Бхагаван Шри Раджниш (Ошо) Приходи, следуй за Мною Беседы по притчам Иисуса Том 3
Bhagwan Shree Rajneesh
Come, follow me
Talks on the sayings of Jesus
Volume 3
Rajneesh Foundation 1976
Введение
«...Я опьянен Иисусом. А Иисус — это вино; он не человек, он нечто опьяняющее. И раз вы испробовали его, то больше ничто в мире никогда не будет иметь такого смысла для вас... Когда я говорю об Иисусе, вы ощущаете, что на вас веет новым ветром, — потому что я не миссионер, я не христианин, я не священнослужитель. Я, фактически, не имею ничего общего с Иисусом, кроме того, что люблю его... Есть только один способ увидеть Иисуса, и этот способ заключается в том, чтобы видеть его таким, каков он есть, непосредственно. Не нужны никакие священные писания, чтобы интерпретировать его; его нужно увидеть непереведенным на другой язык, его нужно видеть непосредственно... Иисус или Будда подобны пчелам. Пчела летит и находит прекрасные цветы в долине. Она возвращается обратно; она исполняет перед своими друзьями танец экстаза, чтобы рассказать им, что она нашла прекрасную долину, полную цветов. Приходите, следуйте за мной. Иисус — это просто пчела, которая нашла первоисточник жизни, долину с прекрасными цветами, цветами вечности. Он пришел и танцует около вас, чтобы сказать вам: Приходи, следуй за мной».
Я выбрала случайным образом вышеприведенные отрывки из бесед, содержащихся в этом томе. Иисус приходит к нам живым, новым и потрясающим — это не тот Иисус, которого представляют нам теологи и ученые мужи. «...Об Иисусе учили с тысячи и одной кафедры...
Об Иисусе написано больше книг, чем о ком-либо другом. Во имя его построено больше церквей, чем во имя кого-либо другого... и, скажу я вам, Иисус является одним из наиболее неизвестных Учителей».
И здесь, в Индии, имеется весьма авторитетный источник. Учитель, любовно распознающий Учителя Иисуса и связывающий его с нами в этом двадцатом веке — с пониманием и глубокой проницательностью.
Если человек испытывает жажду,
пусть придет ко мне и напьется.
«Иисус является водой вечности, божественным источником. Он может утолить вашу жажду...»
Бхагаван делает, как кажется, удивительное заявление: «Если человек испытывает жажду, пусть придет ко мне и напьется, потому что еще некоторое время я побуду с вами. А затем я уйду к тому, кто послал меня... Ощутите свою жажду. Если вы жаждете, то я готов стать колодцем для вас. Жажда может исчезнуть, и только тогда, когда ваша жажда исчезнет, вы в первый раз почувствуете, что есть жизнь и каков ее смысл — красоту ее, славу ее».
Мне повезло прибыть в Пуну как раз вовремя, чтобы услышать эти великолепные беседы. И поклонники Иисуса, и те, кто пришел к нему в первый раз, имеют теперь прекрасную возможность с восхищением прочесть эти беседы. Итак, читайте и наслаждайтесь.
Свами Дэва Паритош
Беседа 1. Иисус подобен девственной природе: грубый, но живой, непокорный
11 декабря 1975г., Пуна
Евангелие от Матфея, глава 13
54. И, придя в Отечество свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы?
55. Не плотников ли он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда?
56. И сестры его, не все ли между нами? Откуда же у него все это?
57. И они раздражались Им. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем.
Евангелие от Матфея, глава 14
22. ...понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону...
23. И... Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.
24. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.
25. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
26. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.
27. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.
28. Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.
29. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу.
30. Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.
31. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?
Я пьяница. Вы можете верить этому или нет, но я пьяница. Вы можете посмотреть мне в глаза и увидеть это - я опьянен Иисусом. А Иисус — это вино; он не человек, он нечто опьяняющее. И раз вы испробовали его, то больше ничто в мире никогда не будет иметь такого смысла для вас. Если смысл запредельного входит в вашу жизнь, то весь мир становится пустым, нематериальным, несущественным.
Религия есть вид опьянения. Это нужно понять, потому что без глубокого опьянения жизнь ваша никогда не будет иметь какого-либо смысла. Она будет оставаться поверхностной прозой и никогда не станет поэзией. Вы будете ходить, но никогда не сможете танцевать, а пока вы не танцуете, вы пропащий человек. Пока вы не танцуете в таком избытке, в таком самозабвении, что вы исчезаете в танце, что танцор исчезает и остается только танец... только тогда. И только тогда сможете вы узнать, что есть жизнь.
Я вспоминаю один случай. Однажды Александр Великий спросил Диогена: «Ты такой ученый, ты так много знаешь. Можешь ли ты сказать мне что-либо о Боге? Что есть Бог?»
Диоген подумал немного и сказал: «Дай мне на это один день».
Александр пришел на следующий день, но Диоген снова сказал: «Дай мне еще два дня». А потом он снова сказал: «Дай мне три дня», а потом четыре дня, пять дней, шесть дней, и так прошла вся неделя.
Александр сказал в раздражении: «Что все это значит? Если ты не знаешь ответа, ты должен был сказать это раньше. Если ты знаешь его, то в чем смысл этой задержки?»
Диоген сказал: «В тот момент, когда ты спрашивал меня, я думал, что знаю. Но чем больше я старался ухватить это, тем больше оно ускользало от меня. Чем больше я думал об этом, тем дальше от меня оно оказывалось. Сейчас я уже не знаю ничего, и единственное, что я могу сказать, так это то, что тот, кто думает, что знает Бога, не знает ничего».
Бога можно познать только тогда, когда вас нет. В этом смысл моих слов «Пока вы не станете пьяным», — потому что тогда теряется ваше эго. Я пьян, я опьянен Иисусом. И когда я буду говорить вам об Иисусе, это будет не об Иисусе. Я не теолог, не христианин, не ученый. Теологи говорят «о», они ходят вокруг да около, они не говорят о главном. Я не собираюсь говорить об Иисусе, я собираюсь говорить устами Иисуса. И когда я говорю об Иисусе, это не значит, что я говорю «о» нем, он, скорее, говорит сам. Я предоставляю ему возможность, я становлюсь проводником. Я всего лишь не препятствую ему. Это единственный способ говорить об Иисусе, или о Будде, или о Кришне. И когда я буду говорить устами Иисуса, я не буду говорить о Христе. Иисус реален, Христос — идея. Иисус конкретен, Христос абстрактен. Иисус — человек вроде вас и меня, из плоти и крови. Его сердце бьется, он смеется, он плачет, он любит, он живет.
Христос — это мертвая, бескровная концепция; в ней нет никакого сердцебиения. Христианство связано с Христом, я же не имею никакого отношения к Христу. Слово «Христос» прекрасно, но оно испорчено, искажено, загрязнено. Вся красота его разрушена. Всякий раз, когда слово используется теологами, оно теряет свое значение, чистоту, невинность - оно теряет свою девственность. Иисус все еще девственен, Христос — испорчен. Христос — это концепция, Иисус - реальность, конкретная реальность.
Послушайте! Я люблю человеческие существа, но не человечество. Человечества не существует. Существуют только конкретные человеческие существа — кто-то здесь, кто-то там, но это всегда конкретные люди. Человечество — пустое слово. То же самое относится и к Христу. Иисус существует — иногда в Гаутаме Будде, иногда в пророке Мухаммеде, иногда в игроке на флейте Кришне — где-то здесь, где-то там, но это всегда конкретное явление. Христос абстрактен. Он существует только в книгах по философии и теологии. Христос никогда не ходил по земле. Это можно сказать и по-другому: Христос является сыном Бога, Иисус является сыном человека.
Позвольте мне говорить об Иисусе, сыне человека, потому что только сын человека является реальным, потому что только сын человека может вырасти и стать сыном Бога. Только человек может вырасти и стать Богом, потому что человек — это семя, источник; Бог является цветением. Бог нигде конкретно не существует. Когда вы расцветаете, появляется Бог — он появляется и исчезает... появляется и исчезает. Когда здесь был Будда, Бог существовал. Когда здесь был Иисус, Бог существовал. Когда Иисус исчезает, Бог тоже исчезает — так же, как исчезает аромат, когда исчезают цветы. Бог не есть что-то конкретное, локализованное в пространстве и всегда существующее, иначе бы он не мог быть всегда свежим и молодым — он собрал бы слишком много пыли, он бы запачкался. Он появляется, когда человек осознает свои грехи, когда человек действительно существует. Всякий раз, когда человек существует во всей своей полноте, в эти редкие моменты появляется Бог. Поэтому, если вы придете и спросите меня: «Где Бог?», я не смогу показать вам его. Пока вы не утвердитесь в нем в своем собственном существе, его не будет. Пока вы не станете им, его не будет. Каждый должен осознать его в своем собственном внутреннем храме, в своем собственном существе. Вы несете его как семя. Только от вас зависит - позволить ему расти и стать огромным деревом.
Итак, я буду говорить не о Христе, а об Иисусе. Пусть Христос останется в тюрьмах церквей — там ему и надлежит оставаться. Я хотел бы, чтобы в ваши сердца вошел Иисус. Забудьте про Христа, вспомните об Иисусе. Но происходит как раз противоположное. Люди забыли Иисуса, и их мозги бомбардируются непрерывно в течение двух тысячелетий, им вдалбливается, что они должны помнить Христа. Христос не может преобразовать вас, потому что между ним и вами не существует никакого моста. Между вами бездна без каких-либо мостов. Но к Иисусу вы ближе. Вы можете назвать «братом» Иисуса, но вы не можете назвать так Христа. И пока вы не почувствуете это глубокое братство, этот мост, как может Иисус оказать вам помощь? Иисус неизмеримо прекрасен — его красота сама по себе является отдельным измерением. Будда прекрасен, но Иисус - совершенно отличен от Будды. В Будде воплощен совершенно другой тип безмолвия.
Я слышал об одном китайском императоре. При его дворе состояли два великих художника, и между ними всегда было соперничество. Они всегда боролись и конкурировали друг с другом, и было почти невозможно определить, кто из них более велик. В своем искусстве они оба были великими мастерами. Однажды император сказал: «Вы сейчас сделаете вот что: вы оба будете рисовать на одну и ту же тему, чтобы можно было решить, кто из вас является более великим, а тема будет такая — "Покой"». Первый художник выбрал очень обычный сюжет: он нарисовал очень спокойное озеро, расположенное далеко в горах, уединенное, тихое, без какой-либо ряби на поверхности. От одного только взгляда на картину хотелось спать. Другой художник попробовал что-то совершенно противоположное: он изобразил грохочущий водопад... белая пена на многие мили вокруг него... и совсем рядом с водопадом, очень хрупкая тонкая березка, склонившая свои ветви до самой пены, на березке маленькое гнездо малиновки, и сама малиновка сидит в своем гнезде — с закрытыми глазами, почти мокрая.
Первый покой является нединамичным: он больше похож на смерть, чем на жизнь. В нем не существует противоположностей. Покой не имеет в себе никакого напряжения; этот покой больше похож на отсутствие, чем на присутствие. Второй тип покоя является динамичным: «покойным», но не мертвым. Он живой, пульсирующий. Грохот, водопад, огромная активность, и гнездо, и малиновка, тихо сидящая в нем...
Иисус похож на второго художника, Будда — ближе к первому. Конечно, он очень спокоен, но отсутствует противоположное, — а без противоположного невозможно создать музыку. У Будды всего одна нота, он не оркестр. У Иисуса противоположные ноты встречаются, сливаются и порождают гармонию, порождают симфонию. Будда спокоен без какой-либо революции. Иисус тоже спокоен, но вокруг него бунт. Об этом следует помнить. Только тогда вы поймете, как проникнуть в самое его сердце. Почему Иисус приобрел такое значение, почему он привлек такое большое количество людей за все эти века? Он имел в себе что-то дикое. Он не сад, он девственная природа. Он грубый, неотесанный, необработанный. Вы прикоснетесь к нему и узнаете. Вы почувствуете его и узнаете. Будда очень культурен, образован. В нем есть нечто из королевского двора. Иисус пришел из деревни, он сын плотника, необразованный, некультурный. Он подобен дикой природе: грубый, но живой, бунтующий. Поэтому он и привлекателен; поэтому он и трогает сердца миллионов людей. Вы можете понять его. Он больше чем вы, но вы содержитесь в нем. Вы не можете понять Будду. Он больше чем вы, но вас в нем нет. Между вами и Иисусом существует мост. Теперь эти сутры.
И, придя в Отечество свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись и говорили:
откуда у Него такая премудрость и силы?
Не плотников ли он сын? не Его ли Мать
называется Мария, и братья Его Иаков и
Иосий, и Симон и Иуда?
И сестры его, не все ли между нами? откуда
же у него все это?
И они раздражались Им.
Никого никогда в такой степени не раздражал Будда; никого никогда в такой степени не раздражал Лао-цзы - никого ничто не раздражало так, как раздражал людей Иисус. Почему? Будда является далекой вершиной. Если вы не можете понять его, как он может раздражать вас? Если вы не можете понять его, как вы можете спорить с ним? Он так далеко, он недостижим. Вы можете, самое большее, поклоняться ему. Поэтому Будде поклонялись, а Иисуса распяли. Появление Будды никого не раздражало. Или люди не понимали его — тогда ничто не оскорбляет, не обижает, не раздражает вас, — или люди понимали его, но тогда они понимали, что он является самой сутью Упанишад, самим воплощением Вед. Он является самой сутью традиции. Вопрос о раздражении, об оскорблении просто не стоял.
Иисус же раздражал людей, он был очень похож на них. Они не могли понять его. Они говорили: «Не плотника ли это сын?» Будда был сыном великого императора, Махавира тоже, Кришна тоже, Рама тоже. Все великие индийские воплощения происходили из королевских семейств. Иисус был первым, кто вышел из дома бедняка. Никто никогда не знал его. И если бы не рождение Иисуса, никто никогда не узнал бы о его семье. У Будды уже была прочная репутация, связанная с именем его семейства, с долгой традицией и механизмом наследования престижа власти. Иисус пришел из бедного семейства, не облеченного никакой властью; он почти нищий. Люди не могли понять: «Откуда идет его сила? Откуда идет его мудрость? Разве это не сын плотника? Разве не его мать зовут Марией?» Люди удивлялись: «Он принадлежит нашему кругу, и он говорит о Боге. Он принадлежит нашему кругу и говорит: "Я сын Божий". Он принадлежит нашему кругу, он работал в мастерской своего отца, что же вдруг случилось с ним?» Этим он раздражал, оскорблял их; их эго было оскорблено.
Будда всегда был великим. Даже если бы он и не стал просветленным, ему бы поклонялись как императору. Люди всегда склонялись к его ногам. Он всегда был великим и выше их. Когда он был среди людей и отказывался от своего царства, он становился еще более великим, потому что он действительно отказывался от царства. Люди понимают язык денег и не понимают никакого другого языка. Они поклоняются вам, если вы имеете деньги, они поклоняются вам, если вы отвергаете деньги. Но они понимают только один язык - язык денег. Если вы ничего не имеете, то вы их не интересуете. И если вы ничего не имеете, то как вы можете отвергать, что вы можете отвергать?
Это является самым главным в понимании индийского ума, так называемого индийского религиозного ума. Даже этот ум может понимать только язык денег. Махавира отказался от всего. Священные книги джайнов многократно описывают, от сколь многого он отказался: как много у него было слонов, как много лошадей, как много колесниц, как много золота, как много драгоценностей. Они все время говорят и говорят об этом. Почему? Зачем ведется этот счет? В действительности же он никогда не был великим королем. Его королевство было очень маленьким, не больше небольшого округа. И его отец был не более чем сборщик налогов этого округа. Поскольку во времена Махавиры Индия была разделена на две тысячи царств, его царство не могло быть очень большим. И почти невозможно, чтобы он имел столько слонов, столько лошадей, столько колесниц, так много золота — это преувеличение. Но люди понимают только язык денег. Они все преувеличивают, потому что это единственный способ доказать, что Махавира был очень великим. Если бы он был сыном плотника, никто бы никогда не интересовался им.
Иисус представляет собой революцию в мире религии. Он является первым бедняком, который провозгласил: «Я сын Божий». Он является первым бедняком, кто осмелился заявлять: «Я пророк, тиртханкара, аватара». Никогда ранее в истории человечества такого не случалось. Он открыл путь для многих других последователей. Потом то же самое мог делать Мухаммед, потом явился Кабир, потом Ибн-Сина, Нанак, Даду и многие другие. Иисус распахнул ворота — даже бедный человек, которому не от чего отказываться, может отказаться, потому что реальным отказом является не отказ от богатства, а от эго. Реальный отказ заключается не в отказе от богатства, позвольте мне повторить это, а в отказе от эго. Это не вопрос отказа от того, что вы имеете, это вопрос отказа от того, чем вы являетесь. Вы можете иметь много и отказаться от всего. Но если эго остается, — а оно может остаться, — то оно может быть удовлетворено тем, что вы обладаете многим, и тем, что вы отказались от многого. И если эго осталось, то вы остаетесь обычным, вы остаетесь поверхностным.
И они раздражались Им. Если бы он был сыном императора, они пали бы к его ногам. Но он был сыном обыкновенного плотника, и все в деревне все о нем знали.
Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем.
Великая способность проникновения в суть явления. Почему так много раз случалось, что люди, которые вам ближе всего, вас понимают неправильно? Мы могли бы ожидать как раз обратного — что люди из деревни Иисуса поняли бы его первыми. Прежде чем кто-либо другой мог понять его, Иисуса должны были понять люди из его дома, из его семьи, его родственники. Но этого не случилось. Почему? Чтобы понять это, требуется глубокое проникновение в сущность человеческого эго. Про того, кто очень близок вам, очень трудно поверить, что он вышел за пределы и стал выше вас. Если бы кто-то другой, кто не так близок к вам, превзошел бы вас, вы, возможно, не так беспокоились бы - он так далек от вас, что этого соперничества не возникает. Но если ваш собственный брат ушел, а вы остались позади, — а вы были рождены одними и теми же родителями, вы жили в одном и том же доме, вы учились в одной и той же школе; и ваш собственный брат ушел так далеко, — ваше эго будет задето. Тогда что вам остается делать? Вы чувствуете себя побежденным, вы ощущаете себя проигравшим. Тогда самым легким путем является отрицание того, что он превзошел вас, тогда самым легким путем является доказывать, что он такой же обыкновенный человек, как и вы. Самым легким путем является опровергать его заявление, отрицать его.
Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем. Я бы добавил еще одно: «И в свое время».
Вы поклоняетесь Будде сегодня, это очень легко. Никаких проблем не возникает, потому что между вами дистанция в двадцать пять веков. Вы поклоняетесь Махавире. Во всем мире миллионы людей молятся Иисусу. Эти же самые люди распяли его. Это те же самые люди, которых он раздражал, которые отвергали его. Что же случилось? Между ними дистанция в две тысячи лет. Сегодня ваше эго не чувствует себя раздраженным, вы не конкурируете с ним; он, возможно, действительно был сыном Божьим. Но он раздражал своих современников. Однажды он беседовал с людьми в деревне и кто-то спросил его: «Веришь ли ты в Авраама, в основателя иудаизма?» Иисус сказал нечто, что впоследствии оскорбляло слух иудеев. Иисус сказал: «Авраам? Прежде чем появился Авраам, был я». Позвольте мне изложить это иначе. Если христианин придет ко мне и спросит: «Верите ли вы в Иисуса» и я отвечу: «Прежде чем появился Иисус, был я», то они будут раздражены, оскорблены. Они никогда не простят мне этого.
Этот Иисус утверждает, что он есть некто, кто был еще до Авраама. Они знали, что он родился в их деревне, они знали дату его рождения, они знали его отца и мать, его сестер и братьев. Те и сейчас работали в своей мастерской, а этот человек говорит: «Я был до Авраама». Это было слишком — «Нет, его невозможно простить за это». Но то, что он говорил, было правдой, потому что Иисус — это качество, которое не имеет отношения ни к какому конкретному человеку. Это качество, подобное любви. Если вы говорите: «До Авраама была любовь», никого это не будет раздражать, потому что любовь — это не человек. Вы не принимаете ее за конкретную личность, вы принимаете ее за качество. Иисус является качеством огромной любви. Иисус является качеством огромной способности восприятия, видения, глубокого осознавания. Иисус является качеством, - но для того, чтобы увидеть это качество, вы должны отбросить свое эго. Только тогда вы сможете видеть, иначе ваше эго станет шорами на ваших глазах и видеть будет почти невозможно.
Несколько дней назад я читал историю жизни Честертона. Всю свою жизнь он прожил в Лондоне. Однажды он приготовился к путешествию, к длительному путешествию; все было упаковано, все было готово. Друг спросил его: «Куда ты собираешься?» Честертон ответил: «Я собираюсь в Лондон». Друг сказал: «Остряк, я что-то не понимаю. Что ты имеешь в виду? Мы ведь в Лондоне, так куда же ты собираешься?» Честертон ответил: «Я собираюсь в Лондон через Париж, через Бомбей, через Токио, через Нью-Йорк, потому что я так долго жил в Лондоне, что мои глаза затуманились и я не могу видеть, где этот Лондон, что представляет собой Лондон».
Когда Иисус стоит прямо перед вами, вы не можете видеть его. Вы должны будете идти «через» — через Ватикан, через Рим, через священников, проповедников и церкви. Только тогда будете вы в состоянии увидеть, кто есть Иисус. Когда Иисус стоит перед вами, его присутствие раздражает, оскорбляет вас. Раздражает само его существование, его высота, его глубина. Вы чувствуете, что потерпели поражение. Вы чувствуете, что вы еще не жили. Вы чувствуете, что вы еще не любили. Вы станете его врагом. По отношению к Иисусу есть только две возможности: либо вы следуете за ним, либо вы становитесь его врагом. Вы не можете оставаться нейтральным, вы не можете оставаться безразличным. Либо, если вы можете отбросить свое эго, вы следуете за ним — тогда вы делаете прыжок, вы плывете вместе с ним; либо, если вы раздражены, вы становитесь его врагом, вы становитесь недругом и начинаете уничтожать его. Поскольку само его присутствие является оскорбительным, вы начинаете уничтожать его.
После того как Иисус был распят, с души иудеев свалился тяжкий груз. Вы почувствовали облегчение. Он был постоянным напоминанием о том, что вы потерпели неудачу, он был постоянным напоминанием о том, что вы не жили, он был постоянным напоминанием о том, что вы были пустыми, полыми внутри, что вы не реализовали себя. Современники не могли понять его. Очень редкие люди — редкие, потому что могли отбросить свое эго, — могли понять, что есть Иисус. Но даже их видение всегда было неустойчивым, даже их видение всегда было не очень уверенным, даже их видение всегда было в колебании и сомнении. Даже те, кто следовал за ним, следовали за ним с большим сомнением в нем.
...понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону... И... Он взошел на гору помолиться наедине.
Он всегда так поступал: всякий раз после общения с массами, с толпой, он должен был оставаться один для молитвы и медитации. Почему? Если вы медитировали, вы поймете. Те, кто медитировал со мной, поймут, что раз вы начали медитировать, то очень хрупкое, очень тонкое качество сознания появляется в вас. Начинают раскрываться цветы неведомого — это очень тонкое явление. И если вы побывали в толпе, вы что-то теряете. Всякий раз, когда вы возвращаетесь домой из толпы, вы представляете из себя нечто меньшее, чем было до выхода из дома. Что-то утеряно, какой-то контакт разрушен. Толпа тянет вас вниз, она имеет свою собственную силу гравитации.
Если вы живете в той же самой плоскости, вы можете не чувствовать этого. Тогда нет никаких проблем, тогда вам нечего терять. Более того, если вы живете в толпе, вместе с толпой, на одной и той же плоскости, то когда вы один, вы испытываете беспокойство. Когда вы с людьми, вы чувствуете себя хорошо и счастливо. Ваша уединенность становится печалью, ваша уединенность является не уединенностью, а одиночеством; вы потеряли других. Когда вы один, вы не один, потому что вы не здесь. Здесь присутствует только желание быть с другими — это и называется одиночеством. Всегда помните о различии между уединенностью и одиночеством. Уединенность является вершиной переживаний человека. Одиночество является долиной, низиной. Уединенность имеет в себе свет, пламя. Одиночество является темным и скучным. Одиночество имеет место тогда, когда вы нуждаетесь в других; уединенность имеет место тогда, когда вы наслаждаетесь самим собой.
Всякий раз, когда Иисус общался с толпой, и особенно тогда, когда он пребывал в своем родном городе, он просил своих учеников удаляться на другой берег озера и входил в состояние полной уединенности. Даже ученикам не позволялось быть рядом с ним. Это была его постоянная практика, он был искусен в ней. Всякий раз, когда вы бываете в толпе, вы бываете инфицированы ею. Вам нужно подняться на большую высоту, чтобы очистить себя, вам необходимо побыть одному, чтобы снова стать свежим. Вы нуждаетесь в том, чтобы побыть наедине с самим собой, чтобы вам снова собраться воедино, чтобы снова стать центрированным, укорененным. Всякий раз, когда вы общаетесь с другими, они выталкивают вас из вашего центра.
И... Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.
Ничего не сказано о его молитве, ничего не сказано о том, что он делал там, — одно только слово «помолиться». Здесь совсем не имеется в виду какая-то молитва. Достаточно быть в молитвенном настроении. Когда вы что-то говорите, это не молитва. Перед Богом или перед Существованием вы должны быть просто уязвимым, восприимчивым — это и есть молитва. Вы ничего не говорите. Наоборот, вы должны слушать — что Существование хочет сказать вам? Так что если вы собираетесь молиться, не говорите ничего. Бог всегда знает, что вы собираетесь сказать. Это глупо, это нелепо. И что вы можете сказать, что вы должны говорить? Все это вздор. Все, что вы говорите, есть не что иное, как желания, требования и, в конечном счете, жалобы. А молитва с жалобами — это не молитва; молитва с глубокой благодарностью — вот что такое молитва. Нет нужды говорить что-либо, вы можете просто молчать. Молитва — это не разговор, это слушание.
Итак, ничего не говорится о том, что делал Иисус в своей уединенности. Просто говорится «помолиться наедине». Он уходил от всех, он оставался один. Это и есть молитва — быть одному, когда не ощущаются другие, когда другие не стоят между вами и Существованием, когда вы уязвимы, открыты, когда легкий ветерок Бога может беспрепятственно проходить через вас. Это очищающее переживание. Это омолаживает вашу душу. Это удаляет всю пыль, которая обычно накапливается в вас. Быть с Богом просто означает быть одному. Вы можете упустить самое главное — если вы начинаете думать о Боге, то вы не один. Если вы начинаете что-то говорить Богу, то в своем воображении вы создаете другого. И тогда ваш Бог ничего не делает — он просто ваша проекция. В этой проекции все другие, которых вы когда-либо знали: там будет ваш отец — всякий раз, когда вы обращаетесь к Богу словом «Отче», будет присутствовать ваш отец как часть вашей проекции. Молиться — это не значит говорить что-либо. Это просто безмолвие, открытость, это готовность слушать — это слушание. И нет никакой необходимости верить в Бога, потому что это тоже проекция. Единственная потребность заключается в том, чтобы быть одному, чтобы иметь возможность быть одному, — и тогда вы немедленно с Богом. Всякий раз, когда вы один, вы с Богом. Говорить «с Богом» не совсем верно, потому что это подразумевает, что здесь присутствуете и вы, и Бог. Лучше было бы сказать, что всякий раз, когда вы один, присутствует Бог, присутствует молитва, а вас нет.
Молитва — это тот аромат, который появляется всякий раз, когда вы готовы к уединенности. Она возникает всегда, когда вы не боитесь остаться наедине с самим собой. Что-то раскрывается внутри вас подобно лотосу, и этот лотос находится в гармонии со всем, что вас окружает. Вы растворяетесь, вы встречаетесь с окружающим и сливаетесь с ним, границы исчезают. Бог есть, вас нет.
И... Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.
Почему вечером? Почему не раньше? Потому, что уединение требует больших приготовлений... он должен был отбросить все впечатления, которые он накопил за весь день, пребывая среди людей, в толпе... он отбросил все впечатления... пыль... к вечеру он остался один, к вечеру он достиг состояния, когда не шевелится ни единая мысль; он достиг состояния, когда пламя сознания не давало никакого дыма. К вечеру он стал центрированным, к вечеру он вошел в глубокий покой внутри себя — он вернулся домой.
А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.
…А ученики должны были перебраться на другой берег. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. Это притча, иносказание. Иисус один или, другими словами, Иисус со своим Богом. Иисус пребывает вне времени и пространства, но его ученики плывут с одного берега на другой. Другой берег означает Бога, запредельное.
А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.
А ветер в этом мире всегда противный, а море всегда волнуется, потому что это море желаний, потому что это море невежества. И ветер всегда противный, потому что это море конкуренции, ревности и ненависти, море насилия и агрессии — ветер всегда противный. Иисус вне этого мира, один, центрированный, но его ученики изо всех сил стараются перебраться на тот берег.
В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
Это прекрасная притча. Христиане полностью утеряли ее смысл, потому что они думали, что это исторический факт, они думали, что Иисус действительно шел по воде. Он не был чародеем. Он был обыкновенным человеком. И это притча, иносказание, а не историческое событие. Из-за этих христиан Иисус выглядит нелепо; он попал в дурную компанию.
В четвертую же стражу ночи… Что означает эта четвертая стража ночи? Это время, когда ночь является наиболее темной, когда ночь является подобной бездне, это самая темная часть ее. Учитель может помочь ученику только тогда, когда ученик достигает четвертой части ночи, самой ее темной части. Эта самая темная часть всегда была известна мистикам как темная ночь души. Иисус учился у мистиков, которых называли ессеями. Они говорили, что в своем паломничестве к Богу каждый должен пройти через самые темные часы ночи: через темную ночь души. И в четвертую стражу ночи, в самое темное время, Иисус пошел к ним.
Вы можете обратиться за помощью к своему учителю только тогда, когда вы сделали все, что могли. Если вы ленивы или если вы ничего не сделали, то учитель не сможет вам помочь. Помощь становится возможной только тогда, когда вы приближаетесь к темнейшим часам своей ночи, за пределами которых вы больше ничего не можете сделать, где вы ощущаете себя полностью беспомощным, где вы подвешены между жизнью и смертью — только тогда возможна помощь. Помощь возможна только тогда, когда вы беспомощны. Если вы продолжаете думать, что вы все еще можете сами помочь себе или что вы все еще сами управляете своей жизнью, то учитель не нужен вам. Только на определенной стадии, когда вы чувствуете, что абсолютно неспособны делать что-либо — вы просто в хаосе, управление собой потеряно, вы полностью беспомощны, — только тогда становится возможной помощь учителя.
В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
И, конечно же, Иисус идет по морю, по морю желаний, по морю невежества, по морю эго. На Востоке понимают иносказания. Один из величайших учителей дзэна Лин-чи говорил: «Иди, но не позволяй воде прикоснуться к твоим ногам». Человек должен жить в мире, но не погрязнуть в мире — он должен идти по миру, а не тонуть в нем. Иисус не является эскапистом, он не бежит от мира. Он идет по морю, он живет внутри этого мира, но он не позволяет воде прикоснуться к своим ногам. Это то, что мы на Востоке называем «жить как лотос». Лотос живет в воде, но вода не может прикоснуться к нему — на нем могут быть даже капли росы, но они никогда не прикасаются к цветку, между ними остается зазор. Стать цветком лотоса — вот смысл этой притчи.
В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
Эта притча о внутреннем смятении человека, о внутреннем хаосе в человеке, о его противоречивом уме, о внутренней борьбе при переходе на другой берег. Она не имеет никакого отношения к озеру в Галилее. Это все элементы внутреннего мира — это не события, случившиеся во внешнем мире, это стадии процесса внутреннего роста.
И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.
Это и мой жизненный опыт; это случалось множество раз. Вот почему я говорю, что это иносказание. Кто-то, кто тесно работает со мной, растет, находится в состоянии темной ночи своей души. Он нуждается в моей помощи, и я иду к нему, но он трепещет, он начинает бояться. Много раз я говорю своим ученикам: «Если я иду к вам, не бойтесь». Тогда они смеются, им кажется, что это шутка. Но когда я приближаюсь к ним, они страшатся этого, они не могут поверить, что я пришел. Они могут поверить во что угодно, но не могут поверить, что я пришел, потому что это выше их понимания.
И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; это привидение.
Как мог Иисус идти по морю? Это, по-видимому, привидение.
...и от страха вскричали.
Даже к своему учителю вы относитесь со страхом, а не с любовью, потому что любовь верит, а страх — нет. Любовь есть доверие, страх есть недоверие. В этот момент ученики показали, что их доверие только на поверхности. Если Иисус пришел в их внутренний мир, они не могут поверить в это, они не могут доверять ему.
...и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.
Это я, не бойтесь. Будьте в хорошем расположении духа. Но вы забыли, как быть в хорошем настроении, вы забыли, как быть блаженным, вы забыли, как быть счастливым. Вы знаете только агонию, вы знаете только страдание, вы знаете только ад. Небеса вам кажутся сновидением, мечтой, утопией, чем-то, что существует лишь в ваших надеждах, но не в реальности.
Иисус говорил: «Будьте в хорошем настроении! Будьте счастливы! Я пришел к вам. А вы кричите от страха! Танцуйте! Празднуйте! Это я! Не бойтесь — как минимум, не бойтесь. Если вы не можете танцевать, если вы не можете праздновать, если вы не можете петь песни, приветствовать меня, то хотя бы не бойтесь; будьте в хорошем расположении духа». Это нужно понять.
Когда ученик находится в состоянии самых темных часов ночи, он приобретает возможность притягивать к себе энергию учителя. Он заработал ее, но он может получить ее только в том случае, если он в правильном расположении духа. Если он проделал тяжелую работу, если он работал с использованием всей своей энергии, будучи полностью вовлеченным в эту работу, то он заслужил, чтобы учитель пришел к нему. Это необходимое, но не достаточное условие. Если он будет бояться, он снова упустит. Если он будет бояться, когда учитель пришел, когда он нужен, то из-за этого страха контакт станет невозможным. Будьте в правильном расположении духа. Энергия может быть передана только в том случае, если вы находитесь в настроении счастья, если вы приветствуете ее, если вы готовы принять ее: как невеста, ожидающая жениха, как возлюбленная, ожидающая любимого, — полное ожидание, как если бы вся ваша энергия превратилась в ожидание. Будьте в хорошем расположении духа, потому что без этого учитель вряд ли сможет вам помочь. Он будет стоять рядом, и его рука будет готова ухватиться за вашу руку, но при отсутствии хорошего расположения духа ваша рука будет отсутствовать.
Так что, прежде всего: ученик должен быть в работе всецело, не воздерживаясь ни от чего; его отдача должна быть абсолютной. Вы должны войти в это без какого-либо страха за последствия и без ожидания каких-либо результатов. Вы должны сделать прыжок, вы должны осмелиться сделать это. Учитель является вызовом, а ученик — рискующим. Учитель является призывом, а ученик — тем, кто осмелился идти в темноту. Он услышал зов — он не очень уверен в направлении, потому что темно, — но он услышал зов. Он начинает двигаться ощупью. Когда вы сделали все, что могли, и сверх этого ничего нельзя сделать, то немедленно становится доступной помощь учителя. Но и тогда вы можете упустить. Много раз вы зарабатывали эту возможность и упускали ее, потому что пока вы не будете в хорошем расположении духа, энергия будет возвращаться назад. Будьте хозяином, будьте в хорошем расположении духа. К вашим дверям подошел гость; примите его с любовью и благодарностью.
Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.
Только один ученик из двенадцати, только один — и этот тоже не абсолютно уверен. Этот Петр стал краеугольным камнем христианской церкви. Он колебался, сомневался, требовал доказательств, но он делал хотя бы это. Другие одиннадцать оставались в трепете и страхе. Слово «Петр» имеет значение «скала». Раньше его звали Симоном. Иисус назвал его Петром, скалой. И Иисус сказал своим ученикам: «Я назову его Петром, потому что он станет основанием великого семейства, которое я намереваюсь создать, станет самим фундаментом церкви».
Петр сказал Ему в ответ: Господи! Если это Ты...
Здесь присутствует «если». Даже для величайшего из учеников остается «если». «Если это Ты» — ему нужны какие-то доказательства. Это самое большое ваше несчастье, но это так: даже тогда, когда у вас достаточно доказательств, ваш ум не удовлетворен. Он продолжает спрашивать снова, снова и снова. Они видели много чудес, случавшихся вокруг Иисуса, они слышали его, они всматривались в него, они воспринимали его любовь, они следовали за ним в неизвестные части Бога. И все же Петр говорит: «Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Пусть это будет доказательством. Если это действительно ты, то сделай это чудо: повели мне придти к Тебе по воде. Если я тоже смогу ходить по воде, то только тогда я поверю в тебя».
Он же сказал: иди.
...Очень простое слово, безусловное, без каких-либо «если» или «но». Таков Иисус. Он просто говорит: «Иди». Вы просто вглядитесь в простоту этого слова, ни за ним, ни перед ним нет ничего.
Он же сказал: «иди». И выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу.
Если вы слушаете учителя, вы можете пройти по воде. Мир есть море. Если вы слушаете учителя, то вам может быть дан ключ. И ключ так же прост, как слово «иди»; к нему не присоединено никаких условий. Иисус ничего не говорит, только: «Иди». И Петр пошел, пошел по воде.
Но, видя сильный ветер, испугался...
Даже уже идя по воде, самостоятельно идя по воде, он все еще сомневается. Я сталкиваюсь с такими проблемами каждый день. Люди приходят ко мне и говорят: «Все стало прекрасно спокойным: медитация нарастает, гнев исчез, секс стал такой далекой вещью, как будто никогда мне не принадлежал. Но правда ли все это или я все это воображаю?» Они приходят ко мне и говорят: «Мы разговариваем со своими Друзьями, и они говорят: "Остерегайся. Этот человек гипнотизирует тебя"». Это их собственное переживание: что они стали более спокойными, что гнев исчез, что секс все в меньшей степени является хозяином, а во все большей степени — слугой, они могут использовать этого слугу каждый день, в них не возникает против секса никакого протеста, они не сражаются с ним! Но они становятся подозрительными - возникает сомнение; «Не воображаю ли я? Не загипнотизирован ли я? Не вижу ли я все это во сне?» Они не могут поверить даже в то переживание, которое случается с ними. Как они смогут поверить, что это случается с кем-то другим? Петр шел по воде, но не мог поверить самому себе. Он, должно быть, думал: «Это, возможно, всего лишь сновидение, или, возможно, этот парень разыгрывает какой-то трюк».
Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.
И в тот же момент, когда он стал сомневаться, он начал тонуть... потому что спасает вера, спасает доверие. Раз в вас вошел страх, вы начинаете тонуть. Это зависит от вас. Если вы доверяете, вы можете перейти через все моря в мире - утонуть невозможно. Даже вода не прикоснется к вашим ногам; ваши ноги превратятся в лотос. Но если вы начинаете бояться, то немедленно — не пройдет и доли секунды — вы начнете тонуть. Сомневаться — это и значит тонуть. Вера спасает, сомнение топит.
Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?
Откуда и почему приходит это сомнение? Вы шли по воде самостоятельно и даже тогда не смогли довериться? Маловерный — ваша вера очень мала, но даже эта малая вера могла свершить такое чудо. Петр шел по воде — не очень далеко, всего несколько шагов. Но сделать по воде несколько шагов достаточно — если вы можете сделать один шаг, то вы можете пройти и весь океан. Маловерный... вера была очень маленькой, и все же чудо свершилось. Достаточно малого семени веры, и вы становитесь огромным деревом божественного переживания, становитесь цветением предельного. И если это возможно при наличии малой веры, то, что можно сказать про большую веру, про полное доверие? Если есть полное доверие, то немедленно это семя превратится в дерево; не будет никакой задержки по времени. Задержка по времени существует, потому что вера мала, задержка по времени существует, потому, что вы не можете поверить в это прямо сейчас. Если вы можете поверить в это прямо сейчас, то мир исчезает и остается только Бог. Океан исчезает. Вы на ровной земле, потому что мир есть не что иное, как сон. При наличии сомнений сон продолжается; при наличии доверия вы внезапно пробуждаетесь.
Я слышал один анекдот. Один человек пришел к знаменитому врачу, потому что страдал от меланхолии, печали, депрессии, отчаяния. Врач осмотрел его — у него все было в порядке. Врач сказал: «Я не вижу никаких неполадок в вашей нервной системе и не собираюсь предлагать вам никаких лекарств. Сейчас в городе дается представление, в котором принимает участие один человек, Гримальди. Он комедиант. Пойдите и позвольте этому комедианту помочь вам рассмеяться. Если вы сможете смеяться, ваша меланхолия исчезнет, ваша депрессия исчезнет; это поможет вам больше, чем любое лекарство, потому что с вашей нервной системой все в порядке. Есть только одна вещь, которую вы забыли: как смеяться. Вы просто забыли язык смеха, вот и все. Вы должны научиться смеяться, вот и все. Не требуется никакого лечения. Пойдите на представление Гримальди».
Человек сказал: «Боже мой, я ведь и есть Гримальди!»
То же самое происходит и в вашем случае. Вы просто забыли язык того, как быть божественным. Вы — боги.
Беседа 2. Принимай себя таким, каков ты есть, и принимай всецело, безусловно
12 декабря 1975 г., Пуна
Много раз я испытываю чувство вины, потому что не могу принимать Вас на веру.
Никогда не используйте слово «вина». Само слово вызывает неправильные ассоциации, и раз вы используете его, вы пойманы ими. Чувство вины не является естественным явлением: оно создается священнослужителями. С помощью чувства вины они эксплуатируют человечество. Вся история псевдорелигий содержится в слове «вина»: это самое отравляющее слово. Остерегайтесь его; никогда не используйте его, потому что в вашем бессознательном уме оно также пустило глубокие корни. Вы не сможете найти животное, которое испытывало бы чувство вины: животное просто существует. Оно не имеет никаких идеалов, оно не имеет никакого коварства; оно существует, оно просто существует. Оно не имеет перед собой никакого идеала совершенства, которого нужно достичь, поэтому животное является прекрасным, невинным, чистым.
Идеалы все портят. Раз вы имеете идеал, который нужно достигнуть, то вы никогда не будете в покое, вы никогда не будете дома, вы никогда не будете удовлетворены. Неудовлетворенность следует за идеалами как тень, и чем больше вы не удовлетворены собой, тем более невозможным становится достичь идеала: это порочный круг. Если же вы не недовольны собой, если вы принимаете себя таким, каков вы есть, то идеала можно достичь немедленно. И я подчеркиваю слово «немедленно»: без какой-либо временной задержки, непосредственно в данный момент, здесь и сейчас вы можете осознать, что вы совершенны; это не есть нечто, что должно быть достигнуто в будущем, это то, что вы всегда носили с собой. Совершенство заложено в вашей природе — вы совершенны.
В этом различие между псевдорелигией и подлинной религией. Псевдорелигия утверждает, что вы должны быть совершенны, и порождает чувство вины, потому что вы не являетесь совершенным. Это порождает принципы морали, потому что вы не совершенны; это порождает глубокое страдание, постоянные колебания и страх, потому что вы не совершенны; это порождает преисподнюю и небеса. Если вы станете совершенным, вы получите в награду небеса; если вы не станете совершенным, то наказанием для вас будет ад.
Подлинная религия утверждает, что вы уже совершенны, что вам не надо такими становиться. Вы не можете быть несовершенным, потому что то, что идет от Бога, не может быть несовершенным. Если Бог создал мир, то как он может быть несовершенным? И если вы произошли от Бога, то как вы можете быть несовершенным? Вы — боги; это ты, таттва-маси. И это есть осознание, понимание, а не достижение; это не есть нечто, что можно сделать. Если вы безмолвны, то в тот же момент вы осознаете: вы совершенны. И раз вы осознали то, что вы совершенны, вы живете совершенно, потому что все, что бы вы ни делали, идет от вас, возникает в вас.
Поэтому, пожалуйста, никогда не используйте слово «вина»: это слово опасно, это слово в течение веков вводило вас в заблуждение. Если вы не можете принимать меня на веру, если вы не можете понять меня, пусть так и будет; прекрасно. Это, возможно, и не нужно, это, возможно, не ваша потребность. Вы жаждете, тогда вы ищете воду. Возможно, вода ищет вас, а вы не испытываете жажду. Так что же в этом плохого?
Помните: если вы не можете воспринимать меня, то значит так и должно быть. Это значит, что вы не на той стадии, когда вы нуждаетесь во мне. Не создавайте никакой вины. Когда вы будете нуждаться во мне, вы будете воспринимать меня, иначе и быть не может. Каждое состояние является правильным; каждая стадия, является правильной — каким бы вы ни были, это правильно; и в чем бы вы ни нуждались, вы будете способны к восприятию этого. Когда ваша потребность возрастет, ваша восприимчивость тоже возрастет. Не прыгайте вперед; не старайтесь преодолеть самого себя. Тогда вы будете в очень глупом состоянии ума, тогда вы будете причиной своих собственных страданий, и тогда вы будете испытывать чувство вины. Нет ничего в мире такого, из-за чего человек мог бы испытывать чувство вины.
Принимайте себя таким, каким вы являетесь, и принимайте всецело, безусловно. Вы такой, каким Бог хотел видеть вас — в точности такой. Именно таким вы нужны здесь в данный момент. Не старайтесь измениться. Сама попытка изменения является глупой, потому что кто должен измениться? Изменяться будете вы. Сама попытка является глупой, потому что вы стараетесь вытащить себя при помощи шнурков от ботинок. Вы можете прыгнуть немного, но вы снова окажетесь на той же самой земле — и в еще худших условиях, потому что появится чувство вины: вы не преуспели, вы потерпели поражение.
Если вы уж приехали сюда, то научитесь от меня, как минимум, одному — тотальному приятию. И тотальное приятие само по себе принесет вам трансформацию: в этом его прелесть. Когда вы принимаете самого себя, вы начинаете движение — это не означает, что вы прикладываете для этого усилия, это не означает, что вы подгоняете реку, это не означает, что вы сражаетесь, — вы просто течете вместе с жизнью. Куда бы она ни вела — это является целью. Я не ставлю перед вами никаких целей. Я не даю вам никаких идеалов.
Все ревнители совершенства являются невротиками. Само стремление стать совершенным является навязчивой идеей — оно порождает неврозы, оно порождает некоторый род безумия. Тогда вы никогда не будете иметь здоровую психику. Нормальная психика заключается единственно в том, чтобы принимать себя таким, как есть. Не осуждайте, не судите. Не создавайте стандартов и критериев для суждения. Внезапно вы поймете, что вы начали двигаться, что река течет. И река достигает океана сама по себе — нет нужды подгонять ее силой. Чем больше вы стараетесь изменить себя, тем больше вы забираетесь в порочный круг. И тогда появляется чувство вины; а когда вы испытываете чувство вины, вы чувствуете себя осуждаемым, а когда вы чувствуете себя осуждаемым, жизнь превращается в ад. Ада нигде нет — он появляется при неправильном отношении к жизни. Тогда вы живете в аду, тогда вся ваша жизнь превращается в кошмар.
Отбросьте этот кошмар. Начните жить и плыть по течению — в состоянии глубокого всеприятия. И куда бы вы ни двигались, не беспокойтесь, потому что Бог везде. Чего бы вы ни достигли, не беспокойтесь: он везде. Вы не можете упустить его. Как вы можете упустить его? Это невозможно. Вы можете все время забывать про него, но упустить его невозможно — он в вас, он везде; только он и есть. Но когда вы по тому или иному поводу создаете идею вины, вы создаете промежуток между собой и им; тогда вы окружены своей собственной темнотой. Отбросьте это слово «вина», помните всегда, что оно является слишком сильнодействующим.
Только вчера я читал о Рембранте. Он был уже стар и работал над одним из своих величайших произведений - «Урок анатомии». В конце дня он очень устал и выглядел очень изнуренным. Его ученик сказал: «Учитель, вы выглядите очень опустошенным, уставшим». Рембрант как бы ожил внезапно и сказал: «Опустошенным? Нет, никогда. Исчерпанным, да. Но не опустошенным». Ученик не мог понять разницы. Он сказал: «В словаре говорится, что оба слова имеют одно и то же значение». Рембрант ответил: «Забудь про словарь, я говорю о своем переживании: «опустошенный» означает «растраченный, пустой, неудовлетворенный». «Исчерпанный» означает «расцветший, завершенный, исполнившийся, удовлетворенный». Вот в чем разница!
Не говорите, что вы испытываете чувство вины; никогда не используйте неправильных слов. Отбросьте это понятие вины, и вместе с виной вы отбросите христианство; вместе с виной вы отбросите индуизм; вместе с виной вы отбросите джайнизм; вместе с виной вы отбросите весь тот вздор, что накопился вокруг вас. Вы тотчас станете религиозным — но не христианином, не индусом, не мусульманином. Отбросьте понятие вины, и вы станете религиозным. Сохраните понятие вины, и тогда вина будет иметь много оттенков — она продается на рынке во многих формах и с разными этикетками: индуизм, христианство, ислам, джайнизм, буддизм. Нет никакой вины... и внезапно вы принимаете Существование, а Существование принимает вас. Глубокое согласие, глубокое доверие возникает между вами и целым. Если я и учу чему-то здесь, если это вообще можно назвать учением, то это учение является весьма простым: быть самим собой, никогда не стараться быть кем-то другим. Если вы не можете понять меня, то в этом нет ничего плохого, вы в этом просто не нуждаетесь. Когда возникнет потребность, это случится. Если вы понимаете что-то, в чем пока не нуждаетесь, то это может представлять опасность. Пусть все случается тогда, когда оно является необходимым; пусть все идет своим естественным путем.
Я говорю так много, и я говорю это такому большому числу людей — все вы не находитесь на одной стадии, на одной ступени. Кто-то из вас молод, кто-то стар; молодые еще не видели жизни, не познали ее разочарований — старые уже знают разочарования ее. Когда я говорю, что жизнь является страданием, старые поймут меня, но молодые так или иначе будут чувствовать, что они не принимают этого. Но это естественное явление — как вы можете принять это? Здесь могут быть дети, я могу говорить о чем-то чрезвычайно серьезном, но дети не могут понять этого — им, скорее, хотелось бы поиграть и попрыгать. Но так и должно быть; в этом нет ничего плохого. Где бы вы ни были, нет никакого способа быть где-то в другом месте; вы можете быть только здесь. Будьте здесь. Если вы попытаетесь быть где-то еще, вы не сможете осуществить это. Наоборот, вы упустите то, чем вы могли бы быть. Так что будьте, где бы вы ни были; все, что вы можете понять, понимайте, все, что вы можете принять, принимайте и двигайтесь, плывите по течению. Может так случиться, что вы слушаете меня сегодня, а поймете лишь много лет спустя. Если вы слушаете, то сказанное мною останется подобно семени — оно будет ждать своего времени, своего сезона: оно будет ждать периода созревания. Не беспокойтесь об этом. А если вы начнете испытывать чувство вины, то вы создадите в своей душе такое смятение, что даже это семя может быть потеряно.
Я не священник. Я не хочу, чтобы вы испытывали чувство вины, но священник существует на вашем чувстве вины. Чем больше вы испытываете чувство вины, тем большую силу набирает священник, потому что у него есть средство, чтобы помочь вам, чтобы избавить вас от этого чувства вины. Сначала он порождает в вас чувство вины, а затем дает вам средство, чтобы избавиться от него. Сначала он создает болезнь, а потом продает от нее лекарство.
Я отрубаю сами корни болезни. Я здесь не для того, чтобы продавать вам какое-либо лекарство, а для того, чтобы рассказать вам, как обрубить сами корни болезни. Так что запомните: каждая стадия является правильной, каждая стадия является необходимой. Пройдите через каждую, не пытайтесь перепрыгивать через ступеньки.
Можно ли развивать доверие искусственно?
Искусственно развиваемое доверие не будет доверием; оно будет фальшивым, оно будет неискренним. Все, что развивается искусственно, остается поверхностным, потому что все культивируемое является продуктом деятельности ума. Доверие, так же как и любовь, невозможно развивать искусственно; вы не можете научить человека, как любить. Опасными будут те дни, когда человека будут учить, как любить, поскольку они выучат урок, они будут в точности повторять его — это будет технологично, но это не будет идти от сердца.
Все, что является глубинным, должно выходить само по себе. Так что же можно делать? Я понимаю ваш вопрос. Что же тогда делать? Единственное, что можно сделать, — это удалить препятствия. Доверие невозможно воспитывать; препятствия же вполне возможно удалить. Когда нет никаких препятствий, оно приходит, оно течет. Доверие невозможно развивать искусственно; сомнения же могут быть отброшены.
Поэтому следует понять сомневающийся ум, сам механизм сомнений, причину сомнений. Следует понимать, почему вы сомневаетесь, потому что сомнения являются препятствием. Когда сомнения исчезают, внезапно появляется доверие. Оно всегда было здесь. Просто обломок скалы перекрыл путь, и фонтан не мог извергаться. Вы приходите в этот мир с доверием. Каждый ребенок рождается с доверием, каждый ребенок является доверчивым, так что доверие нет необходимости культивировать искусственно. Так рождаются все люди: с встроенным доверием. Вы есть доверие.
