«Давай-давай №1 1990»

Журнал Давай-давай № 1 1990

ОТ РЕДАКТОРА

Вот и кончились «ревущие» 80-е и начались деловые 90-е. Однако закончилось предыдущее десятилетие не 31 декабря 1989 года, а, по крайней мере, на год-полтора раньше.

Именно тогда ужасный «Ласковый Май» и оккупировал опустевшее пространство между реальным и фактическим окончанием десятилетия. Рок-фаны хорошо помнят, какая тогда началась паника. Только-только первые звуки «Алисы» и «Телевизора» ворвались во всесоюзный эфир, как упал — ух! — этот кирпич. Облом, конечно, был крутой. Но это просто закончился один из рок-эпизодов длиною в десять лет. «Верхи» уже не могли петь по-старому, и начался всесокрушающий распад Героев: Аквариум, Наутилус-Помпилиус, Звуки My, Бригада С и другие — их песни стали уже историей. («Низы» до сих пор поют то, что Гиганты давно уже отбросили, а потому народ на них не ходит и говорить о них нечего.)

Но что будет с нашим любимым роком в 90-х годах — это и для нас является главной загадкой. Хотя кое-какие мысли из тех, за которые года два назад и в глаз можно было бы получить, в эту модель уже просочились. Дальше будет больше.

ТУСОВКА

Концерт на «металлическом» фестивале в Лужниках стал последним совместным выступлением Игоря Сукачева и старого состава «Бригады С». Среди новых музыкантов Гарика можно видеть старых знакомых — бас-гитариста Тимура Муртазаева, барабанщика Павла Кузина (оба — экс-«Браво») и саксофониста Леонида Челяпова. Все они в разное время уже играли в «Бригаде». Старый Гариковский состав, возглавляемый ныне Сергеем Галаниным, называется теперь «Бригадиры» и уже дает концерты с новой программой. А «Браво» пришлось искать нового барабанщика.

Сольную карьеру начал бывший саксофонист Наутилуса-Помпилиуса» АЛЕКСЕЙ МОГИЛЕВСКИЙ. Вообще-то, выступая еще в «Нау», он вместе с группой «Ассоциация Содействия Возвращению Заблудшей Молодежи На Стезю Добродетели» записал три магнитофонных альбома — «Угол» (1986), «Команда 33» (1987) и «Калейдоскопия» (1988). На свердловском фестивале, сократив названия до краткого «Ассоциация», он впервые выступил с живыми концертами. В новой группе Могилевский играет не только на саксофоне, но также и на гитаре, а еще — поет. «Ассоциация» исполняет музыку в стиле рэггей, местами с явным влиянием Стинга.

ОТКАЗ, ОТКАЗ, ЕЩЕ ОТКАЗ

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН

В.М.: Так значит, все началось с того, что вы с Верещагиным вежливо отказались от «27-го километра»?

СУСЛОВ: При чем здесь «27-й км»? Я не понимаю, чего все за него ухватились? Это была всего минута. Вместе с Шумиловым и Плавинским мы играли в Оркестре Современной Камерной Музыки «Красный насос» в Доме работников просвещения…

ШУМИЛОВ: …который со временем стал «Красным Отказом», а потом — «Вежливым Отказом»…

СУСЛОВ: Первый наш концерт состоялся на первом занятии Рок-лаборатории в октябре 1985 года.

В.М.: Большую часть вещей написал Плавинский, да?

СУСЛОВ: Примерно пятьдесят процентов на пятьдесят. Плавинскому принадлежали все псевдоклассические романсовые зарисовки со стебовой тематикой и джаз-роковые композиции с остинантным басом и клавишами. Моя струя — изощренно-джазовая и сдвинуто-роковая. Я ему помогал в аранжировках, в которых Плавинский ничего не понимал. Самые удачные работы получались, когда соединялись его тексты и моя музыка. Это — «Я учусь», «В чужих озерах сна», которую мы и сегодня исполняем. Мне его вкусы до сих пор близки. Как текстовик, Плавинский был лучшим из всех, кто с нами работал. Он не играл в слова, хотя и называл это именно игрой.

В.М.: Где он сейчас?

СУСЛОВ: Он купил видеомагнитофон и исчез.

В.М.: А! Ну-ну! Ну-да! Да, да, да… И с концами. А чем был характерен следующий период?

СУСЛОВ: Героической тематикой Семенова и плаксивой лирикой Суслова. Семенов писал много. В старой программе все вещи были его. В новой — «Кузнец», «Помощник». Иногда у него прорывались тексты, которые точно попадали в настроение вещи. Другие же находились в диссонансе. Тексты тогда разрушали музыку и иногда были настолько ей враждебны, что приходилось от песен отказываться. Семенов — это столб, мраморная доска с золотой надписью, голосующий за все сразу.

Время героев уже прошло и потому сейчас тяжело стало исполнять «Кузнеца». Это все — атрибутика металла, музыка для четырнадцатилетних мальков, для которых сказки и игра в рыцарей составляют пафос жизни. А мне это все не нужно. И поэтому от Семенова пришлось отказаться. …Сейчас время декаданса. Чем быстрее разрушится все то, что сейчас есть, тем лучше! Странный термин «контркультура»! Культура не создана! Какая может быть «контр»? Есть псевдокультура, и всячески помогать ее разрушению — наша задача!

В.М.: А Гор тоже писал стихи?

СУСЛОВ: Его тексты мне ближе по музыкальности, чем Семеновские. Все его символы, его холодность и отторженность удачно контрастировали на теплоте мелодий.

В.М.: Говорят, он где-то с успехом выступал еще до «Вежливого Отказа»?

СУСЛОВ: Мы познакомились с ним в том же институте, где все учились. В МИФИ. Он был курсом младше нас. Гор в свое время просто решил делать все не так, как все. И это НЕ ТАК было основным. Оно и подвигло нас выпустить его вперед, на авансцену, что было сначала находкой, а потом — ошибкой. Но раз мы его выпустили вперед, надо было выпускать его и дальше. И если зрители — это «вперед», то он и ушел к ним.

Первые же концерты без оформления прошли успешнее, и зал принимал лучше. И если музыкальная составляющая является основной, то вряд ли надо приляпывать побочное. …Но все ИСТОРИЧЕСКИ обусловлено. Тогда, когда мы работали с Гором и Семеновым, мы еще и музыкально не сформировались, и инструментально, и вокально. Надо было привлекать чем-то внимание. Поэтому все было своевременно. Правда, не всегда все выполнялось должным образом, часто это были холостые выстрелы, а точнее — удары ниже брюха. Впрочем, это происходит и сейчас, но мы стали сами отвечать за все. Стало как бы честнее.

В.М.: Что из новых идей должно обрести плоть?

СУСЛОВ: Существуют какие-то сиюминутные пункты обостренного внимания, но это не значит, что так же будет через месяц. «Вежливый Отказ» — это состояние, которое позволяет на один и тот же вопрос отвечать всегда по-разному. Сейчас мне захотелось сделать этнические потуги. Проснулось вдруг такое. Болезненный генотип с татарской прививкой. Ладно. Правда, появилась интернациональная окраска, но я пытаюсь все держать в колее.

Не без участия Свена Гундлаха появилась идея программы опосредованной музыки. Свен — чудовищно энергичный человек, способный зарядить энергией любого, даже столб, хе-хе…

В.М.: При общении ты забираешь у людей энергию, или, наоборот, отдаешь свою?

СУСЛОВ: Происходит загашение. Настала пора просто приглашать людей для выполнения конкретных задач, поскольку работа с группой имеет смысл только тогда, когда люди хоть что-то свое вкладывают. Однако я буду продолжать работать с этим составом, поскольку существуют планы, гастрольные поездки…

ШУМИЛОВ: И поскольку он есть…

СУСЛОВ: Поэты-текстовики, музыканты — все они, безусловно, помогли мне очень сильно. Не обладая той средой, которой они меня наделили, я бы не смог писать того, что пишу сейчас. И в то же время не смог бы отказываться. Не знал бы, от чего отказываться.

Существуя вместе какой-то определенный период времени, люди расходятся, выбирая какие-то ортодоксальные пути. Это хороший процесс. Хуже было бы, если бы мы встретились еще раз.

А сейчас хотелось бы уйти от рока куда подальше. В классику, например. А оттуда — куда получится. В сущности, у нас это и сейчас уже не рок. Потому что рок — это героическая музыка.

ШУМИЛОВ (стоя на колонке): Рок — это внук того африканца… Рок — это Пушкин!

СУСЛОВ: …Для себя я выделил недоступную область: то, что обыватель называет роком, и работаю там, что он роком не называет. Впрочем, иногда я пишу для себя все же и это, чтобы потом выкинуть и забыть…

ТУСОВКА

Илья КОРМИЛЬЦЕВ, автор текстов группы «Наутилус Помпилиус», отказался получать премию Ленинского комосомола. На наш вопрос о причинах своего отказа он ответил кратко: «А чего тут долго обсуждать? Мы давно уже знакомы с этой организацией. И давно уже ясно, что никто в ней не нуждается. Странная вещь: принимать премию от организации, которую не признаешь, но в знак того, что она признает тебя! У них, наверное, были свой мотивы, чтобы присуждать нам премию, но это меня не касается…»

ШАГ ВПЕРЕД!.. ДВА ШАГА НАЗАД?

Петр Сытенков (Ленинград)

«Добро должно быть с кулаками!»

С.Куняев

«Три-четыре гада мешают жить…

…они не уйдут от огня!»

М.Борзыкин

«Бей справа!»

Рикошет

Тихой сапой, слегка похрустывая в мозгах, самые разнообразнейшие идеи, наконец-то стали подкрадываться к трепещущему сердцу наших, чрезвычайно широких, интеллигентских масс. И не совсем интеллигентских, но так же выдрессированных годами изысканно-причудливых прыжков через обруч средств массовой информации. Годами неистового размахивания дулями, надежно спрятанными в прочные карманы отечественных портков. Несмотря на то, что дули были с маком, наркомании у нас тогда тоже не было.

«Каррамба!!!» — воскликнули жестоко обманутые массы и стройными колоннами двинулись искоренять всеобщее лицемерие. А впереди, как и полагается, весь цвет нашей художественной интеллигенции, славные сподвижники выдающегося прозаика и политического деятеля современности, так рано ушедшего от нас в мир иной. Но странное дело, среди галстуков, орденов и памятных блокнотов делегатов XIX партконференции мелькают стремные физиономии весьма подозрительных типов. Ба, да ведь это Костя Кинчев! — знаменитый киноактер и борец за права человека. А рядом с ним Миша Борзыкин — прямой наследник Энрико Карузо и князя Кропоткина. А там и другие… И как их занесло в эту орденоносную компанию радетелей за социальную справедливость?

Все это начиналось значительно раньше. Давным-давно, когда еще совсем юные А.Макаревич и Б.Гребенщиков тренькали на своих первых самопальных гитарах, в их умных нечесанных головенках уже копошились мыслишки о том, что в нашем хлеву не все благополучно. Их сверстников и коллег на Диком Западе подобные мысли не посещали, а если и посещали, то крайне редко. Там была коррупция, нарушения прав человека, наркомания и, даже страшно сказать, проституция. Но об этом все знали и среди такого вызывающе-вопиющего кошмара хотелось почему-то петь песни о чем-то невыразимо прекрасном. Что западные коллеги наших юных гениев и делали. Орали, правда, здорово! А-ВОП-БОП-А-ЛУ-БОП-ВОП-БЭМ-БУМ! Каково?!

Но нашим рокерам, с самого их зарождения, было не до этих маловразумительных выкриков, Все было очень серьезно и интеллигентно. В натуре, было чрезвычайно мило! Настоящий андерграунд по пивным, подвалам и котельным. В них наши герои изящно и с достоинством боролись за правду и право сказать всем окружающим в лицо: А-ВОП-БОП и т. д.! И сказать не только это. И говорили! И это было клево!!

Привилегированность положения отечественных деятелей контркультуры по сравнению с их закордонными соратниками очевидна. Какие проблемы могут волновать отроков продажного капиталистического общества? Невозможность купить золотой кадиллак Элвиса или погладить восхитительную задницу Мерилин? Безусловно, и эти проблемы достойны всяческого внимания. А вот у нас в магазинах жрать нечего и по радио один Кобзон поет!

Короче, ситуация следующая (перефразируя великого БГ, у которого есть строчки на все случаи жизни. Его надо издать отдельно — цитатником) — «Сидя по уши в дерьме, видишь ли ты, то что видно мне?» Да, видим и очень отчетливо! К счастью, золотые кадиллаки никогда не притупляли нашей социальной зоркости и страсти к бичеванию всяческих недостатков и гримас.

Социализация рока надвигалась как тайфун. Отечественный рок-н-ролл был обречен победно шествовать, угрожающе потрясая в воздухе томами политэкономии и пением здравий сакраментальной фразе — «Человек человеку — друг, товарищ и брат!» Но как-то все это происходило мило и интеллигентно, в окружении хороших стихов, философских раздумий, одним словом — под сладкий лепет мандолины. Эх, золотое было времечко!

Всемилостивый Боже, что творится на рок-сцене сейчас?! Где ваша была интеллигентность, товарищи рокеры? Философские раздумья сметены ожесточенным топаньем ногами, безумными криками о свободе и нонконформизме! На сцене появляются совершенно разъяренные молодые люди, призывающие «весь мир насилья мы разрушим» к ядреней фене, а на его руинах «мы наш, мы новый мир построим!» Знакомые слова! «Ах ты, гад, рок не любишь?! В морду его, ребята!»

Оправдывать все это годами застоя и зажима, рокеров? Ну уж нет! А то, по этой логике, Ади Шикельгрубер внезапно окажется защитником немецкого народа от буржуев-иностранцев, разграбивших Германию после Версальского мира.

Сидеть на красивом холме, так же как и по уши в дерьме, одинаково стремно. И то и другое чревато крайностями. Нам было бы весьма желательно, чтобы молодежные кумиры хоть изредка высовывали головы из нашей пахучей субстанции и пристальным взором отмечали бы мерцание звезд, трепетание листов на древах, на худой конец — радостный блеск солнышка и прочие поэтические чепуховины. Это придало бы неповторимую окраску их социальному протесту. Да и нам, грешным, приятней!

Я, конечно, далек от мысли проповедовать толстовские лозунги кота Леопольда, но странная картина вытанцовывается. Дай такому радетелю за справедливость автомат — перестрелял бы всех гадов к чертовой матери! Да не трех-четырех, как обещалось, а значительно больше, на что Миша туманно намекает в одном из припевов. И ведь что интересно — все во имя человека, все для блага человека!

Но мы надеемся, что Миша все же гуманист и сболтнул это просто так, ради крутизны. Так что же все-таки получается — сболтнул? И не возвращается ли все на круги своя, ко временам, говоря иностранным языком — А-ВОП-БОП-А-ЛУ-БОП-ВОП-БЭМ-БУМ?

Возникает дилемма — болтать или стрелять? Но наш исторический оптимизм всемерно протестует против второй возможности. Так что остается болтать, но стоит ли? Оказывается, стоит?

Ведь рок может развиваться в трех направлениях — глубина, голубизна и крутизна. Первый путь явно предпочтительней. Зато последний выигрышней в плане быстрого результата и скандальной популярности. Публика, а затем и сами творцы, начинают разбираться — кто же круче? Прелестное и чрезвычайно достойное занятие!

Вот у металлистов все ясно. Кто быстрее на гитаре пилит да по барабану колотит — тот и круче!

А ведь наша рок-элита все норовит словом уязвить! Вот и начинается (несмотря на категоричные заявления об отсутствии подобных намерений) карусель навешивания ярлыков, как в добрые старые времена Иосифа Виссарионовича, покойничка. И если потомственный интеллигент БГ, с присущей ему утонченностью обзывает наших милых старичков (да и нас тоже) «козлами», то Костя Кинчев, с присущей ему метафоричностью, именует их не иначе как «жабами». В своем полосатом пиджаке появляется телевизионный герой Миша Борзыкин и ставит точку в этой титанической борьбе. Он назвал твоего папу фашистом! А этот эпитет переплюнуть уже крайне трудно.

Итак, любезный читатель, как ты думаешь, кто победил в этом споре сильнейших? Да, ты прав, победил Миша! Он круче всех! Хотя какому-нибудь сверхинтеллектуалу термин «жабы» ближе своей образностью, но это его личное дело. Он может любить Костю в полном одиночестве, да, в общем, Костя и красивше. Один только бедный БГ со своими «козлами» не у дел. Все правильно — крутизны-то маааало!

Вот такими играми забавляется наш социальный рок. Это напоминает мне старый анекдот: мальчик прибегает к маме и кричит: «Мама, в меня Вовка стулом бросается!» — «Так ты в него тоже кинь!» — «Дааа, — отвечает мальчик, — а у меня жидкий!»

Так выпьем же за крепость стула наших рокеров и за то, чтобы у них всегда было под рукой это крайне необходимое орудие побивания насмерть своих идеологических противников!

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Кто кого переорет. Конечно, это в лучших рок-н-ролльных традициях. Ну эпатаж, ну экспрессия, ну перехватили через край, но ведь все равно клево? Да, клево! Но хочется, чтобы клевало все лучше и лучше… Башка сразу наполняется розово-голубыми мечтами о времени, когда у всех все будет клево… Эт коммунизм, че ли?.. Бэмц! Вот и упал на землю ваш покорный слуга. Печально!

Как вы думаете, любезные читатели, зачем я вылил на ваши головы столько желчи и яда? А все затем, что порой слушаю я вышеупомянутые боевики и откровенно торчу, а на концертах приплясываю и хлопаю в ладоши. Но, по длительном размышлении мне бывает очень стыдно за себя, за свою безответственность и агрессивность.

Ради бога, не надо расценивать данный опус, как апологию рок-н-ролльного раскрепощения сексуальности и тому подобных вспомогательных штучек. Ведь пока рок в России — это прежде всего позиция индивида (простите за трюизм) в окружающем социуме. (Эк загнул!) И когда эта позиция вызывает серьезные сомнения, неминуемы словоизвержения подобные моему. Для русской культурной традиции характерно прежде всего самоуглубленное отыскивание пресловутого гада в себе, в своей психике и мировоззрении. В данном же случае, как и в любой форме экстремизма, изначальна предпосылка, что «три-четыре гада» находятся вне нас — в президиуме, в парткоме, в отделе культуры. А в нашей тусовке все отлично, мы честные и бескомпромиссные ребята.

К сожалению, это распространенное убеждение — печальное наследие отечественных социальных катаклизмов, когда раз и навсегда было решено, что все население наших необозримых просторов делится на людей хороших и плохих. И чтобы хорошим людям было хорошо, плохих надо просто уничтожить. А если не уничтожить, то, по крайней мере, загнать на дно жизни — дабы не смущали окружающих. Что и было с блеском осуществлено!

И даже сейчас, многое поняв и переосмыслив, мы все же продолжаем усердно размахивать кулаками, как заведенные механические игрушки, ради реализации всеобщего добра и счастья. Нам не хватает смелости заглянуть внутрь себя и ужаснуться, обнаружив там весь набор проклинаемых нами символов тоталитарного сознания, да и банальной глупости в придачу. «После драки кулаками не машут», — говорят в народе. Даже если на этот счет поступило высочайшее волеизъявление. Не целесобразней ли подумать, почему же ранее эти кулаки были спрятаны в карманы, пусть даже и с вышеупомянутыми дулями? Не достаточно ли нам с вами трибунов, безаппеляционно делящих человечество на «наших» и «ихних»? Не пора ли осознать великую истину Иммануила Канта, что «каждый народ достоин того правительства, которое он имеет»?

Кстати, клички «гад» и «фашист» не новы в политическом лексиконе первого в мире социалистического государства. Весьма смачно звучали они в устах тов. Вышинского на знаменитых судилищах 1937–1938 годов. Желающих пополнить свой экстремистский словарный запас отсылаю к стенограммам этих процессов. Там осталась еще масса шикарных неиспользованных эпитетов.

Правда, в дальнейшем средства массовой информации настолько широко использовали подобную терминологию, что на этой стезе можно оказаться не оригинальным. Ведь подобные эпитеты не нуждаются в пояснениях и уж тем более в аргументах. Разговор переводится из области здравого смысла в области чистейших эмоций. И, что очень важно, субъект обвинения почти всю жизнь ходит замаранным. По аналогии со сакраментальным: «То ли у него пальто сперли, то ли он у кого спер». Ведь так просто манипулировать общественным сознанием в угоду выхолащивателям нашей культуры для сведения ее к среднеарифметическому уровню «рядового строителя коммунизма». Особенно обладая монополией на средства массовой информации и не особенно стесняясь в выражениях. Как только не клеймили лучших людей России каких-нибудь 8–9 лет назад!

Да и что далеко ходить? Даже милейший, проникновеннейший Б.Гребенщиков в свое время удостаивался подобной клички. И печально знаменитая статья тов. Кокосова («Алиса» с косой челкой»), вопиющая по своей глупости и безответственности, оперирует все теми же терминами. С металлистами как всегда вообще все ясно — поголовно в черной коже и железом обвешаны. Вылитые фашисты!

Интересная получается ситуация. Крайне напоминает трамвайную перебранку с железобетонным аргументом: «Сам дурак!» Они нас поливают — мы их тоже. Причем пользуясь все тем же сталинско-кокосовским лексиконом.

К счастью для нас всех, в альбоме «Отечество иллюзий» есть и другие песни. «Дети уходят» — да, это менее хлестко, менее круто, но, в конечном итоге, более глубоко и более человечно. Хотя, в общем, даже не в «Телевизоре» дело. Все мы достаточно искалечены нашей жизнью, но стоит ли размахивать своей культей как боевым флагом? Просто, может быть, уходя, нам следует оставить прогнившему тоталитаризму его ярлыки, его маниакальную привычку всюду выискивать «гадов», его заскорузлую черно-белую краску? Ведь воистину, пока мы — истинные питомцы жестокого и лицемерного мира. Ведь это так просто во всем обвинить «ИХ». При этом свято уверовав, что у «НАС» все будет по-другому. Вера, конечно, штука хорошая, но как быть с многочисленными уроками истории?

Покойный А.П.Чехов всю жизнь выдавливал из себя раба. По каплям. Не считаете ли вы, любезный читатель, что нам имеет смысл присоединиться к нему в этом занятии вместо того, чтобы выдавливать рабов из других в принудительном порядке? Мне кажется, что с себя начинать сподручней, да и более этично.

Наиболее преуспели в этом деле, как ни странно, панки. Не те, которые конъюнктурно цепляют на себя побрякушки и тщательно набриолинивают петуший гребень, а нутряные, преимущественно провинциалы. Хотя границы здесь очень обширны. На мой взгляд, «Звуки My», «Ноль» по мировоззрению чисто панковские группы, хоть и не отягощенные дурацкой атрибутикой. Констатировать: «Я самый плохой, я хуже тебя» — для этого нужна незаурядная смелость. Если учесть, что это не очередная изрядная поза и не мазохистский выверт, а на самом деле печальная констатация факта. Но это — тема для отдельного разговора и не стоит заводить нудню.

Вне всякого сомнения, Антон Павлович был бы весьма шокирован подобными средствами борьбы с персональным внутренним врагом. Но каждому времени свои формы и методы единоборства демоническим альтер эго, агрессивным, тупым и равнодушным чудовищем. Ведь если и предположить, что добро должно быть с кулаками, то кулак должен быть направлен преимущественно внутрь себя как отрезвляюще-воспитательное средство.

Эх, политически незрелый народ, эти рокеры. Подучить бы их, вот хотя бы в Высшей партийной школе! Например, Костя Кинчев вполне достоин. По слухам, в 1988 году сидел в кутузке напротив камеры, куда во времена оны царская охранка заточила В.И.Ленина. Вот они — наши университеты! А пока, недоученные, рубитесь — давайте лучше про портвейн, чем про политику. А если про политику, то без террора. Ведь пока наш нонконформизм — это, как говаривал старина Литл Ричард, — А-ВОП-БОП-А-ЛУ-БОП-ВОП-БЭМ-БУМ!

P.S. А лично мне «гребенщиковские «козлы» как-то роднее и ближе. То ли потому что ни Вышинский, ни Кокосов этот термин не употребляли, согласитесь, это слово странно бы звучало в устах государственного деятеля. То ли потому, что более точно определяет объект — «фашист» слишком круто, а вот «козлы» — в самый раз. Ведь и в самом деле — КОЗЛЫ!

Эта статья написана около года назад, и что-то в рок-мире уже изменилось. ТЕЛЕВИЗОР, например, подготовил новую программу. Про любовь, говорят. Но ряд идей, высказанных в этой статье, продолжают оставаться актуальными. Поэтому мы и предлагаем ее вниманию читателей.

ВСЕЛЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

ИРИНА ПЕРЕТЫРКИНА

ПРОЛОГ

«И чего это надо все время что-то кому-то объяснить? — говаривал Костя Кондитеров, склоняясь над чистым листом бумаги, собираясь запустить очередной «пасквиль» в «большую» прессу. И я о том же. Ведь и так все ясно. Мяса не кушать — можете не есть — это можно. Вина не пить — тем паче. В комсомол не вступать — и то дозволено. А вот, извините, в туалет по-большому не сходить — худо будет. Бродить, гнить начнете. Сходил — очистился. Это, как любовь. Аналогия прямая. Мало сходил — маленькая любовь, лживенькая, по расчету. В самый неподходящий момент прихватит — ерзаешь, печалишься; недоходил, мол, недолюбил. Побольше оставишь после себя — вроде, и приятно, спокойно, а крылья не растут, порхать не получается. Другое дело — вывалил все без остатка: свободен, добр, счастлив. Это — Вселенская любовь. Ну, не пугайтесь, не отворачивайтесь. Панки мы или не панки? Будет очень плохо — кричите сильнее, помогает. Но не отворачивайтесь, прошу вас. Хоть один раз в жизни! Итак:

ВСЕЛЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

…Охнув от сильного удара, дверь привалилась к стене, едва удержавшись на петлях. В кабинет директора ДК ИАЭ вошли двое. Первый, стройный, осанистый человек, шагал широко и уверенно. При этом длинные черные волосы его, наподобие крыльев взлетали и мягко опускались на плечи. Второй, тоже длинноволосый, очень худой, изогнутый, как фонарный столб, под тяжестью головы, свисавшей с тонкой шеи, двигался осторожно, как бы намечая руками-плетьми траекторию в пространстве. «Жан», — коротко представился первый, кивнув телевизору в углу кабинета. «Андрей», — промямлил второй, пожав руку первому встречному. «Это мои», — закрутил эпизод маляр Мартынов, один из собравшихся здесь для обсуждения предстоящего «бездника» Молодежного Центра. Внезапное появление незнакомцев заметно оживило компанию, заседавшую битых два часа. Каждому нашлось дело «по душе». Кто-то пошел аппаратуру починять, коммутировать, кто-то картинки рисовать, а кое-кто отправился домой спать, наказав оставшимся доверенным лицам присматривать за «этими волосатиками» как бы чего не «потырили». Собственно говоря, тырить было нечего: «овердрайвы» в коридорах ДК не валялись, но нищему рокеру и любой «джек-джек» приятен. Тем не менее и в эту ночь и на следующий день омут оставался тихим. А вечером случилось такое…

…Только что выступили веснушчатые брейкеры, должны были выйти кудрявые акробаты, но что-то не сладилось с ковром, в программе образовалась дырка. С каждой секундой она увеличивалась, по залу пронесся неодобрительный гул. Под шумок на сцену выбралась парочка: уже знакомый читателю черногривый Жан-Drums и толстый кудрявый полуголый парень (это талантливейший и добрейший Анч-vocal). Расхристанный Анч пел в микрофоны что-то «анальное», а прямой и спокойный, как монах, Жан отстукивал дьявольский ритм, пронзая пространство взглядом черных бездонных глаз. «Концерт» длился минуты три, и еще тридцать секунд все находились в странном оцепенении, что позволило новоявленным артистам с достоинством ретироваться на исходные места. Хотя Анч уверял потом, что это был всего лишь Кортасар Хулио, но тень большой величины не заслонила доброе начинание бибиревских панков. Нет, их не «повинтили», но запомнили. Через неделю случай массового гипноза разбирался на совете МЦ. Конечно же, обозвали «хулиганской выходкой», председатель музыкального клуба переживал за авторитет… и т. п. Короче говоря, «запятнали», отличились.

Что же такое Э.С.Т.?

Эротический Скандал в Тамбове, Экзальтированное Стадо Тупиц, Экспериментальная Студия Танца — как хотите.

E.S.T. FOR CRAZY ORIGINALS

Вообще-то, всем типам людей они предпочитают «crazy original» В ознаменование «подвига» тех эскулапов, которые придумали замечательный способ превращения «crazy original» в безопасное социальное животное, получила название группа Электро-Судорожная Терапия. Так что веселитесь, уроды, тащитесь, дауны, фанатите Э.С.Т., пока вас не запихнули в «Шоковый шалман». А они сыграют для вас несколько лирических песен. Например, «Бибиревский блюз». Послушаешь, и так сразу захочется поехать в Бибирево недельки на две до второго. Ведь надо же, какие хорошие люди там живут, какие благородные поступки совершают на окраине Москвы.

… Ты не в курсе, за что тебя бьют… Твои родители шибко пьют… Ты голый встречаешь друзей… Дом полон неизвестных людей… Твой туалет — окно… Тебе уже все равно… Это Бибиревский Блюз…

Или вот «Катюша». Возможно, любил Жан когда-то девочку Катю и однажды признался:

Запомни, Катюша, я — гений. Запомни, я — твой командир. Я взял на себя рычаги управленья, Чтоб сделать счастливым весь мир…

Потом полюбил Иру, да так страстно…

Так помни, родная Ирина, Я всюду и вечно с тобой. Прости, что порой обзывался «дубиной». Прости, что ударил ногой…

Ну, да ладно, Бог простит. Зато некоторым «Алисам»; не читавшим Бхагаватгиту и причиняющим боль при мочеиспускании, придется подпалить оперение на адском огне. Исторический случай: встреча в КВД Металлистов г. Москвы. Однако не гмыкайте, не все ж «грязным рокерам» страдать от любви. Берегись Алис! И без этих много девушек хороших.

А теперь вернемся к теме, начатой было в предисловии, а именно: к «дефекации фекалий».

Откуда, почему, зачем эти грубые шуточки, черный юмор, циничные вещи? Тем не менее, классики и модернисты всех времен и народов обращались и обращаются, испражнялись и испражняются. Омар и Вильям, Воннегут и Хармс, Александр Сергеевич и Николай Васильевич, Булгаков и Бабель, Ильф и Петров… продолжайте, продолжайте. Так и норовят дверь соседа вымазать, а потом оправдываются, де, мол, чистят «анналы духа». Да полноте, все в кайф! А гнилым романтикам, развешивающим сопли по заборам, мы скажем вот что:

Взгляни в ушной проем любимой, Увидишь серы в нем наросты, Представь аппендикс, свисший сливой. Как это мило, как это просто. Подумай о глазах любимой: Мешочки с жидкостью прелестной, Пузырики на тонких жилках. Как это, право, интересно! Целуя губок оболочку. Представь, что где-то за зубами Лежит кило-другое мозга, Со столь изящными чертами И в нем витают тихо мысли О пылесосе, о сортире, О педикюре, о ребенке, О щах, котлетах и кефире.

Вот это любовь! До мозга костей, до угрей на носу, до щетины на подбородке. Вот это святость!

Теперь о красоте. Видели ли вы когда-нибудь, с каким бестолковым упоением, тупым сладострастием посетители музея рассматривают ночной горшок древнего грека? Да-да, ощущают запах времени… Тьфу! Какой же запах они ощущают? Белиберда, курекурятица, обман, сплошной обман.

«— А хотите кусочек правды? Скажу вам по секрету: мораль украли агрессоры, секса нет, масоны оккупировали метро. Христа продали за бутылку «Пшеничной», филологи боятся за замену гласных на согласные, а медики обнаружили, что у детей изменился цвет кала. «Это прежде всего от панк-рока и тяжелого металла. Такие дела. Рокеры-самозванцы, пионеры-садисты, подростки-драчуны, вожди-тираны, политики-пухлецы, гении-карапузы, философы-хитрецы, наркоманы, клептоманы, алкоголики, отпетые правдолюбцы, расхитители народного добра, стервы и стервятники, растлители и растленные, мафиози и маньки… короче говоря, «no futuve» в полный рост. Однако:

Опуская любовно и трепетно Этот мир в унитаз наших глаз. Мы танцуем во тьме мироздания И дубасим в бессмертия таз. («Будь готов»)

«Пофигистический оптимизм» — характерная черта группы Э.С.Т… В то время как иные страдальцы наворачивают смурь и тоску, демонстративно выпиливают на венах диковинный узор, эти ребята хотели плевать на боль и кровь, им и так неплохо:

Я рад себе, я рад тебе, Я рад удару в позвоночник, Я рад, когда «ни бе, ни ме», Я рад, что ты меня не хочешь…

ПО ЛЕСТНИЦЕ ВВЕРХ

«…Мои место и время пребывания нравятся мне» (Жан). Мальчики жили в одном районе, учились в одной школе, по очереди были влюблены в одну дворовую проститутку. Когда Андрею исполнилось пятнадцать, он полюбил Жана, Жан полюбил Максима, Максим стал ударником. Первым толкачом группы оказалась Жанна Медведева — сексапильная (ха-ха) девушка, имеющая добрые глаза, длинные черные волосы и широкие связи. Одновременно, чуть позже или чуть раньше, образовался «бред-клуб», в который вошли кроме перечисленных особ, Константин Кондитеров (писатель, журналист, философ) и Дмитрий Цветков. Утомленные совместным проживанием родители, случалось, покидали своих детей, предоставляя 2—3-комнатные аудитории для собраний членов клуба. Чем занимались там несовершеннолетние акселераты, догадаться несложно. Сначала по-детски, понарошку, потом по-настоящему, довольно круто. В пылу коллективных медитаций рождались щекотливые мысли, тексты, музон, складывались взаимоотношения. Духовное становление личностей пошло вразрез со школьной программой. В школе не проходили буддизм и Ветхий завет, ругали анархистов и металлистов. Вскоре школьные заморочки были выкинуты из жизни, освободилось время для «дурака-валяния» и безобразий. Они смущали окружающих непредсказуемыми поступками, «устраивали скандалы» на вошедших в моду металлических дискотеках, одевались нарочито вызывающе и т. д. Тщеславные планы Жана поступить в Институт Стран Азии и Африки увязли в драке на выпускном балу. Обнаружилась абсолютная негодность всех к строевой. И молодые люди окончательно скатились в бездну рок-н-ролла. Андрей подцепил на эту удочку своего младшего брата Витю (Вики). (К тому времени «Максим стал больше не Максим».) Юный и красивый Вики замечательно смотрелся за барабанами, палочки в его руках летали, а лицо озарялось детской улыбкой.

Маленькая комнатка в помещении фирмы «Заря», обшитая ячейками из-под яиц, комнатка для отдыха со старым кожаным диваном, а также сортир, вода и электричество — вполне сносная (по отечественным стандартам) база для начинающих музыкантов. Куцей аппаратуры вполне хватало для озвучивания крохотного зальчика. Зрители усаживались на скамью, отпиленную от школьной парты, поджимали ноги, дабы их не потоптал резвый вокалист, напрягали зрение, по губам Жана различая слова, постигали глубокий смысл текстов, заодно «въезжали» в музыку, подобную жужжанию 100 миллиардов шмелей, топтанию 200 миллиардов тараканов, писку 300 миллиардов комаров. Добавьте к этому оркестру сипло-хриплый голос Жана, его смачное рыгание в микрофон и (при наличии абсолютного слуха) легкое возбуждение вам гарантировано. Посетители банкетного зала, что находился на втором этаже помещения, буйно веселившиеся на трезвых свадьбах наверняка не обладали абсолютным слухом. Когда в их розовые мохнатые уши, обласканные итальянскими голубками, врывался гадливый звучок из-под пола, граждане сильно и нехорошо нервничали. К ним присоединились жители дома, все вместе навалились и закрыли источник шума. Но до того, как в помещение вселился кружок вязания, ребята успели кое-что сочинить, кое-как поиграть, а одна смелая девушка, Светлана Скрипниченко (сейчас известное имя в деловых кругах рока), включила их в программу концерта. Причем решающую роль сыграла такая характеристика группы: «Ребятки заводные. Играют при любой погоде. Настраиваются за 3 минуты». Так и вышло.

Жаркий августовский день. Город Подольск, ПКиО, зеленый театр на берегу р. Пахры. Немногочисленная аудитория, состоящая из подвыпивших по случаю Дня десантника парней в голубых беретах, юных пионеров в металлических прикидах, провинциальных рок-интеллектуалов и рок-дилетантов, а также пенсионеров, дремлющих на скамейках. Плохой аппарат, плохая акустика, и не катит «Папа Леша с сыновьями», вялые похлопывания сопровождают выступления «Красного креста». Манит прохладой река, потные зрители снимаются с липких скамеек и уходят. На сцене появляются трое в черных штанах и майках, настраиваются (за 3 минуты). Басист отрыгивает в микрофон, произносит: «Погода хорошая. Аппаратура — дерьмо!» Мощный драйв возбудил пенсионеров не на шутку, рок-интеллектуалы подняли головы, рок-дилетанты заулыбались, десантники вставали со своих мест и двигали собой, но больше всех ликовали юные неиспорченные металлисты. В экзальтации они барабанили по дощатой эстраде и дергали за волосы Жана, низко к ним склонявшегося. Свободное пространство, которое мешало всем предыдущим музыкантам, подходило Э.С.Т., как драные штаны министру финансов. Тяжелый и ритмичный рок-н-ролл рвал воздух на четкие квадраты с такой яростью, что даже самые круглые кретины не могли не вписаться в них. Не ждали… Насторожившиеся организаторы почуяли что-то неблагополучное в слове «Хей!» и обрубили звук на песне «Спи спокойно». А «раскольники» и не собирались уходить. «Какие проблемы? Пусть люди радуются». И когда один из организаторов подошел к Жану с выяснениями, тот повесил ему на шею бас-гитару со словами: «Сам играй». На этом скандальное шоу не прекратилось. За кулисами Э.С.Т-эш-ников ждали новоиспеченные фаны. Обаятельный Вики разламывал «волшебные палочки» на части. Андрей вырисовывал три замечательные буквы на запястьях, коленках, спинах, задницах, обертках из-под конфет и жвачек. Жан кому-то подарил щелбан, кому-то свой телефон, кто-то потрепал его по… Всей гурьбой двинулись к выходу. На сцене уже зачинала «Задоринка», но внимание зрителей было обращено на группу в черно-джинсовых тонах, уверенно поднимающуюся по лестнице вверх. На аллее парка повстречали военнослужащего средних лет, подольских урлят, «десантников», приготовились к беседе. Но им, оказалось, «пондра…»

…Случайные концерты, случайные связи, официальные лица, которые приходили на репетиции, а потом долго беседовали о нравственном облике разбушевавшихся анархистов… «Толстые» дяди, которые после прослушивания довольно крякали, обещая опеку, но, наследив в помещении, уходили в никуда. Это порядком надоело, и Жан однажды намекнул недвусмысленно: «Нам бы хорошего менеджера…» Находившийся неподалеку Дима Цветков принял эти слова на свой счет и постепенно стал приводить в порядок дела группы. Вначале ребята приобрели «крышу». Затем обзавелись более надежным местом встреч (после того, как их попросили из «Зари-1», репетировали в «Заре-2», поделив ее с группой «Знак беды», но испытав конфликт с контингентом местной урлы, вынуждены были скипнуть недалече.) Комнатка, хоть и маленькая, но своя, а все остальные 136 квартир в двух подъездах на семнадцати этажах были свободны от рок-ненавистников, короче говоря, хорошо жилось на новой базе.

Не хватало только баб. И они появились. Скромные тихие девушки из группы «Женская болезнь» «варились» здесь два месяца. И сварились-таки! Вкрутую! Но оставим девочек в покое, пусть оправятся после своего первого «веселого» шабаша в ДК Горбунова 12 июня 1988 года. Вернемся в февраль 88-го, когда Э.С.Т., явившись в рок-лабораторию за неделю до «фестиваля Надежд», прояснил затуманившиеся головы членам худсовета. Выступили неплохо. Даже очень неплохо, на 4-х (если вести отсчет плюсов от Подольска). На фоне «Благородных металлических всадников» черная троица выглядела лихо, бесшабашно и как-то «не по-русски». Уж слишком «отвязно» вели себя музыканты. Гитарист то дергался в эпилептическом припадке, то уходил в себя, скрючиваясь над гитарой, будто его прихватило. Басист показывал чудеса акробатики, ухватывая микрофон одной рукой, другой ударяя по струнам. Барабанщик (это был уже не Вики, а Прист — Сергей Прусаков) то и дело срывался с насиженного места, скатывался по наклонному подиуму, дабы обсудить «дальше стучать или харэ?» Публика завелась мгновенно. Заходили, заплясали, затопали, И когда почти голые, залитые потом «циркачи» решили передохнуть, зрители «закочумали» вместе с ними, улавливая трепетную мелодию в гудении мониторов… Таким образом, группа Э.С.Т. стала «открытием сезона» и победителем «Фестиваля Надежд» в металлическом разделе.

Можно еще долго рассказывать байки про Э.С.Т. Однако покинем эту золотоносную речку. Придут еще старатели, и не раз еще доведется услышать из чужих уст прелестное вранье о новых звездах. Напоследок же займемся сурьезным делом, обсудим стиль и имидж вышеуказанной группы…

ПОДЗАВОДОЧКА И МЕДИТАЦИЯ

Если вам вздумается поболтать о музыке на спецовом уровне, обращайтесь к гитаристу Э.С.Т. Он вкрадчиво посмотрит собеседнику в глаза, загадочно улыбнется и скажет: «Главное в музыке — это подзаводочка и медитация». Полностью музыкальная концепция Э.С.Т. звучит так:

10 ЗАПОВЕДЕЙ НАЧИНАЮЩЕГО ИСПОЛНИТЕЛЯ

1. Чем меньше запилов, Тем больше завода. Тем больше кайфа Для простого народа. 2. Чем больше накачки, Тем больше забой, Тем слушатель больше Доволен тобой. 3. Чем меньше аккордов, Тем лучше фактура. Тем выше твоя, Исполнитель, культура. 4. Чем гаже стихи, Строка примитивней, Тем более публика В зале активней. 5. Чем медленней ритм, Чем меньше накал. Тем больше музыка Похожа на кал. 6. Чем злостней кривлянье, Грубее слова. Тем лучшего мненья Людская молва. 7. Чем реже на «лирику» Выставлен фуз, Тем выше талант, Исполнительский вкус. 8. Чем чаще в напеве Мелькнет неприличность, Тем ты самобытней, Тем ярче как личность. 9. Чем меньше к канонам Твое уваженье. Тем больше из зала К тебе уваженье 10. Чем больше нахальства, Тем шире фан-клаб. Тем больше и славы, И денег, и баб. (Поэт—композитор—певец ЖАН САГАДЕЕВ)

И они держат слово, упрощая партии до трех аккордов, вместо техники показывая чудеса акробатики, бросая в зал фразочки типа: «Ублюдки! У вас задницы еще не заплесневели?» А «ублюдки», которые помоложе, тащатся от «моторхэдовских» интонаций в исполнении Э.С.Т. Люди же постарше и поопытней, пробежав глазами, похлопав ушами, делают вывод: «Непростые ребята. Ни в панк, ни в «металл», ни в Красную Армию. Надо бы тексты посмотреть».

Плиз (пожалуйста):

Я свободен И я один. Всем доволен, Как кретин. Меня забыли И я забыл. Кому я должен И кем я был. Мой мир, как чайник, Мой бог — дурак, Я сам — работник. Сам — кулак, Хлеб для плоти, Вино для кровей, Я ем природу, Сливаясь с ней. Цветы и травы, Вода, земля. Я — это ты, Ты — это я. Я самый главный, Но я не злой, Один, один, Как герой. Но я с тобой. Всегда с тобой, мой друг, Я с тобой, мой грязный ангел…

Это из ранних. Песня называется «Мой глупый ангел». Потом несколько ударов судьбы, и Жан сочинил такую песенку:

Пройдет немного времени и, сука, ты умрешь. Плевать, что это будет, пуля или нож. Платить за все придется, без этого нельзя, Я выну твои потрохи и покажу друзьям. Однажды темной ночью, а может, светлым днем, Я выйду из засады и мы окажемся вдвоем… А если ты удавишься от страха и тоски, Я все равно найду тебя и выпущу мозги.

Вот это уже сурово, по-мужски. Но как ни кривляйся, а в жилах течет красная кровь, и появляются тексты следующего содержания:

Солнце взошло над кулацким амбаром, Хлеб раздают бедноте. Милый Ильич, продотряд с комиссаром Нас не оставят в беде. Вышел на полюшко, потом политое, Трактор с названьем «Вперед», Знамя, во время налета пробитое, Люд к сельсовету зовет. Там агитируют с прошлым расстаться. Всем записаться в колхоз, Если не смог кое в чем разобраться, Можешь поставить вопрос. А в избах-читальнях впервые узнали, Что есть Лев Толстой, мужики. Ликбез, комсомол ребятне разъясняют, Что Бог и попы — дураки.

Что ни говори, историю страны Сагадеев знает и дорожит ею. Заметим еще, что песенка написана до того, как Христа официально признали. А вот и современная картина:

Выйди на улицу и подыши: Больше не пахнет помойкой. В винном отделе уже ни души. Все это, сынок, перестройка. В тихой больнице, с зеленой стеной, Ждет тебя новая койка. В тихой больнице — уют и покой, Вот это, сынок, перестройка. Выйди на Красную площадь, мой друг, Выйди с гитарой и спой-ка: «Солнечный круг, небо вокруг…» Все это, сынок, перестройка.

На этом, пожалуй, остановимся. Хотя текстов у Сагадеева «пруд и маленькая тележка» (плодовитый, как его собака Алиса), а еще больше рассказиков, стишат, побасенок, поговорок типа:

Пингвин, пингвин, пингвин Пинг-понг, пинг-понг, пинг-понг Гонконг, Гонконг, Кинг-Конг…

Но чтобы издать антологию, надо дождаться смерти не только Жана Сагадеева, но еще и прикончить неусыпного менеджера Дмитрия Цветкова.

Никто не будет думать ни о чем, Смотреть на собственные руки, Срывать цветы, тревожить пчел И куриц обрекать на муки. Я знаю, это будет точно так, Когда смотрю на радугу в ресницах. Все будет так, конечно, а пока Мне это все лишь только снится.

Кто же они такие? Добрые панки, незаурядные металлисты, рокеры-недоучки, сумасшедшие люмпен-интеллигенты из Бибирева?

«Снаружи — урел, внутри — пижон…»

Длинный хайр, ветхий прикид наводят на мысли… «Кто вы ребята? Хиппи или панки?» — спросили люди в Подольске, наблюдая как компания Э.С.Т. фанатеет от красавиц-панков из эстонской группы I.M.K.E. «Неформальная мы», — был ответ.

Металлических фенечек не носят, волосы дыбом не ставят, пьют по праздникам мало. Зато рыгнуть в микрофон — это завсегда, проорать на весь засиженный, захоженный, зас… Арбат: «Рисую портрет мочой на асфальте за пять копеек! Показываю глупости бесплатно, или же сказать своей подруге «Что это у тебя вид унылый? Так и съездил бы по башке!» — это можно.

Они начинали, когда в подвалах и на флэтах кишел пестрый underground, когда общественность пучило от вопроса об отроках и отроковицах, которые коптились вокруг альтернативного костра, готовые ринуться всем скопом в огонь, когда время придет. Время пришло, время прошло, бойцы стали задыхаться в собственной слюне, душистый дурман кооперативной парфюмерии постепенно вытеснил пряный запах, голая идея, нацепив валенки, превратилась в ординарную шлюху. Настал подходящий момент для Явления.

Поисковые санитары сбились с ног и уж никак не ожидали встретить Их здесь, в центре многолюдного Праздника Перемен на церемониале Рок-Попсации. А они рождали пустышки Рыцарям Печального Образа, из сломанных копий старых рокеров смастерили рогатки и стреляли по воробьям. Вынесли на время святых, перевернули всех с ног на голову и подстрекали к совокуплению в таком положении. Хамили и плевались, когда Их призывали к рок-ответственности в период гласности. Корчили верблюжью морду тому, кто оставался к Ним равнодушен, смеялись в лицо тому, кто Их ругал.

В Москве сначала возбудились, а потом стали прикидывать, на какую же полку поставить Э.С.Т. Панк? Металл? Панк-металл? А, может, «тяжелая психоделия»? Эх, жаль, ничем помочь не могу, с трудом отличаю ритм-н-блюз от прыг-н-скок. Жан отличает и боевой клич сочиняет:

Моя страна не любит рок-н-ролла, Моя страна — вранье. Она отстала от других в вопросах пола. Но я люблю ее!

Интересно, а был ли Есенин панком?

ЖАН — ОСВОБОДИТЕЛЬ эСТОРИ

ТУСОВКА

В Москве снова стало можно наблюдать такие картины. Однако беспокойство вызывает тот факт, что новый взрыв энтузиазма фанов пока не подкреплен появлением новых имен на рок-сцене.

Эй, редактор! А «Монгол Шуудан» ты не слышал, что-ли?

— Отцы! Слышал. Класс!

РАЗМЫШЛЕНИЯ О «ТЯЖЕЛОМ МЕТАЛЛЕ»: ВЗЫСКУЮЩИЕ ИСХОДА И ИХ БОЛЕЛЬЩИКИ[1]

АНДРЕЙ ИГНАТЬЕВ

Когда рассветет, мы уйдем.

Гойя. «Капричос»

В кругу интеллектуалов от рока (как зарубежных, так и отечественных) ни писать, ни даже говорить о «металле» не принято, по крайней мере всерьез и с аргументацией, как о явлении культуры, достойном внимательного взгляда. Самое звучание «металла» вызывает у них иронически-презрительную усмешку, а уж что там говорить о зрелище или его публике — неопрятные, плохо одетые подростки с лицами, на которых отпечатались все издержки нашего длительного невнимания к развитию социальной сферы. Все это коробит самый элементарный эстетический вкус, воспитанный не только на классике, но и на гораздо менее рафинированных музыкальных или зрелищных образцах; во всяком случае, чисто рефлекторно и притом одинаково агрессивное неприятие «металла» объединяет и простодушных поклонниц таланта Аллы Пугачевой, и наиболее крутых авангардистов из числа завсегдатаев салона[2] по Каретному ряду, 9. Отчасти их можно понять: «металл» отнюдь не стремится ласкать слух или тешить душу, это действительно тяжелая (в чисто физиологическом плане) музыка и уж, безусловно, раздражающее зрелище, особенно, если смотреть на него глазами представителей правоохранительных органов. Не случайно и у нас, и на зарубежной сцене стало уже доброй традицией отделять «металл» от более умеренных течений рока, отводя одним достаточно почетное место и придавая другому ауру сомнительности, своеобразной социальной ущербности.

На мой взгляд, такая традиция абсолютно произвольна, и никаких убедительных оснований для противопоставления одних направлений рока другим не существует: более того, «металл» лишь доводит до предельного выражения установки, изначально заложенные в этом явлении культуры. И так, однако, очевидно, что в подобном противопоставлении содержится попытка ввести «единственно правильный» и универсальный художественный образец, абсолютно несовместимая со всей той традицией инакомыслия, которая обусловила само возникновение рока. Не менее очевидно и другое — повсеместная реакция на «металл» не является чем-то исключительным или неожиданным, она лишь доводит до простейшего эмоционального жеста ту установку, которую «пиджаки», то есть массовая обывательская среда, сохраняют по отношению к року вообще. Но тогда и попытки отграничить «металл» от других направлений рока трудно расценить иначе, как третирование самой демократической части его аудитории или даже элементарное проявление снобизма: «Поди прочь, Иван, от тебя курицей пахнет!»

В свою очередь, для самих музыкантов нынешнее третирование «металла» оборачивается не только драматическим сужением аудитории, но и невозможностью взвешенной, заинтересованной оценки их творчества. А такая обстановка, очевидно, не лучшим образом сказывается и на позиции органов культуры, отнюдь не поощряя их к разборчивости, и на музыкантах, подталкивая их, скорее, к эпатированию публики, чем к творческим дерзаниям. В этом, конечно, тоже есть свой кайф, особенно если музыканту меньше 16, но есть и свои издержки, включая недостаток социального признания и многое другое, о чем ветераны движения вполне уже могли бы сложить свой собственный эпос.

Здесь уже самое время покаяться в том, что автор этих строк какое-то время разделял сугубо негативное отношение к «металлу», обычное для той социальной среды, из которой он вышел: звук попросту раздражал, а музыканты и публика вызывали разнообразные «напряги» чисто бытового свойства. Это отношение, однако существенно изменилось после того, как в начале 1987 года я познакомился с некоторыми членами группы «Черный обелиск», и наше знакомство обернулось довольно тесным общением, долгими разговорами за чаем, кофе или «типа того», в том числе о творчестве таких зарубежных мастеров «металла», как «Iron Maiden», и наконец возможностью достаточно свободного посещения концертов, где «Ч.О» выступал в паре с «Консулом», «Коррозией», «Шахами» и другими отечественными группами, играющими «металл». Все это не то чтобы изменило мои собственные пристрастия, но, во всяком случае, существенно их расширило: за обескураживающими символами и шокирующими техническими средствами «металла» обнаружилась система смыслов, которую, ей-богу же, стоит попытаться понять.

Чтобы понять «металл» как особую систему смыслов, внутренне логичное, рациональное явление культуры, нужно прежде всего разобраться, какого рода музыкальные или сценические эффекты стремятся вызвать его представители, и почему эти их устремления оказываются важными для достаточно широкой группы молодежи. Долгое господство западноевропейской классической традиции с ее установкой на создание самоценного и самодовлеющего образного мира приучило нас всех к мысли, что музыка есть прежде всего средство достижения художественных эффектов, и что эти эффекты важны как реализация определенного эстетического идеала; любые другие эффекты музыкального произведения рассматриваются как побочные или подчиненные относительно этой его главной функции. Коротко говоря, традиции классической культуры приучают нас видеть в музыке искусство или неискусство и оценивать ее как прекрасное или безобразное, тогда как все прочее приобретает смысл лишь в очерченных таким образом рамках. Между тем история культуры знает и другие традиции, где музыкальное произведение рассматривается как средство воссоздания различных душевных состояний, далеко не обязательно совпадающих с эстетическим переживанием или даже предполагающих его в качестве своего исходного условия: таковы, например, народные трудовые песни, воинские марши или танцевальная музыка, при восприятии которых собственно художественные критерии отодвигаются на второй план.[3] Во всех подобных случаях мы имеем дело с жанрами чисто прикладного плана, своего рода музыкальным дизайном, направленным на разрешение некоторых специфических житейских проблем и потому приобретающим значимость главным образом для тех, кто с такими проблемами сталкивается.

Для нас наиболее привычны те разновидности музыкального дизайна, которые направлены на организацию коллективного поведения, сплочение людей, связанных некоторыми совместными практическими действиями. Нужно, однако, иметь в виду, что и танцевальная музыка, и воинские марши, и народные трудовые песни способны выполнять такую функцию лишь благодаря вызываемым ими психическим эффектам, провоцированию особых душевных состояний, которые уже определяют поведение людей, ими захваченных. Эта психоделическая функция, вспомогательная для европейских прикладных музыкальных жанров, становится основной в некоторых жанрах древней восточной музыки: таковы, например, песни сирен, о которых упоминает «Одиссея», мелодии суфиев, баулов и других мистических сект, наконец, классическая индийская рага с ее детализированными предписаниями относительно контекста исполнения. В принципе, подобная музыка может быть помещена и в чисто художественный контекст, однако тем самым мы лишь расширяем набор душевных состояний, которые она провоцирует, включаем в него собственно эстетическое переживание, но отнюдь не устраняем самой направленности жанра на достижение чисто суггестивных эффектов.[4] И коль скоро эти эффекты оказываются важными для достаточно широкой социальной группы, они неизбежно включаются в культуру и становятся основанием музыкальной традиции, причем даже независимо от качества произведений, которые их вызывают.

Здесь особенно уместно вернуться к такому прикладному жанру музыки, как воинские марши, которые выполняют вполне определенную практическую функцию: вызвать особое, «приподнятое» душевное состояние у людей, двигающихся строем, скажем, на бой или трудовой подвиг. С этим связаны крайне специфические творческие проблемы, и потому воинские марши обладают своей собственной поэтикой, которая делает их попросту несопоставимыми с музыкой классического типа, разве что по чисто формальным признакам. Не случайно авторы и исполнители воинских маршей составляют совершенно обособленную профессиональную касту, которая редко и лишь по весьма специфическим поводам вступает в сотрудничество со своими коллегами в концертных залах или на эстраде. По той же самой причине собственно эстетическое переживание занимает в поэтике этого жанра подчиненное или даже второстепенное место: как бы там ни было, но воинский марш, — это инструмент для решения чисто прикладных задач, и потому качество его музыки или исполнения при необходимости всегда будет принесено в жертву критериям, связанным с поддерживанием строя в различных житейских ситуациях.

Это несколько затянувшееся теоретическое введение имеет своей целью показать, что наряду с классическими, симфоническими или камерными видами музыки существуют и многообразные прикладные жанры, которые предназначены для удовлетворения чисто практических потребностей и потому «живут», скорее, в социальном, чем в собственно художественном контексте. «Металл», по крайней мере в том виде, как он до сих пор развивался и у нас, и в «западных» метрополиях рока, безусловно, является именно таким прикладным видом музыки (по крайней мере, по своему генезису). А если так, то и для понимания или оценки этого феномена культуры существенным становится уже не анализ художественной формы (скажем, особенностей инструментовки или звукоизвлечения и других подобных вопросов), а, скорее, выявление тех социальных функций, которые выполняет музыка подобного рода, а также тех факторов, которые вызвали к жизни соответствующие потребности.

В ряду потребностей, которые у человека неизбежно возникают в любой, даже весьма типичной житейской ситуации, особенно важное место занимает изживание страха, выработка отстраненной мужественной реакции на угрозу жизни, достоинству, планам на будущее или привычным взглядам на мир. У отдельных лиц, социальных слоев или даже целых народов бывают счастливые времена, когда человек вообще не сталкивается с проявлениями зла, живет под защитой законов, которые его охраняют, и традиций культуры, которые поддерживают целостность его внутренних представлений о мире (древние греки называли такие времена «золотым веком»). Но бывают и менее счастливые времена, когда биография или история складываются далеко не лучшим образом, охранительная сила законов и традиций культуры слабеет, проявления зла становятся повседневной реальностью, и в противостоянии им, в обретении перспективы повседневного житейского успеха человеку приходится рассчитывать прежде всего на собственные силы. Такие времена (их древние греки называли «железным веком») поселяют в людях чувство социальной дезориентации и страха перед жизнью, но одновременно порождают и достаточно широкую потребность в формах культуры, которые бы позволяли изживать подобные настроения, прививали бы своеобразный душевный иммунитет к угрозе любого рода.

Как правило, указанная потребность удовлетворяется при посредстве особого рода мифов, идеализированных поведенческих образцов, которые представляют человека, чуждого чувству страха и неуязвимого для зла. В самом простом (психологически) случае это непобедимый воин, человек, обладающий абсолютным физическим превосходством над любым произвольно взятым противником («изобьет для вас любого, можно даже двух», как о нем сказал В.Высоцкий); на этом основании складываются довольно многочисленные образцы поведения, предусматривающие различные продвинутые формы тренинга, включая выработку способности переносить экстремальные нагрузки, а также овладение техникой рукопашного боя (фехтование, каратэ, бокс). Более сложным воплощением того же самого мифа является непоколебимый стоик, человек, обладающий абсолютной психической устойчивостью и потому способный пренебречь любого рода угрозой; поведенческие образцы этого типа ориентируют на овладение продвинутыми формами аскезы, включая технику отстранения от мира при посредстве медитации или контролируемого потребления наркотиков и нередко включают в себя традицию чисто физического тренинга (таковы, например, образцы поведения, закрепленные в средневековом японском воинском кодексе «бушидо»). Наконец, в наиболее сложном случае чувство страха перестает отождествляться с какой-либо конкретной угрозой, и представление о человеке, чуждом подобных душевных состояний, получает воплощение в образе неуязвимого героя; на этом основании складываются образцы поведения, преобразующие технику физической и психической защиты в некое продвинутое подобие ритуала, магических действий, направленных на преодоление зла как такового. На практике все эти поведенческие образцы обычно сливаются воедино, приобретают характер целостного жизненного идеала, и миф о человеке, неуязвимом для зла, получает воплощение в образе «властелина действительности», достигшего превосходства над самим порядком вещей.

В зависимости от контекста своего бытования, характера угрозы, подталкивающей человека к ориентации на подобный жизненный идеал, миф о «властелине действительности» получает дальнейшую конкретизацию и преобразуется в целый комплекс форм культуры, с большей или меньшей эффективностью позволяющих изжить чувство страха и социальной дезориентации. При этом, как правило, для оформления конкретных поведенческих образцов используются уже готовые понятия, выработанные в сфере бытовых отношений, политики или культуры; на этом основании складываются структуры массового сознания, преобразующие исходный миф в образ «хозяина жизни», добившегося абсолютного житейского успеха, «вождя народа», обладающего абсолютной реальной властью, или «хранителя мудрости», наделенного абсолютным превосходством в знании. Для «западных» обществ, где складывались основные направления рока, универсальным источником понятий, оформляющих массовое сознание, и по сей день остается христианская догматика, прежде всего — катехизис, так называемые народные верования, канонические евангельские и ветхозаветные образы, а также сюжеты «святого театра», как здесь нередко именуют церковную службу. Поэтому вполне естественно, что зло здесь обычно отождествляется с «нечистой силой», а миф о человеке, неуязвимом к его проявлениям, получает воплощение в особом персонаже церковного ритуала — экзорцисте, или священнослужителе, практикующем изгнание беса.

Вообще говоря, этот образ можно обнаружить в основании самых разных форм современной «западной» культуры, от литературы и изобразительного искусства до движений так называемого религиозного авангарда. Так, существует очевидная связь между образом экзорциста и центральным персонажем произведений Рэймонда Чендлера — американского писателя, создавшего совершенно новую разновидность детективного жанра (так называемый триллер). Далее, к нему неоднократно обращались крупнейшие мастера кино: например, образ экзорциста проходит через все творчество известного американского режиссера Романа Поланского — поляка по происхождению, то есть выходца из страны с очень глубокими традициями религиозного воспитания. Наконец, в русской культуре свидетельством связи между религиозным воспитанием и ориентацией на этот специфический круг образов может служить роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», автор которого, как известно, принадлежал к семье потомственных деятелей церкви. Однако особенно детальную разработку образ экзорциста и связанные с ним представления получили в творчестве некоторых мастеров рока, предопределив и специфическую поэтику «металла",[5] и контекст его социального бытования.

В самом деле, именно в ритуале экзорциса, изгнания «нечистой силы», мы обнаруживаем и все важнейшие символы «металла», и те специфические переживания, которые стремятся вызвать музыканты этого направления. Прежде всего именно к названному ритуалу восходит характерное зрелищное оформление «металла», самым непосредственным образом воспроизводящее схватку музыкантов с силами зла: отсюда распространенные мотивы размахивания гитарой или стойкой от микрофона, уподобляющие их боевому оружию — палице, секире или молоту (что имеет некоторый дополнительный смысл), использование таких сценических реквизитов, как костюмы священника и рыцаря, изображения различного рода монстров или демонологическая символика, наконец, своеобразная пластика, предусматривающая атлетические позы, воинственные жесты и вообще демонстрацию физической силы, неустрашимости или других воинских добродетелей. Ту же агональную структуру (от древнегреческого слова «agon», что значит борьба, схватка) обнаруживают и характерные для «металла» звучания: музыка этого направления изобилует весьма изобретательными нарушениями традиционных функциональных гармоний (брейки, тональные контрасты и сдвиги, нерегулярные метрические структуры, сталкивающиеся ритмические и мелодические линии), что в сочетании с высокой громкостью исполнения, шумовыми эффектами и жесткой окраской вокала превращает ее в источник весьма интенсивного душевного напряжения, непрерывно нарастающего по ходу выступления группы и разрешающегося только в коде или даже завершающей реакции зала, почти неотличимой от ликования верующих, перед глазами которых свершилось чудо. Наконец, к тому же самому ритуалу восходят и тексты «металла» со столь характерной для них интонацией предельного душевного и физического напряжения, вопросно-ответной структурой типа «призыв и отклик», имитирующей диалог священника и паствы,[6] образами беды, преодоления страха и спасения или другими мотивами, так или иначе воплощающими исходный миф о человеке, неуязвимом для зла: отсюда и такая смущающая, но вполне понятная деталь, как обычные для экзорциса обращения к «нечистой силе», означающие, как видно из сказанного, ее вызов на поединок с героем-избавителем. Перед нами, по сути дела, некая современная версия «пещного действа», мистерия торжества над смертельной угрозой, восходящая к единой системе смыслов и потому воссоздаваемая сходными выразительными средствами.

С то же системой смыслов непосредственно соотносится и группа символов, давших название всему этому направлению, — различного рода металлические предметы, среди которых особенно часто встречаются молот и оковы. Говорят, будто первоначально термином «тяжелый металл» обозначали любую разновидность рока, требующую большого количества усилительной или иной электронной аппаратуры (такая аппаратура имела вид громоздких металлических шкафов, что придавало выступлениям музыкантов достаточно характерный сценический облик). В то же время металл, а точнее, железо и железные предметы являются традиционными атрибутами героя, находящегося в кризисной ситуации: примерами могут служить железные предметы обихода, которыми обычно оснащаются сказочные герои, вступающие в поединок с силами зла (отсюда мотивы «семь железных хлебов изгрызла, семь пар железных лапотков износила»), уже приводившаяся античная метафора «железного века» или, наконец, железные кресты и вериги православных блаженных. Это вообще говоря, наводит на мысль о существовании связи между символами металла и некими специфическими архетипами сознания, проявляющимися при столкновении со смертельной угрозой: напомним хотя бы о железных перстнях, выкованных декабристами из звеньев кандальной цепи после их освобождения от каторжных работ и перевод на поселение.[7] В сочетании с исходными атональными структурами символика железа и железных предметов преобразуется в образ всесокрушающего молота, который естественным образом соединяется с фигурой героя-избавителя, придавая ему характерный внешний облик молотобойца: мотивы такого рода обнаруживаются в культуре практически всех народов, и они, безусловно, сохраняют свое специфическое значение для современного человека (отметим, например, особое место молотобойца, разбивающего оковы, в системе образов европейской революционной графики и плаката 20-х годов). Не исключено, что именно в итоге подобного рода осмыслений первоначальная чисто бытовая семантика термина «тяжелый металл» стерлась, и его стали рассматривать как своеобразный фирменный знак,[8] метафору, указывающую на систему смыслов всего этого направления в целом.

Как видно из сказанного, все эти «кузнечные» метафоры и воплощаемая в них мистерия одоления зла изначально обладали некоей двойственностью, амбивалентностью форм социального бытования, которая проистекала из внутренне присущей «металлу» системы смыслов и потому неизбежно должна была отразиться на развитии его музыкально-зрелищной формы. С одной стороны, они возникали в чисто художественном контексте, как достаточно сложные образы, вообще говоря, отнюдь не чуждые западноевропейскому искусству: осведомленному человеку много скажет отношение мастеров «металла» к традиции немецких романтиков или поэтов, обычно называемых «проклятыми», изобразительным мотивам стиля «модерн» и барочным музыкальным структурам. С другой стороны, своим успехом у публики мастера «металла» далеко не в последнюю очередь оказались обязаны массовому изживанию страха,[9] которое достигалось их игрой: образы этого искусства опираются на достаточно фундаментальные структуры сознания «западного» человека, вследствие чего способны вызывать сильные и спонтанные психические реакции. По-видимому, на первых порах такого рода эффекты сохраняли побочный характер, однако их принципиальная возможность открыла перспективу для превращения «металла» в сугубо прикладной жанр, функциональное искусство (музыку или театр), которое воссоздает некое специфическое переживание реальности, необходимое в кризисных ситуациях.

В нашем случае речь идет прежде всего о ситуации, в которой оказываются так называемые маргинальные группы, не располагающие своим специфическим местом в системе общественного разделения труда, оттесненные от активного участия в производстве, политике или развитии культуры и потому лишенные сколько-нибудь реальной перспективы житейского успеха. В силу очевидных причин это обстоятельство создает для представителей маргинальной группы ситуацию постоянного кризиса, вызывает у них достаточно интенсивные психические стрессы, оборачивается вполне реальной угрозой благосостоянию и даже самой жизни человека, от которой общество заведомо не может обеспечить защиты. Само положение на «периферии» общества делает маргинальную группу разновидностью гетто, лишает ее представителей устойчивых социальных связей, и человек остается наедине со своими проблемами, вынужден их решать в обстановке полной неопределенности, не имея возможности следовать известным поведенческим образцам. В итоге всех этих процессов маргинальная группа превращается в заложницу господствующего социального порядка, и для ее представителей способность действовать по собственному разумению, без оглядки на традиционные поведенческие образцы становится важнейшим исходным условием выживания в обществе.

Будучи перенесены в плоскость культуры и массового сознания, такого рода факторы и обусловливают возникновение некоей крайне характерной для «металла» установки, которую я бы определил как «разоблачение реальности». Как уже говорилось, миф о «властелине действительности» приобретает подчеркнутую социальную значимость в кризисных ситуациях, когда регулятивная сила законов или традиций культуры сходит на нет и проявления зла становятся повседневной реальностью. В таких ситуациях утверждение «благонамеренности» мира, его подчиненности якобы действующему здесь разумному и целесообразному нравственному закону превращается в особый способ содействия злу — в насаждение иллюзий, дезориентирующих и обезоруживающих человека перед лицом реальности, маскирующих ее действительный характер. В самом деле, для человека, переживающего кризис (все равно, личностный или социальный), попытка утешения надеждой на изначальную разумность порядка вещей неизбежно становится ложью или недомыслием, пусть даже проистекающими из самых благих побуждений; примером развития этой мысли может служить широко известная философская повесть Вольтера «Кандид», в которой наивно-обывательское понимание теодицеи, то есть учения о благом устройстве мира, подвергается самой жесточайшей издевке. Напротив, утверждение «злонамеренности» мира, разоблачение и дискредитация иллюзий относительно его подчиненности общечеловеческим нравственным императивам, в кризисной ситуации оказывается способом противодействия злу, предпосылкой внутренней готовности человека к его одолению. В связи с этим и миф о «властелине действительности» приобретает некоторые дополнительные краски, неуязвимость человека к проявлениям зла оказывается тесно ввязана с подчеркнуто негативными установками относительно сложившихся традиций культуры или норм права. Отсюда уже проистекает столь характерная для поэтики «металла» установка на демонстрацию «ночной стороны» реальности, нередко выражающая себя в откровенном глумлении над любого рода порядком и ценностями.

Такого рода мотивы, однако, не следует понимать буквально — скажем, как проявление цинизма или эстетизацию насилия; скорее, это особого рода юмор, «стеб», как его называют в народе, преобразующий метафоры «металла» в своеобразную жестокую провокацию, experimentum crucis над господствующей системой ценностей или даже реальностью в целом. В своих предельных проявлениях этот юмор может порождать достаточно сложные и трудно распознаваемые образы, вследствие чего и сознание человека, переживающего кризис, приобретает характерную двойственность, хорошо различимые амбивалентные установки или даже приверженность некоему «демоническому» духу отрицания. Тем не менее указанные сближения или даже инверсии ролей остаются вполне естественными для чисто религиозного переживания мира как «юдоли зла»: примером может служить уже упоминавшийся роман М.Булгакова, где центральному персонажу, по сути, отведена роль героя-избавителя,[10] действующего при посредстве того же самого разоблачительного юмора, который столь заметно окрашивает и специфические образы «металла», и бытовые образцы поведения в его субкультурах.

В самом деле, те, кто наблюдал субкультуры «металла» в повседневной жизни, очень хорошо знакомы с их поистине неутолимой страстью к разрушению порядка вещей — все равно, идет ли речь о меблировке гостиничного номера или о стандартах нравственности и права. Дело выглядит таким образом, будто действующий порядок вещей — это воплощение некоего запредельного зла, и его сохранение равносильно утрате свободы и достоинства или даже отказу от самого себя, то есть перед нами чисто хилиастическое отношение к миру,[11] выраженное, однако, не в текстах религиозной доктрины, а в актах бытового поведения. При этом самый акт разрушения рассматривается субкультурами «металла» как воплощение особого провокативного юмора — не случайно рассказы о нем переживаются здесь как нечто невероятно смешное, тогда как нравственная или правовая квалификация соответствующих действий воспринимается как совершенно неуместная — «народ не въезжает».

По сути, то же самое отношение к миру как отчужденному объекту, который следует разрушить и разрушение которого есть действие сугубо смеховое (или хотя бы смешное), сохраняется и у М.Булгакова, где носителями зла выступают представители власти, обывательская среда и другие сугубо «посюсторонние» силы, чему нетрудно найти параллели в учениях некоторых сект эпохи Крестьянской войны, в сюжетах народного театра марионеток, а также в творчестве британской рок-группы «Black Sabbath» (точнее, коллектива под этим названием, когда его возглавлял Оззи Осборн). В связи с этим уместно напомнить,[12] что и самый ритуал «черной мессы», давший название группе, во времена своего бытования являлся вполне законной и общедоступной формой культуры: его совершали в церквах, он был специально приурочен к празднику прощания с зимой (нечто в роде русских масленичных игр) и рассматривался, скорее, как необходимая подготовка к душевным и физическим испытаниям Великого поста, чем как поругание святынь.

За последние полтора-два десятилетия и в «западных» обществах, и у нас наметилась устойчивая тенденция к возрастанию численности людей, образующих маргинальные группы, а также к увеличению их роли в реально складывающейся социальной динамике. К ним относятся и недавние сельские жители, не вписавшиеся в условия городской жизни, и промышленные рабочие, вытесняемые с рынка трудовых ресурсов вследствие изменений в технологическом базисе производства, и так называемые инородцы, существующие в чуждой для них этнической среде, и даже представители интеллигентских профессий, в условиях кризиса соответствующих социальных институтов утрачивающие свой традиционный статус. В их ряду особенно важное место занимает молодежь, которая самим своим возрастом отчужденна от системы общественного разделения труда и потому вынуждена довольствоваться второстепенными социальными ролями.

Для любой такой группы «металл» с его специфическими смыслами и метафорами приобретает характер своеобразного социального ресурса, источника мотивации, без обращения к которому выживание в обществе становится крайне затруднительным. Вся система символов и выразительных средств этого направления не просто показывает избавление от оков сложившегося социального порядка, но в буквальном смысле слова заставляет его пережить как самоочевидное душевное состояние человека и таким образом провоцирует некую внутреннюю готовность к противодействию кризисной ситуации, жизненно важную для маргинальной группы. Коротко говоря, сама динамика маргинальной группы вынуждает ее представителей к тому, чтобы рассматривать «металл» не только как искусство или развлечение, но и как предпосылку для обретения достаточно широкого жизненного пространства, перспективы реального житейского успеха. Поэтому и характерные метафоры этого направления, и вся совокупность средств их воплощения (включая способы консервации и каналы распространения) включаются в систему жизнеобеспечения маргинальной группы, превращаются для нее в один из важнейших механизмов поддержания социальных связей.[13] Все это закономерно приводит к формированию особой субкультуры («тусовки»), в которой музыкально-зрелищная форма «металла» перемещается из эстетического в чисто социальный контекст и начинает служить главным образом целям организации коллективного выживания.

На мой взгляд, переплетение тенденций к чисто художественной разработке музыкально-зрелищной формы и к ее переносу в социальный контекст, обслуживанию субкультуры и составляет важнейшую особенность «металла», отличающую его от других направлений рока или даже массовой культуры вообще. У мастеров старшего поколения обе тенденции уравновешивали друг друга, что позволяло сохранять изначальную ориентацию «металла» на воссоздание сложных и вместе с тем суггестивных метафор; так складывался своеобразный музыкальный театр Оззи Осборна или Роберта Хэлфорда, отвечавший достаточно высоким художественным стандартам. В то же время по мере развития этого направления первоначальная целостность, синкретичность его устремлений начала постепенно разрушаться, появилось множество музыкантов, в творчестве которых «металл» либо приобретает черты своеобразной групповой обрядности,[14] либо вырождается в стиль, примечательный главным образом чисто формальными признаками. Под действием всех этих тенденций система смыслов «металла» подверглась значительной эрозии, и дальнейшее развитие этого направления в роке, включая и диффузию за пределы «западного» мира, происходило уже в форме чисто стилевой разработки музыкальных и зрелищных структур.

РОКЕРЫ

«Быстро жить, быстро умирать» — вот неписанный рок-н-ролльный закон для парней в черных кожаных куртках на мотоциклах, подтянутых мальчиков, ковбоев кафе и баров, мото-мальчиков.

ПАРНИ

Обычные костюмы одеваются только для официальных случаев: на похороны или в суд. Берутся они чаще всего напрокат.

Куртки. Это основная и главная часть прикида. Особо ценятся настоящие кожаные куртки 50-х годов, которые значительно тяжелее и плотнее нынешних. (Цветные и набивные куртки не подходят.) Зиппер у куртки должен быть посередине, а по бокам — по карману. Ну, а уж если вы хотите казаться «крутым», то надо, чтобы куртка была вся в зипперах. (Такая, как у Марлона Брандо в фильме «Wild one».) С началом движения «модов» появилась тенденция украшать обшлаги и воротники курток значками, а затем — шипами, а еще — нашивками с названиями мотофирм и большой надписью на спине «Rockers», сделанной от руки или выполненной из шипов. Раньше такие куртки можно было купить в военных магазинах, магазинах фирмы «Lewis» или заказать по каталогу (но это стоило дороже). Сегодня их найти труднее, хотя «Lewis» и выпускает одну-две оригинальные модели в год (типа «Bronx»). Когда куртка начинает изнашиваться, у нее отрезают рукава и надевают на новую. Под курткой можно носить и потертую джинсовую куртку.

Брюки. Настоящие рокеры 50-х годов носили черные джинсы с зеленой ниткой и зипперами на обоих задних карманах. Такие теперь можно найти только на распродажах старых вещей. Если сумеете купить, то вы счастливчик! Из джинсов отдается предпочтение также фирме «Blue 50's» и просто прямым.

Рубашки. Подойдет простая черная рубашка, но рукава должны быть обязательно подвернуты. Можно надеть и простую футболку черного или белого цвета.

Ботинки. Подбитые мехом, легкие куртки и мотоциклетные ботинки на зиппере фирмы «Lewis leathers». В 50-е годы были популярны грубые сапоги типа «говнодавы». Сейчас в моде обычные рабочие или армейские сапоги.

Прочие фенечки. На ноги одеваются длинные белые флотские носки, их заворачивают на голенища сапог. На голове — фуражка с козырьком, как у молочника или железнодорожника, украшенная цепочками и прочими фенями. Фуражка носится либо на затылке, либо натягивается низко на глаза. Мотоциклетные перчатки (краги) с большими обшлагами, черного цвета. Цветастые или набивные запрещены.

Шлемы — круглые, с открытым лицом, фирмы «Crommell» или «Clubmaster». Полосы на шлеме разной ширины и разного цвета подчеркивают его формы. Ремень каждый рокер изготавливает сам. Популярны ремни с пряжкой типа «Triumph». Белый шарф должен закрывать почти все лицо, кроме глаз. Перстни с печатками также очень популярны, особенно с черепами и скрещенными костями. Череп также изображается на спине куртки.

Прически. Оставляются длинные баки и более густые волосы сверху. Также делается длинная стильная челка.

ДЕВУШКИ

Куртки. Поскольку весь имидж рокеров делается ребятами, то девушки только подстраиваются под него, усиливая какие-то черты. Куртка обычно берется у дружка. Иногда надевается длинная куртка на манер шинели. Или берется более легкая куртка, если девушка одевается «под битников».

Брюки. Обтягивающие джинсы, заправленные в сапоги. (Вместо сапог можно одеть маленькие туфельки без каблуков.)

Юбки. В 50-е годы девушки рокеров носили короткие обтягивающие юбки. Они популярны до сих пор. Если есть деньги, можно приобрести крутые юбки фирмы «Leather Rat».

Аксессуары. Большая копна волос не умещалась под шлем, поэтому девушки 50-х годов стриглись коротко, но сейчас существуют шлемы любой формы, и можно носить длинные распущенные волосы или делать большой хвост сзади.

ИМИДЖ

Одежда очень определенная. Ее стиль выработался после появления ряда американских фильмов о рокерах. Наиболее ценится настоящая одежда 50-х годов, так как купить в магазине что-либо подобное невозможно.

Стиль 60-х годов был очень простым: вся одежда была облегающей. Если не было возможности купить настоящую кожаную куртку, то приобреталась куртка типа «RVS», которая была похожа на кожаную и к тому же была водооталкивающей. Стиль рокеров то входил, то выходил из моды, тем не менее он оказал заметное влияние на другие стили, прежде всего на панк.

И еще. Настоящий рокер должен помнить, что после того, как он снял шлем, он должен поправить свои волосы.

МУЗЫКА

Все тяжеленькое годов 50-х, особенно Джен Винсент, ранний Элвис, Джерри Ли Льюис и Эдди Кокрен. Из англичан — Билли Фьюри, у которого был и крутой имидж, и крутой звук, и вообще он был настоящий парень.

ТИПЫ РОКЕРОВ

Грязные рокеры. (Greasy Rockers). Они появились в конце 60-х годов: нацистские шлемы, свастика, длинные волосы. Одежда более грязная, чем чистая. Их называли также «гребос».

Хипповые рокеры (Hippy Rockers). 70-е годы: это смесь хиппи, наркоманов и американских «Ангелов Ада» («Hell's Angels»).

Стильные рокеры. (Desighner Rockers). Одежда фирмы

МАГАЗИНЫ

Lewis leathers 120 Gt Portland St

Johnson 406 Kings Rd Portobello Market Portobello St

Brick Lone Market Brick Lane Shelly's mainbranch 159 Oxford St

Для рокеров-фанатов в издательстве Plexis вышла книга Джонни Стюарта «Рокеры».

Перевод Николая Желтова

АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЕВ «ВРЕМЯ КОЛОКОЛЬЧИКОВ»

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН

На фирме «Мелодия» вышла пластинка с песнями Александра Башлачева, погибшего в феврале 1988 года. Песни были записаны не на профессиональной студии, а дома у известного московского рок-коллекционера, ныне — администратора московской рок-лаборатории АЛЕКСАНДРА АГЕЕВА.

— Эта запись была сделана 20 января 1986 года. Но я впервые услышал Башлачева еще в 1984 году, его записали Игорь Васильев и Виктор Алисов, но оригинал в конце концов потерялся. Меня его песни так взволновали, что я решил найти этого человека. И вот весной 1985 года во время ленинградского рок-фестиваля я стоял у «Сайгона», как вдруг одна девушка закричала «Башлачев! Башлачев! Иди к нам!» От толпы отделился невысокий парень и пошел на крик. Это, конечно, был он. Другого быть не могло. И я шагнул навстречу, чтобы познакомиться. Он оставил адрес и пообещал часто бывать в Москве.

Следующая встреча произошла осенью на одном из «домашних» концертов в квартире близ метро «Автозаводская». Квартира была бедной, горела одна настольная лампа и ничего звукозаписывающего не крутилось. А он пел настолько круто, что я понял: если мы это не запишем, то может случиться непоправимое. Мы уже тогда мучались с Высоцким, выискивая с разных старых, жуткого качества пленок по одной-две песни. Наши предки совершили непоправимую ошибку, не записывая Высоцкого всего.

После концерта я подошел к нему и предложил собраться и сделать запись. Башлачев очень скептически к этому отнесся. Он говорил, что запись не передает настроения. Но я продолжал его ломать. Окружающие дергали меня сзади: «Не надо, мол, давить». Но Башлачев сказал, что подумает и позвонит сам.

Он позвонил только в январе 1986 года и сказал, что пробудет в Москве несколько дней. Я начал готовиться. Обратился за помощью к Катомахину и тот выдал мне четыре микрофона и пульт.

Вообще та запись полна мистики. Мы договорились, что он приедет ко мне домой утром в субботу. Прошел час, его не было. Я подсел к окну и стал смотреть на улицу. Из соседнего подъезда вынесли две табуретки и поставили на них гроб. И тут появились Башлачев с девчонкой. У него в руках были какие-то цветы, он подошел к группе родственников, положил цветы, постоял, сняв шапку. Когда он вошел ко мне то был очень веселый: «Там покойник! Это нам поможет!»

Я всех удалил на кухню и мы начали работать. Мы договорились, что будем писать все песни. Но первое, что случилось, — сгорел пульт. Я позвонил Игорю Васильеву, он как раз писал Задерия и Терри, но оказалось, что пульт у него сегодня свободен. Мы договорились, что один мой приятель сейчас подъедет к нему за пультом на машине. От меня до Игоря и обратно ехать, может быть, полчаса. Башлачев пока разыгрывался, я пытался чинить пульт. Но прошел час, а машина все не возвращалась. Лишь часа через полтора приятель позвонил и сообщил, что едва он выехал на набережную, как у него отвалилось колесо.

Башлачев обламывался, девчонка ныла: не надо писать. И я снова стал давить, потому что чувствовал: нельзя отпускать, если не запишем сегодня, то никогда уже не запишем. Девчонка ушла. Он хотел уйти с ней, но я его удержал.

Уже шестой час. В квартире никого. Башлачев попросил все занавесить. Полная темнота. Только огарочек свечи, который давал небольшой круг света. Я сел как можно дальше и даже отгородился крышкой от пульта. Башлачев должен был командовать: «Поехали!» — конец же я обрывал сам. Дубли он требовал стирать: «Нерожденное дитя!»

Записали несколько песен, и вдруг он говорит: «Ничего не получается…» и просит разрешения позвонить в Новосибирск, где в больнице лежит его жена с больным ребенком.

— Конечно, можно, — отвечаю я. — Только вряд ли ее позовут к телефону. Но ее позвали, предупредив Башлачева, что ребенок умирает. Он как мог успокаивал ее. Говорил, что находится сейчас в Москве, рассказывал, чем занимается.

— Хорошо, что мне дали поговорить, это мне поможет…

И он стал петь. Двадцать четыре песни. Без перерыва. Восемь вещей с двумя-тремя дублями. Он командовал, потом сидел с минуту молча, собирался. И пел. «Ванюшу» записали с первого раза: «Лучше я не смогу». Он минут десять ходил по комнате, прежде чем начал петь. То же «Егор Ермолаевич». Ошибся — очень жалко — в песне «Верка, Надька, Любка», но не захотел ее переписывать.

Мы закончили в одиннадцать вечера. «Я больше не могу», — сказал Башлачев. Мы не записали «Вахтера» и еще шуточные песни, потому что было не то настроение. Я включил свет и увидел, что все пальцы на его правой руке стерты в кровь, и гитара вся в крови. «Слишком много играл последнее время,» — ответил Башлачев.

Все эти песни были написаны с 1984 по 1986 год. Башлачев объяснял, что каждому человеку отпущена определенная доля творчества, которую он получает в течение всей жизни по чуть-чуть. Но если человек очень захочет и очень попросит, то ему это будет выдано сразу. «Я попросил,» — говорил он, не указывая, у кого и как. Но в последующие годы он написал, может быть, песни три, а вернее, какие-то обрывки и наброски, которые жена смогла найти. И он их никогда не исполнял.

На этой записи много брака: завывания, стучит микрофон, звенят колокольчики, висевшие у него на груди. Башлачев требовал, чтобы все было, как на концерте.

Кроме Агеева, Башлачева писал у себя на даче А.Липницкий, писали в студии Театра на Таганке, Вишня писал в Ленинграде, но та запись сохранилась только на компакт-кассете. Настроение же Агеева подтвердилось: Башлачев погиб. «Я чувствовал, что делаю правильно, давя на него, чувствовал, что если перенесем запись, то этого уже не будет никогда.»

LAIBACH «LET IT BE»

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН

АНДРЕЙ ИВАНОВСКИЙ (перевод)

Альбом «Let it be» для нас все еще остается последней работой этой югославской группы. Он посвящен, якобы, двадцатилетию со дня выхода одноименного альбома некоей английской группы «Beatles» — (игра слов в названии этой команды очень любопытна: «beat» — бит. как тогда именовали рок-музыку, и «beatle» — жук, но она и достаточно традиционна для 60-х годов, и название очень похоже стилистически на названия лидеров западного рока тех лет: например. «Cream», «Hollys», «Animals», «Rolling Stones», «Peter Kid and the Pirate»). В программе проекта «Let it be» югославские музыканты очень большое внимание уделяли всевозможным интервью и пресс-конференциям.

— Почему вы не воспроизвели «Let it be», эту заглавную песню? — спрашивали их.

— Не было необходимости записывать «Let it be» еще раз: это уже делалось неоднократно и большей частью в самых вульгарных целях. Мы не собирались делать «обложечных версий». Мы использовали материал, который в определенный момент был для нас важен. Мы создавали оригиналы, используя свою функцию машины времени. «Let it be» была последней пластинкой «Битлз», символизирующей определенную травму в поп-музыке. «Let it be» у «Лайбах» — это нечто совершенно противоположное.

— Что за травма?

— Мы понимаем, о чем вы. Но в нашем представлении это была именно травма.

— Вы сделали свою версию «Life is Life» и шесть версий «Sympathy for the Devil». He кажется ли вам, что это слишком простой прием для того, чтобы проникнуть в сознание публики?

— Делать свои версии не так уж просто. Особенно в случае с «Sympathy for the Devil», где наши версии практически не имеют ничего общего с оригиналом. Сегодня поп-музыка является реинтерпретацией чего-либо, особенно это касается звучания. На наш взгляд, в этом заключается сегодняшний подход, будь то политика, да и вообще что угодно. Использовав «Let it be» и «Sympathy for the Devil», мы попытались дефинировать для себя то время. Нельзя утверждать, что это коммерческие поп-хиты. «Sympathy for the Devil» является одним из важнейших произведений в поп-истории и описывает некоторые важнейшие моменты истории поп-музыки 60-х годов. Мы изначально рассматриваем свои версии не как другие группы, которые просто выхватывают все лучшее из каких-либо популярных песен. «Life is Life» делает важное заявление о сегодняшнем состоянии поп-музыки. Нам казалось необходимым заглянуть еще дальше назад и отыскать корни того, что происходит сегодня.

— Что же из того времени можно сравнить с сегодняшним днем?

— Прежде всего принципиальный вопрос о возникновении поп-музыки как коммуникативной среды вообще. Мы знали, что «Let it be» — это последний и самый неудачный диск «Битлз». Он возник в период кризиса, две песни — «Across the Universe» и «The long and winding Road» — специфическим образом отражают распад группы. Для публики и для других музыкантов диск оказался слишком тяжелым. Он является свидетельством агонии двух лет из десятилетия 60-х, о чем говорит в числе прочего и то, что «Битлз», будучи самыми значительными представителями того времени, уже не давали публичных выступлений.

— Вы хотите сказать, что констатируете такую «агонию» и применительно к концу 80-х и что это имеет значение для вашего будущего творчества?

— Мы не хотели бы формулировать это таким образом. Разумеется, и сегодня мы отмечаем агонию поп-музыки. Однако, как уже говорилось, мы работаем как своего рода машина времени, и это ваше дело — определять, в каком времени и в каком пространстве мы работаем.

Важный аспект состоит в том, что мы первая восточная группа, появившаяся на западном рынке и представляющая там Восток. Тем самым мы несем, двойную ответственность в поп-культуре. Если исходить из того, что поп-культура является одним из важнейших факторов культуры вообще, мы должны быть очень внимательны к тому, что в ней происходит. В действительности поп-музыка движется по кругу, и если из него не вырваться, то это будет сильный ущерб творчеству. Особенно если сравнивать с 60-ми годами, когда поп-музыка имела значительно большее влияние на молодежь.

Сегодня больше не существует идеи о всеобщем единении, остались лишь стилистические ценности. Следовательно, чтобы понять сегодняшний день, нужно совершить путешествие назад. Мы осуществили это путешествие «назад в будущее» с помощью «Let it be», мы показали, что существует и поворот в направлении истории. Впрочем, важно знать, что делается в настоящем, даже тогда, когда отправляешься назад. Например, в «Sympathy for the Devil» мы символически отображаем различные музыкальные стили, причем в гораздо большем количестве, чем их существовало в 60-х. Это означает также, что мы показываем различные лица дьявола.

— То есть, вещь вроде «Let it be» нужно рассматривать как своего рода лебединую песнь Запада?

— Возможны любые интерпретации. И латинское «FIAT» также означает «Let it be» — «Да будет так». Нужно лишь внимательнее вслушаться (вопрос, конечно, насколько журналисты на это способны?)… Мы могли бы быть и вульгарней. Но Лет Ит Би…

…Лайбах действительно исполняют некоторые мелодии, похожие на те, что играли в 60-х. Вероятно, они слышали нечто подобное когда были еще подростками, и теперь пытаются воспроизвести звуки своей юности. Что-то у них получается, но в конце концов все тонет в характерных для «Лайбаха» маршах, под которые можно маршировать, только хромая на обе ноги.

Что же касается воспроизведения проблем того времени и выдумки новой «знаменитой» группы (т. е. пресловутых «Beatles»), то это сделано, конечно, великолепно!. В мировой литературе известен литератор, прозванный «Библиотекарем», так как он выдумывал никогда не существовавшие книги и писал на них рецензии — это Хорхе Луис Борхес, аргентинец. Теперь югославы из «Лайбаха» начали копаться в мировой фонотеке…

МЫСЛИ ОБ ОДНОЙ ТУСОВКЕ

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН

Странная пластинка вышла на фирме «мелодия» этой осенью. Я говорю о тандеме «Биоконструктор» — «Прощай, молодость». На одной стороне диска то, что в народе принято называть «техно-поп», а на другой — возвращение к традициям русского романса. Но странность этой пластинки не в том, что эти стили плохо совмещаются под одной обложкой, а как раз наоборот — только эти две группы и могли составить такую пару, потому что их лидеры Александр Яковлев («Биоконструктор») и Андрей Якушин («Прощай, молодость») долгое время проработали в одной рок-банде «Ответный Чай».

Впервые я увидел «Ответный Чай» весной 1985 года на одном «андерграундовом» концерте вместе с «Ночным проспектом». Он проходил в самом центре Москвы, на площади Ногина, и закончился неудачно: едва отыграл «Чай» и начал выступать «Проспект» как в дискозал ворвался наряд сотрудников МУРа, и через полчаса мы все были в отделении неподалеку. Правда, еще через шесть часов нас, также скопом, «не найдя состава преступления» выбросили на дождливое Садовое кольцо.

Это незначительное по тем временам происшествие наложило свой отпечаток, и следующая встреча с «Ответным Чаем» была не менее удивительна. На знаменитых прослушиваниях в МДСТ в апреле того же года группа решилась на розыгрыш и вместо своего репертуара исполнила две всем известные песни советских композиторов «Увезу тебя я в тундру» и «Наш адрес — Советский Союз». Зал, въехав в шутку, от души ржал, а Юра Резниченко, устроивший все это дело аппаратчик, ничего не понимая, под страхом прекращения выступлений, требовал хохот прекратить. А потом кто-то пошутил в ответ, «сообщив» музыкантам, что вот сейчас-то их и арестуют. В мгновение ока «Чаи» покинули домик на Большой Бронной…

Потом была «Рок-елка» в ДК им. Курчатова. На песне «Бетонный рай» какие-то панки вывезли на сцену деревянный домик и сожгли его. Публике, еще не имевшей привычку к пиротехническим эффектам, это очень понравилось.

А в ночь на Новый — 1987-й — год «Ответный Чай» дал свой последний концерт. Якушиным уже были написаны песни для «Прощай, молодости», и он только ждал возвращения из армии клавишника Сергея Бананова-Тененбаума (ныне — «Бригадиры»). Да и дарование Яковлева в совместной работе с Леней Величковским раскрылось ярче и полнее, чем в «Ответном Чае».

Они поют не про героев, а про обыкновенного маленького человека, трагедия которого заключается в том, что вместо устоявшихся представлений о жизни, корнями уходящих в глубь веков, ему сегодня навязываются всевозможные формы нигилизма и культурного террора. Ленинградцы, приезжавшие на какой-то из московских рок-фестивалей, резко отрицательно встретили выступление обеих команд. И действительно, тематика их песен абсолютно не рокерская. Но подтекст вполне рокерский: всякий террор, основанный даже в самых благих целях, порождает НЕсвободу, а проблема НЕсвободы лежит в основе подавляющего большинства и западных, и советских рок-групп от Билла Хейли до Стинга, от Макаревича до Насти.

И вот, сообразуясь со своей внутренней потребностью прийти на помощь всеми забитому «маленькому человеку», музыканты предпринимают ряд действия. Летом 1987 года Яковлев записывает магнитофонный альбом в «итальянском стиле», а некоторое время спустя Величковский пишет музыку для попсовой певицы Натальи Гулькиной. Конечно, получилось все это у них хуже, чем у настоящих «попсовиков», и воспринимается как своеобразная мистификация.

Якушкин, в свою очередь, летом 1989 года отправился на конкурс в Юрмалу. Московская рок-тусовка болела за него, но Андрей занял там только предпоследнее место: в нем слишком много духа рок-н-ролла, что, видимо, поставило в тупик организаторов конкурса. Но я должен сказать, что к истинной заботе о «маленьком человеке» Юрмала не имеет никакого отношения, этот конкурс — всего лишь самореклама небольшой тусовки композиторов и некоторых эстрадных певцов. — Якушин, однако, добился своего. Именно он вместе со своим приятелем из Пензы Женей Куликовым владел вниманием зрителей, а не официальный лауреат Coco Павлиашвили.

В последние месяцы 1989 года Якушин подвизался вести музыкальную программу «Вертикаль» на радиостанции «Ровесник», и, по его словам, туда уже приходят письма от девочек, в которых написано, что их любимые певцы — Бон Жови и Андрей Якушин. Сегодня он мечтает о захвате «Утренней почты» (или как она пока будет называться — «Утренняя развлекательная программа».)

Это все ягодки с одного поля — то есть забота о «маленьком человеке», как Якушин с Яковлевым ее понимают.

Но вернемся к пластинке. Надо сказать, что на ней представлены уже достаточно старые записи. На стороне Якушина — его лучшие песни из первой программы. Сейчас же он готовит новую и записывает альбом с названием «Тундра» (Помните, «Увезу тебя я в тундру» — эта песня грозит стать путеводной Якушинской звездой.) На стороне «Биоконструктора» — три песни из магнитофонного альбома «Танцы по видео» (1987) и одна — «Бюрократ», до сих пор не известная. Сегодня они тоже подготовили новую программу.

Пройдя через полосу рефлексий, оба коллектива стали более конкретны в своих песнях, там меньше чувств, недомолвок, направленных на рождение ассоциаций, и больше резких слов и зримых образов. Все это соответствует и духу времени, и их планам. Они активны в реализации своих намерений, в группах все время что-то происходит, а потому интересно наблюдать за ними, сопоставляя.

IN NO MOOD ОБЗОР СВЕЖИХ МОСКОВСКИХ ЗАПИСЕЙ

ВЛАДИМИР МАРОЧКИН

Ждали мы этого, ждали и вот дождались. Осенью ЗВУКИ МУ нежданно-негаданно записали двойной альбом «Простые вещи», на котором представлено девятнадцать «вечнозеленых» боевиков группы. Петю наконец-то устроил звук его голоса при записи. А потом в Москву приехал Брайан Ино и My переписали десяток своих вещей еще раз. Песни отбирал Сам. Он же сидел за пультом при записи и сведении. Правда, «интернационалист» Липницкий жалуется, что Петя не подпустил Ино к собственно творчеству, к аранжировкам. Но, право, английскому, да и нашему слушателю интереснее будет послушать не Ино еще раз, чей последний альбом, кстати, особой популярностью не страдает, а русского самородка Мамонова. Пластинка уже вышла…

Наконец-то и финская фирма «Поларвокс» выкинула на скандинавские прилавки залежавшийся было тираж альбома группы ВА-БАНКЪ. Ведущая финская музыкальная газета «Румба» оценила диск на «4,5». Тот же Ино получил всего «3» балла. «Браво» — только один. Диск записан по-английски и скандинавы протащились также и от хорошей русской рок-поэзии. ВА-БАНКЪ приглашен для записи второго «гиганта.»

На родной же земле вышел в свет новый — третий по счету — альбом группы НЕБО И ЗЕМЛЯ. Он называется «Панки по жизни». В нем нам в который уже раз доказывается, что мы все — панки. Это очень грустно, тем более что и не виноватые мы вовсе.

Герой последнего рок-лабораторского «Фестиваля Надежд» группа ПОРТ-АРТУР также выкатила на суд любителей свою «студийку» — «Первоапрельские тезисы». Тексты, посвященные родному застойному периоду, очень смешны и хороши для цитирования при случае, но в качестве тривиального звука это можно прослушать раза два—три от силы, да и то, пожалуй, при наличии гостей, которых надо чем-то развлечь. Да, ЧУДО-ЮДО выпустило альбом. Он называется оригинально — «Sex-terror». Впрочем, мог ли он называться как-то иначе?

Но самым новейшим чаяниям народа ответила 26-минутная запись ЭЛЕКТРОСУДОРОЖНОЙ ТЕРАПИИ. Зафузованный звук, рычащий вокал, а тексты, рассказывающие о распрекрасной жизни в отдаленном московском районе Бибирево, где волосатому в глаз от гопников получить так же просто, как выйти подышать, — пальчики оближешь!

Однако то ли не в настроении я сейчас, то ли зима на дворе, но кажется мне, что эти записи всего лишь заполнили пустовавшие до сих пор ниши в студийных записях московского панк-рока. Началась эта не очень длинная полка в 1982 году некачественной, но клевой записью «Футбола» Сергея Рыженко, а теперь вот лондонским альбомом ЗВУКОВ МУ достойно завершилась. И хочется чего-то нового…

СОВЕТ ВЕТЕРАНА НОВИНКА С БОРОДОЙ

НИКОЛАЙ КОНДЫРЕВ

Быстро и недорого расширить экипировку начинающего рок-ансамбля, а также музыкантов, исполняющих авангардную, экспериментальную музыку, поможет самодельный музыкальный инструмент под названием «ЭЛЕКТРОПАЙЛ».

Он изготавливается чрезвычайно просто.

К обыкновенному оцинкованному ведру (лучше, конечно, с крышкой, которую можно при необходимости снять) крепится пьезодатчик, подключенный через усилитель к акустической системе. Технология крепления на выбор изготовителя: винты, клепка, спайка и даже склейка липкой лентой.

Звукоизвлечение может осуществляться ударами пальцев, ладоней, других частей тела по различным участкам ведра, позвякиванием ручкой и крышкой. Инструмент подвешивается, устанавливается на специальную подставку, на пол, стул, зажимается в коленях. В него могут быть положены различные предметы, а также самостоятельные источники звука.

Наиболее разнообразное звучание достигается применением пилы-ножовки или комплекта полотен с различными размерами зубьев и их шагом. Звук извлекается не только ударами, но и движениями наподобие скрипичного смычка зубчатой режущей кромкой, гладким ребром, плоской поверхностью, а также трением торцом ножовочного полотна. Наиболее сильный и шокирующий слушателей звук получается, если один конец и середину полотна плотно прижать двумя пальцами к боковой поверхности ведра, а свободный конец оттянуть и резко отпустить.

Таким образом, возможности этого, казалось бы, забавного и незатейливого инструмента ничуть не ниже, нежели у большинства ударных фабричного изготовления. Особенно хорошо зарекомендовали себя дуэты на двух электропайлах, построенные по традиционной форме колл энд респонс.

СЕМЬ

АРКАДИЙ СЕМЕНОВ

Руки по пояс в крови у твоих скотоводов. Земля Пепел и злая зола удобряют родные поля Семь рыбаков у воды убивают последнего карпа Мама это нелепо Тучные щепки летят из под корень сведенных лесов Из опустевших амбаров выносят ненужный засов Семь охеревших купцов занимаются экспортом хлеба Мама это нелепо Ширится вывоз добра из родимой империи зла Семеро сильных людей у станка забивают козла Семеро дворников делают знамя из кляпа Мама это нелепо …Семь канареек по нотам поют о свободе …Если умру, как герой. — закопайте меня на работе Пусть не краснеют уснувшие в красной стене дело вовсе не в красной цене …Семь прохожих в похожих пальто Всюду ходят за мною давно Почему их всегда ровно семь?.. а не все ли равно … бьют куранты а ходики им отвечают с размаху, а идите вы на …! Это новая бедность на новый лад Я фатально беден, а мир богат Вон стоит станок, а за ним верстак Люди делают дело за деньги Я играю за так. Отложи свой серп, пожалей цветы Там откуда я — нет таких как ты Я могу не есть, у тебя все есть Это новая чувство обиды А не старая месть Это старая песня на новый лад Я копал могилу, а вырыл клад Что б легко дышать и свободно петь Я отдам все серебро И возьму себе медь. Вон стоит станок А за ним верстак Люди делают это за деньги Я играю за так Материк Без Названья Мерцающий в древнем тумане Перекошенный край попрекающий гостя куском эй! Отчизна-Ничком Барабан-Невидимка-Стучащий В Нагрудном Кармане Молодая земля в подземелье копает себя босиком В расчехленных рок-небесах спят отечественные рок-звезды А над ними октябрьский воздух на часах

Представленные здесь стихи Гора и мои еще довоенной поры. Гор утверждал тогда, что все имеет свой смысл — даже маленькая опечатка или знак. А я маялся неразделенной любовью, как это и следует из стихов, посвященных такой-то матери.

А.С.

ГОР

ОКТЯБРЬ

не люби январь не люби февраль март апрель и май и июнь не люби и июль август и сентябрь а люби-ка ты октябрь завод «октябрь» большущий завод «октябрь» дворец культуры «октябрь» вновь завод «октябрь» и снова завод «октябрь» колхоз «октябрь» колхоз «октябрь» совхоз «октябрь» прачешная — автомат «октябрь» и колхоз «октябрь» и совхоз «октябрь» и колхоз «октябрь» и завод «октябрь» вкусная шоколадная конфета «октябрь» пушкин был величайший поэт потому любил осень (октябрь) диван-кровать на колесиках «октябрь» атомный телевизор «октябрь» в багрец и золото одетые леса тютчев — «октябрь» люблю грозу в начале мая — октябрь соус для густо-разгусто наперченных шашлыков «октябрь» все сильные и прекрасные птицы улетают в теплые края — октябрь трудно просыпаюсь встаю — октябрь умываюсь и чищу зубы паста «октябрь» витаминизированная узнаю за версту по походке «октябрь» пальто зимнее «октябрь» весь аж десятиэтажный наш дом — октябрь и двор серой сверкающей лысиной — октябрь солнце воздух и октябрь и не солнце и не воздух а октябрь и октябрь истинно говорю тебе октябрь что ныне октябрь этой же ночью октябрь прежде октябрь нежли октябрь дважды пропоет петух октябрь октябрь ты дважды нет трижды отречешься от меня октябрь октябрь октябрь октябрь вот тебе бабушка и юрьев день — октябрь ишь ты октябрь октябрь октобер октыбер октырбель октурбарбель окрабортабель окрабник окабубель макабуртант сюклифиндут кунбзик пю ОКТЯБРЬ

ГЛАСНОСТЬ

у-у-о-о-а-а-о о-а о у о э-ы ы-у у-о-э э-е и и и и э-а-о я-о-у-у и-ы-е е-е-ю-ю о а а е и у-о-э ы ы

Булавочные уколы DAVID BOWIE «TIN MACHINE»

Общение Боуи с Гребнем не прошло для него даром. Теперь он, как и его русский друг, принялся за популяризацию в народе своих любимых мелодий: ставишь нового Боуи, а слышишь — «Дорз», потом — вроде «Paranoid» Блэк Саббат, потом — Deep-Purple варианта «Who do you think…» Это все мелодии Дэвидовой юности. И только в самом-самом конце — несколько скучных вещей в стиле автора пластинки.

ОТВЕТЫ НА ПИСЬМА

Писем к нам пока приходит немного, но зато в каждом содержатся какие-то пожелания, советы, а также просьбы о помощи. Например, вот;

«Моя жена и дочь любят рок-музыку, а я нет. Мне она противопоказана. Видимо, прав психолог В.Драпкин в том, что рок-музыка действует раздражительно на нервную систему. Когда жена и дочь смотрят по телевизору рок-концерты, я ухожу, но замечаю, что после такого концерта они становятся раздражительными, нервными, все им не по себе, все им не так.

Однажды была передача рок-концерта поздно вечером. Началась в 22.10 и закончилась за полночь. Они смотрели, а когда время затянулось за 23.20, я начал просить выключить телевизор или хотя бы громкость уменьшить. Спать в одной комнате, где стоит телевизор и включен на полную громкость, да еще рок-концерт, невозможно! Мне же нужно было вставать в 5.00 на работу. Я их умолял целый час, но бесполезно. И вот в 24.00 жена обругала меня нецензурными словами. С тех пор мы стали чужие. Вот что значит рок-музыка. Я предлагаю рок-музыку передавать как можно меньше, хотя бы в поздние часы, меньше будет разваливаться семейных очагов.

С.ЛЫСОВ. г. Щелково,»

Уважаемый т. Лысов! К сожалению, не в наших силах ни помочь Вам, ни уменьшить вал рок-музыки: наоборот, он все возрастает. Мы можем лишь посоветовать Вам обратиться в местный райисполком и подать заявление на расширение жилплощади. Вот уж это действительно безобразие! Жить втроем, не считая телевизора, в одной комнате!

И еще:

«Уважаемая редакция! Получила от Вас уведомление, что я оказалась клиентом вашей редакции. Это какая-то шутка. Мне 71 год. Рок совершенно меня не интересует. Так что журнал не присылайте, я ничего не выписывала.

ВОСКОБОЕВА. г. Воронеж».

Уважаемая тов. Воскобоева (не знаем Вашего имя-отчества, к сожалению)! Точно ли Вы решили отказаться от нашего издания? Ведь в дальнейшем мы планируем публиковать в нем даже забытые или редкие кулинарные рецепты. Ну, например: Коктейль «Гребенщиков». Возьмите три равные доли портвейна, водки «Столичная» и пива «Ячменный колос», размешайте. Лед и трубочки по вкусу.

ТУСОВКА БУДЕТ ЛИ ПАНТЫКИН ИГРАТЬ С «НАУ»?

В одном из номеров «СДВИГ-афиши», в том, где Бутусов на постере, сообщалось, что АЛЕКСАНДР ПАНТЫКИН (экс-«Урфин Джюс» и экс-«Кабинет») будет играть с «Наутилусом-Помпилиусом». Так вот. Пантыкин в «Нау» играть не будет. Сегодня он собрал новую группу, которая называется «Проект Александра Пантыкина», в состав которой кроме него вошли:

Андрей Котов (барабаны),

Александр Деулин (гитара).

Александр Доброславин (бас).

Новый материал для группы уже написан. Вся музыка принадлежит, естественно, уму и сердцу Пантыкина, все тексты — Илье Кормильцеву, единственному, кстати, человеку из «Урфин Джюс», с кем сейчас сотрудничает Пантыкин. Будет ли новая программа походить на то, что «Урфин» делал раньше? Едва ли. Коротко говоря, группа и распалась в 1984 году из-за того, что идеи начали дублироваться. Сейчас же. ко всему прочему, у Пантыкина за плечами консерватория, а также общение с такими яркими музыкантами и личностями, как Скрипкарь и Бутусов. А это всегда что-то приносит творческому человеку, как считает Пантыкин.

Впрочем, то сообщение не было лишено оснований. Зимой Пантыкин действительно работал вместе с Бутусовым и Умецким, но полученный материал был положен на полку, так как он вышел слишком непохожим на то, что «Нау» до сих пор делал. Пантыкин. впрочем, надеется, что песни увидят все-таки зеленый свет.

28 октября на фестивале московской рок-лаборатории состоялось последнее выступление «ЗВУКОВ МУ» в том составе, в котором мы ее знали. «Звуки My» кончились как идея», — объявил Петя. Сейчас каждый из участников суперкоманды занят своей музыкой. Мамонов готовит новую программу вместе со своим братом Алексеем Бортничуком. Также, как один из вариантов приложения творческих сил, Петя назвал кино:

«Хочется успокоиться, подумать, что делать дальше. Не обязательно музыка — я увлекся кинематографом…»

Кроме того, он собирается продолжить свою литературную деятельность.

Примечания

1

Статья представляет собой переработанный вариант текста, первоначально опубликованного под этим названием в журнале московской рок-лаборатории «Сдвиг», № 2, 1988.

(обратно)

2

Имеется в виду квартира А.Липницкого, музыканта из группы «Звуки My» и одного из ведущих идеологов советского рок-авангарда, о которой много писала пресса.

(обратно)

3

В этом плане особенно характерным примером может служить западноевропейская литургическая музыка, ориентация которой на достижение чисто художественных эффектов, наметившаяся в эпоху Возрождения, длительное время рассматривалась как некое святотатство или, в лучшем случае, нечто не вполне уместное.

(обратно)

4

Отсюда и принципиальная возможность так называемой салонной музыки, когда эстетический эффект достигается благодаря целенаправленному использованию отработанных формообразующих клише.

(обратно)

5

Напомним, что «Властелин действительности» («Master of Reality») — это название одного из основополагающих альбомов группы «Black Sabbath», с творчеством которой многие не без оснований связывают становление «металла» как особого направления в роке. К тому же смысловому ряду принадлежит и название одного из альбомов группы «Metallica», непосредственно восходящее к образам немецких романтиков — «Master of Puppets».

(обратно)

6

Та же самая вопросно-ответная структура обнаруживается и в наиболее архаичных формах блюза, также непосредственно восходящих к ритуалам церковной службы.

(обратно)

7

Говорят, будто очень похожий обычай и поныне принят у бывших фронтовиков.

(обратно)

8

В этой связи отметим, что «Металлический молот» («Metalhammer») — название важнейшего из журналов, представляющих данное направление рока, и что в точности тот же самый символ обнаруживается в названии популярного руководства по экзорцису.

(обратно)

9

Здесь, увы, я могу опереться лишь на косвенные симптомы или даже чисто личные впечатления, однако подтверждением того, что «металл» устраняет скованность, вызванную социальными дистрессами, может служить особая веселая раскованность или даже агрессивность его публики по окончании концерта, обычная для людей, которые только что избавились от страха.

(обратно)

10

Вспомним Бодлера: «Сатана, помоги мне в безмерной беде!»

(обратно)

11

В связи с этим напомним, что содержанием любой хилиастической доктрины является пророчество о сокрушении мира, то есть истреблении зла, которое тот воплощает (непосредственно и в первую очередь — «сильных мира сего»).

(обратно)

12

Здесь же уместно обратить внимание на возможность очень интересных сближений между акцентами, которые ставил в своей родословной А.Пушкин («арап» — обычный для русского фольклора псевдоним «нечистой силы», очень часто применяемый и к маргинальным группам), и его устойчивым, явно сочувственным внутренним интересом к личности, захваченной кризисом (особенно в «Маленьких трагедиях»). Вообще, самоидентификация с «черным хозяином» — обычная метафора всякого интеллектуального авангарда (т. е. переходных форм культуры, воплощающих кризис сложившегося порядка вещей), которая сохраняет значимость на протяжении всей европейской истории; «металл» только продолжает эту достаточно давнюю традицию (в частности, представленную текстами Бодлера, к которым не раз обращалась группа «Черный обелиск»).

(обратно)

13

Вообще говоря, это утверждение остается справедливым и для других направления рока, однако здесь необходима гораздо более тонкая и неочевидная дифференциация социальных групп по глубине их отчуждения от общества. В случае с «металлом» явление приобретает наиболее отчетливую форму, и подобные тонкие различения становятся излишними.

(обратно)

14

Речь идет о тенденции, наметившейся в творчестве наиболее радикальных представителей «металла», когда сакрализация его метафор и символов становится основанием для сплочения субкультуры, а музыкант выступает, скорее, в роли служителя некоей новой религии, чем артиста. Тут, конечно, немало самого обычного «стеба», но есть и эксплуатация настроений, которыми реально захвачена публика: во всяком случае, многие «заморочки», которыми сопровождаются выступления группы», с трудом допускают какое-либо иное понимание. Кстати говоря, совершенно идентичное развитие претерпела и музыка «реггей», оформившая то специфическое переживание реальности, которое утверждали растафариты — хилиастическое религиозное движение, возникшее в 50-е годы на Ямайке, а затем перекинувшееся в США и Великобританию.

(обратно)

Оглавление

ОТ РЕДАКТОРА

ТУСОВКА

ОТКАЗ, ОТКАЗ, ЕЩЕ ОТКАЗ

ТУСОВКА

ШАГ ВПЕРЕД!.. ДВА ШАГА НАЗАД?

ВСЕЛЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

ЖАН — ОСВОБОДИТЕЛЬ эСТОРИ

ТУСОВКА

РАЗМЫШЛЕНИЯ О «ТЯЖЕЛОМ МЕТАЛЛЕ»: . ВЗЫСКУЮЩИЕ ИСХОДА И ИХ БОЛЕЛЬЩИКИ[1]

РОКЕРЫ

АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЕВ . «ВРЕМЯ КОЛОКОЛЬЧИКОВ»

LAIBACH . «LET IT BE»

МЫСЛИ ОБ ОДНОЙ ТУСОВКЕ

IN NO MOOD . ОБЗОР СВЕЖИХ МОСКОВСКИХ ЗАПИСЕЙ

СОВЕТ ВЕТЕРАНА . НОВИНКА С БОРОДОЙ

СЕМЬ

ОКТЯБРЬ

ГЛАСНОСТЬ

Булавочные уколы . DAVID BOWIE . «TIN MACHINE»

ОТВЕТЫ НА ПИСЬМА

ТУСОВКА . БУДЕТ ЛИ ПАНТЫКИН ИГРАТЬ С «НАУ»? . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте