«Тадж-Махал и сокровища Индии»

Светлана Ермакова Тадж-Махал и сокровища Индии

Введение

«Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море голубом», – эти слова из «Песни индийского гостя» вспоминаются сразу, как только речь заходит об Индии, о ее удивительных сокровищах.

С севера эту древнюю страну от остального мира отделяет непроходимая стена гималайских горных хребтов, а с трех остальных сторон – безбрежные океанские просторы.

Во все времена своего существования Индия никогда не была единым, целым государством и не имела привычного для всех названия. Виндхийским горным хребтом Индия разделена на две части. Южная полуостровная часть, в древности называлась Дакшина, или Дакшинапатха (Юг), в настоящее время это Декан. Северная часть, расположенная на материке, имела древнее название Ариварта («страна ариев»), а сейчас называется Индостаном.

Долгое время северная и южная части Индии развивались независимо друг от друга. Декан был покрыт непроходимыми джунглями, поэтому в качестве основных строительных материалов там использовались бамбук и дерево.

В районе Мадраса были найдены первые следы человека времен палеолита. Кроме того, в западной части современного Пакистана археологи обнаружили древнейшую в мире городскую цивилизацию, процветавшую в XXXIII–XX вв. до н. э., которая по своему уровню превосходила развитие таких стран, как Персия, Месопотамия и Египет.

В городах действовали водопровод и канализация, были найдены также фрагменты художественной керамики, изделий из бронзы и терракоты, скульптуры из камня, остатки цветных хлопчатобумажных тканей. Создателями этой древнейшей культуры считают дравидов, предков современных народов Южной Индии.

В течение многих тысячелетий люди в Индии вели жизнь, обособленную от всего мира. Поэтому устои патриархальной сельской общины были неизменны и стали прочной основой восточного феодального деспотизма.

Плодородные долины Инда и Ганга с VI в. до н. э. стали привлекать чужеземцев. Северная часть Индии постоянно подвергалась нападениям персов, греков, скифов, белых гуннов. Позднее Индию завоевывали тюрко-афганские племена и Великие Моголы. В XV–XVI вв. на всей территории Индии властвовали мусульманские феодалы.

В постоянных войнах и грабительских набегах гибли города, истреблялись целые народы, разрушались памятники старины. Но в то же время в культуру Индии живительным потоком вливалось иноземное искусство, обогащая и обновляя ее. Индийская культура от этого стала многогранней и прекрасней, превратившись в чудесный сплав.

На месте современного Дели, на берегу реки Джамны (Ямуны), когда-то процветал легендарный город Индрапрастха, возникновение которого относится к XXX в. до н. э. Упоминания об этом были найдены учеными в древнем эпосе Махабхарата.

За прошедшие пять тысячелетий на территории современной индийской столицы один за другим существовали 16 городов, названия многих из них знакомы всем по древнеиндийским мифам и преданиям.

Сильнейшее влияние на индийское искусство оказал ислам, пришедший в Индию с Делийским султанатом и получивший широкое распространение в эпоху правления Великих Моголов (1526–1858).

Ислам признавал одного Бога и подразумевал пропасть между божеством и человеком, что придавало храмам иной смысл, нежели в буддизме или индуизме.

Из данной книги читатель узнает, как на протяжении тысячелетий развивалась культура этой древней страны, как индийские мастера создавали удивительные произведения искусства, каждое из которых пополняло индийскую сокровищницу. И не важно, что это было: храм, статуя божества или фигурка черепахи. Гениальные зодчие, скульпторы, художники и ремесленники оставили человечеству бесценный дар – творение рук своих.

Листая страницы, читатель будет шаг за шагом идти сквозь века по основным вехам развития индийской архитектуры и искусства, венцом которых стал знаменитый мавзолей Тадж-Махал.

Мавзолей Тадж-Махал в Агре

Древнейшие основы индийского искусства

Древняя Индия была одной из наиболее богатых стран Востока с развитой и своеобразной культурой. Мировая сокровищница получила ценнейшие произведения искусства. Великое национальное художественное наследие представлено множеством великолепных памятников архитектуры, скульптуры и живописи.

Индийское искусство отличается яркой самобытностью, глубиной содержания, своеобразием и богатством форм. Корни искусства уходят в глубокую древность. В начале XX в. в долине Инда были обнаружены археологические находки, пролившие свет на древнеиндийское искусство III тысячелетия до н. э.

Настоящей сенсацией стали исследования в Хараппе (Пенджаб), Мохенджо-Даро (Холм мертвых) и в других местах бассейна Инда, которые показали, что Индия была высокоразвитой страной еще в глубокой древности.

Самым уникальным хараппским произведением искусства был сам город. Геометрически правильная планировка его улиц и кварталов поражает воображение. Дома в Хараппе были построены из обожженного кирпича, а для перекрытий использовались деревянные балки.

Средняя ширина мощеных улиц равнялась 9 м, а тротуаров – 2 м. Окон на улицу выходило очень мало, вентиляция помещений обеспечивалась через специальные треугольные отверстия.

С главных улиц в дома не вели ни ворота, ни калитки: от перекрестка до перекрестка тянулись глухие стены кварталов. Но улицы не выглядели неуютными, так как стены были оштукатурены и сплошь покрыты яркой росписью.

В городе было много обычных домов, представляющих собой двухэтажные строения, где жилые комнаты располагались вокруг внутренних двориков. Обязательной принадлежностью жилища был небольшой бассейн. В городе действовал водопровод и работала система канализации.

Оттиск с печати-амулета из Мохенджо-Даро

Миролюбивые хараппцы умели предаваться радостям жизни. Они следили за модой, носили ювелирные украшения. Женщины использовали мази, румяна, подкрашивали ресницы, сооружали прически, носили серьги и ожерелья из драгоценных камней.

В Мохенджо-Даро была открыта расписная керамика, изящные ювелирные украшения, интереснейшая скульптура. В том числе были найдены печати-амулеты, которые древние жители Индии подвешивали на шнурок и носили на шее.

На амулетах мастерски выполнены рельефные изображения животных и сцен из мифов. Очень живо и непосредственно выглядят отлитые из бронзы фигурки домашних животных.

Все эти находки говорят о том, что к тому времени искусство Индии уже прошло немалый путь развития. Они свидетельствуют о высокой технике литья, в которой использовались восковые фигуры, заключенные в глиняную форму.

Наряду с реалистичными изображениями людей и животных, при археологических раскопках были найдены и культовые памятники, отличавшиеся условным и даже фантастическим видом. Так, богиня растительного царства, изображенная на печати-амулете, имеет вид реальной женщины, но из ее головы растут побеги.

Ученые сделали вывод, что очень многое из древнеиндийского искусства дошло до современности и сохранилось в языке, культуре, искусстве и религии. Это объясняется устойчивостью общественного строя Древней Индии, где основой общества была родовая и сельская общины.

Брахманизм – одна из основных индийских религий – существовал более полутора тысячелетий, а потом плавно трансформировался в индуизм, в котором сохранились многие божества и основы мировоззрения брахманизма.

По одной из научных теорий, города в бассейне реки Инд были основаны дравидами. Они погибли во II тысячелетии до н. э. при нашествии кочевых арийских племен. Постепенно кочевники перешли к оседлому образу жизни. Их народные песнопевцы складывали замечательные гимны силам природы.

До наших дней сохранился один из этих литературных памятников, состоящий из четырех частей, названных Веды (Знания). Самая древняя – Риг-веда (Веда гимнов) – полна необычайной поэтической красоты и содержит подробные сведения о быте и общественном строе ее создателей.

Судя по Ведам, строительство в то время велось исключительно из дерева. Деревообработка велась на высоком уровне, а профессия плотника была одной из самых востребованных. Архитектура той эпохи оказала значительное влияние на позднейшее зодчество при возведении буддийских храмов.

Голова мальчика из Паталипутры

В VII в. до н. э. в долине Ганга существовало сильное государство Магадха, правила которым династия Шайшунага. К этому времени были широко развиты земледелие, торговля, ремесла, наука и искусство.

В индийских эпосах Махабхарата и Рамаяна встречаются описания городов в долине Ганга с улицами, направленными по сторонам света, с водопроводом, каналами и зелеными садами.

Городские укрепления были достаточно мощными, но деревянными. Среди известных из эпоса городов можно назвать Айдохью (Ауд), Индрапрастха (Дели) и другие индийские столицы.

Скульптура развивавшегося рабовладельческого государства отличалась правдивым изображением человека и низших божеств. Так, головка смеющегося мальчика из Паталипутры (Патна) отличается неподдельной живостью его лица и точно воспроизведенными этническими чертами.

Первые сохранившиеся древнеиндийские памятники архитектуры на севере Индии относятся к III в. до н. э. Они были созданы после освобождения от вторжения греков под предводительством Александра Македонского в Пенджаб в 326 г. до н. э.

Господство греков продолжалось совсем недолго. Народ Индии восстал против поработителей, избрав своим предводителем некоего Чандрагупта, сына рабыни и князя.

Когда греки были изгнаны, Чандрагупта устроил дворцовый переворот и встал во главе всего государства. Он основал новую династию Мауриев и могущественную державу. Сам же Чандрагупта превратился в типичного восточного правителя-деспота.

Знаменитому властителю Ашоку, внуку Чандрагупты, удалось объединить почти всю Индию в огромную империю с развитым рабовладельческим строем. При Мауриях, особенно во времена правления Ашоки, расцвели ремесла, земледелие, строительство и торговля.

В 261 г. до н. э. Ашока принял буддизм и занялся строительством монументальных сооружений буддийского культа, где впервые в качестве строительного материала был использован камень. Именно поэтому сооружения Ашоки – первые из дошедших до наших дней, и с этого времени можно по архитектурным памятникам проследить всю историю индийского искусства.

Согласно древнему преданию, буддизм был основан царевичем по имени Сиддхархта Гаутама из рода Сакиев. При Ашоке буддизм стал господствующей религией в стране, хотя другие верования не были запрещены, и значительную роль играл брахманизм.

Почти все уцелевшие с той поры памятники архитектуры были связаны именно с брахманизмом. Конечно, постройки из дерева не сохранились, но описания знаменитого дворца Мауриев в Патали-путре остались в путевых заметках греческих и китайских путешественников. Дворец представлял собой грандиозное сооружение из дерева с роскошной отделкой. Он включал в себя целый комплекс построек со внутренними дворами и вспомогательными помещениями. При Ашоке во дворце было три квадратных зала, расположенных один над другим, длина каждого равнялась 77 м, а украшением служили 225 колонн. Фасад дворца был также декорирован колоннами, арками и висячими балконами в простенках. По свидетельству древних греков, колонны были увиты золотыми виноградными лозами с сидящими на них серебряными птичками.

Китайский буддийский паломник Фа Сян, посетивший дворец Мауриев в V в., писал: «Дворец был построен неземными гениями, которые сложили камни, воздвигли стены, ворота и исполнили изящную резьбу и инкрустированную скульптуру, какие не могли создать земные человеческие руки». К тому времени дворец уже простоял шесть столетий.

В рельефах каменных ворот ступы в Санчи сохранилось изображение большого двухэтажного дома с крытыми балконами. Индийцы были большими мастерами сложнейших деревянных конструкций. Мощные стволы индийского дуба (тика) давали возможность ставить высокие колонны и перекрывать достаточно большие пространства.

Тем не менее, когда предполагалось, что на колонны будет слишком большая нагрузка, их делали из камня. Роспись, резьба и скульптура обильно украшали все сооружения той эпохи.

Во время правления Ашоки часто воздвигались отдельно стоящие монолитные столбы, в скалах высекались пещерные храмы и возводились так называемые ступы.

Буддийские ступы

Ступой называется буддийский мемориальный и погребальный памятник, служивший также и местом хранения буддийских реликвий. В центральной части Индии, в Санчи, сохранилась Большая ступа № 1, построенная при Ашоке и значительно расширенная во II в. до н. э.

Ступа в Санчи – это первый простейший мемориальный памятник, имеющий символическое значение, так как ее круглая форма означает бесконечность или небо – символ нирваны Будды. Много позже на северо-западе Индии появились ступы более сложной формы, получившей развитие по вертикали.

Ступа № 1 в Санчи

Слово «ступа» имеет общий корень со словом «тепё», что означает погребальный холм. Это самое важное монументальное строение буддийского искусства. Ступы воздвигались многими правителями, а также джайнами, последователями учения Махавиры Вардхмана, современника Будды. Самые известные ступы находятся в Санчи, Бхархуте, Амаравати. Их воздвигали обычно там, где проходили шумные празднества с музыкой и танцами, с процессиями и торжественными обрядами.

Буддизм не предлагал новых богов, а стремился дать людям новые ответы на вечные вопросы о смысле жизни. Он не боролся со старыми богами, а включал их в систему природных и социальных реальностей этого мира, подлежащего спасению.

Не удивительно, что местные боги и духи (якши и якшини), а также Индра и другие древние божества превратились в духов-покровителей буддийских гробниц и стали почитаться буддистами. Ступа, став главным символом буддизма, вобрала в себя символику «мирового древа» или «мировой горы».

При разных вариантах конструкции ступы сооружались по единому замыслу. Ее кирпичный ствол отождествлялся с осью мира или стержнем «мировой горы» Меру.

Все буддисты мира с трепетом относятся к священному месту в Санчи, так как, по преданию, именно здесь, под этим кирпичным курганом погребена часть останков самого Будды. Они находятся на дне ствола, в небольшом реликварии, вырезанном из хрусталя. Таким же образом хранятся останки и других буддийских святых.

По преданию, Будда, умирая, завещал своему любимому ученику Ананде сжечь его тело на погребальном костре, разделить прах на 8 частей и над каждой частью праха возвести ступу. Ученики Будды в точности исполнили его завещание.

Но во время правления Ашоки из реликвариев были извлечены все 8 частей праха Будды и разделены на множество маленьких частей. Это было сделано для того, чтобы построить как можно больше священных ступ.

По некоторым данным, покровительствовавший буддизму Ашока воздвиг за время своего правления 84 тысячи ступ, многие из которых хранили частичку праха великого Будды.

А эта, первая ступа, представляет собой полусферу из кирпича, стоящую на барабане и облицованную блоками из красного песчаника. Высота ступы со стержнем равна 23,6 м, а диаметр барабана – 36,6 м.

Внешне ступа напоминает купол современного планетария, увенчанного квадратной террасой, из центра которой ввысь устремляется шпиль. На шпиль нанизаны три горизонтальных перекрытия, похожих на зонты. Они символизируют три небесные сферы, а с острия шпиля, согласно религиозному учению, Будда возносится в нирвану.

Когда-то ступа была покрыта белоснежной штукатуркой и ослепительно сверкала на солнце, а ее шпиль, как золотое копье, вонзался в синее небо.

Северные ворота ступы в Санчи

Купол ступы также разделен на три части: массивную полусферическую основную часть, узкую среднюю (барабан) и мощное основание. Вокруг основания ступы по краю барабана оставлена огороженная круговая площадка для обхода ступы.

Вокруг всей ступы позже была поставлена вторая концентрическая ограда с четырьмя воротами (торана) замечательными своим скульптурным оформлением.

Пластика скульптурного оформления признана характерным образцом основного течения индийской скульптуры. Торана символично вводят исследователей в мир древнеиндийского искусства.

Форма ворот с тремя поперечными брусьями словно напоминает о деревянных прототипах. Со всех сторон и снизу доверху торана покрыты глубокорельефной скульптурой с отдельными фигурами, выполненными в круглой пластике.

Рельефы содержат целую энциклопедию индийской жизни. Количество сюжетных сцен и деталей так велико, что понадобилось более 2 тысяч фотоснимков для того, чтобы охватить все многообразие изображенных сюжетов и персонажей.

Все буддийские предания украшены народным фольклором и включают множество бытовых сценок. Иногда кажется, что представленная история буддизма – только предлог для показа богатой событиями жизни индийского народа того времени.

На одном из архитравов южных ворот изображена сцена со стадом слонов в джунглях. Формально сюжет является буддийским, так как слоны поклоняются священному дереву, но внимание в этой сцене привлекает совсем другое.

Невольно обращают на себя непосредственно изображения этих животных, любимых и почитаемых в Индии. Несмотря на плоскостный и графичный стиль изображения, сцена очень жизненна, а позы и движения фигур позволяют причислить это произведение искусства к настоящим шедеврам.

На другом архитраве видна сцена осады города: под крепостными стенами огромная толпа пеших воинов и лучников на колесницах, вдали – всадники на боевых слонах.

Хорошо видна городская архитектура, крепостные укрепления, организация защиты города, детали вооружения. В подобных многофигурных композициях индийские скульпторы-резчики проявляли исключительное мастерство.

В рельефах южных торана бросается в глаза преемственная связь с древними традициями художественной обработки слоновой кости и дерева. По характеру моделировка рельефных изображений приближена к резьбе на плоской доске, а по изяществу обработки – к скульптуре из кости.

Это сходство подтверждено и документально: на левом столбе ворот есть надпись, которая гласит, что скульптура выполнена мастерами-резчиками по слоновой кости из города Видиша (Беснагар), расположенного в 8 км от Санчи.

В рельефы ворот были включены не только буддийские мотивы и бытовые сюжеты, но и изображения, отражающие древнейшие религиозные представления, например, изображения богинь плодородия, растительного царства и женского начала в природе. На воротах многократно повторяются изображения якшинь в виде женщин, раскачивающихся на ветвях. Эти сюжеты продолжали свое существование вплоть до времени английского колониального владычества.

На примере скульптуры ворот ступы в Санчи видно преобладание народных истоков и фольклорных мотивов в содержании декора буддийских памятников.

На одном из крупных рельефов каменной ограды ступы в Бхаркуте рассказывается о чудесном рождении Будды. Согласно древней легенде, Будда в предыдущей жизни пребывал в облике слона. Поэтому на рельефе изображена спящая царица Махамайя, к которой с неба спускается слон.

Узкое ложе, на котором возлежит царица, делит изображение на две полусферы. Верхнюю занимает профиль слона в драгоценном венце. На нижней полусфере видны две служанки. Одна держит опахало, а другая в испуге прикрыла ухо левой ладонью, словно прислушиваясь к непонятному шуму.

Непосредственность и убедительность поз всех персонажей делает всю сцену почти реалистичной, но с глубоким мифическим содержанием.

Один из рельефов ступы в Санчи тоже изображает спящую на правом боку полуобнаженную Махамайю, над которой нависла голова слона.

Скульптура той эпохи носила в основном декоративно-прикладной характер и использовалась для оформления архитектурных сооружений. Самостоятельная круглая пластика встречалась в южной части Индии, где еще до распространения брахманизма ставились памятники народным героям.

В настоящее время ступа лишена украшений, можно лишь представить, как первоначально ее стены были облицованы плитами с рельефами и гнездами для светильников. Процессии, обходящие ступу по краю барабана, могли созерцать рельефные изображения сцен из буддийских преданий.

Интересно, что в тех местах, которые в истории буддизма были отмечены значительными событиями, связанными с жизнью Будды, по приказу Ашоки были установлены монолитные каменные мемориальные столбы.

До наших дней уцелело 10 столбов, каждый весом более 50 тонн и выше 15 м. На них были высечены тексты указов Ашоки, а капители представляли скульптурные символы буддизма в виде фигур животных, лотоса, Колеса закона и т. д.

Одним из самых замечательных произведений искусства считается Львиная капитель столба из Сарнатха (окрестности Бенареса), представляющая собой четырех львов, словно сросшихся спинами. На их спинах первоначально покоилось металлическое колесо, символизировавшее учение Будды (Колесо закона).

Львиная капитель

Капитель вырезана в 250–243 гг. до н. э. из цельной глыбы песчаника. Ее высота достигает 2,14 м. Основание капители украшено рельефными изображениями слона, льва, лошади и быка, символизировавших стороны света.

В Львиной капители мастерски передан объем, достигнута высокая степень пластичности изображения, большое искусство моделировки и декора.

Полировка капители выполнена настолько тщательно, что своим мягким блеском напоминает драгоценную эмаль. Это было характерно для искусства в период правления Мауриев.

Несмотря на то что гривы львов сильно стилизованы, а вся группа скомпонована весьма условно, животные изображены очень живо. Львиная капитель является образцом придворного искусства Ашоки, существовавшего только при этом правителе.

Замечательным образцом ювелирного искусства эпохи правления династии Мауриев стала фигура черепахи из нефрита. Это редкий по качеству образец художественной обработки твердых пород полудрагоценных камней.

Чрево «мировой горы»

Понимание буддизмом великих проблем человечества наиболее грандиозно и мощно воплотилось в пещерных храмах. Вырубавшиеся в скалах индийские храмы словно олицетворяли собой тождество священной сферы с чревом земли, «мировой горы».

Входя в глубь пещерного храма, верующий как бы приближался к миру предков. В тишине полумрака, в индивидуальном переживании свершалось приобщение человека к священному таинству.

В индийской архитектуре тема чрева «мировой горы» постоянно находит свое воплощение не только в скальных храмах, но и в наземных храмовых постройках, которые тоже имитировали «мировую гору» с пещерой внутри нее.

В древнеиндийском эпосе Рамаяна храм сравнивался то с упиравшимся в небо гребнем священной горы Кайласы (обителью богов), то с «мировой горой» Меру.

Снаружи первые пещерные храмы выглядели скромно: голая скала на каменистом плато, маленькая прорезь с аркой в виде подковы ведет внутрь, в прямоугольный зал, в конце которого находится закругленная ниша. Такова пещера в Барабаре.

До наших дней сохранилось около тысячи двухсот пещерных сооружений. Этот монументальный вид архитектуры развивался с III в. до н. э. по X в. н. э. Пещерное зодчество Индии отличается широтой замысла, богатством оформления, своеобразием, замечательными стенописями и в связи с этим является выдающимся явлением мировой архитектуры.

При правителе Ашоке пещерные храмы были также невелики и просты по своей отделке. Они походили на деревянные жилища простых индийцев, круглые или прямоугольные в плане. В I в. до н. э. была создана знаменитая пещера в Карли и ряд других замечательных произведений индийской скульптуры.

Пещера в Карли является буддийским храмом (чайтья) и делится внутри на три продольных нефа рядами мощных колонн. Центральный неф – самый широкий, в его апсиде помещена монолитная ступа. Вокруг ступы и рядов колонн по традиции во время богослужения проходила процессия (прадакшина).

Чайтья в Карли – самая большая пещера и производит на посетителей сильное впечатление своими величественными размерами. Ее длина – 37,8 м, ширина – 12,2 м, а высота – 13,7 м.

Поток мягкого света в пещере рассеивается и придает воздушную легкость всем очертаниям. Этот удивительный эффект сказочно преображает внутренний интерьер пещеры, заставляя верить в бесконечность пространства.

Капители колонн храма в Карли

Колонны храма в Карли выглядят очень мощными и монументальными. Их основания имеют вид глиняного сосуда для воды, а на капителях колонн разместились группы аллегорических человеческих фигур, сидящих на спинах коленопреклоненных слонов.

Эти чрезвычайно сложные изваяния отличаются мягкой гармонией и ритмичностью пластических линий. Каждая фигура капителей представляет часть целого, что весьма типично для индийской скульптуры.

В оформлении внутреннего пространства пещерного храма видна непреходящая любовь народных мастеров-каменщиков к традициям деревянного зодчества. Это выражено не только в воспроизведении в камне деревянных конструкций, но и в сочетании камня с подлинными деревянными элементами. Это было очень характерно для зодчих во время правления Мауриев.

Буддийские пещерные храмы вызывают огромное уважение к их создателям. Планировка храмов строгая, функциональная. Позднее появился широкий вход, украшенный священными символами, иногда с колоннами и верандой, часто с подковообразной аркой.

Декорированные окна располагались наверху, сбоку от входа. Они обеспечивали необходимый минимум освещенности. Несмотря на изнуряющий зной, внутри всегда было прохладно.

Прямоугольный зал вел к чреву «мировой горы». В полумраке сбоку и сверху из-за величественных колонн выступали статуи людей, якши, божеств, коней, слонов. Экспрессивные композиции в темноте казались еще объемнее.

Ложные боковые нефы утопали во тьме и создавали ощущение таинственности. Стрельчатые ребра, покрывавшие поверхность потолка, создавали движение, некую устремленность вверх.

Постепенно подземные чайтьи удлинялись и увеличивались в размерах для того, чтобы все больше людей могли участвовать в буддийских обрядах и собраниях.

Древнеиндийская скульптура

Буддийское искусство не оставляет сумрачного ощущения отрешенности от жизни, наоборот, оно очень жизнелюбиво и полнокровно. Оно призывает наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Даже смерть, согласно учению буддизма, не трагедия, а увлекательное путешествие, новое рождение с новыми впечатлениями.

В целом буддийское искусство направлено на дематериализацию камня. Оно никогда не замыкалось в сфере религиозных переживаний, высоко ставило миссию человека в этом мире и его близость богам, ценило юмор, имея глубокую жизненную основу.

К I–II вв. до н. э. относится один из самых замечательных памятников древнеиндийской скульптуры. Это изображение Шивы в храме Гудималлам (штат Мадрас). Шива – божество созидательных сил природы, олицетворявшее творческое начало Вселенной. В учении брахманизма о мироздании Шива считался разрушителем мира, Брахма – творцом, а Вишну – охранителем созданного.

Позже в брахманизме появилась секта шиваитов, почитавших Шиву как творца мира и владыку производительных сил. Эта идея творчества и была положена древним скульптором в основу его художественного образа, выразившись в весьма реалистичном облике. Шива выглядит молодым мужчиной, полным сил и энергии.

Статуя Шивы из храма Гудималлам

Он улыбается, и вся его поза говорит о едва сдерживаемом движении. В руках у него небольшой барашек. Пьедесталом для скульптуры служит изваяние чудовищного якши. Статуя Шивы высечена из камня и отполирована с ювелирной тщательностью.

В начале нашей эры власть почти во всей Северной Индии захватили племена кушанов из Средней Азии. В долине Инда к тому времени осело много греков из Бактрии. При кушанах заметно возросло влияние греческой культуры на индийское искусство.

Кушаны, приняв индийскую культуру и буддизм, стали активно способствовать развитию каменной скульптуры на буддийские сюжеты. Местные греки помогали справиться с обработкой камня и принимали участие в создании изваяний. Так, в I в. в Гандхаре появились антропоморфные статуи Будды, хотя до этого он изображался только в виде символов, например, как Колесо закона.

Статуя Бодхисатвы из Гандхары

Прототипами для изваяний Будды стали греко-римские скульптурные шедевры: статуи Аполлона, императоров и философов. Изображение Будды в сидячей позе было изобретением местных индийских скульпторов. Его одежда была выполнена по греческой моде, а одежда царевича Будды Бодхисатвы – по кушанской.

Это искусство, названное гандхарским, было в большой степени эллинистическим по форме и очень сильно отличалось от скульптуры остальной Индии. Но с течением времени влияние греков ослабло в связи с участием в творческом процессе коренного индийского населения.

Так, в гандхарском искусстве стали вновь преобладать типично индийские черты. Большую роль в этом сыграла сильная исконно индийская школа Матхуры.

В буддийской религии Будда со временем превратился в объект почитания в качестве божества, но, в отличие от божеств брахманизма, все же изображался как историческая личность. Это побуждало древних скульпторов к изображению Будды в виде человека.

В Матхуре одновременно с Гандхарой появились статуи Будды-человека в противовес изображениям местных божеств якши. Ранние скульптурные изображения Гандхары отличаются массивностью и неподвижностью, тело божества полностью скрыто под тяжелыми плотными складками одежды. Лица Будды напоминают маловыразительные маски.

Более поздние скульптурные изображения Будды в высшей степени утонченные и изящные, складки их полупрозрачных одежд легки и не скрывают форм тела. Лица одухотворены высокими и ясными мыслями, наполнены глубокими, хотя и сдержанными эмоциями. В фигурах чувствуется скрытая сила движения.

Сидящий Будда

В художественном образе этих скульптур заключался буддийский идеал нравственной красоты и внутренней гармонии свободы, основанной на бесстрастии и самоуглублении. Эти слова без сомнения полностью можно отнести к превосходной статуе сидящего Будды, выполненной в III в. н. э.

Позднее образ Будды все более идеализировался и становился несколько отвлеченным и условным. Но это относится лишь к статуям самого Будды. Сцены на сюжеты преданий и легенд о жизни Будды, окружающие изображение божества, все также полны реализма, хотя в них нет мастерской передачи ритма движения, эмоций и тех декоративности и совершенства композиции, которые были присущи гандхарским скульптурам.

Голова Будды

Таким образом, гандхарское искусство было недолговечным. Оно оставило свой благотворный след в индийской скульптуре Матхары, Аджанты, Амаравати. Это влияние сказалось в стремлении скульпторов к более полноценному, пластичному и объемному изображению Будды. В иконографических деталях образа Будды сохранились гандхарские черты. В IV в. в Северной Индии воцарилась династия Гуптов, объединившая под своей властью государства в долине Ганга и в большей части бассейна Инда. Держава Гуптов просуществовала с 320 по 480 г., а несколько дольше (до 535 г.) на ограниченной территории.

Искусство и архитектура Гуптов

Искусство, которое получило развитие во время правления этой династии, развивалось вплоть до VII в., но влияние его заметно и в более поздних произведениях искусства и архитектуры.

В статуях Будды уже в V в. выражены эстетические взгляды, основанные на философии брахманизма, который спустя три века после падения Гуптов окончательно вытеснил буддизм на всей территории Индии и трансформировался в индуизм.

Индуизм был окрашен философией буддизма и тесно связан с кастовым разделением общества и феодальным строем. Будда вошел в пантеон индийских божеств как одно из воплощений Вишну.

Во времена правления Гуптов на севере Индии появились элементы феодальных отношений. Развитие науки и техники, ремесел, земледелия и торговли, а также объединение всего севера страны способствовали расцвету культуры, а именно театра, литературы, архитектуры и всех видов изобразительного искусства.

В искусстве этого периода видны связи с древними традициями, но уже проявились и новые черты. От архитектуры того времени сохранилось очень мало памятников. Храмы были небольшими, но отличались изяществом и особой гармоничной соразмерностью всех элементов и деталей оформления.

Храм Парашурамешвара

Примером архитектуры Гуптов можно считать храм Парашурамешвара в Бхубанешваре, возведенный в VIII в. Его святилище (деул) имеет форму башни, к которой примыкает невысокое прямоугольное помещение для молившихся (джагамохан).

К другому типу храмов относится известный храм Махабодхи в Бодхгайе. Время его постройки ориентировочно относят к II–III вв. Перестроен храм был уже в XIII в.

Махабодхи больше похож не на храм, а на мемориальную постройку типа ступы. Памятник установлен на том месте, где, согласно преданию, Будда сидел под деревом в ночь своего просветления. Отсюда и название памятника, так как Махабодхи в переводе означает «Великое просветление».

Храм представляет собой башню, на фасаде которой первоначально в нише была установлена гигантская статуя Будды. После перестройки были возведены четыре небольшие башенки по углам цоколя, подобные большой башне. Высота этого величественного монументального здания составляет 55 м. Его отличают удивительно гармоничные пропорции.

Храм Махабодхи

При Гуптах большие буддийские общины еще могли создавать монастыри и пещерные храмы. Более всего знамениты буддийские пещеры в Аджанте. Создание первых относят к II в. до н. э., а время постройки последних – 642 г.

Всего в Аджанте насчитывается 29 пещер (все они пронумерованы), из них 5 храмов и 24 монастыря. Самые поздние сооружения отличаются изящной золоченой отделкой, роскошным декором, обилием стенописи и скульптур.

На фасаде пещеры № 19, созданной около 500 г., изобилуют рельефные фигуры, обрамление окон имеет килевидную форму. Колонны в пещере завершены широкими капителями со сложными рельефными композициями.

На монолите ступы – рельефное изображение Будды. Потолок храма словно иссечен глубокими бороздами, создающими в помещении контрастные светотени. Освещение здесь также играет огромную роль.

Фасад пещерного буддийского храма в Аджанте. Пещера № 19

Центральный неф с монолитной ступой. Пещера № 26

В художественном оформлении пещер Аджданты проявился расцвет искусства Гуптов, особенно это относится к необыкновенной стенной живописи в пещерах Аджанты. Эта великая школа изобразительного искусства является вершиной древней индийской живописи.

До нашего времени дошла лишь стенопись. Станковых картин не сохранилось ни одной, хотя в литературных источниках имеются свидетельства о существовании таковых.

Росписи Аджанты

Буддийское искусство прежде всего обращалось к человеку ради его совершенствования в нормах высочайшей нравственности. Живопись в храмах Аджанты – яркое тому доказательство.

В стенописях Аджанты во всей красе предстает изумительно богатая и яркая картина жизни Индии того времени. На картинах множество городов и их жителей, чудесные виды природы и удивительные памятники архитектуры.

В сюжетах стенописи жизнь, народные предания и легенды слились в увлекательное повествование, написанное с исключительным мастерством и пониманием искусства стенописи.

Авторы этих великолепных произведений искусства не пропагандируют отвлеченные идеи буддизма, они в красках повествуют о жизни в Индии в эпоху правления Гуптов, о реальных событиях, связанных с буддийскими преданиями, изобилующими сценами из народной жизни.

Живопись Аджанты насквозь пронизана духом любви к человеку, природе, к своей стране.

В одной из пещер на стене, покрытой белым гипсом, изображен прекрасный юноша в короне и с голубым цветком лотоса в руке. Это бодхисатва Авалокитешвара. Ни одного лишнего штриха – линия рисунка идеально выразила сложнейшее внутреннее состояние персонажа, весь спектр его эмоций.

Лицо юноши печально, хотя окружившие его апсары и божественные певцы возвещают о возможном блаженстве. Взгляд его задумчиво и сострадательно устремлен вниз, на землю, на людей.

Фигуры Будды изображены идеализировано и несколько условно. Изображения царевича Будды более жизненны, но и те и другие показаны в совершенно реальной обстановке.

Живопись Аджанты глубоко народна. Так же как и рельефы на торана в Санчи на стенах пещерных храмов Аджанты изображена целая энциклопедия индийской жизни того времени.

В стенописи преобладают многофигурные жанровые сцены со сложной композицией в прекрасной цветовой гамме, при том, что разнообразие оттенков в стенописи Аджанты не такое уж и щедрое. Художники использовали всего несколько цветов: белый, синий, желтый, зеленый, красный, черный и преобладавший над всеми красновато-коричневый.

Особый ритм расположения фигур объединяет все изображения в единое целое. Очень выразительна передача поз, движений, жестов, тонко раскрыт мир внутренних переживаний людей.

Глядя на эту живопись, каждый может реально ощутить полноту жизни. Окружающая природа представлена незначительными элементами пейзажа и служит лишь фоном для многочисленных жанровых сцен.

В сцене выезда из города раджи Махаджанаки на слоне видна пышная процессия, оживленно двигающаяся через городские ворота. Вокруг раджи свита, воины, а впереди – танцовщицы. Одним из самых жизненных изображений в этой сцене является фигура танцовщицы, упавшей ниц перед троном. Танцовщица с мольбой и немым отчаянием протягивает руки к разгневанному князю, держащему в руке обнаженный меч.

Танцовщица, молящая раджу о пощаде. Фрагмент стенописи

Другая сцена рассказывает о мифологических небесных танцовщицах и певицах (апсарах), летящих в небесах среди облаков вместе с царем неба Индрой. Чарующая грация апсар, ритм их движений, даже чувство упоения мелодией флейты – все сумел мастерски передать древний живописец.

Апсары, небесные феи из свиты Индры, встречают на небе Будду. В руках одной из фей изящный музыкальный инструмент, напоминающий цимбалу. Ее одежды украшены сверкающими драгоценностями, чудесно переливающимися на темном фоне. Апсара вся принадлежит воздушной стихии. Ее массивное ожерелье и подвески отклонены вправо, гармонируя с ритмом движения всей композиции. Продолговатое лицо, миндалевидные глаза, маленький чувственный рот, мягкий изгиб рук и свобода во всех ее движениях заставляют зрителя верить в неземное происхождение апсары.

Вся картина необычайно поэтична и гармонична. В цветовой гамме великолепно сочетаются мягкие красочные ткани одежд персонажей со смуглой кожей обнаженных тел.

Ритмическое построение композиции и цветовое решение картины подчинено художником единому декоративному замыслу. Мастер легко и свободно решал все композиционные вопросы, для него не существовало никаких трудностей в построении любой сцены.

В стенописи пещерных храмов Аджанты доминирует не пейзаж, а фигуры людей. Фон всегда насыщен изображениями индийцев. Эта же особенность отличает и скульптурные рельефы, созданные во времена Гуптов.

Росписи пещерных храмов Аджанты, благодаря глубине их содержания и оригинальному исполнению, продолжают волновать и современного человека. Существует совершенно справедливое мнение, что живопись Аджанты сыграла такую же роль в позднейшем развитии всего буддийского искусства Азии, как мрамор Парфенона в истории искусства Западной Европы.

В тридцати пещерных храмах Аджанты были нарисованы сотни сцен и тысячи персонажей. До настоящего времени роспись сохранилась только в некоторых пещерах.

Выезд раджи Махаджанаки. Фрагмент стенописи

Аджантские росписи можно разделить на орнаментальные, эмоционально-экспрессивные и повествовательные. В первую группу входят изображения птиц, животных, змей, цветов и различных мифологических персонажей – таких, как якши и апсары.

Росписи второй представляют собой сцены, рассказывающие о ключевых событиях жизни Будды и бодхисатв.

Рисунок наносился на сухую основу стен, потолков и колонн темперой. Краски изготавливались из местных минералов и растений. Поражает удивительная долговечность этих древних красок. Удивляет исследователей и неистощимая фантазия живописцев, разнообразие тем и сюжетов. Из нескольких сотен женщин, изображенных на стенах пещерных храмов, нет двух с одинаковой прической.

Живописцы в своем искусстве следовали шести правилам, изложенным в специальном трактате, которые касались трех видов живописи – истинной, лирической и мирской.

Художники должны были заботиться о правильном воспроизведении форм и внешнего вида, о правильных пропорциях, о передаче действий и эмоций, о придании фигурам грациозности, о сходстве с оригиналом, о правильном сочетании красок.

Большое значение придавалось игре светотени. Например, лицо бодхисатвы Авалокитешвары, о котором уже говорилось, выглядит столь выразительным благодаря тому, что неизвестный художник мастерски положил тени по обеим сторонам переносицы, а мазки светлой краски на носу и подбородке придали изображению удивительную рельефность.

Говоря о росписях в Аджанте, необходимо прежде всего подчеркнуть мастерство рисунка древних живописцев, их необыкновенное умение выражать эмоции через штрихи и линии.

На юге Индии тоже сохранилось немало пещерных храмов, многие из которых также украшены стенописью, близкой к живописи Гуптов. Такие храмы существуют в Ситтанавасале, Багхе, Бадами, Элуре, на острове Цейлон и на скале Сигирии. В X в. монолитное зодчество постепенно уступило дорогу другим стилям архитектуры. Монументальная стенопись продолжала применяться в деревянных и каменных постройках.

До наших дней дошло очень мало подобных произведений искусства. Обнаружены стенные росписи в Танжоре, во дворце в Кочине и других районах Декана.

Последние в истории индийской культуры выдающиеся произведения скальной монолитной архитектуры представлены немногочисленными образцами периода раннего феодализма. К их числу относятся храм Кайласа Натха в Элуре и монолитный бюст божества Шивы в пещерном храме на острове Элефанта.

Закат эпохи скального монолитного зодчества

Население средневековой Индии делилось на множество каст, которые представляли закрытые профессиональные сообщества. Принадлежность к касте передавалась по наследству. Изолированность каст была особенно строгой в эпоху Средневековья. За нарушение правил касты человека могли изгнать из нее, при этом он терял буквально все в жизни. Вне касты существовать было невозможно.

Обучение ремеслу или какому-либо виду искусства в кастах шло от отца к сыну. Долгое время кастовое разделение способствовало развитию ремесел и повышению качества изделий. Но постепенно труд в кастах стал обезличиваться, а творческая инициатива ремесленников оказалась скованной кастовыми правилами.

Огромное внимание на все стороны жизни средневековой Индии оказывала каста жрецов – брахманов. Их власть сказывалась на архитектуре, искусстве и литературе. Вплоть до XVII в. в Индии продолжали развиваться формы, которые сложились в раннюю феодальную эпоху, еще в IX в.

Храм-колесница

На берегу Бенгальского залива возвышается устремленный на восток храм-колесница. Огромные колеса диаметром 4 м вырублены из камня в основании храма, по шесть с каждой стороны. От семи каменных коней, которые мчали колесницу в океан, навстречу солнцу, остались только пьедесталы.

Храм Солнца в Конараке, который еще называют Черной пагодой, или Сурья Деул, считается одним из чудес мирового искусства. Ко времени строительства этого храма буддизм в Индии уже сдал свои позиции, уступив их исламу. Кроме того, его сильно потеснил индуизм, который проповедовал поклонение Вишну и Шиве.

Индуистское храмовое строительство многое заимствовало у строителей буддийских храмов. Может быть, даже одни и те же мастера вырубали из камня портики и колонны. Иной была общая идея храма как центра мира.

Храм свидетельствовал о славе того или иного правителя. На храм смотрели как на жилище Бога. Строители верили, что если по какой-либо причине здание не было достроено, с его заказчиком случится несчастье. Храм не должен был производить впечатления неподвижности. Эстетическая основа индуистской храмовой архитектуры – движение. Каждое культовое сооружение в Индии предполагало медленное движение людей при его обходе, что вызывало определенное состояние ума и чувств верующих, которые, созерцая храм снаружи, общались с божеством. При строительстве индуистских храмов и буддийских ступ древние индийские зодчие умели добиваться необходимого эффекта разными способами.

В индуистских храмах объем планировался таким образом, чтобы священные образы то и дело попадались на глаза верующим. При обходе храма человек видел колонны и ниши со скульптурами, ощущал их воздействие.

Индуистские храмовые ансамбли создавались с учетом движения человека к центру, поэтому пространство было организовано таким образом, чтобы все части храма и соседние сооружения могли представать взору верующего во всей своей символичности и в то же время как единое целое.

Все храмы украшались огромным количеством рельефов и скульптур, всевозможной орнаментальной резьбой. Наиболее типичными скульптурными украшениями индуистских храмов являются 108 поз индийского классического танца или великолепные конные статуи.

Храм Солнца

Храм Солнца в Конараке – самый большой храм-колесница. Он не был достроен, а теперь еще и разрушен. По замыслу зодчих высота храма должна была превысить 120 м. Это грандиозное сооружение – яркое свидетельство творческой фантазии гениальных индийских зодчих.

Храм был построен при радже Нарасимха-Дэве I Ганга около 1245–1256 гг. Лучше всего сохранился огромный джагамохан, другие части уцелели меньше, а святилище совсем исчезло.

Это был стройный комплекс сооружений внутри прямоугольной ограды размером 264 х 165 м. Человек, входивший во двор, вначале встречал отдельно стоящее ныне полуразрушенное здание для танцев, квадратное в плане, с пирамидальной крышей.

Дальше лестница ведет на платформу джагамохана, высота и ширина которого одинаковы и равны 30,5 м. Вплотную к нему примыкало святилище высотой примерно 69 м.

Одно из колес у цоколя храма Солнца

Джагамохан состоит из основного объема (бада) кубической формы и крыши (пида) в виде пирамиды. Бада имеет уступчатые стены. Внешний эффект создается с помощью оригинальной формы перекрытия с энергичными линиями горизонтальных членений. Между поясами-этажами на платформах расположены чудесные фигуры апсар, выполненные гениальными скульпторами.

Верх храма традиционно круглой формы увенчан диском в виде стилизованного плода – ама-лака. Внутри джагамохана однокамерное квадратное помещение со сторонами 18,3 м. Потолок поддерживают 4 колонны.

В храме Солнца идея колесницы выражена буквально, хотя и в условных пропорциях. Общее число колес по сторонам храма – 24, по 6 с каждой стороны. Колеса храма Солнца означают 12 месяцев года и 12 знаков зодиака, через которые проходит солнце. Колеса имеют в поперечнике 2,95 м и украшены тонкой резьбой с миниатюрными скульптурными фигурками.

Часть колес разрушена. Несмотря на несоответствие размеров с самим храмом, колеса и сохранившиеся части конских фигур изящны и красивы. Именно благодаря им храм не кажется громоздким и тяжеловесным.

Наружные стены Храма Солнца по боковым сторонам плинтуса представляют собой наглядное пособие по искусству любви, скульптурные иллюстрации к знаменитой Камасутре. Кроме того, в декоративном убранстве храма присутствуют также и традиционные рельефы с изображением танцовщиц.

Большой интерес представляет фигура Сурьи – бога Солнца. Высота скульптуры 2,5 м, но все, даже самые маленькие, детали украшений божества выполнены с особой тщательностью.

Сурья (бог Солнца)

Вся скульптура исполнена какой-то особой ясности, достоинства и благородства. Вытянувшись во весь рост на колеснице, бог неподвижен, благостен и сияющ, и в этом его величие, величие светила, стоящего в зените.

Своеобразной прелестью поз, движения и тонкой поэтичностью проникнуты скульптурные изображения апсар на платформах крыш. Они словно слегка покачиваются в танце под негромкие звуки цимбал. По очаровательным улыбкам апсар можно понять, что они с упоением слушают музыку и танцуют, пребывая в неземном блаженстве.

Во дворе храма находятся замечательные фигуры животных. У северных ворот – гигантская статуя слона, несущего в хоботе демона затмения, принявшего облик воина.

Возле южных ворот изображен воин с конем, который в бешенстве топчет и грызет поверженного врага. У коня большая тяжелая голова, короткие и мощные ноги. Скульптор стремился создать образ сокрушительной силы и слепой ярости.

Храм Солнца в Конараке во многом типичен для орисской архитектуры, но в то же время он уникален как храм-колесница. Его внушительные размеры, энергичные линии и удивительная скульптура производят неизгладимое впечатление.

Советник падишаха Акбара писал в XVI в.: «Даже те, чье суждение недоброжелательно, кого трудно удивить и восхитить, при виде этого храма останавливаются в изумлении».

Храм на дне пропасти

Храм Кайласа Натха (владыки Кайласа), названный так по имени священной горы, вершина которой считалась райской обителью Шивы, был построен совершенно особым образом.

Для создания храма строители вначале высекли в скале ров в форме буквы «п» длиной 91,5 м. Из окруженного этой выемкой скального островка и было вырублено здание самого храма, которое в результате оказалось стоящим на дне огромного котлована, или даже пропасти с отвесными стенами.

Строительство превратилось в процесс ваяния, причем строители шли сверху вниз, высекая сразу все здание одновременно с его богатейшей скульптурой. Характерная черта индийского зодчества – гармоничное слияние с природой – в храме Кайласа Натха достигла высшего развития.

Словно драгоценное сокровище, храм скрыт на дне пропасти и открывается лишь тому, кто проникает через вход в величественный глубокий двор. Его взору предстает пластическое богатство этого уникального сооружения.

Двор, опоясанный отвесными скалами с двумя этажами пещер в них, где размещались паломники, монастыри, храмы и часовни, производит исключительно сильное впечатление и чудесным образом завершает облик храма.

Храм Кайласа Натха в Элуре

Само здание имеет 61 м в длину, 29 м в высоту и около 30 м в ширину. Строение сильно профилировано и имеет множество деталей. Это стало возможным благодаря специальным трактатам о нормах строительства (шильпи), где с математической точностью были вычислены все соотношения частей и указаны их пропорции, прежде всего высоты здания, которое делилось на 120 частей.

Имея заданную высоту, мастер вычислял точные размеры одной единицы измерения и, зная установленные пропорции, легко мог рассчитать верное соотношение частей и деталей.

По мнению древних архитекторов, высекание храма из скалы требовало значительно меньше труда, нежели производство из камня блоков и их установка. Поэтому совершенно несостоятельна версия тех, кто считал, что на создание Кайласа Натха ушли века.

Храм строили по приказу правителя Раштракута Кришны I, правившего с 757 по 772 г. Строительство было завершено еще во время его правления, значит, оно длилось не более 15 лет.

Очевидно, что руководил строительством от начала до конца один и тот же архитектор. Имя его осталось неизвестным, но сохранилась надпись о нем на одной из медных пластинок из Бароды, где этому архитектору приписывается восклицание: «Как это могло быть содеяно мною!».

Храм состоит из трех частей, соединенных между собой и поднимающихся все выше к святилищу. Первая часть представляет собой входную постройку, вторая – храм быка Нанди, а третья и есть главная часть храма. Она делится на колонный зал для молящихся (мандапам) и святилище.

Все три части соединены мостами и имеют общий цоколь высотой 7,6 м, который многие принимают за нижний этаж здания. На цоколе святилища высечены великолепные изваяния слонов, львов и мифических существ.

От ворот сложной формы с башней-гопурам мост ведет к небольшому павильону со статуей быка Нанди – спутника Шивы. Нанди обычно лежит отдельно или у ног Шивы, реже божество восседает на быке. По бокам павильона возвышаются два столба, а слева от входа – огромная статуя слона.

Другой мост соединяет храм Нанди с главным храмом. Шестнадцать мощных колонн создают внутри храма два пересекающихся нефа. Впечатление от зала незабываемое: здесь царит полумрак и прохлада, постоянно ощущается тяжесть нависшего потолка.

Пропорции зала и форма колонн полны скрытой мощи. Размеры почти квадратного зала составляют 21,3 х 18,9 м. На стенах местами сохранилась древняя роспись.

Из зала в святилище ведет небольшой вестибюль. В центре святилища возвышается каменный лингам Шивы. Все сооружение венчает восьмигранный купол, а вокруг здания разместились пять монолитных маленьких храмов с богатейшей пластикой декора.

Пещеры в отвесных стенах храмового двора опоясывают его с трех сторон. Интересно, что само здание храма было действительно высечено за неполные 15 лет, а двор и окружающие пещеры продолжали строиться еще более двух столетий.

В северной стене высечен храм богинь трех священных рек: Ганга, Джамны и Сарасвати. Он выполнен в виде пещеры с колоннами по фасаду, поднят на небольшой платформе и декорирован скульптурным карнизом. На трех панелях задней стены храма изваяны фигуры богинь. Вокруг храма находятся пещеры для паломников и монахов.

Со стороны святилища стена пропасти особенно величественна. Она падает отвесно на 33 м. Ее нижний край срезан и далеко нависает над входами в пещеры, показывая настоящее мастерство и смелость строителей.

Великое множество скульптур не поддается описанию. Среди них встречаются изображения Шивы, Вишну, Брахмы, низших божеств, много сюжетов из Махабхараты и Рамаяны, но все же преобладают фигуры Шивы.

Сложностью композиции и богатством деталей поражает сцена, вырезанная в нише южной стены храма: великий демон Равана пытается потрясти гору Кайласа – священную обитель Шивы. В фигуре демона выражены необычайная динамика и энергия.

Чувствуется напряжение всех мышц, когда демон стремится низвергнуть Шиву вместе с горой. Рядом с Шивой его испуганная жена Парвати. Но сам Шива пребывает в величавом спокойствии: одним движением ступни он пригвоздил Равану к его подземной темнице навеки.

Очень живо выглядит в этой сцене фигура убегающей служанки. Древний мастер со всей непосредственностью изобразил в этом произведении искусства чисто человеческие чувства.

Храм поражает своим своеобразием, величественностью и гармонией. Немного тревожит взгляд лишь некоторая перегруженность оформления храма скульптурными формами, но, тем не менее, значение храма Кайласа Натха в истории индийского искусства действительно уникально.

Храм на Слоновьем острове

Новую страницу в развитии индуистского искусства открыли архитектурные памятники на острове Элефанта. По-индийски этот остров, расположенный недалеко от бомбейской гавани, назывался Гхарапури, а на русском языке это Слоновий остров. Особенно интересен пещерный храм Шивы, постройка которого относится к VIII в. Храм Шивы – последнее великое произведение пещерной архитектуры и монолитной скульптуры, подлинно монументальный и необыкновенно величественный памятник индийского искусства.

В храме находится гигантский бюст Шивы, изваянный из каменного монолита неизвестным скульптором. Стены храма украшены очень интересными горельефами. К сожалению, в XVI в. весь интерьер храма был варварски изуродован португальцами, и многие произведения искусства не сохранились.

Бюст трехликого Шивы с острова Элефанта

В помещении храма разместился небольшой монолитный кубический храм Брахмы с четырьмя входами на гранях, которые зорко стерегут хранители стран света. Внутри этого храма когда-то была установлена великолепная статуя четырехликого Брахмы. Позже ее заменили лингамом.

Пройдя через главный вход в храм Шивы, человек попадал в центральный неф, отделенный от боковых двумя рядами колонн, и оказывался перед воротами Дварапала с гигантскими фигурами хранителей с обеих сторон. Там в центральной нише и возвышался гигантский бюст Шивы, высота которого достигала 5,44 м, а окружность – 6,94 м.

Мощь божества выражена огромным объемом груди, имеющей нечеткие очертания, подобные облаку. Величественную простоту образа Шивы оттеняет необыкновенной красоты средняя корона, детали которой выполнены с ювелирной точностью.

Все лики Шивы отличаются совершенством великолепно обобщенных черт и несут печать мирового величия верховного божества, которым Шива стал для своих почитателей – шиваитов.

Средний лик выражает основную сущность божества – вечное бытие Шивы. Его образ производит впечатление вселенского покоя, сдержанной внутренней мощи космических масштабов. Его голова увенчана высокой сложной прической, напоминающей корону и украшенной роскошными драгоценностями.

К правому плечу Шивы слегка склонился его второй лик с усами и маленькой бородкой, в котором ярко выражена неукротимая энергия божества. Этот Шива представлен в чисто мужском проявлении – он получает удовольствие от разрушения и сотворения мира. На его голове видны черепа и змеи, означающие, что ни яд кобры, ни сама смерть Шиве не страшны. В то же время от этого лика необъяснимым образом веет великим покоем.

Левый лик с красивым женственным профилем имеет благостный и умиротворенный вид. Это Ума – супруга Шивы, а иначе – его женское проявление, символ блаженства, мира и красоты. Таков Шива Махешварамути, или Махадэва, – верховное божество шиваитов, выражающее в своем обличии полноту круговращения мира.

У Шивы четыре руки. Среднее божество держит персик и четки, у правого бога в руке кобра, у левого – лотос, а четвертая рука сильно повреждена.

Среднее божество, Татпуруша, было главным и представляло сущность бытия. Этот лик находится в поле зрения со всех сторон, тогда как два других видны только в профиль.

Шива получил знание высшего божества. В индуизме осталось два больших направления – шиваизм и вишнуизм. Для шиваитов Шива стал сущностью мира, вечным творцом и разрушителем форм Вселенной.

Скульптор воплотил труднейший замысел в своем творении с таким вдохновением и мастерством, что и теперь Шива с острова Элефанта производит на людей огромное впечатление. Они понимают, что в этом и заключалось представление древних мыслителей Индии о вечности жизни Вселенной и видоизменении жизненных форм.

Изображения других персонажей выполнены с неменьшим мастерством. Особенно замечателен Шива, танцующий танец тандаван. Скульптору удалось передать ритм мерного величественного танца, захватившего божество. Шива Тандава стал прототипом более поздних статуэток танцующего Шивы Натараджи.

Храм Джамараджа-ратха

Изображения простых людей жрецы считали недостойным занятием, лишь статуи раджей и знатных индийцев, пожертвовавших храму значительную сумму, были исключением из правила.

Жрецы создали теорию о том, что раджи являются полубожественными существами на земле. Личность человека в индуизме не представляла решительно ничего, она была неотделима от касты.

В этот период на юге Индии появилась каменная архитектура. Как и на севере страны, первоначально каменные постройки воспроизводили формы деревянных.

Самыми ранними каменными храмами на юге считаются семь храмов в Махабалипураме, недалеко от Мадраса. Пять из них относятся к скальной монолитной архитектуре. В V в. на месте этих сооружений была столица правителя династии Паллава, Мамаллапурам.

Среди храмов есть сооружения южного типа (дравидийского) и северо-индийского. Местные храмы, посвященные Шиве, называются «ратха» («колесница»), в которой, согласно учению, божество совершает путь по земле.

Из пяти скальных храмов лишь один имеет дравидийские формы. Дхармараджа-ратха отличается четкой структурой горизонтальных членений высокого перекрытия. Башня такого типа, возвышавшаяся над святилищем, называлась «дравида шикхара» (дравидийская вершина).

Рядом возвышается храм Бхима-ратха, принадлежащий к архитектуре северо-индийского типа. Он похож на деревянную хижину с крутой двускатной крышей и острым хребтом.

Скульптура на юге Индии развивалась сама по себе, она не была подвержена влиянию извне. Неподалеку от ратха в Махабалипураме находятся знаменитые скальные рельефы, сюжетом для которых стала древняя легенда о сошествии с неба на землю священной реки Ганг.

Легко узнаваем герой индийского эпоса Арджуна, низвергший Ганг на землю. Вокруг него божества и животные. Богини вод с рыбьими хвостами (нагини) спускаются на землю по расщелине в скале. По этой расщелине во время ливней падала вода с гор и превращалась в священный поток Ганга. Многочисленные сцены заполняют всю поверхность отвесной скалы, длина которой составляет 27 м, а высота – 9 м.

Рельефы отличаются от скульптуры Северной Индии более четким изображением, крепкими пластическими формами, большей динамичностью и энергией в передаче движения.

Легенда о сошествии Ганга. Фрагмент скального рельефа

Скульптурная пластика в Махабалипураме не отличается роскошью отделки, утонченностью и мастерством композиции. Зато она сохраняет свежесть и непосредственность восприятия реальности, свойственные истинно народному творчеству.

Особенности искусства южной Индии кроются в древнейших дравидийских традициях. В пещерном храме Пяти Пандавов, героев эпоса Махабхараты, находится своеобразная колонна, базой которой служит изваяние льва, а весь ее ствол опирается на львиную голову.

Сравнение колонн разных местностей и временных периодов показывает необыкновенное богатство типов и наличие целого ряда оригинальных строго разработанных ордеров, сильно отличающихся друг от друга.

Время правления династии Гуптов явилось для Северной и Центральной Индии периодом расцвета искусства. Условно этот период можно назвать классическим в истории развития индийской культуры.

Именно в это время скульптура Индии пришла к наибольшему единству по всей стране, так же как и монументальная живопись, сохранившаяся в некоторых храмах и монастырях. Архитектура же продолжала отличаться местным своеобразием.

Архитектура Индии с VIII в. четко делится на два направления: северное и южное. На северо-востоке страны для защиты всех сооружений от проливных дождей использовались высокие и крутые крыши, как это видно в постройках Бенгалии.

Перекрытия в святилищах северных храмов выполнены в виде высокой башни с мягко выпуклым профилем, с преобладающими вертикальными линиями конструкций. Горизонтали имели лишь декоративный характер.

Этот тип северных храмов получил название «нагара-шикхара», где слово «шикхара» означает «вершина», а «нагара» – это название древней архитектурной школы, основанной гениальным древним зодчим Нагарой.

У южных храмов ратха перекрытия имеют четкое горизонтальное членение, произошедшее от горизонтальной плоской крыши. Дравидийские традиции, вошедшие в систему южной архитектуры, согласно древней легенде приписываются другому гениальному зодчему – архитектору Майя.

Севернее Деканского плоскогорья сохранилось много храмов типа нагара-шикхара. Среди них можно назвать Кандарья Махадэва в Кхаджурахо и Лингараджа в Бхубанешваре, а также храмы Ади-нахта и Теджахпала в Гуджарате на горе Абу (гора Мудрости).

Храмы типа нагара-шикхара состоят из двух или четырех частей. Притвор (мандапам) есть не во всех, но он всегда состоит из двух помещений: зала танцев (натмандир) и зала приношения даров (бхогмандир). Затем посетитель входит в зал для молящихся (антарала, или джагамохан), и только потом – в святилище (гарбхагриха, или деул). Высота этих помещений постепенно возрастает, достигая апогея в шикхаре – высокой надстройке над святилищем.

Малые полубашенки, облепляющие снаружи шикхару, подчеркивают мягкий, но сильный взлет всей башни ввысь. Слегка выпуклый профиль перекрытия, красивое навершие в виде стилизованного плода водяной лилии, как и вся форма постройки, имеют гармоничные пластические очертания.

Именно таков храм Кандарья Махадэва в Кхаджурахо. В его интерьере господствуют полумрак и игра светотени. Снаружи такие храмы сплошь покрыты скульптурными рельефами.

Храм Кандарья Махадэва

Искусная техника мастеров, сложная композиция, точеные фигуры в сложных ракурсах, огромное множество сюжетов из индийского эпоса и повседневной жизни – все это ставит пластику на один уровень с ценнейшими произведениями искусства.

Великолепный и оригинальный по общему виду храм Солнца в Модхера, возведенный в 1027 г., был тоже построен по типу нагара-шикхара и представляет собой целый ансамбль сооружений.

От искусственного водоема широкая лестница поднимается к платформе, на которую к арке (кирти-стамбха) поднимаются уже по узкой и очень крутой лестнице.

Далее возвышается мраморный павильон (сабха-мандапа), имеющий вид роскошно украшенного резьбой открытого зала с колонными арочными входами на всех четырех углах. Крыша зала выполнена в виде невысокой ступенчатой пирамиды.

Вся поверхность архитектурных деталей покрыта тонкой глубокой резьбой. Широкие потоки света, богатая резьба, арочки, соединяющие колонны – все придает сооружению торжественный вид. Вторая часть храма начинается сразу за первой. У мандапама восемь колонн и квадратное святилище.

Постройки стоят на обширной платформе. Вместе с водоемом, на террасах которого было установлено много миниатюрных часовен, все постройки выглядели как стройный и роскошный ансамбль, не менее прекрасный по замыслу, чем храм Солнца в Конараке.

С дальнейшим развитием кастовой системы усиление консервативного засилья касты жрецов, их огромное влияние на простых людей все сильнее давало о себе знать в искусстве.

Изображения высших божеств превращались в религиозные символы. Божество в виде человека обретало условные, а нередко и просто фантастические формы.

Интерьер храма Солнца в Модхере

Жреческая эстетика требовала отражения в искусстве учений Упанишад и Веданты, йоги и других мистических течений философии индуизма, отличавшихся пренебрежением к человеческой личности.

Скульптура постепенно отошла от изображения жизненного и реального и держалась лишь на мастерстве и тщательном соблюдении строгих канонических правил, существовавших во всех видах искусства.

Говоря о раннесредневековой скульптуре юга Индии, надо иметь ввиду, что здесь еще долгое время изображали не только божеств, но и народных героев. К сожалению, при распространении индуизма многие скульптуры были уничтожены по повелению жрецов.

Сохранились лишь небольшие стелы с рельефами в честь погибших охотников и воинов, вдов, совершивших обряд самосожжения, а также несколько произведений круглой скульптуры.

Наиболее известна статуя джайнского аскета Гомматешвара, сына основателя джайнской религии. Статуя видна издалека – это одна из величайших в мире скульптур среди свободно стоящих изваяний. Ее высекли в 983 г. по приказу Чамунда-раджи из монолитной скалы.

Аскет принадлежал к секте Светамбара (Одетых в небо), поэтому он совершенно обнажен. Он словно замер, глубоко сосредоточившись, совершая этим один из рядовых подвигов аскетов и йогов, заключавшийся в том, чтобы не замечать ни змей, ни муравейников, ни ползучих растений, обвивших его тело до самых плеч. Тело и лицо аскета переданы в общих чертах, мочки ушей удлиненные, широкие плечи хорошо сочетаются со сглаженной мускулатурой.

Джайнский аскет

Все в этой статуе показывает не физический, а духовный смысл бытия. В образе аскета нельзя не ощутить ясного спокойствия, сосредоточенности, чистоты и возвышенности мысли.

Жизненность, цельность и былая простота образа в скульптуре утрачиваются, изображения предстают все более отвлеченными, особенно когда это касается божеств, превратившихся в настоящие символы. Таковы бронзовые статуэтки Шивы Натараджа (Царя танцоров), выполненные в XI в. на юге Индии.

Шива изображался в танцевальной позе с приподнятой правой ногой. Две пары его рук, ноги и изгиб тела находятся в полном ритмичном и гармоничном взаимоотношении.

Танец Шивы означает движение вселенной, а поза равновесия в танце олицетворяет вечность движения. Развевающиеся волосы, длинными прядями устремленные в обе стороны, означают радиацию силы, исходящей от Шивы.

В двух руках Шивы видны некие символы, а ногами божество попирает распростертого карлика-демона, своего врага, олицетворяющего силы зла, неведение и иллюзии. Шива также считается в Индии царем знаний.

Согласованный ритм жестов и расположения четырех рук Шивы также выразительны и гармоничны. Вся символика Натараджи выражает идеи индуизма. В левой верхней руке божество держит огонь, символ уничтожения и божественной очистительной милости.

Танцующий Шива (Шива Натараджа)

В правой верхней руке у него дамара – маленький барабанчик, означающий пробуждение нового мира к бытию через звук. Правая нижняя рука Шивы обращена ладонью вперед в жесте покровительства своим почитателям.

Шива Натараджа вмещает в себя и свою шакти – женскую половину, а его двуполость обозначена длинной мужской серьгой в правом ухе и круглой женской – в левом.

В волосах Шивы справа обычно размещается дева вод – символ священного Ганга, а слева полумесяц и кобра, яд которой, согласно преданию, Шива выпил для спасения мира. Другая змея, обвившая поясницу божества, означает его энергию.

Глаза представляют Солнце и Луну, а третий глаз во лбу – огонь. Череп у нижнего края короны символизирует разрушение, а ожерелье из черепов Брахмы, Вишну и Рудры – инволюцию и эволюцию Вселенной. Тонкая талия и широкие плечи выражают мощь верховного божества шиваитов.

В статуэтках танцующего Шивы неизменна одна деталь – тройной изгиб туловища божества, при котором ноги, корпус и голова попеременно наклонены в разные стороны, что создает живой ритм движения.

Вся фигура Шивы обычно окружена красивым ореолом пламенеющего неба, символизирующего материальные силы Вселенной, с которыми божество находится в постоянной связи.

В образе Натараджи видны и народные черты индийского искусства, так как сам танец, служащий основой символики божества, глубоко народен. Кроме того, художественные качества изображений Шивы в литой бронзе всегда были важнейшими достижениями именно народного творчества индийских мастеров. Это жизненность в передаче движений, ювелирная законченность отделки, гармоничность сложной композиции.

Шива – древнейшее божество Индии. Со временем трактовка его образа сильно изменилась под влиянием философии индуизма. Иным стало содержание образа Шивы, его значение и смысл.

Тем не менее в изобилии скульптурных изображений храмового оформления вновь появляются сцены, не имеющие к религии никакого отношения. Это народные жанровые сценки, которые жрецы просто не могли усмотреть в сплошном ковре скульптурных рельефов.

Мастера ухитрялись изображать сценки народной жизни, фольклорных героев, не встречавшихся ранее, а потому внесших в искусство скульптуры новую, свежую струю.

Такова скульптура на стене одного из храмов в Бхубанешваре (Орисса), время создания которой относится к XI в. Это изображение молодой матери, окруженной детьми и пишущей любовное письмо.

Женщина, пишущая любовное письмо

Фигура женщины наполнена изяществом, выразительностью, глубокой эмоциональностью и жизненностью. Она стала подлинно народным образцом индийского средневекового искусства. Подобные сюжеты были близки простому человеку и пробуждали в нем самые добрые чувства.

Скульптура того периода поражает виртуозным профессионализмом древних мастеров в изображении любой позы, жестов и движения. Все это было характерно для творчества кастовых ремесленников-профессионалов, которых называли шильпи.

Шильпи были обязаны не отступать от имевшихся канонов и традиционных правил скульпторов, занесенных в особые трактаты, которые тоже назывались шильпи. Тем не менее мастера в XI–XIII вв. умудрялись проявлять и свою индивидуальность в пределах этих традиционных правил. Несмотря на строгие правила изображения божеств, народным мастерам на юге Индии удавалось передать в лицах богов конкретные живые переживания.

Так, например, менее суровы и более человечны изображения полубожеств, которые были воплощением Вишну. Это прекрасный пастух Кришна или царевич Рама, которые намного ближе к земле и людям, чем Шива или Вишну.

Замечательным примером этого можно считать бронзовую статуэтку Рамы, выполненную в X–XI вв. и найденную в Мадрасе. Высота статуэтки 112 см. Она совершенна в гармоничности своих форм и пропорций. Рама сияет, как лучезарное божество Солнца.

Царевич стоит в позе «трех наклонов». Обнаженное выше пояса тело выполнено искусным мастером. Крепкое сложение показано контрастом тонкой талии и широких плеч.

Высокая корона, ожерелье, длинные серьги, браслеты, украшения, священный шнур высокой касты через плечо, пояс с традиционной маской чудовища, цепочки на щиколотках – все детали украшений выполнены с ювелирной точностью. Они совсем не перегружают скульптуру, а весьма удачно гармонируют с нею, подчеркивая стройность и изящество.

Красивое лицо Рамы с правильными тонкими чертами не выражает никаких эмоций, согласно правилам изображения божества. Фигура Рамы кажется такой легкой, словно она едва касается земли. Он застыл в своей позе, и в то же время он в динамичном движении.

Исключением из правила является статуэтка, изображающая княгиню из династии правителей Чола, так как это светский, а не религиозный объект скульптуры. Время ее создания датируется XIII в. Высота статуэтки 53,5 см.

Черты лица княгини, трактовка форм ее фигуры говорят о том, что это портретная статуэтка. Приподнятая левая рука когда-то держала лотос, а правая свободно опущена. Тело выше талии обнажено и украшено драгоценностями.

Значимость особы царской династии подчеркнута оттянутыми вниз мочками ушей, пьедесталом в виде лотоса и сдержанным выражением лица. Скульптура великолепно моделирована.

В металле ощущается живая сила и упругость. Обнаженное тело выполнено с большим тактом и благородством, не оставляя впечатления чувственности. В то же время при первом же взгляде на фигуру княгини становится ясно, что это не гений и не божество, а просто человек.

К XV–XVI вв. старые каноны превратились в железные оковы для искусства. Жрецы-брахманы вели ожесточенную борьбу с расползавшимся по стране исламом, не признававшим кастового деления общества. Они усиливали строгость консервативных канонов во всех видах индийского искусства. Образ божества Шивы, выполненный в этот период, стал совершенно безжизненным. Подлинно народным осталось лишь творчество при изготовлении орнаментированных текстильных изделий, керамики, богато украшенного оружия, ювелирных изделий.

Монументальная скульптура в этот период развивалась в пределах индуистской религии и ее эстетического учения. Архитектура продолжала отличаться местными особенностями.

Так, на юге Индии сохранились своеобразные храмы XI в., построенные в виде большого комплекса прямоугольных концентрических оград с воротами в середине каждой ограды, расположенными на поперечной и продольной осях.

Такие ворота, увенчанные башнями, получили название «гопурам». Они имеют вид, характерный для южных высоких массивных пилонов, сплошь покрытых скульптурой. Среди подобных храмов можно назвать храм в Тричинополи и Чидамбараме, в Шрирангаме и Мадуре.

Длина внешней ограды храма в Шрирангаме достигает 880 м, а его периметр равен 3267 м, высота ворот гопурам (Коровий форт) – 61 м. Такие грандиозные храмы стали необходимы в связи с тем, что празднества приобретали не только массовый, но и официальный, придворный характер, так как в них участвовали раджи.

Концентрическая система оград имела оборонное значение, а название ворот – Коровий форт – указывало на то, что эти мощные, богато украшенные скульптурой башни произошли от какого-то убежища для скота или от ворот в сельской ограде, через которые в древности в минуту опасности скот загоняли в селение. Но все же архитектурным прототипом ворот гопурам являлся монолитный скальный храм типа Ганеша-ратха в Махабалипураме.

Архитектура Раджастхана

На территории Раджастхана широко распространен джайнизм, и многие храмы относятся к этому культу. Все они типичны для северной архитектуры нагара-шикхара.

Джайны представляли собой зажиточный слой населения и считали создание храмов самым священным делом. Их величественные постройки возвышаются на вершинах холмов или на возвышенностях.

Многие холмы застраивались на протяжении веков, там образовывались целые города джайнских храмов (тиртха). Словно лес, возвышаются их стройные шикхары, образуя свободные и красивые архитектурные ансамбли сказочного вида.

Вокруг такого города воздвигалась каменная стена, а внутри создавались кварталы, подобно крепостям. К сожалению, у джайнов существовал обычай сносить обветшавшие постройки, поэтому сохранилось очень мало храмов древнее XV в.

Разнообразие и свобода, удивительным образом гармонирующие с общим видом холмов, составляют главное очарование живописнейших джайнских городов-храмов. Во время праздников в них и в наше время стекаются многотысячные толпы паломников.

Сохранились в Раджастхане и некоторые постройки гражданского назначения. Среди них особо надо отметить замечательную башню Славы в Читторгархе (крепость Читора), возведенную в 1100 г. Такие башни часто возводились перед джайнскими храмами. По сравнению с более поздней постройкой – башней Победы (Кутб-Минар) – в этом сооружении с четким энергичным профилем и смелыми членениями по горизонтали очень сильно выражено архитектоническое начало, видны смелость и оригинальность замысла древних архитекторов.

Башня Славы в Читторгархе

Художественные достоинства прежде всего проявляются в превосходной композиции частей башни и богатой детализации профиля. У башни Славы резко выделены восемь «этажей», венчает которые легкий и изящный открытый павильон на тонких колоннах с невысокой пирамидальной крышей. Формы «этажей» украшены окнами-балкончиками, башенками и богато декорированы резьбой.

Храм Адинатха в южном Раджастхане, или, как его еще называют, храм Вималы, тоже относится к джайнским храмам. Он посвящен Адинатху, первому вероучителю джайнов. Его строили по заказу министра Вимала Васахи, начиная с 1301 г.

Прямоугольный двор храма окружен кельями, выходящими внутрь, как в буддийском монастыре. В каждой келье стоит статуя Адинатха. Храм опоясан двойным рядом столбов. План главного здания близок к кресту, оно имеет длину 30 м и ширину 12,8 м.

Весь архитектурный и скульптурный эффект сосредоточен внутри здания. Вначале верующие попадают в шестиколонный павильон, в центре которого находится условное изображение священной горы, окруженной статуями основателя храма и его семьи, восседающих на слонах.

Далее находится входной восьмиколонный купольный портик, через который можно попасть во двор с двойной колоннадой, за которой и находится сам храм, представляющий собой восьмиугольный зал с восемью колоннами, в поперечнике равный 7,6 м. Над залом возвышается девятиметровый купол. Колонны в зале соединяются витыми перемычками, что создает декоративный эффект.

Пройдя через зал, верующие попадают в вестибюль, за которым начинается закрытая часть храма. Все детали – потолки, колонны, стены – покрыты тончайшей резьбой с изображениями различных фигур и резного орнамента. Сложные резные узоры по тщательности обработки напоминают резьбу по слоновой кости.

У раджпутов древние строительные традиции сохранялись вплоть до XIX в. Среди обширных пустынь Раджастхана уцелело более 30 сооружений, представляющих собой совершенно особенный вид архитектуры.

Это дворцы-крепости раджпутских князей, возвышающиеся на каменистых холмах. Они удивительным образом гармонируют с окружающим ландшафтом и скальным основанием, которое продолжают мощные крепостные стены, словно вырастающие из скалы.

К подобным сооружениям относится дворец Бир Сингх Дэва в Орча, построенный в конце XVI в., и замок Датия (Бундель-кханд). В раджпутских дворцах преобладающими были архитектурные объемы и мощные композиционные формы.

Большой интерес представляют раджпутские мемориальные павильоны в Удайпуре, Гуджарате и других местах. Последние интересные образцы зодчества больших форм относятся уже к XVII в. Юг Индии оставался независимым от империи Великих Моголов, поэтому местная архитектура и скульптура сохранили яркое своеобразие древних художественных традиций.

Большой храм в Мадуре называют лебединой песнью южно-индийского зодчества. Храм во всех отношениях типичен для архитектуры южной Индии и весьма интересен.

Комплекс построек Большого храма в Мадуре в виде системы концентрических оград был сооружен раджой Тирумала Найяк вокруг более древнего святилища. Из семи оград храма внешняя имеет размеры 222 х 260 м. Одиннадцать надвратных башен (гопурам) понижаются по мере приближения к центру. Они все расположены на одной оси на всех оградах.

В комплексе два храма: один – в честь Шивы, другой – в честь его супруги. В Раджастхане их называли Сундарешвара и Минакши (Рыбоглазая). Над святилищем храма Минакши высится небольшая башня, сверкающая, как золотая корона. Двор и все переходы украшены колоннадами и перекрыты.

Левее храма Шивы, ближе к южным воротам, расположен пруд Золотых лилий, окруженный со всех сторон галереей с белой колоннадой. Из наиболее значительных построек этого комплекса надо отметить зал для молящихся с 985 колоннами (Тысячеколонный зал), украшенный скульптурами.

Пруд Золотых лилий и башня

Снаружи это здание с плоской крышей выглядит очень просто. Ряды колонн создают внушительное и богатое впечатление, хотя скульптура от времени утратила подлинную силу выражения, пластичность и живость передачи движения. Среди скульптур интересны изображения десяти раджей из династии мадурских Найяков, прислоненные к колоннам зала.

Храмы в Мадуре несколько разобщены, здания чересчур перегружены скульптурой, а пластика, украшающая надвратные башни, слишком мелкая. Контуры башен словно растворяются в тысячах маленьких фигурок из раскрашенного стука.

Стуком условно были названы своеобразные техника и материал, из которого выполнены скульптуры. Каркасом фигур служат медные прутья, которые заполняют кусочками кирпича и скрепляют их особым раствором извести с песком.

Сверху скульптура покрывается чистой известью, по которой специальной лопаточкой отделывается внешняя форма изваяния. Известь затвердевает через двое суток, а потом фигура раскрашивается. Сам факт отказа от камня говорит об утрате монументального характера храмовым декором. Однако некоторые скульптуры внутри храма отличаются динамично выраженным движением, позой и ювелирной по точности отделкой деталей.

Более крупные рельефы выполнены с большим мастерством. Например, сцена обручения богини Минакши поражает изяществом фигур, поз, жестов и полной гармонией композиции.

Гармоничное единство всех фигур показывает, что великое наследие индийских скульпторов тогда еще не было утрачено. В так называемом Тысячеколонном зале замечательно оформлены некоторые колонны. Например, превосходна группа: лебедь, а на нем Рати, богиня страсти, супруга Камы (божества любви).

Эта скульптура отличается смелой, полной динамики композицией и невероятной пластичностью. То же самое можно сказать и о другой колонне, которая выполнена в виде божества Субрахманья верхом на павлине.

Такие огромные комплексы построек типа Большого храма в Мадуре невозможно охватить взглядом. К тому же здесь нет последовательного расположения сооружений от скромных к величественным, поэтому можно следовать через гопурам и не увидеть такой значительной постройки, как Тысячеколонный зал.

На юге Индии получила развитие гражданская архитектура из камня и кирпича. Большое распространение получили арки фестончатого типа, заимствованные из северной, уже индо-мусульманской архитектуры.

В этот период в северной Индии уже наступило господство мусульманских династий, и в развитии индийского искусства начинались большие перемены.

Обручение богини Минакши

В азиатских странах, откуда пришел ислам, совершенно не было развито искусство скульптуры, так как запрещалось изображение живых существ. За соблюдением этого запрета строго следили правители-мусульмане, и это сказалось на новой индийской архитектуре.

Новые властители Индии разрушали индуистские храмы и скульптуру. Многие храмы переделывали под мечети до тех пор, пока не началось массовое строительство мусульманских культовых и светских сооружений.

В индийскую архитектуру проникли новые культовые постройки: мавзолеи, мечети, минареты, появились сводчатые перекрытия и стрельчатые арки. В декоре все чаще стал использоваться арабский каллиграфический орнамент, а в качестве строительного материала – белый мрамор и красный песчаник.

Домогольская архитектура XII–XVI вв

Изменения в искусстве Северной Индии начались с XII в. и происходили преимущественно во вновь образованных государствах, управляемых пришлыми из Азии властителями.

Идеологи ислама так сильно повлияли на развитие культуры, что индо-мусульманская культовая архитектура получила облик, совершенно отличный от брахманских храмов. Иной стала и техника строительства.

Новая архитектура развивалась по мере укрепления власти мусульманских правителей. На севере Индии империя простиралась от Афганистана до Бенгалии, образовавшись в результате походов на Индию афганского правителя Газни Мухаммеда Гури и оккупации в 1193 г. города Дели.

После гибели Мухаммеда Гури в 1206 г. его тюркские военачальники иктадары возвели на делийский престол индийского наместника Кутб-уд-дин-Айбека, ставшего основателем династии Гулямов (Рабов) и основателем независимого от Газни Делийского султаната.

В этой огромной державе, созданной азиатскими феодалами, господствовали тюрки, таджики и афганцы. После Гулямов султанатом правили династии Хильджи и Туглукидов.

Делийский султанат был типичным государством с восточной деспотией и слабыми связями между княжествами. Главной причиной развала султаната стали острые внутренние противоречия.

Среди крупных феодалов постоянно вспыхивали междоусобицы, каждый из них стремился к независимости от власти султана, сидевшего на троне в Дели. Кровавые конфликты опустошали и разоряли страну. Народ стонал от непосильного бремени налогов и постоянных вторжений кочевников.

При Мухаммеде Туглуке к 1340 г. власть мусульман окончательно утвердилась в основных областях Индии, кроме Кашмира и той части Южной Индии, где еще оставалось государство, управляемое индусской династией Хойсалов. Но после пика могущества султаната он распался, утратив былую мощь уже к 1413 г., сразу же после поражения в битве с войском Тимура.

Нашествие в 1398 г. полчищ хана Тимура оказалось особенно страшным. Войска делийского султана Туглукида были разбиты наголову. Тимур разорил Дели и все города, встретившиеся ему на пути. Покидая Индию, он увел с собой тысячи индийских ремесленников.

Во времена Делийского султаната в стране было разрушено много древних городов, уничтожены сотни исторических памятников. Благосостояние каждого города во многом зависело от управлявшего им наместника.

Городские ремесленники занимались обслуживанием султана и его приближенных, крупных феодалов и купцов, а также обеспечивали всем необходимым наемную армию. На султанов работали тысячи ремесленников, которые влачили жалкое существование и не были свободными людьми.

Большую роль в тот период играло производство предметов роскоши, которые присваивали себе феодалы или продавали в другие страны. Для более удобной торговли многие ремесленные мастерские были перенесены в крупные портовые города Индии.

На Малабарском побережье шла морская торговля с арабскими странами, Ираном, Китаем и Средней Азией. Развивались новые виды художественных ремесел, чему в большой степени способствовал приток мастеров из стран мусульманского Востока.

Во всем мире славились изделия индийских мастеров. На базарах крупных городов работали искусные оружейники, ювелиры, вышивальщицы, шорники и прочие мастера.

Из Индии вывозили тонкие хлопковые и шелковые ткани, прочные красители для пряжи, булатную сталь в виде полос для клинков, готовое оружие, ювелирные изделия, пряности и другие ценные продукты сельского хозяйства.

В Индию в то время стали завозить китайские фарфор и шелк. На Малабарском побережье постоянно шла бойкая торговля лошадьми и драгоценными металлами, но все же, по сравнению с первыми столетиями новой эры, торговля значительно сократилась.

В XII–XIV вв. многие города были разорены, ремесленники уведены кочевниками в плен. Дели после нашествия Тимура пришел в упадок. Но все же большая часть территории Индии оставалась под властью мелких мусульманских династий.

Некоторые индусы, принадлежавшие к высшим кастам, принимали ислам, чтобы сохранить положение в обществе, а также во избежание уплаты особого налога на неверных (джизья).

Крестьяне и ремесленники тоже принимали ислам для облегчения кастового бесправия, так как среди мусульман кастовые различия существенно смягчались, хотя и не исчезали совсем. В результате такой политики к XVI в. в Индии каждый четвертый житель стал мусульманином.

Из Турции, Ирана, Аравии и других стран, где господствовал ислам, в Индию прибывали поэты, художники, военные специалисты, представители исламского духовенства.

В политике и экономике страны мусульмане заняли все ключевые посты. Индийские раджи были повсюду на положении вассалов. Ислам не проник лишь на юг страны, мало мусульман было в Ориссе и в Западной Индии.

Султаны, стремившиеся к усилению позиций ислама, стали создавать различные культовые мусульманские сооружения. Повсюду, где длительное время господствовали представители Делийского султаната, появилось множество красивейших зданий мечетей и мавзолеев.

Официальный стиль новой индийской архитектуры представлен в Дели и Агре, а чем дальше от Дели, тем сильнее проявлялись в архитектуре коренные местные черты и традиции.

Радикальные перемены почти не коснулись народного художественного ремесла, в орнаментальных композициях которого продолжали изображать живых существ независимо от религии, которую принял мастер.

К тому времени, когда в Индии стал развиваться индо-магометанский стиль культового зодчества, в других странах ислама уже давно существовали зрелые архитектурные традиции в строительстве мечетей и мавзолеев.

Мечети и мавзолеи для Индии оказались новыми сооружениями, принципиально отличавшимися от индуистских храмов. Большинство мусульманских правителей разрушали древние культовые постройки, а заодно и архитектурные памятники, украшенные скульптурой.

Особенно много древних храмов было разрушено в самом начале завоевания Индии мусульманами. Затем индуистские храмы стали разбирать и использовать в качестве строительного материала для мечетей и мавзолеев, а иногда древние постройки просто переделывали в культовые сооружения новой религии.

В результате во многих областях страны, более всего в Декане и в окрестностях Дели, совсем не осталось памятников древнеиндийской архитектуры. Но ее традиции сохранились на юге Индии. Позднее камень для постройки мечетей и мавзолеев стали добывать в каменоломнях и перестали разрушать древние храмы.

Раннемусульманские архитектурные сооружения в Индии были легки и изящны, а с течением времени они приобрели массивность и тяжеловесность. В целом здания индийских правителей были внушительны и величественны. Они красиво оформлялись и часто представляли собой шедевр архитектурного мастерства.

В тех городах, где синтез древних индийских традиций и новых строительных принципов был наиболее полным, индо-мусульманские культовые постройки часто принимали древний тип плана – панчратна (пять драгоценностей). Купола мечетей получали форму куполов буддийских ступ. Декор тоже во многом повторял древние мотивы.

Так, в мечети Рани Сепари в Ахмадабаде такое множество архитектурных деталей, изобилие роскошных украшений и пластичных форм, что ее общий вид мало отличается от брахманского храма, несмотря на полное отсутствие скульптуры.

К наиболее ранним сохранившимся индо-мусульманским постройкам относятся мавзолеи Шах Юсуф Гардзии, Шах Бахау-л Хакк, Шамс-уд-дин Табризи, построенные в Дели при Кутб-уд-дине Ай-беке и его преемнике Шамс-уд-дине Альтамаше мечеть с монастырем Кувват-уль-Ислам, минарет Кутб Минар, могилы Султан Гхари, Ильтутмыша и другие. Все эти памятники представляют главный, имперский стиль архитектуры Делийского султаната. Его еще называют делийским стилем.

Сооружения в этом стиле строились во времена правления династий Гулямов, Хильджи, Туглукидов, Саидов и Лоди. Кроме того, существовало восемь стилей провинциальной архитектуры, которые нашли свое выражение в архитектуре Бенгалии, Пенджаба, Гуджарата, Мальвы, Джаунпура, Биджапура, Голконды и государства Бахманидов.

Описать все местные виды архитектуры в таком небольшом издании практически невозможно, поэтому читатель познакомится только с наиболее выдающимися памятниками архитектуры времен Делийского султаната.

Новая архитектура Индии повсюду получила большой стимул для своего развития в связи с притоком иностранных зодчих, появлением более совершенной техники строительства и удачным сочетанием всех новшеств с древнеиндийскими традициями. Отсутствие скульптуры усилило архитектонические качества построек, прочность и цельность их форм.

Как уже было замечено, мечети того времени часто первоначально были индусскими храмами, затем некоторые детали и скульптуры были сняты и возведены купола и арки, а также добавлен мусульманский орнамент. Это – лучшие образцы делийской архитектуры.

Один из самых знаменитых памятников делийской архитектуры – башня Кутб Минар, возведенная и используемая первоначально в качестве минарета. Строительство этого уникального сооружения было начато Кутб-уд-дином Айбеком, а закончено при Ильтутмыше.

Перси Браун писал в своих трудах, что Кутб Минар «необычайно выразителен по своему замыслу; сочный цвет его красного песчаника, разнообразное строение и отделка его рифленых ярусов, опоясанных лентами, испещренных надписями, контраст между чередующимися поясами гладкого камня и богатого резного орнамента, мерцание теней под балконами – все это создает впечатление необычайной живости».

Наиболее яркая черта этого сооружения заключается в том, что его прочность и сама его форма, сужающаяся к вершине, как бы служат символом «высшего усилия человека сделать вечным творение рук своих», – писал шотландец Роберт Фергюссон. Он характеризовал Кутб Минар как самый совершенный из существующих образцов башни. Это была чисто мусульманская постройка: такие башни ранее не были известны индусам.

Англичанин Томас Маршалл говорил о Кутб Минаре: «Ничто другое, конечно, не могло быть более выразительным или более подходящим символом мощи мусульман, чем это строгое и изумительное сооружение; ничего не могло быть более изысканным, чем его богатая, но сдержанная резьба».

Кутб Минар находится на территории комплекса Кувват-уль-Ислам. Это огромная пятиярусная башня высотой 73 м, которую начали строить в 1193 г. Мечеть Кувват-уль-Ислам расположена у подножия башни.

Это первый мусульманский храм в Индии. Мечеть возвели на фундаменте индуистского храма, сохранив при этом колонны ста разрушенных индуистских и джайнских святилищ. На некоторых колоннах видны фигурки небесных музыкантов со стертыми лицами.

Каждый ярус минарета завершен необычайно красивым круговым балконом с так называемыми сталактитами по нижнему краю. Это нарушает гладкую поверхность башни и обогащает ее внешний вид игрой светотени.

Два верхних яруса были восстановлены из белого мрамора в более поздний период, поэтому они не соответствуют по форме всему сооружению. Внутри Кутб Минара вьется винтовая лестница в 379 ступеней с выходами на балкон каждого яруса.

Никакие фотографии не могут дать должного впечатления от этого великолепного архитектурного сооружения, особенно, если фотоснимок сделан издалека. Только вблизи, охватив взглядом всю высоту башни, можно оценить его уникальность.

Очарование от созерцания Кутб Минара усиливает его мягкая, удивительно приятная расцветка. Благодаря сочетанию двух оттенков камня создается дополнительное впечатление устремления вверх всей постройки. Взгляд, привлекаемый переменой оттенков камня, невольно следует за взлетом ярусов минарета все выше и выше.

На каждом из трех нижних этажей рельефно вырезаны каллиграфические надписи на арабском языке. Целью возведения башни было возвеличивание ислама. Кутб Минар должен был «осенить тенью Аллаха Восток и Запад», – так сказано в одной из надписей.

Другая надпись гласит: «Эта постройка была завершена под руководством раба Мухаммеда Амир Коха». Отмечены там и имена тех, кто реставрировал башню в XIV в. – зодчие Лол (Лакшман) и Нах.

В центре комплекса, рядом с башней Кутб Минар, стоит знаменитая железная колонна, отлитая в IV в. – одно из самых загадочных сооружений в мире. Согласно древнему поверью, у того, кто прислонится спиной к колонне и сможет соединить за ней руки, исполнится самое заветное желание.

Башня Кутб-Минар

Индийцы считают, что эта колонна наделена чудодейственной силой. Действительно чудо заключено в том, что железо, отлитое полтора тысячелетия назад, не ржавеет.

Как сумели древние мастера выплавить химически чистое железо, которое современные специалисты могут получить лишь в небольших количествах с помощью электролитических печей? Как удалось в IV в. отлить металлическую колонну высотой в 7 м и окружностью более 1 м? Ответов на эти вопросы пока нет.

Одни ученые считают железную колонну свидетельством существования исчезнувшей древней цивилизации, другие склонны видеть в ней «завещание пришельцев», зашифрованное послание инопланетян, некогда посетивших Землю и установивших эту колонну как «воспоминание о будущем».

Проследить развитие нового архитектурного стиля нагляднее всего можно на мавзолеях периода Делийского султаната, сохранившихся в большом количестве. Форма мавзолея Шах Рукн-и-Алам подобна крепости. Каждый мавзолей окружает высокая стена, слегка наклоненная внутрь, что придает всей постройке особую монолитность, устойчивость и мощь. Само двухэтажное здание мавзолея в плане восьмиугольное, его диаметр равен 27,4 м. Высота мавзолея до кончика острия навершия 35 м. Он стоит на платформе пятиметровой высоты и на фоне однообразного пейзажа виден издалека.

На всех восьми углах мавзолея установлены полубашни, слегка наклоненные внутрь. Они прекрасно сочетаются с невысоким куполом шлемовидной формы.

Украшением мавзолея служит оригинальный орнамент, вырезанный на деревянных балках, вставленных в поверхность кирпичных стен. Местами встречаются яркие узоры из цветных изразцов. Изящный шпиль на вершине купола придает мавзолею цельность и завершенность.

Мавзолей Шер-Шаха Сур

Простыми и тяжеловесными формами отличается мавзолей Гияс-уд-Дина Туглук-Шаха в Дели. Мавзолей представляет собой настоящую крепость со стенами, окруженными искусственным водоемом.

Формы здания несколько смягчает прекрасное цветовое сочетание стен из красного песчаника, беломраморного купола и декоративных деталей.

Внешние стены мавзолея имеют форму неправильного пятиугольника с мощными круглыми башнями по углам. Неправильная форма плана была вынужденной из-за очертаний возвышенности.

В самом широком конце площадки расположено здание мавзолея, который тоже прост и массивен, как крепость. С трех сторон в усыпальницу ведут арочные входы. Внутри мавзолея находится камера с саркофагом султана. Здание увенчано мраморным куполом с красивым навершием.

В дальнейшем мавзолеи крепостного типа строились очень редко. Немного похожа на крепость гробница афганского правителя Шер-Шаха в городе Сасараме (Бихар), которую называют одним из самых значительных сооружений этого направления индо-мусульманской архитектурной мысли.

Эту монументальную усыпальницу вполне можно назвать первым опытом возведения мавзолея в том стиле и оформлении, которые повторялись в большинстве последующих построек.

Речь идет о восьмигранном здании, возвышающемся посреди искусственного озера, словно плывущем по водной глади. Особую, ни с чем не сравнимую, монументальность его силуэту придавали несколько тяжеловесные пропорции.

Размеры мавзолея весьма значительны: ширина – около 80 м, а высота – 50 м. Пирамидальная уступчатая форма мавзолея еще более усиливает его величественность.

Этажи пропорционально уменьшаются в высоте, простые формы верхних ярусов оживлены павильонами, а нижний этаж с тройными арками облегчает общий вид сооружения и обогащает его.

Огромный полусферический купол мавзолея был сияющего белого цвета с золоченым шпилем, что выглядело весьма эффектно. Его окружали миниатюрные купола, установленные на павильонах.

Мощный купол не кажется слишком тяжелым благодаря сплошному массиву стен террасы двора, которые стали удачным дополнением общего монументального облика мавзолея.

Мавзолей Мухаммеда Адиль Шаха (Гол Гумбаз)

Архитектурный декор здания отличается строгой и сдержанной красотой. Первоначально усыпальницу украшали изразцы красного, синего, желтого и белого цветов, прекрасно гармонировавших со спокойным серым цветом песчаника из чунарских каменоломен.

Вместе с платформой можно насчитать пять этажей, которые прекрасно сочетаются друг с другом и составляют единое гармоничное целое. Позже к мавзолею с берега был перекинут небольшой мост с мощной входной постройкой, выполнявшей роль предмостового укрепления.

Игра водной ряби на водоеме создает впечатление движения могучего здания мавзолея, как огромного одинокого корабля, что еще больше подчеркивает его величие. Оригинальна сама идея движения, использованная при строительстве мавзолея.

Мавзолей Мухаммеда Адиль Шаха называют Гол Гумбаз (Круглый купол). Эта гигантская усыпальница, открытая со всех сторон и облегченная угловыми прорезными башнями, совсем не похожая на крепость.

Здание мавзолея имеет почти кубическую форму. В стенах его – огромные глухие арки. На каждом углу расположены восьмиугольные семиэтажные башенки с арочками и сферическими куполами. Ширина мавзолея равна его высоте без шпиля. Внутреннее пространство мавзолея по площади больше, чем знаменитый Пантеон в Риме.

Огромный купол, максимально приближенный к полусфере, достигает во внешнем диаметре почти 44 м, а весит несколько тысяч тонн. Высота купола со шпилем – 66 м. Очень украшает все сооружение ожерелье из стилизованных лепестков лотоса у основания купола.

Архитектурный облик мавзолея оживляют не только ажурные угловые башни, но и открытая галерея вокруг здания, проходящая над карнизом, а также два миниатюрных минарета на парапете каждой стороны усыпальницы.

Усыпальница Ибрахим-Рауза была построена в Биджапуре в 1615 г. В ее богатом ансамбле главными зданиями являются мечеть и сам мавзолей. Мастера, работавшие на строительстве этого комплекса, нарушили строгое однообразие плоских поверхностей.

Скульптура была запрещена исламом, поэтому они использовали множество различных архитектурных деталей, что сделало облик зданий отдаленно напоминающим богатые формы индуистских храмов.

Оба здания стоят на общей платформе, где связующим звеном для них стал водоем и фонтан. Усыпальница и мечеть однотипны по облику, но все же мавзолей богаче и пропорциональнее.

Центральная камера мавзолея окружена аркадами круговой галереи, где широкие стрельчатые арки красиво чередуются с более узкими. Над арками проходит карниз на кронштейнах, вдоль края которого на тонком и изящном парапете много миниатюрных башенок, а по углам возвышаются высокие стройные минареты.

В центре перекрытия возведена квадратная в плане надстройка, на которой покоится купол с ожерельем из каменных лепестков лотоса возле основания.

Изящные, нарядные формы мраморного здания мавзолея радуют глаз, создавая почти праздничное настроение. Усыпальницу окружает сад с фонтанами, караван-сараями и колоннадами, что прекрасно дополняет красоту и роскошь этого замечательного ансамбля.

Недалеко от Ахмадабада в 1485 г. была построена новая столица Гуджарата – Чампанира. Интересна сохранившаяся главная соборная мечеть города Джами-Масджид.

Мечети часто возводили на берегах рек, у самой воды, и окружали их пышными садами, причем эффект общего замысла усиливался четко продуманной посадкой деревьев.

Постройки, окружавшие мечети, также находились в полной гармонии с целым, что неизменно способствовало достижению наибольшего эстетического эффекта, производимого на зрителя.

Каменная оконная решетка в мечети Сиди Сайида

В прямоугольный двор Джами-Масджид, окруженный с трех сторон открытыми аркадами, ведут три входа. Святилище своим фасадом перегораживает весь двор в его дальнем конце. Над святилищем возвышаются три продольных ряда куполов, размещенных в шахматном порядке.

Фасад украшают пять арочных входов, причем центральный вход более высокий и в два раза шире боковых. Кроме того, возле центрального входа стоят два минарета 30,5 м высотой.

Ворота мечети украшены с необычайным богатством и изяществом. Кажется, что мастера сделали все возможное, чтобы восполнить отсутствие скульптурных изображений. В оформлении ворот чудесно выполнены ажурные ниши и резные парапеты. Прототипом этой мечети послужила Джами-Масджид в Ахмадабаде.

Интересную деталь заметили искусствоведы в мечети Сиди Сайида в Ахмадабаде, оставшейся незавершенной. В целом сооружение это ничем особым не отличается, зато окна здесь закрыты каменными резными ажурными ширмами. Явление это было обычным для мечетей Гуджарата, но ширмы мечети Сиди Сайида особенные.

В ажурном узоре изображены деревья с извивающимися раскидистыми ветвями и пышной листвой, которые заполняют все пространство ширмы.

Мастер, вопреки мусульманской непримиримости, стремился передать живую природу в движении. Кажется, что это не узор каменной ширмы, а шумящий лес. Ритм изгиба стволов деревьев создает внутреннюю связь всей композиции и ее органическую цельность.

В Ахмадабаде есть еще одно замечательное сооружение – качающиеся минареты. Напротив городских Сингапурских ворот сохранилась отдельная арка мечети с двумя минаретами по краям. Высота минаретов достигает 23 м.

Ворота Чар Минар

Человек раскачивает один минарет, находясь внутри него. Минарет создает быструю и упругую вибрацию второго. Техника, с помощью которой достигается этот поразительный эффект, до сих пор остается тайной. Известно имя гениального архитектора, построившего это чудо в 1450 г. – Хафиз Сиди Башир.

В Декане в государстве Бахманидов влияние ислама на архитектуру сказалось весьма своеобразно. Основатель династии Бахманидов Хасан был родом из Ирана. Когда он принял титул Бахман-шаха, из Ирана стали прибывать ремесленники, архитекторы и люди других профессий.

Вместе с ними в Декан проник персидский стиль зодчества, который оказал сильнейшее влияние на индийскую архитектуру. Многие постройки почти ничем не отличались от иранских.

Постепенно в Декане сложился особый стиль зодчества. Примером этого служат мавзолеи Кутб-шахов в Голконде, прототипами которых стали иранские усыпальницы.

Если у индо-мусульманских мавзолеев купол был самой значимой частью, то в деканских сооружениях кажется, что вся постройка является постаментом и предназначена для того, чтобы нести купол.

Такова усыпальница Абдуллы Кутб-Шаха. Это квадратное в плане двухэтажное здание с огромным шаровидным куполом, рядами стрельчатых арок на нижнем этаже и богатым декором.

Своеобразным архитектурным памятником являются ворота Чар Минар (Четыре минарета). Это особый тип триумфальной арки с внутренним помещением. Ворота построены в 1591–1593 гг. на главной улице Хайдарабада в память об окончании эпидемии чумы.

Это оригинальное сооружение из гранита, квадратное в плане, открытое на все четыре стороны света большими стрельчатыми арками. Над ними поднимаются три этажа, декорированные аркадами с кронштейнами и ажурной балюстрадой.

По углам здания высятся четыре минарета, придающие воротам необычный вид. Высота минаретов довольно значительна – 56,7 м. Ворота имеют внушительный и монументальный вид.

Крепкие, четкие формы, пропорциональность и удачное расположение декоративных элементов создают прекрасное общее впечатление.

Архитектура и искусство Индии достигли особого изящества и завершенности форм на своем следующем этапе развития, в эпоху Великих Моголов.

Мавзолей Итимад-уд Дауля

Наследие эпохи Великих Моголов

Моголами в Хорасане, афганских землях и в Северной Индии называли не только монголов, но и князей-мусульман, правивших на территориях, ранее завоеванных монголами, и породнившихся с ними.

Весь этот район Средней Азии и афганских земель назывался Моголистаном. На наречии местного индийского населения слово «могол» звучало как «мохгал».

Ферганский эмир Захиреддин Бабур Тимурид, потомок Тимура и Чингисхана, проникнув из Средней Азии в Афганистан, совершил оттуда пять военных походов на Индию.

В 1526 г. ему удалось разбить войско султана Ибрахима Лоди, взять приступом Агру и другие города. Завоевав Северную Индию, Бабур стал основателем новой династии индийских правителей.

Современники-европейцы считали Бабура монголом и нарекли его, как в дальнейшем и каждого из его преемников, Великим Монголом, что было искажено индийцами и превратилось в Великого Могола. Бабур был очень образованным человеком. Он вел подробнейшую летопись своего времени, которая известна во всем мире под названием «Бабур-наме».

Это занятие в дальнейшем стало традицией для правителей и их приближенных. Так, соратником и советчиком шаха Акбара Абу-л Фазлом была написана «Акбар-наме», а знаменитый Бадауни составил «Мунтахаб-ут-таварих».

По указу Бабура титул султана в Индии был упразднен. Таким образом, с 1526 г. страной правили падишахи. Сам же Бабур правил недолго, всего 4 года.

Преемник Бабура, Хумаюн Бадшах Гази, задумал построить новую столицу – Дин Панах. Торжественная церемония закладки фундамента состоялась в 1533 г. при участии самого падишаха Хумаюна.

Всего за год были возведены стены города, цитадель Пурана-Кила и несколько роскошных дворцов. Как записано в индийских хрониках, дворцы были такими высокими, что «сидя на верхних этажах, можно было представить себя на небесах». Но город так и остался недостроенным.

Дин Панах был до основания разрушен афганским завоевателем Шер-шахом Сур, а на его месте выросли стены города Шахпура. От этих построек сохранились городские ворота, здание библиотеки Шер-Мандал и несколько мечетей.

Хумаюн, не сумевший удержать трон, бежал в Персию. Через несколько лет падишаху удалось вернуться на престол, но трагический случай оборвал его жизнь, не дав ему возможности в полной мере насладиться властью.

Хумаюн умер, а имя правителя увековечил в величественном мавзолее его сын Акбар, выстроив гробницу спустя 8 лет после кончины отца.

Архитектурный стиль здания, строительные нововведения и художественные приемы декоративной отделки стали характерными для индийской архитектуры на долгие годы. Гробница Хумаюна прекрасно сохранилась до настоящего времени.

Акбар стал подлинным основателем мощной империи Великих Моголов. Он окончательно утвердил власть Моголов на всей территории Индии, включив в границы государства Северную Индию и часть Декана. Из-за централизации власти, прекрасного состояния оросительной системы, а также благодаря реформе земельно-податных налогов и развитию внутренней и внешней торговли экономика империи достигла высокого подъема, а строительство и искусство – наивысшего расцвета, что продолжалось более 100 лет.

При падишахе Акбаре, сменившем на престоле Хумаюна, ни Дели, ни Агра не были столицей государства, двор правителя находился в небольшом красивом городе Фатхпур-Сикри, неподалеку от Агры. За 11 лет Акбар превратил Фатхпур-Сикри в крупнейший торговый город, оказавшийся на перекрестке важных караванных путей. Во время правления Акбара одним из величайших городов средневекового Востока стала и Агра.

Акбар правил страной 50 лет, передав трон Великих Моголов своему сыну Джахангиру. Еще при Акбаре Фатхпур-Сикри стали оставлять жители, а после смерти правителя бывшая столица опустела, превратившись в мертвый город. Двор нового падишаха постоянно кочевал из Агры в Лахор.

В 1585 г. столицу Великих Моголов посетил английский путешественник Ральф Фитч. В путевых заметках он отмечал, что Агра значительно превосходит Лондон по площади и населению, город прекрасно распланирован, застроен каменными домами в несколько этажей и сказочно богат.

В Агре была построена крепость Лал-Кила (Красный Форт), являющаяся непревзойденным образцом индийского фортификационного искусства. Форт славился великолепными Делийскими воротами и роскошным дворцом.

Цитадель с тем же названием построил в Дели в XVII в. Шах-Джа-хан. Она проигрывала первой по размерам и обороноспособности, но дворцы за крепостными стенами не имели себе равных по красоте.

Последним Великим Моголом был сын Шах-Джахана, Аурангзеб, правивший страной с 1658 по 1707 гг. После его смерти убийства и дворцовые перевороты следовали один за другим. Кровавая резня в истории Индии продолжалась вплоть до 1798 г., когда над башнями Красного форта поднялся английский флаг.

Династия Великих Моголов покровительствовала успехам индо-мусульманской архитектуры и ввела в нее персидский стиль. В эту эпоху были созданы великолепные мечети, мавзолеи и дворцы, равных по красоте которым нет во всем мире.

Индийский архитектурный вкус, выражавшийся в полной гармонии возводимых сооружений с окружающей природой (чайтьи – скальные храмовые постройки, которые словно вырастали из скалы), заставлял зодчих в первую очередь определять место возводимого здания в природном ландшафте.

При Шах-Джахане в стране царили спокойствие и мир, но к концу его правления положение народа ухудшилось, и продолжало ухудшаться при Аурангзебе. Народ был доведен до нищеты. Благородный принцип поддержания общественного благосостояния, некогда царивший в области управления, был окончательно утрачен.

Однако в этот период продолжался процесс индо-мусульманского сближения и развития дружественного контакта между членами двух общин, несмотря на их политическое соперничество.

Процесс ассимиляции и синтеза индусской и мусульманской культур привел к развитию нового стиля в архитектуре и музыке, в которых основные элементы остались прежними, индусскими, но отделка и внешние формы были персидскими и служили целям мусульманских правителей.

Дух взаимной гармонии привел к возникновению новой сложной культуры, которая представляла собой удачное соединение лучших элементов обеих культур.

В стране появились новые ремесла, например производство глазури, изготовление мозаики из камня, железа и жемчуга. Возникло множество карханов (мастерских), где изготавливались золотые и серебряные изделия, а также вышивки.

С приходом мусульман в Индии стала известна бумага, развился вкус к каллиграфии и выработался новый подход к рукописям, получивший дальнейшее развитие при Моголах.

В искусстве индийский стиль архитектуры удачно слился с персидским, что нашло свое отражение в прекрасных сооружениях времен Акбара и Шах-Джахана. Точно также могольская живопись представила удачное сочетание индийской и иностранной традиций. Стремление Акбара привести народ к единству способствовало развитию единообразия в одежде, пище и быте.

В индусские брачные церемонии вошли сехра и джама; панджама и ачакан стали церемониальной одеждой индусов; одинаковыми у них были и женские украшения.

Индусы начали готовить новые изысканные блюда – балушаи, гулабджамун, барфи, плов и многие другие яства. Хукка и табак были в обиходе как у индусов, так и у мусульман. Рождение мальчика как индусы, так и мусульмане отмечали музыкальными увеселениями.

Литература также свидетельствовала о слиянии культур. Словарный запас различных индийских языков – хинди, бенгали, маратхи и гуджарати – обогатился персидскими и арабскими словами.

Если индусы стали соблюдать мусульманские праздники, Абдулла-хан, один из братьев Сайидов, отмечал индусские праздники басант и холи, наместники Бенгалии Сурахуд Даула и Мир Джафар со своими приближенными и родственниками участвовали в знаменитом празднике холи.

Праздник дурга пуджа пышно отмечался при могольском дворе, а в Мадхья Бхарате Даулат Рао Синдхья и его чиновники принимали участие в праздновании мухаррама, облачившись, подобно мусульманам, в зеленые одежды. Таким образом, одежда, обычаи, социальные отношения и праздники, которые моголы ввели в Индии, перестали быть чужеродными, и были восприняты народом.

В индийских городах процветали ремесла, направленные на обслуживание феодальной знати и многочисленного двора падишаха. Талантливых и особо искусных ремесленников привлекали для работ в Агре, Лахоре, Дели, а также в резиденции крупных джагирдаров.

Джагирдарами называли тех, кто получал от падишаха огромные участки земли и содержал за этот счет часть правительственного войска. Они участвовали и во внешней торговле вместе с индийскими купцами и были заинтересованы в развитии ремесел, так как получали большую прибыль от продажи шелковых тканей, дорогих кашмирских шалей, искусно выполненных лахорскими мастерами доспехов и холодного оружия.

Касты ремесленников в феодальной Индии, по существу, были совершенно бесправными. Только от феодалов зависели все торговые сделки, а ремесленники за свой труд получали гроши.

Великое трудолюбие, традиции ремесла, высокий художественный вкус мастеров поддерживали ремесла на большой высоте. Однако это обеспечивалось тем, что человек сам превратился в орудие производства.

В средневековой Индии искусные ремесленники возмещали недостатки примитивного оборудования изумительным мастерством рук, остротой глаз и кропотливостью, с которой они трудились над произведением искусства.

Система образования в Индии в XVI–XVII вв

Важное место в жизни общества во времена Великих Моголов занимало образование. Великие могольские падишахи покровительствовали науке и способствовали развитию образования. Могольская знать и высшие классы следовали их примеру, отсюда заметный прогресс в системе образования при моголах. Однако в Могольском государстве не было ничего подобного современной системе.

Образование находилось в руках частных лиц; школа была служанкой религии, как мусульманской, так и индуистской. Почти при каждой мечети имелась начальная школа (мактаб), где получали начальное образование мальчики ближайшей округи. Здесь дети под руководством муллы заучивали Коран наизусть.

Большое внимание уделялось искусству каллиграфии. Если же мальчик хотел обучиться какому-либо ремеслу, он поступал в ученики к мастеру-устаду. После пребывания в мактабе многие продолжали образование в медресе – высшей школе, где обучение носило в основном религиозный характер. Основными предметами в медресе были теология, математика, физика.

В некоторых школах изучались также этика, арифметика, геометрия, астрономия, логика, богословие и история. Как в городских, так и в сельских местностях, кроме мактабов, продолжали функционировать индусские школы, где преподавание велось на санскрите и других индийских языках.

В столичных школах-медресе собирались ученые всей страны для изучения математики, астрономии и медицины. Медресе при Великих Моголах стали настоящими центрами учености.

Сам падишах Акбар отличался стремлением к знаниям, веротерпимостью и способствовал обмену достижениями культуры во всеиндийском масштабе.

Существовало много центров образования – таких, как Агра, Лахор, Фатхпур-Сикри и Сиалкот. В Агре было несколько школ и средних учебных заведений, куда стекались учащиеся из самых далеких мест. Несколько школ и семинарий было также в Сикри. Знаменитая Ибадат Хана в Сикри была местом встреч интеллигенции разных национальностей и центром, где творили при Акбаре блестящие ученые.

В качестве учебного помещения использовалась гробница Хумаюна, при которой находилась одна из средних школ. Много общеобразовательных школ было создано частными лицами, например средняя школа Махам Анага и медресе Хаджа Мугин в Дели, медресе Маулана Садруддин в Шахджаханабаде, медресе Акрам-уд-дин, Абд-ул Хаким и Рафи-уд-дин в период правления Аурангзеба, а также медресе Гази-уд-дин, основанное в период заката Могольской империи.

В стране существовало также множество кархана (мастерских), где желающие могли получить профессионально-техническое образование. Хотя арабский язык начиная с XIII в. стал мертвым языком, в период Моголов преподавание в высших мусульманских учебных заведениях велось именно на нем. На арабском издавались все научные труды, не говоря уж о теологических.

Персидский изучался лишь постольку, поскольку на нем считалось приличным изъясняться в культурном обществе, как, например, по-французски – в Европе.

Для завершения образования наиболее способные ученики-мусульмане из Индии обычно отправлялись на год в Мекку (Аравия). Лица, посетившие Мекку, пользовались в Индии большим уважением. Посещение Мекки часто считалось необходимой ступенью для получения звания кази, из числа которых обычно выбирались воспитатели для принцев.

Из-за системы парда (затворничества) посещение общественных учебных заведений было для женщин невозможно. Однако почти в каждой аристократической семье имелась учительница, а могольские императоры для обучения своих дочерей привлекали наиболее образованных персидских женщин.

Широкой известностью пользовалась школа для девочек, открытая Акбаром в его дворце в Фатхпур-Сикри. Девочки изучали здесь гуманитарные науки вместо теологии и чаще персидский, нежели арабский язык, но на определенном этапе своего образования должны были выучить наизусть священный Коран.

Многие мусульманские женщины покровительствовали литературе и сами были писательницами. Широкой популярностью до сих пор пользуются воспоминания Гульбадан бану Бегам, талантливой дочери Бабура. На средства кормилицы Акбара, Махам Анага, содержалась средняя школа в Дели. Некоторые из могольских принцесс – Салима Султана, супруга Акбара, Нур-Джахан, Мум-таз-Махал, Джаханара Бегум и Зебинда Бегум, дочери Шах-Джахана, и Зеб ун-Нисса, дочь Аурангзеба, – проявили себя в области литературы.

Представители средних сословий, как правило, не слишком заботились об образовании своих дочерей. Лишь изредка в качестве домашнего учителя девушек выступал сам отец. В отличие от Персии и Аравии в Индии не был распространен обычай смешанного обучения детей обоих полов. Дочери бедняков оставались совершенно неграмотными.

При падишахе Акбаре, как уже говорилось, начался подлинный расцвет культуры, науки и искусства. Возникла новая школа миниатюрной живописи, получившая название могольской, процветали художественные ремесла. В могольской архитектуре все больше использовалась драгоценная декоративная отделка, легкость и изящество форм.

Расцвет индийской культуры в XVII в

В рассматриваемый период получили новое развитие вышивка, декоративная керамика, работы по металлу, слоновой кости и уже упоминавшаяся выше каллиграфия. Ранние мусульманские правители и знать не поощряли живопись, поскольку Коран запрещал изображение живых существ. Зато они щедро покровительствовали архитектуре.

Наиболее значительный вклад ранние мусульмане внесли именно в область архитектуры. Дух синтеза, нашедший свое отражение в религиозной мысли, ярко проявился и в изящных искусствах. Индо-мусульманская архитектура является превосходным примером этого духа синтеза и гармонии.

Тем не менее в эпоху правления Великих Моголов признанным и основополагающим живописным направлением стал жанр миниатюры. В продолжение традиций джайнской миниатюры, а также под сильным влиянием стенных росписей Раджастхана возникла раджпутская миниатюра XVI в.

Индийская школа живописи

Придворной живописи была свойственна персидская манера в исполнении могольских миниатюр, отличавшаяся такими чертами, как реалистичность (по сравнению с иранской школой миниатюры) и отсутствие всяческой манерности.

Как раджпутская, так и могольская школы миниатюры оказывали заметное влияние друг на друга. Описывая могольскую живопись, необходимо прежде всего отметить, что она была плоскостной, а эффект объемности достигался при помощи штрихов.

Перспектива в миниатюрах этого направления выражалась на трех планах: нижнем, среднем и верхнем. Самыми крупными были фигуры, располагавшиеся на среднем плане миниатюры. Здания изображались как бы при взгляде на них с высоты.

В период правления падишаха Акбара высокий авторитет в мире имела персидская книжная миниатюра, которая отличалась живописными изображениями, орнаментальностью и тонкой каллиграфией.

Акбар был большим поклонником миниатюры. В 1567 г. он основал художественную мастерскую, где у двух знаменитых персидских мастеров одновременно обучались сто индийских художников. Падишах поставил перед ними грандиозную задачу: проиллюстрировать 14 томов «Хамза-наме». В процессе работы требовалось создать сотни большеформатных миниатюр.

Ведущий персидский художник Абдус-Самад и сам Акбар старались поощрять тех живописцев, кто находил новые изобразительные решения. Таким образом, могольская миниатюра с первых шагов, основываясь на индийской художественной традиции, подарила миру новые, более яркие новаторские композиции.

Вскоре Акбар приказал художникам проиллюстрировать таким же образом Рамаяну и Махабхарату. Постепенно начала вырабатываться иконография героев индийского эпоса. Талантливые индийские мастера миниатюры достигли удивительной индивидуализации образов.

Могольская школа миниатюры стала одной из основных школ индийской средневековой живописи. Для миниатюр второй половины XVI в. было характерно стремление к точному изображению сюжета произведения. Фоном, на котором происходило действие, всегда был пейзаж.

В начале XVII в. основным жанром могольской миниатюры стал портрет. Индийские живописцы искусно изображали индивидуальные черты человека и старались дать его психологическую характеристику.

В это же время среди художников стал популярным анималистический жанр. Большой достоверностью отличались изображения зверей, птиц и цветов.

Для своих работ индийские живописцы использовали тонкую бумагу из хлопка, бамбука и джута. Бумагу склеивали в несколько слоев, при этом для подклейки нижних слоев часто использовали старые тексты или иллюстрации.

Кисточки были сделаны из волосков беличьего хвоста. Ими выполняли наброски. Поверх наброска наносили слой белой краски и уточняли рисунок. Затем загрунтованную бумагу шлифовали круглым камнем и только после этого раскрашивали миниатюру.

Индийские миниатюры отличаются богатой красочной палитрой – от насыщенных чистых цветов до нежнейших оттенков розовато-лилового и приглушенного голубого. Процесс нанесения красок был сложным и длительным.

Их наносили несколько слоев. После нанесения каждого слоя картину подсушивали и полировали округлым агатом или хрусталем, после чего вновь накладывали ту же самую краску и снова полировали до тех пор, пока поверхность не становилась эмалево-гладкой. В конце работы в картину добавляли золото и серебро, но не кисточкой, а когтем тигра или медведя.

После того как была закончена работа над фоном, человеческие фигуры и общие контуры рисунка выписывали краской гайрика или копотью камфары, сожженной на лампе, заправленной горчичным маслом. Затем художник восстанавливал черным набросок, который в процессе раскрашивания почти исчезал.

Краски художники готовили сами, у каждого были свои рецепты их приготовления. Красящие вещества извлекались из растений и минералов. Художники имели обыкновение заготавливать копии контуров наиболее удачных миниатюр, чтобы в случае срочного заказа можно было быстро закончить по ним всю миниатюру.

Контуры снимались на прозрачный пергамент из оленьей кожи (чарба). В пределах контуров намечалась расцветка с помощью пятен краски в нужных местах. Иногда вместо пятен делали пометки в виде надписи, каким должен быть цвет в том или ином месте. Заготовки таких копий обычно передавались художниками по наследству.

Миниатюристы применяли иногда особые приемы для достижения особых эффектов. Например, метод джарах заключался во включениях крошек драгоценных камней или жемчуга в узоры и орнаменты тканей или головных уборов.

В XVII в. в жанре миниатюры начали проявляться тенденции, которые, очевидно, проникали в Индию из Европы. Особенно четкими стали эти изменения в период правления Шах-Джахана.

Европейские сюжеты были включены в ряд общепринятых: это был, например, сюжет «мадонна с младенцем», а живописные манеры индийских миниатюристов обогатились некоторыми приемами – такими, как передача выпуклостей на некоторых фигурах с помощью светотени.

Искусство создания минеральных красок, которыми были написаны миниатюры того периода, было настолько развито, что они не потеряли своей первоначальной яркости до наших дней.

Миниатюра, которая получила наиболее широкое распространение в Декане, в целом не слишком отличалась от стиля, принятого в Агре, но была чрезмерно детализированной.

В XVIII в. в прошлое отошли многие из развивавшихся прежде школ миниатюры. Вместо них возникли новые, так называемые пахари («горные»). Место их появления – мелкие раджпутские княжества.

Если же говорить о том, кем чаще всего являлись живописцы в Индии времен Великих Моголов, то это были не только выходцы из Герата и Персии, но также и сами индийцы.

Миниатюру считают драгоценной частью великого художественного наследия Индии. В придворных мастерских Великих Моголов были сосредоточены самые лучшие технические средства, способствовавшие развитию мастерства в средневековой индийской живописи.

Новый архитектурный индийский стиль

Как уже говорилось, нередко индуистские храмы превращались мусульманскими правителями в мечети. Для этого сносили шикхару и крышу храма и возводили на их месте купола и высокие минареты. Кроме того, индуистские храмы и мечети имели одну общую черту: это был открытый двор, который окружали кельи или колоннада. Храм, имеющий подобную планировку, легко мог стать мечетью.

Важно особо подчеркнуть, что составляло наиболее разительный контраст между индусской и мусульманской архитектурой. Индусское искусство было декоративным и пышным, в то время как мусульманское отличалось пуританской простотой.

Для индусских сооружений был характерен архитрав, а для мусульманских – аркада. Это означало, что индусы использовали ряды колонн и длинные балки в качестве основы горизонтальных перекрытий. Мусульмане же возводили арочные перекрытия и изящные купола.

Ряды колонн были характерны для индусской архитектуры, тогда как михрабы (арки) и рифленые купола луковичной формы – для мусульманской. Цельность и красота характеризуют индусские здания, а обширность и простота – мусульманские. Индусские храмы имеют высокие шикхары, а мусульманские мечети и гробницы – величественные выпуклые купола.

Стены индуистских храмов – в высшей степени массивные, с глубокими выступами. Стены же мусульманских сооружений – ровные и гладкие. В индусских храмах царит плотный мрак, и темные проходы ведут к тускло освещенному святилищу и кельям, в то время как в мечетях – широкие дворы, открытые для света и воздуха.

Для индусской архитектуры характерно безграничное богатство и разнообразие скульптурных украшений. Памятники изобилуют бесчисленными изображениями божеств. На стенах храмов как бы пульсирует сама жизнь.

Мусульманские сооружения, напротив, отличаются скупой простотой, так как изображение живых существ было запрещено мусульманскими традициями и обычаями. Для украшения мусульмане использовали цвет и линии или плоскую поверхностную резьбу и геометрические фигуры.

И хотя эти два стиля архитектуры сильно отличались, в результате их взаимодействия возник новый тип индийской архитектуры. Такие исследователи-искусствоведы, как Фергюссон, называют эту архитектуру индо-сарацинской, или патанской, тогда как Хэйвелл и другие считают ее индийской и видят в ней всего лишь видоизмененное индусское искусство.

В индийской архитектуре Средних веков стали применяться цветной камень и глазированный кирпич, традиционным в то время стал считаться орнамент из извилистых линий и геометрического рисунка.

В местах богослужения мусульман каллиграфически гравировались исторические надписи и стихи из Корана. Форма золотого калаша (орнаментированной лотосообразной верхушки с металлическим окончанием) шикхары индусского храма была принята мусульманами, и каменный калаш возводился на куполах мечетей и гробниц.

Следуя индусской традиции, мусульмане стали богато украшать арки. Они использовали индусскую строительную технику, позволявшую делать здания не только более мощными и прочными, но и не лишенными при этом изящества.

Все мусульманские сооружения можно условно разделить на два основных типа: религиозные и светские. Первый представлен мечетями и гробницами. Второй включает в себя постройки, необходимые для общественных и гражданских целей, например павильоны и городские ворота, жилые дома, стены и беседки, крепости и дворцы.

Мечеть представляет собой открытый двор, окруженный верандой с колоннами. В стороне, обращенной к Мекке, находится колонный зал, у задней стены которого имеется своего рода альков, как правило, в форме жемчужины. Жемчужина, по преданию, была сотворена Аллахом в первую очередь. Альков носит название «михраб» и указывает направление для молитвы.

С правой стороны от михраба помещается кафедра, а над стенами возвышается высокий минарет (от слова «минар», означающего «башня»). С его огромной высоты муэдзины созывают верующих на молитву. Святилище, где находится михраб, представляет главное сооружение, к которому ведут окружающие его двор крытые аркады. Над святилищем возвышается изящный купол.

Гробница представляет внушительное сооружение со сводчатыми залами и куполами, окруженное просторным садом. В мавзолее имеется зал, в центре которого стоит кенотаф; все сооружение увенчивается куполом. Под этим сооружением расположен склеп (макбара или тах-хана), посредине которого находится могила (кабра). При некоторых больших мавзолеях имеются мечети. Весь комплекс окружается оградой (рауза).

В планировку каждого могольского дворцового комплекса входили два зала для аудиенций: Диван-и Ам и Диван-и Кхас. Первый предназначался для официальных приемов у падишаха, второй – для частных.

Диван-и Ам – это большой, построенный на высоком цоколе зал, который открыт с трех сторон, продолжением зала служили внутренние дворы. Таким образом в Диван-и Ам можно было собирать большое количество людей, которые могли публично подавать падишаху прошения и жалобы. Диван-и Кхас был местом для совещания падишаха со своими приближенными и для приема иностранных послов.

Самая большая мечеть каждого индийского города называется Джами-Масджид. Это словосочетание переводится на русский язык как Пятничная мечеть.

Самыми популярными архитектурными сооружениями в Индии того периода являлись мавзолеи. Это были огромные памятники, прославлявшие ушедших из жизни великих правителей. Годами складывалась определенная процедура постройки мавзолея.

Диван-и-Кхас в Дели

Место для будущей усыпальницы подбиралось самим организатором строительства, как правило, шахом, решившим возвести подобный памятник, посвятив его своему великому державному предку, или близкому родственнику, или рассчитывавшим быть похороненным в нем лично.

Одним из самых значительных условий выбора места для возведения усыпальницы была его живописность. После выбора места по заранее спроектированному плану сада высаживали кипарисовые аллеи и сооружали систему водоснабжения, с помощью которой вода подавалась в многочисленные фонтаны.

Территорию всего комплекса будущего мавзолея окружали сплошной стеной с воротами, а по центру воздвигалось купольное сооружение, вход в которое был через изящный портал. По периметру, как правило, строили несколько минаретов.

Эти здания, которые должны были производить впечатление на протяжении ряда веков, просто не могли не отличаться выразительной красотой и оригинальностью замысла. Некоторая тяжеловатость основного верхнего купола луковичной формы достойно восполнялась изящной колоннадой нижней части здания.

Индийский стиль, будучи родственным мавританскому, получил в наследство характер Востока, причем выразился в столь солидных и могучих образах, что мавританские архитектурные сооружения, по сравнению с ним, кажутся блестящими игрушками.

Простота и изящество куполов на индийских мавзолеях достойны самого пристального внимания. Взаимодействие распора купола и арок, выполняющих поддерживающую функцию, разрешает проблему устойчивости этих гигантских сооружений несравненно логичнее и легче, чем это могли бы сделать современные архитекторы.

Размеры мавзолеев, выполненных в индо-магометанском стиле, весьма впечатляют, а их центральные здания с главным куполом могут реально соперничать с самыми колоссальными сооружениями, вошедшими в список шедевров мировой архитектуры.

Сказочно великолепные здания, возведенные в эпоху Великих Моголов, своими размерами и роскошью потрясают зрителей. Практически все архитектурные памятники того времени стали значительным вкладом в культурное наследие Индии.

Мавзолей Хумаюна

С точки зрения истории создания мавзолей падишаха Хумаюна в Дели стал предшественником, или старшим «братом», знаменитого Тадж-Махала. Вдохновительницей строительства мавзолея выступила любимая жена Хумаюна Хамида-Бегам.

История смерти падишаха Хумаюна весьма необычна. Однажды Хумаюн занимался тем, что наблюдал за звездами в своей собственной обсерватории. Услышав призыв муэдзина к вечерней молитве, он хотел преклонить колени и наступил на край собственной одежды. Не удержав равновесия, он скатился по ступеням обсерватории. Так трагически оборвалась жизнь второго после Бабура Великого Могола.

Он сумел не только укрепить власть Тимуридов, но и придать государству совершенно новый блеск. В первую очередь это отразилось на культуре Индии, в которую живительным потоком хлынули все самые лучшие культурные стили и традиции соседних стран.

Хумаюн пригласил в Индию персидских архитекторов, ювелиров и художников-миниатюристов, которые и заложили основы того, что в последствии стало известно как искусство эпохи Великих Моголов.

В полной мере это касается и мавзолея самого Хумаюна, ставшего образцом для всех последующих монументальных построек могольской эпохи.

Архитектором этого сооружения был Ага Мирек Мирза Гияс, прибывший из Персии в 1556 г. в составе большого могольского посольства, вернувшегося в Индию после паломничества в Мекку. Проект, который предложил Мирза Гияс для мавзолея, стал судьбоносным в истории индийской архитектуры на ближайшие 300 лет.

Сама гробница, согласно его плану, разместилась в центре большого сада, на пересечении двух широких аллей. Хотя это и было характерно для персидской архитектурной традиции сефевидов, но Мирза Гияс придал саду необычно четкую форму, что уже оказалось новшеством.

Сад для мусульман был символом рая. Его засаживали экзотическими растениями, на лужайки выпускали диковинных животных, на деревьях вили гнезда редкие птицы.

Будучи последователями ислама, индийские падишахи безоговорочно принимали все, что служило выражением их религии. Поэтому после завершения строительства мавзолея Хумаюна сады стали неотъемлемой частью всех усыпальниц Индии.

В отделке мавзолея оригинально сплелись мотивы, характерные для арабской художественной традиции, с совершенно новыми элементами. Так, уже Мирза Гияс вместо ярких цветных изразцов, которые применяли сефевидские и среднеазиатские архитекторы для украшения своих сооружений, использовал сочетание белого мрамора с цветным камнем разных оттенков.

Именно этот интересный прием стал основой художественного оформления Тадж-Махала и одновременно залогом мировой славы индийской архитектуры эпохи Великих Моголов.

Кроме того, талантливый персидский архитектор использовал и традиционно индийские мотивы. Речь идет об октагональной (восьмиугольной) планировке внутреннего помещения мавзолеев.

Истоки этой формы идут от самых корней индийских культурных традиций, которые архитектор удачно использовал в своем проекте.

Мавзолей Хумаюна сыграл в истории империи не только роль художественного образца целого ряда величественных гробниц, хотя именно он и стал главным историческим символом той эпохи. Недаром этот мавзолей называют усыпальницей Тимуридов. Ни в одном мавзолее Индии нет такого количества могил падишахов.

В центрической купольной композиции усыпальницы Хумаюна очевидно влияние зодчества Ирана и Средней Азии. Именно этот тип усыпальницы послужил образцом для создания в Агре знаменитого Тадж-Махала. Мавзолей Хумаюна стал классическим типом такого рода архитектуры.

Мавзолей Хумаюна был построен в Дели в 1572 г. на широкой площадке, образованной верхней плоскостью высокой и обширной террасы. Если суммировать все сказанное ранее о мавзолее, можно сделать следующий вывод: гробница отличается от более ранних построек двумя архитектурными особенностями.

Во-первых, ее замысел, форма и конструкция купола соответствуют персидскому стилю. Во-вторых, все здание расположено в центре большого огороженного парка, территория которого была обнесена стеной и прорезана оросительными каналами, что, согласно исламу, символизировало рай на земле.

Мавзолей строил шах Акбар в память своего отца Хумаюна. Материалом для строительства усыпальницы был выбран традиционный тогда красный песчаник, красиво сочетавшийся с беломраморной отделкой.

Таким образом, гробница Хумаюна ввела новые элементы в индийскую архитектуру. К центральному корпусу по углам примыкают четыре восьмиугольных флигеля. Мавзолей имеет в плане форму квадрата и увенчивается большим куполом.

Здание возведено на специально построенной террасе с несколькими ярусами ниш стрельчатой формы, что открывает его для равноценного обзора с любой точки.

Вознесенный ввысь мавзолей был призван вечно служить символом непоколебимой мощи падишаха Хумаюна. Его гробница является самой ранней и наиболее выдающейся постройкой периода правления падишаха Акбара.

Что касается архитектурных особенностей Декана, то здесь, поскольку магометанский стиль проникал сюда не только из Средней Азии и Ирана, но также из столиц Дели и Агры, господствовало восточное изящество, сочетающее в себе гармонию пропорций всех построек того времени и вычурную замысловатость, особо отличавшую некоторые из них.

В другой части страны – Бенгалии – архитектура не переживала столь значительных перемен: в целом представление о местном зодчестве могут дать маловыразительные храмы и жилые дома, построенные из оштукатуренного кирпича, окна которых были подобны узким бойницам, а глухие стены еще больше усугубляли сходство таких построек с защитными укреплениями.

В Тамилнаде и Бенгалии предпочтение в постройке жилищ для основной массы бедноты отдавалось следующему плану: стены делали из бамбука или тростника, а покатая крыша опиралась на центральный столб, врытый в землю. В Бенгалии недостаток в камне для строительства и непрерывные дожди подтолкнули архитекторов к устройству особых покатых парапетов возле мечетей, на которых возводились кирпичные стены, декорированные терракотой.

Строители при династии Манду создали выразительное направление, которое наилучшим образом проявилось в проекте мечети Джами-Масджид. Эта мечеть, возведенная Шах-Джаханом, считается одной из красивейших в мире.

Постепенно у талантливых индийских архитекторов сложился самобытный архитектурный стиль. Они научились приспосабливаться при этом к определенным климатическим, географическим и социальным условиям каждого региона.

Исключение составляли разве что раджпутские города-крепости Джайпур, Гвалиур, а также Алвар и некоторые другие, выстроенные с необычайным вкусом в гористой местности, в окружении озер, часть из которых представляла собой искусственные водоемы.

На строительство в Южной Индии сильно повлияли архитекторы-иммигранты, прекрасно освоившие технологию сооружения зданий в Персии. Это направление прослеживается в таких исторических памятниках, как мечети в Гулбарга и Гол Гумбаза.

Одни из первых в Индии стали строить гробницы своим ушедшим правителям представители династии Лоди. За сравнительно небольшой срок Дели превратился в город-некрополь.

Как уже говорилось, Бабур, первый Великий Могол, в легендарной битве 1526 г. при Панипате нанес поражение войскам правителя Лоди. Всего за четыре года Бабур сумел заложить фундамент огромной империи, которая на протяжении последующих 300 лет получила неограниченную власть над большей частью Индии.

Великое государство, однако, было основано не столько стараниями Бабура, сколько мудростью афганского падишаха Шер-шаха, принудившего Хумаюна, сына Бабура Тимурида, отказаться от Дели. Этим городом в течение 15 лет правил сам Шер-шах. Он внес огромный вклад в развитие традиций новой индийской архитектуры.

Кила-Кухна-Масджид в крепости Пурана-Кила в Дели стали прототипом развития архитектурных форм Моголов, а гробница Шер-шах в Сасараме является наивысшим достижением в ряду восьмиугольных гробниц, возведенных династиями Лоди и Туглакидов.

Шер-шах был свергнут с престола сыном Бабура, который продолжал поддерживать мусульманство в Дели и подарил Индии своего сына, великого Акбара.

При Акбаре строились крепости, загородные дома, башни, дворцы, мечети, караван-сараи, школы, водоемы и ворота. Целью Акбара было укрепление власти, религии и объединение страны.

Великий Акбар

Сын Хумаюна, Акбар, правивший с 1556 по 1605 г., одержал блестящую победу над афганскими войсками и установил твердую власть Моголов в Северной Индии.

Это был один из величайших правителей Индии. Акбар создал эффективную систему управления государством и завоевал симпатии многих индусов тем, что ослабил налоговое бремя и разрешил назначать местных феодалов на высокие гражданские и военные должности. Акбар мечтал о религии, которая соединила бы в себе все верования народов Индии и объединила бы их в одну большую нацию.

Спустя 9 лет после вступления на трон Акбар решился на строительство форта на берегу Джамны в Агре. Он постоянно подгонял строителей, и они в кратчайшие сроки, всего за 8 лет, возвели внутри крепостной стены около 500 зданий.

К тому времени 26-летний Акбар обладал властью и огромным богатством, но ни одна из его четырех жен не могла родить ему сына, наследника.

Акбар был незаурядным человеком. Он ценил образованных людей, понимал значение науки для государства. В его библиотеке было собрано более 24 тысяч манускритптов. Другими характерными сооружениями Акбара были крепости и укрепленные замки в Агре и Лахоре.

Акбар расширил крепость в Агре, возведя обширные сооружения из красного песчаника со стенами 70 футов высотой, огромными воротами и широкими восьмиугольными башнями. Это была первая постройка из красного песчаника столь грандиозных размеров.

Ворота этой крепости, привлекающие внимание оригинальностью, самобытностью, богатством и разнообразием украшений, производят незабываемое впечатление. Архитектура крепостей, судя по Агрской, должно быть, находилась под сильным влиянием архитектуры раджпутских цитаделей.

Великолепны украшения дворца Джахангири Махал в Агрской крепости, предназначавшегося в качестве резиденции законному наследнику и его семье. Во дворце Лахорской крепости глаз привлекают чудесные изразцы, которыми облицованы наружные стены.

Дворец-крепость в Аллахабаде с сорока колоннами – самое большое из сооружений Акбара. Ширина его по фасаду – около 3 тысяч футов. Весь его облик с выступающей верандой, поддерживаемой индийскими колоннами, носит законченно индийский характер.

Но наиболее претенциозными по архитектурному замыслу и замечательным достижениям зодчества периода правления Акбара являются новый столичный город Фатхпур-Сикри (Град Небесный) и его строения. Фергюссон заметил, что Фатхпур-Сикри явился отражением ума великого человека (Акбара, чье имя так и переводится – «великий»).

Фатхпур-Сикри

В Индии живет немало легенд о падишахе Акбаре, некоторые из них очень похожи на правду. При Акбаре впервые за много лет прекратилась дискриминация индусов, они наконец перестали чувствовать себя нежеланными гостями в собственной стране. Падишах первый стал предоставлять им должности, которые ранее были доступны лишь правоверным мусульманам.

Более того, отдав дань уважения индийским традициям, Акбар в 20-летнем возрасте женился на раджпутской княжне. Дочь раджи Амбера на была мусульманкой. Окружающие, особенно муллы, были просто шокированы.

Годы шли, но Акбар был несчастлив. Его жизнь была противоречивой и сложной. Акбар жил в Агре, но с тех пор, как здесь умерли его сыновья-близнецы, возненавидел ее. Он был мудрым правителем, оставаясь при этом неграмотным. Не научившись читать, Акбар высоко ценил живопись и архитектуру.

Кроме того, и это, наверное, было самым важным, чтобы люди могли лучше понять другие религии, падишах приказал сделать перевод индийского эпоса на фарси (персидский язык) и проиллюстрировать эти книги, что вызвало недовольство мусульманской знати.

Легенда гласит, что неподалеку от Агры в маленькой деревне жил старик-отшельник Селим-Чишти, который занимался тем, что предсказывал крестьянам дождь, засуху или другие сюрпризы природы. Жители деревни за сбывшиеся прогнозы приносили старику пищу.

Однажды отшельник сообщил людям, что у падишаха скоро родится сын, а всего у него будет трое сыновей. До Акбара дошли слухи об этом предсказании. Ему очень хотелось поверить словам старика, и он немедленно отвез в эту деревеньку свою жену. Отшельник подтвердил сказанное и получил за это богатые дары.

Вскоре жена Акбара родила мальчика. Падишах был счастлив настолько, что решил на месте маленькой деревеньки, где услышал пророчество, построить новую столицу, которую назвал Фатхпур-Сикри.

Город на голом месте был построен очень быстро, к 1569 г. На его строительстве трудились десятки тысяч ремесленников и рабочих. Все устремления правителя воплотились в его зданиях и площадях.

Фатхпур-Сикри строился из красного песчаника, добывавшегося из тех скал, на которых росла новая столица. Все здания в городе объединяет красный цвет камня и тонкий характерный орнамент.

Акбар нанял местных каменотесов и ремесленников и предоставил им полную свободу творчества. То, что из этого получилось, позже было названо стилем акбари.

Для участия в строительстве Фатхпур-Сикри Акбар призвал лучших архитекторов Индии и Персии. Дома и улицы располагались геометрически правильно. В городе не было узких улочек и тесноты, характерных для восточного средневекового города.

Здесь все было устроено разумно и рационально. Акбару хотелось простора, он мечтал, чтобы по улицам столицы могли свободно шествовать роскошные процессии, войска со слонами и конями и, конечно же, должно было остаться место и для горожан, толпы которых всякий раз собирались посмотреть на то или иное праздничное шествие.

Город стоял на холме среди безводной равнины. Чтобы обеспечить столицу водой, неподалеку был вырыт котлован, который превратился в искусственное озеро. Оттуда воду подавали в цепь резервуаров, расходившихся по городу паутиной канав и каналов. Были устроены и подземные водохранилища.

Такого обилия воды не было ни в одном индийском городе того времени. Благодаря этому Фатхпур-Сикри всего за несколько лет превратилась в город-сад, так как деревья в тропическом климате растут быстро.

Город состоял из двух больших районов: дворцовой арены и района Большой мечети. Важнейшим сооружениям Акбара – дворцам в Фатхпур-Сикри – присущи все черты вполне созревшего стиля.

Самым величественным зданием в Сикри считается дворец Джодха Баи. Интересна архитектура резиденций Мириам и Султаны, дворца Бирбара, Сонхала Макан, или дома принцессы Амбер, Диван-и Ама, или канцелярии падишаха, построенной в индусском стиле, Диван-и Кхаса, или зала для частных приемов, Панч-Махала, мечети Джами-Масджид, ворот Буланд Дарваза и гробницы Селима Чишти.

Первой значительной постройкой в Фатхпур-Сикри стал форт. Периметр этого архитектурного комплекса составляет 9,65 км, с трех сторон его окружают высокие стены с бойницами. Около четвертой стены было искусственное озеро, которого в настоящее время нет, его осушили.

Дворец Бирбала привлекает глаз своими архитектурными украшениями и обильной резьбой как изнутри, так и снаружи. Двухэтажное здание дворца венчают два купола. Крыша была возведена по оригинальному проекту и отличалась тем, что сохраняла прохладу внутри помещения даже в самый жаркий день.

Оформление интерьера дворца было выполнено в индуистском стиле с роскошью. Скульптуры и рельефы, украшавшие стены дворца, его ниши, колонны и потолки, прославляли радость жизни, целомудрие и благородство помыслов.

Панч-Махал, пирамидальное сооружение высотой в пять этажей, каждый из которых покрыт своеобразной резьбой, по планировке представляет собой продолжение традиций индийских буддийских вихар, вероятно, еще существовавших в то время.

Панч-Махал знаменит необыкновенной пропорциональностью колонн, поддерживающих каждый этаж. Нижний этаж украшают 84 колонны, второй – 56, третий – 20 колонн. Всю эту оригинальную конструкцию венчает павильон с куполом, который покоится на четырех колоннах. Все колонны и консоли отличаются разнообразием декора. Так, на втором этаже нет ни одной одинаковой колонны.

Панч-Махал

Панч-Махал был построен специально для отдыха придворных дам, где в летнюю жару легкий бриз даровал им желанную прохладу.

Небольшое и весьма неприметное здание Сунехра Макан (Золотой дом) известно многим как Дом Мариам. При строительстве здание было роскошно отделано внутри. Его стены украшали картины в персидском стиле, частично выполненные золотом. Ото всей росписи до наших дней сохранились только ковровые узоры на потолках нескольких залов, смутные очертания фигур и фрагменты декоративных надписей на стенах.

Дом тюркской султанши служил для приемов и собраний. Его плоская крыша украшена решетчатым парапетом, а единственный большой зал окружают веранды с колоннадой. Конструкция здания предельно проста, но его стены покрывает тонкая декоративная резьба, поражающая своей благородной изысканностью. Современники сравнивали этот павильон с изящной шкатулкой, наполненной драгоценностями.

Самым большим жилым зданием в Фатхпур-Сикри был дворец Джодха Баи, состоящий из 4 зданий, расположенных по 4 сторонам прямоугольной площадки размером 100 х 65 м. Весь комплекс зданий окружала стена высота которой достигала 10 м.

На территории дворцового комплекса был индуистский храм и павильон Хава-Махал с уникальными узорными каменными решетками.

В конструкции дворцовых куполов уже явно отразилось влияние ислама. Крыши зданий были отделаны голубой глазурованной плиткой, и это тоже пришло с магометанским стилем архитектуры. А все дворцовые колонны, консоли, ниши и висячие балконы с богатой резьбой явно напоминают храмовый стиль архитектуры Западной Индии.

Тронный зал во дворце Диван-и Кхас в Фатхпур-Сикри

Дворец Джодха Баи – наиболее законченный по замыслу и планировке. Его декоративная резьба имеет много общего с резьбой индусской храмовой архитектуры.

Диван-и Кхас с уникальным тронным залом отличается чисто индийскими чертами в планировке и конструкции. Здание было предназначено для приемов иностранных послов и индийской знати. Со стороны фасада кажется, что дворец двухэтажный, хотя на самом деле этаж всего один. Снаружи здание украшают четыре оригинальные беседки на углах кровли, каждая из которых имеет по четыре колонны.

Интерьер зала был выполнен по указаниям самого падишаха Акбара. В центре зала возвышается столп с резной капителью, которая поддерживает каменную платформу, имитирующую распустившийся фантастический цветок.

В центре цветка, словно зародившийся в нем плод, восседал сам Акбар. Все это имело глубокий мистический смысл: на жертвенном столпе возвышался обожествленный правитель, человек-бог.

Центральная часть платформы тронного столпа соединяется с галереей, окружающей зал по всему периметру. Скорее всего, во время аудиенций Акбар сидел на своем троне, его министры размещались на специальных мостках, а все остальные находились внизу, у подножия столпа.

В Фатхпур-Сикри нет двух одинаковых зданий. В город ведут Буланд Дарваза, так называемые ворота Победы. Ворота производят неизгладимое впечатление. Они были воздвигнуты в память завоевания Акбаром Гуджарата.

Каждый вид архитектуры обычно имеет одну форму, в которой она находит свое наиболее совершенное выражение. У моголов такой формой были ворота-арки.

Высота Буланд Дарваза огромна – 60 м, а ширина – 45 м. К подножию ворот ведут 42 ступеньки. Гладкая прямоугольная поверхность лицевой стороны ворот покрыта орнаментальными надписями, которые признаны выдающимся образцом индо-мусульманского искусства каллиграфии.

Ворота в мусульманской архитектуре и религиозном ее наполнении имели весьма определенный смысл. Например, в мечетях часто можно встретить надписи, расположенные над входом. Так, над одним из входов мечети в Стамбуле написано: «Да будет вечно открыта счастью дверь». Надпись как бы предупреждает входящего о его проникновении в качественно иное пространство, лежащее вне пределов здания.

Надпись поясняет, что дверь не просто открыта, а открыта всегда для вступления в нее счастья, то есть Аллаха. Существовало мнение, что врата и двери сооружаются по воле Всевышнего. Надпись на створке входной двери мечети Ходжа-Джон-Ходжа в Самарканде гласит: «Сооружены по милости Всевышней Истины эти врата».

По обе стороны от Буланд Дарваза тянутся невысокие зубчатые стены, а за воротами расположен широкий двор, который с трех сторон окружает пятисотметровая галерея. Колоннада галереи ведет ко входу в большую мечеть Джами-Масджид.

Мавзолей Селима Чишти

Это одна из самых больших мечетей в Индии. Святилище мечети обращено к Мекке и находится в западной части двора. Вдоль тротуаров двора выстроились небольшие павильоны с куполами, которые поддерживают колонны. В священные праздники павильоны украшали разноцветными дорогими тканями, а внутри зажигали лампы. Интерьер мечети был украшен живописными фресками, изящной резьбой, облицован ценными породами камня и красивой плиткой. По приказу падишаха над отделкой мечети трудились лучшие мастера.

Поражает разнообразие картин и мотивов, использованных для украшения стен. На современников это производило огромное впечатление. Им казалось, что стены покрыты иллюстрациями из манускриптов, только увеличенных в сотни раз с ювелирной точностью.

На территории мечети Джами-Масджид находится гробница св. Селима Чишти. Белый мрамор ее стен красиво контрастирует с красным песчаником мечети. Мрамор тщательно обработан, и кажется, что стены сделаны из резной слоновой кости. Перфорированные плиты стен связаны колоннами с ажурными капителями.

Над саркофагом был воздвигнут невысокий купол и навес из черного дерева, усыпанный сверкающим перламутром. Пол и стены гробницы выложены мраморной плиткой, инкрустированной благородными породами камня.

Город процветал более 15 лет. Здесь кипела жизнь, развивались ремесла и искусства. Тысячи манускриптов были вновь переписаны от руки и украшены чудесными миниатюрами.

Прохлада зеленых садов Фатхпур-Сикри, его фонтаны и беседки стали воплощением духовных поисков величайшего индийского правителя Акбара. В 1586 г. Акбар выехал из Фатхпур-Сикри вместе со своей свитой и больше туда не вернулся. Вскоре из города ушли и все жители.

Согласно легенде, город опустел потому, что иссякли резервуары с водой, но это только предположение. Может быть, стареющий падишах был увлечен новой идеей. К тому времени уже почти вся Индия была подвластна Великому Моголу. Наверное, пришла пора подумать о вечном. Акбар приступил к строительству собственного мавзолея, во многом повторившего Красный форт в Агре.

Кроме строительства Фатхпур-Сикри, Акбар уделял много времени Агре. Вначале это была небольшая раджпутская крепость на берегу Джамны. Стараниями падишаха и замечательных зодчих Агра превратилась в один из величайших городов средневекового мира.

Город был прекрасно распланирован и сказочно богат. Акбар основал здесь мощную цитадель из красного песчаника, построил дворец и великолепные Делийские ворота.

Собственный двухэтажный дворец Акбара находился рядом с водоемом, а вокруг него были построены поражавшие воображение архитектурные творения. Весь дворцовый комплекс украшен изящными резными орнаментами, декоративной решеткой и консолями, настенными рисунками, куполами и пилястрами.

Для своей усыпальницы Акбар подобрал место под названием Сикандра, возле Агры. Сикандра, по мнению некоторых современных архитекторов является переходом от массивных прямоугольных зданий, характерных для стиля акбари, к мягким воздушным мраморным сооружениям, построенным Шах-Джаханом полвека спустя. В оригинальных узорах, украшающих ворота мавзолея Акбара, можно увидеть зарождение индийского ремесла инкрустации.

Период энергичной и непрерывной строительной деятельности Акбара сменило затишье. Джахангир, сын и преемник Акбара, больше увлекался живописью, нежели архитектурой. Количество построенных им сооружений, безусловно, уступает количеству зданий, возведенных при падишахе Акбаре.

Падишах Джахангир

В период правления Джахангира были воздвигнуты три сооружения, вызывающие наибольший интерес. Первое из них – мавзолей Акбара в Сикандаре, возле Агры, строительство которого было начато самим Акбаром, а закончено Джахангиром.

По своему замыслу этот колоссальный мавзолей напоминает буддийские вихары Индии. Он состоит из пяти квадратных, возвышающихся одна над другой террас, сужающихся кверху. Беломраморный верхний этаж завершает сводчатая крыша.

Первоначально предполагалось, что верхний этаж будет увенчан мраморным куполом с золотым потолком. Если бы этот проект был осуществлен, гробница величайшего мусульманского императора Индии вошла бы в число наиболее выдающихся мавзолеев мира, уступая лишь несравненному Тадж-Махалу.

Усыпальницу окружает парк, разбитый на 4 зоны. К мавзолею ведут монументальные южные ворота. Остальные – северные, восточные и западные – ложные ворота, выполняющие лишь декоративную функцию. Однако ко всем воротам ведут дорожки, вымощенные каменными плитами.

Вдоль каждой дорожки устроены неглубокие узкие каналы. Вода ниспадает в сад по искусно сделанным каскадам и орошает растительность. В центре каждой террасы устроены бассейны с фонтанами. К главной платформе мавзолея со всех четырех сторон примыкают еще 4 бассейна с фонтанами.

Мавзолей падишаха Акбара был выстроен из красного песчаника и белого мрамора. С углов главных ворот в небо взметнулись 4 минарета. Такая композиция мавзолея была впервые воплощена в жизнь.

Минареты состоят из 4 ярусов, постепенно сужающихся к верху, что усиливает иллюзию их устремленности ввысь. Ярусы разделены балкончиками, а каждый минарет увенчан остроконечной башенкой.

Усыпальница Акбара представляет собой пятиярусное здание. Верхний ярус из белоснежного мрамора словно вырастает из красного песчаника нижних этажей здания. Он радует глаз своими воздушными утонченными формами, контрастируя со строгими контурами наземного яруса.

Квадратный дворик мавзолея с четырех сторон окружает крытая аркада, но у мавзолея нет купола, венчающего всю композицию. Посередине дворика установлена квадратная платформа, на которой установлен беломраморный кенотаф Акбара.

Джахангир принимает шаха Аббаса. Миниатюра

Саркофаг сплошь покрыт вязью арабских изречений, выполненных в виде растительного и фантастического орнамента. На саркофаге правителя золотыми персидскими буквами инкрустированы все 99 качеств Аллаха.

Удивительно, что краски мавзолея совсем не пострадали за прошедшие 400 лет, хотя климат Индии с его жарой и влажностью погубил немало прочных и влагостойких произведений искусств работы европейских и индийских мастеров.

Вторым замечательным архитектурным памятником периода правления Джахангира является мавзолей Итимад уд-Дауля в Агре. Эту гробницу Нур-Джахан, любимая супруга Джахангира, построила в память своего отца Итимад-уд-Дауля.

Она всегда много делала для своего отца. Именно благодаря дочери он получил пост старшего камергера при дворе падишаха, а затем пост первого министра. В этой же гробнице покоится прах матери Нур-Джахан.

Небольшая по размеру гробница была построена в 1622–1628 гг. недалеко от того места, где вскоре взметнулся в небо Тадж-Махал. Сооружение вполне отражает вкус этой умной женщины.

Мавзолей представляет собой квадратное здание с четырьмя башнями по углам, увенчанное павильоном в форме балдахина. Полы внутреннего помещения инкрустированы арабесками (мусульманским орнаментом).

Теплые тона желтого мрамора контрастируют с белыми и черными узорами орнаментальных композиций. Ажурные мраморные панели и богатая мозаика из самоцветов чудесным образом украшают интерьер усыпальницы. Вокруг здания был разбит прекрасный парк в персидском стиле.

Мавзолей производит впечатление драгоценной игрушки, выросшей до размеров архитектурного сооружения. Здание замечательно не только своей редкостной утонченностью, высоким эстетическим вкусом, совершенством архитектуры, изысканностью отделки, но и тем, что оно стало поворотным этапом в развитии архитектуры при Моголах.

До этого могольские здания строились из красного песчаника с украшениями в стиле opus sectile (вид мозаики с использованием больших по размеру камней, чем в обычной мозаике).

Гробница Итимад уд-Дауля – первая могольская постройка, возведенная целиком из белого мрамора и украшенная мозаикой pietra dura (вид мозаики с применением крупных и мелких камней).

Таким образом, это сооружение открывает век роскошных беломраморных павильонов и мозаик pietra dura императора Шах-Джахана. И хотя структура строения достаточно проста, та манера, в которой сделана резьба и инкрустация полудрагоценными камнями, демонстрирует высокое мастерство индийских строителей. Лазурит, яшма, оникс и топаз сочетаются с мрамором различных оттенков, создавая узоры непревзойденной элегантности.

Третье замечательное здание этого периода – гробница Джахан-гира на противоположном берегу реки Рави в Шахдаре, близ Лахора, построенная по велению Нур-Джахан. Но это сооружение намного уступает предыдущим гробницам по размерам.

Историки отмечают, что Джахангир не был выдающимся строителем, но предпочитал выражать свою индивидуальность в разведении многочисленных садов.

Беломраморная архитектура Шах-Джахана

Шах-Джахан правил государством с 1628 по 1658 г. Как уже говорилось, он прекрасно разбирался в архитектуре и был большим покровителем искусства. Культура эпохи Великих Моголов достигла при нем апогея в своем развитии. Расцвет архитектуры особенно ярко был виден в Агре и Дели.

Обилие строений из белого мрамора во время правления Шах-Джахана побудило современных востоковедов дать название этому периоду – Власть мрамора. Хотя красный песчаник и кирпич остались основными строительными материалами, использование мрамора позволило архитектурному стилю достичь высочайших элегантности и роскоши, характерных для всех проектов Шах-Джахана.

Среди новаторских приемов в строительстве сооружений того периода можно назвать поразительную демонстрацию эффекта, который производили эстетическими и даже политическими мотивами. Можно также говорить о введении остроконечных арок и детализации балюстрады.

Чтобы получить удачные строительные площадки для своих мраморных дворцов и павильонов, Шах-Джахан принялся демонтировать строения из красного песчаника.

Падишах Шах-Джахан был самым выдающимся зодчим среди Великих Моголов. Многие дворцы, крепости, мечети и парки, созданные при нем в Агре, Дели, Аджмире, Лахоре, Ахмадабаде, Кабуле, Кашмире, Кандагаре и других городах, сохранились до наших дней.

Архитектурные сооружения Шах-Джахана по великолепию, монументальности и оригинальности замысла уступают зданиям акбарского периода, но превосходят последние мягкой грацией, элегантностью, высокой художественностью, обилием и богатством утонченных украшений. Поэтому архитектурные памятники Шах-Джахана сравнивают с огромными ювелирными украшениями. Архитектурному стилю, царившему вместе с Шах-Джаханом, присущ целый ряд особенностей. В этот период произошла не только смена строительного материала, но и изменение строительной техники, элементов архитектурного стиля. Шах-Джахан «пришел в города из песчаника и оставил их мраморными». Это был век чистого белого мрамора. От использования цветных изразцов почти отказались.

Декоративное богатство достигалось за счет узоров, выложенных цветными камнями. Резец каменотеса был заменен более тонким инструментом резчиков и полировщиков мрамора.

Вместо прямоугольных построек предыдущего века при Шах-Джахане стали использоваться кривые линии и плавные переходы. Нужно отметить, что в зданиях эпохи Шах-Джахана полностью исчезло индусское влияние, столь сильное при Акбаре.

Шах-Джахан произвел широкую реконструкцию укрепленных замков в Агре и Дели и заложил на правом берегу Джамны знаменитый город Шахджаханабад с дворцом и укреплениями, который стал называться Делийской крепостью.

Красный форт (Лал-Кила) в Дели

Красный песчаник считался традиционным для Древней Индии строительным материалом. Это прочный и одновременно мягкий камень, из которого возведено огромное количество сооружений, в том числе и Красный Форт в Дели. Название форта происходит от цвета его стен.

Взойдя на престол в 1628 г. Шах-Джахан заказал индийским мастерам дворцовые украшения к уже существующим крепостям в Агре и Лахоре. Многие украшения из красного песчаника были заменены беломраморными.

Самым значительным комплексом из белого мрамора стал дворец в Красном форте Агры, расположенный на восточной границе крепостных стен, построенных Акбаром на берегу Джамны. Отсюда можно видеть Мусамман Бурдж (Жасминовую башню), возведенную на восточном углу главной стены крепости. Возле Мусамман Бурдж, в восточной части большого двора, в те далекие времена был роскошный сад.

Во дворце, в покоях падишаха в башне Мусамман Бурдж сохранилась восьмиугольная комната, из окна которой открывается исключительный вид на Тадж Махал. Согласно легенде, именно в этой комнате закончил свои дни Шах-Джахан в 1666 г.

Моти-Масджид (Жемчужная мечеть)

После смерти жены Шах-Джахан решил перенести свою резиденцию из Агры в Дели или, точнее, в совершенно новый город, названный им Шахджаханабадом. Красный форт в Дели был построен Шах-Джаханом именно в тот период, когда было принято решение о переносе столицы государства из Агры в Дели.

Интересно, что в Красном Форте резиденция могольских правителей находилась до 1857 г. Форт был центром индийской государственности. Красный форт считается сердцем Старого Дели.

Общая протяженность мощной крепостной стены составляет около 2,5 км. На территории форта в эпоху Великих Моголов размещались мечети, административные здания, личные покои падишаха. Далеко не все постройки того времени сохранились, но то, что осталось от комплекса резиденции Шах-Джахана, и теперь называется Красным Фортом.

Стены Красного форта ограничивают территорию, напоминающую неправильный восьмиугольник с гранями, вытянутыми к западу и востоку. Главными воротами форта считаются Лахорские ворота, ориентированные на запад. Их стерегут два гигантских каменных слона, а слон в Индии – традиционный символ божественной силы. Перед воротами лежит большая равносторонняя площадь.

По сути, делийский Красный форт являл собой целый город с восточными базарами, каналами, военными казармами, арсеналом, складами, кухнями, ремесленными мастерскими, конюшнями, слоновниками, чудесными садами с прекрасными цветниками.

Красный Форт известен в мире совсем не как памятник фортификационного искусства. Это в первую очередь удивительной красоты дворцы, где находились личные покои Великих Моголов. Всего в Красном форте было шесть королевских дворцов. Кроме того, на территории форта были выстроены великолепные мечети Моти-Масджид и Джами-Масджид.

Войдя под своды ворот Красного форта, можно с помощью воображения представить, как великолепно разодетые эмиры и яркие процессии иностранных послов спешат на аудиенцию к падишаху. Можно услышать протяжную восточную музыку, раздающуюся со специальной галереи, оглушительный рев боевых слонов и ржание коней. Слонов тогда специально дрессировали, чтобы каждое животное умело склонять одно колено перед падишахом, поднимать хобот и трубным ревом приветствовать повелителя.

Интерьер дворца в Красном форте

Один из путешественников в XVII в. сказал о дворце Красного форта, что «этот дворец гораздо прекраснее тех, что обещаны нам на небесах». В его внутренних дворах бьют фонтаны, а в садах растут вечнозеленые кипарисы.

К северу от дворца, на границе с садом, находятся дополнительные сооружения, включая мраморный зал с колоннами, украшенный многочисленными инкрустациями. Шиш-Махал, расположенный неподалеку от царских апартаментов, отделан сотнями маленьких зеркал, вставленных в штукатурные украшения с тонким цветочным и геометрическим орнаментом. Отсюда видна величественная Моти-Масджид, Жемчужная Мечеть, построенная на возвышении. Ее воздушные купола видны над стенами цитадели.

Диван-и Ам (зал для аудиенций) – совсем небольшой дворец, предназначавшийся для общих приемов падишаха, а не для развлечений. Это было место, где решались административные и другие важные дела.

Площадь дворца всего 24 х 12 м. Стены сооружения были декорированы серебряными панно, а по периметру дворец был окружен высокой золоченой оградой.

Во время официальных церемоний пышный трон Шах-Джахана устанавливался в нише задней стены этого зала. В центре Диван-и Ама и сейчас возвышается курси – императорская ложа из белого При Шах-Джахане рядом с ложей стоял разноцветный шатер (шамиана), расшитый золотыми нитями, жемчугом и украшенный драгоценными камнями. Во время подавления восстания 1857 г. большинство драгоценностей со стен дворца было похищено англичанами.

Перед курси расположено небольшое возвышение из мрамора. На него становился визирь, когда сообщал падишаху какие-либо новости. Стены дворца сплошь покрыты изображениями птиц, цветочными орнаментами и натюрмортами.

Возле Диван-и Ама стоит Ранг-Махал (Разноцветный дворец), получивший свое название из-за яркого декора в интерьере. Только по описаниям из старинных манускриптов известно, что потолок внутреннего помещения дворца был покрыт серебром и расписан золотыми цветочными орнаментами необыкновенной красоты.

Пять резных окон расположены на одной стене. По свидетельству современников, именно отсюда принцессы и наложницы наблюдали за сражениями слонов.

В центре дворцового зала – небольшой бассейн из мрамора в форме лотоса. Бассейн был застеклен и отделан драгоценными камнями. Он поражал сказочной феерией солнечных бликов, отражавшихся в струящейся воде и самоцветах на лепестках лотоса. Инкрустированные узоры из цветков и причудливых листьев поражали своей фантазией и блеском.

Слева от Ранг-Махала был выстроен Хас-Махал (Частный дворец), богато украшенный росписями, позолотой и ажурными решетками в окнах. Тонкой, исключительно изящной резьбой отличается мраморная ширма, в узоре которой хорошо видны весы правосудия. Вокруг весов – звезды, повыше – изумительной красоты цветочный орнамент, все это сверкает позолотой. На фоне тончайшей ажурной сетки выделяются медальоны с растительным орнаментом.

Диван-и Кхас и Павлиний трон

Диван-и Кхас представляет собой павильон из белого мрамора, окруженный с трех сторон открытыми арками. Серебряный потолок поддерживают 32 колонны, украшенные тончайшей резьбой. Когда-то и они были инкрустированы самоцветами.

Именно в зале этого дворца стоял Павлиний трон, украшенный знаменитым бриллиантом «Кох-и-Нор», который впоследствии побывал в усыпальнице Мумтаз-Махал, потом был украден, а сейчас сверкает в короне английской королевы.

По своей форме Павлиний трон напоминал легкую кровать на золотых ножках. Покрытый эмалью балдахин поддерживался двенадцатью изящными изумрудными колоннами. На каждой из них были изображены по два инкрустированных драгоценными камнями павлина, между которыми находилось дерево, выложенное бриллиантами, изумрудами, рубинами и жемчугом.

Ажурная мраморная ширма из Хас-Махала

Сам же трон был поистине великолепен: он был из чистого золота и весил почти 2 т, украшен тончайшей ювелирной резьбой, усыпан множеством бриллиантов, рубинов, изумрудов. На спинке трона было изображение двух павлинов из золота, эмали и драгоценных камней.

Когда в 1739 г. его вывезли в Персию по приказу шаха Афшара Надир-шаха, одних только украшений – оправленных в золото рубинов, изумрудов, жемчуга и бриллиантов (а среди них был и знаменитый «Кох-и-Нор») сняли с колонн, трона, и балдахина над ним более 5 т.

Все это богатство вез в Персию караван из 21 верблюда. Драгоценный серебряный потолок, мраморный полированный пол, украшения из золота, драгоценных камней и мрамора – все свидетельствовало о правдивости персидского изречения, что рай на земле находится именно в стенах этого дворца.

Любопытно, что образ павлина с позиции индийской культуры выглядит несколько двусмысленно – он издавна является самым ярким мужским эротическим символом в Индии.

Возможно, мастер преследовал две цели, создавая этот шедевр: во-первых, представить падишаха как самого значительного мужчину государства, что характерно практически для всех народностей, а во-вторых, подчеркнуть роскошь и великолепие двора Великих Моголов.

Павлиний трон был любимым троном Шах-Джахана. Он возлежал на нем, давая личные аудиенции принцам королевской крови, придворной знати, иностранным послам и важным посетителям.

Как уже говорилось, изящный павильон из красного песчаника, с рядами колонн и зубчатыми арками с трёх сторон был открыт. Возле него ставили огромный шатер из пестрой расписной ткани, что зрительно вдвое увеличивало пространство зала.

Пол был застлан роскошными персидскими коврами, колонны драпировали золотой парчой.

Обычно в полдень падишах приглашал к себе одного из сыновей и садился на трон возле большого окна.

В это время в крепость могли войти все, кто искал у падишаха помощи или правосудия. Из толпы, приветствовавшей повелителя, раздавались восторженные возгласы приветствия, тянулись руки со свитками, в которых подданные излагали свои прошения или жалобы. Падишах немедленно знакомился с содержанием прошений и старался сразу решить ту или иную проблему.

По вечерам в Диван-и Кхасе собиралось на совещания ближайшее окружение падишаха. На них должны были присутствовать определенные лица, и не являться на прием было опасно. В лучшем случае провинившихся ожидал приступ монаршего гнева и большой вычет из жалованья. Читателям возможно будет интересно узнать, как проходили приемы у падишаха.

Судя по сохранившимся миниатюрам, можно представить Шах-Джахана, возлежавшего на павлиньем троне, облаченного в великолепный наряд из тончайшего индийского шелка или сатина, расшитого золотом и серебром. Голову падишаха венчал роскошный тюрбан из парчи. Султан из перьев прикреплялся к нему бриллиантовым аграфом.

Для управления гардеробом правителя, считавшимся одной из важнейших хозяйственных единиц, существовал целый штат чиновников. Сотни рулонов великолепной шелковой ткани, парчи, кисеи, тончайшего батиста, тысячи тяжелых кашмирских шалей ярких расцветок производились для семьи падишаха в дворцовых мастерских и закупались у торговцев.

Мода менялась, и часть тканей выносили для продажи на рынок. Кроме того, предметы одежды часто были наградой отличившимся придворным или чиновникам. Обычно вручали халат, а за самые большие заслуги жаловали сиропао, что в переводе буквально означает «с головы до ног» (на самом деле под этим подразумевался полный комплект роскошной одежды).

Иностранцев удивляло, что могольские правители не носили бархатной и меховой одежды и не знали чулок. Единственной обувью восточной знати были легкие матерчатые туфли, сплошь затканные золотыми и серебряными узорами.

Во время приемов рядом с падишахом обычно сидел один из его сыновей; справа стояли писцы со свитками, слева – слуги с опахалами и подносами с ароматической жевательной смесью (бетелем) и плевательницами. Придворные стояли перед троном рядами, в строгом соответствии с рангом и заслугами.

Трон был установлен на небольшом возвышении так, что падишах господствовал над всем собранием. Согласно этикету, присутствующие должны были склонять голову в почтительном поклоне, опустив глаза в пол, скрестив руки на животе. Взгляд, брошенный на падишаха, считался дерзостью.

Гость мог приблизиться к трону только в сопровождении кого-то из придворных. И здесь весь церемониал был расписан по нотам. Спектакль включал в свой сценарий непременные поклоны: корниш и таслим. Выполняя корниш, подданный беспрестанно склонял голову, прикладывая правую руку ко лбу. При выполнении таслима человек сгибался до земли, касался ее рукой и, постепенно выпрямляясь, прикладывал руку ко лбу.

Главным в процессе аудиенции был традиционный ритуал обмена дарами. Падишаху обычно подносили назр – поднос с деньгами, дорогое оружие или заморские диковинки. Гостю вручали халат или сиропао, а также украшения или благовония в дорогих сосудах.

Каждый подарок от падишаха принимали с низким поклоном, почтительно прикладывая вещь ко лбу. Все внимательно следили за тем, как падишах относился к назру. Если он брал подарок в руки и говорил при этом какие-то добрые слова, гостя или просителя ждала милость, а если падишах не притрагивался к дарам и не отвечал на приветствия, проситель попадал в опалу. Знаком особого расположения всегда считался дар, принятый из рук падишаха.

В придворном этикете до мелочей расписано поведение придворных, особенно во время приемов. Они не имели права ни при каких обстоятельствах поворачиваться спиной к трону и выходить из зала прежде падишаха. В особых случаях допускался ранний уход, но только с высочайшего позволения.

Интересно, что и сам повелитель был таким же рабом этикета, как и его подданные. День за днем при дворе Великих Моголов разыгрывалось пышное действо, продолжавшееся и в те немногие часы, когда, казалось бы, падишах был предоставлен самому себе.

Каждый шаг, каждый поворот головы, каждый поступок правителя должен был говорить о его непобедимости, всемогуществе и богатстве. Падишах просто не имел права не осыпать своих приближенных золотом, не тратить баснословные суммы на возведение дворцов, мечетей и мавзолеев, не одаривать ученых, поэтов и музыкантов.

Падишах раздавал деньги и подарки даже в тем случаях, когда казна стремительно пустела и армия роптала, не получая жалованья. Торжественные приемы (дарбары) с непременной раздачей наград были обязательной частью этикета не только при дворе. Дарбары устраивали в своих поместьях вельможи и феодалы, тратившие на показную роскошь все свои доходы.

Жизнь могольского двора проходила в постоянных праздниках и увеселениях. На пышных церемониях жглись фейерверки, звучали выступления музыкантов и поэтов, происходила раздача одежды, благовонных масел и других подарков.

По традиции индусских раджей в день рождения падишаха или его близких виновника торжества усаживали на чашу огромных весов, а на другую чашу выкладывали золотые и серебряные монеты, самоцветы и жемчуг, которые потом щедро раздавали челяди и беднякам на улице.

Интересно, что, по примеру европейских монархов, могольские падишахи держали при дворе множество так называемых королевских нищих. Этому обычаю следовали и индийские феодалы.

Ярким и красочным спектаклем становились выезды падишаха (сафари), независимо от того, отправлялся ли он по делу или желал лишний раз продемонстрировать свое могущество и великолепие.

Восседая на слоне в расшитом золотом паланкине или верхом на арабском скакуне, падишах под приветственные крики народа шествовал по улицам города в сопровождении вельмож, пышно разодетых всадников, скороходов, слуг и глашатаев. Впереди бежали водоносы, которые из бурдюков лили воду на дорогу, прибивая пыль.

Обычно процессию замыкали роскошно убранные слоны и кони, а когда падишах ехал на охоту, за ним следовали егеря с собаками и гепардами и сокольничьи со специально обученными для загонной охоты соколами и ястребами.

Иногда наложницы тоже сопровождали своего господина, выезжая из гарема в закрытых паланкинах вместе с многочисленной прислугой, евнухами и стражницами, вооруженными мечами и луками. Количество обитательниц гарема исчислялось тысячами. Там, кроме служанок, были музыкантши, танцовщицы, чтицы, вышивальщицы и массажистки.

Каждая супруга и дочь падишаха имела свои покои и свою прислугу. В качестве придворных дам время от времени на приемы приглашались жены и дочери знатных сановников.

Диван-и Кхас в Красном форте

В самом гареме несли службу охранницы, а за его стенами – евнухи и дворцовая стража.

Большинство браков могольских падишахов и принцев были традиционными, чисто династическими, а признаваемый в мусульманстве временный союз (мута) разрешал узаконить отношения с наложницами и дать их детям приличное содержание.

Гарем не был скандальной сферой дворцовой жизни, каким он казался европейцам. На самом деле это было важное государственное учреждение. Каждая из жен приводила за собой ко двору родню, которая сразу включалась в борьбу за влияние на падишаха. Каждая супруга стремилась, чтобы именно ее сын стал наследным принцем.

Чтобы ослабить противостояние кланов, в Индии был принят довольно жесткий закон: новорожденного принца отнимали у матери и отдавали на попечение другой жене падишаха. Женщина головой отвечала за его благополучие, а ее собственный ребенок воспитывался у другой жены.

За видимой роскошью и праздностью жизнь в гареме скрывала весьма мрачные тайны, интриги и даже убийства. В то же время многие пленницы гарема вошли в историю как высокообразованные и одаренные женщины, занимавшиеся благотворительностью и строительством мечетей, караван-сараев, медресе и больниц. Среди наложниц было немало прекрасных поэтесс и музыкантш.

Итак, за стенами Красного форта, похоже, был если не рай, то его земное подобие, остров вечного праздника для знати и падишаха. Это для него создавались архитектурные шедевры мастерами-ювелирами, ремесленниками и художниками.

Падишаха славили поэты, его слух услаждали лучшие музыканты, для него везли из самых дальних стран диковинные товары, ради его развлечения устраивали слоновьи бои, схватки тигров, состязания силачей.

Моти-Масджид

Но ни за какие сокровища ни один падишах не мог купить мир и покой в семье, избежать интриг и предательства самых близких людей. Жажда власти превращала братьев во врагов, толкала сына идти против отца, заражала жестокостью самых кротких обитательниц гарема. Вот такое общество со сложными взаимоотношениями скрывалось за роскошными фасадами дворцов Красного форта.

С северной стороны от Диван-и Кхаса расположены три мраморных павильона, связанные друг с другом: комната для молитв, спальня и гостиная. Неподалеку – известные своей роскошью банные помещения – Хамам. В резные окна Хамама было вставлено венецианское стекло.

С восточной стороны спальни стоит башня Мусамман Бурдж, восьмигранный купол которой изначально был золотым. Внутри пять наружных стен башни преобразились в ажурные мраморные ширмы, через узоры которых на роспись и позолоту стен падает рассеянный свет. С ювелирной точностью выполнена отделка на отполированном до блеска мраморе. С балкончика башни хорошо видна мощная крепостная стена и Джамна у ее подножия.

Совсем рядом с Хамамом – неповторимая Моти-Масджид, известная во всем мире как Жемчужная мечеть, строительство которой было начато Шах-Джаханом в честь его дочери, Джаханары Бегум, а завершено Аурангзебом в 1662 г.

Историки отмечают, что разорение дворцов в Красном форте в 1857 г. было символично и означало окончательное падение империи Великих Моголов и превращение Индии в английскую колонию. Символично и то, что спустя 90 лет именно в Красном форте 15 августа 1947 г. был спущен английский флаг и поднят флаг независимой Индии.

Мечеть Джами-Масджид близ Делийской крепости, предназначенная для общественных богослужений, производит впечатление благодаря своей величественности и красоте и считается самой большой и самой высокой. И все же, несмотря на великолепное сочетание пропорций, это здание не вызывает такой гаммы чувств, как другие.

Несколько замечательных зданий было построено в период правления Шах-Джахана и в Лахоре. Их главная особенность – великолепная отделка фасада, наличие глазурованных изразцов.

Прекрасным образцом могольской архитектуры этого периода является мечеть Вазир-хана в Лахоре, а также гробницы Али Мардан-хана и Шараф ун-Нисса. Другой великолепный пример могольского зодчества в Лахоре – мавзолей Джахангира в Шахдаре, построенный его женой Нур-Джахан и сыном Шах-Джаханом.

Наиболее выдающимся зданием периода Шах-Джахана является Тадж-Махал. Сооружение этого мавзолея обошлось в пять миллионов рупий. Это прекраснейший цветок могольского искусства, самый великолепный в мире памятник супружеской любви, согласия и верности.

Местные жители хранят легенду, будто безутешный падишах во время сна был вознесен в райскую обитель Магомета, где он встретился с Аллахом, поведал о своем горе и получил от Всевышнего в утешение план одного из его дворцов. По этому плану и был выстроен Тадж-Махал.

По своей красоте, великолепию, богатству украшений, изысканности, единству замысла и мастерству исполнения Тадж-Махал справедливо считается одним из чудес света.

В этом творении, где строительное мастерство находится на грани искусства, проявились высшие художественные достоинства, незаурядная научная мысль, технические навыки, великолепный замысел и чувственное обаяние.

Перси Браун в своих трудах справедливо отмечал, что этот памятник, несомненно, знаменует завершение развития архитектуры в период Моголов.

Мнение о том, что проект Тадж-Махала принадлежит европейскому архитектору, не обосновано сколько-нибудь убедительно. В. Смит в своей «Истории изящного искусства Индии и Цейлона» считает, что Тадж-Махал – «продукт соединения европейского и азиатского гения». Но это ошибочная точка зрения.

Хэйвелл и Перси Браун высказывают мнение, что Тадж-Махал – целиком творение могольской архитектуры и логическое завершение ее развития. Ученые приводят веские доказательства в пользу того, что Тадж-Махал – продукт именно индийского архитектора-гения.

Когда Шах-Джахан был у власти, он старался продолжать политику своего деда Акбара. Падишах хотел поддерживать мир с индусами, сохранять союз с раджпутскими раджами и не признавал абсолютного превосходства ислама. На протяжение всего времени его правления индусы, христиане, сикхи и мусульмане мирно сосуществовали друг с другом.

Старший сын Шах-Джахана, Дара-Шукох, собирался продолжать эту политику, но мусульманская знать и муллы стеной стояли за четвертого по старшинству сына Шах-Джахана, Аурангзеба.

После смерти императора Шах-Джахана искусство пришло в упадок, так как Аурангзеб, не покровительствовал ему. Аурангзеб предпочитал разрушать индусские храмы, нежели сооружать свои собственные великолепные здания. Но несколько построек периода его правления все же заслуживают упоминания.

Это небольшая мраморная мечеть в Делийской крепости, предназначавшаяся для молитв самого Аурангзеба, мечеть с высокими минаретами в Бенаресе, построенная на развалинах священного храма Вишнаватха, и мечеть Бадшахи в Лахоре, почти копия великолепной мечети Джами-Масджид в Дели. Фергюссон считает ее позднейшим образцом могольского архитектурного стиля.

Последний Большой Могол

К XVIII в. архитектура в огромной империи Великих Моголов начала приходить в упадок: в оформлении зданий использовалось значительно меньше дорогих материалов, а форма строений не представляла собой ничего иного, чем повторение традиционных приемов исламского зодчества.

Сын Шах-Джахана Аурангзеб был последним Большим Моголом. Он правил страной с 1658 по 1707 г. Аурангзеб был ярым приверженцем мусульманства и стремился обратить в эту веру все население Индии. Он снял всех индусов с государственных постов, обложил их налогами и разрушил немало индуистских храмов.

В последние годы XVII в. Аурангзеб предпринимал неоднократные попытки покорить Южную Индию. Ему удалось значительно расширить границы государства, но многолетняя война способствовала сплочению маратхов и сделала их могущественным противником магхалов. Государственная казна была истощена.

Аурангзеб в переводе с фарси означает «краса престола». Как уже говорилось, сын Шах-Джахана был жестоким, мрачным и весьма амбициозным наследником. Он безжалостно расправился с братьями, а отца заключил под стражу в покоях дворца Красного Форта в Агре.

Аурангзеб не знал сострадания, а чувство прекрасного было чуждо ему с детства. Он мечтал о создании в Индии исламского государства и всю свою жизнь старался воплотить эту мечту в реальность.

А люди в стране страшно бедствовали, голодали. В одной из легенд рассказывается, как несколько столичных музыкантов устроили шествие по городу, которое сопровождалось похоронной музыкой. Жалобные пронзительные звуки донеслись до ушей падишаха. Аурангзеб вышел к музыкантам и поинтересовался, что они делают.

«Мы собираемся похоронить нашу музыку, потому что Вы, о Великий падишах, не обращаете на нее никакого внимания», – отвечали ему музыканты. «Так закопайте ее поглубже, чтобы ее звуки не были слышны из-под земли», – распорядился падишах Аурангзеб. Отчаянная попытка пробудить в его сердце сочувствие к бедственному положению музыки и музыкантов не имела успеха.

Лишь на смертном одре суровый Аурангзеб поддался чувствам. Он признался вельможам, что многое в своей жизни делал неправильно. Ему даже показалось, что к ложу явилась тень великого Акбара, и его старческий голос громко произнес: «Горе пришло в дом Великого Тимура. Настал конец его процветанию и величию».

Когда на престоле Великих Моголов был сын Шах-Джахана, Аурангзеб, богатство фантазии зодчих также воплощалось в строительстве дорогостоящих зданий с использованием ценных материалов, как, например, известная Жемчужная мечеть.

Это была личная мечеть Аурангзеба. Она невелика, компактна и пропорциональна. Ее фасад украшают три резные арки. Белый мрамор мечети прекрасно отполирован. Золоченые купола Жемчужной Мечети, разрушенные во время восстания сипаев в 1857 г., заменили мраморными.

С точки зрения истинного искусства, Моти-Масджид представляет собой прекрасный образец архитектурного мастерства. Это сооружение отличается чистотой и простотой линий, совершенством пропорций, гармоничностью конструктивного замысла.

Но средств государства на возведение архитектурных шедевров такого масштаба уже не хватало, и Аурангзебу вскоре пришлось отказаться от подобных проектов.

Так, выстроенный Аурангзебом в память любимой супруги мавзолей Рабия Даурани, чье название переводится как «госпожа эпохи», в целом по плану весьма сходен с Тадж-Махалом. Отличие состоит в том, что подражание было совершенно лишено необыкновенной изящности пропорций, отличавших агрский оригинал.

Мавзолей Аурангзеба в Аурангбаде имеет облицовку, сделанную с использованием светлого песчаника, и только фасад главного здания украшен дорогим белым мрамором на высоту несколько выше человеческого роста. Чтобы добиться белизны стен, дабы уподобить мавзолей оригиналу, по приблизительному плану которого он был воздвигнут, в отделке кирпичных стен, в частности минаретов, применялся чанам – разновидность штукатурки, изготавливаемой из мелко размолотых раковин.

Гробница Аурангзеба в Аурангабаде великолепна, но эта постройка – всего лишь слабое подражание ранним образцам могольской архитектуры. В конце XVIII – начале XIX в. несколько зданий было построено навабами Ауда и низамом Хайдарабада.

Гробница наваба Ауда Сафдара Джанга близ Дели, построенная в 1756 г., – довольно удачная копия мавзолея Хумаюна. Изнутри она украшена весьма скромной лепкой.

Об архитектуре Ауда Смит говорит, что посредственные здания, выстроенные в Лакхнау наваб-вазирами, весьма претенциозны. В постройках, воздвигнутых после Аурангзеба, проявляются полный упадок вкуса и примивность замысла.

Описание архитектуры Моголов было бы неполным без упоминания о парковой архитектуре, представленной обширными декоративными садами. Моголы проявляли большую любовь к природе.

Бабур и его потомки занимались разведением цветников и парков, отдыхая от трудностей политической жизни. При них были заложены огромные парки.

Важно то, что своеобразные парковые насаждения устраивались и прежде, но имели весьма небрежный вид, поскольку представляли собой всего лишь многочисленные посадки фруктовых деревьев и экзотических растений.

Парковые ансамбли позднее окружили главные сооружения Моголов, особенно гробницы. Сады могольских императоров и даже сады их эмиров – такие, как Пинджаур возле Калки, – свидетельствуют об исключительном понимании красоты. Эти сады славились своим искусственным орошением.

Могольские парки имели форму правильных квадратов, которые часто, в свою очередь, делились на меньшие квадраты, образующие излюбленную фигуру чар-багх.

В садах были устроены дорожки, аллеи и фонтаны, проложены живописные каналы. В центре парков воздвигались каменные павильоны.

Большой сад, именуемый Кабул багх, был разбит Бабуром в Панипате в память победы, одержанной им в 1526 г. над Ибрагимом Лоди. Где бы ни останавливались Джахангир и его жена Нур-Джахан, они повсюду закладывали парки. Джахангир писал в своих воспоминаниях о том наслаждении, которое он испытывал, гуляя по аллеям своих парков.

Шалимар, Нисат и другие сады в Кашмире, возможно, являются лучшими образцами вкуса Моголов, их любви к природе и их чувства эстетики и красоты.

Особенно выигрышной становится красота этих парков на фоне великолепия окружающего их пейзажа.

Несколько слов следует сказать об архитектурных достижениях султанов Биджапура и Голконды в могольский период.

Прекрасные сады султанов, общественные бани, восхитительные королевские дворцы, мечети и гробницы отражают богатство мусульманских государств Декана, тонкий вкус их правителей, любовь к роскоши. Эти сооружения – еще одно общепризнанное доказательство плодотворности смешения индусского и мусульманского стилей.

После кончины Аурангзеба в 1707 г. вместе с «красою престола» исчезло все величие династии Великих Моголов. Некоторое время в Индии еще существовали отдельные мусульманские княжества. Последним представителем династии был Бахадур-Шах П, который в 1857 г. был выслан англичанами в Бирму.

Бахадур-Шах Зафар был хорошим поэтом, как и Бабур, его далекий предок – основатель династии Великих Моголов. Бахадур-Шах был послушной марионеткой в руках политиков.

Против его воли Бахадура сделали знаменем в руках восставших сипаев в 1857–1859 гг. Его жизнь оборвалась в ссылке, в далекой Бирме. В стихах последнего Могола звучит скорбь по исчезнувшей империи:

Позабыт я моею страною, И свечу не зажгут надо мною, И цветов не дождусь я весною, Гроб среди позабытых гробов я… Я Зафар, я никем не возлюблен, Потому что мой корень подрублен. Край, который навеки загублен, Безнадежно разрушенный кров я.

Конечно, ни о нем, ни об эпохе Моголов в Индии не забыли. В народной памяти живут красивые легенды о мудрых падишахах и их возлюбленных, о богатстве и роскоши дворцов и мечетей. И все же самой красивой легендой стала история любви сына падишаха Джахангира и дочери его первого министра. Более 350 лет прошло с той поры, когда Шах-Джахан встретил несравненную Арджуманд Бано Бегум. Люди помнят о них и уже четвертое столетие восторженно любуются дивным Тадж-Махалом, памятником вечной любви и веры.

Тадж-Махал

Память о Шах-Джахане останется в веках как о человеке, создавшем во имя любви к женщине удивительный и неповторимый по своей красоте храм-усыпальницу – знаменитый Тадж-Махал. Чтобы представить этого человека и бурное время его правления, необходимо сделать небольшой экскурс в историю.

Шах-Джахан

Этот представитель династии Великих Моголов появился на свет в Лахоре 15 января 1592 г., а покинул этот мир 22 января 1666 г. в Агре. Период его правления пришелся на отрезок между 1627 и 1658 гг.

При рождении Шах-Джахану было дано другое имя, его звали принц Кхуррам. За победу над Ахмаднагаром падишах Джахангир присвоил своему второму сыну титул Шах-Джахан («правитель мира») и назначил его наместником богатого Гуджарата.

Сильное влияние на Джахангира в то время оказывала его жена, красавица Нур-Джахан. Падишах, сильно злоупотреблявший алкоголем и наркотическими средствами, постепенно передал ей бразды правления. Нур-Джахан поддерживала Шахриара, старшего сына Джахангира, что грозило Шах-Джахану потерей престола.

Опасаясь этого, Шах-Джахан на доходы от Гуджарата собрал большую армию и поднял мятеж против отца, но был разбит и бежал в Голконду. Оттуда принц перебрался в Бенгалию, где его поддержали многие военачальники. Однако под Аллахабадом его армия опять потерпела поражение.

Шах-Джахан попытался стать во главе ахмаднагарской армии и изгнать моголов из Бурханпура, но вновь проиграл. Шах-Джахан был вынужден покориться, Джахангир простил его, но отнял Гуджарат и дал взамен небольшой джагир (район) в Декане.

Во главе могольской армии, неоднократно наносившей поражение войскам Шах-Джахана, стоял Махаббат-хан. Его поддерживали главным образом раджпуты. Клика Нур-Джахан испугалась роста влияния Махаббат-хана и попыталась его оговорить.

Махаббат был призван ко двору, где ему оказали весьма холодный прием. Тогда Махаббат вместе со своими воинами окружил палатку падишаха и взял его в плен, фактически став на некоторое время правителем.

Могольские военачальники были раздражены возвышением раджпутов Махаббата. В конце концов простая драка могольских и раджпутских воинов переросла в крупное столкновение, в котором две тысячи раджпутов – опора Махаббата – были убиты, а сам Махаббат бежал к Шах-Джахану.

Джахангир и Шах-Джахан беседуют с шейхами. Миниатюра XVII в.

Когда Джахангир умер, на трон вступил Шах-Джахан. Взойдя на престол Великих Моголов, он не смог простить родственникам гонений на свою семью. Шах-Джахан, дабы избавиться от возможных претендентов на шахский престол, умертвил всех братьев и племянников, считая свое решение неизбежной необходимостью.

По богатству и пышности двор Шах-Джахана превосходил все предыдущие. Шахский двор в Индостане был поистине тем местом, где красота и изящество имели возможность проявиться с наибольшей силой и выразительностью.

Подобно Египту, в Индии строго соблюдался придворный церемониал. Как и у множества других народов в Средние века, в Индии во всеобщем представлении шах был представителем Всевышнего на грешной земле.

Естественным следствием этой догмы был издревле установленный порядок, по существу – ряд сколь пышных, столь и формальных действий, с раннего утра и до поздней ночи наполнявших жизнь правителя страны.

Великим торжеством представлялось свидетелям каждое появление шаха вне дворцовой ограды. Во главе процессии торжественно шли рабы с курильницами, источавшими аромат сладостных благовоний, за рабами следовали золоченые колесницы, окружавшие падишаха, который величественно наблюдал за толпой из своего паланкина, расшитого драгоценными камнями, жемчугом и крытого тигровыми шкурами.

Слон, украшенный сверкающей на ярком солнце сбруей, вывозил падишаха на царскую охоту, которая устраивалась в заповедных угодьях. Толпы придворных, слуг и множество жен, сопровождавших шаха, исполняли торжественные охотничьи песнопения, когда стрела правителя поражала зверя.

В дни религиозных процессий, во время которых улицы были переполнены слонами и колесницами, владыку сопровождали хищные звери: на прочных цепях вели тигров, львов и пантер. Гремели барабаны, пели сотни труб, над площадями плыл аромат благовоний… Порой религиозные церемонии длились необычайно долго. Например, известный обряд принесения в жертву коня занимал целых 15 месяцев.

Охота на слонов. Миниатюра XVI в.

В период правления Моголов существовало несколько видов развлечений. Шах-Джахан, как и все могольские правители, любил спорт и физические упражнения. Азартные игры, поло, бои животных также были частыми развлечениями. Народ любил борьбу и голубей. Нередко устраивалась охота. Кроме того, популярны были шахматы, игра в кости и другие комнатные игры.

Во время правления Шах-Джахана особенно заметна была склонность к дорогой одежде. Представители индийской знати носили вышитые или раскрашенные шелка, даже их повседневная одежда изготавливалась из красивого тонкого муслина.

Кроме кастовых знаков, которые отличали индусов, одежда индусской и мусульманской знати была практически сходной. Их украшения также были одинаковыми. Пышность императорского двора обязывала всех придворных иметь дорогую одежду, красивые и изящные драгоценности.

В то время как простые индусы носили дхоти, так же как и в настоящее время, высшие классы облачались в паджама и ачкан – церемониальную одежду, приличествующую их достоинству и положению. Индусы заимствовали многие виды одежды и манеры у мусульман.

Империя Великих Моголов достигла наивысшего расцвета именно при Шах-Джахане. Падишах перенес столицу из Агры в Дели и назвал ее Шахджаханабадом. Строительство города продолжалось в течение 10 лет. В главных городах империи были воздвигнуты великолепные здания из инкрустированного полудрагоценными камнями белого мрамора. Все это стоило огромных средств.

Размахом градостроительных работ при возведении Шахджаханабада падишах затмил всех своих предшественников. С этого времени Дели уже навсегда приобрел статус столицы империи. Его широкие проспекты для дворцовых церемоний и процессий, цитадель Лал-Кила (Красный форт), величественная соборная мечеть Джама-Масджид стали центром города.

Крепостная стена индийского средневекового города

На протяжении трех последующих десятилетий Дели был в зените славы и могущества. По воле падишаха в городе были созданы замечательные архитектурные памятники, ставшие самыми значительными сооружениями эпохи правления Великих Моголов.

О строительной деятельности Шах-Джахана в индийских хрониках записано: «Там, где Акбар строил из камня, Шах-Джахан воздвигал из мрамора». И действительно, излюбленным строительным материалом зодчих этого периода стал белоснежный раджастханский мрамор, пропускающий свет. Дворцы и минареты того времени отличала неслыханная роскошь. Их стены покрывали узорные инкрустации из драгоценных камней.

Из белого мрамора был выстроен и знаменитый Тадж Махал – истинная жемчужина Востока. В его декоре было использовано бесчисленное множество изумрудов, рубинов, кораллов, малахита и других самоцветов.

Хуже дела обстояли с военными походами Шах-Джахана. Армия численно разрослась, но ее боеспособность снизилась. Во время походов число обозников и слуг во много раз превышало количество воинов. Военачальники полагались в бою не столько на конницу и пехоту, сколько на боевых слонов, таранивших ряды противника.

По этой причине в Декане армии моголов чаще побеждали, чем проигрывали сражения, а в горных афганских землях, где слоны пройти не могли, войска Шах-Джахана успеха добиться не могли.

Почти сразу же после вступления на престол Шах-Джахану пришлось вести борьбу с мятежными феодалами. Попытка раджи Бундела объявить себя независимым правителем не удалась, он вынужден был покориться Шах-Джахану.

Затем взбунтовался Хан-Джахан, один из любимцев Джахангира, и перешел на сторону Ахмаднагара. Однако могольские войска разбили ахмаднагарскую армию, а Хан-Джахан бежал в Бунделкханд, где был убит раджой Бундела, добивавшимся благосклонности падишаха.

Войны в Декане и увеличение налогов для покрытия расходов казны привели к страшному голоду, охватившему Гуджарат, Декан и отчасти Голконду. В разоренном войнами Декане больше всего пострадало сельское население, а в Гуджарате – городское. В результате голода, согласно древним хроникам, в Гуджарате погибло около 3 миллионов человек, в том числе множество ремесленников.

Английская Ост-Индская компания в связи с гибелью ремесленников и сокращением производства в этих районах купила участок земли на Коромандельском побережье, где заложила город-порт Мадрас.

Жизнь в Гуджарате словно остановилась, лишь судостроение продолжало развиваться, причем кораблей стали строить гораздо больше, чем раньше. Не только местные купцы, но и англичане закупали гуджаратские суда. Однако в целом Гуджарат постепенно стал утрачивать значение экономического центра, на первый план выступила Бенгалия. Там развивалось производство тонких тканей (особенно в Дакке и Патне), селитры и табака.

В XVII в. португальцы укрепили свои позиции в Бенгалии. Процветающий город Хугли фактически оказался в их руках. Они ввели налог на табак, насильственно обращали индийцев в христианство, совершали пиратские набеги на прибрежные деревни, а захваченных там жителей превращали в рабов и продавали за границу.

Еще Джахангир посылал свою армию против португальцев. Но особого успеха эти выступления не имели. Шах-Джахану повезло больше: после длительной осады его армия штурмом взяла Хугли, и четыре тысячи пленных португальцев были отправлены в Агру. Принявшие ислам португальцы были впоследствии освобождены, остальных казнили.

Парадные доспехи индийского феодала

Оружие индийского воина XVII в.

Одной из своих главных задач Шах-Джахан считал покорение Декана. Он временно перевел двор в Бурханпур, чтобы быть ближе к месту военных действий. После смерти Малика Амбара, правившего в Ахмаднагаре, там начались феодальные распри. Новый правитель Ахмаднагара под влиянием некоторых придворных – фанатичных мусульман – убил своих маратхских военачальников-индусов.

Он также бросил в заточение Фатх-хана, сына Малика Амбара. Когда могольская армия овладела рядом хорошо укрепленных ахмаднагарских крепостей, правитель выпустил Фатх-хана и сделал его своим главным министром. Однако Фатх-хан убил его и перешел на службу к моголам. Так Ахмаднагар потерял свою независимость.

Затем моголы приступили к завоеванию Биджапура. Столица этого государства была дважды осаждена, но вследствие голода, начавшегося в лагере осаждавших (разоренные окрестные деревни не могли поставлять армии продовольствие), а также разногласий среди могольских военачальников войска отступили.

Вскоре походы моголов в Декан возобновились. Деканские государства по-прежнему враждовали между собой, при дворах царили интриги, феодалы истребляли друг друга, а могольские армии тем временем проходили по стране как насильники и грабители, оставляя за собой опустошенные города и разоренные деревни.

Биджапур и Голконда не смогли оказать достаточно сильного сопротивления, признали себя вассалами Могольской империи и приняли обязательства по уплате контрибуции и ежегодной дани.

Наместником Декана был назначен второй сын Шах-Джахана – Аурангзеб. Для упорядочения сбора налогов в разоренной стране диван (чиновник, возглавлявший систему сбора налогов) Аурангзеба, Муршид Кули-хан, ввел новую налоговую систему, которая получила название по его имени – «дхара Муршид Кули-хана».

Целью этой системы было привлечение крестьян на опустевшие земли путем раздачи денежных авансов – такави. Были также введены низкие ставки налога с орошаемых земель; сумма налогообложения устанавливалась путем переговоров между чиновниками и крестьянами, то есть учитывалось, могут ли крестьяне платить налог. Хотя феодалы, кроме основного поземельного налога, взимали еще около четырнадцати прочих сборов, все же дхара Муршид Кули-хана постепенно привела к восстановлению крестьянских хозяйств в Декане.

Выступления против моголов не прекращались, хотя в индийских хрониках нет свидетельств о крупных народных восстаниях в тот период. В Пенджабе продолжали укрепляться сикхи несмотря на три карательные экспедиции, направленные против них Шах-Джаханом. В Бенгалии непрерывно продолжалась вооруженная борьба с «разбойниками».

В Доабе случались крестьянские волнения, и против крестьян были посланы войска, а немногим позже там же восстало племя мевати, которое бежало в джунгли. Десятитысячная армия моголов, прорубив дорогу в джунглях, сожгла деревни мевати, а их самих увела в плен.

Народные выступления вели к сокращению налоговых сборов в казну. Голконда не платила моголам той дани, которую обязалась выплачивать. Между тем правители рассчитывали пополнить оскудевшую могольскую казну средствами от сборов этой дани, поскольку Голконда была богатым государством.

Шах-Джахан в военном походе. Миниатюра XVII в.

Характерной особенностью экономической жизни Голконды являлась сдача почти всего поземельного налога и всяческих сборов на откуп. Эта система была разорительна как для крестьян, так и для городского населения. Однако она давала богатому человеку больше возможностей купить себе высокую должность и стать сановником-феодалом.

Так, разбогатевший персидский купец Мухаммад Саид Ардистани содержал в Голконде крупный военный отряд, при помощи которого он сумел отвоевать часть Карнатика у княжества Виджаяна-гар и начал разрабатывать алмазные копи. Вскоре купец стал главой финансового ведомства (Мир джумла) Голконды. Он вошел в историю под этим должностным званием, которое впоследствии стало его именем.

Постепенно сосредоточив в своих руках все высшие должности, Мир Джумла фактически превратился в правителя государства. Между шахом Голконды и его могущественным сановником начались трения. В результате Мир Джумла тайно перешел на службу к моголам. Тогда шах Голконды заключил в темницу сына Мир Джумлы, что стало поводом для вторжения Аурангзеба. Могольские войска ворвались в столицу Голконды – Бхагнагар (ныне Хайдарабад). Шах заперся в крепости.

Моголы осаждали ее два месяца, пока не был подписан мир, согласно которому часть территории Голконды отошла к моголам, а население вынуждено было платить очень большую контрибуцию.

Разграбление столицы и тяжелая дань привели к резкому повышению налогов; с этого времени начался экономический упадок Голконды.

После подчинения Голконды Аурангзеб с помощью войск Мир Джумлы вторгся в Биджапур. Однако в это время тяжело заболел Шах-Джахан. Поскольку в Индии не существовало права первородства и каждый сын падишаха имел равные права на престол, между сыновьями Шах-Джахана началась борьба за трон.

Любимцем Шах-Джахана был его старший сын Дара Шукох, очень образованный человек, несколько склонный к мистицизму. Он был связан с индусскими «святыми людьми» и писал суфийские сочинения, мечтая о слиянии ислама и индуизма. Однако Дара Шукох не имел боевого опыта, так как Шах-Джахан держал его всю жизнь при дворе. Опорой Дара Шукоха были индусы-раджпуты, ожидавшие с его воцарением возврата к акбаровой политике веротерпимости.

Шах-Джахан и Дара-Шукох

Другой сын Шах-Джахана – Шах-Шуджа – много лет был наместником Бенгалии. Получив ложное сообщение о смерти Шах-Джахана, он сразу же короновался и направился со своей армией в Агру. Дара Шукох разбил его войска. Однако пока армия Шукоха была занята в Бенгалии, против него выступили другие сыновья Шах-Джахана – Мурад, наместник Гуджарата, и Аурангзеб, наместник Декана.

Борьба между четырьмя сыновьями Шах-Джахана продолжалась больше двух лет и закончилась победой Аурангзеба, фанатичного мусульманина, который действовал не столько силой, сколько хитростью и жестокостью.

Большую помощь Аурангзебу в борьбе за престолонаследие оказал Мир Джумла. Вступив на престол, коварный Аурангзеб поспешил удалить Мир Джумлу, назначив его наместником Бенгалии. Здесь Мир Джумла повел себя довольно активно, завоевав соседнее государство Ахом (в Ассаме). После смерти Мир Джумлы ассамцы восстали и изгнали из своей страны могольскую армию.

Во время своего длительного правления Аурангзеб непрерывно воевал, посылая войска то на север, то на восток, то на подавление все время вспыхивавших восстаний. Численность могольских войск возросла до 170 тысяч конных воинов и нескольких сотен тысяч обозников. Вместе с тем боевые качества могольской армии продолжали ухудшаться. Аурангзеб все чаще одерживал победы с помощью подкупа. На это тратились огромные средства.

Военачальников и гражданских служащих стало гораздо больше, чем при Шах-Джахане, им уже не хватало земель для раздачи в джагир (в пользование). Джагирдары, получая по договору землю от падишаха, были обязаны содержать за свой счет определенное количество воинов, пеших и конных.

Доходы джагирдаров резко уменьшились, поскольку казна стала взимать с них различные дополнительные поборы; к тому же многие джагирдары были разорены военными действиями. Они не могли больше содержать полагавшееся число всадников.

Воины не получали жалованья иногда по нескольку лет, поэтому они были вынуждены заниматься грабежами и мародерством. Джагиры все чаще стали передаваться по наследству, хотя вплоть до XVIII в. джагир считался владением условным (служебным). Как и прежде, по смерти джагирдара его имущество возвращалось в казну, которая производила окончательный расчет, но на это, как правило, уходили годы. В результате джагирдары стали просить, чтобы джагиры заменили выдачей жалованья из казны. Правительство отказало им в этой просьбе.

Правительство, испытывавшее недостаток средств, джагирдары, лишившиеся большей части своих доходов, армия, подолгу не получавшая жалованья, – все стремились поправить свои дела главным образом за счет земледельцев. Если при Акбаре нормой поземельного налога считалась треть урожая, то при Аурангзебе – уже половина, а в действительности тяжесть налогов возросла еще больше. Чем больше взимали с крестьян, тем труднее было собирать налоги.

В. В. Верещагин. Всадник-воин в Джайпуре

Крестьяне во многих местностях уже не могли вести хозяйство и уходили с насиженных мест. В хрониках того времени найдено очень много жалоб на разорившихся крестьян, бросивших свои дома. Недоимки пытались собрать с оставшихся крестьян, все чаще применяя принцип круговой поруки. Неудивительно, что голод постоянно поражал то одну, то другую область страны.

Поправить экономическое положение можно было только снижением налогов, чтобы труд земледельца приносил хоть какой-нибудь доход. Но правительство не желало уменьшать налоговое бремя. А феодалы, наоборот, продолжали ужесточать налоговые требования к крестьянству. Несмотря на внешний блеск империи, уже при Шах-Джахане обозначился ее упадок. Символически это выразилось в переходе от яркой монументальности и помпезности архитектурных построек к их значительно облегченному и изящному варианту. Исторически об ослаблении династии Великих Моголов свидетельствует страшный голод 1630 г., обрушившийся на юг страны, провал многочисленных попыток отобрать захваченный Ираном Кандагар и прочее. В правление Шах-Джахана значительно усилилось проникновение в Индию европейских торговых компаний.

Когда престол захватил Аурангзеб, он поместил Шах-Джахана в Агре и содержал отца в дворцовых покоях вплоть до самой смерти. Шах-Джахан проводил последние дни в обществе любимой дочери Джаханары Бегум в башне Муссаман Бурдж, откуда он до самой смерти любовался творением рук своих и мысли – Тадж-Махалом. Там нашла свой последний приют любовь всей его жизни.

Тадж-Махал из окна башни Муссаман Бурдж в Красном форте

Рассказать словами о красоте такого шедевра мировой архитектуры, как мавзолей Тадж-Махал, невозможно. Он уникален в своей прелести непередаваемого по музыкальности и совершенству тонкого рисунка, в устремленности ввысь, в монументальности и одновременной легкости, в удивительной гармонии со всем окружающим. В красоте его форм живут возвышенная любовь форте и страдающая душа.

Я видел Тадж. Из глубины веков Он встал, в наряды белые одетый, Как призрачный дворец волшебных снов, Построенный из солнечного света. Царь и царица здесь лежат в гробах Вдали от шума, горя и страданий, И тишина, что стережет их прах, Нам шепчет о бессмертьи их деяний. Как много лет прошло, о Тадж-Махал, С тех пор, как ты воздвигся над землею, А кажется: ты лишь сегодня встал Из темных тайн бессмертною мечтою… Безмолвным богом ты стоишь века, Спокойно принимая поклоненье, И тысячи людей издалека Идут к тебе, как на богослуженье. И даже по ночам перед тобой Они восторженно стоят часами, Когда ты спишь, умытый, как росой, Луны лазурной легкими лучами. Хариндранат Чаттопадхайя

Легенда о любви

Принц Кхуррам сидел на террасе дворца Арам-Бега, задумчиво смотрел на плывущие в небе облака и тщетно старался запомнить 21 суру Корана. Его губы шептали: «Но многие из этих не знают истины и потому удаляются…». Его любимая сестра Гюли играла в куклы с Арджуманд, дочерью первого министра. Тетушка Мехрун-Нисса сидела на бархатных подушках и занималась рукодельем. По садовой дорожке не спеша шла няня с огромным блюдом всевозможных фруктов. Вдруг все вздрогнули от пронзительного крика Гюли. Огромными глазами, полными ужаса, она смотрела, как Арслан, рыжий и лохматый пес садовника, сорвавшись с цепи, несся к беседке, где играли девочки.

Кхуррам не успел осознать всю меру опасности, а тоненькая Арджуманд заслонила собой испуганную Гюли и, раскинув руки, молча ждала приближения грозного пса. Когда принц подоспел на помощь, нарушитель спокойствия поспешил отбежать в сторону, подальше от всеобщей суматохи. Стало понятно, что Арслан и не собирался ни на кого нападать, он просто радовался неожиданной свободе.

Гюли уже весело смеялась, а ее защитница неожиданно заплакала, уткнувшись в плечо принца. Он смущенно гладил ее худенькие плечи, говорил какие-то утешительные слова, но Арджуманд никак не могла успокоиться.

После этого происшествия Кхуррам понял, что эта девочка значит для него очень много. Он стал чаще бывать во дворце первого министра. Отец не препятствовал его общению с Арджуманд, и они подолгу бродили по тенистому саду и беседовали обо всем на свете.

Арджуманд Бано Бегум

Слава о мудрой не по годам Арджуманд Бано Бегум распространилась по всей Индии. Ее руки добивались многие, но свое сердце девушка отдала принцу Кхурраму. Однако, согласно традиции и статусу наследника престола, принц был обязан жениться на персидской принцессе.

К счастью для влюбленных, ислам разрешал многоженство, поэтому они смогли соединиться в браке. Но произошло это не скоро, так как астрологи и звездочеты ждали благоприятного расположения звезд. Влюбленных разлучили на долгие пять лет. В 1612 г. Арджуманд наконец стала второй и самой любимой женой принца.

Ее называли «бриллиант в короне», «белолицая персиянка», а свекор еще до свадьбы прозвал невесту сына Мумтаз-Махал, что в переводе означает «высокая избранница дворца». Ее называли самой прекрасной женщиной страны. Никто не мог сравниться с ней тонкостью стана и стрелами длинных темных ресниц. Поэты всех стран воспевали красоту Мумтаз-Махал.

Хрупкая на вид Арджуманд на деле оказалась очень выносливой и терпеливой. Шах-Джахан подвергался преследованиям со стороны отца, правящего падишаха Джахангира. Семь лет Кхурраму и Мумтаз пришлось скитаться по стране, так как падишах не хотел передавать свой трон Шах-Джахану и пытался уничтожить его.

Когда же смерть настигла Джахангира, наследный принц появился во дворце и сумел захватить трон. Несмотря на настойчивые просьбы Мумтаз пощадить братьев и племянников, Шах-Джахан жестоко расправился с ними, уничтожив всех возможных претендентов на престол. Так он отомстил за годы изгнания и преследований, за жестокие схватки, каждая из которых могла закончиться гибелью принца, его жены и детей.

По законам ислама Шах-Джахан должен был прятать жену от посторонних. Так поступали все мусульмане. Этому способствовало отсутствие окон на женской половине дома. Женщины могли лишь выходить в закрытый двор или смотреть на мир через зарешеченные подобия окон, созданные восточными мастерами. Через просветы узоров женщины могли наблюдать за происходящим снаружи дворца, оставаясь при этом незамеченными.

Кроме прочего, считалось крайне непристойным расспрашивать мужчину о его супруге или вообще говорить о ней, даже при общении с близкими друзьями.

В повседневной жизни, согласно канонам ислама, муж и жена должны были обращаться друг к другу как к матери Али или отцу Хусейна (имена, конечно, произвольны), то есть по родственной принадлежности к общим детям. В третьем лице жена говорила о муже как о господине, а он о ней – как о госпоже. Младшим господином обычно именовался первенец.

Любопытен тот факт, что женщины на Востоке умудряются рожать по два раза в год. Тонкая талия здесь – показатель женской несостоятельности и непривлекательности для противоположного пола. Поэтому между вынашиванием детей тело под одеждой оборачивают несколькими слоями ткани, помогающей женщине снова выглядеть «сильно беременной» в доказательство того, что она любима и желанна.

Свадебная процессия. Рисунок на персидском ковре XVII в.

Рождение ребенка окружалось тайной по причине боязни влияния дурного глаза. Появление на свет мальчика было гордостью семьи и предметом зависти недругов, а потому могло навлечь на роженицу и новорожденного злых духов. Приняв младенца, повитуха громко объявляла: «Да это девочка, да еще кривая!» Таким наивным сокрытием пола семья надеялась уберечь ребенка от сглаза.

При рождении девочки пол не скрывали, ибо оснований для зависти это событие не давало. Но, чтобы девочка выросла красивой, та же повитуха сообщала во всеуслышание, что девчонка черным-черна. На самом деле это означало, что новорожденная «светла, как полная луна». Родственники и даже домашние могли увидеть роженицу и младенца лишь на шестой день после родов, в праздник чхати, поскольку до этого срока мать и дитя были особо уязвимы для дурного глаза.

В знатных семьях женщину называли по титулу или почетному прозвищу. Все дошедшие до нас имена знаменитых индийских мусульманок – Мумтаз-Махал, Нур-Джахан, Джаханара, Зеб ун-Нисса, Хазрат Махал и другие – суть титулы и прозвища.

История индийского Средневековья сохранила имена этих женщин, которые проявили себя не только как жены и матери. Эти женщины сумели совместить семейный долг с иной деятельностью (а иногда им, по воле обстоятельств, приходилось жертвовать супружеством и материнством).

Все они в той или иной степени нарушили сложившиеся традиции и стереотипы, хотя и не всегда осознавали это, но именно таким путем они смогли оставить свои имена на страницах истории.

Мумтаз-Махал стала для мужа незаменимой помощницей и верным другом. Она оказалась замечательной матерью. Дети рождались один за другим, но состояние беременности не мешало Мумтаз сопровождать мужа во всех его походах.

Изнемогая от постоянной усталости, Мумтаз-Махал сама ухаживала за детьми, но никогда не жаловалась и всегда умела найти для мужа теплые слова поддержки.

Знатная дама перед зеркалом

Шах-Джахан безгранично доверял жене, он даже назначил ее хранительницей главной государственной печати. Он советовался с Мумтаз при решении всех важных вопросов. А если Мумтаз-Махал по какой-то причине не могла присутствовать на торжественной церемонии или встрече иностранных послов, то их переносили на другое время.

Мнение мудрой Мумтаз воспринималось как бесспорная истина, так как она могла объективно оценить политическую обстановку, просчитать все возможные последствия и обстоятельства принимаемого решения. Шах-Джахан преклонялся перед прозорливостью жены.

Все сокровища мира он готов был положить к ногам любимой. Во имя Мумтаз падишах вместо зданий, возведенных из красного песчаника, строил беломраморные дворцы и мечети. Ему казалось, что все прекрасное становилось во сто крат прекраснее от восхищенного взгляда жены.

Падишах старался выразить всю глубину своих чувств в формах и линиях великолепных зданий и сооружений. Не случайно, а вполне заслуженно Шах-Джахана называли великим зодчим. На всем белом свете у него не было никого роднее и ближе прекрасной Мумтаз. Наверное, огромная любовь к этой женщине и вдохновляла Шах-Джахана на строительство дворцов, крепостей и мечетей, равных по красоте которым нет. В их совершенных линиях вся сила его любви и нежности.

Падишах любил в жене все. Ему казалось, что глубина ее миндалевидных глаз всегда таила в себе какую-то загадку. Когда Мумтаз грустила или сильно уставала, она казалась Джахану обиженным ребенком. Он обнимал жену, прижимал к своему сердцу и старался сделать все, чтобы снова увидеть радостную улыбку на ее устах и милые ямочки, прятавшиеся в уголках губ.

Когда Шах-Джахану нездоровилось, Мумтаз проводила возле его ложа целые часы и дни. Ее прохладные нежные пальцы касались горячего лба любимого, и ему сразу становилось легче, болезнь отступала, а мысли приобретали ясность и четкость.

Но больше всего Шах-Джахан любил сладостное тело Мумтаз, почти два десятилетия дарившее ему несказанное блаженство. Впервые испытав всепоглощающую страсть, Джахан назвал любимую нежным именем Лала, что в переводе с персидского означает «алая капля рубина».

Парадные портреты Шах-Джахана и Мумтаз-Махал

Он жалел ее теплое и нежное тело, когда его разрывала боль родовых мук. Шах-Джахан был горд своими детьми. Четырнадцать раз Мумтаз рожала ему детей. Девять из них выжили и выросли до зрелого возраста.

Шах-Джахан любил беседовать со старшим сыном Дара-Шукохом, увлекавшимся философией и впитавшем древнее учение суфиев. Рядом с ним он всегда отдыхал душой. Сын Шуджа стал убежденным шиитом, а Аурангзеб ненавидел шиитов.

В Аурангзебе словно сосредоточилось все властолюбие Великих Моголов. Его жестокий нрав не смогла смягчить материнская любовь, а отец так и не сумел внушить сыну уважение и почитание к старшим, наделить его гибкостью ума и политическим чутьем.

Шах-Джахан очень любил свою младшую дочь, Джаханару, заботу о которой Мумтаз поручила ему на смертном одре. Она так и не смогла оправиться от последних родов, случившихся во время похода в Декан. Прошло уже несколько дней после того, как Джаханара увидела свет. Мумтаз немного окрепла и вновь начала вникать в решение государственных вопросов.

Это случилось в Бурханпуре, где Шах-Джахан повелел разбить шатры. Ранним утром, покормив дочь, Мумтаз предложила мужу сыграть в шахматы, но внезапно почувствовала недомогание. Шах-Джахана всегда сопровождали в походах лучшие придворные медики, но они оказались бессильны, их лечение не принесло женщине никакого облегчения.

Согласно легенде, когда Мумтаз поняла, что умирает, она обратилась к мужу и попросила его построить для нее красивый мавзолей и не искать другую жену. Шах-Джахан поклялся исполнить просьбу любимой жены. Мумтаз-Махал умерла. Ее похоронили в Бурханпуре, а затем, шесть месяцев спустя, гроб был перенесен в Агру и захоронен в парке, на берегу Джамны.

Восемнадцать лет счастья подарила она Шах-Джахану, столько же времени ушло у него, чтобы построить усыпальницу для любимой, достойную ее красоты. Он мечтал возвести на другом берегу Джамны мавзолей для себя из черного мрамора, точную копию Тадж-Махала.

Падишах представлял, как вознесется к небу черный дворец, как осенние воды Джамны будут касаться нижних ступеней белого и черного мавзолеев, как кружевная арка черно-белого моста соединит их навечно.

Уже начинались подготовительные работы, закладывался фундамент и сооружались свайные укрепления на отлогом берегу Джамны… Это место впоследствии стало называться Мехтаб Дагх – Лунный (Фантастический) Сад. Однако этой, не лишенной изящества и вместе с тем размаха, идее не было суждено воплотиться в жизнь по той причине, что казна уже была опустошена предыдущим строительством, а бесконечные войны мешали накопить силы и средства. Черный мавзолей так и не был построен.

Вид на Тадж-Махал от главных ворот

В тот долгожданный день, когда завершилось строительство Тадж-Махала, к мавзолею направилась торжественная процессия. Великолепную кавалькаду возглавлял всадник на белом жеребце. Его юношеская осанка, уверенность, с которой он держался в седле, не позволяла и думать, что падишаху уже шестьдесят.

Наступало время сумерек, краски чудесного дворца были слегка приглушены. Луна еще не взошла и не украсила белый мрамор своим призрачным блеском. Кавалькада подъехала к воротам, ведущим в сад. Шах-Джахан поднял руку, запрещая свите следовать за ним, и въехал в одиночестве под резную арку ворот.

Легкой поступью конь почти бесшумно продвигался по пустынным дорожкам сада. Высокий забор отделял Шах-Джахана и его любимую Мумтаз от всего мира. Здесь были только Он и Она.

Джахан волновался, как перед свиданием после долгой разлуки. Медленно спустился он по широким ступеням в нижний зал, где не было окон. Он зажег свечи. Их пламя вспыхнуло сотнями искр в огромном бриллианте Кох-и-Нор, вставленном в изголовье гробницы. Блики отразились в зеркальном сводчатом потолке и легли светло-розовым тончайшим узором на гладкую поверхность саркофага. Шах-Джахан погладил мрамор, казавшийся ему теплым, опустился на колени и прикрыл глаза. Он попытался представить образ любимой, но что-то не складывалось. Вспоминались отдельно ее нежные руки, удивительные глаза и алые губы, но он не мог увидеть ее всю.

Резная мраморная ограда кенотафа

Падишах поднялся. Как долго он уже здесь? Две свечи оплавились и погасли. Когда же он вновь вступил в верхний зал, пламя последней свечи вдруг дрогнуло и погасло. Легкий ветерок, словно дыхание любимой, коснулся его щеки. «Лала!» – позвал падишах. Ему показалось, что он различил чей-то нежный шепот в ответ. Тогда он крикнул: «Лала!» – и долго слушал, как ему отвечает многократное эхо. Он отдал бы все на свете, чтобы бесконечно слушать эту песню о красоте вечной любви.

Мумтаз с грустью смотрела вслед уходившему любимому. Ее душа наконец обрела покой. Сейчас Шах-Джахан сможет чаще бывать рядом с ней. Как ей хотелось прижать его поседевшую от горя голову к своей груди! Она собрала все силы и потянулась к мужу, но смогла лишь загасить свечу и на долю мгновения прижаться к его щеке. О чудо! Он заметил это и назвал Мумтаз ее самым любимым именем: «Лала!».

Она парила под узорчатым потолком мавзолея и предавалась воспоминаниям. Когда же впервые он назвал ее так? Когда это было?

Их первая ночь любви… Она помнила каждую минуту этой чудесной ночи. Она думала о своей судьбе, о том, что Аллах подарил ей такую любовь. Жаль, что с восточными женщинами это случается нечасто.

Ей пришло на ум арабское изречение: «Женщина – это верблюдица, которая должна пронести мужа сквозь пустыню жизни». Задача и предназначение женщин в странах Востока сводятся к ублажению сильного пола и продолжению человеческого рода.

Собственные ощущения женщины, ее эмоции не принимаются в расчет. Это не предусмотрено ни в Коране, ни в сунне. Но она обязана быть привлекательной, ее облик должен воздействовать на мужчину так, чтобы он захотел взять ее в жены.

Главная цель мусульманки – обязательно выйти замуж. Чаще всего жених знакомился со своей будущей супругой только в день свадьбы, но разочарований почти не случалось, ведь девушку с малых лет готовили к встрече с мужчиной – мужем. В Персии, а впоследствии и в Индии, было принято учить дочерей владеть телом, ходить, грациозно покачивая бедрами, чтобы при ее виде мужчина преисполнялся желанием.

Средневековье, в том числе индийское, было эпохой господства мужчин, и история его, за редким исключением, писалась мужчинами. Тем интереснее исследовать положение женщин на примерах тех из них, кто смог все-таки оставить свой след на страницах истории.

Узоры на потолке главного зала мавзолея Тадж-Махал

В отличие от мужчины, который рождался для того, чтобы – в зависимости от касты – быть воином или ремесленником, царем или подданным, женщина появлялась на свет для того, и только для того, чтобы быть женой и матерью, к какой бы касте она ни принадлежала. Иной дороги для женщины, если только она не хотела лишить себя и свою семью социального статуса и уважения окружающих, просто не существовало.

Не случайно во многих районах Индии сложился обычай обращаться «матушка» даже к маленькой девочке. Человек, лишавший дочь супружества, какими бы причинами это ни было вызвано, считался грешником, убийцей ее нерожденных детей. Если человек умирал, оставив незамужнюю дочь, первым долгом его родичей, наследников или друзей было устроить ее брак.

На протяжении всего своего жизненного пути женщина находилась в зависимости от других: сначала – от отца, потом – от мужа, а после его смерти – от сына. В литературе утвердилось сравнение мужа со стволом дерева, а жены – с лианой, которая, потеряв опору, не может жить.

Женщина была лишена возможности проявлять свою волю во всем, и прежде всего в выборе супруга, ибо это было долгом ее отца и родичей, да и распространившийся обычай детских браков сводил малейшую возможность самостоятельного выбора на нет.

Даже известный по древней и раннесредневековой литературе обычай сваямвары, когда принцесса выбирала себе жениха из нескольких претендентов, для которых устраивался турнир, ничего не менял, ибо если девушка и не предназначалась в награду победителю, то выбирать ей приходилось среди тех, кого она никогда ранее не видела.

Ни о каком ухаживании и влюбленности в обычном понимании этого слова не было и речи. Не случайно даже самые романтические произведения литературы Средневековья либо описывали чисто династические браки, либо развлекали читателей историями о том, как герой или героиня влюблялись друг в друга на расстоянии, увидев портрет или услышав о красоте суженой из рассказа говорящего попугая.

Накидка вари да багх с 52 вышивками

Мумтаз повезло: она была знакома с женихом задолго до свадьбы. Их связывало большое чувство, по силе и глубине несравнимое ни с чем. Им всегда было хорошо рядом друг с другом. Принц Кхуррам любил беседовать с любимой, уважал ее мнение по любому вопросу. За долгое время разлуки они написали сотни писем, где, кроме страстной тоски, всегда содержались умные и содержательные рассказы об окружающей жизни, о прочитанных книгах, о планах на будущее. Мумтаз совсем не надо было применять какие-то женские хитрости, чтобы увлечь Кхуррама, он и так был увлечен ею. Но она с детства привыкла ухаживать за своим лицом и телом. Еще в девичестве она вместе с матерью подобрала состав своих духов и аромат благовоний.

С той поры она всегда сама готовила духи, приобретая все необходимые компоненты в специальных лавках на рынке. Мумтаз выбрала нежный запах лаванды и аромат пачули. Кхурраму очень понравился ее выбор. Она знала, что до сих пор он хранит ее одежду и часто, раскрывая большой резной сундук, подолгу вдыхает неповторимый родной запах.

Перед свадьбой будущая свекровь, согласно древнему обычаю, преподнесла Мумтаз вари да багх – роскошную алую накидку, вся поверхность которой была покрыта маленькими вышитыми золотисто-желтыми квадратами. Подарила она и чопе – еще одну свадебную накидку, расшитую в стиле багх, в которую бабка с материнской стороны укутывала невесту перед церемонией чуда (обряд первой брачной ночи).

Перед брачной церемонией невеста проводила в полной изоляции двенадцать дней; в день свадьбы лицо ее было закрыто плотным покрывалом и впервые являлось жениху в зеркальном отражении во время обряда «зеркало и Коран».

Вышивка свадебного наряда

Густая цветочная гирлянда с серебряной бахромой прикрывала и лицо жениха. Новобрачных также называли не по именам, а по ролям в брачной церемонии: жених (дулха или наушах) и невеста (дулхан). Кроме лица и имени невесты, сглазить которую считалось легче легкого, в тайне держали и ее вес. В конце свадебного шествия, когда невеста отправлялась в дом жениха, в ее паланкин клали тяжелый камень, дабы носильщики не узнали ее истинного веса и не разболтали о нем недоброжелателям.

Внешность женщины, особенно в праздничном наряде, не столько открывалась для любования, сколько скрывалась, точнее, украшалась таким образом, чтобы «затемнить» ее природные черты и фигуру.

Все видимое глазу представало измененным или полускрытым: волосы были окутаны покрывалом; шея и грудь спрятаны под массивными ожерельями и гирляндами; очертания тела скрадывали широкие шальвары и курта; узор из хны на лбу и щеках изменял цвет лица; форму глаз было не узнать под густым слоем каджала и сурьмы; нос не разглядеть из-за кольца или подвески, вдетой в ноздрю; естественный цвет губ и зубов полностью уничтожался черным порошком мисси.

Женщина и мужчина обязаны любить друг друга, если они были соединены священными узами брака, хотя бы само их знакомство и произошло только на свадьбе. Коран предписывает мусульманину выполнять свой супружеский долг в ночь с четверга на пятницу: именно в такую ночь, по легенде, был зачат пророк Мухаммед.

Кхуррам бывал в спальне жены намного чаще. Он не мог расставаться с Мумтаз надолго. Даже зная, что она не покидала территорию дворца, он всегда старался чаще видеть ее, слышать тихий, спокойный и такой любимый голос.

У Шах-Джахана был большой гарем, как и полагалось индийскому падишаху. Но он «не обращал внимания на других женщин, пока Мумтаз была жива». Об этом писал в путевых заметках Франсуа Бернье, французский врач, путешественник и философ. Он отмечал, что супруги уважительно, нежно и трогательно относились друг к другу. Мумтаз любила свой народ и знала, что эта любовь тоже взаимна. Ее боготворили простые люди за отзывчивость и милосердие. По ее просьбе были составлены списки вдов и сирот, живущих в государстве. Мумтаз лично следила, чтобы они были обеспечены всем необходимым.

Она была народной заступницей, а своему мужу – мудрой советчицей. Он всегда ценил ее суждения выше собственных. Мумтаз-Махал была так же скромна, как и красива, а о ее преданности супругу слагали легенды. Она никогда не разлучалась с мужем и сопровождала его в самых опасных военных походах.

Гаремное помещение дворца крепости в Агре

Горе Шах-Джахана, потерявшего любимую женщину, было безграничным. Восемь дней он провел взаперти, без еды и питья. Когда же правитель вышел к своим приближенным, они не узнали его, сгорбившегося и постаревшего. Мумтаз видела и это, но ничем не могла помочь любимому. «Аллах пожелал этого испытания для нашей любви», – думала она, прозрачным облачком облетая покои мужа. Шах-Джахан объявил в стране траур, запретив музыку, яркую одежду и украшения. Женщинам также запрещалось пользоваться духами и благовониями. Мумтаз считала это лишним, но она уже не могла влиять на ход мыслей мужа. Она видела, как во время бесед с послами, восседая на ее любимом Павлиньем троне, его рука непроизвольно тянулась погладить чудесных птиц с изумрудными глазами, к которым часто прикасались ее нежные пальцы.

Шах-Джахан замирал, словно прислушиваясь, стараясь уловить голос жены под сводами дворца, но, как она ни старалась, он не слышал более ее советов. Тогда падишах погружался в думы и пытался представить, что ответила бы в том или ином случае его главная и бескорыстная советница.

Она вспоминала день своей кончины. Боль разрывала тело, мысли путались. Мумтаз-Махал, чувствуя приближение смерти, попросила принести новорожденную дочь и позвать мужа. Она вручила ему Джаханару и обратилась к Шах-Джахану с двумя просьбами: больше не жениться и выстроить для нее мавзолей, который был бы достоин их большой любви. Падишах после смерти Мумтаз долгое время не мог приступить к управлению государством, не раз у него возникала мысль отказаться от трона. Приближенные старались развеять тоску Шах-Джахана, но ни сказочная роскошь, ни заморские диковинки, ни дрессированные слоны, ни смотры боевой конницы не могли отвлечь его от грустных дум.

Прошло немало времени, прежде чем подчиненные увидели выполненный из дерева макет мавзолея, поразивший их совершенством форм и пропорций. Таким образом Шах-Джахан приступил к осуществлению своего замысла. Он выполнил обе просьбы умирающей жены, потратив на строительство мавзолея столько же лет, сколько они прожили с Мумтаз.

Занявшись возведением мавзолея, Шах-Джахан воспринимал это как главное дело своей жизни. О пережитом горе окружающим напоминали лишь седые волосы правителя и затаенная грусть в карих глазах. Его плечи вновь распрямились, его энергия и работоспособность поражали. Когда Шах-Джахана спрашивали, как ему это удается, ответ был одним: ни часу праздного безделья.

В 1657 г. Шах-Джахан тяжело заболел. Как уже говорилось, этим обстоятельством воспользовался его сын Аурангзеб. Он арестовал отца и заключил его, еще не окрепшего после недуга, в Агру, в Красный Форт, под домашний арест. Аурангзеб захватил престол и девять лет продержал отца взаперти.

Тяжело было Шах-Джахану смириться с жестокостью сына. Единственным утешением для него было то, что он из своих покоев мог видеть Тадж-Махал. Он писал прошения к сыну, где униженно умолял его похоронить рядом с Мумтаз.

Перед смертью Шах-Джахан сильно ослаб и не мог подходить к окну, чтобы созерцать последний приют возлюбленной. Он умер, глядя на отражение мавзолея в крошечном вогнутом зеркальце, вмурованном в стену. Аурангзеб выполнил его просьбу, похоронив рядом с Мумтаз-Махал.

Спустя долгие годы возлюбленные снова были вместе. На их надгробиях всегда живые цветы. Это дань памяти и восхищения вечно живой Любви.

…Слезам, оплакивающим любовь, ты пожелал придать вечную жизнь… ты… поймал время в сеть красоты, и бесформенную смерть увенчал бессмертием формы. Тайну, которую ты в ночной тиши Поведал на ушко любимой, Хранит теперь камень В вечном молчании своем. …мрамор все еще шепчет звездам: «Я помню». Рабиндранат Тагор

Жемчужина Индии

Тадж-Махал прекрасен в любое время суток. Это сон и явь, величие и невесомость одновременно. Это скорбный реквием и возвышенный гимн великой любви. Его строгие формы внушительны, ясны и нежны. В спокойном, мягком облике Тадж-Махала явственно проступает непоколебимая и несокрушимая сила.

На рассвете его купола и минареты окрашиваются в теплые розовые тона. Днем он предстает во всем великолепии тонкого каменного кружева, сверкающего на солнце.

Лунными ночами кажется, что это сияющий сказочный замок, сотканный из лунных лучей и вознесшийся над земною тьмой, в котором обитают добрые феи, прислуживающие прекрасной принцессе. Мавзолей Тадж-Махал стал признанным символом любви, воспетым поэтами всех стран и народов.

Поражает музыка линий и форм, их полная гармония с окружающим пейзажем. Поэты сравнивали купол мавзолея с облачком, застывшим на призрачном воздушном троне. На закате сиреневое печальное мерцание ниш и порталов оттеняет розовые отблески догорающего солнца на стенах Тадж-Махала.

Тадж-Махал в предрассветной дымке

В эпоху правления Шах-Джахана Агра наравне с Дели считалась столицей империи. По сложившейся вековой традиции в столичном пригороде, на берегу реки Джамна, и было решено возвести здание мавзолея для безвременно ушедшей любимой жены падишаха. Место для строительства Шах-Джахан выбрал настолько удачно, что до сих пор ни одно землетрясение не причинило серьезного ущерба мавзолею.

Шах-Джахан был очень образованным правителем. Он прославился не только как умелый стратег и талантливый полководец, но и как падишах-архитектор. Ему нравилось тратить сокровища из казны на возведение прекрасных дворцов и величественных фортов.

Иностранные правители, побывавшие в Индии, стали называть ее царством белого мрамора. После приема у падишаха они долго не могли прийти в себя от красоты дворцов.

На стене «Диван-и-кхаса», в верхней ее части, почти под самым серебряным потолком, вилась надпись, украшенная резьбой и инкрустацией драгоценными камнями:

И коли есть блаженство рая на земле, то здесь оно, а более – нигде.

Шах-Джахан пригласил в Агру самых лучших архитекторов. Приехали мастера из Турции, Самарканда, Бухары, Багдада, Шираза и Дамаска. Деревянная модель мавзолея была выполнена по проекту персидского архитектора устада (мастера) Мохаммеда Иса Кхана. Это был византийский турок, ученик Синана, одного из лучших турецких архитекторов, грека по происхождению.

Он же и возглавил строительство. Большую часть работ по отделке здания Иса Кхан препоручил своему ученику, устаду Ахмаду. Купол же был возведен Исмаил Ханом. Он сделал его изящным, легким и увенчал широким коническим навершием в виде розетки из лепестков лотоса и устремленным ввысь девятиметровым шпилем, сверкающим позолотой.

Купол обрамлен четырьмя башенными павильонами, которые под любым углом зрения кажутся примкнувшими к нему. Поэтому купол никогда не производит впечатления изолированного, боковые купола, минареты и шпицы по углам мавзолея подкрепляют его устремленность в небо.

Для удобной доставки материалов при возведения купола была построена рампа длиной 2 мили. Легенда гласит, что, когда постройка была завершена, Шах-Джахан приказал отрубить правую руку главному архитектору, чтобы никогда и никто уже не мог повторить этот шедевр.

Судя по старинной легенде, к строительству были привлечены европейцы: венецианский и французский архитекторы, но, к сожалению, их подлинные имена неизвестны. Возможно, их вкладом стал роскошный парк вокруг мавзолея.

По другим данным, в отделке дворца принимали участие венецианский ювелир Джеронимо Верронео и французский золотых дел мастер Огюстэн де Бордо, участвовавший в отделке знаменитого Павлиньего трона Шах-Джахана в Дели.

Согласно архивным документам, Шах-Джахан и сам участвовал в планировке парка и окружавших мавзолей построек. Чтобы в казну поступало больше денег, падишах обложил крестьян новыми тяжелыми налогами.

Мастеров, работавших над возведением купола, художников-каллиграфов, ювелиров, специалистов по мозаичным работам и инкрустации щедро вознаграждали, а вся забота о простых рабочих и ремесленниках сводилась к тому, чтобы они не умерли с голода.

Главный купол мавзолея

К строительству было привлечено более 20 тысяч человек. Чтобы разместить их, был построен небольшой городок Мумтаз-Абад. Почти 20 лет ремесленники ютились в его убогих хижинах, влача жалкое существование. Многие умирали от непосильного труда, но на их место тут же привозили других.

Именно в период строительства Тадж-Махала в империи Моголов разразился страшный голод. Сохранилось свидетельство голландского купца Ван Твиста: «Целые семьи топились в реке, и людоедство совершалось открыто. По дорогам грабили банды отчаявшихся людей. Многих выживших скосила чума… Главной причиной бедствия был чрезмерный налог и жадность чиновников, не оставлявших крестьянам запасов».

Еще при правителях Акбаре и Джахангире Агра обрела славу одного из прекраснейших городов Индии. Но все же мировую известность Агре принес мавзолей Тадж-Махал. Название мавзолея – это один из вариантов имени Мумтаз-Махал. Известно, что вначале Шах-Джахан хотел назвать его Тадж-Бибика Рауза (Усыпальница царицы сердца).

О спокойной и величавой священной реке Джамне, на холмистом берегу которой был построен Тадж-Махал, в фольклоре индийских народов сложено немало сказаний и легенд. Индийцы относились к горам, рекам и растениям как к живым существам, возводя их в ранг полубогов. Так произошло с реками Гангом и Джамной.

Вид на Тадж-Махал с берега Джамны

Стена с ажурными аркадами, окружающая Тадж-Махал

Главные ворота Тадж-Махала

Название Ганг в некоторых мифах звучит как Ганга, так как для индийцев воплощением водной стихии (в данном случае – реки) был женский образ. Название реки Джамны также претерпевает некоторое изменение: оно упоминается как Ямуна или Джамуна. Существуют даже скульптурные изображения богинь этих рек.

Вначале на берегу Джамны была сложена массивная платформа из плит красного песчаника. Только потом начались работы по возведению самого мавзолея, мечети и дома для паломников. С южной стороны был разбит большой парк (чербаг). Весь комплекс зданий и парк были обнесены стеной с ажурными аркадами.

В центре каждой стены – ворота.

Главными воротами считаются южные, представляющие собой монументальное сооружение с квадратным основанием с круглыми башнями по углам. Каждую башню венчает купольный павильон.

Входную арку обвивает каллиграфический орнамент, инкрустированный черным сланцем по белому мрамору. По мере удаления от зрителя надписи словно увеличиваются в размерах таким образом, что кажутся одинаковыми как на уровне человеческого роста, так и на высоте 24 м.

Каллиграфический орнамент на главных воротах Тадж-Махала

Входная арка ведет в восьмиугольный зал, внутри которого есть небольшие помещения, а по угловым лестницам можно подняться на второй этаж. Павильон ворот очень походит на небольшой дворец из красного песчаника, украшенный портиком из белоснежного мрамора с одиннадцатью маленькими куполами на кровле.

Входящий под сумрачные своды узорного портика ворот прямо перед собой видит сверкающее на солнце беломраморное здание мавзолея в оправе резной арки.

К мавзолею ведут строгие и прямые, как стрелы, аллеи парка. Осью парка стал оросительный канал с устроенным посередине мраморным бассейном квадратной формы. От водоема четыре дорожки, вымощенные плитами из белого мрамора, ведут к минаретам. Водоемы и неглубокие каналы гармонично дополняют весь ансамбль мавзолея. По берегам растут аккуратно подстриженные деревья и кусты, своей сочной зеленью оттеняя белизну здания. Согласно традициям ислама, сады символизируют уголок рая.

По желанию Шах-Джахана в бассейне росли лотосы и плавали декоративные заморские рыбки, по дорожкам важно вышагивали павлины и другие экзотические птицы.

План комплекса мавзолея Тадж-Махал

План здания мавзолея

Стражники были одеты в белые одежды и вооружены духовыми ружьями. Им предписывалось круглосуточно охранять сад от хищных птиц, а дворец от грабителей. Сад стал местом, где знатные индийские семьи отдыхали, отдавая дань уважения памяти прекрасной Мумтаз.

Со стороны реки ничто не заслоняет сам мавзолей. Река в этом месте неспокойна, поэтому нельзя увидеть в ее водах идеальное отражение Тадж-Махала. Зато этот факт создает на рассвете ирреальное видение парящего в предрассветной туманной дымке величественного здания.

Возможно, этот эффект создается оригинальными пропорциями, когда высота равна ширине фасада, а фасад, прорезанный огромными полукруглыми нишами, кажется невесомым. Может быть, главный купол совершенной формы поднимает ввысь все четыре малых купола и четыре минарета.

Основанием Тадж-Махала стал квадратный цоколь, облицованный белым мрамором. Высота самого мавзолея – 75 м, а четырех минаретов – 41 м. Их стройные башни, которые слегка отклонены в стороны от усыпальницы, чтобы не обрушиться на него во время землетрясения, напоминают огромные свечи, ограничивающие пространство, внутри которого помещен мавзолей.

Это восьмиугольное здание абсолютно симметрично. Его периметр составляет 57 м, высота главного купола – 24,5 м, а диаметр основания – 15 м. Кажется, что купола по углам здания мавзолея и четыре минарета создают невидимые диагонали, которые помогают сосредоточить внимание посетителей на главном куполе, таким образом напоминая о женщине, в честь которой была создана эта необыкновенная красота.

В исламе число «4» является символом совершенства и завершенности. Этим объясняется повторение цифры в комплексе сооружений Тадж-Махала и окружающего его парка. Наверное, это ведет к установлению полного равновесия всего комплекса и позволяет мавзолею выглядеть таким совершенным. Четыре купола здания, четыре минарета, четыре двери, ведущие в мавзолей.

Один из минаретов Тадж-Махала

В облике сада также повторяется цифра «4»: четыре квадратные лужайки одинаково поделены на шестнадцать участков, на каждом из которых образовано по четыре цветочные клумбы. На каждую клумбу высаживают по четыреста цветущих растений. Этот порядок поддерживается в Тадж-Махале до сих пор.

В Индии очень широко распространен культ растений. Отдельные виды деревьев, кустарников, трав и цветов считаются посвященными тем или иным божествам, и в определенные дни, а иногда и каждый день, их листья, веточки или цветки приносят к подножиям фигур богов как жертву.

Согласно утверждениям Аюрведы, народной медицины Индии, все священные растения обладают благотворным воздействием на здоровье человека и издавна применяются народными целителями.

Чем ближе к мавзолею, тем сильнее он притягивает к себе, постепенно открывая все новые и новые шедевры: изящные орнаменты, набранные разноцветным мрамором, драгоценную отделку, затейливую арабскую вязь. Филигранная обработка каждой, даже самой маленькой детали поражает гармонией, связывающей ее с грандиозными размерами мавзолея.

Глубокие ниши придают зданию легкость

В архитектурном решении комплекса зданий гениально использованы три основных элемента: вертикаль, горизонталь и полукружие со стрельчатым завершением. Основой композиции Тадж-Махала архитекторы избрали многократное повторение различных по величине и рисунку стен, ниш, куполов и павильонов. Так, в очертаниях высоких порталов и ниш, расположенных в два ряда, повторяется силуэт главного купола.

Видимую легкость зданию придают глубокие ниши в наружных гранях и сплошная инкрустация стен, которая выглядит издали как сквозная резьба. Полый купол, приподнятый на барабане слегка стянутым по низу узорным поясом, восхищает необыкновенной грацией. Изнутри он еще более поражает воображение человека, вошедшего под его сень. Это главный аккорд чарующего гимна любви.

К самому сердцу мавзолея ведет лестница, у подножья которой оставляют обувь, словно перед храмом… На белоснежной пене мраморных стен искуснейшими мастерами выложены мозаики из тысяч драгоценных и полудрагоценных камней.

Здание полностью облицовано редчайшими сортами белого мрамора необыкновенных свойств и оттенков. Днем цвет отполированной поверхности напоминает перламутровые створки раковин, а в ночном сумраке, при свете бледной луны, он отливает таинственными зеленоватыми или прозрачно-голубыми тонами. Недаром поэты Индии называют Тадж-Махал поэмой из камня.

Иса Кхан получил от падишаха неограниченные полномочия и все необходимые стройматериалы. Мрамор добывали в 320 км от Агры в уникальной раджпутанской каменоломне, а также везли на слонах из Макраны. Всего на строительстве работала 1000 слонов.

Орнаментальный узор на стене главного зала мавзолея

Беломраморные стены, инкрустированные полудрагоценными камнями

Песчаник доставляли из Сикри, а самоцветы – из копей всей Индии, Афганистана, Персии и Центральной Азии. Из Египта везли желто-зеленые хризолиты, с острова Цейлон – ляпис-лазурь, из Тибета – бирюзу, из Московии – малахит, из Индии – кораллы, жемчуг, рубины, сердолик и оникс.

Самым дорогим украшением Тадж-Махала был голубой бриллиант чистейшей воды Кох-и-нор (Гора света), величиной с голубиное яйцо. Он был вкраплен в изголовье гробницы Мумтаз-Махал.

Многие драгоценные и полудрагоценные камни считаются в Индии священными, особенно в том случае, если они по форме напоминают фигуру божества либо его символ. Некоторым драгоценным и полудрагоценным камням приписывают обладание целительной силой (например, сердолик), а также связь с теми или иными планетами. Считается, что камни могут улавливать влияние той или иной планеты и проводить эту силу в организм человека.

Поскольку ислам признает только одного творца – Аллаха, задача художника, архитектора, гончара, мастерицы, ткущей ковры, – стать инструментом в божественной длани. Человек в руке Бога, как перо в руке писца, может создавать только по Божьей воле, но самостоятельное его творчество невозможно. Искусство, литература, архитектура – все это части мира, сотворенного Аллахом, а человеческие руки способны лишь на то, чтобы по мере сил дополнить этот мир по божественному волеизъявлению.

Общепризнанным давно стало мнение, что ислам запрещает изображать живые существа.

Если следовать тексту Корана, там говорится о том, что вырезать идолов и ваять образы человека – это дело рук дьявола. В хадисах о жизни и деятельности пророка Мухаммеда можно прочесть, что несчастье ожидает того, кто осмелится изображать живое существо.

В день Последнего суда те, кого изобразили живописцы, сойдут со своих картин и будут преследовать своих создателей с требованиями наделить их душой. И поскольку человек не в силах этого сделать, ему будет суждено вечно мучиться в адском пламени.

Древнее исламское сказание гласит: однажды к мудрецу Ибн Аббасу явился живописец и спросил его, можно ли ему изображать животных на своих картинах? Тогда Ибн Аббас ответил ему следующее: «Можешь рисовать их, но при этом лиши их голов, чтобы в них сложно было узнать живые существа, или пусть на твоих картинах они будут подобны диковинным цветам».

Выход в мусульманском искусстве все же был найден: развилось целое направление – декоративная каллиграфическая надпись, напоминающая рисунок, но при этом остающаяся надписью, будоражащей воображение наблюдателя. Например, в Бенгалии и сегодня можно увидеть исключительной красоты надписи на стенах в мечетях, на посуде. Складываясь во всевозможные, необыкновенно изящные узоры, строки напоминают летящую птицу, кобру с раздутым капюшоном и других животных. Но это только прекрасное подобие их изображений.

Арабская вязь четырнадцати сур из Корана (традиционное украшение мусульманских архитектурных сооружений) венчает сводчатые арки над окнами в главном зале Тадж-Махала. Письмена выложены черным мрамором, как и стебли растений, сплетенные в изысканный орнамент.

Резьба на стенах мавзолея

Живописное изображение растений методом гравировки, инкрустации и мозаики в Тадж-Махале встречается на панелях главного зала и других помещений, а также на внешних порталах. В этом виде архитектурной живописи встречаются изображения крупных цветков, букетов и веток. Стены залов украшены также вырезанными по мрамору чудесными барельефами.

Искусные художники создавали интересные орнаментальные композиции с помощью всего двух красок – белой и темно-красной. На белую фоновую поверхность наносили тонкий слой красной краски, а по нему намечали контур рисунка.

После высыхания краска вдоль контуров осторожно соскабливалась до белого фона. Таким образом, на красном фоне проступали сказочные изображения цветов, листьев, геометрических узоров.

Внутри огромного восьмиугольного зала царит полумрак: свет гаснет в ажурной резьбе беломраморных ширм. Много лет назад за ширмами скрывались муллы, которые по приказу Шах-Джахана непрерывно читали священный Коран в память незабвенной Мумтаз. Их голоса гулко падали в пустоту огромного зала, рассыпаясь эхом, замиравшим под высоким сводом.

За одной из ширм видны два кенотафа (ложные гробницы). На саркофаге Мумтаз – надпись: «Прославленная гробница светозарной Арджуманд Бегум, прозванной Мумтаз-Махал, которая умерла в год хиджры 1038-й». Прах ее и Шах-Джахана покоится в подземном склепе.

В зале всегда очень тихо, в окна, открытые всем ветрам, падают рассеянные солнечные лучи. Пол и стены мавзолея вечным ковром покрывают гирлянды неувядающих прекрасных цветов из камня.

Орнаментальная композиция на стене Тадж-Махала

Когда-то двери в мавзолей, символизирующие вход в рай, были из серебра, причем тонкий рисунок на них был выложен тысячами серебряных гвоздиков. Кенотаф стоял на парапете из золота, а гробницу Мумтаз сверху покрывала ткань, усыпанная жемчугом. Необходимо упомянуть и о том, что в зал, где стоят кенотафы, можно попасть только через третий этаж мавзолея – с открытых веранд. Расположение кенотафов традиционно – точно над настоящими гробницами (тела шаха и его жены были спрятаны в одной из семнадцати подвальных камер, вход в которые был заложен кирпичной кладкой во избежание разграбления).

Подобного рода двойная (двухэтажная) система гробниц наблюдается почти во всех мусульманских мавзолеях. Согласно религиозным представлениям, из нижних гробов дух умерших переходит в верхние и уже оттуда возносится через купол на небо, к престолу Аллаха.

Кенотафы Мумтаз-Махал и Шах-Джахана

Резьба на ограде, окружающей кенотафы

Кенотафы выполнены из бело-розовых пород мрамора. Любопытно, что кенотаф Мумтаз располагается точно по центру зала, а кенотаф Шах-Джахана – в стороне, как бы в тени, у самой стены. Свет, проникающий в зал через входной проем из верхнего вестибюля, отражается зеркальной поверхностью сводчатого потолка и падает прямо на кенотаф Мумтаз. Обе гробницы, как ширмой, окружены почти двухметровой беломраморной резной оградой (первоначально она была золотой, унизанной драгоценными камнями и отделанной эмалью, но сын Шах-Джахана Аурангзеб отдал приказ переплавить ее, заменив на мраморную).

Ажурный резной узор ограды при всей своей прихотливости довольно однообразен и включает мотив Мирового древа, но он весьма утонченно проработан, а потому заслужил репутацию «шедевра элегантности в индийском искусстве». Если зайти внутрь этой ширмы, то в свете зажженных свечей все вокруг словно начинает гореть и светиться, а поверхность кенотафов – излучать золотистый теплый свет.

Они словно одеты в светло-розовую шелковую ткань, вышитую тончайшим цветочным узором и орнаментом, поэтому поверхность кенотафа Мумтаз кажется теплой или только слегка прохладной, словно живая. Кенотаф Шах-Джахана в точности такой же, как и у Мумтаз, если не считать того, что на его верхней плоскости выступает удлиненный брусок из того же мрамора. Этим знаком обычно отмечаются мужские кенотафы.

По мусульманскому обычаю, женщину хоронят значительно глубже, с тем чтобы в день воскрешения из мертвых она не могла опередить мужчин, представ перед взором Аллаха.

Оба кенотафа, представляющие собой чудо искусства декора, гравировки и инкрустации, покрыты символическим орнаментом, в котором, как и в резном узоре ширмы, можно угадать и мотив Мирового древа, и космологическую символику. Все загадки могольского декора еще не разгаданы.

Согласно некоторым историческим данным, строительство главного здания мавзолея было закончено в 1643 г. На одной из стен Тадж-Махала была обнаружена надпись, свидетельствующая о полном окончании работ по возведению комплекса в 1648 г. Но, судя по многочисленным свидетельствам современников, работы продолжались еще несколько лет.

Ажурная резьба решетки вокруг кенотафов

Еще перед началом строительства к выбранной площадке была подведена наклонная дорога на сваях протяженностью более 3 км. В 1653 г. строительство всего комплекса мавзолея было завершено и необходимо было убрать все вспомогательные постройки.

Чтобы разобрать бамбуковые строительные леса и эту дорогу, по оценкам специалистов, требовалось около трех месяцев, что ужасно огорчило падишаха, запланировавшего устроить торжественную церемонию поминовения любимой жены в день ее кончины.

Находчивый визирь выручил правителя, посоветовав разрешить людям взять себе этот строительный материал. Шах-Джахан последовал его совету, и люди разобрали и вывезли все за одну ночь.

По свидетельству очевидцев, к мавзолею собралось огромное число паломников, не считая тех 20 тысяч ремесленников, которые работали на строительстве.

К востоку и западу от мавзолея возвышаются изумительные одинаковые здания из красного песчаника с небольшим добавлением мраморных деталей для создания контраста. Здание по направлению к западной Мекке – мечеть, восточное здание – Дом для гостей, носящий также название Дворец отдохновения.

Фасады их обращены к мавзолею. Теплый красноватый цвет боковых зданий подчеркивает белизну, легкость и сияющую чистоту беломраморного центрального здания. Боковые здания не отвлекают от беломраморной гробницы, а, наоборот, притягивают внимание к ней и подчеркивают ее совершенство, как драгоценная оправа оттеняет еще более дорогой самоцвет.

Боковые здания «перекликаются» с мавзолеем своими беломраморными куполами, а будучи обращены к зрителю торцами, тем самым как бы ограничивают воздушное пространство вокруг гробницы и направляют взор зрителя непосредственно к центральному зданию. Их роль – оттенить величие и красоту гробницы.

Дворец отдохновения

Справедливости ради стоит сказать и о том, что в комплекс Тадж-Махал входит целая серия гробниц. Помимо основной, центральной, слева от нее из красного песчаника сооружена гробница главной фрейлины Мумтаз – Сати-ун-Нисса Ханум.

Справа от нее – гробница Бегум Фатхпур, одной из жен Шах-Джахана, которому Мумтаз-и-Махал приходилась второй по счету супругой. В глубине сада есть гробница еще одной жены шаха – Кандхари Бегум, а также гробницы остальных членов шахской семьи. Рядом с ними расположена небольшая черная мечеть Кали Масджид.

Среди специалистов по памятникам архитектуры существует мнение, что из лучших, сохранившихся во всем мире построек, наиболее знамениты и прекрасны семь: Парфенон в Афинах, собор Св. Марка в Венеции, собор Св. Софии в Константинополе, Реймский собор, дворец-замок Альгамбра в Гранаде, собор Василия Блаженного в Москве и Тадж-Махал в Агре.

Не только поэтов вдохновлял Тадж-Махал на создание новых поэм и стихотворений. Знаменитый русский художник В. В. Верещагин в 1874 г. наконец решился осуществить свою детскую мечту – увидеть своими глазами сокровища Древней Индии.

Художник уехал из Петербурга в длительное путешествие по этой загадочной стране. В пейзажах, написанных в Индии, Верещагин сумел выразить свою тонко чувствующую натуру в изображенной на картинах гармонии архитектурных форм.

Он создал в Индии несколько шедевров: «Мавзолей Тадж-Махал в Агре», «Гробница шейха Селима Чишти в Фатехпур-Сикри», «Моти Масджид (Жемчужная мечеть) в Агре».

«Мавзолей Тадж-Махал в Агре» – выдает кисть настоящего мастера живописи (См. цветную вклейку). Очарованный красотой храма умершей возлюбленной безутешного падишаха, художник создает на полотне настоящую поэму о силе любви, передав все великолепие, воздушность форм, гармонию пропорций и связь мавзолея с окружающим пространством. Неповторимая красота Тадж-Махала, как в зеркале, отражена в покрытой рябью глади реки. Кажется, весь арсенал живописных средств и приемов использовал художник в создании этого шедевра.

Трудно покинуть Тадж-Махал. Он словно завораживает и смотрит уходящему вслед. Человек чувствует взгляд и оборачивается, а обернувшись, удивляется: Тадж как будто движется за ним. Так происходит до самой арки входных ворот. Под ее сумрачными сводами надо остановиться и бросить на мавзолей прощальный взгляд. А Тадж-Махал словно совсем рядом и приглашает вернуться.

Облака заслонили Половину луны И в душе породили Золоченые сны. Мавзолей, минареты, Белый мрамор стены. На стене самоцветы, Словно отблеск луны. Словно небо полудня, Словно пение вод, Как всегда многолюдно Возле райских ворот. И прохлада Джамуны — Будто тень опахал. Память страсти подлунной — Золотой Тадж-Махал.

События той великой эпохи уже давно стали сюжетами для романов или театральных постановок. Это даже имеет свой термин «муглаи», что означает «могольский». Это не только романы и кинофильмы, это целый стиль в индийском искусстве, направление в моде и даже кулинарии.

Огромные величественные города, наполненные дворцами, мавзолеями и мечетями из драгоценного белого мрамора, – все, что осталось от эпохи Великих Моголов. А может, и не только это…

В низкой и полутемной мастерской звучит негромкое пение. В песне рассказывается о любви падишаха к своей жене. Мастер, склонившись над ткацким станком, поет, старательно проговаривая слова, а подмастерье подтягивает. Они не просто поют, они напевают узор, который плетут. Такого больше нигде не увидеть. Этот сложный и красивый узор используют в ткачестве уже третье столетие, передавая его музыку из поколения в поколение. Это узор со стен Тадж-Махала – самый любимый узор в Индии.

До сих пор краски и орнаменты знаменитой усыпальницы можно увидеть в ковровых рисунках, на индийских тканях. Мотивы художественных произведений мастеров эпохи Великих Моголов живут в изделиях современных индийских ремесленников – на резных шкатулках, блюдах, кувшинах и крышках столов. До сих пор в Индии слагают легенды о любви Шах-Джахана и прекрасной Мумтаз.

Полтора столетия назад путешествовавший по Индии Марк Твен писал в путевых заметках: «Это единственная страна под солнцем, которая бесконечно интересна мудрому и глупому, богатому и бедному. Единственная страна, которую желают увидеть все мужчины, а, увидев однажды, уже не могут таким же взглядом смотреть на все другие прелести мира».

Иллюстрации

Башня Кутб-Минар в Дели

Ажурные арки Диван-и Ама в Агре

Мавзолей Хумаюна в Дели

Потолок главного дворца мавзолея Хумаюна

Фонтан-каскад в Cеверном павильоне мавзолея Хумаюна

Главный вход в мечеть Джами-Масджид в Фатхпур-Сикри

Диван-и Кхас. Резные арки дворца

Мозаика на стене дворца Диван-и Кхас

Трон в мечети Джами-Масджид в Дели

Внешний вид мечети Джами-Масджид в Дели

Интерьер мечети Джами-Масджид в Дели

Лахорские ворота Красного форта в Дели

Дворец Диван-и Ам в Дели

Мавзолей Тадж-Махал в жаркий полдень

В. Верещагин. Мавзолей Тадж-Махал в Агре

Тадж-Махал в предзакатный час

Главные ворота мавзолея Тадж-Махал

Резные узоры Тадж-Махала

Оглавление

Введение

Древнейшие основы индийского искусства

  Буддийские ступы

  Чрево «мировой горы»

  Древнеиндийская скульптура

  Искусство и архитектура Гуптов

  Росписи Аджанты

  Закат эпохи скального монолитного зодчества

  Храм-колесница

  Храм на дне пропасти

  Храм на Слоновьем острове

  Архитектура Раджастхана

  Домогольская архитектура XII–XVI вв

Наследие эпохи Великих Моголов

  Система образования в Индии в XVI–XVII вв

  Расцвет индийской культуры в XVII в

  Индийская школа живописи

  Новый архитектурный индийский стиль

  Мавзолей Хумаюна

  Великий Акбар

  Фатхпур-Сикри

  Падишах Джахангир

  Беломраморная архитектура Шах-Джахана

  Красный форт (Лал-Кила) в Дели

  Диван-и Кхас и Павлиний трон

  Последний Большой Могол

Тадж-Махал

  Шах-Джахан

  Легенда о любви

  Жемчужина Индии

Иллюстрации

Реклама на сайте