«Ура бум-бум! №5 90»

Ура Бум-Бум № 5 90

Издание одноименного товарищества в городе Ростове-на-Дону.

Адрес 344032 Ростов-на-Дону, Казахская 63-А кв. 72, Галина Пилипенко т. 542241

Фотограф Эдик Срапионов

Художник Фима Мусаилов

Переводчик Люся Пилепенко

Товарищъство благодарiтъ:

Славу Давыденко С.П. «Союз-Форпост» за связь с Британией,

Славу Задерия за пособничество,

Таню Саввину в особенности, и всех кто принимал участие в составлении номера.

При перепечатке материалов, пожалуйста ссылайтесь на © "ура бум-бум!"

*Fuck /фак/ — … (англ.)

"Фак против смерти" — именно так читались причудливо-двусмысленные афиши, извещавшие об акции "Рок против смерти". Первоначальное веселье, впрочем, сменилось предчувствием мероприятия для палочки-галочки, организованного для ПТУ. Или "для души" все-таки? Да не получилось? Сверхзадача была благородна — вытащить подростков из подвалов и квартир, где они нюхают «Дихлофос», клей «Момент», вводят самодельные наркотики и т. д. и т. п. Словом, борьба с наркоманией. Вот только странная у нас страсть, совсем как у зеленых волнистых птичек — страсть к подражанию. То, что повторяем пройденное и найденное Западом — ладно, — дело привычное. Но то, что и — эх! рассейское копируем… Ну сделал Намин лужниковский рок против наркотиков — ну и что? Шевельнулось что-то типа "а мы чем хуже?" И уже "в духе" времени Ростов-на-Дону делает "Рок против". А чуть раньше было "Рок против войны", "Рок за мир". Погружаться глубже не будем — эдак же можно откопать группу писателей-любителей мясной пищи — рагу из птиц, жирных уток, жаренных фактов — "против рока", журналистов (читай — партаппарата) против Кинчева и Шевчука. Не будем: говорят — кто старое помянет, тому глаз вон. Будем помнить продолжение, почти никогда не цитируемое — "а кто забудет — тому оба" — нашими социалистическими гуманистами.

Все это к тому, что идея загодя не внушала доверия. И по мере приближения антимакового дня скептицизм только укреплялся. Например, оргкомитетчики (некая организация "Семья мира") говорили музыкантам: "А есть ли в вашей программе песня про наркотики? То есть, про то, как вредно для здоровья их принимать? Нет? Плохо-плохо… Как же так? А за неделю напишете?"…

Если подобную ситуацию комментировать, то только словами…

Когда же на руки были выданы пригласительные, стало спокойно от того, что все стало ясно: это, детки, не фестиваль, это, детки, даже не акция с перечислением собранных денег в ближайшую психиатрическую лечебницу. Это, детки, МЕРОПРИЯТИЕ. ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЕ. В кассу поступило билетов 70, остальные кресла распределили по училищам.

"Приглашаем принять участие в музыкально-публицистической программе "Рок против смерти". Поэты и милиционеры, рокеры и врачи встретятся 1 февраля в 19 часов во Дворце культуры и техники строителей, чтобы обсудить проблемы молодежной наркомании".

"Дискуссия обещает быть напряженной, а музыкальная часть — «забойной». Оргкомитет.

"Забой", мы так понимаем, и должны были предоставить музыканты ростовских групп ЭКСЦЕСС, ТЫ ЗДЕСЬ, ЭЛЕН, ТАМ!НЕТ НИЧЕГО и московской МАТРОССКОЙ ТИШИНЫ.

Какого же черта — скажете вы. Какого же… нормальные музыканты подписались на это дело? Небось, купили наших рокеров за большие деньги?

На что сами музыканты ответили вот что: нам всем хочется играть для людей хорошую музыку. Интерес к рок-искусству падает благодаря профанации идеи, засилью суррогатов. Откажись мы от этой концертной акции и тут же сцену заняли бы рок-штрейкбрехеры, всякие переодетые комсомольско-подлизанные ВИА. И тогда люди, пришедшие на концерт, окончательно разочаровались бы в том искусстве, за которое еще долго стоит рубиться. Если в таких ситуациях рок-музыканты будут молча уходить в сторону, покручивая пальцем у виска в адрес горе-продюссеров, то все, чего мы добились на сегодняшний день, превратится в "голяк".

Что касается гонорара за концерт, то группы получили каждая по 70 рублей (эквивалент — один комплект струн).

"Музыкально-публицистическая" программа началась с прослушивания фонограммы песни БРАТЬЕВ ГАДЮКИНЫХ (г. Львов) "Наркоманы на городi", настроивших публику весьма игриво. Потом «выступала» профессионально-конфорнистская хард-роковая группа ЭКСЦЕСС. Вопреки названию, от этой группы трудно ожидать не только чего-то выходящего вон, но и "второй свежести".

Состояние общего облома крепло. В зале был полный свет. На сцене — тоже: все для съемок телевидения… Плюс ужасающее построение программы — между группами выходили лица, "отвечающие за наркоманию" и произносили речи примерно такого характера: "Не буду распространяться о наркотиках — предмет практически всем известный" (запятые можете расставить сами, но на слух многозначность предложения была слишком явной…) Народ похохатывал…

Или страстно призывали: "Ребята, приходите! Обращайтесь на Баумана 38!" Дурная слава местечка на Баумана и столь горячий призыв составляли контрастик, я вам скажу!.. Или: "Учтите, вы у меня все побываете — перед армией, за справочкой, а в стройбат не хотят идти даже наркоманы!"

А теперь представьте, что после всех этих сентенций людей, или не привыкших говорить с подростками или привыкших "обращать к ним воззвания" вышел бард Леша Евтушенко и отмочил несколько вещей типа: "Стакан вина, идет по кругу косяк…" После чего эффектно-доверительно сообщил пацанам, что "анаша и марихуана — это можно, это нормально". А вот "Морфий и алкоголь — вызывают физическую зависимость". И удалился под рев зала. По крайней мере, это было честно выраженное отношение к этой показушной акции.

Группа ТАМ!НЕТ НИЧЕГО заявила, что все это происки "смерти против рока" и отвалила без всякого перерыва две музыкальные галлюцинации "Выпустили ветер из тюрьмы" и "Гимн донских рыбаков". "Надсмотрщики морали" стали волноваться и готовиться к захвату, натягивая символические ботинки для наступания на горло… Слава Богу, на "Вдове террориста" у Посиделова порвалась струна и, допев «Вдову» до конца, Т!НН ушел за кулисы. Им навстречу летели шипящие вопросы: "Кто литовал про исполком?" и "кто вас вообще литовал?" и "Вы от какой организации, я вас спрашиваю?"

Но что можно сделать независимому явлению ТАМ!НЕТ НИЧЕГО?

ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ ЛЕНА была в отличной форме. Черевков умудрялся падать на спину, пить чай из рук фанатеющих зрителей и при этом его бас-гитара работала, как часы. ЗЛЕН вообще качает мощную теплую энергию и новая программа "Старая романтика" заставляет танцевать не то что фригидных женщин, но и покойников — жертв наркотиков.

К тому времени, когда на сцене появились ТЫ ЗДЕСЬ, половина аппаратуры уже успешно догорала и из этого тления, увы, невозможно было раздуть драйв, взятый ЭЛЕКТРОЛЕНОЙ. Красивые и техничные пассажи Хоружего были какими-то одинокими. Даже то, что звучало, звучало как бы отдельно.

Вообще же, в ТЫ ЗДЕСЬ очень сильные музыканты, играющие традиционный мелодичный хард-рок, требующий хорошего звука, которого в зале уже не было.

В московской МАТРОССКОЙ ТИШИНЕ лидер группы Герман Дижечко и бас-гитарист Валера Примеров — ростовчане. ТИШИНА причислена к московской рок-лаборатории. ТИШИНА играет пост-панковый забой, но в отсутствии сильного звука матросам пришлось усиленно использовать свой сценический арсенал. Народ стал тащиться и фанатеть. Казалось — еще чуть-чуть и придет эстакада и то самое, что выражается словом «кайф», наступит. И можно обойтись без химических достижений советской фармацевтики. Но кайфа не получилось: надсмотрщики стали хватать и заламывать пляшущим тусовщикам руки! ТИШИНЕ заткнули рот, кажется, на третьей песне. Герман еще успел вспороть подушку и выпустить в зал пургу грязных перьев, но, подступавшее было счастье, прикончили. Смерть с лицом обыденной жизни и профилактического милицейско-воспитательного предприятия победила.

Собственно, это антисмертельное мероприятие можно было бы начать потихоньку забывать, если бы не дурное видение, явившееся десять дней спустя. Видение умещалось в серость телеэкранов и называлось "молодежной программой" «Вертикаль». Созерцать ее было таким же удовольствием, как и следить за траекторией курицы, которой отрубили голову, а она еще бегает кругами по двору, разбрызгивая неприятность.

После передачи администратор одной из групп обратился в Юго-Западное отделение ВААП, без особой, впрочем, надежды (если у нас пиратским способом выпускают пластинки, то почему бы и не делать все остальное? Ведь деньги не пахнут, "они воняют" — как констатировал "УРА! БУМ БУМ" в третьем номере).

Оставалось только "психологическое воздействие". Так появилось письмо, отправленное позже в адрес ростовского телевидения: "Здравствуйте!

"Уважаемые товарищи" писать не будем, так как после передачи «Вертикаль» (от 10.02.90) чувств, хотя бы отдаленно напоминающих уважение, мы к вам не испытываем. Но по порядку.

Ни одна ростовская группа (ЭКСЦЕСС, ЭЛЕН, ТАМ! НЕТ НИЧЕГО, ТЫ ЗДЕСЬ), участвовавшая в акции "Рок против смерти" и не предполагала, что ее творчество будет использовано для рекламы микропроцессоров, либо каких-то других товаров.

Представитель музыкантов Петр Москвичев подписывал типовой договор, где не было пункта о том, что творчество групп будет использовано в рекламных целях. И что же? На экране мы увидели, как на выступлении группы ЭЛЕН пошла реклама микропроцессоров! На выступлении ТАМ!НЕТ НИЧЕГО после слов:

"Выпустили ветер из тюрьмы Отсидел и вырвался на волю В линию бетонные столбы Молча к городу бредут по полю"

пошла реклама Госстраха — страхуйте свои жизни на крупные суммы! Это искажает смысл песни и является профанацией и издевательством (надеемся, что не по злому умыслу?)

Более того, часть текста песни «Ветер» группы ТАМ!НЕТ НИЧЕГО было вообще «изъято». А именно слова:

"Кто-то позвонил в горисполком, Кто-то приказал стрелять по ветру А пожар сжигал по километру Хрен возьмешь ни пулей, ни водой".

Возможно, мы не совсем точны в отношении того, какой именно товар рекламировался во время выступления той или иной группы, но совершенно точно, что выступления не ростовских исполнителей эстрадных песен не были использованы в коммерческих целях.

Кроме того, коробит отсутствие профессионализма в работе оператора передачи «Вертикаль» — во время исполнения гитарных соло Владимира Хорунжего (группа ТЫ ЗДЕСЬ) камера упорно снимала гитару вокалиста. Впрочем, этот оригинальный, "мастерский прием", а вернее, тот же непрофессионализм и неграмотность, «украсил» показ выступления и других команд.

Итак, мы считаем, что ростовская передача «Вертикаль», получая доходы за рекламу, недопустимо использовала творчество рок-музнкантов, не имея на то их согласия. К сожалению, эмбриональное состояние законов, охраняющих права музыкантов, не позволяет, пока подать судебный иск. И пока мы только ставим ВААП в известность, и заявляем, что впредь съемки возможны только с согласия на то самих музыкантов. Неумение авторов «Вертикали» качественно работать дискредитирует творчество рок-музыкантов. Как и движение, "Рок против наркотиков". Поэтому наше обращение к вам мы называем "Рок против телевидения".

Письмо подписало человек девяносто. Теперь, как писали на открытках в былые времена наши мамы: "Жду ответа, как соловей лета" (Ха-ха — ничего себе — "соловьи"). Ну ладно. Из любопытных моментов в «Вертикали» был показ куска фильма "из жизни наркоманов". Не узнать Славу Задерия из НАТЕ! было невозможно, тем более, зная историю, с «фильмом» этим связанную… Впрочем, это предмет отдельной статьи.

Ура! Бум Бум.

Юрий Наумов в г. Ростове-на-Дону. 1990.

НЕ ХОЧУ РАБОТАТЬ НА ЭТУ БЛЯДСКУЮ МИФОЛОГИЮ

ИНТЕРВЬЮ С ЮРИЕМ НАУМОВЫМ

Акустическая гитара Юры перевязана веревочкой с пломбой — вокруг корпуса, наподобие манускрипта. Веревочка означает, что гитара прошла специальную комиссию и ей дозволен выезд за пределы нашей великой и многострадальной. Навсегда.

Но о том, что Юра Наумов уезжает на жительство в Соединенные Штаты мы условились в интервью не писать. Вернее, не зацикливаться на этом. Хотя говорили об этом много.

И еще было условлено: сексуально-аграрные поэмы, которые Юра начитал на диктофон, тоже пойдут в "Иллюзии Независимого Радио" не раньше того времени, когда воздухоплавающая птица пересечет океан.

Условия оговорены. Теперь интервью.

— Почему ты говоришь, что твоя школа — доморощенная?

— Ты думаешь, я ногу подыскать ей более точное определение? Я — самоучка в чистом виде. Моя любимая фигура в роке — Пейдж, но на одном из последних мест в моем сознании котируется то обстоятельство, что Пейдж — великий гитарист, потому что прежде всего Пейдж — фигура! Человек, создающий вокруг себя громадный энергетический клубок, композитор, умница! Получилась такая штука: я выбрал в качестве любимого артиста великого гитариста мира не за то, что он великий гитарист, или скажем так: и за то, что он великий гитарист, но это — в последнюю очередь.

Я никогда не пестовал этого в себе. Ну была у меня мечта стать композитором, музыкальное всегда во мне превалировало над текстовым. Понимаешь, в конечном итоге общий рисунок ковра мне был интереснее способности скоро и качественно вышивать. То есть я отталкивался от общей картинки… И мой путь в гитаристы — это путь обломов. Я хотел стать хорошим роковым барабанщиком, но выяснил, что мой вестибулярный аппарат к этому не приспособлен: я могу оторвать руки одну от другой, но не могу руки оторвать от ног! То есть это какой нужно иметь отвязанный вестибулятор, чтобы разъединить в ритмической взаимозависимости свои четыре конечности и заставить их работать независимо — в пространстве и во времени! Я на такое не способен. Это одно. И я взял элементы барабана и перенес их на гитару. Второе — я мечтал создать группу — ни хуя не вышло. Я был неплохим бас-гитаристом в течение четырех лет, если бы я прогрессировал, то был бы очень приличным бас-гитаристом — на теперешнем уровне себя, как гитариста, или даже лучше — я чувствовал к этому вкус. Но бас-гитара имеет предел звуковых возможностей — каким бы клевым не был сам гитарист. Я тогда пошел по такому пути — я придумывал какие-то гитарные риффы и учил их играть другого гитариста, чтобы самому под свою музыку играть на бас-гитаре!

Этот проект лопнул — ладно, блядь, хорошо — я стал привносить в манеру как барабанные форшлаги, так и басовые элементы. Во многом я отталкивался от звука, который достигли на "Физикл граффити", это было уже очень близко к моему идеалу в роке. Вот ты представь ощущения поваренка, который попал на кухню: ты смотришь не взглядом гурмана, потребляющего блюда, а взгя-дом человека, у которого есть такое чувство: ты врубаешься во все эти специи и ты перепробовал все эти охуительные торты, мясные и диетические блюда — то есть тебе дано от природы во всем этом рубить. На мировой кухне есть несколько дядек, умеющих готовить и тебе дано понимать, что вот этот всегда корицы не докладывает, а вот у того слишком много лаврового листа… Но есть люди, на 95 процентов сделавшие все как надо по твоему вкусу, как в альбоме "Физикл граффити". Но есть одно «но» — как достигается давление?

С барабанами — все великолепно — дальше Бонэма ехать некуда — это конечный пункт; плантовский голос — все клево, но давление достигается пейджевской вязкой гитарой и тут я понимаю — вот где мне чуть-чуть не хватает, вот где я хочу чуть-чуть переиначить. Давление по силе, по энергетической массе должно быть таким же, но оно должно достигаться прозрачным способом — должен давить не металл, а громадная, совершенно прозрачная глыба стекла. Должна навалиться льдина — тяжеленная, многотонная, но она должна просвечиваться, вся ее четкая кристальная структура просматривается насквозь. Вот та корица, которой мне в них не хватало. Вот тот маленький шаг, который мне нужно было проэволюционировать самому, чтобы уже близкий к идеалу цепеллиновский звук, чтобы из 95 процентов — к ста, чтобы из девятки — в десятку… Примерно это я сделал в "Азиатской мессе". Для меня это на таком же уровне — не ниже. Я понимаю, что это нагло звучит — приехал мальчик из Москвы в Ростов и начинает гнать такие штуки, ЛЕД ЗЕППЕПИН где-то там, а ты — щегол! Но мы говорим сейчас не об этом, а о технологии, о кухонных делах.

В идеале студийная, кропотливая, на совесть сделанная "Азиатская месса" по тяжести делает энергетику, сопоставимую с тем же "Kashmir'ом", имеет структуральнопрозрачную, совершенно иную гитару. Тоннаж такой же, но прозрачный.

Ряд обломов, ряд недовольств, ряд чего-то вымечтанного, но недополученного из мира вне тебя и привел меня в конечном итоге к моему стилю. Конечно, Галка, он доморощенный, а какой он может быть еще?

Такой вот развернутый ответ на маленький вопрос.

— Жанр диктует форму, но следующий свой вопрос я забыла, а подгонять не хочется, просто плавно вплыл разговор о формуле существования в рок-музыке.

— И Джаггер — рокер, и Леннон, и Хендрикс, и Боуи — рокеры, но все они рокеры по-разному, я не хочу быть рокером как Боуи и Джаггер. Я хочу быть рокером как Пэйдж: вот дядька, вот величина — записать последний стоящий альбом в 79 году и скрыться из глаз и оставаться при этом гигантской фигурой! Попробуй Боуи пропади на 10 лет… Конечно, инерция раскрутки велика, его, конечно, запомнят и имя в рок-энциклопедии набрали бы крупными буквами, но путь Боуи — это путь великого хамелеона, который успевал угадывать, где будет гребень следующей волны и успевал на него вскочить.

В этом смысле очень странен путь Гребенщикова — когда человек стационарно раскручивается как одаренный поэт, но при этом ставит на имидж… БГ пытается выгадать гребень, хотя существует по жизни как гораздо более устойчивая структура. По-моему, это — трагедия человека, который не смог вписаться сам в себя. Поднятый авторитетом своих любимых артистов, он постоянно прогибался перед примером их пути, так до конца и не прокусив свои отличия и свои силу.

Это странный путь, когда человек крал у других, при том, что свое, неповторимое, было сильнее ворованного. Это человек, который не понимает, что "Александр Сергеевич с разорванным ртом" гораздо сильнее "Города золотого". Может быть, он и осознает, что собственное-то лучше, но украденное — надежнее, в нем есть какой-то гарант.

— У тебя есть теория разности восприятия музыки южанами и северными людьми — зависимость — в темпераменте, ты связываешь вестибулярный аппарат и классность барабанщика. Давай поговорим о связи сексуального и музыки.

— Ты знаешь, я боюсь, что не смогу поддержать разговор не по причине зажатости-закомплексованности, а потому что… в свое время, в году 86 я толковал с одной ленинградской художницей… А я, понимаешь, Гребня долго не любил, я ему, собственно говоря, не верил. И только пожив в этом городе я не то чтобы стал любить его, я стал понимать, эти болезненные петербургские вибрации — он точно их передал, зафиксировал. Самое смешное, что если бы не он, то эту формулу прозрачного, летящего, неуловимого — хвать, а ты хватил воздух, а «оно» незаметно ускользнуло… — открыл бы кто-то другой. Гребень очень островной человек, в нем мало континентального, он как глюк, и его искусство — призрачное искусство. Он по старшинству застолбил участок и этим, кстати, раздавил весь Ленинград: оказывается, быть рокером в Ленинграде и петь по-другому, без стебалова, действительно серьезно, почти невозможно! Я видел, как некоторые совершенно искренне пытаются уйти в сторону, сделать свое и все равно выходят на его островную формулу и ничего с этим сделать не могут! Это очень забавно.

И вот я месяца три как приехал из Новосибирска — живу — не врубаюсь, и эта художница мне и говорит: "Ну ты что, ты не догоняешь — от него такая волна сексуальная идет, ты не представляешь! Ты что!" (Юра показывает томные прононсы художницы — Г.П.) Потом оказалось, что есть люди, которые сексуальность разрабатывают на концептуальном уровне. Но я, слушая рок, никогда не нуждался в сексуальных флюидах и точно так же никогда не думал о том — посылаю ли их я. Наверное, во мне слабо развиты рецепторы, которые смогли бы отрезонировать на это. У других же, стало быть, "внутренний эпителий" очень богатый и либидо многое им дает. А-А-А "Стать травой" А-А! Бах! "Иди ко мне!" А-А (Юра мастерски изображает сексуальные устремления — Г.П.) я далек от всего этого. Наверное, в этом смысле я нищий человек. Говорят, что БИТЛЗ — сексуальная группа — я не знаю, мое нутро молчит, наверное, я любил их чем-то другим, не эрогенными зонами, понимаешь?

Кстати, в Ленинграде появилась группа ЛАСКОВЫЙ ХУЙ — такие девчонки!

— Ты же знаешь, недавно вышла книга Житинского, и меня особенно заинтересовала такая штучка — гэбисты обвинили тебя в сутенерстве. Вот это козырь! По крайней мере — оригинально.

— Книгу я еще не видел, значит там на всю страну запротоколировано, как я подвешивался секретарем писателя и про сутенерство? Ха-ха. Не, ребята, дергать надо, пока уголовку не стали накручивать. (Смеется — Г.П.)

На самом деле телега была. Матери одной классной девки, с которой мы жили гражданским браком, любым способом надо было засадить меня в тюрьму. Она мне так и сказала: "Или вы перестанете встречаться с моей дочерью или вы окажетесь за решеткой". Ей я говорю — "Пардон, Тамара Васильевна". И на меня пришла телега, где я обвинялся в валютных операциях, в том, что я блядей содержу, что наркоман, да во всем. А тогда как раз был разгул кампании по борьбе с наркоманией и менты мне сказали: старик, мы понимаем, что, скорее всего, это телега, но она запротоколирована и по факту мы все равно должны… Давай так — самый главный пункт — обвинение в наркомании, поэтому мы делаем тебе анализ крови и, если что-то находим, мы будем копать дальше по всем пунктам. И мы поехали в нарколожку — кровь взяли из вены, заставили в трубку подышать, попикать кое-куда. Через два дня мне сказали: "Все, Юрий Леонидович, прости нас-извини". С-с-ука, но что делать?

Я сейчас думаю — а если бы они результат анализов подменили бы? На каких хрупких нитках это все подвешено…

— Если вспомнить некоторые ранние отзывы типа: Юра в Ленинграде человек новый, поет длинные песни, а в них все про шприцы, про вены…

— Меня просто не любят в Ленинграде и это нормально. Нормально. Понимаешь, в нашей солнечной стране довольно много умных людей я не понимаю, блядь, какого хуя любят очередного художника, тут ну чего-то, блядь, оптимистического. Я не хочу быть очередной обезьяной, которая кривляется в этом зоопарке. Ну почему вы ждете этого? Что за садо-мазохизм такой? Ну зачем вам нужно, чтобы еще один человек поелозил мордой в этом говне? "почему такая безысходность?" Да ёб твою мать!

— После чего ты исчез из Ленинграда?

— О меркантильных делах не принято говорить, но, если бы не Москва, я бы просто умер с голоду в Ленинграде. Потому что за мои концерты мне максали от 2 рублей 25 копеек, через 7 рублей и до 15–20… Меня раскрутил один московский мальчик и где-то в 86 году за квартирный концерт я стал получать 50–60 рублей и лабая 3–4 концерта в месяц, я понял, что все — я выбираюсь. Выбираюсь на отвязанное, независимое и достаточно неголодное существование. Это был забавный момент, потому что в нем есть элемент бессознательной подлости: появляется артист в андеграунде, который хочет делать честные вещи и сохранить независимость, но мы же не духом святым питаемся — поддержите, чуваки. Нет! Халява остается халявой. Люди не хотят максать — им просто интересно — и сколько же ты, голубчик, продержишься? И сколько же тебе нужно времени, чтобы стать говном и пойти петь на ЦТ на дне ментов? Ну так поддержите, бля, своими трешками, чтоб не скурвился! Нет! У нас трешек нет! Ребята! Да на траву у вас всегда есть — и пятерочки и даже червонцы. Если привезли чуйскую шалу, блядь… То из двадцать пятого кармана деньги непременно извлекутся. Как же — перетертая, классная… Это Петербург.

Ну просто любопытно — ведь выкрутится же как-нибудь! А интересно — как? И со вторым альбомом моим так было. В студии? Ни-ни. А потом спрашивают: ну так что? Ты так и не записал? Нет, не записал, блядь. И такое подлое удивление: гляди-ка — не выкрутился чувак! Наблюдение — сгниет или не сгниет. Сгнил. Вот жалость-то какая — не выкрутился. Это Петербург. Есть любопытное наблюдение, которое я сделал, живя между двумя столицами — Москву ненавидят в Советском Союзе. Питер, в общем-то, любят. Но дело обстоит так: Москва очень жесткий и жестокий город — на поверхности. Это прекрасный город, который покрыт грязной оболочкой, коростой, в которой есть дырки и можно попасть сразу в теплую сердцевину. Это удается немногим — или за счет удачной подачи сразу или через очень долгий срок — люди с периферии приезжают в Москву ненадолго, ну хоть на недельку, ну на две — это не то время, чтобы через коросту пробраться. Ленинград, наоборот — мягкий, сердечный, но Ленинград по своему внутреннему пафосу — обречен. И это не случайно, что Башлачев сиганул из окошка в Ленинграде. В Москве квартир, из окон которых он мог сделать то же самое, минимум в два раза больше. Ленинград всей своей раскруткой, всей своей вибрацией помогает свести счеты с жизнью. Москва этому противится. В Москве есть вот эта волчья атака: выжить, драться зубами — до последнего. Москва по раскрутке напоминает Америку. Да волчья, но жить, «плюс», понимаешь! В Питере ты падаешь и руки, которые должны бы поддержать, виновато разводятся перед тобой. Ты пролетаешь этаж и следующие руки опять разводятся — извини, старик… Хуяк! Головы покачиваются: какой был парень! Это Питер — в нем написано «нет». Он обречен, он помогает смерти.

Москвичи просто любят свой город. Они могут уехать хуй знает насколько и с приятностью вспоминать о нем. Петербуржцы не то что любят, они на Ленинград подсажены, они на нем торчат. Когда они уезжают из Ленинграда, их начинает колотить уже на восьмой-девятый день, как наркоманов. Это чернушная любовь, патологическая. Этот город внутренне болен, хотя своей поверхностной мягкосердечностью он многим импонирует. Коварный город.

— "Я надену свой бронежилет, но ты умней, ты будешь целиться в горло"… Откуда выросло это?

— Я могу вспомнить единственную ситуацию, которая могла меня к строчке подтолкнуть, но ее не было передо мной, когда я писал ее. И объяснять строчку этой ситуацией мне бы не хотелось, потому что это приплюснет ее образ, приземлит. Я могу рискнуть — я надеюсь, что ты не приземлишься вслед за объяснением, потому что была лишь ассоциация. В конце 70-ых ходил фильм Поллака "Три дня Кондора" с Робертом Рэдфордом в главной роли. Помнишь црэушника, который должен был Рэдфорда убрать? Рэдфорд успел смыться, а он прострелил своего прямо выстрелив ему в кадык, зная, что у него пулезащитный жилет. Профессиональный выстрел. Это могло отпечататься как некий прецендент для того, чтобы подумать вообще на эту тему. Я могу тебе сказать, что, когда я пишу песни, я могу быть носителем знаний, которых в обыденной жизни моей не существует. Когда пишется классная песня, возникает состояние сверхпроводимости: я в песнях гораздо мудрее и лучше себя по жизни, это сверх-я, это концентрат, я неадекватен ему. И, зная это, я, по возможности, хочу быть честным на таком вот уровне. Это страшная вещь: Чингиз Айтматов может писать, а по жизни это карьерюга и просто козел. Дело не в том — пытаться достигнуть своего сверхуровня или нет… Дело в другом — вписываться ли в социальные имиджевые игры или не вписываться. Ну вот стоит только начать: "Вы — поэт"… "Нет, блядь, я не поэт…" и так далее. Раздувается колоссальный национальный фетиш! И на этом же дрочат, дрочат тысячи! У нас же все со школьного возраста знают, что "поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". То есть поэтом — и не мечтай, ты че, блядь! Человек слова — это пиздец, это сверхсущество, икона, нечто, вызывающее на религиозное отношение к себе и люди с большой любовью любят играть в эти игры. Я всегда это ненавидел. И тебе по-хорошему предлагают сыграть в эту игру: "Ну старик, ну ты же поэт!" "Да, да" (важно надуваясь и степенно кивая — Г.П.) "А вот эта строка?" и т. д. Понимаешь, там покупают только за деньги, а здесь еще и за идеологию.

— Мне чрезвычайно интересны проявления ложной, фантомной памяти — ты не помнишь, что с тобой происходило в годовалом возрасте, однако… Ты никогда не бывал в городе Ф., однако точно знаешь, что, свернув за угол и пройдя до переулка с какимто серебристым деревом на углу, ты найдешь… И это действительно там находится…

— Со мной бывали очень странные вещи — среди людей, которые очень любят мои песни, много ребят, чьими настольными книгами являются Гурджиев, Кастанеда, Раджниш. Я никогда не читал эзотерической литературы и это очень их удивляет — ну как же так, чувак говорит о таких вещах и не… кончай валять дурака, мы-то с тобой знаем… Потом на двадцатой или сороковой минуте выясняют, действительно — не лжет чувак, не читал. Понимаешь — идет просто подключение к каким-то штукам, сверхконцентрация. Это дается дорогой ценой. Понимаешь, я много думал о Сашкиной смерти, потому что помимо прочего это еще и повод понять что-то в самом себе. Понятно, что это гениальный человек, проникший в одну из сокровенных тайн России, допущенный к тонким и глубоко запрятанным нервам, к каким-то очень важным архетипам страны. Он ведь — щегол — шестидесятого года рождения, в 25 лет носивший в себе уже то знание, которое под стать 70-летнему старцу. За это же расплачиваться чем-то надо! Эти моменты творчества, я их себе представлял спичечными коробками, разбросанными в пространстве в хаотическом виде и различной конгломерации. И от одного вспыхнувшего коробка поочередно взрываются все остальные. И этот конгломерат странно располагается, это непонятно, но могу сказать одно — и это сразу вызывает желание возразить — количество спичечных коробков может быть большим, но запас их ограничен, небесконечен — вот что важно. Так же, как возможности женщины рожать. Вот родилась девочка, у которой 450–500 фолликул, которые могут стать яйцеклетками. Если даже она проживет три тысячи лет, она не сможет родить больше пятисот детей — это ее лимит. Разумеется, на протяжении 75 лет человеческой жизни это громадное количество, но оно небесконечно от природы! Коробки можно и за жизнь не спалить, а можно спалить года за четыре и все зависит от того, сколько их и какими конгломератами они внутри тебя пространственно располагаются.

С Сашкой получилось так — одна-две-три спички и дальше пошли просто пороховые склады — один больше другого. По-моему, к 86 году, написав свои главные песни, это была одна громадная выгоревшая зияющая рана изнутри. Это страшный, безумный кайф, резко вспыхнувший и вырвавшийся "Егоркиными былинами", «Ванюшей» и всем остальным, после которого… Это же не за тридцать лет сотворено — за каких-то три года концентрированной сверхжизни. Все остальное — чаепития на ночных кухнях с друзьями и все остальное — это уже не жизнь, это недожизнь, тебе уже просто нечем жить, ты все уже сжег к ебаной матери! Либо ты пытаешься зализывать раны хуй знает сколько лет, либо ты просто превращаешься в шестидесятикилограммовое тело, которое хлопают по плечу и говорят: "Сашка, ты клевые песни пишешь", а внутри тебя — могила, ты спалил за три года то, что тебе, может быть, было отпущено на сто лет. Но то, как ты был счастлив в своем безумии, со всем остальным рядом, блядь, не стоит. Все остальное — мясное существование, и около того. При тебе остался интеллект, ты можешь любить литературу, реагировать на хорошую музыку, понимать, что этот — балбес, а этот — получше, но все разно это — хуйня по сравнению с тем, что в тебе творилось, пока спички в тебе горели!

— Наверное, вокруг имени Саши Башлачева постепенно тоже сложится миф. Юра, ты "не отрабатываешь свою внешнюю рок-н-ролльную легенду" — опасаешься причисления себя к сонму?

— Понимаешь, когда я родился, я оказался услышанным и до сих пор у меня не возникает внутреннего сомнения — а вот стоит ли, а вот смогу ли я? я написал и я должен это отдать. То есть способность беременеть предполагает умение вынашивать плод и выпускать его в жизнь. Только это не осознано, как из слов представляется, а как бы на автопилоте, на примитивных природных делах. Я могу дать и другое объяснение и третье, но суть проста — это жизнь, это нечто неразрывно связанное с жизнью. Я так существую и в этом существовании у меня нет момента внутреннего противоречия: я знав, что я осуществляю себя так, как надо, грамотно.

Понимаешь, существует некий закон гравитации — вот в этой местности люди родились такими и ничего с этим не поделать. Ну ладно, блядь, родились вы такими, торчите на этом, но не спекулируйте вы, суки! Но помимо этого рассейского гравитационного поля есть десятки социальных, культурных, мифологических институтов, которые на пошлом, блядском уровне вот это гравитационное поле начинают обслуживать и осквернять его. И в один прекрасный момент я понял, что меня уволакивает в ту воронку, как одного из художников, одну из фигур, относительно которой у ряда людей выработалось религиозное отношение. В качестве примера в данной стране может быть то, как здесь относятся к Солженицыну люди, чтящие литературу: "Великий писатель земли русской" и все такое, блядь. И я понял, что я буду на своем смешном микроуровне подобному сопротивляться, насколько у меня сил хватит. Я не отрекаюсь от гравитационного поля, но даже бессознательно потакать мифотворчеству — значит работать на худшее, что есть в России. Работать, в конечном итоге, на ту раковую опухоль, которая расцвела здесь за последние 70 лет, блядь. Понимаешь, блядская идея сильно опиралась на элемент люмпенства, но за годы кошмара — начиная с 1917 — произошел сдвиг, который я в принципе расцениваю как позитивный: Россия из страны деревенской стала страной городской. Это великое преимущество перед Китаем. Очень здорово, когда скифский, курганный, степной, блядь, взгляд начинает отгораживаться вертикальными структурами, каменными коробками, закрывающими горизонт и мозги начинают также вертикально структурировать — это эхо цивилизаторских ростков. Обидно только, что этому процессу лет сорок, что наши мозги набиты еще промежуточной хуетой и это еще поколения на два и это очень опасный момент, Да, тенденция в принципе замешана на искусственном уничтожении… Но… тот же самый Воротников едет избираться в какие-то адыгейские деревеньки потому что знает, что в городе вертикальные люди его — … прокатят, они его всадят!

Да, человечество когда-нибудь съебет из городов, но предварительно создав в них институты. И они выйдут из городов, будучи вертикальными по сознанию. Я, блядь, художник и люблю блюз играть, но при всем своем иррациональном замесе кое-какие процессы я понимаю и хочу сработать на вертикальную Россию, на персональную Россию, я не хочу работать на эту блядскую мифологию. В эти игры несложно играть, они недорого стоят; если приглядеться, это пижонство, которое котируется в этой стране. Но есть хрупкая, но очень важная, высоко котирующаяся в моей системе ценностей тенденция, которая в этой стране есть — цивилизаторские ростки. И потому можно и нужно работать только на персону, на отдельно взятую душу — на хуй стадионы, на хуй массовые мифотворческие дела! Только на вертикального гражданина можно ставить! Я не знаю, может быть, в какой-то глубокой деревне найдется девочка, которая совершенно охуеет от "Азиатской мессы", все равно, я существую, как художник, который пишет песни и торчит от этого и в этом видит свою миссию. Но если мы берем меня как I социально-расчетную единицу, которая хочет чего-то осмыслить и чему-то помочь, то я считаю, что в этой стране есть что-то, чему бы я хотел помочь в силу своих жалких силенок и я понимаю, что мой КПД увеличивается в этом векторе, если я отказываюсь играть в пошлые мифотворческие игры.

Я хочу рассказать тебе смешную историю — у меня есть один очень славный знакомый молодой мальчишка — ему 21 идет, он правнук думского депутата Гучкова — Мотька Гучков. Парень умница, склонный к философии, мы с ним сидели на кухне у меня где-то дня три назад и он говорит: "Слушай, я сейчас перечитываю Бердяева — "Судьбу России" и вот странно — мужик-умница, все правильно подметил, что вот да — Россию воспринимают как женщину, как богородицу, но он находился в одном шаге от элементарной мысли и не додумался до нее — что есть же подсознательное желание трахнуть эту богородицу, выебать ее! Что ПетрI и Ленин в чисто лобовом виде и решили! Ну Бердяев был человек серебренного века, он не мог допустить такой мысли, но рядом же был он от ключа к замку)"

И еще одна мулька его же — я очень ценю авторство и, если мысль нравится, я всегда называю человека, родившего ее. Так вот следующую мысль он выдал в 17 лет — "Это — говорит — странно — из всех иностранных языков в России становится популярным язык той страны, с которой предстоит война". Класс, да?

— Если подсознательное не хочет высвобождаться, то можно применять наркотики, дринк, расстроить свои чувства как Рембо и так далее. Такой метод вызывания подсознательного тобой осуждаем?

— Если бы не гитара, я был бы один из них. Мне повезло — я удолбан от природы, от бога и это такой классный, естественный кайф, что я не хочу его смешивать с химией и прочей хуйнеи. Мне дал это бог, когда я был маленьким, я очень этим дорожу и бережно к этому отношусь. У меня много друзей наркомаков, этот мир был мне близок и много образов перешло в мои песни. Я видел, как они путешествуют, я слышал массу рассказов об этом, я воспринимаю это как человек, который сам чудом избежал того, чтобы не проэкспериментировать. Я просто знаю — я слабовольный малый, я бы втянулся и хуй бы вылез, я просто знаю свои возможности — беспафосно говорю — это был бы конец.

Мне просто дана была чистая линия и не нужно было вгонять себя в раскачку и какое я имею право говорить, что они — козлы?

— Ты говоришь, что не читал Кастанеду и так далее — тебе не интересна эта философия?

— Я не очень люблю читать книги, я не очень люблю получать информацию с помощью черных значков на белой странице. Мне нравится, когда она приходит каким-то иным путем: через треп и так далее. У меня срабатывает закон необходимого и достаточного: получается так, что нужная информация сама находит меня и, когда появляется возможность сопоставить ее с массой такой, которую я в свое время пропустил, оказывается, что именно моя — самая важная. Из моря рок-музыки на меня чудодейственным образом вышли именно ЛЕД ЗЕППЕЛИН и БИТЛЗ, потом уже, слушая РОЛЛИНГ СТОУНЗ, ГРЭЙТФУЛ ДЭД, Фрэнка Заппу, КРИДЕНС, Моррисона — что угодно, я понял, что ко мне пришло самое важное и мне ничего уже не надо было пересматривать. Я не любил литературу, хотя я — профессорский сын и у нас в доме всего навалом. Выскочил на Булгакова и Александра Зиновьева совершенно на автопилоте! Вот скажи, когда ты первый раз прочла Булгакова, что ты восприняла прежде всего?

— Азазелло, Бегемота и остальных.

— Вот, потому что Булгаков — милосердный человек — он выстраивает ступеньки к тому, чтобы когда-нибудь ты поднялся до Иешуа и всей этой линии. В этом смысле жесток Тарковский — не можешь сразу прыгнуть на четыре метра? Ну и не хуй рыпаться!

— Зиновьев — кто? Ничего не читала.

— Некоторые его не любят, я же считаю его гениальным, одним из самых лучших и одним из самых страшных для этой системы писателей. "Зияющие высоты", "Желтый дом", "Светлое будущее", «Живи», "В предверии рая", "Записки ночного сторожа". Он никогда не издавался у нас и вряд ли будет. Живет в Мюнхене. Старику 68 лет.

Потом я имел возможность сопоставить Булгакова и Зиновьева с Платоновым, Войновичем, Ахматовой, да с чёртом в ступе… Я — интуитивная мишень. И та пуля, которая поразит в десятку, сама меня находит.

Понимаешь, есть люди, которые находят годные для себя 30–40 процентов среди прочей шелухи и благодарно на этих процентах оттягиваются. У меня так не получается, я максималист, для меня это — пиздец. Это как цифровая механика 0–1; 0,7 это 0; 0,8 это 0. Вот единица — это да, сработало. Это жесткая система, но для моего темперамента она — кайф и я не испытываю потребности развивать ее. А потом, знаешь, какая смешная вещь — в один прекрасный момент я понял, почему я буду недопущен к каким-то сферам и почему мне не будет показано что-то очень существенное, что могут видеть другие люди — сверхчувствительные, сверхпродвинутые — как Рерихи, например, которые могут попасть в Шамбалу и так далее. Я просто понял механику, по которой я недопущен и, поскольку я лентяй от природы — ну и не ебаться… А причина проста. Почему, допустим, я не вижу бога, а какой-нибудь продвинутый, крутой чувак увидит?

Выглядит это, примерно, так: допустим, я прихожу в зал, где играет симфоническая музыка — гениальная и охуительная. Я сильную музыку могу очень сильно прочувствовать — я могу плакать и все такое. И сидит урлёныш, пэтэушник такой, на хуй, которому по фиг — что они там пилят! Чувак им заиграл прелюд Шопена — хуйня!. Понимаешь, это музыка иных вибрационных сфер, она для них недостижима, они не могут попасть с ней в резонансное воздействие. А вот «Мурку» могешь? С «Муркой» мы срезонируем, «Мурка» это тот уровень вибрации, на котором мы можем адекватно существовать.

Я понял, что я недопущен «туда», потому что не смогу раскрутиться на том вибрационном уровне, на котором я смогу соотноситься и входить в резонанс с Богом, с высшими какими-то степенями. Я просто понял, что в этом мире возможно все. Но я не увижу ни домовых, ни ведьм и т. д… — для того чтобы раскрутиться нужно пиздец — существование на равных или нужно подняться на минимальный уровень высоты, с которого я бы мог соотноситься. Я знаю, что это моя внутренняя проблема. Другое дело, что я лентяй и я не буду лезть из кожи вон, чтобы просветлиться, жить в какой-нибудь келье, в Тибете, охуевать; есть какие-то чистые экологические продукты, не есть ничего, поститься, молиться, чтобы увидеть Богородицу — нет, я распиздяй, мне нравится жить в огромном городе, вибрационный уровень которого достаточно высок, но не настолько, поэтому всякие крутые люди типа Джизуса, Будды или крутых каких-то учителей перед тем, как прийти к людям и дать свою школу, куда-то надолго сьебывали — ты заметила? Потому что вибрационные уровни, силовые линии, излучаемые людьми, решающими свои бытовые проблемы, постоянно их подсаживают, подсаживают. А нужно побыть наедине с Богом и окрепнуть в себе. Это так даже на бытовом уровне: когда из кодлы, с которой вы вместе ходили в походы, ебались, лабали, начинает вдруг вырастать художник, его усиленно спаивают или внушают: "чувак, да все мы говно", главное, чтобы не пустить — сука — он полез на иной вибрационный уровень. Стоять, Зорька, на хуй, куда? Понимаешь? И надо съебывать от людей, чтобы окрепнуть на том ином вибрационном уровне, чтобы вернуться защищенным, крепеньким. А я знаю, что я лентяй, я никогда на это не пойду, пиздец. Вот этот ошметочный вибрационный уровень, на котором я нахожусь — ну в кайф, в кайф. И на моем уровне я не испытываю потребности в толпе, мне не надо быть фашистом, то есть даже этот вибрационная уровень достаточно высок, чтобы фашизм здесь совершенно не проканывал. Для того, чтобы мне жить как артисту или чувствовать, что эта часть моего пути правильно исполняется, я должен петь для персоны. Я должен ставить на персону, работать только на нее, а не для биомассы, которая там култыхается. Это я пытаюсь обозначить тебе в виде мысли, на деле этой мысли даже не возникает — это подспудное поведение и все тут.

Галина Пилипенко.

Фотографии Михаила. В ночь с 7 на 8 июня.

РАРИТЕТНОЕ ИНТЕРВЬЮ данное корреспонденту "Ура Бум-Бума" ЕГОРОМ ЛЕТОВЫМ /Гр. Об./

вы сможете услышать в передаче

ИЛЛЮЗИЯ НЕЗАВИСИМОГО РАДИО

визуальный вариант

— Спи-и-и-рт?!

— Разбавленный.

— А есть че заесть?

— Егор, почему раньше все было по жизни, а теперь все по политике?

— Вопрос неверный, сейчас, наоборот все по жизни, а раньше было по политике.

— А "Эх, дороги", допустим, и вообще все подряд?

— Постой, ты про меня что ли? Про мое?

— Ну не про мое же — про мое я сам все знаю.

— Я тебе полностью отвечу. Я считаю, что у меня ни одной песни про — политику нет. По сути, то, что раньше было — "Лед под ногами майора", «Майор» и далее — это, определенным образом не то чтобы закодированная система образов или символов. Песня про майора — песня ни про какого ни майора, а про некую структуру бытия. Совдеп — не совдеп — не важно. Таким образом, я считаю, что у меня ни одной песни про политику нет. И "Как закалялась сталь" — это не про Сталина и не про сталь…

— Ну а хотя бы "Сапогом своим"…

— Это вообще не про политику.

— Да?

— Да.

— Политика это то, что тянет государство назад… Ладно, не буду тебя своими выходками…

/Пауза/ А "Все идет по плану"?

— "Все идет по плану" — вообще не о политике. Нет, я хочу объяснить тебе. "Все идет по плану" возникло как поток. У меня, понимаешь, песни рождаются в особом таком состоянии… То есть как бы не я пою. Возникает определенный стимул, который я не тормозя переношу в музыку. В результате песня лежит за гранью одного или другого смысла. Понимаешь?

— За гранью смысла? Да, конечно понимаю… дай-ка водички запить…

ТРИ ДНЯ ЛЮБВИ

Мы ехали в Икарусе на стадион, где должны были начатся концерты международного фестиваля «Рок-богема», фестиваля-посвящения двадцатилетию Вудстока. За окном мелькали мрачные улицы промышленного крупного города. Небо жило совершенно независимой от земли — жизнью. В небо постоянно выдуваются клубы оранжевых паров из бесчисленных труб металлургических заводов. Небо постоянно бурлит этим цветом, оранжевые клубы придают небесному пейзажу зловеще-фантастический вид. Стены домов и тротуары покрыты угольно-металлической пылью, в магазинах — "шаром покати", зато водка без очередей — родина Леонида Ильича. Вдруг, сквозь бурлящее, как в колбе алхимика небо, прорвалось солнце. — "Блеск!" — тут же воскликнули мы, потому что металлическая пыль вдруг обернулась блестками золота!.. Очередной обман… "Блеск!" — Уже невольно повторили мы — автобус выехал в центр города, где высится мраморный /или гранитный?/ бюст "дорогого и уважаемого" экс-генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева. К подножию бюста до сих пор возлагают живые цветы, но, надо думать, уже не "от имени и по поручению Политбюро", а… А от себя лично? Любят, стало быть, великого земляка?

А у «земляка» часть медалей, не потеснившихся на пиджаке, перенесли на постамент. "Сребро твое и злато скоро станет ржею…"

Многообещающее название «рок-богема» — "Три дня мира, дружбы и любви" оправдывало действительность. День рождения-юбилей — стал своеобразным карнавалом или, точнее, рок-н-рольным маскарадом. В окрестностях стадиона раскинулся большой системный лагерь: хиппи настоящие, пипл со стажем, панки, просто ряженные комсомольцы — оттяжный народ. Навестили лагерь и милиционеры — на редкость добродушные ребята.

8 СЕНТЯБРЯ

В первый день хлеставший ливень — шумный и бурный, как из водостока, загнал «Вудсток» в закрытый концертный зал. Константин Аврутин — один из организаторов фестиваля /и барабанщик молодой группы "Командор танцует танго"/ запросил метеоцентр и предсказатели погоды ответствовали — ливень расчитан как раз на три дня "Мира, дружбы и любви". Но, видно, на небесах тоже случаются перебои с водой — в остальные дни с верхотуры только капало, как из неисправного крана.

Пионером «рок-богемы» стало свердловское «Отражение». Как и все свердловские музыканты, ОТРАЖЕНИЕ отличается хорошей профессиональной игрой. Было сообщено, что программу составляют вещи, вошедшие в новый, четвертый альбом "Песни любви, море и горы". Вещи запомнились как-то фрагментарно — про "буги-вуги времен культа личности", про мальчика, необученного приличным манерам, про водку не рюмками, а стаканами /что моментально вызвало в памяти "Школу жизни" Чистякова/. Очень жаль, но к этому больше нечего добавить. Наверное, как-то не сложилось впечатления…

Местная группа КОМАНДОР ТАНЦУЕТ ТАНГО удивила зрителей любопытным и оригинальным саундом, а также свежестью мысли. Свой стиль определяют как мягкая волна. Программа короткая — три-четыре вещи. Последняя, кстати, "Свободу Изауре" — несколько смутила /но только текстом, а не музыкой/ — сколько можно-то об этом? Удачное и затейливое название группы объясняется любовью к длиннотам типа "Фрэнки едут в Голливуд". И потом — командор когда танцует танго? Правильно. Когда у него все материалы в папочке. Если учесть, что группа существует всего-ничего, а именно месяц, то, нам кажется, из КОМАНДОРА очень скоро получится нечто стоящее.

ШО? — группа из Кривого рога. Так и хочется дополнить местноколоритное название этих парней: "Шо вы говорите?" ШО? принадлежит к некоему криворожскому объединению "Кафедра зеленой музыки" /ПРОВОКАЦИЯ, ЦеКа, РИО, УЛИЧНАЯ БАРРИКАДА, ОБМЕН БЕЛЬЯ/. ШО? записали музыку к фильму "Бомба для приятеля" /Кривбасфильм + одесса/. «Записались» — это, конечно, звучит. На самом деле студию искали сами…

ШО? завели зал с пол оборота ритмичным псевдо-пост-панком с использованием украинского языка. "Чур меня","Ведь ты же прекрасно знаешь", "Я тэбэ бытыму","Гоп-гоп", несомненный хит — "Купыла мама коныка, а конык бэз ногы". Помесь украинского и русского почему-то вызывала вопросы и сравнения типа: "А вот ВВ — так исключительно на украинском", на что Николай Калашников /вокал, тексты и музыка ШО?/ отвечает так: "Обычно нас сравнивают с КЛЭШ 85 года. Клэш нравится, но концерта 85 года мы не слышали. А украинский язык вместе с русским — это не коньюктура. Просто у нас существует русско-ураинская артель "Гэть неграммотность" мы стараемся владеть и тем и другим. А "Купыла мама коныка" — просто прикол на полтавском диалекте. И мы её еще до ВВ написали. Просто ВВ вылезли раньше".

Кроме Калашникова в составе ШО? — Андрей Сычев /бас, музыка/, Виталик Сводобев /барабаны/.

ШО? завели зал и народ от души пофанател. Но как только ребята ушли со сцены, стало ясно, что это группа разового пользования.

ОПАСНЫЕ СОСЕДИ из Ленинграда, действительно, опасные. Рок-н-рольный драйв соседей настолько крепок, что появляется ощущение поля под открытым небом и — вот-вот гроза. Наверное, это и есть дух настоящего первозданного рок-н-ролла. СОСЕДИ без претензий на новаторство, но с традициями у них все в порядке.

На смену ленинградцам вышел системный народ в лице ВНУКОВ АРБАТА. Три поэта-барда из Москвы — Собака, Дрон и Злыдень — обрушили на праздного и расслабившегося зрителя всю свою боль и обиду "за державу". Воздух стал пропитываться запахом ненависти — к ментам и власть предержащим. Ненависти тех, кого постоянно вяжут и отовсюду гонят. Знакома картина? То-то же… Осыпалась цветочная пыльца на наш асфальт, так и не оплодотворенная любовью. Не получилось — в условиях суровой действительности…

Кстати, к моменту фестиваля как раз появился ненормально-неформальный номер «Крокодила» /сентябрьский/. Там есть стихи Дрона, Собаки и других — "Система пишет…"

Закончил первый день «богемы» польский Биби Кинг и его группа МАНКИ БИЗНЕС. Этот добрячек весом в 120 кг, играющий на гитаре и поющий знаменитые блюзы и рок-н-роллы от Кинга отличался только цветом кожи. Да, рок-н-ролл и ритм-энд-блюз стал классикой и нет ничего дурного в том, что великие произведения играют современные исполнители. Кстати, МАНКИ БИЗНЕС звучали на фестивале лучше всех. А представили их примерно так: знаете, что обычно делают обезьянки в зоопарке? Все знают. Вот это то же самое, только еще и бизнес.

9 СЕНТЯБРЯ

Прежде чем перейти ко второму дню фестиваля, стоит рассказать как мы закончили первый. Хотя что, собственно, рассказывать? Делали, всё, что обычно делается, чтоб было хорошо, и стремились не подвести устроителей фестиваля и оправдать данное высокое звание «Рок-богемы». И не подвели. Наутро, вход в пансионат пикетировали отдыхающие пансионата, требуя созыва референдума и выдворения «волосатых» за пределы не только пансионата, но и Украины.

А с ВНУКАМИ АРБАТА вообще приключилось нечто. К обеду, когда только начали продирать глаза, в ним в номер пришли строгие комсомольцы и сказали так: "Милицию мы вызывать не будем. Убирайтесь по-доброму." Утверждают, что ВНУКИ АРБАТА ночью взломали медпункт пансионата — нужда была в машинке. Но как было на самом деле — не знаем — спросонок были. Впрочем, состоявшаяся позже пресс-конференция также не внесла ясности.

…весь день моросит дождь, но концерт уже на стадионе. Парни в рабочих комбинезонах пилят низкочастотные колонки и тут же вставляют в них супер-новые «Гаусы». Кто-то нудит — представляю, мол, как эти «дрова» звучать будут вечером.

Вечером «дрова», включенные, кстати, точно во-время звучали без малейшей, как говорят музыканты, лажи.

Дождь прекратился ровно за пол-часа до концерта, вечернее солнце стало добрым знаком, будто и оно спешило весь день издалека, взглянуть хоть одним глазом на советский «Вудсток» и тут же удалится за горизонт, уступив место мощным прожекторам. Народу удивительно много, стадион «ломится» и походит на муравейник.

Первая группа — ЧЛЕНСКИЙ ВЗНОС — запорожские музыканты повеселили народ своей баянно-гитарной беспонтовостью. Членов трое: Иванов Яков /тексты, музыка, бас-гитара, вокал/, Козуб Сергей /гармошка, соло-гитара/ и Слава Шинкаренко — единственный профи в группе.

Пипл из лагеря сильно веселился, кувыркался на траве, танцевал и подпевал ВЗНОСУ. Сдержанно улыбаясь, за ними наблюдали офицеры Советской Армии, которых было значительно больше, чем милицейских чинов. Наверное потому, что рок-н-ролл с армией еще не испортили отношения так, как с "друзьями народа".

РЕПОРТАЖ из Днепропетровска, сменив состав, стал профессиональной коммерческой группой. Игорь Нагорный, приобрёл крутых музыкантов, с которыми не стыдно и за границей показаться /откуда они только что и вернулись/. Но в то же время утратил удивительный рокобардач-ный дух импровизации прежнего веселого и заводного РЕПОРТАЖА. Группа стала серпасто-молоткастой экспортным вариантом. Но что будет с ней здесь, среди живущих до Рубежа, когда там и здесь пройдет мода на солдатские ремни и ушанки, на лики вождей на майках, на жаргонное слово «перестройка» и вообще на СССР? Между тем, РЕПОРТАЖ прошёл "на ура" не только на фестивале «Гласность» в Дании, но и на фестивале «Вудсток» в Днепродзержинске.

Но вот следующая группа — МРОЯ разогнала добрую половину зрителей занудным хардом на белорусском языке. Разумеется, родной язык — дело хорошее, но у МРОЯ /ГЛЮКИ/ это выглядело как изрядная доза национального позерства и опять же политической конъюнктурой. "Я рок-музыкант старых традиций, это не призвание, это позиция — вот этим «глюки» глюкнули окончательно. Затянувших свое выступление до рези в ушах минских сябров-песняров-АС-ДС сменила малоизвестная московская группа ПАМЯТЬ МЕНЬШИКОВА /экс-ОРКЕСТР НЕЛЕГКОЙ МУЗЫКИ/ и хотя это была весьма своеобразная группа, зритель стал заметно скучать. Наверное, сказалось чрезмерное количество команд, работающих в один день.

ГЕНЕРАЛЬНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ из Харькова показало высокий класс инструментальной музыки, но аранжировки слишком уж были в стиле "Фрипп энд Андриан Белью". Я даже временами пытался подпевать:

"Я колеса, я — движущиеся колеса. Я двухместный студеббекер образца 1952 года…"

— из «Бита» КИНГ КРИМЗОНА.

Группа из Ростова-на-Дону ТАМ!НЕТ НИЧЕГО вернула первоначальный драйв «рок-богемы». Ее лидер-гитарист Валерий Посиделов плюс три новых музыканта — Адель Муртазин /бас/, Стас Аведян /барабаны/, Аркадий Сапожников /клавиши/, а Посиделова, многие помнят на Украине по группе ДЕНЬ И ВЕЧЕР. ТАМ!НЕТ НИЧЕГО начали выступление с версии нового государственного гимна:

"Друзья! Давайте станем петь Только о хлебе и труде И переделаем все звуки В родные трели для народа Потом пойдем в ночное поле На трактор сядем и поедем Я знаю ров за горизонтом, Который нам пора зарыть…"

Программа Т!НН — это часть их последнего альбома "Револьвер господина Достоевского". Это были песни без столь модного сейчас революционного пафоса, но в то же время — сильные, ироничные тексты плюс необычная, своеобразная по звуку и шероховатая в аранжировках, музыка. Новый состав Т!НН дебютировал на «Вудстоке» достаточно убедительно.

Свердловский АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ начал своё выступление с величайшего хита современности "Яблоки на снегу". Дальше пошла интересная авангардная волна, и, хотя такой стиль не совсем уместен в стадионном интерьере, МАРШ прошествовал крепким шагом.

Завершала день польская ВОЛЬНАЯ ЕВРОПА. Играли поляки граммотно и с напором, но как-то безлико. Под конец отвалили несколько вещей Роллингов и, кажется, что-то из ЛЕД ЗЕППЕЛИН. Создалось впечатление, что это ребята о обычной танцплощадки 70-ых годов.

Что еще было примечательного в тот день? Пожалуй, комментарий одного из ведущих. А вообще-то ведущих было два — Николай Березин и Эркин Тузмухамедов — обозреватели "Музыкального Олимпа ТАСС", они же вели и «Битломанию». Кстати, недавно стал издаваться и журнал "Музыкальный Олимп" по сути — тот же «Кругозор», по форме — больше.

Так вот, Тузмухамедов заметил, что в ФРГ отменено строительство завода по переработке плутония, и немалую роль в отмене сыграли фестивали протеста /и рок-музыки, конечно/. Значит не будут рождаться больше дети без почек, или младенцы с двумя головами. Не знаю как "Три дня мира, дружбы и любви" /сказал далее ведущий/, а экология очень важна. Вот у вас в Днепродзержинске — сплошной коксово-химический завод…" Таким образом, основной спонсор Фестиваля — упомянутый завод — был им несколько скомпрометирован, скажем так.

1 °CЕНТЯБРЯ

"Мы любим свежее пиво и не любим Сталина" — заявила харьковская группа СУТКИ-ТРОЕ. Временами их музыка походила на старый добрый ГРАНД ФАНК, но еще больше в нее врезалось бардовое политиканство и огульное бичевание, этакий рок-синдром перестройки и гласности. А это уже порядком надоело и отдает фальшью, к тому же. Все ругают давно уже мертвого "отца народов" забывая — уж коль на то пошло — ныне здравствующих "отцов и детей".

ШОК также из Харькова — барабанщик и лидер-гитарист. Вот такой оригинальный состав, чего не скажешь о музыке. Тем не менее, лидер ШОКА Паша Павлов работал мощно: весьма хендриксовские по духу пассажи и тесты, переполненные отчаянием и болью: "дальше не будет лучше, дальше будет все хуже и хуже, и твой экстремизм никому не нужен…". Надо отдать должное — от Паши, провозглашающего тезисы типа: "Америка, твой бог — доллар, закрой рот или открой глаза", до Паши сегодняшнего: "… спасибо тебе, капитализм, если б не ты мы бы не знали, что мчимся вперед на красном коне", проделан такой же путь как от сохи до «Фордзона». Остается "Дальше, дальше, дальше!".

Днепропетровский ТОК показал себя во всей «красе» серого металлического конформизма с налетом коммерческих, филармонических фенечек. Да еще этот, якобы английский язык! Откуда эта гадость взялась в группе еще год назад в металлическом роке далеко не последней? Мощный голос Подгайного не ослаб, но стал каким-то ленивым и сытым.

Пожалуй, самым ярким впечатлением «Богемы» стала ленинградская группа ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА, и не менее замечательна группа КОШКИН ДОМ из Одессы. Мощная, граммотная гитарная волна Эдика Нестеренко окатила стадион психологией минимализма. Бесспорное влияние КЬЮ и Ю ТУ нисколько не принижает личность и ценность ПЕТЛИ НЕСТЕРОВА. Под эту музыку можно любить, драться, танцевать и резать вены — она универсальна, но не бездуховна /в отличии от дискотечных накачек/.

Дом, который построил Макс, наверняка ждёт большое будущее, ибо группа не разменивается на дешевую коммерческую карьеру. Карьеру, в которую с головой нырнули многие музыканты, взявшие на вооружение кино-помпилусную технологию.

КОШКИН ДОМ это, скорее, замок таинственной и магической музыки. Ледяной озноб берёт от низкого голоса Макса. Он словно проходит насквозь, вытаскивая из душ все дерьмо и оставляя, на мгновение, тело окаменевшим, ибо кажется, что душу твою тоже забрали и увели на какой-то неведомый обряд…

То, что произошло с КОШКИНЫМ ДОМОМ это очень сильно вперед. Пару лет назад мне доводилось видеть К.Д. в Одессе, тогда шли наивные эксперименты с масками-страшилками, вурдалачьими наклонностями и пр. Да, стремление отсасывать энергию осталось, но самое главное, что Макс, что-то забрав, непременно взамен дает своё. Это, повторюсь, главное, в этом, мне кажется, смысл.

…что это было? — спросила меня незнакомая девушка после выступления КОШКИНОГО ДОМА. "Не знаю" — ответил я ей, стоявшей рядом. Ведь на самом деле я не знал, что ответить ей, так как понял, что спрашивают меня не как это называется, а именно "что это было?"

Наверное, это было НЕЧТО.

В последний день нам не удалось посмотреть все, до конца — не услышали киевлян КОМУ ВНИЗ, не услышали ЭЛЬ из Днепропетровска. Но все равно мы были переполнены всем, а небо было опять беременно дождем — вот-вот начнут отходить воды.

"Три дня мира, дружбы и любви" завершились забавным эпизодом. Опять автобус, снова едем, только уже на вокзал. Хотите сфотографироваться? На память — предлагает представитель от комсомола, провожающий нас. И велит водителю тормозить у памятника. И мы идем к каменному герою. И… запечатлеваемся с неединожды героем. А после обряда, кладем на мраморную черную плиту зеленую, жирную ветку дикой конопли. Это было красиво.

прим. Только сейчас мы поняли, что дождь — это было спланировано заранее, ведь «Вудсток» настоящий тоже был обильно полит…

Ура бум-бум.

ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА

Валерий Посиделов

Галина Пилипенко

10 сентября 89 г.

Днепродзержинск

Устилавшие гостиничные коридоры ковровые дорожки обычно вызывают представление чего-то бордельного: пыльно, пышно, красно.

Открылась дверь в ряду других, на мягкость красного ступили босые неженские ноги. Молодой мужчина в черном ажуре женского белья шел по кромке красной дорожки (прямо петрово-водкинское) и мослы его коленок целомудренно цепляли друг друга. Полиэстер трусиков, на вытянутом вверх и вдоль тела парниковом огурце члена, фотогенично лоснился.

Мы предложили — "Пофотографируемся?". Он хихикнул, и, вроде бы, смущаясь, отказался?. Костяшки коленок еще раз целомудренно стукнулись — бас-гитарист ленинградской группы ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА срочно отправился продолжать свое путешествие вдоль кромки дорожки. Поэтому для вас мы воспроизвели интервью с лидером группы Эдуардом Нестеренко, а со снимком бас-гитариста придется повременить.

Эдик, доволен ли ты звуком вашего альбома "Кто здесь?*

Звук получился каким-то кукольным… Альбом мы писали у Леши Вишни — хозяин-барин — студия его и звук его. И потом, насколько я знаю, вся продукция, которая производится на самодельных студиях, продается через какие-то каналы, через Москву как-то еще. И я понимаю Вишню, которому надо, чтобы наш альбом купили, это естественно. Он же тратил свое время. Я никогда не интересовался, сколько он продал и что получил и получил ли вообще, потому что мы, в общем-то группа не популярная. Мы, конечно, пробуем расширить свою аудиторию: ритмически стараемся и пытаемся делать веши в темпе, доступном всем, аранжировки… Но за две минуты мир не переделаешь, за полчаса тоже. Уровень музыкальной культуры и публики очень низкий. И если смотреть хотя бы на этот «богемный» Фестиваль, то и здесь — те же лозунги, те же ревущие гитары и все похожи друг на друга и все это уже 20 лет назад было. И ясно, что в "музыкальном море планеты Земля аналогов — миллион.

Другое дело, когда пытаешься сделать что-то такое, чему аналогов не миллион, ну сотня таких, как мы в мире — я имею в виду по концепции, тебе уже становится тяжело. И нужно балансировать очень точно, либо вообще без аудитории останешься, либо идти на какие-то компромиссы.

— Ты идешь на какие-то компромиссы?

— Собственно говоря, пока что компромиссов нет. Не знаю, может быть, я как-то адаптировался в среде и это плохо… Ты же понимаешь, что песня просто так не пишется. Возникает какое-то настроение — написал, сделал. Показываешь ребятам — смотришь — так… кислые рожи… В другой же раз бывает иная совершенно реакция — послушают — бах! Почему бы и «нет», собственно? — все говорят. И появляется азарт и тогда все делаешь по-другому.

— Но здесь, в Днепродзержинске, вас воспринимали, кажется, как поп-группу, может быть, это давал стык с Ю-ТУ… А вот в КОШКИН ДОМ не втыкались абсолютно — как если бы на сцену Лайбах вышел.

— Понимают те, которые знают. Абсолютно камерная нестадионная музыка. Может, и у нас она была бы более камерная… Но здесь уже работа над звуком… Я бы оставил ритмику и немного изменил бы аранжировки.

— То есть где-то приходится форсировать и надрываться, чтобы лабать лишний кич?

— Я ненавижу, когда отрывается уровень вокала от уровня инструмента. А у нас почему-то привыкли слушать текст. Боже мой, да пора давно уж привыкнуть, что сказано все. По крайней мере, если ты хочешь слушать тексты — купи себе кассету и слушай дома, а не на стадионе. А операторы — представители той же самой публики, которой все еще интересен текст. Операторы в своем "поэтическом творчестве" что-то делают погромче — слушают слова. Ну надо же — эта строчка хорошая, а эта плохая…

— Тут еще другая сторона — для тех групп, которые хотят что-то делать в музыке, фестивали порочны настолько, что становятся бессмысленными. Вот и компромисс…

— Я помню, как мы отстраивали звук в Горьком. Там мы играли с АУКЦИОНОМ, они как раз вернулись из зарубежной поездки какой-то и педалей на гитару было — зажрись. Я слюну пустил и выстроил звук, который мне нравился. Заиграл… человек с пульта… кричит мне: "Не понимаю — что с гитарой?" Ну не понимаешь — это твои проблемы. Так нужно, такую музыку мы играем, а я с комбиков слышу прекрасно и мне не нужны какие-то особые усилия, но ограниченный человек не понимает, что оператора мы делаем.

— Что ты слушаешь сейчас?

— Недавно записал себе несколько групп с женским вокалом. Нравится ФОРИН МЬЮЗИК — одна из как бы новых американских групп, которая пишется в Англии — видимо, тоже свои проблемы… Пишется на независимой студии. Там же пишутся ДЭД КЭН ДЭНС, КОКТО ТВИНЗ, которые тоже мне нравятся.

Сейчас я прикалываюсь на девчонках, не знаю, может быть, это временно и скоро пройдет.

— А попцу слушаешь?

— Смотря что называть попцой. Если поп-музыку, то я до сих пор люблю ДЮРАН ДЮРАН и бесконечно доверяю всему, что они ни сделают — здорово. К ним, конечно, изменилось отношение людей за последние пять лет, но вот я как-то…

— У нас, наверное, дурацкое отношение к понятию поп-музыки…

— Да, оно извращено.

Я люблю просто хорошую музыку — БРАЙАН ФЭРРИ, ДЭВИД БОУИ — естественно. Честно говоря, музыки не хватает — я уверен, что ее гораздо больше и с удовольствием слушал бы гораздо больше. Хотя, конечно, постоянно слушать музыку нельзя и где-то раз в неделю бывает состояние, когда не хочется слушать ничего.

Еще Джа Дивижн люблю.

Вообще мы играем сейчас совершенно по-другому: захотелось, чтобы развеселилась публика. Захотелось сработать наверняка. То есть, если бы они знали нас, понимали нас — тогда другое дело. А так… своеобразный компромисс — ведь когда даешь и им хорошо, то и тебе становится хорошо от этого. Сегодня захотелось сработать наверняка. Сегодня мы выбрали самые ломовые, просто разгуляйские вещи, хотя, конечно, мы мрачная группа.

— То есть, если продолжить разговоры о жизни и смерти, ты выбрал бы тему смерти?

— В нашей новой программе, например, одна песня называется "Я смерть", вторая "Остров мертвых" (Эдик немного смеется), то есть, по большому счету, человека же мало что волнует. Страх, любовь… Даже в последнее время не любовь, а то, что связано с сексуальной стороной.

Сложно рассуждать о том, что хочется петь, что не хочется. Я хочу в новой программе петь веселые вещи о природе. Ну не совсем веселые (усмехается). Скорее созерцательные, с мягкой музыкой. И когда у Вишни будет отличная студия…

— То есть, вы опираетесь на изначальные, неистребимые чувства — прастрах, пранадежда?

— Да, хотя вариться в собственном соку долго тоже нельзя — надоедаешь сам себе. Хочется разных открытий самого себя. Вот есть наши две программы, следующую хочется делать радостной. Но я говорю «хочется», а ведь нас всего трое. Ну глупо звучит, когда один человек говорит «мы», как Николай II, правильно?

Глобальных и вселенских планов мы не строим, только пытаемся передать ощущение, ведь все наши песни, прежде всего, созерцательные. Они не несут в себе никакого призыва "пойдешь со мной" — нет.

— Кто тебе интересен вне рок-музыки?

— Из писателей — любимый английский Алан Силитоу, Кортасара люблю, Борхеса люблю особенно. А из русских — не знаю, не читал я как-то в последнее время русских. Набокова разве что, еще, конечно же, Сартр. Нравится английское кино.

— Если заняться арифметикой, то на сколько процентов твой лирический герой — это ты? Вот, например, «Шанс», который ты посвящаешь всем «неудавшимся» самоубийцам?

— Надуманности никакой не было. Может быть, я сегодня не показал в ней все, что, как мне кажется, я показал. «Шанс» — может быть ведь что угодно, — о неудавшемся футболисте, киноактере, тема неудачника вообще. И то, что я сегодня посвятил ее неудачникам-самоубийцам, то это просто вылетело само и все.

По-моему, мы чересчур серьезны (смеется) в общении с прессой и вообще — кредо.

— Тебе не кажется, что это идет от традиции холодной волны?

— Наверное. А если сравнивать, то по текстам мы скорее не холодная волна, а готическая.

— Название некоторых вещей — «Замок», например, прямо наводит на архитектурные образы. В общем ты верно сказал — кредо. И образ жизни.

— Я сказал, мой герой — я на 60 процентов, а не на сто. Если бы мой герой в песнях попивал водочку и отплясывал с девицами — тогда бы я сказал, что на все сто.

Глупо погружаться с головой во все это, тем более в рок. Честно говоря, рок-музыка, как вид творчества, мне не очень нравится. То есть ничем другим я заниматься не пробовал, но думаю, что художник из меня вряд ли бы получился. Кино снимать — слишком отдаленная перспектива, а рок-музыка — подхоцящий выход для наших условий.

— Если бы ты снимал клип группы ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА, что бы в нем было?

— Сюжетной линии наверняка не было бы. Натурой, скорее всего, была бы студия с инструментами и зима и, наверное, меня все-таки задушили бы…

— Иначе, если по Гелдофу, твое занятие роком вроде оттяжки?

— Да, хотя оттяжка подразумевает и вторую сторону, не только веселье и застолье, но и последующее похмелье. Так что не совсем по Гелдофу.

— Тогда наркотическая тяга?

— Да нет, объяснение "музыка — наркотик" — для дураков. Потому что нормальный человек развивается гармонично и ему естественно пробовать себя в разных равных областях, если у него есть энергия самоутверждаться. А есть люди, которые… ну как у Селинджера — человек, который ловит детишек. Такой профессии нет, но ему хочется и он придумал ее себе. Я не могу придумать себе даже… Как-то отвязываюсь на сцене…

— Ты говоришь "для дураков". Но когда музыка — самоутверждение, это очень часто толкает к пафосу, а тогда отношение к делу наркоманическое — "ну так я живу и хавайте меня таким, как есть…" То есть там, где человек самоутверждается, он начинает чаше всего тыкать пальчиком на сцене, поэтому я и говорю — наркомания здесь не в смысле того, что ломка начинается…

— Пожалуй, я приперт к стенке.

— Эдик, значит, жизнь заведомо, в основе своей трагична? Рождаемся, чтобы умереть?

— Да уж никак не радостна…

— Тогда откупа «Шанс» взялся? Шанс выжить, что ли?

— Почему? Можно так: человеку дается еще один шанс — попрощаться.

— Ты имеешь в виду, как я отношусь к сильному началу в искусстве? К хиппейным делам с большой осторожностью, но я знаю, что Леннон — классный был…

— Дурацкий вопрос — какие группы нравятся тебе в текстовом плане?

— Из советских — во-первых, НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, потом — КИНО и ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ. Больше я, пожалуй, и не назову — плохо знаю советскую музыку.

Из зарубежных нравится КОКТО ТВИН, но не по текстам — они рыбу чаще всего поют, потому что шотландцы и языка не знают. Наверное, по текстам — КЬЮ.

— Близка ли тебе некроэстетика, например, то, что делает Юфит?

— Я видел почти все его фильмы. Больше того — Игорь Мосин — барабанщик ДУРНОГО ВЛИЯНИЯ занимается подобной деятельностью. Хотя у Игоря все выглядит гораздо веселее и только, может быть, концовка заставляет думать о смерти. У Юфита, конечно, — другое дело — мрачнее…

— На чем вы сошлись с ВЛИЯНИЕМ?

— Мы мягче ВЛИЯНИЯ, вообще-то. Если мы еще допускаем какой-то отход в гармонию, и количество нот у нас больше, то у ВЛИЯНИЯ соответствие текста и музыки жестче и конкретнее…

Вот так мы поговорили, а когда стало уже поздно, вдруг спохватились — сакраментальный-то вопрос и не задали! Почему ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА? Впрочем, наверняка акцент был бы не на фигуре высшего пилотажа, а на мертвости петли, на удавке.

"Петля Нестерова"

выжить

В вагонах метро чисто и светло, Я наблюдаю себя, я — стекло, А крысы в тоннелях врезаются в шпалы, Голодные крысы жрут грязные шпалы. Выжить, выжить, выжить Они хотят выжить. Я не люблю смотреть в зеркала, Зеркала — лучший способ сойти с ума. Но я должен видеть того, кто там. Я хочу видеть того, кто там. Выжить, выжить, выжить Я должен выжить. И мне наплевать на мрачный прогноз, Но путь домой страшен и это всерьез. И бог его знает, что меня ждет, Но я должен знать того, кто мне лжет. Выжить, выжить, выжить Я должен выжить.

замок

Безлюдный, тихий, мхом одетый, Стоит безлюдный гордый замок. Смотри, его глаза огромны, Но нет в них света, нет в них света. В пустынных коридорах гулко, Здесь тихий шорох привидений. На главной башне мы с тобою В плену видений, в плену видений. Кирпич порос травою сорной, Прах стражи по ветру развеян. Лишь госпожа здесь молча бродит С улыбкой смерти, с улыбкой смерти. Душа моя как этот замок, Где мир — фальшивая монета. Смотри — глаза мои бездонны, Но нет в них жизни, нет в них света.

земля и небо

Змеи свиваются в кольца Всадники скачут на Запад Новые луны восходят Над темной замлей, где последний В страдании первому равен Звезды бледнеют и гаснут Солнце встает на Востоке Женщины жаждут взывая к Мужчинам И к Богу, и к зверю, что в них. Любовью встречают любимых Жертвы о мире взывают Мессии приход ожидая Но небо молчит, время прячет Песком становится камень. История мир открывает В ошибках скрывается правда Экстаз и террор чередуя народы Творят свой удел на планете живых.

Пока суть да дело, у «петлюровцев» произошли: перемены, о которых нам сообщила Лена Голобородько — менеджер группы: «ПН» временно не работает — Гога — бас-гитарист играет в НАУТИЛУСЕ. Эд и Семен думают как жить дальше, а я пока, а может и насовсем, занимаюсь КОШКИНЫМ ДОМ ОМ.

ЕЩЕ ОДНО СЛОВО О ПОЛКУ ВОДОПАДОВОМ

"Так следует продолжение или не следует?! А хрен его знает!.."

С.Лукашкн. Слово о полку ВОДОПАДовом.

Итак, первый шум вокруг панк-фольк-рок-группы ВОДОПАД им. Вахтанга Кикабидзе из Верхотурья утих. Первый информационный голод, после опубликования БГшной аннотации /с ворованным названием?/ в "Авроре, Лукашинского опуса в журналах «СЭЛФ» /Челябинск/ и «Зомби» /Москва/, а также кое-какой информации в «Урлайте», утолен. Однако, вопросы остаются.

В связи с чем мы и предлагаем вам ознакомиться с неким историческим документом-письмом С. Лукашина А. Житинскому, имеющим характер открытого, точнее с той его частью, которая касается дальнейшей судьбы ВОДОПАДА.

"… Вам, наверное, небезынтересно будет узнать, как прожил ВОДОПАД эти бурные месяцы? Бурно прожил. Слава росла в арифметической прогрессии. Письма исчисляются уже сотнями, правда, всего двумя. Зато какая география — Гомель, Владивосток, Алма-Ата, Уренгой… Пришлось завести секретаря и бланки с типовыми ответами. Заезжие клиенты рок-клуба активно писали ВОДОПАД. В Москве альбомы появились в киосках звукозаписи. Оттуда же, уже в феврале, поступили приглашения.

В группу вернулся Слава Калясников. На мой взгляд, один из интереснейших роковых вокалистов на данный момент. Ребята готовились к бою. Ввели клавиши, бас, саксофон, музыкально переписали «Аппаратчика», сделали ряд удачных аранжировок и вообще зазвучали. Запахло недурным роком. В феврале я три недели околачивался в Верхотурье, пытаясь объединить разнородные вещи из двух альбомов в нечто целое под общим названием "Палата № 6, площадь 22 млн. кв. км.". И вот, где-то так 15 марта ВОДОПАД без литовки и предварительного просмотра /спасибо руководству рок-клуба/ дебютировал на сцене свердловского Дворца Молодежи в одной тусовке о рижским ЦЕМЕНТОМ, московским НЮАНСОМ и своими КАБИНЕТОМ и ЧАЙ-Фом, в тусовке, посвященной двухлетию свердловского рок-клуба.

В выступлении ВОДОПАДА было все — лозунги, президиум и трибуны, пижамы, куклы, ночные горшки, виселицы и милицейские мигалки. По сцене бегали настоящие работники обкома комсомола с требованиями убрать виселицу. Всего этого было настолько много, что, как оказалось впоследствии, для рока почти не осталось места. Плюс плохая работа растерявшегося оператора, плюс идиотский дискотечный свет, плюс…, эх, да что там говорить…

Короче, не смотря на относительно теплый прием публики, снобы от рока наморщили носы, а аппаратчики начали скандал. Таким образом, дебют ВОДОПАДА можно окрестить как живописный провал. И виной этому в значительной мере — воинствующий дилетантизм режиссера. Сейчас-то, насмотревшись других групп, я начинаю понимать, что рок, несмотря на внешнюю грубость, штука тонкая и театральная, дозировка должна идти от рока, а не наоборот. А тогда…

А тогда ВОДОПАД, заработав, наконец, своим искусством по законной десятке, ретировался, сохраняя хорошую мину при плохой игре. Месяца два рок-клуб, отвечая на запросы из других городов, делал вид, что такой группы, как ВОДОПАД, не существует. ВОДОПАД же, вкусивший наркотика сцены, зализывал шишки и рвался в новые битвы, обзаведясь для солидности даже менеджером.

Объединившись с молодой, очень способной и так же нелитованной группой КРАСНЫЙ ХАЧ, они решили зафинтилить совместную гастроль в такие центры рок-культуры, как Новая ляда, Нижняя Логва, и, чуть не забыл про Копсалтуф. Гастроль на добровольной основе, под хилой прикрышкой районного комсомола. Отбросив в сторону трибуны, президиумы и прочий мешающий реквизит, новое объединение по прозвищу КРАСНАЯ ВОДОХАЧКА в течении двух вечеров потрясала подмостки таежных ДК, устраивая импровизированные шоу. И, не смотря на то, что тамошняя публика старательно делала вид, что она вообще торчит от року и премного в этом петрит, толку из гастролей не было. Никакого, одни неприятности.

Увидев, что панки совсем не похожи на Иосифа Кобзона, заведующие отделами культуры с воплями рванули в кабинеты Свердловска, требуя прекратить это безобразие. Безобразие прекратили просто. Взяли и не выплатили ни копейки из девятисот заработанных парнями рублей, мотивируя свой высокоэтичный поступок отсутствием литовки и права на выступления.

Так ВОДОПАД своими руками потрогал экономическую границу гласности. Это было тем более прискорбно, что вновь поступило настойчивое приглашение в Москву.

Когда до меня дошли глухие отзвуки этих бурных событий, я послал Грахову письмо разгневанного мужчины и вскоре выехал на худсовет рок-клуба. Носы продолжали морщиться, но оправдать затяжку литовки в условиях оголтелой гласности было нечем, и, зажав ноздри пальцами, худсовет шлепнул свои печати на ВОДОПАДОВЫ тексты во главе с пресловутым "Жидким Стулом".

По окончании этого малоприятного дела, боссы свердловского рока дружно начали отговаривать нас от предстоящих гастролей в столицу. В основном они аргументировали это тем, что пригласившая нас менеджер Наталья Комарова известна как устроитель самых скандальных тусовок с наручниками, милицией, подлянками и т. д. За этим, не очень убедительным для гипертщеславных ВОДОПАДОВ, доводом легко читалась простая мысль — как бы эта деревня там не обосралась. Мысль вполне понятная и справедливая. Подарить миру очарование НАУТИЛУСА, демократизм и напор ЧАЙ-ФА, рафинированный музон КАБИНЕТА и вдруг скомпрометировать школу откровенными дилетантами, которые из кожи вон лезут, чтобы убить собственную студийную легенду!

Гораздо труднее было понять ВОДОПАД, который, имея за плечами блестящий провал в Свердловске и бедовую гастроль в провинции, все-таки пёрся на столичные подмостки, вобщем-то понимая, что попал.

"Когда мы скрестили шпаги по поводу выражения "Жидкий Стул" мне стало просто смешно. Аргументы наши очень просты: во-первых — это дразнилка, хотя и небезобидная, во-вторых — жанр обязывает к некоторым захлестам за грань общественного вкуса, а в третьих — идет у нас борьба за поколение или нет? Чер те что, пропустить «Аппаратчика», «Рейганку» и не пущать "Жидкий Стул"!

Поражение на московской сцене равносильно кресту на публичной карьере. Главный довод ВОДОПАДОВ был железным — Боб не выдаст, Свинья не съест. Был и еще немаловажный довод — усиление группы полной ударной установкой, для работы на которой специально из Свердловска прибыл крепкий барабанист Сергей Щербаков.

В конце мая В. отбыл в столицу. Москва встретила группу распростертыми объятиями представителя кооператива «Импульс», хорошей погодой и прекрасными условиями быта в доме отдыха Пулшево, куда съехались еще несколько групп, но уже по линии ЦК ВЛКСМ, на предполагаемую грандиозную, тусовку под названием «Рок-периферия». Увы, тусовка эта вышла хилой, т. к. в связи с пребыванием в Москве господина Рейгана, из 50 ожидаемых групп, в столицу пробилось не более 5-ти. Право же, руководителям сверхдержав не мешало бы быть повнимательнее к рокерам и не назначать свои тусовки в те же дни, когда намечены выступления музыкантов. Кстати, там же мы познакомились с нашими соседями по седьмой «Авроре» — группой ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ. Их музыки мы не слышали, но на вид, я вам скажу, они заткнули б за пояс любого европейского рокера. В столовой они сидели против нас и очень напоминали тайную вечерю при условии если всех апостолов выкрасить басмой и урзолом. Мы пригласили их на легкий акустический сейшн с такими же легкими напитками. Они испуганно так отказались наотрез — руководитель, мол, в Москве, а без него мы никуда, ни за что. Мы потом долго удивлялись: "Чего бояться?" Один фиг, дальше Магадана не сошлют.

И вот настал день. Надо сказать, что организатор нашего выступления на сцене Дворца Метростроя — Наталья Комарова оказалась деловой женщиной. Она раздобыла недурной аппарат, пару японских клавиш, организовала нам, совершенно бесплатно, разогрев публики в лице местной группы КАЛИЙ и красноярской АМАЛЬГАМЫ и усадила рядом с нашим оператором двух отличных спецов этого дела. Зал был до отказа набит истинными ценителями панк-фольк-рока, знающими наизусть классику этого всплеска мировой культуры, а в седьмом ряду сидел Александр Градский.

Если вспомнить ещё, что в Пулшево на каждые два номера был душ и унитаз, что еще можно желать группе, которая пятый раз на сцене.

Оправдались и прогнозы руководства рок-клуба по поводу того, что Комарова и скандал — синонимы. Она действительно успела пересорить АМАЛЬГАМУ с КАЛИЕМ и довести до рукоприкладства по её же физиономии тихого и интеллигентного Мишу — нашего опекуна и финансиста из «Импульса». Но самый интересный скандал разгорелся непосредственно перед выступлением В. АМАЛЬГАМА, игравшая довольно безобидный метал в сопровождении традиционного десятка рогаликов, скачущих у авансцены, на последней композиции, ничем не отличавшейся от предыдущих, вдруг почему-то страшно не понравилась администрации ДК. И началось, батюшки… Забегала администрация, милиция, публика засвистела, затопала. Выдернули штекера, обесточили сцену, кого-то куда-то вели, завернув руки. А в гримерке Комарова, на грани фола, пласталась с директрисой. Дело кончилось компромиссом. Она вышла на сцену и извинилась. Тут же, впрочем, добавила, что чихала она на эти извинения. Толпа взревела и когда на штанкете стал опускаться любимый плакат ВОДОПАДА: "Сегодня ты играешь панк, а завтра будешь грабить банк", зал приветствовал его стоя. И началось. Выглядывая из-за портала в зал, я порой переставал понимать, где идет настоящий концерт. Каждая знакомая композиция театрализовалась зрителями, незнакомая — импровизировалась. Маршировали батальоны панков, чествовались папани, вешались любера и цитировались репризы. Стоило ВОДОПАДУ спеть куплет такого содержания:

Градский на радио льет ахинею В сердце народа свой хит-парад, Люди проснутся и обалдеют — К ним приезжает панк-ВОДОПАД,

как в сторону Градского полетели такие плюхи, что уши, сами собой укладывались на плечи. Сыграть плохо в таких условиях было просто невозможно. Откуда что бралось… Слава Калясников умирал и возрождался с каждой песней, остальные вели себя так, будто это был их тысячный юбилейный концерт на сцене парижской «Олимпии». А что касается деревенской пластики, так это так задумано. Короче, мы понравились молодым москвичам, а мы от них вообще обалдели. Концерт закончился тем, что десятка полтора девиц слизали со Славы грим; милиционеры долго жали руки Демину; Колю Вайнера, нашего менеджера, обступили деловые люди, записывая адрес с прицелом на осенние гастроли, а ко мне подошла директриса и, улыбаясь, сказала: "Вы — хорошая группа, приезжайте к нам еще. После чего стала мирно беседовать с Комаровой, так, как будто между ними никогда не было скандала.

Сперва я воспринял это как результат жизнеутверждающего искусства ВОДОПАДА и лишь потом, возвращаясь на триумфальной колеснице в пенаты, я стал думать, что что-то тут не так, что где-то я уже об этом слышал. Дошло, твою мать! Так это же режиссура! Скандал с АМАЛЬГАМОЙ, обесточивание аппаратуры были задуманы, чтобы создать психологический настрой у публики, усилить ее установку на свидание с ВОДОПАДОМ, поддразнить возможностью срыва концерта, создать ажиотаж и как обратная связь — темная сценическая лошадка ВОДОПАД, в условиях горячей поддержки, неминуемо должна была проявить свои лучшие качества. Вот тебе и Наташа Комарова — мисс-скандал, она же специализируется на жареных темных лошадках. Высочайший класс организации материала! Обвести вокруг пальца целый зал с милицейским кордоном и два десятка музыкантов всего-то с помощью симпатичной и артистичной администраторши. Мотайте на ус, мэны, как выводить на свет божий молодые группы так, чтобы публика была довольна и команда поверила в себя.

А как приятно после Москвы зайти в рок-клуб, просто очень приятно. Ну и вот, а потом была попытка выступить в совместном свердловском панк-шоу, попытка, к сожалению, не состоялась из-за фанов, оборвавших кабеля, а потом были два концерта в Челябинске. Один — сносный, один — очень недурной. Это было в начале июля, после чего мы расстались и ребята уехали с твердым намерением пошабашить на стройке и заработать хотя бы солирующие микрофоны и клавиши. Не знаю, что из этого выйдет.

В ВОДОПАДЕ сейчас играет существенную роль свердловское крыло — так я называю Калясникова, Мазанова и Щербакова. С их приходом значительно выросла музыкальная культура, стали тщательно оттачиваться аранжировки, но и старички подтянулись. Жалко, конечно, духа старого В., но не следует стоять на месте; осенью уходит в армию Юрка Радисев, и это жалко. Зато прибавились племянники — КРАСНЫЙ ХАЧ и вообще, сейчас в Верхотурье целая рок-коммуна — 13 человек, семеро из которых не поймешь где, как и на что живут. Святые люди, дай им бог удачи. И, конечно, все возлагают большие надежды на новый сезон. Летом я продолжал работу над панк-оперой, дело продвинулось, но незначительно, а сейчас, вдохновленный вашей аннотацией, я закончил новый сценарий "ВОДОПАД на РИНГЕ". Если все будет удачно, то к зиме должны сделать пятисотку, где с одной стороны будет «РИНГ», а с другой — КРАСНЫЙ ХАЧ.

Искренне Ваш — С. Лукашин.

От редакции: В «новом» сезоне, на который ВОДОПАД возлагал большие надежды, они выступили на 3 фесте свердловского рок-клуба /14-16 октября 88 г./ Приводим отзыв из тамошнего послефестивального рекламного листка «Перекати-поле»: "…Что говорить? «Рейганке» подпевал весь зал, но… На середине выступления мощный эмоциональный поток иссяк. У ВОДОПАДА отличный юмор "а-ля периферия", но любая шутка, повторенная дважды, начинает бить мимо, — становится пошлой… Нет, в концертном варианте ВОДОПАД пока вряд ли закрутит даже игрушечную мельничку…"

Еще раз от редакции: А еще зимой в Челябинске нам рассказывали, что недавно у них была замечена странная агитбригада — С. Лукашин, выступавший в дуэте с баянистом /из его ДК/ под названием "Красный кукиш". Ставил народ в челябинских дискотеках на уши.

ПОЧТИ ГОРЯЧИЕ ПИРОЖКИ

Информация от Dr. Longhair

Сочиненный Лу Ридом и Джоном Кейлом "Реквием Эдди Вахолу" прозвучал в Нью-Йорке в феврале. "Песни для Дрелы" — сокращение от прозвища Вархола «Синдерела» /Золушка/ — были исполнены в церкви Св. Анны в Бруклине. Представленные 14 песен — это первая оригинальная музыка, написанная Лу и Джоном вместе со времен распада "Велвет Андеграунд" 21 год назад. Дуэт намеревается исполнить это произведение еще раз осенью, с почти полным составом музыкантов, в рамках фестиваля Новой Волны 1989 — Бруклинской Музыкальной Академии.

Прошлый год в американской фирме грамзаписи «Илектра» прошел под знаком «Дорз». Фирма выдала комплект /все в Ц3/: студийные альбомы группы с Морисоном, "Американская молитва" /альбом поэзии Джима/, концертные записи — "Абсолютно живой" и "Живой. Она. Крикнула".

Лет десять главным увлечением шефа "Токинг хэдз" Дейвида Берна была африканская музыка. Апогеем этого хобби стал, наверное, фильм "Перестань рассуждать разумно."/1984/. Но недавно у Дэйвида появилась новая пассия — бразильская популярная музыка. В январе у этой любви появился первый плод: альбом "Бразильская Классика 1: Белеса Хроникала" — первый из задуманной серии. Неофит боса новы и самбы комментирует это сам: "Выбранное мной — лишь вершина айсберга. Пусть люди остаются в роке, пока им это нравится. Но мои ровесники уже начинают утомляться. Хотят чего-то нового, волнующего."

Легенда всех легенд рока Лу Рид, в январе выпустил новый альбом — «Нью-Йорк», 14 песен которого длятся 58 минут. Как это уже стало традицией в последние годы, главным помошником маэстро в работе был Фред Мар /барабанщик группы "Скрити Полити"/. В двух песнях барабанила Морин Такер — участница еще первой /не менее легендарной, чем сам Рид/ группы ветерана "Велвет Андеграунд".

Джорджу Харисон, М. Джексону и Мику Джагеру в свое время приходилось доказывать в суде, что они не украли мелодии своих хитов. В конце прошлого года федеральный суд Сан-Франциско разбирал подобное, но более запутанное дело. Джона Фогерти /бывшего предводителя СиСИАр/ фирма "Фэнтэси Рекордз", владелица авторских прав его старых песен /как это вышло см."Ровесник" № 12/87/, обвинила в копировании самого себя!.. Камбэк-хит "Доброму Дядюшке Не До Шуток", которым Джон порадовал фэнов в 1985 году, показался шефам фирмы слишком похожим на его же песню 70-го года "Бег Через Джунгли". Надев, строгий костюм с белой рубашкой и галстуком вместо обычных джинсов и клетчатой рубахи, Джон вооружился гитарой и аппаратом, чтобы на практике объяснить композиционные тонкости присяжным заседателям. Рок-фанов в зале суда было как в добрые старые времена на концертах. После трехчасового заседания суд вынес вердикт: "Невиновен".

Легендарный лондонский клуб «Марки» недавно был реконструирован/ в связи с чем переместился на два угла дальше/ и отметил свое ХХХ-летие. По поводу юбилея вышел альбом "Марки — 3 легендарных Лет" на котором можно услышать записи тех, кто стоял на крохотной сцене клуба: ХУ, Хендрикс, Боуи, Пинк Флойд, ДЖЕНЕЗИС, Ю ТУ.

…Не говоря уж о прочих разных КУИН. Пипл, будете в Лондоне — не забывайте про эти два угла! Идите по стриту прямехонько, но сворачиваете не как раньшее, а на два угла позже, не то попадете неизвестно куда… Вот кто на Рубинштейна подворотню промахивал потом сильно шугались чистенького парадного с мягкими скамеечками дома 13…

Пронаблюдав за громадным успехом альбома Маккартни "только для России" — первый тираж 50.000 был распродан и диск стал № 1 в хит-параде журнала /так в оригинале — Д-р Л./ "Комсомольская правда" — Бон Джови заключили соглашение с государственной фирмой России «Мелодия» о выпуске их альбома декаденского Западного буги-вуги "Нью Джерси" /на Западе уже продано 5 млн. экз./. Гонорар группе, учитывая слабое международное положение рубля, скорее всего будет выплачен лесом…

Как комментировать это сообщение из английского журнала «Кью» я, честно говоря, не представляю…

Еще одной австралийской группой, успешно пересаженной в американскую почву /БИ ДЖИЗ, ЭЙ СИ/ДИ СИ АйЭнЭксЭс/ стала МИДНАЙТ ОЙЛ, основанная в Сиднее в 1977 г. В их третьем альбоме /"Дизель и Пыль"/ мирно уживаются жесткий рок и политическая тематика. Политдеятельность вождя, адвоката и вокалиста группы Питера Гарета не ограничивается только музыкой. У себя на родине он выпустил книгу "Политические блюзы" — сборник собственных газетных статей. А недавно провел на телеэкране диалог с министром внутренних дел об удостоверениях личности. В одной из "Программ А" любители рока могли воочию лицезреть довольно убедительное выступление Питера с группой. Но меня интересует — что и как он бы запел, познакомившись с нашей паспортной системой…

Радостная новость для любителей концептуальности и фанов сигарет «Опал» — в Англии появилась фирма "0пал Рекордз". Ее шефа зовут Брайан Иноу, ранее он проявил себя как музыкант, продюссер, философ. Каталог фирмы предлагает диски брата хозяина — Роджера, Харолда Бада и ньюйоркской арт-роковой группы "Хыого Ларго".

У нас в стране Иноу давно пользовался огромным уважением в узких кругах. Интересно, что хотя упомянул фамилию Брайана в двух своих песнях БГ, но продюссировать маэстро стал все же "Звуки Му"…

Концерты группы представлены и в видео: "Танец в огне" и "Концерт в "Голливудской Чаше". Все это очень вовремя — у меня как раз не хватает первого альбома "Ожидающих Солнца" и второго концертника до полной коллекции. Я голосую за немедленное расширение культурного обмена США-СССР!

СТОЯ НА РАСПУТЬЕ

Интервью с Эриком Клэптоном

По общему признанию беспокойный и чувствующий себя неуютно в постоянном и неизменном окружении, Эрик Клэптон все время переходил из группы в группу в течение своей 25-летней карьеры. Замечательное исследование, каким является новый ретроспектив РАСПУТЬЕ, представляет:

Один из самых влиятельных гитаристов-новаторов своего времени Эрик Клэптон неизменно представляет свою собственную версию блюза. Намек на проповедь, синтез джаза, регги, крика диких гусей и сигнала автомобильного гудка — при этом Клэптон сохранил чувство блюза. В то же время он вкладывает в музыку все необходимое для рок-н-ролла, чтобы достичь широкой публики.

Богатая антология, рассказывающая о всех фазах карьеры Клэптона — от чистейших блюзов до попса — недавно была выпущена ПОЛИ ГРЭМ РЕКОРДС. 18 месяцев исследований и поисков — Crossroads — РАСПУТЬЕ или ПЕРЕКРЕСТОК — великолепное представление каждого из многочисленных периодов. Коллекция из 73 песен охватывает период, начиная с его первых сейшенов с The Yardbirds в 1963; временной работы с The John Mayali Blues Band, Cream, Blind Faity, Delaney 2 Bonnie, Derek amp; The Dominos вплоть до его последних сольных материалов.

Music Birtess встретился с Клэптоном в Лондоне, чтобы побеседовать о его 25-летней карьере.

— ПЕРЕКРЕСТОК имеет успех в Штатах, он отлично покупается.

— Да, я недавно навещал своих друзей в Миннесоте и даже не мог поверить что ПЕРЕКРЕСТОК раскупается. В результате я решил побыть там еще немного, так как понял, что именно сейчас на рынке бум.

— У тебя была возможность послушать РАСПУТЬЕ самому как следует?

— Я проверял антологию когда она впервые попала в офис, они действительно хотели, как мне кажется, услышать мое одобрение или узнать что мне не нравится. Должен сказать я был сильно впечатлен проделанной огромной работой. Думаю Бил Левинсон который собрал и выпустил антологию, сделал отличное дело. Не знаю справился бы я сам с таким. Возвращаться назад в прошлое и выбирать — да, это работа — столько материала, который почти завершен и мог бы выйти, но и не совсем то, что нужно. Это действительно трудная задача

— Есть что-нибудь в ПЕРЕКРЕСТКЕ, что бы тебе особенно хотелось выделить?

— Есть одна песня, которая почти не соответствует всему остальному. Долго мы не могли ее опознать, она называется — ну что это такое! — Я НАШЕЛ ЛЮБОВЬ. Некоторое время мы не могли вычислить откуда она взялась и кто ее написал или еще что- нибудь, и вдруг недавно я вспомнил. Не думаю, что она действительно заслуживает похвалы, хотя и была написана Мэри Рассэл, леди, которая вышла замуж за Леона Рассэла. Помню был в Тилзе в церковной студии Леона и у нас была просто вечеринка, а он включил аппарат и мы сделали ее почти, как демонстрацию. И по той причине что это было что-то типа рекламной штучки или просто прикол, я никогда не вспоминал откуда она взялась. Но думаю, что классная мелодия. Она могла быть лучше… Я имею в виду, что она по-настоящему не закончена. Ну просто ради шутки, понимаешь?

— Судя по всем интервью и материалам ты очень много обращаешся к своему прошлому. Сложился ли у тебя какой-нибудь взгляд на вещи?

— Единственное к чему я пришел, так это то что я скиталец. Каждый раз, когда я оказываюсь в неизменной ситуации, я начинаю чувствовать себя весьма и весьма неуютно. Знаю только, что не могу очень долго находиться в одной группе. Самое долгое 3 года, этого достаточно чтобы добиться чего-либо. Да, 3 года с одной командой — это больше похоже на чудо. Да, это единственная вешь которая, кажется, повторяется.

— Как считаешь. Crossroads — хорошее название для коллекции?

— О, да. Думаю, великолепное. Оно было такое очевидное и очень простое. Думаю, что мне бы оно никогда и в голову не пришло.

— Кто путешествует с тобой? — Группа в данном составе уже почти год. Марк Нопфлер из Dire Straits естественно; две девушки-певицы Кейт Кэссун и Тесса Найлс; Натан Ист на басе; Стив Фэррон на ударных, Рэй Купер на перкуссии и я. Грэг Филлингеймз ушел к Майклу Джексону и я его заменил Аланом Кларком, которого мы взяли из Dire Straits. Мы маленькая счастливая семья.

— Можешь сравнить твой стиль и стиль Марка? Хотя вы играете по-разному, все-таки есть сходная нить?

— Да, мы в чем-то соприкасаемся, но внешнего подобия нет совсем. Наши корни очень схожи, но то как он пальцами правой руки перебирает струны придает игре совершенно иной блеск. У меня значительно тяжелее, у меня выходит такой медленный ровный перебор. Но, думаю, что если вернуться назад, когда мы объединились вокруг было некоторое влияние. Кроме того, у нас глубокое блюзовое воспитание. Думаю это здорово, что мы работаем вместе, потому что мы очень разные, такие же разные как Альберт Ли и я, разве что Альберт был в очень большой степени кантри-гитаристом, а Марк сильный рок-н-ролльный гитарист.

— Я читал, что одно время у тебя была проблема с твоим вторым гитаристом, потому что…

— Потому что он жаждал соревноваться. Но с Марком ничего подобного нет. Дело в том, что ему не нужно никому и ничего доказывать. Если я нанимаю кого-нибудь, порой они хотят доказать, что они стоят этого и я понимаю их по-человечески. Но это, конечно же, нарушает равновесие.

— Ты недавно отыграл два концерта с Хаммерсмит Одеон. Как тебе понравилась роль музыканта, играющего в оппозиционной группе?

— Мне очень понравилось. Это было настолько захватывающе, так как я полностью должен был выучить их направление — и не как-нибудь. Я думал, что смогу это сделать за 2–3 дня без проблем — но там оказалась масса деталей и куча тонкостей, о которых я даже не подозревал. Мне казалось, что я все знал из их музыки, но мне и в голову не пришло, что они собираются спросить с меня так строго. Я был уверен, что они позволят мне выйти сухим из воды. Не тут-то было. Две недели репетиций с ребятами, три раза на день мы прогоняли всю программу и даже я понимал, что всё-таки оставались места, которыми Марк не был полностью удовлетворен, хотя он и оставлял меня в покое в конце концов. Да, была масса тяжелой работы. В результате всего этого, когда мы играли на Фридом Фесте, на концерте Нельсона Мандела, мозги мои были основательно промыты. Классно было тусоваться по сцене и ни капельки не беспокоиться об аппаратуре. Не было никаких партитур. Играешь и знаешь, если что-то и собирается обломаться, это не будет твоей виной, ну разве что у тебя случится что-то типа душевного припадка.

— Это могло быть опасным.

— Это могло быть очень опасным. Но единственное что случилось, так это то, что я порвал струну перед тысячами людей, но мы быстро справились с этой проблемой.

— Ты смотрелся эти дни на сцене очень уверенно и раскрепощенно, как во время твоего последнего турне по штатам на шоу в Мэдисон Сквер Гарден. Наверное, все еще говорят об этом шоу?

— Я всегда доверял своим музыкантам и уважал их, потому что всегда чувствовал и получал поддержку, каждый момент в течение двух последних лет, причем поддержку лучшую, из тех что я когда-либо имел. Если знаешь, что группа может играть с тобой или без тебя и при этом еще переживает замечательные времена, то и напряжение исчезает. Я могу просто выйти и добавить приукрас. Я каким-то образом счастлив внутри себя и это, возможно, проявляется. Но в музыкальном отношении я всегда должен полностью доверять группе.

— В прошлом году ты также принимал участие в записи двух пластинок своих старых друзей. Какие песни ты играл в альбоме Cloud Nine Джорджа Харрисона?

— Это Thul's What It Takel, Deni's Radio, Wreet Of the Hespers. Да, думаю эти. Помню был еще третий альбом, где я играл.

— Здорово было опять оказаться с Джорджем?

— Еще как здорово. А особенно играть песни Джорджа, потому что это просто наслаждение учить их. В каждой песне есть эдакая хитрая гаммочка, забавная мелодия, или сходящая или нисходящая, одно из двух — я никогда не знал разницы. Но он всегда их туда сует. Не знаю почему, но он их ужасно любит и они всегда разнообразят гитарный ряд. Если ты можешь поместить линию наверх грифа, то это дает приятный, легкий приступ боли.

— Не мог бы ты рассказать, каким образом ты вдохновил Джорджа Харрисона написать песню /Трюфель Савойи/?

— О, неужели мне придется это вспоминать — это ужасно. Ну, ладно, видишь ли, у меня всегда были плохие зубы. Когда мне было 20, мне нужно было лечить кучу зубов и у меня повсюду были трещины, смотрелись они, конечно, не очень. Но я просто обожал шоколад. Я был страшный сладкоежка, как ребенок, да я и сейчас такой же. Была одна коробка шоколада, который я особенно любил, кажется это был Good News, и эта песня, очень лирическая, была составлена из названий всех шоколадок в коробке. Да, это был мой любимый шоколад. — А что это за история, давно было, еще в дни Делани и Бонни. Кажется вы с горы спускались в автобусе, что ли, и тормознули прямо перед домом Джорджа и сказали: "Выходи, давай, поехали с нами!"?

— Ну да, так оно и было. Да, у нас был здоровенный автобус, что-то типа быстроходного океанского судна, мы там помещались всей бандой, а аппаратура была наверху. Вот мы и подумали, что если поехать и вытащить Джорджа. Мы его частенько звали поездить с нами, а он всегда отвечал: "Ладно, может быть. Я дам вам знать…", но больше мы ничего не слышали. Поэтому мы просто подогнали автобус к черному входу и начали тарабанить в дверь, так что у него не было выбора. Ему пришлось поехать с нами, причем ему понравилось. Это был класс!

— Все твои друзья записывают новые пластинки. А ты? Есть ли у тебя планы записать что-нибудь новое?

— Я горю желанием попасть в студию и сделать следующий R amp;B альбом. Не знаю, правда, в какой форме он будет сделан, но он не будет коммерческим. Меня настолько поразило как сделали свои пластинки Роберт Крэй и Лос Лобос, что я не вижу причин для беспокойства, ибо коммерция меня больше не интересует. Я уверен, что пластинка будет хорошо продаваться, даже если я сделаю чистый блюз или ритм-энд-блюзовый /R amp;В/ альбом. Такие у меня намерения. Но опять же, это не так-то просто, как кажется, потому что если я сажусь, стараюсь и сочиняю песню, то она всегда выходит сентиментальной. Поэтому в последнее время я как-то начал сторониться баллад, если это для меня возможно.

— Как насчет "модели гитары" Эрика Клэптона?

— Ага! Думаю это отличная гитара. До меня дошла хорошая слава о ней. Кажется, ее довольно хорошо приняли люди, которые знают толк. Для меня это идеал гитары, потому что она обладает всеми техническими и регулятивными возможностями обычного Стратокастера, но у нее еще есть такая небольшая электронная штучка, которая делает другой звук если надо, или можно добавить плотности на одном из тоновых колков, можно сделать более широкий звук чуть-чуть похожий на Лес Пол /Les Paul/. У нее есть еще дополнительный лад.

— Отлично. Возьми там "ми".

— Да, можно взять прямо на грифе. Сейчас входят в моду серо-металлические, красные и 7-струнные зеленые. — А почему не черная?

— Не знаю. Отчасти мне просто не хотелось усыновлять Блэкки. Думаю Блэкки должна быть Блэкки и оставим это… Можно иметь и черный стратик, но этот серо-металлический действительно чуть симпатичней. Он кажется каким-то угольно-серым. Красавец.

— У тебя были какие-нибудь истории с Блэкки, как например, у Б.Б.Кинга с Люсиль?

— Да нет, с Блэкки ничего особенного не случалось. Думаю она очень устала.

— Да, ей уже немало. У тебя были когда-нибудь разлады с ней? — Было однажды. Помню в старые времена, когда я сильно пил, то частенько заканчивал песню падая плашмя на пол. Это был своего рода способ ознаменования конца. Однажды я сильно расквасил лицо о гриф гитары и ей это совсем не понравилось. Понадобилось немало времени чтобы наладить с ней хорошие отношения.

— Интересную вещь я обнаружил в коллекции РАСПУТЬЯ — второй сессионный материал The Derek amp; The Dominos. Я подумал: "Здорово, это же кусок оттуда. Какой отличный альбом мог получиться? — Ты знаешь, мне он никогда не казался законченным, и звучание было не то. Не отшлифован, как другие. После первого альбома у нас была такая хандра, что мы даже по-настоящему не хотели его выхода. Похоже нужно было хорошо отдохнуть. И если б мы не нализались, не торчали и всякое такое, то мы могли бы выйти со вторым альбомом, равным ЛЭЙЛЕ /Layla/, но мы пошли в студию слишком рано. Мы чересчур выкладывались на гастролях, мы слишком себя сжигали, да и настроения в студии были очень уж издерганными. Трудно было даже находиться в одной комнате. По-моему стыдно, что мы так напряженно работали в те дни, не думаю, что б сейчас так еще кто-нибудь работал. — Я слышал ты попросил включить The Sky is Crying /НЕБО ПЛАЧЕТ/ В РАСПУТЬЕ? Да, мне всегда нравилась эта песня. Кроме того мне хотелось чтоб там была скользящая игра или что-нибудь в этом роде. Я просто вспомнил один хороший приемчик, который бы куда угодно подошел, а это такая же подходящая песня, как и все другие.

— Многие из комментариев, которые я от тебя слышал по поводу Blind Faith /СЛЕПАЯ ВЕРА/ были сравнительно негативного содержания. Была ли положительная сторона у Blind Faith?

— Ну да. Прошло столько времени, что я могу взглянуть назад не пресытившимся взглядом. Некоторые не так давно подходили ко мне за автографом и говорили, что Blind Faith их любимый альбом. Они считали его пряло великим. И я размышлял над тем, что они говорили. Я тоже вспоминаю куски из него, которые, по моему мнению, отличные. Это был кислый опыт, потому что он закончился слишком быстро. Остался какой-то привкус сожаления. Он и не мог быть сильнее, а может быть все произошло слишком рано. Но альбом сам по себе, я думаю, отличный. Просто это какая-то несвоевременная пластинка.

— Я помню вырос с этой пластинкой и ужасно много ее слушал. Ты помнишь электрическую версию Can't Find My Way Home /Я НЕ МОГУ НАЙТИ ДОРОГУ ДОМОЙ/, которую ты сделал в студии? Билл Левинсон говорит она классная. Хотя он это говорит обо всех вещах, которые не включил в РАСПУТЬЕ, эта единственная о которой он сожалеет.

— О, я рад это слышать. Иногда мне нужно услышать чье-либо мнение перед тем, как я смогу расставить все по своим местам, так и с Blind Faith. Когда ты говоришь, например, что ты вырос с ней, то ты смотришь на нее с другой точки зрения нежели я. Я всегда вынужден оценивать пластинку, учитывая все сейшены и все последствия, а это всегда оставляет отпечаток и определенный след для меня.

— Мне кажется тогда были трудности. Ты не хотел в то время барабанщика Джингера Бэйкера и Стив Винвуд был слишком соблазнен его игрой, это так?

— Да, видишь ли. Я откололся от Cream и на самом деле не собирался возвращаться, а Джингер был частью этого. Я не имею ничего лично против Джингера, просто дело в том, что мне нужно было что-то абсолютно новое.

— А со Стивом ты вообще не общаешся? — Так, время от времени. Мы болтаем по телефону раз в полгода, потому что он живет сейчас в Нашвиле. Когда он живет здесь я стараюсь увидеться с ним. Но у нас разные миры. Мы то собираемся вместе, то разбегаемся, что-то типа того.

— Ты привык, что многие люди говорят тебе о том, какой ты замечательный, какой ты великий — "Клэптон — Бог" и прочие такие вещи. Есть такой человек, от которого тебе хотелось бы услышать нечто подобное?

— Роберт Крэй. Когда Роберт Крэй говорит мне комплимент, значит так оно и есть. Или Стиви Рэй Вохэн, точно так же. Это музыканты для меня, причем, усердно работающие музыканты, которые никогда не останавливаются. Если я получаю обратную связь от них, то это очень много для меня значит.

— Твоя песня РАСПУТЬЕ продолжается? В том смысле чувствуешь ли ты себя действительно стоящим на распутье?

— В данный момент пока не совсем, но так будет когда придет время делать другой альбом. Веришь ли, когда делаешь альбом, эти дни кажутся очень важными. Это только кажется легким решением сделать альбом такого рода или иного рода. Но в последующие года ты понимаешь, какой драматической переменой это могло быть — ты живешь с новым образом, который ты для себя выдумал. Поэтому, я думаю, что когда придет время делать новую пластинку, я намерен дать себе полную свободу в том, что я задумаю сделать.

— Ты помнишь какое-нибудь распутье в своей жизни? — Да, когда я выходил из длительного периода спячки и бездействия — склонность к героину — в действительности это было даже не распутье, я вылезал из окопа на дорогу. Так что выбрать правильный путь было очень важно для меня. Не знаю долго ли я стоял на тропе прежде чем снова двинуться, но…

Интервью Дэна Ниара. Music Express.

Октябрь 1988 Перевод Людмилы Пилипенко.

Не останавливайся на вершине

Ты никогда не выбираешь легкий путь Ветер дует прямо тебе в лицо Ты никогда не закрываешь глаза. Какие бы беды не вставали на твоем пути. Нет риска, которого бы ты избегал, Нет слишком высокой горы Расправь крылья — ты готов это сделать Для лучших времен в твоей жизни. — Не останавливайся на вершине Коснись неба прежде чем упасть. Ты никогда не идешь на компромисс В твоей воле — власть, которую не поколебать Ты никогда не говоришь «нет» вызову. Который у тебя на пути. Нет риска такого, что б ты избегал Нет горы слишком высокой Расправь крылья, ты готов сделать это Для лучших времен своей жизни, Не останавливайся на вершине Коснись неба прежде, чем исчезнуть Никогда не останавливайся! Не останавливайся на вершине.

Ритмы любви

Давай проведем ночь вместе Я знаю — ты тоже этого хочешь Волшебство мгновенья — Вот что я дам тебе. Сердцебиение этой ночи Чтобы мы потеряли контроль В твоих глазах есть что-то, Что жаждем еще большего, Давай поищем вместе — Тот ритм, которого мы так желаем. Ритмы любви заставляют меня танцевать Ритм любви Тихое пение, что терзает тело Ритм любви Игра, которую я ищу Ритм любви Это сердцебиение моей души. Давай достигнем вершины вместе Что может решить одна ночь? Мгновенный взрыв наслаждения Вот что я сделал для тебя Почему ты не закрываешь глаза Почему ты не даешь волю чувствам? Я заставляю тебя почувствовать вкус жизни Пока любовь твоя будет длиться Давай поищем вместе тот ритм, которого мы так желаем Ритм любви заставляет меня танцевать У ритма любви Есть ямочка, которая задевает тело за живое Ритм любви — игра которую я ищу Ритм любви — сердцебиение моей души Давай поищем вместе Тот такт, который нам нужен..

Перевод сестренки Люси.

Распадаясь на части

Старик выглядит теперь намного моложе Он потерял силу Лошади Взгляни в зеркало, что я обнаружил Это всего лишь прошлое и оно прошло 0-0-0 оно прошло О-о-о оно прошло. Мое сердце похоже на колесо И моя голова простой камень У меня есть воспоминания И нет дома. Я распадаюсь 0-о-о распадаюсь на части Старые друзья кажутся сейчас намного ближе Они выдержали испытание временем Взгляни на победителя, что прокладывает путь Который то где-то рядом, то отступает О-о-о он уже позади О-о-о он уже позади. Мое сердце похоже на колесо А моя голова просто камень У меня есть память И нет дома Я распадаюсь, я распадаюсь на части.

РАШИД НУГМАНОВ в роли переводчика УРА БУМ-БУМ! представляет…

Длинный поворот

Порою мир переполнен вопросами Кажется, будто мир не знает вообще ничего Мир рядом, но его не достать Кто-то к нему прикасается… но не может удержать. Она стремится описать мир Вот-вот опустится ночь — темнее, темнее. Для всех у нее есть своя проповедь Вот-вот опустится ночь — темнее, темнее. Она движется на дистанционном управлении Вот-вот опустится ночь — темнее, темнее. Руки, что движут его, невидимы Вот-вот опустится ночь. Мир имеет свой взгляд на людей Порой кажется, будто мир заблуждается Она любит мир, и всех людей в нем. Она шокирует их когда выходит на прогулку Она лишь отчасти человеческое существо Божественная, она стремится определить, Она стремится определить — еще бы! Она определяет возможности. Продолжая целую вечность Заканчивая без конца Мир движется на женских бедрах Мир движется и вертится и бьется Мир движется на женских бедрах Мир движется и прыгает и скачет. Мир света… она откроет нам глаза Она удержит двинет удержит двинет двинет удержит двинет удержит удержит двинет…

Рожденный под тумаками

Взгляни на эти руки Рука говорит. Рука чиновника. Ну а я акробат. Рожденный под тумаками. Я так худ. Мне бы только вздохнуть Ты подышишь со мной? Найди лазейку, чтобы втиснуться И держись на шаг впереди от самого себя. Не упустите, не упустите Кое-кто из вас, люди, уже почти упустил! Последняя возможность строить планы! Ну а я акробат… Я чиновник. Никогда не видел ничего подобного Падающие тела катаются по полу Когда ты попадешь туда, куда хочешь. Взгляни на эти руки. Они протискиваются между нами Ничего, пожалуйста, Не стоит благодарности. Я — чиновник. А жара спадает …Где побывала рука… А жара спадает… Я не утопающий! Я не горящий дом! (Я Акробат!) Вода не причинит боли! Огонь не причинит боли (Я не Чиновник)

Косоглазый и безобидный

Потерял свой облик — поступил наобум Не могу остановиться — наверно, закончу больницей Я теряю свой облик — попасть бы в аварию Они вернулись! — поделиться опытом. Как странно — совсем непонятно Деградация. Такова их политика. Я готов уйти — Я расталкиваю факты Факты — прочь — факты всегда не то, чем кажутся. В них ничего! — Никакой мало-мальской информации Поднимаю голову — ищу предупреждающих знаков. Был курс Был рецепт Острый как нож Факты продырявили нас. Я все жду… Чувства возвращаются Когда закрываешь глаза Поднимаю голову Ищу внутри. Остров сомнения — как вкус лекарства Тружусь наудачу — Получил письмо от кислорода Составляю список — Нахожу цену случаю Делаю на совесть — Факты бесполезны в критический момент. Факты просты и факты верны Факты ленивы и факты праздны Факты приходят с точками зренья Факты расходятся с моими желаниями Факты оплетаются вокруг правды Факты выворачиваются наизнанку Факты берут все самое лучшее Факты — ничто на оболочке вещей Факты не пачкают мебель Факты уходят и хлопают дверью Факты написаны на твоем лице Факты постоянно меняют свой облик Я все жду…

ТОКИН ХЭДЗ в переводе Р.Нугманова. 0кт. — дек.83 г.

НЕ УСТУПАЙ.

Авторы песен — Дэйвид Бирн и Брайен Ино

Окончание публикации в следующем номере.

О РОКЕ НА РИНГЕ И ЕГО КОНЦЕПЦИЯХ

Не многим фанам посчастливилось побывать внутри "Музыкального ринга", то есть на «побоище» вживую. Увы, до нас — телезрителей доходит чаще всего хорошо смонтированный, окультуренный раунд, без болевых приемов и неспортивного поведения. Странно, ведь футбольные матчи никто не монтирует, а тут еще до сих пор кто-то решает и «рекомендует» что зрителю «можно», а что — нежелательно.

"Схватка" по 1 программе ЦТ 7 января была исключением — шел живой эфир. Дотошные фаны рока наверняка знают о том, что две столицы советского рок-н-ролла Москва и Ленинград уже не первой год толкаются на ступеньках пьедестала. Но так ли уж важно маркироваться престижной цифрой «первый»? Стоит ли музыкальное искусство превращать в разновидность спорта?

Вот как рисует создавшуюся ситуцию журнал московской рок-лаборатории «Сдвиг»: "В нашем рок-обществе сейчас идет противостояние двух образцов жизни — московского и ленинградского.

Ленинградский рок сегодня — это поток социальной злости, неудовлетворения и неверия в то что происходит вокруг. Слишком много десятилетий нас учили только ненавидеть. Ненависть к "врагам народа", "иностранным шпионам", "выносящим сор из избы". Ненависть и страх действуют на человека так же как, скажем, алкоголь. У людей, находящихся под постоянным прессом страха и ненависти рождаются дети, у которых страх и ненависть в крови, в генах. Это наша всебщая беда. Это то, что называют «совок». Лозунги только больше разжигают ненависть. Но только ненавидеть мало, надо еще и уметь любить. Ненависть — это сильное оружие, но только оружие. С его помощью можно что-то разрушить, захватить плацдарм. Но нельзя ничего построить. Строить можно только с помощью любви. Все, что нам нужно — это любовь… ЛЮБОВЬ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО."

Москва же более личностна, более тепла, более ответственна /выделено мной — В.П./ и — как следствие — более иронична…"

Конечно, с мнением редактора «Сдвига» Владимира Марочкина" можно спорить и даже до хрипоты, но это будет продолжением того, с чем пора завязывать. Попробуем данную концепцию принять как истину и на ее базе проанализировать последний «Ринг». Действительно, на этот раз «Ринг» был удивительным. Моя знакомая, журналистка из Ленинграда со счастливым удавлением рассказывала, что ста /!/ болельщикам-ленинградцам оплатили дорогу и проживание в гостинице. Такого еще не бывало! В студии можно было увидеть не только профи-музыковедов и композиторов, но даже представителей популярнейшего андеграунд-журнала «Урлайт». Рок-Москва выставила против Рок-Ленинграда, пожалуй, самых самых сильных бойцов. Совершенно антикоммерческий, обреченный на элитарность "Вежливый Отказ" — по сути дела удивительное явление в отечественной музыкальной культуре. ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ можно назвать "учеными рок-н-ролла". А может быть, это даже и вовсе не рок? Стоп — позвольте! А собственно, что это? Рок? Ярлык, цвет, качество, время, пространство? И кто решает рок или не рок? Кажется, сами музыканты этот вопрос для себя давно исчерпали. Они просто играют, не задумываясь о том, как это называется. ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ живет в "своем удивительном мире, и кто вправе его упрекать за то что они уходят от пресловутой действительности. Тем более, что уйти от нее никак невозможно. Это не уход, это, говоря словами Марочкина — отстранение.

Группу ЦЕНТР долгое время уличали в музыкальном мажорстве, хотя я до сих пор не могу понять что это такое. То ли хорошо играть — мажарство, то ли жить в достатке. Василия Шумова, лидера ЦЕНТРА атаковали злыми вопросами. Он невозмутимо отбивался и был прав, хотя бы в том, что играет по-настоящему хорошую новую волну с русской подоплекой и в рамках "мировых стандартов". Конечно, любителей "Ласкового мая" и "Черного кофе" /что для меня, кстати, равноценно/ неудовлетворит нон-конформизм Шумова, но тех, кто понимает музыку не как гарнир к досугу, тронули "Тургеневские женщины" ЦЕНТРА.

Главным украшением и силой «Ринга», конечно же, стали ЗВУКИ МУ. Сценическая мистика Петра Мамонова, его артистизм не укладываются в формулу слов. Создаваемый ими образ — визуальное уродство. Чужая омерзительность подчас заставляет обратить внимание на собственную дерзость. Но вернемся к московской концепции. "Любовь несмотря ни на что"? Что это? После общения со "Звуками му" даже через телеэкран хочется пойти и тщательно вымыться.

"Дайте мне стакан водки и я сделаю то же самое" — сказал невежда, глядя на Мамонова.

"Реклама патологии — ужаснется психиатр.

"Великое искусство" — отвечу я. Никто не равнодушен, а это важно.

Ленинградские музыканты своим появлением на «Ринге» развеяли шаблонное представление о социальной направленности рока "северной Пальмиры". Уж если возвращаться к "московской концепции, "то на «Ринге» должны были быть, скорее ДДТ, АЛИСА, НОЛЬ или кто там еще — «по-социальней», но оттого, что играли ДЖУНГЛИ, хотелось по-хорошему раслабиться и любить все и всех.

Утверждают /и «Сдвиг» тоже/, что большинство ленинградских рок-музыкантов пренебрегает исполнительским мастерством, делая упор на злободневность текстов. Если так, то ДЖУНГЛИ идут вразрез с большинством, оставаясь музыкантами высокого класса. Может быть, таков тактический замысел — вместо зубасто-кричащей рок-банды от ленинградского клуба выставили именно ДЖУНГЛИ, не думаю, что они играли с Москвой в поддавки. Вообще же, после этого «Ринга» показалось, что между московским и питерским роком никогда и не било «возни». Кажется, ее придумали околомузыкальные «насекомые», которые даже искусство пытаются поставить на лыжи скользской политики.

После выступления ИГР хотелось сказать: ну звучат, ну волна, ну и что? У ИГР на «Ринге» гораздо интереснее получались ответы, чем исполненные ими песни.

ИГРЫ на «Ринге». Фото В. Магницкого.

АВИА без Антона Адасинского, по телевизору, не клипово, а живьем — просто агитбригада, среднего качества. Предвидя ярость поклонников, добавлю — нравятся мне антивиавцы, оттого и требователен к ним.

И еще одна мысль преследует меня до сих пор. Телевидение — отличная реклама для артиста, но она же может погубить. Если ЦЕНТР где-то как-то мелькал — в "Сельском часе" и в других передачах это еще куда ни шло… ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ и ЗВУКИ МУ — впервые. А вот

АВИА очень часто и с одними и теми же песнями… Конечно, один раз крутнут — ничего, несколько раз — обеспечат шлягерную жизнь. Но перекрутишь — начнется аллергия. Вспомните "Миллион алых роз", «Барабан» к другие. Дело даже не в том, что песни те были пустыми. Закрутить можно и хорошие песни и сделать тем самым группе дурную услугу. Почему же при таком разнообразии нашего рока мы на экране изо дня в день видим одни и те же лица? Конечно же понятие о «совке» у каждого рок-региона свои… "Музыкальный ринг" вырос на порядок. Теперь на нем не решают вопрос "быть или не быть?" Решают «есть». И — "Что и какое будет сейчас и дальше?" Опасное дело — "живой ринг", переволновались, наверное. И не раз растеряно Т. Максимова думала за что взяться за синтезатор или за «рубильник». В былые времена на" Ринге" бились по 4–5 часов, а в эфир шло сорок минут… Времена меняются. Увидим ли мы ГРАЖДАНСКУЮ ОБОРОНУ, ДК, а когда увидим, то наверное, получим ответ на вопрос: что можно считать роком, а что нет.

В.П

ПОСЛЕСЛОВИЕ:

Во втором раунде «Ринга» выступили «ЦЕНТР» /Москва/ и «ИГРЫ» /Л-д/. Как известно, победа досталась москвичам. Этот удивительный факт оставим на совести телезрителей тех городов, которые имели возможность выступать в роли судей.

Да, Васе Шумову — лидеру «ЦЕНТРА», пришлось изрядно попотеть, когда ленинградцы начали свой штурм вопросами. Как участник четырех «Рингов», могу вас заверить, уважаемые читатели, что такого накала борьбы за микрофон мне видеть не приходилось! "Бессодержательность текстов", "спекуляция именем Тургенева", этакий "интуристовский вариант русской песни" — все это нашло отражение в вопросах ленинградцев. Наверное кому-то показались нетактичными вопрос "о фарцовке", мой вопрос о "простоте на уровне песен советских композиторов" /хотя тексты песен «ЦЕНТРА» еще скуд-нее, чем тексты популярных советских хитов типа "Светофор зеленый" или «Льдинка» /,но если нас, непрофессионалов, поддержали Нитинский, Кальварский и даже бунтарь Фрадкина, то… остается лишь руками развести и еще раз удивиться победе московской группы "ЦЕНТР".

Мы не удержались и перепечатали кусочек из статьи С. Магницкой /"Комсомолец" 11 марта 1989 г./ с тем чтобы сказать, — дело не в том, что у ЦЕНТРА на французской фирме «Барклай» вышла пластинка. "По сообщению Севы Новгородцева 18 марта: "Конверт пластинки представляет бескрайние российские просторы по которым идут юноша и девушка с букетом цветов, идут взявшись за руки. Их лица светятся неподдельным счастьем, какое бывает достижимо, только при социализме. Поражает выпуклый, живой и явно не мелодиевский звук. Сразу видно, где записано". Севе, конечно, видней, то есть слышней. Мы же через сипы и хрипы послушали Васино «Навсегда». Все это к тому, что «недозрелый» леонтьевский «Светофор» с текстами Шумова сравнивать нельзя. Хотя бы потому, что есть тексты «совок», а есть и ассоциативный словарный ряд. Вспомните избитое "улица, фонарь, аптека…" Словом, обвиняют Шумова несколько незаслуженно, как нам показалось…

ДЖУНГЛИ

Снимок начала 88 г.

Филателистам на заметку!

Новую марку (почтовую) выпустил в этом году художник Фима Мусаилов.

Номинал почтовой миниатюры с учетом девальвации наших денежных единиц, а также в виду кропотливости ручной работы, несколько завышен.

Офорт. (в натуральную величину)

ЗОЙКИНА КВАРТИРА

Любопытно — извинит мне Михаил Афанасьевич столь наглое заимствование заголовка? Речь-то о другом… И квартира не Зойкина — потому как Зойка не хозяйка, а кошка… К тому же беременная… Но Зойка-то в разговоре с "таинственным иностранцем" Александром Зандером уча-ствовала? Участвовала. И весьма активно — мяукала, тыкалась в ладони носом и отыскивала себе местечко по-удобней…

— Понимаешь, главное — говорил Алек Зандер /он же Саша Старцев, он же редактор "Рокси"/ — главное, чтобы каждый занимался своим делом. Своим! И занимался настолько хорошо, насколько это вообще возможно. А Ленинград сейчас напоминает 18-й год, а еще больше — 29-й: пошли доносы, расклады, мы — левые, мы — правые… Ну просто не хочется в это вписываться. Потому я «Рокси» пока не выпускаю. Мне кажется лучше помолчать пока…

— Саша, от БГ «Рокси» перешел в твои руки. Мы читали об этом в «Авроре» /напомню для читателей номер — третий за 88 год/. С кем кроме Гребенщикова ты работал потом?

— Да, заниматься журналистикой, писать статьи мне жутко понравилось. И были хорошие люди, с которыми мы работали, но потом один женился и жена из него всю сперму вытянула. Что тут скажешь? Обычная сука и все тут. Другой стал заниматься диссертацией, третий занялся диск-жоккейством. Я это не в осужденье говорю, нет. И как-то вдруг так получилось, что остался один я. Я писал, писал, мне это все больше нравилось, потом появился Джорж. Понимаешь, я главный редактор в том смысле, что на мне, лежит принцип организации материала, я же пишу колонку редактора. Ну и куча других обязанностей — фотографии, например, достать или обеспечить заработок машинисткам. Я не помню чтобы кто-то редактировал статьи. Только однажды пришлось сокращать две иногородние статьи — одна была на 12 листов, другая — на 8.

У нас редко принимаются единоличные решения. На мне лежит компоновка материала, обычно такая — интервью — статья, интервью — материал, то есть все свое написали, а Саша думает как это лучше поставить — вот и все редакторские функции. Суть в том, что каждый имеет право высказываться так, как он хочет, то есть редактура минимальная.

Может быть, на моем месте хотят видеть более удобного человека, более конфортного, что ли… А такие люди есть. Если ты меня спросишь как я к этому отношусь, то я отвечу… Знаешь, однажды Ринго Старру задали вопрос: "Ринго, как вы относитесь к группе АББА?" Ринго твердо ответил: «Никак». Я — так же — никак.

— Одни упрекают «Рокси» в академизме, другие… другие любят и ждут очередных номеров. А ты… ты не "ввязываешься в драчку". Так когда же читатели увидят «Рокси» № 15?

— Думаю, к 90-му году я выпушу следующий номер, если ничего не помешает. А упреки… Меня, например, то есть «Рокси» регулярно поливают грязью в «Урлайте». И на здоровье и очень хорошо. Поливайте. Пусть люди читают и разбираются сами. Я ввязываться не хочу: не желаю в полемике повторять 20-ые годы: ты — правый уклонист, я — левый уклонист. Рок-партии, которою возглавляет Илья Смирнов, кажется, что они обладают монополией ни истину. И рада бога. Давайте каждый заниматься своим делом. Пусть будет все как будет. Здесь, в Ростове я вижу то же самое — эти хорошие, эти плохие, эти крайне левые, а мы — мы оппозиция.

А «Урлайт», кстати, очень хороший журнал. Я читал последний номер и мне там понравилось интервью, несколько статей. Интервью с Бурлакой, например, хотя тут и вступают в силу личностные отношения. Но между нами нет жесткой конфронтации, и, живя в одном городе, мы прекрасно понимаем, что делаем общее дело. Да, Ленинград некогда представлял бурю в стакане воды, но чем дальше, тем больше — Цимлянское водохранилище. И журнал я не выпускаю сознательно — увязнуть не хочу. — Кого бы ты отметил как журналистов?

— Мне откровенно интересно читать Липницкого, хотя у него в последнее время к Ленинграду какое-то злобное отношение. Меня это немножко задело.

Точно так же мне интересно читать Илью Смирнова. Я считаю — это блестящий журналист, хотя он более политик, чем рокер. Впрочем, в этом ничего плохого нет. В последнем номере он проделал блестящий анализ нашего режима.

Вообще же, непрерывная потребность искать врагов среди своих мне чужда. Если кому-то это не чуждо пусть они этим и занимаются.

— "Урлайт" писал, что оргкомитет мемориала памяти Саши Башлачева предложил ЗВУКАМ МУ выступать без басиста /Саша делает движение означающее "как вы меня достали!"/. А я позволю себе напомнить читателям, что Липницкому было отказано в выступлении по причине появления в «Рокси» "грязной сплетни" о Башлачеве. /Саша, мне не удалось прочитать этот номер «Рокси», в чем там дело?

— Да дела-то, собственно, нет. В статье Липницкого была мысль о том, что все мы не прочь… И Саша Башлачев тоже не был трезвенником. Вот и все. И из-за чего такой сыр-бор, мне абсолютно непонятно. Может быть мы теперь возьмёмся утверждать, что, и Высоцкий не пил?

— Что ты думаешь о создании единого рок-журнала?

— Я категорически против централизации. — Что ты думаешь о другом единении — рок-федерации?

— Вот сейчас она как бы создана. Хорошее дело, что и говорить. И что? Что нибудь изменилось?

— Твое определение рок-журналистики?

— Это тяжелый, собачий труд — журналистика. Последнее, что я делал — интервью с Андреем Макаревичем. /Видеозапись его вы могли видеть на лекциях Саши Старцева в Ростове — прим. ред./. С 76 года я ходил на концерты Макаревича, но лично знаком не был. Познакомились в Свердловске, решили делать интервью, работали с ним два дня. Ну за два дня-то можно человека разговорить. Вобщем, черновик интервью получился в 32 листа, а после сокращения всяких там «а-а», «э-э» и прочих глупостей — 12 листов. Это нормальное, вобщем-то интервью. Сначала, конечно, идет приглядка: а, ты, вроде, журналист, независимый, а, ты, вроде, Макаревич… А ты, вроде с Борькой знаком? А с какого года?… А с 78-го. А-а. А как тебе такой-то концерт? А вот так. А-а. Уже понятно. Девушкам в журналистике проще — они или сразу друг понимают, или не понимают вовсе.

У Цоя брать интервью — дикий труд, хотя мы и знакомы с 82 года, и он знает, что от меня никакого говна ждать нельзя.

Мне сравнительно просто говорить с панками. Ты же знаешь, что у Свиньи папа в Швейцарии, а у Рикошета — главный режиссер театра. Гены такие, что если ты подвалишь и начнешь:

"А че, ребята, попанкуем?" тебе просто набьют морду. А если с ними разговаривать нормально, то можно говорить о чем угодно; то можно говорить о Бердяеве, о СЕКС ПИСТОЛЗ, да о чем угодно — они все читают, все знают.

Должно быть доверие, это, наверное, для интервью главное. Тогда не подразумевается, что вот сейчас говорим, а потом принесешь мне на подпись. Хотя, конечно, лучше предварительно показать — просто, чтоб без накладок. И во многом интервью — результат личных отношений. Удачное, конечно, интервью. Вот с Шевчуком у меня нет личных отношений, и если надо будет делать интервью, то я лучше об этом скажу Игорю Леонову или Джорджу. Доверительность — в первую очередь.

Вопрос: — Начинающих, в первую очередь, интересуют гонения…

— Прямых угроз не было, но вот подозрительно долго я не мог устроиться на работу — одни проколы. Нет, мне не говорили — погодите, мол, Черненко умрет — все будет нормально.

А вызвав, говорили, так: "Александр Витальевич! Ну зачем вам это надо? Вы же образованный человек!" Я отвечал: "Так интересно же! Мы же не про политику, а про рок-музыку пишем!"

Вопрос: — А что тебе, как редактору «Рокси» "вменялось"?

— Ставили в вину три вещи: пропаганда панк-рока. Это началось с разгромной статьи про ДК, которую я написал. Такое говно, такое говно! А само упоминание ДК для них — крамола. Я говорил: да вы же почитайте, мы, же их не пропагандируем! Да, мне не нравится эта группа. Ну и что?!

Второе — пропаганда религии. Вот де Гребенщиков у вас, и христианин и дзэн-будист!

Третье: всякие, нехорошие слова типа «жопа»; «срань»; «срач», других безобразий мы избегали ставя три точки после «х». Удивительные люди! Да занимаемся мы роком — да на здоровье же! У вас же ДС на голове,"Память", Латвия, Эстония. Так Нет же!..

— Как ты оцениваешь другие журналы, кроме «Урлайта»? Например «Зомби», «РИО», "Ауди-Холи"?

— "Урлайт", кроме всего остального, очень красиво оформлен. «РИО» — блестящий справочный материал. Если мне когда-то надо будет отыскать какую-то дату, какого-то концерта, я пойду и возьму ее у "РИО".

"Зомби" мне приходилось реже читать, чем «Урлайт». В «Зомби» много видеоинформации очень классно, с оттяжкой сделанной. Но… Но там пишут какие-то вещи… Вещи, направленные, сделанные для своей внутренней аудитории, своей тусовки. Это заморочки и намеки, понятные только своему кругу людей.

У меня сложилось впечатление, что второй ростовский журнал — «Рок-око» чем-то напоминает "Зомби".

Приходилось еще видеть буклет «Зомби», просто роскошно изданный, блеск! А по содержанию… По содержанию я ничего не запомнил.

"Ауди Холи" делают профессионалы и это чувствуется. Содержание наполовину скучно и к тому же половина журнала посвящается группе ХОЛИ, которая вообще из себя ничего не представляет.

— Саша, ты — автор "Музыкального эпистолярия" Авроры. И, даст бог, когда-нибудь появится и музыкальное приложение. Отпадет ли надобность в машинописных журналах?

— Вот вышел альбом Юры Наумова. В «Рокси» рецензия появляется через два месяца, в «Авроре» через шесть. «Рокси» читают тысячи, «Аврору» десятки тысяч. Нет, я думаю все это будет существовать наравне. И один всесоюзный журнал, будь это приложение к «Авроре» или еще что — не заменит рок-клубовских журналов.

— Как обстоит коммерческая сторона "Рокси"?

— Никак. Дохода с «Рокси» — на один раз напиться и все. Раньше было здорово — машинистки печатали за контрамарку в рок-клуб. А теперь — шеститысячные залы — АЛИСА, ДДТ! Да машинистка пойдет и купит себе билет и не будет корпеть над перепечаткой стостраничного «Рокси»! Давай исходить из ситуации нищенства — ты выпускаешь журнал. Я выпускаю журнал, он выступает на сцене, Наталья переводит статьи. И никто из нас не получает за это ни копейки! А если ты заработал копейку — сразу крики — стыдно, неприлично, омерзительно! А если не одну копейку, а четыре? Фу, гадость, да? Отчего? Да оттого что исходят из философии нищенства. А я считаю, что за свой труд человек должен получать деньги. И если ты мне возразишь, значит я крупно не прав.

Вот так мы и поговорили. А за это время, кошка Зойка, оказывается тихо-мирно родила. Забилась в пододеяльник и произвела шестерых, кажется. Вобщем, ответила делом на призыв Алек Зандера заниматься каждому своим делом.

Один котенок Зойки под названием Алек Зандер отправился в Ленинград, на житье к Саше Старцеву.

УРА БУМ-БУМ! МАЙ 1989 г.

LIGHT НЕЗАВИСИМОЙ ПРЕССЫ

Light /лайт/ - свет (англ.)

Галина Пилипенко

26 мая г. Сыктывкар

Голой Новости оказалось недостаточно. Хотелось подробностей. Еще бы — виднейший независимый журнал УРЛАЙТ больше издаваться не будет. О подробностях мы решили расспросить Илью Смирнова и Сергея Гурьева — двух людей, прославленных "Комсомольской правдой": "Давно мозолят им (активу и членам московской рок-лаборатории — Г.П.) глаза "рыжий Сергей", "человек с квадратной головой" — Илья, которые, прикрываясь справками об умственной неполноценности, ставят палки в колеса рок-движению". ("Перевертыши" Б. Земцов. 26 апреля 87 г. "КП").

Последняя совместная «акция» Ильи и Сергея — интервью радиостанции «Свобода», которое, кажется, так в эфире и не появилось.

Теперь на вопросы они отвечают порознь. Соединившись с Москвой по телефону, от Ильи я получила ответ краткий: "Ничего странного не произошло — просто переменился состав редакции — это естественно — в «Огоньке», например, тоже люди меняются. Следующий номер УРЛАЙТА скоро выйдет".

Подробности я получила от Сергея, с которым встретилась, когда уже вышел первый номер "Контр культ УРы".

С.Г. — Начнем с того, что у нас сложилось прекрасное разделение труда. Смирнов давал политическую основу, я занимался эстетическим оформлением материала. По идее у любого замечательного архитектурного строения должен быть каркас и должен быть декор и, как правило, один человек довольно редко совмещает в себе способности творить и то и другое. У нас прекрасно получалось: Смирнов создавал идейно-философско-политический каркас, может быть, неизящный по своей сути, но достаточно мощный и конструктивный, а я, наоборот, делал такой спонтанно-импровизированный декор на уровне стилистики и на уровне отдельных идей периферийного плана, которые как-то расцвечивали структуру журнала. Про нас так и говорили: Смирнов — это мозг УРЛАЙТА, а Гурьев — стиль УРЛАЙТА. Потом стало оказываться, что идейная платформа декора, из которой декор органически вырастает, имеет несколько другую, громко говоря, гносеологическую природу, нежели идейная платформа Смирнова. И вот в УРЛАЙТЕ на последнем этапе стала появляться определенная эклектика, то есть и Смирнов развивался, и я развивался, но Смирнов стал останавливаться в своем идейно-философском развитии. Это мой субъективный, конечно, взгляд — каркас стал приобретать окостеневшие формы, а мои спонтанно-импровизированные устремления приобретали все больше и больше завихрения. И в результате образовавшихся ножниц я стал чувствовать, что мой декор все больше и больше требует иного каркаса, чем Смирнов на данный момент. Ну и все это наложилось на исторический процесс: на то, что, по-моему, сейчас в нашем андеграунде наступил совершенно другой этап, для которого какие-то смирновские постулаты, очень ценные и актуальные для этапа, скажем 83–88 годов, сейчас потеряли свой смысл. И кроме того, в журнале появился третий лидер — Саша Волков, образовавший со мной и Смирновым редсовет и у него тоже со Смирновым начались трения, и в итоге мы пришли к расколу.

А формальным предлогом послужили наши с Волковым, с одной стороны, и Смирнова — с другой, расхождения во взглядах на ряд ключевых материалов, которые сейчас составили как бы цвет нашего первого номера "Контр культ УРы". То есть, изначально № 7 УРЛАЙТА, так называемый, то, что было после УРЛАЙТА № 6/24 мы делали вместе и это наш совместный номер, и то, что Илья пытался растиражировать как УРЛАЙТ № 7 и то, что получилось как "Контр культ УРа" № 1 — эти материалы мы замысливали как единый седьмой номер УРЛАЙТА. Но Смирнов напал сразу на несколько материалов: "108 статью" Серьги он просто объявил нечитаемой и непрофессиональной — это формально, на самом деле он так резко против выступил оттого, что в статье Серьги содержалась революционная — для нашей рок-критики и актуальная для всего нынешнего этапа — идея о том, что русское андеграундное мировоззрение (условно обозначим так) и мировозрение, связанное с идеями дем-движения или советского культурного либерализма 60-х годов — то, что Смирнов представлял как одно целое, на самом деле резко противоположно друг другу, корни у них разные, и вот сейчас наступает полная поляризация.

Смирнов, конечно, эту идеи принять не мог, потому что она разрушала его идейный базис и, по-моему, именно по этому, не заявляя этого вслух, он так резко выступил против "108 статьи". Он был против и "Наверное, что-то случилось" Левы Гончарова и против интервью с Сергеем Летовым и против моего интервью с Ниной Волковой — все эти материалы он обвинял в том, что они, якобы, в себе содержат… вернее, ничего в себе не содержат, кроме рекламы Сергея Жарикова, который является деятелем «Памяти» и поэтому заслуживает того, чтобы его имя любой ценой было вычеркнуто из истории. И, хотя в деятельности Жарикова последнего времени довольно много безответственной гнусности, все не так однозначно, как это хотел бы представить Илья общественности. То есть в интервью Сергея Летов говорил о Жарикове очень важные вещи, кто читал журнал тот, наверное, помнит, что он отмечал — для Жарикова главное — мифотворческий эксперимент и пока как бы горбачевщина не стала приобретать эскалацию, Жариков смеялся над советским мифом. После того, как советская мифология стала уже общим местом и под него стали смеяться все — и официальная пресса и так далее, Жариков в поисках нового какого-то стрёмного, шокирующего и эпатирующего массы в новых исторических условиях, пришел к обыгрыванию мифологии «Памяти» — гораздо более опасная, гораздо более близкая, на грани фола игра, действительно опасная тем, что сейчас он выпустил свой "Рок-н-ролл на Руси" в «Сдвиге» и широкие народные массы могут принять это за чистую монету, и действительно решить — какие гнусные эти евреи и Каганович еврей и вообще их резать надо — хотя для Жарикова это — моделирование мифа.

Смирнов же стоит на том, что такую точку зрения нельзя пропагандировать и надо объявлять, что Жариков — это «Память» и от него надо держаться подальше. Этот принцип ведет к поверхностному анализу как Жарикова, так и социо-культурной ситуации в стране. Сейчас вообще можно заметить, что, если брать консервативный и демократический лагерь, то исследование каких-то духовных проблем современности у консерваторов даже в том же "Нашем современнике" однобоко и тем не менее, как это ни парадоксально, более глубоко, чем более широкое, плюралистическое, но поверхностное все-таки исследование спектра проблем демократии.

На эту тему можно говорить долго, но все это привело к тому, что создаваемое мной и людьми, вычленившимися вместе со мной теперь в «КонтркультУРу» и то, что делает Илья, стало не дополнять друг друга, а взаимоисключать. И помимо электрики стали возникать всякие уродливые диссонансы и, собственно, потому мы и расчленились на два автономных рок-самиздатовских космоса.

— Вы делили название?

С.Г. — С названием произошла довольно сложная история, потому что Смирнов справедливо считал и не скрывал ни от кого, что УРЛАЙТ периода 89 года фактически делают три человека — он, я и Саша Волков, тем более, что руками Саши Волкова делалась фактически вся продукция и макеты всего последнего иллюстрированного периода. Дизайн, макет и профессиональный подход к полиграфии и принесли журналу славу и огромный резонанс. Волков, по-моему, изобрел замечательный принцип контраста — какой — то шалавый, динамичный, непричесанный, радикалистский, импровизированный, веселый рок-журнал издается с таким красивым, классическим, продуманным макетом. Восемнадцать номеров, вышедших до появления Волкова — это мутная, слегка криминальная легенда и вся слава того периода издания, который мы со Смирновым делали вместе с 85-го года не в последнюю очередь восходил к разгромным статьям в "Комсомольской правде" — именно они парадоксальным образом журнал и раскрутили. То есть популярность принес нам типографский УРЛАЙТ, вышедший 25-тысячным тиражем, который был конфискован, порублен, но часть тиража таллиннские рабочие спасли, он пошел налево и наводнил страну. Так вот, смирновских материалов в этом номере всего процентов двадцать. Тем не менее, когда выяснилось, что журнал разделяется, Смирнов заявил, я, мол, не могу запретить вам издавать журнал с названием УРЛАЙТ, меня это не волнует потому, что из редакции вы ушли. На самом деле из редакции-то ушел он. В редакции же было восемь человек, пять из которых сейчас работает у нас, два человека, не примыкая открыто к Смирнову, пытались после раскола усидеть на двух стульях, и мы от этих людей отказались, и в результате они остались с Ильей. То есть из редколлегии нас никто, никоим образом не исключал. Тем не менее, Илья сказал, что название он оставляет за собой, "а вы делайте, что хотите". Мы, естественно, не могли уподобиться ласковым маям и миражам, в бесчисленном количестве кочующим по стране, тем более, что без Смирнова у нас и журнал-то стал получаться с другой концепцией. Мы считаем, что, если условно придать будущему УРЛАЙТУ тираж в три тысячи и «КонтркультУРе», то боюсь, что проект Смирнова будет сильно раздут в силу популярности названия прежнего УРЛАЙТА. Ну что Илья сделал, то он сделал — он и не посчитался с нами, перешагнул через годы нашей совместной работы, но не убивать же его за это. Бог с ним.

П.Г. — В «Рокаде», где участвуют Илья и Марина Тимашева, одна из статей оценивает позицию УРЛАЙТА, как фрондерскую, "УРЛАЙТ заходит так далеко влево, что рискует высунуться справа", "а в оценках своих вместе с водой выплеснул и целый детский сад"…

С.Г. — Статья содержит ряд смелых выпадов против советской эстрадной мафии, поэтому Рита Пушкина выпустила ее под псевдонимом. И так как Пушкина профессиональный, филармонический человек, она пытается защитить идеи совкового псевдопрофессионализма от андеграундной критики. Отношение Марины и Ильи к этой проблеме, на мой взгляд, далеко от изложенного в статье. И поэтому нельзя говорить, что Смирнов сотрудничает в «Рокаде». Марина, действительно, входит в творческое и деловое ядро, которое издает журнал, Смирнов же более осторожен — он даже "Время колокольчиков" не согласился выпустить под фамилией, он справедливо боится, что открытое, а не потаенное участие в этом проекте может бросить на его имя тень. Действительно, смешно — Илья, сделавший себе имя на бичевании конформистского, полуэстрадного рока, затем начинает зарабатывать деньги в издании, возглавляемом человеком, написавшим текст "Люблю волчок — забаву детства". Поэтому Смирнов держится от «Рокады» на расстоянии, тем не менее "Время колокольчиков" там опубликовано и он предлагал свой материал об экономике рока; наверное, если выйдет второй номер «Рокады», который неизвестно где находится, там будет эта статья и сложится такая немножко скандальная ситуация.

П.Г. — «Рокада» издана на "средства автора", меж тем автор этот так и не обозначен. Или это «псевдоним» складчины?

С.Г. — Невероятный нонсенс — чтобы издать «Рокаду» двухсоттысячным тиражом на свои средства, нужно было вложить несколько миллионов. На мой взгляд, чисто какая-то юридическая натяжка, способ решения конъюнктурных задач, которые потребовались «Рокаде», чтобы увидеть свет. Надпись буквально реальное положение не отражает — я так думаю.

П.Г. — «КонтркультУРа» продюсирует "ДВР"…

С.Г. — Нельзя сказать, что мы продюссируем: в «ДВР», есть формулировка "паблиш кортэсе" — то есть "публикуется благодоря". Смешно говорить о саморекламе, но с самого начала это был альтруистический проект.

"ДВР" стал попадать в столицу, начиная с шестого номера, и вот, пока приходили 6, 7 и 8 номера — все, кто в наших кругах его читал, считали едва ли не лучшим самиздатовским журналом — очень цельным, очень продуманным, с андеграундной полиграфией, со своими дизайнерскими заморочками и так далее. Тем не менее журнал выходил тиражом 15–20 экземпляров и ни малейшего резонанса, достойного своего уровня, не имел. Потом Оля Немцова появилась в Москве — позвонила Волкову на предмет встречи, и я приехал на волковскую квартиру ночью — был потрясен, что вот приехал редактор журнала, аж из Владивостока, который она делает своими руками и все такое. Потом между нами возник некий астральный контакт, произошло определенное завихрение мозгов, потом пошли чистые реальные шаги — мы с Волковым отчасти за свой счет, отчасти за счет редакционной кассы полетели во Владивосток, протусовались с местными художниками, продумали макет, чтобы сделать издание на нашей полиграфической базе.

Я там жил на невероятном острове в Тихом океане. И там произошла веселая история на уровне аналогов, связанных с кооперативом "Ант".

На острове Попова с очень чахлой растительностью, потому что все время дуют холодные ветра, нормальные деревья не могут вырасти, есть фактически три группы населения — какая-то научная база тихоокеанского отделения академии наук, на которой обитают всякие хиппистские научные сотрудники, затем — консервный завод, не имеющий отношения к культурной динамике острова и гора, в которой живут так называемые вояки. Остров — закрытая зона, средний человек туда ездить не может. И вот получилось так, что у вояк на горе — она оцеплена колючей проволокой под током — сухой закон. А у хиппи на научной базе гигантское количество технического спирта, необходимого для научных нужд. И как-то раз какие-то хиппи гуляли по склону горы, собирали какие-то ягоды и встретили с той стороны солдатика. И выяснилось, что у вояк есть ненужные, использованные корпуса ракет, из которых научные сотрудники могут делать батискафы.

Ну а воякам, соответственно, нужен спирт. И они решили наладить материальный обмен: 5 литров спирта равны корпусу ракеты. И под покровом ночи стали устраиваться экспедиции: хиппи крались с огромными бутылями к условленному месту у колючей проволоки, а навстречу к ним пробирались солдаты, таща корпуса ракет.

Страшный скандал произошел незадолго до моего появления на острове. Очередная экспедиция меняла 20 литров на 4 корпуса. Четыре корпуса были получены, спирт отдали, хиппи потащили корпуса к себе. Вдруг, со стороны одного хиппи, который, обливаясь потом от тяжести и отставая от всех, плелся где-то в хвосте, раздался отчаянный крик: "Суки! Наебали!".

Оказалось, что подлые вояки подсунули ракету с полной боевой начинкой. Видимо, не нашлось лишнего корпуса, а спирту очень хотелось…

Несчастные хиппи, матерясь на склоне горы, выковыривали боеголовку из ракеты. Ужасно люди намучались!

Вот такие происходят инциденты на Тихом океане.

П.Г. — Я понимаю, что ты — "не средний человек", но как ты проник на остров?

С.Г.(довольно улыбаясь) — Левым катером!

П.Г. — Остался ли в УРЛАЙТЕ Непахарев?

С.Г. — Непахарев почти никакого отношения к УРЛАЙТУ не имел. Первоначально он оформлял «Зеркало», «Ухо», потом втянулся в свою группу "Новые унылые" и, несмотря на все полпытки Смирнова привлечь его к сотрудничеству в новом УРЛАЙТЕ, Юра говорил: "Ну, Илья, у меня своя группа, свое дело" и изредка давал свои рисуночки, а дизайном и оформлением журнала занимался исключительно Волков.

П.Г. — Дай определение концепции "КонтркультУРы".

С.Г. — Мы с Волковым выработали понятие — провокативный радикализм. Наверное, этот термин отражает существо вопроса. А стилистика, с помощью которой реализуется эта новая, скажем, идеология — спонтанная эстетика. Как раз на эту тему мы и рассуждаем в триалоге с «ДВР» (см. «КонтркультУРу» № 1): о революционной роли эссе, спонтанности и так далее для нашей рок-прессы.

П.Г. — «КонтркультУРа» № 2 снова будет пронизана эротикой?

С.Г. — Опасно повторять однажды найденные приемы. Шаги к вершине пика и постоянное нахождение на пике — вещи принципиально разные: тип переживания процесса становится совершенно иным и деятельность совершенно иной. Поэтому эротики меньше, но будут неожиданные находки.

П.Г. — В «КонтркультУРе» тоже не будет редактора?

С.Г. — В редсовете — трое: художественный редактор — А.Волков, литературный редактор — С.Гурьев, концептуальный редактор — А.Серьга и еще пять человек — редколлегия. Культ личности — штука опасная. Хотя реально получается, что решение принимают Волков и я. Пока эта система действует, потому что нам удается идти на компромиссы. Как будет дальше — посмотрим, сейчас внутренних противоречий нет.

П.Г. — Мне казалось, что Серьга — это твой псевдоним.

С.Г. — Родители Серьги, действительно, живут в городе Гурьеве. Корни семейства восходят, если я не ошибаюсь, к брежневской партийной мафии и при Андропове их в Москве должны были убить и вот они, чуть ли не сменив фамилии, сбежали в город Гурьев. А Серьга затасовался в московском андеграунде. Живет на положении бомжа. Длинный, лиричный, задумчивый, волосатый, созерцательный, философичный человек с грустными глазами. Человек, способный умереть с голоду, как Пиросмани, несмотря на то, что все его друзья будут пытаться поддерживать его как элементарно продуктами, так и материально. Но он человек настолько отрешенный от конструктивной жизни, что случиться с ним может что угодно. Мы стараемся его беречь.

П.Г. — В анонсе следуещего номера обещается любопытная штучка "Илья Смирнов и Артем Троицкий: анатомия конфликта".

С.Г. — Да уж. Во всяком случае, после анонса Троицкий прислал свою версию анатомии конфликта… с целью напечатать ее в "КонтркультУРе".

П.Г. — Верно ли, что распространение «Сдвига» № 1 приостановлено из — за судебного процесса: Юрии Непахарев против журнала? Вот и статья Марины Тимашевой "Художник вместо прокурора" появилась ("Экран и сцена" 24.05.90). Говорят также, что Илья Смирнов доверенное лицо Непахарева в судебном процессе против "Сдвига".

С.Г. — Более того, Илья Юру и подбил подать в суд. А статья Марины, видишь ли, она по-своему уклончива. Хотя бы в том, что ни разу (!) не называется автор статьи — Жариков.

СИДЯ НА БЕЛОЙ ЕРУНДЕ

Галина Пилипенко

Можно вместо эпиграфа цитату? Да? Спасибо. Тогда — "Пока этого не будет, мы будем слышать песни, подобные тем, которые поет ансамбль из Уфы с вызывающим «дустовым» названием ДДТ: В небе радуга висела, А на ней свинья сидела И осоловевшим оком Свысока на всех глядела.

Но и эти упражнения в глупости бледнеют и кажутся детским лепетом рядом с вот таким текстом, который пропагандирует ансамбль «Зоопарк»: И нам всем нужен кто-то, Кого бы мы могли помучить, Покалечить или даже убить…"

Так писала "Комсомольская правда" всего-то пять лет назад. Возможны варианты. Например, не прошло и пяти лет, как легендарный Майк Науменко — лидер «Зоопарка» приехал с концертами в Ростов-на-Дону. Или — и пяти лет не прошло, как Майк выпустил на «Мелодии» пластинку "Сидя на белой полосе". Но как там ни исчисляй, Майк, все-таки, добрался до нашего "уездного города Н", а также акустическая гитара ("сколько лет?") ДК бытовиков, в народе известный более, как "Лунькин клуб". Можно еще эпиграф? Последний? Нет, не из «Комсомольской», из жизни. "Вопрос-записка из зала: "Майк, вы сейчас на каком небе?" Ответ: "Я сейчас на вот этой белой ерунде сижу" (и показывает на куб, где он, действительно, сидит)".

Ну вот и все эпиграфы. Теперь вопросы и ответы.

— Майк, вот Михаил Борзыкин в интервью Троицкому говорит: "За год пребывания в рок-клубе мы успели разглядеть, что к чему. Многие иллюзии рассеялись. Я понял, что это не храм, а контора, причем, достаточно коррумпированная. Картина была нарисована по трафарету. Существовала элитарная тусовка — «Аквариум», Курехин, «Зоопарк», «Кино», — которую администрация рок-клуба обеспечивала всем необходимым". Ты бы мог прокомментировать эту ситуацию?

— Это, как бы тебе сказать… Я не хочу говорить про Мишаню, что это ложь… Миша у нас страшный революционер и страшно ультра-левый. Понимаешь, всем было одинаково плохо, никому ничего не обеспечивалось. Это ему так хотелось бы думать. Он очень не прав. Он считает себя глубоко обиженным человеком — жизнью. На самом деле было одинаково плохо. И когда нас шпыняли так, что ему и не снилось, он тогда пешком под стол ходил. Я бы не хотел ни в какой мере его обижать, потому что он получил свою порцию ударов по голове, но, чтобы АКВАРИУМУ, КИНО, Курехину и нам все обеспечивалось — я такого не припомню.

Майка дополняет Александр Старцев:

— Майковский ответ ты получила. Если хочешь ситуацию — 84 год. Фестиваль. ТЕЛЕВИЗОР — лауреат. ЗООПАРК — статьи в «Смене», "Комсомольской правде" и все остальное.

Майк: — В последний день, кстати, где мы А уделали…

Старцев: — Результат опроса публики — АКВАРИУМ — второе место, ЗООПАРК — первое место, ТЕЛЕВИЗОР — тишина…

Майк: — …мы по фестивальному топу — не лауреаты, да нам это и не надо, просто обидно, по-человечески.

Майк, Старцев: — И все это слова, оттого, что… Выключи диктофон, не для печати — мы расскажем…

Щелк. (…)

— Еще вопрос, "по Троицкому", теперь уже из книги "Снова в СССР": Майк является одним из самых созерцательных, ленивых и непрактичных людей своего круга."… Если бы ты встретил Троицкого, что бы ты ему ответил?

— Так я с ним знаком. Не скажу, что друзья или еще как, но лет девять знакомы. «Созерцательный» — не знаю, не мне судить. Что я лентяй жуткий — это я подтверждаю. И что я абсолютно непрактичный человек, тоже подтверждаю.

— Вчера ребята на концерт приносили твои пластинки "Сидя на белой полосе" — они уценены с рубля двадцати до шестидесяти копеек. Ребята хотели получить автограф. Ты бы оставил автограф на своей уцененной пластинке?

— Так я и давал автографы…

— Это больной вопрос…

— Нет! Нет, потому, что, если в Ростове они уценены, то в Ленинграде их нет вообще — раскуплены.

Просто «Мелодия» — это фирма, где идиот на идиоте и идиотом погоняют. Нет, чтобы выпустить однажды пластинку нормальным тиражом — нет, они выпускают один раз тираж, который раскупается, потом выпускают второй раз таким же тиражом, который тоже раскупается, тогда выпускают третий раз и, естественно, он раскупается уже не очень хорошо. Ничего обидного в уцененной пластинке нет, это просто их коммерческая тупость какая-то. Мне было бы обидно, если бы первый тираж не раскупили.

Старцев: — Аналогичная ситуация била с ИГРАМИ и ТЕЛЕВИЗОРОМ. Их пластинки лежат в магазинах Ленинграда.

— Ты посвятил Саше Башлачеву песню. Сейчас говорят, что, если бы еще при жизни к Саше были внимательней хотя бы друзья, то есть, элементарно, человеку негде было переночевать…(как говорят). Нет ли у тебя вины, что ты что-то не сделал для него?

— Никакой вины у меня нет. Потому что мы не были друзьями. Так, встречались в каких-то городах, в основном, в Москве, о чем-то разговаривали, песни друг другу пели…

Я не сделал для него ни хорошего, ни плохого. Да и, наверное, не мог сделать ничего.

— Одна из твоих песен посвящяется музыканту, ты заинтриговал, заметив, что посвящение конкретно. Но, по тексту, посвящение неконкретно и не боишься ли ты неконкретностью этой обидеть других или всех музыкантов?

— Почему неконкретно? Вполне конкретно, только я не скажу, кому она посвящается. Но конкретность и на важна — это очень простая вещь — у половины людей в мире есть друзья, которые просто тебе в спину ножик засадят, будучи твоим лучшим другом. Такие люди есть и никуда от них не денешься…

— Твои вещи идут по описательной линии, ты даешь картинку, не направляясь вглубь. Вот «Гопники», например…

Старцев: — Про «Гопников», попрошу!

— Да, «Гопники», кстати, написаны после прочтения романа товарища Старцева и товарища Дидикина "Полет на черную планету". Саша — вдохновитель, в общем-то. В этом научно-фантастическом романе… ну не сильно научно, конечно, и полуфантастическом, есть планета Гопников. Так что темой я обязан Александру.

— Майк, в творчестве своем ты традиционен, не хотелось ли тебе иногда поэкспериментировать? Ну, не как ЦЕНТР, но поэкспериментировать, в общем-то?

— Ну, у Васьки Шумова свои заморочки, а я люблю классический рок-н-ролл, традиционный. У нас есть эксперименты, например, мы играем псевдорэггей. Ну, белый рэггей изначально псевдо. Настоящий рэггей могут играть только люди с Ямайки…

Есть утяжеленные вещи, не скажу, что хард-рок, но утяжеленные. Так что у нас есть эксперименты. И в фильме, который мы сейчас делаем, будет чисто инструментальная музыка.

— Со времени "Белой полосы" прошло немало времени… Собирается ли ЗООПАРК записываться?

— Музыка к фильму выйдет отдельным магнитоальбомом. Суть в том, что мы просто не хотим писаться в плохой студии: нам сейчас меньше, чем с 16-ю каналами и не управиться. Если раньше мы писались у Тропилло в два канала — два по два — то сейчас требования возрастают. Не хотим выпускать откровенное фуфло. Надо сделать так, как оно должно быть.

Старцев: — С Донских и двумя девушками-вокалистками был сделан концертный вариант записи, на ужасном звуке, на аппарате МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, в моно, но ведь отличная же программа была! Просто не нашлось человека, который прилепил бы две картинки-обложки и выпустил ее как альбом.

А чтобы заниматься студией, нужен человек. У ЗООПАРКА его сначала просто не было, а потом был обормот.

— Фильм, в котором ты снимаешься, имеет детективный сюжет?

— Сложно рассказывать сюжет, но нет, он не детективный. Скорее, веселый идиотизм. Про то, как мне в моих пяти ипостасях хреново живется и как мне что-то постоянно мешает. И как я мечтаю о другой жизни. В другой жизни я то шпион, то звезда рок-н-ролла, то герой-любовник со сценой повешения в конце. Моя партнерша по фильму, прекрасная женщина, в которую я влюбляюсь, берет и просто вешает меня среди цветущего сада.

— Она вамп?

— Она сначала такая совершенно прекрасная дама, ее играет профессиональная актриса, в красивом платье 18 века, такой кадр, я бы сказал, в традициях лучших русских художников, лучших русских времен, а потом она просто вешает меня и все…

Должны были закончить фильм в марте, но Александр Васильевич Киселев выдал нам еще два месяца. Главная роль писалась в расчете на меня. Фильм должен получиться веселым. Будет ли он показываться у нас, я не знаю, но Бельгия, Голландия и ФРГ купили его на корню.

— Ты до этого снимался в кино?

— В «Яххе» Рашида Нугманова. Сняты были две наши вещи, осталась, правда, одна. И «Яхха», кстати, понравилась мне больше, чем "Игла".

— Так «снял» Соловьев «Ассу» с «Яххи» или не "снял"?

— Есть моменты, есть… Я понимаю, о чем ты говоришь…

Старцев: — Погоди, Майк, ты можешь не знать. Понимаешь — Нугманов из Творческой школы Соловьева. Одна тусовка. И Соловьев держал сценарий Нугманова полтора года, прежде чем выпустил "Ассу"…

Майк: — А мне Рашид говорил…

Старцев: — А он не может пока что… Рашида прямо спросили на пресс — конференции, когда он представлял «Иглу», и он замялся: да нет… я не знаю… Понимаешь, он ушел от ответа! Понимаешь — ушел. И это сразу почувствовалось…

— Майк, Гелдоф свое отношение к деньгам выразил следующим образом: "Деньги, заебитесь!" А ты как?

— Знаешь, самую замечательную фразу по поводу денег сказал Юра Ильченко, если тебе не знакомо это словосочетание, то это гитарист МИФОВ, МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, ленинградского ВОСКРЕСЕНЬЯ, так вот он сказал: "Я ненавижу деньги, но в них нуждаюсь."

— Вот все газеты опубликовали пресс-конференцию, посвященную появлению у нас "Радио Сайленс"; скажи, Гребенщиков кокетничает, отвечая?

— Выключай эту штуку и я объясню. Но не для печати…

Щелк…

ДИАГНОЗ: ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ

"восточный синдром" — пишется только с маленькой буквы и в кавычках! Если продолжать в том же наукообразном ключе, то был и «вирус» по имени Костя Битюков (один курс музучилища по классу фагота и один курс филфака местного пединститута), который внедрился в группу «Экслибрис», репетирующую в Магаданском ДК профсоюзов. Состоял «Экслибрис» из студентов музучилища, а играли они то, что и положено играть бурым под руководством своего преподавателя — джаз-рок. Играли, видимо, неплохо, даже были на Хабаровском джазовом фестивале, хотя вряд ли такая версия джаз-рока обрадовала бы Майлза Дейвиса.

"Вирус" же производил разрушительную работу: приносил слушать «Кэн», Иноу, Харолда Бада… В конце концов студенты начали от нечего делать и отчаяния, тайком, ночью, в свободное от джаз-рока время, импровизировать-репетировать с Битюковым. Играть такую музыку публично в 1986 году а Магадане не было тени возможности…

В декабре Костя попал с нервным, хм, срывом, хм, в больницу на три месяца. За это время в корне изменилась ситуация — назрело рождение Рок — клуба. 21 марта состоялся I Магаданский Рок-Фест, где выступил «Экслибрис», и одновременно дебютировал «вс». Если учесть, что Костя вышел из больницы 18-го, премьеру можно считать блистательной, — работоспособность вообще одно из основных качеств этой группы. Даже самые крутые «металлисты» были поражены в самые сердца «Куклой» (фраза из нее "…перевязанный скотчем…" была очень модной в том сезоне…) Состав на месте: К.Б. (гит., вок.), Андрей Неустроев (вок.), Саша Пономарев (гит.), Женя Валов (бас), Юра Хотенко (перк., ритм-программер).

После феста тайные репетиции становятся явными для дирекции ДК и перед «двурушниками» становится недвусмысленная дилемма. Ребята, уже изрядно ослабленные «вирусом» и потрясенные «синдромом», дружно последовали за Битюковым на… просторные и еще не прогретые солнцем улицы Магадана (кому угодно, может провести параллели с Гамельном…). Кроме улиц есть еще комната Кости в квартире № 13.

Чуть позже к «вс» присоединился выпускник магаданского же музыкального училища Володя Бовыкин (сакс). В мае-июне группа записывает первый альбом у Кости дома, — благо, его родители уехали в длинный северный отпуск. Альбом получил название "Студия 13" (см. номер квартиры), в нем уже проявилась вся сила ансамбля — строгая четкая игра, необычные гармонии, «фантастические» тексты, словно лучем выхватывающие куски той реальности, что глупее абсурда. Некоторый поп-оттенок, по-моему, придавали альбому вещи А. Неустроева. 

В начале июня проходит крайне сумбурный II Рок-фест, после которого Неустроев и Бовыкин уезжают в Питер на поиски более благоприятной почвы для «вс», чем холодные гальки Магадании. Юра Хотенко уезжает на заработки на Чукотку. Остатки «вс» репетируют с барабанщиком "Миисии: Антициклон" Олегом Волковым. Из состава по финансовым причинам уходит ритм-программер.

В сентябре «вс» квартетом выступает на Камчатке в фестивале "160-й Меридиан" вместе с легендарным "Д-ром Тиком". Триумф магаданского рока.

В ноябре — выступление на I Дальневосточном Рок-фестивале в Хабаровске. После него — пиратские гастроли во Владивостоке.

"Студия 13" на всякий случай была послана на конкурс «Авроры», а на улице давно уже снег и лед, — и души музыкантов начала леденить безысходность.

И среди этой ужасной зимы пришло теплое (сам щупал!) письмо Рок-дилетанта, — дышать стало легче. Следуют разноплановые события: в марта уходит Е.Валов, апрельские гастроли в Сусумане с Юрой Хотенко на басу, с марта по май записывается довольно забавный демоальбом "Клуб местной промышленности" (название здания, где расположен МЦ и Рок-клуб), раскрывающий философию брызгунцев: в Магадан, но не в «вс» вернулся А. Неустроев.

В мае Костя украсил собой весьма живописную, хм, и представительную, хм, магаданскую делегацию наблюдателей на 6-й Ленинградский Рок-фестиваль. Следствие: в августе возвернулся в Магадан Вова Бовыкин.

В сентябре 88 записывается настоящий второй альбом — "С ключами на носу" — в составе: С.Пономарев (гит.), Битюков (гит., пение, т. сакс), В.Бовыкин (бас, а. сакс), О.Волков (уд., пение). Мне этот альбом кажется вершиной творчества "вс".

Намечались некоторые предложения и гастроли, но в ноябре Битюков неожиданно заявил, что в этом составе «вс» больше работать не будет. Причины — творческая неудовлетворенность и этические претензии к одному человеку — не назывались вслух, но в воздухе висели. Последовал период безвременья, во время которого Пономарев и Бовыкин объединились с "Миссией: А" в довольно забавный проект "Папа КипаРис", а Костя, забив окна своей новой (после размена с родителями) квартиры № 32, предавался рисованию и размышлениям о более альтернативных путях реализации своих видений и мыслей.

Но кушать им хотелось всем и все сильнее, поэтому когда в пределах досягаемости появилась синица (предложение озвучить конкурс "Нагасакская красавица"), «вс» возобновил репетиции, пригласив на барабаны друга юности Сашу Сандианова.

В квинтете (с Хотенко и Сандиановым) «вс» аккомпанирует красавицам, зазывая противоречивые оценки зрителей — делая и то и другое даже в Новогоднюю ночь.

Потом подошли приглашения на Киевский фестиваль альтернативного рока (или что-то в этой роде), на фестиваль в Комсомольске Амурском, в турне по Сахалину. Первый оффер как-то не вышел. В Комсомольске и Сахалине «вс» играл с переменным успехом. «Переменность», отмечу, не всегда была виной «синдрома». В одном месте сахалинские комсомольцы, пригласив группу, как-то упустили, что им нужен аппарат… Это, правда, апогей, но в результате — за два месяца всего шесть концертов. Такие дела. Не облопаются родные мои лауреаты. Впрочем, организация концертов, в чьих она руках и т. д. — это тема для многих статей. Поэтому не буду расписывать ужасающие картины полуголодного существования магаданских рок-музыкантов.

Вернусь к собственно музыке. Главное достоинство творчества «вс» — прямо осязаемая визуальность. Песни очень похожи на ожившие картины Хоана Миро, пришедшие в движение статичные безглазые фигуры Де Кирико. Это не пересказ содержания каких-то картин, но именно визуальное мышление. Остается пожалеть, что пока не нашлось возможности снять видеофильмы по песням "вс".

Музыка группы раскидывает свои сети в область не-рока Берна и Бада, пересекает на цыпочках вброд "теплую струю" Б. Иноу. Корни поэтического дерева тянутся в творчество Хармса и Воннегута, — явлению не ставится диагноз, не выносится приговор, но лишь подчеркивается уродливость явления путем абсурдного смещения акцентов.

Мил моему сердцу «синдром» еще и потому, что (как кажется мне) эти песни восстанавливают нить искусства, уничтоженную в 30-е годы. Восстанавливают процесс развития, начатый обэриутами, Татлиным, Родченко, Мосоловым. Мне кажется жизненно необходимым для всей нашей израненной в кровь культуры связать все ее нити, найти все ее корни. И горько мне, когда по любому поводу роют подземный ход через Атлантику, хотя достаточно прогулки, скажем, в Витебск…

Однако возникла у меня другая тема… увлекся, — видно, пора заканчивать.

"восточный синдром" наверняка не одинок в своей работе, но послушать его и посмотреть стоит не только из-за его происхождения. Кажется, такая возможность появилась у европейцев в СССР. 28 июня «вс» должен выступать в Подольске. В июле, предположительно — в Питере.

Как бы там ни было — ОНИ, с гитарами у ВАС, в Европе. Ваши шансы дать собственную оценку этой группе увеличились неимоверно! С чем я Вас и поздравляю.

Как у Вас насчет иммунитета?.. к магаданскому гениальному авангарду с элементами "жестокого индустриалия"?

1989 Д-р Лонгхза 

саксафон

я придумаю новые слова и сыграю их тебе на саксофоне у тихого ручья средь ивняка чтоб достучаться до тебя я придумаю новый танец чтобы танцевать с тобой под шепот ветра в мокрых дюнах в стеклянных брызгах моря чтоб говорить с тобой я уйду к центру пустыни я скроюсь как улитка в раковину я спрячусь как змея в песок потухнет небо и звезды опустятся в море но ты услышишь только саксофон

ветер

брось камешек в море разойдутся круги и все стихнет и сколько не бросишь побегут лишь по водам волны сбрось камень с души расскажи мне про танец света спой мне негромко про то где ночуют ночи но вновь почему-то я слышу о мертвых травах сонных долин о шествии буйных троллей и пять своих пальцев растопырив как ветви он парит в интерьере шум нервных аккордов не унять ему как не старайся жестким взглядом проникаешь ты в сердце тайны хмурым утром обрастаешь плащом тумана и как будто понял я тебя с полуслова но слова исчезают с приходом солнца свежий ветер не умеет лгать

реквием

опрокинут кувшин капли янтарного масла на носочках черных туфель стой окрашенный синим на фоне желтых гардин в ослепительно ярком свете обезумев книга порхает в эфире круша насекомых в несбыточное поезд идет в несбыточное ты построил стены для дам из прочного камня до самого синего неба дама пишет на стенах картины статьи заголовки письма и книги жалованный БОЛЬШИМ НАРОДНЫМ СПАСИБОМ вооружившись сажей и мылом следом за нею следом за нею масло лениво лезет с ботинок струйкой вливаясь в жерло кувшина куклы неистово хлещут поклоны а за спиною гордо вытянут кукиш кукиш уныло смотрит на книгу ту что в эфире крушит насекомых что же чудесно завтрак с грибами и перьями эму жрет незнакомец серебренной вилкой сумасшедшие пилоты садятся в кабины камни взлетая устремляются в небо беспечные малютки поливают баобабы а мы по-прежнему стонем гимн первому встречному воем реквием незнакомцу

12 VOLT

Вечный жид Агасфер, граф Калиостро, космические скитальцы Румфорд и Ларвеф, все они — воплощение извечного человеческого стремления объять необъятное.

Космополитизм и отсутствие пространственных и временных ограничении — необходимые условия объективности.

"На всякого мудреца довольно простоты" — эта русская пословица с присущим «великой» нации холопским сарказмом очень точно отражает отношение масс к некоторым индивидуумам, стремящимся впихнуть в 14 миллиардов клеток человеческого мозга "необъятность объективности" и "объективность необъятности" или, хотя бы, в крайнем случае, что-нибудь одно.

"Песни всех времен и народов" — так называется недавно вышедший магнитофонный альбом ростовской группы "12 Вольт", как бы в пику то ли простоте, то ли мудрости, веками накапливаемым нашим народом и в настоящее время хранящимся… Насчет мудрости, правда, точных сведении нет, наверное, это держится в секрете, а вот простота всегда у всех под рукой.

"Умняк тащишь! Будь попроще", — посоветовало бы графу Калиостро среднее арифметическое жителей 1/6 части суши, если, конечно, между ними могла бы состояться беседа.

"Да пошло ты!" — просто и мудро ответил бы граф Калиостро среднему арифметическому и резко свалил бы куда-нибудь в Нидерланды, пока его не размазали по такой хроно-синкластической спирали, какая ни Румфорду, ни Воннегуту не снилась в самом страшном сне.

Кстати, слова «сон» и «мечта» в английском языке обозначаются одним и тем же словом: «dream». "Я мечтаю о тебе" — первая из "Песен всех времен и народов". Довольно часто группы при записи альбомов или дисков пользуются таким нехитрым приемом: ставят первой либо самую сильную, либо наиболее легко воспринимаемую вещь, чтобы с самого начала заинтриговать потенциального слушателя с расчетом на то, что последующий материал будет восприниматься уже по инерции. "12 Вольт" не пошли этим путем и не потому, что приберегли что-то "на десерт". Просто в альбоме все вещи достаточно ровные как по музыкальному, так и по текстовому содержанию. Неторопливое течение равнинной реки мелодично переносит слушателя от одного островка к другому, ненадолго выплескивая его разомлевшее тело на нагретый летним солнцем золотой прибрежный песок, затем снова подчиняет его своей власти и влечет в голубую даль легко и покойно, лишь изредка встряхивая уютную шлюпку на синкопированных порогах и перекатах ритм-секции. Мягкие и умиротворяющие аккордеонные пассажи в стиле «фольк-попс» вызывают в перегретых мозгах смутные очертания вологодского резного палисадничка и тамошних аборигенов, танцующих «ламбаду». Виолончель и back-up vocal, перешедшие к Диме Катханову по наследству от Марка Болана, ласково поглаживают барабанные перепонки любителей «Аквариума», а ритмический рисунок и мелодика песен ублажают изысканный слух поклонников таланта Дэвида Бирна и группы "Talking Heads". Чуть прикрытые тонкой вуалью таинственности причудливые сюжеты навевают откуда-то из глубины подсознания поток мыслей о "бренности и тленности", берущий начало в правом полушарии головного мозга, плавно протекающий вдоль позвоночника и постепенно заполняющий всю периферийную нервную систему до кончиков пальцев рук и ног. С первой же вещи четко прослеживается явная эротическая направленность текстов: "мужики, моющиеся в бане" вызывают вполне естественное сексуальное возбуждение, легкий зуд в паховой области, и, как следствие, непроизвольную эрекцию во время прослушивания, а у молодых людей, не имеющих возможности жить нормальной половой жизнью ввиду отсутствия партнеров, — учащение ночных поллюций.

Есть и немного мистики: алчущие любви уши Ван Гога заставляют судорожно креститься выживших из ума еще до Ленина старушек-баптисток и, словно архимедовская "Эврика!", выталкивают из нирваны самых махровых кришнаитов, обычно вылазящих из нее только по пятьдесят вторым понедельникам, а улетающие на юг пятаки захватывают внимание всех, серьезно интересующихся НЛО, полтергейстом, хатхи-йогой и проблемами эмиграции из Советского Союза.

И через весь альбом протянута мягкая лирическая нить, связывающая отдельные номера в композиционно и концептуально единое произведение, логически завершающееся отбытием авторов на Марс, но ощущение чего-то необъятно-космического появляется с первых же минут и не оставляет слушателя до самой последней песни, постепенно подводя его к развязке. Собственно, любая из первых семи вещей может стать стартовой площадкой для полета, но в каждой из них раскрываются все новые и новые побуждения, толкающие индивидуума на растворение в космосе и осознание объективной необъятности Вселенной и необъятной объективности воздействия этой самой Вселенной на личность, если, конечно, таковая имеется в наличии.

Кстати, Вечный Жид просил передать огромный привет и наилучшие пожелания участникам группы "12 Вольт", что я с удовольствием и делаю, пользуясь предоставленной мне возможностью.

Нидерланды

Я любил Нидерланды, но родился на юге России, тосковал по каналам, но засушен в степи, Южно-русский Чикаго, ожиданье Мессии. Неизбежные бойни в предвкушеньи войны, Я любил испугаться и все до конца перепутать: влажный ветер с вокзала и выдох толпы, похоронные марши, если хочется плакать, саксофонские песни, если хочется жить. Я любил Нидерланды, но родился на юге России. Я бреду по каналам, неприметным в степи. Южно-русский Чикаго не дождется Мессии — он его не заметит в этой степи.

Кто б мог подумать

Восхитительно медленный вечер, легкий ветер и запах вина, танцы, танцы под звуки баяна до упаду и до утра. И прекрасное женское тело проступало сквозь платье едва-едва я смотрел, как под звуки баяна танцевала в тот вечер она. Баянист все играл да играл на баяне, да ногою по полу стучал и стучал. Бесконечно кружились над нашими головами звезды… Но случайностей много на свете, чудесами природа полным-полна, так случилось, что на рассвете эту девушку я провожал. Мы прошли мимо парка и сквера, удивляясь, как ночь коротка. Назову тебя девушкой, девушкой Верой Ах ты Вера, как ты хороша! Баянист все играл… И мы шли, улыбаясь печально: как бы много нам жизнь не дала, все равно — нам покажется мало. Ах ты, Вера! Надежда моя!

Я мечтаю о тебе

Я мечтаю о тебе — теплой и раздетой, я мечтаю о тебе и весной и летом, я мечтаю о тебе, лежа на диване; посмотрев на мужиков, моющихся в бане. Я мечтаю, чтобы ты, голая и злая, мне на плечи взобралась, да к ушам — ногами! Я мечтаю, чтобы ты, голову погладив, громко крикнула: "Вперед! Чуешь, смерть за нами?" Я мечтаю, чтобы я превратился в лошадь, пролетел через поля и упал на площадь. Я мечтаю, чтобы ты умирала первой, я мечтаю о тебе — и живой и мертвой.

Правое ухо Ван Гога

Я — правое ухо Ван Гога, я кладбище слов, мне так сыро и скучно лежать под землей. Я мог бы стать лучшим подарком глухому, я мог бы стать сыном тебе, я мог бы, наверно, работать шпионом, я мог бы стать частью тебя! Я лучшее ухо Ван Гога, ты знаешь меня, по рисункам и фильмам должна меня знать. Я буду лежать под стеклом в мавзолее, я мог бы украсить музей, я стану изящной закладкой для книги — вложи меня между страниц! Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви! Я — лишнее ухо Ван Гога, я помню твои поцелуи и холод стального ножа. Позволь мне навечно запомнить твой голос, прошу, что-нибудь говори! Я буду внимательно слушать и слушать, вдохни в меня новую жизнь - Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви!

Мы гуляем по улице

Мы гуляем по улице, заходим в кафе, на улице солнышко, в кафе темнота, но мы будем стоять, мы будем молчать, если длинная очередь, то до утра. Я тебе покажу два места в углу, попрошу занять и там посидеть, в такой толпе о чем говорить? И лучше, конечно, помолчать одному. Я хотел рассказать, как я одинок, что такая, как ты, мне сумеет помочь, но в такой темноте о чем говорить? Хотя мне так страшно молчать одному. Затем мы поедем к тебе домой, я сяду на диван, ты помоешь полы, я прочитаю все, что можно читать, а ты, где возможно, вытрешь пыль. Затем, как всегда, я вою, как волк, и тут ты решишь, что мне пора, я попрощаюсь, надену пальто, пойду домой, чтобы выть до утра…

С.А. Медведев /Д.Б. Катханов 1990/ "Песни Разных Времен И Народов" Ростов н/Д

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ НА БЕТОННОМ ПОЛУ

"Безбожный мир, безбожные безумцы!

Вы пиршеством и песнями разврата

Ругаетесь над мрачной тишиной,

Повсюду смертию распространенной!

Средь ужаса плачевных похорон…"

А.С. Пушкин. Пир во время чумы. 

Есть в Ростове-на-Дону ничем не привлекательный парк Строителей. Днём здесь выгуливают добрых и сытых домашних собак. По-вечерам парк напоминает заброшенное кладбище, а выставочный павильон — урбанистический «замок» из стекла и бетона, в котором никогда не бывает выставок достижений строителей. Ну какие у нас достижения? Что показывать? Серые бетонные плиты из которых городят "шедевральные хоромы для народа?"

Однажды, на стеклянной двери павильона появилось объявление-афиша весьма нетипографского происхождения: Каракэ-сан из японского календаря, расположения неполагающегося и подпись:

"Студенческий клуб РГУ и товарищество "Искусство или Смерть" проводят праздник имени Великой Египетской царицы любви Клеопатры. В программе: Товарищество "Искусство или Смерть" с энваронметром "Любовь не бросишь мордой в снег апрельский", "Заозерная школа" с акцией "Ховайся!", выступление музыкальных групп и сообществ: «Электролена», "Пекин Роу Роу", "Театр менестрелей", «Карма», "Там! НЕт ничего", а также загадочные убийства, сеансы массового психоза, мороженое, напитки, танцы, случайные связи. Еще театр 69 и пр. и пр.".

И в «замок» хлынула толпа людей и пожилых девушек, распугивая своим видом завсегдатаев парка. Были они предельно и беспредельно разные — в шинелях, потрепанных кожанках, в котоне, пластмассе, золоте и фольге, лысые и волосатые.

"Искусство или смерть?" — однажды подумали они и выбрали искусство, от которого даже смерть отступает улыбаясь и превращается в молодую особу хиппующего вида. Художники и музыканты, выброшенные обществом на "помойку", известные своими скандальными рок-концертами и выставками авангардиских холстов в помещении кооперативного "М"-"Ж" превратили свое аутсайдерство в веселый праздник нон-конформизма и эпатажа. Приехавшей за клубничкой перестройки прессе, радио и ТВ здесь было скучно. Никакому красному числу календаря фестиваль Клеопатры не принадлежал, а артисты и художники давали такие интервью, что даже сама "царица гласность" «коллегу» Клеопатру не залитовала бы.

Улыбается женщина с микрофоном в руках и спрашивает: "ЧЕго вам не хватает, ребята?" Нестройный хор голосов отвечает: "Сексу и вина!" Парень в костюме Че Гевары отвечает: "Какой к черту секс, такой дубняк, что и самогоном не выгонишь. Вон даже веселые чудовища любви на полотнах посинели."

Местный пожарник /"Пожарник" — существо метафизическое" — объясняет публике Тимофей/ устроил "конец света" ровно за пол часа до начала Мира, Веселья, Любви и Музыки. Но, как известно, злые силы отступают не только в сказках и пожарника убедили вернуть конфискованный свет. Обещанные звезды местного рок-н-ролла испугались жуткой аппаратуры и все того же батюшки "дубняка". Первый день праздника был таким стремным, что даже кости Клеопатры ворочались и матюкались и ветер доносил этот странный звук из далёкого Египта, завывая в стеклянном дворце. Концерт открыли смелые краснодарские рокеры ЧЛЕНЫ СОЮЗА. Стиль героев-членов можно определить словосочетанием "якобы панки". Их сменила занудно-оттяжная ростовская группа стебовиков ЗАЗЕРКАЛЬЕ. Этим день первый исчерпался. "Какой смелый русский народ!" - сказал бы с пафосом один гоголевский персонаж, если бы в этот день в парке выгуливал своего бульдога.

Но чудо! На следующий день проснулась диалектика, все изменилось и потекло. Чудовища на полотнах слегка подрумянились. Из "уголка интима" доносился резвых хохот, посреди зала стояла железная кровать, на ней лежали юные клеопатисты-металлисты. Закутавшись в простыни они сияли от восторга и самодозволенности. Кровать стояла как раз под центральным лозунгом — "Клеопатра! Мы хотим тебя любить".

На сцене играет "кинг кримзон" из Новочеркасска, на мусимах и выварках, слегка похожих на барабаны, лабают грустную шизофрению Роберта Фриппа именуемую «Дисциплиной», только в своей, веселой «интерпретации»… Даешь решен индепендент!

Под кримзонированные звуки на бетонном полу две пожилые пьянчугиженщины показывают настоящий бомж-балет. Все это придумал друг и соратник царицы Клеопатры, случайно уцелевший после ночи любви, художник, музыкант и писатель Тимофей /Сергей Тимофеев/ — высокий, худой, в галифе, зеленых гетрах и двубортном пиджаке довоенного покроя. Он же — скромный но обаятельный конферансье, объявляет лекцию пенсионера — ветеринарного врача. Понятно, что женщин-бомжих можно найти на вокзале, но вот как убедили дедушку ветеринара выступить? Дедушка в шляпе говорил о пользе животных, призывая собравшихся к любви и доброте. Он стеснялся, но говорил от души: "Меня пригласили сюда как врача — ветеринара. Мне сказали, что моя профессия просто необходима здесь…" Говорят, Тима пообещал бомжам винцо, а даже если и так, что в том плохого? Добрый человек Сережка. Бомжи светились от счастья, Раиса Петровна и Галина Леонидовна. Раиса Петровна — в кримпленовых штанах и зеленой юбке поверх, стесняясь берет микрофон. Она поет голосом "прячься Нинка Хаген", поет русскую народную песню, не сбиваясь и не забывая слова. Вот только честно — вы знаете хоть одну песню? От и до? Весь ваш бутафорский панк-совок летел в тар-тарары. Остановите в коридоре университета доцента "экс-научного коммунизма"- интересно, что он споет, если попросить?

Дуло фольк-ветром, стены ежились. Вторая певица из народа ограничилась современным народным шлягером и через пару секунд весь зал орал, подпевая: "Письма лично на почту ношу…" и "Вологда гда гда гда Вологда гда…"

Джазовый хеппенинг группы 3-й ЭТАЖ в стиле белокалитвенского раннего «Чикаго» и поздней БРИГАДЫ СУКАЧЕВА с элементами пролеткультовских и партизанских театров разошелся не на шутку. Хлопцы выносили транспаранты типа: "СПИД — здоровью не помеха". В зал летели деревянные красные молотки: я вспомнил про обещанные таинственные убийства и во время пригнулся. Молоток убил наповал стоящего за моей спиной панкующего дядьку. В это время бомж-балет достиг кульминации. Одна из "королев пивных и вокзалов" попыталась сестъ на шпагат. Узкая зеленая юбка помешала и тогда Раиса Петровна решилась на смертельный номер, высокий класс аэробики — велосипед стоя на ушах. За спиной резвился и хохотал труп панкующего дядьки, сжимая в руках деревянный молот, теперь он напоминал мухинского рабочего, сбежавшего с постамента от партнерши с серпом.

Тотальный кайф тяжелым газом лизал бетонный пол. Танцы бомж-вокалисток взвинтили народ и в пляс рванула даже циничноухмыляющаяся минуту назад мажорная молодежь. Только два омоновца сохраняли фиолетовость своих лиц и сжимали повисшие вниз резиновые дубинки. Тимофей и компания сдержанно и устало улыбались. Народ веселился без тормозов. "Ведь тормоза придумали трусы"

Ким Ир Сен и исполнительница народной песни.

С. Тимофеев. Фрагмент панно.

"Ребята! Не надо ничего ждать. На сцене будет все то, что вы сами решите показать. И вообще все происходит там…" — Тимофеев указал в зал — "Если кто-то хочет почитать стихи или сыграть — продолжал он комкая в руках чахоточный платочек — то почитайте…"

Что и было тут же проделано, а кто-то даже сделал совершенно серьезный доклад о религии и плюрализме. Кто-то рисовал на чистых стендах, кто-то… В Конце-концов детище Тимофея группа ПЕКИН РОУ РОУ — флейта, виолончель, три гитары, барабаны и просто девушки вышла настраиваться.

"Я нюхаю тебя, а ты нюхаешь сирень…" — пел, Тима извиваясь вокруг стойки. Увы, ПЕКИН пока еще явление не музыкальное, но весьма откровенное действо и теплая энергия — признаки будущего. Один художник сказал: "За что бы не взялся Серега все будет в кайф. "Теперь он взялся стать музыкантом и это будет новая эра донской рок-волны.

Предприятию "Клеопатра "удалось остаться несвинченным до конца. Ростовская традиция «винта», наконец-то, нарушена. Праздник истинного, народного искусства был бедноват в смысле оснащения и рекламы. Увы, не было и выставки свободных художников. Афиши о "Днях любви", размноженные на ксероксе, сразу же срывались блюстителями-невидимками. И все же, был праздник и пир доброго безумства среди политической возни, житейской непонятки и пафоса перестройки, рэкета и мандражирования цен. Как живем, — так и работаем, что едим, то и творим.

А деньги на пиршество дали, то бишь по нынешнему «спонсировали» новые люди — американо-советское предприятие /первое/ — "Хад-Дон"

Валерий Посиделов

ВСПОМИНАЯ САШУ

«севаоборот»,

би би си город LONDON. весна 1989год

Ирина Кузнецова: Каким я его знала…

В.Н. /Всеволод Новгородцев/: Добро пожаловать, Ирина, на передачу. Первый вопрос, который я хочу задать, и который, естественно, возникает у всех людей. Люди здоровые, практические спрашивают — что, почему, как может молодой человек в возрасте 27 лет покончить жизнь самоубийством? Был-ли он пьян или болен неизлечимой болезнью! Что его толкнуло на это?

И.К. /Ирина Кузнецова/: Я не могу назвать это самоубийством. Саша совершил этот шаг не для того, чтобы уйти отсюда, а для того, чтобы прийти туда. Он искренне верил, что кто-то там ждет его. Он не упал из окна, он не выбросился, он вылетел. Его тело нашли в 12 метрах от стены нового блочного дома… и остался след в форме большой земляники. На снегу след, как он писал "земляника в окошке"…

В.Н.: То есть это произошло не ночью, это произошло днем?

И.К.: Это произошло где-то в два часа дня…

В.Н.: И он был, по нашим здравым житейским меркам, в рассудке?

И.К.: Да, Саша был в здравом рассудке. Это был чрезвычайно жизнерадостный открытый человек, и жизни он был рад. И он просто хотел уйти туда, он верил, что смерть — это освобождение, что. бренное тело — это броня. Он хотел освободиться, он верил, что его кто-то ждет. Он хотел снять с себя эту броню.

В.Н.: Сейчас, когда Саша погиб, о нем появились статьи, творчество его анализируют, критики раскладывают по косточкам, и вставлять будут, видимо, в хрестоматии. Но Саша ведь перед смертью ничего после себя в бумажном виде не оставил, как я понимаю?

И.К.: Да, он сжег все свои записи, а как таковых, записей его музыки не было.

В.Н.: Поэтому то, что до нас дошло, это скорее случайность, нежели закономерность?

И.К.: Да, это случайные записи.

В.Н.: Я хотел упомянуть это в том смысле, что записи, которые до меня дошли, уже в свою очередь — они все в принципе непрофессионального качества и вот, как ни странно, на основе этих записей, видимо, будут выпускаться сашины пластинки. Его, как явление, грубо говоря, ну проглядели. И то что до нас дошло, может не в лучшем техническом виде, но во всяком случае это дает нам представление о том, кем был Саша, о чем он писал. Что у нас за первая песня сегодня?

И.К.: Первая песня «Посошок».

В.Н.: О чем он там поет?

И.К.: Он… прощается…

В.Н.: Последние строки песни вы записали, прочтите нам.

И.К.:

Наша правда — проста, но ей не хватит креста и соломенной веры — Спаси, сохрани, Ведь святых на Руси, только знай выноси. В этом высшая мера — Скоси, сохрани.

В.Н.: Что за человек был Саша? Ведь ты близко его знала. Что он в жизни был за человек?

И.К.: Саша в жизни был человек очень жизнерадостный, открытый, честный и он хотел всех нас встряхнуть своими песнями, хотел чтобы мы все жили в полный рост.

В.Н.: Если проследить его биографию, откуда все взялось, откуда он появился?

И.К.: Ну Саша родом из Череповца. Учился в Свердловске, окончил факультет журналистики, потом приехал в Питер. Ну и в Питере как было… Началось все это. Песни он стал в Свердловске писать, в Питере вот появилась настоящие его друзья в жизни и его все очень полюбили.

В.Н.: Практически, он был человек неприкаянный. Видимо, и жить ему было негде. Как у него с пропиской в Ленинграде дело обстояло?

И.К.: У него была ленинградская прописка. У него была подруга, у которой он был прописан, хотя, по-настоящему он жил с другой девушкой из Тулы — Настенька, которая училась в Москве и Саша ездил к ней в Москву или она приезжала в Питер. А в августе прошлого года Настенька родила Сашиного сына.

В.Н.: Когда ты в последний раз видела Сашу?

И.К.: В последний раз я видела Сашу дней за пять до смерти. Он зашел ко мне прощаться. Я не понимала зачем он пришел, просто зашел в гости. Я думала он приехал в Питер, мы с ним давно не виделись, просидели весь вечер, говорили даже о чем-то, не могу вспомнить о чем. Саша ночевал у меня, а утром стал уходить и сказал: ну, давай, что ли попрощаемся. Я сказала: зачем прощаться? ты же теперь в Питере, теперь-то увидимся. Он сказал: нет, давай все же попрощаемся. И мы попрощались.

В.Н.: Тебе доводилось когда-нибудь видеть, как он сочинял песни?

И.К.: Да, мы жили под одной крышей довольно долгое время и вообще часто мы с ним виделись.

В.Н.: Часто говорят, что вдохновенье приходит откуда-то извне, что автор не из себя песни рождает?

И.К.: Да, Саша искренне верил, что все, что он поет дано ему свыше, кто-то там наверху дает ему все это. Я помню, как он закончил писать песню и сказал кому-то там наверху: "Спасибо тебе, моя девочка, спасибо тебе за эту песню." Как будто благодарил кого-то там.

В.Н.: То есть есть какая-то невидимая особа?

И.К.: Да, эта невидимая особа была при нем всю жизнь. Я даже как-то спросила его: "Ты любишь Настю?" Он сказал: "мне с ней хорошо, но жена моя там, на небесах."

В.Н.: Был ли он человеком верующим?

И.К.: Наверное был. Он искренне верил в то, что существует вечная жизнь, вечная душа. Верил в эту вечную жизнь, вечную душу.

В.Н.: Был-ли возраст для него — 27–28 лет — каким-то рубежом?

И.К.: Ну мне кажется, что люди, которые умерли раньше 27 лет, ушли из жизни по своей воле, что-то поняли раньше. Ведь 28 лет — это настоящий рубеж в жизни, Саша понял что-то очень существенное раньше и успел это нам сказать.

В.Н.: Связано ли это с каким-то поэтическим рубежом? Лермонтовский возраст?

И.К.: Возраст Джимми Моррисона.

В.Н.: Послушаем следующую песню, называется она "Все от винта!" Может быть пару слов о ней?

И.К.: Он поет о том, что никогда не поздно снимать броню. Что тело — это броня, а смерть — это свобода…

В.Н.: Вот здесь Саша Башлачев поет: "нам нужно лететь". Ты упомянула, что он из окна буквально вылетел, пролетев 12 метров по горизонтали с 9 этажа. Ведь песня написана задолго до его смерти, за полтора-два-три года. И, слушая его песни, мы видим, что в них обстоятельства или даже картина, скажем так — будущей смерти — вырисовывается во всех деталях. Он поет о том, что "зима будет его вдовой", он поет об этих красных пятнах, о землянике на снегу.

И.К.: Даже больше. Он поёт: "мы свои черепа открываем, как консервы по песку расползлись, червями сплелись мысли, волосы, нервы." Он описывает картину своей смерти очень живо и он знал это. Он был певцом своей смерти. Наверное, это великое мужество — знать все наперед и в то же время не уставать делиться радостью.

В.Н.: Да, это нам, смертным, понять, конечно, очень трудно.

Л.В. /Леонид Владимиров/: Этим поэты, как известно, отличаются. Если близко вспомнить — Маяковский. Он во "Флейте позвоночника" писал: "Я часто думаю, не поставить ли точку пулей в своем конце, Сегодня я на всякий случай даю прощальный концерт." А Пушкин написал Ленского, как вы знаете, который перед смертью поет, не поет, говорит, это в опере он поет; это очень свойственно поэтам предвидеть свой конец, это какая-то мистика, но это факт.

В.Н.: Вы упомянула имя Джимми Моррисона. Действительно, есть какая-то связь. Я не большой знаток этой музыки, не берусь утверждать, что там влияние Моррисона, тем не мение, есть что-то мистическое.

Л.В.: Моррисон завещал, чтобы на его надгробьи написали, и так написали в Париже: "Здесь лежит Джим Моррисон — поэт". Больше ничего.

В.Н.: Мы сейчас связались по телефону с отцом Сергеем, который ведет у нас религиозные передачи, с тем, чтобы получить от него духовное наставление на тему о самоубийстве. Мы говорили о поэтическом самоубийстве, и нам нужно духовную сторону этого дела очень, так сказать, выяснить. Речь шла о том, что молодой поэт 27 лет Саша Башлачев, год назад выбросился из окна. И у него было какое-то воображение, во всяком случае, нам недоступное: якобы у него была какая-то невеста и ждала его на небесах. И вот мы хотели бы вас спросить: что по этому поводу православная церковь думает, как она относится к самоубийству?

о. Сергей: Вообще христианство — это жизнеутверждающая религия и конечно, по учению, каждый должен готовиться к смерти, но отнюдь не ускорять момент смерти. Вот бывают такие случаи, скажем четыре человека сидят в лодке, спасаются, пятый человек никак не может вместиться. Он жертвует своей жизнью. Это не самоубийство, это самопожертвование. Это другое дело. Но жизнь вообще — дар Божий. А самовольно решать — это, мы считаем, узурпация роли Божией. Это, в какой-то степени, и отрицание Бога самого, Бога нет, сам я — Бог, сам я решаю. Вот эта проблематика, между прочим, обсуждается у Достоевского в «Бесах». Там есть Кириллов, который, как вы помните, очень живо описывает свои мысли о самоубийстве, как он заменяет как будто Бога. Но в Библии все-таки сказано, одна из заповедей говорит: не убивай, значит и самого себя не убивай. И тут, кроме этого, есть другая заповедь: да не будь у тебя других богов, кроме Меня, кроме т. е. Бога, включая собственное свое «я», так что самоутверждение, которое ведет к самоубийству это, конечно, осуждается, и вот, строго говоря, человек, который поканчивает с собой самоубийством, не получает церковного отпевания. Мы бережно и с любовью относимся к человеку, если можно оправдать, понять, отчего он погиб, особенно если он не владел собой в тот момент, скажем, умалишенный — тогда уже это другое дело. А другие говорят даже более того: любить человека так или иначе, каким бы образом не погребали его, все-таки о нем молиться. Вот, например, у Достоевского, извините, что дважды повторяю, цитирую, у отца Зосимы есть такое место, где он говорит: "Всяк день молюсь". Вообще, о самоубийствах говорит и как бы оправдывает это за любовь — не осердится ведь Христос, конечно, тут преобладает.

В.Н.: То есть самоубийство считается одним из тяжких грехов.

о. Сергей: В самом деле так и есть. Каждый грех может строго караться. Строгое можно иметь к нему отношение, но можно и с милостью, понимая почему произошел этот грех, чтоб не только тот, кто покончил с собой, но и окружающие его, получили какую-то поддержку, какую-то любовь от церкви, забота Христа — это именно о спасении человека.

И.К.: Отец Сергей, Сашин шаг — это было не самоубийство, это было самопожертвование. Он своим шагом хотел сказать нам, что нам ничего не надо бояться. Любой шаг, даже смерть, можно воспринять с радостью. И все мы после его смерти получили заряд творческой энергии, все, и я, и Борис, и Виктор Цой и многие-многие советские музыканты и поэты.

о.Сергей: Я, конечно, не о нем говорю. Не знаю его. И тут, между прочим, то, что вы говорите немножко похоже на то, что Кириллов говорит: он хотел своим самоубийством как-то ободрить людей, дать им духовную силу, мужество и т. д. Но не знаю, думал ли он о Боге сам, был ли верующим человеком?

И.К.: Наверное Саша был верующим, верящим в то, что душа вечная. о. Сергей: Да, да, да.

И.К.: Но по вероисповеданию, наверное, он был язычник. В.Н.: У нас, к сожалению, время подходит к концу… Спасибо о. Сергей, спасибо Ирина, всего доброго друзья…

МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ВРЕМЕН АЛЕКСАНДРА БАШЛАЧЕВА

Гленн Казаков

На Ковалевском кладбище лежит устланная цветами плита с большим портретом, обошедшим почти все газеты и журналы. 23 февраля 1988 года здесь был похоронен Александр Башлачев. А 19 февраля 1990 кандидат искусствоведения из Москвы Марина Тимашева, автор первой в советской прессе статьи о Башлачеве, сидела на табуретке в одной из кухонь северо-запада Ленинграда.

"Разговоры на кухнях" стало таким оккультным словосочетанием в свете недавней тихой, но долгой борьбы с властью, что его истинный смысл до меня дошел позже, чем следовало. Когда я был маленьким, я просто думал, что это сложная и странная русская антисоветская традиция, и люди сидели на кухнях, потому что так было круче или менее стремно. Потом на некоторое время магия кухонных разговоров забылась за делом, а когда у всех ребят моего круга одновременно родилось по ребенку, а родителям ничего не остается, как идти на кухню. Как и новая ступень в нашем старении, это немного меня расстроило, и первый вариант объяснения мне кажется более романтичным. Тем более, что когда ребенок проснулся, мы все же так и остались на кухне, а в комнате хозяин квартиры, редактор «РИО» Андрей Бурлака поставил любимую группу Башлачева ДООРЗ.

Для Марины Тимашевой ДООРЗ — один из ансамблей, с которого началось ее вовлечение в рок-музыку. Накануне этого вечера в качестве театрального критика она побывала на "очень шестидесятническом" по духу спектакле и в этот момент делилась впечатлениями. Она немного опоздала родиться, чтобы быть подхваченной этой, опять магическое словосочетание, культурой шестидесятых и теперь, кажется, слегка жалеет, что многое из нее не может воспринять так близко, как хотелось бы. Зато Тимашеву вполне можно отнести к западным шестидесятникам — эта волна до нас докатилась лет на пять позже, и к началу семидесятых в России появились не только первые ансамбли, но и первые критики. "Машина Времени", МИФЫ и другие группы первооткрыватели, были совсем не похожи на то, что мы привыкли сегодня называть рок-музыкой — в первую очередь по своей виаобразной форме обращения к слушателю и по столь же сейчас непонятному набору образов, идеалов, стремлений.

Все это я уже не застал, и мое представление о том времени зависит от таких людей, как Тимашева и Бурлака. К тому времени, когда я родился, все, что осталось от первой волны русского рока — это фильм «Душа» в кинотеатрах. Естественно, что фильм «АВВА» произвел на меня большее впечатление. Марину передернуло, когда я заявил, что ДООРЗ для меня ретро. Но это так. Группы, исчезнувшие до моего рождения, это не более, чем символы. Экзотика. Сейчас залы заполняет поколение, не знающее, что такое АВВА. Через несколько лет это будет поколение, для которого экзотикой станет наш сегодняшний день.

А 20 февраля был мемориальный концерт в «Октябрьском». На сцене и за сценой находились те, для кого Башлачев — человек, в зале — те, для кого Башлачев — миф. В лучшем случае.

В худшем это были молодые анархисты ("в кожаных куртках, все небольшого роста"). Штурм зала напоминал посадку на автобус в казанском аэропорту — анархисты рвались на Егора Летова. Егор Летов сказал, что они дерьмо.

Когда я родился, панков ловили и убивали. Поэтому панков не было. Поэтому и я не панк, а может, и не поэтому. Так или иначе, панк-музыка проскочила мимо в то время, чтобы вернуться в виде "Гражданской обороны". Та самая неблагодарная часть рок-публики, которая нуждалась на концертах не в музыке, а в стряске, получила в лице Егора прекрасный подарок. Если этот процесс будет нарастать, Егору придется туго. Егор — милый и интеллигентный человек. И матерные слова со сцены звучат совсем не ругательно, а очень грустно. И повторять их не хочется.

Появление на сцене Ильченко заставило вспомнить предыдущий вечер. То, что было двадцать лет назад — это не более, чем то, что было двадцать лет назад. Мог ли тогда Ильченко подумать о более замечательном названии для группы, чем МИФЫ? Трудно предположить, что люди образца 1990 купят пластинку "Бей, колокол!".

Если первая волна русского рока прошла раньше меня, то вторая захлестнула потоком самых разных эмоций. Прошедшее предстает в амнезированной памяти красочными неподвижными кусочками. Первый всплеск, связанный с музыкой — АКВАРИУМ, 10 CТРЕЛ и кабинеты ГУВД. Второй — БЕЗЪЯДЕРНАЯ ЗОНА, КИНО, возглавляемые колонны химико-технологического института на первомайской демонстрации и допросы в КГБ. Третий — НОЧЬ и ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ, ночь, лето и любовь. Музыка была крепко связана с жизнью. Звучит музыка того времени — и сразу видишь тех людей, те улицы. Почему-то все, что касается воспоминаний о первой половине восьмидесятых, ярко залито солнцем. Это то солнце, которое светило всего три года и больше никогда не взойдет.

Сейчас журналисты, да и вообще все, кто имел к этому отношение, на разные лады хвалят вторую волну русского рока. На самом деле они хвалят свою молодость. И это был не социальный заряд той музыки, феномен, который они изучают. Это наша жизнь была такая. Мы жили, питаемые неосознаваемыми силами, и слушали то, что было модно. И те, кто живет сейчас, делают то же самое.

Я никогда не ставил себе цель изучать русскую рок-музыку. Это все равно, что изучать окружающих людей. Некоторые из них исчезают, некоторые становятся звездами, и тогда на них удается посмотреть только издали. Андрей Бурлака говорит, что это ужасно неприятная черта у русских музыкантов — чувствовать себя звездами, не умея толком ни играть, ни сочинять музыку. Но, если есть рок-н-ролл, то кто-то должен быть звездой рок-н-ролла.

Лишь Владимир Шахрин, очевидно, посчитал скучным для себя становиться звездой, имея для этого все данные. Я до сих пор продолжаю относиться к нему не как к музыканту, а, скорее как к человеку, с которым года три назад связывало совместное участие в какой-нибудь небольшой афере. А, может, действительно, что-то связывало, сейчас разве вспомнишь?

Зимой 1987 я был а Зеленограде, а на флэт меня помогла вписать Инна Желанная. За день до этого мне ставили ее блюзовый альбом с прекрасными песнями. Долгое время об Инке не было ничего слышно, пока она не появилась в передаче "50 на 50" с вариацией, использующей русские традиционные напевы.

Две веши, которые она исполнила в «Октябрьском», были из той же серии. Показываться ей на глаза я не решился.

Концерт в «Октябрьском» был акустическим, и выяснилось, что почти никто не умеет играть на гитаре, и особенно Слава Задерий. Странно. На пьянках этого заметно не было. А Башлачев был шаманствующим акустическим гитаристом. Все пишут о том, какие гениальные у него стихи, а осенью 1987, когда я увидел его на сцене в первый раз, меня поразила именно его игра. Прежде, чем начать новую песню, он несколько минут вгрызался в гитару, чтобы слиться с ней. Боль его гитары доходила до слушателя сразу. Боль стихов — постепенно. Когда я осознал красоту его поэзии, Башлачева уже не было.

С какого-то момента начинается время, когда все, чем заражает музыка, остается внутри и никуда не уходит. Боли, собранной из всех услышанных композиций, постепенно накапливается столько, что реальные воздействия из жизни не задевают и не ранят. Круто?

20 февраля в Ленинград пришла весна, и в дамских сумочках рядом с трисистоном появился галазолин. "Пускай и в этом году настанет конец этой чертовой власти!" — произнес со сцены Юрий Шевчук. Вторая волна русского рока все еще рябит мелкой зябью. Мое поколение доедает себя.

Лихо

Если б не терпели — по сей день бы пели… А сидели тихо — разбудили Лихо. Вьюга продувает белые палаты. Головой кивает хвост из-под заплаты. Клевер да березы. Полевое племя. Север да морозы. Золотое стремя. Серебро и слезы в азиатской вазе. Потом — юродивые-князи нашей всепогодной грязи. Босиком гуляли, по алмазной жиле. Многих постреляли, прочих сторожили. Траурные ленты. Бархатные шторы. Брать, аплодисменты да стальные шпоры. Корчились от боли без огня и хлеба. Вытоптали поле, засевая небо. Хоровод приказов. Петли на осинах. А поверх алмазов — зябкая трясина. Позабыв откуда, скачем кто куда. Ставили на чудо — выпала беда. По оврагу рыщет бедовая шайка — Батька-топорише, да мать моя нагайка. Ставили артелью — замело метелью. Водки на неделю, да на год похмелья. Штопали на теле. К ребрам пришивали. Ровно год потели — ровно час жевали. Пососали лапу — поскрипим лаптями. К счастью — по этапу. К счастью — под петлями. Веселей, вагоны! Пляс да перезвоны. Кто услышит стоны краденной иконы? Вдоль стены бетонной — ветерки степные.. Мы тоске зеленой — племяши родные. Нищие гурманы. Лживые сироты, Да горе-атаманы из сопливой роты. Мертвякам припарки как живым медали… Только и подарков — то, что не отняли. Нашим или вашим липкие стаканы? Вслед крестами машут сонные курганы.

Посошок

Эй, налей посошок, да зашей мой мешок! На строку — по стожку, да на слова — по два шва. И пусть сырая метель мелко вьет канитель, И пеньковую пряжу плетет в кружева. Отпевайте немых! А я уж сам отпою. А ты меня не щади — срежь ударом копья! Но гляди — на груди повело полынью. Расцарапав края, бьется в ране ладья. И запел алый ключ, закипел, забурлил… Завертело ладью на веселом ручье. А я еще посолил, рюмкой водки долил, Размешал и поплыл в преисподнем белье. Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки. Покрути языком — оторвут с головой. У последней заставы блеснут огоньки И дорогу штыком преградит часовой. — Отпусти мне грехи! Я не помню молитв. Если хочешь — стихами грехи замолю, Но объясни — я люблю оттого, что болит Или это болит, оттого, что люблю. Ни узды, ни седла. Всех — в расход. Все — дотла. Но кое-как запрягла и вон пошла на рысях. Эх, не беда, что пока не нашлось мужика. Одинокая баба всегда на сносях. И наша правда проста, но ей не хватит креста Из соломенной веры в «спаси-сохрани». Ведь святых на Руси — только знай выноси! В этом высшая мера. Скоси-схорони. Так что ты, брат, давай! ты пропускай, не дури! Да постой-ка, сдается и ты мне знаком… Часовой всех времен улыбается: — Смотри! И подымет мне веки горячим штыком.

О ГАСТРОЛЯХ ТРЁХ СОВЕТСКИХ ГРУПП ВО ФРАНЦИИ.

Май 1989г.

У микрофона писатель Юрий Мамлеев и поэт-бард, художник и драматург Алексей Хвостенко, который расскажет вам о том, как происходили гастроли трех советских групп во Франции.

— Юра, за последний год ты дважды после большого перерыва побывал в Москве. По приходящим из Союза записям, пластинкам, происходящих за границей концертам, мы видим, что рок занимает все более и более видное место в советской музыкальной культуре, и более того, практически создал свою собственную поп-культуру. Тебе приходилось бывать на рок-концертах в Москве и лично беседовать с музыкантами и другими участниками этого нового движения. Можно ли на твой взгляд сделать кое-какие философские, социальные или эстетические обобщения из всего происходящего и происшедшего?

— Думаю, что можно. Появление в начале 80-х гг. рока, рок-клубов в Советском Союзе явление совершенно ошеломляющее. Я много слышал о советском роке во время моего посещения Москвы в 1988 году, читал тексты, прослушивал записи. И, наконец, сейчас блестящий концерт в Париже. Впрочем, рок существовал в Советском Союзе неофициально, в подполье и в 60-70-х годах, я еще тогда жил в Москве. В то время в основном процветала культура бардов. И вот, после 14 лет перерыва, я опять в Москве. Осень 1988 года и возникновение советского рока было для меня одним из знаков серьезных перемен в сфере культуры, хотя слово «рок» не употреблялось до 1982 года. Эти группы назывались тогда, кажется, "вокально-инструментальными ансамблями", но, наконец, как говориться, черное стали называть черным, а белое — белым. И вот подлинный интерес к року в Советском Союзе возник относительно недавно, с 1985 года.

Естественно, за время жизни на Западе, в США и во Франции, я не мог не познакомиться с западным роком. На мой взгляд, то что отличает советский рок — это акцент на качество текста, конечно, не во всех случаях, иными словами, слову в советском роке предается большее значение, чем на Западе. И потом несомненное влияние неофициальной культуры бардов 60-70-х гг., которые получили такую магическую популярность в Советском Союзе. Другая особенность, это — социальная, и во многих случаях, философская окраска текста, его образ. Советский рок стал своеобразной культурой, которая вместила в себя многие тенденции и внутренние противоречия советской жизни 80-х годов. Он, на мой взгляд, родился как соединение прежней культуры бардов и собственной роковой культуры. Хотя культура бардов по-прежнему продолжает существовать в Советском Союзе как независимое явление, многие барды или влились в рок-группы или выступают отдельно, но живут в мире рока, среди рокеров, как например, известный горьковский бард, выступающий под именем Полковник. Его песни чем-то неуловимо напоминают дух некоторых героев гениального Андрея Платонова. Несомненно также, что подтекст этих песен, с их глубинно-лихим абсурдом тянется от шизоидной неофициальной московской культуры 60-х годов. Само по себе вторжение рока в советскую культуру пусть и альтернативное, было неизбежно, ибо нельзя уйти от дыхания современности, а рок очень современен, ведь это синтез энергии звука, света, слова, в некоторых случаях и театрального представления. Современность, сама по себе, конечно, не означает самое лучшее, по сравнению с прошлым, но что несомненно удалось советскому року, в лучших образцах, это — трансформировать современный рок в самобытное национальное явление и при этом не потерять дух современности, с его оглушающей динамичностью и отчаянием. В советском роке подкупает открытость, отдача, реальность проблем, о которых поется в песнях, даже его истерия и самовыплескивание…

Гаркуша

— Алеша, но прежде чем мне говорить о выступлениях в Париже, расскажи о своих впечатлениях.

— Я хочу сказать несколько слов, как происходили выступления советских групп здесь во Франции и, в частности, в Париже, те выступления, на которых мы были.

Начались эти выступления с традиционного фестиваля "Бурж-фронтан",где выступали все три группы, и критики отметили, высокое качество групп и заинтересованность слушателей. На этих выступлениях мы не были, поэтому ничего сказать не могу, но рассказу о самом начале приезда этих ребят. Мы встретились в первый же вечер в ресторане «Тельменус», каковой находится напротив северного вокзала, где Г.Бостенер, продюссер, устроил такой обед для всех ребят. Там мы со всеми ними познакомились. После ресторана, в этот же вечер мы пошли ко мне домой и пол-ночи провели в разговорах, пении наших песен, пел и я свои песни, которые, как оказалось, прекрасно знают ребята, хотя меня 12 лет не было в России, и они пели до самого утра, хотя на следующий день они должны были ехать на фестиваль.

Следующий концерт состоялся в Париже, в зале «Локомотив», прямо около знаменитого театра «Мулен-руж», и здесь парижские слушатели впервые познакомились с выступлениями советских групп. Надо сказать, я впервые услышал лично выступления советского рока. На меня произвело совершенно неизгладимое впечатление. Такая замечательная группа, как АУКЦИОН, со своим перфоменсом, со страстью к переодеванию, к игре, танцами, и прочее и прочее, была с энтузиазмом воспринята парижскими зрителями, что довольно неожиданно, поскольку, французов довольно трудно расшевелить и раскачать на музыку. Юрочка, я думаю, что ты можешь прокоментировать более с такой философской что-ли стороны выступление этой группы.

Цой и Кинчев

АУКЦИОН, а также ЗВУКИ МУ и КИНО имели очевидный успех в Париже. Это несмотря на то, что эффект слова был скрыт для большинства Французских зрителей. А слово, в действиях АУКЦИОНА — не последняя вещь. Олег Гаркуша, на мой взгляд, совершенно феноменальный артист. В его игре — синтез некоторых аспектов древнего русского юродства и шизоидной московской культуры в 60-х гг. Юродство, в котором мудрость мира посрамлена, а так называемое безумие становится мудростью. Несомненно также, что текст его песен связан как с его текстом, так и с уникальным исполнением. Например, песня "Кажется где-то звезда мелькает". Автор ее — сам Олег, приобретает окончательный смысл именно в исполнении автора. Ее тема, как известно, конец мира, тема сама по себе вполне актуальная в наше время, но как она решена. Здесь нет ни очернительства, ни религиозного пафоса, ни псевдоинтеллектуальной иронии, просто показ конца, данный в духе гротеска, указывающий на беспомощность людей, их тотальную глупость и, следовательно, глупость конца, которого вполне мсжно было бы избежать. И теперь, как уже говориться в песне "после работы нет демонстраций"… Апокалипсичностью пронизаны и некоторые другие песни и их исполнение. Что это? Поэзия конца, парадокса, гротеска, "мертвые вспомнят, живые забудут" — в этом парадоксе весь АУКЦИОН. В этом нет и тени агрессии, это скорее активность отчаяния. Даже такие лирические песни, как "Спой песню, Лиза" основаны на тончайщем нежном гротеске.

ЗВУКИ МУ — тоже очень своеобразная группа. Когда я впервые в группе увидел Петра Мамонова, я подумал, ну вот, воплощаются персонажи некоторых моих собственных рассказов. Недаром, Саша Липницкий из этой группы попросил у меня автограф. Ну конечно, если взять все тексты, они очень разнообразны. Здесь есть и социальный момент: "я делаю пустые глаза и на каждый вопрос отвечаю «за», есть и персонаж классического алкоголика, который бормочет "красный черт такой смешной, он хохочет надо мной". Основа творчества группы, конечно, сюрреализм, точнее хождение по краю иррационального, и наиболее глубокие персонажи сотворены игрой Петра Мамонова — это, пожалуй его монстры, бродящие на границе между этим и тем мирами, это действительно страшные, потрясающие образы, достойные босховской кисти, такова, например, «Мумия». "Слышишь мумия дышит, двигается и живет, мумия — это я", и автор заключает "мумии — это я и ты". Здесь и символика и современность и эхо древних египетских представлений, ужасающий загробный ритм сопровождает эту песню. "Русский галлюциноз" — называют иногда это представление.

Надо сказать, что музыканты этой группы занялись роком после 30 лет. Они не являлись до этого профессиональными музыкантами и в рок пришли на волне времени. Вообще же роковые музыканты, советские, начинали свое, можно так сказать, летоисчисление с группы А. Градского «СКОМОРОХИ», которая появилась, в конце 60-х начале 70-х.

Я перечислю несколько групп, которые сами музыканты считают основополагающими для своей истории. Также одной из популярнейших групп 70-х гг. была группа Макаревича МАШИНА ВРЕМЕНИ и, конечно, ленинградский ансамбль АКВАРИУМ, который появился в конца 70-х, в 79-м, скажем, году. Руководитель ее Борис Гребенщиков /Ленинград/.

80-е годы прошли под знаком ленинградской школы: тот же самый АКВАРИУМ, группа ЗООПАРК Михаила Науменко, КИНО, АЛИСА и СТРАННЫЕ ИГРЫ.

Сейчас, кажется, лидерство переходит, снова в Москву. Я хочу сказать еще про несколько ленинградских групп. И АУКЦИОН, про который мы уже говорили, кроме того на Западе довольно хорошо знают ПОП-МЕХАНИКУ Сергея Курехина. Сергей Курехин — джазовый музыкант, который сейчас занимается поп-музыкой, собирает огромные аудитории, с массой волонтеров, приглашая на свои выступления музыкантов самого различного толка. И, кроме того, конечно, инструментальная группа ДЖУНГЛИ, в которой играют многие музыканты, лидер ее — Андрей Отряскин.

В Москве в 80-х гг. одной из самых популярных групп является группа ДК. Сергей Жариков — автор текстов, и певец группы и лидер Морозов. Другая группа ФУТБОЛ, лидер Сергей Рыженко /к этому времени кое-какие названия неточны, либо устарели — прим./ — существует примерно один год. До этого был руководителем вокально-акустической театральной рок-группы /имеется в виду ПОСЛЕДНИЙ ШАНС — прим./. БРАВО — солистка Жанна Агузарова. БРИГАДА С, НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ. Провинция — КАЛИНОВ МОСТ /Новосибирск/, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА /Омск/, Егор Летов, НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС, ЧАЙ-Ф /Свердловск/. Последние два года проснулась Украина. Это такие группы, как КОЛЛЕЖСКИЙ АССЕСОР, ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА и, конечно, нельзя не упомянуть Башлачева — такая комета русского рока, которая пролетела с треском и звоном, необычайным энтузиазмом, в основном пел в Ленинграде.

После АУКЦИОНА и ЗВУКОВ МУ совсем другое впечатление производит группа КИНО, песни Виктора Цоя. Их основа — благородная романтика, не без иронии, правда. Широко известная песня Виктора Цоя "Последний герой", которую вы слышали, по моему мнению, сохраняет свою духовную актуальность, хотя написана она была, кажется, в 70-е годы. Это песня о поколении безвременья, для которого цель далека. Очарование этой песни, я думаю, в очень точном описании душевного состояния, при котором "ты уходишь туда, куда не хочешь идти" или "ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет". Песня точно передает кажущуюся пустоту "последнего героя", его тайное нащупывание пути. Он действительно последний герой, ибо это герой, который не знает своих врагов, не сражается с ними, ибо он должен найти себя, победить обстоятельства жизни, а не мифических врагов. Романтизм — эго подарок КИНО своим слушателям, в том числе и скептическим.

И, наконец, в заключении. Если даже рок в России стал самобытен, значит есть трепетная и серьезная надежда на сохранение собственных традиций и продолжение их в новой форме, не только в условиях современности, но и в призрачных условиях 21 века.

Материал подготовил Женя Кисилев

В передаче звучали песни АУКЦИОНА: «Полька», "Осколки девичьих сердец". КИНО: "Последний герой". ЗВУКИ МУ "Постовой".

ИЗДРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ДРУЗЬЯМИ или Александру Николаевичу Житинскому посвящается

Но это было чуть позже, так что по порядку — предпочтительней. Напечатание писем Гинэ Штуха и Валеры Посиделова предпринимается с целью подражания "Муз. Эпистолярию", а также с целью возвеличивания группы КЛАССИФИКАЦИЯ Д (Новосибирск) и ТАМ! НЕТ НИЧЕГО (Ростов) — при жизни.

На скромное предложение такое Штух ответил следующим образом:

"Здравствуй, милая Галя, хотя у Дали жену тоже звали Галей. Но Дали — козел. Единственное, что он умел — рисовать. Зато рисовал лучше всех козлов.

Будь вы даже рекордсмен по прыжкам в длину с шестом, в мире всегда найдется человек, который переплюнет ваши рекорды. Но если, однажды прыгая, вы уроните на землю ковш масляной краски, не найдется никого, кто слизал бы краску языком. В том числе это касается и статуй!

А супруг-то твой меня не балуют нынче. Жаль. Признаюсь, его письма приносят мне только радость, хотя есть среди них и достаточно грустные. К примеру, весть о том, что он смотрит съезд и плачет, как окно, когда в него стучит дождик: кап-кап-кап. А я съезд не смотрел, поскольку жаль времени, во-первых, а во-вторых, на работе все равно пересказывают все в деталях и несколько раз. Аж тошно. Кроме того, я уже давно ничего не жду. Совки уже мне все дали, и за это им спасибо, слава кпсс, так сказать. По этому поводу хотелось бы процитировать слова из альбома группы "Низкий Подъем" г. Краснодар, но оставим до следующего раза. Хорошо? Ты ведь меня не забудешь? А я тебя. Не забуду.

Готов тебе отдать все: и согласие, и одобрения, и благоволения, и все, что сделано в СССР. Кроме, правда, медицинской справки. За ней ведь надо в больницу идти, в очередях стоять, потом в рот чего-нибудь всунут или еще куда. У них там в больницах круто. Я-то знаю, полежал, слава богу, повидал. Укол могут, опять же, впендюрить. Или клизьму какую. Мастера, одним словом. Одно могу сказать определенно, несмотря на дурную наследственность, на учете в псих. диспансере пока не состою. Хотя находятся люди, которые желают меня туда сбагрить. Но пока все обходится. (Здесь я плююсь три раза и стучу по голове)"

*** 

группе "ДЕНЬ И ВЕЧЕР" от группы "КЛАССИФИКАЦИЯ Д"

Здравствуй, "ДиВ"!

Обращаюсь к вам по рекомендации А.Н. Житинского, возможно, вам известного по «МЭ» журнала «АВРОРА». Во-первых, выступая от лица группы "Классификация Д", осмеливаюсь предложить вам натуральный обмен бобинами по 225 метров магнитной ленты. С нашей стороны вам предлагается запись конкурсного альбома "Поделки Инвалида" (аннотацию см. «АВРОРА» номер 7 за 1988 год), с вашей же стороны хотим произвольную запись, без ограничений. Исключительно уповая на возможность установления культурных, дипломатических, дружеских и прочих связей.

Во-вторых, обращаюсь к зам от лица Клуба Современной Музыки Новосибирского университета. Мы планируем провести в Новосибирском Академгородке небольшой рок-фестиваль. На данном этапе работы по подготовке этого мероприятия ведется сбор фактической информации с целью выяснения принципиального согласия потенциальных участников, как музыкантов, так и журналистов. Время проведения фестиваля пока точно не установлено. Вероятно, это будет где-то в середине весны. Но не буду загадывать.

Планируется: проживание участников — гостиница "Золотая Долина" СО АН и гостиница НГУ; место проведения концертов — сцена Дома Ученых СО АН; аппарат — чешский «Метроном» (точного названия, ай, как стыдно! не знаю). Кроме того, вероятно, наряду с концертами пройдут творческие семинары (в аудиториях университета). В этой связи, просим вас сообщить свое принципиальное согласие (несогласие) на участие в фестивале. Если желаете выступить с теоретическим докладом — то выслать тезисы выступления.

Если согласны на сотрудничество — напишите. Непременно сообщите количество людей в вашем коллективе. В противоположном случае — ничего писать не стоит. Если пожелаете нас послать, то лучше устно, в восточном направлении.

До свидания. С уважением, администратор "Классификации Д" Гинэ Штух. 04.12.88 п. Кольцово

***

Валерию Посиделову от Корженевского Сергея "Классификация Д"

Здравствуй, Валерик и "Там! Нет Ничего!"

Получили ваше послание, очень рады и весьма тронуты доверием — вы ведь и фонограмму, если верить письму, следом выслали. Но мы ее пока не имеем. Вероятно, всему виной праздник. Кстати, с Новым Годом. Вообще-то, я терпеть не могу всенародное ликование, особенно 7-го ноября, однако, следуя традиции всех поздравляю, но не искренне. Желаю вам счастья во вновь наступившем году, творческих успехов, здоровья и крепкой взаимной любви.

Завтра мы улетаем в г. Ленинград. Проторчим там до 22 января. Будем записывать "Поделки Инвалида" в студии ЛДМ. То качество фонограммы, которую мы послали на конкурс, удовлетворяет только глухих и немощных. Вот такие дела. Если будете в славном г. Ленина, то на нас можно выйти через Житинского. Мы будем жить в гостинице ЛДМ, там же, где студия. Да, чуть не забыл, что означает ПНЧУ? Платное Наслаждение Человеческим Увечьем? Хорошее название, согласен.

Вопрос о фестивале отложен до возвращения из столицы. Житинский почти убедил меня в том, что нет смысла проводить теоретическую часть — скучно получится, все сопьются. Но я, все-таки, еще не до конца отринул эту идею. Хотелось бы почитать ваш журнал. Читаю я умело, верну почти сразу, и пересыл готов оплатить.

Был в Ленинграде, Боря Гребенщиков жал мне руку, но это так, к слову.

"Поделки Инвалида" 1987 и "Происхождение Культуры" вышлем после возвращения, то есть после 22 января. Уже скоро.

Да, забыл указать: "Происхождение Культуры" — альбом 1988 года.

Вопрос: печатаете ли вы в "журнале ПНЧУ стихи и прозу (художественную)? У нас в накопителе есть кое-что душевное.

Простите за неровную правую границу. До свидания

Пишите нам на тот же адрес

Целую всех и убеждаюсь, что, действительно, нет никого Ваш Гинэ Штух (03.01.89) п. Кольцово

***

10.02.89 Валерию Посиделову от Корженевского С. п. Кольцово

Здравствуй, Валерик и "ТНН"!

В первых строках сообщаю, что бобину послал 30 января сего года с фонограммой альбома "Поделки Инвалида" (в дальнейшем ПИ) и с добивом из

"Происхождения Культуры" (в дальнейшем ПК), а именно; произведения "Нефть II" и "5000 тел". Это пока все, что есть в наличии касаемо КД. Сорри!

Получил фонограмму и Ура-Бум-Бум. Спасибо. Господи, как я был счастлив! Читал и перечитывал, слушал и переслушивал. Особо хочу выделить песню "Очередь за вином". Сам по натуре человек сентиментальный и любвеобильный, я просто взвывал иногда от полноты чувств обуявших некое подобие того, что принято называть в народе, что во мне. И даже идиотский рефрен в конце не смог до конца испортить картины. Похоже на цитату из Захер-Мазоха. Но обо всем этом я хотел бы написать отдельно.

Ответы по первому письму: пока о себе писать не буду, фотографий нет, но скоро должны появиться. Съемки ухе закончены. Будет повод чиркнуть вам. Кстати, наверное вам интересно, почему я так долго не писал. Все молчал. Отец Валера! Мы тут в поселке с еще одной ВИА обитаем. Название ее я, ВИЫ разумеется, не знаю и ни разу даже не слышал, что они играют, хотя поселок сам по себе довольно мал. Нас пригласили на фестиваль в город Тагучин. Ты не знаешь случайно, это где? Вдруг, например, в Великобритании? С Макартней хоть побазарить, говорят, он к русским хорошо относится. Наверное, просто не знает. Ну, давай, давай к делу! Итак, как нам удалось записать в ЛДМ ПИ? Прошлым летом, зайдя к Ж.А.Н., услышал от него про эту студия — там писался ТВ "Отечество…" В сентябре мы встали на очередь, в январе — писались. 72 часа, стоимость часа около 38 руб., лучше безналичные. Достоинства — 16-канальный магнитофон. Все. Минуса — хреновое помещение, хреновое отношение ("Приехали, блин, играть не умеют, а туда же! Сидели бы себе в своей дыре, копили бы и не совались, казлы!"), хреновый звук. Жили в гостинице там же в ЛДМе. Ну, да господь с ними. Все затраты — около 5000 рублей. Полное банкротство! Но впереди Тагучин, Англия! В апреле «Аврора» совместно с Выборгским Молодежным Центром планируют фестиваль. Вся шушера рок-н-рольная съедется. Побренчим. Надеясь, что ответил на вопрос. Если еще что-нибудь волнует — непременно пиши. Все, что касается Новосибирских рок-дел — мы не в курсе. Вступив однажды, в феврале 1988 года, в рок-клуб, по сей день там, но понятия что это ни малейшего. Нашумевшая группка "Кал и Новмост" нас уже давно не радует. Есть тут ансамбль "Идея фикс" с Колей Гнедковым во главе — говорят забой, а мы опять не знаем. Наши кореша — «БОМЖ» — куда-то канули. Жаль! Еще есть в Бердске "Культурный Бункер". Говорят здорово играют. Их тоже в Тагучин. Там посмотрим. Есть еще «Волки», хороши. Я был у них на концерте в январе 1988 г. Сейчас они вроде состав несколько раз поменяли (см. басни старика Крылова). Они нас любят. Ходят к нам на концерты, почтение высказывают. Другие, "Промышленная Архитектура", считают, что нас надо слушать в туалете, ну, как не вспомнить Ура-бум-бум? Все.

Целую Твой Штух Гинэ

***

Здравствуй, дорогой Штух!

Прости за фамильярность. Рад, получил пленку, но, увы, еще не слушал, пока не на чем. Такие дела, живу не лучше Иги Попа. (Эге!! сказали мы и вспомнили, как некто Бог Гребенщиков, он же БГ и БОБ повествовал о тяжкой жизни вышеупомянутого братушки из-за бугра). Про ЛДМ — мерси за информацию. Увы, если бы у меня были 5 штук, я бы лучше купил два дешевеньких АКАЯ и убрал бы по уровню всю эту захиревшую питерскую тропилловщину; вас бы уж точно закатал за ящик портвейна, который бы вместе пожрали во время сведения. Кстати, у нас в Ростове скоро будет крутая студия, которую мне уже пообещал выслать Фрэнк Заппа, но у него пока что трудности с транспортом, все никак с водилами из Пентагона не добазарится за башли, жмет, наверное, падла. С обещанными фестивалями пока (Динамо). Их там всех кто-то повинтил. Так что дырка от бублика улыбается, как Рафаэлиева шлюха. Меня, конечно же, душит жаба, что жисть проходит, не здороваясь. Кстати, как бы нам с вами в Англию, или хотя бы в Петроград на апрельский сэйшен «Авроры», там бы и встретились? А Маккартни, хоть и любит Россию больше Линды, но что-то в гости не зовет. Мне вообще сдается, что он, старый пердун, Россию перепутал с Монголией. Очень будет интересно узнать твое мнение о том материале, что мы вам выслали, правда я, хоть убей, не помню, что там записано. Так что давай не стесняйся в критиках, я тоже буду предельно откровенен в своем «приговоре», когда послушаю. Кстати, я к студийной работе отношусь поху…ски, ибо это не студия, а попугайство. Люблю я живых людей, когда они, падлы, в тебя плюют, рыгают, хлопают и клянчат песенки-хиты. "Очередь за вином" очень старая песня. Живьем она совсем иначе была. Народ плакал от смеха. Мы ее давно не играем. ДиВ-88 (последний) мы писали уже будучи врагами. Как сейчас помню, когда писали "Очередь…", я был в дрезину… Записал 1-й дубль и решил так и оставить. Сейчас просто диву даюсь, как я мог попадать на струны тогда, да еще и на ногах стоять. Такие дела. Весь ДиВ концертный от ДиВа студийного отличается как гитара «Орфей» от памятника Зинаиде Гиппиус. Поэтому почти все наши альбомы это "халяваиндепенденссовдеп". Хотя надо сказать без скромности, музыканты со мной работают очень крутые, я до сих пор не пойму, почему они не прозреют, с кем связались.

Теперича я буду домогаться, нагло и пошло. Дело в том, что я человек очень серый и безграмотный. Немножко осилил русский язык, да и то после тяжелых пьянок на филологическом факультете, что позволяет мне делать одну-две ошибки в слове, а не 3–4. Углубляясь во влагалище мировой культуры, аки скиф немытый, путая Кандинского с Караченцевым, а Кэт Буш с Мордюковой, все же хочется узнать, о чем люди поют, пели и будут петь в за-бу-гор-ном рок-мире. Если у тебя есть переводы Бирна и подобной братии? Меня интересуют как поэты и философы все от Леннона (не путать с Ульяновым) до Ротена и кто-то там еще; а также очень хочу знать, что с моим другом Робертом Фриппом происходит сейчас. Живой ли, на крысе ли, на игле или на капельнице. Вообще что-нибудь о Кинг Кримзон, Белью, Эндекс, Лори Андерс, Лэйбош, если нет, то пришлите семейный портрет супругов "Мордин Токин", кстати, о чем пели эти — тоже не знаю. А то ведь я все пою, пою, какие-то пушкинизмы, а жопа чувствует, что не модный совсем, а очень хочется быть модным, как "Коллежский Асессор" или хотя бы как "Апрельский Марш", но тезаурус, увы, пока не позволяет. Так что, если что-нибудь знаешь, не поленись, отец родной. Думаю, что, если тебя интересуют какие-нибудь вопросы, пусть даже это будет военно-советская тайна ее я с радостью, и без патриотической боли — разглашу. Еще раз прости за рукопись, путанность и арфаграфию, это наркотики проклятые ругаются с яблочным уксусом. На этом прерываю эпифризарий, зпитокарий, тьфу ты черт, эпистолярий.

P.S. (что в переводе значит: Погоди Сжигать!) Полиграфическая база твоих писем побуждает меня задать наглый вопрос: а что это за ЭВМа у тебя такая и нельзя ли на ней катануть ПНЧУ?… Распространение беру на своих шпионов, вам, кроме рекламы "Классификации Д" по всему Совдепу, ничто не будет угрожать. Может, скооперируемся?

Ваш Посиделов…

20 февраля 1989 года

***

9 марта 1989

Дорогуша Валерик, здравствуй!

Свинтил ты меня заморочками своими, неоправданным каким-то доверием. Чо ты? аль забыл, куда направляешь посылы? Читай: в Сайбириан лэнд, ибитическая сила! Суда раньше народ ссылали. Очень место отдаленное, без культурных памятников, кроме стеллы в виде головы Ильича, а кто такая Гаппиус Зина не знаю, это, наверное, какой-то аналог Зои Космодемьянской?

Решил выслать тебе твое письмо, сохранив оригинальную орфографию и кое-что добавив от себя. Особенно это касается имен собственных. Многие товарищи мне совершенно не знакомы. Других знаю лишь косвенно, по автобусным разговорам и пьяным выкрикам в зале во время рок-н-ролльных концертов.

Как "с помощью двух дешевых АКАЕВ"(фамилия?); "убрать по уровню? Что, Совдеп (звукооператор?) знает технологию? Мы чешем репу — не иначе какой-то кроссворд"(загадка!). Будучи в студии в доме культуры родного п. Кольцово, пишемся в живую, то есть записываем десяток дублей, потом выбираем какой получше и при монтаже всовываем в альбом. А как по другому? Можно, конечно, если есть многоканальный мафон, но увы! Кто такой АКАЕВ? Шпион?

Кстати, Ф. Заппа прислал, по слухам, одну из своих студий в село Ордынское, Якутский автономный военный округ. Другу своему Коле Белдыеву. Раньше этот монстр сов. эстрады записал уже два альбома — «Хейжды» (не путать с Хей Джуд) и "Приди весна". У меня есть, вот они стоят на полке. Хочешь, катану и вышлю запись? Усссышься! Пленку, правда, жалко. А что будет теперь, когда у него френк-запповская студия? Наддаст, бля, жару! "У меня есть чум и лодка, и собака и ружо, и еще в груди ношу я сердце жаркое свое!.." Опа!

Кстати, Леннона переводили фрагментарно, где-то в «ИЛ» качала 80-х. Помню, что читал. Про мужика, у которого не было руки. Он выписал протез, прислали, но на другую руку. Он эту руку отрубил, приделал протез и снова написал. Снова прислали, он приделал, щелкает теперь, счастлив.

О чем поют буржуи пишет журнал «Ровесник». Не читай лучше, а то разочаруешься, набьешь мне харю при встрече. Все забугорные музыканты (только тихо!) поют о том, что неграм очень плохо живется. Эти самые негры умирают от чумы и священной пляски Витта, от недостатка углеводов и канцерогинозы. Нету у них валенков и резиновых перчаток, которые защипают тело от ударов электричества, белые бабы их не любят, вешают их за шею на ветках, как елочные украшения. Трудно товарищам при капитализме. Такие дела.

Товарищи из ВИА "МОРДУН ТОЛКИН" поют о бренди. Это, говорят, такой сорт пива. Поют они про это самое бренди, мол дескать, блин, когда его пьешь, очень вкусно. Рекламируют, как я понимаю. Что ж, будем в Англиях, непременно попьем.

Кто такой тезаурус?

ЭВМа у меня на работе стоит. Называется "Искра 226 м". Говно старое. Но у нее есть ряд преимуществ, если сравнивать с обычной писчей машинкой. А именно: возможность корректировать текст без каких-либо заметных временных и материальных затрат. Однако, текст надо сначала ввести. Эта операция ужасно мучительная для меня, поскольку я печатаю одним пальцем. Не подумай, что я инвалид. Просто никак не могу приноровится печатать остальными девятью. Не приложу ума, чем смогу быть полезен в печатаньи ПНЧУ. Но, если у тебя есть какие-нибудь соображения, то поделись.

Если рожу какую-нибудь статейку для вашего журнала, то обязуясь выслать в соответствии с установленными правилами, то есть в двух экземплярах, по 30 строк на лист, в общем, все будет по фирме, кроме шрифта.

Что ты все время пристаешь ко мне, чтобы я критикнул ваш материал? Ну, говно, и что? Легче стало? Как любой мало-мальский музыкантишка, к чужим экзерсизам отношусь весьма скептически. Однако, я не совсем идиот. Кстать, наши «ПИ» еще хуже. А знаешь, что мне больше всего не понравилось? Это про колбасу. У меня, ты не думал, есть и любимые ансамбли. А именно, у буржуинов — Кокни Рэбл со Стивом Харли, а у русских — "Лаковый Маркс" с вокалистом Оссифом Кобздоном. Но если честно, то хочу разродиться статейкой специально для тебя, где с субъективных позиция поковыряюсь как в музыкальных делах, так и в текстовых. Ужо и колбасу тебе припомню, на фиг! Есть такая идея.

Кстати, хочу спросить про "Театр Менестрелей". Я им писал, но они проигнорировали. Чего это? Афигенные мужчины, что ли?

В Тогучин мы не поехали. Во-первых, Ключ уехал в Болгарию, во-вторых, Дон заболел, в-третьих, "Культурный Бункер" не нашли, маскировка! в-четвертых, в Тогучине закрыли пивной завод.

Был недавно на концерте московской группы «Нюанс». Мне так сильно понравилось, что даже не стерпел и пошел в колуары жать маэстрам руки. Крутая группа, очень советую послушать.

До свидания, передавай привет господам музыкантам, Галине и всему филологическому факультету. Целую и обнимаю. Твой Г. Штух.

***

29 марта 1989 г. Посиделову Валерию

Кольцово от Корженевского Сергея

Родной Валерка, здравствуй!

Написав предыдущее послание, запечатал бумажки в конверт (толстый получился, мерзавец!) и положил в карман в штаны. Штаны у меня серые, рваные, грязные и старые. Я купил их, вернее, моя первая жена меня на этот подвиг сподвигла, лет девять назад. Я страшно не люблю покупать что-либо из одежды. Это как бы предательство — выбросить старые башмаки или рубаху. Атавизм, конечно, но я ведь продукт нового социалистического общества. Зато люблю покупать новые магнитофоны, усилители и пластинки. Это, возможно, потому, что старые не выбрасываю. Или еще почему-нибудь. Короче, положил я письмо в штаны и поехал прямо к Ключу. Он живет у черта на рогах. Вернее, у черта живу я, а Ключ ютится в коммунальной квартире на шлюзе, это совсем рядом от Академгородка. Мы с ним попили спирту, и тут я сказал, что надо бы письмо в ящик сбросить. Повел тогда меня Ключ, подлый, козьими тропами среди домов каких-то многоэтажных. Когда я уже совсем перестал понимать, где север, где кто, он, указав на замшелый такой, ржавый ящик без герба и без гордой надписи "Почта СССР", сказал:

— Кидай сюда.

— Что-то ящик уж больно подозрительный. Из него письма-то хоть раз в год вынимают, блин? — спросил я, вытаскивая из штанов мятый конверт.

— Вынимают — убежденно заявил Ключ и, подумав, добавил — Проверено электроникой.

Меня такая ссылка ничуть не убедила, но было холодно, и я, вздохнув, опустил письмо в этот ржавый короб. Все, пути назад не было.

А сегодня получил твое письмо, из которого ясно следует, что проверке электроникой вполне можно довериться. Надо взять на заметку.

Утром отправил тебе заказную бандероль, где фотографии, тексты и Краткий Курс Истории "Классификации Д".

А вечером, как я уже писал, пришло твое письмо с харей товарища Ломоносова на лицевой стороне. По письму: 1. "К. Асессоров" не слыхал, но страстно хочу, кроме того, есть иные, кто тоже интересуется; 2. Желаю твоему сыну скорейшего выздоровления. Моя единственная дочь от первого брака живет с мамкой, при встрече величает меня на ВЫ. От этого мне становится несколько… М-да. 3. "Театр Мэнистрэлий", наверное, хорошая ансамбль. При случае вдарь им поклон и самые лучшие пожелания из Сибири, я хоть и не слышал их экзерсисов, но верю, что ништяк. 4. Косте Кинчеву никогда не писал и не напишу, несмотря на то, что люблю его как, скажем, рев парохода. Даже если бы он и ответил. 5. Про рецензию забудь, не терзай меня по-пусту. То, что ты стал писать короткие тексты, приветствуюя, как дурачок лозунги на первомайской демонстрации. 6. Не понял одно слово. Вроде "… с мнением можно и прокачумить(?)…" Что-то связанное с чумами? Годится! 7. «Нюанс» — Стулья, Звери-господа, Случай на электростанции, Семен, Ублюдок — а еще что-нибудь они играют? 8. Спасибо за словарь. Надеюсь, что с твоей помощью удастся-таки вылезти из тьмы безграмотности. 9. Жена говорит дело, поцелуй её от меня и шли ПНЧУ. Верну, бля буду!

Вести с полей: 1. Нас, похоже, турнули из клуба. Месяц уже не играем. Свешали, суки, на нас каких-то дохлых собак. Заставляют бродить по инстанциям. Надеясь вывернуться, хотя времени круто не хватает. Работу фатально завалил. Трахают меня, как певичку какую, и справа, и сбоку, и в глаз даже. Вонучий стал, как мусорка. Все коммунисты, да Маркс с Лениным, понапридумывали стервецы заморочек всяких. Все против рок-н-ролла. Вот, оказывается, в чем прозорливость этих бородатых козлов была, а я-то грешным делом все в толк не мог взять — что же они такого невьебенного выдумать могли. Все Ленина читал-читал, конспектировал-конспектировал и только сейчас что-то начинаю понимать. Да, ладно, умерли и хорошо, земля, как говорится, пухом.

2. Дураки и дурочки вокруг нас забегали. Льстят, гандоны. На Фестиваль вот пригласили в Красноярск, 21–23 апреля. Название позорное — Рок-периферия'89. Не знаю уж что за сила может сдвинуть эту железо-бетонную "Классификацию Д" из состояния полного покоя, но если мы туда все же попадем, то отпишу. Там, кстати, наши старые кореша ожидаются — "Восточный Синдром". Не интересует? А то смотри, закатаю пожалуй "Студию 13". Good album!

3. Записали с грехом пополам "Происхождение Культуры". Мне нравится. Пожалуй, будет покруче, чем "Поделки Инвалида".

4. Ленинградский фестиваль, скорее всего, перенесется на июнь — Житинский зашился в конец. Он надыбал новый ансамбль из Донецка, "Утро. Осень" называется. Пишет, что крутизна, хотя содрано у Градского и "Классификации Д". Это старый, видимо, шутит.

Пока хватит. Всем привет. Обнимаю и целую, твой Гинэ Штух.

Здравствуй, Серый, прости за фамильярность. Получил пакет, спасибо. Особенно в кайф «семенное» фото. Только что-то вы все какие-то кислые, даже барышня, симпатичная, повесилась на трубу, вместо того, чтобы обвить чью-нибудь шею. Я в начале подумал по рассеянности, что она надувная, вгляделся, а она дышит, кстати, почему фамилию сестренки не указываешь? Или она не член… «КлД»? Ладно, перестаю стебаться, я ж понимаю, что это все для понта. А кочегарка, действительно, в кайф, газовая, наверное, если мое технократическое чутье не изменяет. Ты тут, брат, погнал что-то на себя, мол, обидел меня. Не терзайся, я не обидчивый, наверное, стихи, то есть тексты мои, действительно барахло, кстати, ты один из немногих, кто честно это говорит. Ну что ж, буду стараться, совершенствоваться, хотя, если честно, я в этом отношении большой похуист и строчки не шлифую, пишу, как болит, или же, как по кайфу, короче, я поэт не формально-формалистический, а рок-н-ролльно-графоманический (ничего себе каламбурчик — примечание автора). Сам я чувствую, что весь смысл, мною заложенный в текст, заключается в названии, все остальное, как говорится — слова. Ну ты сам понимаешь, что едкого заголовка для песни мало, вот и приходится сопли размазывать по микрофону. Вот например: представь себе у «Кью» или "Паблик имедж ЛТД" песня с таким названием: "Трава у дома". Дальше мы слушаем и торчим, и нафиг нам, что там: земля в иллюминаторе… и сын грустит по матери. Считаю, что главное — это музыка, а стихи нехай товарищ Вознесенский пишет и в союз писателей сдает.

Вот я недавно и нечаянно песню родил, прости, что не написал, ибо я их в основном рожал, сидя на унитазе, за неимением письменного стола. Название такое: "Про Коммунизм". Казалось бы, ну что тут еще-то говорить, но музыка требует фактуры. И уподобившись Богу Гребенщикову, я взялся за карандаш и:

Друзья! давайте просто выпьем И ни о чем не будем спорить К стене поставим голых женщин Друзья! давайте будем петь Только о хлебе и труде И переделаем все звуки В родные трели для народа. Потом пойдем в ночное поле На трактор сядем и поедем. Я знаю ров за горизонтом, Который нам пора засыпать.

(Вот такая теплая песенка).

Дела Т!НН, как ни странно, идут и, кажется, прямо вперед. Получив кучу приглашений на всякие гастроли, я разом всех послал на фиг, сказал, что мало платят. На самом деле «бабок» у меня совсем нет, ибо я уже полгода за бабки не играл, все как-то на халяву звали после распада ДиВа. Я, пардон, профессиональный рокер, то есть больше нигде не работаю и не хочу. Последним моим местом зарплаты был дет. садик, где я служил дворником, но это было 2 года назад, после окончания университета. Потом, когда у ДиВа покатили дела, я и вся моя шарага заимела в трудовой книжке надпись: «музыкант». В начале было ништяк, чувствовал себя Гнатюком (минимум). Потом «корыто» рассохлось. А надпись в трудовой книжке до сих пор как «хуй» мелом на кремлевской стене. Я хотел было положить на «профи» работу в рок-клубе, но вскоре понял, либо все на…, либо делать новую группу и дальше вперед. Впрочем, хрена пугать себя славным именем двевнекитайского поэта (Ли Бо). И я оставил все как было. У ДиВа было скандальное, но все же в какой-то мере коммерческое имя и репутация в рок-шоу-жизни юга России. Т!НН вылезло на первые гастроли в Крым и там нас в момент свинтили за хулиганство и лево-политиканство на сцене. Дело в том, что новый директор сдуру сунул нас по линии филармонии, а там думали, что мы дети Ротару. С тех пор Т!НН пополнило ряды профессионального советского индепенденса. То есть твой покорный слуга обыкновенный труболет, который каждый день в любое время репетирует или шляется по делам свободных художников, а зарплату, естественно ему никто не платит, ибо в стране хозрасчет. Слава богу, хоть отдел кадров терпит "мертвые души". Там тоже шутники и, похоже, поверили в мое магическое название Т!НН. Недавно наши директора надумали подсунуть Посиделовщину в братскую Болгарию, но покупатели там увидели видеоклип "Эй! Москва" и фильм "Похороны ДиВа" и мягко так говорят: нам бы что-нибудь попопсовей и покомсомольскей. Так что на Ракию я опять пролетел, так же, как в прошлом году пролетел на солнечную Финляндию по причине плохой комсомольской характеристики. На сей день сижу на неотесанной скамейке и тренирую голый зад. А от гастролей отказался я не по причине зажратости, а по причине перестройки в группе Т!НН. Ушел второй гитарист. Хочет играть полет шмеля быстрей шмеля, а я этого долгие годы не позволял. Теперь Т!НН уже готов к труду и обороне в составе трех музыкантов + сессионный саксофонист из группы "Абонент 09" (местный Фрэнк Заппа). Все, что ты слышал на пленке, уже кануло в историю (пьяную). Теперь это что-то совсем другое, мне самому до сих пор непонятно, но нравится. Наверное, это пройдет, ведь все проходит.

Недавно Дортмундовский рок-клуб (ФРГ) пожелал увидеть у себя на панк-фестивале группу «ДиВ», о которой в прошлом году журнал левой молодежи ФРГ «ЭЛАН» N2, 1988 отгрохал статью: ПАНК ОВ ПЕРЕСТРОЙКА с подробным цитированием моих стишков и дебильной фотографией моего же дебильного профиля. Статья полна сахарина, где «ДиВ» сравнивают по мощности с "Секс Пистолз" и чем-то еще (ха-ха). Теперь вот хотят нас, видимо, с Джонни Роттеном познакомить. Каково будет, если я нацеплю фрак и комсомольский значок и рвану сквозь полосатые, как митьки, пограничные столбы, на встречу с дядей Роттеном, делиться "комсомольским опытом" вместе с сявками из КГБ. Остается только утешать себя, что в самый последний момент Т!НН заменят более достойной для встречи с половыми пистолетами ВИА «Влюбленные», которые уже имеют опыт, после финского панк-фестиваля, где они познакомили наш рок-ВЛКСМ с местными фашистами. Однако все в кайф, жизнь стремная, но очень интересная. Я вот недавно очень ныл, ныл, пока не понял, что нужно жить смешно. Правда, пока на смех смахивает лишь нервный тик на морде, но думаю, что и этому можно научиться.

В Ростове намечается рок-фестиваль. Правда, пока мой сын лежал в больнице, я сильно отстал от жизни рок-клуба, и ни черта не знаю, что, кто, когда. Крутая группа Театр Мэнистрель тоже что-то захерела и от них ни слуху, ни духу, говорят, что распалися на театр, на мене и на стрелей. Хотя к Питерскому фестивалю «Авроры», думаю, что соберутся, они хлопцы прыткие.

В Ростов приехала английская группа "Пост Эмпайерс". В зале пол зала. Говорят, «дерьмонтин-рок». Я не ходил и не пойду, денег нет и нелюбопытно мне смотреть на аналоги сестер Липс и Грэга Бонэма.

А вот на "Соник Кьюс" поехал бы даже стопом хоть в Хабаровск. По ТВ Троицкий крутанул кусочек, вот это моя музыка, я за такое родину продам (за большие деньги и хорошим людям).

На сем се

Ваш Посиделов.

п. с. К сожалению, ДиВ и Т!НН никогда не делали семейных фотографий, только все вразброс, прилагаю наши рожи.

***

18 апреля 1988 г. Посиделову Валерию

от Корженевского Сергея

Здорово, брат Валерик!

Сегодня получил твое письмо. Большое. Спасибо. Давно не получал таких забойных писем. Вскрыл конверт и сразу на заднюю страницу, привычка, которую приобрел в Советской Росии за долгие годы проживания в последней. Все самое интересное на задовицах, на передовицах, как правило, все больше шапками машут, казлы, блин! Читаю следующее: "К сожалению, ДиВ и Т!НН никогда не делали семейных фотографий, только все в разборе (?), прилагаю наши рожи. Я усмехнувшись гадко, принялся аккуратно листки перебирать. Рож нету. Тогда взял конверт и принялся трясти. Ничего не выпадает. Посмотрел на просвет вроде пусто. Тогда, не успокаиваясь, сунул нос внутрь, точно — там! нет ничего. Подумал, ага, значит от руки нарисовал, дружеский, так сказать, шарж. Посмотрел к (черт, «к» написал по воле господа), просмотрел поверхностно текст письма — рисунки отсутствуют количественно. Осталось последнее — обратиться к марке "Почта СССР". На ней рож полно. Один, лысый и в польте, рукой указует с броневика, впрочем, трудно разобрать, может это бочка из-под горючих материалов. Лица лысого не разобрать, поскольку почтовые работники его замазали черной волнистой линией, вроде того, как дети море рисуют. Но что лысый, видно хорошо. На фоне красного флага. Вероятно, это ты. Где ж так облысел, бедолага? Иль проходил службу в подводных частях? А вокруг ДиВовцы и Т!ННовцы? Большая компания! Как ты с ними справляешься? А еще говоришь, не делали семейных фот. Вот, даже на марках. И подпись подвели с юмором, блин, — "Призыв Вождя". Я, конечно, понимаю, для понта все, однако смешно. Валера скажи по секрету, кто конверты подписывает? Ни за что не поверю, что ты сам. Больше похоже на подчерк женщины. И вот что мне подумалось, вероятно, надувные тетки на почте вскрывают конверты, выковыривают оттуда рожи любимых рокеров, подписывают конверты заново, налепляют на них марки с дурацкими надписями типа: "С Праздником Октября!" и шлют на радость сибирским лопухам. Без фот — вот ведь гады!

Такое поведение женщин лишний раз подтверждает тот факт, что рок-н-ролл и понятие «дама» несовместимы. Как только в группе появляется лицо противоположного пола (в качестве равноправого, вернее, равноправного члена, но, заметь, не партнера!), все, можно сливать воду, и группу смело вычеркивать из анналов. Мне было даже несколько обидно прочесть в твоем тексте саму мысль о том, что в «КлД» прокралась подлая тварь, я имев в виду, естественно, женщину. А та, что висит на трубе, ее просто пригласили для съемки. Симпатичная, это верно. У теток этого не отнять, здесь я полностью солидарен с тобой. Фамилии ее я не знаю, а зовут Анной. Красивое имя. Привезли мы ее в наш поселковый клуб, кстати, нас уже из него поперли местные божки, привезли, значит, в клуб, выпили фуфырь коньяку и принялись уламывать, чтоб поснималась без одежд. Пришлось попотеть. Однако уговорили, расселись по местам, дело было в подвале вышеозначенного клуба, кстати, слышно было, как она снимает с себя тряпье. Мы не оборачивались, поскольку таково было условие. Счелк, счелк, и готово. Опять послушали, как трещит электричество (статическое), образуемое путем натирания об тело шерстяных одежд, на дворе стоял февраль, мело снегом, гадко было на душе. Потом пили Сов. Шампанское и смеялись. Никогда бы не подумал, что могу упиться с шампани, однако так окосел, что пришлось Фрибусу волочь меня к себе домой, поскольку до Кольцово я бы уже не добрался. Еще будучи трезвым, пытался увлечь Анну в темны углы, трезвым, конечно, относительно. Со мной всегда так, стоит чуть-чуть поддать, как сразу взыгрывает во мне либидо и я начинаю кидаться на всех женщин, что попадают в поле моего усеченного зрения, весьма отягощенный проблемой продления собственного рода. Потом обычно бывает стыдно. Поскольку до конца дело еще ни разу не доходило. Люблю я, брат Валерик, праздно попи. еть, но как только дойдет до дела, сразу в кусты сруливаю. Очень я скромный в этом плане. Или совестливый? Одним словом, придурок, обезображенный душевными ранами. О, кстати, вчера послал тебе рассказ «Стена». Хотел его послать в «Юность», даже послал, приложил ответ, чтобы столичных шпиздней не утруждать, там было следующее: "Дружище Серж! Рады были получить твои рассказ «Стена». Хочется отметить, что напечатан он на хорошей бумаге. Не волнуйся, мы знаем, как поступать с подобного рода продукцией. Желаем успехов на поприще в ближайшее будущее. Полный вперед! Всего доброго, редакция журнала «Юность». Что-то вроде того. Эти козлы, похоже, даже не читая, выслали мне все назад с маленькой такой писулькой, что, дескать, ваш рассказ, блин, редакцию не заинтересовал. Тоже парни с юмором. Я бы сдох, наверное, если бы он их заинтересовал. Или полагают, что я забыл, где живу? Не-е-ет, я все помню. Ладно, хрен с ними, они где-то за Уралом, а это очень далеко, слава богу.

Ранее выслал тебе газетку «УХ» с материалами Конторы БрД. Эта организация функционирует на МехМате нашего универа, который я тоже имел удовольствие в свое время кончать. Только другой факультет — физический, не физкультурный, как скажем композитор Морозов или Резник, а тот, где обучают науке физике. Правда, что это я уже давно забыл, поскольку был распределен в институт молекулярной биологии, где и числюсь до сих пор. Однако полагаю, что это ненадолго, поскольку все чаще ловлю косые на себе взгляды начальства. Они, вероятно, полагают, что я жру их хлеб, пью их квас. Сволочи, если это так, конечно. Сам я, во всяком случае, увольняться не собираюсь. Надеяться получать дивиденды с музыки — дебилизм чистой воды, покуда дают на квас, буду брать, погонят — поищу что-нибудь другое. Только не музыкально-профессиональное. Лучше уж хоккеистом пойду. С ранних лет, сколько себя помню, разрывалась моя душа между бренчанием на гитарах в подъездах средь пьяных подруг и игровыми видами спорта, где, кстати, я немало преуспел. Обучаясь как-то в Томске, тоже в универе и тоже на физфаке, игрывал даже в баскетбол за факультетскую сборную. Потом меня поперли. Впрочем, я не сопротивлялся, даже сам написал официальное заявление, где просил отчислить меня из состава по собственному желанию. В Томском универе познакомился со своей будущей женой, которая мне родила дочь. Какая она (дочь) ныне я не имею представления, хотя живут они с мамой, то есть с моей первой женой, буквально через дорогу. Не помню, писал я уже это или нет. Впрочем, неважно. Ныне я вновь женат, повторно. Муж я хреновый, не знаю, долго ли еще меня будут терпеть в этой семье. В общем, здесь я вновь проявляю присущую мне пассивность (как и во всем другом), предаваясь дурацким мечтам и куря в сортире. Любимое мое дело — сидеть и тупо смотреть в стену. Хорошо, если по ней ползет таракан. К этим животным я отношусь с большим удовольствием, блин, хотел написать уважением, хотя правильно и то, и другое. А кошку, которая с нами живет, с тараканов рвет. Дура, она их ест, хотя на них надо просто смотреть. Тараканы — это символ вечности и надежности! Если у нас в стране вдруг сменится власть (чем черт не шутит, прости господи?), то новым ребятам надо посоветовать изобразить на гербе Родины таракана. Широкие слои трудящихся, думаю, меня поддержат.

"КлД" переживает очередной интересный период жизни. Популярность наша стремительно разрослась за последнее время, в то время как на месте нас вдули, что называется, и в хвост, и в другие подобные места. Профком отобрал все к едрене Фене. Уже месяц не играем. Репетировать абсолютно негде. Хорошо. Сам не знаю, радует меня это или огорчает. Как уже писал, страсть как не люблю что-либо делать, тем более репетировать. Долдонишь одно и то же, долдонишь до тошноты. Я вообще ничего до конца не довожу. Сначала вроде интересно, но быстро надоедает. Единственное, так это сигарету выкуриваю до фильтра, поскольку всегда жалко бычок выбрасывать. Порой даже фильтр скуриваю, но это редко, уж больно гадок. Забегали вокруг нас толстожопые эти функционеры, улыбчивые такие, в глаза заглядывают. Приглашают нас на фестиваль в Красноярск. Это что-то новое для «КлД». Мы еще ни разу не удостаивались такой чести. Сладко жмурясь, предвкушаю близкий уже провал. Хе-хе. Будут знать, гады, как созывать рокеров из деревень. Кстати, до последнего времени я выступал во фраке. Порой красил рожу, но теперь этим не балуюсь. Больно хлопотно. Сначала мулюешь-мулюешь, потом вспотеешь, кожу щипет, на фиг, а потом еще хрен отмоешь. На совесть делают грим, патриоты. Надоело. Кроме того, хозяйка фрака на меня в обиде, хотя я не знаю, с чего бы это. Пришел сегодня, она говорит — бери, я взял, а на нем какие-то сопли, думал — ведь меня же потом обвинят в каких-нибудь несуразных половых извращениях. Короче, я отказался и не жалею. А Ленинградский сэйшн будет, как ты, наверное, знаешь, 7-8-9 июлю, вернее, июля. Проводит какой-то Ленконцерт при участии французиков (их свет и звук). Даст бог, свидимся. Фестиваль в Новосибирске переносится на осень. Ура!

Обнимаю и целую, всецело твой Штух.

Р.S. Дорогой Валерик! Прости, что не пишу тебе рукой, просто не могу этого терпеть еще со школы. Да и подчерк у меня дюже хреновый. Всем привет.

***

Привет, Сергей!

Да, с фоторожей промашка вышла. А на марке — тот, лысый — к счастью — не я, волосья у меня создатель пока не отнимает. Это единственное мое, пожалуй, достоинство — перья. Жена моя, коей поручено было конверт запечатать и исправить ошибки, допустила бесхалатность, хотя, кажется, она тогда была в халате. А может быть, решила фотографии арестовать, мотивируя тем, что они ей не понравились. Видимо, хотела сунуть в конверт Майкла Джексона, но под рукой фотографии Михаила не оказалось. Оказия.

Я живу, как и подобает дылде на 29 году жизни: тупо созерцаю происходящее и нюхаю мутирующиеся цветы радиоактивной весны. В Ростове эта самая весна ухе третий месяц. Цвести все начало еще в феврале, а спариваться и совокупляться неохота. Даже коты воют не по старинке — рок-н-ролльно, а как-то мягко-попсово-авангардистски. Чернопыль — едрена-корень, зато огурцы на базаре величиной в средний спартанский пенис, что и забавляет бабушек-покупательниц.

Извини, старик, потом допишу.

Твой Посиделов.

***

Кольцово 19 июня 1989 г.

от Корженевского С. Посиделову Валерию

Высылаю тебе книгу: "Луна В Тумане" (японская Кл. Проза) Здравствуй, Валерий! Получил журнал, очень рад.

Пришел шеф, отвлек от написания. Я имел неосторожность обещать ему описание трехмерной игры «Жизнь» некоего Дьюдни в "Сантифик Американ", пришлось обещание выполнить, шеф, увидав все мои журналы, сгреб их в охапку и уволок домой, все 23 номера. Кроме того, забрал записи «ПИ» и «ПК». Для сына. Ему самому наше творчество несколько чуждо, кроме, впрочем, песни "Нефть??", это его любимый хит. Но недавно к нему прие? хал сынок, живущий с его первой женой в г. Иркутске, вот он и взял записи для него, сказав мне, что сынок, мол, здорово в рок-музыке шарит. У меня в глазу, или мне, показалось? засверкало недоверие. "Сколько ему лет-то?" — спросил я. "В восьмой класс перешел" — ответил шеф. Я в его годы тащился от "Дееп Пурпле" — заметил я. И добавил: "Помню, в 9 классе у нас появилась первая пластинка «Генезис». О! как я плювался!!!" Мда, такова быль. Ладно, шеф срулил, я продолжаю писать.

Вернусь к "Ура! Бум-бум". Хороший журнал. Главное короткий. Я прочитал его в один присест. Это хороший признак. В мире есть, я не считаю, естественно, «УББ», всего лишь один журнал, мой самый любимый — я его читаю по дороге от почтового ящика до квартиры, — "Веселые Картинки". Там порой даже смешные вещи публикуют. Вот уже многие годы я являюсь неизменным подписчиком этого периодического журнала. А от "Сантифик Американ" в этом году отказался, поскольку практически перестал заниматься наукой, это с одной стороны, а с другой — больно дорого стоит. А у меня в последнее время что-то с бабками напряг. Кроме того, я все больше отдаляюсь от точных наук, которым, в сущности, посвятил себя с 15 до 25 лет, в сторону гуманитарных. Хотя, вероятно, это явление временное, поскольку замечаю, что, возвращаясь к физике или математике, трепещу от изящества и красоты этих дисциплин. И ругаю себя за то, что по уши погрузился в эту словесную жижу, где нет ни кайфа, ни шарма, и сколько людей, столько и мнений. Кроме того, явно прослеживается тенденция начищения репы. Это уже слишком, — ни в какие… Тоска.

Самое запоминающееся место — описание альбома "Эл. — суд. Терапия". Но похоже, сама команда — кал, а реклама ей в полный рост. Вот так всегда!

Привет, обнимаю и целую, твой Штух.

гр. "Классификация Д" п. Кольцово 1989г.

НИЖНИЕ ЭТАЖИ БОГЕМЫ

"Мы разошлись, и как прежде,

спать я ложусь в одежде"

Олег Григорьев

Автор Олег Соколов

Еще ярче демонстрирует ущербность нашего восприятия трехмерного пространства бесконечная лестница, по которой одни люди идут вверх, а другие вниз - по одним и тем же ступенькам!

Олега Григорьева приглашают в клуб "Бибигон" для чевствования фамилии Григорьев (куда он так и не пошел).

В руках у Олега фотография Иосифа Бродского, осужденного в 1961 году "за тунеядство".

Снимок сделан в ноябре 1988 года.

История, которую я вам поведаю, не пощекочет нервы любителей острой пищи, но может навести на очень глубокие раздумья. Кому это нужно, конечно… 

1. ЗАЧЕМ!? 

Это случилось… А впрочем, почему, СЛУЧИЛОСЬ? Может быть просто произошло. Но поэтому и случилось, потому что произойти просто так не имело право. Это случилось.

Случилось поздним пасмурным вечером 9 октября. Играли позывные радиостанция "Невская волна". Уши мои напряглись во внимании. Анонсировали програмную страничку "Митьки в защиту Олега Григорьева". О-о-о! Вот так рубрика, подумал я, а через пятнадцать минут самый главный митек Дмитрий Шагин призывал в ночном эфире принять участие в судьбе поэта и писателя Олега Григорьева, которая странным образом решалась через суд! Всех, кому это дорого и близко к сердцу…

Дорого и близко было каким-то образом и мне, но ошарашен был настолько, что не понимал, что же произошло, зачем суд, почему такие слова звучат по радио: "Я думаю гений и злодейство несовместимы"!? 

2. ЧТО ЖЕ СЛУЧИЛОСЬ?!

Ответ на этот вопрос я получил только лишь от друга, Игоря Пучнина, которого нашел впервые, так быстро за полгода долгих и упорных поисков. Вдобавок он еще успел жениться, поселиться в новых районах Ленинграда… Но тут цепочка оборвалась, я его нашел и он мне объяснил, что приближается день суда. Он неизбежен, как горный обвал, неуклонно приближается и дней через десять завалит нас с головой. Олега судят и по очень хорошо знакомому мне делу.

Дальше объяснять было не надо, я все вспомнил. Я согласился быть дополнительным свидетелем.

Дело касалось февральского случая в квартире Олега Григорьева. Я зашел тогда к Олегу навестить его и Игоря / Игорь в то время был его приемным сыном по литературной линии/. После меня пришел участковый Бокалов. Раньше я слышал от Олега, что Бокалов очень часто к нему приходит, проверяет что он делает, кто у него дома. По такому к участковому отношению я понял, что Бокалов — давний друг Олега Григорьева. Последствия прихода Бокалова оказались таковы. Всех, кто был у Олега в квартире- я, Игорь, Гена Устюгов /это художник такой, Олег им очень дорожит/, Саша Царапкин, очень интеллигентный человек /когда я его видел тогда, то не знал, что это Саша Царапкин/ всех свезли в ближайшее отделение, а Олег после разборок с участковым остался дома. Меня из отделения вскоре выпустили. Я ушел, ребят попридержали…

Игорь рассказал еще, что почти, в тот же день Бокалов подал заявлении о якобы оскорбленном Григорьевым офицере советской милиции, каковым он являлся сам. Олега где-то в июле изолировали от общества, которое испытывало неустроенность душевную по соседству с ним, и сейчас он сидит в «Крестах». Тогда же Игорь показал мне первую книгу Григорьева, выпущенную в 1971 году, "Чудаки".

3. 19 ОКТЯБРЯ

В этот день я вошел в серое здание междугороднего телефона-телеграфа, одновременно выполнявшего функции суда. Народ шел так плотно, что в назначенный час /11 часов/ я и не пытался пройти в зад заседаний. Впрочем, пока мне это было ни к чему. Все свидетели, основные и дополнительные, находились в коридоре и хриплый звук динамика по мере надобности вызывал их в зал.

Вывели из временной камеры подсудимых доставленного из следственного изолятора Григорьева. Я увидел его за восемь месяцев впервые, лицо, казалось, стало каким-то невероятным образом меньше, его обрамляла бунташная черная пугачевская бородка. Тело замкнуто в черном тюремном полукомбинезоне. Окруженный плотным слоем сопровождающих милиционеров он скрылся в желтом проеме судебного зала. Дверь захлопнулась, суд начался.

До этого момента я успел зарегистрироваться вспомогательным свидетелем и теперь находился в незримой консолидации с другими свидетелями со стороны обвиняемого: Игоря и Саши Царапкина. Мы молча пожали друг другу руки и отошли в сторону. Наш разговор и воспоминания крутились вокруг февральского вечера. Напрягая память, восстановили некоторые существенные подробности, которые должны разрушить в какой-то степени обвинение Бокалова /я тогда вообще еще не знал в чем оно заключается, да и стоящие со мной тоже/. Вспоминали: Олег упал от толчка Бокалова, схватился за голову. У него вроде видели кровь. Вроде или видели. Вроде видели. Да-а-а… Непорядок.

Заседание дошло до обеденного перерыва, а нас еще не дергали. Выходящие из зала люди несли оттуда информацию, сообщая о атмосфере, сложившейся в результате дружных показаний соседей Олега. Упор делался на "крайнее разложение личности" 0лега, "антисанитарное состояние квартиры"… По делу якобы оскорбления Бокалова кто-то из соседей сказал вообще невероятное — Олег оторвал от фуражки козырек и радостно на нем плясал. Это в феврале-то месяце, от летней фуражки козырек, да еще и радостно…

Стала понятна тактика коллег, бокаловских свидетелей. Глубоко переживающая общественность обратила на нас — живых свидетелей — пристальное внимание. Провел отческую беседу Митя Шагин, суетился какой-то Вальдемар… Атмосфера в суде стояла очень и очень поганая. Идти туда не хотелось.

Приближался наш час. Час свидетелей со стороны подсудимого. По спине бегал мерзкий холодок /непривычно — в первый раз/, мозг совершенно устал. Прошло почти шесть часов утомительного нахождения в коридоре. Судейский голос в динамике вбросил меня в зал.

У судьи была фамилия Шевчук. Он такой плотный, высокий, с небольшой кругленькой бородкой. Кто-то рифмовал Шевчук — барчук". По правую и левую руки его сидели женщины. Их кажется называют — присяжные заседатели. Подле судебного стола расположились прокурор, адвокат и общественный защитник. Его функции выполнял писатель Александр Крестинсий! В последствии я узнал, что именно он участвовал в процессе А. Сакалаускаса. В зале сидело множество народа, практически половина из них что-то записывали на бумагу и магнитофоны.

Что говорил в зале суда не помню. Все прошло как во сне. Спрашивал судья, спрашивал адвокат, прокурор, Крестинский. Какой-то сплошной перекрестный допрос. Не вполне знакомый с этой системой, вспотел. Самые мелкие вопросы меня запутывали. Чертил схемы расположения комнат, как толкнули Григорьева, куда упал Григорьев… Дошел до того, что твердо уверенный в в своей правоте показал, как Григорьев упал сначала на журнальный столик, а затем на пол после толчка Бокалова. Это заметно оживило суд, незаметное предчуствие своей неправоты охватило меня, но понял это позже. Суд был уверен, да и показания вызванных после меня Пучнина и Царапкина подтвердили это, что Григорьев падал на диван, ударился о стенку и разбил себе голову. Мои запутанные показания дали повод в этом сомневаться.

4. ПРИТОН

Чтобы пояснить, почему так навязчиво Бокаловым, соседями по лестничной площадке протаскивалась идея о содержании Григорьевым на своей квартире «притона», маленькое предисловие из зала суда:

"СУДЬЯ. Вы знали что там притон и кто там собирается?

ЦАРАПКИН А. Позвольте!!! Позвольте! Притона там не было!.. но БОГЕМА там была."

Одно только это упоминание о том, что квартира Григорьева имеет вывеску «притон», враги его использовали по всякому поводу, уверенно зная, что суд воспримет его как основной козырь в судилище над Олегом.

Первый день разговор практически только об этом и шел: какие были выпивки, с кем, а говорят что вот и наркотики употребляли. Бокалов взошел на этакий правосудный пьедестал героя и борца с притонами, и еще больше был возненавиден общественностью.

По этому поводу задавалось множество вопросов свидетелям, в том числе и меня спросили даже такое:

"СУДЬЯ. Вас не покоробила обстановка в квартире Григорьева? /Разговор шел о вечно текущем кране на кухне, расставленных у стенок холстов, разбросанных листов бумаги на столе, а иногда и на полу, неровно висящей картины./

Я. А мне это даже нравиться. Ну и что с того, что беспорядок…

СУДЬЯ. Так значит — не покоробило? Я. Не покоробило…"

На следующий день обстановка в отношении слова «притон» существенно переломилась.

5. "ДРУГ СЕМЬИ"

20 октября я уже совершенно опрошенный и допрошенный присутствовал в зале. Замечу, что зал был мизерный, как похоже и все залы находящиеся в здании. В помещении, за исключением судебного персонала, размещалось человек около тридцати.

С утра слово предоставили обвиняемому. Григорьев рассказал, как там все произошло, как он уснул; проснулся, увидел Бокалова, который подошел к Гене Устюгову…

"Гена. Гена мой лучший друг. Он инвалид. Психическое заболевание, до ужаса поэтому боится милиции. Я знаю как это бывает. Ведь знаете… вот стоит он на остановке, стоит человек, и вдруг начинается припадок у человека, независимо от него начинается. Руками так машет, горбится. Ну, люди, как всегда вызывают милицию, а там разбираются, что не пьяный. А раз не пьяный, то в психбольницу. И держат там год. Для Гены больница как тюрьма. Его там колют неизвестно чем, какие-то таблетки непонятные дают. Как выйдет оттуда вообще жалко смотреть. Он вообще из дома приходит ко мне… Он с мамой живет. Приходит, что бы пообедать. Ему мама в еду какие-то лекарства подсыпает, он боиться есть там… И вот после вот такого у Гены наступает сумеречное состояние души. В таком состоянии он холсты свои может порезать. Гена — прекрасный художник… И вот, когда увидел, Бокалов подошел к нему, бросился между ними. Знал, что сейчас Гену отвезут в милицию, а потом знаете что. Я этому Бокалову отдал на растерзание и Игоря, Олега и Царапкина Сашу, пусть ест… Но, Гену… А впрочем, что говорить, не защитил Гену, забрали…"

Гена Устюгов тогда, за столом сидел практически без движения, опустив голову. Похоже, обычное состояние психически больного человека. Бокалов, проверив документы, приступил к Гене, проснулся Олег, бросился между участковым и Устюговым, намеренно оттесняя Бокалова к входной двери. Бокалов толкает, Григорьев отлетает на диван, ударяется головой о стенку /похоже таких падений было два/, повредил голову… Суд запрашивает доказательства и свидетелей.

"Григорьев. У меня наволочка с пятнами крови…

Суд. Почему-же вы имея на руках такие доказательства, не заявили в милицию на незаконные действия сотрудника милиции?

Григорьев. Ну, я не мог предположить, что Бокалов устроит такую подлость мне, откуда я мог знать… Да он все равно меня посадил бы… Жаловаться на милицию… Ха-а…

Судья. Григорьев. Как вы отнеслись к появлению в вашей квартире участкового Бокалова?

Григорьев. Ну как, как… Ну как к домашнему насекомому. Он у меня за эти три года как домашний стал… Друг семьи…!

Из рассказов друзей Олега, да и рассказов его самого на суде и раньше дома можно было понять, что факт регулярного осмотра отдельной квартиры, где он жил, воспринимался посещавшими его людьми, а иногда и практически забираемых Бокаловым в отделение без всяких на то освований, как факт чудовищный, тем не менее облаченный в форму представителя существующей власти… На каких основаниях?

Такой вопрос задал суд в тот же день непосредственному исполнителю всех этих функций по очистке «притона» Бокалову. Он начал путаться, вспоминать какой-то протокол, журнал "по учету притонов", почему-то уничтоженный, а какое-то приложение оставленным, на основании которого и проходили все посещения квартиры Григорьева. Суд был в недоумении, суд не знал, как это объяснить.

Но наиболее потрясающим открытием для него стало известие /вроде от Бокалова/, что буквально минут через десять после нашего уведения из квартиры приходил еще один свидетель. Это заинтересовало суд. С помощью народа, киснувшего в зале, он был вычислен и приглашен на очередное заседание суда.

6. ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Весь, день 20 октября по коридору носилась сверхмощная идея: нужен принципиально новый свидетель, который должен выдать сногсшибательные, принципиально новые показания. И он появился.

После выходных, 23 октября, в коридоре суда появился тот, кого ждали. Это был старинный друг Олега Григорьева Володя Соколовский. Седоватый человек в крупных роговых очках. Работал на какой-то киностудии, делал документальные фильмы. Побывал с этой целью во многих странах.

А что он делал вечером у Олега Григорьева 11 февраля 1989 года? — спросил его суд. — А ничего. Просто зашел, — отвечал Соколовский. — А зачем зашли? — А проведать! — А что вы там увидели?

Вот это был уже другой разговор. А увидел Соколовский Бокалова дважды открывшего и закрывшего дверь квартиры Олега. Бокалов тогда так его и не впустил. "Хотя я и увидел в проем двери Григорьева, сидящего на диване и обхватившего руками затылок. На следующий день он показывал мне наволочку в крови и спекшуюся на затылке кровь в волосах."

Притон больше не упоминался. Суд ушел на совещание, затем объявил о окончательном дне заседания то-ли на следущий, то ли на позаследующий день и… больше мы его не видели!

7. СУДЬЯ ЗАБОЛЕЛ — ДА ЗДРАВСТВУЕТ СУДЬЯ!

Есть такое ощущение, знаете. Едешь-едешь на автобусе, мелькает все вокруг тебя… И вдруг остановка, сломалось что или авария. И ходишь вокруг, то присядешь, покуришь, опять походишь, а он стоит себе, долго стоит.

Вот такое свойство сломанной машины передалось и суду. Первая информация, которая дала пусть хоть какое разъяснение затишью, заставляла недоверчиво поежиться — заболел судья. Как то непривычно сразу было — судья, и вдруг заболел. Слесарь что ли какой… А что же дальше? А дальше, говорили, дело передадут другому. А когда же? А черт его знает, милые мои, знакомиться они будут…

Море, однако, не успокоилось и вторая волна прикатила следующую информацию. Судья не заболел, а просто прикинулся чтобы не испортить дальнейшую свою карьеру. Своим не угодишь с приговором — карьера по шипам пойдет, посадишь — общественность съест и не простит. А я вообще полагал, что он сошел с ума, когда прочитал стихи Олега.

Я спросил электрика Петрова: — Отчего у вас на шее провод? Ничего Петров не отвечает. Только тихо ботами качает.

Ну это классическое, а вот еще

Учитель со стула вешал карту И на пол свалился с грохотом. Дети запрыгали и закричали, А я под парту съехал от хохота. Дети прыгали, а я смеялся, Стуча о сиденье парты затылком. Учитель лежал и не поднимался Его врачи унесли на носилках.

Таким образом прошел почти целый месяц. Сколько народа травмировалось за это время, до ужаса. Именно физически. Мне на ногу упала стальная балка, на Игоря было совершено бандитское нападение, Виталик Угренович /друг Олега/ сломал ногу в трех местах и теперь ходит с палочкой.

Пронеслась весть, что появился новый судья, ему передали дело Григорьева. Новый судья носил довольно странную фамилию — Шутилкин.

Кто-то мне сказал, что процесс возобновляется во второй половине декабря. 

8. ВЫСТАВКА

Как раз в этих числах в музее газеты «Правда» развернулась выставка митьков "100 картин в защиту Олега Григорьева Она проходила в двух, не очень больших, комнатах, но картин вмещала где-то около ста, а может быть и побольше, наряду с многочисленными рисунками и аппликациями. На входе лежали добровольные билеты ценой в копеек шестьдесят. Входящий сам ложил деньги в какую-то посудину и сам же отрывал билет. На двери висел большой ватман с приклеенными фотографиями из здания суда на Московском проспекте. Стены были украшены картинами Котельникова, Шагина, Устюгова, еще кого-то. Большой стол ломился от множества рисунков, гравюр, аппликаций. Под стеклом, как в настоящем музее, лежали рисунки Олега Григорьева, афтографы его стихов… Видел даже картину с таким названием "Олег Григорьев рассказывает всемирную историю Гене Устюгову".

Выставочное судебное табло по-прежнему хранило молчание.

9. НАЧАЛОСЬ

Затишье разорвалось к 18 декабря. Я, прихрамывая, примчался в здание телефона-телеграфа. Долго там ждал, потом объяснили, что адвокат на какой-то сессии и заседание возобновиться завтра… Завтра. Завтра.

19 декабря было большое стечение народа, как будто бы процесс не возобновлялся, а только начинался. Ажиотаж был велик. За время вынужденной стоянки умы перекипели, воспаленнее воображение пририсовало над головой бородатого Олега Евгеньевича терновый венчик мученика. Нагнетался психоз. Люди в коридоре набросились на какого-то скандинавского профессора, которого никто не понимал, но все слушали. Затем зал всех всосал в себя и процесс начался по новой. Дружная партия свидетелей сидела в коридоре. Вызывали по одиночке.

Саша Царапкин принес декабрьский номер «Собеседника». Напечатана подборка произведений Олега, а сам он назван классиком черного юмора. Я и Володя Соколовский так и проторчали весь день в коридоре. Все были вызваны, кроме нас. Зато мы поговорили о монахах, Валдае, голливудской пленке "Кодак".

Перерывы выплевывали людей. Люди сообщали, что положение вполне обнадеживающее, судья сносен. Настораживает то, что он хихикает почти на каждое слово опрашиваемых. Таким образом, судьба Григорьева начинает зависить от сплоченной работы прокурора, адвоката и общественной защиты. Общественный защитник, писатель Александр Крестинский приложил нимало усилий для выполнения своих обязанностей на процессе. Это он передал суду на первых трех заседаниях письма в защиту Олега Григорьева, подписанные Эдуардом Успенским, Андреем Битовым, Бэллой Ахмадуллиной, а также членами Союза Композиторов, Союза писателей и некоторыми известными художниками. Прокурор тогда опротестовал приложение таких писем к делу, но судья отклонил.

20-го с утра первым вызвали Соколовского, затем меня. Опыт в допросах подобного рода уже имел, чувствовал себя категорично спокойно. Короткие вопросы встречали такие же короткие ответы. Некоторые вопросы были поистине дурные:

— Сколько сможет выпить Игорь?

— А сколько сможете вы?

— Но мы ведь с вами разные люди!

— Вот про это я и говорю!

Мои прежние показания насчет падения Григорьева на стол, а потом и на пол подверг строжайшей критике, поскольку стерлось все в памяти за восемь месяцев, и дал показания падения на диван. Заставили опять чертить схему расположения, кто где стоял, куда упал. Опрос шел таким квадратом. Сначала судья, затем прокурор, адвокат, потерпевший и Григорьев /это про то кто в какой последовательности задавал вопросы стоящему перед судом свидетелю/. Мне Олег задал вообще такой вопрос:

"Послушай, как там остался ли «Зенит» в высшей лиге..?"

Последним вопрос задавал Крестинский.

Ольга Тимофеевна Ковалевская, издатель Олега Григорьева, принесла с собой четыре экземпляра 150 — тысячного тиража третьей книги поэта под названием "Говорящий ворон". Это было, как говориться, первой новостью в номер, а само появление Ольги Тимофеевны и разговор ее с судом непременно повлияло самым лучшим образом на отношение суда к личности Григорьева. Ковалевская рассказала суду все о своей работе с Олегом:

"Олег Евгеньевич очень исполнительный и добросовестный человек. Именно в отношении работы. Ведь знаете, работа над составлением книги очень трудоемкая, требующая и от издателя и от поэта больших усилий. Где-то приходиться подправить, уточнить порядок стихов. И все, что в результате совместной работы выяснялось к доработкам, то Олег Евгеньевич относился к этому очень исполнительно и всегда сделанное приносил вовремя..

Мы работали над этой книгой /"Говорящий ворон"/ с 1981 года. Олег Евгеньевич во время доработки над материалом книги работал на «Скороходе». Это было в 86–87 годах. Время для работы над книгой, казалось, совсем не оставалось. Но Олег Евгеньевич регулярно появлялся у меня, книгу мы почти доработали… и вдруг он пропал. Я не понимала, что произошло. Потом отправилась к нему домой и от соседей узнала, что Григорьева увезли в психиатрическую больницу. Я была потрясена таким фактом, потом там все выяснилось, его отпустили.

Выпуск книги затормаживался а за все эти девять лет она так и не могла увидеть свет. Вот только сейчас. Вы ведь сами знаете, как это больно для автора, для такого популярного детского автора, каковым является Олег Евгеньевич, не печататься. А Олег Евгеньевич очень талантливый. Ведь эта книга, которая у меня в руках появится в магазинах недели через две и моментально исчезнет с прилавков в течении получаса. Исключительно благодаря таланту и большой популярности поэта у читателя. И не только у детского. Такое произошло и с книгами «Чудаки», "Витамин роста". Но после выхода "Витамина роста" на Олега Евгеньевича начались какие-то гонения. Ему закрыли доступ к последующему изданию стихов. Тогдашний лидер детской поэзии Михалхов написал очень резкую неблагожелательную рецензию на "Витамин роста" и это предрешило отношение к нему со стороны издательства".

На вопрос суда, выпивал ли Григорьев, злоупотреблял ли Ковалевская отвечала им: "Не замечала".

Очень характерный вопрос всего процесса ко всем участникам. Дело даже не очень в том, что на столе вечером 11 февраля стояла водка и вино, а суд жал именно на систематическое употребление спиртного в процессе всей жизни, что в данном случае вызывает вполне здоровый смех, не верящий в эту бредовую идею.

В этот же день вышли на свет две бывшие жены Григорьева, которым усиленно задавали вопрос о злоупотреблении спиртным. Ну кому как не им, такой вопрос задавать! Фамилии одной не помню. Учительница, нормальная женщина со спокойным лицом очень скептически отнеслась к вопросу. /"Я ее до сих пор люблю" О. Григорьев/. Вторая — Терехова. Нервно сверкающие ее очки выдавали неспокойное психическое состояние. Она волновалась, говорила так, как будто бы имела кого-то незримого за спиной, давлеющего над ее сознанием. Гул ненависти прокатывался по залу. "Он водку о пятнадцатилетнего возраста с Глебом Горбовским пил…" Жаловалась, что вот жилья с 81 года ей нет. Живет до сих пор у какой-то подруги хотя и регулярно раз в полгода наведывалась на проспект Космонавтов. Зачем? она объяснить не могла. Настолько она запуталась, что Олег со скамьи подсудимых пообещал взять дело в свои руки и разделиться с ней.

Олег Григорьев у себя дома

Поднимался разговор о еще одной женщине — Лобановской. Женой Олегу Григорьеву она не являлась, но немало попила у него крови будучи сожительницей. У Олега была дочка и он с Лобановской имел много неприятных разговоров по поводу ухода за ребенком. "Прихожу с работы, ребенок кричит, распеленат, она пьяная валяется…" — говорил Олег в суде. Здесь Бокалов приложил нимало усилий, чтобы дочку отдать в детский дом, хотя Григорьев, как отец, был категорично против.

"Да, и как это произошло со «Скороходом». Приходит Бокалов, значит, говорит: Ага, ты тунеядец! Мол не работаешь, пьешь вот. А когда я один, я вообще молоко пью. Ну ладно… Приходит, значит, я ему показываю договора с издательством там, с «Ленфильмом», чтобы показать ему, что вот, пишу по договорам, гонорары получаю. Да он и сам видел неоднократно, потом ездил с ними куда-то… Ага! Проверял. И ходил, ходил ко мне так: не работаешь, не работаешь, как муха "жу — жу" у уха. Вообщем пошел на «Скороход» работать, на конвейер, лишь бы Бокалов отвязался. Все, думаю приставать больше не будет. Стою на конвейере, нажимаю на рычажок, значит, каблучкового станка. Чух-тюх-тюх… Хорошая работа, кстати, а я в это время, я еще над книгой работаю. И тут приходят эти бумажки. Сначала одна, потом вторая. От Бокалова. А ведь никто не знает, что я поэт. Я вживаюсь в коллектив, работаю с людьми и тут вот это: дайте характеристику на алкоголика и тунеядца… Еще раз, еще раз, а потом приезжают санитары, в машину и на Пряжку, в психбольницу. Бланки чистые, врачи недоумевают, что такое? А там рукой Бокалова написаны фамилия мое, имя и отчество…"

Суд интересовался: "Не потеряли ли вы интерес к творчеству?"

Григорьев О. Я и сейчас пишу. Вон там на нарах пишу. Готово уже десяток стихов, и все они, надеюсь, уверен даже войдут в следующую книгу. Целая сотня рисунков есть.."

Бокалов пытался протестовать против съемки в зале, но суд отклонил протест. Затем он попросил суд зачитать письма, написанные в защиту Григорьева Бэллой Ахмадуллиной и Аникушина. На вопрос суда, какую меру наказания по отношению к Григорьеву он как потерпевший может назвать, Бокалов скромно ответил: "Я полностью полагаюсь на решение суда". Все это говорилось при полностью недоказанном факте оскорбления милиционера, существования притона и многого чего другого. Но приговор выносить было надо.

10. ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Наступил день 21 декабря, официально означенный как день последних слов всех: подсудимого, адвоката, прокурора. Бокалов в этот день уже не появился и интерес к нему был уже утерян. Все с блеском в глазах, в сильном возбуждении ждали развязки дела. Назначенное на десять часов утра заседание автоматически, в связи с задержкой доставки подсудимого, перенеслось до начала первого. Я спустился вниз и видел как привозили Григорьева. С запасного входа, под испуганными взглядами служащих" и посетителей суда и телефона-телеграфа, стоявших тут же внизу очередью в буфет в ожидании птицы и мяса.

Появились люди с видеокамерой. "Это кто? "Пятое колесо"?" — спросил я. "Хуже, — ответили мне. — "Гражданин и закон".

Интересующихся процессом было по-прежнему много и я поторопился в зал. Первым слово было предоставлено государствн-ному обвинителю. Прокурор перечислил все основные вехи дела, в целях все-таки защиты погон и чести советской милиции, затребовал два года и шесть месяцев лишения свободы, но с пометкой «условно», имея надежду, что Олег Григорьев будет по-прежнему радовать своим талантом и взрослых и детей". /Сказали, что Александр Крестинский после выступления Ковалевской в течении получаса читал оставшемуся суду стихи Олега Григорьева./

Слово предоставили общественной защите. Александр Крестинский: На протяжении всей своей жизни Олег Евгеньевич, человек несомненно талантливый, находясь на нижних этажах богемы, вряд ли располагал какой-то защитой от всего жестокого и давящего на него, его творческую работу. Отсюда вполне можно учесть его суровое отношение к человеку, с которым была связана потеря дочери. Можно даже сказать, что Олег Евгеньевич человек не от мира сего. Он как бы заключен в некую сферу, грубое вторжение в которую очень ранимо для него. Вполне понятно отношение его к быту, неудачи в личной жизни. И есть примеры исторические, Вениамир Хлебников, например…" В завершении своей речи Крестинский просил суд оправдать подсудимого.

Адвокат тоже запросил полного оправдания. Последнее слово получил, наконец, Олег Григорьев. Усталое, робкое вступление постепенно перерастало в снежный ком и обрушилось на слушателей протяжным стоном раненной волчицы: бокалов, бокалов, БокалОВ, бокалОВ, бокАЛОВ, БОКАЛОВ! Сколько было в этом безудержной боли, прямой ненависти к человеку, облеченным властью и исполнявшим жандармские функции:

"Ага, заходит значит Бокалов и носом туда-сюда. В комнату: Что делаешь? Что пишешь? Что пьешь? Никого нет!? В туалете, в ванне, на кухне посмотрит и шасть сюда. Ага, говорит, вот эту картину я на стрельбище возьму. Стрелять хорошо в нее. Там у меня человек нарисован, у него вместо сердца, знаете, этакая мишень. Вот такой ценитель.

Народу еще и так много у меня позабирал. Вот Виталика Угреновича… он еще подтвердить может. Правда, Виталик? Вот, видите, правда. И меня, да и меня забирал. Бокалов даже женскими голосами прикидывался. Как раз так было… Слышу, скребется кто-то. К двери подошел. Открывать боюсь, слушаю. А там тихо так: юля, юля, юля… Ага, думаю, есть вроде такая женщина знакомая Юля. Еще слушаю: юля, юля… дверь открываю — ЮЛЯ ХА-ХА, Бокалов.

А один раз вообще в трусах забрали. Это значит я специально, лег, света нет. Чую что кто-то подъезжает. Броде бы и нет меня. Тогда еще Бокалов грозился в психушку меня свезти. Так

вломились, потащили, ноги земли не касаются, руки вот так /протягивает перед собой/ только в обратную сторону… И Бокалов вокруг бегает, в лицо заглядывает: "Ну что твоя книжечка, выходит!?…"

Здесь время кончилось, терпение судьи иссякло и последнее слово перенесли на завтра. Все равно уже было поздно.

22-го продолжение последнего слова ничем не отличалось от начала. В зале находилась съемочная группа "пятого колеса". Олегу дали выговориться, а в конце, когда суд спросил Григорьева, какая у него будет просьба, Григорьев ответил:

"Прошу судить меня не как поэта, а как человека, который всю жизнь работал… И вообще, я думаю, полезно иногда писателям, поэтам посидеть вот так в тюрьме, поработать где-нибудь".

Приговор такой и вынесли: с учетом того, что Григорьев всю жизнь работал. Два с половиной года лишения свободы условно.

Выставочный ватман митьков обогатился последней надписью: "Суд вынес окончательный приговор. Олег Григорьев освобожден из под стражи в зале суда."

А еще мы узнали, что Олега Григорьева наконец-то принимают в Союз писателей.

1990год. ЛЕНИНГРАД.

Игорь Пучнин и Олег Григорьев

ПОСЛЕСЛОВИЕ или К ВОПРОСУ О ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Буквально месяц спустя после детективной истории на проспекте Космонавтов в мартовском номере журнала «КРОКОДИЛ» появляется диалогическая статья под названием "Я МЕЧТАЮ УВИДЕТЬ КНИЖНЫЕ ПРИЛАВКИ ПУСТЫМИ. Что мешает жить детской литературе?" собравшая за продолговатым столом журналиста Н. Грачевой детских писателей Валентина Берестова, Григоряя Остера, Эдуарда Успенского, Льва Устинова и Андрея Грачева.

Писатели находились на полярных точках зрения о нынешнем состоянии детской литературы /"У нас нет детской литературы! Ее уничтожают!" Лев Устинов — "У нас есть детская литература! Еще какая!" Эдуард Успенский/, но сходились на одном: "…жить ей действительно невозможно" /Э. Успенский/.

Поделился Валентин Берестов и таким горьким выводом: "У нас часто пишут книги СПЕЦИАЛЬНО для детей, а детям то они, бывает, и не нужны!".

А Лев Устинов прямо сказал:

"И сколько появляется таких «ненужных» книг! Прошу записать: я убежден, что последние полвека происходит целенаправленное ОГЛУПЛЕНИЕ детской литературы, а вместе с ней и самих детей. Целые поколения воспитывались на стандартах, штампах; так сказать, кроились индивидуумы "на одну колодку". Ушла из книг тонкая ирония, исчез "интелектуальный слой", описания сложных душевных переживаний. НЕТ УСТАНОВКИ НА ТО, ЧТО-БЫ НАУЧИТЬ РЕБЯТ ДУМАТЬ…"

Впрочем, довольно цитат, но небольшой диалог, напрямую соприкасающийся с делом Олега Григорьева, можно учесть и привести здесь обстоятельным образом:

"Эдуард Успенский. А что это, как не выхолащивание, подгонка всей литературы под устоявшиеся образцы? /Речь идет о немногих молодых писателях, имеющих счастье печататься — О.С./ Много лет прикладывает к этому руку Тамара Васильевна Купенко, зам. председателя Госкомиздата РСФСР. Похоже, что существует негласная установка: детская литература — дело слишком серьезное, чтобы поручать его молодым писателям. Когда молодой писатель приносил свою книгу в издательство, его спрашивали: "Вы член Союза Писателей?" — «Нет» — "Нечленов не печатаем!" Так было почти со всеми нами…

Особо хотелось бы сказать о Совете по детской литературе при Госкомиздате СССР и его руководстве. С ведомства и согласия Совета долгие годы проводился "неестественный отбор" писателей, в том числе и молодых, в "лидерскую группу". Не подходящие под сложившийся стереотип, работающие в нетрадиционных стилях оттеснялись, не попадали в число печатаемых. Такая практика нанесла ощутимый ущерб детской литературе.

Крокодил. Но не станете же вы отрицать, что книги молодых все-таки появляются?..

Григорий Остер. Вот именно! ВСЕ-ТАКИ НЕСМОТРЯ НА… А чаще всего благодаря самоотверженным действиям отважного редактора. Вот, например, Марина Титова — прекрасный редактор… была.

Сегодня Титова в издательстве "Детская литература" уже не работает. Ее изящно выставили после того, как она выпустила книжку "Витамин роста" замечательного ленинградского поэта Олега Григорьева.

Говорят, рукописи не горят. Но в детской литературе есть один нюанс: слишком быстро сменяются поколения читателей. Хорошую взрослую книгу можно прочесть и с опозданием на двадцать лет. Это ужасная, но худо-бедно восполнимая потеря. А детскую книгу, если не прочел в пять лет, в двадцать пять уже ТАК читать не сможешь. Детская книга не в переносном, в буквальном смысле витамин роста. Осталось целое поколение без витамина, и что-то в нем уже не так, чего-то недостает.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ ПО ДЕЛУ ОЛЕГА ГРИГОРЬЕВА

11 февраля 1989 г. — Заведение дела о происшествии на проспекте Космонавтов в квартире Олега Григорьева.

март — повестка Григорьеву в качестве свидетеля из отделения милиции.

август — Олег Григорьев посажен в "Кресты".

9 октября — передача радиостанции "Невская волна" — "Митьки в защиту Олега Григорьева". Выступление Дмитрия Шагина.

19 октября — в Московском районном городском суде началось судебное заседание по делу Олега Григорьева. Опрос свидетелей со стороны потерпевшего и обвиняемого.

20 октября — допрос Григорьева. Письма писателей и художников в защиту.

23 октября — допрос В. Соколовского. Суд отложен.

декабрь — выставка в музее газеты «Правда» - "100 картин в защиту Олега Григорьева".

19 декабря — первое заседание суда после длительного перерыва в обновленном составе. Повторный опрос свидетелей со стороны потерпевшего и обвиняемого.

20 декабря — опрос потерпевшего, обвиняемого.

21 декабря — обвинительное слово прокурора, выступление защиты. Последнее слово Олега Григорьева. Съемка "Гражданин и закон".

22 декабря 1989 года — суд вынес окончательный, приговор.

Олег Григорьев освобожден из под стражи в зале суда. Телесъемка "Пятого колеса". 

Гнались за Лениным два тихаря Гнались как звери, да, видимо зря Прыг через стенку Владимир Ильич Ранил коленку упав на кирпич. Дальше на ножке одной поскакал Вдоль по дорожке и всех обогнал Так и не взяли Ленина в плен Он ведь известный был с детства спортсмен Ищут жандармы, ищет полиция По Петрограду его там и тут Ищет милиция, ищет юстиция Ищут его и никак не найдут! Добренький-добренький был наш Ильич Жаль, что его разбил паралич… Скромно в хрустальном лежит саркофаге Меньше полена, белее бумаги Он под охраной спокойно лежит Ножкой не дрыгнет, не побежит. Олег Григорьев

Оглавление

НЕ ХОЧУ РАБОТАТЬ НА ЭТУ БЛЯДСКУЮ МИФОЛОГИЮ

РАРИТЕТНОЕ ИНТЕРВЬЮ данное корреспонденту "Ура Бум-Бума" ЕГОРОМ ЛЕТОВЫМ /Гр. Об./

ТРИ ДНЯ ЛЮБВИ

ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА

"Петля Нестерова"

выжить

замок

земля и небо

ЕЩЕ ОДНО СЛОВО О ПОЛКУ ВОДОПАДОВОМ

ПОЧТИ ГОРЯЧИЕ ПИРОЖКИ

СТОЯ НА РАСПУТЬЕ

Не останавливайся на вершине

Ритмы любви

Распадаясь на части

Длинный поворот

Рожденный под тумаками

Косоглазый и безобидный

О РОКЕ НА РИНГЕ И ЕГО КОНЦЕПЦИЯХ

Филателистам на заметку!

ЗОЙКИНА КВАРТИРА

LIGHT НЕЗАВИСИМОЙ ПРЕССЫ

СИДЯ НА БЕЛОЙ ЕРУНДЕ

ДИАГНОЗ: ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ

саксафон

ветер

реквием

12 VOLT

Нидерланды

Кто б мог подумать

Я мечтаю о тебе

Правое ухо Ван Гога

Мы гуляем по улице

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ НА БЕТОННОМ ПОЛУ

ВСПОМИНАЯ САШУ

МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ВРЕМЕН АЛЕКСАНДРА БАШЛАЧЕВА

Лихо

Посошок

О ГАСТРОЛЯХ ТРЁХ СОВЕТСКИХ ГРУПП ВО ФРАНЦИИ.

ИЗДРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ДРУЗЬЯМИ или Александру Николаевичу Житинскому посвящается

НИЖНИЕ ЭТАЖИ БОГЕМЫ

ПОСЛЕСЛОВИЕ или К ВОПРОСУ О ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ ПО ДЕЛУ ОЛЕГА ГРИГОРЬЕВА

Реклама на сайте