Но постепенно ребенок выучивается сомневаться. Мы учим его — общество, семья, школа, университет — все учат его сомневаться. Потому что, если вы не можете сомневаться, вы не сможете быть очень умным и хитрым; если вы не сомневаетесь, вас нельзя будет оставить в этом мире конкуренции: вы будете уничтожены. Так что сомнению нужно обучать; и раз вы обучаетесь ему, то постепенно вы забываете о доверии. Оно остается глубоко внутри вас, но вы не можете добраться до него — слишком много препятствий. Вы не можете культивировать его; ему невозможно научить. Единственное, что вы можете сделать, это обратить процесс — вы учились сомневаться, а теперь разучитесь делать это.
Доверие было здесь, доверие здесь, доверие будет здесь. И все, что должно делаться, должно делаться с сомнением; с доверием ничего не нужно делать. Почему вы сомневаетесь? Почему вы так боитесь — ведь сомнение означает страх? Всякий раз, когда вы любите кого-нибудь, вы не сомневаетесь, потому что страх исчезает. Когда вы любите, страха нет. Но когда вы не любите, вы сомневаетесь; когда вы не знаете человека, вы сомневаетесь в еще большей степени; в чужестранце вы сомневаетесь в еще большей степени. Всегда, когда есть страх, появляется и сомнение. По своей сути сомнение есть страх. Если вы пойдете еще глубже, то сомнение есть смерть, потому что вы боитесь смерти. Вам кажется, что все стремятся убить вас; кругом сражение, всеобщая конкуренция, все стараются оттолкнуть вас в сторону, стащить вас с престола. Сомнение есть смерть.
Нужно понять весь механизм сомнения. Что нужно делать? Почему человек боится смерти? Вы никогда не знали смерти. Вы, возможно, видели, как умирает кто-либо другой, но вы никогда не видели смерти. Когда кто-то умирает, действительно ли вы уверены, что он умирает — или он просто исчезает в каких-то других мирах? Сомнение не имеет оснований, страх не имеет оснований — все это просто предположения ума. Когда кто-то умирает, думаете ли вы, что он умирает, или просто исчезает в другом мире, или перемещается в другую плоскость жизни, или перемещается в другое тело? Вы должны будете узнать это в глубокой медитации. Когда мышление прекращается, вы внезапно понимаете, что вы отделены от своего тела.
Поэтому я не говорю, что сначала нужно доверять; я говорю, что сначала нужно медитировать. В этом различие между медитацией и молитвой. Люди, которые обучают молитвам, говорят: «Сначала должно быть доверие, иначе как вы можете молиться?» Доверие необходимо как основное условие, иначе как вы можете молиться? Если вы не верите в Бога, как вы можете молиться? Я учу медитации, потому что медитация не требует веры, доверия в качестве основного условия. Медитация является наукой, а не суеверием. Медитация предполагает экспериментирование со своим умом — он слишком полон мыслей; мысли можно рассеять, облака можно рассеять, вы можете достигнуть пустого неба своей внутренней сущности. И это не требует никакого доверия - только немного отваги, немного усилий, немного смелости, немного настойчивости и упорства, немного терпения, но никакого доверия. Вы не верите в Бога? Это не препятствие для медитации. Вы не верите в существование души? Это не препятствие для медитации. Вы не верите ни во что? Это не препятствие. Вы можете медитировать, потому что медитация просто говорит о том, как идти во внутренний мир: есть ли там душа — не имеет никакого значения; есть ли там Бог — не имеет никакого значения.
Определенным является одно: вы существуете. Будете ли вы существовать после смерти или нет — не имеет никакого значения. Имеет значение только одно: непосредственно в данный момент вы существуете. Кто вы? Войти в это - и есть медитация: войти глубже в свою собственную сущность.
Может быть, все вокруг нас является временным; может быть, вы не вечны; может быть, смерть обрывает все: мы не ставим перед собой ничего, во что вы должны были бы верить. Мы говорим только, что вы должны экспериментировать. Просто попробуйте. Однажды это случится: мыслей больше нет, и внезапно, когда мыслей больше нет, вы становитесь отделенным от своего тела, потому что мысли являются мостом между вами. Посредством мыслей вы присоединены к своему телу; мысли — это связующее звено между вами. Внезапно эта связь исчезает — вы здесь и тело здесь, но между вами — бездна. Тогда вы знаете, что тело умрет, но вы умереть не можете.
Это не догма, это не символ веры, это переживание - самоочевидное. В этот день смерть исчезает; в этот день сомнение исчезает, потому что теперь вам не нужно защищать самого себя. Никто не может уничтожить вас; вы не уничтожаемы. Тогда возникает доверие и переполняет вас. А быть в состоянии доверия — значит, быть в состоянии экстаза; быть в состоянии доверия, значит, быть Богом; быть в состоянии доверия — значит, быть исполнившимся, значит быть удовлетворенным.
Итак, я не говорю о том, что доверие нужно искусственно культивировать. Я говорю, что нужно экспериментировать с медитацией. Попробуйте взглянуть на это под другим углом. Сомнение означает рассуждения. Чем больше мы сомневаемся, тем больше мы думаем. Все великие мыслители являются скептиками — должны быть скептиками. Скептицизм порождает мышление. Когда вы говорите «нет», возникает мышление; если вы говорите «да», то все кончено, не нужно никаких рассуждений, никаких размышлении. Когда вы говорите «нет», вы обязаны думать. Мышление является отрицающим. Сомнение является основной необходимостью для мышления. Люди, которые не могут сомневаться, не могут и думать; они не могут стать великими мыслителями. Таким образом, большие сомнения означают больше мышления, а больше мышления означает больше сомнений. Медитация — это способ выйти из состояния мышления. Если облака мыслей исчезают, и процесс мышления прекращается хотя бы на мгновение, вы получаете некоторое представление о своем существе.
Один из величайших мыслителей Запада, Декарт, сказал: «Я мыслю, следовательно, существую». Cogito ergo sum. А Декарт является отцом современной западной философии. «Я мыслю, следовательно, существую». Опыт Востока является совершенно противоположным. Будда, Нагарджуна, Шанкара, Лао-цзы, Чжуан-цзы будут смеяться, они будут очень смеяться, если услышат изречение Декарта, потому что сами они говорят: «Я не мыслю, следовательно, я существую».
Потому что только тогда, когда мышление прекращается, человек познает, кто он есть. В состоянии сознания без думания человек осознает свое существо, причем не мышлением, а отсутствием мышления. Медитация — это состояние без мышления; это усилия по созданию состояния без мышления. Сомнение есть ум. Говорить «сомневающийся ум» неправильно; это повторение, тавтология — ум и есть сомнение; сомнение и есть ум. Когда сомнения исчезают, ум исчезает; или, когда ум исчезает, сомнения исчезают. А тогда внутри возникает самоочевидная истина, вершина света, вечность, безвременность; тогда возникает доверие.
Прямо сейчас как вы можете доверять? Прямо сейчас вы не знаете, кто вы такой, — как вы можете доверять? А вы спрашиваете: «Можно ли развивать доверие искусственно?» Никогда. Никогда не пытайтесь культивировать его. Многие делали эту глупость. Тогда они становились фальшивыми, неподлинными, псевдо. Лучше говорить «нет», но искренне, потому что при этом имеется возможность — благодаря искренности — однажды стать подлинным человеком, говорящим «да». Но никогда не говорите «да», если это не возникает изнутри и не переполняет вас.
Весь мир полон псевдорелигиозных людей: церкви, храмы, гурудвары, мечети - полны псевдорелигиозных людей. И разве вы не видите, что мир является абсолютно нерелигиозным? При таком огромном количестве религиозных людей мир является нерелигиозным. Как может случиться такое чудо? Все являются религиозными, а итогом является нерелигиозность. Религия является фальшивой. Люди культивировали доверие. Доверие стало верой, а не переживанием. Их учили верить; их не учили знать — вот где человечество упустило главное. Никогда не верьте. Если вы не можете доверять, то лучше сомневаться, потому что благодаря сомнению рано или поздно появится возможность; потому что вы не можете вечно жить в сомнениях. Сомнение является недомоганием; это болезнь. В сомнении вы никогда не почувствуете себя удовлетворенным; в сомнении вы всегда будете чего-то опасаться, в сомнении вы всегда будете оставаться в страдании, вы всегда будете разделены и нерешительны. При наличии сомнения вы всегда будете оставаться в кошмаре; поэтому рано или поздно вы начнете искать способ, как преодолеть его. Поэтому я утверждаю, что лучше быть атеистом, чем теистом, псевдотеистом.
Вас учили верить — с самого детства ум каждого ребенка обучается верить: верить в Бога, верить в душу, верить в то и верить в это. Теперь эта вера вошла в вашу плоть и кровь, но все же она остается верой: сами вы ничего не знаете. И пока вы не узнаете, вы не сможете освободиться. Знание освобождает; только знание освобождает. Все верования заимствованы; вы получаете их от других людей. Эти знания — не ваше собственное цветение. И как могут заимствованные вещи вести вас к реальному, к абсолютно реальному? Отбросьте все, что вы взяли от других. Лучше быть нищим, чем богатым; это богатство вы заработали не сами, оно состоит из украденного, из заимствованного, полученного по традиции, полученного в наследство. Нет, лучше быть нищим, но полагаться на самого себя. Эта нищета содержит в себе богатство, потому что она является истинной, а ваше богатство верующего является весьма бедным. Эти верования никогда не могут идти очень глубоко; они всегда остаются на поверхности. Поцарапай их немного, и ты увидишь под ними неверие.
Вы верите в Бога. Потом у вас случается неудача в делах, и внезапно появляется неверие. Вы говорите: «Я не верю, я не могу верить в Бога». Вы верите в Бога, но умирает ваша возлюбленная, и на поверхность выходит ваше неверие. Вы верите в Бога и всего лишь от смерти вашей возлюбленной ваша вера разрушена? Тогда она не многого стоит. Доверие никогда не может быть разрушено — раз оно здесь, то ничто не может разрушить его; абсолютно ничто не может разрушить его.
Итак, запомните: между доверием и верой имеется огромная разница. Доверие является личным, вера является общественной. В доверие вы должны врасти; верования могут оставаться в вас, кем бы вы ни были, но оставаться на поверхности. Отбросьте верования. Появится страх, потому что, если вы отбрасываете верования, возникают сомнения. Каждое верование подавляет какое-то сомнение. Не беспокойтесь об этом — пусть сомнение приходит. Прежде чем достигнуть рассвета, каждый должен пройти через темную ночь. Все должны пройти через сомнения. Путь долог, ночь темна. Но когда после долгого пути и темной ночи наступает утро, вы понимаете, что это стоило того. Доверие невозможно развивать искусственно. И никогда не пытайтесь культивировать его искусственно — это то, чем занимается все человечество. Культивированное доверие становится верованием. Откройте доверие в самом себе, не культивируйте его. Идите в глубь своего существа, к самому первоисточнику своего существа и обнаружьте его.
Когда Джавахарлал Неру умер, на его подушке был обнаружен небольшой листок бумаги. Его собственной рукой на листочке были записаны несколько строк Роберта Фроста:
Лес стоит прекрасный, темный и таинственный. Но я должен сдержать обещание И пройти много миль, прежде чем засну. И пройти много миль, прежде чем засну.Он, видимо, написал их непосредственно перед смертью. Каждый должен идти один; вы не сможете сохранить компанию. Поскольку вы должны идти внутрь, вы можете идти только в одиночку. «Лес стоит прекрасный», потому что лес — это ваша внутренняя сущность. Если вы отправляетесь в паломничество во внешнем мире, то у вас может быть компания; кто-то может быть с вами: любимая, друг, родственник, просто попутчик. Но лес чудесен, потому что лес является вашей внутренней сущностью, — и вы должны идти туда один.
«Темный и таинственный...» — там такая темнота внутри. Вы всегда слышали, что, если вы отправитесь внутрь, вы найдете там море света. Это только половина истины. Вы обнаружите море света в самом центре, но прежде, чем будет достигнут этот центр, придется пробираться в глубокой темноте. Не думайте, что вы закроете глаза и обнаружите море света; нет, сначала будет море тьмы, потому что это та цена, которую приходится платить. Темная ночь — это та цена, которую приходится платить за утро. И помните, пока вы не заплатите за него, оно не будет ничего стоить — пока вы не заплатите за него, вы не сможете оценить его. Если вы получили в руки утро, но не путешествовали и не сражались за него, то вы не в состоянии будете увидеть его.
Винсент Ван Гог, один из величайших голландских художников, как-то написал, что он был где-то во Франции, где заход солнца чрезвычайно прекрасен. Однажды, когда он рисовал... женщина, которая помогала ему, спросила его: «Можно я сбегаю домой и покажу этот прекрасный закат солнца отцу, матери, сестрам и братьям?» Ван Гог сказал: «В этом нет необходимости. Закат солнца здесь; они увидят его сами». Женщина засмеялась и сказала: «Мне тридцать. Я живу на этом берегу тридцать лет, но пока ты не пришел, я никогда не видела заката солнца».
Совсем не обязательно, что если вещь перед вами, то вы видите ее: человек должен учиться, человек должен расти. Нужен Ван Гог, чтобы показать вам самого себя, чтобы сделать вас чувствительным, чтобы сделать вас осознающим. Мне нравится эта история. Так оно всегда и случается: Бог здесь, но нужен Ван Гог или Будда, чтобы показать вам его. И тогда вы увидите; вы будете удивлены, изумлены, но все это всегда было вокруг вас. Почему вы упускали все это? Человек должен расти. Когда вы идете внутрь, вы находите там океан света. Упанишады правы. Когда Иисус говорит: «Царство Божье внутри», он абсолютно прав. Но когда вы отправитесь внутрь, то сначала вы вступите в царство дьявола, а не Бога.
Темная ночь души...
Если вы пройдете сквозь нее, если вы осмелитесь пройти сквозь нее, если вы достаточно отважны, чтобы идти сквозь нее в одиночку, то только тогда вы приобретете некоторую возможность, вы заработаете — тогда вы получите право провозгласить утро.
Лес стоит прекрасный, темный и таинственный.
Но я должен сдержать обещание
И пройти много миль, прежде чем засну.
Прежде чем вы сможете остановиться на покой в своем внутреннем ядре, во внутреннем храме своей сущности, нужно пройти много миль, нужно расти много миль, нужно течь много миль...
«Но я должен сдержать обещание...» Кому вы давали обещание? Каждое семя обещало стать деревом — и не кому-то конкретно: это его собственное предназначение, оно это делает само по себе. Каждое семя обещало быть деревом, обещало цвести, обещало распространиться по миру миллионами семян. Это не обещание, которое на словах дано кому-либо; это серьезное экзистенциальное обещание, данное своей собственной сущности, своему собственному предназначению. Называйте это Богом, называйте это как угодно, но каждый является участником великого паломничества.
Но я должен сдержать обещание
И пройти много миль, прежде чем засну.
И пройти много миль, прежде чем засну.
Нужно пересечь глубокую ночь, нужно пройти сквозь нее. Только тогда появится возможность, только тогда вы будете способны увидеть свет.
И помните: не обманывайте себя верованиями. Верования даются вам легко; вам не нужно зарабатывать их. Доверие является ростом, созреванием вашего существа. Этот процесс является болезненным, запомните это. Верования очень удобны — стать мусульманином, стать христианином, стать индусом — для этого ничего не нужно, достаточно случайности рождения. То, что вы родились в какой-то семье и стали индусом, — это просто случайное событие. Если ребенок родился в семье индусов, а воспитан мусульманином, то он станет мусульманином. Он никогда не узнает, что когда-то был индусом, — это просто случайность.
Нет, жизнь не может быть такой дешевкой. Доверие не может быть такой дешевкой. Любовь не может быть такой дешевкой; ради нее человек должен ставить на карту всю свою душу. Никогда не пытайтесь искусственно культивировать доверие; никогда не старайтесь искусственно создать функцию доверия, потому что это будет верованием. Отбросьте сомнение. Войдите в сомнение; осознайте тщетность сомнения; осознайте тщетность мышления и постарайтесь войти в состояние не-ума; и тогда возникнет доверие. Вы просто удаляете препятствия. Не нужно делать ничего положительного, только кое-что отрицательное: что-то должно быть удалено. Когда проход свободен, расцветает доверие. Вы плавитесь и начинаете плыть по течению.
Случилось так, что, когда Александр пришел в Индию, он встретился с санньясином, великим мудрецом. Мудреца звали Дандамис — так произносили его имя греческие историки. Александр спросил его: «Ты веришь в Бога?» Мудрец промолчал. Александр сказал: «Я не вижу его, так как я могу верить в его существование? Как ты можешь верить, не видя его?» Обнаженный мудрец рассмеялся. Он взял Александра за руку и повел к рынку. Александр следовал за ним, — возможно, он ведет его туда, где сможет показать ему Бога. Маленький мальчик запускал воздушного змея, и змей улетел так высоко, что его не было видно. Мудрец остановился и спросил мальчика: «Где твой змей? Раз мы не видим его, то как мы можем верить в него? Где змей? Как ты можешь все еще верить, что змей существует?» Мальчик ответил: «Я чувствую, как он тянет меня». И мудрец сказал Александру: «Я тоже чувствую, как он тянет меня».
Доверие есть не что иное, как чувство притяжения. Вы не видите — человек никогда не видит Бога; ощущается только притяжение его. Но этого достаточно, этого больше чем достаточно. Но для того, чтобы почувствовать это притяжение, вы должны находиться в определенном состоянии. Это невозможно выучить, читая священные книги; это не доктрина, не учение. Никто не может объяснить этого: вы сами должны почувствовать притяжение.
Старый мудрец улыбался. Александр тоже осознал, что это откровение для него. Но мудрец сказал: «Подожди; нет никакой необходимости верить мне. Возьми нить в свои руки и почувствуй натяжение ее, потому что кто знает? Этот мальчик может обманывать. Никогда никому не верь. Почувствуй сам это притяжение». Если бы Александр удалился, просто послушав мальчика, то это было бы верой. Но он ощутил натяжение нити: змей был на другом конце, он тянул его. Он мог ощутить его силу. Он поблагодарил старика.
Медитация — это состояние, в котором вы позволяете себе ощутить притяжение Существования. Это притяжение называется многими именами. В Упанишадах говорится: ekam sad viparah bahudhd vadamti — это есть это. Но мудрецы называют это многими именами.
Бхагаван, я, кажется, нашла свой вопрос: мне кажется, что чем ближе я к своему любимому, тем ближе я к самой себе — и тем дальше и дальше от Вас. Но, согласно Вашим словам, чем ближе кто-то к себе, тем ближе он к Вам. Значит, где-то что-то происходит не так, как кажется. Что это?
Позвольте мне поделиться с вами одним анекдотом. Генри Давид Торо умирал — он лежал на смертном одре. Старый друг спросил его: «Торо, веришь ли ты в иной мир, в загробную жизнь?» Торо уже умирал, он был почти на грани жизни и смерти. Он открыл глаза и сказал: «Сразу только один мир, брат мой, в каждый момент времени — только один мир».
Если случилась любовь, забудьте обо мне. Сразу только один мир, сестра моя, в каждый момент времени — только один мир.
Рано или поздно то, что вы сейчас понимаете как любовь, исчезнет. Но не верьте тому, что я говорю, — пройдите через это. Любовь всегда исчезает; она подобна утренним каплям росы. Они кажутся такими прекрасными, и пока они существуют, они — жемчужины. Но когда солнце восходит, они испаряются и исчезают, не оставляя и следа. Любовь прекрасна, пока она длится. Я не против любви; я всецело за нее. Но она подобна каплям росы. Что я могу поделать? Я беспомощен.
Так что пока она длится, наслаждайтесь ею. На вашей стадии развития ума это, должно быть, необходимо: это удовлетворит какие-то ваши потребности. Никогда не отбрасывайте ее, пока вы не стали зрелыми, пока она не исчезнет сама по себе; и тогда — не жалуйтесь, и тогда — не чувствуйте себя разочарованными. Когда любовь — то, что вы называете любовью, — исчезает, тогда возникает новый род любви. Только эта любовь приведет вас ко мне.
Прямо сейчас та любовь, которую вы ощущаете, может быть двух типов. Это может быть просто биологическое влечение двух тел, мужского и женского, инь и ян, положительного и отрицательного; это притяжение двух энергий - поскольку они противоположны, они притягивают друг друга. Это наиболее низкий тип любви. В ней ничего плохого нет, потому что эта низшая любовь тоже очень прекрасна. Но есть люди, которые даже ниже этой наинизшей любви; это люди, миллионы людей, кто не знает даже этой наинизшей любви. Это самая низшая ступенька лестницы.
Есть люди, которые увлечены деньгами; им не известно даже биологическое влечение. Есть люди, которых влечет власть, политика, — им не известно даже биологическое влечение. Это самая низшая ступенька, но, все же, это ступенька лестницы, которая является любовью, и это хорошо. Эта любовь называется сексуальной; мир сильно деградировал, потому что религии всегда слишком осуждали ее. Я ничего, не осуждаю. Я всецело за то, чтобы использовать все и все превзойти. Переступите через все и превзойдите его: каждое препятствие может стать ступенью. Используйте это. Итак, это может быть физическим, биологическим влечением тела — тогда это секс. Он хорош, но возможным является много большее; не застревайте на нем. Помните:
...сдержать обещание и пройти много миль, прежде чем засну.
Затем имеется вторая ступенька лестницы: притяжение двух умов. Это то, что называется любовью; взаимное влечение двух умов, женского и мужского. Мужской ум является агрессивным; женский ум является восприимчивым и пассивным — они подходят друг другу. Это любовь более высокого типа, чем первая. Первая относится, почти что, к царству животных; вторая любовь является человеческой. В первой может быть самозабвение, забывчивость, глубокое опьянение на несколько минут. Во второй гораздо больше поэзии, гораздо больше романтики, гораздо больше эстетической чувствительности. Очень немногие люди достигают второй любви — когда возлюбленная становится другом, когда любимый становится другом. В первом типе любви всю игру портят чувство собственности и ревность. Чувство собственности должно исчезнуть, иначе второй тип любви будет невозможен. Тогда вы будете двумя попутчиками. В первой любви вы обращены лицом друг к другу; во второй вы оба обращены к чему-то другому.
Если, например, два человека, для которых привлекательны тела друг друга, сидят рядом в полнолунную ночь, то они будут смотреть друг на друга — держаться за руки и смотреть друг на друга. На второй стадии они могут держаться или не держаться за руки, но они не будут смотреть друг на друга; они оба будут смотреть на луну — огромная разница. Теперь они удерживаются вместе чем-то другим, более высоким, чем они оба, более глубоким, чем они оба. Этот второй тип любви прекрасен, но, тем не менее, и он исчезает подобно каплям росы.
Если вы разочарованы в первом типе любви, но не потеряли надежду, то вы войдете во второй тип. Если вы разочарованы в первом, если вы слишком захвачены этим разочарованием и потеряли всякую надежду, то вы никогда не войдете во второй тип любви. Тогда вы останетесь телом; вы никогда не придете к пониманию того, что вы еще ум. Если вы разочарованы во втором типе любви, — а это так и будет, так и должно быть, потому что второй тип любви не является целью человека, — если вы разочарованы и потеряли надежду, то вы застрянете на втором типе любви. Но если вы разочарованы и не потеряли надежду, если ваш поиск идет все дальше и выше, если вы пытаетесь понять, почему та любовь потерпела неудачу... первая любовь оказалась неудачной, потому что была только телесной — она не могла удовлетворить ум; вторая любовь потерпела неудачу, потому что была только умственной — она не могла удовлетворить душу... И тогда возникает третий тип любви, тогда вы приближаетесь ко мне.
Когда я рядом с Вами, я теряю дар речи. Я чувствую, что мои губы, язык и горло никуда не годятся, что они почти теряют свои функции. И это тогда, когда язык является моим лучшим инструментом, моим лучшим оружием, без него я ощущаю себя калекой. Действительно ли я такой глупец, безрассудно растрачивая эти возможности общения с вами?
Нет. Для того чтобы быть со мной, вы должны быть безмолвным. Если вы говорите, вы теряете возможность, потому что слова становятся барьером. Слова не являются средством общения, они являются средством избежания общения. Всякий раз, когда вам хочется побыть с кем-либо, вам хочется помолчать: общение имеет место только в безмолвии, в тишине. Только в глубокой тишине происходит встреча и слияние, только тогда исчезают границы между нами. Что-то мое входит в вас, что-то ваше входит в меня.
Если вы приходите ко мне и говорите, говорите, говорите, то вы не даете мне возможности войти в вас. И вы не даете самому себе быть чувствительным, уязвимым. И это естественно, что когда вы приходите ко мне в первый раз, вы внезапно чувствуете, что не можете говорить, что не можете общаться посредством слов. Вам кажется, что вы совсем не общаетесь, потому что всю свою жизнь вы общались с помощью слов, и вы не знаете, что имеется другая плоскость общения, что есть другой способ. При общении со мной слова бесполезны.
Единственный способ общаться со мной — это быть в глубоком молчании, быть в глубокой восприимчивости, быть широко раскрытым, чтобы я мог влить себя в вас. Если вы слишком наполнены словами и слишком много говорите, вы упустите меня. Безмолвие — это язык общения со мной.
Так что не беспокойтесь об этом. Это в точности так, как должно быть. Люди, которые приходят ко мне, бывают двух типов. Глупые — это те, кто слишком много говорит; мудрые - это те, кто сохраняет спокойствие, кто остается безмолвным. Но вы не можете обмануть меня только тем, что остаетесь спокойным, потому что внутри вы все время болтаете. Это не поможет. Проблема не в том, произносите вы слова или нет; проблема в том, есть в вас эти слова или нет.
Учитесь, все в большей и большей степени быть в состоянии без какой-либо болтовни — внутренний разговор должен быть прекращен. Тогда ваш ум не будет являться помехой; тогда вы будете присутствовать; тогда глубочайший храм вашего существа будет доступным для меня. Постепенно вы будете учиться этому. Это случается и в самом начале. Вы всегда много говорили, и если вы при разговоре много артикулировали, то, конечно же, вы будете чувствовать себя калекой. Если вы много артикулируете и если вы можете красиво, артистично говорить, если вы в совершенстве владеете языком, а затем приходите ко мне, и ваше горло отказывается говорить... вам кажется, что что-то идет не так и ваш механизм не функционирует: вы ощущаете себя калекой. Но вы не калека — воздействие моего присутствия просто вызывает шок в механизме вашего ума. И это хорошо. Не старайтесь исправить это. Расслабьтесь. Будьте спокойны, безмолвны — и ждите. Будьте женственны.
Ученик должен знать, как быть женственным, то есть, как быть подобным матке, чтобы быть восприимчивым и чтобы мочь забеременеть. Пока вы не забеременеете, ничего не случится с вами. Здесь, рядом со мной, вы можете выучить очень многое, но то, что вы выучили, будет для вас все большим и большим бременем, а не свободой; будут коваться новые цепи для вас. Тогда вы, возможно, не будете прикованным к христианству; вы будете прикованы к моим словам. Тогда вы, возможно, не будете верить в Веды, но тогда мои слова станут для вас Ведами.
Нет, я здесь, чтобы в максимальной степени освободить вас, в том числе и от самих себя.
Вы являетесь моим учеником только в том случае, если помните: однажды вы должны будете освободиться и от меня. Только тогда вы будете следовать за мной; только тогда я буду счастлив вами. Но если вы цепляетесь за мои слова... То, что я говорю, не имеет большого значения, то, что я говорю, несущественно: является существенным только то, что я не говорю, что я не могу сказать — и никто не может сказать. Вслушивайтесь в то, что не сказано. Вслушивайтесь в промежутки молчания. Читайте между слов и между строк. Если вы забудете слова, ничего не будет потеряно; но если вы забудете то, что между словами, то потеряно будет многое.
Ваша психическая структура должна измениться. В этом разница между студентом и учеником: изменение психической структуры, гештальта, изменение внимания, фокусировки, смещения. Студент вслушивается в слова; ученик вслушивается в промежутки между словами. Студент читает строчки текста; ученик читает между строк. Если я дам студенту пустую книгу, он не в состоянии будет понять ее. Но если ученику я дам пустую книгу. Книгу пустоты, то он сохранит ее как сокровище.
В суфийской традиции имеется книга, называемая «Книга книг». В ней ничего не написано; пустые страницы, почти триста пустых страниц. Вы все время читаете ее, но никогда не можете окончить чтение. Она передавалась от одного поколения учителей к другому. Эта книга любовно сохранялась, ей поклонялись, потому что, не говоря ничего, она показывала очень многое. Она ни о чем не говорит, но на многое указывает. Если бы исчезли все Веды, Библии, Гиты, Кораны, то ничего бы не было потеряно. Но если бы была утеряна «Книга книг», то потеряно было бы все. Потому что, если вы можете читать эту «Книгу книг», то Веды можно переоткрыть. Библию можно написать снова, потому что в ней все — копия. Из пустого ума Гита может быть снова воспроизведена, потому что именно так она была создана в первый раз. Человек, Кришна, стал пустым и отвечал на вопросы Арджуны из своей пустоты — откликался на них. Из этой пустоты, из этой «Книги книг» была рождена Гита.
Вот как это произошло в жизни Мухаммеда. Он сидел на горе, медитировал, постился; он был абсолютно пуст. Внезапно он услышал внутри себя нечто непостижимое — это было также и за пределами его... Из своей собственной души, но как бы извне, он услышал приказ: «Пиши». Но он сказал: «Боже мой, но я ведь не умею писать. Я необразованный». А голос сказал: «Именно поэтому ты и избран. Пиши!» Потому что тот, кто образован, тот испорчен, тот, кто знает, тот испорчен; только те, кто невинен и чист в своем невежестве, могут услышать голос свыше.
Пожалуйста, не хватайтесь за мои слова. Всегда помните, что то, что я пытаюсь передать вам, всегда в промежутках между ними. Не хватайтесь за берега, между которыми течет река. И это вы можете услышать только тогда, когда безмолвны; это вы можете услышать только тогда, когда внутренняя болтовня прекратилась, когда ваш ум не заполнен облаками.
Вчера вы показались мне и буквально, и фигурально пьяным. Вы действительно были пьяны?
Я всегда пьян — и не фигурально, не символически. Я пьяница — буквально, абсолютно, действительно, потому что религия является наивысшим наркотиком. Если вы однажды попробовали ее, вы продолжаете делать это снова и снова. Это предельная высота — вы никогда не опуститесь снова. При помощи других наркотиков вы подымаетесь ввысь, но потом снова опускаетесь. Если вы достигли высот при помощи религии, вы никогда больше не вернетесь назад: это точка без возврата.
Я пьян. Посмотрите в мои глаза; подойдите ближе ко мне и ощутите мое дыхание. Но остерегайтесь, потому что такие люди опасны — даже их дыхание может сделать вас пьяным.
Беседа 3. Нет никакого будущего Бога, нет никакого прошлого Бога, есть только Бог, как жизнь здесь и сейчас.
13 декабря 1975г., Пуна
Евангелие от Матфея, глава 16
13. Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?
14. Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков.
15. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?
16. Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живого.
17. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах.
18. И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее.
19. И дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах.
20. Тогда Он запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.
Однажды Эзоп, величайший мастер коротких историй, выходил из Афин. Он повстречал человека, который прибыл из Арго. Они разговорились. Человек из Арго спросил Эзопа: «Ты идешь из Афин. Расскажи мне, пожалуйста, что-нибудь о тамошних людях: что это за люди, каковы они по характеру?»
Эзоп спросил человека: «Сначала ты скажи мне, каковы люди в Арго».
Человек сказал: «Весьма раздражительные, отталкивающие, насильственные, склонные к ссорам». И все эти качества отразились на лице этого человека.
Эзоп сказал: «К моему сожалению, ты найдешь, что люди в Афинах в точности такие же».
Позже он встретил другого человека, который тоже был из Арго. Тот тоже задал ему тот же самый вопрос: «Ты идешь из Афин, ты прожил там всю свою жизнь — что за люди живут в этом городе? Каковы они?»
И Эзоп снова спросил: «Сначала скажи мне, какие люди живут в Арго?»
Человек воспламенился ностальгией... у него были очень приятные воспоминания о людях Арго. Его лицо засияло, и он сказал: «Очень приятные, дружелюбные, добрые, хорошие соседи».
Эзоп сказал: «Я счастлив сказать тебе, что в Афинах ты найдешь в точности таких же людей».
Эта история чрезвычайно прекрасна. В ней высказана самая фундаментальная истина о человеке: куда бы вы ни пришли, вы всегда найдете самого себя; на что бы вы ни бросили свой взгляд, вы всегда столкнетесь с самим собой. Весь мир есть не что иное, как зеркало; все взаимоотношения с миром являются взаимоотношениями с зеркалом. Снова и снова вы встречаете самого себя — и снова и снова вы не понимаете этого. Вы никогда не осознаёте тот факт, что лицо, на которое вы смотрите, — это ваше лицо, что вы все время сталкиваетесь со своими собственными причудами.
Почему я начал с этой истории про Эзопа? По очень простой причине. Вы сможете распознать Иисуса только в том случае, если вы сможете распознать что-то запредельное внутри самого себя; иначе вы не сможете сделать этого. Вы сможете распознать Будду только в том случае, если частица вас стала подобной Будде; в противном случае вы не сможете распознать его. Вы не сможете распознать то, что не случалось с вами.
Если вы являетесь темным, то вы сможете распознать только темноту. Если вы светлый, то вы приобретаете возможность распознавать свет. Ваши глаза могут видеть свет, потому что они являются частью солнца, потому что что-то внутри вас стало светом. Внутри вас случилась глубокая трансформация. Только тогда возможно распознать Иисуса, Будду, Кришну, Мухаммеда. Иначе вы будете неправильно понимать их, думая, что вы понимаете их. Это будет не что иное, как ваше собственное отражение, это будет нечто иное, как ваше собственное эхо. Вы слышите идущим от них свой собственный голос; глядя в их зеркало, вы видите свое собственное лицо.
Таким образом, прежде чем вы сможете понимать Иисуса, вы должны понимать самого себя. Прежде чем вы сможете увидеть что-то у Иисуса, вы должны мочь видеть нечто подобное в самом себе.
В этих сутрах содержится очень много смысла.
Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?
Почему он задает такой вопрос? Люди многое говорили о нем. Люди всегда болтали, сплетничали. Эти сплетни питались от слухов, а люди всегда высказывают свое мнение, не понимая, что они делают.
Не наблюдали ли вы то же самое в самом себе? Если вы сами наблюдаете что-либо, то слухи и сплетни отбрасываются, это одно из основных требований при наблюдениях. Если вы хотите выяснить истину, вы должны отбросить все слухи. Если вы желаете знать, что есть истина, вы не будете составлять свое мнение, не зная ничего об интересующем вас предмете. Подобное поведение было бы глупым. Вы ничего не знаете о себе, но если вы встречаете Иисуса, вы немедленно составляете мнение о нем. Думали ли вы когда-либо об этом — о том, что вы делаете? Вы все время судите о других, ничего не зная даже о самом себе, о том, что ближе всего для вашего сознания. Кто вам ближе самого себя? Но вы не знаете даже самого себя.
Иисус далек от вас. Перестаньте создавать и распространять слухи, потому что эти слухи обволакивают облаками ваши глаза; эти слухи, эти мнения разрушают ваше восприятие, вашу чистоту.
Почему Иисус спрашивает, что люди говорят о нем? Всякий раз, когда появляется такой человек, как Иисус, весь мир возбуждается слухами. Люди много говорят о нем. Иногда я встречаю людей...
Однажды случилось вот что: я ехал в поезде и со мной в купе был еще один пассажир — только два человека, он и я. Он читал книгу, как оказалось, он читал одну из моих книг, но он не знал меня и начал рассказывать мне обо мне. Я спросил его:
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно уверен, — ответил он.
— Видели ли вы того человека, о котором говорите?
— Да, — ответил он. — И не только видел, мы учились с ним в одном классе.
Раз вы изрекли одну ложь, вы изречете еще много лжи. Я сказал ему:
— Я тот, о котором вы говорите.
Он рассмеялся. Он сказал:
— Вы шутите.
Он не поверил мне.
Когда появляется человек подобный Иисусу, о нем распространяются тысячи слухов. Люди говорят о нем совершенно разное. Почему они так делают? Чтобы показать, что они знают.
Есть один рассказ Гоголя, русского писателя. В нем говорится, что в одном маленьком городке жил очень простой человек, о котором люди думали, что он дурак, идиот. В этот городок приехал мудрец, и идиот пришел к нему и сказал: «У меня все время неприятности. Весь город думает, что я идиот, и прежде чем я скажу что-либо, люди уже смеются — еще до того, как я скажу что-либо! Я не могу произнести ни одного слова, Я так боюсь. Я не могу быть среди людей, потому что всякий раз люди смеются надо мной и оскорбляют меня. Вы мудрый человек. Помогите мне. Дайте мне какое-нибудь средство, чтобы я мог защитить себя. Вся моя жизнь поломана».
Мудрец что-то сказал ему на ухо. Он сказал: «Делай только одно: что бы люди ни говорили, немедленно отрицай это, отвергай это, противоречь этому. Что бы это ни было, пусть тебя это не беспокоит. Кто-то говорит: "Смотрите, как прекрасна луна!" Немедленно говори: "Кто это сказал? Докажи!" Никто не сможет доказать этого. Кто-то говорит, что Будда или Христос является просветленным — немедленно отрицай это, оспаривай это: "Кто это сказал? Что такое просветленный — какая чепуха, какой вздор!"»
Человек сказал: «Но я не смогу доказать, что это вздор».
Старый мудрец сказал: «Ты не должен беспокоиться об этом; никто и не потребует этого. Они будут пытаться доказать то, о чем они говорят».
Никогда не говори ничего положительного, и у тебя никогда не будет неприятностей. Просто отрицай все. Если кто-то говорит: «Бог существует», говори: «Нет. Где этот Бог? Докажите!»
Человек попробовал применить этот трюк, и через семь дней весь город был просто поражен. Люди стали говорить: «Мы никогда не думали, что этот человек так умен!»
Если вы хотите выглядеть умным, вы должны болтать чепуху. И лучшим способом является отрицание всего, потому что жизнь является такой таинственной штукой, что доказать невозможно ничего. Если кто-то говорит: «Посмотри, эта женщина так прекрасна», говорите: «Кто это сказал? Кто сказал, что она прекрасна? Почему ты называешь ее прекрасной? Я ничего в ней не вижу». Никто не сможет доказать этого. Против вас могут выступить все поэты мира, но вы выиграете. Все вокруг является таким таинственным — оно не может быть доказано; жизнь невозможно свести к аргументам.
Никому не хочется чувствовать, что он чего-то не понимает. Если вы скажете, что Иисус является просветленным, то это трудно будет доказать, это почти невозможно доказать. Двадцать веков постоянных споров и дискуссий ничего не доказали. Иисус остается таким же таинственным, таким же загадочным, каким и был. Двадцать веков теологии, постоянных споров, уточнений, объяснений, анализа, интерпретаций — и ничего не доказано. Иисус остается таким же таинственным, как и был, — возможно, даже еще в большей степени, потому что он сам потерялся во всех этих объяснениях.
Вы не можете доказать, что Иисус является просветленным, потому что просветление есть нечто, выходящее за пределы ума. Вы должны испробовать его; вы не можете говорить о нем; и когда вы испробуете его, вы замолчите. Но если вы желаете сказать, что он ничто и никто, то вы сможете доказать это. Это очень просто.
Поэтому люди говорили о нем очень многое, противореча друг другу, отрицая его, доказывая, что он ничего из себя не представляет.
Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?
Что обо мне говорят люди?
Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков.
Так случается всегда. Люди имеют только один критерий — прошлое. А человек, подобный Иисусу, существует в настоящем; он не из прошлого. Он не принадлежит никакой традиции — он не может принадлежать какой-либо традиции. Человек, подобный Иисусу, является бунтом. Он не может быть частью какой-либо традиции. Но ум обыкновенного человека не имеет других критериев. Вы, в лучшем случае, можете думать категориями прошлого. Вы можете сказать: «Он, возможно, Иоанн Креститель, или Илия, или Иезекииль, или Иеремия, или один из старых, прошлых пророков». Когда эти пророки были живыми, вы никогда не понимали их. Вы никогда не смотрели на них прямо и непосредственно. Вы никогда не встречались с ними, потому что встретиться с ними представляло большую опасность. Нет большей опасности, чем встретиться с человеком, который знает, потому что это подобно смерти; он является бездной.
Если вы заглянете в Иеремию, или в Иезекииля, или в Илию, то вы заглянете в бездонную пропасть. Вас начнет трясти; вы покроетесь испариной, вы начнете бояться. Один шаг — и вы пропадете навсегда, вы не сможете больше вернуться назад.
Иисус, Будда, Кришна являются абсолютно пустыми. Их эго исчезло. Они являются просто обширными пространствами бытия — никаких границ, никаких планов и карт. Эта территория не нанесена на карту. Глядя на нее, вы теряете равновесие. Сама земля исчезнет из-под ваших ног. Вы почувствуете, что вы падаете, падаете, падаете — и этому падению нет конца.
Поэтому люди никогда не смотрят прямо. Когда здесь Иисус, они говорят об Иоанне, они говорят об Илие, они говорят об Иезекииле, они говорят об Иеремии, они говорят об Аврааме и Моисее — они могут говорить обо всем прошлом, но они не будут смотреть на того, кто находится непосредственно перед ними. Они так же поступали с Моисеем, с Авраамом и с другими. Когда был жив Моисей, они не общались с ним. Это было слишком опасно и рискованно. Тогда они говорили о ком-то другом.
Ученики сказали:
одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков.
Необходимо понять несколько вещей. Всякий раз, когда случается Иисус, он является абсолютно новым и девственным. Он не является из прошлого; он является свыше. Это то, что индусы называют аватарой: он спускается. Он не является частью некоторой цепочки. Он не горизонтален; он вертикален.
Всякий раз, когда вы становитесь бдительным и осознающим, немедленно все ваше существо поворачивается. Тогда вы не являетесь больше горизонтальным, внезапно вы ощущаете себя вертикальным. Если человек лежит и крепко спит, он горизонтален. Сон является горизонтальным. Очень трудно спать стоя — вы должны лечь. Это наиболее удобное положение. Если вы попытаетесь спать стоя, это окажется почти невозможным. Сон является горизонтальным, бессознательное состояние является горизонтальным. Но когда человек пробуждается, он садится, он встает, он становится вертикальным. Воспринимайте это символически.
То же самое имеет место и во внутреннем мире. Когда человек является бессознательным, неосознающим, то он является горизонтальным; его сознание является горизонтальным. Когда он становится бдительным, осознающим, сознательным, он встает. Тогда его сознание становится вертикальным.
И в этом смысл христианского креста: две линии — одна горизонтальная, одна вертикальная. Горизонтальная линия означает бессознательность, вертикальная — сознательность. Горизонтальную линию вы можете называть «материей», вертикальную — «сознанием»; горизонтальная линия есть мир, майя; вертикальная линия есть Бог, брахма.
Крест является очень многозначительной и многомерной вещью. Вы, вероятно, видели Иисуса на кресте. Заметили ли вы, что его руки находятся на горизонтальной линии, а все его тело — на вертикальной? Почему? Потому что делание является горизонтальным, а бытие — вертикальным. Руки просто представляют собой делание. Все, что бы вы ни делали, вы проделываете с материей. Все, что бы вы ни делали, становится частью внешнего мира. Все, что бы вы ни делали, входит в историю. Все, что бы вы ни делали, становится частью времени; оно становится горизонтальным. Но то, чем вы являетесь — ваше существо в чистом виде, — не является частью внешнего мира. Оно может быть в миру, но оно не от мира сего. Оно проникает в мир. Вот почему индусы дали этому прекрасное имя — аватара. Он снисходит сверху. Он подобен лучам света, проникающим в темноту. Лучи могут быть в темноте, но они не являются частью темноты. Они приходят сверху.
В дзэне утверждается, что путем делания вы не можете достигнуть, потому что все, что бы вы ни делали, будет двигаться во внешний мир. Вот почему в дзэне говорят, что даже медитацию не нужно «делать» — человек должен быть в медитативном состоянии. Молитву нельзя «делать»; человек должен быть в молитвенном состоянии. Любовь нельзя «делать»; человек должен быть любящим. Это разница между деланием и бытием. Когда вы являетесь любящим, это часть вертикали. Когда вы медитативны, это часть вертикали. Когда вы начинаете медитировать, это становится горизонталью.
Все усилия, все делания должны прекратиться. Это значение того, что руки Иисуса расположены вдоль горизонтальной линии. А все остальное, за исключением рук, находится на вертикальной линии. За исключением того, что вы делаете, все ваше существо является частью Бога. Все, что вы делаете, является частью внешнего мира.
Но видны только руки. Если я не буду ничего делать, я стану невидимым. Вы не сможете увидеть меня. Это не значит, что вы не будете видеть меня, но вы не распознаете меня. Если я ничего не делаю, меня как будто бы не будет — потому что вы знаете только один критерий: что-то должно делаться.
Вот почему в ваших книгах по истории о Будде говорится только в сносках, не больше. Да и то, это кажется некоторой уступкой общественному мнению. Историю делали Александр, Наполеон, будды же только в сноске. Вы так добры по отношению к ним, что выделяете им некоторое место, несколько строк. Но они не становятся основной частью истории, потому что вы спрашиваете: «Что они сделали?» И если Будда находится здесь или Иисус находится здесь, то это только потому, что они делают что-либо — не много, возможно, но делают.
Были будды, которые исчезли полностью, — они не оставили в истории ни малейшей ряби. Сам Будда говорил о двадцати четырех буддах, которые предшествовали ему. История ничего о них не знает. Они, вероятно, были абсолютно безмолвными людьми, людьми чистого бытия. Ничто не известно о них, потому что как вы можете знать о них, если они ничего не делают? О гундах известно — это хулиганы. Мудрецы остаются невидимыми, потому что пока вы ничего не делаете, вы не оставляете следа.
Чем больше вы делаете, тем в большей степени вы укладываетесь на горизонтальную линию. Чем больше вы просто существуете, тем в большей степени вы исчезаете. Вы видите только руки; вы не видите ничего другого.
Ученики сказали: «Люди думают, что ты являешься инкарнацией Иоанна Крестителя, или Илии, или Иеремии. Они думают о тебе в терминах других из прошлого». И это то место, где вы все время упускаете. Человек, подобный Иисусу, является совершенно новым, свежим; он не идет из прошлого. У него нет истории. У него, фактически, нет биографии. Он свеж, как капля росы; он свеж, как свежо утро. Он не имеет никакого отношения к прошлому. Но тогда вы должны будете встретиться с ним лицом к лицу, тогда вы должны будете смотреть на него прямо.
Ко мне приходят много людей. Однажды ко мне пришел человек, который является последователем Рамакришны. Он сказал: «Я вижу в вас Рамакришну». Почему? Разве вы не можете смотреть прямо на меня? Зачем видеть во мне Рамакришну? А я знаю, что, если бы этот человек встретил Рамакришну, он увидел бы в нем Раму или Кришну, но никак не Рамакришну; снова прошлое.
С прошлым вы чувствуете себя легко, потому что оно мертво. С мертвыми богами вы чувствуете себя очень легко и удобно, потому что они не могут изменить вас, потому что вы можете манипулировать ими. Вы можете поместить своих мертвых богов куда угодно. Они не скажут вам: «Мне не нравится это место». Они ничего не могут сказать; они не могут предъявить никаких претензий. Их здесь нет. Это хорошо, удобно, комфортабельно.
В Иисусе вы можете видеть Иеремию. Иеремия сам по себе очень опасный человек. Вы упустили Иеремию; тогда вы видели в нем Моисея. Теперь пришел Иисус. К этому времени Иеремия мертв, он превратился в мумию, в окаменелость, в ископаемые остатки. Теперь его слова не имеют для вас никакого значения; вы слишком часто их слышали, они потеряли всякое значение для вас. Теперь вы желаете увидеть эти ископаемые остатки в Иисусе.
Почему вы не можете видеть истину, которая находится перед вами? Почему вы все время избегаете ее? Почему вы смотрите по сторонам? Почему вы не можете быть непосредственным? Почему вы не можете видеть то, что есть? Почему вы так одержимы прошлым и почему вы все время переводите настоящее в прошлое?
Если я что-то говорю, то ваш ум немедленно начинает переводить это в прошлое. Вы не слушаете меня; вы слушаете свой перевод. Я что-то говорю — индус немедленно переводит это и говорит: «Да, это именно то, что говорит Кришна в Гите». Мусульманин немедленно переводит: «Да, это то, о чем говорит Мухаммед в Коране». Почему вы не можете слушать меня? Зачем привносить сюда Коран или Гиту?
Нет, это какие-то уловки ума. Если вы привносите Гиту, вы можете избежать меня. Тогда Гита становится барьером. Тогда вы защищены мертвой Гитой; тогда вам нет нужды слушать песню, которая звучит в настоящий момент. Тогда ваши уши наполнены прошлым, ваши глаза наполнены пылью. В страхе ваше существо защищает себя. Это ваша броня — Гита, Коран, Веды, Талмуд — это ваше оружие. Вы смотрите на священные писания. Это способ не смотреть. Если вы действительно желаете смотреть, отбросьте все священные писания, потому что истина всегда свежа и девственна. Она не имеет никакого отношения к прошлому.
Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков.
Есть два типа людей, которые выступают против вас. Одни скажут: «Ты — ничто; ты притворяешься, ты обманываешь». Другие — те, о которых не скажешь, что они против, — скажут: «Ты являешься представителем или воплощением Кришны, Будды, Иеремии, Моисея». И те, и другие избегают вас — одни отрицанием, другие - приятием, но не глядя на вас. И не только ваши противники против вас, иногда и ваши последователи против. Не только враги стараются избежать вас, но и друзья. Друзья, по-видимому, являются более хитрыми, потому что враги просто говорят «нет». Друзья говорят «да», но говорят так, что это «да» в конечном счете, означает «нет». Друзья являются более хитрыми и коварными.
Есть только один способ видеть Иисуса, и этот способ заключается в том, чтобы видеть его таким, каков он есть, непосредственно, прямо. Не нужны никакие священные писания, чтобы интерпретировать его. Его нужно видеть без какой-либо интерпретации. Его нужно видеть непосредственно — с ним нужно встречаться лицом к лицу, глаза в глаза, сердцем к сердцу. Я знаю, это опасно и рискованно, потому что вы никогда не будете тем же самым, если встретились с реальностью, с тем, что есть, с истиной.
Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?
Оставим в покое посторонних. Теперь он спрашивает своих собственных учеников: «А что вы думаете? Вы за кого принимаете меня?» Говорит только один ученик. Одиннадцать молчат. О них ничего не сказано. Они, вероятно, были озадачены. Что сказать? Потому что если вы скажете Иисусу: «Ты Иеремия», то вам кажется, что вы перехваливаете его. Вы осуждаете; вы отвергаете. Вы не объясняете его, вы своим объяснением отвергаете его.
Симон же Петр, отвечая, сказал...
Только один... весьма чистый и невинный человек. Только позавчера мы беседовали о нем; это человек малой веры. Но у него была хотя бы малая вера, а если есть хоть немного веры, то она может расти. Горчичное семя может стать большим растением, большим кустом, и птицы небесные могут укрыться под ним. Да, Петр был человеком малой веры, но даже малая вера подобна искре. Она может сжечь весь лес. Искра никогда не бывает малой. Даже маленькая искорка, начав функционировать, порождает огромную энергию.
Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты - Христос, Сын Бога Живого.
Очень многозначительные слова — постарайтесь понять их.
Ты — Христос. Что означает это слово «Христос»? Оно не имеет никакого отношения к Иисусу. Будда также является Христом, Кришна также является Христом. Вполне возможно, что слово «Христос» произошло от слова «Кришна». В Бенгалии Кришну зовут «Христо». Вполне вероятно, что слово «Христос» имеет тот же самый корень, что и слово «Кришна».
Что означает слово «Кришна»? Слово означает «то, что привлекает». Кришна был тем человеком, кто смог привлечь в себя божественное. «Христос» означает то же самое. Оно означает, что капля получила возможность привлечь в себя океан. Христос есть точка встречи капли и океана, конечного - с бесконечным, горизонтального - с вертикальным. Христос является точкой встречи горизонтального и вертикального.
Когда Симон Петр сказал: «Ты — Христос», он имел в виду именно это. Он сказал: «В тебе я могу видеть встречу конечного, с бесконечным. В тебе я могу видеть встречу Сына Божьего и Сына человеческого. В тебе я могу видеть, как исчезают границы, как материя встречается с не-материей. В тебе я могу видеть встречу времени и вечности, встречу жизни и смерти». Вот каково значение слова «Христос»: это то место, где противоположности встречаются и становятся единым целым.
Обычно все в жизни разделяется на противоположности — день и ночь, лето и зима, утро и вечер, рождение и смерть. Точка «Христос» является местом встречи противоположностей, в которой противоположности дополняют друг друга и больше не противопоставляются друг другу. Христос — это парадоксальная, это очень иррациональная, нелогичная точка. Если вы попытаетесь понять Христа логически, то вы упустите главное — вы должны будете найти для этого какую-то другую логику. Ее называют «побочной логикой» — логикой, лежащей не на основной дороге. Основная дорога проложена Аристотелем; на ней доминирует он. Если вы хотите понять Христа, вы должны будете пойти по боковой тропинке, а не по главной дороге. Нет, вы никогда не встретите Христа на суперсовременной автостраде. Она занята логиками, профессорами, мыслителями, философами. Вы должны будете спуститься с нее и бежать в девственную природу.
Я вспоминаю одну историю. Один купец, очень старый человек, имел большой долг, а его кредитор был очень опасным человеком. Кредитор пришел в дом купца. Было, вероятно, утро вроде этого, зимнее утро. Купец сидел в своем маленьком саду. В том месте, где он сидел, двор был выложен белыми и черными камнями.
Его молодая прекрасная дочь также сидела рядом с ним. Кредитор пришел для того, чтобы пригрозить, что если купец не выплатит деньги по истечении определенного срока, то он будет брошен в тюрьму как минимум на двадцать лет. Но он несколько смягчился, глядя на прекрасную девушку. Он предложил следующее. Он сказал: «Я знаю, что ты не можешь уплатить свой долг и что по закону ты должен быть брошен в тюрьму на двадцать лет. Тебе почти семьдесят лет; это будет концом твоей жизни. Но я добр, я всегда был добр к тебе. Я предоставлю тебе возможность, и вот мое предложение: я возьму два камня, один черный и один белый, и положу их в мой мешок, а затем твоя дочь должна будет извлечь один из камней из мешка. Если она вытащит белый камень, то ты свободен от долга и с твоей дочерью ничего не случится. Если же она вытащит черный камень, тогда ты свободен от долга, но твоя дочь должна будет выйти замуж за меня».
Очень неохотно отец и дочь согласились, потому что у них не было другого выхода. Кредитор взял два камня. Когда он брал эти два камня, старый купец ничего не видел, потому что глаза его были полны слез, но острые глаза девушки смогли заметить, что тот взял два черных камня.
Теперь обычная логика была бессильна. Что делать? Два черных камня в мешке! Очевидным решением было заявить об обмане, но тогда это рассердило бы кредитора и он отомстил бы; отец был бы немедленно брошен в тюрьму. Сердить кредитора казалось не очень правильным решением. Тогда что же делать? Ведь что бы она ни вытянула, это будет черный камень. Логика здесь не работала.
На Западе есть один логик, творец новой логики. Он называет свою логику «побочной», его имя — де Боно. Он снова и снова рассказывает эту историю. И он говорит, что когда он рассказывает ее, люди спрашивают его: « Так что же делать?» Он говорит, что только один раз одна женщина встала и дала правильный ответ. Но, в то же время, она сказала: «Мой муж считает, что я не умею рассуждать логично».
Что же произошло? Что сделала девушка? Она не раскрыла обман; она не возражала против того факта, что он взял два черных камня. Она вытащила один камень из мешка, неловко покрутила его в руках и уронила на дорожку — и он был потерян. Там было много камней, среди них невозможно было найти тот, который она уронила. Она очень долго просила прощения. А затем предложила: «Давайте посмотрим на другой камень, на тот, что остался внутри. Если он черный, значит тот, что я уронила, должен был быть белым. Если он белый, то другой был черным». И старый кредитор ничего не мог поделать. Поражение было полным.
Это побочная логика. Она не на основном пути, она нелогична, она побочная. Вы идете не прямо, вы идете зигзагами.
Если вы хотите понимать Иисуса, вы должны идти немного зигзагами. Он является парадоксом — в этом значение слова «Христос». В нем встречаются противоположности. Вот почему он все время называет себя сыном человеческим и, в то же время, сыном Божьим. Всякий, кто мыслит логически, скажет, что вы должны выбрать только одну из этих возможностей, а не обе вместе. Либо ты сын человека, и тогда кончено, не говори больше о сыне Божьем. Либо ты сын Божий, тогда не говори о сыне человеческом. Но он говорит о том и о другом, он имеет в виду и то и другое, он и есть и то и другое.
Каждый, фактически, является и тем и другим. Но вы не смотрите на самого себя, ваш ум зажат в логических структурах. Поэтому вы не смотрите ни на что, что является нелогичным в вас, что является диким в вас; вы просто отвергаете это, вы подавляете это. Вот как формируется бессознательный ум.
У вас только один ум, у Иисуса только один ум, у меня только один ум, но ваш ум разделен на две части. Вы создали внутри ума границы. Малую часть ума вы называете умом, а все остальное отвергаете. Эта отвергнутая часть становится подсознанием, и она мстит вам. Она все время сражается с вами. Вы расщеплены на части.
Все человечество является шизофреничным. Только изредка встречается человек, который не является шизофреничным, который является целостным и единым. Иисус является единым. Это и есть значение слова «Христос». В нем встречаются конечное и бесконечное.
Этот простой человек Симон, по прозвищу Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живого.
Что имеет в виду этот Петр, когда говорит: «Сын Бога Живого»? Разве есть Бог мертвый? Да! И не только один бог, есть тысячи мертвых богов. Все прошлое является мертвым. Если вы цепляетесь за прошлое, вы цепляетесь за мертвых богов. Живой Бог всегда здесь и сейчас, потому что Бог имеет только одно время, и это время — настоящее. Он не имеет никакого прошлого, никакого будущего. Люди верят в богов прошлого, люди верят также в богов будущего. Иудеи, которые распяли Иисуса, верили в прошлые воплощения — в Моисея, в Авраама, в Иезекииля, во всех пророков; и они верили также в мессию, который должен явиться в будущем. А Иисус был здесь. Будущее уже пришло, прошлое уже исполнилось в нем. Прошлое и будущее встретились в нем - парадокс, Христос, — но они не смогли увидеть этого. Они все еще ждут прихода будущего мессии.
Запомните, Бог никогда не бывает в прошлом. Прошлое всегда мертво, а Бог не может быть мертвым. Все боги прошлого являются мертвыми богами. Это означает, что их нет здесь, они существуют только в вашей памяти. Для Бога нет также и никакого будущего. Для Бога существует только настоящее. С этой позиции, с этой вершины нет никакого будущего — есть только настоящее.
Слышали ли вы о таком научном факте, что если часы движутся со скоростью света, то они останавливаются? Это прекрасное явление: время останавливается само по себе. А все священные писания утверждают, что Бог есть свет. При такой скорости время останавливается. Нет никакого прошлого, нет никакого будущего, есть только настоящее. Стрелки часов не движутся. Они остаются, остаются навсегда на одном и том же месте.
Нет никакого будущего Бога; нет никакого прошлого Бога; есть только Бог как жизнь здесь и сейчас.
Таково значение слов «Сын Бога Живого». Христиане неправильно интерпретировали это. Они говорят: «Бог индусов является мертвым, бог иудеев является мертвым, бог мусульман является мертвым, только христианский бог является живым». Они неправильно интерпретируют все это. Нет, христианский бог тоже мертв. Прошлое является мертвым. Все, что становится прошлым, является мертвым, а все, что является частью будущего, еще не родилось. Бог есть. Эта «естьность» и есть Бог, настоящее присутствие, абсолютное присутствие здесь и сейчас.
Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах.
Иисус сказал: «Блажен ты, Симон. Потому что: не плоть и кровь открыли тебе это. Потому что все, что ты увидел, невозможно увидеть глазами плоти. Все, что ты увидел, не может быть увидено тобой. Это возможно только в том случае, если Бог раскрыл это тебе; это возможно только тогда, когда бесконечное спустилось на тебя, когда случилось благоволение Божье».
Вы не можете осознать Бога, потому что вы сами являетесь барьером. Вас нет здесь, Бог реализует себя в вас.
Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах.
Однажды Александр спросил Диогена: «Что ты думаешь о Боге?»
Диоген сказал: «Не имеет значения, что я думаю о Боге. Единственное, что имеет значение, это то, что Бог думает обо мне».
Это абсолютно правильно: не имеет значения, что вы думаете о Боге. Какое это может иметь значение? Единственное, что имеет значение, это то, что Бог думает о вас. Ваша философия, ваши мысли, ваши доктрины, ваши символы веры — все не имеет смысла, все вздор, все ненужный хлам.
Будьте безмолвны. Вам не нужно думать о Боге. Когда мышление прекращается. Бог начинает думать о вас, заботиться о вас, удовлетворять вас. Он приходит. Он становится гостем.
И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее.
...человек малой веры, но все-таки имеющий веру. Иисус говорит: «Я построю свою церковь на твоем камне, и врата ада не одолеют ее».
Иисус собрал вокруг себя очень простых людей. Он был великим учителем, который мог глубоко заглянуть в человека и увидеть его способности и возможности.
О Микеланджело рассказывают, что однажды он наткнулся на огромную глыбу мрамора, которая была выброшена строителями. Он спросил строителей: «Почему вы выбросили эту глыбу?»
Они ответили: «Она бесполезна».
Микеланджело засмеялся и сказал: «Кто сказал вам, что она бесполезна? Я уже вижу ангела, ожидающего освобождения из этого камня, заключенного в нем ангела, заключенную в нем красоту. Отправьте этот камень в мою студию. Ангел нуждается в некоторой помощи. Эта глыба не бесполезна».
Никакой человек не является бесполезным. Так же, как мрамор позволяет художнику, скульптору трансформировать его, чтобы высвободить заключенную в нем красоту, так и вы должны позволить трансформировать вас, а для этого нужна вера — пусть хоть немного, этого будет достаточно. Необходимо немного доверия, и Христос сможет высвободить из Симона нечто, что может стать основополагающим камнем для его церкви, для его семьи, для его общества, для тех людей, кто собирается любить его и следовать за ним.
И дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах.
Тогда Он запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.
...Ключи царства небесного. Он говорит: «Я дам тебе ключи от небес, и все, что будет высвобождено этими ключами на земле, останется высвобожденным на небесах; все, что освобождено на земле, останется свободным и на небесах, потому что все, что случается на земле, будет случаться также и на небесах. Где бы вы ни были прямо сейчас, вы будете там».
И Иисус говорит: «Я дам тебе ключи...» Какие ключи? Есть, фактически, только один ключ, и этот ключ связан с проблемой: как совершить самоубийство эго, как совершить убийство самого себя, как стать «не-я», как быть и как в то же время быть без «я». Это единственный ключ, а все остальные ключи являются просто вспомогательными; все другие ключи просто помогают основному и главному — как избавиться от эго. И врата раскроются...
Я слышал историю о том, что когда Иисус умер и достиг небес, архангел Гавриил встретил его у ворот и спросил: «Какие у тебя планы, какая работа из тех, что ты начал, могла бы быть продолжена на земле?»
Иисус сказал: «Я оставил там двенадцать мужчин и несколько женщин, которые должны будут распространять мое откровение до тех пор, пока оно не достигнет каждого сердца и каждого ума на земле».
Архангел сказал: «А если они подведут тебя, есть ли у тебя еще и другие планы?»
Иисус улыбнулся и сказал: «Я рассчитываю на них. У меня нет никаких других планов».
Он рассчитывает на любовь, рассчитывает на этих простых сельских жителей — он рассчитывает на них: у него нет больше никаких планов, их и не может быть.
Медитация является ключом. Отсутствие эго является ключом, и единственным планом является распространение любви по всей земле.
Я тоже рассчитываю на вас, на вашу любовь, на ваше доверие, на вашу отвагу. Я тоже даю вам ключ. Не используйте его только для себя — используйте его сначала для себя, а потом распространяйте его; потому что все заключены в глыбе камня и все нуждаются в освобождении.
Тогда Он запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.
Почему? Потому что такие вещи раскрываются в доверии и не могут быть рассказаны другим. Эти вещи раскрываются в любви.
Вы называете меня Бхагаван. Это из-за вашей любви. Она может раскрыться в вас. Когда вы говорите с другими, не говорите им об этом. Это будет раздражать их, и не будет иметь никакого смысла. Они начнут возражать против этого.
Вы любите меня. Благодаря вашей любви вы видите нечто, чего они не могут видеть, пока также не полюбят.
Иисус сказал: «Не говорите им. Вы осознали истину. Вы увидели во мне вертикаль, но не говорите это другим. Они не поймут. Они поймут неправильно. Они будут оскорблены: потому что то, что познано благодаря любви, может быть понято только с помощью любви».
Беседа 4. Самоотречение есть дверь к блаженству, к красоте, к истине, к любви, к жизни, к Богу
14 декабря 1975г., Пуна
Как бы Вы описали свой особый путь к просветлению в связи с другими традиционными путями, такими как различные виды йоги, суфизм, буддизм, дзэн, христианство и тому подобное?
У меня нет никакого особого пути. Тем не менее, я не принадлежу ни к какому пути, поэтому все пути принадлежат мне. Каждый путь совершенен сам по себе, но каждый путь может помочь лишь весьма незначительной части человечества. Каждый путь предназначен для конкретного типа людей. Каждый путь сам по себе является полным. К нему ничего не нужно добавлять, от него ничего не нужно отнимать. Каждый путь является совершенным в том виде, в каком он сложился. Но он может помочь только конкретному типу людей. Человечество велико; один путь не может нести на себе все человечество. Нужны все пути. На самом деле, по мере того, как меняется человеческий ум, должны разрабатываться более новые пути. По мере изменения ума многие старые пути становятся все более и более бесполезными или могут использоваться все меньшим числом людей.
Я использую все пути. Когда я вижу ищущего, я начинаю вглядываться в него, чтобы определить, какого он типа и какого типа путь окажется полезным для него. Я могу не использовать название этого пути, потому что эти названия стали слишком перегруженными. Если ко мне приходит индус и я говорю ему: «Твоим путем является суфизм», то он не сможет понять этого; он немедленно замкнется в себе. Индус не может представить себя на пути мусульман — это невозможно для него.
Я не буду говорить о суфизме, но то, что я дам ему, будет суфизмом. Для меня важен не путь, а ищущий. Пути существуют для вас, а не наоборот. Не вы существуете для каких-либо путей или учений. Все учения, все доктрины, все пути, все догмы существуют для вас. Если они полезны, хорошо; если они бесполезны, они должны быть отброшены в кучу хлама.
Важен человек, потому что человек несет в себе потенциальную возможность быть Богом. Пути являются всего лишь средством. Используйте их, но не позволяйте им использовать вас. Оставайтесь хозяевами и всегда помните, что целью являетесь вы, что ничто другое не является более важным, чем вы, чем ваше внутреннее ядро. Если вы помните это, то вы можете использовать многие пути, вы можете быть обогащены многими способами.
Я понимаю все это так, что чем больше вы путешествуете, чем больше вы ходите различными путями, тем более открытыми вы становитесь, тем больше вы обогащаетесь. Все прошлое человечества принадлежит вам. Если вы мусульманин, то не говорите, что только Мухаммед принадлежит вам, — Будда тоже ваш, Христос тоже. Все прошлое человечества является вашим наследством. Зачем быть бедным? Зачем говорить: «Я индус, и только Кришна принадлежит мне, а Христос для меня чужой. Я не допущу его в свой дом; только Кришне позволено войти в него»? Если позволено войти только Кришне, тогда в вашем доме только одна дверь, только одна комната — тогда вы не можете быть многомерным. Но если придет также и Христос, если вы приветствуете и Мухаммеда, то вы станете более богатым; тогда в вашем саду будут цвести различные цветы; тогда вы будете иметь много типов алмазов в своей сокровищнице.
Не ограничивайте себя. Оставайтесь открытым. Приветствуйте все, что случается на земле, и все это будет вашим. Заявляйте на все это свои права и используйте все, что сможете, для своего роста. Не застревайте на чем-то, не цепляйтесь за что-то, иначе вы будете заморожены. Все мои усилия здесь направлены на то, чтобы разморозить вас, чтобы растопить вас, чтобы вы могли течь многими потоками.
Вы заморожены. Кто-то является замороженным христианином. Кто-то является замороженным индусом. Кто-то является замороженным джайном. Кто-то является замороженным буддистом — и все мертвы. Растайте! Станьте чуточку теплее! Вы стали такими холодными и такими закрытыми. Станьте теплыми. Позвольте солнечным лучам поработать с вами.
И не защищайте себя. Станьте уязвимыми. Растайте на тысячу потоков — начните течь без опасения и страха. Бог приходит тысячами путей. И если он приходит тысячами путей, то позвольте ему делать это — пусть вы будете представлены Богу максимальным числом способов. Зачем цепляться за одну форму? Зачем цепляться за одно название? Все названия принадлежат ему, все формы принадлежат ему. И чем больше вы узнаете, что все формы принадлежат ему, тем больше вероятность того, что вы осознаете, что он не имеет формы. Иначе как бы все формы могли быть его? Только бесформенное может проявлять себя миллионами форм. Только к тому, что без пути, можно путешествовать многими путями, и только то, что не имеет дверей, может быть достигнуто через многие двери.
Не будьте бедными. Будьте богатыми, претендуйте на все наследие человечества! Вот почему я все время говорю о Христе, о Махавире, о Кришне, о Патанджали, о Будде, о Заратустре, о Лао-цзы. Я всего лишь показываю вам, что все человечество является вашим. Вы так обширны! Вы не замороженные мертвые частицы — вы живые существа, и жизнь является бесконечной.
У меня нет какого-то особого пути. Все пути мои. Я не имею отношения к путям — я имею отношение к вам. Я вглядываюсь в вас, потому что важны вы; вы являетесь целью, все остальное не имеет значения. Потом я решаю, что пригодно для вас. Иногда для вас пригодным является один путь, иногда два, иногда три, иногда много путей. Это зависит от того, в какой степени вы выросли в своих прошлых жизнях. Когда-то вы были мусульманином и немного поработали на этом пути; вы добились каких-то успехов на этом пути. Затем вы были христианином и немного поработали на этом пути. Затем вы стали буддистом. Вы прожили так много жизней. Вы забыли их — я не могу забыть их. Если вы забыли, вас можно простить. Если я забуду, меня нельзя будет простить.
Если я всматриваюсь в вас, я не смотрю только на ваше настоящее, потому что в вашем настоящем участвует все ваше прошлое: оно здесь во всей своей целостности, слой за слоем; вы на бескрайней территории... когда я вглядываюсь в вас, я смотрю, какими способами вы работали над собой, немного на одном пути, немного на другом. Тогда оба пути будут полезными для вас; тогда в вас уже произошел их синтез.
Я не за синтез, не за искусственные комбинации — я не сторонник этого. Я не сторонник объединения христианства с индуизмом, но что делать? Я беспомощен; это уже случилось в вас. Вы уже были когда-то мусульманином, потом индусом, потом христианином. Что мне остается делать? Это у вас в крови, в вашем сознании; синтез уже случился. Я не стараюсь синтезировать, но для вас будет полезным синтетический путь, в котором задействованы все три традиции. Это даст вам резкий скачок энергии — это высвободит что-то внутри вас. Вы немедленно начнете расти во многих направлениях, много цветов расцветет...
Когда я вижу, что человек твердо следует одним путем, тогда нет никакой необходимости в синтезе; тогда он и должен следовать этим путем. Если человек был как минимум семь последних жизней буддистом, тогда в этом нет необходимости, — тогда дать ему что-то другое — значит только помешать ему. Он уже усердно поработал на конкретном пути; теперь ему нужно помочь на том же самом пути.
Поэтому если вы приходите ко мне и если вы буддист и все прошлые свои жизни были буддистом, то я к вашим услугам, чтобы сделать вас великим буддистом. Если вы приходите ко мне и в своих прошлых жизнях вы были христианином, то я здесь, чтобы сделать вас великим христианином. Я могу не говорить вам, что я помогаю вам быть христианином, но не обманывайтесь тем, что вы видите. Я могу не говорить вам, что помогаю вам быть буддистом, но я делаю это. Однажды, когда свет опустится на вас, тогда вы внезапно поймете, что я ничего не отнял у вас. Я не перевел вас на другой путь, на котором вы не были, — я просто помог вам на том же самом пути, потому что все пути мои. У меня нет никакого особого пути. В этом смысле я богаче всех, кто когда-либо жил на земле. Они имели конкретные пути. Тот же Христос не мог сказать того, что говорю я. И тот же самый Махавира не мог сказать того, что я говорю. Они имели конкретные пути — у меня нет конкретного пути. Я претендую на богатство всего человечества.
В чем разница между тем, чтобы быть фаталистом, и тем, чтобы просто плыть, ощущая, что все прекрасно?
Большая разница, огромная разница. И разница не в количестве, разница в качестве. Фаталист — это тот, кто не понимает жизни, но ощущает будущее. Фаталист — это тот, кто чувствует безнадежность жизни, кто разочарован в ней. Он ищет утешения в фатализме. Он говорит: «Так должно было случиться». Он пытается избежать того, в чем он потерпел неудачу. Должно быть так, что же он может сделать? Он возлагает ответственность на судьбу, на Бога, на XYZ. «Я не несу никакой ответственности, что же мне делать? Это записано в моей судьбе. Это предопределено, это судьба». Он говорит: «Я не несу ответственности». Он потерпел неудачу. В глубоком разочаровании он пытается найти какое-то оправдание, какую-то защиту. Фатализм — это утешение неудачника.
А с другой стороны: «просто плыть, ощущая, что все прекрасно». Это не утешение — это понимание. Это не фатализм; это не будущее; это не безнадежность. Это просто глубокое проникновение в реальность, в то, что есть. Это понимание того, что вы являетесь очень маленькой частицей космического целого. И вы не отделены от этого целого. Вы едины с континентом — вы не остров.
Понимание того, что эго является фальшивым, понимание того, что отделение является фальшивым, понимание того, что у вас нет отдельной судьбы, отличной от судьбы целого, что капля в океане не должна беспокоиться о своей собственной судьбе — океан должен беспокоиться об этом, - это не беспомощность. Это, фактически, высвобождает огромную энергию. Раз вы не обременены самим собой, раз вы больше не беспокоитесь о самом себе, вы приобретаете огромную энергию. Тогда энергия больше не борется; теперь она плывет вместе с потоком. Теперь вы не сражаетесь с целым, теперь вы заодно с целым, вы двигаетесь вместе с целым. Тогда вы не пытаетесь что-то доказывать вопреки целому, потому что это просто глупо.
Это так же, как если бы моя собственная рука начала сражаться со мной и пыталась бы иметь свою собственную судьбу, отдельную от меня. Я отправляюсь на юг, а моя рука отправляется на север. Это так глупо, это невозможно — глупо и невозможно, — что должно появиться разочарование. Радо или поздно рука увидит, что она желает идти на север, но идет на юг. В глубоком разочаровании рука скажет: «Это судьба. Я беспомощна».
На самом деле ощущение беспомощности возникает из-за борьбы. Когда вы понимаете, что вы часть целого, что вы не отделены от всего, когда вы понимаете, что целое, фактически, пытается достичь каких-то высот с вашей помощью, что вы единственный проход для него, единственно возможное средство, то всякое разочарование исчезает. Когда вы не имеете своих собственных целей, то откуда появится разочарование? Когда вы не должны доказывать что-то против чего-то, когда вы не должны бороться, то нет нужды в фатализме — вам не требуется никакого утешения. Вы просто танцуете вместе с целым; вы плывете вместе с целым. Вы знаете, что вы есть целое.
В этом смысл сказанного в Упанишадах: Ахам брахмасми — я есть Бог. В этом смысл слов Иисуса: «Я и мой Бог есть одно» — не фатализм, не успокоение в безнадежности; скорее знание того факта, что мы едины с целым. Тогда ваша атомарная «крошечность» исчезает. Вы становитесь космическим явлением.
..Просто плыть, ощущая, что все прекрасно. Тогда это случается; тогда вы просто плывете; вам больше нечего делать. Та самая энергия, которая пыталась сражаться, сдается, капитулирует. Тогда вы не стараетесь гнать реку в нужном направлении: вы просто плывете вместе с рекой, и река принимает вас. Река уже бежит к океану. Вам не нужно беспокоиться. Вы можете просто возложить ответственность на реку. Сделаете вы это или нет — она уже движется.
Не сражайтесь, потому что в сражениях должны быть разочарования — в сражении семя разочарования, а при разочаровании вы будете искать какой-либо способ утешить себя. Тогда появляется фатализм.
Если вы не сражаетесь, тогда все просто прекрасно. Почему? Потому что тогда у вас нет никаких своих собственных представлений, с которыми бы вы все сравнивали. Все прекрасно, и как может быть иначе? У вас нет никаких конфликтов с жизнью; следовательно, все прекрасно. Если река поворачивает вправо, вы поворачиваете вправо — прекрасно. Если река поворачивает влево — совершенно прекрасно, вы поворачиваете влево. Если вы имеете некоторые свои представления и свои цели, если вы говорите: «Я сторонник движения влево», то быть неприятностям. Когда река начнет поворачивать вправо, вы скажете: «Теперь это зашло слишком далеко; теперь я не могу отдаться ей — я сторонник движения влево». И тогда вы начнете сражаться с рекой, и тогда река больше не будет прекрасной, потому что во всё войдут ваши идеи, ваши представления, ваши идеалы.
Всякий раз, когда привлекается идеология, все становится безобразным. Все идеалисты живут в аду. Идеология порождает преисподнюю. Если у вас нет идеологии, вам не с чем сравнивать: вы не имеете никакого критерия. Тогда что бы ни случилось, случается — вам не с чем сравнивать. Тогда куда бы ни текла река — это единственный возможный путь. Тогда человек просто позволяет Существованию иметь свой собственный путь. Человек никогда не идет своим путем; необходимо полное всеприятие.
Тогда все прекрасно. И тогда вы понимаете, что по-другому никогда и не было. Все всегда было прекрасно. Посмотрите на животных; посмотрите на птиц; посмотрите на облака; посмотрите на деревья. Спросите деревья, спросите камни. Все прекрасно. Деревья, вероятно, очень удивлены, что вы так печальны. Деревья, вероятно, озадачены тем, что человек выглядит таким обремененным, когда все вокруг так легко и текуче. Птицы, вероятно, смеются над вами, потому что вы все время несете такой груз, — кажется, что этот груз имеется только в вашем уме.
Будучи настолько обремененным, вы упускаете жизнь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете любовь. Будучи настолько обремененным, вы упускаете празднование. Будучи настолько обремененным, вы упускаете смех. Вы не можете петь; вы не можете танцевать; вы не можете смеяться. Вследствие этого вы доведены до отчаяния и начинаете еще больше сражаться. Вам кажется, что вы не так сильно сражаетесь, как следует. Вот почему вы не так счастливы.
Однажды ко мне пришел человек, очень богатый человек, но очень неохотно признающий тот факт, что он не является счастливым. Люди не очень охотно признают, что они не счастливы. Они действительно не являются счастливыми, но они не признаются в этом, потому что это очень задевает их эго. Они — и несчастны? Это невозможно.
Я заглянул в этого богатого человека. Я видел тысячи несчастных людей, но он оказался редким явлением — я не видел еще столь несчастного человека. А он имел все. И он пытался улыбаться. Улыбка его была абсолютно фальшивой, нарисованной, только на губах, не идущей ниоткуда, не идущей изнутри — просто созданная усилием ума, фасад, трюк ума. Я смотрел на этого человека и чувствовал, что он очень несчастен, но он не в состоянии признать свое несчастье. Поэтому я сказал ему: «Вы выглядите таким счастливым. Какова причина вашего счастья?»
Он казался удивленным. Он никак не ожидал этого. Он сказал: «Что вы говорите — я счастлив?»
«Да, я никогда не встречал такого счастливого человека. И вот что мне хотелось бы — просветите меня немного, — в чем причина вашего счастья?»
Человек стал перечислять: «У меня много денег, у меня прекрасная жена, дети, дворцы, автомобили, плавательные бассейны, это и то». Но пока он перечислял все это, в глубине души у него были только ад и темнота. И он знал это и не мог поверить, что он обманул меня. Но он все еще пытался обманывать.
Тогда я задал еще один вопрос: «Вы говорите, что вследствие всего этого вы счастливы; тогда только еще один вопрос. Вы говорите, что вы счастливы. Мне хотелось бы знать, как много счастья дало вам ваше счастье? Сколько счастья реально дало вам ваше счастье?»
Тогда он все понял. Он начал плакать и сказал: «Я не счастлив. И вы поймали меня. Я все время обманываю самого себя, что я счастлив. Я все время обманываю других. Я доведен до отчаяния, доказывая, что я счастлив».
Помните: только несчастный человек пытается доказывать, что он счастлив; только печальный человек старается доказать, что он весел; только мертвый человек старается доказать, что он жив; только трус пытается доказать, что он храбрец. Только человек, знающий свою низменность, пытается доказать свое величие. Вы все время пытаетесь доказывать противоположное тому, чем вы являетесь, и существует девяносто девять шансов из ста, что вы есть нечто противоположное. Когда вы улыбаетесь, я могу видеть скрытые слезы. Когда вы пытаетесь танцевать, я могу видеть внутри вас окаменевшее сердце, которое не может двигаться. Танец для него невозможен.
Почему человек находится в таком незавидном положении? Весь мир смеется над ним. Деревья смеются над ним. Вы можете не слышать этого; вы можете избегать этого; вы можете стать глухим. Птицы смеются; животные смеются. Что-то не так у человека. Что у него не в порядке? Только одно: вся природа цветет, а человек сражается. В природе эго не существует. Деревья, например, не имеют эго — только человек имеет эго. И это эго является сущим адом.
Этому эго необходимо постоянно сражаться, потому что в борьбе оно получает свое питание. Чем больше вы сражаетесь, тем сильнее становится ваше эго. Оно является бойцом.
Вот почему самоотречение столь трудно. Но пока вы не отречетесь от самого себя, вы останетесь в страдании. Самоотречение есть дверь к блаженству, к красоте, к истине, к любви, к жизни, к Богу. Самоотречение есть дверь. И когда я говорю о самоотречении, о сдаче, я не имею в виду, что нужно сдаться кому-то. Это просто предлог, потому что вам трудно сдаться, если некому сдаваться, — вот почему для этого кто-то нужен. Иначе в нем нет никакой нужды; вы можете просто отречься от самого себя, отказаться от самого себя — и дверь открыта.
Это то, что говорит Будда. Он говорит: «Просто откажитесь от самого себя». Но для ума это кажется очень трудным. Вам требуется какой-то предлог. Иисус говорит: «Отдайтесь Богу». Если вы не можете просто сдаться, то сдайтесь Богу. Кришна говорит: «Если вы не можете отказаться от себя, то сдайтесь мне. Пусть я буду предлогом». Но когда вы отказываетесь от самого себя, вы знаете, что Кришна обманул вас. Когда вы отказываетесь от самого себя, вы не обнаруживаете там никакого Кришну: вы обнаруживаете весь космос, и вы плывете в нем, вы являетесь частью его. Тогда вы больше не отделены — вы не идете своим путем. Тогда все прекрасно, вы блаженствуете. Без конфликта безобразность исчезает; без конфликта печаль исчезает; без конфликта грусть исчезает. Тогда все, что происходит, прекрасно.
И это действительно так. Но это не фатализм. Это вообще не «изм». Это не имеет никакого отношения к вере, к предопределенности или к другой подобной ерунде. Это имеет некоторое отношение к видению того, что я принадлежу целому, а целое принадлежит мне; что я в своем доме, что я не чужой здесь. И нет никакой необходимости сражаться.
С кем вы сражаетесь? Любое сражение является глупостью. Самоотречение является мудростью. Сражение является глупостью. Плывите; теките вместе с потоком; двигайтесь вместе с целым. Не имейте личных сновидений и не имейте личных целей. Не имейте личной идеологии. Тогда вы живете в настоящем моменте; а когда наступит следующий момент, вы будете жить в нем. Если жизнь здесь, вы проживаете жизнь; если смерть приходит, вы проживаете смерть. Что бы ни случалось, вы чувствуете себя благодарным.
Я слышал об одном суфийском мистике, который обычно молился и каждый день благодарил Бога. Его ученики удивлялись. Много раз они были очень озадачены. Иногда благодарности Богу были уместны, поскольку все было в порядке. Но этот человек совершенно не замечал, что творилось вокруг, — иногда, когда все вокруг шло очень плохо, он тоже благодарил Бога.
Однажды их терпение лопнуло: ученики три дня ничего не ели и голодали, ни в одном из городов, через которые они проходили, им не давали пристанища. Их просто выгоняли. Люди были очень ортодоксальными, а их учитель был революционером, необычным человеком, не уважающим традиции, ни с чем не соглашающимся, не идущим на уступки; поэтому ни в одной деревне они не могли получить кров над головой. И у них не было пищи. На четвертый день, утром, когда учитель начал молиться, один ученик сказал: «Это заходит слишком далеко — он сказал Богу: "Как ты прекрасен! Ты всегда даешь мне то, в чем я нуждаюсь"».
И ученик сказал: «Подожди минутку. Это превращается в абсурд. Что ты говоришь? Три дня мы голодаем. Мы умираем, для нас нет пристанища ни в одном городе, а ты благодаришь Бога за то, что он всегда дает тебе то, в чем ты нуждаешься!»
Мистик начал смеяться. Он сказал: «Да, эти три дня мы нуждались в голодании; в течение этих трех дней мы нуждались в том, чтобы быть отверженными. Он всегда дает то, в чем мы нуждаемся. В течение этих трех дней мы нуждались в том, чтобы быть жалкими, чтобы быть несчастными. В чем бы мы ни нуждались, он всегда дает нам, и я благодарен ему». И он стал молиться и благодарить Бога.
Если вы не сражаетесь, то возникает понимание, что все прекрасно и что все, что нужно, случается — все, что нужно для вашего роста. Иногда необходимой является нищета; иногда необходимым является голодание; иногда необходимой является болезнь. Я, на самом деле, не встречал ничего, что когда-то кому-то не было бы необходимым. Если вы понимаете, вы приемлете. Если вы приемлете, вы растете. Если вы отвергаете, то вся ваша энергия растрачивается в сражениях, в борьбе. Та же самая ситуация могла бы стать источником роста — теперь же она просто растрачивается, утекает.
Не будьте фаталистом и, самое главное, не сражайтесь. Если вы сражаетесь и разочаровываетесь, тогда появляется фатализм. Прежде всего, не сражайтесь.
Ко мне пришел один человек. Он был в большой беде, потому что он женился, и ему досталась женщина, как это часто бывает, очень сварливая. Она все время сражалась с ним, что превращалось для него в ад. Он пришел ко мне и сказал: «Посочувствуйте мне». И еще он сказал: «Я хотел бы задать один вопрос. Что бы вы сделали на моем месте?»
Я сказал ему: «Прежде всего, я не оказался бы на вашем месте! Почему я должен оказаться на вашем месте?»
Человек, который плывет по течению, который все принимает и все понимает, не нуждается в фатализме. И, самое главное, он не сражается, поэтому для него нет необходимости в поиске какого-либо утешения.
Фатализм является завершением неправильной жизни, а состояние восприятия является началом правильной жизни. Это совершенно различные состояния, принципиально различные, качественно различные. Помните об этом различии, потому что случается так, что и вам хочется сказать что-то хорошее о своих неудачах. Когда вы терпите неудачу, вы начинаете говорить: «Теперь я нахожусь в состоянии всеприятия». Не пытайтесь обмануть себя, потому что вы обманываете только самого себя; Существование не обманешь. Если вы потерпели неудачу, постарайтесь понять, почему это произошло. И главной причиной является то, что вы начали сражаться.
Если вы понимаете это, то даже ваши успехи будут выглядеть как поражения. Такими они и являются. Рано или поздно каждый успех становится поражением. Это только вопрос времени. То, что вы называете успехом, является, в некотором смысле, поражением.
Поэтому, если каждому человеку дать достаточно времени для сражения, то успехи и поражения исчезнут и все станут фаталистами. Вот почему в прежнее время фатализм был так широко распространен, — но не в новых странах. В Америке, например, фатализма нет. Это молодая страна, страна-ребенок, ее история насчитывает всего лишь три сотни лет; это почти ничто. В Индии фатализм существует: тысячи и тысячи лет истории, она является такой старой и древней, что ей известны все успехи и все поражения; она знает все типы разочарования. Теперь, не найдя другого пути, она ищет утешение в фатализме.
Страна становится старой, она становится фаталистом. Когда человек становится старым, он становится фаталистом. Молодые люди не бывают фаталистами: они верят в себя. Фаталистами становятся старики, потому что к тому времени они узнают, по крайней мере, одно: что они потерпели неудачу. Тогда они ищут утешения.
Вся основа этого неправильна. Прежде всего, не сражайтесь, тогда не будет проблемы поражения, тогда не будет потребности в успехе; не будет потребности в сражениях и не будет потребности в утешении самого себя. Если вы не сражаетесь, каждый момент является таким блаженством!
Как художник я стремлюсь заявлять о своем восприятии мира, желая признания с целью разделить свое видение мира с другими. У меня сильное эго. Как может западный художник освободиться от эго и преодолеть дихотомию между эстетическим и духовным?
Прежде всего, не существует никакой дихотомии между эстетическим и духовным. Эстетика — это духовное в форме семени; нет никакой дихотомии. Та же чувствительность перерастает в духовность. Если вы не можете видеть красоту, то вы будете абсолютно неспособны увидеть Бога. Если вы можете видеть красоту, то вы приближаетесь к Богу; храм становится ближе. Вы можете полностью и не осознавать этого, но вы на нужном пути. Вы услышали первую ноту этой музыки. Вы, возможно, еще не можете распознать ее; это нечто неопределенное, но вы уже увидели первый проблеск солнца. Оно, возможно, слишком закрыто облаками.
Красота является первым проблеском божественного. Всякий раз, когда вы видите красоту, помните — вы на священной земле. Священное в любой красоте — в человеческом лице, в детских глазах, в цветке лотоса, в крыльях летящей птицы, в радуге, в безмолвном камне. Всякий раз, когда вы видите красоту, помните: вы на священной земле - Бог близко. Красота является первым проблеском божественного; поэтому нет никакой дихотомии между красотой и истиной. Эстетическое и духовное — это не два различных понятия, это две точки на одном и том же пути, два верстовых столба в одном и том же паломничестве.
Но так называемые религии создали дихотомию, разделение, двойственность. Они создали дихотомию и отравили весь ум человечества. Так называемые религии боятся красоты, потому что считают, что в ней тем или иным образом скрывается секс. И это приводит к плачевным результатам. Везде, где они чувствуют красоту, они чувствуют эротику, а они считают, что эротика против божественного. Это не так. Эротика является первым проблеском божественного. Но не последним — об этом следует помнить. Но это первый подъем той же самой энергии. Энергия та же самая; это первый поток; это первые толчки, но энергия та же самая. Если энергия идет все выше, выше и выше, то она превращается в огромную волну блаженства; тогда она достигает небес.
Поскольку религии боятся секса, поскольку они боятся тела, они боятся и красоты: потому что красота есть форма. Бог не имеет формы. Красота есть форма, но форма бесформенного. Поскольку религии стали бояться мира, то они стали думать, что Бог против мира — эта абсурдная идея вошла во все религии. Все они утверждают, что Бог создал мир, и, в то же время, они утверждают, что вы не сможете достигнуть Бога, если не откажетесь от мира. Это патентованная глупость, потому что если мир является Божьим творением, то почему основным требованием должен быть отказ от него? Основным, скорее всего, должно было бы быть требование, чтобы человек радовался миру. Это ведь Божье творение. Если вы любите художника, вы любите и его произведения. Вы, фактически, узнаёте художника только по его произведениям; другого способа нет. Если вы любите поэта, вы любите и его поэзию. Откуда вы узнали, что он поэт? Только благодаря его поэзии. Ни один поэт не скажет, что вы можете любить его только в том случае, если будете отвергать его поэзию.
Бог является творцом этого мира, поэтому мир нужно любить, любить глубоко, абсолютно. Вы являетесь частью его: радуйтесь ему, восхищайтесь им. Только благодаря восхищению вы постепенно получаете некоторое представление о творце этого творения. Если вы смотрите на картину великого художника, вы получаете некоторое представление о мастере. Иначе и не может быть, потому что мастер вошел в эти цвета; в картине присутствует его прикосновение, прикосновение мастера. Если вам нравится поэзия и вы проникаете в нее, то вы обнаружите в ней бьющееся сердце поэта. И пока вы не проникнете в ее глубину, вы не поймете ее, вы не сможете понять ее. Пока поэзия не станет сердцем поэта, ее невозможно понять.
Мир предназначен для того, чтобы доставлять радость. Тело прекрасно — восхищайтесь им. Это дар Божий. Не отказывайтесь от него, потому что отказ от него означает, что вы отвергаете мастера.
Гурджиев обычно говорил, что все религии против Бога, и он очень прав. Все так называемые религии против Бога. Они говорят о Боге, но они против Бога. Они показывают это своими действиями. Они говорят: «Откажитесь от мира, откажитесь от тела».
«Откажитесь» — нехорошее слово. Радуйтесь! Замените слово «откажитесь» на слово «радуйтесь» — тогда возникнет совершенно новая концепция религии. Тогда эстетика, тогда красота, тогда чувствительность к красоте не будет против духовности. Тогда все это становится началом.
И все эстетическое в себе следует углублять. Творите красоту — благодаря ей вы придете к пониманию того, что религии называют Богом; вы придете к пониманию божественного, божественности.
Таким образом, первое, что нужно помнить, — это то, что нет никакой дихотомии между эстетикой и духовностью, между поэзией и религией, между телом и душой, между миром и Богом. Нет никакой дихотомии. Мир — это Бог, который стал видимым. Поэзия — это способ выражения и проявления поэта. Картина — это художник в определенной форме. Бесформенное спустилось в форму, но нет никакой дихотомии, нет никакой двойственности, нет никакого антагонизма.
Второе: Как художник я стремлюсь заявлять о своем восприятии мира, желая признания с целью разделить свое видение мира с другими. Делиться с другими — это прекрасно, но искать признания — не так прекрасно. И то и другое не может, на самом деле, существовать вместе — это антагонисты. Если вы желаете признания, то вы, на самом деле, не желаете делиться с другими. Вы относитесь к тому, чтобы делиться с другими, как к средству приобретения признания. Тогда ваши картины, или ваша поэзия, или ваш танец являются просто средством для удовлетворения вашего эго. Это отделяет вас от целого. Эго является отделением. Тогда вся ваша жизнь станет безобразной, и как тогда из этой безобразности может рождаться красота? Это невозможно.
Если вы прекрасны глубоко внутри, то только тогда красота может течь из вас. Прекрасные картины рождаются только из прекрасной жизни. Другого пути нет. Вы вливаетесь в свою картину, в свое произведение искусства, в свою скульптуру, в свою музыку, в свою поэзию. Это идет от вас. Это несете вы; это течение вашего сознания. И если это только для того, чтобы получить признание, то вы безобразны. Эго является безобразным, потому что оно создает отделение от целого, потому что оно фальшиво. Вы не являетесь отдельной сущностью.
Ложь не может быть прекрасной — запомните это. Истина, правда — это красота. Неправда, ложь не может быть прекрасной. Она является безобразностью — это синонимы. Эго является самой ложной сущностью в мире. Это только кажется, что оно существует, оно не существует, это фальшивое явление. И если вы ищете признания, то значит, вы ищете эго, вы пытаетесь удовлетворить фальшивую вещь. Из этой безобразности не может течь красота — из безобразности может течь только безобразность.
И если вы пытаетесь удовлетворить свое эго, то вы не интересуетесь тем, чтобы разделить что-либо с людьми, потому что такое деление — это акт любви. Это не означает, что если вы делитесь чем-то, то не будет признания — не это главное. На самом деле, если вы делитесь, то вы получите большое признание, но вы не ищете его; вы никогда не гоняетесь за ним. Если оно случилось — о'кей; если оно не случилось — тоже все в порядке. Вы желаете делиться с людьми. Ваше счастье заключается в том, чтобы делиться с людьми, а не в последствиях этого; не в результате, не в какой-то цели, а в самом действии.
Возьмем, например, любовь мужчины или женщины. Пока вы любите, вы держитесь за руки или обнимаете друг друга. Целью является действие само по себе, а не то, что вы доказываете, что вы мужчина; не то, что потом женщина говорит вам, что вы великий любовник. Если вы любите женщину только для того, чтобы услышать, что вы великий любовник, то вы вовсе ее не любите. Но если вы любите женщину, вас совершенно не беспокоит, что она скажет. Главным является то, что она чувствует в тот момент, когда вы делитесь с нею; это является достаточным само по себе.
Если женщина любит мужчину и любит его для того, чтобы позже он мог сказать: «Как ты прекрасна», то она ищет признания своей красоты. Это усилия эго, это уловка эго, но в этом нет любви. И она не может быть прекрасной.
Если она любит и делится своим существом, то в этом она прекрасна. Тогда нет нужды даже говорить: «Ты прекрасна». Если кто-то говорит это — о'кей; если кто-то этого не говорит, то не имеет никакого значения, что это не сказано, потому что имеются более глубокие способы сказать что-либо. Иногда оставаться безмолвным — единственный способ сказать что-либо.
Я слышал, что в одном из музеев Европы стоит фортепьяно, на котором играл Вагнер. К нему подошла женщина, которая еще только училась, которая знала только азбуку игры на фортепьяно. Она немедленно начала играть на этом инструменте. Гид был шокирован, но он был очень воспитанным человеком, поэтому промолчал. После нескольких ударов по клавишам женщина сказала, что, по-видимому, многие великие музыканты приходили в музей, чтобы посмотреть на фортепьяно Вагнера, и, наверное, все они играли на нем.
Гид сказал: «Мадам, вы первая. Великие музыканты приходят сюда. Они стоят здесь совершенно беззвучно. И я слышал, как они говорят: "Мы не заслуживаем даже того, чтобы прикасаться к нему". Они остаются безмолвными; они не произносят ни одного слова. В тот момент, когда они видят это фортепьяно маэстро, они теряют дар речи. Они не прикасаются к нему. Они говорят: "Мы не заслуживаем этого". Своим глубоким молчанием они говорят многое».
Если вы любите женщину, глубокое молчание о многом говорит. Если кто-то приходит посмотреть картину и много говорит о ней, то это просто показывает, что он не находится в глубокой гармонии с ней — иначе этой болтовни не было бы. Если он начинает что-то говорить о ней, то это показывает, что он старается показать свои знания о картине. В противном случае перед великим произведением человек становится безмолвным, ему нечего сказать. Теряется дар речи; человек становится немым. Ум останавливается.
Когда вы любите человека, вы делитесь с ним; вы не требуете признания. Если вы требуете признания, то вы не делитесь, вы не имеете желания делиться. То, что вы делитесь, — это просто пустой жест, просто средство для приобретения признания. Это не любовь; это проституция. Большой художник не беспокоится о признании. Он любит свое искусство, свою работу. Он любит делиться этим с людьми, но он ничего не просит; это дарение безо всяких условий, и тогда в нем содержится огромная красота. В этом разница между великим искусством и заурядным искусством, и в этом разница между искусством Востока и искусством Запада.
Посетите великие восточные храмы. Посетите Кхаджурахо или Эллору, Аджанту — великолепные произведения искусства, но вы даже не знаете, кто создал все это; там нет даже подписи автора. Что говорить о признании? Никто их не знает; они анонимны. Никто не знает, кто написал Упанишады, — и здесь анонимность. Но они делились; они все еще делятся с людьми и будут делиться до скончания веков. Всякий раз, когда вы бываете в Кхаджурахо, ваш ум останавливается. Такой невыразимой красоты никогда не было где-либо в мире. Камни никогда не были так выразительны, как в Кхаджурахо, — это проповедь в камнях. Даже реальные женщины никогда не были так прекрасны, как статуи Кхаджурахо. И чтобы вдохнуть это в камень... такие тонкие, такие эйфоричные чувства; как будто два любовника занимаются любовью — что случилось с их лицами, что за энергия окружает их, какой экстаз наполняет их, — и все это в камне, в самом твердом из средств выражения! Но они показали даже экстаз. Они показали даже ту энергию, которая окружает любовников, когда они занимаются любовью, — даже эту энергию они смогли вдохнуть в эти камни; она окружает их до сих пор.
Глядя на эти лица, вы понимаете, что здесь присутствует не только эротика. Эротика — это самое начало, первая ступенька лестницы. Если вы можете понимать суть, то вы увидите, что лестница ведет все выше и выше, а затем исчезает в облаках. Где-то в облаках случается экстаз. Но никто не знает, кто изваял эти прекрасные изображения. Они анонимны, — но они поделились с нами. И мы испытываем благодарность им, мы всегда будем испытывать благодарность.
Восточное искусство является анонимным и, следовательно, прекрасным — оно как бы из другого мира. Западное же искусство, особенно современное, не классическое, очень эгоистично. Даже Пикассо слишком эгоистичен. Он, возможно, великий художник, большой мастер, но все же он невротичен; великий мастер, но сбился с пути, стал невротиком. Он безумен. Его безумие может быть методом, это другое дело, но он безумен. И все его безумие из-за эго. Все, что он написал, является великими произведениями, но во всех них присутствует невротик.
И если вы будете смотреть и медитировать на картины Пикассо достаточно долго, вы почувствуете некоторое беспокойство. Что-то невротическое начнет происходить и в вас, что-то кошмарное. Не держите картины Пикассо в своих спальнях; иначе у вас будут ночные кошмары! Пусть там будут небольшие скульптуры Будды анонимных авторов. Они будут окружать ваш сон, они будут защищать ваш сон; они будут давать вам некоторое осознавание даже тогда, когда вы спите.
Итак, делиться с другими — это одно, а искать признания — совершенно другое. Делитесь; не требуйте признания. Я не говорю, что признание не придет к вам — оно придет к вам в изобилии. Если вы ищете признания, оно не придет к вам в таком избытке. Даже если оно придет, оно будет нетвердым. Потому что если вы просите признания, то другие неохотно дают его вам. Потому что когда вы хотите укрепить свое эго, другим тоже хочется укрепить свое собственное эго. Тогда вы провоцируете критику, а не признание. Тот, кто признает ваше искусство, признает его сам, его признание является его собственным. Когда же вы утверждаете, что вы великий любитель искусства, то это играет ваше эго. Тогда красота исчезает; два лжеца стараются доказать самим себе, что они не лжецы.
Делитесь. Признание придет; оно всегда появляется как тень. Не беспокойтесь об этом. Только маленькие посредственные умы беспокоятся об этом.
И третье: вы говорите, что у вас сильное эго. Если оно действительно сильное, то вы можете сдаться, можете отказаться от самого себя. Только слабые не могут сдаться, не могут отречься от самого себя. Чтобы отречься от самого себя, вам нужна огромная сила воли. Только очень зрелое эго может сдаться; падает только созревший фрукт, а не незрелый. Несозревший плод не может упасть; вы можете лишь насильно заставить его сделать это. Созревший плод падает сам по себе, причем так легко, что дерево даже не замечает его падения. Он падает так естественно.
Если эго является сильным, то вы можете отказаться от самого себя. Это единственное преимущество западного ума — люди приучены быть эгоистичными. Вся западная философия учит их иметь развитое, зрелое эго. Это прекрасная вещь — опасная, если человек продолжает цепляться за свое эго, но с огромными возможностями. Если человек действительно сильно укрепился в своем эго, то становится возможным самоотречение, сдача.
Западный ум является более эгоистичным. Самоотречение кажется трудным. Восточный ум является более смиренным. Самоотречение для него кажется более легким делом. Но это только кажется. Восточный ум может более легко отказаться от всего, но этот отказ не имеет большой силы, потому что ему не от чего отказываться. Это подобно тому, что импотентный мужчина дает обет безбрачия или бедняк отказывается от царства — это не имеет никакого значения.
Для западного ума самоотречение является трудным, но имеет большое значение. Для западного ума потребуется много времени и нужно будет выдержать длительную борьбу для того, чтобы отказаться от всего, но результат будет бесподобным. Восточный же ум нужно еще воспитывать; его эго должно стать развитым и зрелым. Самоотречение возможно только при определенной степени зрелости, когда эго достаточно возросло.
Восточный ум является слишком смиренным. Он от всего всегда отказывается; он всегда касается ступней ног всех и каждого. Все это становится бесполезным; это становится просто хорошими манерами, этикетом. Но когда западный ум склоняет голову и припадает к чьим-то стопам, это имеет большое значение; в противном случае он не делал бы этого. Это не просто манерничанье; это случилось. Затронутым и возбужденным оказалось что-то очень глубокое.
Таким образом, если вы говорите, что у вас сильное эго, то докажите это! Для этого есть только один способ. Откажитесь от самого себя — это единственный способ доказать это. Иначе я скажу, что ваше эго еще слабое.
Я в растерянности. Я хотел бы совершенствовать себя, но потерял все представления о том, какие усилия для этого следует предпринять. Ваше присутствие склоняет меня к желанию всеприятия, но многое другое толкает меня к безнадежной программе самообновления. Что мне делать?
Доктрина морального усовершенствования ведет к неврозам. Это болезнь. И чем больше вы стараетесь стать совершенным, тем более разочарованным вы будете становиться. Цель совершенствования ведет все человечество к безумию; земля уже почти превратилась в сумасшедший дом.
Я не учу совершенствованию. Чему я учу? Я учу целостности, а не совершенствованию. Будьте целым, будьте тотальным, но не думайте о совершенстве.
Будьте целым. Что бы вы ни делали, делайте это тотально, будьте в этом полностью. В чем разница? Когда вы вовлечены в дело тотально, вы не беспокоитесь о результате. Вы полностью в этом деле. Вы исчерпаны. Большего вы сделать не можете. Вы не придерживаете ничего; вы расходуете на это всю свою энергию, вы весь в этом. Теперь, если вы потерпите неудачу, вы потерпите неудачу. Если к вам придет успех, будет успех. Но независимо от того, будет ли успех или неудача, вы одинаково удовлетворены. Возникает глубокая удовлетворенность, потому что вы сделали все, что могли.
Вы никогда не сможете быть совершенным. Как часть может быть совершенной? Вы никогда не сможете быть совершенным. Что бы вы ни сделали, вы всегда можете вообразить себе, что это может быть сделано еще лучше.
Я слышал об одном очень великом художнике. Ему было семьдесят лет. Однажды он кончил рисовать и начал плакать. Его ученики окружили его и спросили: «Учитель, почему ты плачешь? Что случилось?»
Художник ответил: «Я не вижу никакого несовершенства в этой картине. Мне кажется, что я уже мертв, что я исчерпал себя. Мне кажется, что я потерял воображение; вот почему я плачу. В первый раз я не вижу никаких дефектов в своей картине. Я, должно быть, потерял свое воображение».
Что бы вы ни сделали, вы всегда можете вообразить себе нечто лучшее. Так что сторонник совершенства всегда в страдании. Он никогда не может быть удовлетворен, никогда; это не его удел.
Я хочу, чтобы вы были целыми. Что бы вы ни делали, делайте это тотально и не думайте о результате. Думайте только о том, чтобы не утаить чего-либо. Вы любите; вы любите тотально. Вы медитируете; вы медитируете тотально. Вы танцуете; вы танцуете тотально. Вы просто становитесь танцем и совершенно забываете про танцора. Совершенен танец или нет — вопрос об этом не стоит. И кто должен это решать? Вы должны решить только одну вещь — быть ли в нем тотально, полностью, или нет. Если вы полностью в нем, я скажу, что он совершенен; если вы не полностью в нем, я скажу, что он несовершенен. Такой смысл я вкладываю в слово «совершенство».
Это не подлежит сравнению. Если вы танцуете, то вы не можете танцевать, как Удайя Шанкер. Если сравнивать, то ваш танец может оказаться хуже, чем танец Удайи Шанкер. Но есть вероятность, что в своем танце вы более тотальны, чем Удайя Шанкер — в своем. Тогда я скажу, что вы более совершенны: потому что это не вопрос формы, это вопрос вашей внутренней вовлеченности. Если эго отброшено, то ваши действия являются полными, тотальными.
Я слышал, что во времена Сократа жил один человек - его звали Альцибиадес. Он был сторонник совершенства во всем, и, конечно же, он был несчастным человеком. Он все время беспокоился, расстраивался, потому что всегда все шло не так. Он был очень богатый; он мог купить что угодно. Но он не был счастлив, потому что всегда можно было купить что-то еще, что-то еще можно было снести в его сокровищницу. Он путешествовал по всему свету, но всякий раз, когда он возвращался домой в Афины, он был еще более несчастным, чем прежде.
Однажды он пришел к Сократу и спросил его: «Почему я так несчастен? Я путешествовал по всему миру. Я путешествовал больше всех в Афинах, и люди думают, что путешествия дают зрелость и опыт. Но ничего этого со мной не происходит. Я становлюсь все более и более несчастным. Я путешествовал в далекие страны, в Индию, в Китай, но возвращаясь домой, я не приобретал никакого опыта. Вместо того чтобы становиться все совершенней, я становлюсь все более и более несовершенным. В чем причина моих несчастий?»
Сократ сказал: «Потому что ты всегда берешь с собой самого себя. Куда бы ты ни ехал, ты всегда берешь с собой самого себя; в этом причина всех несчастий. В следующий раз езжай один. Оставь себя в Афинах. Только тогда возможно стать более зрелым».
Если вы отбрасываете эго, то появляется возможность стать целым. В тот момент, когда вы становитесь целым, вы становитесь святым. Тогда вы исцелены; тогда все раны заживают. Тогда вы совершенны в своей тотальной уединенности. Здесь нет никакого сравнения — вы не более совершенны, чем другие. Нет. Вы просто совершенны; вы нечто уникальное; нет больше никого подобного вам; только вы сами похожи на самого себя. В своей целостности вы совершенны, к вам приходит глубокое удовлетворение. Это становится атмосферой вокруг вас.
Последний и очень важный вопрос:
Вы так приятны и несравненны, что мне хочется похитить Вас перед отъездом из Пуны. Что вы скажете на это?
Я сдаюсь.
Беседа 5. Никто никогда не находил Бога. Когда человек готов, Бог находит его
15 декабря 1975г., Пуна
Евангелие от Матфея, глава 21
12. И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей.
13. И говорил им: написано, - дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
23. И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?
24. Иисус сказал им в ответ...
28. ...У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня работай в винограднике моем.
29. Но он сказал в ответ: не хочу; а после, раскаявшись, пошел.
30. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: иду, государь, и не пошел.
31. Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.
45. И слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит.
46. И старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка.
Все революции потерпели неудачу. И когда я говорю «все», я имею в виду все. Само понятие революции оказалось абсолютно бесполезным, оказалось миражом. Революция означает организованный бунт, организованный мятеж. Но вы не можете организовать бунт — это невозможно, — потому что в самой этой организации бунт умирает. Организация против бунта; все революции терпят неудачу, потому что они стараются быть успешными. Для того чтобы быть успешными, они должны быть организованными. В тот момент, когда они становятся организованными, они становятся другим учреждением. Они могут быть против всяких учреждений, и все же они имеют свое собственное учреждение. Они не могут не быть учреждением — это невозможно. Организуйте революцию — и вы убили ее. Организованная революция уже мертва.
Бунт не может быть организованным, бунт — это нечто индивидуальное. Он исходит из подлинности одиночного существа; он исходит из подлинности сердца одиночного существа. Революция является политикой, бунт является религией. Революция — это социальное явление; бунт — это нечто медитативное. Эти различия нужно понять. Это очень важно. Если вы упускаете это, то вы упускаете значение самой жизни Иисуса, потому что он бунтовщик, а не революционер. И Будда не является революционером, и Лао-цзы. Ману является революционером, Маркс является революционером, Мао является революционером, но не Иисус, не Кришна, не Будда. Они бунтовщики.
Революция — это планирование. Революция думает о будущем; бунт существует здесь и сейчас. Революция утопична — мечта, нечто в будущем, золотой век, утопия, рай. Бунт должен быть прожит здесь и сейчас. Быть бунтующим означает быть полностью преобразованным.
В революции, в идеологии революции, вы пытаетесь изменить других, вы пытаетесь изменить все окружающее. В бунте вы изменяете самого себя, а окружающее изменяется само собой, потому что меняется ваше видение. Изменяются глаза, которыми вы видите.
Бунт является самопроизвольным. Он не имеет никакого отношения к какой-либо идеологии. Бунт является неидеологическим. Бунт подобен любви; вы не думаете о нем, вы не можете думать о нем. Либо вы живете им, либо вы не живете им; он либо есть, либо его нет. Бунт случается. Если вы готовы, вы начинаете жить совершенно другой жизнью: жизнью подлинной, жизнью внутренней, жизнью Бога — или как там вы еще можете назвать ее.
Иисус является бунтовщиком, но даже его последователи неправильно понимали его — они думали, что он был революционером, они думали, что они организованы. Затем Христос исчез, и осталось христианство. Христианство — это труп, труп Христа.
Христианство — это то же самое учреждение, против которого бунтовал Иисус. Христианство принадлежит тем же самым священнослужителям, которые распяли Иисуса. Теперь храм изменил местоположение. Он теперь не в Иерусалиме, он в Ватикане; но это тот же самый храм. Изменились меняльщики денег, но сам обмен денег остался. Этим учреждением теперь владеют другие люди, люди с другими именами, но само учреждение то же самое. Если Иисус вернется и попадет в Ватикан, он снова будет делать то же самое. Он будет бунтовщиком. Бунтовщик просто исходит из естественного хода событий; у него нет какой-то идеи о том, как все должно быть. Он действует согласно своему пониманию; он откликается на ситуацию, и что-то начинает случаться.
И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех прощающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей.
Помните, он не пришел туда с этой идеей. Он не планировал этого, он не думал об этом, иначе он бы организовал это. Для того чтобы сделать это, он пришел бы сюда с организованной группой людей. Даже его собственные ученики не знали, что должно случиться. Я скажу, что даже сам Иисус не осознавал, что должно случиться. Человек, подобный Иисусу, живет от момента к моменту. Он просто присутствует. Что бы ни происходило, он откликается на это.
Это случилось внезапно. Он вошел в храм и увидел, что храма нет, что это больше не дом молитвы, что люди больше не молятся в нем, что люди не медитируют, что люди полностью забыли назначение этого храма, забыли, зачем он существует, и что этот храм больше не является Божьей обителью. Теперь он был захвачен священнослужителями.
Все священнослужители всегда были против Бога. Они живут именем Бога, но они всегда были против Бога. Они учат молитвам, но все, чему они учат, является фальшивым. Они учат доктринам; они не учат истине, потому что вы можете учить истине только в том случае, если сами живете ею. Другого способа учить истине не существует.
Я слышал прекрасную историю о святом Франциске, еще одном Иисусе. Однажды он сказал своему ученику Лео: «Брат Лео, давай отправимся в город и будем учить и проповедовать людям».
И они отправились в город. Они ходили по улицам города, встречая различных людей, улыбаясь им, разговаривая с ними, — где погладят ребенка, где улыбнутся женщине, где скажут ободряющее слово уставшему путнику. Так продолжалось весь день. Наконец стало темнеть, заходило солнце. Лео спросил: «Учитель, когда же мы начнем проповедовать?»
И Франциск сказал: «А что же мы делали? Мы проповедовали; мы разговаривали с людьми. Они видели нас; они слушали нас. Некоторые из них даже смотрели в наши глаза; некоторые из них поняли, какие сокровища мы несем в наших сердцах. И не существует никакого другого учения; не существует никакого другого проповедования». Святой Франциск сказал: «Бесполезно идти куда-то проповедовать, если мы можем проповедовать во время ходьбы».
Священник не живет тем, что он говорит. Священник все время говорит «о», «о» и «о». И когда храмом завладели священники — он разрушен. Огромный храм Божий в Иерусалиме был разрушен не врагами; он был разрушен священниками. Но так всегда было — истинными врагами являются друзья. Тот, кто претендует на звание защитника, является тем, кто разрушает. И так всегда было, потому что бунт всегда неправильно понимался как революция.
Когда Иисуса не стало, его ученики начали организовываться — они создали учение, доктрину, догму. Тогда более важными стали доктрина и догма; тогда более важным стало будущее. Тогда они стали миссионерами; не людьми, которые жили здесь и сейчас, не людьми, которые были естественны и спонтанны, не людьми, которые любили, но людьми, которые говорили о любви. И если вы спорите с ними, они готовы сражаться. Они даже готовы идти воевать, чтобы защитить учение о любви.
Случилось так, что один настоящий искатель истины пришел к равви, к священнику — к одному из наиболее известных священников того времени — и сказал: «Пожалуйста, расскажи мне всю Тору, но вкратце. Я буду стоять на одной ноге, а ты должен за это время кончить всю Тору».
Священник очень рассердился и сказал своим ученикам: «Выбросите этого человека из храма. Он, по-видимому, скептик. А это оскорбительно. Он оскорбляет священное писание; он оскорбляет наши традиции».
Затем тот же самый ищущий отправился к мистику и сказал ему то же самое. И вот разница между священником и мистиком, - мистик сказал: «Никаких проблем. Тора, на самом деле, так коротка, что я могу повторить ее тысячу раз, пока ты стоишь на одной ноге. Становись!» Человек встал на одну ногу. Мистик сказал: «Делай другим то, что ты хотел бы, чтобы делали тебе. В этом вся Тора. Все остальное — просто комментарии».
Вы не можете рассердить мистика. Вы не сможете заставить мистика гневаться, потому что он живет любовью. Но священник все время говорит о любви. Если вы спорите, если вы настроены скептически, если вы сомневаетесь, то он гневается — он может даже убить вас, чтобы помочь вам. Он может убить вас, потому что он защищает доктрину любви.
Никакая другая религия не породила такого большого числа войн, как христианство, а все ее проповеди — о любви. Никакая другая религия не породила такого большого числа войн, как ислам, а само слово «ислам» означает мир, покой. Слово «мир» порождает войны. Все христианство основано на одном слове «любовь», но конечным результатом являются крестоносцы, войны, убийства.
Почему так получается? Раз религия становится догмой, то так и должно быть. Раз бунт превращается в революцию, в нечто организованное, то это должно случиться. Бунт является индивидуальным, чистым, девственным; он идет от сердца; это не доктрина.
Однажды ко мне пришел человек и сказал: «Мне хотелось бы иметь ваши убеждения. Тогда я жил бы жизнью, подобной вашей». И он повторил это: «Я хотел бы иметь ваши убеждения; тогда я жил бы жизнью, подобной вашей».
Я сказал ему: «Пожалуйста, начните жить жизнью, подобной моей. Скоро у вас будут и убеждения».
Обратное неверно — вы не можете иметь сначала убеждения, а потом жить. Жизнь является первичной, основной; убеждения — это только тень.
И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков, и скамьи продающих голубей.
И говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется...
Неизмеримо прекрасные слова — он говорит: «...дом Мой». Когда вы глубоко центрированы в самом себе, вы больше не человек; вы становитесь богом. Вот в чем значение понятия «бог»: центрированное сознание. Нет никакого другого значения. Вы можете стать богом, если вы глубоко укоренены в самом себе, если вы центрированы. Если ваше сознание стало пламенем без какого-либо дыма, то вы являетесь богом.
Когда Иисус говорит: «Написано, — дом Мой домом молитвы наречется», он, в действительности, не цитирует никакое священное писание, он создает священное писание. Он говорит: «Написано...», потому что в противном случае священники не поняли бы. Он цитирует священное писание, но его, в действительности, не беспокоит священное писание; он создает его. Каждое его слово является священным.
...дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
Это больше не дом для молитвы, это больше не храм.
И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?
Организованная религия всегда спрашивает: «Какой властью?» — как будто сознание само по себе не является достаточной властью; как будто нужна какая-то другая власть; как будто подтверждением должен быть кто-то извне. Но сознание само по себе является властью, и единственной властью — нет никакой другой власти, никакого другого подтверждения. Но когда священник встречает мистика, подобного Иисусу, то и тогда он спрашивает о священном писании — он говорит: «Кто дал тебе эту власть?» Он говорит о законе, о законной власти. Он говорит на языке учреждения: «Кто дал тебе эту власть? — как будто для того, чтобы быть в молитвенном состоянии, нужна какая-то власть; как будто для того, чтобы быть центрированным, человек нуждается в какой-то лицензии; как будто для того, чтобы быть центрированным, человеку нужны какие-то санкции правительства.
Но это то, чем стала организованная религия. В христианстве происходили смехотворные вещи. Они издавали декреты, они издавали постановления, что кто-то стал святым. Само слово «святой» безобразно. Оно происходит от того же корня, что и слово «санкция» (saint — святой, sanction — санкция). Это значит, что церковь выдавала санкцию на то, что некоторый человек теперь является святым, — это признание церкви, как нобелевская премия или правительственная награда. Суд или советники правительства должны решить, как если бы это была университетская ученая степень, что теперь вы доктор философии или доктор литературы. Святость, не нуждается ни в каких санкциях, ни в каких разрешениях. Святость сама является санкцией, она сама является внутренней властью.
Если вы только не говорите со своей внутренней властью, то, пожалуйста, помолчите, не произносите ненужных слов, потому что эти слова будут неискренними, ложными. Истинные слова идут из вашего собственного существа; они рождаются из вас, как дитя рождается из матери. Вы должны забеременеть Богом, и тогда рождается слово. Это единственная власть; никакой другой власти не нужно.
И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь?
«Кто дал тебе власть переворачивать столы менял? Кто дал тебе власть менять правила и установления храма?»
И кто Тебе дал такую власть? Иисус, вероятно, смеялся. Он не ответил им, потому что даже это не имеет значения; этот вопрос абсурден.
Я слышал одну историю о Диогене. Его схватили разбойники. А потом они продали его на невольничьем рынке. Он был прекрасный человек; не многие люди столь прекрасны... очень сильное тело. Они выставили его на продажу. Он стоял, улыбаясь, напевая песни, отрешенный от всего того, что происходило вокруг. Потом он увидел человека, молодого человека, очень богатого — его одежда была очень богатой, но он стоял здесь с отсутствующим выражением лица; возможно, он был пьян. Он стоял в толпе, почти сонный, подавленный, печальный; глубокая печаль окружала его. Диоген сказал тому разбойнику, кто схватил его и привел на рынок: «Продай меня тому человеку. Он выглядит так, как будто нуждается в хозяине».
Иисус или Диоген, Будда или Махавира — они имеют свою собственную власть; они являются хозяевами самих себя.
О Будде рассказывают, что к нему пришел великий ученый и сказал: «Сэр, ничего из того, что вы говорите, не написано в Ведах».
Будда сказал: «Тогда запишите это в Веды».
Ученый был несколько озадачен. Он не мог поверить, что кто-то мог сказать такое — «Запишите это!» Человек сказал: «Сэр, и не только это — иногда вы даже противоречите Ведам. Вы все время говорите о чем-то, что противоречит Ведам».
Будда сказал: «Так исправьте Веды. Потому что, когда я здесь, когда Веды живут здесь, то мертвые Веды должны быть исправлены в соответствии со мной».
Будда не должен следовать Ведам; Веды должны следовать ему, — потому что они были созданы буддами, другими центрированными существами. Откуда у них их власть? Если вы спрашиваете Иисуса: «Откуда твоя власть?», то, поскольку вы спрашиваете: «Дал ли тебе Моисей соответствующий документ?», то вы и у Моисея спросите, кто дал ему такую власть. А если Моисей мог получить ее непосредственно от Бога, то почему Иисус не мог получить ее таким же образом?
Вы, по-видимому, слышали прекрасную историю о том, как Моисей встретился с Богом. Он шел по горе Хорив и вдруг услышал, как Бог зовет его из тернового куста. Он испугался. Он задрожал, а Бог сказал: «Не бойся. Это я. Не бойся. Но сними обувь, потому что ты идешь по священной земле». Он сбросил обувь. Он побежал к Богу, который явился в виде горящего пламени, в виде огня на терновом кусте. Он не мог поверить своим глазам, потому что куст был зеленым; на нем был огонь, но он не сгорал. Он спросил: «Кто ты? Это чудо».
И Бог сказал: «Это пустяки — потому что я есть жизнь, я есть созидающая сила. Я не разрушитель, я творец. Поэтому даже в том случае, когда здесь мой огонь, куст не горит. Я не могу сжигать; я могу только исцелять. Я не могу ранить; я могу только исцелять».
Когда Моисей возвращался с данными ему откровениями Божьими, он боялся, потому что его люди должны были спросить: «Какой властью? Откуда ты принес эти десять заповедей? Кто ты такой, чтобы навязывать эти десять заповедей на наши головы? Какова твоя власть?»
Моисей был несколько более законным, чем Иисус. Сам Иисус говорил: «Моисей дал вам закон; я принес вам любовь». Любовь имеет в себе что-то, что всегда вне закона. И если ваша любовь законна, это не любовь. «Моисей дал вам закон. Я даю вам любовь. Моисей дал вам заповеди, внешнюю мораль; я даю вам внутренний источник любой морали», — говорит Иисус.
Моисей с большим почтением относился к закону. Он сказал: «Люди спросят: "От кого ты принес эти заповеди?"»
И знаете, что сказал Бог? Бог сказал: «Скажи им, что это от меня».
Моисей спросил: «Кто ты, как тебя зовут? Они спросят твое имя».
И Бог сказал: «Скажи им, что я есть Сущий».
Что это означает: «Я есть Сущий»? Это означает: «Я не говорю извне, я говорю изнутри. Я есть ваша глубочайшая сущность. Я есть ваше глубочайшее "я". Когда ваше поверхностное "я" исчезает, вы приходите к познанию меня внутри вас». Вся власть идет изнутри. И они спросили Иисуса: Какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть? Иисус не ответил. Неоднократно нам кажется, что Иисус попадает в беду именно потому, что не отвечает на вопросы. Но есть вопросы, на которые невозможно ответить. В последний день его жизни Понтий Пилат спросил его: «Что есть истина?» — и он остался безмолвным, потому что безмолвие есть истина и истина есть безмолвие. Но генерал-губернатор не мог понять этого.
Генерал-губернаторы почти всегда глуповатые люди, иначе, отчего бы им быть генерал-губернаторами? Политики почти всегда бывают заурядными людьми, иначе, почему бы им растрачивать свои жизни на политику? В жизни так много всего другого, а они растрачивают свои жизни просто на конкурентную борьбу, они все в ловушке эго.
Если бы Иисус сказал что-нибудь, Пилат мог бы понять это, он мог бы хотя бы подумать, что он понял, но Иисус промолчал. Пилат не понял этого. Он, должно быть, подумал: «Этот человек оскорбляет меня тем, что не отвечает».
Священник спросил его: какою властью Ты это делаешь? Кто дал тебе эту власть? И здесь Иисус промолчал. Ибо есть вопросы, на которые невозможно ответить.
Он есть своя собственная власть. И это содержится и в его откровении: каждый должен быть своей собственной властью. Будьте своей властью, будьте властью в самом себе. Вы здесь не для того, чтобы следовать за кем-то; вы здесь, чтобы быть самим собой. Ваша жизнь — ваша; ваша любовь — ваша; внутреннее ядро вашего существа и есть ваша власть над всем, что вы делаете. И пока вы не станете властью в самом себе, вы будете блуждать в темноте; вы будете следовать то за тем, то за этим. Вы будете следовать за тенями, и вы никогда не будете удовлетворены этим.
Иисус ничего не говорит. Более того, он рассказывает им притчу. Он — один из величайших рассказчиков.
Иисус сказал им в ответ...
...У одного человека было два сына; и он,
подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня
работай в винограднике моем.
Но он сказал в ответ: не хочу; а после,
раскаявшись, пошел.
Он сказал «нет», но впоследствии раскаялся и пошел, то есть в действительности сказал «да». Он сказал «нет» своим умом, но он сказал «да» благодаря своей целостности.
И подойдя к другому, он сказал то же. Этот оказал в ответ: иду, государь, и не пошел.
Он сказал «да» умом, но «нет» — всей своей целостностью.
Который из двух исполнил волю отца? - спросил Иисус. Кто исполнил волю своего отца — тот, кто сказал «нет», но преобразовал свое «нет» в «да», или тот, кто сказал «да», но чье «да» было слишком слабым, чье «да» было всего лишь вежливым способом сказать «нет»? Кто последовал приказанию отца? Кто подчинился ему?
Который из двух исполнил волю отца? - спросил Иисус.
Говорят Ему: первый. Иисус говорит им:
истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.
Потому что вы сказали «да», но сделали «нет». Ваше «да» является просто словесным, просто поверхностным - оно не идет от сердца.
Почему Иисус ответил им таким образом? Он ничего не сказал о том, откуда идет его власть, но, некоторым образом, он сказал все. Он сказал: «Поскольку я сказал "да" своему Богу тотально, целостно, то отсюда и моя власть: потому что я подчинился ему, поскольку я отдал себя ему».
Он не говорит то, что лежит на поверхности, но в глубине он отстаивает свою власть.
Кто выполнил волю отца своего — тот, кто сказал «да» и не собрался исполнить это? Это то, что всегда делалось священнослужителями, учеными и пандитами — людьми учений и знаний.
Я слышал одну древнюю индийскую историю. У одного мудреца был попугай, и мудрец обычно говорил каждому:
«Избегайте капканов. Не сидите на капкане». Конечно же, он имел в виду майю, иллюзию мира, ловушку алчности, ловушку собственничества, ловушку гнева и насилия. Так что обычно он говорил своим ученикам: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане».
Постепенно и попугай выучил эти слова. Поэтому всякий раз, когда мудрец произносил их, попугай повторял их, причем даже громче, чем мудрец. Попугай говорил: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане!» И все получали удовольствие от этого.
Однажды, по ошибке, клетка с попугаем осталась открытой и он вылетел из нее. Все очень любили попугая, поэтому мудрец и все его ученики разбрелись по лесу в поисках его. Когда они забрались глубоко в лес, они услышали слова попугая: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане». Они были очень счастливы, что он здесь. Следуя направлению его голоса, они пошли в ту сторону. И что же они увидели? Они не могли поверить этому: он сидел на капкане. Он попался в капкан — сидя на капкане, он продолжал повторять: «Избегайте капканов. Не сидите на капкане».
Это и происходит со всеми теми людьми, кто живет головой. Что бы они ни говорили, в жизни они поступают наоборот. Они не живут тем, о чем говорят; они просто все время что-то повторяют, как попугай. Они становятся великими учеными: они все знают о Боге, но ни в малейшей степени не ощутили, что есть Бог. Их жизнь остается незатронутой. Их знания находятся в своем особом мире; это некоторый склад в памяти. Их сердца остаются такими же невежественными, как и ранее. Они много знают, но они ничего не знают. Им кажется, что они знают много, но их невежество огромно.
Я читал биографию одного китайского мистика, бывшего библиотекарем китайского императора. Однажды кто-то задал ему несколько вопросов, и, конечно же, он ожидал, что библиотекарь должен знать все ответы. Он был здесь именно для того, чтобы все читать и изучать для короля, чтобы всякий раз, когда король хотел что-то знать, он мог бы спросить у библиотекаря.
Но этот библиотекарь имел дурную привычку отвечать почти на все вопросы: «Я не знаю». Поэтому, когда один министр императора задал очень важный вопрос, на который требовался ответ, и библиотекарь ответил: «Не знаю», министр был очень разгневан. Он сказал: «Король платит тебе за это; ты должен знать это».
Библиотекарь сказал: «Король платит мне за мои знания. Если король готов платить и за мое невежество... Он платит мне за то, что я знаю, но если он начнет платить мне за то, чего я не знаю, то не хватит всех его сокровищ. Я знаю очень немногое. Я, фактически, знаю только одно, и это одно — я сам. Я притворяюсь, что знаю все остальное. Я могу собирать информацию, но все это не знание».
Если вы все время собираете информацию, то это случится — вы все время будете говорить «да» в голове и все время говорить «нет» в жизни. Вы превратитесь в раздвоенную, расщепленную личность. Ваша голова будет идти на север; ваше сердце будет идти на юг, и вы всегда будете в постоянном напряжении войны.
Это и происходит. Вы знаете все о любви, но любили ли вы? Вы знаете все о молитве, но молились ли вы? Вы знаете все о красоте, но видели ли вы красоту, теряли ли вы себя в каком-либо прекрасном явлении? Были ли вы хотя бы мгновение настолько тотальны, что голова и сердце избавились от этого постоянного напряжения войны? Был ли когда-либо такой момент, чтобы вы были настолько тотальны, что вас не было? Если этого не случалось, то вы можете все время говорить «да», но это не много значит — может быть, всего лишь вежливость.
Так называемые религиозные люди этого мира подобны второму сыну, который сказал: «Я пойду, сэр» — и не пошел. Даже атеист лучше, потому что он говорит «нет». Он, по крайней мере, искренен, он, по крайней мере, говорит то, что чувствует. Он искренен; он говорит: «Нет, я не иду». Человек искренний рано или поздно становится осознающим. Он наполнится раскаянием относительно этого «нет»; он раскается.
Запомните это: мир нерелигиозен из-за так называемых религиозных людей. Было бы лучше, если бы вас никогда не учили религии. Было бы лучше, если бы вы не были обусловлены быть религиозным, потому что все обусловливания могут породить лишь вежливое «да», но не трансформацию, не мутацию. Лучше сказать «нет» — потому что если вы говорите «нет» и ваше «нет» является истинным, подлинным и честным, то рано или поздно вы должны будете сказать «да».
Почему? Потому что никто не может жить в «нет». Это необходимо понять — это одна из самых фундаментальных вещей. Никто не может жить в «нет». «Нет» является отрицательным. Вы не можете жить в отрицательности; вы можете жить только в положительности. Жить в «нет» все равно, что жить в смерти. «Нет» является абсолютно бедным понятием; в нем ничего нет; оно бессильно. Оно является отсутствием; оно подобно темноте. Оно является пустым. Говорить «нет» означает оставаться нищим; говорить «да» означает быть императором.
Никто не может жить в «нет», но если вы сказали фальшивое «да», вы можете думать, что живете, потому что вы говорите, что сказали «да». Это фальшивое «да» может обмануть вас. Истинное «нет» лучше, чем фальшивое «да», потому что фальшивое «да» становится маской.
Если, например, вы не любите кого-то, не говорите, что любите. Лучше говорить, что вы не любите; лучше принять с глубоким смирением, что вы неспособны любить; тогда остается возможность, что однажды любовь возникнет, потому что никто не в состоянии жить без любви. Но если вы все время говорите, что любите, а на самом деле не любите, то вы можете напрасно растратить всю вашу жизнь. Это вежливое «да», это фальшивое «да», эта фальшивая любовь, эта нечестная любовь, эта позиция неискренности — все это может стать чем-то вроде облака, за которым вы все время прячетесь. Но вы напрасно тратили свою жизнь. Пока вы не скажете тотальное «да» жизни, вы не проживете ее на максимуме. Тогда вы будете жить на минимуме.
Говорите «да» — и это то, что я называю быть религиозным. «Нет» является первым шагом, «да» является вторым шагом. Никто не может избежать первого шага, не может избежать того, чтобы говорить «нет». Если вы избегаете этого, то второй шаг будет фальшивым, потому что истинное «да» возникает только после истинного «нет».
Тот, кто действительно был атеистом, может стать теистом. Тот, кто отрицал и сомневался, может достигнуть веры и доверия. Тот, кто верил с самого начала, никогда не достигнет доверия. Его вера будет препятствием для этого. Он не может собраться с мужеством и сказать «нет», поэтому он говорит «да». Но если у вас нет мужества, сказать «нет», то откуда у вас появится мужество сказать «да»? Ваше «да» будет мертвым.
Эта притча действительно прекрасна; она несет в себе много скрытого смысла и значения.
...У одного человека было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: сын, пойди сегодня работай в винограднике моем.
Но он сказал в ответ: не хочу... искренний человек, а искренность всегда окупается ...а после, раскаявшись, пошел.
Я говорю вам, что даже грешники — это то, что говорит Иисус, даже блудницы и мытари, даже грешники — могут достичь Бога, потому что на протяжении всей своей жизни они говорили «нет», но никто не может вечно говорить «нет». Однажды вы насытитесь своим «нет», потому что вы живете пустой жизнью; однажды вы расторгнете брак со своим говорением «нет» и обручитесь с говорением «да»; вы станете говорить «да», вы станете религиозным.
Когда-нибудь вы должны будете отбросить свое сомнение, потому что сомнение есть болезнь. Но никто не может оставаться больным навсегда; никто не захочет оставаться больным навсегда. В человеке существует сильное естественное стремление быть здоровым и цельным; имеется сильное стремление быть доверяющим; имеется сильное стремление говорить «да». Наблюдали ли вы? Всякий раз, когда вы говорите «да», в вас немедленно взрывается какое-то чувство свободы; всякий раз, когда вы говорите «нет», вы съеживаетесь, сжимаетесь. Всякий раз, когда вы говорите «нет», вы остаетесь один, вы отрезаете себя от мира. Всякий раз, когда вы говорите «да», от вас к Существованию немедленно простирается мост. Говорите «да» — и вы связаны с миром, с Существованием. Говорите «нет» — и вы отрезаны, не связаны ни с чем.
Ненавидьте «нет»; любите «да». Деньги — это «нет»; молитва — это «да». Люди, которые сомневаются, которые являются скептиками, все время накапливают деньги, потому что они не могут доверять жизни. Они чувствуют себя с жизнью настолько небезопасно, что они находят чувство безопасности в деньгах, в чем-то мертвом. Люди, которые любят, и любят сильно, в избытке, тотально, люди, которые говорят «да» жизни во всех ее проявлениях, люди, которые всегда готовы сказать «да», не накапливают деньги. В этом нет необходимости. Жизнь — это такая безопасность. В величайшей ее небезопасности содержится безопасность.
В глубочайшем вызове жизни содержится любовь; в максимальных ее трудностях содержится рост. Раз вы говорите «да», вы в состоянии всеприятия, вы стали религиозным.
Который из двух исполнил волю отца?
Даже священники должны были сказать: «Первый». Но они до сих пор не осознавали, что эта притча о них. В этом и прелесть притчи: вы осознаете ее смысл только тогда, когда она проникает в ваше сердце. В этом красота притчи: с самого начала вы не принимаете защитную позицию. Вы просто слушаете историю, ничего не понимая... и как-то косвенно что-то проникает в вашу душу подобно стреле.
Притча подобна стреле, которая вначале кажется цветком. Вы не отталкиваете ее, не сопротивляетесь ей, потому что вы всего лишь слушаете историю. Вы не сражаетесь с ней, вы не защищаетесь от нее. Вы не бдительны; вы расслаблены.
Священники слушали притчу. Они даже ответили.
Говорят Ему: первый. Иисус говорит им:
истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.
...Вперед вас: вперед священнослужителей, пандитов, раввинов, моралистов, пуритан, так называемых добрых парней. Но они «так называемые»: никакого добра от них и не видно. Все в них вынужденное, культивированное; это просто дисциплина. Это делает их уважаемыми людьми, это углубляет их эго.
Понаблюдайте: всякий раз, когда вы говорите «нет», вы ощущаете, что ваше эго становится сильнее. Вот почему люди так много говорят «нет» — потому что всякий раз, когда вы говорите «нет», вы ощущаете себя сильной личностью.
Иногда я наблюдаю людей, которые говорят «нет» даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости. Маленький ребенок спрашивает мать: «Можно мне выйти поиграть?» И она немедленно отвечает: «Нет!» Он ничего не требует - только немного солнечного света; он хочет побыть с цветами, погоняться за бабочками. Он не просит многого; это ничего не стоит. Солнце уже на небе, оно свободно; бабочки ждут его, потому что если никто не бегает за ними, они не чувствуют себя хорошо; цветы уже на месте — кто-то должен подойти и понюхать их; им хотелось бы поделиться своим счастьем с кем-то другим.
И ребенок просит: «Можно мне выйти из дому?» А мать говорит: «Нет». Мать даже на секунду не задумалась. «Нет» выходит легко, как будто оно всегда наготове. Вы говорите что угодно, и она отвечает «нет». Она хорошо знает, что ребенок все-таки выйдет из дому, потому что он будет настаивать снова и снова; он попросит два, три раза, и на четвертый раз она скажет: «Ладно, иди. Только не приставай ко мне больше». И она знает это, и ребенок знает это, но все же первой реакцией является «нет». «Да» не кажется таким легким.
Слуга просит уплатить ему его жалованье. Вы можете выплатить ему его жалованье прямо сейчас, но вы говорите: «Завтра». «Нет» выходит легко, «да» кажется очень трудным. И всякий раз, когда вы говорите «да», вы чувствуете себя так, как если бы вы что-то потеряли или как если бы вы были в беспомощном состоянии.
Пойдите на железнодорожную станцию. Попросите билет, когда кассир сидит и ничего не делает. Он начнет просматривать свои книги. Он скажет: «Нет. Кто вы такой?» Ему хочется чувствовать, что он тоже важная птица. Он может дать вам билет прямо сейчас, но кто тогда скажет «нет»?
Посмотрите на полицейского, стоящего на перекрестке, — «нет» написано на его лице. Посмотрите на лица людей: по ним можно судить, кто из них религиозен, а кто — нет. Если лицо говорит «нет», то он нерелигиозен, хотя он и может в это время молиться в храме. Если лицо говорит «да», приветливое «да», то этот человек религиозен. Он может и не ходить в храм — это не имеет значения.
«Да» должно быть заработано; человек должен вырасти до него. Это наиболее прекрасное явление, которое когда-либо может случиться с человеком. Но это возможно только в том случае, если вы честны с самого начала. Если вы были честны, говоря «да», если вы были честны, говоря «нет», то только тогда честное «да» может развиться из вас — потому что никто не может жить с отрицательным отношением ко всему. Но вы можете жить с фальшивым положительным отношением, и вы именно так и живете.
Я слышал рассказ об одном хасидском мистике. Его звали равви Мосси. В глазах других он был очень беден. Для самого же себя он был император, очень богатый, бесконечно богатый, но его богатство было внутри его.
Однажды, когда он сидел со своими учениками, к нему подошел нищий, и он отдал ему свою последнюю монету. Один ученик запротестовал. И этот протест тоже имел смысл, потому что человек, которому дали монету, был пьяница, который немедленно отправился бы в пивную. Поэтому ученик сказал две вещи: «Во-первых, у вас нечего сегодня есть, а это ваша последняя монета. Теперь весь день и всю ночь вы вынуждены будете голодать. Во-вторых, вы дали свою монету человеку, который не заслуживает ее, — он вор и пьяница. Что вы скажете на это?»
Хасидский мистик Мосси сказал: «Чем я лучше Бога, который дал эту монету мне? Чем я лучше Бога? Если он мог дать ее мне, не заслужившему ее, и не спросил, не являюсь ли я грешником или пьяницей, то кто я такой, чтобы беспокоиться о том, является ли этот человек грешником, вором или пьяницей?»
Это качество действительно религиозного человека — в нем нет желания осуждать других. Фальшивый религиозный человек всегда осуждает других; он, на самом деле, старается быть моралистом именно для того, чтобы осуждать других. Он желает быть уважаемым, он желает быть выше других. Ему всегда хочется казаться больше, чем он есть; ему всегда хочется быть «большим праведником, чем вы». Поэтому, на кого бы он ни смотрел, он осуждает его — вся его мораль есть всего лишь декорация для его эго.
Помните: если ваша мораль является всего лишь декорацией, если ваша молитва и ваша медитация являются всего лишь цветочками, декорирующими ваше эго — чтобы оно выглядело покрасивей, — то вы не религиозны. И Иисус прав...
Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие.
Потому что они сказали «нет»; потому что они раскаются, потому что они будут испытывать угрызения совести, потому что они не смогут жить с этим «нет». Никто не может жить с «нет».
Попытайтесь жить с каким-либо «нет» — с гневом, с ненавистью, с ревностью, с одержимостью собственностью — попытайтесь жить с каким-либо «нет». Просто оставайтесь с этим. Не старайтесь изменить это; не прячьте и не подавляйте это — и вы увидите, что не можете жить. А когда вы не можете жить, вы отбрасываете все это и начинаете двигаться по направлению к «да». «Да» есть храм Божий.
И слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит.
Но тогда было уже слишком поздно — он уже сделал ясной свою точку зрения. И он сделал ясной свою точку зрения не только для раввинов и священников, он сделал ее ясной — даже еще более ясной — для тех, кто стоял вокруг них.
Помните, что обыкновенные люди имеют больше понимания, чем так называемые религиозные люди, потому что обыкновенный человек не имеет никаких вложений в религию. Священник имеет вложения в религию. Он всегда начеку. И люди, подобные Иисусу, могут быть опасными. Если их слышат и их откровения распространяются, то священник исчезает. Храмы останутся, а священники исчезнут. Религия останется, а эксплуатация, осуществляемая именем религии, исчезнет.
Священник всегда боится пророка; священник всегда боится мистика; священник всегда боится действительно религиозного, подлинно религиозного человека.
И старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка.
Теперь не только они поняли притчу, но и люди, которые слушали этот разговор, тоже поняли ее. Смысл ее был совершенно ясен. Теперь трудно будет схватить Иисуса. Они старались любым способом прекратить деятельность Иисуса. Они хотели бросить его в тюрьму, они хотели убить его. Они делали все, что могли, но они всегда боялись человеческих масс, толпы, обыкновенных людей — потому что те были более чувствительными; они могли видеть все более ясно; их глаза не так закрыты облаками, как глаза пандитов и ученых мужей, глаза знатоков.
Они должны были ждать подходящего момента. Они, в конце концов, распяли его, но они должны были ждать подходящего момента. И подходящий момент наступил, и они смогли убедить политические власти, что этот человек не говорит о религии, что этот человек не бунтовщик — что этот человек революционер. Они убедили политические власти: «Этот человек говорит не о царстве Божьем — это только стратегия. Этот человек говорит о царстве на земле. Этот человек пытается вести людей не к Богу; этот человек пытается завладеть властью, завладеть для себя царством на земле. Он против правительства».
Когда они смогли убедить правительство, только тогда... И запомните: между священниками и политическими лидерами всегда существует тайный сговор. Они всегда в сговоре; они всегда помогают друг другу. Всякий раз, когда это нужно политику, его действия освящаются религией, священник приходит на помощь. Он говорит: «Король — это не обыкновенное человеческое существо. Он является воплощением Бога на земле». Он говорит: «Он сделан королем самим Богом. Его власть идет от Бога; он просто представитель Бога на земле».
Вот как священники помогают королям, политической власти, вот как они придают им ауру религиозности и божественности; вот почему короли существуют до сих пор.
И поэтому священник в затруднении перед мистиком, поэтому и король, и священник в затруднении перед мистиком, потому что мистик — бунтовщик. Мистик — это бунт. Само его существо настолько свободно, что ему хотелось бы освободить всех других людей. Его откровением является освобождение, свобода — полная, абсолютная свобода. Король боится — священники помогают. Священник боится — король помогает.
Священники и политическая власть объединились, чтобы убить этого невинного человека, не имеющего никакой власти; или его власть была не от мира сего — его власть была властью кроткого и смиренного человека; его власть была властью осознающего человека. Власть — это не насилие. Его власть является властью любви, он то, что Лао-цзы называет «человеком дао». Он имеет власть, потому что он не наделен властью. Он чрезвычайно высок, потому что живет в наинизшей точке. Он на вершине, потому что живет в темнейшей долине. Он велик, потому что не заявляет о своем величии. Власть человека кроткого, власть человека смиренного, власть человека без эго, власть человека без... тогда в него входит власть Бога. Тогда он становится средством для выражения целого.
И последнее: будьте бдительны, ибо в каждом из вас скрыты три возможности. Вы можете быть священником, если вы говорите фальшивое «да», вы можете быть также ученым мужем, накапливающим знания и информацию. Второе: если вы говорите «нет», но застряли на нем и не продвигаетесь вперед, если вы устроили свою обитель в этом «нет», то вы становитесь атеистом, сомневающимся. Священник упускает истину из-за ложного «да», а вы упускаете истину из-за истинного «нет». Но если бы можно было сделать выбор, то мне хотелось бы, чтобы вы говорили «нет», потому что оно хотя бы является искренним и честным; а при наличии честности имеются некоторые возможности. Будьте атеистом, но не будьте фальшивым религиозным человеком.
Имеется еще и третья возможность: вы говорите искреннее «нет», но не застреваете на нем, не делаете его своей обителью. Хорошо, если вы отдыхаете ночью, а утром снова отправляетесь в путь — потому что нет никакого стремления к самоубийству. Не совершайте самоубийства при помощи этого «нет». Не будьте лицемером с фальшивым «да», не будьте самоубийцей с искренним «нет».
Третье направление является правильным. Говорите искреннее «нет» и продолжайте движение. Это не конец — это только начало, это первый шаг. В вас должно родиться «да». Если вы позволите, оно родится. Если вы все время в движении, все время наблюдаете, экспериментируете, живете, не делаете все фальшивым, а смотрите на все - как оно есть, то рано или поздно «да» родится; вы забеременеете этим «да».
Тогда вы станете храмом. Тогда не будет необходимости идти в какой-либо другой храм. Тогда Бог спускается в вас. На самом деле, никто никогда не находил Бога. Когда человек готов, Бог находит его.
Беседа 6. Человек просветленный не имеет масок, не имеет характера, не имеет правил, которым надлежит следовать
16 декабря 1975г., Пуна
Я сам — вопрос. Я не знаю, кто я есть. Что мне делать? Куда идти?
Оставайтесь с вопросом. Не делайте ничего и не идите никуда; не верьте никаким ответам. Оставайтесь с вопросом. Это самое трудное — оставаться с вопросом и не искать ответа; потому что ум является весьма коварным и может выдавать ложные ответы. Он может утешать вас; он может давать вам нечто, за что можно ухватиться; и тогда это будет не ответом на вопрос, а подавлением этого вопроса. Тогда вы начинаете верить в ответ, а вопрос остается глубоко в вашем подсознании, кровоточа, как рана. Исцеления не случилось.
Если вы остаетесь с вопросом, то я не говорю, что вы когда-то получите ответ. Никто никогда не получал никаких ответов. Если вы остаетесь с вопросом, то постепенно вопрос исчезает. Это не значит, что получен ответ; нет никакого ответа. Его и не может быть, ибо жизнь есть таинство. Если будет какой-то ответ, значит, жизнь не будет таинством.
Она не содержит в себе ответа, она не может иметь решения. Она не трудная задача, она — таинство. И в этом различие между задачей и таинством. Задача может быть решена, какой бы трудной она ни была. Таинство не имеет решения, и не потому, что оно является трудным. Оно является очень простым, но его природа такова, что оно не может иметь решения.
Оставайтесь с вопросом — бдительный, осознающий, не ищущий, не пытающийся найти ответ. Это очень трудно, но если вы сможете так поступать... так можно поступать. Я так поступал. И все те, кто разрешил свои вопросы, поступал именно так. Сама осознанность, огонь осознанности сжигает все вопросы. Солнце осознанности растапливает вопрос; он исчезает, он испаряется. Однажды, внезапно, вы обнаружите, что вы здесь, а вопроса нет. Это не означает, что вопрос заместился ответом. Нет, ничего подобного. Вопрос просто исчез. Вы есть, но нет никакого вопроса. Это и есть ответ.
Вы без вопроса — это и есть ответ. Это не значит, что вы можете сказать, кто вы есть — вы будете смеяться над самим вопросом. Вопрос стал абсурдным. Прежде всего, неправильным был сам вопрос. Но прямо сейчас вы не можете понять этого; вы должны спросить. Вы очень хотите спросить. Задайте вопрос, но не задавайте его ради того, чтобы получить ответ.
В этом разница между теологией и религией. Теология дает вам ответ; религия дает вам осознанность. Теология поставляет вам ответы — готовые, специально изготовленные, отшлифованные, совершенные. Религия не дает вам никакого ответа; она просто помогает вам глубоко проникнуть в этот вопрос. Чем глубже вы проникаете в вопрос, тем больше вы чувствуете, что он плавится, что он исчезает. И когда вопрос исчезает, в вас высвобождается огромная энергия. Вы есть, и без всяких вопросов.
А когда нет никаких вопросов, то, конечно, нет и никакого ума. Ум — это тот, кто задает вопросы. Когда не задаются никакие вопросы, ум тоже исчезает и остается чистое сознание — просто небо без облаков, пламя без дыма.
Вот что такое Бог. Вот что такое Будда, вот что такое Христос. Помните, я повторяю это снова и снова: Будда не ищет ответов, вот почему Будда никогда не отвечает. Вы спрашиваете его: «Бог существует?» Он уклонится от ответа, он не даст его. Вы спрашиваете его: «Что происходит, когда Будда умирает?» Он уклонится от ответа, он начнет говорить о другом. Он не даст ответа.
Он не метафизик. Он не философ. Он встает перед вопросом, и вопрос исчезает. Вопрос исчезает, как исчезает темнота, когда вы зажигаете свечу или вносите лампу. Привнесите больше осознанности в вопрос.
Вы говорите мне: «Бхагаван, я сам есть вопрос». Прекрасно — так и должно быть — сведите все вопросы к одному основному вопросу: «Кто я есть?» Не блуждайте все время по периферии, не задавайте вопросов вроде: «Кто сотворил мир? Почему он сотворил мир?» Это все глупые вопросы. Придите к основному вопросу, к наиболее фундаментальному вопросу: «Кто я есть?»
Кто? Пусть ваше сознание проникает в это, как стрела, проникающая все глубже и глубже. И не спешите найти ответ — потому что ум коварен. Если вы спешите, если вы нетерпеливы, то ум даст вам ответ; ум может процитировать священное писание; ум — это дьявол. Он может сказать: «Да, ты бог, ты брахма, ты чистое сознание, сат-чит-ананда, ты предельная истина, ты вечная душа, ты бессмертная сущность». Эти ответы могут уничтожить сам ваш поиск.
Ищущий должен распознавать готовые ответы. Они всегда существуют; они поступают к вам со всех сторон. Ваш ум, фактически, уже обусловлен: ответы были введены в вас еще до того, как в вас возникли вопросы.
Маленький ребенок не спрашивает о том, что есть Бог, но он уже снабжается ответом; он обуславливается. Он еще не спросил, вопроса еще нет, а ответ уже дан. Многие люди всю жизнь верят в эти ответы, они никогда сами не задают вопросов.
Если вы сами не задаете вопросов, то все, что вы знаете, — просто хлам. Выбросьте все свои знания в мусорную кучу — потому что это не знание; это всего лишь информация. Нет никаких ответов — только состояние сознания, когда вопросы исчезают; только ясность, ясность видения и восприятия, ясность глаз, когда вы можете видеть насквозь; но это не означает, что вы находите где-то ответы. Существование является таким обширным, таким таинственным.
И хорошо, что это так. Вы только представьте себе такую несчастную ситуацию, когда вы могли бы находить ответ. Тогда жизнь не стоила бы того, чтобы жить; тогда, она не имела бы никакого значения. Поскольку вы не можете найти ответ, жизнь все время имеет бесконечное значение. Бог — это не ответ. Бог — это состояние бытия, в котором вопрос исчезает. Бог есть состояние не-ума.
Оставайтесь с вопросом. Я здесь для того, чтобы помочь вам оставаться с вопросом. Я не собираюсь давать вам никакого ответа; вы уже имеете слишком много ответов. Я не собираюсь обременять вас еще больше. Я здесь для того, чтобы отучить вас от ответов, которые вы выучили, для того, чтобы сделать ваш вопрос кристально чистым — чтобы вопрос стал искренним и вашим собственным, чтобы вопрос возникал из вашей внутренней сущности.
И оставайтесь с ним. Не рыскайте по сторонам, не спешите. Будьте терпеливыми. Пусть этот вопрос станет вашим постоянным спутником. Это единственная дисциплина, которой я учу вас: дисциплина вопрошания без спешки в получении ответов.
И это прекрасно — оставаться с вопросом, ибо ответы портят вас. Они разрушают вашу невинность, они разрушают ваше чистое невежество. Они наполняют ваш ум словами, теориями, догмами; тогда вы больше не являетесь девственным. Они портят вас. Вопрос является чистым; он не портит вас. Он, на самом деле, усиливает вашу чистоту; он делает вас все более и более чистым.
Осознайте вопрос. Это не значит, что вы должны непрерывно спрашивать: «Кто я?» Это не значит, что вы должны произносить его. Пусть вопрос будет без какой-либо словесной формулировки. Пусть он будет подобен вашему дыханию; пусть он будет подобен вашему бытию. Пусть он непрерывно безмолвно присутствует, как если бы вы были беременны им. Однажды, если вы достаточно прожили с этим вопросом, он начнет исчезать. Он испаряется точно так же, как по утрам, когда восходит солнце, испаряются капли росы. Когда сознание становится пламенем, интенсивным огнем, вопрос начинает исчезать.
И когда вопрос исчез, вы не можете сказать, кто вы есть, но вы знаете это. Это не информация, это знание. Вы не можете ответить, но вы знаете. Вы не можете дать ответ, но вы можете протанцевать его. Вы не можете дать ответ, но вы можете высказать его в смехе. Вы не можете дать ответ, но вы можете прожить его.
Мой гнев уменьшился, мое сексуальное желание больше не является моим хозяином, мой ум является более спокойным, но, тем не менее, я знаю, что еще не сдался Вам. Как это будет выглядеть — удар молнии?
Первое, что следует понять: вы не можете сдаться, это не есть нечто, что вы можете сделать. Если вы здесь, то как вы можете сдаться, как можете отказаться от себя? Если делатель здесь, то как может случиться самоотречение? Это не действие. Самоотречение имеет место, когда вас здесь нет. Так что вы не можете отречься от себя — это абсолютно определенно. Вы не можете сдаться, потому что вы являетесь барьером. А это то, что вы пытаетесь делать; вы пытаетесь отречься от самого себя. Это подобно тому, что вы пытаетесь заснуть: старайтесь получше, и тогда неудача будет полной.
Сон приходит тогда, когда вас здесь нет, и все попытки полностью прекратились. Когда вы больше не пытаетесь заснуть — вы полностью забыли об этом, потому что любая деятельность против сна — вы засыпаете. Если вы стараетесь заснуть... Это то, что делают люди во всем мире, страдающие от бессонницы. Они стараются: они идут на всяческие уловки; они считают овец, они делают трансцендентальную медитацию, они читают мантры, они делают тысячи вещей, чтобы заснуть, потому что они не знают, что барьером является сам делатель. Сон приходит тогда, когда вас нет.
Иногда может показаться, что эти мантры помогают, потому что, бормоча эти мантры., вы пресыщаетесь ими; вам становится скучно. В этом весь механизм действия мантр - от них вам становится скучно. Вам становится так скучно, что мантры исчезают; в вашей скуке сами усилия заснуть тоже исчезают. Внезапно наступает сон. Сон приходит, когда вас нет. Истина приходит, когда вас нет. Бог приходит, когда вас нет. Самоотречение не есть то, что вы можете делать. Вы можете быть только восприимчивым к тому, что случается; самоотречение случается.
Вы говорите: Мой гнев уменьшился — хорошо! Мое сексуальное желание больше не является моим хозяином — очень хорошо! Мой ум является более спокойным — прекрасно! Ситуация сама себя создает. Теперь не надо торопиться с самоотречением. Все случится в свое время. Созревание — это все; только не спешите; плод созревает каждый день. Все ближе и ближе тот момент, когда внезапно, без всякого предупреждения, плод падает с дерева.
Подобно этому случается и самоотречение. Вы не будете предупреждены, запомните это. Нет никого, кто сказал бы вам: «Вот, теперь должно случиться самоотречение!» Об этом не будет никакого объявления. Фактически, в тот момент, когда это случится, вы будете удивлены, вы будете захвачены врасплох — вы не ожидали этого.
Помните: пока вы ожидаете это, оно не случится, потому что, когда вы ожидаете, вы здесь. Это случается только тогда, когда вы вовсе не ожидаете, когда вы, фактически, забыли об этом. Это происходит внезапно.
Замечали ли вы — иногда случается так, что вы забываете чье-то имя. И вы знаете, что вы знаете его. И вы говорите: «Оно где-то на кончике языка». И все же вы не можете вспомнить его. Старайтесь еще больше. Чем больше вы стараетесь, тем больше вы будете разочарованы. Чем более усердно вы будете стараться, тем в более странной ситуации вы будете оказываться. Вы знаете это имя — оно на кончике вашего языка, — и все же оно не приходит. Человек в растерянности; он не может понять, что случилось.
Вы стараетесь, стараетесь, стараетесь, а оно не приходит. Вы уже пресытились самим этим усилием. Вы выходите из дома, вы начинаете копаться в саду, и вдруг оно здесь. Оно выплыло на поверхность.
Что случилось? Постарайтесь понять механизм этого. Оно здесь, но само усилие сделало вас напряженным. А напряженный ум является узким умом, чем напряженней, тем уже. Ум становится таким узким и таким напряженным, таким одноточечным, что имя не может пройти сквозь него. Ваш ум становится подобным игольному ушку, и верблюд не может пройти сквозь него. Вы знаете, что оно здесь, но само усилие сужает вас, потому что усилие означает концентрацию.
Помните, я не учу концентрации, я учу медитации. А разница между ними вот в чем: концентрация — это сужение ума. И я говорю вам, что даже верблюд может пройти через игольное ушко, но тот, кто концентрируется, не сможет пройти и через врата Божьи — потому что ум становится все уже и уже. В этом весь смысл концентрации. Медитация — это не концентрация. Медитация — это просто осознавание - расширение ума, расширение сознания — расширение, а не сужение.
Медитация включает в себя все. Вы слушаете меня... если вы слушаете меня и в то же время, карканье вороны не достигает вашего сознания, то это концентрация. Тогда вы можете помнить то, о чем я говорю, но вы не будете понимать этого — потому что зауженный ум не может многого понять. Но если я говорю, и каркают вороны, и птицы поют, — а вы не заужены, вы растекаетесь по всем направлениям, вы все осознаете, — в этот момент ваше сознание открыто всему, что может случиться. Тогда и я говорю, и каркает ворона, и для вас нет никакого конфликта между нами, потому что конфликт возникает только тогда, когда вы концентрируетесь.
Нет никакого конфликта. В один и тот же момент, одновременно, случается все. Каждый момент является многомерным. Если вы являетесь просто осознающим, то вы слушаете меня и вы слушаете также ворону. И вас не беспокоит это. Человека, который концентрируется, все беспокоит и отвлекает. Человек, который медитирует, никогда не отвлекается, потому что ничто не может отвлечь его. Он не сужает свой ум; он не исключает все остальное — он включает в себя все. Он просто здесь и сейчас. И что бы ни происходило — пусть даже Бог ощущается в виде карканья вороны, — очень хорошо. И если он пожелает спеть песню посредством птицы — прекрасно. Тогда все принимается; тогда допускается проявление целого.
Когда вы пытаетесь вспомнить имя или слово, то чем больше вы стараетесь, тем меньше вероятность успеха, потому что ум становится все уже, уже и уже. Потом вы отбрасываете всяческие усилия; вы расслабляетесь в кресле и начинаете курить — и внезапно появляется забытое слово. Ум больше не является узким; напряжение прошло — больше нет никаких усилий; вы стали безусильным. Тогда вы стали медитативным.
Медитация — это безусильное осознавание; концентрация — это сужение ума при наличии большого усилия. Я учу медитации; я учу расширению сознания, способности течь во всех направлениях одновременно.
Распахните все двери своего существа. Зачем сужать себя? Пусть небо войдет в вас через все двери; пусть свет войдет через все окна; пусть ветры дуют во всех направлениях. Зачем сужать себя? Принимайте — тотально, медитативно. Тогда однажды, внезапно, вы будете удивлены: самоотречение случилось. Вы не пытались осуществить его, и все же оно случилось. Так всегда бывало. Вы не можете отречься от самого себя, вы не можете сдаться. Однажды, когда вы находитесь в расслабленном состоянии...
Помните, когда вы в расслабленном состоянии, вас нет. Вы есть только тогда, когда вы в напряженном состоянии. Когда вы расслаблены, вы часть целого; вас нет. Тогда границы размываются; тогда целое и часть больше не разделены. Они встречаются, они сливаются... случается самоотречение, сдача.
Так что хорошо, что гнев уменьшается, что сексуальное желание больше не главенствует, что ум становится спокойнее. Теперь, пожалуйста, не делайте никаких усилий, чтобы сдаться, чтобы отречься от самого себя. Иначе ум снова станет напряженным и спокойствие будет утеряно. И снова вы будете сердиться — потому что если вы не можете сдаться, то вы будете сердиться, сердиться на самого себя. А затем рано или поздно вы обнаружите, что секс снова стал вашим хозяином.
Когда ум сердится — не имеет значения, сердится он на других или на самого себя, — когда ум сердится и находится в напряжении, секс становится хозяином, потому что тогда секс является единственным возможным расслаблением. Тогда вы так напряжены, что должны выбрасывать тем или иным способом часть энергии. Секс становится выпускным отверстием.
Это предохранительный клапан, естественный предохранительный клапан. Природа дала вам выход: если вы не можете сотрудничать со своей энергией и не можете оставаться в расслабленном состоянии, то энергия все время накапливается и наступает момент, когда от нее необходимо избавиться; в противном случае вы сойдете с ума. Большинство безумных людей во всем мире безумны потому, что они подавляют свою сексуальную энергию. Или трансформируйте ее, или не подавляйте ее.
Секс становится хозяином, потому что вы слишком напряжены. Вы нуждаетесь в нем; вы нуждаетесь в его помощи. Когда вы расслаблены, сексуальное желание исчезает. Если вы расслаблены полностью, секс исчезает полностью; и энергия, которая была вовлечена в секс, становится любовью, становится состраданием, становится осознанностью, становится свободой.
И последнее: Как это будет выглядеть — удар молнии? Вы все время думаете о своем эго, как о чем-то очень большом и сильном. Это не так. Это просто пузырь на воде, мыльный пузырь. Для него не нужен удар молнии; только небольшой прокол, и его нет — и чем больше он, тем легче это сделать; чем эго сильнее, тем оно слабее.
Этот парадокс нужно понять. Это так же, как если бы вы выдували мыльный пузырь и делали его все больше, больше и больше. Чем больше пузырь, тем больше в нем пустоты; чем больше пузырь, тем он слабее — рано или поздно он лопнет. Если бы он был маленьким, он был бы сильнее.
Вот почему я говорю, что эго следует усиливать, — чтобы оно стало более слабым и лопнуло. Чем больше воздушный шар, тем больше пустоты он несет. Один укол... Вот почему для Будды было так легко достичь истины — ведь он был сыном императора. Он, должно быть, нес внутри себя большой шар, большое эго — он не был обычным человеком. Это должно было быть более трудным для Иисуса, чем для Будды. Он был всего лишь сыном плотника, сыном бедного человека.
Для него, по-видимому, было очень трудно отбросить свое эго. Для Будды это было просто; оно было отброшено само по себе, оно было таким большим, таким пустым.
Так что не ждите удара молнии. Лишь легкий ветерок... Ваше эго есть не что иное, как капля росы на листике травы. Маленький ветерок — и она ускользнула, ее больше нет. Это случается очень легко. Но я повторяю: это случается. Вы не можете сделать этого. Если вы делаете это, то даже удар молнии не поможет. Это случается. Вы просто становитесь, все более спокойным, молчаливым, мирным, любящим; и однажды, когда придет время, когда будет достигнуто требуемое состояние, когда ваше эго созреет, оно незаметно ускользнет. И если оно исчезнет — это прекрасно, потому что оно не оставит никаких следов.
Если вы отбрасываете его, вы никогда не отбросите. Сначала вы думаете, что вы есть кто-то; потом вы начинаете думать, что вы никто. Раньше вы прятались за этим «кем-то», а теперь вы будете прятаться за этим «никем». Раньше вы думали, что вы являетесь чем-то экстраординарным, редкой драгоценностью, алмазом «Кохинор»; теперь вы будете думать; «Я являюсь самым смиренным человеком в мире», — но самым, обратите на это внимание. «Нет никого, кто был бы более смиренным, чем я — я самый смиренный». Теперь эго скрывается в вашей смиренности. Рана не исчезла — изменилось только название. Вы остались тем же самым; вы переместились из одной крайности в другую, но ничего не изменилось, вы не преобразованы.
Человек, чье эго исчезло, вовсе не является смиренным. Ибо как вы можете быть смиренным без эго? Если у человека исчезло эго, то оно исчезло и все; а вместе с эго исчезает и всякая смиренность — потому что смиренность является качеством эго; она является функцией эго. Человек, у которого отсутствует эго, совсем не смиренен. Он не является ни смиренным, ни высокомерным; он просто есть.
Из чего состоит поведение просветленного человека?
Просветленный человек — это пустота. Из чего состоит пустота? В ней нет никаких составляющих, потому она и называется пустотой. Просветленный человек не имеет характера.
Позвольте мне повторить это: просветленный человек совсем не имеет характера. Он живет от момента к моменту. Он не соответствует никакому характеру, вокруг него нет никакой структуры. Характер — это структура, характер — это броня. Просветленный человек не имеет никакого характера. Я бы сказал, что он является бесхарактерным.
Попробуйте понять меня — это потому, что у него отсутствует структурированное сознание. Он имеет сознание, но структура этого сознания отброшена. Он не является ни индусом, ни мусульманином, ни христианином. Он ни хороший, ни плохой, ни моральный, ни аморальный, ни то и ни это. Он просто есть. Вся двойственность исчезла. Вы не можете оценить его; вы не можете отнести его к какой-либо категории; вы не можете втиснуть его в какое-то подразделение вашей логики. Он существует подобно пустоте — он есть ничто. И из этого ничто каждое мгновение — чудо, — потому что он функционирует без какой-либо брони вокруг себя, без какой-либо структуры. Он все время цветет.
Вам трудно это понять, потому что вы не можете представить себе, как вы будете функционировать без структуры. Если вы не несете на себе какого-либо морального обусловливания, то, как вы сможете вести себя морально? Это кажется вам трудным. Это все равно, что сказать слепому, что мы ходим, не ощупывая свой путь. Слепой скажет: «Я не могу поверить вам. Как можно ходить, не ощупывая путь? Идти ощупью совершенно необходимо». У слепого человека имеется палочка; он все время ищет путь при помощи этой палочки — «Где расположена дверь?» — и если мы скажем, что мы не пользуемся никакими палочками, он будет смеяться: «Вы, по-видимому, сошли с ума или шутите». Он скажет вам: «Не смешите меня. Если вы не ощупываете путь палочкой, то как вы можете ходить?»
Наш характер есть нечто вроде принадлежностей слепого. Мы ходим ощупью в темноте; нам каким-то образом удается быть хорошими; нам каким-то образом удается быть моральными. Но внутри аморальность продолжает существовать, готовая выплеснуться наружу в любой момент, - великое смятение внутри. На поверхности мы кое-как все устраиваем. Это то, что мы называем характером.
Человек, который стал просветленным, — тот, кто познал, кто он есть, кто встретился с собой лицом к лицу, — не имеет масок, не имеет характера, не имеет правил, которым надлежит следовать. Во всем этом нет необходимости, потому что в каждый момент его сознание здесь, а из его сознания вытекают все его действия.
Вы действуете согласно своей совести; он действует согласно своему сознанию. Совесть дается обществом; сознание — это ваша природа. Вы поступаете «хорошо», потому что вам сказали поступать «хорошо». Это не значит, что вы хороши. Вы поступаете хорошо, потому что знаете, что это приносит доход; вы знаете, что вежливость является лучшей политикой. Вы просто поймите: это политика. Это хитрость, потому что это приносит доход. И если доход приносит нечестность, если нечестность является лучшей политикой, — то вы становитесь нечестным.
Так рождается лицемерие. Человек все время притворяется честным и все время делает то, что приносит доход. Иногда доход приносит честность — и тогда он честный; иногда доход приносит нечестность — причем более часто, чем честность, — тогда он становится нечестным. Все, что приносит доход, все, что удовлетворяет вашу алчность...
Просветленный человек живет, исходя из своего сознания. У него нет никакой совести. Он отбросил все те структуры, что обуславливали его ум. Теперь он живет, исходя из своей чистоты, из своей невинности. Его действия здесь и сейчас; ваши же действия управляются вашим умом. Вы что-то делаете, но это идет либо от прошлого, потому что вы были обусловлены делать это именно таким образом, либо от будущего, потому что вам было сказано о награде на небесах и когда-то в будущем. Вы делаете это либо из-за страха, либо из-за алчности — это никогда не идет от вашего сознания. Просветленный человек живет своим сознанием.
Позвольте мне сказать это по-другому: вы реагируете автоматически, он действует. Кто-то оскорбляет вас: вы немедленно реагируете. Нет никакого временного промежутка. Вы впадаете в ярость, вы мстите. Если вы оскорбляете Будду, будет некоторый временной промежуток. Он не реагирует автоматически. Он смотрит на вас, он следит за вами, он наблюдает вас: «Почему вы ведете себя таким образом?» И по результатам этого наблюдения он действует. Это не автоматическое реагирование; это не похоже на нажатие некоторой кнопки. Кто-то оскорбляет вас; он нажал кнопку. Вы реагируете, вы сходите с ума. Вы не можете нажать никакой кнопки в Будде; в нем нет никаких кнопок. Это именно то, что я имею в виду: он не имеет вокруг себя никакого характера. Вы не можете нажать ни на какую кнопку. Он сбросил с себя весь механизм. Вы можете сердиться на него, вы можете оскорблять его, но вы не можете предусмотреть его реакцию, потому что он не реагирует автоматически.
Однажды несколько человек очень его оскорбляли... ругали его. Он слушал, слушал очень спокойно — вы не найдете лучшего слушателя, чем Будда. Эти люди стали ощущать некоторую неловкость, потому что они ждали, что он будет реагировать. А он слушал так спокойно, так медитативно, как будто они декламировали перед ним Веды, а не оскорбляли его. Они стали неловко чувствовать себя, потому что ожидаемая ими реакция не наступала.
Один из них спросил: «Слышишь ты или нет, что мы говорим? Выражение твоего лица ничуть не изменилось. Ты не выглядишь сердитым».
Будда сказал: «Поскольку я слушаю вас, я испытываю большое сострадание. Бедные парни — почему вы в такой ярости, почему вы в таком гневе? Почему вы отравляете свою нервную систему?» Будда думает о них.
Они сказали: «Забудь о нас. Мы не пришли к тебе за советом. Что с тобой?»
Будда сказал: «Если бы вы пришли ко мне десять лет назад, то я бы реагировал на ваши слова. Вы пришли немного поздно. Теперь вы можете оскорблять меня, но это никогда не достигнет меня, потому что я никогда не приму это. И пока я не приму это — пока я не приму это со своей стороны, — вы не сможете дать мне что-либо. Дать вы можете; но я не приму этого».
Будда рассказал им притчу. Он сказал: «В соседней деревне люди пришли ко мне со многими сладостями, но я сказал им, что я не нуждаюсь в сладостях — "Пожалуйста, заберите их обратно". Я спрашиваю вас, что они сделали с этими сладостями?»
Люди, собравшиеся вокруг него, сказали: «Они, скорее всего, распределили их между жителями деревни».
Будда рассмеялся и сказал: «Что же вы теперь будете делать? Вы бросали на меня обиды, оскорбления, гнев, ненависть, а я говорю вам: "Я не приму их". Теперь вы должны забрать их обратно и распределить между жителями деревни. Я сочувствую вам».
Это действие. И помните, реагирование связывает, действие — освобождает, действие не имеет ограничений. Если вы действуете, вы свободны; если вы реагируете, вы в оковах. Действие означает целостность — отклик исходит из всего вашего сознания — не из совести, не из понятий, не из ума, а из самой вашей сущности, из вашей внутренней сути, которая выше вас. Ваша природа выше вас — действие идет именно из нее.
Просветленный человек является чудом каждое мгновение. Он остается абсолютно безмолвным, и действия его исходят из этого безмолвия, его отклик на ситуацию исходит из этого безмолвия. У него нет мыслей о том, что есть добро и что — зло, но все, что случается благодаря нему, — это добро. Все, что исходит от него, есть любовь; все, что исходит из него, есть сострадание, потому что иначе и быть не может. Это не значит, что он решает: «Я должен любить вас». Никаких «должен», никаких идеалов. Это не значит, что он принимает решение: «Я не должен быть плохим, я не должен быть грешником». У него нет никаких представлений о том, что является плохим или грешным.
Его качества, его добродетели идут от его осознанности. Все, что идет от осознанности, является добродетелью, а все, что исходит из вашего сна, является грехом. Если вы попросите меня дать определение греха, я скажу: «Грех — это бессознательные действия, являющиеся автоматическим реагированием. Сознательное действие, которое является не автоматическим реагированием, а откликом, — это добродетель».
Четвертый и пятый вопросы... но прежде чем я возьму их, я расскажу вам притчу; даже прежде чем я прочитаю эти вопросы вам, я расскажу вам притчу.
В Тибете существовала одна небольшая деревня, в которой проживали художники. В течение нескольких веков они развивали один вид искусства. Искусство заключалось в изготовлении из металлической проволоки прекрасных фигурок: людей, животных, птиц, богов, ангелов. Они достигли в этом высокого мастерства. Они были известны по всему Тибету. И постепенно они стали очень богатыми, потому что их товар продавался по всей стране. Их изделия стали даже продавать в Индии и Китае, за пределами страны.
Деревня стала очень богатой, в ней всего было в изобилии. И как это всегда случается, когда общество, деревня, семья, человек становится очень богатым, появляется понимание того, что весь этот успех является неудачей. Поскольку богатство достигнуто, а нищета не исчезла. В действительности только богатый человек и знает, насколько он беден. Бедный человек никогда не является настолько бедным; он не может сравнивать, ему не с чем сравнивать свою бедность. И бедный человек никогда не теряет надежду, он все время надеется на лучшее. Рано или поздно он будет счастливым, он достигнет богатства и успеха. Но богатый человек - человек, который уже преуспел, — терпит неудачу, потому что внезапно он теряет надежду; не на что больше надеяться. Он достиг всего, что можно было достигнуть, — и ничего не достигнуто. Впервые в сознание врывается осознание его внутренней нищеты.
Это случилось и в этой деревне — как это происходит сегодня в Америке — люди стали богатыми, очень богатыми. Их товар продавался по всей Азии. И постепенно они начинали осознавать, что их жизнь не имеет никакого смысла... постоянное скручивание проволоки, работа с металлом и все большее и большее накопление денег. Но для чего? В этом, казалось, не было никакого смысла.
Поэтому они решили пригласить жившего в горах мудреца, чтобы он сообщил им секрет жизни. Потому что они имели все, что мог дать этот мир, но все казалось им бессмысленным.
Мудрец пришел к ним. Прежде чем он произнес хотя бы слово, он уже знал, что должно случиться. И все же он заговорил. Он сказал: «Пока вы не умрете, вы не постигнете смысла того, о чем спрашиваете. Пока вы не потеряете себя, вы не приобретете себя». Он говорил о самоотречении, об отказе от самого себя, об отказе от эго.
Один человек встал и сказал: «Подожди. Это невозможно. Я есть; как я могу отказаться от того, что я есть? Кто будет отказываться от этого? Это невозможно. Ты говоришь вздор».
Другой человек сказал: «Если я потеряю себя, то где гарантия того, что я снова приобрету себя, как ты говоришь?»
Еще один сказал: «Ты говоришь абсурдные вещи. Мы просили тебя научить нас жизни, а ты учишь нас смерти. Означает ли то, о чем ты говоришь, что мы должны совершить самоубийство? »
Мудрец улыбнулся и сказал: «Я знал заранее, что произойдет. Я знаю вашу болезнь. В течение веков, в течение многих поколений вы все время скручивали проволоку и металлы; вы стали экспертами по скручиванию. Поэтому я знал заранее: что бы я ни сказал, вы тут же перекрутите все это».
Кажется, что сюда пришел один человек из этой деревни.
Теперь я прочитаю вам два вопроса. Этот человек задает много вопросов, но нет необходимости читать их все — всего лишь два из них дадут вам представление о том, как можно все перекручивать.
Первый вопрос:
Вы подарили мне свою любовь. Теперь я хотел бы, чтобы Вы ненавидели меня. Вы сможете?
Моя любовь не противоположна ненависти; она является отсутствием ненависти. Так что я не смогу ненавидеть вас. Ваша же любовь является всего лишь противоположностью ненависти, а не отсутствием ненависти. Поэтому, когда вы говорите кому-то: «Я люблю тебя», в то же самое время в вас присутствует ненависть. В тот самый момент, когда вы говорите кому-то: «Я люблю тебя», пойдите и поищите внутри себя, и вы обнаружите, что вы также и ненавидите того же самого человека. Это то, что имеет место между всеми любящими. Они сражаются, они любят, они ненавидят. Они все время перемещаются от любви к ненависти, от ненависти к любви.
Моя любовь не противоположна ненависти. Так что, пожалуйста, не бросайте мне вызов: этого я не смогу сделать. Вступают в силу мои ограничения. Вот почему я утверждаю, что Бог не может быть всемогущим — потому что он не может ненавидеть; это невозможно.
Но что здесь главное? Я здесь, чтобы учить вас любви, а вы требуете, чтобы я ненавидел вас. Вы все перекручиваете! И для этого вы прибыли сюда? В чем смысл этих глупых вопросов? Но ваш ум, наверное, считает, что он задает великие вопросы.
Второй вопрос:
Считаете ли Вы, что Вы не смогли бы работать надо мной, если бы я не принял Вашу санньясу?
Вы прибыли сюда, чтобы выяснить свои возможности или чтобы выяснить мои возможности? Вашей проблемой являетесь вы или я? Предоставьте меня самому себе; решайте свои проблемы. Вы не понимаете, о чем вы спрашиваете. Что такое санньяса? Это всего лишь жест — жест, говорящий, что вы восприимчивы по отношению ко мне, жест, говорящий, что вы приветствуете меня в своем сердце, жест, говорящий о том, что если я приду, вы не отвергнете меня, жест, говорящий о том, что вы готовы идти со мной, готовы следовать за мной, — это всего лишь жест.
А вы спрашиваете меня: «Считаете ли Вы, что Вы не смогли бы работать надо мной, если бы я не принял Вашу санньясу?» Вы спрашиваете солнечный свет: «Способен ли ты проникнуть в мой дом, если я не открою двери?» Если вы не отворите двери дома, как сможет солнечный свет проникнуть в него?
Быть санньясином — это значит, всего лишь растворить свои двери для меня. Я не могу насильно войти в вас; это было бы насилием, это не было бы любовью. Я не могу что-либо изменить в вас силой. Это было бы насилием; как же благодаря насилию может родиться Бог? Как благодаря насилию вы сможете получить второе рождение?
Солнце будет стоять у дверей вашего дома. Оно даже не постучит, потому что вы можете крепко спать и видеть прекрасные сны; и кто знает, может быть, это потревожит вас; кто я такой, чтобы тревожить вас? Если вы решили крепко спать и видеть сны, то кто я такой, чтобы менять ваше решение?
Я не насильственен; я не Махатма. Вы привыкли к Махатмам. Махатмы — это насильственные люди, они преследуют вас, они гоняются за вами. Любым способом они должны изменить вас — они одержимы вашим изменением. Но почему я должен быть одержимым вашим изменением? Решение остается за вами; это вам решать, изменяться вам или нет.
Я вроде реки, протекающей мимо вас. Если вы испытываете жажду, приходите. Вы бросаете вызов реке: «Если я не нагнусь и если я не выпущу чашку из своих рук, сможешь ли ты утолить мою жажду? » Но почему я должен думать об этом? Это ваша жажда. Кто я такой, чтобы удовлетворять ее? Если вы решили оставаться жаждущими, это ваше дело — я благословляю вашу жажду. Оставайтесь жаждущими. Если вы решили остаться пустыней, то кто я такой, чтобы менять ваше решение — и зачем? И как это возможно - сделать из вас сад, если вы решили остаться пустыней? Это невозможно... потому что вы являетесь живым, вы являетесь энергией, космической энергией. Вы будете сопротивляться; вы будете сражаться; все, что бы я ни сделал, вы разрушите.
Санньяса — это всего лишь жест — жест с вашей стороны, сигнал о том, что вы готовы. Это просто сигнал от вашего сердца, что вы приглашаете меня, что вы принимаете меня. Я могу заниматься с вами любовью, но я не могу изнасиловать вас. А вы просите изнасилования.
Все, что я ни скажу, вы перекрутите. Я говорю это не для того, кто задал эти вопросы. Он пришел из той деревни; он все перекрутит на свой лад. Я говорю это для тех, кто не из той деревни. Они могут понять.
Сегодня утром во время танцевальной медитации, я обнаружила, что мое сердце разрывается на части и, в то же время, плачет от счастья. Что за странный парадокс?
Жизнь есть парадокс; сутью жизни является парадокс. Это не странно. Но вы настолько напичканы формальной логикой, что всякий раз, когда жизнь раскрывается перед вами, это кажется странным. Вас все время обучают логике — эти противоречивые вещи не могут существовать вместе. Логика учит вас, что существует либо ночь, либо день; либо жизнь, либо смерть; либо счастье, либо несчастье. Весь механизм логики построен на логической функции «или-или».
А жизнь есть и то и другое. Жизнь — это все вместе. Когда вы достигаете глубочайшей печали, вы внезапно видите, что она превращается в счастье. Или вы достигаете глубочайшего счастья, а потом видите, что оно превращается в печаль. Они встречаются в центре; только на периферии они раздельны.
Это подобно тому, как если бы вы нарисовали круг и из центра провели много линий к периферии. На периферии, на окружности линии далеки друг от друга. Идите к центру, и постепенно они будут все больше и больше сближаться, а точно в центре они превращаются в одну точку.
Внутри вас встречаются все парадоксы; в существовании встречаются все парадоксы. Только на периферии ума они разделены. В глубине вас жизнь и смерть есть одно. В глубине вас счастье и несчастье есть одно. В глубине вас Бог и дьявол есть одно. В глубине вас этот мир и иной мир есть одно, этот берег и тот берег есть одно.
Но всякий раз, когда вы в первый раз приходите к этой точке осознавания, все это кажется странным, незнакомым. Но я говорю вам: если вы действительно счастливы, слезы появятся. Не может быть иначе, если счастье вошло действительно глубоко, — оно не может быть без слез. И, конечно же, качество этих слез совершенно другое. Это не печаль, это переполнение.
И помните, если вы не познали печаль совместно со счастьем, то вы еще ничего не познали. Тогда ваше счастье поверхностно; тогда ваша печаль также поверхностна. Тогда вы жили на поверхности; тогда вы знаете только волны; тогда вы еще не познали глубин океана, которым вы являетесь.
Жизнь противоречива, парадоксальна. Так и должно быть, потому что только в этом случае она может быть такой богатой. Если ваше счастье не может плакать и рыдать, оно будет тенью, оно не может быть богатым. А если ваши слезы не могут смеяться и если ваша печаль не может танцевать, то они поверхностны. В глубине печаль становится песней - безмолвие чрезвычайной красоты окружает вас, и из глубины рождается песня.
Если вы заглянете в эту глубину, то вы обнаружите, что вы не печальны. Печаль здесь, счастье здесь, а вас нигде нет. Это самый внутренний треугольник существования; это точка трансценденции, где встречаются противоположности. Вы немедленно трансцендируете. Вы немедленно становитесь третьим. Когда вы видите встретившиеся счастье и печаль, вы внезапно отделяетесь от них обоих; всякое отождествление исчезает. Тогда вы узнаёте, что вы — свидетель. Сейчас для вас естественным является отождествление — вы можете, если пожелаете, отождествлять себя с печалью, вы можете отождествлять себя со счастьем. Когда вы отождествлены со счастьем, печаль подавлена; когда вы отождествлены с печалью, счастье подавлено, — но и то и другое является двумя сторонами одной и той же монеты; а вы являетесь хозяином этой монеты. Монета в ваших руках; сами вы совсем не монета.
Когда встречаются противоположности, вы трансцендируете. Так что пусть вас не беспокоит это странное переживание. Не мешайте ему! Потому что, если вы начнете беспокоиться, вы не будете позволять ему случаться — потому что вам будет казаться, что это что-то вроде безумия. До сих пор вы знали только сумасшедших, которые могли смеяться и плакать одновременно. Восток лучше знает это явление. На Западе же, если вы плачете и смеетесь одновременно, вас немедленно отведут к психиатру. В этом что-то не так. Вы выглядите противоречиво. Вы безумны. На Востоке мы лучше знаем это явление.
Сумасшедшие и мистики имеют между собой что-то общее: мистик поднялся над двойственностью, а сумасшедший пал ниже ее; но они оба вне двойственности, они похожи. Мистик может смеяться и плакать, а иногда встречаются такие мистики... Гурджиев, например. Он мог плакать одним глазом и смеяться другим. Он мог обманывать людей — один сидит справа от него, другой сидит слева. И когда они выходили, они могли рассказывать друг другу совершенно противоположные вещи. Они могли начать ссориться. Один из них говорил: «Ты неправ. Этот человек был очень печален: я видел даже капельку слезы в его глазу».
А другой возражал. Он говорил: «Ты, должно быть, сошел с ума, потому что я видел, что его глаза лучились счастьем». Только позднее люди начинали осознавать, что он сыграл с ними шутку.
Мистик превзошел все это. Благодаря этому он стал хозяином. Сумасшедший оказался ниже этой двойственности. Но оба имеют что-то общее — сумасшедший имеет что-то от мистика, мистик имеет что-то от сумасшедшего. Так что на Западе иногда мистика помещают в дом для умалишенных, а на Востоке сумасшедшему могут поклоняться как мистику.
Границы между ними несколько смазаны. Но не бойтесь. Вам страшно, потому что вы видите внутри нечто вроде безумия. Не бойтесь — иначе для чего же я здесь? Не бойтесь. Когда что-либо подобное случается с вами и вы чего-то опасаетесь, напомните мне и продолжайте. Никогда не бегите из своего внутреннего ядра, потому что, если вы хотя бы раз убежите оттуда, это превратится в блок. Тогда вы снова и снова будете подходить к той же самой точке, но вас будет охватывать страх, и вы будете возвращаться назад.
Не создавайте таких блоков. Продолжайте. В этом значение санньясы: так вы можете доверять мне, когда в этом возникает необходимость. Когда вы чувствуете себя слишком одиноким, когда вы ощущаете в себе какие-то парадоксальные вещи — когда жизнь кажется смертью и вы боитесь, — вы можете опереться на мое плечо, вы можете напомнить мне о себе. Вы можете собрать все свое мужество и продолжать. Если вы продолжите, вы поймете, что в этом ничего опасного нет. Эта фаза пройдена; но вы узнаете это только в том случае, если будете продолжать.
В духовном росте много рискованного, в нем много опасных точек. Если вы однажды сбежите из такой точки, то вы будете бояться всегда. Поэтому доверяйте мне, доверяйте себе и продолжайте. Бояться нечего, потому что чем ближе вы подходите к самому себе, тем ближе вы подходите к реальной здоровой психике. Чем дальше вы от центра, тем дальше вы от здоровой психики. Мир может называть вас здоровым, но вы знаете, что это не так.
Бхагаван, здесь, рядом с Вами самое глубокое и, наиболее способствующее духовному росту место, и мне очень не нравится то, что я вижу здесь — подобно иконе возникает мертвое «Раджнишианство», распущенность подменяет свободу, высокомерие и агрессивность становятся правилом, скромность и заботливость — исключением. Открытость к осознаванию того, что все это — мои собственные спроецированные качества, возвращает меня к высокой оценке всего, что происходит здесь. Спасибо Вам.
Это от Амитабхи. Я могу только сказать: «Спасибо вам, Амитабха». Если вы можете понять, что все это является лишь проекцией вашего собственного ума, то не о чем и говорить. Вы все понимаете правильно. Никогда не забывайте, что весь мир подобен экрану, а вы все время проецируете на него самого себя. Все, что вы говорите о других, в большей степени говорит о вас. Оно ничего не говорит о других; потому что откуда вам знать других — вы не знаете даже самого себя.
Если вы осознали то, что все это является вашей проекцией, — прекрасно. Храните это понимание; держите его крепко, чтобы оно не могло ускользнуть. И это относится не только к данному ашраму; это относится ко всему миру. Помните, что вы все время смотрите в свое собственное лицо. Мир действует подобно зеркалу.
И вас никогда не должно это беспокоить — каков мир на самом деле, - потому что с этим ничего нельзя поделать. Все, что может быть сделано, должно быть сделано вами с вами самими. Если вы изменитесь, ваши проекции исчезнут. Когда вы изменитесь, мир останется тем же самым, но он совсем не будет тем же самым.
Потому что вашим миром являетесь вы. Он исходит из вас и распространяется наружу. Всегда помните, что когда вы видите что-то, в ком-то другом, загляните сначала внутрь себя: другой может функционировать как зеркало. И попробуйте изменить свою внутреннюю сущность.
Всегда случается так, что когда вы становитесь безмолвным, весь мир становится безмолвным; когда вы становитесь любящим, весь мир становится любящим. Он отражает вас, он является вашим эхо; это вы, увеличенный в миллионы раз. Но это вы: вы являетесь своим миром; никакого другого мира нет. В этом смысл индусского понятия майи — иллюзии.
Весь мир является иллюзией, потому что он — всего лишь ваша проекция. Когда ваши проекции исчезают, тогда внезапно вы начинаете осознавать, что этот мир исчез, но возник новый мир, реальный. Когда вам нечего проецировать, тогда возникает реальное, то, что есть. Называйте это Богом, называйте это истиной, называйте это как вам угодно; но единственный способ узнать эту истину — это осознать, что мир является вашими проекциями. А при осознании этого они начинают отпадать одна за другой.
Если вы будете оставаться осознающим, то недалек тот день, когда все проекции исчезнут. Осознавание — это гигантский огонь: он сжигает все, он уничтожает все до самых корней. Он сжигает даже семена. И только тогда достигается истина.
Беседа 7. Чем больше вы любите, тем в большей степени исчезает страх. Если вы любите тотально, страх отсутствует абсолютно
17 декабря 1975г., Пуна
Евангелие от Матфея, глава 22
35. И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:
36. Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
37. Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим:
38. Сия есть первая и наибольшая заповедь;
39. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;
40. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
Эти два слова, «закон» и «любовь», имеют огромное значение. Они представляют два типа ума: это полярные противоположности. Ум, опирающийся на закон, никогда не может быть любящим, а ум, который любит, никогда не будет основываться на законе. Позиция, основанная на законе, является нерелигиозной; она имеет отношение к политике, к обществу. Позиция, основанная на любви, не относится ни к политике, ни к обществу, она индивидуальна, персональна, религиозна. Моисей, Ману, Маркс, Мао — вот умы, основанные на законе: они дали миру закон. Иисус, Кришна, Будда, Лао-цзы — люди любви. Они не принесли миру заповеди закона; они принесли ему совершенно другое видение.
Я слышал историю о Фридрихе Великом, короле Пруссии, — он имел ум законника. К нему пришла женщина, которая жаловалась на своего мужа. Она сказала: «Ваше величество, мой муж дурно обращается со мной».
Фридрих Великий сказал: «Это не мое дело».
Но женщина настаивала. Она сказала: «И не только это, Ваше величество, он еще дурно говорит о вас».
Фридрих Великий сказал: «Это не ваше дело». Таков ум, основанный на законе.
Ум законника всегда думает о законе и никогда — о любви. Ум законника думает о справедливости, но никогда - о сострадании; но справедливость без сострадания никогда не может быть справедливой. Справедливость, в которой нет сострадания, не может не быть несправедливой. В самой природе сострадания заложена справедливость. Справедливость следует за состраданием как тень. Но сострадание не следует за справедливостью как тень, потому что сострадание — это реальная вещь, любовь — это реальная вещь. Ваша тень следует за вами; вы же не можете следовать за своей тенью. За тенью нельзя следовать, следовать должна тень. И это одно из величайших противоречий человеческой истории: Бог является либо любовью, либо законом; он являет либо справедливость, либо сострадание.
Ум законника утверждает, что Бог есть закон. Он справедлив. Но ум законника не может знать, что есть Бог, ибо Бог — это другое имя для любви. Ум законника не может добраться до этого измерения. Ум законника всегда возлагает ответственность на кого-то другого: на общество, на экономическую структуру, на историю. Для ума законника ответственными всегда являются другие. Любовь принимает всю ответственность на себя: для нее всегда ответственна она сама, а не вы.
Я слышал одну китайскую притчу. В саду Чжуан-цзы рос куст розы, который обычно обильно расцветал. Потом он внезапно перестал расцветать. Чжуан-цзы, конечно, обеспокоился — он очень любил этот розовый куст. Он стал еще больше изливать на него свою любовь, он стал больше следить за ним, он все больше и больше заботился о нем. Но ничего не менялось; на розовом кусте не появлялось ни плодов, ни цветов. Проходили недели, проходили месяцы. Тогда однажды Чжуан-цзы подумал, что произошло что-то непоправимое. Казалось, что розовому кусту уже невозможно помочь. Чжуан-цзы совсем уже было, решил больше не вмешиваться, когда розовый куст заговорил. Он сказал: «Сэр, со мной все в порядке — я не могу цвести только из-за плохого окружения. Посмотрите на эту почву; посмотрите на эти камни рядом со мной. Они разрушают мои корни. Посмотрите на это солнце — оно жаркое, оно все сжигает вокруг. Как могу я цвести? Как вы можете ожидать этого от меня? И, к тому же, я здесь один; мне нужны рядом другие кусты — как компаньоны, как соперники. Только тогда я могу цвести».
Чжуан-цзы защитил куст от солнца. Прекрасные камни, которые он расположил вокруг куста, были удалены; сменили почву. Но ничего не случилось. Прошло несколько недель, и однажды Чжуан-цзы сказал: «Не обижайся. Позволь мне сказать тебе правду. Нет ничего плохого в твоем окружении — что-то не так в твоем уме. Ты напоминаешь мне одного из моих учеников-законников, который всегда возлагает ответственность на кого-либо другого. И вследствие этого он не может измениться».
Розовый куст рассмеялся и сказал: «Сэр, этот ученик-законник испортил и меня; я был его последователем». И со следующего дня куст стал другим, он стал зеленее; скоро на нем появились цветы. Камни были возвращены на место, щит от солнца убрали, все осталось по-прежнему. Но цветов появлялось все больше и больше.
Если вы понимаете, что ответственным за все являетесь вы, вы начинаете расцветать. Закон — это просто предлог, отговорка. Это хитрость, увертки ума, все это направлено на то, чтобы вы всегда могли защитить себя. Это защита. Любовь уязвима, а закон — средство защиты. Когда вы любите кого-то, вы не говорите о законе. Когда вы любите, закон исчезает, потому что любовь — это предельный закон; ей не нужны никакие другие законы. Она самодостаточна; когда вас защищает любовь, вы не нуждаетесь ни в какой другой защите. Не будьте законником, иначе вы упустите все самое прекрасное в жизни. Не будьте законником, будьте любящим; иначе вы все время будете защищать себя и в результате обнаружите, что нечего было и защищать — вы защищали всего лишь пустое эго. А вы всегда найдете способы и средства для защиты пустого эго.
Я слышал об одном очень известном писателе Оскаре Уайльде. Была поставлена его первая пьеса. Она полностью провалилась; он потерпел фиаско. И когда он вышел из зала, друзья спросили его: «Как так могло получиться?» Он сказал: «Это был грандиозный успех. Публика же потерпела фиаско».
Это и есть ум законника, всегда старающийся защитить свое эго, свое пустое эго — не что иное, как мыльный пузырь, полый внутри, наполненный пустотой, ничего в себе не имеющий. Но закон защищает его. Помните: в тот момент, когда вы становитесь поборником закона, в тот момент, когда вы начинаете смотреть на жизнь сквозь призму закона — это может быть закон правительства или установления церкви, это не имеет значения, — в тот момент, когда вы начинаете смотреть на жизнь сквозь призму закона, сквозь призму морали, предписаний, писаний, заповедей, вы начинаете упускать ее. Чтобы познать, что есть жизнь, человек должен быть уязвимым; он должен быть полностью открытым, незащищенным; человек должен быть готов умереть, познавая жизнь, — только тогда он может познать, что есть жизнь. Если вы боитесь смерти, вы никогда не будете знать жизни, потому что страх ничего не может познать. Если вы не боитесь смерти, если вы готовы умереть, чтобы познать жизнь, то вы узнаете жизнь, жизнь вечную, жизнь, которая никогда не умирает. Закон — это скрытый страх, любовь — это явно выраженное бесстрашие.
Когда вы любите, страх исчезает — наблюдали ли вы это? Когда вы любите, нет никакого страха. Если вы любите человека, страх исчезает. Чем больше вы любите, тем в большей степени исчезает страх. Если вы любите тотально, страх отсутствует абсолютно: страх возникает только тогда, когда вы не любите. Страх — это отсутствие любви; закон — это отсутствие любви, потому что закон есть не что иное, как защита вашего внутреннего дрожащего сердца, вашей внутренней дрожи — вы боитесь, вы желаете защитить себя.
Если общество будет основано на законе, то оно всегда будет оставаться в страхе. Если общество основано на любви, страх исчезает и закон становится ненужным — суды больше не нужны, преисподняя и небеса больше не нужны. Ад — это выдумка законников; все наказания — это мероприятия законников. Закон утверждает, что, если вы ведете себя неправильно, вы будете наказаны; если же вы ведете себя правильно, вы будете вознаграждены. И в том же направлении действуют так называемые религии — они утверждают, что, если вы совершили грех, вы будете брошены в ад. Вы только представьте себе их ад. Люди, которые придумали идею ада, были, видимо, большими садистами. Тем, каким они создали свой ад, они предусмотрели все возможности для вашего страдания.
Я слышал об одном священнике, который в своей проповеди рассказывал об аде. Страстно развивая эту тему, он говорил: «Там будет много огня, и вы будете брошены в него. Там будет много дрожи и скрежета зубовного». Одна пожилая женщина встала и сказала: «Сэр, но я потеряла все свои зубы». Священник сказал: «Не беспокойтесь. Вам предоставят искусственные зубы».
Они предусмотрели все, чтобы заставить вас страдать, - это идет от их садистского воображения. Люди, которые изобрели ад, опасны. Они изобрели также и небеса: небеса для себя и для тех, кто следует за ними, и ад для тех, кто не следует за ними и не верит им. Но это отношение законника: то же самое отношение к наказанию. А наказание не может привести к чему-либо хорошему.
Преступления невозможно прекратить наказаниями. Их становится все больше, потому что ум законника и ум преступника — это две стороны одной и той же монеты; они не очень отличаются друг от друга. Все умы, придерживающиеся закона, являются в основном криминальными умами, а все криминальные умы могут стать хорошими умами законников — они имеют эту потенциальную возможность.
Это не два различных мира; это две части одного и того же мира. Количество преступлений растет, а закон со временем становится все запутанней и сложнее.
Человека невозможно изменить при помощи наказаний; они, фактически, еще больше портят его. Суды не меняют его; они портят его еще больше. И никакая идея вознаграждения, рая, респектабельности также не может помочь, потому что ад построен на страхе, а рай — на алчности. Страх и алчность — вот в чем проблема. Как вы с их помощью сможете изменить человека? Это болезни, а ум законника все время твердит, что это лекарства.
К этому требуется совершенно другое отношение: отношение любви. Христос - принес в мир любовь. Он разрушил закон, он разрушил сами основы его. Это было преступлением, вот почему он был распят — потому что он разрушил всю основу этого преступного общества; он разрушил краеугольный камень этого криминального мира — мира войн, насилия и агрессии. Он заложил совершенно новый краеугольный камень. Эти несколько строк нужно понять максимально глубоко.
И один из них, законник, искушая Его, спросил...
Искушая Его... Он хотел толкнуть его на спор о законе. В жизни Иисуса было много случаев, когда его искушали и пытались столкнуть с вершин любви в глубокие ущелья закона. И люди, которые искушали его, были весьма хитры. Их вопросы были таковы, что если бы Иисус не был реализованным человеком, он стал бы их жертвой. Они предлагали ему, как это называется в логике, дилемму — что бы ты ни ответил, ты попался. Если ты сказал одно, ты попался; если ты сказал совершенно противоположное, ты тоже попался.
Вы, по-видимому, слышали известную историю. Иисус сидел на берегу реки; к нему приблизилась толпа, ведущая за собой женщину. И они сказали ему, что эта женщина согрешила: «Что с ней делать?» Они испытывали его, потому что в старых писаниях сказано, что, если женщина совершила грех, она должна быть побита камнями до смерти. Они давали Иисусу две возможности. Если бы он посоветовал им следовать писанию, то они сказали бы ему: «А куда же девалась твоя концепция любви и сострадания? Ты не можешь простить ее? Значит, эти разговоры о любви — только разговоры?» Тогда он был бы пойман. Или если бы он сказал: «Простите ее», они бы сказали: «Тогда ты против священного писания; а ты ведь говорил людям: "Я пришел исполнить писание, а не разрушить его"». Это дилемма; теперь оставались только две возможности.
Но человек закона не понимает, что у человека любви есть еще и третья возможность, о которой законник не знает, потому что привык мыслить только противоположностями. Существует только две возможности: «да» или «нет». Ум законника не знает о третьей возможности, которую де Боно назвал «по» — «да», «нет» и третья возможность «по»: это ни «да» ни «нет», это что-то совершенно другое.
Иисус был первым человеком в мире, который сказал «по». Он не использовал этот термин; термин был придуман де Боно. Но он сказал «по», он действительно сделал это. Он сказал этим людям, этой толпе, что священное писание верно: тот, кто совершил грех, должен быть побит камнями до смерти. Но... «Но пусть выступят вперед только те из вас, кто никогда не грешил и никогда не думал о совершении греха. Они должны взять камни и убить эту женщину». И не оказалось ни одного человека, который бы не совершил греха или не думал бы о его свершении.
Там, возможно, были люди, которые не совершали никакого греха, но они, возможно, непрерывно думали об этом. Люди, которые грешат, меньше думают об этом; те же, кто греха не совершает, постоянно думают и фантазируют об этом. А для самого внутреннего ядра вашего существа не имеет никакого значения, совершаете вы грех или думаете о нем.
Постепенно толпа стала рассеиваться. Люди, которые стояли впереди, переместились назад — законные лидеры общества, выдающиеся граждане города начали исчезать из толпы. Этот человек использовал третью возможность. Он не сказал «да», он не сказал «нет». Он сказал: «Да, убейте эту женщину», — но пусть это делают только те, кто никогда не совершал греха и не помышлял о нем. Толпа рассеялась. Только Иисус остался с этой женщиной. Женщина пала к его ногам и сказала: «Я действительно согрешила. Я дурная женщина. Ты можешь наказать меня». Иисус сказал: «Кто я такой, чтобы судить тебя? Все это между тобой и твоим Господом Богом. Это нечто, что существует между тобой и Богом. Кто я такой, чтобы вмешиваться? Если ты осознала, что ты совершила нечто дурное, не совершай этого вновь. Бог благословит тебя».
Такие ситуации возникали неоднократно. Прилагалось много усилий к тому, чтобы втянуть его в дискуссию, где ум законника мог бы преуспеть. Вы не можете спорить с умом законника — если вы спорите, вы потерпите поражение в этом споре, потому что ум законника весьма силен. Не имеет значения, какую позицию вы займете; вы все равно потерпите поражение. Иисус не мог потерпеть поражение, потому что он никогда не спорил. Это один из признаков, один из индикаторов того, что он достиг любви. Он оставался на своей вершине; он никогда не спускался с нее.
И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:
Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
Это уважение является ложью. Он говорит: «Учитель», но это уважение не является искренним. Уважение законника никогда не является искренним. Когда вы проявляете уважение по этикету, согласно вашему представлению о хороших манерах, когда вы показываете уважение только потому, что вас научили делать это, — вы уважаете своего отца, потому что вам неоднократно говорили об этом, вас обуславливали, — тогда это уважение является фальшивым, ложным. Пока оно не будет исходить из любви, оно будет фальшивой монетой.
А любовь — это безусловное чувство; вас никогда не учили чему-либо о любви. Любовь вы внесли в этот мир вместе с собой; она пришла вместе с вами; это ваша природа. Только тогда, когда уважение исходит из любви, оно является истинным; в противном случае это обман.
Законник сказал: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? И это очень трудный вопрос: какая из заповедей главная, какая из них самая первая, какая из заповедей закона является основной? Это очень трудный вопрос, потому что каждый пункт закона построен на другом пункте закона — они взаимосвязаны. Вы не сможете найти основной закон, потому что никакой из законов не является основным. Они зависят друг от друга; они взаимозависимы.
Если вы спросите кого-либо, что есть, например, материя, он скажет: «Это не ум». Тогда спросите его, что есть ум, и он ответит: «Это не материя». Оба понятия не определены, оба понятия не определяемы, но вы породили заблуждение, что определение существует. Будучи спрошенными о том, что есть материя, вы ответили: «Это не ум». Но само понятие ума не определено. Вы берете нечто неопределенное для определения чего-то другого — это очень глупо, но на поверхности кажется весьма мудрым — вам кажется, что вы ответили. Затем вас спрашивают, что есть ум, и вы отвечаете, что это не материя. Неизвестно ни что такое ум, ни что такое материя. Остались два неопределенных понятия, а вы дурачите себя, дурачите других. Основной закон не известен, он не может быть известным. Он не только неизвестен, он непознаваем; а все другие законы зависят друг от друга: имеет, например, значение, будет ли основной закон говорить об истине или о ненасилии.
В Индии это одно из противоречий: что является основным — ненасилие или истина? Что делать, если вы находитесь в ситуации, когда надо выбирать между истиной и ненасилием, — если вы выскажете правду, это обратится в насилие, если вы не выскажете правду, это позволит избежать насилия? Что вы будете делать? Выскажете ли вы истину, позволив тем самым свершиться насилию?
Вы стоите, например, у дороги, и к вам подходит группа полицейских. Они спрашивают вас: «Не видели ли вы человека на этой дороге? Его нужно схватить и убить. Он убежал из тюрьмы. Он приговорен к смерти». Вы видели этого человека. Вы можете сказать «да», и это будет правдой; но тогда вы будете ответственны за смерть этого человека. Вы можете сказать, что не видели его, или можете указать в неверном направлении; тогда человек будет спасен. Вы соблюдете принцип ненасилия, но вы скажете неправду. Что вы будете делать? Кажется, что выбрать невозможно, почти невозможно. Какой закон является самым основным?
Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим.
Это «по»: он не отвечает на вопрос вообще; он отвечает на что-то другое. Он не опускается в мир закона; он продолжает располагаться на своей вершине любви. Он говорит:
Сия есть первая и наибольшая заповедь.
Любите господа всем сердцем, всем разумом, всей душой.
Вопрос был о законе, а ответ — о любви. Он, фактически, не ответил на вопрос; или можно сказать, что он ответил на него, потому что это - единственный возможный ответ, не может быть никаких других ответов.
Это следует понять. На вопрос из низшей плоскости можно дать ответ только из высшей плоскости; оставаясь на той же плоскости, ответ дать невозможно. На той плоскости, например, где вы находитесь, возникает очень много вопросов. Если вы спросите что-либо человека, который находится на одной плоскости с вами, он не сможет ответить вам. Его ответ может показаться подходящим, но он не будет верным, потому что этот человек находится в той же ситуации, что и вы.
Это то же самое, как если бы сумасшедший помогал другому сумасшедшему, слепой помогал слепому или один запутавшийся человек помогал другому запутавшемуся прояснить проблему. Из этого получится еще большая неразбериха, еще большая неясность. Именно это и происходит в мире — каждый дает советы всем остальным. Нет ничего более дешевого, чем совет; он фактически ничего не стоит — вы только попросите, и все готовы дать вам совет. Ни вы не думаете об этом, ни те, кто дает вам совет: вы существуете на одной и той же плоскости, этот совет может быть просто бесполезным, он может оказаться даже вредным. Помощь может оказать только тот, кто находится на более высокой плоскости, тот, кто имеет более чистое восприятие, тот, кто имеет во всем более глубокую ясность видения, тот, кто является более кристаллизованным существом, — только такой человек может ответить на ваши вопросы.
Я слышал одну историю. Однажды в некотором городе в Тибете продавалась мудрость. Человек, который хотел стать мудрым, пришел на рынок. Там было много магазинов, и в каждом из них продавалась мудрость. Мудрости было очень много; ее было так много, что она была очень дешевой. Поэтому этот человек приобрел тысячу порций мудрости. Он вернулся домой, загрузив мудростью много воловьих упряжек. Он стал мудрым. Затем он стал посещать своих друзей, чтобы показать свою мудрость, потому что, если вы имеете ее, вы должны показывать ее; иначе какая от нее польза? Мудрость, которая заимствована или куплена на рынке, может предназначаться только для одного — для демонстрации. Она не может иметь для вас никакой пользы; вы можете использовать ее только в качестве декорации. Но друзья этого человека также делали покупки на том же самом рынке, поэтому все они тоже были мудрыми. В этом городе трудно было найти глупого человека, потому что все дураки легко могли приобрести мудрость. Они обсуждали различные проблемы, они спорили; они встречались каждый день и уязвляли друг друга своими аргументами, причем каждый старался доказать, что именно «его» точка зрения является правильной. И никто из них не был готов слушать других. Это породило много путаницы, много гнева, много вражды. И они наслаждались этим — этим яростным обменом враждебностью, — они самозабвенно отдавались этому.
Но этот человек постепенно пресытился всей этой бессмыслицей. Он стал думать: «Я был лучше других, потому что я приобрел всю эту мудрость. Мой ум является более обремененным; я являюсь более напряженным; с этими непрерывными спорами и дискуссиями, не ведущими никуда, создающими некоторый порочный круг, я не могу спать». Поэтому он отправился к мудрому человеку и спросил его, что делать. Мудрец сказал: «Это естественно. Когда люди существуют на одной и той же плоскости, они не могут помочь друг другу. Они могут только сражаться, они могут только пытаться помочь друг другу; но они будут в основном вредить друг другу. Выбрось прочь весь тот вздор, который ты называешь мудростью. Мудрость невозможно купить; человек должен вырасти в нее». И он сказал одну замечательную вещь. Он сказал: «Если вы приобретаете мудрость на рынке, если вы одалживаете ее, если вы заимствуете ее, если она не является вашей собственной, то вы всегда будете в беде, потому что все, что вы можете позаимствовать, имеет свою противоположность. Но если вы вырастете в мудрость, она не будет иметь ничего противоположного».
Позвольте мне объяснить вам это. Каждый закон имеет свою противоположность, потому что закон — это заимствованная мудрость. Любовь не имеет своей противоположности — если она имеет ее, то это вовсе не любовь. Каждый закон имеет свою противоположность; против каждого закона можно аргументировать, каждое доказательство может быть опровергнуто, нет никаких доказательств, которые были бы абсолютными или окончательными.
Я знал одного весьма известного юриста. Он основал в Индии университет — он был одним из лучших адвокатов. Однажды он вел дело в Тайном Совете, но был несколько рассеянным. Друг с другом судились два индийских штата. Он забыл, чем он занимается, — предыдущим вечером он слишком много выпил и у него был синдром похмелья. И когда он пришел в Тайный Совет, он забыл, на чьей он стороне. Он стал приводить доводы в пользу противоположной стороны. Он был великий адвокат, его аргументация была великолепной. Его помощник не находил себе места - что он делает? Он делал знаки адвокату, но тот ничего не замечал; он слишком углубился в дебаты. Во время перерыва помощник сказал: «Вы разрушили все дело. Вы спорили против самого себя». Но адвокат ничего не сказал. Когда заседание Совета продолжилось, он сказал: «До сих пор я приводил аргументы противоположной стороны. Теперь я приведу аргументы моей стороны». И он выиграл дело.
Каждый закон имеет свою противоположность; каждый аргумент имеет свою противоположность. Каждое доказательство, если оно всего лишь логично, имеет свою противоположность. Только любовь не имеет своей противоположности. Законник что-то спросил у Иисуса; Иисус ответил что-то другое. Как если бы законник просил у него камни, а Иисус дал ему алмазы. С одной стороны, это бессмысленно. Но с другой стороны, в некотором более глубоком смысле, только так и должно было быть. Алмазов никто не просил — законник не имел никакого представления об этих алмазах; ему нужны были всего лишь какие-то цветные камешки, максимум полудрагоценные камни. Иисус дал ему алмазы — это огромная ценность; его спросили о законе, а он стал говорить о любви.
Помните: когда вы приходите к просветленному, не имеет значения, что вы говорите. Сам он говорит из своего сердца. Он, фактически, не дает ответа на ваши вопросы; он отвечает вам, он отвечает вашим глубинным потребностям, которые сами вы не осознаете.
Так бывает очень часто, когда я отвечаю на ваши вопросы. Много раз вам казалось что, то, что я говорю, не является ответом на ваши вопросы. Я знаю это; я понимаю это. На ваши вопросы и не нужно отвечать. Но благодаря вашим вопросам я чувствую ваши страстные желания, ваш глубокий поиск, которого вы и не осознаете. Вы не можете осознавать этого в том состоянии, в котором вы находитесь, — в вашей бессознательности вы можете задавать только неправильные вопросы. В моей осознанности я могу давать только правильные ответы. Я повторю: в вашем сне вы можете задавать только неправильные вопросы; в моей осознанности я могу давать только правильные ответы. На поверхности это будет казаться абсурдным.
Имеется три возможности для диалога: одна из них - когда разговаривают два невежественных человека. Разговоров много, но благодаря ним ничего не происходит; это какая-то фальшь. Они говорят, но в том, о чем они говорят, нет никакого смысла, они даже не осознают, о чем они говорят, — это просто какое-то занятие; будучи занятыми, они чувствуют себя хорошо. Они разговаривают друг с другом как механические устройства, как два компьютера. Потом имеется возможность разговора двух просветленных. Они не говорят; для них нет необходимости разговаривать. Общение — это безмолвие; они понимают друг друга без каких-либо слов. Разговаривают два невежественных человека — слишком много слов и никакого понимания. Встречаются двое просветленных — никаких слов, только понимание.
Первая ситуация встречается каждый день, миллионы раз в день во всем мире; вторая ситуация встречалась очень редко за много тысяч лет — очень редко встречались два просветленных человека.
Есть еще и третья возможность — один просветленный разговаривает с непросветленными. Тогда имеют место две плоскости: одна на земле, другая — в небе; одни движутся на воловьей упряжке, другой мчится в самолете. Человек на земле что-то спрашивает, а человек на небе отвечает что-то другое. Но это единственный способ, это единственный способ помочь человеку на земле. Законник говорит о законе. Он спрашивает:
Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
Он не спрашивает о любви; Иисус старается все свести к любви — он изменил всю структуру разговора. Раз все в руках Иисуса, то он возьмет вас в то измерение, которого вы не знаете, он поведет вас к неизвестному, к непознаваемому.
Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим.
«Всем сердцем твоим» означает «всеми твоими чувствами». Именно это является молитвой. Когда все ваши чувства объединены вместе в единое целое — это молитва. Молитва - это все ваше сердце, трепещущее в желании неизвестного, пульсирующее в страстном стремлении к неизвестному, в поиске неизвестного; этому посвящен каждый удар вашего сердца.
«Всем разумением твоим»: это означает медитацию, когда все ваши мысли сливаются в одну. Когда все ваши мысли становятся одной мыслью, мышление исчезает; когда все ваши чувства становятся единым целым, чувство исчезает. Когда у вас задействовано много чувств, вы сентиментальны; когда ваши чувства являются единым целым, вся сентиментальность исчезает — ваше сердце полно, но без какой-либо сентиментальности. Молитва не имеет отношения к сентиментальности. Молитва — это такая гармония чувств, такое полное единство всех чувств, что меняется само качество всех ощущений. Это подобно тому, как вы нагреваете воду: она становится теплее и теплее, потом горячей, потом очень горячей, — но вплоть до девяноста девяти градусов это все еще вода. Затем достигается температура сто градусов, и внезапно происходит трансформация. Вода больше не вода, она начинает кипеть; ее качество немедленно меняется. Вода имела свойство течь вниз; когда она испаряется, пар имеет свойство течь вверх. Изменилось соответствующее измерение.
Когда вы живете чувствами, многими чувствами, в вас полная неразбериха, вы представляете из себя сумасшедший дом. Когда все чувства объединены, наступает момент трансформации. Когда все они собираются в единое целое, ваша температура — сто градусов, вы у точки кипения. Немедленно исчезает присущая чувствам природа. Прежнего течения вниз больше нет; вы начинаете подниматься к небу подобно пару. Вот что такое молитва.
То же самое случается, когда все ваши мысли превращаются в одну — мышление прекращается. Когда мыслей много, мышление возможно; когда мысль одна, то наступает момент, когда эта единственность мысли становится почти синонимом отсутствия мысли. Иметь одну мысль означает не иметь мыслей вообще, потому что одна мысль существовать не может. Существовать можно только с другими, существовать можно только в толпе. Когда толпа исчезает, одна мысль тоже исчезает и наступает состояние без мыслей.
В этом небольшом изречении Иисус сконцентрировал всю религию.
Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем, твоим: это то, в чем заключается молитва.
Всем разумением твоим: это то, в чем заключается медитация.
Всею душою твоею: душа является трансценденцией мышления и ощущений. Душа выше молитвы и выше медитации. Душа является вашей природой — это трансцендентальное сознание в вас. Считайте себя треугольником — в его основании расположены ощущения и мышление. Но ощущение и мышление — это только два угла треугольника, которыми вы обладали до сих пор; вы не знаете третьего угла. Третий угол можно узнать тогда, когда чувства становятся молитвой и начинают течь вверх и когда мышление становится медитацией и начинает течь вверх. Тогда молитва и медитация встречаются в одной точке — эта точка и является душой. Где-то встречаются ваше сердце и ваш разум: это вы, это запредельность. Именно это Иисус называет душой.
Сия есть первая и наибольшая заповедь.
Теперь он использует язык законника. Он высказал то, что хотел высказать; теперь он переходит на язык законника. Первая фраза принадлежит плоскости Иисуса; вторая - плоскости законника. Иисус пытается установить мост между этими двумя плоскостями.
Сия есть первая и наибольшая заповедь: любовь является первой и наибольшей заповедью. Любовь, на самом деле, заповедью не является, потому что вы не можете приказать любить, вы не можете насильно заставить любить, вы не можете манипулировать и управлять любовью. Любовь больше вас, выше вас — как вы можете управлять ею? И если вам скомандуют любить, как обычно говорят в армии: «Налево! Направо!» — если кто-то придет к вам и скажет: «Люби», что вы сможете сделать? «Направо» — все в порядке. «Налево» — выполнимо. Но «люби»? Вы не знаете, куда повернуть, куда идти; вам этот путь неизвестен — команду «люби» невозможно выполнить.
Да, вы можете притворяться, вы можете играть. Именно это происходит на земле. Величайшим бедствием для этой земли является то, что любовь подвергается насилию. С самого детства каждого учат любви, как будто любви можно научить. «Люби своего отца», «люби свою мать», «люби своих братьев», «люби своих сестер», люби то, люби это: и ребенок пытается любить — потому что откуда ему знать, что любовь не может быть действием? Это то, что случается.
Я уже рассказывал это... однажды музыкант играл на своем органе — он просто сидел, он ничего специально не делал; у него было игривое настроение, ничего серьезного - он играл просто в шутку. Внезапно случилось нечто, чего он ждал всю свою жизнь. Он взял аккорд. Этого аккорда он очень долго ждал. Он делал все возможное, но никогда не мог получить его; и вдруг... а он всего лишь перебирал клавиши. Он был взволнован, он был в экстазе. Он танцевал. Затем он снова попробовал. Но он не смог извлечь этот аккорд снова. Он очень старался — и чем больше он старался, тем большим было его разочарование. Через месяц он почти обезумел. Он пытался получить это снова и снова, он занимался этим день и ночь; но чем больше он старался, тем дальше это отходило от него. Через несколько недель он стал сомневаться, действительно ли это случилось с ним или это только показалось. Память об этом тоже ослабла, так что он стал думать: «Может быть, это все мне только приснилось, может быть, этого и не было на самом деле». Потом он забросил свои попытки. Потом он совершенно забыл об этом.
А через несколько месяцев он снова сидел у органа, перебирая пальцами клавиши. И снова случилось то же самое. Он затрепетал; он был в экстазе. Но теперь он понял — это случилось только тогда, когда его здесь не было. Потом он больше не пытался снова получить этот результат; он не пытался вернуть все это. То же самое стало случаться почти каждый день. Со временем это стало случаться всякий раз, когда он прикасался к клавишам. Это стало естественным.
Любовь подобна этому явлению. Вы не можете насиловать ее. Вы упускаете ее, потому что очень стараетесь любить. Чем больше я смотрю на вас и наблюдаю за вами, тем больше я ощущаю, что ваше состояние подобно пустыне. Все находятся в поисках любви. Вы можете называть ее Богом, вы можете называть ее как-нибудь еще, но в глубине души я знаю, что вы находитесь в поисках любви. Но вы не можете найти любовь, причем не потому, что не стараетесь, а потому, что очень стараетесь.
Любовь — это то, что случается; она не может возникнуть по команде. Поскольку вам приказывали любить, ваша любовь была фальшивой с самого начала, ваша любовь была отравлена в самом ее источнике. Никогда не совершайте этот грех — никогда не говорите ребенку: «Люби свою мать». Любите ребенка, и пусть любовь случится. Не говорите: «Люби. Люби меня, потому что я твоя мать, потому что я твой отец. Люби меня». Не превращайте это в заповедь; иначе ваш ребенок навсегда утеряет свойство любить. Просто любите его. В обстановке любви однажды аккорд просто случится, обнаружится гармония во внутреннем органе вашего существа. Что-то начнется в вас; возникнет какая-то мелодия, какая-то гармония; тогда вы узнаете, что это и есть ваша природа. И потом вы никогда не будете стараться делать это; потом вы просто будете расслабляться и позволять этому случаться.
Сия есть первая и наибольшая заповедь.
Иисус использует язык законника, потому что он отвечает именно ему; любовь не является заповедью, она не может быть заповедью.
Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.
Прежде всего, любите Бога. Бог означает целое, дао, брахмана. «Бог» — это не очень подходящее слово; «дао» много лучше — всеобщее, целое, существование — любите существование. Это первая и главная заповедь.
Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.
Потому что трудно найти Бога, а если он еще не найден, то его трудно любить. Как вы можете любить какого-то неизвестного Бога? Как вы можете полюбить неизвестное? Вам требуется какой-то мостик, какое-то знакомство. Как можете вы любить Бога? Это кажется абсурдным; это и есть абсурд. Отсюда и вторая заповедь.
Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.
Я читал одну историю — она мне понравилась. Ученый человек спросил равви Абрахама: «Говорят, что вы даете людям таинственные лекарства и что ваши лекарства весьма эффективны. Дайте мне лекарство, чтобы во мне возник страх перед Богом».
«Я не знаю никакого лекарства, вызывающего страх перед Богом, — сказал равви. — Но, если хотите, я дам вам лекарство, вызывающее любовь к Богу».
«Это даже еще лучше, — воскликнул ученый муж. Дайте мне это лекарство!»
«Это любовь к другим людям», — сказал равви.
Если вы действительно желаете любить Бога, вы должны начать любить других людей, потому что они являются ближайшим к вам местом, где обитает Бог. И постепенно круги вашей любви будут все более распространяться. Любовь подобна гальке, брошенной в тихий пруд: возникает волна и начинает распространяться к далеким берегам. Но сначала камешек должен прикоснуться к поверхности пруда; волны возникают около него, а затем распространяются далеко вокруг.
Сначала вы должны будете полюбить подобных вам, - потому что вы знаете их, потому что вы в некоторой степени знакомы с ними, вы чувствуете с ними в некоторой степени как дома. Затем любовь может распространяться. Затем вы можете полюбить животных, вы можете полюбить деревья, вы можете полюбить камни. И только после этого вы сможете полюбить существование как таковое, но никак не раньше.
Поэтому, если вы можете полюбить людей, вы сделали первый шаг. Но на этой многострадальной земле происходит как раз противоположное — люди любят Бога и убивают человеческие существа. Они утверждают, что именно из-за того, что они так сильно любят Бога, они вынуждены убивать. Христиане убивают мусульман, мусульмане убивают христиан, индусы убивают мусульман, мусульмане убивают индусов, потому что все они любят Бога — во имя Бога они убивают людей.
Их боги фальшивы. Потому что, если ваш Бог истинен, если вы действительно познали, что значит Бог, если вы осознали это хотя бы немного, если вы имеете хотя бы малейший намек на то, что есть Бог, то вы будете любить людей, вы будете любить животных, вы будете любить деревья, вы будете любить камни — вы будете Любить. Любовь станет естественным состоянием вашего существа. И если вы не можете полюбить человека, не обманывайте самого себя - тогда никакие храмы не помогут вам.
Два или три дня назад ко мне пришла одна замечательная женщина, редкий по своим качествам человек. Всю свою жизнь она была гуманистом, не верящим в Бога, всегда говорящим «нет». Она сказала мне: «Я удивлена, что я здесь». Ее удивление естественно. Она никогда не была ни в каких храмах, ни в каких церквях, она никогда не была среди так называемых религиозных людей; а затем она пришла сюда. И не только это — она пожелала быть посвященной в санньясины. Она не могла поверить самой себе — что случилось. Но я смог заглянуть в нее. Она могла прийти ко мне, потому что она любила людей. Она сделала первый шаг по направлению к храму. Она могла не ходить в какой-либо храм — в этом не было необходимости. Она могла даже не думать о Боге — в этом не было необходимости. Но она сделала подлинный шаг; она любила людей. Она была человеком, говорящим «нет», но это стало основой для того, чтобы говорить «да». Она заработала свою санньясу.
Имеется два типа людей, которые приходят ко мне и желают быть посвященными в санньясу: многие не заработали ее — она ее заработала. Некоторые начинают зарабатывать это право только после того, как примут санньясу, — для них это начало. Но для этой пожилой женщины это не начало, это кульминация. Она прибыла на место. Вся ее жизнь была подготовкой к этому. Она говорила «нет». Для того чтобы говорить людям «да», она отвергала Бога: это очень хорошо — так это и должно быть. Говорите «нет» Богу, но никогда не говорите «нет» человеку, потому что если вы говорите «нет» человеку, то путь отрезан: вы никогда не сможете достичь Бога. Говорите «нет» церкви, говорите «нет» храмам; в этом нет никакой проблемы. Но никогда не говорите «нет» любви, потому что любовь — это реальный храм. Все другие храмы - просто фальшивые монеты, псевдообразы, в них нет никакой подлинности. Есть только один подлинный храм, и этот храм — любовь. Никогда не говорите «нет» любви — и вы найдете Бога; Бог не может долго скрываться.
О второй заповеди Иисус говорит:
Возлюби ближнего твоего, как самого себя.
...Ибо все человечество, на самом деле, — это вы, во многих лицах и во многих формах. Разве вы не видите этого, — что ваш сосед есть не что иное, как вы, как вы сами в другой форме и в другом обличье?
Многие реки в мире названы различными цветами. В Китае есть Желтая река; где-то в Южной Африке есть река Оранжевая; в Соединенных Штатах, как я слышал, есть река Белая, река Зеленая, река Фиолетовая. В Испании есть река Рио Тинто — и у нее три имени. Где-то она известна как Зеленая река, где-то как Красная река, где-то как Белая река. Сама река цвета не имеет; вода бесцветна, но река принимает цвет местности, по которой она протекает, цвет кустарника, растущего по ее берегам. Если она проходит через пустыню, то, конечно, она имеет один цвет; если она проходит через лес, то в ней отражается лес, зеленые растения — она имеет другой цвет. Если она проходит через местность, где почва является желтой, то она становится желтой. Но ни одна река не имеет какого-либо цвета. И любая река, независимо от того, как она называется — белой, зеленой или желтой, — достигает своей цели, прибывает к своему месту назначения, впадает в океан и становится океаном.
Вы отличаетесь из-за окружающей вас местности. Из-за этого вы имеете различные цвета. Но ваша внутренняя сущность бесцветна; она у всех одна и та же. Кто-то является черным, негром; кто-то является белым, англичанином; кто-то расположен где-то посередине, индиец; кто-то является желтым, китаец, — так много цветов. Но помните — все это цвета тех территорий, по которым проходит ваше тело. Это не ваши цвета; вы бесцветны.
Мы в Индии называем санньясина, словом вираги. Оно означает «бесцветный». Раг означает цвет; вираг означает бесцветность, а вираги означает того, кто пришел к пониманию бесцветности своей сущности.
Вы не являетесь телом; вы также не являетесь ни умом, ни сердцем. Ваши умы различаются, потому что они по-разному обусловлены; ваши тела различны, потому что они прошли через различную территорию, имеют различную наследственность; но вы не различны.
Иисус говорит: Возлюби ближнего твоего, как самого себя. Любите своего ближнего так, как вы любите самого себя. И еще одно, о чем христиане полностью забыли — Иисус говорит: «Люби самого себя» и «Люби ближнего, как самого себя».
Пока вы не полюбите самого себя, вы не сможете любить своего ближнего. А так называемое христианство учило вас ненависти по отношению к себе, учило вас осуждать самого себя. Любите самого себя, потому что вы ближе всего к Богу. Именно здесь должна возникнуть первая волна. Любите себя. Любовь к себе — это самое фундаментальное; если вы желаете стать религиозным, то основным принципом должна стать любовь к себе. А все так называемые религии все время учат вас ненавидеть себя: «Осуждай себя, ты грешник, ты виновен — в том, в этом — ты недостойный человек».
Вы не грешник. Это они сделали вас грешником. На вас нет никакой вины. Это они дали вам неправильные представления о жизни. Принимайте себя, любите себя. Только тогда сможете вы любить ближнего своего, иначе это невозможно. Если вы не любите самого себя, как вы можете полюбить другого человека? Я учу вас любить себя. Делайте хотя бы это; если вы не можете делать что-либо другое — любите самого себя. При этом вы постепенно начнете замечать, что любовь начинает течь из вас; распространяясь, она достигает и ваших ближних.
Основной проблемой сегодняшнего дня является то, что вы ненавидите самого себя, а желаете любить кого-то другого — это невозможно. А другой тоже ненавидит самого себя и хочет любить вас. Этот урок следует выучить сначала внутри самого себя.
Фрейд и психоаналитики открыли некоторые весьма фундаментальные вещи. Они говорят, что сначала ребенок любит самого себя, его эротика направлена на самого себя. Затем ребенок становится гомосексуальным — мальчики любят мальчиков и желают играть с мальчиками, девочки любят девочек и желают играть с девочками — они не смешиваются друг с другом. А затем возникает гетеросексуальность: мальчиков привлекают девочки, девочки желают общаться с мальчиками и любить их. Сначала эротика, направленная на самого себя, затем эротика, направленная на свой пол, а потом эротика, направленная на противоположный пол — это о сексе. То же самое относится и к любви.
Сначала вы любите самого себя. Затем вы любите своих ближних, других людей. А затем вы выходите за пределы такой любви: вы любите все существование. Но основой этого являетесь вы. Поэтому не осуждайте себя; не отвергайте себя. Принимайте. В вас обитает Бог. Он очень вас любит, вот почему он обитает в вас. Он сделал из вас храм; он живет в вас. Если вы отвергаете самого себя, вы отвергаете то ближайшее к Богу, которое вы в состоянии найти. Если вы отвергаете ближайшее, то вы не сможете полюбить более далекое.
Когда Иисус говорит: возлюби ближнего твоего, как самого себя, он говорит о двух вещах: прежде всего, следует любить самого себя, и тогда вы сможете полюбить ближнего своего.
На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
Это, фактически, одна заповедь: Любовь. Любовь является единственным порядком всего. Если вы постигли любовь, вы постигли все. Если вы не познали любовь, вы можете знать многое, но все эти знания — просто хлам. Выбросьте все это на кучу хлама и забудьте об этом. Начните с самого начала. Станьте снова ребенком, начните снова любить самого себя.
На поверхности вашего пруда, как я вижу, нет никаких волн. Первый камешек любви еще не упал в него.
Я слышал одну датскую сказку. Запомните ее — пусть она станет частью вашего ума. В сказке говорится о пауке, который жил высоко в стропилах старого амбара. Однажды он спустился на длинной нити на более низкую балку, на которой он обнаружил много мух, которых, к тому же, было легче ловить. Поэтому он решил постоянно жить на этом более низком уровне и сплел себе там новую удобную паутину. Но однажды он заметил нить, которая вела куда-то вверх, в темноту. «Она не нужна мне больше, — сказал он. — Она только путается под ногами». Он перекусил эту нить и, тем самым, разрушил всю свою паутину, которая держалась на ней.
То же самое происходит и с человеком. Некоторая нить соединяет вас с предельным, с наивысшим; называйте это Богом. Вы, возможно, совершенно забыли, что вы спустились оттуда. Вы пришли от Бога, и вы должны вернуться к нему. Всё возвращается к первоисточнику; так и должно быть. Тогда круг завершен и человек исполнился. А вы можете даже думать так, как думает тот паук: что нить, которая соединяет вас с высшим, путается под ногами. Много раз из-за нее у вас что-то не получалось: снова и снова она попадается на вашем пути. Вы не могли быть насильственным в той степени, в которой хотели; вы не могли быть таким агрессивным, каким хотели; вы не могли ненавидеть так, как вам хотелось бы ненавидеть, — вам снова и снова мешала эта нить. И иногда вы можете думать, как этот паук: обрезать ее, оборвать ее, чтобы она не мешалась под ногами.
Вот что сказал Ницше: «Бог мертв». Он перекусил нить. И немедленно стал безумным. В тот момент, когда он сказал: «Бог мертв», он стал безумным, потому что в этом случае вы отрезаете себя от первоисточника всей жизни. Тогда вы морите голодом что-то весьма существенное, жизненное. Тогда вы что-то упускаете, потому что тогда вы полностью забываете, что это является самой основой. Паук перекусил нить и тем самым разрушил всю свою паутину, которая на ней держалась.
Где бы вы ни находились в своей темнейшей ночи, луч света все еще соединяет вас с Богом, с существованием. Это ваша жизнь; это то, что делает вас живым. Найдите эту нить, потому что это — путь домой.
Пятого июня 1910 года умирал О'Генри. Становилось темно. Его окружали друзья. Вдруг он открыл глаза и сказал: «Зажгите свет. Я не хочу возвращаться домой в темноте». Зажгли свет; он закрыл глаза, улыбнулся и исчез.
Нить, которая, присоединена к вам, тот единственный луч жизни, который и делает вас живым, является путем домой. Как бы далеко вы ни ушли, вы все еще соединены с Богом — другого и быть не может. Вы, возможно, забыли его, но он не забыл вас; и это единственное, что имеет значение.
Постарайтесь найти нечто внутри себя, что соединяет вас с существованием. Ищите его, и вы придете к той заповеди Иисуса, о которой мы говорим. Если вы ищете, то вы придете к пониманию, что любовь, а не знания соединяют вас с существованием; не богатство, не власть, не слава — только любовь соединяет вас с существованием. И всякий раз, когда вы ощущаете любовь, вы чрезвычайно счастливы, потому что жизнь все более и более становится доступной для вас.
И Иисус, и Будда подобны медоносной пчеле. Пчела летит и находит в долине прекрасные цветы. Она возвращается назад, она исполняет танец экстаза перед своими друзьями, чтобы рассказать им, что она нашла прекрасную долину, полную цветов. Идите, следуйте за мной. Иисус — это просто пчела, которая нашла первоисточник жизни: долину с прекрасными цветами, цветами вечности. Он приходит и танцует перед вами, чтобы сказать вам: «Приходите, следуйте за мной».
Если вы попытаетесь понять его, если вы будете искать вместе с ним, то вы обнаружите, что в вашей жизни наиболее значительной, наиболее существенной вещью является любовь. Не морите ее голодом. Помогите ей вырасти, чтобы она стала могучим деревом; чтобы птицы небесные могли укрыться в вас; чтобы в вашей любви могли отдохнуть усталые путники; чтобы вы могли разделить свою любовь с другими; чтобы вы тоже стали медоносной пчелой. В своем экстазе вы тоже сможете говорить людям, чтобы они приходили и следовали за вами. Каждый из вас когда-то должен стать Иисусом, и не соглашайтесь на меньшее. Пока вы не станете Иисусом, вы не сможете быть христианином. Если вас удовлетворяет то, что вы христианин, то вы дурачите самого себя. Быть Иисусом — меньше этого ничто не заслуживает внимания. И вы можете быть им, потому что вы, фактически, уже являетесь Иисусом. Только осознание этого факта... всего лишь осознание.
Беседа 8. Я несу величайший синтез, который возможен для вас в этом мире, — синтез любви и медитации
18 декабря 1975г., Пуна
У меня часто возникает желание иметь изолированное безопасное место, способствующее отказу от мира. Медитации по нескольку часов в день, все более и более глубокое вхождение в них без отвлечения на что-либо другое. Насколько я понимаю, большинство учителей йоги учат, что на некоторый период времени необходим отказ от мира — с тех пор, как начала подниматься кундалини, и до тех пор, пока не будет окончательно достигнуто состояние самадхи; и тогда человек снова может быть в мире, но не принадлежать ему. Ваше учение, кажется, противоречит этому: быть вовлеченным в этот мир, пока не случится трансформация. Если это так, то как можно избежать отвлечения майей до того, как можно будет ясно увидеть реальность?
Первое: эго всегда тысячами способов ищет изоляции. Когда вы становитесь очень богатым, вы становитесь изолированным. Когда вы становитесь очень влиятельным лицом в политике, вы становитесь изолированным. Адольф Гитлер одинок, более одинок, чем йоги в Гималаях. У него не было друзей, никто не был равен ему; у него не было никаких отношений с людьми. Очень богатый человек достигает вершин Гималаев, где он остается один. Поэтому человек ищет богатства, поэтому человек ищет политической власти.
Эго всегда находится в поисках изоляции, потому что, когда вы одни, остается только эго; эго становится всем миром. Тогда нет никого, кто бы сражался с вашим эго; нет никого, кто бы усмирил вас; нет никого, с кем бы вы могли сравнить себя. В своих собственных глазах вы превращаетесь в нечто наивысшее. Вы можете верить в свое эго абсолютно; тогда не будет никакого отвлечения.
Я против изоляции. Вам, на самом деле, нужно растворить свое эго, а не изолировать его. Вы не должны становиться островом, не зависящим от целого и отделенным от него: вы должны стать частью континента, стать с ним единым целым. Как можете вы быть единым с реальностью, если вы изолированы? Реальность требует участия, а не изоляции. Вот почему величайшее самадхи случается в любви, а не в изоляции. И величайшей йогой является любовь, потому что в любви вы должны растворить себя, в любви вы должны умереть, в любви вы должны расплавиться, слиться.
Я учу любви, а не изоляции. Изоляция — это путь мира, а не религии. Но случается так: вы искали богатства, политической власти, собственности; затем вы разочаровываетесь во всем этом; затем вы оказываетесь в Гималаях — вы отказались от мира. Вы не отказались от эго, вы отказались от мира. Я учу вас: откажитесь от эго, не отказывайтесь от мира.
Эго — это весьма тонкое явление. Вы можете не достичь политической власти, и тогда вы можете пытаться достичь религиозной власти. Вы называете это кундалини, но все же это власть, все же это нечто, что делает вас отдельным, уникальным, независимым — островом. Если ваша религия тоже является поиском власти, то тогда необходима изоляция.
Но религия не является поиском власти; она является поиском безмолвия. Она является поиском покоя; она является поиском внутренней нищеты — то, по поводу чего Иисус говорил «нищие духом». Это поиск того, как «быть» так, чтобы не было никакой разницы между «быть» и «не быть». «Не-бытие» становится вашим единственным бытием.
Это возможно не благодаря независимости, это возможно только в том случае, если вы реализовали взаимозависимость. Запомните эти три слова: зависимость, независимость, взаимозависимость. Зависимыми вы являетесь; независимости вы ищете; взаимозависимость — это то, чему я учу вас. Вы являетесь зависимыми, потому что везде и во всем вы будете чувствовать, что вы зависимы, везде и во всем возникают ограничения. Если вы любите кого-то, то вы становитесь зависимыми от него или от нее. Жизнь повсюду привносит эту зависимость. Тогда возникает идея, что в этом мире вы никогда не сможете быть независимым. Нужно бежать от мира. Вы можете убежать от него, но независимости вы можете никогда не приобрести: вы можете быть только обманутыми. Даже в Гималаях вы не независимы; вы все еще зависите от солнца. Если солнце не взойдет, вы немедленно умрете. Вы будете зависеть от кислорода и воздуха: если кислород исчезнет, вы умрете. Вы будете зависеть от воды; вы будете зависеть от тысячи и одной вещи.
Эти зависимости следует понимать, а не избегать их. Если вы понимаете зависимость, то вы поймете, что за ней скрыта взаимозависимость. Зависимость — это всего лишь неправильная интерпретация реальности. Тот, кто познал, знает также, что не только вы зависите от солнца — солнце также зависит от вас. Без вас солнце не могло бы существовать — так же как и вы не могли бы существовать без солнца. Для существования потерей является даже маленький листик травы; без него существование не было бы завершенным. Без него что-то было бы упущено.
Так что не думайте, что звезды велики и значительны, а листик травы — мал и незначителен. В существовании ничто не является великим и ничто не является малым, потому что существование едино.
Это то, что понимается под экологией: взаимозависимость. И понятие экологии применимо не только к этой земле, это весьма общее понятие. Экология — это духовное явление.
Вы неправильно интерпретируете реальность. Вы интерпретируете взаимозависимость как зависимость. Это неправильное понимание, а из-за неправильного понимания возникает неправильное желание: стать независимым. Одна ошибка порождает другую ошибку. Вы не можете правильно жить; и если кто-то учит вас независимости — есть люди, которые учат этому, — то они учат вас полнейшей глупости. Вы часть, вы заодно с целым, вы волна в океане. Волна не может быть независимой. Как можете вы отделить волну от океана? И я утверждаю, что океан тоже не может быть отделен от волны. Без волн океан тоже исчезнет. Волны не могут существовать без океана; океан не может существовать без волн, потому что волны есть не что иное, как волнение океана. Разделение обусловлено особенностями человеческого языка. Вы говорите «волны» и «океан»; фактически же нет волн и океана, есть одно — волнение океана. Волна — это не вещь... это процесс, движение, дыхание океана. Вы и ваше дыхание не есть различные сущности: вы есть дыхание, дыхание есть вы. Вы дышите дыханием, а дыхание дышит вами — вы неразделимы.
Жизнь едина. Другим именем для этого единства, для этой взаимозависимости является имя «Бог». Еще одним именем является слово «любовь», причем оно даже лучше, чем слово «Бог», потому что слово «Бог» испорчено теологами. Понятие любви все еще чисто и девственно.
Таким образом, поймите следующее: я не учу изоляции, потому что я не учу развитию эго. Ваши так называемые учителя йоги — все в большей или меньшей степени эгоисты. Однажды ко мне пришел человек, который считал себя великим искателем. Эго находит для своего удовлетворения новые пути. Он был великим искателем, и он был очень старым. Он сказал мне, что в течение всей своей жизни он занимался поиском совершенного учителя, величайшего в мире, потому что на нечто меньшее он не был согласен. Я спросил его: «Вам удалось найти его?» Он сказал: «Да, я встречал многих, но я вынужден был оставить их. Некоторые обманывались сами; некоторые обманывали других; некоторые были безумцами; некоторые были просто идиотами; некоторые были алчными, были эксплуататорами; некоторые были просто попугаями, повторяющими Веды или Упанишады. Я встречал еще много других типов лжеучителей. Но потом, — его глаза засверкали, — я натолкнулся на человека, который был совершенным учителем, и я немедленно заговорил с ним и сказал ему: "Вы величайший учитель в мире"». Я спросил этого ищущего: «Когда вы сказали ему это?» Он ответил: «Когда он сказал мне, что я самый совершенный ученик в мире... сразу же после этого».
Эго все время ищет различные пути для своего роста. Под именем йоги существуют очень многие уловки эго. Не участвуйте в этом. Я не учу вас изоляции, потому что я хочу, чтобы вы оставили эго, а не мир. Мир — это не проблема. Мир чрезвычайно прекрасен; мир — это чистая радость; в нем нет ничего неправильного. Что-то неправильно в вас, но не в мире. Отбросьте эту неправильность в себе; не отказывайтесь от мира. Я учу вас празднованию мира, а не отказу от него. Я утверждаю жизнь, и утверждаю ее безусловно; я говорю вам, что те, кто призывает вас к отказу от мира, являются отравителями, и что с самого начала они учат вас чему-то абсолютно неправильному. Они утверждают, что что-то неправильно в мире: они называют его майей. Я называю майей вас, а не мир. Эго является единственной майей, единственной иллюзией, — но не эти деревья, они просто прекрасны; не эти цветы, не эти птицы, не это небо, не это солнце, не эти звезды — нет, они просто прекрасны; они божественны и священны.
Майей являетесь вы. Поэтому, если вы желаете оставить что-либо, оставьте самого себя. Если вы желаете отказаться от чего-либо, откажитесь от самого себя. И единственным способом отказа от самого себя является празднование. Потому что всякий раз, когда вы счастливы, вас нет; всякий раз, когда вы печальны, вы есть; всякий раз, когда вы подавлены, вы есть; всякий раз, когда вы в восхищении, вас нет. В блаженстве, в экстазе вы исчезаете. В грусти и печали вы снова появляетесь. Понаблюдайте. Когда вы смеетесь, вас нет. Когда вы по-настоящему смеетесь, вас просто нет. Это идет из чего-то, чего вы не знаете. Это идет из чего-то, что выше вас. Это не вы смеетесь: когда смех здесь, вас нет.
Танцуйте. Когда танец действительно овладевает вами, когда это действительно танец, то танцующего больше нет, танцующий исчезает; он не существует. Танец является настолько реальным, что нереальное должно исчезать перед ним. Нереальное не может встретиться с реальным лицом к лицу; ложь не может встретиться с правдой лицом к лицу; темнота не может встретиться со светом. Реальное появляется всякий раз, когда вы являетесь частью целого, будь то в смехе, в танце, в любви — всякий раз, когда вы являетесь частью целого, появляется реальное. Когда вы отделены от целого, вы майя. Будучи единым с целым, вы являетесь Богом.
У меня часто возникает желание иметь изолированное безопасное место, способствующее отказу от мира… Когда вы один, возникает ложный тип «религиозности». Потому что всякий раз, когда вы один, никто не провоцирует ваш гнев, никто не создает возможности для вашей печали, никто не предстает перед вами во всем своем обличье. Вы один: гнев не возникает. Это не означает, что гнев исчез, — просто отсутствует ситуация, благоприятствующая гневу. Вы наполнены гневом, но нет никого, кто бы оскорблял вас, кто бы ранил вас. Отпала только возможность. Вернитесь в мир - пусть вы прожили в Гималаях пятьдесят лет, — потом вы возвращаетесь в мир и немедленно обнаруживаете, что гнев здесь, такой же свежий, как и раньше; может быть, даже еще более сильный, потому что он накапливался пятьдесят лет, пятьдесят лет накапливался яд. Тогда человек начинает бояться возвращения в мир.
Отправляйтесь в Гималаи: вы увидите, как много людей застряло там. Трусы, они не могут вернуться в мир. Что это за чистота, которая боится? Что это за целибат, который боится? Что это за реальность, которая боится майи, иллюзии? Что это за свет, который боится темноты, который боится, что если он придет в темноту, то она может одолеть его? Разве темнота когда-либо преодолевала свет? Но они все равно застряли там. Чем дольше они находятся там, тем меньше они способны вернуться в мир, — потому что в Гималаях они создали для себя прекрасный образ: никто другой не разрушает его. Пребывая в мире, образ сохранить трудно. Кто-то где-то наступит на вашу любимую мозоль; кто-то где-то заденет вас. Вы должны отбросить гнев. Все мои усилия направлены на то, чтобы изменить вас. Не старайтесь изменить сцену, изменяйте, пожалуйста, самого себя. Изменение сцены не поможет никому; это никогда никому не помогало.
А вы думаете... медитации по нескольку часов в день. Если вы даже будете медитировать двадцать четыре часа в сутки, и то это не поможет, если медитация не станет вашим образом жизни. Вы можете медитировать час, два, три часа, шесть часов, много часов — вы можете медитировать даже двадцать четыре часа в сутки: вы сойдете с ума, но не достигнете самадхи.
Самадхи случается тогда, когда вы полностью забываете, что такое медитация. Вы не медитируете; просто то, как вы живете, является медитативным. То, как вы совершаете различные движения, то, как вы ходите, то, как вы едите: все это становится медитативным. Медитация становится качеством вашей жизни; проблема не в количестве. Не думайте о количестве. Не думайте, что если вы будете больше медитировать, то с вами случится больше медитации... это глупо. Вопрос о «больше» не стоит — важно качество, а не количество.
Медитация — это не деньги, которые можно собирать и накапливать. Медитация — это способ бытия: вы не накапливаете ее, вы не можете наращивать ее количество, это не богатство. Это качество вашей жизни.
Поэтому все, что бы вы ни делали здесь, в действительности медитацией не является. Это просто ситуации, в которых, как мне хотелось бы, вы научились бы видеть; это просто подготовка к медитации. Мы называем все это медитациями, потому что оно подготавливает вас для настоящей медитации. Это просто подготовка рабочей площадки, расчистка территории: это не настоящая медитация, потому что настоящая медитация не может «делаться», как не может «делаться» настоящая любовь. Она случается. Вы просто расчищаете пространство своего ума; вы очищаете самого себя, чтобы стать переносчиком, средой, чтобы вами можно было овладеть. Тогда все, что вы делаете, вы будете делать медитативно.
Имеются истории о людях, которые были грабителями или мясниками и которые достигли просветления. Но они достигли, потому что, то, что они делали, они делали медитативно. Я слышал одну даосскую историю: у одного китайского императора был мясник, и ему всегда нравилось наблюдать за работой этого мясника, когда тот должен был забивать животное для кухни. Император приходил и смотрел на все это, потому что все это было прекрасно — такая безобразная вещь, но мясник справлялся со всем этим прекрасно. Он делал свое дело так, как будто совершал молитву; он делал это так, как если бы он был в глубоком экстазе. Император наблюдал за его работой в течение тридцати лет и никак не мог насытиться этим. Каждый день он с величайшим волнением ожидал прихода мясника. Мясник приносил с собой некоторую атмосферу, как если бы он был в храме и возносил молитвы Богу, — а он всего лишь должен был убивать животных. Сначала он молился; затем он разговаривал с животным; потом он благодарил животное. И потом он убивал животное, и каждое движение его было преисполнено необычайной красотой. Император любил наблюдать за ним.
Однажды он спросил: «Я наблюдаю за тобой двадцать лет. Я никогда не пресыщаюсь этим; каждый день я с волнением ожидаю этого события — ничто другое не волнует меня в такой степени. В чем секрет этого?» Мясник ответил: «Потому что это является медитацией для меня. Я мясник: так было угодно Богу. Я родился в семье мясника: именно так Бог проявил свою волю, чтобы и я стал мясником. Эта работа — моя жизнь, и я сделал ее медитацией. Если Богу было угодно, чтобы я стал мясником, пусть так и будет. Но я должен быть медитативным, так пусть эта работа и будет моей медитацией. Я вхожу в глубокий экстаз; это не просто какая-то деятельность — это акт любви. Бог в этом животном, Бог во мне; Бог желает убивать самого себя. Отлично! Кто я такой, чтобы вмешиваться? Я становлюсь просто средством; мною что-то овладевает».
Есть истории о людях, которые были грабителями и ворами и которые также достигали. В чем заключался их секрет? В том же самом. И я знаю людей, которые прожили в убежище в Гималаях всю свою жизнь и ничего не достигли. Это не вопрос количества — как много вы чего-то делаете. Вопрос в том, как вы это делаете, а не сколько: какое качество вы привносите в это. Вы можете просто идти, и ходьба ваша может быть медитативной; вы можете просто сидеть, и это действие будет медитативным; вы можете есть, и это может стать медитативным; вы можете принимать душ, и это может быть медитативным. Постарайтесь понять это.
Медитация должна стать климатом вокруг вас, средой, в которой вы живете. И куда бы вы ни направлялись, вы несете с собой этот климат. Это и есть цель всех моих усилий; вот почему я не посылаю вас в изоляцию, не посылаю вас в горы, где вы могли бы медитировать весь день. Это дало бы вам неправильное представление обо всем, это породило бы в вас мнение о том, что важным является количество.
Все более и более глубокое вхождение в них без отвлечения на что-либо другое: вы никогда не сможете входить все глубже и глубже, если не поймете, что же отвлекает вас. Если вы пытаетесь избежать отвлечения, то вы никогда не сможете идти глубже, потому что, где бы вы ни были, это отвлечение последует за вами — оно внутри вас.
Я расскажу вам одну историю. Одного человека очень отвлекала его жена, потому что всякий раз, когда он медитировал, его жена громко разговаривала, ходила, так громко хлопала дверью, что с полок начинала падать посуда; он очень отвлекался. Поэтому он ушел из дома. Он ушел в лес. Но там его начали отвлекать животные и вороны. Иногда случалось так, что не было никакого отвлекающего фактора, — тогда само это становилось отвлечением. В чем дело? Нет ничего отвлекающего. Абсолютная тишина, а он отвлекается: в чем дело? Неужели исчезли все животные и птицы? Отвлечение не есть что-то объективное, оно не вне вас; это нечто внутри вас. Если вы не можете принимать, вы будете отвлекаться; если вы принимаете, отвлечение исчезает.
Однажды я остановился в небольшой гостинице. Там же остановился и один политический лидер. Это была очень маленькая гостиница в очень маленькой деревне. Политический лидер пришел ко мне в середине ночи и сказал: «Здесь невозможно заснуть. Как вы спите?» Он встряхнул меня и сказал: «Как вы можете спать, когда здесь так много отвлекающего?»
Как минимум две дюжины собак... они, должно быть, собрались со всей деревни и сделали двор гостиницы своим обиталищем. У них, может быть, тоже имеются какие-то политические сборища — их было слишком много; там были непрерывные драки и громкий лай.
Он сказал: «Как же вы спите? Эти собаки не дают мне спать, а я устал».
Поэтому я сказал этому политическому лидеру: «Но они ничего не знают о вас. Они не читают газет, не слушают радио, не смотрят телевизор; они не осознают вас. Я здесь бывал и раньше. Это их обычное поведение: они ничего не делают специально для вас. Вы сражаетесь, сопротивляетесь. Вас беспокоят не они, а мысль о том, что они беспокоят вас. Примите их». Я посоветовал ему делать одну маленькую медитацию: «Ложитесь в постель. Наслаждайтесь их лаем. Пусть это будет музыкой для вас. Наслаждайтесь им. Слушайте его с максимальной внимательностью».
Он сказал: «Как это может помочь мне? Я хочу убежать от этого, я хочу забыть, что они здесь, а вы советуете мне слушать их. Это будет беспокоить меня еще больше».
Я сказал ему: «Вы просто попробуйте. Вы попробовали свой способ и потерпели неудачу. Теперь испробуйте мой способ; вы убедитесь, что он успешен, прямо здесь, у меня».
Он не был готов к этому, он не поверил этому; но другого пути не было, и он попробовал. И через пять минут он крепко спал, даже храпел. Я подошел к нему, потряс и сказал: «Как вы можете спать? Как это возможно?»
Если вы все принимаете, ничто не может отвлечь вас. Это отвлечение создается самим неприятием внутри вас. Поэтому, если вы хотите медитировать без отвлечения, не отвергайте ничего. Шум уличного движения должен приниматься - это часть этого мира, все совершенно в порядке; детский крик и плач является частью этого мира, все совершенно в порядке. Принимайте все, что есть вокруг вас, считайте, что все вокруг вас в порядке, считайте нормальным ощущение, что все вокруг вас в порядке. Что-то внутри вас плавится. Тогда ничто не отвлекает вас. И пока этого не случится, вас все будет отвлекать, куда бы вы ни направились.
Насколько я понимаю, большинство учителей йоги учат, что на некоторый период времени необходим отказ от мира. Это совершенно не необходимо. Это не только не необходимо — это вредно, потому что - какой может быть уход от мира? При подобном отказе от мира эго еще более укрепляется. Не отказывайтесь от мира; лучше плавьтесь. Я учу вас как раз противоположному. Плавьтесь.
Большинство учителей йоги учат, что на некоторый период времени необходим отказ от мира — с тех пор, как начала подниматься кундалини, и до тех пор, пока не будет окончательно достигнуто состояние самадхи; и тогда человек снова может быть в мире, но не принадлежать ему… Нет... если вы не были на этом пути с самого начала, то ничего не может внезапно случиться в конце. Если так было с самого начала, то только в этом случае возможен расцвет в конце. Если вы отказались от мира, то вы никогда не сможете вернуться в него, чтобы быть в нем и не принадлежать ему. Нет; потому что это не может случиться внезапно; это постепенный процесс. Вы должны постепенно впитывать дух этого. Это подобно тому, как прорастает маленькое семя, как оно превращается в растение и становится деревом. Вы говорите, что сначала откажетесь от мира, а затем вернетесь к нему. Сам отказ от мира разъединит вас с ним; вы будете бояться вернуться обратно.
Посмотрите на католические монастыри, посмотрите на индусские монастыри: люди стали бояться; они не возвращаются назад. В Европе имеются монастыри, попав в которые, вы не можете выбраться из них до самой смерти. Зачем существуют эти монастыри? Имеются монастыри, в которые за всю их историю не входила женщина... католические монахи. Есть женские монастыри, куда в течение столетий не входил ни один мужчина. Что это за кристаллизация? Кристаллизуется страх, и больше ничего — кристаллизуется отказ от мира. И все они говорят, что человек должен жить в миру и быть вне его, быть не от мира сего. Но такого не случается. Посмотрите на джайнских монахов: они боятся всего. Пятьдесят лет человек был монахом — он не может прикоснуться к женской руке; он не может посмотреть женщине в глаза. Что это за самадхи? Это можно назвать самоубийством, но не самадхи. Что это за достижение? Я не могу назвать это каким-либо достижением. Это не означает, что поднялась кундалини: кундалини полностью спит, полностью умерла. Огонь исчез. Нет никакого огня.
Если вы действительно желаете прийти в то прекрасное место, где вы находитесь в мире и, в то же время, являетесь не от мира сего, вы должны встать на этот путь с самого начала; вы должны оставаться в мире и подготовить это. Это трудно, я знаю. Люди бегут в леса, потому что это кажется простым. Вы думаете, что те, кто бежал от мира, очень смелы? Тогда у вас совершенно неправильные представления об этом. Они трусы. Они бежали, потому что не могли справиться с трудностями; они бежали, потому что не могли расти; они бежали, потому что мира было слишком много для них. Но они хорошо приукрасили свое бегство; и в течение многих веков эти трусы писали священные писания и комментарии, потому что им больше нечего было делать; они и сейчас продолжают делать это. Вся их энергия тратится на слова; они все время в чем-то убеждают других трусов.
Религия — это отвага; это не трусость. Будьте смелым, глядя в лицо миру. И все, что вы желали бы иметь в конце, начинайте создавать в самом начале — это единственный способ. Несите это с самого первого шага, потому что первый шаг является также и последним.
Ваше учение, кажется, противоречит этому: быть вовлеченным в этот мир, пока не случится трансформация. Если это так, то как можно избежать отвлечения майей до того, как можно будет ясно увидеть реальность?.. Нет никакой необходимости избегать чего-либо. Все усилия избежать чего-либо проистекают из страха. Живите этим, не избегайте этого. Живите майей, и вы придете к пониманию реальности, потому что эта майя также является скрытой реальностью. Кажущееся, тоже является реальностью. Позвольте мне повторить это: кажущееся, тоже является реальностью. Не избегайте его; в противном случае вы убежите и от реальности. Глубоко входите в эту майю. Живите ею, наслаждайтесь ею, проникайте в нее. Индусы называют майю покровом Брахмана, его одеждой: не избегайте ее. Если вы будете избегать моей одежды и убежите от нее, то вы убежите также и от меня. Вы должны будете принимать мою одежду, вы должны будете подходить все ближе и ближе к ней; только тогда вы сможете узнать меня — того, кто скрыт под этими одеждами.
Бог скрыт в своей майе. Майя означает магию. Бог скрыт в своей магии. Слово «магия» произошло от слова майя. Бог скрыт в этих цветах, в этих деревьях, в этих камнях; Бог в вас и во мне. Он выглядывает из каждого глаза, его аромат распространяется от каждого цветка. Именно так он существует; это его внешний вид, это его проявление. Бежав от всего этого, вы убежите от него; войдите в это, войдите в аромат цветов, и вы обнаружите аромат скрытого в них Бога. Войдите в любое человеческое существо в глубокой любви, сострадании и смирении, и за его телом вы обнаружите воплощенного Бога, и за его глазами вы обнаружите Бога, глядящего на вас. Вглядитесь в чьи-то глаза с глубоким состраданием и любовью, вглядитесь как бесстрастный исследователь, без всяких предубеждений и идей. Просто войдите в чьи-то глаза и идите все глубже, глубже и глубже; и внезапно вы увидите его там, во всей его абсолютной красоте и чистоте.
Я не призываю вас избегать чего-либо; слово «избегать» является для меня грязным. Я призываю вас войти. Майя является храмом Божьим. Войдите в него: мир является храмом Божьим. Тело является храмом Божьим: войдите в него. Найдите максимально возможное число путей, чтобы войти в него. Пытайтесь найти Бога везде и во всем, и вы найдете его везде и во всем. Иисус говорит: «Я скрыт под каждым камнем. Копните гору, и вы обнаружите там меня. Сломайте дерево, и вы обнаружите там меня». Он везде. Он есть само существование.
Не пытайтесь бежать от чего-либо. Бежать, избегать, отказ, изоляция — плохие слова: не используйте их. Пусть они не будут частью словаря, вашего словаря; отбросьте их. Найдите положительные термины, найдите положительные слова: вовлеченность, свершение, наслаждение, празднование, восхищение, экстаз — и вы будете на правильном пути.
Реальность и иллюзия не противоположны. Бог и его мир не противоположны. Бог скрыт в мире, реальность скрыта в кажущемся, в проявленном; это проявленное также прекрасно.
Внешнее также прекрасно. Прекрасна не только душа, тело также прекрасно. И так и должно быть, потому что позади тела скрыта душа. Душа проявляется через тело миллионами способов. Тело подобно стеклу. Позади него пламя, и это пламя распространяет свои лучи сквозь стекло. Всякий раз, когда вы смотрите на прекрасного человека, он является только намеком, он просто дает вам указание, что позади него скрыта необычайная красота. Вот почему прекрасное тело привлекает — это естественно: потому что это просто указание, естественное указание, приглашение к тому, что что-то Прекрасное скрыто позади. Приходите, исследуйте меня. Приходите. Прекрасное тело привлекает из-за скрытой за ним прекрасной души; если вы достигнете прекрасной души, вы достигнете и прекрасного тела — это не просто совпадение, это не случайность. Чем более прекрасным вы становитесь внутри, тем более прекрасным вы становитесь и снаружи. Если очень безобразное тело все глубже и глубже вовлекается в медитацию, то вы внезапно увидите, что безобразность исчезает, что из-за безобразности все более и более проглядывает красота. Раз внутреннее ядро становится прекрасным, то внешняя периферия следует за ним.
Внешнее, видимое, кажущееся также прекрасны.
Случилось так: умер дзэнский учитель и его главный ученик начал рыдать и плакать. Собрались миллионы людей - учитель был очень известен; но его главный ученик был даже еще более известным, чем учитель. Те, кто был ближе к нему, подошли к нему и сказали: «Пожалуйста, не плачь, потому что это создает плохое мнение о тебе. Люди считают, что ты являешься реализованной душой, и ты всегда говорил, что для тебя смерти не существует. Так почему же ты плачешь? Ведь ты сам учил всю свою жизнь, что умирает только тело, что душа не умирает. Тогда почему же ты плачешь?»
Главный ученик сказал: «Да, я говорил вам, что душа никогда не умирает, что умирает только тело. Но кто сказал вам, что я плачу из-за души? Я плачу из-за тела, ведь тело моего учителя было так прекрасно, такое встречается раз в сто лет. Поскольку он был так прекрасен внутри, то его окружал прекрасный цветок. Я плачу из-за тела — кто сказал вам, что я плачу из-за души? Душа никогда не умирает; нет никакой необходимости жалеть о ней. Но тело моего учителя также было неизмеримо прекрасно, и я потерял его».
Это то, что я называю просветлением.
Мое просветление парадоксально. Оно и должно быть таким, потому что оно не является логичным. Оно больше, чем логика. Вот почему я все время учу вас и медитации, и любви. Любовь является частью майи, внешнего мира; медитация является частью реальности. Бога. Я учу и тому и другому. Я говорю о любви для того, чтобы вы могли глубоко проникнуть в свое тело, чтобы вы могли осознать свою душу, скрытую позади него. Я говорю о медитации для того, чтобы вы могли добраться до своей собственной внутренней сущности. Пусть будет и то и другое: не создавайте никакого разделения между ними. Здесь всегда было разделение, дихотомия. Люди, которые учили медитации, всегда были против любви; а поэты и художники, которые учили любви, всегда были против медитации.
Я несу величайший синтез, который возможен для вас в этом мире, — синтез любви и медитации. И я учу вас, расти обоими способами. Продвигайтесь в обоих измерениях: продвигайтесь внутрь посредством медитации, продвигайтесь внутрь посредством любви. Идите все глубже и глубже внутрь себя, идите также все дальше и дальше к другому берегу - чтобы вы не оставались однобоким, односторонним.
Медитаторы, это те, которые не любят, становятся односторонними. Если внутреннее бытие становится богатым, то внешнее бытие является весьма бедным. Я хотел бы, чтобы вы становились богаче обоими способами: через любовь и через медитацию.
Бхагаван, вы единственный человек, если Вас можно назвать человеком, которого я люблю безоговорочно. По отношению ко всем другим людям мне всегда хочется бросить вызов, одолеть их. Но я вынужден был сдаться Вам, не оказывая какого-либо видимого сопротивления. Сейчас, благодаря вашей любви, вы, в действительности, в первый раз представляете меня Иисусу. Примите мою глубокую благодарность за эту милость, за эту благодать. Не легче ли женщинам, хотя бы в самом начале, прийти к Иисусу — как потенциальным матерям и любимым? Не приходит ли к нему мужчина через свою женственность?
Это от Паритоша. Я приглашаю в путь многие тысячи людей, но люди, подобные Паритошу, редки. Он пожилой человек, но вы вряд ли найдете человека, более похожего на ребенка, — это будет трудно. Даже маленький Сиддхартха старше Паритоша. Паритош просто невинен: даже маленький Сиддхартха хитроумен и умен. Когда маленький Сиддхарта приходит ко мне, он приходит как взрослый, защищенный человек; когда Паритош приходит ко мне, он приходит как маленькое дитя — полностью уязвимый, незащищенный, беспомощный как малое дитя.
Одиннадцатого декабря тысячи людей проходили передо мной, но там не было ни одного, подобного Паритошу. Он не мог даже смотреть на меня прямо: это было бы слишком агрессивно. Он просто взглянул на меня краешком глаз и прошел — малое дитя — редкое явление. Это то, о чем говорил Иисус: «Пока вы не станете подобным малому ребенку, вы не войдете в царство Божие». Да, пока вы не станете подобными Паритошу, вы не войдете в царство Божие.
Это его вопрос: «Бхагаван, вы единственный, человек, если Вас можно назвать человеком», да, вы можете называть меня человеком, сыном человечьим, как называл себя Иисус. Но я и нечто большее — сын человечий и сын Божий. И вы все есть то же самое; только ваш другой берег еще не распознан вами, другой берег все еще скрыт в утреннем тумане. Вы еще не осознали свою собственную величину. Вы живете до сих пор на пороге своей жизни; вы еще не вошли во дворец. Но порог — это не все: вы больше, чем вы есть, вы величественнее, чем вы есть, вы выше, чем вы есть, вы глубже, чем вы есть. То, что выше вас и глубже вас, и есть то, что мы называем Богом.
Вы в точности подобны мне — нет ни малейшей разницы. Вы в точности подобны Иисусу — нет совсем никакой разницы. Но Иисус распознал свой другой берег, Иисус понял, что он больше, чем он есть. Поэтому он называл себя и сыном Божьим, и сыном человеческим.
Вы можете называть меня человеком; но Паритош в неуверенности, потому что он понимает, он, по меньшей мере, чувствует, что во мне присутствует что-то еще. Он говорит: Вы единственный человек, если Вас можно назвать человеком... потому что он ощущает что-то еще. Вам нужно вырасти до этого ощущения. И это чувство должно быть не только по отношению ко мне; оно должно относиться и к самим себе тоже. Тогда вы будете не только любить себя — вы будете также уважать себя, вы будете благоговеть перед собой. Совсем недавно я говорил вам: «Любите себя». Теперь я говорю вам: «И поклоняйтесь себе». Если вы любите себя, вы становитесь человеком, правильным человеческим существом; если вы еще и поклоняетесь себе, что очень трудно, но не невозможно, то вы становитесь также и Богом. Когда поклоняющийся и объект поклонения становятся чем-то единым, тогда в вас случается Бог. Тогда вам не нужно идти ни в какой храм; тогда храм сам приходит в вас.
Вы единственный человек, если Вас можно назвать человеком, которого я люблю безоговорочно. Я знаю это. С первого же дня прихода Паритоша сюда, его самоотречение было полным и окончательным.
По отношению ко всем другим людям мне всегда хочется бросить вызов, одолеть их. Но я вынужден был сдаться Вам, не оказывая какого-либо видимого сопротивления. Почему это случилось?
Потому что если вы в состоянии видеть меня, то вы понимаете, что я не отличаюсь от вас; тогда нет смысла оказывать сопротивление, тогда нет смысла бороться, тогда вы будете бороться против самого себя. Когда вы сдаетесь мне, в вас, в действительности, происходит вот что: ваше низшее «я» сдается вашему высшему «я». Я являюсь только предлогом.
Сейчас, благодаря вашей любви, вы, в действительности, в первый раз представляете меня Иисусу. Об Иисусе проповедуют с тысяч кафедр; его имя в течение двух тысяч лет использовалось больше, чем имя кого-либо другого. Про него написано больше книг, чем про кого-либо другого. Во имя его воздвигнуто больше церквей, чем во имя кого-либо другого. Миллионы священнослужителей во всем мире, миллионы миссионеров все время пропагандируют его имя и его слово; и я скажу вам: Иисус остается одним из наиболее неизвестных Учителей. На самом деле, сама пыль, которую подымают миссионеры вокруг его имени, сам дым, создаваемый теологами, становятся барьером для понимания его. Всякий раз, когда произносится имя Иисуса, немедленно на ум приходят Ватикан, священники, церковь и вся их организация. И все, что они делали во имя Иисуса, является безобразным, ужасным — это просто кошмар.
Вот почему, когда я говорю об Иисусе, вы чувствуете дуновение нового ветра, — потому что я не миссионер, я не христианин, я не священник. Я, на самом деле, не имею ничего общего с Иисусом, за исключением того, что я люблю его. Когда я преподношу вам Иисуса, я преподношу вам себя; через его имя, через его слово я выражаю вам себя. Иисус и я — это не две сущности; это единое явление. Иногда невозможно сказать, я ли говорю об Иисусе или Иисус сам говорит о себе. Иногда границы между нами полностью исчезают. Наступают моменты, когда вы слушаете от всего вашего сердца. Тогда границы полностью исчезают; тогда я исчезаю. Тогда Иисус говорит через меня; тогда я становлюсь посредником между вами. Поскольку у меня нет никаких предубеждений «за» или «против» и поскольку у меня нет никаких догм, которые мне нужно было бы проповедовать, то Иисус приходит к вам во всей своей кристальной чистоте.
Не легче ли женщинам, хотя бы в самом начале, прийти к Иисусу — как потенциальным матерям и любимым? Не приходит ли к нему мужчина через свою женственность?
Да. Бог, в действительности, всегда приходит к вам через вашу женственную часть, — потому что женственная часть означает восприимчивость, вашу восприимчивость. Вы не можете быть агрессивным по отношению к Богу, вы не можете стремиться обладать им, вы не можете нападать на него и одолевать его: вы можете только допускать его к себе, в глубоком смирении, в глубоком приятии — вы открыты. Вы открываетесь божественному точно так же, как цветок открывается солнцу. Вы не можете что-либо делать для этого, потому что ваше делание идет от вашей мужской части. Каждый мужчина — наполовину мужчина, наполовину женщина; каждая женщина — наполовину женщина, наполовину мужчина. Разница между ними невелика. У мужчины мужская часть наверху, а женская часть — снизу. В мужчине мужское является сознательным, а женское — подсознательным; в женщине женское является сознательным, а мужское — подсознательным.
Конечно, это правда, это абсолютная правда: когда на землю является такая личность, как Иисус, или Будда, или Махавира, то первыми привлекаются женщины, — потому что они могут принять его немедленно: их сознательная часть является женственной. Мария Магдалина ближе к Иисусу, чем Петр; так и должно быть, потому что она не разум, она сердце. Она любит его, а любовь всегда целостна. Когда к Иисусу приходит мужчина, его нужно убедить, его нужно убедить интеллектуально. Когда приходит женщина, она нуждается только в одном убеждении — в убеждении сердца. А сердце имеет свои собственные мотивы, которых не имеет разум. Оно просто влюбляется, оно доверяет.
Поэтому женщины легко понимают Иисуса или Будду; они приходят немедленно и легко приближаются к ним, потому что для них естественным является быть открытыми. Вся их биология есть восприимчивость, приятие. Они пассивны — они могут открыться; они не агрессивны, они могут раскрыться и допустить в себя другого. И Иисус может войти в них.
Для мужчины это бывает трудным сначала, потому что он должен сражаться, бороться; его нужно убеждать интеллектуально. Должна быть какая-то война. Пока он не будет побежден, пока он не испытает все пути, которыми можно бежать, он не сдастся, не капитулирует. Он сдается только в конце. Раз он сдается, то начинает функционировать его женственная часть.
В начале женщине легко; в начале мужчине трудно. Но следует понять еще одно: в конце женщине трудно, мужчине легче. Потому что чем глубже заходит любовь, тем больше переходит женщина от своей женственной части к своей мужской части. Вы, должно быть, наблюдали это: вы влюбляетесь в женщину; она так прекрасна вначале. И не стоит даже говорить о конце — какой безобразной она может стать! Когда на поверхность поднимается мужская часть, она становится неприятной, раздражительной, она начинает сражаться и ссориться со всеми, — каждая женщина. В самом начале она просто мед, не от мира сего; в конце это ядовитое зелье.
Так что для женщины легче всего подойти ко мне или к Иисусу в самом начале. Для мужчин это трудно: они должны будут сражаться. Но в конце весь процесс становится обратным: женщина начинает сражаться, а мужчина начинает сдаваться.
Таким образом, в Целом они равны. Но если вы понимаете все это, если мужчина осознает все это, то нет никакой необходимости сражаться в начале — с самого начала мужчина может быть открытым, как это имеет место в случае Паритоша. А если женщина осознает это, то для нее совсем не обязательно сражаться в конце. Она может оставаться открытой. Но для этого требуется осознавание. Если вы живете без осознавания, то вы являетесь просто жертвой сознательной и бессознательной частей ваших умов. Осознавание выводит вас за пределы; тогда вы используете свои сознательную и бессознательную части ума, но они вас не используют.
Таким образом, те, кто имеет женское тело и женский ум, должны быть бдительными, осознающими. Они не должны быть удовлетворенными с самого начала; они не должны испытывать удовлетворение оттого, что близко подошли ко мне, — их реальные проблемы возникнут позже. Но если они остаются осознающими, то проблема может и не возникнуть — в этом нет никакой необходимости. Необходимость возникает в том случае, если вы не осознаете всего этого. Если вы остаетесь осознающими, вы можете пройти этот барьер. И если вы являетесь осознающими с самого начала и имеете мужские тело и ум, то этого осознавания будет достаточно: вам не нужно будет сражаться, потому что эти сражения никуда не приводят.
Здесь необходима глубокая гармония, а не борьба. И это не вопрос интеллектуального убеждения. Нужно преображение, а не убеждение. И преображение приходит тогда, когда вы находитесь в гармонии со мной. Когда вы чувствуете меня, живете мною; когда вы позволяете мне войти в вас максимально глубоко и не боитесь — тогда случается преображение. А необходимо именно преображение — убеждения недостаточно.
Поэтому, если вы мужчина, будьте бдительным и осознающим с самого начала. Если вы женщина, будьте бдительны: рано или поздно начнет подниматься ваша мужская часть. Бдительными и осознающими должны быть и мужчины, и женщины.
Осознавание не является ни мужским, ни женским свойством, потому что оно не принадлежит телу; оно парит над телом. Люди приходят ко мне и спрашивают: «Где расположен орган осознавания?» Он не может быть нигде расположен, потому что он не является частью тела. Он парит где-то над телом, он не может быть локализован. И раз вы стали осознающим, вы также парите над своим телом; вы не в теле. В этом состоит значение слова «экстаз». Экстаз означает пребывание вне себя, пребывание снаружи.
Когда вы становитесь осознающим, вы входите в состояние экстаза: вы пребываете вне себя. Вы становитесь наблюдателем на холмах.
Беседа 9. Иисус — это вода вечности, божественный источник. Он может утолить вашу жажду
19 декабря 1975г., Пуна
Евангелие от Иоанна, глава 7
25. Тут некоторые из Иерусалимлян говорили...
27. Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
28. Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете.
29. Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня.
И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его.
31. Многие же из народа уверовали в Него и говорили, когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?
32.Усльшали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей - схватить Его.
33. Иисус же сказал им: еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня...
37. В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей.
Недавно я прочитал и встретил такие строчки:
Искатель истины не следует никакими путями: когда истина здесь, все пути ведут к ней.
Истина всегда здесь. Только так и может существовать истина. Истина не может быть где-то в другом месте. Единственное место, где может быть истина, — это здесь; единственное время, когда может быть истина, — это сейчас. Но ум никогда не пребывает здесь и сейчас, поэтому ум и истина никогда не встречаются.
Ум все время думает об истине, а истина все время ожидает своего осознания, но встреча между ними никогда не случается. Встреча возможна только в том случае, если ум перестанет функционировать, потому что ум означает прошлое, ум означает будущее. Ум никогда не пребывает здесь и сейчас. Всякий раз, когда вы начинаете думать, вы сбиваетесь с пути. Если вы перестаете думать, то внезапно вы оказываетесь дома. Вы никогда и не уходили отсюда; все ваши блуждания подобны сновидению. В противном случае вы бы жили в Боге, вы бы жили как боги — это единственный способ существования. Но вы не осознаете этого, потому что все время думаете об этом.
Роза перед вашими глазами, но вы слишком переполнены мыслями о розе. Иисус стоял прямо здесь, и люди рассуждали, — а ведь он стоял непосредственно перед ними. Но они были не здесь; они думали о священном писании, о том, что в нем сказано.
Тут некоторые из Иерусалимлян говорили...
То, что говорится в Евангелии, многозначительно: «Некоторые из людей, которые говорили это, были из Иерусалима» — из священного места, из святого места. Священное место становится наиболее несвященным, потому что, когда люди думают, что они знают, они являются наиболее несвященными. Когда люди думают, что они знают, они являются наиболее невежественными, потому что те, кто действительно знает, знают, что они не знают. Так всегда было. Отправляйтесь в Варанаси, и вы обнаружите только попугаев — великих ученых мужей, но без какого-либо осознавания. Отправляйтесь в Мекку, и вы найдете там маулви, которые знают все «о», но ничего не знают; они могут процитировать весь Коран — они запомнили его наизусть. Они стали великими компьютерами, но знание реальности не опустилось на них. Их внутренний алтарь остался темным, неосвещенным, а они все время говорят о свете.
Это очень многозначительно, что в Евангелии говорится:
Тут некоторые из Иерусалимлян говорили...
Иерусалим является Меккой для иудеев. Затем он стал Меккой и для христиан. Это Варанаси Запада. Всякий раз, когда некоторое место становится святилищем, оно теряет всю свою святость, — иначе все существование было бы святым местом. Но когда религия является организованной, когда истина становится доктриной, когда ученые мужи становятся более важными, чем мистики, когда информация становится более важной, чем знание, тогда и случается это несчастье.
Эти люди из Иерусалима знали все. «Когда придет Иисус, — говорит священное писание, — никто не будет знать, откуда он пришел».
Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
Очень уместный вопрос — потому что они очень хорошо это знают, — откуда этот человек приходит. Они знают его отца, его мать, его братьев и сестер; они знают о нем все. И эта информация затуманила их умы. Знаете ли вы, на самом деле, откуда вы пришли? Пришли ли вы от своего отца? Пришли ли вы от своей матери? Вы, может быть, пришли через них, но вы пришли не от них. Вы, возможно, прошли через них. Они что-то вроде перекрестка, но вы пришли не от них.
Рассказывают, что, когда Будда стал просветленным и пришел навестить своего отца, тот был очень сердит и сказал: «Я могу простить тебя, потому что у меня отцовское сердце. Но выбрось всю эту чепуху. Ты принадлежишь семье императора. Не ходи как нищий. Ты мой сын».
Будда рассмеялся и сказал: «Сэр, я мог прийти благодаря вам, но я не принадлежу вам. Кому принадлежите вы?»
Если вы углубитесь в самого себя, вы обнаружите там таинственное безмолвие. Не придет ни одного ответа. Ваше тело, возможно, и было дано вашими отцом и матерью, но не ваше сознание. Даже ваш ум, возможно, был дан вам обществом, семьей, образованием, — но не ваше сознание. Тот, кто является вами, пришел ниоткуда.
Да, священное писание правильно говорит: Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
Я утверждаю, что в тот момент, когда вы поймете, что вы не знаете, откуда вы, вы станете Христом. В этом все значение этого слова. В тот момент, когда вы осознаете, что ваш первоисточник скрыт покровом тайны, что ваше начало и ваш конец являются чем-то таинственным, и нет способа узнать о них, потому что вы были всегда, всегда и всегда... Начала, на самом деле, никогда не было — вот смысл того, что они укрыты покровом тайны. О них невозможно узнать, потому что никакого начала не было.
Вы были здесь до начала времен: вы были здесь до того, как стало существовать пространство. И вы будете здесь до скончания времен и даже после этого. Время пришло после вас, так что никакого начала не было.
Если вы осознаете это, то внезапно вы станете Христом. Значением слова «Христос» является осознание: «Я — вне времени». Священные писания говорят об этом определенно и правильно, но когда попугаи цитируют священное писание, весь его смысл теряется. Они не только не понимают, что говорят, они также неправильно понимают все это.
Христос стоит перед ними: человек, который осознал, что он пришел ниоткуда. Бог означает отсутствие «откуда», Бог означает отсутствие «когда». Бог означает «источник, который вне начала и вне конца». Источник должен быть за пределами начала и за пределами конца.
Однажды случилось такое: Диоген поставил палатку на рынке в Афинах, на очень людном перекрестке. На палатке он написал: «Здесь продается мудрость».
Один из богатейших людей города проходил мимо и увидел эту надпись. Он засмеялся и велел своему слуге взять пять золотых монет и пойти спросить этого хвастуна, как много мудрости может он дать на пять золотых монет?
Слуга вошел в палатку, а богач остался ожидать снаружи. Диоген положил деньги в карман, написал некоторую порцию мудрости на листке бумаги и отдал его слуге. Там было написано: «Что бы ты ни делал, всегда помни о своем начале и о своем конце».
Богатый человек раньше смеялся, но теперь он стал серьезным. Ему так понравилась эта крупица мудрости, что он выбил ее на своем дворце золотыми буквами: «Что бы ты ни делал, всегда помни о своем начале и о своем конце».
То, что вы делаете, не имеет значения, пока оно не связано каким-то образом с вашим началом и с вашим концом. Если вы все время занимаетесь вещами, которые не связаны с вашим началом и с вашим концом, — то есть если они не имеют отношения к Богу, — то ваша жизнь является пустой, она является кучей хлама: она не имеет никакого значения. Значение принадлежит целому, значение принадлежит источнику и кульминации.
Если вы забыли о первоисточнике и конце, то жизнь ваша будет каким-то дрейфом — она будет цепью бессодержательных случайностей. В ней не будет главной темы, в ней не будет смысла. Вы не будете реально принадлежать существованию; вы будете просто жить. Вы можете продолжать жить, но жизнь ваша не будет гармонией, она не будет песнью, она не будет внутренним удовлетворением, она будет бессмысленной.
Но мы знаем Его, откуда Он...
Никто не знает этого. Вы даже не знаете, откуда вы сами пришли. Но эти люди думают, что они хорошо знают.
...откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
Писание говорит абсолютную правду, но никто не знает, откуда он пришел. Источник неизвестен — он скрыт покровом тайны. И нет способа узнать его, потому что вы являетесь познающим и никогда не сможете стать познаваемым. Позвольте мне повторить это: вы являетесь познающим, и вас никогда нельзя будет свести к познаваемому. Вы являетесь субъективностью, вы никогда не сможете быть объектом. Поэтому как вы можете узнать себя, узнать, кто вы? Как вы можете узнать себя, узнать, откуда вы пришли? Как вы можете узнать о начале?
Если чувство, что я не знаю, кто я есть, чувство, что я не знаю, откуда я пришел, чувство, что я не знаю, куда я иду, становится интенсивным, то эго пропадает. Потому что тогда для него нет опоры — оно не может стоять.
Эго нуждается в трех опорах. Это трехногий стул: кто я есть? — откуда я пришел? — куда я направляюсь? Для эго нужны три эти ноги. Если эти ноги исчезают, эго падает.
Известен такой случай: у одного из богатейших людей этого столетия Эндрю Карнеги спросили: «Как вы думаете, сэр, что является наиболее важным для промышленности — деньги, труд или банки?» Карнеги ответил: «Это стул на трех ножках».
Какая из ножек является наиболее важной? Если вы уберете любую из ножек, стул упадет. Две ножки не в состоянии удержать его. Если вы уберете одно, если вы начнете ощущать: «Я не знаю, кто я есть», то немедленно станут бесполезными две другие ножки. Или если вы уберете первую ножку: «я не знаю, откуда я пришел», то две другие потеряют всякий смысл. Опоры исчезнут, и эго упадет. Эго является трехногим стулом.
Вы должны, как минимум, предполагать, кто вы есть - знать свое имя, свою форму; вы должны знать, откуда вы пришли — вашу семью; вы должны знать, куда вы направляетесь — иметь некоторую идею о своем предназначении; только тогда эго может существовать.
Человек становится Христом тогда, когда все эти три ноги исчезают. Вот почему в древнем писании говорится:
..Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он...
Христос стоит перед этими слепыми людьми, а они задают глупые вопросы и спорят о глупых вещах. А они были очень умными людьми, людьми из Иерусалима. Они были очень интеллигентными, умными людьми; они могли аргументировать и дискутировать. Иисус, на самом деле, не был так образован, так информирован, как они. Иисус был необразованным человеком — в некотором смысле некультурным, не умудренным опытом, неискушенным. И помните, Бог больше являлся неискушенным людям, чем искушенным, потому что искушенные люди верят, что они уже знают. Раз вы считаете, что знаете, то исчезает всякая возможность познать.
Я расскажу вам одну историю. Один старатель забрался в горы в поисках золота. По пути наверх он упал и ушиб голову. В состоянии забытья он вообразил, что нашел сотни самородков золота. Поэтому, обходя город, он предлагал несуществующее золото каждому встречному. Конечно, он сошел с ума и стал объектом для насмешек.
Один мудрец сжалился над ним — над бедным богачом. Он сильно стукнул его по голове. Удар прочистил ему голову. В шоке и смятении он осознал свое прежнее безумие. «Как неправдоподобно для меня было поверить в то, что я обладаю золотом», — сказал он сам себе.
Затем произошла удивительная вещь. Поскольку он осознал, что он не обладает золотом, то он начал искать и нашел золотые самородки. Осознав, что он не обладает золотом, он стал искать. А когда вы ищете, вы находите.
Духовный поиск следует за осознанием духовной нищеты. Это единственный возможный порядок вещей. Будда говорит: «Эс дхамма санантано». Это вечный закон — раз вы осознали свою духовную нищету, то вы уже на пути к тому, чтобы стать богатым. Раз вы осознали, что вы невежественны, вы сделали первый и основной шаг к мудрости. Раз вы осознали, что вы заблудились, ваша жизнь уже изменилась. Теперь недалеко и до истинного пути.
Но если вы не считаете, что сбились с пути, если вы считаете, что вы на правильном пути, что вы знаете, что вы уже обладаете тем, чем должны обладать, то никакой возможности для вас нет. Тогда вы закрыты.
Каждый осознает разницу между реальным и воображаемым богатством. Он может спросить у других. Вы можете спросить — и всегда спрашиваете! Пусть это будет критерием для выяснения того, является ли ваше богатство реальным или воображаемым: «Ощущаю ли я себя богатым сам по себе или я нуждаюсь в том, чтобы другие постоянно убеждали меня в этом?» Все время задавайте себе этот вопрос. Если вы можете чувствовать себя богатым сами по себе, когда вы один — и вы не нуждаетесь в ком-либо другом, кто убеждал бы вас, если вы не нуждаетесь в чьем-либо мнении, в чьем-либо подтверждении того, что вы богаты — если вы можете быть богатым сам по себе, то ваше богатство является реальным. Если вы нуждаетесь в постоянном подтверждении от других, то ваше богатство является нереальным, воображаемым. Тогда вы просто зависите от мнения других. Помните об этом.
Много раз люди приходили ко мне за подтверждением. Они спрашивали, они говорили: «Я чувствую себя счастливым и блаженным. Что вы скажете на это?» Откуда эта потребность в том, чтобы им что-то говорили? Сама эта потребность показывает, что это счастье является нереальным и воображаемым.
Если вы действительно испытываете счастье, то вы испытываете его даже в том случае, если весь мир возражает вам. Если весь мир пришел к соглашению, что вы несчастливы, то это тоже не имеет значения. Ваше счастье является реальным. Оно не может быть отменено по чьему-то мнению. Но если ваше счастье не является реальным, то его может отменить кто угодно. Даже маленький ребенок может отменить его. Вы будете все время смотреть на людей. Вы будете улыбаться, стараясь показать, что вы счастливы, — чтобы они сказали: «Да. Вы счастливы. Вы выглядите очень счастливым».
Всегда помните этот критерий: только ложь нуждается в поддержке; реальность является самоочевидной. Только ложь нуждается в некотором удостоверении; реальное является самоочевидным.
Люди спрашивали Христа: «Кто дал тебе власть?» Властью был он сам.
Когда я окончил университет, я был приглашен на государственную службу. Министр образования вызвал меня для собеседования и попросил, чтобы я предоставил ему какие-нибудь рекомендации и характеристики.
Я сказал: «Я здесь; вы смотрите на меня. Я могу сидеть здесь; вы можете понаблюдать за мной. Если желаете, я могу пожить с вами несколько дней. Но не спрашивайте о рекомендациях и характеристиках. Кто может удостоверить мои качества?»
Он не мог понять меня. Он сказал: «Вы можете принести характеристику от вашего ректора или, по крайней мере, от декана вашего факультета».
Я сказал: «Если мой ректор попросит у меня дать ему характеристику, я не дам ее. Как же я могу просить у него мою характеристику? Я не смогу дать характеристику ему. Поэтому это невозможно. Я могу просить документ о характере только у того человека, который, как я вижу, является человеком с характером. Но это абсурд. Получается, что он начинает официально иметь этот характер только после того, как я дам ему свидетельство о его характере».
Но он не мог понять меня. Он сказал: «Тогда у вас будут трудности, потому что требуются две характеристики».
Поэтому я написал характеристику от имени своего ректора. Потом я пошел к ректору и сказал: «Вот копия, оригинала у меня нет. Это свидетельство, которое я дал самому себе. Вы должны подписать его».
Он сказал: «Но это абсурд. Как вы можете дать характеристику самому себе?»
Я сказал ему: «Если я не могу охарактеризовать себя, то кто может сделать это? Я знаю себя лучше, чем кто-либо другой. Вы не знаете меня совсем. Если вы можете дать мне характеристику, то почему я не могу сделать этого? Это моя характеристика. Вы должны подписать ее».
Он посмотрел на документ и рассмеялся, потому что я написал в нем, что человек является свободным, а его характерные свойства относятся к прошлому — будущее неизвестно. Я мог быть хорошим человеком до сих пор. А в следующий момент? Никто не знает! Я мог быть святым до сих пор, но в следующий момент я могу стать грешником. Фактически каждый момент я должен заново описывать свой характер, свои характерные свойства; я снова и снова должен подтверждать их.
Характер, репутация, принадлежит прошлому, а вы просите документ о характере, который бы гарантировал что-то в будущем, — это глупо. Будущее остается открытым; будущее всегда остается открытым. Следующий момент всегда является неопределенным. В этом разница между камнем и человеком. Вы можете дать характеристику камню. Камень последователен; он всегда был камнем и всегда будет оставаться камнем. Он предсказуем. Но как можете вы дать удостоверение о характере человеку?
Грешник иногда становится праведником, праведник становится грешником. В этом красота человека: он не имеет никаких постоянных качеств. Только камни имеют постоянные свойства. Чем более живым вы являетесь, тем меньше в вас характерных свойств — когда вы абсолютно живы, вы непредсказуемы. Тогда вы абсолютно свободны.
Стоя перед Христом, люди спрашивают о власти, спрашивают о его отличительных признаках, о его характерных свойствах. Они говорят о том, что Христос должен соответствовать предсказаниям священного писания. Почему Христос должен соответствовать предсказаниям священного писания? Он не камень. Он полностью свободен, абсолютно свободен — в этом его красота и слава. Но люди верят в мертвые вещи, люди верят в мертвых богов. Они сами мертвы; им удобно с мертвыми богами. Только в том случае, если вы сами живы, вам будет удобно с живым Богом. Живой Бог означает свободу.
Каждый момент человек должен решать, каким ему быть; каждый момент является решающим, каждый момент может все изменить. Вы можете и не меняться; это тоже ваше решение. Но каждый момент человек должен определять свое поведение заново. Характерные особенности — это не нечто, что всегда присутствует в вас подобно мертвому камню. Характер должен быть живым, действующим, решающим. Каждый момент вы рождаетесь заново. Каждый момент вы умираете, каждый момент вы рождаетесь снова.
Но люди все время спрашивают. А люди Иерусалима или люди Варанаси — это наиболее мертвые люди. Иерусалим является одним из древнейших городов мира. Это означает, что он несет на себе весьма продолжительное и мертвое прошлое, он всегда мыслит категориями прошлого, и никогда — категориями будущего. Они не могут видеть будущее. Иудеи упустили Христа.
У Христа была судьба и будущее, а они задавали вопросы о прошлом. Они не могли видеть; у них не было глаз, способных постигнуть, что начинается нечто новое. В этом человеке Бог предпринял новый шаг, в этом человеке Бог принял новое решение. Бог принял весьма серьезное историческое решение. Все человечество должно было измениться через этого человека. Человек больше не должен будет быть таким, каким он был прежде, — это поворотный момент. Но все это в будущем.
Иудеи стояли рядом с Иисусом. Иисус был открыт по направлению к будущему, но они смотрели в прошлое. Они смотрели на облака пыли, оставшиеся позади. Они не смогли увидеть восходящее солнце.
Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете.
Иисус кричал. Люди, подобные Иисусу, должны кричать, потому что мы глухи. И даже тогда, когда они кричат, мы не слушаем. И даже тогда, когда мы слушаем, мы не понимаем. И даже тогда, когда мы понимаем, мы не действуем.
Я расскажу вам одну историю. Группа несчастливых мужчин и женщин слышала о прекрасном месте, называемом Небесным Городом. Желая жить в нем, они посоветовались с мудрецом, который сказал им: «Идите на окраину города. Там вы увидите следы. Следуйте по ним до самого Небесного Города».
Обнаружив следы, часть людей немедленно повернула назад, потому что следы вели в пугающую их дикую местность.
Остальная часть группы некоторое время продвигалась по следам, но еще несколько из них остановились, когда пошел дождь. Еще через несколько миль, группа разделилась на две ссорящиеся части, каждая из которых предъявляла права на то, чтобы руководить экспедицией. Между ними разгорелась такая яростная битва, что они полностью забыли о Небесном Городе и вернулись домой для того, чтобы продолжить спор.
Наблюдая все это, мудрец говорил своим ученикам: «Из-за замороженного человеческого ума такое случается все время. И все же, людям нужно говорить о следах. Время от времени кто-то настойчивый доходит по ним до Небесного Города».
Человек все время неправильно понимает. Бог все время посылает своих вестников; люди все понимают не так. Бог все время предпринимает новые усилия; человек все время доводит дело до распятия. Бог все время надеется, Бог очень надеется. Он еще не разочаровался в вас. Он все еще надеется; его надежда является вечной. Что бы вы ни делали, это не повлияет на его надежду. Он все время предпринимает новые усилия, он все время изобретает новые методы.
Иисус является изобретением. Будда является изобретением, Кришна является изобретением. Бог снова и снова является в различных формах. Вы можете отвергнуть одну форму, но принять другую. Он все время надеется на вас. Помните об этом.
И помните: я говорю не о тех людях, которые когда-то жили в Иерусалиме, — я говорю о вас. Я не говорю о тех дураках, которые не смогли понять Иисуса; я говорю о вас — потому что всегда случается одно и то же. Иисус всегда здесь, и всегда люди ссорятся из-за бессмысленных доктрин и догм — цитируя писания, окутывая самих себя дымом и не глядя на факты.
Иисус является божественным фактом. Бог стоит перед ними, а они спрашивают, действительно ли он является Богом. В чем причина того несчастья, что они не могли поверить в него? Потому что Иисус не мог следовать всем предсказаниям старых пророков. Никто не может следовать чьим-то предсказаниям. И вот в чем глупость: иудеи отвергли Христа, потому что считали, что он не следует всем предсказаниям; христиане же все время доказывают, что он следовал всем предсказаниям. Вот почему они приняли его.
Посмотрите на глупость этого — это одно и то же. Никто не смотрит на Иисуса прямо. Иудеи отвергли его, но аргументы те же самые: он не соответствовал всем предсказаниям, содержащимся в священном писании. Христиане утверждают, что он соответствовал им. Аргумент тот же самый, ум тот же самый. Они не отличаются. И те, и другие упустили главное. Они могут противостоять друг другу, но их позиции одинаковы. Никто не смотрит на Христа; никто не идет по следам в Небесный Город. Они вернулись домой, чтобы продолжить сражение.
Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я...
Он говорит: «Вы не знаете; вы не знаете меня. Вы не знаете, откуда я, я пришел не сам по себе».
Никто не пришел сам по себе. Все пришли от Бога. Никто, на самом деле, не пришел, все посланы. Все пришли от целого. Спрашивали ли вас, желаете вы прийти в этот мир или нет? Никого никогда не спрашивали. Это никогда не было вашим решением. Вы были посланы; вас послало целое. Как океан воплощает себя в тысячах и тысячах волн, так и Бог воплощает себя в человечестве, в жизни, в тысячах и тысячах волн. В своем сознании вы являетесь волной. Вы можете думать, что вы отдельны, но это иллюзия, это майя.
...и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня. Которого вы не знаете.
Иисус ничего не говорит о человеке по имени Иисус. Он говорит о сознании каждого человека. Все, что он говорит о себе, относится также и к вам. И снова иудеи думали, что он очень эгоистичен: он провозглашает, что пришел от Бога, а пророк должен быть скромным, смиренным. Он совсем не кажется смиренным. Христиане считают, что он провозглашает нечто о самом себе, а не обо всех других.
Поэтому, если кто-то другой скажет: «Я есть сын Божий», христиане сразу же ополчатся против него. "Этот человек еретик. Есть один, и только один сын Божий, и это Иисус Христос, единственный порожденный сын».
Я пытаюсь показать вам, что ум является одним и тем же — неважно, иудеи вы или христиане. Ум как таковой является бестолковым, и пока вы не отбросите его, вы можете становиться кем угодно: иудеем, христианином, индусом; это не имеет никакого значения.
Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня.
Это слово «послал» прекрасно. Никто не приходит сам; все посланы. Все являются посланниками, потому что каждый несет с собой послание, свое предназначение, семя. Вы пришли не от самих себя. Никто не приходит от себя, никто не может прийти от себя. Все приходят от целого, и целое должно послать в вас закодированное послание. Вы, возможно, еще не расшифровали его, вы, возможно, еще не можете раскодировать его. Тот, кто раскодировал его, понимает. Иисус раскодировал его. Он понял послание — он понял, почему он был послан.
Прежде всего, нужно глубоко осознать, что вы не пришли сами — вы были посланы. Это небольшое отличие в словах имеет большое значение.
Я слышал об одном японском воине. В Первую Мировую войну он был самураем, великим воином. Одна его рука была ранена, сильно повреждена — ее нужно было ампутировать. После операции, когда воин пришел в сознание, хирург сказал ему: «Как жаль, что вы потеряли руку».
Воин пытался подняться и протестовать. Он сказал: «Я не потерял ее; я отдал ее».
«Я не потерял ее; я отдал ее» — огромная разница. Она была дана ему.
Если вы скажете, что Иисус потерял свою жизнь, вы будете неправы. Он отдал ее, он отдал ее за нас. Он отдал ее ради послания, он отдал ее за то, ради чего был послан.
...потому что Я от Него, и Он послал Меня.
Всегда помните: когда Иисус говорит о Боге, он имеет в виду целое. Его терминология не столь совершенна, как терминология Будды. Даже терминология Будды не так совершенна, как терминология Лао-цзы. Терминология не зависит от Будды, Иисуса или Лао-цзы; она зависит от людей, с которыми они говорят.
Иисус говорил с евреями, с иудеями. У них была своя терминология. Он должен был использовать ее; ничего другого ему не оставалось. Если бы он начал говорить как Будда, никто бы не понял его — совершенно не понял. Даже тогда, когда он использовал их собственную терминологию, они не понимали его. Совершенно невероятно, чтобы его поняли, если бы он использовал терминологию Будды; терминология Будды нуждается в долговременном наследии учения Упанишад. Будда был против Упанишад, но Упанишады подготовили почву. Без Упанишад не могло бы быть и Будды.
Лао-цзы использовал такую прекрасную терминологию, что никто до сих пор не нашел в ней никакого изъяна. Но это является причиной того, что он никогда не мог стать таким великим религиозным лидером, как Будда или Иисус; никто не понимал его. Он говорит очень просто; он самый простой человек. У него нет никакого жаргона; он совсем не использует слово «Бог». Он не использует никакой теологической, религиозной терминологии. Вследствие этого никто не понимал его. Никто даже не пытался распять его; никто даже не бросил камень в него, потому что для этого вы должны хотя бы неправильно понимать его. Если вы просто не понимаете, то все в порядке. Но вы должны, как минимум, понимать неправильно. Лао-цзы просто не заметили.
Я слышал о нем одну историю.
Однажды он ехал из одного города в другой на своем осле. К нему прибыл посланец от императора и сказал: «Император слышал о тебе, и он желал бы, чтобы ты присоединился к его двору. Ему нужны там мудрые люди».
Лао-цзы принял посланца очень учтиво, но сказал: «Нет, это невозможно. Я очень благодарен императору, но это невозможно».
Когда посланец ушел, Лао-цзы промыл свои уши водой; он промыл также уши своего осла.
Человек, который оказался рядом с ним у дороги, спросил его: «Что вы делаете, сэр?»
Он сказал: «Я промываю свои уши, потому что даже слова из мира политики являются опасными».
Человек спросил: «Но почему вы промываете уши осла?»
Лао-цзы ответил: «Ослы очень интересуются политикой. Он уже сейчас ходит своей дорогой! В тот момент, когда он увидел и услышал посланца двора, он стал очень эгоистичным. Ослы очень интересуются политикой. Я не очень понимаю язык двора, но он хорошо понимает его, потому что там есть такие же ослы. У них тот же самый язык».
Человек рассмеялся.
Говорят, что когда эту историю рассказали императору, тот тоже смеялся.
Люди смеялись над Лао-цзы: безумный, эксцентричный старик; никто не воспринимал его всерьез. И он никогда не воздействовал на людей в такой степени, что они могли организовать его учение. Из его учения не вышло никакой религии, никакой организации. Он остался один. Он оказался в одиночестве, но, в то же время, он оказался самым чистым.
Иисус обращался к иудеям. У них своя терминология - «Бог», «пророк», «царство Божие». Он должен был использовать ее. Но помните: всякий раз, когда он говорит «Бог», он имеет в виду дао; он не может иметь в виду что-либо другое. Не спрашивайте меня, кто дал мне власть говорить так. Я не священник; я не священнослужитель из Ватикана. У меня нет никакой власти. Но я заявляю вам своей собственной властью, что всякий раз, когда он говорит «Бог», он имеет в виду дао. Всякий раз, когда он говорит «он послал меня», он имеет в виду «целое послало меня». Тогда Иисус предстанет в совершенно другом свете. Тогда вы сможете в большей степени понимать его, вы сможете больше следовать за ним и идти с ним дальше, чем обычно могли.
И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его.
Существование — это не хаос, это космос. Существование — это не чистая случайность. У него есть история, которую оно рассказывает, у него есть ведущая тема, у него есть песня, которую оно поет. Это величайший спектакль; индусы называют это лилой, великим спектаклем, великой игрой. Вот что имеется в виду в этом предложении из Евангелия, в этой сутре: потому что еще не пришел час Его. Это глубокое приятие всего.
Люди, писавшие Евангелие, были ближе всех к Иисусу. Они понимали одно: все, что случается, случается как составная часть великого спектакля. Если вы имеете подобное ощущение, вы приемлете все. Они могли принять даже распятие Иисуса, потому что это тоже было частью великой драмы. По ее сюжету так и должно было быть. Они могли принять это, потому что это не было случайностью, это не было совпадением — так и должно было быть.
Иуда должен был предать Иисуса, потому что, куда бы ни ступил Иисус, везде присутствовала его тень; так же и за вами следует ваша тень, когда над вами светит солнце. Всякий раз, когда в мире сознания кто-то поднимается очень высоко, от него падает тень; этой тенью является Иуда. Так и должно быть.
И всякий раз, когда вы хотите трансформировать человечество, когда вы хотите внести новую истину в человеческое сознание, человеческий ум защищает себя — он становится агрессивным по отношению к вам. Иисус должен был быть распят. Именно так действует человеческий ум. Это грандиозный спектакль; это космос. Тогда все принимается. Если вы смотрите на жизнь не как на разрозненные факты, а как на связанное целое, тогда все подогнано друг к другу. Тогда нет необходимости жаловаться; тогда нет необходимости испытывать разочарование или чувствовать несправедливость.
Постарайтесь понять красоту всего этого. Иисус был распят, но его ближайшие ученики никогда не считали, что случилось что-то неправильное. Это не значит, что они не потеряли его. Они потеряли его, они потеряли очень многое. Это не значит, что они не оплакивали его. Они плакали, — но они приняли это. Они приняли это, потому что так и должно было быть. В этом должен быть смысл; мы можем не понимать этого смысла, но он должен быть, — потому что не может случиться что-либо, что было бы бессмысленным, не может случиться что-либо, что не было бы связано с целым.
Мы можем не понимать смысла некоторых фактов, потому что мы знаем всего лишь изолированные факты; мы не умеем видеть связанное с ними целое. Все, что мы видим, подобно тому, как если бы мы пробежали глазами страницу книги — сильный ветер принес к вашим дверям страничку из книги. Из любопытства вы начинаете читать ее; вы не можете уловить смысл написанного, потому что это только одна страница. Вы не знаете, что происходило раньше; вы не знаете, что происходило потом.
Все факты, которые мы знаем, это просто страницы; и даже не страницы, а обрывки предложений; и даже не обрывки предложений, а обрывки слов. Вся книга существования так велика, так необъятна, что мы не можем знать смысла отдельных фактов, потому что знание смысла всегда подразумевает знание соотношения с целым, связи с целым.
Поэзия имеет смысл, потому что вы можете связать слова друг с другом; они связаны друг с другом, имеют отношение друг к другу. Она имеет значение, потому что между словами вы можете увидеть течение некоторого смысла. Если же вы всего лишь вырезали некоторое количество слов из словаря и наклеили их с закрытыми глазами на лист бумаги, а потом прочитали их, то никакого смысла в них не будет — отдельные, не связанные друг с другом слова.
И искали схватить Его, но никто не наложил
на Него руки, потому что еще не пришел час Его.
Многие же из народа уверовали в Него и
говорили: когда придет Христос, неужели
сотворит больше знамений, нежели сколько
Сей сотворил?
Обыкновенные люди верят в чудеса — они не умеют видеть явления, не умеют понимать то, что вокруг них происходит. Они мыслят только категориями чуда. Этот человек прикоснулся к кому-то, и тот исцелился; или этот человек прикоснулся к кому-то другому, к слепому, и тот прозрел. Это является величайшим чудом для обыкновенного ума. Чудеса впечатляют больше, чем что-либо другое. Они не могут видеть то единственное чудо, что случилось в этом человеке; само бытие этого человека является чудом. Все другие чудеса — просто следствия этого. Это не значит, что он совершал их, — Иисус никогда не говорил: «Я совершил чудо».
Однажды к нему прикоснулась женщина. Она боялась предстать перед ним. Она была прокаженная, она была безобразна. Она боялась показаться ему, она боялась попросить у него исцеления, но у нее была вера. Она просто прикоснулась к нему. Когда Иисус проходил через толпу, она сзади прикоснулась к нему. Внезапно Иисус обернулся. Женщина была исцелена; она сказала в глубокой благодарности: «Ты исцелил меня. Господи».
Иисус сказал: «Не говори так. Твоя вера исцелила тебя».
Ваша вера исцеляет вас, а не Иисус. Много раз он говорил: «Это Бог исцеляет вас, не я». Он просто проводник, медиум. Но людей больше интересуют чудеса. Ученые мужи интересуются священными книгами; обыкновенных людей больше интересуют чудеса. Никого, кажется, не интересуют факты этого человека, который стоит перед ними, не интересует эта огромная невинная энергия, этот расцвет сознания. Никто не заинтересован в том, чтобы прямо посмотреть на Иисуса.
Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей — схватить Его.
Есть три типа людей, которыми постоянно окружен Иисус: толпа, которая верит в чудеса, люди, которые сделали свои вложения в религию — священнослужители, фарисеи, люди, которые боятся, что этот человек с каждым днем становится все важнее и важнее для народа, — и ученые мужи, пандиты, раввины, которые интересуются только мертвыми писаниями, мертвыми словами, мертвыми знаниями. Его постоянно окружали три типа людей.
Очень редко встречаются люди четвертого типа, которые пытаются понять, что это за человек, которые не беспокоятся о писаниях, потому что писание творится здесь и сейчас. Они не беспокоятся о чудесах, потому что величайшее из всех чудес уже случилось: этот человек осознал, что он не отделен от целого. Эго исчезло: это величайшее возможное чудо.
К четвертому типу относятся люди, которые не имеют никаких инвестиций в религию, которые не интересуются религией как таковой, которые не беспокоятся о храмах, о связанных с ними учреждениях и о тому подобных вещах, - очень редкий тип людей, которые интересуются именно этим человеком как он есть, без каких-либо предубеждений, без каких-либо концепций. Эти немногие люди могут видеть сквозь Иисуса; они могут видеть сквозь него Бога. Он становится дверью для них.
Иисус говорит снова и снова: «Я — врата. Я — дверь. Я - путь». Таким он был лишь для очень немногих людей — для тех, чьи глаза не были затуманены чем-либо, для тех, кто мог видеть сквозь него.
Иисус же сказал им: еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня...
Это такое великое явление, что оно не может существовать долго. Земля не допустит этого.
Я читал о жизни писавшего на урду поэта Мирзы Галиба. На встрече поэтов один мальчик двенадцати или тринадцати лет читал такие прекрасные стихи своего собственного сочинения, что Галиб, признанный мастер, снова и снова просил мальчика читать их. А в конце Галиб начал плакать. Кто-то спросил его: «Почему ты плачешь?» Галиб ответил: «Этот мальчик не проживет долго». А через шесть месяцев мальчик умер.
Люди спросили: «Почему ты так говоришь?» Галиб сказал: «Он слишком прекрасен. В нем есть что-то огромное. Земля не в состоянии терпеть такую красоту. Он — не обычный человек, он — не посредственность».
Всякий раз, когда человек становится просветленным, текущая его жизнь становится последней для него. Тогда он не может снова войти в мир, потому что мир слишком груб, а он становится слишком тонким, слишком чистым. Тогда он становится просто ароматом, чем-то неуловимым, чем-то нематериальным; тогда этот аромат поднимается все выше и выше. Он не может опуститься вниз. Когда человек становится просветленным, ему трудно оставаться в теле — почти невозможно. Нужно все время осознавать ситуацию; в любой момент тело может быть утеряно.
Иисус все время говорит своим ученикам: «Еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня... я вернусь к целому». Тогда волна исчезает в океане.
В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей.
Я слышал: в тот день, когда умирал Вудро Вильсон, врачи, чувствовавшие, что его смерть все ближе и ближе, известили его о приближении смерти. Они решили сказать ему это всего лишь за несколько секунд до смерти. Они сказали ему, что смерть все ближе и ближе. Он открыл глаза и сказал: «Я готов» — и это было все: он закрыл глаза, улыбнулся и исчез.
Иисус всегда готов — готов вернуться обратно, готов сойти на берег, — потому что Иисус созрел. А когда плод созрел, он может сказать: «Еще немного я побуду с вами, побуду с деревом; еще немного, и я уйду к тому, кто послал меня». А затем плод падает на землю и исчезает в той земле, откуда он пришел.
Когда вы становитесь зрелыми, вы исчезаете. В этом смысл восточной концепции, утверждающей, что вы становитесь свободными от рождения и смерти. Когда вы становитесь готовыми, нет никакой необходимости для вас быть снова и снова вброшенными в существование. Вы снова вбрасываетесь в него, потому что вы плохо усвоили урок. Это подобно ребенку, который проваливается на экзаменах и который снова посылается в тот же класс. Если он выучит урок, если он выдержит экзамен, то тогда его посылают в другой класс, в более высокий класс. А когда он завершит свое образование, тогда для него нет необходимости возвращаться обратно. Мир является тренировкой, учением. Вы посылаетесь в него снова и снова, потому что вы не выучиваете свой урок. Раз вы выучили его, вы возвращаетесь к первоисточнику.
Иисус все время осознает эту ситуацию. Будда все время осознает это. Нет никакой разницы в том, что Будда пробыл на земле еще сорок лет, а Иисус — всего три, потому что по сравнению с вечностью сорок лет не намного больше трех лет.
В последний же великий день праздника - незадолго до распятия — стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей.
«...Потому что скоро я исчезну, и тогда вы не сможете больше пить от меня. Если кто-то жаждет, пусть он придет и напьется от меня, потому что скоро я уйду, и тогда вы сможете думать обо мне, но не сможете утолить свою жажду».
Иисус — это вода вечности, божественный источник. Он может утолить вашу жажду. Но люди не осознают даже свою жажду. Они забыли о своей жажде; они подавили ее. Вот почему он говорит: кто жаждет...
Все жаждут. Нет нужды говорить «если». Встречали ли вы человека, который не жаждет? Встречали ли вы человека, который не страдает? Встречали ли вы человека, который не несчастен? Встречали ли вы человека, который удовлетворен, ни в чем не нуждается, который реализовал себя и к которому нечего добавить?
Если вы не встречали такого человека, то это означает, что каждый человек жаждет. Но люди забыли о своей жажде. Лучше будет сказать, что люди подавили свою жажду, потому что жажда опасна. Жажда приводит к поиску, и человек должен искать, человек должен прикладывать усилия, человек должен все больше углубляться внутрь самого себя. Люди стараются убежать от своей жажды.
Несколько дней назад ко мне пришел человек и сказал: «Я не хочу ходить к вам и слушать вас, потому что я боюсь. Я боюсь, что действительно заинтересуюсь вами и тем, что вы говорите. Я приду к вам когда-то, но не сейчас. У меня есть другие дела».
Вы думаете, что сможете убежать от своей жажды?
Религия — это основная жажда. Ни один человек не может быть удовлетворенным и исполненным, пока не достигнет религиозного сознания. Другого способа исполнения не существует.
Но люди продолжают говорить, что никакого Бога нет. Это может быть просто средством защиты, поскольку раз они доказали себе, что никакого Бога нет, то нет необходимости спрашивать и искать; тогда они могут оставаться там, где они есть. Тогда они могут оставаться в своей грязи, тогда им не нужно искать лотос.
Вот почему Иисус говорит:
Кто жаждет, иди ко Мне и пей.
Иисус доступен. Он всегда был таким. Есть люди, которые доступны и достижимы, — а вы жаждете. Но в этом и заключается трагедия: вы отрицаете — вы отрицаете тех, кто может утолить вашу жажду. Вы отрицаете, что они имеют что-то; вы отрицаете, что в их источнике есть вода, потому что вы боитесь.
Величайшим страхом в жизни является страх Бога, страх приближения к Богу, — потому что приближение к Богу будет означать приближение к смерти эго. Приближение к Богу будет означать удаление от самого себя. Приближение к Богу будет означать падение, самоотречение, исчезновение.
Величайшим страхом в мире является страх Бот а, потому что Бог является как смертью эго, так и возрождением сознания. Но вы ничего не знаете о возрождении; вы в состоянии почувствовать только смерть. Вы подобны ребенку, который вот-вот должен родиться, который еще в утробе матери. В течение девяти месяцев он жил вполне определенной жизнью, в комфорте, в удобстве. Ему, в действительности, никогда не будет столь комфортно. В утробе матери так удобно, так тепло. Он может жить совершенно безответственно; ему не нужно ходить на работу на завод или в учреждение. Он просто получает все готовое — никакого беспокойства, никакого страха, никакой ответственности. Он просто отдыхает, спит двадцать четыре часа в сутки.
А затем внезапно наступает момент, когда он должен родиться. Ребенок начинает бояться, потому что он видит только то, что его жизнь рушится — та жизнь, которой он жил все эти девять месяцев. Он не в состоянии увидеть другую жизнь — жизнь открытого неба, воздуха и солнца, жизнь огромных возможностей для роста. Он не может видеть ее. Как он может видеть ее? Он не имеет о ней никакого представления.
Он может видеть только одно: что жизнь, которой он живет, будет разрушена. Рождение в виде ребенка ему кажется смертью. Он боится, он дрожит, он не желает расставаться с утробой.
То же самое происходит и тогда, когда вы приближаетесь к другому рождению — к возрождению сознания, когда снова вы обнаруживаете другой мир — мир Бога, называемый «Царством Божьим», — бесконечный свет, вечная красота, абсолютная истина. Но вы знаете только свою жизнь: жизнь рынка, жизнь семьи, жизнь денег, жизнь амбиций, жизнь желаний, жизнь тела — вы знаете только это. Эта ситуация кажется подобной смерти. Бог является смертью, потому что Бог является также и повторным рождением.
Вот почему Иисус говорит:
Кто жаждет, иди ко Мне и пей.
То же самое говорю вам и я. Если человек жаждет, путь он приходит ко мне и пьет, потому что еще совсем немного я останусь с вами. А потом я уйду к тому, кто послал меня. Помните, я не повторяю. Я не занимаюсь комментированием Иисуса. Благодаря Иисусу я снова создаю ситуацию, которая является совершенно новой — или абсолютно древней, что одно и то же.
Если кто-то из вас действительно испытывает жажду, то имеется возможность утолить ее. Не упускайте ее. А вы можете упустить ее. Вы можете найти тысячу и один предлог упустить ее. Не используйте эти предлоги, отбросьте их. Ищите свою жажду. Если вы жаждете, то я готов стать для вас колодцем, источником чистой воды. Жажда может исчезнуть, и только тогда, когда жажда исчезнет, вы впервые сможете почувствовать, что есть жизнь и каков ее смысл — ее красоту, ее славу. Тогда жизнь станет раскодированным посланием для вас. До сих пор вы несете в себе семя. Послание присутствует в вас, но оно не расшифровано.
Позвольте мне помочь вам. Если вы жаждете, не старайтесь убежать от меня. Позвольте мне помочь вам.
Беседа 10. Любовь — это аромат цветка. Ненависть — это разящий меч
20 декабря 1975г., Пуна
Не могли бы вы объяснить молитву господню, данную Иисусом?
Медитацию объяснить можно, молитву — нет. Ее можно понять, но объяснить ее невозможно. Молитва — это нечто, идущее от сердца, нечто неуловимое, нечто неопределяемое. Вы можете чувствовать ее, но вы не можете думать о ней. Это часть ее природы. Она подобна любви. Это не техника.
Медитация является техникой. Молитва — это не техника. Медитацию вы можете делать, молитву вы делать не можете. Вы можете только быть наполненным молитвой. Она не имеет никакого отношения к словам: то, что вы говорите в молитве, значения не имеет. Имеет значение то, как вы это говорите, имеет значение то пространство, где эти слова возникают, — но не сами слова.
Молитва является благодарностью, глубокой признательностью по отношению к целому — за то, что вы существуете здесь, за то, что вы рады жизни своей. Молитва противоположна жалобе. Когда вы жалуетесь, вы говорите о своих страданиях; когда вы молитесь, то независимо от того, что вы говорите, вы имеете в виду, что вы радуетесь тому, что вы есть, что вы благодарны за то, что вы существуете. И молитва Иисуса чрезвычайно прекрасна. Никакая другая молитва не является такой прекрасной. В Ведах есть молитвы, но они идут от очень усложненного ума, а когда молитва идет от усложненного ума, она многое теряет. Она становится весьма рафинированной, многозначительной; именно поэтому она теряет все свое значение.
Молитва Иисуса является почти детской. В этом красота ее, в этом слава ее. Если вы захотите понять Гайятри, молитву из Вед, то о ней многое можно будет сказать. Она имеет очень сконденсированное, плотное значение; она подобна научной формуле; она подобна формуле Эйнштейна е=мс2. О ней многое можно сказать, о ней написаны тысячи и тысячи страниц.
Молитва Иисуса не является научной формулой, это просто излияние простого сердца; разговор ребенка с отцом - простой, очень простой, более простого разговора и быть не может. Поэтому, если вы спросите индусов, они скажут: «Что это за молитва?» Если вы спросите буддистов, они будут смеяться, потому что у них весьма изысканные молитвы, очень культурные, сложные, философские, теоретические, много говорящие.
Молитва Иисуса не говорит ничего; это просто излияния сердца; это подобно разговору любимого с возлюбленной или ребенка с отцом. Позвольте мне повторить это: пожалуйста, не просите объяснения; совершайте ее, и вы поймете ее.
Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день. И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему. И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо твое есть Царствие, сила и слава, отныне и вовеки веков. Аминь.
Если я могу по-настоящему переживать музыку флейты, то может ли это быть на уровне того переживания, которое, как вы желаете, должно случаться, когда мы с вами? Я мыслю категориями суфизма. Я вижу, но не понимаю. Я за стеклянной стеной.
Объект не имеет значения. Имеет значение только субъективность. Одно и то же переживание может случиться, если вы слушаете меня, или если вы слушаете игрока на флейте, или если вы слушаете утреннее щебетание птиц, или если вы слушаете грохот водопада. Оно вызвано не объектом вашего слушания, а самим фактом, что вы слушаете. Просто слушание наделяет вас тотальным безмолвием; при глубоком слушании вы исчезаете. Умение слушать — это целое искусство.
Если вы знаете, как слушать, — с глубоким приятием, с максимальной чувствительностью, — то вас нет здесь. Слушатель отсутствует, есть только слушание. А когда слушателя нет, нет никакого эго: нет никого, кто бы слушал, есть только слушание. И тогда оно проникает в самое ядро вашего существа.
Если вы будете слушать меня умом, вы упустите. Если вы будете слушать звуки водопада без ума, вы приобретете. Дело не в том, чтобы слушать именно меня; это имеет отношение к вам, к слушающему. То, что я говорю, не имеет значения; кто говорит — не имеет значения. Все заключается в следующем: окружены ли вы глубочайшим безмолвием? Перестали ли вы существовать в этот момент? Обнаружили ли вы внезапно, что вас нет, что вы есть глубокое безмолвие, что вы вибрируете вместе с жизнью, что вы полны, но пусты, обнаружили ли вы это огромное безмолвие, когда нет ни единого всплеска мысли? Только тогда вы достигаете плоскости, когда истина может проникнуть в вас. Так что постарайтесь быть слушателем. Просто слышания недостаточно. Слышать вы можете; слушание требует особого умения. Это величайшее умение. Если вы слушаете, вы уже прибыли на место, потому что, слушая, вы внезапно обнаруживаете самого себя.
Это кажется парадоксальным. Вы исчезаете, говорю я, и в этом исчезновении вы находите самого себя. Вы пусты, и в этой пустоте возникает наполненность, исполнение, удовлетворение. Нет никаких мыслей. И тогда есть понимание. И любовь течет подобно дыханию — она входит и выходит, входит и выходит. Тогда вы начинаете разделять свое существо с существованием, которое окружает вас. Тогда часть не является больше отдельной частью — она пульсирует вместе с целым. Вы в согласии с целым, вы больше не сбиваетесь с ритма. Возникает гармония — небесная музыка, музыка звезд.
Тогда внезапно вы становитесь открытым. Со всех направлений в вас течет Бог. Но вся проблема заключается в том, как стать таким восприимчивым и безмолвным. Это может случиться прямо сейчас, это случается прямо сейчас со многими. Меня здесь нет, вас здесь нет: и внезапно встреча, внезапно новое бытие.
Что вы можете делать? Всякое делание будет возмущением. Все, что бы вы ни делали, будет выставлять вас за дверь; все, что бы вы ни делали, будет усилием и возмущением. Не делайте ничего; просто будьте.
Все искусство религии заключается не в чем ином, как в этом — просто быть, позволять, находиться в состоянии всеприятия; сидеть под деревом, просто сидеть — больше ничего не нужно, достаточно просто сидеть. Будда достиг истины - просто сидя под деревом Бодхи. Гуляя, просто гуляйте. Любя, просто любите. Просто будьте. Постепенно вы начнете ощущать, что внутри вас начинают исчезать какие-то части вас, внутри вас возникает что-то единое. Это происходит постепенно; постепенно вы начинаете ощущать, что в вас проникает что-то неизвестное, что-то из запредельного. Вы чувствуете себя счастливым. Вы чувствуете себя как беременная женщина: в вас вошло неизвестное. Вы не знаете, кто вошел в вашу утробу, вы не видели еще его лица, но вы можете ощутить его вес, вы можете почувствовать в себе неизвестное вам ранее биение. Вы знаете, что в вас проникло нечто неизвестное.
Тогда вы ходите более осторожно, вы сидите более осторожно, потому что вы должны оберегать его. Неизвестное стало вашим гостем. Вы должны думать и заботиться о нем, потому что это неизвестное с каждым днем растет. Ребенок растет, а мать исчезает. Однажды есть только ребенок, мать ушла. Мать означает прошлое, а ребенок означает настоящее. Мать — это вы, какой вы есть, а ребенок — это вы, каким вы должны быть.
Ничего не должно делаться специально. Вы просто должны создать вокруг себя климат ожидания, удовлетворенности, приятия, восторга, безмолвия. Вы уже начинаете так, как если бы вы достигли.
Послушайте меня снова: вы уже ходите так, как если бы вы достигли. Вы будете «как если бы» только в самом начале; постепенно это «как если бы» исчезнет. Ходите как Будда, смотрите как Христос, восторгайтесь как Кришна. Вначале это будет «как если бы». Но это «как если бы» не останется надолго, потому что вы уже есть то, чем стараетесь быть.
Все дело обстоит так, как если бы вы пришли к Иисусу, не зная, что он Иисус, и он тоже не знал, что он Иисус; и вы бы сказали ему, что собираетесь поставить спектакль: «Вы похожи на Иисуса. Не могли бы вы сыграть в нем Иисуса?» Он соглашается, он приходит на спектакль. Конечно же, это будет «как если бы» в самом начале, потому что он не знает, что он Иисус. И вы не знаете, что он Иисус, он просто похож на него, он кажется Иисусом. А потом он начинает играть в спектакле и это «как если бы» исчезает, потому что он и есть Иисус. Постепенно реальность вступает в свои права, и внезапно все это прорывается — он больше не играет. Он просто является самим собой.
Это именно ваш случай. Вы выглядите как боги. Я говорю вам: действуйте как боги! И рано или поздно вы обнаружите, что в результате этих действий вы обнаружили реальность. Потому что в реальности вы уже боги; вы просто забыли это. Поэтому, если вы начнете играть, вы все вспомните. Вы начнете все вспоминать.
Поэтому, если вы сидите под деревом, сидите как Будда. И не бойтесь этого, не стесняйтесь. Кто препятствует этому? И если вы можете сидеть как Будда, зачем довольствоваться меньшим? Если вы играете на флейте, забудьте о себе, играйте как Кришна. И я говорю вам: вы и есть Кришна! И флейта та же самая. Просто вы должны помнить об этом, и если вы помните, то немедленно вы увидите изменения — что теперь песня идет не от вас, она идет от чего-то запредельного: вас в некотором смысле больше нет.
Я слышал, что Микеланджело, работая над своими произведениями, применял один прием. Когда становилось темно, а ему нужно было работать, он должен был использовать свечи. Он должен был помещать свечи на свой головной убор, потому что если бы он не делал этого, тень от него падала бы на его работу и это мешало бы ему. Поэтому он прикреплял их к шляпе; тогда его собственная тень не присутствовала между ним и его работой, его ничто не отвлекало.
Это то, что происходит с вами. Ваша собственная тень входит между вами и вашей реальностью. В тот день, когда вы поймете, что это только тень, не останется никаких проблем.
Один из величайших мыслителей Запада, Жан-Поль Сартр, имел одну теорию. Она не была абсолютно верной - нет. Но она продвигала его в правильном направлении. Даже имея неправильные мотивы, он двигался в правильном направлении. Он утверждал, что в мире имеется два типа философий: одна — это философия бытия, другая — философия действия. Он сам считал себя приверженцем второй философии, философии действия, потому что он считал, что бытие само по себе есть ничто. Пока вы ничего не делаете, как вы можете быть? Когда вы рисуете, вы становитесь художником; когда вы поете, вы становитесь певцом; когда вы танцуете, вы становитесь танцором. Если вы ничего не делаете, кто вы? Всякое отождествление теряется — вы становитесь пустым, вас больше нет. Поэтому, говорит он, делайте что-либо; потому что только в результате делания вы становитесь чем-то.
Будда является приверженцем первой философии. Он говорит: просто будьте. Осознайте — без какого-либо действия, — кто вы есть. Будда полностью прав, но Сартр не совсем неправ. И я чувствую что, то, что говорит Сартр, может привести к тому, что говорит Будда. Это может стать техникой.
Действуйте как Иисус, и внезапно вы обнаружите свою сущность. Эту сущность можно познать и без какого-либо действия, но тогда это более трудное дело, почти невозможное, потому что вы не знаете, в каком случае нужно смотреть в зеркало. Без зеркала вы не можете увидеть свое лицо. Лицо здесь; вы знаете, что оно здесь, но без зеркала вы не можете увидеть его. Делание может стать зеркалом, а в зеркале может раскрыться ваше существо. Раз оно раскрылось, вы можете забыть о зеркале; вы можете выбросить зеркало — в нем больше нет необходимости.
Ходите как Иисус, сидите как Будда, играйте на флейте как Кришна, и постепенно вы осознаете, что это не просто действия. Вы натолкнетесь на что-то реальное. Ваша собственная тень больше не падает на реальность — достигнута ясность.
Слушая меня, сидите как Будда — будьте безмолвными, восприимчивыми, женственными. Вот почему Будда кажется таким женственным — вы замечали? — ни усов, ни бороды, лицо почти женское. Смысл этого в том, что когда вы сидите в безмолвии, ваша женская часть поднимается вверх, на поверхность. Когда вы действуете, вверх поднимается ваша мужская часть, женская часть отступает на задний план. Когда вы делаете что-либо, превалирует ваша мужская часть. Когда вы находитесь в состоянии недеяния, превалирует ваша женская часть.
Будда достиг Бога через женственность — другого способа достичь, на самом деле, не существует. Предельное может быть достигнуто только тогда, когда вы становитесь маткой, когда вы становитесь восприимчивым. Тогда все становится одинаковым.
Просто сидите и слушайте ветерок, проходящий сквозь ветви сосен, — вы найдете меня там; или слушайте меня без каких-либо мыслей в голове — и вы обнаружите ветерок, проходящий через ветви сосен. Это одно и то же. Но все зависит от вашего слушания — все дело в качестве вашего слушания, а не в том, что вам приходится слушать.
Я чувствую, что я очень обусловлена своей матерью, очень похожа на свою мать. Я склонна судить ее так же строго, как саму себя, и укорять ее за свои недостатки. Можете ли вы что-либо сказать о природе взаимоотношений между матерями и дочерьми?
Это новая болезнь, созданная психоаналитиками Запада. Она, в некотором смысле, является весьма древней, это очень старый трюк ума. Но психоаналитики создали для него очень современное одеяние.
Человеческий ум всегда стремится переложить ответственность на кого-то другого. Тогда вы сами освобождаетесь от нее. В прежние времена люди возлагали ответственность на Бога, на судьбу, на рок — они находили для этого тысячи слов.
Тогда они не несли никакой ответственности; тогда они сбрасывали с себя это бремя.
Но это освобождение от бремени очень опасно, поскольку раз вы чувствуете, что на вас нет никакой ответственности, то все двери для трансформации закрыты, — потому что ощущение ответственности является самой основой для трансформации. Если я не несу ответственности за то, что я есть, как я могу быть ответственным за какую-то трансформацию? Если это случается, это случается; если это не случается, это не случается; и если ответственным является Бог, то он ответственен как за изменение, так и за отсутствие изменений. Тогда вы начинаете чувствовать, что вы просто кукла, тогда вы все время тащите себя в грязь; тогда вся ваша жизнь становится дрейфом, лесосплавом.
Не думайте, что это и есть всеприятие. Всеприятие — это нечто очень живое. Это же — мертвое дерево, сплавляемые бревна; это не живая вещь. Фаталист не является живым, потому что он отбросил всякую ответственность. Отбрасывая ответственность, он отбрасывает также и свою душу — у него нет больше души. Чем большую ответственность вы ощущаете, тем более подлинную душу, вы имеете. Ответственность является вашей душой.
Но это было давно, теперь мы забыли обо всем этом. Потом пришел Маркс: следуя Гегелю, он снова создал ту же самую структуру. Он назвал это исторической необходимостью: ответственна история, а не вы. Ответственны социальные структуры, а не вы — старый фатализм вы облекли в новые слова.
Потом явился Фрейд. И он сказал, что если ребенок не был, любим своей матерью, то, став взрослым, он не сможет любить: за это несет ответственность мать. Если мать была плохой, ребенок тоже будет плохим: ответственность лежит на матери. Фрейд был евреем, и он, видимо, пострадал от матери-еврейки; так что он все возложил на мать. Теперь мать стала Богом, судьбой; тогда все превращается в абсурд. Если вы спросите, кто сделал вашу мать такой, то ответственность будет нести ее мать. И так далее до бесконечности. В конце концов, вы должны будете дойти до Бога: вот почему я утверждаю, что логика та же самая. Бог является матерью всего; это первоисточник, из которого все выходит.
Вы испорчены вашей матерью. Она испорчена своей матерью. Та испорчена своей матерью, и так далее. Вы, наконец, должны будете упереться в Бога. Это старый трюк, старый аргумент, просто переведенный на современный язык.
Но весь трюк заключается в том, что отбрасывается ответственность. Психоанализ мешает росту сознания западного человека. Психоанализ — это не лечение, это болезнь. И чем раньше Запад избавится от психоанализа, тем лучше. Поскольку раз вы считаете, что вы не несете ответственности, то вы начинаете жить безответственной жизнью. И кто тогда скажет, что вы должны изменяться? Как вы можете измениться?
Это вопрос от Ниши. Я знаю ее: она настроена негативно. Она несчастна. Все ее сознание заперто, закрыто; но она имеет прекрасные скрытые возможности. Бутон еще не раскрылся, но когда он раскроется, он станет красивейшим цветком в мире.
Сейчас проблема вот в чем: если она почувствует себя ответственной, то она должна немедленно что-то делать. Если ответственной является ее мать, то что она может сделать? Пока мать не изменится, что невозможно, она не изменится, — пока не изменится прошлое, не может измениться настоящее. Но как сможете вы изменить прошлое? Оно уже случилось; оно не может быть переделано — нет таких способов. Тогда вы принимаете закрытое состояние своего сознания и ощущаете беспомощность.
Весь смысл вашего пребывания здесь, со мной, заключается в том, что вы можете что-то делать. Так что постарайтесь понять мою точку зрения. Сознание человека абсолютно свободно. Если вы настроены негативно, то вы должны все время принимать решения, что вы будете оставаться негативным. Откуда возникает эта негативность — не имеет значения.
Это случилось; в настоящий момент это известный факт — что вы негативны, что вы пессимист, что вы пассивны, что в вас нет никакой активной энергии. В вас есть только запертая энергия, которая замкнулась в вас, как в пещере; у вас нет двери, чтобы выйти наружу. Небо утеряно, вы живете в темной пещере.
Не имеет значения, как это случилось; нет необходимости углубляться в прошлое. Я утверждаю, что это основа восточной эзотерической психологии: что человек, каким бы он ни был, должен все время принимать решения быть именно таким — только тогда он может оставаться таким.
Это подобно езде на велосипеде. Если вы крутите педали, вы можете проехать многие мили, и если вы желаете продолжать путешествие, вы должны нажимать на педали. Если вы прекратите делать это, велосипед остановится. Вы, возможно, проедете еще немного, пятьдесят, сто метров, не больше. Но он обязательно остановится. И нет никакой необходимости проводить исследования того, как вы крутили педали в самом начале, потому что эти исследования бесполезны, никчемны. Вы не можете заниматься этим, потому что время идет, и вы не сможете найти начало. Прошлое продолжается до бесконечности; вы не сможете найти начало, но сам этот поиск прекратит ваш рост.
Я говорю вам: прекратите давить на педали, и велосипед остановится сам собой. Если вы в каком-то смысле негативны, то вы все время «педалируете» свою негативность. Если вы прямо сейчас примете решение больше не крутить педали, ни ваша мать, ни Бог — никто не помешает вам. Это ваше решение. Но если вы не желаете принимать решение, то вы сможете найти тысячу и одну причину для этого. Фрейд дает вам прекрасную причину для этого, очень современную, кажущуюся весьма научной. Но не обманывайтесь внешним видом. Фрейд создал новый миф. Это еще не наука; на самом деле, науку о человеческом сознании создать невозможно, потому что наука возможна только в мире причин и следствий. Человеческое сознание свободно; в нем нет цепочек причин и следствий — невозможно создать науку о нем.
Религия — это не наука; она не может быть наукой. Религия в некоторой степени является искусством. В ней нет причинности. Поэтому, если вы настроены негативно — пессимистичны, пассивны, — то это означает, что так или иначе, понимая это или не понимая этого, вы сделали большие вложения в эту свою негативность. Теперь вам хочется цепляться за нее; вам не хочется отбрасывать ее. Если вы являетесь скупым, вы будете цепляться за это, вы не будете хотеть отбросить это. Смотрите в корень. Если вы хотите отбросить это, я говорю вам: «Немедленно! Сию же минуту!» Ничто не преграждает вам путь. Но вы не желаете отбрасывать это; вы даже не желаете осознавать тот факт, что вы не желаете. Тогда вы начинаете разыгрывать этот трюк. Вы говорите: «Я желал бы отбросить это, но как я могу? Все это негативное отношение к жизни дала мне моя мать». Поэтому вы ненавидите себя за то, что вы негативны, вы ненавидите свою мать за то, что она дала вам эту негативность, за то, что она поставила вас на этот путь. Никто не поставил вас на этот путь, никто не несет ответственности за это.
Не играйте в эти игры. Ответственны вы. Это может показаться ношей, которую я возлагаю на вас. Но если вы посмотрите глубже, то вы поймете, что это единственная возможность для реализации вашей свободы. Если вы несете ответственность за все, то только тогда вы можете быть свободным. Если ответственны другие, то как вы можете быть свободным? Если для ваших действий есть причина, то вы зависите от других; тогда вы никогда не можете быть свободным, тогда вы подобны камню.
Но я говорю вам: вы свободны. Вашей природой является свобода. Вот почему слово мокша не существует в западных языках. Для него нет эквивалента, нет синонима: оно означает абсолютную свободу. Восточная психология развивалась вокруг понятия мокши, абсолютной свободы. Вы можете быть свободным, потому что вы и являетесь свободным. Осознайте это, осознайте это прямо сейчас, и никто не перекроет вам путь — нет никаких барьеров, нет никаких стен. Но если вы не хотите становиться свободным, то не думайте, что вы хотите. Люди говорят о свободе, но они хотят оставаться в рабстве, в оковах, потому что рабство имеет свои удобства, свою безопасность, свою привлекательность. Свобода — это риск.
Скупость имеет свои удобства, иначе никто не был бы скупым. Если вы не являетесь скупым, вы находитесь в большей небезопасности. Если вы цепляетесь за деньги, за вещи, вы ощущаете себя в некоторой безопасности: можно уцепиться хотя бы за это, вы не будете чувствовать себя пустым. Вы, возможно, наполнены хламом; но хотя бы что-то у вас есть, вы не пусты.
Вы все время цепляетесь за что-то. При негативном отношении ко всему вы чувствуете себя сильным. Всякий раз, когда вы говорите «нет», вы чувствуете себя сильным, ваше эго растет. Всякий раз, когда вы говорите «да», вы чувствуете себя смиренным; ваше эго унижено. Вот почему вы не желаете говорить «да» и все время говорите «нет». Когда вы любите, вы становитесь смиренным; когда вы гневаетесь, вы становитесь сильным. Замечали ли вы это? Когда вы гневаетесь, ваша энергия учетверяется. В гневе, в ярости вы можете бросать камни, огромные камни. Обычно, если вас попросят сделать это, вы не сможете поднять этот камень, вы не сможете сдвинуть его с места. Когда вы гневаетесь, у вас много сил. Когда вы любите, вся сила исчезает.
Сможете ли вы найти более смиренного человека, чем Иисус, более бессильного, чем распинаемый Иисус? Вы только подумайте о нем. Собрались люди, толпа ждет: он должен совершить какое-то чудо — он покажет свою силу, он докажет, что он сын Божий, — это тот самый момент, это удобная возможность доказать все это. Но толпа была очень разочарована. Ничего не случилось. Иисус просто молился. Кто пришел сюда, чтобы послушать его молитву? Иисус просто сказал: «Отче, прости этих людей, ибо они не ведают, что творят». Он просто показал свою любовь; а люди пришли посмотреть на его гнев, люди пришли посмотреть на его силу. Но он все разрушил; он поднялся выше всякой силы; он стал высшим священнослужителем храма, он стал правителем страны. Он стал властелином.
Они пришли посмотреть на силу, а увидели обыкновенное смирение — смиренный человек, бедный человек, распятый человек — он просто молился. Но это и было чудом. В этот день случилось величайшее чудо, которое когда-либо случалось на земле. Распинаемый и убиваемый, он все же мог молиться. Это и есть чудо. Он мог еще молиться о прощении этих людей, потому что он знал, что они не знают, что делают; они невежественны. «Отче, они не делают это сознательно; они почти спят, они похрапывают. Они делают что-то в бессознательном состоянии, они не отвечают за это. Не наказывай их».
Эта молитва была чудом. В ней весь Иисус, в ней сердце Иисуса. Но когда вы говорите «нет», вы чувствуете себя сильным; когда вы гневаетесь, вы чувствуете себя сильным. Ненависть является сильной, любовь является кроткой. А Иисус говорит: «Блаженны кроткие, смиренные». Блаженны смиренные? Никто не желает быть смиренным. Ненависть кажется сильной. Наблюдали ли вы за двумя воюющими странами, видели ли вы, какими сильными они становятся, когда воюют? Каждый вибрирует от избытка энергии. Когда в стране мир, эта сила исчезает. Когда два человека любят друг друга, эго исчезает; тогда нет никакой силы. Два человека, которые любят друг друга, находятся в состоянии блаженства, но они смиренны, кротки, деликатны. Любовь - это аромат цветка. Ненависть — это разящий меч.
Итак, всякий раз, когда вы настроены негативно, вы ощущаете свою силу. И если вы хотите ощущать эту силу, вы будете цепляться за свою негативность. Не возлагайте ответственность на свою бедную мать — это абсурд. Примите всю ответственность на себя, потому что это единственная возможность для вашей трансформации.
Посмотрите на эту ситуацию. Я не говорю: «Отбросьте вашу негативность». Я просто говорю: «Поймите». Если вы хотите нести ее, это ваше дело. Кто я такой, чтобы говорить вам: «Отбросьте ее»? Если вы чувствуете себя с ней хорошо, я могу только благословить вас. Будьте благословенны в вашей негативности. Но тогда не говорите все время, что вы хотите избавиться от нее. Не играйте в эту игру. Если вы хотите быть негативным, будьте им. Если вы не хотите быть негативным, отбросьте эту негативность. Но это глупая и ненужная игра: «Я хочу отбросить негативность, но как я могу сделать это? Я был так воспитан, так что теперь это невозможно». Посмотрите. Понаблюдайте. Будьте честным с самим собой. Дело не в матери. Дело в вашей честности, дело в вашей искренности. И помните, я снова повторяю: я не говорю, чтобы вы отбросили ее, я не пытаюсь спасать кого-либо — ибо как можно спасти кого-то от самого себя? Это невозможно.
Я просто пытаюсь заставить вас взглянуть на факты. Срабатывает сам факт. В этом смысл слов Иисуса, что «истина освобождает». Ни Иисус не может освободить вас, ни я. Освобождает истина. Просто увидьте истину. Если вы желаете быть негативным, если вы ощущаете себя сильным в этой негативности, будьте негативным и чувствуйте себя сильным. Но тогда не пытайтесь делать противоположное; тогда забудьте все про религию. Эти люди являются безумцами — этот Иисус и этот Будда, — они сошли с ума. Вы - здравомыслящий человек.
Просто оставайтесь в своем здравомыслии; оставайтесь негативным. Что случится, если вы будете честным с самим собой? Если вы будете честным, то вы увидите, что ваша негативность порождает ад. От нее страдаете только вы, больше никто. Пусть страдание дойдет до такой степени, что вы не сможете страдать больше, что вы должны будете найти выход, как если бы ваш дом был в огне. Тогда вы не цепляетесь за него, вы просто выбегаете; и вы не спрашиваете, каким путем вам нужно выбегать из горящего дома. Вы не просите учителя: «Вы должны научить меня правильному способу и правильной технике». Никто не думает об этом. Вы выпрыгиваете из окна; вы выбегаете через заднюю дверь. Вы находите путь сами — если вы только осознали, что дом в огне.
Будьте правдивыми. Не создавайте вокруг себя лжи. Не обманывайте самого себя. И тогда, если вы решили быть негативным, будьте негативным; будьте негативным во всем совершенстве. И я знаю, что это поможет, потому что это создаст такой ад, что вы должны будете выскочить из него. Непосредственно сейчас вы все время создаете ад, но все время мечтаете о небесах.
Из-за этих мечтаний о небесах ваш ад закрыт облаками; вы не можете ясно видеть его. Это так, как если бы дом в огне, а вы крепко спите и смотрите сны о золотом дворце. Из-за этих снов вы не можете видеть, что дом в огне. Вы все время видите сны о религии, о трансформации, о росте, о просветлении. Это сны, и из-за этих снов вы не можете видеть тот ад, который вы все время создаете, по поводу которого все время принимаете решения, которому все время помогаете. С одной стороны, вы помогаете ему существовать, вы все время подливаете масла в огонь. С другой стороны, вы все время говорите о методах, которые помогли бы вам избавиться от него.
Достаточно! Прекратите это! Посмотрите на факты. Если вы хотите жить в аду, это вам решать; никто другой не может вмешиваться. Идите в ад, погрузитесь в него с головой; и эта целостность, эта искренность выведет вас из него. Истина освобождает.
Мое сердце болит. Небольшая трещинка в нем ощущает способность раскрыться перед Вами. Мне хотелось бы растаять и растечься вокруг Вас подобно талой воде, но я не знаю как. Каким-то образом мое сердце знает, что ему хочется полностью раскрыться перед Вами, и поскольку оно не делает этого, оно болит. Зная, что я не могу сделать этого, я дрожу и становлюсь склонной к насилию. Я люблю Вас немного, и это так прекрасно.
Это от Анупамы. Я вижу, что ее сердце болит, но эта сердечная боль прекрасна. Помните: головная боль всегда безобразна, сердечная боль всегда прекрасна. Головная боль приходит тогда, когда вы слишком много думаете, когда вы одержимы мыслительной деятельностью. Сердечная боль приходит тогда, когда вы начинаете чувствовать, когда вы начинаете таять. Сердечная боль является хорошим признаком, великим указателем того, что что-то происходит в вашем глубочайшем ядре.
Мое сердце болит. Небольшая трещинка в нем ощущает способность раскрыться перед Вами. Это хорошо. Помогите сердцу болеть еще больше и не пытайтесь избежать этого, не пытайтесь избавиться от этого, потому что боль сердца - это положительное явление. Боль в голове — это отрицательное явление. Головная боль — это болезнь; сердечная боль приходит лишь к тем, кто начинает быть здоровым и целостным. Сердечная боль — это святость.
Слово одно и то же: боль. Это порождает трудности. Помните это, никогда не забывайте этого: всегда, когда болит сердце, это означает, что вы становитесь глубже по своей внутренней сути.
Любовь имеет свою собственную боль. Но блаженны те, кто достигает этой боли, вызванной любовью. Постепенно сердечная боль становится все больше и больше. Она становится интенсивнее и интенсивнее. Помогите ей, чтобы она могла стать пламенем. Вы горите, но это горение прекрасно, потому что этот огонь сожжет только ваше эго, но не вас. Вы выйдете из него очищенным, как чистое золото.
Мое сердце болит. Небольшая трещинка в нем ощущает способность раскрыться перед Вами. Запомните и это: любовь никогда не бывает удовлетворена собою, ей всегда чего-то не хватает. Это признак любви, она никогда не чувствует, что ее достаточно. Вы никогда не почувствуете, что любви достаточно, вы никогда не сможете почувствовать, что любви больше чем достаточно. Это сама природа любви — она всегда чувствует, что возможно нечто большее. «Я могу дать больше. Я могу течь больше». Любовь — это бесконечное явление. Поэтому, как бы вы ни были раскрыты, всегда возможно нечто большее. Это путешествие, которое начинается, но никогда не кончается. Любовное путешествие начинается, но никогда не кончается. Это подобно вечности.
Мне хотелось бы растаять и растечься вокруг Вас подобно талой воде, но я не знаю как. Никто не знает этого, никто никогда не знал этого, никто никогда не узнает этого, потому что это не является частью знаний. Но вы уже на правильном пути, так что продолжайте двигаться в том же направлении. Позвольте этой боли расти. Наслаждайтесь этой болью. Восхищайтесь ею, помогайте ей. Не боритесь с нею. Сдайтесь ей. Не стойте в стороне, не становитесь наблюдателем, не отделяйте себя от нее. Будьте пьяны ею, будьте вовлечены в нее, будьте поглощены ею, — чтобы осталась только боль сердца, а вас бы не было здесь. Остается только сердечная боль, вы исчезаете. Тогда это становится величайшим экстазом. Это родовые муки; да, это родовая боль. Через это человек рождается заново.
Каким-то образом мое сердце знает, что ему хочется полностью раскрыться перед Вами. Да, сердце знает, потому что сердце имеет свои собственные пути познания. Эти пути отличны от путей познания ума. Оно знает, как быть полностью открытым. Это знание не является чем-то выученным. Это знание рождается внутри; это знание носится в сердце, как некая готовая схема. В тот день, когда вы выходите из первоисточника — называйте это Божьим домом, — в тот день, когда вы выходите из первоисточника, эта схема вкладывается в ваше сердце и запечатывается там.
Поэтому, как это ни странно, вы всегда знаете, как чувствовать себя полностью раскрытым, как быть полностью цветущим, как быть всецело в любви и молитве. И все же вы не знаете, потому что ум ничего не знает об этом. И все-таки вы знаете, потому что сердце несет в себе нечто такое, что должно только расцвести. Это подобно семени, которое несет в себе схему всего дерева. Я говорю, всего дерева. Там есть схема самого маленького листочка. На дереве будет миллион листьев, и для каждого из них в семени скрыто соответствующее описание. Семя очень мало, но оно несет в себе весь план, оно несет в себе все будущее дерево.
Сердце является семенем Бога. Оно несет в себе весь план его. Оно несет в себе ваше предназначение, вашу судьбу, и ваша судьба является чрезвычайно величественной. Семя может быть очень маленьким, оно может быть горчичным семенем. Величина семени не имеет значения — не обманывайтесь его малостью. Оно может быть просто атомарным. Оно может быть даже невидимым глазом, оно может быть невидимым даже через увеличительное стекло, оно может быть очень крошечным. Оно очень мало, оно атомарно.
Никто не знает, что есть атом, никто его еще не видел. Известны только различные эффекты — его взаимодействие с чем-то другим. Никто никогда не видел сердца — я не говорю о физическом сердце. Никто не видел сердца, сердца Иисуса, о котором говорят, сердца Миры, о котором поют, сердца Чайтаньи, о котором танцуют. Никто еще не видел этого сердца, никто никогда и не увидит его, потому что оно очень, очень мало; оно невидимо. Но оно несет в себе Бога. Оно несет его, как каждое семя несет в себе дерево.
Вы только посмотрите на маленькое семя — вы можете себе представить, каким оно может стать? Из него может родиться дерево, огромное баньяновое дерево, а потом и миллионы семян произойдут от одного этого семени. Ученые утверждают, что одно семя может заполнить зеленью всю землю. Одно-единственное семечко может заполнить зеленью всю вселенную, потому что в нем нет конечности — оно бесконечно.
Каждое отдельное сердце может заполнить всю вселенную. Вы никогда не сможете узнать, что это такое, если будете пытаться понять умом. Но если вы расслабитесь и успокоитесь в своем сердце, то вам станут, известны весьма странные пути. Это пути мистиков, а не интеллектуалов; это пути поэтов, а не философов. Вы познаете это поэтическим путем; вы познаете это, и оно никогда не станет знанием. Оно останется познанным, найденным, и это прекрасно, ибо всегда, когда что-то становится знанием, оно становится мертвым. Всякий раз, когда вы узнали что-то — все, кончено, оно вас больше не интересует.
Любовь невозможно узнать таким образом. Она всегда остается непознанной. Она все время очаровывает, она все время влечет, она все время зовет вас все дальше и дальше. Каким-то образом вы одолели одну вершину — вас ждет следующая. Вы достигли другой вершины; открыто еще больше дверей, еще больше вершин ожидают вас. Это бесконечное путешествие. Человек знает, и, все же, он никогда не знает.
Мое сердце знает, что ему хочется полностью раскрыться перед Вами, и поскольку оно не делает этого, оно болит. Зная, что я не могу сделать этого, я дрожу и становлюсь склонной к насилию. Я понимаю. И вы хорошо понимаете свое сердце. Так это и случается: вы знаете, что ничего не может быть сделано, вы знаете, что делание будет только помехой; и все же вы все время думаете, вам все время кажется, что что-то здесь есть, что что-то может быть сделано — может быть, возможно. И все же вы знаете, что ничего не может быть сделано, потому что это не вопрос делания. И все же сердце продолжает чувствовать, что, возможно, есть какой-то способ.
Человек находится как в тумане. Но именно так человек растет. Ничего нельзя сделать, и я знаю, что ничего нельзя сделать и с мыслями о том, что что-то может быть сделано. С этим тоже ничего нельзя поделать. Так что примите и это; это тоже часть вашей сердечной боли. Принимайте все — в этом тотальном приятии заключена трансформация. Расслабьтесь. Не сражайтесь. Но помните, это очень тонкое дело. Потому что, когда я говорю вам расслабиться, выдумаете, что теперь вы не должны думать; теперь вы не должны ничего делать; теперь вы не должны допустить даже мысли о том, чтобы что-то делать. Тогда вы неправильно понимаете меня.
Когда я говорю расслабиться, я имею в виду расслабиться; все, что происходит, — пусть происходит. Я не говорю... Потому что, если вы начнете думать, что всеприятие означает, что вы не должны думать о том, что должно быть сделано, то вы начнете сражаться с мыслями, которые приходят к вам снова и снова. Что делать? Вы начнете сражаться с ними. Всеприятие означает просто отсутствие какой-либо борьбы.
Теперь это становится еще более тонким. Что делать, если борьба все-таки возникает? Примите ее, пусть будет борьба. Это очень тонкая вещь: на каком бы уровне вы ни начали сражение, прекратите его. Вы понимаете меня? Когда я говорю: «Отбросьте сражение», не начинайте отбрасывать его, потому что тогда вы не отбрасываете его, а начинаете новое сражение против сражения.
Это имеет огромное значение. Позвольте мне повторить. Я говорю вам не сражаться, но сражение возникает. Что вам делать? Пусть оно будет. Я сказал вам не сражаться, а сражение возникло. Что вы должны делать? Пусть оно будет. Вот что я имею в виду, когда говорю вам не сражаться — на каком бы уровне ни возникала борьба, если вы вовлекаетесь в нее, вовлекаетесь в этот процесс — не делайте этого. Расслабьтесь. Что бы ни случалось, пусть оно случается. Принимайте все безусловно, и постепенно вы осознаете, что это единственный способ быть, это единственный способ быть блаженным, это единственный способ быть благословенным. Когда вы расслаблены, достигается совершенно другая полнота.
...и поскольку оно не делает этого, оно болит. Зная, что я не могу сделать этого, я дрожу и становлюсь склонной к насилию. Пусть так и будет. Знать, что вы не можете... и все же это продолжается: примите это.
Я люблю Вас немного, и это так прекрасно. Любовь прекрасна, даже маленькое окошко в небо любви прекрасно. Конечно, из окна может быть видна только малая часть неба, но все же это часть неба. Рано или поздно вы должны будете выйти из дома; то, что прекрасно, завлечет вас. Постепенно вы должны будете все ближе и ближе подходить к тому, что вы любите, к тому, что прекрасно. И внезапно вы броситесь к нему; вы забудете все о доме, о том тесном помещении, в котором вы пребывали много жизней подряд. Внезапно, в глубоком экстазе, вы выскочите из дома под открытое небо.
Только любовь может вывести вас из вашего страдания, только любовь может вывести вас из вашего ада, ибо только в любви вы можете забыть себя. А вы страдаете, вы в аду.
Если Вас нет здесь и нет никаких мыслей, то как Вы можете давать такие логически последовательные и прекрасные беседы? Создается впечатление, что Вы осознаете и понимаете, что говорите.
Такие прекрасные и логически последовательные беседы возможны лишь потому, что меня нет здесь. Если бы я был здесь, они не были бы такими прекрасными. И не только это: они прекрасны, потому что вы слушаете, когда вас здесь нет. Если вы здесь, они не являются больше прекрасными. Красота существует только в пространстве без эго. Вы входите, и за вами следует безобразность.
Если Вас нет здесь и нет никаких мыслей... да, меня нет здесь, и нет больше никаких мыслей. Вот почему эта река продолжает течь — потому что никто не препятствует ей, никто не мешает ей.
Создается впечатление, что Вы осознаете и понимаете, что говорите. Это только кажется. Не обманывайтесь кажущимся. Я не осознаю этого. Я пьян — я, может быть, пьян осознанностью, но я пьян. Но это опьянение называется осознанностью. Если ваша осознанность не является также и опьянением, то это еще не осознанность. Если вы опьянены не осознанностью, то вы еще не пьяны. Когда осознанность и опьянение становятся почти синонимами, то только тогда это становится состоянием Будды, только тогда это является просветлением.
Создается впечатление, что Вы осознаете и понимаете, что говорите. Это только кажется: это не так. Я пьян. И это только кажется, что я понимаю, что говорю, — я не понимаю, что я говорю; я просто позволяю всему этому говориться. Я не пытаюсь понять то, что говорю, потому что это было бы двойственностью; тогда я бы раздвоился - отделился бы тот, кто пытался бы понять, что я говорю. Тогда я был бы в дихотомии, я расщепился бы. И это случается всякий раз, когда вы следите за тем, как вы говорите - правильно или неправильно. Вы всегда стараетесь быть согласованными, логичными. Я же являюсь абсолютно несогласованным. Я никоим образом не пытаюсь понять, что я говорю: я позволяю этому случиться. Потому что в этом заключается мое понимание: пока вы не допустите этого, ничто стоящее и не потечет. Если вы стараетесь сказать что-то многозначительное, то значение этого будет поверхностным. Если вы просто говорите это безо всяких усилий с вашей стороны, если вы просто позволяете божественному, целому течь через вас, то это имеет огромное значение: значение этого предельно огромно.
И мне хотелось бы также, чтобы и вы не старались понять то, что я говорю; — потому что это единственный способ упустить все это, идеальный способ упустить. Если вы хотите упустить то, что я говорю, старайтесь понять меня. Просто слушайте — ничего другого и не нужно. Это песня, которую нужно слушать, это танец, который нужно наблюдать.
Я есть некоторая пустота, и мне хотелось бы, чтобы вы были частью ее. Будьте в гармонии со мной, не старайтесь понимать; потому что тогда входит интеллект, тогда вы не являетесь больше целостными. Когда вы целостны, все, что исходит от вас, прекрасно. Если вы не целостны, то самое большее, что вы можете создать, это видимость красоты, это не будет красотой. Красота всегда целостна.
Пожалуйста, не пытайтесь понять меня — в противном случае вы станете великим знатоком, но вы упустите истинное знание. Тогда вы станете раввином, пандитом, маулви. Но вы упустите понимание той реальности, которую я изливаю на вас. Запомните это: понимания не требуется — требуется лишь глубокое опьянение, которое является также и осознанностью.
Будьте со мной. Когда вы пытаетесь понять, вы сами с собой; вы пытаетесь интерпретировать меня в соответствии со своим умом, знаниями, заложенной в вас информацией. Вы пытаетесь смотреть на меня в соответствии со своим прошлым; ваши глаза окружены облаками пыли, вы не в состоянии видеть меня. Будьте просто зеркалом: отражайте меня; не пытайтесь понять меня. Будьте моим эхо; не пытайтесь понять меня. И тогда наступит понимание.
Я так страстно желала понять все тайны жизни, что провела много лет в чтении и изучении всего, что было мне доступно. Все, что я узнала из этого, это то, что я невежественна. Мой вопрос заключается вот в чем: почему, так сильно стремясь к знаниям, и понимая, в то же время, свое невежество, я никогда не была в состоянии найти ни одного вопроса после Ваших лекций, даже если я и пыталась их придумать, как я это делаю сейчас?
Это от Сугиты. Она профессор; она искала, и она была честной в этом поиске. Она много читала, она накопила много знаний. Но знания могут обмануть вас только в том случае, если вы не являетесь честным ищущим. Если вы искренни сами с собой, знания не могут обмануть вас: вы знаете, что все это пыль. Вот почему все то, что она читала и изучала, не могло обмануть ее.
Все, что я узнала из этого, это то, что я невежественна. Это начало знания, это начало мудрости. И вследствие этого она слушала меня, но не старалась понять: она просто пила меня, она опьянена мною, и никаких вопросов не возникает. Потому что если вы слушаете меня в таком состоянии опьянения, то вы понимаете меня полностью - между нами нет никакого промежутка, никакие вопросы и не могут возникнуть.
Помните: вопросы идут больше от ваших знаний, чем от вас. Если вы знаете, если вы считаете, что что-то знаете, то возникает много вопросов. Если вы знаете, что вы ничего не знаете, то вы просто молча слушаете. Вы кормитесь мною, вы пьете меня, вы ощущаете меня. Но при этом нет никаких знаний, поэтому здесь нет никакой борьбы с вами, нет никакого конфликта с вами: я немедленно достигаю вашего сердца. Вопросов не возникает, потому что вы понимаете меня непосредственно, немедленно.
Когда вы слушаете через свое невежество, понимание является тотальным; когда вы слушаете через знания, нет никакого понимания, есть только хаос. Возникают аргументы, возникают вопросы. Есть два типа вопросов: одни идут от невежества — и они прекрасны; другие идут от знаний — тогда они безобразны и ведут к ссоре. Но если ваше невежество является полным, то даже те вопросы, которые идут от невежества, не возникают.
Невежество Сугиты является действительно полным. Она редкая женщина.
И приписка: я написала этот вопрос только потому, что нам очень хочется задавать вопросы. Но сегодняшняя лекция дала мне ответ. Прежде чем я попросила у Вас воды. Вы утолили мою жажду. Но теперь возник настоящий вопрос. Почему, получая от Вас столько пищи и питья, я все еще испытываю голод и жажду? Но, пожалуйста, не отвечайте на это: я буду просто продолжать пить и есть.
Если вопрос действительно искренен, на него будет дан ответ даже еще до того, как он будет задан. Потому что тогда он просто передается ко мне; он просто доходит до меня в несловесном виде. Когда я вхожу сюда, те, кто находится в гармонии со мной, немедленно передают мне все свои реальные вопросы. Им нет необходимости даже спрашивать, ответ все равно будет дан. Потому что я не говорю в вакууме, я обращаюсь к вам.
Вот почему я не люблю тех людей, которые не состоят в глубокой связи со мной здесь, — они мешают; их вибрации создают здесь облака: тогда те, кто в гармонии со мной, не могут общаться со мной так легко. Даже один антагонистически настроенный человек будет мешать мне течь, не будет позволять мне достигать вас. Те, кто в гармонии со мной, не должны спрашивать. Само их состояние созвучия со мной... они могут даже не осознавать свой вопрос, но вопрос достигает меня. Это вид общности, вид общения.
И в результате этого общения возникает ответ. Меня нет здесь — только пустота отвечает вам, только зеркало отражает вас. И все-таки это правда, что чем больше вы пьете меня, тем большую вы испытываете жажду — потому что нужна тотальная жажда.
Это нужно немного понять. Я порождаю жажду в вас. Я утоляю ее, а потом снова порождаю ее. Потому что если жажда станет тотальной, то вы сможете пить от самого Бога. Тогда учитель не нужен; тогда я становлюсь просто дверью.
Я утолю вашу жажду, чтобы сделать ее еще большей — чтобы она стала тотальной; чтобы вас здесь не осталось, чтобы пульсировала только жажда... только жажда, одна только жажда. Ученика нет здесь, спрашивающего нет здесь. Тогда учитель не нужен; тогда вы просто проходите через меня. Я становлюсь дверью.
Таким образом, учитель должен делать две вещи: создавать жажду и утолять ее, чтобы она становилась еще больше. Я все время вливаю в вас воду и новую жажду; не только воду, но и жажду тоже. Но каждый раз ваша жажда будет на более высоком уровне, каждый раз ваша жажда будет все интенсивней и интенсивней. Тогда наступает момент: вы исчезаете, остается только жажда. Когда остается только жажда, и вас здесь нет, учитель исчезает. И через учителя доступным становится Бог.
Комментарии к книге «Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 3», Бхагван Шри Раджниш (ОШО)
Всего 0 комментариев