты акцидентные и газетные.

Группу брусковых составляют шрифты, лишенные (или почти лишенные) контрастности, с прямоугольными засечками. Это, в сущности, шрифты, принадлежащие к историческому семейству египетских. К этой группе отнесены гарнитуры: Балтика, Хоменко, Брусковая газетная и Реклама.

26. Современные шрифты на латинской основе: Бембо, Гарамон, Баскервили, Таймс

Гарнитура Балтика (см. рис. 27) оригинальна по рисунку и более контрастна, чем остальные шрифты этой группы. Она имеет крупное очко и сравнительно широкие внутрибуквенные просветы, что увеличивает ее удобочитаемость. Но сравнительно широкое очко уменьшает экономичность гарнитуры, и она применяется главным образом для малотиражных изданий общественно-политической и художественной литературы.

Гарнитура Хоменко отражает некоторые особенности древнерусского шрифта полуустава в его украинских вариантах.

Гарнитуры Брусковая газетная и Реклама — шрифты для газетных заголовков и акцидентных работ.

В ГОСТ включены и титульно-акцидентные гарнитуры: Бажановская, Телингатера, Рерберга.

Бажановская гарнитура (рис. 23) принадлежит к малоконтрастным. Производит впечатление монументального шрифта (особенно это относится к прописным буквам).

Гарнитура Рерберга (рис. 24) отличается удачно найденными пропорциями. В ее рисунке заметно влияние шрифтов эпохи Возрождения, но дана их оригинальная трактовка.

Гарнитура Телингатера (рис. 25) весьма своеобразна. Она имеет едва наметившиеся засечки, ее основные штрихи чуть расширяются от середины к краям.

Кроме шрифтов, включенных в ГОСТ 3489.1-71 — 3489.38–72, существует ряд гарнитур специального назначения. К ним относятся, например, некоторые газетные шрифты (они принадлежат соответствующим издательствам), декоративные и имитационные шрифты (рукописные, машинописные) и тому подобные.

На первый взгляд может создаться впечатление, что ассортимент текстовых книжных шрифтов для металлического набора довольно велик. Но фактически многие гарнитуры, включенные в ГОСТ, отсутствуют в типографиях. А еще важнее другое — в ассортименте шрифтов для отливного набора нет гарнитур, созданных на основе лучших классических образцов с учетом современных требований. Между тем в странах латинского алфавита (как социалистических, так и развитых капиталистических) именно такие шрифты — например, по типу шрифтов Альда, Гарамона, Плантена, Баскервилла, отчасти Бодони — в течение многих десятков лет устойчиво занимают видное место и сохраняют высокую оценку художников, полиграфистов и читателей. Некоторые из этих шрифтов показаны на рис. 26.

В ассортименте шрифтов для отливного набора мало и таких гарнитур, которые созданы на основе русского классического наследия, то есть лучших русских шрифтов XVIII — начала XIX в.

Современный шрифтовой ассортимент для фотонабора

Фотонабор — наиболее современный и перспективный способ набора, который быстро внедряется в отечественную полиграфию. Для фотонабора, в отличие от набора металлического, не нужны ни многочисленные, быстро изнашивающиеся комплекты матриц, изготовление которых сложно, ни большие запасы цветных металлов. Комплект знаков той или другой гарнитуры для фотонабора располагается на сравнительно несложных шрифтоносителях, которые могут служить в течение многих лет, причем с одного и того же комплекта знаков на шрифтоносителе можно получать шрифты нескольких кеглей.

Благодаря всему этому есть реальная возможность при формировании шрифтового ассортимента для фотонабора восполнить недостатки ассортимента для металлического набора, в частности, включить в него ряд новых гарнитур, основанных на классических образцах.

Уже в каталог-справочник «Фотонаборные шрифты», разработанный отделом наборных шрифтов ВНИИполиграфмаша (М.: Книга, 1983), включены не только многие гарнитуры, имеющиеся у нас в отливном наборе (все они показаны на рис. 27), — Литературная, Банниковская, Обыкновенная новая, Школьная, Балтика, Академическая, Журнальная, Новая журнальная, Малановская, Кудряшевская энциклопедическая, Журнальная рубленая, — но и вновь созданные гарнитуры: Тип Таймс, Тип Бодони, Звездочка.

При разметке оригинала для фотонабора необходимо указывать индекс шрифта, приведенный на рисунке (наименование гарнитуры и начертание в разметке не указываются).

Оригинальная гарнитура Таймс (см. рис. 26) представляет собой очень хорошо продуманную переработку шрифта антверпенского издателя и типографа XVI в. Плантена.

В гарнитуре Тип Таймс (рис. 27 и 28) удачно выполнен перевод на русскую основу, найдено подходящее к общему стилю шрифта начертание специфических букв русского алфавита. В этом шрифте основные штрихи чуть толще, а внутрибуквенные просветы немного шире, чем в Литературной гарнитуре. Засечки плавные, очень короткие, что делает контур букв открытым. В строчных буквах, образованных от овала, например б, е, о, р, с, наплывы немного смещены: в левой части овала — книзу, в правой — кверху. Шрифт очень четок, даже в мелких кеглях, хорошо воспроизводится при любом способе печати, применим для литературы любого вида и книжных изданий самого различного типа.

27. Фотонаборные шрифты. Образцы гарнитур в основных начертаниях. Индексация

28. Гарнитура Тип Таймс

29. Гарнитура Тип Бодони

Гарнитура Тип Бодони (рис. 27, 29) — один из современных вариантов шрифта начала XIX в. известного пармского типографа, имя которого она носит; это — типичный шрифт нбвого стиля (классицизма) с резкой контрастностью и тонкими прямыми засечками. И в этой гарнитуре перевод на русскую основу хорошо выполнен. Основная область ее применения — художественная литература (в особенности, издания с иллюстрациями, выполненными в резко контрастной манере) и книги по искусству. Гарнитура может быть широко использована и для других изданий, где желателен шрифт строгого рисунка.

Гарнитура Звездочка (см. рис. 27) — современный малоконтрастный шрифт, удобочитаемый и достаточно экономичный. Предназначается в основном для газет, отчасти — для массовых книжных изданий общественно-политической литературы.

Расширение ассортимента фотонаборных шрифтов будет продолжаться. Он пополнится и шрифтами, включенными в ГОСТ, например гарнитурами Лазурского и Букварной, и новыми. Для оформления книги важно, чтобы в число новых вошли гарнитуры, основанные на лучших классических образцах, в частности, современные варианты шрифтов Гарамона и Баскервилла, выполненные с учетом особенностей русского алфавита (шрифтом такого типа является, например, Политиздатовская гарнитура художника В. Г. Чиминовой).

На некоторых полиграфических предприятиях имеются импортные фотонаборные машины, оснащенные импортными фотонаборными шрифтами, в том числе гарнитурами Таймс (в варианте, который несколько отличается от гарнитуры Тип Таймс), Баскервилл, Гилл (неправильно — «Джилл») санс и Хельветика.

30. Возможная трансформация и растрирование шрифта при фотонаборе

Гарнитура Баскервиля, благодаря удобочитаемости и изяществу, является шрифтом широкого назначения. Она особенно хорошо подходит для научной (по гуманитарным наукам) и художественной литературы, для книг по искусству.

Гарнитура Гилл санс, один из лучших современных гротесков, принадлежит к шрифтам довольно широкого назначения. Основная область ее применения — издания для детей, художественная и научно-популярная литература, книги по искусству.

Гарнитура Хельветика тоже принадлежит к современным гротескам. Применяется главным образом в массовых изданиях.

Опыт показал, что гарнитуры, основанные на лучших классических образцах, чаще и шире других используются для книжного фотонабора. Многие книги, набранные этими шрифтами, отмечены премиями на всесоюзных конкурсах искусства книги.

Ассортимент фотонаборных шрифтов для титулов, обложек и подобных элементов книги расширяется еще и благодаря тому, что на некоторых фотонаборных машинах, в том числе на отечественной крупнокегельной машине Ф156К, возможны трансформация и растрирование шрифта (рис. 30).

Трансформация заключается в том, что при наборе основной рисунок шрифта может быть в широких пределах изменен по ширине, высоте, насыщенности, характеру и степени наклона. Однако необходимо помнить, что непродуманная трансформация может привести к недопустимому стилистическому искажению шрифта. Легче всего поддаются трансформации шрифты типа рубленых.

Растрирование заключается в том, что шрифт покрывается своеобразным узором.

Как бы высоко мы ни ценили лучшие шрифты прошлого и их современные варианты (а они действительно заслуживают высокой оценки), развитие шрифтовых форм продолжается и будет продолжаться. Многие художники-графики и в Советском Союзе, и в других странах работают над созданием новых шрифтов как оригинальных, так и основанных на лучших классических образцах.

Применение шрифтов различного кегля

В книгах для взрослого читателя широко применяется шрифт кг. 10. Он достаточно хорошо читается на расстоянии 30–35 см. Но многие издания для квалифицированного читателя при длине строки примерно до 51/2 квадрата целесообразно набирать шрифтом кг. 9 с увеличенным на 1 пункт интерлиньяжем (такой шрифт обозначается как кг. 9/10). Небольшое уменьшение очка не оказывает заметного влияния на удобочитаемость — оно компенсируется увеличением интерлиньяжа. А шрифт кг. 9/10 примерно на 9 % убористее шрифта кг. 10 и дает экономию бумаги. Шрифтом кг. 9/10 набирается, например, серия «Классики и современники».

Для ведомственных изданий небольшого объема при длине строки до 5 квадратов шрифт кг. 9 может быть применен и без увеличения интерлиньяжа.

Для справочных изданий особенно важна компактность. Достичь ее можно, только применяя мелкий шрифт. Поскольку в справочных изданиях за один прием читается сравнительно небольшое количество текста, он не утомляет зрение. Поэтому для справочных изданий широко применяется шрифт кг. 8.

Шрифт кг. 8 хорошо подходит и для сборников стихов небольших форматов. Вообще в изданиях небольшого формата с длиной строки примерно до 4–4 1/2 квадрата шрифт кг. 8 удобен для читателя (при кг. 10 слишком частые переходы к следующей строке мешают чтению). Шрифтом кг. 8 набирают вспомогательные тексты при наборе основного — шрифтом кг. 10.

Чтобы сделать менее громоздкими и более удобными для читателя справочные издания большого объема, нужен шрифт еще меньшего размера — кг. 7. Таким шрифтом набрано 3-е издание БСЭ — емкой Кудряшевской энциклопедической гарнитурой. После этого шрифтом кг. 7 и кг. 7/8 стали набирать справочные издания и не столь большого объема.

Широкое применение шрифтов кг. 9/10, кг. 9, кг. 7/8, кг. 7 (их часто называют шрифтами промежуточного кегля) должно дать очень значительную экономию бумаги. Однако в типографиях далеко не всегда имеются соответствующие матрицы для металлического набора. В фотонаборе же применение шрифтов этих кеглей не вызывает никаких затруднений.

Шрифт кг. 6 очень мелок, читается хуже и поэтому применяется лишь для таких книжных изданий, где необходима особая компактность, например, для словарей-малюток, в отдельных случаях — для миниатюрных памятных и подарочных изданий. Шрифт кг. 6 служит и для набора некоторых особых видов текста, например, экспликаций в подрисуночных подписях, предметных указателей (если необходимо сильно сжать занимаемую ими площадь бумаги).

Шрифты крупнее кг. 10 применяются как текстовые главным образом в изданиях для детей. Так, кг. 12 набираются учебники для начальной школы и книги для детей младшего школьного возраста. Иногда шрифт кг. 12 применяется в изданиях по искусству большого формата с очень длинной строкой (8 квадратов и больше). При такой длине строки шрифт кг. 10 плохо читается, кроме того, при большом формате и длинной строке он кажется несоразмерно малым.

Еще более крупные шрифты — кг. 14, 16, 20 — применяются как текстовые в основном в букварях.

Наборное оформление различных видов текста

Вид книги в большой мере

определяется качеством

набора.

Ян Чихольд

По своему строению, с точки зрения наборного оформления, текст может быть простым и сложным. В простом тексте все строки построены в основном по одной форме, и для его наборного оформления применяется в основном шрифт одной гарнитуры, одного начертания и кегля. Таков, например, текст почти всех произведений художественной прозы. К сложным же видам относятся тексты, строки которых строятся по особой форме или для оформления которых необходимы шрифты двух или нескольких начертаний, кеглей и даже гарнитур. Таковы, например, тексты стихов, драматических произведений, языковых словарей, таблицы, формулы.

Простой текст

Различают два вида простого текста — сплошной, в котором нет выделяемых элементов, и с выделениями (например, с выделением терминов, важнейших положений, правил). Приведем важнейшие требования к оформлению простого текста, выполнение которых существенно облегчает чтение и восприятие прочитанного.

Пробелы между словами в пределах каждой строки должны быть одинаковыми. Недопустимы ни очень узкие пробелы, при которых слова сливаются, ни очень широкие, при которых текст кажется разорванным, — в обоих случаях чтение затрудняется. По технологической инструкции нормальным считается пробел, ширина которого равна половине кегля шрифта, однако допускается равномерное уменьшение пробелов до 1/4 или увеличение до 3/4 кегля. При этом не должно быть резкой разницы в величине пробелов в соседних строках. По мнению многих специалистов, оптимальным следует считать пробел, равный 1/3 кегля шрифта (такой пробел принят во многих зарубежных странах).

Начала абзацев, как сигналы о начале новой мысли, должны быть отчетливо заметны. Обычным приемом, показывающим начало абзаца, является отступ. В зависимости от длины строки нормальный размер абзацного отступа меняется: при короткой строке хорошо заметен и потому достаточен отступ, равный кеглю шрифта; при средней длине строки отступ увеличивают в полтора раза, при очень длинной строке — в два раза.

Некоторые художники книги считают, что абзацные отступы сильно нарушают прямоугольность книжной полосы и придают ей неупорядоченный вид. По их мнению, начало абзаца заметно и при отсутствии абзацных отступов, поскольку концевая строка предыдущего абзаца неполная. Даже при беглом чтении (например, произведений художественной литературы) такой сигнал далеко не всегда достаточен. При медленном же чтении, если к тому же часто приходится возвращаться к прочитанному (а именно так приходится работать над учебником, научной книгой), отсутствие абзацных отступов сильно затрудняет чтение.

Концевая строка абзаца должна быть не менее чем в полтора раза длиннее абзацного отступа. Более короткие строки плохо воспринимаются глазом, как бы теряются.

Число переносов при длине строк от 5 квадратов и выше допускается не больше четырех подряд, при длине строк до 5 квадратов — не больше пяти. При многочисленных идущих подряд переносах затрудняется переход глаза на следующую строку. В наборе не должно быть переносов, затрудняющих понимание текста или неблагозвучных.

Совершенно недопустимы «коридоры», то есть совпадающие по вертикали или диагонали пробелы в нескольких строках подряд. «Коридоры», рассекая текст, нарушают ритм чтения.

Пробелы между строками (интерлиньяж) должны быть одинаковыми. Случайное увеличение или уменьшение интерлиньяжа не только нарушает ритм чтения, но и может восприниматься как смысловой сигнал.

Все строки на полосе (за исключением начальных и концевых строк абзаца) должны быть выключены на одинаковый формат, иметь одинаковую длину. Благодаря выполнению этого требования книжная полоса на фоне прямоугольной книжной страницы воспринимается как прямоугольная. Кроме того, при окончании строк на одной вертикали глаз легче находит следующую строку — все это облегчает чтение.

Вместе с тем именно необходимость доводить строки точно до определенного формата заставляет нарушать равномерность междусловных пробелов, увеличивает число переносов. Поэтому некоторые оформители книги считают, что стоит перейти к так называемой свободной выключке строк, то есть отказаться от их одинаковой длины, с тем чтобы получить одинаковые пробелы между словами и совершенно избавиться от переносов. Однако при свободной выключке текст читается хуже. Поэтому в книгах такая выключка строк применяется редко, главным образом для небольших разделов, которые желательно отделить от остального текста, например для предисловий (пример 1).

Рассмотренные нами основные требования к оформлению текста отражены в технических правилах набора, которые обязательны для наборщиков, и за их выполнением в типографиях должен вестись контроль. От выполнения этих правил в большой мере зависит удобство чтения, поэтому необходим и издательский контроль за их соблюдением.

Выделения в тексте

Во многих видах изданий, например в учебных, научных, массово-политических, некоторые элементы текста выделяют, чтобы обратить на них особое внимание читателя. В тексте могут быть выделены различные элементы: целые отрывки или фразы — например, цитаты, правила, формулировки важнейших положений; части фраз — например, определения, логические усиления; отдельные слова — например, термины, имена собственные; части слов — например, суффиксы; отдельные буквы — например, условные обозначения математических величин.

Способы выделения можно разделить на шрифтовые и нешрифтовые.

Наиболее широко распространены шрифтовые способы, в частности выделение курсивным и полужирным шрифтами.

Для читателя квалифицированного, обладающего навыками беглого чтения, выделение курсивом достаточно заметно, и вместе с тем чтение набранных курсивом участков текста не затруднительно. Выделение же полужирным шрифтом часто воспринимается таким читателем как излишне резкое. В силу этого в книге для квалифицированного читателя (если в ней имеются шрифтовые выделения одного вида) целесообразен курсив. Однако в изданиях, где много математических символов и сокращенных наименований метрических единиц измерения (их принято выделять курсивным шрифтом), выделять курсивом еще и другие элементы текста нежелательно.

Читатель начинающий, не имеющий навыков беглого чтения, не всегда понимает выделительное значение курсива, читает курсив с некоторым трудом. Поэтому в изданиях для такого читателя более подходит выделение полужирным шрифтом.

К шрифтовым приемам выделения можно отнести и разрядку — набор своим шрифтом с увеличенными пробелами между буквами. При разрядке применяется тот же шрифт, что и для остального текста, но зрительно он воспринимается иначе. По силе выделения разрядка и светлый курсив примерно одинаковы, однако разрядка подходит лишь для выделения очень небольших участков текста — одного или нескольких слов. Целая строка, а тем более несколько строк, набранных вразрядку, затрудняют чтение, как бы разрывая связный текст.

Из других шрифтовых способов выделения в тексте назовем набор прописными, капителью, полужирным курсивом, полужирным прямым шрифтом другой гарнитуры, жирным шрифтом.

Выделение прописными редко применяется в современной книге: при небольшом интерлиньяже слова, а тем более целые строки, набранные прописными буквами, плохо читаются.

Капительными называются буквы, имеющие рисунок прописных, но по высоте равные строчным. В русском алфавите капительный вариант возможен только для семи букв — а, б, е, р, с, у, ф (у остальных букв прописное и строчное начертания совпадают). В силу этого при наборе шрифтами на русской графической основе капитель мало заметна, почему и применяется очень редко. При наборе же шрифтом латинского алфавита выделение капителью (оно считается несколько слабее выделения курсивом) вполне оправдано.

Пример 1

Свободная выключка строк без переносов с одинаковыми пробелами между словами

Полужирный курсив используют, если необходимо иметь два выделительных шрифта повышенной силы. Например, в учебнике грамматики, где правила акцентированы полужирным прямым, для выделения частей слов целесообразен полужирный курсив.

Полужирный шрифт другой гарнитуры приходится применять в тех случаях, когда в гарнитуре основного текста нет шрифта полужирного начертания.

Выделение жирным шрифтом как чрезмерно резкое встречается в книгах очень редко, только в связи с особым замыслом оформления.

Нешрифтовые способы выделения чаще всего осуществляются наборными средствами, например, втяжкой (выделяемые строки набираются на неполный формат, с отступом от левого края), отчеркиванием линейками. Ширина втяжки должна заметно (хотя бы в два раза) превышать ширину абзацных отступов.

Выделяемый текст может быть отчеркнут линейкой с одной стороны — слева, с двух сторон — слева и справа, может быть заключен в рамку. Во всех случаях между линейками и текстом необходим заметный пробел — не меньше половины кегля применяемого шрифта. Без таких пробелов линейки недостаточно заметны, а примыкающий к ним текст хуже читается.

Перечисленные способы подходят для выделения целых абзацев.

Отдельные слова или предложения могут быть подчеркнуты горизонтальными линейками, однако этот способ хорош только при наборе на шпонах (в этом случае и при наличии подчеркивающих линеек можно сохранить одинаковый интерлиньяж). При наборе же без шпон линейки заметно нарушают интерлиньяж.

Особое место среди нешрифтовых способов занимает выделение цветом. При печатании в две или несколько красок целесообразно использовать цвет и для выделений в тексте, причем допустимы различные варианты: можно, например, печатать выделяемые отрывки текста другой краской, заключать их в цветную рамку, помещать на цветном фоне.

Для различных вариантов необходимо и неодинаковое цветовое решение. Так, для печатания выделяемого текста подходит только цвет, заметно отличающийся от черного цвета основного текста и вместе с тем отчетливо видимый на белой бумаге, например, красный, некоторые оттенки коричневого. Для рамок хороши яркие, интенсивные тона. Для фоновых плашек— бледные, не забивающие черный цвет шрифта, но все же достаточно заметные на белой бумаге. Вместе с тем сочетание цветов должно быть гармоничным, чтобы не создавать неприятной для глаз резкости и пестроты.

В оформлении выделений необходима последовательно проводимая система. На протяжении всей книги однородные элементы текста выделяются одним способом. Для различных по значимости элементов, исходя из целевого и читательского назначения книги, соответственно применяют неодинаковые по силе способы выделения. В каждом конкретном издании число этих способов в разумных пределах ограничивается — слишком сложная система выделений в тексте вызывает излишнее напряжение читателя.

Вопрос о количестве выделяемых элементов текста относится к компетенции автора и редактора, но его решение отразится на оформлении книги. Если количество выделяемых элементов текста сравнительно невелико, то при правильном, обоснованном выборе способов их оформления эти элементы Действительно останавливают на себе внимание читателя. Если же таких элементов слишком много, то какие бы способы их оформления ни были выбраны, текстовая полоса получится пестрой, а это рассеивает внимание читателя.

Стихотворный текст

Стихи — особая форма ритмичной речи. Стихотворный текст, в отличие от прозаического, делится не только на смысловые единицы — слова и предложения, но и на ритмические — стихотворные строки. И задача оформления стихов заключается прежде всего в том, чтобы облегчить читателю восприятие их ритмического строя.

Графически членение стихотворного текста на ритмические единицы выражается в том, что каждая стихотворная строка набирается отдельной строкой. В этом первая особенность оформления стихов.

Ритмическая организация стихов может быть основана на различных принципах. Так, классическое русское стихосложение основано на силлабо-тоническом принципе: стихотворная строка делится на стопы — группы слогов, один из которых является ударным. В зависимости от количества слогов в стопе и от последовательности ударных и безударных слогов различают стопы нескольких видов, например, ямб, хорей, дактиль и другие. Стихотворное произведение может быть написано как равностопными, то есть с одинаковым количеством стоп во всех строках, так и неравностопными стихами. Различным может быть и строение стоп в строках.

Для облегчения ритмичного чтения важно, чтобы читатель мог сразу заметить перемену ритма, связанную с изменением количества или строения стоп в строке. Отсюда вторая особенность оформления стихов: наличие строк с различными по величине отступами (втяжками) от левого края набора.

Если все строки стихотворного произведения равностопны и состоят из стоп одинакового строения, то начала их располагают от одной вертикали (пример 2). Если же в стихотворении встречаются строки двух размеров (то есть различные по числу стоп или по их строению), то широко применяется такое расположение строк, при котором они начинаются от двух вертикалей (пример 3).

Кажется естественным, что с отступом слева должны начинаться строки с меньшим числом стоп — они короче. Во многих случаях такое расположение строк действительно помогает читателю уловить ритмический строй стихов и к тому же позволяет зрительно уравновесить текст на левой и правой частях книжной полосы. Но бывает и так, что некоторые особенности стихотворного строя лучше выявляются, если с отступом расположены строки с большим числом стоп; таким способом, например, может быть подчеркнуто окончание строфы и полустрофы (пример 4).

Пример 2

Наборное оформление стихотворного произведения с одинаковым числом и строением стоп в строке

Пример 3

Наборное оформление стихов с неодинаковым числом или строением стоп в строке

Встречаются стихотворения, где есть строки трех, четырех, пяти размеров, причем чередуются они в различной последовательности. При этом некоторые строки с различным количеством стоп могут оказаться особенно тесно связанными между собой рифмой или по смыслу. При оформлении таких стихов, например басен, принцип различных по величине отступов для строк с различным числом стоп требует корректива: наиболее тесно связанные между собой соседние строки, если они даже неравностопны, лучше начинать от одной вертикали. Приведем для сравнения оба варианта оформления (пример 5).

В современной поэзии часто встречаются стихи с внутристрочными паузами, где каждая строка делится на несколько тактов. Чтобы показать принадлежность этих тактов к одной стихотворной строке и вместе с тем их некоторую обособленность, обычно применяется способ, называемый связанной выключкой строк (или набором лесенкой). По этому способу начала (первые такты) всех стихотворных строк располагаются на одной вертикали. Каждый же следующий такт стиха дается в виде отдельной наборной строки, с отступом. Размер отступа каждый раз определяется окончанием предыдущего такта (пример 6).

Пример 4

Строки с большим числом стоп набраны с отступом, чтобы подчеркнуть окончания строф (и полустроф)

Пример 5

Наборное оформление стихов, в которых есть строки трех (и больше) размеров (два варианта)

Пример 6

Связанная выключка строк (набор лесенкой) в стихах

Бывает и так, что для передачи особенностей ритмического и интонационного строя стихов поэт находит какую-то другую форму расположения строк и тактов, иной раз — еще и усиливая эту форму увеличением пробелов между некоторыми строками в строфе и необычной пунктуацией (пример 7).

Еще большей ритмической сложностью отличаются так называемые свободные стихи с произвольным, неравным числом неударных слогов между ударными. При очень большом разнообразии размеров оформление свободных стихов по принципу различных отступов для строк с неодинаковым строением привело бы к такому сложному их расположению, которое воспринималось бы читателями как неупорядоченное. Поэтому при оформлении свободных стихов все строки обычно начинают от одной вертикали (пример 8).

Мы привели лишь самые распространенные варианты оформления стихотворных текстов. Но ритмический строй стихов так многообразен, что требует и других приемов. Например, быстрому темпу приводимых ниже стихов отвечает «скользящее» расположение строк (пример 9).

Пример 7

Необычное наборное оформление стихов, вызванное их ритмическим и интонационным отроем

Пример 8

Наборное оформление свободных стихов. Все строки начинаются от одной вертикали

Пример 9

«Скользящее» расположение строк, соответствующее быстрому темпу стихов

В авторской рукописи не всегда особенно усложненные формы расположения стихотворных строк оправданы ритмическим строем стиха. Задача редактора в таких случаях — помочь автору найти лучшую графическую форму для его произведения.

В стихах нежелательны переносы, так как они нарушают ритм чтения, и это учитывается при выборе формата. Но все же отдельные особенно длинные строки приходится переносить. Чтобы переносы возможно меньше мешали плавному чтению, стихотворную строку не делят на полуслове, а переносят целые слова. Кроме того, переносимую часть строки помещают ближе к правому краю набора, а не начинают ее от левого края, как в обычном прозаическом тексте. Таким расположением подчеркивается связь переносимой части с основной строкой и ускоряется переход глаз к окончанию стихотворной строки. При этом возможны два способа: первый — переносимые части строк выключают к правому краю формата, так что их окончания находятся на одной вертикали; второй — переносимые части строк помещают в правой части полосы так, чтобы на одной вертикали находились их начала (пример 10). В первом случае связь между основной строкой и ее переносимой частью выражена сильнее.

Стихотворное произведение часто делится на строфы — группы строк, объединенных ритмически и по содержанию. Существуют два основных способа разделения строф: первый — строфы отделяются пробелом, нормальная величина которого равна кеглю строки; второй — все строки первой строфы (и всех последующих нечетных) начинаются от одной вертикали, а второй строфы (и последующих четных) — от другой.

Первый способ более четко разделяет строфы и вместе с тем придает странице книги спокойный вид. Он может быть использован для стихов любого типа. Второй же подходит только для стихотворных произведений, все строки которых начинаются от одной вертикали. Его применяют только при особенно экономичном оформлении.

В XVIII–XIX вв. для разделения строф (в равностопных стихах) было принято начинать первую строку каждой строфы с абзацного отступа. При переизданиях произведений поэтов того времени часто повторяют этот прием. Мы считаем это неправильным, так как отступ в стихах служит сигналом перемены ритма. Отметим, что в рукописях поэтов той поры, например Пушкина, Лермонтова, Тютчева, строфы обычно начинаются без абзацного отступа.

Пример 10

Переносы в стихах. Два варианта расположения переносимой части строки

Драматические произведения

Сценический текст драматического произведения (пьесы) состоит только из прямой речи действующих лиц — реплик и монологов. В печатном же тексте этого произведения перед каждой репликой (монологом) указывается имя действующего лица, а также имеются различного рода авторские замечания — ремарки, описывающие место действия, поясняющие обстановку на сцене, характеризующие поведение действующих лиц.

Специфическая задача оформления текста драматического произведения заключается в том, чтобы помочь читателю (в том числе актеру, разучивающему роль) быстро разобраться во всех элементах этого текста. Этой задаче и подчинены описываемые ниже приемы (примеры 11–16).

Реплики и монологи как основной текст набирают шрифтом прямого светлого начертания. Если драматическое произведение написано прозой, то каждая реплика представляет собой отдельный абзац. Если же оно написано в поэтической форме, то строки располагают по тому же принципу, что в стихах. Одна стихотворная строка может включать в себя несколько реплик. В этом случае пользуются тем же приемом, что при оформлении стихов с внутристрочными паузами: вторая реплика начинается со втяжкой от той вертикали, на которой закончилась первая реплика.

Имена действующих лиц выделяют полужирным шрифтом, либо разрядкой, либо (сравнительно редко) прописными буквами. Если издание пьесы предназначено главным образом для актеров, которым при разучивании ролей нужно быстро находить свои реплики, то более подходит выделение имен действующих лиц полужирным шрифтом как самое броское.

Имена действующих лиц могут быть расположены несколькими способами.

Первый из них — расположение имени действующего лица в подбор с текстом реплики. В этом случае имя действующего лица чаще всего начинается с абзацного отступа. Этот способ экономичнее и поэтому для драматических произведений в прозе применяется гораздо чаще других. Для произведений же в стихотворной форме он нежелателен, так как неизбежно приводит к смещению вправо первой стихотворной строки в каждой реплике, а это затрудняет восприятие ритма. Возможен и вариант этого способа — имя действующего лица несколько выпущено на поле. При таком варианте имена действующих лиц особенно хорошо заметны (если только реплики не однострочные).

По второму способу имена действующих лиц располагают отдельной строкой и выключают их, в соответствии с общим характером оформления книги, либо на середину, либо в левый край. Наиболее широко применяется этот способ для драматических произведений в стихотворной форме.

Третий способ — расположение имен действующих лиц слева от реплик, так, что они образуют как бы отдельную колонку. В этом случае имена действующих лиц особенно хорошо выделяются (что важно для актера) и почти не задерживают беглого чтения (что важно для обычного читателя). Но для произведений в прозаической форме этот способ не экономичен и поэтому применяется редко. Для произведений же в стихотворной форме, где строки реплик обычно значительно уже полного формата, этот способ может дать значительную экономию бумаги.

Что касается ремарок, то они могут быть разделены на несколько групп: 1) ремарки, относящиеся к поведению на сцене действующего лица, произносящего в это время реплику; 2) ремарки, относящиеся к поведению на сцене прочих действующих лиц (кроме произносящего реплику в данный момент); 3) ремарки, описывающие место действия и обстановку на сцене.

Ремарки первой группы тесно связаны с именем действующего лица, к которому они относятся. Поэтому их принято располагать в подбор с этим именем, заключая в скобки и выделяя курсивом. Если такая ремарка находится внутри реплики, то в прозаическом тексте ее помещают в подбор, а в стихотворном — отдельной строкой.

Ремарки второй и третьей групп, наоборот, должны резче отличаться и от имен действующих лиц, и от реплик. Поэтому их располагают отдельными строками, с выключкой — сообразно всему замыслу оформления книги — на середину формата (в красную строку) или в край. Чтобы эти ремарки и по шрифту отличались от остального текста, их принято набирать пониженным кеглем, например, при наборе основного текста корпусом — петитом.

Наборное оформление текста драматических произведений

Пример 11

Вариант с вынесением имен действующих лиц в отдельную строку и использованием полужирного шрифта

Пример 12

Вариант с расположением имен действующих лиц в подбор и использованием набора вразрядку

Пример 13

Вариант с частичным вынесением имен действующих лиц на левое поле

В ремарках второй и третьей групп встречаются имена действующих лиц, которые появляются на сцене или уходят с нее. Эти имена обычно выделяют, набирая их тем же способом, каким они набраны перед репликами, то есть полужирным шрифтом или вразрядку. Иногда применяют и другие способы.

Перед основным текстом драматического произведения помещается перечень действующих лиц. Чаще всего его набирают шрифтом пониженного кегля, строки выключают в левый край или начинают с небольшим отступом.

Приведем еще один, необычный, вариант оформления текста драматических произведений.

Наборное оформление текста драматических произведений в стихах:

Пример 14

Вариант с вынесением имен действующих лиц в отдельную колонку

Пример 15

Вариант со связанной выключкой строк

Пример 16

Вариант, в котором имена действующих лиц и ремарки являются частью стихотворных строк

Обычно драматическое произведение создается с расчетом и на чтение, и на сценическое исполнение. Но существуют и драматические произведения в стихах, предназначенные автором только для чтения. И проявляется эта особенность в том, что имена действующих лиц и ремарки наравне с репликами входят в состав ритмичных стихотворных строк. При оформлении таких произведений задача заключается в том, чтобы показать ритмическое единство всего текста — имен действующих лиц, реплик, ремарок (см. пример 16).

Таблицы

Таблица как особая форма текста характеризуется следующими признаками:

Она состоит из нескольких (не менее двух) колонок — граф, которые, в свою очередь, делятся на несколько самостоятельных по смыслу строк. Каждую из них можно назвать элементом графы; с каждым элементом первой графы, так называемого боковика, по смыслу связан определенный элемент в каждой из следующих граф.

Над каждой графой таблицы есть заголовок, характеризующий ее содержание. Совокупность заголовков граф образует головку (заголовочную часть) таблицы, боковик же и прографка (совокупность граф) — хвост таблицы. Любой элемент в любой графе по смыслу связан с расположенным на одной горизонтали с ним элементом боковика и с расположенным над данной графой заголовком.

В зависимости от того, помещены ли в графах цифры или обычный текст, различают цифровые и текстовые таблицы. В графы таблиц могут быть включены чертежи, формулы и другие элементы, содержащие значительную информацию.

Важнейшая задача оформления таблиц — облегчить читателю их понимание и пользование ими. Необходимым предварительным условием для решения этой задачи является логически правильное построение таблиц, их лаконичность и простота. Как показывает практика, представляемые автором таблицы не всегда бывают логично построены, причем иной раз и редактор не замечает допущенной ошибки, а в этом случае никакое оформление не сделает таблицу понятной для читателя.

Основные вопросы оформления таблицы — выбор шрифтов и способов наиболее четкого расположения всех ее элементов.

Чтобы удобнее уместить материал, для таблиц назначают шрифт пониженного (по сравнению с основным текстом) кегля, например, при корпусе— петит. Такое снижение кегля оправдывается еще и тем, что в большей части таблиц значительное место занимают цифровые данные, а у цифр очко крупнее, чем у строчных букв того же кегля. Однако при наборе основного текста петитом снижать кегль шрифта таблиц до нонпарели нецелесообразно— нонпарель плохо читается. Такое снижение кегля допустимо только в справочниках, если необходима их особенная компактность. Нонпарель может быть применена также для заголовочных элементов (головки) таблиц, если издание рассчитано на квалифицированных читателей.

В издательской практике сложилась целая система приемов размещения элементов табличного текста. Приведем здесь лишь те из них, которые имеют наибольшее значение для лучшего восприятия таблицы.

Строки в заголовках граф располагают горизонтально (если только их ширина позволяет) и выключают посередине соответствующих граф; если же заголовки различных граф имеют неодинаковое число строк, то однострочные заголовки выключают (считая по высоте) посередине двухстрочных и т. д.

Если графы слишком узки, то заголовки в них приходится располагать вертикально. Такой прием проводится во всех однотипных графах таблицы. Все вертикальные строки заголовков начинают от одной горизонтали с небольшой отбивкой от подзаголовочной линейки.

Однострочные (и притом несоподчиненные) элементы боковика начинаются от одной вертикали.

Двухстрочные или многострочные элементы боковика обычно располагаются одним из следующих двух способов:

первая строка каждого элемента — без абзацного отступа, последующие — с небольшой втяжкой;

первая строка каждого элемента — с абзацным отступом, последующие— на полный формат.

При первом способе более четко выделяется начало каждого элемента. Но если элементы боковика многострочны, то второй способ позволяет сделать таблицу более компактной.

Неполные строки боковика, против которых в графах расположены соответствующие им элементы, обычно (но не всегда) дополняются отточиями (отточия «ведут» глаз и этим облегчают чтение таблицы). В отточиях выдерживается одинаковое расстояние между точками (нормальным расстоянием считается кегль шрифта), причем ряды точек во всех строках боковика выравниваются по вертикали.

Если элементы боковика соподчинены, то их взаимозависимость может быть показана как шрифтами различной силы, так и различным расположением соответствующих элементов; например, основные элементы выключены в левый край, а подчиненные им — со втяжкой.

Цифры (или текст) в графах располагаются точно против соответствующих строк боковика. Если элемент боковика занимает несколько строк, то цифры (или однострочный текст) в графах помещаются против его последней строки.

Если же и в боковике, и в графах имеются элементы, занимающие по нескольку строк, то все элементы граф начинаются на уровне первых строк соответствующих элементов боковика. В этом случае отточия в боковике не ставятся — они бы неправильно «вели» глаз (пример 17) и тем самым мешали бы правильному чтению.

Если цифры в различных строках графы одноименны, то строка с наибольшим количеством знаков располагается посередине ширины графы, а прочие строки выключаются сообразно с нею так, чтобы единицы находились под единицами, десятки под десятками и т. д.; если же цифры в различных строках графы разноименны и, следовательно, несоизмеримы, то все они выключаются в красную строку (пример 18).

Если в графах помещен текст (а не цифры), то его строки обычно располагаются посередине ширины графы. Возможны и другие способы (например, выключка в левый край), но желательно, чтобы расположение текстовых строк в графах и боковике было различным.

В зависимости от общего характера оформления книги многое в описанной системе может измениться.

Отделить таблицу от остального текста, головку от хвоста, одну графу от другой можно либо с помощью линеек, либо только пробелами. В наборном деле (а отсюда часто и в издательской практике) форму с линейками называют таблицей, форму без линеек — выводом. Смысловой разницы между таблицей и выводом, конечно, нет.

Отсутствие линеек упрощает набор и облегчает его механизацию. Это важный довод в пользу широкого применения выводов. Но вместе с тем вывод нагляден и хорошо воспринимается читателем лишь при несложной (преимущественно одноярусной) головке и сравнительно небольшом числе граф, что позволяет четко разделить их достаточно широкими пробелами. Поэтому более сложный табличный материал целесообразно оформлять в виде таблиц, то есть с линейками. Однако и тут возможны варианты в отношении применения линеек.

Если в таблице так много граф, что пробелы между ними уже кегля шрифта, которым набраны графы, или если в графах помещен разнохарактерный материал, включающий чертежи, формулы, разноименные цифровые данные, то разделительные вертикальные линейки необходимы как в заголовочной части, так и в прографке. Если же в таблице сложна только заголовочная часть, то можно ограничиться линейками только в ней. В этом случае отсутствие линеек в прографке почти не влияет на восприятие таблицы читателем, а вместе с тем набор хвостовой части таблицы легко может быть выполнен на машине.

В прографку таблицы могут быть включены не только вертикальные, но и горизонтальные линейки. Такие линейки, особенно четко выявляющие связь между элементами в горизонтальных рядах таблицы, бывают нужны, если, например, одному элементу в боковике соответствует несколько элементов в других графах, если в некоторых графах помещены чертежи или сложные формулы, если высота элементов в одном горизонтальном ряду таблицы резко неодинакова.

Пример 17

Расположение строк в боковике и графах текстовой таблицы

Обрамляющие таблицу линейки придают таблице законченный вид и отделяют ее от остального материала на книжной полосе. Обрамляющие линейки могут прикрывать таблицу с одной (сверху), двух (сверху и снизу), трех (сверху и с боков) и четырех сторон. Верхняя линейка необходима во всех случаях — без нее заголовочная часть таблицы кажется неупорядоченной и плохо воспринимается. Нижняя линейка дает возможность более четко отделить таблицу от следующего за ней текста; она нужна и в том случае, если в прографке имеются горизонтальные линейки. Боковые окаймляющие линейки желательны, если левый край боковика или правый край последней графы представляет собой ломаную линию; в этих случаях они придают таблице прямоугольную форму. Трехстороннее обрамление желательно и при двухколонной (многоколонной) верстке, а также при расположении таблиц в оборку — во всех этих случаях при отсутствии боковых линеек таблица почти сливается с рядом расположенным текстом.

Обрамление со всех четырех сторон наиболее четко отграничивает таблицу от остального материала. Оно целесообразно в изданиях, насыщенных небольшими или разноформатными таблицами (в особенности при компактной верстке). Такое же обрамление желательно для полосных таблиц — этим достигается полная прямоугольность книжных полос.

Какие по начертанию линейки нужны для разделения различных элементов внутри таблиц и обрамления таблиц? Для обеих целей в несложных таблицах обычно пользуются линейками нерезкого и притом одинакового начертания — тонкими. Но во многих случаях целесообразны и линейки других начертаний. Так, в таблицах со сложной, многоярусной заголовочной частью более сильные — выделительные — линейки (например, полужирные, двойные тонкие) хорошо подходят для деления граф на группы, для отделения головки и боковика от остальных частей таблицы. В сдвоенных и строенных таблицах их части тоже разделяют выделительной линейкой. При усилении некоторых линеек внутри таблицы соответственно усиливаются и линейки обрамляющие; однако в сдвоенных таблицах, чтобы подчеркнуть сигнал сдвоения, этого можно не делать.

Вопрос о выборе линеек того или иного начертания решается в соответствии с общим замыслом оформления книги. Если, например, для основного текста и заголовков применены резко контрастные шрифты, то и в таблице для обрамления могут быть взяты контрастные рантовые (бордюрные) линейки.

Все линейки в таблице должны иметь полное (не сбитое) очко; линейки в головке (а также горизонтальные в боковике) должны без перекосов совпадать с их продолжением в графах.

В зависимости от расположения на страницах книги различают таблицы продольные и поперечные.

В продольной таблице строки боковика и граф расположены параллельно строкам основного текста книги; ширина такой таблицы может быть равна ширине книжной полосы или быть уже последней. Если продольная таблица имеет очень длинный боковик и лишь небольшое число граф, то в напечатанном виде она получилась бы гораздо (в два-три раза) уже книжной полосы, но заняла бы на ней много места по высоте. Такую таблицу сдваивают (а иногда даже страивают). При этом хвост таблицы делят на две (или три) части, повторяя над каждой из них головку таблицы. Сдвоенные части таблицы непременно разделяют выделительной линейкой, обычно двойной тонкой (пример 19).

В поперечной таблице (ее часто называют «лежачей») строки боковика и граф расположены перпендикулярно строкам основного текста книги. При этом ее ширина обычно соответствует высоте книжной полосы. Поперечное расположение таблицы неудобно для читателя — ему приходится поворачивать книгу; но к этому приему приходится обращаться, если в таблице много граф и она не умещается продольно. В некоторых случаях поперечную таблицу можно переделать в продольную. Ведь из характера связи граф с боковиком и головкой вытекает, что таблицу можно перестроить — превратить элементы боковика в заголовки граф, а заголовки граф — в элементы боковика. Однако такая перестройка таблиц допускается только по согласованию с редактором.

Большей частью (но не всегда) таблица имеет общее заглавие, так называемую шапку, состоящую из двух частей — тематического и нумерационного заголовков. Для тематической части шапки обычно назначается шрифт той же гарнитуры и того же начертания, что и для заголовков в основном тексте, но меньшего кегля; нумерационную же часть, поскольку она имеет меньшее значение, обычно набирают «легким» шрифтом (светлым курсивом, своим вразрядку) и выключают а правый край.

Приемы наборного оформления таблиц должны быть последовательно проведены во всем издании. Это относится к решению вопроса о форме таблицы или вывода для однотипных по строению табличных материалов, к применению шрифтов различного кегля или начертания и линеек различной жирности или рисунка, к расположению однотипных заголовочных элементов, к назначению формата для аналогичных по нагрузке таблиц и граф. Такая последовательность придает оформлению таблиц единство и облегчает восприятие их читателем.

В некоторых массовых изданиях, чтобы привлечь внимание к таблицам, для них назначают более броский шрифт, чем для основного текста, и жирные линейки, значительно увеличивают междустрочные пробелы. Вряд ли такое оформление таблиц действительно способствует усвоению их содержания. Увеличить наглядность и доходчивость табличного материала можно другими путями, например, придав ему форму диаграммы, поместив в заголовках граф поясняющие их содержание небольшие рисунки и т. п.

Пример 18

Выключка соизмеримых и несоизмеримых чисел в графах таблицы

Пример 19

Наборное оформление строенной таблицы (с двойными тонкими линейками)

Математические формулы

Язык формул — особый и, добавим, международный язык. У него свои, твердо установленные правила. Каждый элемент формулы — буква, цифра, знак— обозначает определенное понятие. К тому же каждый из этих элементов может получить иное значение, если изменить характер его начертания, размер и расположение. Поэтому для того, чтобы смысл формул не искажался и был ясен читателям, в их наборном оформлении необходима логичная, общепризнанная и последовательно проводимая система. Эта система определяет в основном характер (начертание) применяемых шрифтов и специальных знаков, их кегль, а также взаимное расположение частей и элементов формулы.

Формулу, набранную бессистемно, труднее прочитать и понять, однако только опытный глаз может сразу определить, в чем ее наборное оформление неправильно или непоследовательно, что в нем надо упорядочить. Поэтому в приводимых далее примерах показаны некоторые сложные случаи наборного оформления формул. Внимательное рассмотрение их поможет читателю яснее понять основные положения системы, о которой мы упоминали.

Цифры в формулах служат для обозначения чисел, как и в любом другом тексте; поэтому для них применяется шрифт обычного, т. е. прямого светлого начертания.

Для условных обозначений величин (символов) используют буквы латинского, а также греческого и (реже) готического алфавитов.

Буквы латинского алфавита, обозначающие величины, применяются в курсивном начертании; так они резче отличаются и не могут быть спутаны при чтении с элементами обычного текста (например, обозначение величины а отличается от союза «а», величины с — от предлога «с»). В некоторых разделах математики необходимы буквы латинского алфавита двух начертаний. В качестве второго принято прямое полужирное, причем обычно не своей гарнитуры, а какой-либо гротесковой (для более сильного выделения).

Буквы греческого и готического алфавитов могут применяться как прямого, так и курсивного начертания (в обоих начертаниях они достаточно отличаются от русских и латинских), но единообразно во всем издании.

Для условных сокращений математических терминов (например, sin, arctg, lim, max) тоже применяется шрифт латинского алфавита, но в прямом начертании (в отличие от обозначений величин). По аналогии прямой шрифт используют и в тех случаях, когда условные сокращения даны буквами русского алфавита (например, cн в смысле c нормальное, в отличие от сn, то есть с энное).

Сокращенные наименования метрических мер и технических единиц измерения, обозначенные буквами латинского алфавита, тоже даются прямым шрифтом (50 kg, 120 v). Если же они обозначаются буквами русского алфавита, то обычно, — но не обязательно, применяется курсив (50 кг, 120 в).

Что касается кегля, то для однострочных формул (за исключением индексов, показателей степени и некоторых специальных знаков) обычно используют шрифт того же кегля, что и для основного текста книги.

Двухстрочные же (или многострочные) части формулы, то есть дроби, набираются двояко — шрифтом такого же кегля, что и однострочные формулы, или же шрифтом несколько пониженного кегля, например петитом, если однострочные части формул набираются корпусом (пример 20).

Каждый из этих способов имеет свои достоинства и недостатки. В первом случае одна и та же величина в любой формуле данного издания изображается буквой или цифрой одинакового кегля, что вполне логично. Однако при этом формула менее компактна. Во втором — строгая логичность в какой-то мере нарушается, но зато формула становится компактнее, и хорошо подготовленный читатель легче охватит ее глазом. Кроме того, этот способ экономичнее первого.

В практике советских издательств первый способ применяется в книгах для малоподготовленного читателя, в частности в учебниках для средней школы, где к тому же формулы несложны и легко охватываются глазом, если даже двухстрочия набраны корпусом. В книгах для подготовленного читателя (в научной литературе) до недавнего времени пользовались вторым способом. Однако в последние годы произошли изменения в технике набора — стало возможным набирать двухстрочные и даже четырехстрочные формулы на наборных и фотонаборных машинах, но обычно при одинаковом кегле для однострочных и двухстрочных (многострочных) частей формулы.

Показатели степени и индексы должны быть значительно меньше букв и цифр в основной строке, чтобы четко отличаться от них, и примерно наполовину выступать над (или под) выражением, к которому они относятся.

Математические знаки четырех действий, знаки геометрических образов, а также знаки, показывающие соотношение левой и правой частей формулы, набираются таким же кеглем, как и вся строка, к которой они относятся.

Однако для некоторых знаков необходим больший размер:

скобки должны охватывать (по высоте) все заключенное в них выражение;

знак радикала v должен соответствовать по высоте подкоренному выражению вместе с приставной линейкой, прикрывающей это выражение сверху;

знаки суммы Σ произведения Π и интеграла? относятся к целому выражению; сигналом этого является их более крупный кегль по сравнению с другими элементами формулы: в однострочных — на 2–4 пункта, а в двухстрочных и многострочных — сообразно высоте формулы (пример 21).

Отдельные части формулы необходимо отбить (отделить) одну от другой. Нормальная величина каждого пробела внутри формулы — 2 пункта (при наборе нонпарелью — 1 пункт).

Отбивку внутри формул производят в следующих случаях:

знаки, выражающие соотношение между левой и правой частями формулы (=, ~, >, <), знаки действий (+, -, ×,), знаки геометрических образов (L,Δ), а также сокращенные обозначения тригонометрических функций и других математических терминов отделяют пробелом как от предыдущей, так и от последующей частей формулы; знак извлечения корня (радикал) отбивают только от предшествующей части формулы, не отделяя его от подкоренного выражения. Знак препинания, помещенный после формулы, не отделяется от нее.

Пример 20

Наборное оформление формулы, часть которой однострочная, а часть — двухстрочная

Пример 21

Наборное оформление формулы со знаками суммы и интеграла

Цифры и буквенные обозначения величин, следующие одни за другими и не разделенные какими-либо знаками, не отделяются друг от друга; индексы и показатели степени тоже не отбиваются от тех элементов формулы, к которым они относятся.

В двухстрочном выражении (дроби) делительная линейка должна быть равна более длинной части дроби (числителю или знаменателю); более короткая часть дроби выключается на середину по отношению к формату этой линейки.

Делительная линейка в дроби должна приходиться против средней линии формулы, то есть против середины знаков =, + и т. п. в однострочной части формулы.

Трехстрочное выражение — это дробь, у которой либо числитель, либо знаменатель тоже дробный. Чтобы читатель мог сразу отличить основную дробь от вспомогательной (то есть от той, которая служит числителем или знаменателем основной дроби), делительная линейка основной дроби выделяется либо увеличенной длиной (на 4–8 пунктов длиннее линейки вспомогательной дроби), либо повышенной жирностью. Аналогичный способ применяется и для четырехстрочных выражений.

Формулы, расположенные отдельными строками, обычно выключают в красную строку, то есть на середину формата (при асимметричном расположении некоторых других элементов, например заголовков, и формулы могут быть выключены таким же образом).

Формула, которая расположена в подбор с текстом, обязательно отделяется достаточно заметным пробелом (не менее половины кегля шрифта) от предшествующего и следующего за ней текста.

Переносы в формулах нежелательны. Чтобы уместить формулу в формат строки и таким образом избежать переноса, можно уменьшить пробелы между элементами.

Если таким путем не удается довести длинную формулу до формата строки, то перенос делается в первую очередь на знаках соотношения между левой и правой ее частями (=, =, >, <); во вторую — на знаках сложения или вычитания (+, -), делящих формулу на члены; в третью — на знаке умножения (×), который для этой цели вводится в математическое выражение. При переносе нельзя разделять особенно тесно связанные между собой элементы формулы — дроби, выражения в скобках, а также выражения, относящиеся к знакам радикала, интеграла, суммы и произведения.

Если в дроби числитель или знаменатель не умещается в одну строку, можно применить один из следующих способов:

набрать дробь шрифтом пониженного кегля;

набрать числитель в две строки с переносом, поместив обе строки над линейкой (или знаменатель в две строки с переносом, поместив их под линейкой) (пример 22);

преобразовать дробь, представив ее в виде суммы или произведения двух дробей, вторую из которых переносят в следующую строку; такое преобразование сравнительно несложно, но сделать его имеет право только автор или редактор.

Первый способ применим, если длина дроби лишь не намного превышает формат строки. Второй — особенно уместен, если переносимая часть дроби (числитель или знаменатель) не громоздка и в ней нет знаков радикала, интеграла и т. п. Третий — хорош при условии, что новая форма дроби будет вполне понятна читателю.

Вопрос о том, какой из перечисленных способов выбрать, должен быть согласован с редактором.

Во всех случаях переноса его знак повторяют два раза — в конце первой строки и в начале второй. Таким образом связь между обеими строками делается особенно заметной; благодаря этому читателю становится легче сразу охватить формулу глазом.

Переносимая формула может быть расположена двумя способами: по первому способу обе части (обе строки) формулы выключаются в красную строку; по второму же способу начало (первая строка формулы) выключается к левому краю формата или с небольшим отступом от него, а переносимая часть (вторая строка формулы) — к правому краю или с таким же отступом от него (пример 23).

При втором способе связь между обеими частями формулы более заметна.

Описанная система наборного оформления математических формул облегчает их восприятие, но некоторые положения ее приводят к тому, что формулы занимают довольно много места. Так, если формула (или какая-нибудь часть ее) представляет собой дробь, у которой знаменатель расположен под числителем и отделен от него горизонтальной чертой, то она (формула) занимает по высоте не одну строку, а немного больше двух; такую формулу нельзя набирать в подбор, а приходится помещать вразрез полосы и отбивать от предшествующего и последующего текста. В результате формула-дробь займет примерно четыре строки.

Разработаны некоторые изменения системы, позволяющие более экономно использовать площадь бумаги. Важнейшее из них заключается в том, что в дробях знаменатель располагается не под числителем, а в одной строке с ним и отделяется от него косой чертой.

При этом двухстрочная формула превращается в однострочную; знаки Σ, Π и? в однострочных формулах набирают шрифтом того же кегля, что и основную строку.

Пример 22

Наборное оформление трехстрочной математической формулы

Пример 23

Наборное оформление формулы c переносом

В таком виде формула не только занимает одну строку вместо двух, но и может быть помещена в подбор с текстом, а не выделена в отдельную строку.

Подобные приемы дают экономию бумаги, но затрудняют восприятие формул недостаточно подготовленным читателем. Поэтому они могут быть использованы в монографиях и статьях для специалистов, но их не применяют в учебниках.

Химические формулы

Химические формулы оформляются во многом по тем же правилам, что и математические: кегль основных строк равен кеглю окружающего текста; для обозначения валентности — такие же кегль и расположение, как для индексов в математических формулах; для сокращенных наименований химических элементов используется тоже прямой шрифт; так же отделяются математические знаки и знаки связи.

Вместе с тем наборное оформление химических формул имеет и свои особенности.

Знаки электрических зарядов (+, ", ') могут быть помещены либо справа от обозначения элемента, либо над ним. Первый способ технически проще и потому применяется чаще. Второй предпочтителен, если необходимо сжать формулу по ширине.

Под формулой химического соединения может быть помещено его наименование, которое набирают прямым шрифтом пониженного кегля (лучше всего, для компактности, кг. 6) и выключают на середину формулы, без отбивки.

Надо различать точку как знак связи (она располагается на средней линии строки) и как знак, разделяющий сложное соединение на менее сложные группы (в таких случаях точка должна быть расположена на нижней линии строки).

Наиболее сложно наборное оформление структурных формул — как открытых, так и кольцевых.

Открытая структурная формула может быть вытянута по вертикали или по горизонтали, во многих случаях может быть построена с помощью как прямых, так и косых знаков связи (пример 24).

Формула, вытянутая по горизонтали, обычно занимает меньше места на странице. При таком расположении яснее выражена свойственная многим формулам симметричность, которая облегчает и понимание, и запоминание структуры того или иного вещества. Вместе с тем и вертикальный вариант имеет свои достоинства — в этом случае можно точно показать, через атомы каких элементов осуществляется связь. Все же чаще отдают предпочтение горизонтальному варианту.

Пример 24

Наборное оформление открытой структурной формулы

Для лучшего понимания структурной формулы необходимо, чтобы ее однородные части набирались единообразно, в частности знаки связи в таких случаях имели одинаковую длину. Нормальная длина знаков связи — кегль шрифта, которым набрана формула; более длинные знаки связи оправданы только в тех случаях, когда это вызывается особенностями построения формулы. Знаки связи должны одинаково примыкать к середине буквы (по высоте или по ширине) и одинаково отстоять от буквы, с какой бы стороны они ни примыкали к ней.

В некоторых структурных формулах бывает необходимо выделить часть формулы или подчеркнуть значение связи между теми или другими элементами. В таких случаях основную часть формулы выделяют штриховкой, знаки связи изображают более жирной линией (пример 25).

Большое значение имеет компактность структурных формул. Она не только позволяет уменьшить объем издания, но и облегчает чтение — формулу, занимающую меньше места, легче охватить глазом. Для достижения компактности в структурных формулах целесообразно набирать буквенные обозначения химических элементов шрифтом кг. 8, если даже текст набран кг. 10 (эти буквенные обозначения в большой мере состоят из прописных букв, которые и в кг. 8 имеют достаточно крупное очко). При снижении кегля шрифта уменьшается и длина знаков связи. Если в издании для структурных формул применен шрифт кг. 8, то и остальные химические формулы, выделенные в отдельную строку, набираются этим же кеглем.

Рекомендуется набирать структурные формулы с помощью специальной системы наборных знаков «Химия». Входящие в эту систему знаки имеют минимально необходимые размеры, что дает заметную экономию бумаги. Она включает знаки, позволяющие набирать формулы с изогнутыми и перекрещивающимися линиями связи, с буквенными и цифровыми обозначениями, которые расположены внутри образованного линиями связи угла, и т. п. При старом ассортименте знаков набор таких формул был невозможен; их приходилось вычерчивать от руки и полученный таким путем оригинал клишировать; такой способ и трудоемок, и дорог, и замедляет выпуск издания. Все входящие в систему знаки строго координированы по размеру. Благодаря этому набор получается достаточно плотным, исключается вырывание отдельных знаков при печатании (а следовательно, и появление опечаток).

Пример 25

Выделение в структурной формуле

Если в типографии нет наборного материала «Химия» и клиширование сложной структурной формулы неизбежно, то ее оригинал следует подготовлять так, чтобы оттиск возможно меньше отличался от наборного. Для этого прежде всего необходимо выполнить оригинал с расчетом на такое уменьшение, при котором на отпечатке толщина штрихов, а также размер букв и цифр в набранных и клишированных формулах были бы одинаковы. Кроме того, буквы и цифры на оригинале должны быть той же шрифтовой гарнитуры, какая применяется в данном издании для набора остальных структурных формул.

Логически правильное построение таблиц, правильное и четкое написание, а во многих случаях и целесообразное преобразование математических и химических формул являются необходимым предварительным условием их доброкачественного наборного оформления.

Иллюстрирование книги

Все ли можно выразить словом?

А. А. Сидоров

Иллюстрации — существенный элемент многих изданий, принадлежащих к самым различным видам литературы. При этом разнообразен и сам изобразительный материал, различны задачи его оформления, назначение иллюстраций, различна их связь с текстом. Особенно заметна вся глубина этих различий, если сравнить иллюстрации к произведениям научно-познавательной и художественной литературы.

Иллюстрирование научно-познавательной книги

Задачи и план иллюстрирования

Как в процессе создания научно-познавательного произведения, так и в процессе понимания его при чтении основную роль играет логическое мышление, разум.

Благодаря своей наглядности иллюстрации к такому произведению значительно облегчают понимание текста. Во многих случаях иллюстрации способны графическими средствами передавать содержание яснее, чем это можно сделать словами, и поэтому в той или иной мере заменяют текст. Таким образом, иллюстрации к произведению научно-познавательной литературы всегда очень тесно связаны с его текстом и очень часто являются неотъемлемой, равноправной (наряду с текстом) частью этого произведения. А в некоторых научно-познавательных изданиях иллюстрациям принадлежит даже доминирующая роль.

За последние десятилетия благодаря успехам полиграфической техники воспроизведение иллюстраций, в том числе и многокрасочных, стало и проще, и дешевле. Иллюстрации стали занимать большее место в книге, особенно в учебной, справочной. И все же вопросам иллюстрирования познавательной книги еще далеко не всегда уделяется достаточное внимание. Нередко автор считает себя ответственным лишь за текст, а для иллюстрирования дает тот материал, который был у него «под рукой», не особенно заботясь о его познавательной ценности, наглядности и технической пригодности. Да и редактор часто уделяет основное внимание литературному материалу, не задумываясь над иллюстрационным. Вот почему в иллюстрировании многих книг нет последовательно проведенной системы.

Важно, чтобы иллюстрирование научно-познавательной книги велось по определенному плану, с единым (но, конечно, не механическим) подходом к иллюстрированию всех ее частей. Этот принцип далеко не всегда выдерживается, особенно если главы книги написаны разными авторами. Часто приходится видеть в книге разнобой в иллюстрировании аналогичных тем. Так, совершенно однородные описания различных машин иллюстрируются в одном случае чертежом, в другом — фотографией, в третьем — вовсе не иллюстрируются.

При редакционной оценке представленных иллюстраций необходимо обращать внимание не только на их тематику, но и на содержательность, на соответствие назначению книги. При недостаточно вдумчивом отношении к иллюстрированию в книге часто отсутствуют нужные иллюстрации и, наоборот, появляются иллюстрации, не несущие полезной информации. Довольно часты случаи, когда в научно-технических изданиях помещают рабочие (производственные) чертежи, на которых показано множество не нужных читателю деталей. Бывает и так, что в книге даны иллюстрации, изображающие лишь общий вид машины, и отсутствуют чертежи, объясняющие ее конструкцию.

При обсуждении плана-проспекта будущей книги необходимо договориться с автором и о плане ее иллюстрирования, о характере (а также о приблизительном количестве) предполагаемых иллюстраций. Благодаря такому подходу с самого начала работы над будущей книгой внимание автора будет направлено на подготовку не только текста, но и иллюстрационного материала.

Различия в характере иллюстраций

По характеру изображения научно-познавательные иллюстрации можно разделить на предметные и условные.

Для предметных иллюстраций весьма характерно видимое сходство с реальным объектом. Именно оно является одним из важнейших условий, определяющих познавательную ценность изображения. Конечно, любое графическое изображение в той или иной мере условно, но стремление преодолеть или хотя бы ограничить эту условность характерно для предметного изображения.

Условное изображение, наоборот, не показывает объект (явление) во всей полноте конкретных признаков, а лишь характеризует его с определенной стороны. Видимое сходство между реальным объектом и его условным изображением очень часто невелико, а то и вовсе отсутствует. Например, чертеж, показывающий конструкцию машины, не похож на нее «в натуре». Однако отсутствие видимого сходства с реальным объектом не лишает условное изображение научно-познавательной ценности. Наоборот, благодаря абстрагированию от всего несущественного (с точки зрения той цели, для которой помещается в книге данная иллюстрация), такое изображение может особенно полно и точно передавать существенную информацию об объекте или явлении.

Основными видами предметных научно-познавательных изображений являются фотография и рисунок. К условным относятся чертежи, схемы, диаграммы, карты.

Фотография

Современная техника фотографирования позволяет снимать очень широкий круг объектов и явлений, в том числе недоступные или трудные для зарисовки. Фотографическим способом можно заснять и микромир, и огромные пространства (например, при аэрофотосъемке). Во многих случаях фотография является единственным способом получить необходимое в научных целях изображение.

Но даже тогда, когда какой-нибудь объект (или явление) может быть и заснят, и зарисован, фотография имеет свои преимущества: прежде всего ее изображение объективно, оно свободно от вольных и невольных искажений, от произвольного отбора тех или иных признаков. Кроме того, фотосъемка требует гораздо меньшей затраты времени, чем рисунок, и обходится дешевле; благодаря этому возможно сделать фотосъемку в нескольких вариантах и выбрать наиболее подходящий для данной цели.

Вместе с тем у фотографии есть и свои специфические трудности и слабые стороны.

На фотоснимке невозможно получить обобщенное изображение. Поэтому очень важно выбрать для съемки достаточно характерный объект в достаточно характерном положении. В особенности это важно при съемке этнографических и географических объектов, животных и растений.

На фотографии фиксируется то, что объектив «видит» в момент съемки; поэтому большое значение для познавательной ценности и наглядности снимка имеют выбор точки съемки, положение объекта, характер его освещения и окружающей среды, фон.

В зависимости от точки и момента съемки фотографируемый объект окажется на снимке изображенным с той или другой стороны, в поле зрения попадут те или другие его детали. От тех же условий зависит и ракурс; он может исказить изображение на снимке, но может и сделать его более впечатляющим (рис. 31).

Вид фотографируемых объектов на снимке зависит и от характера освещения. Например, при прямом переднем свете человеческое лицо на снимке будет выглядеть плоским; при ярком освещении вокруг блестящих деталей появится ореол (световая кайма); при недостаточном освещении пропадут многие детали изображаемого предмета и даже очертания его станут неясными.

В большинстве случаев фотограф не имеет возможности компоновать снимаемые объекты. Из-за этого на снимках оказываются ненужные для данной цели предметы, ненужный фон. При съемке невозможно выделить те детали, на которые желательно обратить особое внимание. Наконец, снимок может быть недостаточно хорош в техническом отношении: снят не в фокусе, недодержан или передержан, отпечатан на неподходящей бумаге.

Перечисленные недостатки фотографии особенно заметны, если приходится пользоваться снимками, которые вовсе не предназначались для иллюстрирования данного издания. И наоборот, эти недостатки проявляются в меньшей мере (или вовсе исчезают), если фотосъемка делается по специальному плану и указаниям автора или редактора.

Таким образом, далеко не всякий фотоснимок на данную тему подходит в качестве оригинала для научно-познавательной иллюстрации. Автор, а затем и редактор должны оценить познавательную ценность и наглядность каждого предлагаемого фотоснимка, выбрать из нескольких одинаковых по теме снимков наиболее подходящий.

31. Ракурс, усиливающий выразительность фотоснимка

Очень часто качество фотоснимков может быть улучшено издательской обработкой — кадрированием и ретушью. Кадрирование фотоснимка позволяет исключить из него те части, которые не несут нужной в данном случае информации, и тем самым дает читателю возможность сосредоточить внимание на действительно необходимом. Кроме того, в результате кадрирования оригиналы становятся меньше, благодаря чему можно воспроизвести их в более крупном масштабе или же сократить занимаемую иллюстрациями площадь и тем самым уменьшить объем издания.

Ретушь, при помощи которой достигается усиление или ослабление силы тона на тех или других участках фотоснимка (рис. 32), позволяет лучше выявить форму, объем и фактуру поверхности предметов, убрать ненужные предметы, фон, заделать царапины и пятна, удалить грязь. Путем ретуши можно выделить на оригинале какую-нибудь часть или деталь, ослабив все остальное (рис. 33).

Ретушь фотоснимков выполняется по-разному, в зависимости от того, при помощи какого (по линейности) растра они будут воспроизводиться, и от способа печати. Растр, разбивая тоновое изображение на отдельные мелкие элементы (точки), в какой-то мере укорачивает шкалу его тональности, ослабляет разницу между его темными и светлыми участками. И чем крупнее растр, тем это искажение тональности заметнее на типографских оттисках. Чтобы по возможности компенсировать такое влияние растра, темные участки фотоснимка еще более усиливают ретушью, а светлые — ослабляют.

32. Оттиски, полученные с отретушированного и неретушированного оригиналов

Особой ретуши требуют оригиналы, представляющие собой фотокопии типографских тоновых отпечатков (то есть пересъемки иллюстраций из других изданий). На таких оригиналах путем ретуши необходимо убрать имеющуюся на них (в результате применения растра) сетку.

При всех своих возможностях ретушь фотоснимков все же связана с опасностью их искажения. Чтобы избежать этого, ретушеру дают два отпечатка фотографии: один — для нанесения ретуши, другой — для контроля. Но и при этом условии от ретушера требуются большое внимание, сдержанность, умелость. Необходима и редакционная проверка отретушированных фотоснимков.

Отметим наиболее важные и частые недостатки, на которые надо обращать особенное внимание при проверке качества ретуши:

неправильная передача формы и фактуры отдельных предметов или их деталей;

исчезновение некоторых деталей;

резкое нарушение естественных тональных отношений;

появление случайных бликов и пятен, которые искажают объемность предметов и придают фотоснимку неоправданную пестроту;

обводка контуров, огрубляющая изображение и нарушающая его тоновый характер;

недостаточная проработка деталей на темных участках;

небрежная, грубая заделка дефектов фотоснимка, при которой ретушированные участки по тональности заметно отличаются от остальных;

неполное удаление сетки (если оригинал представляет собой копию типографского тонового отпечатка);

несоответствие характера ретуши способу полиграфического воспроизведения оригинала.

Своеобразным видом фотоиллюстрации является фотомонтаж — соединение на одной изобразительной плоскости нескольких фотоснимков. Фотомонтаж может быть очень выразителен. Основная область его издательского применения — плакат и книжная обложка, но он может быть успешно использован и в книге.

33. Выделение части изображаемого предмета и ослабление других его частей на фотографическом снимке путем ретуши

34. Оригинальный рисунок: животные, вымершие много тысячелетий тому назад

Рисунок

По мере того как совершенствуются фотография и техника полиграфического воспроизведения тоновых изображений, роль рисунка в иллюстрировании книги становится более ограниченной. И все же в ряде случаев научно-познавательный рисунок не может быть заменен фотографическим изображением или же имеет важные преимущества по сравнению с ним.

Различают несколько видов научно-познавательного рисунка — оригинальный рисунок, технический рисунок и перерисовку.

Оригинальный рисунок художник создает либо с натуры, либо пользуясь предварительными зарисовками, наблюдениями, а частично даже и описаниями. Правильно воспроизводя реальные объекты («натуру») и соблюдая законы изобразительного искусства, в частности законы перспективы, художник вместе с тем обладает большой свободой. Он имеет возможность наиболее подходящим образом компоновать изображаемые предметы, выбрать наиболее соответствующие задачам данной иллюстрации точку зрения и освещение, обобщить или усилить признаки многих однородных предметов и сделать изображение типичным, может упростить или детализировать его. Все это увеличивает как познавательную ценность, так и наглядность оригинального рисунка по сравнению с фотографией.

35. Увеличение наглядности иллюстрации путем применения «выреза»

Есть такие области иллюстрирования, где рисунок вообще не может быть заменен фотографией. Так, только на нем можно изобразить предметы, существовавшие в далеком прошлом, вид которых может быть воссоздан лишь по отдельным сохранившимся деталям или литературным свидетельствам (рис. 34), а также объекты еще не существующие, которые можно лишь представить себе. Цветной рисунок пока незаменим и в таких случаях, когда необходимо точно передать цветовую гамму, если техника цветной фотографии еще не может этого сделать.

В лучших образцах научно-познавательного рисунка большая содержательность и исключительная точность превосходно сочетаются с выразительностью, обоснованностью и изяществом композиции, художественной целостностью.

Технический рисунок представляет собой изображение главным образом технических объектов, построенное на основании их измерения и обычно вычерченное по законам аксонометрии (а не зарисованное на глаз, как это обычно имеет место на оригинальном рисунке). Однако технический рисунок может быть выполнен и с соблюдением законов перспективы. На нем, как и на оригинальном, можно дать упрощенное (применительно к задачам конкретной иллюстрации) изображение, показать предмет с любой стороны, выявить методом «выреза» не только внешний вид предмета, но и его сложное внутреннее устройство (рис. 35).

Перечисленные особенности часто делают технический рисунок незаменимым в учебниках, научно-технических, научно-популярных и производственно-инструктивных изданиях.

Тоновый (выполненный размывкой) технический рисунок по внешнему виду похож на фотографию, как бы приобретает ее документальность и убедительность. Он может очень эффектно выглядеть в рекламном издании, в каталоге машин.

Предметная научно-познавательная иллюстрация может представлять собой штриховую перерисовку фотоснимка. К ней приходится прибегать, если по условиям полиграфического исполнения в книге можно помещать только штриховые иллюстрации или воспроизводить лишь несложные по тональности изображения. Перерисовка необходима и в тех случаях, когда авторский оригинал представляет собой отпечаток из другого издания, по техническим причинам непригодный ни для непосредственного воспроизведения, ни для ретуши.

36. Пример перерисовки высокого и низкого качества

Те преимущества рисунка перед фотографией, о которых говорилось выше, при перерисовке почти полностью отпадают. Вместе с тем при перерисовке очень велика опасность исказить исходное изображение. Особенно частые недостатки перерисовки — искажение объема и фактуры предмета, неправильная передача выражения человеческого лица, детальное изображение второстепенного в ущерб главному (например, на портрете во всех подробностях проработана одежда, а лицо дано лишь «в общих чертах»). Разница между высококачественной и посредственной перерисовкой ясна из рис. 36.

Научно-познавательные рисунки могут быть выполнены различными графическими манерами (рис. 37). Штриховая (в том числе «штриховка под гравюру») позволяет детально воспроизводить изображаемый предмет, хорошо передает его объемность. Точечная манера особенно пригодна для передачи небольших объектов, имеющих матовую поверхность. Черно-белая и контурная дают обобщенное, лишенное мелких деталей изображение.

37. Различные графические манеры: штриховая, точечная, штриховка под гравюру, черно-белая

В зависимости от характера изображаемого объекта и назначения научно-познавательной иллюстрации художник может, взяв за основу одну манеру, в какой-то мере дополнить ее другой.

Чертеж

Чертеж дает представление о строении (конструкции) и пространственной форме предмета. Чертеж может условно изображать не только предмет, но и понятие, иллюстрировать ход рассуждения.

Чертежи изготовляются по особым правилам построения изображений, которые подробно излагаются в учебниках черчения и в соответствующих ГОСТах (например, «Чертежи в машиностроении» и «Чертежи в архитектуре»). Соблюдение основных правил (они касаются исполнения проекций, характера штрихов, расположения различных видов и т. п.) помогает чтению чертежей. Но вместе с тем чертежи-иллюстрации имеют свои особенности, которые отличают их от производственных чертежей и заставляют отступать от многих второстепенных гостовских правил.

Производственные чертежи показывают конструкцию предмета со всеми подробностями. По ним можно изготовить данный предмет. Задача чертежей в книге иная — показать конструкцию предмета лишь в той мере, в какой это необходимо для понимания текста. В соответствии с этим на книжном чертеже часто надо воспроизвести лишь определенную часть (сторону) конструкции. От умелого выбора ее зависит наглядность иллюстрации.

Наглядность чертежа может быть повышена и другими способами: штриховкой, поясняющей, из какого материала сделан предмет; методом «выреза», через который видно внутреннее строение предмета; контрастным показом некоторых деталей на черном фоне; выделением наиболее важных для понимания чертежа линий.

Особенно наглядны могут быть чертежи, выполненные в аксонометрических проекциях (рис. 38). По сравнению с обычной (прямоугольной) эти проекции позволяют выразительно передать пространственную глубину изображаемой конструкции.

38. Чертежи в обычной (прямоугольной) и аксонометрической проекции

39. Два способа обозначения деталей (позиций) на чертеже: словами и цифрами

Наглядность и упорядоченный вид чертежей (а также схем, диаграмм) в большой мере зависит от того, как сделаны на них шрифтовые обозначения (надписи). Основные требования к рисунку шрифтов для книжных чертежей — простота и четкость начертания; сложные по начертанию шрифты (контрастные, с засечками) для этой цели не подходят — они плохо воспроизводятся в печати. На протяжении всего издания следует применять одинаковый по начертанию шрифт.

Что касается размеров шрифтовых обозначений, то в книгах для подготовленного читателя высота цифр и прописных букв желательна примерно 2,5 мм; допустима и несколько меньшая высота — до 2, а в исключительных случаях — до 1,5 мм. Высота строчных букв—3/4 высоты прописных. Приведенные размеры относятся к шрифту на иллюстрации, помещенной в книге. Размер надписей на оригинале устанавливается с учетом их уменьшения при воспроизведении. Слишком крупный шрифт надписи «выпирает» и, кроме того, загромождает иллюстрацию; слишком мелкий плохо читается. При неодинаковом размере шрифта иллюстрации не только производят впечатление неряшливо выполненных; более крупные надписи воспринимаются как более важные, более мелкие — как второстепенные.

Шрифтовые обозначения на оригиналах либо пишут от руки, либо наклеивают (в этом случае пользуются заранее подготовленными четкими отпечатками шрифта). Способ наклейки ускоряет и облегчает работу, позволяет легче достичь полного единства в начертании шрифта на всех иллюстрациях. Но если какая-нибудь наклейка отлетит и это не будет вовремя замечено, то в книге появится смысловая опечатка.

Особенно целесообразен способ сухого перевода: комплекты букв, цифр и прочих знаков, отпечатанных на покрытых особым клеевым слоем листах, легким притиранием быстро и прочно переносятся на чертеж.

Значительная часть надписей на чертежах и схемах — это обозначение деталей (позиций). Такие обозначения могут быть сделаны двумя способами. По одному из них в надписях даются полные наименования деталей, по другому — каждая деталь обозначается цифрой или буквой (рис. 39), которые расшифровываются в экспликации к рисунку или в тексте. Каждый из этих способов имеет свои достоинства и недостатки.

Если читатель рассматривает иллюстрацию целиком (или по отдельным узлам, на изображении которых обозначено по нескольку позиций), то ему удобнее пользоваться чертежом, на котором помещены наименования деталей, — в этом случае не приходится переходить от изображения к подписи (или к тексту) и обратно.

Если же читатель разыскивает каждую позицию на чертеже по мере того как она упоминается в тексте, то многое зависит от количества позиций. При небольшом их числе легче находить на чертеже названия деталей. При многочисленных же позициях для читателя удобнее их обозначение цифрами— названия деталей загромоздили бы иллюстрацию и затруднили пользование ею.

Цифровое обозначение позиций несколько упрощает и удешевляет изготовление оригиналов, а также облегчает их подготовку для переводных изданий. Кроме того, в этом случае легче разместить обозначения, не увеличивая площадь иллюстрации.

Итак, первый способ часто более удобен для читателя, в особенности не обладающего высокой квалификацией; второй проще в производственном отношении.

Шрифтовые обозначения следует располагать так, чтобы сразу же было видно, к чему они относятся. Если они сопровождаются указательными линиями, то последние должны быть точно направлены и не сливаться с другими штрихами. Надписи необходимо располагать так, чтобы они читались слева направо или снизу вверх. Важно, чтобы надписи по возможности не увеличивали площадь иллюстрации.

Схема

Схема изображает лишь общий принцип или идею конструкции какого-нибудь предмета, показывает общий характер того или иного процесса, выражает в общем виде связь между явлениями. На схеме, показывающей общий принцип конструкции предмета, опускаются те части предмета, которые не выражают основной идеи его конструкции. Не обязательно на ней и точное соблюдение масштабов.

40. Схема, на которой нет предметных изобразительных элементов (круговорот углерода в природе)

41. Схема, в которую введены предметные изображения (круговорот фосфора в природе)

Так, на схеме, изображающей основной принцип устройства печатной машины, может отсутствовать ее станина, число красочных валиков не соответствовать действительности, печатные цилиндры и валики могут быть изображены в различном масштабе. И все же она будет правильна, так как на ней верно передана «суть дела», основная идея устройства.

Вместе с тем схемы подобного типа имеют и много общего с чертежом. Они выполняются с помощью чертежной техники, в таких же проекциях, с соблюдением тех же правил в отношении характера основных и вспомогательных штрихов, начертания и размеров шрифта, расположения шрифтовых обозначений.

Схемы, показывающие общий характер процесса или связи между явлениями и предметами, могут быть еще более абстрактными. Например, схема какого-нибудь происходящего в природе процесса может состоять из группы надписей, заключенных в рамки и соединенных между собой стрелками или линиями (рис. 40). Однако такая схема, в сущности, не графична, вызывает мало зрительных ассоциаций, а потому недостаточно наглядна и плохо запоминается. Чтобы быстро понять и усвоить ее содержание, читателю необходимы определенные навыки абстрактного мышления. Введя в схему изображения соответствующих предметов или явлений (рис. 41), можно усилить ее ассоциативность, сделать более наглядной и легко запоминающейся. Конечно, эти изображения играют лишь вспомогательную роль, не имеют самостоятельного познавательного значения. Поэтому для схем больше подходят изображения упрощенные, лаконичные, иногда даже условные. Изображения же, показывающие предметы во всей их конкретности, неизбежно будут рассеивать внимание читателя и отвлекать его от самой сути.

42. Схема, основная идея которой оригинально и наглядно выражена (уменьшение веса тела при погружении его в шахту)

43. Схема из учебника, показывающая, из каких групп населения возникли классы буржуазии и наемных рабочих

В изданиях для хорошо подготовленного читателя (например, в научных) допустима большая абстрактность схем, а для менее подготовленного читателя (например, в школьных учебниках, научно-популярных изданиях) — меньшая. Но даже в последнем случае не надо вводить в схему такие графические элементы, которые на первый взгляд придадут ей «живость», а в действительности сделают ее развлекательной.

Особенно хорошо воспринимается и запоминается схема — и сравнительно простая, и сложная, — если ее основная идея оригинально и интересно выражена графически (рис. 42).

Схема может передавать и информацию о социально-исторических явлениях или процессах (рис. 43).

Диаграмма

Своеобразный вид иллюстраций с изображением условного типа — диаграммы, графически показывающие количественное (или временное) соотношение между сопоставляемыми явлениями и процессами, их динамику и т. п. Они по характеру содержания в какой-то мере аналогичны таблицам.

Различают диаграммы линейные, столбиковые и ленточные, круговые, фигурные. Выбор графической формы может существенно влиять на наглядность и даже на точность диаграммы.

На линейной диаграмме координатная сетка может быть, но может и отсутствовать. При наличии сетки глазу легче определить числовое значение кривых в той или другой точке; поэтому если такие значения важны для читателя, если он по ходу изложения следит за их изменением, то координатная сетка повышает наглядность диаграммы. Вместе с тем координатная сетка в какой-то мере усложняет диаграмму; поэтому если читателю важно получить по диаграмме представление лишь о характере процесса (например, о его плавности или скачкообразности), то более наглядной может оказаться диаграмма без координатной сетки.

На линейной диаграмме может быть несколько кривых, характеризующих различные процессы. В таком случае читателю легче разобраться в диаграмме, если кривые достаточно отличаются одна от другой по характеру штриха. Для компактности диаграммы оси ординат и абсцисс следует продолжать лишь до того уровня, на котором заканчиваются кривые.

На линейных диаграммах, в особенности если они расположены на одном развороте, характер подъема кривых (или ломаных) линий должен соответствовать степени изменения обозначаемых ими показателей. Если это условие нарушается (например, в одном учебном издании на двух рядом стоящих диаграммах рост числа учащихся на 10 % и числа научных работников на 40 % показан линиями, которые поднимаются под одинаковым углом к горизонтали), то у читателя искажается представление о динамике тех или других процессов.

Столбиковые и ленточные диаграммы строятся, в сущности, по одному принципу. Графически они различаются только тем, что элементы столбиковой диаграммы вертикальны, а ленточной — горизонтальны. Столбиковая форма диаграмм более подходит для показа динамики какого-либо явления (например, роста промышленной продукции за определенный период) — рост или снижение мы легко ассоциируем с направлением вверх или вниз. При ленточной же форме иногда легче сравнивать величину одновременно существующих явлений.

Выразительность и наглядность столбиковых и ленточных диаграмм может быть повышена тактичным введением небольших изобразительных элементов (рис. 44), усилением отдельных штрихов и тому подобными приемами.

44. Линейная диаграмма, отличающаяся большой наглядностью (возрастная пирамида)

Круговая (или секторная) диаграмма позволяет показать, из каких компонентов складывается некоторое целое и каково в нем сравнительное значение каждого компонента. Такая диаграмма наиболее наглядна, если круг разделен на ограниченное число секторов, причем каждый сектор заштрихован (или окрашен) по-своему. При большом же числе секторов ее наглядность понижается.

Фигурные диаграммы, в которые введены изображения соответствующих объектов (рис. 45), могут быть весьма наглядны, поскольку сразу ясна их тематика.

45. Наглядно выполненная фигурная диаграмма (использование круглого леса)

Наглядно и выразительно показывают динамику явления фигурные диаграммы, выполненные методом «разменной монеты», широко применяемым в изобразительной статистике. Сущность этого метода заключается в следующем. Определенная величина явления принимается за единицу и обозначается небольшим тематическим изображением. Для показа же динамики явления это изображение повторяется соответствующее число раз.

В литературе для массового читателя диаграмму, линейную или столбиковую, иногда помещают на фоне какого-нибудь изображения, легко ассоциирующегося с ее содержанием. Такой прием вполне уместен на многокрасочном плакате, где являющийся фоном рисунок сразу привлекает внимание к диаграмме, а возможность пользоваться различными, хорошо подобранными красками позволяет ярко показать и фоновое изображение, и собственно диаграмму — кривые и столбики. Иное дело в книге. Если диаграммы в ней печатаются в одну краску, то фоновый рисунок только мешает рассматривать их, отвлекает от их действительного содержания. Если же диаграммы печатаются в две краски, то фоновое изображение может оказаться уместным при условии, что по цвету оно будет неярким.

Добиваясь наглядности диаграммы, необходимо ясно представлять себе, для какого читателя она предназначена. Для подготовленного читателя вполне наглядна диаграмма, лаконично выполненная скупыми графическими средствами.

46. Диаграмма, близкая по форме к таблице (площадь лесов)

Мы уже упоминали, что по характеру передаваемой ею информации диаграмма может быть аналогична таблице, но более наглядна. Однако стоит ее перегрузить, и читателю станет трудно разобраться в ней, вся ее наглядность пропадет. Поэтому замена таблицы диаграммой, в принципе часто целесообразная, требует от автора и редактора соответствующего отбора и обработки цифрового материала. Иногда даже сама форма очень наглядной диаграммы (рис. 46) говорит о ее родстве с табличным материалом. Следовало бы шире пользоваться диаграммами, в частности, в учебниках, научно-популярной и производственной литературе для массового читателя.

Иной раз, даже в солидных монографиях, помещают таблицы и тут же, рядом, повторяют их содержание (без каких бы то ни было изменений) в виде диаграмм. Такое дублирование совершенно не нужно, приводит к лишним затратам.

Картографические иллюстрации

Географическая карта представляет собой изображение земной поверхности, сделанное с очень большим уменьшением на плоскости. Именно эти особенности прежде всего определяют специфику карт. Графически точно, без искажения, спроецировать сферическую поверхность на плоскость невозможно. Однако существует ряд картографических проекций, каждая из которых позволяет уменьшить искажения в каком-либо одном отношении (или на каком-либо участке карты), но зато увеличивает их в другом. Поэтому в зависимости от характера и назначения карт выбирают оптимальные для них в данном издании проекции. Карты одного и того же географического района, выполненные в различных проекциях, значительно отличаются одна от другой. Неодинаково выглядит на них и градусная сетка.

На общегеографических картах градусная сетка дается почти всегда. На тематических же картах — а в книгах, в отличие от атласов, обычно помещаются именно такие карты — градусную сетку часто не помещают, считая, что в данном случае она не нужна читателю и только загромождает карту, усложняет ее изготовление. Без градусной сетки выполнены, например, все карты в многотомном издании «Страны и народы» (изд-во «Мысль»). Однако, решая вопрос о градусной сетке, надо помнить, что она не только служит для общей ориентировки, но и может помочь читателю понять некоторые особенности географической карты, например связанные с какой-нибудь необычной проекцией.

Географическая основа карты (береговая линия, гидрографическая система, политические и административные центры, населенные пункты, пути сообщения, все географические наименования) должна соответствовать географической основе карт, выпущенных (в последнем издании) Главным управлением геодезии и картографии (ГУГК), с учетом изменений (например, в наименованиях), которые произошли в дальнейшем. Но, конечно, из географической основы на тематической карте оставляют лишь нужное по ее конкретной специфике, так что основа и тематическая нагрузка образуют единое целое.

Для карт характерно большое разнообразие изображаемых на них географических объектов. В связи с этим при вычерчивании карт применяется детально разработанная система картографических условных приемов изображения и условных знаков. Строгое соблюдение этой системы необходимо, для того чтобы карта хорошо читалась и была понятна. (По сути дела, эта система является международной.)

Важным элементом карт являются надписи. Основную группу надписей составляют названия географических объектов. Однако на картах часто имеется и некоторое количество пояснительных надписей.

Для надписей применяют шрифты, различные как по рисунку и начертанию, так и по размеру. Общие требования к шрифтам для карт — четкость и простота рисунка. Кроме того, различия между шрифтами на карте должны быть достаточно заметны. Обычно шрифтами различного рисунка (начертания) обозначаются названия разнородных объектов, например, названия государств, морей, городов, рек. Шрифты же различного размера (но одного основного рисунка) обычно служат для названий объектов однородных, отличающихся только по своему относительному значению или размеру, например, для названий городов различного административного ранга или разной населенности. Таким образом, различия в шрифте приобретают географический смысл — надписи играют и роль сигнальных знаков, что еще больше повышает их информативность. Для пояснительных надписей необходимы шрифты, достаточно заметно отличающиеся по рисунку от шрифтов для названий.

47. Необычно построенная и наглядная картограмма (водность рек)

Обычно надписи подготовляют при помощи набора, оттиски с которого наклеиваются на географическую основу карты. В некоторых случаях, главным образом если число карт в книге незначительно, а их шрифтовая нагрузка невелика, надписи пишут от руки. Первый способ предпочтителен — он позволяет легче добиться единства в шрифтовом оформлении карт, менее трудоемок и более дешев. В картографических и полиграфических предприятиях, оснащенных современным оборудованием, надписи подготовляют способом фотонабора. Надписи должны быть размещены на карте так, чтобы было совершенно ясно, к каким объектам они относятся, и чтобы они возможно меньше перекрывали другие элементы. Горизонтально или косо расположенные надписи располагают так, чтобы они читались слева направо, а вертикальные — снизу вверх.

Карты часто заключаются в рамку. Если на краях карты необходимы пояснительные надписи, то желательна двойная рамка, внутри которой они могут быть размещены.

Если карта сопровождается «легендой» (текстом, поясняющим условные знаки, масштаб и т. п.), то для нее отводят наименее ответственный по загрузке угол карты. Если расположить «легенду» в поле карты невозможно, ее помещают под картой и обычно заключают в общую с ней рамку.

В некоторых случаях необходимо дать подробную карту какого-нибудь небольшого географического объекта и вместе с тем показать его положение в более обширном районе. Для этого в карту большого района врезают крупномасштабную карту небольшого объекта.

Несложные карты наглядны и при исполнении в одну краску, но для более сложных карт многокрасочность имеет исключительное значение.

В старину на географических картах часто помещали небольшие изображения, характеризующие этнический состав, занятия и материальную культуру населения, животный и растительный мир данного географического района. Теперь иллюстрированные карты встречаются, главным образом, в изданиях для детей. Однако в путеводителях, справочных и некоторых других изданиях помещаются иллюстрированные планы городов. Небольшие схематические изображения отдельных сооружений помогают читателю ориентироваться, делают план более живым.

48. Четко выполненная картосхема

К картографическим иллюстрациям относятся также картограммы и картосхемы.

На картограмме дается графическая характеристика одного или группы явлений в различных частях охватываемого картой района. Характеристика может быть показана многими способами, например, различными значками— буквенными, геометрическими, символическими, различной по характеру и интенсивности штриховкой, системой неодинаково густо расположенных точек. Знаки или штриховка не должны забивать обозначения географических объектов. Возможны и более оригинальные приемы построения картограмм (рис. 47). Чтобы сохранить наглядность картограммы, следует не перегружать ее. В качестве основы для картограммы выбирают карту контурную или с небольшой нагрузкой, не мешающей восприятию собственно картограммного материала.

Картосхема показывает протекание какого-нибудь события или процесса (например, географической экспедиции) на определенной территории. На ней общегеографическая нагрузка обычно имеет специфический характер — обозначаются в основном те географические объекты, с которыми связано данное событие или которые необходимы для ориентировки (рис. 48).

Оригиналы картографических иллюстраций требуют тщательной редакционной проверки, тем более что не всегда издательства имеют возможность поручить их изготовление квалифицированным картографам. Отметим основные требования, на выполнение которых необходимо обращать внимание при такой проверке:

полное соответствие географической основы карт и географических наименований основе аналогичных карт в последнем издании ГУГК с учетом дальнейших изменений;

правильное применение принятых в картографии условных знаков и их точное расположение (в частности, обозначение населенных пунктов знаками, соответствующими их административному рангу или населенности; точное расположение этих знаков по отношению к берегам морей и рек и линиям железных дорог; обозначение основных рек более толстыми линиями, чем их притоков; увеличение толщины этих линий от истоков реки к ее устью);

последовательное применение различных по начертанию и размеру шрифтов для обозначения неодинаковых групп географических объектов;

расположение надписей, при котором ясно видно, к каким географическим объектам они относятся, и при котором они по возможности не загромождают карту;

правильный выбор места для расположения «легенды»;

на картограммах и картосхемах — соответствие специфической нагрузки авторскому оригиналу или тексту книги;

единство в графическом исполнении однотипных картографических иллюстраций во всем издании.

Цвет в научно-познавательной иллюстрации

Сравнительно с черно-белым многокрасочный рисунок (или цветная фотография) может дать гораздо больше информации. Однако при этом вопрос о точном соответствии цвета решается неодинаково. При воспроизведении изображений животных, растений, минералов достаточно, чтобы цвет давал ясное представление об окраске изображаемого объекта. При репродуцировании произведений живописи необходима точность в передаче даже цветовых оттенков. А вот на многокрасочных технических рисунках, где цвет дает возможность нагляднее показать внутреннее устройство различных механизмов (особенно в сочетании с методом «вырезов»), для того чтобы яснее отделить одни детали от других, допустимы и даже могут быть желательны отклонения от их действительной окраски. Но при этом условное значение каждого цвета должно быть объяснено в начале книги (так делается, например, в серии многокрасочных практических руководств, выпускаемых издательством «Транспорт»).

На чертежах, схемах и подобных им иллюстрациях цвет играет другую роль. Он нужен для того, чтобы лучше выделить главное, по-разному показать элементы изображения, имеющие функционально различное назначение. Например, на математическом чертеже одной краской можно показать исходные данные, а другой — построение, необходимое для решения геометрической задачи; на схеме работы наборной строкоотливной машины одним цветом может быть изображена конструкция машины, другим — путь матриц, их положение на различных этапах работы. Второй цвет целесообразно использовать и для надписей. Таким образом, введение второй краски позволяет сильно повысить выразительность и наглядность чертежа, схемы и т. п. Но уже третий цвет для подобного рода иллюстраций бывает полезен далеко не всегда.

На двухкрасочных чертежах и схемах первый цвет, как правило, черный. Второй — должен быть хорошо виден на белой бумаге и заметно отличаться от черного.

Велика роль цвета на географических и других картах. Если для некоторых карт достаточно и одной краски, то для сложных многокрасочное исполнение необходимо. С помощью цвета можно наиболее наглядно показать на сложной политической карте государственную принадлежность различных территорий, на физической карте — характер рельефа суши, различную глубину морей. В картографии различным цветам во многих случаях присвоен определенный географический смысл. Например, моря, озера и реки обозначают синим цветом, возвышенности — коричневым, низменности — зеленым. При этом различная количественная характеристика изображаемых объектов передается неодинаковой интенсивностью соответствующего цвета.

В изданиях с многокрасочными или двухкрасочными иллюстрациями цвет служит и для оформления заголовков, акцентируемых участков текста, сигнальных знаков и т. п.

Таким образом, цвет используется прежде всего в познавательных и методических целях. Но необходимо, чтобы сочетание цветов было по возможности гармоничным, делало книгу более красивой, более привлекательной.

Еще сравнительно недавно многокрасочные иллюстрации применялись главным образом в книгах по искусству и изданиях для детей. При современном же состоянии полиграфической техники с многокрасочными или двухкрасочными иллюстрациями выходит и большая часть учебников для средней школы, многие учебники для профессионально-технических училищ и высшей школы, многие научно-популярные и научные книги, справочники и т. д. Число таких изданий будет и в дальнейшем расти.

Более широкая возможность воспользоваться многокрасочными иллюстрациями ставит перед редактором новые вопросы. Ему приходится думать о том, какие книги целесообразно выпустить с цветными иллюстрациями, для какой цели и как использовать цвет (например, для передачи естественной окраски воспроизводимых объектов или же для выделения каких-то элементов). Он должен определить, достаточно ли точен по цвету многокрасочный оригинал, если от этого зависит познавательная ценность иллюстрации. Наконец, редактору следует ясно представлять себе, вполне ли пригоден многокрасочный оригинал для репродуцирования и насколько точно может быть воспроизведена расцветка оригинала теми полиграфическими средствами, которые доступны издательству. Если у редактора есть сомнения в этом (тут требуются специальные знания в области полиграфической техники), ему следует посоветоваться с издательскими специалистами соответствующего профиля. В особенности важно выяснить этот вопрос в таких случаях, когда необходимо факсимильное (или хотя бы близкое к нему) воспроизведение многокрасочных тоновых оригиналов.

Упорядочение изобразительного материала

Иллюстрации, которые должны быть помещены в книге, часто принадлежат к самым различным видам графического материала, авторские оригиналы для них разнохарактерны и требуют различной издательской обработки (перечерчивание, перерисовка, пересъемка, ретушь и т. д.), которая поручается нескольким работникам. Необходимо упорядочить весь этот материал, сделать его подачу обоснованной.

Один из основных вопросов при этом — о помещении в книге штриховых и тоновых иллюстраций.

В книгах, изготовляемых способом высокой печати, тоновые иллюстрации могут быть хорошо воспроизведены только при печатании на достаточно глазированной бумаге, при матовой же приходится помещать в книге только штриховые иллюстрации. Это ограничение отпадает при способе офсетной печати.

Если же в книге можно поместить и штриховые, и тоновые иллюстрации, то для каждой группы тематически однородных иллюстраций следует выбрать одинаковый способ воспроизведения. Необходимо для них и единство графической манеры. Однако единство графической манеры не надо понимать механически. Например, для изображения двух машин, одна из которых имеет блестящую поверхность, а другая — матовую, с успехом могут быть применены различные приемы — штриховка и точечная манера.

Даже в выполнении таких иллюстраций, как чертежи и диаграммы, необходимо единство чертежной манеры, которое проявляется и в толщине линий, и в характере штриховки, и в исполнении надписей. Последовательно должны решаться и такие вопросы, как о координатной сетке на диаграммах, о градусной сетке на однотипных картах и т. п.

Упорядочение иллюстраций предполагает и установление их соразмерности. Иногда она может быть достигнута простыми средствами. Так, помещенные в книге портреты ученых одинаково кадрированы и имеют одинаковые размеры. Или те же портреты разделены по величине на две группы, в зависимости от их значимости.

Изображения различных по величине животных — от слона до полевой мыши — показывать в одном масштабе не возможно и не нужно, но все же на близко расположенных иллюстрациях изображение более крупного животного должно быть крупнее.

По-иному решается вопрос о соразмерности таких иллюстраций, как, например, чертежи и схемы различных механизмов. В этом случае размер иллюстраций зависит прежде всего от сравнительной сложности изображаемых конструкций и от степени их детализации на оригинале.

Размер иллюстраций связан, конечно, с форматом книжной полосы и характером верстки. Именно заданное расположение иллюстраций во многих случаях определяет их размер. Если, например, в книге по географии все ландшафтные иллюстрации расположены в верху полосы, они, независимо от масштаба, могут быть даны на формат (по ширине) книжной полосы.

Формат книжной полосы в известной мере ограничивает размер иллюстраций. Так, при традиционной системе верстки (она связана со способом высокой печати) размер иллюстраций назначается с таким расчетом, чтобы они не выходили за формат книжной полосы ни по ширине, ни по высоте, а также чтобы их не приходилось помещать в оборку «лежа». Считаться с такого рода ограничениями необходимо. Но при этом не следует бездумно втискивать иллюстрации в неподходящий для них формат, тем самым нарушая их соразмерность. Выходом в таких случаях может явиться соответствующая обработка оригиналов иллюстраций — правильное кадрирование, устранение ненужных деталей, перекомпоновка (если иллюстрация состоит из нескольких частей), наконец, такое графическое исполнение оригинала, которое позволяет значительно уменьшить его при воспроизведении.

Подобная обработка часто позволяет уложить в нормальный формат и такие крупные иллюстрации, которые без нее пришлось бы помещать на вклейных листах.

Большое значение имеет и применение более свободной системы верстки с выходом иллюстраций на поля. При способах офсетной и глубокой печати такая верстка не вызывает трудностей, при высокой же печати возможна лишь с некоторыми ограничениями.

49. Комплексная научно-познавательная иллюстрация

Ценность научно-технической иллюстрации для читателя в большой мере зависит от ее информативности. Часто дать достаточно полную информацию об изображаемом объекте на одном рисунке невозможно. Отсюда — тенденция в современной научно-познавательной литературе, особенно в производственно-технической, учебной, научно-популярной, к комплексной иллюстрации, на которой объединен ряд рисунков (рис. 49).

Иллюстрирование художественной литературы

Для того чтобы достаточно наглядно осветить вопрос об иллюстрировании произведений художественной литературы, необходимо подкрепить изложение показом большого количества самих иллюстраций (причем не только единичных, но и образующих целую сюиту), да еще часто приводить текст, к которому они относятся. Объем настоящей книги исключает такую возможность. В силу этого в данный раздел включено лишь несколько единичных иллюстраций, но часто делаются ссылки на широко известные иллюстрации, помещенные к тому же в ограниченном числе изданий, которые можно найти в более или менее крупных библиотеках.

Роль и задачи иллюстраций

Произведение художественной литературы — роман или рассказ, поэма или стихотворение — является самостоятельным и законченным творением искусства. Оно создано средствами художественного слова и воспринимается, прежде всего, в процессе чтения.

Необходимы ли для его восприятия иллюстрации?

Многие миллионы людей читают произведения художественной литературы в изданиях без иллюстраций и не только понимают их содержание, но и бывают глубоко захвачены ими. Не благодаря иллюстрациям живут в веках «Одиссея» и «Слово о полку Игореве», «Песнь песней» и «Дон Кихот». Иллюстрации не являются неотъемлемой частью литературного произведения, и нельзя считать, что они необходимы для его восприятия.

Что же могут дать иллюстрации читателю художественной литературы? «…Иллюстрация, — пишет А. А. Сидоров, — это выявление средствами изобразительного искусства того образного содержания, которое посредством слова проявляется в литературе. <…>. Писатель, описывающий в книге человека, организует в словесных образах весь опыт своего творчества; иллюстратор, до конца поверив в правду, высказанную в художественном литературном образе, рисует облик героя на основании текста, подкрепляя свои представления всем богатством своего личного опыта. <…>. Она (иллюстрация. — С. Д.) дополняет образ, создавшийся у читателя на основании текста, чеканит его, облекает в плоть четкого видения, неясным зрительным представлениям дает форму полной наглядности»[5].

В этом определении характеризуются две стороны вопроса. Иллюстратор до конца верит в правду, высказанную в созданных писателем образах. Вместе с тем художник подкрепляет представления, создавшиеся у него в результате изучения литературного произведения, всем богатством своего личного опыта, то есть вносит в иллюстрации и свое понимание этого произведения.

Имея в виду сложный творческий характер работы художника-иллюстратора, В. А. Фаворский писал: «…художник становится и соавтором, который, не искажая первоначального замысла, обязан сделать произведение более прекрасным, гармоничным, доступным еще большему числу людей» [6].

В. А. Фаворский своим творчеством подтвердил право так понимать значение иллюстраций и задачи художника. Он действительно сумел сделать еще более прекрасными не только многие близкие нам по времени произведения, но и такие шедевры далекого прошлого, как «Книга Руфь», «Слово о полку Игореве», «Vita nova» Данте, сумел приблизить их к современному читателю.

Но всегда ли удается художнику не исказить первоначальный замысел? Отсюда — отрицательное отношение многих писателей к иллюстрированию их произведений.

Познакомимся и с такими взглядами.

На предложение издать «Мертвые души» с иллюстрациями, причем иллюстратором должен был быть талантливейший график А. А. Агин, Гоголь ответил: «Я — враг всяких политипажей и модных выдумок. Товар должен продаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством»[7].

Не менее резко писал Флобер: «Я терпеть не могу иллюстраций, особенно когда дело касается моих произведений, и пока я жив, их не будет. <…> Не стоило с таким трудом давать туманные образы, для того чтобы явился какой-нибудь сапожник и разрушил мою мечту нелепой точностью»[8].

В предисловии к одному из изданий «Жана-Кристофа» Роллан говорил: «До сих пор я отвечал отказом на все предложения передать „Жана-Кристофа" в зрительных образах. Я считал почти невозможным, чтобы художник мог повторить мысли писателя…»[9]

Особенно глубоко ставит вопрос Тынянов. «Конкретность произведения словесного искусства не соответствует его конкретности в плане живописи, — читаем мы в его статье „Иллюстрации". — <…>. Конкретность поэтического слова не в зрительном образе, стоящем за ним, — эта сторона в слове крайне разорвана и смутна… она — в своеобразном процессе изменения значения слова, которое делает его живым и новым. Основной прием конкретизации слова— сравнение, метафора — бессмыслен для живописи. <…>…Половина русских читателей знает не Гоголя, а Боклевского или в лучшем случае Агина»[10],— заключает Тынянов.

Если вдуматься в эти высказывания больших писателей, становится очевидным основной источник таких суждений: опасение, что иллюстрации исказят идейное содержание произведения, уведут читателя от него, заслонят литературные образы. Такие опасения не лишены основания. Ведь появлялись иллюстрации, лишавшие всякого очарования пушкинскую Татьяну, сводившие основное содержание «Анны Карениной» к хронике великосветской жизни, а «Тараса Бульбы» — к изображению беспечной лихости запорожцев. Но это значит, что возражения вызывают не всякие иллюстрации, а такие, которые противоречат авторскому замыслу. Очень многие авторы хотят, чтобы их произведения вышли с иллюстрациями, но с такими, которые их удовлетворяют. Тот же Роллан, который в пору создания «Жана-Кристофа» с таким недоверием относился к иллюстрированию, был восхищен иллюстрациями Кибрика к «Кола Брюньону». Вот что он писал о них: «Это — создание сильного и своеобразного художника, накладывающего свою печать на все, что он видит. Он сделал хорошо, и я его поздравляю. Я любуюсь его коренастыми типами и тем ощущением жаркой жизни, лучезарного и мягкого воздуха, которое окутывает его фигуры.

Среди созданных им типов образ Ласочки будет особенно убедителен для всех грядущих читателей, как он убедителен и для самого автора»[11].

Кибрик сумел победить недоверие и другого противника иллюстраций: Тынянов нисколько не возражал против его рисунков к «Подпоручику Киже».

Обратим внимание: Роллану ясно, что художник не повторяет автора, а неизбежно накладывает «свою печать на все, что он видит». Он принял творчество художника, потому что тот сумел проникнуться духом литературного произведения, создать образы убедительные «и для самого автора».

Отношение иллюстраций к тексту

Чтобы поверить в правду литературных образов, еще более приблизить произведение к читателю и не исказить при этом замысел автора, художнику необходимо прочувствовать его, выразить свое отношение к содержанию. Имея в виду такой характер творческой работы, К. С. Станиславский говорил, что для создания роли актеру необходимо пережить ее. Точно так же и художнику-иллюстратору недостаточно только умом понять иллюстрируемое произведение, а необходимо вжиться в него.

«Целыми месяцами длится жизнь в духовной атмосфере произведения, которым вы заняты. Если эта атмосфера мрачная, у вас портится характер. С утра до вечера идет внутренняя работа возникновения и смены образов. Вы десятки раз возвращаетесь к тексту и порою от такого пристального чтения рушатся писательские репутации! От чтения „вдоль и поперек" в произведении обнаруживаются черты, бывшие дотоле скрытыми»[12],— так рассказывает художник Н. В. Кузьмин о своей работе иллюстратора.

И чем глубже погрузится художник в созданный писателем мир образов, чем полнее раскроет он идейный смысл произведения, тем ярче и убедительнее будут его иллюстрации, тем крепче окажется их связь с произведением. При таком отношении художника к своей задаче создаются иллюстрации, действительно конгениальные литературному произведению, появляются рисунки, которые для многих поколений читателей неразрывно слились с ним. Так произошло, например, с иллюстрациями Врубеля к «Демону», Бенуа — к «Медному всаднику», Лансере — к «Хаджи-Мурату», Добужинского — к «Белым ночам» (мы назвали только иллюстрации, выдержавшие испытание временем).

Конгениальность предполагает и стилевое единство (если понимать стиль как не только историко-эстетическую, но и мировоззренческую категорию) литературного Произведения и иллюстраций. Так понимаемое стилевое единство надо отличать от стилизации, т. е. внесения в иллюстрацию внешних декоративных примет другой эпохи или другого национального быта. Стилизация, хотя и бывает эффектна, все же остается поверхностной, недостаточно глубокой.

Художник каждый раз находит свой ключ к литературному произведению, особый путь к единству литературных и пластических образов. Так, Врубель сумел передать трагизм и мятежный дух лермонтовской поэмы «Демон» и через глубокую психологическую характеристику ее героев, и через особое изображение обстановки действия, и с помощью удивительной тональности рисунков.

Бенуа не только раскрыл основную идею «Медного всадника», противопоставив историческим замыслам и воле «мощного властелина судьбы» маленький мир рядового человека, мощи разбушевавшейся морской стихии — его беспомощность. «…С самых юных лет, когда только я впервые познакомился с творением Пушкина, именно эта поэма особенно меня пленила, трогала и волновала своей смесью реального с фантастическим»[13],— писал Бенуа о «Медном всаднике». Такое отношение к поэме и замечательное понимание архитектуры и пейзажа старого Петербурга помогли художнику усилить впечатление от «петербургской повести», зримо передать психологическую достоверность даже самых фантастических ее эпизодов.

Точные, лаконичные, лишенные прикрас рисунки Лансере к «Хаджи-Мурату» как нельзя лучше подходят к повествовательной манере Л. Толстого. Следуя за автором, художник находит едва уловимые оттенки графической манеры, для того чтобы с совершенно различной эмоциональной окраской изображать то мир жизнелюбивых горцев, то свыкшихся со своей нелегкой судьбой солдат и крестьян.

В иллюстрациях Добужинского к «Белым ночам» основное — не изображение героев произведения. Их главная тема — Петербург молодого Достоевского. Они погружают нас в атмосферу романа, которому автор дал подзаголовок «Из воспоминаний мечтателя». И как соответствует этой атмосфере выбранная художником графическая манера — заливка черной тушью с проскребыванием белых мест!

Но даже если созданы самые «бесспорные» иллюстрации к тому или другому литературному произведению, возможно, что оно будет по-новому прочтено и истолковано другим художником. Это происходит, прежде всего, потому, что в различные исторические эпохи одно и то же произведение художественной литературы может восприниматься его иллюстраторами далеко не одинаково.

Так, Агин, современник Гоголя, увидел в «Мертвых душах» полное горечи и гнева изображение разложившегося, потерявшего человеческий облик крепостнического общества и в своих рисунках дал ему резкую, гротескную характеристику.

Изображенные Боклевским примерно через тридцать лет после Агина, когда крепостное право было уже отменено, гоголевские типы большей частью воплощают ничтожность, тупость и алчность как таковые, но меньше отражают эпоху «Мертвых душ».

50. Иллюстрации Н. В. Кузьмина к «Евгению Онегину» А. С. Пушкина, расположенные на полях

Вместе с тем в иллюстрациях ни Агина, ни Боклевского не нашли отражения размышления Гоголя о русском народе, о судьбах России. Для Лаптева же, работавшего над рисунками к «Мертвым душам» в конце 40-х — начале 50-х гг. нашего века, эти мысли оказались не менее важны, чем фабула произведения, и многие из его иллюстраций посвящены именно этой стороне поэмы.

Но по-разному могут подходить к иллюстрированию одного и того же произведения и художники, которые в значительной мере являются современниками.

Так, Н. В. Кузьмин и В. А. Фаворский каждый по-своему поняли задачу иллюстрирования «Евгения Онегина».

Кузьмину открылся автобиографический смысл многих мест «Евгения Онегина». Ему «…казалось заманчивым попытаться расшифровать… графическими комментариями» лирические отступления, которые «занимают в романе не меньше трети строф», выявить, как «судьба героя то и дело перекрещивается с биографией самого поэта»[14]. Может быть, такое понимание предопределило и манеру художника — его легкие, как бы сразу положенные на бумагу, «эскизные» рисунки (рис. 50) заставляют вспомнить рисунки пером Пушкина на полях рукописей, их непосредственность и темп. Кузьмин не раз замечал, как путают либретто к опере Чайковского с романом Пушкина. «Освободить в сознании читателя роман Пушкина из-под наслоений оперных образов»[15] было одной из задач иллюстратора. Поэтому художник «объезжал стороной иные традиционные темы: Татьяна и няня, Татьяна за письмом, Онегин танцует с Ольгой, а Ленский ревнует…»[16].

Фаворскому не пришлось осуществить иллюстрирование «Евгения Онегина», но в последние годы жизни он поделился с читателями своими мыслями об этом: «Мне странно было бы изображать Евгения сидящим перед зеркалом:

Он три часа по крайней мере Пред зеркалами проводил.

Так же странно изображать мелочи петербургской жизни, как и деревенской, изображать чудака — „чудак печальный и опасный".

И только когда я понял, что всему мерой является Татьяна с ее любовью к русской природе, тогда все стало на свое место.

Очарование Татьяны, конечно, трудно изобразить, но это все взвешивало бы.<…>

Конечно, апогеем является письмо Татьяны. Тут сказывается вся глубина чувств, вся ее правдивость. Но в какой-то мере тоже высокой точкой является сон Татьяны с его снежным пейзажем, лесом, с русской природой, — он передает самые сокровенные чувства ее»[17].

Фаворский хочет «прежде всего рассказать сюжет… произведения», и для этого ему нужны «большие иллюстрации, страничные <…>…в рамах, с фигурами во весь рост. Так, чтобы чувствовалось отношение фигуры к пространству, в котором она находится. И эти иллюстрации, проникнутые романтизмом, в то же время должны быть строгие»[18].

Таким образом, различное прочтение литературного произведения влияет не только на выбор и трактовку тем, но и на пластический характер и даже размер иллюстраций.

В точности ли должны иллюстрации соответствовать авторскому тексту? Казалось бы, ответ на этот вопрос может быть только положительным. Но вот у Лермонтова («Демон») Тамара в день свадьбы танцует одна, а на иллюстрации Врубеля — с партнером. Поместив позади светлой фигуры Тамары мрачное изображение Демона, а перед ней — темную фигуру партнера, художник вносит тревожную ноту в, казалось бы, радостную сцену, создает композицию, которая вызывает предчувствие трагической судьбы героини.

У Лескова Левша (в одноименной повести) назван косым, на иллюстрациях же Кузьмина он нигде таким не изображен. Художник отступил от текста преднамеренно1. «Если подчеркнуть косоглазие Левши, — пишет он, — то получится уродливый облик с жуликоватым бегающим взглядом („бог шельму метит"). Поэтому, чтобы сохранить симпатичный облик Левши, мне пришлось отказаться от подчеркивания косоглазия»[19].

Иллюстрации Шмаринова к «Петру I» А. Толстого с большой точностью передают реалии эпохи, но многие из них, например «Встреча Петра с Лефортом», «Петр в Саардаме», отходят от буквы текста, но не от духа произведения.

Таким образом, бывают оправданы и некоторые отступления от авторского текста. Художнику необходима в этом отношении известная свобода, но не для того, чтобы исказить дух литературного произведения, а чтобы сохранить и глубже выявить его, — вспомним слова Кузьмина: «чтобы сохранить симпатичный облик Левши».

Как связаны иллюстрации с сюжетом и текстом литературного произведения? Наиболее привычны непосредственно связанные с сюжетом, изображающие то, что происходит в определенный момент в определенном месте. Но существуют и иллюстрации, где связь с сюжетом усложнена, имеет другой характер. Например, портретные иллюстрации не относятся к какому-либо конкретному эпизоду. На такой иллюстрации художник показывает героя, сопоставляя и обобщая все, что говорится о нем на различных страницах литературного произведения.

51. Многоплановая иллюстрация В. А. Фаворского

Другой тип усложненной связи — многоплановое изображение. «Во всякой композиции интересно создавать многоплановость во времени и в пространстве»[20],— говорил Фаворский, который широко и всегда по-разному пользовался этим приемом. Так, на иллюстрации к «Книге Руфи» (рис. 51) на первом плане — драматический разговор двух героинь произведения, на втором плане — фигура третьей участницы происходящих событий, которая уходит по выбранному ею пути, на третьем плане — далекая страна, куда направится героиня. На гравюре к «Слову о полку Игореве» тяжелая битва показана в самом разгаре, а в окаймляющий орнамент включено изображение стянутых путами соколов, которое, символизируя плененных храбрых русичей, рассказывает об ее исходе; здесь пластическая многоплановость изображения соответствует сюжетной многоплановости, и это придает иллюстрации эпический характер, что отвечает характеру литературного произведения. В иллюстрациях к «Трудам и дням Михаила Ломоносова» Шторма и к «Тяжелым временам» Диккенса многоплановые изображения построены как бы методом монтажа.

По-своему пользуются этим приемом и другие художники, скажем Трауготы, введя, например, в пейзажную иллюстрацию к сказке Андерсена портрет автора, да еще в рамке (рис. 52).

52. Многоплановая иллюстрация Г. А. В. Трауготов

Особый тип более сложных отношений иллюстраций к литературному произведению — это косвенная, ассоциативная связь их с сюжетом, когда иллюстрации образуют как бы своего рода аккомпанемент к литературному произведению. Отчетливо выражен ассоциативный характер многих рисунков Кузьмина к «Евгению Онегину». Например, рядом с шутливыми стихами об отношении поэта к разным сортам вина бегло изображены бутылки и рюмки (см. рис. 50). Но прямой связи между стихами и рисунком тут нет. Какими винами наполнены бутылки — неизвестно. И как изобразить, что бордо «подобен другу», а аи — «любовнице… живой, и своенравной, и пустой…»? Да и что дала бы показывающая эти вина иллюстрация читателю? Вся прелесть ее — в косвенной, ассоциативной связи с текстом. В рисунке — та же легкая ирония, что в пушкинских стихах; по темпу и непосредственности он напоминает наброски поэта на полях его рукописей.

Особенно часто сопровождаются ассоциативными иллюстрациями лирические стихи. Таковы, например, иллюстрации Д. Бисти к книге Э. Вевериса «Сажайте розы в проклятую землю» (1976) (рис. 53), Г. Клодта к «Стихотворениям» А. Фета (1976); в стихотворении «Право, от полной души я благодарен соседу» — строки о пении соловья, о соседке, о надежде на свиданье; на иллюстрации — свеча у окна, за окном — вечерний сад.

Такие иллюстрации могут относиться и не к одному стихотворению, а к целому циклу — так проиллюстрирована, например, книга Л. Мартынова «Гиперболы» (1978, художник В. Толстоногое).

Ассоциативная связь между текстом и иллюстрациями бывает иной раз уж очень сложной; чтобы уловить и почувствовать ее, необходим далекий полет фантазии — примером могут служить иллюстрации А. Калашникова к «Рубаийату» Омара Хайяма (1975).

Многоплановые и ассоциативные иллюстрации могут дать художнику возможность наиболее свободно и глубоко передать дух литературного произведения, способны особенно сильно и остро возбуждать мысль, чувство и воображение читателя.

До сих пор мы говорили только об иллюстрациях, цель которых — дать глубокое истолкование литературного произведения, «сделать произведение более прекрасным». Но наряду с ними существуют и такие иллюстрации, цель которых гораздо скромнее — показать читателю незнакомые ему обстановку и реалии той или другой эпохи, той или другой страны и т. п. Желательно, чтобы и такие иллюстрации не превращались в только научно-познавательные, сохраняли свою художественную природу. Но даже в этом случае нельзя забывать о различной значимости, пользуясь выражением художника А. Д. Гончарова, «иллюстраций в самом высоком смысле слова» и «обыкновенных иллюстраций»[21].

53. Иллюстрация, ассоциативно связанная с текстом

Новое истолкование литературного произведения художником далеко не всегда сразу же получает заслуженную оценку. Вспомним хотя бы судьбу рисунков Кузьмина к «Евгению Онегину», о которых мы уже говорили. Теперь эти оригинальные, острые иллюстрации пользуются всеобщим признанием, многократно переиздавались у нас и за рубежом. При первом же появлении в печати (в 1933 г.) художественная критика встретила их неодобрительно. Значит, редактор, без утверждения которого иллюстрации не могут войти в книгу, должен вдумчиво относиться к замыслу художника, чтобы не закрыть путь к читателю действительно новым и оригинальным иллюстрациям.

План и характер иллюстрирования

Иллюстрирование может вестись и по сдержанному, и по развернутому плану. Самая лаконичная система — это когда дают всего лишь одну иллюстрацию: в начале книги в виде фронтисписа. По образному выражению Фаворского, «фронтиспис — это… как бы герб всей книги»[22].

На фронтисписе помещают портрет автора либо иллюстрацию, отражающую основную идею. Оригинал такого портрета может быть выполнен художником специально для фронтисписа, может представлять собой репродукцию самостоятельного произведения живописи, скульптуры или графики, может быть фотографическим снимком.

54. Фронтиспис с портретом автора

Среди портретов, выполненных художниками специально для фронтисписа, много шедевров, например воспроизводившийся в нескольких изданиях портрет Шоу работы Пикова. Сам писатель считал его лучшим и говорил, что этот портрет ближе к нему, чем он сам. Вместе с тем — и это самое важное — такие портреты могут быть особенно тесно связаны с содержанием конкретной книги. Таков, например, портрет Пушкина работы Фаворского на фронтисписе к «Борису Годунову» (рис. 54) — поэт погружен в работу над этим произведением, он окружен книгами, по которым изучал эпоху. С висящего на стене портрета на него смотрит автор «Истории государства Российского», памяти которого Пушкин посвятил свою трагедию, а перед мысленным взором поэта — народ на площади в ожидании важных событий.

Среди живописных и скульптурных портретов писателей можно найти такие, которые глубоко раскрывают их внутренний мир. Эти портреты — в оригинале — представляют большой интерес. Однако при репродуцировании вследствие сильного уменьшения, необходимости дать лишь фрагмент, из-за воспроизведения многокрасочных оригиналов в одну краску они много теряют: примером могут служить часто воспроизводимые в книгах портреты Пушкина— работы Кипренского, Достоевского — работы Перова, Бальзака — работы Родена. Гораздо меньше потери при репродуцировании портретов, выполненных средствами графики.

Фотографический портрет интересен своей документальностью и во многих случаях бывает очень выразителен — таковы, например, почти все фотопортреты Блока, Маяковского, Пастернака, помещаемые в их книгах на фронтисписе. Но часто бывает и так, что фотографический портрет, при всей своей документальности, не выразителен, не дает представления о внутреннем облике автора. Подобные фотопортреты говорят читателю гораздо меньше, чем портреты, выполненные художником.

Темой фронтисписа может быть и основная идея произведения или же важный эпизод. Так, например, решен фронтиспис в одном из изданий «Анны Карениной», где воспроизведен замечательный рисунок М. Врубеля «Свидание Анны с сыном».

Если в книге помещено несколько крупных произведений, то иллюстрация-фронтиспис может быть расположена перед каждым из них. При такой системе ритм иллюстрирования соответствует развертыванию литературного материала.

Своеобразным лаконичным решением является иллюстрирование книги рисунками (обычно небольшими) в виде заставок и концовок. Именно так проиллюстрированы, например, К. С. Петровым-Водкиным его автобиографические повести «Пространство Эвклида» и «Хлыновск».

Возможна и гораздо более развернутая система иллюстрирования, когда в книге помещается ряд (сюита) иллюстраций. В этом случае перед художником открываются широкие возможности. Он может в своих рисунках дать углубленную психологическую характеристику героев произведения, изобразить наиболее яркие эпизоды, показать бытовую обстановку и пейзаж. В соответствии со значимостью темы художник может дать иллюстрации различного формата — полосные (и даже разворотные), полуполосные, оборочные, совсем небольшие на полях.

Сюита иллюстраций может быть краткой и развернутой. Конечно, понятия «краткая» и «развернутая» надо соотносить с объемом литературного произведения и с темпом развертывания сюжета.

Многие замечательные сюиты, при таком понимании, принадлежат к кратким. Таковы, например, иллюстрации Врубеля к «Демону», Добужинского — к «Белым ночам», Пискарева — к «Анне Карениной», Фаворского — к «Маленьким трагедиям», Басова — к «Бедным людям». Во всех этих сюитах обращает на себя внимание уже самый план иллюстрирования, выбор тем. Все иллюстрации значительны по теме и потому особенно глубоко прочувствованы художником, выполнены с большим творческим подъемом. Каждая сюита отличается цельностью, в ней «ни убавить, ни прибавить».

Можно назвать и ряд превосходных развернутых сюит, например иллюстрации Лансере к «Хаджи-Мурату», Кузьмина к «Евгению Онегину». Однако по мере того как сюита разрастается, увеличиваются не только возможности художника, но и растут подстерегающие его опасности. Становится все труднее сохранить значительность и обоснованность всех тем. Почти неизбежно появляются «проходные» иллюстрации и где-то нарушается художественная цельность сюиты. Наконец, как говорил Фаворский, избыточное число иллюстраций может «отяготить ненужным грузом»[23] литературное произведение и замедлить его восприятие читателем. Такие спады может своевременно заметить редактор.

Произведение художественной литературы может сопровождаться документальными иллюстрациями. Таковы, например, фотоснимки рукописей и прижизненных изданий, портреты связанных с писателем людей, в изданиях драматических произведений — фотографии выдающихся исполнителей. Они необходимы в академических (то есть, по сути дела, научных) изданиях, но могут быть полезны и в собраниях сочинений, в изданиях для юношества и т. п. Такие иллюстрации часто представляют большой интерес для читателя, но все же не имеют той органической связи с литературным произведением, которая характерна для иллюстраций художественных.

Возможны фотоиллюстрации и другого характера, выполненные средствами художественной (непременно художественной!) фотографии, — см., например, хорошо оформленное издание «Жизнь природы там слышна» («Планета», 1979), где помещены стихи Ф. Тютчева и фотоснимки В. Гиппенрейтера.

Особый вид художественно-документальных иллюстраций — репродукции произведений изобразительного искусства, которые хотя и не связаны непосредственно с сюжетом литературного произведения, но раскрывают дух описываемой в нем эпохи. Пример удачного применения такой системы — иллюстрации к книге Ш. Де Костера «Легенда об Уленшпигеле» («Художественная литература», 1978), основой которых являются, главным образом, старинные офорты по картинам П. Брейгеля.

55. Многократное увеличение изображения очень мелких объектов

Фотоиллюстрации могут быть выполнены с помощью особых приемов, в результате которых изображение знакомого объекта становится непривычным, остраненным и вследствие этого производит неожиданное впечатление. Один из таких приемов — съемка с помощью очень крупного растра с последующим увеличением, благодаря чему получается изображение, точечный характер которого ярко выражен. Пример такого изображения — фотопортрет поэта П. Антокольского на фронтисписе его книги «Театр». Другой прием — съемка очень мелких объектов с многократным увеличением (рис. 55).

Еще более своеобразны, подчас фантастичны бывают изображения, полученные способами фотографики, то есть при специальных условиях фотопроцесса. Эти способы позволяют, например, изменять плотность негатива или отпечатка, получать сверхконтрастные (или, наоборот, размытые) по сравнению с оригиналом фотоотпечатки. Заметим, однако, что применение этих интересных методов требует от фотографа не только большого художественного такта, но и высокой технической квалификации.

Художник, которому поручено проиллюстрировать литературное произведение, составляет план иллюстрирования, намечает в нем темы будущих иллюстраций. Этот план обсуждается и утверждается редакцией. В результате обсуждения часто одни темы добавляются, другие исключаются, третьи претерпевают частичные изменения.

Выполненные художником оригиналы иллюстраций подлежат редакционному утверждению. Редактор оценивает эти оригиналы главным образом со стороны их содержания и идейной направленности. Оценку же профессионального исполнения оригиналов, их соответствия полиграфическим требованиям дает художественный редактор.

В практической работе редактора могут возникнуть трудности, связанные с решением вопроса о допустимости в иллюстрациях той или другой художественной манеры. Художник А. Д. Гончаров в своем докладе на симпозиуме II Международной выставки искусства книги в Лейпциге (в 1965 г.) говорил: «Мы признаем полную свободу художника в выборе манеры и характера решения книги — от самых условных приемов до натурного рисунка, но это отнюдь не означает свободы художника от самой книги, которую он делает, и от того читателя, которому она направлена. Задача художника — используя весь комплекс средств, которым он располагает, создать художественно-полиграфический организм, соответствующий внутреннему содержанию и стилю книги»[24]

Иллюстрирование (в широком смысле этого слова) не заканчивается творческой работой художника над оригиналами. Иллюстрации живут только в напечатанной книге, только там видит их читатель. Поэтому огромное значение имеет размещение иллюстраций в книге и их полиграфическое воспроизведение.

Формат книги

Суть гармонии — соотношения

пропорций.

Ян Чихольд

Формат книги часто рассматривают как заранее заданное условие для всего ее оформления. Мы хотим выразить другую точку зрения: выбор формата должен зависеть от характера помещенного в книге литературного и изобразительного материала; он должен обеспечить целесообразную компоновку этого материала на ее страницах и разворотах; наконец, формат должен соответствовать целевому и читательскому назначению книги, условиям, в которых читатели будут пользоваться ею.

Значение формата книги

На любой выставке книги мы видим издания самых различных форматов. Оправдано ли такое разнообразие? Что оно дает читателю?

От формата книги зависит прежде всего удобство пользования ею. Книгу большого формата удобно читать или рассматривать только за рабочим столом; она не всегда умещается в книжном шкафу, не портативна. Наоборот, книгу сравнительно небольшого формата можно при чтении держать в руке; ею можно пользоваться не только дома или в читальне, но и в вагоне; она занимает мало места и на письменном столе, и на книжной полке, и в портфеле.

Формат книги оказывает влияние и на ее удобочитаемость. Чем книга шире, тем больше длина строки (конечно, при одинаковом решении вопроса о ширине полей). А удобочитаемость зависит и от длины строки. Как показали эксперименты, при достаточных навыках беглого чтения и обычном в книгах для взрослых размере шрифта (кг. 10) легко читаются строки длиной около 5 кв., несколько хуже — длиной до 6 кв., еще хуже — более длинные. При изменении кегля шрифта меняется и оптимальная для чтения длина строки.

С форматом книги связано решение многих вопросов ее композиции, например, размер книжной полосы, величина (кегль) шрифта, размер и размещение таблиц, формул, иллюстраций, книжных украшений. В книге небольшого формата трудно, а часто и невозможно хорошо разместить сложные таблицы и формулы, хорошо воспроизвести сложные иллюстрации.

Формат книги связан и с объемом помещенного в ней литературного материала. Пусть в книге содержится только простой (сплошной) текст — и в этом случае при малом формате в ней можно уместить лишь небольшой по объему литературный материал. При большом количестве материала пришлось бы или значительно увеличить число страниц в книге, или уменьшить размер шрифта. В первом случае книга получится слишком толстой — пользоваться ею станет неудобно. Во втором случае станет труднее читать книгу.

Формат книги влияет и на ее издательскую себестоимость — в зависимости от него меняются количество необходимых переплетных материалов и объем брошюровочных работ.

Таким образом, оптимальный формат книги может быть установлен только в соответствии с характером и объемом помещаемого в ней материала, с ее целевым и читательским назначением, с учетом экономических показателей, которым должно удовлетворять данное издание. Вместе с тем иногда выбирают формат несколько отличающийся от оптимального, чтобы выделить книгу или серию из общего потока изданий аналогичного профиля.

Казалось бы, необходимо огромное разнообразие книжных форматов. Но неумеренное разнообразие сильно затруднило бы работу как бумажной и полиграфической промышленности, так и издательств, во многих случаях привело бы к случайному выбору формата, наконец, усложнило бы хранение книг. Поэтому произошел как бы «естественный отбор»: в каждой стране практически установилось ограниченное число основных книжных форматов (правда, в различных странах эти форматы неодинаковы или не вполне одинаковы), и лишь незначительная часть книг выходит в других форматах.

Пропорции книжных форматов

При разработке системы целесообразных форматов встает вопрос не только об абсолютных размерах книг, но и об их пропорциях — о соотношении ширины и высоты.

На протяжении веков некоторые художники и ученые утверждали, что в природе и искусстве существуют универсальные гармоничные пропорции. Они пытались найти эти пропорции и часто считали, что это им удалось. Если такие пропорции существуют, то нельзя ли в соответствии с ними установить соотношение ширины книги и ее высоты? Такая мысль, конечно, очень заманчива.

Но какие же пропорции следует считать гармоничными? На этот вопрос предлагали различные ответы. Остановимся лишь на двух из них.

56. Соотношение ширины и высоты книги: слева — близкое к пропорциям «золотого сечения» (согласно ряду чисел Фибоначчи), справа — принятое в DIN-форматах

По одной теории, сторонниками которой являлись многие художники и ученые эпохи Возрождения (в том числе Леонардо да Винчи), гармоничны пропорции, основанные на принципе «золотого сечения» (рис. 56, левый). «Золотым сечением» называется такое деление отрезка на две части, при котором весь отрезок (АВ) относится к большей его части (АС), как большая часть (АС) к меньшей (СВ), то есть

Применительно к книжным форматам принцип «золотого сечения» означает, что отношение ширины книги к ее высоте должно быть приблизительно равно 1:1,6.

Не вдаваясь в обсуждение этого принципа по существу, отметим лишь, что, строго говоря, он относится к соотношению отрезков прямой линии (именно так формулировал его Леонардо), а не к соотношению сторон прямоугольника.

Но если даже мы захотим распространить этот принцип на соотношение высоты и ширины закрытой книги, то соотношение сторон сразу же резко изменится, как только мы раскроем книгу и перед нами будут находиться ее развороты.

К отношениям «золотого сечения» близки отношения соседних чисел из ряда Фибоначчи, или, как его часто называют в обиходе, «золотого ряда», в котором каждый член равен сумме двух предыдущих: 3, 5, 8, 13, 21 и т. д., то есть отношения 2:3, 3:5, 5:8, 8:13 и т. д.

По другой теории, одним из создателей которой был известный немецкий ученый Оствальд, гармоничны форматы, у которых при делении (сгибе) пополам соотношение сторон остается неизменным (рис. 56, правый). Этому требованию отвечает отношение сторон 1:V2-1:1,4 (точнее, 1:1,41). Эта теория в свое время легла в основу так называемых ЭМ-форматов (то есть форматов, принятых по германским индустриальным нормам).

Такого рода форматы применяются в некоторых странах (в том числе в Советском Союзе) для газет, статистических и канцелярских бланков, бытовой и административной документации и тому подобных печатных изделий, но как книжные (а тем более как универсальные) они не получили сколько-нибудь широкого признания.

Таким образом, попытки установить единые пропорции для всех книжных изданий не увенчались успехом. Чем это объясняется? Необходимость применять для книг форматы с различным соотношением сторон вытекает прежде всего из различных условий пользования книгой и характера помещаемого в ней материала.

Есть книги, предназначенные для изучения. Мы читаем их медленно, во многих случаях возвращаясь к ранее прочитанному материалу, переходя от текста к иллюстрациям и обратно, конспектируя содержание. Так работать над книгой удобно, если она лежит на столе. Издания этого типа можно условно назвать изданиями медленного чтения или настольными. К ним принадлежат в первую очередь произведения научной литературы и учебники. Во многих из них имеются громоздкие таблицы и формулы, сложные и многочисленные иллюстрации. Чтобы хорошо, удобно для читателя разместить такой сложный материал, часто бывают нужны сравнительно крупные и притом широкие форматы. Это, конечно, не значит, что для всех без исключения книг медленного чтения необходимы широкие форматы. При широких форматах обычно и длина строки больше, а ведь и для настольных книг желательна длина строки, близкая к гигиеническим нормам. Такие книги следует издавать в широких форматах только при действительной необходимости.

Другую группу составляют книги, которые мы читаем быстро, и притом в самых различных условиях, даже в вагоне. Условно назовем их книгами беглого чтения или портативными. Мы при чтении держим их в руке, иной раз — продолжительное время. К этой группе принадлежат, прежде всего, издания художественной и массово-политической, отчасти научно-популярной литературы, то есть книги с несложным по структуре текстом. Для них наиболее подходят сравнительно небольшие (соразмерные руке) и удлиненные форматы. В этом случае книга не только портативна, но и имеет короткую, удобную для чтения строку.

Итак, в зависимости от способа пользования книгой и от характера помещенного в ней материала лучшими пропорциями для нее могут оказаться либо удлиненные (даже более удлиненные, чем по принципу золотого сечения), либо широкие (в некоторых случаях даже близкие к квадрату). Именно применение форматов с различными соотношениями сторон характерно для издательской практики как в СССР, так и за рубежом.

Стандартные форматы книг и область их применения

В Советском Союзе как форматы бумаги для печатания, так и форматы книг и всех других видов печатных изданий стандартизированы (ГОСТы 1342-78 и 5773-76).

Согласно ГОСТу 1342-78 бумага для печатания книг и журналов вырабатывается следующих форматов:

рулонная — шириной 60, 70, 75, 84, 90, 100, 108, 120, 140, 168 см;

листовая — размером 60x84, 60x90, 70x90, 70x100, 70x108, 75x90 и 84x108 см (эти форматы считаются основными).

По согласованию с потребителем допускается увеличивать ширину рулона и размеры одной или двух сторон листовой бумаги на 2 см (такое увеличение может быть необходимо в связи с особенностями некоторых печатных машин).

Листовую бумагу всех стандартных форматов получают из рулонной бумаги стандартной ширины. При печатании на стандартной рулонной бумаге получают опять-таки листы стандартных размеров. Поэтому в дальнейшем, говоря о форматах книг, мы будем соотносить их только с форматами листовой бумаги.

Последовательно деля листы бумаги пополам (по их более широкой стороне), можно получить вторые, четвертые, восьмые, шестнадцатые доли листа и т. д. Для книг по стандарту приняты, главным образом, форматы в 1/16 и 1/32 долю, для некоторых видов изданий — в 1/8. Поскольку листы печатной бумаги бывают нескольких стандартных размеров, постольку и одинаковые доли этих листов тоже имеют различную величину. Так, 1/16 доля листа 60x84 см составляет 150x210 мм, а 1/16 доля листа 84x108 см — 210x270 мм.

Форматы книг принято указывать сокращенно. Например, выражение 60x90/16 обозначает, что формат книги составляет 1/16 долю листа бумаги размером 60x90 см.

Семь основных стандартных форматов листовой бумаги образуют систему размеров, обладающую следующими особенностями.

Во-первых, в ней почти полностью проведен принцип совпадения размеров одной из сторон бумажного листа. Какой бы формат мы ни взяли, всегда есть, по крайней мере, еще один формат бумаги такой же ширины или такой же длины (за исключением длины листа 70x100 см). Например, форматы 60x84 и 60x90 см равны по ширине, форматы 60x90, 70x90 и 75x90 см — по длине, длина листа формата 60x84 см равна ширине листа 84x108 см. Это относится, конечно, не только к целым листам, но и к их одинаковым долям; например, форматы 60x84/16 и 60x90/16 равны по ширине, форматы 60x90/16 и 70x90/16 равны по высоте.

Во-вторых, бумажные листы основных стандартных форматов имеют различные соотношения сторон — от 1:1,2 (75x90 см) до 1:1,5 (60x90 см).

Такие же пропорции сохраняются при делении любого из этих форматов (сгибании листа) пополам четное число раз, то есть в 1/4, 1/16, 1/64 долю. При делении же нечетное число раз, то есть в 1/2, 1/8, 1/32 долю, из удлиненных исходных листов получаются более широкие страницы, а из расширенных — более вытянутые по высоте (только листы форматов 60x84 см и 70x100 см при делении пополам любое число раз сохраняют свои пропорции).

Благодаря отмеченным особенностям, из семи основных стандартных форматов печатной бумаги можно получить целый ряд плавно уменьшающихся книжных форматов, причем в этом ряду чередуются форматы с различным соотношением сторон — более удлиненные и более широкие (например, 60x90/16—соотношение сторон 1:1,50, 60x84/16—1:1,41, 84x108/32 — 1:1,55, 70x108/32—1:1,28. Кроме того, при каждой определенной высоте можно получить не менее двух различных по ширине книжных форматов (например, 60x90/16 и 70x90/16), а при каждой определенной ширине — не менее двух различных по высоте (например, одинаковые по ширине форматы 70x90/16 и 70x108/16 различны по высоте, а одинаковые по высоте форматы 70x90/32 и 70x108/32 различны по ширине).

Для книг, брошюр и журналов ГОСТом 5773-76 установлены форматы, приведенные в таблице, которые можно назвать основными (для ориентировки мы условно разделили их на пять групп). К таблице есть дополнения:

для малообъемных карманных изданий допускаются форматы в 1/64 и 1/128 долю;

ГОСТ не распространяется на издания в особо художественном оформлении, факсимильные, миниатюрные, печатающиеся за рубежом или предназначенные на экспорт и некоторые другие;

для изданий, печатаемых на листовых машинах, — по искусству, художественной, политической, научной, научно-популярной, справочной, детской литературы, а также для изданий, выпускаемых в улучшенном (подарочном) оформлении, — допускаются форматы 61x86/8, 60x108/8, 60x108/16, 90x100/16, 84x100/16, 80x100/16, 60x100/16,84x90/16, 61x86/16, 70x84/16, 84x100/32, 84x90/32, 80x100/32, 70x75/16, 60x70/16, 61x86/32, 60x108/32.

В СССР наиболее распространены средние по величине форматы книг, точнее, два из них: 60x90/16 и 84x108/32. Оба они удлиненные. Форматы основных книжных изданий

Форматы основных книжных изданий Группа форматов по величине Формат бумаги, см, и доля листа Формат издания, после обрезки с трех сторон, мм Отношение высоты к ширине Большие 84x108/8* 265x410 1,55 70x108/8* 265x340 1,32 70x100/8* 245x340 1,41 60x90/8 220x290 1,32 60x84/8 205x290 1,41 84x108/16 205x260 1,28 Больше средних 70x108/16 170x260 1,55 70x100/16 170x240 1,41 75x90/16 182x215 1,20 70x90/16 170x215 1,28 Средние 60x90/16 145x215 1,50 60x84/16 145x200 1,41 84x108/32 130x200 1,55 Меньше средних 75x90/32 107x177 1,65 70x108/32 130x165 1,28 70x100/32 120x165 1,41 70x90/32 107x165 1,45 Малые 60x90/32 107x140 1,31 60x84/32 100x140 1,41 * Только для изданий с большим количеством иллюстраций или с очень крупными иллюстрациями, фотографиями, чертежами или с громоздкими таблицами и формулами.

Формат 60x90/16 достаточно велик для хорошего размещения текста при объеме книги до 30–40 листов. Вместе с тем длина строки в этом формате составляет 6 1/4—6 3/4 кв., что превышает оптимальную для шрифта кг. 10 (около 5 кв.). В изданиях для медленного чтения такое превышение не имеет очень большого значения. Поэтому формат 60x90/16 подходит и широко применяется для научных, учебных, производственно-инструктивных изданий, если в них есть сложные формулы, таблицы и иллюстрации или если общий объем материала велик. В формате 60x90/16 выходит и часть изданий, предназначенных для беглого чтения, например, некоторые издания художественной и массовой политической литературы; в отдельных случаях такое применение рассматриваемого формата может быть оправдано (в частности, при очень большом объеме литературного произведения и нецелесообразности деления его на два тома), но, как правило, признать его желательным нельзя.

Формат 84x108/32 тоже подходит и широко применяется для учебной, научной, производственно-инструктивной литературы, но при менее сложном материале (при отсутствии громоздких формул, таблиц и иллюстраций) и при небольшом или среднем объеме. Нормальная для этого формата длина строки 5 1/2—6 кв. при шрифте кг. 10 близка к оптимальной. Особенно широко применяется формат 84x108/32 для изданий художественной и массовой политической литературы. Однако для книг беглого чтения, в особенности при объеме не больше среднего, желателен несколько меньший формат.

Рассмотрим еще формат из группы средних — 60x84/16. Книга в этом формате имеет такую же ширину, как в формате 60x90/16 и такую же высоту, как в формате 84x108/32. Таким образом, в этом формате соединяются слабые стороны обоих упомянутых: длина строки слишком велика для изданий, рассчитанных на беглое чтение, а высота книжной полосы недостаточно велика для хорошего размещения многочисленных и сложных таблиц, формул, иллюстраций. В силу этого формат 60x84/16 применяется гораздо реже, чем остальные средние форматы, хотя для отдельных изданий и серий в самых различных видах литературы он в какой-то мере может оказаться подходящим.

Из группы форматов меньше средних отметим два удлиненных: 70x90/32 и 75x90/32. При таких форматах книга вполне портативна — она умещается в кармане, при чтении ее без большого усилия можно долгое время держать в руке. Вместе с тем нормальная для этих форматов длина строки — приблизительно 4 1/2 кв. — оптимальна для шрифта не только кг. 10, но и кг. 9, хороша и для шрифта кг. 8. Поэтому при выпуске книг в этих форматах целесообразно пользоваться шрифтами кг. 9/10, 9 и 8, что дает большую экономию бумаги и соответственно уменьшает объем печатных и брошюровочных работ; кроме того, увеличение емкости сравнительно небольшой полосы набора дает возможность выпускать в этих форматах более крупные по объему литературные произведения. В силу всего сказанного оба формата очень хороши для книг, рассчитанных на беглое чтение, в особенности для художественной, массово-политической, отчасти научно-популярной литературы. Они подходят и для портативных производственно-инструктивных и справочных изданий.

Форматы 70x90/32 и 75x90/32 близки по размеру. Они равны по ширине, да и по высоте разница между ними составляет всего 12 мм. Однако это незначительное увеличение дает формату 75x90/32 несомненные преимущества. Емкость полосы набора, а следовательно, и емкость печатного листа увеличивается, улучшаются экономические показатели (при одном и том же объеме литературного произведения уменьшается объем в печатных листах, а следовательно, и количество печатных и брошюровочных работ), появляется возможность выпускать в данном формате более крупные произведения, не опасаясь сделать книгу слишком объемистой.

К форматам меньше средних относится и 70x108/32. Это — широкий формат. По сравнению с двумя предыдущими он не так портативен; если при чтении держать книгу в руках, то широкие страницы прогибаются и часть текста плохо видна, строки длиннее и поэтому хуже читаются. Все же этот формат может подойти для стихотворных произведений с длинной строкой, для популярных изданий по искусству с широкими иллюстрациями и тому подобных.

Малые форматы — 60x90/32 и 60x84/32 — предназначены в основном для различного рода карманных справочных изданий — уставов, памяток, словарей, транспортных справочников, путеводителей и т. п., — а также для отдельных произведений художественной литературы в особом (или улучшенном) оформлении. При улучшенном оформлении карманные форматы, очень удобные для читателя, могут быть использованы и шире. Так, издательство «Современник» в 1980 г. выпустило в формате 70x108/64 Собрание сочинений Л. Н. Толстого в двенадцати томах на тонкой словарной бумаге, которое получило высокую оценку на конкурсе искусства книги.

Но для массовых изданий в обычном оформлении пользоваться такими форматами надо с большой осторожностью. Издание малого формата очень легко может быть испорчено не достаточно хорошим полиграфическим исполнением: при пониженном качестве печати удобочитаемость мелкого шрифта (при малых форматах часто пользуются шрифтами кг. 8 и мельче) резко снижается, а при недостаточно аккуратной фальцовке издание не только приобретает неряшливый вид, книгой становится неудобно пользоваться.

Форматы больше средних, как видно из таблицы, весьма различны по пропорциям.

Широкие форматы — 70x90/16 и 75x90/16 — нужны, главным образом, для изданий с крупными или многочисленными иллюстрациями (например, для изданий по искусству, для научных и учебных изданий, где иллюстрации вынесены в отдельную колонку), с крупным шрифтом (главным образом, для детских книг).

При обилии громоздких таблиц, формул и крупных иллюстраций, в особенности если к тому же объем книги очень велик, более целесообразен слегка расширенный формат 70x100/16 или удлиненный формат 70x108/16, так как на более длинной книжной полосе легче разместить сложный материал.

Книги больших форматов громоздки, но и такие форматы необходимы. Во-первых, они нужны для изданий особенно большого объема, предназначенных для выборочного чтения: энциклопедий, капитальных словарей, объемистых телефонных справочников и т. п. Текст в таких изданиях набирается в две и даже три колонки. Во-вторых, они нужны для изданий с крупными иллюстрациями, например для книг по изобразительному искусству, по начертательной геометрии и черчению, для детей дошкольного возраста, промышленных и торговых каталогов, для некоторых произведений художественной литературы в особом, улучшенном оформлении. Для такого рода изданий подходят, главным образом, широкие форматы — они позволяют хорошо расположить и текст (в две или три колонки), и иллюстрации самых различных размеров. Но и удлиненные форматы—60x84/8 и 84x108/8— могут найти применение для подобных изданий.

В большом формате 84x108/16 издаются и произведения художественной литературы, выпускаемые в журнальном оформлении (типа «Роман-газеты»). Такой формат неудобен для читателя, вследствие частого сгибания книги быстро изнашиваются. На протяжении какого-то времени такой формат придется сохранить, так как он облегчает и удешевляет полиграфическое исполнение подобных изданий (резко уменьшается объем брошюровочных работ). Но при дальнейшем совершенствовании отечественной полиграфической промышленности станет возможным перевод этих изданий на более удобный для читателя формат.

Мы упоминали, что для изданий в улучшенном оформлении ГОСТ допускает еще ряд форматов. По своим пропорциям почти все они либо близки к квадратным, либо являются сильно удлиненными. В этом отношении они сильно отличаются от основных форматов.

Близкие к квадрату форматы подходят, главным образом, для изданий по изобразительному искусству и некоторых других книг, где иллюстрации имеют особенно большое значение. Дело в том, что в таких изданиях воспроизводятся оригиналы с самым различным соотношением сторон. На страницах с обычными пропорциями (от 1:1,6 до 1:1,3) репродукции вытянутых по ширине оригиналов приходится помещать «лежа» и при рассматривании иллюстраций приходится поворачивать книгу то в одну, то в другую сторону. Если же формат книги квадратен или близок к квадратному, то на ее страницах можно одинаково хорошо (или почти одинаково хорошо) — и притом горизонтально— расположить иллюстрации с любым соотношением сторон.

Сильно удлиненные форматы резко отличаются от остальных, сразу привлекают к себе внимание. В таких форматах выпускают, главным образом, такие книги, которые хотят подчеркнуто выделить из общей массы изданий. Примером могут служить юбилейное издание труда Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» (Политиздат, 1978), серия «История книжного искусства», выпускаемая издательством «Книга».

Для детских иллюстрированных изданий, изданий художественной литературы и по искусству, для разговорников, темников и других справочных и нормативных изданий с табличным (или двухколонным) расположением текста ГОСТ допускает также использование стандартных форматов в так называемом альбомном варианте, при котором ширина издания больше его высоты, например, вместо 84x108/32 как бы 108x84/32. При альбомном варианте изменяется обычный порядок фальцовки отпечатанного листа.

При выборе формата изданий приходится считаться и с возможностями типографии — с форматами талеров или печатных цилиндров имеющихся в ней печатных машин. Надо иметь в виду, что типографии очень неохотно принимают заказы, исполнение которых вызывает неполную загрузку их печатного оборудования.

Формат книжной полосы. Поля

Назначая для книги тот или иной формат, непременно имеют в виду и то, каким будет при этом формат книжной полосы, то есть размер отпечатка на странице.

Согласно веками сложившейся традиции желательно, чтобы формат книжной полосы был геометрически подобен формату страницы книги — при этом достигается наиболее очевидная композиционная связь между прямоугольной страницей и прямоугольной книжной полосой. Вместе с тем, сохраняя такое подобие, книжная полоса может быть больше или меньше.

По той же традиции книжные полосы располагаются не посередине страницы, а заметно смещаются к корешку и вверх. Это имеет определенный композиционный смысл: сближение книжных полос подчеркивает единство книжного разворота, а смещение их кверху соответствует тому, что оптический центр страницы (и разворота) находится несколько выше геометрического.

По ОСТу 29.62–81 «Издания книжные и журнальные. Основные параметры. Издательско-полиграфическое оформление», а также дополняющим его ОСТам на отдельные виды изданий, при каждом формате книги возможны три варианта размеров книжной полосы (рис. 57).

Первый вариант — наибольший формат книжной полосы (назовем его экономичным) — предназначен для книг, рассчитанных на короткий срок пользования, например, для быстро устаревающих ведомственных изданий, а также для изданий, в которых необходима особенная убористость, в частности, для многих справочников и словарей.

Второй вариант — средний формат книжной полосы (его часто называют нормальным) — должен применяться для учебников, изданий массово-политических и производственно-инструктивных, для значительной части изданий художественной, научной и научно-популярной литературы.

57. Варианты полосы (справа налево): экономичный, нормальный, улучшенный

Третий вариант — сравнительно меньший формат книжной полосы (обозначим его как улучшенный) — предназначен для книг, рассчитанных на длительный срок пользования, в том числе для собраний сочинений, наиболее важных произведений политической, научной и художественной литературы.

Допускаются и комбинированные варианты: ширина полосы по одному из трех основных, высота — по другому, а также индивидуальные варианты, но с сохранением или увеличением коэффициента использования бумаги.

С форматом книжных полос и их расположением на страницах книги связан вопрос об абсолютной и относительной ширине полей.

Поля на страницах книги имеют важное значение. На них отдыхает глаз при чтении книги, они предохраняют края отпечатков от загрязнения и порчи, придают книжным страницам и разворотам законченную форму.

Чем больше формат книжной полосы (при соблюдении принципа подобия), тем уже поля, и наоборот. Слишком узкие поля плохо выполняют свои функции, в частности, плохо предохраняют отпечатки от загрязнения и порчи. Вот почему в книгах, предназначенных для длительного пользования, ширина полей должна быть больше. Но и слишком широкие поля нецелесообразны — они увеличивают расход бумаги, объем печатных и брошюровочных работ, издательскую себестоимость издания.

По старинной традиции ширина полей на странице не одинакова: самое узкое поле — корешковое, несколько шире — верхнее (головное), еще шире — наружное боковое, самое широкое — нижнее. Такие различия в ширине полей и усиливают композиционное единство книжного разворота, и увеличивают долговечность книги — чем больше подвержено износу то или другое поле, тем оно шире. Кроме того, по ассоциации с предметами на подставках и архитектурными сооружениями на цоколях при увеличении ширины нижнего поля книжные полосы кажутся «устойчивее» расположенными на страницах раскрытой книги.

ГОСТ 5773-76 близок к традиционному пониманию вопросов о пропорциях книжной полосы и о сравнительной ширине полей. Но в экономичном варианте для более полного использования бумаги допущены существенные отклонения от принципа подобия, а разница в ширине полей сведена к минимуму (допускается даже одинаковая ширина корешкового и верхнего полей). Да и в остальных вариантах такие отклонения заметны.

В некоторых изданиях часть иллюстраций, заголовки, подписи к рисункам и тому подобные элементы выносятся в отдельную (обычно — узкую) колонку, которая на различных страницах заполняется неодинаково. Так оформлены, например, серия «Страны и народы» («Мысль»), многие учебники для средней школы. В таких изданиях формат полосы, включая вынесенные в отдельную колонку элементы, может быть и шире, чем по ГОСТу.

Встречаются и такие книги, в которых на обеих страницах разворота левое поле шире (или уже) правого, или верхнее поле шире нижнего, или корешковое поле шире наружного бокового. В одних случаях это сделано для того, чтобы каждая страница книги, в соответствии с характером помещенного на ней материала, смотрелась как самостоятельная единица (а не как часть книжного разворота), в других — чтобы сильнее отделить текстовую полосу разворота от другой, которая в данном издании всегда занята иллюстрацией, в третьих — этим как бы подчеркивается своеобразие формы литературного произведения. Но если необычные соотношения полей установлены произвольно (такие издания встречаются, хотя и редко), то это воспринимается как мешающий чтению трюк.

Редактор не только сам должен знать, в каком формате предполагается издать книгу, над которой ему предстоит работать, но и заблаговременно сообщить об этом автору. Зная формат будущей книги, автор сумеет лучше подготовить оригиналы иллюстраций и таблиц и, если запланированный формат не соответствует характеру помещаемого в книге материала, заранее договориться с издательством о более подходящем формате.

Композиция внутренних элементов книги

…У меня нет готовых схем

и норм, в которые я бы втискивал

свои композиции.

В. М. Конашевич

Материал, помещаемый в книге, по своему характеру и назначению не одинаков и не однороден. Различны по своей природе и по способу восприятия текст и иллюстрации. Во многих книгах наряду с основным текстом имеются еще и дополнительные, например примечания, приложения. Есть в тексте и система заголовков, справочно-вспомогательные элементы, например оглавление. Иначе говоря, каждая книга имеет свою архитектонику. Выявить ее, упорядоченно и удобно для читателя расположить весь неоднородный материал книги — основная задача оформления ее внутренних элементов.

Основной и дополнительный тексты

По давней традиции основной текст, если он не перемежается с иллюстрациями или другими видами текста, располагается во всю ширину и высоту книжной полосы, чаще всего одним столбцом. В некоторых изданиях он располагается в две или даже в три колонки. Делается это, главным образом, для того, чтобы дать читателю сравнительно короткую, удобочитаемую строку. При этом принимается во внимание не только формат книжной полосы по ширине, но и кегль шрифта. Если при шрифте кг. 10 двухколонное строение полосы применяется главным образом в широкоформатных изданиях, например в изданиях по изобразительному искусству, то при шрифте кг. 8 оно целесообразно даже в изданиях среднего формата, например, в справочниках, некоторых учебных пособиях.

А в широкоформатных изданиях при шрифте кг. 7 обоснованно и расположение текста в три колонки. Так сделано, например, в третьем издании «Большой советской энциклопедии».

Двухколонное расположение необходимо и для параллельных текстов на двух языках, например в разговорниках, а также в некоторой части переводных изданий.

К дополнительным текстам относятся предисловия, вступительные статьи, примечания, комментарии, приложения, в учебниках — методические указания и материалы для самостоятельной работы, в научных изданиях — подробные, поясняющие или подтверждающие основную мысль автора, элементы текста (например, описания опытов). Такие тексты содержат нужные читателю сведения, но все же передают не основное содержание книги, да и читатель работает над ними иначе, чем над основным текстом. Отсюда — и особенности в оформлении и компоновке различных видов дополнительного текста.

Предисловие и близкие к нему по содержанию материалы, помещаемые под заголовком «От автора», «От составителя» и т. п., часто печатаются таким же шрифтом, как основной текст книги, и по оформлению не отличаются от него.

С таким оформлением не всегда можно согласиться. Предисловие часто содержит важные для читателя сведения — в нем дается принципиальная характеристика книги, оно дает направление всей работе читателя над книгой. Такое предисловие целесообразно выделить, например, набрав его шрифтом того же кегля, что основной текст, но на шпонах. В соответствии с общим характером оформления книги его выделяют и другими способами — курсивом того же кегля (этот способ хорош для сравнительно короткого предисловия, так как курсив читается хуже прямого шрифта), набором на более узкий формат. При необходимости более экономичного и компактного оформления можно выбрать для такого предисловия шрифт несколько пониженного кегля (например, при кг. 10 для основного текста дать для предисловия кг. 9 или 8), но на шпонах; в этом случае предисловие будет хорошо читаться и вместе с тем заметно отличаться от основного текста.

Во многих книгах встречается предисловие аннотационного типа, не содержащее принципиально важных для читателя положений. Поскольку оно имеет второстепенное значение, его можно набрать шрифтом пониженного кегля, например при кг. 10 для основного текста назначить кг. 8 или, если при этом предисловие не выйдет за пределы отведенного для него места, кг. 8/9.

Вступительная статья, как правило, содержит важный для читателя материал, но не принадлежит к основному тексту. Довольно часто предисловие установочного типа и вступительную статью набирают для экономии бумаги шрифтом кг. 8 без шпон (при кг. 10 для основного текста). С этим нельзя согласиться — такое оформление как бы приглашает читателя не обращать внимания на эти тексты.

Примечания могут быть расположены в основном тексте, вынесены в низ книжной полосы (сноски), помещены в конце книги или крупных разделов.

Внутри основного текста помещают примечания главным образом в официальных изданиях, например в юридических кодексах, ГОСТах, производственных инструкциях, где их связь с соответствующими пунктами основного текста особенно тесна.

Внутритекстовые примечания набирают с новой строки, с абзацным отступом, выделяя их либо шрифтом пониженного кегля, либо втяжкой; возможно и сочетание этих приемов. Кроме того, обычно их отделяют от основного текста небольшими пробелами. Слово «Примечание» выделяют шрифтом (полужирным, курсивом и т. п.) или разрядкой.

В виде сносок примечания помещаются, если они нужны читателю по ходу чтения, но все же менее тесно связаны с основным текстом. Такие примечания обычно выносят, как упоминалось, в низ полосы, набирают более мелким шрифтом (при корпусе для основного текста — петитом) и, кроме того, отделяют от основного текста пробелом и линейкой, иногда — только пробелом. Встречаются издания, где сноски расположены необычным способом, например, помещены в низу полосы, но за пределами ее нормального формата, вынесены на боковое поле, заверстаны в оборку. Первые два способа могут подойти только при условии, что сноски короткие, третий — даже при этом условии вряд ли удобен читателю и может быть оправдан только какими-нибудь особыми соображениями.

Для указания, к какому месту текста относится каждая сноска, пользуются особыми знаками, которые ставятся в соответствующем месте основного текста и повторяются в начале сноски. Знаками сноски обычно служат либо мелкие цифры, либо звездочки, либо (гораздо реже) те же знаки со скобкой, например: 1, 2, 3, *, **, ***, 1), 2), 3), *),**), ***). В формульном тексте цифры в качестве знака сноски не применяются, так как их можно спутать с показателем степени. Звездочки же не подходят при большом количестве сносок на странице — знаки некоторых из них стали бы слишком громоздки.

Для некоторых научных изданий по отмеченным причинам не подходят как знак сноски ни цифры, ни звездочки. В таких случаях сноски обозначают несколькими специальными знаками (первую на странице — одним, вторую — другим и т. д.).

Обычно сноски нумеруются пополосно, но иногда применяется сквозная нумерация в пределах каждой главы, статьи и даже всей книги. При выборе того или другого способа редактору надо иметь в виду и следующее обстоятельство. Пополосная нумерация сносок на страницах книги часто не совпадает с такой же нумерацией на страницах рукописи, и это вызывает некоторую корректурную правку. Сквозная же нумерация в рукописи и в книге полностью совпадает, и в этом случае упомянутая корректурная правка отпадает. Но если в процессе издания надо будет добавить или выбросить хоть одну сноску, то сквозная нумерация всех последующих сносок изменится и это вызовет правку, которая может оказаться довольно большой. Если некоторые примечания-сноски принадлежат не автору, а редактору (переводчику), то указание об этом выделяется шрифтом, обычно курсивом.

Оформление примечания в виде подстрочных сносок характерно для учебников, для большей части научных, научно-популярных и производственно-технических изданий.

В конец книги примечания переносятся в том случае, если они менее тесно связаны с основным текстом или носят характер комментариев. Затекстовые примечания тоже набираются более мелким шрифтом. Часто, особенно в научной литературе, они нумеруются в сквозном порядке и в этом случае связываются с основным текстом такими же (или аналогичными) цифровыми обозначениями, как сноски.

Наличие в основном тексте многочисленных мелких цифровых обозначений мешает беглому чтению и придает оформлению оттенок какой-то сухости. Чтобы избежать этого в изданиях художественной литературы (где к тому же затекстовые примечания бывают слабо связаны с основным текстом или же нужны сравнительно небольшому кругу читателей), обычно не связывают затекстовые примечания с основным текстом какими-либо условными знаками, но перед каждой группой примечаний указывают, к какому произведению они относятся, а в начале каждого отдельного примечания — к какой оно странице.

Встречаются и такие издания, в которых нужны как сноски, так и затекстовые примечания. В этом случае необходима особенно четкая, и притом различно обозначенная, сигнальная связь между основным текстом и примечаниями каждого вида.

Комментарии оформляют в основном так же, как и затекстовые примечания.

В школьных учебниках встречаются специфические виды дополнительных текстов — методические материалы: вопросы для самопроверки, задания для самостоятельной работы, упражнения, отрывки из исторических документов и т. п. Все эти виды текста необходимо оформить так, чтобы учащийся сразу распознавал их. Тут можно использовать и набор шрифтом основного кегля без шпон (основной текст в школьных учебниках для начальных и средних классов согласно санитарным правилам набирается на шпонах), и шрифты пониженного кегля на шпонах и без шпон, и шрифт другой гарнитуры, и особые приемы оформления заголовков (об этом см. подробнее в разделе «Рубрикация»).

В научных книгах для материалов такого типа, как пространные цитаты, истории болезни и т. п., обычно назначают шрифт несколько пониженного кегля.

Приложения (текстовые) большей частью набираются шрифтом пониженного кегля, однако приложения-таблицы — тем же кеглем, что таблицы в основном тексте. Чтобы более четко отделить приложения от основного текста, их начинают с новой полосы.

Рубрикация

Архитектоника книги выражается и в делении ее на части, главы, параграфы и т. д. Это деление отражается в системе заголовков, или рубрикации. Логичное и четкое оформление системы заголовков помогает понять структуру литературного произведения, облегчает работу над книгой.

Различают заголовки тематические (представляющие собой название какого-нибудь раздела), нумерационные (например, «глава вторая»), смешанные (состоящие из двух частей — нумерационной и тематической). Тематическая часть заголовка дает читателю информацию о содержании раздела, и поэтому обычно ее выделяют сильнее. Однако в некоторых изданиях и нумерационная часть заголовка играет важную роль. Так обстоит дело, например, в учебниках, где в заданиях учащимся преподаватель обычно указывает именно номера параграфов. В таких случаях нумерационная часть заголовков выделяется не менее сильно, а иногда даже более сильно, чем тематическая.

Большое значение имеет нумерационная часть заголовка при индексной системе рубрикации. По этой системе перед каждым заголовком в книге проставляется цифровой индекс, который образуется следующим образом. Допустим, книга делится на главы, параграфы и пункты, т. е. имеет заголовки трех степеней. Заголовки первой степени получают индекс, показывающий порядковый номер главы в книге, например, пятая глава — индекс 5. У заголовков второй степени индекс состоит из двух частей: первая — номер главы, в которую входит параграф, вторая — порядковый номер параграфа в этой главе. Таким образом, индексом 7.2 обозначается второй параграф седьмой главы. Соответственно заголовки третьей степени имеют индекс из трех частей, и индексом 12.3.1 нумеруется первый пункт третьего параграфа двенадцатой главы.

Такая индексация удобна для читателя, так как сразу показывает, какое место занимает заголовок (и относящийся к нему раздел текста) в архитектонике всей книги.

В учебниках снабжены заголовками как основной, так и методические тексты. Эти группы заголовков должны отличаться по оформлению одна от другой.

Выявить соподчинение заголовков или их различный характер можно как с помощью шрифтовых средств, так и путем различного их расположения.

Шрифтовые средства сводятся к использованию шрифтов различной графической силы, в некоторых случаях — и различного начертания. При прочих равных условиях прописной шрифт сильнее строчного, шрифт более крупного кегля сильнее более мелкого, полужирный сильнее светлого, но слабее жирного. Прописной же кг. 8 и строчной кг. 10 равносильны — такое сочетание для соподчиненных заголовков не подходит (пример 26).

Если исходить только из сравнительной силы шрифтов, то при многостепенной рубрикации пришлось бы прибегнуть к шрифтам очень крупного кегля, которые казались бы непропорционально велики на сравнительно небольших страницах книги. Избежать этого можно путем различного расположения заголовков. Широко применяются следующие способы расположения заголовков (перечисляем их в порядке возрастающей силы):

в подбор — в одну строку с последующим текстом;

вподверстку — отдельной строкой между окончанием последнего абзаца одного раздела и началом первого абзаца следующего раздела;

со спуском — над текстом начальной полосы, с заметным отступом от верхнего края полноформатной полосы;

шапкой — вверху начальной полосы, с крупным пробелом между заголовком и последующим текстом.

Заголовок в подбор обычно начинается с таким же отступом, как все абзацы в данной книге; выделяют такой заголовок чаще всего полужирным шрифтом (строчным), а иногда — разрядкой или курсивом; кегль шрифта— такой же, как для следующего за заголовком текста.

Вподверстку могут быть расположены заголовки не только одной, но и двух-трех степеней. В соответствии с их значимостью они набираются шрифтами различной силы. Заголовок, расположенный вподверстку, отделяется (отбивается) как от предшествующего, так и от следующего за ним текста. Поскольку заголовок относится к следующему за ним тексту, отбивка сверху должна быть несколько (примерно в полтора раза) больше отбивки снизу. При этом общая высота заголовка вместе с отбивкой должна равняться высоте целого числа строк — это необходимо прежде всего для того, чтобы все полные книжные полосы, независимо от того, имеются ли на них заголовки, могли быть точно равны по высоте.

Два заголовка вподверстку — более высокой и более низкой степени — могут следовать один за другим. В таком случае логично, если самый меньший пробел отделяет низший заголовок от последующего текста, пробел между заголовками несколько больше, а самый большой пробел отделяет высший заголовок от предыдущего текста.

Пример 26

Шрифты одинаковой графической силы не подходят для оформления соподчиненных заголовков

Равные по силе заголовки одинаково отбиваются на протяжении всей книги.

Заголовок со спуском и заголовок-шапка помещаются на начальных полосах; но первый — с некоторым отступом от верха полосы, второй же — у самого ее верха. Такими заголовками могут начинаться, конечно в разных изданиях, одинаково крупные структурные разделы (например, главы), и в этом случае их следует рассматривать как равносильные. Но возможен и другой вариант — заголовок-шапка объединяет несколько разделов, каждый из которых начинается с новой полосы спусковым заголовком; в этом случае спусковые заголовки подчинены заголовку-шапке.

Если заголовок не вмещается в одну строку, то для удобства чтения надо делить его на строки по смыслу так, чтобы не разрывать особенно тесно связанные между собой группы слов. Из тех же соображений нельзя заканчивать строку заголовка предлогом, а также не допускаются в заголовках переносы части слов (за исключением многострочных заголовков, набираемых на полный формат).

При всех упомянутых способах расположения заголовки членят текст, заставляют читателя сделать паузу при переходе к новому разделу. В большей части книг такие паузы необходимы. Но в некоторых книгах изложение отличается такой плавностью, что паузы между мелкими разделами текста мешают чтению. Однако заголовки таких разделов нужны, они помогают читателю ориентироваться в материале, полезны при повторении и конспектировании. В подобных случаях заголовки низшей степени могут быть оформлены в виде «форточек» или маргиналий («боковушек», «фонариков»); перечень таких заголовков может быть помещен и в начале крупного раздела, непосредственно вслед за его заголовком, образуя как бы план раздела.

«Форточка» — это заголовок, врезанный в текст. Ширина врезки по всей книге одинакова и составляет приблизительно 1/4 длины строки, высота— немного превышает высоту помещенного в ней заголовка. Для компактности такие заголовки набирают шрифтом пониженного кегля, но полужирного начертания. Чтобы полоса с «форточкой» не воспринималась как рваная, строка над врезкой должна начинаться без отступа и перекрывать врезку не менее чем на ширину трех букв. Если концевая строка предыдущего абзаца не прикрывает «форточку», то последнюю начинают не у первой строки своего текста, а несколько ниже. Заголовки, набранные «форточкой», обычно выключают на середину врезки и отделяют от строк, закрывающих врезку сверху и снизу, одинаковым пробелом. При таком оформлении заголовки и выделяются из основного текста, и не мешают непрерывному чтению, и компактны.

Маргиналии (от латинского «марго» — поле) — это заголовки, расположенные на полях, как правило — на наружных боковых. Обычно их тоже набирают шрифтом пониженного кегля, но светлым. Применяют маргиналии редко, так как они требуют значительного увеличения наружных боковых полей. Как пример удачного использования маргиналий назовем «Курс русской истории» В. О. Ключевского, который выпускался несколько раз отдельным изданием (в Собрании сочинений этот труд оформлен иначе).

Заголовки в виде «форточек» и маргиналий должны быть предельно краткими. В противном случае они и плохо воспринимаются, и мешают быстрому чтению текста.

В некоторых изданиях на поля выносят тексты, по сути дела, близкие к развернутым важным заголовкам, которые хотят особенно сильно выделить. Так сделано, например, в книге «Эстетика искусства шрифта» А. Капра («Книга», 1979).

В книге могут встречаться самостоятельные (хотя и небольшие) разделы, которые не имеют ни словесных, ни нумерационных заголовков. Такие разделы отделяют от предыдущего текста «немой» рубрикой, которая обычно представляет собой какой-либо специальный знак (например, звездочку, три звездочки) или просто увеличенный пробел. Особенно часто встречаются такие рубрики в сборниках стихов.

Остановимся на некоторых возможных особенностях строения и оформления рубрикации.

Обычно архитектоника всех разделов книги одинакова. Например, каждая часть делится на главы, каждая глава — на параграфы и т. д. Пропуск одного звена (если, скажем, в какой-нибудь главе нет параграфов, но есть деление на пункты) сразу заставляет усомниться в логичности и обоснованности рубрикации. То же самое относится к таким случаям, когда заголовку высшей степени подчинен только один заголовок, например в главе только один параграф. Однако нельзя считать недостатком рубрикации, если в каком-нибудь разделе книги нет деления на самые мелкие подразделы; возможно, например, что одни параграфы разделены на пункты, а другие — нет. Возможен и такой случай, когда какой-нибудь раздел текста по структуре сложнее остальных и в нем необходимы заголовки промежуточной степени. Например, учебник географии делится на главы, каждая из которых посвящена описанию какой-нибудь части света. В свою очередь, главы делятся на параграфы, в которых описываются разные страны. Но глава об Америке делится еще и на подглавы, охватывающие описание стран Северной, Центральной и Южной Америки. Заголовки этих разделов должны быть по силе промежуточными между заголовками глав и параграфов.

Кроме рубрик основного текста, в книге могут быть и заголовки, относящиеся к дополнительным текстам. Чтобы читатель сразу отличал такие заголовки от остальных, для них подбирают шрифты, заметно отличающиеся по начертанию (или даже другой гарнитуры), а также выделяют их расположением (например, при выключке основных заголовков в красную строку выключают их в край).

Стройность рубрикации иной раз нарушается особенностями структуры литературного произведения. В «Книге тысячи и одной ночи» заголовки новелл и формальные нумерационные заголовки «Ночь такая-то» не соподчинены, а перекрещиваются. «Герой нашего времени» включает пять новелл, каждая из которых имеет свое название; вместе с тем Лермонтов разделил свое произведение еще двумя способами: во-первых, на две части (в первую вошли три новеллы, во вторую — две), а во-вторых, последние три новеллы (то есть последнюю новеллу первой части и всю вторую часть) включил в раздел, которому дал заглавие «Дневник Печорина». В подобных случаях не так-то просто установить соподчиненность заголовков. И поскольку тут возможны различные решения, оформление заголовков непременно должно быть полностью согласовано с редактором книги, а если это только возможно — и с ее автором.

Для того чтобы при техническом редактировании было правильно выявлено соподчинение заголовков, редактор прилагает к рукописи так называемое рабочее оглавление. В него включаются все без исключения рубрики, причем заголовки различных степеней начинаются от различных вертикалей. Особенно необходимо четкое рабочее оглавление при сложной, многостепенной рубрикации.

Мы уже упоминали о системах спокойного и динамичного оформления книги. Каждая из этих систем по-своему решает и вопрос об оформлении заголовков.

58. Необычное оформление заголовка при асимметричной композиции

По первой системе заголовки набираются шрифтами умеренной силы — не резче, чем это необходимо для того, чтобы читатель легко уяснил себе их соподчинение. Второй системе свойственно применение резко выделяющихся шрифтов, в том числе жирных, крупных и значительно отличающихся по рисунку от основной гарнитуры; в частности, для заголовков часто выбирают броские шрифты — рубленые (гротески).

Различно решается и вопрос о расположении (выключке) заголовков. По первой системе заголовки, вынесенные в отдельные строки, выключаются в красную строку, то есть точно на середину формата по ширине, что придает книжной полосе симметричность. По второй системе заголовки выключаются «флагом», то есть их строки начинаются от одной и той же вертикали. Простейший случай такого расположения — выключка заголовков в левый край, но возможны и другие, более сложные варианты. Асимметричное расположение заголовков еще более резко выделяет их (выключка в край подходит, в частности, при индексации заголовков, о которой упоминалось выше, так как в этом случае цифровой индекс заголовка-сразу бросается в глаза). В рамках второй системы иной раз применяют некоторые особые приемы оформления заголовков, например, выносят их (полностью или частично) в особую колонку, резко выделяют их нумерационную часть, располагают их вертикально.

Особый характер носит свободное, асимметричное расположение заголовков в некоторых изданиях художественной литературы, где оформитель не ставит себе задачу облегчить чтение в прямом смысле этого слова, а стремится передать оформлением дух литературного произведения (рис. 58). Конечно, такая задача сложна, и найти ее убедительное решение оформителю книги далеко не всегда удается.

Какая бы система оформления ни была выбрана, она должна проводиться не формально, а с учетом того, как воспринимаются заголовки читателем.

Если заголовок не умещается в одну строку, то необходимо делить его на строки так, чтобы особенно тесно связанные между собой слова (например, предлог и следующее за ним слово или определение и слово, к которому оно относится) находились в одной и той же строке. Не следует членить такой заголовок на строки в ущерб смыслу, добиваясь какой-нибудь заданной конфигурации строк.

Начальные и концевые полосы

Выявлению архитектоники книги служит и особенное композиционное решение начальной полосы, отличающееся от оформления следующих за ней рядовых полос. Вместе с тем оно служит для читателя сигналом — надо сосредоточиться, соответствующим образом подготовиться к чтению.

Открывая книгу или перелистывая ее, читатель прежде всего видит правую (нечетную) страницу книжного разворота. Поэтому на ней и принято помещать начальную полосу. Таким же образом желательно начинать и текст крупных разделов книги, но это не всегда осуществимо. Если предыдущий раздел заканчивается на нечетной странице, то во избежание сложной вгонки (или разгонки) материала приходится начинать новый на левой странице разворота.

В современной книге текст на начальной полосе обычно располагают со спуском. Отсюда и название — спусковая полоса. Такое оформление привычно для современного читателя. Широко распространена рекомендация, согласно которой величина спуска должна составлять от 1/4 до 1/3 формата книжной полосы. Размер спуска должен быть связан и со степенью компактности всего оформления книги. При узких полях, наборе без шпон, небольшой отбивке заголовков естествен и меньший спуск (в таких изданиях часто встречается спуск меньше 1/4 формата полосы). Наоборот, при широких полях, наборе на шпонах и большей отбивке заголовков обычно дается больший спуск. Фактически величина спусков в различных изданиях колеблется в широких пределах.

Для всех структурно-однородных разделов книги устанавливается одинаковый размер спусков — таким образом читатель получает сигналы одинаковой силы. Но как выдержать принцип одинаковых спусков, если спусковые полосы начинаются заголовками с различным числом строк? На этот вопрос даются различные ответы.

Один ответ исходит из предположения, что на спусковой полосе заголовок и текст зрительно воспринимаются как единое целое. Поэтому предлагается рассчитывать спуск от верха полноформатной полосы до первой строки заголовка, хотя при этом, в зависимости от числа строк в заголовке, число строк текста на спусковых полосах может быть неодинаковым.

В основе другого ответа лежит мысль, что массив текста и заголовок на спусковой полосе воспринимаются как ее различные элементы, каждому из которых должно быть отведено определенное место. Поэтому предлагают исчислять спуск до первой строки текста, но при этом, опять-таки в зависимости от числа строк в заголовке, фактическая величина свободного от печати участка на различных спусковых полосах окажется различной.

Существуют приемы, позволяющие в какой-то мере выйти из положения обходным путем. Один из них заключается в том, что заголовки на спусковых полосах помещают шапкой, то есть в верху полосы. При сравнительно большом пробеле между последней строкой шапки и началом текста разница в действительном размере пробелов становится менее заметной. Аналогичный результат получается и в том случае, если заголовки помещают с большой отбивкой от текста, примерно на середине спуска.

Однако и эти способы не помогают полностью решить проблему. И чем больше разница в числе строк заголовков на спусковых полосах, тем искусственнее это решение.

В связи с этим обратим внимание на следующее. Очень длинные заголовки не только вызывают затруднения в оформлении книги. Они — и это гораздо важнее — затрудняют работу читателя над книгой. Наличие таких заголовков — часто признак литературной недоработки. Их соответствующая редакционная обработка и облегчит работу читателя и поможет улучшить оформление книги.

59. Начальная и концевая полосы с боковым отступом. Иллюстрации (в отличие от текста) даны на полный формат полосы

Отступление от принципа одинаковых спусков иногда делают при оформлении стихов.

Применение слишком больших спусков недопустимо, оно вызывает добавочный расход бумаги.

Обычный спуск может быть заменен отступом от левого или правого края — иначе говоря, полоса набирается на более узкий формат (так называемый боковой спуск). При этом возможны различные варианты (рис. 59, 60), например, столбец текста может иметь полную высоту, а может начинаться и ниже, чем на полноформатных полосах. Боковой отступ (спуск) на начальной полосе может быть увязан и с оформлением концевой полосы предыдущего раздела (см. рис. 59).

Спуск — не единственно возможный способ композиционного решения начальной полосы. В старинной книге такая полоса набиралась на полный формат, но ее текст начинался инициалом, то есть буквой большего размера (или большей графической силы). Такое оформление достаточно ясно отличает начальную полосу от остальных. Оно довольно часто встречается в современных зарубежных изданиях, применяется и в советской книге (рис. 61). Возможны и варианты такого решения. Например, после инициала несколько первых слов текста могут быть набраны прописными. Начальная полоса может отличаться от остальных (рядовых) и своим убранством, наличием книжных украшений.

60. Начальная полоса с боковым отступом, на котором расположен заголовок

61. Начальная полоса без спуска

Инициал следует рассматривать не только как сигнал о начале крупного раздела текста, но и как один из существенных элементов убранства начальной полосы. В связи с этим различают инициалы чисто шрифтовые (не только наборные, но и рисованные), орнаментированные и с сюжетно-тематическим рисунком. Чисто шрифтовые инициалы могут быть включены в оформление изданий любого вида литературы. Инициалы орнаментированные и с сюжетно-тематическим рисунком применяются, главным образом, в изданиях художественной литературы, в книгах по искусству и т. п.

Инициал может быть полностью или частично врезан в текст, включен в первую строку текста и возвышаться над нею, наконец, может быть целиком или частично вынесен на боковое поле.

Как графический характер и размер инициала, так и его расположение определяются общей композицией начальной полосы. При любом способе расположения возникает вопрос о том, как лучше связать инициал с непосредственно примыкающим к нему текстом. Тут прежде всего имеет значение очертание инициальной буквы. Если шрифтовой инициал врезан в текст, то, например, инициальная буква «А» окажется оторванной от следующего за ней текста в первой строке. Если же инициал включен в первую строку, то оторванными от ее текста окажутся такие инициальные буквы, как «Г», «У». Чем крупнее инициальные буквы, тем большим будет такой отрыв. Чтобы избежать этого, шрифтовой инициал иногда заключают в прямоугольную рамку или же врезают в него последующий текст. Первый способ кажется более естественным, когда инициал врезан в текст, второй — когда он включен в первую строку.

62. Инициалы: связанный с текстом (внизу) и оторванный от него (вверху)

Связь с текстом необходима и для инициала орнаментированного или с сюжетно-тематическим рисунком. Ее нарушение — несомненный и существенный композиционный недостаток (ср. инициалы, которые показаны на рис. 62).

Если инициал врезан в текст, то к нему примыкает несколько строк, читается же он только с первой строкой. Связь инициала с первой строкой можно усилить, приблизив к нему первую строку (так что продолжение начального слова будет непосредственно примыкать к инициалу) или же набрав продолжение начального слова прописными.

Не всякое начало текста подходит для инициала. Неудобен, например, текст, который начинается кавычками (кавычки — парный знак!), многозначным числом, аббревиатурой. Это неудобство особенно заметно, если инициал врезан в текст.

Заставка — другой элемент убранства книги, помещаемый в верху начальной полосы. Она может быть и орнаментальной, и сюжетно-тематической; в нее могут быть введены эмблематические и символические изображения, но по самому назначению ей всегда свойственна декоративность.

Простейший вид заставки — это линейка, расположенная в верху спусковой полосы. Она фиксирует ее верхнюю линию и тем самым усиливает значение спуска. Линейка может быть применена в изданиях любого вида литературы. Однако она должна графически соответствовать шрифту книги. Например, к контрастному шрифту подойдет бордюрная линейка и не подойдет тонкая или двойная тонкая.

Более сложные орнаментальные заставки — как рисованные, так и наборные — уместны, главным образом, в изданиях художественной литературы. Они способны в какой-то мере вызывать у читателя ассоциации, более или менее близкие к содержанию литературного произведения, могут придавать оформлению книги национальный колорит или колорит эпохи.

Тактичное, неназойливое введение в орнамент эмблематических и символических изображений может усиливать связь заставки с содержанием книги. Но все же не следует переоценивать значение орнаментальной заставки в современной книге. А при широком применении такие заставки даже надоедают читателю, воспринимаются как штамп.

63. Начальная полоса с заставкой. В оригинальном издании заставка и инициал напечатаны красной краской

64. Рядовая полоса в декоративном обрамлении

Гораздо больше может дать читателю сюжетно-тематическая заставка (рис. 63). В сущности, это своего рода иллюстрация. Занимаемое ею место — она открывает структурно важный раздел книги — заставляет выбирать для нее особо значительную тему. Вместе с тем сюжетно-тематическая заставка остается и книжным украшением и поэтому должна быть декоративна.

Тематические заставки могут быть хорошо использованы и в научно-популярной и учебной литературе.

С оформлением начальной полосы перекликается оформление концевой, на которой заканчивается текст книги или ее крупных разделов. Желательно, чтобы концевая полоса была не полностью занята текстом; такое построение ее служит сигналом об окончании крупного раздела, как бы приглашает читателя сделать передышку и задуматься о прочитанном. Однако нежелательна и концевая полоса, на которой помещено всего несколько строк, — в этом случае она воспринимается как случайный, композиционно неоправданный довесок. Кроме того, наличие в книге малозагруженных концевых полос приводит к излишней трате бумаги.

Концевая полоса, в соответствии с оформлением начальной, может быть закончена графической концовкой. Концовки бывают таких же типов, как и заставки. Простейшая концовка, например в виде короткой линейки, может быть использована и в тех случаях, когда на начальной полосе нет заставки.

В некоторых старинных книгах (и рукописных, и печатных) орнаментом украшались все страницы — не только начальные и концевые, но и рядовые полосы текста заключались в орнаментальную рамку. В зависимости от стиля эпохи характер этого орнаментального убранства менялся — от плавных, свободно переплетающихся линий ренессансного растительного орнамента до строгих прямоугольных рамок эпохи классицизма. Попытки возродить эту старинную манеру оформления делались и в XX в., но такое оформление в современной книге не привилось.

Думается, дело в том, что орнаментация начальных и концевых полос связана с их особой ролью в книге. Повторяемые же на всех страницах подряд книжные украшения перестают оказывать на читателя эстетическое воздействие, начинают восприниматься как ненужный и даже надуманный, мешающий чтению элемент.

И все же проблема декоративного оформления рядовых полос продолжает интересовать художников книги. Так, в «Сочинениях Козьмы Пруткова», оформленных художником С. Пожарским, полосы окаймлены декоративными рамками (рис. 64), причем для различных разделов различен и рисунок рамки.

Верстка различных видов текста

Версткой в узком смысле этого слова называют технологический процесс, при котором из типографского набора (в иллюстрированных изданиях — вместе с клише) монтируют полосы заданного формата, упорядоченно размещают на них весь материал книги. В современной издательской практике этот монтаж ведется по издательским указаниям, которые определяют основное композиционное решение полос и разворотов и часто даются в форме точного или эскизного макета. В соответствии с этим верстку можно рассматривать шире — как процесс не только технологический, но и оформительский, в котором участвует не только типография, но прежде всего издательство. Именно так мы понимаем верстку.

Весь помещаемый в книге материал (различные виды текста, иллюстрации) компонуется в виде книжных полос, которые идут одна за другой в последовательном порядке. Чтобы эти полосы воспринимались как упорядоченные, их формат должен быть одинаков (за исключением неполных начальных и концевых полос, случаев особенного расположения иллюстраций).

При верстке текста принято, для удобства чтения, соблюдать некоторые ограничительные условия.

Во-первых, книжная полоса не должна начинаться неполной концевой строкой абзаца. Такая строка — «висячая» — нарушает упорядоченный вид прямоугольной полосы и несколько затрудняет чтение. То же относится и к начальной строке абзаца, если она заканчивает полосу. Во-вторых, нежелательны переносы с нечетной полосы на четную. Такие переносы, совпадая с переворачиванием страниц, мешают чтению. В-третьих, нельзя заканчивать полосу заголовком. Он относится к последующему тексту, и за ним должны следовать хотя бы три строки текста.

Чтобы выдержать одинаковый формат книжных полос, а вместе с тем и соблюсти все ограничительные условия, на практике часто идут на увеличение пробелов между абзацами и даже между строками в пределах какого-нибудь отрывка текста. Но это неправильно. Увеличение пробелов между абзацами воспринимается читателем как сигнал большей смысловой паузы между ними, а увеличение пробелов между строками в каком-нибудь отрывке текста — как сигнал большей значимости этого отрывка. Поэтому пробелы между строками однородного текста должны быть одинаковы в пределах не только книжной полосы, но и всего издания. Отчасти можно преодолеть эти затруднения путем вгонки и выгонки строк, уменьшения или увеличения пробелов между словами; но это возможно лишь в определенных пределах — как слишком широкие, так и слишком узкие пробелы мешают чтению.

Верстка различных видов сложного текста имеет свои существенные особенности.

Оттиски стихов на страницах книги не прямоугольны, так как строки не одинаковы по длине, да и начинаются с различными отступами. Тем более необходимо упорядочить их расположение. С этой целью при симметричной композиции надо расположить стихи на книжной полосе так, чтобы ее левая и правая половины казались глазу равномерно насыщенными текстом, иначе говоря, чтобы оптическая «ось тяжести» набора совпадала с вертикалью, делящей книжную полосу пополам. Для этого, поскольку строки стихов обычно бывают короче полной ширины формата полосы, стихи располагают на полосе с отступом от левого края. Однако этот отступ рассчитывают не строго арифметически, а так, чтобы получить требуемое зрительное впечатление. Заголовок же над стихами выключается точно на середину формата полосы по ширине. При асимметричной же композиции возможны и другие решения.

Если стихи помещаются вподверстку (то есть каждое стихотворение отделяется от предыдущего лишь пробелом, а не начинается с новой полосы), то при значительной разнице в средней длине строк для каждого стихотворения назначается свой отступ. При незначительной же разнице лучше, во избежание пестроты, дать одинаковый отступ для всех помещенных на полосе стихотворений. Рассчитывает отступы обычно технический редактор, но и редактору следует обратить внимание на то, какое зрительное впечатление производит расположение материала.

Если каждое стихотворение начинается с новой полосы, то обычно выдерживают одинаковый спуск для всех произведений, то есть все они начинаются на одном расстоянии от ее верха. Частный случай такого расположения — отсутствие спусков (рис. 65). Этот способ широко применяется в зарубежных изданиях. Он экономичен и позволяет избежать переноса стихотворения на следующую страницу. Особенно целесообразно такое расположение стихов в книге небольшого формата.

Возможно и другое композиционное решение — для каждой пары стихотворений, расположенных на одном развороте, назначается свой спуск. Встречаются и такие издания, где особый спуск устанавливается для каждого стихотворения. Но в этом случае композиционное единство разворота явно страдает.

В связи с замыслом художника в отдельных изданиях на некоторых страницах можно встретить своеобразное расположение стихотворных строк, при котором их общие очертания как бы сливаются с иллюстрацией, продолжают ее. Так сделано, например, в издании поэмы В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» в оформлении Д. Бисти («Художественная литература», 1968).

Большое значение при верстке стихов имеет вопрос о переносе части стихотворения на следующую страницу. Недопустимо отделять переносом одну строку (первую или последнюю) от строфы и тем более разрывать стихотворную строку со связанной выключкой. Чтобы избежать этого, можно несколько увеличить или уменьшить пробелы между строфами, сохраняя их равномерность в пределах книжного разворота. Желательно, чтобы на книжной полосе умещалось целое число строф, но добиться этого трудно и далеко не всегда удается.

65. Верстка стихов без спуска. Этот способ удобен для читателя и экономичен

При верстке текста с формулами не следует разрывать их переносом с одной страницы на другую, в особенности с нечетной полосы на четную. Кроме того, желательно не начинать полосу формулой, чтобы не отрывать ее от предыдущего текста (с которым она обычно тесно связана) и к тому же не нарушать прямоугольность полосы. Во многих случаях избежать этого можно, немного уменьшая или увеличивая отбивку формул от предыдущего и последующего текста. Однако в пределах полосы, а желательно и разворота, эта отбивка должна быть одинаковой.

Таблицы (и выводы) завёрстываются, по возможности, сразу же после ссылки на них в тексте. Если, однако, после такой ссылки на полосе остается недостаточно места для таблицы, ее помещают в верху следующей страницы, а в тексте делается соответствующее указание. Особенно нежелательно отдалять от ссылок таблицы и выводы, которые не имеют заголовков и таким образом являются продолжением предшествующей им фразы. Однако даже в подобных случаях не надо делить таблицу (помещая ее начало на одной странице, а окончание — на другой), если можно целиком уместить ее на следующей странице; при делении таблицы сравнивать между собой помещенные в ней данные трудно и неудобно.

Полосные таблицы помещают на следующей странице после ссылки на них в тексте. Подобным же образом верстают и таблицы с продолжением. Распашные таблицы всегда начинают на левой полосе разворота.

Небольшие таблицы, если они значительно уже формата полосы, могут быть заверстаны в оборку.

Для изданий, насыщенных таблицами, с небольшими отрывками промежуточного текста между ними (например, для многих справочников), желателен предварительный (до набора) пополосный расчет таблиц. В результате такого расчета может выясниться необходимость несколько изменить последовательность таблиц (конечно, не в ущерб смыслу), перестроить отдельные таблицы, наконец, особенно компактно набрать или, наоборот, немного разогнать некоторые из них.

Таблицы и выводы отбиваются от предыдущего и последующего текста возможно более равномерно на протяжении всего издания.

Для удобства печатания необходимо при верстке уложить издание в целое число печатных листов или закончить его полулистом. Достигается это такими приемами, как перенесение выпускных данных на оборот титульного листа или вподверстку к оглавлению, более компактный набор оглавления и предисловия, вгонка коротких концевых полос и т. п.

Верстка текста с иллюстрациями

Расположение иллюстраций имеет большое значение для удобства пользования книгой и заметно влияет на весь ее художественный облик.

Различная роль научно-познавательных и художественных иллюстраций и характер их связи с текстом литературного произведения отражается и на их расположении.

Научно-познавательные иллюстрации обычно бывают особенно тесно связаны с определенным участком текста, без них текст часто бывает непонятен, и читатель непременно обращается к иллюстрации при чтении соответствующего отрывка. Поэтому для читателя важно, чтобы в изданиях такого типа иллюстрации находились в непосредственной близости к «своему» тексту, чтобы переход был возможно более легок.

Художественные иллюстрации очень часто (но, конечно, не всегда) можно отнести не к отдельному эпизоду, а к большому разделу произведения, они смотрятся в какой-то мере обособленно от чтения, к ним часто возвращаются и после прочтения книги. Изобразительный материал этой группы важно расположить так, чтобы он хорошо воспринимался; один из способов для этого — отделить его от текста заметным пробелом.

Расположение иллюстраций тесно связано с общим характером оформления книги, с общими композиционными принципами ее конструирования. По-разному размещаются иллюстрации при симметричной и асимметричной композиции. Вместе с тем иллюстрации должны быть расположены так, чтобы все страницы и книжные развороты воспринимались читателями как обоснованно и гармонично скомпонованные, чтобы на протяжении всей книги последовательно выдерживались установленные принципы композиции.

Существуют различные приемы расположения иллюстраций. Кратко рассмотрим наиболее распространенные из них.

Открыто — в верху или в низу полосы (рис. 66, а). Так расположенные иллюстрации выглядят несколько обособленными от текста и тем самым более заметны.

Закрыто, или вразрез полосы, — выше и ниже иллюстрации на полосе расположен текст (рис. 66, б). В этом случае можно поместить иллюстрацию в непосредственной близости к «своему» тексту.

В оборку — иллюстрация «обобрана» строками текста, более короткими, чем на остальной части полосы. При открытой оборке иллюстрация находится в одном из углов книжной полосы и прикрыта текстом только с двух сторон (рис. 66, в); при закрытой же оборке иллюстрация прикрыта текстом с трех сторон (рис. 66, г); при глухой оборке иллюстрация обрамлена текстом со всех четырех сторон (рис. 66, д). В оборку дают только такие иллюстрации, которые значительно уже формата полосы; в противном случае строки оборки будут слишком коротки, что приведет к неправильным переносам слов и т. п. Согласно технологической инструкции минимальная ширина оборки в изданиях среднего и большого формата при наборе основного текста кеглем 8–2 квадрата, кеглем 10—2 1/2, кеглем 12—3. В изданиях малого формата при наборе кеглем 10 и 8 минимальный размер оборки — 1 1/2 квадрата. Оборка позволяет в наибольшей степени приблизить иллюстрацию к «своему» тексту.

66. Некоторые наиболее распространенные способы заверстки иллюстраций

На отдельных полосах — так располагают иллюстрации, по размеру близкие к формату полосы, или же целые группы близких по содержанию и характеру иллюстраций; такую группу часто называют таблицей.

На развороте — иллюстрация расположена на двух смежных полосах. Как правило, такая иллюстрация помещается только на развороте, который представляет собой середину сфальцованной тетради, например в 16-стра-ничной (трехсгибной) тетради — на 8-й и 9-й страницах, в 8-страничной (двухсгибной) — на 4-й и 5-й. Разместить такую иллюстрацию на любом другом развороте технически очень трудно — ее пришлось бы печатать с двух клише (одно из них соответствовало бы левой, а другое — правой половине иллюстрации), и при малейшей неточности фальцовки их отпечатки не совпадали бы. У разворотной иллюстрации самая середина плохо видна, так как она попадает на корешковый сгиб. Это надо учитывать при кадрировании оригинала.

Открыто (или на отдельной полосе) с выходом на поля (рис. 66, е) и даже под обрез (рис. 66, ж) — в книге этот способ позволяет при сравнительно небольшом формате издания поместить крупную иллюстрацию.

На полях (рис. 66, з) — этот способ больше всего подходит для небольших легких перовых рисунков, но в рамках соответствующей композиции может быть использован и для более тяжелых по пятну иллюстраций. Такое расположение связано с дополнительным расходом бумаги, так как требует увеличения ширины полей, и поэтому применяется редко.

В рамках симметричной композиции часто встречается следующая система расположения иллюстраций в научно-познавательной книге.

Иллюстрации, близкие по размеру к формату книжной полосы, помещают на отдельных страницах по возможности на том же развороте, что и текст, к которому они относятся. Расположенную «лежа» полосную иллюстрацию помещают так, что ее верх обращен к левому краю страницы, а низ — к правому. Такое размещение удобно для перехода от чтения к рассматриванию рисунка и наоборот.

Для иллюстраций меньшего размера, в особенности — меньше полуполосных по высоте, чаще применяется закрытая верстка, при которой можно выбрать место для иллюстрации и выше и ниже на полосе. В зависимости от их ширины иллюстрации верстают либо вразрез полосы, либо в оборку. При двухколонном наборе возможна и глухая оборка; при одноколонном наборе глухая оборка затруднила бы читателя — ему нелегко ориентироваться, в каком порядке следует читать оборочный текст.

При симметричной композиции широко применяется и открытая верстка, но обычно при условии, что она не нарушает прямоугольность полосы, то есть если иллюстрация прямоугольна и ширина ее равна ширине книжной полосы. Возможно и открытое расположение оборочной иллюстрации — в одном из углов книжной полосы. В рамках рассматриваемой композиции встречается и открытая верстка иллюстраций с выходом на поля, но при условии, что разворот будет построен симметрично или уравновешенно. Конечно, при симметричной композиции стремятся не только приблизить иллюстрации к «своему» тексту, но и сделать так, чтобы книжный разворот производил впечатление уравновешенного, гармоничного.

Некоторые схемы расположения иллюстраций, которые должны помочь в решении этой задачи, стали, в рамках симметричной композиции, традиционными. Например, единственную на развороте иллюстрацию ставят на полосе по принципу «золотого сечения» или по оптическому центру (в силу особенностей зрительного восприятия оптический центр полосы находится несколько выше ее геометрического центра), две иллюстрации на смежных полосах выравнивают по нижней (или средней) линии или размещают по диагонали. Но по мере того, как количество иллюстраций на развороте увеличивается, становится все труднее придерживаться подобных схем. Книжная полоса превращается в ряд неудобных для чтения клочков текста, отделенных один от другого иллюстрациями.

67. Рисунок к стихам шире формата набора

При асимметричном построении книжных полос и разворотов характерны другие композиционные решения. Прежде всего, это — более широкое применение открытой верстки, даже в тех случаях, когда иллюстрация не прямоугольна или по ширине не равна ширине полосы. При открытой верстке и отказе от обязательной прямоугольности книжной полосы вполне естественно желание частично выпустить иллюстрации на поля и даже под обрез. В этом случае не только увеличивается размер иллюстраций (что важно само по себе), но они приобретают и новое качество — выпущенные под обрез, они как бы теряют свою пространственную ограниченность, как будто продолжаются за линией обреза, и это усиливает производимое ими впечатление. Конечно, оригиналы выпускаемых под обрез иллюстраций необходимо определенным образом кадрировать — с таким расчетом, чтобы под обрез могла попасть только совершенно несущественная часть изображения.

Особые композиционные решения применяются для небольших иллюстраций — например, их располагают в ряд по вертикали, отдельной колонкой. При этом весь материал организован удобно для читателя: иллюстрации не разбивают текст и хорошо смотрятся.

При асимметричной композиции возможно своеобразное решение разворотных иллюстраций — они могут занимать, скажем, одну полосу целиком, а другую частично.

В изданиях художественной литературы наряду с другими приемами применяется и верстка иллюстраций на полях. Особенно велики возможности такой композиции в изданиях поэтических произведений с короткими строками набора и широкими полями (см. рис. 50). При иллюстрировании поэтических произведений обоснованным представляется и выход иллюстраций за формат сравнительно узкой (и к тому же состоящей из строк неодинаковой длины) колонки текста (рис. 67).

68. Рисунок к «Евгению Онегину», вынесенный согласно замыслу художника на поле (издательство «Художественная литература», 1975 г.)

69. Тот же рисунок, превращенный в полосную иллюстрацию (издательство «Дніпро», 1974 г.)

70. Начало главы «Евгения Онегина» в оформлении издательства «Художественная литература», 1975 г.

71. Начало той же главы в оформлении издательства «Дніпро», 1974 г.

При компоновке книжных разворотов в изданиях художественной литературы, где полосные иллюстрации играют особенно важную роль, возникает вопрос, на какой странице разворота — левой или правой — лучше помещать такую иллюстрацию. Широко распространено мнение, что наиболее подходит в таких случаях правая страница.

Встречаясь с новым разворотом, читатель прежде всего видит его правую часть; иначе говоря, иллюстрация здесь более заметна. Но надо ли отдать полосной иллюстрации это выигрышное место? Не заслонит ли она остальные элементы книжного организма?

Вот что пишет об этом применительно к художественной иллюстрации В. А. Фаворский: «Здесь надо сказать, что иллюстрация во всю страницу не должна была бы помещаться на правой стороне.

Глубина изображения, которая нас увлекает и заставляет углубляться и рассматривать во всех деталях и как бы жить там, в этом мире, заслонила бы от нас всю книгу, все, что в ней в дальнейшем нам предстоит, глубина изображения и глубина книги спорили бы друг с другом.

На левой странице же как раз место для такой иллюстрации. Мы как бы готовы были двинуться внутрь, но обернулись…»[25]

Создаваемые художником-иллюстратором рисунки, в отличие от произведений станковой графики, по-настоящему живут только в книге, не могут быть оторваны от нее. Их характер, тематика, графическая манера, размер, ритм, а отсюда и восприятие читателем, эмоциональное воздействие на него теснейшим образом связаны с их расположением, со всем композиционным строем книги. Поэтому современные художники все чаще не ограничиваются иллюстрированием книги, а создают весь ее макет, целиком конструируют ее.

Приведем пример, показывающий, к чему приводит нарушение той композиции полос и разворотов, применительно к которой создана сюита иллюстраций.

Легкие рисунки пером Н. В. Кузьмина к «Евгению Онегину» (несколько изданий) сделаны с расчетом на их определенное расположение. Рисунки наиболее важные задуманы художником как полосные или как заставки, менее важные — как небольшие иллюстрации на полях. При этом макет был рассчитан так, что на каждой рядовой полосе помещены ровно две строфы, на начальных и концевых полосах — по одной строфе с заставкой или концовкой.

Издательство «Днiпро» решило поместить эти же иллюстрации в издании «Евгения Онегина» (1974) с параллельным текстом на русском и украинском языках с набором в две колонки. Композиция полос и разворотов при этом совершенно изменилась.

Прежде всего при наборе в две колонки для мелких иллюстраций не нашлось места на полях. От большей части этих рисунков издательству пришлось отказаться. Некоторые же иллюстрации из этой группы превратили, увеличив их в несколько раз, в полосные. При этом исчезла разница между рисунками различной значимости; кроме того, сильно увеличенные иллюстрации композиционно не заполняют страницу (ср. рис. 68 и рис. 69).

В изданиях на русском языке главы начинаются на правой страниц разворота; при этом на начальной полосе каждой главы помещены заставки и одна строфа, номер же главы и эпиграф вынесены на шмуцтитул. В издании на двух языках заставка, заголовок и эпиграф помещены на левой странице разворота: заставка — в верху полосы, эпиграф — несколько ниже, а заголовок— внизу. Заставка оторвана от текста и теряется на слишком большом для нее белом поле, эпиграф воспринимается как подпись к заставке, заголовок помещен в совсем неподходящем месте — в самом низу полосы, да к тому же, вопреки смыслу, после эпиграфа (ср. рис. 70 и рис. 71).

Таким образом, первоначальный замысел художника оказался искажен, прелесть его рисунков в большой мере потеряна.

72. Разворот из школьного учебника «Физика» в старом оформлении

73. Разворот из школьного учебника «Физика» в новом оформлении

В расположении научно-познавательных иллюстраций тоже необходима определенная система, последовательное проведение выбранных для данного издания композиционных приемов.

Место для иллюстраций может быть назначено и исходя из того, что они графически неоднородны с текстом, смотрятся и воспринимаются по-другому, а потому должны быть четко отграничены от текста, например, вынесены в отдельную колонку. Такое композиционное решение возможно лишь для сравнительно небольших по ширине иллюстраций и в силу этого заставляет задуматься о возможности упростить рисунки, с тем чтобы уменьшить их размеры.

К каким далеко идущим последствиям может привести такой подход, видно из следующего примера.

Учебник физики для 6–7-х классов на протяжении многих лет выходил с натуралистично выполненными иллюстрациями. При таком их характере приходилось детализировать изображение, и иллюстрации неизбежно получались довольно крупными. Так, лишь часть иллюстраций на тему о рычагах занимала больше трех четвертей разворота (рис. 72), а остальные — еще около двух страниц.

При переработке учебника и изменении его оформления (художественный редактор В. И. Рывчин) стало ясно, что гораздо нагляднее окажутся небольшие схематические рисунки, освобожденные от ненужных для понимания физических явлений деталей. В соответствии с этим основную часть рисунков вынесли в узкую вертикальную колонку, а некоторые поместили горизонтальной лентой в верху полосы (рис. 73).

В результате одноименные иллюстрации в новом оформлении занимают в несколько раз меньше места, что дает большую экономию бумаги, а наглядность их увеличилась.

Подписи к иллюстрациям в научно-познавательных изданиях помещаются почти всегда, в изданиях художественной литературы — редко. Для компактности подписи обычно набирают шрифтом пониженного кегля. Если основной текст набирается корпусом, то основная часть подписи — петитом, а экспликация (объяснение позиций) — даже нонпарелью. Но в некоторых изданиях подписи к иллюстрациям могут играть такую важную роль, что их набирают шрифтом большей графической силы, чем основной текст.

Помещают подпись обычно под иллюстрацией и в этом случае набирают ее на формат иллюстрации, что усиливает композиционную связь между ними. Однако в зависимости от размера и очертаний иллюстрации возможны и другие варианты. Например, при небольшой ширине иллюстрации подпись может быть помещена рядом с ней (кстати, таким образом можно избежать оборки); подписи к нескольким открыто заверстанным иллюстрациям на полосе и даже на развороте могут быть собраны вместе и заключены в занимаемый рисунками прямоугольник. Необычное расположение подписей может быть связано и с общим замыслом оформления.

Модульная система верстки

Во многих сложных случаях упорядоченное, организованное размещение иллюстраций может быть достигнуто с помощью модульной системы верстки.

Термин «модуль» пришел в оформление книги из архитектуры. Заметим, что многие выдающиеся художники книги, например Эль Лисицкий, В. Фаворский, Ян Чихольд, неоднократно проводили аналогию между конструкцией книги и здания; широко применяемый в оформлении термин «архитектоника» тоже взят из архитектурного обихода.

В архитектуре «модулем» (от латинского modulus — мерочка, маленькая мера) называют единицу измерения, которая служит для придания соразмерности всему сооружению или его частям. Так, в классической архитектуре в качестве модуля часто принимался радиус колонны у ее основания. Размеры различных элементов здания — например высота колонны, ширина и высота окна или портала — устанавливались соразмерно этой единице.

Перенося модульную систему в конструирование книги, исходят из того, что помещаемый на ее страницах материал графически неоднороден. Прежде всего, графически различны — и в силу этого неодинаково смотрятся и воспринимаются — текст и иллюстрации. Поэтому для каждого из этих элементов должно быть отведено свое место на книжной полосе. Конечно, на различных полосах соотношение текста и иллюстраций неодинаково, но на любой полосе место, отводимое иллюстрациям и тексту, должно соответствовать тому или другому числу выбранных единиц измерения — модулей.

Как же практически осуществляется модульный метод верстки?

Рассмотрим этот вопрос на примере книги Г. К. Вагнера «Скульптура Древней Руси» (из серии «Памятники древнего искусства», изд-во «Искусство», 1969, художник А. Троянкер).

В рассматриваемом издании для многочисленных иллюстраций нужны весьма различные форматы, группируются иллюстрации тоже по-разному. Исходя из этого, было решено разделить формат полосы на пять частей, иначе говоря — модульных единиц, по ширине и на шесть — по высоте.

На основе выбранного модуля строится модульная сетка (рис. 74), по формату равная полосе будущей книги. Модульная сетка делит книжную полосу на клетки одинаковой величины. Размер клетки по ширине и высоте, иначе говоря — основной шаг сетки, равен модулю (модульной единице).

Клетки отделены одна от другой небольшими промежутками, или пробельными шагами, которые соответствуют принятым для данного издания пробелам между текстом и иллюстрациями (или между расположенными рядом иллюстрациями).

При таком построении модульной сетки в верху книжной полосы осталась еще добавочная полоска — высота ее равна половине основного шага, — которую оформитель предназначил только для колонцифр и колонтитулов.

Модульная сетка — это основа, по которой можно создать и типовую схему верстки, и ее различные варианты, соответствующие особенностям помещаемого на той или другой полосе материала.

Для книги «Скульптура Древней Руси» характерны развороты, где на левой полосе размещены текст и мелкие вспомогательные иллюстрации, на правой же — более крупные основные иллюстрации и подписи к ним (см. рис. 74).

74. Модульная сетка, отдельная страница и разворот из книги Г. К. Вагнера «Скульптура Древней Руси» (художник А. Т. Троянкер)

Начнем с правой стороны разворота. На ней обычно помещаются три-четыре иллюстрации, формат которых различен, но всегда соразмерен выбранному модулю (шагу сетки). В приводимом примере верхний рисунок по ширине равен четырем, а по высоте — трем шагам модульной сетки; каждый из нижних рисунков по ширине равен двум с половиной, а по высоте — двум ее шагам.

Не станем перечислять остальные варианты, их многообразие вполне понятно. Существенно лишь то, что при любом из них формат каждой иллюстрации соразмерен модулю, укладывается (как по высоте, так и по ширине) в определенное число шагов модульной сетки.

При всех вариантах верхний ряд модульной сетки отводится только для подписей к рисункам, причем каждая из них начинается от той же вертикали, что и соответствующая иллюстрация, а по ширине укладывается в один шаг сетки.

Перейдем к левой полосе разворота. Формат каждой из помещенных на ней вспомогательных иллюстраций как по ширине, так и по высоте соответствует одному шагу сетки. Остальная часть полосы занята текстом. И для левой полосы разворота возможны варианты, опять-таки с непременной соразмерностью всех ее элементов модулю.

Благодаря последовательному, можно даже сказать, жесткому проведению принципа модульной системы, все развороты отличаются четкой структурой, и вместе с тем каждый из них имеет свое, индивидуальное решение.

В рассматриваемом издании соразмерность всех иллюстрации модулю оказалась достижимой благодаря тому, что все они в довольно широких пределах могли быть кадрированы, так как воспроизводят лишь фрагменты архитектурно-скульптурного ансамбля. В большинстве же изданий по изобразительному искусству кадрирование иллюстраций недопустимо. Искажать их, для того чтобы применить модульную систему верстки, нельзя.

Модульную систему верстки надо рассматривать не как самоцель, а лишь как метод, при помощи которого можно структурно упорядочить компоновку всего материала книги, придать соразмерность всем его элементам. Именно при таком понимании модульная система верстки приводит к хорошим результатам.

Мы рассказали о модульной системе в основном применительно к верстке иллюстраций. Однако она может быть использована и гораздо шире, например, для размещения заголовков и других элементов текста, для компоновки титульного листа и обложки, для установления размеров полей, даже для построения шрифта.

Справочно-вспомогательные элементы

Наряду с текстом и иллюстрациями, которые передают содержание, в книге есть еще и справочно-вспомогательные элементы. Одни из них помогают читателю ориентироваться в книге и быстро находить в ней нужный раздел или материал, другие облегчают правильную комплектовку книжных блоков. Оформление всех этих элементов должно согласоваться с общей композицией книжных полос и разворотов, принятой в каждом конкретном издании.

К справочно-вспомогательным элементам, которые необходимы для читателя и совокупность которых можно назвать аппаратом ориентировки, принадлежат колонцифры, колонтитулы, оглавления, указатели.

Колонцифры — это порядковые номера страниц. Они (вместе с оглавлением и указателями) помогают быстро найти нужное место в книге и тем самым значительно облегчают пользование ею, однако в самом процессе сплошного чтения колонцифры не участвуют. Такое назначение колонцифр определяет и характер их оформления.

Колонцифры должны быть хорошо заметны, но и не слишком бросаться в глаза при сплошном чтении. Поэтому для них обычно достаточен шрифт своей гарнитуры того же начертания и кегля, что и основной текст. Если основной текст набирается корпусом или более крупным шрифтом, то для них вполне допустим шрифт несколько пониженного кегля (петит). Если же для основного текста выбран петит, то снижать кегль шрифта для колонцифр не следует, чтобы они не стали слишком незаметными. В некоторых справочных изданиях, предназначенных для выборочного чтения, где к колонцифрам приходится обращаться особенно часто, для них целесообразен шрифт несколько большей графической силы, чем для основного текста. Так оформлены, например, колонцифры в «Большой советской энциклопедии» (изд. 3-е).

Располагают колонцифры обычно на нижнем поле, посередине полосы или у ее наружного края (вариант — с небольшим отступом от края, в этом случае колонцифра более заметна).

По колонцифре, расположенной у наружного края, несколько удобнее отыскать нужную страницу — она видна при неполном раскрывании книги. С этой точки зрения такое расположение предпочтительно в изданиях, где к колонцифрам приходится часто обращаться, — в учебниках, научных изданиях с указателями и т. п.

Колонцифра, поставленная посередине формата, усиливает симметричную композицию книжной полосы. Такое расположение ее целесообразно при наличии в книге выключенных на середину заголовков, в сборниках стихов (в этом случае колонцифра подчеркивает центральную вертикальную ось полосы), при двухколонной верстке.

Колонцифра, расположенная внизу, на самом широком нижнем поле, зрительно не сужает его и не требует его увеличения. Если же она поставлена вверху, то верхнее поле становится зрительно более узким, его приходится увеличивать, тем самым уменьшая высоту книжной полосы. Таким образом, расположение колонцифры отдельной строкой вверху неэкономично. Однако при наличии колонтитула целесообразно помещать в одну строку с ним и колонцифру, набирая их шрифтом одинакового кегля. От основного текста колонцифры отделяются небольшими пробелами, равными примерно кеглю строки.

В некоторых изданиях, в связи с общим характером их оформления, колонцифры располагают иначе, например, на наружном боковом поле или в узкой колонке вместе с заголовками, небольшими иллюстрациями и некоторыми другими материалами.

Колонтитулы — это помещаемые (в некоторых изданиях) на полосе названия тех разделов книги, к которым относится расположенный на ней текст.

Различают колонтитулы переменные и постоянные. Переменные — их часто называют «живыми» — меняются на протяжении книги; они помогают читателю найти нужный раздел, ориентироваться в книге. Постоянные, в которых на протяжении всей книги повторяются одни и те же данные (название, фамилия автора), не нужны читателю и с полным основанием называются «мертвыми». Но и переменные колонтитулы целесообразны далеко не во всех изданиях. В основном они нужны в книгах со сложной рубрикацией (например, в научных трудах и учебниках для высшей школы, в сборниках статей, в справочных изданиях). Решая вопрос о колонтитулах для того или другого издания, приходится считаться и с тем, что их введение увеличивает объем издания примерно на 4 %.

В изданиях со сложной рубрикацией на левой (четной) странице книжного разворота в колонтитуле дается название более крупного раздела (например, главы), а на правой (нечетной) — подчиненного ему (например, параграфа); в сборнике статей на левой странице разворота в колонтитуле указывается фамилия автора, а на правой — название статьи; в словаре колонтитул на каждой странице содержит первое и последнее объясняемое слово. Возможны и другие варианты текста колонтитулов.

Шрифт колонтитулов по начертанию должен заметно отличаться от шрифта основного текста. Поэтому их часто набирают курсивом, а в справочных изданиях — полужирным. Размер шрифта обычно назначается несколько меньше, чем для основного текста (если последний не меньше корпуса). Но в справочных изданиях, где роль колонтитулов особенно велика, их (вместе с колонцифрами) сильно выделяют.

Помещают колонтитулы обычно в верху полосы, но иногда и на наружном боковом поле («лежа») и даже на нижнем поле. Последние два способа вряд ли удобны для читателя.

Колонцифры и колонтитулы не ставят на титульных (заглавных) листах, на пустых страницах, а в художественных изданиях — на полосах, целиком занятых иллюстрациями. В этих случаях колонцифры и колонтитулы не нужны читателю. Кроме того, при расположении колонцифр и колонтитулов вверху их обычно не помещают на начальных полосах, а при расположении внизу — на концевых. Однако такой порядок нельзя считать непреложным правилом. Тут надо исходить из интересов читателя. При большом числе спусковых или концевых полос в книге, особенно если они следуют одна за другой (так бывает, например, в сборниках стихов), отсутствие колонцифр на таких полосах затрудняло бы читателю поиски нужной страницы.

Оглавление в книге выполняет двоякую роль. Во-первых, оно дает читателю представление о том, как построена книга, какой круг вопросов в ней освещен. Во-вторых, при помощи оглавления читатель легко находит нужный ему раздел. Поскольку оглавление является справочно-вспомогательным текстом, его обычно набирают шрифтом пониженного кегля (при корпусе — петитом). При этом, если только условия позволяют, очень желательна разбивка оглавления на шпоны — это значительно облегчает пользование им. В изданиях большого формата (например, в книгах по искусству) оглавление, если оно несложно, иной раз приходится разгонять, чтобы оно не потерялось на странице. В таких случаях его набирают шрифтом такого же кегля, как основной текст, и даже более крупным или прописным, сильно увеличивают пробелы между строками, но злоупотреблять такими приемами не следует.

Чтобы оглавление давало представление об архитектонике книги, в нем должно быть ясно показано соподчинение заголовков. Достигается это несколькими приемами. Во-первых, заголовки различных степеней могут быть набраны шрифтом различной силы, например, названия частей — кеглем 8 полужирным прописным, названия глав — кеглем 8 полужирным строчным, названия параграфов — кеглем 8 светлым строчным. Во-вторых, заголовки различных степеней могут быть по-разному расположены, например, названия частей — в красную строку, названия глав — с выключкой в край, названия параграфов — с хорошо заметной втяжкой. Конечно, конкретный выбор шрифтов и способов выключки строк зависит и от сложности оглавления, и от всего характера оформления книги, должен соответствовать ему. Сочетание шрифтовых и композиционных приемов позволяет вполне четко отразить в оглавлении структуру книги.

75. Оглавление с изобразительными элементами, облегчающими поиск (справа — начальная полоса главы с тем же сигнальным знаком, что в оглавлении)

При недостатке места часто прибегают к сокращению оглавления, выбрасывая заголовки низших степеней или помещая их в подбор. Если по характеру книги заголовки низших степеней действительно нужны читателю при пользовании оглавлением, то первый способ недопустим, да и второй нежелателен. Во многих случаях, особенно при коротких заголовках, можно сжать оглавление по-другому — расположив его в две колонки. Такой прием рекомендуется главным образом для производственно-технических, учебных, научных изданий.

Если оглавление имеет сложную структуру или включает длинные заголовки (это часто встречается в научной и учебной книге), то целесообразно набирать его на такой же формат (по ширине), как и весь текст книги. При коротких же заголовках или же при очень широком формате книги (так бывает во многих изданиях литературы по искусству и художественной) следует уменьшать формат оглавления. В противном случае отточия в строках получаются слишком длинными, что мешает находить номер страницы.

В оглавление могут быть введены изобразительные элементы, тематически связанные с заголовками. Этот прием хорошо использовать в справочных, учебных, научно-популярных изданиях. Так, в оглавлении (рис. 75) небольшие изобразительные элементы на черном фоне заверстаны под обрез. На первой странице каждого раздела, на том же уровне, что в оглавлении, и тоже под обрез, соответствующий элемент повторяется. Если, просматривая оглавление (оно помещено в начале книги на правой странице разворота), согнуть блок, то изобразительные элементы внутри книги станут заметны и сразу же покажут, где начинается нужный раздел.

Где следует помещать оглавление? Прежде всего там, где его легко найти — либо в начале книги (конечно, после титульного листа), либо в конце. Если основное назначение оглавления справочное, — так бывает, например, в некоторых изданиях художественной литературы, — то есть основания помещать его в конце книги. В этом случае оно занимает менее заметное место, что соответствует его вспомогательному, справочному назначению, и не задерживает переход читателя от титульного листа к основному тексту литературного произведения. Если же первая задача оглавления — познакомить читателя с тематикой, планом и архитектоникой книги до того, как он начнет читать ее основной текст, то уместно расположить его в начале издания.

Целесообразно помещать оглавление в начале книги и в том случае, если в конце ее приведен предметный, именной или какой-либо другой указатель. При таком расположении читатель легче находит и оглавление, и указатель.

В изданиях, где в конце помещают напечатанные на другой бумаге иллюстрации, иногда располагают оглавление между текстом и иллюстрациями, но такое расположение неудобно для читателя. В книгах такого типа наиболее подходящее для оглавления место — в начале, перед основным текстом.

В большей части отечественных изданий оглавление помещается в конце книги. Это, быть может, отчасти объясняется одним технологическим обстоятельством. Если при верстке материал книги не уложится в целое число печатных листов и остается неудобный для печатания «хвостик», то его иной раз можно убрать, несколько сжав оглавление. Все же во многих научных изданиях оглавление помещается в начале книги. Такое же расположение характерно для зарубежных научных изданий.

В изданиях небольшого объема из-за недостатка места может оказаться необходимым поместить оглавление на обороте титульного листа и даже на обложке.

Указатели предметные, имен собственных и другие очень важны для наведения справок в научных, производственно-технических, учебных и тому подобных изданиях. Текст указателя представляет собой алфавитный перечень предметов (или имен собственных), после каждого из которых указаны страницы, на которых он упоминается. Важнейшая задача оформления этих указателей — облегчить пользование ими.

Исходя из этого, наименование каждого поискового слова начинают с новой строки, лучше — без абзацного отступа, следующие же строки элемента (если они имеются) — с небольшой втяжкой. Номера страниц, на которых помещены основные сведения о предмете, желательно четко выделять шрифтом, например курсивом, полужирный в таких случаях менее заметен (пример 27).

Пример 27

Набор предметного указателя. Курсивом выделены номера страниц, на которых находятся основные сведения

В указателе литературы целесообразно выделять фамилию автора — по ней ведется поиск книги. Сделать это можно различными способами: выделить полужирным, курсивом, прописными. Не подходит в данном случае выделение разрядкой, так как оттиск получается «дырявый», читать его и находить в нем нужную фамилию трудно.

Для компактности указатели набирают шрифтом пониженного кегля, чаще всего петитом. Поскольку при пользовании указателем приходится прочитывать всего лишь несколько строк (к тому же коротких), шрифт такого кегля не затрудняет читателя. Шрифт же мельче петита может быть допущен только в особенно компактных изданиях небольшого формата. Материал указателей обычно располагают в две колонки, а при крупном и широком формате книги — даже в три.

Цвет тоже может служить для ориентировки читателя в книге. Так, в некоторых справочниках различные разделы печатают на бумаге разного цвета.

Нормы и сигнатуры служат для ориентировки типографских работников при комплектовке издания, помогая не перепутать порядок тетрадей (листов) и не включить в книгу «чужую» тетрадь.

Норма представляет собой краткое название книги, или фамилию автора, или номер типографского заказа. Сигнатура указывает порядковый номер тетради в книге. Норму и сигнатуру помещают на первой странице каждой тетради, т. е. при трехсгибной фальцовке — на 17-й, 33-й, 49-й страницах и т. д., при четырехсгибной — на страницах 33-й, 65-й, 97-й и т. д. Сигнатуру со звездочкой повторяют на третьей странице каждой тетради, из которых состоит книга. Поскольку эти элементы не нужны читателю, их набирают мелким шрифтом (кегль 8 и 6) и помещают в низу полосы около корешкового поля. Норму и сигнатуру обычно не ставят на тех полосах, на которых не принято помещать колонцифры.

Титульные элементы книги

Титул — герольд текста — должен

быть сильным и здоровым, а не

неслышно что-то лепетать.

Ян Чихольд

Особое место в книге — на границе между ее внутренними и внешними элементами — занимает титульный лист, или титул. Его назначение— познакомить читателя с книгой, «ввести» в нее. Кроме того, по данным титульного листа регистрируют издания в книгохранилищах и библиотеках, расставляют в книжных магазинах.

Титульные данные

По содержанию и расположению основные данные, помещаемые на титульном листе, можно разделить на четыре группы: заголовочные, выходные, надзаголовочные и подзаголовочные.

Заголовочные — это не только название (заглавие) книги, но и сведения об авторе (или авторах); именно эти данные в первую очередь характеризуют каждую конкретную книгу, и их расположение является существенным для всей композиции титульного листа.

Выходные данные, помещаемые на титуле, включают наименование издательства, место и год издания. Их помещают в низу титульной полосы. Понятие «выходные данные» (по терминологии ГОСТа 7.4—77 «Выходные сведения в издательской продукции») не надо смешивать с понятием «выходные сведения», которое гораздо шире и согласно ГОСТу включает и все титульные данные.

К надзаголовочным данным принадлежат: в официальных и ведомственных изданиях — наименование организации, от имени которой выпускается издание, в серийных изданиях — наименование серии и номер выпуска (если выпуски серии нумеруются) и т. п.

Подзаголовочные данные могут включать: подзаголовок, поясняющий основное заглавие или характеризующий жанр произведения; сведения о составителе, переводчике; в повторных изданиях — порядковый номер издания и т. п.

На титуле могут быть помещены и изобразительные элементы, например, марка издательства, орнамент, рисунок.

В современной книге заметна тенденция к тому, чтобы титул давал больше информации о содержании книги. С этой целью на титуле могут быть помещены еще и оглавление, краткая характеристика книги, важная цитата, научно-познавательные иллюстрации и т. п. Эта тенденция особенно характерна для научных и справочных изданий, но проявляется и в других, даже в изданиях художественной литературы.

76. Однополосный титульный лист: симметрично построенный, одногарнитурный, главные строки подняты в верх полосы

Таким образом, титульный лист может оказаться кратким или подробным, в разной мере загруженным (ср. рис. 76–80). Для разгрузки титульного листа некоторые подзаголовочные данные, например фамилии художника-оформителя, переводчика и т. п., могут быть перенесены на его оборотную сторону.

Виды и оформление титульного листа

Обычно титул бывает однополосным, то есть располагается на одной странице. Но в некоторых изданиях помещают двухполосный титул, занимающий две смежные страницы книжного разворота. Он подчеркивает большую значимость издания, его капитальность.

77. Разворотный титульный лист в многотомном издании: полосы построены асимметрично и неодинаково загружены

Существуют два основных варианта двухполосного титула. В одном варианте каждая полоса представляет собой законченную, в какой-то мере самостоятельную часть общей композиции (рис. 77). Такой вариант часто применяется в многотомных и серийных изданиях. На левой странице разворота, так называемом контртитуле, могут быть помещены сведения, относящиеся ко всему изданию или ко всей серии в целом, а на правой странице — основном титуле — сведения о данном томе (возможны и другие варианты). Подобный титул может быть дан и в переводном издании. При этом слева помещается титул на языке подлинника, справа — на языке перевода. Такого рода титул часто называют разворотным.

В другом варианте композиция двухполосного титула представляет собой единое, неразрывное целое, текст и изобразительные элементы начинаются на левой странице разворота и заканчиваются на правой, часто захватывая и корешковые поля (рис. 78). При таком титуле — в отличие от первого его можно условно назвать распашным — художник-оформитель располагает большим живописным полем, на котором можно разместить крупное изображение или сложную композицию. Распашной титул применяется главным образом в особо оформленных изданиях художественной и научно-популярной литературы, в книгах по искусству.

Иногда в малообъемных брошюрах, рассчитанных на недолгий срок пользования, для экономии бумаги вместо титульного листа помещают титул-шапку. Такой прием часто практикуется в журналах.

Чтобы титул хорошо воспринимался читателем, необходимо из всех помещенных на нем разнообразных и неодинаковых по значению сведений выделить важнейшие, сделать явной связь между ними, выявить их соподчинение и единство. Все это достигается прежде всего соответствующим подбором шрифтов, логичной группировкой строк и их обоснованным расположением.

Шрифтовое оформление титульного листа может быть решено самыми различными способами. Прежде всего титул может быть одногарнитурным или многогарнитурным (ср. рис. 76 и рис. 79). Применяя шрифт одной гарнитуры и даже одного начертания, легче придать оформлению цельность, единство. Но и при умелом подборе двух или нескольких гарнитур можно добиться единства, правда, более сложного; вместе с тем такое сочетание шрифтов дает возможность сильнее выделить те или другие строки титула. Однако при необоснованном, случайном соединении нескольких гарнитур художественная цельность титула теряется, его связь с оформлением остальных элементов книги нарушается.

Наиболее важное значение для читателя имеют заголовочные сведения — фамилия автора и название книги. Они и должны быть выделены наиболее сильно. Обычно название издания дает читателю более существенную информацию, и поэтому именно для него назначают самый крупный шрифт, а фамилию автора набирают несколько меньшим кеглем. Но если название книги носит формальный характер, например «Собрание сочинений», «Рассказы» и т. п., то оно мало дает читателю, ему больше говорит фамилия автора, для которой и выбирают шрифт большей графической силы.

Размер шрифта для всех остальных титульных данных опять-таки выбирается в зависимости от их значения. Однако разница в размере шрифтов на титуле может быть и очень значительной, и умеренной, и совсем небольшой (ср. рис. 79 и рис. 80). Встречаются даже титульные листы, главным образом с небольшой нагрузкой, набранные шрифтом одного кегля. Такое оформление, когда видишь его в первый раз, может показаться оригинальным. Но при сколько-нибудь частом повторении его нелогичность становится все более заметной.

В обычном наборе внутрисловные пробелы между буквами зрительно неодинаковы. Так, пробелы между буквами ГЛ или АД зрительно больше, чем между остальными буквами, в особенности между такими, как НН и ИП. При мелком кегле эта разница почти незаметна, при крупном же она бросается в глаза, слова получаются как бы разорванными. Поэтому в строках крупного кегля (начиная с кг. 16) пробелы между буквами в пределах каждой строки должны быть зрительно выровнены (пример 28).

78. Распашной титульный лист: рисованный, свободно построенный, иллюстрация расположена нэ обеих полосах

79. Титульный лист: асимметрично построенный, разногарнитурный, с резкой разницей в графической силе шрифтов

Некоторые элементы титульных данных, например заглавие книги, подзаголовок, — могут состоять из нескольких строк. В таком случае следует членить текст на строки по смыслу — так, чтобы особенно тесно связанные между собой слова находились в одной строке. Нарушение этого логичного принципа ради того, чтобы получить заранее заданную форму строк, в какой-то мере затрудняет понимание надписи.

Что касается расположения, то различные элементы титула — группы строк — разделяются неодинаковыми пробелами. Величина пробелов подчеркивает большую или меньшую связь между этими элементами. Например, пробел между заглавием книги и ее подзаголовком должен быть меньше, чем между подзаголовком и наименованием издательства. Вместе с тем возможно различное расположение строк по высоте титула. Например (ср. рис. 76–80), главная строка (название книги) может находиться примерно на линии золотого сечения, а может быть и смещена вверх и даже расположена в нижней части полосы; элементы титульного текста могут быть более или менее равномерно распределены по всей высоте полосы, а могут быть и сгруппированы вверху и внизу с большим пробелом между ними (ср. рис. 80 и рис. 76).

Большое значение для компоновки титула имеет объем помещаемого на нем материала, в особенности если он очень велик или очень мал (ср. рис. 76–80). При малой нагрузке титульного листа, особенно если текст его состоит из коротких строк, целесообразно несколько уменьшить высоту титула по сравнению с высотой рядовых полос — в противном случае титул будет казаться слишком вытянутым по вертикали.

80. Разворотный титульный лист: асимметрично построенный, крупные строки равномерно распределены по всей полосе основного титула

Титульный лист может быть скомпонован симметрично или асимметрично (ср. рис. 76 и рис. 79). При симметричном построении все строки (и изобразительные элементы) выключены на середину, благодаря чему титульная композиция приобретает плавный, гармоничный силуэт. При асимметричном построении строки начинаются от одной или нескольких вертикальных осей; возможны и такие композиционные решения, когда те или другие элементы не привязаны к определенным осям, а свободно расположены на плоскости титульного листа. Для асимметричной титульной композиции характерны резкие, угловатые очертания.

Одногарнитурность, плавные переходы от более крупных шрифтов к мелким, симметричное построение способствуют тому, что композиция титула воспринимается как спокойная. При шрифтах же нескольких гарнитур (или сильно отличающихся начертаний), резких контрастах в размере шрифта, асимметричном построении композиция титула производит впечатление динамичной.

Пример 28

Строки крупного кегля со зрительно не выровненными и выровненными апрошами (пробелами между буквами)

Особенно разнообразны и широки возможности композиционного решения двухполосного (разворотного или распашного) титула.

При симметричной композиции обычно обе полосы разворотного титула строятся по одному и тому же принципу. Иногда стремятся даже к тому, чтобы каждому элементу основного титула отвечал аналогичный элемент контртитула. Такая композиция — ее называют зеркальной — хорошо известна читателям, она часто встречается в собраниях сочинений.

При асимметричной композиции загрузка и построение основного титула и контртитула обычно бывают неодинаковы и даже распределение текста может быть несколько неожиданным (см. рис. 77).

Возможно и такое решение, когда и основной титул, и контртитул каждый в отдельности асимметричны, но объединены в рамках симметричной композиции.

Во многих изданиях (в особенности художественной литературы, юбилейных, научно-популярных, в школьных учебниках, в книгах для детей) в композицию титульного листа вводится рисунок, орнамент, шрифт титула пишет художник (рисованный титул), титул печатается в две краски, и даже в несколько красок.

Рисунок на титуле может представлять собой и небольшую виньетку, и довольно крупное изображение. Но независимо от его размеров всегда хочется видеть на титуле рисунок не рядовой, а особенно глубокий и выразительный, усиливающий связь титула с содержанием книги и непременно являющийся органической частью всей титульной композиции.

Своеобразные композиционные решения необходимы, если на титуле помещаются какие-нибудь дополнительные элементы, например оглавление с рисунками и даже начало вступительной статьи, так что чтение текста книги начинается уже при взгляде на титул.

Вторая краска на титуле имеет не только декоративное значение, она прежде всего помогает выделить главное. При нынешнем состоянии полиграфической техники, в особенности офсетной, двухкрасочная печать не вызывает существенных трудностей и сравнительно недорога. Что же касается рисованного шрифта на титуле, то он может быть уместен при особо художественном оформлении издания, но его присутствие в обычных изданиях нецелесообразно. По мере улучшения шрифтового ассортимента, в частности с появлением новых гарнитур для фотонабора, к рисованным титулам прибегают все реже.

Нужны ли особые титульные шрифты или же для набора титулов подходят те же гарнитуры, что и для текста?

Существуют специальные титульные гарнитуры, например Бажановская, Рерберга, Телингатера (см. рис. 23–25), но они находят лишь ограниченное применение. Ими пользуются, главным образом, потому, что многие текстовые гарнитуры, имеющиеся в типографиях, не отвечают современным художественным требованиям.

При создании же шрифтов, обладающих высокими художественными достоинствами, к тому же в нужном ассортименте по начертаниям и кеглям, специальные титульные гарнитуры будут нужны в книге очень редко, превратятся в шрифты для акцидентных работ.

Мы подробно рассмотрели оформление титульного листа потому, что многое сказанное о нем относится и к художественному оформлению внешних элементов книги.

Элементы книги, примыкающие к титулу

Перед разворотом, на котором расположен титул, в некоторых изданиях имеется еще и выходной лист, или авантитул. На нем помещаются либо некоторые титульные данные, либо какой-нибудь небольшой текст (например, лозунг, посвящение), либо издательская марка.

Часто для авантитула используется страница, предшествующая левой полосе разворотного титула. В старину выходной лист называли шмуцтитулом. В буквальном смысле слова это значит «титул для грязи», т. е. предохраняющий настоящий титул от загрязнения. Такое значение этого слова давно забыто, и теперь щмуцтитулами называют заголовки крупных разделов книги, помещенные на отдельных страницах. Шмуцтитулы оформляются, как правило, в соответствии с оформлением основного титула, но несколько сдержаннее.

Шмуцтитул занимает две страницы (оборот его, по традиции, обычно оставляют пустым). Широкое использование его привело бы к увеличению расхода бумаги. Поэтому даже в капитальных изданиях применение шмуцтитулов должно быть функционально обоснованным.

Перед титульным листом, обычно на одном развороте с ним, может быть помещен фронтиспис — вступительная иллюстрация, отображающая основную идею книги или представляющая собой портрет автора. Чаще фронтиспис встречается в изданиях художественной литературы, но он уместен и в капитальных научных и тому подобных изданиях. Иногда фронтиспис печатают на особой бумаге в две или несколько красок; этим подчеркивается его значение.

При разворотном титуле фронтиспис обычно помещают между титульным листом и первой страницей текста. Возможна и такая композиция, когда титул и фронтиспис как бы поменялись местами. Встречаются издания, где вступительная иллюстрация расположена на второй странице обложки. Делается это прежде всего для экономии бумаги, но если для обложки выбрана фактурная бумага, то таким путем получается и добавочный декоративный эффект.

Вместо обычного фронтисписа, занимающего одну страницу, может быть дано более развернутое изобразительное вступление в книгу. Фронтисписом или более развернутыми вступительными иллюстрациями могут сопровождаться и шмуцтитулы. Так, в юбилейном издании труда Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» (Политиздат, 1978) изобразительное вступление, включающее ряд документальных и художественных иллюстраций, занимает шесть страниц.

Выпускные данные

В каждом издании помещаются выпускные данные, которые согласно ГОСТу 7.4—77 входят в ту же систему выходных сведений, что и титульные данные, и поэтому мы рассматриваем их оформление в этой главе. Эти данные можно разделить на две группы — обязательные и рекомендуемые.

Обязательные данные (дата сдачи в набор, дата подписания к печати, формат, объем, тираж, цена книги и т. д.) нужны для учета и контроля работы издательств и полиграфических предприятий.

Рекомендуемые к помещению данные включают имя, отчество и фамилию автора, название книги, фамилии и инициалы редактора, художественного и технического редакторов, корректоров. Помещение этих данных и подчеркивает роль основных участников редакционной работы над данным изданием, и усиливает их ответственность за качество работы.

Поскольку выпускные данные предназначены в основном не для читателей, во многих издательствах на их оформление не обращают внимания. Такое отношение неправильно. Ведь такие данные выполняют нужные в издательском и книжном деле функции.

Выпускные данные надо оформлять так, чтобы ими было удобно пользоваться в работе, но вместе с тем компактно. Их целесообразно набирать шрифтом мелкого кегля — примерно кг. 8 (отчасти в зависимости от формата книги и кегля шрифта основного текста). Фамилию автора, название книги, а также фамилии основных участников редакционной работы желательно выделять. Все данные надо компоновать так, чтобы близкие по характеру данные находились в одной строке или рядом. Вместе с тем оформление выпускных данных должно соответствовать общему оформлению всей книги.

В композицию выпускных данных могут быть включены также изобразительные элементы, перекликающиеся с оформлением титульного листа или характерных для данного издания книжных полос.

В некоторых издательствах для каждой серии или большой группы однородных изданий разработана схема оформления выпускных данных, составленная, конечно, с полным соблюдением указаний ГОСТа. Такой порядок может быть полезен в любом издательстве.

Внешнее оформление книги

Трудно передать то особое

чувство, которое испытываешь,

держа в руках книгу

в художественном переплете,

удовлетворяющем и зрение,

и осязание…

В. А. Фаворский

К внешним элементам книги относятся обложка, переплет и некоторые примыкающие к ним детали — форзац, суперобложка, футляр (форзац необходим для всех изданий, которые выпускаются в переплете, суперобложка и футляр не являются обязательными элементами и применяются для ограниченного круга изданий).

Внешние элементы книги — это как бы ее одежда. От их оформления в большой мере зависит, какое первое впечатление произведет книга на читателя. Как гласит старая пословица — «по платью встречают». Поэтому вполне естественно, что внешнему оформлению книги издательства уделяют много внимания.

Назначение обложки и переплета

Важнейшие внешние элементы книги — обложка и переплет — имеют двоякое назначение. Во-первых, они скрепляют листы книги, защищают их от повреждения и грязи и тем самым делают ее достаточно прочной. Во-вторых, они дают читателю первоначальную общую информацию о книге. В этом отношении у внешних элементов книги много общего с титульным листом, но между ними есть и существенная разница. Мы видим внешние элементы книги не только, когда начинаем ее читать, но и когда рассматриваем витрины книжного магазина или библиотеки. От нашего первого впечатления часто зависит, захотим ли мы подробнее познакомиться с книгой. Таким образом, внешние элементы книги выполняют не только информационную, но и рекламно-пропагандистскую функцию. Поэтому их оформление должно не только соответствовать виду и целевому назначению издания, но и привлекать внимание читателя, вызывать у него интерес к книге, желание прочитать или купить ее.

Внешнее оформление должно быть и декоративным в хорошем смысле этого слова, красивым. Конечно, характер и мера этой декоративности в изданиях различного типа неодинаковы. Но в любом случае декоративность внешнего оформления должна вытекать из содержания и назначения книги, а не превращаться в пустое украшательство.

Типы обложек и переплетов. Область их применения

Первый вопрос внешнего оформления книги — выпустить ее в обложке или в переплете (типы обложек и переплетов показаны на рис. 81).

Обложка, в традиционном понимании этого слова, — это бумажное покрытие книжного блока (то есть комплекта скрепленных между собой листов книги). Строение такой обложки несложно — она представляет собой лист бумаги, который охватывает книжный блок спереди, сзади и со стороны корешка. Те части обложки, которые прикрывают блок спереди и сзади, называются ее сторонками, а та часть ее, которая соответствует корешку блока и скреплена с ним, — корешком обложки.

Обычным материалом для обложки долгое время являлась бумага, более плотная (в полтора-два раза), чем листы книжного блока, но все же недостаточно прочная. Развитие химии позволило создать новые, более прочные материалы для обложки, в которых бумага представляет собой лишь основу, Важнейший из них — бумага, покрытая с одной или с двух сторон прозрачным полимером. Этот материал не только гораздо прочнее обычной бумаги, но и заметно отличается от нее по внешнему виду и оформительским качествам. Прочность чисто бумажной обложки может быть увеличена также припрессовкой к ней прозрачной синтетической пленки или лакировкой. Разработаны и более прочные клеи для скрепления обложки с книжным блоком. Прочность издания в обложке зависит и от способа ее скрепления с книжным блоком, причем сама конструкция обложки может несколько усложняться.

Выпуск издания в обложке производственно гораздо проще и может быть осуществлен гораздо быстрее, чем в переплете. Кроме того, обложка дешевле переплета. Поэтому выпуск изданий в обложке расширяется.

В бумажной обложке выпускаются, главным образом, издания, рассчитанные на краткий или средний срок пользования, на пользование от случая к случаю, а также многие издания небольшого объема (при выпуске в переплете их цена значительно увеличилась бы).

В обложке из более прочных материалов выпускаются и издания большего объема, предназначенные для длительного пользования.

Переплет прочнее обложки, но прочность различных его типов опять-таки зависит от материала и особенностей конструкции. Переплет, или переплетная крышка, имеет более сложную конструкцию, чем обложка. Обычно крышка состоит из нескольких деталей: двух сторонок, корешка, наружного материала для оклейки сторонок (или всей крышки) и отстава — полоски плотной бумаги или тонкого картона, которая наклеивается на корешок крышки с оборотной стороны (отстав увеличивает прочность и упругость корешка); переплетная крышка может быть и цельной, то есть состоять из одной детали, но такие крышки имеют лишь очень ограниченное применение.

В нашей стране обложки и переплеты стандартизированы. По ГОСТу 22240—76 «Обложки и крышки переплетные» обложки разделены на четыре типа (1–4) в зависимости от способа их скрепления с книжным блоком; переплетные крышки разделены на пять типов (5–9) в зависимости от их конструкции.

В издательской и типографской документации необходима полная, включающая все особенности характеристика обложки или переплетной крышки для каждого конкретного издания. Чтобы избежать длинных словесных описаний, в ГОСТе каждому элементу характеристики присвоено условное цифровое обозначение. Для лучшей ориентировки в этих обозначениях даем их сводку. А в приводимом затем описании стандартных обложек и переплетных крышек эти обозначения помещены в скобках.

Условные обозначения, принятые для характеристики стандартных обложек и переплетов Элементы характеристики Условные обозначения Наружный материал Бумага для печати массой 1 мг не менее 100 г 1 Такая же бумага, покрытая с одной стороны прозрачным полимером 2 Такая же бумага, покрытая с двух сторон прозрачным полимером 3 Переплетный материал на бумажной основе 4 Переплетный материал на нетканой основе 5 Переплетный материал на ткани 6 Картон переплетный толщиной не более 0,9 мм 7 Такой же картон, покрытый прозрачным полимером 8 Пластикат 9 Материал для корешка Переплетный материал на бумажной основе 10 ” —---” на нетканой основе 11 ” —---” на ткани 12 Материал для сторонок Картон переплетный толщиной не более 0,9 мм 13 Картон переплетный толщиной не менее 1 мм 14 Материал для отстава Бумага массой 1 м2 от 120 до 200 г 15 Картон переплетный толщиной не более 0,5—0,6 мм 16 Картон переплетный толщиной не менее 1 мм 17 Форма корешка Фальцованный 18 Прямой 19 Кругленый 20 Наличие или отсутствие канта Без канта 21 С кантом 22

Типы обложек и переплетных крышек показаны на рис. 81.

Обложка типа 1 скрепляется с блоком способом крытья внакидку. При таком крытье — его следует применять только для изданий объемом не более 64 страниц, в которых все сфальцованные листы сложены в одну тетрадь («лист в лист»), — обложка представляет собой согнутый пополам лист, который накидывается на эту тетрадь и скрепляется с ней проволочными скобами (возможно и скрепление нитками).

Обложка типа 1 чаще всего изготовляется из бумаги (1); если издание рассчитано на более длительный срок пользования, то подходящим материалом является бумага, покрытая прозрачным полимерным слоем с одной (2) или с двух (3) сторон.

Обложка типа 2 скрепляется с книжным блоком способом обыкновенного крытья, т. е. приклеивается к нему только по корешку.

Материал для обложки этого типа такой же, как для типа 1, за исключением бумаги с полимерным покрытием с двух сторон (покрытие на оборотной стороне обложки мешало бы ее склеиванию с корешком блока).

81. Типы обложек и переплетных крышек

Обложку типа 3 приклеивают не только к корешку книжного блока, но частично (на ширину в несколько миллиметров) и к корешковому полю на первой и последней страницах книжного блока, то есть способом крытья вроспуск. Такое крытье прочнее обыкновенного, но несколько более трудоемко. Для лучшего открывания обложку по линиям приклейки обычно предварительно бигуют (прогибают), образуя на ней рубчик. Крытье вроспуск делает издание более прочным, чем при обыкновенном крытье, и обложка типа 3 применяется широко, обложка же типа 2 — редко.

Обложка типа 4 состоит из двух сторонок, которые соединены материалом для окантовки корешка книжного блока. Способ крытья — вроспуск.

В качестве материала для сторонок рекомендуется бумага (1, 2) или переплетный картон (7, 8). Для корешка (окантовки) служит переплетный материал (11, 12). Обложка типа 4 гораздо прочнее, чем обложки остальных типов, однако изготовление ее значительно сложнее. Применяется она преимущественно для изданий большого объема.

Переплетная крышка типа 5 — составная. Она имеет картонные (14) сторонки, которые соединены корешком из прочного переплетного материала (11, 12). Сторонки оклеены бумагой (1, 2) или переплетным материалом (4, 5, 6). С внутренней стороны к корешку крышки приклеен отстав из бумаги (15).

Переплетная крышка типа 5 с оклейкой сторонок бумагой широко применяется для учебников, отдельных произведений политической, научной, научно-популярной, производственно-технической, справочной, художественной и детской литературы.

Переплетная крышка типа 5 с оклейкой сторонок тканью или ее заменителями применяется в основном для изданий, рассчитанных на особенно долговременное и частое пользование.

Переплетная крышка типа 6 — цельная, из одной детали. Изготовляется она из картона (7), переплетного материала на бумажной, или нетканой основе (4, 5), или пластиката (9).

Переплетные крышки этого типа из переплетных материалов подходят для изданий, предназначенных для пользования в производственной или полевой обстановке, например: технических справочников карманного формата и военных уставов.

Крышки этого же типа из картона дешевле, но непрочны. Они предназначены в основном для рассчитанных на короткий срок пользования справочных и производственно-инструктивных изданий.

Крышки типа 6 из пластиката отличаются высокой прочностью. Однако пластикат является сравнительно дорогим материалом, изготовление из него крышек пока еще весьма трудоемко, и поэтому такие крышки применяются очень редко.

Переплетная крышка типа 7 — цельнокрытая, то есть картонные (13, 14) сторонки и бумажный (15) отстав оклеены одним материалом: бумагой (1, 2) или переплетным материалом (4, 5, 6).

При оклейке обычной бумагой прочность крышек типа 7 невелика и в них выпускаются главным образом такие издания художественной литературы и книги по искусству, которые рассчитаны в основном на индивидуальное пользование.

Но если крышка оклеена бумагой, к которой (после печатания на ней) припрессована прозрачная синтетическая пленка, или бумагой с прозрачным полимерным покрытием, то ее прочность значительно повышается и она может применяться для более широкого круга изданий, в том числе даже для учебников.

При оклейке заменителями ткани крышки еще более прочны. Этот вариант крышки типа 7 очень широко распространен, в том числе и для изданий, рассчитанных на очень длительное пользование, даже для таких, как собрания сочинений.

Крышки типа 7, оклеенные тканью, самые прочные. В них выпускаются лишь капитальные издания, например энциклопедии, и издания в особом оформлении.

Переплетная крышка типа 8 имеет накладные картонные (14) сторонки и накладной корешок из переплетного материала (11, 12). Сторонки покрыты бумагой (2) или переплетным материалом с загибкой с четырех сторон. Корешок покрыт материалом с загибкой сверху и снизу. Отстав — из картона (17). Крышки этого типа прочны и оригинальны, но трудоемки в изготовлении. Применяются они лишь для изданий в особом оформлении.

Переплетная крышка типа 9 отличается от типа 8 тем, что не имеет отстава и корешок приклеивается непосредственно к корешку книжного блока (иначе говоря — окантовывает его). Крышки типа 9 из-за характера корешка и отсутствия отстава менее прочны, чем крышки типа 8. Применяются они очень редко.

Переплетные крышки некоторых типов имеют варианты: с корешком кругленым или прямым, с кантом или без него, с углами прямыми или круглеными.

Согласно ГОСТу приняты условные обозначения типов и отдельных показателей обложек и переплетных крышек. Например, выражение 5.1.12.14.15.20.22 обозначает переплетную крышку типа 5 (составную), где материалом для оклейки сторонок служит бумага, для корешка — переплетная ткань, для сторонок — картон переплетный толщиной не менее 1 мм, для отстава — бумага, где корешок кругленый и есть кант.

Оформление обложки и переплета

Какие сведения о книге поместить на обложке или переплете? Как подать эти сведения? Вот основные вопросы, связанные с информационно-рекламной функцией ее внешних элементов. Чтобы читатель, увидев книгу, решил купить ее или захотел прочитать, он должен прежде всего узнать название книги и фамилию ее автора. Ему могут оказаться полезны и другие титульные данные, но из них для каждой конкретной книги приходится выбирать лишь наиболее важные, так как текст на переплете или обложке должен быть напечатан достаточно крупным шрифтом. Все же на обложках или переплетах, сторонки которых оклеены бумагой, обычно помещают несколько больше сведений, чем на переплетах, оклеенных тканью или ее заменителями, — на бумаге можно четко отпечатать более мелкий шрифт, чем на ткани или подобном ей материале.

Чисто шрифтовое (или с добавлением элементов несложного орнамента) оформление переплета характерно для изданий политической, научной, производственно-технической, справочной литературы, для подписных изданий.

Шрифтовая надпись на переплете (обложке) имеет прежде всего информационное значение. Исходя из этого, казалось бы, достаточно, чтобы она была выполнена четким шрифтом. И все же важно, чтобы шрифт был не только четок, но и красив, а вся композиция (размеры различных элементов надписи, интервалы между ними, разбивка на строки и т. п.) — логична и обоснованна.

Рисунок шрифта чаще всего не связан непосредственно с содержанием книги. Однако возможно, в особенности в изданиях художественной литературы (но не только в них), и такое решение, при котором рисунок шрифта путем более или менее сложных ассоциаций оказывается связанным с содержанием книги, говорит читателю о нем (рис. 82).

В композицию на обложке или переплете часто входят, кроме шрифта, еще и изобразительные элементы — орнаментальные, эмблематические (или символические), тематические, сюжетные. Все они в той или иной мере говорят о содержании книги.

Изображения, помещаемые на переплете или обложке, могут иметь, как и шрифтовые надписи, информационное значение. Например, изображение печатной машины сообщает о полиграфической тематике книги. Но и при таком подходе нельзя допускать, чтобы изображение на переплете или обложке было шаблонным, оно должно быть выразительным и интересным (рис. 83) (кстати сказать, фотографию для этой обложки выбрал из своего архива именно редактор книги).

Большой интерес к книге могут вызывать изображения, не прямо рассказывающие об ее содержании, а лишь ассоциативно связанные с ним. Такое решение возможно не только в изданиях художественной литературы (рис. 84), но и в агитационно-пропагандистских (рис. 85), научно-популярных и других.

В изданиях с художественными иллюстрациями рисунок на обложке или суперобложке имеет особое значение — он открывает всю сюиту иллюстраций.

Всегда ли оформление переплета или обложки должно быть броским? Броскость помогает заметить книгу на витрине книжного магазина, и это имеет рекламное значение, но в наших условиях в настоящее время это далеко не всегда существенно. А когда берешь книгу в руки, гораздо важнее другое— чтобы ее внешнее оформление соответствующим образом настраивало тебя. Так, на переплетах двухтомника Андерсена (художники Трауготы; рис. 86) нет ничего броского, на них помещен лишь ряд легких перовых рисунков. Но выполнены они настолько в андерсеновском духе, что, глядя на них, уже предвкушаешь радость от встречи с творениями великого сказочника.

Иной раз встречается совсем неожиданное и вместе с тем интересное оформление переплета или обложки. Например, на обложке книги Э. Багрицкого «Юго-Запад» (рис. 87) помещено воспроизведение гравюры Дюрера, оказавшейся глубоко созвучной мыслям и чувствам поэта.

На задней сторонке переплета или обложки, в ее левой верхней части, указывается цена книги. То, что для сведений о цене установлено постоянное место, удобно и для покупателя, и для книготорговых работников. На задней сторонке могут быть помещены также изобразительные элементы, продолжающие оформление передней сторонки, или же аннотация, сведения об авторе и тому подобное.

На обложке изобразительные и текстовые элементы могут быть расположены не только на лицевой стороне, но и на внутренней.

82. Рисунок шрифта на переплете ассоциируется с содержанием и духом литературного произведения

83. Обложка научно-популярной книги с хорошо выбранной фотоиллюстрацией

84. Рисунок на обложке, ассоциативно связанный с названием книги

85. Необычное оформление переплета агитационно-пропагандистского издания, вызывающее интерес к нему

Разыскивая нужную книгу на книжной полке или в стопке на столе, мы видим только ее корешок. Поэтому на корешке переплета или обложки, если его ширина позволяет, печатают название книги, или фамилию автора, или то и другое. В многотомных изданиях на корешке указывают и порядковый номер тома. В зависимости от толщины книги надписи на корешке могут быть помещены как поперек, так и вдоль его. В последнем случае у нас принято располагать надпись так, чтобы она читалась, когда книга стоит на полке, снизу вверх. Но при таком расположении, когда стопка книг лежит на столе, надпись получается перевернутой. Чтобы подчеркнуть настольный характер издания, иногда надпись помещают наоборот (см., например, многотомное издание «Советский Союз», изд-во «Мысль»).

На корешке, отчасти в декоративных целях, нередко помещают орнамент или небольшой рисунок. Вместе с тем по этим графическим элементам легче отличить определенную книгу от других (когда мы видим их со стороны корешка). Такой прием может быть интересно использован в изданиях художественной и научно-популярной литературы при серийном оформлении.

Все графические элементы — шрифтовые надписи, изображения, помещенные на обложке или переплете, — должны быть композиционно объединены. К композиции передней сторонки в известной мере относится сказанное выше о логичности построения титульного листа. Вместе с тем особое назначение переплета и обложки, их объемность (трехмерность), возможность применения различных по фактуре материалов, особенное значение изобразительных элементов — все это позволяет внести большое разнообразие в оформление внешних элементов книги, находить все новые и новые композиционные решения.

Отметим некоторые специфические особенности оформления переплета и обложки. Одна из них — широкое использование цвета. Печать на обложке и переплете очень часто делается в несколько красок, и их удачное сочетание с цветом и фактурой бумаги и переплетных материалов позволяет получить большой художественный эффект. Спокойному оформлению более соответствуют нерезкие сочетания цветов, динамичному — контрастные.

Другая особенность оформления некоторых видов переплета— применение тиснения, то есть такой печати, которая изменяет рельеф поверхности переплетной крышки. Тиснение используют главным образом на переплетах, оклеенных тканью или ее заменителями, а иногда — и на оклеенных достаточно прочной бумагой.

Различают несколько видов тиснения. Углубленное красочное тиснение широко используется как для основных текстовых элементов (заглавие книги, фамилия автора), так и для воспроизведения орнамента и рисунка. Углубленное бескрасочное тиснение («блинт») применяется главным образом для второстепенных текстовых элементов, например, названия издательства и цены, частично — для орнамента и рисунков, для создания фона. Рельефное, или конгревное (по имени считавшегося изобретателем этого способа англичанина Конгрева), тиснение позволяет получить неодинаковую высоту рельефа на различных участках изображения, что придает ему некоторое сходство со скульптурой — барельефом. Рельефное тиснение технически сложно, и им пользуются в основном для изданий, выпускаемых в особом оформлении. Часто на переплете имеется тиснение двух или даже трех видов.

Тиснение мелких изобразительных элементов связано с техническими трудностями. Поэтому в оригиналах для тиснения рисунки дают без очень мелких деталей.

86. Переплет, оформление которого хорошо соответствует духу помещенных в книге произведений

87. Обложка книги советского поэта с репродукцией гравюры художника эпохи Возрождения

К бумаге для оклейки переплета, так же как и к обложке, может быть припрессована прозрачная синтетическая пленка. Таким путем значительно увеличивается прочность этих элементов книги, а вместе с тем их поверхность приобретает специфический блеск. Покрытие пленкой целесообразно и в гигиеническом отношении. Особенно целесообразен этот прием в оформлении книг для детей, школьных учебников, научно-популярных и литературно-художественных изданий, литературы для туристов.

Особенности конструкции книжного блока. Приложения

Если книга выпускается в переплете, то конструкция и оформление книжного блока могут иметь некоторые особенности.

При переплетах с кантом и объеме не менее 160 страниц корешок блока вверху и внизу обычно оклеивают капталом — полоской тесьмы с утолщенной кромкой. Каптал, цвет которого подходит к цвету переплета, не только скрепляет листы блока, но и придает его корешку более аккуратный вид, украшает книгу.

Некоторые издания в переплете, к которым читатель часто обращается, или книги, предназначенные для медленного чтения (например, серия «Классики науки», выпускаемая издательством «Наука»), и книги в улучшенном оформлении снабжаются ленточкой-закладкой, приклеенной под капталом к корешку книжного блока. Такая ленточка облегчает пользование книгой и способствует ее сохранности.

В капитальных изданиях целесообразно иметь две-три ленточки-закладки различных цветов.

Верхний обрез блока (или верхний и боковой) может быть окрашен в цвет, гармонирующий с цветом переплета. Этот прием имеет декоративное значение. Если же обрез, кроме того, имеет как бы полированную поверхность, то с него легче стирать пыль.

Иногда обрез блока торшонируют, то есть делают его поверхность неровной, волнистой. Такая отделка обреза в какой-то мере имитирует неровные края бумаги ручной выработки и тем самым стилизует книгу «под старину».

В объемистых словарях и тому подобных справочных изданиях на переднем боковом поле блока могут быть сделаны наклейки и высечки, благодаря чему становится легче находить слова на ту или другую букву. Такой прием целесообразен, но применяется очень редко, так как процесс наклейки и высечки пока еще не механизирован.

В каталогах часто бывает желательна возможность вынимать отдельные листы, дополнять издание новым материалом или удалять из него устаревший. С этой целью книжный блок комплектуют не из сфальцованных тетрадей, как это делается обычно, а из двухстраничных листков. Комплекты листков соответствующим образом просекают по корешковому полю и затем надевают на скобы специального приспособления (металлического или пластмассового), которое прикреплено к переплетной крышке. Скобы легко раскрываются и закрываются, позволяя обновлять помещенный в издании материал. Чтобы легче находить в таких изданиях нужный листок, иногда начинают каждый раздел шмуцтитулом, напечатанным на тонком картоне.

В изданиях, выпускаемых в особом оформлении, возможны и другие особенности формирования и конструкции блока. Встречаются, например, издания, где различные элементы книжного блока напечатаны на листах, не одинаковых по формату и цвету.

В отдельных, особо оформленных изданиях, где на каждом развороте помещен крупный рисунок (он может занимать и корешковые поля), печать производят с одной стороны бумажного листа. При этом брошюровочные работы производят так, что в готовой книге читатель видит только страницы с оттисками, а незапечатанные страницы скрыты.

В изданиях для детей иной раз отказываются от прямоугольной формы книжного блока (рис. 88). В книжках-игрушках встречается и такая конструкция, благодаря которой при раскрывании книги на разворотах появляются трехмерные композиции.

Некоторые издания включают и такие элементы, которыми удобнее пользоваться, если они не скреплены с книжным блоком, — таковы, например, картографические приложения к учебникам истории.

В современной книге встречаются приложения и других видов. Один из них — это своего рода инструменты для практической работы (например, в книгах о техническом редактировании — линейки для специальных расчетов). Другой вид приложений — это аудиоэлементы: граммофонные пластинки или магнитофонные ленты с записью, например, стихов в исполнении автора или текста на иностранном языке с правильным произношением.

88. Детская книжка непрямоугольной формы

В некоторых случаях, например в учебниках иностранных языков, аудиоэлементы могут быть равноправной и даже доминирующей частью издания.

Для приложений в одних случаях достаточен бумажный карман, который приклеивается к заднему форзацу, в других, — например для аудиовизуальных изданий, необходим футляр или коробка, материал, конструкция и внешнее оформление которых должны быть хорошо продуманы. В частности, коробки сложной конструкции для аудиовизуальных изданий целесообразно изготовлять из пенопласта. А если издание выпущено в обложке, то грампластинка может быть соединена с обложкой своего рода скобой, получаемой путем просечки.

Суперобложка

Суперобложка — это легкая, обычно бумажная покрышка, которая охватывает снаружи весь переплет и держится на нем при помощи клапанов.

Первоначально суперобложка служила для защиты переплета от загрязнения. Она изготовлялась из плотной бумаги немаркого цвета, на ней не было печати, применялась она только для изданий капитальных или в особенно нарядных переплетах. Защитная суперобложка используется и в настоящее время, но теперь для нее существует и более подходящий материал — синтетическая пленка (более толстая, чем для припрессовки к обложке или переплету), которая гораздо прочнее бумаги, гигиеничнее и, наконец, прозрачна и позволяет видеть все помещенное на переплете. На пленке может быть отпечатан рисунок (или текст).

89. Суперобложка, оформление которой ассоциативно и глубоко связано с содержанием книги

Постепенно суперобложка стала применяться и как полноценный элемент оформления книги, придающий ему особенное изящество и художественную законченность. Такому использованию суперобложки способствовало то обстоятельство, что на оклеенных тканью или ее заменителями переплетах нельзя отпечатать столь сложное изображение, нельзя так широко использовать цвет, как на бумаге. Сдержанное оформление переплета стали дополнять связанным с содержанием книги и вместе с тем декоративным оформлением суперобложки. Суперобложка этого типа (рис. 89) превосходно вводит читателя в книгу, украшает ее, но защитных функций, конечно, не выполняет. Наоборот, она требует бережного отношения к себе.

Суперобложка применяется, главным образом, для изданий в особо художественном внешнем оформлении. На клапанах суперобложки помещают набранную мелким шрифтом информацию о книге, иногда дополняя ее небольшими изобразительными элементами.

На задней сторонке и заднем клапане суперобложки можно поместить информацию не только о данной книге, но и о близких по содержанию и читательскому назначению изданиях. Подобную информацию целесообразно помещать и на задней сторонке обложки (как на лицевой, так и на оборотной стороне), и на свободных страницах, которые иногда остаются в конце книги. Суперобложкой покрывают порой не переплет, а обложку, чтобы сделать ее более прочной и плотной. В этом случае суперобложку следует приклеивать к корешку книги, чтобы она не соскальзывала с обложки.

Форзац

Необходимым элементом книги в переплете являются форзацы, один из которых соединяет первый лист книжного блока с передней сторонкой переплетной крышки, а второй — последний лист блока с задней сторонкой. Участвуя в скреплении переплетной крышки с книжным блоком, форзацы увеличивают прочность этого скрепления и, закрывая концы марли и грубую поверхность картона, придают оборотной стороне крышки аккуратный вид.

Форзац используется и как элемент художественного оформления. На нем могут быть помещены рисунок, орнамент, узор, текст, связанные с содержанием книги. Даже самый цвет форзаца может быть использован для того, чтобы связать оформление переплета и титульного листа. Своеобразной разновидностью узорного форзаца является форзац из тисненой бумаги.

Долгое время на изобразительный форзац смотрели как на только декоративный элемент. В соответствии с таким взглядом его помещали главным образом в наиболее нарядных' изданиях, например, в книгах подарочного типа, юбилейных изданиях и т. п. Однако изображение на форзаце может иметь не только декоративное, но вместе с тем и познавательное значение. Именно такого типа изобразительный форзац все шире применяется в школьных учебниках, справочниках, научно-популярных и научно-технических изданиях.

При этом иной раз на форзацы выносятся такие рисунки, которые и по тематике, и по размеру мало отличаются от иллюстраций в тексте; такое решение дает какую-то экономию бумаги, но не учитывает специфики форзаца. Довольно часто на нем помещаются крупные рисунки, карты или таблицы, занимающие целый разворот; такое решение является более обоснованным. Но самый лучший вариант — это когда на форзаце помещен специально подготовленный (предназначенный именно для него) изобразительный материал.

Поясним эту мысль примером (рис. 90). В школьном учебнике истории средних веков на форзацах (художник Б. Рытман) скомпонованы двадцать четыре рисунка, каждый из которых лаконично и в какой-то мере даже условно отображает одно из важных событий средневековья (в рисунки введены и хронологические даты). При первом знакомстве эти рисунки кажутся школьнику несколько загадочными, но именно поэтому вызывают интерес. В конце каждой главы учащимся предлагают запомнить даты важнейших событий, и оказывается, что именно с ними связаны рисунки на форзаце. И тогда оживленная рисунками хронология легче усваивается. А когда приходит время повторить пройденный материал, рисунки становятся опорными пунктами для повторения.

90. Хорошо продуманное оформление изобразительного форзаца

При декоративном решении обычно одно и то же изображение повторяется на обоих форзацах. Если же на них дается познавательный материал, то целесообразно помещать на передних и задних страницах различные изображения.

Форзац — промежуточное звено между переплетом и титульным листом. Он не имеет такого важного значения, как эти два элемента книги. Поэтому было бы необоснованным превращать его в графически самый сильный элемент внешнего оформления.

Футляр

Некоторые наиболее ценные издания и книги, предназначенные для рассылки по почте или для особого хранения, выпускаются в картонных футлярах. Полезно, если на боковых стенках футляра (или на одной из них, если футляр имеет клапан, закрывающий корешок) есть полукруглый вырез для пальца — благодаря этому книга легче вынимается.

Футляр выполняет не только защитную функцию. Для изданий в особо художественном оформлении и футляр подается соответствующим образом. Его оклеивают белой или цветной бумагой, на нем помещают декоративные или тематические изобразительные элементы, можно хорошо обыграть его трехмерность. Такого рода футляр в большой мере определяет весь облик издания, его оформление влияет на первое впечатление читателя от книги. В футляре может быть высечено «окно», закрытое прозрачной пленкой, сквозь которую видно изображение на переплете.

Иногда в футляре выпускается целая группа изданий. В этом случае наличие футляра помогает сохранить всю группу вместе. При таком назначении для футляра подходит полуоткрытая форма, при которой удобнее вынимать книги и ставить их обратно.

Футляр или коробка (возможно, усложненной конструкции, например, с несколькими отделениями) могут быть нужны и для изданий с приложениями.

Чтобы правильно выбрать и оценить внешнее оформление книги, необходимо хорошо знать ее содержание, глубоко понимать ее основные идеи. Поэтому вопросы внешнего оформления книги должны решаться непременно с участием редактора книги, а если возможно — и ее автора.

Внешнее оформление имеет большое значение для судьбы издания. Часто от него зависит, разойдется ли тираж книги или надолго осядет на книжных складах.

Именно то обстоятельство, что читатель часто судит о книге по ее внешнему виду, возлагает на издательства особую ответственность за ее внешнее оформление. Оно действительно должно соответствовать типу и содержанию книги и не вводить в заблуждение читателя. И такому оформлению может помочь редактор, который глубже остальных знает содержание книги, понимает ее основные идеи.

Полиграфическая техника и оформление книги

Мы радуемся новым средствам,

которые предоставляет в наше

распоряжение техника.

Эль Лисицкий

Как бы хорошо ни было подготовлено оформление книги издательством, его качество в конечном счете зависит и от полиграфического исполнения.

Редактору необходимо разбираться в основных вопросах полиграфического исполнения книги. Только при этом условии он будет понимать, что может дать для оформления книги тот или другой вид полиграфической техники, с какими оформительскими ограничениями надо считаться при технических возможностях определенного полиграфического предприятия, каким требованиям должны отвечать оригиналы текста и иллюстраций в каждом конкретном случае, наконец, в чем отличие хорошего полиграфического исполнения от посредственного.

Говоря о роли полиграфического исполнения в оформлении книги, надо различать две стороны вопроса — правильность выбора полиграфической техники и качество полиграфических работ.

Понятие о печатной форме и основных видах печати

Современная полиграфическая техника располагает несколькими способами для воспроизведения текста книги и ее изобразительного материала. При любом из них для получения полиграфических отпечатков (оттисков) необходима прежде всего печатная форма — предмет, на поверхность которого нанесено изображение, способное давать отпечаток на бумаге или на другом материале. Печатная форма может иметь различный вид: она может быть плоской или цилиндрической, цельной или составной, может быть сделана из различных материалов.

Если на это изображение нанести краску и затем прижать к печатной форме лист бумаги или другой материал, то краска перейдет с печатной формы на этот материал и на нем получится оттиск данного изображения. Повторяя эти операции, можно получить требуемое количество (тираж) одинаковых оттисков. Во всех основных способах печатание основано на механической передаче краски с печатной формы на бумагу или другую воспринимающую поверхность. В последние десятилетия появились и развиваются другие способы, в которых перенесение изображения с печатной формы на бумагу или на другой материал основано не на давлении, а на электростатических и электромагнитных явлениях. Но эти способы пока применяются только для получения копий рукописных или уже напечатанных материалов.

Таким образом, полиграфическое воспроизведение включает два основных производственных процесса: 1) изготовление печатной формы и 2) печатание тиража.

На печатной форме есть участки, которые несут на себе изображение (в процессе печатания они принимают краску и затем передают ее на бумагу), — это печатающие элементы. Другие участки печатной формы свободны от изображения, они не принимают краску (или же ее удаляют с них) и при печатании не дают оттиска — это пробельные элементы.

По положению печатающих и пробельных элементов различают три основных вида печатной формы, причем каждому из этих видов соответствует и особый способ получения отпечатков. Иначе говоря, по строению печатной формы и способу печатания различают три основных, «классических» вида полиграфической техники: высокую, плоскую и глубокую печать.

Все эти виды полиграфической техники могут служить для воспроизведения как текста, так и иллюстраций. Но при любом виде печати сохраняется существенное различие между оформительскими требованиями к текстовым и иллюстрационным печатным формам в отношении воспроизведения оригиналов. Текстовая печатная форма должна обеспечить точную передачу содержания литературного произведения, однако вовсе не требуется, чтобы буквы типографского шрифта имели точно такую же форму, какую они имеют в издательском оригинале. Иллюстрационная же печатная форма должна возможно более точно передавать не только содержание, но и графическую форму воспроизводимого оригинала.

В основе изготовления текстовой печатной формы при любом виде печати обычно лежит способ набора. В основе же современных способов изготовления иллюстрационных печатных форм лежат фоторепродукционные и электронно-гравировальные процессы. Ручные способы изготовления иллюстрационных форм применяются теперь только в тех случаях, когда создаваемое художником произведение непосредственно является и печатной формой (например, гравюра на дереве).

Кратко рассматривая основные виды полиграфической техники, мы обратим основное внимание на то, что может дать каждый из них для лучшего полиграфического воспроизведения как текстовых, так и изобразительных (иллюстрационных) элементов книги.

Высокая печать

В форме для высокой печати (рис. 91) печатающие элементы возвышаются над пробельными и находятся в одной плоскости. На такую форму специальными валиками наносится тонкий слой густой, вязкой краски. Она попадает только на рельефные (возвышающиеся) части формы, и в процессе печатания лишь они дают оттиск. Поскольку все рельефные части печатной формы находятся в одной плоскости, краска ложится на них ровным слоем, а бумага при печатании равномерно (благодаря особой подготовительной операции— приправке) прижимается ко всему рельефу. В результате все печатающие элементы дают одинаковый по силе тона отпечаток. Высокую печать часто называют типографской.

91. Получение оттиска способом высокой печати (схема): 1 — печатная форма; 2 — печатный цилиндр (пресс); 3 — бумага; 4 — краска на печатающих элементах формы; 5 — оттиск на бумаге

До последних десятилетий способ высокой печати был наиболее распространенным, да и в настоящее время в нашей полиграфии он применяется шире остальных.

Изготовление текстовой печатной формы

Текстовая печатная форма для высокой печати изготовляется путем набора.

Самый старый способ набора — ручной. Для него служит различный наборный материал: литеры — брусочки с рельефным изображением букв и различных знаков, шпации — брусочки для образования пробелов в пределах строки, шпоны — пластинки для увеличения пробелов между строками, марзаны — бруски для заполнения крупных пробелов (например, на начальных и концевых полосах). Ручной набор очень трудоемок, и теперь этим способом еще набираются главным образом такие сложные виды текста, для которых нужен особый ассортимент наборных знаков или их особенное расположение.

Механизированный металлический набор производится на машинах двух типов — строкоотливных (линотипах) и буквоотливных (монотипах). Машинный набор выполняется при помощи матриц — формочек с углубленным изображением (очком) букв, цифр, знаков. С матриц на линотипах отливаются целые строки набора, на монотипах — отдельные литеры, которые автоматически собираются в строки заданного формата.

В отечественных типографиях широко распространены строкоотливные наборные машины, на которых можно набирать строки от 6 до 12 кегля (существуют и машины для набора шрифтами более крупного кегля; они служат для набора титулов, обложек и т. п.) при длине строки от 11/2 до 7 квадратов.

По возможностям набора строкоотливные машины можно разделить на две основные группы: машины, на которых набранная строка включает матрицы только из одного магазина (одноразборочные машины), и те, на которых набранная строка может включать матрицы из двух магазинов (двухразборочные машины).

Возможности набора на одноразборочной машине ограничены тем, что в одном ее магазине можно разместить только матрицы строчных и прописных букв какого-нибудь одного алфавита, одной гарнитуры и одного кегля вместе с соответствующими цифрами и знаками препинания. Если же в тексте встречаются еще и другие буквы или знаки, то наборщику приходится прибегать к дополнительным (подвесным) матрицам, вставляя их от руки в набираемую строку. Вставка подвесных матриц замедляет и удорожает набор. При необходимости широко прибегать к ним набор на строкоотливной машине экономически нецелесообразен.

Матрицы строкоотливных наборных машин двухбуквенные, то есть на каждой из них имеется два очка: одно — прямое светлое, другое — прямое полужирное или же курсивное светлое. Благодаря этому даже на одноразборочных машинах можно получать строки с одним из этих видов шрифтовых выделений.

Для набора текста, в котором встречается широкий ассортимент букв и знаков (например, шрифтовые выделения двух видов, буквы русского и латинского алфавитов, специальные математические знаки), предназначены двухразборочные машины, устройство которых позволяет смешивать в одной строке матрицы из двух магазинов. На таких машинах можно набирать даже языковые словари и математические формулы. Но при этом в двухстрочных (или многострочных) частях формулы двухстрочную часть (числитель и знаменатель) приходится набирать шрифтом того же кегля, что и однострочную. В противном случае ассортимент необходимых матриц не уместился бы в магазинах машины.

На строкоотливных машинах возможен также набор таблиц и выводов, но по технологическим причинам строки боковика набираются без отточий, а прографка таблицы — без линеек.

Существуют строкоотливные машины полуавтоматические и автоматические. Производительность их при наборе сплошного текста достигает соответственно примерно 15–16 и 35–40 тыс. знаков в час. Вместе с тем правка корректуры строкоотливного набора сравнительно сложна и трудоемка. Чтобы исправить хотя бы один знак в строке, необходимо заново набрать и отлить всю строку, а затем вынуть из набора строку с ошибкой и поставить на ее место новую. Если же при правке в строку вставляется (или, наоборот, из нее выбрасывается) несколько слов или знаков, то приходится набирать заново несколько строк, во многих случаях — до конца абзаца.

Буквоотливные наборные машины, на которых набор получается, как упоминалось, в виде отдельных литер, собранных в строки заданного формата, по возможностям набора во многом отличаются от строкоотливных.

На наиболее современных буквоотливных наборных машинах можно получать строки длиной до 10 квадратов включительно, то есть большей длины, чем на строкоотливных, а набор производится матрицами для 329 букв и знаков. При таком количестве матриц можно, в зависимости от характера набираемого текста, подобрать такой их комплект, который включает необходимые буквы добавочных алфавитов (например, латинского и греческого), или два выделительных шрифта (полужирный и курсив), или ряд специальных математических и других знаков.

Правка корректуры в буквоотливном наборе выполняется гораздо проще, чем в строкоотливном. Для исправления ошибки достаточно заменить неправильную литеру. При добавлении же или замене слов и целых предложений приходится переставлять набор в пределах нескольких строк, но не набирать текст заново (как это приходится делать в строкоотливном наборе).

Благодаря этим особенностям буквоотливной набор применяется главным образом для изданий со сложными выделениями в тексте или с длиной строки более 7 квадратов.

При всех описанных способах набора сперва из набранных строк образуются длинные столбцы — гранки; в дальнейшем путем верстки набору придают вид полос заданного формата, которые соответствуют страницам будущей книги. Если в издании есть иллюстрации, то при верстке в полосы включают клише — рельефные формы для печатания изобразительных элементов (об изготовлении клише см. ниже). Обычно издательство получает для корректуры только оттиски сверстанных полос, оттиски же гранок читает только типографский корректор. Однако при особенно сложном тексте корректура гранок проводится и в издательстве.

Способ высокой печати позволяет хорошо воспроизводить шрифт, в особенности если печатание производится непосредственно с набора, но, конечно, с доброкачественного. Если же в нем есть какие-нибудь дефекты, то они неизбежно отразятся и на отпечатках. Обратим внимание редактора на важнейшие из них: заусенцы, «рябое очко» шрифта и неточная калибровка строк.

Заусенцы — это тонкие вертикальные черточки («волоски») между буквами. Причина их появления — использование изношенных матриц, боковые стенки которых частично перегорели. «Рябое очко», то есть шрифт с беспорядочными разрывами штрихов, — следствие того, что набор отливался из недостаточно разогретого металла. Неточная калибровка строк выражается в том, что не совсем одинакова длина некоторых строк или же ширина междустрочных пробелов; это — результат того, что основной набор и правка корректуры выполнялись на неодинаково отрегулированных строкоотливных машинах.

В буквоотливном наборе встречается своеобразное нарушение линии строки — часть букв на отпечатке немного наклонена вправо или влево. Этот дефект появляется, если отливной аппарат машины неточно отрегулирован.

Специфический и часто встречающийся недостаток ручного набора— присутствие в нем изношенных литер («сбитый шрифт»), которые дают неполный и нечеткий отпечаток.

Если набор производится технологически правильно и с помощью доброкачественного материала (матрицы, литеры), то ни один из перечисленных дефектов не появляется.

В любом виде набора, каким бы способом он ни выполнялся, необходимо точно соблюдать технико-орфографические правила. Практика показывает, что они нарушаются не только по небрежности наборщика, но и — очень часто — в результате некомпенсированной авторской и редакторской корректурной правки. Если, например, в каком-нибудь абзаце выбрасывается несколько слов, то наборщику иной раз приходится в нескольких строках, чтобы сохранить их прежнее количество, чрезмерно увеличивать междусловные пробелы. Таким образом, качество авторской и редакционной подготовки рукописи отражается на качестве набора.

Все описанные способы набора основаны на отливке шрифта (в виде целых строк или отдельных литер) из металла. Такой набор — его часто называют металлическим, или «горячим», — требует наличия большого количества металла на полиграфических предприятиях. Кроме того, непосредственное печатание с «горячего» набора возможно только способом высокой печати. При изготовлении же текстовых печатных форм для плоской и глубокой печати после набора и его исправления требуется еще целый ряд операций, которые не только усложняют работу, но приводят и к некоторому ухудшению воспроизведения шрифта. От всех этих недостатков свободен наиболее современный и перспективный способ набора — фотонабор. С его помощью изготовляют и неметаллические — фотополимерные — формы для высокой печати. Однако, поскольку фотонабор особенно тесно связан с офсетной печатью, описание его дается в соответствующем разделе.

Изготовление клише

Клише, то есть рельефные формы для печатания иллюстраций, изготовляются в современной полиграфии главным образом фотомеханическим способом или же способом электронного гравирования, чаще всего на цинковых пластинах. Отсюда и название этих способов — цинкография (это название сохранилось и для клише, сделанных из другого металла).

Как и оригиналы иллюстраций, клише могут быть штриховыми и тоновыми, однокрасочными и многокрасочными (то есть предназначенными для печатания в одну или несколько красок).

Изготовление различных видов клише фотомеханическим способом имеет свои особенности, но основной принцип во всех случаях сохраняется: оригинал (воспроизводимое изображение) фотографируют и получают негатив; затем негатив копируют на цинковую пластину, покрытую светочувствительным слоем, и копию, то есть изображение на поверхности цинка, покрывают кислотоупорным слоем (свободные от изображения участки пластины этим слоем не покрываются); после этого пластину травят кислотой, в результате чего ее незащищенные участки углубляются, а изображение благодаря этому становится рельефным — на нем образуются печатающие (рельефные) и пробельные (углубленные) элементы. После травления мелкие недочеты клише могут быть исправлены гравером (граверная обработка улучшает качество клише). По такой схеме происходит изготовление штриховых клише. На отпечатках, сделанных с хорошо изготовленного штрихового клише, изображение получается вполне четким, все его детали отчетливы, нет рваных или огрубленных штрихов, на пробельных участках нет следов печатной краски.

Но для изготовления доброкачественного клише необходимо, чтобы и оригинал отвечал определенным требованиям. Он должен быть выполнен черной тушью равномерно насыщенного тона на гладкой белой бумаге — этим обеспечивается достаточная резкость изображения. Оригинал может быть такого же размера, как и изготовляемое с него клише, но желательно, чтобы он был несколько больше; при изготовлении клише в масштабе примерно 2/3 или 1/2 скрадываются мелкие дефекты оригинала. Допустимо и более значительное уменьшение — до 1/4, но только при отсутствии мелких деталей. Вовсе недопустимо или, во всяком случае, крайне нежелательно увеличение клише по сравнению с оригиналом — мелкие дефекты оригинала станут более заметными.

Несколько сложнее фотомеханическое воспроизведение тоновых оригиналов.

92. Тоновые отпечатки при различной линейности растра (24, 36, 48 и 60 линий на 1 погонный см)

На тоновых оригиналах, например на фотоснимках и акварельных рисунках, мы видим различные переходы от черного к белому, целую гамму серых тонов. При первом взгляде на отпечатки тоновых клише у нас создается такое же впечатление. Но стоит присмотреться внимательнее, и мы заметим, что на отпечатках изображение не сплошное, а состоит из большого количества отдельных очень мелких элементов — точек. На более темных участках точки сравнительно крупны, они почти сливаются и между ними остаются лишь едва заметные пробелы. На светлых участках, наоборот, точки особенно малы, а пробелы между ними крупнее. Так как на некотором расстоянии от глаза отдельные точки отпечатка становятся неразличимыми, получается своеобразный обман зрения: глаз видит не точки, а серые полутона различной силы — от почти черного до почти белого. В действительности же все точки отпечатаны одинаковой краской; неодинаковая «видимая» тональность изображения зависит от соотношения между площадью точек и пробелов на различных участках.

Чтобы изображение на клише (а следовательно, и на отпечатке) получилось разбитым на точки, оригинал фотографируют через специальный оптический прибор — растр.

Простейший растр — это прозрачное стекло, на которое равномерно нанесена система перекрещивающихся под прямым углом черных линий. Растр разбивает поток света, прошедший сквозь объектив, на отдельные лучи. В результате фотографирования оригинала через растр, копирования полученного негатива на цинковую пластину и последующего травления ее на клише получается изображение, состоящее из рельефных точек. Центры точек находятся на одинаковом расстоянии один от другого, но площадь рельефа точек неодинакова: на участках, соответствующих темным местам оригинала, она больше, на участках же, соответствующих его светлым местам, — меньше. Иначе говоря, самым светлым (белым) местам оригинала на клише соответствуют небольшие рельефные точки (и сравнительно крупные углубления между ними), которые дают на отпечатке сероватый фон. Самым же темным (черным) местам оригинала на клише соответствуют почти сливающиеся рельефные точки (с очень малыми углублениями между ними), которые дают на отпечатке почти сплошь покрытые краской участки.

Таким образом, на растровом отпечатке разбег тона неизбежно короче, чем на тоновом оригинале. Кроме того, дробление тонового изображения на отдельные точки делает отпечаток менее живым и даже менее четким (в особенности теряют в четкости мелкие детали изображения). Однако эти недостатки могут быть существенно ограничены. Основной способ для этого— так называемое градационное маскирование, которое представляет собой как бы фотографическую ретушь черно-белого негатива и значительно улучшает передачу тональности оригинала.

Большое значение для точности и живости воспроизведения тоновых изображений имеет и линейность (частота линий) растра, которая обычно составляет от 20 до 60 линий на 1 пог. см, что дает от 400 до 3600 точек на 1 см2 клише и отпечатков с него. Чем выше линейность растра и соответственно чем меньше расстояние между центрами точек на клише и на отпечатке, тем больше четкость изображения и точность передачи тональности оригинала. Наконец, чем мельче растр, тем менее заметно, что изображение на отпечатке разбито на отдельные точки (рис. 92).

Однако чем выше линейность растра, то есть чем меньше расстояние между центрами рельефных точек на клише, тем более гладкая бумага необходима для того, чтобы при печатании ее поверхность оказалась плотно прижатой ко всем этим точкам и краска равномерно переходила на бумагу со всех точек растрового клише. При растре в 20–24 линии допустима матовая газетная бумага, в 30–34 линии нужна бумага машинной гладкости, в 40 линий — глазированная, в 48 линий — сильно глазированная, в 54–60 линий — мелованная. На недостаточно гладкой (не соответствующей линейности растра) бумаге отпечатки тоновых клише получаются нечеткими, грязными. Поэтому линейность растра непременно должна назначаться с учетом степени гладкости бумаги, на которой будет печататься воспроизводимое изображение.

При тоновом воспроизведении некоторых оригиналов (например, машин, инструментов) может возникнуть необходимость убрать на клише окружающий их фон, чтобы сильнее выделить изображаемый предмет. Это достигается обтравкой растрового клише: после нормального травления клише все изображение предмета покрывают кислотоупорным слоем, а затем продолжают травление клише до полного уничтожения рельефных точек на фоне.

Фотомеханическим способом можно воспроизводить и очень сложные тоновые изображения, например карандашные рисунки.

Изготовление цинкографских тоновых клише часто называют автотипией, а самые клише — автотипными, или растровыми.

Основное требование к качеству растрового клише — это точная, выразительная передача тональности изображения, всех его деталей. Выполнение этого требования во многом зависит от качества оригинала, в частности — от его ретуши. Размеры оригинала должны соответствовать размерам будущего клише или незначительно превышать их. Изготовление растровых клише со значительным уменьшением (даже в масштабе 1/2) приводит к потере мелких деталей. Оригиналы должны быть выполнены в черно-серых тонах на гладкой бумаге.

При помощи цинкографских клише могут быть воспроизведены и многокрасочные изображения — как штриховые, так и тоновые.

При воспроизведении многокрасочных штриховых изображений для каждой краски необходимо отдельное клише. В соответствии с этим обычно для каждого цвета изготовляют свой черно-белый оригинал, а с каждого из них — отдельное штриховое клише. Эти клише служат для печатания соответствующими красками на один и тот же лист бумаги, причем строго соблюдается точное совмещение отпечатков различных красок.

Многокрасочные тоновые изображения — произведения живописи, цветные фотоснимки и т. п. — отличаются большим богатством красок и красочных оттенков. Однако современная полиграфическая техника позволяет верно воспроизводить такие изображения всего в три (четыре) краски, для каждой из которых изготовляется отдельное клише.

Этот способ — трехцветная (четырехцветная) автотипия — основан на том, что путем смешения трех цветов, принимаемых в качестве основных, — желтого, красного и синего (строго говоря, желтого, пурпурного и голубого, но мы пользуемся принятыми в издательском и типографском обиходе обозначениями) — можно получить различные дополнительные цвета и их оттенки. Исходя из этого, для воспроизведения многоцветного тонового оригинала способом трехцветной автотипии необходимы три клише, каждое из которых соответствовало бы одному из трех основных цветов оригинала. С этих клише последовательно делают на один и тот же лист бумаги совмещенные отпечатки желтой, красной и синей красками.

Чтобы изготовить три таких клише, надо прежде всего как бы разложить оригинал на три основных цвета, заснять каждый из этих цветов и изготовить для него отдельный (цветоделенный) негатив. Для цветоделения служат светофильтры — прозрачные окрашенные пленки (стекла). Каждый светофильтр пропускает не все отражаемые оригиналом лучи, а лишь те, которые соответствуют его цвету (или составляющим его цветам). Так, фиолетовый светофильтр пропускает красные и синие лучи, но задерживает желтые.

При фотографировании каждого из трех основных цветов применяют светофильтр дополнительного к нему цвета, то есть задерживающий лучи данного цвета и пропускающий лучи остальных двух основных. Так, фотографирование желтого цвета ведут через фиолетовый светофильтр (фиолетовый цвет состоит из синего и красного). В результате съемки через такой светофильтр участки, соответствующие чисто желтым местам оригинала, получатся на негативе прозрачными (на эти участки фотопластинки свет не подействовал — желтые лучи поглотил фиолетовый светофильтр). И наоборот, чем меньше желтого на том или другом участке оригинала, тем менее прозрачны будут соответствующие места негатива.

Если производить съемку не только через светофильтр, а и через растр, то различная степень прозрачности негатива сведется к тому, что он окажется покрытым непрозрачными точками различного диаметра; где цвет оригинала приближается к желтому, там на негативе, снятом через светофильтр, окажутся лишь маленькие непрозрачные точки, отделенные одна от другой сравнительно крупными просветами; где цвет оригинала содержит мало желтого, там на негативе получатся крупные непрозрачные точки, а просветы между ними будут сравнительно малы.

В результате копирования такого негатива на покрытую светочувствительным слоем цинковую пластину и ее травления получают клише для печатания желтой краской.

Подобным же образом, только пользуясь другими светофильтрами (зеленым и оранжевым), изготовляют клише для красной и синей красок.

Однако практически из-за несовершенства красок и фотографических светочувствительных слоев цветоделение описанным способом недостаточно точно, и получаемые негативы требуют корректирования. Ручные способы корректирования и трудоемки, и субъективны. Метод так называемого цветоделительного маскирования, которое представляет собой как бы фотографическую ретушь цветоделенных негативов, сложен и не вполне устраняет неточности цветоделения.

Значительно более точное воспроизведение многоцветных оригиналов позволяют получить электронные цветоделители-цветокорректоры, которые получают все более широкое распространение. Они работают по следующему принципу. Многоцветный оригинал последовательно просматривается световым лучом. Вызванные лучом цветовые сигналы передаются одновременно на три светофильтра. Но, пройдя через светофильтр, сигналы не сразу экспонируются на светочувствительную пленку, а предварительно поступают в счетно-решающее устройство, корректирующее их силу не только с учетом искажений, вызванных несовершенством окраски светофильтров, но и применительно к особенностям красок, которыми будет печататься тираж изображения. В цветоделителе-цветокорректоре есть и устройство, вычисляющее силу сигналов для черной краски при четырехцветном воспроизведении. Таким образом, цветоделитель-цветокорректор автоматически и одновременно изготовляет откорректированные цветоделенные негативы для трех (четырех) красок. На описанных автоматах могут быть изготовлены и откорректированные цветоделенные диапозитивы (они нужны для изготовления форм офсетной и глубокой печати). Цветокорректирование существенно улучшается, если: многокрасочным оригиналом является цветной диапозитив — слайд.

Для получения многокрасочного оттиска на каждое из трех клише наносится соответствующая краска. Все три оттиска производятся последовательно на один и тот же лист бумаги, с точным совмещением по границам изображения. Полученный таким образом совмещенный отпечаток состоит из большого числа желтых, красных и синих точек, частично перекрывающих одна другую. В зависимости от того, точки какой краски (или каких красок) преобладают на данном участке, глаз получает впечатление того или иного смешанного цвета (оттенка).

Чем больше перекрывают одна другую точки, отпечатанные названными выше красками, тем больше световых лучей поглощают соответствующие участки отпечатка и тем они темнее. Но все же трехцветная автотипия не может передать чисто черный цвет. Недостаточна она и для воспроизведения некоторых особых цветовых оттенков, например, серого, бирюзового, сиреневого. Передать такие цвета и оттенки можно с помощью четвертой краски. Для нее изготовляют особое клише (цвет светофильтра подбирается в зависимости от того, для передачи какой краски предназначается клише). Четырехцветная автотипия позволяет точнее передать цветовую тональность оригинала.

Основное требование к качеству трехцветной (четырехцветной) автотипии — правильная передача цветовой гаммы оригинала. Достижение этой цели в большой степени зависит и от цветокорректирования в процессе изготовления клише, и от правильного подбора оттенка каждой краски при печатании.

Для проверки качества многокрасочных клише с них изготовляются пробные шкальные оттиски, т. е. оттиски с каждого клише своей краской в отдельности и с последовательно нарастающим числом красок — желтая с красной, желтая с красной и синей, желтая с красной, синей и черной. Утвержденные издательством шкальные оттиски передаются в типографию и служат образцом для печатания тиража.

Клише для трех- и четырехкрасочного воспроизведения тоновых оригиналов изготовляются с растром в 54–60 линий. Поэтому для печатания с них необходима бумага с очень гладкой поверхностью — мелованная.

Распространен и другой способ изготовления тоновых клише — электронное гравирование, которое выполняется на автоматически работающих аппаратах. По этому способу на клише прорезаются (гравируются) прерывистые небольшие (но различные по площади) углубления. Между ними остаются рельефные элементы-точки (тоже различные по площади), соответствующие рельефным элементам-точкам растрового клише.

Способом электронного гравирования, но на аппаратах специальной конструкции, могут быть изготовлены и клише для трехцветной (четырехцветной) автотипии. При этом цветоделение тоже происходит при помощи светофильтров, но оно дополняется действием электронного цветокорректора, который является частью гравировального автомата.

Гравюра на дереве

До изобретения фотомеханических способов иллюстрации воспроизводились в высокой печати при помощи гравюры на дереве, то есть при помощи клише, вырезанных ручным способом на деревянных колодках (досках). Такой способ часто называют ксилографией (от греческого «ксилос» — дерево).

Различают гравюру оригинальную и репродукционную. В оригинальной — художник создает рисунок (или эскиз) и гравирует его; в репродукционной — гравер лишь воспроизводит полученный им оригинал. В настоящее время репродукционная гравюра почти не применяется. Оригинальная же и теперь является излюбленной техникой многих художников и — несмотря на ее высокую стоимость — играет важную роль в иллюстрировании лучших по оформлению изданий художественной литературы.

Техника гравирования — возможность прорезать гравируемую поверхность в любых направлениях и с самой различной частотой и толщиной штрихов — позволяет и резко, и очень тонко передавать переходы от света к тени.

Стереотипия

Непосредственно с наборной формы и цинкографских клише можно получить примерно 20 тыс. доброкачественных отпечатков. При более крупных тиражах приходится печатать с копии первоначальной печатной формы — стереотипа, обычно изготовляемого литейным способом. Сущность его заключается в следующем. Сперва к основной печатной форме прижимают лист особого картона (матричной папки), на котором в результате сильного давления получается углубленная и обратная (по отношению к набору) копия — стереотипная матрица. Затем в специальном станке матрица заливается расплавленным металлом. Застывая, этот металл образует стереотип — рельефную и прямую копию первоначальной печатной формы. Стереотип отливается из сравнительно легкоплавкого сплава (гарта); с него, как и с набора, можно получить лишь 20–30 тыс. доброкачественных отпечатков. Для печатания более крупных тиражей пользуются стереотипами, на поверхность которых гальваническим способом наращен слой более прочного металла, например никеля. От толщины и прочности этого слоя и зависит тиражеустойчивость стереотипа.

Гартовые стереотипы, отлитые с картонных матриц, неизбежно имеют менее резкое очко, чем первоначальная печатная форма. Объясняется это неполной пластичностью матричного картона, вследствие чего уже на матрице частично теряется резкость очка. Кроме того, гарт не до конца проникает в самые узкие углубления матриц. Наконец, гартовый стереотип при наращивании на него более прочного металла несколько заплывает.

Гораздо более точную копию печатной формы, даже если на ней есть очень тонкие печатающие элементы, представляет собой стереотип, полученный электролитическим способом, так называемый гальваностереотип. Матрицы в этом случае изготовляются из материалов, которые гораздо более пластичны, чем картон; поэтому они точно воспроизводят (конечно, в углубленном виде) рельефные элементы первоначальной формы. На углубленную сторону матрицы электролитическим способом (в гальванической ванне) осаждается медь в виде мельчайших частиц. Постепенно на матрице образуется достаточно толстый слой меди, который, в сущности, и представляет собой гальваностереотип. Частицы меди так малы, что до конца проникают даже в самые тонкие углубления. Благодаря этому обращенная к матрице поверхность медного слоя имеет рельеф, в точности соответствующий углублениям матрицы, то есть точно повторяющий рельеф первоначальной (оригинальной) формы. Наращенный слой меди снимают с матрицы и для прочности заливают с оборотной стороны гартом или припрессовывают к нему слой пластмассы.

Печатание

Для печатания способом высокой печати применяют машины нескольких типов: тигельные, плоскопечатные и ротационные.

У тигельных печатная форма расположена на плоском талере (столе) и прижимающая бумагу поверхность тигеля (печатного пресса) плоская. При такой конструкции отпечаток со всех участков формы получается одновременно, благодаря чему легче добиться требуемого давления на всю поверхность печатной формы, равномерно «выпечатать» ее. Чтобы получить четкие отпечатки, необходимо довольно значительное давление, и оно должно быть тем больше, чем больше площадь, которая находится одновременно под давлением. Из-за этого тигельные машины строятся только для небольших по площади печатных форм, примерно не больше развернутого писчего листа (30x40 см). На машинах с тяжелым тигелем можно хорошо (лучше, чем на машинах других типов) отпечатать книжные обложки, иллюстрации на вклейных листах. Для печатания основных листов книги тигельные машины из-за своего малого формата не применяются.

У плоскопечатных машин печатная форма располагается на плоском талере, а для прижима бумаги служит цилиндрический пресс (печатный цилиндр). В процессе печатания талер с печатной формой проходит под вращающимся цилиндром, так что в каждый момент под давлением находится лишь узкая полоска печатной формы и бумаги. Поскольку при этом общее давление в каждый момент сравнительно невелико, на плоскопечатных машинах можно печатать с форм большого размера. На них можно получить хорошие отпечатки не только текста, но и текста с иллюстрациями, в том числе с тоновыми мелкорастровыми (изготовленными с помощью растра до 60 линий). На таких машинах печатают также обложки и иллюстрации-вклейки, если возможно так скомплектовать печатную форму, чтобы достаточно полно использовать формат талера (например, одновременно печатая 16 или 8 иллюстраций-вклеек). Производительность этих машин примерно от 1500 до 3500 оттисков большого формата в час, что приемлемо для печатания малотиражных и средних по тиражу книг.

Многотиражные издания печатают на машинах третьего типа — ротационных. В них не только печатный пресс, но и печатная форма имеет цилиндрическую поверхность. Так как набор не может быть цилиндрически изогнут, используют соответствующей формы стереотипы.

Существуют ротационные печатные машины двух основных типов — рулонные (ролевые) и листовые, то есть предназначенные для печатания на рулонной и листовой бумаге.

В рулонной ротационной машине при печатании лента бумаги, разматываясь с рулона, проходит между двумя парами цилиндров, вращающихся один другому навстречу; в каждой паре один цилиндр формный, другой — печатный (то есть прижимающий бумагу к печатной форме). Проходя между первой парой цилиндров, бумага получает отпечаток с одной стороны, проходя между второй парой, — с другой стороны. Таким образом, печатание на рулонных ротационных машинах происходит непрерывно (без холостого хода), причем каждый цилиндр все время вращается в одном и том же направлении. Благодаря этому скорость вращения цилиндров, а следовательно, и скорость печатания может быть очень велика. Книжно-журнальные рулонные ротационные машины дают 20–24 тыс. отпечатков большого формата в час. К тому же в самой машине специальные устройства разрезают отпечатанную бумажную ленту на отдельные листы и фальцуют их.

При такой скорости печатания рулонные ротационные машины удовлетворительно воспроизводят текст, несложные штриховые иллюстрации и тоновые иллюстрации, выполненные при помощи крупного (20–34 линии) растра. Но хорошо отпечатать на них сложные штриховые и мелкорастровые иллюстрации пока еще не удается.

Для печатания многотиражных изданий с такими иллюстрациями подходят листовые ротационные машины. Они менее быстроходны — дают 5–6 тыс. отпечатков (односторонних или двусторонних) в час, причем листы выходят из машины в несфальцованном виде. Однако меньшая скорость печатания создает лучшие условия для передачи краски на бумагу, ее закрепления и высыхания, а также для качества фальцовки.

В соответствии с требованиями к полиграфическому исполнению каждого конкретного издания (прежде всего имеется в виду степень сложности тоновых иллюстраций и линейность растра), а также тиражом издательство дает типографии указания о том, на машинах какого типа печатать его. Но существует и обратная зависимость: учитывая технические возможности типографии и зная, на машинах какого типа придется печатать данное издание, издательство соответствующим образом подготовляет весь изобразительный материал для издания.

При способе высокой печати, независимо от типа машины, качество отпечатков должно удовлетворять определенным требованиям. Важнейшие из них: правильное расположение отпечатков на обеих сторонах бумаги, четкость отпечатков, одинаковый тон печати в пределах всего издания, чистота печати.

Правильным считается расположение, при котором оттиски на обеих сторонах каждого листа бумаги (а следовательно, и каждого листка книги) совмещены и не перекошены, а одноименные поля на всех страницах одинаковы по ширине.

Правильное расположение отпечатков зависит главным образом от одной из подготовительных операций к печатанию — приводки. Оно препятствует и просвечиванию печати (поскольку отпечатки строк на обеих сторонах листа совмещены), благодаря чему облегчается чтение.

Пригодность печати легко проверить, посмотрев листки книги на просвет. При однокрасочной печати отклонения от точной приводки не должны превышать 1,5–2 мм как по высоте, так и по ширине книжных полос. В случае многокрасочной печати, особенно при воспроизведении многокрасочных тоновых оригиналов, недопустимы отклонения, превышающие (по любому направлению) 0,4 мм. Приводная печать — необходимое, но не единственное условие правильного расположения отпечатков на страницах книги и правильного размера полей. Даже при точной приводке, когда отпечатки на обеих сторонах бумаги полностью совмещены, одноименные поля на различных страницах книги могут быть неодинаковы, перекошены. В этих случаях неправильный размер полей является следствием не достаточно аккуратной фальцовки.

Необходимое предварительное условие четкости отпечатка — полнота изображения на печатной форме. Если, например, в наборе имеются участки с неполным очком (сбитым, рябым и т. д.) или на клише есть плохо вытравленные участки, то получить с такой формы четкие отпечатки невозможно. При доброкачественной печатной форме для четкости отпечатка необходима достаточная, и притом равномерная, насыщенность его краской. Отпечаток не должен быть ни бледным, ни «заваленным» краской.

Необходим и одинаковый тон печати в пределах всего издания. Особенно недопустима разнооттеночность в пределах книжной полосы.

Четкость отпечатков, их достаточная насыщенность краской и одноотте-ночность зависят от качества подготовительных операций к печатанию — приправки и регулировки красочного аппарата.

Четкость и тон печати зависят также от оттенка цвета печатной краски и бумаги. Наиболее четок отпечаток текста, сделанный краской чисто черного цвета на белой (или на белой с очень легким желтоватым оттенком) бумаге. Если же краска имеет серый или рыжий оттенок или бумага сероватого оттенка, то четкость отпечатков заметно понижается.

Чистота печати заключается прежде всего в том, что пробельные участки отпечатанных листов нигде не загрязнены краской. Одним из грубых нарушений чистоты отпечатка являются марашки — следы краски на междусловных пробелах оттиска.

Чистоту печати нарушает также размазывание краски и перетискивание ее с одного листа на другой.

Таким образом, при печатании на машинах любого типа очень большое значение для качества полиграфического исполнения имеет правильное выполнение подготовительных работ, применение доброкачественных и соответствующих данной технологии материалов (бумаги и краски), внимательное наблюдение за ходом печатания (на наиболее современных машинах оно происходит автоматически).

Плоская печать

На форме для плоской печати печатающие и пробельные элементы находятся (или могут находиться) в одной плоскости. Печатание с такой формы возможно благодаря тому, что поверхность ее подвергается (в процессе изготовления формы) особой химической обработке. В результате пробельные элементы становятся устойчиво восприимчивыми к воде, а печатающие элементы — к жирам, а следовательно, и к жирной краске, и невосприимчивыми к воде. Для получения оттиска поверхность печатной формы сначала увлажняют водой, которая покроет только пробельные участки. Затем на форму накатывают жирную печатную краску, которая ляжет только на печатающие участки. Пробельные же элементы не примут жирной краски, так как они увлажнены водой. После этого к форме прижимают бумагу и таким образом получают отпечаток.

Офсетная печать. Фотонабор

При печатании с плоской формы непосредственно на бумагу форма быстро изнашивается (гораздо быстрее, чем форма для высокой печати). Поэтому из всех видов плоской печати (наиболее известны из них литография, офсетная печать и фототипия) в современной полиграфии применяется главным образом такой, при котором оттиск с печатной формы делается сначала на эластичное резинотканевое полотнище (натянутое на цилиндр) и лишь с него на бумагу (рис. 93).

93. Получение оттиска способом офсетной печати: 1 — печатная форма; 2 — краска на ее печатающих элементах; 3 — офсетный (обтянутый резинотканевым полотнищем) цилиндр; 4 — краска перешла с печатной формы на это полотнище; 5 — печатный цилиндр (пресс); 6 — бумага; 7 — оттиск (краска перешла на бумагу)

При этом способе, который называется офсетной печатью, печатная форма подвергается меньшему давлению и поэтому выдерживает гораздо больший тираж, а требования к гладкости бумаги не столь высоки, как при печатании непосредственно с формы. Так, при офсетном способе можно печатать тоновые изображения с растром 54 линии на матовой бумаге.

Материалом для офсетной печатной формы может служить тонкая цинковая (или алюминиевая) пластина. Пластину покрывают светочувствительным слоем, а затем копируют на нее диапозитивы (при другой технологии — негативы) воспроизводимых оригиналов. После копировки поверхность пластины подвергают химической обработке, в результате которой печатающие участки формы приобретают устойчивую восприимчивость к жирной краске, а пробельные — к воде.

Существует несколько способов такой обработки. При одном из них печатающие и пробельные участки формы действительно остаются в одной плоскости. В этом случае печатная форма сравнительно быстро изнашивается — с нее можно получить всего 25–30 тыс. оттисков. Совершенно плоская офсетная печатная форма имеет недостатки и в отношении качества отпечатков. Во-первых, слой краски на печатающих участках такой формы очень тонок (примерно в два раза тоньше, чем на форме высокой печати), что ограничивает возможность передавать насыщенные, яркие цвета. Во-вторых, при печатании неизбежно происходит некоторое раздавливание краски, а следовательно, и огрубление изображения на оттисках.

От всех этих недостатков свободна офсетная форма, на которой печатающие участки расположены не в одной плоскости с пробельными, а чуть ниже — так называемая форма глубокого офсета. Благодаря такому строению формы повышается ее тиражеустойчивость (форма медленнее срабатывается); увеличивается толщина красочного слоя на ее печатающих участках, а следовательно, и на оттисках; предотвращается раздавливание краски при переходе с печатной формы на резинотканевое полотнище.

Один из современных вариантов глубокого офсета — форма, изготовленная на пластине, покрытой медью, а поверх нее — тонким слоем хрома. Форму электролитическим способом обрабатывают так, что на печатающих участках обнажается медь, которой легко придать устойчивость к жирам, а поверхность пробельных участков остается покрытой хромом. Благодаря прочности хрома такая форма весьма тиражеустойчива — с нее можно получить более миллиона отпечатков. А благодаря точности электролитической обработки очень велика разрешающая способность формы — для воспроизведения тоновых изображений можно пользоваться исключительно мелким растром 120 линий на 1 пог. см. Напомним, что в высокой печати для воспроизведения тоновых иллюстраций (в том числе многокрасочных) практически применяются растры не мельче 54–60 линий на 1 пог. см.

При выборе способа воспроизведения многокрасочных оригиналов большое практическое значение имеет число необходимых цветоделенных форм, а следовательно, и краскопрогонов печатной машины.

В офсетной печати широко применяется способ репродукции многокрасочных тоновых оригиналов в четыре краски. Этим способом широко пользуются для печатания учебников, журналов, наглядных пособий, плакатов и других массовых изданий. Но для художественных работ пользуются репродукцией в 6–8 красок.

Офсетная печать все шире применяется для воспроизведения не только изобразительного материала, но и текста.

Получить офсетную форму для печатания текста можно несколькими способами. В основе одной группы способов лежит обычный металлический набор. С окончательно выправленного и подписанного к печати набора делают хорошо приправленный оттиск на тонкую прозрачную пленку (целлофан). Полученный оттиск представляет собой, в сущности, диапозитив текста. Дальнейшую работу с оттисками текста ведут так же, как с диапозитивами иллюстраций, то есть соответствующим образом монтируют, а затем копируют на металлическую пластину. Таким образом, изготовление текстовой офсетной формы при помощи обычного набора намного сложнее, чем в высокой печати. К тому же все дефекты оттиска на целлофане неизбежно переходят на печатную форму, и это может сильно ухудшить качество отпечатков с нее. Гораздо лучше подходит для изготовления офсетной текстовой формы фотонабор.

Фотонабор — способ, при котором буквы и знаки текста воспроизводятся фотографическим способом на светочувствительной пленке, а не отливкой металлических строк или литер.

Для фотонабора необходима не только собственно фотонаборная машина, но и целый комплекс оборудования, в состав которого может входить как автоматическая фотонаборная машина, так и полуавтоматическая.

При наборе на автоматической машине процесс происходит следующим образом. Сперва с оригинала на наборно-программирующем аппарате работой на клавиатуре изготовляется («набирается») программа управления фотонаборным автоматом в виде перфорированной или магнитной ленты. На ленте закодированы не только буквы и знаки, но и указания о формате набора, кегле шрифта, выделительных шрифтах, выключке строк, отступах для заверстки иллюстраций и т. п. Одновременно с перфорацией ленты получается и машинописный отпечаток набираемого текста, который служит для чтения корректуры. Для удобства исправления корректуры строки могут подаваться пронумерованными. Правка корректуры, то есть внесение исправлений в перфорированную ленту, выполняется с помощью специального аппарата.

Исправленная лента вводится в собственно фотонаборный автомат, оснащенный шрифтоносителями, на которых расположены изображения букв и знаков. Здесь, в соответствии с закодированной на ленте программой, происходит побуквенное фотографирование строк текста на фотопленку. При этом шрифтоноситель каждый раз принимает такое положение, что перед объективом появляется изображение нужной буквы или знака.

На фотонаборной машине текст получается в виде скрытого изображения на фотопленке. Обработка ее (проявление, закрепление, промывка, сушка), в результате которой получаются пополосные диапозитивы текста, производится с помощью специальных устройств. При этом изготовляется и светокопия набора, которая служит для чтения контрольной корректуры и подписания ее к печати. Если при чтении этой корректуры обнаруживаются какие-нибудь ошибки, то соответствующие места текста набираются заново на другую фотопленку, которая после набора проходит и фотообработку. Затем на устройстве для корректуры и монтажа из диапозитивов вырезают участки с подлежащим исправлению текстом и вместо них вклеивают набранные заново (свободные от ошибок). На том же устройстве производят окончательный монтаж (иначе говоря — окончательную верстку) диапозитивов, при этом на заранее оставленные места помещают диапозитивы иллюстраций. Таким путем получают так называемую фотографическую форму. Ее копируют на покрытую светочувствительным слоем тонкую металлическую пластину, которая дальнейшей обработкой (см. выше) превращается в офсетную печатную форму.

При полуавтоматическом фотонаборе оператор («наборщик») осуществляет набор, работая непосредственно на клавиатуре машины. Таким образом, отпадают операции, связанные с изготовлением программы (закодированной перфоленты), но при этом скорость собственно набора значительно уменьшается.

В СССР выпускается комплекс фотонаборного оборудования «Каскад». На входящем в его состав фотонаборном автомате ФА-1000 могут одновременно участвовать в работе два основных шрифтоносителя с 1008 буквами и знаками и дополнительный шрифтоноситель, на котором расположены 35 специальных знаков.

Набор можно производить кеглями от 5 до 36 пунктов шрифтами восьми различных начертаний или размеров, смешивая их в любых сочетаниях как на полосе, так и в пределах одной строки. Максимальная длина строки — 10 квадратов.

В соответствии с программой нужные строки выключаются влево, вправо, на середину, получается набор вразрядку, с отступом, с нормальным или увеличенным интерлиньяжем. Возможен набор вертикальных и горизонтальных линеек.

Значительный ассортимент букв и знаков (в дополнение к имеющемуся на шрифтоносителях комплекту завод-изготовитель фотонаборных машин может поставлять фотолитеры редко встречающихся букв и знаков, а также приспособление для их изготовления в условиях типографии или издательства) и широкие технологические возможности позволяют набирать на машине тексты самых высоких групп сложности, включая таблицы, математические и химические формулы, драматические произведения, двуязычные словари. Максимальная скорость набора (фотографирования) достигает 21 знака в секунду.

В комплекс «Каскад» входит и полуавтоматическая крупнокегельная фотонаборная машина Ф156К. Ее специфическими особенностями являются возможность набирать шрифтами размером от 10 до 156 пунктов (пользуясь для одновременного набора 504 знаками) при максимальной длине строки 151/2 квадратов, а также возможность трансформации рисунка шрифта в очень широких пределах по высоте, ширине и наклону и растрирования букв (см. рис. 30).

94. Сложные композиции, полученные с помощью фотонабора

К машине может быть подключено устройство, с помощью которого оператор видит на экране набранный участок текста и благодаря этому может не только исправлять замеченные ошибки, но и вносить изменения в набираемую композицию.

Все эти особенности машины позволяют набирать на ней сложные наборные композиции и могут быть разумно использованы при оформлении обложек, титульных листов и некоторых других элементов книг и журналов. Машина предназначена и для набора афиш, плакатов, различных рекламных текстов, титров для кинофильмов и тому подобных работ.

Обложка, выполненная при помощи машины типа Ф156К, и наборные композиции, выполненные на зарубежной машине аналогичного типа Леттерфот, показаны на рис. 94.

Очень высокая производительность фотонаборных машин, в особенности автоматов, позволяет значительно ускорить выпуск книг. Но этому ускорению сильно мешает корректурный обмен между издательством и типографией, а также внесение сколько-нибудь значительных изменений в диапозитивы. Поэтому необходима такая организация процесса, при которой вся корректура выполняется в донаборной стадии. Осуществить это можно различными способами. По одному способу издательство располагает наборно-программирующим аппаратом и устройством для корректуры перфоленты. С помощью этого оборудования издательство подготовляет полностью выправленный и сверстанный закодированный текст (в виде перфорированной ленты). Вместе с тем по машинописному отпечатку (получаемому одновременно с перфорированной лентой) изготовляется точный постраничный оригинал-макет, в который включены и отпечатки иллюстраций. Он подписывается издательством к печати и вместе с перфолентой передается полиграфическому предприятию для дальнейшей работы.

По другому способу издательство располагает всем комплексом фотонаборного оборудования, и весь процесс фотонабора, включая изготовление пополосных диапозитивов, происходит в его стенах. Работа же полиграфического предприятия начинается с копирования подписанных к печати пополосных диапозитивов на материал печатной формы.

При обоих вариантах происходят глубокие изменения в организации и технике редакционно-издательского процесса. Издательству, конечно, необходимо хорошо подготовиться не только технически, но и психологически к работе в новых условиях.

В странах, где широкое внедрение фотонабора началось раньше, чем в нашей стране, частичное или полное перенесение фотонаборных процессов в издательство очень широко распространено, причем в различных условиях оказались целесообразны различные варианты такого расширения издательских функций. Подобная организация работы может оказаться целесообразна и в наших условиях.

Текстовая печатная форма для офсета может быть изготовлена и с оригинала, выполненного на наборно-печатающей машине. Такой способ (при нем очень упрощается и ускоряется процесс изготовления печатной формы) особенно целесообразен для многих малотиражных изданий (подробнее об этом — в разделе об оперативной полиграфии).

Очень просто может быть изготовлена текстовая (или текстовая со штриховыми рисунками) печатная форма для офсета при переизданиях. В этом случае со страниц переиздаваемой книги фотографическим способом изготовляют диапозитивы, которые затем копируют на материал печатной формы. При этом отпадает надобность в новом наборе и связанных с ним процессах, достигается не только экономия материальных средств, но и значительное ускорение выпуска книги. При таком способе возможно и уменьшение размера шрифта (а следовательно, и формата) в повторном издании.

Для офсетной печати служат машины ротационного типа — как листовые, так и рулонные. Поскольку офсетный способ широко применяется для многокрасочных изданий, весьма распространены двух- и даже четырехкрасочные офсетные печатные машины, но существуют и однокрасочные, предназначенные в основном для печатания изданий текстовых или включающих текст и однокрасочные иллюстрации.

Производительность листовых офсетных ротационных машин достигает 6 тыс. оттисков в час. А двухкрасочная листовая машина дает в час 12 тыс. красочных оттисков (краскопрогонов). Рулонные офсетные машины еще более производительны: при многокрасочной печати их цилиндры делают до 20 тыс., а при однокрасочной — даже до 30 тыс. оборотов в час. Однако (как и в высокой печати) качество печати на листовых машинах выше, чем на рулонных.

Долгое время для офсетной печати, как и для других видов плоской печати, была необходима хорошо проклеенная водоустойчивая бумага, которая не деформируется при увлажнении (печатная форма перед каждым отпечатком увлажнялась водой, часть которой неизбежно переходила с формы на резинотканевое полотнище, а с него на бумагу). Деформация бумаги привела бы при последующих прогонах к несовмещению красок или к несовмещению оттисков на лицевой и оборотной сторонах. Теперь существует и технология, не требующая увлажнения печатной формы («сухой офсет»), при которой возможно печатание на бумаге обычной проклейки.

Для офсетной печати пригодна (и часто применяется) матовая бумага, так как с эластичного резинотканевого полотнища, которым обтянут офсетный цилиндр, краска хорошо и равномерно передается и на такую бумагу. Однако при художественной репродукции наилучшие результаты могут быть получены при печатании на сильно глазированной и даже мелованной бумаге или на бумаге с особой отделкой (семимат).

Еще недавно считалось, что офсетный способ хорош только для воспроизведения легких по тону рисунков, что он приводит к огрублению шрифта и штриховых рисунков. Но современная технология позволяет хорошо воспроизводить офсетом и шрифт, и сложные изобразительные оригиналы.

К качеству офсетных оттисков предъявляются в основном те же требования, что и при высокой печати. Специфические дефекты — следы краски на пробельных участках или, наоборот, непропечатанные участки — появляются при печатании с изношенной формы (по мере износа формы для плоской печати ее пробельные участки становятся восприимчивы к жирной краске, а печатающие элементы теряют особую восприимчивость к ней).

Высокая точность воспроизведения шрифта и разнообразных изобразительных оригиналов (в том числе и многокрасочных), быстрота печатания, несложность подготовительных работ к печатанию (в частности, благодаря эластичности резинотканевого полотнища отпадает надобность в приправке), тиражеустойчивость печатной формы, возможность печатать многокрасочные тоновые изображения на матовой бумаге — все это благоприятствует развитию офсетной печати.

При переводе на офсетную печать расширяются возможности оформления изданий: многие из них можно печатать в две-четыре краски; воспроизведение тоновых иллюстраций осуществляется с помощью растров высокой линейности; возможна более свободная, сложная и разнообразная верстка. Важное значение имеет и то, что офсетная печатная форма выполнена на цельной пластине (а не состоит из отдельных полос набора, обложенных пробельным материалом); при таком строении формы возможно широко использовать для компоновки всего материала не только основной формат книжных полос, но и площадь полей.

В советской полиграфии удельный вес офсетной печати быстро возрастает, а в перспективе фотонабор и офсетная печать займут в ней ведущее место.

Фототипия

Особый вид плоской печати представляет собой фототипия. При этом способе печатная форма для воспроизведения тоновых оригиналов изготовляется без помощи растра. Материалом для формы служит светочувствительный желатин (нанесенный на стеклянную пластину или в современной модификации фототипии — на алюминиевую пластину), которому придают мелкозернистую структуру (25–30 тыс. зерен на 1 см2). На материал формы копируют снятые без растра негативы тоновых оригиналов. Копию промывают в воде (лишая таким образом желатин светочувствительности) и сушат, после чего печатная форма готова.

В результате действия света (при копировке) зерна желатина на участках, соответствующих различным по тональности участкам изображения, становятся в различной мере восприимчивы к воде. Перед началом печатания форму увлажняют, благодаря чему эти зерна в процессе печатания в весьма различной мере принимают жирную краску, а следовательно, и передают ее на бумагу. К тому же фототипный отпечаток состоит из мельчайших элементов (соответствующих таким же зернам желатина) неодинаковой формы, которые неразличимы невооруженным глазом, и свободен от следов растра. Благодаря всему этому фототипные отпечатки отличаются не только высокой точностью передачи оригиналов, но и особенной естественностью.

Позволяя превосходно воспроизводить сложные тоновые изображения (в том числе и многокрасочные), способ фототипии имеет вместе с тем и серьезные технико-экономические недостатки. Печатная форма, образованная на желатиновом слое, непрочна. Даже при современной модификации, когда печатание с фототипной формы производится на офсетных машинах малого формата, с одной формы удается получить всего 5—10 тыс. оттисков, да и печатание происходит медленнее, чем при других способах. Малая тираже-устойчивость формы и малая скорость печатания значительно удорожают фототипию и сильно ограничивают возможности ее применения, в особенности для многотиражных работ.

Фототипия используется в тех случаях, когда требуется особенно точное, факсимильное воспроизведение тоновых оригиналов, как художественных, так и научных.

Литография и автолитография

До изобретения фотомеханических способов плоской печати широко применялась так называемая литография — способ, при котором плоская печатная форма изготовляется на поверхности каменной плиты из особой породы известняка («литое» — по-гречески камень), а печатание производится непосредственно с формы на бумагу.

Трудоемкость и сложность изготовления печатной формы, опасность искажения оригинала при перерисовке, необходимость пользоваться дорогими сортами бумаги, медленность печатания — все это привело к вытеснению литографии другими видами полиграфической техники, в особенности офсетной печатью.

Однако изобразительные возможности литографии очень велики. Благодаря этому сохранил некоторое значение особый вид литографии, при котором рисунок на печатной форме выполняется самим художником, — так называемая автолитография. Этим способом часто исполняются эстампы, но иногда он применяется и для книжных иллюстраций.

Глубокая печать

В тех случаях, когда при воспроизведении тоновых изображений особенно важно передать широкую гамму полутонов, их разбег от глубоких темных до самых светлых оттенков, превосходные результаты могут дать способы глубокой печати.

Глубокая ракельная печать

Из способов глубокой печати механизирован и поэтому имеет промышленное значение один — глубокая ракельная печать. При этом способе печатающие элементы углублены, причем в неодинаковой степени, по отношению к пробельным (рис. 95).

Печатная форма изготовляется с помощью мелкого (70 и больше лин/см) растра, который по своему строению отличается от растров, применяемых в высокой и плоской печати. В результате после ряда процессов, в том числе травления формы, все изображение на ней получается разбитым на отдельные очень небольшие углубленные элементы (условно назовем их «колодцами»), отделенные один от другого стенками. Глубина этих «колодцев» неодинакова — более темным участкам оригинала соответствуют на печатной форме участки с более глубокими «колодцами» и наоборот. Стенки же всех «колодцев» находятся на одном уровне. «Колодцы» представляют собой печатающие элементы формы, а промежутки между ними (стенки) — пробельные.

В процессе печатания на форму наносится краска, которая заполняет «колодцы» и покрывает промежутки между ними. Затем специальной линейкой— ракелем (отсюда и название способа) краска начисто снимается с пробельных элементов и остается только в углубленных, печатающих. После этого к форме прижимается бумага, которая впитывает краску из «колодцев». Поскольку глубина «колодцев» на различных участках формы различна, неодинакова и толщина слоя краски, которая заполняет их и в процессе получения отпечатка переходит на соответствующие участки бумаги. Благодаря этому способ глубокой ракельной печати дает возможность получать оттиски с переходом от самых насыщенных до самых светлых тонов.

95. Получение оттиска способом глубокой ракельной печати: 1 —печатная форма; 2—краска в углубленных печатающих элементах; 3—ракель; 4 — печатный цилиндр (пресс); 5—бумага; 6—оттиск на бумаге

Для глубокой ракельной печати применяется жидкая быстросохнущая краска, которая легко переходит на бумагу и, впитываясь ею, даже несколько растекается по ее волокнам. Поэтому, хотя изображение на печатной форме разбито на многочисленные очень маленькие элементы, на бумаге их отпечатки (отдельные точки) мягко сливаются и совершенно неразличимы невооруженным глазом. В результате изображение на отпечатке напоминает фотографию.

При нынешней технике изготовления форм для глубокой ракельной печати невозможны ни корректура в процессе травления, ни сколько-нибудь существенное исправление вытравленной формы. Невозможность корректуры при травлении в известной мере возмещается ретушью негативов и диапозитивов, с изготовления которых начинается формный процесс. Однако эта технологически необходимая типографская ретушь (не надо смешивать ее с издательской ретушью оригиналов) часто является добавочным источником некоторых отклонений от тональности оригинала. Все это приводит к тому, что оттиски глубокой печати, при всем богатстве полутонов и сочности, могут несколько отличаться по тональности от оригиналов. Особенно заметно такое отклонение при трехкрасочном воспроизведении. Поэтому последний способ не подходит для художественной репродукции произведений искусства, где точная передача тональности оригинала необходима.

Слабая сторона глубокой ракельной печати — воспроизведение текста. Во-первых, контуры букв на отпечатке получаются несколько (правда, незначительно) зазубренными, так как на печатной форме они, как и все другие изображения, разбиты растром на отдельные мелкие печатающие элементы. Во-вторых, тон печати на различных участках текста часто бывает не вполне одинаков, так как практически очень трудно совершенно равномерно вытравить печатную форму. В-третьих, из-за некоторого расплывания краски отпечатки текста получаются менее четкими.

Существуют технологические способы изготовления печатной формы, усложняющие этот процесс, но позволяющие существенно уменьшить отмеченные выше недостатки.

Печатание способом глубокой ракельной печати производится только на ротационных машинах — листовых и рулонных. Лучшее качество печати может быть получено на листовых (производительность их до 5 тыс. односторонних оттисков в час). Рулонные машины более производительны (10–12 тыс. двусторонних оттисков в час), но по качеству печати уступают листовым. Существуют и многорулонные ротационные печатные машины, на которых часть листов печатается офсетным способом, а часть — способом глубокой ракельной печати. Такие машины применяются в основном для иллюстрированных журналов, где во всех номерах листы, отпечатанные различными способами, следуют в установленном (одинаковом) порядке.

Требования к качеству оттисков при глубокой ракельной печати в основном те же, что и при высокой печати. Особенно важное значение имеют: правильная передача тональности оригиналов и «сочность» оттисков, отсутствие слишком бледных (результат недотравки печатной формы) или затянутых краской (результат перетравки) участков.

К специфическим нарушениям качества печати относятся грязноватый красочный фон (обычно у краев книжных полос и подписей к рисункам), а также темные полосы, не связанные с изображением. Эти недостатки — следствие неисправимых дефектов печатной формы; если допустить печатание с такой формы, то они неизбежно будут повторяться во всем тираже.

Резко нарушают качество печати и «кометы» — длинные темные линии, проходящие по оттиску. «Кометы» — следствие появления щербин на ракеле. Число испорченных оттисков может быть невелико, если «кометы» своевременно замечены и неисправный ракель заменен.

Особенности глубокой ракельной печати определяют и область ее применения. Этот вид печати целесообразен для изданий, где особенно большое значение имеют тоновые иллюстрации. Хорошие результаты может дать комбинированное печатание одного издания способами офсетной и глубокой печати.

Резцовая гравюра и офорт

Глубокой ракельной печати, которая является способом фотомеханическим, предшествовал целый ряд ручных и полумеханизированных способов глубокой печати, в частности, резцовая гравюра на металле (ее иногда называют классической, или чистой, гравюрой) и офорт.

В резцовой гравюре на металле — на меди или на стали — изображение гравируется на металлической пластине от руки, причем глубину и ширину углубленных штрихов изменяют в соответствии с желаемой тональностью изображения.

В офорте изображение наносится на поверхность пластины от руки, но углубляется травлением, которое, для получения штрихов различной глубины, ведут в несколько приемов.

Особенно велики и разнообразны изобразительные возможности офорта и его разновидностей (акватинта, мягкий лак, лавис). Резцовая гравюра и в особенности офорт могут служить художнику для создания станковых произведений печатной графики, имеющих самостоятельное художественное значение.

В прошлом резцовая гравюра и офорт широко использовались в оформлении книги. Выполненные этими способами иллюстрации можно видеть во многих старинных изданиях. В настоящее время эти способы находят лишь очень небольшое применение в библиофильских изданиях. Так, с офортами Б. Алимова выпущена поэма С. Есенина «Анна Онегина» («Современник», 1976), с резцовыми гравюрами И. Богдеско — «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта («Литература артистикэ», 1980; часть тиража в особом оформлении).

Оперативная полиграфия

Быстрое развитие науки и техники в последние десятилетия вызвало необходимость в оперативном выпуске многочисленных малотиражных изданий различного типа — научных, технических, учебных, методических, производственно-инструктивных, официальных, справочных и т. п. Многие из них отличаются сложностью набора — содержат текст на иностранных языках, таблицы, формулы. Значительная часть их выпускается не издательствами, а ведомствами, институтами, предприятиями и тому подобными учреждениями.

Выпуск подобных изданий обычными способами часто продолжается многие месяцы, а иной раз — и годы. Как добиться резкого сокращения этого срока?

Сущность методов оперативной полиграфии

Одной из важнейших причин длительных задержек выпуска изданий является необходимость корректурного обмена между типографией и издающей организацией. Этот обмен прерывает, во многих случаях надолго, производственный процесс. Опыт показывает, что если даже издающая организация передает в типографию подписанный к печати оригинал-макет, по которому надо производить набор, то фактически в наборе появляются отклонения от него, из-за этого или по другим причинам оказывается необходимой издательская корректура, а очень часто — и одна-две сверки. При этом чем сложнее набор, тем более необходимы издательские корректуры и тем дольше затягивается правка набора. Причиной задержки является и то, что полиграфические предприятия обычно не заинтересованы в трудоемких по набору и вместе с тем малотиражных изданиях. Добавочные задержки возникают, если издание выпускается организацией, которая не является основным плановым заказчиком полиграфического предприятия. Необходимость преодолеть такие затруднения привела к появлению и развитию особых методов выпуска изданий, которые получили название оперативной полиграфии.

Полиграфическая техника быстро развивается, ни обычная («классическая», как ее часто называют) полиграфия, ни оперативная не являются чем-то застывшим, и провести между ними точную границу вряд ли возможно. Все же характерными основными признаками оперативной полиграфии «в чистом виде» принято считать следующие: во-первых, изготовление такого издательского оригинала, с которого непосредственно, путем репродуцирования, то есть без помощи набора, можно получить печатную форму. Возможен и такой вариант, когда издательский оригинал является и печатной формой. Во-вторых, применение такого способа печати, при котором как подготовительные операции к печатанию, так и регулирование машин в ходе печатания значительно облегчены. Этим способом является в основном офсетная печать на машинах малого формата (в издательском обиходе их часто называют ротапринтами).

Для редактора наибольший интерес представляют вопросы, связанные с особенностями и способами изготовления оригинала, который позволяет обойтись без типографского набора, и эти вопросы мы рассмотрим более подробно.

Репродуцируемый оригинал-макет и технические средства для его изготовления

Оригинал, о котором идет речь, так называемый репродуцируемый оригинал-макет (сокращенно РОМ), представляет собой прошедшую полную редакционную и оформительскую обработку и подписанную к печати построчно-постраничную модель будущего издания и может отличаться от него лишь масштабами, то есть может быть предназначен для репродуцирования (в целом или в отдельных частях) не только в натуральную величину, но и с уменьшением или — это может касаться только отдельных элементов — с увеличением. По своим техническим качествам РОМ должен быть пригоден для непосредственного репродуцирования и переноса на печатную форму. Именно благодаря всему этому при его наличии отпадает надобность в типографском наборе.

РОМ довольно часто изготовляют даже на обыкновенной пишущей машинке, но при этом неизбежен ряд недостатков: шрифты пишущих машинок одноширинны и поэтому читаются хуже, чем основные типографские шрифты; шрифтовой комплект пишущей машинки крайне ограничен; на пишущих машинках строки получаются неодинаковыми по длине, не выключенными, что затрудняет чтение; отпечатки, полученные на пишущих машинках, недостаточно четки и не вполне однотонны. Все эти недостатки ухудшают качество печатной формы и получаемых с нее оттисков.

Поэтому для изготовления репродуцируемого оригинала-макета обычно пользуются наборно-печатающими (их называют и наборно-пишущими) машинами и автоматами различных конструкций, технические возможности и шрифтовая оснащенность которых хотя и неодинакова, но гораздо выше, чем у обычных пишущих машинок. Кроме того, эти машины дают отпечаток гораздо более высокого качества, чем обычные пишущие машинки.

Особенности оформления изданий, выпускаемых методами оперативной полиграфии, в большой мере зависят от того, при помощи каких технических средств изготовляется репродуцируемый оригинал-макет. Но прежде чем рассмотреть возможности различных наборно-печатающих машин, коснемся одного организационного вопроса.

Рукопись передается для перепечатки на наборно-печатающей технике после полной редакционной обработки. Ксерографическая копия перепечатанного и пополосно смонтированного оригинала возвращается в редакцию только для контрольной корректуры и подписания к печати. В связи с таким порядком работы большое значение имеет вопрос о том, в чьем распоряжении находится наборно-печатающая техника.

По существу, она является издательской, а не типографской, и если находится в распоряжении издательства, то корректурный обмен происходит в его пределах — между редакцией и своеобразным машинописным бюро, что существенно ускоряет и облегчает работу. Кроме того, весь процесс изготовления репродуцируемого оригинала-макета осуществляется только издательскими работниками, и все возникающие при этом вопросы решаются ими непосредственно.

Вернемся к наборно-печатающей технике. По своим возможностям, в том числе и по шрифтовому оснащению, она может быть разделена на три группы:

Одношрифтовые наборно-печатающие машины и автоматы с не сменяемым в процессе эксплуатации шрифтовым комплектом (например, машины типа ИГВ).

Многошрифтовые наборно-печатающие машины и автоматы с быстросменными шрифтоносителями сегментного типа (например, машины типа «Веритайпер»).

Многошрифтовые наборно-печатающие машины, автоматы и системы с быстросменными шрифтоносителями сферического типа (например, машины типа «ИБМ Композер»).

Машины всех трех групп, в отличие от пишущих машинок, оснащены разноширинными шрифтами, в которых буквы алфавита разделены по ширине на 3–8 групп. На всех машинах возможна и выключка строк.

Однако по объему шрифтового ассортимента машины перечисленных групп далеко не одинаковы.

На одношрифтовых машинах шрифтовой комплект включает буквы только одного алфавита (либо русского, либо латинского) в прямом светлом начертании.

Многошрифтовые машины с быстросменными шрифтоносителями оснащены шрифтами различных алфавитов, гарнитур, начертаний и кеглей. Обычно у машин с шрифтоносителями сферического типа шрифтовой ассортимент богаче и возможности смешения различных шрифтов в одной строке больше, чем у машин с сегментными шрифтоносителями. Так, на машине марки «ИБМ-82 Электронный Композер» возможна перепечатка текстов со смешением в пределах одной строки букв русского и латинского алфавитов, шрифтов различных гарнитур, начертаний, кеглей (в известных пределах), а также многих букв и знаков, встречающихся в формулах.

Таким образом, при помощи наиболее совершенной наборно-печатающей техники можно перепечатывать для изготовления репродуцируемого оригинала-макета весьма сложные тексты, включая формульные.

При наличии же менее совершенного оборудования для передачи сложных текстов приходится прибегать к некоторым дополнительным средствам и приемам.

Особенности оформления изданий

Создатели шрифтов для наборно-печатающих машин обычно стараются приблизить их по рисунку к типографским шрифтам, однако при делении букв алфавита по ширине всего на несколько групп ширина некоторых букв неизбежно отличается от привычной. Для большей технологичности применяют шрифты малоконтрастные или вовсе лишенные контрастности (типа рубленых). По тем же соображениям в этих шрифтах засечки короче и в некоторых буквах увеличены внутрибуквенные пробелы — благодаря этому контуры букв при печатании не заплывают краской.

96. Шрифты наборно-печатающих машин: Универс; Пресс Роман; разработанный художником А. В. Щукиным

Количество гарнитур ограничено. Широко распространены: на одношрифтовых машинах и автоматах типа ИГВ — гарнитуры ИГВ и Антиква (обе малоконтрастные); на машинах «Веритайпер» — Веритайперная (малоконтрастная) и Новая веритайперная (типа рубленых); на многошрифтовых машинах типа «ИБМ Композер» — Пресс Роман (напоминает Литературную и Таймс), Сенчури (малоконтрастный шрифт, несколько похожий на Новую газетную гарнитуру), Универс (типа рубленых); машины «ИБМ Композер» оснащены также специальными шрифтовыми комплектами технических и математических знаков, а также греческого алфавита. Из перечисленных гарнитур лучшими по удобочитаемости и другим качествам можно считать Пресс Роман и Универс (рис. 96). При возможности выбирать гарнитура Пресс Роман может быть рекомендована для книжных изданий любого типа, в особенности для научных, учебных, методических и производственно-технических, а гарнитура Универс — для каталогов, стандартов, прейскурантов и тому подобных изданий.

По размеру основные шрифты наборно-печатающих машин обычно близки к кг. 10 или 12 принятой у нас типометрической системы, но не вполне с ними совпадают. При выборе размера шрифта для оригинала-макета желательно предусматривать его небольшое уменьшение, например 9:10, при репродуцировании. Такое уменьшение скрадывает мелкие дефекты репродуцируемого оригинала. Так как на наборно-печатающих машинах можно регулировать интерлиньяж с плавными переходами приблизительно в 1 пункт, то, можно назначить такое уменьшение, при котором кегль шрифта основного текста после репродуцирования будет примерно равен 9 пунктам на однопунктовых шпонах, а дополнительного текста — примерно 7 пунктам на однопунктовых или двухпунктовых шпонах.

Если шрифтовые возможности наборно-печатающей техники ограничены, то повышенного внимания требует оформление текста с выделениями, сложных видов текста, заголовков, титулов и обложек.

97. Недопустимая разномасштабность формул в репродуцируемом оригинале-макете

Способы выделений в тексте должны соответствовать шрифтовой оснащенности наборно-печатающих машин, при помощи которых подготовляется РОМ. На одношрифтовых машинах возможно выделение разрядкой или прописными, на многошрифтовых — возможны и другие способы.

Включение слов или отрывков на языках с латинским алфавитом на многошрифтовых машинах не вызывает затруднений; при работе же на одношрифтовых — русский текст перепечатывается на одной машине, а на языке с латинским алфавитом — на другой (возможно впечатывание на оставленные места или же вклеивание).

Таблицы, как правило, перепечатываются без линеек и без отточий; необходимые линейки обычно аккуратно прочерчивают в оригинале-макете от руки.

Перепечатка формул возможна только на многошрифтовых машинах, причем для сложных подходят лишь некоторые из них, например, «ИБМ-82 Электронный Композер» с соответствующим шрифтовым оснащением. При невозможности перепечатать формулы на наборно-печатающей машине приходится либо набирать их (это можно сделать и обычным набором и фотонабором) и вклеивать отпечаток в оставленное место, либо вписывать от руки; иногда приходится вписывать лишь отдельные буквы или знаки, которых нет в шрифтовом комплекте.

Для заголовков можно широко рекомендовать индексационную систему, при которой очень часто можно ограничиться прописным и строчным шрифтом того же кегля, что и основной текст. На многошрифтовых машинах возможно использовать также шрифты других (подходящих) гарнитур, начертаний, а в некоторых пределах — и кеглей. При необходимости крупных заголовков и невозможности получить их на имеющейся наборно-печатающей технике иногда заголовки, перепечатанные шрифтом основного текста, увеличивают фотографическим способом, но этот прием нежелателен — становятся заметны мелкие дефекты оригинала. Иногда крупнокегельные заголовки изготовляют наборным или фотонаборным способом; в первом случае в РОМ вклеивают типографский отпечаток на мелованной бумаге, во втором — вклеивают фотоотпечаток. В некоторых изданиях пользуются рисованными заголовками.

Для титулов и обложек могут быть использованы те же средства и способы, что для заголовков, но особенно удобны для этой цели малогабаритные полуавтоматические фотонаборные установки, на которых легко установить шрифтоноситель с нужной гарнитурой и получать шрифты различного кегля в очень широких пределах. Возможность такого оформления имеет особенно большое значение для изданий, поступающих в книготорговую сеть, а не распространяемых по ведомственным каналам.

Если какие-нибудь элементы текста вклеиваются или вписываются от руки в репродуцируемый оригинал-макет, то необходима их соразмерность с остальным текстом и нормальная отбивка от него. Особенно неприятное впечатление производят резко разномасштабные формулы (рис. 97).

Чтобы облегчить и удешевить изготовление репродуцируемого оригинала-макета, часто отказываются от выключки строк (доведение их до полного формата несколько усложняет работу на наборно-печатающей машине). Однако правильная выключка строк имеет очень большое значение для удобочитаемости текста, и мы считаем ее необходимой для изданий книжного типа во всех случаях, когда она технически осуществима.

Как упоминалось выше, для методов оперативной полиграфии в чистом виде характерно печатание тиражей офсетным способом на малоформатных машинах, на которых подготовительные операции к печатанию значительно проще. На таких машинах возможна и многокрасочная печать.

Однако малоформатные машины удобны лишь для изданий небольшого объема. На них можно печатать лишь полулисты, а то и четвертушки от стандартных форматов бумаги. При этом резко увеличивается объем брошюровочных процессов по фальцовке и комплектовке книжных блоков. Поэтому при выпуске малотиражных изданий большого объема часто оказывается более выгодным печатание на полноформатных машинах.

С другой стороны, по мере совершенствования наборно-печатающей техники и ее оформительских возможностей появляются основания применять репродуцируемый оригинал-макет для изданий не столь малотиражных.

Таким образом, при определенных условиях оказывается целесообразным и фактически осуществляется сочетание методов оперативной и «классической» полиграфии.

Полиграфические материалы и оформление книги

А ведь бумагу можно выбрать

с точным учетом общего замысла

книги.

Я. Чихольд

Для изготовления книги необходимы многие разнообразные материалы. Все они — даже нитки и проволока, при помощи которых сшивается книга, — в какой-то мере влияют на ее оформление. Но особенно зависит оформление книги от печатной бумаги, печатных красок и материалов для изготовления и отделки переплетов.

Печатная бумага

Бумага представляет собой слой очень тонких растительных волокон, которые сложно и своеобразно переплетены между собой и спрессованы. В ее состав входят два основных вида волокнистых веществ — целлюлоза (ее длинные и прочные волокна способны хорошо переплетаться между собой) и древесная масса (ее короткие и ломкие волокна связываются между собой гораздо хуже). Естественный цвет целлюлозы и древесной массы зависит от цвета древесины и способа изготовления. Эти материалы могут быть значительно осветлены путем особой обработки — отбелки.

Бумагу, пригодную для печатания, можно изготовить из целлюлозы или же из целлюлозы с примесью древесной массы. Кроме волокнистой массы, которая является основным компонентом бумаги, в состав последней входят так называемые наполнители — главным образом тонко измельченный белый каолин (особый вид глины) и, в зависимости от вида изготовляемой бумаги, клеящие вещества и красители.

Печатная бумага в зависимости от более узкого назначения делится на книжно-журнальную и репродукционную (в том числе иллюстрационную и для многокрасочного печатания), газетную, картографическую и т. д. В свою очередь, книжно-журнальная и репродукционная бумага делится на бумагу для высокой (типографской), плоской (главным образом офсетной) и для глубокой ракельной печати. Все эти виды стандартизованы, и их свойства должны отвечать указанным в государственном стандарте показателям.

Перечисленные виды бумаги различаются между собой по таким важнейшим свойствам, как прочность, цвет, непрозрачность, мягкость, способность впитывать воду и принимать печатную краску.

Прочность бумаги в большой мере зависит от ее состава. Чем выше процент целлюлозы в бумаге, тем она прочнее. Различают книжно-журнальную и репродукционную бумагу № 1 (100 % беленой целлюлозы, в некоторых сортах 80 %), № 2 (50–60 % беленой целлюлозы и 50–40 % древесной массы) и № 3 (35 % небеленой целлюлозы и 65 % древесной массы). В газетной бумаге процент целлюлозы еще ниже (20–30 %).

По цвету можно разделить бумагу на белую и цветную. Но и белая бумага неодинакова по своему оттенку. Степень белизны бумаги зависит от ее состава, в особенности — от содержания в ней беленой целлюлозы. Поэтому бумагу № 1 называют беленой, № 2 — полубеленой, № 3 — небеленой. Однако даже беленая целлюлоза имеет сероватый или желтоватый оттенок. Чисто-белая бумага подцвечена синим красителем.

Белизна печатной бумаги имеет весьма важное значение. Текст, отпечатанный черной краской на белой (еще лучше — с легким оттенком цвета слоновой кости) бумаге, читается легче, чем отпечатанный на бумаге с сероватым оттенком; на чисто-белой бумаге многокрасочные иллюстрации точнее передают цвета оригинала.

Таким образом, номер бумаги характеризует ее прочность и белизну. Применение бумаги того или другого номера зависит от значимости издания и от того, на какой срок пользования оно предназначено, а также от некоторых технологических и экономических соображений.

На бумаге № 1 печатают собрания сочинений, наиболее значительные произведения общественно-политической, научной и художественной литературы, энциклопедии, многокрасочные издания для детей. На бумаге № 2 — значительную часть книжных изданий всех видов литературы, в том числе почти все учебники для начальной и средней школы. Бумага № 3 должна служить главным образом для изготовления брошюр небольшого объема, рассчитанных на непродолжительный срок пользования (ведомственные инструкции и т. п.).

Цветная бумага редко применяется для печатания текста книг (иногда на бумаге разных цветов печатают различные разделы справочных и некоторых других изданий). Главным образом она служит для обложек, оклейки переплетов, для форзацев и т. п.

Печатная бумага должна быть достаточно мягка и непрозрачна (причем непрозрачность необходима равномерная, без так называемой облачности) — на жесткой бумаге трудно получить хороший оттиск, а прозрачная просвечивает, что мешает чтению.

Способность принимать печатную краску у различных видов бумаги должна быть неодинаковой и соответствовать технологии печатания и свойствам печатной краски. Так, газетная бумага должна хорошо впитывать краску — газетная краска закрепляется главным образом путем впитывания. Наоборот, типографская бумага для многокрасочной печати должна обладать лишь очень слабой впитывающей способностью, так как печатание на ней производится красками, которые закрепляются на бумаге в основном путем окисления и образования тонкой пленки.

Способность бумаги впитывать печатную краску зависит главным образом от ее состава и отделки. Чем больше в бумаге древесной массы и наполнителей, между мельчайшими частицами которых образуется множество капилляров, тем больше ее впитывающая способность; чем более сомкнутую и гладкую поверхность имеет бумага, тем меньше впитывает она краску.

Имеет значение и водоустойчивость бумаги, то есть ее способность не впитывать воду. Водоустойчивая бумага более прочна и сохраняет свою прочность во влажных условиях. Чтобы придать бумаге водоустойчивость, бумажную массу проклеивают, добавляя в нее некоторое количество канифоли или других веществ.

Большое значение имеет степень гладкости бумаги. На очень шероховатой, ворсистой бумаге печатание идет неудовлетворительно, а то и вовсе оказывается невозможным. Поэтому при изготовлении бумаги ее поверхность в большей или меньшей мере приглаживают.

По степени гладкости различают печатную бумагу матовую и глазированную. Матовую бумагу получают в процессе ее изготовления на бумагоделательной машине, часто ее так и называют бумагой «машинной гладкости». Для глазированной (лощеной) бумаги необходима специальная отделка (каландрирование), в результате которой поверхность бумаги становится гораздо более гладкой и приобретает некоторый блеск. Еще большей степенью гладкости обладает мелованная (или меловая) бумага. Она покрыта тонким минеральным слоем с примесью клеящего вещества, который по внешнему виду напоминает мел (отсюда и название «мелованная»), а затем каландрирована. В результате такой обработки поверхность бумаги становится особенно гладкой и сомкнутой, приобретает сильный блеск.

Бумага с различной степенью гладкости имеет и различное применение. Если издание напечатано на матовой или умеренно глазированной бумаге, глаза меньше устают при чтении, так как она не отсвечивает. Однако для воспроизведения тоновых изображений способами высокой и глубокой печати, а отчасти и способами плоской печати по технологическим причинам необходима глазированная, а в некоторых случаях и мелованная бумага.

Различают мелованную бумагу двухстороннюю и одностороннюю. Даже при печатании на одной стороне листа для книжных изданий и изопродукции желательна двухсторонняя. Односторонняя служит в основном для оклейки изделий из картона.

Бумага вырабатывается различного веса. Обычный вес (масса) 1 м2 типографской бумаги — 60–70 г (в зависимости от ее номера), а газетной — 50 г. Художественные издания, издания для детей и изобразительную продукцию часто печатают на бумаге массой 1 м2 80—100 г и более. Еще выше вес некоторых сортов обложечной бумаги.

Справочники, словари и многие другие издания, которым желательно придать компактность, целесообразно выпускать на особенно тонкой и вместе с тем непрозрачной и прочной бумаге. Ее называют тонкой словарной. Масса 1 м2 этой бумаги — 45–40 г и менее. Тонкая словарная бумага дороже обычной, она изготовляется из лучшей целлюлозы, и производство ее сложнее.

Офсетная бумага для многокрасочной печати (№ 1) вырабатывается массой 1 м2 от 70 до 240 г, а для однокрасочной печати (№ 2) — от 60 до 100 г.

В процессе выработки бумага первоначально получается в виде непрерывной ленты шириной в несколько метров. Эту ленту разрезают в продольном направлении на полосы, то есть более узкие ленты требуемой ширины. Полосы, в свою очередь, либо наматывают на втулки в виде рулонов, либо разрезают в поперечном направлении на листы определенного формата. В первом случае получают рулонную (ролевую) бумагу, во втором — листовую (флатовую). В зависимости от типа печатных машин применяется соответствующего типа бумага — рулонная или листовая.

Партия бумаги, предназначенная для печатания тиража книги, должна быть однородна по толщине и оттенку. При неодинаковой толщине оттиски имеют различную насыщенность, а разнооттеночность бумаги придает книге неприятный, неряшливый вид.

Печатные краски

Печатная краска состоит из красящего вещества — пигмента, мельчайшие частицы которого равномерно распределены в связующем веществе.

Для оформления книги особенное значение имеют интенсивность цвета краски, ее кроющая способность, способность закрепляться на бумаге, светопрочность.

По цвету печатные краски делятся на черные и цветные. Интенсивность различных сортов черной краски неодинакова. Высшие сорта черных красок для высокой печати, отличающиеся интенсивным черным цветом, называют иллюстрационными. Они применяются для печатания лучших изданий, даже если в них нет иллюстраций. Цветные краски изготовляются не только различных цветов, но и различных оттенков. Часто именно оттенок краски имеет очень большое значение для точной передачи многокрасочного оригинала.

По кроющей способности (степени прозрачности) краски делятся на кроющие и прозрачные. Кроющая не просвечивает, то есть, будучи нанесена на окрашенную в другой цвет подложку, сохраняет свой основной цвет. Прозрачная краска просвечивает; при наложении на подложку другого цвета она дает новый, смешанный цвет; например, на красной подложке прозрачная синяя краска выглядит как фиолетовая. Для однокрасочной черной печати и для печатания на цветной бумаге применяют кроющие краски; для многокрасочной, основанной на смешении цветов, необходимы прозрачные («лессирующие») краски.

Скорость высыхания печатной краски на оттиске и способность ее закрепляться на бумаге зависят от свойств связующего вещества. Связующим веществом печатных красок для высокой и плоской печати служат различные виды олифы или минеральных масел. Некоторые из них высыхают на оттиске главным образом путем окисления. Краска, изготовленная на таком связующем, при высыхании образует на бумаге тонкую, но прочно закрепленную яркую пленку. Другие же виды связующих веществ не окисляются, краска на таком связующем впитывается бумагой; вследствие этого отпечаток получается менее ярким, так как на поверхности бумаги остается мало пигмента. К тому же такое закрепление краски менее прочно и может привести к ее отмарыванию или размазыванию как в самом процессе печатания, так и в дальнейшем, при хранении отпечатанных листов в штабелях или при некоторых брошюровочных работах.

Светопрочность краски — это ее способность не выцветать на свету. Наиболее светопрочные краски необходимы для таких изданий, которые рассчитаны на длительное пользование или подвергаются длительному воздействию света. Особенно светопрочные краски необходимы для печатания обложек и настенной изобразительной продукции.

Краски для различных видов и способов печатания имеют свои особенности.

Для высокой и офсетной печати необходима краска, представляющая собой вязкую, сравнительно густую массу. Для офсетной печати, при которой слой краски на оттисках значительно тоньше, чем при высокой печати, применяются особенно интенсивные краски. Для глубокой ракельной печати необходима жидкая и очень быстро сохнущая краска. В состав ее входят, кроме пигмента и масел, еще и растворители масел, которые придают ей эти свойства. В зависимости от свойств растворителя краска для глубокой печати может быть матовой или же иметь специфический блеск.

Переплетные и обложечные материалы

Основными переплетными материалами являются картон, переплетные ткани и их заменители, некоторые виды бумаги. Для изготовления переплетных крышек используются также пластикаты, синтетические прозрачные пленки и другие материалы. К переплетным материалам относятся и краски для печатания или тиснения на переплетных крышках, которые отличаются от обычных печатных.

Картон по сравнению с обычной бумагой имеет большую толщину и большую массу на 1 м2— толщина его должна быть не меньше 0,5 мм, а масса 1 м2— не меньше 250 г. Картон, за исключением некоторых тонких сортов, многослоен и потому легко расслаивается.

Для переплетов применяется древесный бурый картон, который не коробится от клея, имеет ровную поверхность и хорошо поддается тиснению. Толщина картона должна соответствовать толщине и весу книжного блока — чем он тяжелее, тем более плотный картон необходим для сторонок.

К картону для изготовления цельнокартонных переплетных крышек предъявляются еще и другие требования: он должен быть прочен, возможно меньше расслаиваться, иметь лощеную поверхность (благодаря лоску поверхность картона меньше загрязняется). Этим требованиям отвечают переплетный прессшпан (сильно спрессованный, хорошо лощенный и проклеенный цветной картон) и в меньшей степени картон переплетный марки В (верхний слой его окрашен и имеет лощеную поверхность).

Материалом для оклейки цельнокрытых и составных переплетных крышек являются различные ткани, их заменители и бумага. Не все ткани в одинаковой степени технологически подходят для оклейки переплетных крышек. Наиболее пригодны специально отделанные ткани, которые не скручиваются при намазывании клеем и не пропускают его, — их принято называть техническими грунтованными, или переплетными. Из них чаще всего применяют переплетный коленкор и ледерин.

Основой переплетного коленкора является миткаль — хлопчатобумажная ткань средней плотности с перпендикулярным переплетением нитей. Коленкор-модерн (улучшенный вид коленкора) покрыт с обеих сторон прозрачной нитропленкой, благодаря чему сохраняются фактура и цвет ткани-основы. Пленка тонка, а вместе с тем не осыпается и влагоустойчива. Все эти свойства колен кора-модерн увеличивают его прочность и имеют большое оформительское значение.

Основой ледерина также служит миткаль или подобная ему, но более дорогая ткань. Эта основа покрыта особым водо- и клеенепроницаемым лаковым слоем. Внешние признаки ледерина — блестящая поверхность и своеобразная фактура, так как на лаковый слой наносится какой-нибудь узор. Ледерин — прочный и в какой-то мере нарядный (благодаря блеску и фактуре) материал. Однако сравнительно толстый слой грунта придает ледерину жесткость и грубость. Недостатки ледерина особенно заметны, когда в таком переплете выпускаются издания небольшого формата или небольшого объема. Кроме того, ледерин дорог.

Описанные переплетные ткани покрыты слоем того или иного состава не только с изнанки, но и с лицевой стороны, где он в большей или меньшей степени закрывает фактуру ткани-основы. А во многих случаях оригинальная фактура ткани может быть интересно использована во внешнем оформлении книги. Применяются переплетные ткани и с открытой фактурой. Основой для них могут служить различные ткани, чаще всего штапельная. Эта основа грунтуется только с изнаночной стороны (тут грунт необходим по техническим причинам), на лицевую же сторону наносится лишь бесцветный лак, не закрывающий фактуру ткани.

Реже применяются для переплетов: дук — ткань, напоминающая грубый холст; дерматин — плотная ткань, обработанная под кожу; клеенка, шелк и некоторые другие текстильные материалы.

Широкое применение тканей для технических целей экономически нецелесообразно. Поэтому все большее распространение получают заменители, изготовленные на бумажной или нетканой основе. К таким заменителям относятся, в частности, ледерин на бумаге, бумвинил и малинит.

Ледерин на бумаге представляет собой особо прочную бумагу, на поверхность которой нанесена пленка такого же состава, как на тканевый ледерин, но более тонкая. По внешнему виду он похож на тканевый, так же хорошо принимает тиснение, но по прочности значительно уступает ему. Поэтому ледерин на бумаге целесообразно применять только для оклейки сторонок составных переплетных крышек с тканевым корешком (например, типа 5), но не для цельнокрытых переплетов. Основой этого заменителя может быть бумага с примесью 20–30 % синтетического волокна; такой материал по прочности не уступает ледерину.

Бумвинил изготовляется тоже на основе особо прочной бумаги, на которую наносится в расплавленном виде пластикат. Бумвинил может иметь различную фактуру (гладкую или имитирующую различные виды кожи и ткани) и расцветку, причем ассортимент его по этим показателям постепенно расширяется. Он достаточно прочен для изготовления цельнокрытого переплета, красив, хорошо принимает тиснение как переплетной фольгой, так и бескрасочное. Таким образом, бумвинил обладает высокими оформительскими достоинствами. Применение его быстро расширяется. Аналогичный ему импортный материал известен под названием балакрон.

Малинит — переплетный материал на нетканой основе, изготовляемой из очесов хлопка. Основа покрыта с одной стороны цветным пластифицированным слоем. По прочности и печатно-техническим свойствам малинит соответствует ледерину на тканевой основе и предназначается для изготовления цельнокрытых переплетных крышек, в частности — для школьных учебников.

Согласно ГОСТ 22240—76 переплетные ткани и их заменители могут служить и для изготовления обложек, однако такое применение их встречается крайне редко.

Перспективное значение в качестве материала для переплетов имеют различные пластикаты. Переплетные крышки из пластиката очень прочны, восприимчивы к тиснению (как бескрасочному, так и красочному). Однако их широкому применению мешают высокая стоимость пластикатов и недостаточная механизация изготовления.

Основным обложечным материалом являются некоторые виды бумаги массой 1 м2 не менее 100 г. Для того чтобы обложка сохраняла аккуратный вид — не стиралась и не лохматилась, — обложечная бумага должна иметь прочную на истирание поверхность. Обложечная бумага может быть белой и цветной, гладкой и фактурной.

Перспективным обложечным материалом является бумага с прозрачным полимерным покрытием — односторонним или двусторонним. Такая бумага особенно прочна, имеет красивую фактуру, хорошо принимает печать.

Все упомянутые виды бумаги, за исключением имеющей двустороннее полимерное покрытие, применяются и для оклейки переплетных крышек или их сторонок.

Вспомогательным переплетным и обложечным материалом является прозрачная синтетическая пленка. Она может быть припрессована к бумаге для обложки или оклейки переплета (конечно, после печатания). Такая пленка повышает прочность обложки или переплета (в особенности цельно-картонного и крытого бумагой), придает их поверхности характерный блеск, улучшает их гигиенические свойства. Более толстая прозрачная пленка может служить материалом для суперобложки.

Важная особенность оформления переплетных крышек — возможность тиснения на них. Красочное тиснение выполняется специальными сухими красками. Из них наиболее распространена красочная и металлическая фольга. Она представляет собой ленту из тонкой, но вместе с тем прочной бумаги, на поверхность которой с одной стороны нанесен тонкий слой краски или металлического (бронзового, алюминиевого) порошка. Связующее вещество этой краски обладает клейкостью, благодаря чему при тиснении она прочно пристает к переплетной крышке.

Ассортимент переплетных и обложечных материалов постепенно увеличивается. Особенно важно для оформления книги его расширение по расцветке и фактуре.

Цельность (единство) оформления книги

Всякое художественное

произведение цельно и сложно.

Цельность дает ему единство,

а сложность — многообразное

содержание.

В. А. Фаворский

Глава эта — заключительная, итоговая. Все, что будет в ней сказано, вытекает из содержания предыдущих глав.

Теперь, когда читатель познакомился с различными элементами и сторонами оформления книги, кратко рассмотрим важный, но недостаточно разработанный вопрос о цельности (единстве) этого оформления. То, что такая цельность необходима, ни у кого не вызывает сомнения. Но в чем она заключается? На этот счет мнения не совсем одинаковы, а то и совсем не одинаковы.

Сущность проблемы

Мы присоединяемся к взгляду, согласно которому оформление цельно, если оно соответствует как виду издания и характеру заключенного в нем литературного произведения, так и назначению издания. Иначе говоря — если оно целесообразно, т. е. сообразно той цели, для достижения которой издание предназначено. И цельность оформления тем выше, чем шире круг задач, которые оно в каждом конкретном случае охватывает. При этом решение всех задач оформления, всех его элементов и сторон должно быть увязано между собой, свободно от противоречий.

Напомним, что оформление может решать задачи двоякого рода: во-первых, — связанные с утилитарными функциями книги, такими, как удобство пользования, достаточная прочность; во-вторых, — связанные с ее эстетическими качествами, точнее, — с ее композиционно-образной стороной, с ее художественной выразительностью: оно может углубленно раскрыть идейное содержание литературного произведения, усилить его эмоциональное воздействие на читателя. Эти задачи связаны между собой, их нельзя противопоставлять, но различать их надо. Чем полнее и согласованнее решены все задачи оформления, тем оно цельнее, тем больше в нем единства.

И утилитарные, и эстетические качества необходимы изданиям любого вида, любого раздела литературы. К синтезу утилитарного и эстетического в оформлении книги надо стремиться.

Однако фактически (если оставить в стороне поверхностно, бездумно оформляемые издания) можно заметить два типа оформления книги.

В оформлении одного типа основная, но все же не единственная цель — обеспечить утилитарные функции книги. Вызывается это главным образом обстоятельствами экономического и материально-технического характера (однако такие обстоятельства иногда удается преодолеть — это доказывает опыт перестройки оформления школьных учебников). Оформление другого типа решает задачи и утилитарные, и эстетические. Условимся для краткости называть эти типы оформления преимущественно утилитарным и художественно выразительным.

Преимущественно утилитарный тип оформления

Утилитарные качества книги нельзя рассматривать абстрактно. Решать утилитарные задачи можно только применительно к виду и назначению издания. Так, чтобы сделать удобочитаемыми учебники для 1, 5, 10-х классов или книги для беглого, медленного и выборочного чтения, надо оформить их по-разному. И чем глубже проанализированы и учтены особенности содержания и назначения издания, тем правильнее и полнее будут решены задачи оформления, связанные с его утилитарными функциями (например, выбирая кегль шрифта для «Толкового словаря» Даля, можно учесть, что его читают не только выборочно).

Нетрудно заметить, что нельзя полностью отделить утилитарные задачи оформления от его эстетических задач.

Так, удобочитаемость типографского шрифта и его эстетическая природа тесно связаны между собой; следовательно, выбирая удобочитаемый шрифт, оформитель книги тем самым выбирает шрифт, обладающий художественными достоинствами. Чтобы четко выявить архитектонику издания, последовательно провести построение каждой группы структурно-однородных текстов, организовать аппарат ориентировки в книге, необходимо подобрать соотносимые по графической силе шрифты, разделить различные элементы текста пропорциональными и соразмерными пробелами. При подготовке изобразительного материала надо решить вопросы о единой графической манере для каждой группы однородных иллюстраций, об их соразмерности. Выбрать подходящий для всего материала формат издания, разработать логичную и удобную для читателя систему расположения (верстки) материала — значит решить вопросы композиционные, связанные с пропорциональностью всех элементов книги. А пропорциональность, соразмерность применительно к оформлению книги — категории эстетические.

Еще заметнее связь утилитарного с эстетическим во внешнем оформлении, но о нем — позже.

Вместе с тем при оформлении рассматриваемого типа не ставится специальная задача придать изданию индивидуальную выразительность.

Цельно ли оформление описанного типа? Если оно выполнено последовательно, то его можно считать по-своему цельным. А сознание того, что все в нем логично и целесообразно, в известной мере удовлетворяет эстетическое чувство читателя, и это, в свою очередь, усиливает впечатление цельности оформления.

И все же приходится признать такую цельность ограниченной, можно сказать, что она находится на уровне соответствия утилитарным качествам книги.

Если же оформление этого типа проводится недостаточно последовательно (например, длина строки далека от оптимальной, отбивка заголовков неравномерна, не выдержаны система расположения иллюстраций, их соразмерность другим и формату книги, соотношение ширины полей не соответствует их значению при чтении), то нарушается не только пропорциональность, но и важнейшая утилитарная функция — удобство пользования книгой. Тут уж ни о какой цельности оформления говорить не приходится.

Художественно выразительный тип оформления

В оформлении такого типа внимание к утилитарным функциям книги сохраняется и даже усиливается (какой бы смысл имела выразительность книги, пользоваться которой неудобно?). Но появляется и другая, не менее важная цель — углубленно раскрыть идеи литературного произведения, усилить его воздействие на читателя, иначе говоря — сделать оформление выразительным. А «выразительное всегда достижимо только путем искусства»[26].

В большой мере эта цель достигается с помощью изобразительного материала. Особенно легко заметить это на изданиях художественной литературы с иллюстрациями, которые действительно могут «сделать произведение более прекрасным, гармоничным, доступным еще большему числу людей»[27], не только раскрыть, но и по-новому убедительно интерпретировать его идейное содержание (см., например, рис. 50, 51). Для их единства с литературным произведением они, напомним, должны быть конгениальны ему, базироваться на понимании художником мировоззрения, мировидения писателя. Важен и ритм иллюстрирования — он должен согласоваться с ритмом развертывания сюжета литературного произведения. Если же одни темы или сюжетные линии отражены в сюите иллюстраций полно, а другие, столь же важные, — скупо, то ее цельность и связь с литературным произведением ослабляется. Ритмичность предполагает и соразмерность иллюстраций значимости их тем. Она должна проявляться и в системе расположения иллюстраций. Все сказанное о ритмичности, соразмерности, системе расположения иллюстраций относится и к изданиям других видов литературы. Большая выразительность изобразительного материала не менее важна и для них (см., например, рис. 31, 35, 41), причем она может проявляться по-разному. Так, в учебнике выразительность иллюстраций особенно связана с их наглядностью и комплексностью; в научно-популярных изданиях — с занимательностью, с возможностью построить интересную изобразительную сюиту; в агитационно-пропагандистских изданиях иллюстрация должна агитировать.

Каким путем создается экспрессивный изобразительный материал для «деловой» книги? Обычно авторские оригиналы недостаточно выразительны, да и редактор может лишь частично помочь автору в этом отношении. Тут нужны специальные художественные знания и навыки. В последнее время складывается тигт художника «деловой» книги, который выполняет не только оформление в обычном понимании этого слова, не только строит книгу, но и активно участвует в ее иллюстрировании, конечно, в полном содружестве с автором и редактором. Внимательно ознакомившись с авторским материалом (текстовым и изобразительным), он может предложить новые темы для иллюстраций, перестроить или перекомпоновать авторские оригиналы, подобрать более интересные фотоснимки.

Часто художника книги привлекают к работе тогда, когда авторская рукопись уже находится в редакции. Но консультация с ним может быть очень полезна еще в процессе работы автора над рукописью.

В известной мере выразительность связана и со шрифтовым оформлением. Конечно, раскрыть идейное содержание произведения рисунком шрифта невозможно. Но в изданиях художественной литературы, например, возможно создать ассоциативную связь между рисунком шрифта или шрифтовой композицией и характером литературного произведения, и тогда шрифтовое оформление в какой-то мере усиливает впечатление от него, воспринимается как «подходящее» к нему. Так, с поэтическим строем стихов Андрея Вознесенского ассоциируется стиль Журнальной рубленой гарнитуры и динамичная наборная композиция (см., например, рис. 58), но к ним «не подошла бы» Елизаветинская.

В агитационно-пропагандистских изданиях эмоциональное воздействие на читателя может оказывать умелая акцентировка текста, благодаря которой наборная композиция становится образной.

Выразительность оформления в большой мере определяется всем его композиционным строем, хорошо обоснованными композиционными решениями (см., например, рис. 63, 70, 73, 74), которые могут быть найдены не только для иллюстрированных, но и для чисто текстовых изданий.

Оригинальные решения привлекают своей свежестью, своеобразием. Но усилить выразительность оформления можно и в рамках традиционной композиции. Особенно благоприятные условия для пользования книгой, ее долговечности (например, действительно оптимальные длина строки, интерлиньяж, наилучшие для отдыха глаз поля в чисто текстовом издании, выбор лучших материалов, выпуск книги в футляре) подчеркнут большую значимость книги. На этом примере еще раз видно, как утилитарные качества книги вместе с тем становятся и эстетическими.

Во внешнем оформлении изданий рассматриваемого типа даже его узкоутилитарная задача — сделать книгу достаточно прочной — связана с эстетической: цвет и фактура материала для переплета или обложки — компоненты ее художественного облика.

Другая цель внешнего оформления — дать первоначальную информацию об издании, ввести читателя в книгу, привлечь внимание к ней, вызвать желание купить или прочитать ее. А для этого информация должна быть подана выразительно и так, чтобы подготовить читателя к встрече с тем, что он увидит внутри книги.

Выразительность переплета или обложки достигается различными способами: и наборной композицией, и с помощью рисованного шрифта или изображения (см., например, рис. 82, 85, 87), и цветом и фактурой материала для переплета или обложки.

Если издание выпускается в суперобложке или с изобразительным форзацем, то для цельности оформления важно и то, как распределена задача между внешними элементами издания. Тут возможны различные варианты, приведем один из них. Суперобложка — первый элемент книги, который видит читатель, к тому же на ней можно напечатать материал любой сложности; поэтому на суперобложке естественно поместить наиболее развернутую и декоративно выполненную композицию (см., например, рис. 89). Переплетную крышку при наличии суперобложки целесообразно оформить лаконично, используя, в частности, возможности тиснения. Изобразительным форзацам при этом отводится лишь дополнительная роль: их оформление декоративно, но не броско. Напомним, что в суперобложке выпускаются только издания в улучшенном оформлении.

В изданиях без суперобложки на форзацах может быть помещен познавательный материал, специально подготовленный, «форзацный» (см., например, рис. 90). В результате каждый элемент внешнего оформления согласованно с другими выполняет свою часть общей задачи, все оно композиционно объединено с внутренним оформлением.

При таком характере оформления вместе с решением утилитарных задач достигается не только пропорциональность и соразмерность всех элементов издания, но и его выразительность. Это оформление цельно в глубоком смысле слова, действительно проникнуто единством.

Все стороны оформления должны решаться координирование, быть свободны от противоречий. При этом всегда надо помнить об «иерархии целей», исходить из того, какая из задач в каждом конкретном случае более важна. Так, для изданий с художественными иллюстрациями следует назначить шрифт пусть не самый удобочитаемый, но наиболее отвечающий графической манере иллюстраций, например степени их контрастности, а удобочитаемость можно повысить уменьшением длины строки, увеличением интерлиньяжа, высоким качеством печати. Для путеводителя по художественному музею следует выбрать удобный для посетителя карманный формат, а чтобы при этом не пострадали иллюстрации, некоторые репродукции дать на полный формат страницы (под обрез), показать отдельные детали в крупном масштабе, позаботиться о полиграфическом исполнении.

Самое лучшее, самое цельное оформление претворяется в жизнь, доходит до читателя только через полиграфическое исполнение книги. При его высоком качестве оформление достигает своих целей — и утилитарной, и эстетической. При неудовлетворительном полиграфическом исполнении замысел оформления не доходит до читателя или доходит в искаженном виде. Даже при самом скромном оформлении небрежный набор, нечеткая печать, косая фальцовка разрушают весь облик книги.

Значит, внимание к качеству оформления, стремление к его цельности требуют такого же внимания к качеству полиграфического исполнения каждого издания.

Если, прочитав эту книгу, читатель не только получит практически нужные ему знания, но и задумается над вопросами оформления книги, автор будет считать свою задачу выполненной.

ББК 76.17

Д55

Рецензент: Е. Б. Адамов, профессор

(Московский полиграфический институт)

Оформление переплета В. О. Митрофанова

Макет Т. И. Пиляевой

© Издательство «Книга», 1985 г.

Семен Филиппович Добкин

Оформление книги.

Редактору и автору

2-е изд., перераб. и доп.

Зав. редакцией В. А. Лебедев

Редакторы А. К. Василевский, Н. Л. Стебаева

Художественный редактор Т. Н. Руденко

Технический редактор И. А. Лукашова

Корректор Н. И. Скворцова

ИБ 1222. Сдано в набор 28.12.84. Подписание печать 1.07.85.

А00819. Формат 60x100/16. Бумага офсетная 100 г. Гарнитура

Хельветика. Офсетная печать. Усл. печ. л. 14,43. Усл. кр.-

отт. 26, 64. Уч. — изд. л. 16,24. Тираж 11 000 экз. Изд. № 3214.

Заказ 2465. Цена 1 р. 80 к.

Издательство «Книга», 125047, Москва, ул. Горького, 50

Фотонабор выполнен в МПО «Первая Образцовая типография»

им. А. А. Жданова Союзполиграфпрома при Госкомиздате СССР.

113054, Москва, Валовая, 28.

Отпечатано в Московской типографии № 5 Союзполиграфпрома при

Госкомиздате СССР. 129243, Москва, Мало-Московская, 21

Примечания

1

Цитаты из Яна Чихольда даны в переводе автора книги.

(обратно)

2

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 55, с. 78.

(обратно)

3

Пришвин М. М. Собрание сочинений: В 6-ти т. М., 1957, т. 5, с. 497.

(обратно)

4

Фаворский В. А. О графике, как об основе книжного искусства. — В кн.: Искусство книги, вып. 2. М„1961, с. 60.

(обратно)

5

Сидоров А. А. История оформления русской книги. М.; Л., 1946, с. 20–21.

(обратно)

6

Фаворский В. А. О художнике, о творчестве, о книге. М., 1966, с. 118–119.

(обратно)

7

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14-ти т. М., 1952, т. 13, с. 45.

(обратно)

8

Флобер Г. Собрание сочинений: В 10-ти т. М., 1938, т. 8, с. 495.

(обратно)

9

Цит. по книге: Кузьмин Н. В. Штрих и слово. Л., 1967, с. 20.

(обратно)

10

Тынянов Ю. Иллюстрации, — В его кн.: Архаисты и новаторы. Л., 1929, с. 501, 502.

(обратно)

11

Роллан Р. Кола Брюньон. М., 1956, с. 4.

(обратно)

12

Кузьмин Н. В. Штрих и слово. Л., 1967, с. 49.

(обратно)

13

Александр Бенуа размышляет… М., 1968, с. 713.

(обратно)

14

Кузьмин Н. В. Штрих и слово. Л., 1967, с. 57, 58.

(обратно)

15

Там же, с. 55.

(обратно)

16

Там же, с. 57.

(обратно)

17

Фаворский В. А. Рассказы художника-гравера. М., 1965, с. 42.

(обратно)

18

Там же, с. 50–51.

(обратно)

19

Кузьмин Н. В. Указ. соч., с. 79.

(обратно)

20

Из беседы В. А. Фаворского с автором этой книги.

(обратно)

21

Беседа с А. Д. Гончаровым. — Лит. газета, 1974, 24 июля.

(обратно)

22

Фаворский В. А. Рассказы художника-гравера. М., 1965, с. 45.

(обратно)

23

Цит. по книге: Подобедова О. И. О природе книжной иллюстрации. М., 1973, с. 297.

(обратно)

24

Гончаров А. Д. Проблемы оформления современной книги. — В кн.: Книга. Исследования и материалы, сб. XII. М., 1966, с. 116.

(обратно)

25

Гончаров А. Д. Проблемы оформления современной книги. — В кн.: Книга. Исследования и материалы, сб. XII. М., 1966, с. 116.

(обратно)

26

Сидоров А. А. Искусство книги. М., 1979, с. 88.

(обратно)

27

Фаворский В. А. О художнике, о творчестве, о книге. М., 1966, с. 119.

(обратно)

Оглавление

От автора

Введение

Типографский шрифт

  Шрифты на русской и латинской основах. Их графические элементы

  Начертания и размеры шрифта

  Основные требования к шрифту

  Важнейшие исторические семейства шрифтов

  Современный шрифтовой ассортимент для металлического (отливного) набора

  Современный шрифтовой ассортимент для фотонабора

  Применение шрифтов различного кегля

Наборное оформление различных видов текста

  Простой текст

  Выделения в тексте

  Стихотворный текст

  Драматические произведения

  Таблицы

  Математические формулы

  Химические формулы

Иллюстрирование книги

  Иллюстрирование научно-познавательной книги

    Задачи и план иллюстрирования

    Различия в характере иллюстраций

    Фотография

    Рисунок

    Чертеж

    Схема

    Диаграмма

    Картографические иллюстрации

    Цвет в научно-познавательной иллюстрации

    Упорядочение изобразительного материала

  Иллюстрирование художественной литературы

    Роль и задачи иллюстраций

    Отношение иллюстраций к тексту

    План и характер иллюстрирования

Формат книги

  Значение формата книги

  Пропорции книжных форматов

  Стандартные форматы книг и область их применения

  Формат книжной полосы. Поля

Композиция внутренних элементов книги

  Основной и дополнительный тексты

  Рубрикация

  Начальные и концевые полосы

  Верстка различных видов текста

  Верстка текста с иллюстрациями

  Модульная система верстки

  Справочно-вспомогательные элементы

Титульные элементы книги

  Титульные данные

  Виды и оформление титульного листа

  Элементы книги, примыкающие к титулу

  Выпускные данные

Внешнее оформление книги

  Назначение обложки и переплета

  Типы обложек и переплетов. Область их применения

  Оформление обложки и переплета

  Особенности конструкции книжного блока. Приложения

  Суперобложка

  Форзац

  Футляр

Полиграфическая техника и оформление книги

  Понятие о печатной форме и основных видах печати

  Высокая печать

    Изготовление текстовой печатной формы

    Изготовление клише

    Гравюра на дереве

    Стереотипия

    Печатание

  Плоская печать

    Офсетная печать. Фотонабор

    Фототипия

    Литография и автолитография

  Глубокая печать

    Глубокая ракельная печать

    Резцовая гравюра и офорт

  Оперативная полиграфия

    Сущность методов оперативной полиграфии

    Репродуцируемый оригинал-макет и технические средства для его изготовления

    Особенности оформления изданий

Полиграфические материалы и оформление книги

  Печатная бумага

  Печатные краски

  Переплетные и обложечные материалы

Цельность (единство) оформления книги

  Сущность проблемы

  Преимущественно утилитарный тип оформления

  Художественно выразительный тип оформления Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg