«Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы»

Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы (fb2) - Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы 2271K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Протоиерей Фёдор Бородин

Возрастай с Евангелием. Как воспитать ребёнка в евангельском духе. Притчи Христовы. Протоиерей Фёдор Бородин

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

ИСР 19-901-0020

От автора

Когда священник совершает таинство Крещения, после погружения в купель младенцев трижды обносят (а взрослые обходят сами) вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие — в знак того, что душа навеки обручается написанному в этой святой книге. Познать Бога и Его волю без чтения Евангелия невозможно.

Несколько лет назад в приходском летнем лагере возникла идея говорить с подростками о Христе на основании притч. Почему именно притчи? Дело в том, что некоторая их часть читается за воскресным богослужением, остальные же — большинство — остаются неуслышанными. Но в притчах Христос выразил многое чрезвычайно важное для духовной жизни и для спасения, они таят в себе огромную Христову мудрость. И чтобы стать настоящим христианином, каждому человеку надо их изучать, размышлять над ними, возрастать с ними. Одни и те же евангельские слова будут полезны и подростку, и зрелому человеку, и пожилому — каждый откроет для себя их мудрость и тот смысл, какой Христос хотел нам передать.

Что такое притча?

В Евангелии очень много притч — вымышленных историй, в которых заложен глубокий смысл. Иисус Христос притчами рассказывает своим ученикам и слушателям о Боге. Это не случайно: притча как форма передачи знания, откровения часто достигает большего результата, чем просто изложенная мысль. Приведу пример. Наверное, каждый из нас задумывался над тем, что такое «вечность» и что такое «бесконечность». Если поговорить об этом с математиком, он напишет цифру в бесконечной степени. Физик или астроном объяснит, каково отношение известных нам расстояний к световому году, сколько световых лет разделяет ближайшие звезды, и расскажет, что есть звезды, которые находятся еще гораздо, гораздо дальше. И мы можем попытаться представить, сколько поколений людей летело бы к этим далеким звездам на самой максимальной скорости.

Древняя притча говорит нам о вечности и о времени больше, короче и ярче: стоит одинокая огромная скала, раз в тысячу лет на вершину спускается орел, чтобы поточить об нее клюв; когда он сточит скалу, вечность только начнется. Ни одной цифры, но сразу ясно: вечность непознаваема, несоизмерима с кратким мгновением человеческой жизни.

Христос прибегает к притче, потому что она застревает в уме и в течение долгого времени побуждает думать. Когда ученики просили Его разъяснить притчу о сеятеле, Он сказал: «Вам дано знать тайны. Остальным — в притчах» (см. Мк. 4:11) и объяснил им притчу о сеятеле. Кстати, раз объяснил, значит, ученики тогда еще не знали тайн. А главное, тому, кто думает над притчами и понимает их, тайны начинают открываться. Что за тайны? Самые важные — каков Бог, каков человек и каковы их отношения. Что Бог ждет от человека, что Ему нравится в нас, что не нравится, что вызывает радость, а что гнев и отторжение; что главное в нашей жизни, а что второстепенное. Знания в виде притчи западают в сознание, как семена, прорастают там и дают плоды. Смыслом, которым они проросли, мы наполняем свою жизнь.

Евангельские притчи очень разные. Есть длинные, есть короткие. Есть известные и не очень; одна из самых известных — притча о блудном сыне. В Эрмитаже больше всего народу стоит перед знаменитой картиной Рембрандта «Возвращение блудного сына». Увидеть ее очень трудно, если ты не двухметрового роста, потому что она загорожена спинами людей, которые смотрят на нее по двадцать, тридцать, сорок минут, по часу. Что они пытаются там увидеть? Зачем столько времени глядеть на картину? Благодаря гению великого нидерландского художника она так глубоко раскрывает притчу о блудном сыне, что каждому становится понятен вложенный Христом смысл. Эта притча дана нам в ответ на вечный вопрос человека: «Господи, кто я Тебе и Кто Ты для меня?»

Это самый главный, самый острый и страшный вопрос для любого верующего. Много раз в течение жизни он встает перед каждым из нас, особенно когда приходит беда, горе, постигают испытания. Нам иногда кажется, что Господь перестал быть нашим Отцом, что нам слишком тяжело, что Отец не может послать сыну такое суровое наказание. Но в эти минуты стоит вспомнить слова 90-го псалма, где Господь говорит через Своего пророка Давида, что Он с нами в наших скорбях: с ним есмь в скорби…Вот Сам полностью погрузился в человеческую скорбь, до самой глубины, до предела. Он не мог ее отменить, потому что скорбь неизбежно следует за грехом, но Он пришел и встал рядом с нами. Когда у человека горе, — допустим, у вашего друга умер отец, погиб в автокатастрофе, — с ним не надо говорить, а просто прийти, сесть рядом и обнять, быть рядом. И если вы переживали подобную потерю, он будет чувствовать, что ваше сердце рядом с его сердцем. Вот и Христос вошел в самую страшную скорбь, возможную для человека, чтобы укрепить нас в наших скорбях. У Марины Цветаевой есть такие слова: «Бог… Ты не был женщиной на земле». Вот говорят: «Он не был одиноким стариком, не был больным…» Был! Он был Человеком, Который испытал все скорби. Предательство — ученики разбежались, все оставили… Претерпел бичевание, избиение, поругание и казнь совершенно несправедливо, вообще ни за что! Испытал полную меру человеческой подлости до самого дна.

Христианские распятия — православные, католические эпохи Возрождения — очень красивы, художники наслаждаются прекрасным образом Умершего на Кресте. И только один немецкий живописец XVI века Маттиас Грюнвальд не наслаждается, а ужасается: на расписанных им алтарях — позеленевшая мертвенная кожа, впившиеся шипы, кровоподтеки, сведенное в мучительной агонии тело Господа, вывернутые в предсмертных судорогах руки и пальцы. Эти изображения не дают спокойно дремать, будят нас, напоминают, что это было за страдание, что за крест мы на себе носим. Не просто так древнеримский историк Тацит называл распятие самой страшной казнью, которую придумало человечество. А уж на что римляне были жестоки… Например, по римским законам, показания раба не принимались без пытки, даже если он проходил по делу как свидетель, а не как обвиняемый. Почему Христос пошел на такую казнь, почему Ему не отрубили голову? Он добровольно принял самую страшную муку, потому что отменить это было нельзя — каждое преступление неизбежно влечет за собой наказание.

Я недавно прочел рассказ об одном грузинском князе (когда Грузия вошла в состав Российской империи, все помещики, в том числе по российским меркам мелкопоместные, получили право на княжеский титул): случился голод, в селении объединили запасы еды, но кто-то их воровал, и князь отдал приказ, что, если вор будет найден, он должен получить 50 ударов плетью. И оказалось, что воровала его мать. Собралось все село, старую женщину положили на лавку, а сын лег сверху и принял на себя эти 50 ударов. Позволить хлестать мать плетью он не мог, но и отменить приказ нельзя, потому что это будет беззаконие.

Христу надо разбудить нас к новой жизни. Как это сделать, как добраться до сердцевины человека? Надо сделать что-то такое, чтобы все поняли: любовь — это главное.

У всего Евангелия задача не дать нам успокоиться. Закон, который был до Евангелия, можно выполнить и успокоиться, а Евангелие выполнить нельзя. Как исполнить слова будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6: 36) или будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48)? Когда Христос молится: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17: 21), это разве значит, что мы, люди, можем быть так же едины, как Лица Святой Троицы? Не можем. Нам даны в Евангелии невыполнимые заповеди. У Бога задача нас разбудить — чтобы мы не спали, беспокоились и думали о том, что угодно Ему.

Поэтому и притчи Христовы услышишь, ходишь с этим, размышляешь, и они тебя будоражат. В них всегда остается непонятая, недосказанная часть, так специально задумано, чтобы мы все время к ним возвращались. Ведь очень хочется уложить Евангелие в схемы, спрятать в футляры, обезопасить себя — но Евангелие острое, оно, как апостол Павел говорит, острее всякого меча обоюдоострого (Евр. 4: 12). Об него можно порезаться, пойдет кровь и будет больно, потому что там слова, которые нас обличают, Христос говорит их нарочно, чтобы разбудить нас и привести к Себе.

О талантах

Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий. Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 25: 13–30).

Христос рассказывал Свои притчи окружавшим Его людям, жизненные образы, понятные им, брались из повседневного быта и потому ложились на сердце. Иногда в притчах употребляются гиперболы, как в этой, о талантах. Сейчас мы называем талантом выдающиеся способности, а во времена Христа «талантом» называлась мера веса серебра или золота. И мера эта в денежном выражении была огромной: один талант — астрономическая сумма, как бюджет целого государства.

Большой аванс или ссуду дают партнерам, друзьям, родственникам — но не рабам же, которые могут деньги пропить, прогулять, потерять… Христос говорит здесь даже не о слугах, а именно о рабах, и мне кажется, что это специальный жест, который подчеркивает уважение Бога к человеку, такому маленькому, с такой короткой жизнью. Через это доверие Бог раба неким образом делает Себе равным, по крайней мере, разговаривает с ним на равных.

Итак, господин дал своим рабам огромные суммы денег и не сказал, что с ними делать, никак их не ограничил. Ситуация для них довольно опасная. Как потом скажет третий раб, я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал. Им известен крутой норов господина, и тем не менее ни один из них не отказывается. Они берут серебро, и каждый употребляет его по расположению своего ума и сердца, неизвестно, что конкретно было сделано. Господин, кстати, тоже рисковал, он мог, вернувшись, не получить ничего: любое предприятие, любое вложение средств, как мы знаем по нашему последнему времени, может обернуться нищетой. Доверие господина к рабам очень велико.

И вот он вернулся, призвал первого раба и услышал, что тот заработал другие пять талантов. В одном из вариантов притчи (Лк. 19: 19) господин добавляет, что в придачу дает ему управлять городами — столькими, сколько он заработал талантов. Второй раб вручил ему два заработанных таланта. А третий признался, что испугался и закопал серебро в землю. И вроде бы он поступил порядочно — не потратил, не прокутил деньги господина, а жил так же бедно, как и до этого. Тем не менее он вызвал гнев своего хозяина. Лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну; где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.

Что Господь от нас хочет? Во-первых, чтобы мы трудились. Лукавство и лень — вот два греха, за которые был осужден третий раб. То есть просто сохранить то, что тебе дано Богом, в очах Божиих не является добродетелью. А о чем идет речь, что можно сохранить или потерять, вложить и приумножить?

У нас слово «талант» обозначает выдающееся умение делать что-то земное. Мальчик играет на скрипке, мы говорим: «Какой талант!» Девочка прекрасно танцует, парень решает любые математические задачи, бабушка выращивает необыкновенные розы; у этого человека талант к конструированию, у того — к администрированию. Безусловно, это тоже таланты, данные Богом, и их тоже надо развивать. Только не надо думать, что ими можно отгородиться от более важных Божиих задач, эти дары могут быть человеку как в оправдание, так и в осуждение.

Вот представьте, умирает великий конструктор, создавший знаменитые ракеты, глава конструкторского бюро или целого научно-исследовательского института. За гробом несут десятки венков, подушки с орденами, говорят торжественные речи, зачитывают соболезнование от премьер-министра. А родственники вздыхают с облегчением: «Наконец-то этот тиран больше не будет нас мучить; мы прожили жизнь под железной пятой знаменитого человека, который был жесток, авторитарен, ни с кем не считался». Сотрудники вспоминают, как он выкидывал одного человека за другим с рабочих мест и не терпел чужого мнения. Послужат ли для него построенные им ракеты, или мосты, или дома оправданием перед Богом?

А бывает, что в похоронной процессии идут люди и плачут, — я видел такие похороны знаменитого конструктора, — потому что сотрудники понимают, что больше никогда у них не будет такого заботливого начальника, а родственники — потому что потеряли самого любимого, дорогого, нежного отца и дедушку. Тогда все его таланты перед Богом оправданы, он ими послужил Богу и людям.

Для Бога человеческие таланты — это вложенные в нас умения, навыки, способности, которыми мы можем послужить другим людям, сделать их жизнь более радостной, счастливой и красивой. Это может быть талант миротворца, или талант принимать гостей, или умение выслушать человека, которому плохо… Именно такие таланты дороги и Богу, и людям.

Когда скончалась святая блаженная Ксения Петербургская — не оставив детей и внуков, без документов и какого-либо имущества, не построив дом, не написав книгу, не создав ничего земного, — во всем огромном Санкт-Петербурге не осталось человека, который был бы так близок Господу. Она умела молиться. Она умела слушать и утешать, укрепить и поддержать человека. И так большинство святых. Когда они умирают, в Церкви чувствуется великое торжество победы. Казалось бы, день смерти преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой Лавре должен быть трагическим, черным, траурным днем, когда монастырь потерял своего Авву, и память об этой утрате должна была дойти до наших дней — а это самый торжественный день.

Если мы поймем, что таланты — это добродетели, которые Бог в нас всеял и которые могут приблизить нас и других людей к Царству Небесному, то ясно и то, о чем дальше говорит притча: нельзя, получив дар, его не умножать. Наказан и осужден был тот, кто ничего не сделал, вернул столько, сколько принял, никак не изменился, ничего не приумножил. Что значит «приумножить талант»? Научиться делать больше, чем тебе даровано. Развить добродетель, которая вложена в тебя Богом, чтобы покрывать ею не одного-двух человек, а десять или двадцать. Умножить — то, что называется в притче «отдать в рост», получить прибыль.

У каждого человека свои возможности, свои дары и свои трудности. Кто-то, например, никогда не ругается матом; если спросим у него, добродетель это или нет, он удивится и скажет: «Нет, какая же это добродетель, меня так воспитали». А кто-то вырос среди беспрерывной ругани и, придя в Церковь, огромным усилием воли в себе это преодолел. Вот он подвижник, и для него это умножение таланта. Подвижничество — это изменение, не уменьшение количества еды и сна, а прежде всего внутреннее преодоление греха и страсти и умножение в себе, с Божией помощью, добродетели. Например, есть у тебя талант заниматься с детьми, педагогический талант. Если ты его употребил в дело, воспитал не только своих, но и других детей, принес им то, что тебе было дано от Бога, то ты умножил талант во спасение и Отец Небесный тебя похвалит: добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. А если ты не стал этим заниматься и свой талант развивать, то ты закопал его в землю.

Интересно, как таланты проявляются на свадьбах. Вот на приходе образовалась пара, они становятся женихом и невестой, назначается день свадьбы. И все их друзья и подруги стараются молодым чем-нибудь послужить. Потому что, во-первых, денег обычно не хватает, а во-вторых, сделанное с любовью своими руками почти всегда бывает значительно лучше, чем покупное. Одна подруга говорит: «Сошью тебе платье, выбирай фасон». Вторая вызывается сделать торты, третья — салаты, четвертая — горячее. Друг говорит: «А я смонтирую ролик из твоих детских фотографий и фотографий твоего жениха…» Одни разучивают новые песни, другие — тосты, третьи готовят постановку. И когда все вместе соединяется, эта картина некоторым образом напоминает о Царствии Божием.

Остановимся еще на таком интересном моменте: господин не дал рабам конкретных заданий и таким образом заставил их творить. Многие православные считают, что наша вера — это система запретов. Что есть очень много вещей, которые делать нельзя, и если это выполнить, то попадешь в Царствие Божие. Конечно, запреты в христианстве есть. Но христианство — очень творческая вера. Господь приглашает каждого человека к внутреннему творческому росту. Это касается и духовной жизни, и вообще отношения к своей судьбе.

Читая «Символ веры», мы говорим: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли…» «Творец» по-гречески звучит «Поэтос», то есть буквально «Поэта неба и земли». И в богослужебных текстах мы называем Бога Премудрым Всехудожником, или Архитектоном. Человек похож на Бога тем, что может творить. У ангелов нет этой возможности, — так говорит древний богослов святой преподобный Максим Исповедник, — а у человека есть, и Бог ждет от него творчества, даже говорит, что сыны века сего догадливее сынов света в своем роде (Лк. 16: 8). То есть люди в своем творчестве могут быть ближе Богу, чем ангелы. Творчество — это не только рисование, живопись, скульптура, графика, хореография, а прежде всего умение сделать жизнь красивой, светлой, похожей на Царствие Божие.

Очень интересно наблюдать, как творчество расцветает в человеке, когда он любит.

В нашем приходе проводятся байдарочные походы, и вот в одном походе появилась пара. Пришла их очередь дежурить, они должны были встать на час раньше остальных, сварить кашу, сделать чай, всех разбудить на утреннюю молитву, а потом накормить. И когда после утренней молитвы мы стали подходить со своими мисками за кашей, то помимо походной овсянки, обильно сдобренной сгущенным молоком, мы — каждый — получили почти по целой чашке земляники и черники, которую они с любовью собрали. Каждый! А было нас не так много, как в последние годы, но тоже немало, человек сорок пять. При этом сами они были в венках и столы были украшены цветами. Это была такая красота! Мы до сих пор помним, как нас порадовали двое влюбленных, и помним аромат ягод.

Наши труды, мне кажется, доставляют Богу такую же радость. Вот представьте: уходят гости, мама устала, маленькая девочка пяти-шести лет говорит: «Мамочка, иди ложись, я помою посуду». Утром мама встает и понимает, что посуду надо перемывать, потому что маленькие ручонки не смогли вымыть ее должным образом. Все равно маме невероятно приятно, потому что ребенок хотел ее порадовать, проявил любовь. И Бог, когда видит, что человек действует и что-то придумывает, хочет помочь, кого-то согреть любовью, очень радуется и всячески приветствует такое поведение.

Каждому из нас надо понять, что мы умеем. Не умеешь петь, ну и не пытайся порадовать людей своим пением, хотя они, бедные, конечно, будут терпеть и с облегчением вздохнут, только когда ты закончишь. Зато ты можешь приготовить что-нибудь вкусное, рассказать что-то забавное или произнести за каждого тост. Или поддержать, сказав ласковое, теплое, нежное слово, и человека в этом холодном, бездушном мире утешить и уверить, что он дорог, важен и любим. Нельзя стесняться и избегать служения доброго отношения к людям. Добро всегда к нам возвращается, Господь же сказал: что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6: 7). Причинил другому зло — зло к тебе вернется. Сделал добро — добро вернется. В Царствии Божием оно к нам точно вернется.

Каждый из нас наделен от Господа каким-то талантом. И даже если мы в них преуспели, развили эти дары и успешно применяем в жизни, есть еще один очень важный момент — ими нельзя гордиться. Иначе Господь может их отнять. Потому что несмиренный человек с прекрасным голосом и слухом значительно дальше от Царствия Божия, чем поющий плохо, но при этом смиренный. Господь может отнять у нас дары, если мы приписываем их себе, гордимся ими и превозносимся над другими людьми. Так что если вы умеете делать что-то лучше остальных, не гордитесь, благодарите Бога и служите другим. Умеешь хорошо готовить — готовь, хорошо чинишь компьютеры — чини…

У моих родителей был знакомый, он давно уже отошел в мир иной, известный художник. А до этого он был сталеваром. Однажды попробовал нарисовать на бересте храм, получилось, и с тех пор он создал много шедевров. Еще в советское время объездил почти всю Европу со своими выставками. Но жизнь у него была очень тяжелая, полная испытаний. И вот однажды, получив какой-то очередной удар судьбы, он приехал к нам домой. Мама сидела на кухне, он подошел к ней, опустился на колени, положил голову ей на колени и зарыдал. И рыдал так часа полтора. Она просто гладила его по волосам и говорила какие-то успокоительные слова. Потом налила ему чаю, они разговаривали, и он ушел утешенный. Ту страшную жизненную коллизию он преодолел и до конца своих дней был благодарен маме, всегда вспоминал, как ему было страшно тяжело и она его поддержала. А мама удивлялась: «Да я же ничего особенного не говорила!» Иногда человеку с ярким талантом нужно опереться на того, кто не так ярок, но полон жизни, спокоен и добр, может поддержать и утешить.

Талант выслушать, утешить, помирить может быть скрыт до времени, а потом проявиться. Надо искать в себе: что я могу, что у меня получается? Вот ведь и священники все разные: есть такие, кто может заговорить с незнакомым человеком и открыть ему Царствие Божие, привести к вере. Другие этого не могут, только умеют отвечать на вопросы. Есть священники, которые говорят очень глубокие проповеди. И такие, кто говорит простые проповеди, совсем бесхитростные, но при этом глубоко исповедует и помогает преодолеть грехи. Есть люди, обладающие таким талантом радостного отношения к жизни, что, встретясь с ними, унывающие перестают унывать.

В одной московской священнической семье матушка — она умерла в 90-м году — несла такое удивительное служение. В доперестроечные годы священникам было очень тяжело служить, потому что со всех сторон на них оказывалось сильное давление. Нельзя было ни проповедовать, ни нормально исповедовать, ни достать духовную литературу. И вот к этой семье приезжали в гости московские священники, чтобы поговорить не с батюшкой, а с матушкой. Приезжали, как мне рассказывали, просто посидеть, послушать, посмотреть, как она общается с детьми, и зарядиться от нее поразительным жизнелюбием, жизнеутверждающей Божией радостью. И утешенные, укрепленные, эти проповедники и духовники возвращались на свои приходы.

Так что не надо думать, что талант — это яркая способность, которая видна с детства. Очень многие таланты, более важные для Бога и окружающих людей, чем умение красиво петь, рисовать, говорить, одеваться и вообще красиво выглядеть, проявятся со временем. Нужно только захотеть служить ими Богу и людям. И смотреть: а что у меня получается? Что я могу сделать хорошего? И начать в этом направлении трудиться.

Притчи о Царстве Небесном

В начале вечерни священник, стоя перед царскими вратами, читает про себя светильничные молитвы, в одной из которых говорится: «Боже великий и дивный, неисповедимою благостию и богатым промыслом управляяй всяческая, и мирская нам благая даровавый, и поручивый нам обещанное Царство, обещанными благими…» Какие удивительные слова: «Поручивый нам обещанное Царство»… Тот, Кто даровал нам здесь мирские блага, там «поручил», уже доверил нам то, обещанное в будущем Царство.

Мы не знаем, что такое Царство Божие. Мы только предугадываем и открываем его для себя как образы из евангельских притч. Иисус Христос не сказал ничего конкретного, что там будет, а только что не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 20–21). Значит, это состояние человеческого духа.

Апостол Павел говорит: Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14: 17). То есть Царство Божие начинается уже сейчас, как только мы начинаем к нему стремиться, — с того, что самым главным, абсолютным Царем в системе наших ценностей становится Господь. Даже если все остальное пока сопротивляется, такой человек уже вкушает Царство Божие — как Господь сказал, что есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9: 1). Это сказано о трех апостолах — Иоанне Богослове, Иакове и Петре, — перед тем как Господь взял их на гору Фавор, но в более широком смысле и о всех апостолах — проповедниках Христа, мученически окончивших жизнь.

Господь говорит, что к любому услышавшему приближается Царство Божие. Он послал учеников проповедовать, исцелять и возвещать людям: приблизилось к вам Царствие Божие (Лк. 10: 9). Оно приближается к человеку, когда тот слышит о Христе и Его заповедях. И если он начинает жить этим как самым главным, то начинает вкушать, видеть Царство Божие. А если мы, как апостолы, посвящаем распространению Царства Божия всю жизнь, то оно приходит в силе, то есть осуществляется.

Царство Божие — то, что внутри нас и наполняет нас радостью. Объясняя это, Господь берет очень простые земные образы. Вот искатель жемчужин — тот, кто понимает в них толк, — нашел такую необыкновенную драгоценную жемчужину, что готов продать абсолютно все и приобрести ее: подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее (Мф. 13:45–46).

Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то (Мф. 13: 44). Представьте, сажаете вы картошку, вдруг лопата звонко ударяется обо что-то твердое, и вы достаете обитый серебром кованый сундук XVI века! Открываете — а там монеты, кубки и перстни времен Ивана Грозного… Какая у вас будет радость!

Или так: пропавший сын возвращается к отцу. Нет ни мобильных телефонов, ни электронной почты — и сына нет, а ушел он в таком состоянии, что мудрый отец, знающий жизнь, чрезвычайно волнуется, жив ли он вообще… И вдруг он появляется, этот любимый и дорогой человек, — какая будет радость!

Один из самых понятных образов радости — свадьба. В древнем мире это был общий праздник для целого селения или части города среди монотонных очень трудных, часто голодных будней. От погоды и урожая, от прихотей правителя всецело зависела жизнь людей, в любой момент они могли погибнуть или лишиться родных в вихре иноплеменного завоевания, оказаться в рабстве у завоевателей или у своих сограждан — за неуплату долгов. А большой долг мог образоваться оттого, что отец взял взаймы несколько мешков зерна, чтобы накормить детей…

И вот было такое счастливое время, когда все вместе радовались. В те времена свадьба была настолько важным событием, что именно там Господь сотворил Свое первое чудо — претворил воду в вино. Потому что Его Пресвятой Матери и Ему Самому было важно, чтобы свадьба ничем не омрачилась. Представляете, в разгар свадебного застолья кончилось спиртное? Даже для нас сейчас это было бы притчей во языцех, и про молодых еще долго говорили бы: «А, это Вася и Таня, у которых на свадьбе кончилось спиртное…» И чтобы этого не произошло, Господь сотворил чудо. Христос берет для Своей притчи образ свадьбы, так как всем Его слушателям понятно, что Царство Божие подобно свадебной радости, — молодые пока еще счастливы, красивы, здоровы, у них все впереди, совместная жизнь только начинается, и Бог их благословляет. Свадьба — это удивительная, прекрасная вещь…

Почему Царство Божие — радость? И почему Господу так важно это показать, что Он говорит в притчах: нашелся сын, нашлось сокровище, устроили брачный пир? Очень часто наше христианство, наша духовная жизнь превращается в череду унылых будней, где осуждение других сменяется унылым самокопанием. Мы видим вокруг только грех, все осуждаем, не принимаем ничего из этого мира. И чем старше становимся, тем больше брюзжим. Кажется, все уже совсем плохо, и если еще не рухнуло, то рухнет прямо завтра, и мир закончится. Мы пытаемся осмыслить это через Евангелие, но чаще всего читаем, и помним, и знаем только обличительные слова Господа, апостолов или их учеников — святых отцов. Читает, например, христианин святителя Игнатия (Брянчанинова), и начинает осознавать, что все в его духовной жизни плохо, что он в прелести, духовников нет, надежды нет, Церковь рушится, — и погружается во мрак. А на самом деле, как правильно сказал один современный проповедник, афонский монах, если хотя бы день у тебя в сердце нет радости, это повод бежать к духовнику, потому что с твоим сердцем, с твоей духовной жизнью что-то не так. Христос должен рождать в нормальном сердце радость! Отчего она появляется и почему не покидает людей духовных, которые очень хорошо знают себя и свои немощи? Духовная жизнь — узнавание своей немощи и возрастание радости: ужасаясь о себе, с годами видя все больше своих недостатков, человек все больше дивится, что вопреки этому Господь его любит! Апостол Павел говорит: Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5: 8). Можно добавить, что мы никогда и не станем праведниками. Тем не менее, несмотря на греховную муку, которую мы сами и рождаем, мы покрыты Божьей любовью, и именно это является источником радости.

Все настоящие праведники, настоящие святые — счастливые люди, погруженные в радость — не просто в какую-то земную, или детскую, или пустую, а пасхальную. Преподобный Серафим Саровский после всех своих подвигов встречал каждого человека словами: «Радость моя, Христос Воскресе!» — и кланялся ему. Это не фальшь, не игра, не актерство, любой человек приносил святому радость. Серафим Саровский ушел в затвор, дал такой обет — решил и обещал Богу, что он проживет всю жизнь один и будет молчать, но ему явилась Пресвятая Богородица и велела идти обратно в монастырь, к людям. Мы даже не можем себе представить, в каких видениях и откровениях жил этот дивный человек, как он беседовал с ангелами, с Матерью Божией, с Самим Господом… Сколько раз они ему являлись? Какие-то явления описаны, но ведь их было наверняка значительно больше. И вот он живет в полной тишине и безмятежности, в постоянном собеседовании и предстоянии Богу, и вдруг ему говорят, чтобы он шел обратно и принимал таких, как мы, страстных, завистливых, осуждающих, насквозь пропитанных грехом людей. В XIX веке они были ничуть не лучше и не хуже нас. Он возвращается и сутками принимает паломников, умудряясь делиться с ними радостью. Он не лукавит, когда говорит: «Радость моя», — каждый, кто пришел к нему, действительно является его радостью. Почему? Потому что Христос Воскрес!

Эта фраза: «Радость моя, Христос Воскресе!» все определяет — Христос Воскрес, и прощает нас с тобой, и является для нас источником жизни.

О сокровище

Подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее (Мф. 13:44–46).

Эти притчи говорят о том, что взаимоотношения с Богом являются нашим главным сокровищем. Очень у многих, к сожалению, эти отношения находятся на втором, третьем или еще каком-то месте, большинство посвящает Богу только малую часть своей жизни. Одни ходят в храм два раза в году: за святой водой и святить куличи, другие еще реже или чуть чаще, а третьи никогда. Кто-то меняет свою жизнь, потому что верит в Бога, кто-то не меняет совсем или чуть-чуть. А эти притчи говорят нам, что Царствие Божие должно стать самым главным, все остальное — второстепенно.

Этот процесс, дорога к главному, бывает длиною в жизнь. Человек может сначала не понимать, как это для него ценно, даже отказываться от веры, предавать ее, потому что она у него маленькая, несущественная. А потом вдруг понять, что в его жизни это самое главное. Тех, кто так считает, мы называем святыми. Они не могут отказаться от своей веры ни при каких обстоятельствах, потому что для них это бесценное сокровище.

Представьте себе: вот вы на чужом поле нашли клад — огромный горшок с золотыми и серебряными монетами. Их стоимость многократно превышает цену всего имущества, которым вы владеете. Поэтому вы продаете свою квартиру, покупаете это поле — иначе нельзя будет там копать — и клад становится вашим.

Или вы ищете, что в жизни самое главное. Перепробовали многое: дружбу, литературное творчество или боевые искусства, и вам кажется, что самое главное — быть сильным и мужественным; или для вас важны какие-то танцы или рисование… Когда вы вырастаете, для вас становятся важными книги. А потом вы понимаете, что самая главная книга — о Царствии Божием, которая называется «Евангелие», и вы ни на что не готовы ее поменять, все остальное — второстепенно.

Но это приходит со временем, постепенно прорастает. И об этом Господь сказал в другой притче.

О зерне горчичном

Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его (Мф. 13: 31–32).

В 93-м году один человек пришел поддержать наш храм. Первое время у нас еще были этажи, лестницы, перегородки, а вместо подсвечников стояли коробки с песком. Этот человек был очень состоятельным и много помог приходу. Когда я его спрашивал о вере, он говорил: «Ну, я уважаю Русскую Православную Церковь… У меня есть средства, я хотел бы помочь…» У него были и другие увлечения, кроме Церкви, и его вера была как маленькое зернышко. Зерно горчичное Христос берет в качестве примера, потому что оно самое маленькое, крошечное, почти незаметное; возможно, крестьянин даже и не сеял его на своем поле, оно просто случайно упало. А потом из него вырастает большое дерево.

И вот оттого, что этот человек творил добро, а добро он творить умел и любил, душа его открылась Господу, и дерево веры выросло в нем и стало самым главным. Прошло несколько лет, и в его жизнь пришло очень большое испытание. У него был друг, с которым они вместе начинали свое дело. В юности они увлекались спелеологией и на веревках спускались в подземные пещеры, а потом стали зарабатывать, моя фасады домов. Как люди умные и активные, они открыли свой бизнес и сильно разбогатели. И вот этот друг его предал. Наш благодетель пришел ко мне и рассказал, что тот забрал все деньги с зарубежного счета и оставил его одного с долгами, с бандитами, с правоохранительными органами… Ему пришлось прятать семью и продавать имущество. Я спросил, что он собирается делать, а сам боялся услышать ответ. Это был 95-й год, тогда вопросы часто решались так: человека увозили в лес, убивали или угрожали убийством, у бизнесменов это считалось нормальным. И я испугался, что он тоже так поступит. К тому времени он стал мне дорог, я за него молился и привязался всем сердцем. И вдруг он мне говорит: «А я его простил». Я был совершенно потрясен! Скажи он, что не будет мстить, это уже было бы подвигом… Его духовную жизнь я совсем не знал, он не исповедовался у меня. Спрашиваю: «Как вам это удалось?» Он изумленно на меня посмотрел и ответил: «Отец Федор, в Евангелии же написано: прощайте и будете прощены. Смысл вроде бы именно такой — батюшка, вы что, не читали?» И такое удивление было у него в глазах! Несколько лет спустя я его встретил, стал расспрашивать, и он сказал: «Мы виделись, у меня в душе ничего к нему нет, Бог ему судья».

Могу сказать, что за 26 лет священства я встречал очень мало людей, простивших от всего сердца. Мы знаем, что Сам Христос молился за тех, кто Его распинал, говоря: «Отче! прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк. 23: 34). Христос надеялся, что эти люди просто не понимают, что делают, другого оправдания им Он найти не мог. Слабый аргумент, кстати, потому что если о римских воинах такое еще можно было сказать, то о тех, кто были главными инициаторами смерти Христовой, о знатоках Писания и пророчеств, — вряд ли. Мы знаем святых, которые в своей жизни повторили поступок Христа. Например, преподобномученица великая княгиня Елизавета Феодоровна Романова, стоя на краю шахты и видя, как все, кто с ней приведен, получают удар обухом топора по затылку, понимая, что сейчас то же самое будет и с ней, эта дармштадтская принцесса, приехавшая и полюбившая нашу страну, наш народ и ставшая православной, думает не о том, что ее сейчас убьют, а о палачах, что их душа погибнет. Это волнует ее больше, чем собственная участь, поэтому она молится за них и повторяет слова Христа: «Прости им, ибо не ведают, что творят».

Благотворитель нашего храма исполнил самую трудную заповедь — простить того, кто причинил тебе страшное зло, чуть не погубил вместе с семьей. В его жизни произошло исполнение этой притчи. Он услышал что-то о Боге, о Церкви и пришел потрудиться и помочь. Не просто попользоваться Церковью для каких-то своих душевных или духовных нужд, а прийти и помочь так, как мог. И Господь ему открылся настолько, что из маленького семечка знание о Боге стало огромным деревом, самым главным в жизни. И он сумел сберечь это дерево — поступи он, как тогда все себя вели, оно было бы срублено.

Удивительно, что Христос говорит: птицы небесные укрываются в ветвях его; мне кажется, это образ ангелов, которые сами не знали падений, пребывая всегда в исполнении воли Божией, но служат человеку. Служат, удивляются и с трепетом, с небесной радостью каждый раз приближаются к тому, кто одержал какую-то большую духовную победу. В жизни этого человека так и было.

А дальше о нем открылись еще более удивительные вещи. Некоторое время назад он умер. Меня нашла его вдова, хотя мы уже много лет не общались, я только поминал его в молитвах; как только наш приход встал на ноги, он ушел помогать другим и, насколько я знаю, помог, наверное, десятку храмов, если не больше. Я приехал на кладбище, настоятель последнего его храма совершал отпевание, а потом я решился сказать слово. Я говорил о известном мне в полной уверенности, что присутствующие там его мать, вдова, дочь, брат и другие родственники тоже прекрасно знали, как он оплачивал лечение тяжелобольным детям. Он находил ребенка, которому была необходима операция именно за рубежом, в Германии или Израиле, и оплачивал не только лечение, но и билеты, и проживание в гостинице; как человек очень умный и деловой, он составлял смету, включая питание матери, сопровождавшей больного, оплату проезда, непредвиденные расходы, потом контролировал и переводил деньги, если нужны были дополнительные лекарства и прочее. Получались крупные суммы, и таких детей было много, думаю, не один десяток. И оказалось, что об этом не знает ни жена, ни мать, ни брат, они были очень удивлены! Каждый из присутствующих стал рассказывать о покойном, что знал, и выяснилось, что он занимался благотворительностью втайне от всех. Его мать вспомнила, как она была в одном монастыре, ходила по храму, и вдруг к ней подошел игумен и говорит: «Вы очень похожи на одного нашего благодетеля. Как ваша фамилия? А вы знаете такого-то?» — «Да, это мой сын». — «Ой, пойдемте, пойдемте на колокольню! Он нам ее отремонтировал и купил колокола. А вот эту икону он оплатил… Вот этот кивот, вот эту лестницу и вот этот иконостас. А еще он нам помогал продуктами на праздники…» Брат рассказал, что он находил спортсменов, получивших тяжелые травмы, ставших инвалидами, покупал им машины, оплачивал лечение, коляски, кого-то даже содержал в течение долгого времени. И таких историй было много. Всех его добрых дел не знал никто, каждый знал только часть, рассказывал о ней, и остальные удивлялись. Этот человек исполнил другие слова Христа: когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне (Мф. 6: 3–4). Если об этом никто не знает, твоя награда — на Небесах, а если ты делаешь свои добрые дела, чтобы прославиться среди людей или получить благодарность, то твоя награда на земле. И этим христианская благотворительность очень сильно отличается от той, которую мы сейчас видим. Дерево Царства Божия, которое выросло в душе этого человека благодаря добрым делам, было такое огромное, что не только ангелы ему радовались, но и много людей укрылось в нем.

Выросшее из маленького зерна дерево Царства Божия — это когда заповеди Божии становятся самыми главными. В начале пути они могут казаться второстепенными, чем-то таким, что можно выполнить, когда это легко и не мешает более существенным целям в жизни. А потом вдруг это становится самым существенным! Например, человек обидел кого-то и забыл, как поется в мультфильме нашего детства: «Может, мы обидели кого-то зря — календарь закроет этот лист…» И все, до свидания, мы уехали в голубом вагоне к новым приключениям, а вы тут разбирайтесь. Но проходит очень много времени, и, вырастая, дерево Царства Божия заставляет совесть об этом напоминать. Давно прошло, уже все забыли, а человек мучается тем, что он когда-то что-то нарушил.

Есть такие замечательные строчки у Анны Андреевны Ахматовой:

Одни глядятся в ласковые взоры, Другие пьют до солнечных лучей, А я всю ночь веду переговоры С неукротимой совестью своей. Я говорю: «Твое несу я бремя Тяжелое, ты знаешь, сколько лет». Но для нее не существует время, И для нее пространства в мире нет.

В слове «совесть» тот же корень, что в «ведать», то есть кто-то другой — а для верующего это Другой с большой буквы, это Бог — ведает, знает о том, что я нарушил, и напоминает мне об этом. Поэтому, как говорится в одной молитве, ничего нет нужнее в жизни, чем совесть, по-славянски «ничтоже нужднейше ея в житии есть».

На телевидении есть такая передача «Жди меня». Давно, лет 15 назад, я видел один сюжет, который меня потряс. Пожилая женщина попросила найти ее дальних родственников. Году в 70-м молоденькой девушкой она проезжала через Москву: закончила вуз в одной части страны, допустим, в Новосибирске, и отправлялась работать по распределению, допустим, в Кишинев. В Москве у нее были дальние родственники, родители напомнили им о себе и договорились, что дочка два-три дня поживет в Москве, посмотрит столицу. И вот 30 лет спустя она пришла на передачу и рассказала, что ей тогда очень понравился золотой кулон хозяйки и она не выдержала и украла его. Уехала туда, где сложилась ее судьба, где она работала, вышла замуж. Видимо, этот человек стал настолько внимательно относиться к своей жизни, что совесть обо всем напомнила. Найти этих родственников она не смогла, но, чтобы совесть ее не мучила, чтобы этот грех был ей прощен, она обратилась на первый канал телевидения, она готова была рассказать всей стране о своем гадком поступке, лишь бы только найти их и вернуть кулон. Администрация программы нашла ей этих родственников — те не знали, зачем их позвали, — и она вернула им этот кулон! Разревелась и попросила прощения. Они очень удивились и, разумеется, простили ее. Ее душа, ее совесть испытала облегчение, потому что грех был изжит. Это значит, что заповедь Божия «не укради» из маленькой, несущественной, которая когда-то в молодости была для нее меньше, чем семечко горчичного дерева, стала огромным деревом. Эта женщина стала внимательно рассматривать свою жизнь и обнаружила, что в молодости был совершен такой грех. Как его исправить? Можно было оценить кулон в ломбарде, заработать денег и отдать нищим, иногда так делают, или пожертвовать их в храм. Но ее совесть требовала публичного покаяния, и обязательно перед теми родственниками. Это как раз о том, что чистота совести, как знамение присутствия Божия в душе, стала самым главным сокровищем, той драгоценной жемчужиной. Пусть все мои остальные сокровища погибнут, но главное, что у меня есть, главная моя жемчужина будет белоснежной, без единого изъяна. И тот изъян, который обнаружился, был очищен. Можно все отдать, лишь бы дерево Царства Божия росло и приносило плод.

Дерево внутренней жизни с Богом, которое, согласно этой притче, может вырасти в душе каждого человека, радует и ангелов, и людей. Если вы поедете в Троице-Сергиеву Лавру, то увидите, что, хотя человек, который основал монастырь, более 600 лет назад умер и погребен, остались плоды его духовного труда, традиция служить людям, его любовь и забота обо всех, кто к нему приходит, — поэтому там всегда столько народу. Что нужно всем этим людям? Укрыться в ветвях дерева, которое в своей душе вырастил преподобный Сергий.

Пока мы молоды, полны сил, а кто-то и красив, интересен или владеет чем-то земным, многие, пусть и с чистым сердцем, хотят этим воспользоваться. Но с возрастанием, с приближением зрелости и старости становится важно другое. Людям очень важно укрыться в ветвях нашего внутреннего дерева. И они ищут плодов этого дерева — радости, покоя, мира, утешения, сочувствия, милосердия, сострадания… А эти плоды выращиваются долгим трудом над собой.

О закваске

Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё (Мф. 13:33).

Берется мука, перемешивается с водой и солью — получается тесто, в него кладут закваску — кусочек скисшего вчерашнего теста, размоченный в воде. Самое главное в притче то, что маленькая закваска переделывает все тесто, изменяет его суть: оно начинает бродить, вскисать, подниматься.

О чем говорит эта притча? Что Царство Божие здесь, на земле, — не единовременное решение и не какое-то разовое его осуществление, а процесс, полная перемена естества. Человек принял в себя семечко слова Божия, и оно начало таинственно прорастать. Вот оно пускает корень, стебель… А человек и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он (Мк. 4: 27), в другой притче говорит Господь. То есть этот процесс от нас полностью скрыт. Нам хочется увидеть в себе какие-то хорошие плоды и сказать: «Вот мы чего достигли, вот что поняли, вот чему научились!» А Господь от нас скрывает, потому что неполезно, мы можем не справиться с этим знанием, возгордиться происходящими переменами.

Интересно, что процесс брожения, вскисания поначалу сопровождается достаточно неприятным запахом. И когда центр тяжести в жизни переносится с земного на небесное — земное уже перестало быть для человека главным, а по законам Неба он пока жить не умеет, — то получается это очень неуклюже. Есть даже такая злая поговорка, что, когда в семье один человек становится неофитом, все остальные становятся мучениками. Неофит прежде всего начинает менять других. И только потом, со временем, понимает, что Царство Божие — это перемена себя.

Первое название нашей веры вовсе не «христианство». В книге Деяний апостольских мы видим, что Христос называет ее проповедью Евангелия, Благой Вести. Во время Своего земного служения Он говорил о Своей смерти и Воскресении, о создании Церкви, а в книге Деяний это называется «путь Господень». Получается, христианство — это скисание закваски, прорастание семени, путь — длительно совершаемое действие. И изменение человека — путь, который надо пройти внутри себя.

Что такое путь? Нечто незнакомое. Вот вы вышли на дорогу и видите ее до первого поворота, может быть, до третьего, если стоите на горке. А дальше вам совершенно неизвестно, что будет впереди. Вы и не можете, и не должны этого знать. Есть описания и памятки тех, кто прошел по дороге, — святых, праведников. И чьи-то ошибки, и падения, предупреждающие об опасности. Но даже если вы идете по дороге, обозначенной на карте, сверяясь со спутниковыми снимками из google maps, все равно у вас будет все иначе. Вот в прошлом году мы ходили в поход на байдарках, и на каждом третьем повороте нас должна была ждать песчаная стоянка. А вода взяла и поднялась на два метра. Мы плывем 25 километров — а ни одной стоянки нет, и дети больше грести не могут…

Получается, что Царствие Божие состоит из желания пройти этим путем и из доверия Тому, к Кому ты идешь. Когда ты только уверовал, то не знаешь, какие искушения у тебя будут через 10,15,20 или 30 лет: когда и какая на тебя навалится тяжесть, какие придут соблазны, кто из друзей, начинавших вместе с тобой, вернется назад, а кто, может быть, станет твоим противником и недругом… Но если ты поставил себе цель — прийти к Богу, этот путь будет для тебя и радостным и интересным.

У апостола Павла он описывается очень просто: нужно снять с себя ветхого человека — изношенного, старого, грешного, — как снимают ветхую одежду, рубище, и надеть нового. Образом этого является надевание белой ризы или белой рубашки в таинстве Крещения.

Вот оделся ты в нового человека — на первый взгляд, это очень просто. Надел белую ризу — и ты совершенно другой, и в таинстве Крещения тебе все прощено. А потом оказывается, что старый твой, ветхий человек еще десятилетиями прорастает через белую ризу и поганит ее. Потому что все навыки к грехам, которые именуются страстями, мы приносим с собой в церковную жизнь. Переквашивание себя — это радостный, благодатный процесс, потому что он приближает к Источнику радости, к Богу, но очень болезненный. Он еще подобен процессу выпрямления скрюченного, скорченного от рождения человека — как та женщина, которую исцелил Христос (Лк. 13: 10–13). Вот это изменение, когда грешное, больное, неправильное, искаженное становится здоровым и прекрасным, — процесс выпрямления, выздоровления, очищения, конечно, очень трудный. И особенно он труден еще потому, что у окружающих такой человек вызывает смех, даже кажется сумасшедшим, по крайней мере, ошибающимся. Но из любви к Господу ты все равно идешь, ведь на этом пути никак нельзя остановиться. Христианство — путь без остановки; более того, мне кажется, что и смерть не является остановкой. Смерть человека, стремящегося к праведности, не останавливает путь его развития, и там, в Царстве Божием, он продолжает бесконечно стремиться к богоподобию.

Эти изменения можно еще описать как восстановление образа Божия в человеке. То есть, идя по этому пути, мы становимся похожи на Бога свойствами своей души, как когда-то был похож на Него Адам. Похожесть на Бога особенно заметна в святых. Встречая праведного человека, вы сознаете, что он убедительнейшим образом свидетельствует о Царстве Божием, пришедшем в силе, даже если он ничего не говорит. То Царство Божие, которое в нем живет в виде мира, покоя, радости, любви ко всем окружающим, в том числе и лично к вам, безошибочно узнается душой как Царство Божие. И поэтому те из нас, кто имел счастье столкнуться в своей жизни с праведными людьми, могут подтвердить правоту одной древней монашеской истории. Три паломника предприняли очень трудное путешествие и пришли к преподобному Антонию Великому. Двое расспрашивали его о духовной жизни, и он, зная, с какого края света они пришли, уважая их труд, долго и подробно отвечал на вопросы; а третий молчал. Тогда авва Антоний обратился к нему: «А ты-то что ничего не спросишь, брат?» И он ответил: «Для меня и видеть тебя, авва, является великим уроком». Просто видеть преподобного. Почему? Потому что в нем свидетельствуется, через него светится Царствие Божие.

Таким свидетельством преображения, изменения человека, прошедшего или успешно проходящего этот путь, являются и иконы святых. За изображением святого обычно пишут золотой фон; «фон» — слово французское, в лексиконе древних византийских и русских иконописцев его не было, а было слово, обозначающее свет. Святой — это тот, кто стоит между Небесным Светом, то есть Богом, и мной. Через его жизнь, деяния и через его глаза Свет Небесный просвечивает и становится для меня понятным. Именно поэтому на иконе нет источника освещения слева или справа от фигуры святого. На ликах и одеждах нет теней, они освещены изнутри светом, который идет от Источника Света — от Господа. Неслучайно ведь «икона», по-гречески «айкони», переводится как «образ». Самый главный образ, икона Бога — это человек. И тот, кто прошел путь преображения, изменения себя, отложения ветхого человека, внутреннего перебраживания, своим видом, обликом и навыками свидетельствует о Царствии Божием.

О неводе

Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 13:47–50).

Притча о неводе — очень красивый образ Царства Божьего, возвращающий нас к словам Христа не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 20–21). Царство Божие начинается в земной жизни человека, как и царство сатаны. Можно сказать, что невод — это призыв Божий к человеку, слова, которые Он кидает в мир. И души помельче не ловятся, а покрупнее, те, что имеют добродетель великодушия и могут вместить слово о Боге, слышат Его зов, откликаются и улавливаются сетями в Царство Божие. Потом, на берегу, рыбак — это образ Бога — перебирает сети и то, что для него не годится, выкидывает обратно в море, а то, что годится, складывает в сосуды.

Один услышит слово Божие — и никак не реагирует, ему совершенно неинтересно. А другой прочтет Евангелие, и вся его жизнь переменится. Есть такая известная история, а может, легенда, как в 70-е годы один человек пришел поступать в семинарию, ничего не зная и без рекомендации духовника, потому что в церковь не ходил. В приемной комиссии его спросили, с чего вдруг он вообще пришел, и он рассказал, как стоял на остановке и ветром к его ногам прибило лист бумаги, он поднял, начал читать и догадался, что это Евангелие. «Я понял, — сказал он, — что эти слова теперь самое главное в моей жизни, и я хочу быть священником». Ему велели приходить на следующий год, направили в храм, где его должны были подготовить, а духовник — дать рекомендацию, он все это выполнил, отучился и стал прекрасным священником. Вот невод прошел: того, кто разодрал Евангелие и кинул листы по ветру, не зацепило, а этого человека зацепило, его душа оказалась готова.

В книге Деяний апостолов рассказывается о проповеди апостола Павла в афинском ареопаге — это место, где просвещенные афиняне вели философские дискуссии. У большинства слушателей рассказ о воскресении Христа вызвал улыбку, они вежливо сказали: об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17:32) и разошлись. Осталось всего несколько человек, и они составили первую афинскую Церковь. Многие из них стали святыми, апостолами, мучениками. Слова апостола Павла полностью перевернули их внутренний мир — а других даже не задели.

Интересно, что ловец отбирает рыбу и мелкую выкидывает обратно в море — живи как хочешь. Получается, Господу мелкие души не нужны, ни на что не годны. Можно вспомнить фразу русского философа и писателя Василия Розанова: «Человек без веры мне не интересен». Представление о взаимоотношениях с Богом как о чем-то самом главном и великом разлито в нашей культуре, прежде всего в литературе, настолько, что русскому человеку в других религиях мелко. Вот он приходит в буддизм, например, первое время радуется, упивается своим счастьем и считает, что обрел там истину. Но постепенно начинает ощущать, что он слишком большая рыба, которая не может жить в мелком бассейне, — такая заложена в нас глубина. Допустим, человек вырос в пространстве русской культуры, читал Толстого, Достоевского, любит этих писателей, но не верит в Бога. К нему в дверь звонят протестанты и говорят: «Пойдем с нами, мы хотим показать тебе Христову Церковь». Он идет и понимает, что это не то. Если ты с детства слышал рассказы об океане, а тебя приводят к речушке или прудику и объясняют: «Это океан, видишь, много воды и можно нырять», ты отвечаешь: «Когда мне понадобится океан, я его найду, я знаю, как он должен выглядеть, я помню, мне рассказывали». Тот, кто приходит к Богу, хочет увидеть веру, о которой он читал у Федора Михайловича, не меньше, — или никакой, или такая. Величина рыб у нас задана параметрами, в которых мы выросли.

Видите, у Бога есть о нас план, и даже в одной известной поговорке говорится, что у Господа на земле нет других рук, кроме наших. Хотя она довольно сомнительная, но мы будем понимать ее в том смысле, что Господь хочет, чтобы люди узнавали Его и спасались через людей, такова Его воля. В древнем патерике — сборнике историй о монахах-пустынниках — рассказывается, как один отшельник, священник, совершал богослужение по еретическим книгам — не зная об этом. А он был настолько свят, что постоянно видел ангелов, которые присутствовали на литургии. И вот однажды пришли другие священники и, совершая с ним литургию, ужаснувшись, сказали: «Авва, ну как же ты читаешь эти тексты?» — «А что такое?» — спросил этот простец. Ему объяснили. Он зачеркнул недолжное, вписал что нужно и стал служить по-другому. А на следующей литургии спросил у ангелов: «Что же вы мне не сказали?» И ангелы ему ответили: «Господь хочет, чтобы человеки научались от человеков».

Поэтому ловцы душ в притче — это и мы, христиане. И мы тоже должны узнавать людей с большой душой и глубоким сердцем и улавливать их в сети Христа.

О брачном пире

Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных (Мф. 22: 2-14).

Притча о званных на пир очень многое разъясняет о взаимоотношениях Царствия Небесного и земной жизни человека. Прежде всего она о том, что Господь всех зовет в Царствие Божие. Нет тех, кого бы Он не позвал. Но заканчивается она словами: Много званых, мало избранных. И оказывается, что Господь зовет всех, а избирает, идти или не идти в Царство Божие, сам человек. Это притча о тех, кто согласился, и о тех, кто не согласился туда пойти, а не о Боге, Который кого-то выбрал, а кого-то нет. Он готов назвать избранным и уже назвал «призванным» каждого из нас.

Очень важно, что Царство Божие уподобляется брачному пиру. Свадьба — радость, которая понятна всем и везде. В жизни много горя, очень много потерь, а свадьба — это когда все забывается, и все селение гуляет и радуется за молодых. На этот пир было приглашено много гостей, и хозяин, приготовив угощение, послал за ними своих слуг. Его слуги — это проповедники: евангелисты, апостолы и другие святые, которые приходят к нам и говорят: «Вас зовут в Царство Божие, вас зовут на пир, вас зовут на великую радость…» А мы — кто-то слышит и соглашается, а кто-то не слышит. И вот Господь на трех примерах разбирает, почему можно не откликнуться на Его призыв.

Интересно, что трое отказавшихся прийти на пир по-русски говорят: извини меня, а по-славянски — в более точном переводе с греческого и значительно более страшном: имей мя отреченна — то есть я отрекаюсь, не приду, мне не нужен Твой пир. Вот, у меня есть имущество, или какая-то деятельность, или моя семья, и мне Твоя радость, Господи, не нужна.

Первый из гостей отговаривается тем, что приобрел землю. Это образ стяжательства, вложения во что-то земное, может быть, очень важное и хорошее. Ну разве плохо купить землю, чтобы на ней работать? Вовсе нет.

Второй приглашенный приобрел пять пар волов — это образ любой земной деятельности, не предосудительной, вполне даже похвальной. По-славянски звучит очень красиво: супруг волов пять, сразу становится понятно, что древнее слово «супруги» — это пара волов, которые впряглись в одно ярмо, чтобы вместе делать одну борозду, а «брак» в христианском понимании — это совместный труд: один повернул, и второй должен повернуть, один остановился, и другому надо остановиться, иначе борозда выйдет кривая.

А третий приглашенный женился и сказал: «Вообще не могу прийти, не могу…» — это образ земного счастья.

Очень странно, что эти трое не попадут в Царство Небесное. Ведь Бог, как сказано в Священном Писании, насадил Эдем, райский сад на востоке, поселил там Адама и заповедал ему не только хранить, но и возделывать этот сад (Быт. 2: 7–8, 16). И тот, кто отвечает на приглашение: «Я купил землю», как бы говорит: «Господи, я выполняю то, что Ты мне повелел». Тот, кто купил волов, тоже собирается возделывать землю. И всякий человеческий труд и культура, как и слово, ее обозначающее, происходит от «возделывания земли». Нам заповедано трудиться над любым пространством, которое Бог дал человеку, созидать, творить из него нечто более сложное и красивое. Возьмем, допустим, науку: как сказал один современный проповедник, Бог не оставил нам на пеньке учебник по квантовой физике, чтобы мы спокойно его прочли и всё узнали. Он дал нам ум, интеллект как инструмент для постижения и переделки окружающего мира. И наверное, Бог с уважением относится к тому, что человек трудится. Но если Бог нам дал такое задание — что за нестыковка с притчей?

Дело в том, что полное погружение в делание, в творчество, когда работа встает между Богом и человеком, для Него может означать отречение. Тогда как творчество во славу Божию приносит только радость.

Самый большой вопрос вызывает в притче история третьего приглашенного. Ведь Бог Сам зовет на брачный пир: Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего, — и этот человек тоже только что женился! Брачная любовь — самый красивый и понятный образ земной любви из всех ее видов: родительской, сыновней, братской, дружеской… Как же так? Гнев хозяина пира вызывает у нас даже не вопросы, а боль.

«Все проходит, пройдет и это, — говорил царь Соломон. — Все суета». Рождается ребенок, мы собираемся вокруг, смотрим на него, он улыбается — началась новая жизнь. В кругу родственников стоит дедушка, и мы понимаем, что пройдет совсем немного времени, по сравнению с вечностью, и этот ребенок тоже станет дедушкой, а может и не дожить до старости. Все в жизни быстротечно, очень кратки наши земные радости и сильно и густо размешаны горем и тяготой. И все человеческие порывы, красивые свершения и достижения похожи на песочные замки, которые обрушатся, когда их подмоет вода. Уходит наша любовь, уходит и сам неповторимый человек. И кто будут помнить о нем, когда умрут дети его детей и останется в лучшем случае одно только имя в помяннике? А от многих даже этого не остается. Есть у Мандельштама такие страшные строки:

Человек умирает. Песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на черных носилках несут.

Песку, чтобы остыть, нужна минута. Человек согрел его теплом своего тела, а теперь он снова остыл. То, что вчера сияло, сегодня несут на черных, словно обугленных, носилках. От огня остался уголь, и ему уже не гореть. Нет памяти о человеке; даже о многих великих людях можно сказать словами пророка Давида: «погибла память их с шумом» (Пс. 9:7) — точно так же погибла, только с шумом. Мы видим, что имена тех, перед кем трепетали миллионы, сейчас стали игрушкой в руках не только любого историка и журналиста, но даже и ребенка: можно рассказывать анекдоты про Сталина и Гитлера, и ничего тебе за это не будет. Было множество великих империй, о которых мы или не помним, или не знали никогда, — мы знаем Грецию, Рим, Вавилон, а чуть подальше на восток правили не менее значительные властители… Тогда зачем же все это? Какой смысл в наших метаниях, подвигах, любви? Они так быстротечны, а еще и могут вступить в противоречие с Царством Божиим. Неужели Господу жалко для нас земных радостей?

Ответ на это только один. Господь говорит: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6: 33). Господь готов принять, и благословить, и приумножить нашу радость. Поэтому в Церкви есть таинство Венчания, и поэтому Господь, специально чтобы мы не сомневались, первое Свое чудо совершил на свадьбе. Так Он почтил земной брак. Он пришел на свадебный пир в Кане Галилейской, более того, Ему было важно, чтобы на пиру была радость, и, когда кончилось вино, Он, по просьбе Пречистой Своей Матери, сотворил чудо, претворил воду в вино — именно для того, чтобы радость не уходила. Но если бы люди, которые играли свадьбу, сочли брак самым главным в жизни, это вступило бы в противоречие с Христовой проповедью.

Господь желает, чтобы каждый человек на земле был счастлив, вовсе не ревнует к счастью как таковому и не хочет, чтобы мы страдали. Мы страдаем не потому, что Бог так велел, а потому что человек грешен и страдание — это всегда следствие нашего греха. Бог противится человеческому счастью, если поиск счастья становится важнее Царствия Божия. Он готов приложить нам все земные блага, если мы ищем Царствия Божия как главного в жизни. И готов разбивать, как идолов, как истуканов — то есть как ложных богов, — те цели, которые для нас важнее Царствия Небесного. В этом Он действительно ревнитель. Он так о Себе и говорит: Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель (Исх. 20: 5). Что значит, когда ревнует жена? Она готова принять родственников и друзей мужа, но не готова принять другую женщину в его судьбе. И Бог не готов принять другого бога в пространстве мировидения человека, согласиться с тем, что иное стало самым важным, иному воздаются божеские почести. Господь говорит: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16: 26). Если душа погибнет, ее нечем будет выкупить! Каждая душа абсолютно бесценна, в мире действительно нет ничего, что можно было бы за нее отдать. И невозможно восстановить ее достоинство перед Богом…

Поэтому так много несчастных людей. Так много людей, у которых рассыпаются даже очень важные и благие дела, и когда мы читаем или узнаем о таких судьбах, у нас внутри все сжимается. Мы видим руку Божию, которая ведет нас к Себе, в Свое Царство, через скорби, потому что иначе мы не можем туда попасть. Помню, как в школе на уроке литературы учительница рассказала нам о судьбе Герцена. Меня больше всего поразило, что он посадил на пароход свою мать и восьмилетнего сына, глухого от рождения, и пароход утонул у него на глазах… И вся жизнь его — сплошные удары Божии! Он делал страшное дело — разрушал страну, считая, что он ей благодетельствовал, издавал в эмиграции «Колокол» — гадкую, пасквильную, очень во многом богоборческую газетку. Как скажет более поздний его сподвижник: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию…»

А вот другой пример, когда Господь разбивает все, чем человек живет, пусть даже это очень благочестивый труд. Знаменитый философ и богослов Алексей Федорович Лосев всю жизнь трудился над переводом сборника богословских трактатов о Небесной иерархии «Ареопагитики», который приписывается святому Дионисию Ареопагиту. Сделанный Лосевым глубокий перевод с комментариями два раза был уничтожен: один раз сгорел в пожаре, другой раз его изъяли чекисты и он пропал.

Если такое происходит, надо внимательно посмотреть в свое сердце: почему Бог мне противится, не стало ли для меня что-нибудь главнее Царствия Небесного? Туда нельзя внести то, что занимает место Бога. Поэтому иногда Господь отнимает и любимого человека, если он занял место, на котором в Царствии Божием может стоять только Господь.

Даже глубоко верующий христианин, тайный или явный монах, как Лосев, — это человек, который совершает путь, работает, другое дело, что на этом пути он может пройти значительно дальше, чем мы. Но путь бесконечен, и на нем всех ждут препятствия. Место Господа может занять и очень глубокий и красивый перевод святоотеческих творений, и даже прекрасное хоровое пение: представляете, каково регенту с абсолютным слухом дирижировать фальшивящими певцами? Идет литургия, он готовится причаститься, а тут надо бороться с раздражением, яростью, да просто с ненавистью по отношению к бездарным певцам, к жутким прихожанкам и прихожанам, которые стоят и подпевают на четверть тона ниже, причем с таким елейным выражением лица, что хочется подойти и треснуть, — а нельзя… Получается, и служение Господу может встать между Ним и христианином! Господь ни с чем и ни с кем не будет делить сердце человека, Он говорит: «Ищите прежде всего Царствия Божия, все остальное, чем бы вы ни занимались в жизни, приложится, а вот это должно быть на первом месте».

Когда Господь — самое главное сокровище нашего сердца, все остальное выстраивается — любовь к семье, любовь к жене, к мужу, к своему труду, к свершениям. Все обретает тот вес, который задал Господь, становится абсолютно нормальным.

На самом деле, ревность в плохом смысле слова — только от гордыни. Почему, допустим, невестка и свекровь не могут поделить между собой сына и мужа? Потому что они любят, пытаясь владеть, любят как свое. Но любовь матери и любовь жены совершенно разные, как звук и запах, они существуют одновременно как будто в разных пространствах и не должны друг другу мешать! Точно так же и здесь: если любовь к Богу заполняет все существо и является для тебя главным, она не мешает крепко крепко любить жену, детей, Родину, заниматься творчеством. И мы видим это на примере очень многих прекрасных людей. Преподобному Андрею Рублеву любовь к Богу не мешала писать гениальные, великие иконы и фрески, а наоборот, только помогала. Или святитель Лука Крымский — он был в сталинские годы епископом и одновременно великим хирургом, так что пришлось ему даже дать Сталинскую премию, его огромные заслуги в области медицины нельзя было не отметить. Благодаря его знаменитым трудам по гнойной хирургии во время Великой Отечественной войны были спасены десятки тысяч раненых. Работа в больнице, научные исследования никак ему не мешали, а даже помогали, и все у него было на своем месте: хирургия — на своем, как помощь человеческому телу; епископство, служение в священном сане — на своем, как помощь человеческой душе; а на первом месте у него был Господь.

Один из гостей на пиру был не в брачной одежде. Кажется, притча сама себе противоречит: ведь те, кто пришел на пир — нищие, бездомные, то есть бомжи по-нашему, — никак не могли иметь чистого, нарядного, праздничного платья, но почему-то они были в брачной одежде, а этот человек — нет. Святые отцы говорят, что брачная одежда — это покаяние, которым одевается душа за время своих духовных трудов на земле. А этот человек не знал, что такое покаяние, и потому оказался там чужим. И был связан по рукам и ногам — как символ того, что он не может в Царствии Божием ни ходить, ни действовать, — и извержен вон.

Хозяин пира спрашивает: «Как ты попал сюда, друг?» А он молчит, ему нечего сказать. Перед Лицом Божиим, в Царстве Небесном, не надо ничего никому объяснять: человек познается Богом до самого дна, ни обмануть, ни ввести в заблуждение Праведного Судию невозможно, остается лишь в ужасе молчать. Нам иногда кажется, что на Страшном Суде мы сможем оправдаться, о ком-то рассказать, обо всех узнаем, как они грешили… На Страшном Суде, когда мы предстанем перед Богом, нам будет не до чьих-либо грехов. Да, все откроется, все будет познано, ни один нераскаянный грех не утаится, о них объявят перед целой вселенной, перед ангелами и людьми. Но нам будет совершенно не до того, в страшном сокрушении мы будем молчать каждый о своем.

Для радости Царства Небесного необходимо покаяние. Потому что настоящая радость рождается только у человека, который прошел путь покаяния. Покаяние — очень большой труд. Есть такой образ духовной жизни: она должна быть похожа на кадило, куда кидают ладан — благовонные смолы редких южных деревьев, — и дым поднимается наверх, к престолу Бога, очень красивым белым облаком с удивительным запахом, символизируя молитву. Запах может появиться только тогда, когда в кадиле есть раскаленный уголь, нет его — и никакого аромата не будет. Так каждый человек подобен и ладану, который сам по себе не горит, не издает благовонного дыма, и угольку, который без ладана не имеет смысла. Получается, исходя из этой притчи, что мы должны одновременно и постоянно иметь в себе покаяние и радость. И если радость без покаяния поверхностна, неглубока, фальшива и не истинна, то и покаяние без радости ложное, не настоящее.

Бывают в жизни христианина и всей Церкви периоды, когда мы больше сосредотачиваемся на чем-то одном; например, Великий пост — это время сугубого покаяния, все молитвы — о прощении грехов. Мы более акцентируем внимание на своем внутреннем угольке, который должен разгореться, и как бы почти забываем о радости, отодвигаем пасхальную радость на конец поста. А потом приходит Пасха, и мы становимся одним только ладаном. Раздув поярче наш уголек за сорок дней поста, бросаем на него горсть ладана и наслаждаемся удивительным ароматом. Интересно, что Древняя Церковь очень берегла пасхальную радость; каждое воскресенье осознавалось как Пасха, поэтому в воскресные дни не делались земные поклоны.

В этой притче удивительный конец. Господь говорит: Много званых, а мало избранных. Он сперва позвал тех, кто не пришел, потом других, которые кажутся совсем чужими для Царства Божия, но они откликнулись и пришли. Приглашены все, а быть тебе избранным или нет, услышишь ты этот зов или нет, решаешь ты сам. И это бывает внезапно, вдруг — человек, от которого мы никак не ждем, что он услышит зов Божий, оказывается достаточно чутким, чтобы исполнить Божие повеление. И таких случаев огромное множество!

Есть такой святой мученик Геласий Комедиант, который был актером в римском языческом театре. III век — это эпоха кровавых гонений на христиан, издевательств, насмешек над ними. Геласий должен был играть в постановке, которая пародировала и порочила таинство Крещения. Другой актер погружал его в купель, он должен был вылезти оттуда и изречь что-то смешное или гнусное о христианстве. Его окунули в воду, произнесли формулу Крещения — «крещается раб Божий во имя Отца и Сына и Святаго Духа» — и Геласий почувствовал, что на него сошла благодать Божия. Переживание оказалось настолько сильным, что он не смог и не захотел его утаить. Ну что бы ему спокойно доиграть спектакль или притвориться, что ему плохо, уйти и где-то тайно стать христианином? Нет, он вылез из купели и стал громко кричать: «Я христианин!» Зрители смеялись и хлопали, тогда он сказал: «Да нет, вы не понимаете! Я христианин!» Хлопать перестали, поняли, что он говорит от сердца, истинно. И тут же его убили.

Замечательный московский священник отец Глеб Каледа, известный ученый, профессор с мировым именем, геолог, в 80-е годы принадлежал к тайной, катакомбной Церкви, а потом, по благословению Патриарха Алексия II, легализовался и стал первым священником в Советском Союзе, который посещал заключенных в тюрьме — в Бутырке. Он рассказывал, что такого покаяния, такого перерождения, как в камерах, где содержатся приговоренные к расстрелу, он не встречал никогда в жизни. Отец Глеб говорил: «Будь моя воля, я бы давно большинство из них отпустил на свободу, потому что это совершенно не те люди, которые совершили преступление и были осуждены». Смертник знает, что завтра или даже сегодня, через пять минут, через минуту могут открыть засов и сказать: «На выход». Если не «с вещами на выход», а просто «на выход», это означает, что приговор будет приведен в исполнение. Некоторые годами живут, ожидая смерти. Это может так действовать на покаявшегося грешника, что он становится святым. И начинает следить не то что за каждым делом и словом, а за каждой мыслью, не допуская ни одного греховного помысла.

Есть много святых, глядя на которых в молодости, мы бы ни за что не сказали, что они будут прославлены. Например, преподобный Моисей Мурин — Мурин значит «негр» — был главарем шайки разбойников. В Египте IV века недалеко от Александрии он грабил всех кого мог, в том числе и окрестные монастыри. Уж на что монахи были нищие, но он отнимал у них еду, посуду… И убил много людей. Однажды Господь коснулся его души, и он раскаялся. Распустил свою шайку, пришел к монастырю и стал стучаться в ворота. Его спрашивают: «Что тебе надо, кто ты?» Он отвечает, что я такой-то, хочу быть монахом. Ему говорят: «Уходи отсюда! Мы столько о тебе слышали, ты лжешь, ты пришел сюда разорить нас, как разорил другие монастыри…» На что он им заявляет: «Я пришел, чтобы изменить свою жизнь, и никуда отсюда не уйду. Если я умру здесь от голода и жажды (не забывайте, что все это происходит на границе с Сахарой) — значит, это будет по моим грехам». И несколько дней он так и жил у ворот, стоял и молился, пока братия, видя его настойчивость, не поверили и не впустили его. Моисей Мурин — негр, эфиоп — даже был рукоположен в дьяконы! А ведь братия его чуждалась: тогда в Египте водораздел принятия христианства проходил по национальному признаку, само слово «эфиоп» было ругательством, в древних патериках им часто обозначали бесов (бесы являлись монахам-пустынникам в образе огромных эфиопов). Потому что эфиопы были внешне совсем не похожи на белых потомков древних египтян, да еще и занимались грабежом.

И вот после хиротонии братия стала подшучивать над Моисеем, а епископ, смиряя его, сказал: «Теперь у тебя душа такая же белая, как у всех остальных». На что братия возразила: «Не может такого быть». «А вы проверьте, — предложил архиерей. — Он пойдет завтра на службу, а вы встретьте его возле храма и скажите, что он не достоин быть дьяконом». Вот он утром идет в храм, а братия его встречает и говорит: «Да кто ты такой? Ты чернее ночи! Как ты смеешь служить у престола Божия?» Моисей отвечает: «Да, братья, вы истинную правду говорите. Настолько грешен, что сам не понимаю, зачем меня владыка рукоположил, ведь я этого не достоин». Развернулся и пошел плакать о своих грехах. Рассказали об этом епископу, и он сказал: «Вот видите, что за человек — никакой гордости, одно смирение. Я же вам говорил, что у него душа белая».

Очень многие каются в преклонном возрасте. Но лучше, конечно, когда человек связывает свою жизнь любовью к Господу и служит Ему, пока молод и силен. Такие труженики Богу очень нужны. И, видя произволение и решимость, Господь иногда обильно одаривает такого юношу удивительными дарованиями. Мы знаем многих святых, которые были от юности прославлены Богом великими чудесами: например, целитель Пантелеймон или Георгий Победоносец. Святой Пантелеймон с младых лет творил чудеса, исцелил невероятное количество больных!

Притчи о внезапном пришествии Господина

О десяти девах

Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф. 25: 1-13).

Эта притча тоже вводит слушателя в свадебные традиции времен Иисуса Христа: подруги невесты должны были с горящими светильниками встречать ту часть свадебной процессии, которую организовывало семейство жениха.

Но это все, что касается такого радостного события, как свадьба. Из этой притчи нам приходится сделать очень серьезный и страшный вывод. Оказывается, может быть так, что люди стучатся к Богу, просят отворить и впустить их к Себе — но Бог не впускает. Отвори нам! А Жених говорит: Не знаю вас.

В Евангелии не один раз сказано об этом. Мы знаем, что казнь ожидает тех, кто захватил господский виноградник (Мф. 21:41); знаем слова Господа: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное (Мф. 7: 21). И здесь тоже — Не знаю вас.

Ты приходишь к другу, приятелю, однокурснику на день рождения, а он не открывает дверь, он на тебя за что-то обижен. Это так больно, что может запомниться на всю жизнь как сильнейшее унижение и огорчение, тем более если этот человек тебе нравится, ты хочешь с ним дружить. Но есть огорчение несравнимо более сильное: Господь может отвернуться от нас в вечности. Мы в начале книги говорили о значении слова «вечность» — это то, что не кончится никогда. Что же будет испытывать тот, от кого навечно отвернулся Бог? Самое распространенное описание — «плач и скрежет зубов». Зубовный скрежет раздается, когда человек в отчаянии рыдает, от ужаса стискивая челюсти.

Помню, в детстве я рассматривал репродукцию алтарных фресок Сикстинской капеллы, и меня удивило, что на изображении Второго Пришествия Христос совершенно не похож на Себя — безбородый мощный атлет, но еще больше меня поразило лицо одного грешника, который в ужасе держится за голову. Микеланджело удалось передать состояние человека, внезапно осознавшего, что он на целую вечность потерял самое главное и дорогое!

В жизни моего отца был такой эпизод. Он серьезно занимался самбо. Учился в Московском энергетическом институте, где кружок вел один из первых тренеров и основателей самбо знаменитый Харлампиев; ради Харлампиева он, собственно, туда и поступил. В 1964 году он был включен в сборную России по дзюдо — самбо тогда не было международным видом спорта, но они очень похожи — и должен был лететь в Токио на Олимпиаду. После огромных усилий, подготовки документов, тщательных сборов, сложных проверок во всех инстанциях, в том числе в органах госбезопасности, наконец было назначено время, когда команда должна собраться у какого-то метро, сесть в автобус и поехать в аэропорт. И один его «друг» нарочно сказал ему, что автобус отправится на два часа позже. В общем, папа приехал, когда автобус уже ушел. Транспорта нормального не было, денег на такси тоже, и он не попал на Олимпиаду. Он готовился, шел вверх по спортивной карьерной лестнице, потратил массу сил. Выехать за рубеж, тем более в такую страну, как Япония, тогда рассматривалось как едва ли не главное событие в жизни, и вот такое разочарование… После этого он ушел из большого спорта. Продолжал заниматься физкультурой, но уже для себя, не мог участвовать ни в каких соревнованиях. Но я думаю, колоссальное разочарование, которое испытал мой отец, даже в малой степени не дает представления о том, что испытаем мы, если по окончании нашей земной жизни Бог от нас отвернется и окажется, что не просто кусок жизни, годы прожиты зря, а вся она прошла впустую и в очах Божиих ничего не стоит. Сказать, что мы будем в отчаянии, в ужасе, — ничего не сказать, нет слов, которые бы описали это состояние.

Мы часто позволяем себе думать о Боге как о Том, Кто обязательно, всегда должен нас миловать и прощать. Мы привыкли навязывать Богу свои представления о Нем и указывать, какое место Он должен занимать в нашей жизни и как к нам относиться. Но Бог не станет следовать нашим указаниям, а поступит так, как считает нужным. Это будет справедливо и единственно правильно. И как сказал святитель Иоанн Златоуст, ни одна мука ада, которую только может вообразить себе человек, не будет больше той муки, как видеть кроткий лик Христа, навсегда отворачивающийся от тебя.

В вечерних молитвах Иоанна Златоуста есть такая просьба: «Господи, в покаянии приими мя!» Почему святой это написал? Да просто он знал, что Бог может и не принять нашего покаяния. Притча о десяти девах открывает нам, что такое вполне может произойти. В нее надо вдумываться, пытаться понять, зачем Бог сказал нам, что мы можем перестать быть родными детьми, которых ждут, на покаяние которых надеются, даже перестать быть просто знакомыми — и услышать: Не знаю вас?

Многие размышляли над этой страшной притчей. И те, кто всю свою жизнь посвятил исполнению Христовых заповедей, — монашествующие — ввели напоминание о ней в ежедневный обиход. В будни, когда не служится общая для всех литургия, утреннее монастырское правило включает пение известного тропаря «Се, Жених грядет в полунощи». Более тысячи лет во всех русских монастырях ранним утром — полунощница обычно начинается в полшестого — монахи поют о том, что вот приближается Жених. В Троице-Сергиевой Лавре тропарь «Се, Жених» поет вся братия. С самого утра поют, напоминая себе об этой притче на предстоящий день.

У неразумных дев не хватило елея в светильниках, и они не смогли выполнить ритуальную роль невестиных подруг — именно так это понимал каждый слушатель Христа. Значит, они и не нужны. А елей, который они просят у других, когда Жених пришел, по мнению христиан разных эпох, символизирует наши добрые дела. То есть человек, который в течение жизни не делал добрых дел, оказывается для Бога пустым, ненужным и чужим.

Не бывает так, что человек добр, благочестив и при этом не делает добрых дел. Потому что не может любящий Бога не любить своего ближнего. А не любящий ближнего не любит и Бога — он не познал Его. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4: 20). Любовь не может не проявляться в делах. Вера без дел мертва, как говорит апостол Иаков (Иак. 2: 17). Такая мертвая вера подобна вере бесов, которые тоже веруют и трепещут, но при этом не перестают быть демонами и ненавидеть Бога и человека. Вот что получится, если нам нечего будет в конце жизни показать Богу в качестве добрых дел, если мы не сможем засвидетельствовать, что любили ближнего и Бога.

О верном рабе

Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет. Но это вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий. Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время? Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 24: 42–51).

В Евангелии Господь сказал, что если злой дух изгнан, а человек не обращается к Богу, не наполняет Божиим присутствием свою жизнь, то приходят еще более злые духи, заполняют этот выметенный и убранный дом, в который никто не вселился, и бывает для человека того последнее хуже первого (Лк. 11: 26). Если люди не собирают елей милости, не рассматривают свою жизнь как возможность явить Богу любовь через милосердие к ближним, они обычно начинают творить зло. Это и есть погружение в порочную жизнь, о котором говорится в притче. Для нерадивого раба пришествие Бога всегда внезапно.

Что подразумевается под пришествием господина? Конечно, смерть. Она внезапна и страшна. Можно прожить двадцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят лет и все равно быть к ней не готовым. Сколько бы мы ни прожили, это очень мало, слишком коротко, молодость была как будто вчера… Готов к приходу смерти только тот, кто наполнил свое существование любовью и добром. Такой человек, в любое время изъятый из этой жизни, будет подобен девам, у которых в светильниках было много елея, — добрые дела освещают его путь к Богу через мрак загробного мира.

Сейчас многие обвиняют Церковь: она не занимается тем, что, как люди считают, она должна делать. Одни требуют, чтобы Церковь участвовала в политике, другие — чтобы она была полностью выключена из общественной жизни, третьи — чтобы она занималась только социальным служением, четвертые — чтобы учила патриотизму. Каждый человек подходит к Церкви и навязывает ей свое представление о том, чем она должна заниматься. Помню, в 1995 году я пришел в тюрьму как священник, меня встретил старший по воспитательной работе и сказал: «Ну, мы тут все неверующие, но вы нам порядочек наведите, дисциплину нам поднимите, пожалуйста». Самое распространенное представление о Церкви, что она воспитывает дисциплину и патриотизм, учит соблюдать правила, не разрушать семьи. Но если Церковь будет ставить такую задачу, она ничего не добьется. У нее есть одна задача — привести людей в Царство Христово, в вечность. А люди, которые костенеют в неправильных представлениях о Царстве Божием и не желают узнавать, чего от них хочет Бог, подобны тем, о ком Христос говорит: Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды (Лк. 13: 26–27).

Человек может быть крещеным, носить крест, иногда заходить в храм, называть себя православным, и вся его жизнь, которая сводится к еде, питью и обслуживанию того, что с этим связано, может проходить как бы пред очами Христовыми и в присутствии Его, но на самом деле никакого отношения ко Христу не иметь. Слова на улицах наших учил Ты еще точнее говорят о том, что эти люди не впустили Христа в свои дома. Вот Он совсем рядом, на улице говорит какие-то важные вещи, может быть, рассказывает притчу о десяти девах, но я не впускаю Его в дом своего сердца, не даю ничего поменять, продолжаю есть и пить…

Каждый хочет продиктовать Богу, какой елей надо собирать в нынешней жизни для Царствия Божия. А Христос говорит, что в земной жизни можно заниматься чем угодно, на что тебя Божий Промысел поставил, только ты должен любить Бога и любить ближнего. И твои дела и устроение души должны об этом свидетельствовать. Поставлен ты Богом работать на заводе, издавать газету или судить людей, все надо совершать праведно. А начинается все с учебы в школе, первое задание, которое Бог нам дает, — это как раз школа. Понятно, что все мы не можем быть круглыми отличниками, но христианин должен учиться настолько хорошо, насколько он может по своим способностям. И делать это не только ради себя, родителей или учителей, а ради Бога. Тогда и в остальной жизни Бог даст ему много, как говорит в притче о талантах господин тем слугам, которые не зарыли свои таланты в землю: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф. 25: 21). Бог смотрит на человека, как он начинает свою жизнь.

Слова апостола Иакова: как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2: 26) обращены к каждому из нас. И сколько у нас набралось елея добрых дел, хорошо бы проверять каждый день — вдруг мой Господин придет завтра… Ведь бывает, что жизнь обрывается внезапно. И что я Ему покажу? Есть ли источник света в моей судьбе, наполнена ли она плодами добрых дел? В практике христианской жизни у каждого должно быть какое-то бескорыстное доброе делание, служение, помощь тому, кто не может тебе отплатить ничем, кроме молитвы. Маленькое, большое дело, в зависимости от твоих возможностей и обстоятельств. В дореволюционной России в купеческой среде была традиция: каждый состоятельный человек опекал благотворительное заведение. Купец, который не содержал ни дом призрения, ни сиротский приют, в своей среде считался нерукопожатным. Да, иногда этим тщеславились, даже хвастались. Но знаете, почему слово русского купца считалось дороже денег? Слову верили, если в жизни купца было христианское служение милосердия. И у дворянства, и у аристократии, у царской семьи было по одному, по два, три и больше таких приютов, больниц и так далее, по средствам и по желанию. А без этого служения состоятельный человек считался неправильно устроенным!

Очень важно сказанное в притче о наказании неверного раба: господин рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов. Оказывается, участь лицемеров — вечная погибель. Христос говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся, совершенно очевидном, что показывает нам Его отношение к лицемерию. Никто так не враждовал со Христом — и в конце концов они добились Его смерти, — как фарисеи, закваска которых есть лицемерие (Лк. 12: 1). Лицемер не искренен с Богом и не искренен с человеком. Сам-то он может считать, что правильно себя ведет, но в основе его отношений с Богом — неискренность, так как он делает дела добродетели по любви не к Богу, а к славе — тщеславию. Читая о лицемерии как о самом центре ненавистного Христу фарисейства, мы понимаем, что добродетель, о стяжании которой мы должны безмерно радеть, трудиться, — это искренность, когда человек одно говорит, то же самое думает и то же самое подразумевает — а не другое думает и третье подразумевает.

Быть искренним, как сейчас считается, очень затратно и опасно, тем не менее мир вокруг нас настолько изголодался по искренности и устал от всякого вида лицемерия, что она является мощнейшим инструментом христианской проповеди. Люди, не знающие Христа, но стремящиеся о Нем узнать, не откроют свою душу неискреннему проповеднику, а к искреннему отнесутся с большим доверием.

У семьи моей жены был друг, который еще в советское время, в далекие 80-е годы, эмигрировал сначала в Израиль, потом в Соединенные Штаты. Он здесь работал над созданием первых огромных вычислительных машин, а в США не смог найти работу по специальности и устроился чинить электрические пишущие машинки в большом машбюро при газете или учреждении, не помню. Там работало около ста женщин, целый этаж. Как человек абсолютно искренний, он на приветствие «Hello! How are you?» вместо широкой улыбки и «Окей», как там принято, отвечал: «Да как-то плохо все… Тоскую по родине…» — язык он выучил быстро. Первое время от него все шарахались и считали сумасшедшим. А потом машинистки стали ловить его в коридоре, отводить в сторонку и тоже рассказывать, как им плохо. Он уже не мог работать, потому что к нему стояла очередь из людей, которым надо было поговорить о своих трудностях, да просто высказаться! Ему пришлось уволиться, а эти женщины уговаривали начальство поднять ему жалованье, чтобы он остался, и очень плакали, когда он все-таки ушел.

Искренний человек, который действительно может принять в сердце другого, угоден Богу. А кроме того, он всегда найдет людей, которые захотят с ним дружить, общаться, которым он будет нужен.

О богаче и Лазаре

Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16: 19–31).

Эта притча имеет много смыслов и затрагивает много тем. Первая тема, которая сейчас очень актуальна, — богатство и бедность. Мы видим, что богатый осужден и обращается с просьбой к бедняку, который, как сказано, находится на лоне Авраамовом, — то есть к праведнику. И слова Авраама, обращенные к богачу: ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь, наводят на мысль, что богатство ведет к осуждению в посмертной жизни, а бедность — к оправданию. Это не так! Церковь знает много богатых святых — святые цари, благоверные князья, богачи, которые были щедрыми благотворителями, как, например, святитель Филарет Милостивый или преподобномученица Елизавета Феодоровна и многие другие, принадлежавшие, говоря современным языком, к элите своего времени. Мы им молимся, изображаем на иконах, почитаем их память. И кто не встречал опустившихся бедняков, пьющих, озлобившихся, — трудно себе представить, что в таком состоянии они попадут в Царство Божие… Ни богатство, по учению Церкви, не является препятствием для Царствия Божия, не закрывает ворота на замок — ни бедность не спасает.

Богач был наказан не за богатство. В притче без всякого осуждения рассказывается, как он каждый день блистательно пиршествовал. Он не поделился, не помог, не реализовал возможность доброго дела. И ведь творить добро ему было очень просто, потому что Лазарь, мечтавший о крошках с его стола, лежал тут же, у ворот, не надо было ничего отдельно готовить, а всего лишь не выкидывать объедки в помойную яму. Достаточно было дать слугам указание — но богач не пожелал, не сумел увидеть того, кто рядом с ним голодал. Ему не было до бедняка никакого дела, и осужден он именно за то, что мог помочь, но даже не хотел об этом задуматься. Возможно, если бы к нему пришли и попросили о помощи, он и помог бы, богач в притче не изображен жадным, на это нет никаких указаний.

Значит, надо искать, кому помочь, проявлять инициативу. Тогда любое богатство будет тебе не в осуждение, а в радость.

У пророка Давида есть такие слова: Богатство, аще течет, не прилагайте сердца (Пс. 61: 11). Что значит богатство течет? Сегодня есть, завтра нет, сегодня этот человек состоятельный, а завтра полностью разорен. Но его сердце — как средоточие жизни — должно к этому относиться спокойно, что возможно только в одном случае: если сердце не принадлежит богатству, не приложено к нему, а принадлежит сокровищу, богатству Небесному. Как Господь говорит: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6:21). Если для богатого важен прежде всего Господь, он свободен от власти богатства. А бедный человек, мечтающий о деньгах, о богатстве, может, не обладая им, находиться в плену, тяжко грешить сребролюбием и быть за это осужденным. Святые отцы, толкователи этой притчи, единодушно объясняют, что Лазарь был помилован и оправдан не за бедность, а за то, что терпел ее спокойно и безропотно.

Мы ведь и за богослужением молимся об изобилии плодов земных и часто просим у Бога помощи в житейских делах. Это нормально; более того, я знаю многих людей, которые просят у Бога помощи именно в обретении денег, не потому что сердце привязано к деньгам, а потому что у них есть нужды и обязанности на земле: дети, семьи, неработающие старики-родители, которых надо содержать, так как пенсии не хватает. И сейчас, когда наша страна постепенно погружается в бедность и каждый день все больше людей уходит за грань нищеты, прошения к Богу о помощи звучат все громче. В этом нет ничего предосудительного или грешного, ведь мы обращаемся к Отцу Небесному, к Господу, Которого называем Вседержителем, Который все держит в Своей руке, и просим Его, как дети просят отца — приходят и говорят: «Папа, я хочу есть».

Важно, чтобы то, что с нами случается, мы принимали как ответ Божий. И помимо просьбы о насущных нуждах просили у Бога того, что нам полезно. В молитве на богослужении есть такие слова: «Добрых и полезных душам нашим у Господа просим», — провозглашает дьякон, и хор поет: «Подай, Господи». Добрых и полезных! Бывает, что человеку неполезно то, что он просит. Ну неполезно пьющему иметь возможность в любое время покупать спиртное, неполезно человеку, страстно играющему в игры, иметь хороший компьютер и так далее и тому подобное. Господь не исполняет наши просьбы, зная, что просимое будет употреблено нами не во благо, а во зло. Надо уметь видеть свой грех, свои недостатки и покоряться Богу, когда мы не получаем просимого, доверяя Ему, что это будет нам неполезно. Но мне кажется, Бог хотел бы, чтоб все мы жили в достатке и счастливо, потому что Он любит нас как Своих детей.

Бывает так, что Бог посылает человеку длинный скорбный путь, а не краткий и понятный. В житии одного грузинского святого рассказывается о русском солдате, который попал в плен к туркам. Он выдержал побои, пытки, но не отрекся от Христа, не принял ислам, хотя его долго мучили, морили голодом, избивали и пытали. По приказу купившего его турецкого паши он должен был быть повешен. Уже его повесили и выбили из-под ног табуретку, как вдруг прибежал сын этого турка, показал на него пальчиком и сказал: «Отдайте его мне, он будет моим личным слугой». Веревку быстро перерезали, и в последнее мгновение он был спасен. Солдат стал жить в довольстве, спал, ел со стола своего господина, носил мягкие одежды и вскоре женился на мусульманке. Принял ислам и забыл о своей вере. И только через много-много лет к нему пришло покаяние. Он убежал, добрался до Афона, стал монахом и много лет там подвизался. А ведь опоздай тот мальчик на несколько секунд — и он умер бы в петле. И мы молились бы ему как святому, писали иконы, он был бы мучеником, отдавшим жизнь за исповедание Христа. Его путь был бы краток и понятен. Но Господь провел его дорогой, на которой был отказ от веры, череда падений и потом долгая-долгая молитва. Бог вел его через падения и испытания, видя, что он может достигнуть большего. А нам Промысел Божий о человеке часто непонятен.

Могу добавить, что я много раз слышал в 90-е годы от жен богатых людей такие слова: «Будь проклят тот день, когда мой муж начал зарабатывать деньги, когда он перестал быть простым инженером и занялся бизнесом. У нас была хорошая семья, мы растили счастливых детей… Как только он разбогател, семья развалилась, у него появилась любовница. Он мне говорит: „Что тебе не нравится? Я тебя содержу. Ты вон ходишь вся в норке, у тебя личный водитель. Успокойся! Я хочу жить, как хочу"». Эта женщина, плача, вспоминала, как она была счастлива в старой хрущевке, где все протекало, ни на что не было денег, но были счастливы дети, муж и она.

Иногда Господь ведет человека, как нам видится, непонятной тяжелой дорогой, чтобы он, под любящими руками Отца Небесного, выпрямился, многому научился и многого достиг. Потому мы и просим полезного душам нашим. А богатство часто бывает душе неполезно.

Нам легко и нравится помогать тем, кто нам мил и кого мы сами решили поддержать. Мы готовы тратить время и средства, чтобы помочь по хозяйству человеку, который нам люб, или что-то ему подарить. А вот когда точно такие же усилия и траты Промыслом Божиим требуются не по нашему хотению — извините! Это потому, что мы даже в помощь людям вкладываем очень много гордости. Я решил! Я хочу! Хочу, чтобы этот человек ко мне хорошо относился и был благодарен. А выйти за ворота и посмотреть, кто в тебе по-настоящему нуждается, — это нет. Тем более Лазарь выглядел совсем не презентабельно: он был весь в струпьях, дурно пах, был грязен, немыт и нечесан, и псы лизали его раны.

Господь часто нарочно посылает нам людей, которые просят у нас не то, что мы хотели бы отдать, и не вовремя, не тогда, когда нам удобно. И через это открывается наше неумение по-настоящему творить дела милосердия. Дело милосердия — это найти того, кто в тебе нуждается, помочь ему и забыть об этом. Чтобы левая рука твоя не знала, что делает правая. Когда творишь милостыню, говорит Господь, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне (Мф. 6: 3–4), чтобы это было только ради Господа.

Все мы помним о трагедии, когда погибла ярославская хоккейная команда «Локомотив». Самолет разбился при взлете, и все, кроме одного человека, погибли. Пришла внезапная смерть — и вдруг обнаружилась настоящая христианская слава и добродетель капитана этой команды Ивана Ткаченко. Оказалось, что он существенную часть своего немаленького заработка отдавал на благотворительность. Оплачивал операции, лечение детей в других регионах — переводил деньги незнакомым людям. Последний большой платеж, полмиллиона рублей, Иван сделал за час до смерти. И об этом никто не знал, даже семья.

Все выяснилось, когда люди стали звонить и благодарить его жену! У него осталась вдова и трое детей.

Вот таких людей, которые делают добрые дела ради Бога, а не ради славы человеческой, не ради своего тщеславия, не ради превозношения, такое милосердие ценит Бог.

Мы знаем, как зовут нищего — Лазарь, но не знаем имени богатого, он просто безымянный богач. Для евангельского языка это очень важно. Мы поминаем имена своих близких в молитвах, на литургии. Мы говорим: «Господи, сотвори им вечную память!» Разбойник говорит Господу: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое (Лк. 23: 42). Когда Бог называет человека в Своем Царстве по имени, это значит, что появилась надежда наследовать Царство, войти в него. И вот у Лазаря было имя в устах Божиих, а у богача не было.

В Священном Писании читаем: что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16: 15). Очень жесткие слова. Если бы Господь хотя бы сказал: «Что высоко у людей, то низко пред Богом» или «не важно», — нет, Он сказал: мерзость. То есть вещи, которые у людей считаются славными, у Бога вызывают отвращение. Можно себе представить, как жил этот богач, если он каждый день пиршествовал блистательно. На этих пирах бывала вся знать этого города; богач, конечно, был знаменит, и горожане кланялись, когда его проносили в носилках по улицам. Если бы он жил сейчас, новости о нем не сходили бы с первых полос газет. Можно себе представить, какие ему закатили похороны, какой был роскошный пир, какие говорили речи, как торжественно его хоронили и какой соорудили мавзолей. А Лазаря, наверное, просто завернули в рогожу, брезгая к нему прикасаться, вывезли за городские ворота и сбросили в ров, куда бросали тела бездомных и безымянных людей.

У Бога же все наоборот. Для Бога жизнь богача не состоялась, не получила смысла, а жизнь Лазаря состоялась. В очах Божиих слава, великолепие и известность богача не имели никакого значения, потому что Богу важен внутренний путь человека. Идя по этому пути, он достигает многого в очах Божиих — или не достигает. И бывает так, что для Бога важны люди, которые не просто пренебрегаемы миром, а даже отвержены им. Святой праведный Алексий, человек Божий, жил в каморке под лестницей. Блаженный Василий Московский, имя которого носит собор на Красной площади, ютился в какой-то страшной полуконуре-полулачуге. А вспомним святую блаженную Ксению Петербургскую! С точки зрения мира ее жизнь не удалась: муж умер, у нее не было ни семьи, ни детей, ни дома, ни наследства. В то время в Петербурге жили государи, великие князья и просто князья, знаменитые генералы и адмиралы, одержавшие славные победы. Блистательное дворянство устраивало роскошные балы. А самым важным для Господа, самым высоким человеком была блаженная Ксения, потому что в том пути, который человек должен пройти от земли до неба, она взошла выше всех князей и генералов. Для Бога важно, чтобы человек Его знал, был к Нему близок, жил по Его заповедям. Это для Бога высоко — а для людей бывает отвратительно и мерзко…

Каждый хотел бы стать богатым в широком смысле слова, не только иметь деньги, а быть состоявшимся человеком. Мы говорим о богатом «состоятельный человек» — он состоялся, чего-то достиг, у него есть власть, средства, связи, какие-то, как сейчас говорят, «активы»… Мы все время бьемся, рвемся, хотим — и бываем несчастны, потому что никак не можем достичь той планки состоятельности, которую сами себе установили. А кто-то рядом с нами, гораздо беднее нас, может быть совершенно счастлив, потому что принимает свою жизнь такой, как ему дал Бог, и его не мучает неизбывное стремление подняться на несколько ступеней выше. Ему и так хорошо, у него есть кров, еда, любимые люди, и он благодарит Бога.

Молитва прошения нужна, но это молитва, скажем так, первого класса школы — школы духовной жизни. Дальше мы научаемся Бога благодарить. Мало кто это умеет. Человеку всегда не хватает, ему кажется, что Бог должен дать больше. Не довольствуясь тем, что есть, он постоянно бегает по кругу, мучительно пытается достать еще, стать повыше…

А тот, кто научился благодарить Бога, как правило, уже обладает душевным миром, покоем и радостью. Самая высшая молитва — это хвала, которую независимо от житейских обстоятельств возносит Богу человек, приближающийся к святости. Образцом такой молитвы для нас является святой праведный Иов, некогда безмерно богатый, а потом нищий и смертельно больной, но не изменивший своих внутренних отношений с Богом.

Давайте сравним, сколько раз за день мы обращаемся к Богу с просьбами, сколько благодарим и сколько хвалим. Ясно, что в основном только просим, для нас Бог — Такое Существо, Которое должно исполнять все наши желания. А исполнять Его желания мы часто забываем.

Святые отцы единодушно говорят: тот, кто умеет благодарить Бога, получает значительно больше. Человеку, не привязанному к земному достатку, Бог легче дает этот достаток, по крайней мере, столько, сколько ему необходимо. Ведь благодарность — это выражение того, что ты принял, и усвоил, и радуешься тем дарам, которые уже даны тебе Богом.

А неблагодарность, наоборот, означает, что не усвоил, не принял, не понял и не осмыслил. Ну а как Бога благодарить? Довольствоваться тем, что у тебя есть, и помнить, что все это дары Божии. И даже если их хватает только на сегодняшний день, все равно стараться хоть с кем-то хоть чуть-чуть поделиться.

Просто встать перед Богом и сказать: «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты послал мне в жизни вот это…» Сначала научиться благодарить за хорошее — не все и это умеют. Потом, со временем, мы научимся благодарить за испытания. Потому что, поглядев на них с высоты прожитых лет, мы видим, что без этих испытаний были бы совсем другими людьми, очень плохими, а может, и просто погибли.

Есть еще один способ благодарения — жертва. В Библии много об этом говорится, но вкратце первый смысл жертвы именно в благодарности. Господь дал мне поле, на нем уродилась пшеница, и теперь мы — я, жена и дети — проживем предстоящую зиму и не будем голодать. Мое сердце понимает, что это Божий дар: да, я потрудился, но если бы Господь не благословил, не было бы у меня хлеба. И я возвращаю Богу малую часть этого дара — беру лучший сноп, сжигаю его, и дым возносится к небу, которое есть символ Божьего присутствия в мире. Так через жертвоприношение, через благодарность у древних людей освящался урожай. Этот смысл остался — хотя современному человеку он непонятен — в освящении яблок и других плодов на Преображение Господне. Мы считаем, что принесли в храм фрукты, чтобы батюшка прочитал молитву, покропил их святой водой, освятил, мы их съели и через это приняли освящение. А на самом деле, если вслушаться в молитвы, которые читает священник на праздничном молебне, их смысл совсем другой. У нас уродились плоды, мы принесли часть от них в храм и оставили для служащих в храме и нищих: так мы благодарим Бога за урожай, за все, что осталось дома в амбарах, и за все то, что мы будем есть предстоящей зимой и весной. Большинство из нас живет не на земле, а на асфальте, и мы ничего не выращиваем, но если бы мы хоть какую-то часть от того, что приобрели в этой жизни, возвращали Богу через малоимущих, бедных, нуждающихся, мы бы возносили Ему благодарение за все, что имеем, свидетельствуя, что приняли, усвоили и осмыслили это как Божий дар. Мы говорим: «Господи, все, что у меня есть, — Твое, Твой подарок, я это признаю. Тебе не нужно, чтобы я вернул Тебе все. Я возвращаю Тебе малую часть, отдавая другому, как символ Твоих даров. Я поступаю по отношению к ближнему так, как Ты по отношению ко мне. Ты мне подарил — и я дарю и через это становлюсь похожим на Тебя». Таков должен быть результат нашей внутренней работы — благодарение в действии, в помощи тому, кому мы можем помочь.

Благодаря этой притче имя Лазарь не просто стало знаменитым, от него даже образовалось слово «лазарет». Христиане совершали паломничество в Иерусалим еще до Крестовых походов, во время и после Крестовых походов, сталкиваясь со множеством опасностей — от военных действий, от разбойников и просто от болезней. И тогда многие верующие выбрали своим призванием служение раненым и больным. Больных паломников, не имеющих на что жить, попавших в беду далеко от дома, брали на лечение в лазареты, названные в честь Лазаря. Усерднее всех этим занимался орден госпитальеров (еще одно знакомое слово — «госпиталь», так во многих языках называется больница), которые защищали и лечили паломников по всему христианскому миру, но больше всего в Святой Земле. Можно сказать, что христиане усвоили смысл этой притчи и прославили, возвеличили имя Лазаря.

Каждый из нас может найти своего Лазаря, их вокруг полно. Достаточно подойти к любому вокзалу, и мы увидим бедных, несчастных, опустившихся людей; многие, может быть, сами виноваты в том, что дошли до такой жизни, а некоторые попали в жернова обстоятельств… Чаще всего бывает так: человек сидел, жена, пока он был в тюрьме, вышла замуж и выписала его из квартиры; он возвращается, новый муж спускает его с лестницы, его избивают, отбирают все, включая документы, и он становится бомжом. Надежды что-либо восстановить нет, и вот зима, ему холодно, голодно, одежда грязная, не греет…

Но есть и другие люди, не похожие на Лазаря, но тоже нуждающиеся в нашей помощи. Чтобы увидеть такого человека и помочь ему, надо иметь чуткое сердце. В житии Иоанна Кронштадтского рассказывается об одном богатом купце, который собрал изрядную сумму, пришел в Андреевский собор и вручил деньги отцу Иоанну. А тот у него на глазах передал конверт с ассигнациями хорошо одетому человеку — не раздал нищим, не употребил на свой Дом трудолюбия, где давали работу бывшим бомжам… Купец был очень этим смущен. Он дождался, когда отец Иоанн остался один, и начал ему выговаривать. Батюшка ответил: «Понимаешь, этот человек действительно когда-то был очень богат и еще не сносил хорошую одежду, но он полностью разорился». Отцу Иоанну Господь открыл, что он был на грани самоубийства, так как ему не на что было содержать жену и детей. Иоанн Кронштадтский сказал купцу: «Твои деньги спасли целую семью и уберегли человека от вечной гибели. Так что радуйся!»

Иногда совсем рядом с нами есть человек, которому срочно нужна помощь. Милость бывает разная. Бывает, нужно просто поговорить, поддержать, помочь по хозяйству, дать возможность отдохнуть. Даже если мы живем скудно, всегда можно найти своего Лазаря.

О неразумном богаче

У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк. 12: 16–21).

Никакое богатство, никакой достаток, никакой урожай не может до конца удовлетворить человека. Стоит один раз получить больше, чем обычно, и мы начинаем считать богатый урожай нормой. Оглянитесь вокруг — каждый человек полагает, что его житницы не полны, а если полны, значит, сразу надо построить новые, более вместительные, которые тоже будут не полными… За прошедшие годы в нашей стране очень многие разбогатели, а потом разорились, и почти все считают нормой жизни самые тучные годы. Это оттого, что человеку всегда мало, ему нужно больше и больше. А рождается эта жажда, как ни странно, из стремления души к бесконечному. Как сказал один проповедник, душа бездонна и наполнить ее может только Бесконечный Бог, все остальное проваливается в нее, исчезает и не может утолить этой жажды. Есть одна машина — нужно две: одна на рыбалку ездить, другая — по городу; есть две — нужно три; есть у человека хороший дом — нужно рядом поставить баню, и так бесконечно… Таких нужд и требований у нас полным-полно. Из-за них мы несчастливы. Большинство людей ощущают себя несчастными, потому что не имеют того, что должны, как им кажется, иметь, не дотягивают до уровня, который выбрали себе в качестве достойной планки.

Здесь, на земле, никто не может быть счастлив до конца, но хотя бы иногда чувствовать себя счастливым может только тот человек, чьи желания исполнились. А для этого нужно умерить масштаб потребностей. Чтобы наши желания были утолены, они не должны быть бездонными и бесконечными. Бороться со своими желаниями практически можно так: каждый раз, как тебе чего-то не хватает, пойди и помоги тому, у кого намного меньше, чем у тебя.

Меня поразила статистика, что самый высокий уровень жизни в Швейцарии и самое большое количество самоубийств тоже в Швейцарии — при том, что все живут в таком богатстве и достатке, о котором жители индийских или африканских деревень даже не могут позволить себе мечтать, да и вообще представить не могут. И вот оказывается, что житель нищей деревни счастливее, чем состоятельный гражданин развитой европейской страны. Почему? Земные цели и ожидания всегда больше того, что нам дано. Если хочешь быть счастливым, надо научиться благодарить Бога, принимать, соглашаться с тем, что тебе дано. Мы благодарим за то, что имеем, и Бог видит, что Его дары нами усвоены, полезны. О тех, кто согласен и кто не согласен, в Евангелии сказано: кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет (Мф. 13: 12); кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь (Лк. 8:18).

Мы привыкли планировать. Нам очень хорошо, спокойно и удобно, наши ноги стоят на твердой почве, когда мы знаем, что первого и пятнадцатого числа получим зарплату, которая дает нам возможность есть, пить, одеваться и оплачивать коммунальные услуги. Оказавшись без стабильного заработка, мы тут же начинаем волноваться, малодушествовать и роптать. Хотя прекрасно знаем слова Господа о том, что довлеет дневи злоба его — довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6: 34), что в молитве «Отче наш» мы просим хлеба на один — сегодняшний день, что Бог печется о нас больше, чем о птицах небесных, — Он же сказал: Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (Мф. 6: 26). И тем не менее чувствуем себя очень неуютно. Это в наше время — а если представить себе, как жил, допустим, крестьянин в XIV веке! Не было сельского магазина, куда привезут хлеб, если у него не уродится рожь. А она могла не уродиться не потому, что он бездельник и лентяй, а из-за погодных условий. Или набегут кочевники, сожгут поле, отнимут зерно… И люди жили, во всем полагаясь на Бога, были от Него полностью зависимы. Молитву «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» так и понимали, что вот, Господи, я сегодня поел, я сыт, жена сыта, дети сыты, слава Богу, день удался, а завтра будет что Бог даст.

Когда мы чрезмерно уповаем на свои планы, Бог начинает нам это показывать — мешает планам осуществиться. Христос учил в Нагорной проповеди, что не надо заботиться, во что одеваться, что есть, а прежде всего искать Царствия Божия: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6: 33). Если мы Царствия Божия не ищем, а слишком много сил посвящаем поиску еды и одежды, увлекаясь второстепенным, Господь, чтобы направить нас к главному, вынужден нам мешать, отнимать Свое благословение.

Уповать на свои силы, ум, талант прекрасно планировать — это от гордости. Бог же, как сказано в Священном Писании, гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4: 6). Представьте себе, что вы приехали в небольшой городок и хотите открыть кафе. Если мэр города, начальник милиции и все инспекции будут вам противиться, у вас ничего не получится. Вот вы открыли кафе, пришла санэпидстанция и сказала: «У вас тараканы!» — хотя вы считаете, что тараканы у них в голове… «У вас грязно, вы не можете готовить в таких условиях. У вас слишком узкая раковина, маленькое ведро для мусора, нет отдельного душа для повара, нет пожарного выхода, не такие решетки на окнах…» — придираться можно бесконечно. У вас быстро закончатся взятые в кредит деньги, вы закроете свое кафе и с большими долгами вернетесь домой. А теперь представьте, что вам противится Бог! Это не санэпидстанция, не начальник милиции, не мэр города и даже не президент страны, а Тот, Кто больше всего! Как снискать Его благословение и помощь в земных делах? Он ждет от нас, чтобы мы прежде всего думали о небесном и со смирением благодарили за то, что имеем. Тогда Бог сможет помочь и дать нам больше.

А еще во всех человеческих делах очень важно помнить о Боге потому, что они могут в любой момент кончиться. Наша жизнь в руках Божиих, и она настолько резко может измениться, что все планы полетят кувырком. Помню, когда я в 1992 году заканчивал семинарию, то страшно переживал: я запланировал поступление в духовную академию — а учился я хорошо и меня брали без проблем — и очень не хотел попасть на усиленное изучение латыни, только на греческий. И вот я всячески наводил справки и мосты, пытаясь обезопаситься от латыни и обеспечить себе греческий. Второй моей заботой был китель. Каждый год семинаристам и студентам академии шили новый китель; и все равно, когда ты в нем и работаешь, и ходишь на службу, он пачкается, засаливаются рукава, поэтому я хотел сшить себе два. Когда одного моего друга рукоположили и он стал носить подрясник, я очень обрадовался и планировал, как буду забирать его китель из ателье. А потом мне духовник не благословил идти в академию, а благословил рукополагаться и идти на приход, и оба моих кителя достались кому-то еще… И я не изучал ни греческого, ни латыни! А я так любил учиться, это были счастливейшие годы… Но мне было сказано, что «моя академия — на приходе». Вообще, до 19 лет я был уверен, что буду художником. Все школьные годы я каждый день ездил на занятия к разным художникам, скульпторам, занимался историей искусств… В результате я стал священником, так Господь промыслил.

Да и вся наша жизнь может оборваться в любой момент. Рано или поздно она закончится переходом в вечность — это, на самом деле, единственное событие в будущем, которое точно состоится. Все остальное — окончание школы, экзамены, поступление в институт, служба в армии, свадьба, работа — может, будет, а может, и нет. Мы предполагаем, готовимся, но на сто процентов ни в чем нельзя быть уверенным.

Со мной учился в семинарии один юноша из священнической семьи, очень хороший, благочестивый, молитвенный, собранный. Прекрасно окончив семинарию, он поехал домой и разбился на машине вместе с матерью, братом и сестрой. И его отец, настоятель соборного храма в старинном русском городе, отпевал сразу четверых своих родных. А казалось, вся жизнь впереди, и такая большая перспектива, столько храмов открыли, так нужны молодые священники… Господь забрал.

Погибли известные московские священники отец Алексий Грачев, отец Федор Соколов, которые, кажется, очень нужны были здесь! А Господь решил, что они нужнее там. Мы же не знаем, какие там труды, какие служения, когда уйдем, узнаем.

Жизнь человека — и святого, и грешника — обрывается по воле Божией. Древние греки верили, что внучки Хаоса, одноглазые старухи мойры, прядут нить судьбы и рвут ее… Но мы верим, что все в руках Божиих и Господь обрывает жизнь человека, когда он ближе всего к Небу.

И все же сами мы так не готовы ко встрече со смертью… А вдруг оказывается, что вчера мы в последний раз разговаривали со своими любимыми: человек попрощался, поцеловал жену, ребенка, ушел на работу и не вернулся.

Памятование о том, что все мы смертны, сейчас встречается очень редко. И даже подвергается осмеянию — сама смерть превратилась в некое шутовство, в кино даже есть такой жанр, «комедийный боевик», где зрителю предлагается смеяться нам тем, как погибают люди. Таинство перехода в вечность, таинство встречи с Богом высмеивается, а серьезный разговор о смерти, о старости считается дурным тоном. Пожилые молодятся, никто не хочет выглядеть на свой возраст. Из человека песок сыплется, а он все скачет по сцене и поет песни о том, о чем можно петь в двадцать, ну в тридцать лет, но не никак не в семьдесят! Раньше, в традиционном обществе, вопросы решал совет старейшин — людей, которые уже не обуреваемы страстями, имеют большой жизненный опыт потерь, побед, приобретений и могут трезво оценить ситуацию. Сейчас этого нет, потому что современный человек как можно дальше отодвигает от себя мысль о смерти.

В этой притче Христос от имени Бога говорит такие страшные слова: безумный! (то есть ума у тебя нет) в сию ночь (то есть ты даже до завтра не доживешь) душу твою возьмут у тебя. И кому все это достанется? Зачем ты жил? Какой смысл был наполнять житницы? Ты даже не попробуешь хлеб, который ты собрал, он сгниет или его разворуют.

Если все, чем мы живем, вписать в числитель, подвести черту и в знаменателе поставить, что мы умрем, это будет ноль, который все обесценит. Все, кроме того, что вечно в человеке.

Традиция напоминать себе о смерти — очень важная и нужная добродетель. В библейской Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, есть такие слова: Во всех делах твоих поминай последняя твоя, и во веки не согрешишь (Сир. 7: 39). А святой Василий Великий говорил, что человек, который на всякий день и час помнит об исходе своем, или совсем не грешит, или грешит очень мало. Святые, много успевшие в жизни, много совершившие, постоянно напоминали себе о смерти. Вот, например, великий святой, блаженный Иероним, лингвист и переводчик Священного Писания на латынь; его перевод, «Вульгата», стал основой всей христианской западноевропейской культуры. На картинах он обычно изображается за работой, и на письменном столе у него лежит человеческий череп.

Во многих православных монастырях — на Афоне, в Сербии, Болгарии — существуют так называемые костницы, куда складывают черепа умерших монахов. Через несколько лет после похорон останки выкапывают, кости возвращают в могилу, а череп кладут в костницу на полку и на лбу пишут даты жизни, на каком послушании трудился этот монах и краткий итог его жития, некое наставление от его имени молодым инокам, пришедшим в монастырь. И вот, когда у монаха, или послушника, или паломника начинается какая-то тяжелая жизненная полоса, игумен говорит ему: «Пойди помолись в костнице». Человек идет в костницу, а там над дверью надпись: «Мы были такие, как вы; вы будете такие, как мы». Входит, зажигает свечку, начинает молиться и понимает, что когда-то через отверстия в черепах глядели глаза, слышали уши, дышал нос, а теперь эти души у Господа. И вся суета пропадает, остается самое важное.

Мы знаем, что преподобный Серафим Саровский вырезал себе гроб из дубовой колоды, поставил его в сенях и много раз за день проходил мимо, посматривал, а может, даже и ложился в него, примеривался… Зачем это нужно? Чтобы напомнить себе о том, что ты смертен и каждый день всякое дело надо делать так, как будто это последнее дело в твоей жизни. Когда меня рукоположили в священники, пожилой, очень опытный и молитвенный батюшка сказал мне: «Перед каждой литургией напоминай себе, что это может быть твоя последняя литургия. И служи так, как будто служишь в последний раз».

Разговаривай с матерью, с отцом так, как будто это последний раз. Если бы мы знали, что говорим с матерью в последний раз, как бы мы берегли каждое мгновение! Не ссорились, не спорили, не перечили, не погружались в суету, а говорили о самом главном, о самом важном. И уж конечно, мы ни за что бы ее не расстраивали, не обижали.

Культура смертной памяти уберегает человека от колоссального количества ошибок. А когда он забывает, что смертен, то много ошибается, тратя усилия души, сердца, ума на земное, на дела человеческие, может быть, важные, нужные и даже прекрасные, но которые с собой не возьмешь.

А что человек возьмет с собой? Об этом рассказывается в другой притче.

О Страшном Суде

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25: 31–46).

Как-то в воскресенье, когда читается притча о Страшном Суде, я проводил занятие в воскресной школе. И предложил ребятам подумать, как именно, по каким критериям нас будет судить Бог. Они долго размышляли и в конце концов пришли к выводу, что у Бога есть некая шкала, точнее, весы, на которых каждый грех и добродетель имеют определенный вес, и добрых дел должно быть больше по весу, чем злых, тогда Бог оправдает. А если злых дел будет больше, то осудит. Разные мнения были только по поводу устройства измерительной шкалы, или весов, но сам принцип возражений не вызвал ни у кого. Я их спросил: «А вы сегодня слушали Евангелие?» «Слушали», — ответили дети. «О чем же оно было?» Оказывается, Господь будет судить человека особым образом, совсем не механическим: со всей строгостью отнесется к тем, кто строго судил других, а к милостивым — милостиво. Так и сказано: Суд без милости не оказавшему милости (Иак. 2:13) и Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5: 7). В этой притче Господь не говорит о грехах вообще, люди осуждаются не за грехи, а за то, что не захотели, как богач в притче о Лазаре, помочь тому, кто был рядом, — за нереализованную возможность добрых дел.

Господь помиловал добрых людей, которые накормили голодного, напоили жаждущего, одели нагого, посетили больного и заключенного. А те, кто этого не сделал и был осужден, спрашивают: «Но почему, Господи? Мы же Тебя не видели!» Действительно, кто не хочет помогать другим, никак не связывает своего ближнего с Богом. А верующие христиане видят, что каждый человек несет в себе тайну Божьего Образа, и знают, что, позаботившись о нем, позаботились о Самом Христе. Христос так и сказал: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. И так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И прогнал осужденных: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Господь ни одному человеку не уготовил вечный огонь, только дьяволу. Но человек сам выбирает, куда идти.

Оказывается, чтобы не быть осужденным и попасть в Царство Божие, достаточно иметь желание творить добро и осуществить это желание. Человек, который так живет, очень сильно меняется даже внешне. Помню одну немолодую женщину, которая работала в Доме малютки — милое название, а место страшное. Дома малютки могут появиться только в результате тягчайшего преступления, когда мать родила ребенка и отказалась от него. Для больных детей есть особые дома, и эта женщина в таком работала. Она была одна на 15 или 18 детей, которые лежат и кричат, жаждут материнского тепла, любви, ласки, но никогда не увидят свою мать. Она трудилась там без устали. Когда рождается малыш, мама больше ничего не успевает, даже если он один. А если их 15, они больны и каждому нужен особый уход? Другой нянечке все равно, что дети орут, она будет сидеть и читать журнал. А этой женщине было не все равно, и она их все время перепеленывала, брала на руки, успокаивала… Получая при этом немыслимо маленькую зарплату, какие-то гроши. Казалось бы, совсем жизнь не удалась — работает на чужих детей, ничего за это не получает, изматывается до последнего предела, да еще и к детям опасно привязываться, потому что их потом забирают в другие учреждения — она приняла их в свое сердце, а их увезли в разные интернаты. Но я в жизни не видел такого счастливого человека — у нее светились глаза! Она служила этим детям как Самому Христу, и когда я пытался ее поддержать, потому что ей тяжело, она очень удивлялась. Ей это было не нужно совершенно, она сама была готова поддержать кого угодно. Человек, который живет добром для других, становится блаженным — похожим на Бога, Который благ и милосерд.

Кажется, что притча о Страшном Суде такая отвлеченная, а на самом деле она о каждом из нас. Да, может быть, у подростка еще нет своих денег и он не может подавать милостыню, зато может помочь собственной маме. Сказать: «Мамочка, иди отдохни, я помою посуду» или: «Я сварю суп». Приготовить ей утром кофе. Помыть вечером посуду. Без напоминания сделать домашнее задание, чтобы она занялась собой, а не его уроками. Начав так поступать, через некоторое время вы поймете, что это не какая-то великая христианская добродетель, а то, что вы делать просто должны, ведь матери и отцу вы обязаны своим существованием, живете в родительском доме и несете часть домашней нагрузки. А когда вы выйдете за пределы своей семьи и станете помогать тому, кому не должны, полюбите это, войдете во вкус, осознаете, как это прекрасно — помочь тому, кто не может тебе воздать ничем, кроме благодарности и молитвы, — вот тогда вы начнете исполнять повеление Христово, через человека помогать Христу.

Я читал рассказ о том, как пленный русский сбежал в Польше то ли из концлагеря, то ли из эшелона. Несколько дней он скитался по лесу, был ранен и изможден. Он вышел к деревне, снял простыню, которая сушилась на веревке, завернулся в нее и, уже падая от бессилия, постучался в крайний дом. Ему открыла женщина с маленькой дочкой. Женщина сразу все поняла и сказала: «Я бы тебе помогла, но ты должен уйти отсюда, потому что если тебя найдут…» По-человечески она была права: найди немцы у нее в доме раненого русского, расстреляли бы и ее, и детей. Но девочка сказала: «Мама, это Христос» — он был с бородой, ноги босые, завернут в белую ткань, и по рукам и лицу текла кровь. Мама говорит: «Нет, нет, что ты! Это просто человек…» А дочка свое: «Нет, это Христос». И его впустили в дом, выходили, прятали от немцев.

Есть такое особое христианское видение: в каждом человеке суметь увидеть того, кто передаст твое доброе дело Самому Богу. Кругом столько людей, которым значительно тяжелее, чем нам… Вот идет подросток из школы, усталый, ему надоело таскать тяжелый рюкзак, он получил плохие отметки, в столовой его покормили какой-то непонятной котлетой, дома надо делать уроки и заниматься с репетитором… Мама сдвинет брови и спросит, почему он опять ушел, не застелив кровать. Папа потребует навести порядок, причем проверит и под кроватью, так что туда уже ничего не запихнешь, придется убираться… У него очень плохо на душе. А представьте себе, что такой же мальчик сидит на вокзале. У него нет ни папы, ни мамы, ни портфеля, ни школы, его никто не кормил котлетой. И ночью он тоже будет на вокзале, потому что ему некуда идти. Сколько таких людей, сколько тяжелобольных, одиноких, которым не с кем поговорить… Вот я езжу причащать одну женщину. Она пожилая и не выходит на улицу, не может нагнуться, чтобы одеться и обуться, а сын у нее пьет, и он помогает ей только тогда, когда надо сходить за пенсией. Целый месяц эта женщина сидит дома. И как же она радуется, когда ее выводят на прогулку!

А если ты не ропщешь и с благодарностью принимаешь все, что тебе дано, значит, Бог может дать тебе и больше. Если ты благодаришь Бога за маму, папу и братика, радуешься своей семье, тебе можно дать хорошую жену и много хороших детей, чтобы ты утешался. Потому что ты их тоже научишь радоваться и благодарить. А если все тебя достали, ничего не нравится и хочется только упереться в экран планшета, зачем давать тебе семью? Чему ты ее научишь?

Конечно, когда мы думаем о Страшном Суде, нам становится страшно. Потому что мы творим очень мало добрых дел. Те, кто любит и творит добрые дела, скорее, к сожалению, исключение. Но у Христа есть и еще более страшные слова о суде: За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12: 36). Не только за каждое злое или пустое дело, не только за каждое злое слово, но даже за каждое бессмысленное слово придется давать ответ. Как избежать такого строгого суда?

Об этом говорится в следующей притче, о мытаре и фарисее, где мы узнаем, что один человек, явный грешник, вышел из храма более оправданным, чем тот, кто исполнял заповеди, — только потому, что живущий праведно осудил грешника. Так что не хочешь быть осужденным на Страшном Суде Христовом — делай добрые дела и никого не осуждай.

О мытаре и фарисее

Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18: 10–14).

Одна из самых известных евангельских притч — о мытаре и фарисее. Чтобы ее понять, надо сначала разобраться, кто такой мытарь и кто такой фарисей.

Во времена Иисуса Христа Иудея была оккупирована Римской империей и входила в состав провинции Сирия. Одним из тяжелых последствий оккупации для населения был сбор больших налогов в имперскую казну. Имея за спиной римскую армию, налоги обычно собирали чиновники из местных, прекрасно знавшие, кто как живет и с кого можно взять побольше. Эти налоговые инспекторы назывались «мытари». Поскольку они работали на оккупационную власть, их люто ненавидели и считали страшными грешниками: мало того, что они служили язычникам, так еще и наживались на чужом горе — как правило, они быстро богатели.

Фарисеи — это было такое религиозное движение в Израиле, довольно многочисленное. Оно образовалось более чем за сто лет до прихода в мир Иисуса Христа. Благочестивые иудеи ставили перед собой задачу полностью соблюсти каждую заповедь, что некоторым из них удавалось. Поэтому в сознании слушателей Христа (в отличие от нас сегодняшних, поколение за поколением воспитанных на этой притче) фарисей был благочестивый человек или, по крайней мере, считавший себя таковым.

И вот, говорит Христос, два человека вошли в храм помолиться. Обратим внимание на сам факт прихода в храм, это очень важно. Они пришли не на богослужение, не затем, чтобы принести жертву — а Соломонов ветхозаветный храм в основном существовал ради жертвоприношения, — они пришли помолиться. И благочестивому человеку, очень много внимания уделявшему соблюдению закона Божия, и отъявленному грешнику это было необходимо. Почему они не могли помолиться дома, где-нибудь в саду, или на дороге, или на площади?

Многие не понимают, зачем нужен храм, утверждают, что Бог у них в душе. Некоторым он даже мешает, потому что они хотят разговаривать с Богом своими словами, на своем языке и в своем ритме, а стоящие рядом их отвлекают. Действительно, каждый человек может обратиться к Богу где угодно. Дух дышит, где хочет (Ин. 3: 8), говорит Христос, никто не может приказать: «Боже, Ты здесь встречайся с человеком, а здесь не встречайся!» Присутствие Божие иногда можно почувствовать в самом страшном месте: например, у нас есть великое множество святых новомучеников, которые глубоко, горячо молились Богу в лагерных бараках, где не было ни одной иконы, ни одной свечки, ни одной лампадочки, а только мат, подлость, жестокость и постоянные драки. Да, они умудрялись молиться в этом человеческом аду, но как только выходили на свободу, первое, куда стремились их душа и тело, — это был храм.

В храме Бог может дать человеку значительно больше, чем в любом другом месте. Есть вещи, которые мы можем найти где угодно, и встреча с Богом может произойти где угодно, но только в храме можно получить дары, которые Бог больше не дает нам нигде. Мы, православные, называем их таинствами — это таинственное прямое действие Бога, которое является великим даром и радостью для человека. Очень хорошо по схожему поводу сказал Винни-Пух: «Поэзия — это не такая вещь, которую вы находите, когда хотите, это вещь, которая находит на вас; и все, что вы можете сделать, — это пойти туда, где она сможет вас найти». Храм — место, где Бог обитает и где Он всегда может вас найти. Это не значит, что каждый раз, когда мы приходим в храм, мы можем требовать от Бога таинственные дары, но надежда получить их подкреплена Его волей.

Даже атеист, зайдя в храм, вдруг ощущает присутствие Бога. Он не может себе этого объяснить, разум сопротивляется и начинает искать причину — здесь особое освещение, теплятся лампады, невероятно вкусный запах ладана… Но нет, дело не в этом, просто Господь коснулся души человека. Наши благочестивые предки прекрасно знали, как это бывает, и потому всюду, куда приходили на новое жительство русские люди, они прежде всего строили храм. Их жилища на первое время могли быть убогими землянками или одним большим домом на несколько семей, но храм ставился обязательно, пусть маленький, за один день — «обыденный». В Москве есть храм пророка Божия Илии «Обыденный» в Обыденском переулке — каменная прекрасная церковь, не закрывавшаяся в советское время; ее название хранит память о том, что за одни сутки был срублен, поставлен и освящен деревянный храм, в котором тут же началась общая молитва.

Когда мы приходим в дом Божий, вспоминаем слова Христа: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18:20). И здесь все помогает сосредоточиться, собраться и обратиться к Богу, все так специально устроено, исходя из опыта живших раньше нас христиан, чтобы говорить с Ним было проще.

Мытарь и фарисей пришли не на богослужение, а поговорить с Богом о своем, каждый принес то, что было у него на сердце. Иногда мы пытаемся сказать Богу о нужных, как нам кажется, вещах, о чем-то умалчивая. На самом деле глупо что-либо от Него скрывать, потому что Ему открыто все, что происходит в сердце человека. В Священном Писании Он так и называется — Бог-Сердцеведец, взирающий на сердце, видящий, что там происходит. Как же Ему молиться — своими словами, как мытарь и как фарисей, или по молитвослову, в котором столько для нас непонятного, изложенного устаревшим языком?

Надо молиться и так, и так. Но овладеть искусством молитвы можно быстрее, если учиться на образцах, которые предлагает нам Церковь. Вот вы поступили в институт и хотите выучить английский язык, вам дают учебники, а вы отказываетесь и говорите: «Учебники я составлю себе сам». Вряд ли вас поймут англичане или вы их. Точно так же и здесь: молитве надо научиться. Молитва — это прекрасно, красиво, радостно, но довольно сложно. Поэтому Церковь хранит молитвы тех, в ком она уверена, то есть святых. Открыв молитвослов, вы увидите, что утренние и вечерние молитвы подписаны именами известных, прославленных подвижников, святых людей. Церковь им доверяет. А кому-нибудь может прийти в голову такая, например, молитва — смиренная просьба: «Господи, накажи моего неприятного соседа, пусть он завтра сломает ногу». По форме это будет молитва, а по существу то, что Богу отвратительно. Поэтому надо учиться молитве по хорошим образцам и потом уже начинать молиться самому. Но большинство верующих, даже перейдя к молитве своими словами, все равно возвращаются к молитвослову. Как мы никогда не напишем стихи лучше Александра Сергеевича Пушкина, так и молитвы лучше Иоанна Златоуста вряд ли составим. Все-таки это действительно искусство из искусств и наука из наук, притом что молитва всегда должна оставаться разговором с Богом.

И фарисей, и мытарь говорили с Богом простыми словами, рассказывая о том, что было у них на сердце, чем они жили, что было существом их отношений с Богом. В этом смысле они оба являются для нас образцом, показывают, что с Богом надо быть абсолютно искренним.

А дальше мы с удивлением узнаем, что мытарь, несмотря на свою грешную жизнь, вышел из храма более оправданным, нежели фарисей. Господь не сказал, что фарисей был осужден. Но его молитва оказалась Богу неугодна по серьезной причине, крывшейся в сердечном устроении этого праведника. Вот мы придем в храм, надеясь, что наша молитва будет услышана и исполнена, а вдруг окажется, что Богу она совершенно неугодна. Нам надо разобраться, что с фарисеем было не так: в чем-то мы можем ему подражать, а что в его поведении было неприятно Богу?

Во-первых, фарисей был уверен, что он праведник, и хвалился этим перед Богом. То есть все свои добрые дела, маленькие и большие, он делал на самом деле не для Бога, а для своей гордыни, превозносился ими. Откуда мы это знаем? Превозношение и упоение собой всегда связано с осуждением другого человека. Чем мы поверхностнее относимся к своим грехам и меньше их замечаем, тем лучше видим грехи ближнего. И наоборот: чем человек глубже кается, тем меньше ему дела до грехов ближнего и он никого не осуждает. Поэтому мытарь ничего ни о ком не говорил, а только о себе: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Он исповедовал себя грешником, просил его помиловать, понимая, что, если Бог будет его судить, он будет осужден. Древний сирийский святой Исаак Сирин сказал: «Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, мы бы давно были осуждены. Называй Бога милосердным». И мытарь, понимая, как он грешен, взывал к Божьему милосердию, потому что к справедливости в его случае взывать было очень опасно. И Бог его за это оправдал — еще и потому, что он никого не осуждал, кроме себя.

А фарисей был «менее оправдан», хотя не совершал плохих поступков и много времени посвящал общению с Богом. Он перечисляет свои заслуги: пост, десятина…В ветхозаветные времена отдавали на храм десятую часть всего, вплоть до мельчайших семян; Христос, ругая фарисеев, говорит: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять (Мф. 23:23). Это удивительно для современного человека и, на самом деле, сейчас это невозможно и не нужно, потому что ветхозаветные постановления отменены: Апостольский Собор 51 года из всех запретов и ритуальных требований Ветхого Завета оставил нам только три вещи: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда (Деян. 15: 29), про десятину ничего сказано не было. Да и зачем — из Деяний апостолов мы знаем, что первые христиане не десятину отдавали, а продавали свои имения, землю, дома и деньги полагали к ногам Апостолов (Деян. 4: 35). Правда, первую каменную церковь на Руси построила святая равноапостольная княгиня Ольга и назвала ее «Десятинной», потому что истратила на строительство десятую часть своего княжеского состояния. Храмы полностью содержались на пожертвования, и люди воспринимали это как честь, как возможность участия в земном доме Бога. Приходская община всегда содержала храм. Та ситуация, в которой мы сейчас оказались, когда прихожане не могут, не хотят, не приучены нести ответственность за содержание храма, уникальная и очень тяжелая для Церкви. Настоятель должен откуда-то взять и выложить деньги за отопление, за ремонт крыши, на жалованье хору. Прекрасные люди, любящие Бога, приходят на службу, радуются этому, получают дары, благодарят Бога и уходят домой. А батюшка остается один обеспечивать весь этот процесс. Верующие должны содержать не только храмы, но и семинарии, где учатся будущие священники. Семинаристов надо кормить, обувать, одевать, отапливать помещение… Ну хорошо, духовные семинарии и академии содержит Патриархия, которой храмы отчисляют налог, а для нас важно хотя бы свой храм содержать, куда мы приходим молиться. На Руси люди все самое лучшее приносили в храм. В избе коптила лучина, а в храме было латунное или оловянное паникадило, на котором горели свечи. Дома ели из деревянных тарелок и чашек деревянными ложками, а в храме были металлические священные сосуды. Кузнец делал подсвечники, все было расписано, украшено резьбой; кто-то украшал, остальные давали на это деньги…

Но фарисей своими пожертвованиями то ли хвастается, то ли он отчитывается Богу, как все правильно делает: соблюдает пост, отдает десятину, он не убийца, не прелюбодей, не нарушает очевидных заповедей. Вроде бы он благодарит Бога со смирением — Господи, это не я все сделал, я Тебя благодарю за свое знание, за силы, которые Ты мне даешь так поступать. Но он все испортил, все обесценил одним кивком в сторону мытаря, сказав: «Я — не как этот человек». Это превозношение; если я делаю добрые дела и горжусь ими, в очах Божиих они сразу же обесцениваются — они сделаны не ради Него. Кроме того, он осудил ближнего. Это духовная аксиома: чем выше я думаю о себе, тем хуже — о других и сильнее их осуждаю. Из житий святых видно, что они обычно никого не осуждали, более того, всех пытались оправдать.

Мытарь не искал, кто грешнее его, а считал себя хуже всех. Он стоял на коленях и бил себя в грудь, потому что ему было так тяжело и тошно от своего греха, что не хватало слов, нужны были жесты. Душа его выворачивалась наизнанку, он просил у Бога только милости. И вышел из храма оправданный — ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится. Унижен будет не только после Суда Божьего, а еще в этой жизни. Очень распространенное явление, когда Господь смиряет гордого. Человек много о себе воображает, осуждает других — и вот Господь явно отступает от него, попуская впасть в тяжкие грехи. А того, кто о себе высоко не думает, Господь обычно возвышает. Потому что такой человек — мы его называем смиренным — примет возвышение без вреда для себя. Он является источником мира и радости для окружающих. В его присутствии легко, с ним приятно работать и общаться. А с гордецом очень тяжело.

Так образ соблюдавшего заповеди фарисея стал нарицательным. Оказывается, при внешнем благочестии можно лелеять внутри гордое превознесение себя и осуждение других. Очень многое внешнее из того, что есть в Церкви, люди церковные могут исполнять не для Господа, а с превозношением, такое бывает у каждого верующего, в разной степени, в разные периоды жизни. Внешние традиции и обряды, конечно, возникли как способ передать опыт духовной жизни, но если они начинают жить сами по себе, ради себя, а не ради этого опыта и общения с Богом, то могут потерять смысл и стать препятствием для общения с Богом и дел христианской любви.

Мытарь пошел оправданным в дом свой… Как он будет жить дальше? В притче ничего не говорится о его намерениях. Неужели он, покаявшись, будет и дальше богатеть, сколачивая состояние поборами? Часто приходится слышать от людей неверующих, что христиане хорошо устроились: согрешил — покаялся, снова согрешил — снова покаялся как ни в чем не бывало. Нет, думаю, что человек, способный на такое глубокое покаяние, уже не сможет грешить как раньше. По крайней мере, даже если он пошел выполнять свои обязанности сборщика подати, которые кто-то же должен выполнять, он, скорее всего, ничего не брал для себя.

Глубокое покаяние переворачивает душу, и этот болезненный процесс заканчивается изменением всего человека. У него уже нет желания возвращаться ко греху, ему тошно от него. Грешник очищается, становится другим, и вот пьяница не хочет больше пить, сквернослов не хочет материться, и даже если он выругается, это приносит ему скорбь, ему плохо от этого, больно — он знает, что прощен Богом, а тут опять случился этот грех…

Покаяние по-гречески «метанойя», это слово переводится как «изменение сознания, разума». Разрешая себе какой-то грех, который раньше не разрешали, мы внутренне вынуждены согласиться с тем, что этот грех в нашей жизни возможен, и это нас перерождает: душа меняется, чернеет. Почему мы тяжкий грех называем падением? Человек теряет высоту, на которой жил, падает вниз и может разбиться насмерть. А покаяние — это восхождение обратно к небу.

Поэтому молитва мытаря: «Боже, буди милостив мне грешному» вошла в практику Церкви; в древности были монастыри, где она считалась главной, монахи повторяли ее в течение всего дня, пока трудились руками. И каждый год перед Великим постом первое, что делает Церковь, — напоминает прихожанам именно эту притчу. Как бы говорит: братья и сестры, приближается Великий пост, нас ждет много трудов, аскетических, подвижнических, молитвенных, и все это может быть не просто впустую, а в осуждение, если превозноситься своим благочестием и осуждать других.

О неверном управителе

Один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лк. 16: 1–9).

У каждого из нас есть представление о справедливости. Мы остро и болезненно воспринимаем отсутствие справедливости по отношению к себе и значительно более мягко по отношению к другим. Чем меньше люди нам дороги, чем они дальше от нас, от нашей среды, тем более мы равнодушны к тому, справедлива к ним жизнь или нет. Также у нас есть представление о том, что человек, сделавший зло, должен быть наказан. Справедливо, что вор должен сидеть в тюрьме, преступник — понести наказание, соответствующее содеянному, и вообще человек, который мешает другим жить, должен быть остановлен. С этим согласны практически все, хотя мнения о том, как лучше это сделать, расходятся.

Что об этом говорит Христос? В Евангелии много притч о справедливости — только не о земной. Единственные слова Христа, которые можно прочитать как обещание справедливого земного воздаяния: что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6: 7). Человек, который сеет вокруг себя зло, потом остается с ним один на один, зло как бы возвращается к нему. Это понятно: рано или поздно люди перестают дружить с себялюбивым эгоистом, который всех обижает, ни с кем не считается, ничем не делится. Помню, в нашей молодежной компании был парень, которого приходилось долго-долго ждать: когда все остальные давно уже были готовы, одеты и потели в прихожей, он только начинал собираться. Это повторялось много раз, он совершенно не понимал, что его ждут и людям это неудобно, а на замечания обижался. Ну и в конце концов с ним перестали общаться. Это к тому, что притчи Христа говорят о самом главном, но даже во второстепенном слова Христа исполняются. Посеявший зло пожнет злое, а посеявший добро пожнет доброе. Прежде всего, в будущем веке, но и в этой жизни тоже. Когда человек, который делал другим добро, попадает в трудные обстоятельства, те, кому он помог, собираются и поддерживают его.

Притча о неверном управителе показывает нам, что у Бога совсем другие взаимоотношения с людьми, далекие от наших представлений о справедливости. Управитель, или, как мы сейчас сказали бы, старший менеджер, поставленный управлять сельскохозяйственным предприятием, после каких-то ошибочных шагов вызван к хозяину. Тому донесли, что управитель наносит ущерб состоянию — расточает имение, и вот ему приказано явиться, подготовив полный отчет о том, что было и что стало с хозяйской собственностью. Однако пока еще у старшего менеджера осталась часть полномочий — может быть, перстень с печатью или, говоря современным языком, право подписи. Управитель оказывается в очень трудном положении: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь.

Он мог бы начать выбивать из своих деловых партнеров как можно больше денег или запустить новые аферы, которые могут принести прибыль, и представить господину картину так, что все хорошо, а будет еще лучше, и господин в нем очень нуждается. А современный менеджер, если он нечестен, попытался бы напоследок побольше наворовать. Управитель поступил по-другому: стал собирать долги — очень сильно уменьшив их — с тех людей, кто одалживал у его хозяина масло и пшеницу.

Нам это совершенно непонятно, и еще удивительнее то, что хозяин его похвалил, а вот современников Христа ситуация не удивляла. Возможно, как считают многие толкователи притчи, управитель имения мог давать в долг продукты или какие-то сельскохозяйственные ресурсы, набавляя процент в свою пользу. Некоторые полагают, что управитель сбавил именно этот процент и хозяин имения не потерпел никакого убытка, — но это лишь одно из мнений.

Мы не знаем, оставил ли господин управителя, по крайней мере, он его не наказал, а похвалил, сказав очень странные слова: сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Христос заключает притчу так: приобретайте себе друзей богатством неправедным.

Что такое неправедное богатство? Управитель понял, что единственный выход — завести себе друзей, то есть поступить с людьми милостиво, для того чтобы они потом оказали ему милость. Может быть, это было преступление — если он подарил заимодавцам какую-то часть имущества своего господина, а может быть, и нет — если согласиться с вышеприведенным толкованием, но он им очень помог. Рассматривая эту притчу в духовном плане и предполагая, что господин символизирует Бога, Хозяина и Владельца всего, что есть в мире, Вседержителя, а управитель — каждого из нас, мы увидим, что речь, конечно, идет о том, как мы относимся к нашим ближним. У нас обычно имеется целая система требований к ним: какие они должны быть, что должны делать, в какие сроки, на каком качественном уровне… Эти требования распространяются на членов семьи, друзей, товарищей по учебе, по работе, начальников и подчиненных — абсолютно на всех. И если кто-то не соответствует нашему представлению, мы огорчаемся, злимся, обижаемся, применяем различные меры воздействия или расстаемся.

Христос говорит, что правильно будет поступить по-другому: снизить требования — в этом самая первая милость к ближнему. То есть если, например, какой-то муж считает, что жена должна, придя с работы, отмыть весь дом, приготовить ужин и уложить детей, а он может усталый лежать на диване и делать ей замечания, то требования надо поменять и наблюдать за ее подвигами хотя бы через день… Или, например, какой-то сын считает, что папа должен обеспечивать определенный уровень жизни, покупать айфоны и модную одежду, а у мамы всегда должна быть на кухне вкусная еда и в шкафу чистое глаженое белье, рубашки, штаны, — при этом совершенно ничего не отдавая взамен, — как снизить эти требования? Можно сказать: «Мамочка, научи меня гладить. Я буду гладить сам». Или: «Мама, давай сегодня ужин приготовлю я, а ты пойди отдохни». У меня был такой праздничный день, когда старший сын приготовил обед, второй сын — ужин с блинами, а дочь мыла посуду, причем по собственной инициативе!

Как только мы научимся понижать меру всеобщей ответственности перед нами, относиться к людям с милосердием, состраданием и пониманием, все сразу же начнут по-другому относиться к нам, захотят приблизить свое сердце к нашему. Людям очень тяжело живется, оттого что все вокруг только и требуют с них, все чего-то хотят. Ходят сотни тысяч больших начальников, и каждый от каждого что-то требует. «Ты должен». «Ты должен быть таким». Когда мой старший сын пошел во второй класс, учительница мне жаловалась: «Батюшка, вы не представляете, как трудно. У нас в классе шестнадцать человек, из них тринадцать — старшие дети в многодетных семьях, и они все командуют, никто не умеет слушать!» Человек вырастает, начинает так же требовательно относиться к окружающим, и всем от этого очень тяжело.

У моих родственников доживал свой век белый офицер, глубокий старик, совершенно слепой. И они его страшно боялись, потому что он с детства привык требовательно ко всем относиться и тех, кто ему не ровня, — а дворян вокруг не было, — он совершенно естественно считал челядью, прислугой. Он отсидел в лагере, ослеп, и его освободили. Вся правая нога у него была в косых шрамах, он объяснял почему: «Я же кавалерист. Рубишь шашкой. А если противник увернулся, один раз из десяти ты попадаешь себе по ноге, не успеваешь остановить удар». Пенсию он получал крохотную и жил милосердием тех, кто его содержал, мыл и кормил, но относился к ним так, что это было для всех мукой. И когда старик умер, все были бесконечно счастливы! Хотя свой долг перед этим немощным, но очень скандальным человеком они выполнили сполна.

В притче управитель удостаивается похвалы, потому что впервые в жизни поступил милостиво, и, видимо, это было очень по духу хозяину. Христос хочет нам сказать, что Богу сродно такое поведение человека, когда к тем, кто нам должен, мы относимся милостиво: не требуем, не давим, не совершаем насилия над людьми. Более того, оказывается, сыны века сего, то есть люди, догадливее сынов света — я так понимаю, что имеются в виду ангелы, — в том, как устроить земную жизнь, чтобы людям помочь и чтоб тебе помогли.

А еще эта притча — о начальнике. Поскольку управитель непосредственно работал с арендаторами, с подчиненными, он был для них даже важнее, чем сам хозяин. Хозяина было как бы не видно, он пользовался доходом от имения, а жить мог, скажем, в столице. Сначала управитель, вероятно, требовал с должников очень большой процент в свою пользу, а оказавшись в ситуации, когда ему нужно было помилование, совсем отказался от выгоды. Он понял, как был немилостив к другим, понял, что помилование его самого напрямую связано с тем, милует он или не милует зависящих от него людей.

Многие из нас являются или станут начальниками; у кого-то будет много подчиненных, у кого-то нет, мы будем подчиняться высшему начальству и командовать нижестоящими. Очень важно помнить, что христианин-начальник — это человек, который должен быть милостивым, а не жестокой ходячей инструкцией, перечнем того, кто что должен делать. Легко быть жестоким, когда у тебя в руках власть; ты можешь требовать все, что хочешь, и никто тебе перечить не станет. Таких начальников очень не любят. Кто может, увольняется; бывает, начальник кричит, хамит, а человеку некуда деваться, ему надо семью кормить, он голову склонил и все это выслушивает…

Наверное, измерить истинное отношение к начальнику можно только тем, сколько бывших подчиненных придет на его поминки или хотя бы пришлет письмо или весточку вдове лет через десять после его кончины — или даже не кончины, а ухода на пенсию. Дедушка моего одноклассника был одним из создателей советской стекольной промышленности, очень большим чиновником в масштабах страны, и я помню, как на его 80-летие, лет через пятнадцать после того, как он ушел на пенсию, ему присылали мешки писем со всех концов бывшего Советского Союза. В прихожей стояли мешки с письмами! На почте специально выделили человека, который их доставлял прямо в квартиру, в ящик они не помещались. Люди помнили и благодарили своего начальника за то, как справедливо, по-доброму, благожелательно он ими руководил. Вот свидетельство того, что человек милостиво относился к другим.

Эта притча многое открывает нам и о старости, и о нашей посмертной участи. Старость — это когда человек уволился с работы, живет на пенсию и уже не обладает ни властью, ни ресурсами, ни силой. И те отношения, которые он построил с бывшими сотрудниками и со своими выросшими детьми, у него и остались. Если он сеял любовь, добро, милосердие, сострадание, уважение, это обязательно к нему вернется. Если нет — в лучшем случае он остается один. А в худшем — ему будут мстить.

Оказывается, после смерти люди, которым ты оказал милосердие, могут принять тебя в свои обители — такой удивительный образ. То есть если здесь он был начальником, которому пишут расписки, отдают деньги или часть урожая, от которого зависят судьбы работников или арендаторов и их семей, то там он оказывается в положении нищего, которого эти люди могут пустить, а могут не пустить к себе жить. Никакой силы и власти с собой туда не заберешь — только ходатайство людей, которые полюбили нас, пока мы жили на земле. Это будет самым главным, что мы, посеяв, пожнем. Управитель понял, что нужно делать, чтобы после смерти ему было благо, и Господь его похвалил. Христос его ставит нам в пример.

Еще важно понимать, что богатство неправедное — это богатство, которое тебе не принадлежит. Управитель не владел имением, а только управлял им; мы видим его, когда он уже осужден и принято решение, что он дальше не будет управлять, но все же господин оставил ему некие полномочия — может, только затем, чтобы посмотреть, как он себя поведет. В каком-то смысле это образ нашей жизни. Решение о том, что мы умрем, уже принято, у Господа все отмерено, Он знает количество лет, месяцев, недель, дней, часов, минут, секунд, ударов сердца, шагов, вздохов, которые мы сделаем. И смотрит, как мы будем поступать с теми, кто, как мы думаем, нам должен — а на самом деле не нам, потому что в этом мире нам ничего не принадлежит, мы пришли сюда ни с чем и уйдем ни с чем. И если мы это понимаем, то тоже будем догадливее сынов света в своем роде. И всё — вещи, средства, ресурсы, которые проходят через наши руки, — будем употреблять на то, чтобы после смерти благо осталось с нами, а долги были прощены. Когда мы просим у Бога в молитве Господней «Отче наш»: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, мы, конечно, говорим о грехах. О том, что, нарушая закон жизни, данной Богом, человек становится Богу должен, совершает перед Ним преступление.

О том, как Господь поступает с теми, кто не прощает другим долги, — следующая притча.

О немилосердном заимодавце

Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф. 18: 23–35).

В этой притче хозяин, или господин, конечно же, символизирует Бога. А должник каждого из нас. Десять тысяч талантов — огромные деньги, которые с трудом могли себе представить слушатели притчи, все равно что по-нашему миллиарды рублей. То есть Христос нарочно называет сумму, которой нет ни у кого, может быть, только у императора. Должник был приведен к своему господину, и тот назначил ему наказание. Он признал свой долг и вымолил себе прощение, он сказал: «Потерпи, я все тебе отдам». Господин не просто дал ему отсрочку, а все простил: «Иди, весь долг твой я простил тебе». И этот человек, окрыленный тем, что с его плеч свалилась давящая страшная необходимость, — а жить с долгами очень тяжело, — выходит из дома господина и вдруг видит знакомого, который должен ему сто динариев, что на несколько порядков меньше, вполне обычная житейская сумма. Хватает его за горло, требует вернуть долг, не слушает никаких уговоров и сажает несчастного в долговую яму. Долговая яма располагалась недалеко от того места, где производился суд, в нее сажали должников, и они там жили, страдая от позора, на виду у всего селения, пока родственники не заплатят их долги. В те времена если человек не мог отдать долг, продавали его дом, продавали в рабство его жену и детей. Раб — это вещь, которой владеют. Сына могут продать в один город, а папу, маму, сестренку и братика в другие города, и они больше никогда друг друга не увидят…

Товарищи бедного должника пошли к господину, всё ему рассказали, и он разгневался. Вызвал к себе этого человека и спросил: «Лукавый раб, весь долг твой я простил тебе; не следовало ли и тебе простить?» И, поскольку оправдаться уже нечем, долг снова вернулся на плечи немилосердного заимодавца. Неверный управитель угадал, как угодно хозяину — то есть, как мы понимаем, Богу — поступать с ближними, а этот человек поступил противоположным образом. Царство Божие — Царство любви и милости; тебя помиловали, ты туда вошел — и должен жить по его законам, принять их в сердце. А если ты не можешь, не умеешь и не хочешь миловать другого человека, то не сможешь быть гражданином этого Царства. И тебе там будет очень не по себе, все такое чужое… Поэтому надо учиться прощать.

Прощайте, и прощены будете (Лк. 6: 37) — говорит Господь. И это ведь не какой-то подвиг, далекий от нас, как жития древних святых, прощать очень просто. Вот, например, пришла твоя бабушка, усталая, издерганная, и что-то в раздражении тебе сказала, а ты на нее обиделся. Она очень много для тебя делает, и она устала, плохо себя чувствует, — прости бабушку. Друг какое-то не то слово сказал — ну ладно, прости. Человек, который не умеет прощать, а только обижается, постепенно остается совсем один, потому что с ним невозможно водиться, дружить. И вообще, христианину неприлично обижаться. Обида — безблагодатное, безбожное, отделенное от Бога состояние, которое должно быть нам незнакомо. Да, есть люди, с которыми нам общаться не полезно или даже вредно, так как они наносят урон нашей душе, но ни на кого нельзя обижаться и тем более лелеять свою обиду.

В притче идет речь о долгах. Что мы должны Богу? Наши долги перед Ним — наши грехи, это их мы молим простить нам. Значит, и нам необходимо простить людей, которые с нами поступают плохо, гадко, подло, зло… Они должны нам гораздо меньше, чем мы — Богу, и чтобы показать это, Христос нарочно в Своей притче называет такие разные суммы, десять тысяч талантов и сто динариев.

Чей-то грех и долг перед нами на самом деле все равно долг Богу, поскольку нам в этом мире ничего не принадлежит, и когда человек грешит, он нарушает не наш закон, а закон Божий, и прощать его должен Бог. Но, вот удивительно, Богу легче даровать прощение, когда мы уже простили! В Евангелии рассказывается, как одна грешница была застигнута на месте преступления, ее собирались, по закону Моисееву, побить камнями и привели ко Христу — что Он скажет. Христос сказал: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. А потом обратился к ней: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин. 8: 7,10–11).

Самое важное, что человек, который милосердно поступает с ближним — членом семьи, подчиненным, просто сотрудником, с другом и с тем, кого единственный раз встретил на пути, — поступает по духу, по любви, что выше справедливости и угодно Богу. А если жестко соблюдать справедливость, то и Господь с тобой поступит по справедливости. «Ты требуешь, чтоб тебе отдали долги, так и Я с тебя стребую долг», — как бы говорит Он такому человеку.

Умение прощать ярко проявилось в жизни многих святых. В житиях часто написано так: святой был очень строг к себе и снисходителен, мягок к остальным. Для себя у него была завышенная мера ответственности, а для других, по милости, — заниженная. Это проявляется в том, что праведный человек обычно ни с кем не ссорится, ни на кого не обижается, никого не осуждает, даже тех, кто делает ему очевидные гадости. А в пору мученичества, насильственного окончания жизни это качество святых сияет как солнце в зените. Таких примеров очень много, но вспомним еще раз преподобномученицу великую княгиню Елизавету Феодоровну, немецкую принцессу, вышедшую замуж за великого князя Сергея Александровича Романова, генерал-губернатора Москвы. Он был убит террористами, а она посвятила жизнь служению больным и бедным и была известна всей стране как образец милосердия и сострадания. Все свое влияние, огромный авторитет и популярность она использовала для привлечения людей, как мы бы сейчас сказали, к спонсорству: она создавала множество проектов — организовывала лазареты, дома призрения, сиротские приюты, школы для детей из бедных семей, где их кормили, одевали, обучали, — и находила благотворителей, которых прикрепляла к этим проектам. Все хотели с ней работать, были счастливы благотворить под ее руководством. И вот в 1918 году ее арестовали, увезли в ссылку. В конце концов она оказывается в лесу под Алапаевском, возле заброшенной шахты, и понимает, что сейчас ее убьют. Хотя она не только не виновата ни перед кем, но и очень много сделала для этой страны. Но красные бандиты, представители тех, кто захватил власть в России, ничего этого не помнят, не знают и знать не хотят. Казалось бы, в этот момент надо кричать о страшной несправедливости, что вот я столько для вас сделала, а могла бы давно уехать в Германию или в Англию… Но ничего подобного от нее никто не слышал — она молится об убийцах, потому что для нее самое страшное не то, что ее убьют, она к этому давно готова, а то, что эти злодеи сейчас будут убивать невинных людей и погубят свою душу. И она молится словами Христа: «Господи, прости, потому что не ведают — не знают, что творят» (Лк. 23: 34). Это милосердие к ближнему, доведенное до высочайшей степени в исполнении заповеди Христовой о любви к врагам.

В житии любого святого мы найдем очень много случаев, когда они проявляли удивительное милосердие к ближним, причем часто в какой-то совсем неожиданной форме, потому что святые — это люди, которые живут неформально, не по инструкции. Даже есть такое очень древнее святоотеческое выражение: «Люби Бога и делай, что хочешь» — если ты по-настоящему любишь Бога, то не нарушишь ни одной Его заповеди, можно их не учить. Как известно, законы разрастаются там, где их нарушают, а где никто и не думает воровать, зачем вводить наказание за кражу?

Милосердное отношение, желание, чтобы человеку было хорошо, выражается прежде всего в том, что его надо пощадить. Вот случай из жизни великого московского святого, современника Пушкина, митрополита Филарета. Как-то на масленицу его пригласили к одному очень знатному дворянину освящать новый дом. На масленице он не успел; прошла первая неделя Великого поста, вторая, и вот на третьей неделе вдруг неожиданно приезжает митрополит. Он совершил молебен на освящение жилища и пошел по комнатам кропить святой водой. Заходит на кухню, а там, поскольку митрополита не ждали, вовсю готовят разные мясные блюда. Святитель Филарет был юношей пострижен в монашество в Троице-Сергиевой Лавре, а русские монахи не едят мяса вообще — это не является общемонашеским обетом, это русская традиция — не вкушать мяса. И конечно, хозяин с хозяйкой, сопровождающие митрополита, красные от стыда, понимают, что, во-первых, они опозорились перед ним, во-вторых, завтра об этом будет судачить вся Москва и они войдут в историю, будет такая притча во языцех, как они встречали владыку Филарета. И наверное, они сочли себя достойными очень строгого выговора. Митрополит вполне мог себе это позволить, но не стал. Он взял вилку, попробовал мясо и сказал: «Какие у вас хорошие повара, как вкусно готовят!» И пошел дальше. Он прекрасно понимал, что день освящения дома — это день радости. Ну не постились они… Думаю, после такого поступка владыки хозяева очень строго соблюдали Великий пост. Святитель Филарет не осудил их, отнесся к ним милосердно. Есть такое христианское выражение — «покрыть любовью». Это совершается самыми разными способами, и в прощении людям долгов — грехов — особенно. Чтобы им было благо, хорошо, радостно, счастливо. Чтобы они хотели с тобой общаться и дружить.

О строителе башни и о царе, идущем на войну: притчи о рассудительности

Кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить? Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами? Иначе, пока тот еще далеко, он пошлет к нему посольство просить о мире. Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14: 28–33).

Это очень важные притчи. Они говорят о том, что, вопреки распространенному штампу, человек, войдя в Церковь и став христианином, не должен прекращать думать, рассчитывать, вычислять, то есть пользоваться великим даром своего ума. Конечно, мы знаем, что Бог познается сердцем более, чем каким-либо другим органом, Господь так и сказал в заповеди блаженства: «Блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога» (Мф. 5: 8). Молитва и сердечная чистота вводят нас в личное общение с Богом. Но кроме сердца нам дан еще и разум, великий Божий дар. Разум отличает нас от всех других животных, которые могут быть похожи на человека. И забывать об этом даре, не пользоваться им — неправильно, не по-христиански.

Есть такой эпизод в жизнеописании преподобного Антония Великого, чьи ученики, последователи и ученики учеников основали целые монашеские города и республики по всему Египту (количество иноков в них доходило до десятков тысяч). Однажды Антоний собрал своих близких учеников, будущих и действующих настоятелей этих монастырей, и разговаривал с ними о духовной жизни. Он задал им вопрос: «Какая самая главная добродетель монаха?» Ученики называли кто пост, кто молитву, бдение, милосердие, кротость… Все говорили о разных добродетелях, и каждого авва Антоний похвалил, потому что все они были по-своему правы. Но сказал, что главной добродетелью монаха является рассудительность. Чем поразил не только своих учеников, но и всех, кто читал этот рассказ. Преподобный объяснил, что человек, искренне желающий служить Богу, но не рассуждающий, может впасть в серьезные заблуждения и даже погибнуть.

Христианину надо все взвешивать, обдумывать и обо всем рассуждать. Мы, конечно, не монахи, но жизнь монаха ничем, кроме практических, жизненных сторон, не отличается от христианской жизни мирян. Заповеди те же, только монах хочет их исполнить радикально и полностью, а чтобы ничего не мешало, остается один. Часто это помогает, но иногда и мешает: живешь в пустыне или в лесу, и тебе может показаться, что ты исполнил заповеди: не раздражаешься, ни на кого не обижаешься, все у тебя хорошо, и ты уже почти святой. Но стоит рядом появиться другому человеку, и живущие в тебе грехи, у которых не было повода проявиться, начинают выходить наружу. В патерике есть рассказ об одном молодом иноке, который очень просил своего старца отпустить его жить отшельником. Старец отвечал, что ему еще рано, а юноша считал, что он уже достаточно для этого духовно созрел. И старец его отпустил. Монах взял свои нехитрые пожитки: рогожу, инструменты для плетения корзин, глиняные горшки для приготовления пищи, кувшин — и занял опустевшую после смерти другого старца келью в пещере. Пошел за водой, принес, поставил кувшин на пол, а он опрокинулся. Пошел второй раз, кувшин опять опрокинулся. Когда кувшин опрокинулся в третий раз, монах в гневе схватил его и разбил об пол. И тут он пришел в себя и понял, что, куда бы он ни ушел, свои страсти носит с собой. Вернулся, попросил прощения у духовника и остался в общежительном монастыре.

Еще одна история из патерика. Однажды вечером, после знойного дня, проведенного в трудах, старый монах сидел со своим учеником в тени возле кельи. Мимо пробежал человек со следами побоев, явно спасаясь от погони. А вскоре показалась толпа с палками и дубинками. Они спросили старца, куда повернул беглец, и авва направил их в противоположную сторону. Когда толпа скрылась из виду, ученик сказал: «Авва, ты солгал! Ведь есть же заповедь „не лги“!» А тот ответил: «Если бы я исполнил эту заповедь, то нарушил бы заповедь „не убий“, потому что они догнали бы его и убили».

В 1988 году я поступил в семинарию. Наступила весна, шел Великий пост, а у меня выдалась оказия повидать родителей моего друга, с которым мы дружили с детского сада. Эти люди относились ко мне как к родному сыну, а не виделись мы два года, что я служил в армии, потом почти год учебы в семинарии. И вот я к ним приехал. Они очень обрадовались, приготовили роскошный обед — запекли утку. А надо сказать, что 89-й был голодным годом, уж не знаю, где они достали утку. Воодушевленный тем, что я семинарист и исполняю все правила и установления, я отказался от утки и поклевал какой-то салатный лист — чем их очень огорчил, но при этом был страшно собой доволен. Когда я пришел на исповедь, мой духовник сказал: «Ты заповедь о посте соблюл, а заповедь о любви нарушил. Второстепенно-вспомогательную заповедь соблюл, а главную заповедь нарушил. Люди готовились, старались, это было очень сложно, а ты их огорчил, причинил им скорбь». Рассудительности мне как раз и не хватило.

Случаев, трудных для принятия решения, в жизни много. Не всегда нам на выбор предлагается добро и зло — чаще, к сожалению, меньшее зло и большее зло. Иногда мы не можем выбрать путь добра, потому что хотя выбираем мы, но зло будет причинено не нам, а другому. Если бы речь шла только обо мне, я мог бы сказать: «Нет, этого я делать не буду», как, например, святые мученики Антоний, Иоанн и Евстафий, в Вильнюсе замученные, отказались нарушать среду и пятницу. Таким образом правитель выяснил, что они православные христиане, и они были за это убиты. Но они знали, на что шли, смерть угрожала только им, не их семьям или другим людям. А вот если бы, обнаружив свое христианство, они подвергли бы опасности своих маленьких детей, наверное, это было бы безрассудно. Христианин должен думать, рассуждать и искать прежде всего исполнения самой главной заповеди о любви, потом остальных заповедей.

Христианин призван всегда говорить правду. Заповедь «не лги» была дана еще в Ветхом Завете. Христианин не должен лгать, потому что Христос называет отцом лжи дьявола: когда человек лжет, он каким-то образом уподобляется сатане. Но бывает так, что ваш собеседник может не выдержать правды — вы скажете ему всю правду, а она будет для него невыносима. С этим часто сталкивается священник: он видит грех человека, какую-то страсть и понимает, что если грешника обличить, высказать ему прямо и в полноте все, что с ним не так, он уйдет из Церкви, обидится, впадет в отчаяние… Я знаю случай, когда священник высказал все, что думал — и правильно думал, верно назвал вещи своими именами, — человеку, у которого распалась семья и который был сам в этом виноват, фактически он предал жену и детей. Священник ему так и сказал, а тот пошел и наложил на себя руки. Он понял, что натворил, а веры, чтобы это пережить, преодолеть, у него не было, гордыня не позволяла ему попросить прощения, и он нашел такой самый страшный выход.

Везде и всегда, по слову аввы Антония, нужно рассуждение. Это не значит, что мы должны лукавить, скрывать правду или пользоваться возможностью говорить полуправду. Если мы помним о Боге, соблюдаем Его заповедь о любви и бережем человека, который перед нами, то мы скажем ему то, что для него полезно, в том объеме, который он может понести. А с другой стороны, надо бояться впасть в грех человекоугодия — когда мы людей слишком щадим и не говорим правды, чтобы никого не задеть и не обидеть. В своей крайней точке человекоугодие — это потакание человеческим страстям. Например, если подросток попробовал курить, а папа подарит ему сигареты, сын обрадуется, скажет: «Ух ты! Папа меня понял, все мне разрешил!» На самом деле таким образом отец подтолкнет его ко греху. Или сын впал в компьютерную зависимость, а отец дарит ему игру за игрой: загоняют ребенка в компьютер, он никому не мешает, и все довольны…

Рассудительность нужна не только в общении, но и в духовной жизни. Бывает так, что человек пришел к вере, полюбил молиться. Ему очень нравится читать молитвы, или Священное Писание, или книги о духовной жизни, он находит в этом сладость и начинает заниматься только этим. В мойке гора грязной посуды, ужин не приготовлен, а мама читает пятый акафист. Папа пришел с работы усталый, у детей уроки не проверены, штаны порваны… Она считает, что Господь за нее как-то все устроит. Не устроит. Потому что это ее обязанность. И в какой-то момент она должна понять, что можно мыть посуду и молиться, но не по книжке, а читать Иисусову молитву.

Вся христианская духовная жизнь состоит из рассуждения, что и как надо сделать, как правильно организовать. Особенно это важно в семье. Вот молодой человек женился; у него есть мама, сестра и бабушка, которые очень любят порядок, он привык, что рубашки всегда отглажены, на кухне чистота, и все это происходит как бы само собой: на самом деле там трудились три пары женских рук. А он женился на девушке, которую воспитывали по-другому, у ее мамы и бабушки всегда в доме был беспорядок. Если он начнет требовать от своей молодой жены того, к чему привык дома, скорее всего, дело кончится разводом, потому что она не в состоянии этого обеспечить. А вот медленно, год за годом самому поддерживать порядок с веником, тряпкой и пылесосом в руках, чтобы жена исподволь привыкла, научилась, доросла, — это будет выход. Но тут нужно рассуждение — посмотреть, подумать, осознать, что человек может понести, а что не может. Одному очень просто принимать гостей, потому что он с детства привык, что у родителей открытый дом. А другой рос один, гостей никаких не было, и теперь приход даже трех-четырех любимых и дорогих, радостно встречаемых друзей выбивает его из колеи на несколько дней. И так во всем нужно рассуждение! Как говорит один современный богослов: «Заходя в церковь, нужно снимать шляпу, а не голову».

И читая в житиях святых о необычных, с житейской точки зрения необъяснимых поступках, мы должны подходить к ним с рассуждением, а не думать, что можем их просто скопировать. Прочтите житие Алексия, человека Божия, или очень похожее житие преподобного Иоанна Кущника — они оба оставили свои семьи, пропали, ушли, ничего не объяснив и причинив близким большое горе. У этих святых было особое призвание. Но когда я думаю о том, как тяжело было папе и маме и молодой жене Алексия, человека Божия, мне становится за них страшно. Да, они давно уже у Господа, закончено их земное странствие, святой вымолил их у Господа, все оказалось к месту и полезно. Но можем ли мы решать за других, что им необходимо смиряться именно так, есть ли у нас на это благословение Божие? У меня точно нет. Поэтому я могу выбрать радикальный путь исполнения заповедей, как выбрал его Алексий, человек Божий, только для себя! И то я должен сперва рассудить, понесу я этот подвиг или нет, потому что очень многие юноши и девушки, прочитав жития святых, пытались последовать их примеру, и у них не получилось. Эти попытки рождаются из юношеского максимализма, даже, я бы сказал, из романтизма, когда подвиги святых представляются чем-то очень красивым.

А на самом деле духовная жизнь, особенно монашеская, одинокая — это колоссальный многодесятилетний труд, который несет в себе не только радости, но и большие скорби. В молодости кажется, что ты все можешь сделать, — и не потому что у тебя столько сил, а потому что еще мало знаешь, насколько ты слаб. Есть такая древняя монашеская шутка, дошедшая до нас из V или VI века: если увидишь молодого монаха, возносящегося на небо, стяни его оттуда за ноги. Стяни и поставь на землю: дай ему тот подвиг, который он может понести и не сорваться. В любом случае главное в нашем служении — это любовь к ближним. Если ты хочешь совершать подвиги за счет ближних, это никакая не любовь.

Одна девочка очень хотела уйти в монастырь. И действительно к концу школы уехала в рижский монастырь и собиралась там остаться. А жила она одна с бабушкой, без папы и мамы. Когда сестры уже пришли к выводу, что эта раба Божия скоро будет послушницей, одна пожилая монахиня стала ее расспрашивать, где она живет да с кем. И узнав, что бабушка останется одна, сказала: «И что, ты будешь здесь акафисты читать, а она будет лежать с пролежнями? Нет, тебе нельзя в монастырь. Иди-ка ты сначала доблюди ее до кончины, а потом посмотри». Это проявление рассудительности.

Особенно легко совершать подвиги, которые ты придумал себе сам. Вот захотел ты не спать всю ночь и читать молитвы — у тебя все прекрасно получится! А пойти и навести порядок в ящиках письменного стола, как тебе велели мама и папа, будет в десять раз тяжелее. Кажется тебе, что ты сможешь каждый день делать по сто поклонов, например, — помню, в семинарии такие случаи бывали, — сделаешь два дня по сто поклонов, а потом у тебя так будет все болеть, что ты и пяти не осилишь. В патерике есть рассказ о том, как молодой монах говорит своему учителю: «Авва, я, когда жил в миру и только еще готовился и мечтал уйти в монастырь, делал несколько сот поклонов ежедневно. Очень мало ел, постоянно читал молитвы, и все это было мне легко и радостно. А теперь в монастыре не могу сделать и пятидесяти поклонов, у меня ничего не получается!» Старец ему отвечает: «Там тебе помогало тщеславие, ты думал, какой ты великий будущий подвижник. А здесь кругом монахи, и ты, когда исполняешь устав, ничем не выделяешься, и тщеславие твое никак не тешится». Один стимул ушел, а другого не появилось, поэтому ничего и не получалось.

Дар рассуждения нужно прежде всего направить на отношения с другими и на свой внутренний мир: научиться анализировать, понимать, отдавать себе отчет в своих чувствах. Вот, допустим, юноше нравится девушка и он стремится с ней видеться. Чувствуя, что он очень заинтересован, и не в силах отказать ему в общении, она начинает с ним разговаривать, переписываться, куда-то ходить, питая его надежды. Потом, когда он решится на более глубокие душевные отношения и на создание семьи, она скажет юноше «нет», и ему будет очень больно. Если бы с самого начала она рассудила и поняла, что ее сердце не хочет соединяться с этим человеком, сразу отказала в общении, ему было бы значительно легче. В этом проявились бы ее милосердие и рассудительность.

Притча учит нас, что мы должны заранее рассчитывать все, что делаем, — и наши житейские дела, и какие-то подвиги и свершения в духовной жизни. Надо точно понять, сможешь ты или не сможешь, есть ли у тебя на это материал или ресурс, чтобы не получилось так, что построена только половина башни или возведен один фундамент, а ты стал посмешищем. Приведу такой, казалось бы, маловажный, но показательный пример: отец приехал к дочери в загородный дом, встал пораньше и пошел в сад; когда проснулась дочь, он ей радостно сообщил, что посадил целую грядку редиски, — а она пришла в ужас, потому что у нее там уже было что-то посеяно. Человек решил сделать такой подарок в чужом доме… Не-рассуждение, основанное на гордом желании сделать по-своему, сильно мешает нам жить.

Ум, этот великий дар Божий, дан нам в разной степени, есть умные люди, есть не очень. Но если мы просим у Бога рассудительности, ума, даже мудрости, Бог обязательно даст, потому что мудрость — нечто большее, чем сильный интеллект или острый ум, — это знание путей Божиих. И можно, как ни парадоксально звучит, быть не очень умным человеком, не чемпионом мира по шахматам, но обладать мудростью. Глубиной своего сердца, своего разума видеть, какие слова или поступки Богу угодны и правильны, а какие Богу неугодны и неправильны. В Послании апостола Иакова есть такие слова: Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему (Иак. 1: 5). Мудрость — дар Божий.

Духовное рассуждение может соседствовать с детской простотой. А ум в этом мире часто лукав, и умным считается тот, кто может добиться своего. В моей юности взахлеб читали книгу Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей», да она и сейчас популярна. А мне всегда казалось, что она мерзкая, в ней нет никакого уважения, никакой любви к людям, они рассматриваются только как объект манипулирования, от которого надо чего-то добиться. Ее писал очень умный человек, но это путь к полному одиночеству: если людьми манипулировать, они не будут вас любить, от сердца желать вам добра, не помогут, когда вам будет трудно. Вам обязательно надо успеть заработать денег, чтобы купить эти услуги в старости, потому что вы останетесь один. И я, кстати, где-то читал, что Дейл Карнеги остался абсолютно один; есть мнение, что он покончил жизнь самоубийством.

Очень умным человеком был Иосиф Сталин. Очень умным человеком был Адольф Гитлер. Но мудрости у них не было ни на грош! В упоении своим умом они превратились в полных безумцев, которые принесли страшные беды своим народам и ушли в вечность, напутствуемые миллионами проклятий. Как они там встретились с людьми, жизни которых разрушили, изуродовали, отняли, страшно представить…

А простота, искренность и даже некоторая наивность — как признаки сердечной чистоты — вполне могут сочетаться с глубокой мудростью, с умением отличать свет от тьмы, правду от неправды. Человека простого, но духовно мудрого провести невозможно. Он посвятил очень много времени изучению Божией воли и, когда чувствует, что ему предлагается что-то лукавое или грешное, проявит удивительную твердость. Он может быть мягким, если надо кому-то помочь, уступить, не нарушая заповедей Божиих, даже иногда кажется, что можно сесть ему на шею и полностью им управлять; но если дойдет до принципиальных вопросов, вы почувствуете гранитную стену. Он не будет вас осуждать, кричать, входить с вами в конфликт, но заставить его вы не сможете. Он скажет: «Нет, никакие земные интересы не заставят меня нарушить волю Божию». Помню одного монаха в Лавре времен моей учебы в семинарии, очень кроткого, смиренного человека. Наместник поставил его на послушание, когда только начинались попытки передать в ведение монастыря музеи и ризницу, расположенные на территории Троице-Сергиевой Лавры, и музейные работники отчаянно сопротивлялись. Этого монаха несколько раз забирали в милицию и избивали, но, ко всеобщему удивлению, он оказался крепче кремня в этом вопросе, хотя в любом другом всем уступал. Когда наместник его назначил, говорили: ну что, совершенно не бойца назначил, не такой это человек… Но наместник, как часто бывает, оказался прав. Потому что видел в нем простоту и мудрость, которые тверды в исполнении заповедей Божиих и послушания духовному отцу.

Вера наша христианская прекрасна и тем, что в ней нет готовых схем на все случаи жизни: иногда надо поступить не так, как ты привык, а наоборот, и твое сердце чувствует, что это будет верно, по воле Божией, проявление любви. Христианство — постоянное творчество, внутренний рост: ты должен научиться настолько хорошо чувствовать правду и волю Божию, чтобы исполнять ее даже тогда, когда кажется, что правильного выхода нет. Потому мы и говорим, что духовная жизнь — это искусство из искусств, наука из наук. В ней нужен весь человек: и сердце, и воля, и разум. Если они очищены от греха, их действие составляет величайшую добродетель, которая называется «смиренномудрие» — мудрость, соединенная со смирением, царицей добродетелей. Мы должны дойти до такого состояния, чтобы, если каждый из нас останется один, среди не-христиан, без Церкви, без храмов, без возможности повесить икону или открыть Священное Писание, мы могли поступать по-христиански.

У меня всегда вызывали колоссальное удивление жития новомучеников, которые сидели в лагерях. Например, митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов). С детства — само благочестие, и вот его сажают в тюрьму к уголовникам. Кругом мат-перемат, злоба, воровство, убийство, законы волчьей стаи. Ни таинств, ни иконы, ни лампады, ни свечки. Он выходит на свободу, сразу назначается в епархию и служит, как будто только вчера епископствовал на другой кафедре. Вот зачем ему Господь послал эти испытания, если он и так жил праведной жизнью? Затем, что это был огромный этап жизни, когда его христианство внешне не могло выразиться никак! То есть молитва должна была звучать из сердца вопреки тому, что слышали уши, не было помощи от святых таинств, не было братьев и сестер по вере, а был вокруг только сгустившийся, как грозовое облако, грех. Господь послал новомученикам такие обстоятельства для их внутреннего роста. Чтобы христианство стало как острый клинок, который ничего не боится, чтобы ни царапинки, ни скола, ни одной ржавчинки на нем не осталось. И конечно, им нужна была рассудительность. Мог ли он там поститься? Кто-то постился в лагере, кто-то нет. В чем там выражалось христианство? В том, чтобы мыть туалет. Так было со многими исповедниками: священник или монахиня попадают в заключение, там все ссорятся и дерутся, решают, кто будет спать рядом с туалетом и мыть его, а он говорит: «Я буду, можно?» Человек увидел возможность смириться и воспользовался ею. Остальные не видят своей гордыни, а он видит, хотя она значительно меньше, чем у других, и переживает эту страсть как болезнь, и ищет ее преодоления. Он с рассуждением подошел к своему лагерному сроку, извлек из него все уроки Божии и вышел оттуда святым. А мог бы возроптать, впасть в уныние, озлобиться — таких тоже было много, — сказать: «Господи, как же так! Я принял монашеский обет, священный сан и посвятил Тебе всю жизнь. Обетов не нарушал, молился, постился, проповедовал — а Ты меня сюда, за что?..»

В Грузии есть огромный величественный кафедральный собор, называется Алаверди. История Грузии — это череда постоянных завоеваний мусульманами, бесконечные походы через грузинскую территорию, беда за бедой, чуть ли не каждый год. И вот однажды неподалеку от нынешнего монастыря остановился наместник персидского шаха, который должен был организовать разорение Грузии и угон огромного количества пленных. Местный князь заметил, что персу очень понравилась его жена, невероятная красавица, и сказал ей: «Иди к наместнику, стань его женой и постарайся уговорить, чтобы он не разорял нашу землю. А если откажется, возьми кинжал и ночью заколи его». Представляете, как разрывалось его сердце? Он ее очень любил. Уговорить наместника не удалось, и, когда она решила убить его, Господь открыл ей, что этот человек будет защитником христиан и построит здесь большой собор. И он действительно стал христианином, через эту прекрасную женщину он уверовал. И сколько людей потом с благодарностью за него молились в этом огромном величественном соборе…

Это рассуждение — Какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами? — прямо явлено в истории. Вот святой благоверный князь Александр Невский собирает войско, чтобы идти на шведов и немцев.

А против татаро-монгольской орды он не воюет, понимая, что это бесполезно и с ними надо договариваться. Он и умер так рано, потому что его, видимо, там отравили, и он был готов к этому. Великая мудрость и смирение Александра Невского в том, что он не пошел на татар. Пойди он на орду войной, может, первую битву или две он выиграл бы, благодаря своим талантам, но потом вся русская земля была бы разорена. Он вошел бы в историю как герой, как Евпатий Коловрат например, — но сколько людей заплатило бы страданиями за его геройство? И потому Александру Невскому мы молимся как святому, обладавшему глубочайшей мудростью и глубочайшим смирением. Как и других наемных князей, его не раз изгоняли из Новгорода: только воцарялся мир — новгородцы решали, что не стоит тратиться на содержание княжеского двора и дружины. Потом приходила беда, и его снова звали. Он смирялся с нанесенным оскорблением, возвращался, наводил порядок. Когда дело касалось его лично, он был очень смиренным человеком, но когда неприятель нападал на территорию, за которую он отвечал перед Богом, князь брал в руки меч и рубил. У него было рассуждение, как правильно поступить: здесь я могу построить башню и должен как христианин ее построить, а вот эту башню — не смогу и не буду пытаться.

В Евангелии нет прямого ответа, как правильно поступить в конкретной ситуации. Но если человек постоянно ищет ответ, то он дорастет, научится сам отвечать на очень сложные вопросы.

Каковы могут быть критерии правильности ответа? Прежде всего, это радость и покой в сердце. Вслед за правильным поступком приходит радость, мир и покой, даже если ты вынужден сказать кому-то резкие слова или чего-то потребовать. Любовь рассуждает, любовь приносит ближнему духовную пользу и не может причинить вред.

О злых виноградарях

Был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших? (Мф. 21: 33–42).

Контекст притчи был понятен всем слушателям Христа, жителям Иерусалима и Иудеи. Виноградник как образ избранного народа, о котором особым образом печется Отец Небесный, встречается у многих ветхозаветных пророков. Вообще виноград в древнем мире считался особым растением, с мистической смысловой глубиной, ведь в отличие от всех остальных земледельческих культур виноградник производил нечто выдающееся — вино, которое, как говорит пророк Давид, веселит сердце человека (Пс. 103: 15). Вино — священный напиток, который, хотя и таит в себе опасность, приносит радость, только винограду дана такая меняющая человека способность. Кстати, надо иметь в виду, что вино в то время было принято разбавлять водой — до четырех частей воды на одну часть вина. В эллинистическом мире был широко распространен культ бога Диониса: в его символике использовалось вызванное крепким вином изменение сознания — вплоть до буйства человеческой природы. А еще вином, как естественным средством дезинфекции, обрабатывали раны. Но самое главное, что виноград почитался в качестве особого благословленного Богом — а у язычников богами — растения. Мы знаем, что Ной, высадившись на Араратские горы после потопа, первым делом посадил виноград. Как сказано в Книге Бытия: Ной начал возделывать землю и насадил виноградник (9: 20), который, кстати, помимо радости принес и беду в его семью — низвел проклятье на его внука Ханаана (Быт. 9: 22–27).

В притче виноградник символизирует особый, избранный народ: как виноград выделен из всех растений, потому что производит нечто совершенно непохожее на все остальное в этом мире и отмечен удивительным внутренним благородством, таким должен быть и избранный народ. Христос говорит, что хозяин виноградника огораживает его, копает точило, строит башню, то есть полностью обустраивает — не работники, а он сам: Сам Господь создал этот народ. Он строит ограду — по толкованию святых отцов, ограждает Свой народ заповедями и Законом — и устраивает точило — каменный бассейн, в котором топчут виноград и таким образом начинается его превращение в вино. То есть дает людям все необходимое, чтобы они могли принести плоды, сделать из вкусных и красивых, но все-таки обычных ягод необыкновенный радующий хозяина напиток. Все это было понятно слушателям Христа, знавшим Священное Писание.

А дальше начинается непонятное — о работниках в винограднике. Они не сидят без дела, трудятся: подвязывают и обрезают лозы, рыхлят землю, пропалывают дорожки… Тяжелый труд — поливать: надо сперва наносить воды, насосов и шлангов не было. Образ Царствия Божия как виноградника — прежде всего образ очень большого труда. У нас в храме работал грузин, у его отца и деда был немаленький виноградник, и он передавал их слова: если виноградарь триста раз не поклонится каждой лозе, ничего не получится. Чтобы на столе стояло вино, преображенный сок винограда, нужно очень потрудиться.

Первое, что надо понять из образов притчи: вхождение в Царствие Божие — это труд. Царство Божие силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, то есть входят в него, — говорит Господь (Мф. 11:12). По-славянски царствие небесное нудится, и нуждницы, то есть те, кто себя понуждают, восхищают е. Не бывает никакого христианства без внутреннего труда, который связан с преодолением, с уклонением от зла, как говорит пророк: уклонись от зла и сотвори благо (Пс. 33:15). Зло мы носим в себе, его творить легко: так поступают люди вокруг нас, и мы замечаем в себе сильное желание поступать не по правде Божией. Чтобы его преодолеть, нужно себя буквально возделывать. Гораздо легче лечь на диван, взять пульт и щелкать каналы или уставиться в телефон. Особенно если тебе еще принесут поесть на подносе… Но Царствие Божие так не берется — не «восхищается».

В чем состоит этот труд? В изменении себя, в движении к Царствию Божию — поэтому преуспевших в движении мы называем «подвижники». Они несли подвижнические труды, они менялись, каждый в чем-то своем.

Бывает, подвиг заключается в том, чтобы не ответить злом на зло. Недавно мне довелось разговаривать с человеком, который обратился ко мне как к священнику за советом: «Что мне делать? Умер мой бывший начальник, который украл у меня несколько лет жизни. У нас была устная договоренность, что мы начинаем общий бизнес и, когда будем его делить, мне достанется определенная доля. Я проработал пятнадцать лет, а потом узнал, что, оказывается, все оформлено по-другому, — и ничего не получил. И зарплату он платил мне гораздо меньше, чем обещал, но я не возражал, ждал своей доли. А теперь он умер: что мне делать? И надо ли мне поехать к нему на могилу?» Я ответил, что неважно, поедет он на могилу или нет, главное, как будет относиться к этому человеку. Если сумеет простить, то Господь, по слову святителя Иоанна Златоуста, вменит ему украденное в милостыню — зачтет как деньги, отданные нищему. Он очень сильно напрягся и сказал: «Понял, пойду думать. Но мне очень тяжело». Я говорю: «Вам и будет тяжело, вы сможете его простить, только если начнете за него молиться. А Господь вам все восполнит, если вы сотворите этот подвиг». Это действительно для него подвиг… Не знаю, совершил он его или нет.

Однажды я разговаривал с тренером, который вел при храме группу по самбо; шел Великий пост, и как-то вдруг в разговоре выяснилось, что он не постится и даже не знает, что это такое. Я начинаю ему объяснять, что пост накладывает ограничения в пище: не едят мяса, яиц, молочного… Он говорит: «Нет, без мяса я не могу… А сколько дней?» — «Сорок семь». — «Не-не, это невозможно». Тогда я спрашиваю: «А хотя бы Страстную седмицу?» — «Седмица — это что?» — «Семь дней». — «Не выдержу». — «Ну хотя бы три великих дня: четверг, пятница, суббота, самые главные». Он сжал кулаки, и желваки заходили у него на скулах… Очень сильный мужик, волевой. И так тихо сказал: «Ну, я попробую…» Я понял, что если он три дня воздержится от мяса, это будет больший подвиг, чем для меня целый пост, проведенный по уставу.

Хозяин нанял работников и оставил их трудиться в винограднике, будучи совершенно уверен, что, придя, найдет плоды их трудов.

Когда настало время собирать виноград, он послал слуг проверить, как идут дела. А виноградари уже привыкли ни перед кем не отчитываться и хотели присвоить плоды. Отсутствие господина оказалось слишком тяжелым испытанием для их внутренней жизни, их верности и, говоря современным языком, порядочности. Слуг они иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Образ, понятный слушателям Христа, — речь идет о ветхозаветных пророках. В современном сознании пророк — это тот, кто предсказывает будущее. Но прежде всего он прорекает волю Божию о настоящем, а иногда Бог открывает через него что-то и в будущем. Самое главное пророческое служение — помочь людям здесь и сейчас начать жить так, как это угодно Богу. Почти все пророки претерпели тяжкие страдания, многие мученически окончили жизнь. Святой Иеремия говорит: Горе мне, мать моя, что ты родила меня человеком, который спорит и ссорится со всею землею! (Иер. 15: 10). Пророческий дар жил в ветхозаветных подвижниках своей особой благодатной жизнью. У того же Иеремии есть удивительные слова: лишь только начну говорить я, — кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: «не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог (Иер. 20: 8–9). Иеремию избивали, сажали в грязную яму, глумились, издевались, а он кричал, что, если вы не покаетесь, придет Навуходоносор, — царь, который должен был разорить Иерусалим, уже правил Вавилоном. Но никто не услышал…

Пророки приходили к людям, объявляли: «Так говорит Господь!» — и передавали то, что Он им говорил. Но людям это было неприятно, выводило их из умиротворенного состояния, как сейчас говорят, из зоны внутреннего комфорта. Слово Господне заставляло думать, призывало израильтян к покаянию — чего они никак не хотели делать.

Напоследок хозяин послал к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник. Сыну хозяина виноградник почти уже принадлежит, сын похож на отца, он являет собой власть над хозяйской собственностью, и виноградари должны были принять его с почтением. Но они настолько озлобились в борьбе со слугами, настолько в них разросся внутренний бунт, желание присвоить хозяйское добро, что они схватили сына, вывели за ограду и убили.

Почему они его вывели вон из виноградника? Во-первых, это пророчество о Христе, Которого выведут за стены Иерусалима и убьют на Голгофе — тогда она находилась за городской стеной. Много веков христиан упрекали, говоря: «У вас в Евангелии ошибка, Голгофа, где сейчас Храм Гроба Господня, внутри города, а не вне». И только на рубеже XIX и XX веков во время раскопок, которыми руководил архимандрит Антонин (Капустин), начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме, были найдены Судные врата и стало ясно, что во времена Христа Голгофа действительно была за городской чертой. Во-вторых, работники, присвоив себе имущество господина, не хотели осквернять его убийством. Могло быть следствие, стали бы искать тело…

Христос спрашивает: когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? В Евангелиях от Матфея и от Марка (12: 9) слушатели отвечают: «Злых погубит злой смертью». У Луки говорят: да не будет! (Лк. 20: 16). Из последних слов ясно, что все слушатели поняли, о ком идет речь, исполнились ненависти и злобы ко Христу или еще больше укрепились в ней.

Но это лишь один смысловой уровень. Церковь учит, что каждую евангельскую притчу надо читать так, как будто она обращена к каждому из нас. Попытаемся приложить эту историю к нашей жизни, и увидим, что она предостерегает от многих вещей.

Мы тоже живем, пользуясь дарами и собственностью Бога, и тоже распоряжаемся, присваиваем себе или дарим другим не свое. Обсуждая притчу о неверном управителе, мы узнали, что, делая кому-то добро, отдаем не свое, а Божие. И когда делаем зло, тоже творим его против Бога. Хозяин виноградника надолго пропал — и мы тоже живем, как бы не видя Бога, Он прячется, прячет Свой Промысел за законами бытия, которые создал и которые зиждутся на Его воле. Как сказал французский философ и писатель Анатоль Франс, «случай — это псевдоним Бога, когда Он не хочет подписываться Своим именем», не хочет навязываться человеку. Мы, как злые виноградари, живем так, как будто Он никогда не придет, хотя большинство из нас знает — от своей совести, из Священного Писания и опыта Церкви, — как надо жить, а как нельзя, что правильно, что неправильно. Нежелание исполнять или хотя бы стремиться к исполнению заповедей Божиих рано или поздно приводит к бунту против Бога, и ты становишься в один ряд с теми, кто убил Иисуса Христа. Хорошо бы ограничить эту притчу ее историческим контекстом и не применять к себе, но это невозможно, потому что мы поступаем именно так, как виноградари. Чаще всего жизнь невыносима не из-за отсутствия денег и даже не из-за болезней, а потому что рядом с близкими невозможно жить. Почему распадаются семьи? Жена несчастлива с мужем, а муж с женой. Люди не желают исполнять заповеди, волю Божию, поэтому им становится настолько тяжело друг с другом, что лучше, как им кажется, разойтись, чем убивать друг друга каждый день.

Эти работники, наверное, думали: раз хозяина так долго нет, то его никогда и не будет. Но он придет, рано или поздно встреча с Богом состоится. Притчи о Страшном Суде и о немилосердном заимодавце приоткрывают, как она будет происходить. Но в другом качестве она происходит в течение всей нашей жизни. В 23-м псалме, который мы читаем, готовясь к Причастию, есть такие слова: Сей род ищущих Господа, ищущих лице Бога Иаковля (Пс. 23: 6). Это как раз мы призваны искать встречи с Богом — не просто выполнять какие-то внешние заповеди, а жаждать личной встречи, лицом к Лицу. Представляете, как человек добивается аудиенции у президента или у патриарха, как готовится к ней, все время думает, что он скажет, как будет выглядеть, какой будет результат. Любящие Христа ищут встречи с Ним каждый день — через молитву, добрые дела, через рассуждение, чтение Священного Писания и книг, написанных теми, кто жил в постоянном присутствии Божием.

С одной стороны, эта встреча является для нас постоянным судом, потому что Христос говорит: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы (Ин. 9:39). Но Он же сказал: Я пришел не судить мир, а спасти мир (Ин. 12: 47); удивительно, Иисус Христос говорит как будто бы об одном и том же противоположное'! Что же это за суд? Прежде всего он происходит в таинстве Евхаристии, когда мы причащаемся Тела и Крови Христовых, встречаем Христа и просим, чтобы это было не в суд и не в осуждение. Как мы готовимся к встрече с Господом? Читаем правило, постимся — и все? Сердце, любящее Бога, должно быть очищено покаянием, делами любви и таким образом стать похожим, стать образом Бога. А то, что предлагает Церковь в качестве подготовки к Причастию, — только инструмент: лейка, тяпка, лопата, нож, чтобы обрезать лозу. Это еще не плод. Плод, который мы должны принести, в другом — в добром, чистом, открытом, искреннем, любящем Бога и других людей сердце, которое рождает соответствующие дела. Такой плод должен был, придя, получить хозяин. И с нас спросится не за исполнение правил церковной жизни, они лишь путь. А каковы сами плоды, описывается в Послании апостола Павла к Галатам: Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5: 22–23), то есть особое устроение души. Можно сказать и так: безусловным плодом духовного делания должно стать умение не осуждать и не обижаться, я считаю это лакмусовой бумажкой, которая показывает, действительно ли сердце христианина по-настоящему возделано, действительно ли вложен труд и есть результат. Кто научился не обижаться, по крайней мере победил в себе осуждение, раздражение, гнев и воспринимает другого человека как больного грехом, а не как виноватого перед ним. Умение не обижаться возможно только при глубоком покаянии: человек очень много знает о себе, видит свое сердце, и ближний во грехе не вызывает у него отторжения. Как сказал один современный проповедник: представьте, что люди со сломанными ногами осуждают и орут на больных со сломанными руками, которые лежат с ними в одной палате. Все собратья по несчастью, всем нужно исцеление.

Плоды нельзя получить без покаянного труда. Первые слова Христа, вышедшего на проповедь: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17). Искреннее и глубокое покаяние есть уже приближение Царствия Божия. Преподобный Исаак Сирин говорит: «Покаяние есть трепет души пред вратами рая». Не пред вратами ада, когда ты трепещешь наказания, нет, ты покаялся, достиг цели и готов войти в Царствие Божие. Перед вратами — значит, еще шаг и ты войдешь; от того, что ты прощен, от милости Божией, от того, что тебе открывается, у тебя трепещет сердце — вот что такое настоящее покаяние. Конечно, стоя пред вратами рая, осуждать и обижаться невозможно, ты просто жалеешь людей и тянешь их за собой. Вот плоды, которые мы должны показать, — самые простые, на первый взгляд, христианские навыки: не осуждать, не раздражаться, не обижаться, не завидовать и никого от себя не отталкивать.

В заключение притчи Христос приводит слова пророка Давида, которые звучат в православных храмах на каждой утрене: Камень, который отвергли строители, соделался главою угла: это — от Господа, и есть дивно в очах наших (Пс. 117:22–23). В другом месте Христос говорит: кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит (Мф. 21:44). Что же такое «краеугольный камень»? Это самый большой булыжник, который прикатывали и закапывали там, где был намечен угол дома, чтобы на него опирались стены (в русских деревнях, в тех местах, где попадались валуны, их подкатывали под края избы, чтобы изба не просела, а потом закрывали, делали завалинку, чтобы не проходил холод). Камнем, без которого весь дом может покоситься и рассыпаться, является Христос — в притче сын, наследник, которого убили виноградари, желая присвоить себе состояние хозяина и стать независимыми. Мы, конечно, можем попытаться себя оправдать и сказать, что к нам это не имеет никакого отношения, потому что мы не убивали Христа. Но как быть с тем, что в фундамент своих дел мы не закладываем попечения о воле Божией и не просим у Бога помощи? Мы обращаемся к Нему, когда дом начинает сыпаться. Приключается какая-то скорбь, и мы кричим: «Господи, помоги!» А чтобы положить в основание камень, начать дело с молитвы, внимательно проверить, угодно ли наше намерение Богу, можно ли в основание положить Камень — Христа, не будет ли это кощунством и попранием Его, — вот этого в нас нет. Христианин каждое свое дело внимательно рассматривает, приносит Богу и говорит: «Господи, вот такое дело. Нужно оно? Угодно Тебе? Праведное оно или нет? Если праведное, помоги его совершить». Вот что значит в любое дело своей жизни как краеугольный камень класть Господа Иисуса Христа, любое дело опирать на Него как на фундамент.

Как получилось, что в стране, где действовали законы и эти наемные работники прекрасно знали свои обязанности и права, точнее, отсутствие прав на чужую собственность, все закончилось убийством? Когда человек, зная о том, что у мира есть Хозяин и Ему надо приносить плоды, борется с этим, он обязательно уподобляется тем, кто убил, распял Христа. Нежелание исполнять заповеди Божии рано или поздно оборачивается борьбой с этими заповедями и с теми, кто о них напоминает. Сто лет назад в нашей стране начали строить новое государство — безбожное. Основатель этой философии Карл Маркс не был атеистом; так почему же не просто атеизм, а кровавая борьба с Церковью стала неотъемлемой частью советской власти с первых ее шагов? Монахи, священники и верующие миряне одним своим существованием напоминали о том, что в жизни есть более важные ценности, чем материальные блага и построение на земле подобия рая. И о том, что, не победив грех, невозможно построить рай. Верующих лишали всех прав, сажали в лагеря или расстреливали. Девяносто девять процентов священников было репрессировано. Если ты знаешь, какова воля Божия, и не исполняешь ее, рано или поздно ты возненавидишь того, кто напоминает тебе о заповедях, а потом и Того, Кто их дал.

О работниках в винограднике

Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных (Мф. 20: 1-16).

Здесь тоже, говоря о Царствии Божием, Господь уподобляет его тяжелому физическому труду. Вот пастух берет на плечи потерявшуюся овцу и несет ее обратно в стадо. Рыбак сильными мозолистыми руками вытаскивает невод, выбирает хорошую рыбу, выкидывает плохую, чинит сети. Пахарь вспахивает поле, сеет семена, поливает, пропалывает. И вот снова мы видим виноградарей, которые должны триста раз поклониться каждой лозе. Огромный труд — но кто из нас не представляет себе Царство Божие как место, где праведники только радуются и отдыхают?

Безделье и лень несовместимы с Царством Божиим. Как говорит преподобный Иоанн Лествичник, «праздность — это поле, на котором растут все пороки», поэтому в Царстве Божием все, наверное, каким-то образом будут трудиться. Может быть, как Адам до грехопадения, которому Господь заповедал возделывать рай. Это был благословенный труд, приносящий только радость и небесное удовлетворение, больше похожий на творчество художника. Бог — Творец, а человек, имеющий дар творчества, призывается к сотворчеству с Господом, к преображению окружающего мира. И я думаю, что святые и все, кто попал в Царство Божие, там не бездельничают. Человек, привыкший к деятельности во славу Божию, не прекратит ее. Разница, наверное, в том, что небесный труд приносит только радость и никакого огорчения.

Но для нас сейчас важно не это, наша задача — на земле постоянно работать над преображением своей души: царствие небесное нудится, и нуждницы обретают его. Если что-нибудь посадить в огороде и этим не заниматься, через неделю все зарастет сорняками, чтобы получить хоть небольшой урожай, нужно приложить много труда. Только сорняки растут без нашей помощи, их можно не сажать и не поливать. Так же и в душе человека — только грех и страсти растут сами собой, а все хорошее нужно выращивать, поливать, удобрять, пропалывать, оберегать.

Господь сказал: Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк. 12:49). Царство Небесное подобно этому огню — он тоже требует заботы: надо ограждать его от ветра, от дождя, подкладывать дрова, иначе он потухнет. Живая сердечная связь с любимым Господом тоже требует труда. С одной стороны, человек все время трудится, защищая, сохраняя свой внутренний огонь от греха, от страстей, от помыслов, от вредных людей, от суеты и, может быть, даже от красоты мира, так как она может захватить тех, кто любит ее, до забвения Бога. А с другой стороны, связь с Богом нужно все время, как огонь, возобновлять в своем сердце. Это, конечно, прежде всего молитва — непосредственный разговор с Богом.

Бывает, что человек, любящий молитву, познавший ее сладость, вдруг теряет ее. Один замечательный епископ в своей книге, вышедшей незадолго до революции, писал, что духовная жизнь подобна океану, у которого есть время прилива и время отлива, и повлиять на это невозможно. Вот сейчас тебе молится легко, чисто и радостно, ты летаешь как на крыльях, а через какое-то время благодать отходит, и ты стоишь один на каменистой почве, и ничего нет. Господь тебя испытывает. Каждый, кто хоть раз ощутил в себе горение настоящей встречи с Богом, жаждет, чтобы этот огонь никогда не погас, и трудится, чтобы его сберечь. Когда твое сердце холодно, требуется гораздо больше труда. Господь смотрит на тебя: своим трудом — тем, что ты встаешь на молитву, произносишь эти слова, когда ничего не отзывается в уме и сердце, — ты показываешь Ему, что хочешь вернуть дар разговора с Ним, дар молитвы. И Бог, видя твое произволение, возвращает — как сказано в Священном Писании, дает молитву молящемуся (1 Цар. 2: 9).

И вот эти работники в притче, нанятые в разное время, трудились в винограднике, честно и усердно. А в конце дня, получив заработанное, первые стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Зной по-славянски «вар»: в Палестине в конце лета тяжело находиться на солнце, такое ощущение, что тебя действительно варят в кастрюле; если там в тени температура выше 40 градусов, представляете, сколько на солнце? Хозяин виноградника отвечает: «Не за динарий ли ты договаривался со мной? А если я хочу каждому дать по динарию, разве я не имею на это власти? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?»

Люди приходят к Богу по-разному, и тому, кто пришел раньше, кажется, что он достиг большего. Но он не должен превозноситься над пришедшим позже. Это ясно видно из житий святых — например, апостола Павла, который при жизни Иисуса Христа не встречался с Ним ни разу (по крайней мере, мы не знаем таких свидетельств) и даже первую Церковь ненавидел и гнал. Потом был Самим Христом обращен в Свои ближайшие ученики и стал первоверховным апостолом, авторитетом для тех, кто с самого начала был со Христом и перенес все тяготы. Первые ученики оставили свои семьи, уютные дома, голодали и скитались, не имея крова над головой, следуя за своим предводителем, бродячим проповедником Иисусом. Апостол Павел все это время жил в доме, мы даже знаем в каком — учителя Гамалиила, где, наверное, по тем временам было достаточно комфортно.

Очень многие святые стали христианами в конце жизни. Известны примеры, когда воины, которые должны были убивать мучеников, видя их твердость в вере — то есть наконец-то встретив человека, готового отдать жизнь за свои убеждения, — тоже начинали веровать. Говорили: «Я — христианин», тут же погибали — как римским гражданам, им отрубали голову — и они становились святыми.

Не то что в одиннадцатый час — они пробыли христианами всего несколько минут, но получили ту же награду!

Она не может быть меньшей или большей, смотря по тому, сколько кто потрудился, потому что превосходит все, что может заработать человек. Мне кажется, откровение этой притчи в том, что Господь приготовил верующему награду, которая многократно превышает все, что мы можем ожидать. Как сказано у апостола Павла: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2: 9). Та награда, то счастье, та удивительная жизнь в Боге, которая откроется нам по милости Божией, как мы надеемся и верим, к чему стремимся, превзойдет все наши труды, будет больше всего, что мы можем себе представить.

Правда, тот, кто работает в винограднике Господнем с первого призыва, потихонечку становится причастен к тому, что откроется в Царстве Божием. Он готовится принять небесную награду и уже здесь, на земле, получает очень много даров, о которых и не подозревает человек, который пока еще Христа не услышал и не впустил в свою жизнь. Мне часто приходилось слышать от пожилых людей, которые были крещены в детстве, но жили без Церкви, а в пятьдесят, в шестьдесят или в семьдесят лет открыли для себя заповеди Божии: «Как же я мог обходиться без этого? Я был лишен самого главного, самого глубокого, самого прекрасного, я жил впустую! Как я теперь жалею о годах, проведенных без этого богатства, без этого сокровища… Тогда мне казалось, что они были насыщенные и важные, а на самом деле какие же они были пустые! Потому что Царство Божие — это Царство даров Божиих, а я был их лишен…»

Есть такое распространенное заблуждение, что заповеди Божии — это ограничения, которые мы на себя накладываем, чтобы заслужить награду, даже придумали такую злую шутку: «Почему почти все, что хочется, или полнит, или грешно?» Нет, заповеди Божии — это законы, по которым живет Сам Господь, отраженные в человеческой жизни. Господь благ, Господь чист, Господь добр, Господь смирен… И заповеди предлагают жить здесь по этим законам. Когда человек начинает так жить, он становится сродным Богу, похожим на Бога, достигает богоподобия. И постепенно становится похож на Бога и в блаженстве — ведь Бог блажен.

Заповеди ограничивают нашу свободу в том смысле, в каком ограничением является правило дорожного движения не ездить по встречной полосе. За такое нарушение отбирают права, потому что, если это разрешить, можно погибнуть. Заповеди разъясняют, что надо делать, чтобы жить вечно и с Богом, и чего не надо делать, чтобы не погибнуть в вечности. В то же время заповеди Божии — это законы Царства, пришедшего в силе, то есть уже исполненного, совершенного, достигнутого. Человек, который живет по заповедям, трудится в винограднике и ждет Господина, спокойно и радостно войдет в Царствие Божие, как к себе домой, ему там все будет привычно.

Но и те, кто пришел к Богу в конце жизни, совершив множество грехов, тоже получат Царство! Мы знаем о Боге, что Он долготерпелив — не просто терпелив, а долготерпелив — долго ждет от человека покаяния. И я как священник могу засвидетельствовать, что очень многие люди каются в последние дни и часы своей жизни. И не просто от безысходности, и не какими-то чужими словами из списка грехов, а по-настоящему! У нас в храме недавно был такой случай: прихожанка, пожилая женщина, прибежала в храм с огромными удивленными глазами и сказала, что ее папе срочно нужен священник. Этот папа всю жизнь был атеистом, а в последние двадцать лет, когда дочь воцерковилась, стал воинствующим атеистом, постоянно поносил христианскую веру и всячески издевался и глумился над дочерью. Он заболел, ему поставили смертельный диагноз; прошло совсем немного времени, и он попросил позвать священника, чтобы покаяться. Его покаяние было глубоким и искренним. А если бы Бог после того, как он начал кощунствовать, потерпел всего десять лет? Дочь страдала, ей было тяжело, но сейчас она, понимая, что за этим испытанием стоял ожидающий, любящий Промысел Божий, рада, что Бог терпел все эти годы, благодарна Ему.

И еще один пример. Дом причта нашего храма находится по адресу Малый Златоустинский переулок, дом 5. Это здание построено на месте разрушенного собора московского Златоустовского монастыря. И в этом доме жил некто Тучков, главный организатор гонений на Церковь, руководитель соответствующего отдела органов госбезопасности в 1920-1930-е годы. Человек, который был лично виновен в преследованиях и смерти почти всех архиереев Русской Православной Церкви, в убийстве священников, мирян, в разорении и уничтожении храмов… И вот в 1957 году, умирая от рака в Центральном госпитале МВД СССР, он попросил привезти к нему Патриарха Алексия I. Патриарх приехал, и они пять часов о чем-то беседовали за закрытыми дверями. О чем мог идти разговор, начатый по инициативе этого человека? Скорее всего, это было покаяние.

Иногда нам бывает горько смотреть на то, что злодеи, как нам кажется, благоденствуют, и мы спрашиваем: «Почему, Господи, добрые, праведные люди страдают, живут тяжело, а вот эти злодеи благоденствуют, у них ни болезней, ни скорбей, все живы-здоровы, сыты, обуты, одеты, да еще они имеют власть и управляют нами». Но если бы мы умели смотреть на судьбу человека глазами Божиими, хотя бы отчасти, то сами бы знали ответ на этот вопрос. Бог терпит, Бог ждет — может, кто-то из них покается. Как Христос говорит: стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему (Откр. 3: 20). Бог все время рядом, Он готов войти. А состоится эта встреча или нет, зависит от человека.

Притчи о сеянии слова Божьего

О сеятеле

Вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит! И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исайи, которое говорит: слухом услышите — и не уразумеете, и глазами смотреть будете — и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их. Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат, ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали. Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле: ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его — вот кого означает посеянное при дороге. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется. А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно. Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать (Мф. 13:3-23).

Притча о сеятеле на первый взгляд кажется одной из самых простых, потому что ее очень подробно объясняет Сам Христос. И тем не менее остаются важные смыслы, которые вовсе для нас не очевидны. В этой притче, как и в некоторых других, Царство Божие уподобляется растению. Человек сеет семя или сажает фруктовые деревья, как, например, смоковницу в другой притче, ради плодов. И Господь сеет для того, чтобы получить от нас плод. Страшно представить, что наша жизнь в очах Божиих окажется бесплодной — бесполезной, ненужной, никчемной.

Сеятель слово сеет (Мк. 4:14), говорит Господь. Греческое «логос» имеет очень широкое значение: это и «слово» в нашем понимании, и «мысль», и «смысл». Бог сеет в души знание о том, как надо жить, чтобы попасть в Царство Божие. И мы Священное Писание так и называем: слово Божие. Священное Писание должно постоянно сеяться в душу человека, особенно Евангелие, книга, которую надо всю жизнь читать и перечитывать от начала до конца, и каждый раз будет происходить таинственное сеяние. Во время чтения Библии происходит вхождение в душу Божьего замысла, Божьего смысла и Божьего задания. Слово Божие понимает только тот, кто его читает, слушает и старается исполнить.

Но Словом Божиим мы также называем Самого Иисуса Христа. Поэтому, когда Христос говорит Сеятель слово сеет, имеется в виду, что таинственным образом в душу верующего входит Сам Христос, Сам непосредственно открывается ему, созидает личную связь. А человек, приняв в себя Слово Божие, Самого Бога Слово, должен принести плод. Еще раз приведем знаменитые слова апостола Павла о том, что плод духовный есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5: 22–23). Это великие добродетели, первая из которых — любовь. Как ни странно, и любовь, и даже вера являются плодом некоего человеческого труда — по сбережению, и выращиванию, и возделыванию почвы своей души и семени, которое в нее сеет Бог. Плоды становятся свойствами души, которая изменилась, уподобилась Богу. Любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание — плоды, ради которых Господь вообще нас создал и ради которых Слово Божие пришло в мир в воплощении Иисуса Христа. Если их нет, жизнь человека в очах Божиих бессмысленна.

Кажется, это такие высокие слова, очень далекие от жизни. Но у каждого из них, например у любви, есть очень много граней, которые вполне можно ощутить и понять. Апостол Павел говорит: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13: 4–7).

Человека, который любит окружающих, видно сразу. Есть, говоря современным языком, маркеры, которые показывают, начал ли ты трудиться в этом направлении. Например: хорошо ли с тобой живется твоим близким, радостно, тепло — или им рядом с тобой тяжело и они терпят только потому, что некуда деваться? Научился ли ты не обижаться? Умеешь ли искать Божией правды, а не своей, жертвовать своей правдой, даже если тебе от этого тяжелее жить? Эти и другие проявления любви подробно описаны в книгах святых отцов, которые по опыту знают, каким бывает преображенный христианин.

Если, допустим, человек начал свою жизнь как скандальный, чрезмерно уверенный в себе эгоист, считающий, что он всегда прав, отнимающий все у других и заставляющий их жить так, как ему удобно, а к концу жизни переменился и перестал мучить ближних, то у него есть плод. Если сильно ругался и перестал, и даже в мыслях у него эти ругательства не звучат, значит, есть плод. Если был жадным, а пересилил себя и стал щедрым, есть плод. Вот этого ждет от нас Господь. Хочет увидеть, что посеянное семя — вошедшее в нас слово Божие — живо, проросло. Нет плодов — значит, что-то пошло не так. А что может пойти не так, описано в этой притче.

Удивительно, что сеятель, с бытовой, практической точки зрения, поступает на редкость неразумно: разбрасывает семена там, где никто не сеет, — ну не сеют при дороге, на камне, в бурьян… Этим Христос показывает нам, что любой человек может принести плод. Да, каменистая почва не может дать такого урожая, как чернозем, но плод будет. И Господь говорит, что он бывает разный — и во сто крат больше посеянного, и в шестьдесят, и в тридцать, у кого-то больше, у кого-то меньше — как Бог даст.

Посеянное при дороге означает, со слов Христа, что приходит лукавый и похищает посеянное в сердце. Теперь мы знаем — от Самого Иисуса Христа, — что есть тот, кто ненавидит слово Божие, пытается привить эту ненависть человеку и самыми разными способами похитить из его сердца слово Божие: оклеветать, осмеять, представить «доказательства», чтобы он перестал доверять ему. Приняв эти мысли, потеряв доверие к Богу, человек перестает относиться к слову как к указанию Божию, к ориентиру всей жизни — и вот оно уже похищено.

Нормальный земледелец, если он вынужден сеять при дороге, оградит свой участок высоким забором, чтобы прохожие не вытоптали, не оборвали, не накидали камней и мусора. Интересно, что выражение «камень в чей-то огород» пошло от существовавшего обычая выражать таким образом неприязнь или осуждение односельчанину: все жители, включая детей, кидали камни в огород провинившегося. И если, допустим, 500 человек бросит по 5 камней, то в огороде уже ничего не вырастет.

А наши души — это даже не при дороге, а просто середина перекрестка, в них заходят все кому не лень. Стоит включить телевизор — и в нашу душу заходит любой убийца, маньяк, развратник, блудница, люди с самыми страшными качествами души. Мы на них смотрим, слушаем, впускаем порожденные этим мысли — позволяем похитить у себя слово Божие. По дороге мимо нас идут люди не просто не верующие, а ненавидящие Иисуса Христа, и мы им открываем двери своей души. Смотрим фильмы режиссеров, которые до дрожи ненавидят, испытывают омерзение к Евангелию. Читаем книги, слушаем песни современных кумиров, многие из которых живут страшной жизнью, а мы оказываем им такое почтение и доверие. Если уж получилось, что рядом с нами проходят толпы людей с самыми разными убеждениями, надо ставить крепкий забор. Должна быть крепость, ограда, внутренняя оборона, которая не пропустит врагов.

Посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; но не имеет в себе корня и непостоянен. Образ непостоянства — человек без корня; в степях и пустынях есть такая трава без корня — перекати-поле. Чуть что случилось, скорбь или гонение за слово, и мы тотчас соблазняемся, мы не крепки.

Помню эпизод из школы, относящийся к советскому безбожному времени, году к 80-му. В шестом классе учительница по истории вызвала одного мальчика отвечать. И вдруг спрашивает его: «А ты что, верующий?» Семья у него была очень высокопоставленная, и он прекрасно понимал, что ходить в храм опасно, но считал себя верующим. Он и тогда был, и сейчас остался смелым человеком, и он спокойно ответил: «Да, я верующий». В классе воцарилась гробовая тишина. И несмотря на то, что большинство себя верующими не считали, его поступок вызвал огромное уважение одноклассников. Человек с убеждениями, от которых он не отказывается, всегда вызывает уважение.

Праведники, угодники Божии одинаково любят Бога и преданы Ему и в пору благоденствия, и во время скорбей и испытаний. Ярче всего это видно на примере великого ветхозаветного праведника Иова. Он был чрезвычайно богат и за несколько дней лишился абсолютно всего, что имел, даже сыновей и дочерей. И сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! (Иов 1: 20). А когда жена искушала его, говоря «похули Бога и умри», то есть отомсти Богу за то, что Он так жестоко с тобой поступил, откажись от Него, Иов ответил: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов 2: 10). Бог Сам по Себе был для него в жизни главной драгоценностью. Иов не произнес ни одного слова против Бога, хотя все потерял и заболел страшной неизлечимой болезнью — проказой. Умение одинаково относиться к Богу в любых испытаниях, в благоденствии и в скорби, в здравии и в болезни, свидетельствует о праведности души, произрастившей очень большой плод.

Посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно. Есть люди, которые так заботятся о своем существовании, так глубоко погружаются в земные заботы, как будто это самое главное в жизни. А обольщенным богатством может быть и очень богатый, и очень бедный человек. Нищий, стремящийся к богатству как к главной цели в жизни, тоже не может исполнять слово Божие, не может принести плод. Христос говорит: Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6: 24). Маммона — это финикийское языческое божество богатства; невозможно поклоняться богатству, воздавать ему божеские почести — то есть ставить его на первое место — и одновременно почитать Бога. В таком человеке слово Божие засыхает и не дает плода.

В притче говорится всего о трех типах людей. Но их гораздо больше. Есть такие, кто в течение жизни меняется и становится значительно лучше, а есть такие, кто меняется в обратную сторону. К сожалению, чем дольше живешь, тем больше видишь случаев, когда человек, у которого горели глаза, который стремился жить по законам добра и душа его не принимала безнравственных поступков, через 10, 15, 20 лет спокойно их совершает. Например, такой распространенный печальный сюжет: юноша вступает в брак и даже представить себе не может, как это изменять жене; проходит 15–20 лет, и он спокойно это делает. Значит, он внутренне очень сильно изменился, слово Божие, которое говорит: «Не прелюбодействуй», в нем умерло, не принеся плода.

Бывает и наоборот: человек ведет разгульную жизнь, а потом становится целомудренным и преданным свой супруге. Как, например, святой равноапостольный князь Владимир: когда он уверовал, то преодолел в себе все страсти и пороки, прошел колоссальный внутренний путь, возделывая свою душу, и вошел в историю как Владимир Красное Солнышко. «Красное» значит красивое — то есть не просто «Солнышко», а красивое! Наверное, это солнце, на которое можно смотреть, — закатное или восходящее, когда оно освещает теплым красноватым светом сосны, море, луга, так что невозможно оторвать взгляд.

О двух сыновьях

У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие, ибо пришел к вам Иоанн путем праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему (Мф. 21:28–32).

Иногда человек с детства ходит в храм, живет вроде бы прилично, на самом же деле все, что в нем есть хорошего, — это результат воспитания, а своего труда он не прикладывает совсем — и Бог это видит. А другой может быть очень далек от Церкви, но потом прийти и сделать значительно больше первого. Именно поэтому Господь и терпит грешников, не наказывает их, ведет к Себе: Он надеется, что тот, кто сегодня сказал «нет», изменится.

У меня есть знакомый, с которым мы редко видимся, хотя рядом живем. Однажды, лет десять назад, у меня была с собой целая пачка интересных церковных книг, и я их всем дарил. Протягиваю ему книгу, которая мне очень нравилась, а он говорит: «Нет-нет, бабулям раздавайте, мне это совсем не нужно». С тех пор, встречаясь и обсуждая с ним хозяйственные вопросы, я эту тему больше не поднимал. И вдруг два года назад он объявляет: «Я только что приехал с Афона…» — и начинает рассказывать, как он там прекрасно помолился. «Как же так, вы же…» — «Я уверовал! Я все понял!» Педагог по образованию, то есть человек, умеющий работать с текстами, отказывался взять в руки текст, который мог в него что-то засеять, — даже не впускал к себе сеятеля! Земля его души была не то что каменистой, это был многослойный асфальт. Но мы знаем, что маленькие мягкие, нежные зеленые росточки могут пробиться и через асфальт, найдя в нем трещинки, и вырасти потом в огромное дерево. Для слова Божьего нет никаких препятствий.

Сеяние — делание не только Божие, а и любого верующего человека. Прежде всего он должен сеять слово Божие среди своих близких, с кем он соединен любовью, потому что их сердца раскрыты для него. Среди друзей, одноклассников, однокурсников — но только тех, кто готов услышать, бессмысленно говорить с людьми, которые в ответ кощунствуют, богохульствуют. Как Господь сказал: Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас (Мф. 7: 6). Но если нам задают вопросы, мы должны на них отвечать. Бывает, отказываются: вот я такой грешный, идите спрашивайте у священника… Это неправильная позиция совершенно. У апостола Петра есть такие слова: будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением (1 Пет. 3:15).

Ты должен, ты не можешь не свидетельствовать. Любой христианин — это свидетель. Мы передаем в души людей слово — но подтверждаем его делом.

Когда человек готов посеять на почве своего сердца пшеницу? Когда он попробовал вкусного хлеба. Вот друг пришел к вам домой, вы угостили его свежеиспеченным хлебом, и он скажет: «Хочу такой же!» Когда он готов вырастить яблоню? Когда увидит, как яблоня плодоносит, и съест сладкое яблоко. Поэтому проповедь возможна, только если у тебя есть хоть маленькие, но свои плоды. Здесь нужно рассуждение: во-первых, не надо отказываться, считая, что плодов пока нет, один Господь знает, есть они или нет; а во-вторых, когда мы говорим слово Божие, через нас его сеет Сеятель, это Его дело. Самое главное, что мешает сеянию, — наше тщеславие. Когда человек, от которого вы совершенно этого не ожидали, вдруг спрашивает вас о Христе и о вере, вам надо мысленно сотворить две краткие молитвы: «Господи, благослови этого человека» и «Убереги меня от тщеславия». И все получится. Тогда Сам Господь придет и будет говорить через ваши слова. И даже если вы не образованны и не начитанны (что плохо и должно быть исправлено), таинственное сеяние все равно произойдет.

Бывает, что самые неожиданные вещи так цепляют… У меня был знакомый священник, который рос в советское время у родителей — атеистов и циников, в состоятельной, элитарной партийной семье. Его отец любил классическую музыку, оперное, хоровое пение, был большим знатоком и владельцем огромной коллекции дорогущих пластинок. И вот однажды он повел своего двенадцатилетнего сына в храм Иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» на Ордынке, где пел знаменитый хор Матвеева, совмещавший богослужебную и концертную деятельность. Повел послушать, показать, как звучит хоровая музыка не в зале Чайковского или в Большом театре. А сын уверовал. Это было категорически против идеологии отца и матери и угрожало их карьере. Они его и били, и запирали дома, он спускался по простыням с третьего этажа и сбегал в храм на службу… Наконец он отвоевал себе право ходить в храм и потом стал священником. При таком сопротивлении, несмотря на то что он уступал отцу в интеллектуальном споре и не мог привести нужных аргументов, его сердце выбрало веру.

Еще я помню рассказ человека, который купил книгу «Сотворение мира» французского карикатуриста Жана Эффеля, и цитаты из Библии, над которыми глумился автор, послужили фундаментом веры, прихода ко Христу! Он открыл эту книгу, прочел подписи — и купил альбом атеистических рисунков, чтобы узнать побольше. И стал твердо верующим человеком. Так что сеяние, повторю, дело Божие.

А чтобы семя взошло, прежде всего нужно вспахать землю. Слово «Адам» (древнееврейское adamah) переводится как «земля, красная глина». У одного толкователя я читал, что так называли землю, отваленную плугом, пока она еще красная, не посерела и не почернела. Изгоняя Адама и Еву из рая, Господь говорит: «Тернии и волчцы — то есть колючки и сорняки — произрастит тебе земля» (Быт. 3: 18). А поскольку «земля» — это имя Адама, сам Адам и произрастил из своей души тернии и сорняки.

Мы снова возвращаемся к теме христианской жизни как очень большого труда. Землю своего сердца, иссохшую, неплодоносную, нужно вспахать, отвалить верхний слой, чтобы семя проникло вглубь, потом поливать, пропалывать, отгонять птиц, которые пытаются похитить эти семена. А дальше начинается таинственная жизнь этого семени…

О семени

Царствие Божие подобно тому; как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва (Мк.4:26–29).

Слово Божие, посеянное в душу, — это тайна присутствия Божия в человеке. Как оно произрастает, мы не знаем, нам это неведомо. Более того, преподобный Антоний Великий сказал, что Бог нарочно скрывает это от нас, чтобы мы не возгордились. Успехи, которые мы делаем, не видны нам еще и потому, что, как говорится, чем ярче свет, тем чернее тень. Приближаясь к свету, освещая душу Божиим присутствием, мы видим в себе все больше недостатков. Иной прихожанин отходил в храм десять лет и вдруг объявляет: «Я стал совсем плохим, раньше я таким плохим не был», — наконец он увидел в себе черноту, тьму греха. Раньше Бог не мог ему этого открыть, потому что не было ни смирения, ни желания увидеть. А еще Господь не открывает человеку все его грехи сразу, потому что выдержать никто не сможет — сойдет с ума или впадет в полное отчаяние, всю правду о себе можно узнавать только постепенно.

В творениях святых мы замечаем этот удивительный парадокс: люди, которые боролись с каждым грехом на уровне не то что дела, а даже мысли, отмеченные дарами чудотворения и прозорливости, видели себя самыми грешными на свете. Когда апостол Павел говорит: Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, от которых я первый (1 Тим. 1: 15), он не лукавит, и это не какая-то педагогическая или театральная поза, которой он хочет нас научить. Апостол так видит, для него это действительно так. И только тот, кто не близок к свету и ничего о себе не знает, может думать, что у него нет грехов.

Возрастание доброго семени в душе — это тайна и в то же время большой человеческий труд по возделыванию своей земли. Напомню, возделывание земли — по-латыни cultura — имеет непосредственное отношение к нашему слову «культура», а любые культурные навыки очень помогают стать христианином. Тот, кто привык принимать в почву своей души образ, слово, задание, план работы и его осуществлять, значительно легче воспримет и слово Божие; любая культурная деятельность может быть нашим союзником в вере. Если человек привык лежать на диване и ничего не делать, он и заповеди Божии будет так же «исполнять», а если он все детство отходил в музыкальную школу и вместо того, чтобы лежать на диване, играл гаммы и разучивал произведения, у него есть навык труда по преодолению своей лени и сильная воля. Это пригодится в духовной жизни. Мы удобопреклонны ко греху, есть такой святоотеческий термин. Грех не был естественен для человека, каким его задумал Бог, но теперь, когда весь мир пропитан, пронизан, как губка напоен грехом, он стал для нас абсолютно естественным. Очень легко на кого-то наорать и трудно сдержаться и поступить по любви. Очень легко лежать и бездельничать, значительно труднее постоянно работать. Но только работающий добивается цели.

О плевелах

Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою (Мф. 13: 24–30).

Интересно, что плевелы, сорняки, посеяны, когда человек спит, то есть расслаблен, находится в бездействии. Трудись он все время, врагу некогда было бы зайти и посеять их.

В душе каждого человека грехи-сорняки растут вперемешку с хорошими растениями, которые могут принести плод. И бывает, что в одном преуспеешь, а другое тяжело дается; например, человек не жадный, щедрый — но очень раздражительный; или трудолюбивый — но при этом любит всех осуждать; прекрасный администратор и руководитель — но очень язвителен и мастерски говорит людям гадости… А есть люди, которые полностью подобны этим плевелам. И действительно, иногда возникает мысль: почему же Господь их не выдернет? Почему среди добрых людей живут плохие, которые приносят только зло, соблазняют, мучают и издеваются над другими? Неужели, как часто спрашивают, Господь не знал, в кого вырастет Гитлер? Почему Он не выдернул его еще в детстве?

И вот Господь отвечает притчей. В той же главе Евангелия от Матфея приводится ее объяснение: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 13:37–43).

Нам кажется, мы знаем, что такое справедливость. Но у Бога справедливость отступает перед милосердием — оно больше. И Бог от каждого человека, как бы тяжело он ни жил и как страшно ни грешил, ждет, надеется услышать покаянные слова. Бывает, что люди каются перед самой смертью, как разбойник на кресте, который убивал, отнимал имущество, делал людей несчастными, — а тем не менее Господь ему сказал: ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23: 43). И наверное, если мы посмотрим в глубину своего сердца, нам тоже хотелось бы, чтобы все злодеи, какие есть в мире, раскаялись и были с Богом в раю. Господь хочет этого — но не нарушает свободы, терпит, потому что человек может переродиться, даже тот, от которого совершенно не ждешь. Тысячи и тысячи злодеев искренне покаялись на смертном одре — да, они не успели отдать долги, но ушли, осознав, сколько зла принесли людям.

Но иногда Господь поступает по-другому — об этом притча о смоковнице.

О бесплодной смоковнице

Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, — не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее (Лк. 13: 6–9).

Хозяин виноградника — то есть Господь — говорит виноградарю такие страшные слова: сруби ее: на что она и землю занимает. А тот заступился за бесплодную смоковницу — нам показан образ ходатая, здесь мы узнаем, что можно и нужно молиться за другого человека, даже если, как кажется, Господь уже убедился в бесплодности его души. Ходатай надеется — и в этой надежде, через молитву за ближнего может возродить его. В каком бы страшном состоянии ни были души наших родных и любимых, о них всегда надо молиться.

Смотрите, как Господь пытается заставить душу плодоносить. Не знаю, как помягче выразиться, но для этого человека надо обложить полным… навозом. Это очень неприятно, дурно пахнет, но часто именно беды и скорби, в которые мы погружаемся, заставляют нас обратиться к Богу. Мы спрашиваем: «Почему, ну почему все так плохо? Ничего не получается, не клеится, не складывается, измучили болезни и несчастья…» А это Господь обкладывает нас удобрением, чтобы мы наконец-то возвели взор к небу. Когда горизонты закрыты, со всех сторон тупик, нам некуда больше смотреть, как на небо. И тогда мы начинаем искать глубинный, настоящий смысл вещей. Как сказано в притче о сеятеле: плод творят в терпении (Лк. 8: 15). Приходится терпеть скорби, потому что они нас исправляют. Не всегда это связано напрямую, но иногда совершенно очевидно: например, чревоугодник страдает от гастрита. А бывают скорби, которые возвращают к серьезной жизни: живет, допустим, диабетик на инсулине, зная, что любой день для него может оказаться последним, и относится к нему не беззаботно, не так, что «а, дней еще будет сколько угодно». Когда близко исход, человек каждый день проживает как последний и старается не грешить.

О милосердном самарянине

Один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь? Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить. Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний? На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай также (Лк. 10: 25–37).

Притча начинается со слов законника, который приготовил для Иисуса вопрос, искушая Его. Зачем он это делал? Знатоки закона Моисеева, носители великой книжной культуры древнего Израиля, не принимали Христа как учителя, поскольку Он не имел классического образования и был, как они считали, из простолюдинов. В Евангелии много раз упоминаются случаи, когда представители интеллектуально-богословской элиты того времени обращаются к Иисусу с вопросами, чтобы подловить Его в каком-то промахе, ошибке и потом, на основании неправильного ответа, обвинить.

Законник спрашивал, искушая, но Христос, Который смотрит не на лицо человека, а на его сердце, увидел, что сердце этого человека живо, что с ним можно разговаривать о важном и достучаться до него, и ответил вопросом на вопрос: «А что об этом сказано в Писании? Ты же книжник — скажи от Писания…» И законник ответил очень хорошо: Возлюби Господа Бога твоего… и ближнего твоего, как самого себя. Иисус похвалил его: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить, имея в виду, конечно, жизнь вечную. Заповедь о любви к Богу и тем более о любви к ближнему, о том, чтобы любить его как самого себя, не входит в десять основных заповедей, данных через Моисея. В заповедях о почитании Бога: Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира (Исх. 20:2–4) ничего не говорится о любви. Только глубокое и жаждущее, ищущее Бога сердце могло догадаться, дотянуться до прозрения, что главное в законе — любовь к Богу и, как неотъемлемая ее составляющая, любовь к тому, кто есть образ Бога, то есть к человеку. Чтобы так ответить на вопрос Христа, нужно было проделать многолетнюю огромную внутреннюю работу и потратить тысячи часов на изучение Священного Писания, вдумчиво, с молитвой постигая волю Божию.

Услышав похвалу Иисуса, законник наверняка в глубине души обрадовался, но и был обескуражен: он оказался проигравшим перед своей гордостью, перед товарищами, пославшими его искушать Иисуса, и перед Тем, Кого он надеялся с легкостью выставить невеждой и подвести под общественное порицание, а может, даже и арест. И он задал следующий вопрос: а кто мой ближний? Этот вопрос во времена Иисуса Христа не просто был обсуждаем — как шахматный дебют партию, он открывал давно знакомую, прекрасно изученную полемику, в которой каждая из сторон знала аргументы, контраргументы и ответы на них противоположной стороны. Согласно ветхозаветному закону, по отношению к иудею была необходима одна степень соблюдения заповедей, а по отношению к язычнику другая — сейчас это называется «двойные стандарты». Самое понятное для всех представление о ближнем включало только близких родственников — родителей, супругов, детей, внуков. В более широкий круг входили все родственники: дяди, тети, двоюродные, троюродные братья и сестры, племянники… Еще шире — жители города и, наконец, все потомки патриарха Иакова, которые назывались его именем — Израиль. О язычниках речь не шла.

Ветхозаветные заповеди, изложенные в книге Исход или во Второзаконии, подразумевают различное отношение иудеев к соотечественникам и к язычникам. Например, на иноверцев не распространялась заповедь «не убий». Раба-иудея ты должен был отпустить в седьмой год, даже если он не смог отработать долг, за который попал в рабство, а язычника можно было не отпускать никогда. Насилие на войне по отношению к женщинам и детям насилием не считалось… Это никого не смущало, так было принято повсюду, и то, что в Ветхом Завете безответственное, безнравственное отношение к иноверцам и инородцам хотя бы отчасти смягчено, уже было ярким отличием от морали окружающих Израиль народов — морали падшего человека, чья духовная жизнь и нравственность разрушены грехом.

Ветхий закон не преследовал максимальных целей — он лишь ограничивал разрастание зла. Нам сейчас кажется жестоким и, может быть, даже непонятным, почему Господь говорит: око за око, зуб за зуб (Исх. 21: 24), а для человека древности эта заповедь звучала только как ограничение: если тебе выбили зуб, ты не можешь в ответ выбить два зуба, а тем более убить. Если выбили глаз, не можешь ослепить, если украли корову, не можешь забрать двух коров, а только одну. Ограничение, вовсе не известное соседним народам, нравственно возвышало Израиль. Но только Христос сказал, что нельзя допускать в своем сердце злобы — ни в какой степени — даже к тому, кто причинил тебе зло.

На первый взгляд может показаться, что вопрос, заданный законником, к нам не относится. На самом деле и мы, христиане, тоже постоянно стремимся определить круг людей, за которых несем ответственность перед Богом, и круг людей, за которых не несем. Например, о своей маме я забочусь, а о женщине такого же возраста, но не знакомой мне, — нет, пройду мимо, потому что у нее должен быть свой сын или внук, пусть он и заботится. А если сына нет, значит, она сама виновата, и совесть меня никак не укоряет…

Или, допустим, сейчас в России живут и работают бесправные, беззащитные гастарбайтеры, оставившие на родине полуголодные семьи, и многие вполне приличные, чуткие, нравственные люди совершенно спокойно проходят мимо чужой беды, соблюдая при этом все, что требует наша нравственность по отношению к соплеменникам, к россиянам. Нам, как и ветхозаветным иудеям, тоже хотелось бы получить от Бога подтверждение, что число людей, по отношению к которым надо соблюдать заповеди, ограничено. У мусульман именно так: муж-араб не должен изменять жене и во время военных действий не может совершать насилие над мусульманками — а к не мусульманкам это не относится; при этом он считает себя исполняющим заповеди. У христиан таких двойных стандартов нет: если воин совершает насилие на территории побежденного народа, не важно, христиане они или нет, наша вера рассматривает это злодеяние как тяжкий грех.

Христос саму суть вопроса: «А кто мой ближний, по отношению к которому я должен соблюдать заповеди и которого должен любить?» выворачивает наизнанку. Он говорит, что нет круга людей, которых Бог назначил твоими ближними, ты не являешься кому-то ближним по определению, а сам становишься ближним тому страдающему человеку, которому можешь оказать милосердие. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Христос ответил законнику вопросом на вопрос (хотя сама эта манера может показаться неучтивой и невежливой), потому что «кто мой ближний?» — это вопрос не к Богу, а к человеку. Христос показывает, что неправильно пытаться найти некое множество людей, по отношению к которым я должен соблюдать заповеди, а надо самому творить это множество, сделать ближними всех.

Мне рассказывал один фронтовик, как он в 41-м году 18-летним мальчишкой попал на фронт. Стоя в окопе с винтовкой, метрах в семи он увидел немца, который наставил на него автомат. А этот советский пехотинец не мог развернуть свою большую винтовку-трехлинейку внутри окопа, потому что на ней был надет штык. Шансов выжить не было никаких, спрятаться некуда. И вдруг немец делает движение автоматом: «беги». И он убежал. Немец должен был выстрелить, но не стал, он этого чужого русского паренька сделал своим ближним, оставив ему жизнь. Паренек прошел войну, женился, у него дети, внуки… Может быть, тот немец совершил много злодеяний, может, нет, мы не знаем, но это был подвиг добродетели.

Христос нарочно приводит совершенно немыслимый для Его слушателей пример — самарянина. Те, кто должен был исполнять закон Божий, иудеи-единоверцы, прошли мимо несчастного, израненного разбойниками. Священник и левит, потомственные служители храма, не приняли его за ближнего и не стали для него ближними. Самарянин же мог пройти мимо, и никто бы его не осудил, но он остановился.

Кто такие самаряне? Самария была последней столицей Израильского царства, ее разрушили ассирийцы, всех жителей угнали в другие земли Ассирийской империи, а в Самарию переселили язычников. Ассирийцы так поступали с завоеванными народами, чтобы, оторвав людей от родины, от корней, от святынь, полностью подчинить их. Восстания они подавляли с неимоверной жестокостью; есть сведения о том, что воины, исполнявшие обязанности палачей на покоренных территориях, сходили с ума. Смешавшись с остатками израильтян, переселенные язычники стали новым народом. Самаряне сохранили ветхозаветную израильскую веру с большими искажениями. Поэтому между ними и иудеями была не просто неприязнь, а настоящая ненависть. В Евангелии самарянка с удивлением говорит Иисусу: как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? Ибо иудеи с самарянами не общаются (Ин. 4: 9). Иудею запрещалось даже разговаривать с самарянином, а если приходилось с ним соприкасаться, например что-то у него купить, иудей после этого мыл руки. Неприязнь к самарянам была сильнее, чем к язычникам — с которых ну что возьмешь… Самаряне же, будучи с точки зрения иудеев язычниками, претендовали на правоверность.

Самарянина никто бы не осудил, пройди он мимо попавшего в беду, — ни иудеи, ни соплеменники. Чужака можно было оставить умирать у дороги, но он так не сделал, как мы бы сейчас сказали, он потратил свои ресурсы — время, силы, деньги, — чтобы незнакомый человек, принадлежавший к враждебному народу, остался жив. И его коммерческое предприятие, ради которого он, наверное, путешествовал, полностью потеряло смысл. Но он обработал раны несчастного вином — единственным доступным тогда дезинфицирующим средством, полил ранозаживляющим — оливковым маслом, положил раненого на осла, а сам пошел пешком по пыльной каменистой дороге. Добравшись до гостиницы, оплатил проживание и лечение и сказал хозяину, с которым, видимо, был знаком, что на обратном пути еще даст денег, сколько понадобится. Вот так он принял в сердце пострадавшего и стал ему ближним.

Христос говорит законнику: иди, и ты поступай так же. Не ограничивай список людей, которым надо помогать, любой, кому ты можешь и захочешь помочь, станет ближним. В этом проявится твоя любовь, и он ответит тебе любовью.

Святые отцы, объясняя эту притчу, говорят, что израненный, избитый и обворованный путешественник — образ человека: он лежит у обочины жизни и не может дойти до Царства Божьего. А добрый самарянин — образ Христа: когда те, кто могли помочь, не захотели и прошли мимо, Сам Христос пришел и помог человеку излечиться и ожить.

О работнике, пришедшем с поля

Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам? Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, когда исполните всё побеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17: 7-10).

Очень важные слова: сделали, что должны были сделать. Выполняя заповеди Христовы — например, «иди, и ты поступай так же» о милосердном служении другим людям, и другие повеления, — мы в глубине души считаем, что совершаем нечто сверх того, что делают остальные, и потому имеем заслуги перед Богом, заслужили награду, и Бог в ответ нам что-то должен. Приходит человек в храм, ставит самую дорогую свечку, молится и считает, что эта свечка Богу очень нужна и что теперь Он поможет в сделке, которая намечена на сегодня. А если сделка сорвется, он гневается на Бога и говорит: «Больше не приду ставить свечи!» Это языческое отношение к богопочитанию. В этой притче Бог говорит, что языческая схема «ты мне — я тебе» не работает. Не потому что Он не ценит наши труды — Он ценит и видит, что мы стараемся, трудимся, жертвуем своим временем, силами, здоровьем, помогая ближнему. Но исполнение заповедей — не заслуга перед Богом, а образ нормальной жизни. В христианстве нормальный человек — это святой. Как ни тяжело нам это слышать, святой — не исключение из правил, не гигант, сделавший больше, чем положено обычным людям, а тот, кто стал нормальным. Каждый человек, находящийся в греховном, страстном состоянии, — это путешественник из Иерусалима в Иерихон, который лежит у дороги ограбленный, избитый и умирающий. Христос пришел его вылечить, то есть возвести в достоинство праведника, живущего по заповедям.

Хотя в этом смысле нормальных людей единицы на миллионы, мы верим, что нормальными были преподобный Сергий Радонежский и преподобный Серафим Саровский, Адам до грехопадения. Только понимая, что после грехопадения мы изранены страстями и умираем от грехов, можно относиться к Христу как к Спасителю. Если бы того беднягу побили слегка, он бы полежал в теньке у дороги, отряхнулся и пошел дальше в Иерихон, не нуждаясь в спасении. Но он не мог подняться и, не приди к нему на помощь самарянин, умер бы на жаре без еды, питья и элементарной медицинской помощи.

Каждый из нас призван к святости как к нормальному состоянию, более того, если когда-нибудь мы милостью Божией станем насельниками Царства Небесного, на нас исполнятся слова преподобного Исаака Сирина, который говорит, что Адам был в естественном состоянии, мы все после грехопадения — в нижеестественном, а если попадем в Царство Божие, то будем в сверхъестественном состоянии — выше, чем Адам до грехопадения.

Но, к сожалению, мы часто воспринимаем свои труды и маленькие подвиги как заслуги, за которые Господь нам должен что-то дать. Вот мы тщательно соблюдаем Великий пост и уверены, что с приходом Пасхи наше сердце должна наполнить огромная радость, — а ее вдруг нет. Мы унываем, скорбим, ропщем и даже раздражаемся: «Как же так, ведь я трудился, почему нет ответа?» Или человек приходит на исповедь и говорит: «Почему у меня все плохо, а сосед, который живет только для себя, творит море грехов и совершенно не кается, прекрасно себя чувствует?» — такой взгляд на другого человека бывает, когда мы свои труды и добродетели воспринимаем как нечто сверхдолжное, что мы делаем только ради Бога и даже как некое Ему одолжение.

Нет, когда мы трудимся, постимся, смиряемся, милосердствуем, мы, сгорбленные, распрямляемся, из больных духом и душой преображаемся в нормальных, здоровых. Исцеление, которое в ответ на наши труды дает Господь, само по себе является великой наградой.

О судии неправедном

Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Лк. 18: 1–8).

Недавно я разговаривал с одним колеблющимся человеком, и он сказал: «Мне было бы значительно легче, если бы я не верил. Тогда я мог бы жить, как все, от меня не требовалось бы ежедневно идти против того, что общепринято, что делают все». Это распространенный мотив, очень многие не идут в Церковь, чтобы не менять свою жизнь. Я не раз встречал людей, которые читали литературу самых разных стран и эпох, но не Евангелие — хотя без него невозможно понять европейскую литературу. Почему? Последний и единственный существенный аргумент: я понимаю, — говорят они, — что, если прочту Евангелие, мне придется серьезно задуматься о перемене жизни.

А второе, что сказал колеблющийся человек: «Когда я отдаюсь вере и надеюсь на чудесную помощь Божию, а она не приходит, мне очень тяжело. Мне было бы легче рассчитывать только на себя и не ждать от Бога чуда».

Притча о неправедном судье как раз об этом. Это очень сложная тема, в которую каждый верующий мучительно погружается много раз за свою жизнь. Принимая Бога как всемогущего Промыслителя, мы ждем от Него вторжения в нашу судьбу, иногда чудесного, иногда, как в случае с вдовой из притчи, просто справедливого. И если Божьего вмешательства не происходит, впадаем в уныние, в отчаяние, наша вера колеблется, и мы ропщем и обижаемся на Бога.

Господь взял для примера очень неприятного, отвратительного персонажа — коррумпированного судью, который не захотел помочь вдове, самому бедному и беззащитному человеку в древнем обществе. У ветхозаветных пророков можно прочесть призыв, который Господь многократно обращал к богоизбранному народу: не обижать вдов. Сейчас одинокая женщина может, работая, себя прокормить, а в древности она была обречена на голодную смерть вместе с детьми. Нет кормильца — нет хлеба, и способа заработать денег у бедного горожанина или крестьянина тоже не было. Кстати, первое, что сделали апостолы, когда христианская община стала разрастаться, — начали кормить вдов.

За что судятся с бедной женщиной? За землю, которую некому защитить, нет мужских рук, которые могут оградить ее от посягательств.

Если землю отнимут, вдова погибнет вместе с детьми или будет продана в рабство. Судья понимал, что заступиться за нее некому, взятки от нее не дождешься. Он не то что был на стороне ее противника — ему просто неинтересно, лень было заниматься таким второсортным человеком.

Сказано, что судья Бога не боялся и людей не стыдился. Интересно, что, несмотря на такую характеристику, мы понимаем, что судья в этой притче — образ Бога. Христос говорит: если уж такой судья ее услышал, то Бог ли не защитит избранных Своих; вопиющих к Нему день и ночь… хотя и медлит защитить их. Господь взял такой образ для Своей притчи — хотя, конечно, Сам Он не таков. Но даже такие люди откликаются на просьбу, если просить неотступно, как сказано в другом месте: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему; а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит (Лк. 11: 5–8). Господь учит, что обязательно нужно просить: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7: 7-11). Если даже вы, такие злые, искаженные грехом, такие никого не любящие, оказываете помощь настойчивому человеку, тем более ему не откажет Бог.

Эта притча о том, что, если у нас есть какая-то нужда, мы должны просить и не отступать, даже если не получаем просимого. Оно может быть нам не полезно, ведь Бог даст блага просящим, в Евангелии от Луки даже так: даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11:13), а мы не всегда просим себе блага — того, что ведет к нашему духовному возрастанию или узнаванию Бога, чаще того, что, Господь знает, будет нам во вред. Самый простой пример: ребенок просит купить ему такой же планшет, или ноутбук, или смартфон, как у одноклассников, и будет несказанно счастлив и благодарен родителям за этот подарок. Но родители-то понимают, что если дать ему гаджет без всякого контроля, это будет иметь колоссальный разрушительный эффект для обучения, памяти, концентрации и так далее.

Помню рассказ о старце Николае Гурьянове моего друга и соученика по семинарии, который жил в Пскове и часто ездил к отцу Николаю на остров Залита, исповедовался у него. В начале 90-х годов его знакомый псковский священник получил два храма и восстанавливал их; ему надо было очень много ездить, договариваться с рабочими, покупать стройматериалы, и он решил купить машину. Он привык брать на все благословение у духовника, приехал к отцу Николаю и объяснил, как ему плохо без машины. А батюшка говорит: «Нет, тебе нельзя». — «Как же так? Все ездят, а я ничего не успеваю…» — «Ну, будешь покупать машину, заодно сразу гроб покупай», — сказал отец Николай. Этот настоятель двух храмов долго хранил верность отеческому благословению, а потом не выдержал, подумал: «Отец Николай живет на острове, там и дорог нет, и машины не нужны…» — и все-таки купил «Волгу». Поехал в сельский магазин за хлебом, поставил ее у входа, зашел — и слышит страшный грохот, скрежет… Выходит: огромный грузовик смял в лепешку только что купленную машину, вмял в стену. Он в ужасе едет на остров, подбегает к дому, а отец Николай открывает окошечко и кричит: «Ну что, покатался?»

Бог иногда не дает просимого, потому что для нас это опасно, вредно и страшно. Он же видит, что будет в будущем, Он не ограничен временем, а мы ограничены. А иногда Он медлит, как сказано в этой притче: подаст им защиту вскоре, хотя и медлит защитить их. Какое-то странное противоречие: медлит или подаст вскоре? Пока человек чего-то очень сильно хочет и молится, в нем происходят внутренние перемены. Беда, болезнь или проблема, разрешения которой мы просим у Бога, требует времени, проведенного в молитве, преодоления — например, перестать желать просимого как единственно важного. Дорастет человек до понимания, что на самом деле главнее, получит просимое, и оно уже не станет для него кумиром, не будет им обладать.

У апостола Павла есть удивительные слова: скорбь терпение соделовает, терпение же искусство — по-русски: от скорби происходит терпение, от терпения опытность (Рим. 5: 3–4). Духовная жизнь не бывает без терпения. В терпении вашем стяжите, то есть соберите, души ваша (Лк. 21: 19). А у пророка Давида есть даже такие слова: Потерпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс. 26: 14). Господь в твоей жизни делает что-то, с чем ты совершенно не согласен. Но Он знает, что это для тебя полезно и нужно. И ты из верности Господу терпишь, ты несешь это. Искусство духовной жизни без терпения не рождается. Само слово «искусство» происходит от слова «искус» — испытание.

Когда я поступал в семинарию, там не принимали документы у тех, кто не служил в армии, — и это нормально. Прежде чем учиться на священника, человек должен пройти искус — испытание жизнью вне семьи, в достаточно тяжелых обстоятельствах. Должен показать, что он умеет жить в коллективе, считаться с окружающими, может послужить земному Отечеству, — тогда будет понятно, сможет ли он служить Отечеству Небесному. В армии парни очень сильно взрослеют, и вся шелуха, связанная с воспитанием возле маминой юбки, слетает.

Так что если нам кажется, что Господь нас не слышит, надо продолжать просить, надеяться, вспоминать слова: просите, и дастся вам. Понимая, что дастся в той мере и тогда, когда будет на пользу, а не во вред.

О заблудшей овце и потерянной драхме

Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.

Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет, а найдя, созовет подруг и соседок и скажет: порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму. Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лк. 15: 3-10).

Притча о потерянной овце была, наверное, одной из самых любимых в Древней Церкви, потому что первый образ Иисуса Христа в церковном искусстве — это образ Доброго Пастыря. Изображение юноши с ягненком на плечах встречается в римских катакомбах, где в первые века в эпоху гонений прятались христиане. В те времена от свидетеля к свидетелю передавалось намного больше, чем записано в дошедших до нас Евангелиях, о том, что сделал и сказал Христос, и люди знали о Нем больше. И вот из всех образов они выбрали именно этот. Их сердце наполнялось ликованием и радостью, что Бог так к ним относится. В страшный языческий мир, где даже боги живут, как склочные люди, явился Господь — Добрый Пастырь, Который кладет на плечи потерявшуюся овечку и несет ее домой. Представьте, как христиане собирались в катакомбах — в штольнях, где раньше вырабатывали мрамор, а потом они стали кладбищами. Полиции по религиозным соображениям было запрещено туда ходить, и вот христиане приходили по ночам в катакомбы и совершали литургию. В этом жестоком, ополчившемся против них мире они напоминали себе: пусть земная жизнь тяжела и может завтра окончиться мученичеством, но Христос пришел спасти каждого из нас и вот как Он о нас заботится…

Эта притча свидетельствует, что каждый из нас Богу родной, любимый, каждый нужен и бесконечно ценен для Бога. И Господь следит за судьбой каждого и по любви к нему восходит на Крест. Только для христианского мировоззрения стало очевидно, что у человека не может быть цены и нельзя так ставить вопрос: девяносто девять человек ценнее одного или нет? Сам человек может пожертвовать собой ради остальных, он волен принять такое решение, но для Господа каждый бесконечно дорог. Апостол Павел говорит: Вы куплены дорогою ценою (1 Кор. 7: 23), распятие Сына Божия — самая большая жертва и самая безмерная когда-либо заплаченная цена.

У Господа нет стада — есть отдельные люди, и каждый неповторим. И Церковь, ведущая нас к Царствию Божьему, не ставит задачи всех сделать одинаковыми: в Царствии Божием у Петра один характер, у Иакова другой, у Иоанна третий. Каждый из нас должен свой характер преобразить, но не подвести под один шаблон. Именно в его неповторимости каждый человек дорог Богу настолько, что, оставив девяносто девять (а ведь есть даже поговорка «Семеро одного не ждут»), пастух ищет сотую овечку и несет ее — сама она не может идти, ножку вывихнула, или наступила на что-то острое, или змея ее укусила, неизвестно, что произошло. Если ее бросить, она погибнет, ее съедят волки или другие хищники, которых в пустыне на самом деле много, их только днем не видно, они выходят ночью.

Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. В устах Христа это грустная шутка. Ведь Господь знает, что нет человека, который «жив будет и не согрешит», потому и нет людей, которые не имеют нужды в покаянии. Просто многие не считают, что нужно каяться, не видят своих грехов. А на самом деле каждый человек — это заблудившаяся, погибающая овца, ради спасения которой Пастырь готов все оставить и идти на помощь. И тогда на Небесах бывает праздник, потому что человек пропадал и нашелся, как говорится в притче о блудном сыне, погибал и ожил.

В притче о драхме женщина потеряла у себя дома довольно ценную серебряную монету; трудно соотнести древние деньги с современными, во всяком случае, понятно, что драхма — это больше, чем деньги, которые женщина потратила на угощение соседок. Рассказывается, как она начинает повсюду мести, а когда находит, созывает подружек, и они празднуют. Мы можем себе представить, что Господь сходит с неба, чтобы в той помойке, в которой мы живем, найти нашу душу, достать ее из сора и устроить праздник с ангелами, порадоваться, что мы наконец-то в Его руке! Какие бы глупые, мусорные, бессмысленные обстоятельства жизни мы себе ни придумывали, Господь приходит за нами. Эта притча тоже говорит о том, что не только мы ищем Бога — и Он нас ищет. Идет по пустыне и зовет, прислушиваясь, не заблеет ли в ответ потерявшаяся овечка. И так устраивает обстоятельства нашей жизни, чтобы мы к Нему приближались: закрывает горизонты, чтобы было видно только небо, разрушает идолов, которым, сами того не понимая, мы поклоняемся и которые занимают Его место… Обрести потерявшегося — это радость и на Небе, и для нас. Только не будем забывать о Крестной Жертве: Бог ради нас умер. Как апостол Павел говорит: Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5: 8).

В блокадном Ленинграде жила семья: отец, жена и две дочки. Они голодали, и в какой-то момент отец стал отдавать девочкам свою маленькую порцию хлеба. Когда жена заметила и стала его ругать, он сказал: «Ты же понимаешь, что все мы не можем выжить, и я хочу, чтобы это были дети». Он умер от истощения, а они с его пайком дожили до освобождения.

Настоящая любовь всегда жертвенная, служащая. И Христос говорит в Евангелии, развивая мысль притчи об овце, что пастырь, который по-настоящему заботится о спасении своего стада, отдает за него жизнь: Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их (Ин. 10: 11–12). Наемник — это тот, кто на самом деле не любит и, когда становится тяжело, уходит. Иногда трудные обстоятельства как раз и проверяют, была любовь или не было. Сколько я слышал историй, как жена рожает неизлечимо больного ребенка, с синдромом Дауна или с тяжелой формой ДЦП, и муж уходит, потому что ему не нужны эти проблемы… Мало того, что он делает несчастным ребенка, так еще и свою часть труда перекладывает на женские плечи, из-за его предательства она должна нести одна то, что вдвоем было бы нести значительно легче. Это говорит только о том, что любви не было или она уже умерла. А вот Христос нас любит истинной любовью: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16). Он любит настолько, что умирает за нас. Все праздники, христианские торжества, вся жизнь спасенного стада — нас, овец, которых не растащили волки, — все оплачено смертью Сына Божия. Когда мы об этом помним, то помним и что такое настоящая любовь, и у нас, может быть, хотя бы отдаленно начинает получаться жить по законам любви, помогать друг другу… Господь не требует от нас, чтобы мы за кого-то умерли, но в основе христианской любви всегда находится жертвенное служение ближнему.

О блудном сыне

Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.

Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и веемое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк. 15: 11–32).

Эта самая удивительная, с огромной смысловой глубиной притча Иисуса Христа — источник великой надежды христиан. Поскольку эту историю придумал не человек, а рассказал нам Господь, мы смеем надеяться, что Он показал, как к нам относится.

Чтобы не осталось никаких недоумений, Он взял самый близкий для всех образ — родителя и ребенка, отца и сына. Читая притчу, мы понимаем: как бы глубоко человек ни пал, как бы далеко ни ушел от своего Небесного Родителя, каким бы грязным, отвратительным и хамским ни сделал этот уход — если он кается и хочет вернуться, Отец Небесный встретит его и восстановит в полном достоинстве. Господь ждет его возвращения. Из притчи мы знаем, что отец часто смотрел на дорогу — выглядывал в окно или с поля, с огорода смотрел, не идет ли его ребенок. А увидев издали, выбежал, бросился к нему, стал обнимать, даже не дал договорить покаянную речь, которую сын приготовил, оборвал на половине. И велел принести белую ризу — символ чистоты, прощения, очищения от греховной грязи, прилипшей к душе несчастного сына, и перстень (с печатью, которым запечатывали документы) — символ сыновства. Сын не просто прощен, он полностью восстановлен в своих правах и получил значительно больше, чем рассчитывал. Понимая, что недостоин быть наследником, он хотел вернуться хотя бы наемником, но отец, никогда от него не отрекавшийся, видит сына иначе. Притча передает нам такое наставление Божие: любой покаявшийся грешник снова восстанавливается в своем первом достоинстве.

Мы знаем многих великих святых, которые провели существенную часть жизни в тяжких грехах, — это и преподобная Мария Египетская, и равноапостольный князь Владимир, и преподобный Моисей Мурин, и евангельский разбойник, и другие. Все они были прощены, потому что глубокое, искреннее покаяние — это и есть возвращение к Отцу Небесному. Бог никогда не отказывается от Своего отцовства, только человек может отказаться от сыновства.

Но и тогда, как учит притча, оно может восстановиться и Бог снова окажется рядом — еще на дороге к Нему, готовый обнять, расцеловать и очистить от всякого греха.

Давно подмечено толкователями Евангелия, что если ребенок требует у живого отца наследство, это значит, что отец для него уже умер. Сын хочет воспользоваться отцовским имуществом, а отец только мешает. То есть никакой надобности в душе отца, в его сердце, заботе, наставлении давно уже нет. Отец зажился, а молодость — время, когда надо радоваться, — уходит, поэтому лучше бы он скорее умер или хотя бы прямо сейчас отдал часть имения. Требуя свою часть наследства, сын как бы говорит отцу: «Ты еще не умер, но рано или поздно это случится, а я долго ждать не могу, мне хочется погулять сейчас, пока я молод. Вот и отдай то, что будет мне принадлежать». Представьте, что два сына живут в трехкомнатной квартире с родителями, и младший говорит: «Я ведь получу в наследство свою долю, когда ты, папа, умрешь, так дай мне ее сейчас». Квартиру разменивают, отдают ему долю деньгами, и он уходит.

Такой уход — растаптывание отцовской любви и запредельное хамство. Полное перечеркивание родителя с причинением ему страшной сердечной боли. Потому что для отца и матери даже непонятно, что страшнее — этот уход или болезнь ребенка. И болезнь очень страшна, когда ты хочешь сам заболеть вместо него, взять болезнь на себя, и не можешь… Но и когда ребенок вдруг вычеркивает тебя из своей жизни, говорит, что тебя больше нет, ты пустое место, и полностью обрывает связь… Это самое страшное.

Обычно все начинается в переходном возрасте, как раз тогда, когда юноша или девушка могут наделать ошибок, которые отзовутся во всей последующей жизни. Им кажется, что они большие и могут принимать правильные решения, а на самом деле они еще не различают, где право, где лево, где добро, где зло, а только начинают в этом разбираться. Но именно в этот момент у большинства молодых людей разрушается авторитет родителей. К сожалению, очень часто виноваты бывают сами родители, которые не занимаются детьми, не помогают, не уважают их, живут для себя. И в итоге слышат: вы мне не нужны, не интересны, весь ваш опыт, все, что вы знаете, совершенно несущественно, вы неправильно прожили жизнь, надо жить по-другому…

У меня есть друг, который был единственным ребенком в семье, его холили, лелеяли, всячески опекали, и он вырос очень избалованным. Отец сыном не занимался, он работал на каком-то секретном оборонном предприятии и в материальном плане многого добился. Лет с семнадцати мой друг полностью разорвал с ним отношения, дерзил, хамил, ни во что его не ставил. Я с раннего детства бывал у них дома, любил его отца и мать, и мне было невыносимо это слушать! Разговоры о будущей жизни сводились к тому, что ее нельзя строить так, как планировал отец, нельзя поступать в институт, который советует отец, нельзя так строить семью, нельзя так водить машину, — у отца все было неправильно, а у сына должно быть все абсолютно по-другому, потому что отец полностью не состоялся. Папе, который всю свою жизнь, может быть, и коряво, и неправильно, положил на своего ребенка, служил ему, очень в детстве болезненному (он по нескольку раз за год лежал в больнице), конечно, это было чрезвычайно больно. Но поделать ничего было невозможно. И он с горя начал пить. Что стало еще одним поводом для того, чтобы сын его унижал. Только лет через двадцать пять, наломав дров и многое потеряв, сын начал понимать, что такое отец. Сделал для себя это открытие и вернулся. Думаю, он горько жалеет о том времени, когда вменял папу ни во что, потому что все эти годы отец мог быть ему помощником, и наставником, и советчиком.

В переходном возрасте внутренний бунт — распространенное явление. Да, молодой человек должен научиться жить самостоятельно, это понятно. Надо строить собственную жизнь, и бывает, что родители мешают. Но чаще детям кажется, что им мешают. На самом деле при правильных отношениях моя свобода и совет родителей друг другу совершенно не мешают. Более того, родительский совет — очень драгоценная вещь, просто понимать этого не хочется. Приведу такой пример из жизни: юноше необходимо доказать отцу и самому себе, что он может зарабатывать деньги. Он находит работу: надо взять пакет в одной точке Москвы и отвезти в другую. Возит эти пакеты, ему платят довольно много, так что часть он даже отдает семье на продукты. И вдруг его арестовывают и сажают на 12 лет за распространение наркотиков. Он их не употреблял и не знал, что возит, думал, что он так выгодно устроился курьером! Если бы он посоветовался с отцом или матерью, конечно, они бы его остановили, объяснили, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… К сожалению, внутренний бунт сделал для него невозможным совет, ему надо было доказать, что он умнее, правильнее, больше понимает…

У такого попрания родителей есть трагические и горькие последствия. Во-первых, таинственным образом наше отношение к родителям передастся детям. Если мы не хотим, чтобы наши дети грубили, дерзили, хамили и ни во что нас не ставили, надо относиться к своим родителям так, как мы бы хотели, чтобы к нам относились дети. Второе и самое главное последствие — это исковерканная связь с Отцом Небесным. Вот как мы смотрим на икону, понимаем, что это краски и доска, может быть, золото, но обращаемся не к доске, а к святому, который на ней изображен, точно так же и земной родитель является образом Родителя Небесного, Сам Господь привязал одно к другому. И тот, кто разрушает отношения с земным родителем, неизбежно разрушает отношения с Отцом Небесным. Нарушение заповеди о почитании родителей отводит от земной жизни благословение Божие. «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, и долголетен будешь на земле» — единственная заповедь, за которую Господь обещает долголетие и благоденствие на земле, так она Ему важна! Потому что это проекция отношений с Отцом Небесным. Можно ее перефразировать так: если ты не почитаешь отца и матерь, то не будет тебе блага и ты не будешь долго жить на земле. Здесь присутствует и угроза наказания, которое применяется к человеку за неисполнение заповеди. Однажды я разговаривал с подростками, довольно далекими от Церкви; их надо было как-то расшевелить, и я сказал: «Поднимите руку, кто хочет жить коротко и несчастливо». Никто не поднял. «А кто хочет жить долго и счастливо?» Все подняли руки. Тогда говорю: «Есть одно обещание Божие, к которому отнеситесь внимательно», и они заинтересовались. Действительно, есть ли хоть один человек на свете, который не хотел бы жить долго и счастливо? Стоит понудить себя почтительно относиться к родителям, заботиться о них, и это благословение будет на нас.

Да, к сожалению, сейчас очень многие могут сказать, что родители не были таковыми в полной мере. Отец платил алименты, точнее, не хотел платить, только через суд и сквозь зубы, виделся с ребенком раз в полгода, водил в «Макдоналдс», покупал игрушку. Или не уходил, но не занимался семьей, жил своей жизнью, имел связи с другими женщинами. Или вообще пропал и не появлялся. Или он пил. Или издевался и бил ребенка, всячески унижал, много чего в жизни бывает. Но эта заповедь не призывает: «люби родителей твоих», а «почитай», это разные вещи, «почитай» не обязательно значит «люби». Любовь к родителям естественна, но только если они сами любят ребенка, иначе откуда взяться ответной любви?

У меня есть знакомая, от которой отец отказался и долгие годы пропадал, не платил алименты. Появился ближе к ее совершеннолетию и стал приезжать к ней, когда не пил. Потом даже участвовал в воспитании внуков, как-то помогал и был хорош и мил в общении, только вот перед запоями становился очень злым, и его злоба распространялась на все и вся вокруг. Дочь была вынуждена ограждать детей, повышала на него голос, а иногда и выпроваживала из дома. Однажды муж стал свидетелем их ссоры и возмутился, почему она так разговаривает с отцом. На что она сказала: «Ты не понимаешь, он мне не совсем отец, его не было все мое детство. Я помню, как в четыре года целыми днями стояла у входной двери, плакала и ждала, когда он придет. А он где-то пил. Поэтому я не могу относиться к нему так, как ты относишься к своему отцу». Муж не нашелся, что ей ответить, только попросил не повышать голос, чтобы не нарушить заповедь. И жена об этом задумалась.

Пусть в сердце не родилась любовь к родителю, почитание можно сохранить — не кричать, не перебивать, не ругать, не унижать.

Если мы видим, что общение с нашими родителями для наших детей токсично, мы можем дозировать или как-то его регулировать, не выходя за рамки заповеди. Соблюдаем заповедь — вступает в силу Божие благословение: «благо тебе будет и долголетен будешь на земле».

Даже если родитель был не прав и наделал кучу ошибок — он ведь может измениться. Мы читаем притчу о покаянии, которое полностью переродило блудного сына, — но и отец может раскаяться, умягчиться, стать очень нужным и важным, многое передать своим внукам. Я разговаривал со взрослым сыном той женщины, которую бросил папа-алкоголик, и парень сказал, что им очень не хватает дедушки. И в детстве им его было мало, потом он рано умер — а как бы он им сейчас был нужен! Все-таки отец отца — это человек, который прошел колоссальный жизненный путь, набил себе шишки, сделал выводы и может рассказать очень много полезного.

Если подросток вспомнит себя, каким он был пять лет назад, то увидит, как много за эти годы приобрел знаний, умений, опыта и навыков. А отец старше на 25 лет, как много он может рассказать! Передача жизненного опыта от деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку — это на самом деле огромное сокровище. У нас есть друзья, но любят ли они нас? Каким опытом делится друг? Вообще, что приятелю, товарищу от меня нужно? Ему нужно со мной весело погулять. Тот опыт, которым он обладает, не сильно отличается от моего, и просчитать последствия какого-то поступка он так же не может, как и я. А вот отец может. Он опирается и на свой опыт, и своих ровесников, и просто уже видел, что обычно следует за каким действием. Например, за какой свадьбой следует какая жизнь. Отец и мать видят невесту, которую привел сын, и говорят, что, конечно, тебе выбирать, но неплохо бы учесть… И дальше говорят какие-то объективные вещи.

Совет отца и матери, даже если их жизненный опыт, их дорога не такая, которую выбирают сын или дочь, имеет одну огромную ценность — он дается с любовью. Любовь желает блага своему ребенку. К сожалению, попав в беду, в сложную ситуацию, современный юноша редко советуется с родителями. А зря — еще и потому, что, если родители верующие, их молитва о ребенке имеет огромную силу. Неслучайно же говорится, что молитва матери может со дна моря достать. И я, как священник, могу свидетельствовать о совершенно удивительных случаях, когда молитва матери буквально творила чудеса. Пускай мать не может помочь ни материально, ни административно, ни каким-то конкретным советом, а только помолиться да поохать, поахать, обнять и поцеловать, поплакать и попереживать, зато ее молитве дана Богом чудесная власть. Ведь все заповеди есть проекция Божьего бытия на человека, и Сын Божий слушается Своего Отца — Христос находится в послушании у Отца Небесного вплоть до крестной смерти. И Он находился в послушании, когда был маленький, у Богородицы и у Своего мнимого отца Иосифа; так прямо в Евангелии и сказано: был в повиновении у них (Лк. 2:51). Иосиф был плотником, и маленький Иисус подметал стружку, учился пилить дерево, обрабатывать его. И слушался, и выполнял задания, был подмастерьем. Но самое поразительное послушание Христа — это, конечно, первое чудо в Кане Галилейской, когда Богородица обращается к Сыну: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин. 2: 3–4). То есть в этот момент в планах Бога еще нет чудес, но поскольку Его просит Мать, Он выполняет Ее просьбу! Бог меняет Свои планы и этим показывает нам, как много может молитва матери.

Так что даже если ваши родители никогда не пробовали молиться и отговариваются тем, что не умеют, все равно просите их помолиться. Они научатся, что очень хорошо; на самом деле, очень многие матери научились молиться именно тогда, когда их детей коснулась болезнь или беда. Просите — и вы почувствуете, что ваша жизнь начинает меняться.

В заключение расскажу историю о своем друге, которая удивительным образом напоминает притчу о блудном сыне, только рассказывается в ней о блудном отце. Мой приятель в молодости вел разгульную жизнь, о чем потом сильно жалел, в частности, у него была девушка в одном из курортных городов России. И вот она, ничего ему не сказав, родила ребенка. Прошло семнадцать лет, вдруг он узнает, что у него есть сын, взрослый, невероятно на него похожий, так что сомнений быть не могло. Всех поразило, что у юноши не было никаких претензий к отцу, ни жалоб, никакой интонации: «Где же ты был? Ты мне должен, ты мне испортил детство…» Он был счастлив и радовался каждому получасу, проведенному с папой и новыми бабушкой и дедушкой. Он продолжал жить в своем городе, пока не поступил в московский вуз. Поселился он в общежитии, но ловил каждую возможность пообщаться с отцом, впитывая его слова с огромной благодарностью. Да, детство прошло без папы, но сейчас он был счастлив и говорил: «У меня папа нашелся!» — как в этой притче отец радуется, что у него сын пропадал и нашелся.

Об авторе

Протоиерей Федор Бородин

Протоиерей Федор Бородин (род. 1968) — настоятель храма свв. Космы и Дамиана на Маросейке. Окончил художественную школу, собирался стать художником, но получил благословение на священство. Отслужив воинскую службу в ВДВ, поступил в Московскую духовную семинарию и по окончании учебы в 24 года был рукоположен в диакона, затем во священника, тогда же назначен настоятелем в Космодамианский храм. Отец восьмерых детей. Книга отца Федора «Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка» («Никея», 2018) выдержала три издания.

Оглавление

От автора

Что такое притча?

О талантах

Притчи о Царстве Небесном

  О сокровище

  О зерне горчичном

  О закваске

  О неводе

О брачном пире

Притчи о внезапном пришествии Господина

  О десяти девах

  О верном рабе

О богаче и Лазаре

О неразумном богаче

О Страшном Суде

О мытаре и фарисее

О неверном управителе

О немилосердном заимодавце

О строителе башни и о царе, идущем на войну: притчи о рассудительности

О злых виноградарях

О работниках в винограднике

Притчи о сеянии слова Божьего

  О сеятеле

  О двух сыновьях

  О семени

  О плевелах

  О бесплодной смоковнице

О милосердном самарянине

О работнике, пришедшем с поля

О судии неправедном

О заблудшей овце и потерянной драхме

О блудном сыне

Об авторе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg