«Слова на двунадесятые и великие праздники»

Слова на двунадесятые и великие праздники (fb2) - Слова на двунадесятые и великие праздники 2980K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Митрополит Владимир (Иким)

Владимир (Иким), митрополит Омский и Таврический Слова на двунадесятые и великие праздники

© Митрополит Владимир (Иким), текст, 2017

© Сибирская Благозвонница, оформление, 2017

От редакции

Издательство «Сибирская Благозвонница» публикует издание богослужебных проповедей митрополита Омского и Таврического Владимира (Икима) под названием «Слова на двунадесятые и великие праздники», являющихся органичным дополнением его цикла богослужебных проповедей на Евангельские и Апостольские чтения на каждый день года под названием «Вечное сокровище», выпущенного в четырех томах и охватывающего период 1–25 недель (седмиц) по Пятидесятнице (всего 448 проповедей). В рамках цикла «Вечное сокровище» готовится к изданию также собрание проповедей «Врата покаяния» и «Сияние Пасхи», объемлющие период Великого поста и Пятидесятницы.

Нынешний том содержит в себе 73 проповеди: 1) на двунадесятые праздники: Рождество Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста Господня, Введение во Храм Пресвятой Богородицы, Рождество Господа Иисуса Христа, Крещение Господне (Богоявление), Сретение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение Господа Иисуса Христа, Пятидесятница (Святой Троицы), Преображение Господа Иисуса Христа и Успение Пресвятой Богородицы; 2) на великие праздники: Обрезание Господа Иисуса Христа, Рождество Иоанна Предтечи, праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла, Усекновение главы Иоанна Предтечи и Покров Пресвятой Богородицы; 3) на прочие дни: Новый год, юбилеи Святейшего Патриарха Алексия II и Святейшего Патриарха Кирилла.

В книге также помещены Слова не только на сами дни двунадесятых праздников, но и на их предпразднство, попразднство и отдание праздника. Ведь, по словам автора, христианские праздники, как известно, имеют вневременное измерение – ведь мы с вами живем в эпоху Нового Завета, когда врата Царствия Божия отверсты всем желающим войти в него и уже никогда не закроются. Поэтому Церковь и установила отмечать предпразднство таких великих дней, чтобы мы могли успеть должным образом подготовить к ним свою душу, начать заранее размышлять о смысле праздника и не забывать о нем в нашей повседневной суете, потому что каждый из святых дней Православия заключает в себе очень важные для нас события и примеры, глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. В этом проявление заботы Церкви о каждом из нас. Эти дни дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать содержание каждого праздника, извлечь из него нечто новое и полезное для собственной души… А что такое – отдание праздника? Это день, в который Святая Церковь дает нам возможность еще раз пережить всю радость и ликование праздничного дня перед тем, как проститься с этим праздником до следующего года, а также – еще раз задуматься о тех глубоких по смыслу духовных уроках, которые предлагает нам тот или иной церковный праздник.

Многие из приводимых в книге проповедей автора были произнесены еще в бытность его митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским, а в нынешнем издании они дополнены, однако некоторые из них все же отсылают читателя к событиям и реалиям 90-х годов жизни в России и Средней Азии и потому особенно ценны как память о прожитом вместе с паствой и страной. Написаны и новые проповеди. Ведь к церковной проповеди призван всякий священник, и в особенности епископ. И традиционно, издревле, многие церковные проповедники посвящали проповеди церковным праздникам. Этой традиции следует и митрополит Владимир.

Митрополит Владимир в своих проповедях обращается и к тексту Священного Писания, и к Священному Преданию Церкви – трудам известных святых отцов и церковных писателей, причем как древних – свт. Иоанна Златоуста, св. Андрея Критского, преп. Иоанна Дамаскина, блж. Феофилакта Болгарского и других, русских святых отцов Нового времени – святых Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника, так и новомучеников и исповедников Российских, например священномученика Фаддея (Успенского), архиепископа Калининского и Кашинского и других.

Сам по себе церковный праздник представляет собой важный предмет для разговора с паствой о событиях Священной истории, ибо все здесь является поучительным и необходимо верующему для постоянного обновления своего богомыслия, своей памяти о Боге и совершенном Господом Иисусом Христом спасении. По словам автора, «Мы все, как оказывается, причастны к целой истории взаимоотношений людей и Бога, начинающейся в период истории человечества до Первого пришествия Христова и в следующий период – между Первым и Вторым Его Пришествиями. В этот второй период истории живем мы с вами». Это сознание и памятование рождает в нас не только «пассивную осведомленность» о праздниках, но побуждает наш ум еще глубже проникать в смысл того, что празднуется, чтобы через это размышление позволить уму и душе возвыситься над суетой мирской повседневности, в созерцаниях-размышлениях прикоснуться к вневременному смыслу совершившегося Домостроительства спасения, настроиться читателю на необходимость спасения и вечной жизни.

Однако всякий урок Священной истории рождает в богомыслящем уме в связи с содержанием праздника также и размышления по поводу современных реалий жизни христианина в мире, материальных, исторических и духовных проблем и жизни страны и Церкви.

Все это мы находим и в проповеднических словах автора. Так, например, долгое промыслительное бесплодие родителей Пресвятой Богородицы – Богоотец Иоакима и Анны приводит автора к актуальной и для современности проблеме бесплодия, которую он предлагает решать прежде всего на духовном уровне, показывая при этом разницу по этому вопросу между Ветхим и Новым Заветами: «Даже в наше время бесплодие – причина душевных терзаний очень многих семей, хотя сейчас мы относимся к деторождению или его отсутствию куда спокойнее, ведь из творений святых отцов Церкви мы знаем, что наше спасение зависит не от того, есть ли у нас дети, а от того, насколько мы сами приближаемся к Богу, и благочестивый христианский брак отнюдь не теряет своего главного смысла – возрастания в любви друг к другу и к Богу – даже если по какой-то причине не получит продолжения в детях» (С. 10). Однако гораздо прискорбнее бесплодие духовное: «…наша душа, наше собственное сердце тоже часто бывают духовно бесплодными, окаменевшими, недоступными действию Божественной благодати. Бывает так, что самые добрые семена, брошенные на эту почву, – слова Писания, святых, чудесные свидетельства Божественной силы – не приносят никакого плода… Такие моменты кажущегося бессилия бывают очень тяжелы» (С. 15). Важное подспорье для духовного исцеления автор предлагает искать в осмыслении праздничных событий установленных Церковью, в обращении к Священной истории – истории отношений Бога и человека. Как писал автор в одном из своих предыдущих томов «Вечного Сокровища», «многие из нас, к сожалению, в течение всего прошлого – XX века теряли свою родовую память, то есть историю своего рода, предков, и потому часто смутно представляем себе, кто именно были наши предки три-четыре и более поколений назад. Семидесятилетняя безбожная эпоха сделала многих из нас "Иванами, не помнящими родства", не имеющими корней, истории, ответственности, наша жизнь стала какой-то "беспочвенной" из-за этого, как будто до нас никого не было и после нас никого не будет, да и вообще нам все равно… В то время как еще в дореволюционный период такая родовая память в нашем народе православном, как правило, бережно хранилась. Потому что предки славились своим благочестием и хранили его как высокую честь для своего потомства, то есть для нас с вами. И если мы не помним своих предков после пятого поколения назад, то что уж говорить о масштабе всемирной истории многочисленных человеческих поколений? Но вот Библия дает нам существенное свидетельство об этом, называя имена людей, оказавшихся важными с точки зрения истории, причем не истории вообще, а именно истории Домостроительства спасения, той истории, которая придает смысл всечеловеческой истории как таковой. И мы теперь оказываемся не просто как цветы, непонятно зачем расцветающие и увядающие, сменяющие друг друга на поле жизни, а понимаем, кто мы, кто был до нас, к чему мы призваны и каково наше место в истории. И в этом заключается наша огромная духовная и жизненная сила! Так история становится не просто написанной на бумаге, но историей зримой, полновесной и осязаемой. Самим Господом сотворена и утверждена эта величественная родословная ветвь, где каждый верующий человек имеет свое четкое и осознанное место, гармонично входя в общую историю спасения человечества». Сколько сил и утешения дает нам подобное осознание! Поэтому и в данном томе «Слов на двунадесятые и великие праздники» митрополит Владимир пишет: «…не нужно отчаиваться: Бог, выведший народ Свой из Египта, разрешивший неплодство Иоакима и Анны и избавивший человечество от рабства смерти, волен исцелить и нас от духовного бесплодия и окаменения, как бы далеко оно ни зашло! Может быть, он сделает это не сразу – но сделает обязательно. Он взирает на наше сердце и видит степень его готовности. Лишь бы мы, подобно Иоакиму и Анне, продолжали уповать на Него, обращаться к Нему с молитвой и, несмотря ни на что, стараться жить так, как угодно Ему, соблюдая Его заповеди. И тогда казавшаяся навек окаменевшей почва нашей души снова оживет, и процветет, и принесет плоды – быть может, во сто крат более прекрасные, чем мы могли себе представить» (С. 15).

Таким определенным даром Божиим свыше, но уже в масштабе всей Церкви, всей нашей страны и далеко за ее нынешними пределами является служение предстоятелей нашей Церкви – Святейших Патриархов. Русским Патриархам XX XXI веков посвящены последние две проповеди данной книги, помещенные в нее в качестве приложения: Слово на Патриарший юбилей пятилетия служения Святейшего Патриарха Алексия II (произнесено в 1995 году) и Слово на Патриарший юбилей семидесятилетия Святейшего Патриарха Кирилла (произнесено в 2016 году). Читатель имеет возможность окунуться в драматическую историю России XX века и прикоснуться к героическим и трагическим ее страницам в жизни Церкви в этот период. На фоне драматических событий краха СССР и распада некогда величественного государства, после 70-летнего «вавилонского плена» безбожной власти Церковь возрождается вновь, как феникс из пепла, переживая вместе со страной и с народом все трудности и радости становления нового государства России. Автор подчеркивает в этих двух Словах как действие Промысла Божия, премудро и подчас почти незаметно устрояющего ход истории к нашему спасению и торжеству вечной жизни, так и роль личности в истории, которую Божественный Промысл не отменяет, но премудро использует на общее благо. Личности Святейших Предстоятелей Русской Церкви предстают пред читателем вместе с их наиболее выдающимися заслугами и подвигами, давая неувядаемый пример всем членам Русской Церкви в вере, благочестии, энергичной деятельности, мудрости, культуре и просвещенности свыше.

В целом же ценность книги митрополита Владимира и в ее практической пользе с точки зрения постижения читателем праздничного церковного богослужения. В дни церковных праздников читатель, тем более малознакомый или вовсе незнакомый еще с этой стороной жизни Церкви, может, открыв книгу митрополита Владимира, прочесть в слове на нынешний праздничный день помещенное там поучение. Усвоив вероучительный и нравственный урок, он пойдет на богослужение с четким представлением о том, чему посвящен сегодняшний праздничный день, и будет осмысленно участвовать в богослужебной молитве и исполняться богомыслием. Данная книга окажется полезной и священникам при подготовке проповеди, и в целом, как надеется редакция, найдет своего благодарного читателя.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Об истории события Рождества Приснодевы Марии и Ее родителях

От корене Иессеева и от чресл Давидовых Богоотроковица Мариам раждается днесь нам, радостию бо радуются всяческая и обновляются. Срадуйтеся купно, Небо и земля, восхвалите Ю, отечествия языков! Иоаким веселится, и Анна торжествует, зовущи: неплоды раждает Богородицу и Питательницу Жизни нашея.

Тропарь предпразднства Рождества Пресвятой Богородицы

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со Святой Православной Церковью, готовимся встречать завтрашний великий праздник: Рождество Пресвятой Богородицы. Церковь специально установила отмечать предпразднство таких великих дней, чтобы мы могли успеть должным образом подготовить к ним свою душу, начать уже сейчас размышлять о смысле праздника – ведь каждый из святых дней заключает в себе очень важные для нас примеры и уроки богомыслия.

В Священном Писании мы не находим рассказа о рождении Пресвятой Богородицы. Но эту историю сохранило для нас Священное Предание в целом – и сохранило неслучайно. Ведь история рождения Богоматери одновременно и чудесна, и просто по-человечески трогательна, и несет в себе глубокий учительный смысл.

Как все мы помним, родителями Пресвятой Девы были благочестивые Иоаким и Анна, жители Иерусалима. Казалось, все блага мира были у этих счастливых супругов: и взаимная любовь, и достаток, и знатное происхождение (оба они принадлежали к роду царя Давида). Не было у них лишь одного: детей. И не потому, что Иоаким и Анна не хотели их иметь – в традиционном обществе того времени такое было немыслимо, – а потому, что Господь, по какой-то только Ему известной причине, медлил исполнить это давнее желание благочестивых супругов. И чем дальше, тем меньше оставалось у них надежд, что желание это вообще будет когда-нибудь исполнено: Иоаким и Анна вступали уже в возраст старости, когда деторождение становится невозможным…

Даже в наше время бесплодие – причина душевных терзаний очень многих семей, хотя сейчас мы относимся к деторождению или его отсутствию куда спокойнее: ведь из творений святых отцов Церкви мы знаем, что наше спасение зависит не от того, есть ли у нас дети, а от того, насколько мы сами приближаемся к Богу, и благочестивый христианский брак отнюдь не теряет своего главного смысла – возрастания в любви друг к другу и к Богу – даже если по какой-то причине не получит продолжения в детях. Но само по себе естественное желание иметь детей живет почти в каждом из нас, и для любящих супругов, которые хотели бы увидеть живое воплощение своей любви в общем ребенке, вместе воспитать еще одного или нескольких христиан, бесплодие и сейчас становится нелегким крестом… Что уж говорить об эпохе ветхозаветной, – когда главное свое упование верующие люди возлагали на пришествие в мир Спасителя и потому стремились любыми законными путями продолжить свой род, чтобы их потомки и весь народ Израиля дожил до этого обещанного Богом через пророков дня искупления? Деторождение считалось не чем иным, как священным долгом каждого благочестивого иудея перед своим народом. Причем особенно строгие требования предъявлялись к отпрыскам дома царя Давида, к числу которых принадлежали и Иоаким с Анной: ведь, согласно пророчествам, именно из этого рода должен был явиться Спаситель, и, значит, любой потомок Давида, не имевший детей, мог отдалить Его пришествие в мир, заставить народ Божий и весь мир еще дольше дожидаться чаемого искупления!

Участие супругов в этом великом деле Божиего Домостроительства было важным, а потому бесчадие расценивалось как признак греховности, как знак отверженности со стороны Бога. Соответственным могло быть и отношение к таким людям со стороны окружающих – недоверчивым, презрительным, недобрым. Про них наверняка шептались за спиной, а то и говорили открыто в лицо, что они, наверное, большие грешники, недостойные своих славных и благочестивых предков, раз Господь не позволяет роду Давида продолжиться в их семье… Представьте себе, как должны были страдать от своего бесплодия Иоаким и Анна, чувствовавшие себя, наверное, ни много ни мало – изгоями своего народа, не оправдавшими его надежд! А к собственным переживаниям добавлялось и осуждение со стороны общества…

Увы, подобные любители «резать правду-матку» (конечно, в своем собственном понимании) находятся везде и всегда. Даже в наше время бездетным супругам нередко приходится выслушивать от окружающих бестактные вопросы вроде «ну что, все еще никого не родили?». И это еще неплохой вариант – иногда таких супругов даже открыто и несправедливо осуждают (увы, в том числе в православной среде – хотя, казалось бы, общины православных христиан должны быть примерами любви и доброго отношения друг к другу!): мол, эгоисты, хотят жить только для себя, детей не любят… Что же тогда приходилось выслушивать Иоакиму и Анне – ведь в глазах тогдашнего общества они были не просто «эгоистами», а нарушителями священного долга перед народом Божиим?

К тому же бесплодие Иоакима и Анны «отягчалось» еще одним обстоятельством. Как мы знаем, ветхозаветное общество, хотя и считало единобрачие идеалом, допускало и многоженство – особенно в том случае, если у супругов не было детей. В Писании мы находим немало примеров, когда древние праведники (например, праотец Авраам), отчаявшись получить потомство от первой супруги, брали себе вторую. По нескольку жен имели израильские цари, в том числе и сам Давид, ведь им нужно было заботиться о наследниках престола. Наверное, взять вторую жену убеждали и праведного Иоакима, в конце концов, продолжить род Давида было его долгом, а двоеженство было в ту эпоху совершенно законным и не нарушало благочестия. Но Иоаким, как мы знаем из предания, так и оставался женат на одной лишь Анне – видимо, потому, что искренне любил ее и даже мысли не мог допустить о том, чтобы делить ложе (не говоря уже о верной супружеской любви) с другой женщиной. И этот отказ, непонятный древнему обществу, где потомство чаще всего ставилось выше супружеской любви, как бы усугублял вину Иоакима в глазах окружающих.

Дошло до того, что Иоакима, как «грешника, отказывающегося продолжить род», выгнали из Иерусалимского храма, не приняв его приношения…

Как же поступали страдающие супруги? Роптали и обижались на Бога, не давшего им детей? Озлоблялись на несправедливое (действительно несправедливое!) к ним отношение общества? Говорили что-нибудь вроде «какие злые эти иудеи, пойдем-ка мы лучше к язычникам»?

Нет. Несмотря ни на что, они – уповали. Уповали на Бога и Его всеведущую и благую мудрость. Страдали, переживали, быть может, обижались на несправедливые попреки, но не роптали на Бога, не озлоблялись на своих соплеменников. Потому что благочестие их состояло не в одном только усердном исполнении обрядов, но, прежде всего, в чистоте сердца, в искренней любви к Богу и людям. Они, словно истинные христиане до Христа, по словам святого мученика Иустина Философа, не могли ненавидеть людей, даже когда те жестоко оскорбляли их, и не могли отказаться от Бога, только потому что Он не исполнил какой-то их заветной мечты. Бог был для них не «волшебной машинкой» для исполнения пожеланий (как, увы, воспринимают Его многие, даже воцерковленные христиане, в наше время), а Творцом и Владыкой и Промыслителем вселенной, их упованием, Который, конечно, ничего не делает без благой причины. И если Он пока не дает им детей – значит, так почему-нибудь нужно… С другой стороны, они верили, что Богу все возможно, ведь послал же Он ребенка даже состарившейся Сарре! И потому благочестивые супруги продолжали уповать и молиться – молиться дерзновенно, но в то же время смиренно, полностью предавая себя и свою судьбу в мудрые руки Небесного Отца.

И надежда их не была постыжена: в тот самый день, когда Иоакима на глазах у всех священник выставил из храма, к Анне был послан Ангел Господень возвестить, что они с мужем зачнут наконец долгожданное дитя. Если бы мог тот священник и все те, кто осуждал Иоакима и Анну, знать, Чьих родителей они так несправедливо оскорбляют… Но, увы, люди слишком часто бывают ослеплены уверенностью в собственной правоте и потому проходят мимо истины и пренебрегают простой человеческой порядочностью и уважением к другим.

Да, Господь совершил для неплодных Иоакима и Анны настоящее чудо.

Но почему же все-таки Господь так долго испытывал терпение и упование Иоакима и Анны?

Очевидно, потому же, почему Он медлил явить миру обещанного Им через пророков Спасителя.

А вернее будет сказать – бесплодная, но не терявшая веры и упования Анна стала символом и свидетельством того, чем должна была стать рожденная ею чудесная Дочь для всего человечества.

Временные, пусть и долгие страдания для них обернулись вечной радостью, которая уже не померкнет. Иоаким и Анна оказались достойными этой радости, потому что терпением и упованием засвидетельствовали подлинность своей веры и своего благочестия, которое не зависит от количества полученных взамен даров. А мир удостоился ее потому, что даже в самые страшные, залитые тьмой грехов века в нем всегда оставалось хоть немного людей, которые так же, как Анна, не теряли надежды на Господа, несмотря на все духовное бесплодие окружавшей их жизни. Верили, надеялись, молились – и упование их не было посрамлено.

Христианские праздники, как известно, имеют вневременное измерение – ведь мы с вами живем в эпоху Нового Завета, когда врата Царствия Божия отверсты всем, желающим войти в него, и уже никогда не закроются. Но в чем же вневременность и актуальный смысл сегодняшнего праздника именно для нас, спросите вы: ведь Рождество Богоматери, рождение девочки Мариам – это событие, которое могло иметь место лишь один раз в человеческой истории?

В ответ на это мне хотелось бы привести слова из проповеди священномученика Фаддея (Успенского):

«Прославляя Рождество Пречистой Богоматери, разрешившее от неплодства Ее родителей, мы должны стремиться к разрешению от неплодства душ наших, чтобы нам не устами только восхвалять преславное Рождество Божией Матери, но и на деле стараться не в себя, а в Бога богатеть, принося плод святости и жизни вечной».

Да, дорогие мои, наша душа, наше собственное сердце тоже часто бывают духовно бесплодными, окаменевшими, недоступными действию Божественной благодати. Бывает так, что самые добрые семена, брошенные на эту почву, – слова Писания, святых, чудесные свидетельства Божественной силы – не приносят никакого плода. Мы можем даже сами чувствовать это, и страдать от своего неплодства, – и в то же время быть не в силах ничего с этим сделать, как ни стараемся. Такие моменты кажущегося бессилия бывают очень тяжелы. Это воспринимается как богооставленность, и есть так, но не в том смысле, что Бог нас оставил, а главным образом в том, что мы сами оставляем Бога, впадая в самонадеянность и беспечность, заканчивающиеся отчаянием.

Но не нужно отчаиваться: Бог, выведший народ Свой из Египта, разрешивший неплодство Иоакима и Анны и избавивший человечество от рабства смерти, волен исцелить и нас от духовного бесплодия и окаменения, как бы далеко оно ни зашло! Может быть, он сделает это не сразу – но сделает обязательно. Он взирает на наше сердце и видит степень его готовности. Лишь бы мы, подобно Иоакиму и Анне, продолжали уповать на Него, обращаться к Нему с молитвой и, несмотря ни на что, стараться жить так, как угодно Ему, соблюдая Его заповеди. И тогда казавшаяся навек окаменевшей почва нашей души снова оживет, и процветет, и принесет плоды – быть может, во сто крат более прекрасные, чем мы могли себе представить.

Да станет завтрашний праздник Рождества Пресвятой Богородицы началом спасения и духовного плодоношения для всех нас!

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Пресвятая Богородица – слава и надежда человеческого рода

Поюще Твое Рождество, хвалим Тя вси, яко одушевленный храм, Богородице.

Из акафиста Пресвятой Богородице

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные во Христе братья и сестры!

Ныне вся Вселенная светло празднует день явления в мир Совершеннейшего Создания Божия. В едином порыве славословят Невесту Неневестную земная Церковь воинствующая и небесная Церковь торжествующая. Ликуют хоры ангельские. Ангелы и Архангелы, Престолы и Силы, Власти и Господства, Серафимы и Херувимы воспевают: Радуйся, Благодатная (Лк. 1, 28).

Вчера мы уже слышали историю чудесного рождения Пресвятой Девы. Но даже помимо собственно чуда в этой истории о бездетных супругах заложен и глубокий символико-пророческий смысл. История Иоакима и Анны имеет прямые параллели в Ветхом Завете, как бы объединяя в себе оба Завета, Ветхий и Новый, в единое и непрерывное целое Священной истории Домостроительства спасения человеческого рода и неразрывную ткань Предания Церкви.

Если мы с вами откроем Первую книгу Царств, то в первой же ее главе найдем историю древней тезки Иоакимовой жены – тоже Анны. Как и мать Пресвятой Богородицы, эта древняя Анна была замужем за человеком, которого любила и который искренне любил ее. И, увы, она тоже долгие годы была бесплодна и тяжко скорбела об этом. Но упования на Господа не теряла – и Он наконец ответил на ее горячую молитву в Иерусалимском храме. Анна зачала и родила сына – великого пророка Господня Самуила. Насколько велико было ее многолетнее терпение, настолько прекрасна оказалась и награда за него!

Находим мы в Ветхом Завете и иную параллель с рождением Богоматери – и тоже пророческую. Предание не сообщает нам, почему Иоаким и Анна назвали свою долгожданную дочь именно Марией (Мариам, или Мирьям, как это звучит на древнееврейском и арамейском). Но вряд ли у такой знатной и, конечно, сведущей в иудейском законе четы выбор имени для ребенка, к тому же столь явно дарованного Господом, был случайным. По-видимому, девочку назвали в честь древней пророчицы Мариам, старшей сестры пророков Аарона и Моисея, выведшего народ Божий из Египта. Как говорит нам Священное Писание, Мариам была первой, кто восславил Господа после чудесного перехода евреев через море и окончательного избавления от преследовавших их войск египетского фараона:

Когда вошли кони фараона с колесницами его и с всадниками его в море, то Господь обратил на них воды мор ские, а сыны Израилевы прошли по суше среди моря. И взяла Мариам пророчица, сестра Ааронова, в руку свою тимпан, и вышли за нею все женщины с тимпанами и ликованием. И воспела Мариам пред ними: пойте Господу, ибо высоко превознесся Он, коня и всадника его ввергнул в море (Исх. 15,19–21).

Определенные параллели с этой песней ветхозаветной Мариям мы находим и в гимне-молитве Самой Пресвятой Богородицы, который Она воспела Господу в доме Елисаветы:

Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем… ибо… сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; имилость Его вродыродов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их… Воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века! (Лк. 1, 46–51; 54–55).

Параллели эти, конечно, отнюдь не случайны, как и с именем Пресвятой Девы. Моисей, Аарон и Мариам силою Господа вывели народ Божий из египетского рабства, а новозаветная Маркам стала Той, через Кого Господь вывел все человечество из Египта духовного: освободил людей от рабства греху, диаволу (символом которого выступает фараон) и смерти. Бесплодная Анна родила пророка Самуила, древняя Маркам сама была пророчицей, а Пресвятая Дева стала матерью Того, о Ком предвозвещали и Кого сотни лет с упованием ждали пророки и весь народ Божий. Пресвятая Богородица Мария и вся история Ее рождения – это одновременно чудесное и совершенно естественное объединение обоих Заветов, так долго чаемый народом Божиим переход от ветхозаветной эпохи упования и ожидания к новозаветной эпохе обретения, зримое начало исполнения Господних обетований, которые Он, может быть, и медлил исполнить, но никогда не забывал.

«Первое творение людей произошло из чистой и нескверной земли; но природа их помрачила прирожденное ей достоинство, лишившись благодати через грех преслушания; за это мы изгнаны из страны жизни и, вместо райских наслаждений, получили жизнь временную, как родовое наследство, а с нею смерть и растление рода нашего. Все стали предпочитать землю Небу, так что не оставалось никакой надежды на спасение, кроме высшей помощи», – говорит преподобный Андрей Критский в своем Слове на Рождество Пресвятой Богородицы.

Итак, наш прекрасный, сотворенный Самим Богом мир, о каждой части которого Божественный Творец сказал, что это хорошо (Быт. 1, 8, 10, 18, 21, 25), был страшно искажен грехопадением первых людей, и земля, которой предназначено было плодоносить добром, вместе с падшим человечеством стала духовно бесплодной. Столетия шли за столетиями, тысячелетия сменяли друг друга – и, как у бесплодных стареющих Иоакима и Анны, чем дальше, тем меньше оставалось надежды на исцеление, потому что отпавшее от Истинного Бога человечество все больше погрязало в грехе, страстях и идолопоклонстве, а вместе с человеком, этим венцом и центром творения, неизбежно и вся природа, весь тварный мир…

Так же как Иоаким и Анна почти до самой старости были лишены счастья отцовства и материнства, так и человеческая природа на много столетий и даже на тысячи лет оказалась лишена общения с Богом. И не зря говорит преподобный Андрей, что единственная надежда у мира, как и у бездетной четы потомков Давида, была теперь на помощь свыше; как бесплодная Анна не могла одной лишь своей волей и силой избавиться от недуга бесплодия, так и человечество, слишком сильно погрязнув в грехе (ведь грех есть не что иное, как духовный недуг), уже не могло одним лишь своим благим желанием вернуться в Царство Божие, в Эдемский сад – как мог бы сделать это Адам, если бы сразу после падения ответил на вопрошание Господне не перекладыванием вины на жену и змея, а искренним покаянием. Теперь же было слишком поздно…

Но всемогущий и всеведущий Творец может исправить даже неисправимое. Как исцелил Он на склоне лет, казалось бы, безнадежно бесплодную Анну, так постепенно, столетие за столетием и тысячелетие за тысячелетием, восстанавливал Он и первоначальный образ сотворенного им, а затем падшего человечества. И сотворил с ним чудо Искупления тогда, когда, казалось, уже и надеяться было больше не на что.

«Человечество сделалось по падении неплодным для святости и не могло само восстановить в себе образ и подобие Божие, от которых остались в душах людей как бы только малые искры, легко угасавшие. Только Бог, верховный Домовладыка, соблюдал в человечестве остатки добра, накоплял их в душах человеческих. Только Он "делатель мыслей наших и насадитель душ наших" мог "неплодну землю благоплодну показати, древле сухую – родовиту, благогласну, бразду плодоносну" (Канон праздника Рождества Богородицы, песнь 8-я). Как накоплялось в человечестве зло, так собирал, накоплял Бог и добро…», – говорит об этом священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Калининский и Кашинский, в своем Слове на Рождество Пресвятой Богородицы.

Страдало от своих грехов и разлучения с Богом человечество, страдал сотворенный для человечества мир, и в мире страдала бесплодная, презираемая грешными людьми Анна.

Но чудесное, нежданное Рождество девочки Мариам – Той, Кому суждено было стать Пресвятой Богородицей Марией – стало началом исправления и того, и другого, и третьего.

«Было время, когда земля находилась в глубоком растлении и народ Божий, увлеченный духом соблазна, оставил Господа Бога своего – Того Который стяжал его Себе рукою крепкою и мышцею высокою, в знамениях и чудесах извел из дома рабства фараонова, провел чрез Чермное море и руководствовал его на пути в облаке днем и всю ночь во свете огня; когда Израиль обращался сердцем своим в Египет, и таким образом сделался народ Господень не народом Господним, помилованный – непомилованным, возлюбленный – невозлюбленным. Поэтому ныне раждается Дева, чуждая прародительского тления, обручается Самому Богу, раждает милосердие Божие, и не народ Божий (то есть язычники) становится народом Божиим (то есть христианами), непомилованный получает милость, невозлюбленный делается возлюбленным, – потому что из Нее рождается Сын Божий возлюбленный, в котором все благоволение Божие», – восклицает о сегодняшнем празднике преподобный Иоанн Дамаскин в Слове первом на Рождество Богородицы.

Ему вторит преподобный Андрей Критский:

«Да будет ныне единое, общее торжество и на небе и на земле. Пусть вместе празднует всё, что в мире и что вне мира. Ныне Создателю всего устроился созданный храм; и творение уготовляется в новое Божественное жилище Творцу. Ныне изгнанная из страны блаженства природа наша принимает начало обожения и персть стремится вознестись к высочайшей славе… Ныне неплодная становится, сверх ожидания, матерью и, родив Родившую без мужа, освящает естественное рождение. Ныне приготовлен благолепный цвет для Божественной багряницы и бедная природа человеческая облеклась в царское достоинство. Ныне – по пророчеству – произрасла Отрасль Давидова, Которая, став вечно зеленеющим Жезлом Аарона, процвела нам Жезл Силы – Христа. Ныне от Иуды и Давида происходит Дева Отроковица, изображая Собою царское и священническое достоинство Принявшего священство Аарона по чину Мелхиседекову (Евр. 7, 11). Ныне начинается восстановление природы нашей, и обветшавший мир, принимая Богоприличное образование, получает начало второго Божественного творения».

Но кто же Она, Царица Небесная, первая по Боге и после Бога, совершенствами своими превосходящая пламенеющих любовью Архистратигов Господних, чистотою – непорочных духов Света, могуществом уступающая лишь Самому Вседержителю? Соткано ли Тело Ее из нежнейших материй духовных, создана ли Душа Ее на высотах горних, где немыслима и тень какой-либо нечистоты? Нет, в Рождестве Своем облечена была Пресвятая Дева в ту же немощную плоть, что и все земные люди после грехопадения, и здешний Свой подвиг совершала Она в нашем дышащем злобою и грехом мире.

Прекрасны были первые люди, обладавшие благодатным нетлением и бессмертием Адам и Ева, наслаждавшиеся чистейшим счастьем в райском саду. Но как изменились после грехопадения и они сами – их души и тела, и мир вокруг них! История падшего человечества представляет собой ужасающую картину: сколько ненависти и коварства, сколько лжи и насилия, сколько грязи и мерзости! Казалось бы, такое непотребное создание, как человек, недостойно Всесовершенного Творца и бессчетное число раз заслуживало уничтожения. Но неисследимы пути Божественного Промысла! В мутном хаосе лежащего во зле мира Вседержитель сеял семена, дававшие ростки такой красоты, что изумлялся ангельский сонм. С особенной же любовью Господь готовил почву для появления «Древа благосеннолиственного, имже покрываются мнози», взращивал Ту, что соделается достойной стать Девственной Матерью Сына Человеческого и Сына Божия – Господа Иисуса Христа, подготавливал Ту, Чье чрево будет носить в себе вочеловечившегося Бога.

Сквозь погрязший в грехе мир Бог Промыслитель протягивал золотую нить праведных семейств, святых жен и мужей, и каждое новое поколение в этой череде наследовало духовные сокровища, накопленные их предшественниками. Среди предков Пресвятой Богородицы мы видим великих праведников Ветхого Завета, боковая ветвь того же рода явила миру величайшего из них – Крестителя и Предтечу Господня Иоанна. По прямой же это благословенное родословие привело к смиреннейшим супругам, святым Иоакиму и Анне.

Смирение этой благочестивой четы поистине поразительно, в нем – предвестие неизреченного смирения Спасителя. Претерпевая унижения и поругание, кроткие Иоаким и Анна принимали их как должное; будучи непорочны, они почитали свою бездетность справедливой карой Господней за какие-то неведомые им самим грехи. А как смиренно, с какой верой и готовностью принимает святая Анна кажущееся невероятным ангельское обетование о даровании в ее старости ребенка. «Жив Господь Бог мой! если у меня будет дитя, то отдам его Господу на служение», – восклицает она, и в этом слышится предвещание смиреннейших слов Пречистой ее Дочери: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). Смирение святых Иоакима и Анны длится и поныне, они словно бы противятся земному прославлению, и хотя Церковь неспроста на каждом богослужении обращается к ним с молением и упоминает их имена: «молитвами святых праведных богоотец Иоакима и Анны», тем не менее в домашней молитве верующие редко прибегают к предстательству праведных богоотец, по плоти и духу ближайших к Царице Небесной. А как спасительно для нас может оказаться молитвенное обращение к ним и их святое предстательство!

Во все дни земного жития святые Иоаким и Анна были скромны и целомудренны, брак их был честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4). Но не в юности, когда сердца человеческие могут быть сотрясаемы нашествием страстей, а в мудрой старости, когда души людей боголюбивых успокаиваются в чистоте, дарован был праведным супругам Пренепорочный Плод их супружества. Дочерью чистоты можно наименовать Пресвятую Деву.

Перед ангельским обетованием Рождества Девы Марии праведный Иоаким на сорок дней удалился в пустыню, где «молитва и слезы были его пищей». В посте и слезных молениях к Богу Всевидящему пребывала все это время и праведная Анна, пока не услышала от небесного вестника: «Ты зачнешь и родишь Дщерь благословенную, выше всех дщерей земных». Дочерью молитвы и поста можно назвать Пречистую Богородицу.

Не к утешению собственной старости, но к служению Всевышнему предназначали праведные родители Дитя свое. «Да будет рожденное мною принесено в дар Тебе, и да благословится и прославится в нем Твое милосердие», – воззвала святая Анна ко Господу. Дочерью благочестия и самопожертвования явилась Преблагословенная Богородица.

Так воссияла над миром, омраченным грехопадением, Пресвятая Дева Мария – Новая Ева, Которой Господь предназначил сокрушить главу древнего змия – диавола.

Первая Ева, праматерь рода человеческого, – создание, вышедшее из рук Самого Творца и еще не осквернившееся грехом, – была невыразимо прекрасна телом и душою. И какой злобной радостью радовался лукавый враг Божий, когда ему удалось совратить это прекрасное создание Всевышнего, надругаться и насмеяться и над самою Евой, и над миллиардами ее потомков, сделав человечество игралищем греха, погрузив в пучину зла вещественный мир.

Некогда ныне мерзкий диавол был светозарным Денницей, одним из весьма высоких по своему чину Ангелов, близко стоявшим к Богу. Но стал Денница надмеваться своим положением и своими достоинствами, свысока смотреть на других Ангелов, напыщенно предстоять у Престола Господня. Гордыня довела его до безумия: он замыслил вознестись над Всевышним. Светлый решил пойти против Источника Света, прекрасный противостал Отцу красоты, блаженный ополчился на Всеблагого, творение возненавидело Творца! Правосудный Господь не оставил это лютое беззаконие без воздаяния. По велению Божию архистратиг Михаил, один из тех, на кого только что свысока смотрел могучий Денница, низверг его в бездну преисподней. И как жутко изменился в себе падший ангел, отравивший себя гордыней и завистью. Превознесенный над многими сделался низменнейшим, наслаждавшийся совершенной любовью стал раздираем нестерпимыми муками ненависти и зависти, прекрасный – воплощением духовного уродства и безобразия, светлый дух добра – мрачнейшим диаволом. Недаром преподобный Серафим Саровский со вздохом сожаления говорил о бесах, что не нужно даже желать человеку увидеть их, ибо они страшны и безобразны и даже одна лишь интересующаяся мысль о них может доставить душе тяжкий вред. Но диавол не остановился на своем падении.

Диавол, оторвав Адама и Еву, а тем самым и их потомков – от Бога, превратил людей в подвластные диаволу слабые и нечистые существа, падкие на грех, раздираемые страстями – стремлением к наслаждению и избеганием страданий, мучимые болезнями, обреченные на смерть.

Не смирившись с карою от Всемогущего Бога, падший Денница посягнул на человека, любимое создание Господа. Но гордый князь тьмы не ведал, какое посмеяние и посрамление готовит ему Всевидящий Господь Вседержитель, ибо из рода человеческого Всемилостивый Господь вознес Царицу Небесную. Если справедливо святооотеческое предположение о том, что праведные сыны и дочери человеческие призваны занять на небесах места отпавших ангелов, то Пресвятая Дева Мария, вознесенная во славу ближайшей к Престолу Господню, вошла в ту славу, которой некогда наслаждался Денница. Но какое посмеяние в этом гордому диаволу, какое уязвление для ненасытной его зависти! Из праха и персти, из немощи человеческой воздвиг Всесильный Творец Царицу для Царствия Своего, из низменной (в сравнении с духом) материи создал Совершенство, перед коим меркнут и былые достоинства Денницы и даже нынешние достоинства верных Богу Ангелов Божиих. И сколь велика разница! Надменный ангел, с завистью косившийся на Творца, – и Пресвятая Богородица, смиренно коленопреклоненная, с молитвенно сложенными на груди руками, с бесконечной любовью взирающая на Сына и Бога Своего! Даже в пору своего величия Денница не мог и мечтать о той близости к Всеблагому Господу, какой удостоилась Богоневеста. Непроницаемой завесой священной тайны скрыто от людей и Ангелов сокровенное общение Сына Божия и Носившей Его во утробе, Богомладенца Христа и Пречистой Его Матери, Царя Небесного и Пренепорочной Его Избранницы.

Поколения подвижников Господних, повинующихся закону Божию, прошедших закалку в борьбе с этой слабостью и нечистотой в себе, – ветхозаветных праведников и пророков, словно завещали будущей своей Предстательнице – Пренепорочной Деве – свои добродетели, привлекающие на человека всесильную Божественную благодать: несокрушимую броню смирения, щит послушания, меч надежды и светозарный шлем любви ко Господу. И этой восставшей из немощного рода человеческого смиренной Воительницей, земной Девой был повергнут могучий князь мира сего, повелитель сил злобы и мрака, уверенный в своей власти над потомками Адама.

Древняя Ева при всей красоте души своей никогда не была испытана – и не выдержала первого же испытания, никогда не была искушаема – и пала при первом же искушении. Она не оказалась подвижницей, она не стала повиноваться Божиему повелению о невкушении с древа. Новая же Ева, как Ее нередко называли святые отцы, – Пресвятая Дева Мария несла в себе всю силу стремления и любви ко Господу, которую выстрадали и скопили в себе праведные сыны и дочери человеческие за века мучительной разлуки с Всеблагим Источником добра в мире, объятом чадным пламенем диавольской злобы. И тем самым в Нее – истинную подвижницу еще с малолетства, пребывавшую в постах и молитвах и непреклонном послушании Божией воле, вселилась обильно благодать Святого Духа, сохранившая Ее, хотя и дочь падшего Адама, однако незапятнанной развитием греховных страстей и личным грехом, как то бывает с обыкновенными людьми после грехопадения. Так, можно сказать, вызревает в мрачных огнедышащих недрах вулкана сверкающий твердый алмаз, и так же восстала из недр падшего человечества Неопалимая Купина, Которой уже не страшно было мрачное пламя преисподней и Которая готова была воспринять во всей полноте благодатный огонь Божественной Любви, поэтому «из Нея бо возсия Солнце правды, Христос Бог наш».

Церковь издревле почитала Пресвятую Деву и наименование Ее Богородицей зафиксировано уже во П-Ш веках. Впрочем, находились также и еретики, отрицавшие это имя – например, Несторий, которые, не понимая всей высоты Ее заслуг, да и догмата о единстве Лица Господа Иисуса Христа, дерзали называть Ее «Христородицей», и даже просто «человекородицей», что, мол, родила Она всего лишь «человека Иисуса», который впоследствии постепенно соединился с Богом Словом. Церковь устами святого Кирилла Александрийского осудила эту ересь и провозгласила, что Дева Мария есть воистину Богородица, потому что родила не кого-то иного, но Самого Бога Слово, но не по Божеству, ибо это невозможно для земной женщины, но по человечеству, Она дала от своей плоти и от Святого Духа Сыну Божию истинную человеческую плоть, одушевленную разумной и мыслящей душой, с которой Тот соединился еще во чреве Девы и никогда уже с этой плотью не разлучится.

Но склонный к крайностям и самоуверенный греховный человеческий ум впал в новую ересь, пусть и под весьма благовидными предлогами. В новейшие времена римо-католики усугубили свое отступление от чистоты веры введением догмата о непорочном зачатии Девы Марии, будто бы рожденной тем же непостижимым образом, что и Господь наш Иисус Христос. Не завистливый ли диавол нашептывал им этот «догмат»: мол, не так уж и велик подвиг Приснодевы – Она не из рода человеческого, а небесная гостья, и Ей было легко земное житие? А потому и заканчивая свои дни на земле, Она, не умирая, была живой взята на Небо Сыном Своим.

Нет, не так учит Святое Православие. Святые отцы учат, что, несмотря на все заслуги Пресвятой Девы, мы не именуем Ее Богиней, Она – не Сам Бог, но храм, в котором обитал Бог, а потому от земных родителей произошла Пречистая, в земную плоть одета была, всю тяжесть земных скорбей претерпела и лишь потом удостоилась светозарного венца Небесной Царицы после Своей кончины (подобно всем потомкам Адама), воскресения и телесного вознесения на небеса, что мы и празднуем на праздник Ее Успения.

Каково же Ее служение Богу после Ее восшествия на небеса? Пресвятая Дева за Свою личную святость и за то, что носила в Своем чреве Дивный Плод – Спасителя мира – Самого Бога во плоти, столь освятилась и взошла на недомыслимую высоту человеческого совершенства, что стала предстательницей и молитвенницей за род христианский. Вселюбящая Мать, Она милосердствует к заблудшим детям и готова просить Сына Своего об их прощении. Пренепорочная Владычица укрепляет и ободряет подвижников в их служении Господу, а грешников неустанно призывает к покаянию, дабы и они могли войти в милость Отца Небесного. История Церкви от первохристианских времен до наших дней полнится известиями о чудесах и знамениях, явленных Пресвятой Богородицей на благо и во спасение сынов и дочерей человеческих. Поэтому так велика надежда наша на Ее благосердие, на Ее помощь, на Царственное могучее предстательство Ее как «взбранной Воеводы победительной».

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Это чудо, что Царица Небесная святостью и силой Своей ныне превосходит ангельские и архангельские Силы, уступает только Самому Богу Всесильному. Однако все Ее могущество – в смиренной молитве Матери к Господу и Сыну Своему, склоняющемуся на прошение материнское.

Прибегнем же и мы к благому заступлению Владычицы. Как недостойные дети, надрывавшие сердце матери своей жестокостью, но опомнившиеся и в порыве раскаяния обливающие слезами ее добрые руки, так обратимся же и мы со смиренной, слезною молитвой к Пресвятой Деве: «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородица, надеющиеся на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед: Ты бо еси спасение рода христианского».

И тогда вновь и вновь Она покроет нас Своим благодатным молитвенным покровом и спасет от всякого зла, ибо Она и воистину есть спасение рода христианского.

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (9/22 сентября)

О плодоношении и бесплодии телесном и духовном

Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа.

Ис. 54, 1

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднование Рождества Пресвятой Богородицы. Что такое – попразднство? Это значит, что праздник продолжается. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, слушали и пели красивые праздничные песнопения в честь Рождества Богоматери… Этот праздник не окончен – те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – вполне праздничная. Тем более что сегодня, в день попразднования, мы не только вспоминаем события Рождества Пресвятой Богородицы, но и чтим память Ее святых родителей – праведных Богоотец Иоакима и Анны. Ведь каждый день рождения – это праздник не только самого ребенка, но и его родителей. Но и не только родителей! Ибо люди нередко забывают, что дают жизнь телу своего ребенка, а душу вкладывает в него Сам Бог! Таким образом они в соработничестве с Самим Богом дали ему жизнь!

Но для чего же Церковь установила дни попразднования для Господских и Богородичных праздников? Разве не достаточно было бы отметить великий праздник непосредственно в тот самый день, под которым он значится в церковном календаре?

Дело в том, дорогие мои, что любой христианский праздник, а тем более праздник великий, связанный с событиями священной истории – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и повеселиться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны, ибо, по словам апостола: Царствие Божие… есть праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17). Прежде всего церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. Невозможно за один раз постичь эти уроки до конца – это нам предстоит делать всю жизнь. Ведь Бог – бесконечен, неисчерпаем, а жизнь с Ним в Его Царствии – вечна и столь же неисчерпаема. Значит, каких бы духовных высот мы ни достигли, какую бы «степень» ни получили в этом «духовном университете», – всегда останется что-то, чего мы еще не постигли, к чему можно стремиться. И это прекрасно – разве может быть интересной жизнь, в которой уже нечего познавать и некуда стремиться? Это была бы не жизнь, тем более не жизнь вечная, а просто вечная дряхлость, нескончаемое увядание…

Чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – таким, как Рождество Пресвятой Богородицы – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Для того, чтобы у чад ее, еще пребывающих на земле и подвластных течению времени, было больше возможностей пребыть в прославлении Пресвятой Богородицы, молитвенно почтить Ее, испросить у Царицы Неба и земли то, что нам нужно для нашего спасения и христианской жизни на земле, в богомыслии как следует обдумать уроки праздника и извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Давайте же сегодня еще раз поговорим и подумаем о том, чему учит нас все еще длящийся праздник Рождества Богоматери!

Рождество Пресвятой Богородицы – один из самых любимых праздников на Руси. Да это и неудивительно, ведь в центре праздника – радость отцовства и материнства, радость прихода в этот мир нового человека, такая близкая и понятная всем людям на земле. Бездетная пара обрела наконец долгожданного ребенка, и не просто ребенка, а Дочь, Которой предстояло стать величайшей праведницей всех времен и матерью Самого Спасителя, – разве радость эта не находит отклика в любом человеческом сердце?

Да, родительство – в центре праздника Рождества Богоматери, неслучайно и память святых Богоотец Иоакима и Анны совершается в первый же день попразднования именно этого священного события. Но за общей и вполне естественной человеческой радостью от рождения ребенка, наполняющей эти праздничные дни, мы часто забываем о том, что праздник Рождества Пресвятой Богородицы, помимо этой радости, открывает и разъясняет нам духовный смысл двух, казалось бы, противоположных и несовместимых граней родительства: собственно деторождения и его отсутствия.

Рождество Богородицы, с одной стороны, учит нас правильному отношению к деторождению. Вспомните, как хотели иметь детей праведные Иоаким и Анна! Казалось бы, в жизни у них было все: знатное происхождение, высокое общественное положение, достаток, здоровье и прочие блага, которых многие в жизни вовсе не имеют… Живи эта святая пара в наши дни, наверняка нашлось бы немало родственников, друзей и просто «добрых знакомых» (в том числе, увы, среди православных христиан), которые, глядя на их печаль о своем бесплодии, в лучшем случае пожимали бы недоуменно плечами, а в худшем – начали бы «утешать»: «Да зачем вам эти дети-спиногрызы, от них ведь родителям одни неприятности, живите лучше в свое удовольствие и ни о чем таком не думайте!».

Парадоксально, но именно в наше время и именно в цивилизованном обществе, когда рожать и растить детей стало гораздо легче, чем когда-либо – ведь сейчас, в отличие от прошлых эпох, к услугам родителей и медицина, и облегчающие жизнь бытовые приборы, и самые разные детские учреждения – рождение ребенка, даже одного-единственного, воспринимается скорее как неприятная обуза, чем как нечто естественное и желанное. Можно по-человечески понять, если появление детей беспокоит людей, живущих за чертой бедности – ведь перед ними стоит реальная, а не надуманная родительским тщеславием проблема: как обеспечить беспомощному по малолетству ребенку не «самое лучшее и модное», а попросту необходимое. Но, замечу, именно среди по-настоящему бедных людей подобное неприязненное отношение к деторождению как раз встречается редко: такие люди могут бояться многодетности (что вполне объяснимо), но обычно считают, что хотя бы одного ребенка иметь желательно, даже если растить его будет материально нелегко. А вот среди тех, кому отнюдь не приходится каждый день беспокоиться в буквальном смысле о куске хлеба – по отношению к детям, увы, все чаще слышишь об их нежеланности. Нередки случаи, когда вполне благополучная семья совершенно серьезно обсуждает вопрос о том, что лучше прервать незапланированную беременность (выражаясь прямо – убить своего неродившегося ребенка), иначе у супруги нарушится тщательно составленный распорядок дня, да к тому же она располнеет, а мужу придется отложить покупку нового современного компьютера для игр или автомобиля… Конечно, подобные откровенные рассуждения слышишь обычно в нецерковной среде; но воцерковленные поступают, пожалуй, не лучше. Стесняясь, в том числе перед самими собой, честно говорить об убийстве нерожденных – аборте – они, тем не менее, в глубине души относятся к детям точно так же, как и неверующая пара из примера выше: как к досадной помехе своей налаженной жизни, и выражают это отношение не напрямую, а с помощью лицемерных намеков и экивоков…

В чем же причина?

В том, что люди не умеют и не хотят учиться любить.

Ведь воспитание детей, как и вся вообще семейная жизнь – это прежде всего любовь. Не материальное обеспечение, а любовь. Всем известно – и, думаю, прежде всего, со мной согласятся педагоги – что счастье ребенка, если и зависит в чем-то от материального благополучия, то в лучшем случае весьма косвенно. Даже в сверхобеспеченных семьях, где родители днюют и ночуют на работе, чтобы обеспечить семью, дети бывают несчастны и озлоблены от недостатка внимания со стороны самых близких людей – папы и мамы. И наоборот, даже в бедных, но дружных, полных любви и внимания семьях можно встретить совершенно счастливых, радостных детей. В любом случае, вырастая, дети любых семей вспоминают не то, какой марки одежда была у них в детстве и сколько дорогих игрушек им покупали или не покупали, – а то, как папа ходил с ними в походы и рассказывал сказки собственного сочинения, как мама пела им на ночь песенки и сочувственно выслушивала их рассказы о детских огорчениях и радостях… Выросшие дети вспоминают не вещи, а любовь. Или, что тоже бывает, ее отсутствие…

Иоаким и Анна хотели иметь детей именно потому, что в их сердце жила любовь. Ведь они не знали и не могли даже предположить, что их дочери предстоит стать Матерью Бога. Они просто хотели иметь ребенка – плод их взаимной супружеской любви. Хотели воспитать нового человека – для Бога и созданного Им мира, для своего народа, который любили тоже. И молитвы их о даровании детей также были излиянием этой любви – к Богу, друг ко другу, к людям – а потому и не могли остаться не услышанными.

И в то же время история Рождества Богоматери учит нас и другой стороне подлинно христианского отношения к деторождению: отношению к бездетности.

Мы только что говорили о том, что современное «цивилизованное» общество нередко воспринимает детей как неприятную обузу, от которой нужно избавляться всеми доступными средствами. Но, увы, нередко воцерковленные православные христиане впадают в другую крайность: воспринимают деторождение как абсолютную и главную ценность, кичатся собственной многодетностью и осуждают малодетные семьи, не говоря уже о тех, у кого детей вовсе нет… Нередко приходится слышать священнику пересуды приходских кумушек (обоих полов): вот, мол, у таких-то всего один ребенок, – значит, эгоисты, только ради себя хотят жить, нет чтобы рожать, сколько Бог дает. А у тех и вовсе нет никого – наверно, аборты делали или блудили, вот Бог за грехи бесплодием и наказал…

Проблема эта не нова: она остро стояла еще в ветхозаветную эпоху. Вспомните, как осуждали, даже оскорбляли святых праведных Иоакима и Анну псевдоблагочестивые прихожане Иерусалимского Храма за их затянувшуюся бездетность! Повторяя, между прочим, ровно то же самое, что и упомянутые выше «ревнители благочестия» современного православного извода: самолюбивые эгоисты, Бог наказал за грехи… Да, братья и сестры, именно этим ветхозаветным любителям поосуждать, именно этим злопыхателям и гонителям святых родителей Богородицы уподобляемся мы, когда произносим слова осуждения в адрес бездетных и малодетных! А ведь мы не знаем и не можем знать всех обстоятельств их жизни, не знаем того, что переживают они в душе. Быть может, за бездетностью этих супругов стоит какая-нибудь трагедия, травма, болезнь, о которой они вовсе не стремятся оповещать все человечество и потому отговариваются от бестактных расспросов чем-нибудь вроде «пока не время». А что грехи, если они исповеданы и раскаяны? А кто без греха? Многие ли в наш век пропаганды «свободной любви» могут похвастаться своей чистой жизнью до брака? Многие ли из пришедших в Церковь не имели таких грехов прежде своего обращения ко Христу? Господь, как Он Сам сказал: пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). И как они могут в том, в чем повинны были когда-то сами же, упрекать других, которые, может быть, в этом и не повинны? Поистине таковые уподобляются евангельским фарисеям и собирают на себя гнев Божий.

Да и вообще – даже у самых здоровых (и праведных) людей дети появляются не столько вследствие собственного желания и усилий, сколько по воле Божией. Разве могут люди – тем более люди посторонние, вроде приходских кумушек – решать за Бога, кому, когда и почему давать потомство? Как сказал об этом святитель Филарет Московский:

«Слово Божие признает детей не столько достоянием родителей, сколько собственностью Божией: Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева (Пс. 126, 3). Какая мать могла когда-либо сказать: буду иметь плод? Какой отец мог сказать: буду иметь сына?.. Зачатие и рождение совершаются не без Промысла Божия; то и другое есть Божие дело, Божий дар».

Берегитесь, братья и сестры, как бы вам неосторожными словами осуждения не возвести хулу на Промысл Божий! Вспомните, как были посрамлены «благочестивые» хулители святых праведных Иоакима и Анны, и не спешите разделить их участь!

Впрочем, у ветхозаветных злопыхателей было хоть маленькое, но оправдание: в те времена иметь потомство считалось одной из главных обязанностей каждого благочестивого человека. Ведь избранный народ уже несколько веков ждал рождения Мессии, Спасителя человечества, и, значит, отказавшись по собственной воле от брака и деторождения, можно было удлинить срок этого ожидания – вдруг Богу было угодно, чтобы именно в твоем потомстве родился Спаситель?

Но мы с вами живем во времена новозаветные. Мессия уже пришел, спасение падшего человечества уже совершилось. Мы снова можем напрямую общаться с Богом, даже вкушать Его Святую Плоть, а после телесной смерти не сходить в мрачный Шеол, но возноситься в Царствие Небесное. А потому, как учат нас и святые отцы Православной Церкви, в наше время бездетные люди и семьи ни в чем не ниже тех, кто родил и воспитал множество детей, и духовный подвиг их – если он есть – от наличия или отсутствия детей не становится ни больше ни меньше. Видимо, вовсе не случайно Богу было угодно совершить дело спасения через потомство именно бездетной, а не многочадной семьи…

Именно поэтому в новозаветное время стало возможным монашество, в ветхозаветную эпоху практически немыслимое. А главная цель новозаветного брака (как и монашеского пути) – не столько деторождение, сколько возрастание в любви и прочих христианских добродетелях. Да, воспитание детей дает родителям немало возможностей учиться настоящей, самоотверженной и бескорыстной любви; но и без детей учиться такой любви в семье можно ничуть не менее успешно. Вспомните, например, супругов Акилу и Прискиллу, о которых с таким уважением упоминает в своих Посланиях апостол Павел! Как свидетельствует Предание, Богу по каким-то причинам не было угодно послать этим благочестивым супругам детей (хотя брак их отнюдь не был каким-то фиктивным). Но разве можно сказать, что подвиг и заслуги Акилы и Прискиллы от этого умалились или что эти святые в чем-то ниже прочих апостольских учеников?

Да, у несших апостольское служение не было кровных детей. Но всей своей праведной жизнью они так усердно и искренне служили Богу, так многим людям помогли обрести путь спасения, что поистине их можно назвать многодетнейшими из родителей! Их дети – это плоды духа, возросшие на благодатной почве их праведности, а также все те люди, которым они когда-либо помогли. Именно о таких внешне бесплодных, а по сути – плодоноснейших духовно людях (а также и об этих гонителях и хулителях, кичащихся собственной «многочадностью») говорит апостол Павел в том самом месте Послания к Галатам, которое мы с вами читали сегодня за Литургией:

Написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной (Быт. 16, 15; 21, 3). Но который отрабы, тотрожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию (Гал. 4, 22–23)… Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа. Мы, братия, дети обетования по Исааку. Но как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне (Гал. 4, 27–29).

Совсем не случайно выбран для чтения в день попразднства Рождества Богоматери и отрывок из Евангелия:

Пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Мать и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк. 8,19–21).

Казалось бы, зачем в дни праздника, посвященного Богоматери, читать подобный отрывок, как будто бы принижающий Ее?

Но если мы внимательно вслушаемся в евангельские слова, то увидим в них совсем иной смысл. Эти слова Господа – вовсе не принижение Богоматери (известно, что Он очень уважал и любил Свою Мать по плоти, ведь даже во время крестных мук Он заботился о Ее будущем, препоручая Ее апостолу и евангелисту Иоанну Богослову). Этими словами Господь просто-напросто помещает материнство и прочие кровные связи на подобающее им в эпоху Нового Завета второстепенное место. Теперь, после пришествия Спасителя, имеет значение не то, сколько человек родил детей или насколько хорошо и правильно он поддерживает кровные связи со своим родом, а то, что он сделал или не сделал с собственной душой: взрастил ли в ней христианские добродетели или позволил ей зарасти сорняками греха? Заметим при этом, что подлинно праведный человек, конечно, и родным по плоти будет оказывать любовь… То есть известные слова Господа ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33) вполне применимы и к родственным отношениям и их месту в нашей жизни.

Да и к собственно деторождению это в полной мере применимо. Увы, даже многие воцерковленные христиане считают, что достаточно просто выносить и родить, а потом «прокормить и выучить» ребенка – и все, ты уже «спасаешься чадородием». Нет, дорогие мои, не будем обманываться! Чадородие спасительно тогда и только тогда, когда мы не просто рожаем и растим, но – воспитываем ребенка, взращиваем в нем любовь к Богу и людям, а через это «воспитываемся» и сами, возрастая в любви. Если даже у нас множество детей, но воспитанием их мы пренебрегаем – такое чадородие не только не спасительно для нас, но даже послужит к нашему осуждению!

Как мудро сказал об этом святитель Феофан Затворник:

«Смоковница, покрытая листьями, была благолепна на вид, но не удостоилась одобрения от Господа, потому что не было на ней плодов, а плодов не было потому, что не было внутренней плодородительной силы. Сколько таких смоковниц бывает в нравственном смысле! На вид все исправно, а внутри ничего нет. Степенны, честны и всё христианское исполняют, а духа жизни о Христе Иисусе не имеют; оттого не имеют плодов живых; а то, что есть в них, только кажется плодом, а не есть».

Если уж на такую бесплодную смоковницу похожи те родители, чьи дети от недостатка воспитания оказываются пусты при хранении внешнего благочестия, то что уж говорить о впадающих в явные и неявные грехи, отнюдь не достойные имени христианина?..

Еще более прямо высказывался о родительском долге и подлинном чадородии святитель Иоанн Златоуст:

«Для того Бог и вложил в родителей любовь к нам, чтобы в них мы имели наставников в добродетели. Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; и не ношение в чреве делает матерью, но доброе воспитание… Если рождаемые тобой дети получат надлежащее воспитание и твоим попечением наставлены будут в добродетели, то это будет началом и основанием твоему спасению, и, кроме награды за собственные добрые дела, ты получишь великую награду и за их воспитание».

Вторит ему и преподобный Симеон Новый Богослов:

«Если родители не оказывают должного попечения о детях, не учат их разуму, не внушают им добрых правил, то души детей будут взысканы от рук их».

Итак, к чему же следует стремиться родителям, чтобы быть родителями своим детям не по плоти только? К чему стремиться и бездетным, как узнать, живешь ли ты подлинно для Бога и в Боге или незаметно для себя самого впал в плотский эгоизм?

Ответ на это находим мы в творениях мудрого пастыря, святителя Феофана Затворника – по плоти бездетного, но на деле воспитавшего множество детей духовных:

«В чем же дух жизни о Христе Иисусе? На это скажем: одно в нем от Господа, а другое от нас. Что от Господа, то собственно и есть плодородительная духовная сила; а что от нас, то только приемник этой силы. О последнем и позаботься больше. Тут корень – чувство, что ты погибающий и что если не Господь – погибнешь: отсюда во всю жизнь, при всех делах и трудах – сердце сокрушенно и смиренно. Далее, как будущее безвестно, а врагов много и спотыкание возможно поминутно, то страх и трепет в содевании спасения и непрестанное вопияние: "имиже веси судьбами, спаси мя". Горе почивающему на чем-нибудь, кроме Господа; горе и тому, кто трудился для чего-нибудь, кроме Господа! Спроси себя, трудившийся в делах, которые считаются богоугодными, для кого трудишься? Если совесть смело ответит: только для Господа – добре; а если нет – то ты созидаешь дом на песке. Вот несколько указаний о плодородном внутреннем духе. По этому и о прочем разумевай».

Дни праздника Рождества Пресвятой Богородицы пусть станут для всех нас, родителей и бездетных, многодетных и малочадных, началом этого спасительного дела духовного рождения во имя Господа, чтобы все мы стали многочадными и благочадными в отношении спасительных христианских добродетелей и даров Духа!

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (12/25 сентября)

О деторождении и воспитании, а также о святости и величии Пресвятой Девы

Величаем Тя, Пресвятая Дево, и чтим святых Твоих родителей, и всеславное славим рождество Твое!

Величание праздника Рождества Пресвятой Богородицы

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Что такое – отдание праздника? Это день, в который Святая Церковь дает нам возможность еще раз пережить всю радость и ликование праздничного дня перед тем, как проститься с этим праздником до следующего года. А также – еще раз задуматься о тех глубоких по смыслу духовных уроках, которые предлагает нам тот или иной церковный праздник.

Вновь сегодня слышим мы в храмах торжественные песнопения и гимны, посвященные Рождеству Пресвятой Богородицы – как и в сам день праздника. И вот что не может не привлечь внимания вдумчивого молитвенника, не просто слушающего красивое пение в храме, но и пропускающего через собственное сердце мудрые слова песнопений: наряду с самой Пресвятой Богородицей и Приснодевой Марией, рождение Которой в мир мы празднуем в эти дни, Церковь прославляет и Ее святых родителей! Конечно, все мы хорошо знаем и помним, что праведные супруги Иоаким и Анна, после долгих лет бесплодия и слезных молитв к Богу о даровании ребенка, были не только вознаграждены за свою праведность и безграничное упование рождением поистине великой дочери, но и впоследствии прославлены Церковью в лике святых. Но ведь нынешний праздник, казалось бы, посвящен не им, это не день их памяти, а день Рождества их дочери. Почему же Церковь в своих величальных песнопениях этого праздника отводит столько внимания Иоакиму и Анне?

Думаю, не будет несправедливым сказать, что каждый день рождения – это праздник не только ребенка, сколько бы ни исполнялось ему при этом лет, но и его родителей. Ведь день рождения – это воспоминание о пришествии в мир нового человека. Но кто помог ему явиться в этот мир, без чьих усилий и трудов пришествие это было бы невозможно?

Кто девять долгих месяцев носил будущего новорожденного в своем чреве, перенося все трудности и ограничения беременности, кто рожал его в телесных муках, кто вскармливал его лучшей пищей – материнским молоком? Конечно, мать.

Кто неустанно заботился о матери и ребенке и во время беременности, и после родов, кто делал все возможное и невозможное, чтобы оба они были спокойны, здоровы и ни в чем не нуждались? Конечно, отец.

А потом, уже после рождения – кто ухаживал за ребенком, кто защищал его, кормил и одевал, а самое главное – кто воспитывал его и словами, и добрым примером, не жалея душевных и телесных сил, чтобы вырастить его настоящим человеком, подлинным христианином? Отец и мать, родители!

Эти воспитание и забота о подрастающем человеке неизмеримо важнее даже тех – несомненно, также святых и благословенных – трудов родителей, которые они посвятили своему ребенку до и непосредственно во время его рождения. Ведь мало просто родить – нужно еще вырастить этого маленького человечка, который пока полностью зависит от взрослых и ничего не знает об окружающем его мире. Тому, кто в детстве не получил должного воспитания, будет потом очень и очень трудно входить во взрослую жизнь, найти в ней подобающее место, развить должным образом данные Богом способности и вообще стать человеком во всех лучших смыслах этого слова. Того же, кто с детства имел возможность наблюдать добрый пример старших, советоваться с ними, учиться у них жизни – можно сравнить с богатым наследником, получившим от родителей огромное, накопленное многими поколениями предков состояние. А впрочем, что я говорю – сравнить? Богатство доброго воспитания намного превосходит любое, даже самое огромное наследство! Ведь если человек получил от родителей только деньги, а жизни – особенно жизни в Боге – научен не был, то и богатство, скорее всего, не принесет ему счастья: в этом каждый может убедиться на печально известных примерах детей некоторых богачей и знаменитостей… Если же, напротив, родители не оставили своему чаду ни счетов в банке, ни домов, ни квартир, но преподали ему науку жизни и любви – такой человек, скорее всего, сумеет найти свое счастье, состояться во всех отношениях и вообще прожить жизнь так, что и спустя много лет после его кончины люди будут вспоминать о нем с уважением, любовью и благодарностью.

А бывает и так, что люди, вовсе не испытавшие трудностей и мук беременности и родов, берут на воспитание сироту и становятся ему по-настоящему родными… Разве такие родители хоть в чем-нибудь уступают «кровным»? Конечно, нет! Недаром говорят в народе: «Не та мать, что родила, а та, что вырастила». Эта народная мудрость полностью созвучна знаменитым словам святителя Иоанна Златоуста: «Не одно рождение делает отцом, но хорошее образование; не ношение во чреве делает матерью, но доброе воспитание». И это справедливо – ведь, по мудрому слову того же святителя Иоанна, не просто святого человека, но и опытного духовника, «родить детей есть дело природы; но образовать и воспитать их в добродетели – дело ума и воли».

Полагаю, священники, педагоги и вообще все, кто так или иначе имеет дело с воспитанием и его последствиями, согласятся со мной: за каждым преступником, за каждым непорядочным, опустившимся, даром растратившим свою жизнь и таланты человеком стоит какой-то серьезный недостаток полученного в детстве воспитания, давнее небрежение родителей или тех, кто должен был заменить их растущему человеку. И наоборот – многие уважаемые и по праву любимые всеми люди, всей жизнью своей служащие Богу и достигшие в жизни высот, обязаны этим в немалой степени доброму родительскому воспитанию. И потому, конечно, вспоминая таких людей, – нельзя не отдать должное и воспитавшим их родителям!

Все сказанное выше с полным правом можно отнести и к праведным Иоакиму и Анне. Их долгожданная Дочь удостоилась избрания высочайшей святостью, стала той юной Девой, носившей во чреве Спасителя падшего человечества, о Которой говорили ветхозаветные пророки. «Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком», – говорит о Ней святитель Игнатий Брянчанинов. «Родившись от праведных родителей, Богоматерь проводила и Сама жизнь самую праведную. Чистота и смирение были главнейшими Ее добродетелями. Она занималась непрестанно Богомыслием, молитвами, чтением и изучением Священного Писания. Она не только была непричастной всех смертных грехов, но и всякого дела и слова, явно противного Закону Божию, в котором Она воспитана, который Она изучила и постоянно изучала».

Почему это произошло? Потому ли, что Маркам была «безгрешна от рождения», то есть Ее святой жизненный путь был предопределен еще в утробе матери? Нет! В отличие от протестантов-кальвинистов, уклонившихся от подлинного христианского учения, мы, православные христиане, не верим в такое предопределение, которое отрицает свободную волю человека в деле спасения; а в отличие от римокатоликов, также привнесших в христианство немало собственных человеческих измышлений, никогда не вводили догмата о «непорочном зачатии Богоматери» и не считаем Ее в чем-либо отличной по природе от всех прочих людей. Нет, юная Мариам, несмотря на чудесное рождение, была обычной по своей природе девочкой и, подобно любой другой девочке, могла вырасти как великой праведницей, так и великой грешницей. Мы уже знаем, что Она выбрала путь праведности и именно благодаря достигнутым на этом пути высотам духа удостоилась стать Матерью воплотившегося Бога и Творца вселенной. Потому-то Православная Церковь чтит Богоматерь превыше всех прочих праведников – разве можно не восхищаться подобным духовным подвигом?

Итак, девочка Мариам выбрала свой жизненный путь точно так же, как выбирают его миллионы девочек на протяжении всей истории человечества. А значит, в том, что выбор этот оказался правильным, равно как и в том, что на выбранном пути Богоматерь достигла высочайшей святости – есть и немалая заслуга Ее родителей, праведных Иоакима и Анны!

День рождения Божией Матери – это и праздник Ее святых родителей. И в этот день мы не можем не вспоминать их с почтением и благодарностью – ведь им мы во многом обязаны тем, что на небесах у нас теперь есть такая Заступница!

В этом смысле можно сказать, что праведные Иоаким и Анна – замечательный пример для всех родителей. С первых дней жизни своей долгожданной Дочери они во всем руководствовались тем главным принципом доброго воспитания, который так замечательно сформулировал один из святых подвижников наших дней, Преподобный Паисий Святогорец:

«Сейчас, когда ваши дети еще маленькие, вы должны им помочь понять, что такое добро. А это и есть глубочайший смысл жизни».

Нет сомнения, что, как всякие любящие родители, Иоаким и Анна усердно заботились о телесном благополучии своего ребенка. Но невозможно представить, чтобы Ее праведные родители, сами проводившие всю свою жизнь в Боге и для Бога и Дочь свою вымолившие у Него, пеклись бы только о вкусной еде, нарядной одежде и новых игрушках для малышки, беспечно надеясь, что духовное воспитание «как-нибудь» придет к дочери само. Нет, подобной распространенной среди родителей ошибки праведные Иоаким и Анна не совершали, не могли совершить – этого не позволила бы им та духовная мудрость и искреннее, не внешнее только, а и внутреннее, благочестие, которое сквозит во всей истории их терпеливого упования на Бога и чудесного рождения дарованного Богом ребенка. Они прекрасно сознавали всю глубину родительской ответственности за воспитание нового человека и целью своей ставили не столько здоровье и обеспеченность земными благами своей дочери (хотя заботились наверняка и об этом), сколько Ее обучение подлинно благочестивой жизни, взращивание в Ее юном сердце искренней веры и любви к Богу. Они не просто заставляли девочку выслушивать непонятные и долгие слова молитв и выполнять внешние обряды – как, увы, поступают многие современные родители, даже воцерковленные православные христиане, – но, прежде всего, рассказывали маленькой Марии об «адресате» этих молитв – о Предвечном Боге, объясняли Ей смысл тех или иных поступков и обрядов, насколько это было доступно детскому пониманию, вообще старались приучить девочку к добру и отвратить от зла. Вне всякого сомнения, праведные Иоаким и Анна полностью согласились бы со словами святителя Иоанна Златоуста о цели воспитания детей:

«Развращение детей происходит не от чего другого, как от безумной привязанности родителей к житейскому. Обращая внимание только на это одно и ничего не желая считать выше этого, они необходимо уже не радят о детях с их душою… Не перестану я просить и умолять о том, чтобы прежде всех ваших дел позаботиться о наставлении детей. Ибо, если боишься за ребенка, докажи этим – и не останешься без воздаяния. Слушай, что говорит Павел: Если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием (1 Тим. 2, 15). И даже если ты знаешь за собой тысячу зол, знай, что есть для тебя от грехов твоих и некое утешение. Воспитай борца для Христа! Не о том говорю, чтобы ты отвратил его от брака, послал в пустыню и подготовил к принятию монашеской жизни, не это говорю. Воспитай борца для Христа и с детского возраста его, пребывающего в мире, приучи быть богобоязненным!»

Какими же средствами добивались этого праведные Иоаким и Анна? Может быть, нещадно пороли свое дитя (как предлагают это делать «в целях истинно-православного воспитания» некоторые современные психологи?) Думаю, кощунством будет даже представить такое! Нет, праведные родители, без сомнения, прибегали к другому, древнему и испытанному средству, которое единодушно рекомендуют для воспитания детей святые всех веков: личному доброму примеру. Ведь сама природа ребенка настроена на обучение через подражание; и если родители будут на словах учить добру, а на деле поступать противно заповедям и собственным урокам, то ждать от ребенка добродетели вряд ли возможно – он будет подражать не столько словам, сколько делам. И наоборот: даже если родители ничего не будут специально говорить ребенку, сажая его перед собой и подробно объясняя «что такое хорошо и что такое плохо», но сами будут вести жизнь добродетельную, стремясь во всем следовать воле Божией – то и ребенок, скорее всего, с ранних лет привыкнет поступать так же.

Вот что говорит об этом, например, святитель Игнатий Брянчанинов в письме к одной из своих духовных дочерей – матери семейства:

«Дочку не позволяй себе хлопать, даже пальчиком. Это чрезвычайно вредно для нравственности как дочки, так и матери. Есть старинное хорошее, а есть и старинное худое; худому не надо подражать. Знай, что паче всех твоих наставлений словами жизнь твоя будет самым сильным наставлением для дочери».

Невозможно представить себе Иоакима и Анну нещадно балующими свое дитя, потакающими каждому его капризу – как, увы, поступают многие родители, особенно те, у кого ребенок единственный и поздний, «последнее утешение в старости». Но не получается представить себе их и жесткими вплоть до жестокости, кричащими на маленькую Марию, ругающими Ее всяческими бранными словами. Нет, праведные родители Пречистой, несомненно, следовали во всем царским путем, заповеданным всем представителям народа Божиего еще святым царем Давидом: не уклоняясь ни в какие крайности и не поддаваясь власти эмоций – ни умиленно-родительских, ни гневно-раздражительных. Как сказал об этом святитель Филарет Московский: «В воспитании не требуется ни излишняя мягкость, ни суровость – требуется разумность». Ту же мысль находим мы и у другого великого святителя, жившего за много веков до святого митрополита Московского, но единого с ним в духе Христовом – святого Амвросия Медиоланского: «Раны промываются вином, излечиваются маслом. Так и в воспитании: снисходительность должно смешивать со строгостью».

Да, праведные Иоаким и Анна наверняка точно так же сочетали необходимую строгость со снисходительностью к младенческому возрасту дочери – и, прежде всего, с любовью. Им не было нужды давить на свою Дочь: уже сама по себе искренняя родительская любовь (не слепая животная влюбленность в ребенка как часть собственной утробы, а именно любовь, стремящаяся к подлинному благу любимого маленького существа), чувствовавшаяся в каждом их слове, была достаточно убедительна.

«Слово любовное никогда не раздражает. Командирское только никакого плода не производит», – говорит об этом святой Феофан Затворник. Вторит ему и подвижник наших дней, преподобный Порфирий Афонский:

«Не дави на своих детей. То, что хочешь им сказать, говори с молитвой. Дети не слышат ушами. Только когда приходит Божественная благодать и просвещает их, они слышат то, что мы хотим им сказать. Когда хочешь что-нибудь сказать своим детям, скажи это Богородице, и Она всё устроит. Эта молитва твоя будет как духовная ласка, которая обнимет и привлечёт детей. Иногда мы их ласкаем, а они сопротивляются, в то время как духовной ласке они не противятся никогда».

Не случайно преподобный советует родителям почаще обращаться с молитвой к Богородице: ведь Она и Сама познала такую родительскую любовь в детстве и наверняка во многом обязана ей Своей святостью…

Наверняка Пречистая Дева глубоко и искренне почитала Своих родителей, как это заповедано Богом всем благочестивым детям. И в то же время родители очевидно не пытались диктовать Ей Ее собственную жизнь: о подобных попытках ничего не говорится ни в Писании, ни в Предании, Мария везде описывается как самостоятельный человек, Она Сама принимает решения, даже самые важные и судьбоносные. Косвенное свидетельство того, что Иоаким и Анна видели в дочери не просто свое продолжение, а самостоятельную личность, находим мы и в отношении Самой Богоматери к Своему Сыну. Она, в отличие от многих неразумных матерей, не старалась стать главной в жизни Сына, всегда пребывала как бы на втором плане, предоставляя действовать Ему. Поэтому в Евангелии очень мало упоминаний о Ней – хотя, несомненно, Она всегда старалась быть рядом, если Сыну требовались Ее присутствие и помощь.

Одна из самых сложных задач родительства – научиться вовремя отпускать своих детей в самостоятельную жизнь, не связывать их уже подросшие крылья из чрезмерной боязни за них или нежелания расставаться с ними. Праведные Иоаким и Анна и в этом являют собой замечательный пример. Они так долго ждали рождения ребенка, так много перенесли на этом пути; а когда ребенок родился – не поддались искушению привязать его к себе навсегда. Нет, уже через несколько лет они приняли, вероятно, непростое для себя решение – отдать любимую Дочь на воспитание в Иерусалимский Храм, где она могла бы еще лучше научиться подлинно благочестивой жизни. Наверняка им, как и всяким родителям, было грустно расставаться со своим чадом – но Иоаким и Анна всегда знали и помнили, что ребенок – не их творение и принадлежит не им, а Богу, Который лишь на время вверил Свое создание их попечению.

Как сказал об этом святитель Филарет Московский:

«Слово Божие признает детей не столько достоянием родителей, сколько собственностью Божией: Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева (Пс. 126, 3). Какая мать могла когда-либо сказать: буду иметь плод? Какой отец мог сказать: буду иметь сына?.. Зачатие и рождение совершаются не без Промысла Божия; то и другое есть Божие дело, Божий дар».

О том же читаем мы и у преподобного Паисия Святогорца: «Мы должны помогать нашим детям до определенного момента. А потом, в дальнейшем, вверять их Богу».

Но как же родительский авторитет? – возможно, спросит кто-то из вас. Разве он не пострадает, если давать пусть и выросшим детям свободу, а самим отходить на второй план?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте посмотрим на Ту, Чей день рождения мы празднуем сегодня и в предыдущие дни: на Матерь Божию.

Богоматерь, как знаем мы из Евангелия, была крайне смиренна и воспринимала Себя лишь как одну из служащих Богочеловеку, хотя Он был Ее Сыном по плоти. Но это было именно смирение, а не самоуничижение – так, например, Мария отнюдь не страдает ложным стыдом и намеренным принижением себя (даже в церковной среде, увы, часто принимаемыми за «смирение), когда говорит о Себе: отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). И, разумеется, Она вовсе не лишилась уважения в глазах Своего Сына: напротив, даже на Кресте, в тяжких страданиях, Он заботится о будущем Своей Матери, поручая заботу о Ней любимому ученику…

Да, родительское смирение вовсе не означает самоуничижения и не уменьшает почтения со стороны детей. Наоборот, подлинное смирение возвышает – а мелочная, нервическая забота о собственном «авторитете» свидетельствует, с одной стороны, о гордыне, а с другой – о глубинной неуверенности в себе и своих достоинствах. Этому учит нас и сегодняшнее апостольское чтение – несомненно, выбранное не случайно для отдания праздника Рождества Богородицы: В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени (Флп. 2, 5–9).

Не почитал хищением – значит, был уверен в том, что Божественное достоинство действительно принадлежит Ему, и ничто не может лишить Его этого достоинства. Ничто – в том числе и собственное смирение. Как это справедливо и в отношении родительства! Здесь, как и во всем остальном, Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4, 6).

Итак, сегодня мы прощаемся с праздником Рождества Богородицы, но не прощаемся с Самой Богородицей! Ибо Она всегда с нами и невидимо для нас помогает нам. Каждый день мы молитвенно призываем Ее в наших домашних молитвах и за богослужением, видим Ее облик на святых иконах и Она – в нашей памяти. Но, призывая Ее, будем же и мы просить Ее не только о помощи, спасении, здоровье и благах небесных и земных, а и сами стремиться к тому, чтобы оказаться хотя бы немного достойными Ее небесной помощи. Будем же исправлять свои нравы, будем же подражать Пресвятой Богородице и Ее праведным родителям в духовной мудрости, любви и смирении, чтобы и наша земная жизнь принесла достойные плоды и еще ярче расцвела в Царствии Бога и Отца, Которому вместе с Его Сыном и Святым Духом подобает всякая слава во веки веков, а нам – надежда на спасение молитвами Пресвятой Владычицы Богородицы и Ее святых родителей – богоотец Иоакима и Анны!

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Предыстория и смысл праздника Крестовоздвижения

Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его.

1 Кор. 2, 9

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, готовимся молитвенно отмечать праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Несведущий человек, судя по одному только названию праздника, мог бы подумать, что он посвящен установлению будущего орудия крестной смерти Спасителя на Голгофе, и немало удивиться странному выбору христиан – разве можно такие вещи «праздновать»?

Об этом мы скажем в свое время. На самом же деле, как все мы, наверное, помним, завтрашний день посвящен воспоминаниям о совсем другом, куда более радостном для христиан событии: обретении Креста Господня святой равноапостольной царицей Еленой, матерью первого христианского императора в истории – святого равноапостольного императора Константина, жившего в IV веке.

Как мы помним, именно святой Константин, заново объединив раздираемую бесконечными междоусобицами Римскую империю, положил конец многовековым жестоким гонениям на христианскую веру. Немалую роль в том, что император благосклонно относился к христианам и защищал их от преследований, а впоследствии и сам обратился в христианскую веру, сыграло воспитание, полученное им еще в детстве от матери – благочестивой христианки Елены, которую Константин всегда глубоко чтил и к мнению которой неизменно прислушивался. После того как, благодаря стараниям ее венценосного сына, в империи установился мир, уже престарелая Елена решила осуществить свою давнишнюю мечту – совершить паломничество в Иерусалим.

Что должно было предстать глазам царственной паломницы? Не нужно представлять себе Иерусалим таким, каким он выглядит сейчас для паломников со всего света: ухоженным городом со множеством христианских храмов и святых мест, паломнических гостиниц, с аккуратными табличками на месте всех святынь, от самых великих до самых мелких и даже спорных, с размеченными паломническими маршрутами… В начале IV века, когда в святой город прибыла царица Елена со своей свитой, он только-только начинал немного оправляться после тяжких испытаний, выпавших на его долю в предыдущие два с лишним столетия.

Как мы знаем из истории, спустя около сорока лет после крестной смерти и воскресения Спасителя в Палестине началась эпоха так называемых Иудейских войн – восстаний еврейского народа против римского владычества. Восстания эти, увы, как и прорек Господь Бог и Спаситель наш Иисус Христос, кончились не освобождением, а полным разгромом повстанческих войск, страшными бедствиями для еврейского народа, изгнанием евреев из Иерусалима и последующим рассеянием иудеев по всему миру. Иерусалимский храм был разрушен до основания, город также в значительной степени снесен, а земля, на которой он стоял, перепахана плугом и засыпана солью – по старинному римскому обычаю, символизирующему окончательную гибель всех, кто дерзает противиться Риму. Даже само имя Иерусалима было уничтожено: на его месте была основана римская колония Элия Капитолина, с языческим населением и множеством языческих капищ. Новая «колония» в разоренной войнами Палестине отнюдь не процветала, и местные жители всех вероисповеданий и происхождения влачили довольно жалкое существование.

Вот таким и предстал Иерусалим перед благочестивой Еленой – разоренным, полным языческой «мерзости запустения» на месте великих святынь Ветхого и Нового Заветов…

Это зрелище не могло не наполнить болью сердце благочестивой царицы. И она решила употребить те немалые средства, которыми щедро снабдил свою мать перед дальним путешествием император Константин, на то, чтобы положить хотя бы начало восстановлению великого города и его святынь.

Этот замысел Елены принес еще более удивительные плоды, чем она сама могла ожидать. Когда по приказанию матери императора снесли стоявший на Голгофе храм Венеры, в ходе земляных работ в какой-то древней яме обнаружили обломки трех деревянных крестов и с ними табличку с красноречивой надписью «Царь иудейский» на трех языках! Ни у кого не оставалось сомнений, что найден был тот самый крест, на котором распяли Спасителя; вероятно, римские солдаты после казни просто выкинули все три креста в ближайшую яму и забыли про них. А в сухом, практически пустынном климате Палестины даже дерево может сохраняться очень и очень долго.

Восстановить кресты, аккуратно совместить обломки было не так уж трудно. Гораздо труднее оказалось понять – какой же из трех крестов был тем самым, Христовым? Уповая на волю Божию и прося Господа открыть Свой Честной Крест, Елена повелела отнести все три креста в дом одной тяжко больной местной жительницы. Каждый крест по очереди, с молитвой, приложили к телу больной – и когда приложили последний, женщина полностью исцелилась. Справедливо сочтя это чудо чаемым знамением, все присутствующие воздали должные почести «орудию нашего спасения».

Разумеется, увидеть чудесный Крест захотели и многие местные жители. Чтобы дать такую возможность всем, епископ Иерусалимский Макарий поднялся на один из городских холмов и, установив там Честной Крест, благословлял народ. Отсюда и пошел обычай наступающего праздника: как мы с вами завтра убедимся, в Православной Церкви принято в этот день благословлять народ крестом во все четыре стороны света – в знак того, что Господь Крестом Своим искупил весь мир (восток, запад, север и юг – традиционный еще с ветхозаветных времен символ вселенскости). Наконец, еще одно, пятое, благословение снова совершается на восток – в знак искупления человека со всеми его пятью чувствами.

Воздавать должные почет и уважение Кресту Господню и его символическим изображениям велит нам и простая логика (ведь даже вещи умерших родственников и известных исторических личностей мы благоговейно храним как память о них – так разве можно относиться без уважения к кресту, на котором Сам Бог претерпел страдания ради нашего спасения и искупил нас от власти греха и диавола, в которой мы оказались после грехопадения Адама?). А в этом-то и заключается главное значение Креста для христианина.

Велят нам это и установления Святой Православной Церкви. Так, 73 правило Шестого Вселенского Собора гласит: «Поскольку Животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всячески стараться, дабы была воздаваема честь тому, через что мы спасены от древнего грехопадения».

Но почему именно Крест занимает в символике христианства такое важное место? И только ли обретению великой святыни посвящен завтрашний праздник? Если это так, то почему в Православии не празднуют равным образом обретение, например, Плащаницы или хитона Спасителя?

Дело в том, дорогие мои, что Крест – это и великая святыня сам по себе. Но это также и символ, выражающий самую суть христианства, о чем можно много говорить. Сам по себе, в смысле перекрещенных досок или линий, он ничего не значит – зато в сочетании с воспоминанием об этой сути приобретает огромное значение. Суть же эта – Сам Христос.

«Воздвигается Крест для того, чтобы Христос прославился. Не Христос возвышается, чтобы славился Крест, но воздвигается Крест, дабы прославился Христос. А Христос прославляется, дабы нас вознести с Собою. Посему когда воздвигается Крест, тогда с ним совозвышается и дух благочестивых. Прославляется Христос, и с Ним прославляются славящие Его», – говорит о сегодняшнем дне великий православный подвижник и богослов, святой Андрей Критский. Итак, Крест есть выражение, орудие и символ славы Христовой, через которую прославляется и весь род человеческий, Им спасенный. Это орудие и символ искупительных страданий и смерти Спасителя, а для нас – спасения. А наступающий праздник – важнейшее напоминание об этой славе и спасении.

«Достойно и праведно поклоняться Кресту Христову! – восклицает святитель Ростовский Димитрий в своем Слове на Воздвижение Креста. – Ибо этим благословенным древом "смерть умертвися" и "живот даровася". Первым древом райским мы умертвились, древом же крестным получили жизнь. Первым изгнаны были из рая, вторым же, как по лествице некой, восходим на небо. Первым победил нас враг, этим же благословенным древом Креста Господня мы побеждаем врагов наших. А потому древо это благословенное достойно почитания. Если то оружие, которым некогда Давид победил и обезглавил Голиафа, было в великом почитании и с честью сохранялось за алтарем в храме Соломоновом, то тем более достойно почитания и поклонения оружие крестное, которым Христос Господь победил не человека Голиафа, а Голиафа адского – диавола со всем его воинством».

Святителю вторит и другой великий пастырь, святой праведный Иоанн Кронштадтский, в своей праздничной проповеди:

«Крест есть Божественная слава Христа, искупившего в нем мир, падший в глубину погибели, разрушившего проклятие человечества и исходатайствовавшего ему благословение Отца Небесного, победившего смерть нашу и даровавшего всем воскресение из мертвых».

Отсюда видно, что Крест Христов – символ славы, символ победы. Но символ, на первый взгляд, странный, парадоксальный для падшего человеческого ума. Как это орудие мучительной казни может быть «славным», а тем более – приносить славу Тому, Кто был истязаем с его помощью? Разве не стоило бы, наоборот, предать проклятию и забвению крест, на котором люди мучили Бога?

Несомненно, мы, и вообще современные люди, как верующие, так и неверующие – далеко не первые, кто задается подобными вопросами. Неслучайно и сегодняшнее апостольское чтение посвящено этой парадоксальной «проблеме Креста»: Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2, 6–8).

Обратившись же к предыдущей главе того же Послания святого апостола Павла к Коринфянам, мы найдем там и куда более прямые и жесткие слова: Слово о кресте для погибающих – безумие… Ибо и иудеи требуют чудес, и Эллины ищутмудрости; амы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Эллинов безумие; для самих же призванных, Иудеев и Эллинов, Христа, Божию Силу и Божию Премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 18, 22–25).

Действительно, у жителей древнего Средиземноморья «распятый Бог» должен был вызывать в лучшем случае недоумение. Ведь казнь через распятие считалась у римлян самой позорной: ей подвергали только рабов (которых римляне вообще не считали полноценными людьми) и особо тяжких преступников из числа тех, кто не был римским гражданином (гражданина же подобному позору не могли подвергнуть ни при каких обстоятельствах, хоть покушайся он на самого императора – вот каково было отношение к крестной казни!). Грубая, отвратительная смерть на кресте в тяжких муках не имела ничего общего и с той возвышенной философией самых разных направлений, что в те годы была популярна среди греко-римской интеллигенции. У простого народа «страдающий Бог» еще мог, пожалуй, вызвать какие-то чувства сострадания – ведь были же популярны мифические культы языческих богов Осириса и Диониса, жестоко растерзанных, а затем воскресших, – но позорный крест вместо романтичного в своей первобытной жестокости разрывания, или, к примеру, гибели в пламени или стандартного усекновения головы моментально сводил эти чувства на нет. Да к тому же – что это за Бог, который, пусть и чудесно воскреснув, даже не потрудился наказать своих обидчиков, восстановить, так сказать, справедливость? Нет, какой-нибудь культ Аттиса и Кибелы и ярче, и интереснее, и гораздо понятней и ближе сердцу простого земледельца или пастуха!

Что же касается иудеев, то римская казнь на кресте должна была напоминать ветхозаветному сознанию повешение – также казнь весьма позорную: Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом (всякий) повешенный (на дереве), и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел (Втор. 21, 22–23).

Итак, согласно человеческой логике, прославиться через крест было никак невозможно. И все же это произошло! Разве не удивительно, что именно «парадоксальное», непонятное древнему средиземноморцу любого происхождения христианство в конце концов победило в этих краях? Ведь все популярные и общепринятые языческие культы «страдающих божеств», гораздо более понятные и удобные, отцвели достаточно быстро, а «непонятное» христианство процвело, несмотря на все гонения. Может быть, дело именно в том, что христианство вовсе не очередной «культ страдающего божества», как неоднократно пыталась нас убедить советская атеистическая пропаганда (в основном, надо сказать, крайне невежественная и некомпетентная даже с чисто светской – религиоведческой точки зрения), а подлинное Божие дело, исполнение обещаний, данных некогда Богом ветхозаветным пророкам?

Да, иногда Божественные обещания исполняются подчас совсем не так, как мы себе это можем представлять. Потому что Божественная логика и Божии законы – неизмеримо выше и разумнее наших.

Для нас, спасаемых, [распятый Христос] – сила Божия, – продолжает свои слова о Кресте апостол Павел. – Ибо когда мир мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу безумием проповеди спасти верующих (1 Кор. 1, 18, 21).

Распятие Спасителя – далеко не первый пример, когда Божественная логика и спасение казались человечеству странными, парадоксальными. Вспомним, например, каким образом пророк Моисей спас свой народ в пустыне от укусов ядовитых змей:

И сказал Господь Моисею: сделай себе змея и выставь его на знамя, и ужаленный, взглянув на него, останется жив. И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис. 21, 8–9).

Не правда ли, странно? Люди гибнут от змей, а Господь предлагает им, чтобы спастись, смотреть на то, что их убивает!

Но разве не так же, много сотен лет спустя, Сам Господь победил вечного змея – смерть – Своей собственной смертью?

Как Моисей вознёс змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную, – говорит о Себе Христос (Ин. 3, 14–15), ибо на Своем Кресте Господь «Смертию смерть поправ», как поем мы каждую Пасху.

А вот и другой пример, уже упоминавшийся здесь: битва Давида с Голиафом. Иудеи, наверное, надеялись, что Господь пошлет им избавление от филистмлян и победу над их наглым и грозным воином, но, возможно, они ожидали, что это избавление придет либо в виде чуда, какого-нибудь грома и молнии, либо в виде могучего воина, еще более сильного, чем филистимлянин Голиаф. Кто мог подумать, что одолеет непобедимого Голиафа и принесет победу иудейскому войску простой невзрачный пастушок, даже не достигший еще возраста мужчины? Мальчик, не умеющий даже носить доспех, а не то что обращаться с луком или мечом? Младший сын небогатых родителей, которого старшие братья, как это часто бывает в больших крестьянских семьях, вечно посылали исполнять за них самую скучную работу? А несколько позже именно этот жалкий пастушок – а не кто-нибудь прославленный, богатый или знатный – будет поставлен царем Израиля, прославит свой народ и станет родоначальником грядущего Спасителя…

Сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12, 9), – говорит Господь. И Крест – такая же парадоксальная победа Бога и христианства, какой была победа юного пастушка, будущего великого царя и пророка Давида. Как некогда Бог вернул Своему народу былую славу, и даже увеличил ее через самого скромного из их числа, так и теперь Он восстановил первозданную славу всего человечества через Свое крайнее уничижение.

«Как Голиаф гордился и думал, что нет никого у израильтян, кто бы мог победить его, и, однако, был побежден и обезглавлен кротким и юным Давидом, чтобы понести больший позор, так и прегордый диавол гордился и думал, что его победить никто не может, ибо он побеждал всех людей от Адама и до самого пришествия Христова. Как супостат, когда он побеждает наиболее сильных и храбрых воинов какого-либо царя земного, скорее побеждает и остальных его воинов: одних убивает, других преследует, иных берет в плен, – так и супостат рода человеческого – диавол, победив сначала в раю крепких, как созданных руками Божиими и потому не столь склонных и подверженных греху, прародителей наших Адама и Еву, остальных людей побеждает легче: одних убивая грехами и беззакониями, других преследуя и порабощая, иных отводя в плен… Говоря кратко, никто из людей не мог противиться ему, пока Христос Господь не был распят на древе крестном и, как кроткий Давид, Своим распятием не победил его», – говорит святитель Димитрий Ростовский об этой парадоксальной на первый взгляд, а на деле великой в своей мудрости Божией логике.

Иисус Христос, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца, – учит нас и святой апостол Павел (Флп. 2, 6-11).

И благодаря этой небесной логике Крест Сына Давидова, подобно некогда Давидовой праще, из жалкого орудия становится оружием вечной славы. Он был непонятен и даже презираем для многих великих мирских мудрецов, властителей и воинов века сего – но именно через него, а не через их силу и мудрость пришло в мир спасение.

«Если бы не было Креста, то и Христос не был бы распят. Если бы не было Креста, то и Жизнь не была бы пригвождена к древу. А если бы Жизнь не была пригвождена, то не истекли бы из ребра потоки бессмертия – кровь и вода, очищающие мир, рукописание греха не было бы разодрано, нам не была бы дарована свобода, мы не стали бы наслаждаться древом жизни, не отверзся бы для нас рай, пламенное, обращающееся оружие не отступило бы от Эдема, и разбойник не сделался бы обитателем рая… Если бы не было Креста, смерть не была бы попрана, ад не был бы опустошен, и враждебный змий не был бы умерщвлен. Посему Крест – великое и драгоценное стяжание! Великое потому, что через него явлены великие благодеяния, тем более великие, что чудеса и страдания Христовы одержали победу над всею вселенною. Драгоценное, поскольку Крест служит знамением страданий Христа и Его победы. Страданий: ибо Он добровольно вкусил на нем смерть. Победы: ибо им поражен диавол, побеждена смерть, вереи адовы сокрушены, и Крест соделался общим спасением для всего мира», – говорит об этом святой Андрей Критский.

И совсем не случайно обретение и воздвижение Честного Креста, этого знамени вечной победы Бога, произошло вскоре после окончания вековых гонений, которые должны были бы погубить Церковь, но лишь еще больше прославили и укрепили ее. Это все та же Божественная, парадоксальная для мирского ума логика, все то же знамение «силы в немощи». Ибо сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39), – говорит об этом Господь Иисус Христос. Христианские мученики, не желая отрекаться от Христа, всходили на уготованный им людьми крест – иногда в самом прямом смысле этого слова, – умирали на нем и… победили. Ибо по богодухновенным словам святого апостола Павла, Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: «хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1, 27–31).

Да, дорогие мои, в этих последних словах заключается еще один важный урок Креста Господня, воздвижение которого мы будем с вами праздновать уже завтра. И этот урок – в том, что никакие виды превозношения и гордости, даже «гордость благочестием», не может быть совместима с христианством.

Действительно, может ли гордиться и превозноситься над прочими людьми человек, почитающий Крест, поклоняющийся Распятому, спасенный через крайнее уничижение (по-гречески «кеносис»)?

Так говорит Господь: да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь, творящий милость, суд и правду на земле; ибо только это благоугодно Мне, говорит Господь (Иер. 9, 23–24).

Это не значит, конечно, что мы должны ненавидеть ум, силу, благополучие и тому подобные вещи или стремиться к всеобщему презрению в свой адрес. Разве можно презирать кого-либо, кого любит Сам Бог – а Он, несомненно, любит каждого человека, в том числе и нас? Но нельзя относиться к другим, пусть даже неверующим и язычникам, как к людям второго сорта – ведь единственный законный предмет гордости для христианина состоит в том, что он поклоняется Господу, а пока еще неверующие люди точно так же некоторое известное одному лишь Богу время спустя могут познать Евангелие и, войдя в Церковь Христову, быть спасены; да и сами мы обрели спасение отнюдь не по своим заслугам, а страшной ценой уничижения и мучительной смерти Творца Вселенной.

Что же касается ума, здоровья, земных благ – это дары от Господа, и за них надо благодарить Его, а не отвергать со словами «что это Ты мне, Господи, дал, забери немедленно назад!». Этому христианство не учит. Но и относиться к ним как к неотъемлемой собственности, предназначенной для исключительного личного пользования мы также не имеем права, ибо призваны обращать их на пользу ближним, служа им по мере сил этими дарами. И за то, как мы их использовали, мы дадим в свое время ответ на Суде Божием. Но нельзя превозноситься своими земными силами перед другими людьми, ставить себя выше братьев и сестер, у которых этих сил по каким-то причинам оказалось меньше, – ведь все это в конечном итоге не имеет никакого значения у подножия Креста. Или, вернее, имеет значение лишь постольку, поскольку ведет к Тому, Кто через распятие на кресте даровал нам спасение и вечную жизнь. Если наши земные таланты служат Богу, то это прекрасно и ценно в Божьих очах, но хвалиться самими талантами при этом так же смешно, как художнику хвалиться кисточкой и палитрой, а не написанной с их помощью картиной. Если же мы направляем данные Богом таланты исключительно на земные цели или, хуже того, начинаем через них нести в мир зло и грех, то они не имеют вовсе никакой цены, и хвалиться тут подавно нечем.

Нет мудрости, и нет разума, и нет совета вопреки Господу (Притч. 21, 30), – сказал еще древний мудрец Соломон, и слова его справедливы и по сей день. Особенно сегодня – у подножия Креста, этого символа и знамени парадоксальной Божией победы, навсегда разбившей все хитроумные планы зла и смерти.

Будем же, дорогие братья и сестры, взирая на этот Честной и Животворящий Крест, обращаться всеми помыслами к Тому, Кто через него даровал нам спасение, и будем следовать Его вечной Божественной премудрости, а не преходящим и изменчивым законам и расчетам мира сего! И тогда, несомненно, мы вместе с Ним обретем победу силой Распятого на нем, ибо Ему подобает слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Спасительный смысл тайны Креста

Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей.

1 Кор. 2, 6-7

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Тайна Креста до начала времен была предрешена на Троическом Совете Божием. Все обычные человеческие понятия опрокидываются этим Таинством Таинств. Слава достигнута через позор. Рабство превращено во владычество. Владычество и гордость диавола и мира ниспровергнуты смирением и уничижением. Смертью побеждена смерть. Темная гробовая пещера стала вратами рая. В величайшей слабости человеческой плоти явлено Всемогущество Божие.

Драгоценный дар любви Божией – свободу воли первые люди обратили во зло, нарушив верность Небесному Отцу. Пали созданные для непорочности Адам и Ева, и их грехопадение исказило облик Вселенной. Происшедшее от них человечество сделалось «родом прелюбодейным и грешным», проклятым племенем рабов соблазнителя-диавола. Потомки первого Адама стали неспособны к Божественной чистоте, делающей людей детьми Всевышнего. И тогда явился Новый Адам – Господь с Неба.

Страшное Таинство! Сын Божий оделся в человеческое тело и ступил на землю. Он мог бы явиться в ослепительном сиянии, в огненных бурях, поднять на дыбы недра континентов и глубины океанов. Он мог бы сойти по воздуху в окружении неисчислимого воинства светозарных Ангелов. Все это будет при скончании века, при Втором Его славном Пришествии. Но на этот раз ничего этого не было, но было другое. Устало и скорбно, оплеванный и избитый шел Господь к цели Своей земной жизни – к Кресту.

Сын Божий – Сын Человеческий шел на Распятие, а вокруг хохотали богоубийцы. Потом, когда апостолы начали проповедовать Распятого, над ними смеялись эллинские мудрецы. Все эти людишки – императоры и прокураторы, первосвященники и военачальники – считали себя хозяевами мира. Все эти смертные – философы и ораторы, фарисеи и книжники – думали, что их умишкам открыты все тайны земли и Небес. Они были горды, эти люди. Уж они-то ни перед кем бы не унизились, разве что их принудили бы к этому силою. Им было совершенно непонятно: как Великий Бог мог принять для Себя казнь, предназначенную для уголовников и мятежных рабов?! Тайна Креста осталась недоступна гордецам и была, как писал святой апостол соблазн для иудеев, безумие для эллинов (1 Кор. 1, 23). Из непонимания родилась ненависть. Иудеи начали клеветать, язычники – пытками и казнями преследовать верующих в Распятого Богочеловека. Но никакие гонения, ни сама смерть не были страшны христианам – тем, кто познал тайну Креста.

Чем перед Владыкой мироздания было собрание человеческих царствований, регалий, богатств, умствований и разных амбиций? Какую цену имеет это в очах Всевышнего? Конечно, Всемогущий Бог с легкостью мог заставить всех, кто тщеславился земной суетой, склониться перед Его Божественной мощью. Но Господь не хотел насиловать свободную человеческую волю. Любвеобильный Создатель желал от людей не раболепия, а ответной любви. Видите – чего желает Бог от нас? Ответной любви к себе! А она невозможна без любви к ближним. Не мирского величия, не напыщенности и стремления к высоким местам и почестям, а любви во смирении. И потому Бог как бы откладывает в сторону Свое грозное могущество, обращаясь к нам, чтобы нас спасти. И тем не менее и немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 25). Не властью и могуществом – Своими страданиями и Кровью звал к Себе людей Христос Спаситель. Может ли любящий сделать для любимого больше, чем умереть за него? И вот чудо любви Божественной – Господь стал одним из нас, страдал за нас, умер ради нас. Бог Человеколюбец сделал все, чтобы заблудшие люди опомнились от мирского забвения гордости и взаимного соперничества и вернулись в спасительную Его любовь.

Пречистый Иисус – Вочеловечившийся Сын Божий – Творец мира, и Своею Кровью на Кресте омывающий нашу нечистоту, – каменное сердце надо иметь, чтобы не содрогнуться, не оплакать это зрелище! Создатель умирал, чтобы спасти от вечной смерти изменивших Ему созданий, – сожженную совесть нужно иметь, чтобы не раскаяться в своей измене! Сын Божий стал доступен состраданию всех, кто не окончательно утратил способности сострадать и любить. Слабый, задыхающийся, окровавленный Господь на Кресте – нет, это не повеление, это мольба Всевышнего о любви человеческой. Крестом, пламенем неизъяснимого милосердия Своего желал Человеколюбец растопить вековую мерзлоту людской злобы. Премудрость Божия явилась жертвенной любовью Его – вот тайна Креста.

Христос сделал все, чтобы могли прозреть даже духовные слепцы. Род лукавый и прелюбодейный (Мф. 12, 39) хотел чудес и знамений, – Он дал им эти чудеса: исцелял, изгонял бесов, воскрешал мертвых. Человек не мог делать того, что совершал Богочеловек. Каждый, имеющий хоть каплю разума мог понять, откуда Он и Кто Он. Сам Иисус во исполнение древних пророчеств называл Себя Сыном Человеческим, – то было наименование Спасителя мира. Однако иудейским гордецам хотелось, чтобы Мессия использовал Свою Божественную силу так, как сделали бы они на Его месте: затопил бы землю кровью врагов, обратил в рабство народы, захватил все земные богатства. Но Он пришел кротким, смиренным, любящим – и они не желали Его узнавать и принимать. Лицемерная иудейская верхушка только внешне поклонялась Богу Истинному, а в душе уже давно предалась идолищам тщеславия, наживы, мщения. Учение Божественной любви явилось живым обличением этих лицемеров. Лжеправедники мучительно завидовали Единому Безгрешному. «Сыны погибели» возненавидели Сына Божия и распяли Его.

Божественное смирение вступило в противоречие с культом силы. Все великие чудеса Иисуса Христа сразу были забыты, когда толпа увидела Его на Кресте. «Горе слабым!» – вот закон падшего мира. Сборище неблагодарных иудеев, которых Христос исцелял от болезней и учил добру, насмехалось над поверженным, как им казалось, простым Учителем праведности. Премудрость Господня оставалась скрыта от жестокосердых.

Культ земной власти противился Царству не от мира сего (Ин. 18, 36), которое проповедовал Спаситель. Узколобые политиканы не могли вместить мысли о Царе, Который не подминает под Себя народы, а хочет владычествовать только в любящих Его сердцах. Римский наместник Понтий Пилат своей иронической надписью на Кресте Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19,19) против воли высказал истину. Итак, Премудрость Божию никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1 Кор. 2, 8).

Образ Божественного странника, не имеющего, где преклонить голову, бесконечно далеко отстоит от культа земного богатства и низменных наслаждений. Душам, ослепшим в служении «золотому тельцу», ожиревшим в удовлетворении «похотей плоти», было не легче понять и принять крестное самоотвержение Господне, чем верблюду пройти сквозь игольные уши (Мк. 10, 25).

В океане премудрости Всевышнего жалкой каплей исчезал культ человеческого рассудка. Иудейские книжники и эллинские философы, эти древние «образованцы», и впрямь возомнили себя богами, знающими добро и зло.

Но на деле все их мысли, как мухи, бились в паутине земных представлений. Вот почему собрание греческих лжемудрецов, как над басней, насмехалось над апостольской проповедью воскрешения мертвых. Где мудрец? где? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? (1 Кор. 1, 20).

Так перед Крестом Христовым пали во прах кумиры преходящей власти и славы, человеческой мудрости, временных богатств и плотских удовольствий. Премудрость Божия разрушала Вавилонскую башню самолюбования, нагроможденную людской гордыней.

Божественная тайна Креста оставалась недоступной гордым и жестоким. Это Таинство Таинств открывалось смиренным «простецам», кающимся грешникам. Но эти простые люди обладали высшим – духовным, угодным Господу разумом, ибо знали собственное недостоинство пред Всесовершенным Создателем. Задыхаясь в трясине мирского зла, они молили Всевышнего о прощении своих грехов и заблуждений и с ликованием приняли весть Божественного милосердия – прощение пришло! Восторг смирившихся и помилованных, их пламенная вера, надежда, любовь, которыми они встретили Спасителя, – это проложило им путь к высшему знанию. Мудрость ума последовала за мудростью сердца. И тогда духовному взору «малых сих» за крестным самоуничижением Христа предстала неизреченная слава Божия. «Вижу Крест и страдание, а разумею силу, слышу раба, а поклоняюсь Владыке», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Верящие, надеющиеся, любящие стали избранным родом христианским – теми «совершенными», что познали откровение, бывшее до времени скрытым даже от небесных Ангелов.

Что же принес на землю Сын Божий, ставший Сыном Человеческим? В чем смысл страданий и смерти Его, страшной Крестной Жертвы? Чем одарил людей Распятый Спаситель? Неисчислимы и дивны дары человечеству от Бога Вселюбящего и Всемудрого.

Подобно чумной заразе, грехопадение Адама отравило всех его потомков, все поколения рода человеческого. Каждый уже «рождался в беззаконии», в каждом сердце таились и прорастали семена древней скверны. По слову святителя Григория Паламы, «Если бы не было силы Креста, никто никогда не смог бы примириться с Богом. Потому что после прародительского, совершенного в раю преступления грех ожил, мы же умерли и прежде смерти тела подверглись смерти души, которая заключается в удалении души от Бога. Та жизнь, которой мы жили после преступления, была жизнью по плоти и жизнью во грехе; грех же не покоряется Закону Божию, да и не может; так и живущие по плоти не могут угодить Богу. Крест Христов есть упразднение греха. Посему и некто из наших богоносных отцов, будучи вопрошен одним из неверных: неужели он верит в Распятого? – ответил: да, в Распявшего грех».

Наследством роду людскому от ветхого Адама была неизбежная нечистота, разлучавшая нас с Пречистым Небесным Отцом. Для спасения человечеству необходимо было новое рождение и новое родство. Ради этого свершения явился Новый Адам – по бесконечному милосердию Своему Им стал Сам Сын Божий. Вочеловечившись, Он принес людям возможность духовного рождения, очищения от первородной порчи в водах Святого Крещения. И еще несравненно большее даровал христианам Пречистый Богочеловек – принял их в кровное родство с Самим Собою через вкушение Своего Пречистого Тела и Крови в Таинстве Евхаристии, в котором мы становимся сотелесниками Христу, и в итоге даже «богами по благодати». Таков был Божественный плод, вызревший на Кресте.

(Отметим, кстати, что современные еретики-протестанты называют Таинство Причащения только благочестивым символическим обрядом. Это богохульство, поругание Крестной Жертвы Христовой. Так, лукаво мудрствуя, эти лжехристиане отвергают для себя спасительное родство с Новым Адамом – Христом, остаются в погибельной нечистоте, унаследованной от Адама ветхого.)

Итак, прельстившись лукавыми посулами змия-диавола, Адам и Ева поработили себя и своих потомков этому жесточайшему хозяину. Диавол взнуздал падших грязными удилами греховных страстей, сковал их души цепями мерзких вожделений, заразил их умы погибельной гордыней – и повлек сквозь фальшивый блеск земных услад и ложного богопочитания в свое жуткое обиталище, на вечные пытки, которыми тешится этот враг рода человеческого. Наши грехи, ведущие в ад, – это своего рода оброк, налог, «барщина», которую мы платим сатане. Крест же Христов освободил людей от рабствования лукавому, от «работы вражией».

Дух злобы, повелевающий грешниками, не имел никакой власти над Единым Безгрешным – Господом нашим Иисусом Христом. Однако в безмерной жадности диавол как бы разинул пасть и на Спасителя. Диаволу очень хотелось иметь в своих руках эту особенную человеческую душу, творившую множество небывалых чудес. Ибо все души людские после грехопадения Адама и до Искупления Христова попадали в той или иной мере в ад – место обитания диавола. Однако диавол не мог постичь всей глубины Божиего Домостроительства. Ибо под видом действительно страдающей и слабой человеческой плоти Спасителя скрывалось могущественное Божество Его как Сына Божия. Ибо Он – Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, не перестав быть Сыном Божиим. Поэтому диавол руками своих прислужников довел Его до позорной казни, а затем с адским хохотом упивался смертными мучениями Богочеловека. Но князь тьмы словно «подавился» Крестом Христовым. Царство мрака и мерзости было прожжено насквозь и разрушено Пречистым Божественным Светом, Который оно по ошибке покусилось вобрать в себя. Хищные лапы диавола разжались, выпуская и теряя нестерпимую для него Крестную Жертву – человеческую душу Христа, соединенную с Его Божеством, а вместе с тем и власть над искупленным Жертвенной Любовью Спасителя человечеством. Так Христос Искупитель выкупил нас Своею Кровью из-под владычества вселенской злобы. Диавол утратил право повелевать людьми, с тех пор он может только обманывать, соблазнять и совращать их. Человек стал свободен: своею волею он может внять нашептываниям диавольского коварства и снова впасть в погибельное рабство – или добровольно склониться под «легкое бремя и благое иго» Человеколюбца Христа, ведущего Своих последователей к вечному счастью в Небесном Царствии.

С Крестом Христовым связана также и победа над смертью, которую мы в особенности празднуем на праздник Пасхи раз в году и каждый седьмой день недели – в воскресный день в течение всего года. Да, смерть была естественным следствием Адамова грехопадения. Созданные и поддерживаемые Богом Живым, люди отлучили себя от Жизнодавца, и для них источник жизни стал иссякать. Но, как и грех, смерть пала во прах перед Крестом Безгрешного Христа, Господа Животворящего. Пройдя сквозь «сень смертную», Сын человеческий разорвал и эту завесу, скрывавшую от духовных взоров людей будущую жизнь. «Воскрес Христос! Воистину Христос воскрес!» – эта счастливейшая весть сделала для верных нестрашным древнее пугало смерти. Христиане с тех пор осознали врата смертные не как конец существования или как начало жизни в преисподней, но как желанное рождение к блаженной вечности, возвращение в Небесное Отечество, временное разлучение с телом ради новой жизни.

Подвиг Христа Искупителя простерся не только на настоящее и будущее, но и на прошлое человечества. Распятый Богочеловек Своей душой, соединенной с Божеством, сошел во ад – и Крестом Своим разрушил врата преисподней. Так вышли из мрака к изначальной красоте и непорочности души первых людей, наших прародителей Адама и Евы. Так перешли в Небесное Царство души древних праведников, и в ветхозаветных сумерках взывавших к Богу Истинному. Так до Страшного Суда остаются незамкнутыми двери адских темниц – и живущие на земле христиане могут простирать свою любовь к умершим ближним в загробный мир – молиться за них дома и в церкви, подавать за них милостыни и творить добрые дела в их память и все это, а главное – Жертва Христова и Божия милость могут ослаблять мучения душ усопших грешников или даже вовсе освобождать от них, в зависимости от тяжести совершенных грехов. В Священном Предании и истории Церкви немало примеров того, как Всещедрый Господь по молитвам верных, по предстательству Церкви Христовой дарует прощение и всерадостную Небесную жизнь даже не успевшим покаяться, обрекшим себя аду грешникам. Так даже жуткое княжество тьмы осеняет светом надежды Всепобеждающий Крест Спасителя.

Крестной Жертвой, принесенной Сыном человеческим за грехи всех людей, была умилостивлена Небесная справедливость. Преступление требует искупления, но ни один смертный – сам прегрешающий и виновный – не мог искупить чудовищного преступления людского богоотступничества, того предательства, которое человечество в лице своих прародителей совершило по отношению к Небесному Отцу. Но самопожертвование Невинного и Пречистого, Крестная Жертва Божественного Сына – такое приношение покрывало все бесчисленные людские беззакония, примиряя с людьми Всеправосудное Троическое Божество. В нечеловечески жуткий Голгофский час Иисус Христос перестрадал Один за нас всех, умер Один, чтобы все мы могли воскреснуть к вечной жизни в Боге Вселюбящем.

«Пострадал Христос Безгрешный, чтобы получил прощение Адам согрешивший. Для этого вместо древа познания был Крест, вместо ног, которыми прародители ступили на путь греха, подойдя к запрещенному древу, и вместо протянутых рук их, к запретному плоду были пригвождены ко Кресту непорочные ноги и руки Христовы, вместо вкушения плода было вкушение желчи и оцта, и вместо смерти Адама – смерть Христа», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

За бесчисленное множество ног, спешивших преступными тропами, за неисчислимое множество рук, совершавших насилия и непотребства, с хрустом вонзились гвозди в руки и ноги Непорочного Спасителя. За неимоверное множество ртов, обжиравшихся непотребными лакомствами, изрыгавших ложь и клевету, оравших от гнева и ненависти, вкушали Пречистые уста Жизнодавца тошнотворную горечь желчи и уксуса. За несметное множество сердец, одолеваемых злыми страстями, пронзило копье римского палача ребро Христово. За мириады голов, одержимых мерзкими замыслами и лукавыми умствованиями, язвил терновый венец Пресветлое чело Иисуса. Своим Воплощением Сын Божий упразднял первородную порчу, Подвигом безупречного жития – показывал пример жизни Своим последователям, Крестным подвигом Искупитель брал на Себя тяжесть Адамова греха и всех проистекших из него беззаконий человечества – настоящих, прошлых, грядущих. То была окончательная победа Сына Божия над грехом. Теперь самые страшные человеческие падения были искуплены Пречистой Кровью и любому падшему, чтобы получить прощение Всевышнего, достаточно стало лишь искренних покаянных слез и вхождения в Тело Христово – Его Святую Церковь через принятие Таинства Крещения. Недаром первым из всех людей был вознесен в рай распятый рядом с Христом благоразумный разбойник, одним мгновением покаяния омывший всю кровавую грязь своей прежней жизни. По слову преподобного Исаака Сирина, «Сын Божий претерпел Крест – потом мы, грешные, будем смело полагаться на покаяние».

Крест есть преславное знамя победы Господней над вселенской злобой и ее исчадьями – грехом, смертью, адом. Крест есть всерадостное знамение примирения Небесного Отца с заблудшими людьми. Крестом увенчалось славословие ангельского хора, приветствовавшего сошествие на землю Сына Божия: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2,14).

Но почему же так грозно звучали обращенные к ученикам слова Христа Спасителя: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10,34)?

Светоч Креста озарил падший мир сиянием Божественной любви. Но и в искупленном мире множество людей продолжают обращать свою свободную волю во зло. Не окончена битва Господня со вселенской злобой, и яростно ополчаются «сыны погибели» – прислужники диавола на «сынов Света» – последователей Христовых. В этом сражении Крест становится мечом Божиим.

Первыми в ряды врагов Спасителя встали гордые иудейские верхи – книжники и фарисеи. Они воспротивились не только Божественному смирению, но и силе Божией, явленной в Воскресении Христа. Предивное чудо Воскресения Господня есть неоспоримый исторический факт, засвидетельствованный не только христианами, но и во враждебном стане – в трудах языческих и иудейских ученых, современников события (так что в новые времена даже один из «отцов» воинствующего материализма – Фридрих Энгельс вынужден был признать реальность Воскресения Иисуса). Многим людям – и иудеям, и римлянам – являлся Воскресший Христос. Книжники и фарисеи раньше и лучше других поняли, Кого они распяли: въяве сбылись древние пророчества, которые иудейская верхушка знала наизусть, – рассказ римских стражников, бывших у Гроба Господня, не оставлял никаких сомнений в том, что Воскресший есть Истинный Мессия. Однако богоубийцы и тут не ужаснулись, не раскаялись в чудовищнейшем злодеянии. «Сыны диавола» дошли до последних степеней бесстыдства, продолжили свое противление Всевышнему. Пытаясь замести следы гнуснейшего в истории преступления, перед лицом очевидности лукавые вожди иудеев стали лгать своему народу, вовлекая его с собою в бездну погибели. Появились писания Талмуда с грязной клеветой на Иисуса Христа, дополнявшие (вернее, перечеркивавшие) Откровение Ветхого Завета. И это они, лютые христоненавистники, распространяли дикий вымысел о «тайных оргиях» последователей Сына Божия и натравили языческих фанатиков на христиан – спровоцировали императорский Рим на свирепые гонения против верующих в Бога Истинного. К «обновленному» иудаизму, переродившемуся, по сути, в новую, не похожую на прежнюю – ветхозаветную, религию, привилось чернокнижие Каббалы. (То был исток появления откровенного сатанизма, адепты которого от зрелища «лежащего во зле мира» пришли к безумному утверждению: «диавол сильнее Бога». Веками диаволопоклонство существовало тайно среди высших степеней масонства, теперь в США и других странах секты сатанистов уже действуют легально. Эти злобные глупцы, обманутые «отцом лжи», из практического расчета открыто встали на сторону врага рода человеческого и служат ему омерзительнейшими ритуалами убийств и блуда, а главное – своей уподобляющей их отцу гордостью.) Так некогда избранный Богом израильский народ сделался народом-отступником, но вместо одного изменившего и переставшего быть Богоизбранным племени были призваны к святой вере народы всего мира, объятые любовью Божественной, искупленные Крестной Жертвой Христовой. «Радуйся, Кресте, яко возсиявый на тебе, аки на свещнице, Свет Истинный вся концы земли светом Боговедения озаряет. Радуйся, яко ныне Восток и Запад Пострадавшего на тебе прославляет; радуйся, яко и тя, яко подножие Христово, вси вернии, возносяще, прославляют».

Крестное Слово оставалось «безумием и соблазном» для духовных слепцов. Долго упорствовали в своем невежестве идолопоклонники – и не просто упорствовали: три века подряд государственная машина языческой Римской империи пытками и казнями силилась уничтожить христианство. Но физическое насилие ничего не смогло сделать с духовным могуществом, которым Господь наделил верных.

Но и диавол не оставлял попыток свести на нет Христово учение и уничтожить Церковь. Гордыня – душетленный грех сатанин одолевал умы тех, кто тщеславился мудростью «века сего». Из этой среды выходили лжеучителя, носители коварного диавольского замысла – исказить и извратить учение Христово. Лукавый враг знал, что малейшая примесь лжи к чистому источнику христианства сделает веру неспасительной. Многообразные, изощреннейшие ереси обрушивались на Церковь Христову во все века ее истории.

Так, еще в первом веке и далее появились так называемые гностики, которые лукаво учили против Креста, что Сын Божий не имел настоящей человеческой плоти, но то, что видели апостолы и прочие современники Христа – было лишь фантомом, видимостью тела, но не самим телом. А если не было тела, то нечему было пригвождаться ко Кресту и умирать. Тем самым они отвергали Крест. За ними последовали манихеи.

В лживое мудрование о Святом Духе и мирскую гордыню ниспал папский Рим, подмяв под себя огромные епархии Запада. Потом протестанты с их жалким холодным рассудком дерзнули «критически исследовать» Божественное Откровение – и дошли до безумного отрицания чудес Господних, зримых и поныне. Затем появилось наукопоклонничество – верование в якобы безграничные возможности заведомо ограниченного человеческого разума. Протестантская «критика», сомкнувшись с низкопоклонством перед земной ученостью, породила тупую религию атеизма – веру в слепую игру стихий, из которой будто бы возникала Божественная гармония Вселенной; обещание «загробной» черной дыры небытия для бессмертной человеческой души, носительницы неуничтожимого образа Божия. Безбожный атеизм вылился в требование «земного рая» – свинство западной вседозволенности и яростное богоборчество большевиков. Но, взирая на Крест Спасителя, среди всех бедствий и искуплений выстояла Святая Православная Церковь, ибо помнят верные завет апостольский: Не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас – спасения. И сие от Бога (Флп. 1, 28).

Кроме явных богопротивников и лукавых лжеучителей, во все времена существовала подобная засасывающей трясине масса равнодушных – людей с оземлянившимися сердцами. Эти несчастные в погоне за временными благами забывали о вечности. Не желая поднять головы над земными кормушками, возвыситься над мирскими интересами, они заживо погребали свои души в нечистых удовольствиях или просто в суете. Для таковых очень удобным казался атеизм с его самообманом, отрицанием загробной кары за свои грехи. Но хотя они могли называться и христианами – только вера в их жизни стояла на заднем плане, была ограничена внешней обрядовостью и не затрагивала сердца. При этом такие обрядоверы были уверены, что «добрый Боженька» простит их мелкие грешки, не понимая, что вся их жизнь представляет собой грех страшный и смертоносный – попрание высшего призвания человека, поругание собственной бессмертной души, предназначенной Творцом для Небесного величия. Так они гибли для Царствия Божия, своей легкомысленной холодностью к делу спасения, своей страстью к мирской суете заражая и вовлекая в погибель других. В этом болоте таилась грозная опасность обмирщения Церкви, охлаждения Божественной любви даже среди избранных.

Однако, не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34), – говорит Христос. Нет и не может быть примирения между святостью и злочестием, между Небесной истиной и ложью века сего. Не Милосердный Господь явился причиной длящейся битвы, а вселенская злоба, сочетавшаяся со злобой человеческой. Спасительный Крест становился мечом, отсекающим свет от тьмы – стремящихся к вечной жизни от закосневших в пагубе.

«Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны между собой», – замечает святитель Иоанн Златоуст. «Мир любой ценой» есть диавольская приманка. Насквозь фальшивы попытки гуманизма объединить народы призрачными «общечеловеческими ценностями». Ценность у человека только одна – его бессмертная душа, и за нее он должен сражаться против враждебных посягательств. Пропитана ложью идея «объединения церквей» на основе одной «веры во Христа»: как известно, и бесы веруют, то есть знают о бытии Всевышнего, но что может быть общего у Святого Христова Православия с коварной ложью ересей? Нет, не стальными мечами, не танками и пушками Господь призывает сражаться воинов Своих, но оружием духовным, словом Истины и стоянием в праведности призваны христиане биться с «духами злобы поднебесными» и их земными прислужниками.

Скальпель хирурга взрезает живое человеческое тело и – через боль и кровь – удаляет смертоносную опухоль. Так Крест – Меч Христовой любви в этом мире отсекает больное от здорового, зараженное и гибнущее от могущего спастись. Этот врачующий удар может быть для человека очень болезненным, ибо порою разрубает живые, самые близкие родственные и семейные связи.

Вот слова Господни: Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10, 35). Нет, Христос не восстает против священного почитания детьми родителей своих, не упраздняет естественную любовь между родными по крови. Но когда естественные пристрастия становятся стеной между человеком и Богом, они превращаются в преступление. Если кто-то из угождения другим людям, пусть даже отцу с матерью, попирает святые заповеди Господни или вообще отрекается от святой веры, то он не любящий друг и родственник, а жалкий человекоугодник. Такая «любовь» – фальшивка, ибо потворство и соучастие в злочестии ближних губительны не только для души самого «любящего», но и для душ «любимых». Ведь не потачками заблуждениям, а своею верностью Господу христианин может просветить, вывести на путь спасения родных и друзей своих и тем явить истинную к ним любовь. А если они упорствуют, тогда сбывается строгое предостережение Писания: Враги человеку – домашние его (Мф. 10, 36).

Божественная любовь возвышается над естественной, смешанной со страстями любовью между людьми, как небо над землей. Спаситель говорит, что желал бы возжечь в мире огонь – это пламя Божественной любви. Всесовершенная, жертвенная любовь Господня требует от человеческого сердца достойного отклика: До ревности любит Дух, живущий в нас (Иак. 4, 5). И сказал Христос Бог наш: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 37). Это слово кажется жестоким и неподъемным тем, кто слишком дорожит земными привязанностями, но на деле оно ведет к созданию и укреплению прекраснейших человеческих союзов.

До ревности любит Дух, живущий в нас, но тем большую дает благодать (Иак. 4,5–6). Только через святое Боголюбие рождается истинная любовь людей друг к другу. Только Бог Жизнодавец – Источник любви чистой и совершенной. Прекрасны христианские семьи, где старшие и младшие «едиными устами и единым сердцем» служат Всевышнему, где семейный очаг становится домашней Церковью. Здесь царствуют целомудрие и нерушимая верность друг другу, здесь любящие в едином порыве, как бы одной душою устремляются к Небесному Царствию, здесь земное счастье делается предвестием счастливейшей вечности. Прекрасны иноческие общины, проникнутые братской любовью и обнимающие этой любовью весь мир, молящиеся о спасении всех ко Господу Человеколюбцу. Сыны и дочери разных стран и народов, дальние и ближние, христиане всего мира представляют собою единую Церковь Спасителя, великую любвеобильную семью детей Божиих. Даже смерть здесь не в силах разорвать узы человеческой любви: никто не забыт в церковных молитвах об ушедших в мир иной. Молятся о живущих на земле блаженные Небожители, едины земная воинствующая Церковь и Небесная Церковь торжествующая.

Даритель вечной славы и счастья, Распявшийся за нас Христос требует самопожертвования и от верных Своих: Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 38–39).

Крест – словно Меч Христовой любви вторгается во внутренний мир человека «до разделения души и духа», отсекая «ветхого Адама» – страсти падшего человечества. Порою с болью и кровью, но должен христианин «отвергнуться себя», отказаться от многих излюбленных пристрастий, как бы сросшихся с душою, как бы составляющих саму эту душу. Нужно насилие над ленивой и сладострастной плотью, жаждущей только ублажаться, – в труде воздержания, поста и молитвы. Надо обуздать ум, лакомый до гордых и нечистых мечтаний, и сердце, вспыхивающее греховными страстями, – смирить их уздою страха Божия. Необходима победа над тщеславием и самолюбованием, оскверняющими каждое наше доброе дело. Последователи Христовы, подобно Ему, должны быть готовы смиренно претерпеть любой позор и унижение, наконец и страдания, и саму смерть. Нужна готовность к тому, против чего вопиет каждая клеточка нашего тела, – готовность мучиться и умереть за святую веру. Только тогда христианин становится достоин высокого своего имени, имени последователя Христа Искупителя.

Святитель Григорий Палама говорит:

«Человек двойной: внешний, имею в виду – тело, и внутренний наш человек, именно душа. Когда внешний наш человек за Христа и Евангелие погубит свою душу, тогда-то, воистину, спасет и приобретет ее, доставив ей Небесную и вечную жизнь. Любящий же свою душу, но по причине любви к вещам временного мира не готовый за Христа и Евангелие погубить ее, лишит свою душу истинной жизни и предаст на вечное мучение. Как бы оплакивая такого человека и показывая весь ужас положения, Всемилостивый Владыка говорит: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф. 16, 26). Ибо не сойдет с ним в гроб слава его, ни иное какое услаждение века сего. И земные цари берут с собою, когда идут на войну, лишь тех, которые готовы умереть за них. Так что же удивительного, если и Царь Небесный, обитавший на земле ради борьбы с врагом человеческого рода, ищет, чтобы именно такие люди следовали за Ним. Но земные цари не могут вернуть жизнь убитым на войне, ни вознаградить тех, которые положили свою жизнь за них. Ибо что получит от них тот, кого уже нет на свете? Тем же, которые в следовании Господу подвергли свою жизнь опасности, Господь воздает жизнь вечную. И вот земные цари ищут готовых на смерть ради них, а Господь Сам Себя предал на смерть за нас; нас же не ради Себя, но ради нас самих увещевает быть готовыми на смерть. Внешне представляется, что смиряющийся во всем сам наносит себе бесчестье; что тот, кто бежит от плотских услаждений, причиняет себе тяготу и боль, – но силою Божиею эти бедность и боль и бесчестие производят вечную славу и несказанное наслаждение и неоскудеваемое богатство и в настоящем веке, и в будущей вечности. Если же тело тянет вниз и настаивает на своем, то каждому должно стараться поднять его на высоту Креста».

Но почему же в мире, искупленном Кровью Христовой, оставлена свобода диавольским ухищрениям и злой человеческой воле? Почему Всемогущий Господь не искоренил зла на земле сразу же после Крестной Жертвы? Почему оставлены страдания праведным и пусть временное, но торжество нечестивым? Таков путь премудрого Домостроительства Божия, чтобы верные, пройдя искус земных мук и напастей, закалившись и взрастив свои души в борьбе со злом, явились в Небесное Царство в зрелой силе и славе. Так неистовство злых сил Господь-Промыслитель обращает во благо, делая его средством для воспитания и расцвета праведных душ. Таким образом, земная жизнь есть словно испытательный срок, данный воинам Христовым, чтобы они засвидетельствовали свою верность Отцу Небесному. «Итак, не смущайтесь тем, что на земле будут брани и злоумышления. Когда худшее будет отсечено, тогда лучшее соединится с Небом», – говорит святитель Иоанн Златоуст.

Но где же тот мир на земле и благоволение в людях, о которых возвещала Рождественская ангельская песнь? Эти великие дары – в сердце каждого истинного христианина. Уже сейчас и здесь предвкушают верные Небесное блаженство, сохраняя высокий покой в любых испытаниях, наслаждаясь блаженным упованием и молитвенной беседою с Иисусом Сладчайшим – и Любовь Христова объемлет нас (2 Кор. 5, 14).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Великое счастье – жить под знаком Креста в мире, искупленном жертвенной любовью Божией. Высокое блаженство – знать, как много возлюбил нас Господь, ради нашего спасения изливший Свою Пречистую Кровь. Так да пробудится в наших сердцах благодарная, пламенная любовь к Спасителю нашему, дабы соделались мы достойны любви Божественной.

Перед нашими духовными взорами открыта завеса вечности. Не «неведомо куда» стремимся мы сквозь злую суету этого мира, но грядем в объятия Небесного Отца. Это знание даровано нам Крестом Сына Божия, благоволившего стать Сыном Человеческим. В Кресте Христовом мы обретаем высший смысл жизни, твердую опору среди вихрей и бурь нынешнего существования. По слову преподобного Максима Исповедника:

«Все являемые вещи нуждаются в Кресте, то есть в том устойчивом состоянии, которое и составляет в них связь действий, осуществляемых в чувственном мире. Таинство Воплощения Слова содержит в себе смысл всех загадок и образов Писания, а также знание являемых и постигаемых умом творений. Познавший Таинства Креста и Гроба Господня познает и цель, ради которой Бог первоначально привел все в бытие».

Прежде всех веков Вселюбящий Бог приуготовал людям величайшее благодеяние – спасение рода человеческого через страдания и Крест Сына Божия Единородного, усыновление нас через Пречистую Кровь и Распятое Тело Его. Эта тайна тайн Премудрости Всевышнего, превышающая разум ангельский и человеческий, была явлена нам просто и зримо, в смиренной и бесконечной любви Божественной, чтобы мы уверовали и спаслись для Царства Небесного.

Как непостижимо было для человеческого ума Таинство Крестной Жертвы прежде ее совершения, так превышает всяческое наше разумение то Божественное счастье, которое предназначил верным Вселюбящий и Всещедрый Отец Небесный. Воистину не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Так да воздвигнется в наших сердцах Животворящий Крест, которым Христос Бог наш проложил нам дорогу к блаженной вечности. И дабы достичь нам несравненной этой цели, воспоем ко зримому Светочу Любви Господней: «Светом благодати Божией, таинственне ти присущий, просвети наша душевная чувствия, Кресте пресвятый, да тою озаряеми и наставляеми, не поткнемся о камень соблазна, но да возможем путем заповедей Божиих правошествовати во всей жизни нашей».

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПЕРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Крест – жизненный ориентир христианина

Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.

Ин. 3,14-15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Мы сами, словно странники, бредем по пустыне жизни, под палящим зноем страстей, мучаясь духовной жаждой – жаждой истины, справедливости, добра. Под нашими ногами шуршит сухой песок житейских забот и копошатся ядовитые змеи диавольских соблазнов. Так мы идем и не знаем, достигнем ли Небесного Отечества, куда зовет нас Вселюбящий Спаситель. Но мы верим в это и надеемся. И где на этом трудном пути встретить покой и прохладу, из какого родника утолить жажду, где отдохнуть душе человеческой?

Вот так же в древности шли по жгучей Синайской пустыне израильтяне. Позади у них было жестокое, но сытое рабство у египетского фараона, впереди – неясная земля обетованная, «текущая молоком и медом». Сам Господь питал их небесной пищей – манной, укрепляя в пути.

Но тяготы пустынных дорог казались несносными этим малодушным людям, и они возроптали. Хлеб ангельский ел человек, послал Господь им пищу до сытости (Пс. 77, 25), а израильтяне говорили: Душе нашей опротивела эта негодная пища (Чис. 21, 5). Из жалких рабов стали они свободными людьми, но быстро позабыли тяжкий, бессмысленный труд на строительстве египетских городов и пирамид, побои и ругань надсмотрщиков. Они помнили только, что в Египте кормили их жирным мясом с острыми приправами. И говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта? (Чис. 21, 5). Так оскорбляли они Всевышнего, пока не пришла беда. Полчища ядовитых змей выползли из нор и стали жалить израильтян, множество народа в страшных муках умерло от змеиных укусов.

По внушению Божию пророк Моисей – вождь израильтян, сколотил своего рода крест и прибил к нему медное изображение змея. И произошло чудо! Это мертвое изваяние стало лекарством от яда живых гадин: Когда змей ужалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив (Чис. 21, 9).

В чем же заключалось врачующее действие медного змея? Обладал ли этот истукан сам по себе какой-то магической силой? Нет, совершенно иначе происходило исцеление от смертельного яда. Смотря на медного змея, человек вспоминал живых змей – наказание ему за оскорбление Божества – и оплакивал свое преступление. Человек каялся – и Всемилостивый Господь исцелял его от змеиного яда, вкравшегося в душу, а затем поразившего тело.

На первое грехопадение, повлекшее за собой неисчислимые беды, соблазнил Адама и Еву «отец лжи» – диавол, принявший в раю вид змея. И вот теперь пригвожденной к высокому шесту, словно ко кресту, безжизненной статуей змея Господь прообразовательно показывал – грех может и должен быть умерщвлен, чтобы человек спасся, обрел жизнь. Так впервые в Священной истории, пусть и несколько прикровенно, появился прообраз Животворящего Креста.

Этот же образ явился в ветхозаветные времена знамением победы. Когда Израиль сражался с Амаликом, святой пророк Моисей стоял на горе, воздевая руки, подобно распятому на кресте. Пока руки пророка оставались поднятыми, его народ одолевал врага, но когда святой Моисей от усталости опускал руки – побеждали амаликитяне. Тогда двое священников стали поддерживать пророка Моисея. И были руки его подняты до захождения солнца (Исх. 17, 12), и была победа над врагами. В память о торжестве святой Моисей воздвиг жертвенник, назвав его «Иегова Нисси» – «Господь знамя мое». То было знамя и предзнаменование победного Креста Господня.

Впрочем, короткую память имел израильский народ. Шли времена, и израильтяне – иудеи позабыли, что означает крест и прибитый к нему медный змей. Это племя привыкло обращаться к Всевышнему только в беде и нередко изменяло Богу в благополучии. (Впрочем, можем ли и мы с вами «положа руку на сердце» с чистой совестью сказать, что ничего за собой подобного в своей душе не замечали… Таков всякий потомок Адама в той или иной степени своей глубины.) Обличая же их нечестие, святой царь-пророк Давид восклицает: Льстили Богу Всевышнему устами своими и языком своим лгали пред Ним; сердце же их было неправо пред Ним, и они не были верны завету Его. Но Он, Милостивый, прощал грех и не истреблял их, многократно отвращал гнев Свой и не возбуждал всей ярости Своей. И снова искушали Бога, отступали и изменяли, как отцы их, обращались назад, как неверный лук (Пс. 77, 36–38, 56–57).

Змеи, явившиеся вслед за грехом, убивали израильтян в пустыне, и пророк Моисей прибил ко кресту неживое изображение змея – образ смерти греха. Но сыны Израилевы любили грех – потому стремились прибегать не к Богу Праведному, а к идолам. По прошествии времен они извратили смысл сделанного святым Моисеем образа: стали поклоняться не убившему грех кресту, а висящему на нем змею, именуя его «Нехуштан» – «Медный бог». То было близко к поклонению сатане. И благочестивый царь Езекия вынужден был уничтожить этого медного змея, чтобы пресечь мерзкое идолопоклонство.

В древности казнь на дереве являлась страшным проклятием. Ветхий Завет гласил: Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве (Втор. 21, 23). Отчаянных грабителей и убийц, заговорщиков, чьи умыслы угрожали всему народу, – вот кого приговаривали к такой ужасной смерти. Эта казнь считалась осквернением самой земли, казненный лишался самого имени человека, и его старались как можно быстрее предать забвению. Так святой пророк Моисей выставил на позорище медного змея – мертвый образ живых змей. И эту-то позорную казнь избрал для Себя добровольно идущий на смерть Иисус Сладчайший, Единый Безгрешный, – избрал Своей волею, сказав: Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому (Ин. 3,14).

Дерево казни являлось жутким знаком проклятия Божия. Это было древо проклятия. Однако сердце человечества хранило память и об ином дереве – Дереве жизни, которое некогда Господь насадил посреди рая. Вкушая его плоды, люди причащались бессмертия и вечного счастья. Увы! Поддавшись внушениям змия, они лишились этого блаженства: изгнав отступников, поставил Господь Бог на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к Дереву жизни (Быт. 3, 24).

Души человеческие томились по утраченному небесному счастью, искали и не находили тропу к дереву вечной жизни в Царствии Небесного Отца. И взывал святой царь Давид: Дай боящимся Тебя знамение, чтобы они смогли убежать от лица лука (Пс. 59, 6); и восклицал премудрый царь Соломон: Благословенно дерево, чрез которое бывает правда (Прем. 14, 7).

Ветхозаветные праведники знали, что Вселюбящий Творец не навсегда отвернулся от падшего создания Своего. Человечеству был от Бога обещан Мессия – Избавитель, Спаситель мира. Возвращенным людям деревом вечной жизни должно было стать подножие Сына Человеческого, о котором святой пророк Исаия предвозвещал: Кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Его, – и он прославит подножие ног Его (Ис. 60, 13). Кипарис, чей запах благоуханен, стройно и прямо устремляющийся в небеса, высоко возносящий свою вершину. Из него был сделан столб креста Господня. Певг – сосна. Она стала материалом поперечины для рук. Кедр – этого дерева избегают змеи, оно внушает им какой-то ужас, ни одной ядовитой гадины не встретишь там, где растут кедры. Кедр стал подножием ног Искупителя.

Когда палачи готовились распинать Иисуса Христа, для своего жестокого дела они брали те бревна и доски, какие первыми попадались под руку. Крест Христов был сделан из древесины кипариса, кедра и сосны – так сбылось древнее пророчество. Миру являлся Животворящий Крест Господень – Жертвенник, окропленный Пречистой Кровью Спасителя. Это святое подножие Сына Человеческого благоухало праведностью, отгоняло и посрамляло бесов, несло на себе Плод вечности – Тело и Кровь Христовы, даруемые людям во исцеление души и тела, доныне питающие верных на пути в Царствие Небесное. Вот истинное дерево бессмертия, данное Всещедрым Создателем роду христианскому.

Подвергая казни своих преступников, покрывая имена злодеев позором, ветхозаветные люди не понимали и не хотели понять, что каждый из них – такой же злодей и преступник: все прокляты и отвержены Богом, обречены смерти и аду. Грехопадение первых людей заразило мерзостью греха сердца всех их потомков. Даже те, кто не творил явное зло, в душе были пронизаны этим ядом. Пусть кто-то не совершает убийств, но тайно кипит гневом на недругов и скольких бы он умертвил, будь на то его злая воля? Пусть кто-то на вид целомудрен, но в душе услаждается гнусными похотями и в каком диком разврате погряз бы, будь к тому возможность? Сколько гордыни и чванства, честолюбия и корыстности, ненависти и плотоугодия в сердцах человеческих, – так что и внешне благопристойные люди похожи зачастую на крашеные гробы, которые, по словам Господа Иисуса Христа, снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 27). Мерзость пред Господом – помышления злых (Притч. 15, 26), – говорит Священное Писание. Список преступных помыслов и дел человеческих – это «рукописание» наших грехов поистине чудовищно и становится все чудовищнее с каждым годом, с каждым днем, с каждым часом, будучи вдохновляемо диаволом. Кто же способен был примирить Правосудного Бога с нечистыми, преступными созданиями? Какая жертва могла быть принесена, какой подвиг мог быть совершен слабым человеком, чтобы разорвать страшное «рукописание» греха, искоренить первородную порчу, спасти людей от рабствования диаволу и примирить их с Творцом?

Только Самому Всемогущему Богу было под силу совершить это великое дело примирения и спасения. Так на Предвечном Троическом Совете была предначертана Голгофская Жертва – деяние Божественное, превосходящее всякий ум человеческий, попирающее всякую земную мудрость. Святой апостол Павел говорит о тайне Креста Господня:

Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа Распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных… Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 22–25).

Единородный Сын Божий облекся в человеческое тело, чтобы принять на Себя наказание всех людей, понести на Себе чудовищную тяжесть их преступлений. Только страдания Невинного, только смерть Безгрешного могли стать оправданием виновных и грешных, умилостивить Правосудие Небесное. Особым, тягчайшим позором была для человека крестная казнь, и потому именно такую смерть выбрал Богочеловек, искупая позорище всечеловеческого грехопадения. В Распятии Христовом величайшее бесчестье сменяется высочайшею славой, грозное проклятие – спасительным благословением, вечная погибель – воскресением к вечной жизни.

Ничего этого не могли понять иудеи-законники, лицемеры, чванившиеся пустым исполнением обрядов, нечистые сердца которых дышали завистью и ненавистью к истинной праведности. Обрекая праведного Иисуса без всякой вины к повешению на дереве (Втор. 21, 23), они думали тем подвергнуть Его проклятию и забвению, – но проклятие Божие пало на них самих. Таковы последствия гордыни: почитая себя «сынами» благочестивого Авраама, фарисеи явились на деле «сынами погибели», прислужниками древней змииной злобы.

Размышляя о прообразе Креста Господня, некогда явленном пророком Моисеем в пустыне, преподобный Ефрем Сирин говорит: «Хотите ли знать, что иудеи разрешают змия, чтобы не принять Христа? Ибо, попустив Невинному Христу быть распятым, они просили дать им разбойника Варраву. Кого Бог осудил, того разрешили, а Невинного Христа осудили. О, какое нечестие иудеев – поклоняются змию и отвращаются Христа! О, какое затмение ума – чествуют крест для змия и не поклоняются Распятому Христу! О, какое сумасбродство – чтут порок и воюют против благочестия! Христос на Кресте Своем распял грех, а иудеи своими делами воскресили грех из мертвых».

Страшна и спасительна Божественная тайна Голгофы! Невыразимо ужасное зрелище: Царь Славы, как жалкий преступник, висит на Кресте, истекая кровью, умоляя Небесного Отца помиловать падшее человечество. Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Зрелище умилительное, исторгающее слезы благодарности Вселюбящему Создателю, – ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобымир спасен был чрез Него (Ин. 3,17).

Как не поклониться любвеобильному Спасителю, принявшему столько позора и страданий, чтобы открыть нам путь к вечному счастью! Как не поклониться и Честному Кресту Господню, освященному пролитой на него Кровью Сына Человеческого, ставшему из орудия казни оружием победы Воскресшего Христа над смертью и адом, из дерева проклятия превращенному в райское древо вечности! Нет, не древесине, не веществу Креста поклоняются христиане – Крест Господень для верных есть то самое знамя и знамение Божия торжества, которое предвещали древние пророки.

Кому, как не иудеям-законникам, знатокам «текстов» Священного Писания, было и понимать, что произошло на Голгофе? Распятие Мессии было до мельчайших подробностей предсказано Боговдохновенными пророками, среди них – святым Исаией, возвещавшим: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни… и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих… От уз и суда Он был взят, но род Его кто изъяснит?.. Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его (Ис. 53, 3-10).

Эти священные слова фарисеи знали наизусть, но явились духовными слепцами, ибо сердца их затмевал мрак злочестия и гордой самовлюбленности.

По пророчеству святого царя Давида, взывал Спаситель с Креста: Скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои. Можно перечесть все кости Мои, а они смотрят и делают из Меня зрелище; делят ризы Мои между собою и об одежде Моей бросают жребий (Пс. 21, 17–19), – и в это время иудейские первосвященники злорадствовали и народ приветствовал происходившее.

При распятии Сына Божия затмевалось солнце, содрогалась земля, бездушные камни вопили от боли – по слову пророка Захарии: Воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем (Зах. 12,10). А каменные сердца богоубийц-иудеев не содрогнулись, не умилились, не ужаснулись содеянному.

На всех этих книжниках и законниках, суемудрах и политиканах сбылось грозное слово Всевышнего: мудрость мудрецов погибнет, и разума у разумных не станет (Ис. 29, 14). Таинство Голгофское стало спасительным не для них, мнивших себя богоизбранными, а для простых и смиренных детей всех народов и племен, в простоте и чистоте веры поклонившихся Господу Иисусу Христу и святому Кресту Его и крестившихся в смерть Христову.

Христиане никогда не гордились своим умом, не величались познаниями, не чванились показными добродетелями. Так, великий чудотворец и подвижник святой апостол Павел говорит: Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6,14).

И поныне есть многое множество лукавых умников, ложных мудрецов и фальшивых философов, допытывающихся: «Отчего, зачем и почему?» – о тайнах Божественного Откровения. В мелкие пузырьки земного рассудка силятся они вместить океан премудрости Божией – и искажают Христово учение или вовсе отворачиваются от Спасителя. Вся их горделиво-лживая мудрость есть безумие перед Богом. Ужасна и плачевна их участь: ведь всякий отвергший веру во Христа Искупителя и силу Креста Его после пришествия Христа в мир, остается под древним проклятием Божиим, высказанным Адаму, сам себя обрекает вечным мукам.

Не человеческому уму доискиваться до глубинных обоснований Голгофского деяния, совершившегося по Божественному разуму. Умом и сердцем, всей душою должен человек принять для себя Крестную Жертву Спасителя, свято хранить эту веру, чтобы спастись для Отчего Царствия, чтобы избежать вечной погибели. По слову апостольскому: Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Страшно впасть в руки Бога Живаго! (Евр. 10, 26–27, 31).

Иисус Сладчайший, распростерший руки на Кресте, призывает в Свои объятия весь мир, но не все, далеко не все следуют спасительному зову Любвеобильного Господа. Только смиренные и кроткие, верящие и любящие спешат ко Кресту Господню – ко древу вечной жизни, к которому волею Сына Божия уже не преграждает дороги Херувим с огненным мечом. Под благодатной сенью Креста Христова находят себе покой человеческие души, уставшие от блужданий по житейской пустыне. Здесь, где искуплен грех всего мира, хорошо оплакать собственные грехи, покаянием очистить свое сердце от страстей и пороков, делая его легким и светлым. Здесь, где совершился подвиг Спасителя, верные обретают силы и мужество для своего земного пути. Здесь, где побеждены смерть и ад, согревается сердце христианина надеждою на вечное счастье в Небесном Отечестве. Здесь струится животворный родник Божественных истин, утоляющих духовную жажду, наполняющих души верующих святой радостью о Господе. Здесь, от Креста Господня, питаемся мы райской пищей – Пречистым Телом и Кровью Христовой – плодами Крестной Жертвы, предвкушая блага Небесные.

С умилением и трепетом надобно предстоять Кресту Христову, вознося благодарение Господу Милующему, страшась оскорбить своей нечистотой Распятого за нас Сына Божия. Святой праведный Иоанн Кронштадтский восклицает: «О, сколь дороги для Бога души человеческие, искупленные Кровью Сына Его! – Сколь дороги души, питаемые Плотью и Кровью Его! – О, какое блаженство вкушать Пречистое Тело и Кровь Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа! – О, сколь ужасен и губителен грех, для изглаждения и очищения которого нужна была смерть Сына Божия – и смерть Крестная! – О, сколь несомненна вечная казнь, уготованная нераскаянным! Ибо если с зеленеющим древом – Иисусом Христом – так поступили, то что будет с сухим и бесплодным? Сколь несчастны грешники, в ослеплении своем не знающие всей гибельности греха! Сколь страшен ад, тьма кромешная и скрежет зубов, тартар преисподней, муки с демонами! Все спасенные спаслись Кровью и смертью Сына Божия, все оправданы Его благодатью, святые стали святы Его святостью, умудрены Его премудростью, укреплены Его силою, украсились Его красотою, достигли нетления Его нетлением. Все, спасающиеся ныне, спасаются только Кровью Сына Божия».

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Если древние израильтяне при виде повешенного на кресте медного змея излечивались от змеиных укусов, неужели мы, взирая на Крест Христов и Распятого на нем Господа Иисуса, не избавимся от яда грехов, отравляющего наши души и тела? Пригвождение ко кресту медного змея было лишь смутным прообразом грядущей Голгофской Жертвы. Насколько же могущественней явно и зримо данное нам знамя Божественного Искупления, Честной и Животворящий Крест Господень!

При Распятии Спасителя просиял Крест Его надо всею вселенной. Просиял на краткое время – и великая святыня сокрылась в недрах земных. Богопротивники-язычники и христоненавистники-иудеи стремились истребить саму память о Голгофской Жертве Сына Божия: они зарыли Животворящий Крест в землю, на этом месте было сооружено идольское капище. Так в течение трех столетий Животворящий Крест, пребывая во глубине, незримо освящал земную персть – вещество, из которого сотворено человеческое тело, прах умерших поколений. Заметим также, как символично, что Крест в то время также освящал и кости Адама, ибо под местом Голгофы по преданию был погребен Адам. Итак, слава Креста Господня была словно зарыта в землю.

В те века языческий Рим, подстрекаемый иудейской злобой, жестоко преследовал христиан, и последователи Христа Спасителя тоже словно бы ушли под землю: совершали богослужения в подземных храмах-катакомбах. Там втайне от вселенской злобы они поклонялись Господу Иисусу и Кресту Его. Такое поклонение установлено духоносными апостолами Христовыми. Лукавые сомнения в этом протестантских лжеученых разбиты в прах в катакомбах Геркуланума и Помпеи изображениями Животворящего Креста, относящимися к первым десятилетиям после Распятия и Воскресения Христова.

И в наше время еретики-сектанты, например, так называемые «свидетели Иеговы» которые дерзают призывать имя Господне, но душою далеки от Него, отрицают и хулят Крест Христов, уподобляясь в этом древним христоненавистникам – иудеям и язычникам. Они учат, что Христос был распят не на кресте, но на столбе. Но сам факт распространенности казни через распятие в те времена и даже некоторые соответствующие археологические находки подтверждают для нас историчность Креста. Для нас же, детей Святой Православной Церкви, Животворящий Крест Господень является бесценным сокровищем, непобедимым оружием в борьбе с силами зла и знаменем вечной жизни. Пребудем же верными завету апостольскому не упразднять Креста Христова (1 Кор. 1, 17).

Обретение и новое Вселенское Воздвижение Креста Господня, зримое и поныне, свершилось в IV веке, когда святой равноапостольный император Константин положил конец гонениям на христиан, а его мать, святая равноапостольная царица Елена, предприняла поиски великих христианских святынь. При обретении Креста Господня он явил свою Божественную живоносную силу: от одного прикосновения к нему воскрес мертвец, от взгляда на него исцелилось множество больных, и ликующий народ единодушно воззвал: «Господи, помилуй!». Ни ядовитые змеи демонских соблазнов, ни жалящие скорпионы житейских скорбей не страшны тем, кто уповает на силу Креста Господня, могущество Искупительной Жертвы Спасителя. Но не в земной победе вершина надежды христианской. Сын Божий сказал верным Своим: Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и пичто не повредит вам… радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10,19–20).

Устремимся же всем сердцем к этой совершенной радости о Небесном Отечестве и воспоем к дарованному нам от Господа еще на земле Древу бессмертия: «Яко же древо райское превелие, возвысился на Голгофе Честный Крест Христов, отонудуже во всю вселенную распростре мысленные ветви благодати и Распеншегося на нем: под его же сению обретают прохладу палимии зноем страстей и хотящии благочестиво жити о Христе Иисусе» Господе нашем, Которому подобает слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Всесвятым Духом ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

«Сим побеждай!»

Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа.

Гал. 6, 14

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Около трех веков продолжались почти непрекращающиеся гонения, воздвигнутые на христиан римскими императорами-язычниками. Тех, кто исповедовал себя последователями Спасителя и отказывался поклониться идолам, распинали, жгли, томили голодом и холодом, тела их резали на части, их бросали на съедение диким зверям. Казалось, никакой человек не мог бы выдержать те изуверские пытки, которые измышляли для них палачи, но эти доблестные воины Христовы, содействуемые Духом Святым, оставались верными Господу, ибо, подобно первомученику Стефану, видели небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 56). До трехсот тысяч случаев стяжания мученических венцов известно земной Церкви, а сколько еще неведомых нам святых страстотерпцев того времени ликуют сейчас в Царствии Небесном! Подражая Господу нашему Иисусу Христу в самой Его Крестной Жертве, эти мужественные подвижники вслед за Спасителем щедро оросили своею чистою кровью почву Благовествования, на которой возрастало могучее древо Церкви Христовой. И как говорил церковный писатель II–III века Тертуллиан – «кровь мучеников есть семя Церкви».

Попуская гонения для прославления и укрепления молодой Церкви, Правосудный Господь не оставлял без кары Ее гонителей. Вечным мукам, ожидающим за порогом смерти императоров-изуверов, предшествовал обычно плачевный конец их земного правления. Развратный Нерон, зачинатель гонений, был свергнут с престола и убил сам себя. Домициан был убит заговорщиками, а Декий убит неприятелями и тела его никто не нашел. Император Валериан, попав в плен к персам, был вынужден исполнять унизительную службу: подставлять свою спину под ноги персидскому царю Шапуру, когда тот садился на лошадь. Затем, после того, как Валериан предложил царю огромный выкуп, царь Шапур убил его, влив ему в рот расплавленное золото. После смерти Валериана с него содрали кожу и сделали чучело, набив соломой. Диоклетиан лишился рассудка и уморил себя голодом. Максимин Геркулий и Максимиан покончили с собой при помощи яда. Галерий был поражен ужасной болезнью, от которой тело его начало издавать такой смрад, что даже врачи не могли к нему приблизиться.

Между тем император Констанций Хлор, в отличие от жестоких своих предшественников милостиво относившийся к христианам, наслаждался спокойным и благополучным правлением и мирно скончался. В лице своего сына Константина, по достоинству получившего наименование Великого, Господь воздвиг Своего избранника. Императору Константину было уготовано даровать долгожданный мир Церкви Христовой и просиять в лике равноапостольном.

Мать императора Константина, святая царица Елена, была христианкой и воспитывала сына в уважении к вере Христовой. После смерти отца молодой Константин, провозглашенный императором Галлии и Британии, поддерживал в своем уделе веротерпимость, но на него ополчились правившие в других частях империи жестокие гонители христиан Галерий и Максенций, чьи силы превосходили войско Константина. В порыве духовного прозрения юный император воззвал к Богу христианскому, и Спаситель не замедлил с ответом. Константин увидел в небесах сияющее знамение Креста, а над ним надпись: «Сим побеждай».

Как должен был отнестись император, в ту пору еще язычник, к подобному видению? Очевидно, Константин мог счесть его дурным предзнаменованием. Для римлян крест издавна был символом ужаса и позора, знаком казни злейших преступников. Иудеи, отрицавшие Божество Спасителя, в своих позднейших талмудических писаниях с особым сладострастием подчеркивали унизительность того вида казни, который претерпел Сын Человеческий. И только христиане знали истинный, всепобеждающий смысл знамения Креста Господня: Слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых – сила Божия (1 Кор. 1, 18).

Император Константин пребывал в недоумении и сомнении по поводу явленного ему небесного видения, и тогда Сам Господь явился Своему избраннику, вновь показал ему знамение Креста и сказал: «Устрой такое изображение и прикажи носить пред войсками, тогда не только Максенция, но и всех врагов твоих победишь».

Император Константин повиновался гласу Господню. Бежавший от его победоносных войск Максенций утонул в реке Тибре в битве у Мульвийского моста, а победитель получил власть над Западной частью Римской империи. В 313 году по Рождестве Христовом в городе Медиолане (нынешнем Милане) добродетельный император издал указ, положивший конец преследованиям христиан в подвластных ему странах. Еще через десять лет Константин Великий сделался единодержавным повелителем всей необъятной Римской империи, и от края до края ее прозвучали царственные слова Медиоланского эдикта: «Отныне каждый, решившийся соблюдать богослужение христианское, пусть соблюдает его свободно и неуклонно, без всякого затруднения».

С ликованием встретили этот державный указ христианские общины. Высвобождаясь из-под гнета страшных гонений, Церковь Христова могла наконец распуститься словно бутон цветка, выйти из мрачных подземелий-катакомб, открыто обратиться к народам со словом истины и вечной жизни. И святой равноапостольный император Константин ревностно участвовал в благих делах Церкви – вернул из ссылки всех исповедников-христиан, заботился о духовенстве, возводил храмы. Питая отвращение к множеству имевшихся в тогдашнем Риме идольских капищ, благочестивый император перенес столицу державы на Восток, в город Византий на Босфоре, получивший затем название город Константина – Константинополь. В годы правления святого Константина был созван ряд поместных Соборов и Первый Вселенский Собор в Никее, которые обличили лукавые ереси. И это равноапостольному Константину Духом Святым были внушены относящиеся к Сыну Божию слова «Единосущный Отцу», которые навсегда вошли в Символ веры Православной. Святой равноапостольный император Константин помнил, каким знамением Господь возвестил ему победу над врагами и возвышение, он всем сердцем желал отыскать Животворящий Крест, на Котором претерпел распятие Господь наш Иисус Христос. Не имея возможности оставить дела государственные, император поручил эти поиски своей матери, святой равноапостольной царице Елене, пламеневшей тою же ревностью в служении Господу.

Находившейся уже в преклонном возрасте святой царице предстоял долгий путь до Иерусалима и нелегкие поиски. Императоры-язычники и иудеи делали все, что было в их силах, чтобы уничтожить даже память о святынях, связанных с земным житием Иисуса Христа. Голгофа была засыпана землей, а на искусственном холме устроено идольское капище.

Прибыв в Иерусалим, святая Елена вместе с патриархом Макарием стала расспрашивать жителей города о месте, где может таиться Крест Господень, но эти расспросы долго были безуспешны. Наконец от старого еврея по имени Иуда удалось дознаться, что Честной Крест зарыт под капищем Венеры. Идольское капище разрушили, и в земле под ним обнаружили три креста. Но как было разгадать, какой из них – Святыня Господня, а какие – кресты разбойников? И тогда патриарх Макарий, вдохновленный Духом Святым, повелел принести на это место больную женщину, бывшую при смерти, на которую поочередно стали возлагать кресты. При прикосновении двух первых крестов она оставалась недвижной, но когда возложили третий – то она ожила, стала двигаться и говорить. Так явлением силы Божией был в 326 году обретен Животворящий Крест Господень.

Старый еврей Иуда, указавший место сокрытия крестов и одним из первых ставший свидетелем этого чуда, был так потрясен увиденным, что уверовал в Божество Спасителя и принял святое Крещение с именем Кириак, а впоследствии прославился такими добродетелями и благочестием, что был избран патриархом Иерусалимским. Святой Кириак удостоился и мученического венца за веру Христову во времена гонений на христиан, возобновленных коварным Юлианом Отступником. Так от Честного и Животворящего Креста Господня произошло второе чудо, большее первого, – воскресла к блаженному бессмертию душа человека престарелого, дотоле всю жизнь мертвевшего в заблуждении.

В тот благодатный день по просьбе несметного множества христиан, пришедших поклониться новообретенной Святыне, духовенство во главе с патриархом Макарием трижды высоко воздвигало Крест Господень, дабы все могли созерцать Его, и народ благоговейно поклонялся Честному Древу, взывая: «Господи, помилуй!» В память об этих священных событиях Церковь и установила нынешнее торжество, праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

И ныне мы с вами, братья и сестры возлюбленные, должны прикоснуться к Животворящему Древу нашими омертвевшими во грехах душами, дабы возгорелась в них жажда блаженного бессмертия. Мы призваны высоко воздвигнуть перед духовными взорами нашими Честной Крест Господень и поклониться Ему, дабы даровано было нам прозрение и избавление от наваждений бесовских. «Не образу только Христа Бога поклоняйся, но и образу Креста Его, потому что он есть знамение победы Христовой над диаволом», – говорит святитель Иоанн Златоуст.

Образ Животворящего Креста Господня сопутствует православному христианину во всей его жизни. Знамением Креста мы молитвенно осеняем себя, этот святой образ мы носим на груди, созерцаем его и поклоняемся ему в наших храмах, он же возносится над нашими могилами – знаком нерушимого христианского упования на Воскресение в жизнь вечную.

Ныне мы празднуем еще одно событие – возвращение Честного Креста Господня в Иерусалим после 14-летнего пребывания в Персии, куда Он был вывезен в VII веке войсками шаха Хозроя II. Отвоевавший Святыню у похитителей император Ираклий в царском венце и порфире понес Крест на Голгофу, однако у подножия ее внезапно остановился и не мог двинуться дальше. Присутствовавший при этом патриарх Захария объяснил императору, что это Ангел Господень преграждает ему путь, поскольку Сам Спаситель совершал Крестный путь в униженном обличье. Тогда император снял знаки земной своей власти, надел одежду простого воина и беспрепятственно внес Крест Христов в храм Гроба Господня.

Могущественный император смирился перед Святыней Животворящего Креста. Однако до сих пор находится множество гордецов, отказывающихся поклоняться Кресту Христову. И это не безбожники, не язычники, не иудеи – это люди, именующие себя христианами. Речь идет о представителях протестантских сект: иеговистах, баптистах, адвентистах, евангелистах и иже с ними. Они кощунственно хулят Крест Господень, сравнивая Его с языческими кумирами, а нас, православных христиан, называют идолопоклонниками. Что мы можем о них сказать? Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие! (Мф. 23, 24). Поклоняясь жалкому идолу собственных умствований, эти суемудры считают себя знатоками Библии, но упорно не замечают в Ней прямых указаний на Святыню Креста. Апостол Павел ясно призываете не упразднять Креста Господня (1 Кор. 1, 17). Но когда сектанту говорят об этом и многих подобных изречениях Святого Писания, он начинает юлить и суесловить: дескать, слово «крест» употребляется святым апостолом только «аллегорически», «в переносном смысле», имеется в виду лишь некий «крест духовный».

Не было в Крестных страданиях Господа Иисуса никаких «аллегорий» и «переносных смыслов»! Отнюдь не «духовен», а грубо материален был крест, на котором распинали Спасителя. В этот крест с грохотом вколачивались гвозди, пронзавшие руки и ноги Иисусовы, о его шершавую древесину терлось в муках смертельного удушья Пречистое Тело Богочеловека. Но излилась на сухую древесину Всеискупающая Кровь Господня, произошло Искупление древнего греха – и вот тогда воистину одухотворилось само вещество Креста, дерево казни и позора сделалось Древом жизни и славы, орудие уничижения – оружием непобедимой Победы, знак преступления – знамением Божественного величия, крестовина поругания и гибели – Честным и Животворящим Крестом Христовым.

И отнюдь не «аллегорическим и духовным крестом», а вот этою Святыней святынь «хвалился» святой апостол Павел, о Ней говорил: Посредством Креста; убита вражда (Еф. 2,16). Кровию Креста Христоваумиротворено все, и земное, и небесное (Кол. 1, 20).

Даже ветхозаветная Церковь преклонялась перед всеми предметами, на которых нарицалось имя Божие. А мнящие себя сынами Нового Завета сектанты отрицаются Честного Креста, Который не только несет на себе начертание «Иисус Назорей», но впитал в Себя Пречистую Кровь Христову.

Животворящий Крест есть своего рода Жертвенник, на котором принесена величайшая в мире Искупительная Жертва за все человечество. Клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем (Мф. 23,20), – сказал Спаситель. И точно так же, изрыгая хулу на Крест Господень, протестанты в слепой гордыне своей хулят Самого Распятого на нем Господа нашего Иисуса Христа. И не об этих ли лжеучителях сказано: Обратил Бог мудрость мира сего в безумие? (1 Кор. 1, 20).

Мы же с вами, возлюбленные, да не отпадем от чистоты веры апостольской, памятуя, что немудрое Божие премудрее человеков (1 Кор. 1, 25), – в простоте и смирении поклонимся Честному и Животворящему Кресту Спасителя нашего.

Святая Православная Церковь с бережной любовью хранит память о Кресте Христовом. На восьмиконечных крестах, которые мы видим на куполах наших храмов, воспроизведены все подробности образа Святыни – и табличка с надписью «Иисус Назорей, Царь Иудейский», и подножие, сойти с Креста по которому хулители призывали Сына Человеческого. На иконах Распятия, крестах священнослужителей, нательных наших крестиках запечатлен Пречистый образ Господа Иисуса. Великой подмогой в духовной брани с соблазняющими нас духами зла служит нам Крестное знамение, которым мы молитвенно осеняем себя. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если и мы с трепетом взираем на те места, где казнят преступников, то представь, как ужасаются демоны, видя оружие, которым Христос разрушил всю их силу и отсек главу змию. Когда при нас Крест, тогда демоны уже не страшны и не опасны».

Однако бесы не только не пугаются, но и радуются, когда мы изображаем на себе Крест бездумно и бездушно, просто «машем руками». Такое небрежение сродни кощунству. Но еще хуже поверие, наблюдаемое среди части современной молодежи: нательные крестики – в качестве украшений, как кулончики, брошки, даже сережки в ушах. Да вразумит их Господь! Страшно за таких молодых людей, столь легкомысленно обращающихся со святыней.

В нынешнем полном коварных искушений и лукавых соблазнов мире единственно спасительный исход – это приникнуть мыслью, душою и сердцем к Животворящему Древу Крестному и этим данным от Бога Оружием отражать натиск силы вражией.

Дорогие о Господе братья и сестры!

Воздвигается Крест Христов, воздвигается для того, чтобы мы помнили, как безмерно любит нас Бог, и стремились стать достойными любви Божественной. Животворящий Крест – это не только дар нам от Господа, низводящий Дух благодати в освящение наше, но наипаче же и долг наш.

Не только в сей праздничный день, но и в течение всей жизни нашей мы призваны восходить на свой духовный Крест следом за Христом Спасителем, по слову апостольскому: Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24). Сын Человеческий за нас отдал Пречистое Тело Свое на муку смертную, и мы ради любви к Спасителю должны распинать ленивую и сластолюбивую плоть нашу, отказывая ей в греховных наслаждениях, подвизаясь в посте и молитве, понуждая себя на труд во славу Божию. Так, в меру сил и разумения следуя заветам Господа нашего Иисуса Христа, да сподобимся и мы доброго ответа в День Судный, когда надо всей Вселенной воссияет знамение Агнца – Честной и Животворящий Крест Господень, и да вольются наши голоса в хор народа Божия, возглашающего: Аллилуия! Спасение и слава, и честь и сила Господу нашему, ибо истинны и праведны суды Его! (Откр. 19, 1–2).

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ (6/28 сентября)

О смысле христианского крестоношения

Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже, возвесели нас силою Твоею, победы дая нам на сопостаты, пособие имущим Твое оружие мира, непобедимую победу!

Кондак Воздвижения Креста Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство, то есть продолжение праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, слышали красивые праздничные песнопения, напоминающие о том великом дне, когда святая равноапостольная царица Елена и ее помощники после долгих поисков сумели наконец найти захороненный в окрестностях Иерусалима крест, на котором был распят Спаситель, и установили святыню на одном из холмов, чтобы все желающие могли прийти и поклониться ей (впоследствии, как мы помним, Честной Крест был помещен в построенный сыном праведной царицы, святым равноапостольным императором Константином, храм Воскресения Господня в Иерусалиме). И этот праздник не окончен – те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – также вполне праздничная.

Но зачем же нужны дни попразднования, если празднество и так уже совершалось в предыдущий день?

Дело в том, дорогие мои, что, как все мы с вами хорошо знаем, любой христианский праздник – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и порадоваться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны). Прежде всего церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные и не пережитые грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – в том числе и Воздвижению Честного Креста Господня – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Это – проявление заботы Церкви о каждом из нас. Дни попразднства дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать уроки каждого праздника, извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Итак, чему же учит нас праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста?

На первый взгляд, это очень странный праздник. Конечно, можно понять естественную человеческую радость святой царицы Елены и ее помощников, когда долгие и трудные поиски наконец увенчались успехом, тем более что при этом была обретена не просто старинная вещь, а великая святыня. Эту радость легко поймет любой человек, кто когда-либо успешно завершал какое-нибудь нелегкое и несомненно полезное дело – то есть практически каждый из нас… Но стоят ли обычные человеческие эмоции после трудной работы того, чтобы посвящать им отдельный праздник? Тем более что в центре внимания, в центре празднования оказывается не столько радость успешного завершения поисков, сколько сам Крест – страшное орудие пыток и убийства, на котором так тяжко страдал самый лучший Человек из когда-либо живших на земле… Ибо Он – Богочеловек… А Крест – орудие Его мучительной казни!

Да разве можно, глядя на подобное – праздновать? Что пытается сказать нам Церковь, увязывая воедино орудие пыток и общецерковное торжество?

Некоторые люди – увы, в их числе и воцерковленные православные христиане – видят в этом указание на спасительность и крайнюю желательность для христианина телесных страданий и безответности. Вспоминая известную русскую поговорку «Христос терпел и нам велел», такие «благочестивцы» утверждают, будто для спасения души совершенно необходимо тяжело болеть, жить в нищете, страдать от людской жестокости и несправедливостей – в общем, непременно мучиться каким бы то ни было образом. И тот, кто живет счастливо, не спасется, если не примется немедленно вымаливать себе у Бога несчастий. Тот же, кто в жизни «много мучился», непременно попадет в рай, и чем больше было у него мучений, тем лучшее место в раю ему обеспечено. При этом совсем не важно, каким человеком был страдалец – добрым и благочестивым или же озлобленным грешником. Главное – он страдал!

Нередко такие люди даже начинают кичиться собственными страданиями, меряться ими между собой – у кого больше и мучительнее, тот и «круче» – и откровенно презирать и даже осуждать тех, кто в жизни счастлив, благодарит Бога за это и к мучениям отнюдь не стремится…

В католических странах где-то есть даже практика добровольного распятия на крестах в подражание Христу. Но Православное христианство в отличие от католицизма это не религия страдания, а религия обожения человека благодатью Божией – нетварными Божественными энергиями.

И поэтому, если мы обратимся к мнению Церкви, то увидим совершенно другое отношение к образу Креста.

Так, 73-е правило Шестого Вселенского Собора о почитании Честного Креста Господня гласит: «Поскольку Животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всемерно стараться оказывать должную честь тому, через что мы спасены от древнего грехопадения».

Заметим, братья и сестры: Крест почитается святыми отцами не как орудие и образ мучений, но как средство и оружие спасения, исцеления человечества от прародительского греха!

Впрочем, апологеты страданий как самоцели могут возразить: да, Крест – прежде всего орудие спасения, но ведь спасение, «как известно», невозможно без мучений, а значит, обожествление страданий все равно в центре почитания Честного Креста и посвященных ему праздников… А про оружие в тексте правила ведь ничего прямо не говорится?

Да, не говорится в самом правиле – просто в силу того, что правила Вселенских Соборов формулировались предельно кратко и четко. Зато эта тема подробно раскрывается в церковных песнопениях, посвященных Честному Кресту и празднику Воздвижения – то есть в своего рода общецерковном толковании соборного правила.

«Спаси, Господи, народ Свой, благослови наследие Свое, даруй победу православным христианам над врагами и защити Крестом Своим страну и град Твой!» «Возвесели нас силою Твоею, победу даруя нам над врагами, в помощь нам дай Твое оружие мира, непобедимую победу!» Такими и подобными им словами описывается Честной и Животворящий Крест в праздничных песнопениях. Вообще, все песнопения этого дня пронизаны не слезливой покорностью (не имеющей ничего общего с подлинным христианским смирением) и не садомазохистским описанием «мучений» – но воспеванием мужества, духовной и душевной силой, радостным упованием на Бога. Они прославляют не мучения, но победу!

Да, Крест песнопений сегодняшнего праздника, Крест в словах апостолов и святых отцов – это не «знак покорного страдальца», но оружие воина. Крест, торжественно вознесенный на холмах Иерусалима – это новозаветный «меч Гедеона», сокрушающий уже не земных плотских врагов, но гораздо более страшных и опасных – врагов духовных. «Воззрение на Крест вдыхает мужество и изгоняет страх», – говорит в своей проповеди на Воздвижение Честного Креста святой Андрей Критский.

Вспомним и другой ветхозаветный прообраз Креста – упоминающийся, кстати, в тексте службы Воздвижения: сцену битвы израильтян с врагами-амалекитянами, стремившимися уничтожить народ Божий. Святой пророк Моисей, предводительствовавший тогда израильтянами, стоял во время этой битвы на горе с вознесенными руками – что со стороны выглядело именно как Крест. Когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик… И были руки его подняты до захождения солнца. И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча» (Исх. 17, 11–13). Итак, опять Крест – не «муки и безответность», но знамя и оружие победы во имя Господа.

Что касается новозаветных времен, то все мы помним историю сына святой царицы Елены – равноапостольного Константина Великого. Задолго до того, как его благочестивая мать отыскала в Иерусалиме Честной Крест Господень, Константин сподобился со всем своим войском видеть Божие знамение – светящийся на небе Крест из звезд и надпись вокруг него: «Сим побеждай». И призвание имени Господня действительно помогло Константину на следующий день победить войска жестокого гонителя христиан Максенция, тем самым положив конец гонениям на христиан по всей Римской империи.

Если же мы обратимся к словам святых отцов Церкви, посвященных Кресту, то и там найдем торжество и победу. Вот, например, как говорит о Воздвижении Креста преподобный Андрей Критский:

«Мы славим Крест, и вся Церковь наполняется блеском славы. Мы славим Крест, и лице всей вселенной озаряется сиянием радости. Мы славим Крест, и рассевается мрак и разливается свет. Мы славим Крест, и с Распятым возносимся, дабы, оставив долу землю вместе с грехом, стяжать небо и небесное. Крест воздвигается, и шумные клики демонов умолкают. Крест воздвигается, и вражеская сила сатаны, пораженная, падает и сокрушается. Крест воздвигается, и все верующие стекаются. Крест воздвигается, и грады торжествуют и народы совершают празднество. Так, одно воспоминание Креста уже возбуждает к животворной радости и облегчает тягостную скорбь».

Вторит древнему святому и подвижник наших дней, старец Иоанн Крестьянкин:

«Вчера мы с вами зримо прикасались к этой силе, став участниками Воздвижения Креста Господня. Мимо каждого из вас проплыло Животворящее Древо, изнесенное из Святая Святых, из земного неба, из алтаря Господня. Проплыло, и поднялось на высоту, и опустилось до земли, чтобы снова возвыситься, осеняя все стороны света, чтобы каждый увидел, понял и почувствовал силу и власть сего великого знамения победы».

Но – возможно, скажете вы – крест все же остается орудием казни… Как же мог он превратиться в знамя победы? Почему не выбрать в качестве такого знамени, к примеру, сияющие одежды воскресшего Христа?

Если мы обратимся к священной истории, то увидим, что Господь часто даровал Своему народу (Церкви ветхозаветной и новозаветной) победу через самых, казалось бы, простых и незаметных людей. Ибо Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, для того, чтобы плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор. 1, 27–29).

Будущий царь и пророк Давид, основатель Иерусалима, был в юности простым пастушком, самым младшим из своих братьев, – но именно его руками был побежден Голиаф. Полководец Гедеон, чей меч уже упоминался здесь как прообраз торжественно вознесенного и побеждающего Креста Господня, также был избран Господом вопреки людскому мнению о «славе и силе»:

Господь, воззрев на него, сказал: Иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки Мадианитян; Я посылаю тебя. Гедеон сказал Гму: Господи! Как спасу я Израиля? Вот, и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший. И сказал ему Господь: Я буду с тобою, и ты поразишь Мадианитян, как одного человека (Суд. 6, 14–16).

Об этом слышали мы и в апостольском чтении, посвященном празднику Воздвижения:

Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых – сила Божия… Ибо и иудеи требуют чудес, и эллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для эллинов безумие, для самих же призванных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 18, 22–24).

Падшему миру непонятно, как можно жертвовать собой ради других, ради любви – потому что падший мир любви не знает. Он не может различить в жертве – подвиг любви, и потому пытается объяснить все «слабостью», беспомощностью… Но разве не величайшее мужество требуется тому, кто идет положить душу свою за друзей своих? (Ин. 15, 13).

И потому главным знаменем и оружием христианства, символом Бога, Который есть любовь (1 Ин.4, 16), стал именно Крест – символ одновременно парадоксальный и совершенно естественный и понятный там, где живет любовь.

«Силу и власть Креста составляет великая Жертва – крестные страдания Спасителя, начиная с неправедного осуждения Его на смерть до прободения ребра Его пречистого тела, из которого истекли кровь и вода, питающие мир в Жизнь Вечную… Церковь, рожденная в преддверии явления миру Живоносного Креста Господня и ставшая в лице апостолов очевидцем великого подвига любви – даже до смерти и смерти крестной – приняла с тех пор знамение Креста как спасительный символ для верующих, и не только как символ, но как спасительную силу, коей побеждаются враги», – говорит о Кресте старец Иоанн Крестьянкин.

А ради такой победы, конечно, стоит претерпеть и мучения, если это окажется нужно – но эти страдания в любом случае не самоцель и далеко не единственный путь к победе. Да, дорогие мои, страдания спасительны не сами по себе, но только если помогают воспитывать душу – например, взращивать в ней упование на Бога. Также и «утешения житейские» не греховны и не вредны сами по себе – они могут стать погибельными только тогда, когда за ними человек забывает Бога. И наоборот, страдания могут погубить – например, озлобить, заставить возненавидеть и людей, и Самого Бога, а спокойная жизнь – спасти, даруя человеку возможность в тишине и мире взращивать в душе добродетели и помогать другим. Все зависит не от внешних обстоятельств, а от того, идет ли человек – в любых обстоятельствах – ко Кресту Христову и разделяет ли с Ним этот Крест, или же сосредоточен только на себе и своих страданиях или удовольствиях.

Именно об этом напоминает нам в своей проповеди на Воздвижение Честного Креста святитель Феофан Затворник:

«Среди Великого поста предлагается поклонению Честный Крест, чтобы воодушевить постных тружеников к терпеливому несению поднятого ими ига до конца; а в сентябре для чего это делается? Так случилось? Но у промыслительной Премудрости, все устраивающей, нет случаев. Вот это для чего: в сентябре убираются с поля, по крайней мере у нас. Итак, чтоб одни из христиан в чувстве довольства не сказали: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись! (Лк. 12, 19), а другие от скудости не пали в духе, представляется очам всех воздвигаемый Крест, напоминая первым, что опора благобытия не имение, а христианское внутреннее крестоношение, когда внешнее, по благости Божией, слагается, внушая вторым в терпении стяжать души свои, воодушевляя на то уверенностью, что с Креста идут прямо в рай; посему, одни да терпят, чая, что идут углажденным путем в Царство Небесное, а другие да вкушают внешних утешений со страхом, как бы не заключить себе вход на небо».

Как же именно должны мы взять свой крест и разделить его со Христом? Может быть, надеть рубище и питаться отбросами? Нет! Рубище и богатая одежда, отбросы и вкусная еда – все это лишь внешние обстоятельства, которые не имеют никакого самостоятельного значения. Подлинное же несение своего креста – внутреннего, духовного, а не внешнего – описано в сегодняшнем апостольском чтении:

Отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу. Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу. Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся. Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления. Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4, 25–32).

Звучит просто – но на деле исполнять все это гораздо труднее, чем носить рубище и вообще нарочито страдать и мучиться внешне. Ведь внешние страдания могут идти рука об руку с выросшей до поистине огромных размеров гордыней – «я мучился больше всех, настрадал на десять романов, значит, я самый-самый великий и праведный из всех!» – а питаясь этой гордыней, раздуваясь от кичливой гордости за себя и ловя восхищенные взгляды других «адептов страдальчества», даже мучиться и страдать будет не так уж и тяжко… Вот только спасительны ли подобные «страдания»? Ответ, полагаю, очевиден…

И гораздо труднее – в тишине и безвестности, наедине с собой и Богом выкорчевывать из собственной души плевелы греха и терпеливо, упорно взращивать на их месте добродетели. Заменять ненависть, раздражение, недоброжелательность – на искреннее добро, сдерживаться, когда так хочется кинуть ближнему что-то обидное и колкое, избавляться от многолетних дурных привычек, вроде «тащи с работы каждый гвоздь», на которые всю жизнь привык смотреть как на естественные и даже социально одобряемые, а теперь вдруг узнал и осознал, что Богу они не угодны… Возделывать сад своей души, год за годом трудиться ради того, чтобы сад этот приносил вместо кислых дичков и чертополоха все более прекрасные и благоуханные плоды Богу и ближним – вот тот Крест, который каждый из нас должен взять на плечи и терпеливо, несмотря ни на что, идти за Христом. Этот Крест – Крест любви.

Как замечательно сказал об этом в своей проповеди на праздник Воздвижения Честного Креста святитель Лука Крымский:

«Довольно ли только три раза в год видеть вынос Креста, возбуждающий ваше благоговение? О нет, совсем не довольно! Нужно гораздо большее. Нужно, чтобы Крест Христов был напечатлен на сердцах ваших, а не только висел на груди вашей. В средние века существовал рыцарский Тевтонский орден. На плащах их был нашит большой крест, но с этим Христовым знамением они ручьями проливали кровь темных литовских и эстонских язычников, огнем и мечом принуждая их к крещению. Были ли эти рыцари-крестоносцы христианами? Нет, не были; ибо у подлинных христиан Крест должен быть неизгладимо начертан на самом сердце».

Да станут для всех нас святые дни праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня началом этого благословенного пути любви! Крест Господень, начертанный в сердце, да принесет каждому из нас и всем нам вместе вечную Победу и торжество в Царствии Бога и Отца, Которому вместе с Единородным Его Сыном и Всесвятым, Благим и Животворящим Духом подобает честь и слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Еще раз о Кресте, Искуплении и о рабах Божиих

Итак Иисус сказал им: когда вознесете Сына Человеческого, тогда узнаете, что это Я и что ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю.

Ин. 8, 28

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Как страстно хотели иудеи схватить Сына Человеческого, как усердствовали и суетились, какие хитрые планы строили. Безумцы! Они пытались поймать в свои жалкие сети Бога Всемогущего, видевшего их насквозь, способного во мгновение ока обратить в прах всех их вместе с их коварством. Только Его попущением могли сбыться их преступные замыслы. Господь Иисус добровольно шел на Распятие и Сам выбирал для этого должное время. А до той поры ничья рука не могла Его коснуться. И Богочеловек сказал своим хищным и трусливым преследователям: Куда Я иду, туда вы не можете прийти (Ин. 8, 21).

Иудеи всполошились. Их заговор казался им безукоризненным, так как же Он ускользнет? Неужто думает покончить самоубийством? В ответ на эти копошащиеся в их недалеких умах бредовые мысли Христос промолвил: Вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Яне от сего мира. Потому Я и сказал вам, что вы умрете во грехах ваших; ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших (Ин. 8, 23–24). Самоубийцами были они, а не Он, ибо эти безумцы готовили себе вечную гибель в пекле преисподней. Иисус же шел к Своей славе, выразившейся непостижимым для «нижних» образом: в поругании, мучениях и смерти на Кресте не за Себя, а за нас, за все человечество. Ради этого подвига и такой славы Сын Божий стал Сыном Человеческим.

В слепой зависти и ненависти стремились иудеи унизить, опозорить, растоптать Христа, нечистые – Пречистого. Лицемерные лжеправедники жаждали убить, скрыть в земле, навсегда спрятать от глаз мира Истинного Праведника, бывшего им живым обвинением. Но, совершая свое злодейство, на самом деле они возвышали и возносили Спасителя.

В чем же смысл Крестного возвышения и вознесения, какой славы желал для Себя Христос? Какой славы в земном мирке мог искать Творец и Властелин Вселенной, Всемогущий Повелитель ангельских Сил и природных стихий? Всё Его – миры духовный и материальный, легионы небожителей и мириады солнц, премудрость и всеведение, всесовершенство и всеблаженство. Славу Ему поют могущественные Херувимы и любвеобильные Серафимы, а злые демоны трепещут перед Ним и не могут когтем шевельнуть без Его попущения. Он – надо всем и проницает все, Он бесконечно выше всякого творения Своего. Так зачем же Всевышний в образе раба пришел в грешный уголок мироздания, где жил падший и несчастный, изменивший Господу род человеческий?

Сын Божий, единосущный Небесному Отцу, Вторая Ипостась Святой Троицы, Бог Истинный от Бога Истинного, принял на Себя смиреннейшую человеческую сущность. Так Он стал величайшим Рабом Божиим, Единственным из сынов земли, сумевшим свято сохранить послушание Небесному Отцу. Впервые среди отравленного первородным грехом рода людского явился Совершенный Человек, воля которого до конца подчинилась Пресвятой воле Небес. Не Божественной, а человеческой сущностью Своей с высочайшим смирением сказал Господь Иисус: Пославший Меня есть Истинен, и что Я слышал от Него, то и говорю миру. Ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой (Ин. 8, 26, 28).

Воля о Нем, изреченная Пресвятой Троицей, была: позор, невыносимые страдания, страшная казнь. И Сын Человеческий, не почитавший хищением быть равным Богу (Флп. 2, 6), безропотно повиновался воле Божией, заключающейся в даровании спасения всему человечеству. Только такой Послушнейший Слуга был достоин Всевышнего Владыки. Только такой верный до смерти Раб мог испросить у Правосудного Бога прощение Своим неверным братьям и сестрам по человечеству. Только Пречистая Кровь Безгрешного могла обжечь пасть человекоубийцы-диавола так, что князь тьмы утратил власть над своевольно предавшимся ему родом людским, – рухнуло жуткое демонское владычество, ибо диавол не мог более порабощать человечество, среди которого явился Истинный Раб Божий по человеческой Своей природе – Он же Сын Божий по Своему Божеству. Так Богочеловек Христос разрывал оковывавшие всех людей цепи древней злобы; так примирялись с землей Небеса.

Деянием любви Господней было искупление человечества из рабства греху и аду. Непостижимо небесное милосердие – благоволение Отца, пославшего Единородного Сына умирать за людей; Жертва Сына, идущего на позорную смерть ради людей; милость Святого Духа, снисшедшего в злобный мир для утешения людей. Драгоценнейшей ценою, дороже всех сокровищ земных и небесных – Крестными страданиями Сына Божия куплено наше спасение.

Вот та слава, которая была угодна Всевышнему среди соблазненных диаволом людей, – слава Высочайшего Человеколюбца. Вот к какой славе возносился Христос Спаситель, пригвожденный человеческой злобой ко Кресту, – к славе Божественного Человеколюбия. Всемилостивый Создатель Сам пришел к недостойным, продавшим Его Любовь за диавольскую лесть людям, – пришел Господь, жертвуя Кровью Своею, чтобы вновь призвать людей к счастью и славе детей Божиих.

«Бог прежде веков предназначил нам спасение Крестом, спасение, составляющее величайшую премудрость», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Отпав от Небесного Отца, человечество омертвело сердцем и помрачилось разумом. Дабы пробудить падших к восприятию Крестного Таинства, избрал Господь израильский народ и даровал ему первое откровение – Закон Божественной Справедливости. То была первая ступень воспитания людей – знание о Всесвятом Творце, требующем от Своих созданий чистоты и непорочности. Такой высоты собственными силами не мог достичь никто из смертных, зараженных первородной порчей: всяк человек ложь (Пс. 115, 2) перед Всеправедным Богом. Закон должен был привести израильтян к смирению, осознанию своей немощи и греховности, слезному покаянию и мольбе о помиловании, обращенной к Всевышнему. Так смирялись, взывая к Небесному Отцу, лучшие сыны израильского народа – пророки и праведники. Но множились и преступления народа, его измены Всевышнему Благодетелю. Постепенно в первенствующей ветви Израиля, среди иудеев, начал вызревать смертоноснейший из грехов – сатанинский грех гордыни. Забывая бесчисленные свои вины перед Богом Правосудным, иудеи начали чваниться своей избранностью. Они не понимали, что дарованный им Закон не предмет тщеславия, а высочайший долг и ответственность. Вожди народа, возомнившие себя праведниками, фарисеи, подменили живую веру Откровения мертвой буквой. Обряд действен, когда согрет пламенем искреннего чувства, – в противном случае совершающий его есть лицемер, не проникающийся священным смыслом обряда. Так фарисеи показным благочестием «красили гробы своих душ», смердящих внутренней нечистотой. И когда пришел Господь Иисус, чтобы сменить обветшавший Закон справедливости на Откровение любви Божией, фарисеи, люди с мертвыми для любви сердцами, убили Спасителя мира.

Гордыня есть безумие твари, мнящей превознестись над Всесовершенным Творцом. Гордыней пал светлейший Херувим, превратившийся в гнуснейшего диавола. Гордыней, лживым посулом «будете, как боги» диавол соблазнил первых людей на вкушение запретного плода. Гордыней дух злобы продолжает вербовать среди рода людского своих прислужников. Человеческая гордыня есть беснование, одержимость сатаной. Гордец как бы сродняется со злым духом и (сознательно или бессознательно) становится «сыном погибели», «сыном диавола», не ведая, что «отец лжи» вернейших своих слуг будет истязать в аду с особым сладострастием.

Гордые фарисеи надеялись, что Мессия удовлетворит их жажду мщения и власти: истребит римских завоевателей и положит под ноги иудеям весь мир. Фарисеи были «сыны диавола», отродья ненависти. Поэтому они не могли следовать за Истинным Мессией туда, куда Он шел (Ин. 8, 21), – к Божественной любви. Смиренного и кроткого Господа «сыны погибели» не хотели, они предпочитали воинственного «освободителя». Так фарисеи обрекли себя умереть во грехе своем (Ин. 8, 21). В противлении Всевышнему вожди иудеев дошли до убийства Вочеловечившегося Сына Божия и вовлекли в это неслыханное злодеяние свой народ. Иудеи попрали любовь Божественную, потому их постиг праведный гнев Божий: камня на камне не осталось от Соломонова храма, которым они так гордились, упразднилось иудейское храмовое богослужение, народ-отступник был изгнан из «земли обетованной» и рассеян по всему миру.

К возжженному на Кресте светочу любви Божией потянулись не надменные фарисейские праведники и мудрецы, а совсем иные люди – мытари и грешники (Мф. 9, 10), рыбаки и землепашцы, пекари и портовые грузчики, нищие и больные. Мир презирал их, считая ничего не значащими (1 Кор. 1, 28), да они и сами признавали свое ничтожество. Как все люди, они грешили, порой и тяжко, но в их простых сердцах жила тоска по чистоте и измученная совесть влекла их пасть ниц перед Небесным Отцом. Они были «невежды в Законе» и не на свою «правду» надеялись, а лишь слезно молили Всевышнего о помиловании. И какая горячая благодарность, какая пылкая любовь вспыхнула в их простых сердцах, когда они услышали: Христос грехи наши вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет. 2, 24). Как возликовали эти прощенные грешники, когда услышали зов Господень: Пребудьте в любви Моей (Ин. 15, 9). Они не ждали никакой славы и величия, считая для себя незаслуженным и высочайшим счастьем быть рабами Божиими. И этот-то «невежественный сброд», презираемый миром, по благодати Божией вошел в Небесную славу братьев Христа и детей Предвечного Отца.

Рабы Божии! Как режет слово «раб» слух тех, кто приучен к разглагольствованиям о «правах и свободах человеческой личности». Между тем подобные «права» оборачиваются подчас разнузданием низких страстей, а «освобожденные личности» превращаются в рабов своего тщеславия, гордости и прочих всевозможных пороков. Свобода не призрачная, а реальная, бывшая высшим даром от Бога Его любимому созданию – человеку и восстановленная Искупительной Жертвой Христовой, есть право выбора между добром и злом. Каждый сам решает, кто он – раб Божий или раб мира и диавола. Никакой иной свободы, никакой «третьей силы», никакой иной возможности нет в мироздании. Вот самообман «освобожденных личностей» – думая быть «хозяевами самих себя», они порабощают себя греху и (верят они в то или не верят) делаются рабами коварного сатаны. «Отцу лжи» еще удобнее обольщать и подчинять себе тех, кто считает его существование сказкой. Рабы Божии не льстят себе призрачными «правами»: они свободно и добровольно стремятся во всем подчинить себя воле Спасающей и Премудрой, Прекраснейшей и Всесовершенной – воле Господа Человеколюбца.

Зачем Богу нужно, чтобы люди были Его рабами? Этот вопрос с пафосом задавали богоборцы и в безумии своем хулили Небесного Отца, называя Его «тираном». Нет, Богу не нужно лицемерное раболепствование, Господь никого не подавляет Своей властью. Святое послушание воле Всевышнего необходимо самим людям, чтобы найти путь ко спасению. Не будучи рабом Божиим, не выверяя свои дела и мысли по заповедям Господним, человек неминуемо впадает в мирскую грязь, а ничто осквернившееся не может войти в пречистое Царствие Небесное. Только принявший «легкое бремя и благое иго» Христа Спасителя не споткнется на узкой тропе, ведущей в вечность. Славен подвиг раба Божия, ибо что может быть славнее, чем смиренное служение Высочайшему Добру – Богу Истинному? Благословенно и свято это рабство, свидетельство верности, возвращающее заблудших людей в объятия Вселюбящего Создателя. Нарекшийся в этом мире рабом Божиим в вечной жизни наречется сыном Всевышнего.

Вспомни, что Сам Всемогущий Сын Божий не постыдился принять на Себя образ раба (Флп. 2, 7). Как раб Он служил ученикам Своим, омывая им ноги (Ин. 13, 5). Как раб Он служил всему падшему человечеству, смертью рабской умирая на Кресте за наши грехи. В этом безмерном Самоуничижении – слава и величие Человеколюбия Божия. И по слову Христову, высшим в Царстве Небесном станет тот, кто будет всем слугой (Мф. 23, 11). Так, во взаимном служении сестер и братьев о Господе, в роднящей всех христиан истинной любви, созидается великая семья Божия – Святая Церковь Христова.

Да, святые отцы говорили и о трех степенях служащих Богу: 1) рабы, которые угождают Богу из страха наказания, 2) наемники, которые угождают Богу из желания наград и 3) сыны, которые угождают Богу из чувства любви к Нему как своему Небесному Отцу. Здесь присутствует и определенная «лестница» совершенства. На низшей ступени находится рабство (поскольку руководствуется страхом, а страх сам по себе – несовершенен), на средней – наемничество (поскольку руководствуется собственным интересом, пусть и высоким), а на высшей – сыновство (которое руководствуется чистой и свободной любовью к Богу как Источнику благ).

Как пишет святой Василий Великий: «Вообще же усматриваю следующие три различные расположения, в которых неизбежна необходимость послушания: или, боясь наказания, уклоняемся от зла и бываем в состоянии рабском; или, гонясь за выгодами награды, исполняем поведенное ради собственной пользы и тем уподобляемся наемникам; или делаем сие ради самого добра и из любви к Давшему нам закон, радуясь, что удостоились служить столь славному и благому Богу, – и в таком случае бываем в состоянии сынов».

Итак, в устах этого великого светила Церкви присутствует ли хотя бы тень укоризны в адрес рабов Бога? Видит ли он что-то унизительное или пренебрежительное в них? Куда сам себя он поставляет при этом? В том-то и дело, что эти три расположения – не касты и не степени разных людей, так что мы могли бы сказать – «вот такой-то – раб Божий», «а такой-то – наемник Божий», «а такой-то – сын Божий», а различные состояния одного и того же человека, последовательно сменяющие в жизни друг друга, ибо духовный путь это не триумфальное шествие в Царство Небесное, но на пути его встречается много превратностей и даже падения в грех. И потому в рабстве Богу есть великий смысл: «Кто из страха исполняет заповеди и непрестанно боится наказания за леность, тот не будет одно из предписанного делать, а другим пренебрегать, но утвердится в той мысли, что наказание за преслушание равно для него страшно. И посему, хотя ублажается, иже боится всех, за благоговение (Притч. 28, 14), однако же твердо стоит в истине и тот, кто может сказать: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15, 8); потому что не хочет упустить из внимания ничего должного. И блажен муж бояйся Господа. Почему? Потому что в заповедех Его восхощет зело (Пс. 111, 1). Поэтому боящимся не свойственно оставлять без исполнения какое-нибудь приказание или исполнять небрежно».

Итак, страх Божий нас предохраняет от падений в грех и отступлений от Бога, а потому является очень полезен для нас – рабов Божиих. Святой Василий Великий рабство Богу относит и к себе также.

Но далее какой-нибудь лукавый совопросник века сего (1 Кор. 1, 20), не удовлетворившись таким ответом, может быть вспомнит слова Христовы: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15, 15) и потому скажет: «как же, если Сам Христос апостолов назвал друзьями, вы снова называете в Церкви христиан рабами, говоря: „крещается или венчается раб Божий такой-то“?».

Хорошо, скажем ему: «дерзнешь ли ты сам наименоваться другом Божиим, чтобы прийти в церковь и над тобой были произнесены такие слова: "крещается или венчается друг Божий такой-то"? Чувствуешь ли ты себя на одной духовной ступени по святости с великими апостолами – самовидцами Христа? И даже выше самого святого апостола Иакова, писавшего в своем Послании: Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться? (Иак. 1,1). Если да, то дерзай. А если нет, то прими величайшую честь именоваться рабом Божиим, как и все святые Христовы». А все святые отличались своим смирением и самоуничижением, а не гордостью и возношением. Вот что пишет святой апостол, обращаясь к коринфским христианам и приоткрывая тайну христианства: Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много силь ных, не много благородных; Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; И незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор. 1, 26–29).

Итак, тайна христианства как религии Бого-человеческой в том, что человек в ней возвышается не своими силами, а благодатью Божией, как и говорит епископ в начале молитвы на рукоположение нового священнослужителя, возлагая на него руки и прося Бога о сошествии этой благодати: «Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая…».

Впрочем, впрямь ли избранники Христовы были так уж слабы и невежественны? Такими видел их падший мир, ослепленный собственным фальшивым блеском. Но Всеведущему Богу нет дела до внешности – Он смотрит в сердце человеческое. Избранниками Сердцеведца стали лучшие из людей – смиренные и любящие. Всевышний есть Источник всех талантов и дарований; Он наделил «немощных и немудрых мира» непобедимой духовной мощью и высочайшей премудростью. Кем был в глазах суетного мира апостол Павел? Его «социальное положение» – какой-то бродяга-ремесленник, шьющий палатки. Но этот «бродячий портной» на равных говорил с римскими вельможами и греческими философами, огненным словом преображал души множества людей, прошел по миру в силе и славе чудотворений, стал просветителем стран и народов. При этом святой Павел, великий смирением своим, говорит: Не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6, 14).

Спаситель зовет всех на пиршество христианской любви, к Нему не загражден путь обладателям земной власти и знаний. Были и среди них прозревшие истину Божию, но таковых оказалось мало. Мирская честь и сильный рассудок чреваты соблазном самодовольства; это та же гордыня – безумная «похвальба плоти пред Богом». Самодовольные вельможи и философы оставались в духовных потемках, любуясь тусклыми свечками своего «величия», – и не увидели Солнце Правды Христовой. А ведь так легко познать спасительную Божественную Премудрость! По слову преподобного Исаака Сирина: «Сними с себя ведение худых нравов и ухищрений, и так облечешься в простое ведение Истины». Но именно этому простому шагу к богопознанию противятся самодовольный ум и самовлюбленное сердце человеческое.

Вспомним, в каких страшных испытаниях выстояла и возмужала Святая Церковь Христова. Триста лет не прекращались гонения на первохристиан. Воинов Господних жгли, строгали железными «когтями», пытали расплавленным оловом и кипящим маслом, выкалывали глаза, рубили на куски, швыряли на съедение львам, но они оставались верны Спасителю. Кто были эти люди? Не много из них мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных (1 Кор. 1, 26). Редко среди «сливок и пенок» тогдашнего общества находились люди, способные воспринять проповедь Креста и Воскресения. Из всего иудейского Синедриона – один праведный Иосиф Аримафейский. Из всех знаменитых греческих философов – один святой Дионисий Ареопагит. Среди власть имущих – правитель имперской области великомученик Димитрий Солунский, римский военачальник великомученик Георгий Победоносец – и кто еще? (Даже равноапостольная императрица Елена, чьими трудами был обретен Животворящий Крест Христов, происходила из простонародья: она дочь содержателя придорожной конюшни.) Надписи в древнеримских катакомбах сохранили сведения о «социальном составе» христиан в тогдашней столице цивилизованного мира – трактирщики, хлебопеки, садовники, бывшие рабы-вольноотпущенники, просто рабы. Ко времени прекращения гонений, свершенного равноапостольным императором Константином, христиане составляли одну десятую часть населения империи. Это необычайно много, если учесть, что каждому приверженцу святой веры грозили пытки и казнь – и ничтожно мало для представления о христианстве как о какой-то общественной силе. По земным понятиям, не имевшие опоры в высших слоях общества, состоявшие из людей, «ничего не значащих», сравнительно малочисленные, веками подвергавшиеся геноциду христианские общины не имели никакой надежды не то что восторжествовать над язычеством, а просто уцелеть. Но свершилась в немощи сила Божия! Рухнули идольские капища, погибло язычество – государственная религия всемирной Римской империи. Под знаменем Креста воссияла миру победоносная Церковь Спасителя! Вот необъяснимое средствами земного рассудка одно из ярчайших свидетельств Божественного происхождения святой веры Христовой, зримое проявление укрепляющей Церковь силы Небесной.

В нынешнем веке подвиг, подобный первохристианскому, совершила Русская Православная Церковь – та самая Церковь, о «невежестве и омертвении» которой кричали интеллигенты еще накануне революции. Наша Мать-Церковь просияла кровью замученных большевиками Российских новомучеников – якобы омертвелых епископов и якобы невежественных священников, доблестно претерпевших каторгу, пытки и смерть за верность Спасителю. Сила Божия совершилась в немощи.

И в наши дни Русская Церковь, обескровленная десятилетиями богоборческого режима, кажется слабой – развалины храмов, бедность, трудности с образованием духовенства, приходские нестроения. Но да не смущаемся мы, памятуя о всепобеждающей «немощи» предшественников наших, укрепляемых Божественной благодатью. Будем же, взирая на Крест Спасителя нашего, с терпением и упованием нести вверенный нам крест земного служения, да не постыдимся вовеки. Ведь все наши нынешние труды и печали преходящи и так ничтожны в сравнении с обетованной верным несказанной наградой. По слову святителя Григория Паламы: «Сын Божий сделал для нас достоверным воскресение из мертвых и возвращение на Небо и наследие Царства – если только и мы, подражая Ему, будем праведностью одолевать князя греха, отражая нападения и подстрекательства к дурным страстям и доблестно перенося его злоухищрения».

Тайны Божественного Домостроительства открываются не земной логике, а чистому, любящему сердцу. Раскрываясь навстречу любви Господней, человек способен если не вполне понять (есть глубины Божии, недоступные никакому тварному разуму), то всей душою принять для себя истину Божию о спасении человечества во Христе Распятом. В этом высшая для человека мудрость, ибо она возводит его к вечной жизни.

Никакой человеческий разум сам по себе не спасителен. Даже царь Соломон был умнейшим из людей своего времени, он ведал не только земное, но и небесное: созданные им книги вошли даже в Священное Писание Ветхого Завета. Однако, становясь на путь нравственного расслабления, премудрый царь не мог не понимать, что впутывается в адскую бездну. Но могучий ум не помог Соломону победить гнездившиеся в его сердце низкие страсти – похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую (1 Ин. 2, 16), и потому он нарушил заветы своего святого отца Давида и священные заповеди Отца Небесного, через своих многочисленных жен допустив в своем царстве идолопоклонничество, что привело в итоге к расколу царства, положило начало отступничеству народа.

Человеческий ум становится безумием, когда пытается подменить своими мудрствованиями истину Господню. Из возгордившегося рассудка может исходить только ложь. Так появляются антихристианские, еретические, безбожные теории. «Внешняя мудрость есть причина всех зол для того, кто верит ей во всем», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский. И чем красноречивее и умнее оказывается человек, впавший в бесовскую прелесть ложных мудрований, тем погибельнее это становится и для него самого, и для слушающих Его. Человеческий талант есть дар Божий. Горе тому, кто обратит его против Всевышнего Дародателя!

Какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26), – вопрошает Сын Божий. Сластолюбивое тело, жадное до земных удовольствий, неминуемо ляжет в гроб, станет пищей червей. Золото и бриллианты, автомобили и особняки, роскошная мебель и красивая одежда – все это земля, прах, пыль перед лицом духовного мира. Исчезнут власть и честь, сладкие речи льстецов и приветственные вопли толпы – и с чем явится за гробом нечестивый правитель? Растает в воздухе гром аплодисментов и восторженный шепот поклонников – и чем спасутся знаменитые философы, писатели, люди искусства, чьи произведения сеяли в мире ложь и соблазн? Чем может искупить человек преступления своей бессмертной души?

Одно истинное богатство, одно настоящее сокровище имеет человек – душу свою. Первые люди были призваны к высочайшей славе – к сотворчеству с Самим Всесовершенным Творцом в обустройстве мироздания. (Современная наука дошла наконец до известных верующим по Книге Бытия открытий: человеческий мозг может вместить всю информацию о материальной Вселенной.) Одна-единственная человеческая душа дороже всего вещественного мира со всеми его галактиками и метагалактиками. И эту-то доверенную ему Богом драгоценность нечестивец марает земной грязью, помрачает суетой и гордыней так, что ее отторгает от себя вечное Царство Чистоты и Света и она делается годна только на свирепую потеху садистов-демонов. На какой мусор, на какое ничтожное дрянцо растрачивает человек свое величие и славу, гоняясь за миражами временной жизни, за диавольскими приманками, – и чем откупится духовный самоубийца от обольстившего его «князя тьмы» среди ужасов геенны огненной?

Человеческий разум может достичь высшего ведения только когда смиренно обращается к Божественному Источнику. Только тогда талант и познания человека приносят дивные плоды. Так восходили на духовные вершины богопросвещенные святые отцы, учителя Церкви. Смирившемуся уму выпадает славнейший удел – Небесный Отец открывает ему тайны Своей премудрости. Богословие есть наука наук, «царица наук». Физики и химики рассматривают «кирпичики и колесики» материального мира – христиане знают Предвечного Создателя вселенской гармонии. Биологи и медики вглядываются в смертные организмы – христиане знают предназначение бессмертной души. Историки фиксируют внешность событий – христиане наблюдают сокровенные пути Промысла Божия в истории человечества. Политологи, социологи, экономисты силятся обустроить временную жизнь – христиане живут в раю на земле – Церкви Христовой и устремляются в вечное Небесное Царствие. И все это – дары спасительного Креста Господня.

Поэтому «Крест Твой, Христе, аще и древо видимо есть существом, но Божественною одеяно еси силою, умно наше чудотворит спасение», – воспевает Святая Церковь.

Итак, «Вооружимся Животворящим Крестом, сим победителем смерти, сею надеждою верных, сим светом кротких, сим орудием, отверзающим рай и низвергающим ад, сею опорою православной веры, сею спасительною похвалою Церкви. Это победоносное оружие великого Царя Христа!» – восклицает преподобный Ефрем Сирин.

«Для христиан Крест – величание, слава и сила: ибо вся наша сила в силе Распеншегося Христа; вся грешность наша умерщвляется смертью Христа на Кресте, и все возвеличение наше и вся слава наша – в смирении Бога, Который до того смирил себя, что благоволил умереть на Кресте между злодеями и разбойниками», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов.

«Крест – великое предхранение, данное бедным в дар и слабым без труда. Это благодать Божия: знамение для верных и страх для злых духов. Да не стыдимся исповедовать Распятого с дерзновением, да изображаем знамение Креста на челе и на всем: на хлебе, который вкушаем, на чаше, из которой пьем; да изображаем его при входах, при выходах, когда ложимся спать и встаем, когда находимся в пути и отдыхаем», – призывает святитель Кирилл Иерусалимский.

Первые христиане, свирепо гонимые языческим Римом, свои подземные храмы-катакомбы украшали изображением Креста Господня. Церковное Предание хранит множество свидетельств о чудесах, совершившихся от икон Распятия и от Крестного знамения. К новым временам относится история крестьянина, впавшего в нужду и покушавшегося на самоубийство. Перед тем как принять яд, он по привычке перекрестился, и смертоносное зелье не подействовало; в то же время его домашние животные от того же яда умирали мгновенно. Это чудо повторилось трижды, тогда несчастный опомнился. Уже в нынешнем веке святой праведный Иоанн Кронштадтский краткой молитвой и Крестным знамением исцелял больных, недуги которых врачи признавали неизлечимыми. Такова сила образа Креста, освященного Пречистой Кровью Спасителя мира.

Нося нательный крестик, знаменуя себя изображением Креста, христианин свидетельствует свою веру в Распятого за нас Спасителя. Православное Крестное знамение («троеперстие») уже есть своего рода молитва, исполненная глубочайшего содержания: соединение трех воздетых перстов означает воззвание к Пресвятой Троице; пригибая два пальца к ладони, мы обращаемся к сошедшему в мир Богу и Человеку Христу – и так молитвенно осеняем себя Крестом, прося освящения разума, чувств и телесных сил. Крест – Светоч Милосердия Божия – привлекает к нам светлых Ангелов, служителей Божиих. Крест – Меч Христовой любви – приводит в ужас бесов, бегущих прочь от оружия, разрушившего их мрачное царство. Только тому, кто осеняет себя Крестом бездумно и равнодушно, не приносит пользы великая святыня. Также не будем стесняться других людей, проходя или проезжая мимо Православного храма, осенять себя крестным знамением. Поскольку Господь говорит в Евангелии: Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8, 38).

Так будем же прибегать к Животворящему Кресту с верою и благоговением, «возводясь мыслию к Распятому на нем Христу». Тогда Крест сбудется для нас «радостью и праздником примирения с Господом», как называет его святитель Иоанн Златоуст, восклицая: «Он отверз рай!»

Но также Крест Распятия и Славы Господа пред кончиною этого мира воссияет от края до края небес, возвещая Страшный Суд Божий. По слову святителя Иоанна Златоуста: «Тогда Крест сей самым явлением своим как бы скажет в оправдание Господа пред целой Вселенной и во свидетельство, что с Его стороны все сделано для людей, что только возможно. Не стыдись же, христианин, столь великого блага, да не постыдится и тебя Христос, когда придет во Славе Своей и когда сие знамение Креста явится пред Ним светлее самых лучей солнечных».

Господом славы святой апостол Павел именует Распятого Сына Божия. Земное прославление ничего не могло добавить к Всеблаженству Всевышнего. Иисус Христос есть Господь нашей славы, славы преображенного Его Крестным Подвигом человечества, славы рода христианского. Спаситель воззвал людей из земного праха и возвел верных к сиянию детей Божиих, к счастью бессмертных Небожителей. Так через Крест и Воскресение Господне сбылось высочайшее предназначение рода людского, которое предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 2, 7).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Воспоем же со Святою Церковью, со всеми истинными рабами Божиими песнь молитвенную и прославляющую: «Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже: возвесели нас силою Твоею», ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Твоим Отцом и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

Еще о крестоношении: Крест и «крестики»

И подозвав народ с учениками Своими, сказал им Иисус: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною.

Мк. 8, 34

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Воздадим хвалу Пречестному Кресту Господню! На нем распростер руки Иисус Сладчайший, всех людей призывая в спасительные Свои объятия. Вершиною Крест возносится в Небесное Царствие, пронзая недра земли и преисподней, – убивает смерть и разрушает ад. Восток и запад, север и юг – весь мир освящен благодатными его ветвями. С Креста, сжигаемый зноем, сдавленный удушьем, терзаемый гвоздями, истекающий кровью, умирающий Сын Божий как бы говорит людям: Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей (Ин. 15, 9).

Крест Господень воздвигается над вселенной, чтобы все видели величайшую жертвенную любовь Божию. Не ради святых и праведных унижался, страдал, умирал вочеловечившийся Бог – Он шел на Крест, чтобы оживить изменников, преступников, врагов Своих, рабствовавших диаволу. Изумляясь Божественной Жертве, святой апостол Павел говорит:

Разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою Любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его (Рим. 5, 7, 8, 10).

Истерзанным шипами челом, окровавленными ранами от гвоздей, пронзенным копьем сердцем Своим умоляет нас Спаситель: не грешите больше! И страшен, как же гнусен грех, если для избавления от него человечества понадобилась такая жестокая Жертва, Крестная смерть невинного Богочеловека!

А мы не видим и не хотим видеть своей греховности. Самовлюбленные слепцы, мы не вглядываемся в собственные души, а озираемся по сторонам и почитаем себя лучше всех прочих или уж по меньшей мере «никого не хуже». Безумное тщеславие, гордыня сатанинская! Кто чванится умом, кто – телесной силой, кто – красотой, кто – здоровьем, кто – богатством, кто – одеждой, кто – показным благочестием: всюду духовно мертвый человек находит повод для самолюбования. Но ведь и ум, и здоровье, и житейские блага, и сама жизнь не нами достигнуты, а подарены Всещедрым Создателем. И незрячее превозношение тем, что получено даром от Господа, мешает нам увидеть внутри себя клубок отвратительных змей и скопище мерзких скорпионов – страстей и греховных помыслов и похотений. Наши души, если мы ими пренебрегаем и не заботимся о них, гниют заживо, наполняются трупным зловонием – а мы часто и не замечаем этого величайшего из бедствий.

Так искажена и изуродована сама природа человеческая древним диавольским внушением. Своих смертельных врагов – пороки и страсти мы ласкаем и нежим, как лучших друзей. Грехами осквернен каждый наш шаг: мы едим, пьем, говорим, приправляя все это нечистыми мыслями и чувствами, даже сны наши пропитаны грязью, даже в храме Божием посреди молитвы предаемся мы скверным помыслам. Грех словно бы сросся с душой человека и неудержимо влечет его к вечной смерти, в когти бесовских полчищ. Ибо Пречистый Бог, при всем Милосердии Своем, не может принять к Себе замаранное грехом существо, раба сатаны.

Да, душа падшего человека, душа каждого из нас насквозь порочна – пронизана пагубными стремлениями, жаждой отравленных сладостей и нечистых удовольствий. Потому и сказал Господь наш Иисус Христос: Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее: а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мк. 8, 35). Эта спасительная ненависть к самому себе, вернее, к собственной душевной скверне должна определять каждый день и час жизни христианина. Вот та невидимая и упорная битва, на которую мы должны отважиться, которую должны вести неустанно, – сражение с соблазнами извне и своею падкостью на грех. Не потакать своему высокомерному рассудку, не позволять своему сластолюбивому телу расслабляться, а душе – вязнуть в болоте удовольствий, но в борьбе с ними отвоевывать себе чистоту, истинное боголюбие и братолюбие – вот подвиг христианский. К этому призывает Распятый Господь каждого спасаемого Им для счастливого бессмертия, говоря: отвергнись себя и возьми крест свой (Мк. 8, 34).

Да, победа над самим собой, над своими страстями и похотями дается нелегко. Этот истинный подвиг гораздо труднее самых блестящих внешних дел, самых ярких и пылких поступков. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Чтобы войти в Царствие Небесное, нужно очищаться от греха в продолжение всей жизни. А легкое ли дело: нимало не давать греху гнездиться в нашем сердце, когда он врос в него? Да, грех в нас пустил глубоко и широко свои смертельные корни, и надобно употребить много усилий, чтобы противиться грехам, оскверняющим душу нашу; много вынести скорбей, пролить много слез сердечного покаяния, претерпеть много гонений неправедных от людей века сего, также от духов злобы, надо много терпеть горестей волей и неволей, много вынести тяжких ударов сердцу, чтобы выгнать грех из гнезда его. Грех не чужое, а наше собственное чадо, порожденное нашей удобопреклонной ко злу волей. Не будь в нас свободной воли, не было бы и греха, не было бы и трудностей таких для достижения Небесного Отечества. Но зато не было бы тогда для нас и рая, не было бы и блаженства вечного. Как можно блаженствовать, не употребив никакого труда для сохранения заповедей Творца, для сохранения верности Ему? И даровой, незаслуженный хлеб есть стыдно. Так вечным ли блаженством наслаждаться без труда самоиспытания, самоочищения и угождения Всесвятому, Вселюбящему, Всесовершенному Творцу и Отцу нашему Небесному?».

Вещественный Крест Христов, воздвигнутый на Голгофе, был «трехсоставным» – сделанным из древесины кипариса, сосны и кедра. «Три состава», три глубинных значения можно выделить и в словах о жизненном кресте, который Спаситель вручит Своим последователям, заповедуя: отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною (Мк. 8, 34).

Первое, что должен сделать христианин на пути крестоношения – отвергнуться себя. Пример величайшего Самоотвержения явил миру Сын Божий, творивший не Свою волю, но волю Отца Небесного, смирил Себя, быв послушлив даже до смерти, смерти же Крестной (Флп. 2, 8). И этот подвиг Самоотвержения совершил Иисус Христос не ради Себя, а ради искупления людей из рабства диаволу.

Мы же призваны отвергнуться себя (то есть своей греховной воли) ради спасения собственной души. Сын Божий уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп. 2, 7). Нам ли, слабым и недостойным созданиям, не смириться перед Всевышним Создателем?

Не свою греховную волю должен творить христианин, но покориться святой воле Божией о себе. Все, противное заповедям Господним, как бы ни казалось это нам приятно, как бы мы ни свыклись с греховным существованием, – все это необходимо с корнем вырвать из сердца и из жизни. Не «себя, любимого» должны мы слушать, не любоваться фальшивыми своими достоинствами, не искать себе почестей и выгод, не своих жалких мнений, рассуждений и умствований слушаться, но внимать и следовать голосу Духа Святого, запечатленному в Священном Писании и Священном Предании, творениях святых отцов, постоянно звучащему в Церкви Христовой. Наши благочестивые предки говорили: «Без Бога – ни до порога». Каждый поступок, каждый замысел и помысел свой должен христианин строго проверять на соответствие Всесвятой воле Господней. Ведь Небесный Отец, Всевидящий и Всезнающий, всем Своим созданиям желает высочайшего добра – блаженства в Его Горних обителях. Послушание Господу вводит человека в Небесное Отечество. Плод же человеческого своеволия – смерть и преисподняя.

Второй завет Христов, тогда же преподанный верным: несение своего житейского креста. Нет, не Вселенский Крест Богочеловека призваны мы поднять – но терпеливо и смиренно сносить свои маленькие «крестики»: выпадающие нам на долю неудачи и беды, болезни и скорби, страдания души и тела. Попуская нам мучиться в этой краткой жизни, Всемилостивый Господь пытается тем самым спасти нас от вечной смерти. Извратившаяся человеческая душа для своего исправления требует горьких лекарств, а порою и прижиганий каленым железом – о том знает Всеведущий Небесный Врач. Ведь как часто во дни благополучия мы забываем о Всещедром Создателе и вспоминаем Бога только в беде. Недаром сложена народная поговорка: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Лучшие из людей, святые подвижники, с великой благодарностью Господу воспринимали любое посланное им испытание, любую скорбь и болезнь – они понимали, что в муках очищается, закаляется и просветляется их душа, рождаясь к Небесному бессмертию. А мы, непотребные, из-за любой неприятности готовы унывать и роптать на Всевышнего. Такая мирская печаль, такое преступное малодушие – смертоносны.

Бывает злая боль и обида, которую испытывает честолюбец – когда не удается «карьера», развратник – когда не может удовлетворить мерзкую похоть, гневливый – когда не отомстит врагу, чревоугодник – пока не набьет живот, одержимый гортанобесием – если пища и питье кажутся ему невкусными. Такие страдания могут быть очень реальными и жгучими, но они не имеют никакого отношения к кресту, несение которого заповедует Пречистый Спаситель. Таковы разбойничьи кресты – подобные орудию казни нераскаянного злодея, который и претерпевая заслуженную кару хулил безвинно страждущего Христа Искупителя. (Недаром Православная Церковь так подробно воспроизводит восьмиконечный знак Креста Христова, указывая и подножие его, и табличку с надписью «Иисус Назорей, Царь Иудейский», – дабы невозможно было спутать Животворящий Крест Спасителя с крестом нераскаянного разбойника.)

По слову апостольскому: что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? (1 Пет. 2, 20). Ведь если без лицемерия и саможаления взвесим мы наши дела на весах правды, то поймем: как со дней юности и поныне мы тяжко оскорбляли и продолжаем оскорблять Небесного Отца нечистотой своей жизни. И разве по грехам нашим не заслужили мы бед и казней еще худших, чем те, что выпадают на нашу долю? Попуская нам пострадать, Всевышний Судия сдерживает карающую десницу – Он даже не наказывает нас, а желает исправить. Только когда научимся мы воспринимать земные скорби как заслуженные нами и не роптать, а каяться перед Небесным Отцом и за все благодарить Его – только тогда их перенесение станет для нас спасительным и легким.

По премудрости Божией зло временных страданий может стать для нас, неразумных, великим добром. Смиренно, покаянно и терпеливо перенося «разбойничий крест» заслуженных нами бед, мы можем уподобиться благоразумному разбойнику, за единое воздыхание покаяния сподобившемуся Небесного Царствия. Если научимся мы благодарно прозревать за своими скорбями Божественную любовь Отчую – Господь дарует нам, недостойным грешникам, несказанную милость: наш запятнанный беззакониями и заслуженный житейский крест таинственно сроднится с Пречистым (и незаслуженным для Пречистого Христа) Крестом Христовым. Тогда обретем мы неотъемлемое утешение на всех путях, нерушимый душевный мир в любых обстоятельствах – и поймем наконец, какое «благое иго и легкое бремя» предлагает нам Христос Искупитель.

Жалкие рабы греха с плачем и ропотом стараются сбросить со своих плеч спасительный крест – воины Христовы же несут его смиренно, мужественно и радостно. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Грех, обладающий всем существом моим, не перестает упрашивать: "Сойди с креста". Увы! схожу с него, думая обрести правду вне креста, – и впадаю в душевное бедствие: волны смущения поглощают меня. Я, сошедши с креста, обретаюсь без Христа. Как помочь бедствию? Молюсь Христу, чтобы возвел опять на крест. Молюсь и сам стараюсь распяться, как наученный самим опытом, что нераспятый – не Христов».

Небесный Отец никогда не возлагает на человеческие плечи непосильный груз. Что наши невзгоды, наши мелкие «крестики» в сравнении с пыткой, которую претерпел по Своей воле Распятый Сын Божий? Ведь все боли и беды человечества, прошедшие, нынешние и грядущие, принял на Себя Господь Иисус в страшный час Голгофский – в том океане мучения Богочеловека есть и малая капля наших с вами страданий. Без Искупительной Жертвы Христовой земная жизнь была бы безнадежно-скорбным преддверием ада, но ныне сами испытания сделались благодатными для верных – и Святая Церковь воспевает: «да последуем Тебе, Владыце нашему, вземше крест наш, не гвоздьми пригвождающеся тому, но трудами, воздержанием и смирением, да тако причастницы будем страданий Твоих, от них же истекают потоцы жизни вечныя».

Лишь тем, кто сумел отвергнуться своей греховной воли и терпеливо несет крест житейских невзгод, становится внятен высочайший призыв Спасителя: следуй за Мною (Мк. 8, 34). Эта тесная тропа, проложенная для людей Сыном Божиим, ведет в Небесное Отечество. Шествуя этим благодатнейшим путем, мы призваны как бы разделить Крестный подвиг Самого Христа, сораспясться Ему. Конечно, наше подражание Спасителю может быть только бледной тенью Его Божественных деяний, но и за такой легкий труд уготована верным награда высочайшая по слову Господню: побеждающему дам сесть со Мною на Престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцом Моим на Престоле Его (Откр. 3, 21).

Крест Христов есть величайшее деяние совершенной любви Божией. Сын Божий пришел на землю не судить, а спасать людей – и может ли назваться христианином тот, кто осуждает ближнего своего? Богочеловек смиренно терпел насмешки, плевки и побои – и может ли последователь Его злопамятствовать, копить обиды, отвечать ударом на удар? Спаситель молился за Своих убийц – так может ли верный Христу иметь в сердце ненависть к кому бы то ни было из людей, за каждого из которых пролита Пречистая Кровь Господня? Отвечать смирением на унижения, миром на вражду, любовью на гнев – вот дело христианское.

Боголюбие проверяется братолюбием. Без любви ко всем людям, запечатленным святым образом Божиим, нет христианина. Сын Человеческий призывает: Любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам (Ин. 15, 12–14).

Не на несчастных грешников, порабощенных демонами, а на самих духов злобы должны пылать праведным гневом воины Христовы. Да, мы живем сейчас в искаженном мире, ставшем жертвой диавольской лжи и погрузившемся во зло. Ярость вселенской злобы неминуемо обрушивается на тех, кто идет путем правды Божией. Отсюда неизбежность скорбей в этом мире для рода христианского. Духовно зрячие подвижники усматривают в таких бедах, клевете и гонениях не повод для печали, но великий дар от Господа: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1, 29). Это – несравненная честь для христианина, преславная возможность соучастия в страданиях Христа Искупителя. Гонимый за правду уподобляется святому Симону Киринейскому, сподобившемуся понести за истерзанным Господом на Голгофу Животворящий Крест Его.

Разве тех, кто взыскует вечного Царствия, устрашат призрачные беды тленного мира, бессильные козни сатанинские? Сражаясь со своей греховностью и вселенской злобой, воины Христовы духовным слухом внимают словам апостольским: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Если Бог за нас, то кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8, 18, 31–32).

Не зависть, а жалость к тем несчастным грешникам, которые внешне преуспевают и платят за это своими душами, обитает в сердцах последователей Христа. Для них же самих истинное счастье – это вечное небесное богатство, собранное в трудах и скорбях.

«Путь Божий есть ежедневный крест. Никто не восходил на небо, живя прохладно. О пути же прохладном знаем, где он оканчивается», – говорит преподобный Исаак Сирин.

Слово о Кресте – эта тайна жертвенной любви Божией недоступна приземленному рассудку, самолюбивому и пристрастному к мирским удовольствиям. Любителям «веселой жизни» не понять, почему так тесен и узок путь спасения, почему Милосердный Господь требует от верных Своих труда и подвига. Нераскаянным смрадным грешникам хотелось бы представиться этакими «розовыми младенчиками», которых «добрый боженька» обязан вечно кормить из соски сладким молочком. Но нет, не таков Правосудный Отец Небесный! Всевышний Творец не занимается изготовлением заводных кукол или биороботов, всегда послушных, зато неспособных к истинной любви. Бог сотворил людей для свободного и царственного величия, для немеркнущей славы детей Господних. Но дарованную человеку свободу воли каждый может обратить на добро или зло, на любовь к Небесному Отцу или измену и поругание Отчей любви. Все мы свободны – и должны отвечать за свои дела: каждый за испытательный срок земной жизни волен сделать выбор между жизнью и смертью, раем и адом, Богом и диаволом. Вселюбящий Небесный Отец сделал все возможное ради нашего спасения, даже Сына Своего Единородного отдал на смерть ради нас, на выкуп людей из рабства сатане, – теперь дело за самими людьми. Отвергающий Крестную Жертву превращается в богопротивника – и горе ему, ибо он выбрал себе жестокого хозяина: «отца лжи», готовящего своим рабам вечные мучения. Всем сердцем принявший Христа Искупителя отвергается себя, берет свой крест и нелегкой дорогой следует за Сыном Человеческим – и блажен избравший эту тропу, ибо он наречется сыном Всевышнего, войдет в любовь Божию, воссияет в Небесном Отечестве.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Неисследимы пути Промысла Божия, грозные стихии обращает Вседержитель в источник благодати, знак гнева соделывает знамением милости. В древности воды потопа несли гибель развратившемуся человечеству – ныне в водах Святого Крещения мы возрождаемся к вечной жизни. Некогда крест был орудием позорной казни – ныне Крест Христов есть преславное орудие нашего спасения.

Самое большое бедствие, которое может постигнуть не только одного человека, но и целый народ, – это попытка сбросить с себя вверенный от Господа крест. Именно такая беда постигла земное наше отечество, потому на народ-отступник обрушились суровые кары Божии.

Многие века Русь хранила верность Единому Господу. Крестный путь русского народа был труден, полит слезами, потом и кровью, но это был путь к славе земной и небесной. История Руси знает тягостное иноземное пленение, множество опустошительных набегов и кровопролитных войн, введенную лукавыми правителями крепостную кабалу для крестьян, голод, мор и стихийные бедствия. Всевышний обращался с русским народом, как мудрый справедливый Отец с любимыми детьми, – наказывая провинившихся и вновь принимая в Свои объятия покаявшихся. Так на месте скопища полудиких славянских племен явилась великая православная держава, раскинувшаяся на необозримых просторах, возраставшая из силы в силу, к началу прошлого века шедшая к тому, чтобы сделаться могущественнейшим и богатейшим государством мира. Но иначе судил Праведный Бог, видевший перед Собою уже не Святую Русь, а заблудшую страну, созревшую для богоотступничества.

«Всепьянейший шутейный собор» Петра I, безбожные «вольтерьянцы» времен Екатерины II, масонские ложи в начале царствования Александра I, масоны-декабристы, террористы и нигилисты – вот лишь некоторые трупные пятна гниющей «мыслящей головы» Российской Империи на протяжении двух с половиной столетий. Увлекшись лукавыми западными соблазнами, значительная часть русского дворянства и большинство разночинной интеллигенции изменили Матери-Церкви Православной, надругались над святынями благочестивых отцов. Из их рядов вышли профессиональные убийцы – «революционеры» (писатель Ф. М. Достоевский сравнивает их со стадом обезумевших свиней, в которых вселились бесы). На глазах у всей России совершилось чудовищное злодеяние: освободивший крестьян от крепостного ярма, даровавший стране мудрые и справедливые реформы, добрый и благородный царь Александр II был убит подонками, называвшими свою волю «народной». Через несколько десятилетий по России покатилась волна «революционных» убийств невинных людей. «Образованное» общество рукоплескало извергам – а народ безмолвствовал, ибо «образованцы» XVIII–XIX веков успели развратить его, заразив многих безбожием и завистью к чужому добру.

В начале XX века Россия стремительно богатела. Сейчас уже разоблачена ложь об «угнетении народа»: достаток рабочего или крестьянина в те времена был не меньшим, чем у «сливок общества» обнищавшей в 90-е годы прошлого века страны. Некогда обездоленные крепостные крестьяне погнали вон из России военного гения Наполеона, а сытые рабочие и землепашцы новых времен очень быстро «устали воевать» с напавшим на их родину германским кайзером: они бежали с фронтов, соблазненные агитаторами, с затаенной мыслью – ограбить тех, кто был богаче их. Так Россия, поправшая святые заповеди Божии, погрузилась в кровавый хаос братоубийства, а затем долгие семь десятилетий была заморожена духовной смертью, которой обернулся обещанный безбожниками «земной рай».

В конце прошлого – XX века бывшая великая Россия на глазах рассыпалась, превращаясь в жалкую кучку «удельных княжеств». Словно бы вернулись времена древней языческой дикости: обольщенный народ поклонился импортным божкам с этикетками – «бизнес», «комфорт», «западный образ жизни» – и продался им в рабство, принес им в жертву души своих рожденных и жизни своих нерожденных детей, свое настоящее, а возможно, и будущее. Носивший некогда славное имя «народа-Богоносца», ныне русский народ-отступник оказался на грани вымирания. Да, проповедь слова Божия в России ныне не стеснена тисками «тотального атеизма», но увы! среди одичавших толп зов Матери-Церкви часто остается «гласом вопиющего в пустыне». А ведь только во всенародном покаянии, всеобщем возвращении на путь правды Божией – надежда на воскресение полумертвого Отечества нашего.

Воздвигнется ли вновь над гибнущей Россией знамя спасения – Животворящий Крест Господень? По чьим молитвам может совершиться такое предивное чудо милости Божией? Увы! Не нам, одержимым духовной леностью, преисполненным всяческой греховности, мечтать о высочайших христианских подвигах – нам бы вымолить для себя у Спасителя хоть слезинку искреннего покаяния, чтобы простил нас Господь по бесконечной благости Своей.

Пробудить наши унылые развращенные сердца, возжечь в них святой огонь любви к Небесному Отцу и сострадания к гибнущим братьям и очиститься самим, чтобы обрести возможность освещать путь ближним, – вот тот малый крест, который мы призваны нести, если хотим спасти свои души, помочь любимым нами людям, научиться молитве о помиловании родного народа. Воззовем же с великим печальником земли Российской, святым праведным Иоанном Кронштадтским:

«Господи, помилуй нас! Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, ропотливых, злобных, гордых, плотоугодников, не радящих о своем спасении, и обрати сердца всех нас к Тебе – нашему Жизнодавцу, – так, чтобы мы ничего на свете не любили больше Тебя, ничего не искали, кроме Царствия Твоего, купленного для нас Твоею Кровию, Господи! К страху Твоему пригвозди плоти наши, Господи! От прелести мирской отврати сердца наши, Господи!»

И Бог спасет, ибо у Него милость и избавление силой Распятого на Кресте Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

О смысле сораспятия со Христом, о Шеоле и аде

Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос.

Гал. 2, 19-20

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, совершаем отдание праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. На первый взгляд, это странный праздник – разве можно «праздновать» страшное орудие, на котором люди убили Бога? А сегодняшний день может показаться странным вдвойне: ну хорошо, пусть для вас это праздник – но почему же тогда вы еще и так торжественно отмечаете его окончание, как будто радуетесь, что он закончился?

Да, дорогие мои, в чем-то эти недоумевающие люди правы. Крест Христов – действительно орудие и свидетельство страшной трагедии, с которой вряд ли что может сравниться: люди не узнали или не захотели узнать своего Бога и убили Его, потому что слишком любили собственные греховные страсти. Можно сказать, что в этой трагедии берут начало все прочие трагедии нашего мира: ведь зло изначально проникло и продолжает проникать в мир потому, что люди забывают о Боге в угоду грехам и страстям.

Именно поэтому в день Воздвижения Креста мы постимся, хотя в прочие двунадесятые праздники пост, наоборот, отменяется или хотя бы ослабляется.

Но главным остается то, что Крест Христов – это орудие нашего спасения.

Нет, конечно, мы не будем вслед за некоторыми современными лукавыми «умниками» утверждать, будто без ужасного события распятия Бога спасение для человечества вовсе не могло бы прийти, и, значит, Иуда вовсе не предатель, а чуть ли не лучший друг верующих, пожертвовавший своим добрым именем ради всеобщего Искупления. Подобные воззрения – на самом деле не что иное, как возрождение языческого мышления, попытки упростить веру в Единого Бога и Творца до уровня древних языческих баек об умирающих и воскресающих божествах, до культов весны и плодородия. Несомненно, люди не только могли, но и должны были признать Спасителя и поклониться Ему – иначе Господь не предвозвещал бы так настойчиво в течение многих веков пришествие Мессии. Каким именно образом осуществилось бы в этом случае всеобщее искупление, мы не знаем, но знает Бог весь ход человеческой истории, хотя и не предопределяет ее.

Он знал изначально, что люди не примут Воплотившегося Бога и распнут Его, словно презренного преступника… Замыслы и логика Божии – это не наша человеческая логика, всегда так или иначе ограниченная рамками человеческих возможностей и опыта. Ради спасения людей Господь может заставить разверзнуться воды морские, хотя это противоречит Им же Самим установленным законам природы; может выставить против непобедимого воина – мальчишку-пастушка, еще никогда не носившего оружие, и именно его руками даровать победу Своему народу, а затем и основать Свой святой город, прообраз будущего Царствия; может любое поражение обратить в победное торжество, а орудие убийства, унижения и богоотступничества превратить в Древо Жизни и всеобщего Искупления.

«Для диавола Он [Христос] послужил приманкой, как червь: диавол заглотил Его плоть, как червя, и напоролся на Божество», – пишет об этой непостижимой земным умом «победе под маской поражения» преподобный Максим Исповедник. И действительно, Господь действовал здесь, словно хитрый и умный рыбак, подманивающий на живца хищную щуку. Как подлинно Человек во всем, кроме греха (а не одна лишь «видимость человека», к которой пытаются свести Боговоплощение различные еретики от древности до наших дней), Христос на Кресте испытал все обычные для казнимого человека страдания, а затем и смерть. И, как всякий человек до Искупления, после смерти сошел душой в мрачный Шеол, обитель мертвых, лишенную присутствия Бога, где диавол уже готовился торжествовать свою победу над Спасителем. Но что такое Шеол? Что такое ад?

К сожалению, даже в наше время некоторые православные христиане представляют себе ад в духе средневековых западных страшилок: с горячими сковородками, кипящими котлами и всякими крючьями. На самом деле эти представления к христианству отношения не имеют – они берут начало в языческих поверьях о «нижнем мире», где властвует какая-нибудь страшная «богиня смерти». Настоящий ад куда проще – и страшнее. Это место, где Бога нет. Место полной, вечной богооставленности.

И потому ад не существует сам по себе, как самостоятельное явление – он может существовать только как отрицание. Так же как темнота существует лишь как отсутствие света. И стоит внести даже в самую темную комнату – ярко горящую свечу, как тьма немедленно отступает, исчезает. Без каких-либо дополнительных усилий со стороны пламени свечи или человека, внесшего ее – просто естественным путем. Тьма уничтожается уже одним фактом присутствия света.

И то же самое произошло с Шеолом, с адом. Ад – это богооставленность, место, где Бога нет; и вот в ад, под видом обычного человека, сошел Богочеловек! Одновременно человек – и Бог! И ад, уже торжествовавший победу, вдруг… исчез. Исчез, как и тьма от свечи, самым обычным, естественным путем – потому что с пришествием Бога «место, где Бога нет» немедленно перестало быть таковым…

Но как же так? – возможно, спросите вы, дорогие братья и сестры. Если ада больше не существует – почему же о нем и после пришествия Христа пишут святые отцы, почему о нем говорят священники? Как же, наконец, слова Самого Господа об отделении овец от козлищ после Второго Пришествия? Неужели правы те еретики-оригенисты, кто утверждает, будто спасутся абсолютно все, даже те, кто при жизни словом и делом отвергал Бога, истину и добро? А если они неправы, и ад существует – то в чем же тогда победа Христа? Неужели она все же окончилась поражением – если разрушенный ад оказался восстановлен?

Да, дорогие мои, вы правы в своем недоумении. Ад действительно все еще существует… и все же победа Христа над смертью и адом так и остается вечной Победой! Одно не противоречит другому. Потому что нынешний ад – это совсем иное, нежели тот, окончательно и навсегда уничтоженный Шеол. Нынешний ад – не неизбежен, но… доброволен. И потому неизмеримо жалок в сравнении даже с Шеолом – хотя именно в этой своей добровольности чем-то даже страшнее его. Ад, как мы с вами уже говорили – это место богооставленности, место, где Бога нет. Но что такое богооставленность? Разве можно поверить, что Бог-Творец, Бог-Отец, Бог, Который есть Любовь – способен по собственной воле оставить даже самого плохого и грешного человека, отказаться от него? Нет, Бог, по слову апостола, хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4). Так откуда же берется богооставленность?

От того, что сам человек оставляет Бога.

Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Пс. 52, 2). Это ведь не только и не столько о тех «честных атеистах», которые просто по каким-то причинам (возможно, будучи обмануты еще в пионерском детстве ретивыми пропагандистами госатеизма) пока не могут поверить в существование Бога. Кстати, такие «атеисты», бывает, живут вполне по-христиански праведно, творя добро, относясь к ближним с любовью – ведь душа каждого человека, пусть даже неосознанно, тянется к источнику всяческого добра и своему Творцу, к Богу – и, уповаю, для таковых не закрыта возможность спасения… Нет, эти слова пророка и псалмопевца – о других безумцах, о тех подлинных безбожниках, кто изгоняет Бога из своей жизни и подавляет в себе любую мысль о Нем вполне сознательно, потому, что Его присутствие чем-то мешает им. Мешает жить по своим страстям, совершать любые грехи и не испытывать за них никаких угрызений совести.

Грех первых людей, Адама и Евы, на многие тысячелетия разорвал тесную связь человечества с Богом. Поэтому до пришествия в мир Искупителя даже души великих праведников не могли после смерти тела воссоединиться с Творцом, но пребывали в печальном и мучительном удалении от Него. Именно это удаление, вынужденная богооставленность, возникшая после Адамова падения, и именовалась Шеолом.

Именно этот Шеол уничтожил Своим присутствием Богочеловек Христос, предвозвещенный ветхозаветными пророками Искупитель падшего человечества. Боговоплощение восстановило разорванную некогда связь; теперь любому, кто так или иначе стремится к Богу – пусть даже не вполне и не всегда осознанно – открыты двери в Царство Небесное, в Его чертоги. Шеола с его тоскливой неизбежностью больше нет и никогда уже не будет. В этом смысле все мы – спасены!

Но ведь и после уничтожения Шеола у человека не отнята дарованная ему Творцом свобода воли, свобода выбора. А свобода – это дар не только прекрасный, но и страшный в своей ответственности. Свобода может возвести нас на величайшие вершины духа, если мы изберем благо – но она же может и низвергнуть нас в глубочайшую бездну, как низвергла некогда Адама, если мы изберем зло. И некоторые люди действительно избирают зло – и изгоняют из своей жизни Свет, изгоняют Бога, чтобы ничто не мешало этому выбору. А на место изгнанного света всегда приходит тьма. Изгнав Бога, человек получает богооставленность. Получает ад – причем уже на земле.

И последствия этого земного выбора продолжаются и после телесной смерти. Не потому, что Бог, разозлившись, прогоняет от себя грешника – нет, совсем не поэтому. Просто тот, кто при земной жизни страстно возлюбил тьму и не отказался от этой страсти до самого конца – вряд ли окажется способен после кончины вдруг так же сильно возлюбить свет. Так привыкшему к тьме человеку даже самый слабый, щадящий свет невыносимо режет глаза…

Такая несчастная душа, сознательно избиравшая зло всю свою жизнь и позволявшая яду страстей разъедать себя, даже будучи введена в райское блаженство бытия с Богом и в Боге – скорее всего, сама убежит от этого блаженства… Потому что для нее оно обернется мучением совести, тем самым, которого она так старательно избегала на земле. И потому ад существует до сих пор – добровольный ад тех, кто уже сейчас выбирает для себя и создает вокруг себя «место, где Бога нет».

В сегодняшнем апостольском чтении мы с вами слышали такие слова: Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 19–20).

Слова эти тесно связаны с другой, не менее известной всем православным христианам строкой из того же Послания: Не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6, 14).

Что имеет в виду апостол? Ведь он, очевидно, не висел на Кресте вместе со Спасителем! Неужели он претендует на участие во всеобщем Искуплении, подобно современным нам, печально известным «царебожникам»?

Разумеется, нет. Мудрые слова апостола Павла становятся ясны в свете нашего с вами разговора об аде и спасении.

Сораспясться Христу, распясться для мира – вовсе не значит «как можно больше пострадать» (как нередко понимают это доморощенные «богословы» не без влияния католического культа страдания). Да, страдания действительно могут послужить к нашему спасению – но точно также ко спасению может послужить и житейское благополучие, спокойствие. Ни благополучие, ни страдание не имеют никакой ценности сами по себе – но лишь постольку, поскольку мы через них приближаемся к Богу. Сораспясться же Христу – значит позволить Ему сойти в наш личный Шеол, в личный ад, существующий в душе у каждого – в обитель наших греховных страстей и страстишек. Сойти и уничтожить Своим присутствием этот ад, как некогда был уничтожен общий Шеол. Принять Христа, идти за Христом – чтобы вечно жить со Христом.

Но как именно это сделать? Выстаивать многочасовые церковные службы, вычитывать десятки акафистов, ездить в паломничества по монастырям или даже уйти в монастырь, строго поститься и обращаться ко всем и каждому с обличительными проповедями: «выбери рай, отвергни ад»? Ведь именно такими средствами нередко бросаются «спасать свою душу» вчерашние пламенные комсомольцы, а нынче не менее пламенные православные неофиты… Несомненно, и молитвы, и службы, и установленные Церковью посты, и книги о святых и богословии, и даже благочестивые (действительно благочестивые) обычаи – это очень хорошо. Но, как и упомянутые нами ранее страдания и житейское благополучие – все это также не имеет само по себе ровно никакой ценности. Это лишь инструменты, орудия, призванные помочь нам очищать свою душу от грехов, взращивать добродетели и приближаться к Богу. Если же мы с увлечением играем в эти врученные нам Церковью инструменты, но в деле духовного развития и приближения к Богу не продвигаемся и не пытаемся продвигаться ни на шаг – то как бы однажды нам не услышать страшные слова, обращенные не к каким-то там древним грешникам, а лично к нам: Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: «мы спасены», чтобы впредь делать все эти мерзости. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? (Иер. 7, 8-11).

Дорогие мои, не будем обманывать себя – ведь это смертельно опасно! Распясться для мира – значит действительно отказаться от греховных законов мира сего, усилием своей свободной воли и с помощью Божией выйти из-под власти этих законов, а не только на словах называть себя воцерковленными и ходить на службы. Впустить Христа в свою жизнь – значит стараться на деле исполнять евангельские заповеди, а не только слушать их в храме. Да и благоговение в отрыве от подлинных, ежедневных дел благочестия постепенно сойдет на нет… Так, например, в Российской империи в храм исправно ходило большинство, особенно в крестьянской среде, – но вот что с горечью говорит о современном ему обществе великий православный пастырь, святитель Димитрий Ростовский, в своем Поучении первом на Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста Господня:

«В нынешние же времена угасла любовь в сердцах человеческих, и вместо нее приумножились беззакония, согласно словам Христовым: По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24, 12). У многих пропал и страх Божий, ибо никто не ходит в церковь, чтобы помолиться Богу со страхом и трепетом, по увещанию пророческому: Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом (Пс. 2, 11). Ходят для разговоров, для смеха, для различного бесчинства, вертятся по сторонам, заглядывают в лица стоящим, как в кабаке или в каком-либо бесчестном человеческом доме!»

Не правда ли, как это похоже на то, что и мы иногда наблюдаем в наших храмах?

А вот с какими словами обращается на праздник Воздвижения к своей пастве другой святитель, практически наш современник – святой Лука Крымский:

«Благословит вас Господь за это благоговение, но довольно ли только его? Довольно ли только три раза в год видеть вынос креста, возбуждающий ваше благоговение? О нет, совсем не довольно! Нужно гораздо большее. Нужно, чтобы крест Христов был напечатлен на сердцах ваших, а не только висел на груди вашей».

Итак, что же нам делать, братья и сестры? Как начертать на сердце своем этот спасительный Крест?

Ответ мы находим в одном из духовных трудов святителя Феофана Затворника, его «Мыслях на каждый день года» – в одной из записей, посвященных празднику Воздвижения:

«Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 14–15). Вера в Сына Божия, плотью распявшегося нас ради, – сила Божия во спасение, живой источник живодействующих нравственных стремлений и настроений и приемник пространной благодати Святого Духа, всегда в сердце пребывающей и сокровенных наитий благовременно, в час нужды, свыше ниспосылаемых. Вера совмещает убеждения, привлекающие Божие благоволение и силу свыше. То и другое вместе и есть обладание жизнью вечной. Пока хранится в целости эта жизнь, христианин неподателен, ибо, прилепляясь к Господу, он един дух с Господом, а Господа ничто преодолеть не может. Отчего же падают? От ослабления веры. Слабеют убеждения христианские – слабеет и нравственная энергия. По мере этого ослабления, благодать вытесняется из сердца, худые же позывы поднимают голову. В час удобный происходит склонение на эти последние: вот и падение. Будь бодренным и блюстителем веры во всем ее составе, и не падешь. В этом-то смысле святой Иоанн говорит, что рожденный от Бога греха не творит».

Да, вера в Бога – не просто признание Его существования (ибо и бесы веруют и трепещут! – Иак. 2, 19), но та подлинная вера, которая без делмертва (Иак. 2, 20). Вера, упование на Господа и непрестанное духовное бдение – вот то, что поможет нам с вами, дорогие братья и сестры, удержаться на пути спасения, а если все же случиться уклониться с этого пути (ведь все мы люди, кто из нас не ошибается и не падает?) – не отчаяться и возвратиться на него.

Сегодня мы с вами провожаем праздник Воздвижения Креста Господня, отдаем, возвращаем эту радость Тому, Кто дал нам ее – Богу Творцу, Богу Спасителю. Но это не значит, что радость наша кончается – и нынешний день призван не завершить ее, а просто еще раз напомнить о столь важном для нашего спасения смысле этого праздника. О том, что жизнь христианина есть путь Креста – того спасительного Креста, которым Спаситель сходит в Шеол наших грехов, чтобы окончательно уничтожить его и вывести нас из тьмы к вечному Свету.

Да станет для всех нас сегодняшний день благословенным началом этого пути!

Аминь.

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ПОКРОВА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

О любви к нам Пресвятой Богородицы, покрывающей многие наши грехи

Любовь все покрывает.

1 Кор. 13, 7

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Распятый Спаситель обратил взор к стоявшим у Креста любимому ученику Своему Иоанну и Пречистой Матери Своей. Се, сын Твой! – прорек Господь Богородице, а ученику сказал: – Се, Матерь твоя! (Ин. 19, 26–27). В этих словах Искупителя был сокрыт великий благодатный смысл: в лице возлюбленного Своего ученика Иисус Христос усыновлял Матери Божией весь род христианский, препоручая верных Своих Материнскому Ее покровительству.

С той поры человечество омывается светозарным потоком всепрощающей Материнской любви Царицы Небесной. Особенно явственно эта Божественная тайна открылась в видении, бывшем святому Андрею, Христа ради юродивому. Чудо это совершилось в середине X века в столице тогдашнего православного мира – Константинополе. Молясь вместе с народом во Влахернском храме, где хранилась риза Богородицы, святой Андрей поднял глаза к небу и увидел Владычицу, шествующую по воздуху в окружении сонма Ангелов и святых. Преклонив колена, Матерь Божия со слезами вознесла молитву за род христианский Сыну Своему и Господу. Окончив долгую и усердную молитву, Пречистая сняла с главы Своей блистающее, подобно молнии, великое и страшное покрывало и распростерла его над народом. Так воочию явлен был человеческому взору благодатный Покров Богородицы, осеняющий и защищающий христиан.

Сподобившийся лицезреть это преславное чудо блаженный Андрей был родом славянин. Услышав в юности зов Господень, он принял на себя один из труднейших подвигов – юродство Христа ради. Облекшись в рубище, святой Андрей благодушно переносил холод и голод, насмешки и побои от единоверцев. Он собирал милостыню и раздавал ее другим нищим, неустанно пламенел в молитве и любви ко Господу. Смиренная Царица Небесная благосклонно взирала на смирение и терпение блаженного подвижника и наконец соизволила Сама явиться ему во славе. Милость Свою простерла Владычица и на народ, из которого происходил святой Андрей.

Казалось бы, ничто не предвещало просвещения языческой Руси Светом Христовым. Дважды Богородица чудесным Своим заступничеством отражала от стен христианского Константинополя набеги славян. Отношения между Русью и Православной Византией долго оставались неприязненными. Расположившаяся в устье Волги иудаистская Хазария, не столько сильная, сколько искусная в политических интригах, всячески разжигала вражду между славянами и Византийской империей. Однако в военных стычках между ними славянам было впервые ниспослано вразумление от Милосердной Матери Божией.

В 860 году русские воины под предводительством князей Аскольда и Дира «простерли мечи» на Константинополь. Город не имел сил обороняться, и тогда православные его жители после всенародного молебна по благословению святителя Фотия, патриарха Константинопольского, обошли крестным ходом городские стены и опустили в воды Босфора край святой Ризы Богородицы. И Царица Небесная, услышав моления, коснулась Своей благодатью сердец воинственных русичей и умиротворила их, и они отступили. Вскоре между Византией и Русью был заключен договор «любви и мира», а князь Аскольд и большая часть его дружины приняли Святое Крещение. Однако язычество на Руси в ту пору было еще слишком сильным, благие начинания князя в христианском просвещении народа окончились неудачей, а сам Аскольд, крестившийся с именем Николай, стал жертвой предательства и принял мученическую кончину.

Как все мы знаем, великое событие Крещения Руси свершилось при святом равноапостольном князе Владимире, в X веке, когда блаженный Андрей Юродивый удостоился видения Покрова Божией Матери. Новопросвещенный народ русский был потрясен рассказом об этом чуде. Российская Православная Церковь – единственная, сделавшая день явления Покрова Богородицы одним из великих своих праздников. Как дитя после долгой разлуки спешит в нежные объятия матери, так и юная Православная Русь с пылкой любовью устремилась под Покров Царицы Небесной. И порыв этот не остался безответным.

По неизреченной милости Божией душа блаженного Андрея, Христа ради юродивого, еще во время земного его жития была восхищена в небесные обители. Оказавшись в селениях праведных, святой Андрей пожелал вновь лицезреть Матерь Божию, являвшуюся ему на земле, но услышал в ответ: «Ты хочешь видеть Пресвятую Царицу Небесных Сил, Ее нет здесь; Она отошла в многобедственный мир помогать людям и утешать скорбящих».

Неусыпно печется Пречистая Богородица обо всех сынах и дочерях рода христианского. С особой же заботливостью обходит Матерь Божия края, назначенные Спасителем в земной Ее удел. Первым уделом Пречистой, данным Ей еще во время земного жития, стала святая гора Афон, вторым – Православная Иверия (Грузия), третьим соделалась земля Российская, нарекшая себя «домом Богородицы».

Неисчислимы Материнские благодеяния, которыми осыпала Пресвятая Дева возлюбивший Ее и возлюбленный Ею русский народ. Спасая Русь в годы вражеских нашествий, воздвигая на подвиг князей и царей, укрепляя в делании святых угодников Божиих, смиренная Владычица снисходила и в дома простых людей – крестьян и ремесленников, купцов и чиновников, исцеляя больных, утешая страждущих, защищая обиженных, возвращая грешных на путь спасения.

Как после Вознесения Господа нашего Иисуса Христа остался на камне след от стопы Его на Елеонской горе в Иерусалиме, так и Матерь Божия, явившись в огненном столпе на горе Почаевской, оставила в память о Своем посещении Российской земли запечатлевшийся в камне след стопы Своей – величайшую святыню Почаевской Лавры.

Знаками простершегося над Россией Покрова Царицы Небесной стали чудотворные иконы Ее. Сердце Православия – Москву освящает Владимирский образ Матери Божией, западные пределы Его оберегают иконы Смоленская и Почаевская, северные – Тихвинская, на востоке сияет Казанский, на юге – Донской образ Пречистой. От края до края Россия словно бы усыпана светильниками чудотворных икон Богородицы, они являлись в больших городах и малых селениях, в святых обителях и приходских храмах, в лесах и на реках и просто в домах людей благочестивых. В епархии, которую я возглавлял прежде – Среднеазиатской, в Киргизии, в городе Пржевальске, хранится особо чтимый образ Пречистой, несущий на себе следы пуль – безбожники стреляли в эту икону с близкого расстояния, но пули не смогли пробить доску, на которой написан святой образ.

Первый образ Матери Божией по преданию начертал святой евангелист Лука. Взглянув на это изображение, Пречистая Дева соизволила благословить его в таких словах: «Отныне ублажат Меня все роды. Благодать Рождшегося от Меня и Моя с этим образом да будет». С той поры Божественная благодать неизъяснимо почиет на множестве икон Богородицы, щедро изливая чудеса по молениям тех, кто с верою и надеждою прибегает перед ними к заступлению Царицы Небесной. Сами названия многих таких образов звучат Божественной поэзией: «Путеводительница», «Взыскание погибших», «Благодатное Небо», «Всех скорбящих Радость», «Неопалимая Купина», «Утоли мои печали»…

Сама Царица Небесная по преданию вручила образ Своего Успения четырем византийским зодчим и направила их в Киев, дабы был построен храм в первой на Руси святой обители, основанной преподобными Антонием и Феодосием. Поэтому Киево-Печерский образ Успения Владычицы стал благословением колыбели русского иночества.

Милостью Матери Божией Церковь Российская стала обладательницей четырех чудотворных Ее икон, созданных по преданию святым евангелистом Лукой. Первая из этих бесценных святынь, икона «Одигитрия», впоследствии получившая название «Смоленская», прибыла в Россию в 1046 году – византийский император Константин IX Мономах благословил ею свою дочь Анну, выходившую замуж за русского князя Всеволода Ярославича. Другое творение святого Евангелиста, икона Богородицы, написанная на доске от стола, за которым трапезовал Спаситель, была прислана в 1131 году из Константинополя в дар святому благоверному князю Мстиславу – этот образ просиял на Руси великими чудотворениями и по месту одного из них был назван «Владимирским». Третья икона, над которой также трудился святой евангелист Лука, явилась на Русь неизъяснимым образом – за 70 лет до падения Константинополя исчезла из этого города и в лучезарном свете появилась над водами Ладожского озера, а затем остановилась близ города Тихвина, почему и получила название «Тихвинская». Казанская чудотворная икона, обретенная в 1579 году, оказалась точной копией знаменитого Влахернского образа Царицы Небесной, также восходящего к евангелисту Луке. А сама Влахернская икона прибыла в Россию в 1654 году. После падения Византии она была перенесена на Афон и уже оттуда послана в дар царю Алексию Михайловичу Тишайшему. Так Всемилостивая Госпожа наша Богородица благословляла святыми Своими образами «дом Свой», Русь Православную.

Двойным благословением от двух земных уделов Царицы Небесной – Афона и Иверии – явилось прибытие на Русь в 1646 году чудотворного афонского списка Иверской иконы Божией Матери – Вратарницы врат райских.

Как звезды на небе, множились на Руси храмы в честь Преблагословенной Богородицы, Ее праздников и чудотворных икон. Многие из этих домов Божиих были освящены во имя Покрова Божией Матери. Создание первого из Покровских храмов, равно как и утверждение в Русской Церкви самого праздника Покрова Пресвятой Богородицы, связано с именем святого благоверного князя Андрея Боголюбского.

Благоверному князю Андрею Промыслом Божиим было назначено перенести столицу Руси из древнего Киева на север. Святой Андрей княжил в Вышгороде, бывшем некогда уделом святой равноапостольной княгини Ольги. В Вышгородском храме находилась чудотворная икона Божией Матери, написанная евангелистом Лукой, – та самая, которая впоследствии получила наименование «Владимирская». В одну из летних ночей 1155 года, когда князь Андрей молился перед этим образом, чудотворная икона Божией Матери сдвинулась с места, призывая князя в путь. Повинуясь воле Пресвятой Богородицы, благоверный князь в ту же ночь с иконой в руках отправился странствовать по Руси.

Неподалеку от города Владимира кони князя, направившегося было в Ростов, внезапно остановились. Ночью благоверному князю Андрею предстала в видении Сама Преблагословенная Матерь Божия и повелела: «Не хочу, чтобы ты образ Мой вез в Ростов, но во Владимире поставь его, а на сем месте во имя Моего Рождества церковь каменную воздвигни». Святой князь повиновался. На месте чудесного явления им был построен храм Рождества Богородицы и основано село Боголюбово, ставшее излюбленным местом пребывания святого Андрея.

Став великим князем Владимирским, святой Андрей вскоре сделался могущественнейшим из русских князей. Как и весь православный народ, благоверный князь веровал в принятие Богородицей под Свой Покров Святой Руси, и по его почину в Русской Церкви было установлено празднование дня явления Покрова Божией Матери.

Первым храмом в честь этого праздника стала церковь Покрова-на-Нерли, воздвигнутая над речною водою неподалеку от Боголюбова – так, чтобы благоверный князь Андрей мог видеть ее из окон своего терема. Эта белая жемчужина русского зодчества, отразившая в себе смиренный образ Богоневесты, влечет к себе сердца не внешним великолепием, но неизъяснимой чистотою и глубинной красотой.

Другой знаменитый Покровский храм был воздвигнут в середине XVI века на Красной площади в Москве и известен как собор Василия Блаженного. Строившие этот собор русские зодчие воплотили в нем славянское представление о Небесном Иерусалиме ярким ликованием красок и праздничной порывистостью архитектуры. Этот собор столь прекрасен, что на него не поднялась рука изуверов, взорвавших в XX веке стоявший здесь же Казанский собор, и величественный храм Христа Спасителя, и множество других благолепных домов Божиих. В здании Покровского собора похоронен особо почитаемый русский святой, блаженный Василий, житие которого словно перекликается с житием блаженного Андрея, Христа ради юродивого, сподобившегося видения Покрова Богородицы.

В древности этот собор именовался еще храмом Покрова-на-Рву, поскольку стоял над рвом, окружавшим Кремль. В этом видится образ веками стоящей над пропастью под Покровом Матери Божией всей Православной России, претерпевающей множество величайших бедствий и спасаемой заступничеством Милосердной Владычицы.

И действительно, почти три века Русь, раздираемая княжескими междоусобицами, томилась под ордынским владычеством. Во время знаменитой Куликовской битвы в 1380 году, надломившей иноземное ярмо, в стане благоверного великого князя Димитрия Иоанновича находилась чудотворная икона Успения Божией Матери. После победы, одержанной силою и заступлением Царицы Небесной, святой благоверный князь Димитрий Донской перенес чудотворный Ее образ в свою столицу, а супруга князя, преподобная Евдокия, в знак благодарности Пречистой воздвигла храм Рождества Богородицы.

В 1395 году эмир Тимур, силе которого не могло противостоять никакое земное войско, вступил в пределы российские. Великий князь Василий перед лицом непобедимого полководца прибег к Небесному Заступлению. В Москву была перенесена Владимирская икона Богородицы, и все жители столицы встречали ее, преклонив колена и взывая: «Матерь Божия! Спаси землю Русскую». В тот же день и час эмир Тимур увидел во сне грозную Царственную Жену, окруженную несметным числом молниевидных воинов. Пробудившись, повелитель спросил приближенных о значении этого сновидения. Бывшие в его свите мусульманские богословы объяснили ему: «Это Мариам (Дева Мария), Мать праведного Исы (Иисуса Христа), заступается за христиан». И эмир повернул войска обратно.

Конец власти Орды над Русью был положен при великом князе Иоанне III «стоянием» на реке Угре в 1480 году, от берегов которой войска хана Ахмата бежали без сражения, охваченные ниспосланным свыше ужасом. В благодарность Пречистой за избавление России от бедствия Иоанн III воздвиг в Московском Кремле величественный Успенский собор, в котором с тех пор венчались на царство российские самодержцы.

В годину Смутного времени в XVII веке Россия вновь оказалась на краю гибели. Москва была захвачена поляками, северные области находились в руках шведов. Тогда возвысил голос нижегородский купец Косьма Минин: «Станем за Святую Русь, за дом Пречистой Богородицы; продадим жен и детей, но освободим отечество!» Собранное Косьмой Мининым и князем Димитрием Пожарским ополчение казалось слабым для предстоящего великого дела, но в стане его находилась чудотворная Казанская икона Матери Божией. И заступничеством Преблагословенной Владычицы свершилось казавшееся невероятным: Россия очистилась от врага и превозмогла смуту.

В 1812 году вся Европа, объединившаяся под властью гениального полководца Наполеона Бонапарта, обрушилась на Россию. При отступлении из Смоленска русские войска взяли с собой чудотворную икону «Одигитрия». Перед этим образом пламенно молились русские воины на поле Бородинском, с мольбою обращались они к Царице Небесной перед каждым сражением. И ровно через три месяца святой образ Владычицы, вновь защитившей народ Свой, вернулся в Успенский собор освобожденного Смоленска.

Оказавшийся бессильным извне разрушить Покров Богородицы над Россией, коварный человекоубийца диавол медленно подтачивал дух державы изнутри. С XVIII века в умах высших и «образованных» сословий России зрел нарыв богоотступничества, вскрывшийся в феврале и окончательно прорвавшийся в октябре 1917 года. Преданный власть имущими, соблазняемый лжеучителями народ поднялся на братоубийственную резню, немалой частью своей принял участие в поругании святынь. Но как земная мать не отворачивается даже от преступных детей, так же и Милосердная Владычица не отступилась от отрекшихся от Нее, не оставила Материнской любовью обезумевшую Россию.

В феврале 1917 года, в канун грядущего бедствия, прозвучал в России голос Пречистой. Царица Небесная обратилась не к дворянам, не к интеллигентам, даже не к духовенству, а к простой крестьянке Евдокии Андриановой: «Есть в селе Коломенском большая черная икона. Ее нужно взять, сделать красной, и пусть молятся». Так была явлена чудотворная икона Богородицы «Державная», явлена 2 марта ст. ст., в день отречения от престола императора Николая II. Матерь Божия изображена на этой иконе со знаками царской власти – в короне, со скипетром и державой, словно бы принятых Ею из холодеющих рук российского самодержца. Явлением «Державной» иконы Владычица свидетельствовала, что отныне Сама принимает власть над Православной Русью. Суров и скорбен Лик Пречистой на «Державном» образе, ибо страшные времена ожидали русский народ.

Еще предстоит собрать воедино и предать гласности множество свидетельств о чудесной помощи Матери Божией узникам большевистских лагерей и защитникам Отечества времен нацистского вторжения. Десятки таких случаев хранит память наших приходских священников, а было их – тысячи и тысячи. Кто исчислит Материнские слезы, пролитые Пречистой Богородицей над несчастной Россией? И ныне, несмотря на видимость свобод внутри нашей страны, еще не кончились испытания. Мы видим, как враги России и Православия постоянно злоумышляют против нашего Отечества и Церкви: кризис на Украине, убийства христиан (в том числе православных) в Сирии и на Ближнем Востоке, приближение НАТО к нашим западным границам, неспокойствие на Северном Кавказе и у наших южных границ. Один лишь Господь знает, какую чашу горечи придется еще испить нам, если не совершится покаяние всенародное и не прибегнем мы наконец вновь под Покров Преблагословенной Матери Божией, под Которым только и можем обрести мир и успокоение.

Не праведные нуждаются в Покрове, но грешные, однако не самонадеянные и гордецы, но смиренные и кающиеся. Многими страшными смертными грехами обременены и мы с вами, братья и сестры, и все Отечество наше. Сами мы оказываемся не в силах воскреснуть духовно, и вся надежда – только на Всеохватную любовь Пресвятой Троицы и предстательство Пресвятой Богородицы, каковой любовью Милосердная Владычица готова покрыть самые смрадные прегрешения и преступления наши, лишь бы возвратились мы к ней с теплыми слезами раскаяния.

Дорогие о Господе братья и сестры!

На праздник Покрова Пресвятой Богородицы в России обычно выпадает первый снег. Тонким белым покрывалом ложится он на поля и улицы, скрывая под собой грязь, мусор, всяческую нечистоту, – и мир кажется светлым, чистым, обновленным. Вот таким же, только не материальным, а духовно-благодатным, не тающим, а вечно блистающим Покровом Божественной благодати покрывает Матерь Света души ищущих Ее заступления.

Сколь беспредельна должна быть любовь Материнская, чтобы можно было покрыть весь мир! И такою любовью любит нас Пречистая Владычица. Покрывая скверные грехи наши, смиренная Царица Небесная преподает нам благой урок неосуждения, учит покрывать грехи ближних христианской любовью и милостью. Восхождение ко Господу человека заблудшего, запутавшегося в сетях соблазнов, может начаться только с предстательства за него Вселюбящей и Всепокрывающей Госпожи нашей Богородицы, ибо «много может молитва Матери ко благосердию Владыки». Тяжко наше прошлое, смутно настоящее, и каждый из нас – заблудший и запутавшийся грешник.

Вот и сегодня по сложившейся в Церкви традиции мы обращаем свои взоры милосердия к нашим страждущим и заблудшим собратьям – заключенным в тюрьмы за разные преступления. Сегодня – «День милосердия и сострадания ко всем во узах пребывающим». Сегодня мы с вами будем молиться особо за этих людей и собирем в конце службы для них средства – кто сколько из нас сможет подать. Сегодня для этих людей наступает словно Пасха – их сердца по нашим и всей Церкви молитвам получают облегчение, укрепление в терпении, побуждение к покаянию и исправлению для новой жизни, к отложению всякого отчаяния и озлобления.

Вспомним, что сказал Господь Иисус Христос по поводу Страшного Суда о том, как Он будет судить мир: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира… и среди прочего: был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25, 31–36). Вот, среди средств достижения вечной жизни, Господь указывает нам необходимость посещения заключенных в тюрьме. Может быть, и не все из нас могут прямо прийти в места заключения и посетить этих страждущих, но сделаем то, что в наших силах: помолимся искренно и с воздыханием о них и тем посетим их духовно, соберем средства для них, на которые будет куплена православная литература – Евангелие, творения святых отцов, подарки и прочее необходимое и утешительное для них, и тем словно посетим их телесно, посострадаем им и они получат облегчение в своих душах, и хотя бы этим в малой мере исполним сию заповедь Господню. И особенно прибегнем в молитвах к Пресвятой Богородице – Заступнице всех страждущих, в этот светлый праздник надежды, обратим глаза наши к небу и да увидим, как «Дева днесь предстоит в церкви и с лики святых невидимо за ны молится Богу», Которому подобает слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О храме Иерусалимском, Богородице Как Храме Божием и о нашем призвании быть храмами Божиими

Днесь храм одушевленный святыя славы Христа Бога нашего, едина в женах Благословенная Чистая, приводится в храм законный жити во святых; и радуются с Нею Иоаким и Анна духом, и девственнии лицы Господеви поют, псаломски воспевающе и чтуще Матерь Его.

Из службы Великой Вечерни Введения во Храм Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами готовимся встречать наступающий уже завтра великий православный праздник – Введение во Храм Пресвятой Богородицы. О событиях этого дня мы не найдем упоминания непосредственно в Священном Писании, но ведь Священное Писание, Библия – не единственный источник истины для нас – православных христиан. Это лишь протестанты говорят: «Только Писание». У нас с вами есть еще Священное Предание. Протестанты и так называемые «свидетели Иеговы» не хотят знать, что канон книг Нового Завета не «спустился с неба», но был составлен в III–IV веках святыми отцами Христианской Церкви и утвержден на ее Соборах, и вообще, по словам древних святых отцов, Писание Нового Завета – это собственность Церкви, и к ней не имеют права обращаться за подтверждением своих мнений те, кто к ней не принадлежит.

Итак, воспоминание о Введении во Храм Пресвятой Богородицы сохранено для нас в Священном Предании, согласно которому родители Пресвятой Девы, благодарные Богу за чудесно дарованного им на старости лет долгожданного ребенка, решили с самых ранних лет посвятить свою дочь служению Господу. Для этого они и привели Марию, еще совсем маленькую, в Иерусалимский Храм – главную святыню ветхозаветной Церкви – и отдали ее на воспитание в общину благочестивых женщин, в основном целомудренных вдов, не желавших после смерти мужей снова выходить замуж и посвятивших остаток жизни молитвам и трудам на благо Храма. Такие общины существовали и в других городах Иудеи (возможно, в одну из них позже переселилась Мария – ведь, как мы знаем из Евангелия, Архангел Гавриил с благой вестью был послан к Ней в Назарет), и некоторые благочестивые родители отдавали в такие общины своих юных дочерей, чтобы те под руководством старших женщин и священников обучались делам веры, изучали Писание, а также и осваивали рукоделие. Так, например, женщины и девушки из прихрамовых общин ткали и искусно вышивали завесы для Храма. Кстати, помните упомянутый в Евангелии необычный хитон Спасителя – не сшитый, а весь тканый сверху? (Ин. 19, 23). Мы не знаем, кто именно соткал этот хитон, но вполне возможно, что это дело рук Богоматери, некогда обучавшейся рукодельному искусству у храмовых мастериц.

Итак, Иоаким и Анна решают отдать дочь в своего рода «институт благородных девиц» того времени… Ну хорошо, – возможно, скажете вы – а при чем же здесь общецерковное празднование? Что такого в этом вполне заурядном, хотя и важном для каждой отдельной девочки, событии, чтобы не просто вспоминать о нем на церковных службах около двух тысяч лет, но и включать эти воспоминания в число двунадесятых праздников – то есть двенадцати важнейших, после Пасхи, праздников Православия? Понятно, почему особо отмечается Рождество Богородицы – ведь Ее рождение было чудом Божиим, преодолевающим обычные законы природы, и в этом отношении его в каком-то смысле можно назвать преддверием Рождества Христова (хотя и не идущим в сравнение с Величайшим Чудом Рождения Богочеловека от Святого Духа и Девы Марии…). Но почему такое внимание Введению во Храм?

Чтобы понять это, достаточно повнимательнее присмотреться к событиям Введения во Храм. И тогда станет ясно: если Рождество Богородицы – это своего рода преддверие Рождества Христова, то Введение Пречистой Девы во Храм – это преддверие Сретения.

Давайте вспомним, в какой именно Храм была приведена маленькая Мария. У нас, людей эпохи Нового Завета, слово «храм» обычно подразумевается «с маленькой буквы»: ведь мы привыкли, что храмов вокруг – великое множество, и «прийти» или «быть приведенным в храм» – значит, войти в один из этих многочисленных храмов, пусть даже самый большой, красивый, столичный, но один из многих, только и всего. Но не так воспринимали это люди Ветхого Завета – я имею, конечно, в виду иудеев, веривших в Единого Бога, а не язычников с их многочисленными капищами. У ветхозаветной Церкви был только один храм, Храм с большой буквы – Иерусалимский. Только здесь, в Иерусалиме, могло совершаться полноценное богослужение, только здесь жили священники, приносились жертвы, сюда каждый год совершали пасхальное паломничество благочестивые иудеи со всех концов известного тогда мира. Здесь, в Храме, изначально хранился Ковчег Завета с каменными скрижалями Десяти Заповедей, полученными некогда пророком Моисеем от Самого Бога на горе Синай. Иными словами, Иерусалимский Храм был величайшей, главной святыней – Святая Святых избранного народа Божиего, единственным храмом ветхозаветной Церкви, единственным подлинным Храмом Бога Живого на всей земле в тогдашнюю эпоху.

Но ведь воплощенного Бога Живого предстояло вместить в Своей девственной утробе и Марии! И Боговоплощение было, пожалуй, куда более великим чудом, чем незримое присутствие Бога в рукотворном Храме Иерусалима…

«Как купина на Хориве во пламени вмещала Бога, так Мария носила Христа во чреве», – восклицает об этом великом чуде преподобный Ефрем Сирин. Другие святые отцы выражаются еще более прямо: так, например, «одушевленным храмом» называет Пресвятую Деву святитель Иоанн Златоуст, и то же выражение слышим мы в церковных песнопениях, посвященных празднику Введения. «Богоматерь была тем единственным словесным сосудом, в который Бог вселился самым существом Своим», – говорит о Марии святитель Игнатий Брянчанинов.

Иерусалимский Храм был необходим ветхозаветному человечеству, чтобы не сбиться с трудного пути возвращения в небесное отечество, утерянное некогда через грех первых людей. И так же необходима человечеству для искупления и вечного спасения была Пречистая Дева Мария. Богородица – не просто одна из многочисленных святых жен Ветхого и Нового Завета. Она – единственная в своем роде соработница Бога в деле всеобщего спасения.

Вот, например, что говорит о Ней святитель Феофан Затворник: «За что так высоко чествуют Матерь Божию, не только выше всех святых людей, но даже Ангелов и Архангелов? За то, что ни Ангелы с Архангелами, ни Херувимы, ни Серафимы не имели такого тесного и существенного участия в устроении нашего спасения, как Она. Устроение нашего спасения именуется воплощенным Домостроительством. Надлежало Сыну Божию и Богу воспринять в Свое Лицо естество человеческое, и без сего не могло быть устроено наше спасение… Естество сие взято из Приснодевы через наитие Святаго Духа и осенение силы Вышнего. Ангелы же и Архангелы служат при Воплощении внешне, не входя внутрь существа дела Воплощения: тогда как Божия Матерь в самое существо его входит. За то и чествуется выше всех тварей».

Итак, Богородицу в полной мере можно назвать одушевленным Храмом Нового Завета – не «одним из многих», но тем единственным и главным, неповторимым Храмом Бога Живого, каким был для Ветхого Завета Соломонов Храм в Иерусалиме. А значит, Введение – это не просто день, когда девочку из хорошей семьи отдают на воспитание в закрытую школу. Это день, когда великий Храм… принимает у себя другой Храм! Главная святыня Ветхого Завета распахивает двери перед Святая Святых Завета Нового. Эпоха ожидания встречается с эпохой исполнения надежд, передавая ей эстафету… Неслучайно уже на Введение в православных храмах начинает звучать ликующая ангельская песнь: «Христос раждается – славите!».

В Иерусалимский Храм, как мы уже знаем, собирались благочестивые люди со всех концов земли, чтобы вместе отпраздновать ветхозаветную пасху – воспоминание исхода из Египта. Для нас, новозаветных верующих, такими вратами исхода из духовного Египта, из рабства греху и смерти, откуда вывел нас Спаситель и Господь наш Иисус Христос, стала Пречистая Дева. И потому Введение Богородицы во Храм – не просто личное событие в семье Иоакима и Анны. Вслед за юной Марией, избранной Господом для того, чтобы стать Богоматерью, в эпоху Нового Завета вступает все человечество.

Совсем не случайные намеки на это встречаем мы уже в ветхозаветных пророчествах, традиционно относимых к Богоматери. Так, например, описывает царь и пророк Давид вступление избранной Девы в чертог Царя (кстати, «чертогом» обычно именовался и Иерусалимский Храм) в сопровождении своих верных подруг:

Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице Твое. Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом. В испещренной одежде ведется она к Царю; за нею ведутся к Тебе девы, подруги ее. Приводятся с весельем и ликованьем, входят в чертог Царя (Пс. 44, 11–16).

А вот что говорит об этом в своей проповеди на Введение святитель Филарет Московский:

«Каким образом столь частное, по-видимому, происшествие – введение во храм и посвящение Богу трехлетней девы – становится предметом всеобщего торжества в Церкви? Сие приключение младенчествующей Богоневесты есть некий начаток Ее обручения Святому Духу и потому, некоторым образом, первый залог обручения всего человечества Божеству… Ныне, во дни совершения древних начатков и предзнаменований, желаете ли вы яснее видеть славу настоящего торжества? – Последуйте указанию Пророка. Приведутся, говорит он далее, приведутся Царю девы во след Ея (Пс. 44, 15). Не видите ли теперь, что приведение Пресвятой Девы к Царю царей есть начало великого торжественного шествия, в котором все чистые, целомудренные души за Нею последуют; что настоящее торжество, по намерению Церкви, есть часть и продолжение оного великого шествия; что желающие участвовать в настоящем торжестве должны присоединиться к одному торжественному шествию, облекшись в качества сообразные образу великой Ликоначальницы оного: «девы во след Ея?».

Да, дорогие мои, именно в этом состоит один из главных духовных уроков праздника Введения. Вслед за Пречистой Девой все мы должны войти в царские чертоги, вступить в Небесное Царствие. Вслед за ней и все мы должны стать храмами Бога Живого!

Возможно, кому-то мои слова покажутся преувеличением или даже кощунством. Нет, конечно, собственно путь Богоматери неповторим, единственен в своем роде: Боговоплощение уже совершилось, и другого не будет! Но каждый из нас может открыть Богу двери своего сердца, превратить свою душу в Его храм, Его постоянное благодатное обиталище. Недаром святой апостол говорит: Храм Божий свят; а этот храм – вы (1 Кор. 3, 17). Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? (1 Кор. 6, 19). Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6, 16). И тогда незримое присутствие Бога будет в нас так же реально и ощутимо, как это было в древнем Иерусалимском Храме.

Скажу вам даже больше: теперь, когда Воплощением и Воскресением Христовыми восстановлена разорванная некогда связь между Богом и человеком, когда уничтожены все духовные преграды между небом и землей – каждый из нас уже представляет собой Божий храм. Вопрос только в том, в каком виде содержим мы свои храмы: относимся ли к ним как к подлинной святыне, которую необходимо постоянно наполнять благодатью Господней, или же используем их совсем не по назначению – например, как хозяйственный склад или даже уборную…

О том, что каждый христианин есть Божий храм и священник этого храма одновременно, неоднократно упоминает Писание. Так, например, святой апостол Петр так наставляет своих духовных чад, ищущих единения со Христом: как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом (1 Пет. 2, 5).

Итак, что же мы должны делать, чтобы в полной мере стать храмами Бога Живого? Как именно мы должны относиться к храму собственных души и тела, как поступать с ними, чтобы они действительно были святыней и «домом молитвы»?

И здесь, дорогие братья и сестры, мы с вами подходим к очень важному вопросу. У многих из нас при слове «храм» перед мысленным взором, в качестве самой первой и главной ассоциации, немедленно возникает белокаменное здание с куполами и крестами, золотое мерцание иконных окладов в полумраке, огоньки свечей, кадильный дым и доносящееся с клироса пение. Само по себе это уже замечательно – действительно, участие в общих богослужениях есть неотъемлемая часть жизни христианина, а богослужения обычно проводят в церковных зданиях – но, увы, для слишком большого числа людей «христианская церковная жизнь» так навсегда и ограничивается золотым мерцанием и огоньками, превращаясь в тот самый дым – не фимиам молитвы, а именно дым, исчезающий без следа… Иными словами, такие люди считают, что достаточно выполнять внешнюю сторону христианских обрядов – заходить на богослужения, ставить свечки, пить святую воду, креститься и кланяться, чтобы стяжать спасение. И, услышав слова священника о «созидании храма своей души», такие люди радостно кивают: да-да, нужно читать побольше акафистов и почаще мазать лоб освященным маслицем! Ведь это и есть «храм» и «церковная жизнь»!

Нет, дорогие мои, не будем обманываться. Вспомним мудрую поговорку наших православных предков: «Храм не в бревнах, а в ребрах». Конечно, рукотворные храмы тоже важны и нужны – ведь в них удобнее всего совершать Литургию и вообще «собираться братьям вместе», по слову царя-псалмопевца Давида. Но все же просто «ходить в храм» – недостаточно. Давайте вспомним: ведь в Иерусалимский Храм тоже когда-то ходили все без исключения, но многим из этих прихожан их внешнее благочестие отнюдь не помешало впоследствии отвергнуть Спасителя и даже предать Его на распятие… Причем самыми непримиримыми богопротивниками оказались священники – люди, проводившие в Храме и при Храме всю свою жизнь!

Кстати, давайте задумаемся: а чем занималась в Храме юная Мария? Конечно, Она обучалась рукоделию и прочим женским искусствам, а также наверняка посещала все доступные для женщин храмовые богослужения – но, как свидетельствует Предание, главным для Нее было все же не вышивание и прядение и даже не внешнее соблюдение ритуалов. Прежде всего Мария обучалась в Храме молитве (не просто словам, а именно живому обращению к Богу), изучала Священное Писание, вообще вела не внешнюю только, но внутреннюю духовную жизнь. Именно благодаря внутренней святости Она удостоилась стать Матерью Богочеловека.

Так и нам с вами, братья и сестры, необходимо и в храме, и дома жить подлинно духовной жизнью, а не одними лишь внешними обрядами. Хотя внешние обряды, установленные Церковью, также нужны – они призваны давать нам благодать Божию, помочь нам упорядочить внутреннюю жизнь души. Но никогда не следует забывать, что внешнее – не более чем средство, цель же – внутреннее – усвоение этой благодати и приобретение спасительных добродетелей, уподобляющих нас Богу. Вступая во внутренний храм своей души, мы должны подражать Богоматери в подлинной любви к Богу – любви-верности (именно так переводится древнееврейское слово «хесед», которым в Писании неоднократно описываются отношения Бога и человека). Стремиться к общению с Богом и следовать Его заповедям – не из страха наказания и не из простого желания «делать все по правилам», а из любви к Нему. Так в хорошей, дружной семье муж и жена хранят верность друг другу, а дети слушаются родителей не потому, что боятся «позора» или «наказания», а потому, что любят друг друга.

К такой любви-верности призывает Господь Свой народ уже в Ветхом Завете: Обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа (Ос. 2, 19–20).

И вновь повторяет тот же призыв в Завете Новом, на этот раз прямо указывая, что именно любовь-верность к Богу превращает человека в Его одушевленный храм (обитель):

Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 23–24).

А вот что говорит о созидании храма собственной души святитель Филарет Московский в проповеди на Введение:

«Чего же, наконец, желает Царь сей от рабов своих? – Возжелает, говорит посланник Его к душе нашей, возжелает Царь красоты твоей. Твой спаситель желает обручить (ср. 2 Кор. 11, 2) тебя себе как Деву чистую, обручить Себе во век (Ос. 2, 19). Как жених радуется о невесте, так будетрадоваться о тебе Бог твой (Ис. 62, 5). Можешь ли ты пререкать сему блаженному для тебя желанию? Итак, Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей. И поклонись Ему (Пс. 44, 11–12). Научися, христианская душа – научись верности, которая должна привести тебя во благоволение Царя царей, как единственная вожделенная для Него красота в нас, не имеющих никакой красоты собственной».

Итак, чтобы стать подлинным храмом Бога, чтобы вслед за Богоматерью вступить в чертоги Небесного Царя – мы с вами должны уподобиться разумным девам из евангельской притчи (Мф. 25, 1-13). Тем самым, что запасли достаточно масла для праздничных светильников, и когда явился Жених – встретили Его в полной готовности. Это «запасенное масло» – и есть наша внутренняя духовная жизнь в богообщении, плоды неустанной работы над собственной душой, исправления ее в соответствии с заповедями Господними, искреннего стремления к Богу: это христианские добродетели, главной из которых является любовь, это воспринятая и усвоенная благодать Божия, ибо, как говорил преподобный Серафим Саровский, цель христианской жизни – стяжание благодати Святого Духа. Если будет это у нас – пусть даже отчасти, но все же настоящее – то, вступив в Царствие Божие, мы окажемся там своими. Если же, подобно девам неразумным, мы понадеемся на уже приготовленное кем-то другим масло в светильниках – внешние обряды и внешнее благочестие и участие наше в них формальное, «для галочки» – то, скорее всего, в самый нужный момент у нас не окажется ничего, с чем можно было бы достойно встретить Жениха и вместе с Ним войти в брачный чертог…

«Чтобы небо впоследствии времени приняло нас, необходимо здесь – на земле каждому положить в душу свою что-нибудь родное небу, иначе на небе не будет для нас места», – говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский в проповеди на праздник Введения. – «Пресвятая Дева введена была во Храм и оставлена там до известного времени именно для того, чтобы сроднить Ее с небом, так как Храм для этого лучшее место. Царь Небесный потому и принял Ее, вселился в Ее утробу, что она была приготовлена к принятию Его духовным воспитанием, что природные добрые Ее расположения и наклонности вполне развились и утвердились здесь так, что она сроднилась душою с чистыми небожителями, быв предочищена Духом Святым. На небе может быть только сродное небу».

Обмануть, застить глаза, разлучить нас с Небом может не только безграничное упование на внешнее фарисейское «благочестие». Увы, для многих из нас таким туманом, застилающим путь в Царствие, становятся житейские дела, различные житейские заботы. Конечно, пока мы живем на земле, в падшем мире, заботиться о теле и окружающей нас материальной обстановке необходимо: ведь мы не бесплотные Ангелы, а наши тела страдают различными болезнями и имеют неотложные нужды. Но, как и с внешними обрядами, с житейскими делами никогда нельзя забывать: все это – лишь вспомогательное и временное. Нельзя позволять ему заслонять и тем более вытеснять духовное. Так, например, приятно бывает своими руками вырастить огурец или помидор; но если огород или дача превращаются для человека в фетиш, если все свое свободное время он отдает грядкам, отодвигая ради этого на второй и третий план даже Самого Бога и служение Ему, посещение храма Божия и Причащение Святых Таин – тогда получается, что за помидоры и огурцы он продает собственную душу и спасение, подобно тому, как продал право первородства ветхозаветный Исав за миску чечевичной похлебки…

Послушаем еще раз мудрые слова святого Иоанна Кронштадтского:

«Военное искусство, торговля, промышленность, земледелие, земные науки и искусства, земные дела, – только на земле необходимы, и, как все земное, пройдут, кончатся, как и небо и земля мимо идут (Лк. 21, 33). Но так как неземная, вечная душа наша слишком много заботится о земном и непостоянном по застарелой испорченности греховной, забывая о постоянном, вечном Отечестве Небесном, то надобно всячески стараться, чтобы она не увлеклась совсем мирскими заботами, попечениями, делами и временною сладостью греха и не забыла о другой жизни; нужно всячески, при помощи Божией, направлять ее к небу, раньше знакомить ее с тамошним светом и тамошними потребностями, образовывать ее по небесному, заставлять ее заблаговременно дышать, так сказать, небесным воздухом. Это и значит воспитание для неба, для Господа».

Будем помнить об этом, братья и сестры, будем неустанно возделывать свою душу, как прекрасный Божий сад, чтобы превратить ее в подлинный храм Господень, освятив ее Божьим присутствием. И пусть наступающий праздник Введения во Храм станет для всех нас началом подлинного духовного образования и возрастания, становления храмами Божиими, началом вхождения вслед за Пресвятой Богородицей в Царствие Небесное Бога и Отца, Которому подобает слава, честь и поклонение со Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О Божией Матери как нашей Путеводительнице в Небесный Храм Царства Божиего

Днесь благоволения Божия преображение и человеков спасения проповедание: в храме Божием ясно Дева является и Христа всем предвозвещает.

Из тропаря праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры!

С древних времен Святая Церковь празднует день Введения во храм Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. Ныне славим вступление на путь духовного подвига Той, Которую Господь Промыслитель предназначил стать чистейшим залогом Своего примирения с падшим родом человеческим. Во Святая святых Иерусалимского храма начинает возрастать «Древо светлоплодовитое, от негоже питаются вернии, Древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози».

С той поры, когда лукавый змий увлек за собою наших прародителей в бездну грехопадения, должно было смениться много поколений ищущих Бога праведников, прежде чем от их чистого корня могло явиться такое чудо совершенства, как Пресвятая Матерь Божия. Среди предков Ее мы видим и именовавшегося «одушевленным небом» Сифа, и ветхозаветных патриархов, и пророка-боговидца Моисея, и царя-пророка Давида. Но вершиной истории Ветхозаветной Церкви стала Пресвятая Богородица.

Родители Ее, святые Иоаким и Анна, не имели детей до глубокой старости, за то подвергались поношению от иудеев, считавших бесчадие карой Божией за грехи. Иоаким и Анна хотя и жили праведно и богобоязненно, со смирением принимали эту хулу и презрение, считая себя худшими из грешников. Свое Пречистое дитя, дарованное им на закате дней, они обещали посвятить Господу. В возрасте трех лет они привели Пресвятую Деву в храм, чтобы Она там осталась.

Легко ли было святым Иоакиму и Анне разлучиться с единственной дочерью, ставшей утешением их старости, и остаться наедине с болезнями, одиночеством и ожиданием смерти? Легко ли было это расставание для самой благословенной, Которая по совершенству Своему любила родителей великою любовью? Но и Пресвятая Дева, и праведные родители Ее превозмогли земную скорбь и совершили этот подвиг, принеся эту жертву во имя высочайшей любви ко Господу.

Легко и свободно взошла Богоизбранная трехлетняя девочка с горящей свечою в руках по высоким ступеням храма. От укорененного в прародительском грехопадении, обреченного смерти ветхозаветного древа отломилась чистейшая ветвь, чтобы произрасти на почве Завета Нового – любви Господней и примирения Всевышнего с людьми. Введение Пречистой во Храм знаменовало прорыв человечества от древнего мрака к Божественному свету.

Преблагословенная поднялась по ступеням, а Ее родители остались внизу, у подножия храма, с отягощенными печалью сердцами. Но скорбь праведных Иоакима и Анны неожиданно сменилась великой духовной радостью, ибо Господь дал явственное знамение того, что жертва их угодна Ему, чудесным образом возвеличив их маленькую дочь.

Во храме Пречистое дитя с ликованием встретили множество священнослужителей и первосвященник Захария, который ввел Ее во Святая святых, куда сам имел право входить лишь один раз в год. «Первосвященник, объятый Духом Божиим, понял, что эта Отроковица – вместилище Божественной благодати и что Она более его достойна всегда предстоять пред Лицом Божиим», – говорит блаженный Феофилакт.

Затем Пренепорочная Дева возрастала вдали от всего мирского и грешного, жила и дышала только Божественным, принимала таинственную пищу из рук Ангела. Так Пречистая была поставлена Господом наравне с духами Света, чтобы потом, претерпев величайшую скорбь материнского сердца при виде Распятия Божественного Сына, перенеся земное Успение, вознестись превыше Архангелов, стать Царицей Небесной.

Владычица наша Богородица произошла из рода человеческого и сделалась величайшей заступницей за нас перед Сыном Своим и Господом нашим. Заступление это начало вершиться еще во время земного Ее жития – ведь первое Свое чудо в Кане Галилейской Спаситель совершил для бедных людей по просьбе Пречистой Своей Матери.

Вот на какую неисследимую человеческими помыслами высоту привел Пренепорочную Деву путь, начатый Ею на ступенях Иерусалимского храма, когда Ей было всего три года. Поспешим же за ней и мы. Не будем петлять и искать путей иных – ведь единственно светлая стезя уже проложена этим Преблагословенным Ребенком. Отправимся же по следам этих маленьких детских ног, уповая на чудо, на неизреченную милость Божию и предстательство Преблагословенной Девы Марии к нам, нашим близким, нашей стране и всем православным христианам, ко всему миру. Будем же молить Матерь Божию, как заповедует нам Святая Церковь: «Спаси от бед рабы Твоя, Богородице, яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству». Пламя свечи, некогда возжженной Пречистой Заступницей нашей на ступенях Иерусалимского храма, освещает нам путь к духовному восхождению в Царство Пресвятой Троицы: Отца и Сына и Святого Духа, Которой подобает слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О значении Пресвятой Богородицы

Пречистый храм Спасов, многоценный чертог и Дева, священное сокровище славы Божия, днесь вводится в дом Господень, благодать совводящи.

Из кондака Введения во Храм Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Только вчера мы с вами встречали один из великих праздников Православия – Введение во Храм Пресвятой Богородицы – и вот сегодня совершаем попразднование. Это значит, что праздник не окончился вместе с вчерашним днем – он продолжается, и будет продолжаться до самого отдания – восьмого декабря и мы пребудем своей мыслью и сердцем в богомыслии о содержании этого события и его значении.

Об исторической основе праздника Введения во Храм, равно как и о том, почему незамеченному современниками событию Церковь уделяет такое внимание, мы с вами уже говорили на праздничной и предпраздничной проповедях. Сегодня же давайте задумаемся вот о чем: а почему вообще Православная Церковь так почитает Богородицу? Ведь Евангелие достаточно мало говорит о Ней, в Деяниях Святых Апостолов Она упоминается лишь раз, а в Посланиях мы и вовсе ничего о Ней не находим… Да, именно Мария стала Матерью Сына Божия и Спасителя по плоти – но почему бы не почитать Ее наравне с другими праведниками первых веков, например, апостолами? Ведь Она, в отличие от апостолов, даже не совершила во время Своей земной жизни никаких великих чудес, по крайней мере история нам не сохранила о них свидетельств… Вот, например, протестанты и вовсе не почитают Богородицу и подчеркнуто именуют Ее только «Марией», а не «Божией Матерью», хотя к тем же апостолам относятся с большим уважением, несмотря на отсутствие в протестантизме почитания святых.

Но… Дорогие мои, стоит ли нам измерять значимость праведников исключительно количеством знамений и чудес? Не уподобимся ли мы при этом язычникам, которые даже к богам привыкли подходить с меркой «насколько это впечатляюще» или «что я буду с этого иметь» (языческий религиозный принцип отношений с богами «do ut des» – «я даю тебе, чтобы ты дал мне» – достаточно хорошо известен). А весьма впечатляющие ложные чудеса могут творить и колдуны с помощью бесов.

У Бога же, по свидетельству Писания, совсем другая мера. Да, нередко великие праведники соединяли праведность с чудесами, или успешной практической деятельностью, или даже и с тем, и с другим сразу. И все же чудеса и дела – далеко не главное. Поэтому праведный Иов, о впечатляющих делах и тем более чудесах которого нам ничего не известно, в священной истории стоит отнюдь не ниже царя и пророка Давида, великого воина и строителя Иерусалима…

Апостолы творили чудеса и вершили великие дела силой Христовой. Они напрямую беседовали с Воплощенным Богом, и Он открывал им небесные тайны. Но в этом апостолы, возможно, не сильно превзошли ветхозаветных пророков, за исключением того что стали самовидцами Воплощенного Бога.

А был ли на земле еще хоть один человек, кроме юной Марии, поздней дочери Иоакима и Анны, с кем Бог не просто говорил бы, не просто направлял его действия и даровал ему Свою чудотворную силу – в кого Он Сам, невместимый и необъятный Творец Вселенной, вселился бы во всей Своей полноте?

Пресвятая Дева Мария – не просто одна из праведниц. Она – одушевленный Храм Бога, воплотившегося ради нашего спасения. Именно об этом призван напомнить нам и праздник Введения – день, в который, как поется об этом на праздничных службах, «пречистый храм Спасов вводится в дом Господень». Главный Храм Нового Завета – будущая Мать Спасителя – вступает в главный Храм Завета Старого… Ветхозаветное Святая Святых как бы передает эстафету новозаветному. И это новозаветное Святая Святых – не просто камни, стены и помещения; это живой, разумный и свободный человек. Такая разница отнюдь не случайна: ведь с пришествием Спасителя восстановилась разрушенная некогда прямая связь между Богом и человеком. И хотя ритуалы, священные здания и предметы по-прежнему играют определенную (и немаловажную) роль в жизни Церкви – ведь окончательно спасение и преображение всего мира еще не завершилось и вселенная еще пребывает в падшем состоянии – все непосредственное общение с Богом возможно теперь не только для отдельных праведников и священников, но даже для самого простого, грешного человека, которого это общение может и должно преобразить. Новозаветное Святая Святых – не здание, а человек; потому что Воплощение, крестный путь и Воскресение Богочеловека вознесло все человечество на невообразимую ранее высоту.

У Бога, как мы знаем и из Писания и Предания, и из церковной истории, и просто из жизни, ничего случайного не бывает. И если из всех миллионов людей, живших на земле до и после Марии, из всех сотен тысяч благочестивых иудейских женщин, так же, как и Она, искренне веровавших в Единого Бога, Ему было угодно избрать именно юную Маркам, чтобы воплотиться в Ее утробе, как в нерукотворном Храме, значит, именно Она была достойнейшей из достойных, превосходя всех личной добродетелью. Разве можно представить, чтобы на столь великое, святое, непостижимое для разума служение – стать Матерью Спасителя – была выбрана случайная обывательница? Конечно, нет! Как мудро сказал об этом святитель Филарет Московский в одной из своих проповедей:

«Не много нужно труда для изъяснения, что нравственное достоинство Преблагословенныя Девы Марии должно признавать беспримерно высоким. Сие видно само собою из достоинства служения, в которое Она избрана и возведена. Если бы нашлась добродетель выше, нежели Ее, то была бы несообразность в том, что Она преимущественно избрана быть жилищем, престолом, Материю Бога Слова. Но в судьбах и делах Божиих несообразности быть не может. Следственно, как верно то, что Маркам есть благословенная в женах, то есть благословенная высочайшим благословением пред всеми прочими женами, так же верно и то, что добродетель Ее есть высочайшая, чистейшая, совершеннейшая, хотя, впрочем, Она чиста и совершенна помощию того же Христа, Который соделался наградою Ее чистоты и совершенства».

И если даже была в душе юной Марии какая-то легкая тень греховного несовершенства (ибо полностью свят и безгрешен лишь один Бог) – то разве могла эта тень не исчезнуть от соприкосновения с предвечным Божественным Светом, Самим Богом, вселившимся в Ее утробу? Несомненно, после того как Мария стала Богоматерью, добродетель ее засияла еще ярче. «Нисшел на Нее Святой Дух после благовестия, произнесенного Архангелом Гавриилом, очистил Ее, чистую по человеческому понятию, соделал благодатно-чистою, способной принять в Себя Бога Слово и соделаться Его Матерью», – пишет о Богородице святитель Игнатий Брянчанинов.

Так как же не оказывать нам особое почтение этому новому Святая Святых – одушевленному Храму, Пресвятой Богородице и Приснодеве Марии?

Преподобный Ефрем Сирин слагает этой новозаветной Святыне настоящий поэтический гимн:

«Мария есть дщерь Света, потому что чрез Нее озарились светом и мир, и обитатели его, омраченные чрез Еву, виновницу всех зол…

Она – также новое небо, потому что в ней обитал Царь царей. В Ней воссиял Он, и пришел в мир, у Нее заимствовал образ, в Ее облекшись подобие.

Она – виноградная лоза, произрастившая Гроздь. Не по чину естества дала она Плод сей; в Ее облекшись образ, явился Плод из Нее.

Она – источник, потому что живая Вода истекла из Нее жаждущим, и вкусившие пития сего дают стократные плоды».

Да, глубоко неправы разные протестанты, не почитая Богородицу или, в лучшем случае, отводя ей место в общем ряду упомянутых в Писании праведниц. Мария действительно была великой праведницей – но не просто великой, а исключительной. По словам святителя Игнатия Брянчанинова: «Богоматерь была тем единственным словесным сосудом, в который Бог вселился самым существом Своим». Аналогичных примеров Писание действительно не знает, более того – отрицает их возможность и в дальнейшем. И если из всего бесчисленного множества иудейских женщин, среди которых было немало по-настоящему благочестивых и даже весьма праведных, Всеведущему Богу было угодно избрать именно Марию из Назарета; если Он еще до того, как совершилось всеобщее искупление, посчитал достойным Себя войти в Ее утробу – хотя даже величайшим пророкам являл Себя лишь в образах и загадочных видениях – значит, Она действительно превосходила всех прочих, даже самых благочестивых людей. У Бога, как известно, не бывает ничего случайного. Как сказал об этом святитель Филарет Московский: «Если Дева Мария удостоена высочайшего избрания – по благодати Божией; то равномерно и по правде Божией. Превыше всех вознесена Она избранием: потому что превыше всех явилась достойною избрания».

Вслед за Святыми Отцами Церкви скажем больше: те, кто принципиально отказывается называть Марию Богородицей – по сути, отвергают Самого Христа, Такого, Каким Он открывает Себя в Евангелии. Как сказал святитель Григорий Богослов: «Если кто не признает Марию Богородицею, то он отлучен от Божества». Ведь Мария из Назарета родила не просто человека – Сын Ее уже с момента непорочного зачатия был Богочеловеком. Христос – не просто пророк или служитель Бога; Он и есть Бог, одна из Ипостасей Пресвятой Троицы, Сын Божий, сотворивший вселенную. А значит, Мария – не просто Мать, но подлинно Богоматерь, родившая Бога по плоти, Богородица. Отрицающие это как бы отрицают и само Божество и человечество Христа, отрицают Воплощение Сына Божия, низводят Христа до уровня обычного человека, как древние еретики-несториане, – хотя, возможно, и сами не задумываются о подлинном смысле своих слов.

Подобным отрицателям именования «Богородица» еще в VIII веке отвечал великий христианский подвижник и богослов, преподобный Иоанн Дамаскин: «Святую Деву мы прославляем как Богородицу в собственном и истинном смысле. Ибо как Родившийся от Нее – истинный Бог, так и Родившая истинного Бога, от Нее воплотившегося, – истинная Богородица. Мы говорим, что Бог родился от Нее не в том смысле, что Божество Слова от Нее получило начало, но в том, что Само Божие Слово, прежде веков, вне времени от Отца рожденное, безначально и вечно с Отцом и Духом пребывающее, в последние дни (Евр. 1, 2) для нашего спасения вселилось в утробу Святой Девы и от Нее без изменения воплотилось и родилось. Ибо Святая Дева родила не простого человека, но Бога истинного, – не просто Бога, но Бога воплощенного, не с неба принесшего тело и прошедшего через Нее, как бы через канал, но воспринявшего от Нее единосущную с нами плоть и принявшего ее в Свою собственную Ипостась… Отсюда справедливо и истинно святую Марию называем Богородицей».

Богочеловек Христос через Свое единосущие с нами объединяет и как бы содержит в Себе все человечество – именно поэтому Его жизнь, смерть, воскресение и воцарение в Небесном Царствии открывают тот же путь для всех людей, соединяют каждого из нас с Богом в зависимости от нашей свободной воли. В этом смысле Богочеловек – новый Адам (именно так именуют Его святые отцы), в нем человечество как бы рождается заново. А значит, и Богоматерь Марию можно назвать новой Евой – ведь именно через Нее Богочеловек пришел в мир и дал начало новому человечеству – духовному – роду христианскому: «Как Богочеловек для племени спасающихся избранников заменил Собою Адама, и соделался их родоначальником, так Божия Матерь заменила для них собою Еву, соделалась их Матерью», – говорит об этом святитель Игнатий Брянчанинов.

А святой Иоанн Златоуст славит Богоматерь такими словами:

«Дева изгнала нас из рая, чрез Деву мы обрели вечную жизнь; чем осуждены, тем и увенчаны».

Но здесь, дорогие братья и сестры, мы с вами должны беречься и от противоположной крайности, в которую впадают, например, римокатолики: от чрезмерного почитания Божией Матери, едва ли не обожествления Ее. Известно, что католической церковной традиции (которая, к сожалению, проникла и в православную среду, особенно в России, Белоруссии и Украине) образ Девы Марии подчас практически вытесняет образ Самого Христа (да и у нас, православных, увы, бывает так, что к Богородице в молитвах обращаются чаще, чем ко Христу, а в доме у воцерковленного человека может быть несколько икон Богоматери и ни одной – собственно Спасителя). В римокатолическом богословии есть даже целое специальное направление – мариология, посвященное исключительно Богоматери. Это чрезмерное почитание Девы Марии дошло до того, что в XIX веке Римом был принят новый догмат о непорочном зачатии – не только Христа, но и Самой Богоматери! Этим Пресвятая Дева не просто ставилась выше всех людей, но и вообще выводилась из человеческого рода, становилась неким особым, исключительным существом, почти что богиней, как Богом является Христос, родившийся посредством непорочного зачатия от Святого Духа…

Православная Церковь, всегда и во всем идущая царским путем, стараясь не впадать ни в «правые», ни в «левые» крайности, учит иначе. Богоматерь не была «особой» по природе (тем более что и в Писании мы не находим указаний на это) – Она была обычным человеком, и именно в этой обычности заключается Ее величие и величие Ее духовного подвига. Что удивительного быть с самого рождения идеальной, особенной, уже по самой своей природе не такой, как все люди, и в принципе недоступной никакому влиянию греха? Где же награда и заслуга за добродетель? Но Мария была обычной девушкой, окруженной теми же самыми искушениями, что окружают любого человека – и все же сумела достичь высшей праведности, стать достойной непосредственного участия в Боговоплощении благодаря Своим добродетелям и прежде всего смирению. Вот подлинно великий подвиг!

«Пречистая Дева не имевшая Небо градом и произошедшая не от сущих на Небе, но от земли, общим со всеми образом, – от того самого падшего рода, который не познал свою природу, – Она Одна из всех людей, живших от начала века до последних времен, противостала всякому злу и вернула Богу непорочной от Него полученную красоту и воспользовалась для того всеми возможностями и сбереженным оружием. Любовью к Богу, крепостью души, прямотой стремления и величием разумения Она обратила в бегство всякий грех и установила победный трофей, с которым ничто не сравнится», – пишет о Богоматери святой праведный Николай Кавасила.

Итак, Пресвятая Дева была доступна греху – но победила его благодаря собственным благочестивым усилиям, соединенным с силой Божией, сознательно сделала выбор в пользу всецелого служения Богу. А ведь, если подумать, эта сознательная добровольность – такое же необходимое условие всеобщего искупления, как и само Боговоплощение!

Мы уже вспоминали здесь святоотеческие слова о том, что Богоматерь – это новая Ева. А в чем состоял грех Адама и Евы, тот самый первородный грех, которым в наш человеческий мир вошла смерть, а весь человеческий род оказался на долгие тысячелетия отлучен от Бога? В недоверии и неповиновении Богу, в горделивом уповании на одних лишь себя, в попытке поставить себя выше Бога… В том самом, что и теперь так часто приводит людей к духовной погибели.

Первая Ева, как и ее муж, сознательно и добровольно пошла против Бога и тем едва не погубила все человечество, праматерью которого была. Для искупления было необходимо, чтобы человечество в лице новой Евы снова сделало сознательный и добровольный выбор – на этот раз в пользу Бога. Именно это произошло в ту минуту, когда юная Мария в ответ на благовестие Архангела смиренно произнесла: «Я раба Господня – да будет Мне по слову твоему».

«Обольщение, которому несчастно подверглась уже обрученная мужу дева Ева, разрушено посредством истины, о которой счастливо получила благовестие также обрученная мужу Дева Мария. Ибо как та была обольщена словами ангела к тому, чтобы убежать от Бога, преступив Его слово, так Другая через слово Ангела получила благовестие, чтобы носить Бога, повинуясь Его слову. И как та была непослушна Богу, так Эта склонилась послушанию Богу, дабы Дева Мария была заступницею девы Евы. И как через деву род человеческий подвергся смерти, так через Деву и спасется, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы», – пишет о сути духовного подвига Пресвятой Девы священномученик Ириней Лионский.

Святой праведный Николай Кавасила выражается еще прямее: без добровольного согласия Марии – не некоего «идеального, непорочно зачатого и недоступного греху существа», а обычной человеческой девушки, сумевшей взрастить в Себе великое смирение и любовь к Богу – Боговоплощение было бы вовсе невозможно!

«Воплощение было делом не только Отца, Его Силы и Его Духа, но также делом воли и веры Девы. Без согласия Непорочной, без содействия веры домостроительство это было столь же неосуществимым, как и без действия трех Божественных Ипостасей. Только научив и убедив Ее, Бог берет Ее Себе в Матерь и воспринимает от Нее плоть, которую Она соглашается дать Ему. Он желал, чтобы Матерь Его родила Его столь же свободно, как и Он воплотился добровольно».

О том же говорит и святитель Филарет Московский:

«Во дни творения мира, когда Бог изрекал Свое живое и мощное да будет, слово Творца производило в мир твари; но в сей беспримерный в бытии мира день, когда Божественная Маркам изрекла Свое кроткое и послушное да будет, – едва дерзаю выговорить, что тогда соделалось, – слово твари низводит в мир Творца. И здесь Бог изрекает Свое слово: Зачнешь во чреве и родишь Сына… Он будет велик… И будет царствовать над домом Иакова вовеки (Лк. 1, 31–33). Но – что опять дивно и непостижимо – Самое Слово Божие медлит действовать, удерживаясь словом Марии: Как будет это? (Лк. 1, 34). Потребно было Ее смиренное да будет, чтобы воздействовало Божие величественное: да будет. Что же за сокровенная сила заключается в сих простых словах: се, Раба Господня: да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), – и производит столь необычайное действие? Сия чудная сила есть чистейшая и совершенная преданность Марии Богу, волею, мыслию, душою, всем существом, всякой способностью, всяким действием, всякой надеждой и ожиданием».

Именно за этот великий духовный подвиг, соделавший девушку из Назарета Храмом Единого Бога Воплощенного, и чтим мы Богоматерь превыше всех прочих праведных людей, и даже превыше Ангелов. Именно через этот подвиг она стала подлинно новой Евой, Матерью не только Богочеловеку, но и всем нам. И поныне, как Мать, Она неустанно печется о нас в Царствии Небесном, молясь о нас у престола Творца. Разве можно не любить и не чтить такую Мать?

Как сказал об этом преподобный Никодим Святогорец:

«Когда увидишь икону Пресвятой Богородицы, обрати сердце свое к Ней, Царице Небесной, и возблагодари Ее за то, что Она явилась такою готовою на покорность воле Божией, что родила и взрастила Избавителя мира, и что в невидимой брани нашей никогда не оскудевает Ее предстательство и помощь нам».

Да станет для всех нас праздник Введения началом пути в Царствие Небесное вслед за нашей общей Матерью – Приснодевой Марией!

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О смирении Пресвятой Богородицы

Святых святая во святых обитати достойно введеся, яко богоприятна жертва.

Стихиры праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Отдание – это значит, что праздничные дни подошли к концу, мы прощаемся с праздником, и в этот последний, прощальный день Святая Церковь предлагает нам еще раз задуматься о смысле уходящего праздника, о тех душеполезных уроках, которые мы получили через него. Ведь любой христианский праздник, а тем более один из числа великих, – это не просто повод повеселиться; прежде всего это повод задуматься о вопросах духовных и чему-то научиться, что-то понять.

Иерусалимский Храм вел и готовил приходящих в него благочестивых людей к обещанному Богом через пророков спасению; а через Богородицу – одушевленный Храм Господа-Искупителя – это спасение само пришло к людям. В Иерусалимском Храме Бог незримо говорил с людьми; через Марию Он явил Себя людям зримо, поселившись среди них и Сам став, как один из них, не перестав при этом быть Богом и Творцом. Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 14).

Введение во Храм – небесное величие, целомудренно скрытое одеждами смирения. А ведь, если задуматься, – то же самое можно сказать и о всей вообще земной жизни Пресвятой Богородицы.

Евангелие очень мало и скупо говорит о Марии – но и эти немногие слова ясно отображают прекрасный в своей смиренной добродетели образ человека, всецело преданного Господу. Вот Она принимает посланца Небес – Архангела Гавриила, нимало не сомневаясь в той удивительной, непостижимой вести, которую он принес – хотя гораздо более опытный, пожилой священник Захария, примерно в это же время, не сразу поверил куда менее удивительным словам Ангела о совершенно естественном рождении у него и его супруги Елизаветы обыкновенного человеческого ребенка! Юная Маркам же, услышав о рождении воплотившегося Бога, спрашивает лишь – «как это будет?». То есть, «что именно Я должна сделать?». А получив разъяснение – смиренно принимает волю Божию о Себе.

А вот на браке в Кане, сидя рядом со своим Божественным Сыном, Она произносит одну-единственную фразу: «Вина нет у них». Но сколько веры в этих простых словах! Мария нисколько не сомневается, что Ее Сын – всемогущий Господь, Которому все подвластно – в том числе и помочь двум благочестивым молодым людям достойно отпраздновать свадьбу. Она ведь даже не спрашивает: «Мог бы Ты им помочь?». Просто называет проблему – и ждет Его решения, нимало не сомневаясь.

Ее доверие к Богу – практически детское, без тени «взрослых» сомнений, берущих начало из далеко не всегда радостного и чистого жизненного опыта: «А точно ли Бог меня любит, интересуется мной? Точно ли Ему важны мои мелкие земные проблемы? Захочет ли Он услышать меня, если я к Нему обращусь?». Ничего этого в душе Богоматери нет и никогда не было. В этом отношении Она так и осталась той непосредственной и чистой маленькой девочкой, радостно взбегавшей когда-то по ступеням Иерусалимского Храма… Вполне возможно, что, произнося известные всем нам сегодня слова: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3), – Спаситель думал, в том числе, и о Своей Пречистой Матери.

Кстати, у этого стиха есть и продолжение: Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 4). И это – исчерпывающий ответ на вопрос о том, почему Церковь так высоко чтит Богородицу, хотя Она, в отличие от тех же апостолов, не совершала во время земной жизни практически никаких впечатляющих общественных дел, не творила великих чудес, и даже в Деяниях Святых Апостолов, где описывается жизнь новозаветной Церкви в первые годы по воскресении Христовом, Ее имя упоминается лишь единожды.

Но почему же тогда Ее добрые дела не описаны в Евангелии и Деяниях апостолов? Потому что высочайшей добродетели обычно сопутствует и высочайшее смирение. Для Богоматери, несомненно обладавшей таким смирением, было абсолютно неважно, что подумают о Ней люди, будут ли они хвалить Ее или нет. Поэтому Она никогда не стремилась быть на первом плане, в центре внимания – просто жила благочестивой жизнью, служа Богу, творила добрые дела, естественные для Нее как дыхание. А поскольку жизнь женщины в те времена была весьма ограничена различными обычаями и протекала далеко не так заметно, как жизнь мужчины, – то и все эти добрые дела Богоматери оставались как бы в тени даже для благочестивых наблюдателей, какими были апостолы, а Сама Она отнюдь не стремилась привлечь к Себе внимание. Ей достаточно было знать, что Она служит Богу и творит угодное Ему.

У Богоматери не было и тени того тщеславия, которым нередко страдают, увы, даже самые, казалось бы, внешне благочестивые из нас, и о котором так саркастически высказался в одной из своих проповедей святитель Филарет Московский: «Помыслим, братия, сколь и неблагородно, и тягостно, и бесполезно жить только напоказ, как поступают многие и в нравственной, и в общественной, и в домашней жизни. Все показывают, все выставляют, о всем трубят, всякое ничтожное дело провозглашают, подобно как кокошь свое новорожденное яйцо. Но провозглашение кокоши основательнее: она возвещает яйцо, которое подлинно родилось и остается; а тщеславные возвещают то, чего нет, или провозглашением уничтожают провозглашаемое».

Нет, жизнь Богоматери гораздо вернее описывается другими словами того же святителя: «Христианин! Будь, а не кажись: вот одно из важных для тебя правил. Познай несравненное достоинство скромной, тихой, сокровенной добродетели. Ей свойственно быть тайною для земли, потому что она небесной породы и для неба существует».

Пресвятая Дева Мария всегда предпочитала именно быть, а не казаться. И потому земная жизнь ее была таким же небесным величием, целомудренно скрытым одеждами смирения, как и провождаемый нами сегодня праздник Введения Ее во Храм…

Давайте вслушаемся еще раз в евангельское чтение, которое сегодня, в день отдания праздника Введения, предлагает нам Церковь. В нем описываются, казалось бы, весьма далекие от праздника события: как две благочестивые сестры-иудейки, Марфа и Мария, принимали в своем доме странствующего по стране Спасителя с учениками, и как старшая из них заботилась об угощении гостей, суетилась по хозяйству, а младшая только сидела у ног Учителя и слушала Его наставления. И именно усердие младшей Спаситель оценил выше: Марфа, Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё (Лк. 10, 41–42).

Зачем же читают этот отрывок сегодня, если Пресвятая Богородица в нем не только не упомянута, но и вообще не присутствовала при этом разговоре?

Затем, что похвала Спасителя младшей из двух хозяек как нельзя лучше применима и к Его Матери. И, нет, совсем не потому, что Ее тоже зовут Мария.

Евангелие говорит о Богоматери очень скупо – но как говорит?

И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2, 18–19). Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем (Лк. 2, 51).

Иными словами, Богоматерь, смиренно оставаясь как бы в тени Своего Божественного Сына, тем не менее непрестанно занималась богомыслием: вслушивалась и вдумывалась во все, что было с Ним связано – и не просто вслушивалась и вдумывалась, но собственную жизнь сообразовывала с услышанным. Именно это означает традиционный иврито-арамейский оборот (старательно переданный евангелистами на греческом языке) «слагать в своем сердце».

Итак, пребывая всегда на заднем плане, в смиренной незаметности – Богоматерь усердно служила всей Своей жизнью Сыну как Господу и Спасителю.

«Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком», – говорит о Ней святитель Игнатий Брянчанинов.

И вновь возвращаясь к нашей теме смирения, скажем, что оно было одной из важных составляющих этого служения. Богоматерь, в отличие от многих неразумных и гордых матерей, отнюдь не стремилась занять главное место в жизни Своего Сына, быть в центре Его внимания – не говоря уже о том, чтобы пытаться диктовать Ему что-либо. Она просто всегда была рядом – и у колыбели, и во время проповеди, и у подножия Креста – со Своей беспредельной материнской любовью, предоставляя действовать Богу…

«Она взошла к Богу Сыну по ступени смирения, ибо через смирение стала достойной быть Ему Матерью», – пишет об этом великом материнском смирении Богородицы святитель Димитрий Ростовский. «Той же ступенью взошла Она и на небо и превзошла по чести и достоинству все лики святых… Этой же высокой ступенью глубочайшего смирения достигла она превысочайшей чести Богорождения, нетленного материнства, ибо во время смиренных слов Ее: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38) в Ее пречистой девической утробе Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин. 1, 14). Смирение есть основание всего, и все прочие добродетели служат как бы надстройкой на этом основании. И в жизни своей Пречистая Дева более всего смирением приблизилась к Богу, Который говорит: На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом (Ис. 66, 2). Тем же смирением и в Успении своем Она взошла на небеса и возведена со славою на престол Небесного Царствия, ибо смирение царствует Пречистой Девой там, откуда низвержена гордыня».

Скажу больше: смирение Матери Божией, Ее детское доверие Богу, возникшее еще тогда, когда Она крошечным ребенком взбегала по ступеням Храма – необходимо было и для самого Боговоплощения! Невероятно, неслыханно, но все без исключения Святые Отцы и богословы говорят об одном и том же: без смиренного ответа Мариам Архангелу Гавриилу, без Ее доверия Господу и покорности Его воле, позволяющей Ему действовать в Ее жизни так, как Он считает нужным, – Боговоплощение не состоялось бы.

Дорогие во Христе братья и сестры! Размышляя сегодня о вершинах добродетели, которых достигла Матерь Божия в течение всей Своей жизни – от Введения во Храм маленькой девочкой до Успения в преклонном по тем временам возрасте, – и по праву восхищаясь этими вершинами, мы, однако, не должны забывать и того, о чем напоминает нам в одной из своих проповедей все тот же святитель Московский Филарет: «Пример святости Пресвятой Девы дан нам Евангелием не только для нашего благоговения и удивления, но и для нашего назидания и подражания».

Иными словами, мы должны не только прославлять Богоматерь, молиться перед Ее иконами, читать в Ее честь акафисты и петь красивые песнопения. Ведь Она, само смирение, и во время земной жизни не стремилась ко всему этому – а уж теперь, когда, по слову святителя Игнатия Брянчанинова: «Она не только жительствует на небесах, Она царствует на небесах», Ей и подавно нет нужды в человеческой похвале (хотя, конечно, и пение, и красивые иконы необходимы нам для нашего собственного назидания, а Ей они по праву подобают). Богородица и Приснодева Мария – прежде всего любящая Мать; Мать не только Своему Божественному Сыну, но и всем нам, усыновленным Ею у подножия Креста, так как рожденный Ею Богочеловек вмещает в Себе, в Своей человеческой природе весь человеческий род. А чего хочет каждая настоящая Мать? Прежде всего – чтобы дети ее были настоящими людьми во всех отношениях, умными, добрыми, благочестивыми. И сама старается научить их этому собственным примером.

В чем же Богоматерь можем стать примером для нас?

Прежде всего, конечно – Ее смирение, то, что на первое место всегда и во всем нужно ставить Бога. Ведь Богоматерь была крайне смиренна и воспринимала Себя лишь как одну из служащих Богочеловеку, хотя Он был Ее Сыном по плоти. Тем более так же должны поступать и мы, не позволяя ничему заслонить от нас Бога или хоть встать наравне с Ним – ни самолюбию, ни «житейским соображениям», ни работе, какой бы важной и трудной она ни была, но делать так, чтобы в нашей системе ценностей Бог был бы превосходящей величиной по сравнению с вышеперечисленным… И, конечно, мы можем и должны поучиться у маленькой девочки Марии, входящей в Иерусалимский Храм, тому поистине детскому, безграничному доверию Богу как любящему Отцу, которое Она пронесла через всю свою долгую взрослую жизнь, не позволив никакому жизненному опыту (а этот опыт был у Нее нелегким) омрачить его, поселить в душе цинизм и недоверие.

Да отверзутся и перед нами двери веры, любви и смирения, ведущие в вечный Дом Господень – Царствие Небесное! Да поможет нам всем в этом Своими святыми материнскими молитвами Сама Пресвятая Дева Богородица! Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

О духовном христианском воинствовании

Предпразднуем, людие, Христово Рождество и, вознесше ум к Вифлеему, вознесемся мыслию: и усмотрим Деву душевными очами, идущую родити в вертепе всех Господа и Бога нашего!

Из службы предпразднства Рождества Христова

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами начинаем готовиться к одному из самых радостных праздников в году – к светлому Христову Рождеству. Подходит к концу рождественский пост, и вот уже меньше недели осталось до того дня, когда мы радостно запоем «Христос раждается – славите!» К этой встрече Богомладенца мы готовились все долгие дни поста; но, как это всегда бывает, самая главная и усиленная подготовка к празднику начинается непосредственно перед его наступлением. Поэтому-то Святая Православная Церковь, зная об этой общечеловеческой особенности, и установила особые дни предпразднства перед всеми великими датами церковного календаря.

В чем же должна состоять подготовка к празднику Рождества? В том, чтобы успеть всем купить рождественские подарки, нарядить елку, приготовить вкусную еду на разговение и праздничный стол?

Все это, конечно, тоже неплохо, – ведь нам, людям, свойственно выражать свою радость, в том числе и во внешних вещах, таких, как нарядная одежда, подарки или вкусная еда. Не стоит пугаться таких вещей – ведь еще в ветхозаветные времена Господь устами пророка Моисея заповедал: веселись в праздник твой (Втор. 16, 14), а уж нам, верующим новозаветных времен, которым заповедано всегда радоваться (1 Фес. 5, 16), и подавно не пристало бояться веселия о Господе. Но именно – о Господе! То есть любое веселье, празднование, подарки и их подготовка не должны заслонять от нас главного. А главное в эти дни – подготовить к празднику не только свой дом и стол, но прежде всего душу, как следует проникнуться смыслом наступающего праздника Рождества.

Дни рождественского предпразднства – это, несомненно, дни радости, напоминающие нам о важном моменте для всего человеческого рода. Окончились долгие, печальные и многотрудные странствия падшего человечества вдали от Эдемского сада – после многих тысячелетий отчуждения от Бога начался наш общий путь возвращения в подлинное, небесное отечество. Не случайно в один из этих дней Святая Церковь предлагает нам для чтения известные слова апостола Павла о ветхозаветных праведниках – наших духовных праотцах:

Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город (Евр. 11, 13–16).

Как мы помним из Писания и священной истории, многие ветхозаветные праведники – например, праотец Авраам – были кочевниками и действительно не имели своей земли, постоянного места жительства. Но «странниками и пришельцами» продолжали называть себя даже те из них, кто уже перешел к полной оседлости и создал собственное государство – например, святой царь-псалмопевец и пророк Давид. Праведники помнили об изгнании первых людей из Рая и скорбели о разрыве рода человеческого со своим Творцом; они знали, что земля – лишь временное пристанище, ведь сколько бы ни прожил человек, в конце концов ему все равно предстоит умереть и сойти… куда? В те времена, до пришествия Христа, для всех душ человеческих был только один путь – в Шеол (по-гречески Аид) или ад, мрачную обитель мертвых, где недоступно становилось даже то неполное общение с Богом, которое все же имелось в земной жизни ветхозаветных людей. Печальная перспектива, – и всё же праведники знали и помнили, что подлинное и вечное их Отечество, которое они потеряли, никуда не исчезло. Оно по-прежнему ждет их, – и однажды придет обещанный Богом Искупитель, Спаситель, Который выведет Свой народ из царства смерти, как некогда вывел его из египетского рабства, и вновь откроет ему путь в Небесное Отечество.

Народ Божий – общность не кровная, а духовная. Это все те, кто верует в Истинного Бога и хранит верность Ему словом и делом. Народ Божий – это и мы с вами, братья и сестры. Только, в отличие от праведников Ветхого Завета, мы живем уже в те счастливые времена, о которых они могли только мечтать – во времена Искупления. Спаситель уже пришел в мир, нет больше мрачного Шеола, разорванная связь между Богом и человечеством восстановлена, и Небесное Отечество открыто теперь для всех, кто стремится вернуться туда.

А значит, в каком-то смысле мы с вами, дорогие братья и сестры, еще в большей степени «странники и пришельцы», чем люди Ветхого Завета. Они, как и мы, на земле жили временно, но в истинное отечество вернуться еще не могли, загробная их участь была еще печальнее, чем земная, поэтому им приходилось волей-неволей «прочно обустраиваться» в жизни земной. Но для нас теперь врата нашей подлинной Родины широко и гостеприимно распахнуты, так разве можем мы предпочитать ей любое другое отечество?

Конечно, это вовсе не значит, что о земном своем отечестве заботиться вовсе не надо, не надо обустраивать свой земной дом и вообще забыть обо всем, кроме «духовного». Забота о своем доме, стране, об окружающем нас сейчас мире – это проявление любви к ближнему, а значит, наш прямой христианский долг. Но все же земные заботы, даже самые возвышенные и благородные, ни в коем случае не должны заслонять от нас заботы духовные, вопросы вечного спасения нашей бессмертной души. Прежде всего мы должны стремиться в отечество небесное и для этого уже здесь и сейчас начинать «обустраивать» свою душу, чтобы сделать ее достойной войти туда.

Как сказал об этом святитель Филарет Московский в своем «Слове на Рождество» – праведник, которого никак невозможно обвинить в недостатке любви к своему народу и земной родине: «Христиане! Доколе мы живем в мире с беспечностью граждан и наслаждаемся им с самовластием обладателей, дотоле Христос не может вообразиться в нас. Мир непрестанно силится выпечатлевать в душе нашей свои преходящие образы; насыщаемые желания рождают другие желания… Если бы Авраам, по гласу Божию, не изшел от земли своей и от рода своего, то бы он не получил славного завета, обетования и наследия. Если бы страждущий Израиль не решился подвергнуть себя трудностям опасного и неизвестного пути, то Иегова не исшел бы в силах его и не уготовал бы в нем жилище Себе. Если бы прозорливая мать не изгнала невинного Иакова от лица мстительного Исава, оный не пришел бы на страшное место «врат небесных». Только бескровные странники находят Вефиль и Вифлеем – дом Божий и дом Хлеба жизни. Только произвольные изгнанники земли приемлются в граждане неба. Кто желает быть селением Сына Божия, тот должен иметь отечество в едином Боге и, при всей привязанности к отечеству земному, впрочем весьма естественной и праведной, почитать его только предградием Небесного».

Итак, предпраздничные рождественские дни – это дни радости и радостного ожидания, ведь в мир грядет Спаситель. Но в то же время внимательный человек заметит в службах предпразднства одну особенность, на первый взгляд противоречащую этой радости: предпраздничные песнопения Рождества очень похожи на песнопения Страстной Седмицы! Мы постоянно вспоминаем о том, что обстановка вокруг Марии и Младенца, уже готовящегося явиться на свет, была далеко не идиллической: над Иудеей властвовал жестокий тиран Ирод, еще до рождения Богомладенца вознамерившийся Его погубить, а самой Пресвятой Богородице накануне родов нигде не нашлось приюта, кроме пещеры-загона для скота… В рождественский сочельник мы даже услышим песнопения из знакомого всем нам по Страстной Седмице канона «Волною морскою», лишь слегка видоизмененные под праздник Рождества: «Волною морскою скрывшаго древле, гонителя мучителя, в яслех сокрываемаго убити ищет Ирод, но мы с волхвы поим: Господеви воспоим, славно бо прославися».

Откуда же и зачем взялось это противоречие? Почему мы уподобляем нашу предрождественскую радость – скорби Страстной Седмицы? Ведь там – казнь, смерть, пусть и временная, а здесь – рождение, новая жизнь…

Да, рождение. Воплощение Бога на земле. Но ведь Господь родился в теле и образе человека отнюдь не для земной славы – уже сама по себе убогая обстановка родов у Его Пресвятой Матери указывает на это. Спаситель явился на землю, но Он пришел не просто для того, чтобы «простить всем грехи» и закончить на этом. Нет, Ему предстояло совершить великое и трудное Домостроительство спасения нас с вами, а потому с Рождеством Богомладенца для Него начинается трудная, страшная битва за человека с поработившим человечество диаволом и падшим миром.

В нашей с вами культуре, как и во многих других современных культурах традиционно христианских стран, праздник Рождества считается во многом как бы «детским» – ведь рождается Младенец! – и связанные с ним традиции в большинстве своем тоже «детские», безмятежно-сентиментальные. Само по себе это опять же не так уж плохо – для многих детей именно с такого «детского» Рождества начинается путь во взрослую, серьезную и сознательную веру: неокрепшему детскому уму необходима подобная «молочная пища», чтобы подготовить почву для позднейшего восприятия настоящих глубин и высот христианства. Праздничная и чудесная посленовогодняя рождественская атмосфера и старые традиции широкого празднования Рождества Господа нашего Иисуса Христа, в которых участвуют и взрослые, и дети, и родственники, и соседи, и незнакомые люди, откладывают важный отпечаток любви, доброты, общительности и единения на всех, и особенно на детские формирующиеся души.

Но и здесь в нашу эпоху нередко бывают «лубочные» крайности. К сожалению, нередко и для взрослых христиан эта сентиментально-детская сторона праздника становится главной и единственной, заслоняя собой подлинный смысл пришествия в мир Спасителя. А ведь и Писание, и церковные песнопения, и творения святых отцов, повествуя об этом дне, вспоминают не «пухлые щечки» и «розовые пяточки» Богомладенца, рассказывают не о «ласковом дыхании» животных, согревавших Его в яслях, – нет, все они единодушно говорят о войне и битвах! Непримиримой и жестокой войне, в которой родившемуся сегодня Богомладенцу предстоит пройти через муки и смерть, чтобы победить Своего и нашего врага.

Если Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие. Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного? и тогда расхитит дом его (Мф. 12, 28–29) – в таких отнюдь не мирных выражениях говорит о цели Своего пришествия Сам Спаситель. Слова эти живо перекликаются с ветхозаветным пророчеством Исаии, предвозвещавшего пришествие обещанного Богом Спасителя именем-призывом: Скоро плени, нагло расхити (Ис. 8, 1–4). Не случайно пророчество это включено в круг богослужебных чтений рождественского сочельника.

Словам пророков и Самого Спасителя вторят апостолы:

Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8).

А вот в каких выражениях говорит о Рождестве Богомладенца святитель Филарет Московский в одной из своих рождественских проповедей:

«Чудно и ужасно! – Ангелы, которых естества не приял Сын Божий, торжествуют Его на земле рождение; Ангелы стараются спасти жизнь пришедшего спасти человеков, а человек, для котораго Сын Божий соделался Сыном Человеческим, ищет погубить своего Спасителя. Воинство небесное проповедует на земле мир, но вместо того начинается неслыханная война: с одной стороны царь Ирод и весь Иерусалим, с другой – Отроча Иисус и Его телохранители – все младенцы Вифлеемские… После сего уже не удивительно, что возраст Отрочате Христа принесет Ему новые брани, новые опасности. Едва Он явится миру, все видное в мире возжелает затмить славу Его. Фарисеи, книжники, священники, князья, судии, правители обратят против Него каждый свое оружие. Когда же победа возведет Его на небеса, все земные силы, народ и вельможи, мудрецы и кесари подвигнутся для истребления от земли мирного Царства Его. Кровопролитие, начатое в Вифлееме, обагрит царства и веки».

Да, можно сказать, что, вступая в мир как человеческий Младенец, Господь наш Иисус Христос «грядет на вольную страсть», то есть на добровольные страдания – эти слова из богослужений Страстной Седмицы здесь вполне уместны. А всего через несколько дней после Рождества появятся и первые мученики, пока еще невольные, за имя Его – младенцы, убитые Иродом в Вифлееме… Первые жертвы начавшейся духовной войны.

И все же, как во дни Страстной Седмицы мы постоянно помним о грядущей Пасхе, так и в предпраздничные дни Рождества осознание начала битвы с диаволом отнюдь не отменяет общей радости. Ведь, как бы ни была страшна битва, – мы уже знаем, что окончится она победой. Вечной победой, которая затмит все битвы и страдания. И начало этой победе положено уже сейчас – в день Рождества Богомладенца и всего, что ему предшествует. С рождением у Марии Сына диавол был обречен, и спасти его не могло уже ничто.

«В великий день, ныне празднуемый, сокрушены оковы, посрамлен сатана, все демоны обращены в бегство, всеразрушающая смерть заменена жизнью, открыт Рай разбойнику, проклятия превращены в благословение, все грехи прощены, изгнано зло, пришла истина, речи, исполненные благочестия и любви к Богу, огласили весь мир, насаждены нравы чистые и непорочные, добродетель водворилась на земле. Ангелы с людьми вошли в общение, и люди дерзают беседовать с Ангелами. Отчего и для чего произошло все это? Оттого, что Бог снисшел в мир и человечество возведено до Небес» – так говорит о Рождестве Спасителя святитель Григорий Неокесарийский.

И все же, хотя победа Спасителя для нас уже совершилась – битва с врагом за человеческие души еще не окончена. Господь Своим Воплощением и воскресением «связал сатану», разрушил ад и широко распахнул для нас двери Царства – но теперь нам, людям, предстоит сделать свою часть работы, внести свой собственный вклад в дело спасения. Ведь мы – единственные на земле существа, обладающие свободой воли. И потому, по слову святых отцов: «Господь спасает нас не без нас» – для личного спасения каждого из нас необходимо наше собственное деятельное волеизъявление. Все человечество уже спасено в том смысле, что теперь каждый может сам выбрать, быть ему с Богом и спастись или творить дела врага рода человеческого и погибнуть – но выбор этот мы должны сделать самостоятельно… И подчас это не так легко, как кажется.

Диавол побежден, он больше не властвует тиранически над миром и людьми, но пока еще не лишен активности окончательно и многие люди через свои добровольные грехи и страсти, а то и просто через сознательное злодейство и диаволослужение отдают себя во власть диаволу снова, несмотря на то, что были искуплены Христом. Более страшного себе и представить невозможно. Ибо если они не покаются, не отступят от диавола и не придут ко Христу, то погибнут вечной смертью. Это произойдет в будущем, только после Второго Пришествия Спасителя, а пока нам дается возможность свободно решить, с кем же мы хотим быть. Конечно, для нас, христиан, выбор очевиден: мы хотим быть с Богом. Но важно помнить, что такой выбор предполагает объявление войны диаволу. Неслучайно во время Крещения новообращенный (или его восприемник, если крестится маленький ребенок) должен «дунуть и плюнуть» на врага рода человеческого… И диавол не преминет за это ополчиться на нас, хотя его могучая сила и власть над миром была сокрушена Христом на кресте.

Диавол побежден, но все еще опасен. Мы, воины Христовы, продолжаем бороться с ним – уже ослабленным и разбитым, но все же более сильным, чем мы сами. Поэтому нам предстоит не «рай на земле» «с рождественскими ангелочками и елочками», а битва с тремя врагами, как учит нас Святая Церковь: с миром (который во зле лежит), плотью (нашими греховными похотениями и слабостями) и диаволом.

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34), – честно предупреждает Господь Своих учеников. А апостол Павел истинных христиан неспроста именует «воинами Христовыми» (ср. 2 Тим. 2, 3).

Конечно, в этой борьбе мы не одни – нас поддерживает Сам Бог-Победитель, Сам Господь Воинств (именно так переводится одно из Его имен в человеческом языке – Саваоф). Если мы будем надеяться только на свою духовную и телесную силу, то проиграем нашу личную битву – но если призовем на помощь Господа, то станем практически непобедимы для диавола. При условии, конечно, что сами будем бдительны, внимательны к собственной душе, ни на минуту не ослабляя заботы о спасении, не выпуская из рук духовного меча, потому что, как пишет тот же святой апостол, наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12).

Неслучайно в предпраздничные дни Рождества Святая Церковь предлагает нам для чтения и такой отрывок из апостольских Посланий, напоминающий о необходимости постоянного бодрствования над собой и ответственности пред Богом за то, как мы усваиваем и исполняем Евангельское учение, учение Церкви: Мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо, если через Ангелов возвещенное слово было твердо, и всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние, то как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него? (Евр. 2, 1–3).

Итак, что же нам делать, чтобы в святые дни Рождества вместе со Спасителем «родиться духовно», как советуют нам угодники Божии? Как нам готовиться к празднику, чтобы встретить его достойно?

Ответ на это мы вновь находим в святоотеческих творениях.

Вот, например, что говорит о подлинно христианской встрече Рождества Христова святитель Амвросий Медиоланский:

«Встречая день Рождества Господа нашего, очистим себя, братия, от всякой скверны грехов, наполним сокровищницы Его различными дарами, дабы в тот святой день было чем утешить странников, облегчить скорби вдовиц и одеть нищих… Постараемся явиться перед Ним искусными в вере, облеченными милосердием, благоустроенными в образе нашей жизни: кто искреннее любит Христа, пусть светлее украсит себя соблюдением Его заповедей, дабы Он видел, что мы истинно в Него веруем, являясь в таком великолепии во время торжества Его, и тем больше бы радовался, чем более видел бы в нас чистоты духовной. Уцеломудрим же заранее сердца наши, очистим совесть, освятим дух, и в чистоте и непорочности станем встречать пришествие Всесвятого Господа, дабы день рождения Того, Кто родился от Пречистой Девы, празднуем был непорочными Его рабами. Кто же приходит в этот день нечистым и оскверненным, тот не чтит Рождества Христова, – тот хотя телом и присутствует при торжестве Господнем, но духом своим далек от Спасителя».

Еще более четко и кратко говорит о подлинно христианском праздновании преподобный Исихий Иерусалимский в письме к одному из своих духовных чад, некоему Феодулу:

«Возьмемся же за молитву и смирение – эти два оружия, которыми, вместе с трезвением, как мечом огненным, мысленные воины сражаются против демонов. Если так будем проводить жизнь свою, то каждый день и час сможем праздновать радостный праздник в сокровенных тайниках своего сердца».

Да, дорогие мои – если мы положим себе за правило стараться проводить каждый день нашей жизни, а не только церковные праздники, согласно заповедям Господним; если будем стремиться очистить свое сердце от греховных страстей молитвой, покаянием и духовным трезвением, то есть рассуждением и бдительностью; если будем по мере своих духовных сил идти к Богу и взращивать в душе угодные Ему добродетели – прежде всего любовь к Нему и к ближним нашим – то не только Рождество и Пасха, но каждый день станет для нас подлинно духовным праздником, днем ликования и счастливой радости. Наша жизнь станет отблеском рая на земле!

Пусть станут для нас эти святые дни преддверия Рождества началом такой светлой, подлинно христианской жизни! Да станут наши сердца достойными яслями-колыбелью для рождающегося Богомладенца! Ему же слава подобает с Отцом и Святым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

О Христовом Древе вечной жизни и нашего спасения

Царствие Божие подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем; и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его.

Лк. 13, 19

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

В землю ложится крохотное семечко – и изменяется, и дает отростки, и выходит на свет, и растет. Это зерно может стать травинкой, цветком или колосом, а может со временем превратиться в могучее дерево, живущее веками. Мы любуемся великаном растительного царства, укрываемся под его сенью от жары и дождя, но редко задумываемся о том маленьком зерне, из которого вышли и мощный ствол, и крепкие корни, и широко раскинувшиеся ветви с зеленой листвой. Преображение зерна есть чудо, явленное нам Творцом мироздания. Но в нашем сознании это чудо сделалось будничным и привычным; от нас скрывается таинственный смысл образа прорастающего семени.

Словно в недрах земли, в сырой Вифлеемской пещере явился Младенец Иисус. Великая тишина окружала Его Рождество. Большой внешний мир спал, и в нем никому не было дела до того, что среди бесчисленного множества новорожденных появился Этот Ребенок. Мир мог бы еще проснуться и устроить шумный праздник по поводу рождения сына какого-нибудь богача или вельможи. Но никто и знать не хотел о нищем Младенце, для которого не нашлось лучшей кроватки, чем охапка жесткой соломы. Христос Искупитель лег в Вифлеемскую пещеру беззвучно, как зерно ложится в почву.

Среди семян распространенных в Палестине растений особой крохотностью отличались зерна черной горчицы. Размеры этих семечек, едва различимых для глаза, даже вошли в презрительную поговорку: евреи называли «горчичным зерном» пустяковые дела, не стоящие внимания. «Горчичным зерном» посчитали духовные слепцы и Рождество Спасителя мира: ведь они ждали Мессию в блеске и треске земного величия, а Он родился в бедности и убожестве, на задворках захолустного Вифлеема. Всевышний Бог показывал ничтожество чести, богатства и мудрости, которыми гордилось падшее человечество. Обладатель земли и небес, Сын Божий «обнищал» до убогой пещеры, дабы научить людей ценить не земную преходящую мишуру, а бессмертные сокровища духа, Божию нетленную истину.

Обнищанием, истощанием, бренным умалением Бога-Спасителя зачинался на земле рост Древа Вечной Жизни, возвращающего смертных в утраченный рай. И говорит Господь: Царствие Божие подобно зерну горчичному (Лк. 13, 18–19).

Христос называет горчичное дерево «большим, великим». Да, семечко-пылинка горчицы может превратиться в высокое дерево, дающее благодатную тень, но для этого нужны добрая почва, благоприятная погода, заботливые руки садовника. А «горчичное зерно» Царствия Божия сеялось в окаменевшей от гордыни Иудее, под жгучими ветрами людской злобы, и не возрастить, а затоптать Божественный росток силились «вожди народа»: свирепый царь Ирод, тщеславные саддукеи и чванливые фарисеи. Но посев был совершен Всемогущим Творцом, и ничто не в силах было помешать росту Дерева Спасения рода человеческого.

Не навоз мирской роскоши, не перегной мирской славы нужны были для таинственного посева, а девственная почва чистых сердец. Потому-то и родился Богомладенец-Иисус в скромном Вифлееме, а не в столичном городе, густо поросшем колючими сорняками греха. Потому-то и прозябло зерно Царствия Божия в тихой пещере, в смиренной нищете, не замусоренной ошметками наживы и пышности. В душах простых людей нашло плодородную землю Небесное семя. Так, первыми с восторгом и ликованием приветствовали Божественного Младенца бедные пастухи. По слову святителя Григория Неокесарийского: «Люди вошли в пещеру, и она стала для них храмом святым».

И далее мы видим из земной жизни Христа-Спасителя и затем из истории Христовой Церкви вплоть до наших дней, что неувядаемым цветом радости восходило Божественное семя для всех, кто тосковал об утраченной чистоте, томился в разлуке с Вселюбящим Богом. Весть о прощении и спасении, принесенная на землю Сыном Божиим, окрылила их, и они сумели вырваться из мирской грязи, стряхнуть с себя оковы низких страстей. Покаявшиеся и прощеные грешники, они стали птицами небесными, укрывшимися в ветвях благодатного древа Царствия Божия (Лк. 13, 19). Подобно птицам, освобожденным из демонской клетки, они огласили мир песнью благодарения – славословием Господу Милующему. От их лица, всех верных и спасающихся, восклицает святитель Тихон Задонский: «Видим Царя Небесного на земле, видим мертвых воскрешающего, прокаженных очищающего, слепым прозрение и глухим слышание дающего; слышим от Него весть приятную, приятную весть – покаяние, отпущение грехов, Царствие Божие приближившееся». Малым казалось Царственное «горчичное зерно», прозябшее во глубине Вифлеемского вертепа, но над всем родом христианским раскинуло ветви возросшее из него многовековое Царственное Древо, в благоуханной тени которого несметное множество человеческих душ окрылилось для перелета в Небесное Отечество.

Царствие Божие сеется и возрастает внутри нас, в наших сердцах. Это рост веры, надежды и любви Божественной, явленной миру Христом Спасителем. Совершилось предивное чудо Рождества Господня – высочайшие Небеса спустились на землю, соединились с землею. Это бесконечное снисхождение Всевышнего есть одновременно и несравненное возвышение человечества. Господь Иисус благоволил сочетать в Себе природу Божественную и природу человеческую – так нам дан образ и указан путь возведения нашего человеческого естества к Богу и единения с Ним. К нам обращен призыв – подражать Христу, стать подобным Ему. Какое величие стало доступно людям! Наш Спаситель – Единородный Сын Божий, верные Его последователи становятся детьми Божиими по благодати.

Простейшими словами, обыденными понятиями нашего обихода Господь изъясняет Свой неизреченный дар людям: Царствие Божие подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Лк. 13,20–21). Да, как сухой мучной порошок, жизнь человека без Бога пресна, безвкусна, мертвенна – это существование, лишенное смысла. Но вот: «Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума!» В людские умы привнесена животворная закваска Божественных истин: мы знаем теперь и смысл нашего сотворения, и цель нашего существования, мы ведаем о Воскресении мертвых и жизни будущего века, постигаем вечное счастье и славу, к которым мы призваны. Как замечает святой Иоанн Кронштадтский: «У нас всякое дитя знает тайны, которых в ветхозаветные времена не знали и взрослые».

Это в древнем мраке единицы среди людей (ветхозаветные праведники и пророки, а также некоторые греческие мудрецы и философы) могли понимать, как постыдно отдавать свою жизнь на пошлые развлечения и угождение похотям плоти, какой позор для разумного создания Божия – уподобляться бессловесным животным. Но победить в себе грех и диавола они также не могли, ибо еще не произошло Крестного Искупления. Со времени Пришествия же Христова любому доступен опыт живой веры, возводящей человека от скотоподобия к Богоподобию. Так прост путь спасения: стоит омыться от греховной накипи, и в нас просияет святой образ Божий, и мы сделаемся причастны к вечной славе Всевышнего. Так незначителен по сравнению с уготованным нам небесным счастьем кажется труд – внести в свои земные мысли и дела священную «закваску» Царства Божия. Так легко на огне христианской любви из отмеренных нам земных дней выпечь добрый хлеб бессмертия.

Да, казалось бы, весь род людской, все до единого должны бы поспешить на зов Всепрощающего Божественного Спасителя. Но увы! Все человечество приглашал Сын Божий на Небесное пиршество, а многие ли смертные откликнулись? И на вопрос любопытствующего фарисея: «Неужели мало спасающихся?» – Господь Иисус ответствовал грозным предостережением:

Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут. Когда Хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам. Мы ели и пили пред Тобою, и на улицах нашихучил Ты». Но Он скажет: «говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды». Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон (Лк. 13, 24–28).

Врата Царства Христова оказались особенно «тесны» для народа, издревле воспитанного милостями Всевышнего, гордившегося именами Авраама и Исаака, Моисея и Давида, великих праведников и духоносных пророков. Господь Иисус «учил на улицах» Израиля; иудеи «ели и пили пред Ним», но оставались глухи к Его учению. Но почему же именно народ-избранник отверг долгожданного Мессию и был отвержен Царствием Его?

Дарованный иудеям закон правды Божией не научил иудеев самому главному – смирению пред лицом Всевышнего. Евреи тщеславились плотским, биологическим происхождением от Авраама и потому считали себя существами иной, лучшей породы, чем остальные люди.

Но Авраам был «отцом верующих», а веру они утратили. Евреи кичились книгами пророков, но, когда настало время исполнения пророчеств, они не поверили, они воспротивились. «Да посрамится же непокорный род еврейский, дерзко сопротивляющийся явным событиям! Или пусть вместе с нами воспевают Иисуса как Бога, видя, что все предсказанное о Нем святыми пророками совершилось в точности; или же, пребывая злонамеренно в своей злобе, пусть знают, что они самим святым пророкам не повинуются, как бы солгавшим о Христе, и пусть не ждут пришествия другого, так как предназначенное для Его явления время, по неложному свидетельству боговдохновенного Даниила, давно уже три раза миновало. Его неповинно пролитая Кровь, которую вы приняли на свои головы и на головы детей своих, постоянно преследует вас. Если бы Иисус не был предвозвещенным Мессией и если бы, как вы хулите, это был льстец, а не Бог Крепкий, не мог бы Он, как предсказал, разорить вам знаменитый храм и город и вас самих предать ужасному изгнанию, не мог бы привлечь к правой вере в Него народы разных языков и прогнать мглу идолопоклонства. Это возможно только одному Богу, а из людей ни для кого не возможно», – говорит преподобный Максим Грек.

Дивны были чудеса, которые совершал Господь Иисус. Он пришел как всемогущий Врач, исцеляющий тела людей от мучительных болезней, а их души – от еще более страшных недугов греха. Но жестокие вожди иудеев не радовались тому, что кто-то из их калек-соплеменников вдруг стал здоровым, что паралитики ходят, слепые прозревают, глухие слышат и даже мертвецы встают из гробов. Что до духовного здоровья, то иудеи почитали себя вполне благополучными в этом отношении: исполняли обряды, резали в храме жертвенный скот, обрезали себе крайнюю плоть – и полагали, что отдают Богу «даже больше, чем требуется». Так ли веровал Авраам, ради любви к Господу покинувший родные края? Так ли веровал он, ради любви к Всевышнему готовый пожертвовать родным сыном? Богу Живому нужны не мертвые обряды, а сердце человеческое. Но сердца иудеев, потомков Авраама и Исаака по плоти, а не по духу, были привязаны не к Небесному Отцу, а к земным благам. Эти лжеправедники хотели превозноситься, господствовать, царствовать.

Христос создавал на земле не человеческое, а Богочеловеческое Царство. По законам этого Царства простой рыбак, плотник, даже нищий или раб мог оказаться несравненно богаче и славнее всемирного императора. Тот, кто по общему мнению был «ничтожеством из ничтожеств», если он обладал чистым сердцем – становился наследником вечного Царства благодати; а гордый властитель, отягощенный жестокостью и роскошью, делался прахом земным, предназначенным адскому пламени. Есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними (Лк. 13, 30). Сам Сын Божий пришел на землю в образе раба, показывая, что не от внешнего образа зависит настоящее величие.

Самоуничижаясь до крайних пределов, до Рождества в скотском загоне, Всемогущий Господь приносил за человечество непостижимую духовную жертву – полагал в основу истинной царственности людей смирение. Понятие о таком смиренном Царстве «не от мира сего» было несовместимо с иудейской гордыней.

Святой апостол Павел говорит: Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы. Итак, верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою… Законом никто не оправдывается пред Богом, потому что праведный верою жив будет. Христос искупил нас от клятвы закона (Гал. 3, 8-11 и 13).

Древним Откровением, Законом Божиего правосудия отгораживался Израиль от остального мира, но и сами иудеи не могли исполнить Закона, громоздя грех на грех. Закон был наследием проклятия, павшего на Адамов род за измену Всевышнему, а евреи сделали из Закона предмет не покаяния, но тщеславия. Единый Безгрешный Христос исполнил Закон во всей полноте – и Один за всех людей принял на Себя тяжесть древнего проклятия, без вины перестрадал за все людские грехи на Древе Крестном. Так Сын человеческий разрушил ограду Закона и освободил путь в Царство любви Божией не только Израилю, но и всем народам мира. Вместо одного возгордившегося племени «сынов Авраама» по плоти к Господу Милующему устремилось неисчислимое множество «сынов Авраама» по духу его веры, надежды, любви и верности Небесному Отцу.

Солнце, еще не выглянув из-за горизонта, уже расцвечивает небосвод лучами утренней зари. Еще не явилось Солнце Правды, еще не рождался Христос в Вифлееме, а мир уже просветлялся лучами Божественной благодати. Еще не свершилось чудо Рождества Христова, а уже проснулись языческие народы, в лице мудрых персидских волхвов уже торопились они поклониться Живому Богу.

Если иудеи довольствовались ветхозаветными сумерками, «почивали на Законе», как на мягкой перине, то лучшие люди языческого мира исстрадались во тьме незнания Истинного Бога. Как ни помрачены человеческие разум и сердце грехопадением, но сокровенный образ Божий в нас противится жизни ползучих тварей в сырых ущельях греха или жвачных животных, не умеющих поднять головы над кормушкой. Искатели истины, мудрые волхвы устремляли взоры в небо, надеясь там обрести смысл бытия. И с небес явилось, пало к ним в души «горчичное зерно» Царствия Божия – Вифлеемская звезда. Путеводное светило горело в небе и пламенело в сердцах персидских мудрецов, и они покинули родные края, покой, богатство, честь, чтобы в трудных странствиях найти Царя Иудейского, неведомого Всевышнего Бога.

Святитель Иоанн Златоуст призывает верных:

«Последуем же и мы волхвам и, оставив чуждые христианству обычаи, совершим великое путешествие, да и мы узрим Христа. Волхвы, доколе были в земле персидской, видели одну звезду; как скоро оттуда удалились – узрели Солнце Правды. Прежде чем узреть Младенца, и страх, и беспокойства, и опасности от царя неистового окружали волхвов. Когда же они поклонились Младенцу, они стали спокойны и безопасны. И вот уже не звезда, а Ангел сопутствует им. Так и мы, оставив иудейский народ, возмущенный город, светскую пышность кровожадного мучителя, поспешим к Вифлеему».

В миг Распятия Христова разодралась завеса Иерусалимского храма – Бог Живой ушел от жестокосердых иудеев. Но вместо одной опустевшей святыни тысячи и тысячи храмов воздвиглись Господу Истинному во всех концах земли, и множество народов и племен поклонилось своему Спасителю. Так сбылось по слову Христа Искупителя: Придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием (Лк. 13, 29).

Не одному Иерусалиму – всей Вселенной просияло зримое Царство Божие, Святая Церковь Христова.

Только Богочеловеку было по силам в одиночку противостоять всемирному злу. Чтобы люди при всех их слабостях могли спастись, Христос даровал Своим последователям непобедимое единство, церковный союз, основанный на общей вере и взаимной любви. Церковь явилась таинственным Телом Сына Божия. Она обладает полнотой духовных даров для очищения раскаявшихся грешников, укрепления слабых, торжества верных, кратко сказать – для спасения.

Добрый Пастырь Христос дал Своей Церкви законных пастырей – апостолов и их преемников – епископов, пресвитеров и диаконов и им вверил право совершать благодатные Таинства. Приемля Таинства, христианин незримо осеняется благодатной Божественной силой, и ему уже не страшны козни демонской и человеческой злобы. В земной воинствующей Церкви освящаются верующие для вознесения в вечноблаженную Церковь Небесную.

Святитель Григорий Палама поучает: «Не Ангел, не человек, но Сам Господь пришел и спас нас, ради нас став, как мы, человеком, пребывая неизменным Богом. Возводя себе храм из одушевленных камней и собирая нас в священную и всемирную Церковь, Христос соединяет с Нею Самого Себя – приснотекущий Источник благодати. Потому что Совершенная Жизнь и Владычнее и Всемудрое и Всемогущее естество Божие соединяются с естеством человеческим, которое по неразумию было введено змием в обман и по немощи поработилось лукавому: и, вследствие неимения в себе Божественной жизни, лежало в адских глубинах, – соединяется Бог с человечеством, дабы присвоить ему мудрость и силу и свободу и непрекращающуюся жизнь».

Лютую ненависть питает человекоубийца-диавол к Святой Христовой Церкви, вырывающей из его когтей спасенные для Неба души. Враг рода человеческого коварными ухищрениями пытается расторгнуть церковное единство: на протяжении веков от Тела Церкви не раз отрывались еретические и раскольнические общины. В современном мире мы видим множество сект, от огромной римо-папистской до несметных протестантских, и все они называют себя «христианскими церквами». Но кощунственно и подумать, что у Христа Спасителя может быть несколько Тел. Страшен грех еретика и раскольника, вольного или невольного подручного сатанинской лжи! Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Ничто не возбуждает так гнева Божия, как разделения в Церкви. Этот грех подлежит наказанию, как раздирание Тела Господня. Грех раскола не омывается ни самыми благими делами, ни даже мученической кровью». Истинная Церковь Господня одна – та, что сохранила чистоту первохристианской веры и апостольскую преемственность. Царство Божие на земле остается только в Православной Церкви – Соборной, Апостольской, Святой.

В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33), – говорит Спаситель сынам и дочерям Церкви Своей. Во все времена Православная Церковь претерпевала беды и гонения, воздвигаемые на нее «сынами погибели». Но, невзирая ни на какие скорби, внутренняя жизнь Церкви оставалась исполнена Божественного света, нескончаемой радости о Духе Святом, твердого упования на Христа Жизнодавца, благодатной верности Отцу Небесному. Врата адовы не одолеют Церковь (Мф. 16, 18) – священное земное Царство, где царствует Всемогущий Сын Божий.

Горе одиночкам, в безумном тщеславии пытающимся собственными слабыми силенками отыскать какую-то «высшую» истину. Горе обманутым, ставшим добычей лжецерковных еретических сообществ. Помыслы, намерения и дела таких людей могут казаться им «благими», но этим фальшивым добром «мостится дорога в ад». Злосчастные, они следуют не за путеводной Вифлеемской звездой, а за блуждающими демонскими огоньками. Кто вне Истинной церкви – тот чужд Рождеству Христову.

Сырость, холод и нищета вифлеемской пещеры не страшили вочеловечившегося Сына Божия. Так и верных последователей Его, чающих Небесной награды, не пугают земные испытания. В страданиях и борении воинствующая земная Церковь продолжает дело Своего Главы Христа, дело искупления человеческих душ из рабства греху.

Спаситель насадил, возрастил и утвердил на земле Богочеловеческое Царствие Свое и незримо владычествует над Ним. Видимое торжество Сына Божия над Вселенной, всерадостное для спасенных, ужасное для духов злобы и погубленных ими людей, наступит в час Последнего Суда Господня, в час обновления земли и небес. А до той поры длятся испытания, необходимые для совершенствования и святости сынов и дочерей земного Царства Христова – Церкви, без которой этот мир был бы беспросветной юдолью, связанной узами адского мрака (2 Пет. 2, 4), был бы безнадежным преддверием преисподней.

Этот все более ветшающий мир, как и в древности, «лежит во зле»: льются слезы и кровь, слышатся вопли страстей и пороков, попираются законы Божеские и человеческие. Бедствия человечества длятся не от недостатка милостей Вселюбящего Создателя к людям – нет! – но от того, что люди сами отторгают и предают поруганию щедроты Всевышнего.

Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5), – сказал Господь, Которому принадлежит все и на земле, и в небесах. Но лукавый человеческий рассудок, подстрекаемый сатаной, все ищет каких-то обходных путей, все силится обойтись без Истинного Бога и при обустройстве земной жизни, и в порывах к духовному миру. Такие потуги оборачиваются безумием.

То тут, то там громко выкрикиваются лозунги: «Свобода и братство», «Мир и безопасность», «Общечеловеческие ценности и счастье всех народов»! Но нет ни братства, ни мира, ни счастья, ни правды во всех этих речах. Нагляднейшим примером того, что выходит из подобных лозунгов обезбоженного общества, явился большевистский «социальный эксперимент». Большевики сулили «земной рай», а залили предавшуюся им страну кровью. Еще один пример – западный «потребительский рай», жестокая и духовно мертвая цивилизация: скотоподобие в гонке за житейскими благами, демоноподобие в изобретении извращенных наслаждений, дикарская вседозволенность и организованная преступность. Подлое, пошлое, пустое существование, погибельное для души, – удел человека в подобных «раях». По явившемуся пророчеством для России слову праведного Иоанна Кронштадтского: «Если гражданские общества желают водворить мир, то пусть помнят о Царе правды, мира и любви Господе Иисусе Христе и будут в тесном союзе с Царством Господа, то есть с Церковью Его Святою на земле, пусть покорятся заповедям Иисуса Христа и уставам Церкви Его. Нарушение этого союза между Церковью и государством порождает пороки, беспорядки и мятежи, повергает общества в нравственное или политическое бессилие, лишает их благословения Небесного».

Болтающие об абстрактных «общечеловеческих ценностях» забывают, что только христианству удалось до некоторой степени изменить звериное лицо мира. Все их «идеалы» (из которых они исключают высший – служение Богу Истинному) на самом деле тишком украдены ими из заповедей Спасителя. Ведь именно Христовы последователи принесли в жестокий мир любовь ко всем людям, не различающую «эллина и иудея», объемлющую собой даже врагов; именно они утверждали милосердие к обездоленным и заботу о них; милость к падшим, самопожертвование в служении ближним, чистоту и духовность брачных союзов; они внесли в мир и скрепили любовью истинное равенство братьев и сестер во Христе Иисусе вне зависимости от их социального положения.

Современные политики, философы, ученые и религиозные деятели изощряются в поисках «всечеловеческой общности». Социологи толкуют о принципах, на которых может быть создано «всемирное государство» (по всей видимости, антихристово). «Экуменисты» и «гиперэкуменисты» на основе «общих идеалов» и взаимных уступок пытаются основать некую «всемирную религию». (Но что может быть общего у Христа с велиаром? Что может быть общего у Православной Церкви Христовой с извратителями истины Божией?) Все эти искатели фальшивого единства забывают, что действительное единение давным-давно уже совершилось на земле. Духовные слепцы не видят, что почти два тысячелетия назад уже явились и единственно истинная всемирная религия, и единственно возможное вселенское братство. Эта всемирность и вселенскость Божественной любви уже осуществились, как в «горчичном зерне», в маленькой апостольской общине и Живоносным Древом Царствия Божия осенили лицо земли. Изначально христиане разных стран и народов видят друг в друге братьев, составляют одну великую духовную семью, где расцвет одной души составляет общую радость, где все приходят на помощь одному страждущему или заблудшему, где единым сердцем и едиными устами молятся о мире всего мира и о спасении всех, где все родные друг другу и Богу Вселюбящему.

Чудесна картина Святого Семейства: праведный старец Иосиф и Дева-Мать с Божественным Младенцем на руках. Над ними ликуют прекрасные Ангелы, воспевая славу Всевышнему за Его дары – мир на земле и благоволение в людях. Родившийся в Вифлеемской пещере Спаситель зовет нас к себе. Каждый человек может прийти в Его Святую Семью и остаться в Ней на веки веков – для нескончаемой радости, для пресветлой бессмертной любви.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Близится дивный праздник Рождества Христова, приближается Царствие Божие к готовым воспринять его сердцам. Чтобы вкусить нам с вами благодать пришествия Божественного Младенца, да пройдет каждый «тесными вратами» покаяния и самоочищения. Да канут в прошлое, да пропадут безвозвратно наши греховные привычки, низкие страсти, маловерие и малодушие. Нам предстоит миг, о котором мечтали великие праведники, цари и пророки древности, которым восхищались святые избранники Божии и восторгались чистейшие Небожители. Так как же мы, недостойные, взысканные без всяких заслуг наших, должны благодарить Всевышнего Бога, Который сошел на землю, чтобы возвести нас на Небеса!

«Радуйтесь же все, способные радоваться явлению на земле Бога во плоти; торжествуйте, плещите руками в избытке духовного веселия, – призывает святой Иоанн Кронштадтский, указывая путь к Небесному празднеству. – Свергайте с себя греховные бремена; отрешайтесь от пристрастий плотских и житейских; оставляйте временное и берите вечное». Итак, да устремимся по спасительной дороге к духовному Вифлеему, а через него – в Царство Бога и Отца, Которому вместе с Его Единородным Сыном и Всесвятым, Благим и Животворящим Духом подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

О родословии Господа Иисуса Христа по плоти и значении Его Рождества для нас

Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их.

Мф. 1,21

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Новый Завет открывается земным родословием Сына Божия. Но какое происхождение может быть у Первопричины всего существующего, Создателя духовного и вещественного миров? Ведь Он, как учит Святая Церковь, предвечно родился от Бога Отца. Мыслимо ли родство с людским «прахом и перстью» для Владыки Вселенной, Непостижимого Всеобъемлющего Духа? О каких предках может идти речь в отношении Предвечного Господа, стоящего над временем Присносущего Царя? Однако же Бог для спасения человеческого рода соединяется с ним через Свое Воплощение, то есть принятие на Себя плоти, одушевленной разумной душой, плоти, которую Сын Божий заимствовал от Пресвятой Девы Марии в Своем Рождестве по плоти от Нее по наитию на Нее Святого Духа. И потому началом Откровения Божественной любви миру служит череда поколений от Адама, приводящая к бедной семье, в которой родился Младенец по имени Иисус, что значит – Спаситель. Это родословие – документ, свидетельствующий о тайне нашего спасения: Сын Божий сделался Сыном Человеческим не в виде фантома или призрака, как думали некоторые еретики, а реально, по-настоящему.

Родословие Иисуса Христа – просто список имен, кажущийся сухим, даже скучным непросвещенному взгляду. Некоторые прародители Сына Человеческого сияют яркими светочами на страницах Библии. Большинство имен нам полузнакомо или вовсе не знакомо: какова была жизнь этих людей – ведает Единый Господь. Но в этом простом перечне слышится тайная гармония тысячелетий, за ним видится величественная работа Промысла Божия, выстраивавшего из «живых камней» телесный храм для Воплощения Всевышнего. Здесь каждая судьба, каждый штрих имеет сокровенный смысл, порою недоступный нам, порою – служащий высоким уроком при прохождении земного странствования.

Некогда жалкая гордыня привела людей к сооружению небывалой башни – без Бога и против Бога. В глиняной табличке, обнаруженной археологами в Месопотамии, значится: «Когда эта царственная башня, как буря, возвысит свой голос, небо затрепещет. Ее ужасное сияние выпрямится в небе, ее великий ужас сокрушит землю. Ее имя созовет страны с края неба». Таков был замысел древних «вольных каменщиков». Господь Вседержитель разрушил муравьиные потуги богоборцев – строение оказалось недостроенным и в итоге разрушилось без следа, а строители, лишившись общего языка, разбежались по разным краям земли. Само это место получило название Вавилон – «смешение».

Всевышнему было угодно строительство иного рода – не возведение башни из жженого кирпича, а незримое созидание правды Божией в человеческих душах и главное – созидание телесного Храма для вселения в него Самого Бога. Это священное дело совершалось веками, переходило из поколения в поколение – древние праведники становились живыми ступенями лестницы, ведущей к духовным вершинам. Они стремились к лучшему, то есть к Небесному; потому и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом (Евр. 11, 16). И лестница человеческого духа воистину достигла Небес, ибо по ней сошел в падший мир Единый Безгрешный.

Чем был мир до Христа? Проклятой жизнью на проклятой земле. «Волчцы и тернии» взращивала земля, лишенная благословения Божия. «Волчцами и терниями» порастали души людей, забывших Небесного Отца.

Языческий мир надругался над самими законами природы. Гнусные пороки Содома и Гоморры положили печать на все древнее общество. «Культурная» Греция и «цивилизованный» Рим предавались безудержному разврату, «мудрые» Индия и Египет поклонялись смерти. Идолослужители вершили человеческие жертвоприношения. Археологи находят замурованные в стенах и фундаментах древних жилищ скелетики младенцев: это родители-язычники приносили в жертву собственных детей. Повсюду царило грубое насилие, издевательство над слабыми, стремление отнять у себе подобных земные блага. Правители тешили свою гордыню жестокими кровопролитиями, «великими» почитались завоеватели, которым удавалось нагромоздить горы трупов. Мир, ставший добычей сатаны, лежал во зле.

Казалось, подобный мир, эта «фабрика смерти», не имеет права на существование, ничего не может принести Всесовершенному Создателю – и должен быть уничтожен. Но даже и в древнем мраке, как одинокие светочи, сияли угодники Божии, прежде всего, ветхозаветные праведники и пророки, служившие Истинному Богу, а также честные и ищущие Бога другие представители дохристианского мира, как например, Сократ и подобные ему. Это ради них Всемилостивый Господь щадил падшее человечество. А когда наступила «полнота времен», ради них Сын Божий явился спасти кающихся грешников. Спаситель сошел в мир настолько страшный, что в нем для Божественного Младенца не нашлось лучшего места, чем кормушка для скота, и Солнце Правды должно было восходить в убогой пещере. Но так было внешне, ибо лучшие люди Ветхого Завета своим подвигом уже выстроили для Спасителя храм, достойный Его. Этим домом Всевышнего явился истинный венец творения – несравненная в красоте и чистоте души Своей, «честнейшая Херувим и славнейшая Серафим» Богоневеста и Богородица, Приснодева Мария.

К Рождеству Единого Безгрешного от Пречистой Девы вела череда поколений искателей правды Божией, запечатленная в Христовом родословии. Мы видим здесь израильских патриархов и иудейских царей, но среди них уже является дочь иного народа – моавитянка Руфь, предвестница всемирного торжества Божественного Благовестия. Подвиг Руфи есть подвиг любви. Ради преданности свекрови, заменившей ей мать, сказала Руфь: Народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом (Руфь. 1, 16), – и стала одною из прародительниц Спасителя.

В священном родословии мы видим и людей грешных, примеры человеческих падений. Так пал мудрейший из мудрых, царь Соломон. Его разуму изумлялась Вселенная, он постиг тайны земли и Небес, но не сумел совладать с низкими страстями, хотя знал, чем грозит для него измена Небесному Отцу. Судьба Соломона – строгий урок для тех, кто слишком надеется на земной ум свой, гордится данными от Бога талантами.

Откровение Ветхого Завета не скрывает немощей избранного рода, который, невзирая на свою слабость, сумел подняться из древнего мрака к Божественному Свету. То была тропа от ветхого погибающего человека – к новому, спасаемому благодатью Божией. Одним взглядом невозможно окинуть вехи этого многовекового пути, вглядимся же хотя бы в некоторые из них.

Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова (Мф. 1, 1) – вот первая строка Нового Завета, словно бы мост, соединяющий его с Заветом Ветхим. Праведный Авраам и святой Давид – не случайно эти двое особо выделены в числе праотцев Сына Человеческого, не случайно оба они удостоились обетований Божиих о грядущем спасении.

Патриарх Авраам явился величайшим Богоискателем. Когда человечество, завязнув в трясине времен, уже утратило понятие о Небесном Отце, Авраам отказался поклониться какой бы то ни было твари, всеми силами души воззвал он к Всевышнему Творцу. Вседержитель услышал зов создания Своего. Праведный Авраам стал отцом верующих (Рим. 4, 11), духовным родоначальником всех верных. Ради служения Господу покинул Авраам родные края, пришельцем чувствовал он себя в этом греховном мире, ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель – Бог (Евр. 11, 10). Ради верности Богу готов был Авраам отдать единственного любимого сына, в котором заключались все его надежды, даже надежда на грядущее искупление. Авраамово жертвоприношение явилось образцом высочайшей Жертвы Божественной. Земной отец готовился заклать сына из послушания Всевышнему – Бог не попустил праведнику такого страдания. Но в час Голгофский Единородный Сын Божий – ради спасения рода человеческого, ради нашего с вами спасения приносит Себя в жертву, как священник читает в евхаристической молитве на Литургии святого Василия Великого: «Ты бо еси Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый, Христе Боже наш», и приемлет Христос Эту Жертву Своей плоти как Бог вместе с Отцом и Святым Духом.

Святой Давид прошел испытание опаснейшими земными соблазнами: славой и властью. Можно сказать: пастушонок, помазанный на царство, стал удивительным правителем – кротким среди напастей, милосердным с врагами, безгневным с оскорбителями. Величие души святого царя-пророка Давида запечатлелось в его псалмах, исполненных высокими чувствами, доныне воспеваемых Церковью Христовой. Но и этот царственный человек однажды пал – грязно и страшно: от похоти к любодеянию, от любодеяния к убийству. Диавол уже торжествовал, видя в этой могучей душе законную свою добычу. Но нет! В пламенном покаянии восстал святой Давид из бездны греха – и стал выше, чем был до падения! Жертва Богу дух сокрушен, сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит (Пс. 50, 19) – так рыданием осиротевшей без Господа, поправшей свою гордыню царственной души омыл святой Давид тяжкий грех свой и вновь «убелился паче снега». Давидовым покаянием явлен образ падшего и восстающего в лице кающихся грешников человечества.

С закатом иудейского царства носители Божественного обетования – сыны и дочери рода Давидова словно бы укрываются в безвестности и бедности. Так вдали от суетного земного блеска совершалось житие потомков иудейских властителей: тихого плотника «древодела», праведного Иосифа и смиренной Девы, предназначенной к славе Царицы Небесной.

Святой Евангелист Матфей, следуя иудейскому обычаю установления родства по мужской линии, заканчивает родословие Христово именем Иосифа-обручника. Мнимый муж Девы Марии, праведный Иосиф по плоти не имел никакого отношения к Рождеству Спасителя, но его имя по праву стоит в священном перечне. Доброта и чистосердечие этого старца были настолько общеизвестны, что служители храма решились доверить ему Пречистую Деву, в Которой видели живое сокровище Церкви. Пройдя испытание «бурей помышлений сомнительных», праведный Иосиф стал собеседником и послушником Ангелов. И сам святой старец сделался воистину земным ангелом-хранителем для Пресвятой Богородицы и Божественного Младенца. В Вифлеемской пещере первыми поклонились сошедшему в мир Сыну Божию – Дева-Матерь и старец-хранитель.

В Преблагословенной Деве Марии явлена вершина человеческого совершенства, превзошедшая величие бесплотных Небесных Ангелов. Матерь Божия словно бы соткана из смирения и доброты, милосердия и любви. Она вся – свет, раскрывающийся навстречу Свету Божественному. Кроткая Богоневеста поразила голову змия (см. Быт. 3, 15), попрала коварство диавола, замышлявшего надругаться над созданием Божиим, – ибо если бы и Ею Одною увенчалось творение, то и тогда этот мир был бы сотворен не напрасно. Так земное воззвание к Небесам, лестница человеческой праведности привела к Престолу Всевышнего. Древняя Ева, поддавшись сатанинскому соблазну, породила грех и смерть. Пресвятая Дева, повинуясь воле Господней, породила для всех нас Истину и бессмертие. И ныне Царица Небесная, созданная, как и мы, из плоти и крови, зовет нас к вечному счастью, молит за нас Сына Своего и Господа.

От Марии родился Иисус, называемый Христос (Мф. 1, 16) – вот блаженнейшая весть, звучащая для нас вслед за священным родословием. Воссияла звезда Вифлеемская! Явился Спаситель мира! Началось освобождение человечества из рабства душеубийцы – сатаны!

Что Христос сделал для нас Своим Рождеством? Воплощением Сына Божия сама природа человеческая через соединение с Божеством Сына Божия в Его Ипостаси очистилась, преобразилась, сделалась способной к одухотворению, к обожению, которое в плоти Христа совершилось с самого первого момента ее существования, а в нас совершается по благодати Святого Духа постепенно в процессе нашей христианской жизни в Церкви, начиная с Крещения, и в особенности в результате нашего достойного Причащения Святых Христовых Таин. Итак, при свете Вифлеемской звезды родословие Христово предстает подготовкой к нашему вступлению в родство – с Кем? С Самим Богом!

Мы наделены великим счастьем – жить в мире, освященном Рождеством Христа и искупленном Его Крестной Жертвой. С той поры, по слову святителя Иоанна Златоуста: «Бог на земле, человек на Небе, Ангелы служат людям, люди в общении с Горними Силами».

Цари и пророки древности жаждали услышать то, что слышим мы – и не услышали, величайшие праведники Ветхого Завета мечтали дожить до таких времен – и не дожили. После кончины земных дней своих веками должны были они томиться в преисподней, ожидая пришествия Избавителя: Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного. Потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. И, 38–40).

Жить в искупленном мире, знать прямую дорогу в Отчее Царствие, сознавать свое родство с Всевышним – это счастье получено нами даром, по благости Божией. Но как пользуемся мы несравненными благодеяниями Всевышнего? Есть ли в нас хотя бы бледное подобие веры Авраамовой, терпения Иова, пламенности Илии, кротости Давида, мужества Даниила? А ведь все эти высокие духом люди лишь издали, «как сквозь тусклое стекло», созерцали Божественную тайну спасения нашего – ту тайну, которую мы видим воочию.

Высоко дарованное нам Откровение любви Божией, но тем глубже может быть наше падение и тем больше ответственность наша пред Богом, на Суде Божием, нежели у ветхозаветных людей, которые не знали Евангелия, не имели благодати Святого Духа, не причащались Святых Таин…

Как говорит Сам Господь в Евангелии: от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12,48). Святой праведный Иоанн Кронштадтский предостерегает: «Помни, человек христианин, свое родство с Сыном Божиим – и противоборствуй всякому греху, ревнуй о святости во всем житии. Кто грешит и не кается всем сердцем – тот в родстве с диаволом-человекоубийцей. Таких людей Предтеча Христов Иоанн называл «порождениями ехидны», а Господь говорил им: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин. 8, 44).

Грешников кающихся и желающих усердно исправления и обновления – таковых Христос пришел спасти и спасет. Но для неверных и нераскаянных, гордых, лукавых, злых, живущих в нечистоте, невоздержных, жестокосердных Он пришел на суд: На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы (Ин. 9, 39).

Бесчисленное множество святых угодников оправдали своей жизнью Божественный план спасения человечества. Но мы видим, что современный человек весь погрузился в чувственность, связал всего себя житейскими страстями, извратил порядок жизни, указанный Творцом, и не только не следует Божественному плану своего спасения, но и разрушает оный.

Вспомни же, брат, вспомни, сестра: Христос за нами пришел, чтобы с земли возвести нас на Небеса, в обители райские.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Да не позволим мы тлетворному дыханию «века сего» властвовать над нашими бессмертными душами. Да вдохновит нас воспоминание о святых праотцах, вершивших свой подвиг в ветхозаветном мраке, – неужели мы столь ничтожны, что не сумеем обрести спасение в сиянии Завета Нового, не услышим зова любви Божией?

Близится пресветлый праздник Рождества Христова. Неужто к встрече Божественного Младенца не сумеем мы приготовить свои души, и они так и останутся подобными вертепам – темным, грязным, холодным? Да не случится с нами того! Пусть каждый дома наедине своим искренним самоанализом в свете Евангельских заповедей осознает свои страсти и грехи, выметет вон на Исповеди из души своей колючий мусор греха, возжжет свечу веры в молитве, затеплит лампаду надежды в Таинстве Святого Причащения, согреет внутренний мир свой святою и деятельной любовью к Богу и людям – да украсится храм души христианской, в котором также таинственно тогда благоволит родиться Сын Божий, Господь и Спаситель наш, обновляющий и обогащающий ее добродетелями и благодатными дарованиями, возводящий ее от силы в силу! Ибо «Высокий Бог на земле явися, да нас к высоте привлечет».

И тогда возрадуемся мы чистейшей радостью, приуготовленной святыми праотцами и возвещенной пророками, сбывшейся для нас радостью любимых детей Небесного Отца, Которому подобает слава, честь и поклонение с Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом во веки веков. Аминь.

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

О предыстории события Рождества Христова

Дева днесь Превечное Слово в вертепе грядет родити неизреченно.

Из кондака предпразднства Рождества Христова

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Благословен тот хмурый зимний день, когда два усталых путника, старец и Дева, шли по дороге в Вифлеем. С каждым их шагом приближалась к человечеству небывалая радость. Медленно и трудно ступали они. Никто из родных и знакомых не ждал и не встречал их в Вифлееме, но навстречу им с высочайших Небес уже сошел Всемогущий Бог. Бедно одеты, незаметны среди прочих пешеходов были эти двое. Но Пречистая Мария и праведный старец Иосиф хранили в душах неслыханную тайну: Дева готовилась стать Матерью. Это произошло несколькими месяцами ранее в момент Благовещения Пресвятой Деве, когда явившийся Ангел сказал Ей: вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус… Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 31, 35).

Не просто новую жизнь несла Она в Себе, а Жизнь Вечную. Не просто ребенка должна была Она подарить миру, а Спасителя этого мира. Не просто Матерью становилась не знающая мужа, Неискусобрачная, а Матерью Бога Милующего.

Много чудесного совершилось на духовном пути Пресвятой Марии к Вифлеему. Чудом было само Ее рождение от престарелых родителей – Рождество Богоневесты, возвещенное Архангелом. Отец и мать Ее, праведные Иоаким и Анна, дали обет посвятить дочь даровавшему Ее Господу. И трехлетним ребенком Дева Мария уже вошла в Иерусалимский храм.

Высоки были ступени знаменитого храма Иерусалимского, так высоки, что и взрослые с трудом поднимались по ним. Этих ступеней было пятнадцать: восходя на каждую из них, священнослужители пели особый, «степенной» псалом и лишь затем поднимались на следующую ступень. Но не восхождением, а взлетом стал путь во храм Девы Марии. На глазах у изумленных священников трехлетняя Дочь человеческая мгновенно взбежала по ступеням храма на самый верх. Это светлые Ангелы, незримые для смертных взоров, подхватили под детские ручонки Избранницу Божию и вознесли Ее в дом Избравшего.

За ангельским вознесением Девы по ступеням последовало событие, повергшее всех в еще большее недоумение, казавшееся невиданным нарушением древних обычаев. Вдохновленный Свыше, первосвященник Захария ввел Пренепорочную Марию во Святая святых храма – преславное и страшное место присутствия Божиего на земле, куда сам первосвященник входил лишь однажды в год для принесения жертвы, а прочим смертным вход был недоступен. Даже Ангелы, еще не посвященные в Божественную тайну нашего спасения, удивлялись: «Како Дева во Святая святых вводится?» Иерусалимский ветхозаветный храм, при котором некоторое время жила Дева Мария в детстве, становится местом каждодневных молитв Пречистой Девы, обителью Ее уединения с Всевышним. Это событие мы праздновали не так давно на Праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы.

К тому времени Иерусалимский храм уже потерял многое из своей былой славы. Это был «второй» храм, восстановленный после возвращения иудеев из Вавилонского плена. В нем уже не было того изобилия драгоценностей, той пышности и великолепия, как при царе Соломоне. Однако самой плачевной утратой было то, что опустела Святая святых – исчез Ковчег Завета, в котором находились данные пророку Моисею скрижали с десятью Божественными заповедями. Пропала главная святыня народа.

Но вот во Святая святых вступила Дева Мария. И опустевшее святилище ожило. На месте окованного золотом ящика – Ковчега явилась Богоизбранная Отроковица, сияющая духовным золотом непорочности. Древний Ковчег заключал в себе надписание Закона Божия – Пречистой Деве должно было понести в Себе Самого Законодателя. Ковчег Ветхого Завета содержал каменные доски-скрижали. Пресвятая Мария стала одушевленным Ковчегом Нового Завета – Ей предназначено было вместить в Себе Бога Живого.

Стены храма отделили Пренепорочную от житейской суеты, от грязи и пыли внешнего мира. Возрастание Ее было возвышением, взлетом: Пречистая душа Девы расцветала в единственной любви – любви к Всевышнему. Не праздной болтовней услаждалась Она, Ее таинственным собеседником стал высочайший и нежнейший из Небесных духов – архистратиг Гавриил. От Своего Архангела-хранителя Дева Мария узнавала тайны Всесовершенного Божества. Изумление, восхищение, восторг влекли Ее сердце к Всеблагому Господу. Совсем юной была Она, когда умерли Ее праведные родители, – горечь сиротства обожгла душу Девы и словно оборвалась последняя нить, связывающая Ее с чем-то земным. Бог стал для Нее всем, Божественная любовь заполняла и просветляла Ее сознание до ослепительной чистоты. Никогда человеческая душа не вмещала в себе столько Горнего Света. Так в благоговейной тишине храма освящалась Невеста Царя-Бога, достойная Небесного Жениха.

Ничто не могло быть таким чужим и чуждым Деве Марии, как мысль об обычном браке. Земную любовь, земную сласть отторгала от Себя Та, что вполне вкусила сладость Пречистой Небесной любви. И как только с Ней заговорили о замужестве, Пренепорочная дала Богу обет навсегда остаться Девою.

Для Ветхозаветной Церкви подобный обет был неслыханным новшеством. Иудеи считали семейственность и вытекающую из нее плодовитость делом священным – долгом умножения своего народа. Для рода Давидова, из которого происходила Дева Мария, смысл рождения детей еще усугублялся: из этого царственного рода должен был произойти Мессия. Так древний Закон оставлял людей в плену телесных, земных представлений. Понятия духовного союза и духовного рождения являлись для иудеев тайной за семью печатями. Пресвятая Дева стала первой Инокиней – первой, решившейся всецело посвятить Себя Богу. Чуждой земного брака, Неискусобрачной – именно Ей было суждено соделаться Матерью обетованного Мессии.

Небывалый обет, данный удивительной Девой, поставил в тупик иудейских священников. Ничего похожего на монастыри в те времена не было. Девы, воспитывавшиеся при Иерусалимском храме, по достижении совершеннолетия выходили замуж. Пречистая Мария дала Господу обет хранить девическую чистоту. Оставить Ее при храме не позволял обычай. Мешать Ей выполнить данный Богу обет запрещал ветхозаветный закон. Из этого положения, казалось, не было выхода.

Отчаявшись в иных средствах, служители храма встали на молитву – просить, чтобы Бог Сам объявил им Свою волю о Деве Марии. После моления первосвященник вошел за завесу храма, и ему предстал Архангел Гавриил, сказавший: «собери посохи всех неженатых мужей из дома Давидова. И на чьем жезле Господь покажет знамение, тому ты и вручишь Деву, чтобы он стал хранителем Ее девства».

Небесное повеление было исполнено. Жезлы потомков царя Давида были внесены в святилище – и вдруг один из посохов расцвел. Господь повторил древнее знамение, некогда давшее Аарону и его роду право священства, право служения у алтаря Бога Всевышнего. Теперь расцветший жезл призывал его обладателя на служение Богоизбранной Деве. Тут же совершилось второе чудо – на расцветшем жезле сидела голубица. Затем она вспорхнула и стала виться над головою того, кому принадлежал посох. Это был престарелый плотник Иосиф из Назарета.

До этого момента жизнь святого Иосифа не представляла собою ничего примечательного, как у многих честных и добрых людей. Он был боголюбив и свято чтил Моисеев закон, но праведность, как и происхождение из рода царя Давида, не доставила ему богатства и почестей. Плотник-«древодел», он всю жизнь неустанно трудился, чтобы прокормить большую семью. От своей жены Саломии праведный Иосиф имел четырех сыновей и двух дочерей. Жена умерла, и он много лет прожил в честном, целомудренном вдовстве. Святому Иосифу было уже восемьдесят лет. Казалось, жизнь его уже позади – жизнь, святая в своей простоте, заполненная молитвой, трудом, обычными земными заботами, печалями и радостями. Но внезапно, словно гром с небес, ударил час избрания праведного Иосифа на великое служение.

Узнав, что он избран в обручники неведомой юной Деве, святой Иосиф воспротивился. Конечно, он и не помышлял ни о какой новой женитьбе. Ему уже слышался злорадный хохот соседей: вот, дескать, старик, считавшийся праведником, вдруг привел в дом жену, которая моложе его детей. Но речь шла не о земных делах, а о непререкаемом велении Всевышнего, и не мужем, а хранителем Пресвятой Девы должен был стать праведный Иосиф. И первосвященник Захария грозно напомнил упрямцу о карах, издревле постигающих тех, кто противится Всемогущему Создателю: «Убойся Господа Бога твоего и вспомни, что сотворил Бог Дафану, Авирону и Корею: как разверзлась земля и поглотила их за сопротивление! Бойся же и ты, чтобы не случилось что с домом твоим!» Услышав это, святой Иосиф затрепетал. Он всегда боялся Бога, а не людского мнения, но вот в миг испытания смалодушествовал. Праведный старец немедленно изъявил раскаяние и готовность обручиться с Девой, Которую первосвященник вверял ему как величайшее сокровище храма. Так начинался путь праведного Иосифа Обручника к Вифлеемскому предивному чуду – путь недоумений и тревог, приведший к небывалой радости и неслыханной чести.

Мнимый брак, обручение Пречистой Марии и святого старца Иосифа было деянием Божественного Домостроительства: от человеческой злобы укрывалась тайна Девственного Рождения. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Когда иудеи бесстыдно перетолковывали и то, чему имели примеры в Ветхом Завете, чего бы не сказали, услышав о зачатии Девою? Превратно поняв совершившееся, они побили бы Деву камнями. Премудрость Божия устранила все эти затруднения: устроила Богоприличное Рождество Слова от Девы и Саму Деву охранила от ненависти врагов Христовых».

Пречистой Богоневесте трудно было покидать храм, где все дышало присутствием Возлюбленного Господа. Но Ей было откровение Свыше – повеление следовать за Своим старцем-хранителем в его дом. И Дева Мария смиренно повиновалась воле Небес. Она последовала за праведным Иосифом в Назарет – туда, где ждало Ее не земное замужество, а таинственный Небесный брак.

С Ее приходом тихое счастье, священное умиление вошло в дом назаретского плотника. Души святого старца коснулись волны благодати, исходящие от Пренепорочной Марии. Праведник любовался благоговением Ее молитв, вкушал сладость Ее немногословных речей, посвященных только Всевышнему и Всесовершенному. Святой Иосиф смотрел на Нее не как на человека, а как на Небесное видение. В душе он преклонялся перед своей Обручницей – он понял, что эта Дева воистину не могла принадлежать никакому земному мужу, но только Самому Творцу. Да, конечно, на праведного старца сыпались злые насмешки соседей. Но он сам удивлялся, насколько безразличны были для него эти кривотолки «сынов Израиля». Святой Иосиф был поглощен созерцанием нежданно явленного ему живого чуда. Вблизи от Пресвятой Девы он чувствовал восторг, бывший сродни молитвенному восхищению, когда душа в чистом порыве ощущает близость рая Божия. Все его сомнения развеяла и растворила в себе благодать Божия.

А Пречистая Мария и в доме мнимого своего мужа продолжала то же смиренное, посвященное Единому Господу житие, какое прежде вела в Иерусалимском храме. Молитва, рукоделие, чтение Священных книг Ветхого Завета… И среди благоговейных раздумий все чаще приходила к Ней мысль о будущей Матери Спасителя мира. Пренепорочная думала о Той неведомой Деве, что, по слову пророка Исаии, родит Сына с Небесным именем «Еммануил» (Ис. 7, 14), что означает «С нами Бог»; мечтала о Той, Которой, как провидчески воспевал царь Давид, Сам Господь скажет: Стала Царица одесную Тебя (Пс. 44, 10). О, как пламенно хотела скромная Дева из Назарета стать хотя бы последней из рабынь таинственной Девы – Матери Спасителя!.. И вот, когда Пречистая Мария всецело предалась этой тихой и смиренной мечте, – свершилось! Преклонился к земле Всевышний Бог. Это событие мы с вами празднуем на праздник Благовещения.

Благовещение! Непостижимое Таинство брака Всеобъемлющего Творца! Здесь, на пылинке-земле, среди падших и грешных людей Предвечный Бог увидел Свое Небо небес, обрел Невесту Свою! Да, то была Всеблагая воля Господня – воля о Воплощении Всесовершенного Сына Божия, Второй Ипостаси Святой Троицы для спасения заблудшего человечества. Но и эта всемогущая воля (страшно сказать!) ничего бы не смогла сделать для гибнущего мира, если бы навстречу воле Милосердного Господа не простерлись, во всей своей чистоте и совершенстве, любовь и свободное согласие тихой Девы из Назарета. Впервые так стремительно и самозабвенно, так смело и смиренно, так бесконечно высоко было это восхождение души к высотам Всевышнего Божества «из бездны»: из земного праха, из мира, лежащего в оковах зла и утопающего в грязи. Из глубины глубин – на высоту высот возносилась Дочь человеческая. Тем прекраснее явилось сияние Ее подвига.

По слову преподобного Иоанна Дамаскина: «Что чище Девы, что непорочнее Ее? Ее столько возлюбил Бог – Высочайший и Чистейший Свет, что через нашествие Святого Духа существенно соединился с Нею. Соединился, чтобы родиться от Нее Совершенным Человеком, не соединяя и не смешивая свойств».

Пресвятая Мария не удивилась, увидев Архангела Гавриила: в Иерусалимском храме Она привыкла встречать Своего Серафима-хранителя, лицом к лицу беседовать с ним. Поразительным было приветствие Небесного вестника: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами (Лк. 1, 28). Что это могло значить? Почему Ее, скромную Деву, Архангел называет Благодатной? Чем могла Она, Назаретская Затворница, снискать особое благословение между множеством земных жен? Пречистая Мария никогда не думала о Своих достоинствах, считала Себя ничем пред Всевышним Возлюбленным. А в архангельском приветствии звучала хвала, от которой трепет объял Ее кроткую душу.

Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1, 30) – эти слова Архангела несли Ей великую радость, нежданный Небесный отклик на Ее святое чувство. Но дальнейшая речь Серафима не вмещалась в сознание Девы: Зачнешь во чреве и родишь Сына (Лк. 1, 31). Все Пречистое существо Ее противилось земной страсти, предшествующей деторождению, так неужели и Ей в этом предстоит «путь всякой плоти»? Ведь Пречистая дала нерушимый обет Господу Своему – священный обет не знать иного чувства, кроме любви к Нему! И защищая это священное сокровище Своего сердца, Дева дерзнула возразить Архангелу: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Ответ был страшен в своем величии: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 35). Небесный Жених протягивал руку земной Невесте Своей.

На такой неприступнейшей, Божественной вершине закружилась бы любая голова. Только духовно слепой гордец, не видящий своей нечистоты, может «согласиться» на любую Небесную почесть – таковые становятся жертвами демонов, являющихся в ангельском облике. Но истинный праведник, как бы велик духом он ни был, знает о «семени тления» в своей душе. Так, величайший из смертных, святой Иоанн Предтеча считал себя недостойным даже коснуться обуви Христа Господа. Так же сильнейшие духом из святых мужей и жен, услышав нечто подобное сказанному Деве, рухнули бы ниц с криком: «Недостоин я, Господи!». Но Дева – Одна из всего человеческого рода – явилась Пречистой. И Ее ответ Высочайшему обетованию архангельскому был единственно достойным зова Божия, несравненным в чистом смирении: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38).

Ни тени гордости, ни капли тщеславия не было в этом отклике Богоневесты на призыв Ее Владыки. Это смиреннейшая Служанка, Рабыня, принимала от Господина предназначенный Ей удел. Судьба Девы сбывалась несказанным счастьем, но с такою же готовностью приняла бы она волю Господа Возлюбленного, если бы благоугодно Ему было обречь Ее адским страданиям. Что угодно было Богу, того же, точно того же желала Богоневеста. Совершенная любовь Пресвятой Марии явилась достойной Господней Любви. Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), – сказала Она благовествующему Архангелу. Это «да будет» явилось Ее тихим «да!», сказанным Всевышнему Супругу. В этот миг в осененном Богом Духом Святым теле Пречистой Девы начала ткаться плоть Богочеловека, Сына Божия Иисуса.

Всей полноты Божественного союза удостоилась еще на земле Пресвятая Мария. Вскоре Она услышала и приняла в Свое сердце сладчайшее звание: Матерь Господа, Матерь Божия, Богородица. Так во вдохновенном порыве исповедала Деву праведная Елисавета: И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лк. 1, 43). Благодатной – несущей миру Божественное благо спасения, благословенной между женами – единственной из матерей, являющейся Матерью Самого Бога Истинного, становилась Пречистая Дева. Но не превозношением, а смиренным благодарением встретила Избранница неизмеримую славу Свою, не Своими совершенствами, но безмерным снисхождением Всевышнего объясняла Она Свое возвышение: Возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1,47–48).

И уже тогда Матерь Вечной Жизни сознавала, что милость Создателя, Божественное спасение явлено не Ей Одной, а всем праведным и Боголюбивым людям: Милость Его в роды родов к боящимся Его; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных (Лк. 1,50,52). Сладчайшее Небесное счастье было даровано Пренепорочной Марии. Однако земной Ее удел казался жалким и убогим. Ее считали женой старика, бедного ремесленника из назаретского захолустья. Скромная одежда, скудный быт, труд швеи и переписчицы священных книг… Благословенная бедность! Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Только откроешь Евангелие – увидишь Деву, сподобившуюся Духа, и Ангела, беседующего с Нею. Тотчас отвергнешь все житейское и будешь смеяться над всем земным».

Но скромность земного бытия, родная и желанная для смиренной Девы, была лишь легчайшим из Ее испытаний. Ее Божественный Сын приходил в мир, чтобы принять на Себя боль всего заблудшего человечества. И Его Пресвятой Матери, возносимой к Божественности, должно было разделить со Своим Сыном и Господом нечеловеческое страдание Его. Эта пытка «пронзающим душу оружием» послужила для души Самой Пречистой огнем испытаний, в котором, подобно страданиям Христовых мучеников, величайшей духовной болью и терпением словно выжигались из Ее человеческого существа разные неизбежные недостатки, которые Она неизбежно унаследовала от первородного греха, как дочь Адама; в этих духовных страданиях закалялась и просветлялась Она до Божественного самоотвержения, до недоступного высшим Архангелам чистейшего сияния Небесной Царицы.

На позор пришел в этот мир Пречистый Господь Иисус – на клевету, оплевание, пощечины, терновый венец, на постыдную Крестную казнь, предназначенную худшим из злодеев. Путь Пречистой Его Матери начался с нравственного креста, с жесточайшего из женских позоров. Безвинная вина, мнимое прелюбодеяние истерзало Ее чистейшее стыдливое сердце. Уже невозможно было скрыть, что Дева ждет Ребенка. И это понял праведный Иосиф Обручник. Какая боль – этот мрак подозрений в гнусном грехе – для Нее, так свято отторгавшей от Себя все нечистое. На Непорочную Голубицу надвигалось еще и публичное поношение, свирепая и издевательская смерть. В отличие от нынешней развратной «цивилизации» иудейское общество крайне сурово относилось к мерзости блудных страстей. Стоило праведному Иосифу заявить о своих подозрениях в «бракоокрадованности» – и толпа ревнителей закона Моисеева побила бы Деву камнями. Пресвятая Мария знала обо всем этом, но не пыталась отвратить от Себя угрозу. Поверил ли бы святой Иосиф, если бы его Обручница открыла ему тайну Благовещения? Да, поверил бы – светлой и верующей была душа праведного старца. Но избранница Божия не считала Себя вправе делиться с земным человеком тайной Господа Своего. Она молча сносила Свой безвинный позор, готовая принять любую волю Всевышнего и возблагодарить за любую участь Бога Возлюбленного.

Тяжкими были страдания и праведного Иосифа. Ветхий Завет называет ревность чувством жестоким, как ад (Песн. 8, 6) и утверждает: … ревность – ярость мужа, и не пощадит он в день мщения (Притч. 6, 34). Существует множество примеров того, как адское пламя ревности доводит людей до безумия, убийства и самоубийства. А чувство, испытываемое праведным Иосифом, было еще жесточе обычной ревности. Не простую женщину видел он в своей Обручнице – он преклонялся перед Нею, высочайшим смыслом и освящением его жизни сделалась Дева. Боголюбивый старец смотрел на Деву как на Живую Святыню, доверенную ему храмом, и гордился, что его бедное жилище приютило эту Чистейшую Лилию. А теперь святой Иосиф всеми силами своего сердца не хотел верить, но – увы! – не мог не доверять глазам своим. Неужели Небесная Гостья, озарившая чистым сиянием его скромный дом, так пошло и мерзко пала? Неужели низкой ложью были благоговейные Ее молитвы, тихая возвышенность Ее речей? Как страшно, как невыносимо страдал праведный Иосиф, думая о поругании своей святыни. Адский огонь ревности бушевал в нем, требуя отомстить Той, Которая причинила ему такую боль. И древний Закон, которому праведник всю жизнь был верен, требовал того же – отдать преступницу на суд и на казнь. С закипающим, готовым захлестнуть его душу и все вокруг гневом праведный Иосиф вопрошал, как это поется в тропаре на часах в Навечерие Рождества, сочиненном святителем Софронием Иерусалимским: «Мария, что дело сие, еже в Тебе вижу? За честь – срамоту; за веселие – скорбь; вместо еже хвалитися укоризну ми принесла еси. К тому же терплю уже поношений человеческих: ибо от иерей из церкве Господни яко непорочну Тя приях, и что видимое?» Но так восклицал он только во глубине своего истерзанного сердца. Высокий духом, святой Иосиф нашел в себе силы победить страсти гнева и ревности. Ни слова упрека не сказал праведный Обручник своей Обручнице. Он молчал.

Так молчала эта святая чета. Не было семейных сцен и скандалов, не было крика и рыданий. Была тишина – ужасная для обоих, исполненная нестерпимой внутренней боли. Пытка тишиной.

Нет, святой Иосиф не мог отдать Обручницу на публичный позор, на побиение камнями. Слишком глубоко и прекрасно было его восхищение Девой, никакой видимый грех Ее не мог убить этого чувства. За вспышкой ревности и гнева пришло к святому Иосифу жгучее сострадание к Ней, может быть, обманутой, коварно обольщенной. Праведный старец понимал, как мучительно Ее положение, как терзают Ее стыд и печаль. Пусть Закон требует расправы над Нею, но святой Иосиф, дотоле вернейший блюститель отеческих заповедей, теперь дерзал не подчиниться Закону. Живое, кроткое, доброе сердце его не вмещалось в каменные рамки древних установлений – не справедливости, а милости хотел он для несчастной Обручницы своей. Так кроткий древодел из Назарета стал первым из праведников, на крыльях милосердия поднявшихся над Ветхим Заветом.

Хотя праведный Иосиф пытался скрыть от всех «бурю своих сомнительных помышлений», Пречистая Дева понимала, конечно, что происходит в душе Ее Обручника. Она испытывала острую жалость к доброму старцу, давшему приют Ее сиротству, окружившему Ее бережной заботой, делившему с Нею и кусок хлеба, и священное молитвенное умиление. Но чем могла Она помочь этому прекрасному человеку? Как могла разрушить это горестное недоразумение Дева, Хранительница ненарушимой тайны Высочайшего Божества?

И что было делать праведному Иосифу? Он считал себя уже не праведником, а беззаконником, поскольку не отдавал преступницу на суд. Но на большее он не дерзал: болезненно чуткая совесть не позволяла ему стать покровителем греха. Святой Иосиф был человеком истинно добрым, а не «добреньким» – он не мог потакать нечистоте и тем соучаствовать в ней. «Бракоокрадованной» было не место в доме богобоязненного праведника. И святой Иосиф, не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее (Мф. 1, 19), то есть дать Деве «разводное письмо» без объяснения причин расторжения брака (это не противоречило обычаю). Придя после долгих и скорбных бессонных ночей к такому решению, праведный Иосиф наконец уснул. Сон его был дивен.

Святой Иосиф удостоился своего благовещения. В тонком сне он узрел Архангела Божия, сказавшего кроткому назаретскому плотнику: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1, 20–21).

И утверждая нареченного отца Спасителя в вере, Архангел напомнил ему пророчество Исаии: Се, Дева… родит Сына (Ис. 7, 14).

Какое торжество! Какое ликование охватило душу праведного старца, когда он пробудился от чудесного сна! Ни мгновения не сомневался святой Иосиф в правде слов Небесного вестника – ведь старец был верным, истинно верующим. Как звенело и пело в его восхищенной душе сознание: Дева невинна! Она – чудесная Мать Спасителя народа! Она достойна всяческого поклонения и служения, Она – святейшее сокровище Божественное! И тут же горько-прегорько каялся святой Иосиф в низменности своих подозрений, которыми он, ничтожный, дерзнул оклеветать Матерь Мессии. Но вновь очищенное покаянными слезами сердце праведника обнимала несказанная, райская радость. И каким блаженством, каким счастьем было для праведного Обручника обратить наконец к Пресвятой Деве наполненный слезами взор – и увидеть тихую и благодарную Ее улыбку, встретить ту же радость в Ее лучистых глазах. Ей не надо было ничего рассказывать, ничего объяснять. Гроза миновала: Всеблагой Бог, разрешающий все вопросы, скорбь претворяющий в блаженство, явил всерадостную милость Свою.

Так Пречистая Дева-Матерь и праведный Иосиф, которому выпала несравненная честь считаться земным отцом Сына Божия, в тяжком искушении мужали и возрастали к Небесной славе. После пытки стыдом и мнимым позором их смирению уже не грозила опасность возгордиться причастностью к Рождеству Царя царствующих. Так премудрость Божия воспитывала и охраняла души Пресвятой Избранницы и святого избранника. Так приобщались они этой душевной болью к будущим страданиям Христа – Искупителя мира.

Быв однажды искушен «бурей сомнительных помышлений», праведный Иосиф более не поддавался никаким искусам. Все свои силы положил святой старец на дарованное ему служение Сыну Божию и Пречистой Матери Его. Труды и опасности на этом пути счастьем почитал для себя праведный Иосиф. Куда девалось его былое малодушие, его оглядка на людское мнение? Конечно, бездуховный, пошлый мир стал снова насмехаться над ним: вот, дескать, старик не только мужем, но и отцом сделался. Но святому Обручнику не было до того дела, в душе он отвечал хулителям: «Аз испытах и весть приим от Ангела, уверихся, яко Бога родит Мария несказанно». Твердый в вере, праведный Иосиф знал о себе, что он не муж и не отец, а хранитель Божественной Святыни, служитель высочайшего Господня Таинства, и это сознание окрыляло боголюбивого старца. И прежде окружавший Деву добротой и заботой, теперь он смотрел на Пренепорочную Марию с необычным трепетом и благоговением. Как священники служат во храме Всевышнему, так же вершил свои заботы о Матери Божией смиренный Иосиф. Духовным взором он созерцал светлейших Ангелов, воспевающих Деву, Которая грядет родить Господа. Пречистая Дева стала для него Путеводительницей.

По слову церковного песнопения, Пресвятая Мария как бы взывает к верному спутнику Своему Иосифу: «Отложи страх всяк, преславное познавая: Бог нисходит на землю милости ради, во чреве Моем ныне аще и плоть прият. Его же Рождаема узриши, якоже благоизволи, и радости исполнився, поклонишася, яко Зиждителю твоему. Его же Ангели поют непрестанно и славословят со Отцем и Духом Святым». Повинуясь этому Небесному зову, следовал святой Иосиф за Девою Богородицей по дороге в Вифлеем.

Одно тревожило праведного Иосифа – что не может он своей старческой рукой оградить Пречистую Марию от житейских невзгод, что не под силу ему, бедняку, обеспечить уют и достаток Матери Всевышнего. Но кроткой улыбкой успокаивала Дева верного служителя-Обручника: что значили мелочи мирских неудобств по сравнению с дарованным им Божественным сокровищем? Они были бедны на земле – и неизмеримо богаты на Небе.

В Вифлеем из-за затеянной римским императором переписи населения им пришлось идти, когда Деве уже наступило время родить. Вновь взволновался старец-хранитель: как Она выдержит путь? И опять Она успокоила его ласковым взглядом: благая воля Господня да будет над нами! Денег нанять повозку не было, и они шли пешком, медленно, очень устали. В Вифлееме их никто не ждал, из-за переписи гостиницы были переполнены, доброта тех, кто мог приютить странников в своих личных домах, уже иссякла. Праведный Иосиф обошел весь город, стучался у множества ворот – двери открывались и вновь захлопывались перед бедно одетым стариком и его Спутницей, ждущей Ребенка. Наверное не раз слуги богатых домов осыпали их грубой бранью: куда лезете, нищий сброд? Порой святой Иосиф печально оглядывался на Деву, – и снова утешала его безмятежная улыбка Пречистой: терпение, все хорошо, Господь с нами! Наконец кто-то, то ли сжалившись над бесприютными, то ли в насмешку указал им пещеру, куда загоняли от непогоды скот. То был славный в веках, ставший святыней человечества Вифлеемский вертеп!

Слабым и беззащитным является новорожденный ребенок в этот суровый мир. Таким же беспомощным казался Дивный Младенец, родившийся почти две тысячи лет назад холодной зимней ночью в захолустном городке Вифлееме. В загоне для скота, на жесткой соломе родился Он, и Пречистая Мать запеленала Его в кусок грубой ткани, и только животные – осел и вол своим дыханием согревали воздух вокруг Него.

Более жалкую и унизительную картину рождения трудно себе представить. Но в тот же самый миг песнь могучих Архангелов и светлых Ангелов потрясла радостью Вселенную. Счастливым предчувствием дрогнули сердца всех людей, искавших Божией любви и справедливости. Возвеселилась земля, дотоле проклятая и обреченная произращать терния и волчцы (Быт. 3, 18). А в адской бездне заскрежетал зубами человекоубийца-сатана и надеждой на освобождение окрылились души томившихся там древних праведников.

В тот миг Всемогущий Бог оделся в слабое человеческое тельце. Создатель земли и небес лежал на соломе среди бессловесных животных. Превечный Сын Божий стал Младенцем Иисусом, чтобы спасти изменившее Небесному Отцу погибающее человечество.

Как же страшен был ветхозаветный мир, если в нем Божественному Младенцу не нашлось лучшего места, чем кормушка для скота, если Солнце Правды должно было восходить в убогой пещере! То был мир безнадежности и безысходности, где царствовало зло, откуда после недолгой скорбной жизни даже лучшие из людей уходили во мрак преисподней. Но родился в Вифлееме Христос Искупитель – и мир преобразился, и перед духовным взором рода людского открылась ширящаяся тропа в Небесное Царствие. Об этом Божественном благодеянии святитель Иоанн Златоуст говорит: «Представьте себе, что солнце умалило себя и сошло на землю – не сожигая ее и не сокрушая, но согревая, освещая и оживотворяя! Так вечное Солнце Правды – Христос Господь – снисходит на малую землю, к существам немощным, слабым, грешным, – да просветит, оживотворит и спасет их!»

Всемогущий Сын Божий мог избрать для земного Рождества Своего самый пышный царский дворец на земле, мог Он возлечь и в знаменитом Иерусалимском храме. Это Ему и подобало, и даже несравненно большее. Но нет! Своим нищенским, по людским понятиям, явлением в Вифлеемском вертепе Всевышний показывал ничтожество всего, что называет великим, чем дорожит падший мир: царств и держав, сокровищ и роскоши, славы и могущества, даже уюта и покоя. Божественный Младенец лег в яслях – кормушке для скота, чтобы научить смертных отрешаться от грубой видимости и познать Небесную высоту смирения. В мире не было ничего царственнее Вифлеемской пещеры, ибо в ней просиял Царь Небесный.

Господь Спаситель пришел на землю не собирать дань, не принимать дары, а Сам с Божественной щедростью одаривать тех, кто способен воспринять Пречистую Милость Его. Страшна, невыносима для взора грешников слава Господня! «Если бы угодно Ему было прийти непокровенным Божеством, кто мог бы вынести сие? Посредством же тела Он возглаголал к человекам», – говорит преподобный Макарий Великий. Ставший Сыном Человеческим Сын Божий, Господь Вседержитель, единым словом могущий создавать и разрушать миры, вызывающий трепет у восхищенных ангельских Сил и ужас диавольского царства, обратил к людям тишайшее слово учения любви.

Пронизывающий зимний ветер, сырость и мрак вертепа, каменная постель с охапкой соломы на ней – вот что встретило на земле Божественного Младенца. Он возлег, словно бы распялся на яслях для скота – как впоследствии на позорном кресте. В Вифлееме явилось уже предвестие Голгофы. Но на это и пришел Всещедрый Богочеловек – чтобы всецело, беспощадно к Себе отдать Себя роду человеческому, насколько люди могут вместить этот Дар.

Пребогатейшая Бедность, Вселенную оглашающая Тихость, Всесильная Слабость, Царственные унижения и страдания Божественные! По слову апостольскому: Рождеством Бог вводит Первородного во Вселенную (Евр. 1, 6), то есть Предвечный Единородный Сын Божий благоволит вновь взять владычество над отпавшим от Бога и осквернившимся видимым миром. Вместо диавола-душеубийцы, льстивым соблазном поработившего род людской, человечество, а с ним и вся зримая Вселенная обретали Всеблагого Владыку, Господа Человеколюбца. Всещедрый Бог соизволил Сам искупить нас из рабства греху и аду – ценою, драгоценнейшей всех сокровищ духа и вещества: страданиями и Пречистой Кровью Сына Своего. Этой непостижимой, непобедимой победой Господней вырван мир из когтей духа злобы. Заблудшим людям дарована возможность спасения. Начало Воцарения Вселюбящего Создателя над прощенным творением – в вертепе Вифлеемском. Святой праведный Иоанн Кронштадтский восклицает: «Кто же этот Младенец, Которого держит на пречистых руках Своих Пресвятая Дева Мария? Это Бог, Сам Сущий, приведший все из небытия в бытие, Который державою Своею содержит всю тварь и Промыслом Своим строит мир. Это – высочайший Художник, Который, создав всю тварь видимую из четырех стихий, составил годовой круг из четырех времен года: весны, лета, осени и зимы. Это Творец и Бог духов и всякой плоти; Его трепещут умные все ангельские Силы; Его поет солнце; Его славит луна; Ему присутствуют звезды; Его слушает свет; Его трепещут бездны и водные, и воздушные, и бездны адовы; Ему работают все источники водные. Он распростер небо; Он основал землю; Он оградил море песком; Он украсил землю цветами; Он произращает все хлебные злаки и все плоды земные; Он разлил для дыхания тварей воздух; Он образует младенцев в утробах матерей; Он – питатель всякой твари! Ему служат ангельские Силы; Ему поклоняются архангельские лики; от страха неприступной славы Его многоочитые Херувимы и шестокрыльные Серафимы, стоящие и облетающие около Престола Его, покрывают лица Свои… Сей-то Бог неописанный, безначальный и неизглаголанный пришел ныне к нам на землю, приняв зрак раба. Ныне Небо и земля составляют один собор и прославляют вместе Рождество Богочеловека».

Сонным был дольний мир в час вершащегося ради его спасения торжественного Рождества Господня. Тьма духовной слепоты окутывала человечество. Бодрствовали только трудолюбивые простецы-пастухи около овечьих стад, да из далекой Персии торопились, подгоняли своих медлительных верблюдов мудрецы-волхвы, ведомые таинственной звездой Рождества. Но спячка временного мира искупалась светозарным ликованием вечного мира Горнего. Вот услышали пастухи весть о Рождении Спасителя человечества – и явилось многочисленное воинство Небесное, славящее Бога (Лк. 2, 13). Это ослепительное появление легионов Небожителей не было знамением для уверения пастухов – простым, чистосердечным людям довольно было бы услышать всерадостную весть от одного Ангела. Но необъятное Горнее Царствие как бы не вмещало всей радости духов добра о Рождении Господа, Милующего падший мир, – и ангельский лик зримо явился над землей с праздничным славословием.

Неразумное творение сделало все, что могло, чтобы почтить земное Рождество своего Творца. Небеса в честь Царственного Пришельца зажгли путеводную звезду. Земля приютила Божественного Младенца в своих недрах – в Вифлеемской пещере. Бессловесные животные – вол и ослик пытались обогреть Пречудное Дитя своим дыханием. А разумная тварь, человеческий род – чем встретил он Создателя и Спасителя своего? Дверями вифлеемских домов, захлопывающимися перед Пречистой Матерью Господней? Горами нравственной грязи, завалами лжи и преступлений, которые предстояло разгребать Господу Иисусу? Все так. Но все же у падшего рода людского нашлось Сокровище, оказавшееся достойным даром Самому Всевышнему.

Презрев дворцы царей и вельмож, Всевидящий Бог узрел на земле достойный Себя Царственнейший Чертог – Пренепорочную Деву Марию. Вселюбящий Создатель изначально желал от разумных созданий Своих одного – ответной любви к Нему, свободной и чистой любви сердец человеческих. И вот наконец в Пресвятой Марии обрел Всесовершенный Господь любовь совершенную и Пречистую. Одушевленный Чертог, Одухотворенный Храм Божий – Приснодева приняла в Себя, принесла в мир и первая из людей поклонилась Сыну Своему и Господу.

Вот бесценный дар человечества Создателю своему – Дева-Матерь. Это Она, Дочь человеческая, смиренным стремлением к Всевышнему, дивной красотою души и жития Своего склонила Бога Небесного сойти на землю. Пресветлое земное сердце Богородицы оказалось способно вместить Превечный Свет. Любовь Пренепорочной Голубицы стала Престолом Господним, возвысившимся над Престолом Славы, созданным любовью высочайших и чистейших духов. По слову святителя Димитрия Ростовского: «Целый лик Херувимов, число которых бесконечно, тысячи тысяч, тьмы тем, на которых Бог почивает, – все они уступили свою роль одной Деве, Пречистой и Преблагословенной Деве Марии!».

Из мутного хаоса падшего мира взывали к Всевышнему, расцветали пламенными цветами боголюбия сердца искателей правды Господней. Сквозь древний мрак пробивалась золотая цепь праведных семейств, святых мужей и жен. Их потомки наследовали и умножали сокровища духа, обретенные благочестивыми предшественниками. Венцом их подвига стала Пречистая душа и Пресветлое сердце Девы Марии.

Матерь Божия есть дар земной святости Небесному Отцу. Но при чем же здесь мы с вами, непотребные и недостойные, бесконечно далекие от духовного величия святых подвижников? Почему и от нашего имени Церковь Христова воспевает ко Господу: «Мы же Тебе приносим – Матерь-Деву»?

Пресвятая Мария – Дочь человеческая, Она из рода нашего, Она лучшая и чистейшая, но – Одна из нас. Духовная красота Приснодевы незримо разлита по всему человечеству, привлекая и к нам милость Избравшего Ее Всевышнего. И мы, при всей слабости и греховности нашей, можем стать причастны Божественному избранию, если поборем в себе греховные страсти, слезами покаяния омоем себя от скверны и последуем высокому порыву Пречистой Девы – отдать Всевышнему чистое, любящее сердце наше.

Матерь Божия явилась Одигитрией – Путеводительницей людей к спасению. Деве последовал праведный Иосиф Обручник, от бури сомнений перешедший к блаженной вере, ставший причастником величайших Таинств Божиих. Чудесная картина – Дева-Мать с Богомладенцем на руках – открылась добросердечным пастухам и ищущим Небесной мудрости волхвам. Так во все времена, так и в нынешние предпраздничные часы Преблагословенная Богородица указывает роду христианскому путь к всерадостному духовному Вифлеему.

Призывая следовать за Девой-Путеводительницей, с начала годичного круга Святая Церковь празднует светлые события Ее пути – Рождество Пречистой, Ее Введение во храм, Благовещение… И вот уже досягают наших духовных взоров лучи Христова Рождества, беззакатное сияние Солнца Правды. Близится торжественный Небесный Вифлеем, где земная Дева рождает Бога-Спасителя!

Пречистым Своим Рождеством освятил Господь Иисус и наше рождение. Открываются нам священные врата Вифлеемской пещеры, откуда высокая тропа благочестия ведет к Воскресению Христову, которое должно стать нашим с вами воскресением и Пасхальным обновлением души и предваряет собой Всеобщее Воскресение тел. За зимней ночью Вифлеема наступает невечерний день Царствия Божия.

Не историческим событием, совершившимся во глубине веков, должно являться для верных Рождество Христово. Иисус Сладчайший благоволит родиться сейчас и здесь – в душе каждого из нас. Но вот некогда праведный Иосиф Обручник стучался у множества дверей, пытаясь найти приют для рождения Спасителя мира, и всюду наталкивался на бездушный отказ, пока ему не указали на скотский вертеп. Так же и ныне – «сыны погибели» и слышать не хотят о Сыне Божием, зовущем их отказаться от нечистых страстей ради вечности. А мы, называющие себя христианами? Увы! Как часто наши души, где должен обитать Божественный Искупитель, оказываются темнее, холоднее и грязнее Вифлеемской пещеры. Как часто наши любовь и вера уподобляются свечному огарку, не способному ни согреть, ни осветить, и как беспечно устилаем мы свои внутренние обители колючим мусором греха. Так ли должно встречать Божественного Гостя? «Какая польза мне, что это непостижимое таинство Рождества происходит всегда, если оно происходит не во мне?» – вопрошает блаженный Августин. Так Рождественская радость, святой мир Христов проходит мимо оскверненных сердец, и потому жизнь нераскаянного грешника остается пустой и безотрадной.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Пречистая Богородица великой любовью привлекла к Себе – и ко всему роду нашему – Божественную благодать. Откликнувшись на человеческий зов, Всевышний даровал людям Самого Себя. Вместо Престола херувимского Христос Бог возлег в маленьких и жестких Вифлеемских яслях. Маленьким и жестким бывает сердце человеческое, но почивает в нем Господь-Спаситель, когда рождается в нас стремление к чистоте и высоте, порыв к Божественной любви.

Послушаем же священномученика Владимира (Богоявленского), который в недавние времена своею кровью показал благодарность и любовь ко Христу Господу: «Дар Небесный – тот Богомладенец, от Которого зависит наше счастье и без Которого мы погибли бы. Мы не имели бы никакой части в Небесном блаженстве, если бы для нашего спасения не родилось это Божественное Дитя. А такая радость сама собою вызывает смиренную благодарность к Богу. Но истинная благодарность не в словах только, а и в делах. Сделаем Богу подарок небогатый и, однако, самый любезный Ему – отдадим Ему наше сердце», ибо Ему подобает всякая слава от святых сердец и небесных Сил: Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

О значении Рождества Христова

Возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам Спаситель, Который есть Христос Господь.

Лк. 2, 10-11

Христос раждается, славите!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Рождественская ночь светлее всякого дня, потому что не просто солнце, а Солнце Правды восходит над землей. Маленькие свечки в наших руках – они ярче сияющих звезд. На улице зима, а в наших душах весна цветущая. Ибо Младенец родился нам – Сын дан нам; имя Ему: Бог крепкий (Ис. 9, 6).

Если бы сейчас нашим земным чувствам вдруг открылась картина духовного мира, сколько великих чудес предстало бы перед нами! Мы постигли бы, с какой добротой смотрят на нас прекрасные Ангелы, как радуются нашему празднику светозарные небесные Силы. Мы воочию увидели бы высочайшее таинство: как вступает в наш храм любвеобильная Царица Небесная, а на руках Ее покоится Божественный Сын.

Это дивное зрелище откроется нам во всей полноте, если мы будем достойны Небесного Царствия. Но уже здесь, на земле, мы можем предчувствовать счастье вечной жизни и радостно приветствовать Жизнодавца Господа: «Таинство странное вижду и преславное: Небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог, Егоже воспевающе величаем».

Все доброе и прекрасное в этом мире приветствует рассвет: поют птицы, благоухают цветы, небосвод расцвечивается нежными красками. Вот так же лучшие сыны и дочери рода человеческого ликуют, духовным взором созерцая зарю Рождества Христова, духовным слухом внимая ангельскому песнопению: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!'(Лк. 2, 14). Это торжество всей Вселенной, встречающей утро спасения, дивное явление миру Богомладенца Христа.

Тяжко в одиночестве превозмогать сырую холодную ночь. Подобную ночь переживало человечество до благодатного пришествия в мир Сына Божия. Лишь Он, безгрешный Искупитель, был властен рассеять мрак греха в падшем мире. «К чему праотцы столь сильно стремились, что пророки предвозвещали и праведные желали видеть, то сегодня совершилось», – возглашает о Боговоплощении Ефрем Сирин. В лице Сына Божия вся Святая Троица примирилась с изнемогшим от вражды родом человеческим.

В ветхозаветных сумерках люди могли прозревать всемогущество и правосудие Божие, но лишь таинство Рождества высветлило перед нами Божественную любовь. Как же дорог человек Господу, если ради нас Сын Божий возлег в холодной пещере, на соломе, среди бессловесных животных, если Он пришел испить за нас всю горечь падшего мира! Богомладенец Иисус принес нам освобождение от древней клятвы, которую навлек на себя человек изменой своему Создателю. Любовью Господней был искуплен позор людского грехопадения: Всевышний простил заблудших и вновь зовет их к Себе, в Царство добра и света.

Сын Божий из любви к людям стал Сыном Человеческим. Земные родители празднуют появление на свет своего ребенка, надеясь, что он будет утешением в жизни, гордостью, опорой и кормильцем в старости. Так как же все человечество должно торжествовать Рождество Иисуса Христа – Источника вечного счастья, Подателя Небесной пищи, Спасителя мира! У человечества родился небывалый Сын, Который ведет его к Небесному Отцу. С Богомладенцем Иисусом мы становимся детьми Всемогущего Бога. Ныне земля и небеса, ликуя, празднуют примирение, более того – усыновление человека своему Творцу.

С древности набожный русский народ по-детски радостно встречал Христово Рождество. В Светлую ночь и стар и млад благоговейно воспевали в храме Рождшегося Спасителя. А потом зажигались свечи на елках, начинались шествия с вифлеемской звездой звучали наивные и трогательные колядки… Умиляясь боголюбию простых сердец, святитель Димитрий Ростовский обращается к народу: «Здравствуйте, радуйтеся, веселы ликуйте. А Христа Рожденнаго все купно празднуйте».

Как далеко еще нам до того истинно всенародного торжества, каким была встреча Рождества Христова на Святой Руси. Как долго наше Отечество уподоблялось темному и пустому вертепу-пещере, над которым не останавливалась Вифлеемская звезда. Много десятилетий продлилась духовная зима. Но вот теперь и к детям, и к взрослым начинает возвращаться та святая радость Рождественская, какая бывала в благословенную старину. Сын Божий призывает нас всех быть как дети, чтобы войти в Небесное Царство. Каждому христианину нужно хранить по-детски чистое сердце, умеющее верить, умеющее радоваться, умеющее любить. Скольких надуманных бед, скольких фальшивых сложностей избежали бы мы в этой жизни, если бы всегда имели светлую веру и радость о Господе! Святой новомученик российский, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) говорит: «Радости Рождества Христова никогда не стареют для нас, а мы не делаемся слишком старыми для них. Даже стоящий на краю гроба старец, подобно старцу Симеону, приходит в восторг, когда воспоминает о своем Спасителе». Весть о Рождестве Младенца Иисуса для каждого верующего становится неиссякаемым источником душевного мира, нестареющей любви, вечной жизни.

Сквозь века, сквозь тысячелетия неугасимым светом радости озаряет наши сердца Вифлеемская звезда – рассветная звезда нашего спасения. В ее благодатных лучах открывается нам зрелище, кажущееся простым, обычным, земным, – Мать и Младенец. Но кто эта Мать? Пречистая Дева, красота души Которой явилась столь совершенной, что Всевышний избрал Ее для чудесного Своего Рождества. Кто этот Младенец? В Вифлеемской пещере просиял Человеколюбивый Творец, чьею волею создана и существует Вселенная. В хрупкое детское тельце оделся Владыка мироздания, на славу Которого не могут взирать Херувимы и Серафимы.

Воспоем же песнь благодарения, «нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог». Открывается нам пречудное видение: Вифлеемские ясли, вместившие Невместимого, Сына Божия и Спасителя мира. Его ищут с копьями и мечами воины нечестивого царя Ирода. А Божественный Младенец мирно почивает, смиренно положившись на волю Отца Своего Небесного.

Доверимся же и мы Спасителю нашему Иисусу Христу, указавшему для каждого из нас время и место его земного странствия. Будем подражать безмятежности Божественного Младенца, покоившегося в Вифлеемской пещере под покровом Небесного Отца. Последуем Отроку Иисусу, смиренно возрастая вместе с Ним из мужества в мужество, от силы в силу. Станем же наперекор любым искушениям хранить в себе по-детски светлую Рождественскую радость, «яко с нами Бог, и никтоже на ны!».

Чего же хочет от нас Божественный Младенец, родившийся в Вифлееме? Ни жертв, ни подарков не нужно Ему, ибо что могут люди принести Владыке всего и всех? В веках Сын Божий нарекся сладчайшим именем – Спаситель. Одного хочет Он, одного ждет, одного просит от нас – нашего же спасения. Он готов одарить нас счастьем Небесным, лишь бы мы следовали спасительному Завету Его.

Образ Христа Искупителя – вот то чистейшее зеркало, в которое должен смотреться человек, чтобы стать достойным высшего своего предназначения. Не к темноте, а к свету, не к греху, а к святости, не к смерти, а к вечности призваны мы, освобожденные от диавольской лжи подвигом Спасителя нашего. Мы станем блаженны во веки веков, войдем в пресветлое Царство Отчее и увидим Небесного Отца, если сбережем на земле величайшее свое сокровище – чистоту сердца. Только тем, кто чист сердцем, не только открывается Пречистый Бог, но и вселяется в такого, как говорит Бог еще в Ветхом Завете: вселюсь в них и буду ходить в них (2 Кор. 6, 16). Как это будет? Таинственно – благодатью Духа Святого. Как говорит святитель Григорий Неокесарийский: «Бог воспринял человеческое тело, чтобы человек стал способен вместить в себя Его Дух», а святитель Афанасий Великий говорит: «Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы сыны человеческие стали сынами Божиими (по благодати)», подразумевая в этом великое предназначение человека – обожение.

Что может подарить слабый земной человек Всемогущему Творцу, Который создал Небо и землю, Которому принадлежит весь мир? И все же лучшие из людей сумели принести свои дары Божественному Младенцу Христу. Эти дары казались различными. Однако так только казалось. Мудрые и богатые персидские волхвы сделали подношения драгоценные – золото и благовония. А бедные вифлеемские пастыри могли принести Спасителю только дар поклонения и восхищения простых своих сердец. Но достоинства этих подношений равны в очах Господних, ибо и мудрецы, и пастухи принесли свои дары с любовью. Да, такой дар угоден Господу Человеколюбцу, к каждому из нас взывает Всевышний: «сын Мой! дочь Моя! Дай Мне твое сердце!».

Путеводная звезда Рождества ярко горит для всех, кто ищет спасения. Прямою тропою спешат ко Господу люди бесхитростные, умеющие верить и любить, подобно вифлеемским пастухам. А те, кто наделен духовной зоркостью, подобно царственным волхвам, слагают к ногам Богомладенца свои земные богатства, ум, славу, смиряясь перед Божественным Светом. Да, цари и мудрецы, если они действительно царственны и мудры, должны поклониться Христу – Владыке бессмертного Царства и высочайшей Истины. Зрячее сердце и зрячий разум приходят в восхищение от зрелища тихой и бедной Вифлеемской пещеры, становящейся в святой миг Рождества несравненно прекраснее изукрашенных земных дворцов, ибо совершается в ней великая благочестия тайна: Бог является во плоти (1 Тим. 3, 16).

Воплощенной любовью явился в мир Господь наш Иисус Христос. И на зов Божественной любви откликнулись сыны Света – апостолы, мученики, подвижники Христовы – прекраснейшие сыны и дщери человечества, пламенеющие любовью к Богу и избранные Богом. Их духовному взору представала умилительная картина Святого Семейства: вслед за Пречистою Девою Богородицею и праведным Иосифом-Обручником, вслед за добрыми пастухами и мудрыми волхвами они спешили поклониться дивному Богомладенцу Христу.

Однако не только любовью был встречен Вселюбящий Господь. Как ночные твари, обитатели мрачных подземелий, злобствуют, не вынося солнечных лучей, так же сыны погибели, слуги диавола ополчились на Искупителя. С самого Рождества Своего Сын Человеческий был подвержен лютой ненависти, на Божественного Младенца дышал убийством кровожадный царь Ирод, в первые же месяцы земного жития претерпел Сын Божий бегство и скитания. Зависть, коварство и злоба нечестивых сопутствовали Единому Безгрешному вплоть до Крестной смерти Его. И поныне мы видим во множестве противников и ненавистников имени Христова.

Каковы же те «мир и благоволение», о которых возвестила Рождественская ангельская песнь? Пагубно заблуждается тот, кто хотел бы приравнять эти великие дары Господни к сытому, бездумному существованию. Мир Божий, превосходящий всякий ум (Флп. 4, 7), о котором говорит Священное Писание, означает великое примирение с Богом, единство братьев и сестер о Господе, благую чистоту человеческой совести. Здесь, на земле, где еще длится борьба добра и зла, христианин призван к бодрствованию, трезвению и духовному деланию.

Милующий Бог сошел на землю не устрашать Своим величием, а привлекать к Себе сердца. За трогательным образом Младенца Иисуса таилась всепобеждающая Сила Божества Предвечного Сына Божиего. Этой кажущейся слабостью Божественной любви, осеняющей весь земной путь Спасителя, было сметено коварство сынов погибели, разрушено страшное царство сатаны. Эту непобедимую победу, означающую Божественный мир души среди земных испытаний, даровал Господь роду христианскому.

Мы дорожим даже здешней жизнью, проходящей в скорбях и болезнях, временной, обреченной смерти. Мы хотим жить – так неужели не найдем в себе сил для порыва к жизни нескончаемой, пресветлому житию с Богом Вселюбящим? Блаженная вечность – вот награда христианину за малый труд победы над греховными страстями и нечистыми соблазнами земного существования. И в этой борьбе всегда и везде сопутствует верным Божественный Спаситель. «Пойдите к Младенцу повитому, лежащему в яслях, и ищите у Него избавления от всех зол, ибо этот Младенец – Христос, Спаситель мира», – говорит святитель Феофан Затворник.

Рушились гигантские державы, пылью забвения покрывались имена царей и правителей, сменялось поколение за поколением, но неизменно сияет миру Солнце Правды, взошедшее в Вифлеемской пещере. И если тревоги и неурядицы нынешнего времени вселяют в нас малодушное уныние, значит, мы еще не Христовы. Это означает, что мы мало верим Господу, не умеем истинно любить Спасителя нашего и доверяться Ему. «Живущии во стране и сени смертней, свет воссияет на вы, яко с нами Бог», – воспевает Святая Церковь. Да, ни злоба человеческая, ни козни диавольские не должны устрашать нас, ибо с нами Всесильный, Вселюбящий, Всеблагой Господь.

Вот уже почти два тысячелетия люди живут не в оставленном под клятвой, а в искупленном мире и призваны через Иисуса Христа быть сынами и наследниками Божиими. Если мы будем хранить веру, надежду, любовь, то среди бурь земной жизни Всевышний не оставит нас сиротами (Ин. 14, 18), никто и ничто не отлучит нас от любви Божией, не лишит вечного блаженства. Святой апостол Павел говорит нам: Немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 25). Возложим же все упования наши на Христа Жизнодавца. Если пребудет с нами благодать Божия, то перестанут страшить и смущать дух наш все переносимые испытания. Подвизаясь на пути деятельного исполнения Божественных заповедей, совершения дел любви, правды и мира, мы сможем бестрепетно преодолеть все опасности и искушения нашего тревожного века.

Земная воинствующая Церковь Христова, членами Которой дерзаем называть себя мы с вами, должна уметь распознавать знамения времени. Можно было предвидеть, что долгожданное освобождение Русской Православной Церкви из-под гнета богоборческого режима – как ни радостно само по себе это событие – не может и не должно означать какого-то успокоения. Князь тьмы диавол вплоть до Судного дня не смирится с поражением, он измышляет и будет измышлять все новые соблазны, готовить нам новые невзгоды.

Среди нынешних сложных и переменчивых обстоятельств нам равно необходимы и простая, твердая вера вифлеемских пастухов, и мудрость следовавших за Вифлеемской звездой волхвов. Если в минувшие десятилетия Церковь Российская несла крест скорбного терпения, молча источая невидимые миру слезы, то ныне перед нами открывается возможность широкой проповеди, просвещения множества душ, христианского возрождения народа. И как бы тревожны ни казались события, как бы бедны ни были наши материальные средства, как бы тяжки ни виделись труды, небрежение и леность в этом великом деле преступны. Время требует не просто служения Церкви, но служения подвижнического, в напряжении всех душевных и физических сил. Для каждого обладающего духовным слухом ныне въяве звучат слова Спасителя: Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф. 9, 37–38).

Такова ли наша любовь христианская, чтобы мы могли равнодушно смотреть, как рядом с нами духовно гибнут сыны и дочери русского православного народа, наши ближние, наши братья и сестры?! Так ли последуем мы Любвеобильному Христу, пришедшему в мир и омывшему Пречистою Своею Кровью тяжкие грехи человеческие, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).

Великое счастье видеть, как тысячи людей ныне духовно рождаются во Святом Крещении, и не только дети, но и взрослые, по вере своей выходящие из купели Крещения с младенчески чистыми душами. Отрадно слышать о смиренном подвижничестве пастырей и паствы многих приходов, где восстанавливаются и созидаются храмы, звучит ревностная проповедь слова Божия, множится число идущих по пути спасения. Но как прискорбны – увы! – также нередкие среди нас теплохладность, уныние, мелочные нестроения, недостаток терпения и братолюбия. А ведь от нас с вами, от каждого из нас зависит, сбудется ли надежда на наступление того времени, когда вся Россия вновь осветится Рождественской зарей, когда оледеневшие сердца народа согреются в лучах Божественной благодати, когда в опустошенных лжеучениями умах снова воссияет образ Богомладенца Христа. И как бережно, с какою мудростью и терпением надо нам хранить и возжигать нынешние проблески этой святой зари.

В кромешной ночи, во мраке грехопадения рода человеческого воссияла путеводная Вифлеемская звезда. И ныне свет этот ярко горит в душах верных, призывая под покров высочайшей и неизреченной любви Божией. Священное имя христианина обязывает всех нас прежде всего быть провозвестниками милосердия, братского и сердечного отношения к каждому человеку. Христос рождается для нас и в нас. Так да воцарятся среди нас любовь и единомыслие, как свойственно тем, кто свято хранит в себе образ Божий и стремится к уподоблению Богу.

В пресветлую Рождественскую ночь раскроем души свои для встречи дивного Богомладенца, зовущего нас любить друг друга, как возлюбил нас Он. Сегодня Божественный Гость приходит в наши сердца, чтобы остаться посреди нас. Так не будем же огорчать Сладчайшего нашего Спасителя. Если нас соблазняют низкие страсти – отвергнем их, взирая на Пречистое Небесное Дитя. Если начнем унывать – пусть нас утешит надежда на Всемилостивого Сына Божия. Если захотим ссориться – пусть остановит нас кроткий взгляд Богомладенца Иисуса. Так да возрадуемся и возвеселимся, ибо, по слову святителя Тихона Задонского: «радость без любви не бывает, и где любовь, тамо и радость».

Разделим же святые праздничные чувства с ближними – да воссияет свет Вифлеемский в каждой христианской семье, в кругу братий и сестер о Господе. Будем стремиться к тому, чтобы сияние нашего торжества озарило и мир вокруг нас. Воздадим истинное поклонение Богомладенцу Христу, утешая страждущих, помогая нуждающимся, в меру просвещая заблудших. Ведь таковы дары Всещедрого Спасителя, что они не умаляются, а благодатно умножаются в душах тех, кто делится ими с другими людьми. Пусть будет нашим рождественским подарком друг другу святая взаимная любовь, угодная Вселюбящему Богу.

И да сольются наши голоса с ликующим хором Вселенной, благовествующей чудо Рождения в мир Бога Истинного: Радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой (Ис. 49, 13), Ему же слава во веки.

Аминь.

СЛОВО НА СОБОР ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (во 2-й день Рождества Христова)

О земной жизни Господа Иисуса Христа «сквозь призму» жизни Божией Матери

Как Младенец Христос есть Бог, то и Мать Его есть Бого – Матерь.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Царица Небесная явилась истинным венцом мироздания, была высочайшей целью творения. Вряд ли будет преувеличением сказать, что голубое небо и пена облаков, волны морские и хрустальные родники, горы и леса, звери и птицы, цветы и травы – все это лишь почва для того, чтобы возросла несравненно прекрасная Ее душа. И если преподобный Иоанн Лествичник говорит о всякой человеческой душе: «весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна, и пребывает во веки», то что сказать о душе Пресвятой Богородицы, в утробу которой вселился Сам Бог, чтобы спасти и преобразить этот мир? Века истории и смена бесчисленных поколений, человеческие доброта и мужество, правдивость и верность, смирение и любовь – все это земная глина для лепки неизреченной красоты Ее сердца. Звезды в своем сиянии, галактики во вспышках огненной плазмы, мириады миров – все они словно безъязыко взывали о Ее явлении, чтобы им можно было одухотвориться. Мир Горнего Света, сверкающий пламенной любовью Ангелов и Архангелов, поклонился Пресветлому Ее Светочу. Всесовершенный Художник, Небесный Царь из многоцветья зримой и незримой жизни возрастил Свою Царицу.

Неисповедимы пути Премудрости Божией! Как можно было ждать, что Цвет Пренебесной Чистоты взойдет в темном и осквернившемся закутке Вселенной? Каким могучим разумом можно было постичь явление Матери Вечности среди обрекшего себя смерти рода людского? Кто мог знать, что слабая земная Дева растопчет гордыню могучего князя тьмы, падшего херувима? Как в Создании, сотворенном из праха земного, вместился океан Небесного Света? Каким умом, Горним или дольним, можно было постичь это таинство – тайну соединения во чреве Бога и человека? Дивны и неизреченны пути Божественного Промысла, предивны и преславны явления любви Господней сотворенному Им миру!

На высотах высот покоится счастливое Небесное Царствие. Это покой вечности, нескончаемого возвышения – полета любвеобильных небожителей – Ангелов и душ святых к всесовершенной любви Божией. С этих высот некогда пал светлейший архангел, возгордившийся дарованной ему мощью, позавидовавший славе своего Создателя, сменивший любовь на ненависть и потому превратившийся в гнусного диавола. Падший херувим увлек с собою в бездну «треть светил» – треть духов, созданных для добра и света, но изменивших своему предназначению. Небесные Силы, сохранившие верность предвечному Отцу, в тот момент и навсегда еще более утвердились в любви к Богу, своем величии и светоносном счастье.

Бог не творил зла – зло породил диавол, который обратил против Всевышнего Добра данную ему свободную волю. С людьми, созданиями духовно-телесными, было иначе, чем с падшими духами: не из самих себя люди произвели зло, но были соблазнены диаволом-человекоубийцей. Оставалась измена человечества Небесному Отцу, оставалось отпадение рода людского от Источника Жизни – Бога. Но оставалась и надежда, что человеческая природа некогда сможет освободиться от чуждой, привнесенной извне диавольской злобы. Для этого людям нужно было вернуть себе утраченную чистоту, ибо ничто нечистое не может быть принято в Пречистое Царство Божественного Света.

С чем можно сравнить падший, порабощенный диаволом мир? Он подобен болоту смерти, где на каждом шагу коварная трясина, где грязь и зловоние, где в воздухе жужжат комары-кровососы, а в глубине копошатся скользкие гадины, поджидающие очередную жертву. Еще погибающий мир похож на бесплодный пустырь, гигантскую помойку, где среди гниющих отбросов растут только колючие и безобразные сорняки. Кажется, что все вокруг дышит разложением, тлением, смертью. Но тем, кому случалось пробираться через гиблые места, порой доводилось видеть, как среди окружающей скверны вдруг является цветок неописуемой красоты, невесть какими судьбами возросший и сохранившийся здесь. Так среди болот и пустошей оскверненной грехопадением Адама и грехами всего человеческого рода земли явилась Она – Лилия между терниями, Неувядаемый Цвет смертного мира, Богоневеста.

Ангелам, при искушении сохранившим верность Вселюбящему Создателю, было легче, чем Ей – Дочери падшего человечества. Небожители сберегли высоту полета и навеки утвердились в любви, но из какой мрачной глубины возносилась Дева Мария к заветному Небу! Беспримерна высота порыва Богоневесты, восставшей из земного праха навстречу любви Господней. Потому и вознеслась Она в итоге выше мощнейших и светлейших, выше Херувимов и Серафимов, ближе всего вещественного и духовного – к Всеблагому Творцу. В земной любви неизбежны подъемы и спады, она может просто обернуться мучительной ложью влюбленности или страсти. Только истинная любовь к Богу Всесовершенному не ведает замутненности, усталости, разочарований, но несет любящему непрестанно умножающееся счастье, ибо неисчерпаемы совершенства Возлюбленного. Такой любви всем Своим существом взыскала Дева Мария, едва Ее младенческая душа осознала себя. В дерзании Своего взлета будущая Царица Небес была укрепляема Божественной благодатью. В Пресвятой Деве воплотились все надежды и подвиги земного благочестия. Ею увенчалась череда праведных поколений. Ей была дарована удивительная судьба – богопосвященность с младенчества. Ей был дан великий Архангел-хранитель, верховный Серафим Гавриил. Всем этим Избранница была наделена от Господа. Да, Бог возносил Ее, но устремлялась к Всевышнему воистину всем сердцем, всей душою, всеми силами – Она! И не «искала Своего» любовь Девы: от детской, робкой мечты стать служанкой неведомой Богородице до высочайшей славы Себя Самой как Матери Божией оставалась Она смиреннейшей и послушнейшей Рабой Господней. Впервые воля Создания в таком совершенстве и полноте совпала с волей Всесовершенного Создателя. Впервые любовь сотворенного существа так самозабвенно приникла к любви Вселюбящего Господа.

Величайшая честь и слава человечества – утверждать о Небесной Царице: Она из рода нашего. Земная слабость побеждена Ее кротким могуществом, земная греховность отторгнута Ее смиренной святостью, земная ночь высветлена лучом Ее неземной чистоты. В Ней и через Нее величайшие благодеяния оказал Бог всему Своему творению – падшему человеческому роду, искореженному людским падением космосу, мириадам светлых небесных духов. Пресвятая Дева стала для всего мироздания Дарительницей Божественных сокровищ, ибо через Нее воплотился Сын Божий – Спаситель. Поэтому Ей воспевают миры дольний и Горний: «Радуйся, Благодатная!».

Да, в Своем необъятном сердце, в Своем теле Она сумела вместить Невместимого Бога. Непознаваемость, недостижимость и другие «не» Божества объясняются отнюдь не тем, что Вселюбящий Господь не хочет поделиться Своими совершенствами, а неизбежной неспособностью творения объять Творца. Но вот земная Дева, ставшая «Вместилищем Невместимого», достигла немыслимо-наивысшего в союзе с Божественной любовью – любовью, Которая есть Бог.

Своей духовной красотою Она освятила весь род людской и вернула сотворению космоса изначальный священный смысл. Пречистый свет души Богоневесты тихой молитвой «о всех и за вся» излился от земли к Престолу Царя Небесного. Явление Девы Марии свидетельствовало, что род людской – Ее род – может быть спасен и помилован.

Своею несравненной любовью ко Господу Она призвала Всевышнего и возвратила людям любовь Божию. Слабыми земными руками Дева словно бы разорвала цепи вселенской ненависти, самозабвенно откликаясь на извечный зов Создателя к человеку: «Дай Мне твое сердце!». Всещедрый Бог излил Свою милость на Нее – и «на всех, кто с Ней», на всех заблудших потомков Адама и Евы.

Своим смирением и послушанием Она соизволила Богу сойти в этот мир. Скромнейшая Раба Господня, готовая с благодарностью принять для Себя от Владыки и различные муки, Она также благодарной, любящей верой приняла для Себя страшную в своем величии судьбу Матери Страдающего Искупителя мира. И на головокружительной высоте этого удела Пренепорочная оставалась смиреннейшей из людей, считая Себя простым орудием Славы Господней.

Своею чистотою Она свела на землю чистоту Небес, уготовала живой духовно-телесный храм для Рождества Богочеловека. В падшем мире, самый воздух которого пропитан греховностью, Приснодева обитала в такой полноте боголюбия, словно вокруг Нее не существовало ни страстей, ни пороков, ни соблазнов. Пречистый Сын Божий мог воплотиться только от Пречистой Матери – и так родила Дева людям райскую радость, Господа Спасителя.

Своим самоотверженным житием Она возвела человеческую сущность в изначальное богоподобное достоинство. В Ней и с Ней род людской возвращался в Отчее Царствие, вновь становился достоин утраченного после грехопадения призвания – всерадостного сотрудничества с Богом Жизнодавцем в создании вселенской гармонии. Для людей Пречистая Богородица явилась Матерью Вечной Жизни, для всего космоса – зачинательницей его возрождения в Божественной красоте.

Своим стоянием у Креста Христова разделила Она нечеловеческие страдания Искупительной Жертвы Сына Своего и Господа. Матерь Божия – единственная в мирах земном и Горнем – духовно сораспялась Господу Иисусу и вместе с Ним претерпела сгустившуюся боль миллиардов человеческих существ, скорбь всех веков и народов – немыслимо жестокую, диавольскую пытку во искупление и спасение человечества.

Своим Материнским сердцем Она объяла весь род людской, и с Ней мы уже не сироты в этом дышащем злобой и угрозой мире. Из Пречистого тела Богородицы сотканы плоть и кровь Господа Иисуса, соединенные с Его Божеством, которых таинственно причащаются верные, входя в великое кровное братство с Сыном Божиим, становясь причастниками Божественного естества, – и таким образом Пречистая Дева есть Мать рода христианского не только духовно, но и в каком-то смысле телесно. В Царице Небесной мы имеем любвеобильную Заступницу, Прибежище отчаявшихся, Мать-Молитвенницу, могущую умилостивить грозное правосудие Божие.

В горчайший миг изгнания наших прародителей из рая, людям, изменившим Его Отеческой любви, все же даровал Всемилостивый Господь луч надежды: Семя Жены сотрет главу змия (ср. Быт. 3, 15). Тысячелетиями задыхалось соблазненное человечество в петлях змия-душеубийцы, влекущего несчастных в смерть и адскую бездну. Но вот сбывшейся надеждой, исполненным обетованием Господним явилась Пречистая Жена, Приснодева Мария, смиренно и бесстрашно наступившая на главу диавола.

Имя нашей прародительницы Евы означает «жизнь», ибо она стала матерью всехживущих (Быт. 3, 20). Увы! Ева не соблюла вверенную ей вечноблаженную жизнь грядущих поколений, она отпала от Источника Жизни, Любви и Блаженства – от Господа Создателя своего. Но вот явилась Новая Ева – Новая Жизнь – Пренепорочная Дева и Матерь. «Ева сделалась первою преступницею, и через нее, послужившую орудием падения прародителя, смерть вошла в мир, но Мария, покорная воле Божией, ввела в мир бессмертие», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. А по слову святителя Григория Нисского: «Жена защитила жену. Первая Ева открыла путь греху; Новая Ева послужила явлению правды. Древняя Ева последовала совету змия; Дева Мария представила Истребителя змия и произвела на свет Подателя Света». О том же говорят и святые Иустин Философ, Ириней Лионский и другие.

Как различны были небесные глаголы, обращенные к падшей Еве и смиренной Марии! И среди райского счастья изменившая Богу ради диавольского прельщения Ева услышала горестное: В болезни будешь рождать детей; и муж будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). И среди земного мрака нерушимо хранящая верность Всевышнему, в порабощенном сатаной мире сумевшая сохранить Небесную чистоту, неземную девственность души и тела, сердца и помыслов Дева Мария услышала блаженное: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою… Сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 28, 35).

На второй день празднования памяти о священных событиях Церковь чествует святых людей, послуживших этим Божественным свершениям. Вот мы ликовали, встречая пресветлое Рождество Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. А ныне кого и чествовать, и славословить, и воспевать нам, как не Пречистую Мать Его, «радость миру родившую?» Кто более Пресвятой Марии «Христову Божественному Рождеству послужил во граде Вифлееме боголепно?» К какому свету обратим мы ныне взоры, как не к сиянию Матери Света, Родоначальницы нашего спасения и Путеводительницы нашей в Небесное Царствие? К кому и прибегнуть нам с любовью и благоговением, как не к Матери Божией, ставшей Матерью-Заступницей для всех нас?

Мудрствуя о предивном таинстве Боговоплощения, святитель Григорий Палама видит в нем торжество Богомладенца и Девы-Матери:

«Ныне празднество Девственного Рождения! Рождается от Святой Девы Единый от века неповинный греху. И оправдывается, таким образом, человеческая природа: что не от самой себя, а от сатаны она имеет зло и порчу. Бог воспринимает человеческое естество, чтобы показать, до какой степени оно может быть вне греха и настолько чисто, что было возможно соединить его с Собою по ипостаси и чтобы нераздельно оно совечнствовало с Ним. Таким образом, сделалось явным для всех, что Бог – благ и праведен, и Творец добра, и Наблюдатель справедливого приговора. Бог не только стал человеком, но и от Святой Девы – Девы, высшей помышлений, происходящих от плоти, – был рожден. Зачатие в Ней произвело наитие Святого Духа; благовещение Архангела и вера Девы явились причиной обитания Бога, а не согласие и опыт страстного вожделения (опытное познание зла). Ибо все таковое совершенно отстранила Пресвятая Дева Своею молитвою и духовным радованием».

Поднявшись над павшим на Еву проклятием, Дева Мария зачала без земной страсти – и родила без боли. Унижения и мучения рождающей женской плоти миновали Пречистую Приснодеву. Но и на Ее земные плечи легло тяжкое наследие древнего грехопадения людей и вызванного этим искажения вещественного мира. Чуждая земным сластям, осененная с младенчества Божественной благодатью, Богоизбранница с начала Своего пути уже впивала райские сладости – предивные чудеса богопознания и богообщения. На эту любовь Ее откликнулся Всевышний, уготовав Деве высочайшую полноту небесных даров, непостижимую близость к Себе. Но к Пренебесному Царственному блаженству (полученному Ею уже в Ее Успении и телесном вознесении на небеса) восходила Она в огне жестоких духовных страданий – сострадания страдающему Своему Сыну, пришедшему на землю пострадать за страждущий человеческий род.

Под защитой стен Иерусалимского храма, под сенью могучих крыльев Архангела-хранителя Гавриила возрастала Богоневеста, как прекрасный цветок в огражденной от ветров теплице. Ничто не мешало счастью тихих молитв Девы и в доме праведного Иосифа Обручника, ставшего земным хранителем Ее чистоты. Обращенная к Небу, Она и не замечала бедности и убожества земной обстановки, которую только и мог предложить Ей добрый старец Иосиф. Но вот осияло Пресвятую Марию нечаянное ликование Благовещения, воспела Она благодарственную песнь Всевышнему – и вскоре же впервые настиг Деву колючий ветер вселенской злобы. Еще до Рождества Ее Божественного Сына пала на Деву тень Креста Христова – угроза безвинного позора и страшной смерти, побиение камнями за мнимое «бракоокрадование». Даже в чистой душе праведного Иосифа зашевелились липкие, скверные подозрения. И какую тяжкую нравственную муку испытала Она, Пречистая, какую горечь безвинного стыда пережила, всем сиянием души отторгая нависшую над Ней вину в нечистоте. И какую острую жалость испытывало сострадательное сердце Пренепорочной, видящей лютую скорбь приютившего Ее доброго и заботливого старика. И ведь Деве стоило сказать лишь несколько слов о явленном над Ней чуде Божием, – и восхищавшийся Ею праведный Иосиф поверил бы, и все страхи и страдания остались бы позади. Но Богоизбранница превозмогла этот соблазн священным молчанием: Непорочное Зачатие было тайной Господней, и не Ей было открывать это людям. Во глубине любящего сердца сказала Она: «да будет воля Возлюбленного Господа!» – и была готова, как и всегда, радостно и благодарно принять длящуюся нравственную пытку, любую последующую волю Его о Себе. Так утверждалась Пречистая в верности Всевышнему, так возносилась Она над страхом позора и смерти, над человеческим судом и духовной слепотой даже лучших людей. Тогда же Дева Мария осознала и благодарно приняла: блаженство Богоматеринства сулит Ей скорбь на земных путях.

«Буря сомнительных помышлений» праведного Иосифа, истерзавшая его и его Пренепорочную Обручницу, развеялась: Господь послал святому старцу Ангела, раскрывшего ему Божественный смысл происходящего. Святой Иосиф омочил свои седины горькими слезами покаяния в черных подозрениях – и сладчайшими слезами ликования: о Пренебесной невинности Девы, о близком Рождении Спасителя, о счастье своей близости к предивной Милости Божией. Он духовно возрос от перенесенной скорби – возрос до неколебимой веры, так что стал достоин наречься приемным отцом Богочеловека. С трепетом и великим благоговением продолжил святой Иосиф свое служение Пречистой Марии, а потом и Божественному Сыну Ее. Однако не в силах старого бедного столяра было оградить Избранницу Бога Небесного от земных лишений.

Впрочем, для Чудесной Девы такие невзгоды словно бы не существовали. Усталость на долгой дороге в Вифлеем, безуспешные поиски приюта, грубые окрики привратников, промозглый холод вифлеемской пещеры – все эти «тяготы быта», какие нередко заставляют ныть и роптать сильных мужчин, растворялись под лучистым взором Пресвятой Марии, обращаясь в не заслуживающую внимания пыль, в ничто. Тело Ее было устало и разбито, мерзло на декабрьском ветру, но Несомый Ею в Ее утробе Богомладенец, Источник жизни и благодати невыразимо наполнял все Ее существо и потому душа Пречистой была полна сладостнейшим предчувствием Рождества Господа-Спасителя, Сына Божия – и Ее Сына.

Девственное Рождество – для Богородицы это было дивным восхождением из чистоты в чистоту, всепросветляющим касанием Божества. «Пройде от Нея Христос, якоже луч солнечный стекло или кристалл проходит; не сокрушает, не оскверняет стекла и кристалла проходящий луч, но паче чисто его просвещает: не повредил девства Пречистой Матери Своей Солнце Правды Христос, но паче усугубил чистоту Ее, освятив Ее прошествием Своим», – говорит святитель Димитрий Ростовский. Ни одна земная мать не испытывала и не испытает впредь ничего подобного той всеохватывающей радости, какую чувствовала Приснодева Мария рядом с рожденным Ею Божественным Младенцем.

Как стремительно, в какое совершенство возносил Всещедрый Бог смиренную Ее любовь к Нему! Нежнейший венок земных материнских чувств сплетался в Ее сердце с алмазным венцом Божественных сияний. Простые и милые заботы: запеленать Его, обогреть и накормить – все это приобретало священный смысл, служило источником благоговейно-ликующего трепета: в Ее лице само человечество встречало своего Создателя и Искупителя. Какое Пренебесное чувство – стать Матерью Господа Своего! Заботиться о Нем и поклоняться Ему как Святыне святынь!

Как прекрасен был Младенец Иисус – прекрасен, как может быть только Воплотившийся Бог! Сбылось немыслимое и немечтаемое – Пречистая Дева наяву, земными глазами видела то Всесовершенство, к Которому так пламенно с раннего детства стремилась Ее душа. Неотрывно упивалась Пресвятая Мария лицезрением Богомладенца, – и высочайшая любовь Ее, которой, казалось, не может вместить никакое земное существо, все росла и ширилась, словно заполняя собою Вселенную, лучезарными волнами возносясь в бесконечность…

Когда человек слышит необычайно радостную для него весть, пусть даже он точно знает о ее достоверности, – ему хочется слышать о ней еще и еще, со всех сторон. Вот так же Пресвятая Богородица, торжествуя, внимала новым свидетельствам о том, Кто Ее Чудесный Сын. Так складывала Она в сокровищнице Своего сердца и рассказ пастухов о явлении ангельского воинства, славословящего Рожденного Ею, и поклонение мудрых волхвов Младенцу как Царю царствующих. Как изящная рамка вокруг прекрасной картины, как корона вокруг светоносного солнца – так для Богородицы ангельское песнопение и путеводная Вифлеемская звезда были «маленькими чудесами», обрамлявшими предивное чудо Рождества Богомладенца Иисуса.

Верные древнему Моисееву закону, Пресвятая Богородица и праведный Иосиф принесли в Иерусалимский храм жертву в знак посвящения Новорожденного Богу (по их бедности жертву очень скромную – «два птенца голубиных»). И здесь Пресвятую Марию ждали новые сладостные для Нее хвалы Божественному Сыну, вознесенные пророчицей Анной и пророком Симеоном Богоприимцем, в котором Спасение Господне пред лицем всех народов (Лк. 2, 30–31). Но тогда же Матерь Божия услышала от святого провидца Симеона страшные слова о будущем, ожидающем Ее и Младенца Иисуса: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34–35).

То было пророчество о ярости, которую всемирная тьма обрушит как на Солнце Правды – Христа, так и на Матерь Света. То было предсказание: не будет пощады Спасителю от нежелающих спасения, не будет предела ненависти «сынов погибели» ко Христу Жизнодавцу. То было указание на клевету, оплевания, бичевания, надругательство, то было свидетельство о терновом венце, пронзающих плоть гвоздях, жгучем удушье, предсмертном вопле отчаяния, ударе копья, погасшем взоре и безжизненном теле Богочеловека – весть о Кресте Господа Иисуса. От слов пророка Симеона перед духовным взором Пречистой Марии открылись грядущие бедствия, и это осталось незаживающей, кровоточащей раной Ее Материнского сердца. О пророчестве святого Симеона говорит святитель Амфилохий Иконийский: «Оружием или мечом, проходящим душу, названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, скорби, рассекающие и поражающие душу и сердце, и переменившиеся в радость и веселие только после Воскресения».

Человеку высокой души легче – о, несравненно легче! – принести в жертву самого себя, самому страдать и умирать, чем видеть мучения и смерть своего чада или любимого человека, тем более (это страшнее всего) самому отдать его на заклание. Только Сердцеведец Бог знает, какая боль кипела в праведном Аврааме, занесшем нож над единственным своим сыном: жертва потребованная, но не допущенная Всевышним. После Симеонова пророчества Дева Мария постоянно чувствовала Себя стоящей над бездной нечеловеческой скорби. Богородица начала понимать, какую Жертву уготовает для Нее – и допустит Бог.

Благодарное, радостное приятие любой воли Всевышнего – это была основа жития Пречистой Марии. Но как невероятно трудно оказывалось хранить священное радование, какое бесконечное смирение и послушание, какая зрячая и просветленная, надмирная любовь требовались для этого. Но как Матери превозмочь страх за Сына Своего? И вот ударило первое «оружие, пронзающее душу», – весть о замышляемом царем Иродом убийстве Богомладенца, бегство в Египет.

Отнюдь не стремительные кони уносили беглецов от смертельной опасности. Вяло плетущийся ослик вез Младенца и убогую поклажу, а следом пешком шли Матерь-Дева, праведный Иосиф и его сын от покойной жены, святой Иаков, – вот картина Святого Семейства, торопившегося скрыться от Иродовой свирепости. Да, они торопились, трепещущими от страха за Божественное Дитя сердцами они стремились вдаль, но как медленно, как мучительно медленно продвигалось их шествие по пыльным тропам Палестины. Они были совершенно беззащитны, а против них была вся мощь власти преступного царя и множество холодно-жестоких палачей. На резвых конях, на быстрых колесницах рыскали повсюду увешанные оружием воины Ирода, жаждавшие одного – разрубить на куски Младенца Христа, выполнить приказ и получить награду от кровожадного царя. Святая Семья двигалась по диким местам Синайской пустыни, вокруг выли хищные звери и – хуже всяких зверей – бродили в поисках поживы разбойничьи шайки. Жуткий ветер вселенской злобы свистел окрест беглецов. Но им сияла безмятежная улыбка Божественного Младенца. Глядя в Его светозарные глаза, Пречистая Мать повторяла: да будет святая воля Всевышнего! – и вдруг вспомнила, что Архангел, передавший Им повеление бежать, предсказал и возвращение. Дева-Матерь поняла: нет, еще не сейчас… Страх прошел.

Они не столкнулись ни с одним из Иродовых воинов, но попали в руки шайки грабителей. Выручил Их из беды один из бандитов, потрясенный красотой Младенца Иисуса. Пресвятая Богородица предрекла не чуждому милосердия злодею: «За то, что ты теперь сохранил Сего Младенца, заплатит Он тебе великою наградой». Впоследствии преступления довели этого разбойника до смертного приговора: он был распят рядом со Христом Спасителем, покаялся перед Ним в последние минуты земной жизни и был прощен и спасен. Он стал первым человеком, вступившим в небесный Рай.

В Египте Святую Семью встретили новые знамения величия Младенца Иисуса. На Православной иконографии «Бегства Святого Семейства в Египет» можно видеть падающие со стен египетских городов статуи языческих богов. По преданию, при вступлении Их в египетские города падали идолы и разрушались демонские капища и толпы язычников приветствовали Святое Семейство, еще не до конца отдавая себе отчет – Кого они приветствуют. Об этом им впоследствии будет проповедовать святой апостол Марк – просветитель Египта. Итак, уже в младенчестве Христос явился Светом к просвещению язычников (Лк. 2, 32). Тогда увидела Пресвятая Дева: чужеземцы, блуждавшие во мраке идолопоклонства, с любовью и открытостью спешили к Сыну Ее и Господу, а среди иудеев, гордившихся древним Божественным Откровением, не нашлось никого, кто выступил бы в защиту Младенца-Спасителя.

В урочный, возвещенный Архангелом час Святое Семейство вернулось на родину. Потекла тихая, внешне скудная жизнь в домишке старого плотника Иосифа. Продолжилось житие, исполненное несказанного Света и все умножающихся духовных сокровищ.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком. Поэтому и храм не просто зиждется: но происходит чревоношение в продолжение обыкновенного девятимесячного времени; потом Рождение и питание молоком, и продолжительный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – все это для того, чтобы сделать более удобовразумительным таинство Домостроительства».

Да, в юные годы Иисус Христос не творил потрясающих воображение толпы чудес и знамений, но истинным чудом Духа являлись уже сам Его облик, взор, а обращенные к ближним слова были исполнены небесной любви и разума.

Для Пресвятой Марии то были годы, когда все ярче расцветала Ее материнская любовь. Ее Сын был Совершенный Бог и Совершенный Человек – и материнское чувство Девы-Матери сплеталось из небесного сияния осенившей Ее от Ее Сына благодати Божией и полноты человеческой нежности преображенного близостью Бога сердца. Какая высота и доброта в этом сочетании – умиления перед колыбелью Такого Ребенка и священного трепета перед Ним! Евангелист повествует: Младенец возрастал и укреплялся Духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк. 2, 40). И далее: Иисус преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2, 52). Перед восхищенными глазами Девы-Матери являлись картины прекраснейшего цветения всех человеческих возрастов – трогательность пречистого младенчества, окрыленность благодатной юности, мужество и мудрость богопросвещенной зрелости, и все это воплощалось в Ею Рожденном Сыне. Как писал святой Ириней Лионский, поскольку Сын Божий пришел спасти всех: «младенцев, детей, отроков, юношей и старцев, Он прошел чрез все возрасты, освятив их».

Всещедрый Господь обоживал принятое на Себя Свое человеческое естество. От пребывания в постоянном богообщении со Своим Сыном одухотворялось и обоживалось существо и Его земной Матери. Что мы знаем об этих годах? Вряд ли будет преувеличением сказать, что океан благодати ласкал Ее пресветлыми волнами.

Но в высочайшей радости о Сыне и Господе Своем неотступно преследовала Деву память Симеонова пророчества, и сочилось кровью Ее Материнское сердце. Таков путь сквозь падший мир, которым ведет Всевышний всех избранников Своих, – радости, растворенные скорбью, или скорбь, растворенная радостями.

Небо улыбалось Им. А земные обстоятельства Святой Семьи складывались тяжело, на грани крайней нужды. Не покладая рук плотничал и столярничал праведный Иосиф, но все меньше сил становилось с годами у старца. Днями и ночами сидела за ткацким станком Пречистая Мария, но изящные изделия Ее были из простых тканей, поэтому ценились дешево. (Тогда же, вероятно, соткала Она для Сына удивительной красоты красный полотняный хитон без швов, ставший единственной одеждой Богочеловека, облекавшей Его до Крестной смерти.) Часто в доме не бывало никакой пищи, кроме хлеба. Но не горе, не «угнетенность бытом» – ликование царило в Святом Семействе. Самый тяжкий труд ради Божественного Ребенка превращался в торжество, в священнодействие, в богослужение. Разделенная с Ним черствая корка становилась сладчайшей святыней, простая вода – животворной влагой. Так и жили Они в царственной нищете.

Годы возрастания Иисуса Христа лишены ярких внешних событий. Суть жития Спасителя до Его выхода на служение людям можно определить одним словом – послушание. Но как глубоко и дивно это словосочетание – послушание Всевышнего! Кому! Своему творению! Как это может уместиться в ограниченном человеческом разуме? Единый Безгрешный являл Своим будущим последователям пример исполнения священной заповеди почитания родителей, повиновения им. Просто и буднично проявлялось непостижимое Божественное смирение. Семье нужно было есть и пить, надо было начинать работать и Иисусу. С раннего детства старался Он помочь в труде приемному отцу, учился у праведного Иосифа плотничьему ремеслу и с неотрывным вниманием воспринимал уроки, старательно и точно выполнял его указания. И так же, ни мгновения не мешкая, исполнял Иисус любое распоряжение старших. Достигнув глубокой старости, скончался праведный Иосиф – и Иисус, унаследовав его мастерство, стал главным кормильцем семьи. Но и тогда Он стремился во всем помочь Пречистой Своей Матери, с поспешной старательностью выполнял редкие, смиренные просьбы Ее.

После кончины святого Обручника в этом мире только Дева-Мать знала, Кто Ее Сын. Молчаливый, смиренный, при встречах с соседями Иисус ограничивался лишь словами приветствия. В глазах Своих земляков (и даже сводных братьев, сыновей праведного Иосифа) Он являлся тишайшим, незаметнейшим, незначительным человеком. Для них Он был просто плотник, плотников сын (Мк. 6, 3; Мф. 13, 55). Потому, когда Спаситель вышел на великое Свое общественное служение и повсюду разнеслась весть о дивных чудесах Иисуса Назарянина, жители Его родных краев не поверили своим ушам, соблазнялись о Нем (Мк. 6, 3).

За все тридцать лет возрастания Иисус Христос лишь однажды преступил долг послушания земным родителям. Вместе с Матерью-Девой и праведным Иосифом пришел двенадцатилетний Отрок на Пасху в Иерусалим, а после окончания праздника юный Иисус потерялся. С тревогой родительских сердец Дева и старец искали его повсюду, трое бессонных суток скитались по закоулкам Иерусалима, расспрашивали встречных и поперечных, стучались в чужие дома – все напрасно. Наконец они нашли Его. Божественный Ребенок был в Иерусалимском храме, среди знаменитых седовласых раввинов, спрашивал их о Моисеевом законе и отвечал на их вопросы – и таковы были Его вопросы и ответы, что маститые книжники от изумления хватались за бороды. Вокруг стоял гул толпы, собравшейся посмотреть на необычайное Дитя. Изнуренные, обессилевшие от поисков, святой Иосиф и Пречистая Мария с трудом пробрались к Сыну сквозь толщу народа. Мать позволила Себе обратиться к Нему с тихой, жалобной укоризной:

Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя (Лк. 2, 48).

И вдруг прозвучал беспощадный к их переживаниям ответ, какого они никак не ожидали услышать от послушнейшего, Любвеобильного Ребенка: Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк. 2, 49).

Суров был урок, данный Спасителем Матери Его. Не сразу поняла Дева Мария смысл больно уколовшего Ее поступка Сына, но с той же бережностью великой любви, с какой всегда принимала исходящее от Него, Она сохраняла слова сии в сердце Своем (Лк. 2, 51). Одно поняла и приняла смиренная Приснодева – Материнство не дает Ей никаких обыкновенных для всякой земной матери прав на Рожденного Ею Сына – ибо Он – Сын Божий.

Дева-Мать была земным человеком. Высочайшей любовью, смирением и послушанием, а главное – действием постоянно присутствовавшей с Ней Божественной благодати свыше, влияние на Нее – дочь Адама – первородного греха, неизбежно наследуемое всяким потомком Адама (за исключением человеческой природы Господа Иисуса Христа благодаря Его Непорочному Зачатию от Святого Духа и Девы Марии), было максимально ограничено, почти полностью сведено на нет. Однако почти, но не окончательно, иначе Она бы стала богиней, сравнялась с Несравненным Своим Сыном – Богом во плоти, что невозможно. Высшей меры совершенства Своей человеческой природы Она достигнет лишь при Успении и телесном вознесении на небо, почему мы и величаем Ее как «Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим». А в своей земной жизни Ей еще предстояло пройти путь подвига и духовного совершенствования, впрочем, отличающийся большей степенью от подвигов других святых людей. Поэтому до Искупительной Жертвы Христовой и Она не смогла всецело освободить Свои чувства от оземлененности. До всеочищающего Голгофского часа даже Пренепорочная Мария совершала человеческие ошибки. Вот почему Единым Безгрешным явился в этом мире только Воплощенный Бог, но не Пречистая Его Мать. По обыденным мирским понятиям, эти ошибки Девы Марии заслуживали не осуждения, а всяческих похвал, но земная добродетель очень часто оказывается неверной в Небесном Свете. Пережитое Девой-Матерью в Иерусалиме во время исчезновения Сына явилось проявлением Ее душевности – качества, которое также восхваляет мирское мнение. Но в очах Всесовершенного Бога душевность есть приземленное человеческое состояние, не только не заслуживающее награды, но часто препятствующее достижению Небесной духовности.

Вспомним, что одним из примеров неприятия такой похвальной с земной (но не с Божественной) точки зрения душевности является заповедь Господа Иисуса Христа: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моимучеником (Лк. 14, 26). Дешевой ложью, противной Всевышнему, изливаются розовая водица и сахарный сиропчик тщеславных людских чувствований, мечтаний, внешней благотворительности напоказ – всей нашей самовлюбленной «добренькости». Но и в глубоко искренней, самозабвенной земной доброте, видящейся нам безусловным добром, может не быть правды Божией. Не земного призрачного блага желать ближнему, а измерять свои чувства и дела мерой вечности – вот чего требует от нас строгая Божественная любовь. И Деве Марии еще предстояло разрывать сети душевности, проходя через горнило страданий Сына Своего, изживать из Себя земные чувства ради Пренебесного Света. Что, на наш взгляд, естественней и трогательней, чем материнская тревога о судьбе пропавшего ребенка? Но вот Божественный Отрок упрекает Свою Мать: Зачем искала Меня? Показанием недостаточного совершенства были даже страдания, истерзавшие сердце Девы-Матери, пока Она металась по Иерусалиму в поисках Сына. Любовь к Богу требует всецелого доверия к Нему, предания во Всеблагую волю Его не только себя, но и самого любимого существа. Исчезнув из поля зрения Матери, двенадцатилетний Иисус не просто оставался под всемощным покровом Божиим (так сказать недостаточно), а Сам Он и был этим Покровом над всем миром, ибо Он и есть Бог-Творец и Промыслитель, Один из Святой Троицы. Об этом позабыла Пречистая Мать в мучительных метаниях Своего земного сердца между доверием Небесному Отцу и страхом за Божественного Сына, не вполне понимая еще, что Они – Одно по Божеству. Ошибкой, проявлением неведения и духовной близорукости Девы были сами Ее поиски. И Христос укоряет Ее: Разве не знала, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Разве забыла о Божественном происхождении Иисуса, разве не могла понять, что Сына Божия нужно было искать в храме Господнем? Такова душевность. Сколько напрасной боли причиняют людям мнительность и духовная незрячесть! Но и такие страдания приносят величайшее благо душам тех, кто принимает их с благодарением Богу Промыслителю и стремится постичь смысл попущенного испытания и через это очиститься и вразумиться. Именно так восприняла преподанный Ей строгий урок Пресвятая Дева Мария.

Вся порочность и даже преступность, до которых может дойти мирское понятие о добром и злом, ясно обнаружатся, если с подобной точки зрения взглянуть на поступок юного Христа. Ребенок ушел от родителей, два дня пропадал невесть где, а потом не просит прощения, но упрекает мать и отца за их родительскую тревогу. «Добренький» мир тут же воскликнет: «Какой жестокий мальчик!». Но Этот Ребенок – Бог, и мерки земной, послеадамовой, так сказать, доброты становятся здесь неприемлемы. В свете Божественной Истины поступок двенадцатилетнего Иисуса есть деяние Высочайшей Доброты и Благости.

Прежде всего Спаситель исполнил долг верующего – пресекать попытки кого бы то ни было, будь то даже мать или отец, встать между человеком и Богом (а если нет иного выхода, в таких случаях и беспощадно рассекать узы родства, супружества, дружбы, о чем мы слышали христову заповедь несколько прежде). В этой якобы «жестокости» – истинная любовь не только к Богу, но и к ближнему. Да, жестоко может страдать тот, чьи страстные посягательства отвергаются ради преданности Всевышнему. Но, отстаивая свою святыню, верный являет заботу не только о собственной душе, но и о вечной судьбе ближнего, который может опамятоваться только видя его непреклонную верность Господу. В священных вопросах попустительство губит и изменяющего Богу, и вынуждающего на измену. Что за «добро» – избавить родного человека от земной временной боли, если тем он обрекается на нескончаемую адскую пытку или хотя бы терпит вред в своем духовном росте? Земная скорбь бесследно исчезнет в лучах Царства Небесного, но в вечность простирается ущерб, нанесенный грехом человеческой душе. И истинная любовь различает добро и зло в смертном мире только при свете бессмертия и вечности. Так Сердцеведец Христос видел, что Дева-Мать и приемный отец словно разнежились в чувствах к Нему и начинают считать Спасителя как бы прежде всего своим. И Отрок Иисус преподал бесконечно любимым ближним необходимый урок – утвердил в их глазах Свой долг и право быть прежде всего Божиим, не заботясь о родительских переживаниях. Высокая духовная польза была в этом для Богородицы и праведного Иосифа.

Любвеобильный Сын Божий оказывал земной Своей Матери великую милость, подвергая Ее искушению страха за Своего Ребенка. Так закалялась Пречистая Дева в Ее небесной любви, в стойкости для новых, несравненно более жестоких испытаний, которые неизбежно должны были прийти. Блуждая по Иерусалиму, Дева-Мать трепетала от страха перед неведомыми опасностями, могущими грозить исчезнувшему Отроку Иисусу, – в урочное время Ей предстояло точно узнать об убийственных замыслах «сынов диавола», нацеленных на Христа; в должный час Ей должно было без слез стоять у Креста Распятого Сына. К этому нечеловечески жуткому часу и готовил Спаситель душу Пресвятой Матери Своей.

Постепенно семена, посеянные Сыновним уроком, всходили в «сберегавшем их сердце» Пречистой Марии. Она никогда не забывала, что Ее Господь и Сын снизошел в мир, чтобы спасти людей Своих от грехов их (Мф. 1,21), но среди восторгов Богоматеринства понимание Его миссии отходило как бы на задний план. Теперь это знание все больше оживало в душе Богородицы. Все чаще вспоминала она лица людей, с восхищением смотревших на Отрока-Учителя в Иерусалимском храме, восторженно внимавших Его словам. Эти люди разделили Ее любовь к Божественному Сыну, и Дева-Мать принимала их в Свое сердце. Душа Пречистой, распахнутая навстречу небесам, раскрывалась и для несчастной земли. Происшедшее в Иерусалиме показало Ей, как больно Матери не чувствовать рядом с Собой Сына, не знать, где Он и что с Ним. Но в Пренепорочной Марии зрела готовность, более того – жажда отдать Божественного Иисуса на служение людям, добровольно и радостно принести Материнскую Жертву. Однако не вполне еще понимала Преблагословенная Дева, какой Жертвы потребует от Нее Всеправедный Бог. Во глубине зрячего Своего разума Она видела то невообразимо страшное, чем сбудется земной путь Спасителя, «оружие проходило Ее душу». Но Пречистая Мария еще не вырвалась из сетей душевности. Всеми земными чувствами Она отталкивала от Себя невыносимое прозрение – Матери так хотелось думать, что Божественный Ее Сын идет только затем, чтобы словами проповеди учить народ любви Божией и спасению…

Наконец Он ушел – ушел на Иордан, откуда доносился «глас вопиющего в пустыне», голос духоносного Иоанна Предтечи. Вскоре надо всей Палестиной грянуло свидетельство Предтечи Господня об Иисусе Назарянине: Сей есть Сын Божий (Ин. 1, 34). Сердце Девы-Матери радостно дрогнуло – начиналось трехлетнее общественное служение Христа-Спасителя.

Вскоре Иисус вернулся в Материнский дом. И Пречистая Мать с еще наивной, земной трогательностью показала, что усвоила урок человеколюбия Божественного Сына. Это произошло в городке Кане Галилейской, на свадьбе, среди гостей которой оказались Иисус и Дева-Мать. Бедна была пара, вступающая в брак, и вот – пирующим не хватило вина. Казалось бы, какая мелочь, какая пустяковая земная пыль в сравнении со вселенской миссией Христа. Но сердце Пресвятой Марии кольнула острая жалость к молодоженам, чья простая земная радость омрачалась этой нехваткой. И даже не с просьбой, а как бы с намеком, со смиреннейшей тенью мольбы обратилась Пречистая к Всемогущему Сыну: Вина нет у них (Ин. 2, 3). Господь ответствовал: Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин. 2, 4). А Она словно торопила наступление этого всеспасающего часа Сыновних деяний, радостным взлетом Своего сердца почувствовав: моление Матери будет исполнено. Чудо совершилось: вода превратилась в лучшее вино, подобного которому никогда не доводилось пробовать пирующим в Кане беднякам. Первое чудо Христово, совершенное только ради Материнской молитвы и несшее простое земное благо, принесло духовный плод – спасение и расцвет великой души. Потрясенный деянием Иисуса, вслед за Ним прямо со свадьбы ушел святой Симон, по прозвищу Зилот – Ревнитель. Так Богородица сделала первый шаг к Своему благодатному призванию – Матери-Молитвенницы за все страждущее человечество. Так впервые сбылись всерадостные для нас слова: «Много может моление Матери ко благосердию Владыки».

Потом Господь Иисус надолго покинул Деву-Мать. Она Сама ждала и хотела этой спасительной для других разлуки с Сыном, знала, что придется страдать, – и все же не думала, что будет настолько больно не видеть Его Божественно прекрасного Лика, не слышать Его Божественно премудрых речей, не ощущать всем существом исходящих от Него лучей Божественной любви. «Оторвать от сердца», – говорят в народе о разлуке любящих. Да, Пречистая Богородица оторвала Сына от материнского сердца, чтобы отдать Его людям.

Печаль разлуки растворялась радостью: Преблагословенная слышала вести о великих чудесах Христа Иисуса. Но вот эта радость омрачилась, страх за Сына вспыхнул в сердце Матери-Девы, делаясь все нестерпимей. Не все, далеко не все встретили ответной любовью Вселюбящего Спасителя своего. На Христа клеветали, против Него строили заговоры, Его хотели убить. Что плохого сделал им Иисус – воскрешающий мертвых, исцеляющий больных, изгоняющий бесов, обещающий прощение грехов, пытающийся научить их любить друг друга и Небесного Отца, несущий вечную жизнь?! И кто так злобно восстал против Истинного Мессии? Пользующиеся влиянием и властью, считающиеся праведниками и ревнителями Моисеева закона Божественной справедливости фарисеи, саддукеи, книжники, вожди и учителя народа. Почему, почему они так люто возненавидели Сына Человеческого? И Пресвятая Дева вдруг вспомнила: уже когда двенадцатилетний Иисус проповедовал в Иерусалимском храме, наряду с восхищением, недобрый блеск горел в глазах знаменитых раввинов, полыхая завистью к Ребенку, ставящему их в тупик Своей Божественной премудростью, слышавшему в законе Господнем не каменный перестук мертвых правил, а голос Бога Живого и указание на Истину будущего. Этой высшей мудрости, этой живой и благодатной веры не могли простить даже юному Спасителю седобородые начетчики, знающие наизусть Пятикнижие Моисеево, часами рассуждающие о способах заклания жертвенных быков, пытающиеся похоронить пламенные слова пророков под пеплом бездушных умствований. Не Вселюбящего Царя-Христа, а всезлобного царя-антихриста в итоге хотели сердца иудейских гордецов, мечтавшие о кровавых завоеваниях и власти надо всем миром, пыжившихся званием «сынов праведного Авраама», но давно выродившихся в Вавилонском плену в «сынов диавола». И вот они смотрели на Пресветлого Отрока Иисуса. Дева-Мать поняла, какая беспощадная, гигантская сила тьмы поднялась против Ее Сына.

Услышав далее, что фарисеи замышляли сбросить Спасителя с высокой скалы, Пресвятая Мария не смогла дольше выдерживать нравственную пытку. Слепой Материнский порыв влек Ее – укрыть, защитить Сына, хотя бы дать Ему отдохнуть… Вместе со сводными братьями Христа торопилась Его земная Мать в края, где Он проповедовал. И вот они стоят у дома, в котором Спаситель учит собравшийся народ. Так много хотящих услышать Его, что у входа – живая непроницаемая стена человеческих тел; войти внутрь невозможно. Однако родственников Иисуса заметили, и в толпе нашлись услужливые, передавшие Ему: Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою (Мф. 12, 47). Не без яда была эта услуга, прикрывающая попытку маловеров показать всем: «вот, мол, Он такой же, как мы. У Него обычные братья и Мать, и незачем так уж превозносить Его». Но в ответ прозвучали слова Иисуса, приверженцам душевности показавшиеся бы бесчеловечными, а на самом деле – Богочеловеческие:

Кто матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12,48–50).

Какую обиду, какое оскорбление увидели бы в подобных словах своего дитяти многие страстные земные матери, чья любовь смешана с эгоистическим чувством собственничества. Сын как бы отрекается от родившей, вскормившей, взрастившей, столько трудов на него положившей; он вдруг ставит мать словно бы ниже собравшихся вокруг него «случайных приятелей». Какой удар для самолюбивой страсти! И как вчуже могли бы возмутиться люди «душевные», слыша такое о Пречистой Избраннице Божией, Матери Богочеловека. Неужели при такой величайшей славе можно поставить Ее в один ряд с другими людьми, пусть даже самыми праведными?

Но не от возмущения, не от уязвленного самолюбия, а от жгучего чувства вины низко-низко склонилась голова Пренепорочной Марии. Она «не исполнила волю Отца Небесного»… Она хотела отвлечь Спасителя от Его Божественного служения… Она оказалась недостойной Высочайшего Избрания… Она действительно неизмеримо хуже всех людей, собравшихся здесь: они пришли, чтобы слушать Христа, – Она явилась, чтобы увести или, как минимум, – отвлечь Его… Эти мысли словно уязвляли сердце Богородицы: глубочайшая скорбь покаяния охватила Ее, – и «из бездны» всей неизмеримой силой Своей Пречистой любви Она молитвенно воззвала к Возлюбленному Богу.

Чем был проступок взволнованной страхом за Сына Матери? Ошибкой? Грехом? Величайшая святыня Ее любви породила величайший страх за Сына. В еще не искупленном мире иначе не могло произойти с земным существом, на любой духовной высоте могущим видеть только отблески вечности, но не проникнуться полнотой вневременного мира Света. Праведный Авраам был готов принести земного сына в жертву Господу, мать мучеников Маккавеев призывала земных детей умереть во имя Всевышнего – эти великие самопожертвования стали победой человеческих сердец над земной несовершенной любовью ради любви к Всесовершенному Богу. Но Сын Приснодевы был столь же Божественным, сколь и Небесный Отец. Любовь Ее к Сыну явилась небесной, страх за Него – земным. Ошибка Девы-Матери, пытающейся спасти Христа от смерти, стала виной незнания: Ей, и даже самим апостолам, не было дано еще по-настоящему познать, что Отец и Сын Нераздельно Едины. Еще не сошла на них благодать Святого Духа в день Пятидесятницы, даровавшая полноту ведения о Домостроительстве спасения Сына Божия, о тайне Святой Троицы и тайне Церкви. Душу Новой Евы еще окутывали сумерки ветхозаветного времени; отсюда земной страх за Вочеловечившегося Сына Божия. Из-за неизбежной для Нее тогда духовной недальнозоркости стремилась Дева Мария укрыть Рожденного Ею от фарисейской злобы. В тот час тень неведения вплотную приблизилась к Ее Пречистой душе. Однако этого было достаточно для величайшего покаяния и проявления высочайшего смирения.

Нет, Сын Божий не отрекался от земной Пречистой Матери, когда указывал на учеников как на братьев, сестер и матерь Его (см. Мф. 12, 50). Любвеобильный Спаситель выводил Деву Марию на путь к полноте Богоматеринства. Не разумом, а смиреннейшей душою восприняла Она этот призыв Христов: «Оставила все и пошла за Ним». Пречистая Богородица отреклась от каких бы то ни было Материнских прав на Сына (кроме «оружия, проходящего Ее душу»: страха за Его жизнь. Она не могла победить, и страдание становилось все мучительнее). Приснодева стала скромнейшей из последовательниц Божественного Учителя, незаметнейшей в окружающих Его толпах. Бессознательно Дева Мария предвосхитила один из предсмертных заветов Христа: кто хочет быть первым, будь последним. Богородица сделалась воистину Первой Христианкой, Совершеннейшей Христианкой. Последняя среди теснившегося вокруг Спасителя народа, Она обретала духовное первенство среди тех, о ком сказал Он: Вот матерь Моя и братья Мои (Мф. 12, 49). Из высоты в высоту незримо поднималась Дева к грядущей Небесной славе Матери Божией.

Последовав за Своим Учителем и Сыном в Его проповеднических странствиях по дорогам Палестины, Матерь-Дева впервые оказалась в кишащем пестром многолюдье. Здесь было множество простолюдинов, рыбаки и «мужичье» в пропахших потом, заплатанных одеждах. Здесь были калеки с изуродованными телами и прокаженные с обезображенными лицами, больные с гноящимися зловонными ранами и опухолями, нищие побирушки в лохмотьях, по которым ползали насекомые. Здесь были «подонки общества» – мытари, блудницы, отсидевшие свои сроки в темницах уголовники. Далеко не все в этих толпах устремлялись за Христом в жажде покаяния, спасения, тупо таращились праздные зеваки, явившиеся поглазеть на Чудотворца, и искали себе поживы ловкие воры. В толпе звучали жалобы и ругань, ропот и наглый смех. Пречистая Дева невольно слышала разговоры этих людей об их нечистой жизни, постыдных удовольствиях, низких заботах, жалких мечтах. Душу Ее, с младенчества выкристаллизовавшуюся в чистоте, не могла затронуть их грязь, как не может травинка оставить царапину на алмазе. Ее духовный взор проходил сквозь безобразие их тел и душ, как неоскверняемый солнечный луч сквозь зараженный воздух. Иное видела в этих грешных людях Причастница Божественной любви. В каждом – в преступнике и блуднице, в ротозее и побирушке – Она прозревала поруганный и страдающий образ Божий. Сияние было в каждом; в любом томился и, как из смрадной тюрьмы, взывал о помиловании тот Небесный Свет, Который даровал Пречистой Марии высочайшую Ее любовь и неизъяснимое блаженство. И великая, священная боль сострадания к жалким, заблудшим, несчастным, навеки гибнущим людям росла и ширилась в Ее душе. Море человеческих бедствий, море крови и слез, море смертной муки пенилось вокруг Нее – и Мать Вселюбящего Спасителя волну за волной вбирала его в свое необъятное Материнское сердце. Лишь изредка содрогалась и отворачивалась Она, когда сквозь почтительно расступающуюся толпу к Ее Сыну шествовал благообразный фарисей. Дева-Мать испытывала тогда невольный ужас, какой охватывает человека при виде изящных движений готовой ужалить змеи. Пречистая Мать шла вслед за Божественным Сыном, но Ей редко удавалось видеть Его Лик, слышать Его голос, не говоря уже о том, чтобы остаться с Ним наедине. Дева принимала это болезненное лишение как должное. Ей хватало счастья: стоя позади народа, Она издали созерцала фигуру Спасителя в сшитом Ею багряном хитоне – словно выплеск пламени, устремленного к Небесам.

Между тем в переменчивой толпе, сопровождавшей Иисуса Назарянина, образовывался как бы костяк. Отставали ротозеи, удовлетворившие свое любопытство. Расходились по своим домам больные, получившие чудесное исцеление. А те, кто следовал за Спасителем постоянно, начинали узнавать друг друга, сближаться. Так Матерь-Дева непроизвольно приблизилась к апостольскому кругу – сначала к семидесяти ученикам «второго избрания», среди которых оказались и духовно прозревшие братья Господни по плоти, сыновья праведного Иосифа Обручника, а потом и к ближним ко Христу двенадцати. Богородица прозревала яркие светочи Духа, пламеневшие в сердцах избранников; радостно было сознавать Матери, что Ее Сын-Сердцеведец окружил Себя воистину лучшими из окружавших людей. И апостолы потянулись душами к Матери Божественного Учителя: Приснодева была необычайно скромна и тиха, взор Ее всегда был опущен к земле, но избранники Спасителя чувствовали, что само Ее безмолвное присутствие освящает их собрания. Им было хорошо и покойно в тихом сиянии Ее Пречистой души. И Пресвятой Марии сделались дороги эти чистые и пылкие люди, сподвижники Ее Сына и Господа. Апостолы были открыты друг другу – в очистительном взаимном покаянии, в живом обмене мыслями, в общей любви к Дивному Учителю. Только один, Иуда Искариот, никому, даже Самому Христу, ни разу не раскрыл свою душу. Он был весь в себе, его совершенно непроницаемый взгляд не выражал никаких чувств. Так же смотрел он и на Христа. Остальные ученики не замечали этой странной внутренней замкнутости Иуды и относились к нему со всей теплотою их братского круга. А Пресвятая Мария от присутствия этого человека, наверное, испытывала невнятную тревогу. При всей Своей духовной зоркости Матерь-Дева не могла его понять, не могла полюбить и, видимо, корила Себя за это. И только Ее Сын знал все о том, кто такой Иуда и какую роль сыграет он в будущей драме Креста.

Когда Спаситель удалялся для долгих молитвенных уединений с Небесным Отцом, апостолы вновь и вновь повторяли каждое слово Божественного Учителя, вновь и вновь вспоминали Его деяния, стараясь глубже вникнуть в Христово учение. Так бывшая меж ними Матерь-Дева узнавала обо всем так же ясно, как если бы постоянно находилась близ Господа Иисуса. Бережнее, чем кто бы то ни было, «сохраняла Она все в сердце Своем», как и раньше. Богородица стала самой прилежной и понятливой из Христовых учеников. Когда остальные еще грезили о по-земному могучем царстве Мессии, Пречистая Дева уже вполне постигла Его слова о «Царствии не от мира сего», блаженном Царствии Духа, изначально знакомом Ее высочайшей любви. Но когда еще не прозревшие духовно ученики блуждали в своих спорах, высказывали по-мирскому нелепые мнения, Дева-Мать смиренно молчала, ни единым словом не дерзая вразумить тех, кого учил Ее Божественный Сын.

Большинство апостолов были люди некнижные – из тех, кого фарисеи презрительно называли «невеждами в Законе». Да, Христос сеял слово Нового Откровения на почве человеческих умов, знавших только основы древнего Завета, не омертвленных ложью фарисейских толкований. В апостольском кругу, наверное, только Дева Мария, Воспитанница Иерусалимского храма, Питомица Архангела Гавриила, в совершенстве знала и Ветхий Завет, но не мертвую букву, а живую его сущность. Единым потоком в Ее просветленном любовью сознании становились глас Божий в древнем Откровении и голос Христа Спасителя. В деяниях Божественного Сына оживали, делались явью для Пресвятой Матери слова пророчеств о Мессии. И было в этих непреложных, неотменяемых предсказаниях такое, что все глубже вонзало в Ее ранимую Материнскую душу «оружие», предреченное Симеоном Богоприимцем. Богопросвещенным разумом понимала, но страждущим сердцем не могла вместить Дева-Мать реченное о Мессии пророком Исаией: Предал хребет Свой бьющим и ланиты Свои поражающим; лица Своего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис. 50, 6). Страшно было Пречистой Матери помнить воспетое святым Давидом от лица Ее Сына-Спасителя: Я пролился, как вода; все кости Мои рассыпались; сердце Мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности Моей. Сила Моя иссохла, как черепок; язык Мой прильпнул к гортани Моей, и Ты свел Меня к персти смертной. Ибо псы окружили Меня, скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои (Пс. 21, 15–17).

И знала, знала Пречистая Мать, что не может и не должна миновать эта жуткая чаша Ее Иисуса, ибо прежде времен Небесный Отец сказал Сыну Своему: Ради Крови Завета Твоего Я освобожу узников (Зах. 9, 11).

Кровь Христова – как страстно жаждали пролить эту Кровь богоубийцы-фарисеи! Все копилась, все нарастала их внушенная диаволом злоба и зависть к Истинному Праведнику. Всемогущий Христос проходил между злоумышленниками – и опускались их руки, и они не могли схватить Его. Ученики радовались, видя, как торжествует Божественный Учитель над бессильными врагами. Только кровоточащее сердце Матери ведало: грянет час – и Сын Божий добровольно предаст Себя в руки свирепых палачей.

Но еще и другое постигала любвеобильная Матерь-Дева. Теперь наконец поняла Она, какого безмерного Самоотвержения требует, какой Жертвенной любви хочет от Нее Всеправедный Господь. Она уже «оторвала от сердца» Сына Своего, смиренно отказалась от близости к Нему, отдала Его на служение людям. Следуя за Спасителем, Пречистая Мать восприняла Его Божественную любовь и милосердие к падшему человечеству. Всем сердцем Мать хотела того же, чего желал Сын, – спасения погибающих людей. Но путь к этому спасению… О, какая пытка терзала душу Матери, провидящей этот путь! Ради спасения рода людского Всевышний требовал от Нее смириться со страданиями и смертью Божественного Сына. То должна была быть Ее Материнская Жертва – возвышающаяся к величию Искупительной Жертвы Господней. Она смирилась. Она приняла волю Всевышнего о Своем Сыне. Она уже ждала и сквозь разверзающийся перед Ней ад страдания Сама желала скорейшего исполнения Всесвятой воли Его.

Близился священный и страшный час Искупления. Наконец Христос Сам заговорил о нем – сначала прикровенными словами, понятными только содрогнувшейся в ужасе Матери, а потом прямо и просто: Через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие (Мф. 26, 2).

В Гефсиманскую ночь, ночь «власти тьмы», Иудина предательства и фарисейского поругания, трусливого бегства учеников и адского хохота палачей, Сам Богочеловек молился до кровавого пота. Могла ли выдержать такое земная душа Его Матери? Она слышала об издевательствах и оплеваниях, о том, что бичи терзают Его Пречистое тело. Потом Она услышала приговор: казнь худшая и позорнейшая – смерть на Кресте. Могла ли Дева-Мать это вынести? И в Ее все понявшем и все принявшем, но насквозь пронзенном сердце поднялся – нет, не протест, а человечески жалобный вопль: еще не сейчас! позже! пусть это случится потом!

Дева Мария бросилась ко дворцу Пилата – молить о пощаде Безгрешному Сыну. Римский наместник выслушал стон Материнской души: за что?! Неужели не знаете, что Он невинен?! Зачем вам смерть Праведника?! И ответил с кощунственной вежливостью: этого требуют ваши же иудеи, ничем не могу помочь. Пилат был запутан «мертвым узлом» – не только иудейских интриг при дворе императора, но и, возможно, огромной взятки, полученной от иудейского синедриона. Не пощадивший Божественного Сына мог ли прокуратор сжалиться над земной Матерью? Заглянув в мертвую пустоту его глаз, Богородица поняла: напрасно искать у зла спасения от зла. Спасение было только в неземном Добре Всевышнего, определившего Ее Сына на смерть за грехи человечества. Пощада – не одной Ей, а всему роду людскому – была в неземной доброте Ее Сына, добровольно идущего на Искупительную казнь. «На этот час Христос и пришел». И Пресвятая Богородица вслед за Гефсиманским молением Сына и Господа Своего приняла эту волю Божию.

Богородица была незаметна среди казавшихся бесчисленными «братьев, сестер и матерей Христовых», внимавших Его учению. Дальше всех стояла Она от Иисуса, страшась прикоснуться к славе Сыновней, когда толпа восхваляла Божественного Чудотворца, когда въезжал он в Иерусалим по ковру из пальмовых ветвей при кликах «осанна!». Казалось, что нет у земной Матери ни доли, ни прав в судьбе Богочеловека. Но вот люди, которых бесконечно возлюбил Спаситель, которых Он исцелял, которым прощал преступления, которым открывал тайны Небес, которых звал в вечное счастье, – все эти люди, все до единого оставили Его в час беды. Бежали пылкий Петр и нежный Иоанн, пламенный Иаков и кроткий Андрей, ревнитель Симон и упрямец Фома… У казнимого Иисуса больше не было ни учеников, ни последователей. Вот тогда-то Пречистая Мария и вернула Свое Материнское право на Сына – горчайшее право делить смертные муки Его, всеми покинутого.

«Ради страха иудейского», пугаясь иудейской над собой расправы, бежали апостолы. Но какой страх перед людьми мог быть у Пречистой Марии, давным-давно растворившей все Свое существо в любви Божественной? Что за дело было Ей до коварных фарисеев, до разъяренной иудейской толпы, до римских палачей с их мечами и копьями, до самого сатаны, распоряжавшегося этим безумием? Мать следовала за Сыном к месту Его распятия. Она была вся – любовь. Это Ее любовь шла вместе с Христом, осмеиваемая и оплевываемая вчерашними Его поклонниками. Это Ее любовь горбилась вместе с Иисусом под тяжестью креста и, споткнувшись, ударилась вместе с Ним об острые камни. Это Ее Материнскую любовь пронзали гвозди, с хрустом вбиваемые в Сыновнее тело…

Богородица стояла у креста Божественного Сына, а за Нею ярилось сонмище распинателей. На миг их вопли коснулись слуха Приснодевы, и вместе с ними подкрался лукавый, самим диаволом внушаемый помысел: да стоят ли все эти злые, неблагодарные, грязные людишки, это сборище предателей и убийц того, чтобы ради них так стыдно и страшно умирал Пречистый Небесный Сын Ее?! Но бесконечно любящей, уже вселюбящей душою отсекла от себя Пренепорочная Мать прилог сатанинский. Если не страдать Христу, значит, вечной погибели обречен и этот светлый юноша Иоанн, что бежал со всеми, но опомнился, вернулся и теперь стоит рядом с Матерью у креста Учителя; погибнет навеки и здесь же бьющаяся в рыданиях бывшая бесноватая, ныне сияющая духовной красотою Мария Магдалина; сгинут в царстве тьмы все не выдержавшие жестокого искуса, но горечью слез возрождающие свое чистосердечие апостолы… Если не распинаться Иисусу, значит, никогда не выйдут из ада святой старец Иосиф Обручник, праведные родители Девы Иоаким и Анна, духоносные пророки, великие праотцы – все, кто веками томился по Искуплению и правде Божией… Материнская окровавленная любовь вместе со страданием Сына принимала в Себя и полноту Его небесной любви, и Матерь-Дева ощутила великую жалость, великую скорбь и любовь ко всем – и к равнодушным римским палачам, и к Пилату с его мертвыми глазами, и к потирающим хищные руки фарисеям, и к предателю Иуде Искариоту, к ним – несчастнейшим изо всех, обрекающим себя во веки веков скрежетать зубами на дне преисподней, навсегда лишающим себя блаженства Божией любви. Вот тогда для Вселюбящей Матери открылся последний смысл древних пророчеств и деяний Христовых: да, Ее Сын Иисус должен умереть, но Он воскреснет во славе Бога Небесного. И воспела Пречистая: «Волею, Сыне Мой и Творче, терпиши на древе лютую смерть. Создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси».

С Креста услышала наконец Матерь Божия любимейший и прекраснейший голос, голос Умирающего: «Мать, не плачь». То была единственная за всю земную жизнь просьба Человека Иисуса к Матери – мольба о помощи. То был величайший дар Бога Спасителя Пречистой Марии – Сын принимал Мать в полноту страдания Своего.

Духовная пытка может быть хуже телесной. Истинно любящему легче самому принимать боль и даже смерть, чем видеть мучения и агонию любимого существа. Так бывает обычно. Но неизмеримо страшнее было таинство, совершавшееся над стоящей у креста Матерью и Распятым Сыном.

Ужасная сама по себе крестная казнь – режущая боль пронзенных ладоней, ломота растягиваемых костей, палящий жар, жестокое удушье – все это являлось лишь внешней оболочкой всечеловеческой муки Спасителя. Христос страдал Один за всех – Один поднимал тяжесть всех наших грехов и скорбей, болезней и умираний. В час Голгофский расплавленный свинец и львиные зубы, терзавшие первохристианских мучеников, вонзались в тело Богочеловека, и лютый голод, который будет приносить измождение праведникам последних времен, впивался в плоть Иисусову. Томления всех разлук и тоска всех утрат, слезы неисчислимых бед и дрожь миллиардов смертей казнили душу Единого Безгрешного. Нет страдания, которым Бог Промыслитель спасал или хотя бы пытался спасти для вечности человеческое существо, которым уже не перестрадал бы на кресте Сын Человеческий. Вселенская боль – ужас ее непостижим, немыслим, и толика этого ужаса не вмещается в наш крохотный разум. Содрогался ангельский мир, взрывались недра земли, судорога сводила космос во время Страстей Господних. И права стать причастной вместе с Божественным Сыном этой пучине горечи достигла подвигом Своего жития земная Дева-Мать.

Она верила – будет побеждена вселенская скорбь. Она уповала – придет Воскресение. Она любила – и любовью к роду людскому выносила невыносимое. Веками, тысячелетиями длилась пытка, это казалось нескончаемым…

Но на гребне страдания из запекшихся уст Господних прозвучали обращенные к Матери слова: Жено! се, сын Твой (Ин. 19, 26). Христос говорил о стоящем здесь же Иоанне, любимом ученике Своем, – и светлый юноша Иоанн вошел в Ее Материнское сердце. А следом за святым Иоанном в расширившееся, ставшее необъятнее Вселенной сердце Матери-Девы устремились и другие – апостолы, мученики, подвижники, искатели правды и святости Божией, а за ними толпились заблудшие, непотребные грешники, кающиеся и нераскаянные, спасаемые и погибающие – сонмы, и сонмы, и сонмы людей… То был величайший прощальный дар Богородице от уходящего на время Сына Божия: Пречистая Мария становилась Матерью человечества. Нечеловеческая скорбь Крестного Ее стояния растворялась радостью – радостью о спасении рода людского.

Словно тысячелетия длились невыносимые мучения Сына, а следовательно и сострадания Ему Его Матери. А потом – вместо облегчения – грянуло самое страшное: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46). Яростнее боли уже быть не могло, горчайшая чаша была допита до дна. И надо всей Вселенной прозвенел голос умирающего Спасителя: Совершилось! (Ин. 19,30).

Несравнен подвиг стояния Богородицы у креста Господня. Ее духовное Co-Распятие через сопереживание Своему Сыну воистину достойно величия Христовой Искупительной Жертвы. Единственная из земнородных, святейшая святых, Пречистая Дева сострадала у Креста не за Свои грехи, но за грехи рода нашего. Для нас весь спасительный смысл Крестного стояния Матери-Девы может раскрыться только в вечности. Видится, что все мы, ныне живущие, смогли появиться на свет лишь благодаря подвигу Ее любви, неисчерпаемого мужества, неизмеримого терпения. Ведь только менее столетия назад с Небесных высот эхом Голгофы донесся до нас стон Богородицы: «Я устала плакать о вас».

Эту плачевнейшую и грознейшую весть в 30-х годах прошлого века принес людям умерший, а затем воскресший мальчик-болгарин. Во время совершения над его телом похоронного обряда этот ребенок вдруг сел во гробе и разразился безудержными рыданиями. Потом он рассказал: «Когда я умер, то сразу попал в те места, где мучаются грешники. Какие у них страшные лица – я не могу их забыть, а мук их не могу описать! Это так ужасно, что человек не может себе этого вообразить! Потом повели меня в райские обители, и я увидел Пречистую Матерь Божию, как Она молится за грешников и за весь мир. Лицо Ее сверкало неописуемой красотой, но было скорбным. Она сказала мне: "Ты не останешься здесь, ты вернешься на землю к людям. Скажи им, что они замучили Меня своими грехами. Пускай они пожалеют Меня!"».

Бесхитростное, трогательное и бесконечно леденящее душу свидетельство воскресшего ребенка в те годы потрясло и заставило опомниться многих. Но вот и это беспримерное событие затерялось в потоке пустой информации, затопляющей духовно мертвую цивилизацию. Горе человечеству, если оно так и не сумеет расслышать крик скорби о нем Матери Божией!

Неблагодарные и злонравные, мы обладаем великим счастьем жить в искупленном мире: Распятый Христос даровал нам свободу для победы над грехом, смертью, адом. Совершилось! (Ин. 19, 30) – этот возглас Христа означал величайшее свершение в истории: рухнула власть диавола над людьми. Богочеловек победил грех человеческий.

Сотаинница Господня при Распятии, Пречистая Дева уже знала, что последует за этим свершением: схождение Христа во ад – победа Его над княжеством тьмы, а затем всерадостное Воскресение Спасителя – победа Его над смертью. Но земная Мать Иисуса имела земные чувства, которые болезненно трепетали при виде мертвого тела Распятого, нетерпеливо рвались вдаль – к зримой встрече с Воскресшим. Матерь-Дева проводила тело Сыновнее до гробовой пещеры, присела поодаль и стала ждать, не отводя напряженного бесслезного взгляда от камня, перед которым вышагивали стражники первосвященника. Общение душ Сына и Матери уже не прерывалось, и пока Он шел посреди мрачной «сени смертной», распугивая ненавистников-демонов и взламывая двери адских затворов, для Нее с тоскливой медлительностью тянулись и тянулись мгновения ожидания, длился и длился мертвенный «субботний покой».

Наконец рассветный луч «первого дня» прорезал мрак, и тотчас вспыхнул ослепительный небесный Свет. Дева Мария увидела, как спустился на землю архистратиг Гавриил, как от его сияния упали навзничь воины, как Архангел отвалил камень от пещеры, и вышел из гроба Ее Сын, Ее Иисус. Они встретились, Божественный Сын и Пречистая Мать. Невозможно описать радость Их свидания. «Егоже родила еси Христа, прекрасна из мертвых возсиявши днесь, во спасение всех, Того прославляй», – воспевает ко Приснодеве Святая Церковь.

Потом Преблагословенная Мария покинула это место. Ей нечего было делать у опустевшей гробницы Живого Сына, Ее не коснулась суета жен-мироносиц и апостолов, которым еще не хватало духовных сил для постижения чуда Воскресения. Высочайшая любовь Девы-Матери была достойна первенства в приятии высочайшего счастья.

Встречи Матери с Сыном перед новой долгой разлукой остались тайной, ведомой только Господу и Пречистой Деве. Потом Сын снова ушел, вознесся в Отчее Царствие. Духовная связь Их оставалась неразрывной: никогда не покидала Приснодеву благодать Иисусова. Однако этого недоставало для совершенной любви Материнской – всей душою Матерь-Дева жаждала уйти на Небо вслед за Сыном и Господом Своим, чтобы видеть Его воочию. Но Ей должно было остаться в этом мире еще на долгих двадцать лет.

В день сошествия Святого Духа апостолы были единодушно вместе, и Мария, Матерь Иисусова, была с ними (Деян. 2, 1; 1, 14). Святой Дух даровал апостолам благодатные силы, приготовляя их к подвигу всемирной проповеди, а для духоносной Богородицы Пятидесятница сбылась как бы утверждением Благовещения, таинственного брака Бога Духа и Пречистой Девы. Небесный Утешитель вновь сходил на Нее, чтобы уже не разлучаться с Избранницей Своей. Пресвятая Мария не нуждалась в понимании чужеземных наречий и других «харизмах»: Ее служение должно было явиться иным, чем призвание апостольское. Оставаясь на земле, Матерь-Дева готовилась к царственно-небесному Материнскому служению Своему.

В Вифлеемской пещере склонялась Дева-Мать к Богомладенцу-Христу; теперь на Ее руках была юная Церковь Христова. Вознесся Божественный Учитель; не видя Его лица, ученики почувствовали одиночество и сиротство, но вскоре поняли, что Всещедрый Господь даровал им – Мать. Как на Самого Иисуса, взирали они на Пречистую Матерь Его. И каким блаженством было для верных слушать Ее тихие рассказы о таинстве Рождества Христова, какой опорой было для них чувствовать Ее небесную любовь к себе. Ноги апостолов шли по чужедальным дорогам, тяжки были их труды, велики испытания, но их души согревало сознание, что в родной Палестине ждет их Пречистая Мать. Сердце апостольской общины билось в скромном доме святого Иоанна Богослова, где жила и пламенно молилась о множестве детей Своих Преблагословенная Дева.

Перед глазами Пресвятой Марии словно бы снова возрастал и мужал Божественный Сын Ее, на сей раз воплотившись во многих верных, хранивших в себе Его Дух. Христово учение неудержимо привлекало сердца – к Церкви присоединялись тысячи и тысячи людей. Для Матери-Девы все они были сыновья и дочери Ее. С ликованием слушала Пречистая Мать рассказы Своих великих сынов-апостолов о том, как быстро умножается Божественная их семья Церкви, как воссиял Свет Христов среди дальних народов в неведомых землях и дети этих краев (Ее дети!) идут к спасению. И радовалась Благодатная Мать человечества, и воспевала хвалу Господу Милующему! Так благодатью совершенной Своей любви, окрыленностью смиренных Своих молитв, многомощных пред благосердием Владыки – Сына Ее, взращивала и лелеяла Пресвятая Мария молодую Церковь Христову, пока сообщество верных распространялось по лицу земли и обретало неколебимую стойкость, научалось не страшиться и «врат адовых». Из дальних краев, как к величайшей святыне, стекались к порогу домика Иоаннова христиане, чтобы хоть издали узреть Преблагословенную Богородицу. Так, один из величайших подвижников, священномученик Игнатий Богоносец, говорил: «Более всего желаю увидеть Матерь Иисуса, о Которой рассказывают, что Она во всех возбуждает к Себе удивление, почтение и любовь, так что все горят желанием увидеть Ее. Да и как не желать увидеть Пресвятую Деву и побеседовать с Тою, Которая родила Бога Истинного?» А святой Дионисий Ареопагит, сподобившийся лицезреть Пречистую, в письме к апостолу Павлу восклицает даже: «Я был полон такого восторга, что не мог перенести этих знамений вечного блаженства и Небесной славы. От Ее благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух. Если б у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее Истинным Божеством. Такова Богообразная и более всех Небесных духов святейшая Матерь Христа Иисуса».

При такой славе, при окружавшем Ее всеобщем поклонении, как легко было Приснодеве осознать великие, действительно великие Свои заслуги. Но нет! Богородица по-прежнему считала Себя ничем, простой землей для свершения величайшего таинства Божия: Сотворил Мне величие Сильный, и свято Имя Его (Лк. 1, 49). Евангельские повествования о Благовещении и Рождестве Христовом основывались на Ее рассказах, и, словно тень, отступает Она в сторону на страницах Евангелий, подчеркивая лишь относящееся к славе Божественного Сына. Пречистая Дева, ведающая высочайшие тайны Господни, никогда не дерзала учить и проповедовать, не посягала на путь апостольства, оставляя Себе лишь смиренное женское служение – привечать странников, благотворить нищим и немощным, сострадать скорбящим. Матерь Божия обладала большим, чем у апостолов, даром чудотворения: при одном приближении Ее к горе Афон рухнули идольские капища и жившие там демоны против воли благовествовали Ее явление, а потом в ужасе бежали. Но собственной волею Приснодева никогда не осмеливалась являть дар чудотворения. Испытание Ее смирения, испытание великой земной славой было последним искушением на пути Пречистой Марии к высотам Небес. И как легко и просто, в самозабвении Божественной Любви даже не замечая этого искуса, прошла мимо него смиренная Мать. Предание сохранило для нас молитву Девы, вознесенную незадолго до Ее Успения: Она молила Рожденного Ею об избавлении от воздушных мытарств, то есть считала Себя в опасности быть осужденной за грехи, почитала Себя достойной ада и уповала только на милость Господа и Сына Своего. Это Она – Пречистая, Пренепорочная, растоптавшая главу диавола, Рождшая Бога Истинного, разделившая с Ним Крестный Подвиг! Дивное, непостижимое смирение Матери Божией! Пренебесное смирение, с которым возносилась Она к славе Царицы Небесной!

Божественный Сын оберегал Свою земную Мать от всякой скорби при Ее исходе из этого мира. Как тосковала Богородица все эти двадцать лет в разлуке с Ним, как неотступно молила избавить Ее от земного существования, приблизить всерадостный миг свидания! И вот Она услышала желаннейшую, сладчайшую, блаженнейшую весть о смерти Своей.

К Матери Жизни приближалась смерть. Как это могло быть? Почему не была Она так же вознесена на Небо, как ранее праведный Енох и пророк Илия, а позднее Ее приемный сын, апостол Иоанн? Пречистая Мать Спасителя явилась и совершеннейшей Его Последовательницей. Так вместе с Христом взошла Она на Голгофу, так приняла Материнской душой весь ужас Крестных страданий Господа Иисуса, и так же смиренная Приснодева не могла не последовать Его трехдневному пребыванию во гробе. И в последние часы перед кончиной заботилась Матерь-Дева об остающихся на земле духовных детях Своих, утешая скорбящих о разлучении с Нею: «Не плакать, а радоваться вы должны, ибо по смерти Я ближе буду к Престолу Божию, удобнее умолю Бога и Сына Моего о вас, скорее милости испрошу у Него вам». Она уже могла так говорить, ибо за три дня пред тем слышала архангельское обетование: «Сын Твой и Бог наш призывает Тебя, Матерь Свою, в Небесное Царство, дабы Ты царствовала с Ним во веки веков».

Люта смерть грешников, но прекрасна смерть праведников, возводящая их в Отчее Царствие. И не было на земле кончины прекраснее, чем сладостное засыпание, Успение Пречистой Марии. Сколько славных чудес, сколько дивных знамений Милости Всевышнего сопутствовало Успению Ее! И, наконец, Сам Господь Иисус сошел с Пренебесных высот, чтобы перед глазами восхищенных учеников воспринять Пречистую душу Матери-Девы. По слову святителя Филарета Московского: «Поелику Приснодева носила на руках Своих Сына Божия во время земного Его младенчества, то в воздаяние за сие Сын Божий носит Ее душу на руках Своих в начале Ее Небесной жизни». А на третий день Господь явил диво еще величественнее – всехвальное Воскрешение и Вознесение на небеса тела Пресвятой Богородицы.

Конечно, конечно же, иначе и не могло быть. Разве земля способна была надолго удержать Богоприимное тело Той, что сподобилась носить в Себе Невместимого Владыку мироздания? Разве мог Вселюбящий Сын Божий оставить в грешном мире хотя бы частицу существа Возлюбленной Матери Своей? Разве не заслужила смиренная Приснодева несравненным земным Своим подвигом всей полноты небесного бытия? Лишь кратким отдыхом после земных скорбей явилось трехдневное пребывание тела Матери Божией во гробе. А затем, воскрешенная Всевышним во славе преображенной плоти и Пречистого духа, предстала у Престола Господня смиренная Избранница Его.

«Се Всецарица Богоотроковица прииде, Присносущаго Света Матерь, Тоя бо ради всеродное человеком спасение бысть: на Нюже взирати не можем и Той достойную честь воздати немощно», – ликовали ангельские хоры, приветствуя явление великой своей Царицы. Пред Нею, излучая любовь, изумление, поклонение, склонились могучие Херувимы и пламенные Серафимы, перед Ней преклонились семь сиятельных духов-архистратигов, князей Небесного Света. Земная Дева возносилась в неимоверную славу, в недоступное никому Всеблаженство – в близость ко Пресвятой Троице.

Но и в бесконечной этой славе, в превосходящем архангельский разум счастье Избранница Божия не забыла о выстраданной Ею у креста любви к роду людскому, о Своем Материнском праве печаловаться за дарованных Ей Христом бесчисленных сыновей и дочерей. В самый день Воскрешения Своего явилась Царица Небесная апостолам, чтобы утешить их благодатной вестью: «Радуйтесь! Я с вами во все дни». И с тех пор не устает взывать Госпожа Богородица ко Господу Спасителю: «Яже Ми дал еси, во веки сохрани».

Путем подвига взошла Дочь Человеческая ко славе Божественной. Сколько густых и липких сетей разостлал на земле сатана, – а Дева прорвала их все; сколько приманок разбросал в этом мире лукавый, – а Дева попрала их все. Сколько было вокруг Нее соблазнов для ума, сердца, плоти, как умножалось и изощрялось зло, но сквозь пошлость и грязь, сквозь гордыню и ложь фарисейскую, препобеждая собственную человеческую слабость, в Пречистой чистоте устремлялась Дева к Всесовершенному и Вселюбящему Сыну и Господу Своему. Из тварности, из вещественности, из праха и персти восставала Дева к просветленнейшей духовности боголюбия, возносилась в совершенном чувстве к Богу, Который есть Дух. Нет пути труднее Ее восхождения, нет подвига славнее Ее подвига, нет среди праведных людей и светлых духов любви превыше Ее любви.

Всевышний Пречист; по слову Писания, перед Ним «и небеса нечисты». Но вот рожденная во прахе земном Мария Дева смиреннейшим, самозабвенным порывом достигла Пренебесного Света. Так Пречистый Бог возвел на Престол Пречистую Свою Матерь и сделал Ее Царицей неба и земли.

Различны слава солнца и луны, по-разному сияют близкие и далекие звезды – и так же неодинаково преуспевают и Ангелы, и люди в дарящей вечное счастье любви Божией. Нет, не «пристрастно», не «в разной степени» любит Свои создания Вселюбящий Господь, но каждый получает столько Божественной любви, сколько может вместить. Богоблагодатная Мария – Одна среди людей и Ангелов – сумела вместить Невместимого, войти во всесовершенную любовь.

О, Всеблаженство таинственного союза Небесного Царя и Его Царицы! Какая полнота Божественной любви, творческой и творящей, вечной и всеобъемлющей! Какой океан благодати облекает Пречистую Царицу – Мать Божественного Сына! Какая неисчерпаемая сокровищница взаимности в тайне единения Всесовершенного Бога и Его Матери! Безраздельный Владыка мироздания, Всещедрый Господь как бы говорит Ей: «Все Мое – Твое» – и (о, счастье наше!) в лице Девы обещает это и Ее роду, роду человеческому.

Разумеется, наш ничтожный земной ум способен видеть лишь смутный облик, тень тени пренебесного богоблаженства, в которое вознесена Приснодева Мария. Нам доступна лишь бледно-отдаленно-приближенная «геометрия» этой тайны. Мучительно-беспомощна попытка изобразить то, что содержит бесчисленное множество блаженств и свойств, все радужное многоцветие пресветлой Божественной любви.

Казавшаяся случайно попавшим в Священное Писание гимном земной любви, сбывшимся предвещанием любви небесной зазвучала над мирозданием «Песнь песней»: Царь ввел Меня в чертоги Свои… достойно любят Тебя! Он ввел Меня в дом пира, и знамя Его надо Мною – Любовь. Я нашла Того, Которого любит душа Моя; ухватилась за Него, и не отпустила Его. Кто это восходит от пустыни, опираясь на Своего Возлюбленного? Положи Меня, как печать, на сердце Твое, как перстень, на руку Твою. Большие воды не могут потушить Любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатства дома своего за Любовь, то он был бы отвергнут с презреньем (Песн. 1, 3; 2, 4; 3, 4; 8, 5–7).

Сбылось воспетое святым царем Давидом, провидевшим славу вышедшей из его рода Дочери человеческой: Слыши, Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое. Возжелает Царь красоты Твоей; ибо Он Господь Твой, и Ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице Твое. Вся слава Дщери Царя внутри; одежда Ее шита золотом; В испещренной одежде ведется Она к Царю (Пс. 44, 11–15).

Каждый новый свет, являющийся в Горнем мире, умножает общее блаженство небожителей. Так должна была торжествовать лучезарная семья Божия явление Матери Света, желанной своей Царицы, наполняющей Небеса новым сиянием, несравненно светлейшим серафимского! Пречистая Матерь-Дева стала великим даром Божиим миру ангельскому – и величайшим даром Создателя роду человеческому.

Вселюбящий Небесный Отец взрастил для заблудших людей Вселюбящую Мать, чьи смиренные молитвы, словно нежный покров, смягчают грозные требования Божественного правосудия. Восставшая из человеческой слабости, Пресвятая Богородица снисходит к слабости нашей. С Всепрощающей Материнской любовью отмаливает и очищает Она Пречистыми руками гнусные нечистоты земных детей Своих, как обычная мать замывает пеленки ребенка. Но ни одна мать не любила своих чад так самоотверженно, самозабвенно и высоко, как любит Матерь Божия бесчисленных непотребных сыновей и дочерей – сквозь все их противление Ей и Божественному Ее Сыну, сквозь их недетскую злобу и подлость, грязь и глупость. Всемилостивая Дева-Мать спасает самых смрадных и преступных, стоит им из бездны падения воззвать к Утешительнице скорбящих, Надежде ненадежных, Взыскательнице погибших. Нежнейшим Материнским сердцем принимает Она каждого, зовущего: «Спаса Рождшую Тя и Бога, молю, Дево, избавится ми лютых; к Тебе бо ныне прибегая, простираю и душу, и помышление».

Всем нам нужна мать – юным и зрелым, детям и старикам. Каждый, сознательно или несознательно, тянется к материнской ласке, заботе, всепрощающей любви. Плох человек или хорош, но он жаждет, чтобы его любили – бескорыстно, полно, самозабвенно, а такую любовь может даровать только мать. В мгновения боли и ужаса, горя и грозной опасности из нашей груди невольно вырывается или возглас «Господи!», или зов «мама!» Мать нужна лежащему в колыбели младенцу, но еще более нужна мать человеку, лежащему на смертном одре. И великое счастье знать, что с Небесной нашей Матерью мы не сироты ни в этом многоскорбном мире, ни на грозном пороге вечности.

Мы – наследие Богородицы. Ради нас Она принесла величайшую Материнскую Жертву: родила и отдала Божественного Сына на служение людям и на страшную смерть во имя нашего спасения. Она выстрадала нас у креста Христова, вместе с Ним принимая нечеловеческую муку, чтобы искупить нас от вечной погибели. Мы усыновлены Ей Богом, и как за единственное в мире дитя Свое борется и тревожится Пречистая Мать за каждого из нас. Мы – Ее наследие: это надо свято помнить. Кощунственно самоубийственны попытки духовных слепцов оттолкнуть святыню Материнской любви Богородицы, ибо нет пути ко Христу, помимо Матери Его.

Какое сухое, какое нелюбящее сердце надо иметь, чтобы отвергнуть почитание Матери Божией, как это делали в древности несториане, а теперь делают новые несториане – протестанты. Насколько низменный ум надо иметь, чтобы даже и не из полноты Священного Предания (несомненного для православных христиан), а из книг Евангельских не уразуметь величия подвига Матери-Девы – Пренебесной Ее чистоты, Божественного смирения, Жертвенного стояния у креста. Какой близорукий рассудок надо иметь, чтобы не заметить в Богодухновенном Писании слов Девы Марии: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). Протестантские «доктора теологии» вообще очень похожи на древних фарисеев с их буквоедством, мертвечиной рассудочных умствований и культом внешних добрых дел. Матерь Божию ублажают все роды истинно христианские. Отвергая этот непреложный завет Евангелия, протестанты сами свидетельствуют о себе, что христианами не являются. Несчастные, лишенные любви души хулителей Пречистой, попирающие Ее Материнскую любовь, отталкивают от себя и вечную жизнь. И обычный земной человек, скорее, простит собственного врага, чем обидчика своей матери. Так неужели не страшит хулителей Богородицы гнев Бога Небесного? «Кто не признает Марию Богородицею, тот отчужден от Бога», – предостерегает святитель Григорий Богослов.

Но немногим лучше поступают и римо-католики, ведущие себя в отношении к смиренной Царице Небес подобно подхалимам земного начальства. Их новомодный «догмат о непорочном зачатии Девы праведной Анной», по виду возвеличивающий Пресвятую Марию, на самом деле есть благочестие не по разуму, несознаваемая попытка обессмыслить и уничтожить несравненный Ее подвиг. Не было бы ни труда, ни заслуг существу неземного происхождения, изъятому из человеческой слабости, стать орудием Боговоплощения, но величайшая слава и честь, сделавшая земную Деву Царицей неба и земли, была в победе Ее любви и чистоты над немощью Ее природы и коварством вселенского зла. И еще безумнее, чем мудрования римо-католиков, выглядит дикая клевета недавних так называемых «богородичных» сект на смирение Пречистой Девы, их попытки поставить адскую «женскую ипостась» выше Самого Бога Всевышнего.

Велики слава и могущество нашей Небесной Матери-Заступницы. Святитель Димитрий Ростовский говорит: «Если бы кто меня спросил: что в поднебесной сильнее и крепче всего? – я бы ответил: нет ничего более крепкого и сильного на земле и на Небе после Господа нашего Иисуса Христа, как Пречистая Владычица наша Богородица, Приснодева Мария. Сильна Она на земле: ибо Она стерла главу невидимого змия и попрала адскую силу, Ею воздвигаются победы, Ею ниспадают враги. Сильна Она и на Небе: ибо Бога Сильного и Крепкого молитвами Своими связывает. Связывает, говорю, Своими молитвами Бога, Которого некогда на земле связывала пеленами, ибо когда Он, прогневленный нашими грехами, хочет нас казнить, внезапно карая, Она простирает к Нему умоляющие руки Свои и удерживает Его мстительную державу, чтобы не погубить грешников с их беззакониями».

Царицу Небесную можно назвать даже всесильной, всемогущей. Но в чем сила и могущество Ее? Повелевает ли Она стихиями, отдает ли приказы Архангелам, дарует ли самовластно милость и благодать Божию? Нет, ничего подобного, и бесконечно далеки такие домыслы от истинного облика смиренной Владычицы. Вся Царственная власть, все могущество Ее – в молитве. Она молится о нас – эти слезные, неустанные прошения Матери к Господу и Сыну Ее оказываются сильнее всякой мощи, какую только способны вообразить ум человеческий и разум ангельский. Как некогда на браке в Кане Галилейской, так и ныне Божественный Сын снисходит к тихим просьбам Материнским: дать слабым, заблудшим людям то, чего «нет у них», в чем они нуждаются на пути спасения.

Святая Церковь взывает: «Преславная Приснодева, Мати Христа Бога, принеси нашу молитву Сыну Твоему и Богу нашему, да спасет Тобою души наши». Самозабвенны, неотступны Ее прошения за нас. И в антихристовы времена не покинет нас Любвеобильная Матерь-Дева. По пророчеству преподобного Серафима Саровского, «канавка» вокруг Серафимо-Дивеевской обители, которую «Пречистая обошла стопочками Своими», «встанет стеною от земли до Неба, и антихристу в обитель нельзя пройти будет». И в самый час Страшного Суда Пренепорочная Матерь Божия будет простирать руки к Всевышнему Судии, умоляя о помиловании грешников.

Жертвенным и плачевным является Материнское служение Девы нам – неблагодарным, упрямым в своем злонравии. Когда блаженный Андрей Юродивый был вознесен в райские селения и пожелал лицезреть Госпожу Богородицу, он услышал от Ангела: «Ее нет здесь, Она отошла в многоскорбный мир помогать бедствующим и утешать печальных». Царица Всеблаженна в вечности Божией, но во временном мире сколько страданий доставляем мы Ее Материнскому сердцу! И тяжелейшая из скорбей Матери есть скорбь о погибших детях.

«Много может моление Матери ко благосердию Владыки». Но ни мольба любвеобильной Матери, ни благосердие Всещедрого Владыки не могут спасти «сына противления» – грешника, упрямо идущего по пути погибели.

В конце XIX века человек по имени Константин Икскуль воскрес после полутора суток смерти. Будучи дотоле маловером, он «сорвался» на воздушных мытарствах, но, уже увлекаемый демонами в бездну, успел воззвать к Матери Божией. Вот его свидетельство о дальнейших событиях: «Вдруг мы быстро внеслись в сферу Света, и он буквально ослепил меня. Я закрыл глаза, поднес руку к лицу, но это не помогало, так как руки мои не давали тени. Да и что значила здесь подобная защита?

Боже мой, что же это такое, что это за Свет такой? Для меня ведь та же тьма. Я не могу смотреть и, как во тьме, не вижу ничего…» – с тревогой думал я.

Затем величественно, без гнева, но властно и непоколебимо раздались голоса: «Не готов!»

Мгновенная остановка в нашем полете вверх – и мы быстро стали спускаться вниз».

Этот человек оказался не способен к блаженству в Царстве Небесном, и высшая милость, которую могла оказать грешнику Матерь Божия, – это вернуть его к земной жизни, дать ему еще время для покаяния и очищения. Пречистое Царствие не может принять в себя ничего нечистого, и нераскаянный грешник не может выдержать Божественный Свет, а потому сам обрекает себя вечным пыткам в аду.

Мать Вечной Жизни, Пресвятая Богородица является Матерью истинно живых, достойных звания христианского, а также и Матерью тех, в ком хотя бы теплится искра вечной жизни. Добровольно предавших себя лжи и злу, навеки погибающих нечестивцев-безбожников, злочестивцев-еретиков, богоборцев-сатанистов, рабов «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» – таких Пречистая Мать может только оплакать. Они не просят и не захотят принять Ее даров, ибо Матерь Божия не потатчица греху, а Всещедрая Подательница духовных благодеяний. Говорят, «любовь слепа», но нет – слепа только земная страсть, а истинная любовь обладает острейшим зрением. Есть еще поговорка «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало» – присловье дурных родителей, губящих вседозволенностью души своих детей. Всепрощение Матери Божией нельзя понимать в таком слепом, попустительском смысле. Пречистая Дева не приемлет наших грехов, не сочувствует нашему злу, не соизволяет на беззаконие. Небесная Мать прощает все, но только тому, кто искренне прибегнет к Ее Милосердию в жажде исправить кривизну своей жизни и очистить скверну своей души. Если этого нет, то все Милосердие Ее оказывается бессильным. Вот смысл всепрощающей Материнской любви.

В нашем обращении к Пресвятой Марии должен быть страх Божий. При всей Ее снисходительности, кротости и бесконечной любви к нам нельзя забывать: Она – Владычица. Нет никакого стыда и позора в том, чтобы, вырываясь из зловонного болота, со слезами припасть к Ее Материнской руке. Но оскорбительным бесстыдством является молитва к Пречистой Матери грехолюбца, который и не думает отказывать себе в непотребных наслаждениях. Взывая к Богородице Деве, мы вступаем в Пречистый Свет Ее и должны «ходить» в этом Свете так, чтобы не оскорблять Ее Святыни. Наша распущенность пред лицом Богоизбранной Девы-Матери вызывает грозный гнев Господень. Так земной властитель, скорее, не отмстит за собственную обиду, чем за оскорбление его любимой супруги. Так и для Всевышнего Царя нестерпима людская хула и дерзость в отношении к Небесной Царице.

Мать верных, Мать христианского рода, Госпожа Богородица распростерла над многострадальной землею «великий и страшный Покров Свой». Это видели блаженный Андрей Юродивый и ученик его преподобный Епифаний в соборной церкви осаждаемого врагами Царьграда: «Величественная Жена шла от Царских Врат с сияющей свитою, из коей честный Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов поддерживали Ее, а множество святых в белых одеждах предшествовали Ей, иные же последовали, поя гимны и духовные песнопения. И, преклонив Свои колена, Она молилась на долгий час, обливая слезами Свое боговидное лицо, молилась у Престола за предстоящий народ. По окончании молитвы Она сняла с Пречистой главы Своей наподобие молнии блиставшее, великое и страшное покрывало и, держа его с торжественностью пречистыми руками, распростерла его надо всем стоявшим народом. Жители Царьграда, услышав об этом чуде, исполнились радости и упования».

Это предивное знамение словно бы касалось только осажденного Константинополя. Но несравненно большее в явлении Покрова Богородицы увидела юная еще тогда Русская Церковь – единственная из Поместных Церквей, где день Покрова стал одним из самых почитаемых праздников. Святая Русь постигла всемирный смысл чудесного знамения, расширила его понимание и вобрала в сердце народное. С пламенной любовью обратились наши великие духом предки к Матери-Заступнице, моля Ее раскинуть благодатный Покров над Русской землей. И Вселюбящая Богородица откликнулась на зов любящих сердец.

Неисчислимы Материнские благодеяния, которыми осыпала Пресвятая Дева возлюбивший Ее и возлюбленный Ею русский народ Божий. Спасая Русь в годы войн и смут, воздвигая на подвиг князей и царей, укрепляя в делании святителей и подвижников благочестия, смиренная Владычица нисходила и в дома простых людей – крестьян и ремесленников, купцов и чиновников, исцеляя больных, утешая страждущих, защищая обиженных, вразумляя заблудших. Святая Русь нареклась «Домом Пречистой Богородицы». Словно звезды небесные, умножались здесь храмы во имя Преблагословенной Матери-Девы. И не только в храмах звучали славословия Царице Небесной – в простых сельских хатках пел народ: «Пречистая Дево, Мати русского краю».

Посетивший Русь в середине XVII века архидиакон Павел Алеппский свидетельствовал: «В этой стране нет ни одной большой церкви, где не было бы чудотворной иконы Богоматери; мы видели своими глазами как святые иконы, так и чудеса, совершавшиеся от них».

Чудотворные образа Матери Божией сопутствовали России в грознейших испытаниях: в битвах с немецкими «псами-рыцарями» и татаро-монголами, в годину смуты и польско-литовского нашествия, при отражении полчищ Наполеона и Гитлера. В канун кровавых потрясений нынешнего века, вызванных февральской революцией и затем богоборцами-большевиками, Милосердная Богородица даровала России «Державную» Свою икону в знак того, что не оставит несчастную страну Своим предстательством и среди богопротивного безумия.

Не праведные нуждаются в Покрове всепрощения Материнского, но грешные, не самонадеянные, но смиренные. Многими страшными, смертными грехами обременены и мы с вами, и все Отечество наше. Есть лишь один путь, чтобы возродиться нам духовно и державно, – с теплыми слезами покаяния прибегнуть к всепокрывающей любви Матери-Владычицы, с сокрушенными сердцами вернуться к Божественному Сыну Ее и Спасителю нашему.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Продлевая благодатную Рождественскую радость, вновь проникнем зрячими сердцами к предивному чуду Вифлеемскому. Пречистая Дева стала Матерью Божественного Спасителя: от земного света родился Небесный Свет во плоти на земле. Мы освобождены, мы призваны к вечной жизни Господом Иисусом. И Его Пренепорочная Мать, соделавшаяся Матерью рода христианского, теперь духовно рождает и питает всех нас.

Пречистая Мария склоняется ныне над нашими душами, как некогда склонялась над колыбелью Богомладенца Христа. Мы верим и знаем, что Она не покинет нас в беде, утешит в горе, поможет подняться, если мы упадем. Мы уповаем, что Ее рука проведет нас сквозь мглу смертную, охранит от демонской злобы, изгладит память о наших грехах и раскроет перед нами райские врата.

Но, чтобы так и сбылось, мы не должны упрямым противлением, пристрастием к земной нечистоте отталкивать Ее Милующую руку. Увы! Сколь недостойны пречистой любви и Материнских забот Богородицы оказываемся мы с вами, непослушные, ленивые и злые великовозрастные чада, надрывающие сердце Матери своей жестокостью. Потому-то мы просим и не получаем, чего хотим для себя не спасительного, а пагубного. В наших обращениях к Преблагословенной Деве нам не хватает детского чистосердечия, детской готовности бежать на зов Матери, желающей нам истинного добра. Стоит нам возжелать всерадостных благ духовных, и мы в изобилии получим просимое. По слову церковного воззвания к Матери-Ходатаице: «Никто же притекаяй к Тебе посрамлен от Тебя исходит, Пречистая Богородице Дево, но просит благодать и приемлет дарование к пользе прошения».

Пречистая Мария – величайшая честь и хвала рода нашего. Святитель Тихон Задонский от имени спасаемых взывает к Всевышнему: «Убоги и окаянныи суще, вместо дара представляем Тебе Матерь Деву чистую, Тебе Бога нам рождшую, всех тварей Небесных и земных честнейшую, юже Сам Себе, яко дар благоприятнейший, от всего рода человеческого изволил еси избрати: Тоя предстательством помилуй нас». Так да возродится в наших охладевших сердцах священное чувство благочестивых предков, так да возгревает каждый в себе святорусскую пламенную любовь к Пречистой Богородице! Так и мы нашим нынешним Собором – собранием в честь Царицы Небесной – воспоем же и восхвалим Ее благодать, да сподобимся в сонме спасенных ликующе взывать: «Радуйся, Благая Вратарнице, двери райския верным отверзающая!».

Аминь.

СЛОВО В 3-й ДЕНЬ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

Об отверстом Небе

Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.

Ин. 1,51

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Велик праздник Рождества Христова! Открываются Небеса! Они открылись, когда сошел по благоволению Небесного Отца при посредстве Святого Духа на землю милосердный Сын Божий. В пресветлый миг Рождества Христова не вместило само Небо ликования светлых духов и над спасаемой землею воспели ангельские Силы: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2, 14).

Отверзлось Царство Небесное, когда Христос Спаситель вышел на Свое служение и крестился в водах Иордана. Отверзлось Небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с Небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение! (Лк. 3, 21–22).

Небо было отверсто, и Ангелы восходили и нисходили к Сыну Божию, пока шествовал Он по земле, возвещая спасение заблудшему роду человеческому.

Вознесся, ушел Христос Бог в Отчее Царствие, но Небо осталось открытым для искупленных Его кровью, просвещаемых Им для вечной жизни людей.

На дороге в Дамаск перед гонителем Савлом открылись Небеса – и он ослеп, не выдержал Божия Света, ибо был омрачен гневом и заблуждением. Но вот прозрел Савл духовно и сделался великим апостолом Павлом, и был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12, 4).

Чистые, любящие Ангелы свободно восходят в пречистое небо любви. И в этом мире есть верные Христовы, являющиеся «земными ангелами и Небесными людьми». Таков был святой Стефан, диакон апостольской Церкви. За кротость, милосердие, мудрость он был избран на служение вдовицам и неимущим. Стефан, исполненный веры и силы, совершал великие чудеса и знамения в народе (Деян. 6, 8). За это его возненавидели враги Церкви Христовой, оклеветали и, желая его смерти, предали фарисейскому суду. Но среди неправедных судей, среди клеветников, дышащих злобою и убийством, кроток и светел оставался святой Стефан. Не было в его сердце ни возмущения, ни гнева на врагов своих; лишь спокойная готовность свидетельствовать Истину была в нем. И все, сидящие в синедрионе, смотря на него, виделилице его, как лице Ангела (Деян. 6, 15). Но разве мог вид «земного ангела» укротить свирепость «сынов погибели», распявших Самого Сына Божия? Ангела судили нечестивцы.

Начался допрос. Лжесвидетели обвиняли святого Стефана в хульных словах на Моисея и на Бога (Деян. 6, 11). «Бесстыдные! Они сами совершали дела хульные против Бога и не думали об этом, а притворялись ревнующими за Моисея. Моисей потому и поставлен наперед, что о Божием они мало заботились. О Моисее упоминают и там и здесь, желая тем возбудить легкомыслие народа», – замечает святитель Иоанн Златоуст.

Подобно тому как некогда сияло лицо пророка Моисея от явленных ему Божественных Откровений, так ныне сияло и ангелоподобное лицо святого Стефана, но это не смирило лютого судилища. Как беззащитный ягненок перед хищными волками, стоял святой Стефан среди сборища богопротивников. Но так мудры были речи исповедника Христова, что даже фарисейское сонмище слушало его.

Страница за страницей священная история, которой так гордились фарисеи, оживала в словах святого Стефана. О праведных патриархах и великих пророках говорил он, о деяниях пророка Моисея повествовал – и вот устами святого Стефана древние праведники свидетельствовали против жестокого иудейского народа, постоянно сопротивлявшегося воле Божией, изменявшего Небесному Отцу ради блуда и идолослужения. Кто являлся «духовными отцами» фарисеев? Ревнители истины Божией, пророки Моисей и Илия, – или сонмища, плясавшие вкруг золотого тельца, приносившие своих детей в жертву кровожадному языческому Молоху? И от имени всех древних праведников святой Стефан возвысил голос для обличения своих неправедных судей, обвиняя их в убийстве Мессии Христа: Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы (Деян. 7, 51–52).

Как заскрежетали зубами лицемерные фарисеи, какой адской лютостью воспламенились против святого Божия, обнажившего пред всеми мерзость их душ. Но духоносного воина Христова не страшила их злоба.

Стефан… воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога. И сказал: вот, я вижу Небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55–56).

Небеса открылись для святого исповедника Стефана – Спаситель звал его в Пресветлое Царствие Свое. Идя на Крест, сказал Господь Иисус: Узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы (Мф. 26, 64). Теперь Сын Божий не восседал, а стоял одесную Отца, обещая святому Стефану помощь среди смертных мучений, готовясь воспринять его праведную душу в счастливое Небесное Царствие.

А на земле ярились и суетились «сыны погибели». Фарисеи схватили святого Стефана, потащили за город и стали побивать его камнями. Как старательно подбирали они угловатые булыжники, как остервенело швыряли их в беззащитное тело святого, как жадно насыщали свою ненависть! Но в чистой душе страстотерпца не было ни гнева, ни жажды отмщения: только любовь и жалость к палачам, так безумно губящим себя для вечности. Господи! не вмени им греха сего (Деян. 7, 60) – с такой молитвою, повторившей Голгофское моление Спасителя, почил святой Стефан. Так вознеслась в открытое Небо душа верного последователя истинного Бога, первого мученика за Христа. «Смерть его Божественна!» – восклицает святитель Иоанн Златоуст. А преподобный Максим Исповедник говорит: «Кто тщанием своим стяжал уже плоды любви, тот не отлагается от нее, хотя бы претерпел тысячи зол. В этом да удостоверит тебя ученик Христов Стефан, который по примеру Христову сам за убийц своих молился и просил им у Него прощения как неведущим».

Святой первомученик Стефан явился первым в неисчислимом созвездии мучеников, доблестно принявших смерть за Господа Спасителя своего. Иудейское коварство разожгло языческую свирепость: по всей Римской империи начались истязания и казни христиан. Последователи Распятого Иисуса подвергались таким жутким пыткам, что, казалось, этого не может вынести человек. И действительно, наше немощное тело не способно выдержать подобных страданий. Но вот – святых страстотерпцев жгли огнем, резали на куски, строгали железными «когтями», заживо варили в кипящем масле, а они славили истинного Бога. Небеса открывались им: Сам Сладчайший Иисус в видениях и явлениях простирал им навстречу руки, укрепляя верных Своею благодатью, обещая высочайшую награду за подвиг. В великой славе возлетали в Горняя души страстотерпцев, и сбывалось на них предреченное Спасителем:

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать за Меня; Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Мф. 5,11–12).

Кончились языческие гонения, но не иссякло среди христиан святое стремление еще на земле проводить ангельскую жизнь. Иноками – «иными людьми», отвергавшими для себя земные блага ради любви к Всевышнему, – становились подвижники благочестия: те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр.11, 38) В подвигах поста и неустанной молитвы преподобные Божии добивались победы над похотями тела и страстями души, торжествовали над кознями демонов, достигали богоподобной чистоты, становились живыми обителями Духа Святого. Высоки были их деяния, но высочайшим – их смирение: и на вершинах святости почитали они себя «худшими из людей, прахом земным». На крыльях смирения возносились они в открытые для них небеса. Так восходила в горняя душа преподобного Макария Великого, чьим подвигом изумлялся мир. Он был дивный чудотворец и прозорливец, духоносный наставник иноков, «небесный человек и земной ангел». По его кончине могучую душу преподобного Макария встречал сонм Ангелов, лик апостолов, множество праведных небожителей. Во время его вознесения духи злобы толпились поодаль, крича: «О, Макарий! Какой славы ты сподобился!» – но смиренный подвижник отвечал им: «Нет! И еще боюсь, потому что не знаю, сделал ли я что доброе». Только уже войдя в Небесные врата, избранник Божий откликнулся на бессильный вопль демонов: «Избежал ты нас, Макарий!» – «Силою Христа моего ограждаемый, избежал я ваших козней». И ученики святого Макария, с трепетом созерцавшие это зрелище, изумлялись тому, как возносит Господь смиренных и любящих Его.

Едва ли не труднейшим путем святости является юродство ради Христа – когда человек отрекается не только от земных пристрастий, но и от светлого разума своего, становится посмешищем для всех, чтобы до конца умертвить в себе семя гордыни и всецело предаться любви к Всевышнему. Таков был блаженный Андрей Юродивый, босым и полураздетым бродивший по улицам Константинополя, терпевший насмешки, плевки и побои, таивший от всех пламенность своих молитв и высоту своей души. Он был страшен бесам, но злые духи радовались, когда люди обижали и били блаженного Андрея. При виде этого демоны говорили друг другу: «Нам приятно, что они безрассудно его бьют, ибо за истязание невинного угодника Божия они будут осуждены в смертный час свой и нет для них спасения». Однако святой Андрей прозрел вражьи козни и в праведном гневе сказал бесам: «Вы не должны отмечать бьющих меня, ибо я молюсь Владыке моему, да не вменит им во грех нанесение мне побоев. Они делают сие по неведению и, ради неведения своего, получат прощение». И тотчас отверзлись Небеса над блаженным Андреем и Дух Святой в виде голубя сошел к нему, возвещая Милость Всевышнего к подвижнику, милующему и прощающему своих обидчиков.

Именно блаженный Андрей Юродивый, великий в любви к Богу и ближним, принес людям ярчайшее описание Небесного Царства – насколько такое видение можно пересказать человеческим языком. Бездомный и всеми гонимый, суровой зимою святой Андрей замерзал в снегу – и тогда-то душа его была восхищена в отверстое Небо. Через две недели, вернувшись в так и лежавшее все это время на снегу тело, блаженный Андрей рассказал: «Я видел себя в прекрасном и дивном раю и, удивляясь сему, размышлял: "Что это значит? Я знаю, что живу в Константинополе, а как сюда попал, не знаю". Но я видел себя облаченным в светлое, как бы из молний сотканное одеяние; умом и сердцем удивлялся я несказанной красоте Рая Божия. Там находилось множество садов с высокими деревьями, от ветвей которых исходило великое благоухание. Одни из тех деревьев цвели, другие были украшены златовидной листвой, иные же имели прекрасные плоды; сих деревьев нельзя уподобить по красоте ни одному земному дереву, ибо их насадила не человеческая рука, а Божия. В тех садах были бесчисленные птицы с золотыми, белоснежными и разноцветными крыльями. Они сидели на ветвях райских деревьев и так прекрасно пели, что от сладкозвучного их пения я не помнил себя: так услаждалось мое сердце. Я увидел большую, протекающую посреди Рая реку, которая орошала прекрасные те сады. По обоим берегам реки рос виноград, распростирая лозы, украшенные листьями и златовидными гроздьями. Там со всех четырех сторон веяли тихие и благоухающие ветры, от дуновения коих сады колыхались, производя своими листьями чудный шелест.

После сего на меня напал какой-то ужас, и мне показалось, что я стою на верху небесной тверди, предо мною же ходит какой-то юноша со светлым, как солнце, лицом, одетый в багряницу. Когда я шел за ним, то увидел Крест большой и прекрасный, по виду подобный радуге, а кругом его стояли огневидные певцы, славословя Господа, некогда распятого на Кресте. Лобызая святой Крест, я исполнился несказанной духовной сладости.

Мой путеводитель подал мне руку. Когда я ухватился за нее, мы уже находились выше второй тверди. Там я увидел дивных мужей, их упокоение и непередаваемую на языке человеческом радость их праздника. После сего мы вошли в какой-то чудесный пламень, который не опалял нас, но только осиявал. Я стал ужасаться и трепетать.

Мы поднялись выше третьего Неба, где я видел множество Сил небесных, воспевающих и славословящих Бога. Мы подошли к какой-то блистающей, как молния, завесе, перед которой стояли великие и страшные юноши, видом подобные как бы огненному пламени; лица их сияли ярче солнца, а в руках у них было огненное оружие. Предстоя со страхом, увидел я бесчисленное множество небесного воинства. И сказал мне водивший меня юноша: "Когда отверзется завеса, ты увидишь Владыку Христа. Поклонись же престолу славы Его".

Услыхав сие, я радовался и трепетал, ибо меня объяли ужас и неизреченная радость. И вот какая-то пламенная рука отверзла завесу, и я, подобно пророку Исаие, узрел Господа моего. Лицо Его было пресветло, а очи Его с любовию взирали на меня. Увидев сие, я пал пред Ним ниц. Какая радость объяла меня при созерцании лица Его, того нельзя словами и выразить. И теперь при воспоминании о том видении я преисполняюсь неизреченною радостью. В трепете лежал я пред моим Владыкой, изумляясь такому Его милосердию, что Он попустил мне, нечестивцу и грешнику, предстать пред Собою и созерцать Божественную Его красоту. И услыхал я от Премилосердого Творца моего, изрекшего мне пресладкими и пречистыми Своими устами три Божественных слова, кои так усладили сердце мое и разожгли его любовью, что я от теплоты духовной весь истаивал, как воск…

Затем очутился я на том самом месте, где находился ранее, лежащим в углу. И удивился я тому, где я побывал, и тому, что сподобился видеть. Мое сердце исполнилось неизреченной радости, и я возблагодарил моего Владыку, изволившего явить мне такую благодать».

Но не только для ободрения и предвестия вечного блаженства – и для вразумления избранников Своих отверзает небеса Господь. Так было со святым Карпом, апостолом от семидесяти. Один из учеников апостола Карпа отпал от веры под влиянием какого-то язычника, и апостол настолько прогневался на соблазненного и соблазнителя, что стал желать им обоим гибели, стал молить Бога о том, чтобы огонь Небесный спалил заблудших. Во время этой безумной молитвы отверзлись Небеса, и апостол увидел Господа Иисуса Христа в окружении ангельского воинства. Потом апостол Карп взглянул вниз и увидел: те два человека, гибели которых он желал, стояли на краю темной пропасти, откуда скрежетал на них зубами страшный змий. Злую радость почувствовал апостол и уже смотрел не в открытое Небо, не на Господа Своего, а в адскую бездну, где змий готовился пожрать грешников. Но вот Сам Иисус Христос, сойдя с Небес, подал руку помощи тем, кто уже падал в пропасть, – и с укором сказал апостолу Карпу: «Для чего желаешь ты погибели братиям? Подражай Мне и не желай смерти грешника, ибо Я готов за спасение людей снова пострадать, только бы люди обратились от своих лукавых путей и возненавидели свои грехи».

Еще более строгий урок небесной любви был преподан святому Иоанну Синаиту, рассказавшему о себе: «В то время когда я жил в пустыне, пришел брат из монастыря навестить меня. Я спросил его: "как живут отцы и братья?" "Хорошо за твои молитвы", отвечал он. Потом я спросил его об одном из братии, о котором ходила худая слава. Он отвечал мне: "поверь, отец, этот брат продолжает жить по-прежнему". Услышав это, я сказал "ox!" – и немедленно пришел в исступление. Я увидел Господа нашего Иисуса Христа и устремился на поклонение Ему. В это время – вижу – Господь обратился к предстоявшим Ему Ангелам и сказал им: "Выгоните его вон, потому что он в отношении ко Мне антихрист: предваряя Суд Мой, он осудил брата своего". В то время как изгоняли меня и я выходил из дверей, запуталась в них моя мантия и была удержана ими. Пришедши в себя, я сказал посетившему меня брату: "лют для меня этот день". Он спросил: "почему так, отец?" Я поведал ему виденное мною, присовокупив, что снятая мантия означает отнятие от меня покрова Божия и помощи Божией. С этого дня я углубился в пустыню и скитался по ней в течение семи лет, не употребляя хлеба, не входя под крышу и не беседуя ни с кем из человеков. По прошествии этого времени я снова увидел Господа: Он возвратил мне мантию мою».

Так самая благочестивая жизнь, самые трудные подвиги оказываются для человека бесполезными, пока в его сердце не пробудится истинная любовь к ближним – та заповеданная христианам святая любовь, которая долготерпит, милосердствует… не превозносится, не гордится… не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 4–7). Не судящим, а любящим открываются Небеса Божественной любви, чтобы навеки принять их в свои объятия.

Ведь самое обозлившееся человеческое существо все-таки хочет, чтобы его любили. История показывает, как несчастны бывают тираны, имевшие, казалось бы, все, что душе угодно, видевшие мгновенное исполнение любого своего желания. Но за лестью и угодничеством эти властители чувствовали безлюбую пустоту – и жестоко страдали. Почести и богатства, наслаждения и развлечения могут лишь на время заглушить в человеческом сердце тоску по истинной любви. Страшно жить грехом и ненавистью, но нет ничего отраднее, чем жить любовью.

Светлое счастье взаимной любви! Кто испытал его, тот не променяет это дивное чувство ни на какие сокровища. Так каково же должно быть блаженство в Горнем Царстве любимых и любящих, обнимающем мириады светлых небожителей, освященном всесовершенной любовью Божией! В вечном небе любовь свободна от земной шелухи: там нет ни скорбных утрат, ни жестоких измен, ни плачевных разочарований, ни печальных разлук. Там родные становятся еще роднее, там свет раскрывается навстречу свету, там радостью умножается радость, там бессмертна и совершенна любовь. И надо всем, и во всем, и средоточием всего – Всещедрый Вселюбящий Бог, счастье лицезреть Которого превосходит человеческий и ангельский разум. Бесконечен Творец – и бесконечно возрастание радости, даримой Создателем созданиям Его. Но чтобы человеку войти в небесную Семью Божию, ему надо научиться истинной любви на земле. Ибо, как говорит архиепископ Иннокентий Херсонский, «развращенное, нераскаянное сердце есть такая тяжесть, которую и Всемогущество Божие не может поднять на высоту».

Как железо притягивается к магниту, так и душа грешника притягивается к пороку, с которым успела сродниться за время земной жизни. Так, проходя после смерти тела воздушные мытарства, душа гневливого невольно тянется к бесам гнева, душа блудника – к демонам блуда, душа гордеца – к мрачному князю гордыни… Так поднебесные духи злобы похищают предавшихся им несчастных людей и уносят в бездну, где плач и скрежет зубов, где царствуют отчаяние и ненависть.

Люта смерть грешников, но прекрасна смерть праведников. Древнее страшилище – смерть не пугает верных христиан, ибо за смертным порогом они провидят отверстое небо. Имею желание разрешиться (от тела) и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1, 23), – говорит святой апостол Павел. Ничего так страстно не желали святые Божии, как покинуть этот мир с его болью, грязью, ложью, злобой и уйти в Небесное Царство добра и света.

Человеческая речь оказывается слабой уже при описании Рая – первой ступени Небесного блаженства. Уже в райских садах красота и благоухание, сладость и свет – несказанные. А выше начинаются совершенно невыразимые степени счастья: «неизреченные глаголы», которых «нельзя пересказать». Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Ограниченное человеческое воображение не в силах представить себе всю полноту даров, которые Всещедрый Владыка мироздания приготовил детям Своим, усыновленным Ему во Христе. Для ограниченных земных чувств невместимы высота и многообразие Небесных восприятий. При касании Неба даже праведный земной человек «растекается и тает от духовной сладости». Сквозь «мутное стекло» наших теперешних представлений невозможно рассмотреть Царствие Божественного Света. Награда, уготованная верным Богом Спасителем, неизмеримо превосходит их земные труды.

В доме Отца Небесного обителей много (Ин. 14, 2), говорит Господь. Под сенью радужного Креста, виденного блаженным Андреем, каждый спасенный во всей полноте и расцвете обретет то, к чему стремилась его душа: наслаждение красотой, радость познания истины, счастье созидания и творчества, торжество доброты и чистоты, блаженство полета в волнах любви к всесовершенной любви Божией. В Горнем мире каждый человек станет воистину личностью, ибо, освободившись от всего наносного, просияет в нем святой образ Божий. Прекрасен, славен, могуществен, богоподобен каждый из небожителей. К несказанному величию возводит Господь верных Своих из земного праха.

«Вечный покой», о котором молит Церковь для ушедших в иной мир, – это отнюдь не сонная бездеятельность, не ленивое «утопание в блаженстве». Высокий Небесный покой означает отсутствие скорбей, болезней, усталости, сомнений, зла и смерти – вечный покой от всего того, что омрачало наше земное существование. Это свет без теней, чистейшее добро, Божественный мир души. Воля любвеобильных наследников Царствия Божия едина с волей Вселюбящего Господа, и высочайшее благо находят они для себя в участии в деяниях Божественного Промысла. Всевышний Творец призывает Свои создания к некоторому сотворчеству с Собою; Бог-Любовь зовет возлюбленных Своих к делам любви. Так Небесная торжествующая Церковь участвует в спасении оставшегося на земле человечества – во главе с Премилосердной Матерью Божией нисходят в падший мир лики праведников и Ангелов, спешат на помощь заблудшим святые Господни, молятся светлые Небожители своему Пресветлому Царю о спасении грешной земли. А когда совершится последний Суд Христов, когда окончательно будет повержено вселенское зло, новое и славнейшее поприще ждет сынов Света, сияющих и душами, и воскресшими, преображенными телами.

Как в этом мире мы дышим воздухом, так Небожители дышат славословием Всевышнему. Это блаженное дыхание, становящееся единым прекраснейшим песнопением Горнего Царствия. Благодарность есть неотъемлемое свойство добрых существ, а кого же более благодарить, славословить, любить наследникам пресветлой вечности, как не своего Всесовершенного Создателя – Дарителя жизни, света, неисчерпаемого счастья? Божественная любовь порождает в чистых сердцах любовь, и нет для небожителей чувства сильнее и сладостнее, чем боголюбие. Утоление потребности любящего – говорить о любви, петь, изливаться любовью. И в Небесном Царствии звучит несмолкаемое славословие, воспеваемое великой семьей Божией возлюбленнейшему Всемилостивому Господу. Бледное понятие о том, каким ликованием исполнены небесные хоры, дают нам редкие мгновения умиления, которые мы, грешные, испытываем во время наших немощных молитв. Великие духом святые подвижники еще в этом мире ощущали молитвенный восторг, подобный небесному. Столь сильны бывали порывы их любви к Богу, что во время молитвы иногда даже тела их поднимались над землею, как это было со святой Марией Египетской. И если мы хотим последовать за ними в блаженную вечность, нам надобно учиться истинной молитве – смиренному и сладостному обращению к Небесному Царю.

Не заслугами падшего и заблудшего человечества, а неизреченным снисхождением Христа Спасителя открылось для нас Горнее Царство. Это дар любви и милости Божией к недостойным, дар Высочайшего Человеколюбия, превышающий щедроты Творца к чистым светоносным духам.

«Не с ангельскою природою соединился Господь и не ее носил. Это показывает великую любовь Божию к человеческому роду. Чего не даровал Ангелам, то дал людям, чтобы от них воспринять плоть. Он настигнул нашу природу, бежавшую и далеко удалившуюся; и настигнув, воспринял ее и облекся, соединив с Собою и остановив ее, когда она бежала от Него», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский.

Сын Божий «настигнул» падающее в адскую бездну человечество: Он изволил сделаться подобным нам во всем, кроме греха. Родившись в убогой Вифлеемской пещере, Христос Бог вернул человеческой природе изначальную чистоту. Спаситель подает нам руку Свою, чтобы с пути погибели вернуть нас на верную дорогу, ведущую в открытое Небо.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Со времен пришествия Господа Иисуса для всех нас дверь отверста на небе (Откр. 4, 1) и Ангелы Божии восходят и нисходят (Ин. 1, 51) к сынам и дочерям человеческим. В этом мире Небесная помощь не оставляет верных. Укрепляемые Божественной благодатью, уже сонмы праведников вошли в Горнее Отечество, ликуют в предчувствии светлого пиршества Христова, которое состоится после Всеобщего Воскресения. Их пример вдохновляет род христианский, их любвеобильный зов доносится до нас с блаженных высот. Так будем же внимать спасительному голосу Небес, а не пагубному шепоту лукавых соблазнов. Станем же помнить, что Царство Божие открыто для нас.

Здесь, на земле, мы проходим испытательный срок. Среди искушений временного мира наши души или закаляются в добре, сознательно выбирают добро, гнушаясь злом, и становятся способны воспринять Божественный Свет, или растлеваются грехом – так, что делаются пригодны только для ада. Безумие, вечное самоубийство – променять Небо Господне на земные исчезающие блага и временные телесные наслаждения, оборачивающиеся горьким и вечным похмельем. Мы ведомы Промыслом Божиим, дающим нам все для спасения. Никто не испытывается сверх сил и без духовной пользы для него самого. Так да спешит каждый из нас с верою, надеждою и любовью по указанному ему Господом пути, терпеливо перенося земные скорби, духовным взором созерцая отверстое Небо.

Умножение греха и соблазна, видимое торжество зла в этом мире не должны смущать христиан. Бывали времена несравненно страшнее нынешних. Так было в России, охваченной революционным кошмаром, когда тысячи исповедников Христовых делались жертвой большевистских палачей-богоборцев. Тогда настежь было открыто пресветлое Небо для новомучеников Российских. Один из этих доблестных воинов Господних – священномученик Вениамин (Казанский) сказал своим убийцам: «Вы победите. Но в конце все равно придет Христос». Да, не вечно будут торжествовать «сыны погибели», конечная расплата уготована диавольскому коварству. В урочный час падший мир изменится и обновится в пламени Божественного огня – будет новое небо и новая земля (Откр. 21, 1). Но в тот же час новым светом и новой полнотою блаженства воссияет вечное Небесное Царствие.

Пока еще длится долготерпение Всевышнего, прибегнем и мы, непотребные грешники, к подножию Престола Его. Со слезами покаяния будем же молить Христа Спасителя – да простит наши грехи, и помилует, и спасет нас, и сподобит нас в день Судный встать одесную Его, чтобы и нам восславлять Милосердие Господне во Царствии, где отрет Бог всякую слезу с очей, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков (Откр. 21, 4; 22, 5).

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

О празднике истинном и праздниках ложных

Последовало за Ним множество народа, и Он исцелил их всех.

Мф. 12, 15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

В Царствии Божием вечно ликуют светлые Ангелы, и ничто не омрачает их радости. Не так на земле: здесь пиры да веселье обычно сменяются слезами да похмельем. Какими нечистыми, фальшивыми или просто скучными и глупыми бывают наши развлечения. Но сердцу человеческому хочется радости, и не к унынию призывает нас слово апостольское, заповедуя радоваться всегда. Где же найти нам источник настоящего торжества, подобного нескончаемому празднеству Небесному?

Был, был уже в истории час, когда совпали праздники ангельский и человеческий, когда вместе возвеселились Небо и земля. Радостью всех радостей в Вифлееме родился Божественный Младенец Христос. Славило Бога в вышних ангельское воинство, миром и благоволением услаждались человеческие сердца. Но что же? Кончался ли когда-нибудь с того благословенного часа праздник Христова Рождества? Нет, это торжество длится: Горние Силы не устают дивиться милосердию Божию, и не может иссякнуть радость о Спасителе в душах людей, идущих по пути спасения.

Нам лгут шумные пирушки и гулянки, удаляющие нас от истинного счастья – от Царствия, которому не будет конца. Настоящая радость должна быть бессмертна, должна быть совершенна. На поиски Дарителя блаженной вечности призывает нас святитель Тихон Задонский, говоря: «Поищем Того, с Которым и несчастие счастие есть, и самый плач веселый, и слезы радостны; поищем Того, с Которым все благополучие, все блага временные и вечнае обрящем. Как сынов века сего, которые радуются о злате, чести и роскошах века сего, есть ложная радость: так и у истинных христиан радость есть истинная и никогда не отъемлемая. Сия радость есть предвкушение вечной радости, которой истинные христиане ныне некоторую частицу чувствуют».

Прошло уже несколько дней с той светлой полуночи, когда мы со всею Святою Церковью воспели: «Христос раждается, славите!». Нет, не провожать, а беречь и возгревать должны мы поселившуюся в наших сердцах рождественскую радость. От Рождества до Креста и Воскресения должны мы расти духовно, следуя явившемуся в мир Сыну Божию, только тогда истинным будет наш праздник. Уже не Вифлеемская звезда, а Само Солнце Правды – Христос Бог ведет за собою верных; и нам нельзя забывать тот торжественный миг, когда мы услышали: спасение есть – родился Спаситель. Благодарной любовью призваны мы сопутствовать Человеколюбцу Господу, постигая величие объемлющей нас Божественной любви, ради нас простершейся в холодной Вифлеемской пещере, ради нас скитающейся в злом мире, страдающей, распинаемой – и воскресающей. Так, приникая сердцами к Всещедрому Господу, сможем мы предвкусить счастье небес.

Безгрешный Иисус стал Новым Адамом, возрождающим человечество в духе и истине. Древний, ветхий Адам изменил Богу, и поистине ветхими, то есть тленными и смертными, сделались его потомки. Кто есть ветхий человек? Заключенный в «тело смерти», как в передвижную тюрьму, он влечется туда-сюда страстями и похотями, пока не рухнет во мрак преисподней. Христос освободил людей от связавшего их «ветхостью» диавольского ига, дал нам свободу – свободу победы над нашей греховностью. Но Бог Освободитель не отнял у людей и изначально дарованной им свободы воли: каждый сам решает, остаться ли ему ветхим человеком или обновиться во Христе в Церкви. Новый Адам – Пречистый Господь Небесный; облечься в Него – значит облечься в чистоту.

Ветхим людям после Адама, чтобы они не окончательно растлили в себе образ Божий, были дарованы Промысл Божий о них, а несколько позже – Ветхий Завет. Страхом гнева Божия этот закон справедливости ограждал от грубых грехов, от явного нечестия; ограда Моисеева закона была дана только одному израильскому народу. Святой апостол Павел называет этот закон «детоводителем ко Христу», то есть нянькой для древнего человечества, еще не способного вместить умом и сердцем высшую истину. Христос принес людям Новый Завет – Откровение Божественной любви, открытое всем народам, всему миру, а не одним израильтянам. Новый Завет явился несравненно строже и несравненно мягче Ветхого Закона. Несравненно строже, потому что требовал не внешнего благочестия, не «бухгалтерии обрядов и добрых дел», а чистоты сердца, целомудрия помыслов, искренней любви к Небесному Отцу и к ближним своим. Несравненно мягче, ибо возвещал прощение самых тяжких прегрешений, если виновный раскается и всем сердцем обратится к милующему Господу. Средоточием Нового Завета являлась уже не боязнь перед наказанием за беззаконие, но священная любовь к Всевышнему, рождающая в верных и спасительную ненависть к греху. Весть о Божественной любви не различала «эллинов и иудеев», образованных и невежд, даровала надежду и звала к спасению всех – великих и малых, праведных и преступных, звала презираемых мытарей, блудниц, разбойников, лишь бы они вернулись с кривых путей к Вселюбящему Создателю. Новый Завет выводил человечество из-под древнего проклятия, ибо не было в падшем мире людей безгрешных, никто не мог удовлетворить правде Божией и даже лучшие из лучших обрекали себя аду до Христа. Дорогой ценою был куплен для человечества освобождающий закон любви – Пречистой Кровью вочеловечившегося Господа и Бога нашего Иисуса Христа.

Святитель Феофан Затворник говорит: «Вот вся наша история. Грозная туча гнева Божия была над нами – пришел Господь Примиритель и разогнал эту тучу… Мы были покрыты ранами грехов и страстей – пришел Врач душ и исцелил нас… Были мы в узах рабства – пришел Освободитель и разрешил узы наши… Приблизьте все это к сердцу своему, и вы не удержитесь, чтобы не воскликнуть: слава Тебе, Господи, что родился Христос!».

Если бы не Рождество Спасителя – и нам бы лучше не рождаться. Чем стала бы жизнь человека в неискупленном мире? Диавольской насмешкой, бессмысленным порханием мотылька-однодневки над разверстой могилой, готовой поглотить его и увлечь во мрак на нескончаемые мучения. Наши надежды и взаимная любовь, наши лучшие помыслы и искания – все кануло бы бесследно во гробе под хохот демонов, вонзающих в нас свои хищные когти. Проклятием вовеки было бы существование рода человеческого, если бы не родился Христос. Но пришел в мир Милующий Господь: освятил Своим Рождеством и наше рождение, даровал нам непреложную надежду на счастливую вечность, указал дорогу в Небесное Царствие.

Божественный Свет просиял для людей, становящихся новыми созданиями, рождающихся духовно во Христе Иисусе. Новый Адам, Небесный Царь даровал верным родство с Собою – и они явились Небесным человечеством, которому уже не преграждал путь в утраченный рай херувим с пламенным мечом обращающимся (Быт. 3, 24). Люди вновь могли вкушать плоды от древа жизни, ибо Христос Искупитель возвратил их к Богу – все животворящему, Единому имеющему бессмертие, Который обитает в неприступном Свете (1 Тим. 6, 13, 16).

Как высоко вознес Христос спасаемое Им человечество! Грешник, еще вчера пресмыкавшийся во прахе и нечистоте, по благодати Христовой в единый час пламенного раскаяния может просиять в Божественной славе. Сам Себя отдал Богочеловек Иисус в дар людям, отдал всецело, чтобы они духом и телом могли наречься братьями Сына Божия и детьми Небесного Отца. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит о тайне блаженства, дарованного роду христианскому: «Для тех, которые родились после Рождества Христова, Он есть и Жертва, и Пища посредством причащения Пречистых Таин, в коем через единение с причащающимся Он обновляет его и воссозидает, и неизреченной силою творческого Божества преискренне сочетает с Собою и Собою проникает, то есть делает Богом по благодати: подобно тому как и огонь, чрез свое проникновение, делает огнем те твердые тела, которые его принимают и им проникаются, как, например, железо, медь и подобные, – делает огнем, но не изменяет природы их, а делает лишь то, что они, пока находятся в сочетании с огнем, бывают и сами огнем. И сие-то есть то, чего желали пророки, цари и праведники, бывшие прежде Христа, так как провидели тех, которые станут плотью от Плоти Христа и костью от Кости Его, а себя самих видели лишаемыми столь великого блага».

Господь Спаситель не оставляет искупленный мир Своею благодатью. Как в те времена, когда ходил по земле Божественный Чудотворец Иисус, так и сейчас мы можем последовать за Ним, и Он исцелит нас всех (Мф. 12, 15). Христос даст здоровье душам и телам нашим, Он растворит радостью наши скорби и заботы, Он сотрет память о наших грехах и непотребствах, Он введет нас в вечную жизнь. Для этого от нас требуется только одно – идти по Его следам неотступно, не оглядываясь по сторонам. Но что же значит – последовать Сладчайшему Господу нашему?

Мать-Церковь премудро ведет нас по годичному кругу постов и праздников. Она ведет нас вслед за Спасителем, приближая верных к Пресветлому небу, куда вознесся Воскресший Господь. Послушные дети Церкви Христовой год за годом очищают и взращивают свои души для вечности Божией.

Путь Христа по земле начался Его Рождеством. Вот Господь сподобил нас вновь встретить пресветлый этот праздник. Родился Новый Адам – и мы призваны родиться вместе с Ним. За год на человеческой душе нарастает ветхозаветная накипь, и нам надобно сбросить с себя ветхого человека, облечься в Богомладенца Христа. Духовным взором созерцая Божественное Дитя, мы должны сами умалиться до ребенка – обрести детскую чистоту сердца, безмятежное доверие к Небесному Отцу. Без детской искренности, без послушания воле Божией о себе, без смиренной веры невозможно следовать за Христом.

Совершенный Бог, сделавшись Совершенным Человеком, освятил Собою каждый возраст нашей жизни. Вочеловечившийся Сын Божий в детстве был всецело послушен земным родителям – Пречистой Деве-Матери и приемному отцу, праведному Иосифу Обручнику. Ребенок Иисус преуспевал в учении и премудрости, в знании Закона Божия. Юноша Христос смиренно и неустанно трудился, занимаясь простым плотничьим ремеслом. А когда Спаситель вышел на подвиг служения людям, Он явил и неколебимое мужество зрелости, и умудренность благочестивой старости, и полное повиновение воле Всевышнего. Сердце Христово было преисполнено высочайшей, Жертвенной Любви к людям, ради блага которых Он не устрашился клеветы и позора, истязаний и страданий, ужаснейшей смерти. Вот путь, каким прошел по земле Учитель Божественной любви и Даритель Небесного Царствия, призывая верных следовать за Собою – к Воскресению.

Крутой и тернистой кажется тропа в Небеса, указанная Христом Спасителем. От многого должен отказаться человек, вступая на путь спасения: от себялюбия и тщеславного самолюбования, от нечистых удовольствий и пристрастий, от явных беззаконий и мелких грешков, несущих в себе душепагубный яд. Христианин должен вступить в постоянную борьбу с соблазнами вне и внутри себя, принять труд покаяния и молитвы, неустанно бодрствовать над своей душой, отражая прилоги демонского коварства. Воин Христов должен терпеливо и благодарно переносить любые испытания и искушения, любые скорби, попущенные ему Промыслителем-Богом. Вот «тесные врата», которыми входят в Царство Божие. Лукавый рассудок и трусливое сердце могут возроптать: дескать, "такое выше наших сил, мы слишком слабы, нам нужны потачки и поблажки". Однако это ложь самооправдывающегося грешника, которому на самом деле ядовитые мирские сладости милее небесных сокровищ. Потакая своим страстишкам, малодушный вступает на «теплохладный путь», оканчивающийся в геенне огненной. Нет, не слабость человеческой природы мешает нам спасать свои души, не сверх сил для нас христианское житие. Бог человеколюбив и правосуден; только не заботящиеся о своей душе, продавшие себя за диавольские приманки погибают навеки. Каждый, кто не станет слушать бесовских нашептываний, но твердо вступит на указанное Христом поприще, почувствует, как укрепляет его Божественная благодать, и начнет возрастать из силы в силу.

Не оскудевает на земле род христианский. Во все века, во всех поколениях находилось множество людей, которые не только шли по пути благочестия, но и достигали вершин святости. Тот, кто умом и сердцем осознал неизмеримое различие между нечистыми усладами смертного мира и вечными дарами Царствия Христова, становится готов на любой подвиг во имя Спасителя своего.

Преподобный Максим Грек говорит: «Сколь часто и много являлось людей, исполненных всякой мудростью и к тому же облеченных высокою царскою властью, которые старались людей подчинить законам, какие сами придумали, – и едва могли один какой-нибудь народ на весьма короткое время привлечь под свое иго. Христос же, Царь мой, будучи всеми гоним, осужденный, умирая, только с двенадцатью некнижными учениками, ничего другого не знавшими, кроме занятия рыбною ловлею, – привлек к свету правой веры и творению добрых дел не один народ, не два, но все, живущие повсюду на земле, где только светит это огневидное солнце и где окружает океан, – освободил их от идолослужения и всякой злобы, не употребив для сего ни меча, ни копья, ни щита, ни брони, и не прибегая к хитрой лести, но посредством речи нехитростной и дивных чудес предлагая всем проповедь о правой вере. А что более всего достойно удивления, это то, что, предлагая верующим крайне строгие правила совершенного жительства, Он этим не только не испугал, а, напротив, соделал их настолько благопокорными к Своим заповедям, что они решались предавать тела свои на ужаснейшие мучения. Гонители Христа, как плотоядные звери, нападали на верующих, верующие же, даже малые дети и девы, дерзали на горькие муки и самое смерть, будучи одержимы теплейшим усердием ко Христу. Если бы Христос не был Богом Всесильным, то как мог бы Он так быстро произвести такую перемену во Вселенной?»

Чем дольше и выше поднимается человек по тропе христианского жития, тем чаще посещает его сердце небесная сладость богообщения, в сравнении с которой любое земное услаждение становится безвкусным. Немудрено, что вкусившие истинного счастья подвижники отсекают от себя все мешающее их приближению к Господу Сладчайшему и всеми силами устремляются к высочайшим дарам Его. Возрастая в «мужа совершенного», становясь из душевного духовным, христианин видит в мирских удовольствиях нечто вроде младенческой соски-пустышки, заниматься которой взрослому человеку стыдно и недостойно. Уже не детским смутным пониманием, а богопросвещенным разумом духовный человек видит вещи в их истинном свете и ценности; он уже не променяет жемчужину Духа на мусор тщеславия и земных благ. «Муж совершенный» знает, как бесконечно возлюбил его Бог, и сам преисполнен благодарной любви к Господу: он готов идти за Христом до конца – на позор, на страдания, на крест. Он готов сойти и в ад, если на то будет воля Иисуса Сладчайшего, – и так становится он «земным ангелом и небесным человеком», истинным братом Христа и сыном Божиим по благодати.

Не мертвой буквой, а живою деятельной верой запечатлеваются евангельские повествования в сердцах истинных христиан. Чем чище сердце человека, тем яснее отражаются в этом зеркале житие и заповеди Господа Спасителя, освещая и освящая поступки, слова, мысли, чувства, делаясь уже самой жизнью последователя Христова.

Кроток и незлобив Спаситель наш. Никому не хочет Он погибели, долготерпит и всем милосердствует. Он явился на землю, как Агнец Божий, о Котором гласило пророчество: Не возопиет и не возвысит голоса Своего… трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит (Ис. 42, 2–3). Но о Нем же сказано: Он возвестит народам Суд (Ис. 42, 1).

Вселюбящий Христос молился за Своих распинателей, но их погубило продолжившееся упорное противление Господу Богу своему. По собственной злой воле они сделались – и остались – «сынами диавола», как их и называл Христос, обличая.

Противящийся Божественной любви не может войти в Царствие Небесное, ибо там нет места ненависти и злобе. Но сопротивляться Милующему Господу можно не только остервенелым богоборчеством – можно делать это пассивно и равнодушно. Так поступает упрямый невер, захлопывая двери своего ума и сердца перед Благою вестью Христовой. Так поступает гордый суемудр и еретик, на свой лад перетолковывающий и извращающий учение Спасителя. Так поступает закоренелый грешник, лакомый до скверных удовольствий и отталкивающий от себя Пречистого Человеколюбца. Что делать с такими людьми? Только недалекие фанатики могут делать попытки насильно тащить кого-то в Рай. Небесный Отец никого не насилует, и противящиеся Его любви духовные самоубийцы оказываются в лапах палача-диавола. Эти несчастные люди сами обрекают себя вечному мраку, ибо Горнее Царство Света не приемлет никакой тьмы. Вот Суд, возвещенный Христом богопротивникам, – Всеправедный Бог покидает их.

Христиане призваны «различать знамения времени», а каждое время имеет свой главный грех, являющийся основной опасностью для человеческих душ. Недавно в России захлебнулась открытая демонская атака на Христову Церковь, шедшая под знаменем «государственного атеизма». Но на смену тотальному богоборчеству пришли новые, более тонкие и изощренные и, может быть, более смертоносные соблазны. Нынешнее бесовское нашествие многолико: сынов и дочерей православного народа совращают в наживу, разврат и аборты, в культ грубой силы, в сатанизм экстрасенсов, в «облегченное христианство» протестантских ересей… Но корень у всей этой ядовитой поросли один. Грех нашего времени можно определить как оземленение умов и сердец, как бездуховность и противодуховность (то есть противление истинной духовности), можно просто – как пошлость.

Праведный Иоанн Кронштадтский, видевший такие же симптомы болезни в начале XX века, с глубокой скорбью и очень актуально для нашего времени говорит: «Посмотрите со вниманием на жизнь современного человека, как она неестественна, не говорю уже – неблагодатна. Посмотрите, как он извратил самые наслаждения чувственные. Чрево стало идолом, постов многие совсем не держат. Деньги стали кумиром. Удовольствия, искательства, намерения, предприятия, даже учение направлены к земле; о Небе, о Небесном звании, Небесном учении и житии во многих домах нет и помину. Человек стал весь земля, весь прах! А между тем Бог сошел на землю для того именно, чтобы человека возвести на Небо. Адам, где ты? (Быт. 3, 9). Человек христианин, где ты? Выйди на свет Божий, познай свое Божественное благородие, – брось чувственность, мертвящую дух».

Эту картину оземленения и омертвения видел святой Кронштадтский пастырь еще в императорской России, а ведь там дети учились Закону Божию, процветали храмы и монастыри, а среди простого народа не было худшей укоризны, чем «креста на тебе нет», и более позорного слова, чем «нехристь». Что бы сказал Кронштадтский праведник о зрелище теперешнего одичания, когда пропагандируются грехи содомские и гоморрские, рекламируются пособия по черной магии и нет уже такой мерзости, которая с хвастливым бесстыдством не выползла бы на всеобщее обозрение?

Только духовный слепец может не понимать, что именно оземлененность общества довела Россию до катастрофы 1917 года. На протяжении трех столетий «светские сливки» и интеллигенция прививали народу вольнодумство и безбожие, только поэтому Православная Россия пала к ногам богоборцев-большевиков. И святой Иоанн Кронштадтский, и многие другие богомудрые русские подвижники знали, откуда занесена на Русь чума бездуховности. Святитель Феофан Затворник предупреждал: «Западом и наказывал, и накажет нас Господь, если не одумаемся». В начале нынешнего века на России были апробированы западные революционные теории. Сейчас мы видим новый этап западной духовной интервенции.

Изгнанный из Отечества большевистским режимом, православный философ Иван Ильин оказался среди прелестей западной цивилизации и мог проанализировать ее сущность. Всего несколько десятилетий назад он писал: «В мире встал агрессивный пошляк, который не просто наслаждается своей пошлостью, но видит в ней новое, "высшее и освобождающее откровение" – и силится навязать его всем народам. Священное нестерпимо для него, ибо оно обличает его пошлость. И вот, слепой к Божественному, он готовится ослепить и всех остальных людей; и пока есть кто-то, кто зрит Бога в Небесах и осязает Его веяние в земных вещах, агрессивный пошляк не может успокоиться.

Бог не создал ничего скудного, ничтожного или пошлого: у Него все таинственно, глубоко и значительно. Но человеку Он предоставил возможность: или созерцать вещи в Божиих лучах, или же поглядывать на них подслеповатыми, жадными и злыми "гляделками". Пошлость приносится в мир религиозно мертвыми людьми. Они вносят пошлое содержание в рассмотрение великих предметов: история, сводимая к вопиющей пошлости у "экономических материалистов"; любовь в трактовании эротических писателей; искусство, ставшее жертвой льстивых и недуховных людей; философия, выродившаяся в безответственную и криводушную софистику, и т. д.

Мне не удалось отыскать слова, соответствующего понятию "пошлость", ни в одном европейском языке. Европейское человечество не осознало еще того религиозного бедствия, которым оно настигнуто, ибо бедствие это не нашло себе даже имени в его разуме. Ему предстоит или постичь сущность пошлости, ужаснуться и начать ее преодоление, или же окончательно разложиться в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства».

Сейчас перед нашими глазами русский народ испытывает на себе нашествие «агрессивного пошляка» с его «освобождающим откровением» богопротивной вседозволенности. Гнется дух нашего народа, обескровленного большевистским игом, под напором бесстыжей «цивилизации». Хватит ли у России духовных сил, чтобы выстоять и воскреснуть во Христе Спасителе, чтобы не «разложиться в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства»? А ведь и при нынешней его немощи русский народ остается главной опорой Вселенского Православия. И кто знает, как отразится на судьбах всего рода людского духовное крушение России.

Господь наш Иисус Христос доставит Суду победу (Мф. 12, 20). Сейчас все чаще слышатся предсказания близости окончательного, Страшного Суда Божия. Некоторые секты берутся даже указывать точную дату Второго Пришествия, вносят смуту в непросвещенные умы, но неизменно бывают постыжаемы от Господа. Не человеческое дело вычислять час, день, год кончины мира – эту тайну ведает Единый Всевышний. Но духовный срок Страшного Суда мы можем определить точно. Когда этот мир окончательно оземленится, духовно омертвеет и вконец опошлится, когда оскудеет в людях вера и иссякнет любовь, тогда Правосудному Творцу уже нечего будет ждать от человечества. Страшный Суд явится последним деянием Божественной милости к погибшим, ибо рождение человека в духовно мертвом мире было бы уже неотменяемым проклятием и новые поколения людей лишь умножали бы число жертв душегуба-диавола. Но еще долготерпит нас со всей нашей нечистотой Человеколюбец-Господь, значит, есть у нас еще надежда на спасение.

На имя Христа будут уповать народы (Мф.12, 21). Не постыдятся, никогда не обманутся те, кто все надежды свои возложит на милостивого Господа Иисуса Христа – Богочеловека. А ведь Он всемогущ: Он властен скорбь претворить в радость, печаль – в ликование. Спаситель человеколюбив и сострадателен: ради нас претерпел Он на земле жесточайшие мучения и всегда готов прийти на помощь страждущим. Нам остается только понять, как каждый из нас дорог Ему – Создателю, искупившему нас Пречистой Кровью, – и покаянно прильнуть к Всепрощающей Его любви. Тогда Суд претворится для нас в милость – Милость Божественную, нескончаемую и совершенную, ибо не знает времени и границ щедрость Вселюбящего Творца.

И вот – величайший дар Господень: людям подарен Сын Божий. Рождшийся в Вифлееме дивный Младенец Иисус отдает нам Себя, а вместе с Собою – высочайшую славу и величие, непобедимое могущество и неисчерпаемое блаженство, все сокровища земли и небес – все, чем владеет Он как Творец и Повелитель мироздания. Нам остается только раскрыть свои сердца и принять в них Божественного Младенца с несравненными Его дарами, открыться для благодатного сознания: «Христос – наш, а мы – Христовы».

Истинный христианин – это человек Божий. Высоко это звание, ибо означает оно – обожение, Божественное просветление человеческого естества. Эту высоту, это достоинство мы должны хранить в себе свято. Духоносный апостол Павел обращается к своему ученику и в его лице – ко всему роду христианскому, говоря: Ты же, человек Божий… преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты призван (1 Тим. 6, 11–12).

Священное Писание именует христиан царственным, избранным родом, предназначенным к славе Небесной. Но вот в древности подобной избранностью обладали иудеи, а мудрые персидские волхвы прежде них поклонились Царю царствующих, а языческие народы превзошли их в познании Спасителя мира. Иудеи имели закон и пророков, храм и священство – и все-таки отпали от истинного Бога. Господь даровал нам несравненно больше, чем иудеям, – Откровение любви, всеочищающее покаяние, множество храмов и апостольскую благодать духовенства, великие Таинства, и среди них – Причащение, вводящее нас в кровное родство с Богом-Спасителем. Имея такое богатство бессмертия, будем же беречься, чтобы не отпасть от Жизнодавца-Господа, подобно древним иудеям. Станем же хранить священные дарования, чтобы нынешние грешники и преступники, безбожники и злочестивцы, раскаявшись и получив спасение, не посрамили нас пред Правосудным Господом.

Нам надобно возвыситься духом до Рождества Христова, возжаждать для себя чистоты, достойной Пречистого Младенца, – тогда полной и пресветлой будет наша Рождественская радость. Да празднуют идущие по пути благочестия, ибо вечное торжество готовится им в Царствии Христовом. Да ликуют и веселятся покаявшиеся грешники, ибо Христос для того и пришел, чтобы стереть темные пятна нашего прошлого, лишь бы мы всем сердцем обратились к Его любви. Да не смущают никого земные скорби и тревоги – они пройдут, и отрет Бог всякую слезу с очей человеческих в блаженном бессмертии. Да воцарится в каждой душе христианской благодатный мир, даруемый Богомладенцем Иисусом.

Таинство Христова Рождества совершается внутри нас. По слову святителя Игнатия Брянчанинова, «Истинный христианин почивает в Господе, и Господь почивает в нем». Если воистину в яслях наших сердец возляжет Христос Искупитель, то великая тишина осенит нас среди житейских бурь. Мучительная внутренняя вражда, междоусобица помыслов, война страстей, как бы разрывающих нашу душу на части, – весь этот внутренний мрак рассеется, и наши измученные сердца согреются и оживут в лучах Солнца Правды. Что нам тогда внешний мир с его злобой, если утешит нас Небесная доброта! Что нам мимолетная горечь скорби, если мы будем предвкушать вечную сладость! Что нам человеческое осуждение и поругание, если наша совесть не осудит нас! Что нам чья-то вражда, если мы будем в мире с собою и с Богом! Что нам угрозы людские и демонские, если с нами пребудет Всемогущий Господь! Что нам даже ад внешний, если внутри нас будет рай Божий!

Такой блаженный мир дарует нам Бог, если мы примиримся с Ним – покаемся, исправим свою жизнь, омоемся от скверны греха, оскорбляющей Пречистое Божество. Тогда просияет в нас внутренний свет и от его лучей просветлеет мир вокруг нас. Душа, исполненная благодати, несет добро и любовь всем душам, к которым прикасается. Обретение внутреннего мира, примиряющего христианина со всеми людьми, – именно это, а не тщеславно-показная внешняя благотворительность есть истинный путь к служению ближним. Благие дела действительно становятся добрыми только когда исходят из сердца. А человек Божий просто не способен не любить всех людей, потому что отказать в любви ближнему значило бы отказать в ней Самому Христу, распявшемуся ради его спасения.

Всеблаженный Господь обладает всяческим счастьем, но вот, став человеком, Он избрал страдание – страдающую и Жертвенную любовь явил Он. И эти мучения и Жертва явились бы умножением Всеблаженства Божия, если бы его можно было умножить, ибо лучше одаривать, чем принимать подарки, и высшее счастье – делать счастливыми других. Себялюбивой и жадной человеческой натуре непросто это понять. Но плоды узнаются по вкусу. Попробуем «не искать своего» в отношениях с ближними, а заботиться только о том, чтобы им было хорошо, – и мы узнаем, сколько радости несет в себе такое служение. Попробуем выйти из своего замкнутого мирка и раскрыть сердце для братьев и сестер о Господе – и мы ощутим, какое счастье в единении с великой христианской семьей. Тогда явится посреди нас и возляжет в наших сердцах Сам Всемилостивый Спаситель, сказавший: Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 34–35).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Век за веком протекли с того мгновения, когда совершилось предивное Вифлеемское чудо. Поколение за поколением – миллионы людей рождались на земле и уходили из этого мира. Но над всеми бесчисленными рождениями неугасимо сияет Рождество Спасителя, и всем несметным смертям дарует надежду Воскресение Христово.

Менялось внешнее обличье жизни, развивались науки, появлялись все новые машины, и вот уже быстрее звука летят самолеты и ракеты врываются в безвоздушное пространство. Изобретена масса приспособлений, чтобы сделать труд легче, а быт – комфортней. Но все так же одиноко и несчастно человеческое сердце, если оно не знает Истинного Бога. Старорусский пахарь, идущий за сохой, и инженер, нажимающий кнопки компьютера; византийский купец и американский бизнесмен; возница древнеримской колесницы и пилот космического корабля – все эти люди обладают бессмертной душой, которая обрекает себя вечному мраку или достигает Божественного Света. Ни по земле не уйти, ни по воздуху не умчаться человеку от смертного часа, когда будет он спрошен: любовью или ненавистью наполнял он свои земные дни? Правдой или ложью пропиталось его сердце? Кому принадлежит его душа – Небесному Отцу или коварному сатане? Страшно это испытание, и никто из людей не оправдался бы перед Высшей Справедливостью, если бы не родился нам Всемилостивый Спаситель, взявший на Свои плечи тяжесть человеческих грехов.

Сошествие Сына Божия на землю – это величайшее событие всемирной истории. Но для христиан Рождество Господа Иисуса не историческое событие, а вечно продолжающийся праздник. В чистых, любящих сердцах, готовых принять Христа, Он обитает всегда.

Божественное Дитя вечности рождается в нас, чтобы всецело освятить нашего внутреннего человека – просветить наши чувства, разум, волю, сердце и душу, совесть и дух. Примем же Царственного Пришельца, возводящего нас в славу сынов Света. В лучах этой немеркнущей радости последуем же призыву святителя Иоанна Златоуста: «Поклонимся Пришедшему, воспоем Обновившего, Оживотворившего, Просветившего и Даровавшего нам изобилие всех благ – Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава со Отцем и Святым Духом во веки веков».

Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

О поклонении волхвов и о Вифлеемских младенцах

Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.

Мф. 2, 2

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Что почувствовали жители Иерусалима, когда персидские мудрецы рассказали им о Рождестве Царя Иудейского, возвещенном чудесной звездой? Пришествие Спасителя, «Утехи Израилевой», являлось величайшим обетованием Божиим, данным патриархам и пророкам. Мессия должен был установить вселенское Царство добра и справедливости, даровать всемирную честь и славу народу, из которого вышел, и вот уже из далекой Персии прибыли знатные, богатые волхвы, чтобы поклониться новорожденному Царю царствующих. Казалось бы, Иерусалим возликует при вести о Рождестве Мессии и многотысячные толпы устремятся на поклонение Христу. Но нет, весь Иерусалим встревожился (Мф. 2, 3).

Отчего не радостью, а «страхом иудейским» был объят Иерусалим? Причина тому – нечистая совесть. Дотоле иудеи «почивали на законе Моисеевом», как на мягкой перине. Пребывая в духовной спячке, они кичились внешними обрядами: обрезали крайнюю плоть, выплачивали десятину храму, сжигали потроха жертвенных животных – и потому считали себя избранниками Божиими. Но Царь Правды мог спросить с них по иному счету, заглянуть в их сердца – и увидеть там не Моисееву праведность, а языческую мерзость, не любовь к ближнему, а холодную жестокость, не боголюбие, а тайные пороки. Вот чего страшился Иерусалим, город лицемерных фарисеев, коварных саддукеев, тщеславных книжников.

Более всех встревожился царь Ирод, заподозривший в неведомом Младенце угрозу своей власти. Известно, что тиран пугается даже собственной тени. Ирод «Великий» не являлся законным царем Иудеи – он был иноплеменник, самозванец, ставленник захватчиков-римлян. Власть Ирода держалась на страхе народа перед его свирепостью, но с появлением Истинного Царя Иудейского из рода Давидова эта шаткая опора тирании могла рухнуть. И Ирод, воспламенившись злобою, замыслил убийство новорожденного «соперника». В безумии своем он не понимал, что ополчается против Всемогущего Бога.

Нечестивый царь вызвал к себе первосвященников и книжников и потребовал от них сведений о месте рождения Мессии. Эти знатоки Закона, «служители алтаря», превосходно понимали, кто такой Ирод и чего можно ожидать от его лютости. Тем не менее они угодливо сообщили тирану: согласно пророчеству, Спаситель должен родиться в Вифлееме, городе Давидовом. Это был донос иудейской верхушки на Сына человеческого, отдание Его на расправу кровожадному деспоту. И если Иродова попытка богоубийства оказалась неудачной, то не из-за соучастников его преступного замысла, фарисеев и книжников.

Нет, не ждал Мессию, не хотел Царства справедливости лицемерный Иерусалим. Святитель Григорий Неокесарийский говорит: «Родился в Иудее новый Царь; но это новое и чудное Рождение, в которое уверовали язычники, отвергли иудеи. Превратно толковали фарисеи закон и пророков. Полное таинства Рождение старался узнать Ирод, но не для того, чтобы воздать почесть Родившемуся Царю, а чтобы отнять у Него жизнь».

Ирод попытался обмануть чистосердечных волхвов – обольстить их сладкими словами и использовать в качестве «агентов-осведомителей». Послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему (Мф. 2, 8). В отличие от фарисеев пришельцы из дальней Персии не догадывались, какого рода «поклонение» собирается учинить тиран в Вифлееме. И волхвы отправились в путь, уверенные, что царь Ирод – единственный благочестивый человек во всем Иерусалиме.

Мудрых волхвов не могло не удивить холодно-боязливое отношение иудеев к Рождеству Спасителя. «Звездословцы» догадались: Сам Бог скрывает предивное чудо от этого народа, погрязшего в земных пристрастиях, ставшего равнодушным к Небесному. Жестоковыйные иудеи пренебрегли данным им сокровищем Ветхозаветного Откровения, и на пути к спасению их опередили не знавшие Истинного Бога народы, истомившиеся духовным голодом.

В лице прозорливых волхвов Сыну Божию поклонился языческий мир. Слово «волхв» в старославянском переводе Библии вовсе не означает гадателя или колдуна, заигрывающего с темными силами, – здесь так были поименованы философы и ученые мистики древности. Язычество с его грязью и ложью не могло удовлетворить людей мудрых, ищущих высший смысл жизни, за красотой и разумностью творения провидевших Всесовершенного Творца. Они не имели ясной книги закона Божия, но учились разбирать смутные письмена естественного Откровения, запечатленного Создателем в неодухотворенной природе и в самой душе человеческой. Так языческий мир, словно бы забытый Господом, на самом деле тайно приуготовлялся Промыслом Божиим к встрече Спасителя. Иудея была подобна теплице, оранжерее, где укрывались семена Божественной Истины. Но когда настала «полнота времен», иудеи отказались выйти из этого полутемного уютного мирка на вольный ветер Откровения любви, несущего освобождение человеческого духа. И Христово Благовестие дало обильнейшие плоды не здесь, а в языческом мире, ранее сотрясавшемся бурями нечестия.

Языческие народы имели своих пророков, предвозвещавших грядущее Искупление. Бывшие «начатком Церкви от язык», волхвы явились из Персии. Именно там сивилла Самвифи Халдейская пророчествовала: «Глухим камням уподобятся алтари, оскверненные кровью одушевленных и жертвою четвероногих. Люди же узрят потом во великой славе Единого Бога». В так называемых «Сивиллиных книгах» говорилось и о чудесной звезде, знаменующей Рождение Царя-Примирителя. А из ветхозаветных пророков Персия помнила духоносного Иезекииля, устами которого говорит Всевышний: Узнают народы, что Я – Господь, когда святилище Мое будет среди них во веки (Иез. 37, 28).

Казалось бы, что за дело было волхвам до происходящего в захолустной Иудее? Окруженные почетом и роскошью правители персидских городов могли пренебречь знамением, остаться на родине и дальше наслаждаться славой, ученостью, властью, богатством и прочими земными благами. Но недаром эти персидские князья звались мудрецами. Мудрее знаменитого царя Соломона явились они, ибо небесный зов предпочли всем человеческим рассуждениям. Вифлеемская звезда, по утверждению блаженного Феофилакта и святителя Иоанна Златоуста, была не тварным светилом на небосклоне, а некоей силой Божией, превышающей законы природы. Многие видели это чудо, но последовали его призыву только три персидских князя: «Первый – Мелхиор, старый и седой, с длинными волосами и бородой; он нес золото Царю и Владыке. Второй – Гаспар, молодой и без бороды, с лицом румяным; он нес ладан Вочеловечившемуся Богу. Третий – Валтасар, смуглый лицом, с длинною бородою; он нес смирну Сыну Человеческому».

Вифлеемская звезда привела волхвов в бедный угол, где они увидели не царя, окруженного пышной свитой, а малого Младенца и рядом с ним только смиренную Мать и старца-плотника. Но это убожество земной обстановки не смутило звездословцев, внимавших небесному. Волхвы поклонились Младенцу – не как человеку и даже не как царю, а как Богу: падши поклонились Ему (Мф. 2, 11). Принеся свои дары, святые Мелхиор, Гаспар и Валтасар удалились, чтобы проповедовать миру Рождество Спасителя. Задолго до апостолов начали они благовествовать народам Пришествие Сына Божия и только в Иерусалим не понесли эту всерадостную весть, – получивши во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою (Мф. 2, 12).

Ликующая песнь Ангелов, поклонение пастухов, богатые дары волхвов – все это, казалось, предвещает Младенцу Иисусу, Девственной Его Матери и праведному Иосифу-обручнику земную славу, покой, радость. Но нет – «мир, лежащий во зле», встретил Божественное Дитя лютостью сатанинской. Се, ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его; и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе; ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его (Мф. 2, 13).

От иудеев, почитавших себя «избранниками Господними», должен был Сын Божий скрываться в Египте – крае, бывшем средоточием языческой мерзости. Доныне в Египте высятся зловещие громады пирамид – памятники культа смерти и царства мертвых. И от готовивших Ему казнь мнимых друзей-иудеев бежал Богомладенец Христос к египетским язычникам, как к истинным друзьям. Сюда явился Победитель ада и смерти, чтобы отсюда начать воскрешение духовно помертвевшего человечества.

Господь освятил землю египетскую Своим пришествием. Когда Святое Семейство вошло в город Илиополь, здесь рухнули языческие идолы. Священное Предание повествует о том, что египетские жрецы не опечалились, а обрадовались крушению своих кумиров: предсказанное пророком Иеремией, это знамение означало наступление иной, и лучшей, эры.

В Фиваиде, Среднем Египте, протекло младенчество Сына Человеческого, и здесь же многими великими деяниями впоследствии – три века спустя – прославилась юная Церковь Христова. Фиваидские монахи и являли в христианской древности недосягаемые образцы подвижнической жизни. В стенах Александрийского огласительного училища возрастали наставники благочестия, ревнители веры, искоренители ересей. Из Египта вышел сонм исповедников и мучеников христианских в пору гонений. Святитель Иоанн Златоуст называл Александрийскую Церковь «небом, наполненным всякого рода светилами». Нельзя не вспомнить основателя Египетской Церкви – апостола Марка, святителей Дионисия, Кирилла и Афанасия Александрийских, преподобных Антония Великого, двух Макариев – Великого и Городского, Пахомия, Исидора Пелусиота, и многих других. Так этот край, бывший некогда юдолью греха и смерти, просиял после того, как приютил Богомладенца Христа.

Сбывалось реченное Господом через пророка: Из Египта воззвал Я Сына Моего (Ос. 11, 1). А безумный Ирод ждал возвращения волхвов, чтобы с их помощью отыскать Богомладенца и умертвить Его, – но так и не дождался. В буйную ярость пришел нечестивый царь, когда понял, что лицемерное коварство его не дало плодов. Тут Ирод предстал в истинном своем обличье – беснующегося зверя, слепого орудия сатаны. Только диавольской жестокостью мог быть продиктован его приказ: истребить всех вифлеемских младенцев в возрасте до двух лет.

Ужас, кровь, великое рыдание в Вифлееме! Четырнадцать тысяч трупиков беззащитных младенцев нагромоздили Иродовы палачи. Матери плачут о детях своих и не хотят утешиться, ибо их нет (Иер. 31, 15). Среди убитых оказался и собственный маленький сын Ирода, плод его мерзкой похоти. Услышав об этом, даже римский император Август, привыкший слышать о всякого рода зверствах, ужаснулся и воскликнул: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном». Да, Ирод не щадил никого в бесовской охоте на Божественного Младенца.

Но почему Всемилостивый Господь допустил эту чудовищную резню? Почему не сломались мечи, разрубавшие тела младенцев, почему не отсохли руки у палачей? Почему Ирод не проглотил свой гнусный язык, когда отдавал такой приказ? Как всех подобных ему «сынов погибели», Ирода предал Бог превратному уму – делать непотребства (Рим. 1, 28).

Великий плач стоял в Вифлееме во время учиненной Иродом резни. Но не скорбеть, а ликовать должны были родители, если бы могли видеть вечную участь детей своих. Первые мученики за Христа Спасителя, невинные дети Вифлеема просияли в Небесном Царствии и наслаждаются чистейшей радостью, даруемой Отцом. О Вифлеемских младенцах говорит святитель Иоанн Златоуст: «Так надлежало им быть предвосхищенными, ибо должны они были обрести некое величие, и нечто великое исполнить должны были».

Дивны тайны Вселюбящего Бога-Промыслителя. Вот по пути на Крестную смерть, сказал Иисус Христос плакавшим о Нем женщинам: Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших (Лк. 23, 28). Земная жизнь Вифлеемских детей оборвалась задолго до этого грозного часа. Что могло ждать их на земле? Соблазн фарисейской лжи, из-за которого многие из них оказались бы в толпе богоубийц, орущих: «Распни Его!» – и обрекающих себя огню преисподней. Римские мечи, ужасы близящейся имперской расправы с мятежной Иудеей в 71 году. Вифлеемских младенцев ожидали подлость и коварство, грязь и кровь, – но, не познав всего этого, вознеслись они в райские обители.

Истинно плачевна участь их палача, безумного царя Ирода. В жуткой адской бездне слышит он несмолкаемые стоны убиваемых младенцев, вопли и рыдания их матерей, – нестерпимая, нескончаемая мука детоубийцы!

Как жестоко обманулся несчастный Ирод! Он просчитался и тогда, когда тщательно организовал вифлеемскую резню, надеясь среди множества младенцев убить и Божественное Дитя, – ни одна жертва не ускользнула от царской лютости, кроме Единственной – Вселенской Жертвы, уготовленной для Креста, а дотоле хранимой Всемогущим Небесным Отцом. Ошибался Ирод, и когда трясся за свою жалкую земную власть, думая о новорожденном Царе Иудейском, – не земные царства покорять, а утверждать «Царство не от мира сего» в человеческих душах явился Христос. Нет, не Богомладенца, а Всевышнего Правосудного Судии следовало страшиться нечестивому Ироду, вифлеемской резней переполнившему чашу гнева Господня.

После свершенного им избиения младенцев дни Иродова царствования были уже сочтены, да и этот краткий срок стал для нечестивца прообразом страшного загробного удела. Тело его было поражено многими болезнями, распухло и начало гнить, он задыхался, не мог ни сидеть, ни лежать, и в живой смердящей плоти царя-изверга копошились черви. Несколько раз пытался Ирод покончить с собой, но страх оказывался сильнее страданий. Это был зримый переход от земных мучений к муке вечной. И наконец ужасная жизнь его была прервана ужасной смертью – преддверием той гибели, где червь не умирает, и огонь не угасает (Мк. 9, 44).

Ирод-детоубийца, старший из носивших это имя иудейских правителей, именовался «Великим». Римляне, чьим ставленником он являлся, были им довольны: при Ироде «Великом» в Иудее царило спокойствие – слишком силен был всеобщий ужас, внушаемый жестокостью тирана. Историк Иосиф Флавий пишет о временах его правления: «Каждый измышлял обвинения, каждый клеветал, руководствуясь личной или партийной враждой. Многие злоупотребляли кровожадным гневом царя, обращая его против своих противников. Ложь мгновенно находила к себе веру, и едва только произнесено было обвинение, как уже совершалась казнь. Случалось часто, что только что обвинявший и сам был обвинен и вместе со своей жертвой шел на казнь, ибо царь, из-за опасений за свою собственную жизнь, осуждал без следствия и суда».

Ирод «Великий» был поистине «сыном погибели», всецело поработившим себя гнуснейшим страстям. Обладание властью вселило в него чувства вседозволенности и безнаказанности. Нечестивый царь упивался безумной мыслью: нет судьи и нет отмстителя за его преступления. Он имел пятерых жен и без счета наложниц. Одну из этих жен и троих собственных сыновей Ирод казнил. Кровожадность его была ненасытна: жертвы царской свирепости насчитывались десятками тысяч. Не щадил он и соучастников своих злодейств: перед своей смертью Ирод учинил избиение иудейской верхушки, уничтожил и весь синедрион – семьдесят человек, перед тем указавших ему место Рождества Спасителя. Так просчитались фарисеи, предпочитавшие железное иго владычества Иродова «благому игу и легкому бремени», предлагаемому Христом. Так всегда обманываются «сыны погибели», ибо диавол-человекоубийца не только ополчается на праведников, но и со сладострастной жестокостью расправляется с собственными прислужниками.

В чем же заключалось «величие» иудейского царя-изверга, Ирода-старшего? Он осуществлял то, что называют «сильной» властью, дающей народу покой и порядок. Но на деле правление этого великого нечестивца развращало Иудею, подготавливая ее к неслыханному греху богоубийства, за которым последовало разрушение Иерусалима, крах государства и рассеяние народа по чужим странам.

Духовно незрячие историки часто усматривают величие в тех правителях, которые сами погрязли в грехе и несли своим народам неисчислимые бедствия, были гонителями христиан и развратителями народов…

Святитель Феофан Затворник говорит: «Бывают сильные деятели, действующие помимо воли Божией и даже противно ей. Могут и эти казаться великими, но не сами по себе, а по тем великим противодействиям, какие воздвигает Промысл Божий для изглаживания причиненного ими зла. Прямую волю Божию о вечном спасении людей мы знаем. Кто действует противно определению Божию о нашем спасении, того нельзя считать великим, как бы ни были заметны дела его. Истинно велики только те, которые попадают в ряд исполнителей воли Божией о роде человеческом – воли положительной; ибо многое бывает только по попущению Божию».

Не завоевателей, организующих массовые убийства, не лжемудрецов, создающих душепагубные теории, не людей искусства, использующих свой талант для сеяния разврата, – не их Святая Церковь почитает великими, но – подвижников, страстотерпцев, наставников благочестия. Велик преподобный Антоний Египетский, в пустынном уединении соделавший свой дух «огненным столпом от земли до неба», явившийся основоположником равноангельского монашеского жития. Велик святой страстотерпец Георгий Победоносец, вольным страданием за Христа явивший пример высочайшего мужества. Велик святитель Василий Каппадокийский, учитель Церкви, труды которого множеству людей указали путь к вечному спасению. Таково истинное величие сынов Света, остающееся ведомым или неведомым этому миру, но знаемое Отцом Небесным.

Высочайшим Божественным величием обладал Сын Человеческий, Христос Искупитель. Не в громах и молниях, не в устрашающих чудесах, не во власти над легионами Ангелов проявилось земное Его величие. По слову пророка Исаии: Отрок Господень… не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах. Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине; не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда, и на закон Его будут уповать… (Ис. 42, 1–4).

В бесновании Ирода над кровью убиваемых детей и воплями матерей мы видим мрачный прообраз адских зрелищ. В Вифлеемской пещере, среди бедности, бесприютности, козней вселенской злобы, райской безмятежностью сияет нам Лик Божественного Младенца.

Одевшись в человеческое тело, Христос оставался Всемогущим Богом. О Младенце Вифлеемском было сказано: Лежит Сей на падение и восстание многих (Лк. 2, 34). Да, Сын Божий сделался Истинным Человеком, во всем подобным нам, кроме греха. В этом мире Он был бездомным Скитальцем, претерпевшим гонения, поругания, скорби, страшную смерть. Но каждый умысел коварных ненавистников оборачивался для Него великой славой, а для них – несмываемым позором. Беззащитный, Он посрамил силу царя Ирода. Неимущий, Он постыжал богачей. Смиренный, Он попрал гордыню фарисеев. Простой, Он ниспроверг ученость книжников. Сквозь смерть, сквозь унизительную крестную казнь пришел он к торжеству Воскресения Своего. То была победа слабости Божией над всею мощью сатанинской. Так кроткий Богочеловек разрушил царство свирепого диавола. Эту непобедимую победу даровал Спаситель роду христианскому.

С пришествием в мир Сына Божия человечество словно бы разделилось на два стана – спасаемых и погибающих. Спешат поклониться своему Избавителю чистые сердцем пастухи и высокие разумом волхвы. Дышат ненавистью Ирод и фарисеи, умножая свои преступления, тщетно надеясь избежать будущего Суда, скрыться от грядущего Праведного Судии.

В каком стане окажемся мы с вами? Расслышим ли ангельскую песнь, последуем ли за Вифлеемской звездой? Или дадим бродить в себе фарисейской закваске, лохмотьями лицемерия прикрывая омерзительную наготу грехов своих? Все мы называем себя христианами, как будто бы и торопимся встретить пресветлое Рождество Спасителя нашего. Но, если не иметь пастушеской крепкой веры, не обладать бывшей у волхвов духовной бодростью, как просто с этого светлого пути вернуться во мрак, даже не к Ироду-детоубийце, а к самому душеубийце-сатане, – и продать ему тайну Рождества Вифлеемского, тайну собственного спасения за сребреники нечистых утех или «страха ради иудейского». Будем же беречься этого горшего из несчастий, памятуя призыв святого апостола Павла: Испытывайте самих себя, в вере ли вы? самих себя исследуйте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть (2 Кор. 13, 5).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Единожды родился в Вифлееме Спаситель мира, но с той поры постоянно совершается в сердцах человеческих спасительное Рождество Его. И в тайниках нашего с вами внутреннего мира разворачивается все та же евангельская история. Ярится Ирод – гордыня наша, высылая орду палачей – похотей и страстей, чтобы умертвить рождающуюся в нас Любовь Божию. Готовят доносы на Свет Вифлеемский лицемерные фарисеи – самодовольные наши умствования, сеющие в нас сомнения в вере. Встревожен иудейский Иерусалим – город греха, не желающий впускать в себя чистоту и святость. И дабы воистину праздновать нам Рождество Христово, дабы явиться нам в стане спасенных Им – ополчимся же на внутренних наших врагов-душегубителей, взирая на путеводную Вифлеемскую звезду, светоч братолюбия и Боголюбия.

Близко к нам блаженное вечное Царствие, и Вочеловечившийся Сын Божий благоволит называть нас Своими братьями, и Небесный Отец – детьми Своими, и Дух Святой обитает в верных. Да не отпадем мы, призванные и избранные, от несказанной радости – жизни с Господом Человеколюбцем, сказавшим: Пребудьте в Любви Моей (Ин. 15, 9).

Ему же слава во веки.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

О народном самосознании

Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Лк. 2, 14

Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое.

2 Кор. 5, 17

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Рождества Христова. Вновь, как на самой первой рождественской службе, звучат сегодня радостные праздничные песнопения, вновь слышим мы ликующее «Христос раждается – славите!». В этот день нам дается еще одна возможность пережить светлую радость Рождества Спасителя, впустить в свои душу и сердце сияние рождественской звезды и вместе с волхвами и пастухами почтительно поприветствовать у колыбели новорожденного Царя. Ни для кого не секрет, что человеку, особенно обремененному всем тем огромным количеством самых разных забот, какие возлагает на нас современный мир, бывает непросто сразу отрешиться от повседневной суеты и полностью осознать и прочувствовать даже такой великий и всеми любимый праздник, как Рождество. Зная об этой человеческой слабости, Святая Православная Церковь и установила для самых важных своих праздников особые дни попразднования и отдания, когда торжественная праздничная служба повторяется еще раз, и всем нам предлагается еще раз пережить радость праздничного богослужения, а также задуматься о смысле и духовных уроках уходящего праздника.

А еще сегодня, вечером 13 января, многие из вас, дорогие братья и сестры, наверняка будут встречать Старый Новый Год – еще раз приветствовать наступающий год по гражданскому календарю. Совпадение этого традиционного для нашей страны семейного праздника с отданием Рождества Христова, конечно же, случайно; но в то же время все мы знаем, что у Бога не бывает ничего по-настоящему случайного. И гражданское новолетие, идущее рука об руку с Рождеством, как бы подчеркивает, символически выделяет один из главных смыслов великого христианского праздника.

«С новым годом, с новым счастьем!» – такими словами обычно поздравляют друг друга люди в Новогодний день. Действительно, начало нового года – символическая точка отсчета, своего рода символическое начало новой жизни, нового ее этапа. И хотя мы прекрасно знаем, что сам по себе год всегда идет по одному и тому же заданному природой кругу – зима, весна, лето, осень, снова зима, и так далее – все же начало каждого такого круга как бы предоставляет нам еще один шанс, дает еще одну попытку провести этот год лучше, чем предыдущий, что-то исправить, что-то начать… Новый год – символ обновления. Недаром многие серьезные перемены и начинания люди почти подсознательно приурочивают к первому месяцу наступающего года.

Рождество Христово – это тоже в каком-то смысле Новый Год. А вернее сказать – начало новой жизни для всего человечества. С явлением в мир Спасителя, воплощенного Сына Божия, Богочеловека Иисуса Христа начался не просто год или исторический этап – началась новая эпоха для всего земного творения. И, в отличие от обычного года, перемены эти – необратимы; прежним наш мир уже не будет никогда. Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце (Ис. 65, 17) – говорит Господь устами пророка о грядущем в конце времен преображении мира для преображенного и спасенного человечества.

«На земле Mup!» – такими словами приветствуют Ангелы новорожденного Спасителя. И действительно – день Рождества стал первым днем новой эры для человечества: эры любви, пришедшей на смену эре войны всех против всех.

Да, война всех против всех, «бей всех, кто не наш» – такова была норма жизни падшего человечества все прошедшие тысячелетия. Люди сражались между собой постоянно – за пищу, за землю, за богатства и женщин – и никому даже не приходило в голову, что можно жить иначе. Многие первобытные племена, сохранившиеся, например, в джунглях Новой Гвинеи или Амазонки, до сих пор живут в состоянии непрекращающейся войны с соседями. Разорвав когда-то первоначальную тесную связь с Богом, лишившись Эдемского сада, человек стал подвластен обычным животным законам стаи и взаимоотношения стай…

Творец, по отеческой любви Своей к потомкам Адама и Евы, долго готовил падшее человечество к исцелению, к возвращению в утерянное Небесное Отечество. Люди так погрязли в грехах и беззакониях, что нельзя было в одночасье убедить их всех обратиться к истинному Богу – конечно, Творцу возможно все, но Он Сам даровал человеку свободную волю и не хотел нарушать ее. А потому Господь выбрал себе один-единственный, совсем небольшой союз кочевых племен и начал воспитывать из этих полудиких племен Свой народ, чтобы через него потом распространить свет веры и спасения на все человечество. Это была своего рода закваска, небольшая щепотка дрожжей, которую хозяйка помещает в большую кадушку с мукой, чтобы превратить ее в тесто и испечь хлеб.

Избранному народу даны были заповеди, многие из которых звучали прямо-таки невероятно для тогдашнего мира, привыкшего к вечной «войне всех против всех». Когда поселится пришелец в земле вашей, не притесняйте его: пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что ваш местный уроженец; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской (Лев. 19, 33–34). Если найдешь вола врага твоего или осла его заблудившегося, приведи его к нему; если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним (Исх. 23, 4–5). И так далее, и тому подобное.

Да, это были заповеди любви. Господь постепенно учил Свой народ этой братской любви друг ко другу, все дальше и дальше уводя его от звериных законов падшего человечества – но все же эра любви была еще далеко. Даже избранный народ Божий не мог пока понести всей меры подлинно Божественной любви к ближнему – и потому Ветхий Завет наполнен, в том числе, описаниями войн, которые евреям приходилось все же вести с окружавшими их народами. Правда, войны эти были в основном оборонительные и вообще имели целью не обогащение еврейского государства, а защиту пока единственного в мире Божиего семени от уничтожения язычниками. Но все же война, пусть и оборонительная – все еще неотъемлемая часть мировоззрения ветхозаветного человека.

И в то же время ветхозаветный народ Божий знал и чувствовал: так будет не всегда. Когда-нибудь – уже когда придет обещанный пророками Спаситель – на земле воцарится подлинный мир и всеобщее братство, когда не будет уже «врагов» и «чужих», а одни лишь ближние. Да славят Тебя народы, Боже! Да славят Тебя все народы!» (Пс. 66, 4) – восклицает с надеждой царь-псалмопевец Давид, основатель Иерусалима. А пророк Исайя так описывает жизнь народа Божиего после пришествия Спасителя: Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийсяк Господу: «Господь совсем отделил меня от Своего народа»… ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов. Я исполню слово: мир, мир дальнему и ближнему, говорит Господь, и исцелю его (Ис. 56, 3–7; 57, 19).

Все эти надежды и обетования исполнились в день Рождества. Совсем не случайно первыми людьми, поклонившимися Богомладенцу, были, с одной стороны, благочестивые еврейские пастухи, а с другой – некие волхвы с Востока, язычники, обретшие у колыбели Предвечного Младенца спасительную веру в Истинного Бога. Спасение пришло на землю для всех – и потомков ветхозаветных праведников, и вчерашних язычников. Теперь народ Божий – это все те, кто верует в Единого Бога-Троицу и пребывает во Святой Православной Церкви, вне зависимости от происхождения, национальности и каких бы то ни было иных земных характеристик.

Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники (Гал. 3, 26–29) – говорит своей пастве богодухновенный апостол Павел.

С рождением Богомладенца человечеству возвращено первозданное братство, не делящее людей на враждебные племена и народы. Любовь заповедана нам теперь не только друг к другу, то есть к членам своей общины, и даже не только к соседям и живущим среди нас чужакам – но ко всем людям без исключения. Потому что чужаков среди православных христиан больше не существует.

«Никто не отлучен от соучастия в этом ликовании, ведь повод к радости общий для всех. Господь наш, ниспровергатель греха и смерти, не отыскав хотя бы одного безвинного, пришел, дабы всех сделать свободными. Пусть же ликует святой, ибо приближается к славе. Пусть радуется грешник, ибо даруется ему прощение. Пусть воодушевляется язычник, ибо призывается к жизни», – говорит в рождественской проповеди святитель Лев Великий.

Ему вторит другой великий святитель – Иоанн Златоуст, говоря о Рождестве Христовом такими словами:

«Наступил всех праздников праздник и наполнил радостью вселенную. Праздник увенчания всех добродетелей, источник и корень всех благ наших; праздник, которым небо отверсто, Дух ниспослан, средостение уничтожено, преграды пали, отстоявшее соединилось, мрак рассеялся, свет воссиял, небо приняло природу, происшедшую из земли, земля – Почивающего на Херувимах, рабы стали свободными, враги – чадами, иноплеменники – наследниками. Чрез него уничтожена продолжительная вражда и долгая война, и наступил мир, давно ожидаемый Ангелами и праведными людьми».

Потому-то Писание именует Христа Сыном Человеческим, а не только Сыном Авраама или Сыном Марии – ведь Спаситель явился на землю не для одного только народа, пусть даже избранного, но для всех людей без исключения. «Сын Человеческий» – это не что иное, как перевод еврейского выражения «бен-адам», «человек вообще». Христос – это новый Адам, Всечеловек, Человек с большой буквы. Именно поэтому Он воплощением Своим, крестной смертью и воскресением спасет все человеческое естество – в Его лице побеждает смерть и возвращается в Небесное Царствие все человечество, весь человеческий род.

Помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называли необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками, что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно иразрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовалмир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе. Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф. 2, 11–19), – говорит об этом святой апостол Павел.

Господь уничтожает всеобщую вражду и войну – поэтому Его явления посреди такой вражды нарочито мирные, как будто бы «слабые». Уже в ветхозаветную эпоху, несмотря на всю ее сохраняющуюся «воинственность», есть прямые указания на это. Так, пророку Илие, взывающему к Богу во время всеобщей распри и отступления, Он является в дуновении тихого ветра – причем явно противопоставленном «громам и молниям» и прочим впечатляющим вещам, которые люди привыкли связывать с явлениями божеств:

Было к Илие слово Господне: …Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра – и там Господь» (3 Цар. 19, 9; 11–12).

Обещанный же через Илию и других пророков Спаситель является в мир слабым Младенцем из небогатой семьи, родившимся в пещере для скота, потому что никто не захотел в эту ночь приютить Его Мать… Истинно слово Господне: Сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12, 9).

Но почему же тогда, – возможно, спросите вы, дорогие братья и сестры – в мире все еще существуют войны и вражда? Почему возвещенный Ангелами и святыми мир так и не наступил во всем мире? И ладно бы это было так только среди иноверцев, не знающих Истинного Бога – но ведь жестоко дерутся между собой и христианские народы, и даже, бывает, что и православные (что прискорбнее всего!), нимало не щадя своих же братьев во Христе… Почему это происходит?

Ответ на это мы находим в трудах святых, немало повидавших на своем веку самой разной человеческой вражды. Вот, например, что говорит о причинах непрекращающихся войн, в том числе и междоусобных, святитель Иннокентий Херсонский:

«Потому что вера христианская, оставаясь у многих на языке, исчезла из души и сердца; потому что вместо Божественных правил Евангелия обыкли предаваться водительству одной земной мудрости и расчетам житейским; потому что многие решились жить и действовать, как если бы не было на земле другого Бога, кроме разума человеческого, другого спасения, кроме преобладания и корысти. Скажите, что при сем делать вере и Откровению, когда им не внемлют и не хотят следовать их указаниям и руководству? Что делать Самому Промыслу Божию? Связать безумный произвол человеческий? Заставить людей невольно идти путем любви и смирения? Но Царство благодати есть царство свободы; в нем нет места насилию и необходимости; иначе и оно походило бы на царства человеческие».

Да, дорогие мои, когда люди гордятся и кичатся собственной силой и мощью (ведь «человек – это звучит гордо!»), пытаются построить земной рай без Бога, воплотить христианский идеал равенства и братства без Христа, – они неизбежно возвращаются к исходной войне всех против всех, повторяя путь падшего Адама. Примеров тому немало и в древней, и в самой близкой истории: это и памятный всем нам СССР с его «атеистическими строителями коммунизма», и западное общество между Первой и Второй мировыми войнами, открыто насмехавшееся над «устарелым христианством» и увлекавшееся идеями Ницше о «сверхчеловеке» – и, увы, наша с вами современность, свято уверовавшая в идеал общества потребления, что для всеобщего счастья достаточно раздать всем побольше денег и предаться безудержному, ничем не ограниченному потреблению… Все это кончалось, кончается и будет кончаться только одним: войной и кровью.

«Адам, пренебрегая заповедями Бога, допустил проклятие греха, а Иисус, подчинившись закону (см. Гал. 4, 4), возвратил силу справедливости. Тот, следуя диаволу даже до тайного пособничества, был достоин, чтобы в нем все умерли, а Этот, повинуясь Отцу вплоть до Креста (Флп. 2, 8), сделал так, чтобы в Нем все ожили (1 Кор. 15, 2). Тот, домогаясь Божественной славы, погубил достоинство своей природы, а Этот, приняв нашу немощь, тех, для кого сошел в недра земли, собрал в Небесных обителях. Наконец тому, павшему по высокомерию, было сказано: Прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19), а Этому, возвышенному по смирению, было возвещено: Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109, 1) – таковы, при всем внешнем сходстве, разительные отличия «гордого и свободного человека без Бога» от Богочеловека в описании святителя Льва Великого. Увы, желающих уподобиться Адаму, а не Христу в мире по-прежнему много…

«Если люди не усвоили мира Христа, как у них может быть внешний мир? Мир повисает в воздухе. Вот почему лопаются все земные ухищрения в поисках мира – они обречены на постоянные неудачи. Укор, дерзко брошенный Христу, что Его мир фальшив, надо вернуть людям, миру, потому что их мир действительно призрачен. Мира на земле нет – это правда. Его нет оттого, что люди отвернулись от мира Христа», – прямо и честно говорит об этом в рождественской проповеди священномученик Григорий, епископ Шлиссельбургский, свидетель и жертва братоубийственной революционной бойни «во имя всеобщего счастья».

Впрочем, у диавола (слово это в переводе с греческого означает «клеветник») и сатаны (в переводе с еврейского означает «противник»), мечтающих вернуть мир в состояние всеобщей войны, есть и куда более тонкие уловки… И одна из них – мнение о собственном превосходстве, пусть даже основанном на внешне вполне благочестивых вещах.

Как мы помним, еврейский народ был избран, а по сути – даже создан и воспитан Самим Богом для того, чтобы сохранять и нести в мир веру в Него и подлинную праведность. Несомненно, это большая честь – но прежде всего большая ответственность. Неслучайно в Ветхом Завете Господь так сурово говорит о тех, кто отступает от Него…

К несчастью, многие люди из числа избранного народа поддались общечеловеческому искушению: гордости. Им стало казаться, будто это не Господь избрал их, а они оказали ему честь, избрав Его своим Богом. Будто вера в Творца – это не дар и ответственность, не важное дело, порученное им, а знак «особого положения», превосходства над всеми прочими людьми… Тип подобного «возгордившегося праведника» ярко и точно описан в евангельской притче о мытаре и фарисее. И потому, увы, многие из этих людей, ослепленные собственной гордыней, попросту не узнали – не захотели узнать – явившегося в мир не только для них, но для всех…

И как горько бывает видеть, что ту же ошибку в наше время повторяют многие христиане. Часто приходится слышать, что, мол, православие – это «русская вера», что «русский – значит, православный», что некоторые православные христиане ходят в храм и крестят своих детей, чтобы «они были настоящими русскими людьми»… И это не только «русская» проблема – все то же самое и у украинцев, и у греков, и у сербов, и у прочих традиционно православных народов. Бывает даже, что к новообращенным православным христианам из других народов, даже очевидным праведникам, «природные православные» относятся с подозрением или снисходительным полупренебрежением – как к «христианам второго сорта»! Чем же это лучше заблуждений древних фарисеев? Если хотите, это даже гораздо хуже – ведь мы живем уже в новозаветную эпоху и на веру принимаем все слова Господа и апостолов о том, что во Христе нет ни эллина, ни иудея (Кол. 3, 11)…

Не обманывайтесь, братья и сестры: мы приходим к Богу ради Самого Бога, а не ради того, чтобы «быть русским». Если вами движут эти последние соображения – берегитесь, как бы в конце концов не оказаться вам богопротивниками, подобно древним фарисеям. Как бы при всем внешнем христианском благочестии не принести в мир войну и диавольскую вражду вместо Христовой любви…

Итак, как же стать подлинно «новым человеком»? Ответ на это прост: непрестанно воспитывать и взращивать в своей душе, вместо гордыни, превозношения и вражды, любовь к Богу и братскую любовь ко всем людям без исключения. Да, это нелегкий труд: ведь разделитель-диавол будет всячески мешать нам. Но с нами Тот, кто неизмеримо сильнее любых диавольских ухищрений, Сам Владыка мира – воплотившийся Спаситель, у колыбели Которого мы с вами сегодня стоим. Он несомненно поддержит нас во всех благих начинаниях – а значит, бояться нам нечего. Вместе с Ним мы обязательно победим!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Рождества. Возвращаем, отдаем его в руки Того, Кто дал нам эту праздничную радость. Но продолжаются святки – и сама суть праздника, то, что пришло в наш мир с Рождеством Спасителя, никуда не уходит и уже никуда не уйдет. Лишь бы мы сами не отрекались от этого дара, от этой любви, не изгоняли Ее из своей жизни…

Не случайно именно о воспитании в себе любви говорят нам сегодняшние евангельское и апостольское чтения:

Когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших (Мк. И, 25–26).

Будьте благоразумны и бодрствуйте в молитвах. Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов. Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота. Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией. Говорит ли кто, говори как слова Божии; служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог, дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь (1 Пет. 4, 7-11).

Родившийся в мир Спаситель, Единый Бог, Который есть любовь, да родится сегодня в сердце каждого из нас, наполняя его подлинной любовью, изгоняя всякую ненависть и вражду! Божий мир да пребудет со всеми нами!

Богу же нашему слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ПЕРВОЕ НА НОВЫЙ ГОД

Об истинной уверенности (произнесено в 1994 году)

На всех путях, какими ходят люди в мире, не находят они мира, пока не приблизятся к надежде на Бога и уверенности в Нем Едином.

Преподобный Исаак Сирин

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Речные воды неустанны в своем течении. В их глубине резвятся стаи рыб, они несут на себе корабли и лодки, орошают поля и луга – все цветет, все оживает на речных берегах. Каждый час, каждое мгновение для реки – это постоянное обновление, время устремления к заветной цели, великому океану. Не так проходит время для стоячих прудов. Лениво и сонно лежат они в своих берегах. Идут дни, месяцы – а в них как будто ничего не меняется. Только медленно копится тина на дне да постепенно зарастает ряской поверхность – и вот там, где было светлое зеркало воды, возникает зловонное болото, опасная трясина, которую далеко обходят люди и животные, где слышится лишь кваканье жаб и писк комаров.

Вот так же гибнет душа человеческая, лишенная благодатного устремления к Высшему. Забывая о великом своем предназначении, мы позволяем водорослям житейских забот затмевать в нас святой образ Божий, липкой тине греха – превращать наши сердца в жилища мерзких бесов. Лишь у тех, кто прокладывает течение своих дней по заповеданному Евангелием руслу духовного совершенствования, душа постоянно обновляется и становится с годами все светлее и прекраснее.

Мы прожили по милости Божией еще один год. Это значительный отрезок времени, данный нам для продвижения по пути спасения. Выдержим ли мы на рубеже новолетия испытание совести? Воплотили ли мы наши благие начинания, исполнили те обеты, которые год назад давали Господу? Был ли для нас уходящий год временем добрых дел, преуспеяния в благочестии, возрастания в любви? Если нет – тогда мы безрассудно растратили драгоценный дар Божий. А ведь каждый год нашей жизни может оказаться последним. Не будем же искушать долготерпение Всемогущего. Поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы (Еф. 5, 15–16), – сказано в Священном Писании.

Как должен христианин встречать Новый год? На этот вопрос отвечает святитель Феофан Затворник: «В день этот надлежит набрать в душу такие помышления, чувства и расположения, которые могли бы, достойно христианина, заправлять всем ходом дел его в продолжение года. В духовной жизни Новый год есть, когда кто из живущих в нерадении начинает ревновать о спасении и богоугождении: ибо когда кто решается на это, тогда у него внутри и вне все перестраивается заново и на новых началах, – древнее мимоходит, и все бывает ново. Если у тебя есть это – понови, а если нет – произведи, – и будет у тебя Новый год».

Нынешнее время кажется нам неустойчивым и ненадежным. Мы зачастую не чувствуем уверенности в завтрашнем дне, в следующем годе. Но в этом мире по-настоящему «надежна и устойчива» только смерть. И именно смерть духовная еще недавно царила и собирала обильную жатву на просторах нашего Отечества, скованного государственным атеизмом. Сейчас, в пору бурно развивающихся событий, многие оказались в плену политических тревог и материальных забот, предаются растерянности и унынию.

Таковые, по народному присловью, «за деревьями не видят леса» – из-за временных испытаний забывают о дарованном Господом великом благе освобождения.

Растерянность и малодушие – свойства тех, кто привык надеяться не на Всемогущего Творца, а на суету людских планов и измышлений. Никому не дано изменить путей Промысла Божия, ничто в мире не совершается без воли Господней – и в этом величайшее счастье человечества. Через испытания и искушения, наказывая и вразумляя за грех, чтобы отвратить от него, и вознаграждая за добродетель, чтобы побудить к ней еще более, ведет Небесный Отец любимых детей Своих к вечному блаженству, никому не посылая испытания сверх сил человеческих. Зло этого мира попускает Всеблагой Творец только потому, что из него неисповедимым образом проистекает величайшее добро. Маловеров, отступивших от упования на Господа, самоуверенных, надеющихся лишь на себя и на людей, действительно часто постигают пугающие их беды. Но христианам надлежит следовать совету святителя Василия Великого: «Хочешь ли удостовериться в будущем? Исполняй предписанное Евангельским законом и ожидай наслаждения благами» Божиими.

Русская Православная Церковь действительно переживает сейчас очень трудное время. На освобожденную от ига тоталитаризма страну с новой яростью обрушился душегубитель-диавол, ведя с собой легионы тьмы – пропагандистов наживы и блуда, черных магов и лжепророков. А народ наш духовно ослаблен, в душах подорваны нравственные устои, люди часто не знают даже основ святой Православной веры. Это уже не тот народ, который негодующим смехом встречал измышления сектантов, изгонял из своей среды колдунов и ворожей, с презрением отворачивался от сеятелей смуты, больше всего на свете дорожил сокровищем веры. Защитная оболочка народной души нарушена, и люди стали доступны многообразным ядовитым соблазнам лукавого времени. Люди потеряли уверенность в истине, заблудились. Но – и иначе, как чудом Господним, этого объяснить нельзя – далеко не все кинулись в погоню за наслаждениями, к чему призывают ныне силы мрака с кино – и телеэкранов, с красочных обложек порнографических изданий; не так много и поддавшихся на приманки сектантов, карманы которых набиты валютой, а на языке – все ухищрения ораторского искусства. Народ тянется к Православию, во множестве стекаются люди в православные храмы, нередко еще недостроенные и неотремонтированные, где нет ни «сладкой жизни», ни модных теорий, но теплится огонь вечной Божественной Истины.

Сатана пытается накинуть на Церковь и «финансовую петлю». У нас нет средств для борьбы с инфляцией. Мы не имеем права взвинчивать цены на требы, свечи, духовную литературу в погоне за стремительно растущей дороговизной. Хлеб духовный должен быть доступен всем. И вот – некоторые наши приходы на грани нищеты, в бедственном положении Ташкентское Духовное училище. А денег нужно так много, как никогда, – на восстановление лежащих в руинах храмов, на строительство домов Божиих там, где паства сиротствует без пастырей, на открытие воскресных школ… Строительство и созидание – в нынешних условиях это кажется немыслимым. Но с помощью Божией оказывается возможным и «немыслимое». Верующие делятся с Матерью-Церковью скудным своим достатком, безвозмездно трудятся для нее. Среди новейших предпринимателей начали появляться люди с добрым сердцем – благотворители. И из тех приходов, где пастыри ревностны, а паства сплочена, слышатся радостные вести о возрождении. Дай Бог им доброй уверенности в истине совершаемого ими дела.

Святой апостол Павел учит нас: Познавайте, что есть воля Божия (Еф. 5, 17). В годы большевистского диктата Церковь Российская могла только молиться и плакать, ценою молчания и унижений сохраняя немногие храмы и немногочисленную паству. Для священника каждая проповедь была смелым деянием, ибо за нею могли последовать «санкции». Для прихожанина каждое посещение храма являлось поступком, за который он мог поплатиться неприятностями или даже лишиться работы. Сейчас время иное – и Господь ждет от нас не только молитв, но и подвижнического труда на Его ниве.

Однако некоторые настолько привыкли к тихому прозябанию в стенах храма, что разучились болеть душою за ближних своих, за братьев и сестер, гибнущих без просвещения, становящихся добычей соблазнителей и лжеучителей. Ныне не может быть оправданий для духовной лености, ибо перед каждым открыто широчайшее поле доброделания. А ропщущим на трудности и препятствия можно ответить словами святителя Василия Великого: «Как черви заводятся в плодах некрепких, так скорби зарождаются в людях изнеженных». Всем нам нужно исправлять себя.

Православная Церковь сильна дарованной Ей благодатью Божией. Только это помогает нам выстоять в нынешние непростые годы. Но если мы окажемся ленивыми и нерадивыми, неуверенными, тогда Господь отвернется от нас, покинет Своей благодатью и нас уже ничто не спасет. Поэтому мы должны ревностно относиться ко всем сторонам многообразного христианского делания – по завету Спасителя: Сие надлежит делать, итого не оставлять (Лк. И, 42).

Особая ответственность ложится на священнослужителей. Ныне пастырь обязан быть и молитвенником, и проповедником, и просветителем, и храмоздателем. Священник должен до тонкости знать не только церковный устав, но и Священное Писание и Священное Предание – стыд ему, если он остается нем, когда сектанты воздвигают хулу на Церковь, если не может ответить на вопросы, касающиеся святой веры.

То же относится и ко всем, кого Господь наделил даром разумения и слова. А если нет этих даров – есть руки, которыми тоже можно послужить Церкви. Если нет сил для физического труда – можно заняться сбором пожертвований. Если не хватает сил и на это – остается молитвенный труд, доступный каждому, который также несет добро миру, угоден Господу. Нужно только от всего сердца захотеть послужить Богу и ближним – и Господь не замедлит указать человеку наилучшее для этого поприще.

Мы с вами призваны к служению Господу в Средней Азии, земля которой благодатна, народы славятся душевной теплотой и гостеприимством. По поводу этого края время от времени распространяются темные слухи. Некоторые московские журналисты позволяют себе выступления, которые не назовешь иначе как провокационными, – видимо, кому-то из разжигателей братоубийства в нашем Отечестве очень хочется, чтобы оно вспыхнуло и здесь. Есть ли у нас основания для неуверенности, страха, паники, бегства? Несмотря на все зловещие прогнозы, Узбекистан, Киргизстан и Туркменистан остаются в числе самых спокойных государств Содружества – спокойнее, чем сама Россия. И Таджикистан милостью Божией сейчас движется к умиротворению. Может ли быть добрым соседство мусульман и православных? Кафедра Вселенского патриарха Константинопольского находится в ныне мусульманской Турции, христианство распространено во многих арабских странах, где также первенствует ислам. «Если кто привыкнет переходить с места на место или выбирать время и тогда начинать подвизаться, таковой во все дни своей жизни не найдет места и времени для получения пользы. Должно же взирать и надеяться на милость Божию и вспоминать от века преславные чудеса Его и помощь надеющимся на Него, что ни в какой нужде не оставляет Бог и никогда выше силы нашей не попускает искушение, и посему должно нам с благодарением, ради Бога и будущих вечных благ, мужественно нести свой крест в данном времени и месте» – так говорит преподобный старец Паисий Величковский. В Боге и в этом делании и таком настрое и да будем приобретать для себя уверенность в завтрашнем дне.

Будущее Православия в Средней Азии, как и везде – в руках Божиих, но в чем-то зависит и от нас самих. Если мы станем действительно достойны высокого звания православных христиан – будем скромны и доброжелательны, преуспеем в благотворительности и милосердии, проникнемся уважением и любовью к народам этого края, – нет сомнения, что и отношение к нам мусульман останется добрым.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Священное Писание призывает нас обновиться духом ума нашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 23–24). Вслушаемся же на пороге новолетия в этот благой призыв и да сбудется для нас наступающий новый год временем спасительного духовного обновления.

Против всех мирских забот, скорбей и опасностей у нас есть непобедимое оружие – слово Божие, есть несокрушимый щит – святая вера православная, есть броня и покров благодати Божией, есть источник сил в Таинствах Святой Церкви. Будем же подвизаться в этой жизни, уверенно уповая на помощь Всемогущего Небесного Отца, и тогда каждый год наш наполнится высоким смыслом и исполнятся на нас слова преподобного Ефрема Сирина: «В брани за веру да кончится служение твое на земле; венцом правды да заключится течение жизни твоей».

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ВТОРОЕ НА НОВЫЙ ГОД

О внимании к себе

День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание.

Пс. 18, 3

Дорогие о Господе братья и сестры!

Как заботливый хозяин выбирает урочный час, чтобы осмотреть свои владения, выяснить, как умножается прибыль и откуда проистекают убытки, так и каждый добрый христианин обязан по временам внимательно рассматривать состояние своей души, дабы узнать, что из совершённого им пошло ему во благо, а что гибельно для его спасения. Что у нас по большому счету есть? Душа и время. И нам дан срок сей земной жизни, чтобы спасти и усовершенствовать свою душу. А для этого надо христианину быть очень внимательным к себе и своей жизни.

Как указывает нам святой авва Дорофей, побуждая нас к доброделанию и вниманию к самим себе: «Будем внимать себе, братия, будем подвизаться, пока имеем время. Что мы не заботимся о себе? Сделаем хотя что-нибудь доброе, дабы найти помощь во время искушения. Что мы губим жизнь нашу? Видим… что и мы мало помалу приближаемся к смерти… теряем время, не боимся… Ведь если кто-нибудь потеряет золото или серебро, то он вместо него может найти другое; если же потеряем время, живя в праздности и лени, то не сможем найти другого взамен потерянного; поистине мы будем искать хотя бы одного часа сего времени, и не найдем его».

Итак, нам нужно беречь время и тратить его на приближение к Богу, а не на грехи или пустую суету. Поэтому нам надо научиться беречь и тратить время на добро и душевную пользу. И нам нужно научиться этому самим, дорогие братья и сестры. Если бы мы жили в монастыре, то там все время для живущих в нем расписано по часам. Там монастырский устав расписал спасительный распорядок для жизни и остается ему только подчиняться. Но мы с вами живем в миру и в некотором роде предоставлены самим себе, чтобы свободно распоряжаться временем своей жизни. И не только не знаем, а если и знаем, то зачастую не умеем пользоваться своим временем ко спасению. Как же этому научиться? Через регулярное воспоминание, отчет самим себе, как мы провели то или иное время своей жизни и каковы мы были в это время, что в нас изменилось к лучшему или к худшему.

Тот же святой заповедует: «ходить путем царским и считать поприща (или версты)». «Поприща же (или версты) суть различные устроения, которые каждый всегда должен считать и замечать непрестанно, где он, до какой версты достиг, и в каком устроении находится? Именно мы подобны людям, которые, имея намерение идти во святой град [Иерусалим], и выйдя из одного города, некоторые прошли пять верст и остановились, другие прошли десять, иные совершили и половину пути, а иные ни мало не прошли по нем, но, выйдя из города, пребывают вне ворот, в смрадном предместии его. Из тех же, которые находятся на пути, случается, что некоторые пройдут две версты, и, заблудившись, возвращаются, или, прошедши две версты вперед, отходят пять назад; другие же дошли до самого города, но остались вне его, и не вошли внутрь города. То же бывает с нами; ибо некоторые из нас… сделали немногое, и остановились; иные больше, а другие совершили половину дела, и остановились; иные вовсе ничего не сделали, но думая, что вышли из мира, остались в мирских страстях и в злосмрадии их; иные совершают немного доброго, и опять разоряют это; а некоторые разоряют и более того, что совершили. Другие же хотя и совершили добродетели, но имели гордость и уничижали ближнего, а потому не вошли во град, но пребывают вне его. Следовательно, и эти не достигли своей цели… а потому не исполнили своего намерения. И так каждый из нас должен замечать, где он находится».

Какие великие слова о внимании к себе! Сколь актуальны они для каждого христианина в любую эпоху, и особенно в наш век информационного пресыщения, когда мы тонем в потоке сведений и впечатлений и забываем зачастую себя – кто мы? Зачем мы здесь и сейчас? Что было месяц, полгода, год назад, три года, пять, десять лет и так далее. Но это нам необходимо для самоосмысления, самопознания, для покаяния и большей глубины нашей жизни.

Всего удобнее для такого душеполезного размышления время, когда старый год уходит в невозвратимое прошлое и наступает новолетие.

На первый взгляд течение времени кажется однообразным: мгновения бегут за мгновениями, день сменяется ночью, и все так же чередуются цветущая весна и жаркое лето, плодоносная осень и холодная зима. Однако для чуткого разума христианина каждый час, каждый день прожитой жизни несет в себе нравственный урок, достойный осмысления. Тем паче это относится к прожитым годам, неумолимо приближающим нас к тому грозному сроку, когда каждый должен будет предстать перед нелицеприятным Судией.

Поэтому преподобный Антоний Великий учил так: «Пусть каждый ежедневно дает себе отчет в дневных и ночных своих поступках. И если согрешил, да перестанет грешить; если же не согрешил, да не хвалится тем, но да пребывает в добре, и не предается нерадению, и ближнего не осуждает, и себя не почитает праведным… Нередко и от нас самих бывает сокрыто, что делаем мы. Но хотя не ведаем этого мы, однако же Господь видит все… Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщать это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое». Поэтому многие великие люди вели дневники своей жизни.

Давайте же и мы, возлюбленные, на пороге Нового года остановим течение времени и попробуем сквозь сито совести неторопливо отцедить редкие крупинки духовного золота от тины греха, привнесенного в сосуды наших душ годом минувшим. Увы, совесть подскажет нам, сколь много совершено неугодного Господу, прогневляющего Его. Кто-то, может быть, в сердце своем думает: «Я не сделал за этот год ничего дурного, все грехи мои обычные, незначительные». Но не бывает грехов незначительных. Когда среди плодов обильного урожая попадается один гнилой и его вовремя не удаляют, он может заразить остальные – и пропадет весь труд садовника. Так и кажущийся малым грех может отравить всю душу и ввергнуть ее в преисподнюю.

Как говорит тот же авва Дорофей: «Орел, если весь не будет в сети, но запутается в ней одним когтем, то чрез эту малость низлагается вся сила его; ибо не в сети ли он уже, хотя и весь находится вне нее, когда удерживается в ней одним когтем? Так и душа: если хотя одну только страсть обратит себе в навык, то враг, когда ни вздумает, низлагает ее, ибо она находится в его руках, по причине той страсти».

Что же нам делать, возлюбленные?

Как продолжает тот же святой: «Не допускайте, чтобы какая-либо страсть обратилась вам в навык, но подвизайтесь и молитесь Богу день и ночь чтобы не впасть в искушение». А как учит нас святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Омоемся слезами покаяния, очистимся, примиримся с Богом, и Он примирится с нами». Поэтому каждый прожитый год – это или приближение ко Господу, или отдаление от Него. Да будет для нас наступивший год временем рождения в нас нового человека, годом духовного возрождения.

Найдем в себе силы омыться от душетленной скверны, как это сделал святой мученик Вонифатий, память которого Церковь празднует 1 января, в день наступления нового года. С юности погрязший в тине греха, Вонифатий однажды был потрясен светом благодати, сиявшим на лицах истязаемых язычниками исповедников Христовых. Он раскаялся в прошлом, объявил себя христианином и вместе с ними принял мученический венец. Так одно мгновение покаяния превратило Вонифатия из грешника в святого.

Покаяние есть великая сила, способная извлечь душу человеческую из глубин падения и вознести ее к Милосердному Господу. Конечно, греховное прошлое, словно тяжкий груз, давит на наши плечи и не дает нам обратить взор к небу. Так зачем же тащить эту тяжесть в год грядущий? Оплачем в покаянной молитве свои прегрешения, дадим Господу нелицемерный обет отрешиться от греховных поступков и привычек – и соблюдем этот обет, и спасены будем. В канун новолетия вместе со всею Святою Церковью воспоем ко Господу, да простит нам «бесчисленная беззакония и лукавая наша деяния, в мимошедшем лете зле нами содеянная», да отгонит от нас «вся душетленныя страсти и растленныя обычаи».

Новогодние часы проведем не в безудержном пьяном веселье, как это заведено в окружающем нас греховном мире, веселье, после которого ощущают, скорее, муки похмелья и сожаление о сказанном и сделанном, о новых грехах в новогоднюю ночь, нежели светлую новогоднюю радость о пройденной версте жизни. Не будем вредить сами себе и неразумно сокращать время своей жизни. Сохраним ясность своего сознания, вспомним, что Рождественский пост все еще продолжается. Более продвинутые и духовные и вовсе в эту ночь не останутся дома, но проведут ночь в храмах на ночном богослужении, где такое будет возможно. Это самое лучшее решение в новогоднюю ночь.

Итак, эту ночь следует провести в молитвенном и покаянном самоанализе, однако не доводя его до помыслов и чувств грусти, уныния и отчаяния, несмотря на то, что поводов для грусти каждый всегда может для себя изыскать по своему несовершенству. Но это путь опасный, ведущий к саморазрушению.

Впрочем, возможна и иная крайность, которой нам также стоит остерегаться. Может быть, кому-то Господь в истекшем году послал и прибыль духовную: совершение добрых дел, возрастание в вере, в терпении и прочих добродетелях, в богопознании. Такими дарованиями нельзя гордиться, ибо они – не наши, это – дары Божии, Господней милостью ниспосылаемые. Стоит нам развеличаться, залюбоваться самими собой – и это будет началом горшего падения. Так, если бы стрела, пущенная вверх сильной рукой, обладала гордым разумом, она могла бы подумать: «Ах, как высоко я взлетела!» – не ведая, что через несколько мгновений упадет в грязь.

Человеческая душа, созданная по образу и подобию Божию, не стеснена в своем полете в горняя законами земного тяготения. Но горе той душе, которая позабудет, что возвышение ее вызвано и направляется милостию Всевышнего, что собственной заслуги тут нет никакой.

Однако и это не означает, что Бог все для спасения делает за нас, а от нас ничего не требуется. Мы должны трудиться душевно и телесно для собственного спасения. Как говорит Господь: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. И, 12). На пути духовного преуспеяния нельзя и останавливаться, позволять себе расслабиться, ибо даже за краткое время нерадения человек расплачивается утратой всего достигнутого. Посему и мы… свергнем с себя всякое бремя и зачинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса (Евр. 12, 1–2), – говорит святой апостол Павел.

Да, много различных скорбей претерпевает наше общество и мы как часть его. Когда умножается грех, Господь попускает роду человеческому для его вразумления претерпевать многоразличные бедствия. Общество наше ныне обеспокоено уменьшением своего материального благосостояния. Однако не справедливое ли это воздаяние за то, что целые поколения наших соотечественников забывали о Господе и попирали Его заповеди? А недавние «тучные годы» до кризиса разве не были поводом для многих наших соотечественников «обрасти» материальными земными приобретениями и через это открыть путь к мирской гордости, к исполнению на деле своих греховных побуждений, к оземлению своей души и забвению Бога? Вот и попускает Бог случиться так называемому кризису (что по гречески означает суд), чтобы мы несколько отрезвились, подняли голову из мирской суеты и жажды любостяжания и обратились к вечному, к Богу, пред Которым хотим ли или не хотим, но все равно предстанем на Суд, чтобы дать ответ за свою жизнь и как мы ею распорядилсь. Что мы Ему скажем тогда?

Умножились и болезни. Но разве телесные недуги наши большею частию не являются следствием порочной жизни или наказанием за грехи и забвение Бога?

Молитва, общение с Богом есть дыхание души. Долгие десятилетия страна наша находилась словно в безвоздушном пространстве, души людские задыхались, будучи лишены молитвенного единения со своим Творцом. Ныне появляется возможность свободно вбирать в себя благодатное веяние веры. Однако лукавые лжеучителя, пользуясь застарелой духовной жаждой соотечественников наших, пытаются соблазнить и соблазняют многих, заманивая их в отравленную атмосферу сектантства или раскола. Эти «волки в обличье пастырей» очень активны и деятельны. Льстивыми речами, раздачей книг и подарков, лицемерным участием они стремятся совратить сыновей и дочерей православного народа с пути Православия, единственного сохраненного в чистоте со времен апостольских христианского учения.

В мир, забывающий Любящего Господа, и вовсе вторгаются прислужники диавола и сатанинские силы. Мы отовсюду слышим о колдунах, именующих себя «экстрасенсами», о материализации духов злобы поднебесной, которых не просвещенные Светом Христовым люди принимают за «инопланетян». И неразумные восхищаются этими страшными чудесами, явлеными, по предсказанию Апокалипсиса, врагом рода человеческого для совращения людей с пути истинного.

Долгие века продолжают свое мрачное тайное дело «вольные каменщики» – масоны, строители царства антихриста. Есть явные признаки того, что их адская работа близится к завершению. Уже слышны речи о «всемирном правительстве», и, как сказано в Священном Писании, лжепророки повсюду возглашают: Мир! мир! когда нетмира (Иер. 6, 14).

Все это заставляет христиан задумываться: уж не в последние ли времена мы живем? Наступление Судного дня неизбежно, лишь долготерпением Божиим предоставлена нам отсрочка, ибо Господь не желает, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Пет. 3, 9). И люди духовно чуткие ныне словно въяве слышат призыв Крестителя и Предтечи Господня Иоанна: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17). Лишь слезное покаяние каждого из нас, ручейком изливающееся в реку покаяния всенародного, может преклонить Всевышнего к ниспосланию нам даров духовных и следующему за ними изобилию плодов земных, наступлению лета Господня благоприятного.

Однако Милосердный Господь не оставляет нас по молитвам наших святых предков, которые теперь находятся в Небесной Его Церкви: в минувшие десятилетия Он ниспослал нам и знамения, показывающие, что Всевышний готов преложить гнев Свой на милость, если мы чистосердечно к Нему обратимся, – это чудесное обретение святых мощей угодников Божиих: всероссийского молитвенника Серафима Саровского и святителя Иоасафа Белгородского, это прославление святых царственных мучеников и целого сонма новомучеников и исповедников Российских. Церковь наша ширится и утверждается, открыты тысячи храмов, сотни монастырей, десятки семинарий. Страна наша – Россия, которая находилась на грани распада в 90-е годы прошлого века, теперь усилилась и на нее все с большей и большей надеждой взирают честные и совестливые люди со всего мира, который, в свою очередь, все более и более отступает не только от истины Христовой, но и от богоустановленных законов естества человеческого и беззаконие возводит в закон.

Дорогие во Христе братья и сестры! Возлюбленная паства!

Прибегнем же с теплою молитвою к Богу и Его Матери, ко святым подвижникам, будем молить их о заступлении пред Господом, да отвратит от нас, грешных, справедливую наказующую десницу Свою, да ниспошлет нам еще время, дабы успели мы покаяться и спасти свои души.

Спаситель и Господь наш Иисус Христос пребывает с нами безотлучно. Пусть же будет наступающий Новый год для каждого из нас временем, когда мы наконец услышим Его призыв: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3, 20).

Ему же слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ОБРЕЗАНИЯ ГОСПОДНЯ

О добровольном Самоумалении Сына Божия и о Ветхом и Новом Заветах

То обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве, ему и похвала не от людей, но от Бога.

Рим. 2, 29

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Любовь Божия к человеку – как понять, как постичь неизмеримые ее глубины и неимоверные ее высоты? Ради этой любви Сын Божий снизошел на землю и добровольно начал спускаться по своего рода лестнице уничижений. Он, будучи богат, обнищал ради нас, дабы мы обогатились Его нищетою (2 Кор. 8, 9). Господь пришел, чтобы служить людям. Ради этих слабых и неверных созданий Всемогущий заключился в немощное тело, подверженное боли и страданиям. Чтобы пробудить совесть в неблагодарном роде человеческом, Всевышний терпел поругание и оплевание, побои и бичевания. Чтобы даровать нам жизнь, Спаситель обрек Себя позорной смерти, назначавшейся худшим злодеям. Наконец, и в смрадный ад спустился Искупитель, дабы вырвать праведников и каявшихся грешников из когтей диавола. Такова жертвенная любовь Божия, невместимая человеческим разумом.

Первым шагом величайшего Самопожертвования Господня явилось земное Его Рождество, вторым – Его обрезание. «В обрезании Господь явил большее смирение, нежели в Рождестве Своем; в Рождестве Он принял образ человека, а в обрезании – образ грешника», – говорит святитель Димитрий Ростовский. Обрезание, «язва, за грех уставленная», – это было напоминание людям о грехопадении, знак необходимости преодоления древней скверны страстей через непорочное хождение пред Богом (Быт. 17, 1). Но даже избранный народ оказался не способен на такое преодоление, и вот – «язву за грех» принял на Себя Единый Безгрешный, Всенепорочный Сын Божий.

Принятием обрезания начиналось Господне страдание за род человеческий. Именно в этот день Сын Божий нарекся земным именем Иисус (ибо в обрезании в Израильском народе нарекалось имя младенцу), что значит Спаситель, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1, 21).

Так что праздник Обрезания Господня есть праздник именин Господа Иисуса.

Что значила капля крови, пролитая Богомладенцем при обрезании, по сравнению с кровью от удара копья, излившейся из ребра Распятого Богочеловека? Спаситель пришел в мир, чтобы принести в Искупительную Жертву ради спасения людей всю Кровь Свою и все Тело Свое. Но на пути к этому Божественному подвигу Сын Человеческий не пренебрег и малым подвигом, предписывавшимся Ветхим Заветом.

Иисус Христос не разрывал связи с древним Откровением, ибо будущее может произрасти только из минувшего. Ветхий Завет был необходимой стадией подготовки человечества к восприятию Завета Нового – Завета Божественной любви, и Смиренный Спаситель отдавал дань послушания и уважения прошлому. Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить (Мф. 5, 17), – сказал Господь, и в Божественном смысле исполнение Завета означало оживотворение и одухотворение его.

Более того – Сын Божий и был Законодателем этого самого Ветхого Завета, как и Нового Завета вместе с Богом Отцом и Богом Святым Духом!

И как пишет митрополит Вениамин (Федченков): «Господь пришел установить Новый Закон, и Он необходимо должен был исполнить Ветхий. И вот Он с самого Своего рождения (обрезание – первое священнодействие после рождения) сразу же начинает исполнять закон. Законодавец первый подчиняется закону… Тот, кто намерен жить по новым законам, тот сначала должен исполнить старые. Это покажет, что он действительно «законопослушный» человек, а не своеволец. Тот лишь имеет право устанавливать новое, кто исполнил старое».

В чем же состояло различие между Ветхим и Новым Заветами, ибо и тот и другой были Откровением одного и Того же Бога, а не различных Богов, как полагали еретики-гностики и манихеи?

В Ветхом Завете уже содержались величайшие заповеди любви к Богу и ближнему, но хотя заповедь о любви к Богу стояла логичным образом на первом месте, преобладающим мотивом в ветхозаветном богопочитании оставался страх пред Богом-Ревнителем и пред Его наказаниями за неверность Ему и обращение к идолослужению и ложным богам, а заповедь о любви к ближнему (Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя (Лев. 19, 18) как бы «терялась» среди многочисленных обрядовых установлений – о субботе, об обрезании, о скинии, о храме, о жертвах и тому подобном.

Моисеево законодательство ставило человека в жесткие рамки, обязывавшие хотя бы к внешнему благочестию и благопристойности. Точно так же государственные законы ограничивают преступность в обществе – человек может в душе оставаться злым, но страх перед карой закона порою удерживает его от греха на деле: воровства, насилия, убийства и тому подобного. В идеальном обществе чистых сердцем и внутренне нравственных людей, где зло стало бы само по себе омерзительно людям, отпала бы необходимость в уголовном кодексе. Ветхий Завет имел для израильского народа огромное воспитательное значение. Заключение под стражей закона (Гал. 3, 23) оберегало израильтян от нравственной разнузданности, в какой погрязал языческий мир.

Итак, ветхозаветный закон распространялся на внешнее поведение человека и практически не распространялся на сферу внутреннего человека – чувства, намерения, мысли и пожелания.

Но и в отношении спасения Ветхий закон не давал жизни вечной, ибо ее благочестивые ветхозаветные люди призваны были получить после Пришествия Христа, Искупления, свершенного Им, и выведения их душ из ада и последующего Воскресения. Поэтому и говорит святой апостол Павел: Делами закона не оправдается пред Богом никакая плоть; ибо законом познается грех (Рим. 3, 20). Сам этот закон не в силах быть исполненным во всей полноте, ибо показывает живущий в человеке грех, но не делает безгрешным и не дает сил для внутреннего очищения человеческой души. Это дает лишь благодать Христова. Ветхий Завет никогда не был совершенен, да и не почитался таковым древними праведниками и пророками, предрекавшими явление Спасителя мира, Который и сделает Завет совершенным. Ветхий Завет служил детоводителем ко Христу (Гал. 3, 24), и в этом было его высшее предназначение.

А, кроме того, Божественная истина в древнем Откровении видится неясно, как через покрывало, остающееся неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом (2 Кор. 3, 14). Ветхий Завет имеет лишь тень будущих благ (Евр. 10, 1). Его непреходящее значение – в тех духовных символах, в том глубинном смысле, который раскрывается за внешностью его предписаний и описываемых в нем событий. «Сквозь покрывало» ветхозаветных символов святые пророки и апостолы, и особенно апостол Павел, прозревали их духовную сущность, ибо многочисленные заповеди и обрядовые установления его заключали в себе таинственный символический смысл, прикровенно указующий опять же на Христа и Его Церковь в будущем.

Однако со временем учителя израильского народа – фарисеи и книжники извратили даже это древнее Откровение, превратив его в мертвую букву. Внешнее благочестие они сделали предметом националистической гордыни, священный дух Завета погребли под «неудобоносимым бременем» дополнительных обрядовых постановлений. Господь говорит им: Вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства (Лк. 11, 39). В руках этих «сынов погибели» Ветхий Завет утратил свои благотворные свойства, поэтому он требовал обновления в духе и истине (Ин. 4, 23). Такое обновление принес Сын Божий.

Да, Спаситель снял покрывало ветхозаветной ночи с человеческих умов. Сын Божий предстал перед людьми воочию и человекам благоволения стало ясно, что именно Он Тот Самый обещанный Ветхим Заветом Мессия-Спаситель. Конец закона – Христос (Рим. 10, 4), – говорит Священное Писание и далее возглашает: Любовь есть исполнение закона (Рим. 13, 10), и как мы видим Христос указал на заповеди о любви к Богу и ближним как на главнейшие заповеди в Ветхом Завете и еще более усилил их Своим учением. Он показал, что главным в Ветхом Завете как Божественном Откровении было учение о любви, а не трудноисполнимые обрядовые мелочи.

Над истолкованием книг Ветхого Завета в первые века христианства много потрудились святые отцы и учителя Церкви, уяснявшие, каков духовный смысл устройства скинии, каково сокровенное значение запрета на употребление в пищу некоторых животных, как понимать древние пророчества в отношении новейших времен. Память одного из таких учителей Древней Церкви мы сегодня также празднуем – святого Василия Великого, архиепископа Кесарийского.

Такой труд по окрытию будущего Нового Завета в Ветхом поучителен и душеполезен, поскольку показал, что продолжать буквально следовать ветхозаветным установлениям означало погоню за тенью. Теперь читать Ветхий Завет без учета Нового есть уход от Света Солнца правды (Мал. 4, 2) и возвращение во тьму теней и смутных образов. «Уклонение от Ветхого Завета до пришествия Христова было отступлением от Бога; желание остаться при нем по пришествии Христа соделалось отступлением от Бога. Душепагубная погрешность иудеев заключается в том, что они, по действию гордости и самомнения, дали Богом данному им Завету иное значение, нежели какое дано ему Богом, и ради Ветхого Завета, который был живописной тенью Истины – Нового Завета, отвергли Новый Завет; ради временного руководства ко спасению они отвергли самое спасение, отвергли Искупление и Искупителя», – говорит святитель Игнатий Брянчанинов.

Но, увы, зародившийся в XVI веке протестантизм, распавшийся впоследствии на множество сект, решил «освободиться» от большинства церковных установлений, не понимая, что тем самым «освобождает» своих последователей от благодатной помощи Божией. Для многих таких сект характерен крен в сторону Ветхого Завета – таковы предпочитающие субботний «день покоя» празднованию Воскресения Христова адвентисты и субботники, такова же была терзавшая Русь в царствование Иоанна III ересь жидовствующих. Не случайно и к самому основоположнику протестантизма Мартину Лютеру явилась однажды делегация раввинов, одобрившая его деятельность и поинтересовавшаяся, когда же он со всеми своими последователями примет иудаизм? Действительно, для некоторых сект, в особенности для так называемых иеговистов, гораздо честнее было бы не именовать себя «христианами», а откровенно примкнуть к иудейской религии.

Новейшие лжеучителя и лжепророки пытались и пытаются повернуть духовную историю человечества вспять, погрузить людей не только в ночь Ветхого Завета, но и в беспросветный мрак языческого культа наслаждений. Священное Писание призывает христиан ради торжества духа распять плоть со страстями и похотями (Тал. 5, 24), – ныне же со всех сторон слышатся призывы к ублажению этой ненасытной греховной плоти. Но истины Нового Завета не подвластны веяниям времени, самоограничение и самопожертвование остаются неизменными требованиями для спасения души. Нестойким и маловерным, позволяющим увлечь себя гонкой за «радостями жизни», похожими на бесовские шабаши современными «шоу», следовало бы вспомнить, что сказано о предающихся подобным занятиям: Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме: они мыслят о земном (Флп. 3, 19).

Многоопытный враг рода человеческого – коварный диавол мыслит прельстить нас яркими соблазнами мира сего и ложными многообещающими, но ничего доброго не дающими учениями. Но неужели изменим мы Вселюбящему Небесному Отцу, ради нас пославшему на смерть Единородного Сына Своего? Неужели, подобно Иуде, за сребреники греха предадим мы Милосердного Господа нашего Иисуса Христа, пришедшего спасти нас? Неужели на игрища бесовские променяем мы любовь Божию? Неужели мы предадим веру своих предков и Святую Православную Церковь? Да не будет! Ни в этой жизни, ни в будущей нет ничего страшнее духовной смерти, отпадения от Всеблагого Господа и Его Церкви. Да избегнем мы этого наихудшего из бедствий, памятуя, что обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым (Кол. 2, 11) во Святом Крещении во имя Святой Троицы – Отца и Сына и Святого Духа.

Новый Завет освобождал человека от рабствования плоти и указывал на подчиненное значение тех внешних проявлений, которые сопровождают живую веру. В сиянии Солнца Правды – Христа Спасителя должны были рассеяться ветхозаветные «тени», одухотворенность Нового Завета требовала отмены грубо-вещественной и «неудобоносимой» древней обрядности.

В числе первых подлежал отмене обряд плотского обрезания, уступавший место благодатному «обрезанию сердца» – Святому Крещению. Святитель Амфилохий Иконийский утверждает: «Иисус по Закону, им Самим установленному, обрезывается в восьмой день не для того, чтобы утвердить обрезание, но чтобы положить ему конец. Он обрезывается, чтобы показать недействительность обрезания плотского при обрезании духовном и совершеннейшем и открыть важность и силу нового и спасительного таинства Крещения». Если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа (Гал. 5, 2), – сказано в Новом Завете. Необходимость упразднения «обрезания по плоти» стала очевидна уже в первые годы апостольского благовествования. Не случайно на Иерусалимском Соборе против этого обряда восстал именно святой апостол Иаков, благочестие которого и в ветхозаветном смысле было столь безупречно, что даже не принявшие Христа иудеи почитали его за праведность.

Отменив рабство ветхозаветному закону Новый Завет утвердил на его место Благовестие свободы. Стойте в свободе, которую даровал вам Христос (Гал. 5, 1), – призывает святой апостол Павел. Свобода – великий дар, который ценят даже животные и насекомые. Трудно, например, представить себе бабочку, которая стремилась бы вновь превратиться в гусеницу, отказалась бы от вольного полета, чтобы ползать по земле. Однако среди людей нашлось множество «безумных мотыльков», променявших на древнюю приземленность те крылья духа, которые дарует Божественный Спаситель. И причина в том, что свободно следовать Новому Завету для падшего человека кажется гораздо труднее, чем покоряться ветхозаветному ярму.

Ослабляя бремя вещественности, превращая обряд в подспорье на пути совершенствования, учение Божественного Спасителя одновременно предъявляет строжайшие требования к состоянию души человека. Фарисей кичился «праведностью», потому что не крал, не прелюбодействовал, жертвовал деньги на храм; Новый Завет, проницая до глубины сердца, уличал его в зависти, сладострастии, тщеславии. Законник гордился исполнением обрядов, а Евангелие говорило, что его мысли – это мысли преступника и безбожника. Книжник превозносился знанием Торы – Спаситель видел, что знания его мертвы, поскольку, вопреки Завету, он не любит ни Бога, ни ближних.

Христос говорит: Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 13–14). Что же это за тесные врата, как не отвержение своей внутренней греховности? Господь призывал очистить сердца от дурных страстей и злых помыслов, отречься от привязанности к мирским благам ради Божественной любви, и этот духовный подвиг оказался не под силу «ветхим людям». Им требовалось обновление в Духе Святом через принятие Христа как Спасители и Искупителя рода человеческого. Но далеко не все захотели этого по своей испорченности и потому отвергли предлагаемую помощь свыше.

Столь же незначительной тенью становится плотское обрезание в сравнении с новозаветным «обрезанием сердца». Боль физическая, перенесенная в младенчестве, быстро забывается, и от обряда остается только знак на теле. А отсечение страстей и грехов – обрезание духовное, бывает гораздо болезненнее, и эту-то боль духовную, именуемую покаянием, христианин должен обновлять в себе постоянно, во все дни земной жизни. Евангелие зовет к духовному подражанию Сыну Человеческому – Безгрешному, но не имевшему места, где приклонить голову, молившемуся до кровавого пота, отдавшему Себя на страшную Крестную Жертву. Завет с Богом, заключаемый в Таинстве Крещения, означает не единичный обряд, но обязательство человека нести свой крест до самой кончины. Не кровь баранов и тельцов, дымившуюся некогда на иерусалимском жертвеннике, – нет, собственные духовные (а нередко и телесные) пот и кровь должен проливать христианин на пути спасения. Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха (Евр. 12, 4) – так святой апостол Павел обращается к верным.

И вот, Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, не переставая быть Сыном Божиим, – Законодатель обоих Заветов, пришедший исполнить всякую правду (Мф. 3, 15) и, с одной стороны, показать, что Он не разрушитель Им же Самим установленного Закона и потому подчиняется ему, а с другой стороны, чтобы тем самым и отменить этот Закон, дав место лучшему Закону – Закону свободы и благодати, приверженцами которого и являемся мы с вами – назвавшиеся Христовыми учениками в Его Святой Церкви. И тем самым Христос еще и указывает на полноту и истинность принятой Им на себя человеческой плоти, в чем некоторые вышеупомянутые еретики сомневались. По словам того же митрополита Вениамина (Федченкова), что если другие праздники Христовы указывают на Его Божество (Богоявление, Преображение, Воскресение, Вознесение), то «нынешний день есть день Его по человечеству».

Итак, возлюбленные о Господе братья и сестры! Почитая сей праздник Господский, поклонимся Господу нашему Иисусу Христу, почтим Его Самоумаление ради нашего возвышения, почтим послушание Закону Установителя Закона, почтим отмену Закона Законодателем и замену его Законом Новым – Христовым, Заветом свободы и любви, а замену обрезания плоти обрезанием духовным – Святым Крещением во имя Святой Троицы, Которой и подобает всякая слава, честь и поклонение: Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО БОГОЯВЛЕНИЯ (2/15 января)

О Крещении Христовом и Богоявлении

Просветителя нашего, просвещающаго всякаго человека, видев Предтеча креститися пришедша, радуется душею, и трепещет, рукою показует Его, и глаголет людем, Сей избавляяй Израиля, свобождаяй нас от истления.

Из стихир Богоявления

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со Святой Православной Церковью, готовимся встречать великий праздник Богоявления, или Крещения Господа нашего Иисуса Христа, который совершится через три дня. В чем же должна состоять эта подготовка? Может быть, в том, чтобы заранее закупить побольше бутылок, в которые будем наливать крещенскую воду? Или в том, чтобы хорошенько убраться в доме, создать праздничную атмосферу? Или в том, чтобы разучить новый красивый распев для праздничных песнопений?

Конечно, дорогие мои, и в подобной бытовой подготовке к празднику нет ничего плохого, ведь Крещенская вода нам также нужна и важна в нашей духовной жизни (о чем мы еще скажем), а по поводу остального – людям свойственно выражать свою радость, в том числе и через внешнее – нарядную одежду, красивое пение, вкусную еду… И в то же время нельзя допустить, чтобы за этими несомненно приятными, но так же несомненно второстепенными вещами забывалось главное, духовный смысл праздника и все то, что он дает нашей душе.

Ведь Церковь для того и установила отмечать предпразднство таких великих дней, как Богоявление, чтобы мы могли успеть должным образом подготовить к ним свою душу, начать заранее размышлять о смысле праздника и не забывать о нем в нашей повседневной суете – ведь каждый из святых дней Православия заключает в себе очень важные для нас примеры и уроки.

Итак, о чем же предлагает нам Церковь задуматься в оставшиеся четыре дня до праздника Крещения Господня?

Начнем с того, что само название праздника – Крещение Господне – звучит, на первый взгляд, несколько странновато. Я, конечно, уверен, что вы, дорогие мои, только улыбнетесь над хрестоматийным (шуточным) высказыванием, будто в этот день «Господь Иисус крестился в нашу веру Православную». Конечно, никакого православного христианского крещения Господь принять не мог, потому что в те годы еще не было и самого христианства – христианству – новым отношениям Бога и человека, только предстояло родиться, уже после крестной смерти и славного воскресения Спасителя, родиться вместе с обновленным и спасенным человечеством в Христовой Церкви. Мы с вами помним, что днем рождения Церкви принято считать событие сошествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы.

Но почему же тогда – «Крещение»? Что именно делал Господь на Иордане, и что совершал там пророк Иоанн Креститель?

Если мы откроем греческий оригинал евангельского текста, то увидим, что там вовсе нет привычного нам по славянскому переводу слова «крещение», образованного от слова «крест». Евангелисты описывают действия Иоанна над народом и пришедшим на Иордан Господом словом «ваптизма», «ваптисис», то есть «погружение в воду, омовение». Это не что иное, как дословный перевод древнееврейского и арамейского слова «миква» – «ритуальное омовение», которое Ветхий Завет предписывал совершать в знак очищения от скверны внешней и внутренней. Обычно микву совершал каждый человек индивидуально, очищаясь от своей личной скверны; но к тому времени, когда в мир родился долгожданный Спаситель, богоизбранный народ успел настолько погрязнуть в прегрешениях, отступничестве или другой крайности – обрядоверии, лишенном внутреннего духовного содержания, что, пожалуй, весь целиком нуждался в покаянии и очищении. Именно это и стремился объяснить людям святой Иоанн Креститель, призывая всех верующих принести покаяние не только в своих личных грехах, но и в общих как народ, а затем совершить общее очистительное омовение. «Подготавливая путь» грядущему в мир Спасителю, пророк призывал народ Израиля не на словах только, а на деле вернуться к Богу и жизни в Боге. Отметим любопытный момент созвучия в славянском и русском языке слов «крещение» и «крест» и «Христос». То есть крещение есть погружение в Крест или во Христа. Вряд ли это совпадение, поскольку в Крещении мы, по словам святого Кирилла Иерусалимского, таинственным образом приобщаемся Крестной смерти Христовой, Его гробу и Воскресению.

Итак, Крещение Господне, которое мы будем праздновать, – это, по сути, Омовение Господне. Но вопросы по-прежнему остаются: зачем нужно было ритуальное омовение, очищение от скверны – безгрешному и всесвятому Сыну Человеческому – Сыну Божиему?

Для начала сразу скажем о том, что крещение Иоанново – крещение покаяния весьма отличалось от крещений (омовений) ветхозаветных. Оно в чем-то служило переходным этапом к Крещению новозаветному – церковному. Если омовения ветхозаветные были повторяемы всякий раз, как только происходила ритуальная нечистота с точки зрения Моисеева Закона, и в общем эти омовения носили ритальный, обрядовый характер и не обращались к душе человека, к его намерениям и помыслам, то крещение Иоанново, которое так и называется – крещением покаяния было едноразовым и неповторяемым (как и Крещение церковное), но требовало большего внутреннего участия самого человека, чем в Ветхом Завете, требовало покаяния и решимости изменить свою жизнь. Омовение в воде в данном случае было лишь некоторым символическим знаком для человека, своего рода «закреплением» этой нравственной решимости отстать от прежних грехов, но душу человека не очищало, потому что для этого требуется участие Божие через благодать Святого Духа, а она суть достояние Христовой Церкви. Но как же Крещение церковное отличается от Крещения Иоаннова и уж тем более от вышеупомянутых ветхозаветных омовений! Как небо от земли! В нем реально, а не только символически прощаются человеку все его совершённые им грехи, прощается наследие Адамова греха (то, что называют первородным грехом), а главное – подается рождение в новую жизнь и огромное количество великих дарований, по словам святителя Иоанна Златоуста: «Вчерашние пленники ныне свободны и граждане Церкви; прежде облеченные позором грехов, ныне в дерзновении и праведности. В самом деле, они не только свободны [от греха], но и святы, не только святы, но и праведны, не только праведны, но и сыны, не только сыны, но и наследники, не только наследники, но и братья Христовы, не только братья Христовы, но и сонаследники [Христу по человечеству и друг другу], не только сонаследники, но и члены [Христовы], не только члены [Христовы], но и храм [Божий], не только храм, но и орудия Духа». И все эти дарования подаются нам с вами в Таинстве Крещения! В крещениях Моисеевых и Иоанновом это отсутствовало. А отсюда и ответ на вопрос: какое действие крещение покаяния – Иоанново крещение произвело на Христа? Никакого. Единственному безгрешному и нескверному Человеку, лучше сказать – Богочеловеку, не от чего было очищаться и не в чем каяться.

Этим вопросом, кстати, озадачился и сам святой Креститель Иоанн, пророческим взором узнавший в скромном сыне плотника Иосифа – предвозвещенного Мессию и Сына Божия. Он даже пытался удержать Спасителя от столь ненужного, по его мнению, действия, говоря: Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? (Мф. 3, 14). Но Иисус отвечает в том же смысле, в каком Он допустил быть обрезанным в восьмой день, что мы недавно с вами праздновали. Он как Бог-Законодатель исполняет те законоустановления: (всякую правду) которые Сам же установил. Он подчиняется им и исполняет для того, чтобы никто не признал Его разорителем и неисполнителем их, но чтобы впоследствии их действительно отменить: Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда [Иоанн] допускает Его (Мф. 3, 15).

Да, и Ветхий Закон в древности был установлен Сыном Божиим, и крещение, и проповедь покаяния Иоанна Крестителя были не его самочинными установлениями, но несомненно указанными через Иоанна свыше – от Самого Христа как Сына Божия, единого с Отцом и Сыном.

Итак, Христос исполняет всякую правду – правду Иоаннова крещения (так же, как и правду Моисеева Закона в обрезании), и крестится от Иоанна. Но Иоанново крещение Он заменяет впоследствии на Крещение церковное – во имя Святой Троицы, повелевая Своим апостолам после Своего Воскресения: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19). И здесь мы подходим к более важному смыслу праздника. Ибо у этого праздника есть и второе именование: Богоявление.

В каком смысле является невидимый Бог? В разных видах является вся Святая Троица. Вот, например, что говорит об этом святитель Димитрий Ростовский в своем Слове на Богоявление Господне: «ныне над водами иорданскими является Бог единый в Троице, Отец – во гласе, Сын – во плоти, Дух Святой – в виде голубя». С одной стороны, Отец и Святой Дух указывают гласом и схождением на Божество Христа, на то, что Он – Бог, а не просто человек, а с другой стороны как во всяком важном действии Домостороительства спасения – сотворении мира и человека, Рождестве от Духа Святого, Преображении Христа на Фаворе, Сошествии Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы участвуют в той или иной степени все Лица Святой Троицы, так для приготовления человека к откровению этой высочайшей Божественной тайны, без которой спасение невозможно, Единый Бог постепенно являет, приоткрывает людям истину о Себе – Свою Троичность Лиц. И в этом событии более, чем когда либо еще.

Воздадим же и мы славу Триединому Богу, всё совершившему для нашего спасения, ибо Ему и подобает всякая слава, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу всегда, ныне и присно и во веки веков.

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД БОГОЯВЛЕНИЕМ

О почитании субботы, Крещении Господа на Иордане и о нашем Крещении

Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие.

Ин. 3, 3, 5

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со Святой Православной Церковью, празднуем субботу, которая предшествует великому дню Богоявления Господня. На первый взгляд, праздник это довольно странный. Ведь мы уже отмечали предпразднство Богоявления, скоро будем отмечать и Крещенский сочельник (навечерие) – зачем же нам еще одно «предваряющее» торжество? И почему именно суббота, а не воскресенье?

Может показаться, что это совершенно два разных вопроса – но на самом деле ответы на них тесно связаны между собой. И начинать лучше всего со второго из них.

Все мы помним, как звучит четвертая из десяти заповедей, дарованных Господом пророку Моисею на горе Синай и с тех самых пор по сей день составляющих одну из основ Закона Божиего: Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему, не делай в оный никакого дела (Исх. 20, 8-10). Да, суббота в те времена была именно седьмым, последним, а не шестым днем недели; на седьмом месте она по-прежнему стоит во многих странах мира, а до революции была седьмым днем и в России (начинать неделю с понедельника впервые в мире начали в Советском Союзе).

Воскресение Господа нашего Иисуса Христа, как знаем мы из Евангелия, совершилось в первый день древней недели, «единый от суббот», то есть первый после субботы (или, как мы бы сейчас сказали, в ночь с седьмого на первый день – ведь отсчет дней в те времена начинался не с утра, как у нас, а с вечера предыдущего дня, и именно так до сих пор считает дни Православная Церковь). Поэтому впоследствии у христианских народов этот день, вместо прежнего «первый», получил название «день Господень» или «воскресенье». И, естественно, день этот приобрел особенное значение для христиан, именно в воскресенье стали совершаться еженедельные праздничные службы и собрания (хотя они могли проводиться и в другие дни, но воскресенье всегда выделялось особо), и вообще всячески подчеркивалась святость воскресного дня.

А что же суббота? Неужели мы, христиане, забыли четвертую заповедь?

Именно в этом нередко обвиняют нас различные еретики, например, так называемые «адвентисты седьмого дня». Но если бы эти обвинители дали себе труд хотя бы немного ознакомиться с православным богослужением и канонами, они бы убедились, что их обвинения совершенно безосновательны.

Да, Православие, наряду с воскресеньем, до сих пор чтит день субботний. Субботние богослужения, как и воскресные, отличаются особой праздничной атмосферой; в субботу, как и в воскресенье, святые каноны запрещают поститься (во время многодневных постов это выражается в послаблениях поста – например, даже в Великий пост по субботам и воскресеньям разрешено вкушение вина), в то время как католики самочинно и противоканонично установили традицию поста в субботу, что послужило одинм из пунктов их расхождений с православными; в дни Святой Четыредесятницы Литургию не разрешается служить ни в какой другой день недели, кроме воскресенья и субботы. И совсем не случайно в традиционно христианских странах и воскресенье, и суббота – выходные дни.

Конечно, сейчас мы уже не соблюдаем правила о субботнем покое («we делай никакого дела») так строго, как это делалось в ветхозаветные времена. Этим славятся иудеи, продолжающие мелочно соблюдать субботний покой. Христианство же, по сути, отменило заповедь о субботе вкупе с заповедями об обрезании и прочими мелочными установлениями Ветхого Завета, хотя и оставило некоторое уважение к субботнему дню. И это не потому, что мы не хотим исполнять четвертую заповедь Господа, а потому, что новозаветная эпоха, наполненная радостным сознанием окончательного примирения рода человеческого с Богом, – это эпоха значительно большей свободы духа, нежели ветхозаветная, когда безраздельно властвовал Закон. Вообще же не будет ошибкой сказать, что православные христиане вовсе не отменили «святой день покоя», – наоборот, таких дней у нас теперь даже два: суббота и воскресенье. Просто покой этот – иной, более соответствующий новозаветной эпохе, когда мы уже можем напрямую общаться с Богом и все сферы нашей жизни оказываются проникнуты Духом Святым. Покой этот не столько бытовой, практический – сколько духовный.

Но все же Церковь советует нам в эти дни, по возможности, отстраниться от повседневной рабочей и бытовой суеты. И в особенности это касается воскресного дня. Можно сказать, что христиане переносят акцент «дня покоя» с субботы на воскресенье, суббота в христианстве уступает свое первое место воскресному дню. Но христиане не делают этого с обрядовым фанатизмом, как у иудеев. И если Христос повелевал делать добрые дела в субботу, то тем более нам это повелевается делать и в субботу и в воскресение. Поэтому ни о какой полной бездеятельности для христианина речи не идет. Но в некотором роде следует отстраниться – чтобы серьезно (а не как обычно, на бегу) задуматься о Боге, о своих отношениях с Ним, о своей жизни, которая во многих чертах может быть, увы, весьма далека от христианского идеала. Задуматься, чтобы начать исправлять эти отношения и эту жизнь.

Субботний же покой имеет и еще одну составляющую: свобода от суеты в субботу призвана помочь нам задуматься не только непосредственно о Боге, но и о святом дне, следующем за субботой, достойно подготовиться к его встрече. Обычно этот день – воскресенье, в который мы вспоминаем Воскресение Христово. Нынче же за субботой следует не только воскресенье, но и другой великий день – праздник Богоявления. Потому-то Церковь и отмечает особо субботу перед Богоявлением – отмечает, призывая нас в этот день особенно тщательно отрешиться от повседневных забот и задуматься о грядущем празднике.

Сейчас, в преддверии торжества Богоявления, мы должны вспомнить и понять, что же произошло с каждым из нас во Святом Крещении, к чему призывает нас этот страшный и благодатный дар Господень.

Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? (Рим. 6, 3) – вопрошает апостол. Мы крестились в смерть. Когда входили мы в освященную воду, когда звучали над нами священнические молитвы, незримо облегали нас Крестные страдания, умирание Спасителя мира. А наши тела не страдали, наши души ощущали не страх и боль, а свет и радость, потому что безболезненно в нас умерло «тело греха», то есть власть страстей и прошлых грехов над нами, и мы родились в новую – духовную жизнь: Ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6, 6). Кто или что умирает в крещаемом? По слову апостольскому, Крещение убивает в человеке блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение (Кол. 3, 5). Таинство духовного рождения умерщвляет в нас гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст (Кол. 3, 8). Крещение погребает в нас диавольские семена, за которые гнев Божий грядет на сынов противления (Кол. 3, 6). Во святой купели находит смерть наш «ветхий человек», недостойный Пречистого Создателя, неспособный войти в вечное Царство добра и света. А рядом с этой смертью всего проклятого и злого, что заключено в нас, происходит рождение нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 24). По слову блаженного Феофилакта Болгарского: «как под совершенно ветхий дом мы не подставляем подпор, но, разрушив до основания, строим его вновь, так и Бог не подправил нас, а воссоздал сполна. Каким образом? Святым Духом». Такова эта счастливейшая смерть – дар Божий, приносящий надежду на воскресение и вечную жизнь.

Без трудов и заслуг, даром мы получаем то, что Один за всех выстрадал Распятый Христос.

Счастлив, кто действительно умер и возродился таким образом. Верному, хранящему в себе Божественную благодать, уготованы не призрачные и смертные земные удовольствия, а бессмертное блаженство в любви Небесного Отца, жизнь с Богом и в Боге: Если мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает, смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога (Рим. 6, 8-10).

Однако купель Крещения не конец и венец, а лишь начало духовного пути христианина. Душа, очищенная от первородной скверны и осененная Духом Святым, должна еще пройти закалку земными испытаниями. Да, для крещеных уже не царствует грех в смертном теле, чтобы повиноваться ему в похотях его (Рим. 6, 12). Но, освободившись от диавольского рабства, человек не принуждается к праведности – он просто обретает всю полноту свободы воли вместе с великими дарованиями Святого Духа, которые он должен возгревать и увеличивать в себе, а не зарывать в землю. И за них мы все дадим ответ на Страшном Суде Христовом. Благодать Божия никого не насилует. Принявший Крещение делается совершенно свободен в выборе между добром и злом. Дальнейшая его судьба во времени и вечности определяется его верностью или неверностью Вселюбящему Богу. Таинство Крещения для принявшего его есть еще не достижение, а только средство к достижению Царства Божия. Можно сказать, что совершенное единожды Таинство Крещения должно длиться в течение всей земной жизни христианина. За дарованным от Господа освящением должно последовать самоосвящение верного в борьбе с мирскими обольщениями, с греховными привычками и страстями в себе и с диаволом. Поэтому святые отцы говорят о «двойной смерти и двойном умерщвлении ветхого человека», о двойном освящении человека обновленного. Первое есть дар Божий, второе добывается в сочетании нашей доброй воли с всесильной Божественной благодатью.

Великий урок дает нам каждое событие земной жизни Иисуса Христа. Так, за Крещением Спасителя последовало отнюдь не прославление Его, нет, – немедленно после того Дух ведет Его в пустыню. И был Он там… искушаем сатаною (Мк. 1, 12–13). Вот так и мы, познав Божественный Свет Крещения, должны преодолеть духовную пустыню, победить соблазны лежащего во зле мира.

Победу над диавольским коварством Пречистый Иисус одержал через подвиг – пост, молитву, смирение, послушание священным заповедям. Разорвав сети лжи, Единый Безгрешный, имеющий всякую власть по Своему Божеству как Сын Божий, и по человечеству Своему получил ту богоданную власть над природой, которую имел праотец Адам до грехопадения: Спаситель был в пустыне со зверями (Мк. 1, 13). Внутренней стойкостью в добре и послушании воле Божией по Своему человечеству отогнав от себя силы тьмы в искушениях в пустыне, Христос привлек к Себе небесные Силы: И Ангелы служили Ему (Мк. 1, 13) как Сыну Человеческому так же, как прежде Сыну Божиему. Точно так же искренне подвизающемуся в благочестии христианину уже ничто не страшно в этом мире, и его осеняет покров мира Горнего.

Но нет пользы и от величайших даров Господних тому, кто не умеет их беречь, кто, и восприняв очищение, остается похотлив на злое (1 Кор. 10, 6). Пустыня падшего мира губит малодушных, зыбучие пески греха поглощают изменников. Как о грозном предостережении, напоминает апостол о судьбе древних израильтян, выведенных из египетского рабства, но так и не достигших земли обетованной. Эти люди видели великие чудеса и благодеяния Господни, перед ними расступалось море, их вел огненный столп, они ели манну с неба и пили воду из камня. Израильтяне были избранным народом, получившим от Бога древний Закон, – явленные им блага были образом благодати Спасителя: Все пили одно и то же духовное питие, ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос (1 Кор. 10, 4). Но они продолжали вздыхать о «египетских мясах» привычного рабства, роптали на Бога, делали себе идолов – и почти все погибли в пустыне, не дойдя до желанной цели.

Род же христианский обладает полнотой Божественных даров – уже не образом, а самой спасительной благодатью. Но как часто мы, сыны Нового Завета, забываем, что ветхий наш человек распят со Христом (Рим. 6, 6). Увы! Как часто мы ласкаем и нежим своего зловонного «ветхого» мертвеца, словно реанимируя его впадением во всяческую нечистоту. Крещенные Крещением Спасителя в Его Церкви, искупленные Кровью Его, мы своевольно следуем за греховными соблазнами и тем попираем свое бессмертие, вновь делаемся ветхими людьми, истлевающими в обольстительных похотях (Еф. 4, 22). Так отпадаем мы от Источника вечной жизни, и уже не для нас звучит праздничное песнопение: «Со Мною аще кто снидет и спогребется Крещением, со Мною славы насладится и Воскресения! – Христос ныне возвещает».

Совершение греха для христианина есть утрата спасительной благодати. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит: «Тот, кто вышел из купели Богорождения, то есть Святого Крещения (которое животворит или, лучше сказать, Боготворит того, кто окрестился), не умирает более душевной смертью, грех им более не обладает. Хотя возможно, чтобы по возрождении в Крещении грешил и верный; но если согрешит верный, он уже перестает быть верным. Он изгоняется из Церкви и отлучается от общения с христианами. Если согрешивший желает снова войти в Церковь, он подвергается церковному наказанию, то есть исповеданию греха, с постыжением, бесчестием, слезами и воздыханиями, и не о том только, что согрешил, но паче о том, что, согрешивши, удалил от себя Божественную благодать, которая опять не так легко возвратится к нему, как была дарована в Святом Крещении».

Поддавшись демонскому внушению, разрешив себе тот или иной «грешок», человек теряет помощь Всевышнего и за один миг может утратить духовные плоды, скопленные трудами многих лет благочестивой жизни. Преступление Господних заповедей не случайно называется грехопадением. Это именно падение с высоты – или на острые скалы беззакония, калечащие душу, или в липкую трясину порока, ядовитыми испарениями наполняющую наш внутренний мир.

Да, Всещедрый Бог, зная слабость человеческой природы, дал нам еще одно средство к духовному возрождению – покаяние. Но вот хватит ли сил для истинного покаяния тому, кто позволил сатане опутать себя прочными цепями греха? Закосневая в нечистоте, грешник пытается лукавить с Правосудным Создателем, откладывает покаяние все дальше, «на потом», – и иссякает долготерпение Всевышнего, наступает смерть, внезапная и страшная, ведущая в ад.

По слову святителя Василия Великого: «Не торгуй благодатью, не говори, закон прекрасен, но грех приятнее. Удовольствие – диавольская уда, влекущая в пагубу. Удовольствие – матерь греха, а грех – жало смерти».

Да, Господь бесконечно милосерд, каждого падшего он призывает встать. Каждому грешнику, как бы глубоко и преступно ни было его падение, Небесный Отец дает возможность вновь возродиться, обновить в себе крещальную благодать, вернуться на путь спасения. Но мучительно и ненадежно возвращение отпавших блудных сыновей, бродящих в чужих краях и питающихся свиным пойлом греха. Насколько легче, светлее, наконец, честнее не уходить из Отчего дома, хранить верность Любящему Господу.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

На жестокую Крестную смерть Спаситель дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам (Тит. 2, 14). Сподобившиеся креститься в смерть и Воскресение Христово, призванные к славе сынов Божиих, мы должны быть достойны Божественной Жертвы и Божественной Любви. Так да не оживает в нас, освященных и облагодатствованных, смертное тело греха, но да расцветает и умножается в нас благодать Святого Духа, просвещая наши сердца и просветляя любовью мир вокруг нас. Что же для этого нам надо делать? Ответ нам дает святой апостол Павел в сегодняшнем апостольском чтении: Духа не угашайте. Все испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла. Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранятся без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5, 19, 21–23), Которому подобает всякая слава, честь и поклонение вместе с Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД БОГОЯВЛЕНИЕМ

О принявших и не принявших Иоаннову проповедь, о гордости и покаянии

Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему.

Мк. 1,3

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Тридцать лет сошедший на землю Сын Божий оставался в безвестности. Иисус помогал приемному отцу, праведному Иосифу, в его плотничьем ремесле. Пришедший спасти мир, Христос-Искупитель пилил, строгал, сколачивал доски. Тому надлежало быть, ибо Господу еще не был готов путь.

Слухи о Рождестве Мессии распространялись по Палестине, то затухая, то вновь вспыхивая. Но люди не знали, чего ждать от грядущего к ним Царя царствующих? Как встречать Его? Ответом на этот безмолвный вопрос народа была проповедь святого Иоанна Крестителя у вод Иорданских.

«Гласом вопиющего в пустыне» назвал себя Предтеча Господень. Нет, святой Иоанн именовал пустыней не те жгучие пески, где он готовился к подвигу, одевшись в грубую власяницу, питаясь сушеной саранчой и диким медом. Земной ангел пред лицом Всевышнего – Креститель возвысил голос в пустыне человеческих душ, выветренных грехом, выжженных беззаконием, исковерканных человекоубийцей-диаволом.

И голос святого Иоанна гремел в народе, требуя одного: покайтесь! Омойте тела свои водою, а души – слезами раскаяния и не грешите более, ибо в чистоте должно встречать Пресвятого Владыку. Близко Царствие Небесное! Сам Царь мироздания уже находится среди людей, еще не узнанный ими. Он идет миловать и судить – так готовьтесь к грозной или спасительной встрече!

Святой Иоанн Предтеча был величайшим из праведников Ветхого Завета, однако при Мессии он считал себя недостойным исполнить даже обязанности раба: Идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его (Мк. 1, 7). Действительно, что стоит самый великий человек рядом с Богом? Что значит тварь в сравнении с Творцом? Что весит песчинка в океане Премудрости Божией? Только смиряясь перед волей Царя Небесного, как смирился Предтеча Его, – только так человек может стать истинно велик, сделаться богоподобен. К смирению, к спасительному послушанию воле Всевышнего призывал народ святой Иоанн: Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему (Мк. 1, 3).

Как мог человек приготовить Богу открытый, Царский путь к своей душе? На такой стезе не должно быть ни крутых холмов, ни скалистых гор; не терпимы ни мрачные пропасти, ни зловонные овраги. Недостойными милостей Царских являлись и те, кто отгораживался от Него самодовольный гордыней; и те, кто пытался спрятаться от Него в грязных ямах порока. Господь требовал для Себя прямых путей.

И какой неожиданностью обернулось крещение Иоанново. Кто первым устремился на зов Господень, возвещенный через Предтечу Его? Отнюдь не знатоки Завета, не служители храма, не духовные вожди народа. Эти «горы» не желали понижаться даже перед Всевышним, самодовольная тварь не хотела смириться даже перед Творцом. На берег Иордана, где звучало слово Крестителя, хлынули толпы простонародья, людей невежественных, живущих в нечистоте, но – сознающих свое непотребство, смиряющихся сердцем от его осознания, горячо жаждущих исправления, истосковавшихся по любви Божией, которой не давал ветхозаветный Закон, да к тому же искаженный разными ложными мелочными нововведениями и толкованиями «старцев» и фарисеев. Итак, эти несчастные грешники, перед которыми забрезжил луч спасения, каялись искренне и слезно. И Вселюбящий Бог выпрямлял в обратившихся к Нему сердцах всякую кривизну; даже тягчайшие грехопадения покрывал Создатель бесконечной благостью Своей. Так в душах рыбаков и солдат, крестьян и мелких чиновников выстилался Царский путь для Спасителя мира. Прощенные, просветленные, умудренные Богом – эти бывшие грешники и невежды составили первые христианские общины, пронесли Евангелие по всей Вселенной, просияли святостью, обрели вечное счастье в Небесном Царствии. А некоторые ученики Иоанна стали апостолами Христовыми.

Иудейские законники считали, что проповедь покаяния их не касается, хотя и приходили к Иоанну, но скорее ради любопытства, а не ради покаяния. Эти чванливые лицемеры думали, что показное благочестие – это и есть праведность, угодная Богу. Но Всевидящий Господь испытывает сердца, а не внешность. И духоносный Предтеча Христов вопрошал лжеправедников-фарисеев: Кто внушил вам бежать от будущего гнева? (Мф. 3, 7). Святой Иоанн именовал их «порождениями ехидны», Сам Господь назвал гордецов «сынами диавола».

Гордыня – вот истинно «похоть диавольская». Восхотев подняться над Всевышним, светлейший из ангелов – Денница пал и сделался гнусным сатаной. Соблазном гордости, будете, как боги (Быт. 3, 5) – обольстил этот змий первых людей, в чьем лице все человечество отпало от Небесного Отца. А когда Сын Божий явился в мир ради спасения грешников – «сыны диавола», гордецы-фарисеи, законники, священники, книжники не приняли Спасителя, а затем предали Его на распятие. Гордость – вот та демонская твердыня, которая встает непроходимой горой между человеком и Вселюбящим Богом!

Пришествие Христа не затушевало, а ярчайшим светом высветило границу меж добром и злом. Картина мира стала отчетливой, без теней и полутонов. Иисус Сладчайший спасал тех, кто сам хотел спастись, кто чувствовал в этом нужду. Сын Божий выкупал из рабства диаволу всех и на все времена, и те, кто продолжают покоряться «отцу лжи», продолжают это рабство уже по собственной воле. И не правосудие Небесного Отца, а самих себя должны винить в том, что обречены на вечные страдания.

Сейчас мы переживаем грозные времена, периодически слышатся разговоры о близости Страшного Суда. Некоторые лжехристианские секты время от времени отправляются «встречать Господа, грядущего на облаках», забывая слова Самого Христа о том, что день и час Суда не могут предсказать ни люди, ни даже Ангелы небесные.

Да и можно сказать по-человечески, что это Пришествие откладывается, ибо Господь, Который не хочет смерти грешников, но хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4), видя сейчас покаяние многих и возрождение Православия в нашем Отечестве, переносит время Своего Пришествия, предвидя, что многие еще войдут в Его Царство. Он ждет нашего покаяния. Он жалеет нас, Он не хочет, чтобы мы по нашим нераскаянным грехам были низвергнуты в ад и там мучились от гнусных бесов и мрака.

И в искаженных толках о Втором Пришествии люди забывают о главном: для каждого из нас воистину страшен не всеобщий Суд над миром, а Суд над его собственной душой и делами, определяющий судьбу человека в мире ином и на веки веков. С каждым прожитым днем человек неудержимо приближается к смертному порогу, к встрече с Всевышним Судией. И когда пробьет час этого Страшного Суда, никакая гордость, никакой талант, никакой ум, никакая земная слава не помогут нераскаянному грешнику «бежать от будущего гнева».

Зримый урок неумолимой расплаты за гордыню мы видим в судьбе «высочайшей горы русской культуры», писателя Льва Толстого. Этот человек получил от Бога множество даров, имел в земной жизни все, что только можно пожелать: богатство, знатность, семейное счастье, огромный талант и всемирную славу. Но и этого показалось мало возгордившемуся писателю. Полученные от Господа дарования он обратил против Всевышнего Дародателя, против своего Творца. Пресытившись литературной известностью, Толстой решил стать «учителем человечества», подменить своими умствованиями Божественное Откровение.

Страсть учительствовать проявлялась еще в художественных вымыслах Льва Толстого. Роман «Анна Каренина», которым писатель думал научить людей «истинной любви», на деле отравил миллионы душ «романтикой» прелюбодеяния и самоубийства. Множество семей распалось и продолжает распадаться под влиянием этой книги, тем более опасной, что в ней излился мощный художнический талант. Толстой понял, чем явилось его создание, он сам проклинал этот роман, но только ради того, чтобы перейти к еще худшим заблуждениям.

Воспоминания о порочной юности и литературных грехах подвигли Толстого не на покаяние, а на попытку «спасать весь мир», то есть подменить собою Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа. Он потянулся к кромешной славе ересиарха, объявил Священное Писание «вредной и ужасной сказкой», стал изрыгать дикие хулы на Таинства Церкви, на Святое Православие, на Самого Господа, в Пресвятой Троице Единого. Взамен Евангелия Христова граф Толстой тужился преподать человечеству жалкую и ничтожную теорию. Хваленый ум возгордившегося писателя оказался не способен на большее, чем извлечь из всего Нового Завета одну фразу, извратить ее смысл и породить нелепое «толстовство – непротивленчество». Но этой льстивой теорийкой Льву Толстому удалось произвести громкую шумиху, он начал вовлекать в свою ересь «малых сих», сделался «львом рыкающим, расхищающим овец Христовых».

Оберегая народ Божий от этого врага Церкви, святой праведный Иоанн Кронштадтский писал: «Многие не знают ужасного богохульства Толстого, а знают его лишь как талантливого писателя по прежним произведениям. Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения. Я не преувеличиваю. Христианского подвига он не признает, над святостью и святыми смеется, самому себе поклоняется как кумиру, я и никто кроме меня – мечтает Толстой. Вы все заблуждаетесь, я один открыл истину и учу всех людей истине! Евангелие, по Толстому, вымысел и сказка. Несчастный Толстой, он говорит о себе, что едва не погиб в усилиях сделаться богоотступником. Но вот, все-таки достиг он погибели своей, сделавшись вероотступником. По своему лукавству и увлечению безбожными немецкими и французскими писателями он не мог испытать спасительного знания, ибо от дерзкого ума его Господь утаил Свою премудрость. Вместо того чтобы скорбеть и сокрушаться о грехах своих и людских, Толстой мечтает о себе как о совершенном человеке или сверхчеловеке, как мечтал известный сумасшедший Ницше; между тем как что в людях высоко, то мерзость пред Богом. Мысли Толстого бьют сами себя, – окончательно убили душу самого Льва Толстого и сделали для него совершенно невозможным обращение к свету истины».

Жутко читать дневники Льва Толстого последних лет его жизни. Там на каждой странице – слово «любовь» с множеством восклицательных знаков, и каждая страница дышит лютой ненавистью к самым близким людям, собственной жене и родным детям.

Почувствовав близящуюся смерть, Толстой в ужасе пытался «бежать от будущего гнева». Он бежал к той самой Церкви, над Которой глумился, к тем самым святым, которых хулил, – к старцам Оптиной пустыни. Но было уже поздно, и сатана не выпустил из когтей свою законную добычу. Толстой умер без исповеди и напутствия Святыми Дарами; согласно собственному завещанию похоронен в неосвященной земле, и нет креста над его могилой. А его «любвеобильное вегетарианское непротивленчество» сослужило службу лишь большевистским палачам, аукнулось лукавой похвалой Ленина: «Лев Толстой как зеркало русской революции». Несчастный Толстой! Так горьки плоды человеческой гордыни – так рухнула в преисподнюю «высочайшая гора русской культуры».

Если не любовь к Небесному Отцу, то пусть хотя бы память о смерти поможет нам смириться пред Господом. И когда придет нам в голову тщеславная мысль – пусть отзовется ей стук комьев земли, которые в свое время упадут на наши гробы. Пусть лопаты кладбищенских землекопов, которым предназначено засыпать наши могилы, станут теми спасительными орудиями, которые помогут срыть холмы нашего высокомерия, отгораживающие нас от спасительной любви Божией.

Но как же быть с помойными ямами житейских грехов, в которые мы проваливаемся чуть ли не на каждом шагу? Да, человек слаб, а сатана коварен. Гнев и зависть, немилосердие и осуждение ближних, похоти плотские и пороки скотские – каждое семечко последствий Адамова греха и нагроможденных нами самими личных грехов «отец лжи» стремится вырастить в погибельное для нас древо. Но духовную смерть несет в себе не единичное падение, а нераскаянность и закостенение во грехах – когда мы упрямо «прилагаем беззаконие к беззаконию». По слову святых отцов, грешить – дело человеческое, не хотеть восстать от греха – дело диавольское. Если кто-то говорит, я, мол, такой и не могу исправиться, – это тоже гордыня, тщеславие самоуничижения, клевета на Вселюбящего Бога. Неужели не помним и не верим мы, что Христос Искупитель дал нам власть над собою – непобедимое оружие для сражения с бесовскими кознями. Если наше покаяние искренне, если мы всем сердцем стремимся к очищению, – Господь поможет нам избавиться от самого закоренелого порока.

Бывает так, что из-за глубочайших падений, от преступлений своих люди доходят до отчаяния, даже до самоубийства. И это тоже – гордыня. Неужели у Всещедрого Бога, объемлющего мироздание, не хватит благости, чтобы покрыть любой грех одного человека? Кайся, плачь и молись, грешник, – и помни, что любит тебя Всемогущий Создатель!

Так покаянием и смирением уничтожаются «горы и пропасти греха», искажающие человеческие души. Так водою церковного Крещения, огнем очищения и Духом Святым бесплодные пустыни людских сердец превращаются в цветущие сады. Так выпрямляется путь, по которому шествует к нам Царь славы, чтобы ввести нас в вечное Небесное Царствие.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Никто из людей не достоин даже развязать ремень обуви грядущего к нам Сына Божия – но Он благоволит называть нас Своими братьями. Не ради того, чтобы Ему служили, снизошел в мир Спаситель, – Он приходил служить людям, жил для них, умирал за них, воскрес ради них. Неужели жестокие наши шеи не склонятся перед Воплощенной Божественной Любовью, неужели мы не сумеем сохранить верность столь Милосердному Царю?

Как мал кажется земной труд покаяния и доброделания в сравнении с ожидающей нас неиссякаемой Небесной наградой. Так да поспешит каждый в своем сердце уготовать путь Спасителю – да обретет венец правды, который даст Господь всем, возлюбившим явление Его (2 Тим. 4, 8). Подготовимся же покаянием встретить приближающийся праздник Богоявления, а на окончании нашей жизни – встретиться лицом к лицу с Богом-Судией и получить добрый ответ на Страшном судилище Христовом, так чтобы и к нам относились несколько перефразированные слова великого Предтечи, сказанные две тысячи лет назад: Покайтесь, ибо приблизилось… Богоявление!

Аминь.

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ

Зачем крестился Христос и о Богоизбранности

Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие, покайтесь и веруйте в Евангелие.

Мк. 1, 15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Светел праздник Богоявления. Трисолнечный Свет, просиявший некогда над Иорданом, просвещает сердца христиан познанием чистоты и святости, высочайшей истины и вечной жизни. Явлением Отца и Сына и Святого Духа совершилось Крещение Христово и явилась благодать Божия, спасительная для всехчеловеков (Тит. 2, 11). В этом главная суть этого праздника как Богоявления.

Зачем погружался в речные воды Воплотившийся Сын Божий? Зачем крестился Пречистый Богочеловек? Нужна ли была Ему еще какая-то чистота, какое-то прощение былой или врожденной греховности, как тем толпам, которые спешили креститься от святого Иоанна Предтечи?

Святитель Григорий Палама говорит: «Христос даже и как Человек не нуждался в очищении – как рожденный от непорочной Девы и в течение всей жизни непричастный греху. Но ради нас Он родился и ради нас очищается. Господь от Себя перестроил Иоанново крещение, таинственно внедрив от Себя в это крещение приснотекущий источник благодати», то есть преемствующее ему церковное Таинство Крещения. А как писал о Христе святой Игнатий Богоносец: «Он… крестился для того, чтобы… очистить и воду» (для нашего Крещения). Освященная Телом Господним, вода приобрела способность перерождать, освящать, духовно воскрешать людей. Величайшей ценою оплатил Иисус Христос это дарованное человечеству Таинство, ибо схождение Спасителя в воды было образом грядущей смерти Его.

А вот как толкует события Богоявления святитель Николай Сербский: «Христос погружается в воду не для того, чтобы очистить Себя, но для того, чтобы символически потопить ветхого человека. Своим погружением в воду Он мысленно повторяет всемирный потоп во времена Ноя и потопление фараона и его египетского войска в Чермном море. При всемирном потопе утонуло грешное человечество, в Чермном море утонул фараон, враг Бога живаго. Христос взял грехи людей на Себя. Добровольно Он согласился потопить Себя вместо грешного человечества; добровольно Он принял на Себя судьбу потонувшего фараона, врага Бога живаго. Он погружает в воду Свое тело словно полагает его во гробе. Он погружается в воду на мгновение, а потом восстает и выходит из воды. Этим Он повторяет тот страшный урок, который Бог дал людям, потопив грешников во времена Ноя и потопив фараона в Чермном море. Этим Он видимым образом, но безмолвно говорит то, что позднее сказал словами ученому начальнику иудейскому Никодиму, а именно: Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия (Ин. 3, 3). А свыше еще в жизни сей может родиться тот, кто умрет для ветхого человека, или, иначе говоря, в ком умрет ветхий, грешный человек. Тот, кто погрузится со своим грехом, а восстанет чистым от греха. Кто погрузится плотию как плотской человек, а восстанет духом как духовный человек. Кто погребет себя со Христом в крещении, как во гробе (Кол. 2, 12). Кто потопит гордость, непослушание, себялюбие и всякую нечистоту ветхого, грешного человека, воздвигнет же смирение и кротость, послушание и любовь. Кто умрет для себя, оживет же для Бога. Одним словом, кто похоронит себя как грешник и вновь родится как праведник – тот последует примеру, который Христос подал ему Своим крещением в водах иорданских».

Пришествие в этот мир обещанного Богом через пророков Спасителя началось в день Рождества – но окончательно осуществилось в день Богоявления, когда Бог Отец перед всеми явил Божество Христа – Своего Предвечного Сына, ставшего ради нас человеком. То есть этот праздник можно назвать праздником Христа как Бога, в отличие от праздника Обрезания Господнего – Христа как человека, хотя и различая, но не разделяя в Нем Божества и человечества – двух природ, но не двух Сынов. Потому-то в первые новозаветные века Церковь праздновала Рождество Христово и Богоявление в одно и то же время и все вместе нередко называлось Богоявлением.

Для чего пришел в мир Спаситель? Чтобы уготовить Себе народ Божий. Об этом воссоздании и возрождении народа Божиего говорит и апостол Павел в тех двух отрывках Послания к Титу, которые будут читаться на утрене Богоявления.

Явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам (Тит. 2, 11–14) …банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни (Тит. 3, 5–7).

Очистить Себе народ особенный. Как? Водой и Духом.

Почему вода символизирует очищение? На первый взгляд, ответ очевиден, потому что она смывает с тела грязь. Отчасти это действительно так – но для людей древнего мира не это было главным в символике водного погружения. Прежде всего вода для них символизировала смерть.

Вода в небольших количествах необходима для жизни – но она же в виде озера, реки или моря издавна внушала людям страх. Ведь человек не может жить под водой; а погрузившись в нее всего на несколько мгновений дольше положенного, он рискует больше никогда не вынырнуть на поверхность. Поэтому «погрузиться в воду» можно перевести с языка символов как «утонуть» или «умереть».

И так же, как богоизбранный народ, прежде чем вступить сначала в пустыню Аравийскую, а затем и достигнуть земли обетованной, должен был сначала пройти через огромную общую смерть – Красное море – чтобы окончательно умереть для прошлой рабской жизни у котлов египетских и словно родиться заново для наследования обетованной земли Палестины.

И потому совсем не случайно на Великой Вечерне в сочельник Богоявления мы с вами услышим в храме чтение Книги Исход – той ее части, где повествуется об исходе из Египта. Ибо и Крещение Господне есть начало нового исхода, теперь уже всего человечества – из духовного Египта в обетованную землю вечного Царствия Божия через проповедь Христову и Таинство Святого Крещения в основанной Христом Церкви.

И точно так же, как в дни Исхода Бог не только выводил народ Свой из рабства, но и собственно завершал создание этого народа – так же и новозаветный Исход, Крещение Господне, становится подлинным началом призыва и создания нового, обновленного и возрожденного народа Божиего, в который отныне входит не одна лишь племенная общность, но все без исключения люди, верующие в Истинного Бога-Троицу.

О том, что народу Божиему предстоит быть созданным заново, предупреждал людей Креститель-Предтеча: Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: …Сотворите достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (Лк. 3, 7–8).

Такими в прошлом бесчувственными и бездушными камнями, а теперь по милости Божией оживотворенными и соединившимися по усыновлению с потомками Авраама – народом Божиим, через несколько лет стали язычники, отвергшие мрак язычества и присоединившиеся к новозаветной Церкви. Это и наши с вами предки, дорогие братья и сестры, некогда обратившиеся ко Христу вслед за святым равноапостольным Владимиром Киевским!

Именно так – как своего рода новое сотворение мира и новое призвание избранного народа – толкуют события Богоявления и православные святые. Вот, например, что говорит об этом святитель Димитрий Ростовский в своем Слове на Богоявление Господне: «Празднуя Богоявление Господне на водах Иорданских, припомним, что Господь Бог наш и прежде являлся над водами для того, чтобы сделать различные дивные дела. Так когда Он явился над водами Чермного моря, то "глубины скрыли все дно", и провел Своих людей посуху. Когда в ковчеге переходил через Иордан, то возвратил вспять воды этой реки, Иордан, – сказано, – обратился назад (Пс. 113, 3). Наконец, вначале, когда Дух Божий носился поверх воды (Быт. 1, 2), Бог создал небо, землю, птиц, зверей, человека и вообще весь видимый мир. И ныне над водами иорданскими является Бог единый в Троице, Отец – во гласе, Сын – во плоти, Дух Святой – в виде голубя. Что же Он производит в этом Своем явлении? Он созидает новый мир, и все обновляет, как и в предпраздничном тропаре, сделать новый мир, отличный от первого».

Итак, дорогие мои, празднуя Крещение Господне, мы не только вспоминаем о некоем событии, происшедшем на берегах Иордана две тысячи лет назад. Мы с вами и наши общие предки, как и все человечество, подобно народу еврейскому во времена Авраама и Моисея, из разрозненных племен, не знающих Истины и прежде словно овцы без пастыря, духовно родились как единый народ, Церковь, Христова семья – некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы (1 Пет. 2, 10), стали избранным народом Божиим.

Несомненно, это событие – длящееся по сей день, ведь призыв Господа стать народом Божиим по-прежнему обращен ко всему человечеству – достойно всяческого ликования и торжества. Но, радуясь своему призванию и тому, что мы ответили на него, – необходимо задуматься вот еще о чем.

А что это такое – избранность? Что значит – быть народом Божиим?

К сожалению, многие люди уверены, что «род избранный» – это некие привилегии, превознесенность над всеми прочими людьми-«нечестивцами». Некоторые такие «избранники» очень гордятся своей «избранностью», своим Православием и внешним благочестием – «отстаиванием» всех служб, соблюдением всех праздников и связанных с ними обрядов и обычаев… Они никогда не пропустят Великого освящения воды на Крещение и непременно наберут ее как можно больше, чтобы каждое утро непременно начинать со вкушения «святой водички», – но при этом совсем не по-христиански презирают тех, кто живет иначе, кто еще не пришел в Церковь или вовсе не верит в Бога.

Проблема эта далеко не нова, именно так понимали свою избранность и многие иудеи в ветхозаветные времена. Подобно современным «благочестивцам», они также усердно соблюдали все религиозные обычаи – вот только воспитывать при этом свою душу словно забывали. Из этого пренебрежения подлинной жизнью в Боге и замены ее на обрядоверие, из этой гордыни и превозношения своей «избранностью» и родился впоследствии столь горький плод, когда самые «усердные в благочестии» священники, фарисеи и их последователи из народа не захотели узнать в смиренном сыне плотника – обещанного Богом Спасителя… Сам же Бог еще до Своего Воплощения не раз открыто и прямо высказывал через пророков Свое отношение к подобному ложному и горделивому благочестию:

Новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть, беззаконие – и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя, они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову… Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас (Ис. 1, 13–17, 19–20).

Да, дорогие мои, избранность и призвание – это, прежде всего, не привилегии, а обязанности. Это – большая ответственность. Помните, что говорит апостол Павел в Послании к Титу, отрывки из которого мы будем читать на Богоявление? Господь в Крещении своем не просто так призывает Свой народ, но хочет очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам… чтобы мы жили целомудренно, праведно и благочестиво (Тит. 2, 14 и 12). Об этой праведности – не внешней, но внутренней – как главной обязанности избранного народа Божия единогласно говорят и пророки Ветхого Завета, и апостолы Нового: Смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго… чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом. Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца (Евр. 3, 12–14).

Без этого воспитания собственной души и собственного сердца по заповедям Господним немыслимо наше личное спасение, сколько бы служб мы ни отстояли и сколько бы литров крещенской воды ни выпили – но дело не только в этом. Своей праведностью, светом своей подлинной жизни в Боге мы должны являть Христа тем, кто еще не верит в Него, помогать им также услышать Божественный призыв и ответить на него, войти из неверия или язычества в народ Божий. Об этой цели избранного народа говорит нам и Ветхий Завет, и Новый: Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет (1 Пет. 2, 9).

А как же нам тогда следует относиться к отпавшим чадам народа еврейского, но и просто к неверующим, и к людям иных вер? Да, они пока не со Христом – но точно так же и мы с вами или наши предки когда-то были далеки от Него, может быть, даже озлобленно отрицали Его… Однако Господь не переставал обращать к нам Свой призыв, и однажды мы все же услышали Его голос – а значит, точно так же могут в конце концов услышать Его и эти отпавшие или пока не пришедшие к Нему люди. Они ничем не хуже нас – а мы ничем не лучше их. Мы просто счастливее, потому что уже вошли в народ Божий – а они все еще ищут путь к Богу, возможно, сами того не осознавая. И наш долг – не насмехаться над ними, не презирать их и тем более не ненавидеть, а с братской и сестринской любовью помочь им найти этот путь и также войти в радость Господа Своего. Помочь не одними лишь правильными словами, вычитанными из книг – но, прежде всего, на деле являя им радость и чистоту праведной жизни во Христе на собственном примере. В этом мы должны уподобиться Спасителю, приводящему все падшее человечество к купели покаяния и возрождения в Крещении во имя Святой Троицы: Отца и Сына и Святого Духа – Единого Бога, Которому слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ, ПЕРЕД ОСВЯЩЕНИЕМ ВОДЫ

О Крещенской воде

Глас Господень над водами; Бог Славы возгремел, Господь над водами многими.

Пс. 28, 3

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Благословение Иорданово принимаем мы сегодня. Та же священная вода, которая некогда облегала Пречистое Тело Спасителя, освящаемая от Него, вскоре предстанет перед нами, станет нашим достоянием. Вся Церковь ныне призывает Дух Божий сойти на воды, преобразить их благодатной Троической силой. Крест Христов погружаем мы в нашу Иордань, чтобы сбылось для нас слово пророческое: В радости будете почерпать воду из источников спасения (Ис. 12, 3).

«Великой агиасмой», великой святыней именуется и является вода, освященная в торжественный день Крещения Господня. Это чудо, проверенное историей, длящееся сквозь годы и века, знакомо каждому христианину. Богоявленская, или Крещенская, вода в отличие от любой другой не застаивается, не портится, не утрачивает своей целебной силы, если хранить ее в чистоте и с благоговением. Об этом мы встречаем свидетельства еще из христианской древности, например, от святого Иоанна Златоуста, из IV века. Никакой земной наукой не объяснить эти свойства чудесного дара Божия.

Даже в простой воде заключена тайна, так много значения придал ей Премудрый Творец, сделав ее одной из главных основ земного мира. До того, как я возглавил Омскую митрополию, мне Господь судил возглавлять Русскую Церковь в Средней Азии. «Вода – это жизнь», – говорят на Востоке, где знают цену животворящей влаге. Создание восточного искусства – Бахчисарайский фонтан показывает, какая красота заключена в одной единственной капле воды, которая, переливаясь из чаши в чашу, отдает нашим взорам все свое сияние и свежесть. Вдохновенным гимном воде звучат слова священномученика Ипполита Римского: «Водою все омывается, и питается, и очищается, и орошается. Вода поит землю, производит росу, утучняет виноград, приводит в зрелость колосья, умягчает маслину, услаждает пальму, украшает розу, испещряет цветами фиалку, питает лилию в прекрасной оболочке. Но ни к чему говорить много. Без воды ничто из видимого нами живого не может существовать». И это сказано об обычной воде. Что же сказать о воде Иорданской, освященной когда-то Пречистым Христом, сочетавшейся с сошедшим на Его Пречистую плоть Божественным Духом, оглашавшейся гласом Небесного Отца? Воде, ныне освящаемой Тем же Святым Духом по молитве священников, народа и, лучше сказать, всей Церкви?

Видимые источники водные – лишь капли из всеобъемлющего океана благости Небесной. Одно из великих наименований Бога Всевышнего – Источник жизни. По пророчеству, Христос, Сын Божий пришел к нам как дождь, как дождь оросил землю (Ос. 6, 3). Спаситель явился, чтобы даровать нам зримые и незримо текущие в душах источники воды живой. Проникая в тайну крещенской влаги, в таинство «великой агиасмы», святитель Григорий Палама говорит: «Вместе с Собою Христос внедрил в воду благодать Святого Духа, которую привлек свыше, чтобы для крещаемых в воде находился Сам Он и Дух Его».

Бесценное сокровище церковное, дарованное Господом, представляет собою богоявленская вода! И с великим благоговением относится Церковь к этому дару Божию. Крещенская агиасма употребляется в важнейших священнодействиях – при освящении Патриархом мира для Таинства Миропомазания, при освящении антиминсов, на которых совершается Божественная Евхаристия. Богоявленской воды приобщаются те, кто по какой-то причине не может причаститься Животворящих Христовых Таин или больные. Вкушению «великой агиасмы» должны предшествовать пост и молитва; в прежние времена для этого существовал особый богослужебный обряд. Сегодня священнослужители, приобщившиеся за Литургией Тела и Крови Господних, не запивают Святых Даров до совершения великого водоосвящения. Со страхом Божиим нужно обращаться к благословенным водам, не случайно и поныне именуемым Иорданскими.

Но то ли мы видим из года в год вокруг нашей Иордани? Будто бы не кроткие овцы Христовы собрались здесь, а стая хищных волков устремилась на добычу. Распихивая ближних локтями, нередко с бранью и руганью, громыхая трехлитровыми баллонами и канистрами, рвутся первыми захватить, «урвать» себе святой воды. Так ли надо приближаться к святыне Божией, так ли надо брать ее? Что сказал бы суровый подвижник святой Иоанн Креститель, если бы увидел подобную толпу у вод Иордана? Даже «порождения ехиднины» – фарисеи шли к нему, соблюдая внешнюю благопристойность. Так не отогнал ли бы прочь Предтеча Господень тех, кто с вопиющим бесстыдством ломится к великой святыне? Кажется, ничему не научило людей даже жуткое происшествие, бывшее в Средней Азии в одном году, когда толпа вокруг Иордани насмерть задавила пожилого человека и по телу его безумцы продолжали рваться за «водичкой»! Чтобы сохранить хоть какой-то порядок, мы были вынуждены на праздник Крещения вызывать милицейские наряды, и вот на глазах у милиционеров-мусульман совершалось это позорище, перед ними предавалось поруганию высокое имя христианское! А на самой Иордани из-за толкучки больше проливают святой воды, чем уносят с собой. Ногами попирают дар Божий! Принесет ли пользу, пойдет ли во исцеление души и тела освященная вода тем, кто захватил ее без страха Божия? Нет, им грозит гнев Господень, ибо то, что они делают, кощунственно.

К чему это дурное греховное стремление – взять воду первым? Иордань отличается от Силоамской купели, в которой исцелялся успевший попасть в нее первым после возмушения в ней воды Ангелом время от времени, отличается, как Новый Завет от Ветхого, – и мнение о «первой силе святыни» есть неразумное суеверие. Всещедрый Христос всем изливает равную благодать. Сила Крещенской воды не меняется в зависимости от того, возьмут ее позже или раньше, – лишь бы подходили к ней благоговейно. Можно сказать и больше, здесь «последние становятся первыми». Несомненно, великая святыня принесет больше всего пользы, утешит души и уврачует тела тех, кто смиренно выждет время и придет за ней с молитвой, не оскорбляя и не тесня по пути своих братьев и сестер о Господе.

Благочестивый человек готовит себя к принятию дара Божия, чтобы быть достойным его. Часто ли мы можем увидеть такое среди тех, кто с утра занимает очередь за «водичкой» и больше ничего знать не хочет? Благочестивый человек участвует в богослужении, предшествовавшем освящению воды, вместе с другими верующими идет Крестным ходом на Иордань с пением радостных праздничных молитв. Он не станет прежде других рваться к святыне – или подождет с христианским терпением, или вернется к Иордани в другое время, когда вокруг не будет толпы. Ему не нужно набирать «великую агиасму» ведрами и канистрами, он знает, что благодатная сила святыни не зависит от количества. А когда наконец он принесет богоявленскую воду в свой дом, то поставит ее на почетное место, у святых икон. Он не станет добавлять ее в пищу и питье, как делают невежды-суеверы (безумие подливать в земную пищу воду, освященную Духом!), нет, он приступит к ней как к драгоценному Небесному лекарству, после поста и молитвы. Такому Господь непременно ниспошлет благодать Свою, в час болезни или горя, испытания или искушения несколько капель «великой агиасмы» излечат душевные раны и телесные недуги христианина.

Среди толпящихся сейчас у Иордани есть такие, что появляются в храме только на Крещение – «за водичкой» (да еще, может быть, на Пасху, «посвятить куличи»). Да услышат они о себе горькую правду – они еще не христиане, они далеки от вечной жизни и надежды на Царство Небесное. Цепляться только за внешность таинственных проявлений Духа, не проникаясь всей полнотой благодатной жизни Церкви и учением Христовым, – это отрыжка мертвого материализма, это детсткое состояние магизма, шаманство над святыми вещами. И даже в зримых проявлениях духовности эти «посетители Крещения» не понимают того, что богоявленская вода – сила великая, но не величайшая. Можно спасти свою душу, и не употребляя «великой агиасмы», но, по слову Самого Господа, без Причастия Тела и Крови Христовых не спасется никто. А это величайшее Таинство совершается в наших храмах ежедневно. Каждый может, очистив свою душу покаянием, в любой день приступить к Животворящим Таинам, во здравие и освящение души и тела, а главное – в жизнь вечную, а вечная жизнь – это жизнь со Христом. Вечность без Христа – ад.

Как писал святой Николай Кавасила: «Жизнь во Христе зарождается в здешней жизни и начало приемлет здесь, а совершается в будущей жизни, когда мы достигнем того дня… и местом для приготовления всего этого служит нынешняя жизнь, и у кого не будет сего прежде отшествия [из этого мира], у тех нет ничего общего с той жизнью». И жизнь эта обретается в Таинствах Церкви – в Крещении, Миропомазании, Причастии и других, которые мы, принимая с покаянием и молитвой, и с исправлением наших нравов, с совершением добрых дел, становимся причастниками этой жизни и после смерти переходим в нее как уподобившиеся ей. Итак, нужно соединиться с этой жизнью Духа еще перед смертью, потому что после нее, в вечности, эту жизнь Духа ничто не вложит в нас. После смерти нет покаяния, но только Суд над душой и воздание.

Но знают ли об этом те несчастные, которые все надежды возлагают на «водичку» и так рьяно стремятся только к ней? А главное – хотят ли знать?

Вода благотворна. Но был в истории час, когда водная стихия сделалась страшной для всего человечества. Древнейшие люди развратились настолько, что Всевышнему Создателю уже нечего было ждать от этих беспробудных рабов диавола. Тогда потоп водный пришел на землю… и лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле (Быт. 7, 6, 21).

Только сохранивший верность Богу праведный Ной со своей семьей был спасен от бедствия, и так продолжился род людской. Знамением милости и надежды Бог явил избраннику Своему Ною радугу: Я полагаю радугу Мою в облаке, чтобы она была знамением завета между Мною и между землею (Быт. 9, 13).

Надежда древних праведников исполнилась, когда пришел к нам, как дождь (Ос. 6, 3), Всемилостивый Христос – и словно бы радуга Царствия Небесного вспыхнула перед духовным взором человечества. Не губительная стихия потопа, а животворящие волны благодати заполнили мир. Крещением Христовым освятились воды – явилась «великая агиасма», способная очищать не только телесную скверну, но и внутреннюю грязь человеческих душ. «Земля освятися Рождеством Твоим Святым, Слове, ныне же водное естество благословися, Тебе плотию крещуся». Господь омывает с людей в церковном Таинстве Святого Крещения клеймо прародительского греха, освобождая их волю для возвращения в Царство Небесное. Но увы! И в обновленном Спасителем мире множество людей своевольно подчинилось не Небесному Отцу, а обольстителю – диаволу.

Являя святому Ною знамение радуги, Всевышний обещал, всемирного потопа больше не будет. Этот мир кончится иначе: земля и все лукавые дела на ней сгорят в огне. Пренебрегая даром Божиим, грешники упрямо разжигают в себе это адское пламя, приближая тем самым время всемирного пожарища, время Страшного Суда Божия.

Сами стихии природы, обрекаемой нами на заклание, восстают против умножения грехов человеческих. Незадолго до кровавого торжества большевиков-богоборцев, когда умножились в русском народе беззакония, праведный Иоанн Кронштадтский наблюдал грозные природные явления: «Вся природа и все стихии постоянно оскверняются человеческими грехами и лукавыми духами. И потому является неотложная потребность церковного освящения и оздоровления этих зараженных стихий, – благо на это Церковь имеет от Бога власть и силу. Не замечаете ли, что особенно в нынешнее время что-то неладное творится в подлунном мире, то есть у нас на земле? То – совершенное беззимье и идут дожди, когда им не надо быть, или расстилаются вредные туманы, или чуть выпадет глубокий снег – и вдруг его растопляет южное веяние. То и дело смена явлений в природе, неподходящая ко времени года. А отсюда сколько острых болезней, сколько умирающих внезапно или очень скоро? Слабые телесно или даже и сильные организмы падают в борьбе с таким вредным непостоянством в природе. Конечно, она изображает наше непостоянство, нашу неверность Богу, и наказывает нас за это».

Не только подобные, но и гораздо худшие картины мы наблюдаем повсюду в наши дни. Времена года и климатические пояса словно смешались, то и дело приходится слышать: «Погода сошла с ума!». Дождь и туман бывают не просто вредоносны – мы знаем о «кислотных дождях» и «радиоактивных туманах». Эпидемия следует за эпидемией; появились болезни прежде неслыханные; здоровье народа сделалось гнилым; даже среди молодых редко встретишь вполне здорового человека. Хваленый научно-технический прогресс, сведенный к гонке за материальными благами, принес жуткие плоды. Мы дышим болезнетворным воздухом, пьем отравленную воду, едим ядовитую пищу. Живительное «естество вод» мертвеет – умирают реки и моря, в них уже нет жизни для рыб и растений. Все это кара за наши умножающиеся грехи, предвестие худших бедствий!

В мире и согласии с природой может быть только тот, кто живет духовной жизнью, а не насилует землю скотским потребительством. Только тот, кто в мире с Создателем всего существующего – с Господом Богом, может быть в согласии с Его творением.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Благорастворение воздуха, чистота воды, изобилие плодов земных, здоровье и долголетие – все это будет даровано нам, только если мы покаемся и возвратимся ко Господу, последуем святым заповедям Его, перестанем осквернять землю своими пороками и жадностью, а понесем в мир доброту и любовь.

Святой прозорливец, праведный Иоанн Кронштадтский в свое время провидел надвигающуюся на Русь богоборческую чуму и предостерегал народ, но его не послушали. Дабы и нам не впасть в пагубу, ныне вместе с кронштадтским пастырем вдумаемся в смысл совершающегося на наших глазах великого таинства и присоединимся к святым его молитвам: «Что значит Крестный ход на Иордань? Это не простое, хоть и великолепное действо. Церковь не занимает никого праздными зрелищами; она совершает святой обряд, вызываемый потребностью самой природы, или естества стихий – воды и воздуха, растлеваемых непрестанно злобою человеческой, – и нуждами самих людей, живущих на отравленной грехами земле. Гряди же, гряди, Церковь Божия Святая и освящающая всех и все, гряди на воды – и освяти их вместе с воздухом данною Тебе от Бога благодатью, и очисти и оздорови их; даруй нам в окроплении и питии освященной воды очищение и освящение!».

Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ДЕНЬ БОГОЯВЛЕНИЯ

О Богоявлении Святой Троицы

Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас.

Из кондака праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие о Господе братья и сестры!

Ныне мы празднуем святой праздник Крещения Господня или Богоявления. В древности этот праздник еще назывался День Светов. Ныне обращаем мы духовные взоры наши к волнам Иордана, из которых выходит смиренно принявший Крещение Иисус Христос, и нам открывается пречудное чудо Богоявления. Разверзаются небеса, и сходит на Богочеловека Дух Святый в мирном образе голубя. И глас Бога Отца глаголет: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17). В видении этом приоткрывается величайшая тайна Божественной Сущности – Троица Единая и Нераздельная.

Невозможно без трепета помыслить о столь великом, не постигаемом умом Откровении – Откровении Бога о Самом Себе, без которого истинное богопознание и наше спасение невозможны, ибо спасительное Крещение в Церкви совершается во имя Святой Троицы, как заповедал Сам Спаситель.

Однако в происшедшем есть еще одно поразительнейшее явление – это беспримерное смирение Сына Божия.

Богочеловек, Единый Безгрешный, не нуждающийся в покаянии, пришел к Иордану как один из кающихся. Иоанн Предтеча говорил о Христе: Яне достоин наклонившись, развязать ремень обуви Его (Мк. 1, 7), – однако же Он воспринял крещение от рук Иоанновых. А как писал святитель Кирилл Иерусалимский: «Дух Святой сошел на Него телесным образом в виде голубя не для того, чтобы Иисус в первый раз познал Его (ибо Он знал Его и прежде телесного сошествия), но для того, чтобы узрел Его крещающий Иоанн». Так смирением ниспровергал Иисус горделивое царство сатаны и утверждал в душах человеческих Царствие Небесное.

Это событие на Иордане стало началом проповеди Христа, началом Его трехлетнего общественного служения, описанного в Евангелиях. Как писал святитель Кирилл Иерусалимский: «Иисус Христос есть Сын Божий. Но не прежде крещения Он начал проповедовать Евангелие. Если Сам Владыка наблюдал порядок времени, то мы ли, рабы, приступим к чему-либо без соблюдения порядка? С того времени Иисус начал проповедовать, как Дух Святой сошел на Него телесным образом в виде голубя». Крещение Господне и Богоявление означили начало того спасительного для людей пути Благовествования, которым прошел по земле Сын Божий вплоть до Крестной смерти Своей, Воскресения и Вознесения. Тридцать лет было Иисусу, когда ступил Он на этот путь.

О неизреченное смирение Сына Божия! Разве нуждался Христос, с колыбели обладавший во всей полноте Божественной сущностью Сына Божия, в этих тридцати годах безвестности и безмолвия? Разве не мог Ребенок Иисус, повергавший в изумление мудрейших учителей Иерусалимского храма, потрясти весь мир чудесами и знамениями? Но нет, до урочного тридцатилетнего возраста вместе с мнимым Своим отцом Иосифом Обручником проливал Сын Божий соленый человечий пот, склоняясь над плотничьим верстаком. Зачем же длил Богочеловек это смиренное существование, занимался этим простым ремеслом? Ответом служат слова Спасителя: Так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф. 3, 15).

Правда Божия во искупление падшего рода человеческого и возрождение его в жизнь вечную заключалась в том, что чуждый греха Сын Божий должен был пройти человеческий путь со всеми его тяготами и скорбями, быть предан на поругание и позорную Крестную казнь, дабы «смертию смерть попрать» в ознаменование беспредельной любви Творца к людям. Иисус Христос живым Своим примером указывал путь «всякой правды» для всех, кто, желая спастись, последовал бы по Его стопам.

Сошествием в воды Иордана очистил Господь «естество вод» всего мира, изгоняя из них гнездившегося там древнего змия-диавола. Как писал святитель Кирилл Иерусалимский: «по словам Иова, в водах был дракон, могший поглотить Иордан. Итак, поскольку надлежало сокрушить главы дракона, Он, сойдя в воды, связал сильного, чтобы мы получили от Него власть наступать на змиев и скорпионов. Это был не малый зверь, но зверь страшный». Итак, через освящение вод Иордана Господь уничтожил власть диавола над водами мира, которую тот восхитил себе после грехопадения Адама.

Сошествием в воды Иордана освящал Господь естество вод, претворяя вещественную влагу в таинственную святыню, «великую агиасму». Вода, прежде способная лишь очищать тела человеческие от внешней нечистоты, приобретает способность омывать души от скверны греха. Сбылось реченное пророком: И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших (Иез. 36, 25). Это освящение Иорданской воды становится началом освящения воды для церковного Таинства Крещения и для ежегодно повторяемого освящения воды на ныне совершаемый праздник.

Как писал тот же святитель Кирилл Иерусалимский: «Освятил крещение Иисус, крестившись Сам. Если Сын Божий крестился, то какой благочестивый человек может презирать Крещение? Крестился же Он не для того, чтобы получить прощение грехов (ибо Он был безгрешен), но будучи безгрешным, крестился для того, чтобы крещающимся даровать Божественную благодать и славу. Ибо, как по примеру детей, имеющих плоть и кровь, и Сам Он принял то же, чтобы мы, сделавшись участниками с Ним в воплощенном Его явлении, вместе с этим стали участниками и в Божественной Его благодати, так и крестился Иисус для того, чтобы мы через это, опять сделавшись с Ним общниками, могли получить славу вместе со спасением».

И эту славу нам дарует Воплощенный Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, чтобы, по словам святого Афанасия Великого, сыны человеческие стали сынами Божиими (по благодати). Вот как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст в своем Слове на Богоявление, соизмеряя событие Крещения на Иордане со всем ходом жизни всякого спасающегося: «О новое чудо! О неизреченная благодать! Христос совершает подвиг, а я получаю почесть; Он воюет с диаволом, а я оказываюсь победителем; Он змииную голову сокрушает в воде, а я как бы настоящий борец увенчиваюсь, Он крестится, а с меня снимается скверна; на Него сходит Святой Дух, а мне подается оставление грехов; о Нем Отец свидетельствует как о Своем возлюбленном Сыне, а я становлюсь сыном Божиим ради Него; ему отверзлись небеса, а я вхожу в них; пред Ним Крещаемым является горнее Царство, а я его получаю в наследственное владение; к Нему обращается голос Отца, и вместе с Ним я призываюсь; Отец благоволит к Нему, и меня также не отвергает. Со своей же стороны я прославляю Отца, с небес давшего глас Свой, Сына, крещающегося на земле, и Духа сошедшего как голубя, Бога единого в Троице, Которому я и буду всегда поклоняться».

Мы уже цитировали сегодня слова святителя Кирилла Иерусалимского: «Иисус Христос есть Сын Божий. Но не прежде крещения Он начал проповедовать Евангелие. Если Сам Владыка наблюдал порядок времени, то мы ли, рабы, приступим к чему-либо без соблюдения порядка?» Эти слова, дорогие братья и сестры, относятся и к тому, как люди после чина освящения воды будут брать эту воду. Я призываю всех делать это так, чтобы вода эта стала нам во спасение, а не в умножение грехов и в осуждение. Уважайте друг друга, не толкайтесь в очереди, не прорывайтесь вперед других, сохраняйте мир и праздник в душе и вокруг себя. Лучше уйти из церкви без воды, но с любовью в душе, нежели с водой, но раздражением и озлоблением, потеряв благодать Святого Духа, которая снизошла сегодня, конечно, не только на воду, но прежде всего на нас с вами. А именно в присутствии благодати, и в том числе в Крещенской воде, и заключается спасительный смысл всего того, что происходит в жизни Церкви Господа нашего Иисуса Христа, Которому вместе с возглаголавшим над Ним на Иордане Безначальным Его Отцом и вместе с сошедшим «в виде голубином» на Него Святым Духом подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ВО 2-й ДЕНЬ БОГОЯВЛЕНИЯ НА СОБОР ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ ИОАННА

О значении Иоанна Предтечи и сравнении его с пророком Илией

Все естество ангельское удивися высоте служения твоего, и Церковь благоговейно прославляет тя, яко друга Христа Бога.

Из акафиста святому Иоанну Предтече

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Великаном духа явился святой Иоанн Креститель. Проповедь его потрясла Израиль. К тому времени уже давно смолкло пророческое слово; народ уже начал забывать, как опаляют и возрождают сердца огненные речи посланников Божиих. Но вот явился Креститель – пророк в силе и славе. Словно бы вернулся в мир духоносный Илия, молитвой своей затворявший и растворявший небеса. И сам святой Иоанн словно бы открыл для народа источники водные – крестя грешников крещением покаяния, возвещая им прощение и милосердие Господне. И народные толпы со всех концов Палестины устремились на Иордан, к дивному пустыннику, чье имя – Иоанн – означало «благодать Божия».

Поразительны были и облик, и образ жизни, и происхождение Крестителя. Он был прямым потомком знаменитого Аарона, сыном первосвященника Захарии. Чудеса и знамения сопутствовали рождению святого Иоанна от престарелых родителей, и уже тогда повсюду вопрошали: Что будет младенец сей? (Лк. 1, 66). Свирепый царь Ирод замышлял убийство чудесного ребенка, но мать успела бежать с ним в пустыню. В пустыне он и остался. Уже умер царь-детоубийца, уже не было никакой опасности, но святой Иоанн так и не вернулся в столицу, не принял наследственное служение в Иерусалимском храме. Пустыня взрастила его. Пустыня вскормила его своими скудными дарами – сушеной саранчой (акридами) и медом диких пчел. Пустыня одела его в колючую власяницу из верблюжьей шерсти. Пустыня научила его молитве – пламенной молитве, достигающей слуха Всевышнего. Тридцать лет он прожил в пустыне один – наедине с Богом, чуждаясь мирских забот, потребностей и соблазнов. Когда святой Иоанн вышел наконец из пустыни к людям, он казался уже не человеком, но кем-то большим и высшим. Как было не удивляться его подвигу, как было не восхититься, не преклониться перед ним, словно перед существом из иного мира? Он обладал истинной и заслуженной славой – славой духовной. Немудрено, что многие в народе думали, что Креститель – это и есть долгожданный Мессия-Христос. И даже гордые старейшины иудейского синедриона отрядили к нему посольство, чтобы выяснить, кем является и кем назовется великий пустынник?

Но кем же считал себя сам святой Иоанн? «Я не Христос» – так отвечал он на домогательства народа, так же ответил и священническому посольству. Креститель не называл себя ни Мессией, ни пророком Илией, и даже пророческое достоинство он отрицал за собою. Кто же был он, по собственному его убеждению? Никто и ничто. Только глас вопиющего в пустыне (Ис. 40, 3). Только голос, только крик, обращенный к опустошенному грехами человечеству: покайтесь! Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2). Был только этот голос, этот зов в пустыне мира, а сам Креститель, возглашающий это по повелению Господню, считал себя более ничем, но он был призван к великой миссии, как об этом говорит другой Иоанн – апостол и евангелист: Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете (Ин. 1, 6–8), то есть о Христе, Которого тот же евангелист называет так: Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9).

Восхищенным толпам, готовым поклониться ему и пасть к его ногам, Креститель не уставал повторять: «За мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня» (Ин. 1, 30). Что значили эти слова святого Иоанна о Муже, Который был прежде него? Иисус Назарянин родился позже Крестителя и позже него вышел на проповедь. Но святой Иоанн узнал в Иисусе Господа своего, Сына Божия, бывшего не только прежде него, но и в вечности, и прежде всех веков. В сравнении с величием Божества ничем были все подвиги пустынничества; рядом с Единым Безгрешным нечист был и чистейший из людей. Еще царь-пророк Давид сказал: Всякий человек ложь (Пс. 115, 2). И Креститель говорит: Приходящий свыше и есть выше всех; а сущий от земли земной и есть. Приходящий с небес есть выше всех (Ин. 3, 31). Так, для Грядущего вслед за ним Божественного Спасителя святой Иоанн сознавал себя недостойным выполнить даже труд последнего раба: я не достоин понести обувь Его (Мф. 3, 11); я не достоин развязать ремень у обуви Его (Ин. 1, 27). В этом было смирение Крестителя, в этом была и истинная мудрость.

От смирения происходит в человеке духовная зоркость – внимание не к своему ничтожеству, а к высшему и Высочайшему. Так среди несметных толп смиренный Креститель сразу узнал за обыденным, бедным обликом Спасителя мира. Знаменитый пророк Иоанн встретился с назаретским плотником Иисусом – с Тем, Которому был не достоин развязать ремень обуви его. Великий Креститель, бывший только земной перстью и прахом, увидел своего Создателя. В этой встрече самым страшным, непостижимым для святого Иоанна было, что Воплощенный Сын Божий шел к нему, как один из множества грешников, требуя водного крещения. И Креститель взмолился к Иисусу: Мне надобно креститься от Тебя, и Тыли приходишь ко мне? (Мф. 3, 14). Смятение и ужас, охватившие в этот миг святого Иоанна, передаются в церковном песнопении: «Что ми повелеваеши, яко выше мене? Аз требую Твоего Крещения, и Ты грядеши ко мне! Огнь сый Владыко, не смею, сено, прикоснуться огню, да не опалиши мене сено суща! Како простру мою десницу на главу, еяже трепещут всяческая, – Ты бо еси Христос, Божия Мудрость и Сила, Ты мя паче крести раба Твоего!» Но на этот вопль твари, трепещущей перед своим Творцом, последовал строгий ответ Спасителя: Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф. 3, 15). И смиренный Креститель повиновался. Превозмогая ужас, он возложил руку на голову Агнца Божия, берущего на Себя грех мира (Ин. 1, 29). Человек крестил Вочеловечившегося Бога.

«Всякая правда» безмерного снисхождения Господня была в том, что Богочеловек Иисус в совершенстве исполнял все требования Закона и праведности, предъявляемые к падшим людям. Так исполнил Он и обряд Иоаннова крещения – знак покаяния в грехах, которых не имел как Единый Безгрешный. Но в этом деянии была и высшая правда, был Божественный смысл.

Непостижимо величие события Крещения Христова – явление Пресвятой Троицы. Божественный Сын во плоти, голос Небесного Отца, сошествие Святого Духа в образе голубя – все Ипостаси Трисолнечного Света приняли участие в этом свершении. Человеческое Иоанново крещение в этом событии прообразовало собой церковное Таинство Святого Крещения. Однако образ отличается от первообраза. Что мог дать приходящим к нему грешникам святой Иоанн? Только сознание человеческой нечистоты, готовность к покаянию, жажду прощения и возрождения. Только этим было Иоанново водное крещение, размывающее завалы людских беззаконий перед явлением Спасителя: Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему (Ис. 40, 3). Прощать же грехи, возрождать и спасать мог только Сам явившийся во плоти Бог.

Уже после Распятия и Воскресения Христова апостол Павел встретил нескольких учеников Предтечи, омывшихся только водным крещением. Апостол спросил их: Приняли ли вы Святого Духа, уверовав? Они же сказали ему, мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый (Деян. 19, 2). И святой Павел должен был крестить их Крещением Христовым, дабы они приняли спасительную благодать Духа, ибо Иоанн крестил (только) крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса (Деян. 19, 4). На земле лишь Христос как Бог мог даровать смертным Крещение Духом Святым. Это Таинство не просто очищение первородной скверны и содеянных нами грехов, но и одухотворение нашего внутреннего мира. Это истинное и всецелое обновление, перерождение и путь к воскресению. Святой Иоанн, немощный, как все люди, не мог дать человечеству ничего подобного – он лишь готовил народ к принятию Божественного Христа. В чем-то, наверное, его деятельность можно сравнить с христианским оглашением перед Крещением.

Святой Иоанн Креститель был только Предтеча, провозвестник, свидетельствовавший о свете (Ин. 1,7). После явления Божественного Света Христова он должен был неминуемо уйти в тень. Так и случилось. Многие ученики, причем лучшие и любимейшие ученики Предтечи, покидали его, устремляясь вслед за Иисусом Назарянином. Остававшиеся возле святого Иоанна, в некотором роде ревнуя о славе своего учителя, указывали: Равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему (Ин. 3, 26). Это были недалекие речи. Но не завистью, а священной радостью отвечал Предтеча на вести о деяниях провозвещенного им Христа: Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 29–30).

Да, исполнилась радость Предтечи – радость о Господе, радость о Божественном Женихе спасаемого человечества! Так ликовал святой Иоанн, великий друг Христов.

Не о своей славе ревновал Креститель, а о славе воплотившегося Сына Божия. Но падший мир не хотел видеть и признавать славы своего Спасителя, пришедшего «в рабьем зраке» – как Человек среди людей. Народ, скорее, готов был удивиться и преклониться перед святым Иоанном. А в Иисусе, как казалось обыденному взгляду, не было ничего удивительного и даже значительного. О Его Рождестве от Девы еще никто не знал, для всех Христос был бедняк из бедняков, «плотник, плотничий сын». Происхождение Его из городка «невежд в Законе» представлялось подозрительным: Из Назарета может ли быть что доброе? (Ин. 1, 46), говорили они. Иисус не представлялся великим аскетом: не ел сушеной саранчи, не одевался во власяницу, не жил годами в пустыне – все в Нем виделось обычным. Хуже того, Он общался с людьми явно недостойными, с «подонками общества», и о Нем говорили: Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам (Мф. 11, 19). Конечно, дивный пророк Иоанн казался большинству несравненно выше Иисуса Назарянина. Креститель пользовался в Израиле высочайшим уважением. Историк Иосиф Флавий даже считал его смерть причиной войны и разрушения Иерусалима, – хотя это, конечно, иудейское заблуждение. И не случайно в обличение не принявших Христа Иисуса иудеев евангелисты так часто приводят свидетельства о Божественном достоинстве Иисуса, исходящие из уст почитаемого иудейством пророка Иоанна. Но сам Креститель понимал ничтожество земной своей славы, ничтожность всего земного – и поста, и пустынножительства, и любых подвигов внешнего благочестия, если они не ведут к Истинному Богу и ко спасению. Умаляясь пред лицом Иисуса, святой Иоанн проповедовал Его Божественную славу, потому что верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3, 36).

Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3, 30), – говорил смиренный Предтеча Христов. Его умаление, уничижение длилось до конца: Креститель стал узником в сыром подземелье царя Ирода, был казнен по просьбе развратницы, его отсеченная голова выставлялась на позор посреди пьяной пирушки. Святой Иоанн вслед за всеми ветхозаветными людьми сошел в ад, но и там стал Предтечей Христа, так как проповедовал душам древних праведников совершившееся пришествие Спасителя и грядущее Его сошествие в ад и Воскресение.

Святой Иоанн был только Предтеча, только голос, звучащий в пустыне. Но какое неземное величие в этом «только» – в этом самоуничижении и самоотвержении перед Всевышним. Креститель считал тщетой свою земную славу, но вот – Сам Бог прославил его.

Господь Иисус говорит народу о Предтече Своем: Что смотреть ходили вы в пустыню? Пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Истинно говорю вам, из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя (Мф. 11, 7, 9, 11).

Что может быть выше такой похвалы? Несравненна слава, возвещенная Самим Всевышним. «Ветийство всякое земнородных не довлеет достойно восхвалять тя, Иоанне Богохвальне, тебе бо уста Христова похвалиша», – поет о нем сегодня Святая Церковь.

Еще Архангел Гавриил, благовествуя чудесное рождение Предтечи, предрекал ему духовную мощь величайшего из ветхозаветных пророков, что он предъидет пред Господом в духе и силе Илии (Лк. 1, 17). Славно в очах Божиих служение пророческое. Но все же оба великих провидца, святые Илия и Иоанн, были еще сынами Ветхого Завета. И, называя Крестителя «величайшим из рожденных женами», Христос одновременно указывал, меньший в царстве Небесном больше его (Мф. 11, 11).

Да, даже величайшие и праведнейшие сыны ветхого мира были обречены аду, ибо ни один из зараженных прародительским грехом людей не мог войти в пречистое Царство Небесное. Только в искупленном, омытом Кровью Христа Спасителя мире стало возможно истинное Небесное величие, когда каждый раскаявшийся и спасенный грешник оказывался выше, чем нисходящий в преисподнюю Креститель Господень.

В этом мире Предтеча не имел счастья следовать за Христом. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю, – говорит святой Иоанн (Ин. 1, 31). Всего две встречи с Господом Иисусом были дарованы Крестителю. Первая – когда он, будучи во чреве матери, радостным взыгранием приветствовал Спасителя мира, еще не рожденного Пречистой Девой. И вторая – Крещение Христово на Иордане.

Святой Иоанн был раб Божий. Место на берегу Иордана, где Предтеча крестил народ, называлось «Вифавара» – «речная переправа». На этой переправе он словно бы исполнял рабскую работу перевозчика – наводил духовный мост от Ветхого к Новому Завету. Оставаясь в рабствующем Закону ветхозаветном мире, Креститель не мог еще приобщиться новозаветной благодати, возводящей верных в славу уже не рабов, а друзей и сынов Божиих.

Святитель Иоанн Златоуст говорит о Предтече так: «Подвижник благочестия, увенчанный всею Вселенной, и философ философии, достойной Неба. Притом он был таковым тогда, когда еще не был разрешен грех, не прекратился еще Закон, не была еще связана смерть, не были еще сокрушены медные врата ада, но когда еще имел силу Ветхий Завет. Такова-то мужественная и крепкая душа, она всюду проходит и побеждает все преграды».

Свое рабское служение Всевышнему завершал Предтеча в безднах преисподней, и узникам сатаны возвещая явление Спасителя. Там он по-прежнему оставался «меньшим меньшего в Царствии Небесном», был одним из потомков Адама, пусть и святым. Но все изменилось, когда сошел в ад Распятый Христос, взявший на Себя грех мира, и рухнули врата диавольской темницы при явлении Господа Искупителя. Вот тогда-то святой Иоанн, доблестный раб-перевозчик, по праву первым прошел по пролагавшемуся им благодатному мосту, возвращающему людей в любовь Всевышнего Бога. И в Царствии Небесном, среди искупленных Кровью Христовой праведных душ, он по праву явился первым другом Господним, «величайшим из рожденных женами».

Новозаветная Христова Церковь воспевает святого Предтечу Иоанна: «Тя пред Господем по Богородице вем больша всех, ты бо сподобился еси коснутися верху Царя Христа, вземлющаго грехи мира, Агнца Божия». Креститель явился не только «пределом пророков», но и «началом апостолов». Он – посредник между Ветхим и Новым Заветами. Он предстает зачинателем всех высочайших христианских подвигов: «чистоты и целомудрия предивный хранителю», «монашествующих покрове и утверждение», «постников и пустынников наставниче», «первый во благодати мучениче». Служение Предтечи есть «Евангельского самоотвержения образе совершенный». Он вместе с пророком Илией становится прототипом христианского пустынножительного монашества.

В ветхозаветных пророчествах святой Иоанн назван Ангелом, земным небожителем. По слову Господню к пророку Малахии: Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною (Мал. 3, 1). Земному служению Крестителя «удивися все естество ангельское». Да и для Горних духов света дивным было это зрелище. Сын падшего и отверженного человечества, созданный из праха, заключенный в немощную плоть, проводил на земле чистейшую духовную жизнь. Он сумел подняться над всеми греховными страстями и наслаждениями, до которых так падок род человеческий. Для великого пустынника словно бы не существовали не только приманки избытка и роскоши, но и насущные потребности тела, – столь малым он довольствовался в еде и одежде, весь поглощенный молитвой, богомыслием и богообщением. Слово «ангел» означает «вестник» – возвещающий волю Божию. И в этом служении святой Иоанн уподоблялся Небесному воинству, он ничего не говорил и не делал по собственному произволу, а лишь по велению Всевышнего. Предтеча крестил кающихся в водах Иорданских, потому что к этому призвал его глагол Божий в пустыне (Лк. 3, 2). Он проповедовал явление Мессии – Христа, потому что так указал Крестителю Пославший его крестить в воде (Ин. 1, 33). И ни о чем временном, преходящем, мирском не говорил Предтеча Христов – он возвещал только о вечном и Божественном. По слову святителя Иоанна Златоуста: «Иудеи не слыхали от Крестителя ни о чем обыкновенном – но о Небесах и о мучении в геенне. Он призывал их не как возмутитель, то есть чтобы склонять их к восстановлению [Израильского] царства, восстанию и нововведениям, но чтобы руководствовать к Небесному Царству. Он всеми мерами старался внушить им презирать все земное, а возноситься и устремляться к будущей жизни». Таким явился в делах и словах своих Предтеча Господень – «земной Ангел и Небесный человек».

По архангельскому благовестию Предтеча Христов был наделен духом и силой Илии, дабы представить Господу народ приготовленный (Лк. 1, 17). Таково же свидетельство о нем Самого Господа Иисуса: Если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти (Мф. 11, 14). Да, по духовной крепости святой Иоанн был равен пламенному ревнителю Божественной справедливости пророку Илии. Но сам Креститель, когда его принимали за вновь пришедшего в мир «затворителя небес», отрицал это, говоря, Нет, я не Илия (Ин. 1, 21).

Много общего видится в облике святых Илии и Иоанна, оба они вскормлены пустыней, закалялись в чистоте, возрастали в пламенной молитве к возлюбленному Господу. Но и разительные отличия были в их служении.

Святой Илия был послан Израилю как бич Божий. По его молитве наступила страшная засуха – кара народу, отпавшему от Бога и поклонившемуся идолам. Израильтяне вымирали, а суровый пророк не желал остановить бедствие, прекратившееся только волей Самого Всевышнего. Святой Илия своей рукою казнил идольских жрецов, а потом плясал от радости, торжествуя справедливое отмщение. В жгучей ревности о высшей правде он просил Бога полностью истребить отступников-израильтян, так что Господу Человеколюбцу приходилось склонять святого Илию к милосердию. Этот могучий пророк весь – в Ветхом Завете, в откровении справедливости и гнева Господня на нечестивцев.

В огненной колеснице святой Илия был живым в теле восхищен на небо. Он сберегается в райских селениях до дней, предшествующих Страшному суду. Как гласит книга Апокалипсис, пророк Илия еще явится в этот мир, чтобы великими чудесами засвидетельствовать истину Божию, сразиться с антихристом и принять от него мученическую кончину. При первом Пришествии Христовом можно почитать лишь отчасти сбывшимся пророчество Малахии, относящееся, скорее всего, именно к антихристовым временам: Говорит Господь, вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил землю проклятием (Мал. 4, 5–6).

Перед «днем Господним, великим и страшным», когда в мире оскудеет вера и иссякнет любовь, вновь явится пророк справедливого гнева, огнеустый Илия. Он явится ради тех, кого лишь зримым могуществом чудотворца и ужасом близкой казни можно заставить вернуться к Небесному Отцу. Пламеннейший ревнитель придет спасать «остаток» человечества, в том числе и «остаток» Израиля, некогда совершившего жуткое преступление богоубийства, не только не принявшего Истинного Мессию-Христа, но извратившего и Ветхий Закон талмудическими мудрованиями. Только духовная мощь «затворителя небес» сможет заставить очнуться этих безнадежно заблудших. Явление пророка Илии станет последней милостью Всевышнего к «жестоковыйному» народу», в древности бывшему богоизбранным.

Предтеча Христов был служителем не казни преступных, а спасения заблудших. Церковь воспевает ему: «Спасти мир Пришедшаго во плоти Христа Бога благовестил еси и сущим во аде, якоже бо денница, предходящая солнцу, осветил еси во тьме и сени смертней седящих». «Ангел пред лицом Господним», святой Иоанн был вестником спасения. Он пришел к людям ангелом не карающим, а любящим.

В пустыню святых Илию и Иоанна уводило одно и то же чувство – духовная жажда и любовь к Всевышнему. Пламенные молитвы великих пустынников восходили к Небесному Отцу. Однако из бесконечных совершенств Божества каждый человек прежде всего воспринимает то, что ближе его собственной душе, а также духу времени, в котором он живет. Святой Илия взывал ко Творцу из недр Ветхого Завета – и воспринял тоску по чистоте, свойственной Пречистому Божеству и отторгающей от себя все осквернившееся. Святой Иоанн молился Создателю в канун «полноты времени», во дни снисхождения Господа Милующего – и принял в свое сердце Божественную любовь к заблудшему человечеству.

На мирской взгляд, судьба Крестителя представляется достойной жалости. Раннее сиротство, одиночество, убогая жизнь в пустыне, тюремное заключение, мученическая смерть. Одиноким он кажется везде и всюду – и среди песков, и среди кающихся толп, и в мрачном подземелье. Но это видимое одиночество обусловлено тем, что «величайший из рожденных женами» был духовно выше своих современников и ему нечего было искать среди людей. У святого Иоанна была своя отрада, свое неземное и несравненное счастье – молитвенное общение с Богом. Он был с Богом, и Бог был с ним. В этом священнейшем союзе Предтеча проникся непостижимым состраданием Господа Человеколюбца к изменившему, осквернившемуся, заблудшему роду человеческому. Духовные слепцы смотрели на него свысока или жалели его, как лишенного благ временной жизни. Но святой Иоанн вышел из пустыни не за мирскими удовольствиями и славой, а движимый великой любовью и истинной жалостью к людям, лишающим себя вечной жизни. Так перешел он от совершенного служения Богу к совершенному служению ближним.

Стоя на «переправе» между ветхим и обновляемым миром, Предтеча Господень явился единственным на все времена человеком, гармонически сочетавшим в себе Закон и благодать, древнюю справедливость и вечную любовь. Сиянием его души увенчана ветхозаветная Церковь и указана вершина Церкви новозаветной. На пике двух Откровений вознесся дух святого Иоанна Предтечи – вот почему так велика его Небесная слава.

На Крестителя обычно указывают как на сурового обличителя человеческих пороков. Но, непримиримый ко всякой скверне, как радушно принимал он каждого стремящегося к очищению грехов. Как мало он требовал от тех, кого презирали ревнители Закона, – от наемных солдат, от сборщиков налогов: «только не грабьте, только не обижайте слабых». Сердце любвеобильного Предтечи исполнялось ликования о каждом, кто, по его слову, «готовил путь Господу» к своей душе. Отсюда такая радость святого Иоанна о Спасителе, о Женихе Церкви, дарящем людям вечное счастье.

С другой стороны, Креститель резкими словами обличал фарисеев и законников. Он называл их «порождениями ехидны», змеиным отродьем. И поделом. Как говорит святитель Иоанн Златоуст: «Справедливо именовал Иоанн фарисеев порождением ехидны. Подобно тому как это животное убивает мать, его рождающую, и является на свет, как утверждают, разгрызая у ней чрево, – так и они поступали, убивая своих [духовных] отцов и матерей, раздирая своими руками учителей». Черным-черны были души этих лицемеров, будущих богоубийц, – и их коварство не укрывалось от пророческого взора Предтечи. Он угрожал им секирой гнева Господня, посекающей всякую бесплодную душу, предвещая вечные муки в геенне. Но ведь обладавший «духом и силой Илии» святой Иоанн мог просто свести огонь с небес и сжечь заживо этих злочестивцев. Нет, он не делал этого, – его пламенные обличения были попыткой уврачевать и спасти даже этих духовных мертвецов. И их святой Иоанн призывал, Сотворите же достойный плод покаяния (Мф. 3, 8). Но закоснелые «сыны погибели» оставались глухи к «гласу вопиющего в пустыне».

А как сдержанно обличал Креститель преступного царя Ирода Антипу, отнявшего жену у собственного брата и вступившего с ней в греховнейшее сожительство. Пророк не называл Ирода мерзким развратником-кровосмесителем, хотя тот вполне заслуживал этого. Святой Иоанн не говорил Ироду: «ты царь и своим беззаконием развращаешь весь народ, так что делаешься подобным диаволу», – хотя и это было правдой. Нет, Предтеча Христов говорил Ироду просто: Не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18), – призывая царя одуматься. В ответ на это кроткое увещание тиран-развратник бросил Крестителя в тюрьму, потом казнил. Так «глас вопиющего» был заглушен в пустыне царского дворца.

Но для смиренных и кающихся грешников зов Предтечи Господня сбывался «правого пути верным указанием». Ближайшие ученики Крестителя вошли в апостольскую общину. Внимавшие словам святого Иоанна об Иисусе – Сыне Божием во множестве последовали за Христом, вступая на путь спасения. Исполнилось архангельское предвещание о Крестителе: Многие о рождении его возрадуются, Ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей; И многих обратит к Господу Богу (Лк. 1, 14–16).

У истоков Святой Церкви Христовой мы видим величественный образ Крестителя Иоанна, призывающего народ к покаянию. Предтеча Христов – он явился Предтечей любви Господней, зримо пришедшей в мир и с той поры во все века объемлющей верных, возводящей их к бессмертному счастью любимых детей Всевышнего. И сейчас каждому чуткому сердцу внятен голос служителя Божественной любви, пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2).

Дорогие во Христе братья и сестры!

Как бережно и заботливо Вселюбящий Бог ведет людей к спасению! В церковных песнопениях сравниваются два великих праздника – Рождество Иисуса, коим начинается земной путь Сына Божия, и Крещение Господа, с которого начинается Его спасительное для нас служение человечеству. Таинство Рождества благовестил верховный Архангел Гавриил, Таинство Крещения предуготовлял «земной ангел», святой человек Иоанн.

Предтеча Христов был духовным предшественником всех истинных христиан – вслед за ним несметное множество ревнителей благочестия избрали для себя путь подвигов. Мы унаследовали богатства духа, скопленные для нас мучениками и пустынниками, преподобными молитвенниками и святителями, учителями Церкви, святыми и богоносными отцами нашими. Но достойны ли мы, принадлежащие к избранному роду христианскому, этого священного наследия?

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если Предтеча не достоин развязать ремень обуви у Христа, – и это Иоанн, больше которого не было среди рожденных женами, то где же нам поместить себя? Если достойный целого мира, или, лучше, больший его (так как сказано, их весь мир не был достоин), признает себя недостойным быть в числе Его последних служителей, то что скажем мы, обремененные тысячами пороков, – мы, настолько отстоящие от добродетели Иоанна, насколько отстоит земля от неба?».

Итак, Иоанн говорит о себе, что не достоин развязать ремень обуви Его (Ин. 1, 27), а враги истины доходят до такого безумия, что считают себя достойными судить о Христе. Что сумасброднее такого самохвальства? Гордыня бывает причиною всех зол. Порок этот может повредить всякую добродетель души – милостыню ли, молитву ли, пост или что-либо другое. Сказано, что высокое у людей не чисто пред Господом.

Как до неба, далеко нам до равноангельских подвигов Крестителя. А мы еще смеем похваляться какими-то своими достоинствами, какими-то ничтожными добрыми делами. Тщеславие, слепое и губительное! Вспомним, каким смиренным был величайший из рожденных женами, – за смиренную любовь и верность превознес Сам Господь святого Иоанна. Смиримся же и мы, будем смотреть не на холмик своих добродетелей, а на горы своих непотребств, будем каяться и стремиться к очищению – так да приблизимся к Царству Небесному, куда входят только смиренные и любящие. И да поможет в этом Предтеча и Креститель Христов Иоанн нам, к нему воспевающим: «Богоблаженне Крестителю, странное и неизреченное смирение воплотившагося Бога Слова видев, Божественную Свою главу приклонивша и рабское крещение приемша, ты и сам весь исполнился великаго смирения. Испроси убо Боголюбезную добродетель сию и нам, одержимым гордостию, яко да от сердца смиренно вопием Аллилуиа Христу Богу» нашему, Которому подобает вместе с Отцом и Святым Духом всякая слава, честь и поклонеие в нескончаемые веки веков.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО БОГОЯВЛЕНИЯ (7/20 января)

О Крещении и обрезании

В Нем вы обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; быв погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли верою в силу Бога.

Кол. 2, 11-12

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство Богоявления, или Крещения Господня в водах Иорданских. Что такое – попразднство? Это значит, что праздник продолжается. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, пели красивые праздничные песнопения, посвященные тому великому и славному дню, когда Господь наш Иисус Христос впервые открыл Себя миру как Богочеловек и Спаситель. И этот праздник не окончен – те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – также вполне праздничная. Кроме того, сегодня мы торжественно чтим память праведника и пророка Божиего, чьими руками было совершено Крещение во Иордане и кто первым из людей открыто возвестил пришествие долгожданного Искупителя падшего человечества, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Почему и зачем мы чтим память Предтечи – понятно и очевидно. Но зачем нужны дни попразднования самого Крещения Господня, если празднество, посвященное этому событию, и так уже совершалось в предыдущий день?

Дело в том, дорогие мои, что, как все мы с вами хорошо знаем, любой христианский праздник – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и повеселиться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны). Прежде всего, церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – таким, как Богоявление, или Крещение Господне – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Это – проявление заботы Церкви о каждом из нас. Дни попразднства дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать уроки каждого праздника, извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Итак, о чем же можем мы дополнительно задуматься в эти праздничные дни, посвященные Крещению Господню?

Все мы знаем и помним, что у нынешнего праздника – не одно, а два названия, Крещение и Богоявление. Крещение – потому что в этот день Господь Иисус Христос принял от Своего Предтечи Иоанна очищающее омовение (на славянский язык переведенное как «крещение») в водах Иордана (в котором Сам, как мы неоднократно это говорили, не нуждался, будучи абсолютно безгрешным, разумеется, не только по Божеству, но и по человечеству), Богоявление – потому, что при этом Он впервые явил людям Свою Божественную сущность и явилось откровение всех трех Лиц Святой Троицы. Но не все знают, что у Богоявления есть и третье название, «праздник Светов», или праздник Просвещения. Название это очень древнее. В первые века по Рождестве Христовом, когда Рождество и Крещение Господни еще были единым праздником, в сочельник Богоявления совершались торжественные общие крещения оглашенных, то есть тех, кто прошел духовную подготовку к Таинству Крещения и был признан готовым к полноправному вступлению в христианскую общину. А уже на следующий день эти новообращенные – или, по греческому выражению, новопросвещенные, просвещенные Духом Святым – люди вместе с прочими христианами в первый раз причащались Тела и Крови Христовых за праздничным богослужением. Такая практика существовала также и в другие великие праздники: Рождество, Благовещение, Пасху, Пятидесятницу. Позже традиция эта, к сожалению, исчезла (хотя возрождение ее в том или ином виде было бы, думаю, весьма душеполезно и поучительно для современных христиан, когда многие, как и в древние времена, обращаются ко Христу уже во взрослом возрасте из язычества и неверия). Но память о ней осталась в названии праздника, до сих пор очень распространеного в православной Греции.

Почему для общих крещений был избран именно сочельник Богоявления? Конечно, внешняя параллель с общим «крещением», очистительным омовением, которое совершал на Иордане святой Иоанн Креститель, очевидна – но на деле сходство гораздо глубже.

Вода в ветхозаветном очистительном омовении, так же, как и в собственно христианском Таинстве Крещения, символизирует не только и не столько «смывание грязи», сколько смерть. Вода – это то, в чем человек символически тонет, умирает. А вместе с ним тонут и умирают и все его грехи, вся вообще его прежняя жизнь, тело греховное (Рим. 6, 6). Когда же такой человек поднимается из воды – он подобен чудесно воскресшему, поднятому со дна морского, вышедшему из гроба, как Лазарь. Теперь он – новый человек, обновленный воскресением, и жизнь для него начинается новая.

Немало прообразов таинства Крещения находим мы в Ветхом Завете – эти прообразы также связаны с водой и смертью, через которые нужно пройти, чтобы выйти к новой жизни с Богом. Так, например, чтобы достигнуть земли обетованной и создать там страну народа Божиего, еврейский народ во главе с Моисеем должны были пройти буквально по дну моря. Они шли через море, повинуясь велению Бога, – и потому были выведены живыми на берег. А вот египтяне, преследовавшие избранный народ, чтобы вернуть его в рабство или убить – то есть шедшие через расступившееся море с дурными, противными Богу намерениями – утонули в самом прямом смысле этого слова… И вместе с этими злобными врагами народа Божиего утонула, была уничтожена вся его прошлая жизнь в египетском рабстве и языческих соблазнах.

Прямые параллели между Крещением и чудесным переходом через Красное море проводит апостол Павел – не случайно этот отрывок из его Посланий мы читали с вами вчера за Богоявленской Литургией: Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие, ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос (1 Кор. 10, 1–4).

Так же и для новокрещеных христиан в день крещения накануне Богоявления как бы умирала их прежняя языческая жизнь. Они топили ее в своем личном «Красном море» – купели Крещения, – чтобы очищенными и избавленными от рабства врагу-диаволу войти в землю обетованную – Церковь, Царство Божие, начинающееся для христиан уже на земле.

На следующий день, как мы уже говорили, новообращенные первый раз в жизни причащались Святых Божественных Таин – Бескровной Жертвы, заменившей в новозаветное время кровавые ветхозаветные жертвы, приносимые в Иерусалимском храме.

Хотя в эпоху Ветхого Завета уже существовало ритуальное очищение-омовение (и даже несколько видов таких «крещений»), более близким аналогом нашего с вами новозаветного Таинства Крещения – обрядом, вводившим человека в общество народа Божиего – был другой ритуал, обрезание.

Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя (вроды их), да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу, и сие будет знамением завета между Мною и вами (Быт. 17, 10–11).

Обрезание символизировало смерть прежнего человека и рождение его для Бога, ведь в этом обряде отсекалась часть человеческого тела, проливалась кровь и в этом был некий смысл умерщвления. Это не было самокалечением, человек оставался жив и здоров (после того, как заживала ранка) – только теперь он жил уже для Бога, Которому такой символической жертвой посвятил самого себя.

В новозаветное время народ Божий уже не нуждается в ритуальном пролитии крови, ведь за всех нас уже пострадал и пролил Свою святую кровь Сам Богочеловек. Поэтому жертвоприношения в Иерусалимском храме (который к тому же был уничтожен римлянами) сменяются в новозаветной Церкви Бескровной Жертвой – приношением вина и хлеба, а ветхозаветное посвящение-обрезание сменяется посвящением водным, бескровным – Крещением.

Но разница между ними неизмеримая. Если обрезание было всего лишь символическим утверждением, засвидетельствованием завета израильтянина с Богом и никаких грехов не прощало, то Таинство Крещения рождает в новую жизнь, очищает от всех грехов и дарует огромное число духовных благ и не только вводит в обновленное общество – Церковь (как обрезание вводило в общество еврейского народа, в ветхозаветную Церковь), но пролагает человеку путь в иное общество – Царство Небесное. Этого обрезание было бессильно даровать.

В это новое бескровное Таинство нас вводит Богочеловек Христос. Он сошел в Иорданскую купель для того, чтобы очистить воду и победить власть диавола над водным естеством, чтобы и нас сделать готовыми к принятию Таинства Крещения и вступлению в Новый Завет между Богом и людьми, в вечное Царствие Божие.

А вот как говорит о Крещении Господнем святой праведный Иоанн Кронштадтский в своей проповеди на Богоявление:

«Святая Церковь, богословствуя Духом Святым, о тайне Крещения Господа нашего, говорит, что Господь, крестившись в водах Иордана, потопил человеческий грех Своею безмерною праведностию, освятил воды и на все века дал им силу освящения, чтобы даровать нам баню пакибытия и обновления Духом Святым; отворить нам небо, заключенное грехопадением Адама и низвести на землю Духа Святаго, Который не имел на земле места, где голову приклонить, по причине крайняго развращения рода человеческаго; чтобы Адама очистить от скверны и возвести на небо оправданным после пятитысячелетняго наказания во аде».

Параллели этому (конечно, отнюдь не случайные) мы находим в Ветхом Завете. Так, чтобы войти в землю обетованную, еврейскому народу необходимо было не только пройти через Красное море, но и заново обрезаться (чего многие верные были лишены в Египте и позже, во время сорокалетних странствий по пустыне). Без этого очищение от египетской скверны не было полным: В то время сказал Господь Иисусу: «Сделай себе острые каменные ножи и обрежь сынов Израилевых во второй раз». И сделал себе Иисус острые каменные ножи и обрезал сынов Израилевых… Когда весь народ был обрезан, оставался он на своем месте в стане, доколе не выздоровел. И сказал Господь Иисусу: «Ныне Я снял с вас посрамление Египетское» (Нав. 5, 2–3; 8–9).

О прообразовательной связи между ветхозаветным обрезанием и новозаветным Крещением говорит и апостол Павел:

В Нем вы обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; быв погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых, и вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи (Кол. 2, 11–13).

А вот что пишет об обрезании и крещении святой преподобный Иоанн Дамаскин в своем знаменитом труде «Точное изложение православной веры»:

«Обрезание было дано Аврааму до Закона, после благословений, после обетования, как знак, отличающий его, детей его и домочадцев его от народов, с которыми обращался… Обрезание было также и образом Крещения. Ибо как обрезание отсекает не полезный член тела, но бесполезный излишек, так и через Святое Крещение у нас отсекается грех… Грех отсекает Святое Крещение, дающее нам в качестве знака честный Крест на челе, отличающий нас не от народов, ибо все народы приняли Крещение и запечатлены знаком Креста, но в каждом народе отделяющий верного от неверного».

Так же, как обрезание для людей Ветхого Завета, с крещением для нас должна умереть греховная жизнь и начаться новая, праведная – не обязательно безгрешная (что на земле невозможно), но полная деятельного стремления к Богу и чистоте души. Недостаточно только «пройти обряд крещения» и очиститься – нужно еще жить праведно. Недостаточно только отринуть плохое – нужно еще приобрести хорошее.

Да, дорогие мои, раскаяние в грехах, покаяние в узком смысле, необходимо – но недостаточно. За этим раскаянием должна идти деятельная жизнь в Боге и с Богом, исправление своей жизни, взращивание в сердце добродетелей на месте искорененных грехов. Что бы вы сказали о хозяине, который, очистив поле или огород от камней и сорняков, вообще прекратил ухаживать за ним? На следующий год – а то и через месяц – сорняки вернутся, и все станет, как прежде… Впрочем, даже если хозяин будет аккуратно выпалывать сорняки каждый день и держать поле в чистоте – что в этом проку, если он так ничего на этой земле и не посадит? Кому нужно чистое, но абсолютно пустое и бесплодное поле?

Да, дорогие мои, недостаточно просто принять Святое Крещение, недостаточно и приходить на исповедь в храм, скрупулезно перечисляя все те же грехи, недостаточно даже прибегать к Таинству Причастия. Одновременно с этим мы должны, черпая силу в Таинствах, усердно трудиться над возделыванием поля собственной души, чтобы оно не просто оставалось чистым от сорняков, но и приносило Богу и ближним благоуханные плоды духа.

Вот каким словами говорит святитель Григорий Нисский о тех христианах, которые после принятия Крещения пренебрегают исправлением своей жизни и возвращаются к прежним злым делам: «Люди бесстыдные, принявшие Крещение, приведенные, неизвестно чем, как бы в неистовство, теряют спасение, полученное водами Крещения, хотя, будучи спогребены Христову телу, они облеклись крыльями орла и чрез это имеют возможность взлетать к тем небесным птицам, каковыми являются» Ангелы Божии.

А вот какими суровыми словами описывает святитель Феофан Затворник христиан, которые скрупулезно исполняют все обряды, но внутренне при этом остаются, по сути, все такими же язычниками, не желая меняться ни в чём: «У смоковницы, которая была богата листьями, а плодов не имела, Господь отнял благословение, – и она иссохла. Это урок действием. Под этой смоковницей разумеются люди, по виду исправные, а в существе дела недостойные одобрения. Кто же такие? Которые красно разглагольствуют о вере, а самой веры не имеют – держат только в уме предметы веры. И те таковы, которые по внешнему поведению исправны, а по чувствам и расположениям очень неисправны, и дела исправные являют только дотоле, пока нельзя скрыть неисправности в них, а когда можно, не делают. Например, милостыню подает, когда просит кто при людях, а попроси наедине, еще разбранит. Богу молиться – в церковь идет и на виду всех молится, и дома молится, чтоб не осрамиться перед домашними. Но как скоро один и лба не перекрестит. О мысленном же и сердечном к Богу обращении и понятия не имеет. Будем молиться, чтобы Бог не попустил нам быть такими. Ибо тогда не миновать нам суда изреченного над смоковницею».

Да не уподобимся мы, дорогие братья и сестры, этой бесплодной смоковнице! Сойдя в эти праздничные дни в Иорданскую купель вместе с Господом нашим Иисусом Христом, да выйдем мы из нее не только очищенными, но и полными готовности следовать за Ним по дороге праведности всегда и во всем! Благодать Божия, укрепляющая и спасающая, да пребудет со всеми нами и да поможет нам на этом подлинно святом и благословенном пути!

Аминь.

СЛОВО В СУББОТУ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

Об искушении Христа в пустыне от диавола

Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских.

Еф.6, 11

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Крестившись на реке Иордан, явил себя народу Христос Бог. Над Ним раскрылись небеса, и раздался голос Всевышнего Отца: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17). Люди узнали своего Спасителя. Но тогда же узнал Христа и враг рода человеческого – диавол. Узнал – и стал выжидать удобного момента, чтобы напасть на Сына Божия.

С тех пор, как сатане удалось соблазнить первых людей, он считал себя хозяином падшего мира. Все человечество порабощалось греху. В каждом, даже в великих праведниках, удавалось нащупать слабую струну – и ввергнуть человека в падение. Теперь Сын Божий стал Человеком, и враг думал, что найдется хитрый крючок, чтобы поймать и Его.

А Христос, явив народу Свою Небесную Славу, не спешил возвещать наступление Своего Царства. Господь Иисус возведен был Духом в пустыню (Мф. 4, 1) – для уединения с Богом Отцом, для победы над немощью плоти и диавольским коварством. Во всеоружии должен был Сын Божий и человеческий выйти на подвиг служения людям. Он торжествовал над голодом и жаждой. Сорок дней и ночей подряд пламенел Он в молитве, обходясь без еды и питья. Наконец человеческая слабость дала о себе знать, Иисус взалкал, то есть испытал голод. Каков голод человеческой плоти после сорока дней невкушения пищи, даже если «сделать поправку» на то, что эта плоть была безгрешной плотью Самого Сына Божия, можно представить. До этого мгновения огонь благодатных молитв обжигал диавола и отбрасывал его прочь от Сына Человеческого. Теперь враг дерзнул приблизиться и заговорить с Ним.

Сатана приступил к Богочеловеку с грубой лестью: «Ты ведь Сын Божий? Так покажи Свое могущество, сделай то-то и то-то…» Диавол соблазнял как бы так: «Зачем Тебе страдать от голода, если Ты всесилен?» Враг не говорил просто «поешь» – но скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф. 4, 3). Смысл диавольского соблазна – пусть дух подчинится телу. Заодно диавол хотел проверить чудотворную силу Иисуса, ибо видел, что Он – необычный Человек.

Искушение хлебом, искушение материальным изобилием – первый сатанинский прилог. Лжец-диавол пытался извратить путь Спасителя, искушая: «Сначала накорми, а потом учи. Дай сытость человеческому стаду – и оно послушно пойдет за Тобою». Но человек не бессловесная скотина, живущая только потребностями желудка. И Господь Иисус отвечал врагу словами древнего Откровения: Не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (ср. Втор. 8, 3).

Искушая Спасителя «каменным хлебом», сатана предстает как бы древнейшим материалистом. Враг пытается перевернуть Божественный порядок, по которому не тело дает жизнь душе, а душа животворит тело. Бессмысленно насыщать созданную из праха плоть, когда богообразная душа умирает от духовного голода. Слово Божие – это истинный хлеб души, к которому земная пища тела служит простым приложением.

Впоследствии Христос питал верных и земной пищей. Чудесный улов переполнял сети галилейских рыбаков. Чудесно умножились считанные хлебы и рыбки, насыщая многотысячные толпы. Но земными дарами наделял Спаситель только тех, кто стремился к Нему за иной, небесной пищей, кто прежде жаждал Божественного слова.

Не к таким чудесам подстрекал диавол Сына Божия, искушая Его в пустыне. Лукавый дух просил у Богочеловека пустого «блеска и треска» – чуда ради чуда, знамения ради знамения. Во втором искушении, призывая Христа броситься вниз с высоты, сатана выставлял себя даже «знатоком» Ветхого Завета, с апломбом цитировал: Ангелам Своим заповедает о Тебе… наруках понесут Тебя; да не преткнешься о камень ногою Твоею (Пс. 90, 11–12). Подобно этому сейчас поступают лжеучителя из протестантских сект. Они на каждом шагу цитируют Священное Писание, но старательно замалчивают те места Библии, которые идут вразрез с их еретическими теориями. Так же сатана цитировал 90-й псалом Давида, но умолчал о страшных для него словах из того же псалма: На аспида и василиска наступиши; попирать будешь льва и змия (Пс. 90, 13). Суть предложенного диаволом «прыжка в бездну» – соблазн самоутверждающейся гордыни.

Искушение тщеславием, искушение суетной славой земной – второй прилог диавольский. Коварный льстец как бы говорит Христу: «Сначала стань велик в глазах людей, а потом учи. Потрясай человеческое воображение, совершай чудеса неслыханные и устрашающие – и неразумный народ устремится вслед за Тобою». Но Господь не творит бессмысленных чудес. По слову святителя Иоанна Златоуста: «свойственно бросаться вниз только диаволу и демонам, Богу же свойственно и падших восставлять. Если бы и нужно было Сыну Божию явить Силу Свою, то, конечно, не в том, чтобы Самому безрассудно бросаться с высоты, но в том, чтобы спасать других». «Позорище» ложных знамений, устрашающих толпу фокусов есть принадлежность не Христа, а антихриста. И смиренный Сын Человеческий на предложение «прыжка в бездну» отвечал искусителю также словами Священного Писания: Написано, не искушай Господа Бога твоего (Втор. 6, 16).

На земном пути Спаситель совершал много дивных чудес. Он исцелял неизлечимых больных и даже воскрешал мертвых. Но каждое чудо Христово имело высший смысл, вело к исцелению человеческих душ от причины всех бед и болезней – греха, приводило к воскрешению от вечной гибели в жизнь вечную, возрождало падших для Царства Небесного. Не того желал враг, провоцируя Сына Божия на «чудо ради чуда».

Встречая спокойный и твердый отпор своим хитрым уловкам, князь тьмы наконец предложил Богочеловеку величайший подкуп – все царства мира и славу их (Мф. 4, 8). Ничем не ограниченная, всемирная самодержавная власть легла у ног Сына Человеческого.

Именно этого ожидали иудейские вожди от Мессии: стать всемирным императором, поработить себе и им все народы Земли, – тогда за таким Мессией и пойдет Израиль, чтобы насладиться местью, богатством и властью. Но Спаситель отверг мирское властвование – потому и распяли Его иудеи-богоубийцы. А ведь так «немного» просил сатана от Иисуса в обмен на все царства мира и всю славу их: Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4, 9). То был наиковарнейший соблазн – утвердить правду насилием.

Искушение властью, искушение земным могуществом – третий прилог от всезлобного духа. Князь тьмы стремился обольстить Спасителя, «Сначала подчини, а потом учи. Если будешь властвовать над народами, то силою заставишь их покориться Твоему Закону и все пойдут за Тобою». Но не императорскими декретами утверждается Царство добра и Света. Насилием невозможно насадить в сердцах Закон любви, который принес людям Христос. К тому же сатана, как обычно, лгал и хвастал, предлагая в дар то, что ему не принадлежало. Диавол – хозяин только злобы совращенного им мира; судьбы «всех царств и всей их славы» – в руке создавшего их Бога-Промыслителя. Посягая на абсолютное верховенство в мире, князь тьмы оскорблял величие Всевышнего. И кроткий Христос отвечал обольстителю: Отойди от Меня, сатана; ибо написано, Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4, 10).

Не только последним искушением, но каждым из своих коварных соблазнов диавол силился понудить Богочеловека падши поклониться ему, толкая на дела сатанинские. Это сатана заманивает людей в свои сети чревоугодием, наслаждениями тела, ублажением «похоти плоти и похоти очей». Это сатана разжигает в людях тщеславие, обольщает их «тайным знанием», манит их призрачным блеском «гордости житейской». Это сатана жаждет насилием, огнем и кровью, казнями и войнами утверждать свою власть над человечеством. Искушая Христа в пустыне своими коварными «подарками», диавол как бы вербовал Его себе в союзники. Враг предлагал Спасителю, перестать быть Богом любви, но уподобиться сатане. Но Единый Безгрешный немногими словами из Закона Божия разоблачил и нисповерг этот безумный замысел злого духа.

Сын Божий сошел в порабощенный диаволом мир, чтобы вернуть людям свободу. Потомки падшего Адама несли в себе первородную порчу – древний змий мог насиловать их телесными и душевными страстями. Но Крестом Христовым разрушено сатанинское иго. Последователи Безгрешного Иисуса получили свободу – бороться и побеждать силы зла. У князя тьмы нет власти над теми, кто вслед за Спасителем принял Святое Крещение, возродился благодатью Святого Духа в Христовой Церкви. Только хитростью и соблазном может враг уловить душу крещеного человека. Те же искушения, которыми лукавый дух тщился обольстить Христа в пустыне, он и посейчас предлагает каждому из нас. Страсть к земным благам, тщеславие, жажда власти и наслаждений… Поддавшись любому из этих соблазнов, человек утрачивает свое небесное призвание, затемняет образ Божий в себе. Идеологи и политики, строящие на этих основах свою деятельность, становятся демоноподобны.

Точно по диавольскому «сценарию» разворачивался большевистский переворот в России 1917 года. Тогда наш соблазненный народ увидел и «камни, превращенные в хлеб», и чудеса безбожного «земного рая»; потоками крови оплатила несчастная Русь «всемирную революцию» и «рабоче-крестьянскую власть».

Большевистский «Декрет о земле», звавший крестьян на грабеж помещичьих земель, сулил неслыханное изобилие. Но этот «ставший хлебом камень» обернулся чудовищным голодом, людоедством, уничтожением самых трудолюбивых земледельцев, колхозным рабством крестьян и разгромом села. Православная Россия кормила хлебом всю Европу. В канун революции она стремительно шла к тому, чтобы стать богатейшей и сильнейшей державой мира. Большевики и иже с ними довели страну до нищеты и позора.

Большевистский «Декрет о мире» бросил Россию вниз головой в германскую оккупацию и бездну братоубийственной гражданской войны. Миллионов жизней стоила народу сатанинская ложь. Чудо «коммунистического рая» оказалось лагерной каторгой, тотальным насилием над волей и умами, мертвящим ледником бездуховности.

Ленинское заклинание: «Большевики должны взять власть», породило бесноватого Троцкого, хотевшего бросить Россию «на растопку для мировой революции», жестокого тирана Сталина, а затем – холодную номенклатуру, разлагавшую государство, подобно ржавому механизму.

Но самое страшное не внешние беды, которые попускает нашему Отечеству Всевышний, пытаясь вразумить отпавший от Него народ. Воистину страшно думать о неисчислимом множестве душ, легших на алтарь бесовских соблазнов. Жутко представить себе, сколько сыновей и дочерей Православной Руси ставших жертвой большевистской «идеологии», ныне пребывают в томительных душевных мучениях ада.

«Камень, превращенный в хлеб» по диавольскому наущению, остается камнем, если не делается смертельным ядом. На расцвеченной рекламными огнями физиономии «общества потребления» духовному взору видится румянец чахотки, под которым проступают трупные пятна. Там тленная плоть уже всецело возобладала над бессмертной душой. Там не только потребность в еде и одежде, а стремление к изощренному комфорту и грязные похоти становятся законом. Этот стиль жизни, а вернее, духовной смерти предлагали еще недавно в заблудшей, растерявшейся России, предлагают и сейчас, хотя и в меньшей степени, в России возрождающейся. Конец всех объевшихся адскими лакомствами «потребителей» известен: Дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю за лукавые его дары (Откр. 14, 11).

«Лукавый и прелюбодейный род» хочет не Истины Божией, а «чудес и знамений». Праздное и смертоносное любопытство привлекает взоры к черной магии, астрологии, НЛО, «барабашкам» и прочим демоническим фокусам. К «магам-целителям» и «экстрасенсам», то есть к колдунам, которых благочестивые люди всегда сторонились, как чумы, сейчас многие спешат за здоровьем. Духовные невежды не понимают, как непрочно бесовское «исцеление», нет истинного здоровья телу, пока не вырван из души корень болезни – грех, а временное облегчение, доставляемое колдовством «экстрасенсов», влечет человека к вечной погибели. Так в погоне за сатанинскими миражами люди «бросаются вниз с высоты». Но говорит Господь, исторгну чародеяния из руки твоей, и гадающих по облакам не будет у тебя… И совершу в гневе и негодовании мщение над народами, которые будут непослушны (Мих. 5, 12 и 15).

Каких истинных благ может ждать человек от сатаны? Диавол – лжец и отец лжи, он человекоубийца от начала веков; отнюдь не счастье людей, а их жесточайшие страдания доставляют удовольствие всезлобному духу. Как некогда он притворялся, что сочувствует Христу, изнемогшему от голода в пустыне, – так и сейчас сатана нередко прикидывается сострадательным к нашим нуждам. Горе тому, кто поверит его льстивой лжи! «Под видом доброжелательства диавол подает нам советы, пагубнее и вреднее всякого яда. Он ежедневно строит ковы, не только в горах и пустынях, но и в городах и на площадях, – не только сам собою, но и через людей, иногда самых близких нам. Итак, что же нам делать? По гибельному совету заключать, кто предлагает его, и отвращаться от диавола. Совершенно не верить ему, заграждать слух свой, ненавидеть его, когда льстит, и чем более обещает, тем более отвращаться от него», – говорит святитель Иоанн Златоуст.

Не всезлобный отец лжи, а наш Небесный Отец – Податель всех благ, и временных, и вечных. По слову Господню: Не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам (Лк. 12, 29–31).

Погоней за земным, надеждой на свои жалкие силы мы отталкиваем от себя помощь Всемогущего Отца, потому впадаем в нужду и беду: Кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? (Лк. 12, 25). Но никогда не оставит Всещедрый Создатель тех, кто по-детски смиренно полагается на Него во всем.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Господь питает верных, Господь дарует здоровье их душам и телам. Нам нужно бояться не земных испытаний, а демонских соблазнов, отрывающих нас от любви Отца Небесного. Нет ничего прекраснее, чем жизнь с Богом и в Боге. Ради этого счастья мы должны неустанно бороться с вражескими нашептываниями в себе и вокруг нас. «Сражаясь с демонами, мы пребываем в мире с Богом», – говорит блаженный Феофилакт Болгарский.

Приняв Крещение, Христос приступил к подвигу поста и молитвы. Так Началовождь нашего спасения показывает нам пример, как нам утверждать в себе крещенскую благодать. Постом мы приучаем сластолюбивую и ленивую нашу душу подчиняться Божиим велениям.

Стоянием в пустыне против диавольских искушений Господь Иисус явил образец мужества, необходимого каждому христианину. По завету апостольскому приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять (Еф. 6, 13). Не будем малодушествовать, будем свято хранить верность Всевышнему – и тогда ни люди, ни демоны не смогут отлучить нас от любви Отчей.

По слову святителя Иоанна Златоуста: «Когда Христос изобличил диавола во всем и заставил бежать, тогда являются Ангелы и служат Ему. Отсюда познай, что и тебя после побед над диаволом примут с рукоплесканием Ангелы и будут ограждать во всех случаях».

Богу же – Творцу Ангелов и человеков, Промыслителю и Спасителю нашему подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ПЕРВОЕ В НЕДЕЛЮ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

О богоизбранности и ответственности (произнесено в 1995 году)

Вы соль земли. Если же соль потеряет свою силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

Мф. 5, 13

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Благо народам, которых Господь избирает для служения Себе. Несравненным счастьем пользуются дети Земли, где повсюду слышится зов Спасителя: Тем, которые приняли Меня, верующим во Имя Мое, даю власть быть чадами Божиими (Ин. 1,12). Величайшая это милость – усыновление Богу, но и великая ответственность, ибо сказано также: ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников (Рим. 2, 24). Тяжек мрак неведения, но еще страшнее и смертоноснее грех отступничества.

Высочайшего и грозного избранничества от Господа сподобилось издревле наше Отечество. Благословен миг, когда будущий просветитель Руси – великий князь Владимир вышел из купели Святого Крещения. Ослепшим глазам его вернулось зрение телесное, и духовное прозрение познал благоверный князь в Божественном таинстве, воскликнув, «Теперь я увидел Бога Истинного!». Благословен этот миг и тысячекратно благословен тот день, когда святой равноапостольный князь Владимир привел народ креститься в речных водах. Как некогда на Иордане для иудеев, так же совершилось в этот день на Днепре для народа русского чудо Богоявления.

Так по милости Божией облеклась юная Русь в светоносные одежды Святого Крещения. А когда пала державная Византия, возмужавшему в вере народу русскому доверил Всевышний великий крест служения, русская держава стала сильнейшим оплотом Вселенского Православия. В ту пору Русь именовалась Святой, а народ ее назвался народом-богоносцем.

Не счесть небесных и земных даров, сопровождавших торжество Православия в нашем Отечестве. Сбывалось реченное в Священном Писании: Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих к Сыну Человеческому (Ин. 1, 51). В лучезарных венцах входили сыновья и дочери новопросвещенного народа в Царствие Небесное. И земная жизнь, приобретшая высший смысл, просветлела. Православные подвижники, зовущиеся учителями славянства, святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, подарили славянам и в том числе нашим предкам письменность. Памятью древней своей истории обязана Россия смиренным инокам, в тиши монастырской создававшим летописные своды. Истоки русского искусства – в храмовом зодчестве и иконописи, вершинах осиянной духовностью красоты, недостижимых со времен Святой Руси. С верою во Христа Спасителя шел русский народ к объединению, ниспровергал иноземное иго, отражал вражеские нашествия, становился державным, достиг славы и величия.

«От древнего древа, насажденного на Востоке апостолами и святителями Вселенской Церкви, приняли мы могучее зерно, и вот из него выросло на земле нашей единое с ним сеннолиственное древо и укрыло всю землю под своею сенью и привлекает под сень свою» – так говорил век назад в своей знаменитой речи, посвященной 900-летию Крещения Руси в 1888 году, обер-прокурор Священного Синода К. П. Победоносцев. Высокая правда звучала в этих словах, но за ними скрывалась и затаенная фальшь, ибо тогдашняя Россия уже не имела права называться Святой Русью. Зараженная чумой отступничества, страна неудержимо стремилась к падению. Наглядным и грозным уроком может явиться сравнение истории России с судьбами народа Израилева, некогда бывшего единственным обладателем Божественного Откровения. Израильтяне благоденствовали, пока соблюдали заповеди Божии, но стоило народу впасть в нечестие, и Десница Божия карала отступников, дабы хоть так привести их к покаянию, вернуть на путь правды. Наконец переполнилась чаша гнева Божия – камня на камне не осталось от Иерусалимского храма, которым так гордились израильтяне, а сами они были рассеяны по лицу земли.

Промысл Божий явственно виден и в исторических судьбах русского народа. За братоубийственные княжеские междоусобицы пало на Русь ордынское иго, смутное время самозванства последовало за царствованиями святоубийц Иоанна Грозного и Бориса Годунова, Наполеоново нашествие – за еретическим мистицизмом начала правления Александра I. А спасители Отечества, благоверный князь Димитрий Донской и иноки Пересвет и Ослябя, Козьма Минин и Авраамий Палицын, воины, молившиеся перед чудотворным образом Пресвятой Богородицы на Бородинском поле, – все они были ведомы святой верой Православною. И в нынешнем столетии победа над гитлеровскими ордами не могла совершиться без начала восстановления Церкви Российской – возвращения из лагерей епископов, открытия храмов, семинарий и святых обителей.

В Ветхом Завете повествуется не только о святом царе-пророке Давиде и премудром Соломоне, но и приводится перечень многих нечестивых царей израильских и иудейских, ввергавших свой народ в бедствия. Точно так же тем, кто сейчас пытается ставить возрождение Православной России в зависимость от восстановления монархии, следует помнить не только о убиенных царях Александре II Освободителе и святом Николае II, но и о нечестивых царствованиях XVIII века. Конечно, монархия представляется строем наиболее благоприятным для православного государства. Однако не царям земным призваны мы служить всей душою, всем сердцем и всеми помышлениями, а Царю Небесному – лишь Ему ведомо, какое общественное устройство пойдет во благо нашему народу. Нам же надлежит более думать не о восстановлении самодержавия, а о воскрешении Святой Руси, устои которой были подорваны еще в XVIII веке.

Отравленные петровские семена, взлелеянные «собеседницей Вольтера» императрицей Екатериной II, бурно пошли в рост и сделали Россию XIX века подобием Иудеи времен Распятия Христова. Российские «книжники» – дворянство и интеллигенция – в массе своей попрали святую веру отцов, отвернулись от Божественного Спасителя и устремились в погоню за бесовскими приманками еретических и богоборческих учений. Не лучше были и российские «фарисеи» – государственники, кощунственно силившиеся низвести Православие до уровня «национальной идеологии», превратить Святую Церковь в орудие земной власти, подменить Божественные Таинства обязательными «справками об Исповеди и Причащении». Это мертвящее смешение казенщины, ересей, безверия и богоборчества лишило Россию духовных сил и в начале прошлого века сделало ее легкой добычей большевистских заговорщиков.

Тирания тоталитарного режима была куда тяжелее ордынского ига. Ордынцы брали дань, но не касались веры народа, а воинствующие безбожники пытались коваными сапогами вытоптать все святое из человеческих душ. Самое страшное из всего происшедшего с нашим Отечеством – это то, что тоталитаризму удалось приучить множество сыновей и дочерей православного народа к состоянию духовной смерти. И то, что Церковь Российская выжила под этим нечеловеческим гнетом, не объяснимо ничем иным, как великим чудом Господним.

Дивны дела Божии, велико долготерпение Творца, неисчерпаемо милосердие Вседержителя! По мановению десницы Его ныне спали с России оковы тоталитарного режима и въяве слышится на просторах Отечества нашего Господень призыв к возрождению. Услышим ли, проснемся ли, найдем ли силы воскреснуть духом?

А сатана не дремлет. Нам готовится новое иго, духовное рабство, которое ничем не лучше предыдущего и ведет к окончательной гибели. На земле Российской силы зла хотят видеть не народ-богоносец, а «русского медведя», покорно пляшущего под западную дудку. Падких на грех зовут к погоне за наживой, комфортом и блудом, духовно неграмотных соблазняют бесовщиной экстрасенсов, оккультистов, астрологов или предлагают им суррогаты протестантских лжецерквей в адвентистских, иеговистских, мормонских и прочих молельнях. Тем временем Россия все глубже погружается в трясину смуты, разрухи, нищеты.

В бесстыдную свистопляску реклам и шоу вплетаются порой ноты печали – это оплакивают родину патриоты. Но вот странность, пропагандисты «сладкой жизни» и патриотическая пресса оказываются подчас единомысленны в нападках на патриарха, священноначалие и устроение Русской Православной Церкви. Мишенью пристрастной критики и прямой клеветы становится единственная надежда на спасение Отечества – Церковь Российская.

Писатель-христианин Федор Достоевский, провидевший ужасы надвигающейся бесовщины, говорил, «не православный не может быть русским». Вне Православия возрождение русского народа невозможно. Среди тех, кто сейчас говорит о своем патриотизме, немало и таких, кто занимается теософией и экзотическими культами, пытается реанимировать «здоровое язычество» или вздыхает о большевистском «рае на земле». По своей духовной слепоте эти люди вольно или невольно оказываются в рядах могильщиков родины.

Столь же глубоко заблуждение и тех, кто пытается отождествить Православие с «русскостью». Православная вера – единственная сохраненная в чистоте со времен апостольских, и имеет она смысл не национальный, а вселенский, не человеческий, а Божественный. Для русского народа это чистое Откровение не заслуга, а бесценный дар Господень, и принижать его значение до «народности» или «монархизма» – кощунство. Так, бездумно повторяющие имперский клич «за царя, за родину, за веру» не замечают, что ставят земного властителя впереди Царя Небесного, земную родину – перед Небесной Отчизной и тем выказывают себя недостойными ни Небесного, ни земного. Еще более вопиющий пример, украинские националисты, руками которых сатана ныне вершит пагубный церковный раскол, тоже дерзают называть себя «православными», в то время как терзают Пречистое Тело Христово, и по их вине воды Днепра – нашего Иордана – становятся свидетелями действа бесовского.

Сейчас от Русской Православной Церкви со всех сторон требуют политических манифестов, участия в борьбе партий и группировок. Невесту Христову, Церковь, обвиняют то в «отсталости от жизни» и «омертвелости», то в «сговоре и попустительстве властям». Вновь, как в петровские или «обновленческие» времена, кощунники стремятся низвести Божественное Православие до «идеологии».

Ядовитый ветер «обличений» Русской Православной Церкви веет с Запада, от так называемой «Русской Церкви за границей», ведущей свое происхождение от епископов, покинувших Отечество в годину бедствий. В ряду этих «обличений» зарубежье считает тягчайшим «сделку с безбожным большевизмом» в «Декларации» митрополита Сергия (Страгородского). Митрополит Сергий призывал православных сочувствовать «бедам и радостям родины» – пусть и «социалистической». Зарубежье любит щеголять своим «патриотизмом». Но вот вскоре после войны предстоятель зарубежья митрополит Анастасий (Грибановский) призвал американцев пройтись по России «очистительным атомным огнем» (журнал «Святая Русь», Штутгарт, 1948 г.). И это зарубежный первоиерарх сделал в своем Пасхальном (!) послании! В какие догматы, в какие каноны вмещается обращенный к иноверцам призыв уничтожить русский народ Божий?! С голоса этих-то политиканствующих епископов и вытверживает отечественная пресса хулу на Русскую Православную Церковь. Конечно, противостать действительным врагам Православия – сектантам – очень непросто, для этого нужны глубокие знания и крепкая вера. Гораздо легче повторять чужие домыслы, «изобличая» многострадальную Мать-Церковь.

Естественно похоронное настроение тех патриотов, которые надеются лишь на человеческие силы, – политический горизонт России представляется им беспросветным. Но чуждо отчаянье сердцам тех, кто уповает на Бога Всемогущего. Как внешний блеск императорской России не ослеплял людей духовно зорких, так же не должна пугать нас нынешняя нищета Отечества. Оружие военных, замыслы политиков, расчеты экономистов – все это жалкий прах перед крепкой мышцей Господней. Если русский народ, подобно блудному сыну из евангельской притчи, покается и возвратится к Небесному Отцу, – Промысл Божий укажет пути возрождения Отечества нашего.

Будем молиться, будем уповать, что Господь заступничеством Пречистой Своей Матери, предстательством преподобных и Богоносных отец наших явит многогрешной и многострадальной России эту величайшую милость. И если такому упованию суждено сбыться, то будущих спасителей Отечества нужно искать не среди тех, кто только ораторствует на митингах, а среди тех, кто смиренно склоняет головы перед святыми иконами в православных храмах. Вот воины Христовы, вот надежда русского народа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Наше время во многом напоминает мрак язычества, предшествовавший Крещению Руси при святом равноапостольном князе Владимире. В нынешнем веке жизнь нескольких поколений прошла под гнетом безбожия, народ потерял и знание основ святой веры, и умение жить церковной жизнью. Сбудется ли вновь, как тысячу лет назад, для Отечества нашего чудо Богоявления?

Радостно видеть множество людей, стремящихся ныне в храмы для восприятия Святого Крещения. Но радость эта смешивается с горечью при мысли о том, что лишь немногие из этих крестящихся становятся истинными членами Церкви, возрастают духовно под благодатной ее сенью. Тому, кто принял Крещение, но не проводит жизнь христианскую, не принесет пользы Божественная благодать. По образному слову святителя Игнатия Брянчанинова: «необходимо, чтобы наш Иерусалим был отовсюду обнесен, как стенами, благими нравами и обычаями, тогда только может быть принесено в жертву и всесожжение, в купели Крещения, наше падшее естество, а естество обновленное, доставляемое Крещением, соделаться алтарем, благопотребным для принесения жертв и всесожжения, благоугодных Богу».

Только в объятиях Матери-Церкви, возрастая в любви христианской и подвизаясь в делах благочестия, сможем мы истинно послужить и своим душам, и нашим ближним, и всему нашему Отечеству. Пусть же памятует каждый из нас завет Христа Спасителя: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 16), Которому и подобает всякая слава вместе с Его Единородным Сыном и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ВТОРОЕ В НЕДЕЛЮ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

На день Светов и о Просвещении истинном и ложном

Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет.

Мф. 4, 16

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Крещение – Богоявление – Просвещение – вот три названия одного праздника, одного события земной жизни Иисуса Христа. Божественным Светом воссияло это торжество в мире, погруженном в смертоносную тень греха.

Спаситель крестился, начиная подвиг служения людям. Уже не лучом Рождественской звезды, а могучим сиянием Солнца Правды освещалась жизнь человеческая. Из вод Иордана смиренный Богочеловек выходил в расцвете земных лет, во всеоружии, ибо настали сроки великих чудес и знамений – наступило время возвестить Завет любви Божией.

Мрак невежества, туман забвения и незнания Истинного Бога окутывал человеческие умы. Но вот на Иордане приоткрылась миру высочайшая тайна Божества – тайна Пресвятой Троицы, Единой во Отце и Сыне и Духе Святом. Дар Богопознания обрели люди в чуде Богоявления:

Когда Иисус крестившись молился, – отверзлось небо. И Дух Святой нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий, Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение! (Лк. 3, 21–22).

С этим великим событием перекликается церковное Таинство Крещения, которым духовные взоры людей открываются для видения Света истины и благодати Божией. Древние христиане так и называли праздник Богоявления – День Светов. Множество светильников и факелов возжигали они в этот день, и тогда же крестились новообращенные – просвещались души сиянием веры Христовой. И сейчас при совершении Таинства Крещения мы видим свечи, горящие при купели и в руках восприемников, – этим зримым огнем указывает Церковь путь в светозарное Царствие Божие.

Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2; 4, 17) – такими словами начал свою проповедь святой Иоанн Креститель, и те же слова услышал мир от Самого Господа, но разный смысл звучал в этом речении. Святой Иоанн возвещал близость Небесного Царя и призывал готовить Ему путь. Христос как бы говорил: явлен Царь, рядом с вами Царство Его, готовы ли вы?

У каждого из нас был свой День Светов – день, когда вратами Крещения вошли мы в общество христиан. Уже не сидим мы в стране и тени смертной (Мф. 4, 16) – душам нашим даровано ясное зрение вечности, ждущей нас за порогом этого мира. Светлы звезды на небесах, но несравненно светлее и прекраснее обители райские, приготовленные для нас Небесным Отцом. Ярко сияет солнце, дарящее жизнь природе, но истинно живоносно Умное Солнце – Христос Искупитель, вечной весною озаряющий человеческие сердца. Вселенная кажется безграничной, но поистине беспредельно лишь Царствие Божие, возносящееся над временем и пространством. И это Царство чистейшей радости открылось людям в пресветлый день Богоявления, стало доступно каждому, кто омыл свою душу водами крещения, последовал за Господом Иисусом.

Царь царствующих, Христос приглашает нас в Царство Свое, и тут же звучит призыв Его: «Покайтесь!». Только по лестнице покаяния может человек подняться к порогам Небесных обителей. Изначальный смысл слова «покаяние» – «перемена ума». Не просто перечислить свои грехи – но твердо отречься от них; не только осознать пятна на своей душе – но очиститься; выйти из мрака страстей к свету духовному, переродиться для жизни благодатной – вот что означает действительное покаяние. Без этого человек не сможет войти в Царство Света, темнота его души заградит ему путь спасения.

Первые христиане по праву называли себя обществом святых – так чиста и светла была жизнь этих наследников Царства Божия. И День Светов – Крещение являлось великой радостью для новопросвещенных, вступивших в общество верных Христовых. Мы с вами также удостоились такой высочайшей чести и, казалось бы, с момента Крещения должны возрастать из силы в силу, из радости в радость, из света в свет. Но так ли храним мы святыню Просвещения своего?

Горько человеку потерять свет телесных глаз и не видеть ни зеленой травы, ни цветов, ни голубого неба, ни любимых лиц. Но горше, неизмеримо горше, когда грязные тучи греха заволакивают для нас духовный небосклон – и мы погружаемся во мрак страстей, преддверие беспросветного княжества тьмы.

Страшно впасть в духовную слепоту! А человек порою и не сознает, что его постигло это худшее из бедствий, – диавол умеет подсластить свои отравленные подарки, заманивая нестойких в свое жуткое обиталище. Так, ведомый «князем тьмы» движется хоровод духовных слепцов к пропасти, в которой вечный плач и скрежет зубов.

Глаз – самый нежный и ранимый орган нашего тела. Даже мельчайшая пыль, попавшая в глаза, причиняет нам острую боль и застилает для нас мир. Мы бережем телесное зрение – так как же должны беречь очи духовные, еще более ранимые, проходя среди пыльных вихрей соблазна и колючих зарослей порока, окружающих нас в земной жизни! Единожды просветившись Крещением, мы должны вновь и вновь омывать духовные взоры покаянием, чтобы не утратить способности видеть Свет Божественный.

Царь Правды – Христос лишил власти «отца лжи» – сатану. Древний змий уже не может насиловать человеческие души, он способен только обманывать, заманивать, обольщать. Но неужели даны человеку светлый разум и высокие чувства для того, чтобы ползти за древним змием в его кромешные пещеры, где нет ничего истинно прекрасного? Все гнусные лакомства бесовские, соблазняющие нас, только переполняют смрадом тело и душу, – гниение заживо, начавшись здесь, подстерегает грешника за смертным порогом. Но ночные твари боятся солнечного света – и так же бегут злые демоны под бичами покаяния, при восходе Солнца Правды в душе христианина. Царство Божие близко к нам – ближе, чем воздух, которым мы дышим. Это знали святые мужи, еще в земной жизни научившиеся «дышать Небом». Один из них, праведный Иоанн Кронштадтский, говорит, исходя из собственного опыта: «Благодать везде, во всякое время ищет спасения грешника, ибо дорогой ценою куплено спасение наше. Она с тобою и в уединении, тайно озаряет твое сердце, подвигая его к покаянию или благодарности за бесчисленные благодеяния Божии; она беседует с тобою и в пути, и при твоих трудах умственных и физических. Царствие Божие водворяется, так сказать, под кровлей домов наших. Чего удобнее? Приходи и почерпай благодать спасения, текущую в Церкви. И многих, многих спасает она тайно и явно, извлекая из бездны грехов различными, одному Богу известными способами. И везде готова благодать Божия открыть тебе свои святые материнские объятия, только бы ты опомнился, очувствовался, уверовал, смягчился, просветился. Но если к нам так близко Царство Небесное и так готово всегда нас объять, в нас вселиться, – то мы безответны будем пред Богом, если удалимся сами от Царствия Божия, если дерзкою рукою отринем его от себя».

Да, нечем оправдаться тому, кто по собственной воле остался сидеть в погибельной тьме, кто не желает замечать разлитого вокруг Божественного Света.

Не в «безвидный хаос» ныне погружены наши умы, людям дозволено созерцать Создателя своего. Богоявление явилось для человечества в духовном смысле таким же озарением, как свершенное некогда Всевышним Творцом отделение света от тьмы (Быт. 1, 4) в вещественной Вселенной. Грех мерзок сам по себе, но как отвратителен тот, кто при ярком солнечном свете занимается скверными «ночными» делами! Лишенные истинного Богопознания, люди в древности поступали по воле языческой, предаваясь нечистотам, похотям, пьянству, излишеству в пище и питии и нелепому идолослужению (1 Пет. 4, 3). Это некогда творилось «во тьме над бездною», а сейчас, при свете евангельском, сделалось кромешнейшим бесстыдством пред Всевидящим Богом.

Извращенная человеческая натура, продолжая коснеть во зле, приискивает себе фальшивые оправдания. Такие люди внушают себе, что они «правильно живут», служат каким-то «светлым идеалам». И душеубийца-сатана услужливо зажег в этом мире множество блуждающих огней, болотных мерцаний, лживых маяков, льстивых фейерверков, – целый арсенал адских игрушек, с которыми люди доигрываются до духовной гибели.

В наши дни лукаво искажено даже великое понятие «Просвещение». Нынешние духовные слепцы называют «просвещенными» худших из своей среды, невежд-«переучек», нахватавшихся лживых теорий, начитавшихся соблазнительных книг, приобретших опыт духовного блуда. Зачинателями этого тлетворного поветрия были французские лжефилософы XVIII века Вольтер, Дидро, Руссо и иже с ними – безумцы, сказавшие в сердце своем, нет Бога (Пс. 13, 1). Эти гордецы назвали свое время «эпохой просвещения», а себя – «просветителями», но вернее было бы назвать их «помрачителями». Пустым острословием, наглой, самоуверенной ложью им удалось погасить во многих сердцах свет спасительной веры. Ни один серьезный ученый никогда не отрицал бытия Божия, а вольтерьянцы кричали, что их безбожие якобы «подтверждено наукой». К несчастью, французской духовной чумой заразилась и интеллигенция России, «допросвещавшая» Отечество до большевистского кошмара. Современная наука в прах разбила домыслы вольтерьянцев, научными методами убедившись в посмертном существовании человеческой души, наличии «положительного и отрицательного» – то есть ангельского и демонского духовных миров и, конечно же, бытии Предвечного Создателя. Новейшая история засвидетельствовала гибельность общественных теорий «помрачителей» для государств и народов. Но посеянная ими духовная зараза оказалась живучей, в нашем обществе мы видим сейчас и мертвенные залежи атеизма, и политиканские потуги выстроить «потребительский рай» – без Бога.

Мутный поток лживого «просвещения» помрачил умы и многих погрузил в духовную спячку. И уже самым дешевым блеском покупает диавол людские души: миганием реклам, выхваляющих низкосортные западные товары, плясками идолопоклонников-кришнаитов или трюками сатанистов-экстрасенсов. Еще одним идолищем современности стал «голубой экран» – телевизор. Казавшееся невинным техническим изобретением сейчас телевидение по своим московским и кабельным каналам извергает потоки липкого соблазна. И целые семьи часами сидят перед «ящиком», как перед домашним кумиром, ощетинившимся рогами антенн, – и впитывают эту грязь, не щадя и своих малолетних детей. В таком бездумном, а часто и душетленном времяпрепровождении люди перестают замечать даже близких своих, превращаются в мертвые стоки телезрелищ. И если нет у человека строгой духовной дисциплины, то «голубой огонек» доводит его до внутренней опустошенности.

Сколько разного блеска в современном мире! Среди всех этих ламп и люстр, фонарей и бра человек свободно превращает для себя ночь в день, – подчас кажется, что он может обойтись без звезд, луны и даже без солнца. Но ведь наступит срок, когда погаснут для него все вещественные светильники, большие и маленькие, естественные и искусственные. Долиной смерти пойдет человек – и горе ему, если не просвещен он внутренним Светом Божией благодати.

Можно приобрести обширнейшие познания о земле и о небе, изучить все науки и искусства – и остаться духовным невеждой. Можно даже рассуждать о предметах сверхчувственных, философствовать и богословствовать – и оставаться в духовном мраке. Знания полезны, когда помогают человеку уяснить волю Божию о мире и о себе, – иначе они ложатся на его плечи мертвым грузом, влекущим в бездну. Истинное Просвещение – живая вера, вводящая смертных в бессмертное Царство Света. Блажен просвещенный, в чьем сердце не меркнет свет Евангелия Христова, кто просветляет духовный взор свой молитвой и покаянием, в чьей душе горит неугасимая свеча любви к Богу и ближним.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Царь Небесный – Сын Божий благоволил сойти на землю и жить среди людей. Так близко, зримо, осязаемо явилось нам Царствие Его – Царство добра и света, милосердия и любви. Христос, восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам (Еф. 4, 8). Только шаг нужно сделать нам, только мужественное усилие, чтобы выйти из тьмы греховной к Свету Его, чтобы взять из рук Спасителя дары благодати.

Крещеными, просвещенными зовемся мы – и в этом для нас залог нескончаемой радости о Господе. Не глухою ночью, а при свете дня Божия движемся мы к спасению. Если порою духовное небо над нами кажется пасмурным – значит, мы сами омрачили его своими грехами или позволили затуманить его «духу времени», коварным уловкам демонским. Но и за облаками, и над тучами сияет христианам беззакатное Солнце Правды, и сквозь туманы досягают до нас лучи веры, надежды, любви. Так да не ослабеем мы на пути к торжеству, о котором возглашает Святая Церковь: «Свет Христов просвещает всех!».

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ (14/27 января)

О Богоявлении как откровении Единого Бога в трех Лицах

Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Троическое явися поклонение, спасение троически нам устрояющее и нас троически спасающее.

Из тропаря Крещения Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание великого праздника – Богоявления, или Крещения Господня. Что такое – отдание? Это слово означает, что мы на этот год прощаемся с праздником, отдаем это праздничное ликование обратно в руки Того, Кто дал нам его – в руки Господа. И напоследок еще раз совершаем торжественную Литургию, как и в самый первый день праздника, еще раз поем прекрасные, полные глубокого духовного смысла крещенские песнопения…

Крещение Господне, или Богоявление… В этот день, как все мы, конечно, помним, Господь наш Иисус Христос впервые явил Себя миру как обещанный пророками Спаситель падшего человечества. Святой пророк, Предтеча и Креститель Господень Иоанн видит разверстое небо, сходящего Духа Божия в виде голубя и слышит глас Божий с небес: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17), и также в этот великий день Бог впервые явил Себя людям во всей Своей полноте – как Троица единая и нераздельная.

«Крещение Христово в Иордане связано с откровением Святой Троицы человечеству. Нет откровения большего, нежели сие. Ибо чрез него обнаружена пред нами тайна Триединства Божества. Спаситель на Иордане снял печать и с этой тайны, величайшей на небе и на земле», – говорит о празднике Богоявления праведник наших дней, святитель Николай Сербский.

Конечно, и в Ветхом Завете есть указания на троичную природу Бога. Так, уже в начале Книги Бытия само слово «Бог» стоит во множественном числе (Элоим), при этом относящиеся к Его действиям глаголы (например, «сотворил») – в единственном числе. И только когда Бог обращается Сам к Себе (кстати, это тоже указание на Его единство в трех Лицах – зачем иначе Ему разговаривать с Самим Собой?), в тексте Писания использован глагол во множественном числе: Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему… (Быт. 1, 26).

И праотцу Аврааму три Ангела являются в образе трех странников и указывают на троичность Бога; Авраам же – очевидно, просвещенный свыше – обращается к чудесным гостям одновременно в единственном и множественном числе: Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите в путь свой; так как вы идете мимо раба вашего (Быт. 18, 3–5).

Ведь в те далекие времена, когда был заключен первый Завет между Богом и Его народом, люди еще только успели выйти из мрака язычества, ложного многобожия. Им было трудно привыкать к мысли, что Бог – Един, и что Ему нужны от людей не жертвоприношения и магические ритуалы, но дела праведности, жизнь с Ним и любовь к Нему и ближним. Сразу открыть таким людям троичность Бога – значило бы ввести их в соблазн возрождения многобожия. И потому Бог, хотя и не умалчивает совершенно о единстве в трех Лицах, все же не открывает этой тайны до конца.

Ведь не будет же разумный учитель пытаться преподать первоклашке математический анализ – сначала нужно выучить его простому счету, затем основам математики, потом – алгебре и так далее, пока дело не дойдет до начал анализа. Так же и Господь, как мудрый Учитель, терпеливо учил и воспитывал Свой народ, постепенно переходя от простого к сложному.

Ко времени пришествия в мир Спасителя народ Божий, можно сказать, уже успел перейти в «старшие классы», эти люди были подготовлены к откровению о троичности Бога многими веками единобожия. Более того, не только единобожники-иудеи, но и окружавшие их языческие народы постепенно начали приходить к идее, что Бог – един, например, подобная мысль ясно выражена у многих древнегреческих философов. И вот теперь, когда Спаситель наконец явился в мир и восстановлена разрушенная первородным грехом тесная связь между Богом и людьми, – Бог наконец открывает Себя людям во всей полноте, позволяет увидеть Себя таким, каков Он на самом деле.

В Крещении на Иордане Господь явил людям не только саму троичность Бога, но и наглядно изобразил то, о чем впоследствии христианскими богословами было написано множество томов – отношения Лиц Пресвятой Троицы между Собой.

«Крещение Господа названо Богоявлением, потому что в нем явил Себя так осязательно единый истинный Бог в Троице покланяемый, Бог Отец – гласом с неба, Бог Сын – воплотившийся – крещением, Бог Дух Святый – нисшествием на Крещаемого. Тут явлено и таинство отношения лиц Пресвятой Троицы. Бог Дух Святый от Отца исходит и в Сыне почивает, а не исходит от Него», – объясняет пастве этот урок праздника Богоявления святитель Феофан Затворник.

Но, возможно, кто-то из вас, дорогие братья и сестры, скажет на это: «Ну, хорошо, Господь в Крещении Своем действительно явил богословам некие тайны. Но какое отношение все эти тонкости имеют непосредственно к нашей христианской жизни, жизни простых людей, которые о высоком богословии, вроде подробностей отношений между Лицами Троицы, имеют не больше представления, чем подавляющее большинство пользующихся электричеством – о природе тока и устройстве частиц? Пусть богословы и физики и обсуждают это на своих заседаниях, если им это так интересно, а мы будем просто славить явившегося в мир Спасителя!».

Звучит красиво и даже в чем-то логично, но… На деле это очень опасный, даже гибельный путь. Вот я упомянул здесь электричество, которое есть у всех нас в домашних розетках… Конечно, чтобы пользоваться им, вовсе не обязательно обладать специальными знаниями об электрическом токе – достаточно лишь соблюдать не такой уж и большой набор общих правил безопасности. Но давайте задумаемся, а возможно ли было бы подвести этот ток в наши с вами розетки, если бы физики и инженеры прежде не провели специальных исследований и обсуждений, которые нам, людям возможно не слишком искушенным в электротехнике, показались бы набором непонятных слов? И разве бытовые правила безопасности обращения с электричеством, в полезности которых вряд ли кому придет в голову сомневаться, могли возникнуть, если бы ученые прежде не изучили природу электрического тока и взаимодействие его с различными веществами и предметами?

Вот и получается, что «непонятная» и «заумная» работа ученых на самом деле имеет прямое отношение к нашей с вами жизни, к нашему благополучию и безопасности!

Все то же самое справедливо и в отношении догматов – таких, как догмат о Троице. Ведь они непосредственно определяют самую суть нашей веры; определяют то, во что и, главное, в Кого мы верим. Даже каноны применимы не ко всем (например, монаха вряд ли напрямую касаются каноны о браке и степенях родства, а семейным людям вряд ли придется соприкоснуться с различными нюансами пострига) – но догматы касаются каждого. Они оказывают и всегда будут оказывать определяющее влияние абсолютно на все стороны христианской жизни, хотим мы этого или нет.

Да, многое из этого сложно, а подчас и невозможно понять без специальной подготовки. Но это не значит, что нам, простым людям, вовсе не нужно знать догматы. Наоборот – Церковь прямо требует от нас знать основные из них! Так, например, догмат об исхождении Святого Духа от Бога-Отца, а не от Бога-Сына каждый православный христианин повторяет, произнося Символ веры. Неприятие этого догмата некогда стало главной причиной отделения римо-католичества от Православной Вселенской Церкви, а значение его для всего христианского учения, полагаю, очевидно, ведь если признать, что Дух исходит как от Отца, так и от Сына, в учении о Едином Боге-Троице неизбежно появляется оттенок иерархичности, когда одна из Его Ипостасей как бы поставлена в отчасти подчиненное положение по отношению к двум другим (как и получается в католическом учении). А это ведь очевидно нарушает принцип единобожия.

Вообще, на понятие Бога-Троицы любят указывать противники христианства, утверждая, будто христиане только называют себя единобожниками, а на деле прикрывают этим словом самое настоящее язычество, ведь у христиан, получается «три Бога»! Иногда подобные недоумения смущают и самих христиан… Ведь одна из первых заповедей, данных Богом человеку, звучит как Слушай, Израиль: Господь Бог наш – Господь единый! (Втор. 6, 4).

Если знать и помнить суть православного Троического догмата, подобные недоумения легко разрешаются. Господь, Которому поклоняется Церковь – это не «три Бога», а один и Тот же Бог, единый в трех Лицах-Ипостасях. Ведь и в приведенной выше заповеди использовано древнееврейское слово «эхад», означающее не только «один», но и «единый, соединенный», а не «йилкод» – «единичный». То есть уже в самой ветхозаветной заповеди, наряду с понятием о том, что Бог Один, заложено это единство в трех Лицах! И пусть единство это трудно объять человеческим умом (ведь природа Бога неизмеримо выше человеческой), но примерно представить ее себе можно. Так, например, святой Патрик, просветитель Ирландии, в ответ на недоуменные вопросы своей паствы о Троице указывал на Солнце, от небесного светила исходят свет и тепло, да и само небесное тело можно наблюдать на небе, и тем не менее все это (свет, тепло и небесное тело) – одно и то же Солнце! И если такое возможно для одного из творений, то тем более возможно для Самого Творца.

Никто из подлинно православных богословов, рассуждая о тайне Троицы, не пытался кощунственно разделить Ее на «три Бога». Напротив, православные святые постоянно подчеркивают, что Бог – одновременно Один и Троичен. Вот, например, как поэтически описывает это единство святитель Григорий Богослов: «Не успею помыслить о Едином, как озаряюсь Тремя. Не успею разделить Трех, как возношусь к Единому. Когда представляется мне Единое из Трех, считаю это целым; Оно наполняет мое зрение, а большее убегает от взора. Не могу объять Его величие, чтобы к оставшемуся прибавить большее. Когда соединю в умосозерцании Трех, вижу Единое Светило, не умея разделить или измерить соединенного Света».

О том же пишет и священномученик Мефодий Патарский:

«Едино царство Отца и Сына и Святого Духа, как и едино существо, и едино господство. Поэтому мы и поклоняемся единым поклонением Единому Триипостасному Божеству, безначальному, не созданному, бесконечному и вечному».

Вторит им и святитель Иоанн Златоуст, отметая всякие поползновения еретиков привнести в тайну Троицы какой бы то ни было оттенок иерархичности, разделения:

«Для меня и для всякого верующего остается твердым тот догмат благочестия, что, где представляется говорящим один Отец, там подразумеваются вместе и Сын и Дух Святой; где говорит Сын, там и власть Отца; где действует Дух Святой, там действует и Отец – не разделяется слава Святой Троицы, как не разделяется и учение Истины».

Обратим, дорогие братья и сестры, особенно пристальное внимание на слова Мефодия Патарского: «поклоняемся безначальному, не созданному, бесконечному и вечному». К сожалению, даже многие воцерковленные православные христиане, ленящиеся изучать собственную веру, считают, будто Христос – это некий «новый Бог», Который появился специально для христиан, а до того вовсе не существовал. Но ведь такие воззрения – откровенно еретичны, они нарушают принцип единобожия и слова Самого Бога: Прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет» (Ис. 43, 10).

Православная Церковь учит, что Бог-Сын – это все Тот же безначальный Бог, Он не был создан в историческое время, то есть не появился позже Отца, за несколько лет до Богоявления, но был изначально, еще до творения мира. «Нет в Троице ни сотворенного, ни служебного, ни привходящего, чего не было бы прежде и что вошло бы после, ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа, но Троица непреложная, неизменная и всегда одна и та же», – пишет об этом святитель Григорий Неокесарийский.

Подробнее разъясняет это в своих трудах преподобный Иоанн Дамаскин, пламенный защитник Православия: «Относительно рождения Сына нечестиво говорить, что в середине (между рождением и нерождением Его) протекло время и что бытие Сына наступило после Отца… Поэтому всегда сущий Бог рождает Свое Слово, Которое – совершенно, без начала и без конца, чтобы не рождал во времени Бог, имеющий высшие времени и природу, и бытие… Если же говорим, что Отец – начало Сына и больше Его, то не показываем, что Он первенствует над Сыном по времени или природе (Ин. 14, 28), ибо через Него Отец веки сотворил (Евр. 1, 2). Не первенствует и в каком-либо другом отношении, если не относительно причины, то есть потому, что Сын рожден от Отца, а не Отец от Сына, и потому, что Отец естественным образом – причина Сына; подобно тому как не говорим, что огонь выходит из света, но, что лучше, свет – из огня».

Дорогие во Христе братья и сестры! Сегодня мы прощаемся с праздником Крещения Господня. Но явленные в этом празднике Божественные тайны навсегда остаются с нами. Мы должны знать их, помнить – и быть достойными их. Об этом напоминает нам святой апостол Петр в сегодняшнем апостольском чтении: Крещение – не плотской нечистоты омытые, но обещание Богу доброй совести – спасает нас воскресением Иисуса Христа (1 Пет. 3, 21).

Да, тайна Троицы открыта нам в Богоявлении не для того только, чтобы обогатить наши знания или чтобы нам было о чем рассуждать в умных богословских книгах. Прежде всего, это откровение, как и любое Божественное откровение, призвано научить нас любви. Ведь если подумать, без троичности Бога лживыми оказались бы слова евангелиста Иоанна: Бог есть любовь! (1 Ин. 4, 8). Да, Бог – вечен и неизменен; Он был еще до того, как появился наш мир. Кого же Он любил до первого дня творения? Как может существовать любовь без объекта любви? И разве мог неизменный Бог – измениться после творения, сначала не быть любовью, а потом стать ею?

Ответ на эти недоумения содержится в Троичном устроении Бога. Любовь была всегда, Она есть Сам Бог – и еще до того, как появился мир, жила и действовала между всеми тремя Лицами Пресвятой Троицы.

Мы, люди, единственные из всех живых существ созданы по образу и подобию Бога – а значит, должны быть подобны Ему в этой любви. А также должны не ронять, но, напротив, умножать свое божественное достоинство, взращивая в сердце угодные Творцу добродетели и приближаясь к Нему, насколько это возможно.

Как сказал об этом святитель Феофан Затворник: «В день Богоявления показано действием, что Домостроительство спасения нашего совершается Господом Иисусом Христом по благоволению Отца при общении Святого Духа. Ныне же словом апостола внушается нам, что и спасение каждого по этому Домостроительству бывает не иначе как действом Пресвятой Троицы – Отца и Сына и Святого Духа: по предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа (1 Пет. 1, 2). Предведая того, кто уверует, Бог Отец встречает его благоволением Своим и призывает к спасению благодатью Святого Духа. Дух Святой, призвав к вере и укрепив в ней, окропляет уверовавшего Кровию Господа Спасителя в Таинстве Крещения и таким образом получив вход в него, Сам вселяется в него и всячески содействует ему в устроении его спасения. Да хвалим, поем и величаем Троицу Пресвятую, благую содетельницу нашего спасения, и, со своей стороны, прилагая к сему все старание, поспешим украсить себя всякими добродетелями по образу Создавшего и Воссоздавшего нас, чтобы не остаться без успеха и плода в познании Господа и не заградить себе вход в вечное Царство, к которому призваны (2 Пет. 1, 5, 8, И)».

Да станет для каждого из нас нынешний день отдания праздника – не концом, но началом подлинного Богоявления в нашей жизни, душе и сердце!

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О встрече Ветхого Завета с Новым и как нам подготовиться к сретению с Господом

Со Отцем Слово Сый невидимо, ныне убо видим есть плотию, неизреченно от Девы родися и на руку старчу дается святителю; поклонимся Тому, истинному Богу нашему!

Кондак предпразднства Сретения Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами готовимся к встрече одного из великих Господско-Богородичных праздников, который наступит уже завтра или, вернее сказать, применительно к светскому счету часов, уже сегодня вечером – Сретению Господню. Этот праздник несет в себе огромное духовно-назидательное значение для каждого из нас и, по словам священномученика Григория (Лебедева), епископа Шлиссельбургского, стоит на особом месте, даже среди прочих известных праздников: «Сегодняшний праздник нам, грешным людям, должен быть ближе прошедших праздников Рождества и Богоявления. То были праздники Света явившегося. Сегодняшний праздник – праздник Света, воспринятого человеком. Все мы, знаменованные Светом („Свет Твой, Господи, знаменася на нас“), зовемся к принятию Света. Сегодня – праздник воспринятого Света, праздник Симеонов, праздник душ, озаренных Светом… Он будит в нас немеркнущий идеал жизни, центр наших земных стремлений и указывает на возможность его осуществления – озарение Светом Бога и влитие в Него».

Чем же настолько велик этот праздник, что епископ-священномученик ставит его даже в некотором смысле выше так любимого всеми Рождества Христова и Богоявления с его «освящением вод»?

Чтобы лучше понять это, вспомним события священной истории, которым посвящен праздник Сретения.

Слово «сретение» в переводе со славянского означает «встреча». И действительно, в этот день, более двух тысяч лет назад, в ветхозаветном Иерусалимском храме произошла удивительная, хотя вряд ли замеченная сторонними наблюдателями встреча: небогато одетая еврейская пара принесла в Храм своего новорожденного первенца, чтобы, согласно обычаю, принести благодарственную жертву Богу за рождение ребенка – и здесь повстречалась с глубоким стариком, тоже мало чем примечательным, не священником и не вельможей, который умиленно взял младенца на руки и что-то негромко произнес слабым, дрожащим от старости голосом. А затем к паре подошла такая же древняя, как и первый старик, старица и начала воспевать славословия Богу – впрочем, совершенно обычные в таком священном месте, как Храм…

Бытовая сцена, вряд ли привлекшая тогда чье-то внимание. Но как часто наши слабые, грешные, земные глаза не различают за внешней обыденностью – святого величия…

Небогатой парой были Пресвятая Богородица Мария и праведный Иосиф Обручник. Стариком и старицей – святые праведные Симеон и пророчица Анна. А младенцем у них на руках – Сам Предвечный Бог, вочеловечившийся Господь и Царь Израилев, так долго чаемый пророками и всеми верными Спаситель – Иисус Христос…

Но почему же, спросите вы, именно этот день назвали праздником Сретения? Разве до того, как младенца Иисуса принесли по обычаю в Храм, никто из людей не видел Его, кроме Матери и приемного земного отца? Ведь уже приходили к Нему в пещеру пастухи и волхвы, да и родственники праведного Иосифа и Богоматери, о которых не раз упоминают евангелисты, наверняка не преминули навестить Марию и поздравить Ее с рождением Сына…

И все же та встреча в Иерусалимском Храме была особенной. Это был своего рода символ – не в том отвлеченном, умозрительном смысле, в каком это слово чаще всего понимают сейчас, а в смысле библейском, неразрывно соединенном с жизненной, полнокровной реальностью Богооткровения. Одни из тех символов, через которые Бог открывает нам Свои таинства и являет миру Свою волю.

Давайте вглядимся сейчас в тех людей, что стояли рядом с младенцем Иисусом, Марией и Иосифом в храме.

О праведном Симеоне святой апостол и евангелист Лука рассказывает нам так: Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм (Лк. 2, 25–27).

Итак, это был подлинный ветхозаветный праведник. Служение Богу и ожидание обещанного Им Спасителя Израиля и всего мира было главным в жизни Симеона – недаром ведь Сам Господь Духом Святым обещал Симеону, что тот непременно доживет до пришествия Искупителя. И в тот знаменательный, пусть и ничем внешне не примечательный день Сам Дух Святой привел Симеона в Храм и открыл ему, Кто возлежит перед ним в пеленах, в образе обыкновенного земного младенца…

Рядом с Симеоном – еще одна ветхозаветная праведница; более того – пророчица. О ней святой евангелист повествует так: Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь (Лк. 2, 36–37).

Всего пара строк – но какая удивительная картина долгой и праведной жизни открывается нам за этими строками!

Девушка, вышедшая замуж в чистоте и непорочности («от девства своего») и прожившая в браке с мужем семь лет. Затем брак этот внезапно оборвался – но не разводом, нет, просто муж Анны неожиданно скончался. В те далекие времена многие умирали молодыми – а потому и создать семью стремились поскорее. Еврейских девушек, например, обычно выдавали замуж в двенадцать-пятнадцать лет. То есть Анне на момент вдовства должно было быть около двадцати – совсем молодая женщина в расцвете сил и красоты! Наверняка окружающие ждали, что через некоторое время она вступит в новый брак – ведь в подобном поступке вдовы, тем более такой молодой, не было и нет ничего греховного и предосудительного ни в ветхозаветную, ни даже в новозаветную эпоху (так, например, апостол Павел совершенно одобряет намерение молодых вдов вступать в повторный брак, хотя и говорит, что вдова, хранящая память о первом, покойном супруге поступает еще лучше).

Но Анна, по-видимому, искренне любила покойного мужа, так скоро покинувшего ее – и не мыслила жизни с другим. Решив хранить верность любимому человеку (ведь она, как женщина благочестивая, знала, что все умершие в день Воскресения восстанут из мертвых), молодая вдова удивила всех, наотрез отказавшись от нового брака, и с этих пор полностью посвятила свою жизнь служению Богу. А служение это было долгим – целых шестьдесят лет! Многие ли могут, особенно в молодости, столько лет хранить верность избранному пути, к тому же столь нелегкому, ни разу не отступив от него? Анна – смогла. И недаром сподобилась от Господа дара пророчества.

Восхищенный духовным подвигом этой праведной жены, святитель Амфилохий Иконийский своим духовным взором рисует нам такой ее внешний и внутренний духовный «портрет»: «Анна – венец вдов, обликом жена, чином пророчица; во вдовстве пребывает, в Царстве Небесном обретается; телом измождена, душой бодра; лицо в морщинах, ум расправлен; согбенна от старости, пряма мыслью; годами увядшая, богопознанием цветущая; постится и не чревоугодничает; молится и не рассеивается; постоянно пребывает в храме, а не скитается по чужим домам; воспевает псалмы, а не пустословит; пророчествует, а не баснословит; посвящает себя божественному, непристойному не предается. Анна превзошла восхваляемую апостолом Павлом вдовицу… и годами, и образом жизни. Разве не превзошла всех вдовиц та, которая удостоилась дара пророчества и пребывает вместилищем Святого Духа?».

Итак, в Храме Господнем Богомладенца Иисуса встречают два праведника: мужчина и женщина, два живых примера ветхозаветной святости во всей ее полноте. Симеон и Анна как бы представляют собой всю совокупность народа Божиего, начиная от дней Авраама и Сарры – народа, так долго ждавшего Спасителя и вот теперь с благоговейным ликованием и благодарением Богу встречающего Его в обители Божией.

В их лице Ветхий Завет встречается с Новым в Лице Господа Иисуса Христа – и обретает в нем новое, высшее осуществление, преображение и искупление, исполнение всех чаяний и обетов: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля (Лк. 2, 29–32), – говорит, обращаясь к Богомладенцу святой Симеон…

И потому Сретение – праздник всеобъемлющий. Праздник, который, подобно праведным Симеону и Анне, символизирует единство избранного народа Божиего, Церкви во всей ее полноте – ветхозаветной и новозаветной.

Это праздник тех, кто в течение столетий до Рождества Христова неотступно служил Богу словом и делом, был готов на любые лишения и подчас жертвовал своей жизнью ради веры в грядущего Спасителя, даже не зная еще, Кто Он и когда придет, – и вот теперь обрел и узрел Его, наконец, славу народа Израиля, и поклонился Ему в славословии.

Но одновременно это праздник и тех, кто сотни и тысячи лет до пришествия Спасителя вовсе не знал Истинного Бога, прозябая во мраке язычества и всевозможных человеческих страстей – а теперь увидел и узнал Его, свет к просвещению язычников, и оказался призван и принят наравне с прочими верными.

Ибо в этот великий день человечество в лице Симеона и Анны встречает общее Спасение, уготованное Богом пред лицом всех народов вселенной.

Говоря же, братья и сестры, о наших с вами повседневных реалиях, – Сретение есть праздник тех, кто недавно уверовал во Христа и воцерковился, кто еще находится в состоянии переживания своей чудесной встречи с Господом после долгих лет неверия или отступничества. Если и вы из их числа – не стыдитесь больше того, что раньше, подобно древним язычникам, прозябали во тьме грехов и страстей. Теперь вы встретили и навсегда обрели Божественный Свет, без следа уничтожающий любое греховное прошлое – лишь бы и вы сами не оборачивались назад, к котлам египетским (см. Исх. 16, 3).

И одновременно это – праздник тех, кто воцерковлен давным-давно, быть может, с самого рождения. Ведь эти люди также пережили Сретение в Таинстве Крещения – и позже, когда под руководством родителей, старших родственников и друзей или мудрого духовника впервые открывали, детским еще умом, глубину и красоту христианской веры.

А впрочем, Сретение в нашей с вами жизни – это не только обращение, Крещение или учение…

Праведный Симеон, приветствуя рожденного в мир Спасителя, среди прочих слов и молитв пророчески говорит и следующее – звучащее, на первый взгляд, несколько мрачновато и никак не вяжущееся с общим ликованием праздника: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий… да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34–35).

Вот как толкует эти слова святитель Амфилохий Иконийский в первой проповеди на Сретение Господне:

«Иисус Христос пришел восставить всех падших и спасти всех погибших, но Он не спасает нас без нас… только те избавляются от греховного ига, кто с сердцем сокрушенным раскаиваются и исповедуют грехи свои и с верою ищут прощения у милосердия Его… Этим-то во смирении духа верующим, с сокрушенным сердцем кающимся Иисус Христос лежит на восстание из тьмы в свет, из неверия в веру, из греха в добродетель и святость, из немощи в силу, из смерти в жизнь Вечную. Но Он же лежит и на падение тем, кто, гордясь своим умом и темною земною мудростью, не верует светоносным словам Его и, любя тьму, не приемлет Его света; на падение тем, кто, при всей внутренней нечистоте и гнусности сердец своих, превозносясь ложными добродетелями своими, не признают своих грехов и не ищут у Него спасения от них; на падение тем, кто, надеясь или на силу свою, или на славу свою, или на богатство свое, без страха нарушают заповеди Его и вместо того, чтоб исполнять волю Божию, святую и совершенную, следуют своей злой развращенной воле. Так Иисус Христос лежит на падение и восстание многим».

Господь не спасает нас без нас. Запомните эти великие в своей мудрости слова, дорогие братья и сестры, хорошенько запомните их и никогда не забывайте! Увы, даже среди воцерковленных православных христиан немало тех, кто по-протестантски твердо убежден: для спасения достаточно просто верить в то, что Бог есть, посещать праздничные богослужения и выполнять различные обряды (например, святить воду на Крещение-Богоявление и яйца и куличи на Пасху, а яблоки на Преображение). Иные прямо так и думают про себя: «Подумать только, какое одолжение делаем мы всем этим Предвечному Творцу Вселенной! И Он, разумеется, просто обязан приготовить нам в благодарность теплое местечко в Царствии Небесном!».

Нет, дорогие братья и сестры, не будем обманывать себя. Спасение – это не «фотография на доске почета», а непрерывное творчество, непрерывное возрастание. Это одновременно и акт, и результат синергии, то есть соработничества, сотрудничества Бога и человека. Вдумайтесь, какая это высота, какой чести удостаивает нас Господь – быть соработниками Самому Творцу в деле нашего же спасения! Да, разумеется, наши слабые силы не могут даже сравниться с Божественным всемогуществом – и потому «львиная доля» в деле спасения принадлежит все же Господу, Который незамедлительно выходит в нам навстречу, преодолевая любые расстояния, стоит нам сделать хотя бы крошечный шажок или движение в Его сторону. Но этот шажок или движение все же должны быть сделаны нами самими – по нашей собственной доброй воле… Господь, в своей неизреченной любви даровал нам полную свободу (а истинная любовь никогда и ни в чем не неволит любимого). Он не навязывает Себя нам – и встретиться с Ним мы сможем, только если сами того захотим и начнем трудиться над собственной душой, стремясь хоть немного приготовить ее к принятию Спасителя.

Не стоит думать, будто, однажды крестившись или воцерковившись, мы уже не нуждаемся больше в повторении этой встречи с Господом. Как мудро замечает один из известных православных пастырей наших дней митрополит Сурожский Антоний, в своем Слове на Сретение Господне:

«Кто из нас может всей душой, всем умом и всем сердцем, всей волей, и всей жизнью сказать: Жизнь для меня Христос, – не только в том смысле, что Христос в крещении, в таинствах, в учении Своем, в кроткой Своей близости дает мне новую жизнь, а в том смысле, что только то, что Христово, только то, чем Он жил, стало теперь целью и содержанием моей жизни? И однако, это – признак истинного христианина».

Получив в Таинстве Крещения Божественную благодать и возможность быть истинным, подлинным, настоящим христианином, мы, однако же, далеко не всегда и не во всем используем эту возможность, размениваем дарованную благодать на призрачные приманки «века сего», становимся недостойными высокого имени учеников Христовых. И потому нам необходимо снова и снова встречать Господа в своей жизни, стремясь к Нему и обновляя обеты и благодать Крещения в Таинстве Покаяния, деятельно исправляя свою жизнь по заповедям Господним и по образцу древних и новых праведников.

«В Сретении Господа окружают, с одной стороны, праведность, чающая спасение не в себе, – Симеон, и строгая в посте и молитвах жизнь, оживляемая верою, – Анна; с другой – чистота существенная, всесторонняя и непоколебимая – Дева Богоматерь, и смиренная, молчаливая покорность и преданность воле Божией – Иосиф Обручник. Перенеси все эти духовные настроения в сердце свое и встретишь Господа не приносимого, а Самого грядущего к тебе, восприимешь Его в объятия сердца, и воспоешь песнь, которая пройдет небеса и возвеселит всех ангелов и святых», – пишет об этом святитель Феофан Затворник в своем душеполезном труде «Мысли на каждый день года».

А вот что говорит о чуде Сретения в человеческой жизни православный подвижник и пастырь наших дней, старец Кирилл (Павлов):

«Что удостоило праведного Симеона сделаться Богоприимцем и Богоносцем? То, что он был человек праведный, ожидающий утешения Израиля (Лк. 2, 25), то, что он жил по закону Божию и ожидаемого Мессию носил в сердце прежде, нежели принял Его в свои трепещущие руки. Если бы этого не было в праведном Симеоне, то не удостоился бы он принять Христа на руки свои, или если бы и принял, то не воспел бы такой отрадной песни: Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко… Ведь внешнее осязание Христа и прикосновение к Нему без внутренней веры и любви бесполезно… Богоносцем может назваться лишь тот, кто соблюдает заповеди Христовы, любит Бога».

Но что же мы можем сделать, чтобы взрастить в себе такую любовь, с чего начать путь соблюдения заповедей, если на протяжении стольких лет мы постоянно их нарушали?

Этот же вопрос задавали духовные чада и святителю Феофану Затворнику. И вот что отвечал он им: «Прежде всего покайтесь. Помните, что в духовной жизни без покаяния ничего сделать нельзя. Чего бы кто ни искал, начало всему да будет покаяние. Как без фундамента нельзя строить дома и как, не очистивши поля, нельзя ни сеять на нем, ни садить, так без покаяния ничего нельзя предпринимать в духовных наших исканиях, что б вы ни сделали без него, все – всуе. Так, прежде всего покайтесь, то есть оплачьте все худо сделанное и решитесь на одно богоугодное. Это будет то же, что обращение взора и всего тела на путь в сретение Господу и первое вступление на сей путь… затем, ревнуя об исполнении всякой заповеди Божией, ходи неотступно пред Господом, устремляясь к Нему всем вниманием ума, всеми чувствами сердца, всеми желаниями воли. Устроившись так скоро сретишь Господа. Он внидет в тебя и упокоится в тебе, как на объятиях Симеона Праведного».

Грехи разлучают нас с Богом – а деятельное покаяние воссоединяет нас с Ним, становится новым Сретением. Да будет наступающий праздник началом такого покаяния и дорогой к подлинной преображающей Встрече-Сретению с Воскресшим Спасителем для всех нас!

Богу же нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ДЕНЬ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О встрече человечества с Богом

Ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов.

Лк. 2, 30-31

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие о Господе братья и сестры!

Праздник Сретения есть торжество всех праведных, пламенно ждавших спасительного пришествия Мессии и выстрадавших встречу с Ним.

Подвигом непрестанного ожидания стала жизнь боголюбивого Симеона, который сподобился небесного предвещания, что он не умрет, пока не увидит Христа Спасителя. Триста шестьдесят лет прожил праведный Симеон, два с половиной века пришлось ему ждать исполнения этого обетования. И вот наконец Дух Святой привел Симеона в Иерусалимский храм в тот самый день и час, когда Пречистая Дева принесла сюда сорокадневное Дитя Свое, Младенца Иисуса.

Несказанной радостью исполнилось сердце святого Симеона Богоприимца, когда узрел он долгожданного Спасителя мира. Однако же каким зорким зрением нужно было обладать, чтобы узнать в крохотном запеленутом Младенце обетованное Солнце Правды, Искупителя всех народов! Симеон был очень стар, телесные очи его ослабели, но незамутненным оставался его духовный взор, потому что в чистоте и смирении проводил Симеон всю свою необычайно долгую жизнь, исполненную любви и доверия ко Господу. Вот почему узнал праведный Симеон Богомладенца, едва увидел Его, и выпала святому старцу несравненная честь и радость воспринять на руки Мессию, Сына Божия, и ныне воспевает Святая Церковь: «Веселися, старче праведный, приемый в объятия Свободителя душ наших, дарующего нам воскресение».

Славянское слово «сретение» означает «встреча». В лице праведного Симеона человечество встретилось с Богом. Русский же народ заметил, что в праздник Сретения зима встречается с весною, и в этом видится глубокий смысл. В самом деле, чем явилось для человечества пришествие Спасителя, как не наступлением благодатной весны, когда под живительными лучами Солнца Правды стали расцветать души людские? В Иерусалимском храме Богомладенца встречали святой Симеон и Анна-пророчица, последние праведники времен ветхозаветных, а чем были эти времена, как не суровою зимой закона, как не временем леденящей душу разлученности с Богом? В час Сретения Господня отмирал Ветхий Завет и начинал возрастать Завет Новый. Старца Симеона ждала скорая кончина, Младенцу Иисусу предстояло воскресить падшее человечество в жизнь вечную.

Нам с вами, дорогие во Христе братья и сестры, нет нужды, как Симеону Богоприимцу, веками ждать благодатной встречи с Господом. Спаситель уже пришел в мир, и ныне Он посреди нас.

Это мы с вами по холодности сердечной часто забываем навестить тех, кто нуждается в нашей помощи. Любящий же Господь никого и никогда не забывает. Христос, Добрый Пастырь человеческих душ, и ныне, как и во времена земной Своей жизни, обходит города и веси, сзывая заблудших овец. Он денно и нощно, таинственно обращаясь к нашей совести, стучится в двери каждого сердца; Он, Всемогущий, смиренно молит впустить Его. Стоит любому из нас открыть умные очи души своей, и он встретится с Господом. Но, увы, как далеко нам до Симеона Богоприимца! На духовных взорах наших лежат бельма греха и страстей, духовный слух наш запечатан серными пробками гордыни. Не о нас ли реченное Господом: Огрубело сердце народа сего… и не обратятся, чтобы Я исцелил их? (Ис.6, 10).

Самые явственные чудеса, самые очевидные знамения не помогут обратиться тем, кто, погрузившись в грех и земную суету, не жаждет встречи с Богом. Евангелист Матфей повествует о великом чуде изгнания бесов, совершенном Спасителем в стране Гергесинской. Что же сделали жители этой страны? Обратились ли ко Господу, последовали ли за Ним? Нет, но весь город вышел навстречу Иисусу, и, увидевши Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их (Мф. 8, 34). Испугавшись за свой земной покой, эти люди отвергли вечное спасение. Вот так и мы, отягощенные приверженностью к мирским благам и развлечениям, порою пугаемся при встрече с Господом и словно говорим своему Спасителю: «Отойди от пределов наших».

Но, может быть, кто-то скажет: «Всей душою жажду увидеть Господа, на всех дорогах ищу – и не нахожу. Как мне встретиться с Ним?» Пусть откроет такой человек Святое Евангелие, и услышит слова Самого Спасителя, и узнает о путях, ведущих к Нему. В доме Божием, во храме Иерусалимском встречал праведный Симеон Младенца Христа. В домах Божиих, во храмах православных открыты двери для всех, кто нелицемерно желает встретиться с Господом. Основанная Самим Спасителем, нерушимо хранит Святая Церковь заветы Его, и пребывает Господь среди верных Своих по обетованию: Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 21). Где легче встретиться с Господом, как не в доме Его? Здесь Лик Спасителя смотрит на нас со святых икон. Невидимо, но зримо для духовного взора верующих присутствует Господь во храме во время богослужения. В доме Божием совершается великое Таинство Евхаристии и мы, братья и сестры, можем не только встретиться с Господом, но и таинственно соединиться с Ним, достойно причастившись Тела и Крови Христовых, во исцеление душ и тел наших и в жизнь вечную.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Мы живем в искупленном мире, и выкуплены мы из рабства греху дорогою ценою. За нас, за каждого из нас страдал, проливал кровь Свою и умирал на кресте безгрешный Иисус. В час Сретения Господня праведный Симеон предрек Деве Марии: Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35). Как толкует блаженный Феофилакт Болгарский, в этих словах, обращенных к Божией Матери, «оружием называет Симеон… скорбь, бывшую при страдании» Сына Своего.

Хотим мы того или не хотим, но одна встреча с Владыкой всего сущего предстоит каждому из нас – в час смертный. Горе тому, для кого эта встреча будет первой, кто за всю отмеренную ему жизнь не нашел времени, чтобы подумать о спасении души своей. Переберем в памяти прошедшие годы и вспомним, сколько раз нависала над нами грозная коса смерти – и Милостивый Господь отводил ее, предоставляя нам еще время для обращения, покаяния и исправления. Не будем же испытывать долготерпение Божие.

Встречая в Иерусалимском храме Богомладенца Христа, старец Симеон возрадовался и возвеселился, хотя и знал, что умрет сразу же после этой встречи. Узрел Симеон спасение от Господа, праведен был Симеон – и смерть предстала ему как долгожданная весна освобождения, желанные врата в Царствие Небесное.

Если успеем и мы в этой жизни обратиться ко Спасителю, встретиться с Ним, такую же радостную и мирную кончину пошлет нам Господь, и сбудется над нами реченное: Аще и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною ecu (Пс. 22, 4).

Всеблагому же и Вселюбящему Богу нашему слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ (3/16 февраля)

О Крестной Жертве Спасителя, о посвящении Богу, о браке и девстве

Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному.

Евр. 9, 14

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство Сретения Господня – то есть праздник, который мы с вами встречали вчера за праздничной Литургией, все еще продолжается. А это значит, что Церковь предлагает нам еще раз задуматься о тех важных духовных уроках, которые предлагает нам праздник Сретения.

Слово «Сретение» в переводе с церковнославянского означает «встреча». В этот день праведный старец Симеон, уже много лет ожидавший пришествия Спасителя, и жившая при Иерусалимском храме пророчица Анна наконец встретились с Тем, Кого ждали вместе со всем народом Божиим, с Мессией-Христом – Помазанником Божиим и Искупителем всего падшего человечества – Богочеловеком. Впрочем, духовный смысл и символизм Сретения гораздо шире, в этот день в Иерусалимском храме со Спасителем встретились не только двое праведников, но и все человечество. День Сретения – по сути, первое явление Иисуса как Спасителя в публичном пространстве. Пастухи и волхвы, пришедшие поклониться Богомладенцу в первые дни Его земной жизни, совершили это поклонение «келейно», а волхвы и вовсе – тайно, опасаясь мести царя Ирода. Нынешняя же встреча Богомладенца Иисуса и двух мудрецов-пророков происходит совершенно открыто, в центре Иерусалима – более того, в самом средоточии всей духовной жизни израильского народа – в Иерусалимском Храме. И пусть благовестие Симеона и Анны осталось, судя по всему, не замеченным почти никем, кроме Самой Богоматери и праведного Иосифа Обручника – окончательное явление Христа Своему народу произойдет позже, в день Крещения на Иордане – все же эта открытая встреча состоялась. Как часто и в нашей с вами жизни, дорогие братья и сестры, самые важные и значительные вещи происходят тихо и незаметно…

Зачем Иосиф и Мария принесли Богомладенца в Храм в тот день? Дело в том, что, по Закону Моисееву, после родов мать должна была принести в Храме жертву Богу – одновременно благодарственную и очистительную (считалось, что пролитая во время родов кровь ритуально оскверняла женщину). Кроме того, Богомладенец Иисус был первенцем Марии – а значит, согласно тому же закону Моисееву, должен был быть особо посвящен Богу, в знак чего мать и отец брали такого ребенка с собой в Храм на ритуал благодарственно-очистительной жертвы, как бы «представляли» его Господу Богу.

То, что Христос был в первый раз открыто явлен и узнан как Спаситель именно в этот день, а не, к примеру, в день своего обрезания через неделю после Рождества или несколькими неделями позже, когда впервые отправился вместе с матерью и приемным отцом на Пасху в Иерусалим – несомненно, промыслительно и глубоко символично. Он узнан как Спаситель в день благодарственного очищения – в знак того, что грядет в мир, чтобы спасти и очистить его от осквернения прародительским грехом, удалившим человека от Бога, очистить Своей Крестной Жертвой. Как говорит об этом апостол Павел в своем Послании к Евреям, отрывок из которого мы читали сегодня с вами за Литургией попразднства Сретения: Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр. 9, 11–14).

О том же говорит в своей Беседе на Сретение Господне великий православный богослов, святитель Григорий Палама:

«До пришествия Христова мы все носили в себе общее проклятие, произошедшее от праотцев, и общее осуждение, вложенное во всех от одного праотца, как от родового корня передаваемое и наследуемое вместе с естеством. Каждый же человек за то, что он сам в частном порядке совершил, получал в своем лице от Бога похвалу или же подпадал порицанию, но никто ничего не мог сделать против этого общего проклятия, осуждения и злого наследия, переходящего от начала времен к каждому человеку и через него – к потомству. Но пришел Христос, Освободитель естества, превращающий общее проклятие в общее благословение; восприяв от Непорочный Девы нашу падшую природу, Он в Самом Себе, как в новом лице, не имеющем участия в древнем родовом проклятии, соделал эту природу безгрешной и оправданной, чтобы от Него затем по Духу рожденные пребывали свободными от этого прародительского проклятия и осуждения. Таким образом, разве может что-нибудь помешать любому человеку приобщиться благодати Его? Есть ли кто, не получающий от Него отпущения грехов своих? Нет, этого не может быть. Потому что Он не отдельную часть восприял от нас, но, восприяв нашу природу во всей ее полноте, сотворил ее заново, соединившись с ней по Своей Ипостаси… Христос нас, как отдельных личностей, оправдывает и возвращает в послушание Небесному Отцу; а саму природу нашу, которую Он воспринял от нас, Он обновил и явил освященной, оправданной и во всем послушной Отцу».

Богочеловек воплощает в Себе все человечество – и вместе с Собой как бы приносит в Храм Господень всех нас, чтобы представить и навсегда посвятить Господу…

Но посвящение Богу – это ведь не просто красивый обряд. Посвящение подразумевает служение. Как мы только что читали у святителя Григория, – Господь в Воплощении и явлении Своем в Храм явил нашу падшую человеческую природу не только освященной и оправданной, но и «во всем послушной Отцу». И если не будет в нас этого деятельного послушания – то и посвящение наше Господу не принесет нашей душе никакой пользы…

Как же должны мы служить Богу? С кого брать пример?

Ответ на эти вопросы легко найти, если взглянуть на тех, кто окружал Богомладенца в день Сретения.

«В Сретении Господа окружают, с одной стороны, праведность, чающая спасение не в себе, – Симеон, и строгая в посте и молитвах жизнь, оживляемая верою, – Анна; с другой – чистота существенная, всесторонняя и непоколебимая – Дева Богоматерь, и смиренная, молчаливая покорность и преданность воле Божией – Иосиф Обручник. Перенеси все эти духовные настроения в сердце свое и встретишь Господа не приносимого, а Самого грядущего к тебе, восприимешь Его в объятия сердца, и воспоешь песнь, которая пройдет небеса и возвеселит всех Ангелов и святых», – пишет об этом святитель Феофан Затворник.

И действительно, люди, собравшиеся в Храме вокруг Богомладенца, хотя и весьма немногочисленны – но в этой своей немногочисленности тем не менее удивительно емко являют собой едва ли не все типы человеческой святости. Они символизируют собой тех, кто посвятил себя и свою жизнь Богу, и сами являются таковыми.

Старец Симеон – ученый-книжник, изведавший за долгую и полную трудов жизнь едва ли не все глубины доступного тогда знания, – но не возгордившийся этим, а поставивший и знания свои, и многочисленные таланты на службу Богу и людям. По преданию, он был одним из тех, кто некогда переводил Священное Писание на греческий язык, это перевод был назван «Септуагинта», или «Перевод семидесяти», что впоследствии сыграло огромную роль в обращении язычников греко-римского мира (а затем и славянского, ибо церковнославянский перевод Ветхого Завета был сделан с Септуагинты) к Истинному Богу. А исключительно долгие годы жизни праведный старец употребил не на погоню за наслаждениями и не на старческое брюзжание по поводу немощей, неправильной современной молодежи и «забывшей о нем» смерти, а на непрестанное ожидание грядущего в мир Спасителя.

«Может быть, вам знакома глубоко верная мысль, что не общество или среда определяет и характеризует личность гения, высокоодаренного человека, но, наоборот, сама личность гения характеризует, определяет общество и даже влияет на него. Вы знаете, что историческая жизнь собственно создается не народами, не толпой, но лучшими сынами из народа, гениями – героями, которые творят историю и обнаруживают в своем творчестве, в своих подвигах, насколько велик, могуч, жизнеспособен и духовен народ, породивший своего гения. Если мы перенесемся в область чисто духовной культуры, в область истории религии, то, конечно, мы скажем, что в этой области тоже есть гении, что эти гении наиболее ценны для человечества, потому что их гениальность называется святостью, потому что только в их подвигах отдельные люди и целые народы видят и сознают идеальную высоту своего человеческого и национального назначения. Вот и старец Симеон… Это не простой религиозный еврей, это религиозный гений, муж праведный и благочестивый, в нем Дух Святый, он святой и потому – пророчествует вдохновенно», – говорит о праведном Симеоне в своей проповеди на Сретение священномученик Василий Надеждин.

Пророчица Анна – удивительный пример верной любящей жены и одновременно – подлинно благочестивой вдовы, возложившей все упование свое на Господа. По свидетельству евангелиста, Анна вышла замуж в юности и прожила с мужем в честном супружестве семь лет. Число «семь» в Священном Писании всегда глубоко символично – оно означает полноту, совершенство и завершенность чего-либо. То есть можно сказать, что брак Анны и ее мужа, несмотря на видимую краткость, до конца исполнился, сбылся; Анна познала супружество во всей его полноте и не изменила любви своей юности даже после кончины супруга. Что такое семь лет в те времена, когда девушки выходили замуж в двенадцать-четырнадцать лет? По-видимому, Анна овдовела на двадцатом году жизни или около того… Судя по удивительному для тех времен долголетию (когда Богомладенца принесли в храм, Анне было уже восемьдесят четыре года!), она отличалась отменным здоровьем и, значит, в свои двадцать с небольшим легко могла бы снова выйти замуж, тем более что в обществе тех времен подобное всячески поощрялось, ведь основную цель брака древние люди, еще не просвещенные всеобщим искуплением, видели в рождении как можно большего количества детей, и молодой вдове также следовало выйти замуж повторно, чтобы рожать. Но Анна в праведности своего чистого сердца смогла стать выше своей эпохи, для нее главным в браке была супружеская любовь, соединяющая двоих в одно. Как женщина благочестивая, она верила во всеобщее воскресение и надеялась в будущем встретиться вновь с потерянным было супругом. Никакой другой мужчина не мог заменить ей любимого мужа, и она осталась ему верна до самой своей кончины. Долгую же жизнь свою, как и Симеон, употребила не на суету и сплетни, но на служение Богу и людям.

«Она не предала забвению супруга, не изменила первой верности, не осквернила ложе, не отдала другому древо единобрачия. На ложе всегда помнила об умершем, как о живом, и не осквернила брачных одежд… Анна – венец вдов, обликом жена, чином пророчица; во вдовстве пребывает, в Царстве Небесном обретается; телом измождена, душой бодра; лицо в морщинах, ум расправлен; согбенна от старости, пряма мыслью; годами увядшая, богопознанием цветущая; постится и не чревоугодничает; молится и не рассеивается; постоянно пребывает в храме, а не скитается по чужим домам; воспевает псалмы, а не пустословит; пророчествует, а не баснословит; посвящает себя божественному, непристойному не предается… Разве не превзошла всех вдовиц та, которая удостоилась дара пророчества, и пребывает вместилищем Святого Духа, и всем ожидающим пришествия Господа во плоти указала на признаки этого пришествия?» – восхищенно пишет об Анне святитель Амфилохий Иконийский.

По сути, пророчица Анна – достойный ответ всем тем неразумным «благочестивцам», которые под предлогом «благочестия» порицают брак, ставят его ниже монашества или вовсе объявляют скверной, недостойной истинного христианина. Подобные взгляды – родом не из Православия, а из различных еретических учений – гностицизма и манихейства, недостойных православного ума и языка. Подлинно же православный взгляд на девство и супружество излагает, например, тот же святитель Амфилохий Иконийский в своем Слове на Сретение Господне:

«Многие из великих мужей изумляются девству, и оно действительно достойно удивления, так как сродно Ангелам, беседует с горними силами и свойственно существам бестелесным. Оно – светильник Святой Церкви. Оно победило мир, попрало страсти, укротило желания… девство действительно достойно удивления как непорабощаемое стяжание, как свободы жилище, как аскетическое украшение, как высшее человеческого естества, как освобожденное от необходимых страданий, как вошедшее вместе с Христом-Женихом в чертог Царства Небесного. Вот какие и подобные им прославления девства. Но и честной брак превосходит всякий земной дар, так как он – многоплодное древо, изысканнейший цвет и корень девства. Он – насадитель разумных и одушевленных ветвей. Он – благословение на умножение мира, утешитель рода, созидатель человеческого существа и живописец Божественного образа. Он получил благословение Господа и удерживает собой весь мир. Он – сопроводитель Того, Кого он убедил вочеловечиться, так как может с дерзновением сказать: Вот, я и дети, которых дал мне Бог. Разрушь честной брак и не найдешь цвет девства, потому что именно от брака, а не от чего-либо иного, ты соберешь цвет девства. Говоря это, мы не вносим вражду между девством и браком, но выражаем изумление перед тем и другим, как необходимыми друг для друга. Поскольку Господь есть Промыслитель каждого из них, Он не противопоставляет одно из них другому, потому что и девство, и брак в равной степени причастны страху Божию. Ведь без благочестного страха Божия и девство нецеломудренно, и брак нечестен».

Итак, брак и девство – два равновеликих и равночестных пути для каждого благочестивого христианина, в противовес и древним людям, отрицавшим девство за «бесплодность», и современным еретикам, отрицающим брак за мнимую «бездуховность». Духовность, как мы только что слышали от святителя, зависит не от внешних обстоятельств избранного человеком пути – в браке или в девстве – а от внутреннего устроения его души; возделывать же собственную душу и брак, и девство помогают в равной степени, хотя и несколько разными способами. Духовные же плоды, которые человек принесет Богу и ближним в результате такого возделывания, также ни в коей мере не зависят от внешних атрибутов, например, хождения в рваной рясе и жизни в келье или наличия многочисленных детей. Подлинно благочестивая монахиня или такие же благочестивые, но бездетные супруги – по сути своей, гораздо «плодовитее», плодоноснее многодетной матери, которая, хотя и родила детей, но не потрудилась воспитать их добрыми христианами, да и собственной душе позволила зарасти духовными сорняками. И наоборот – благочестивая мать семейства, пусть и погруженная в бытовые заботы о земном, куда выше монаха-отшельника, который долгими молитвенными правилами и строгими постами взрастил в собственной душе вместо добродетелей – гордыню.

И не случайно рядом с верной женой – пророчицей Анной – в день Сретения стоит Пресвятая Дева Богородица…

К сожалению, многие православные христиане ошибочно полагают, – повторяя, сами того не зная, еретические измышления римо-католиков, будто Богоматерь – это некий «сверхчеловек», изначально отличный от нас, простых смертных, изначально святая и безгрешная Жена. Но нет – Православная Церковь учит, что юная Мария по природе своей ничем не отличалась от любой другой человеческой девушки, и точно так же, как любой и любая из нас, могла пойти по неверному пути, впасть в грех, прожить жизнь неправедно. В том-то и состоит подлинное величие Ее подвига, что, будучи самым обычным человеком, Мария добровольно посвятила Себя Богу, избрала путь праведности, служения Ему и достигла на этом пути с Его помощью таких высот, что удостоилась стать Матерью по плоти Его – воплотившегося Спасителя человечества! Впоследствии же Она была Самой усердной Его ученицей, то есть святость Ее продолжала расти и развиваться и после Рождения Ею Сына-Богочеловека.

Как сказал о Богоматери святитель Игнатий Брянчанинов: «Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком».

И потому святость Богоматери – не некий отвлеченный идеал, на который мы с вами можем лишь почтительно взирать издали, а великая надежда для всех нас. Если Одна из нас смогла достигнуть таких высот – то уж обычная праведность нам и подавно под силу! Пусть это не всегда легко и просто, и пусть на это требуется немало времени, вся жизнь – но так же, как юную Марию укреплял на Ее пути Сам Бог, так будет Он укреплять и нас. А с Богом возможно все! Да и Сама Пресвятая Дева всегда молится о нас с небес, «и в невидимой брани нашей никогда не оскудевает Ее предстательство и помощь нам», – говорит о Ней преподобный Никодим Святогорец.

А что же праведный Иосиф, Обручник Пресвятой Девы и приемный земной отец Богомладенца? Он – пример подлинно богоугодной, бескорыстной братской и дружеской любви, а также и безграничного доверия Богу.

Представьте себе ситуацию: некий благочестивый старец, вдовец, согласился заключить мнимый брак с молодой девушкой, чтобы дать ей возможность беспрепятственно следовать по избранному пути девства (в те времена – непонятному людям и даже порицаемому, как мы уже говорили выше). И вдруг незадолго до свадьбы оказывается, что невеста, якобы так пекущаяся о своей девственности – беременна! Это и по нашим временам была бы очень неприятная ситуация – ведь можно было бы подумать, что хитрая девица решила под предлогом благочестия использовать фиктивный брак как прикрытие, чтобы беспрепятственно блудить с любовниками… А уж в те далекие годы подобное было просто позором, заслуживавшим самого сурового наказания.

Что же делает праведный старец Иосиф, – который, напомню, еще не знал и даже не мог предположить, Кто на самом деле находится в девственной утробе Марии? Он пытается тайно «отпустить» Марию, то есть устроить Ее так, чтобы никто не узнал о Ее мнимом грехе и не покрыл бы Ее позором! То есть праведный старец думает и заботится не о себе, не о том, какое пятно может лечь на его род из-за «блудной» невесты, не о подозрениях, которые могут возникнуть в отношении его самого – а о «несчастной», по его мнению, «оступившейся» девушке… Думает о том, как ей помочь.

«Иосиф же, – говорит евангелист, – муж Ее, будучи праведен. Здесь он называет праведным того, кто имеет все добродетели… Итак Иосиф, будучи праведным, то есть добрым и кротким, хотел тайно отпустить Ее. Для того евангелист описывает случившееся еще во время незнания Иосифова, чтобы ты не сомневался в происшедшем по узнании. Хотя подозреваемая не только заслуживала быть опозоренною, но закон повелевал даже наказать Ее, однако Иосиф избавил Ее не только от большего, но и от меньшего, то есть от стыда, – не только не хотел наказать, но и опозорить… А здесь было уже не простое подозрение, Марию изобличили ясные признаки беременности; и однако, Иосиф столько был чужд страсти, что не захотел причинить Деве даже и малейшего огорчения. Так как оставить Ее у себя казалось противным закону, а обнаружить дело и представить Ее в суд значило предать Ее на смерть, то он не делает ни того, ни другого, но поступает уже выше закона. Подлинно, по пришествии благодати, надлежало явиться многим знамениям высокой мудрости… И Иосиф показал здесь великую мудрость, не обвинял и не порицал Девы, а только намеревался отпустить Ее», – говорит о праведном старце святитель Иоанн Златоуст в своем толковании на Евангелие от Матфея.

Итак, праведная ученость Симеона; честное супружество и вдовство Анны; девство Пресвятой Богородицы; великая и смиренная вера Иосифа… Кому решим мы подражать из них – посвятивших себя Богу? Любой выбор будет хорош, если только подражать мы будем не внешнему, а внутреннему. Тем более что глубинная суть этого внутреннего, в общем, у всех праведников одна и та же – любовь. Подлинная искренняя и деятельная любовь к Богу и людям.

Вы скажете, что это трудно? Каждому из нас так кажется порой. Ответ же на эти сомнения дает нам такой несомненный победитель битвы духовной, как святитель Феофан Затворник:

«Если б кто, жалуясь, сказал, желателен плод, но труд достать его слишком тяжел, тому можно ответить так: хорошо, есть легче способ, или способ проще сложенный. Вот он! Покайся; затем, ревнуя об исполнении всякой заповеди Божией, ходи неотступно пред Господом, устремляясь к Нему всем вниманием ума, всеми чувствами сердца, всеми желаниями воли. Устроившись так скоро сретишь Господа. Он внидет в тебя и упокоится в тебе, как на объятиях Симеона Праведного». Да будет так!

Богу же нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О Ветхом и Новом

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля.

Лк. 2, 29-32

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание праздника Сретения Господня – то есть прощаемся с праздником, предаем его обратно в руки Того, Кто даровал нам эту праздничную радость и благодать, в руки Господа. А прежде чем расстаться с праздником до следующего года – вновь совершаем торжественную праздничную Литургию, такую же, как и в самый день Сретения, поем прекрасные и глубокие по смыслу песнопения, посвященные этому святому дню. Зачем нужен подобный «повтор»? Затем, чтобы дать нам еще одну возможность, прощаясь с праздником, напоследок как следует задуматься о духовных уроках, которые в нем заложены.

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к про свещению язычников и славу народа Твоего Израиля (Лк. 2, 29–32), – радостно восклицает праведный старец Симеон, держа на руках Младенца, в Котором пророческим взором узнал долгожданного Спасителя народа Израильского и всего падшего человечества. Как все мы наверняка помним из Евангельского повествования о Сретении, старцу Симеону было обещано Духом Святым, что он не умрет, пока собственными глазами не увидит пришествие Спасителя. И вот долгая жизнь старца тянулась и тянулась, уже скончались все его друзья и близкие, а он все жил и ждал, устав от ожидания… И вот Спаситель здесь, на его руках! Окончился долгий и трудный путь земной жизни Симеона; он мог наконец упокоиться в конце, получить вечное отдохновение от земных трудов. И в то же время лежавший на его руках Богомладенец был не только концом – Он был и началом. Началом новой эпохи для Израиля и всего человеческого мира, началом искупления и новых, возрожденных отношений между Богом и человеком – и началом новой жизни для самого Симеона. Ведь теперь он знал, что, покинув земную юдоль, хотя и сойдет еще в мрачный Шеол, как многие поколения людей до него – Крестное Искупление еще не совершилось, – но пробудет во аде совсем недолго, Спаситель уже здесь, Он вскоре распахнет двери этой казавшейся вечной темницы человеческих душ, чтобы вывести достойных из всех поколений людских, прошлых и будущих, к свету подлинно вечного Царствия Небесного…

«Увидев… Спасителя всех людей, Просветителя не только иудеев, но и язычников, – Царя Израилева, прославившего избранный народ Свой Рождением Своим от него, чего еще оставалось ему желать? С таким миром, надеждою и радостью разрешаются от уз плоти души праведных!» – говорит о нем святой Амфилохий Иконийский.

Не правда ли, братья и сестры, звучит удивительно, встреча Младенца и древнего старика, начало земной жизни, ставшее для другого человека долгожданным ее окончанием – и одновременно началом новой жизни, дверью в грядущее воскресение и радостную вечность бытия. Какие величие и мудрость Промысла Божия, какая глубокая духовная символичность открывается нам в этой сцене! Это встреча старой и новой эпох, Ветхого и Нового Заветов. Исполнены многолетние чаяния праведного старца Симеона, исполнено обещание, данное ему Духом Святым – а вместе с тем исполнились и многовековые надежды народа Божиего, обеты Господа, которыми наполнен Ветхий Завет. Облегченно и радостно вместе со святым Симеоном, этот Ветхий Завет, эпоха ожидания, передает теперь эстафету Новому так же, как старый год переходит в год наступающий.

«Ветхозаветная праведность – эта духовная культура еврейского народа – дожила до Христа, мало того она породила целый ряд религиозных гениев, это Мария – Богоматерь, Симеон – Богоприимец, Иоанн Предтеча и другие… Но среди них именно Симеон является олицетворением всего Ветхого Завета. Богоматерь рождена Ветхим Заветом, но с Нее уже начинается Новый Завет, Креститель Иоанн рожден в Ветхом Завете, но он имел особое назначение – готовить путь Завету Новому; но старец Симеон – весь в Ветхом Завете, он только дожил до Христа, чтобы увидеть Его, явить Ему свою святую веру и заключить Его в свои объятия, он не может жить дольше и молится Христу: Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко… и уходит в вечность, – а с ним уходит и Ветхий Завет и Закон», – говорит об этом священномученик Василий Надеждин в своем слове на Сретение Господне. А как пишет святитель Феофан Затворник: «В лице Симеона весь Ветхий Завет, неискупленное человечество, с миром отходит в вечность, уступая место христианству».

Обратите внимание на эти слова святителя, дорогие мои: «с миром отходит в вечность». Не уничтожается, не изгоняется, но – с миром отходит, причем не в небытие, а в вечность… Действительно, то новое, что принес в мир воплотившийся Господь и Спаситель, не имеет ничего общего с печально известными революционными лозунгами, призывающих разрушить старый мир «до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…». Господь, Который есть Любовь, в отличие от грешных и гордых людей, не разрушает, но созидает. Не возводит новое на обломках старого, но преображает, перерождает и возрождает прежнее, доводит несовершенное – до совершенства. Именно это значение – «довести до совершенства» – имеет греческое слово «плиро» («исполнить»), использованное в Евангелии для передачи известных слов Спасителя: Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков, не нарушить пришел Я, но исполнить (Мф. 5, 17). Ведь праведников, тщательно исполнявших Закон Моисеев, в истории было достаточно – зачем для этого приходить еще и Богочеловеку? А вот «довести Закон до совершенства», восполнить его неполноту, преобразовать его и вдохнуть в него новую жизнь, так, чтобы вместо буквы отныне поистине господствовал Дух – действительно мог только Тот, Кто некогда дал людям этот Закон. Только Сам Предвечный Бог, воплотившийся среди людей ради их искупления.

К сожалению, и в наше время, дорогие братья и сестры, даже в среде воцерковленных православных христиан, иной раз приходится слышать мнение, будто «добрый» Новый Завет пришел на смену «злому» Ветхому, уничтожив этот последний, и будто для нас, христиан, Ветхий Завет не имеет вовсе никакого значения… Берегитесь подобных заблуждений гностиков и манихеев! Подлинно православное учение говорит об этом совершенно иначе, нимало не отрицая значения Ветхого Завета и не противопоставляя его Новому. Отношение Православной Церкви к Ветхому Завету кратко, но емко выразил святитель Амфилохий Иконийский: «Ветхий Завет совершенно согласен с Новым, поскольку Один и Тот же Бог является Законодателем того и Виновником этого».

В самом деле, разве отменены для нас все Десять заповедей? Или не святы ветхозаветные пророки, очевидно предвозвещавшие пришествие Христа и готовившие народ к этому пришествию? Или не читаем мы за каждой церковной службой и дома, во время утренних и вечерних молитв, вдохновенные псалмы царя и пророка Давида?

Нет, дорогие мои, вопреки измышлениям еретиков, как древних, так и современных, Ветхий Завет не уничтожен пришествием Христа, но преобразован в Новый. Так же как праведный старец Симеон не был уничтожен – к примеру, убит молнией – когда взял на руки Христа, но радостно приветствовал Его как своего Спасителя и мирно отошел в вечную жизнь с Богом.

Обратим внимание и на то, что, хотя Христос и отменяет (а вернее будет сказать, полностью преобразует) ветхозаветные обряды для новозаветных верующих (например, ритуальное очищение через жертвоприношение животных – новозаветная Церковь знает теперь только Бескровную Жертву Евхаристии и духовное очищение в Таинствах Крещения и Исповеди), но прежде Сам проходит через эти старые обряды, все без исключения. В том числе и через очистительное жертвоприношение – ведь Богоматерь и Иосиф Обручник в день Сретения пришли в Иерусалимский Храм как раз для того, чтобы принести в жертву за новорожденного Богомладенца двух голубей. Это не вражда, не противопоставление ветхого новому, но мирный переход от этапа подготовки (ведь ветхозаветный период был именно временем подготовки человечества к пришествию Спасителя) к собственно исполнению цели.

Как объясняет это святитель Софроний Иерусалимский в своем Слове на Сретение Господне: «Искупитель всех, Христос, не нуждался в каком-либо очищении, потому что плоть, восприятая Им, была единственная непорочная, и Родительница Его, Оная Непорочная и поистине безупречная Дева, родившая Очищение всех, не нуждалась в очищении, предписанном законом. Но то, что написано «по закону», сделано для того, чтобы не посчиталось, что Христос является нарушителем закона».

Но Сретение Господне, дорогие мои – это не только встреча двух Законов, не только передача эстафеты от старого к новому. Этот праздник – не только воспоминание о уже произошедшем. Как и большинство христианских праздников, Сретение много больше исторического события, к которому привязано, можно сказать, что оно продолжается и повторяется каждый день вот уже более двадцати веков и будет повторяться, пока окончится земная история и не начнется вечная в Царствии Божием. Потому что Сретение – это еще и личная встреча со Христом каждого из нас. Ведь мы также нуждаемся в обновлении и преображении, нуждаемся в очищении и искуплении. К нам также обращен призыв апостола Павла отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 22–24). А сделать это можно только со Христом – выйдя Ему навстречу и благоговейно приняв Его в свое сердце и душу, как принял Его на руки праведный старец Симеон.

«Выйдем все навстречу Христу озаренными, и вместе со старцем Симеоном примем Оный сияющий и вечный Свет, и вместе с ним ликуя душею, благодарно воспоем хвалебную песнь Родителю и Отцу Света, Который послал Свет истинный, и отъял слепоту с наших глаз и всех нас соделал светозарными. Потому что чрез него также и мы увидели Божие Спасение, Которое он уготовал пред лицем всех людей и явил Его во славу нас, Нового Израиля. И мы также одряхлели вследствие оного мрачного греха, и подобно тому, как Симеон, когда увидел Христа, освободился от здешней жизни, так и мы сразу стали свободными [от уз греха]. И мы также верою взяв в свои объятия Христа, пришедшего из Вифлеема, стали из язычников народом Божиим (потому что Он есть Оное Спасение, Которое нам послано от Бога и Отца) и душевными очами увидели Бога и, увидев пришествие Божие и прияв Его на руки ума, мы называемся "Новым Израилем", и этот праздник, отнюдь никогда не имея предать забвению, мы сегодня совершаем», – учит и призывает всех нас святитель Софроний Иерусалимский. К сожалению, многие считают, что для спасения достаточно принять православное Крещение, посещать церковные службы, исповедоваться и причащаться. Без сомнения, все это – весьма полезно и даже необходимо. В этом заключается благодатная жизнь Церкви в Духе Святом. Но точно так же необходимо помнить, что Таинства Церкви – это не некие магические обряды, как в язычестве, скрупулезное исполнение которых должно гарантировать благосклонность «божеств». Нет! Таинства даны нам Богом как лекарство против греха и как источник, через который мы приобщаемся Божественной благодати и силы. Для чего приобщаемся? Чтобы кичиться этим – мол, «мы не такие, как прочие человеки, мы причастны Божеству»? Или, может быть, чтобы получить сверхспособности на манер индусских йогов или китайских даосов? И снова нет, эти благодать и сила даруются нам Богом для того, чтобы мы возделывали сад своей души. Чтобы тщательно выпалывали из этого сада сорняки греха и любовно взращивали на их месте христианские добродетели. Чтобы приближались к Богу по мере наших сил, – а Он, как любящий и заботливый Отец, восполнит эту меру. Если же мы, пусть даже по несколько раз в неделю или каждый день получая Божественную благодать в Таинствах, не потрудимся воспользоваться ею для того, для чего она предназначена нам, и не начнем трудиться с ее помощью над собственной душой, по-язычески надеясь, что Таинства спасут нас «автоматически», без каких-либо усилий с нашей стороны, – то уподобимся тому нерадивому слуге из евангельской притчи, который, получив от господина деньги на хозяйство, не употребил их в дело, а попросту зарыл в землю, где они и пролежали без всякой пользы. Помните, что сказал хозяин из притчи этому слуге? Да, выгнал его, а деньги отобрал и отдал другим слугам, которые умели ими распоряжаться… Как бы не случилось того же и с нами – ведь «зарывать в землю» Божественную благодать куда как хуже, чем какие-то деньги. Хотя «зарывать в землю» в данном случе будет сказано образно, а более точно следует сказать – терять благодать. То есть мы приобретаем ее в Таинствах и богослужении и затем теряем через невнимательную жизнь и грехи. Что же следует нам делать? Как стяжать благодать, чтобы она оставалась в нас и ежедневно совершала свое очищающее и преображающее действие? Ее нам надо усваивать, то есть делать своей и жить, сообразуясь с ней в каждый момент нашей жизни. Этим и славны были Божия Матерь, Симеон-Богоприимец, пророчица Анна и все святые. Итак, великий дар благодати в нас должен совмещаться с нравственным изменением, с добрыми делами, с возрастанием покаяния и веры.

Как сказал об этом великий пастырь, святитель Иоанн Златоуст: «Я вижу, что многие после Крещения живут небрежнее некрестившихся, и даже не имеют никакого признака христианской жизни. Потому-то ни на торжище, ни в Церкви, не скоро различишь, кто верующий, и кто неверующий; разве только при совершении Таинств можешь увидеть, что одни бывают высылаемы, а другие остаются в храме. Между тем следовало бы отличаться не по месту, а по нраву. Достоинства внешние обыкновенно познаются по внешним признакам, а наши достоинства надобно распознавать по душе. Верующий должен быть виден не только по дару, но и по новой жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то как нам узнать тебя? По тому ли, что ты погружался в священные воды Крещения? Но это может довести тебя до наказания. Величие почести для нежелающих жить сообразно этой почести увеличивает казнь. Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что ему собственно принадлежит».

Да, дорогие мои, никакие Таинства не могут спасти нас сами по себе – для спасения необходимы и наши собственные усилия, собственные труды. Господь готов сделать навстречу нам тысячу шагов, понести нас на руках в Царствие Небесное – но для этого и мы сами должны сделать навстречу Ему хотя бы один крошечный шажок, хотя бы небольшое усилие. Ведь Бог сотворил нас существами со свободной волей – и потому не принуждает нас даже к спасению, но предоставляет нам самостоятельно сделать выбор, хотим мы пребывать с Ним в жизни вечной или же нет… Оно не навязывается никому из нас – но с поистине непостижимым для Творца Вселенной смирением ждет нашего собственного волеизъявления, чтобы затем, подобно отцу из евангельской притчи, немедленно заключить возвратившегося блудного сына или дочь в объятия и радостно воскликнуть: Станем веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся! (Лк. 15, 23–24).

Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк. 2, 34–35), – говорит праведный Симеон Богоматери. Действительно, Сретение, встреча человека со Христом не только открывает человеку Христа, но и обнажает или, вернее, высветляет Божественным светом все его собственные греховные несовершенства. Так становятся видны все пятна на одежде, стоит нам приблизиться к источнику света – в темноте же они незаметны. Но не надо этого бояться, грехи есть у каждого, совершенных во всем людей попросту не существует. И Бог знает об этом даже лучше, чем мы сами, – но любит и принимает нас любыми, какими бы грешными и несовершенными мы ни были. Он не будет бранить, отвергать, отталкивать нас от Себя за то, что мы не идеальны – нет, Он примет нас в отцовские объятия и поможет исправить и исцелить все то, что мучает нас и наших ближних, что мешает до конца соединиться с Ним. Он «исполнит» нас, восполнит наше несовершенство, возвысит нас до Себя. От нас же требуется только одно, чтобы мы действительно хотели исцелиться, а не называли свои греховные болячки – «идеальным здоровьем современного человека» и не отталкивали любящие руки Отца и Врача, пытающегося помочь нам избавиться от них…

Итак, Сретение Господне – одновременно конец и начало. Окончание Ветхого Завета, эпохи ожидания – и начало Нового, эпохи исполнения надежд. Так и отдание праздника, которое мы с вами совершаем сегодня – это тоже конец и начало. Окончание праздничных торжеств – которые, преподав нам немало духовных уроков, призваны стать началом новой жизни во Христе для всех нас.

Да станет для всех нас нынешний день таким началом, такой преображающей и обновляющей встречей со Христом Богом! Да войдет Он в наше сердце, как в Храм, и да наполнит его спасающим светом Своей благодати, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Всесвятым Духом во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О Воплощении Сына Божия

Всем земным начало спасения нашего Ты ecu, Богородице Дево, Божий бо служитель с Небес послан предстати Тебе, великий чиноначальник Гавриил, радость обрадованную Ти принесе. Тем ecu зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная!

Кондак предпразднства Благовещения Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами в эти дни Великого Поста готовимся встречать один из величайших праздников Православия – Благовещение Пресвятой Богородицы, воспоминание о том великом дне, когда Архангел Гавриил возвестил совсем еще юной девушке Мариам, одной из далеких потомков царя и пророка Давида, радостную и удивительную весть: именно Ей предстояло стать матерью Спасителя, неоднократно обещанного человечеству Богом через пророков – в том числе через царственного прадеда юной Марии.

Святая Православная Церковь установила так называемые «предпразднства» великих праздников для того, чтобы мы имели возможность должным образом подготовиться к их встрече – конечно, подготовиться прежде всего духовно, как следует поразмыслить о значении каждого праздника, о тех душеполезных уроках, которые он нам преподает. Давайте же для начала выясним, почему именно праздник Благовещения занимает особенно важное место в череде Господских и Богородичных праздников? Проще всего, конечно, сказать, что именно с этого дня началось осуществление всеобщего спасения. Но это вопрос спорный – ведь также можно назвать началом спасения зачатие Самой Пресвятой Девы, чудесно возвещенное ее родителям. (Зачатие Пресвятой Богородицы также празднуется Православной Церковью, хотя в число двунадесятых праздников не входит.) Да и в любом случае – это не единственная причина и не единственный смысл наступающего праздника.

Думаю, не будет ошибкой или преувеличением сказать, что величие праздника Благовещения – в его сугубо православной природе. В каком-то смысле празднование этого события – гарантия нашего с вами Православия; оно призвано подчеркнуть именно православный взгляд на Боговоплощение и человеческую природу Господа Иисуса Христа, отметая любые еретические измышления.

Первое дошедшее до нас упоминание праздника Благовещения относится к III веку – в «Беседе на Благовещение Пресвятой Богородицы», традиционно приписываемой святителю Григорию Неокесарийскому (хотя в наше время ученые и богословы сомневаются в авторстве святителя). Но окончательно сложилась традиция праздновать этот день к V–VI векам – и это вовсе не случайно. Ведь именно в период с IV по V века Православию пришлось выдержать смертный бой с опаснейшими ересями, арианством, несторианством и монофизитством. Ереси эти придерживались прямо противоположных взглядов, но одинаково пагубно искажали подлинно христианское учение о Воплощении Христа и Его человеческой природе.

Основоположником арианства был некий египетский пресвитер по имени Арий, учивший свою паству, что Сын Божий – не Бог. Арий отвергал бытие Пресвятой Троицы, считая, что Богом является только Бог Отец, а Сын лишь высшее из духовных творений (наподобие Архангела), хотя и облеченное Божественной силой. Подобным образом Арий считал тварью и Святого Духа. Отметим, что сейчас так же богохульно учат современные ариане – так называемые «Свидетели Иеговы».

Похожие взгляды исповедовал (и проповедовал) и живший несколько позже основатель несторианства, епископ Несторий, он разделял Христа на двух Сынов – Сына Божия и Сына Человеческого и учил о наличии греховности в Сыне Человеческом, Которого и называл Иисусом Христом. Иисус, по Несторию, был только обителью Бога Слова, но не Богом и не Богочеловеком, как учит Православная Церковь. Вследствие этого Несторий и Богородицу именовал не Богородицей, а «Христородицей», так как, по его учению, Мария родила лишь Помазанника Христа, но не Бога, ибо это невозможно. Несториане сохранились и доныне в небольшом числе на Ближнем Востоке.

По-видимому, и в те далекие времена, и сейчас было и есть немало людей, которым непонятна и даже нестерпима сама мысль о том, что Слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины (Ин. 1, 14). Им хотелось бы, чтобы Бог и человек, небо и земля оставались разными мирами. Чтобы все высокое и духовное было «где-то там», далеко, отдельно от нас, земных жителей; чтобы можно и даже нужно было иногда приходить поклониться этому духовному, воздать ему должные почести – а потом возвращаться в свой собственный мир и продолжать жить «по плоти», руководствуясь чисто земными желаниями и соображениями.

Нет, совсем не тому учит нас подлинное православное христианство. Совсем не то находим мы и в Писании, и в творениях святых отцов Церкви, всей жизнью своей доказавших глубину своего богопознания.

За завтрашней праздничной Литургией мы с вами будем слушать такие апостольские слова:

Ибо и освящающий и освящаемые, все – от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями, говоря: «возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя». И еще: «Я буду уповать на Него». И еще: «вот Я и дети, которых дал Мне Бог». А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству. Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово (Евр. 2, 11–16).

Вслушайтесь в эти слова внимательно – они выбраны Церковью для этого дня не случайно. Это – достойный ответ арианам, несторианам и всем их современным духовным наследникам. Ведь, если задуматься, их учение, по сути, нехристианское, ибо оно отнимает у Христа Его Божество. Христос перестает быть Богом, и мы верим в Него как в тварь: либо как в Ангела, либо как в пророка-Богоносца. Однако прочь от нас подобные измышления!

Каково же подлинное православное учение о Воплощении и спасении? Некогда первые люди, по диавольскому внушению захотевшие сами стать богами (то есть жить без Бога, став на Его место – не правда ли, очень похоже на современный нам мир?), своим грехопадением разорвали связь между Богом и людьми, между Небесным Отцом и Его любимыми творениями и детьми. После этого, в течение многих тысячелетий, Бог терпеливо выводил потомков падшего Адама из той тьмы, куда они сами себя загнали – и в конце концов Сам пришел к ним, чтобы восстановить разорванную связь. И не просто пришел, – а стал человеком, оставшись вместе с тем и Богом! Творец Вселенной Сам соединил в Себе – в Своем Лице Сына Божия со Своим Божеством и человеческую природу – плоть, одушевленную разумной и мыслящей душой, – чтобы этим возвести человеческую природу на недостижимую даже до грехопадения высоту. Как настоящий человек, Он прошел через страдания и смерть, чтобы победить смерть и проложить всему человечеству прямую дорогу в Царствие Небесное, на утерянную некогда родину…

Как замечательно сказал об этом святитель Лука Крымский: «По неизреченному Божиему совету необходимо было, чтобы Господь наш… воплотился и принял человеческое тело, и умер подлинной человеческой смертью. Господь Иисус Христос принес эту страшную Жертву для того, чтобы приблизить нас к Богу, для того, чтобы сделать нас из смертных людей вечно живущими богочеловеками. Он стал Богочеловеком и открыл нам путь к богочеловечеству, к тому, чтобы в нашем обновленном теле мы приобщились к вечному и бесконечному приближению к святости Божией».

О том же, пусть и другими словами, говорит нам и живший за много веков до святителя Луки преподобный Иоанн Дамаскин в своем знаменитом труде «Точное изложение православной веры». Да, оба подвижника жили в совсем разные эпохи, говорили на разных языках и писали разным стилем – но суть их проповеди одна и та же, смысл сказанного не расходится ни в чем. Ведь и преподобный Иоанн, и святитель Лука исповедовали подлинное Православие – а оно неизменно и не подвержено никаким веяниям и «пересмотрам» века сего. Православие учит не о сиюминутных интересах и потребностях человеческого общества той или иной эпохи, а о Христе – а Он, по слову апостола: вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8).

Итак, по словам Дамаскина: Сын Божий, «ипостасная Премудрость и Сила Всевышнего Бога, единосущный Отцу осенил Марию, как бы Божественное семя, и из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе начаток нашего состава – плоть, оживленную душею мыслящею и разумною… Мы говорим, что Бог родился от Нее не в том смысле, что Божество Слова от Нее получило начало, но в том, что Само Божие Слово, прежде веков, вне времени от Отца рожденное, безначально и вечно со Отцем и Духом пребывающее, в последние дни (Евр. 1, 2) для нашего спасения вселилось в утробу Святой Девы и от Нее без изменения воплотилось и родилось. Ибо Святая Дева родила не простого человека, но Бога истинного, – не просто Бога, но Бога воплощенного, не с неба принесшего тело и прошедшего через Нее, как бы через канал, но воспринявшего от Нее единосущную с нами плоть и принявшего ее в Свою собственную Ипостась… Вочеловечение Бога Слова было для того, чтобы само согрешившее и павшее, и растленное естество победило обольстившего тирана и таким образом освободилось от тления».

То, что Христос был и остается (ибо Он вечен) не просто человеком, но Богочеловеком, то, что Он соединил в Себе земное и небесное – Божество и человечество есть гарантия и свидетельство того, что Бог теперь подлинно с нами. Отныне и навсегда.

«Ныне исполнилось великое таинство веры нашей христианской, – говорит об этом святитель Лука, – исполнилось то, о чем за семьсот лет до Рождества Господа Иисуса Христа предсказал святой пророк Исаия: Се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: «с нами Бог» (Ис. 7, 14; Мф. 1, 23). Почему этот святой пророк говорил, что Господу нарекут имя Еммануил, тогда как Архангел Гавриил, приветствовавший ныне Пресвятую Деву Марию, сказал, что наречет Она имя Ему Иисус? Что же это значит? Это объясняется значением имени Еммануил: «с нами Бог». Все христианские народы, все, уверовавшие в Господа Иисуса Христа, именуют Его Спасителем, Богом Истинным, Который жил с людьми на земле. Этим и оправдалось имя Еммануил, «с нами Бог», о котором говорил пророк. Еммануил – это Богочеловек, это Бог, Который с нами, Бог во плоти. Совершилось величайшее таинство нашего спасения, то, о чем читаем у святого апостола Павла: Беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16)».

Но, кроме арианства и несторианства, была в истории Церкви, как мы уже говорили, и другая опасная ересь, свидетельствовать против которой призван наступающий праздник Благовещения – монофизитство, или учение об одной природе во Христе. Монофизитство же, хотя и признавало Христа Богом и учило о Его Воплощении, однако, напротив, смешивало и как бы «растворяло» человечество Христа в Его Божестве и отказывалось человечество признавать за природу, признавая в качестве таковой только Божество Христово или некоторую «смесь» Божества и человечества. Монофизитство многим казалось привлекательным, во-первых, потому, что понять его было проще, чем учение о непостижимом соединении двух природ в Богочеловеке, а во-вторых, потому, что подводило богословское основание под весьма распространившееся тогда в христианской среде презрение к плоти во всех ее проявлениях. Конечно, подобное презрение не имеет ничего общего с подлинным христианским учением, где тело – храм, а не темница души, и берет начало в языческой философии; не будем забывать, что в V веке, когда и возникло монофизитство, еще далеко не все дурное языческое наследие в среде потомков новообращенных греков, римлян и прочих (в особенности – восточных) традиционно языческих народов успело изжить себя. Ведь с тех пор, как при святом Константине христианство стало основной религией империи, прошло всего одно столетие! Монофизиты существуют и доныне в отколовшихся от Православия «церквях»: Коптской (в Египте), Эфиопской, Сиро-яковитской и Армянской.

Пагубность этих взглядов в том, что они разрывают и отвергают спасительную для нас связь единосущия между Христом, Который имеет в Себе как Божественную, так и человеческую природу, и нами – человеками. Ибо если во Христе две природы смешались бы в одну, то в Нем не осталось бы ни Божества, ни человечества, а нечто среднее – не единосущное ни двум другим Лицам Святой Троицы, ни нам с вами. И потому рухнуло бы все Богочеловеческое здание Домостроительства спасения. И в наше время подобные еретические взгляды (так же, как и ариан и несториан) так же погибельны для души, как и в древние времена и также пребывают под анафемами Вселенских и Поместных Соборов Святой Православной Церкви.

И вновь праздник Благовещения дает ответ на подобные измышления. Итак, Сам Бог не погнушался воспринять человеческое тело – самое настоящее тело, со всеми его естественными нуждами: «Не вид только человеческий, как некоторые говорят, Он принял на Себя; но движимый человеколюбием и снисходя к человекам, Непостижимый, по самой истине, усвоил Себе существо человеческое и обожил в Себе воспринятую Им общую нашу природу. Его смотрение не было призраком, так как Он, при неизменяемости Своего Божества, имел истинное тело», – говорит святитель Андрей Критский.

Как замечательно сказал об этом в своем Слове на Благовещение святой праведный Николай Кавасила: «Творец создал человеческую природу с навсегда определенным для нее предназначением, а не с тем, чтобы изменить его затем на что-либо другое. Он создал ее с самого начала такой, чтобы, когда придет время Ему родиться [по человечеству], позаимствовать у нее для Себя Матерь».

Но почему же тогда – возможно, спросите вы – Господь избрал для Своего Воплощения не естественный для всякого человека путь, а именно непорочное зачатие? Почему Он родился не от женщины, как рождаются все люди, а от Девы? Может быть, плоть все же отчасти скверна, отчасти недостойна коснуться Божества?

Нет, дорогие мои – святые отцы говорят об этом совсем не так. Таинственное рождение от Девы было выбрано Господом не от презрения к плоти, но ради подлинного единения духа и плоти, земного и Божественного в Богочеловеке. Чудесное и естественное идут здесь рука об руку – как и две природы во Христе, подчеркивая тем самым эту двоичность.

«Все события нынешнего таинства чудесны, – разъясняет это в своем Слове на Благовещение видный греческий экзегет XVII–XVIII веков Илия Минятий, – но выше всего чудесного – Сама Дева, приявшая благовестие, Дева и Матерь, и это в особенности соответствует таинству, ибо таковой должна быть Матерь такого Сына. Божественное Слово стало тем, чем не было, и осталось тем, чем было, сделавшись человеком и пребывая Богом; и Мария стала тем, чем не была, и осталась, какой была, сделавшись Матерью и пребыв Девой, как прежде. Божественное Слово стало Сыном, родившись без Отца, и Мария стала Матерью без мужа, родив неискусомужно… Дева, став Матерью, в материнском чревоношении не потеряла славы девства… какое необычайное соединение девической чистоты и материнского чревоношения, которые странным образом совместились в одной Жене! Девство дало Матери чистоту, которую должна была иметь Матерь Бога, вся чистая, вся непорочная, прекрасная как солнце, избранная как луна, как называет Ее Святой Дух (Песн. 6, 9-10). Чревоношение дало девству благословение, которое должна была иметь Дева сообразно тому, как приветствовал Ее Архангел: Благословена Ты в женах (Лк. 1, 28). Там родилось это чудесное соединение – Богочеловек; здесь происходит другое соединение, такое же чудесное – Дева Матерь… У Такого Сына, повторяю, такая должна быть и Мать; у Сына, Который родился человеком и не перестал быть Богом, – Мать, Которая родила Сына и не перестала быть Девой».

О том же читаем мы и у святителя Прокла Константинопольского:

«Если бы эта Матерь не пребыла Девой, то Рожденный Ею был бы простой Человек, и рождение не было бы чудесно; а так как Она и после рождения пребыла Девой, то Кто же – Рожденный, как не Бог? Неизъяснимо таинство, потому что родился неизъяснимым образом Он, беспрепятственно прошедший дверьми, когда они были заключены. Исповедуя в Нем соединение двух естеств, Фома воскликнул: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28)…Мы не говорим: «человек сделался Богом», но исповедуем, что Бог воплотился и вочеловечился. Рабу Свою избрал для Себя Матерью Тот, Кто по существу Своему не имеет матери, и Кто, являясь по Божественному смотрению на земле в образе человека, не имеет здесь отца. Как один и тот же есть и без отца, и без матери, по слову Апостола? (Евр. 7, 3). Если Он – только человек, то Он не мог быть без матери, и действительно, у Него есть Мать. Если Он – только Бог, то Он не без Отца, в самом деле, у Него есть Отец. Он не имеет матери как Творец Бог, не имеет отца как Человек». Христос – одновременно Бог и человек. А потому есть у Него и Мать (ибо Он человек), и эта Мать Его – одновременно Мать и Дева (ибо Он Бог).

При этом Богородица соединяет в Себе телесное и духовное. Соединяет без противоречий – в единый гармоничный союз, не умаляя одного перед другим и ничего друг другу не противопоставляя, но все обращая в служение Богу. Именно так к телесному и духовному относится подлинное, православное христианство.

Однако отметим, что все эти высокие умозрения богопросвещенных святых отцов не объясняют нам до конца, без остатка, таинство Боговоплощения. Ибо оно как было чудом, так и осталось чудом, до конца никогда не будучи исчерпанным, как не исчерпан Сам Бог в Его тайнах:

«Чудо сугубое, величайшее действие Божия всемогущества, возвышеннейшая тайна нашей Православной веры. Дева и Матерь! Что же более невероятное природа может увидеть в творении? Дева – Матерь Божия! Что более чудесное может совершить Божественная благодать?.. То – великое чудо, а это – выше чуда; оба непостижимы, и оба вполне божественны!» – восклицает Илия Минятий, размышляя о наступающем завтра празднике.

Вслед за православными святыми можно сказать, что сегодняшний день – это еще и начало главного Таинства Православной Церкви, Причастия Тела и Крови Спасителя. Ведь человеческие тело и кровь дала Господу именно Пресвятая Дева…

«Благовещение и установление таинства Тела и Крови. Какое сочетание!» – пишет об этом святитель Феофан Затворник в своем знаменитом труде «Мысли на каждый день года». «Мы причащаемся истинного Тела и истинной Крови Христовых, – тех самых, которые в Воплощении приняты от пренепорочных кровей Пречистой Девы Богородицы. Таким образом, в Воплощении, совершившемся в час Благовещения, положено основание Таинству Тела и Крови. И ныне это приводится на память всем христианам, чтобы, помня то, чтили Пресвятую Богородицу истинной Матерью своей, не как молитвенницу только и ходатаицу, но и как питательницу всех. Дети питаются молоком матери, а мы питаемся Телом и Кровью, которые от Пресвятой Девы Богородицы».

Очень надеюсь, что многие из вас, дорогие братья и сестры, сегодня, как и в предыдущие дни нынешнего Великого Поста, готовятся к Причастию на завтрашней Литургии. Разве может быть лучший способ почтить и возблагодарить (а «Евхаристия» и означает «благодарение») вочеловечившегося и обитавшего с нами Бога Слово – нежели, достойно очистив и предуготовив душу, соединиться с Ним в Таинстве Причастия?

Будем же словом и делом благодарить Бога, славить Его Пречистую Матерь и хранить Святое Православие!

Аминь.

СЛОВО НА ПРАЗДНИК БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О подлинной высоте смирения Пресвятой Девы

Блаженна Уверовавшая, ибо совершится сказанное Ей от Господа.

Лк. 1,45

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Сегодня Господь сподобил нас собраться в этот храм на великий церковный праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Сегодня мы празднуем, как и на Рождество Христово, праздник Боговоплощения. Сын Божий стал Сыном Человеческим, не переставая быть Сыном Божиим. И сделал Он это величайшее чудо через посредство Пресвятой Богородицы. Слава и венец человеческого рода, Пресвятая Дева Мария явилась Прекраснейшей из прекрасных, Чистейшей из чистых. Вершиной добродетели и Средоточием любви. Совершенства, подобного светозарной красоте Ее души, не знало, не знает и не узнает более мироздание. И может ли быть иначе, если Сам Всесовершенный Творец избрал Ее Богоневестой?

С раннего детства Пречистая Дева прокладывала свою прямую тропу в Горнее Царствие. Дочь праведников, обитательница храма Господня, собеседница Ангелов, – все помыслы посвятила Она Всевышнему, все сердце заполнила любовью к Нему Единому. Чужая и чуждая нечистоте этого мира, отторгая от Себя даже тень соблазна, Невеста Неневестная возрастала в святом боголюбии, пока не соделалась воплощенным молитвенным зовом, обращенным в Небесное Царствие. Этот зов чистейшего и бескорыстнейшего чувства не просил и не осмеливался ждать ответа. Но Всесовершенный Жених внял призыву Совершенной Невесты Своей.

В день, когда началось спасение человечества, Пренепорочная сидела в скромном своем уголке за обычными занятиями. Пальцы Ее пряли багряную шерсть для храмовой завесы, а очи устремлялись к страницам Священного Писания. В который уже раз Пречистая перечитывала пророчество Исаии: Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7, 14) – и думала, каким счастьем было бы для Нее стать служанкой этой неведомой Богоизбранной Девы, Матери Спасителя мира, ибо имя «Еммануил» означает «С нами Бог». Таким сладостным мыслям предавалась Невеста Неневестная, когда вдруг скромное жилище Ее внезапно озарилось Горним сиянием и грянуло обращенное к Ней архангельское приветствие: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами (Лк. 1, 28).

Пренепорочная Мария не удивилась явлению Небесного гостя. С Архистратигом Гавриилом Она, вероятно, уже беседовала во Святая святых Иерусалимского храма, где этот вестник Господень открывал Ей истины веры. Но на сей раз в словах Архангела было нечто превышавшее разумение земного человека. И, пока вещал посланец Небес, разум Богоневесты на крыльях любви и веры возносился к постижению того, что Она Сама – та Дева, с которой говорили пророки, которую ждало человечество, которая избрана Всевышним. Все ниже склонялась голова Пречистой под тяжестью выпавшего Ей величия – но Она не смела не верить, и смиренная душа раскрывалась навстречу Возлюбленнейшему Царю, взыскавшему Ее. И вот архангел со страхом и трепетом возвестил о заключении величайшего таинственнейшего союза: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 35). А Пренепорочная Богоневеста тихо откликнулась: Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38).

«Таково неизреченное соединение и таков таинственный брак Бога, и таким образом произошел обмен Бога с людьми: Преестественный и Пресущественный соединился без смешения с нашим тленным и нищим естеством», – говорит преподобный Симеон Новый Богослов. Если Введение во храм было обручением Ее Небесному Жениху, то Благовещение явилось венчанием Господа с Богоизбранной Девой.

«Гряди, голубица!» – воспевает Церковь невесте при совершении Таинства брака. Пречистою Голубицей именуется и Дева Мария, Избранница Божия. Как поразительно это Избрание! Подобная нежной и хрупкой птице, душа Богоневесты преодолела бесконечную черную бездну, в которую погрузило мир грехопадение. Откуда вознеслась Она? Из праха земного, из слабой телесной оболочки, из лежащего во зле мира, порабощенного диаволом. Но такова была благословенная Господом красота души Ее, такова была сила благодати Божией, обильно почивавшей на Ней, что к Пречистой не смели приблизиться силы зла и семя прародительского греха не развивалось в Ней, как это происходит у всех прочих потомков Адама, не запятнав неизреченную чистоту Приснодевы. Так, сквозь мрак и холод отпавшего от Бога мироздания, не замечая шарахающихся от Нее демонов, совершенной любовью изгоняя страх, долетела молитва Непорочной Голубицы до Престола Всевышнего. Воистину подвига, подобного тому, что совершило это слабое Дитя человеческое, не ведал и ангельский мир, равной любви к Богу дотоле не знала Вселенная. И на столь сильную любовь прекраснейшего из Своих созданий ответил Творец любовью всесовершенной, так что Его дар превзошел Ее подношение. Самоотверженный дар Всевышнего в таинственном этом союзе – пришедшее через последующую страшную Крестную смерть Ее Сына спасение рода человеческого, из которого произошла Богоизбранная Дева.

В какой тьме блуждали люди во времена ветхозаветные, какое безысходное сиротство претерпевали они! Отверглись Небесного Отца соблазненные диаволом прародители, и в их лице пали все их потомки. Бедное, нищее, жалкое, духовно обездоленное человечество! Как далеко ему стало до Бога, как недоступен казался утраченный Рай, какая бездна отделила людей от лучезарного Небесного Царствия. Не в силах разорвать паутину греха и смерти, изнемогая в разлуке с Всеблагим Создателем, взывали ветхозаветные праведники: Господи! Преклони небеса Твои и сойди (Пс. 143, 5). Но только смиренная Дева Мария сумела умолить Творца, примирить Его с падшим человечеством. Она соделалась одушевленным Ковчегом Нового Завета, Завета любви Божией. Красота души Преблагословенной Богородицы высветлила мир, освещая сердца всех взыскующих Господа. «Ты жила не для Себя Самой и не для Себя Самой родилась. Для Бога Ты жила, для Него вступила в жизнь, чтобы послужить Всемирному спасению, чтобы через Тебя исполнился древний Совет Божий о Воплощении Слова и нашем обожении» – так обращается к Пресвятой Деве преподобный Иоанн Дамаскин.

Со времен первохристианских сыны и дочери Церкви чтили в Богородице величайшую свою Благодетельницу, ближайшую к Господу Предстательницу и Ходатаицу за род человеческий. Издревле обращалась к Ней с теплыми молитвами и Православная Русь, видевшая множество милостей от Владычицы, возвеличенная благодатным наименованием Дома Пресвятой Богородицы.

По попущению Божию за наши грехи и к несчастью для нас, сейчас в наше Отечество вторглись орды противников Матери Божией – новых несториан – протестантов, и они силятся соблазнить православный народ своими лжеучениями. Какой приземленный и извращенный рассудок надо иметь, чтобы не понимать: Всесовершенный Господь избрал для Своего Воплощения не какую-то «первую встречную», но Лучшую из лучших, Цвет добродетели и святости. Покров смирения, которым окутывала себя Приснодева во время земного жития рядом с Сыном Своим и Господом, не позволяет видеть Небесную славу Ее только духовным слепцам. Если бы Матерь Божия была «обычной женщиной», как кощунственно суесловят протестанты, тогда и Сын Ее оказался бы «просто человеком». Таким образом, эти лжехристиане, не желая поклониться Матери, оскорбляют Божественного Ее Сына, отрицаясь Царицы Небесной, затворяют для себя Горнее Царствие. Святая Русь всегда славилась верностью Державной своей Заступнице, и то, что сектантам сейчас удается в нашем Отечестве вербовать себе последователей, – печальное свидетельство того, как духовно обескровлен русский народ Божий.

«Какое и сколь великое почитание от нас уничиженнейших должно быть Тебе, истинной Царице, истинному Кивоту Законодателя Господа, сделавшейся поистине вместительным Небом для невместимого Бога?!» – восклицает святитель Мефодий Патарский. Подвиг высочайшего боголюбия в земном житии Пречистой Девы продлился неизреченным жребием Богоматеринства. Таинственный союз Небесного Царя и Пренепорочной Его Избранницы скреплялся и утверждался в земных испытаниях, терпении и самоуничижении Ее, в жгучем страдании Ее Материнского сердца.

Та багряница, которую пряла Богоневеста в день Благовещения, явилась грозным знаком будущей скорби и грядущего величия Ее. В багряницу, ткань пурпурного цвета, облекались римские императоры – в подобную одежду Понтий Пилат облек Христа Искупителя, насмехаясь над «Царем Иудейским» и не подозревая, что невольно свидетельствует Небесную Его Царственность. Багряница – это и одежда страстотерпца, ибо на ней становится незаметной кровь, льющаяся из ран. Вот так же пурпурная ткань впитывала и скрывала Пречистую Кровь истязуемого Спасителя, и такая же духовная багряница облекала душу Богородицы, недвижно стоявшей у Креста Сына Своего и Господа.

Пресвятая Дева явилась истинной соратницей Вселюбящего Бога в деле спасения человечества. Рядом с Божественным Сыном Своим прошла Она страшный Крестный путь, разделила с Ним посредством душевного сострадания Своему Сыну смертную муку искупительной Жертвы, по завету, данному Ей с Креста, усыновила в лице любимого ученика Его Иоанна весь род христианский. От Рождества до Успения Своего возрастала Пренепорочная Дева в скромном величии, и от трудов и скорбей земного жития ни пылинки не осело на Пречистых одеяниях Ее души. Завершение земного подвига стало часом величайшего Ее торжества, который предвозвещали древние пророки, воспевая Царю Небесному: Стала Царица одесную Тебя (Пс. 44, 10).

Бог, единый во Святой Троице, являет Собою непостижимое Всесовершенство в любви Отца и Сына и Святого Духа. Подобное этому совершенство явлено в таинственном союзе Творца с Прекраснейшим из Его творений – Пресвятой Девой. На Лицо Господа Сил не смеют прямо взирать Архангелы и Ангелы, а смиренная Владычица стоит одесную, рядом с Вседержителем. Небесный Отец и Пренепорочная Дочь, Царь и Царица, Божественный Сын и Пречистая Матерь – в таком единении достигнута высшая цель мироздания, им утверждена Церковь как великая Семья Божия.

Величие Небесной Царицы – в Ее несравненом смирении. Так, и Сама Она воспевает: Возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, Что призрел Он на смирение рабы Своей; ибо отныне будут ублажать Меня все роды; Что сотворил Мне величие Сильный, и свято Имя Его; Явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; Низложил сильных с престолов и вознес смиренных (Лк. 1, 47–52).

Однако в новейшие времена начались посягательства жалкого людского рассудка на великое смирение Небесной Царицы. В позапрошлом веке римо-католики ввели у себя «догмат», по которому Пресвятая Дева якобы была «непорочно зачата» своей матерью, святой Анной, и потому еще до рождения возвышена над человеческой природой. Это кощунственное мудрование, не имеющее никакой опоры ни в Священном Писании, ни в Священном Предании. Думая приписать Богоневесте «ангельское естество», «изъять Ее из причастности первородному греху», латиняне на самом деле пытаются принизить земной подвиг Пречистой Рабы Господней, по которому любовью Своею взошла Дева Мария из человеческой немощи к Престолу Всевышнего.

Еще дальше пошли богохульствующие шуты из так называемого «Богородичного центра». Они вообразили себе, что Богородица является им с «указами», «декретами», «инициативами», требованиями переименовать в ее «честь» кинотеатры, магазины, парки культуры, «воздвигнуть ее статую на колеснице славы». Таким «почитанием» Пречистой Богородицы пытаются подменить Сына Ее и Господа, Христа Спасителя. И такое действо находит себе исполнителей и вершится в России – земном уделе Матери Божией! Да запретит этим безумцам Господь!

Но послушанию, смирению и любви ко Господу учит нас Царица Небесная, благодаря этим добродетелям ставшая ближайшей к Вседержителю, Первой по Богу и после Бога. «Ева сделалась первою преступницею, и чрез нее, послужившую орудием падения прародителя, смерть вошла в мир; но Мария, покорная воле Божией, ввела в мир бессмертие», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин.

Неизъяснима тайна Воплощения Сына Божия! Богородицу можно назвать первой в мире причастницей Тела и Крови Его, несущих в себе вечную жизнь, это таинство свершилось в день Благовещения наитием на Нее Духа Святого и далее Она вынашивала до Рождества Христова в Себе эту Плоть вочеловечившегося Сына Божия. А после установления Таинства Евхаристии на Тайной Вечере мы вкушаем эти спасительные Тело и Кровь. «Это приводится на память всем христианам, чтобы чтили Пресвятую Богородицу истинною Матерью своею, не как Молитвенницу только и Ходатаицу, но и как Питательницу всех», – утверждает святитель Феофан Затворник.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Величайшее счастье для всех нас, что из нашего человеческого рода Господь возрастил достойную Себя Богоневесту, нашу Предстательницу и Путеводительницу на пути спасения. Прозвучавшему в таинственный день Благовещения архангельскому приветствию: Радуйся, Благодатная! (Лк. 1, 28) – вторит Святая Церковь, воспевая, «Радуйся, Еюже радость возсияет; радуйся, Еюже клятва исчезнет. Радуйся, падшего Адама воззвание; радуйся, слез Евиных избавление. Радуйся, Звездо, являющая Солнце; радуйся, утробо Божественного воплощения. Радуйся, Божие к смертным благоволение; радуйся, смертных к Богу дерзновение. Радуйся, Невесто Неневестная».

В праздник Благовещения Пресвятой Богородице мы светло торжествуем начало нашего спасения. Это воистину благословенный день примирения и сочетания Неба с землей, когда человечество в лице Лучшей из своих дочерей попирает главу древнего змия-искусителя, возвращается в объятия Отца Небесного. Но достойны ли мы с Вами, при нашей нечистоте и порочности, участвовать в величайшем торжестве Пречистой Богоневесты?

Приступим же к нынешнему ликованию в страхе Божием, перед лицом Царицы Небесной, следуя призыву святого праведного Иоанна Кронштадтского: «Радуйтесь, земнородные, радуйтесь особенно верные души христианские, но радуйтесь с трепетом пред величием таинства, как обложенные скверною греха. Радуйтесь, но немедленно искренним и живым, глубоким покаянием очищайте себя благодатию Божиею от скверны греха. Возвеличите чистыми сердцами и устами Матерь Божию, возвеличенную и превознесенную над Ангелами и человеками, возвеличенную Самим Богом».

Итак, пусть наша человеческая радость об этом великом празднике будет сочетаема с подобающей великопостной сдержанностью, чтобы нам не расточить собираемые нами во время поста духовные сокровища и так войти в еще более сияющую радость грядущей Пасхи Господней – праздника всех праздников – воскресения Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает вместе с Его Безначальным Отцом и Всесвятым Духом всякая слава, честь и поклонение в бесконечные веки.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О свободной воле и еще раз о смирении Пресвятой Богородицы

Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему.

Лк. 1, 38

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание великого праздника Благовещения Пресвятой Богородицы. Мы провожаем праздник, прощаемся с ним – до следующего года, словно бы исполняются на нас слова Евангелия: И отошел от Нее Ангел (Лк. 1, 38).

Но не только для того, чтобы попрощаться с праздником, установила Святая Православная Церковь дни отдания праздничной радости. Смысл таких «проводов», прежде всего, в том, чтобы еще раз как следует задуматься о тех важных духовных уроках, которые преподал нам уходящий праздник. Ведь основная цель всех без исключения православных христианских празднований – не только и не столько обычное земное веселье, вкусная еда, послабление поста или «народные гулянья»; каждый праздник призван чему-то учить, о чем-то напоминать – о чем-то очень важном для нашего спасения. Христианство, даже веселясь, воспитывает человеческую душу, помогает ей возрастать и восходить от силы в силу (Пс. 83, 8) и от славы в славу (2 Кор. 3, 18).

Конечно, смысл праздника Благовещения – как и других великих праздников Православия – слишком глубок и обширен, чтобы можно было полностью раскрыть его в одном кратком слове. На эту тему написано немало проповедей и книг, да и мы с вами уже говорили о многих вещах, связанных с Благовещением, в сам праздничный день. Поэтому сегодня мне хотелось бы напомнить лишь об одном – из числа самых важных – духовных уроков Благовещения. Об уроке подлинно христианского смирения и доверия Богу, без которых невозможна истинная вера. Как прекрасно сказал об этом в своем Слове на Благовещение святой праведный Иоанн Кронштадтский:

«Посмотри, как сияет образ Приснодевы Богоматери! Какими дивными добродетелями и совершенствами! А ведь и Она – человек… Что возвысило Ее на такую высоту, сделало Ее столь достославною и великою, высшею Херувимов и славнейшею Серафимов? Три величайшие добродетели, смирение, чистота и пламенная любовь к Богу».

Да, главное совершенство, явленное в событии Благовещения – Ее великое смирение.

Священное Предание сохранило для нас драгоценное описание земного облика Пречистой: «Она была роста среднего или, как иные говорят, несколько более среднего; волосы златовидные; глаза быстрые, с зрачками как бы цвета маслины; брови дугообразные и умеренно-черные, нос продолговатый, уста цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; кисти рук и пальцы длинные… Она не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскуственная, простая, Она нимало о Себе не думала и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением», – пишет церковный историк Никифор Каллист.

Нет нужды пересказывать здесь события Благовещения – все мы слышали в храме за Литургией повествующий об этом евангельский отрывок. Но стоит повнимательнее прислушаться и присмотреться к словам Пресвятой Девы, произнесенным ею в ответ на благую весть Архангела Гавриила – к словам, которые мы, действительно, перечитывали так много и часто, что они «примелькались», и великий их смысл как бы потерялся, скрылся за общим чудесным антуражем ангельского явления.

А между тем в этих словах – особенно в последних, после которых отошел от Нее Ангел – как раз и заключается для нас, пожалуй, самая суть вспоминаемого нами в эти дни события.

Вот Я, раба Господня – да будет Мне по слову твоему. Какое величайшее смирение перед волей Божией, какое безграничное доверие Ему звучит в этих словах! Совсем еще юная девушка – а Марии в то время было, скорее всего, никак не больше четырнадцати лет – доверяет Своему Творцу без каких-либо оговорок. У Нее нет и тени сомнения, для Него невозможного нет, и раз Он сказал, что то или иное событие произойдет – значит, оно действительно может произойти. И одновременно Она уверена, Бог есть высшее Благо и источник всякого блага, а значит, если Ему что-то угодно – это «что-то» несомненно благое, причем самое лучшее из всего возможного, даже если кажется невероятным и парадоксальным. Пожалуй, и среди зрелых и опытных людей немного найдется таких, кто мог бы сравниться в этой духовной мудрости с юной Маркам…

Вспомним, например, как отреагировала святая праматерь Сарра, когда Бог возвестил ей и праотцу Аврааму, что им предстоит зачать сына, несмотря на глубоко преклонный возраст? Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? И господин мой стар (Быт. 18, 12). Пророки, несмотря на свое вышнее избрание и духоносность, будучи такими же, как мы, людьми и наследниками Адама, также часто пытались ослушаться «странных» решений Бога и даже спорили с Ним! Прекословил Богу пророк Моисей «на воде пререкания». Или, например, пророк Иона решил убежать от Бога (вот уж поистине немудрое решение!), вместо того чтобы идти с проповедью в нелюбимую им Ниневию, в покаяние которой лично он совсем не верил (а Бог не просто верил, Он знал – и ниневитяне впоследствии действительно покаялись, посрамив недоверчивого пророка). А всего лишь несколькими строчками выше евангельского рассказа о Благовещении Пресвятой Богородице мы находим рассказ о другой благой вести, возвещенной Архангелом Гавриилом священнику Захарии – о том, что у него, уже старика, и его не менее пожилой супруги Елисаветы родится сын, которому предстоит стать великим пророком. Обе ситуации очень и очень похожи между собой – вот только Захария, старый и опытный человек, к тому же священнослужитель, в отличие от юной девушки Мариам… не поверил Богу и Его вестнику-Архангелу! За что и был наказан временной немотой, разрешившейся лишь с рождением обещанного сына – будущего Крестителя и Предтечи Господня Иоанна: Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, предстоящий пред Богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; и вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время (Лк. 1, 19–20).

Итак, Пресвятая Дева Своим смирением и верой превзошла многих великих праведников! Не случайно один из древних отцов Церкви, святитель Афанасий Великий, в своем толковании на Евангелие от Луки называет ответ Марии Гавриилу – ни много ни мало – исповеданием веры:

«Всесвятая Дева, сказав: се раба Господня, да будет Мне по слову твоему, выразила этим следующее: «Я – скрижаль, на которой Писец пишет, что угодно Ему. Господь всяческих да пишет и творит, что хочет». И Ангел, приняв от всесвятой Девы это исповедание веры, отошел от Нее».

Древнему святителю-исповеднику вторит его далекий духовный преемник и собрат, святитель Филарет Московский, в своем Слове на Благовещение: «Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). Вот слова земные, но которые, подобно Небесным, чище искушенного серебра, вожделеннее золота, дороже драгоценных камней. Вот сокровище, которого пять тысяч лет Небеса искали на земле и которое открыть послан был один из ближайших предстоятелей Небесного престола! Подлинно, Архангел Гавриил не только принес Деве Марии слово Божественного благовещения, но и искал услышать от Нее ответное слово согласия. Когда он только произнес слово приветствия: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты в женах (Лк. 1, 28), благовещение о Спасителе мира почти уже совершилось, потому что этим была ознаменована и указана Матерь Господня… искомое сокровище открыто. Радостным благовещением с Неба вызвано благовещение от земли Небу – благовещения, взаимно желанные. Небесное посольство достигло своей цели».

Но почему же тогда – возможно, спросите вы – Мария не сразу произнесла эти заветные слова? Почему Она сначала спросила Архангела: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Разве это не то же самое недоверие, что у Сарры и Захарии?

Нет, это – совсем другое. Вспомним истории вышеупомянутых праведников, им предстояло зачать и родить детей совершенно естественным способом, пусть и в преклонных летах. Но ведь Господь властвует и над Им же Самим установленными законами природы – значит, для Него вовсе не трудно сделать так, чтобы даже пожилая женщина смогла зачать и выносить ребенка. К тому же священник Захария, прекрасно знавший Писание, не мог не помнить историю праматери Сарры… И тем не менее в его ответе Архангелу так и сквозит недоверчивость: По чему я узнаю это? (Лк. 1, 18). То есть – «чем докажешь, что говоришь правду?» И это – в ответ Архангелу, посланнику Самого Бога!

Однако разве таким тоном переспрашивает Архангела Мария? Нет, Она всего лишь хочет уточнить, каким же образом это произойдет? Ведь в истории еще не бывало примеров, чтобы дети рождались без участия мужчины – значит, «Богу угодно, чтобы Я оставила Свое намерение хранить девство и вышла замуж по-настоящему?».

Иными словами – Мария просто хочет узнать, что именно требуется от Нее. В самих же словах посланника Небес Она не сомневается ни мгновения. И как только Гавриил подробно объясняет Ей: что произойдет – Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя – сразу же дает свое смиренное согласие, полное безграничной веры во всемогущество и благость Бога. Уточняющий же вопрос – свидетельство того, что согласие Марии стать Матерью Бога действительно было добровольным, обдуманным.

Да, добровольный выбор, добровольное согласие – это было важно подчеркнуть евангелистам, повествующим о великом событии. Более того – это было важно услышать Ангелу-вестнику и Самому Богу! Обратите внимание на слова святителя Филарета Московского о Благовещении, которые мы приводили чуть выше: «Архангел Гавриил… искал услышать от Марии ответное слово согласия». И преподобный Иоанн Дамаскин говорит, что Воплощение начало совершаться лишь после того, как было получено согласие Марии стать одушевленным Храмом Бога Слова:

«После того, как Святая Дева выразила Свое согласие, по слову Господню, возвещенному Ангелом, сошел на Нее Дух Святой, очистил Ее и даровал Ей силу как принять в Себя Божество Слова, так и родить. Тогда осенил Ее, как бы Божественное семя, Сын Божий, ипостасная Премудрость и Сила Всевышнего Бога, единосущный Отцу, и из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе начаток нашего состава – плоть, оживленную душою мыслящею и разумною, – не через оплодотворение семенем, но творчески, через Святого Духа».

Почему же это так важно? Ведь Бог всемогущ, Он – Царь Вселенной; разве не мог Он просто воплотиться через выбранную Им праведницу, не спрашивая Ее согласия? Почему Ему оказалось необходима эта добровольность?

Потому, дорогие мои, что свобода – один из главных даров Бога сотворенному Им человеку. Свобода воли и разумного выбора – одно из наших отличий от животных, в жизни которых очень многое подчинено непреложным велениям инстинкта. В этом мы, люди, подобны Самому Богу, являем собой Его образ. Ведь Бог – не только Творец, Он – любящий Отец, Сама Любовь. Подумайте сами, братья и сестры, чего бы вы хотели больше, чтобы ваши дети любили вас по доброй воле, потому, что вы им действительно дороги – или потому, что у них нет другого выбора, например, из страха наказания? Думаю, ответ очевиден… Так же и Бог безгранично дорожит нашей с вами свободой и не насилует нашу волю, даже если наш выбор – увы – противоречит Его заповедям и Его любви. Ради того, чтобы у человека был выбор, Бог поместил в райском саду древо познания – хотя и знал, что Адам может пасть; ради этого же Он ждал от пророков добровольного ответа: вот я, пошли меня (Ис. 6, 8) – хотя и знал, что они могут отказаться, как Иона; ради этого же Он устами Гавриила не требует от Марии стать Его Матерью, но просит и разъясняет… Бог не хочет, чтобы Ему поклонялись безвольные истуканы – Ему нужны разумные, мыслящие, искренне любящие Его дети.

«Да будет испытана свобода человека, его послушание и его смирение. Да будет искушена мудрость человека. Да будет искушено сердце человека. Да будет искушена воля человека. Ибо, если бы не было искушений, не было бы и свободы. А не было бы свободы – не было бы и людей как людей, но было бы в мире лишь два вида камней, неподвижные камни и движущиеся камни», – говорит об этом святитель Николай Сербский в своем Слове на Благовещение.

Так ценит Бог человеческую свободу и добровольный выбор, что, по слову святых, само Воплощение не могло бы совершиться, если бы Мария ответила отказом! То есть Ее согласие было не просто формальностью, а непременным условием всеобщего спасения.

Вот что говорит об этом, например, святой праведный Николай Кавасила: «Когда же назначенный срок настал, и приступил к Ней небесный вестник, Она и поверила, и вняла, и приняла на Себя служение; и было все это необходимо и безусловно требовалось для нашего спасения, а если бы не было с Ее стороны такого ответа, то ничего больше не случилось бы с людьми. Ибо если, как я сказал, Блаженная [Дева] не подготовила бы Себя, то не оказалось бы возможным, чтобы Бог благосклонно обратил взор Свой к человеку и пожелал снизойти, в отсутствии того, кто бы Его принял и смог послужить Домостроительству [спасения]. Итак, если бы Она не уверовала и не изъявила согласия, то не мог бы быть приведен в действие совет Божий относительно нашего спасения. И это ясно из следующего: Гавриил, обратившись к Деве с приветствием Радуйся, и назвав Ее благодатной, возвестил Ей все относящееся к таинству спасения. И пока Дева старалась уразуметь образ чревоношения, Бог не сходил еще. Когда же обрел Ее послушной и принимающей предложенное, все дело тотчас было совершено, Бог облекся в человека, и Дева стала Матерью Творца… Бог, научив и убедив Ее таким образом, делает Ее Своей Матерью. Он заимствует Свою плоть от знающей об этом и желающей этого. Бог желал, чтобы Матерь носила его во чреве столь же свободно, как и Он воплотился добровольно, чтобы Она стала Матерью по желанию и доброй воле, чтобы Она не просто соучаствовала, как что-либо из того, что движется по воле другого, но, будучи привлеченной к делу Домостроительства, Сама принесла Саму Себя и стала соработницей Богу в промышлении о роде человеческом, так чтобы быть имеющей долю и участницей в связанной с этим чести».

Согласие Марии было необходимо еще и как свидетельство того, что Она действительно достойна стать Матерью Спасителя, выступить как бы от лица всего человечества – некогда падшего от своеволия, гордости и самомнения, а теперь, напротив, в смирении и чистоте вверяющего себя воле Бога. Се, творю все новое (Откр. 21, 5) – и Богоматерь должна была являть Собой образ нового, подлинно святого и чистого человека, подобные которому и будут все спасенные из рода людского в грядущем Царствии, когда дело всеобщего спасения будет окончательно завершено.

«Великий Архангел Божий является Деве, ибо чрез Деву Чистую, Пречистую, надлежит пройти и прийти Начатку нового мира, Нового Творения. Новый мир должен быть сама непорочность, сама чистота, в противовес ветхому, истлевшему миру, который стал нечистым из-за своего упорного непослушания Творцу своему… [Слова Марии] выражают величайшую готовность к послушанию и полнейшее смирение. Столь мудрый ответ могло дать только сердце преисполненное чистоты, потому что в такое сердце истинная мудрость охотнее всего и изливается. В час своего искушения в Раю Ева мгновенно забыла такой язык. Ибо в час своего искушения она приклонила слух к речам сатаны, и ее сердце во мгновение ока осквернилось, а по причине нечистоты и мудрость из него удалилась. От гордости и непослушания осквернилось сердце Евы и помрачился ум ее; от гордости и непослушания Богу погиб ветхий мир, обезобразился род человеческий, была обездолена вся тварь. На смирении и послушании будет созидаться новый мир», – говорит святитель Николай Сербский, один из величайших подвижников и богословов XX века.

Дорогие во Христе братья и сестры! Свобода воли – прекрасный, великий, но и очень ответственный дар. Делая выбор, мы можем спастись и вознестись на величайшие высоты духа – но можем и погибнуть, если наш выбор будет неверным, противным воле Божией. Как сказал еще в IV веке святитель Афанасий Великий: «Бог не спасает нас без нас», – а это значит, что надеяться, будто спасение придет «автоматически», без каких-либо усилий с нашей стороны, просто потому, что «Бог нас создал, вот пусть теперь и спасает» – чистой воды неразумие. Нет, для спасения необходимо, чтобы мы сами искренне стремились к Богу, делали все зависящее от нас, чтобы соединиться с Ним уже в земной жизни, а следовательно – на небесах, и старались по мере данных каждому сил вести духовную жизнь, трудиться над своей душой, искоренять из нее греховные страсти и взращивать добродетели. Но есть у богоданной свободы и другая сторона – диавол тоже не может погубить нас без нашей воли и согласия! Если мы, уповая на Бога, будем раз за разом отказываться идти за диаволом, выполнять его злую волю и в большом и в малом – он ничем и никогда не сможет нас к этому принудить, ему останется только беситься в бессильной злобе, а наша душа так и останется ему недоступна. Избрать добро и отринуть зло, предпочесть вечную жизнь смерти – всецело в нашей воле!

Но что же именно должны мы делать, чтобы следовать за Воплощенным Добром, то есть за Христом? Будем стремиться по нашей свободной воле приобретать смирение. Поэтому святой Иоанн Кронштадтский пишет:

«Возлюби и глубоко насади в сердце своем и ты, христианин, боголюбезное смирение; стяжи и ты всеусильными трудами всей жизни чистоту сердечную – постом, молитвами, богомыслием, слезами, особенно же частым и достойным причащением Святых Таин Христовых; возлюби и ты всем сердцем Бога, Творца и Спасителя твоего и не предпочитай ничего в мире Его святой любви; о Нем всегда размышляй и о Его чудных делах; Им живи и дыши; Им питай душу свою; в Него облекись; Им очищайся, просвещайся, освящайся, утверждайся, украшайся, хвались, утешайся; Им побеждай искушения и наветы врагов видимых и невидимых; что ни делаешь, делай все с мыслию о Нем и ради Него… Если таким образом возлюбишь Господа, то и в тебе возвеличится Господь, и тебя возвеличит Господь… возлюби смирение и вознесет тебя Господь».

Да станет нынешний святой день начатком благого выбора и спасительного пути для всех нас в Небесное и Вечное Царство Бога и Отца, Которому вместе с Его Единородным Сыном и Святым, Благим и Животворящим Духом подобает всякая слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ЛАЗАРЕВУ СУББОТУ

О преобразовании Воскресения

Общее воскресение прежде Твоея Страсти уверяя, из мертвых воздвигл ecu Лазаря, Христе Боже.

Из тропаря воскрешению Лазаря

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Смерть и радость – какое непонятное для земного ума соседство. По-человечески смерть представляется нам пугалом, страшилищем, грозящим нам и похищающим наших близких. По-человечески мы привыкли оплакивать родных умерших, предаваться горю над их могилами. Но вот что говорит Спаситель о смерти друга Своего, которого Он любил бесконечной Своею любовью: Лазарь умер; и радуюсь за вас, дабы вы уверовали (Ин. 11,14–15).

Праведный Лазарь, несомненно, был человеком высокой души и чистого сердца. Как могло быть иначе, если он стал другом Господним? Дом Лазаря, расположенный в селении Вифания, был одним из немногих пристанищ, в стенах которых Сын Человеческий находил радость и отдых, столь редкий в земных Его скитаниях. Этот дом дышал гостеприимством и радушием, согревался мягким теплом семейного очага. Лазарь жил вместе с двумя своими сестрами, и обе они также были милы сердцу Иисуса Христа. Первая, заботливая Марфа, всеми силами старалась угодить, создать уют навещавшему их Божественному Гостю. Вторая, кроткая Мария, избрала благую часть (Лк. 10,42) – ловила каждое слово, исходящее из уст Спасителя, всей душою раскрывалась навстречу учению Божественного Учителя. Самого же Лазаря, напоминая о нем Иисусу Христу, называли просто: тот, кого Ты любишь (Ин. И, 3).

И вот этот добрый и щедрый дом посетила беда. Лазарь тяжело заболел. Недуг был так жесток, что можно было опасаться за жизнь больного, но ни он, ни сестры его не боялись, ведь они имели такого Друга, с Которым ничто не страшно. Чудеса исцелений, совершавшиеся Божественным Спасителем, стали уже казаться им чем-то обычным и будничным. Достаточно было прибегнуть к Его помощи, и Лазарь выздоровеет. В такой уверенности Марфа послала гонца сообщить Иисусу Христу: Господи! вот, кого Ты любишь, болен (Ин. 11, 3), – без всяких просьб, не сомневаясь, что Спаситель исцелит друга Своего. И эту уверенность семьи Лазаря еще более утвердил данный Господом ответ: Эта болезнь не к смерти, а к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий (Ин. 11, 4).

Однако Лазарю становилось все хуже и хуже, а Божественная помощь не приходила. И вот тело больного содрогнулось в последний раз и начало леденеть. Сестры не хотели, не могли этому верить, но жестокая очевидность свидетельствовала: сердце не бьется, уста не дышат – любимый брат их умер. Тихое жилище Лазаря огласилось рыданиями. К великой скорби Марфы и Марии примешивалась еще одна, буравящая их души мысль: «Почему Иисус Христос, исцелявший чужих и случайных встречных, допустил, чтобы умер друг Его?»

А Спаситель, обычно спешивший на зов всех, кто нуждался в Его помощи, на этот раз медлил – на два дня задержался Он с учениками вдали от Вифании, где умирал Лазарь. И в миг, когда этот друг Божий испустил последний вздох, Господь сказал апостолам: Лазарь, друг наш, уснул (Ин. 11, 11).

Ученики обрадовались. Они тоже очень любили доброго Лазаря и, рассудив по-земному, решили – сон больного часто предшествует выздоровлению. Господи! если уснул, то выздоровеет (Ин. 11, 12), – поделились они с Учителем этой своей приятной мыслью. Но ответ Спасителя, превышавший земное разумение, ошеломил их. Лазарь умер, – сказал Сын Божий. И радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали, но пойдем к нему (Ин. И, 14–15).

Услышав это, апостолы растерялись, не зная, что делать, скорбеть ли об умершем друге или радоваться какой-то непонятной радости, возвещенной Иисусом Христом. А один из них, любящий, но маловерный Фома, в порыве горя воскликнул: пойдем и мы умрем с Лазарем (Ин. 11, 16). Спаситель ничего не ответил, Он повернулся и молча пошел по дороге, ведущей в Вифанию.

Ученики, обуреваемые смутными чувствами, брели вслед за Господом. Так шли они четыре дня. А в Вифании тем временем совершился скорбный обряд похорон, и сестры Лазаря, терзаясь острой болью утраты, уже не ждали никаких чудес. Когда Иисус Христос ступил наконец на порог дома умершего Своего друга, Марфа обратилась к Нему с тихим упреком: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой (Ин. 11, 21).

Воскреснет брат твой (Ин. 11, 23), – ответствовал Господь. Убитой горем женщине эти слова показались обычным для верующего утешением, обещанием загробной встречи с любимым братом, смягчавшим ее теперешнюю скорбь. Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день (Ин. 11, 24), – отвечала Марфа. Она называла Сына Человеческого «Господом», но ее веры еще недоставало на то, чтобы понять: Всемогущий Господь способен с легкостью вернуть ее умершего брата к земной жизни.

Марфа знала, что Иисус Христос – величайший Исцелитель, но земным своим рассудком еще не поняла, что перед ней – Всемогущий, Который может и не ждать Судного Дня для совершения воскресения мертвых. И Сын Божий, взламывая ее маловерие, прямо сказал ей об этом: Я есмь воскресение и жизнь, верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему? (Ин. 11,25–26).

Воскресение мертвых? Это было невиданно, неслыханно, непостижимо. «Кто мертв, тот не встанет», – об этом говорила вся земная жизнь, весь материальный мир, это был «непреложный закон природы». И хотя Марфа – ветхозаветная иудейка, верующая в будущее Всеобщее Воскресение и Суд, умом признавала этот догмат, но сердцем в тот момент, очевидно, колебалась и не могла поверить в близящуюся реальность чуда. Но в словах Учителя звучала сила, отбрасывающая любые «законы природы», – и сердце Марфы ответило обетованию Спасителя вспышкой радостной надежды, веры в невероятное чудо. Я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир (Ин. И, 27), – исповедала Марфа, и горе отступило от нее.

Словно на крыльях непостижимой надежды, Марфа поспешила к сестре с вестью о приходе Спасителя. Впрочем, она еще не решилась поведать Марии о близящемся чуде из чудес, и та вышла навстречу Господу в слезах длящейся скорби.

Тем временем Иисус Христос направлялся к гробнице, где положили тело Его друга Лазаря. Множество народа приходило в те дни почтить память Лазаря – он был известен своей добротой, славился благочестивой жизнью. Многие проливали искренние горькие слезы над могилой своего друга и благодетеля. Явились сюда и некоторые фарисеи. Для этих кончина Лазаря была поводом покрасоваться, утирая сухие глаза, любуясь собственным красноречием, они распространялись о заслугах покойного, «председательствовали» на поминках. Но таких, кто лицемерил даже рядом со смертью, все же немного оказалось у гроба праведника – скорбь большинства была непритворна.

К этой толпе горюющих и сетующих приблизился Спаситель. Он увидел печальные лица, услышал рыдания, к Нему бросилась, обливаясь слезами, кроткая и любящая Мария… При виде общего горя Иисус Христос прослезился. Он знал, что через несколько мгновений Лазарь выйдет к ним живой и невредимый. Но Любвеобильный Спаситель всем сердцем сострадал и временному горю этих добрых людей, и смертному ужасу, который пришлось испытать праведному Лазарю перед кончиной. Да, Сын Божий послал друга Своего Лазаря на этот подвиг – чтобы прославить его и чтобы в нем прославилось Всемогущество Божие. Но Всевидящий Спаситель и Сам перестрадал вместе с другом Своим его смертную боль и смертельную муку.

Дань человечности оплатил Господь пресветлыми и искренними Своими слезами у гроба праведного Лазаря. Наступал миг явления силы Божией.

Отнимите камень (Ин. 11, 39), – повелел Господь. Услышав это, фарисеи возроптали: «Кощунство! неуважение к праху!» – но остальные не посмели ослушаться Чудотворца из Назарета и начали снимать тяжелый камень с гробовой пещеры. Дохнуло жутким запахом тления, запахом смерти. Тут Марфа вновь поддалась лукавому сомнению: Господи! уже смердит, ибо четыре дня, как он во гробе (Ин. 11,39). И вновь Сын Божий смирил ее неверие: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? (Ин. 11, 40).

И над растерянной, недоумевающей толпой скорбящих грянула исполненная неземного величия молитва Сына Божия: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня; Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня (Ин. И, 41–42).

Эта молитва прозвучала еще до совершения чуда воскрешения. Божественный Сын заранее благодарил Небесного Отца, зная, что по слову Самого Его легко и просто воскреснет мертвец, – ибо где предел Всемогуществу Сына Божия – Творца, единым словом воззвавшего к бытию все мироздание? И так, простыми, обыденными словами повелел Сын Божий: Лазарь, иди вон! (Ин. 11,43).

Неописуемый ужас охватил народ, когда Лазарь вышел из гробницы, обвитый погребальными пеленами. Люди шарахались в разные стороны, уступая дорогу воскресшему мертвецу, – многим казалось, что они видят призрак. Но нет, это был живой человек, живой Лазарь – с таким же добрым и светлым лицом, с которого в тот миг понемногу сходило выражение страдания. Постепенно люди начали приходить в себя – подходили к Лазарю, трогали его, заговаривали с ним, слышали его смущенные ответы – и, наконец, убедились в свершении невероятного, непостижимого чуда. Тогда место скорби заступило ликование, взоры всех обратились к Спасителю и многие из видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него (Ин. И, 45).

Чудо воскрешения Лазаря совершилось, когда мир еще не был искуплен Пречистой Кровью Спасителя, еще лежал во тьме ветхозаветного «субботства». Но в субботу воскрешения Лазаря уже содрогнулось мрачное царство сатаны, начинавшее терять своих пленников, предчувствующее свое поражение. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Ад, возвратив из преисподней умершего, начал вопить – "Кто это голосом Своим вызывает мертвецов из гроба, как бы спящих? Кто это преступает древнее повеление о смерти? Кто это пробуждает умерших Своим благовестием о жизни? Кто это так легко отнимает у меня мою добычу? Вижу, что из рук моих ускользает держава господства моего над земнородными"». Да, приближался конец власти диавола над родом человеческим – со дня воскрешения Лазаря оставалось уже недолго до Воскресения Господа нашего Иисуса Христа.

Воскрешая умершего, Спаситель с непреложностью показывал людям Свое Божество, готовил их к восприятию чуда Своего Воскресения. Увы! Человеческое маловерие, приземленность земного рассудка противились даже славнейшим чудесам Господним. Даже избранные апостолы не сумели понять, что Иисус Христос, воскресивший друга Своего, в силах воскресить и Самого Себя. Их слабодушное отступничество терзало Спасителя в страшный Крестный час, и потребовалась полнота благодати Святого Духа в день Пятидесятницы, чтобы навеки превратить слабых, маловерных учеников в мужественных, неколебимых благовестников.

Но в день воскрешения Лазаря сомневающихся еще не было. Ликующая толпа приветствовала Спасителя и воскрешенного им праведника, и лишь несколько человек чуждались радости, вынашивая черные замыслы. Даже это чудо не заставило фарисеев почтить Сына Божия, но лишь умножило их завистливую злобу. Неужели эти лицемеры, узнав, что Спаситель воскрешает мертвых, не поняли, что противятся не обычному человеку, а Самому Богу? И однако в кулуарах Синедриона слышалось шипение злоумышленников: Что нам делать? Этот человек много чудес творит (Ин. 11, 47), – и не только на Самого Спасителя посягали эти безумцы, но замышляли убийство и воскрешенного Лазаря, «опасного свидетеля» чудес Сына Божия. Иисус Христос уберег вернувшегося к жизни друга Своего от их коварства, одного Себя отдал Он на растерзание людской злобе.

Праведный Лазарь был воздвигнут из гроба чудом Спасителя лишь для временной жизни, он должен был пройти свой земной путь и – вновь умереть. Однако, попуская первую, довременную кончину друга Своего, Сын Божий этим оказывал ему великое благодеяние. Церковное предание знает примеры тому, как ревностны становились в делах благочестия те, кто возвращался к земной жизни из-за смертного порога. Такие люди въяве видели ужасы преисподней, зрели блаженное Царство Света – и воспоминание об ином мире делало их нечувствительными к соблазнам мира сего, неустанными в служении Господу Милующему. Смерть и воскрешение Лазаря даровали ему эту духовную крепость – будучи праведен и до первой своей кончины, все долгие годы оставшегося ему земного срока святой Лазарь совершал подвиги благочестия, стяжая все большую славу в Горнем Царствии.

Тридцать лет прожил друг Господень праведный Лазарь после своего воскрешения. Он был епископом Китийским на Кипре, просветителем и добрым пастырем многочисленной христианской общины. Нетленные мощи святителя Лазаря были обретены в Китии в мраморном ковчеге с надписью: «Лазарь Четверодневный, друг Христов».

А та гробовая пещера в Вифании, у которой Сын Божий молился о воскрешении Лазаря, стала храмом. Гробница, обитель скорби и безнадежности, по мановению Победителя смерти превратилась в святыню, дарующую упование блаженной вечности. В воскрешении праведного Лазаря предзнаменуется Всеобщее Воскресение всех сынов и дочерей рода человеческого, когда праведные друзья Божии возликуют в Царстве Света, дарованном Спасителем.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Как некогда стоял Господь у гробницы умершего Лазаря, так и ныне стоит Он у камней, которыми завалены наши умирающие во грехах души. Запах тления, исходящий от разлагающегося мертвого тела, кажется нам нестерпимым, – но куда ужаснее зловоние, исходящее от смердящей грехами души. Но Пречистый Спаситель в смиренной благости Своей терпит этот смрад. Лазарь, иди вон! (Ин. 11, 43) – воззвал Сын Божий, и праведный умерший немедленно повиновался. Да услышим же и мы наконец призыв Всемилостивого Господа, хотящего вывести нас из мрака к свету, – воспрянем же из духовной смерти, в которую погружают нас наши нечистота, нераскаянность, нерадение. Так, покинув зловонную пещеру страстей и похотей, покаянными слезами развязав на себе гробовые пелены грехов, сможем мы вслед за праведным Лазарем присоединиться к великой семье друзей Божиих.

Не сама смерть страшна – грозен тот урочный и неминуемый час, когда все мы воскреснем, дабы предстать пред Судом Всевидящего Господа. Благо тому, кто в этой жизни сумеет обрести воскресение духовное, чтобы сказать с апостолом: Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21).

Богу же нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ

Об Агнце Божием, детской вере, зависти и гордости

Видевши же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме: «Осанна Сыну Давидову!», вознегодовали.

Мф. 21, 15

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Чистотою детских сердец подсказан сей радостный клич: «Осанна Сыну Давидову!». Чисты детские глаза, не знает сомнений их вера, искренняя их любовь, они живут в постоянном ожидании чуда, – и открываются им великие тайны Господни. Безгрешные дети узнали в Иисусе Сына Божия, Спасителя мира, – и возликовали. Младенческим разумом были посрамлены ученость и знания «слепых вождей народа». Воистину: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5, 8).

Царь царствующих и Господь господствующих въезжал в Иерусалим не как земной властитель – не было у Него ни роскошных одежд, ни коня в пышной сбруе, ни вооруженной свиты. Иисус Христос ехал на молодом осле, смиренно и скромно, как простой паломник. Но небывало торжествен был вход Спасителя в Иерусалим. Впереди Него летела крылатая молва о явленных Им чудесах и знамениях, о воскрешенных Им мертвых. И множество народа, приветствуя величайшего Чудотворца и Праведника, славило Его и возглашало: Благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних (Лк. 19, 38). Об этом ликовании сказал Спаситель: если они умолкнут, то камни возопиют (Лк. 19, 40).

Однако среди встречавшего Иисуса народа попадались люди, оказавшиеся бесчувственнее камней. С отмененными сердцами взирали на торжество Сына Человеческого те, кому вверены были судьбы народа, хранение Закона и веры. Первосвященники и книжники люто завидовали Иисусу, уже составляли против Него заговор, готовили Единому Безгрешному гвозди и крест для распятия. Их перешептывание было подобно змеиному шипению, ядовитой струйкой вливавшемуся в простодушный хор ликующего народа.

«Корень убийства есть зависть, – говорит святитель Иоанн Златоуст. – Завистливый, желая погубить ближнего, самого себя погубляет». Смертоносная зависть, окаменившая души фарисеев и книжников, привела к разрушению великого города Иерусалима, гибели государства и плачевному рассеянию народа израильского по всему миру.

Пагуба зависти берет свое начало в гордыне диавольской и легче всего вселяется в сердца людей, наделенных многими дарованиями. Таковые, по словам святителя Тихона Задонского: «высоко мнят о себе, что они велики в мире сем, и, так мечтая о себе, унижают других, вменяя их за ничто». Земная премудрость, лишенная смирения и любви, – это страшное зло, могущее довести человека до богоотступничества и богоборчества.

Надмевающиеся своим умом фарисеи и книжники отреклись от Господа Иисуса, отвергая своего Спасителя. Увы, нечто подобное произошло и в истории нашего Отечества. Со времен Петра I и Екатерины II в высших слоях российского общества все более распространялись западный мистицизм, маловерие и безбожие. Многие дворяне и интеллигенты, призванные быть разумом народа и светочем на путях его, вместо того измышляли еретические учения, противились Церкви Христовой, призывали к революционному насилию. Страшные плоды их отступничества вызрели к началу XX столетия. В огне переворота 1917 года погибали и те, кто страстно ожидал его. Соблазненный же ими народ омыл слепую гордыню своих вождей потоками крови и слез.

Итак, вступая в Иерусалим, Спаситель, однако, вряд ли Сам разделял великую радость и ликование народа, как это делал бы кто-нибудь из сынов человеческих в подобной ситуации, ибо Он как Бог провидел ту мучительную участь, которую уготовили Ему человеческая зависть и гордыня. Иисус Христос знал о грядущем предательстве и посмеянии, терновом венце и распятии. Он шел на Жертву ради нашего спасения как Агнец. Но не о Себе скорбел шествующий на подвиг искупления Сын Божий. Любящий Господь оплакивал будущие бедствия народа: О, если бы и ты хотя в сей день узнал, что служит к миру твоему! но это сокрыто ныне от глаз твоих; Ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду. И разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего (Лк. 19, 42–44).

В этих словах милосердного Господа сокрыта скорбь не только о разрушении Иерусалима – Божиего града, но и обо всех бедствиях, неминуемо постигающих тех, кто не узнал своего Спасителя или отрекся от Него.

Возлюбленные во Христе братья и сестры!

Вот и ныне стоим мы со свечами и ветками вербы в руках, дабы встретить грядущего к нам Спасителя. Народ устилал путь входящего в Иерусалим Господа ветками пальмы, издревле бывшей символом мирного благоденствия. Так и мы призваны узнать, что служит к миру нашему (Лк. 19, 42).

Пальмовые ветви в нашем краю заменились ветками вербы, расцветающей по весне. Весенний ныне день Великого Поста и весна обновления природы снаружи нас и наших душ внутри, светлые лучи Христовой благодати да коснутся наших сердец, дабы растопить ледяную корку маловерия и возрастить всходы чистой надежды и радости от встречи со Спасителем. Будем уповать, что благодатная весна возрожденного во всей красоте Православия сменит мрачную зиму безбожия повсюду в Отечестве нашем.

Многие из тех, кто встречал Господа при входе в Иерусалим, срывали с себя верхние одежды и устилали ими путь Сына Божия. Совлечемся же и мы заскорузлых одежд греха, нечистыми лохмотьями облепляющих наши души, дабы смешались они с дорожной пылью и более не мешали нам следовать за Господом по светозарному Его пути. Отринем от себя всякую зависть и недоброжелательство к ближним нашим, уподобимся же детям – не по разуму, а по непосредственности и внутренней чистоте и непорочности, ибо как сказал Господь Иисус: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3), ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19, 14).

В светлых ризах совершают ныне иереи богослужение, Святая Церковь радостно выходит навстречу Господу, предчувствуя близящееся празднество окончательного торжества Его в Светлом Воскресении. Так и все мы, очищая себя покаянием Великого Поста, да убедимся Кровью Агнца – Господа нашего Иисуса в Таинстве Святого Причащения, о важности которого в великом Откровении Евангелисту Иоанну Богослову мы читаем следующие строки, содержащие таинственные прозрения в будущее Царства Небесного:

После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!.. это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают [ныне] перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них; они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их (Откр. 7, 9-10, 14–17). Дай Бог оказаться нам всем вместе среди этих убелившихся с пальмовыми ветвями, и тогда, как и сейчас воспевать Христу Богу нашему:

«Величаем Тя, Живодавче Христе, осанна в вышних, и мы Тебе вопием, благословен Грядый во имя Господне!» Ибо Ему подобает всякое величание, слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ПРЕПОЛОВЕНИЯ ПЯТИДЕСЯТНИЦЫ ПЕРЕД ОСВЯЩЕНИЕМ ВОДЫ

О воде жизни и бессмертия

Предстоящим глаголал еси, Христе Боже, приидите и почерпните воду безсмертия.

Из кондака Преполовения

Христос Воскресе!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Глоток чистой родниковой воды – что может быть слаще в долгой дороге? Странствовавшие под палящим зноем, вершившие тяжкий труд, превозмогавшие усталость знают это счастье – вбирать в себя свежую влагу, такую простую и такую животворящую. Не о лакомых кушаньях и горячительных напитках мечтает жаждущий – капля воды кажется ему дороже и прекраснее алмаза.

Вот так же и нам с вами на знойных жизненных тропах необходима живая вода Божественной благодати. «Без Бога ни до порога», – говорили наши благочестивые предки. И в будни, и в праздники, и в скорби, и в радостях нужна нам благодатная помощь Божия, о ней взывает Церковь Христова. Посреди сурового поприща Великого поста на Крестопоклонной неделе призывались верные к поклонению Кресту Господню, дабы воспоминание о подвигах Спасителя укрепило их в труде очистительного покаяния. Мы сподобились услышать весть о Воскресении Христовом. Слава Богу, что дал дожить всем нам здесь стоящим и до этого великого дня Пасхи. Однако среди житейских забот трудно нам удержаться на высоте Пасхальной радости до того, как духовными очами узрим мы Вознесение Господне, сподобимся сошествия благодати Святого Духа в великий праздник Пятидесятницы. «Празднества, как и пост, составляют своего рода напряженную деятельность для духа и могут истощить его силы самим преизбытком духовной радости», – замечает архиепископ Иннокентий Херсонский. Вот почему на полпути от Пасхи к восприятию полноты благодати Божией питает нас Мать-Церковь освященной водой в день Преполовения, укрепляя души и тела наши.

О водной святыне знали еще древние иудеи, в золотых сосудах торжественно переносившие воду из Силоамского источника в Иерусалимский храм. «Тот не знает радости, кто не видел радости освященной воды в праздник кущей», – восклицали они. Но насколько дух выше тела, любовь выше закона, настолько живительнее древних обрядов новозаветные святыни. О водах вырытого патриархом Иаковом колодца сказал Господь наш Иисус Христос: Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин. 4,13–14).

И так же посреди ветхозаветного праздника кущей явился Спаситель народу с благовестием о водах бессмертия, даруемых Божественной любовью. Учение его оказалось сладостней свежих вод Силоамских, благодатной росою окропляя и пробуждая спящие души. В тот час многие в народе прозрели духовно, преодолев соблазн клеветы фарисейской, и вопрошали: Когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?(Ин. 7, 31). И даже посланные от фарисеев схватить Иисуса были пленены Его благовествованием – вернувшись ни с чем к пославшим их «сынам погибели», они свидетельствовали: Никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7, 46). Так Господь влек к себе сердца, еще не окамененные гордыней и лицемерием, призывая: Кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин. 7, 37).

Без воды немыслима жизнь телесная. Даже без пищи человек может обходиться днями, неделями, но, лишенный возможности утолить жажду, обречен на скорую мучительную смерть. Подобно этому, только медленней и страшней (ибо это продолжится и в посмертной вечности) отмирает душа человеческая, лишенная живой воды богопознания.

Часто приходится видеть людей внешне благополучных, обладающих многими талантами и житейскими благами и тем не менее не находящих себе покоя. Эти люди мечутся от теории к теории, от занятия к занятию, ничем не удовлетворяясь, так что жизнь кажется им бессмысленной игрой. Так и должно быть, ибо и земные удовольствия, и мирские мудрования – это нечистые источники, не утоляющие, а лишь разжигающие духовную жажду. В своих исканиях и метаниях человек может либо пресытиться «мертвой водою» лжи и греха, совершив духовное самоубийство, либо прильнуть наконец к чистейшему роднику Божественной Истины и благодати, дарованным Христом Спасителем, – только здесь утоление жажды духовной, нерушимый мир и покой души человеческой, бессмертная радость о Господе.

И ведь так доступен для каждого животворящий источник любви Божией. По слову преподобного Ефрема Сирина: «Как родник, непрестанно источающий чистые ручьи и обильные потоки, никогда не воспрещает желающему наслаждаться даром чистых вод; так и Божественная благодать отверста всем, чтобы каждый наслаждался, сколько хочет». Но увы! Духовный вкус падшего человечества извращен, и как часто упрямая гордыня и самомнение, пристрастие к острой или подсахаренной отраве греховных удовольствий уводят нас от потоков благости Божией в смрадные болота прелести диавольской. А ведь таким чистым и светлым может стать житие наше! Стоит только довериться Вселюбящему Создателю, и Он проведет человека за руку в Церкви, в ее Святых Таинствах, в молитве, во всей совокупности христианской жизни, сквозь все тернии земного пути к блаженной вечности Царства Небесного.

Реки живой воды Божественной благодати излились на землю российскую во времена святого равноапостольного князя Владимира. Необычайно щедр был Всеблагой Господь к Отечеству нашему – и обильным урожаем духовным, добрыми плодами благочестия откликнулась древле Святая Русь на щедроты Господни, когда новопросвещенный народ Божий, от пахарей до князей в едином порыве устремился к источникам пречистого учения Христова. Благоговейным старинным слогом повествует об этом даре Божием стране нашей святитель Иларион Киевский: «Вера бо благодатная по всей земли простреся и до нашего языка русскаго доиде, и законное езеро пресъше, Евангельскыи же источник наводни вся, и всю землю покрыв, и до нас пролиася. Се бо уже и мы со всеми христиаными славим Святую Троицу, а Июдеа молчит».

Увы! Шли времена – и коварные иноземные соблазны, нечестие правителей и лукавство лжеучителей подтачивали православную Россию. Земля, на которой просияли благоверные князья Александр Невский и Димитрий Донской, святители Иларион Киевский и Илия Новгородский, Алексий, Петр и Иона Московские, преподобные Антоний и Феодосий, Сергий Радонежский, Зосима и Савватий Соловецкие, – эта же земля увидела развратные дворы императриц Анны и Екатерины II, безбожных «эпикурейцев» и «вольтерьянцев», убийц-террористов и богоборцев-большевиков. Умножался грех совращенного народа – и наконец грянуло попустительное и в то же время очистительное наказание Правосудного Господа. В XX веке сыновья и дочери России десятилетиями скитались по жгучей пустыне безверия и атеизма, миллионы людей, так и не утолив духовную жажду, возможно, даже погибли для вечной жизни, как ни страшно это говорить. Но, с другой стороны, многие наши соотечественники напротив – пробудились от сна греховного и житейской суеты и воссияли вместе с великими новомучениками Российскими и своим мученичеством и исповедничеством. И сколько их? Тысячи? Сотни тысяч? Миллионы? Это знает лишь Бог.

Но нет, не навсегда прогневался Милосердный Создатель на изменивший Ему народ. Ныне прекращены открытые гонения на Православие, вновь доступными всем сделались церковные Таинства, звучит проповедь слова Божия. Однако так неуверенно и вяло тянемся мы к спасительным водам бессмертия, так медленно размыкаем полуослепшие взоры духовные, такая шаткость в умах и сердцах. А ведь нынешнее время поистине смутно, чревато еще невиданными на земле ужасами. Церковь Российская по-прежнему является главным оплотом Вселенского Православия. В многогрешном, многострадальном отечестве нашем вершится страшная, а может быть, и последняя схватка сил добра и легионов мрака, битва Господа с сатаной. И не расслабленные маловеры, а мужественные воины Христовы, ревнители благочестия и просвещения народного необходимы Матери-Церкви в эту грозную годину.

Господь наш Иисус Христос сказал: Кто жаждет, иди ко Мне и пей; Кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой (Ин. 7, 37–38).

Поистине, причастившийся Божественной любви не хранит ее про себя, но изливает ее в мир светлыми волнами, указывает ближним пути к стяжанию благодати. Несем ли мы Свет Христов другим людям? – только испытав свою совесть этим вопросом, поймем мы, сподобились ли вкушения живой воды, достойны ли высокого имени христиан.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Предлагаемая нам ныне вода, освященная Церковью в день Преполовения Пятидесятницы, есть вещественная святыня, таящая в себе благодатную нетварную Божественную силу, способная утолить нашу духовную жажду, очистить и осветлить наши души, даровать здравие и крепость нашим телам. Но, дабы Божий дар пошел нам во благо, надо прибегать к нему с верою и упованием, ибо Господь благоволит лишь тем, кто сам устремляется Ему навстречу. «Земля ничего не производит без дождя, и без земли дождь бесполезен; точно так же и благодать не действует на человека без содействия самого человека, ни воля человека – без содействия благодати», – говорит святитель Иоанн Златоуст про христианскую духовную жизнь.

Духовная жажда, стремление жить Духом Божиим под покровом Небесного Отца – это врожденная потребность души человеческой, предназначенной к вечной жизни. Так да не ослабеет в нас среди мирской суеты благой порыв к бессмертию и да воззовем мы ныне со Святою Церковью: «Жаждущую душу мою благочестия напой водами, яко всем, Спасе, возопил еси, жаждай да грядет ко Мне и да пиет».

Ему же слава во веки веков. Христос Воскресе!

СЛОВО ПЕРВОЕ НА ОТДАНИЕ ПАСХИ

О пасхальной радости, числе «сорок» и посмертной участи усопших в вере

Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света.

Ин. 12, 36

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, совершаем отдание Пасхи. Вновь, как и в дни Светлой Седмицы, совершаем мы торжественное пасхальное богослужение, поем удивительные по красоте и светлой радости пасхальные песнопения – но в последний раз в этом году звучит в наших храмах пасхальное приветствие «Христос воскресе!». С отданием завершаются пасхальные празднования; уже завтра Христос вознесется Своей плотью к Богу-Отцу, и мы будем встречать праздник Вознесения Господня.

Но что же такое – «отдание»? Зачем нужно его совершать, да еще так торжественно, как в самом начале Пасхи? Разве нельзя было бы просто перейти от пасхальных празднований к Вознесению?

Традиция многодневных празднований с последующим отданием великих праздников – очень древняя, она была установлена еще в Ветхом Завете. Семь дней приносите жертву Господу; в восьмой день священное собрание да будет у вас, и приносите жертву Господу, это отдание праздника, никакой работы не работайте; в первый день покой и в восьмой день покой (Лев. 23, 36, 39), – говорит Господь через пророка Моисея о празднике Кущей. Многие другие великие праздники – в том числе и ветхозаветная Пасха – также отмечались в течение восьми дней, причем особенно праздничными считались первый и последний дни. В установлении этом отразилось не только желание подчеркнуть значение того или иного праздника, но и великое милосердие Божие к людям, Господь знал, что мы слабы, слабы телом и духом, и далеко не каждый из нас может сразу отрешиться от повседневной суеты и в полной мере воспринять духовное ликование Его праздников в течение одного дня, должным образом проникнуться их смыслом. И потому Он, как заботливый и любящий Отец, ласково снисходящий к детским немощам своего чада, едва учащегося ходить, дает людям время как бы «привыкнуть» к празднику, понемногу взрастить в себе праздничный настрой. А чтобы те, кому взрастить такой настрой едва-едва удалось лишь под самый конец святых дней, не оказались лишены праздничной радости – все праздничные торжества еще раз повторяются на отдании праздника. Ибо ветхозаветная традиция отчасти сохранилась по преемству и в новозаветной Церкви. Ведь пришествие Христа хотя и изменило отношения человека с Богом, но не сразу еще саму человеческую природу в нас с вами. Мы призваны к спасительному изменению, но совершаем это постепенно в зависимости от нашего добровольного устремления. Поэтому кто-то, может быть, уже продвинулся высоко к совершенству и даже стал святым еще при жизни, как это было с древними святыми, а кто-то еще находится в грехах, а кто-то с трудом освобождается от них, а кто-то продвинувшись вперед и возгордившись, снова впал в грехи, а завтра покается и вернет себе достигнутое. Все мы находимся в движении, во внутреннем изменении. Мы все еще пребываем в падшем мире и подвержены тем же слабостям, что и люди Ветхого Завета, хотя нам и дано благодатных дарований несоизмеримо больше и соответственно мы будем судимы строже, нежели люди ветхозаветные. И значит, нам тоже необходимо время, чтобы проникнуться тем или иным великим праздником Господним. Потому-то мы, как некогда ветхозаветные иудеи, празднуем по семь или восемь дней такие праздники, как, например, Крещение Господне, Успение Пресвятой Богородицы или Воздвижение Честного Креста. А Рождество Христово празднуется целых двенадцать дней!

Но дольше всего празднуется величайший из новозаветных праздников, Пасха Господня, Светлое Христово Воскресение. Понимая, как важно, чтобы никто не остался непричастен пасхальной радости, Святая Церковь отводит нам на празднование целых сорок дней! Думаю, многие из вас, братья и сестры, все эти сорок дней или большую часть из них пребывали в том подлинном праздничном ликовании, которое выражается не только и не столько в желании накрыть стол побогаче и по-вкуснее (хотя и в праздничных яствах ничего плохого нет), а в радостном осознании присутствия Воскресшего Господа, в искреннем стремлении к Нему, в переживании полученной за Великий Пост чистоты своей души и приобретенного постническими трудами дара Божественной благодати. Но даже если суета и различные земные трудности и печали слишком тяготили вас, и только к концу этих сорока дней вам удалось ощутить в своем сердце крошечный проблеск пасхальной радости – не огорчайтесь! Ни Господь, ни Церковь не укоряют вас за это. Наоборот, Святая Церковь специально для вас повторяет сегодня пасхальное богослужение, чтобы никто из вас не покинул пасхальный чертог обиженным и неутешенным.

«Кто подоспел прийти лишь к одиннадцатому часу – и тот не страшись своего промедления! Ибо щедр Домовладыка, принимает последнего, как и первого; ублажает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа; и последнего одаряет, и первому воздает достойное; и тому дает, и этому дарует; и деяние принимает, и намерение приветствует; и труд ценит, и расположение хвалит. Все войдите в радость Господа своего!» – эти слова великого отца Церкви, святителя Иоанна Златоуста из его Огласительного слова на Пасху, которое мы с вами слышали на ночном Пасхальном богослужении, можно в полной мере отнести и к сегодняшнему дню отдания праздника Пасхи.

Но почему же именно сорок дней? Не тридцать, не пятьдесят, а именно сорок? Было ли это число выбрано произвольно?

Конечно, нет. В установлениях Церкви не бывает ничего случайного и произвольного, но все наполнено глубоким смыслом, как практическим, так и символическим. И смысл этот обычно многогранен – особенно для такого великого праздника, как Пасха.

Прежде всего обращает на себя внимание, так сказать, историческая символика. Мы празднуем Пасху сорок дней – потому что именно столько дней пробыл на земле Христос по Своем воскресении. Это известно нам по рассказам первых апостолов, сохраненным для нас святым евангелистом Лукой.

Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления апостолам, которых Он избрал, которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием (Деян. 1,1–3) – сообщает апостол Лука в самом начале своей книги Деяний. И сорок дней празднования призваны напомнить нам, что евангельское повествование относится не только к давно ушедшим временам – оно касается каждого из нас, как бы повторяясь в жизни каждого снова и снова. И Христос пребывает с нами так же, как пребывал со Своей Церковью в апостольские времена.

Но смысл сорока дней пасхалии не исчерпывается одной лишь историчностью. Само число «сорок» в Священном Писании – как в Ветхом Завете, так и в Новом – несет в себе большую смысловую нагрузку.

Конечно, смысл этот не имеет ничего общего с так называемой оккультной «нумерологией», с «магией чисел», с «каббалой», которой так увлекаются многие наши невоцерковленные современники. Нет, числа в Писании – не более чем символы. Откровение Божие – Откровение не числа, но слова о спасении. Сами по себе числа без Бога и вложенного Им смысла не значат ничего, но в контексте того или иного повествования помогают оттенить, подчеркнуть его смысл – подобно тому, как в поэзии и художественной прозе смысл выделяют и отчасти передают метафоры.

Глубокий символический смысл заложен и в использовании числа «сорок» – тем более что само это число заключает в себе сразу несколько других символических для Писания чисел: три, четыре, семь и десять.

Число «три» в Писании символизирует полноту святости Бога и Его власти над прошлым, настоящим и будущим мира. Число «семь» означает священную завершенность, полноту (в седьмой день Бог «почил» от трудов сотворения мира (Быт. 2, 2)). Сложенные вместе три и семь образуют число «десять», которое, таким образом, становится символом полноты и завершенности в Боге. Число же «четыре» призвано в Писании обозначать вселенскость – ведь мы различаем четыре стороны света. Эта вселенскость (четыре), помноженная на Божественную полноту (десять), и дает число «сорок» – символ той полноты и завершенности, которой весь тварный мир (и прежде всего – венец творения – человек) может достичь в Боге, в общении с Богом и деятельном служении Ему.

Не случайно в Писании многие события, так или иначе связанные с испытаниями ради духовного возрастания в Боге, выражены числом «сорок».

Так, после исхода из египетского рабства (воспоминанию об этом исходе, избавлении от рабства телесного и духовного и был посвящен праздник ветхозаветной Пасхи) народ иудейский странствовал по пустыне сорок лет и лишь по истечении этого срока удостоился войти в землю Обетованную. Пророк Моисей провел на горе Синай сорок дней и сорок ночей (Исх. 24, 18), дабы получить от Господа скрижали Завета – те самые скрижали, с которых, по сути, и начинается вся история Церкви, образованной Богом в Ветхом Завете и продолжающейся в Новом. Так же, сорок дней и сорок ночей, шел пророк Илия до горы Божией Хорива (3 Цар. 19, 8), где получил откровение от Господа и удостоился Его посещения в веянии тихого ветра (3 Цар. 19, 12); это откровение и чудесное посещение восстановили сильно пошатнувшуюся было, под властью нечестивых царей, ветхозаветную Церковь в Израиле. И Сам Господь наш Иисус Христос сорок дней и сорок ночей (Мф. 4, 2) постился в пустыне, прежде чем выйти на проповедь Царствия Божия.

Потому-то и мы перед праздником Пасхи строго постимся целых сорок дней, что символизирует полноту испытания и приуготовления к Божественному откровению и дару, а затем празднуем целых сорок дней, в ознаменование полноты священной и Божественной радости о Воскресении Господнем, открывающем дорогу для всеобщего воскресения и уничтожающем смерть. Ведь Пасха Христова – это исполнение всех ветхозаветных пророчеств и древних надежд, окончательный и вечный Исход из рабства смерти в обетованную землю Царствия Божия.

Впрочем, и эти сорок праздничных дней, достигших сегодня своей вершины, также можно назвать периодом испытания и подготовки. Ведь после Воскресения Христова путь человечества к Богу еще отнюдь не завершен. Господь Своей крестной смертью, сошествием во ад и воскресением восстановил разрушенную некогда связь человека с Богом и вновь открыл нам утерянный путь в Царствие. Но недостаточно лишь стоять в самом начале проложенного пути – нужно еще пройти по нему, чтобы в конце обрести чаемое. Пасхальная радость на земле – не самоцель и не конечный пункт духовного путешествия человека, но последний этап подготовки к вступлению в Царствие Небесное, к окончательному и вечному соединению с Богом. И потому, как Господь по человеческой своей природе сорок дней готовился к проповеди – так и после воскресения Он еще сорок дней перед Вознесением пребывал с учениками и учил их о тайнах Царства Небесного.

А святитель Херсонский Иннокентий вопрошает об этом даже так:

«Число четыредесять можно назвать числом приуготовления к чему-либо великому. Господу, по Воскресении, предстояла величайшая высота – престол славы, седение одесную Бога Отца, управление Церковью и всем миром. Посему не составляло ли четыредесятидневное пребывание Его по Воскресении на земле и для Него, то есть, для Его человечества, некоего приуготовления ко вмещению полноты Божественной славы? Правда, что Божество в Нем соединено ипостасно с человечеством, но оно соединено и действует без нарушения законов человечества; посему и обнаруживало себя на земле постепенно, и иногда и вовсе закрывалось, так говорится о Нем, что Он возрастал премудростию и… благодатию у Бога и человеков (Лк. 2, 52)…Посему нет ничего несообразного с достоинством Богочеловека, если Он, по человечеству Своему, в продолжение четыредесяти дней по воскресении, постепенно приближался к той высоте Божественной славы, на которую должен Он был взойти, по вознесении Своем на небо».

Хотелось бы упомянуть и еще об одной «сорокадневке», напрямую связанной с праздником Пасхи и сегодняшним отданием ее: особое поминовение новопреставленных мы также совершаем в течение сорока дней после смерти, причем сороковой день отмечаем особо. «Сороковины» по умершим также имеют истоки в Ветхом Завете, именно сорок дней оплакивали скончавшихся праотца Иакова и пророка Моисея. Но в новозаветную эпоху этот период поминовения, как и прочие установления Ветхого Завета, приобрел новый, еще более глубокий смысл, ибо на сороковой день по учению Церкви совершается так называемый частный суд над душой умершего и она определяется Богом в положенное ей, в соответствии с ее жизнью на земле, место – или в Раю или в аду до момента Всеобщего Воскресения и Страшного Суда.

Вижу, братья и сестры, на лицах некоторых из вас недоумение, да как же могут быть сороковины, такой печальный день, связаны с сегодняшним праздником? Ведь сегодня мы заново празднуем не что-нибудь – а самый радостный и светлый из всех христианских праздников, Святую Пасху! Там – смерть – а здесь торжество Жизни…

Но смерть ли? Вспомните, мы только что говорили, что смерти больше нет! Да, последствия ее еще не устранены окончательно, ведь человечество еще не прошло весь открытый ему Воскресшим Господом путь, и окончательное торжество Царствия Божия совершится лишь по Втором Пришествии Спасителя. И потому, хотя сама смерть Христом побеждена, но не уничтожена, однако ее смысл для христинанина полностью изменился. Как писал об этом святитель Афанасий Великий: «Поскольку умер за нас общий всех Спаситель, то несомненно, что мы, верные во Христе, не умираем уже теперь смертью, как древле, по угрозе закона, потому что таковое осуждение отменено, но с прекращением и уничтожением тления благодатью воскресения, по причине смертности тела, разрешаемся уже только на время, какое каждому определил Бог, дабы получить лучшее воскресение (Евр. 11, 35). Наподобие семян, ввергаемых в землю, мы, разрешаясь, не погибаем, но, как посеянные, воскреснем (ср. 1 Кор. 15, 42–44), потому что смерть упразднена по благодати Спасителя. А что смерть сокрушена, что Крест сделался победой над нею, что она не имеет уже более силы, но действительно мертва, немаловажным признаком и ясным удостоверением сего служит то, что пренебрегается она всеми учениками Христовыми, все наступают на нее и не боятся ее, но крестным знамением и верой во Христа попирают ее как мертвую. Древле, пока не совершилось еще Божественное пришествие Спасителя, все оплакивали умирающих как погибших. Теперь же, поскольку Спаситель воскресил тело, смерть уже не страшна, но все верующие во Христа попирают ее, как ничтожную, и скорее решаются умереть, нежели отречься от веры во Христа. Ибо несомненно знают, что умирающие не погибают, но живы и через Воскресение сделаются нетленными… люди, прежде нежели уверуют во Христа, представляют себе смерть страшной и боятся ее, а как скоро приступают к Христовой вере и Христову учению, до того пренебрегают смертью, что с готовностью устремляются на смерть и делаются свидетелями воскресения, совершенного Спасителем в низложение смерти; даже младенцы возрастом спешат умереть, и не только мужи, но и жены учатся, как бороться со смертью. Столь немощной стала она, что и жены, прежде обольщенные ею, смеются теперь над ней, как над мертвой и расслабленной… Так, поскольку смерть побеждена и опозорена Спасителем на кресте, связана по рукам и ногам, то все ходящие во Христе попирают смерть и, делаясь за Христа мучениками, издеваются над ней, осмеивая ее и говоря написанное выше: Смерть! Где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15, 55)…дети и юные девы во Христе ни во что ставят здешнюю жизнь и помышляют о том, чтобы умереть. Человек по природе боится смерти и разлучения с телом. И всего необычайнее, что облекшийся верой крестной пренебрегает и тем, что естественно, и не боится смерти за Христа».

Вот и мы, дорогие братья и сестры, должны сравнить себя с этим ярким образом ранних христиан и их отношением к смерти, описанным святым Афанасием. Не смерти мы с вами как таковой должны бояться, но того, чтобы умереть неподготовленными, с нераскаянными грехами, с неискорененными страстями, с неприобретенными добродетелями, с непринесенными плодами покаяния. Вот чего надо страшиться нам. А тело наше? Отделяясь на время от него и поселяясь в небесных обителях (если того мы окажемся достойны) или в аду (от чего да избавит всех нас Бог!), в момент Всеобщего Воскресения тело будет воскрешено и восстановлено в нетлении, то есть в лучшем, нежели в земной жизни состоянии и соединено с душой. Главное для нас, чтобы это вечное нетление тела для нас после Страшного Суда было бы нетлением жизни вечной с Богом, а не вечного мучения с диаволом. Вот о чем нам с вами нужно помнить и заботиться во всякий миг нашей жизни. Тогда и отпадет всяческая суета от нас, словно шелуха.

Итак, наши умершие крещеные близкие не умирают – то есть не исчезают как личности и не сходят в мрачную и безрадостную обитель мертвых, Шеол, как это было до пришествия Искупителя. Достойные из них сразу восходят к Богу, в свет Его любви, в небесный Рай – и, если при жизни хоть немного, пусть даже не всегда и не вполне осознанно, стремились к Нему и Его благу, то, надеемся, не окажутся лишены этого света. А если кто-то из них и совершил нераскаянные грехи и оказался в аду, в душевных мучениях, то в любом случае, пока не наступил Страшный Суд, мы можем и должны поддержать их в этом своими молитвами (домашними и церковными), поминовением их за Божественной Литургией в особенности, и милостыней за них – особенно в эти первые сорок дней, олицетворяющие этот далеко не для всех легкий переход от земной жизни в вечную. Заодно позаботимся и о самих себе и о своих живущих ближних, чтобы нам не попасть после смерти в те же места мучений, пусть даже временных, ибо они ужасны.

Конечно, грусть на похоронах и сороковинах неизбежна – но если в ветхозаветное время это была прежде всего грусть об умершем, лишенном в Шеоле всех красок и радостей жизни, даже общения с Богом, то в новозаветное – это, скорее, наша грусть о самих себе. О том, что мы надолго – до самого конца своей земной жизни – расстаемся с нашими крещеными близкими, и теперь в течение многих лет не сможем ни обнять их, ни услышать их голос. И в то же время мы знаем, что наша разлука не вечна – мы вновь встретимся с любимыми в жизни будущего века, где они уже сейчас, пока мы тяжко трудимся на земле, пребывают в беспечальной радости о Господе или по нашим молитвам очищаются от своих грехов в местах страданий. Встретимся, чтобы уже никогда не разлучаться во веки.

Если подумать, то ведь и сегодняшний праздник – одновременно и радостный, и грустный. Мы повторяем пасхальное торжество – но в то же время расстаемся с этим праздником, отдаем его обратно Тому, Кто даровал нам эту радость. Наша Пасха, Христос (1 Кор. 5, 7), возносится на небо – так же как возносятся туда наши умершие, или, вернее, не умершие вовсе, не мертвые, а лишь переселившиеся душою в небесные обители. Они не умирают; просто мы отдаем – возвращаем, вверяя души усопших в руки сотворившего их Господа в надежде на Его милость и услышание наших поминальных молитв за них, так же как возвращаем Ему сегодня пасхальный праздник.

Впрочем, нельзя в полной мере сказать, что Пасха совсем уходит от нас с Вознесением. Уходит постоянный, ежедневный и ежечасный сорокадневный праздник – который в своей непрерывности ликований есть не что иное, как земной проообраз Царствия Небесного, «где нет ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная». Однако сама Пасха – Пасха как радость о Воскресшем Господе, уверенность во всеобщем воскресении и надежда будущей жизни – не уходит от нас никуда. Эти радость, уверенность и надежда пребывают с нами постоянно, во все дни нашей жизни – потому что они составляют основу христианского учения и определяют весь образ жизни и мыслей подлинного христианина. И святые чувствовали и переживали это как никто остро и ярко. Вспомним, как преподобный Серафим Саровский встречал каждого из приходящих к нему радостным приветствием в любой день года: «Радость моя! Христос воскресе!».

Ибо в этом догмате о Воскресении и победе над смертью – фундамент нашей веры. Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша… Поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков (1 Кор. 15, 12–14, 18–19) – говорит своим духовным детям, а вместе с ними и всем нам, святой апостол Павел. Действительно, если бы наше упование на Христа ограничивалось тесными рамками земной жизни – чтобы Он защитил нас от врагов и болезней, послал нам здоровья и богатства, благополучия нашим странам и городам, – а также ожиданием Второго Пришествия (когда-то там, в отдаленном будущем, может быть, через тысячи лет), то в чем состояло бы здесь отличие от эпохи Ветхого Завета?

Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших! – восклицает далее богодухновенный Павел. Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15, 20–22).

Христос воскрес – и это означает, что мы уже сейчас избавлены от власти смерти. Не когда-то в отдаленном будущем, «в последний день», а прямо сейчас! Все мы, стоящие здесь, в этом храме – вечно живущие существа, которым не грозит настоящая смерть, и Сам Бог постоянно, каждую минуту и секунду пребывает посреди нас и главное – в нас. Только помыслите себе об этом, братья и сестры! Что может быть больше, выше, радостнее этого? Разве не меркнут перед осознанием этого все земные, временные невзгоды и огорчения? Не случайно апостол заповедует нам всегда радоваться (1 Фес. 5, 16) – разве можно не радоваться, зная такое?

И потому, хотя ежедневное празднование Воскресения Христова сегодня завершается, мы вновь и вновь будем переживать пасхальную радость в течение всего года, радостно воспевая на воскресной утрене на богослужении субботним вечером: «Воскресение Христово видевше…».

И в то же время мы не должны забывать вот о чем. Да, все мы искуплены Искупителем нашим Христом, но дарованным нам Искуплением нужно еще достойно воспользоваться, усвоив его себе и сделав его своим спасением. Иначе мы будем похожи на тонущего человека, которому бросили спасательный круг и послали за ним лодку – а он, уже практически спасенный, вдруг капризно отталкивает и круг, и протянутые из лодки руки и все же погружается на дно…

Мы уже говорили о том, что путь человечества к окончательному спасению и торжеству в Боге еще не завершен. Не завершен он и для каждого из нас в отдельности. Путь открыт, мы стоим в начале его или далее, и Господь готов оказать нам любую помощь на этом пути – но чтобы это произошло, мы должны начать двигаться по нему. Двигаться в направлении Царствия Небесного. Ибо, как говорит святой Григорий Нисский: «остановка на пути к добродетели уже есть начало порока».

Итак, Отдание Пасхи. Предание. Возвращение. В этот день мы должны предать в руки Господа не одну лишь праздничную радость – но и свои собственные душу и сердце. Вернуть их Тому, Кто их сотворил и спас Своей крестной смертью и воскресением.

Как это сделать? Жизнью во Христе. Не просто соблюдением обрядов и обычаев, не просто изучением священных книг, не просто вычитыванием молитв и отстаиванием служб и даже не просто добрыми делами «за послушание» (хотя все это тоже и важно, и нужно). Жизнь во Христе – значит искреннее и деятельное стремление наших души и сердца соединиться с Ним, следовать за Ним, преображать себя в соответствии с Его заповедями. Это и есть наш путь, который несомненно приведет нас в Царствие Небесное – лишь бы мы не на словах только, но и на деле старались идти по нему.

Да станет для всех нас сегодняшний день началом такого пути, да предадим мы свою жизнь всецело в руки любящего Небесного Отца, дабы и нам подлинно ожить в осознании Воскресения Господа нашего Иисуса Христа и в причастии Святого Духа во веки веков.

Христос Воскресе!

СЛОВО ВТОРОЕ НА ОТДАНИЕ ПАСХИ И НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О духовных весне и лете

Господь, после беседования с ними, вознесся небо и воссел одесную Бога. А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями.

Мк. 16, 19-20

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей Святой Православной Церковью, провожаем величайший праздник христианства – Пасху, Светлое Христово Воскресение. Затворяются Царские врата, в последний раз звучит сегодня в храме и в каждом православном доме ликующая песнь «Христос воскресе из мертвых!». Этот день недаром называется «отданием Пасхи» – сегодня мы отдаем, возвращаем этот великий праздник и праздничное ликование обратно в руки Того, Кто даровал нам его. И одновременно, почти без перехода, – встречаем другой праздник – Вознесение Господа нашего Иисуса Христа. Воскресший Христос, наша Пасха (1 Кор. 5, 7) восходит от нас, от земли, обратно на Небо…

Так что же, выходит, сегодня грустный день? Но почему тогда Церковь называет это праздником? Почему песнопения этого и следующего дня так радостны? Ведь, казалось бы, Пасха уходит от нас, Господь возносится от земли на небо и уже не будет зримо присутствовать среди людей – так почему же мы празднуем?

Дорогие во Христе братья и сестры! Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте оглянемся вокруг, на созданный Богом мир, ведь, по слову псалмопевца Давида: небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь; день дню передает речь, и ночь ночи открывает знание (Пс. 18, 2–3). Природа, пусть и пораженная болезнями из-за первого грехопадения своего царя – человека, все же может многому научить нас, помочь нам понять Божественный замысел.

Пасха Христова всегда совершается весной – и потому Вознесение, отстоящее от нее на сорок дней, приходится обычно на те дни, когда весна сменяется или уже сменилась летом. Вряд ли найдется такой человек в наших Российских краях, который не любит весну в ее майском расцвете, когда снег уже давно стаял, просохли апрельские лужи, все вокруг дышит теплом – и в то же время свежестью, юностью, обновлением. Листва на деревьях уже густа, но все еще по-юному светла; повсюду расцветают цветы, яблони и вишни стоят окутанные белым благоуханием, словно невесты, весело порхают разноцветные яркие бабочки, птицы день и ночь заливаются чудесными трелями… В такие дни кажется, что суровая зима ушла навсегда и уже никогда не вернется. Разве можно не любить это время? Многим даже хотелось бы, чтобы оно длилось вечно – но это, конечно, невозможно. Как говорят в народе: «И рада бы весна на Руси вековать вековушею, а придет день, – прокукует кукушкою, соловьем зальется, к лету за пазуху уберется».

В конце мая – начале июня (то есть в те самые дни, на которые приходится обычно праздник Вознесения Христова) долгожданная и любимая всеми весна покидает нас. Одна за другой смолкают птицы, вот уже и соловьи перестали свистеть и щелкать по ночам в кустах сирени, да и сама душистая сирень – а вместе с ней и многие другие цветущие деревья и кустарники – увяли и осыпались…

Прощаться с весной до следующего года всегда немного грустно. И все же, несмотря на эту естественную грусть, естественное сожаление – разве можно назвать конец мая и начало июня грустной порой?

Разумеется, нет! Да, весна уже уходит, а вместе с ней покидают нас и весенние легкость и радость – но на смену юной весне приходит зрелое лето, не менее прекрасное время, когда расцветшие в мае цветы превращаются в плоды. А потом приходит и время собирать урожай. Разве, грустя об уходе веселой весны, одновременно не радуемся мы приходу благодатного, теплого лета?

Примерно то же самое происходит и в человеческой жизни. Юность человека прекрасна и радостна, как весна – и все же каждый юный человек стремится вырасти и повзрослеть. И разве зрелость, плодотворный расцвет, наступающий после юности, менее прекрасен? Ведь и великие художники одинаково вдохновлялись весенними девичьими образами и летними женскими, легкой, тонкой красотой юношей и взрослой, зрелой силой мужчин… А талант у многих из них и вовсе расцветал с сединами…

И как бы некоторым из нас ни хотелось порой навсегда задержать у себя весну и навсегда остаться юными – пожалуй, ни весна, ни юность не смогли бы радовать нас по-настоящему, если бы мы не знали, что за ними идут лето и зрелость. Ведь без этих зрелости и лета, без душистых и сочных плодов благоухающие цветы весны и юности вовсе не имели бы смысла.

Так и Вознесение Христово – не конец и не разлука, но следствие Пасхи. Воскресение Христово, Пасха – это словно весна духа. А Вознесение – как будто время созревания плодов этой весны.

Для чего Господь сходил на землю, воплощался, скитался по земле, претерпел крестные муки и саму смерть, словно обычный человек? Только ли для того, чтобы показать, как Бог любит людей? Но это и так явствует из всей истории Ветхого Завета.

Нет, Господь пришел в мир для того, чтобы спасти падшее человечество от последствий грехопадения. Для того, чтобы восстановить разрушенную грехопадением тесную, непосредственную связь между Богом и человеком. Чтобы вернуть потомков Адама в утраченное Царствие Небесное.

Так же как Адам, будучи прародителем всего человечества, своим грехопадением определил его будущую судьбу на многие тысячелетия вперед – так и Богочеловек-Христос не ограничивается в Себе лишь Сыном Марии, но заключает в Себе все человечество. Богочеловек – значит одновременно и Всечеловек, ибо Бог вездесущ и всеобъемлющ, Он стоит вне времени и пространства. И как Адам, согрешив, сделал всех без исключения людей наследниками своего греха, приобщил ко греху всю человеческую природу – так и новый Адам, Христос, искупляя грех Адама и все прочие грехи людские, вслед за Собой проводит все человечество через Воскресение, вводит род человеческий вместе с Собой из царства смерти в Царство вечной и подлинной Жизни, к небесному Отцу, а вернее сказать, открывает путь к этому каждому из нас. Ибо дальше дело за нашей свободной волей, чтобы последовать этому призыву в открытые врата Рая.

Но если путь Богочеловека – это путь, которым надлежит пройти всему ранее падшему, а теперь искупленному и спасенному человечеству – значит, Господь просто и не мог оставаться на земле после Своего Воскресения! Иначе и человечество так и застряло бы на полдороги… Смерть уже побеждена Воскресением – но необходимо еще ввести человека, воскресшего и преображенного, в Царствие Небесное, возвысить его до Неба, вернуть ему ту славу и те дары, что он получил в день творения, а затем утратил грехопадением. Более того – не просто вернуть утраченное, но и возвести человека на новую ступень, на которую так и не взошел первый Адам. А для этого прежде всего надлежало вознестись на Небо самому Богочеловеку. Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе (Ин. 12, 32), – некогда сказал Он Сам об этих событиях Своим ученикам. Наконец, даровать человечеству благодать Святого Духа и учредить Церковь, где все вышеперечисленное и осуществляется для нас с вами.

Итак, «Вознесение – это завершение дела Искупления, восход Христа с обновленной человеческой плотью на небо, в царство вечной славы. Дело Искупления завершилось и обетованием послать верующим Святого Духа – как Силы, изливающей дары Искупления», – говорит о наступающем празднике священномученик Григорий, епископ Шлиссельбургский.

О том же пишет и святитель Феофан Затворник – Господу необходимо было взойти на небо, чтобы низвести на людей дары небесные, Самого Духа Святого, общение с Которым сделало возможным для них Христово Воскресение: «Силу Вознесения Господня святой апостол Павел выражает так: восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам (Еф. 4, 8). Удовлетворив правде Божией, Господь отверз для нас все сокровища благости Божией. Это и есть плен, или добыча вследствие победы. Начало раздаяния этой добычи человекам есть сошествие Святого Духа, Который, сошедши единожды, всегда пребывает в Церкви и каждому подает что кому потребно, беря все из того же единожды плененного плена».

Обоим святителям вторит святой праведный Иоанн Кроншадтский в своей проповеди на Вознесение Господне:

«Христос вознесся на небо, но и не оставил нас, чад Своих, но пребывает всегда и будет пребывать с нами до окончания века, – по Его слову. Он вознесся для того еще, чтобы вместо Себя ниспослать на землю, или на Церковь Свою Духа Святаго, Третье Лицо Пресвятой Троицы, собезначальное соприсносущее, животворящее, равносильное, равнославное, всесвятое, всеблагое, всеправедное, всесильное, премудрое, всемогущее, – чтобы Он принял явно торжественноравное участие в спасении искупленнаго честною Кровию Христовою рода человеческаго».

Разве можно не радоваться в такой день, не встречать с ликованием благодатное лето духовное – пусть даже и вздохнет невольно сердце о весеннем веселье Пасхи? Апостолы, я думаю, тоже где-то в глубине души желали, чтобы любимый Учитель, Которого они потеряли было, а теперь вновь обрели Его Воскресением, остался бы рядом с ними, чтобы можно было ежедневно видеть Его, слушать Его голос, вообще общаться с Ним так, как общается каждый из нас со своими близкими друзьями и родственниками… Но в то же время, будучи умудрены благодатью Божией, апостолы понимали, та временная грусть открывает им и всему человечеству путь к еще большей радости, чем испытанная доселе. В том числе – к еще более полному, близкому общению с возлюбленным Господом, которое не было бы возможно, останься Он на земле. И потому в день Вознесения они не плачут, а радуются. А вместе с ними – и все мы, их духовные потомки и наследники.

Как сказал об этой внешне парадоксальной, но на деле совершенно естественной радости Вознесения святитель Фаддей (Успенский) в своей праздничной проповеди: «На небе через Свое Вознесение приготовил место человеку Христос. Говорил Он, что у Отца Его обителей много и что лучше Ему пойти и приготовить там место верующим и любящим Его, чтобы и они были там, где Он (Ин. 14, 2–3; 16, 7). Для отрешения человека от страстей земных и введения в горние обители претерпел Господь смерть, воскрес и вознесся на небо. По Вознесении Его дело спасения человека продолжает совершать Дух Святой, посланный Им в мир, очищающий от греха, дарующий жизнь духовную человеку. Пребывая сначала с людьми во плоти, чтобы ввести их в общение с Богом, начальное, видимое, Христос по Воскресении является ученикам лишь по временам, и в теле, уже одухотворенном, как бы устраивая переход от видимого общения к духовному. По Вознесении же Он вводит людей в духовное общение с Собой во Святом Духе. Вот тайна радости святых апостолов после Вознесения Господа, причина, по которой скорбь разлучения с Господом превратилась в великую радость вечного духовного общения с Ним в Святом Духе. Через веру эта радость входит в сердца любящих Христа, как вошла в сердца апостолов».

Итак, Вознесение – это лето Воскресения, благодатная пора, время созревания урожая. И именно поэтому Вознесение – также пора усердных духовных трудов. Все мы знаем – особенно те, кто так или иначе трудится на земле, да и для прочих это наверняка не секрет, – чтобы урожай действительно созрел, а не сгнил, нужно ухаживать за ним, а не просто ждать, сложа руки. Наши яблони и вишни, как и положено, в мае покрылись белоснежными цветами, их опылили пчелы, а затем цветы опали, и на их месте появились завязи будущих плодов… Но какая нам будет от всего этого польза, если к концу лета мы увидим, что все наши яблоки источили гусеницы плодожорки, а вишню склевали птицы? Разве сможем мы радоваться такому «урожаю» – а вернее сказать, его полному отсутствию? И глупо будет сетовать на коварную судьбу, якобы не позволившую нам насладиться плодами сада, говорить, что, мол, «так уж вышло», подобное случается обычно с нерадивыми хозяевами, которые и пальцем не пошевелили ради будущего урожая, надеясь, что все вырастет и созреет «как-нибудь само».

Все то же самое справедливо и для духовной жизни. Господь Воскресением Своим отворил для нас доселе закрытые двери Царствия Небесного, а Вознесением – низвел для нас с неба духовные дары, ввел нас в общение с Самим Духом Святым. Это прекрасно и удивительно – но нельзя нам самоуспокаиваться на этой мысли, теперь от нас требуется должным образом воспользоваться этими дарами. Ведь от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12, 48). Если мы употребим дары Господни на дело служения Ему и нашим ближним, на благо собственной души, ее очищения и совершенствования, если будем с помощью этих даров по мере сил приближаться к Богу – то сможем достигнуть поистине прекрасных результатов. Пример тому – сонм святых, уже на земле сиявших небесным светом благодати Господней, так что одно лишь прикосновение их рук исцеляло болящих, а одно их слово смягчало и просвещало сердца закоренелых грешников. Если же мы, получив дары, на этом успокоимся и продолжим жить так, как живет не знающий истинного Бога мир, неразумно полагая, будто благодать Господня спасет нас сама по себе, без нашего участия – то уподобимся нерадивому рабу из притчи о талантах, который закопал вверенные ему господином деньги в землю, вместо того чтобы употребить их на что-нибудь полезное. Вряд ли этот раб, ничего не приобретший, да еще и наказанный господином за лень и глупость – тот образ, на который мы хотим быть похожими!

О том, что для подлинного, всецелого участия в плодоносии для нас Вознесения Богочеловека необходимы и наши собственные усилия, прекрасно сказал священномученик Григорий Шлиссельбургский: «Дорога Вознесения начинается уходом из города. Город – это заслоняющий горизонт пыльный и шумный мир земли. Вознесение души совершается вне земного мира. Надо вывести душу с запутанных улиц – путей земли, чтобы не был загроможден ее горизонт нагромождением земных целей, чтобы не развлекались глаза ее пестротой маленьких интересов и не пачкалась чистота души в пыли греха. Надо вывести душу из обволакивающей ее пыли суеты и греха, чтобы перед ней открылся горизонт и дорога к Богу. Надо вывести душу за город. Надо разрубить веревки, связывающие душу с греховною землею, с заботами о службе, о семье, о квартире и кастрюлях, об удовольствиях. Надо разорвать веревки даже мелких забот, дрязг, пересудов, взаимных обид, мелкого самолюбия и мелкого тщеславия, не говоря уже о преступлениях и пороках. Все это и есть пыльный город, город как темница души. Уведи же оттуда душу, если хочешь ее подъема! Пусть заботы о необходимом останутся, но душа должна быть свободна в главном – в своей постоянной внутренней устремленности к Богу. Только тогда у нас будет сила и способность подняться. А это может случиться лишь тогда, когда устремленность к небу не парализуется, не расслабляется второстепенными привязанностями».

Об этой же необходимости трудов духовных, деятельного покаяния и очищения души, без которого любые дары духовные будут для нас бесполезны и не принесут нам желаемого спасения, говорит и святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Господь вознесся от нас на небо, чтобы ходатайствовать о нас пред Богом Отцом… Итак, не будем мы, грешные люди отчаиваться в своем спасении, а будем благонадежны, мы имеем доброго Заступника о нас к Богу Отцу – Самого Христа Спасителя нашего, Который и ходатайствует о нас, только не будем ленивы и сами, при ходатайстве Христовом, воссылать свои теплые молитвы к Отцу Небесному; – да, Господь Иисус Христос ходатайствует о нас к Богу Отцу и умилостивляет Его. Но о ком ходатайствует? – о грешниках. О каких грешниках? – о кающихся, и о них умилостивляет Отца Своего; а о некающихся грешниках не умилостивляет, потому что они второй раз распинают Сына Божия в себе тяжкими грехами своими, своим коснением в нераскаянности и кровь Сына Божия попирают нераскаянностью своею. Итак, бойся, грешник, пребывающий в нераскаянности, – чтобы не постигло тебя внезапное наказание Божие и не потребиться бы тебе от земли живых, и не быть осужденным вместе с убийцами, распявшими Сына Божия».

И напоследок, дорогие братья и сестры, хотелось бы напомнить еще о таких исключительно важных строках евангельского повествования о событиях сегодняшнего дня: И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари… И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога. А они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями (Мк. 16, 15 и 19–20).

Итак, возносясь на небо к Отцу, Господь заповедал апостолам проповедовать Его слово по всей земле – чтобы все без исключения люди могли приобщиться к преображающему Воскресению и Вознесению Христовым, стяжать дары духовные Пятидесятницы. Мы с вами, православные христиане – духовные потомки и наследники апостолов, чада той же новозаветной Церкви, в которой они составили самую первую общину. А значит, как и апостолы, мы тоже должны, познав Воскресение и Вознесение, проповедовать другим людям вознесшегося Господа.

Как же правильно делать это, чтобы от нашей проповеди действительно был толк, а не бесконечное раздражение со стороны наших близких, которых мы «долбим и долбим своей религией»?

Из евангельского рассказа очевидно, что одних слов о Христе здесь недостаточно. Любые слова должны быть подкреплены знамениями – тогда они будут иметь живую силу, ибо для разумного человека естественно требовать доказательств.

Многие из вас, я вижу, сейчас приуныли, да какие же могут быть у нас, слабых, совсем не святых людей, знамения? Разве можем мы творить чудеса? Святые – да, те могли и могут, но мы? Неужели не исполнить нам этой заповеди Христовой?

Не нужно отчаиваться, дорогие мои. Чудотворение – несомненно, замечательный дар, стяжаемый вследствие особенно высокой духовной жизни. Замечательный, но… не обязательный и даже не главный! Как много мы можем вспомнить святых, которые при земной жизни не творили никаких внешних чудес – но сама жизнь их при этом была настоящим чудом, чудом любви Христовой, и это одно было куда убедительнее любых внешних знамений.

Пусть эти святые станут для нас примером. Проповедуя Христа своим ближним, мы должны убеждать их не только правильными словами, прочитанными в правильных книгах, пусть даже и в самом Евангелии – но прежде всего своей собственной жизнью в Господе. Если мы сами будем стремиться следовать Христову учению всегда и во всем, преображать свое сердце любовью к Богу и ближним, взращивать в душе добродетели, исправлять жизнь – это не замедлит отразиться во всем, что мы делаем. Если наши слова и дела будут дышать подлинной жизнью христианской, терпением и смирением, чистотой и любовью, счастьем и радостью, проистекающими от этой любви – разве не захотят наши ближние разделить с нами эту прекрасную, чистую, полную любви жизнь в Господе? Это и будет самым лучшим и действенным «подкреплением знамениями».

Будем вспоминать об этой заповеданной нам проповеди любви каждый раз, когда на жизненном пути нам встретятся люди – иноверцы, враждебные инородцы, наши личные враги или просто неприятные личности – по отношению к которым мы, казалось бы, «имеем полное право» испытывать негативные чувства. Ведь именно для подобных случаев дана нам Господом великая заповедь: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 44–45). Кто знает – может быть, именно общение с нами, в котором мы проявим истинную христианскую, деятельную любовь к своим собеседникам, станет тем поворотным пунктом, после которого для этих людей начнется новый путь – путь христианского преображения? Тем самым знамением Духа Святого, которое убедит их в святости и истинности христианского учения, привлечет их сердца и души ко Христу? А наша холодность и враждебность может, напротив, захлопнуть перед ними двери церковные, к которым они едва-едва – может быть, еще сами того не осознавая – приблизились…

Да станет для всех нас сегодняшний день началом благодатных трудов духовных на ниве Христовой любви, началом подлинного духовного лета, чтобы каждый из нас мог взрастить, собрать и принести в дар поистине прекрасный урожай ближним и Богу – Вознесшемуся Господу нашему Иисусу Христу, Которому вместе с Его Безначальным Отцом и Всесвятым Духом подобает слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О смысле Вознесения Христова

Когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы вы были, где Я.

Ин. 14,3

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Божественный путь, путь к вечной славе и вечному блаженству указал Спаситель роду человеческому Своим Вознесением. Христос разорвал незримые сети, которыми окружали землю духи злобы поднебесной, настежь распахнул врата райские, дотоле замкнутые грехопадением прародительским. Самые небеса стали достижимы для верных Христовых, могущих созерцать Солнце Правды, Сына Божия, пребывая с Ним во Царствии Его. Ибо по благодатной тропе в горняя, проложенной Сыном Человеческим, устремились сонмы праведников, – от выведенных Им из ада ветхозаветных патриархов и пророков до подвижников и мучеников новейших времен. Возликовала Небесная Церковь, прославляя бесконечную благость Бога Вседержителя.

На горе Елеонской, где свершилось Вознесение Господне, запечатлелся на камне след стопы Христовой. Равноапостольная царица Елена воздвигла там часовню, купол которой был открыт и не скрывал того неба, поднимаясь в которое, вознесся Господь Своей плотью.

Вообще же, каждое деяние, совершенное Господом Иисусом во время земного Его жития, служит назиданием и примером для последователей Спасителя. Вознесением Господним преподан людям величайший урок возвращения в Небесное Отечество. Издревле мучились искатели истины вопросами о смысле и цели человеческой жизни. Вопросы эти именовались «проклятыми». Что будет иметь человек от всего труда своего и забот сердца своего, что трудится он под солнцем? (Еккл. 2, 22) – скорбно вопрошал ветхозаветный мудрец, и не было ответа. Но вознесся Господь – и проклятие сменилось благословением, бытие человеческое обрело Небесную цель, наполнилось Божественным смыслом. Слуха тех, кто изнемогал под бременем земных скорбей, достиг зов Спасителя: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. И, 28). Ибо целью земного пути человека является жительство на небесах с Богом.

Телесными очами созерцали апостолы довершение земных чудес и знамений Христовых – дивное чудо Его Вознесения, которым утверждалась неразрывная связь зримого с незримым, вещественного с духовным, Церкви земной с Церковью Небесной. Великой радостью возрадовались в тот час ученики Христовы, ибо сбылось упование их и даровано было им великое обетование Господне: Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли (Деян. 1, 8).

Восходя в Царствие Свое, Сын Божий не оставлял Своею милостью дольний мир, но принимал попечение над ним в силе и славе. «Вознесся от нас Господь на небо, чтобы Ему с высоты призирать на нас, как Отцу на чад, как Пастырю на овец, как Орлу на птенцов, как Вождю на Свое воинство, чтобы всякого видеть и у каждого из нас рассматривать нужду и потребности, и каждому подавать помощь… Господь наш восшел на небо, как бы на гору, чтоб с высоты видеть подвиг каждого и подвизающимся подавать руку скорой помощи, – чтобы падших восстановлять и делать их сильнейшими против врагов, а гонящим нас полагать препятствие», – говорит светильник Церкви нашей, праведный Иоанн Кронштадтский. «Аз есмь с вами и никто же на вы», – поем мы в кондаке Вознесения слова как бы от лица Христа.

Зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечник, и светит всем в доме (Мф. 5, 15), – прорек Спаситель. И Сам Он, соделывая вселенную Домом Божиим, вознесся не над одним Иерусалимом, но надо всем миром, изливая повсюду лучи Своей милости. Но, по слову преподобного старца Паисия Величковского, «чистым только сердцем, душою и умом созерцается Умное Солнце». И трудным кажется узреть Его тому, чьи взоры прикованы к земле.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Перед тем, как явить ученикам чудо Своего Вознесения, Господь вывел их из города (Лк. 24, 50). Вдали от шумных торжищ, толчеи и суеты Спаситель преподал апостолам благословение и восшел на небо. У каждого из нас есть свой внутренний «город», где суетятся житейские заботы и страхи, где стараются прельстить нас торгаши и менялы нечистых помыслов, где бряцают смертоносным оружием греховные страсти. Но если мы найдем в себе духовные силы отрешиться от этого сонмища и подняться на высокую гору Елеонскую, какими ничтожными представятся нам преходящие мирские заботы и соблазны пред бессмертным величием открывающегося нашим взорам Царствия Небесного!

Будем же, возлюбленные, подвизаться на пути в Небесное Отечество, да не соблазнимся тленным перед лицом вечного, да не убоимся тягот этого пути, памятуя, что сопутствует нам Сам Господь, «никакоже отлучаясь, но пребывая неотступный, и вопия любящим, Аз есть с вами, и никтоже на вы», ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВОЗНЕСЕНИЯ ХРИСТОВА

О расставании и встрече

Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу.

Ин. 16,28

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами, вместе со всей нашей Православной Церковью, совершаем попразднство, или отдание великого праздника Вознесения Христова. Все предыдущие восемь дней мы, согласно традиции, установленной для великих праздников еще в ветхозаветное время, вспоминали день Вознесения в молитвах и песнопениях, читали отрывки из Писания, так или иначе говорящие об этом событии, радовались радостью духовной, как и в самый первый праздничный день. И вот теперь настал последний, девятый день празднования. Мы совершаем отдание – то есть отдаем, возвращаем праздничную радость Тому, Кто дал ее нам. Так же, как и апостолы, проведя всего несколько лет рядом со своим любимым Учителем, с Вочеловечившимся Сыном Божиим – в день Его вознесения могли лишь стоять и смотреть, как Он покидает их, возвращается на небеса Своей плотью, взятой Им на земле от Пресвятой Девы.

Так что же – неужели сегодня день грусти? Ведь, казалось бы, он – воспоминание о разлуке. Вспомните чувства, которые хотя бы раз в жизни переживал каждый из нас – расставаясь на вокзале с близким другом, приехавшим погостить всего на несколько дней и теперь уезжающим на другой край страны; покидая семью и родной дом, чтобы ехать работать куда-нибудь в совсем чужие и незнакомые места; провожая в последний путь родителей… Как это печально, как тяжело! Что же говорить о расставании святых апостолов с Сыном Человеческим? Ведь годы, проведенные рядом с Ним, несомненно были для апостолов наилучшими и счастливейшими во всей их земной жизни – а теперь, расставаясь с Учителем, они доподлинно знали, что увидят Его уже нескоро… Какова же должна была быть их печаль?

Но вот что удивительно, в евангельском повествовании о вознесении Господнем нет и намека на грусть и печаль! Напротив, рассказ об этом проникнут тихой, светлой радостью, подлинным сердечным ликованием. Да и церковные песнопения, посвященные этому празднику – те самые песнопения, которые мы с вами слышали в храме все эти дни – никак нельзя назвать печальными. Нет, Вознесение Господне для Православной Церкви – очевидно радостный праздник!

Чем же можно объяснить такое несоответствие? Почему сегодня, в день разлуки с праздником и с Самим Господом, уходящим от нас на небо, мы не грустим, а радуемся?

Ответ мы найдем все в тех же церковных песнопениях – например, в кондаке Вознесения Господня:

«Еже о нас исполнив смотрение,

и яже на земли соединив небесным,

вознеслся ecu во славе, Христе Боже наш,

никакоже отлучался, но пребываяй неотступно,

и вопия любящим Тя,

Аз есмь с вами, и никтоже на вы».

Или, в переложении на современный русский язык: «Исполнив весь замысел о нашем спасении и соединив земное с небесным, вознесся Ты во славе, Христе, Боже наш, никоим образом не покидая нас, но пребывая с нами неразлучно и взывая к любящим Тебя: "Я – с вами, и никто не одолеет вас!"».

Песнопения церковные, как известно, составляются не ради одной красоты богослужения, но прежде всего для того, чтобы растолковывать нам смысл святых праздников и всего Христова учения в целом. В полной мере справедливо это и для кондака Вознесения. В нем Святая Православная Церковь учит нас, что, даже вознесшись на небеса к Богу Отцу, Господь не покинул нас на земле одних, но и по вознесении продолжает неотлучно пребывать рядом с нами.

Пусть мы не можем видеть Господа телесными очами, как видели Его апостолы в дни пребывания Его с телом на земле – но Он, вездесущий и всеведущий Бог, все равно постоянно с нами, Он всегда слышит нас, хранит и поддерживает во всех наших благих начинаниях. Поэтому действительно, разве не ощущаем мы Его благодатное присутствие и помощь всякий раз, когда обращаемся к Нему с искренней, идущей от сердца молитвой? Думаю, у каждого из нас хотя бы раз в жизни был такой опыт – опыт ощущения подлинного присутствия Спасителя.

Однако мы не можем сказать, даже того, что Господь совершенно удалился от нас Своей плотью, а пребывает только Духом. А Причастие Его Святых Тела и Крови – разве это не видимое и ощутимое пребывание Христа с нами в Его Церкви? А разве мы не видим Господа изображенным на Его святых иконах в телесном виде именно таким, каким Его видели апостолы? Итак, в определенном смысле Господь не отлучается от нас не только Духом, но и телом Своим. Что же нам грустить?

И все же у многих из вас, братья и сестры, должно быть, возникает вопрос, почему в таком случае Господь не остался на земле и телом? Разве не была бы наша радость еще большей, если бы Он зримо руководил Своей Церковью?

Но давайте вспомним первую строку кондака Вознесения: «Еже о нас исполнив смотрение»… Церковь напоминает нам, что и после воскресения Спасителя замысел Божий о спасении человека еще не был завершен, выполнен до конца. Человек должен был быть не только избавлен от владычества смерти – он должен был быть вознесен в Царствие Небесное и теснейшим образом воссоединен с Богом, от Которого некогда отпал через свою гордыню, непослушание и недоверие Творцу в Эдемском саду.

И так же как воскресением Своим Богочеловек проложил путь к бессмертию для всех людей – так же и путь на небеса предстояло проложить для нас Ему Своей плотью.

Богочеловеку пришлось покинуть нас, чтобы нас же вознести и завершить Божественное дело Домостроительства спасения и обожения, воссоединения нас с небом – «яже на земли соединив небесным». Именно об этом неоднократно говорил Он ранее Своим ученикам: Пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я… Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14, 3 и 6). Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе (Ин. 12, 32). Эти последние слова возвещают о крестной смерти Спасителя – но одновременно и о Его грядущем вознесении.

Спаситель действительно стал первым Человеком, действительно вознесшимся на небо. Конечно, были в древности и пророк Илия, и Енох, но их вознесение было еще неполным, не окончательным соединением с Богом, каковое в те времена – до искупления – было еще невозможно. К тому же случившееся с Илией и Енохом было чудом, исключением – а вознесение Господа открыло этот путь для всех человеческих душ и впоследствии также и телес.

«В Ветхом Завете Илия был восхищен на небо. Он был отведен в сокровенную область, где должен обитать в телесном и душевном упокоении до тех пор, пока при кончине мира снова явится на земле, чтобы заплатить долг смерти, потому что Бог, по премудрым судьбам Своим, только отсрочил ему время смерти, но не избавил его от нее совсем. Спаситель же победил смерть и Своим славным Воскресением истребил ее, а в Вознесении явил славу Воскресения Своего. Здесь нужно заметить и то, что Илия вознесся на небо на колеснице в доказательство того, что он, как человек, не мог быть без внешней помощи. Эту помощь оказали ему Ангелы, когда он восходил на небо, ибо он сам не мог вознестись… Но Спасителю не нужна была колесница, не нужны были Ангелы, ибо Творец Своей Божественной силой вознесся на небо. Он возвратился туда, откуда сошел; восшел туда, где от века имел пребывание, ибо хотя по человечеству Он возносился, но по Божеству обладал и небом и землей», – пишет об этом святитель Григорий Двоеслов.

«Поскольку Бог Слово, будучи образом Отца и бессмертным, приняло образ раба и ради нас как человек во плоти Своей претерпело смерть, чтобы таким образом за нас через смерть привести Себя Отцу, то и говорится о Нем, что ради нас и за нас вознесен Он как человек, чтобы как смертью Его все мы умерли во Христе, так в Самом же Христе были мы опять и превознесены, будучи воздвигнуты из мертвых и входя на небеса, куда предтечею за нас вошел Иисус (Евр. 6, 20), не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие (Евр. 9, 24). Если же ныне за нас вошел Христос в самое небо, хотя и прежде сего навсегда Он Господь и Зиждитель небес, то посему написано, что за нас и вознесен ныне… не для того… чтобы Ему вознестись (ибо Он есть Вышний), но чтобы стать Ему правдою за нас, и нам вознестись в Нем и войти в небесные врата, которые Он же опять отверз за нас… Ибо если бы Господь не сделался человеком, то не были бы мы избавлены от грехов и не восстали бы из мертвых, но пребывали бы мертвыми под землей, не были бы вознесены на небеса, но оставались бы лежащими во аде», – толкует события Вознесения святитель Афанасий Великий в Слове первом против ариан.

Древним святым поэтически вторит и подвижник нашего времени, святитель Николай Сербский, в своем толковании на Евангелие о Вознесении Господа: «Грех сломал крылья Адаму и всему потомству Адамову, и все они отпали от Бога, удалились от Него и прилепились к праху, из которого было сотворено их тело. Христос есть Новый Адам, Первый Человек, Первенец среди людей, Который на крылах духовных вознесся на небо, к престолу вечной славы и силы, проложив таким образом путь на небо и распахнув все врата небесные Своим духовно окрыленным последователям. Как орел, что прокладывает путь своим орлятам. Как ласточка, что летит впереди, указывая путь стае и побеждая сильное сопротивление воздуха».

Да, если бы не вознесся Господь – то и для нас путь на небо по-прежнему оставался бы закрыт.

«Не было для человека пути к небу до самого вознесения Господа на небо; никто не восходил на небо, кроме сшедшего с небес, говорит Господь (Ин. 3, 13). Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес (Еф. 4, 10). Так прежде никто не мог взойти на небо, хотя и был праведен и свят; а когда Господь наш, облекшийся в человеческое естество, восшел на небо, – то устроился путь к небу для всего рода человеческого, и тем путем пошли вслед за Христом души святых праотцев и пророков, изведенные из ада; им взошли апостолы, святители, мученики, исповедники; им и ныне восходят достойные – праведные люди, последующие Христовым стопам», – говорит об этом святой праведный Иоанн Кронштадтский в своем Слове в день Вознесения Господня.

Но не только в этом заключался замысел Божественного Домостроительства о роде человеческом. «Яже на земли соединив небесным» – это ведь не только о будущем переходе человеческой души в небесные обители. Бог и Творец, Который есть Любовь, в Своих непостижимых любви и милосердии к человеческому роду задумал большее, чтобы, еще будучи на земле, каждый человек мог соединиться с Ним благодатью Духа Святого! И тогда переход от временной земной жизни к небесной и вечной станет для людей не радикальной переменой, как для вырванного с корнем и пересаженного растения, а лишь естественным продолжением и развитием этого соединения.

Господу нашему Иисусу Христу нужно было оставить землю и вознестись к Отцу, чтобы мы, оставшиеся на земле, могли принять от Него Духа Святого.

И вновь возникает вопрос, почему для этого необходимо было вознесение? Разве не мог и Дух Святой сойти на апостолов – а вместе с ними и на всех верных – и Христос остаться на земле?

Выслушаем, что сказано на этот вопрос святителем Херсонским Иннокентием в его Слове втором на день Вознесения Господня:

«Спросите, почему же лучше, чтобы теперь пребывал с нами Дух Святый, а не Спаситель наш? Или почему нельзя было Им быть с нами Обоим вместе, что, казалось бы, еще лучше? Для уразумения сего надобно, братие, привести вам на память, что в деле спасения нашего хотя участвуют все Лица Святой Троицы, но Каждое особенным образом, именно, Богу Отцу Священное Писание усвояет верховное распоряжение сим делом: послание на землю Бога Сына и Бога Духа Святаго; Богу Сыну принадлежит искупление нас от греха и смерти Его Вочеловечением, страданиями и смертью за нас; благодатью Духа Святаго преимущественно совершается очищение, просвещение и освящение искупленного рода человеческого. Сообразно такому плану спасения нашего, как Отец не мог совершить того, что надлежало совершить Сыну, то есть родиться, страдать и умереть за нас; так Сыну не подобало совершать лично того, что принадлежит благодати Духа Святаго, то есть очистить, возродить и освятить нас для новой благодатной жизни… Посему же Каждое Лицо Пресвятой Троицы, когда совершало Свое дело, то уступало место особенным действиям Другого Лица… Так и Сын, по окончании Своего великого дела на земле, то есть по искуплении людей Своею смертью, по сошествии во ад и по воскресении, видимо и торжественно отошел на небо, дабы превознесением Своим открыть путь невидимому благодатному вседействию Духа Утешителя».

Как видно из всего сказанного выше, Бог стал Человеком, чтобы заново проложить для всех нас некогда утерянный и разрушенный путь на Небо – а значит, Богочеловек должен был пройти этот путь до самого конца, до самого его завершения и кульминации. По вознесении Богочеловека Христа Его плоть – действительно, а все человечество в Нем – потенциально и окончательно соединилось – воссоединилось – с Богом Отцом, «село одесную Его в Царствии Небесном» – и именно это воссоединение открыло дорогу сошествию в мир и действию в людях Святого Духа, исходящего от Отца предвечно и посланного Сыном во времени ради нашего спасения.

А теперь иду к Пославшему Меня, и никто из вас не спрашивает Меня: «куда идешь?» Но оттого, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде (Ин. 16, 5–8), – говорит об этом Сам Господь.

«Пребывая сначала с людьми во плоти, чтобы ввести их в общение с Богом, начальное, видимое, Христос по Воскресении является ученикам лишь по временам, и в теле, уже одухотворенном, как бы устраивая переход от видимого общения к духовному. По Вознесении же Он вводит людей в духовное общение с Собой во Святом Духе. Вот тайна радости святых апостолов после Вознесения Господа, причина, по которой скорбь разлучения с Господом превратилась в великую радость вечного духовного общения с Ним во Святом Духе. Через веру эта радость входит в сердца любящих Христа, как вошла в сердца апостолов», – толкует эти Господни слова и смысл праздника Вознесения святитель Фаддей Успенский.

Итак, сегодня мы с вами провожаем этот удивительный, парадоксальный для чисто плотского мышления, но понятный для мышления духовного праздник – праздник радостной разлуки по плоти, без которой невозможна Вечная Встреча как по Духу, так и по плоти, и уже без расставаний. Поскольку же христианство, как вера в Истинного Бога и Творца всяческих, отнюдь не разъединяет и противопоставляет, но, наоборот, соединяет неразрывно земное и небесное, плотское и духовное – то и праздники христианские, наряду с высоким духовно-богословским смыслом, всегда несут в себе и более земной, житейски-назидательный урок для нашей с вами повседневной христианской жизни.

Урок праздника Вознесения, особенного отдания его – это урок разлуки и встречи. Апостолы прощаются со своим любимым Учителем, с Его зримым присутствием в своей жизни – Он уходит на небеса, и они уже «более не увидят Его», пока сами не покинут духом эту землю. Мы прощаемся с радостным, светлым праздником.

А еще окончание праздника Вознесения традиционно считается в русском народе окончанием прекрасного, радостного времени возрождения и цветения – весны. Но ведь, не попрощавшись с весной, мы не смогли бы встретить еще более прекрасную пору – благодатное лето с его щедрым теплом, с его обильными плодами! А это значит, что, расставаясь с весной, мы не лишаемся чего-то – но, наоборот, приобретаем лучшее. А весна еще непременно придет опять…

То же самое – и с Вознесением Господа.

То же самое – и со многими другими разлуками и встречами в нашей жизни.

Да, нам иногда приходится расставаться с теми, кого мы любим. Расставаться с ними, отпускать их, – чтобы и они сами, и мы вместе с ними смогли обрести нечто еще более прекрасное. Ведь истинная любовь, Божественная и человеческая, не связывает любимого и не стремится властвовать над ним – она дает свободу. И эта свобода приносит плоды.

Так, любящим супругам, конечно, хочется всегда быть вместе, не расставаясь ни на миг. Но все же приходят часы, дни и даже годы, когда любимых приходится отпускать – отпускать их делать какое-то важное дело, без которого невозможно раскрытие данных им Богом талантов, а значит, невозможно и полноценное счастье. Это может быть, например, научная работа, отнимающая много сил и времени, или плавание, или какое-то дальнее путешествие… Расставаться нелегко – но эта разлука непременно завершится встречей. И принесет плоды – результат трудов того, с кем мы расставались и кого все это время поддерживали молитвой, а значит, и наших трудов тоже. Плоды, которые делают взаимное счастье в единении и любви еще более полным, позволяя ему раскрыться и расцвести.

Родителям рано или поздно приходится отпускать своих выросших детей. Отпускать их в неизвестный, опасный, пугающий мир – но ведь если не отпустить, наш любимый ребенок так и зачахнет, не раскрывшись, не послужив Богу в полной мере своими способностями и талантами и не познав счастья этого служения, как и счастья самостоятельного познания мира. Если же мы отпустим его, позволим ему обрести это счастье – то разве не станет и наша собственная, родительская радость о нем еще больше и полнее? И разве не станет еще прочнее связь любви между такими детьми и такими родителями?

Труднее всего отпускать умерших, тех, кто уходит от нас, как кажется, навсегда. Мы уже не увидим их до самого конца нашей собственной земной жизни… Но и эта разлука не вечна. Ведь наши любимые не умерли – они, как и Господь, вознеслись вслед за ним в небесные обители, в вечную радость и блаженство рядом с Ним. Туда, где мы с ними обязательно встретимся вновь – встретимся, чтобы обрести полноту счастья и любви и не расставаться уже никогда.

Праздник словно сугубой грусти и радости – праздник отдания Вознесения… Что лучше выразит его смысл, как не слова Самого Господа, которые мы с вами слышали в один из этих праздничных дней: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33).

Да станет прощание с уходящим сегодня праздником Вознесения – началом Вечной Встречи для всех нас с Богом, во Святой Троице поклоняемом, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение – Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О вере и сомнении

Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.

Ин. 12, 36

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание великого праздника – Вознесения Господня, еще раз совершаем торжественную Литургию, как и в самый первый день праздника, поем посвященные ему песнопения. Это значит, что праздничные дни подошли к концу, мы прощаемся с праздником, и в этот последний, прощальный день Святая Церковь предлагает нам еще раз задуматься о смысле уходящего праздника, о тех душеполезных уроках, которые мы получили через него. Ведь любой христианский праздник, а тем более один из числа великих – это не просто повод порадоваться душевно; прежде всего – это повод задуматься о вопросах духовных и чему-то научиться, что-то понять.

В сегодняшнем Евангелии мы слышали, на первый взгляд, странные слова. Повествуя людям о Своем грядущем распятии, воскресении и вознесении, Господь говорит о Себе: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме. И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир (Ин. 12, 46–47).

Как же согласовать эти слова с другим известным поучением Спасителя, которое Он обращает к апостолам накануне Вознесения:

Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16)?

Неужели Господь противоречит Сам Себе? Так будут ли осуждены неверующие? И кто будет их судить? Нет, дорогие мои, Господь не противоречит Сам Себе. Просто одни Его слова дополняются другими. Послушаем, что говорят великие древние церковные толкователи слова Божия.

Как говорит святитель Кирилл Александрийский, «самосудны, говорит, будут не слушающие Его и не принявшие спасающей веры, ибо Пришедший для просвещения пришел не для того, чтобы судить, но чтобы спасти. Поэтому неповинующийся и подвергающий себя величайшим бедам пусть сам себя бранит, как справедливо подвергающийся наказанию. Ведь [Христос] не виновен в этом, желающий спасти тех, кто будет подвергнут Суду и для этого пришедший. И это потому, что Кто полагает закон, наказующий непослушных, полагает его не ради того, чтобы наказывать преступников, но чтобы, слушая его и соблюдая, спаслись… так как настоящее время есть время спасения, а не Суда. Ведь в день Суда наведет на вас наказание за непослушание призвавшее вас к спасению слово».

А блаженный Феофилакт Болгарский еще более проясняет эти евангельские слова, говоря как бы от лица Самого Господа Иисуса Христа: «Смысл сих слов такой: "не Я виновен в осуждении человека неверующего, ибо Я не за этим преимущественно пришел, но случилось это как последствие. Я пришел спасти и для этого учил. Если же кто не верует, то не Я причина его осуждения, но он сам на себя навлек оное". Это еще более уяснится из последующего. Слушай далее: Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец. «Я никого не сужу, но неверующий имеет себе судию». И у нас в обычае, и мы часто говорим, когда хотим наказать беспорядочное дитя, что не мы его наказываем, но его беспечность и беспорядочность, и не мы осуждаем его, но убеждения наши, которым оно не покорилось, они обвиняют его как непокорного. Так и Господь говорит: "Не Я сужу, но слово, которое Я говорил, оно будет судить"».

Итак, вот что можно вывести из слов двух богопросвещенных толкователей Писания: Господь Иисус пришел не для осуждения людей, а для их спасения; осуждение же неверующих будет, но осуждены они будут не Господом лично, но Его словами, учением, Которое Он изрек в Евангелии и вообще – в Своем Откровении ради нашего спасения и которое эти неуверовавшие не приняли и потому оказались осуждены за свое неверие и неисполнение Христова учения.

Впрочем, нужно сказать, что вера не есть некая «константа», некая постоянная величина, данная человеку верующему. Ибо если бы это было так, то она не могла бы и возрастать. Недаром святые апостолы просили Господа: умножь в нас веру (Лк. 17, 5). А если она может меняться в своей силе, то она может и уменьшаться. От чего же она уменьшается? От сомнений, от сомнений в вере. Ибо вера и сомнение есть явления взаимоисключающие. Но можем ли мы и вовсе прожить нашу жизнь без сомнения? Ведь сомнение есть проявление мысли, как и вера есть проявление мысли. Не правда ли, каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал нечто подобное? Когда читаешь Писание или творения святых и всем сердцем желаешь, чтобы это было правдой, – но иногда что-то мешает поверить до конца. Или, наоборот, когда душа никак не может принять каких-нибудь евангельских слов и мучается от этого, но ничего не может с собой поделать. Или когда в ответ на наши молитвы Бог, как нам кажется, упорно молчит, или все остается по-прежнему – и от того в нашей душе начинают шевелиться сомнения в Его благости или даже в самом Его существовании?

Разнообразны бывают сомнения в вере, и в той или иной мере, в том или ином виде они временами смущают каждого. И очень часто, оказавшись в таком состоянии, почувствовав в сердце сомнения, – люди начинают едва ли не ненавидеть себя, всячески стыдить за «недостойные помыслы», мысленно бранить себя, пытаться убедить себя, что на самом деле никаких сомнений у них нет – ведь так страшно бывает признаться себе, что ты «великий грешник, согрешающий сомнением»! А бывает еще, что воцерковленные православные христиане начинают стыдить брата или сестру, осмеливающихся признаться в своих сомнениях…

Нет, дорогие мои, не нужно бояться или стыдиться подобных вещей, и уж тем более нельзя ругать и стыдить за них других людей! Сомневающийся человек – вовсе не «великий грешник» по определению, он просто… сомневающийся. А сомнения, хотя и неприятны, и тяжелы, и даже порой опасны – к сожалению, так же неизбежны в нашем искаженном первородным грехом мире, как, например, телесные болезни. Разве кому-нибудь в здравом уме придет в голову бранить и стыдить человека за то, что он подхватил насморк, грипп или сломал ногу? Точно так же нелепо стыдить себя или другого за сомнения, которые, с одной стороны, далеко не всегда зависят от нашей воли, а с другой – обычно не могут быть побеждены в один момент, как и любая болезнь. К человеку с сомнениями нужно, прежде всего, отнестись с братским и сестринским сочувствием и любовью, постараться помочь ему, насколько это возможно.

Вообще важно помнить, что сомнения сами по себе – не грех. Можно даже сказать, что во многих случаях они – естественный этап развития веры, нечто вроде болезней роста (например, когда у ребенка режутся первые зубки). И наоборот, если человек никогда в жизни не испытывал никаких сомнений – это, конечно, может быть признаком особо высокой святости (хотя я бы поостерегся относить такие определения к самому себе), но также может быть и опасным признаком того, что этот человек попросту никогда всерьез не задумывался о своей вере и ее сути, не размышлял, а лишь механически исполнял положенные христианину «обряды» и «правила».

Если мы внимательно вчитаемся в Евангелие, то увидим, что сомневались даже апостолы! Помните, как трудно было Марии Магдалине убедить их, что она действительно видела воскресшего Господа, а не «нафантазировала по-женски»? Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из кото рой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили. После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили (Мк. 16, 9-13).

Более того, когда воскресший Господь зримо явился уже самим апостолам, – они и тогда продолжали сомневаться! Сам Иисус стал посреди них и сказал им: «мир вам». Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: «Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня». И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: «Есть ли у вас здесь какая пища?» Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними (Лк. 24, 36–43).

Время от времени переживали сомнения и великие святые. Вот, например, что пишет об этом святитель Феофан Затворник, хорошо знакомый с сомнениями и их преодолением на собственном опыте: «Сомнения! Да кто же их не испытывает? И я испытывал их. Но станешь разбирать его, и оно разлетится. Сомнение – то же, что и возражение. Возражение вдруг может смутить, но присмотревшись – и обдумав, его опровергают. То же и с сомнениями. Станешь обдумывать и дойдешь до решения: нет, это пустое, ничего твердого нет, все только кажущееся, призрачное, как и все вражеское… Начинайте рассуждать с первого пункта: есть ли душа, и что она такое? Откуда мысль? Что значит свобода человека? Отчего все люди ищут Бога? Отчего томится душа, когда начинает удаляться от Бога и колебаться в вере в Него? Извольте разбирать и доходить до твердого решения вопросов сих. Они – основа. Ведь самому должно до всего доходить… Всегда можно найти мысли, побеждающие сомнения и прогоняющие их».

Заметим, братья и сестры, – святитель не стыдит сомневающегося как «великого грешника» и не предлагает мысленно закрыть глаза, усиленно убеждая себя, что никаких сомнений не существует. Нет – он предлагает задуматься, поразмыслить, и с помощью этих искренних и честных размышлений, благих помыслов, победить помыслы смущающие. «Не думать» и «быть проще» – это лозунг различных сектантов и еретиков, Православие же учит человека не отвергать данный ему Самим Богом разум, но использовать его во славу Божию и во благо собственной души.

При этом важно не впасть и в другую крайность – начать кичиться собственным разумом и сомнениями, якобы возвышающими «думающего человека» над «нерассуждающей толпой». Необходимо помнить, что, при всей своей естественности, сомнения – это именно болезни духовного роста, а не его цель. Болеть не стыдно, даже неизбежно – но лечиться при этом необходимо. Человек, кичащийся своим гриппом, поступает не менее нелепо, чем тот, кто стыдит его за «недостойный грипп», – да к тому же от нелеченного гриппа можно запросто умереть… То же и с сомнениями в вере, стыдиться их не надо, но надо преодолевать, разбираться в них, чтобы излечиться, укрепившись в вере в конце концов. И пребывание в вере – это и есть здоровье души и норма. И первый необходимый шаг здесь – осознание того, что сомнения – не неотъемлемая часть тебя, а пришедшая извне болезнь, которую предстоит победить с помощью Божией. Но отметим также, что сомнение сомнению рознь. Есть естественные и присущие нашей мыслящей душе внутренние рассуждения, являющиеся частью нашего внутреннего процесса веры и размышления, а есть привносимые диаволом помыслы сомнения, для того чтобы разорить нашу веру в Бога и погубить нас. И нередко диавол как бы маскирует вторые помыслы – коварные, под видом первых – невинных. А вот с таким сомнением нам следует стойко бороться и отгонять его от себя. Ибо в согласии с диавольскими внушениями для нас таится погибель вечная.

Вот что советует сомневающимся святитель Феофан Затворник: «Это враг ваш навевает, чтобы руки ваши опустились, и вы не восставали на него… Господь близ вас есть, и спасение вам готовит. Вам только надо воодушевиться и стать пред лицом врага в положение не покорного слуги, а смелого противоборца. И все тут… При каждом его [сомнения] порождении, не слагайтесь с ним в уме, как будто так уже и на деле сеть, как оно внушает; а останавливайте его при самом входе, как непрошенного гостя, и подвергайте осмотру. Как в пожеланиях не слагаться с ним сердцем – есть первое; так в сомнениях не слагаться с ним умом – есть первое. – Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях то же бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только бесстыдство нападающего. Если кто бросится на вас невзначай и охватит руками, вы не отдаетесь в его власть, а отталкиваете, так и здесь. Пусть охватило сомнение весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтоб оно стало вне, и можно было вести с ним дело, как с другим чуждым лицом… Когда восставите свое доброе состояние, тогда можете анализировать сомнение. Тут оно будет уже очень слабо, – и победа всегда будет оставаться за вами».

И здесь мы с вами, братья и сестры, подошли к тому самому водоразделу между различными сомнениями, с которого начали этот разговор. К водоразделу, на котором кончается область «болезней роста» и начинается совсем другая – та, о которой так сурово сказал Господь: кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16).

Да, необходимо помнить, что сомнения сами по себе вовсе не являются грехом, и не отчаиваться, если они приходят. Но важно также отличать добросовестные сомнения от недобросовестных – когда человек отрицает или просто не принимает нечто не потому, что по какой-то причине не может пока поверить в это, а потому, что не хочет верить. Потому, что эта вера вступила бы в противоречие с его любимыми греховными страстями, помешала бы практиковать их в свое удовольствие и подчиняться им. Такой человек, в отличие от добросовестно сомневающегося, добровольно порабощает себя греху через неверие.

Именно за такое неверие – не искреннее заблуждение и непонимание, но добровольное отрицание истины – Господь в Евангелии обличает фарисеев, которым Его учение «мешало» предаваться своему любимому занятию: начетничеству, буквоедству, когда в жертву букве Закона приносится его дух, так что буква главенствует над смыслом. Как с горечью сказал об этом апостол и евангелист Иоанн в отрывке, который мы с вами сегодня читали за Литургией: Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: «Господи! кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?» Потому не могли они веровать, что, как еще сказал Исаия, народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ин. 12, 37–40).

А вот что говорит в своем Слове на Вознесение Господне священномученик Фаддей Успенский об одной из причин того, почему Господь не остался после Своего Воскресения на земле телесно:

«Не Христос не хотел пребывать с апостолами видимо во веки, а мир, ненавидящий Христа, не мог вместить пребывания в нем Христа. Мир, ненавидя Христа, мог снова и снова осуждать Его на смерть. Мир не мог долее видеть Христа по причине своей неправды, которую и должен был обличить Дух Святой, пришедший в мир (Ин. 16, 8-10)».

Братья и сестры! Наверняка сейчас многие из вас слушают меня – и осуждают этих негодных фарисеев-неверов, из-за которых Господь был распят и не остался на земле… А с ними вместе – и современных неверов-атеистов (хотя, замечу, многие из этих атеистов – на самом деле заблуждаются вполне добросовестно!). Но давайте задумаемся, разве в нашей жизни, жизни воцерковленных православных христиан – не бывает таких вот «недоброкачественных сомнений»? Разве не бывает так, что мы читаем в Евангелии или творениях святых о том, что, например, нельзя ненавидеть и бранить ближнего, а нужно творить добро даже обижающим нас, что нельзя блудить и прелюбодействовать даже в мыслях, а нужно жить в любви и взаимном уважении со своим супругом или супругой – а в сердце так все и противится этому, так и отвергает? И мы начинаем изобретать тысячу и одну причину, почему лично к нам, в нашей ситуации эти слова Господа и святых ну никак не применимы, ведь у нас же «особые обстоятельства… Что это, если не такое же фарисейское, добровольное неверие? И разве не относятся к нам в такие моменты в полной мере все суровые обличительные слова Господа: не принимающий слов Моих имеет судью себе, слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день?

Вот что пишет об этом, например, святитель Феофан Затворник:

«Господи, кто поверил слышанному от нас? (Ис. 53, 1), так жалуется, изумляясь, пророк Исаия. Прилично и ныне взывать: кто ныне искренно верует слову Твоему, Господи? Все почти расшатались. Язык у очень многих еще немотствует о вере; но сердца редко какие не уклонились инуде. Что за причина? Стал ощущаться интерес в неверии; развилась потребность неверия, для прикрытия интересов сердца, несогласных с верою. Тут – корень зла. Не разум противник веры, а развратившееся сердце. Разум тут только тем виноват, что покоряется сердцу и принимается умствовать не по началам истины, а по желаниям сердца. При этом сильные доводы за истину кажутся ему ничтожными, а малость какая против нее вырастает с гору; и, вообще, в область умственную вносится смятение, слепящее ум. Он не видит, да и не может видеть, хоть не толкуй ему».

О том же говорит и святой праведный Иоанн Кронштадтский в своем Слове на Вознесение: «Да, Господь Иисус Христос ходатайствует о нас к Богу Отцу и умилостивляет Его. Но о ком ходатайствует? о грешниках. О каких грешниках? о кающихся, и о них умилостивляет Отца Своего; а о некающихся грешниках не умилостивляет, потому что они второй раз распинают Сына Божия в себе тяжкими грехами своими, своим коснением в нераскаянности и кровь Сына Божия попирают нераскаянностью своею».

Как же освободиться от злокачественных сомнений, от этого коснения в собственных страстях, закрывающего нам путь в Царствие Божие, от принятых внутрь себя диавольских помыслов?

Для этого нужно вместе с Господом вознестись душой от земли к небу. Вознестись над своей самостью, своим «хочу», стать выше этого – чтобы не желания управляли нами, а мы – желаниями. И сделать это можно только вместе с Богом.

Как сказал об этом священномученик Григорий Шлиссельбургский в своем Слове на Вознесение:

«Этот праздник – образ вознесения человеческой души. Об этом вознесении человеческих душ во время Вознесения Господа повествует Евангелие. Свидетелями Вознесения были апостолы, ставшие таким образом первыми его участниками. Факт вознесения апостольских душ отмечен в Евангелии короткой заметкой, Они (апостолы) поклонились Ему (Христу) и возвратились в Иерусалим с великою радостью (Лк. 24, 52). Откуда радость? Почему радость? Апостолы теряют Христа, своего любимого Учителя и Бога… Теряют Его тогда, когда едва раскрылись их глаза, и они поняли, как велик их Учитель. И вдруг, в час потери – радость! Непостижимая радость!.. Что случилось? Объяснение может быть только одно – совершилось вознесение их душ. Очевидно, души апостолов [духовно] поднялись выше земли, совершилось внутреннее срастание их душ с духом Учителя, отчего Его телесный уход уже не переживался ими болезненно. Они знали, что отныне Учитель будет в их душах, и они с Ним вовеки, и потому возликовали. Вот что случилось! Как это произошло? Об этом рассказывает евангелист: И вывел их (Господь учеников) вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо (Лк. 24, 50–51). Рассказ символичен. Он символизирует путь подъема христианской души… Дорога вознесения начинается уходом из города. Город – это заслоняющий горизонт пыльный и шумный мир земли. Вознесение души совершается вне земного мира. Надо вывести душу с запутанных улиц – путей земли, чтобы не был загроможден ее горизонт нагромождением земных целей, чтобы не развлекались глаза ее пестротой маленьких интересов и не пачкалась чистота души в пыли греха. Надо вывести душу из обволакивающей ее пыли суеты и греха, чтобы перед ней открылся горизонт и дорога к Богу».

Это не значит, конечно, что нужно бежать из города в деревню или немедленно всем стать монахами-отшельниками. Как бы мы, потомственные горожане, не идеализировали деревню – на самом деле соблазнов и житейской суеты там ничуть не меньше, а в чем-то даже и больше, чем в городе. Просто соблазны эти другие – но опасность от этого меньше не становится. То же самое можно сказать о мирянах и монахах, мирянам кажется, будто у монахов – сплошное «благорастворение воздухов», а монахи порой с тоской вспоминают мирскую жизнь, где соблазнов (и времени отвлекаться на них) было как будто бы «куда меньше», чем в монастыре… Правда же в том, что от себя и своих страстей не убежишь никуда, ни в деревню, ни в город, ни в монастырь, ни в семью. Не бежать нам нужно, а повернуться к соблазнам и страстям лицом, как подобает мужественным воинам Христовым, и вступить с ними в решительную битву, разя врага оружием духовным, силой Воскресшего Господа.

Да, дорогие мои, дело не в том, что нужно вовсе отказаться от земных интересов и привязанностей, это буддистский идеал «нирваны», бегства от мира, а христиане понимают, что подобное для человека не только невозможно, но и неестественно. Уход от мира есть дело монашества, да и то при этом монашествующие продолжают служить миру, светить ему своей жизнью. Не отвергать привязанности нужно – а ставить их на подобающее им место. А если они не подчиняются нам и тащат нас в сторону от Бога, заслоняют Бога от нас, вот тогда с ними и нужно бороться и подчинять их себе, а наиболее вредные и вовсе отсекать. Ничто земное не должно заслонять от нас главного: любви к Богу и людям. Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12), – говорит об этом апостол Павел. В этом – подлинно христианское отношение к земным делам.

Дорогие братья и сестры! Сегодня мы с вами совершаем отдание Вознесения – то есть, как уже было сказано, отдаем праздник обратно в руки Господа. Давайте же вверим в Его пречистые руки также и наши житейские проблемы, и наши сомнения, и все наши духовные трудности, а главное – наши собственные души. Отдадим, чтобы Он очистил и вознес нас вместе с Собой в вечное Царствие Небесное, ибо Ему подобает всякая слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ СВЯТОЙ ТРОИЦЫ

О человеке как храме Бога Живого

Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?

1 Кор. 3, 16

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Дивны свершения премудрости Божией! Все Три Лица Единого Божества явлены в деле спасения падшего рода человеческого. Благоволением Бога Отца ниспосылалось прощение творению, которое изменило Творцу. Сын Божий жертвенной любовью искупал людей из рабства греху. Дух Святой оживотворял души человеческие, соделывая их достойными Небесного Царствия.

Вочеловечившийся Сын Божий, посланный Его Отцом к нам для нашего спасения, странствовал по земле, просвещая мир Своим учением. Но вот настала пора принесения Крестной жертвы, и сердца апостолов пронзила скорбью весть о близком расставании с Божественным Учителем. И казалось бы, что на пороге Своей смерти Христос должен был им говорить только о Себе, а Он говорит о связи Своей смерти с ниспосланием апостолам Святого Духа: Лучше для вас, чтобы Я пошел к Пославшему Меня; ибо если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин. 16, 7). Сей Утешитель есть Дух Святой, Дух Истины, Который от Отца исходит (Ин. 15, 26).

Что же означало это обетование Христово? Можно сказать, что общение с Сыном Человеческим, слышание слов Его и видение Его Божественных чудес не могло окончательно оживотворить даже лучших из людей – апостолов, чему свидетельством являются и сонливость их в Гефсиманскую ночь, и смятение в день Распятия Господня, и споры о первенстве. Почему? Да потому, что Крестная жертва еще не была совершена и апостолы еще не были искуплены, как и весь остальной человеческий род. Посылая же к ним Духа Святого, Спаситель довершал перерождение учеников в духе и истине. Сам Бог Святой Дух, Царь Небесный, соизволял Своей благодатью войти в душу человеческую и обитать в ней. Сбывалось реченное: Царство Божие внутрь вас есть (Лк. 17,21).

Всей Святой Троицей был некогда призван из праха к богоподобной вечной жизни в Духе Святом Адам, но осквернил храм души своей, и Дух оставил его. Со времен прародительских до животворной весны Нового Завета словно беззащитным сиротою блуждал человек (даже в лучших своих представителях богоизбранного народа, не говоря уж о погруженных в мрак язычества) по просторам земли, томимый гнетущим чувством богооставленности, в тоске простирая руки к Небесному Отечеству. Но вот, в благодатный день Святой Пятидесятницы, Милосердный Господь возвратился в души ищущих Его людей, вновь призвал их в обители райские.

Приуготовляясь к восприятию силы свыше, апостолы единодушно пребывали в молитве и молении (Деян. 1, 14), как им и повелел воскресший Господь. Души их единились в братолюбии, мысли их совместно устремлялись в горняя, сердца их горели взысканием Бога, будучи утверждены воскресением Господа и Его явлениями в течение сорока дней. Этот благой соборный порыв, размыкающий тесные клетки внутреннего мирка человеческого, соделал их в очах Божиих достойными предуготованного им освящения.

В виде огненных языков сошел Дух Святой на апостолов, огнем поядающим выжигая самые корни древнего грехопадения человеческого, освящая и осветляя их души, соделывая их лучезарным вместилищем Божественной благодати. Те, что в дни Голгофские были робки и малодушны, отныне облеклись несокрушимой броней веры в силе Святого Духа, восстали в силе и славе пророчеств и чудотворений. Те, чьим уделом ранее был рыбачий невод, безыскусные, простые ремесла, обрели мощь слова, повергающую в прах тщеславную ученость мудрецов и гордость властителей. По всему миру, чутко внимавшему их пламенной проповеди, пронесли апостолы Благовествование, не страшась гонений, мучений и самой смерти. Так преображает человека благодать Духа Святого, соделывая немощного – могучим, неученого – премудрым, земного – небесным; соделывая человека храмом Бога.

Некогда безумная человеческая гордыня замыслила строительство Вавилонской башни высотою до небес, без Бога и против Бога, но Господь во гневе Своем смешал языки человеческие, так что люди перестали понимать друг друга и рассеялись по лицу земли. Об этих событиях, описанных в книге Бытия (Быт. 11, 1–9), поется в кондаке нынешнего праздника: «Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний». Сошествием же Святого Духа на апостолов снималось и это древнее проклятие, каждый народ слышал апостолов, говорящих его наречием (Деян. 2, 6), и так указывался человечеству путь к благодатному единению. Ныне Святая Церковь воспевает в том же кондаке: «Егда же огненные языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа».

В день Святой Пятидесятницы родилась наша Мать – Церковь, созданная не тщетою человеческих «организационных усилий» и умствований, но Божественной благодатью. Возложением рук апостолы передавали дары Духа Святого епископам устрояемых ими христианских общин – Поместных Церквей. От учеников Спасителя через поколения передается пастырям стада Христова дар священнодействия. Потому-то Православная Церковь и именуется Апостольской, что данная самому скромному Ее иерею благодать совершения Таинств восходит через непрерывную череду рукоположений к одному из апостолов Христа Спасителя. Вне зависимости от личных своих качеств, православный священнослужитель (если он не запрещен в служении церковным священноначалием) является носителем этой благодати – по слову святителя Иоанна Златоустого: «Священник только уста размыкает, все же Бог творит». Предшественники нынешних сектантов, протестанты XVI века, отвергнув рукоположение пастырей, с пагубным легкомыслием разорвали апостольскую преемственность и тем сделали свою веру и церковную организацию безблагодатной.

Над каждым православным христианином немедленно после Крещения совершается Таинство Миропомазания, в котором происходит сошествие Святого Духа на душу новопросвещенного, подобное сошествию Его в виде голубя на Господа Иисуса Христа при крещении на Иордане и сошествию Его на апостолов в виде огненных языков в день Пятидесятницы. При совершении этого Таинства в душе человеческой раскрываются дремлющие дотоле и даруются новые таланты и дарования, помогающие христианину соделаться сыном Божиим (по благодати) и наследником Царствия Небесного.

Да, братья и сестры возлюбленные, все мы некогда сподобились даров Святого Духа. Однако, как предупреждает святитель Тихон Задонский, «благодать Божия хотящих спасает, а не нехотящих». Если не сбережем мы вверенного нам Божественного сокровища, – большее воспримем осуждение в будущей жизни, чем если бы вовсе не имели его. Господь может покинуть душу, запятнавшую себя грехом, – и горе такой душе!

Однако мир полон соблазнов, опутан сетями лукавого, и очень трудно избежать их. Кремнист земной путь, каждый из нас спотыкается на этом пути. Человек слаб, и спастись ему собственными силами представляется невозможным. Но, по слову Спасителя: Человекам это невозможно, Богу все возможно (Мф. 19, 26).

Что мы без помощи Божией? Как задыхается рыба, выброшенная на сушу, так же мертвеет и дух человеческий, если не омывают его волны Божественной благодати. Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5), – говорит Господь в Евангелии. Все труды наши тщетны, все усилия напрасны, все, что кажется нам добрым, без помощи Божией либо маломощно и тщетно, либо даже в конечном итоге обращается во зло. Не на свои силы должны мы уповать в жизни и деле спасения, а на Всемогущего Господа – всеми силами души устремиться навстречу Ему, и Он восставит нас из любого падения и поможет во всех трудностях бытия. Даже пост и молитва, дела благочестия – не самоценны, они имеют ценность только как действенные средства к обретению благодати и богообщения. «В какой мере человек приближается к Богу намерением своим, в такой и Бог приближается к нему дарованиями Своими», – говорит преподобный Исаак Сирин.

В Богочеловеке Христе человеческая воля была едина с волей Божественной. Так же и для снискания благодати человеческая воля должна устремляться к единению с волею Божией.

Стяжание Духа Святого есть величайшая тайна христианской жизни, цель и смысл земного нашего бытия. Подвижники благочестия достигали таких духовных высот, что, еще проходя земное поприще, становились обитателями Небесного Царства, телом находились в дольнем мире, а душою обитали на небесах. «Теплотою Всесвятого Духа Божия пустынники святые, отшельники ради Христа и страстотерпцы святые Божии, согреваемы будучи, не мерзли во мразе зимнем, и летом она же самая, благодать Божественная, служила им столпом облачным и небесною росою, прохлаждающею их и защищающей от палящего зноя солнечного, или в самом пламени костров и пещей, разжигавшихся некогда мучителями христианства, орошала их росою Духа Божиего и погашала пламень пещный», – говорит преподобный Серафим Саровский. Сам Господь соизволит обитать в устланных смирением, изукрашенных добродетелями душах Своих угодников, живыми храмами Духа Святого соделываются они.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Вспомним, как мы готовимся к встрече гостя, от которого зависит земное, тленное наше благополучие, – начальника нашего или другого высокопоставленного человека. Конечно же, к приходу его дом наш будет сиять чистотой, украсится цветами, на столе разместятся разнообразные яства и пития – мы сделаем все, чтобы угодить этому человеку. Но как мы приуготавливаемся воспринять Гостя Высочайшего – Духа Святого, от Которого зависит участь наша в жизни вечной? Увы, порою под ноги Его мы стелем не ковры смирения нашего, а щебень гордыни, в жилищах душ наших обретаются не картины добрых дел, а липкая паутина греха, сотканная уродливыми пауками страстей, не цветочный аромат любви, а спертый воздух нечистых помыслов. И не страшит ли нас, что Божественный Гость может повернуть прочь от порога подобного дома, обрекая нас на вечное проклятие и вечные мучения? Как пишет об этом святой апостол Павел: Не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления (Еф. 4, 30) и [Если] отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто… Духа благодати оскорбляет? (Евр. 10, 28–29).

По слову преподобного старца Паисия Величковского: «когда Дух Святый посетит, тогда и всякий труд облегчается, и непрестанная молитва от сердца исходит, и всякое духовное просвещение бывает при сем, и чистое трезвое рассуждение, ибо Святый Дух тогда действует внутри человека. А кто предается страстям, у того и страсти умножаются; и когда через них лукавый дух завладевает человеком, тогда бывает в душе его всякая темнота, и мрак, и тягость». Вот так и различаются по ощущениям человеческим действия Святого Духа и действия духов нечистых.

Итак, уныние и потакание скорбям, страхи нашего бытия и страсти проистекают от духовной нашей непросвещенности, от душевной нашей нечистоты. Но если омоем мы окна внутреннего мира нашего слезами покаяния, если выметем из него вон сор прегрешений, – объемлет нас Божественная благодать и даже земная наша жизнь наполнится чистейшим светом, провозвестником сияния Небесного Царствия. Соберем же волю свою, найдем в себе силы бесстрашно перевести свое бытие в русло благочестия, услышим призыв духоносного святителя Иоанна Златоустого: «Бог-Господь простирает тебе Свою руку, дай Ему свою». Богу же нашему в Троице славимому и поклоняемому – Отцу и Сыну и чествуемому ныне Святому Духу подобает всякая честь и поклонение во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ СВЯТОГО ДУХА

О дне рождения Церкви Христовой

Огненный Дух, когда принят будет, откроет вам всякие тайны, отгонит от вас людей и зверей, и будет у вас небесная радость день и ночь.

Преподобный Антоний Великий

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Как сладостнейший, ни с чем не сравнимый дар обещал Спаситель ученикам сошествие Духа Утешителя. Казалось бы, при вести о скором расставании с Сыном Человеческим у апостолов были все причины для горя, Иисус Христос уходил от них в Царствие Небесного Отца, оставляя их одних сиротствовать среди злобы падшего мира. Но вот – Сын Божий говорит апостолам: Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин. 16, 7). Что же это за Таинственный Гость, чей приход должен был утешить верных в тяжкой разлуке, Утешитель, Который явился для людей даже «лучшим», чем земное общение с Иисусом Сладчайшим? Ведь Святой Дух (Третья Ипостась Святой Троицы) есть тоже Бог, как и Бог Отец и Бог Сын, Который и при Воплощении Своем и принятии на Себя человеческой природы – плоти с разумной душой, все равно остался Богом по Своей Божественной природе. И посланные на апостолов огненные языки – есть благодать Святого Духа, которая также есть Бог, то есть имеет Божественную природу. Здесь – суть Православного христианства как религии Богочеловеческой. Идеал его – обожение человека как результат Вочеловечения Бога. Это обожение совершается Духом Святым.

Сошествие Святого Духа есть тайна вселения Господа в сердце человека. Небесный Отец изначально предназначал людей к тому, чтобы они сделались причастниками Божественного естества (2 Пет. 1, 4). Прародительское грехопадение отторгло род человеческий от этого блаженнейшего общения, и что могло быть плачевней такой утраты? Ведь все мыслимые и немыслимые блага заключались для человека в единении с Богом-Жизнодавцем, ибо в Нем – Высшее Добро и Высшая Истина, Высшая Красота и Всесовершенная Любовь; только в Нем вечная жизнь и вечное счастье; вне Его – ложь, грязь, страдания и гибель. И этого-то невыразимого блага лишил себя человек, соблазненный лукавым змием.

Любовью Божией, Искупительной Жертвой Христовой омыты были древняя неправда и нечистота рода человеческого. И вот Дух Святой, Господь Животворящий вновь снизошел к людям, чтобы восстановить «разрушенные храмы» человеческих душ, чтобы поселиться в сердцах верных. И это происходит в Церкви, основанной Господом Иисусом Христом.

В приобщении Духа Святого человеку даруется вся счастливейшая полнота Богообщения. Единосущен и неразделен в Пресвятой Троице Бог, так что причастник Святого Духа сродняется с Сыном Божиим и усыновляется Небесному Отцу. Где Дух Утешитель – там и совершённое вочеловечившимся Божественным Сыном Искупление, там и всещедрая любовь Отчая. Такой-то полноты благодатных даров и удостоились апостолы Христовы в приснопамятный день Пятидесятницы.

«Как Сын Божий явился на земле видимо, то и Духу Святому надлежало явиться видимо», – говорит святитель Григорий Богослов. В Сионскую горницу, где ждали обетованного Утешителя апостолы, снизошел Дух Божий с бурным дыханием ветра, в образе огненных языков. Так совершалось крещение Духом Святыми огнем (Лк. 3, 16), предвозвещенное величайшим из ветхозаветных праведников, Предтечей и Крестителем Господним Иоанном. Но какова разница между Ветхим Заветом и Новым, между грозным Синайским Богоявлением и всерадостным Сионским Боговселением! На горе Синай Бог дал людям Закон справедливости, явившись им в блеске молний и грохоте грома, в устрашающем пламени – этот огонь сжигал заживо, и даже прикосновение к подошве священной горы несло смерть дерзновенному. Не таково было явление любви Божией апостолам в Сионской горнице – здесь буря и пламя Святого Духа не страшили, не опаляли учеников Христовых, а почивали на них, исполняя небывалой духовной мощью.

Духом Святым апостолы были преображены для подвига, освящены для стяжания ими лучезарных небесных венцов. Чем были они до сошествия Утешителя? Телесными глазами видели ученики воплотившегося Сына Божия, телесными ушами слышали Его учение, тянулись к Нему сердцем и умом, но еще не было в них ни настоящего мужества, ни неколебимой веры, ни совершенной любви. Божественный Учитель из внешнего мира словно бы издали касался их душ, а в них продолжали гнездиться слабость, сомнения, недоумение. Но вот «в огне и бурном дыхании» снизошел на апостолов Дух Утешитель – это Сам Всемогущий Бог вошел в их сердца! И воистину, по слову Спасителя, «для них было лучше» стать живыми храмами Божества, переродиться в силе и славе, чем по-прежнему робким, неуверенным стадом брести за Божественным Пастырем.

Вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями даже до края земли (Деян. 1,8), – сказал Христос ученикам перед Своим Вознесением. И как неузнаваемо переменились апостолы, будучи облагодатствованы Духом Господним! Простые, некнижные люди, они заговорили на чужеземных языках, огненным словом Истины низвергая мудрования книжников и философов, обращая к Христу тысячи и тысячи людей, весь мир просвещая Благовествованием вечной жизни. Прежде пугавшиеся даже прислужников и рабов фарисейских, духоносные апостолы противостали надменному иудейскому синедриону, бестрепетно исповедовали свою веру перед лицом земных владык, смело и радостно принимали мучения и саму смерть за Христа Спасителя. И во всех словах и делах, на всех путях живущий в апостолах Дух Божий вдохновлял их, руководил ими. Присутствие Утешителя было настолько осязательно, что апостолы, например, могли сказать: «Идем в Ахайю, и Дух Божий не идет с нами; пошли в Македонию, и Дух Божий идет с нами». И каковы плоды их Благовестия? «Рыбацкие сети» апостолов повсюду на просторах необъятной Римской империи извлекали народы из пучины язычества и влекли их к бессмертному Горнему Свету. Это вселенское чудо стало возможным для учеников Христовых, ибо Утешитель, Дух Святый научил их всему (Ин. 14, 26) и Любовь Божия излилась в сердца их Духом Святым (Рим. 5, 5).

Среди благодатных дарований Духа Утешителя был дар, драгоценнейший и для окружающих их верующих, и для грядущих поколений христиан, – власть сводить благодать Святого Духа на других людей. Зримое Божественное явление «в огненных языках и дыхании бурном» со дня Пятидесятницы больше не повторялось, зато сами апостолы стали таинственно сообщать дары Духа Божия, возлагая руки на головы христиан. Первоначально через возложение рук апостолы передавали «начаток Духа», «призывающую благодать» Господню всем уверовавшим. Это Таинство необходимо следовало за водным Крещением – без него приобщение к Церкви Христовой не имело спасительной полноты. Затем, когда число обратившихся ко Господу стало стремительно умножаться и Благая весть распространилась «до края земли», Богодухновенные апостолы уже не могли успевать ко всем и всюду, и потому установили Таинство Миропомазания – начали освящать благоуханное миро, и уже руками пастырей христианских общин через помазание стала преподаваться новопросвещенным эта апостольская святыня, сообщавшая им «призывающую благодать» Духа. С тех пор власть от Всевышнего для освящения мира имеют только законные преемники апостолов Христовых (в Русской Православной Церкви мироварение и освящение мира совершает святейший Патриарх). В Православной Церкви Крещение и Миропомазание совершаются сразу одно за другим. В католической же церкви крещение, совершенное в младенчестве, и миропомазание (конфирмация), совершающееся в отрочестве, отстоят друг от друга по времени и дети остаются без дара Духа. Да и есть ли в такой церкви Дух Божий? Это известно одному лишь Богу.

Рукоположение духоносные апостолы сохранили лишь для освящения избранных, предназначенных для высшего служения; им сообщались и высшие дары Духа. Рукополагая предназначенных к возглавлению небольших христианских общин, апостолы сводили на них благодать пастырскую – способность быть проводниками Духа при совершении богослужений и Таинств. Полноту же апостольской власти, включающую право благодатного возложения рук на посвящаемых в пастыри, святые благовестники рукоположением низводили только на особо избранных – епископов и пресвитеров, которым вверялось руководство христианами обширных краев или целых стран. От апостолов Христовых – к епископам первоначальной Церкви, от них – к их избранникам, и так через века и до наших дней протянулась непрерывная благодатная нить рукоположений, наделяющая архипастырей и пастырей Церкви властью от Духа Святого, без которой немыслимо освящение верующих. Поэтому Православная Церковь именуется Апостольской. Так Домостроительством Божиим утверждалась неразрывная в веках духовная связь поколений рода христианского, вселенское единство усыновляемых Господу последователей Спасителя. Эта великая общность, рожденная в огненно-благодатный день Пятидесятницы, есть Церковь Христова – Единая, Святая, Соборная и Апостольская.

Так в Сионской горнице было основано незримое, но до скончания времен нерушимое Царство Святого Духа на земле. Дух Господень опочил на Церкви Христовой – Матери всех православных христиан, Которой, по обетованию Главы Ее – Господа Иисуса, не страшны все силы ада. Могущество и святость Церкви – в Ее Главе – Богочеловеке-Христе и присутствии Святого Духа, а также в соборности, основанной не на одном каком-то человеке, могущем пасть (как это мы видим у католиков с их догматом о непогрешимом человеке – Римском папе). Вот так же не на одного апостола Петра, а на всех собравшихся в Сионской горнице, в едином молитвенном порыве устремленных в Горняя, снизошла некогда полнота благодати, «огненные языки» Духа Утешителя. И так же решения свои, касающиеся основ церковной жизни, запечатлел Собор Апостольский властными словами: Изволяся нам и Духу Святому (Деян. 15, 28). Теми же словами по праву запечатлевают свои деяния Соборы Святой Православной Церкви.

Вся история Церкви пронизана «бурным дыханием» Духа Утешителя. «Огненные языки» богодухновенности почили на Евангельских и прочих Апостольских Писаниях, одухотворенность свыше присуща творениям святых отцов и учителей Церкви, деяниям Вселенских Соборов, утверждавшим нерушимые основы Православия. Изобильные волны благодати переполняли сердца идущих на подвиг исповедников и мучеников Христовых, отрекшихся от мирской суеты преподобных пустынножителей и иноков, благоверных правителей, великих святителей и добрых пастырей христианских общин.

По слову Господа нашего Иисуса Христа, Дух Истины принес на землю не только утешение верным, но и обличение всяческой лжи и лукавства: Утешитель, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: О грехе, что не веруют в Меня; О правде, что Я иду к Отцу Моему; О суде же, что князь мира сего осужден (Ин. 16, 8-11).

И так, облеченная бронею Божественной благодати, Святая Церковь превозмогла все козни «князя мира сего» – диавола и предавшихся ему «сынов погибели», выстояла среди свирепых древнеримских языческих, и более поздних – еретических и иноверческих, и наконец – новейших российских – атеистических гонений, низложила соблазны лукавых ересей и безбожных учений, в веках и поныне предстает в чистоте и святости учения Христова и заветов апостольских, возводит в Небесное Царствие верных сынов и дочерей Своих.

По слову преподобного Макария Великого, Дух Божий, «когда хочет – бывает неизреченным упокоением; когда хочет – бывает огнем, пожирающим всякую нечистоту греха; когда хочет – бывает радованием и миром, чтобы душа на самом опыте насладилась благостью и сладостью Его». Многообразны благодатные дарования и проявления Святого Духа. И так же различны степени боговселения в сердце человека – от слабой искры до всерадостного пламени святости. В Священном Писании говорится не только о богатстве Славы крепко утвержденных Духом (Еф. 3, 16), но и о некоем начатке Духа (Рим. 8, 23).

В Сионской горнице апостолы получили «благодать возблагодать»: всю полноту даров Духа Божия. Но к этому «огненному крещению» вел Спаситель учеников Своих долгим и трудным путем, через длительное научение, искушение Крестной смерти Сына человеческого, испытание веры и любви, покаяние и молитву. Еще до Вознесения Своего Воскресший Христос дунул и сказал им: примите Духа Святаго (Ин. 20, 22), – это даровался «начаток Духа», сеялось в сердцах учеников семя всепобеждающего благодатного огня. И после этого еще приуготовлялись апостолы к грядущему преображению своему братским соборным бдением в Сионской горнице, все единодушно пребывая в молитве и молении (Деян. 1, 14), – и лишь по прошествии дней приосенила их союз «благодать возблагодать» Духа Утешителя.

Святой Дух благоволит являться сокровенным Вершителем Таинств Церкви Христовой, сопровождаемых, как и во времена первохристианские, зримыми действиями и слышимыми молитвами. В установленном апостолами помазании освященным миром новопросвещенному таинственно сообщается «начаток Духа», способность и основа для духовного совершенствования. Крещение и Миропомазание – эти два Богодухновенных действия освящения человека Православная Церковь соделала как бы единым Таинством. За водным Крещением, омывающим душу от первородной греховной порчи, непосредственно следует помазание Святым Миром – наложение «печати дара Духа Святого». Это запечатление невидимо телесными очами, но его зрит Всеблагий Господь, оно привлекает к себе светлых Ангелов, устрашает и отгоняет злых демонов. А не имеющие на себе священной печати Духа Святого остаются чуждыми и Божественному Сыну, и Небесному Отцу, чуждыми Живоначальной и Единосущной Троице, не будучи причастниками Божественного естества (2 Пет. 1, 4). Преподобный Серафим Саровский утверждает: «Крещенская благодать столь живоносна, что даже и от человека-еретика не отъемлется до самой его смерти, то есть до срока, обозначенного по Промыслу Божию для пожизненной пробы человека на земле, – на что-де он будет годен и что-де он при средствах, свыше дарованных ему на спасение, совершить сможет. И если бы мы не грешили никогда после Крещения нашего, то вовеки пребыли бы святыми, благодатными, богоносными». Если бы мы не грешили!

Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19), – призывает христиан святой апостол Павел. Значит, Дух в своем сердце можно и угасить, и – увы! – как часто мы, поддаваясь лукавым соблазнам и диавольским наущениям, делаем все, чтобы потушить в себе святую искру Божию, удалить из своей гибнущей души Утешителя, обитающего в нас со дня Крещения и Миропомазания.

Не механически и не насильственно осуществляется благодатное действие Духа Святого на душу человеческую. Здесь – великая тайна Божия, тайна воссоздания падшего естества, воскрешения «ветхого Адама» к вечной жизни, восстановления поруганного грехопадением святого союза Бога и человека. Чтобы достичь счастливой полноты богообщения, человек должен сам всеми силами своими стремиться к тому, чтобы перед Духом Утешителем настежь распахнулись двери его заскорузлого сердца. Только огненный Дух Божий властен выжечь из человеческой души всю греховную порчу, попалить опутывающие нас диавольские сети, но только сам человек, собственной борьбой против злого греха, своим порывом в Горняя, своей молитвой способен снискать благоволение Духа Утешителя. И сам же человек, если пренебрежет милостью Господней, своевольно предастся страстям и порокам, может обречь себя на добычу силам ада. Таковому лучше бы и не принимать попранной им святыни Крещения, лучше бы никогда и не касаться пресветлой ризы Господней. По строгому слову апостольскому: Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм – вы (1 Кор. 3, 16–17). Поэтому мы, принявшие этот дар, подлежим великой ответственности за него. Будем же это помнить.

Вставать и падать, пусть падать, но снова восставать из пучины греха, уповая на милосердие Божие и не ослабевая в духовной битве с внутренним и внешним злом, – вот дело истинного воина Христова в этом исполненном соблазнов мире. И да не отчаивается в бесконечной благости Божией даже тяжкий грешник, если он искренне желает для себя исправления и духовного возрождения. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «И грех-то привлекает Святого Духа к человеку. Привлекает Его грех, более не осуществляемый свершением, но зримый в себе, признаваемый, оплакиваемый. Чем более человек вглядывается в грех свой, чем более вдается в плач о себе, тем он приятнее, доступнее для Духа Святого, Который, как врач, приступает только к сознающим себя больными, напротив того, отвращается от богатящегося суетным своим самомнением. Весь вдайся в зрение греха своего, в плач о нем! Тогда, в свое время, узришь воссоздание твое непостижимым действием Святого Духа».

Первым призывом святого апостола Петра к народу, потрясенному явлением «огненных языков» Духа, было: Покайтесь! (Деян. 2, 38). Покаяние – вот первый необходимейший шаг на тернистом пути от «начатков Духа» к Его возрастанию в сердце благочестивом, и далее – до всемогущей, всерадостной, всеспасительной «благодати возблагодати», полноты одухотворения. «Человек приемлет дарование Святого Духа после долговременного борения, после опытов великого терпения, после испытаний и искушений всякими скорбями, когда ни в чем не оскорбит Духа Божия», – говорит преподобный Макарий Великий, и эти слова должны служить предостережением тем «мечтателям-мистикам», что хотят без особого труда, без подвига предочищения душ своих получить величайший дар Божий. Только тот, кто терпеливо, искренне и мужественно стремится к чистоте, благочестию и любви, не постыдится вовек – и Сам Господь увенчает его за труды.

Всемогущий Бог благосклонно взирает на верных Своих, ниспосылая им благодатную помощь для преодоления неизбежных искушений и горестей. Великое содействие и утешение искателям праведности предлагает и Богоучрежденная Церковь Христова, как любвеобильная Мать, питающая Своих детей спасительными духовными благами, Православная Церковь нежно заботится о каждом христианине с колыбели его до самой кончины, да и окончивших земной срок не оставляет молитвенным предстательством Своим. Само посещение православных храмов, где незримо царит Дух Утешитель, благодатно для верующих. По выразительному сравнению архиепископа Иннокентия Херсонского: «Как часто входящий в мироварницу невольно и неприметно делается благоуханным в самих одеждах своих, так часто и с надлежащим расположением посещающий храмы Божии неприметно одухотворяется и начинает дышать Небом».

Церковь – духовная родительница верных в Крещении, хранительница и возвестительница слова Божия, милосердная врачевательница кающихся, исцелительница душ человеческих, светлая спутница на грозной смертной дороге. Среди сокровищ Церкви Божией – величайший и драгоценнейший дар причастия Тела и Крови Господних. Животворящие Христовы Таины делают верных кровно родными по человечеству Самому Божественному Искупителю, это истинная Пища, без которой мертвеет духовная жизнь, невозможно совершать дело спасения. А воздух, которым словно благоволит дышать Дух Утешитель, – это теплая молитва христианина, зов к Отцу Небесному. Преподобный Исаак Сирин, опытнейший в духовной жизни подвижник, свидетельствует: «В часы молитвенных бдений душа ощущает бессмертную жизнь, совлекается одеяния тьмы и приемлет в себя Духа Святого».

«Духоносными» именует Церковь святых подвижников Господних, истинных носителей Духа Утешителя, еще в земной жизни уподоблявшихся чистейшим Ангелам. Путь этих людей Божиих к сиянию святости был обильно полит жгучими слезами покаяния и соленым потом труда, зато увенчивались они всею мощью благодатных дарований: властью над болезнями и над самой смертью, правом повелевать стихиями – вызывать дожди и укрощать бури; и горами двигать они могли, и ходили по воде и по воздуху, и от целых народов отвращали надвигающиеся бедствия святыми своими молитвами к благосклонному Вседержителю, ибо не мерою дает Бог Духа (Ин. 3, 34). Что самое драгоценное – в своем сердце святые подвижники уже на земле хранили блаженство Горнего Царствия, так что вся лютость мирских скорбей и диавольских козней хотя и касалась их, но не могла поколебать эти «живые храмы» Духа Святого. Истины их духовного опыта, засвидетельствованные великими чудесами и знамениями, завещанные нам в их боговдохновенных творениях, являются путеводными звездами для жизни христианской.

Богоносные отцы Церкви указывают главную, единственно насущную цель отпущенного нам земного срока – стяжание Святого Духа в сердца наши. Особенно явственно и подробно разработано это учение преподобным аввой Макарием Великим, древле совершавшим свой подвиг в пустынях Египта. Благодатную росу его заветов освежил в умах русского народа преподобный старец Серафим, подвижник пустыни Саровской. Святые отцы учат, что пост, молитва, все добрые дела наши вовсе не самоцель, а лишь потребные средства к тому, чтобы умолить Духа Святого вселиться в наши сердца – лишь этого единственно истинного блага надо добиваться, лишь о нем неустанно просить Всевышнего. Без этого все «естественное добро» наше (так часто смешанное с тайным злом тщеславия), вся наша ревностность в благочестии останутся безблагодатными – и души наши, так и не одухотворившись, погибнут навеки. Только тот, кто скапливает сокровища Духа в собственном сердце, кто сам спасается для вечности, способен благотворить ближним своим, нести свет бренному миру, иначе все его «добрые» дела оборачиваются злом или, в лучшем случае, пустотой. «Радость моя, молю тебя, дай душе своей свободу питаться от сладчайшей беседы с Господом. Стяжи Дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя!» – говорит преподобный Серафим Саровский, сам просвещавший, окрылявший и поныне продолжающий спасать для Царствия Небесного множество душ человеческих.

Но что только не называем мы «духовностью» в нынешнее смутное время, когда почти совершенно утрачены понятия о Божественной Истине! На расхожем современном языке «духовной жизнью» уважительно именуются и занятия наукой и искусством, и чтение книг и газет, и посещение театров и кино, и сидение у телевизора – вне зависимости от содержания узнанного, прочитанного, увиденного все это зовется «духовностью». Но в большинстве случаев подобные способы времяпрепровождения не имеют ничего общего с истинной жизнью совершенствующегося духа. Часто занятия эти пусты, а подчас и развращающи. Можно ли назвать «одухотворенным» режиссера скабрезного фильма или автора богоборческой «философской» теории? Да, это тоже «духовность» своего рода – рожденная не Святым Духом Божиим, а смрадными духами злобы.

Отрава «черной духовности» разливается по отступническому миру и в более тонких, изощренных видах, – от лукавых ересей до прикрытого льстивой оболочкой сатанизма. Таковы ядовитые токи «мистических мечтаний», когда к сладости духовной жизни начинают порываться те, кто отвергает соль труда и покаяния, необходимо предшествующую дарам Духа Божия.

Среди подобных душепагубных мистических ересей и движение, кощунственно именующее себя Святой Пятидесятницей. Кто такие эти пятидесятники, появившиеся только в нынешнем веке в США, а сейчас активно сеющие соблазн и в нашем Отечестве? Их основоположник, некий Чарльз Пэрхэм, начал в ходе экзальтированных «молитвенных собраний» возлагать руки на их участников, после чего те в экстазе заговорили якобы на иностранных языках. Это явление Пэрхэм истолковал как «дар языков», которого удостоились апостолы в день Пятидесятницы. Практика Пэрхэма получила массовое распространение, процедуру словоговорения («глоссолалии») под воздействием наложения рук кощунники-пятидесятники назвали «крещением Духом». Но какого именно «духа» принимают в себя эти заблудшие, что движет их зачарованными устами?

Дар языков – одно из проявлений благодати огненного Духа, приосенившего апостолов Христовых в Сионской горнице. Это уже не «начаток Духа», но Его полнота, и восприятие подобной благодати означает святость. Так неужели же любой прохожий, случайно заглянувший на собрание пятидесятников и согласившийся, чтобы на него возложил руки кто-нибудь вроде Пэрхэма, тут же становится святым? Ведь и лучших из лучших сынов своего времени, избранных апостолов Спаситель три года просвещал и испытывал, прежде чем они удостоились сошествия Духа Утешителя. А если на кого-то еще сошел Дух тогда, то ради этих самых очистившихся апостолов.

Господь никогда не являет чуда ради чуда. Его знамения ничего общего не имеют с магическими фокусами, подобными пэрхэмовским. Необходимость в даре языков отпала после всемирного распространения Благовествования, потому эта способность, вероятно, была изъята из числа даров Духа Святого христианам. А наставник пятидесятнической школы мгновенного обучения иностранным языкам очень похож на духа, от коего предостерегает святой апостол Иоанн Богослов: дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь уже есть в мире (1 Ин. 4, 3).

Звукосочетания, которые произносят несчастные «крещаемые духом» пятидесятники, обычно и не принадлежат ни к одному из языков народов мира – эти «откровения» еще требуют толкования. Удивительное ничтожество являют пятидесятнические «тексты» в сравнении с неизреченными глубинами Священного Писания и творений святых отцов Церкви. Во многих случаях льстивый дух просто хвалит, поощряет и превозносит говорящего «языком» – это уже явный, хорошо известный православному духовному опыту признак прелести диавольской». Святитель Игнатий (Брянчанинов) предупреждает: «Если в тебе кроется ожидание благодати – остерегись! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, в котором гордость. К гордости удобно прилепляется прелесть, то есть уклонение от Духа Истины ко лжи духов отверженных. От ложных понятий являются ощущения, порождающие самообольщение. К действию самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов. А произвольно подчинившийся демонам поступает под насильственное влияние их». Вот таким образом на собраниях пятидесятников злые духи понуждают говорить «языками» обольщенных и порабощенных ими людей. Все это очевидно для каждого достаточно просвещенного христианина, тем не менее душепагубными опытами «крещения духом языков» начали заниматься уже не одни пятидесятники, но и многие другие протестантские секты, а также некоторые из римо-католиков, причем с кардинальского одобрения. Такую власть имеет над заблудшими душами антихристово позорище ложных чудес и фальшивых знамений!

Но что же русский народ, обладающий бесценным духовным богатством Святой Православной Церкви, – единственной сохранившей в чистоте учение Христово и заветы апостольские? Неужели мы поверим всем этим чарльзам пэрхэмам, элленам уайтам и биллам грэмам с их актерскими ужимками и магическими фокусами – и не поверим преподобному старцу-подвижнику Серафиму Саровскому, даже от святых мощей которого излились тысячи чудесных исцелений, происшедших на глазах всего народа? Распрямлялись изуродованные кости, прозревали слепые от рождения дети, исчезали злокачественные опухоли гортани и мозга – вот истинные чудеса благости Божией, явленные и в нынешнем веке по молитвам преподобного Серафима Саровского. Так неужели же русские люди прельстятся блеском и треском чужеземных ересей и позабудут заветы духоносного старца Серафима, среди которых звучит и призыв хранить верность Святому Православию: «У Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единородного. Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные и оба любили Бога из глубины душ своих».

Дорогие во Христе братья и сестры!

И «бурным огненным дыханием», зовущим к ревностному служению Богу и ближним, и нежными «голубиными крыльями», обещающими мирную радость нашим душам, касается нас Святой Дух Господень, Утешитель Божественный. Тем, кто всем сердцем раскроется навстречу этим благодатным прикосновениям, не убоявшись ни тяжести покаянного труда, ни житейских скорбей, уготована несравненная награда от Господа. Внявшие апостольскому призыву: В усердии не ослабевайте, духом пламенейте, Господу служите (Рим. 12, 11), непременно сподобятся плодов Духа Утешителя, которые есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23).

Да попалит же огненный Дух-Утешитель суетность, нечистоту, маловерие и в нашей с вами жизни. Как учит нас преподобный Макарий Великий, будем же и мы «умолять Бога, чтобы дал нам «криле голубине» Святого Духа, да отлучится от нас греховный ветер, в нас живущий».

Богу же Духу Святому, славимому нами ныне, подобает и вечная слава, честь и поклонение вместе с Безначальным Отцом и Его Божественным Сыном во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ПЯТИДЕСЯТНИЦЫ

О даре Божием

Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного.

Мф. 5, 44-45

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Сегодня мы с вами вместе со всей Святой Православной Церковью отмечаем праздник отдания Пятидесятницы. Что же это за праздник? Почему и кому должны мы «отдавать» Пятидесятницу?

Чтобы понять это, необходимо обратиться к Писанию и истории.

Уже в ветхозаветные времена многие великие праздники отмечались в течение не одного, а целых семи дней. На восьмой же день совершались особые молитвы и ритуалы – подобные трем, что совершались в первый, главный день праздника, – и на этом празднования кончались.

Так, например, о празднике Кущей в Писании говорится следующее: В первый день священное собрание, никакой работы не работайте; в течение семи дней приносите жертву Господу; в восьмой день священное собрание да будет у вас, и приносите жертву Господу, это отдание праздника, никакой работы не работайте (Лев. 23, 35–36).

Как видно из этого отрывка, – так сказать, ветхозаветных богослужебных указаний, – восьмому, заключительному, дню праздника придавалось особое значение, не меньшее, чем первому. Если в прочие дни следовало лишь приносить праздничные жертвы, а в остальном заниматься повседневными делами, то в день восьмой, как и в первый, собиралось «священное собрание» (как бы мы сказали сейчас – «служилась праздничная служба»), а повседневные работы следовало отложить до следующего дня, чтобы полностью сосредоточиться на праздновании и молитвах.

В этом отрывке мы встречаем и выражение «отдание праздника». В исходном древнееврейском тексте Книги Левит употреблено слово «ацерет» – буквально «день, в который запрещена работа». Этим словом обыкновенно обозначались великие праздники, что отличало их от праздников малых, когда работы были разрешены. Конечно, в древнегреческом языке, на который в III веке до Рождества Христова было переведено Пятикнижие (первые пять книг Ветхого Завета), точно такого же специального термина не существовало. Поэтому ученые мужи, переводившие Писание, – так называемые «семьдесят толковников» – вышли из положения так же, как поступают в таких случаях все хорошие переводчики, подобрали другое выражение, которое одновременно передавало смысл исходного слова и объясняло, почему восьмой день выделен из всех прочих. Так в греческом тексте появилось выражение «исход» (эксодион), или «проводы» праздника.

Традиция праздновать великие праздники в течение семи дней и торжественно «провожать» их на восьмой сохранилась и в новозаветное время. В греческой православной традиции этот восьмой день стали называть словом «аподосис», то есть «отдание». Это выражение напоминает нам, что мы не просто «провожаем» сам праздник, но как бы возвращаем его Тому, Кто является его центром и источником – Богу. Название восьмого дня празднований и сам этот день призваны подчеркнуть, что главное в любом празднике – не богато накрытый стол, не веселье и даже не красивые торжественные песнопения (хотя все это тоже, особенно последнее – весьма важно), а Сам Бог, во имя Которого мы празднуем тот или иной святой день.

Да и сама традиция семидневного празднования преследует ту же цель. Ведь нам, грешным людям, подчас бывает очень сложно сразу перейти от повседневной суеты к полноценному празднованию святого дня, сосредоточиться на молитве, радости о Боге, размышлениях о смысле праздника… Не правда ли, многим из нас знакома ситуация, когда за целый день едва-едва начнешь ощущать соответствующий настрой к вечеру, – а тут уже и праздник кончился, и остается чувство, будто он прошел мимо тебя – или, вернее, это ты так и прошел мимо настоящего праздника.

Зная эту общечеловеческую слабость, Церковь и дает нам целых семь дней (а иногда и больше), чтобы должным образом отпраздновать праздник, успеть наполнить свои сердце и душу святой праздничной радостью. И завершает празднования так же торжественно, как начинала – чтобы те из нас, кто не успел должным образом предуготовить себя к первому дню, не остались бы без подлинного праздничного ликования.

А это значит, что сегодня, в день отдания Пятидесятницы, прежде чем возвратить этот праздник до следующего года в руки Того, Кто даровал нам его, – в руки Самого Господа – мы напоследок празднуем его еще раз, заново переживаем радость и благодатный смысл Пятидесятницы.

И сегодня нам следует задуматься о Даре, чтобы не забывать о Дарователе. Ибо дар, дарение, благодать и составляют главный смысл праздника Пятидесятницы на всем протяжении его истории.

Пятидесятница – не что иное, как перевод древнееврейского названия праздника Шавуот (буквально «недели», то есть семь недель после иудейской пасхи). Это один из тех праздников, что естественным образом перешли из Ветхого Завета в Новый, не утратив своего смысла, но преобразив, обогатив и углубив его через полноту богообщения, некогда утраченную вследствие грехопадения и восстановленную крестной жертвой и воскресением Спасителя.

В ветхозаветное время на праздник Пятидесятницы благочестивые люди прежде всего вспоминали тот день, когда Господь даровал Моисею в пустыне десять заповедей и Закон. Это было продолжением, развитием того вечного завета, который Бог некогда заключил с праотцем Авраамом и его потомками; можно сказать, что именно в тот великий день – по преданию, пятидесятый от исхода из Египта – по-настоящему, то есть духовно, родился народ Божий.

Но кроме духовно-исторической стороны, Пятидесятница для древних иудеев была еще и праздником нового урожая. К этому времени в Палестине уже созревала пшеница, а стада давали многочисленный приплод – и начатки всех этих «плодов земных» приносились в благодарственную жертву Господу. Вот что говорится об этой стороне праздника в Писании:

Отсчитайте себе от первого дня после праздника, от того дня, в который приносите сноп потрясания, семь полных недель, до первого дня после седьмой недели отсчитайте пятьдесят дней, и тогда принесите новое хлебное приношение Господу, от жилищ ваших приносите два хлеба возношения, которые должны состоять из двух десятых частей ефы пшеничной муки и должны быть испечены кислые, как первый плод Господу; вместе с хлебами представьте семь агнцев без порока, однолетних, и из крупного скота одного тельца и двух овнов (без порока); да будет это во всесожжение Господу, и хлебное приношение и возлияние к ним, в жертву, в приятное благоухание Господу. Приготовьте также из стада коз одного козла в жертву за грех и двух однолетних агнцев в жертву мирную (вместе с хлебом первого плода); священник должен принести это, потрясая пред Господом, вместе с потрясаемыми хлебами первого плода и с двумя агнцами, и это будет святынею Господу; священнику, [который приносит, это принадлежит]; созывайте народ в сей день, священное собрание да будет у вас, никакой работы неработайте, это постановление вечное во всех жилищах ваших в роды ваши (Лев. 23, 15–21).

Итак, Пятидесятница была праздником всеобъемлющего благодарения Господу за все Его дары – как духовные и вневременные, так и чисто земные, бытовые. Праздник был призван возвращать людей к единственному подлинному источнику всякого блага – Богу и Творцу всяческих.

И совсем не случайно именно на Пятидесятницу – в день рождения народа Божиего – произошло другое, не менее великое событие, родилась новозаветная Церковь: При наступлении дня Пятидесятницы все апостолы были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2, 1–4).

На ветхозаветную Пятидесятницу народу Божиему дарован был Закон – своего рода карта, путеводитель и руководство к действию, с помощью которого люди должны были готовить себя к искуплению и воссоединению с Богом. Этот более чем тысячелетний путь увенчался пришествием обещанного Спасителя – и на новозаветную Пятидесятницу та часть народа Божиего, что осталась верна своему Господу, избранная, получила новый дар – Самого Духа Святого, то благодатное единение с Богом, к которому так долго вели верных древние пророки и праведники.

«Заключены же в [этом дне] великие тайны ветхих и новых таинств, в которых ясно показано, что милость была предвозвещена через закон, а закон был исполнен через милость. Ибо как некогда еврейский народ был выведен из Египта, и на пятидесятый день после заклания агнца дан был ему закон на горе Сионе (Исх. 19, 17 и далее), так и после страданий Христа, когда был умерщвлен истинный Агнец Божий, в пятидесятый день после Его Воскресения сошел Святой Дух на апостолов и прочих уверовавших; поэтому без особого труда усердный христианин может постичь, что начала Ветхого Завета подчинились евангельским началам и что тем же Духом дан второй Завет, каким и первый», – говорит о дне Пятидесятницы святитель Лев Великий.

Но в чем же проявлялись эти дары благодати, присутствие в апостолах Святого Духа? Неужели только в одном говорении языками?

Конечно, нет. Прикосновение к благодати неизбежно преображает всю человеческую жизнь – подобно тому, как сухое дерево неизбежно загорается, соприкоснувшись с огнем. Но если обычный, земной огонь – скорее, разрушительная сила, которая в конце концов обращает дерево в горстку пепла и углей, то снизошедший на апостолов Божественный огонь благодати – это, напротив, сила созидающая, отнюдь не уничтожающая объятого таким огнем человека – подобно тому, как некогда Господь явился Моисею в образе Неопалимой купины: куста, который горел огнем, но не сгорал (Исх. 3, 2). Это огонь Божественной любви, – а истинная любовь не уничтожает и не поглощает любимого, но, напротив, возвышает и обогащает его.

Вот что говорит об этом даровании Святого Духа святой праведный Иоанн Кронштадтский в своей проповеди на Пятидесятницу:

«Дух Святой просветил и возродил апостолов и все собрание в горнице так, что они сделались новыми людьми, очищенными от всякого греха; от всякой страсти плоти и духа, освятились и утвердились непоколебимо в вере, надежде и любви, при полной Божественной свободе, данной им чрез Христа Духом Святым; и сделались способными пронести проповедь о Христе Спасителе во все концы мира и насадить веру в Него; ибо без веры никому не возможно спастись и начать новую жизнь; кто во Христе, тот – новая тварь (2 Кор. 5, 17)».

Итак, сам дар языков, который на первый взгляд был самым очевидным и впечатляющим, – именно он прежде всего привлек внимание многочисленных паломников, собравшихся на Пятидесятницу в Иерусалим со всех концов известного тогда мира – на деле же был не более чем следствием главного дара – благовествования любви Божией во Христе Иисусе, чем-то сопутствующим, но отнюдь не основным. Апостолы были очищены, освящены и преображены огнем Божественной благодати – и это придало им духовные силы, необходимые для проповеди веры Христовой во всех концах земли. А для такой проповеди полезно было и знание языков – и апостолы получили его тоже, как следствие живущей в них теперь силы Божественной любви, ведущей их на проповедь.

Но тогда почему же именно этот второстепенный, сопутствующий дар так подробно показан в Деяниях? Неужели только потому, что он произвел впечатление на окружающих?

И здесь, дорогие братья и сестры, мы с вами подошли к очень важному вопросу или, вернее будет сказать, факту: дары Господни – это то, чем необходимо делиться с другими!

Бог есть любовь (1 Ин. 4,8), и Его дары – это всегда дары любви. А подлинная любовь не может быть эгоистичной, не может замыкаться на себе – она всегда будет стремиться к благу ближнего. И потому человек, получивший от Господа благодатные дары, не может не желать разделить эти дары с другими людьми, помочь им также приобщиться Божественной благодати.

Не случайно сегодня, в день отдания Пятидесятницы, мы с вами читали Евангелие, полностью посвященное любви и делам любви, что и составляет христианское совершенство: Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 42–48).

Любви же посвящено и сегодняшнее апостольское чтение, хотя это несколько менее очевидно. На первый взгляд не вполне понятно – зачем Церковь предлагает нам сегодня слушать не апостольские наставления и поучения, а вступление к письму, состоящее из одних приветствий адресатам?

Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Прежде всего благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире. Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас, всегда прося в молитвах моих, чтобы воля Божия когда-нибудь благопоспешила мне прийти к вам, ибо я весьма желаю увидеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему, то есть утешиться с вами верою общею, вашею и моею (Рим. 1, 7-12).

Но если присмотреться к этому тексту, станет ясно: да ведь здесь тоже говорится о любви! «Что свойственно любви к ближнему? Искать не своих выгод, но душевной и телесной пользы любимого» – кратко и точно определяет христианскую любовь святитель Василий Великий. А разве не такое же отношение к пастве выражено в слышанных нами сегодня приветствиях святого апостола Павла? Он «непрестанно вспоминает» о своих духовных чадах, молится о них – а поскорее свидеться с ними желает не для того, чтобы насладиться общением (хотя наверняка ему было приятно и видеть, и слышать своих чад и друзей), но, прежде всего, для того, чтобы преподать им необходимые наставления, помочь им возрастать и укрепляться в вере, послужить им теми благодатными дарами, которые сам апостол получил от Господа.

Да, именно этим – деятельностью, направленностью на любимых людей, а не на себя – отличается подлинная христианская любовь от того сентиментального и во многом эгоистичного чувства, которое нередко определяют этим словом в наши дни. Как справедливо сказал один из известнейших православных пастырей современности, митрополит Сурожский Антоний, – мы очень часто говорим, что любим другого человека, а на самом деле просто лакомимся им. И как только этот якобы любимый человек вдруг перестает быть источником приятных эмоций – с негодованием или, что еще хуже, равнодушием выбрасываем его из своей жизни.

А ведь любовь – та, что ради другого, а не ради себя – это тот главный дар благодати Святого Духа, который мы призваны разделять с ближними, а не «потреблять» в одиночку…

Конечно, мы можем сказать: да ведь мы не апостолы, мы обычные люди, и языки пламени на нас не сходили… Как же можно от нас требовать делиться какими-то дарами, которые мы не получали?

Но нет, дорогие братья и сестры, – нет у нас с вами подобного оправдания! Да, с апостолами все произошло особенно наглядно, но с того самого дня благодать Духа Святого, которую они получили, доступна каждому христианину. Ведь и за десятью заповедями нам не нужно каждый раз подниматься на гору Синай, подобно Моисею! Ту же самую благодать, что получили апостолы, Господь ежедневно дарует нам в Таинствах Церкви и просто в молитве, даже краткой, произнесенной на ходу, лишь бы молитва эта действительно шла от сердца. Ведь важнейшими условиями стяжания Божественной благодати в новозаветное время являются наше пребывание во Святой Православной Церкви Христовой, наше собственное желание быть с Богом и следовать за Ним, чтить Его Самого и Его заповеди не на словах только, но на деле. «В какой мере человек приближается к Богу своим намерением, в такой Бог приближается к нему Своими дарованиями», – пишет об этом преподобный Исаак Сирин.

Но что же делает благодать Святого Духа с нами, раз о ее важности столь много говорится? Об этом на собственном опыте говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский в своем слове на Пятидесятницу: «Дух Святой совершает во всех нас, верующих, чудное дело спасения, насколько кто имеет веры и усердия. Кто из вас этого не знает, не чувствует? Кто не испытал на себе благодати прощения грехов, утешения в сердцах и совести после сердечного покаяния во грехах, после исполнения доброго дела и после причащения Святых Животворящих Таин? А это совершается Духом Святым. Кто не испытал на себе утешения и радости при совершении богослужения благочинном и благоговейном, или при слушании и чтении слова Божия? Кто не испытал на себе обновления благодатного? Ибо Духом Святым всяка тварь словесная обновляется, очищается от скверны греха и освящается».

Да, конечно, кое в чем мы с вами действительно отличаемся от апостолов. А именно – мы не спешим открыться благодати, полностью предать себя и свою жизнь в руки Божии. Нам бывает лень даже немного потрудиться над собственной душой, жаль расстаться с греховными привычками… И потому благодать действует в наших душах гораздо медленнее, чем в душах апостолов. Мы сами мешаем этому своим «неподъемным» на добро произволением.

И все же, пусть медленно – но она действует. Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё (Мф. 13, 33), – говорит Господь. Да, мы по-настоящему открываем свое сердце для благодати мало, редко и неохотно; но стоит нам открыться ей хоть немного – как эта благодатная закваска проникает в нас и начинает делать свою работу, медленно, но верно. Лишь бы только мы сами не вычищали эту закваску из своего сердца, пытаясь угодить «духу века сего», и сами помогали бы ей хоть немного собственными делами…

«Как пчела незаметно для людей строит соты в улье, так и благодать тайно созидает свою любовь в сердце человека, изменяя горечь в сладость, а жестокое сердце – в доброе. И как мастер по серебру, делая резьбу на блюде, постепенно покрывает его узорами, и только после окончания своей работы показывает свою работу во всей ее красе. Так и истинный Художник Господь украшает резьбой сердца наши и таинственно обновляет их, пока мы не переселимся из нашего тела, и тогда обнаружится красота нашей души», – говорит об этом преподобный Макарий Великий.

Итак, благодатные дары у нас есть. Они дарованы нам в Крещении с Миропомазанием, в других Таинствах Церкви, в молитве, в целом – в нашей благочестивой жизни. Что же мы можем сделать – не когда-нибудь, когда станем совершенными, а прямо сейчас – чтобы поделиться ими с ближними?

Начать являть этим ближним дела христианской любви. А это гораздо проще, чем кажется. Не обязательно сразу совершать что-то великое, тут же жертвовать своей жизнью или немедленно раздавать бедным все свое имущество, как это делали древние христиане; достаточно, например, хоть раз в нашей повседневной жизни не ответить злом на зло, хамством на хамство – и это уже будет важный шаг вперед по дороге любви, ведущей в Царствие Божие. А более высокие подвиги станут продолжением этих начинаний и будут логично вытекать из своей основы. И конечно, при этом нужно смирение, чтобы не возгордиться даром не своим, но данным от Бога.

«Больше любви никто не имеет, как если кто душу свою положит за друзей своих (Ин. 15, 13). Если кто услышит огорчительное слово, и вместо того, чтобы ответить подобным же оскорблением, преодолеет себя и промолчит, или, будучи обманутым, перенесет это и не отомстит обманщику, – то он этим положит душу свою за ближнего», – говорит о подобных повседневных делах любви преподобный Пимен Великий.

Тот же совет слышим мы и из уст преподобного Серафима Саровского:

«С ближними надо обходиться ласково, не делая даже и вида оскорбления. Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его, тогда на наше сердце как бы камень ложится. Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словами любви».

А вот что говорит об этом святой праведный Иоанн Кронштадтский:

«Как истинный христианин, старающийся стяжать побольше добрых дел и сокровище любви, радуйся всякому случаю оказать ласку ближнему. Не ищи, чтобы тебе оказывали ласку и любовь, а считай себя недостойным их. Больше всего радуйся, когда тебе предстоит случай помочь другому. Оказывай любовь просто, без всякой задней мысли, без всяких корыстных расчетов, помня, что Бог – это любовь, Существо простое. Помни, что Он видит все твои мысли и движения сердца. Будь смел и решителен на всякое добро, на слова ласки и участия, особенно – на дела сострадания и помощи. Считай за мечту – уныние и расслабленность в каком бы то ни было добром деле. Говори: "Хотя я и первый из грешников, однако все могу о укрепляющем меня Иисусе… Все возможно верующему" (Флп. 4, 13; Мк. 9, 23)».

И в заключение хотелось бы привести очень важные для всех нас слова святителя Василия Великого: «Кто любит ближнего, тот исполняет свою любовь к Богу, потому что Бог его милосердие переносит на Самого Себя».

Будем же, дорогие братья и сестры, творить дела любви ежедневно, чтобы нам быть достойными наследниками даров Божественной благодати, полученных Церковью в день Пятидесятницы! И пусть, даже после отдания этого великого праздника, Пятидесятница продолжается в наших сердцах и душах, открывающихся навстречу Небесному Свету!

Богу же нашему во Святой Троице Единому подобает всякая слава, честь и поклонение: Отцу и Сыну и Святому Духу всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь!

СЛОВО НА РОЖДЕСТВО СВЯТОГО ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ ИОАННА

О значении святых для бытия сего мира и проповеди покаяния святого Предтечи

Уже и секира при корне дерев лежит, всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.

Лк. 3, 9

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Давным-давно гореть бы в огне падшему миру, если бы не являлись на земле праведники. Именно они, искатели чистоты и истины – молитвенники и угодники Божии, удерживают чашу гнева Божия, готовую попалить чудовищные злодеяния человечества. Да, если бы не появлялись среди нас «сыны Царствия Небесного», идущие правым путем и способные вести за собою других, – Правосудному Создателю уже нечего было бы ждать от человеческого рода. Как говорил великий Палестинский святой VI века преподобный Варсонуфий: «Многие молят человеколюбца Бога о том, чтобы прекратился сей гнев Его на мир, и нет никого человеколюбивее Бога; но [при всем том] Он не хочет помиловать нас, ибо сопротивляется сему множество грехов, совершающихся в мире. Есть же мужи, совершенные пред Богом, которые превзошли меру человечества… Они-то стоят между губительством и миром, чтобы Господь не вдруг истребил весь мир и, по молитвам их, Он растворяет наказание милостью… Молитвы сих мужей сливаются во входе горнего жертвенника Отца светов, и они сорадуются и свеселятся друг другу в небесах. Когда же взирают на землю, то вместе плачут и проливают слезы, и рыдают ради совершающихся на ней зол, которые воздвигают гнев Божий… и я верую, что они оказывают [миру] великую милость, поистине оказывают».

Можно сказать, что явление праведника в мир есть отсрочка Страшного Суда и спасение многим, – тем, кто еще способен спастись. Это великая милость Господня к гибнущим во грехах людям. Но увы! Тот самый погибающий мир, который и существует-то только благодаря посеянным в нем семенам святости, обычно стремится уничтожить праведников, обрушивает на них свою ненависть. Ибо святой человек есть живой укор нечестивцам, предвестие Суда Божия над злыми. Видя подвиги ревнителей благочестия, уже никак нельзя сказать, что «Бог слишком многого требует от человека». В деяниях праведных «сыны погибели» читают свой приговор. Вот почему падший мир замышляет месть, готовит скорби и гонения тем, кто взыскует Царствия Небесного. И так же дыханием всемирной злобы был опален путь величайшего и последнего ветхозаветного пророка – «земного ангела» и «небесного человека» Иоанна, Предтечи и Крестителя Господня.

Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя (Мф. 11, 11), – свидетельствует о нем Сам Спаситель мира. Во исполнение пророчеств святой Иоанн Предтеча явился ангеломпред Лицом Господним (Мал. 3, 1), – он стал гласом вопиющего в пустыне, чтобы приготовить путь Господу, чтобы сделать прямыми стези Ему (Ис. 40, 3). Проповедь святого Иоанна у вод Иорданских стала местом, соединяющим древний Закон правды Божией с вечно новым Откровением Божественной любви. Этот светильник праведности и чистоты возгорелся для обличения падшего мира, когда настала «полнота времен» – пора схождения к людям Сына Божия, Христа Искупителя.

Была ли «полнота времен» эпохой какого-то просветления душ и сердец человеческих? Нет, благодатная заря спасения мира занималась в почти кромешном мраке. Языческие народы, придавленные пятою властного Рима, «совершенствовались» в смрадных культах и извращенных страстях. А в Иудее, бывшей некогда твердыней Богооткровенного Ветхого Завета, давно уже смолкли голоса пророков и праведников, – вместо них звучали речи лицемеров-законников, будущих богоубийц, «красящих гробы» своих жестоких душ самодовольным обрядоверием. Только в простом народе теплились еще искры живой веры, а в высших слоях общества чтили Бога Живого своей праведной жизнью и духом лишь немногие. Среди таких редчайших в то время хранителей духовности были праведные Захария и Елисавета, родители святого Иоанна Крестителя.

Смирение, благочестие и чистота жития не избавляли праведных Захарию и Елисавету от насмешек и поругания со стороны кичливых законников. У праведных супругов до глубокой старости не было детей, а бездетность в иудейской среде считалась позором, карой Божией за какие-то скрытые грехи. И «плодовитые» фарисеи, сочетавшие тайную душевную развращенность с внешним приличием, с презрением смотрели на истинно благочестивых стариков, в жилище которых никогда не звучал детский плач. А праведные супруги, смиряясь, считали себя жалкими грешниками и уже не надеялись избавиться от поношения.

Один Господь видел благочестие праведных супругов и готовил им высокую награду. Праведные Захария и Елисавета были предызбраны для того, чтобы стать родителями пророка, величайшего из рожденных женами (Мф. 11,11).

Знамениями и чудесами предвозвещался высокий удел, к которому Господь призывал «дитя старости» смиренных боголюбивых супругов. Рождение святого Иоанна Предтечи Архангел благовествовал его отцу, когда тот предстоял алтарю Всевышнего. Праведный старец Захария не нашел в себе сил поверить Небесному вестнику, и за маловерие был наказан немотой. И только при рождении чудесного младенца отец его вновь обрел дар речи. «Как будто имя Иоанна было ключом для уст отца, которые, после написания Захариею этого имени, отверзлись для прославления Бога», – замечает святитель Димитрий Ростовский.

Еще во чреве матери младенец Иоанн явился чудотворцем и прозорливцем, от него излился дар пророчества и на его праведных родителей. Малое чудо рождения святого Иоанна от бездетных стариков словно предвозвещало величайшее чудо Боговоплощения от Девственной Матери. Благовестник Рождества Сына Божия на земле, Архангел Гавриил свидетельствовал, обращаясь к Приснодеве Марии: Вот, и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц; Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово (Лк. 1, 36–37).

Сразу же после Благовещения поспешила Богоизбранная Дева к праведной Елисавете, чтобы поделиться несказанной и несравненной Своею радостью. Это была не только встреча Пречистой Матери Божией с матерью величайшего из пророков, но и таинственное духовное соприкосновение воплотившегося Сына Божия и Его Предтечи. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее (Лк. 1, 41). Так, еще не родившись, начал святой Иоанн Креститель пророческое свое служение, возвещая миру о скором явлении Агнца Господня. «Изумительные дела и чудеса! Нисшедший Избавитель рода нашего, сущий во чреве, явился к другу Своему Иоанну. И еще не родился Иоанн, а уже говорит радостными движениями; еще не видит света, а познает Солнце; еще он не способен издавать звуки, а уже предвозвещает Господа!» – восклицает святитель Иоанн Златоуст.

От ликующего взыграния своего чудесного младенца праведная Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лк. 1, 41–43).

От этого восклицания, подтвердившего архангельское благовещение, еще совершеннее стала радость Пречистой Богоневесты о возвеличившем Ее Господе. Как сказано в Евангелии, Дева Мария пробыла в доме праведной Елисаветы около трех месяцев (Лк. 1, 56) и все это время Богомладенец Христос находился подле младенца Иоанна, незримо питал духовными силами Своего Божества Предтечу Своего.

Да, от родителей-пророков произошел на свет всехвальный пророк и Креститель Господень Иоанн. Праведная Елисавета узнала в Деве Марии Матерь Господа своего. А праведный Захария после долгой немоты отверз уста для восхваления Творца и возвещения великого будущего своему сыну: И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред Лицем Господа – приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их. По благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше, просветить сидящих во тьме и сени смертной, направить ноги наши на путь мира (Лк. 1, 76–79).

Воистину достойных родителей Богоизбранного младенца, праведных Захарию и Елисавету радовало не столько избавление от позора бездетности и появление у них дитяти – утехи старости, сколько предназначенный их сыну священный удел: Он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей (Лк. 1, 15). Однако не земные утешения ждали праведное семейство после рождения святого Иоанна Предтечи, и недолго им оставалось быть на земле всем вместе, – ибо мировая злоба сразу же обрушилась на будущего своего обличителя, еще в младенчестве познал Предтеча Господень свирепость гонений.

Тогдашнему правителю Иудеи, царю Ироду, как и любому тирану, всюду мерещилась угроза его власти. Ирод знал пророчества о скором явлении Мессии – «Царя Иудейского», но не понимал, что Царство Мессии – не от мира сего, потому и дрожал за свой ничтожный престол. Пытаясь устранить мнимого «соперника», этот жалкий безумец решил посягнуть на пути Промысла Божия, задумал умертвить Мессию еще в младенчестве. Так Ирод организовал убийство тысяч младенцев в Вифлееме, где родился Иисус Христос. Страх Ирода вызывал и младенец Иоанн – слухи о чудесах, сопутствовавших рождеству Предтечи, разнеслись повсюду. Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей?(Лк. 1, 66). Жестокий Ирод также задался вопросом: «Не он ли будет царь иудейский?» – и послал убийц в Хеврон, где жила семья праведного Захарии. Убийцы не нашли младенца Иоанна: праведная Елисавета с ребенком на руках успела бежать в горы, высившиеся посреди Палестинских пустынь.

Там, среди скал и песков, Всемогущий Господь явственно простер десницу Свою над Своим избранником. Воины Ирода шли по следу беглецов, уже настигали их, когда праведная Елисавета воззвала: «Гора Божия! прими матерь с чадом». И гора, эта неодушевленная каменная громада, в отличие от противящихся Господу людей, не посмела ослушаться своего Творца, гора расступилась, укрывая праведную мать и юного Предтечу Господня.

Свирепый Ирод, лишенный страха Божия, не угомонился и при вести об этом чуде. В те дни праведный Захария совершал богослужения в Иерусалиме, – и вот прямо во храм вломились палачи Ирода и потребовали: «Отдай нам сына твоего». «Я служу теперь Господу Богу, а где в настоящее время сын мой, – того не знаю», – отвечал праведник. Кощунники не поверили ему и убили праведного Захарию во время богослужения, между святилищем и алтарем, кровь его впиталась в мрамор и запечатлелась на камне во свидетельство злодеяния Иродова. Так принял мученическую кончину праведный отец святого Иоанна Крестителя.

Вскоре скончалась и праведная Елисавета, – престарелая мать Предтечи не вынесла тягот бегства и блуждания по пустыне. И так, еще совсем маленьким, остался святой Иоанн один-одинешенек среди скал и песков, но рука Господня была с ним (Лк. 1, 66).

Долгие годы Предтеча Господень возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю (Лк. 1, 80). Пищей его были акриды – сушеная саранча, да горький мед диких пчел, – зато не разжигали его чистое тело страсти, происходящие от жирных кушаний и хмельного вина. Одеждой ему служила колючая верблюжья шерсть, – зато не липли к нему демонские соблазны, опутывающие лежащий во грехах мир. Он не слышал ни лести, ни зазывных воплей разгула, ни пустого краснобайства лжеименных мудрецов, – зато собеседниками его являлись Ангелы Божии и приникал он в сладчайшей молитве к Источнику жизни и истины, Всещедрому Господу. Суров был подвиг пустынножительства Иоаннова, – зато высоко было предназначавшееся ему служение. И вот, облекшись чистотой и силою свыше, приуготовившись сам, вышел святой Иоанн Предтеча к людям, дабы возвратить непокоривым образ мыслей праведников, представить Господу народ приготовленный (Лк. 1,17), прямыми сделать стези Господу (Лк. 3, 4).

Святой Иоанн Креститель шел к гибнущим людям с проповедью спасительного покаяния. Духовному взору Предтечи, приобретшему необычайную остроту за годы его уединения с Господом, были открыты дела горние и земные. Святой Иоанн зрячим сердцем предчувствовал скорое явление Агнца Божия, Который берет на Себя грехмира (Ин. 1, 29), – и с болью и гневом видел, сколь недостоин падший мир этого явления Божественного.

Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное (Мф. 3, 2), – прогремел над вселенной призыв святого Иоанна Крестителя. Уже и секира при корне древ лежит: всякое древо, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Лк. 3, 9; Мф. 3, 10), – возвещал Предтеча Господень. Да, грозная секира гнева Божия веками острилась в потоках крови и слез, в страданиях праведников и невинных, требующих справедливого отмщения преступникам. И лезвие суда Господня уже готово было пасть на души грешников, но Милосердный Создатель медлил – Он выслал перед Собой огнеустого пророка, дабы тот попытался отвратить гибель от заблудших грешников. И святой Иоанн Предтеча, словно соперничая с человеколюбием Божиим, обратил к людям зов, исполненный сострадающей любовью к ним, а лучше сказать и ко всем нам: Сотворите же достойный плод покаяния (Мф. 3, 8) – и спасетесь.

Немногого, совсем немногого требовал великий подвижник пустыни Иорданской святой Иоанн Креститель от внимавших его проповеди. Корыстным мытарям-сборщикам податей он велел не брать с народа лишнего, а воинов призывал не обижать и не грабить слабых. Предтеча Господень увещевал: У кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же (Лк. 3, 11), – не будь жестокосерд, пресыщаясь и роскошествуя, не забывай о страданиях обездоленных. Такие простые и обыденные призывы, – столь малой толикой справедливости среди людей готова была удовлетвориться правда Божия, говорившая устами святого Иоанна Крестителя.

Предтеча Господень напоминал народу слова пламенного пророка Исаии: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими; И узрит всякая плоть спасение Божие (Ис. 40, 3–5).

Многие сердца затронуло пророческое слово Предтечи. Рыбаки и земледельцы, пастухи и воины спешили покаяться и омыть скверну душ своих водами Иордана, и даже самые презираемые в Иудее грешники-мытари воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым (Лк. 7, 29). Эти «низины» торопились наполниться, выпрямить свою кривизну (Ис. 40, 4) перед близящимся явлением Спасителя мира.

И только те, кто считал себя «горами и холмами», надменно не желали понижаться (Ис. 40, 4) даже пред лицом Всевышнего. Фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись (Лк. 7, 30).

Духоносный прозорливец, святой Иоанн Креститель насквозь видел душонки этих самовлюбленных ревнителей буквы закона, видел их тайную мерзость, грязное лицемерие. На них, на распинателей грядущего Мессии обрушил Предтеча Господень бич обличения: Порождения ехидны! кто внушил вам бежать от будущего гнева? (Мф. 3, 7). Они чванились своей «чистопородностью» в происхождении от патриарха Авраама, а гневный пророк наотмашь подрубал корни их гордыни: Говорю вам, что Бог может из камней воздвигнуть детей Аврааму (Мф. 3, 9).

А фарисеи почитали себя оскорбленными. Эти «породистые израильтяне» возмущались: как какой-то бродяга-пустынник посмел назвать их отродьем ползучих гадов-ехидн? И, по-змеиному шипя от негодования, они расползались прочь от берега Иордана, где святой Иоанн Креститель проповедовал покаяние и прощение грехов от Милующего Господа. Фарисеи спешили прочь, накапливая в себе смертоносный яд для убийства Спасителя мира.

Гордыня – самый страшный из грехов человеческих, это грех сатаны, первым восставшего против Небесного Отца. Погрязшие в сетях прелести диавольской самодовольные гордецы не способны воспринять ни кроткие увещевания, ни жгучие лекарства обличения. Присваивая себе права и власть «вождей и учителей народных», эти «сыны погибели» могут ввергнуть свои народы в нечестие и страшные бедствия. Так было с фарисеями, доведшими израильтян до рассеяния, подобные же явления многократно повторялись в истории. Вот почему так гневно обличал Предтеча Господень лицемерие и гордыню фарисейскую, вот почему и впоследствии не уставали разоблачать лжеучителей и лжепророков святые отцы Церкви Православной. По слову святителя Григория Паламы: «Православная вера в Единого Бога проявляется не только в противлении невежеству и внушениям супостата, но и в противлении нечестивым людям, увлекающим других с собой в погибель».

Да, святой Иоанн Креститель был призван обличить мировую злобу и возвестить близкий конец ее владычества. «Порождения ехиднины», отродья диавольской лжи возненавидели пророка, ревнующего об утверждении правды Божией. Но совсем иначе восприняли проповедь Иоаннову смиренные грешники, сознающие свое ничтожество и нужду в исправлении. «Горький дикий мед» обличения, которым питал их Креститель, для их душ становился небесною сладостью, ибо в покаянии они черпали надежду на помилование от Правосудного Господа, на прощение своих грехов. Очистительное крещение покаяния выводило людей из суровых, подчас до беспощадности суровых к падшим пределов Ветхого Закона и ставило раскаявшихся перед вратами Царствия Божественной любви Нового Завета. Святитель Иоанн Златоуст говорит о Предтече так: «Руководимый Духом Божиим, он посредствует между законом и благодатью», – и в строгости этого духоносного посредника между двумя Заветами явлено величайшее человеколюбие. Святой Иоанн Креститель уподобился доброму и мудрому врачу, огненным словом прижигавшему греховные язвы душ человеческих. Тот же очистительный и спасительный огонь нес миру Сын Человеческий, о Котором говорит Предтеча: Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф. 3, 11).

Святая душа Иоанна Крестителя, пламенеющая боголюбием, была устремлена навстречу Агнцу Божию, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29). В подвижническом служении и несравненной любви ко Господу смиренный Предтеча не искал для себя ни славы, ни чести. Этот праведник, не имеющий себе равных из рожденных женами (Мф. 11, 11), почитал за счастье свидетельствовать о Христе: идет за мною Сильнейший меня, у Которого я не достоин развязать ремень обуви Его (Мк. 1, 7).

И вот настал долгожданный миг, когда святой Иоанн Креститель увидел на берегу Иордана шедшего навстречу ему Спасителя мира и Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем (Ин. 1, 32). Ликующим торжеством переполнилась душа Предтечи, ибо он мог наконец въяве поклониться Агнцу Господню и воскликнуть: Сей Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня… И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий (Ин. 1, 15 и 34).

Некоторые пытались смутить чистейшее сердце святого Иоанна Крестителя, рассказывая ему, что вот – Иисус уже Сам крестит и множество учеников Предтечи ушло от него к Назарянину. Но и тень зависти не коснулась сердца святого пророка, он испытывал лишь радостное восхищение верного служителя перед возлюбленным Владыкой: Ему должно расти, а мне умаляться. Приходящий свыше и есть выше всех, а сущий от земли земной и есть (Ин. 3, 30–31).

Высочайшим счастьем для смиренного Предтечи Господня было сознание того, что предвозвещенный и узнанный им Агнец Божий уже вершит спасение рода человеческого, что Сын Божий обретает земную Невесту Свою – Церковь христианскую. И святой Иоанн Креститель торжествует: Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха, сия-то радость моя исполнилась (Ин. 3, 29).

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Проповедь святого Иоанна Предтечи, проповедь покаяния и прощения грехов завершилась Благовествованием явления в мир Спасителя. Но и эта блаженнейшая весть, столь радостная для верных, несет в себе грозное предостережение отпавшим. Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3, 36), – говорит Предтеча Господень.

Да, Искупительным подвигом Христа род человеческий изъят из древнего рабствования диаволу, избавлен от оков сурового «ветхого» Закона. Ныне даже тяжко согрешивший, даже глубоко падший человек может через покаяние и Таинство Исповеди в Церкви Православной вновь восстать к Свету Господа нашего Иисуса Христа. Но измена новозаветной любви Божественной показывает еще большее жестокосердие отступника, чем нарушение им требований закона. И Сам Иисус Сладчайший говорит о тех, кто знает Откровение Божие и в то же время попирает святыню: Земле Содомской отраднее будет в день Суда, нежели им (Мф. 11, 24).

Празднуя Рождество всехвального пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, воспримем же всем сердцем спасительный его призыв: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное (Мф. 3, 2). Секира гнева Божия, о которой возвещали древние пророки, по-прежнему готова подсечь корни ленивых и бесплодных душ, обрекающих себя вечному огню. Не будем же испытывать долготерпение Господне, но сами отсечем от себя гнилые и мертвые ветви грехов и пороков спасительной секирой покаяния, да спасемся от пагубы. И да не убоится никто из нас целительных трудов покаяния, дабы не отступиться от милосердия Божия, но и да не будет расслабляться, чтобы не обратить это милосердие себе во зло. Ибо, по слову Самого Господа нашего Иисуса Христа: От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).

Богу же нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ ПЕРВОВЕРХОВНЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА

Об апостольских добродетелях и подвигах

Павел и Петр – это два сопряженные вола церковные, которые возделали во вселенной добрую ниву.

Святитель Иоанн Златоуст

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Славными и всехвальными именует Святая Церковь первоверховных апостолов Петра и Павла. Действительно, какой чести и какой хвалы не заслуживают эти избранники Божии, каких подвигов не совершили они, будучи споспешествуемы Духом Святым! Рыбак Петр закинул во глубины оскверненного грехом мира спасительный невод и повлек неисчислимое множество душ в светозарное Царствие Небесное. Делатель шатров Павел раскинул над Вселенной шатер Благовествования, и дети всех народов и племен смогли укрыться от погибели под его благодатной сенью. Святые апостолы мужественно шествовали путем Христовым, перенося унижения и осмеяние, бедствия и заточение, и наконец запечатлели свое служение мученической кончиной и воссели на небесах в лучезарных венцах.

Однако путь апостолов Петра и Павла к сиянию святости не был изначально прост и прям. Это был путь человеческий, путь из пропасти грехопадения к заветной вершине, и «красные ноги» последователей Спасителя кровоточили на этом пути. Удивлявшимся их дарованиям людям апостолы говорили: Мы – подобные вам человеки и благовествуем вам, чтобы вы обратились к Богу Живому, Который сотворил небо и землю (Деян. 14, 15).

Велика была вера апостола Петра. Он первым исповедал Божество Спасителя: Ты – Христос, Сын Бога Живого (Мф. 16, 16) – и затем удостоился высочайшего обетования: Ты – Петр (Камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). Но даже Петр, этот столп веры, не устоял во дни Страстей Господних, трижды «страха ради иудейска» отрекся он от Спасителя. После отречения понял апостол, что он натворил, и, как мы читаем в Евангелии, вышед вон, плакал горько (Мф. 26, 75). Священное Предание повествует, что с тех пор и до самой его кончины глаза святого Петра были красны от слез, все свои ночи он горько оплакивал этот грех. И в час принятия мученического венца апостол Петр счел себя недостойным быть распятым, подобно Спасителю, – он упросил палачей, чтобы его распяли вниз головой. Такова была сила покаяния святого апостола в единственном совершенном им грехе слабодушия. Сравним это горячее в течение всей остальной жизни покаяние Петра в этом единственном грехе с нашим кратким и «прохладным» покаянием в гораздо большем множестве совершенных нами грехов и беззаконий и пусть оно послужит нам примером искреннего покаяния!

Милосердный же Спаситель простил Своего ревностного ученика, более того – наградил его без меры. Троекратно вопрошал Воскресший Иисус Петра: Любишь литы Меня? (Ин. 21, 15–17) – и каждый раз, получая утвердительный ответ, словно бы омывал его от предшествовавшего отречения. Именно апостолу Петру рек Господь: Дам тебе ключи Царства Небесного (Мф. 16, 19).

Но почему изо всех апостолов Спаситель так почтил святого Петра? Почему ключи от врат райских были вручены не пламеневшему любовью Иоанну, не благочестивому Иакову, не кроткому Андрею? Здесь есть определенная проблема. Так, Римская церковь, в своей неумеренности доходящая до ереси, назвала святого Петра «князем апостолов» на основании слов Господа о камне Церкви, и, поскольку апостол Петр, будучи вождем христиан в Риме, там же мученически скончался, назвала Петра первым епископом Рима (в чем пока нет ничего неправомысленного), и далее, возводя к Петру преемство Римских епископов, по традиции называемых папами, распространила превосходство апостола Петра и на всех его преемников – пап, вплоть до наших дней, утвердив ложный догмат о «примате» (то есть первенстве) Римского папы над всеми христианами и всеми прочими Церквами, а в позапрошлом веке и вовсе объявила папу автоматически непогрешимым. Это учение вкупе с догматом о предвечном исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына («филиокве») является двумя главными причинами отделения Римской церкви от Вселенского Православия и уклонения в ересь католицизма.

Но данный ложный догмат католицизма опровергается с разных сторон. Во-первых, по поводу самого святого апостола Петра: по мысли святых отцов Православной Церкви наименование камнем святого Петра относится не к его личности как таковой, ибо некоторое время спустя последовало известное отпадение апостола во время ареста Господа в Гефсимании, но к его первому среди остальных апостолов исповеданию Иисуса Христа Сыном Божиим. Но это не совсем заслуга самого Петра, ибо Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах (Мф. 16, 17), то есть за добродетельность и веру Петра Бог Отец открыл ему истину о Божестве Христовом, во что, впрочем, веровали и другие апостолы, но Петр, как старший среди них по возрасту, высказал это не только от своего лица, но и от лица всех остальных апостолов.

По словам святого Киприана Карфагенского (жившего в III веке и имевшего даже трения по поводу крещения еретиков с тогдашним Римским папой святым Стефаном), власть прощать и оставлять грехи Господь даровал одному Петру до Воскресения, указывая тем самым на долженствующее быть единство Церкви и порядок в ней, но после Своего воскресения даровал уже всем прочим апостолам, и потому они в своей духовной силе и власти от Бога стали ничем не меньше Петра.

Затем мы видели, что на Апостольском Соборе Петр согласился с апостолом Павлом в вопросе об обрезании, таким образом он показал принцип соборности и то, что не чувствовал за собой абсолютного (подобного нынешнему папству) авторитета во всех церковных вопросах. Поэтому в своей области каждый епископ имеет полную власть, а Римская церковь не превосходит все прочие церкви.

Но вновь возвращаясь к чествуемому ныне святому апостолу Петру и не умаляя ни в чем его истинного величия, заметим, что избранность Петра и его превосходство, пожалуй, покоится на его покаянии в совершённом им отречении от Христа. Во дни страданий Искупителя апостол Петр глубже других учеников Христовых пал в бездну малодушия. На собственном горьком опыте познал святой Петр немощность человеческой натуры, собственной душою постиг спасительность покаяния, собственным сердцем изведал сладость прощения.

И ныне апостол Петр, из падения призванный к неизмеримому величию, не замкнет врата небесных обителей перед раскаявшимся грешником.

Если первоверховный апостол Петр – привратник у райских дверей, то первоверховный апостол Павел – путеводитель в Царствие Небесное. Иди, Я пошлю тебя далеко к язычникам (Деян. 22, 21), – прорек Господь апостолу Павлу, и он пронес свет любви Христовой от края до края земли, основал великие христианские общины, составил Богодухновенные Послания, питающие хлебом истины все поколения верных.

Но каков был Павел до того, как Спаситель призвал его? Под именем Савла будущий великий апостол Христов являлся жесточайшим гонителем Церкви, дышал угрозами и убийством (Деян. 9, 1). Когда Господь послал за Павлом (тогда еще Савлом) благочестивого Ананию, тот ответил Ему: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим (Деян. 9, 13). Но Спаситель ответствовал: Он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое народам и царям (Деян. 9, 15).

Что же такого было в Савле, почему сделался он избранником Божиим? Нечестивыми казались его деяния, но Господь зрит не на дела, а на сердца человеческие. Савл был заблудший, но истовый ревнитель по Боге, не просвещенный, но пламенный искатель истины. Ополчаясь на христиан, которых он считал еретиками, Савл думал, что следует закону справедливости, не ведая, что миру уже открыт высочайший закон любви. Господь не оставил эту взыскательную душу гибнуть в сетях заблуждений, ибо любовь Христова объемлет нас (2 Кор. 5, 14).

Апостол Павел говорит о своем прошлом: Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева… по учению фарисей, по ревности – гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный. Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою… И все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Флп. 3, 4–8).

Ослепленный на пути в Дамаск Божественным Светом и прозревший от того же Света Христова, жестокий Савл переродился в огненной купели благодати и соделался святым апостолом Павлом. Отвергшись пустого законничества фарисейского, он постиг, насколько милосердие выше даже кажущегося праведным гнева, кротость – суда, самоотверженность – гордости. Движимый великой любовью ко Христу Спасителю, апостол Павел, уподобляясь Ему, обрек себя на страдания за весь род человеческий, и не только соплеменники, но сыновья и дочери чужедальных земель стали ему родными в Господе Иисусе. Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за тело Его, которое есть Церковь (Кол. 1, 24).

В восхвалениях первоверховного апостола Павла он именуется «ластвицей», ласточкой Христовой. Ласточка – перелетная птица, провозвестница весны. Вот так и апостол Павел преодолевал огромные расстояния, повсюду благовествуя Божественную весну Воскресения.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Празднуя память первоверховных апостолов Петра и Павла, мы можем не только восхищаться их подвигами, но и почерпнуть урок того, как превозмогает человек свое греховное прошлое и достигает Царства Небесного. Разве не невероятным кажется, что отрекшийся от Христа затем соделался незыблемым Камнем веры, а гонитель Церкви – великим благовестником любви? Но Господу все возможно. Как бы ни были тяжки наши прошлые грехи, надо уповать на неизреченное милосердие Божие.

Патриарх Алексий II говорил: «Человек должен быть терпим не только к чужим недостаткам, но и к своим, человеку бывает нужно со смирением принять то, что он такой, какой есть, и постараться от этого смирения стать лучше, – но не ужасаться и не отчаиваться оттого, что он такой. Боюсь, что люди в нашей стране не покаялись, а именно ужаснулись – притом не самих себя даже, а своего прошлого и друг друга».

В прошлом веке наше Отечество было ввергнуто почти в такую же языческую тьму, как и народы времен апостольских. Церковь Российская была обескровлена, не хватало и до сих пор не хватает священнослужителей, не хватает сил и средств. Но ведь Церковь – это не только священники и монахи, это все мы, христиане. Время требует от нас пусть малого, но подвига. Каждый христианин, будучи и в миру, может и должен взять на себя часть церковного бремени, решиться на посильное Благовествование, если не словом, то милосердием, благотворительностью, делами рук своих помогая возрождению Церкви. Пусть пример святых апостолов удерживает нас от отчаяния в немощах и падениях наших и возгревает наши сердца к ревностному служению, да последуем мы завету апостольскому: Будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен перед Господом (1 Кор. 15, 58), ибо Ему, во святых Своих почивающему, подобает всякая слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О Преображении Христовом и нашем преображении

Божественным днесь преображением человеческое все естество просиявает божественно, в веселии зовуще: преобразуется Христос, спасаяй вся.

Кондак предпразднства Преображения Господня

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами готовимся к встрече завтрашнего великого праздника – Преображения Господня. Как вы думаете, в чем должна, прежде всего, состоять эта подготовка? В том, что купим или соберем в собственном садике-огородике или на собственной даче самые лучшие фрукты и ягоды и на следующий день понесем освящать? Все это, конечно, тоже весьма неплохо; но все же, хотя завтрашний праздник и получил в народе название «яблочный Спас», освящение яблок и прочих плодов земных имеет неизмеримо ничтожное значение в сравнении с главным смыслом дня Преображения. Именно об этом, главном, смысле, о событиях, которые произошли в этот день более двух тысяч лет назад на горе Фавор в Иудее, мы и должны с вами сегодня вспомнить и поразмышлять, чтобы надлежащим образом подготовить к завтрашнему празднику не только наши столы, и даже не только наши тела, постящиеся нынешним Успенским постом, но прежде всего наши души и сердца.

Почему этот праздник называется Преображением? Думаю, на этот вопрос с легкостью ответит большинство из вас: конечно, потому, что в этот день, согласно евангельскому рассказу, Господь взошел на гору Фавор вместе с тремя из своих учеников и преобразился пред ними: и просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет (Мф. 17, 2).

Но почему все-таки «преобразился»? В нашем с вами языке это слово носит оттенок некоего изменения, говоря про знакомого, что «он совершенно преобразился», мы обычно имеем в виду, что он изменился, внутренне или внешне, стал, можно сказать, другим человеком. Но разве мог измениться Христос? Ведь Он не простой человек, а Богочеловек, Сам Предвечный Бог, облекшийся человеческой плотью – а потому, по слову апостольскому: Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же (Евр. 13, 8). И уж как Бог, как Сын Божий, по Своей Божественной природе Он не претерпевает никакого изменения, ибо Бог неизменяем. Это аксиома богословия.

Правоту нашей с вами догадки подтверждает преподобный Иоанн Дамаскин в своей Беседе на Преображение:

«Одна и та же слава Слова и плоти. Эта слава незримо присутствовала в видимой плоти Спасителя, а во время Преображения явилась ученикам. Спаситель преобразился, не приращая к Себе чего-либо, чего не имел, а являя то, что в Себе имел. Ибо едино Солнце правды, един Христос в двух нераздельно соединенных естествах».

Некоторые люди, вероятно не очень хорошо знакомые с греческим языком, даже утверждают, что Русская Православная Церковь и все русскоязычное богословие якобы неправильно истолковали греческое слово «метаморфосис», которым названо в Евангелии это знаменательное событие и которое означает всего лишь «перемену облика». Действительно, с точки зрения этимологии это слово имеет прямое отношение к перемене обличья, а святые апостолы на горе Фавор, как мы помним, узрели своего Учителя таким, каким никогда не видели Его прежде. И все же, даже рассмотренное в строго этимологическом ключе, слово «метаморфосис» говорит именно об изменении, о некой существенной перемене, пусть этот оттенок и не так силен, как в русском «преображении» (вспомним, например, что обозначают ученые словом «метаморфоза» – гусеница, превращаясь последовательно в куколку и бабочку, остается все тем же существом, но разве можно сказать, что она вовсе никак не изменилась?). А значит, даже в этом смысле слово «метаморфосис» как-то странно прилагать к вечному и ни в чем не изменяющемуся Богу…

И все же некое преображение-метаморфосис на горе Фавор действительно произошло – в самом что ни на есть подлинном смысле. Но изменился не Бог – изменились люди, чтобы узреть неизменного Бога.

Как мы уже говорили выше, ученики на Фаворе узрели Господа в совершенно непривычном для них облике. Почему же ученики не замечали этот Свет раньше, и происшедшее на Фаворе стало для них таким потрясением?

Ответ мы найдем в творениях святых отцов. Вот, например, что говорит об этом событии священной истории, можно сказать – певец Фаворского Света, святитель Григорий Палама в своей Беседе на Преображение:

«Иисус Христос преобразился на горе, не восприявши что-либо и не изменившись во что-либо новое, чего до того не имел, но показав ученикам Своим только то, что у Него уже было, отверзши очи их и сделавши их из слепцов зрячими. Видишь ли, что очи, видящие по природе, слепы по отношению к тому Свету? Итак, Свет этот не есть свет чувственный, и созерцавшие его не просто видели его чувственными очами, но измененными силой Божественного Духа, они изменились и только таким образом увидели перемену, происшедшую при самом принятии нашей бренности, обоженной соединением со Словом Божиим. Отсюда и Зачавшая и Родившая чудесно узнала, что Рожденный от Нее есть воплотившийся Бог; и Симеон, лишь только принял этого Младенца на руки; и старица Анна, вышедшая к сретению – ибо Божественная сила просвечивалась, как бы сквозь стеклянную оболочку, сияя для имеющих чистые очи сердца».

Итак, апостолы изменились на Фаворе – ясно сообщает нам великий святитель. А именно – изменились их «духовные очи», чувствительность и восприимчивость их души к Божественной благодати. И потому только теперь оказались они способны увидеть и постичь тот Божественный Свет и вообще Божественную природу Спасителя, которая изначально присутствовала в нем, но видна была лишь тем, чье сердце было очищено и просвещено святостью. Ведь узнали же некогда праведные Симеон и Анна Царя и Искупителя Израилева – в ничем, казалось бы, внешне не примечательном новорожденном младенце! А теперь пришла пора и апостолам не просто поверить словам своего Учителя о Себе, но и самим проникнуть духовным взором в Его предвечную сущность.

Итак, Преображение на Фаворе – это преображение не Бога, но приближающихся к Нему людей, преображение их падшей человеческой природы, о чем говорит и преподобный Андрей Критский в своем Слове на Преображение:

«Он намерен показать необычайную славу и величие Своего Божественного естества, в которое, немного прежде – таинственно, а теперь более ясно – посредством Своего преображения, Он изменил и природу, некогда услышавшую: земля ecu, и в землю отидеши (Быт. 3, 19). Ныне мы и празднуем это, то есть, обожение нашей природы, ее превращение в лучшее бытие и восхождение из естественного состояния в сверхъестественное».

Не случайно Церковь предлагает нам сегодня для чтения отрывок из Посланий апостола Павла с такими знаменательными словами: Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5, 17).

Впрочем, большим заблуждением было бы думать, будто преображение это – из падшего человека в восприемника Божественной благодати и созерцателя Божественного света – происходит внезапно и одним лишь Божиим произволением, как некий магический акт, не зависящий от самого человека. Иначе почему Господь не взял с Собой на гору всех учеников, а только Петра, Иакова и Иоанна? Ведь если Он собирался преобразить их, так сказать, одним движением Своей Божественной воли, то почему не сделать это со всеми сразу? Особенно это было бы полезно будущему предателю Иуде – может быть, тогда он и вовсе не стал бы предателем… Неужели Господь по-разному относился к Своим ученикам, а не любил их всех одинаково, как любит своих детей каждый хороший земной отец, не говоря уже об Отце Небесном?

Ответ на это, вполне законное, недоумение, состоит в том, что преображение на горе Фавор вовсе не было «разовым актом». Явление Божественного света в облике Христа апостолам – это, по сути, даже не само преображение, а лишь его результат. Апостолы изменились – и получили возможность узреть Божественный свет. Сам же процесс изменения был долгим и начался задолго до Фавора.

Вот что говорит об этом святитель Димитрий Ростовский в своем Слове на Преображение:

«Почему Господь взял с собою не других каких-либо апостолов, но именно Петра, Иакова и Иоанна?..

Приведя себе на память три необходимые для спасения и с особенною определенностью отмечаемые Святым Писанием добродетели, – веру, надежду и любовь, скажем: Господь потому взял с собою этих трех апостолов, что в них уже с самого начала обнаружились, проявившись с особенною ясностью впоследствии, упомянутые три добродетели. В Петре – вера: он прежде всех исповедал Христа Сыном Бога живого (Мф. 16, 16), а потом Сам Господь сказал ему: Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя (Лк. 22,32); в Иакове – надежда: он первый из двенадцати апостолов должен был ради надежды Израилевой преклонить под меч свою голову; в Иоанне любовь: он был любимейший ученик Господа, нареченный сын Пречистой Девы Марии (Ин. 19, 26–27). За это впоследствии святые апостолы Петр, Иаков и Иоанн названы были апостолом Павлом столпами (Гал. 2, 9). Святой Златоуст так изъясняет это наименование в похвалу апостолов: «Великие и дивные [столпы], которых все прославляют, они первые верою, надеждою и любовью, как столпами, утвердили первенствующую Церковь»».

Итак, Петр, Иаков и Иоанн были избраны из прочих учеников Христовых вовсе не случайно. Это были лучшие из тех, кто следовал за Господом, наиболее преуспевшие во взращивании в своем сердце тех главных добродетелей, о которых апостол Павел позже скажет: А теперь пребывают сии три, вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13, 13). Именно это взращивание добродетелей – конечно, с помощью Божией, но и при деятельном желании и участии самих апостолов – мало-помалу очистило, преобразило их души, сделав их способными и подготовленными к тому, чтобы воспринять и узреть Божественный Свет. Прочие апостолы, очевидно, еще не были готовы к подобному.

И вряд ли случайно вместе с апостолами на горе Фавор поклоняются Господу пророки Моисей и Илия – ветхозаветные праведники, также удостоившиеся лицезреть Божественный Свет: Моисей – в образе неопалимой купины, куста, объятого пламенем, но не сгорающего в нем (ведь благодать Божия – сила не истребляющая, но созидающая и преображающая), Илия же – будучи взят от земли на огненной колеснице, пламя которой также не причинило ему вреда, ибо было ничем иным, как светом Божественной благодати.

Впрочем, человек может не только созерцать Божественный Свет – он сам может стать вместилищем этого Света! Образ Божий живет в каждом из нас и не виден лишь потому, что замутнен, скрыт грязными слоями греховных страстей. Но этот образ призван отражать в себе Первообраз – Бога в Его Свете. Очищаясь от страстей, делаясь все более причастными Божественной благодати и все более восприимчивыми к ней, мы позволяем этому святому образу сиять в нас Божественными отблесками все сильнее. Немало живых примеров тому находим мы в церковной истории, вспомните, например, как сияло лицо пророка Моисея после сошествия его к соплеменникам с горы Синай после общения с Богом, как сияло лицо и весь облик преподобного Серафима Саровского, когда однажды он, по воле Господа, открыл это своему духовному сыну! Они были осиянны Божественным Светом, Светом Божественных энергий, которых удостоились за чистоту своих душ и богоугодную жизнь, и потому становились светильниками для окружающих. Но этот свет они заимствовали от Бога, а Господь Иисус Христос, поскольку Он есть Бог, а не только человек, этот Свет не заимствовал ни у кого, но является Источником этого Света вместе с Единосущными Ему по Божеству Отцом и Святым Духом. Божество Христа само по себе невидимо для человеческих глаз, но апостолы на горе Фавор увидели, как этот Свет Божества осиял плоть Сына Человеческого (ибо и Божество и человечество во Христе, обе эти природы в Нем неразделимы), и самих апостолов, и все вокруг. Тем самым Он являет апостолам то благодатное состояние, к которому изначально призвана наша человеческая природа и которого каждый из нас может достигнуть в жизни будущего века, а отчасти и в земной жизни, неустанно трудясь над преображением собственной души и приближаясь к Богу. «Своим Преображением Господь открыл сокровенную от века тайну, явив непреходящую и вечную славу человеческого естества», – говорит об этом преподобный Иоанн Дамаскин. Ибо как говорит Господь о состоянии святых в Царстве будущего века: тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43).

Что же необходимо нам делать, чтобы так измениться внутренне и сподобиться того светлейшего состояния?

Мы с вами не столько духовно велики, чтобы сразу замахиваться на великие дела – начинать всегда нужно с малого. Так, святитель Феофан Затворник в своем Слове на Преображение одним из первых шагов к духовному преображению называет изучение основ веры, – потому что настоящее, а не языческое просветление ума и сердца начинается именно с такого познания: «Когда вместо истины входит в ум ложь, он омрачается, а когда истина вновь возвращается в него, он просветляется и входит в славу свою. Слава ума – ведение истины. Чем более усвояет он истину, тем более восходит от славы в славу. – Хотите ли потому возвести ум свой в славу преображения? – Исполните его истиною, которую принес Господь на землю. Вы знаете, в чем состоит сия истина. Ее объясняет нам Символ веры и истолковывает Катихизис. Она исповедует, что Бог есть – и есть троичен в Лицах: Отец, Сын и Святой Дух – Троица единосущная и нераздельная; что Бог сотворил мир Словом Своим, промышляет о нем и о каждой твари в нем, а паче о человеке; что кроме сего видимого мира есть другой, невидимый мир духов бестелесных, из коих часть пала и богоборствует в ожесточении; что мы сотворены для блаженства, но, преступив заповедь по внушению духа злобы, пали в прародителях, и бедствуем по праведному суду Божию; что Бог явил к нам беспредельное милосердие, благоволив Богу Сыну снизойти на землю, воплотиться и пострадать за нас, что Сей Господь, крестного смертию оправдав нас, открыл к нам вход обильным дарам Святого Духа; что Сей Дух, по вознесении Господа на небо излиясь на святых апостолов, а чрез них и на все человечество, учредил на земле Святую Церковь – нашу врачевательницу, просветительницу и освятительницу; что кто, сочетавшись с Церковью, как член с телом, ходит в духе ее, тот только ходит в истине и готовит себе блаженную вечность; что смерть разлучает душу с телом, которые по воскресении снова соединятся и будут вместе или блаженствовать, или страдать вечно, судя по тому, как действовал кто на земле. Вот истины! Кто усвояет себе их одну за другой, тот прогоняет ложь за ложью, тьму за тьмою и все более и более вступает в область света. А чей ум исполнится всей истины и так сочетается с нею и проникнется ею, что не только не допускает никакого помышления противного, а напротив, всякое помышление свое и всю свою умственную работу подчиняет ей и ею проверяет, тот прогоняет из себя всю тьму и становится всецело светлым и светоносным».

Так что весьма и весьма заблуждаются те, кто считает, будто православному христианину вовсе не обязательно изучать богословие. Может быть, в глубины богословия погружаться могут и не все, но хотя бы основы, изложенные в Символе Веры, знать и понимать необходимо. Ведь, даже принимая обычные земные лекарства для исцеления тела, необходимо внимательно изучить инструкцию к ним и проконсультироваться со знающим врачом – иначе можно не вылечиться, а только усугубить болезнь и даже умереть. Что уж говорить о таком неизмеримо более значимом для вечной жизни деле, как исцеление своей бессмертной души!

Впрочем, ничуть не меньше заблуждаются и те, кто считает познания в богословии достаточным условием для спасения. С Богом соединяют нас не знания как таковые, а результат применения этих знаний на практике. Возвращаясь к сравнению с лекарством – разве можно вылечиться, просто выучив наизусть инструкцию к таблеткам и врачебные рекомендации, но так и не начав ничего из этого применять?

Не случайно в сегодняшнем Евангельском чтении мы с вами слышали рассказ и о таком событии: В субботу вошел Он в синагогу и учил. И дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники (Мк. 1,21–22).

Можно счесть, что Господь говорил с собранием так, как обычно говорит Бог с небес, – но ведь на тот момент Он еще не являл людям Своей Божественной сущности во всей полноте. Нет, он говорил внешне как человек – но Божественная сущность, проявляясь посредством Божественной благодати, наполняла Его слова тем особым смыслом и силой, которых нет и не может быть в словах людей, даже знающих Писание наизусть, но на деле очень мало руководствующихся им в жизни. «Эта власть – не тон повелительный, а сила влияния на души и сердца», – объясняет этот отрывок святитель Феофан Затворник в своей книге «Мысли на каждый день года». «Слово Его проходило вовнутрь и вязало совести людские, указывая, что все так есть, как Он говорил. Таково и всегда слово, проникнутое силою Божественною, слово от Духа, или слово помазанное. Таково оно было и у святых апостолов, и после них у всех влиятельных учителей, говоривших не от научности, а от того, как Дух давал им провещавать. Это дар Божий, стяжаемый, однако, трудами не над одним исследованием истины, а более над сердечным и жизненным усвоением ее».

Святителю Феофану вторит и святитель Димитрий Ростовский в Слове на Преображение:

«Богомыслие и трудолюбие для желающего достигнуть небесных благ и радостей так же необходимы, как птице крылья, птица с одним крылом не может летать по воздуху, и человек, обладая только одной из этих добродетелей, не может вознестись на высоту совершенного спасения; богомыслие без трудолюбивой жизни не действительно, и не приносит пользы трудолюбие без богомыслия». И как научал своих монахов преподобный Венедикт Нурсийский – «молись и трудись» (Ora et labora).

Ведь и апостольский путь к святости и духовному преображению начался с того, что они не просто «приняли к сведению» поучения Господа, но на деле последовали за Ним – об этом тоже говорится в сегодняшнем Евангельском чтении: Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним (Мк. 1,1 6-20).

Итак, с чего же нам начать свое восхождение на гору Фавор вслед за Господом, свой путь преображения?

Конечно, всегда имея в качестве своей цели наибольшую из добродетелей – добродетель любви. Взращивая в своей душе нелицемерную деятельную любовь к Богу и людям – не сентиментальное чувство, но ту подлинную любовь, которая прежде всего стремится ко благу любимого, – нам неизбежно придется стяжать и все прочие добродетели. Но и они, и все подвиги благочестия без любви, по слову апостола Павла, не имеют ценности. Вот что говорит об этом преподобный Андрей Критский: «Любовь заключает в себе все добродетели, есть самая высшая истина из всего, что возвещено Священным Писанием, и нет ни одной добродетели, приближающей человека к Богу и удостоивающей его высшей славы и царства, которая не зависела бы от любви и в ней не содержалась. Посему высшую чистоту и совершенство человека, стремящагося к Верховному Благу, Которое есть Бог, производит одна только любовь».

Итак, преуспевая в любви к Богу и стараясь с любовью относиться к нашим ближним – помогая им по мере сил, поддерживая, не отвечая злом на зло и хамством на хамство, но стараясь, наоборот, нести окружающим добро – мы уже делаем первые и очень важные шаги к вершине Фаворской горы. Да станет сегодняшний предпраздничный день началом этого непростого, но благодатного и спасительного пути для каждого из нас, да приведет он всех нас к духовному преображению и вечному Свету Божественной любви в Царстве Бога и Отца, Которому вместе с Его Божественным Сыном и Всесвятым и Благим и Животворящим Духом подобает всякая слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО ПЕРВОЕ НА ПРАЗДНИК ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О Фаворе и Голгофе, или об условиях зрения Божественного Света

Великое зрелище Света Преображения Господня есть тайна будущего века, имеющая открыться после погибели сотворенного в течение шести дней мира.

Святитель Григорий Палама

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Хождение во Свете Святой Троицы – вот то несравненное счастье, которое утрачено падшим человечеством. В людских языках даже нет слов и понятий, способных выразить это блаженнейшее состояние. Те немногие избранники, которые в земной жизни удостаивались соприкосновения с Сиянием Божиим, не в силах рассказать другим о явившемся им чуде чудес. Это невыразимые, неописуемые, неизъяснимые радость и покой, сладость и благоухание, теплота и свет. Об этих райских дарах говорил Иисус Христос ученикам: Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие (Лк. 9, 27). Этого Небесного видения сподобились апостолы Петр, Иоанн и Иаков, когда Господь преобразился перед ними на горе Фавор.

Хорошо нам здесь быть (Мф. 17, 4), – воскликнул апостол Петр, осененный Фаворским Светом. Да, не просто хорошо – Божественно хорошо было ученикам Христовым, внезапно оказавшимся рядом с древними праведниками Илией и Моисеем в лучах Солнца Правды – Сына Божия. Тем самым апостол выразил не только восторг и удивление от зрения столь необычного светового зрелища, но также и воздействие этого Света на душу человека, дарующего ему неизмеримое блаженство. Желая как-то удержать это неземное блаженство, апостол Петр сказал: Хорошо нам здесь быть. И далее: Господи! если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии (Мф. 17, 4). Таково было представление его о высшей радости, свои праздники иудеи справляли в «кущах», шалашах из душистых зеленых ветвей, вдали от городской суеты, среди красот вольной природы. Но так, по-земному, представляя себе торжество Спасителя, апостол Петр не знал, что говорит (Лк. 9, 33).

В Евангелии от Луки повествование о Преображении Господнем следует непосредственно за словами Иисуса: Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть у биту, и в третий день воскреснуть (Лк. 9, 22). Через несколько дней после такого грозного предвещания Спаситель просиял перед тремя апостолами Небесным Светом. Фавор и Голгофа: Божественная Слава и жестокая, унизительная смерть на кресте – эти явления единым узлом связывались в подвиге Христа Искупителя.

На Фаворе было еще не время строить праздничные шалаши, торжествовать и блаженствовать. Не к разнеженности и расслабленности звал Господь избранников, просвещая их Фаворским Светом. Являясь перед учениками во Славе, даруя им опытное знание о Небесном Царствии, Божественный Учитель призывал апостолов на путь великих трудов и скорбей, ибо только так могли они достигнуть блаженной вечности: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною (Лк. 9, 23).

Голгофа и Крест, Искупительная Жертва Христова ради спасения падшего человечества – вот о чем беседовал Сын Божий с появившимися на Фаворе древними пророками Илией и Моисеем в этот торжественнейший момент Своей земной жизни: Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме (Лк. 9, 31). Вспышкой Пречистого Света во мраке вселенского зла просиял Богочеловек, знаменуя решимость по Своему человечеству добровольно принять страдания и казнь, утверждаясь в исполнении Божественной воли Святой Троицы о любви к людям. И вот тогда на Фаворе грянул голос Бога Отца, вещающий о Христе Искупителе: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (Мф. 17,5).

Глас Господень вывел апостолов из бездумного радования. Услышавши, ученики пали на лица свои и очень испугались (Мф. 17, 6). Спаситель показал им Славу Свою, чтобы и они, в послушании Сыну Божию отложили прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях (Еф. 4, 22), и достигли собственного внутреннего преображения.

Название «Фавор» означает «обитель чистоты». Эта святая гора покрыта тенистыми рощами и цветущими лугами, но вершина ее высока, и восхождение на нее трудно. Таков образ пути к преображению каждого христианина. Вот так же упорно и настойчиво должны мы взбираться по крутой тропе в Горняя, поднимаясь над низменными своими пристрастиями, приучаясь дышать разреженным, но чистейшим воздухом вершин, – чтобы удостоиться причастности к Божиему Сиянию.

Иисус преобразился, и просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет (Мф. 17, 2) – так описывается предивное диво Фаворское в Священном Писании. Но даже вдохновенные слова евангелиста оказываются здесь слабыми и бледными. Солнце и белый свет его, эти прекраснейшие явления вещественного тварного мира, могут изобразить лишь тень происшедшего на Фаворе. Да и только ли на земной горе явлено было Преображение Спасителя? Фаворский Свет властно притянул к себе и телесного обитателя Рая – святого пророка Илию, и находившегося в то время еще в аду праведного Моисея, и лучших земных людей – трех избранных апостолов. Вещественному, тленному, смертному не оставалось места на Фаворе, то было пресветлое явление духовного мира – явление славы Царствия Божия.

В позднейшие времена лукавые еретики, жалкие духовные слепцы пытались умничать о какой-то «сотворенности» и «вторичности» Фаворского Света. Так думают католики и думали последователи Варлаама Калабрийского – еретика XIV века и противника святого Григория Паламы. Находятся такие «отрицатели» и в наше время. Но мутными земными глазами не подсмотреть, темным земным рассудком не понять откровений Божественных. Смертный человек не может увидеть Бога и остаться в живых (Исх. 33, 20) – лишь духовному взору приоткрываются тайны Всевышнего. «Иисус Христос явил в Преображении не другой какой-либо свет, но только тот, который сокрыт был у Него под завесой плоти, – это Свет Божеского естества, потому и несотворенный. Он преобразился на горе, не воспринявши чего-либо и не изменившись во что-либо новое, но показав ученикам только то, что у Него было, отверзши очи их и сделавши их из слепцов зрячими. Понимаешь ли, что очи, видящие по природе, слепы по отношению к такому Свету?» – вопрошает Богомудрый святитель Григорий Палама.

Три года ученики Христовы находились рядом с Сыном Божиим – и не видели, и не могли видеть Его Божества. Только на Фаворе и лишь на несколько мгновений Спаситель силой и милостью Своей как бы преобразил их в существа духовные, отверз им душевные очи, дабы смогли они лицезреть славу Его. Хорошо нам здесь быть (Лк. 9, 33), – радостно восклицал апостол Петр, не понимавший еще, что ничто смертное не может долго пребывать в Отчем Сиянии. Преподобный Серафим Саровский, также удостаивавшийся в земном житии просвещения Божественным Светом, свидетельствует: «Если бы нам, убогим, даровал Господь пробыть подольше в таком состоянии, то мы бы, расплывшись от внутренней сладости, лишились бы жизни временной. В теперешнем падшем состоянии плоть наша не может долго выдерживать подобной силы наития Духа Божиего». Способность к восприятию райского блаженства христианин должен взрастить в себе в течение земной жизни – очищаясь покаянием от греховной скверны и просвещаясь Божественной благодатью Святых Таинств Церкви. И пусть он при жизни и не узрит этот Свет так же непосредственно, как его узрели великие святые, он все равно будет чувствовать и ощутительно переживать по мере своего очищения ту же самую светоносную благодать, а уже за порогом смерти он узрит наконец это Божие Сияние. При этом чистые в нем обретают несказанное вечное счастье, а для нечестивых – оно станет карающим огнем и тьмою, из-за того, что они в своей земной жизни не очистились и не подготовили себя к встрече с Господом.

Святой апостол Павел говорит: Многие поступают, как враги креста Христова. Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном. Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно Славному Телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все (Флп. 3, 18–21).

Тайну вечной жизни созерцаем мы, устремляя духовные взоры к горе Фавор. Хранить память о Небесном Отечестве призывает нас Преобразившийся Спаситель, ради нашего возвращения в Горнее Царствие проливший на Кресте Пречистую Кровь Свою. По слову святителя Димитрия Ростовского: «Христос, не имеющий в Себе никакой тьмы, не нуждается в просвещении. Он преобразился ради нас, чтобы просветить нашу тьму и преобразить нас из рабов греха – в возлюбленных сынов Бога».

Древле сотворенное Всевышним солнце дарит этому миру свет, тепло, жизнь. Но в урочный час погаснет это солнце, погибнет видимый облик этого мира, чтобы измениться в новый вид, сообразно новым – одухотворенным телам воскресших людей. Дабы и нам не погибнуть навеки, просиял человечеству Незакатный Свет Солнца Правды – Христа Искупителя, предвещающего верным вечную жизнь в радости совершенной.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Что же изберем для себя мы с вами? Потрудимся ли совершить восхождение на Фавор благодати Божией, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах наших? (2 Пет. 1, 19). Или же так и останемся в выгребных ямах греха, пропитываясь смрадом похотей, переполняя темнотой свои бессмертные души и тем обрекая себя беспросветному огню адскому? Останемся ли мы навеки глухи к зову Вселюбящего Создателя, навеки слепы к Божественному Сиянию?

Конечно, наш путь восхождения на Фавор весьма труден и это путь голгофский. Если Безгрешный Господь сначала преобразился пред учениками, а затем претерпел добровольную Голгофу во искупление наших грехов, то в нашей жизни наоборот: мы, очищаясь от наших грехов на Голгофе нашего покаянного делания, восходим на Фавор боговидения. И для нас иного пути нет.

Видение Фаворского Света есть торжество чистых сердцем, предвестие их будущей славы. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, ликуя, обращается к верным: «Наслаждайтесь дольше, дольше этим Небесным зрелищем! Торжествуйте и радуйтесь в той надежде, что если вы будете послушны в этой привременной жизни Господу своему, то Он преобразит некогда такою же славою и наши тела, – нашу омраченную грехом и страстями житейскими природу удивительным образом преобразит и просветит».

В этой пресветлой надежде, празднуя ныне день Преображения Господня, припадем же и мы с теплою молитвою ко Спасителю – да подаст каждому из нас силу духовную для достойного несения креста своего, для восхождения на Фавор чистоты сердечной.

Не убоимся же трудов и скорбей временных, чтобы и нам воскликнуть, как некогда воскликнул апостол Петр: Господи! хорошо нам здесь быть (Лк. 9, 33), – но уже в мире ином, в счастливейшем Царствии Отчем, где ночи не будет, и нет нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает все, и спасенные народы будут царствовать во веки веков (Откр. 22, 5), ибо Богу нашему и подобает всякая слава в нескончаемые веки.

Аминь.

СЛОВО ВТОРОЕ НА ПРАЗДНИК ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

О мере приобщения к Богу

На горе преобразился еси, и якоже вмещаху ученицы Твои, Славу Твою, Христе Боже, видеша.

Из кондака праздника

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Днесь празднуем зарю Солнца Правды, Сияние Божественного Сына! На горе Фавор Сын Божий впервые явился людям во славе Своей, облеченный Божественным Светом. Перед избранными апостолами приоткрылась завеса Царствия Небесного – в той мере, в которой могли вместить это неземное зрелище слабые человеческие чувства. «Что значит – преобразился?» – спрашивает свою паству святитель Иоанн Златоуст, беседуя об этом событии, и сам же отвечает на свой вопрос: «Это значит, что Он открыл им (апостолам) нечто из Своего Божества – столько, сколько они могли вместить, и показал в Себе обитающего Бога».

Иисус Христос благоволил странствовать по земле, сокрыв Сияние славы Своей под обычным человеческим обликом. Лишь Ангелы, неизменно окружавшие Его, созерцали изливаемый Спасителем Божественный Свет и изумлялись безмерному Его снисхождению. Но вот настал час, и преобразился Господь пред апостолами, и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет (Мф. 17, 2). Слаб человеческий язык для описания Божественных тайн, и в словах евангелиста мы видим только бледный отблеск чуда Преображения, слышим только глухой намек на охватившее в тот миг апостолов чувство неземного блаженства. «Бог являет Себя на горе, с одной стороны – нисходя со Своей высоты, а с другой – возводя нас из глубины уничижения, так что Невместимый действительно вмещается мертвой природой; и такое явление, конечно, гораздо превосходнее и выше ума, как произведенное силой Божественного Духа», – говорит святитель Григорий Палама.

К тому времени апостолы еще находились в плену мирских представлений, думая о Мессии как о стяжателе земной славы и создателе земных царств. Преобразившись, Сын Божий показал им иную Славу, перед которой всякая земная слава – смехотворна, иное Царство, перед которым все царства земли призрачны. Царство Мое не от мира сего (Ин. 18, 36) – к пониманию этой истины вел Своих учеников Спаситель.

Преображение Господне открывало путь к постижению величайшей тайны Искупления, Крестной Жертвы. Видевшие Христа во Славе могли уразуметь во дни Голгофские, что это не слабый человек насильно ведется синедрионом на казнь, а Владыка мира добровольно предает Себя на Распятие за род человеческий.

В чуде Преображения возле Господа явились древние праведники Моисей и Илия. Этим знаменовалась неразрывность Божественного Откровения, преемственность Нового Завета от Завета Ветхого. В том же видении раскрывалась тайна вечной жизни. Моисей и Илия были живы (притом что последний не умирал даже телесно, но был в теле взят живым на небо), их небесное бытие было не менее реально, чем земная жизнь взиравших на них апостолов.

Преображение плоти Господа Иисуса на горе Фавор есть образ будущего преображения тел праведников в Царстве Небесном после Всеобщего Воскресения. Не в земных, грубых, подверженных болезням и старению «кожаных ризах» предстанут благочестивые в Царстве будущего века, но в нетленных и легких телах, облеченных в Божественный Свет. Эта немеркнущая радость обещана идущим путем Христовым. По слову святого апостола Павла, Господь уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп. З, 21).

День Преображения Господня заставляет нас вспомнить о грядущем Втором Пришествии Сына Божия, когда явится Он не в «рабьем зраке», но в блистающей от края до края земли Божественной славе Своей, приидет не ради научения, но ради Суда и воздаяния каждому по делам его. Тогда пробудятся от сна смертного мириады восстановленных человеческих тел, из рая и ада войдут в них их души и все жившие и живущие предстанут пред Всевидящим в наготе своих поступков и помыслов. Тогда Господь не станет умерять Свое Сияние ради человеческих немощей, как сделал это на горе Фавор, – нет, но, возможно, силою Божественного Света Он будет испытывать чистоту человеческих душ. И как выдержат это огненное испытание наши души, что будет тогда с телами нашими? Провалимся ли мы обуглившимися грязными щепками в бездны преисподней или просияем бессмертным отражением славы Божией? Это зависит от нас самих, ибо вечный удел наш решается за время земной нашей жизни – сейчас и здесь, здесь и сейчас.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Всякая награда обещана верным. Счастье, даруемое Небесным Отцом, превосходит самые радужные надежды, самые сладостные мечты, ибо не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Но, дабы заслужить эту несравненную Божественную награду, мы должны всеми силами стремиться приуготовить души и тела свои к преображению, храня их от осквернения, просветляя боголюбием, братолюбием и совершением добрых дел. Не сообразуйтесь с веком сим, по преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2), – призывает нас тайновидец Господень, святой апостол Павел, обратившийся ко Христу, на дороге в Дамаск, будучи осиян Божественным Светом.

Возведем же духовные очи наши к горе Преображения Спасителева, будем усердно молить Господа, «да воссияет и нам грешным Свет Его присносущный».

Ему же слава во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ (7/20 августа)

О послушании Христу

Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.

Мф. 17, 5

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство Преображения Господня. Что такое – попразднство? Это значит, что праздник продолжается. Вчера мы с вами совершали торжественную, праздничную Литургию, пели красивые праздничные песнопения, посвященные тому великому и славному дню, когда Господь наш Иисус Христос преобразился перед апостолами на горе Фавор, зримо явив им Свою Божественную славу – Свой Свет – вечные и нетварные Божественные энергии и грядущую славу спасенного рода человеческого в Царствии Небесном. И этот праздник не закончился вместе со вчерашним днем, те же песнопения поем мы и сегодня, и сегодняшняя служба – также вполне праздничная.

Зачем же нужны эти дни попразднования – целых семь для Преображения! – если празднество, посвященное этому событию, и так уже совершалось в предыдущий день?

Дело в том, дорогие мои, что, как все мы с вами хорошо знаем, любой христианский праздник – это не просто повод собраться вместе, красиво попеть и повеселиться (хотя, разумеется, и все эти естественные проявления человеческой радости на христианских праздниках вполне уместны). Прежде всего церковный праздник – это духовный урок. В каждом из них заложены глубочайшие духовные смыслы, открывающие нам каждый раз новые, еще не исследованные грани подлинной жизни в Боге и с Богом. И чем значительнее праздник – тем глубже и разнообразнее заложенные в нем духовные уроки. И потому самым великим своим праздникам – таким, как Преображение Господне, – Церковь посвящает не один, а сразу несколько дней. Это – проявление заботы Церкви о каждом из нас. Дни попразднства дают нам, ее чадам, еще больше возможностей как следует обдумать уроки каждого праздника, извлечь из них нечто новое и полезное для собственной души.

Итак, о чем же можем мы дополнительно задуматься в эти праздничные дни, посвященные Преображению Господню? Давайте внимательно вслушаемся в Божественные слова, которые услышали на Фаворе апостолы – и которые, несомненно, обращены не только к ним, но и ко всем нам: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (Мф. 17, 5).

Что значит «слушайте»? Конечно, не одно только механическое слышание Господних слов, но и исполнение их, применение их на практике, следование им в собственной жизни. Ведь и Сам Господь говорит: Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его (Лк. 11, 28). Слушание неотделимо от соблюдения – то есть Господь говорит здесь о послушании.

Преобразившись перед апостолами на горе Фавор, Господь зримо явил им не только Свою Божественную природу (не в ее сущности, ибо она остается непознаваемой для твари – Ангелов и человеков, но в ее проявлениях – действиях или энергиях) – но и природу человеческую, такую, какой ей предстоит стать в будущем веке. Природу окончательно спасенного, преображенного человечества, навеки пребывающего в славе Божией. Просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие (Мф. 17, 2–3). Эту славу Бог уготовал человечеству изначально, с первого дня творения; людям предстояло «дорасти» до нее в Эдемском саду, как постепенно в лучах родительской любви дорастает ребенок до интересных книг и занятий – дорасти, а затем восходить от славы в славу. Но, увы – еще в духовном младенчестве своем первые люди соблазнились лживыми посулами врага рода человеческого и собственной гордыней – ослушались Бога и пали, на многие тысячелетия утратив общение с Отцом и небесную родину…

Чтобы восстановить эту разрушенную связь, вновь открыть людям дорогу в Царствие Небесное, к уготованной ему изначально небесной славе – Сам Бог сошел на землю и стал Человеком, став новым Адамом и соединив в Себе, возглавив Собой все человечество. Ветхий, то есть старый, прежний Адам пал через ослушание, лишив этим бессмертия и общения с Богом всех своих потомков – и потому новый Адам должен был быть во всем противоположен ветхому. Он не лишает, но возвращает человечеству и Бога, и бессмертие в Нем – будучи верен до конца. Как сказал об этом святой апостол Павел, разъясняя духовным чадам суть пришествия Спасителя на землю: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2, 6-11).

В этом смысле Преображение Богочеловека – это восстановление послушания Богу, подлинной жизни с Богом через подлинное послушание Ему, так же, как некогда человечество пало через ослушание.

«Великую добродетель, начало всех добродетелей, утраченную Адамом на Небе, добродетель послушания Богу принес Богочеловек с Неба на землю к людям, томившимся в гибели, вызванной преслушанием Бога», – пишет об этом святитель Игнатий Брянчанинов.

Об этой стороне событий Преображения – праздника великой славы и великого же послушания – говорят и многие другие святые. Вот что, например, пишет об этом святитель Иоанн Максимович: «Образ и подобие Божии, по которым были сотворены наши прародители, полностью отражались в них до грехопадения. Грех же нарушил одно и другое, хотя не совершенно лишив их человека. Остался в человеке ум и все прочее, что являлось образом Божиим, но для развития их надо употребить большие усилия, которыми лишь в малой степени достигается то, что вначале получили прародители полностью. Осталось в человеке в некоторой степени стремление быть подобием Божиим, хоть иногда до неузнаваемости он падает. Чтобы вновь вернуть человеку его первобытную близость к Богу, сошел на землю и воплотился Сын Божий. Он воспринял на Себя всю человеческую природу, стал по всему подобен человеку, кроме греха. Пришел Он воссоздать по образу Божию созданную нашу красоту. Но если вначале Бог сотворил по образу и подобию Своему человека, до того еще не существовавшего, и человек в своем творении не принимал никакого участия, то для воссоздания первого образа нужно участие и самого человека. Человек должен стремиться к совершенству, чтобы благодатью и помощью Божией достичь его… На Фаворе Христос показал красоту и славу Своего Божества, чтобы знали апостолы, а через них вся вселенная, подобием Кого является человек и к чему приближается он, возвышаясь духовно. По мере очищения человека от греха и приближения к Богу все более отображается в нем слава Божия».

О том же читаем мы и в толковании Евангелия Преображения, составленном известным православным богословом и праведником наших дней, преподобным Иустином Поповичем:

«Преобразившись на Фаворе, Господь показал, что преображение человеческого естества Божественным – непременное условие в Богочеловеческом подвиге спасения мира от греха, зла и смерти. Ведь спасение невозможно без преображения человеческого естества Богом из греховного в святое, из худого в доброе, из смертного в бессмертное. Спасение, собственно, и состоит во всестороннем преображении человеческого естества Богом».

Конечно, не стоит думать, подобно протестантам различных толков, будто это преображение и спасение совершается как бы автоматически, одним лишь Богочеловеком, без какого-либо участия со стороны нас, обычных людей. Да, Богочеловек Христос открыл нам путь к спасительному преображению, сделал его возможным и доступным для нас – но все же стяжать спасение должны мы сами. Бог открывает перед нами дверь и готов всячески помочь и поддержать, – но не насилует нашу свободную волю, «не спасает нас без нас», по слову святителя Амфилохия Иконийского. Врата Царствия открыты перед нами – но мы должны еще перешагнуть порог.

«В Преображение глас с неба не другое что изрек, как Его слушайте (Мф. 17, 5). Отчего так? Оттого, что здесь перед глазами был представлен и плод послушания. Отец Небесный говорил как бы: «хотите достигнуть до этого? Слушайте же, что Он будет внушать и заповедывать вам. И если пойдете путем Его, то несомненно вступите в область света, который будет обнимать вас не со вне, а извнутрь исходить, и всегда держать вас в таком состоянии, что все кости ваши будут изрекать: добро нам так быть. Вас преисполнит свет отрады, свет благонастроения, свет ведения; все печали мимо идут, нестроения страстей исчезнут, ложь и заблуждения рассеются. Станете на земле небесными, из земнородных – богородными, из бренных – вечноблаженными. Тогда все будет ваше, потому что вы сами станете Христовыми». Любящий Христа Господа возлюблен бывает Отцом небесным, и Оба к нему приходят и обитель у него творят. Вот и свет Преображения!» – пишет святитель Феофан Затворник об этом деятельном стремлении подлинного христианина к преображению, деятельном послушании Господу и Его заповедям.

О том же говорит в своем Слове на Преображение и святой праведный Иоанн Кронштадтский:

«Воображайте себе, возлюбленные братья, прославленный вид пречистой плоти Господней, подобно солнцу просиявшей на Фаворе, и наслаждайтесь дольше, дольше этим небесным зрелищем; воображая его, торжествуйте духом своим и радуйтесь – это наш человеческий лик просиял в такой славе, в теснейшем единении его с существом Самого Бога Слова. Торжествуйте и радуйтесь в той надежде, что, если вы будете послушны в этой привременной жизни Господу своему, последуете Его Божественным заповедям, то Он преобразит некогда такой же славой и ваши тела так, что они сообразны будут славному телу Его; в этом уверяет и Сам Господь, когда говорит, что праведники просветятся, как солнце, в Царстве Отца Небесного (Мф. 13, 43), и святой апостол Павел, который говорит, что Господь преобразит смиренное тело наше так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп. 3, 21)».

А вот что пишет о деятельном послушании христианина, ведущем к его благодатному преображению, другой мудрый и опытный пастырь, святитель Тихон Задонский: «Глас Отчий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте (Мф. 17, 5), – не только апостолов, но и нас всех касается. Тогда возглашал Бог из облака апостолам, но через них и к нам сей глас дошел; и к нам глаголет Бог: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте! Сколько раз читаем или слышим Евангелие Его Святое, столько раз слышим глас Сына Божия, глаголющий к нам, Который не о чем ином поучает нас, как о спасительном пути, которым до славы оной Божией, на горе святой отчасти показанной, должно всякому идти, кто хочет получить оную. И кто слову Божию не внимает, тот не человеку не внимает, но Самому Богу; и кто слово Божие не слушает, и по слову Божию не живет, тот Бога не слушает, Который через слово Свое глаголет… Обещание послушания мы столько раз повторяем, сколько раз каемся перед Ним в согрешениях наших. Следовательно, кто не старается проявлять этого послушания Богу, напрасно говорит Ему: «Господи! Господи!»».

Но духовное послушание таит в себе не только благодать – на этом пути нас подстерегают и немалые опасности. Важно помнить о трагической ошибке Адама и Евы и слушаться именно и только Бога, а не различных лжеучителей, через которых нас, как и некогда первых людей, пытается обмануть враг рода человеческого.

Истинно, истинно говорю вам, кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор иразбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса. Сию притчу сказал им Иисус; но они не поняли, что такое Он говорил им. Итак, опять Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам. Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их. Я есмь дверь, кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет (Ин. 10, 1–9), – предупреждает об этом учеников Сам Господь. А верный Ему святитель Василий Великий так поучает паству: «Если нам приказывают что-либо согласное с заповедью Господней или содействующее ей, необходимо принимать это усерднее и тщательнее, как волю Божию. Когда же приказывают нам нечто противное Господней заповеди, нарушающее или искажающее ее, тогда благовременно сказать: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29)».

Увы, дорогие мои, в наше время немало развелось различных «младостарцев», которые под видом послушания требуют от доверившихся им людей полного подчинения не Богу, а им самим, иногда даже открыто требуя от «духовных детей» несовместимых с Православием вещей, например, заставляют их бросать своих законных супругов и детей и «уходить в монастырь». А некоторые из этих «младостарцев» в своей гордыне доходят до того, что начинают отрицать саму Церковь, якобы «погрязшую в беззаконии», и требуют от своих учеников порвать всякое с ней общение… Не обманывайтесь, братья и сестры, отрицание созданной Самим Господом Церкви, которую, по Его же слову, врата ада не одолеют (Мф. 16, 18), несмотря ни на какие человеческие нестроения, – не может быть истинным послушанием Богу! Как сказал об этом святитель Игнатий Брянчанинов: «Вне неуклонного послушания Церкви нет ни истинного смирения, ни истинного духовного разума; там обширная область темного царства лжи и производимого ею самообольщения».

Что же касается якобы «многочисленных духовных даров» и «праведной жизни» лжеучителей и раскольников, которые порой так привлекают к ним неопытные души, то об этом хорошо сказал святитель Иоанн Златоуст: «Что делается против воли Божией, то сквернее всего, даже если это жертва или пост».

Поэтому лучшим послушанием Господу будет бежать от таких «учителей» – да не куда-нибудь, а в Божий храм!

Есть у лжеучительства и другая, не менее опасная сторона. На сегодняшней Литургии попразднства мы с вами читали Евангелие от Марка, где, кроме прочего, говорится следующее: Он [Иисус] исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов, и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос (Мк. 1, 34).

Зачем Господь запретил бесам – ведь они в кои-то веки собирались сказать правду? Затем, чтобы люди учились не доверять бесам никогда и ни в чем, – даже если то, что они говорят и делают, выглядит правильно и благочестиво.

Увы, даже в среде воцерковленных православных христиан нередко сталкиваешься с двоеверием, когда крещеный человек, регулярно бывающий в храме, причащающийся, в болезни или житейских неурядицах бежит к «бабке» за заговором. А станешь его стыдить – отвечает, мол, эта «бабка» сама православная, лечит святой водичкой и церковными свечами, и иконы у нее в доме висят…

Не обманывайтесь, дорогие мои, как известно, враг рода человеческого может при нужде принимать вид ангела света (2 Кор. 11, 14). Колдовство – это всегда колдовство, какими бы благочестивыми «иконочками» оно ни прикрывалось. Ходить к «бабкам», гадать по руке или картам, вообще как бы то ни было «ворожить» – страшный грех, общение с демонами, которое может легко погубить душу. Помните, с чего началось падение Адама и Евы? С того, что Ева начала просто разговаривать со змеем…

«Добровольно не прибегайте к гадателям, но если вас привлекают к этому другие, и тогда не соглашайтесь… Человек всегда желает знать невидимое, особенно желает заранее знать о своих несчастьях, чтобы вследствие неожиданности не впасть в замешательство… Но если вы будете внимать гаданиям, будете недостойны расположения и милости Божией, и этим приготовите для себя многочисленные бедствия», – предупреждает свою паству святитель Иоанн Златоуст.

Вторит ему и святитель Василий Великий: «Многим из христиан кажется делом безвредным слушать истолкователей примет. Чихнул кто на слове, говорят: и это имеет значение. Кто-нибудь сзади назвал меня по имени, нога поскользнулась при выходе, зацепилась одежда – все это помеха. И люди весьма знаменитые, ожидающие Судию с небес, хладнокровно впадают в сей пагубный порок. Но слушай, отвержен народ, предавшийся сему. Еще древле, по закону Моисееву, очарования, волхвования, ворожба, птицегадания отринуты как изобретения демонов. Сказано: Не вражите, и ни сряща смотрите от птиц (Лев. 19, 26); языцы бо, которых потребит… Господь Бог от лица твоего… сии чарований и волхвований послушают, тебе же не тако даде Господь Бог твой (Втор. 18, 12 и 14). Кто может советоваться с оправданиями Божиими, тому при рассуждении, чего не должно делать, не прилично брать себе в советники, даже не в советники, но в учители и законодатели, существа неразумные. Птица не знает собственной своей опасности, которая уже перед глазами; а тебе предвещает она будущее. Вылетев из гнезда, чтобы принести птенцам пищу, нередко возвращалась она ни с чем; а для тебя стала она нелживым предвещанием, и напрасное движение птицы обратилось в откровение будущего! Ежели по действию демонов птицы летают для твоего обольщения; то не сиди и не смотри с отверстым ртом на демонские обаяния, и не отдавай себя под влияние диавола. Он, если однажды уловит душу, легко увлекаемую в погибель, не выпустит ее из рук, а употребит ее на всякое злое дело. Но и каркающий ворон, и кружащийся орел по недостатку лова приводят в страх суеверное сердце. Враг до того издевается над человеком, что, если показалась кошка, выглянула собака или утром встретился человек, хотя самый благорасположенный, но с поврежденным правым глазом или бедром, он отскочит, отворотится, не раз зажмурит глаза. Что бедственнее такой жизни – все подозревать, во всем видеть препятствие, когда все должно возводить душу его к Богу?»

Совершенно согласен с древними святыми и преподобный Макарий Оптинский: «К ворожеям и заговорщикам никогда не ходи, потому что они все враги Божии. Лучше согласись умереть телом для настоящей жизни от болезни, и каких бы ни было тесных, тяжких и скорбных обстоятельств; нежели ходя к ним и получив некое облегчение телесное на малое время, умертвить этим свою душу для будущей жизни и получить за это наказание навеки».

Важно помнить и о том, что подлинное послушание Богу не может и не должно быть только внешним, обрядовым. Если мы ходим в храм каждое воскресенье, исповедуемся, причащаемся, соблюдаем посты и вычитываем утреннее и вечернее правило, – то это, конечно, правильно и полезно, но лишь при одном условии, если с помощью всего этого мы воспитываем свою душу, искореняем в ней ростки греха и взращиваем на их месте угодные Богу добродетели, вообще растем духовно, стремимся к Богу. Сами по себе обряды, без духовной жизни в Боге, без любви к Нему и ближним – пусть несовершенной, но любви или хотя бы стремления к ней – никого спасти не могут. Истинное послушание Богу – то, что исходит от сердца. Это – исправление своей жизни в соответствии с Его заповедями. Не механическое «исполнение», но жизнь по ним, внешняя и внутренняя.

Как говорит об этом святитель Тихон Задонский: «Без истинного послушания ничто не угодно Богу. Ни исповедание имени Его, как говорит Христос: Что вы зовете Меня: Господи! Господи! – и не делаете того, что Я говорю? (Лк. 6, 46); да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа, – говорит апостол (2 Тим. 2, 19)… Ни молитва, ибо написано: грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает (Ин. 9, 31)… Ни пение, ни хваление, ни славословие, ни прочее устное почитание Богу не приятно без сердечного почитания, как о таких говорит Бог: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня (Мф. 15, 8; Ис. 29, 13). Надо непременно очистить себя истинным покаянием и тогда призывать, петь, хвалить святое имя Божие, которое святые Ангелы с благоговением воспевают (Ис. 6, 3). Ибо всякое устное почитание без сердечного есть лицемерие».

О том же говорит в своем Слове на Преображение и праведный Иоанн Кронштадтский: «Какой поучительный урок дает нам праздник Преображения Господня? Не нужно ли преобразиться, перемениться и нам всем? Не нужна ли для нас перемена от худшего к лучшему; от греха – к правде и святости; от нашего нерадения и холодности к Богу – к горячему покаянию и слезам; от равнодушия к вере святой – к горячности веры и любви к Богу; от рассеянности и невнимания к себе – к строгой вдумчивости в свое душевное состояние? Не нужно ли нам скорее отложить свои мрачные, греховные страсти, приковывающие наши сердца к земле и удаляющие нас от Бога; излишнее попечение о плоти – о ее удовольствиях, украшениях, привычках и наклонностях; и не нужно ли нам приобрести навык и привычку ко всякой добродетели, о чем мы так мало печемся, между тем как это есть единое нам на потребу?»

Как же на деле исполнить слова Бога – «Его слушайте» – как встать на путь истинного послушания? Об этом рассказывает нам преподобный Никодим Святогорец: «Во всех случаях не давай воли своим желаниям, а держи их в своей власти, направляя все исключительно к главной цели – стоянию в воле Божией и шествованию по воле Божией. Ибо тогда и желания твои будут правы и благочестны, и ты при всякой неприятной случайности будешь пребывать в покое, упокоеваясь в воле Божией. Искренне веруя, что с тобой ничего не может случиться помимо воли Божией, и ничего не желая, кроме пребывания в деятельном исполнении воли Божией, ты, как само собой очевидно, всегда будешь иметь только то, чего желаешь, что бы когда ни случилось с тобою».

Итак, главенствовать надо всем в нашей жизни должны не наши желания и порывы, даже благие – но стремление следовать воле Божией и все свои дела и поступки сверять с Его заповедями. И не просто сверять, но, видя в чем-то несоответствие, стараться исправиться, а не начинать оправдывать себя, – мол, тут, конечно, написано, но у меня особые обстоятельства… Конечно, обстоятельства действительно могут вынуждать нас иной раз в чем-то отступить от каких-то внешних правил распорядка церковной жизни, – например, для больных людей ослабляется или даже совсем отменяется пост на пищу. Но никакие «обстоятельства» не могут быть оправданием нарушения самих заповедей Господних! Ведь, по слову преподобного Марка Подвижника, «не тот раб верный, кто останавливается на одном знании, но тот, кто проявляет свою веру послушанием Христу, давшему заповеди». И если мы называем себя христианами, но при этом продолжаем, например, воровать, давать и брать взятки, извращать суд, обманывать, блудить и прелюбодействовать, заниматься ворожбой и гаданиями – то, несмотря ни на какие слова, повторяем путь первого, падшего Адама, потерявшего Рай через непослушание…

Да, послушание Богу может быть нелегко. Но не бойтесь, на этом пути нас всегда поддержит Сам Господь! Он восполнит недостаток наших человеческих сил Своей благодатью, поможет во всем – нам же нужно только начать двигаться в Его направлении… Как сказал об этом святой подвижник наших дней, преподобный Силуан Афонский: «Послушливый всё упование свое возложил на Бога, и потому душа его всегда в Боге, и Господь дает ему Свою благодать, и эта благодать учит душу всякому добру и дает силы пребывать в добре. Он видит зло, но оно не прикасается к его душе, ибо с ним благодать Святого Духа, которая хранит его от всякого греха, и он в мире и легко молится Богу».

Да станет для всех нас сегодняшний день началом этого пути, началом подлинного преображения нашей души, открывающего нам дверь в невечерний Свет Царствия Бога и Отца, Которому вместе с Его Сыном и Святым Духом – Единосущной и нераздельной Троице подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков!

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ (13/26 августа)

О необходимости молитвы для преображения души

И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.

Лк. 9, 29

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем отдание великого праздника – Преображения Господня. Отдание – это значит, что мы провожаем праздник, прощаемся с ним до следующего года, предаем это праздничное торжество обратно в руки Того, Кто даровал нам его.

Но не только для того, чтобы попрощаться с праздником, установила Святая Православная Церковь дни отдания праздничной радости. Смысл таких «проводов» – прежде всего, в том, чтобы еще раз как следует задуматься о тех важных духовных уроках, которые преподал нам уходящий праздник. Ведь основная цель всех без исключения православных христианских празднований – не только и не столько обычное земное веселье, вкусная еда, послабление поста или «народные гулянья»; каждый праздник призван чему-то учить, о чем-то напоминать – о чем-то очень важном для нашего спасения. Христианство, даже веселясь, воспитывает человеческую душу, помогает ей возрастать и восходить от силы в силу (Пс. 83, 8) и от славы в славу (2 Кор. 3, 18).

Итак, о чем же можем мы задуматься в этот последний день уходящего праздника Преображения? Давайте еще раз перечтем тот отрывок Евангелия от Луки, который мы с вами слушали в самый первый из праздничных дней. Как именно происходило Преображение Господне на горе Фавор?

Дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться. И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме (Лк. 9, 28–31).

У великих святых уже при земной жизни лицо и весь облик как бы сияли неким неземным светом. Это – все тот же небесный свет Преображения, которым просиял на Фаворе Богочеловек, а вслед за Ним – и все Его усердные ученики и последователи.

Недаром, дорогие мои, я говорю «усердные». Потому что, как Адамов грех не мог бы совершиться без воли самого Адама, – так и наше с вами преображение не может произойти без нашего собственного в этом участия. Богочеловек широко распахнул перед нами двери Своего Царствия, – но мы должны еще сделать шаг и перешагнуть порог, чтобы войти в него. Вот что говорит об этом святитель Иоанн Максимович в том же Слове на Преображение:

«Если вначале Бог сотворил по образу и подобию Своему человека, до того еще не существовавшего, и человек в своем творении не принимал никакого участия, то для воссоздания первого образа нужно участие и самого человека. Человек должен стремиться к совершенству, чтобы благодатью и помощью Божией достичь его. Господь указал Своим учением путь к совершенству, Своим примером показал его. Это путь нравственного совершенствования, самоотвержения, готовности совлечь с себя все греховное… Нет у самого человека достаточно сил для того, но помогает ему благодать Божия, подаваемая Богом через созданную воплотившимся Сыном Божиим Церковь. Для того Он воплотился, чтобы Свой падший снова восставить образ. На Фаворе Христос показал красоту и славу Своего Божества, чтобы знали апостолы, а через них вся вселенная, подобием Кого является человек и к чему приближается он, возвышаясь духовно. По мере очищения человека от греха и приближения к Богу все более отображается в нем слава Божия».

С чего же начать этот путь приближения к Богу? Конечно, с обращения к Нему за помощью, чтобы Он Сам наставил нас на этом пути и восполнил недостаток наших слабых человеческих сил. Об этом напоминает нам апостол Петр в своем Послании, которое мы вовсе не случайно читали с вами в день Преображения: Братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание; так поступая, никогда не преткнетесь, ибо так откроется вам свободный вход в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа… вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших (2 Пет. 1, 10–11, 19).

А что такое – обращение ко Господу?

Прежде всего, это молитва.

Вспомним, ведь и Сам Господь на горе Фавор преобразился именно после молитвы: И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею (Лк. 9, 29).

Молитва преображает нас – потому что, по слову святого преподобного Иоанна Лествичника, вводит нас в общение и единение с Самим Богом. Открывает Ему дверь нашей души и нашего сердца, чтобы Он «вошел и просветил помраченный наш разум». О преображающем свойстве молитвы говорит и такой великий подвижник, как преподобный Нил Синайский: «Мать всех добродетелей – молитва, она не только может очищать и питать, но и просвещать и в состоянии сделать подобными солнцу искренне молящихся».

Не правда ли, эти слова преподобного почти в точности повторяют евангельское описание Преображения Господня на Фаворе? Преобразился пред ними, и просияло лицо Его как солнце (Мф. 17, 2).

Общение с Богом, молитва – основа всего. Человек может не исполнять многие обрядовые установления Церкви – например, по болезни не поститься, за неимением поблизости храма не бывать на службах, может даже годами не причащаться, как преподобная Мария Египетская в пустыне… Бог и в такой ситуации найдет способ подать ему Свою благодать, а сам человек, если он любит Бога, найдет способ служить Ему и подвизаться во имя Его. Но если человек прекратит молиться, обращаться к Богу хотя бы с кратким вздохом – это будет означать «клиническую смерть» его духовной жизни. Конечно, воскресивший четверодневного Лазаря может силой Своей оживить и такого «мертвеца духовного» – но как же тяжко это состояние практического безбожия, как трудно будет выходить из него… Гораздо труднее, чем даже тому, кто впал во множество грехов, но в глубине души еще вопиет к Богу, хотя бы изредка.

Толкуя приведенные выше евангельские слова, святитель Григорий Палама, посвятивший всю свою жизнь Иисусовой молитве и изложению и отстаиванию подлинно православного учения о нетварном Божественном свете, говорит следующее: «Возсиял же оный Неисповедимый Свет и таинственно явлен апостолам и начальнейшим из пророков в то время, когда [Господь] молился; этим показано, что родительницей этого блаженнаго видения была молитва, что блистание происходило и являлось от соединения ума с Богом, и что оно подается всем тем, которые, при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу. Истинную красоту свойственно созерцать только очищенному умом; пристально же взирающий на сияние ее принимает как бы некое участие в ней, как бы начертывает некоторый яркий луч на своем лице; потому-то и лице Моисеево просветилось от собеседования с Богом. Знаете ли, что Моисей преобразился, взойдя на гору, и там увидел Славу Божию? Но он (Моисей) не сам произвел, а только потерпел преображение; Господь же наш Иисус Христос Сам от Себя имел оный Свет. По этой причине, собственно, Он и не имел нужды в молитве для того, чтобы осиять Божественным Светом плоть Свою; но только показал, откуда оный Свет нисходит на святых Божиих, и каким образом можно созерцать его; ибо написано, что и святые просветятся, как солнце (Мф. 13, 43), то есть, всецело проникнутые Божественным Светом узрят Христа, Божественно и неизреченно провозсиявшего, у Которого блистание, происходя от Божественного естества, явилось на Фаворе общим и плоти Его, по причине Ипостаснаго единения».

Об исключительной важности молитвы в духовной жизни каждого человека говорят абсолютно все святые отцы, богословы, подвижники и праведники. Так, например, святитель Иннокентий Московский учит: «Молитва есть дыхание духовного человека. Как дыханием телесный человек привлекает окружающий воздух и вдыхает из него жизненность и силу – так молитвою душа отверзает себя везде присутствующему Духу Божию и приемлет от Него жизнь духовную».

О том, как способствует молитва духовному росту, говорит и преподобный Иустин Попович: «Любовь к молитве непрестанно усиливает нашу любовь к Богу».

Обратите особенное внимание на эти слова, дорогие мои, «усиливает нашу любовь к Богу». Чему они учат нас? Тому, что даже молитва, при всей ее необходимости для подлинной жизни души, – не самоцель. Она – лишь средство, хотя и сильнейшее средство, для соединения с Богом, для испрашивания помощи Божией на все благие дела нашей жизни, для взращивания в душе христианских добродетелей, для возрастания в любви к Богу и людям. Именно такая, приносящая духовные плоды молитва будет подлинно угодна Богу. Если же мы будем услаждаться молитвой самой по себе, а в душе у нас будут продолжать гнездиться злоба, зависть, нечистые помыслы, с которыми мы даже и не пытаемся бороться, – такая молитва будет не более чем самообманом. Разве можно поверить тому, кто, якобы желая войти в общение с Богом, не потрудился хоть немного очистить свою душу, не стремится жить в соответствии с Его заповедями и Его волей?

«Если не связаны с молитвой смиренномудрие, любовь, простота и благодать, не порождаются ею, то это не молитва, а личина молитвы», – предостерегает нас один из величайших подвижников древности, преподобный Макарий Великий.

Вторит великому Макарию и преподобный Нил Синайский: «Достоин всякого порицания тот, кто, любя истинную молитву, гневается или злопамятствует, ибо он похож на того, кто желает остро смотреть, а между тем запорашивает свои глаза».

О том же пишет и преподобный Ефрем Сирин: «За дверьми остаются (не доходят до Бога, не бывают услышаны Им) те молитвы, которые, возносясь к Богу, не имеют в себе любви, потому что одна любовь отверзает двери молитве».

Конечно, не стоит думать, будто, едва вступив на молитвенный путь, мы сразу же достигнем на этом пути совершенства. Ни в коем случае не нужно корить себя, мучиться чувством вины за то, что молитве нашей еще далеко и по силе, и по усердию, и даже порой по искренности до молитвы святых. Ведь, как и любое настоящее дело – а молитву вряд ли можно отнести к делам простым и легким! – молитвенное делание начинается с малого, и в самом начале пути возможны ошибки и трудности. Разве можно корить начинающего спортсмена за то, что он не может сразу выжать стокилограммовую штангу или побить мировой рекорд по скорости бега? Нет, его дело сейчас – не гнаться за рекордами, на которые все равно пока не хватит ни умения, ни сил, а упорно тренироваться в меру сил и способностей, не надрываясь излишне (от этого только вред), но и не оставляя трудов, мало-помалу наращивая результаты. Так, и только так можно стать настоящим спортсменом, а может быть, и рекордсменом. А ведь молитва, наверное, в каком-то смысле, как и вся духовная жизнь, – такая же атлетика, только духовная!

Как мудро сказал об этом преподобный Варсонофий Оптинский: «Еще здесь, на земле, человек, трудящийся во славу Божию, начинает, насколько это, конечно, для него доступно, постигать совершенства Творца, сознает, что все в Господе – благость, и нет в Нем ни тени злобы. И чем больше очищает человек свою душу исполнением заповедей Христовых, тем более познает он Бога. Конечно, это познание сильно различается у людей, смотря по духовному преуспеянию каждого. Ведь и в обыденной жизни бывает так: кончив городское училище, идут учиться в гимназию, затем в университет, – и чем выше учебное заведение, тем больше знаний получает человек. Так и в духовной жизни».

Если мы, как неразумные начинающие спортсмены, захотим сразу «пойти на рекорд» – то мы можем не только надорваться, но и впасть в прелесть. Враг рода человеческого всегда рад будет подсунуть нам обманку под видом духовных плодов – лишь бы мы самоуспокоились, возгордились и решили, что уже всего достигли и трудиться нам больше не нужно!

О подобной опасности предостерегает начинающих молитвенников такой столп духовный, как преподобный авва Исаия: «Не ищи высших даров Божиих, пока, живя, молишься Ему о помощи, да придет и спасет тебя от греха. Божие само собою приходит, когда будет уготовано место нескверное и чистое». Вторит древнему подвижнику и святитель Игнатий Брянчанинов: «Многие, ощутив расположение и усердие к духовному подвигу, приступают к этому подвигу опрометчиво и легкомысленно. Они предаются ему со всею ревностью и разгорячением, со всею безрассудностью, не поняв, что эти ревность и разгорячение – наиболее кровяные и плотские, что они преисполнены нечистоты и примеси, не поняв, что, при изучении науки из наук – молитвы, нужно самое верное руководство, нужны величайшее благоразумие и осторожность». Тому же учит и преподобный Никон Оптинский: «Во время молитвы не полезно стремиться к высоким чувствованиям. Надо только вникать в смысл произносимых слов, внимательно молиться».

Важно также помнить, что молитва христианская в корне отлична от языческих радений и заклинаний. Она – не некая магическая формула, а живое общение человеческой души, человеческой личности с Живым Богом. Поэтому в молитве важно не количество, а качество. Несколько мгновений краткого, но искреннего молитвенного вздоха неизмеримо лучше и полезнее для души, чем многочасовые правила, каноны и акафисты, «вычитанные» чисто механически, рассеянно, с отвлечением ума на другие предметы, без искренности и внимания. Как учит нас великий молитвенник, святитель Игнатий Брянчанинов: «Действие на душу продолжительной, но невнимательной молитвы подобно действию обильного дождя на железную крышу, с которой сбегает вся вода, в каком бы количестве она ни пролилась, не производя на крышу никакого действия… Надо помнить, что сущность молитвенного подвига заключается не в количестве прочитанных молитвословий, а в том, чтобы прочитанное было прочитано со вниманием, при сочувствии сердца».

Не смущайтесь, дорогие мои, если ваши молитвы бывают неумелы, даже косноязычны. Разве отец и мать не радуются, слыша первые, еще совсем неумелые, почти никому, кроме них, не понятные слова своего ребенка? А ведь большинство из нас – не более чем младенцы духовные! И, несомненно, Отец наш Небесный с радостью примет любой наш лепет – лишь бы он исходил от сердца. «Хорошо на молитве сказать несколько своих слов, дышащих горячею верою и любовью ко Господу… И как приятен бывает Господу этот наш собственный лепет, исходящий прямо от верующего, любящего и благодарного сердца, пересказать нельзя, надобно только то сказать, что душа при своих словах к Богу трепещет радостью… Несколько слов скажешь, а блаженства вкусишь столько, что не получишь его в такой мере от самых длинных и трогательных молитв – чужих молитв, по привычке и искренно произносимых», – говорит об этом святой Иоанн Кронштадтский.

Да станет для всех нас нынешний, благоприятный к тому, день Успенского поста началом подлинного молитвенного делания, подлинного общения с Богом и возрастания в Его благодати от силы в силу для нашего внутреннего духовного преображения и просияния Божественным Светом в Царстве будущего века – Царстве Отца и Сына и Святого Духа – Святой Троицы, Которой подобает всякая слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О жизни и смерти, о сне и пробуждении

Людие, предыграйте, руками плещуще верно, и любовию соберитеся, днесь радующееся и светло восклицающе вси веселием, Божия бо Мати имать от земных к Вышним прейти славно, Юже песньми присно яко Богородицу славим.

Тропарь предпразднства Успения Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Вот и подошел к концу Успенский пост, и уже сегодня мы с вами готовимся встречать завтрашний великий праздник – Успение Пресвятой Богородицы. В чем же должна состоять эта подготовка? В том, что мы, едва дождавшись окончания утреннего богослужения, помчимся по домам наводить порядок и стряпать разнообразные скоромные разносолы для разговения? Не спорю, разговеться после строгого поста – отнюдь не грех, это даже способствует праздничной радости, ведь все мы состоим не только из духа, но и из плоти, которую тоже нужно «питать и греть» (ср. Еф. 5, 29). Но все же вкусная еда, порядок в доме и тому подобные внешние атрибуты, с которыми обычно ассоциируется любой праздник в народном сознании – вещи неизмеримо ничтожные в сравнении с теми событиями, которые мы вспоминаем в день Успения, и с тем глубочайшим духовно-назидательным смыслом, который в них заложен.

Святая Православная Церковь установила совершать предпразднство великих праздников – в том числе и Успения Пресвятой Девы – именно для того, чтобы мы имели возможность уже накануне праздника начать размышлять о его значении и уроках для нашей духовной жизни и прийти на праздничную всенощную и Литургию уже подготовленными, должным образом настроив свои душу и сердце – а не одно лишь утомленное постом тело – на застольное празднование.

А потому отвлечемся сейчас, хотя бы ненадолго, от многозаботных мыслей о праздничном столе и поразмышляем немного о самом празднике Успения.

С точки зрения человека светского, праздник этот весьма и весьма странный. В самом деле, что за радость – смерть? Тем более смерть человека, которого верующие, по их же собственным словам, глубоко почитают и искренне любят? Нам бы надо в этот день скорбеть, может быть, поститься – а мы весело празднуем!

Но давайте задумаемся, а действительно ли событие, которое мы с вами сегодня вспоминаем, – это смерть?

Верим ли вообще мы, христиане, в смерть?

Как знаем мы из Священного Писания, смерть отнюдь не была частью Божественного творения, частью замысла Божия о человеке. Адам и Ева, а вместе с ними и весь человеческий род были сотворены для жизни вечной. Как говорится в Книге Премудрости Соломона: Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия… но завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 1, 13–14).

Да, человек лишился бессмертия, послушавшись завистливых и лукавых уговоров диавола в Эдемском саду. Возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19) – с великой горечью говорит Творец Адаму после грехопадения. Своим непослушанием, недоверием Богу, желанием обойтись вовсе без Него – человек отдалил себя от Бога, от истинной Жизни и единственного источника жизни вечной. А кто отдаляется от Жизни, тот неизбежно становится добычей смерти. И потому смерть на долгие тысячелетия воцарилась над человеческим родом – потомками падшего Адама: Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5, 12), – говорит об этом святой апостол Павел.

Но этот трагический древний разрыв между небом и землей, между Богом и людьми был уврачеван Воплощением, Крестной смертью и Воскресением Богочеловека. Смерть хотела схватить в свои когти еще одного человека – Иисуса, сына Иосифа, а встретилась лицом к лицу с Самим Богом! И конечно, не выдержала – оказалась совершенно побеждена и уничтожена.

«Что есть смерть? Для ответа на сие, по разуму слова Божия, всего лучше употребить вопрос: что есть жизнь? Ибо смерть есть только лишение жизни. Итак, приидите, познаем жизнь в ее источнике. В Нем была жизнь, сказует Богослов, и жизнь была свет человеков (Ин. 1, 4). В Боге Слове жизнь, и сия жизнь есть свет человеков. Причастие жизни, сущей в Боге Слове, и света Его – есть истинная жизнь человека. Она есть деятельное состояние света, спокойствия, свободы, силы, чистоты, нетления. Следственно, разлучение с жизнью Бога Слова и отчуждение от света Его есть истинная смерть человека. Она есть состояние мрака, скорби, беспокойства, немощи, нечистоты, наконец, тления. Следственно, возобновление общения с жизнью Бога Слова и возвращение к свету Его есть истинное воскресение человека, в котором участвующий блажен и свят», – мудро поучает нас святитель Филарет Московский.

И пусть окончательное, телесное бессмертие мы вновь обретем лишь после Второго Пришествия и Всеобщего Воскресения, – а пока наше тело еще отчасти смертно. Говорю «отчасти» – потому что на самом деле это уже не смерть, а только ее видимость. Настоящей смерти больше не существует. После кончины наши души не сходят больше в мрачный Шеол, обитель мертвых, куда так страшились попасть и неизбежно попадали даже ветхозаветные праведники, но души достойных возносятся к Богу в Его вечные райские обители. Души же нераскаянных грешников сейчас попадают в ад, но имеют возможность по молитвам Церкви и близких освободиться от грехов и выйти оттуда. В ветхозаветную эпоху и этого не было. Да и тела, по виду разрушившиеся, на деле рано или поздно присоединятся к душам, воскреснув в последний день.

Разумеется, это не значит, что после Воскресения у нас отнята свобода воли, дарованная еще первым людям до грехопадения, – нет, мы, как и Адам, по-прежнему вольны выбирать между добром и злом, между верностью Богу и уговорами диавола. И наши грехи, подобно греху Адама и Евы, могут точно так же сделать для нас невозможным пребывание с Богом в Раю – не потому даже, что Он выгонит нас оттуда, а потому, что мы сами не сможем этого вынести, подобно тому, как привыкший к тьме человек испытывает страдания от яркого света. Но теперь врата Царствия Небесного широко распахнуты для каждого – и входить или не входить в них, зависит только от наших собственных устремлений. Я говорю «только от наших», хотя, конечно, спасение невозможно одними только человеческими силами, без Бога и Его помощи – потому что Бог, в отличие от нас, которые бывают и ленивы, и неразумны, всегда готов оказать нам эту помощь.

«Господь сокрушил врата ада и само лицо смерти истребил. Но что я говорю "лицо смерти"? Даже само имя смерти изменил, она теперь называется уже не смертью, но успокоением и сном», – восклицает об этой победе над смертью святитель Иоанн Златоуст.

Вслушайтесь в эти слова – смерть теперь не более, чем успокоение или сон. И, подобно любому сну, неизбежно оканчивается пробуждением – воскресением.

А что такое в переводе со славянского «успение»? Да то же самое – «сон»! Уже в самом названии завтрашнего праздника Церковь указывает нам, что мы празднуем не смерть Богоматери – смерти в ветхозаветном смысле больше не существует – а ее временный телесный «сон», переход от земной жизни к небесной и вечной.

«Ныне Давшая начало другого бытия, то есть телесного, Тому, Кто не имел временного начала первому и вечному бытию Своему (хотя имел начало в Отце, как Источнике Божественного Своего существа), получает начало другой жизни от Того же, Кто дал Ей начало жизни первой», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин в своем третьем Слове на Успение Пресвятой Богородицы.

И потому мы сегодня не плачем и не скорбим, а радуемся. Ведь наступает не «годовщина смерти», а, по сути, вторая Пасха! Да-да, ведь наступает именно праздник вечной жизни и воскресения, день, когда обычный земной человек – ведь Богоматерь была по всему человеком, и только человеком – повторил путь, несколькими годами ранее пройденный и проложенный для всех нас Богочеловеком. Не случайно в старину песнопения праздника Успения сочинялись по образцу песнопений Страстной Седмицы и Пасхи. Да и проповеди, произносимые в этот день, больше похожи на пасхальные, чем на надгробные. Кончина Богоматери – живое, зримое свидетельство того, что смерти для людей больше не существует!

«Прежде над мертвецами долго и безутешно рыдали и даже повелевалось прямо над мертвецами источать слезы. Чадо, – говорит богопросвещенный мудрец, – над мертвецом источи слезы, и якоже зле страждущ начни плач… Горек сотвори плач, и рыдание тепло, и сотвори сетование, якоже ему достоит (Сир. 38, 16–17), а ныне вместо надгробного рыдания мы поем песнь Аллилуйя, или Хвалите Бога, восхваляя Божественную премудрость и благость, которые смерть сделала переходом к бессмертию» – это не о самой Пасхе, а о завтрашнем празднике говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский.

И радость наша тем больше, что Богоматерь прошла этим путем воскресения всецело – согласно Священному Преданию, не только ее душа взошла на небо, но и тело на третий день было воскрешено и взято на небо. Вот как описывает эти события, согласно Преданию, преподобный Иоанн Дамаскин: «Богоприемное Ее тело, вынесенное и погребенное с ангельским и апостольским пением, было положено во гробе в Гефсимании… Через три дня… апостолы открыли гроб, поскольку один из них, отсутствовавший и прибывший после третьего дня, пожелал поклониться богоприимному телу. Но они не смогли найти Ее всепетое тело, так что, обретя лишь лежащие погребальные одеяния и исполнившись исходящего от них несказанного благоухания, они закрыли гроб. Пораженные чудом таинства, апостолы только и могли подумать, что Бог Слово и Господь Славы, благоволивший воплотиться по Ипостаси и вочеловечиться от Нее и родиться по плоти, а после рождества сохранивший невредимым Ее девство, Сам благоволил и после отшествия Богоматери почтить Ее чистое и незапятнанное тело нетлением и перемещением прежде общего для всех Воскресения».

Конечно, тут можно спросить: почему же тогда Мария сразу не была взята живой на небо? Зачем ей понадобилось умирать телесно, чтобы через три дня воскресать? Это понятно в случае Самого Богочеловека – ведь когда Он умирал на кресте, смерть еще не была побеждена. Но уже после Его воскресения – зачем?

Причина здесь скорее всего не одна.

Во-первых, Господь в своей неизреченной мудрости позволил Богоматери испытать телесную смерть, чтобы у христиан из вчерашних язычников не было соблазна начать почитать ее как некую «великую мать-богиню» (культы подобных божеств были в ту эпоху очень распространены, особенно на Востоке). Не случайно и преподобный Иоанн Дамаскин уточняет в своем втором Слове на Успение:

«Тот, Кому мы поклоняемся, есть Бог истинный, Бог, Который не переходил из небытия в бытие, вечно Сущий от вечно Сущего, Который превыше всякой причины, слова и понятия как времени, так и естества. Мы чествуем и почитаем Матерь Божию, не приписывая Ей безвременное рождение Сына по Божеству, – ведь рождение Бога Слова безвременно и совечно Отцу, – но исповедуем второе рождение через добровольное Воплощение, которого причиной Ее и знаем, и именуем. Ибо Сущий безначально бесплотным воплощается «нас ради и нашего ради спасения», чтобы подобным спасти подобное; и, воплотившись от этой священной Девы, без сочетания рождается, Сам будучи весь Богом и весь став человеком, весь Бог с плотью Своей и весь человек со Своим пребожественным Божеством. Итак, зная эту Деву как Матерь Бога, мы празднуем Ее успение, но не именуем Ее богиней, – прочь от нас подобные россказни эллинской глупости; ведь мы и смерть Ее возвещаем, – но мы Ее знаем как Матерь Бога, потому что Бог воплотился из Нее».

Итак, телесная кончина, пусть и всего на три дня – свидетельство того, что Богоматерь такой же человек, как и все остальные, хотя католики думают иначе, утвердив ложный догмат о «Непорочном Зачатии Девы Марии». Если бы Ее зачатие было бы действительно непорочно и лишено первородного греха – источника смерти, то Она бы и не умирала. А в соответствии со следующим католическим «догматом» – «О телесном Вознесении Девы Марии» Она и вовсе не умирала. Но это входит в противоречие со свидетельствами святоотеческого Предания, на котором основывается Православная Церковь, одно из каковых свидетельств – преподобного Иоанна Дамаскина – о телесной смерти Божией Матери мы с вами только что слышали.

Еще один смысл телесной кончины Пресвятой Девы – символически-назидательный. Кончина и телесное воскресение Богоматери – первый пример и свидетельство того, что будет со всеми нами, в том числе уже умершими, по Втором Пришествии Христа, в день Всеобщего Воскресения, когда наши тела соединятся с душами, и если мы окажемся достойными по своим добродетельным свершениям и чистоте от греха вечной жизни, то перейдем в нее подобно Божией Матери.

Смысл смерти после Христа изменился: «Уже не лежит более на Израиле ярмо законного рабства, ибо Сам Христос подписал нам свободу, даровав служение в Духе, – и подписал, как на хартии, на Теле, которое из Богоматери, Прошедший Небеса (Евр. 4, 14)», – говорит об этом преподобный Андрей Критский в своем Слове на Успение. Смерть для нас после Христовых смерти и воскресения и вовсе является благом: «Нужно, чтобы то, что составлено из земли, возвратилось в землю, а потом взошло на Небо, приняв в земле чистейшую жизнь, через отложение в ней плоти. Нужно, чтобы тело через смерть, как бы через огонь в горниле, подобно золоту, очистившись от земной и мрачной тяжести тления, восстало из гроба нетленным, чистым и озаренным светом бессмертия», – вторит ему преподобный Иоанн Дамаскин.

Да, наступающий праздник – не только воспоминание прошлых событий, но и пример для всех нас. Не случайно сегодня, готовясь встречать Успение, мы с вами читали такой на первый взгляд странный отрывок из Евангелия: Около Него сидел народ. И сказали Ему, вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя. И отвечал им, кто матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мк. 3, 32–35).

Может показаться, что в этих словах Господа – неуважение к Богоматери. На самом же деле это – Его собственное свидетельство о Ней, указывающее, что Богоматерь от прочих людей отличается разве что праведностью. И, значит, любой другой праведник, стремящийся всемерно исполнять, подобно Ей, волю Божию – становится сопричастен Ему и Его воскресению не меньше, чем Мария! А кроме того, этими словами Господь показывает всем, что в Царстве будущего века не важны будут родственные отношения, но личная праведность каждого.

Доказывает это и блаженная кончина многих новозаветных праведников. Так, например, точно такое же воскресение во плоти через три дня после кончины (а по некоторым свидетельствам и вовсе без кончины) произошло с апостолом Иоанном Богословом, которому Господь некогда поручил заботы о Своей Матери на земле. Достигнув больших духовных высот, Иоанн уподобился своей названой Матери и в праведной жизни, и даже в кончине.

Да и у многих других праведников, пусть и не воскресших немедленно во плоти, кончина была удивительно светлой – подлинным переходом от земли на небо. Так, например, святитель Димитрий Ростовский предчувствовал время своего отшествия. Когда подошел его час, святитель позвал к себе в келью певчих и попросил их пропеть свои любимые церковные песнопения. Затем, отпустив всех, он опустился на колени перед иконой Спасителя и так, в молитве, предал дух свой Богу. Так же перед иконой на коленях скончался и преподобный Серафим Саровский.

Не случайно говорит в своей праздничной проповеди святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Самый очевидный пример торжества над смертью видим мы в Пречистой Матери Господа. Она склонилась в гробе только для краткого отдохновения плоти. Говорим "для краткого" потому, что, по свидетельству Предания, на третий день после Ее смерти уже не найдено в гробе пречистого тела Ее – оно воскрешено и взято было на небо, где вместе с душой стало наслаждаться блаженством небесным. За Божией Матерью видим апостолов и мучеников, которые встречают смерть с радостью, как величайшего друга, который взамен скоропреходящих благ настоящего мира или взамен его бед и скорбей дарствует им вечные радости Царствия Небесного. За ними видим всех святых, которые смотрели на смерть также с радостью, видя в ней конец земных трудов и начало небесной славы. Святая Церковь старается и в нас поселить такое же бесстрашие к смерти, увещевая нас прогонять страх ее постепенным искоренением в себе грехов, и своих мертвецов она называет теперь не иначе, как усопшими, то есть как бы уснувшими, потому что бессмертная жизнь в будущем веке так теперь для нас несомненна и право наше на нее так верно, что мы не можем или не должны иначе смотреть на смерть, как на сон».

Но каким же образом можем мы подражать Богоматери в святости?

Необходимо помнить, что Мария была праведна не потому, что стала Матерью Богочеловека. Наоборот – Она удостоилась стать Его Матерью потому, что была праведна. Да и после чудесного Рождества и Воскресения Спасителя всю оставшуюся земную жизнь Богоматерь продолжала возрастать в праведности. И праведность Ее состояла ровно в том же, в чем она должна состоять для каждого из нас – в соблюдении Господних заповедей, в постоянном молитвенном пребывании ума и души с Богом, в деятельной любви к Богу и людям.

«Надлежало, чтобы Вместившая Исполняющего все и Сущего превыше всего и Сама достигла всего и стала превыше всего Своими добродетелями и высотою достоинства… Какое слово в состоянии изъяснить то, что было после неизреченного рождения? Ибо, содействовавшая и сострадавшая свыше произведенному чрез Нее истощанию Слова Божия, Она и спрославляется вместе с Ним, по достоянию сопревозносится, прибавляя величия к чудным величиям. Но и по восшествии на Небо Воплотившегося из Нее, Она, по доставленному Ей от Него, превосходящему ум и слово величию, как бы соревновала Ему многообразными подвигами и молитвами, а также попечениями о всем мире, ободрениями проповедников во всех концах земли; и вообще для всех Она была единственной опорой и утешением, всячески содействуя благовестию Евангельскому и ясно являя Сама на Себе и жизнь исполненную борьбы, и господство над умом и словом. Поэтому, конечно, живоносна и смерть Ее, переводящая в Небесную и бессмертную жизнь; и воспоминание ее есть радостный праздник и всемирное торжество», – говорит о праведности Богоматери святитель Григорий Палама в Слове на Успение.

Мы уже говорили о том, что единственная причина смерти – грех. И хотя смерть уничтожена, грех все еще может закрыть для нас путь в Царствие Небесное. Чтобы стать подлинными причастниками Воскресения и вечной жизни, необходимо искоренять в себе грех, взращивая вместо него добродетели, неустанно очищая и освящая свою душу молитвой и искренним стремлением к Богу в словах и делах, как это и делала Божия Матерь.

Когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная (Рим. 6, 20–22), – учит всех верных христиан апостол Павел.

Для грешника жизнь – словно сон, потому что в своем греховном ослеплении, нежелании видеть кого-то или что-то, кроме себя, в опьянении страстями и похотениями он жестоко обманывается и однажды неизбежно очнется – но, увы, уже может оказаться слишком поздно, чтобы что-то исправить. Для праведника же его жизнь есть бодрствование, ибо все святые спали очень мало и постоянно бодрствовали на молитве и в добродетельном делании, а потому и смерть для них – словно сон, так как она лишь видимость для окружающих и ведет к пробуждению в жизнь вечную в Царстве Небесном. Что же из этого выберем мы? Что каждый из нас захочет превратить в несуществующий сон – смерть или жизнь?

Весть о близящемся Успении Матери Божией наполнила скорбью сердца апостолов, однако как скоро слезы их сменились радостью, печаль – ликованием! Смерть, это древнее пугало сынов и дочерей человеческих, в преставлении Богородицы преобразилась в светлое празднество бессмертия.

Сон и смерть, успение и погибель – как сходны и как безмерно далеки друг от друга эти понятия! Сон освежает человека, придает ему силы, за его порогом – пробуждение в лучах утреннего солнца. А что за порогом смерти? Благо тому, кто, по слову святого Иоанна Дамаскина, «через смерть», как через огонь в горниле, подобно злату, очистившись от всего мрачного и от грубой тяжести брения, восстанет из гроба нетленным, чистым и озаренным светом бессмертия. Но что будет с тем, кто за свою жизнь не скопил злата духовного, кто не выдержит этого огненного испытания?

Смерть не страшна, возлюбленные, мы знаем, что праведники встречают ее как желанную гостью. Но воистину страшен грех, ибо он есть оскорбление Божества и отпадение от Него. Это совершаемые нами грехи могут привести к действительной смерти, превратить души и тела наши в падаль, на которую накинутся стервятники-демоны. Вот что поистине ужасно, вот чего следует страшиться.

Страх смерти – это страх человека перед встречей с Богом. И потому еще согреты такою радостью наши сердца в день пресветлого праздника Успения Божией Матери, что в день этот явилась перед Престолом Всевышнего наша милостивая Предстательница, милосердная Покровительница, усердная Заступница, и прибегающие к Ней с верою, надеждою и любовью – не погибнут.

И в заключение выслушаем слова преподобного Иоанна Дамаскина – о том, как именно надлежит нам праздновать завтрашний день Успения Пресвятой Богородицы: «Прославим Ее сегодня священными песнопениями, получив от Нее богатство быть и именоваться народом Христовым. Почтим Ее всенощными стояниями. Ублажим Ее чистотой души и тела, поистине после Бога чистейшую всех; ибо подобное следует обещать подобному. Послужим Ей милостью и состраданием к нуждающимся; ибо если мы ничем не можем послужить Богу, как милостью, то оспорит ли кто, что тому же будет рада и Матерь Его?».

Да станет для всех нас наступающий праздник началом праведности, покаяния и воскресения в вечную жизнь с Господом, молитвами Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и всех святых.

Аминь.

СЛОВО В ДЕНЬ УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

О трех событиях Успения Божией Матери и Ее предстательстве за мир

Богородица точно как стена нерушимая между Божиим гневом и людьми. Она отводит большую часть громов Небесного Правосудия, готового покарать грешников неблагодарных. Только за такою стеною мы часто бываем безопасны, между тем как мы думаем, что наша безопасность есть следствие обыкновенного порядка вещей.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

День, когда Матерь Божия, Пречистая Голубица, отлетела от грешной земли в родные Небеса, – этот день стал всерадостным праздником Церкви Христовой. Понятно, почему торжествовал Горний мир чистейших духов явление своей Царицы. Но отчего ликовали и земные люди, казалось бы, оставленные Ею в сиротстве, среди бед и соблазнов этого мира? Оттого радовались святые апостолы, а вместе с ними все христиане, что обрели в Небесном Царствии такую Помощницу и Защитницу, равной Которой нет и среди могучих Архангелов.

Успение Пресвятой Богородицы – второй по значимости праздник Православной Церкви после Воскресения Христова. Недаром этот день именуется Богородичной Пасхой. То была вторая победа над смертью и адом, одержанная уже не Небесным Гостем – Богочеловеком, но земной Девою – чистейшей и совершеннейшей из всех людей и все же Одной из нас, земнородных, Пресветлой Дочерью человечества. Успение Пренепорочной Девы явилось кануном Воскрешения Ее в преображенном земном теле, что совершилось благоволением Божественного Ее Сына.

Вот уже десять дней воспевает Святая Церковь Успенские песнопения Матери Божией: «Преукрашенной Божественной славою», услаждая сердца верных Богородичной Пасхою. Воистину, никогда кончина праведника не была овеяна таким величием, не сопровождалась столькими чудесами и знамениями силы Господней. «Дивного Бога дивная Мати от начатка Своего и до конца Своего есть дивна, и в зачатии Своем есть дивна, и в житии Своем дивна, и в преставлении Своем дивна, вся есть единое дивное чудо», – восклицает святитель Димитрий Ростовский.

Христос Искупитель, вознесшийся в Отчее Царствие, до поры оставил на земле Пречистую Свою Матерь – как духовную Мать апостольской общины, юной христианской Церкви. Се, Матерь твоя (Ин. 19, 27) – эти слова в час Крестной муки обратил Спаситель к любимому ученику, тем самым спеша усыновить Пречистой Своей Матери весь возлюбленный Им род христианский. И как некогда Пречистая Дева питала и лелеяла Младенца Христа, так же после Вознесения Божественного Сына утешала и наставляла Она оставшихся на земле верных Его последователей. Когда апостолы странствовали по дальним краям, благовествуя Учение Христово, души их согревались памятью о встречах с Матерью Божественного Учителя и надеждой новых благодатных свиданий с Нею, сознанием того, что в этом мире живет и неустанно молится о них Пресвятая Дева. Да, Материнское сердце первохристианской общины билось в скромном жилище апостола Иоанна Богослова, где проводила житие Богородица.

Бывший самовидцем земного Ее величия, святой Дионисий Ареопагит свидетельствует о том, каким счастьем являлось для верных общение с Пречистой: «Для меня несомненно – говорю как перед Богом, – что кроме Всевышнего Бога не может существовать ничего, столь исполненного Божественной силы и дивной благодати. Человеческому уму невозможно это постичь, однако я своими глазами видел благообразную и превосходящую святостью всех небесных Ангелов Всесвятейшую Матерь Господа нашего Иисуса Христа. Никакая честь и слава людей, прославленных Богом, не может сравниться с тем блаженством, какое испытал я, недостойный».

Два десятилетия – от Вознесения Христова до Успения Богородицы – были для несравненной души Пречистой Девы годами последних земных испытаний, благодаря которым во всем сиянии проявлялись Ее добродетели. Матерь Божия переносила испытание земной славой. Уже тогда, на заре христианства, начала сбываться воспетая Богоневестой при Благовещении провидческая песнь: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). Ученики и последователи Иисуса восхищались и поклонялись Родившей Его, а Она оставалась кротка и смиренна и запрещала воздавать Ей хвалу в речах и писаниях. Пресвятая Дева прошла испытание мирской злобой: богоубийцы-фарисеи люто ненавидели Мать Спасителя и стремились убить Ее, а Она, уповая на Господа, без страха и гнева проходила меж ними, «как овца среди волков», «как лилия между терниями». Но самым тяжким для Пресвятой Девы было испытание Ее терпения долгой разлукой любвеобильнейшей Матери с несравненнейшим Божественным Сыном.

Эту горечь разлуки Богоизбранная Дева превозмогала непрестанной молитвой, сокровенной беседой со Всевышним. Так сильна была Ее молитва, что вместе с Нею, точно одушевленные, кланялись Творцу масличные деревья Гефсиманского сада – любимого места уединения Богородицы. Любящая Мать всех людей, Она молилась о ближних и дальних, знакомых и неизвестных, добрых и злых, о помощи верным и прощении падшим. Горячие неустанные прошения духовной Матери человечества обнимали весь мир – страны и народы, настоящее и грядущее, Она молилась и за нас, живущих ныне, и за наших потомков.

Но что же для Себя Самой просила тогда Богородица у Господа и Сына Своего? Какой награды хотела Величайшая из рода человеческого за все Свои скорби, труды и подвиги? Одного для Себя хотела Пресвятая Дева – кончины, но какой? Не в виде прекращения существования, но для соединения со Своим Возлюбленным Сыном, подобно чему и святой апостол Павел писал: Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение… Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться (то есть умереть телом) и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1, 21 и 23). Поэтому взывала Пренепорочная раба Божия к Рожденному Ею: «О, пресладкий Сын и Бог Мой! Помилуй Меня, Твою Матерь, до сих пор скорбящую, не видя Твоего лица, в печальной юдоли этого мира. Изведи из темницы тела душу Мою, ибо стремится душа Моя к Тебе, Бог и Сын Мой!».

Так пламенно молилась Пречистая Дева о том, что люди зовут смертью, что нам с вами кажется пугалом и страшилищем. А для Пресвятой Богородицы расставание с земной жизнью означало всерадостное свидание с Божественным Сыном, счастье созерцания Небесной Славы Его. Смиреннейшая из смертных, Матерь Божия просила, чтобы Господь для этого вывел Ее душу из тюрьмы тела – таков «путь всякой плоти», и Приснодева не надеялась для Себя ни на что большее. Кроткая Пречистая раба Господня не дерзала и догадываться о степени той лучезарной славы, которой Всевышний увенчает земное Ее житие, не ведала о том Царственном величии, которое уготовано было Ей в Небесном Отечестве.

Пречудное празднество Успения Матери Божией включает в себя память о трех торжественных событиях. Первое – это Успение тела Пречистой и восхождение души Ее в Небесное Царствие. Вторым торжеством явилось погребение тела Богоизбранной Девы, сопровождавшееся множеством дивных знамений славы Ее. И наконец, венец и вершина торжеств – последовавшее на третий день воскрешение и вознесение Пресвятой Богородицы благоволением и силой Божественного Ее Сына, первое явление Ее миру во славе Царицы Небесной.

Успение Пресвятой Богородицы есть тайна Домостроительства Божия о спасении человеческого рода – таинство окончательного разрушения врат смерти. По слову преподобного Антония Великого: «Как телу, когда совершенно разовьется во чреве, необходимо родиться, так душе, когда она достигнет положенного Богом предела, необходимо выйти из тела». Да, даже душам людей святых и праведных перед их вселением в Отчее Царствие необходимо принять жгучее лекарство кончины, как последнее очищение, – ибо и на них неминуемо оседала житейская пыль. Только два случая совершенной безгрешности знала история человечества. Единым Безгрешным явился воплотившийся Сын Божий Иисус Христос, и ту же несказанную чистоту стяжала смиренным подвигом Своего жития Пренепорочная Матерь Господа. Но зачем же Вселюбящий Бог попустил, чтобы святейшая всех святых, Богоизбранная Дева, не познавшая личного греха, не нуждавшаяся ни в каком очищении, также прошла через темные врата смерти? Почему Пресвятая Богородица не была сразу вознесена на Небо во плоти, как в древности – праведные Енох и Илия, а позднее – приемный сын Ее, святой апостол Иоанн Богослов? Пречистая Матерь Господа нашего Иисуса Христа явилась и совершеннейшей Его Последовательницей. Так, вместе со Спасителем взошла Матерь Его на Голгофский Искупительный Крест – при виде Сыновних страданий оружие прошло Ее душу (Лк. 2, 35). Нестерпимая боль Материнского сердца Богородицы не могла бы сделаться страшнее от вещественных гвоздей и копья, от телесной пытки, то было жесточайшее распятие духовное. И так же не могла Пресвятая Дева не последовать трехдневному пребыванию Божественного Сына Своего во гробе.

Первые люди, Адам и Ева, ослушались своего Создателя, изменили Небесному Отцу – и тем посеяли гибельные семена греха во всем человечестве. Искупителем прародительского преступления явился Новый Адам – Богочеловек Иисус Христос, неколебимый в верности и послушании Богу Отцу даже среди Крестных страданий и смертного мрака. И так же Новая Ева, Пречистая Богородица, свято хранила верность и послушание Всевышнему и среди скорбей земного жития, и при кончине Своей. Падение древней Евы, склонившейся к нашептываниям коварного змия – диавола, искупила Чистейшая из дочерей человеческого рода. Пресвятая Дева, чуждая всяким соблазнам, стерла голову змия Своею пятой, мужественно претерпев боль от укуса диавольского – казни Божественного Сына Своего. Так совершилась Искупительная Жертва Христова, нечеловеческую тяжесть которой понес Божественный Сын ради спасения рода человеческого, ради нашего с вами спасения. Но и Пречистая Мать Его, хотя и не была «Соискупительницей» Христу, как в очередной раз догматически «перегибают палку» римокатолики, однако по Своей наибольшей близости к Нему среди прочих людей – как родственной, так и духовной, сильнее прочих сострадала Ему и через это сострадание еще более приблизилась к Нему духовно и душевно. Впрочем, это есть тайна ведомая только Им двоим.

Вселюбящий Спаситель украсил кончину Пресвятой Матери Своей дивными чудесами, превратив для Нее мрачное событие смерти в светлый, радостный праздник. «Господь сокрушил врата адовы, и даже самое имя смерти изменил, ибо она теперь называется уже не смертью, а успокоением», – восклицает святитель Иоанн Златоуст. И для кого могло быть желаннее и сладостнее успокоение в Царствии Божием, как не для истосковавшейся по Божественному Сыну Матери Его?

Господь предвозвестил Богоизбранной Деве срок блаженного Ее Успения. За пятнадцать дней до этого желаннейшего для Нее события вновь узрела Она Архангела-благовестника Гавриила, на сей раз принесшего весть о близкой кончине и ожидающей Ее Небесной славе: «Сын Твой и Бог наш призывает Тебя, Матерь Свою, в Небесное Царство, дабы Ты царствовала с Ним во веки веков». А за три дня до Успения Приснодевы снова явился Ей Архангел, чтобы вручить вещественный знак Божия благоволения – светоносную ветвь райского дерева, предназначенную для несения перед погребальным одром Богородицы.

Последним земным желанием Пресвятой Девы было проститься до кончины с духовными Своими детьми, учениками Христовыми. Это казалось невозможным, ведь апостолы в то время проповедовали Евангелие в дальних странах, были рассеяны по всей земле. Но что невозможно Богу Всемогущему? Дабы ублажить Матерь Свою, повелел Спаситель Ангелам восхитить апостолов с мест их служения и принести к порогу жилища Богородицы. Преславное и предивное явление! «Они слетелись, подобно облакам и орлам, чтобы послужить Матери Божией», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. Все Христовы благовестники, кроме святого Фомы (тот отсутствовал по особому усмотрению Господа Промыслителя), собрались, чтобы проводить духовную свою Матерь в последний земной путь. Апостолы и недоумевали, и радовались неожиданному свиданию с Пресвятой Девой, но лица их омрачились, когда они узнали причину явленного над ними чуда.

Сообщая о близком Своем Успении, Матерь Божия сияла счастьем скорой встречи с Божественным Сыном, но трудно было делить с Нею светлые чувства тем, кто думал, что Она оставляет их сиротами на земле. И Преблагословенная Дева утешила духовных детей Своих, говоря: «Не плакать, а радоваться вы должны, ибо по смерти Я ближе буду к Престолу Божию, удобнее умолю Бога и Сына Моего о вас, скорее милости испрошу у Него вам». А апостолов, продолжающих скорбеть о том, что лишаются они в этом мире лицезрения Ее, успокаивала Премилосердная Богородица смиренным обещанием: «Радуйтесь вместе со Мною, ибо отхожу к Сыну Моему и Богу. Меня же, если изволит Господь, и по Моем отшествии увидите».

Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем (Лк. 1, 46–47) – этой ликующей песнью Своей Богоизбранности встретила смиренная Дева Мария час Успения. Торжественными словами описана в церковном предании блаженная Ее встреча с Божественным Сыном: «Ужаснулись видевшие это; верх храмины как бы исчез в лучах Небесного сияния, и сошел Сам Царь славы Христос, окруженный тьмами Ангелов и Архангелов и с праведными душами патриархов и пророков, некогда предвозвещавших о Пресвятой Деве, и приблизился к Пречистой Матери Своей. Увидев Сына Своего, Она с радостным восторгом, поднявшись с ложа, поклонилась Ему. Он же, взирая на Нее очами, исполненными Божественной любви, сказал Ей: «Прииди, ближняя Моя; прииди, возлюбленная Моя; прииди, дражайший Мой перл, и вниди в обители вечной жизни». «Благословенно славное Имя Твое, Господи Боже Мой! – ответствовала Пресвятая Дева. – Ты благоволил избрать Меня, смиренную рабу Твою, чтобы Я послужила таинству Твоему! Помяни Меня, Царь славы, в бесконечном Царствии Твоем». Она возлегла на ложе и, взирая на пресветлое лице Господа, дражайшего Сына Своего, без всякого телесного страдания и как бы сладко засыпая, предала в руки Его пресвятую душу Свою».

Сам Бог Сын вознес в Отчее Царствие величайшее сокровище Небесное, венец творения – смиренную душу Пренепорочной Богородицы. «Поелику Приснодева носила на руках Своих Сына Божия во время земного Его младенчества, то в воздаяние за сие Сын Божий носит Ее душу на руках Своих в начале Ее Небесной жизни», – говорит об этом священном событии митрополит Филарет Московский.

Торжеством Небесным, отразившимся на земле, явилось погребение тела Матери Божией. Здесь Горнее Царствие зримо простерлось над земным шествием христиан, провожавших похоронные носилки Пресвятой Девы. Одру Богородицы, несомому верховными апостолами, предшествовал святой Иоанн Богослов, держа в руках райскую ветвь, лучащуюся благодатным сиянием. Многое множество сынов и дочерей Церкви, основанной Сыном Божиим и укрепившейся молитвами Пречистой Его Матери, собралось почтить Успение Приснодевы. А над земным погребальным шествием невиданным венцом Небесной славы простиралось светозарное облако и звучала дивная ангельская песнь: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами (Лк. 1, 28).

Тем временем о небывалом шествии христиан и о причине его узнали иудейские первосвященники и книжники, и в них вспыхнула бесовская злоба. Снова, как во дни убийства Христа Спасителя, подкупили они воинов, подговорили несмысленный народ на совершение нового злодеяния – избиение учеников Христовых и сожжение тела Пречистой Его Матери. Но Бог не допустил свершиться их сатанинскому замыслу – облако славы Небесной накрыло собою погребальное шествие верных, стеною стало между ними и лютыми преследователями. Тотчас же множество злоумышленников было поражено слепотою. Эти несчастные бросались из стороны в сторону, разбивая себе головы о стены домов, или садились на землю, беспомощно оплакивая свое злополучие. Только один из нечестивцев попущением Господним прорвался к одру Пресвятой Богородицы. Это был иудейский священник Афоний. Обладавший недюжинной физической силою, еще удесятеренной полыхавшим в нем демонским неистовством, этот фарисей пробежал сквозь толпу христиан и уже схватился было за одр, на котором возлежало тело Матери Божией, думая сбросить его на землю. Но что же? Ангел Господень мгновенно отсек кощуннику обе руки по локоть, так что они остались висеть на погребальных носилках, а сам Афоний упал на землю с воплем: «Горе мне!».

Но, видимо, во глубине души этого заблудшего было и нечто доброе – Матерь Божия стала молить Господа о помиловании Ее оскорбителя, и Бог ниспослал Афонию спасительное покаяние. Во всеуслышание, принародно исповедал Афоний чудовищный свой грех, открыл жуткую правду о преступлении богоубийц-фарисеев: «Верую, что Иисус есть предвозвещенный пророками Спаситель мира, Христос! Мы и прежде видели, что Он есть Сын Божий; но, омраченные завистью и злобой, довели Его неправедно до позорной смерти. Он же силою Божества воскрес и посрамил нас, ненавистников Своих! Напрасно мы старались утаить Воскресение Его, заплатив много денег страже, мы не успели остановить славу, повсюду распространившуюся о Нем».

Слыша искреннее самообличение Афония, видя чистосердечность его покаяния, возликовала незлобивая Богородица в Небесах, возрадовались ангельской радостью все христиане, ибо эта заблудшая душа, смывая с себя чудовищный грех, возвращалась к Небесному Отцу. Помилованный грешник призвал имя Пренепорочной Матери Спасителя – и отсеченные руки вновь приросли к его телу, оставив только памятью о чуде вразумления тонкие алые шрамы вокруг локтей Афония. Потом стали подводить к одру Матери Божией и тех из ослепших кощунников, кто нашел в себе силы осознать свой грех, – и все они по молитвам безгневной Богородицы вновь обрели зрение телесное и прозрели дотоле слепыми душами. Милосердная Матерь для всех, Пренепорочная Дева не желала ничьей печали в день славного Успения Своего.

А на третий день после всех этих чудесных событий Господь явил диво еще величественнее. То было всеславное и всехвальное воскрешение и вознесение тела Матери Божией.

Конечно, конечно же, иначе и не могло быть. Разве земля способна была надолго удержать Богоприимное тело Той, что сподобилась носить в Себе Невместимого Владыку мироздания? Разве мог Вселюбящий Сын Божий оставить в грешном мире хотя бы частицу существа Возлюбленной Матери Своей? Разве не заслужила смиренная Приснодева несравненным земным Своим подвигом всей полноты Небесного бытия? Лишь кратким отдыхом после земных скорбей явилось трехдневное пребывание тела Матери Божией во гробе. А затем, воскрешенная Всевышним, во славе преображенной плоти и Пречистого духа предстала у Престола Господня смиренная Избранница Его.

Попущением Божиим «всегда опаздывающий» святой апостол Фома не успел прибыть и на торжество проводов Богородицы в последний земной путь. Это лишение повергло святого Фому в столь тяжкую печаль, что сострадательные его собратья-апостолы решились открыть гробницу Пречистой, чтобы и он мог попрощаться с Нею. Однако, к недоумению благовестников, тела Усопшей в гробнице не оказалось. Удивление Христовых учеников, вспомнивших, что так же опустел некогда гроб Распятого Спасителя, сменилось радостным ожиданием нового великого чуда. И воистину, в тот же день явилась собранию апостолов Воскресшая Богородица. Явилась в Небесной славе, окруженная Ангелами, с благодатным приветствием: «Радуйтесь! ибо Я с вами во все дни». И осчастливленные явлением духовной Матери своей, благовестники воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!».

Успение и Воскрешение Матери Божией знаменовали завершение Домостроительства Святой Церкви Христовой. У Престола Царя Небесного явилась смиренная Царица, достойная неизреченного Его Величия. Пречистая Богоневеста была лучшим плодом, который человечество возрастило Всевышнему, – и Она же явилась драгоценнейшим даром Всещедрого Бога во спасение рода человеческого.

В Госпоже нашей Богородице слабые, нестойкие, грешные и недостойные люди, – все мы обрели Неусыпающую Молитвенницу, Любвеобильнейшую Заступницу, Могущественнейшую Помощницу. Царица Небесная, родная нам по человечеству, превзошла славою все силы ангельские – явилась Первой по Богу и после Бога. Даже праведный гнев Всемогущего Творца способна Она отвратить от жалкого грешника, если тот прибегнет к предстательству Владычицы. Взирая на величие Ее, святитель Димитрий Ростовский говорит: «Аще бы мя кто вопросил: что в поднебесней сильно, и паче всех крепчайшо? Отвещал бых: несть ино что крепчайшо и сильнейшо на земли и на небеси, якоже – по Господе Бозе нашем Иисусе Христе – Пречистая Владычица наша Богородица Приснодева Мария. Сильна на земли, Та бо сотре главу змия, Та попра адскую силу. Сильна на небеси, Бога бо Крепкаго молитвами Своими связует, Егоже иногда на земли связоваша пеленами. Связует, глаголю, Бога молитвами Своими, егда бо Он, прогневан сущи грехами нашими, хощет нас внезапными язвами казнити, Она простирает к Нему молебныя руце Свои и удерживает мстительную Того десницу, да не погубит грешных со беззакониями их».

Но в чем же власть, в чем же могущество Царицы Небесной? Повелевает ли Она Сама от Себя стихиями, отдает ли властные приказы Архангелам, дарует ли самовластно милость и благодать Божию? Нет, ничего подобного, и далеки, как нам представляется, такие предположения от истинного облика смиренной Владычицы. Вся царственность, все могущество Ее – в молитве. Она молится о нас – эти неустанные прошения Матери к Господу и Сыну Ее оказываются сильнее всякой мощи, какую только способны вообразить ум человеческий и разум ангельский. Пречистая Дева, Молитвенница наша, с тихими своими просьбами является как бы всемогущей: «много бо может молитва Матери ко благосердию Владыки».

«Матушкой-Заступницей» называет Богородицу русский православный народ. Поистине неисчерпаема и неиссякаема любовь Ее Материнская, всепрощающая и всеспасительная. По слову святого праведного Иоанна Кронштадтского: «Ни одно сердце человеческое не способно любить всех людей такою любовью, какою любит нас Матерь Божия. Только чистейшее сердце может любить всех людей, а чище сердца Ее у людей не было ни у кого. Кому больше и заступаться за нас, кому больше и слушать наши молитвы, как не Матери Божией? Хотя Она теперь на Небе, во всей Небесной славе, но Она – от нас, с нашей грешной земли, жила здесь, как и мы, и тоже много испытала горестей; как же Ей не послушать, не заступить Своих? Только не нужно, никогда не нужно забывать, что Она – Пресвятая и не любит беззакония. Призывающим на помощь Пречистую Деву – Сокровище чистоты и ангельского целомудрия – особенно нужно заботиться о сохранении чистоты сердца и жизни».

Да, величайшее благо обещала Пресвятая Богородица верным, говоря, что не плакать, а радоваться они должны Ее кончине. Воистину Преблагословенная Владычица «по Успении мира не оставила», Мать Христа Жизнодавца явилась Матерью Жизни вечной для неисчислимого сонма слабых людей, спасенных лишь благодаря Всемощному Ее Предстательству. Поистине благодатной «Лествицей в Небеса» явилась для нас гробница Ее, не удержавшая в себе Царицу Небесную. И ныне ликует Святая Церковь, торжествуя воцарение над миром любвеобильной Матери-Заступницы, зовущей нас к вечному счастью и заботливо поддерживающей недостойных детей своих на скользких земных дорогах, помогая подняться споткнувшимся, вытаскивая падших из смрадных ям порока, даже из пропастей и бездн извлекая преступных, – была бы только у гибнущего человека добрая воля к покаянию. В великой радости духовной воспевают христиане: «И по смерти жива, спасаеши присно, Богородице, наследие Твое».

Пресветел праздник, высоко торжество Успения Матери Божией! Но увы! В нынешнем мире видим мы явления, способные обратить сладостнейший мед в горчайшую желчь, крылатое ликование – в тяжкую скорбь. Ибо смрадными волнами захлестывают и затопляют наше Отечество такие грехи, которые и называть-то постыдно в день празднества Пренепорочной Богоневесты.

Некогда Русь именовалась Домом Пресвятой Богородицы, взявшей Себе земными уделами Киев и Дивеево, обошедшей всю землю Русскую от края до края, хранившей и спасавшей от бед народ православный. А что теперь? Нет, не оскудели в России чудеса от Всемилостивой Владычицы, но каковы ныне эти знамения?

В российских храмах и монастырях одна за другой начинают источать слезы иконы Царицы Небесной, таких чудотворных образов насчитываются уже десятки. Что это – знамение милости или последнее предостережение? Русское Зарубежье поспешило оповестить весь свет о мироточении Иверского образа Богородицы, видя в этом предвестие благополучия, но так ли? Нынешний духовный мрак, окутывающий Россию, заставляет скорее думать, что Милосердная Владычица пытается предупредить народ о конечной гибели, если мы не успеем принести плоды покаяния, обратиться на путь правды Божией.

Несчастная Россия, жестоко обманутая и низко обманувшаяся, ныне блуждает в духовных потемках. «Западный образ жизни», «потребительский рай» – та новая слащавая приманка, на которую поддался заблудший народ, оказалась новой сатанинской ложью, обернулась беснованием нищих дикарей вокруг долларового «золотого тельца». И даже многие из тех, кто не поддался грубым соблазнам наживы и вседозволенности, отвернулись от чистого источника святорусской веры ради лукавых иноземных ересей. Ярмарочные зазывалы из протестантских сект называют себя христианами, хвалятся знанием Священного Писания – и в то же время изрыгают хулу на Матерь Божию. Но вот слова евангельские, пророческая Боговдохновенная песнь Пресвятой Девы – Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48), – то есть роды христианские, поколения верных, от которых отсекли себя протестанты и представители «Богородичного центра» и «Белого братства» своими богопротивными умствованиями. И все это творится в России, в стране, столько раз спасавшейся от гибели лишь под Покровом Матери Божией!

Всем нам необходимо понять: уже на протяжении десятилетий, а может быть, и веков – конец этого мира, свершение правосудия Божия над нераскаянным человечеством отодвигаются по молитвам Всемилостивой Матери-Заступницы к Правосудному Господу. Если бы не молитвенное предстательство Пресвятой Богородицы, может быть, и мы с вами не успели бы родиться. Великая мудрость Святой Православной Церкви в том, как неустанно обращается Она к Матери Божией, как неотступно просит у Богородицы Пресвятых Ее молитв к Божественному Ее Сыну. Однако упрямым нечестивцам не может помочь и Премилосердная Царица Небесная.

Так что же нам делать? Трепетать перед надвигающимися бедствиями, оплакивать гибнущее Отечество, предаваться отчаянию, думая: уже поздно, мерзость запустения неотвратимо поглощает народ наш? Нет! Никогда не может быть «поздно» у Господа, Всемогущего и Всеблагого, объемлющего вселенную любовью Своею. Да, плакать должны мы, горько плакать и рыдать, – но не над нынешними невзгодами и грозящими бедствиями, а над грехами своими, каждый очищая себя покаянием для дел любви христианской. За несколько дней покаяния народного помиловал Всещедрый Творец нечестивую Ниневию – так и от нас, если вернемся мы наконец на путь благочестия, отведет Спаситель невзгоды и бедствия по молитвам Пречистой Своей Матери.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

В жалкой житейской суете, в нечистоте помыслов и малодушных страхах забываем мы с вами о главном, единственно важном для человека, – о вечности, о бессмертии, о спасении души. Постоянная память о том, что все мы покинем этот мир и предстанем пред Правосудным Господом, – вот что может сделать нас истинно мужественными, позволит нам освободиться от духовного оцепенения. Что рядом с неизбежной кончиной все эти нынешние «инфляции, стагнации и ваучеризации»! Самым страшным для человека кажется все-таки смерть, но и она для верных – порог несравненно лучшей и нескончаемой жизни. Пресветлый праздник Успения Божией Матери указывает нам верную «лествицу в Небеса», идущий по которой и в земной жизни обретает радостный мир своей душе.

А если кто хочет послужить ближним, народу, Отечеству, – что ж, пусть стремится по мере сил подражать Пресвятой Деве, ставшей Матерью-Заступницей всего человеческого рода. О том, какой являлась Чистейшая из людей на земле, святой Игнатий Богоносец повествует так: «У нас все знают, что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда была весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не только не гневалась, но благодетельствовала им; в благополучии кротка; к бедным – милостива; в благочестии – учительница и на всякое доброе дело наставница. Она особенно любит смиренных, потому что Сама исполнена смирения. В Ней видимо соединилось естество ангельское с человеческим».

Так прост и так светел образ Пренепорочной Богородицы и таким недостижимо высоким является Свет Ее для нас, недостойных?! Но благосклонно внимает Царица Небесная молитвам грешников кающихся, и не устрашат нас ни беды, ни скорби, ни жизнь и ни смерть, если решимся мы в искреннем желании исправления и спасения прибегнуть к заступничеству Пречистой Матери Божией, взывая: «Не отступим Владычице, от Тебе, Твоя бо раби спасаеши присно от всяких лютых».

Молитвами Пресвятыя Матери Твоея, Господи Иисусе Христе, помилуй нас!

Аминь.

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (16/29 августа)

Об осени в природе и в духовной жизни, и о примере Пресвятой Девы нам для подражания

В молитвах Неусыпающую Богородицу и в предстательствах непреложное упование гроб и умерщвление не удержаста, якоже бо Живота Матерь к животу престави во утробу Вселивыйся приснодевственную.

Кондак Успения Пресвятой Богородицы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Только вчера мы с вами встречали один из великих праздников Православия – Успение Пресвятой Богородицы – и вот сегодня совершаем попразднование. Это значит, что праздник не окончился вместе с вчерашним днем – он продолжается и будет продолжаться до самого отдания – восьмого декабря. Как мы все, наверное, знаем и помним, церковные праздники, в отличие от светских – это не просто повод «собраться и выпить», и даже не просто воспоминания о каких-то событиях (хотя каждый праздник имеет под собой определенное историческое основание). Прежде всего церковные праздники – это глубочайшие и многослойные по заложенному в них смыслу душеполезные уроки, преподаваемые нам Церковью. Именно поэтому Святая Церковь еще с ветхозаветных времен отмечает самые значительные из своих праздников в течение не одного, а нескольких дней подряд, – чтобы у всех Ее чад было достаточно времени как следует задуматься о всех назидательных духовных уроках того или иного праздника, должным образом воспринять их.

Все это в полной мере относится и к празднику Успения Пресвятой Богородицы.

Люди неверующие и просто невоцерковленные часто недоумевают, как можно праздновать день смерти? Да еще смерти человека, которого настолько уважаешь… Но давайте задумаемся – а разве мы сегодня празднуем чью-то смерть? Разве нынешний праздник называется «Смерть» или «Кончина Пресвятой Богородицы»? Нет! Святая Церковь мудро наименовала этот праздник Успением, – что в переводе с церковнославянского означает просто «засыпание», «сон». Не смерть, но только сон! «Ныне», говорит об этом празднике святитель Иоанн Златоуст, «Господь сокрушил врата адовы и само лицо смерти истребил. Но что я говорю: "лицо смерти"? Даже само имя смерти изменил, ибо она теперь называется уже не смертью, но успокоением и сном».

Действительно, разве можно назвать происшедшее с Матерью Божией – смертью? Ведь смерть есть отсутствие жизни, так же, как тьма есть отсутствие света – а разве Пресвятая Богородица лишилась жизни? Душа Ее, как и душа любого человека, не умирала ни на миг, ибо бессмертна по природе; правда, тело Ее лишилось дыхания жизни, но и то лишь на краткий срок – уже спустя три дня, как мы знаем из Предания церковного, Богоматерь воскресла телесно и была вознесена Господом на небо, где снова встретилась со Своим Возлюбленным Сыном и Богом. Разве это смерть? Нет, это переселение от земной, полной страданий жизни (вряд ли земную жизнь Богоматери можно назвать легкой!) в вечное блаженство, в Небесное Царство Божественной Любви. Конечно, такое событие достойно радостного празднования!

А впрочем, на самом деле причин для радости и празднования у нас еще больше. Замена слова «смерть» в названии нынешнего праздника на слово «успение» – и отнюдь не формальная, не эвфемистическая замена! – в полной мере относится и к нам. Да, мы с вами после кончины не возносимся тут же телами на небо, как Пресвятая Богородица, и не воскресаем телесно на земле, как святой апостол и евангелист Иоанн Богослов – ведь мы и в святости жизни не можем с ними сравниться. Но тем не менее смерти для нас не существует точно так же, как и для них – наши души бессмертны. Что же касается наших тел, то они тоже рано или поздно воскреснут, пусть и не прямо сейчас, а после Второго Пришествия Спасителя – а значит, смерть и для них не более, чем временный сон, пусть и более долгий, чем у Пресвятой Богородицы. За сном же всегда идет пробуждение.

«Переименовывая смерть успением и сном, богомудрые мужи, без сомнения, хотели внушить своим последователям, что христианин должен смотреть на смерть не "якоже и прочии, неимущии упования", что смерть не есть решительное отрицание жизни и погибель личности и бытия, что как уснувший вечером пробуждается утром с обновленною силою жизни, так уснувший смертью телесного пробудится в новую бессмертную жизнь в день всеобщего воскресения. Таким образом, если мы внимательны, то произнося слово "успение", мы напоминаем себе учение о бессмертии души и утверждаем себя в надежде воскресения и тела», – говорит в своем Слове на Успение Пресвятой Богородицы святитель Филарет Московский.

Церковь установила празднование Успения Богоматери на конец лета – и это вряд ли случайно. Оглянитесь вокруг, братья и сестры: благодатное, теплое лето постепенно уходит от нас, наступает осень. Увядает трава, опадает листва, все короче становится день, улетают на юг певчие птицы, исчезают куда-то бабочки и насекомые… Грустная пора? Возможно – хотя для кого-то, например для Александра Сергеевича Пушкина, осень может быть и любимым временем года.

Но разве осень – это смерть природы?

Разумеется, нет – это знает любой, кто прожил на земле более года. Природа в эту пору не умирает, хотя и выглядит умирающей, увядающей – она лишь погружается в сон, чтобы набраться сил к следующему году. Осень – не смерть, а сон, за которым непременно следует весна. Так и Успение Пресвятой Богородицы, и кончина любого человека вообще – не смерть и не конец всему, а лишь переход к чему-то еще более прекрасному.

Конечно, с любым переходом, – как с осенью, так и с человеческой кончиной – может быть связана естественная грусть и даже страх, ведь человеку свойственно испытывать беспокойство и опасения при любых переменах, особенно если это перемены от лучшего к худшему. Но для тех из нас, кто стремится к Богу всей душой, искренне любит Его и твердо уверен, что после разлучения души и тела жизнь не кончается, а переходит на новый, куда более высокий и прекрасный уровень, да и сама эта разлука тела и души не вечна – может и не испытывать страха. Более того, такой человек может даже радоваться своему переходу! Вспомним, как уходили многие великие святые, от древности до наших дней, в мире и спокойствии, попрощавшись со всеми близкими и преподав им последние наставления, с тихой улыбкой и словами «Слава Богу за все!» на устах, как например святой Иоанн Златоуст в изгнании. А Сама Пресвятая Богородица? По Преданию церковному, подробно изложенному, например, в Четьях-Минеях святителя Димитрия Ростовского, Она заранее знала о приближающемся дне Своего ухода – но не только не боялась, а даже радовалась этому. Когда Ангел возвестил Богоматери, что вскоре Ей предстоит покинуть землю и переселиться в Царствие Небесное, «преблагословенная Матерь Божия исполнилась несказанной радости и духовного восторга, ибо что могло быть для Нее радостнее и приятнее жительства на Небе с Сыном Своим и Богом и – блаженства при созерцании Его сладостного лика? Пав на колена, Она начала усердно благодарить Творца Своего». Когда собравшиеся в Ее дом апостолы оплакивали грядущую разлуку с Ней, бывшей подлинной Матерью для всех них, Пречистая Дева Сама утешала их, уговаривая не плакать, а радоваться о Ней, идущей в вечное блаженство к Своему Сыну. Последними же словами Пресвятой Богородицы на земле были богодухновенные строки Ее великого прадеда, святого праведного царя и псалмопевца Давида: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое! (Пс. 107, 2). Заметим, что Пресвятая Дева еще не знала о том, что Ее телесное воскресение наступит всего через три дня… Поистине, Блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа (Лк. 1, 45).

И такая же блаженная кончина, братья и сестры, может быть у каждого из нас, – если в сердце нашем будут жить подлинная любовь ко Господу и всецелое упование на Него.

«Слава Победителю смерти, Господу Иисусу! До пришествия Его смерть была очень страшна для человека потому, что она похищала свои добычи безвозвратно, а средств избавиться от нее никаких не было… Что же видим теперь, после явления Господа во плоти нашей и после победы, одержанной Им над грехом и смертью? Весь ужас смерти исчез; она сделалась как бы мирным сном, после которого настанет радостное утро всеобщего воскресения. По мере того, как каждый из нас побеждает еще живущий в нас грех, – а теперь даны нам все средства побеждать его (2 Пет. 1, 3), – исчезает и страх смерти, так что торжествующие победители греха с радостью встречают ложе смерти и уже не умирают, а точно засыпают мирным сном», – говорит в своем Слове на Успение Богоматери святой праведный Иоанн Кронштадтский.

«Мария же избрала благую часть (Лк. 10, 42). Успение Божией Матери представляет благой конец сего избрания. Сам Спаситель в успении Ее принял в руки Свои Ее душу. Того же сподоблялись и многие святые; то же встречают, в разных видах и степенях, и все избиратели благой части. В час избрания упованием только прозревается этот конец, а в некоторой степени даже предощущается; но потом труды, борения и себя принуждения следуют одни за другими и мрачат избранный путь. Путеводного звездою остается благой конец благой части. Это то же, что вдали светящийся огонек для путника, застигнутого темнотою. Упование – возбудитель энергии и поддержатель терпения и постоянства в начатом, а само оно крепко верою. По вере избирают, упованием бывают твердыми в избрании, а терпением достигают благого конца», – пишет об Успении Богоматери и святитель Феофан Затворник.

Впрочем, даже если мы, несмотря на искренние попытки, не сможем достичь подобного уровня святости, и кончина близких людей, да и наш собственный переход в вечность будут продолжать огорчать нас и даже пугать – не стоит отчаиваться. Да, для многих, в отличие от того же гения Пушкина, осень – не «очей очарованье», а грустная пора. А чтобы дожить до весны, нужно и вовсе пройти через зиму, холодную, суровую, темную, еще более, чем осень, похожую на смерть… Но претерпевший до конца – спасется (Мф. 10, 22). Более того, многим из нас, не достигшим еще такого же духовного совершенства, как великие святые, подобные переживания могут даже пойти на пользу. Ведь, по слову святого Иоанна Кронштадтского: «что достается трудом, то дороже ценится и тем мы больше наслаждаемся. Мы для трудов и созданы, а не для неги и бездействия. Да небесная слава, конца не имеющая, без сомнения и стоит посильных трудов целой жизни».

Чтобы воскреснуть духовно, спастись, войти в весну духовную, – нам нужно умереть для мира греха. Духовная жизнь в чем-то похожа на осень, – в самом начале пути, когда человек еще горит неофитским энтузиазмом, все кажется ему очень красивым и простым, хотя уже угадываются будущие грусть и трудности – это «золотая осень» духовного делания. Потом, когда человек начинает не просто обрывать внешние «листья и стебли» греховных страстей, но пытается вырвать из души самый их корень, – посещают настоящие трудности, становится все тяжелее, грустнее и холоднее, а потом наступает суровая зима, когда диавол уже всерьез пытается помешать труднику духовному приблизиться к Богу… Этот период может быть очень тяжел – но к тому, кто все это терпеливо перенес, даже в самые мрачные моменты не переставая вопиять к Богу о помощи, приходит весна, ради которой действительно стоило все претерпеть. Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9) – слышали мы с вами сегодня за Литургией. И весна эта может начать сбываться уже здесь, на земле – хотя, возможно, еще и не в полной мере, смотря по духовному уровню каждого из нас.

В каком-то смысле это сравнение – сначала осень, потом суровая зима, а затем уж и весна – применимо и к Самой Богоматери, несмотря на Ее мирную, непостыдную, даже радостную кончину. Ведь земная жизнь Ее была нелегкой, полной испытаний. Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35), сказал некогда юной Матери святой праведный старец Симеон в Иерусалимском храме, и слова его были пророческими. Каково было Ей видеть, как Ее Сына гонят, не верят Ему, не слушают, обвиняют, а затем и вовсе предают на жестокую казнь? Да, Она знала, что это – Христос Господь. И все же Сама Она была Матерь, для Нее Спаситель не переставал быть любимым и единственным Сыном…

И все же Мария не отчаялась, не сломалась. В этом Ей помогли Ее безграничная любовь к Богу и упование на Него, доверие Ему и конечно же Божия помощь в виде Божественной благодати, укреплявшей Ее, как и всех святых Христовой Церкви. Все претерпела Она смиренно, не переставая следовать по стопам Своего Сына-Богочеловека, усердно претворять в жизнь все то, чему Он учил, – и, несмотря ни на какие суровые житейские зимы, достигла Своей благодатной весны.

Как сказал о Ней священномученик Серафим Чичагов: «Духовная сила и всемирная слава Богоматери открылась людям только по Ее Успении. Вся Ее жизнь была преисполнена величайшими испытаниями, скорбями, уничижениями, подозрениями даже от ближних, и тайными, сокровенными подвигами с детства. Безмолвствуя среди шумного мира, Она кротко и смиренно наблюдала за евангельскими событиями из народной толпы, которая сопутствовала Христу, и слагала все в своем сердце. Точно таинственная луна, светила Она тихо и издалека, заимствуя Свой Божественный Свет от Сына Божия, как Вечного Солнца, располагая всех к молитве и созерцанию величия Спасителя мира и беспредельной любви Благодетеля человечества, и только по временам, изредка, скрывалась в лучах Его небесной славы».

В этом Богоматерь – пример всем нам. Не будучи свята «от природы» (вопреки измышлениям католиков), носившая в Себе, как и все люди, последствия первородного Адамова греха, Она, тем не менее, стала величайшей, чистейшей и святейшей из людей, удостоившись стать Матерью воплотившегося Спасителя – не потому, что по рождению была отличной от прочего человеческого рода, но потому только, что с ранних лет всех усерднее подвизалась на ниве духовной, стремилась к Богу, всем сердцем желая служить Ему, и всегда и во всем следовала Его заповедям.

«Она – Дева не только по плоти, но и по духу, смиренна сердцем и не тороплива в речи; слова Ея полны Божественной мудрости; Она почти постоянно в чтении святого Писания и неутомима в трудах; целомудренна в беседах, говоря с людьми, как пред Богом; никого никогда Она не обидела, желая всем добра; никем, хотя бы и убогим, не гнушаясь, ни над кем не смеясь, но всё, что ни видела, покрывала Своею любовью; из уст Ея никогда не исходило слова, не приносившего благодати; во всех делах Своих Она являла образ высочайшего девства. Внешний вид Ее был отображением внутреннего совершенства, – благости и незлобия» – такими словами, основываясь на дошедших от апостолов преданиях, описывает земную жизнь Пресвятой Девы святитель Медиоланский Амвросий.

А вот что говорит о духовной жизни Богоматери праведник наших дней, старец Иоанн Крестьянкин:

«Пресвятая Дева прошла путь земной жизни от естественного рождения до смерти, возросла на нем смирением, послушанием, крестным материнским подвигом и всецелым преданием Себя воле Божией до совершенной святости… И Она – Святая, "святых большая", освятила человеческую жизнь, оставив Своим чадам пример жизни во спасение».

Да, спасение, весна духовная – немыслима без жизни во спасение. Здесь наша аналогия, как и любое сравнение, уже перестает быть абсолютной, если обычная, природная весна наступает каждый год вне зависимости от поведения людей, то наша личная весна, возрождение в жизнь вечную не может наступить без наших собственных усилий по ее приближению. Конечно, бессмертны по природе все души, а не у только одних лишь праведников; и все без исключения, праведники и грешники, воскреснут вместе с телами в последний день. Но каково будет это воскресение? Станет ли оно подлинной весной – или обратится в «плач и скрежет зубов», потому что состояние такой воскресшей души, до которого она сама довела себя еще на земле, сделают невозможным и невыносимым ее пребывание в Царствии Божием, как невыносим яркий свет тому, кто привык жить в вечной темноте?

«Последнее Воскресение праведных с телами славы есть воскресение истинное, но не начальное, а окончательное; оно есть торжественное в телесах праведных открытие предварительного, сокровенного, духовного воскресения, подобно как телесная смерть есть только видимое явление предшествовавшей смерти невидимой, духовной. Сила последнего, телесного Воскресения заключается в предварительном, духовном. Последнее телесное Воскресение нечестивых потому не есть истинное и блаженное, что в них не предшествовало оному первое, духовное воскресение. Посему блажен и свят тот, кто имеет участие в воскресении первом, то есть духовном», – говорит об этом святитель Филарет Московский.

Может быть, некоторые из вас, братья и сестры, сейчас делают из моих слов поспешные выводы, мол, нужно бросить все и срочно бежать куда-нибудь в пустыню или в монастырь «спасаться»… Нет, разумеется, и монастырь, и даже пустыня – действительно лучшее место спасения для некоторых людей. Но не для всех! У каждого из нас – свой, сообразный дарованным Богом талантам путь. Кто-то станет монахом, кто-то – праведным семьянином, кто-то просто будет жить одинокой, но чистой жизнью в миру… Спастись и погибнуть с одинаковым успехом можно и в семье, и в монастыре, и в пустыне, и в самой гуще мира. Царствие Божие – внутри вас (Лк. 17, 21), – говорит Господь.

И здесь Пресвятая Дева снова являет Своей жизнью замечательный пример для всех нас. Ведь Она не была подвижницей-пустынницей (как немалое число последующих христианских святых дев и жен), не совершала никаких внешних героических подвигов – просто жила обычной жизнью праведной девушки и женщины-девы. И именно на этом, внешне ничем не примечательном пути достигла никем ни до, ни после Нее не достижимых вершин святости! В этом – надежда для всех нас на своем жизненном месте служения каждого.

«Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу; отдай всякому свое. Отсюда закон, не одною стороною угождай Богу, а всякою, какою угождать можешь и должен; всякую силу свою и всякий способ свой обращай на служение Богу. Сказав, отдавай кесарево кесарю, Господь показал, что такое действование угодно Ему. Если под кесаревым будешь разуметь все вообще порядки земной жизни, необходимые и существенные, а под Божиими – все порядки Богом учрежденной Церкви, то отсюда выйдет, что все пути жизни нашей переполнены способами ко спасению. Внимай только и успевай всем пользоваться и всюду действовать сообразно с Божиею волею, так как хочет от тебя Бог, – спасение у тебя под руками. Можешь так устроиться, что ни шаг, то дело угодное Богу, и следовательно, шаг ко спасению, ибо путь спасения есть шествие путем воли Божией. Ходи в присутствии Божием, внимай, рассуждай и, не жалея себя, приступай тотчас к делу, на какое укажет тебе в ту пору совесть», – учит нас мудрый пастырь, святитель Феофан Затворник.

Да станет нынешний праздник Успения Пресвятой Богородицы началом пути к весне духовной для каждого из нас, да положим мы начало своему нынешнему воскресению духовному, а затем и с благой совестью и упованием на Божию милость и заступничество Пресвятой Богородицы перейдем в свое время и к грядущему телесному Воскресению в жизнь вечную!

Аминь.

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

О первой среди людей после Бога

Дивна в преставлении, ибо гробом Своим не в землю нисходит, но в небо восходит, и лествица в небеси гроб бывает.

Святитель Димитрий Ростовский

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие о Господе братья и сестры!

«Богородичной Пасхою» называет православный народ праздник Успения Божией Матери. И воистину, подобно Воскресению Спасителя, отшествие Матери Его в Горнее Царство Ее Сына знаменовало победу над смертью. Умилительную картину зрим мы на иконе Успения: душу Той, что некогда носила на руках Младенца Христа, ныне Сам Божественный Сын Ее приемлет на руки и возносит в небеса. Подобно Пресвятому Телу Господню, по трехдневном пребывании во гробе и Пречистое Тело Богородительницы воскресло со славою. Отличие в том, что Христос воскрес Своею силой и властью как Бог, а Матерь Его воскресла не Сама, но Ее воскресил Ее Сын – Тот же Господь Иисус Христос.

Вспоминая о всеблаженной кончине Приснодевы Марии, мы употребляем не грозное наименование «смерть», но сладостное слово «Успение». Смерть обычного потомка Адама сопровождается тлением – гниением и разрушением тела. Но у Пресвятой Богородицы благодаря Ее теснейшей связи со Своим Сыном, ибо от Нее Он получил Себе тело и душу, тело во гробе не знало тления, поэтому образно можно сказать, что не тление, а благоуханный трехдневный сон предшествовал радостному пробуждению Царицы Небесной к вечной жизни.

День Успения был счастливейшим днем земного жития Матери Божией. Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35), – предрек Ей вскоре после Рождества Спасителева святой Симеон Богоприимец. И раскаленное лезвие страдания пронзило нежнейшее сердце Пречистой, видевшей, как терзается и умирает на кресте Ее Возлюбленный Сын. Господь утешил Матерь Свою. Ни днем, ни ночью не отлучаясь от гробницы Спасителя, Она зрела и сошествие Ангела с неба, и отваленный камень, и опустевший гроб, первою встретила Богородица и Самого Воскресшего.

Как пишет святой Григорий Палама: «благовестие о Воскресении Господа, первая из всех людей – что было подобающим и справедливым – прияла от Господа Богородица, и прежде всех Она увидела Его воскресшим, и насладилась Его божественной речью, и не только узрела Его очами, и услышала Своими ушами, но и первая и единственная ухватилась за Его пресвятые ноги, хотя все это открыто не говорится Евангелистами, по причине нежелания приводить Матерь во свидетельство, чтобы не дать неверным повода к сомнению [в Воскресение Господне]».

Но Материнское сердце Ее и по восшествии Иисуса Христа на небо безмерно томилось разлукою с Сыном. Пребывая в Иерусалиме, каждодневно приходила Богородица на гору Голгофскую и изливала там печаль Свою в горьких слезах и молитве: «Когда узрю Я прелюбезного Сына Моего? Когда предстану Престолу Славы Его? О, пресладкий Сын и Бог Мой, время помиловать Меня, Матерь Твою, без зрения лица Твоего здесь сетующую! Изведи из темницы тела душу Мою, ибо как жаждет олень источников водных, так стремится душа Моя к Тебе, Бог и Сын Мой!» Так молила Богородица приблизить день Успения Своего, но Господь судил Ей долгое земное житие, ставшее великим примером смирения, назиданием роду христанскому.

Пречистой Деве Марии предстояло еще преодолеть одно из сильнейших искушений – испытание земной славой. Богочеловек странствовал по земле, не узнанный многими. Но вот преславные чудеса Воскресения и Вознесения явили изумленному миру Его Божество. И кому из земнородных могли воздавать честь и поклонение всё умножающиеся общины христиан, как не Той, что сподобилась стать Матерью Самого Господа? Ведь никто, нигде и никогда не находился в такой сокровенной близости с Богом, как Пречистая Матерь Его. Только Ей, Единственной на все времена, было даровано непостижимое умом человеческим высочайшее право любить Господа как Сына Своего. В то время святой Игнатий Богоносец писал: «Более всего желаю увидеть Матерь Иисуса, о Которой говорят, что Она во всех возбуждает к Себе удивление, почтение и любовь, так что все горят желанием увидеть Ее». Да и как не желать увидеть Пресвятую Деву и побеседовать с Тою, Которая родила истинного Бога?! И во время земного жития Приснодева Мария была одушевленной святыней Господней. Она могла совершать чудотворения, превосходившие все чудеса апостольские. Так, при приближении Пречистой к Горе Афон даже обитавшие там легионы демонов сделались благовестниками, против своей воли призвав народ поклониться Матери Божией, а затем духи зла в ужасе покинули святое место.

Но Сама Богородица, превышавшая славою верховные ангельские чины – Херувимов и Серафимов, ходила в простой одежде из некрашеного холста, потупив взоры, размыкая уста лишь для немногих слов. Она не дерзала на Благовествование, оставив проповедь апостолам, запретила евангелистам частое употребление имени Ее в Писании, так что многие драгоценнейшие черты облика Пречистой сохранило для нас лишь Священное Предание. Бесконечно смирялась Она, пока Сам Господь не возвеличил Ее безмерно.

В венце смирения сияет над Вселенной Царица Небесная. Безумно мудрствуют сектанты, в жалкой гордыне отказывающиеся поклоняться Богоневесте, Одушевленному Небу благости Божией. Им грозит участь еретичествовавшего императора Константина Копронима, который при жизни отвергал почитание Матери Божией, а умирая, кричал: «Еще живой предан я огню неугасающему!» – и приказывал славить песнями и хвалами Пресвятую Богородицу. Однако не многим лучше поступают и те, которые без ума усердствуют в поклонении Пречистой, посягая на великое смирение Ее. Таким искажением правого почитания Матери Божией видится догмат о непорочном зачатии не только Спасителя, но и Ее Самой, введенный римо-католиками уже в новое время. Это новшество не от Бога, но от человеков. Думая еще больше превознести Владычицу, Рим на самом деле пытается принизить величие Ее подвига, который в том и заключается, что, будучи от рождения земным человеком, вознеслась Дева Мария из этого праха превыше Архангелов. Но совсем уж безумными выглядят попытки новейших еретиков из так называемого «Богородичного центра», вкривь и вкось толкующих чудеса Матери Божией и пытающихся представить Ее выше Самого Господа Иисуса Христа. Какое кощунство и поругание смирения Пречистой и Материнской Ее любви! Царица Небесная отвращается от подобных «поклонников».

Прославляя Матерь Божию, Заступницу усердную рода христианского, первую среди людей после Бога и пред Богом, мы помним о земном Ее происхождении и уповаем на благое Ее снисхождение к человеческим слабостям. Правосудный Господь порою не слышит наши молитвы по грехам нашим, но с Материнским дерзновением молит за нас Богородица, и «много может молитва Матери ко благосердию Владыки».

По воле Божией вселенское прославление Приснодевы Марии началось перед всеблаженным Ее Успением. Архангел Гавриил, некогда благовествовавший Рождество Спасителя, вновь предстал пред Нею с радостной вестью о скором разрешении Ее от уз земного жития и вручил Пречистой светоносную ветвь райского древа. Сам день Успения ознаменовался небывалым чудом. Со всех концов земли, где проповедовали апостолы, Господь в одночасье перенес их по воздуху к одру Приснодевы, дабы они простились с Матерью Божией, сделавшейся и духовной Матерью всех учеников Христовых. Множество знамений и исцелений сопутствовало Ее погребению. Наконец, через три дня после Успения, изумленные апостолы узрели, что гробница опустела, не удержав Пречистого Ее Тела, а потом и Сама Она явилась им в небесной славе с обетованием: «Радуйтесь! Я с вами во все дни!».

Как невозможно сосчитать волны морские, так не счесть чудес и благодеяний, явленных с той поры Пресвятой Богородицей роду человеческому. От седой древности и поныне видим мы знаки Ее милости, слышим о явлениях Ее во спасение грешных и погибающих, чувствуем Материнскую Ее заботу. Православному народу русскому в мрачную годину революционных потрясений была дарована чудотворная икона Ее «Державная» – залог надежды на возрождение. Попечением Царицы Небесной и за семидесятилетие гонений не угас в Отечестве нашем святой огонь Божественной благодати. Уповаем, что не умер русский народ смертью духовной, очнется он от кошмарного сна, немало еще совершит деяний во славу Господню.

Со времен Киевской Руси благочестивые наши соотечественники с особым умилением относились к радостотворному празднику Успения Божией Матери. В честь этого дня наречена колыбель русского монашества, Киево-Печерская Успенская лавра, названы многие храмы и святые обители. Недавно словно бы пробудилось от сна сердце Церкви Российской – вновь начали совершаться богослужения в Свято-Успенском Патриаршем соборе Московского Кремля. И главный храм нашей епархии также носит это святое имя. Ныне – день престольного праздника Омского Успенского кафедрального собора.

Возлюбленные во Христе братья и сестры! Обратим Небесной Заступнице нашей Пресвятой Богородице с теплою молитвою, да вымолит у Сына Своего и Господа оставление прошлых прегрешений наших, да подаст нам силы поменять жизнь греховную на житие благочестивое, дабы избавились от смерти души наши. Воскликнем же в сей день молитвенно к Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас!», а к Ее Сыну – Господу Иисусу Христу: «Господи Иисусе Христе, молитвами Твоея Матере и всех святых Твоих помилуй нас!».

Аминь.

СЛОВО НА УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ СВЯТОГО ИОАННА, ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ

Почему святой Иоанн – Предтеча Христов

Предтеча не боялся смерти, но боялся не говорить истины. Светильник духа его облистал ярким светом веры и находящихся во аде.

Святитель Иоанн Златоуст

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Не просто словами, но жизнью и смертью своею свидетельствуют праведники возвещаемую ими истину Божию. Самые громкие фразы и самые пышные речи останутся пустозвонством, если за ними нет пламенной веры, если говорящий не готов переносить страдания и даже принять смерть ради торжества утверждаемого им учения. Кровь христианских мучеников была и остается красноречивейшей проповедью правды Божией. «Кровь мучеников – семя Церкви», – говорил Тертуллиан. Церкви, где эта правда пребывает на земле и откуда она разливается по всему миру. И первым страстотерпцем Христовым явился святой Его Предтеча и Креститель Иоанн. Отсеченной главой утверждал величайший праведник Ветхого Завета пришествие в мир Царствия Божия в силе (Мк. 9, 1), торжествующего над древней злобою.

Предтеча Господень явился гласом вопиющего в пустыне (Ис. 40, 3), обличающим грехи человечества ради пробуждения в нем спящей совести. Суровость слов святого Иоанна таила под собой горячую любовь к людям, ибо только покаянием могли грешники снискать милость грядущего в мир Господа. «Народ по своему крайнему нравственному растлению имел нужду в строгом и резком слове, как зараженные антоновым огнем (гангреной) члены тела требуют прижигания и резания. Креститель был прозорливец и видел глубину сердец приходящих к нему людей, всю отвратительную неправду и лукавство их; и потому и не мог иначе проповедовать неправедникам, как строго, чтобы устрашить их и страхом исправить», – говорит новейший проповедник покаяния народу русскому, святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Ко времени пришествия Спасителя древний Израиль уже несколько веков не слышал пророческого слова. И простой народ, тосковавший по чистоте и святости, полюбил своего обличителя – святого Иоанна Предтечу, ибо чувствовал спасительность его огненного призыва к правде Божией. Возненавидели Крестителя лишь те, кто был мертв для Царства Божиего, – лицемерные лжеправедники-фарисеи и развратное семейство галилейского царя Ирода Антипы.

«Злая отрасль от злого корня», сын старшего Ирода – убийцы вифлеемских младенцев, Ирод Антипа мог показаться и неплохим человеком. Царь Галилеи не чуждался разговоров о Законе Божием, при случае мог делать и добрые дела, выказывал щедрость и благотворительность. Но за этой пристойной оболочкой скрывалась низкая, порочная душа, готовая ради своих похотей надругаться над законами человеческими и Божескими. Так случилось, когда Ирод увидел нагло дразнящую красоту Иродиады, жены его родного брата Филиппа. Гнилая кровь галилейского царя взбурлила, ради этой женщины он прогнал свою законную жену, с которой прожил много лет, хищнически осквернил братнее ложе, вступил с «соизволившей его похоти» распутницей в кровосмесительный «брак» – «не в плоть едину, а в похоть едину». Галилеяне видели это вопиющее преступление и молчали, слабые – из страха перед царским гневом, вельможные – из угодничества правителю. И в этой тишине, покрывающей царский разврат, грозно прогремел обращенный к Ироду голос святого Иоанна Предтечи: Не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18).

Казалось бы, что за дело было «ангелу пред Лицем Господним», святому Иоанну до шашней галилейского царька, почему именно грех Ирода так настойчиво обличал Креститель? Святой Иоанн Предтеча пришел с проповедью всемирного покаяния, а мир был переполнен такими же и еще худшими злодеяниями. Ветхозаветный мудрец, царь Соломон советовал не обличать закоренелых нечестивцев, чтобы не вызвать их ненависти, а увещевать только тех, кто с благодарностью воспримет справедливую укоризну. Так почему бы Крестителю было и не оставить в покое галилейского правителя-прелюбодея? Тем более что Ирод всячески выказывал святому Иоанну свое расположение: многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20). Начиная обличение царя, прозорливый Предтеча Господень не мог не знать, что поплатится за это головой. Да, святой Иоанн понимал: Ирод убьет его, и прервется его спасительная для многих проповедь покаяния, и не удастся ему дожить до торжества предвозвещенного им Мессии. Но, зная все это, Креститель продолжал упорно и настойчиво обличать царский разврат.

«Рыба гниет с головы», – гласит народная мудрость. Дело было даже не в самом Ироде, как бы гнусно и мерзко ни казалось его грехопадение. Нечестие правителей оскверняет не только их собственные души, но заражает и развращает целые народы. Порок на троне есть пагубнейший пример торжествующего зла, ядовитейший соблазн для слабодушных, могущих подумать, что и им «все позволено». Так в правление Ирода старшего «Великого» утвердились в Иудее саддукейское политиканство и фарисейское лицемерие. Так же и в России Петром I и Екатериной II, тоже прозванными «Великими», были привиты чума безбожного вольномыслия и оспа «галантного» разврата. О «величии» этих внешне блестящих самодержцев можно сказать словами апостольскими: слава их – в сраме (Флп. 3, 19). Так и Галилея при Ироде-младшем Антипе, царе-прелюбодее, могла превратиться в край разнузданного порока. Но, спасая народ от липкого, смрадного соблазна, восстал против него чистый душою и телом пустынник – святой Иоанн.

Неравным казался этот поединок святости с грехом, одинокой истины с властной ложью. Царь-прелюбодей обладал пышным двором, мощным войском, несметным богатством, он имел все средства, чтобы одних – ослепить своим блеском, других – подкупить, третьих – смести со своей дороги силой оружия. А что было у святого Иоанна? Горсть сушеной саранчи да убогая власяница, даже чаши для питья не имел пустынник, пивший воду из ладоней своих. И между тем святой Иоанн бестрепетно вступал в борьбу с правителем Галилеи, а могущественный царь Ирод боялся, панически боялся одинокого воина Господня.

Сердцеведец Христос назвал Ирода лисицей (Лк. 13, 32), и впрямь, в низкой душе этого царька хищность сочеталась с трусостью, коварство – с малодушием. Превыше всего ставивший свои удовольствия, Ирод не имел истинного страха Божия, но все же побаивался гнева свыше и не решался поднять руку на Крестителя, зная, что онмуж праведный и святый (Мк. 6, 20). Еще больше, чем небесной кары, Ирод опасался народного мятежа, хотел убить Иоанна, но боялся народа, потому что его почитали за пророка (Мф. 14, 5). Поэтому трусливый властитель не сразу казнил своего обличителя, а заточил его в темницу, думая тем заградить гневные уста Предтечи Господня. Однако же, по народному присловью, «грех за грех цепляет», – и Ирод, скользя по грязному обрыву прелюбодеяния, докатился до святоубийства.

Иродиада, сожительница Ирода в чудовищном кровосмесительном браке, была гораздо более «цельной натурой». Ненависть ее к Предтече Господню, «отвлекающему ее от ее вожделений, грозящему лишить ее царского ложа», – эта ненависть развратницы была неистовой и свирепой, она готова была зубами терзать горло пророка Божия: Иродиада, злобясь, желала убить его, но не могла, ибо Ирод боялся Иоанна (Мк. 6, 19–20). В пустыне Предтечу Господня страшились даже змеи и скорпионы, но нет головы ядовитее и нет ярости сильнее ярости злой жены (Сир. 25, 17). И Иродиада поджидала удобного момента, чтобы подтолкнуть своего сожителя к убийству святого Иоанна. Час торжества ее лютости наступил на пиру, устроенном Иродом в честь его дня рождения.

Иродово пиршество было «по-царски» обставленным разгулом плоти, где галилейские вельможи вовсю предавались обжорству и пьянству. И вот, когда рассудок пирующих уже заволокло хмельным туманом, им явилось неожиданное зрелище. В компанию разгоряченных вином, хохочущих, сквернословящих мужчин вошла юная девушка – и пустилась в пляс. Это была Саломия, дочь Иродиады.

По слову святоотеческому, Саломия своим танцем «всех блудниц затмила собой». Она вполне унаследовала бесстыдство неистовой Иродиады. Не просто плясала Саломия – она плясала так, что от этого зрелища взыграли в сердцах пирующих гнуснейшие страсти. Ее танец был истинным шедевром сатанинского искусства, гимном похоти, разврату, беззаконию. Пляшущая Саломия попирала ногами древние благочестивые обычаи, бесстыдница из царского рода бросала вызов целомудренным заветам предков. И Ирод не возмутился, напротив, – похотливый царь-кровосмеситель пришел в восторг, и его рукоплесканиям стали вторить пьяные царские гости. Дочь Иродиады плясала и угодила Ироду и возлежавшим с ним. Царь сказал девице: проси у меня, чего хочешь, и дам тебе (Мк. 6, 22).

Мы привыкли уважать все, что называется культурой и искусством. Да, писатель или художник, употребляющий данный ему от Бога талант на то, чтобы пробудить добрые чувства в сердцах человеческих, заслуживает всяческих похвал. Но есть искусство иного рода, вдохновитель которого – отец лжи, диавол-человекоубийца. Это прислужниками сатаны создаются книги и картины, фильмы и музыка, изощренно разжигающие низменные страсти, приводящие людей к срамным порокам и чудовищным злодеяниям. И такими «достижениями культуры» также упиваются, им рукоплещут, ими призывают нас восхищаться духовные слепцы и духовные мертвецы. К такому-то роду демонских шедевров и относился «балетный номер» Саломии, начавшийся «невинным» распадением похоти пьяного сборища и окончившийся зверским убийством величайшего из рожденных женами (Мф. 11, 11), святого Иоанна Предтечи.

За срамной танец царь обещал плясунье любую награду по ее выбору, даже до половины царства (Мк. 6, 23). И Саломия, боясь продешевить за свою бесстыжую выходку, пошла советоваться с более опытной в таких делах матерью. Но что может быть желаннее для закоренелой развратницы, чем свобода разврата? Иродиада жаждала крови обличителя, смерть праведника казалась ей вожделеннее любых богатств и власти, прельстительнее обещанной Иродом половины царства. И мать-людоедка посоветовала плясунье-дочери: Проси головы Иоанна Крестителя (Мк. 6, 24).

Будучи «человеком искусства», Саломия внесла в свое жуткое требование некий «эстетический изыск»: не просто казни праведника потребовала она, а изощренного надругательства над ним. Хочу, чтобы ты дал мне на блюде голову Иоанна Крестителя (Мк. 6, 25), – заявила Саломия полупьяному отчиму. Голова праведника, плавающая в крови на золотом блюде, должна была стать самым лакомым угощением на пиру нечестивого царя.

Когда пирующие услышали эти дикие слова, хмель мигом вылетел из их голов. Царь опечалился (Мк. 6, 26), страх перед гневом Господним и возмущением народным на миг ожил в лисьей душонке Ирода. Но тут же нечестивец ощутил и тайную радость: теперь у него было оправдание пророкоубийства – верность царскому слову. И, сохраняя на лице притворную печаль, Ирод ради клятвы и возлежащих с ним повелел дать ей страшную добычу, послал отсечь Иоанну голову в темнице (Мф. 14, 9-10).

Возлежали с Иродом на его пиру не простые люди – то была верхушка общества: вельможи, тысяченачальники и старейшины Галилеи (Мк. 6, 21). Все они понимали, что данная плясунье царская клятва легкомысленна и преступна, но выполнение ее – неизмеримо преступнее. О какой «царской чести и верности слову» можно говорить, когда такая «честь и верность» ведут к убийству невинного святого пророка Божия? Но вся эта знать, воины и старцы, – все молчали из страха потерять царскую милость. В этом сборище все думали о себе, о Боге никто не помнил и не хотел помнить. Так все сотрапезники Ирода сделались соучастниками убийства Предтечи Господня.

Как гнусно это Иродово пиршество с лакомыми кушаньями и дорогими винами, царем-прелюбодеем и низкими льстецами, срамной пляской и подлым убийством! Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом празднестве нечестия: «Сатана измыслил сие зрелище, Ирод содействовал ему, и дщерь Иродиадина своим плясанием довершила его. Диавол воюет против Предтечи Божия и, вместо оружия употребив похоть Иродову, готовит смерть Крестителю. Вот – злокозненное диавольское неистовство! Но что же? Креститель за целомудрие был усечен во главу и, однако, не умолкнул даже по смерти, ибо таковы доблести праведных».

Бездушный палач выполнил богопротивный царский приказ, принес в пиршественную залу положенную на блюдо голову святого Иоанна. И по преданию, вдруг – развратный царь и его угодники-прихлебатели оцепенели от ужаса – уста мертвой головы ревнителя Правды Божией раскрылись и вновь прогремело обличение Иродова нечестия: Не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18).

Всех в тот миг потрясло грозное знамение от главы Предтечи Господня – всех, кроме бесстыжей плясуньи Саломии. Девица отнесла голову на блюде матери своей (Мф. 14, 11). Узнав, что святой Иоанн и по смерти продолжает обличать ее разврат, Иродиада по преданию пришла в неистовство и стала колоть иглами язык пророка Божия, дерзавшего говорить правду о царском сраме.

Трусливый Ирод был потрясен грозным чудом от главы убитого им пророка. Однако гнусные ласки Иродиады быстро заставили его позабыть спасительный страх Божий. Галилейский царь продолжал вести разнузданную жизнь, вскоре совершив еще одну богопротивную мерзость: посмеялся над Самим Христом Искупителем, посланным к нему Пилатом для допроса.

Преступления Иродова семейства вопияли к Небесному правосудию, и Всевышний не умедлил с карою нечестивцам, еще на земле послав им злую жизнь и страшную смерть – предвестие лютейшей загробной участи кощунников и святоубийц.

Первая жена Ирода была дочерью аравийского царя; над ее верностью и царственным достоинством он надругался в угоду развратнице Иродиаде. И Господь воздвиг аравийского царя на отмщение за честь дочери: он пошел походом на Галилею и наголову разбил войско Ирода. Римский кесарь, именем которого правил Ирод, узнав, что в одной из областей империи «произошел шум и беспорядок», разгневался на виновников этого: лишил Ирода власти и сослал его вместе со всеми присными в европейские провинции. Там семейство Ирода вместо пиров и почестей узнало нужду и голод, сырость тюремных стен, подобных тем, в которых они некогда заключили Предтечу Господня.

Позорный и жуткий конец ждал мастерицу соблазнительных плясок Саломию. Однажды ей пришлось переходить по льду замерзшую реку Сикорис, лед треснул под ее тяжестью, дочь Иродиады провалилась в воду по горло, и быстрое речное течение стало смыкать льдины на ее шее. Никто не успел прийти ей на помощь. И Саломия беспомощно дрыгала в воде руками и ногами, пока острый лед отрезал ей голову. Этой мрачной пляской смерти сменились былые ее пляски торжествующего порока. Отрезанную льдом голову Саломии принесли ее матери, как некогда она сама принесла Иродиаде отсеченную главу Крестителя.

Недолго оставалось жить и старшим членам беззаконного семейства. Самой земле, сотворенной Всемогущим Богом, омерзительно носить на себе богопротивников. Прелюбодеи и кровосмесители, пророкоубийцы и кощунники – Ирод и Иродиада «погибли с шумом», были поглощены землей и низверглись своими душами в смрадные адские пропасти.

Люта смерть грешников, славна смерть праведников. Кончина святого Иоанна Крестителя в темнице от меча палача казалась победой мировой злобы – и обернулась вселенским торжеством Божественной любви, объемлющей и царство мертвых. Святая Церковь воспевает Предтече Христовому: «Тебе же довлеет свидетельство Господне, за истину пострадав радуяся, благовестил еси и сущым во аде Бога явльшагося плотию, вземлющаго грех мира и подающаго нам велию милость».

«Первостоятелем у Престола Пресвятой Троицы» стал святой Иоанн Креститель, увенчанный сиянием девственной чистоты, светом боголюбия и человеколюбия, славой пророческого служения во обличение зла и утверждение Истины. Итак, напрасно исчадия сатаны – семейство Иродово льстило себя надеждой заглушить «глас вопиющего в пустыне», загасить светильник веры Иоанновой. Сами нечестивцы провалились во тьму кромешную, удел их – вечное проклятие. А неугасимый светоч деяний Предтечи Господня сияет всей Вселенной, надо всем миром гремят и ныне его слова: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 2). Этот строгий и милосердный призыв величайшего из пророков обращен к каждому из нас.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Многим хотелось бы угасить в мире свет любви и правды Божиих, чтобы не слышать слов укоризны ни от людей, ни от собственной совести, чтобы в уютном мраке насыщать мерзкими лакомствами гнусные похоти. Это они, низкие и жалкие слуги сатаны, пропагандируют безбожие и черную магию, разврат и культ наживы, грехи содомские и гоморрские. Да не соблазнит нас никто из этого «лукавого и развращенного рода», дабы и нам вместе с ними не подвергнуться гневу Правосудного Господа!

И да не обольщается никто из нас, думая, что мы сами далеки от беззаконников и дел их. Восприняли ли мы всем сердцем уроки жития Предтечи Божия, сделали ли прямыми пути Господа (Мф. 3,3) к нашим душам, к чему призывает величайший пророк покаяния? Есть ли в нас священная любовь к правде Божией и благое отвращение от беззакония? По слову апостольскому: Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1, 8). Такому-то душепагубному самообольщению предаемся мы, когда позволяем себе якобы «невинные развлечения», на деле превращающие нас в соучастников гнусного Иродова пиршества. Даже и блуд кое-кто считает для себя простительным, а ведь именно этот мерзкий грех превратил Иродиаду и Ирода в чудовищ. Во время наших застолий разве не объедаемся и не упиваемся мы при каждом удобном случае, – а ведь именно это превратило день рождения Ирода в празднество бесовское. Разве не дозволяем мы себе грязных зрелищ, которых так много в нынешних телепередачах, кино и книгах, – а ведь именно «похоть очес» довела галилейского царя до его безумной клятвы. Разве не потакаем мы беззаконникам, не льстим нечестивцам, когда от них зависит наше благополучие, – а ведь такое угодничество сделало гостей Иродовых соучастниками убийства Предтечи Божия. Так, угождая собственным похотям и чужим грехам, угождая тем злобе диавольской, продолжаем мы считать себя христианами. Но как бы не услышать нам, подобно лжеправедникам-фарисеям, грозные слова Крестителя: Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? (Мф. 3, 7).

Злочестивый Ирод тоже не без удовольствия слушал проповеди святого Иоанна, любопытствовал он и видеть Иисуса Христа, потому что надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо (Лк. 23, 8). Но это было праздное, бесплодное любопытство – ни слово пророка, ни чудо вразумления от его отсеченной главы, ни встреча с Самим Спасителем не заставили Ирода изменить жизнь, раскаяться, обратиться на путь правды.

Пагуба «почти невинных удовольствий» и «сравнительно мелких грешков», подобно соблазнительной пляске Саломии, захлестывает и низводит в бездну человеческие души. Так от похоти – к кровосмесительству, от пьянства – к святоубийству, от легкомыслия – к насмешкам над Господом вела царя Ирода кривая тропа, пока земля не разверзлась под ним. Чтобы и нам не скатиться по этой жуткой дороге, будем же строги к самим себе, да помилует нас Правосудный Господь.

В этот день Церковь установила строгий пост, чтобы напомнить нам: не к земным увеселениям и пированиям зовет нас Вселюбящий Господь, но к счастливейшей и нескончаемой вечери в Царствии Его. В этот всегда строгий постный день, по благословению Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, установлен Православный день трезвости. В этот день верные чада нашей Церкви особо хранят себя от употребления не только скоромной пищи – мяса, яиц и молочных продуктов, но и алкоголя, который в некоторые постные дни церковным уставом разрешается. И в этом великая учительная мудрость Церкви. Ибо по причине опьянения на пиру Ирод и его гости не воспротивились страшному убийству великого праведника и постника, который в своей жизни вообще никакого алкоголя не принимал. Поборник трезвости и трезвения пострадал от упившихся! Сколько в этом несправедливости! А сколько другой несправедливости и страшных преступлений было совершено в мире и на русской земле и совершается до сих пор в состоянии опьянения – алкогольного и в последние десятилетия даже наркотического! Сколько убитых и покалеченных «по пьяной лавочке», сколько самоубийств, сколько покореженных судеб из-за этой страсти! Сколько людей добровольно отдали себя в ее руки и теперь никак не могут от нее отстать! Это и вряд ли возможно силе человеческой воли, но только вышней помощью Божественной благодати в Церкви, молитвенным заступничеством Божией Матери, например от Ее иконы «Неупиваемая Чаша» и множества святых, среди которых первое место занимает святой Предтеча. Будем же сегодня молиться об этих страждущих наших соотечественниках, да избавит их Господь от этой болезни воли и сделает их вновь внутренне свободными и спасет их, ибо как учит нас слово Божие пьяницы… Царства Божиего не наследуют (1 Кор. 6, 10). Поможем же им нашими молитвами победить это страшное зло пьянства и сами да убережемся от него.

Усекновение главы святого Иоанна Предтечи – это праздник торжества Небесного над земным, вечной правды над преходящей ложью. Обратимся же к славному и всехвальному пророку и Предтече Спасителя нашего, святому Иоанну: «Поклоняющиеся убо честной главе твоей, молимся ти, яко имеяй велие дерзновение ко Господу, избави нас от страстей безчестия, от всяких бед свобождай и к покаянию воздвизай нас». И молитвами святого Твоего Предтечи, Господи Иисусе Христе, помилуй всех нас!

Аминь.

СЛОВО НА ПАТРИАРШИЙ ЮБИЛЕЙ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ II

О жизни в трудах по возрождению Церкви (произнесено в 1995 году)

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Пять лет – такой срок кажется песчинкой на исторических весах. Но сколько вместило в себя это грозное пятилетие! Растаял большевистский «ледник», и лавина событий обрушилась на наше Отечество. Эта ломка строя и страны проходит через живые человеческие сердца, сколько пролито слез и крови, сколько разбитых судеб… Будто в далекое полузабытое время, вглядываемся мы сейчас в год 1990-й. И уже не песчинкой, а тяжкой гирей на весах истории видятся эти пять лет. Так и для бытия Церкви – весомым и значительным представляется пятилетний юбилей Патриаршества Алексия II.

Еще так недавно воздух свободы пьянил многие головы, розовым энтузиазмом были охвачены самые разные слои общества. Политики наперебой сулили нам «светлое будущее», только «коммунистический рай» в их лозунгах заменялся «потребительским раем» свободы и демократии. Но уже тогда Святейший Патриарх Алексий II с православным трезвением предвидел: народ и Церковь ждут тяжелейшие испытания. Сразу же после интронизации он заявил: «Никому из деятелей церковных не придется почивать на лаврах». Вскоре на страницах светской прессы появилось предостережение Святейшего, обращенное ко всему народу: «Начинаются тяжелые времена. К ним надо быть готовыми. Время нашей скорби может быть сокращено в зависимости от нашего внутреннего состояния». Тогда же Предстоятель указал важнейшее духовное делание: «Главное для Церкви – соединять людей там, где их можно соединить. Именно тогда, когда растет политическая поляризация, для Церкви важнее всего стать для всех убежищем и спасением». И мы видим, как твердо ведет Патриарх Алексий II вверенный ему корабль Церкви Российской над политическими и экономическими бурями, не уклоняясь «ни влево, ни вправо».

Священное Писание учит нас, чуждаясь всяких пристрастий, «узнавать дерево по плодам». Каковы же плоды деяний нашего Предстоятеля, принявшего возглавление Русской Православной Церкви в судьбоносные времена?

«Лукавый род, который ищет чудес и знамений», не желает видеть истинных и величайших чудес Господних. Несравненное чудо милости Божией – то, что Русская Православная Церковь выстояла семьдесят лет под гнетом тотального государственного богоборчества. Но разве не чудо и то, что происходило и происходит в Церкви под омофором Патриарха Алексия II? Вокруг – хаос. Обнищание и разруха везде – в политике и экономике, в отношениях между народами и людьми, в семьях и в человеческих сердцах. Кто-то вцепляется в обломки былого, пытаясь удержать обвал. Кто-то устраивает «пир во время чумы». Многие люди предаются унынию, впадают в отчаяние. Среди всеобщего распада только Церковь Российская находит в себе силы созидать. Повсюду восстают из руин и, подобно звездам небесным, благолепно сияют храмы и иноческие обители, наполняются молящимися дома Божии, миллионы душ возрождаются и устремляются к спасению. Разве это не чудо? Нужны ли еще знамения благодати Божией, осеняющей Церковь и ее Патриарха?

В это Патриаршество нам дарованы от Всещедрого Господа и иные свидетельства, знаменующие благодатный Покров Всевышнего над православным народом. Имеющие духовное зрение да разумеют, что означает новое обретение величайших святынь, среди них – святых мощей всероссийского молитвенника, преподобного Серафима Саровского и всероссийского печальника святого Патриарха Тихона. Только духовный слепец может не понять, что происходит прямо перед его глазами. Нам же заповедано от Бога вдумываться в сокровенный смысл прошедших и нынешних «лукавых дней».

Русская Православная Церковь – это мученица XX века. Вслед за Христом Спасителем несет Она свой крест среди непрекращающихся гонений, бичуемая новейшими богоборцами и оплевываемая новейшими фарисеями. Вот пал коммунистический режим – но окончились ли страдания нашей Матери-Церкви?

Земная Церковь Христова ведет сражение не с людьми, «не с плотью и кровью, а с духами злобы». Сатана не сумел истребить Русское Православие прямым атеистическим насилием, и теперь демонские полчища стремятся «добить» Церковь Российскую изощренным духовным и материальным погромом – со всех сторон. Наше Отечество ввергнуто в нищету, но огромные средства брошены на пропаганду наживы, насилия, блуда. Этот грязевой ливень низвергается со страниц газет, с экранов кино, театров, телевизоров, одурманиваются молодые поколения. С чемоданами, набитыми валютой, ринулись на российские «миссионерские территории» сектанты всех мастей – от адвентистов до откровенных сатанистов. Разрываются многовековые связи между народами, разжигается межнациональная ненависть. Русская Православная Церковь остается мишенью для хулы и клеветы, и ее самое пытаются взорвать изнутри расколами – по национальному или политическому принципу. А народ расцерковлен, духовно обескровлен, корни святой веры расшатаны коммунистическим засильем. Из внешних бед едва ли не самая страшная – вакханалия детоубийств-абортов, нежелание обнищавших семейств иметь детей. Началось вымирание народа.

Среди этого безумия голос Русской Православной Церкви почти не слышен. Ее служителей не подпускает к себе большинство средств массовой информации, им нет доступа к юным душам школьников и студентов. Для широкой проповеди и нет сил, священники, измотанные бесчисленными требами, часто в одиночку окормляющие по нескольку приходов, превращены еще и в «строительных прорабов». Нам возвращают развалины храмов (причем почти каждую такую руину приходится брать «с боем»), а потом с лукавой усмешкой говорят: «стройте!». Без средств и материалов, без помощи и помощников. Нынешнее церковное возрождение объяснимо только чудом Божественной благодати. Но Русская Православная Церковь по-прежнему в нищете и бесправии, в унижении и скорбях.

Благость Промысла Божия не допускает мысли о том, чтобы Предстоятелем страждущей Церкви мог сделаться случайный человек. Духовный взгляд на историю весьма отличается от позиции коммунистических вождей, каждый из которых обычно превозносит сам себя и поносит своих предшественников. Нет, история Русского Патриаршества XX века представляется в русле неразрывной преемственности, истоком которой явились деяния Святейшего Патриарха Тихона.

Святой Патриарх Тихон (Белавин) среди ужасов большевистского террора анафематствовал «народных комиссаров». Но в то же время он отказался благословить Белое движение на военные действия: самым страшным в охватившем Россию безумии виделось братоубийство. Благословил отпевание убиенных из обоих враждующих станов – и «белых», и «красных». Убедившись в долговечности безбожного режима, ради спасения Русской Церкви пошел на соглашение с преступной властью, остался непреклонным только в борьбе с обновленческим расколом. Когда святитель Тихон публично призвал свою паству «быть верными правительству» большевиков, эмигрантское зарубежье ответило взрывом хулы на Патриарха, который они сейчас мягко называют «недоумением и оспариванием». Сияние святости Патриарха Тихона и любовь к нему народа Божия явились слишком очевидными. В 1981 году зарубежье среди Собора российских новомучеников канонизировало и Святейшего Патриарха Тихона. Но в составленных на Западе «житиях» святой образ его искажен: он, отдавший душу свою на поругание ради Матери-Церкви, предстает там лишь несгибаемым борцом с большевизмом, вроде какого-то белого генерала. Иначе расценил деяния Патриарха Тихона прославивший его в лике святых наш Освященный Поместный Собор 1990 года: «С именем Патриарха отождествлялась Русская Церковь, хранящая неповрежденным Святое Православие, и он сохранил единство возглавляемой им Церкви». Российская Церковь-Мученица приняла на себя его имя: Тихоновская.

Нынешние идеологи раскола хулят Русскую Православную Церковь за мифическую «сергианскую ересь», потому что не осмеливаются приложить к своей хуле священное наименование «Тихоновская». Все соглашательские высказывания, в которых обвиняют митрополита Сергия, содержались уже в выступлениях Патриарха Тихона. Ленина, который своим коварством и богоборчеством далеко превосходил Сталина, не говоря уже о последующих лидерах, – этого вождя революции святитель Тихон называл «человеком добрейшей и христианнейшей души». В беседе с иностранными журналистами святой Патриарх отрицал факт гонений на Церковь со стороны большевиков. Пресловутая «Декларация» митрополита Сергия составлена даже более обтекаемо, чем «Завещание» Патриарха Тихона с его жесткими формулировками: «В гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо». Ради того чтобы «не допустить никаких компромиссов в области веры», Святейший Патриах Тихон встал на путь политической лжи и лести в адрес безбожного правительства, на путь видимого греха и позора. Никакого «сергианства» в Русской Православной Церкви не существовало и не могло существовать, потому что сам Патриарх Сергий был строгим и последовательным «тихоновцем».

Патриарх Сергий (Страгородский). Он явился едва ли не самым исторически зрячим и проницательным среди русских иерархов начала XX века. Еще в 1905 году он с удивительной точностью предсказал: «Скоро потребуется, чтобы мы писали уже не чернилами, заимствованными из чужих чернильниц, а кровью из собственной груди. Церковь после столетия мирного пребывания за крепкой стеной государственной охраны выходит беззащитная и не прикрытая ничем, прямо под удары врагов». После большевистского переворота митрополит Сергий намного раньше других (в том числе и святителя Тихона) осознал, что власть богоборцев может оказаться прочной и долговременной. Чуждый иллюзий, он понял, что долг Церкви в чудовищных новых условиях – отнюдь не устремляться против такого попущенного от Господа непрошибаемого «рожна», но всеми силами, любыми жертвами сберечь догматическую и каноническую чистоту Русского Православия, соблюсти единство Церкви, сохранить апостольскую преемственность духовенства и непрерывность в совершении Таинств, чтобы и под пятой безбожной диктатуры Русская Православная Церковь могла совершать единственное заповеданное ей от Христа Спасителя дело – спасать человеческие души для вечной жизни.

Став Предстоятелем Российской Церкви, митрополит Сергий, как ранее святитель Тихон, выбрал для себя не борьбу с безбожным режимом, а грех лживой лояльности, смертный для совершающего его, но не затрагивающий основ Святой Церкви Христовой. Его обвиняют в узурпации церковной власти. Да, когда осуществление соборности в гонимой Церкви стало невозможным, митрополит Сергий принял на себя – один за всех – громаду неизбежного греха и ответственности. Чем же были продиктованы поступки митрополита Сергия (Страгородского)? Стремлением к земным благам? Суровый аскет, он всю жизнь изнурял свое тело постом и молитвенными бдениями. Жаждой власти и почестей? Невелика корысть быть Предстоятелем поругаемой Церкви, сносить презрение большевистских чиновников, улюлюканье воинствующих безбожников и ждать в любой момент могущего случиться ареста, лагерного срока, расстрела. Нет, вряд ли митрополит Сергий «искал своего» в земной жизни. А в вечности? Глубокий богослов, причем не просто богослов, а ересиолог, он превосходно понимал, к чему приводят малейшие отклонения от церковных устоев, поэтому так берег их в Русской Церкви. И в то же время он не мог не понимать, чем чреваты взятые им на себя грехи. Похоже, очень похоже на то, что митрополит Сергий был готов обречь на вечные адские муки свою бессмертную душу ради спасения Матери – Церкви Российской. Что мы можем знать о его судьбе в ином мире? Единый Господь ведает окончательную истину, и не смертным людям предвосхищать святые суды Божии.

Патриарх Алексий I (Симанский). Иерарх дореволюционной формации. Перед ним открывалась карьера юриста, военного, но в поисках высшего он забыл о своем университетском образовании, оставил службу в гвардейском полку и принял монашеский постриг. Был духовным сыном самого строгого из тогдашних архиереев, митрополита Арсения (Стадницкого), затем стал сподвижником митрополита Сергия (Страгородского). Возглавляя Ленинградскую епархию, отказался уехать из осажденного гитлеровцами города, ободрял паству среди ужасов блокады и тем заслужил народную к себе любовь. В 1945 году избран на Патриаршество. Продолжал линию официозной «лояльности» к государству. Извлек все возможное из сталинского «заигрывания» с Церковью – были восстановлены епархии, система духовного образования, возрождено множество храмов, стала налаживаться приходская жизнь. Среди его деяний – восстановление Троице-Сергиевой Лавры. Так Русская Церковь подошла подготовленной к новой волне гонений. Среди истеричной «хрущевщины», когда малоумный правитель клялся, что скоро «покажет по телевизору последнего попа», Патриарх Алексий I умело манипулировал мнением мировой общественности, с которой кокетничала коммунистическая власть, продолжая «лояльничать», но сохраняя все, что можно было отстоять. Так «хрущевская оттепель» не одолела Русскую Церковь.

Патриарх Пимен (Извеков). Монах с 17 лет. Отличался необычайной кротостью нрава – один из деятелей пресловутого Совета по делам религий (СДР) отозвался о нем: «Он так мягок, что не знаешь, куда и ударить». Однако именно своей уклончивостью нередко избегал вредных для Церкви действий. Так, несмотря на настояния СДР, всячески откладывал, да так и не совершил епископскую хиротонию ставленника спецслужб суздальского архимандрита Валентина (впоследствии этого «верного ленинца» возвело во епископы гордящееся «чистотою риз» Зарубежье). Патриаршество Пимена совпало с так называемым «застойным периодом». Видя уступчивость Патриарха, коммунистические власти решили, что им уже нечего опасаться церковников, – дескать, пусть Церковь сама отмирает вместе со старушками-прихожанками. Однако мы видели, как быстро начал распрямляться «согбенный» Патриарх Пимен при первой к тому возможности. Последнее деяние его Патриаршества – канонизация святителя Тихона.

Так, всматриваясь в пути Промысла Божия, мы начинаем понимать, что на каждом отрезке времени страдающей Русской Церкви посылался именно такой Предстоятель, какой был ей в этот период нужен. Не наше дело осуждать личные качества и личные грехи почивших Патриархов. Все мы молились и причащались в сохраненных их трудами храмах, благодаря им над нами совершались спасительные Таинства Православия. Ими сохранена для нас возможность получить духовное образование, соблюдена каноническая благодать священнослужения. Наш христианский и человеческий долг благодарности – молиться об упокоении душ покойных Патриархов Русской Церкви.

Нынешний наш Предстоятель, Святейший Патриарх Алексий II (Ридигер), взял на себя крест Первосвятительского служения если и не в трагичнейшие, то в сложнейшие для Русской Церкви времена. После интронизации он смиренно отвергал попытки уподобления своей судьбы поприщу Патриарха Тихона: «1990 год все же отличается от конца 1917 года. Тогда удар сознательно и специально наносился по Церкви и Патриарху. Сегодня же и Церковь, и Патриарх будут иметь лишь те скорби, которые будет переживать весь народ». Однако не случайно именно над чудесно обретенными мощами святителя Тихона впервые вырвались у Патриарха Алексия II слова: «Второй год завершается моего Патриаршего служения, и с каждым днем я ощущаю, насколько тяжел этот крест, возложенный на меня Полнотой Русской Православной Церкви». Далее последовала мольба о единстве, прежде всего о единстве церковном.

Сам облик Святейшего Патриарха Алексия II, величественность его богослужений, кротость его речей вселяют покой в истерзанные души. Он происходит из рода воинов и юристов, за служение России удостоенных наследственного дворянства. Он высокообразован и многознающ, доктор богословия. Но его внешность заставляет вспомнить не это, а евангельских рыбарей или твердых в вере старорусских крестьян, «плоть от плоти и кость от кости народной». Недаром народ в большинстве своем слушает не крикливых заезжих проповедников, а своего Патриарха – «слышит его голос и идет за ним». Скептики могут возразить, что это, мол, внешнее. Но Единый Господь Сердцеведец знает, чего стоит Святейшему хранить высокий покой, в котором – его долг Патриарха как живого олицетворения единства Русской Православной Церкви. В самом его образе зрима сущность звания Предстоятеля – стояние пред Господом за всех нас.

Будущий Патриарх с детства шел прямым путем, который придает человеку стойкость среди испытаний. Он родился в довоенной независимой Эстонии, и ничто не мешало его православным родителям воспитать сына в святой вере, брать его с собой в паломничество по святым местам, оставившим глубокое впечатление в чуткой юной душе. Так Алексий Ридигер избрал для себя высочайшее из земных служений – церковное. С шести лет он облачался в стихарь, прислуживал и читал в храме. По достижении совершеннолетия был принят сразу в третий класс Духовной семинарии. А Духовную академию ему пришлось заканчивать заочно, в его родном краю не хватало священников.

Для пастырского поприща отцу Алексию было предложено несколько мест на выбор. Молодой иерей выбрал самое трудное – не столичный Таллин, не курортный фешенебельный Пярну, а пыльный шахтерский район Кохтла-Ярве, где было множество лимитчиков и вольнонаемных, людей с исковерканными судьбами. Там, среди этих «мытарей и грешников», он прослужил восемь трудных, закаляющих душу пастыря лет. Затем четыре года служения в древнем Тарту, хранившем традиции старой культуры, – об этом периоде Патриарх вспоминает как об «очень светлом и по-настоящему пастырском».

В 1961 году, среди хрущевских гонений, – архиерейская хиротония. Немедленно после поставления епископ Таллинский и Эстонский Алексий получил от СДР сразу два «подарка» – распоряжение закрыть Пюхтицкий монастырь и Таллинский кафедральный собор. Уговорами, мольбами, обходными действиями епископу Алексию удалось сохранить и то и другое. Более того, за тридцать лет под его возглавлением Эстонская епархия не потеряла ни одного храма, а число пюхтицких инокинь возросло вдвое (в этой обители воспитывались духовно опытные монахини, которые в наши дни стали игумениями вновь открываемых женских монастырей). Знающему обстановку того тридцатилетия нетронутость Эстонской епархии видится чудом Господним, вызванным, несомненно, архиерейским подвигом.

Происходящее в Эстонии сейчас не укладывается в сознании. Православную епархию, уцелевшую при сталинизме, гитлеровцах, хрущевщине, громят нынешние «демократические» власти. Подстрекателями выступают раскольники из зарубежья. Если их замысел осуществится, – интересно, с какими глазами они войдут в храмы, сохраненные трудами Предстоятеля ненавидимой ими Церкви, как будут «подвижничать» в Пюхтицкой обители, его же трудами соблюденной. Да, это изощренная демонская месть Патриарху Всероссийскому – нанести удар в краю, где он родился и вершил служение.

Всего три года возглавлял митрополит Алексий Ленинградскую и Новгородскую епархии. За это время число действующих храмов в Ленинградской епархии возросло в полтора раза, на Новгородчине – вдвое. Церковь вернула себе целый ряд обителей, среди них знаменитый Валаамский монастырь.

Вскоре после избрания на Патриаршество Алексия II в светской прессе появился ядовитый намек, дескать, коммунисты считали его одним из самых лояльных епископов. Но в действительности вряд ли его считали таким уж послушным. Богоборческая власть ничего не забывала и не прощала, ей не могла нравиться бережность, с которой митрополит Алексий хранил церковное достояние в своих епархиях. Особое раздражение СДР вызвал молебен на могиле блаженной Ксении Петербургской, отслуженный им при вступлении на Ленинградскую кафедру вопреки запрету властей.

На Освященном Поместном Соборе июня 1990 года в Русской Православной Церкви – впервые с года 1918-го и второй раз за три века со времен антицерковных петровских реформ – свободно торжествовал дух священной Соборности. Духу Святому и участникам Собора изводилось избрать на Патриаршество Алексия II. Первое деяние этого Патриаршества – прославление в лике святых праведного Иоанна Кронштадтского, которого коммунисты ненавидели так люто, что за одно хранение его книг в годы террора расстреливали на месте, а в более «мягкие» времена отправляли в заключение.

Вскоре вокруг личности новоизбранного Патриарха поднялась мутная кампания клеветы, вплоть до площадной брани в его адрес. Цель злобного натиска была ясна – поразить пастыря, чтобы рассеялись овцы. Источником нападок послужили пресловутые «документы Фурова-Плеханова». Сейчас уже совершенно очевидно, что их утечку на Запад организовали коммунистические спецслужбы, старающиеся раздуть внутрицерковную и околоцерковную смуту. На чекистскую приманку торопливо клюнуло охочее до обличений зарубежье, а потом и доморощенные борзописцы. С удивительным смирением претерпел Святейший Патриарх Алексий II ядовитую хулу и клевету, не позволив себе ни одного резкого слова, вступая в объяснения лишь тогда, когда затрагивали не его лично, а всю Русскую Православную Церковь. Хулители просчитались: когда осела поднятая ими муть, уважение к Патриарху стало почти всеобщим.

В немногих, простых и искренних выступлениях Патриарх Алексий II объяснил положение Русской Православной Церкви в условиях коммунистической тирании. От имени Священноначалия он принес покаяние – не в мифических «ересях», как того вымогало зарубежье, а в вынужденном грехе молчания и уступок режиму ради спасения душ паствы. «Курс, намеченный еще Патриархом Тихоном и развитый митрополитом Сергием, помог сохранить Церковь и дожить до сегодняшнего дня. Этот курс был – брать на свою совесть меньший грех, дабы избежать греха большего.

О вероучительных, догматических изменениях в нашей Церкви всерьез говорить, конечно, нельзя. (Если не считать за «догматическую революцию» наше нежелание видеть в монархии единственно возможный способ устроения человеческого общества.) А в области политики я не считаю нравственно безупречной позицию: вместо помощи осыпать тяжко избитого человека упреками – что же ты, мол, не кричал и не звал на помощь, когда тебя били? Значит, слишком сильно били, так сильно, что и кричать было нельзя…

Мы грешили, ибо личное совершенство иногда приходится принести в жертву ради спасения других. Патриарх или митрополит, подставляющий под заведомый разгром свою паству, согрешил бы перед Богом, людьми, Россией больше, чем если бы он компромиссом заслонил Церковь. Это – больно. Но не может многомиллионная Церковь в тоталитарном государстве уйти в катакомбы. Виноваты мы не перед народом. Ради него, ради возможности Церкви не уходить из реальной жизни ста миллионов людей церковные иерархи брали грех на душу – грех молчания, грех неправды. И за него пред Богом мы каялись всегда.

У людей же, которым эти уступки, молчание, вынужденная пассивность или выражения лояльности, допускавшиеся церковным возглавлением в те годы, причиняли боль, – у этих людей не только перед Богом, но и перед ними я прошу прощения, понимания и молитв».

В нынешнем столетии Патриарх Алексий II первым среди Предстоятелей Русской Церкви получил относительную свободу высказываний и действий. Эту свободу он использовал не в политических, а в церковных целях. Он на деле «отделил Церковь от государства», то есть от насилия и контроля со стороны государственных структур. Патриарх в категорической форме потребовал от СДР – и добился – отмены регистрации священнослужителей. Затем он окончательно раскрепостил духовенство, ликвидировав его зависимость от «двадцатки», которую также назначало СДР. Только после этого Святейший Патриарх сделал заявление по поводу вызывавшей особое ожесточение зарубежников «Декларации» митрополита Сергия, объявив этот документ утратившим значение, вынужденным историческими условиями греховным актом: «Мы реально смогли выйти из-под навязчивой опеки государства и потому теперь имеем право сказать, что «Декларация» митрополита Сергия ушла в прошлое и что мы не руководствуемся ею. «Декларация» не ставит Церковь в правильное отношение к государству».

Патриарх отмел выдвигавшиеся зарубежьем обвинения во «всеереси экуменизма», твердо определив границы участия Русской Православной Церкви в экуменическом движении: «Мы желаем соединения христиан не на минимальной основе нашей общей веры (которая на деле окажется максимумом безверия протестантского мира), а на той полноте Божественного Откровения, которая была дана святым отцам».

Однако исчерпывающие объяснения, данные Патриархом, не смирили идеологов зарубежнического раскола, – они и поныне продолжают клеветать на Мать-Церковь. Сейчас уже ясно, что их идеологию не приемлет сознание русского народа Божия. Рейтинг РЗЦ и СРПЦ в сегодняшней России – где-то между баптистами и мормонами. Ненависть не способна создать ничего, она может только разрушать. Своей клеветнической кампанией лидеры зарубежья не привлекли к себе, а только оттолкнули вообще от веры и Церкви множество малопросвещенных «малых сих». Зловещую роль сыграла эта идеология на Украине, послужив опорой самосвятства и натиска унии, ввергая в пагубу тысячи и тысячи душ. Сейчас то же происходит в Эстонии. Это плоды кощунства – попытки превратить святую веру в орудие властолюбия и политических страстей.

Политические страсти чреваты для нашего многострадального Отечества окончательной гибелью. Не Христос, как это привиделось поэту Блоку, а антихрист «в белом венчике из роз машет флагом» впереди революций и братоубийств. Но всякий раз, когда политический экстремизм ставит нашу страну перед угрозой новой гражданской войны, и «слева», и «справа» раздаются упреки, почему Патриарх не вышел вместе с нами на баррикады? Но Святейший Патриарх Алексий II говорит: «Хотя бы один урок должны мы вынести из коммунизма, насилием нельзя сделать мир и людей лучше. В нашем доме холодно. Но его нельзя протопить динамитом». А свою паству он призывает «делать все, чтобы преодолеть рознь мира сего».

В Предстоятеле Церкви хотят видеть лидера одной из политических партий. Но слово «партия» значит – часть. А Церковь Христова не партия, не секта; ей заповедано от Господа не дробить общество на части, а объединять людей в братолюбии и любви к Небесному Отцу. Проповедь Церкви – не противостояние, а умиротворение. Вследствие твердого отказа Патриарха Алексия II от политических пристрастий, временами то «слева», то «справа» возобновляются нападки на него. Однако именно твердость стояния Святейшего «над схваткой» заставляет политиков в их действиях оглядываться – что скажет Церковь? Что скажет Патриарх?

В 1919 году, еще в «обличительный» период своего Патриаршества, святитель Тихон говорил: «Установление той или иной формы государственного управления не дело Церкви, а дело самого народа. Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение».

В наши дни мы слышим слово Святейшего Патриарха Алексия II: «Для Церкви не могут существовать какие-то вечные и непреходящие государственные устроения. Вечностью обладает человеческая душа. Все остальное может уходить. У меня нет политической программы. Политические события и изменения в жизни страны для меня важны в их человеческом измерении, помогают ли они людям жить по Евангелию или затрудняют им путь обретения Христа». Да, для Церкви лучшей государственной властью является та, которая дает ей лучшие возможности для спасения человеческих душ – единственной настоящей ценности, существующей в этом мире.

В этом отношении Церковь не может удовлетворить анархическая форма «демократии» с ее вседозволенностью, безнаказанностью преступлений, авантюризмом и торгашеством, пропагандой безнравственности. Такое положение Патриархом определено как «аморальный климат в политике и экономике».

Что же касается монархии – конечно, приятно помечтать о расцвете народного благочестия под крылом православного самодержца. Но нельзя забывать, что Христа распяли именно древнеиудейские монархисты, требовавшие от Мессии изгнания римских оккупантов и создания земного царства. Когда монархический принцип выставляется на первый план, прежде исполнения заповедей Христовых, прежде приобщения к Таинствам и благодатной жизни Церкви, – это скользкий путь. Когда о восстановлении самодержавия начинают кричать люди, не умеющие и лба перекрестить, – это уже не Православие. Подменять мечтой о земном царе устремление к Царю Небесному – значит подталкивать Россию в царство антихриста.

Для православного сознания азбучная истина – никакая политика, никакой благоверный монарх, никакое самое мудрое правительство не спасет обезбоженный народ от бедствий. Для всех, кто духовно зряч, очевидно – Россия в кратчайший срок восстанет из пепла в силе и славе, только если ее народ покается и обратится к Небесному Отцу, вернется в ограду Матери-Церкви. Только тогда Всещедрый Господь дарует нам и наилучшее государственное управление. Только тогда, по слову святого Патриарха Тихона, Всевышний «вразумит всех, иже во власти суть, и возглаголет в них благая о Церкви Своей и о всех людех Своих, воздвигнет нам мужей силы и разума».

Само стремление опереться прежде всего на земные средства – свидетельство того, как глубоко въелся в умы коммунистический тезис: материя, мол, первична, а сознание (то есть дух) вторично. Это «первенствование» в нас земного праха, эта оземлененность наших умов и душ мешает нам прибегнуть к Всемогущей и Всеспасающей помощи Создателя. Не надейтесь на князей, на сынов человеческих, в которых нет спасения (Пс. 145, 3), – сказано в Священном Писании. Бог – Первопричина и Владыка всего существующего, без Него тщетны все человеческие усилия. Дух первичен, все остальное вторично. Не осознав этого, мы губим и собственные души, и ближних, и Отечество, оставаясь бесплодными в этом мире.

Святейший Патриарх Алексий II определил главную болезнь современного общества – «религиозное одичание». Он выявил причину всех нынешних бедствий: «Самая серьезная рана, которую нанесла коммунистическая тирания, – это недостаток духовности. Все прочие беды – результат планомерного, систематического и тотального искоренения из душ и совести самого понятия "духовность". Народ наш, некогда благочестивый и верный Господу, потерял способность «различать духов», утратил нравственные ориентиры. Леность и греховная гордыня, увлечение безнравственными зрелищами и культом насилия, аморальный климат в политике и экономике поработили многих из нас».

Словно о наших днях сказано святым Патриархом Тихоном: «Грех, тяготеющий над нами, – вот сокровенный корень нашей болезни, вот источник всех наших бед и злоключений. Грех растлил нашу землю, расслабил духовную и телесную мощь русских людей. Грех помрачил наш народный разум, и вот мы ощупью ходим во тьме, без света, и шатаемся, как пьяные. Грех разжег повсюду пламень страстей, и брат восстал на брата, тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинною кровию, оскверняется насилием, грабежами, блудом и всяческой нечистотою.

Из того же ядовитого источника греха вышел великий соблазн чувственных земных благ, которым и прельстился наш народ, забыв об едином на потребу. Бог же поругаем не бывает. И вот мы алчем, жаждем и наготуем на земле, благословенной обильными дарами природы, и печать проклятия легла на самый народный труд и на все начинания наши. Грех, тяжкий нераскаянный грех вызвал сатану из бездны».

Из далеких времен, со Святой Руси доносится до нас увещание: «Смотрите, дети, какой мятеж восстал в наше время! Отчего нам все это приключается? От нашей неисправности пред Богом». Это слова святителя Алексия, Московского чудотворца – Небесного покровителя нашего Патриарха Алексия II. Служение святого митрополита Алексия вершилось под ордынским игом и было служением примирения. А свою паству святитель Алексий воспитывал в строгом благочестии и так же воспитал своего духовного сына – благоверного князя Димитрия Донского, будущего вождя России.

Пока не вырван корень болезни – грех, нам, даже и в земных делах, не помогут никакие «припарки». Наш народ – это не просто население, которое можно привести к процветанию только политико-экономическими моделями. Об этом говорит Святейший Патриарх Алексий II, указывая на грозную опасность нашего времени: «Россия впитала от Православия убежденность: только святость нормальна для человека. Абсолют, стремление к абсолюту – национальная черта России. Она проявлялась и проявляется во всех. Да в тех же большевиках, в конце концов. Россия с болью, но пережила время служения богам ложным. Боюсь, однако, что она не сможет пережить то время, когда человек вообще откажется служить чему бы то ни было, полагая свое маленькое и здешнее бытие вполне самодостаточным». В России всякое созидание и плодотворный труд возможны только как высокое служение. Иначе пьянство и разгул, лень и одичание, уныние и отчаяние и – провал в бездну.

Тот, кто сегодня хочет для себя высокого служения, должен твердо помнить, что оно начинается не с лозунгов и митингов, и вообще не с внешней активности. Сначала – нравственная личная жизнь, молитва и участие в церковных богослужениях, пост и покаяние, причастие Плоти и Крови Христовых. Все остальное – потом. Путь спасения собственной души и служения Отечеству – в следовании призыву Святейшего Патриарха Алексия II: «Призываю вас соблюдать в чистоте святоотеческие традиции, а также исконные обычаи Матери-Церкви, противостоять влияниям и учениям, чуждым Святой Православной Церкви, благоговейно чтить национальные православные святыни, созидать и укреплять православную семью – залог и основание доброй нравственности, воспитывать детей в страхе Божием, в любви к Церкви Православной и Отечеству. Пусть каждый найдет свое призвание в ограде Матери-Церкви».

Неимоверно тяжел крест Предстоятеля страждущей Церкви. Больно видеть грехопадения и духовную слепоту, слезы и кровь, нищету и скорбь народную. Больно видеть, как рыщут повсюду «волки в овечьих шкурах» – пропагандисты греха и лжи, злочестия и ересей, расхищающие стадо овец Христовых. Больно видеть пагубные расколы, шатания и нестроения в самой церковной среде и здесь встречать непонимание многих. В страшные времена предстоит Патриарх Алексий II перед Престолом Всевышнего, совершая свое служение примирения, исполняя определенный им для себя долг пастырский: «Увидеть лучшее в каждом человеке и надеяться на его возрастание».

Милостью Божией ожило сердце Русского Православия – совершаются Патриаршии богослужения в соборах Московского Кремля. Восстал из небытия Казанский собор, воздвигнутый князем Димитрием Пожарским как благодарение Всевышнему за преодоление ужасной смуты. Явилась надежда на возрождение Храма Христа Спасителя – символа русской славы и торжества над нашествием «двунадесяти языков». А из Москвы по всем необозримым просторам нашего Отечества разливается благодать Патриаршего служения.

Святейший Патриарх Алексий II возглавлял шествие по России с новообретенными мощами преподобного Серафима Саровского, когда словно въяве звучало для нас приветствие великого старца-подвижника: «Радость моя, Христос воскресе! Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя». И наш Патриарх призывает: «Мы должны нашу радость о Христе Воскресшем подарить как можно большему количеству людей», – и сам он верен этому призыву.

Каждый год Святейший Патриарх Алексий II посещает десятки ближних и дальних епархий, множество храмов и святых обителей. Нужно понимать, какую радость и свет несут эти поездки тысячам людей, как ликуют при встрече с Патриархом православные сердца, как одна такая встреча может перевернуть человеческую жизнь, заронить в душу искры спасительной веры. И не только поездки – все архипастыри и пастыри, все православные люди постоянно чувствуют отеческую заботу своего Патриарха. Вести о его деяниях, слова его посланий доходят до каждого прихода, до каждого верующего сердца. Такой полноты общения народа с Предстоятелем Церкви еще не знала история. Недаром уже в начале его Патриаршества говорил один из очевидцев его служения: «Святейший Патриарх Алексий II представляет собой образ Церкви, победно пронесшей себя через семь десятилетий воинствующего атеизма».

Неустанность трудов Святейшего Патриарха кажется превышающей человеческие силы. Но вот что говорит об этом он сам, «Нелегко сегодня всем нам, нелегко нашему народу переносить лишения, нелегко пастырям нести их служение, нелегко архипастырям возрождать церковную жизнь, порушенную и разоренную. Нелегко и мне нести ответственность пред Господом Богом за то великое служение, которое на меня возложено. Но что укрепляет меня? Благодатная помощь Божия, молитвы и предстательство Пречистой Богоматери, молитва святых угодников Божиих, которые, так же, как и мы, в нелегкое для Руси время совершали свое служение во славу Божию».

Поставление Предстоятеля Церкви есть деяние Промысла Господня, величайшее церковное Таинство – настолько превосходящее помазание на царство, насколько духовная власть превыше земной. Патриарх дарован нам как пастырь овцам, как печальник о наших бедах, как молитвенник, испрашивающий у Всевышнего прощение тяжким грехам нашим. И наш долг – долг всех и каждого православного верующего – облегчать крест стояния Святейшего Патриарха послушанием, молитвою и сыновней любовью к нему.

СЛОВО НА ПАТРИАРШИЙ ЮБИЛЕЙ —

к 70-летию Святейшего Патриарха Кирилла (произнесено в 2016 году)

…Патриаршество есть основной закон высшего управления… [нашей] Церкви.

Священномученик Иларион (Троицкий)

Дорогие во Христе отцы, братия и сестры!

20 ноября 2016 года вся Полнота нашей Русской Православной Церкви отмечала семидесятилетие Святейшего Патриарха Кирилла.

Эта дата – прекрасный повод, чтобы поговорить сегодня как о самой сути Патриаршества в Православии, так, соответственно, и о самом нашем Предстоятеле.

Все, что сотворено Богом, устроено Им иерархически. Мы знаем об ангельском мире, о его поступенчатом порядке, состоящей из девяти чинов, находящихся в особом взаимоотношении друг к другу. И наш видимый мир, если бы не был устроен иерархически, если бы все его части не находились в особой связи друг с другом, если бы они не зависели бы друг от друга, то весь этот мир представлял бы из себя хаос. Мы же видим его гармоничным, – и это обусловлено тем, что Бог создал его иерархически устроенным. И Церковь Православная, созданная Воплотившимся и Вочеловечившимся Богом – Господом нашим Иисусом Христом, тоже создана Им иерархически.

Иерархия церковная состоит из трех чинов: нижний ее чин – диаконы, средний – иереи, или пресвитеры, высший чин – архиереи, или епископы, являющиеся преемниками святых апостолов Христовых.

«Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос от Бога…» – писал в конце I века непосредственный ученик апостолов священномученик Климент, епископ Римский, пострадавший за Христову веру в Херсонесе в Крыму в 101 году. «…И то и другое, – продолжал он, – было в порядке по воле Божией… Принявши повеление, апостолы, совершенно убежденные чрез Воскресение Господа нашего Иисуса Христа и утвержденные в вере словом Божиим, с полнотою Духа Святого пошли благовествовать наступающее Царствие Божие. Проповедуя по различным странам и городам, они первенцев из верующих по духовном испытании поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих… и потом присовокупили закон, чтобы, когда они почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение».

На этом фундаменте, то есть на апостольском преемстве церковной иерархии, твердо стоит Православная Церковь, епископат которой ведет свое начало от апостолов и Самого Христа.

О необходимости иерархического устройства Церкви тот же святой Климент писал так: «Представим себе воинствующих под начальством вождей наших; как стройно, как усердно, как покорно исполняют они приказания.

Не все эпархи, не все тысяченачальники, или сотники, или пятидесятники и так далее, но каждый в своем чине исполняет приказания царя и полководцев.

Ни великие без малых, ни малые без великих не могут существовать. Все они как бы связаны вместе, и это доставляет пользу.

Возьмем тело наше: голова без ног ничего не значит, равно и ноги без головы, и малейшие члены в теле нашем нужны и полезны для целого тела; все они согласны и стройным подчинением служат для здравия целого тела».

При этом иерархическом устройстве особо значимым в Православии является Патриаршество. Оно «есть основной закон высшего управления… (нашей) Церкви». Так сформулировал эту основополагающую мысль священномученик Иларион (Троицкий), произнося на заседании Поместного Собора 1917–1918 годов речь «О патриаршестве».

Патриарх является первенствующим епископом в нашей Церкви. По словам протоиерея Сергия Булгакова, Патриарх – это «епископ, которому вверяется особое служение быть единоличным Предстоятелем Поместной Церкви… В нем выражается живое единство Поместной Церкви».

Патриарх есть служитель Божий и наш с вами духовный отец, принявший на свои человеческие плечи колоссальный груз обязанностей, неподъемную тяжесть ответственности за всех нас. Ему вверено руководство членами Церкви, как Тела Христова, Главой которого является Сам Господь Иисус Христос.

Здесь следует вспомнить, что Патриаршество на Руси учреждено в 1589 году. Для этой цели в Москве был созван Поместный Собор, под решениями которого стоят подписи без малого двух десятков святых. И этот Собор дал Первосвятителю Русской Церкви особый титул – Московский, всея Руси и всех северных стран Патриарх.

Именно с этим титулом Патриаршее достоинство Предстоятелей нашей Церкви было утверждено всеми Автокефальными Поместными Православными Церквями (их тогда было, вместе с нашей Церковью, девять, в настоящее время – уже пятнадцать). Это значит, что наша Церковь, как и вся наша цивилизация, – она не только русская и даже не только российская (хотя ее центром и является Россия). Это вся северо-евразийская цивилизация. Это страны и народы, исторически соединенные общей судьбой, испокон веку существующие вокруг своего станового хребта – России, призванной не господствовать, но защищать и служить общему благу. То есть делать именно то, что наши предки столетиями и делали на всем пространстве Евразии!

И пространство всей, как уже сказано, северо-евразийской цивилизации является канонической территорией Русской Православной Церкви.

Оно, это пространство, как писал один русский поэт, простирается «от Дуная и до Китая».

Именно – до самого Китая, который, кстати, с рубежа XVII–XVIII веков входит в состав канонической территории Русской Церкви и где в первой половине XX века была своя Китайская Автономная Православная Церковь. Она имела около сотни храмов, в которых молились тысячи православных верующих. Ее Предстоятелем является наш Патриарх, и именно под его руководством она ныне возрождается после десятков лет гонений…

На упомянутом Московском Соборе 1589 года Русской Церкви (как крупнейшей Православной Церкви мира), а следовательно, и ее Предстоятелю, вменялось особое попечение о Православной вере, о духовных нуждах Православной цивилизации и всего мира.

Почему же именно на Русскую Церковь и был возложен Господом этот почетный и священный долг? Повторимся, произошло это потому, что она была крупнейшей Православной Церковью своего времени. Она была и остается «большей».

«Большей» в том самом смысле, в каком это слово понималось Спасителем нашим Господом Иисусом Христом, заповедавшим верным Своим: кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою… так как Сын Человеческий не пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить (Мф. 20, 26–28).

Вот каков идеал христиан, вот каков идеал православных христианских стран и народов – то есть тех народов, государств и цивилизаций, в которых православные христиане составляют большинство. Ибо, как говорил блаженный Августин, епископ Иппонийский, «общества и государства состоят из людей, как тексты – из букв, [а] земля, чей народ следует заповедям Христовым, по справедливости должна почитаться первой и в сем веке, и в будущем».

Вот такова задача и нашего церковного народа – народа, как уже сказано выше, крупнейшей во всей истории Православия Поместной Церкви (в настоящее время Русская Церковь насчитывает около 200 миллионов человек, а это – две трети всех православных христиан мира!).

Не символично ли, что ныне, спустя одиннадцать с половиной веков после начала нашего просвещения Светом Христовой веры, Предстоятелем Церкви, несущей этот Свет миру, новым первоучителем ее чад и новым просветителем огромных пространств ее канонической территории стал наш Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, чье имя, кстати, в переводе с греческого как раз и означает – «господин».

На сегодняшний день Его Святейшество встречали уже в более восьмидесяти странах мира. Часть из них он посетил уже несколько раз, как до своего Патриаршества, так и во время него. Нашего Патриарха за время его Первосвятительского служения мы могли видеть в самых различных местах земли. Фотографии и видеозаписи его пастырских поездок стали документальным свидетельством открываемой им особой географии – географии духовной жизни нашей планеты. Им освящено множество православных храмов не только в самых разных, подчас весьма отдаленных, уголках нашей Родины, но и за ее пределами. Он побывал на Крайнем Севере и на Дальнем Востоке нашей страны, среди оленеводов Чукотки и среди полярников на Южном полюсе в Антарктиде. Его встречали на Кубе и в других странах Латинской Америки. А еще – в Китае, Японии… Неоднократно Святейший совершал паломничество на Святой Афон (в 2016 году – вместе с Президентом России В. В. Путиным по случаю празднования 1000-летия русских на Святой Горе).

В качестве же Предстоятеля Русской Православной Церкви Святейший Кирилл совершил официальные визиты в девять Поместных Православных Церквей.

Он имеет около 38 церковных и правительственных наград, является почетным доктором и профессором многих отечественных и зарубежных университетов, академий. И – несмотря на предельно плотный график своего Патриаршего служения – стал автором более двадцати книг – трудов богословских и исторических. А также примерно 2500 статей, ставших образцами настоящей церковной публицистики. Важно отметить высокий уровень образованности, осведомленности и современности взглядов Патриарха Кирилла. Его Святейшество имеет свою точку зрения на большинство актуальных явлений жизни, культуры и искусства.

Патриарх Кирилл является хранителем богослужебной традиции и радеет о благолепии церковной службы. Например, по благословению Его Святейшества в конце 2016 года состоялся Первый Международный съезд регентов и певчих Русской Православной Церкви, посвященный вопросам сохранения многовековых традиций русского храмового пения. А как глубоко рассуждает Патриарх Кирилл по поводу богослужебного языка: «Мы дважды научены своей историей… сколь бережно следует относиться к традициям, особенно же к богослужебному укладу, который люди воспринимают как часть священной традиции. Первый урок – это старообрядческий раскол XVII века. Второй – пресловутое обновленчество 1920-х годов.

И то и другое разделило людей, при этом цели, которые ставили реформаторы, не были достигнуты. Богослужение – это колоссальный культурный пласт, который был сформирован в греко-славянской культуре. Если его просто перевести на русский язык, это будет профанация. В основном богослужебные тексты – это стихи, греческая поэзия.

Русский язык не является калькой с греческого языка. С греческого языка калькой является славянский. Значит, сохранить ритмику, сохранить поэзию можно только на славянском языке».

Как мы уже говорили, Святейший Патриарх Кирилл – чрезвычайно образованный человек, что вполне обосновывается теми ступенями жизни, по которым ему пришлось восходить к нынешнему наивысшему служению. О некоторых моментах его становления нелишне напомнить еще раз.

Шестнадцатый Патриарх Русской Церкви Святейший Кирилл (во Святом Крещении Владимир) родился 20 ноября 1946 года в Ленинграде в священнической семье. Его дед – священник – за свое ревностное пастырское служение и сопротивление обновленчеству неоднократно подвергался тюремным заключениям и ссылкам, в том числе и на знаменитые Соловецкие острова.

После окончания средней школы в 1965 году Владимир поступил в Ленинградскую духовную семинарию, а затем в Ленинградскую духовную академию, с отличием окончив ее в 1970 году.

3 апреля 1969 года митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом пострижен в монашество с наречением имени в честь равноапостольного Кирилла, учителя Словенского. 7 апреля им же рукоположен во иеродиакона, а 1 июня того же года – во иеромонаха.

В 1970 году иеромонах Кирилл защитил диссертацию на соискание степени кандидата богословия и в 1970–1971 годах стал преподавателем догматического богословия в Ленинградских духовных школах и секретарем митрополита Никодима.

В 1971 году возведен в сан архимандрита и назначен представителем Московского Патриархата при Всемирном Совете церквей в Женеве.

С 1974 по 1984 год был ректором Ленинградской духовной академии и семинарии.

В 1976 году хиротонисан во епископа Выборгского, а в 1977 году – в сан архиепископа.

С 1984 года – архиепископ Смоленский и Вяземский.

С 1989 года – архиепископ Смоленский и Калининградский.

С 1991 года – митрополит Смоленский и Калининградский.

С 1989 по 2009 год владыка Кирилл – Председатель Отдела внешних церковных связей и постоянный член Священного Синода Русской Православной Церкви.

После блаженной кончины Святейшего Патриарха Алексия II Поместный Собор Русской Православной Церкви 27 января 2009 года избрал митрополита Кирилла Патриархом Московским и всея Руси, а 1 февраля 2009 года состоялась его интронизация.

Вполне очевидно, что не одной лишь широтой знаний кандидата на Патриарший престол руководствовался Поместный Собор. Принималось во внимание полное его соответствие многим другим требованиям, предъявляемым Патриарху крупнейшей Православной Церкви мира.

Каковы же они?

Одиннадцать с половиной веков назад, когда святой равноапостольный Кирилл, учитель славян, еще только начинал дело христианского просвещения народов Северной Евразии, в Константинополе святой Патриарх Фотий Великий создал основы учения о том, каким должен быть Патриарх крупнейшей Православной Поместной Церкви. В его время таковой была Константинопольская Церковь. А сейчас, как мы уже сказали, – наша, Русская.

Византийцам эти основы показались настолько важными, что они закрепили их в своде законов, созданном в конце IX века.

Вот что там сказано об обязанностях Патриарха:

«Патриарх должен быть живым образом Христа, отпечатлевающим истину в делах и словах…

Назначение Патриарха – жить для Христа, и распяться для мира…

Он должен отличаться одинаковым отношением ко всем, высшим и низшим… быть строгим в отношении к упорным, свободно и безбоязненно стоять за истину… и за сохранение справедливости и веры».

То есть – Патриарх должен являть собой живой образ Христа.

Господь же Бог и Спаситель наш Иисус Христос говорит нам: …блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5, 9).

Вот здесь, как пример, мне кажется, уместно привести рассказ о Молдове…

В 1989–1992 годах здесь разгорелся серьезный политический конфликт между двумя берегами Днестра – Левобережьем (Приднестровье) и Правобережьем (остальная часть территории Молдавии). Пик конфликта пришелся на 1992 год, когда, подстрекаемые сторонниками включения Молдовы в состав Румынии, местные националисты развязали на берегах Днестра кровавую бойню. За считаные дни в ней погибло около тысячи человек. Для такой маленькой страны, как Молдова, – число огромное.

Тогда же конфликт (как и большинство конфликтов на постсоветском пространстве) был остановлен российскими миротворцами. Позже к ним присоединились миротворцы с обоих берегов Днестра, а также – из Румынии и с Украины.

Но земли по обоим берегам реки Днестр продолжали оставаться разделенными непреодоленным злом непонимания…

В сентябре 2013 года, после нескольких лет сложнейшей подготовительной работы, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл приехал в Молдову, побывал во многих ее городах и, собрав всех руководителей государства, видных общественных деятелей обоих берегов, обратился к ним со следующими словами:

«Я не Патриарх Российской Федерации, Украины или Молдовы, но Патриарх всея Руси. И для меня нет различия, гражданином какой страны является тот или иной человек… Послание, которое обязан нести Патриарх, основывается на слове Божием.

Для меня визит в Молдову стал значительным событием, наполненным встречами, беседами, совместной молитвой… Я имел возможность совершать богослужения, помолиться с большим количеством людей. Тысячи и тысячи православных в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах молились вместе с Патриархом, а молитва всегда придает силу…

Я знаю, что, несмотря на существующие трудности, Православная вера молдавского народа, то есть вера многонационального приднестровского народа, и единая для него Церковь однажды соединит оба берега Днестра. Что все эти факторы непременно помогут найти… политическую развязку очень непростой проблемы, доставшейся нам от прошлого… Те конфликты, которые существуют, не должны оставаться вечно. Поэтому я всех призываю к миру, к взаимопониманию, к попытке посмотреть на проблему ближнего не только с точки зрения собственных политических и экономических интересов, но и с пониманием позиции другой стороны.

Глубоко убежден, что открытый, искренний диалог, учитывающий разные точки зрения, способен стать действенным механизмом в… решении приднестровской проблемы».

Обратим внимание на то, что, произнося эту речь, Патриарх прежде всего сказал о важности общей молитвы.

В советские времена был такой непрерывно повторяемый лозунг: «Мой труд вливается в труд моей республики». Так вот, – в отношении молитвенного труда это более чем верно.

Именно после этого визита Святейшего Патриарха на территории Молдовы стала налаживаться церковная жизнь, прежде крайне отягощенная расколами и действиями разного рода сектантских групп, созданных ярыми врагами Церкви.

Более того, через три года после визита Патриарха Кирилла, осенью 2016 года, на выборах высших должностных лиц обеих берегов Днестра победили сторонники мира и сотрудничества.

Разве это простое совпадение? Не думаю…

Вспомним и другой, куда более масштабный и трагический конфликт, идущий с 2014 года в Украине…

Летом 2014 года, когда боевые действия на Донбассе еще только начинались, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил с обращением к Полноте Русской Православной Церкви, в котором, в частности, сказал:

«В южных пределах исторической Руси разгорелась ныне междоусобная брань. Результаты кровавого конфликта ужасают. Уже не сотня, как было зимой в Киеве, а многие, многие сотни погибших, тысячи раненых и оставшихся без крова.

Лишь диавол может праздновать победу, когда в сече сталкиваются братья, уничтожая друг друга, нанося увечья, ослабляя жизненные силы народа. Русская же Православная Церковь, Церковь духовно неделимой Руси, не может разделять единый народ Божий по политическому, национальному, социальному или любому иному принципу. Церковь исполняет миссию, вверенную ей Господом Иисусом Христом, а не заказы или поручения со стороны тех или иных политических сил. Тем и отличается она от некоторых религиозных по названию, но мирских по сути организаций.

Междоусобные брани уже не раз случались в нашей истории. Именно они привели к ослаблению Киевской Руси и падению разобщенных княжеств под натиском Батыя, к страшному Смутному времени в русском государстве в семнадцатом веке, к чудовищному по масштабам кровопролитию и установлению на долгие годы безбожного режима в начале века двадцатого.

Уроки истории также показывают, что междоусобная брань всегда порождает угрозу покорения Отечества внешним силам. И встарь, и ныне перед нами встает в таких случаях опасность потери подлинного суверенитета народа. Суверенитета, который выражается в возможности и способности устраивать свою жизнь на основе тех нравственных, духовных и культурных ценностей, что были вместе с Божественной благодатью восприняты нашими предками в киевской купели Крещения Руси, взращивались и усвоялись на протяжении многовековой истории…»

В этом произнесенном слове вновь были озвучены главные на сегодняшний момент мысли Святейшего Патриарха:

«Обращаюсь ко всем, от кого зависит принятие решений: немедленно остановите кровопролитие, вступите в реальные переговоры для установления мира и справедливости.

В междоусобной брани не может быть победителей, не может быть политических завоеваний, которые были бы дороже жизни людей.

Что же касается Церкви, ее оружие и ее щит – молитва и слово Божие, которое живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого (Евр. 4, 12).

Призываю всех чад Русской Православной Церкви к усиленной молитве, к сугубому хранению начавшегося поста Святых апостолов… Во всех храмах Церкви нашей пусть неустанно совершается теперь особая молитва о мире и о преодолении междоусобной брани…»

Текст этой озвученной Святейшим Патриархом, молитвы доныне возносится за каждой Божественной Литургией, совершаемой в Русской Православной Церкви:

«Господи Иисусе Христе Боже наш, призри милостивным Твоим оком на скорбь и многоболезненный вопль чад Твоих, в земле Украинстей сущих. Избави люди Твоя от междоусобныя брани, утоли кровопролития, отврати належащия беды. Лишенныя крова введи в домы, алчущия напитай, плачущия утеши, разделенныя совокупи. Не остави стадо Свое, от сродник своих во озлоблении сущих, умалитися, но скорое примирение, яко щедр, даруй. Ожесточенных сердца умягчи и к Твоему познанию обрати. Мир Церкви Твоей и верным чадам ея подаждь, да единем сердцем и едиными усты прославим Тя, Господа и Спасителя нашего, во веки веков. Аминь».

Обратим внимание на то, что всего лишь через три с небольшим месяца после начала совершения этой молитвы противостоящие стороны конфликта впервые заключили перемирие, а еще через девять месяцев перемирие приобрело пусть и не совсем прочный, но постоянный характер!

Кто дерзнет сказать, что все это произошло не по молитве нашей Святой Церкви? По молитве, к которой призвал и которую утвердил ее Предстоятель, вновь воздвигая добро против наступающего зла.

По инициативе Святейшего Патриарха Кирилла Церковь собирала гуманитарную помощь жителям пострадавших от войны районов Украины и Сирии, участвовала в организации обмена людей, незаконно удерживаемых сторонами вооруженных конфликтов в Украине и на Кавказе.

Первосвятитель прилагает усилия к примирению раздоров и нестроений в других Поместных Православных Церквях. Будь то разделения на части канонической территории Грузинской Церкви, расколы в Болгарской и Сербской Церквях или канонические конфликты между Антиохийским Патриархатом и Иерусалимским… На рубеже 2015–2016 годов, когда – в результате антиканонических действий целого ряда иерархов – над Православной Церковью Чешских Земель и Словакии нависла страшная угроза раскола, даже, пожалуй, полной утраты автокефалии, – именно благодаря мудрой помощи Святейшего Патриарха Кирилла удалось добиться примирения и сохранить самостоятельность Церкви буквально в самый последний момент.

В наш век разобщенности именно Церковь несет миру важное свидетельство о единстве.

«Сегодня, – говорит Святейший Патриарх, – перед нашей страной и перед всем славянским миром встают задачи сохранения единства, потому что мир вступил в эпоху глобализации, когда стираются границы между культурами, нациями, государствами.

Для того же, чтобы выжить, нужно сохранять национальную общность.

Именно поэтому Церковь призывает сегодня своих чад любить свою страну, сохранять единство, единство славянских народов, поддерживать свою культуру, оберегать ее от всякого засорения, сохранять чистоту языка – этот замечательный способ общения людей друг с другом! Но самое главное, сохранять чистоту помыслов и чистоту сердец, потому что именно эта чистота является залогом счастья и процветания людей».

Может показаться, что всякое успешное делание нашего Предстоятеля обусловлено только лишь вертикалью Святейшей власти. И это будет верно. Но – не совсем…

Даже обладая непревзойденным духовным авторитетом, человек не волен совершать свои благие дела, не имея вокруг себя понимающих и поддерживающих его сподвижников. Ведь даже Христово дело нуждалось в подкреплении апостольскими деяниями Его учеников.

«Мы Церковь, когда мы вместе молимся и когда мы от единого Хлеба и от единой Чаши причащаемся подлинного Тела и подлинной Крови Христовых, – постоянно напоминает нам Святейший Патриарх. – Причащаясь от единого Хлеба и Чаши, мы входим друг с другом во Единого Духа причастие, мы входим в нерасторжимое единство. Именно в этом Божественное обоснование единства Церкви, именно из этого факта проистекает осуждение всяких расколов, ересей, которые препятствуют людям участвовать в этой священной Евхаристической трапезе».

И голос его услышан уже многими.

В частности, в 2015 году, перед началом работы XXIII Международных Рождественских образовательных чтений, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл по окончании богослужения в Храме Христа Спасителя града Москвы, обращаясь к верующим, сам сказал об этом:

«Трудно было представить, особенно во времена гонений XX века, что в Русской Церкви появится так много мирян, которые посвящают свою жизнь укреплению Православной веры в народе… Без духовного религиозного просвещения не может быть миссии Церкви. И этим просвещением занимаются сегодня тысячи и тысячи людей в Церкви.

Обращаясь к вам, мои дорогие, хотел бы сказать о том, что в вашем служении имеет особую важность и требует особой ответственности…

Апостол Иаков говорил удивительные слова: не может из одного источника истекать горькая и сладкая вода (Иак. 3, 11). Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4, 6).

Эти слова в каком-то смысле очерчивают определенные параметры, в том числе и миссии Церкви в современном мире, включая ее образовательную деятельность. Все те, кто посвящают себя этой деятельности, должны быть людьми целомудренными не только в прямом смысле этого слова, но и в более широком, потому что у каждого могут быть грехи, в том числе и плотские, в которых он раскаивается. Но в широком смысле слова целомудрие – это внутренняя целостность, неповрежденность личности. И именно целомудрие, целостность личности является залогом того, что из одного источника никогда не будет течь две воды – горькая и сладкая.

Вступающие на путь служения Церкви… должны предъявить к себе особые требования: к своему образу жизни, к своему восприятию Божественных… законов.

Они также должны дисциплинировать свой ум, чтобы не произносить слова смущающие, возбуждающие противоречия и в конце концов ослабляющие внимание слушающих. А иногда – и само желание слышать слово Церкви.

Это огромная по своей важности миссия, особенно сегодня…

Обращать послание к миру, к людям – образованным и простым, более воцерковленным и вообще невоцерковленым – значит принимать на себя огромную ответственность, потому что если наши слова не будут эффективными в борьбе за добро, если наше служение будет слабым, то – как преодолеть злое тяготение мира сего?

И потому – каждый должен сделать все, что он может сделать, вступив на этот удивительный, захватывающий и вдохновляющий путь служения Господа в нынешних столь сложных условиях исторического бытия».

Однако как же приложить эти глубокие слова к нашей текущей жизни и деятельности в настоящее время?

И на этот вопрос Святейший Патриарх дал ответ, но уже в более узком, историческом плане, в частности, в своем выступлении на Епархиальном Собрании города Москвы в декабре 2016 года.

Вторая половина текущего десятилетия, сказал он, тесно связана с воспоминаниями «событиях вековой давности, когда страну потрясли две революции. К власти пришли радикальные политические силы, в основе программы которых лежали идеи атеизма и материализма.

Революционные события 1917 года повлекли за собой слом традиционного уклада жизни и обернулись страшными последствиями: продолжительной и кровопролитной Гражданской войной, вынужденным исходом множества наших соотечественников за рубеж, массовыми репрессиями новой власти в отношении несогласных…

Осмыслить причины катастрофы 1917 года, сделать выводы из последовавших за ней событий – задача не теоретическая, а практическая. При ее решении важно избегать как принижения или забвения подвига нашего народа, всего того светлого, что имело место в прошедшие годы, так и умаления и затушевывания бед и нестроений, которые претерпела наша Родина после 1917 года.

Наша пастырская миссия, наши ежедневные труды приобретают в этой перспективе историческое измерение».

Один из важных уроков минувшего столетия состоит в том, что общество, построенное на противлении Богу и Его вечному нравственному закону, обречено на саморазрушение. Об этом необходимо вспомнить сегодня, когда в ряде государств жизнь народа и систему общественных отношений пытаются выстроить отдельно от веры в Бога и нравственности.

«Будучи соработниками и служителями Господа, – постоянно напоминает нам Святейший Патриарх Кирилл, – мы призваны стучаться в дверь каждого человеческого сердца, дабы приобщить людей ко Христу, поделиться с ними опытом жизни в молитве и доброделании, разделить с ними радость о Святом Духе.

Мы призваны возвышать наш пастырский голос, свидетельствуя о непреходящей значимости Евангелия Христова.

В нынешнее время, когда еще недавно казавшиеся условными национальные, социальные, государственные границы становятся труднопреодолимыми барьерами между отдельными людьми и целыми народами, когда в обществе нарастает напряженность, пастырское служение должно особенно проявлять себя как служение сострадания и утешения, мира и исцеления».

Его Святейшество обладает даром проповедника. Из его многочисленных слов и проповедей мы можем соткать ткань духовной мудрости, которая, с одной стороны, есть древняя и непреходящая мудрость Церкви, а с другой стороны, – его личные размышления, так близкие каждому современному человеку.

Среди слов Святейшего Патриарха мы находим и ценные нравственные указания современникам, служащие прямым руководством к действию; например: «…милосердие, проявляемое нами, есть великая сила, соединяющая людей. Если не хочешь быть одиноким, делай добро. Делай, пока еще в силах. Даже когда кажется, что сил уже нет, что одиночество замучило, постарайся найти тех, кто страдает больше тебя, и прояви к ним участие. И одиночество уйдет, потому что рядом появится ближний».

По словам Патриарха Кирилла, «Откровение, данное нам Господом и Спасителем, действительно перевернуло человеческую историю. Всякая религия, которая была до христианства, предполагала, что человека спасает скрупулезное исполнение внешних предписаний. Таким образом, религия превращалась в некую магию: людям казалось, что достаточно произвести то или иное сакральное действие, чтобы автоматически получить спасение. В подобном подходе было утрачено самое главное – внутреннее содержание религии, то есть вера.

Господь Иисус Христос Своим Пришествием в мир обновил само понятие религиозной жизни. Он научил нас тому, что подлинная вера там, где человек чувствует в своей жизни Божие Присутствие. Молитва там, где есть искренняя уверенность в том, что Бог слышит. Религиозный образ жизни там, где в соответствии с верой устрояется жизнь человека.

Мы спасаемся верой, которая привлекает к нам силу Божественной благодати».

Приближение к истинной жизни «в духе» – вот, пожалуй, еще один – не самый ли важный на сегодняшний день? – вектор деятельности Святейшего Патриарха. Отсюда и его постоянная забота о духовных учебных заведениях, об открытии новых там, где их прежде никогда не было, но где они уже необходимы. В частности, я могу сослаться на недавнее открытие духовной семинарии в старейшей нашей Омской епархии.

Совершенно ясно, что попечение нашего Предстоятеля о молодежи, о будущем нашей страны и Церкви стоит сегодня на особом месте:

«Обращаясь к нашей молодежи, я призываю использовать бесценный дар юности на постижение Божественных установлений, на усвоение национальной культуры и на служение ближнему. Это путь желающих стать сильной личностью, ищущих полноты бытия и подлинного счастья. Обращаясь к наставникам юных – всем тем, кто причастен к воспитанию и образованию молодежи, я призываю прежде всего во всем быть им достойным примером, ибо живые образы благочестия и целомудрия убедительнее всяких наставлений».

Именно для того, чтобы мы с вами могли сделать все, на что способны, по инициативе Святейшего Патриарха Кирилла в 2009–2016 годах в Русской Православной Церкви был принят целый ряд соборных решений. Все они направлены, на резкое повышение качества церковного образования.

Первосвятителем создана принципиально иная по содержанию система постоянной и обязательной подготовки и переподготовки клириков. От обновляемых, в соответствии с новейшими программами и стандартами, духовных семинарий и курсов обязательного повышения квалификации до кардинально реформируемых духовных академий и специально созданной Святейшим Патриархом в 2009 году Общецерковной аспирантуры и докторантуры. Таким образом, безвозвратно уходит в прошлое то время, когда лишь десять процентов клириков нашей Церкви имели законченное духовное образование…

Еще одна цель этих решений: создание разрушенной столетие назад системы духовного просвещения мирян путем воскрешения соответствующих миссионерских, катехизаторских структур. И все это на общецерковном уровне. То сеть на уровне митрополий, епархий, благочинии и т. д.

Вплоть до введения на местах специальных должностей приходских катехизаторов-мирян, которые должны постоянно дежурить в храмах, чтобы разъяснять входящим вопросы христианского учения и, прежде всего, дать ответ на главный, быть может, вопрос, мучающий каждого человека: для чего тот живет?..

Сам Святейший Патриарх Кирилл, отвечая на него, в частности, сказал:

«Бог предопределил мир к безграничному развитию и совершенствованию. Каждый из нас должен быть соработником Богу в этом великом деле, и начинается это с человеческой личности.

Господь каждого создает имеющим свою непреходящую ценность.

Некоторые говорят: мы живем ради будущих поколений, видим смысл своего бытия в детях. Это замечательно, но я хотел бы спросить: разве ценность последующего поколения больше, чем ценность предыдущего? Не уверен. Да, человеку свойственно жить ради будущего, но это не может быть единственной целью, потому что наша собственная личность уникальна.

Соработничество Богу – вот смысл жизни.

В первую очередь это совершенствование самого себя – умственное, духовное, физическое. Когда все будет выстроено правильно, тогда мы будем работать на достижение великой цели, которая заключается в преображении всего мироздания».

Здесь видно, насколько важны для Его Святейшества вопросы современности. Например, об идеале для подражания. А идеал этот заключается, среди прочего, и в жертвенности: «…общество управляется светскими, юридическими законами; но если в этих законах заложена высокая нравственность, если государство, школа, Церковь, интеллигенция начинают воспитывать людей в способности отдавать себя другому, если сама эта отдача другому становится национальной гордостью, достоянием, идеалом, то что будет с народом? Ведь каждый захочет быть похожим на этот идеал».

Но этот идеал есть в то же время и идеал религиозный.

«Наш долг – проповедовать миру Христа. Проповедниками должны быть не только епископы и священники, но каждый верующий во Христа человек, ибо на проповедь призваны все мы, весь народ Божий. Никогда не скрывайте своих взглядов, своей веры и упования – ни в трудовом коллективе, ни в общении с близкими людьми, ни в дружеском кругу. Окружающий нас мир должен быть извещен, что вопрос принятия Христа как нашего Спасителя равносилен вопросу быть или не быть человеческому роду».

К двухтысячелетию по Рождестве Христовом вроде бы все видимые стоящие перед Церковью задачи были уже выполнены.

Начавшееся в 1988 году (с года празднования Тысячелетия Крещения Руси) освобождение и возрождение духовной жизни Священный Синод нашей Церкви назвал самым грандиозным и стремительным религиозным возрождением во всей отечественной истории.

Число храмов Русской Православной Церкви выросло более чем в пять раз (с чуть более шести тысяч до более тридцати тысяч). Число ее чад – почти в десять раз (с более чем двадцати миллионов человек до – без малого – двухсот миллионов). Вроде бы, действительно, произошло то, что современники уже назвали «вторым Крещением Руси»…

Наконец, в 2007 году, после более чем восьмидесятилетнего разделения, к Полноте Русской Православной Церкви вновь присоединилась Русская Православная Церковь Заграницей.

За время же Первосвятительства Святейшего Кирилла в Русской Православной Церкви проведена еще одна важная работа: «разукрупнение» епархий с целью оптимизировать исполнение епархиальными архиереями своих прямых обязанностей. В небольшой епархии архиерей имеет возможность быть не просто администратором, но настоящим духовным отцом вверенной ему паствы, – в обширной же епархии это практически невозможно…

Таким образом, за почти восемь лет патриарших трудов по «разукрупнению» епархий в Русской Православной Церкви их стало в два раза больше: 296 епархий против 154-х, бывших в 2008 году.

Казалось бы, все сделано. Время «отдыхать, почивать на лаврах». Но сердце и разум мудрого Предстоятеля нашей Церкви видят иное…

Еще в самом начале текущего десятилетия, в январе 2011 года, после Божественной Литургии в Успенском соборе Московского Кремля Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл обратился как к собравшимся там представителям элиты российского государства, так и ко всем чадам Русской Церкви с совсем неожиданными словами:

«Сегодня мы с вами находимся в Московском Кремлевском дворце, в центре мощного государства, – сказал тогда Предстоятель. – У нас есть все необходимое: и закон, и власть, и сила, и армия. Но нужно помнить, что у Советского Союза силы было не меньше. Однако он распался… Вот почему все мы должны осознавать, что сохранение единства – не только политического, но и духовного, культурного единства, если речь идет о Святой Руси, – требует постоянных усилий. А для этого нужны и подвиг, и жертва, то есть – нужна внутренняя работа человека».

Одним словом, – нужно нести свой крест так, как несет его наш Святейший Патриарх.

Да, отцы, братья и сестры! Труд Патриарха – это прежде всего крест!

Неимоверно, непредставимо тяжел этот крест – крест служения Предстоятеля Русской Церкви.

Монах отвечает пред Господом лишь за свою душу, родители – и за души своих детей, пастырь – за свою паству, епископ – за паству целой епархии, митрополит – своей митрополии, но Патриарх – за души всех чад нашей Церкви!

Мы должны благодарить Бога, все премудро устрояющего для нашего спасения, что Он послал нам такого Предстоятеля Церкви – просвещенного, образованного, мудрого, энергичного, деятельного, проповедника и мыслителя, мудреца и администратора.

Дорогие мои! Давайте же помолимся Всевышнему Богу, чтобы Господь осенил его Духом Своим Святым, поддержал его.

Чтобы дал ему здоровья и крепости, душевных и телесных сил, мудрости, твердости в отстаивании интересов Церкви в мире.

Чтобы Господь сохранил его от свойственных человеку ошибок и слабостей, просветил его ум к принятию правильных и богоугодных решений.

Чтобы ему непреткновенно пасти стадо Христово, то есть всех нас, и вести нас ко спасению и вечной жизни в Царстве Небесном Бога и Отца, Которому вместе с Его Единородным Сыном и Всесвятым и Животворящим Духом подобает слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Оглавление

От редакции

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  Об истории события Рождества Приснодевы Марии и Ее родителях

СЛОВО В ДЕНЬ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  Пресвятая Богородица – слава и надежда человеческого рода

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (9/22 сентября)

  О плодоношении и бесплодии телесном и духовном

СЛОВО НА ОТДАНИЕ РОЖДЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (12/25 сентября)

  О деторождении и воспитании, а также о святости и величии Пресвятой Девы

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  Предыстория и смысл праздника Крестовоздвижения

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  Спасительный смысл тайны Креста

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПЕРЕД ВОЗДВИЖЕНИЕМ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  Крест – жизненный ориентир христианина

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  «Сим побеждай!»

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ (6/28 сентября)

  О смысле христианского крестоношения

СЛОВО В СУББОТУ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  Еще раз о Кресте, Искуплении и о рабах Божиих

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПО ВОЗДВИЖЕНИИ КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  Еще о крестоношении: Крест и «крестики»

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ВОЗДВИЖЕНИЯ ЧЕСТНОГО И ЖИВОТВОРЯЩЕГО КРЕСТА ГОСПОДНЯ

  О смысле сораспятия со Христом, о Шеоле и аде

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ПОКРОВА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

  О любви к нам Пресвятой Богородицы, покрывающей многие наши грехи

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О храме Иерусалимском, Богородице Как Храме Божием и о нашем призвании быть храмами Божиими

СЛОВО НА ПРАЗДНИК ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О Божией Матери как нашей Путеводительнице в Небесный Храм Царства Божиего

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О значении Пресвятой Богородицы

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О смирении Пресвятой Богородицы

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

  О духовном христианском воинствовании

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

  О Христовом Древе вечной жизни и нашего спасения

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ

  О родословии Господа Иисуса Христа по плоти и значении Его Рождества для нас

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

  О предыстории события Рождества Христова

СЛОВО НА РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

  О значении Рождества Христова

СЛОВО НА СОБОР ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (во 2-й день Рождества Христова)

  О земной жизни Господа Иисуса Христа «сквозь призму» жизни Божией Матери

СЛОВО В 3-й ДЕНЬ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

  Об отверстом Небе

СЛОВО В СУББОТУ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

  О празднике истинном и праздниках ложных

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ

  О поклонении волхвов и о Вифлеемских младенцах

СЛОВО НА ОТДАНИЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

  О народном самосознании

СЛОВО ПЕРВОЕ НА НОВЫЙ ГОД

  Об истинной уверенности (произнесено в 1994 году)

СЛОВО ВТОРОЕ НА НОВЫЙ ГОД

  О внимании к себе

СЛОВО В ДЕНЬ ОБРЕЗАНИЯ ГОСПОДНЯ

  О добровольном Самоумалении Сына Божия и о Ветхом и Новом Заветах

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО БОГОЯВЛЕНИЯ (2/15 января)

  О Крещении Христовом и Богоявлении

СЛОВО В СУББОТУ ПРЕД БОГОЯВЛЕНИЕМ

  О почитании субботы, Крещении Господа на Иордане и о нашем Крещении

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД БОГОЯВЛЕНИЕМ

  О принявших и не принявших Иоаннову проповедь, о гордости и покаянии

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ

  Зачем крестился Христос и о Богоизбранности

СЛОВО В НАВЕЧЕРИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ, ПЕРЕД ОСВЯЩЕНИЕМ ВОДЫ

  О Крещенской воде

СЛОВО НА ДЕНЬ БОГОЯВЛЕНИЯ

  О Богоявлении Святой Троицы

СЛОВО ВО 2-й ДЕНЬ БОГОЯВЛЕНИЯ НА СОБОР ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ ИОАННА

  О значении Иоанна Предтечи и сравнении его с пророком Илией

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО БОГОЯВЛЕНИЯ (7/20 января)

  О Крещении и обрезании

СЛОВО В СУББОТУ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

  Об искушении Христа в пустыне от диавола

СЛОВО ПЕРВОЕ В НЕДЕЛЮ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

  О богоизбранности и ответственности (произнесено в 1995 году)

СЛОВО ВТОРОЕ В НЕДЕЛЮ ПО БОГОЯВЛЕНИИ

  На день Светов и о Просвещении истинном и ложном

СЛОВО НА ОТДАНИЕ БОГОЯВЛЕНИЯ (14/27 января)

  О Богоявлении как откровении Единого Бога в трех Лицах

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О встрече Ветхого Завета с Новым и как нам подготовиться к сретению с Господом

СЛОВО НА ДЕНЬ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О встрече человечества с Богом

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ (3/16 февраля)

  О Крестной Жертве Спасителя, о посвящении Богу, о браке и девстве

СЛОВО НА ОТДАНИЕ СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О Ветхом и Новом

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О Воплощении Сына Божия

СЛОВО НА ПРАЗДНИК БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О подлинной высоте смирения Пресвятой Девы

СЛОВО НА ОТДАНИЕ БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О свободной воле и еще раз о смирении Пресвятой Богородицы

СЛОВО В ЛАЗАРЕВУ СУББОТУ

  О преобразовании Воскресения

СЛОВО НА ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ

  Об Агнце Божием, детской вере, зависти и гордости

СЛОВО В ДЕНЬ ПРЕПОЛОВЕНИЯ ПЯТИДЕСЯТНИЦЫ ПЕРЕД ОСВЯЩЕНИЕМ ВОДЫ

  О воде жизни и бессмертия

СЛОВО ПЕРВОЕ НА ОТДАНИЕ ПАСХИ

  О пасхальной радости, числе «сорок» и посмертной участи усопших в вере

СЛОВО ВТОРОЕ НА ОТДАНИЕ ПАСХИ И НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О духовных весне и лете

СЛОВО В ДЕНЬ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О смысле Вознесения Христова

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ВОЗНЕСЕНИЯ ХРИСТОВА

  О расставании и встрече

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ВОЗНЕСЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О вере и сомнении

СЛОВО В ДЕНЬ СВЯТОЙ ТРОИЦЫ

  О человеке как храме Бога Живого

СЛОВО В ДЕНЬ СВЯТОГО ДУХА

  О дне рождения Церкви Христовой

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ПЯТИДЕСЯТНИЦЫ

  О даре Божием

СЛОВО НА РОЖДЕСТВО СВЯТОГО ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ ИОАННА

  О значении святых для бытия сего мира и проповеди покаяния святого Предтечи

СЛОВО В ДЕНЬ ПЕРВОВЕРХОВНЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА

  Об апостольских добродетелях и подвигах

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О Преображении Христовом и нашем преображении

СЛОВО ПЕРВОЕ НА ПРАЗДНИК ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О Фаворе и Голгофе, или об условиях зрения Божественного Света

СЛОВО ВТОРОЕ НА ПРАЗДНИК ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

  О мере приобщения к Богу

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ (7/20 августа)

  О послушании Христу

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ (13/26 августа)

  О необходимости молитвы для преображения души

СЛОВО НА ПРЕДПРАЗДНСТВО УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О жизни и смерти, о сне и пробуждении

СЛОВО В ДЕНЬ УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

  О трех событиях Успения Божией Матери и Ее предстательстве за мир

СЛОВО НА ПОПРАЗДНСТВО УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ (16/29 августа)

  Об осени в природе и в духовной жизни, и о примере Пресвятой Девы нам для подражания

СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

  О первой среди людей после Бога

СЛОВО НА УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ СВЯТОГО ИОАННА, ПРЕДТЕЧИ И КРЕСТИТЕЛЯ ГОСПОДНЯ

  Почему святой Иоанн – Предтеча Христов

СЛОВО НА ПАТРИАРШИЙ ЮБИЛЕЙ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ II

  О жизни в трудах по возрождению Церкви (произнесено в 1995 году)

СЛОВО НА ПАТРИАРШИЙ ЮБИЛЕЙ —

  к 70-летию Святейшего Патриарха Кирилла (произнесено в 2016 году) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg