«Таинственные чары»

Таинственные чары (fb2) - Таинственные чары 1907K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - граф Комостро

Таинственные чары в 3-х частях Сочинение графа Комостро

Волшебная книга ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ содержащая

I

Учение египетских, индийских, халдейских, арабских философов, магов, астрологов, кабаллистов и других мистиков; средневековых алхимиков, новейших спиритов и магнетизеров и русских колдунов, ведьм и знахарей.

II.

Тайны сверхъестественного и непонятного из области чудес внешнего и невидимого мира: Волшебство, заговоры, порча, предчувствия, магнетизм, спиритизм, галлюцинации, явления духов и покойников, гадания разного рода, клады, предсказания, влияния планет, нервов и всемирной жидкости на человека и проч. и проч. и проч., предугаданные, разоблаченные и доказанные первыми европейскими учеными.

Сочинение графа Комостро.

Первое издание: МОСКВА. В типографии Индрих, на Сретенке, д. Карлони

1878 г.

От издательства Загадочный граф Комостро и его волшебная книга вчера, сегодня и послезавтра

К третьей четверти XIX века человечество вполне созрело для научно-технической революции. Во всяком случае романы Жюля Верна уже никому не казались фантастикой. Или если они и казались слегка фантастичными, то эта фантастика была совсем уж ближнего прицела. В те времена гораздо проще было поверить в полет на Луну, чем в прозрение будущего или в беседы с призраками. Ведь никто не сомневался в силе пара или электричества, а о бессмертии души народу было известно только со слов батюшек. Между тем тайны оставались, и они по-прежнему привлекали к себе внимание любопытных. Тогда и начали появляться авторы книг, подобных «Таинственным чарам». Эта литература была весьма востребована во все времена, тем более, что для ее создания не требовалось ничего особенно исследовать, достаточно было прочесать книжные развалы и публичные библиотеки. Дабы избежать упреков в мистицизме, авторы подбивали под свои гипотезы серьёзную научно-теоретическую базу. Магнетизм и беседы с призраками объяснялись галлюцинациями, а столоверчение и истолкование гадальных символов списывались на легковерие простаков и ловкое жульничество. Ну а для полноты картины и для более убедительного антуража издатель пририсовывал своей квази-научно-популярной книге какого-нибудь более внушительного автора. Допустим что-то вроде Калиостро («ах нет, как же я запамятовал, он же помер еще до Наполеоновских войн! Ну и шут с ним, пусть будет Комостро, кто будет проверять?»)…

Однако с появлением книг фантастического и фэнтэзийного жанра, с воплощением в жизнь социально-фантастических утопий о «всемирном братстве пролетариата» и с электрификацией некогда самой отсталой страны капитализма подобная литература стала казаться несколько малоактуальной.

Но вот миновало еще около ста лет; человек благополучно взорвал атомную бомбу, слетал на Луну… а тайны-то – остались. Правда, гадалки стали вещать уже не в кулуарах, а с телеэкранов, и не голубых, а уже full HD, уже были раз 10 изобретены лекарства от рака и решительно всех болезней, а целительство по-прежнему остается очень востребованным и весьма выгодным бизнесом, как и пророчества, как и весьма выгодный в наши дни эсхатологический[1] бизнес; как и создание сект, да и с появлением чупакабры и летающих тарелок галлюцинировать люди не перестали. Так что милости просим вас на наши книжные полки, почтеннейший граф Комостро, мы с большим интересом почитаем вашу архиактуальную во все времена книгу.

Часть первая. Египетская Maгия

О Боге и Душе. Таинственное Учение

Стоит только прежде всего задать вопрос, что же такое воображение, которое присуще каждому, и отрицать которое, без сомнения, смешно. Каждый из нас имеет воображение, память, находчивость, изобретательность, игривость и могущество этих сил души человеческой делает чудеса и также нас может удивлять; но отрицать эти способности, развитые у некоторых индивидуумов в высшей степени и скептики не могут, несмотря на то, что есть люди, которые готовы отрицать все, даже самих себя, если бы это было согласно с условиями общественной жизни; но отрицать без сомнения, легче то, чего нельзя доказать и в чем нельзя убедиться.

Между тем в воображении мы видим целый мир души, и есть примеры, что люди проводят цёлую жизнь в созерцании и воспоминаниях, находя в этом все удовольствия и наслаждения. Наконец что такое сон, память, симпатия, антипатия? Не есть ли это качество души? Отсюда можно заключить, что каждый человек содержит в себе человека духовного или внутреннего, и следовательно, если люди живут обществом, то и внутренний человек имеет также невидимое сообщение с себе подобными. Между тем есть неверующие, атеисты, отрицающие всё не подлежащее пяти чувствам, а следовательно отрицающие и в самих себе подобие Божие. Разумеется такие люди никогда не поверять ничему.

Убедиться в этом можно читая древних и новейших философов, которые не только противоречат этому, но приводят многие доказательства как существованию души так и сношению душ между собою.

Знаменитое изречение древних в лице Аполлона, «познай самого себя», без сомнения выражает глубокий смысл, и представляет глубокую задачу и самую неразрешимую. Это выражение имеет предметом не анатомическое изучение тела, но прямо психологическое, требующее познания собственной души и ее свойств, от которой и зависит характер и нрав человека, его привычки, способности и другие качества. «Гляди внутрь себя», говорили древние и говорили справедливо. Только при глубоком изучении себя и беспристрастном сознании можно убедиться в своих недостатках и исправить себя. Но эта трудная задача может быть выполнена только при помощи самой же души; сама душа человека высказывается о себе, и если, сознавая недостатки, желаем исправить свой характера, то тем уже, как бы приносим раскаяние; но в привычках людей даже самим пред собою, защищаться и оправдывать самые необдуманные проступки. Здесь уже человеком управляют гордые свойства души и ему трудно изучение, следовательно и раскаяние.

Воспитание также имеет предметом образовать сердце и ум, то есть облагородить свойство души, или развивать добродетель; тут также воспитывается внутренний человек.

Каждая из религий, будь она христианская или языческая, говорить о существовали души в человеке, и о её бессмертии; так думали и древние философы, так думают и современные философы христианские, так думали древние египтяне, индийцы, греки и другие народы, а с тем вместе выработался и дух народа и его воспитание и законы. Так например сущность учения египтян можно понять из изречения надписи под статуей высочайшего божества богини Нейт в Сойсе: «Я есмь то что есть, и было и будет, никто еще не поднимал моей завесы».

Брамины, китайцы и индийцы исповедание веры также основывают на философии, начертанной в «Бхагавад-гите»:

«Я есмь начало и конец всего существующему; много соединяется и держится все в мире, подобно тому, как нить держит на себе зерна жемчуга. Я даю благо жидким телам, свет – солнцу и луне, святую силу – божественным писаниям; я – звук в воздухе, я – разум в человеке, я – чистое благоухание жизненной силы, я – свет источника лучей, я– жизнь всего земного, я даю раскаяние грешнику; я – семя всего живущего, семя вечности; я даю мудрость мудрецу, блеск – свету, силу сильному, освободившемуся от гордости и страсти. О друг! я даю живущим любовь, неограниченную никакими законами.»

Религия персов, по учению Зороастра, высказанная в песнях Вед, имеет в системе мироздания благотворные силы и явления внешней природы, подчиненными власти благодетельному влиянию высшего существа. Все явления света преимущественно совершаются непосредственным проявлением божества в противоположность тьме, которая служить для проявления деятельности злого духа. Зороастр видит в природе борьбу добрых и злых сил, и считает ее прямым отражением борьбы благоприятных и враждебных сил природы, которую представляет собою Иран, страна в которой плодородные поля лежат рядом с бесплодными пустынями.

В религиозном сознании понятие о высшем неземном управлении миром развивается в представлении целого царства света и добра, которое ведет борьбу с царством тьмы и зла; заем уже в позднейшие времена, под влиянием индийской и греческой философии, оба эти царства сливаются в высочайшем существе Церазане Акерене, что означает вечность, которая стоит выше борьбы двух противоположных начал мирa.

Ормузд – вечная мудрость, духи, звезды и планеты являются служебными силами этого царства; они носят название Амшапанд и Изед. Все живущее принадлежит к царству света и добра; все что есть лучшего в живых существах – Ормузд; он является в мысли, слове и деле. Его тело есть чистый свет. Он по учению Зороастра, основание и средоточие всего живущего, источник чистой воли и полноты блаженства. Темные, злые силы конечного мира олицетворяются в образе Аримана, что значит «злонамеренный». Спутниками его являются враги света Дева, которые проявляют свою силу в ядовитых растениях, гадах, амфибиях; в бурях; они возбуждают злость и леность в человеке.

Царство зла не имеет никакой внутренней силы и прочности; оно не составляет необходимость бытия, – оно является только там, где чистые, светлые духи уступают ему место и допускают его произвол.

У древних греков и римлян также существовали злые и добрые силы. Во всех верованиях существуют понятия о единстве Бога, как духа доброго, вечного, всеблагого и духа зла и тьмы, точно также во все века и у всех народов существует и существовало поняте о загробной жизни души.

Из этого краткого понятия можно заключить, что понятия всех народов не говоря о христианах, тесно связано с понятиями о душе и о невидимых добрых и злых духах, спутниках в жизни человека. Так, что не смотря по-видимому на многобожие, оставившее свои следы на множестве статуй, изображавших богов и полубогов, они олицетворяли в них только науки, искусства и страсти, но не считали мрамор за силу. Это доказывается, как говорит Дебарроль, тем, что Оракул Аполлона признавал единство Бога, несотворенного, рожденного от самого себя, который обитает в огненном эфире, Бога, стоящего выше всего существующего.

Моисей видел Творца Вселенной в огненной купине.

В религиозных обрядах греков жрец обращается к посвященному со следующими словами:

– Поклоняйся Повелителю Вселенной; Он един, Он вездесущ!

За 600 лет до P. X. Пифагор получил от египетских жрецов понятие о всемогущем Боге. Отрывок из произведения одного из учеников его, Оксила к Лукании, дает тому доказательство. Этот отрывок, сохраненный Стоби, говорит: «Гармония (согласие) царствует в мире и Бог – творец этой гармонии». Позже, развивая эти принципы Пифагора, Платон говорит: «Бог, о котором я извещаю вам, есть единый, неизменяемый, бесконечный Бог»[2]. Антисфен говорит: «Народы поклоняются многим божествам, но природа указывает на одно»[3]. Анаксагор сказал: «Единый Бог создал материю и весь мир»[4]. Евсевий, св. Августин, Лактанций, Юстин и Афинагор утверждают, что древние философы признавали единство Бога.

Зная что огонь в руках невежд делается орудием гибели, мыслители сохранили этот источник света и теплоты (истину) от массы невежественных профанов в среде избранных и населили Олимп по их желанно богами, полными человеческих страстей и пороков. По этому-то общая истина и осталась неискаженной достоянием чистых и сильных душ.

Знаменитый Орфей пел: «что я хочу сказать, но да затворятся двери для непосвященных; мои слова обращены к Высочайшему существу, обратите к нему все силы вашей души; идите прямым путем и созерцайте единого Царя земли. Единый Он произошел от самого Себя. Ни один смертный не может видеть Его, но Он видит все. Я покажу вам следы его присутствия. Я покажу вам действия руки всемогущего Бога. Но облако скрывает от меня образ его.[5]

Так говорит Орфей.

Говорят вообще, что люди образовали в древности тайные ассоциации и из среды их произошли личности, управляющие миром: жрецы, цари и высшие классы общества.

Общество разделилось на два класса высшее сословие и народ, патрициев и плебеи.

В Египте высшее общество составляли жрецы или маги, в руках которых заключалась вся образованность того времени, письменность – и эти маги были в тоже время высшими советниками царей Египетских.

Наука Магов составляла тайну от народа и потому заключала герметическое учение и эта наука называлась Maгия. Маги свое учение скрывали от непосвященных и писали для того иероглифами, то есть особыми знаками.

В этом учении нельзя было видеть ничего кроме древней философии того времени, соединенной с духовными обрядами и наполненной символикой, и вообще, как видно из истории царств того времени, когда процветала династия Птоломеев, египетская мудрость достигала высшей славы, и ученые греки толпами стремились завершить в Египте свое образование.

Александрийская библиотека считалась лучшей и самой богатой в целом мире; в ней помещались свидетельства всей египетской мудрости и знания: химия, физика, архитектура и механика были уже давно известны египтянам, но все это, однако, слабо дошло, как предание, до потомства. И великолепные пирамиды, и остатки развалин говорят, как о громадности труда, так и о предполагаемых механических пособиях для сооружений, без которых никак не возможно было бы поднимать камни на высоту, какую имеют пирамиды.

Бальзамирование тел указывает на глубокое знание химии, медицины и хирургии, так как мумии, пролежавшие два тысячелетия в целости и сохранности, и по сейчас сохраняют в полноте черты и формы лиц.

Электричество, магнетизм, свойства света и теплоты были также известны древним египтянам и нет никакого сомнения, что они пользовались их свойствами, иначе никогда бы Архимеду не пришлось сжечь посредством зеркал неприятельские суда. Всем также известно, что Архимед, Пифагор, Аполлоний, Моисей, и многие святые мужи, до принятия Христианства, черпали свою философию в Египте.

Все указывает на то, что Египет и Индия были самыми образованными странами в свое время и удивляли своими познаниями многие народы, из которых более невежественные в их символическом учении видели поклонение дьяволу, а непостижимые, на науке основанные подвиги, приписывали действию дьявола.

Но магия сама по себе, названная от слова «маг», точно также, как волхвование от слова «волхв», не имеет ничего общего с духом зла. А напротив того, эта наука составляла собрание сведений из философии, химии, физики, механики, медицины и других наук, но согласно времени облеченных в символику, чтобы тем самым придать более торжественности и таинственности в глазах царей и простая народа.

Простой народ в Египте, как и в Индии, разделялся на касты и поэтому каждый изучал свое дело, как специалист, не имея времени и прав изучать что-либо другое. По этому понятно народ египетский слепо и прямо веровал всему тому, что излагали народу жрецы, и исполнял все то, что ему предписывали.

Из книг, оставшихся от египтян, которые служили жрецам законоположением и содержали египетскую философию, упоминают тридцать шесть книг философии и шесть книг медицины, анатомии и врачебного искусства; из числа первых чаще всего упоминаются книги: «Таро», «Пимандр», «Асклетос», и «Изумрудная скрижаль». Евреи, греки и египтяне оспаривают между собою книгу «Таро». Евреи эту книгу приписывают Еноху, египтяне Гермесу, а греки Кадму.

Гермес, оп же и Меркурий, говорят, был одним из ученейших владык Египта и в тоже время верховный маг. Слово Гермес означает, «гениальный человек» или «человек высокого ума»; к тому же ему дано название Трисмегист, что значит трижды великий, потому что в своем учении он придает кабалистическое значение цифре три в трех мирoвых категориях. Мы после скажем, какое содержание имеют эти книги, но во всяком случае в них нет ничего противного природе и клонящегося к разрушению, напротив того, в них есть стремление к познанию природы и ее величия, о чем уже говорит история Египта, указывая на процветание искусств, наук и торговли во времена династии фараонов Птолемеев при содействии волхвов.

Итак учение древних, как и новых философов состояло: из признания единого Бога, из верования в двух враждебных начал: добра и зла в мире, в существование души и в ее бессмертие и веры в загробную жизнь. – Далее увидим, что древние египтяне признавали тройственность миров: материального, нравственного и божественного; они признавали небо, или рай и ад. И также верили, что есть мир невидимый, наполненный духами или незримыми существами, которые влияют самым разнообразным способом на людей, или благодетельно, или вредно.

Следовательно, если верить древним философам и ученым, и не отрицать их мудрости достигшей нас, – нельзя и отрицать нашим ограниченным умственным кругозором, то во все века и все народы сознавали, что есть много такого в природе, что нам и не снилось, Это иными словами значит – нельзя знать, чего не знаешь, а чего не знаешь, того нельзя и отрицать, а не верить – можно.

Весьма понятно, что магия в том виде, в котором она обыкновенно является в печати или на театральных подмостках, вовсе не то, чем она была в древности. В печати является отрицание всего, что только когда-то могло быть, есть и даже тому, что будет; это, разумеется, говорится с той целью, чтобы не увлечь народную массу в мнимое чернокнижие, противное духу христианства. На подмостках обыкновенно являются люди, обладающие в высшей степени проворством и экспериментальными познаниями из химии, физики и механики; и публика, любуясь такими зрелищами, отрицает истину, смотря на все как на ловкий обман.

Учение Магов

I. Душа и тело

Человек создан по образу и подобию Божию, говорит божественный Моисей, и объясняет это подобие Божие нужно искать не в теле, а в душе. Следовательно, душа – частица Бога и человек представляет собою маленький мир.

Когда дитя уже в состоянии действовать, когда дух находится в равновесии с телесной организацией, тогда-то начинается борьба, которая длится до последнего дня жизни между тремя элементами, присущими человеку: душой, разумом и телом.

Тело, состоящее из материи и долженствующее непременно возвратиться снова к материи, стремится к мaтериaльным наслаждениям и старается увлечь с собою и развратить душу, чувственными обольщениями, которая по назначению должна управлять телом и над ним господствовать. Телу свойственны сластолюбие и страсти.

Но между душою и телом существует третья интеллектуальность, имеющая значение посредничества; это разум. Он служит соединением сердца, как источника материальной жизни с мозгом и источником душевной жизни.

Душа непременно должна подчинять себе тело как искра Божества, и быть руководительницей в нашей земной жизни.

От времени до времени душа позволяет телу наслаждаться удовольствиями жизни, но с тем, чтобы тело не было рабом своих наслаждений. Когда душа одарена справедливостью, умеренностью, если она любит все прекрасное, высокое, благородное, так, например, – человечество, добродетель и прежде всего своего ближнего, то по учению египтян в день смерти она оставляет свою земную оболочку, отлетает, следуя притяжению своего созвездия и возрождается в новом мире, проникая в новую оболочку, соответствующую её усовершенствованной красоте и оставляет на земле труп, по-видимому неподвижный, но содействующий самым своим разложением жизни других веществ. Душа также оставляет после себя интеллектуальную оболочку (соrр sideral), которая возносится на звездных лучах в высший мир, унося с собою отражение, или призрак земного тела. Но если, говорить по учению египтян, душа погрязла в грубых материальных страстях, если она допустила себе ложь, неумеренность, несправедливость, все низкое, злое, тогда, в день смерти, материальная оболочка, получившая силу вследствие оскудения ума, передает эту душу интеллектуальному телу, которое и увлекает ее в мир звёздных лучей.

По мнению каббалистов, душа, выведенная из родственной ей сферы, испытывает жестокие страдания и стремится со всей силой своей энергии снова получить телесную оболочку, чтобы опять жить на земле, и снова подвергнуться всем испытаниям борьбы со страстями и наконец, после смерти, возвратится в сферу своего созвездия.

Но переход души вторично в тело может совершиться или в то же мгновение, или промежуток страданий может продолжиться иногда целые тысячелетия; когда же она вступит в тело, как вторичное существо, то она должна страдать, чтобы искупить свою первую жизнь, тогда как в первый раз душа является на земле новою, первобытною, где ей все улыбается: богатство, красота, даровитость. Во второе её появление на земле богатство заменяется бедностью, красота безобразием, но зато прежняя чувственность, погубившая душу в первое её существование, остается и теперь во всей силе; только теперь человек лишен возможности удовлетворять свои прихоти, и эта невозможность делается для него источником новых мучений. Из повелителя он стал рабом, унижавший других, теперь сам презрен и унижен; он заставлял других страдать, теперь сам страдает.

Но если человек и во второй раз падет, то душа его и в третий раз должна воплотиться и человек этот со дня рождения осуждается на физические страдания; это человек расположенный к чахотке, увечный или идиот, бессильный, ежечасно умирающий; он уже не способен испытывать какие-либо страсти и стремления и только уже наконец, очищенный безмерным страданием, возвращается к своему созвездию. Поэтому идиоты у арабов и кретины в Швейцарии пользуются особым уважением, как существа, отмеченные перстом Божиим.

Возвратившись на землю, душа сохраняет смутные воспоминания о своих прежних страданиях; в ней остаются какие-то предчувствия зла и невольное отвращение от тех гибельных страстей, которые увлекали ее в первое существование на земле.

Мудрая природа дает душе свободную волю, и оказывает поддержку, оживляет ее восприимчивостью к Божественным внушениям и стремление повиноваться им; и душа, как искра Божества, покинувшая небо, должна опять возвратиться на небо.

Таким образом древние маги объясняли неравенство условий жизни для разных личностей, неравенство, которое иногда кажется несправедливостью и эта доктрина имеет глубокий смысл.

Так мы видим, говорит Дебарроль[6], что человек злой и несправедливый должен ждать возмездия по делам своим; человек, удрученный страданиями, видит в своей страдальческой жизни свое искупление и уповает на лучшую участь, сожалея о своих мучителях, обреченных испытать впоследствии его собственные муки. Это упование на лучшее будущее, придает страдальцу силы, терпеливо переносить свои горести и мучения.

Что касается до вещества интеллектуального (corps sideral)[7] то оно относится к душе так же, как инстинкты относятся к нему самому. Оно занимает середину между душой и телом. По мнению каббалистов, оно принимает мало-помалу форму того животного, которое более всего подходит к наклонностям человека и изменяет сами черты лица и походку, придавая человеку сходство с этим животным.

Каббалисты также утверждают, что иногда вещество интеллектуальное не бывает одного пола с материальным и от этого происходит нравственный гермафродитизм, причем в характере такого мужчины встречается женственность, тогда как женщины часто обладают характером мужчины; если же все это принадлежит человеку благоразумному, то такого рода гермафродитизм имеет благотворное действие: в мужчинах он возбуждает поэтические способности, сострадание и преданность, а женщине придает энергию, необходимую в подвигах добродетели. Maтepиальные излишества отражаются на интеллектуальном организме и действуют на мозг, чем и объясняются нервные болезни, потому что тело страдает от бессилия души. Но бывает и обратно, то есть нравственное страдание имеет следствием физические недуги.

Душа служит единственным отличием человека от животного, которое впрочем не лишено интеллектуального элемента; оно также чувствует влияние звездных лучей, как сомнамбулы действие магнетизера. Животные угадывают грозу, землетрясения и разные перевороты в природе и предчувствуют сверхъестественные явления.

По словам известного естествоиспытателя Кювье, инстинкт представляет нечто вроде призрака, который неотступно следует за животным и в центре их ощущений кажется живут враждебные чувства и образы, которые управляют их действиями, как у человека минутное влечение иногда заставляет его действовать решительно.

Идиоты, действующие всегда под влиянием инстинктов, часто получают дар ясновидения; они часто рассказывают о том, что происходит в местах очень от них отдаленных; такой пример, как исторический, можно видеть на Франциске Синий чулок, о котором говорит Нодье и многие другие.

В идиотизме можно видеть много степеней.

Те, которые излишествами жизни и развратом отнимают силу от души, начинают подчиняться инстинктам и таким образом становятся ниже животного, которое не имеет другого высшего руководителя и потому по необходимости повинуется своим инстинктам, а человек произвольно становится на эту точку, сопротивляясь голосу разумной души.

Эти люди – живые мертвецы, потому что они ходят, говорят, но глаза их мутны, как стеклянные, углы рта опущены, веки спускаются на глаза, даже от них словно веет могилой. Они уже невозвратимы к жизни, потому что неизлечимы и представляют нечто среднее между призраком и живым существом.

II. Три мирa

Халдейские пастухи первые признали существование трех миров: матерального, нравственного и божественного.

Гермес, согласно с этим, в своей «Изумрудной скрижали» говорит так:

– Он – истина, в нем нет лжи. Его истина непреложна.

– Истина узнается чрез физическое наблюдение, следовательно это будет мир материальный или положительный.

В нем нет лжи – мир нравственный. Его истина неизменяема – божественный.

Затем:

Небо, земля и ад соответствуют: Небо – мир божественный, земля – мир нравственный, ад место тьмы, – мир материальный, лишенный истины.

Две личности, муж и жена, дополняются третьей личностью, то есть дитятей; из этого видно, что маги принимали тройное число, как для мирa, так и в самом составе частей мирa.

За тем все мыслители и философы приняли число три за догмат гармонии, как ключ всех тайн и наук.

Маги, открыв, что все в мире физическом подчинено равновесию, которое обуславливается при действии равных и противоположных сил, перешли к идее равновесия метафизического и из этого заключили, что в Боге, как в причине создания и жизни, нужно признавать два свойства, взаимно необходимые: неизменяемость и неподвижность и вечное движение, уравновешиваемое высшей силой.[8]

Смотря на солнце, маги видели в нем тройственное соединение трех в одном – это электричество, свет и теплоту; так, что смотря на это светило, как на венец творения, в котором видели они премудрость и могущество, они постигли троичность Творца в единстве, называя Кэтер высшее могущество, существо непостижимое, не подлежащее науке и разуму человеческому. Шокмах – мудрость, идеал высшего разума, который самобытен и не воспроизводим. Бинах – разумность, свобода, двигательная сила всего причина и начало деятельности.

Так как движение, необходимая потребность жизни, самая жизнь, результат борьбы между действующим духом и стойкою мудростью, полагающей ему сопротивление, силы уравновешенные высшим разумом и изобразили этот догмат в виде равносторонняя треугольника, где вершина одного из углов представляет Кэтер, то есть высший разум или уравновешивающую силу, Бинах – это дух стремящийся к деятельности и Шокмах, вершина третьего угла, это мудрость, сдерживающая порывы духа.

Луи Лука[9] делает следующее заключение: кислород стремится к полюсу движения, водород к полюсу сопротивления, а азот то к одному, то к другому полюсу, смотря потому, какую роль он играет в различных соединениях; тоже самое можно видеть в металлах и металлоидах. Везде движение имеет свойства окисляющие, спокойствие – щелочные и равновесие между ними сдерживается азотом.

Точно также можно подвести эти свойства к среде звуков: Тоника – точка опоры, квинта – ей противоположная, терция – точка нейтральная между первыми двумя. Здесь тоника соответствует водороду, квинта – кислород, терция – азот. Аристотель сопоставляет каждую добродетель двум порокам, представляющим крайности, уравновешиваемые добродетелью. Так как небо, земля и ад соответствует мирам божественному, нравственному и материальному, то человек своим существом совершенно гармонирует этим трем сферам: тело – материальному мирy, разум – мирy нравственному и душа – божественному. Далее в общественной жизни люди разделяются на три категории: на простой народ, граждан и высший класс, куда принадлежат сановники, духовенство.

Сама природа разделяется по естественной истории на зоологию, ботанику и минералогию.

В магии: принцип, осуществление, применение.

В теологии: воплощение, искупление, Бог.

В душе человеческой: дело, слово, помышление.

По уверению Гердера все слова еврейского языка можно привести к корням, состоящим из трех букв.

Солнечный спектр, состояний из цветов, имеет их только три, если смотреть на него издали, то есть красный, желтый и голубой и здесь замечено тоже, что и в гамме звуков а именно: в do, re, mi, fа, sol, la; do соответствует красному цвету, sol – голубому, mi– желтому, тогда как si – лиловому, lа синему, fа – зеленому, rе – оранжевому. Это будут дополнительные звуки, точно также как и то, что они соответствуют дополнительным краскам: напр, оранжевый цвет есть соединение красного и желтого, зеленый – желтого с голубым, а темно-синий и лиловый – соединение красного и голубого в различных пропорциях.

Сближение гармонии можно пояснить тем, что звук есть эфир, действующий на орган слуха, тогда как свет есть эфир, действующий на орган зрения.

После этого уже нет ничего удивительного, если древние, встречая везде троичность, пошли далее и постигли своим разумом единого Бога, троичного в лицах. Они назвали его Изидой, природой, эфиром, поклонялись ему, как источнику жизни, света и теплоты, покланялись, как истинному Богу, тому же Богу, которому поклоняемся и мы.

Высокий гений древних мудрецов открыл им Божественную тайну, которая стала нам доступна позднее воплощением Христа на земле.

Луи Лука в своей новой химии не без основания говорит, что догматы христианской религии суть дальнейшее развитее идей древних метафизиков.

Платон, как ученик Пифагора, проповедовал догматы египтян уже измененные.

Бальзак говорит: мир идей делится на три сферы. Инстинкты, отвлеченные и специальные идеи; масса живущего человечества принадлежит к сфере жизни инстинктивной. Вторая сфера отвлеченные идеи, куда принадлежат рассудок, соображение, отвлеченность; она дает начало обществу и в сравнении с инстинктом она почти божественна, но в сравнении со специальностью она ничтожна.

Отвлеченная способность дает начало законам и интересам общества; так что человек с помощью этой способности отличает добро от зла и добродетель от порока.

Но есть и такие личности, где обе способности соединены так, что они как будто взаимно нейтрализуются.

Специальные идеи, к которым принадлежат вдохновение, самонадеянность, познавательная способность, состоять в ясном понимании как материальнаго так и духовного мира со всеми его разветвлениями, принципами и следствиями.

В заключениее мы приведем следующей стих из «Энеиды» Вергилия, который дает ясное определение светового тока в следующих стихах:

Эней в аду спрашивает отца своего Анхиза:

– «Отец, вопрошает Эней у Анхиза, ужель должно думать, Что души умерших иных восходят отсюда на небо И снова на землю нисходят в то грубое тело, Которое было оставлено ими? Отец мой, ужели Такое желание тени умерших питают? – Скажу тебе прямо, чтоб не был ты мучим сомненьем Ответствует сыну Анхиз. – Скажу тебе, сын мой, Что дух все питает: и небо, и землю, и море, И месяца шар, и далекие яркие звёзды, И ум, в сей пpиpoде разлитый, в движенье приводит И сам с сей природой сливается будто бы с телом. И он же творит и людей, и зверей, и пернатых, И гадин морских, что живут в безднах моря ужасных. У духа есть дивная сила, и все происходит от неба. И все друг от друга, но хрупкое, слабое тело В себе держит душу; душа же боится и жаждет, И плачет она, что в глухой она, мрачной темнице.»

В другом месте в 4 книге «Георгик», Вергилий идет далее. Пораженный удивительным инстинктом пчел, он доходит до предположения, что и они обладают частицей Божественного духа:

«Иные, имея примеры, и признаки эти увидя, Божественный ум признавали в работницах-пчелах, — Небесного след вдохновенья. Господь все обходит: И земли, и хляби морские и дальнее небо, И души животных, оттуда к себе призывает: Коней быстроногих, пернатых, зверей, человека И все эти твари нисходят на землю, и снова, От уз разрешившись, возносится в синее небо, И нет места смерти, и жизнь вся стремится К бесчисленным звездам, взлетая до высшего неба.»

В этих двух отрывках поэт делает различие между божественной искрой и интеллектуальным элементом, которое через сообщение со звёздным лоном, дает инстинкт.

Пифагор, Платон, Левкипп, Эпикур, Плиний, Макробий признавали одну мировую душу, разлитую во всей Вселенной и соединяющую все существо одною целью. Если верить Порфирию, то Оракул Дельфийский вопрошающим его о Боге, отвечал:

– Бог источник жизни, начало всех вещей, покровитель всего живущего. В нем беспредельная масса пламени. Это пламя производит все. Сердце не боится прикосновения этого пламени, благодетельная теплота которого поддерживает гармонию мирa. Все полно Богом. Он везде. Его никто не произвел. Он всеведущ.

III. Кабалистика

Происхождение Каббалы теряется во мраке времени, где она возникла и получила свое значение в Индии, или в Египте – неизвестно. Единственное, что известно– это, что она была знакома магам, как египетских так и индийским. Первые понятия о каббале принес в Грецию Пифагор по возвращении его из путешествия по Востоку, в то время славного науками.

В младенчестве человечества все народы жили, кочуя по необъятным пустыням со своими стадами, и между скотоводами, как и везде, встречались люди высшей организации, гений которых требовал умственной деятельности.

Уединение всегда вызывает мечтательность и наблюдательность и, разумеется, предметом наблюдений было звездное небо. У пастухов даже были любимые созвездия течение которых также ими можно было легко изучить. Стройные мириады звезд, строгий порядок движения, вызвали искать причин движения и задумываться, отыскивая силу, управляющую движением небесных тел.

Гений стремился к горизонту, наблюдая за сферой, которая поминутно удаляется, бежит по мере приближения к нему, раскрывая на каждом шагу новые богатства, поражая взор наблюдателя. Натуры чистые, более внимательные, постоянно на открытом воздухе под влиянием атмосферы, даже могли изучить влияние планет на нервную систему человека и мало-помалу успели познакомиться с тайнами этого влияния; что породило в душе любовь к изучению величия миров; здесь мало-помалу наблюдатели стали замечать, что кроме видимого и ощущаемого есть мир неосязаемый, содержимый таинственной силой наравне с теми явлениями, которые производят землетрясения и вулканические извержения, прозябание растений и пр, и эти силы или внушали им чувства благоговения или чувства ужаса.

Наблюдая за живущими на земле, пастухи видели, что люди родятся, стареют и умирают, но также видели, что труп человека, разлагаясь, служит для обогащения земли относительно производительности, следовательно не пропадает, точно так как и душа человека возносится к небу, как благоухание цветка. То же самое они увидели при наблюдении за растениями, от которых ничто не утрачивается и не пропадает в мире, но принимает другие формы.

Эти сведения передавались от отца к сыну, как предания (Каббала, от еврейского глагола «Киббель» – передавать), и пополнялись и развивались новыми сведениями и изучениями; вот что в кратких чертах называется Каббалистикой.

Они уже знали, что все живущее на земле дышит, посредством вдыхания и выдыхания; эти два движения обусловливают жизнь и с прекращением дыхания жизнь прекращается; они также видели, что и растения дышат, точно также как дышит земля, и дыхание ее это лучи света, теплоты, электричества, магнетизм; лучи эти связуются звеном с другими небесными телами.

Море также, по их понятиям, дышит и дыхание его выражается приливами и отливами.

Планетные лучи, названные тетраграммой или магнитным током, считали как скрытную силу, которая по новейшим исследованиям известна под именем теплоты, электричества и магнетизма.

Солнце, царь небесного мира, считался отблеском Божьей славы, и душой Вселенной считали один из его лучей. Влияние луны, по их понятию, содействует прикосновению Земли солнечными лучами и ночью передает это отражение Земле.

Гермес, следуя этому, сказал о великом вихре природы: «Солнце – его отец, луна – его мать. Вихрь носил его в своей утробе».[10]

Планета земля, по понятно каббалистов, представляет собой резервуар лучей, которые оживотворяют и оплодотворяют ее.

Мирoвой деятель имеет две силы: силу притяжения и силу отражения; и, по словам Гермеса, он восходит и нисходит. Эта двойственная сила все создает и чрез нее все существует и этот мировой дух, неиссякаемый источник света и теплоты, льется непрестанно с высоты неба и, пересекая все небесные сферы, постепенно сгущается и стремится к земле – это ее дыхание.

В свою очередь от земли под влиянием теплоты поднимаются испарения и очищаются в высших слоях атмосферы, это – выдыхание земли. Эта великая тайна, по мнению каббалистов, обнаруживалась пред ними ежедневно; так солнце действием своих лучей вдыхает в себя воды морей и образует облака, облака разражаются над землею благодетельным дождем. Каббалисты признавали это свойство солнца тождественно действующим и на планеты своей системы; они также приписывали планетам взаимное уравновешение посредством сети световых лучей, одаренных свойством притяжения во всех точках каждой планеты и каждой планете приписывали скрытый и лучистый теплород и центробежную и центростремительную силу; то же самое повторяется и на самом человеке, потому что он находится на аналогичной гармонии с планетами, потому что, как человек, так и планета распространяют магнетический ток своим голосом, глазами и движениями.

В центре земли находится скопление огня, постоянно поддерживаемая солнечными лучами. Каждая планета имеет внутри центральное зерно, которое притягивается взаимно с другими планетами. Мир магнетизируется солнечными, а человек планетными лучами.

Для посвященных в учение, невидимая материя называлась иначе эфиром, который предполагался душою мирa, планетные лучи – представлялись двигателями природы, а природа отражением всемогущества Бoжия.

Бог при них находился постоянно, Он давал вращательную силу всем бесчисленным мирaм, наполняющим Вселенную и изливая на солнце потоки пламени, он в то же время давал жизнь самому последнему из насекомых, скрытому в траве, носящемуся в капле воды или в зерне земли и в дуновении ветерка. По сказаниям, дошедшим до нас, древние точно также, как и мы, искали Бога в звуке, в тумане и в лазури воздуха.

Открывая глаза после сна, они видели Бога в лучах света, в воздухе и в прозябании растений. Бог был везде и Бог наполнял их самих, так что ни одно из их помышлений ни одно из движений не отделялось от мысли о нем. Пифагор, Платон, Сократ, изучали сами себя, чтобы, взвесив свои проступки, сделаться чистыми и достойными перед глазами этого свидетеля невидимого, но познаваемого; и душа их, бессмертная искра Божества, сливалась в гармоническом согласии с Божественным током, разлитым во всей природе и придавала им красоту добродетели, запечатлевая её на челе их.

Мнения каббалистов были притом также и таковы, что душа и тело также имело дыхание. Тело заражалось близостью миазмов и тлетворного дыхания, а душа заражалась влиянием душ нечистых, утопающих в пороке, если только не будет удалено от этих душ.

Мы сказали выше о числе 3 как числе, выражающем разделение вселенной на три; цифра 4 представляет форму творения, так как в самом деле нет объема тела, имеющего менее 4-х сторон, что представляет нам тетраэдр.

Цифра 6 представляет основную силу, которая возвышается затем над веществом и отражается в нем; от чего из его глаз исходят лучи, образующие трехугольиик, который отражается в темном начале, отчего и происходит число 6.

7 происходит от того, что все, что происходит от идей, изображается тремя, а от формы выражается числом 4: сумма выражения идеи и формы = 7; таким образом явились первые числа азбуки, при чем цифра пять соединила в себе божество с человечеством и три начала. Это учение основано на глубоких наблюдениях над природой, а также на двойственности начал. Это число 7 встречается у магов и каббалистов и выражает 7 планет в природе, 7 основных цветов, 7 основных музыкальных звуков, 7 главных материальных начал человека, из которых мозг – орган мысли, 2 – лицо: орган слова, 3 грудь – орган дыхания и кровеносных сосудов, 4 брюхо – кровообращения, 5 руки – деятельности, 6 ноги – поддержки и передвижения и 7 – детородные органы.

Но учение каббалистов и магов этим не ограничивалось. Но желая по возможности дать понятие их учению, мы должны были из всего общего вывести только те особенности основы их наук, который всецело и без изменения достигли до нас.

Они потом в свои философские идеи ввели символические изображения; так например древние, считая в природе земли только четыре стихии: огонь – вода – земля и воздух, точно также считали четыре элемента: свет, теплота, электричество и магнетизм. Все эти невесомые явления течений, все они агенты одного главного деятеля, который у древних назывался азотом, который писался буквами A Z Ω ח, из которых две латинские, одна греческая – омега, одна еврейская – тау).

Здесь А представляет первую букву во всех азбуках, омега последняя буква греческой азбуки, ח —тау последняя буква еврейской азбуки. По этому слово, начинаясь из начальной всеобщей и трех последних букв, конечных букв различных языков, что обозначает три мирa, из которых Z – латинский выражал мир мaтepиaльный, Ω —мир греческий – умственный и ח —тау, мир еврейский – божественный.

У Франкмасонов планетные токи изображались так: Солнце бросает лучи к луне, луна отражает их к светозарной земле, земля снова отбрасываешь их к солнцу и это изображение имеет форму треугольника.

Все древние философы вообще говорят о влиянии планет и приписывают, что душа мирa обитает под именем духа в системе семи планет, которые управляют судьбою людей и разливают жизнь на земле, и древние изображали этот всеоживляющий дух в виде бога Пана, олицетворения всей природы, играющего на флейте о семи клапанах. Стоики поместили высший разум Юпитера, управляющего миром в огненном эфире, который представлял источник высшего разума.

Кроме символических знаков, древние ввели счисление и азбуку; первоначально счисление их имело cимвoличecкий смысл, и притом тайный; но впоследствии эти знаки получали более полезное применение и первоначальный их смысл совершенно потерян.

Обряды посвящения

Весьма понятно, что древнеегипетские маги, будучи верховными служителями и в высшей pacе, имели высшее (по тем временам) образование, редко были видимы народу, и обряды свои окружали таинственностью, отчасти потому, что народ не понимал их истин, следовательно напрасно было бы делать это явно, а во-вторых потому, что самая таинственность внушала народу более убеждения в их величие и силу.

Между магами были люди, постигающие истину глубоко и были, конечно, люди, исполняющие свою роль из желания обогащения и стремления стоять во главе народа.

Итак жрецы, согласно с духом времени, облекали в таинственность и в форму свои действия, из чего разумеется обрядность, совершение месс и пр. Без такой обрядности не происходили даже и посвящения.

Чтобы посвятить себя в касту жрецов, каждый из желающих должен был обладать качествами, которые были бы вполне благоприятны. То есть он должен быть честен, скрытен, молчалив и вообще добродетелен, с крепкой волей и силой ума.

Для испытания новопосвящаемого избиралась одна из подземных катакомб, имевших, говорят, внутреннее сообщение с одной из пирамид и сфинксом, огромная величина которых допускала громадные подземные помещения.

Прежде всего посвящаемого вводили в совершенно мрачный покой, где его оставляли. Посвящаемым овладевал страх ожидания предстоящих ужасов и вот молния озаряет тьму и он со страхом видит впереди себя в кровавом освещении чудовищ и призраков; но молния гаснет и погруженный в тьму слышит рев зверей, шипение змей и другие ужасные звуки, которыми полна мрачная пещера. После первого ужаса, он вдруг чувствует среди наступившая дневного света, как земля колышется под ним, то вздымаясь, то опускаясь, то открывая под ним зловещую пропасть… Новопосвященный бежит вперед, боясь чтобы не быть поглощенным и опять вокруг него все оживляется; он видит движущиеся кричащие и плачущие статуи, призраки грозных зверей, уродов, и различных чудовищ; и между этими чудовищами встречает даже тени лиц, когда то им виденных. Наконец гремит гром, молния все сжигает и стушевывает и пред ним открывается ад со всеми ужасами страдающих душ. Он видит несчастных, которые наливают воду в бездонный сосуд, видит висящих на цепях, видит горящих в огне, видит колесование и другие ужасы.

Но вот он идет вперед на зов голоса и пред ним открывается пещера на громадное пространство, при ярком солнечном блеске. Это рай; тут он видит божества прогуливающиеся по саду, видит дворцы; но, утомленный и измученный, он падает ниц; в это время раздается голос, который говорит ему: «Мужайся, ты будешь повелителем над стихиями, над людьми и над животным царством, ты будешь в силах творить чудеса добра и зла» и прочее.

Так делалось в древнем Египте, и посвященный, видевший такие чудеса, может быть при помощи одуряющих веществ и декоративных обстановок, уже посвящался в таинство, поклявшись быть вечно замкнутым в тайну; жрецы, подвергая новопосвящаемого таким ужасам, взвешивали степень его терпения и твердости, оценивая силу желания посвятить себя.

Элевсинские таинства до сих пор мало известные, совершались, как говорят, также при помощи исполненной страха обстановки; посвящаемый должен был проходить через разные проходы, будучи подвергаем опасности от огня; затем переходит ручьи, потоки опасными мостиками пли перепрыгивает, избегая опасных пропастей.

С такими предосторожностями предпринималось посвящение в таинства.

Ад

Адом, как вообще принято называть место страдания грешных душ, у древних назывался тартар или преисподняя. Представление о существовании ада и мук для душ тех из людей, которые на земле погрязали в грехах, происходит от древности. Обыкновенно в аду предполагались такие муки, какие могли получить только люди, а не души, так как душа не может страдать физически; однако же вероятно эти муки приписаны потому, что свойства души человеческой были древним неизвестны.

Вот как описываем ад Вергилий: Пред дверями ада живут скорби, мстительная печаль, бледные болезни, угрюмая старость, ужас и голод, причинявшие столько злодеяний, труд, смерть и его брат сон, война, раздор, у которого вместо волос змеи, переплетенные окровавленными перевязками. Близ этого чудовища поставлены железные одры фурий; сто других чудовищ толпятся у входа в это ужасное жилище; из них Аверна первая дверь в ад. Близ этой пещеры находится дорога в Ахерону; сюда стремятся отовсюду души, долженствующие переправляться чрез эту реку.

Харон сажает в лодку, получивших почесть погребения; к прочим он неумолим; они целый век блуждают по берегу реки.

Переправившись чрез реку, новая дверь ведет к чертогу Плутона. Эта дверь оберегается Цербером, трехголовой собакой, из которых одна голова бодрствует постоянно.

Достигнув этого ужасного жилища, сначала встречаются души умерших, почти при самом рождении, потом души лишенных жизни несправедливым осуждением, наконец души самоубийц. Далее в миртовом лесу прогуливаются души любовников, умерших с отчаяния.

По выходе из этого леса находится жилище героев, павших с оружием в руках. Близ его возвышается судилище Миноса, Эака и Радаманта. Эак и Радамант произносят суд, а Минос подтверждает приговор или переменяет.

Ужасный шум возбуждает внимание; он происходит из Тартара, вечной темницы, обтекаемой пламенным Флегетоном и окружаемый гнилыми и тинистыми болотами Коцита. Тройные стены и медные двери делают вход в эти места еще более неприступным. Тизифона, самая страшная из Фурий, удерживает преступников, желающих освободиться. Радамант принуждает сознаться в преступлениях самых сокровенных, Фурии их наказывают за эти преступления страшными бичами, которые сделаны из змей, не оставляя их ни на минуту в покое.

Вот отчасти описание ада Вергилием; ясно видно, что эта мифология есть украшенное изображение египетских обрядов.

Это будет вполне понятно из следующего:

Понятие о Боге, наказующем преступления и награждающем добродетели, столь же древне, как и самый мир. Первый человек получил оное от Бога и передал его потомству. С течением времени, понятие запутывалось, предания искажались и наконец произошло идолопоклонство.

Но мудрейшие из людей столь живо почувствовали различие между пороком и добродетелью, что стали стараться всеми силами питать в других этот благодетельный страх и надежду – единственные средства, могущие предупредить всеобщее развращение.

Чем внимательнее мы станем рассматривать древнейшие предания, тем более убедимся, что вера в бессмертие души была всеобщая. Одно преступное заблуждение старалось соделать эту истину сомнительною, но и оно не имело успеха: внутреннее чувство всех людей и народов достаточно оное опровергло и мы не почитаем за нужное о сем предмете распространяться.

Философы всех веков освятили его истину, – стихотворцы старались распространить ее своими описаниями.

Диодор Сицилийский рассказывает, что стихотворные описания ада были, как мы сказали, совершенно заимствованы из обрядов, совершавшихся при погребении умерших в Египте.

Провожавший греческие души Меркурий, говорит он, был жрец, на которого была возложена должность принимать тело умершего Аписа. Он провожал его к другому жрецу, покрытому маской с тремя головами, подобными головам Цербера, второй жрец переправлялся с Аписом чрез Океан, служил ему кормчим и привозил его к вратам солнечного града, откуда он отправлялся в счастливые долины, обитаемые душами усопших.

Океан, говорит Диодор, есть Нил, который назывался этим именем у египтян. Солнечный град – Гиерополис, счастливые равнины – прекрасные луга в окрестностях озера Ахеруза близ Мемфиса, где оканчиваются похороны и хоронились тела египтян.

Таким образом составились понятия о бессмертии души и ее страданиях или блаженстве, смотря по образу жизни человека.

Рай, называвшийся Елисейскими полями, по мнению египтян находился на Канарских островах.

В Аду имелось пять рек. Первая называлась Ахероном (букв. «томление, завывание»). Эта река истекает и сейчас из Ахерузского болота в Феспротии[11] и впадает в Адриатический залив близ Амбрации[12].

Вторая река Коцит («плач, рыдание»), происхождение которой производят от слез преступников; она представляет собою скорее болото в Эпире или в Феспротии и впадает в Ахерузское болото.

Третья, Стикс, аркадский источник, текущий со скалы и скрывающийся в землю. Вода этой реки была смертоносна; вот почему поэты сделали из него адскую реку. Баснословные сказания рассказывают что нимфа источника по имени Стикс помогала Юпитеру в войне его с Титанами и была, говорят, матерью Гидры. Эта река протекала в Эпире и потому она вытекала из болот.

Озеро Аверно точно также было четвертой адской рекой; она протекала близ Пуццоли в Италии. Лота, река забвения, протекала в Африке. Пятая река Флегетон, будто бы дающая пламенные струи, издавала серые пары, и тина её была горяча, что и заставило причислить ее к числу адских рек.

Но не смотря на фетишизм греков, римлян и египтян, в их мифолопи не числится ни одного такого бога или полубога, даже духа, которые бы исключительно вредили людям в жизни и по смерти были бы карателями, как это и по сейчас существует.

Демон и Чародей

Что такое демон, дьявол, черт, сатана? Этот вопрос может решить каждый мальчик по своему понятию и пожалуй сделает по своему соображению их легкий абрис. На самом же деле этим именем называется дух зла, вредное начало, «существующее в природе, и постоянно противоборствующее началу или духу добра. Дух вообще не имеет Формы, между тем как влияние духа ощутительно. Дух добра влияет на человека благодетельно, а дух зла действует на нрав противоположно, растлевая нравы и раздувая порочные страсти. Если действуют оба духа разом, то они развивают в человеке сомнение, недоумение, вопрос и борьбу чувств. Влияние духа ощутимо, но он незрим и если материалисты отрицают существование этих сил, враждебных между собою, то это несправедливо, и это тем более, что Физика указывает уже нам на невесомые материи, например силу магнетизма, электричества, которые чувствительны только по действию на тела. Не то ли же самое можем видеть и чувствовать на самих себе, испытывая борьбу разнородных чувств и влечений на душу нашу и на воображение?

Человек, будучи еще в начале своего развития, уже чувствовал влияние на ум, возмущающей или успокаивающей силы и по своему выражал эти влияния в форме басни, а художественное настроение олицетворяло эти психические влияния посредством статуй и других изображений; так видим у греков олицетворение жизни и страстей в Формах людей более или менее изящных Форм, выражая тем мир существенный и человеческой страсти. В египетской и индийской мифологии мы видим изображения людей, зверей, птиц, чудовищ, уродов, и такие действия, которые без особенного размышления и по cей день остаются необъяснимыми. Mногие из них не истолкованы. Эти изображения точно также темны, как и таинства, совершаемые их магами; но мысль одна и та же: борьба добра и зла, господство страстей над человеком и владычество Творца над вселенной.

Как египтяне, так греки и индийцы в свое время были просвещенными из народов в искусствах и науках, о которых дошло до нас весьма смутное понятие или по крайней мере не полное, и наиболее видимое по их великолепных постройках, которые долее всего сохранились в виде развалин, и также в отрываемых до сих пор, сохранившихся предметах мелочей, открывавшихся в археологических раскопках. Эти мелочи как нельзя лучше уверяют, что искусство древних, хотя своеобразно говорит, что они были далеко образованны и вполне удовлетворялись в жизни до роскоши.

Совсем другое мы видим в нашей славянской мифологии. Древние славяне, вопреки грекам, римлянам и другим народам, приносили в жертву не только скот и людей и сообразно с грубостью нравов создали себе богов исповедующие лжебожие и разумеется смотревшие злобно на ревнителей нового учения. Это вообще и было поводом к тому, что люди в тайне боялись чар или вреда от поклонников сатаны или адского бога, злого бога (Чернобога), которые конечно искали средств тайно навредить христианам и посредством обманов и ложных слухов поддерживали в массе суеверного народа веру в могущество и всеведение в отживших своих волхвов. С другой стороны христиане, почерпая святое учение Христа Спасителя от христианского духовенства, получили понятие о награде жизни добродетельной и о наказании за злодейство в жизни за гробом. О том, что нужно избегать не только злых людей, но и злых дел и помышлений, и что все злое происходит от духа зла, а все доброе по внушению Божию. Здесь соображению еще не забывшего прежних верований народа, помнящего Чернобога, представилось то, что Чернобог и дух зла тождественны и что все служители его злые люди, чародеи, колдуны и пр., готовые вредить людям. Духовенство само отчасти поддерживало эту мысль в получивших православие, чтобы в них не поколебалась вера в истину и добро и чтобы грубое идолопоклонство опять не водворилось в только что крещеном народе, еще грубом и безграмотном.

Чертей, созданий странных, с рогами, народ не понимал, а боялся и старался их умилостивлять. Жрецы в главе народа из своих выгод требовали различного рода жертв и, распространяя лжебожие, сами поддерживали этот страх. Таким образом Христианство, проникнувшее в Россно во времена св. Ольги и св. Владимира, не вдруг и повсюду подавило в народе язычество, что мы видим из борьбы Ильи Муромца с Соловьем Разбойником, который, по сказанию, был никто иной как беглый жрец, скрывшийся в лесах, что и могло случиться и со многими жрецами и идолопоклонниками, державшимися упорно своих заблуждений. Здесь произошло следующее: Распадение народа на Христиан и язычников, восстановились две враждебные партии, поддерживаемые духом убеждений, при чем у Христиан сложилась мысль, что язычество ложно, что они верят духу злобы. Язычники же, ослабленные притеснениями правительства, искали случая всячески вредить Христианам, и вот почему эти последние в наших старинных сказках и легендах выдаются за поклонников злого духа, приносящих жертвы духу злобы (Чернобогу) и будто бы имели сношения с сатаною; по этому-то и получились слова волхвование или ворожба.

Нельзя не отдавать справедливости и тому мнению, что во времена св. Владимира и после него еще были приверженцы язычества, тайно справлявшие свои обряды.

Таким образом появились изображения сатиров, под названием бесов; им придавали крылья летучей мыши, изображая через то, что бес – дух тьмы, повсюду носится, между тем как и летучая мышь, также летает в темноте и бодрствует ночью, то есть во тьме; козлиные ноги беca изображают то значение, что бес действует на страсти человека (жизнь животная). Лицо и язык человеческие в бесе представляют собою, что он смущает человека и на него преимущественно устремляет свои козни. Рога выражают опасность, от которой человеку должно удаляться.

Хотя прошло много времени с тех пор, когда серьезно думали о том, что на свете есть колдуны и черти; но и в настоящее время вера в могущество зла не утратилась в простом народе и предания живут в народе, интересующемся всякой небывальщиной. И по сейчас в простом народе существуют убеждения, что есть люди, входящие в сношения с бесплотными, враждебными духами, и с помощью их содействия, вредят другим добрым людям; что эти духи имеют свои формы и притом могут также быть невидимыми. И что человек, который имеет с духами сношения, тот человек никогда не склонен делать добро, а только стремится ежеминутно вредить себе подобным, как только может.

Понятие о колдунах вообще развито в простом народе такой сказкой: тот, кто желает каких-нибудь земных благ, то есть богатства, или почестей, тот прибегаешь к духу злобы или через посредство колдуна, уже совершившего договор, или прямо старается себе найти демона, с которым и заключает договор.

Договор с демоном по преданно был изустный или письменный, смотря по грамотности лица. В договоре обыкновенно человек и демон договаривались о том, что на известное число лет первый просит у демона помощи в том, чтобы ему быть или богатым, или знатным, или славным, а иногда и того, и другого и третьего, с тем, конечно, чтобы по истечении срока умереть и отдать душу дьяволу. Если договор был писанный, то обыкновенно давался на пергаменте, выделанном из человеческой кожи и кровью выдающего документ, если же в такое общение с демоном входил человек безграмотный, то он должен был клясться и в доказательство своего отступничества от всего святого, класть с шеи крест под пяту, стрелять в св. иконы и словом нарушать все условия христианства и надругаться над всем тем, что свято христианину.

Понятно, что человек, стремящийся к тому, чтобы идти наперекор всем добрым стремлениям и умеренности, как нам проповедуешь святая вера и указывает религия, скорее или сумасшедший, и не может уже быть полезным членом общества, или эксцентрическая особа и вообще грешник, который без всякого договора с демоном, попадется в его лапы[13], то есть увлекается злом из одного эгоизма, противного вере.

Мечтатели, которым слишком живое воображение чисто рисует мрачные картины из мира отвлеченности, могут быть слишком увлечены и вдаваться в припадки более или менее болезненные (ипохондрия). Здесь картины жизни получают всё более и более мрачный колорит, человеком овладевает неудовольствие и досада, его ничто не утешает и таким образом несчастный больной, пи в чем не находя успокоения, кончает с жизнью, но часто кончает с жизнью не просто по одному только собственному произволу. Нет! Расстроенное воображение рисует ему призраки и даже он вступает с ними в разговор. Из чего суеверные люди заключают, что этот больной человек – колдун и боятся его, тогда как этот человек требует лечения и надзора.

Про колдунов и чародеев есть тысячи разнородных басен в самом разнообразном виде. В средние века различали их, разделяя на благодетельных и злых волшебников, и на злых и милосердных волшебниц. Волшебники и волшебницы на западе Европы имели свои замки, экипажи (колесницы), которые запрягались лебедями, драконами, голубями, змеями, извергающими дым, пламя и искры и другими фантастическими тварями и каждый из них повелевал сонмом духов. В арабских легендах и сказках мы также встречаем благодетельных волшебников или пустынников, могущественных гениев, и также злых. Рыцарские романы «Рихардет», «Неистовый Роланд», Ричард Львиное Сердце, и проч., описывают средневековые заблуждения, придающие большую важность талисманам, амулетам и волшебникам. Там говорится, что добродетельные волшебницы обладали, как и благодетельные волшебники, красотою лица, умом и могуществом; они поощряли и награждали храбрость и добродетель, карали зло и вели ожесточенную борьбу с злыми волшебниками и гениями, продолжавшуюся иногда несколько веков, при чем добродетель всегда становится победительницей.

В этих фантастических бреднях, созданных предрассудками века, есть отчасти своя доля истины, оправдываемая тем, что между добром и злом в мире всегда ведется непримиримая вражда от начала мира и что рано или поздно, но добродетель и истина преодолевают преграды и награждаются.

Вот любопытное исследование г. Глаголева, напечатанное в «Воскресном Досуге» из «Гродненских ведомостей», которые мы перепечатываем от слова до слова; это касается русских колдунов.[14]

Он разделяет колдунов на следующие градации:

1) Колдуны случайные.

2) Колдуны по неволе.

3) Колдуны по убеждению и

4) Колдуны-злоумышленные.

1) Для того, чтобы прослыть случайным, простым колдуном требуется очень и очень немного, например: иметь какой-либо бросающийся в глаза телесный недостаток или излишество, даже отдельный клок волос, случайно выросший на голове или бороде; если притом мужик смешлив, то очень легко воспользоваться этим обстоятельством, стоит ему лишь повести жизнь против принятого обыкновения, то есть ложиться спать тогда, когда, другие бодрствуют и наоборот; не чесать головы и бороды, говорить вздор, вообще делать разные несообразные штуки, затем нашептывать какую ни есть бессмыслицу. Подобного рода колдуны-обманщики – безвредны.

Колдуны поневоле, – это люди, которые производятся по неволе другими.

Пример объяснить дело. В полуверсте от одной деревни находилась небольшая мельница, содержимая крестьянином Антоном Петровым. О нем ходила молва, что это такой дока, каких редко сыскать, впрочем, хотя он и колдун, но колдун добродетельный, зла никому не делает, а все добро. Это был старик лет 65, добрый, умный, сметливый, веселый и набожный до такой степени, что слово «чёрт» никогда нм не употреблялось и если уж необходимо было сказать это слово, то он заменял его словом «чёрный».

Петров сам рассказывал, как дураки произвели его в колдуны: Лет пять тому назад был в нашей деревне парень здоровый и бойкий; вот приезжает он раз на мельницу молоть рожь. Летом на мельнице вообще бывает работы мало, вот я и хаживал обедать и ужинать домой в деревню. Это было уже к вечеру, я и говорю: послушай, Ванюха, я пойду ужинать в деревню, а будь здесь пока. Хорошо, говорит. Я ему шутя и говорю: ты мол, не боишься остаться один на мельнице? – «А кого мне бояться то? но мне хоть сам черной приходи, я и тому ребра переломаю», отвечал он. Это мне и не понравилось; ну, думаю я, постой же, попробую тебя, каков ты такой. Хорошо, говорю., запри же дверь-тo на крючок. Потом я, вместо деревни, обошел кругом, да под колесами и пробрался под мельницу, лицо вымарал грязью, а на голову надел вершу, что из прутьев плетется и полез в творила, где колеса мажут; лезу помаленьку, Иван же, мой, услышав шорох, отступил шага на два и стал креститься, а я вдруг высунулся до половины да и рожу еще такую скорчил. Тут Иван не выдержал и со всех ног бросился в дверь, сшиб ее с крючка и без оглядки подрал прямо в деревню.

Бросив вершу, я кричу: «Иван! Иван! Куда ты?» только пятки мелькают. «Вот тебе», думаю, «и пошутил, теперь и оставайся без ужина.» Нечего делать, поел я хлебца, прихлебнул водицей и лег спать. На другой день поутру, слышу кто-то ходит и покрикиваешь. «Э, думаю» смельчак мой пришел. Отворил я дверь, гляжу: Иван. «Что же» говорю «так-то караулить»? – Да что дядя Антон, озяб до смерти, пошел погреться! отвечает Иван, а между тем. спешит скорее лошадь запрячь, да на меня как-то странно посматривает; я ни гугу, знай подметаю мельницу. Запряг он лошадь и сейчас уехал.

Я так и думал, что дело тем и кончится, ан вышло не так. Дня через три является ко мне одна старуха и бух мне в ноги: – Батюшка, помоги, говорит. Что мол такое? «Ваську моего испортили». – Как испортили? – Да вот как, кормилец: вчера после уж полудень, вез он сено. Жара страшная. Вот подле дороги идет Матрена с водою, он и попроси напиться; напившись же и говорит: «Спасибо бабка.» – Не на чем, говорит, а при случае припомни. Припомню, говорит. Отъехав сажень десяток, вдруг ему под сердце и подступило, едва мог лошадь отпрячь, да прямо на печь.

Мы собрались ужинать. Кличем его, нейдет, э сам все мечется; поутру я было ему яичка испекла, в рот не берет; так сделай милость, помоги! Да что ж я-то тут могу сделать? Батюшка такой – сякой помоги, а сама все в ноги. Постой, думаю, дам ей земляничного листа я, знаешь – сам его употребляю, когда занеможется; возьмешь, поставишь самоварчик, да обольешь кипятком, да чашек десять и выпьешь, а допреж[15] ты стаканчик винца хватишь, наденешь тулуп да на печь, вот пот тебя и прошибет; а к утру и встанешь, как встрепанный. Постой, говорю, я тебе травки вынесу и вынес пучка два да и рассказал ей, что с ней делать. Гляжу на другой день она опять ко мне и опять в ноги. – Что мол, али опять худо с Васькой? Какое, говорит, худо? он уже поехал на покос. Ну и слава Богу. Она меж тем холста мне эдак, аршин пять сует.

– Что ты мол Бог с тобой!

– Куда тебе, возьми, да возьми! – Злость меня взяла, говорю – отдай, мол, в церковь. Послушалась и ушла. Что же, батюшка мой и стал я замечать, что как завидят только меня, все шапки снимают и кланяются еще издали. Что это думаю за чудеса такие? Сперва я все ту же травку давал, всю почти передавал: Ничего, выздоравливают а там уже ворожить стали ходить; я сначала сердился на них и гонял, не тут то было; ломят да и только. Уж больно стали надоедать, я и пошел к священнику, да и разсказал ему в чем дело; священник посмеялся да и сказал: Ну, невольный колдун, терпи, нечего делать! народ не скоро переломишь, предоставь все времени.

Колдуны по убеждению. Колдуны по убеждению, по словам г. Глаголева, сами убеждены в действии заговоров. Заговоры передаются старшим в семействе или друзьям и притом с заветом, чтобы тайны никому не открывать. Вот общий заговор против всех зол и напастей.

«Кто таков есть раб Божий» (имя заговорщика) по утру рано встаёт, ключевой водой умывается, белым полотном утирается, идёт из двери в дверь, из ворот воротами на восток, на восточную сторону, на океан-море великое. На том море лежит камень, на том камне стоит церковь, в той церкви стоит престол, на том престоле сидит Батюшка истинный Христос, Матушка Пресвятая Богородица, а по бокам Илья Пророк и Георгий Храбрый. Подойду я раб Божий, поближе, поклонюсь пониже, Батюшка истинный Христос и Матушка Пресвятая Богородица пошлите вы Илью Пророка и Георгия Храброго. Батюшка Илья Пророк и Георгий Храбрый, берите вы свой тугой лук и стреляйте и отстреливайте от раба Божия (имярек) страхи, переполохи, сухоту, ломоту из белого лица, из ясных очей, из белых костей, из черной печени, из красной крови, из суставов, полууставов, познатков (вероятно позвонков) и оберегайте от глаза черного, серого от двоеглазого, одноглазого, от девки-колдовки, от бабы-простоволоски, от мужика – еретика, от двоежонова, троежонова, одножонова, от двоезубова и однозубова и кто на (имярек) зло намыслит, надеть на него тяжелую шубу, в пятки ему спицы, в глаза песку, кости б его ело, глаза вон воротило; будьте мои слова крепки и лепки, на всяк день, на всяк час, на всякое время, замок в рот и ключ в море Аминь.»

Это наговаривают на воде, в которую прежде кладут три уголька и прыскают кругом этой водой.

Вот также заговор против конской болезни:

«Встану я пойду из дверей в двери, из ворот воротами, на крутую гору; на полугоре бежит волк, у волка зубы железные; попрошу я волка – волк! приди, выскреби и вымети из лошади (кличка) ноготь, из головы в спину, из спины в крестец из крестца в ноги, из ног в копыта, из копыт в чистое поле.» При этом заговорщик берет кошку за задние лапы и водит ее по животу (лошади) так, чтобы она драла живот лошади до крови.

Кстати нужно заметить о не которых проделках, употребляемых сметливыми колдунами и не колдунами, например: чтобы остановить на бегу лошадей, употребляют следующие средства: берут свежего жира или крови от какого либо хищного зверя (напр. медведя или волка) и намазывают ими камни, которые разбрасывают по дороге. Лошади, имея очень тонкое обоняние, почуяв запах зверя, начинают упираться и беситься, особенно лошади молодые.

Это средство употребляется особенно при свободных поездах и до того сделалось обыкновенным в простонародье, что стоит только кому либо перейти дорогу во время свадебного поезда, как дружка станешь упрашивать его перейти дорогу обратно. Даже водкой и брагой попотчует при этом.

Вот один случай колдовства. Зажиточный крестьянин купил у другого крестьянина дворовую собаку, очень злую и привязал ее на цепь; но собака вовсе не хотела лаять у нового хозяина, свернется калачиком и лежит в таком положении. Мужик обратился к колдуну с просьбой помочь этому горю. Колдун сначала поломался, как водится, поставили ему шкалик и тогда он объявил, что не пришло еще время и что когда оно наступит, он сам придет.

Недели через две колдун является. – Подержите собаку, говорит. Собаку подержали. Колдун взял собаку за хвост и чем то помазал его. Собаку пустили; сперва она по своему свернулась калачиком, но в туже минуту вскочила, дико залаяла и стала метаться на цепи; потом опять хотела свернуться и опять вскочила словно ошпаренная.

С тех пор собака стала лаять и скоро сделалась отличной сторожевой собакой.

А ларчик просто открывался. Колдун помазал корень хвоста у собаки свежим волчьим жиром; собака чуть коснется носом хвоста, почует запах и с яростью начнет лаять. Мало-помалу собака, привыкнув к новому хозяину, перестала скучать и дичиться.

Злоумышленные Колдуны. Это колдуны самые опасные и на них преимущественно должно быть обращено внимание полиции. Это – просто мошенники. Они очень часто разъезжают по деревням и, под видом выкурки чертей и домовых, окуривают и опаивают народ разными одуряющими зельями, преимущественно беленой и дурманом и, пользуясь опьянением своих жертв, обирают их.

Нисколько лет тому назад, к священнику села К. приезжают двое неизвестных людей, с виду купцов, довольно подозрительной наружности; один из них, при огромном росте и атлетическом сложении, оказался необыкновенно сильным.

Они обратились к священнику с просьбою покормить у него лошадь и напиться чаю. Священник пригласил их во двор и попросил их в комнату. Великан стал хлопотать около лошади, а товарищ его, по-видимому, хозяин лошади, войдя в горницу, просил поставить самовар и вместе с священником стал пить чай, во время чаепития он подсыпал в самовар какой то порошок и на вопрос священника, что он делает, отвечал, что в комнате чувствуется тяжелый запах и потому не мешает подсыпать курительного порошка.

Так как выходящий из самовара дым противным не показался, то слова гостя казались вероятными. Между тем, купец по временам что то выпивал из находившейся при нем бутылки; священник полагал, что это у него ром или водка, тем более, что лицо купца делалось все краснее и краснее; за собой же священник не замечал, что он мало-помалу теряет сознание. Мать его, старуха лет 70, уже потеряла coзнание; а жена, будучи занята по хозяйству, входя и выходя из комнаты, сохранила долее самосознание, чувствовала только биение сердца, наконец, взглянув из спальни в комнату, увидала, что муж её дает деньги купцу, а тот просит еще и самовар, обещаясь отдать все на обратном пути, на что священник изъявляет согласие. Она хотела выйти из комнаты, чтобы позвать кого-либо из соседей; но, увидев в дверях великана, до такой степени испугалась, что лишилась чувств.

Великан не постоянно находился в комнате, но выходил на улицу и на двор, вероятно для наблюдения, чтобы не вошел кто из посторонних.

Вскоре оба незнакомца сели в телегу, взяв с собою деньги 10 рублей, самовар и еще кое-какие другие вещи. Священник машинально вышел их провожать и когда вдохнул в себя нисколько раз свежего воздуха, который, как он после сказывал, показался ему усладительным, самосознание и память стали ему возвращаться; тогда он бросился в комнату, нашел жену и мать почти в бесчувственном положении, отворил двери, спрыснул больных водою и с трудом привел их в чувство. Головная боль у него продолжалась около недели.

Подобного рода курения употреблялись во время всех веков и во времена могущества индийцев и римлян были в большом ходу, точно также, как и в средние века, при вызывании теней и духов, о чем мы еще скажем.

Колдунами злонамеренными чаще всего производится в наших деревнях удачное угадывание украденных лошадей и определение местности, где они находятся, посредством стачки с конокрадами. Хитрые обманщики помогают злодеям и негодяям ядовитыми зельями с намерением мщения за обиду и находят себе в нашем отечестве обильную профессию и хотя не всегда достигают своей цели, но чаще всего губят несчастных, награждая их такими болезнями, о которых даже городские врачи не имеют точного понятия.

Грубые поселяне со слишком поверхностным пониманием христианской любви и высокой христианской добродетели, считают себя уже добрыми христианами, если каждое воскреceниe сходят в храм Божий, мало, а иногда и вовсе не понимая славянского языка, на котором производится Божественная литургия; каждый год совершая св. Таинство покаяния и причащения, они думают, что тем, сдав ежегодно известные грехи, они совершенно освобождаются от ответственности пред Всемогущим, и предаются в течении года новым размолвкам, раздувая между собою бурю несогласий, пьянству и лени.

Между мужским поколением наших сел и деревень чаще всего происходит вражда из зависти бедного и ленивого, иногда мужика-пьяницы к достатку богатого и дельного крестьянина, или по злобе за притеснения, если богатый мужик теснит семью бедняка какими-нибудь требованиями и пр.

Между женским населением всего сильнее раздоры бывают из ревности, а иногда просто ложных подозрений и скорее всего вражда бывает между невестками, при чем младшей, как самой молоденькой, достается вся тягота крестьянского труда, отчасти из того, чтобы из лени всю работу сложить на нее и, так сказать, пораньше изнурить, а отчасти из досады к ее, разумеется, свежей красоте и молодости. Иногда ласковое слово деверя внушает его жене чувство ревности и избави Бог, если в самом деле, что либо похоже пробудится в сердце ее мужа. Много таких неприятностей встречается в семьях и оканчивается тем, что молодая женщина раньше времени от грусти, заботы и работы зачахнет, а иногда ее просто изведут недобрые люди. Часто такой поклёп на счет извода кладут на молодых мачех или злых свекровей. Да мало ли греха бывает, и стоит только пройтись пешком с научной целью вдоль и поперек России, чтобы наслушаться про всякого рода изводы.

Легенды о колдунах и ворожеях. Сношения с демонами; их смерть

В деревнях стоит только послушать, и много расскажут легенд про то, какие существуют наговоры и заговоры на можбу, какие существуют приворотные зелья, так как любовь бывает везде.

В этом случае, как во многих других, колдун для крестьян необходим.

Крестьяне, мало знакомые с своей собственной материальной природой, скорее верят в чудесное и невозможное, тогда как какое-нибудь явление объясняется простой физикой, и поэтому скорее обращаются к своему брату-колдуну в лечении болезней или к коновалу, чем к врачу. К колдуну же они обращаются и за ворожбою или за советом и за подмогой в трудных минутах жизни. Колдун ни в чем не отказывает за щедрый подарок и с злорадством дает какое-нибудь зелье, сопровождая его наговором или нашептыванием, придавая ему таинственное значение и как бы призывая на помощь сатану. Получатель или получательница этого зелья дрожит от близости такого человека, по мнению её, обладающая таинственными услугами злого духа и приобретает несомненную веру в чудеса своего покровителя. Дело кончается тем, что получивший из рук колдуна зелье, всыпает в пищу, или в питье своему недругу и свойства яда оказывают свое действие. Яды колдунов не убивают, потому что злодеи боятся совершения этого важного факта в жизни, но дают сильные наркотические яды, или такие из них, которые действуют на те из систем тела человека, которые или развивают сыпи или производят судороги или при расширении жил, образуют твердые опухоли (килы). Яды эти колдуны приготовляют всегда посредством трав и кореньев, свойства которых ими получаются от таких же колдунов, перед смертью. В этом случае злонамеренными колдунами руководит скорее и чаще всего природная ненависть к человечеству и стремление развивать в окружающем его кружке ужас и страх к самому себе и притворное уважение. Понятно, что человек с такими достоинствами с головы до ног проникнут злом, которое всегда отражается в его взгляде, так же как и в деле, и природа клеймит его по своему. Вообще они бывают уже пожилых лет, со взглядом мутным, если не свирепым, мало улыбаются, не то что смеются; брови бывают постоянно нахмурены, отчего со временем на лбу остаются следы глубоких морщин и лицо делается безобразным и грозным. Ославленный связями с чёртом, он сам сознает, что если и может быть терпим, но никогда не может быть любим и поэтому он вовсе не заботится о себе и о своем доме, как xopoший хозяин, ходит постоянно в неряшливой одежде и в доме с совершенно дрянной обстановкой против других крестьянских домов. Его ночи часто проводятся без сна, из опасения, что долго или коротко дела его откроются пред лицом правосудия и он получит возмездие, и вот поэтому-то для защиты своей личности ими распространено поверье, что если бы кто захотел поколотить колдуна, то должен бить не его, а его тень, под видом того, что в виде тени ходят его нечистые духи, а на самом деле если бы какой озорник и вздумал ударить лично колдуна, последний, для поддержания мнения о невредимости колдунов, не только не обнаружит какого-либо болезненного ощущения, но даже засмеется: какой-де дурак, не понимает дела! Если же бьют по тени, колдун корчится и стонет.

Весьма понятно, если такого колдуна рассматривать с точки психологической, метафизической, то понятно, что в нем душа и тело проникнуты злом, и, разумеется, такому человеку уже не придется наследовать царство небесное.

Вот почему, когда наступит минута смерти такого злодея, и когда ему придется расстаться с жизнью, то ему нечего ждать отрадного за гробом; горькое раскаяние приходит к нему в минуту смерти, душа скорбит и совесть безжалостно обличает гнусное злодейство клятвопреступника, или отступника от веры; здесь не пройдет дело без галлюцинаций и иллюзий, как и всегда в предсмертной агонии каждого; колдун в последние минуты желал бы умереть в мире со всеми, чтобы тем хоть сколько-нибудь облегчить совесть; ему хочется, чтобы при его физических страданиях кто-нибудь присутствовал из посторонних или домашних. Но увы! в эту безотрадную минуту скорее всего ужас овладевает умами суеверных. «Колдун околевает», говорят в народе и все крестятся и чураются… Было много примеров того, что такие люди оканчивали свои страдания посредством петли.

Есть поверье, что земля не принимает тело колдуна. Общее поверье в народе, что земля не принимает колдуна, фактически нам неизвестно. Но существует множество примеров, как сказание, облекаются в общую форму рассказа, таким образом:

Если колдун ежегодно ходил в церковь говеть и принимал святые Дары, то колдуна можно, по усмотрению духовника, хоронить по-христиански, а особенно богатого. Но не смотря на это, говорят, что его душе церковный обряд похорон тяжел и приносить страдание; вероятнее, что при процессе отпевания, мысли присутствующих совершенно иного отпечатка и впечатления совершенно не религиозного направления, а как и всегда при похоронах у каждого инстинктивно при виде трупа умершего проявляются воспоминания его прошлой жизни, я вероятно не совсем отрадные при похоронах колдуна.

Когда окончится обряд похорон, то после столования гости разъезжаются и семья к неудовольствию иногда при небольшом числе взрослых в семье остается горевать и тем более под влиянием панического ужаса, (чем более колдун был известен за человека неблагонамеренного, оказавшего свои медвежьи услуги). Если колдун не передал своего колдовского дара другому, то справедливое опасение осиротевших домашних оправдывается. В течение дня у них в избе раздается стук, треск, будто ходьба, иногда будто бы говор, в котором нельзя определить особого ясного звука, а потом, с наступлением глухого времени (от начала одиннадцати до двух), слышится стук дверей и иногда является привидение всем ясно видимое в виде мертвеца, сегодня или вчера похороненного, что странно поражает домашних и наводит на них немой ужас. Это, обыкновенно по рассказам, повторяется неделю или две и домашние до того истомляются этими беспорядками и видениями, что прибегают к соседям; но последние иногда сами страдают тем же недугом и им самим приходится видеть соседа в виде привидения, которое ест, пьет, иногда пляшет; между тем, как на могиле его видят огонек, иногда в виде свечки. Как бы то ни было, будь это светляк, будь фосфорический огонек, проявляющая при гниении трупа, будь глаза волка, росомахи, светящиеся во тьме с целью похищения трупа, до которого они охотницы, но по раскопке трупа колдуна иногда находили его лежащим ничком. Такое положение может быть иногда у человека умершего неестественной смертью от замирания (летаргического сна) и ранних похорон; но если только человек действительно был считаем колдуном, то ему непременно вонзят осиновый кол между лопаток. Конечно, если не как, то можно воткнуть даже нож в сердце и мнимый труп уснувшего в летаргии получит значение мертвого. Но уж так принято у народа и освящено обычаем.

Поверье о колдунах основано на фактах еще в старину, когда сжигали даже иностранных врачей и ученых, считая их за сообщников дьявола; впрочем тогда было такое время, что на Руси православной казнили за употребление табака и за многое; то же было и на западе Европы да и во всем свете. Может быть материалисты нашего века, отрицая то, что не доказано до аксиомы, и не подчинено строгой форме науки, будут смеяться; мы не знаем, но скажем, однако, что наука еще не дошла до границ, далее которых она не пойдет; это и не обещано профессорами, отцами науки; мы продолжаем: после кола, мертвый уже не является в своей обители, или в доме, где он жил.

Если же, как говорят, покойник был одинок, то есть жил в избе бобылем, то не смеет явиться к соседям и блуждает по кладбищу, пугая суеверных.

Впрочем народное сказание говорит, что тот, кто передает прежде смерти своей ремесло другому, тот умирает хорошо, и труп его поступает в землю, не говоря уже о душе, которой придется страдать за свои грехи на земле. Передача знаний происходит по большой части при смерти колдунов.

Народное поверье допускает следующее.

Колдун, предавая душу дьяволу, получает от последнего столько нечистых духов на службу, сколько тому нужно по условно, чтобы отступнику достичь до условного значения временного величия.

По смерти подвластные демоны должны осиротеть без работы, так как им при жизни колдуна давалась постоянная работа, на которую они буквально обречены Люцифером. Демоны тормошат тело покойника, и видя, что тело пусто, и без души, то временно даже будто бы вступают в тело и ходят, олицетворяя человека, со всеми признаками иногда весельчака, иногда слишком строгого, смотря по тому, какого характера был покойный; только в этом характере привидения никогда не выражается религиозный дух покойного и при этом, покойник остается неуловимым как дух и всегда наводящим страх на семейство, прежде его исчезновения.

Передача колдовства

Каждый из колдунов, зная, что ему трудно расстаться е жизнью, старается отдать свое право пользования колдовством другому лицу, если не зазнать, то обманом.

С этим зароком колдуны, по общему поверью умирают и предают тело земле, без тревоги живущим; но за то они оставляют на земле горшее зло, но в другом образе. Это опять поясним примером из слышанного: умирающий колдун один раз передал свое колдовство маленькому внучку, может быть лет восьми или девяти, и вот каким образом:

Старик-дед, замешанный в каких то плутнях и заслуживший себе имя колдуна, умирает, оставляя по себе потомство. Все от него удаляются, брезгуют; он сам видит это в предсмертной агонии и ухищряется, обращаясь к мальчику лет 8 или 10, разумеется бойкому, которого он знал в детстве, и который к нему был более привязан.

– Внучек! поди сюда! кличет старик почти в припадке своей агонии. «Што дедушко?» спрашивает внучек. – «На-ко, возьми внучек, возьми». Внучек взял от деда колдуна веник и вышел от него. Только во время получения веника он почувствовал что-то особенное, чего он и не предполагал. Например, он лег спать, ему грезятся небывалые доселе сны и он просыпается. За тем после просыпания ему представляются личности, требующие у него работы – разумеется, личности новые, которых он и не воображал. Бедняк промаялся до утра с своими дрянными снами, не дающими покоя и встал, как отуманенный. Сон свой он рассказал родителям, а может быть воспитателям и указал на веник. Это еще более встревожило семью.

Это был не сон, а явь, где страдал ребенок, которого мучили духи, переданные не в венике, но с веником ребенку, принявшему этот веник без молитвы. В семье подумали и решили поехать к колдуну и разсказать ему обо всем случившемся.

Колдун только усмехнулся и сказал, приняв сперва благодарность:

– Пусть когда шишиги будут просить работы, он им прикажет разобрать по зернышку куль овса, куль пшеницы и куль гречихи, а зерна эти нужно перемешать перед вечером и рассыпать по амбару.

Родители так и сделали; черти к утру все собрали, и зерна опять очутились разобранными но зерну и были в кулях. Они опять потребовали работы Родители опять к колдуну: «Так и так, кормилец! опять с докукой». Опять колдуну влетел подарок. – «Ну ладно! пусть он нынче приготовит бездонную кадку и ушата два песку и пусть они к утру нальют бездонную кадку водою, а из песку пусть веревку совьют». Черти ночью и это исполнили… В третье посещение, колдун, уже слишком благодарный за все награды, посоветовал так:

– Вот что: пусть он раскидает мешок овсяной муки по горсти во всё стороны как можно лучше по ветру и закрестив в четыре стороны прикажет собрать по пылинке все мешки.

Родители мальчика возвратились и приказали при себе исполнить приказание колдуна.

Мальчик сделал, как сказано, и в свое время распорядился подвластной ватагой. Нечистая сила пошла собирать и не возвращалась. Ребенок излечился.

Демоны, прислуживающие человеку, подпавшему под их власть, не имеют безобразного вида сатиров, какими их старались и стараются представить на рисунках, именуя их эфионами, по, но словам видевших их (обладающих двойным зрением) что духи имеют вид маленьких карлов в различных костюмах, которые будто бы окружают колдуна и беспокоят его, не получая себе работы.

Передача может быть по народному поверью предложена различно. Рассказывают, что бывают люди, которые берут колдовство по желанно сами; примечательно, что если есть у человека совесть, добродетель, то с получением передачи колдовства он теряет свои добродетельные качества и мало-помалу вдается в пороки; но, что всего важнее, старается вредить и радоваться каждому несчастью.

По народному поверью колдун, стараясь удалить от себя подвластных ему духов, беспокоящих его требованиями работы, портит народ тем, будто бы, что разгоняет их, мучит души других, отчего у нас и происходят порченые или кликуши. Это, по сказаниям люди, которых неотступно беспокоит дух, преследующий их известное число лет, а иногда до смерти, по желанию колдуна. Дух этот действует или на чувства человека или на душу, так, что человек под видом испорченного, испытывает на себе различного рода впечатлений. В этих болезнях обыкновенно прибегают к колдуну, но по мнению многих другой колдун не может, но будто бы приставляет более сильного духа к больному, чтобы удерживать первого и ослаблять его действия.

Киевские ведьмы

Ведьма получила свое название от глагола «ведат», т. е. знать, следовательно все равно что знахарка. Но пылкое воображение малороссов придало много особенностей этого рода колдуньям. Про ведьм говорят, что будто бы они имеют хвост, могут летать по воздуху, превращаться в сорок, оборачиваться в свиней и других животных, перекинувшись через 12 ножей. Некоторые прибавляют также, что oни каждую ночь ходят поддоивать коров, или сосут и тем подсасывают груди у кормилиц, наконец будто бы любят сосать кровь из младенцев и молодых людей. Конечно, это неправда. Также прибавляют, что они очень гостеприимны и при случае любят угостить посетителя. Про них однако не слишком много говорят, потому что они, кажется, кроме описанного, ничего не могут делать.

Что касается до того, что они, перед отправлением на шабаш, что-то пьют и чем-то натираются, то весьма не мудрено, побывать и далее Лысой горы, если натереться каким нибудь маслом, настоянным одуряющим веществом; напр.: баладонной, дурманом, или чем-нибудь другим. Чтобы напугать ведьму и обезоружить ее действия, нужно в той избе, где она находится, воткнуть нож в крест оконной рамы или в косяк дверной рамы, служащий перекладиной. Впрочем нож и за поясом может испугать женщину.

Скорее всего, что ведьмы – просто деревенские бабки, знакомые с различными приемами в болезнях, особенно нужные при их специальности, почему стояния выше других женщин по знанию. Конечно, эти женщины очень легко могут получить название знахарок или ведьм, но не в бранном и презираемом смысле, а если это слово со временем получило дурное значение, то вероятно вследствие каких-нибудь дурных событий, навсегда заклеймивших порочных и злых. Может быть, поэтому ведьм изображают всегда старыми, сердитыми и сухими, потому что злоба сушит человека и обезображивает его черты.

Домовые

Домовым у нас принято называть домашнего духа, вероятно происходившего от ларов и пенат, домашних богов времен идолопоклонства. Русский народ привык крепко верить в существование этого духа.

Теперь расскажем, что такое домовой дедушка.

По общим поняпям домовой представляет собою дух бескрылый, живущий в каждом доме и даже в каждом семействе. С сатаной он различен тем, что не делает зла, а напротив оказывает еще услуги, если любит хозяина или хозяйку. Он перед каким-нибудь несчастием или перед переменой в жизни иногда показывается и всегда принимает вид хозяина или старшего в доме. Он живет, по общему мнению, близ печки или на печи, а если у хозяина есть конюшня и лошади, то на конюшне, так как его считают любителем лошадей. Если лошадь ему понравится, то он за ней ухаживает, заплетает ей хвост и гриву, кормит и лелеет, отчего лошадь добреет; и напротив лошадь часто заколачивает до смерти, которую не любить. От этого поверья многие стараются приобретать лошадей той масти, которая ко двору, то есть которая нравится дворовому или домовому.

Если домовой полюбил хозяина, то он и караулить дом и двор и предупреждает при угрожающем несчастье и сноровку во всем соблюдает, тогда как, если чем-нибудь недоволен, то в том доме и посуду бьет и кричишь, и топает, словом – производит безпорядки.

Он, говорят, не любит зеркал, также козлов, и тоже не любит, когда кто спит близ порога или под порогом. Иногда, говорят, слышат во время глухой полночи, как он занимается, сидя на хозяйском месте и занимается той же работою, что и сам хозяин; но разумеется, это только слышится, а не видно.

Особенно домовой любить жить в банях, в ригах и других теплых и чистых местах; говорят его слышат и в театрах.

Недавнее происшествие на Тверской, в доме Алексеева (летом в 1874 г.)[16], тоже приписывают шалости домового.

Домовой иногда приходить и ложится на кровать со спящим, а иногда и наваливается, при чем спящему делается тяжело; он как будто чем придавливается и неможет при этом вскричать, хотя этого и желает.

Есть ли домовые, это вопрос, на который можно скорее отвечать – петь, так что хотя есть некоторые лица, уверяющие, что их видали, но этих видавших много ли? притом, чем они это докажут, а у нас только тому принято верить, что для каждого осязательно.

Водяные

Водяной дедушка живет в воде, откуда он выходит редко, и то по ночам во время луны. Он всегда представляется стариком, седым, покрытым тиною, иногда увенчанный осокою. Любить жить при мельницах или в омутах. Он имеет сердитый нрав и, говорят, может ладить только с мельниками. Это мифологический Нептун, приноровленный к русскому понятию. Он начальник над русалками. Ему приписывают сома, как любимую рыбу, на которой он будто бы разъезжает, и который ему доставляешь утопленников.

Лесовик, Леший

Лесовика или лесного дедушку реже всего видят; более всего говорят про него, что он заводить или что он кричит по ночам, принимая за его голос ночной крик филина, а за глаза лесного деда глаза филина или совы. Запутаться в лесу весьма легко и без лешего, если плохо знаешь местность.

Лешего описывают очень страшным и косматым, с козлиными ногами. Если кого он заведет в лесу, советуют выворотить сорочку и искать дороги смело, что из лесу выйдешь.

Леший

Лесной дух, то же, что сатир или фавн.

Русалки, наяды

Русалки – pyccкие водяные нимфы. Про их существование в воде говорят в народе и особенно про живущих при больших реках и озерах. Это мнение водится исстари и даже им посвящена была встарь неделя, называемая русальною, в которую запрещалось купаться, из-за опасности в это время потонуть в реке.

Русалки по народному сказанию представляются в виде молодых девушек с длинными зеленоватыми волосами, красивых, резвых и нагих. Они живут в водах, часто выходят на берег, резвятся, играя и плескаясь, поют гармонические песни и обнаженною красотою и каким-то магнетическим обаянием привлекают молодых людей в свои объятия, и защекотав до смерти, уносят в свои подводные чертоги.

Русалки – эти опасные красавицы, олицетворяют собой порочных девушек, которые увлекают неопытных своими ласками и красотой и губят свои жертвы в волнах порока и все предается безвестности; это предположение поддерживается тем, что будто бы русалки олицетворяют собою утопленниц, – самоубийц, утонувших без креста, или с намерением прекратить свою жизнь вследствие неприятностей или от несчастной любви.

Русалки подвластны водяному дедушке, который орудует их действиями; сказание говорит, что под водою есть хрустальный дворец, где живет водяной вместе с русалками при самой роскошной обстановке. Также говорят, что русалку не поймаешь на воде; но если кто поймает ее на берегу и успеет состричь на темени несколько волос крестом, то ту русалку можно оставить у себя, потому что она уже не может возвратиться в свое водяное царство, поскольку на берегу она имеет менее силы чем в воде.

Кикиморы и Шишиморы, Шишиги

Они тоже представляют по народному сказанию духов, принадлежащих к нижнему разбору, о происхождении которых очень мало знают да и знать не стоит. Во многих местностях о них знают только по названию, которым бранятся. Так, например, если случайно из руки выпадет какая-нибудь вещь, то говорят: «вишь ты! шишига подтолкнул». Или как бранное слово, когда хотят выразить мнение о молодом парне с невзрачной физиономией и дурно одетом: «Да, што! какой то шишимора!»

Это духи – озорники, которые не имеют возможности оставлять своего жилища, где они обитают, но требуют от хозяина, чтобы он их кормил; было время, когда суеверные, будто бы чувствуя их пребывание всегда клали на столе лишний прибор, и при всяком деле творили молитву. Они сильного зла сделать не могут, но озорничество их приносит, по народному сказанию, своего рода убытки. Изобретение таких духов, кажется, скрывает в себе другое значение, чтобы человек пред началом каждого действия для успеха дела испрашивал благословение свыше, и чтобы удалить от себя посторонние мысли.

Наше предположение также подтверждается и другим народным толкованием, которым запрещается произносить имя черта, сатаны и прочих наименований духа злобы.

Проклятые дети

В народе сильно развито убеждение, что есть особенные существа, живущие невидимо на земле, иногда показываются, впрочем, могут превращаться по желанию в какое-либо животное, могут делать разного рода неприятности человеку и пр. Это дети, проклятые родителями.

В самом деле, уже не говоря о том, что суеверный страх может развивать до бесконечности фантазию, при том говорится: «у страха глаза велики». Во всем этом мнении видится, до какой степени, хотя и в грубых формах, развито понятие, что суд и проклятие себе подобного приличны и подобают Богу.

Между тем в действительности у родителей грубых, необразованных, не имеющих никакого понятия о воспитании, часто срываются с языка слова: «Чтобы черт тебе побрал! чтобы тебе провалиться сквозь землю! чтобы тебя нелегкая унесла! Будь ты проклят, провались ты, чтобы тебе ни дна, ни покрышки.» Кто это говорит? – родители. Кому? – ребенку, который резвясь, еще не понимает ничего, что вокруг него происходит, не умеет отличать добра от зла, которому не проклятие нужно, а внушение, не брань, а ласка.

Если благословение утверждает дома счастливых чад, то проклятие имеет противное значение, и эти слова, высказанные в минуту гнева, может быть также что-нибудь значат, и таинственным смыслом их нельзя совершенно пренебрегать.

Мы цредставим примерь, переданный ночтенным профессором и академиком Погодиным в недавно изданной им книге: «Простыя pечи», что значит благословение, которое почтенный академик заимствовал из записок В. Ф. Энгельгарта[17].

«В 1858 году, (пишет Энгельгарт) находясь на службе в Москве, я, в начале февраля, был командирован в Архангельск по делам службы. 5 февраля, перед самым моим отъездом, я написал поздравительное письмо моей матушке, жившей в Петербурге; ей 8 февраля должно было исполниться 80 лет. Кроме пожелания ей Господней благодати, я убедительнейше просил матушку о родительском ее благословении, без которого, писал я – не совершить мне благополучно этого дальнего пути. Отправив письмо на почту, я сел в повозку и уехал. До Ярославля дорога была сносная; пробыв в этом городе сутки, я отправился дальше. От Ярославля до Вологды дорога была невообразимо дурна: подобных страшных ухабов я не воображал возможными: точно волны морские, внезапно окаменевшие от сильного мороза, разбитый до крайности от подобной ужасной качки, я на ночь остановился на одной станции, чтобы до рассвета перевести дух и расправить мои сильно помятые и усталые члены. Одетый, как был, только без шубы, я растянулся на диване и не имея счастливой способности скоро засыпать, занялся чтением; но чтение шло плохо и рассеянно; я встал с дивана и погасил свечу, – в надежде, что в темноте скорее засну, – но не успел я снова лечь на диван, как вдруг к крайнему моему удивленно, – вижу в нескольких шагах от меня матушку мою в сопровождении сестры моей, скончавшейся еще в 1846 году. Пораженный этим непостижимым видением, я не мог ни пошевельнуться, ни тронуться с места, но пристально, и признаюсь с каким то непонятным страхом, смотрел на явившиеся мне дорогие лица. Матушка, совершенно как живая, во плоти, заботливо и нежно глядя – крестным знамением благословила меня; а сестра, – хотя ее вполне узнать можно было, имела вид более так сказать эфирный, спокойный, просветленный.

Я внезапно взял тут лежащую спичку и зажег свечу, и в светлой комнате не стало уже видения. Это событие произошло ночью между 12 и 13 февраля 1858 года, в третьем часу утра.

«Пробыв в Архангельске с неделю, я получил письмо от зятя, которым он извещал, что в эту самую ночь матушка моя в Петербурге скончалась!.. И я твердо верую, (говорит Энгельгарт), что всемилосердный Отец небесный дозволил чадолюбивой матери видимо, лично благословить сына, который так настоятельно умолял её о том пред её кончиною».

Если существует благословение за гробом, то понятно, как оно должно быть велико и многозначительно потому, что родители в этом акте желания благополучия призывают благословения Творца; по этому можно судить насколько может быть велика, грешна и грозна сила родительского проклятия.

В народе существует поверье, что проклятые дети пропадают, а особенно те из них, которые еще не приняли святого крещения; но иногда и принявшие, но ходящие без креста. Эти дети, по сказаниям, уносятся каким-то стариком; кто этот старик, неизвестно. Говорят будто он их поит и кормит, отпускает гулять, словом заботится, как нежный опекун; но где он помещает таких детей – неизвестно. Кормит он их только такими яствами, которые положены без молитвы или обруганы, точно также и белье, которое он им носит и прочее.

Какая же цель, спросишь, читатель, иметь такую опеку над проклятыми детьми?

А вот какую, по легендам, существующим издавна в народе.

Нечистый дух подвластных себе детей сохраняет до поры до времени, а потом посылает по своему усмотрению на дурные дела: вредить другим.

Вот как мне[18] рассказывала однажды прошлым годом старушка, бывшая крестьянка князя X., в одной из подмосковных его усадьб, по фамилии Аграфена Купцова.

– Я была маленькою, лет пяти или шести, когда к моей тетке в нашем же селе поздно вечером, когда дяди не было дома, постучался какой то прохожий; тетка уже завернула ноги на полати и хотела ложиться спать; а услышав в волоковое окно стук, и считая, что это стучится ее муж, поспешила к окну и отворила.

– Дай воды испить, кормилица.

– Поди дале, там подадут, – сказала тетка в ответ и хотела затворить окно.

– Ну, так попомни это, голубушка, – пригрозил прохожий и пошел далее.

Тетке было не жаль дать испить, да она боялась, потому, что по дороге иногда шалили, а она оставалась одна с детьми; даже работники в поле заночевали.

Захлопнув окно, тетка отправилась на полати и заснула, мало думая о сказанной незнакомцем угрозе.

На утро другого дня возвратился муж тетки.

Та отворила ворота, и он въехал в них, не слезая. Но вот что было в доме при этом, что с ним вместе на двор въехала змея. Пестрое, красивое пресмыкающееся обвилось около ступицы и тут же пропало, как только телега переехала отваленную подворотню.

Тетка ахнула, дядя испугался, и, схватив кнут, бросился из угла в угол, чтобы ее захлестнуть; тетка тоже смотрела во все стороны, но змея словно сквозь землю провалилась

Так змею и не нашли.

С этих пор в доме стали замечать что то странное, как будто что-то невидимое живет между ними и делает во всем помеху. То горшки из печки найдут под печкою, то какая-нибудь посуда вывалится из рук, то какая-нибудь вещь очутится не в том месте, где ей следует быть, так, например, найдут лапоть в горшке со щами. Словом, много бывало таких проказ; между тем подозревать в таких шутках было некого. Стали с соседями об этом деле думать, да гадать с моими батюшкой и матушкой советоваться, говорит Купцова. Подумали и решили позвать колдуна из одной деревни, верст за пятнадцать. «Пусть он дело решит и из сомненья выведет, чтобы и нечисть выгнал и сказал бы кто в этом деле виноват, а то на всех думаю.» Привезли колдуна. А пред этим накрыли на стол, поставили самовар, собрали чай и выставили графин настойки; дом у тетки был зажиточный. Вот входит старик высокий, здоровый, в синем халате, в поярковой шляпе; огляделся и сел в передний угол. Дядя и тетка поздоровались, начали угощать чаем и настойкой и просят помочь горю, о котором ему рассказали.

– Ничево, ничево! Это дело плевое, нам и не такие дела приходилось обламывать, говорит колдун, а сам рюмку за рюмкой отправляет в утробу.

Посидел с полчаса, а может быть более, ничево. Только вдруг все смотрят, на потолке висят пара лаптей и мотаются.

– А, пошучивает. Погоди, погоди! – говорил колдун, – вот я тебя!., – и пропустил еще рюмку. Потом взглянул на шляпу, а она вся изрезана так, что на голову надеть нельзя. Колдун вспылил и начал заговаривать, что-то нашептывая.

Не тут-то было. Лапти упали на пол, а сапоги и шаровары оказались все в ремешки изрезаны. Колдун схватил лапти с пола и опрометью бросился вон; там переобул лапти и пошел без оглядки.

– Что кормилец, помоги!

– Нет, тут посильнее меня, я не в силах, и хвастать нечево. – И ушел.

Погоревали дядя с теткой и решились завтра отправится к священнику и просить его, чтобы он отслужил в доме молебен. Как сказано, так и сделано. С утра прибрали избу, накрыли стол скатертью, приготовили что нужно и отправились к священнику и рассказали в чем дело. Священник уже слышал об этом и тем с большею охотою пожелал исполнить желание, что был хорошо знаком с семейством моего дяди.

Лишь только пришли в избу, священник и причт, в сопровождении дяди и тетки, как увидели, что на печи стоят образа, вынутые из божницы переднего угла и пред ними расставлены свечи.

– Вот тебе и раз! – сказала хлопнув руками тетка.

– Ну, что же, – заметил священник, – на всяком месте владычество Его, – и начал службу.

Прошло несколько времени после этого события; все стало как будто тише.

Однажды летом мы девочки и мальчики деревенские бегали по лугу за деревней, как вдруг увидели между нами девочку, которая с месяц не более, как умерла. Мы маленькие, мало что понимали; видели, что она с нами гуляла и играла и мы ее кликали но прежнему Сашей.

Только некоторые из нас воротились домой и рассказали домашним, как видели Сашу.

Домашние нам стали говорить, что Саша умерла и теперь в земельке; но мы так настойчиво уверяли, что Саша жива, что кто то в деревне из баб и научил нас спросить ее откуда она взялась, если ее недавно схоронили.

Так и было: на другой день опять увидали эту Сашу; она опять стала с нами играть: мы в огарыши и она в огарыши, мы венки плесть, и она…. «Саша! да ведь ты умерла, неужто опять из земли вышла?»

– Нет! я не умирала, я Саша, да не та

– Какая же ты?

– Я та Саша, что живу у Грушиной тетки.

Я как ни была мала и глупа, говорит рассказчица, но подумала, какая же это Саша; у меня такой сестры нет, да у них нет никого.

Теткины дети тоже сказали: «ну что ты врешь, у нас тебя нет, где ты у нас живешь?»

– А я то под лавкой, а то на печи.

– Ну, нет, мы не знаем.

Так с возобновлением игры прекратились расспросы; однако дома опять приступили к расспросам, а теткины дети так по приходе домой даже стали искать под лавками свою Сашу и разумеется, не нашли.

– Саша! да где же ты?

– Я здесь! – раздался тоненький голос в избе и тем кончилось. Все было пересказано ребятишками дяде и тетке и они начали подумывать серьезно об этом странном событии. В следующий день, тетка поручила своим детям расспросить кой о чем странную девочку, и время от времени из расспросов детей получила следующие сведения:

«Я та, – говорила мнимая Саша, – которая у вас постоянно озорничает. Я проклята матерью, меня унес дедушка и вот сюда к вам послал, за то, что хозяйка прохожему не дала воды испить; а попала я к вам, вы меня о ту пору сами видели, я змеей обернулась. А озорничаю я потому, что вы мне ни есть, ни пить не даете; давайте мне помягче спать, ставьте мне под лавку поесть, а то вот я и обносилась…» Девочка показала кой где прорехи на своем белье, и суеверные хозяева действительно каждый день ставили ей пищу и даже дали детское белье и потом дети действительно видели на ней это белье. Но замечательно то, что из больших ее никто не мог видеть, хотя и старались подглядеть; она вдруг превращалась в клуб пыли или в клочок сена, и как вихрь уносилась в сторону и куда-нибудь пропадала.

Несколько раз научали детей состричь на ней на голове крестом волоса, но и этого не удавалось, точно так же, как не удавалось надеть ей крест на шею.

Однажды, на вопрос детей, когда она уйдет, отвечала: «я уйду спустя три года, после пожаpa». «А разве будет пожар?» «Да.» «Ты зажжешь?» – «Нет не я, а такое полено попадется».

Пожар действительно был, говорит рассказчица. Много сгорело всякого добра и, только благодаря родственникам тетка и дядя скоро построили дом. Однажды, кажется летом, Николою, тетка пришла из церкви, по дороге зашла в лавку, купила полуштоф да кое-какой закуски и пришла к моей матери – пойдем-ка сестра ко мне, я и самовар поставлю – встретим с радостью великий праздник. – Э, полно, горюша! уж и так на тебя Божья невзгода, никак уж лет семь, измаялась ты.

– Ну Бог милостив. – Скоро собралась моя матушка и пошли обе в новый теткин дом. Что же? На столе стоит кипящий самовар, полуштоф вишневки, закуска и чистая скатерть, только то и не видят, кто это сделал.

С этой поры дети реже и реже видели свою, подругу, загадочную Сашу, и прошло три года, как ее действительно уже не было.

А уж они помаялись таким образом лет десять. Кажись бы дела всё те же и всё шло своим чередом, а всё словно из рук пошло и деньги то словно не споры.

Из этого рассказа, полученного автором-составителем, можно заключать всё или ничего. Тот, с кем случалось, или кто слыхал подобные рассказы от людей правдивых, тот может и этот рассказ счесть за достоверный; но кто заражен модным отрицанием, тот пусть не верить.

Вот рассказ, слышанный лет двенадцать назад от одного плотника, Тверского уроженца.

– Шел один мужичок, так невзрачный собою, путем дорогою, с палочкою в руке и с котомкою за плечами. Кого обгонишь, кого перегонишь…. идет себе, шел так целый день по дороге от Твери, кажется на Калязин. Вечерело; вдруг видит, что на какого то прохожего не вдалеке на дороге попадают двое с целью ограбить и уже заносят над ним дубины.

– Стой проклятые!!… кричит изо всей мочи мужичок и бежит к ним.

Грабители остановились в том самом положении, в каком их застало слово «стой!» Мужичек подошел к тому, которого они хотели ограбить, взял за руки да и говорит:

– Пойдем! чай ничего у тебя не взяли!

– Нет еще, – отвечает спасенный, – да еще бы минута, так и угодил бы я на тот свет.

– Пусти нас! – возопили грабители, стоя в положении статуй, один с поднятой палицей, другой с подъятым кулаком.

– Потерпите молодцы! – от вас многие терпели.

И спутники оставили злодеев, у которых даже черты лица окаменели так, что для искусной кисти художника эта живая картина была бы чистой находкой.

Два пешехода дошли до первого постоялого двора верст с пять от происшествия и здесь остались ночевать. Слезы благодарности полились у спасенного путника и он упал мужичку в ноги, прося принять от него хлеб-соль и добрую чарку вина.

– Не я тебя спас, а Бог; Его благодари, земляк. А от чарки водки и от хлеба не отказываюсь, но только по дружбе, а не в награду, а об деле этом никому ничего.

Не прошло двух часов, как на постоялый двор въехала пара, из которой выскочили двое каких-то господ. Они вошли в комнату, где сидели и наши пешеходы, потребовали самовар и громко рассуждали.

Они рассуждали о тех же двух грабителях.

– Это удивительно.

– Непостижимо.

– Сидор непременно задавил бы их, если бы лошади не отпрянули в сторону.

– A они, как каменные, ни одним глазом.

– Словно железные, я не мог их даже с места столкнуть.

– А вы видели, как я их кнутом огрел?

– Как не видать!

– Чудо, да и только.

– Вопрос, долго ли простоят.

– А вот исправник их найдёт, так тот по своему распорядится.

Мужичек, взглянув па своего спасенного спутника, улыбнулся и шепнул:

– До завтрашнего утра, хоть собери целый полк исправников.

Ночью пошел дождь, до утра раздавался гром, а окаменелые разбойники, не изменяя своего положения, стояли, как скованные; члены их ныли, сердце их колотилось, жажда, голод и бессонница мучили их, и они не знали, будет ли конец их наказанию. Они испытывали одну из пыток, которую они готовы были бы с радостью променять на смерть, а между тем мужичек с своим спутником спали спокойно.

Утром рано проснулись оба и вышли, рассчитавшись с хозяином, чтобы продолжать путь.

Не прошли они и версты, как им встретились двое, сидящие в телеге.

– Эй землячки! далеча путь держите?

– Верст за двадцать по этой дороге.

– Кормильцы! Поедете так на дороге увидите двух мужиков. Скажите им, что дядя Петр им прощает, проклятие снимает, но только чтобы вперед людей не губить!

– Хорошо! – Проезжие выслушали, стегнули лошадь и скоро доехали до этих мужиков, около которых, с суеверным ужасом, толпились мужики, идущее на работу. Двое проезжих остановились и видя, что ни к кому не относятся эти слова, сказали: Слушайте: «дядя Петр вам прощает, проклятие снимаешь, но только чтобы вперед людей не губить».

Злодеи, услышав эти слова, получили движение, хотели перекреститься, но слабость ими до того овладела, что они упали в обморок и добрые мужички отнесли их в сторону, на траву и дали напиться из своих берестянок.

Когда они очнулись и нисколько оправились, то один из них сказал:

– Ну, брат! что мне пришлось в эту ночь испытать, никогда не забуду; я не думал, что переживу ее, так она долга показалась; неужели хуже этого на том свете?

– За наши грехи, похуже.

– Нет! если так, надобно подумать и о душе.

Оборотни

Оборотни, или по-малороссийски вовкулаки, уже известны из описания киевских ведьм, которые, как и проклятые дети, могут будто бы превращаться по желанию; но оборотни, то есть люди, превращающиеся в волков, не но своему желанно, а будучи обращены в них колдунами.

По народным сказкам или сказаниям такие превращения бывает не редко; и колдуны будто бы обращают целые свадебные поезда; давно говорят, что Марина Мнишек будто бы обратилась когда-то в сороку; но верить в такие превращения можно только иносказательно, то есть, что если человек превращается в волка, то это значит он изменяет свою натуру в натуру зверя, то есть приобретает жадность, злобу и делается дерзким хищником. Однако в народе передается так: каждый оборотень имеет полное сознание в том, что он человек и вовсе не имеет по-видимому волчьего поползновения; в нем даже нет волчьих инстинктов, кроме внешности; говорят, что этим животным можно возвратить их настоящий вид, если только снять с себя пояс и сделать на нем узелки, говоря при образовании каждого «Господи помилуй» и повязать на шею волку-оборотню. Говорят будто бы при этом волчья шкура спадает и пред избавителем является человек.

Только таким избавителем может быть не каждый.

Дурной глаз (Сглаз)

В русском простонародье крепко укоренилась вера в дурной глаз. Если на ребенка, особенно новорожденного, много любуются, то вообще нежные матери за ребенка очень боятся лихого или дурного глаза. А если ребенок заболеет и на самом деле от других причин, то его спрыскивают с уголька. Особенно боятся сглаза цыганок и по этому многие цыганке показывают кукиш. Черные глаза вообще опаснее серых. В некоторых случаях можно допускать и сглаз, так например: если молодой человек страстно посмотрит на молодую девушку, которой он нравится или наоборот: она бросит на него взор полный страсти. Пожалуй, приписывайте сглазу, если один из них будет сохнуть и спадать с лица. Магнетический взор пожалуй подчас имеет влияние, но это влияние не делает последствий опасными и во всяком случай от магнетического взора врачевание бесполезно, кроме покоя.

Древние приписывают обаятельную силу глазам баснословного животного василиска, от взгляда которого умирали. Это животное имело тело дракона и петушиную голову, и крылья; тут всего понятнее, что это был дракон, смерть от которого могла быть неизбежною при испуге.

В наше время также говорят что взор у гремучей змеи свиреп и обаятелен. По её смертоносности, конечно, каждый близко от нее находящийся подвергается испугу и делается неподвижным на несколько мгновений, при чем устремляет невольный взор на направление движения, которое всегда заметнее по глазам животного.

Лечение и заговоры

Всем известно, что врачевание по правилам науки введено только со времен Петра Великого, введено настолько, насколько оно процветало на Западе. Ранее того на Руси врачей было мало и потому пользовались знаниями доморощенных знахарей и свойствами трав от разных болезней; и эти знания, конечно, сохранялись в тайне. Оттого то, и переходя от отца к сыну, от деда ко внуку, некоторые средства остались и по сейчас в памяти народной. И по сейчас описывают в «Орловских Ведомостях» в 1861 году некоторые из них:

В народе думают, что заговоры до тех пор имеют силу в руках одного, пока не передадутся другому лицу. Более других заговоров существуют заговоры: от зубной боли, укушения змеи, бешеного животного, от глаз, истечения кровью; но есть также от лая собаки, которым по мнению крестьян пользуются заклятые воры; и заговор от пчел, который знают многие пчеловоды.

Так, если случится ночью покража в доме крестьянина, у которого на дворе лихая собака, не подавшая голоса во время кражи, он непременно останется в том мнении, что у него были не простые воры, а такие воры, которые знают «слово» и заговорили его собаку.

В сороковых годах мне пришлось[19] быть на пчельне у одного крестьянина в жаркий день июля, когда пчелы сильно играли и не было возможности пройти по пчельне, В это время заходит на пчельню к крестьянину, другой пчельник-крестьянин и преспокойно с открытым лицом подходит то к тому, то к другому улью, так что летевшие на полет пчелы тыкались ему в лицо. Я удивился и обратился к пчельнику – хозяину с вопросом: что это значит? Тот объяснил, что товарищ его знает «слово» и заговорил его пчел. – Поди я, – сказал он с сожалением, – меня искусают, а его посади хоть в самый улей, не тронут.»

Замечание. Пчелы не любят потного запаха как от тела, так и от платья; но очень любят запах ароматических трав, так что наконец, если аромат трав совершенно заглушит дыхание и запах пота то пчела, потеряет инстинктивное побуждение защиты от врага.

Вот заговоры, существующие в Лихвонском уезде, Калужской губ.

От сглазу. Бог над землею, Бог под землею. Помилуй Господи, рабу или раба (имярек) от всех бед и напастей, от скота, от живота, и от черного глаза, и от белого глаза, от красного глаза, и от синего глаза, на всех межах, на всех рубежах, на всех крестах, на всех перекрестках. Сохрани, Господи и помилуй раба или рабу (имярек), от колдуна от колдуницы! «Дунуть и плюнуть.» Это сказать три раза, положить три поклона и налить в чашку чистой воды и пустить с угля. Сказав опять: «От мужского глаза, от женского глаза, от девичьего глаза.»

От зубной боли. Взять три земляничных корешка и пустить в воду и сказать три раза: как эта земляника засыхает и завядает, так чтобы у раба (имярек) зубы замирали, засыхали, занемели, чтобы червы и путина занемели по сей день, по сей час; положить эти корешки и пить с них воду.

От лая собаки. Проговорить три раза: щенилась слепая, теперь будет немая. Плевать каждый раз в лево.

От укушения змеи. На море на Океане, на острове Буяне, стоит дуб, под тем дубом стоит ракитов куст, под тем кустом лежит бел камень Алатырь; на том камне лежит рунец; под тем рунцом лежит змея Скарпия; есть у ней сестры Арина, Катерина. Мы Богу помоляемся, на все четыре стороны поклоняемся: возьмите свою лихость от раба или от рабы (имярек) или от его скотины (сказать «шерсть») по сей день, по сей час; крестом разно (крестообразно) дунуть.

От истечения крови. (В Мещовском уезде) Над обрезанным или обрубленным местом до трех раз шепотом сказать: «Летит ворон чрез черное море, несет нитку полковнику; ты нитка оборвись, а ты кровь уймись.» После таких слов каждый раз дуют на порезанное место.

Некоторые из заговоров, из которых для примера мы поместили несколько, действительны, но что мы из их содержания можем вывести одно, что это более или менее напоминает народную поэзию. Из тысячи заговоров, непременно в пятистах встречаешь море-Океан, остров-Буян и также этот дуб. Неправда ли, что это скорее всего какая-нибудь общая песня, в которой прилагался различный конец. Не действует ли тут главным образом сила воли, желание добра, теплое участие? Я думаю это вернее действия пустого набора слов. Вернее бы могла служить молитва… А между тем есть многие верующие в силу заговоров и наговоров, потому что сами испытали их влияние.

Но есть заговоры, употреблять которые или прибегать к ним даже грешно христианину.

На собирание Адам-травы. На утро сице глаголи: «Боже милостив буди мне грешному; Боже очисти грехи мои, без числа согреших – Господи прости мя».

Достойно есть; псалом 50 помилуй мя Боже! Верую во единого Бога; Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молитв Пречистыя Твоея Матери и всех святых помилуй!

Благослови cию траву копати, озимая Мати, благослови своего мне плоду взяти и ты, трава Адам, на что я тебя копаю и ты буди к тому пригодна во веки, Аминь.

Как приворотить девку. Истопи баню жарко и взойди в нее; когда взопреешь, возьми чистую тряпицу, сотри пот и выжми тряпицу на пряник. Когда станешь пот стирать, тогда глаголи трижды сей заговор:

«На море на океане! на острове! на Буяне! стояло древо; на том древе! сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети (ветви), эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили к Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес! и кланяюсь я тебе и поклоняюсь, – сослужи ты мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имярек) по мне (имярек) и зажги в ней печенья и легкое и все суставы по мне (имярек) буди мое слово крепко, крепче трех булатов во веки!»

Вели пряник съесть.

Неправда ли, какое интересное угощение от любимого человека? Неужели нежному сердцу приятно будет кормить такою дрянью предмет своей страсти, и потом не чрез свои личные достоинства, но через содействие дьявола, духа злобы, хочет приобрести любовь; какие две противоположности! Да и к тому сойтись с xудым бесом в дружбу. Эх старина матушка! Наверное, теперь никто не решится на такой поступок. Посмотрим другой образец заговора.

«Взойди в баню и глаголи трижды со вниманием на пряник.

Господи Ииcyce Христе, Сыне Божий! помилуй нас, Аминь. На море на Океане, на острове на Буяне, на реке Ярдани, стояла гробница; во той гробнице лежала девица. Раба Божия (имярек)! Встань пробудись, в цветно платье нарядись, бери кремень и огниво, зажигай свое сердце ретиво по рабе Божием (имярек) и так зажигай крепко и дайся по рабе Божием (имярек) в тоску, в печаль: как удавшему (удавленнику) в петле, так бы рабе Божией (имярек) было тошно по рабе Божием (имярек); как утопшему в море, так бы рабе Божией (имярек) было бы тошно по рабе Божием (имярек) как душа с телом расстается, во веки – Аминь. Утверждаю Иисусом Христом и пресвятой госпожою Богородицей и всей небесною силою во веки, аминь. Всегда ныне и присно и во веки веков аминь. Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа аминь. Отца – аминь, Сына – аминь, Святаго Духа – аминь.

Дай пряник съесть ей.»[20]

Этот заговор, кажется, содержит еще более богохульства и неужели могло быть в сердце какого православного настолько решимости, чтобы произнести такой заговор. А ведь кто-нибудь произносил. Иначе не возможно бы было приобрести такой заговор; он помещается здесь для того только, что показать до какой степени велико у людей суеверие и довeрие к колдунам, которые вверяя себя опытности прославленных колдунов, сами того не зная оскорбляют величие и Благость Божию и ввергают себя в погибель.

Или:

«Лягу я, раб Божий (имярек), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота – в чистое поле под чистые звезды, под лунь (луну) Господень. И лежат три дороги, и не пойду ни направо, ни налево: пойду по середней дороге и та дорога лежит в темный лес. В темном лесу стоит древо тоски; тоскует и горюет тоска, печалуется (печалится) и поселяю я тоску в рабу Божию (имярек); взойди в ее белое тело и в ретивое сердце и в русые власы, в кровь горячую – в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имярек) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в естве бы она не заедала, во сне бы не засыпала, и завсегда бы она меня, раба Божия, меня на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему наговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь.»[21]

В последнем заговоре хоть по крайней мере нет ничего жестоко дерзкого для имени Божиего.

В защиту от нечистой силы. Наговори на воск и прилепи на крест от врагов своих. «Знаменуйся раб Божий (имярек) крестом животворящим – одесную и ошую, спереди и сзади; крест на мне, рабе Божием (имярек), крест надо мною, крест предо мною, крест за мною, крест дьявола и вся враги побеждаша. Да бежат бесове, вся сила вражия от меня раба Божия (имярек) видешу, яко молнию – крестную силу опаляющую. Близ меня Христос и вся сила небесная: Михаил, Гавриил, Уриил и Рафаил, архангелы и ангелы, начала, власти, престолы, Господни силы и нерушимо страшные серафимы, и святые ангелы-хранители, преданные мне на соблюдение души и телу моему от святого крещения. А далече от меня с своею темнообразной силою стоит и совсем человеки прогнан бысть, третью стали и шестидесятые ангелы стали Божии. Молитв ради Пречистыя Твоея Матери, Господи Ииcyce Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного раба Твоего (имярек) – всегда и ныне и присно и во веки веков, Аминь».[22]

От зубной боли. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Господня храмина, тебе не гарывать, у раба Божия (имярек) зубам не болевать – от ныне до веку, во веки. Аминь. Свят Дух, аминь.»

Сей заговор от зубов проговори трижды. «Которая изба на другое место переставлена» – приди и отковырни щепочку и положи на зубы, как раз проговоришь, избе поклонись.

Тоже. «Матушка крапивушка, святое деревцо! Есть у меня раб Божий (имярек), есть у него в зубах черви, а ты оных выведи; а ежели не выведешь, то я тебя высушу; а ежели выведешь, то я тебя в третий день отпущу.»

И проговоривши, крапиву привязать к низу (склонить к земле), а на третий день отвязать.

Тоже. В полночь, когда часы станут бить двенадцать, в то время сходи к церкви и укуси трижды коренную паперть, (у главного входа) и три раза скажи:

«Как камень сей крепок, так закаменей и мои зубы крепче камня». При сём три раза плюнь и поди прочь и не оглядывайся и прочти три раза – «верую».

Тоже. «На море на Океане, на острове на Буяне, стоит соборная апостольская церковь, стоит мать Пресвятая Богородица и Преподобный Антипий, зубной исцелитель. Он просит и молит угодников Божиих о рабе Божием (имярек) как у вас угодники Божии зубы не болели, так бы у раба Божия (имярек) зубы не болели – во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь, аминь, аминь.»

Наговори на сучок или редьку, и на сучок ели.

Тоже. «Каин, Каин, Каин! вели спросить брата своего Авеля: не болят ли у него зубы? Нет, так бы у раба Божия (имярек) – нет. Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь, аминь, аминь.»

Наговори на соль и клади на зубы.

Тоже. Если пойдешь случайно улицей, и найдешь кость бараньей челюсти, то перекрестясь три раза проговори три раза: «Отче наш». Потом скажи еще три раза:

«Кость ты моя, кость зубная! Избави меня от зубной ломовой болезни; а я тебя избавлю от мокроты.

И взяв эту кость, подоткни ее в горнице, где сухое место и будешь здоров.

От жабы в гopле. В городе Иерусалиме, на реке на Ярдане, стоит древо кипарис, на том древе птица орел сидит, щиплет и теребит когтями и ногтями и под щеками и под жабрами у раба Божия (имярек) жабу. Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа аминь. Святый Дух – аминь, Святый Дух – аминь, Святый Дух – аминь!

Когда этот заговор будешь говорить, то в это время нужно в опухоль тыкать указательным пальцем правой руки и говорить три раза:

«Дли удачи на охоте!». Господи Ииcуce Христе, Сыне Божий помилуй меня грешного; аминь. Лoжусь я, раб Божий (имярек) ввечеру поздно на поздно, благословясь и перекрестясь; встаю раб Божий (имярек) раным-нарано, и умываюсь тредённой водой, и утираюсь шитым браным тонким полотенцем; пойду раб Божий (имярек) из избы дверями из ворот (двора) воротами; пойду во чисто поле, в широко раздолье, в зелену дубраву, и стану я, эту сбрую ставить на белых на ярых зайцев. Как же катятся ключи, притоки во единый ключ, также бы катились и бежали всякие мои драгоценные звери; серые, ушастые долгохвостые волки и черные медведи, и красные брудастые[23] лисицы, и белые ярые зайцы, и зайни (зайчихи); назад бы они не ворочались, а посторонних бы не обегали. Позади носят Михаил Архангел и Гавриил Архангел св. своей небесною (силою). Во веки веков, аминь. Создай, Господи, благополучие.»

Ceй заговор глаголи трижды.

Как заговаривать кровь. «На море на Океане лежит камень Алатырь; на том камне Алатыре есть два Орла Орловича, два брата родные – они рубятся секутся вострыми саблями; промежду их ни руды, ни крови, ни щепоты, ни ломоты. Так бы у рабы или раба (имярек) не было ни руды, ни крови, ни щепоты, ни ломоты, аминь, аминь, аминь.»

Тоже. «На море на Океане, на острове на Буяне, стояла избушка; в этой избушке две девицы: одна плела шелком, а другая льном. Ты шелк не рвися, и ты лен не рвися; а ты кровь, переймися у рабы Божией (имярек). Аминь, аминь, аминь.»

Тоже. «На море на Океане, на святой реке на Ердане, бел-горюч камень выплывает и на том камне сидят три девицы-мастерицы; в руках держат пяльцы, вся реки, вся источники, вся ручные раны зашивают. Тело немо, кость от камня, жилы от древа шелковника. Порвися (не рвися?) горюч (камень), кровь уймися и запекися, аки мертвого. Аминь, аминь, аминь.»

И дунь три раза на то место, откуда кровь идет.

Заговор против пищалей, стрел и всякого оружия. «Есть море железно, на том море бел камень Алатырь; на том камне сидит муж железен царь, высота его от земли до небеси, заповедует своим железным посохом на все четыре стороны от востока и до запада, от юга и до севера, стоит подпершись (?) Заказывает своим детям укладу… Красному и железному, каменному и простому, и проволоке железу литому, стали и меди красной и зеленой, свинцу и олову, чугуну и сребру и ядрам; ядра каменные и железные в матерь свою землю, мимо меня раба Божия, (имярек), а стрелы строганные в дерево в березу, и в сосну, и в яблонь, и в рябину, и в черное древо, и в перья, а перье в птицу, в свою матерь, а из неё в рыбу, а рыба в море».

Чтобы власти и судьи были милостивы. «Господи благослови Отче! Одеясь светом яко ризою, покрываюся облаком, препояшуся поясом Пресвятыя Богородицы, милостивая Заступницы! Свяжи уста, и язык, и гортань у князей и у боярей, у правителей и у всяких властей и у приказных служителей».

От трясавицы (лихорадки). «Силою честного и животворящего креста Господня, молитвами пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и молитвами Святого Архангела Рафаила и преподобного отца Изосима Соловецкого и молитвами святых девяти мучеников иже в Кизице, чудо сосретоша – двои на десять (трясавиц) и рече им святый Архангел Рафаил: что вы, окаянные, и како имена ваша? И оне окаянни отвечаста ему; мы единаго отца дщери, царя Ирода и егда отец наш Ирод отсече главу Иоанна Предтечи – и тогда земля пожре нас живых и прият нас к себе сатана; по умертвии же отца нашего Ирода посла нас в мир, людей ваших мучить рода человеческая. И посему нам имена суть: 1) Зябуха, 2) Гнетища, 3) Плетея, 4) Месора, 5) Шашая, 6) Чорная, 7) Тонная, 8) Дида, 9) Ладо, 10) Омуга, 11) Утеха, 12) Переанда. По сем Архангел Рафаил биша их жезлом не милостивно и даша им по тысячи ударов; и оне, окаянные, рекоша ему: аще где будет имя твое написано и мы к тому человеку не прикоснемся. Имя рабу Божиему (такому то), (таких-то) годов ныне и присно и во веки веков, аминь, аминь, аминь.»

Тоже. «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко и святое воскресение Твое славим. Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав; спаси Господи, помилуй раба Божия (имярек) от трясавичной болезни – во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Яко с нами Бог – с рабом Божиим (имярек), буди во мне крепкая крестная сила заперта и заключена крестной силой (sic) и животворящим крестом Господним и святыми Ангелами, Архангелом Михаилом и Гавриилом и молитвами Пресвятыя Матери и молитвами святаго славнаго пророка Предтечи, Крестителя Иоанна и молитвами Артемия Веркольского-чудотворца и молитвами святого Мирона-чудотворца. Отыдите от меня, раба Божия) (имярек) проклятые двенадцать Иродовы дщери: Трясавица, Огневица, Знобея, Пералея, Горькума, Крикуша, Черькетъ(?), Пухлея, Желтея, Дряхлая, Дремлея…[24] и не приходите ко мне, рабу Божш (имярек), двенадцать дщерей Иродовых ни по утрам, ни в. полдень, ни к вечеру, ни в ночь, ни в полуночь, ни[25] и во веки веков аминь, аминь, аминь. (Имярек) Дома нету – я, Василий, буду отписывать (последняя фраза трижды.)

Писать натощак.

Чтобы сделать (свекровь, мачиху и пр.) милостивою. Взять с трех могил земли и говорить: «Буди раба Божья так, как маломощная овца (или так, как мертвец лежит в гробе – безответно, бездыханно и так бы она раба Божия не думала, не говорила и не отвечала предо мной (или: пред ними) ни во веки аминь, аминь, аминь».

Обойди кругом ее и сыпь (землю) или под порог насыпь.

Чтобы в руку запустить иглу безопасно. «Будь рука репяная, кожа воловья, мясо коневья (е). Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа, аминь.»

Магический цветник. Нет ничего удивительного, если крестьяне наши знают свойство многих полезных и вредных трав, потому травы эти доступнее их наблюдательности; при том они дети природы; но вот что удивительно, что эти люди придают им много чудесного и верят таким вещам, которые не трудно проверить опытом, чтобы тотчас же проверить слышанное.

Например:

Волшебный Горох. Возьмите и убейте весною змею, разрежьте ей брюхо, и, положив в брюхо три горошины, заройте в землю. Когда вырастет цвет, то сорвите его в полночь или в полдень, закатайте его будучи в чистоте сами, в воск, и положите в рот; то вы можете узнавать, что у каждого человека на уме.

Папоротник черного цвета. Принадлежит к тайнобрачным растениям, между тем баснословное предание приписывает ему цветок серебристого вида, чрезвычайно блестящий, напоминающий собою огонек. Цветение продолжается в полночь, не более часа.

Тот цвет очень полезен тем, кто желает быть и умным, и богатым; разумеется правда, как не быть богатым и мудрым тому, кто сможет ухитриться достать с растения цветок, который на этом растении никогда не бывает. Проще всего, что это светляк, то есть червяк, издающий в ночную пору фосфорический свет.

Кроме того для предпринимаемой экспедиции необходимо нужно сделать следующие приготовления. Накануне нового года запастись первой обгорелой лучиной, которая должна быть обожжена с двух концов, потом запастись кусочком воска от свечи, с которой священник ходит во время службы в светлое воскресение, и такой же кусочек воска от запрестольного образа Божией Матери. И к чему такие приготовления для суетных предприятий?

В Иванову ночь, достигнув куста черной папороти или Иванова цветка, собиратель должен вокруг куста на землю подостлать белой бумаги или холста, очертить лучиной обгорелой вокруг себя круг и наблюдать, предварительно сказав: – Талант Божий – суть твой и потом за тем прочитать: «Да воскреснет Бог!» Разумеется в это время ночи, человек, ожидающий великого для себя блага, подвергается различными ощущениям и тут крик Филина и вой волка представляют пылкому воображению целое сонмище леших и бесов. А из-за чего хлопоты? из-за того, чтобы видеть всегда чертей и разного рода грешников. Право, из-за этого не стоит гоняться за цветком, чтобы видеть такую грязь. Но нет, он гонится не из-за того, слыхал этот собиратель, что чрез него можно находить без труда клады, а богатому кому быть не лестно. Вот глядит малый на папороть, глаз не сводит, дома давно спят, а он еще нет, только плотно закусил и сон на ум не идет, да пойдет ли: у парня старостина дочь на примете, не прочь бы за него, да батька её и слышать не хочет. Так и зевать нечего, цвет расцветет, его за пазуху, восчечком церковным запечатав. Вот назавтра как тут и жених. Сидит парень, на папороть поглядывает. Чу, еще чай не скоро ево; на медведице то где; парень вынул кусок из за пазухи и косушку, хлебнул глотка два, закусил хлебушком и опять смотрит. Вот за деревьями блеснули глаза волка, тут пробежал косой. Видит Иван приключение, что не Бог знает, как опасно, и вздрогнул… Вишь ты привередничают, знать спужать хотят, стало быть скоро? и опять потянул из косушки. Проглотил глоточка четыре, караульнул? крякнул, причмокнул губами, закусил, опять глядит, не зацвело ли. И впрямь на папоротнике ровно что то стало показываться. Ну, Ванюха, теперь держись, поглядывай да лепестки подбирай, а то шишиги растащат. И смотрит на цветок. Вдруг невдалеке где то раздался крик Филина. Ванюха как сидел так и хрястнулся на спину. Ах жид тя подери! вскричал он…. Ну да ладно, я еще позаложу храбрости, так меня не спугают, теперь он сейчас доцветет – и с этими словами выпил за один мах остатки из косушки.

Вот и стал смотреть на папоротник и лепетать молитву. Все ему кажется, что папоротник белеется на маковке при отблеске луны. Постой, привалился маленько Иван на ладонь, уперев локоть в землю и любуется. В лесу так тихо стало, только ветерок с горемыкой осиной перешептывается… Сладко так Ивану, счастье на носу; дремлет, а сам все нет, нет, да поглядит…. вот вдруг на папоротнике появился сперва чуть видный огонек, белый, потом перешел в желтый, там в ярко-красный, осветил лес каким-то волшебным сиянием и стал как бы гаснуть, переходя в фантастически-лиловый, и темней да темней погас…. лепестки посыпались… только и ждал этого Иван. Опрометью бросился собирать их и завязывать в бумагу, на которую они попадали. Послышался визг. крик, угрозы, хлопанье бичей.

Но Иван знать ничего не хочет… Как бы не так; не суйтесь по сусло, кувшин расшибу, не замай!…

– Што ты тут, дурак, бредишь? – раздался над ним голос, – все утро кличем… – Иван открыл глаза и опомнился… Он спал, а пред ним стоял его отец с хворостиной в pvках; он гнал в поле пару лошадей.

– Да я, батюшка, ничего, – сказал он, потягиваясь и зевая, и у него при этом движении из плохо застегнутой пазухи выпала косушка.

Батька не доспрашиваясь ни о чем более, поднял посуду, понюхал и давай чинить суд и расправу.

– Ну а что же папоротник?

– Конечно расцвел: или на спине или под глазами.

Адамова голова. Кто имеет корень травы, Адамовой головы, тот везде бывает главою, то есть душою общества, начальником и будет распоряжаться прочими. Этот корень по-видимому должен быть очень полезен и приятен для честолюбцев.

Одолень-трава. Корень этого растения держать в доме очень хорошо; по мнению простонародья, благодаря ему преодолеваются разные препятствия, с ним хорошо ходить в разные судебные учреждения, чтобы выиграть тяжбу, весьма удобно победить сердце молодой девушки; вообще он даже преодолевает? всякую болезнь, с него поят даже коров во время отёла.

Нетрок-крест. Корень этого растения обыкновенно принимается суеверными за сильное средство для одоления демонской вражьей силы; если кто несчастливо или не удачно живет, то советуют этот корень носить на кресте, закатанмым в воск от свечей, которые стоят пред местными иконами Спасителя и Божией Матери.

Разрывъ-трава. Эта таинственная и баснословная трава достается человеку следующим образом: Отыскивают гнездо черепахи и выжидают время, когда черепаха оставив гнездо с яйцами, уйдет из него, тотчас же не медля гнездо огораживают, вколачивая в землю железные гвозди, и устроив такой тын, скрываются, чтобы черепаха не могла видеть наблюдателя. В известное время черепаха подползает к гнезду и видит, что при всех ее усилиях она не может войти в свое гнездо; сообразив такое невыгодное положение она опять удаляется и затем возвращается уже с травою во рту, от прикосновения которой гвозди разлетаются в сторону. Тогда наблюдатель подходит уже смело к гнезду, берет траву и врезывает ее в ладонь левой руки, а не правой, потому что тогда ему нельзя в правой держать оружие. Вот сказание о разрыв-траве. Арестанты, имеющие эту траву, не могут быть заключены в темницу, потому что их не в силах будут удержать ни запоры, ни оковы.

Девясил (enula campanea). Если это растение сорвать накануне Иванова дня до восхода солнца, высушить эту траву и истолочь и смешать с росным ладаном, то после нужно сделать ладанку, носить не снимая на теле девять дней, а потом зашить в платье любимой особе, чтобы это было ей невдомек (т. е. чтобы она об этом не знала). По уверению крестьян и других простолюдинов, действие девясила от того велико, что он заключает в себе девять сил.

Подсолнечник. Это известное всеми растение, будучи сорвано в Августе и завернутое вместе с волчьим зубом, по народному преданно, должно носить при себе на поясе; верят, что он сохраняет к носившему доброе расположение и избавляет от воров.

Спорынья, ржаные маточные рожки. (Secal cornut). Наши крестьяне, пользуясь названием, встречают на колосьях ржи появляющиеся обыкновенно во время сырого лета, черные наросты, в виде рожков. Эти зернышки крестьяне вообще для спорыньи в припеке запекают в хлеб, между тем как это самый сильный яд, от которого можно умереть или наконец сохранить на всю жизнь болезненные припадки, сопровождаемые страшными судорогами в теле, криками и стонами, уныние, тоску и даже онемение в некоторых частях тела. Эта болезнь называется раФал1'я или злая корча Но этому в таких нужнее, всего остерегаться рожков, тщательно огделяя их, зарывать в землю, дабы кому-нибудь не попало в рот по ветру.

Трава necий язык. Положенная где-нибудь с сердцем лягушки, по мнению колдунов, привлекает к этому месту окрестных собак, а носимая под пальцем ноги, будто бы избавляешь от лая собак, а повешенная на шею собаки, заставляет её вертеться до смерти.

Кильная трава. Известная под этим названием в Вологодской и Костромской губерниях, избавляет от зоба. Для этой цели накаливают плиты или кирпичи докрасна, кладут на них эту траву и больного, прикрытого сверх головы, сажают над кирпичами, так чтобы он вдыхал выделяемые при этом пары. (Слышано от мельника в имении Лугинина, который сам этим вылечился и рассказывал составителю книги).

Порошок травы железняка, брошенный между разговаривающими, производит между ними ссору.

Семена розанов. Повешенные с семенами горчицы и с ногою ласки, говорят, лишают дерево плодов.

Чернобыльник. В первых числах сентября или в конце августа нужно нарвать чернобыльника, и зашить в шкурку молодого зайца, которую и носить в виде подвязки; то говорят, что человек приобретает такую легкость на бегу, что сможет бежать скорее лучшей лошади. Жаль что этим средством не воспользуются скороходы, иначе они бы все беговые призы получили и отбили бы хлеб и охоту у коннозаводчиков.

Бузина. Бузинной трости приписывают волшебное свойство оберегать и защищать путника от опасных людей и зверей. Для этого советуют поступать так: «Накануне праздника всех святых, срезать бузинную трость желаемых размеров и с нижнего конца выдолбить мягкую сердцевину и в эту пустоту положить волчьи глаза, трех зеленых ящериц, язык и сердце собаки и три ласточкиных сердца; все предметы в виде высушенного порошка всыпать в пустоту трости, куда также прибавить высушенной травы железняка и заделать железным наконечником. Жаль, что трость с такой начинкой будет очень хрупка и ненадежна.

Ятрышник, кукушкины слезки. По народному понятию, ятрышнику приписывают делать бег лошади быстрым и неутомимым; для этого к овсу нужно примешать горсть ятрышника, изрезанного в мелкие кусочки и пред тем временем, как ей нужно бежать, смазать брюхо и ноги оленьим жиром, а на шею привесить два волчьих зуба.

Крапива. Крапива по народному поверью одарена свойством определять или лучше угадывать, будет больной жить или умрёт; для этого в только что отлитую больным мочу положить немного свежей крапивы и дают в ней сутки мокнуть. Если по истечении суток крапива высохнет (сожмется и потеряешь цвет), то больной умрет, а если останется жив, то крапива сохранит свой вид и зелень.

Впрочем крапива употребляется в простонародье от ломотного ревматизма и от простуды, для чего ее вяжут в веники и нажигают больное место (секут) Тут конечно действует эфирное масло и муравьиная кислота.

Петухи. Петунея. (садовое растение). Оно сохраняет от опьянения, что очень важно для людей, употребляющих вино и водку. Для этой цели утром натощак или перед отправлением на званный вечер пли бал принять две ложки порошка этой травы и запить ложкой оливкового масла.

Чистотел, если всегда носить его с собою, то будешь постоянно прав и сможешь жить в мире со всеми.

Ноготки. Ноготкам придается такое же значение как и чистотелу, только Аррагонский король Иоанн советует присоединить к тому волчий зуб и, завернув в лавровые листья и в материю голубого шелка, носить при себе.

Любовное яблоко. То есть такое яблоко, через которое можно снискать любовь желанной особы. Делается оно очень просто: стоит только разрезать яблоко по полам, в середину его положить записку с именем любимой особы и выложить на солнцепеке. Будто бы по мере того, как яблоко будет сохнуть, будет страдать и любимая вами особа.

Блекота. Этой траве приписывают такие могущественные свойства, что якобы тот, кто держит ее в руке, не убоится никакой опасности. Она же может, будучи брошена в воду, привлекать рыб и делать их ручными.

Дурман. (Datura), Растение, произрастающее близ мест, куда сваливают всякую нечистоту или там, где встречается много трупов. Растение это содержит в зернах своих наркотический (одуряющий) яд Так как он действует на мозг и глаза, с расширением зрачков на последних, то порождает видения, придает сонливость, то многие мошенники и знахари употребляют это средство для своих видов, а ветреныя жены часто поят мужей дурманными настойками, чтобы усыпить их бдительность. Наконец при этом сильный свет им делается утомительным, они ясно видят в темноте и все предметы делаются более против настоящей величины.

Сонная одурь, белладонна. (Atropa Belladonna), Ягода этого растения, черная и блестящая, много похожа на вишню. Вкус корня и листьев острый и горьковатый. Она, как и дурман, производит, смотря по темпераменту веселый или приятный бред. При больших приемах вызывается спячка и слабость членов. Предметы кажутся увеличивающимися против настоящих их размеров. Лужа кажется озером, соломина бревном, если капля дурмана или белены будет пущена в глаз и пр.; из него получается яд, наз. Атропин, тогда как из дурмана получается датурина.

Мухомор. Ядовитый, всем известный гриб, служащий для окармливания мух; в Восточной Сибири употребляется инородцами для настаивания водок, который при большем приеме производит смерть, но в малом количестве делает человека или веселым, или грустным.

Беленное млело. Беленное масло употребляется снаружи, как болеутолительное средство. Но однако нужно это масло держать всегда закупоренным. Говорят, что оно, разнося по воздухе эфирные начала, причиняет какое-то раздражение в человеке, отчего он ищет причины к ссоре; особенно в теплой комнате или, еще хуже, если будет сохраняемо на печи.

Тминное и анисовое масло. В Англии нашли, что запах этих масел очень нравится подпольным обитателям, мышам и крысам, так что теперь их стали употреблять, как приманку.

Вообще волшебные свойства приписывали многим растениям, которыя в наше время исследованы наукой и свойства их подчинены рассудку и строгой ученой критике как относительно их медицинских свойств, так ровно в химическом и техническом отношении. Из всех свойств, какие приписаны травам и описаны здесь, никак не возможно приложить ни к чему чудесному, кроме того, что усвоено самим растениям. Можно думать, что астрологи и алхимики слишком зафантазировались и приписывали в заблуждении своем, отыскивая философский камень и разбирая судьбу человека по звездам, думали, что и травы могут в известный период времени приобретать особые, чудесные свойства на человека при влиянии на них планет, однако ничего не бывало. Растения пользуются только известным временем для своего развития, произрастания, цветения и плодоношения, правда, при посредстве вечных законов движения планет, но в каждый период своего возраста пользуются известными свойствами и эти свойства всегда одни и те же, но никогда не облечены в чудодействие, могущее изменять общий ход человеческой натуры.

Порча и её лечение

Под названием порчи наши простолюдины разумеют человека одержимого злым духом или сатаною. Одержимые такой болезнью, которая состоит из слабости нервов, действующих на мозг, они точно также называются одержимыми духом.

Как бы то ни было, но из среды людей, одержимых это болезнью, больными оказываются чаще женщины, как более слабонервные и кроме того более впечатлительные и характерные.

Болезнь эта весьма многоразлична в своих явлениях и совершенно неуловима для врачей, которые до сих нор еще не успели изучить совершенно, насколько своенравна и неуловима нервная система и так же какие лекарства могут действовать на эту болезнь.

Простой народ видит в этом недуге влияние злого духа, который запрещает человеку молиться, ходить в храм Божий и принимать Святые дары, хотя не противится совершенно.

Болезнь эта также чрезвычайно разнообразна по образу влияния на тело человека; так например в известное время человек впадает в такой пароксизм, при котором его пронимают судороги; он падает, вместе с дикими возгласами во рту появляется пена, шея раздувается и часто живот передвигается взволнованными своими внутренностями. Иногда живот вздувается, как у беременной, а также и шея так раздувается, что делается в уровень с лицом; лицо синеет и в конечностях проявляется род окостенения вследствие конвульсии; глаза, под влиянием общего остолбенения безжизненно устремляются на один предмет и часто скашиваются… Картина чрезвычайно страшная. В церквах эти женщины или мужчины окончательно не могут выдерживать запах ладана и падают; точно также они не могут выдерживать всяких тяжелых духов, как-то амбры, мускуса, выхухоли, а также тяжелого пота лошади и других парно-и непарнокопытных животных.

Но бывает время, когда эти больные бывают приятными собеседниками.

Эти болезни вообще можно отчислить к истерическим припадкам, к столбняку, к периодическому лихорадочному состоянию; но бывают болезни такого рода, которые придают болезни совершенно другой характер. Так автор видел следующие припадки, по видимому кажется совершенно не болезненные, но скоро обнаруживающие припадок или болезнь мозга. Например.

Одна женщина жаловалась, что она постоянно слышит разговор, в каждых часах, будь они стенные или настольные. В разговоре этом они обращаются или к ней самой или, толкуют между собою.

Один мужчина пожилых лет жаловался на то, что он не может слышать равнодушно пение петуха и действительно автор видел, что этот несчастный дрожал, когда услышал пение и едва успокоился и то по прошествии нескольких минут времени. Видеть он их тоже не мог без содрогания и всегда старался перебежать дорогу, завидев петуха или старался просто спрятаться, тогда как бедное животное вовсе невинное, которого даже мыши не остерегаются, вероятно не предполагало, что оно кому-нибудь так страшно.

Одна женщина, будучи старушкой лет семидесяти, со всей дряхлостью ее лет была в настолько болезненном состоянии, что не могла ни чем прокормить себя и питалась милостыней от страшного голода и жажды. Она могла съесть более одного каравая в один присест и выпить более одного ведра воды или квасу, лишь бы только где могла хлеб, воду или какую пищу другую получить или найти без молитвы или получить без упоминания слов: «прими Христа ради».

Эта старушка жила где то вне Москвы и, чтобы получить себе подаяние, соответствующее ее громадному аппетиту, исполняла гигантскиеработы; так, например, она могла без труда привезти воз дров, или принести на коромысле два ушата воды и в такие ее лета!

Автор видел и таких больных женщин, которые имели такие животы, что их можно было счесть беременными, если бы только можно было пдумать, что можно быть в беременности от 10 до 12 лет.

Автор видел таких страшных пьяниц, которые за рюмку вина готовы были выйти с ножом на большую дорогу, и для которых быть трезвым составляло болезненное состояние.

Можно видеть во многих провинциях и сейчас людей с огромными зобами под нижней челюстью, на вопрос у которых вы получите утвердительный ответ, что это было им сделано. У одного было спрошено, где и кто это сделал; он отвечал:

– Да вот видите ли батюшка, как было: в нашей деревне был известный киловяз Гаврюшка Петров, про него часто повсюду чуть не вслух поговаривали. Однажды по весне нам пришлось землю делить, кому какой клин достанется. И он тут был, мне бы и не надо было жарконько-то вступаться, а я признаться погорячился, ну крестьяне то на мою сторону и потянули. А это было не по нутру нашему Гаврюшке. Вот он вечером подошел к моему окну, да и говорит: напрасно, сват Илья, ты эвто дело говорит так круто повел, мотри што-бы после не каяться, да знаешь ты, на меня и дунь… А дело то происходило так: он был под окном на моей завалинке, а я то сидел на лавке в избе своей у окна. С той минуты у меня как начала ныть щека, как начала, так просто хоть святых вон вынеси, да и стало ее раздувать всё более и более… А вот уж теперь и не больно.

Пробовал ходить и к докторам, говорил рассказчик, но всё ничего нет пользы; говорят вырезать надо, да чего вырезывать то, ведь ядра нет, не нарыв какой.

Одна женщина довольно богатая рассказывала про себя следующее (она и сейчас в Москве):

«Я была замужем за торговцем сапожным и башмачным товаром, человеком весьма хорошим, любившем меня; мы жили хорошо. Но ко мне давно уже ходила одна знакомая NN, которую и муж мой часто видал; игрывали вместе в карты, попивали водочку и мало по малу, они между собою сблизились, как брат с сестрой, так мне казалось; между тем, их дружба, как после я узнала, дошла и далее мною предполагаемого; подруге моей я извинила бы более, чем моему мужу, потому что она старая дева; но дело не в том.

Коварная NN стала его часто приглашать к себе, от чего он не отказывался, заводила с ним попойки и карточную игру, и нарочно даже ездила к какому то ворожее, за Москву и оттуда за большие деньги выписав какого то зелья, начала его поить с целью отворожить от меня, и что же, ведь преуспела в этом, разбойница! Так сделала, что он и по нескольку ночей стал пропадать, стал равнодушен ко мне и наконец до того его отбила, что стала наконец ему прямо говорить о том, чтобы меня отравить – не отравить, а просто извести, чтобы я умерла незаметно и без подозрения, что от чьей-либо отравы; сам пред смертью сказывал. А сама то пусть хоть бы была какая-нибудь кралечка, а то рябая форма, смотреть страшно.

Я только молилась и более ничего не знала; и спасибо молитве, она спасла меня. Наконец он стал мне прямо говорить, что ему чрезвычайно неприятно жить со мною под одной кровлей, тогда как в разлуке со мною он меня и жалеет и обо мне думает… В этом состоянии он до того расстроился, что не стал уже обращать внимания на торговлю, дела пошли хуже; она у него стала выманивать большие суммы…. И сама всё внушала ему, чтобы он решился извести меня.

Однажды, сама того не зная, я сделалась больна, со мною случилось что-то необыкновенное. Я не понимала своей болезни, страдала словно как в самой мучительной лихорадке. Между тем, мой муж во время этой моей болезни окончательно забыл меня и проводил дни и ночи у своей разлапушки.

В одну из таких ночей я помню, я не спала: вдруг слышу в соседней комнате, кто-то идет, стукая чем-то жестким по полу. Это было ночью, служанка была на кухне, дверями никто не хлопал, я смотрю вперед, лежа на кровати и жду, что будет. Вдруг подходит к моей кровати и кто бы вы думали: скелет с косою в руке и под белым покрывалом. Я творю молитву и крещусь слабою рукою, думая: «Вот пришла смерть моя» и шепчу: «В руки твои предаю дух мой, Господи!» и все крещусь; наконец призрак исчез и я впала в обморок.

Наутро просыпаюсь и перекрестилась, что еще жива. Приняла лекарства. Тут пришла ко мне одна знакомая, я это ей рассказала. Та так и ахнула. Ну, говорит, матушка, знать тебе умирать придется. «Так что же, говорю, чем горе терпеть, лучше умереть: Счастье-то мое сама видишь», и упросила знакомую у себя ночевать. Знакомая моя, уже женщина почтенных лет, осталась, так как она была женщина одинокая и при том почти бездомная. Наступил вечер… Ну признаюсь, она настращалась, как услышала и треск и вереск и наконец какие-то темные вроде дымных клубов носились в воздухе, и то появлялись, а то исчезали. Мне было не страшно, я решилась умереть, чтобы составить счастье мужу, который, видимо, мучился моей жизнью и сам измучен был этой, прости Господи, ведьмой во плоти. Но моя сиделка едва выдержала ночь и оставила меня, искренно сознавая, что в доме лихо. Нечисть есть какая то.

Однако я, против моего чаяния, оправилась, то есть смогла встать с постели, ходить, но почувствовала новую боль; эта боль распространилась по моему телу в виде желваков или кил; некоторые из них теперь достигли величины кулаков и так остались после смерти покойника.

Я думала умереть ранее моего мужа, но судьба устроила иначе. Он умер ранее. Когда он уже лежал в постели, то однажды сказал мне:

– Вижу, радость моя, что нас с тобою смутили недобрые люди; теперь на одре смертном я сознаю это, прими мое покаяние: одна молитва спасла тебя и защитила от тех страшных заговоров и колдовства, которые я, к вящему греху моему, сам приносил тебе. Тебя и дурманом окуривал, и песку с могилы носил, и беленой поил, и кости мертвых под изголовье клал. Но кроме несчастья ничего не получил, а какие странные заговоры читал, чтобы извести тебя!… Но вот извел сам себя, а ты непорочная, чистая, сохранила себя от напастей демонских; смерть приходила к тебе и та не смела тронуть ранее определенного Богом часа».

Покойник умолял меня, чтобы я простила ему его слепоту, как отступнику, который обращается к истинному Богу, и не верил даже моей клятве, боясь что во мне осталась еще злоба; но я никогда не питала ее, видя, что он заблуждается сам. Он умер и я молюсь о душе его.

Эта почтенная дама, рассказавшая о таком событии, жива и здравствует. Она жила в собственном доме близ Рогожской заставы до 1873 года, потом, кажется, дом продали. Имя и фамилию свои она не позволила объявить из скромности. Но просила от себя заявить мне, где только будет возможно, чтобы никто не применял, даже в шутку известных поверий или симпатических средств, как хотите назовите, такие поверья, как то: брать с могил кости песок, землю, даже траву для ворожбы или с суеверною целью.

Автор говорит так: «У него был товарищ когда они еще мальчиками учились в одном из казенных заведений, по фамилии Михельсон, родом из Ревеля; тогда товарищ этот выдавал за истину следующее: родительница его страдала слезоистечением из правого глаза; никакие врачевания не помогали, как однажды какая то женщина присоветовала приложить к больному месту палец мертвеца, уверяя, что слезоистечение прекратится; не помню, говорит автор, кто у них в семье умер, внук или сын, но только г-жа Михельсон вспомнила совет и приложила палец усопшего ребенка к больному месту на минуту, когда тот был во гробике.

Что же вы думаете: канал, из которого истекала или, как говорят, била слеза, мало того что перестал источать слезу, но к большему прискорбно совершенно перестал изливать ее и глаз, не получая нужного увлажнения, стал совершенно сухой и больная потеряла зрение этим глазом окончательно.

Мы думаем, что такие бессознательные поступки для нас будут избавлением или улучшением в жизни – нисколько…. Мы хуже себе сделаем, прибегая к какому-либо суеверному поступку. Чего мы должны ждать от трупа? чего искать от кости, или могильного песка? Нам нужно просить благо от всевышнего Творца, но если мы для каких либо целей будем прибегать к посторонней помощи, то явно, что мы избрали себе другого кумира и ясно, что мы стремимся ко злу, и стараемся найти кроме небесного Творца другого покровителя; но разумеется, этот покровитель будет лукавый, которого нам заповедано избегать и только он уже будет не покровитель нашей души, которая должна будет отвечать за свои прегрешения пред Творцом мирa.

Лет около 30 назад в С.-Петербурге девочка лет одиннадцати или двенадцати в праздник Нерукотворного Образа была на Волковском кладбище, и, гуляя, сорвала какой то маленький сучок цветка или просто деревца, посаженного на неизвестной могиле и принеся домой, посадила его в стакан. Легла спать. Во сне ей является неизвестный человек и требует, чтобы она немедленно возвратила этот цветок на старое место. Девочку это удивило. Когда она проснулась, то не замедлила рассказать это домашним, и все разделили её смех. На другую ночь повторилось то же самое посещение покойника, и требование свое он повторил с гневом. На этот раз девушка также рассказала сон и старшие в семействе приняли ее рассказ с более серьезным видом. – Я пожалуй выброшу цветок, сказала девочка. – Нет, погоди, а то Бог знает, что из этого может произойти.

На третью ночь было приказано решительно, чтобы цветок был принесен на то место, откуда он был взят. Утром девочка уже с плачем просила родителей проводить ее до кладбища. И цветочек, уже поблекший, отнесли на незнакомую могилу, причем рассеянная девочка едва-едва нашла ее. С этих пор посетитель более не являлся.

Вот что бывает. Неужели покойнику нужны цветы, которыми украшены кладбища? неужели он живет в этих палисадниках? А вот люди остерегают: да. Начиная рассматривать обряды похорон с грубых неверующих дикарей и кончая обрядами самых просвещенных христианских народов, мы замечаем одно общее: уважение к останкам покойников. Поэтому допускать других или употреблять самому остатки для волхования, конечно всегда во вред другим; а все, что сделано с намерением причинить зло ближнему, противно памяти усопшего, тебе, и Богу, от которого одного верою и молитвами приобретем мы благо на земле и на небе. А чего же искать более человеку? Молись и трудись, вот общая заповедь.

Тысячи самых разнообразных образцов мы видим и в нашем отечестве и в других странах так называемой порчи, которую врачи не принимают, причисляя ее к числу нервных болезней, или к расстройству мозга; мы также думаем, что эта болезнь – следствие отравления разнообразными, растительными или другими ядами, которые со временем развивают разнообразные припадки, приводящие добросовестных врачей в полное недоумение, потому что физически невозможно думать, чтобы заговоры и наговоры, которые мы приложили для образца, из числа собранных нашим просвещенным деятелем г. А. Н. Афанасьевым, авторитет которого приобрел заслуженное доверие, могли своей детской поэзией повредить человеческой натуре. Мы не раз слышали из рассказов простолюдинов, что колдун никогда не может ничего сделать, если не попотчует чем-либо в питье или в пище, следовательно только при помощи яда он губит человека1) а яд – это такая отрава, которой может действовать каждый, если только злоба в этом человеке подавляет совесть и заглушает христианские добродетели или по крайней мере xpиcтианский долг «возлюбиши ближнего своего».

Лечение порчи

Во время порчи иногда кричат, или выкликают, поминая имена лиц, причинивших им болезнь. Но на это не должно обращать внимания, иногда это вздорь; из наблюдений сделанных автором для лечения этих нервных припадков лучше нет как применить магнетизм опытного человека. Врачевание при помощи чертополоха, баранца или баранчика, в форме настоев, вредно. Употребление внутри ладана также, хотя оно в нашем простом народе по церковному употреблению считается не вредным, а Богу приятным предметом!.. Но если больной этим недугом сам по себе (вне припадка) оказывается религиозным, тo лучше действовать на него успокоительно-развлекающим образом, водить его в часы досуга в церковь, внушать ему как можно более молиться, не давать ему пить пива, водки и требовать соблюдения диеты.

Иногда эту болезнь причиняют глисты.

В прежних изданиях иллюстрацией покойный Д. С. С. В. И. Даль (казак Луганский) описывал, как страдал порчей один еврей, у которого до того распух живот, что он едва мог дышать, и врачи употребляли все средства, но всё было напрасно. Порою в животе даже раздавалось какое то непонятное квакание и сильное движение живота обнаружило, что в нем было что-то как будто живое. Наконец решились прибегнуть к слабительному и рвотному, как к средству, давшему может быть более определительный результат.

Больного подвергли строгой диете, потом дали слабительное. Результат не обнаружил ничего, затем дали рвотного, быть может, надеясь выжать глиста, и что же оказалось? Из него вышло пропасть маленьких, бледных, но живых лягушек. Лишь только эта дрянь оставила больного, от тотчас почувствовал себя легче, стал свободно дышать и живот пропал. Когда его стали спрашивать в подробностях, не было ли с ним каких особых случаев, на чтобы он мог указать, как на объяснение этого факта, то еврей отвечал так: —Я проходил одним лесом и мне захотелось пить, а день был очень жаркий; воды же по близости нигде не было, ягод и плодов также; я увидел болото, и, припав к нему, стал с жадностью втягивать в себя холодную влагу; на первых порах мне было ничего, но а потом я и сам почувствовал в себе перемену и с этих пор до сих, меня постоянно томила сильная жажда. Вот только сейчас я уже не ощущаю такого аппетита.

Это рассказывал сам покойный Даль. Писатель и врач, бывший любимец Пушкина, присутствовавший при смерти Пушкина, человек, который первый положил начало изучению народного быта, преданий, языка и следовательно был весьма близким к нашему народу.

Вот еще случай, как лечить водяную. Рассказ передан автору капитаном Белопольским, сыном известного врача Белопольского, служившего в 12 году в действующей армии. Одна помещица ехала из имения в город по делу. Она была одержима водяной, была во время пути закутана, кроме теплого платья, разного рода одеялами, пологами и подушками, потому что сидеть как следует, хотя и при спокойной зимней дороге, никак не могла и боль то и дело, что отдавалась во всех членах. По приезде на станцию перезябшая барыня потребовала поскорее чая; служанка, спросив у хозяйки теплой воды, нашла уже горячий самовар на потребу приезжих и, выхватив у хозяина чайник, тотчас заварила чай, даже не прополоскав его, чтобы только поскорее удовлетворить требованию больной и нетерпеливой барыни. Выпив чашку, потом другую, барыня почувствовала тошноту, за тем рвоту и еще что-то… После этого она, оправивишись, выпила еще чашку, и с ней повторился случай; госпожа не понимала себя, что с ней делается, выпила четвертую чашку, тоже…. Но дело в том, что при этом, по-видимому, неприятном случае, после каждого, так сказать, припадка ей становилось легче дышать, и живот её убавлялся. Будь этот случай от руки врача и не на дороге, она бы приписала это врачебному искусству, но случаю приписать это было не возможно; госпожа тотчас приступила к девушке с вопросом о том: чем ты меня поишь? где взяла чай? где сахар? хлебы? и прочее все сама пересмотрела и добралась до чайника. Чай был вылит и осмотрен, в нем тоже ничего; но в носике чайника нашли уже издохшего сверчка: вот от чего прошла водяная. Барыня, благодаря случаю избавления, отпустила девушку на волю.

Индийская магия

Индия и по сейчас – страна чудес. Благотворный климат юго-восточный Азии благоприятствует произрастанию всевозможных растений, самых редких, точно также, как и жизни животных всех классификаций.

Растения Индии дают самые полезные лекарства и самые сильные яды; часто рядом растут и яд и противоядие на одной почве и даже переплетаясь своими корнями.

Сама Индия была когда-то обширным государством и славилась в свете процветанием наук и искусств; остатки всего этого мы видим на дивной архитектуре, остатки которой сохранились до сего времени. По архитектуре своеобразной и характерной, мы должны судить также, как и по мифологии, о том, как должны были быть образованы народы, состояние которых теперь дико; верования запутанны, в котором однако виден гений, Зороастра, учение которого говорит слишком много прекрасного. В этом учении есть отблески правды, замаскированной до такой степени, что отыскивать с трудом ее приходится только при сравнении истории с мифологией всех народов.

Ясно из всего, что индийцы, народ когда то сильный, погибли под бичом соседнего владычества и при них только и осталось предание и сказание из тех же памятников, которые народная мудрость сохранила в целости, чем может осуществить народную веру и поддержать его храбрость и вот в Индии сохранилась религия, с требованием мщения; сильно разработались гимнастики и познания в ядах и противоядиях.

Чистые индийцы изумляют нас и заметьте, это дикари, своими штуками, которые для них ничего не стоят; точно также, как играя в бабки, один индиец бросает ножи в другого, но не попав ни одним из них в тело, до того верно и метко усаживает ножи, ограничивая ножами силуэт, в котором вторая китайская личность находится как в рамке, без вреда. При этом индиец, в которого кидали ножи, представляет собою нейтральное существо.

Нам приходилось видеть и в С.-Петербурге и в Москве индийцев, выданных за китайцев, которые делали такие примеры ловкости и относим ее к более утонченной, чем европейская. Ловкость их превышает всякое вероятие; они оказывают такую ловкость в приемах, которая состоит в навыке, приобретенном только долговременностью. Они являются изумлять Европу, которая с своей стороны изумляет их своими красотами. Из описания Араго, знаменитого путешественника (слепца) мы видим, что вообще индейцы обладают изумительной ловкостью; они глотают ножи, выходят на львов, укрощают змей, отлично стреляют; взбираются на самые высокие деревья, вырубая в тоже время ступени для всхода к верху с невероятной скоростью и множество других вещей.

Неуязвимость. Европейские путешественники по Индии с изумлением рассказывают о том, как индийцы носят с собою мешки, наполненные ядовитыми змеями и потом этих змей припускают к телу; змея жалит тело, которое при этом страшно распухает, рана для всех видима, укушенный в глазах у всех должен умереть. Это общее заключение, но к удивлению ничего этого не бывает: уязвленный, с страшной опухолью на теле, по-видимому, чувствующий все припадки яда, хотя и страшно страдает, но он имеет при себе помощника, который в известную минуту берет мазь и этою мазью натирает ему рану. Что же вы думаете читатель? рана затягивается; опухоль пропадает и того, на которого вы смотрели как на мертвеца, весело провожают, дав ему несколько монет.

Эту магию xopoшo бы знать и нашим Европейским врачам; быть может наши аптеки обогатились бы каким-нибудь полезным медикаментом, а то при богатстве научных знаний, экспериментальная медицина во всех ее отношениях: руководствуется какими-нибудь двадцатью рецептами против всевозможных болезней и разница состоит только в визитных платах.

Индийцы вообще обнаруживают чрезвычайные подвиги, о которых говорят и, французы и англичане; все эти подвиги, изумляющие европейцев, относятся или к ловкости гимнастической, к которой они пpиyчаются с детства, или к познанию свойств растений или к изумительному познанию человеческого организма; так скажем, есть ли у науки средство сохранить организм в таком положении, чтобы он не умер и не жил, а самопроизвольно сохранился, как бы в летаргическом сне?

Нам известно, что растения каждую зиму прекращают свою растительность, прозябают; некоторые из животных одержимы зимою спячкой или оцепенением, но все это естественно, между тем как нет естественности в таких случаях, когда мы сами собою определяем срок бездействия и временной смерти. Лучше всего такой казус объяснить примером из опыта, в котором нашему естествознанию был нанесен ощутимый удар.

Временная смерть. Этот случай, который мы хотим передать, произошел в присутствии одного путешествующего по Индии англичанина, в бытность его там; случай рассказан под 1838 годом. В это время войска были расположены лагерем близ Пенджаба и разумеется, скучая от бездействия, солдаты и офицеры были рады всякому поводу к развлечению. Развлечение скоро нашлось.

К ним привели одного индийца, который сам и про которого заявили люди, что он может пролежать в могиле до 9 месяцев без пищи и еды и остаться живым. Это приняли с особенным интересом и просили исполнить. После каких то приготовлений индийцу приготовили склеп, выложенный кирпичом и он начал приготовляться к своим временным похоронам. Прежде всего он залепил воском все отверстия своего тела, исключая рот, разделся донага, и его посадили в порожний полотняный мешок; потом загнул язык концом внутрь, с целью закрыть гортанное отверстие, после чего самовольный страдалец впал в летаргический припадок, или род оцепенения.

Мешок, в котором он находился, завязали и скрепили печатью, затем странную поклажу положили в сундук, который заперли висячим замком; этот сундук погрузили в могилу, забросали землей; посеяли на этом месте рожь и поставили караул. В течение десяти месяцев два раза наведывались на счет индийца, который оставался лежащим неподвижно, был холоден и безжизненным.

Прошло десять месяцев; индийца вырыли, отворили замки, разломали печати, и вынули сундук, из которого вынули мешок с индийцем. Сердце у индийца не билось, тело было холодно, пульс умолк; по-видимому ничто не обнаруживало признаков жизни, так что для возбуждения её нужно было очень осторожно всунуть руку в рот и разогнуть язык. Только одна голова была еще нисколько тепла. Тело облили теплой водой и тут начали оказываться признаки жизни. Чрез два часа индиец стал ходить и улыбаться; а вместе с тем рассказывать, что он во всё это время видел очаровательные сны, но что ему очень тяжело пробуждение, сопровождаемое головокружением.

В журнале Globus также упоминается о подобной способности индийцев, особенно из секты йогов и топазивов, которые считают эти временные похороны за обряд, приближающий их к небу и блаженству.

По свидетельству сэра Клода Уэла факир приготовлялся к этой процедуре жесточайшим постом, утоляя свой голод только молоком, до того, что когда его нужно было хоронить, то он едва говорил.

Когда его вынули, то увидали, что ноги и руки его были скорчены и окоченевшими, тело было холодно, только голова была несколько горяча и в висках не было заметно следа легкого биения.

Для того, чтобы расправить члены, нужно было прибегнуть к теплой воде и к голове (к темени) была приложена теплая лепешка из пшеничной муки. Потом были открыты залепленные воском отверстия и открыт ножом рот и расправлен язык, который впрочем с трудом был выпрямлен и веки натерты льняным маслом. Когда глаза его были открыты, они были тусклы и безжизненны. Только через час после приема масла факир мог заговорить, и то болезненным голосом.

Пляска змей. Одна из самых обыкновенных магических проделок, это пляска змей, которых индийцы заставляют плясать под свирель особого рода. Понятно, что змеи приучены так, что у них вырваны вредные зубы; кроме того, вероятно, индийцы знают, какие брать аккорды, могущее или раздражать, или успокаивать, а иногда просто приятно щекотать слуховой нерв, и обезоруживать животное. Мы знаем, что некоторые собаки никак не могут равнодушно выслушивать скрипку и начинают выть, перестав лаять на музыканта. Басня о Mepкypии, который усыпил Аргуса, не напоминает ли нам несколько о влиянии звука на животных? Впрочем можно предположить, еще и то, что индийские фокусники успокаивают змей какими-нибудь известными им духами или составами.

Часть II Таинственные и сверхъестественные силы природы

В первой части нашего сочинения мы коснулись верований всех более образованных народов древности, и, насколько нужно, вступили в разбор значения народных убеждений и заблуждений, которые переходят из рода в род, в виде более или менее украшенном, искаженном и обессмысленном. Разбирая и анализируя суеверия, мы более или менее поясняли те предрассудки, которые водворились и в нашем русском мире и насколько можно, объяснили их как умели, предоставляя читателю дополнить пробелы своими дальнейшими замечаниями.

Однако в первой части мы с умыслом оставили, некоторые наши наблюдения над явлениями не разгаданными, как бы нарочно; эти явления иногда даже упорствуют усилиям медицины, и выступают из ряда их истолкований.

Не знаем, что сделают успехи науки в будущем по части психологических исследований; но мы, с своей стороны, приступая беспристрастно уличать с одной стороны грубые предрассудки, не имеем права в тоже время подчинять своему ограниченному, тесному кругозору, те явления в природе, которые как будто не имеют причины и не оставляют после себя никаких следствий.

К числу таких, до сих пор необъяснимых достаточно явлений, принадлежат следующие, более или менее всем свойственные:

Сон и сновидения.

Кошмары.

Предчувствия.

Сомнамбулизм естественный.

Сомнамбулизм искусственный.

Двойное зрение.

Видения.

галлюцинация и иллюзия.

галлюцинация и истерика.

галлюцинация в болезнях.

Причины галлюцинаций.

Физиология галлюцинаций.

Teopия электрической жидкости.

Спиритизм и другие явления.

Эти явления вообще более или менее истолкованы и даже подведены под некоторые теории, созданный под влиянием современных наук; но этого теперь пока не доказано и мы будем скорее указывать на факты, а между прочим, предлагая разбор, укажем на нервы, от которых зависит слишком многое в жизненном отправлении, и между тем и древние и средневековые маги пользовались искусственными средствами для возбуждения нервов и извращения воображения.

Искусственное воздействие на нервы

Древние маги прежде всего старались обуздать воображение, и возбудить чувства. Но так как это не всегда доступно, то маг более пользуется силами чувства; они для него драгоценны и без них маг никогда не может достичь своей цели.

Маг вообще старается выехать на таком коньке, который очень любим публикой и конечно всегда успевает; эти чувства суть чувства любви, ненависти или стремления к приобретению. Маги вообще в прежнее время знали только о влиянии наркотических веществ на организм, но не знали, что главным восприимчивым органом служат нервы. Мы поясним теперь, что такое нерв.

Нерв представляет трубочку, наполненную жирообразным веществом, которое очень легко изменяется в своем составе, как только на нерв будет произведено какое либо впечатление; это впечатление может быть произведено нагреванием иди остуживанием, уколом, нажатием, электрической или магнитной силой, сотрясением воздуха, испугом; и вот ученые нашли, что от нервной мякоти зависят все ощущения и, разумеется эти ощущения будут очень разнообразны, которые истолковывают каждый по своему и по своему взвешивают на весах понимания и впечатлительности, и также от степени и привычки понимания.

Возьмем к примеру давно известный из физики закон; он состоит в том, что каждый предмет нами должен быть виден вверх ногами и вдвойне, но мы видим предмет прямо и в одном лице потому, что приучили зpениe подчинять рассудку; это можно пояснить примером: пусть под наши пальцы попадется какой-либо предмет; каждый нерв пальца действует отдельно, но в тоже время в совокупности с зрением определяет единицу предмета.

Но и глаз может обмануться; стоит только глазное яблоко приподнять к верху или надавить на него и тогда предметы будут видимы вдвойне.

Понятно, что действие нервов еще не получило полного своего толкования и так сказать, верного; но не смотря на это, им объясняются обманы чувств, горячечный бред, сумасшествия, белая горячка, и состояние человека под влиянием гашиша; и oпиyмa, а также других не наркотических ядов, а также от жара или холода или вообще при раздражении. Но эти вообще наблюдения, хотя и подмечены, но объяснены довольно грубо, но: когда бы только все можно было объяснить, то магии бы уже не могло существовать, потому что она не могла бы быть тайной.

Заметим так: предположим, пока что в человеке, как и в музыкальном инструменте затянуты струны, колебания и раздражения которых производят ту игру, которую; мы называем чувствами, или мыслями, или образами, то эти воображаемые струны можно также воображать нервами.

Отправление нашего организма чрезвычайно сложно и производится посредством органов, весьма хорошо нам известных, посредством которых человек получает понятие о предметax, его окружающих; это понятие сообщается посредством нервов или нервного вещества, которое изменяется от впечатления и передает это душе; но каким образом, да этого мы еще не знаем, потому собственно, что мы еще при помощи науки не подвинули ничего для разъяснения значения нервной мякоти и образа ее влиятельного действия на душу.

Конечно человек только тогда чувствует, когда он жив, то есть тогда, когда он чувствует, т. е. ощущает, видит, слышит; в это время мякоть нервов изменяет свой состав и некоторые предполагают, что нервная мякоть портится; отчасти это может быть и справедливо, отчасти, как-то укол, нагревание, остуживание, свет, электричество, многие химические операции, при которых иногда теряется воспоминание о событии.

Нервы представляют собой весьма тонкие беловатые нити по всему телу, но в некоторых местностях нервные нити соединены пучками или узлами в виде комков; если рассматривать каждую из тончайших нитей в самый усовершенствованный микроскоп, то увидим, что каждая нервная тонкая нить состоит из пучков трубочек, заключающих в себе нервное вещество.

Нервные узлы представляют собой накопление этого вещества, ощутительно заметное в двух местах нашего организма; господствующей частью нервов считается головной, а затем спинной мозг, откуда нервы разветвляются во все прочие части тела.

Отсюда мы замечаем, что голова представляет по чувствам самый богатый орган; она соединяет в себе зрение, вкус, обоняние, слух и ощущение, а также и часть осязания.

Вообще принято считать две нити нервов к каждому пункту тела; они от внешней оболочки, соприкасающейся с мясом, идут к нервному узлу. Одна из нитей принимает впечатление и передает узлу, другая же нить нерва производит содрогание и сокращение; другими словами: один нерв дает чувствовать опасность (когда она есть), а другой внушает осторожность. Таким образом, дотронувшись до воды, если она горяча, мы постараемся отвести руку; это внушение второй нити нерва и тем эта предосторожность успешнее, чем нервы здоровее. Но это еще не все; при этом узел, получивший впечатление нервной нити, передает свое впечатление другому узлу, в теле производится содрогание и вот получается возбуждение слуха, зрения и других нервных возбуждений и наконец действуют на воображающую или сообразительную силу мозга. Здесь уже являются другие чувства.

Но мы сказали, все это не полно, а вкратце, когда нервы здоровы, а следовательно и человек, и уяснили один пример, как-то ожога, точно такое же впечатление на нерв может произойти от стужи через соприкасание нашего тела с посторонним и все это или возбуждает слух, зрение, осязание и пр., то есть воздействует главным образом на головной мозг, как на главный источник мышления и окончательно впечатлительного органа. Кроме этих нервов ощущая впечатлительные нервы слуха и зрения также работают, воспринимая впечатления и передавая их прямо главному узлу мозга или мозговым оболочкам; то же самое скажем и об органе вкуса.

Все это относится до нервов здоровых. Но нервы могут фальшивить, как дурные слуги, то есть они могут слабеть, или наконец могут быть раздражены. Этими качествами нервов также пользуются маги. Пользуются они этим для обмана передачи ощущений при раздражении нервов, которыми они производят ложное понимание о видимых предметах. Это изучено, только магами, и хотя представляет собою неопровержимый факт, но наука вообще не обработала должным исследованием.

Вот почему многие видят то, чего нет, а также слышат, что другие слышать не могут.

Нужно заметить, что под всей нашей кожей есть нервная сеть, орудующая нашими ощущениями; нервный узел ощущения находится на спинном мозге, который передает впечатления головному мозгу, в котором зарождается мысль; поэтому каждое впечатление, в роде щекотания, согревания, уже запечатлевается в нашем мозге создавая идею обратить внимание или то состояние человека, при котором все его нервы находятся под влиянием одного ощущения, при чем прочие впечатления будут менее или ослабляться, что понятно из того, что когда с вами говорят двое в одно и тоже время, то разумеется, чтобы понять кого-нибудь нужно сосредоточить внимание на рассказе одного лица; при чем второго вы можете, по мере вашего внимания, вовсе не слышать. Точно также при напряженном внимании к какой-либо работе, требующей глубоких соображений, вы совершенно не слышите, что вокруг вас происходит.

На передаче ощущений основано объяснение воспоминания. Чем нервы здоровее, тем воспоминания тверже; но чем они более, или слабее, тем тупее ощущение и наконец человек впадает в беспамятство. Это можно видеть на опившихся вином, или наркотическими настойками.

Магия гораздо скорее действует на тело, чем на душу, хотя состояние нашего мозга имеет влияние на характер мышления, и получает впечатления от разных, частей тела, снабжаемых нервами; но болезненное состояние ткани тела конечно может разнообразить; деятельность нервов.

Замечено, чем органы связаны с мозгом ближе, и прямее, тем влияние на мозг сильнее и решительнее; так например, сердце, желудок, легкие имеют более влияния, чем кишки, печень и мочевой пузырь.

Мозг представляет собой, по мнению современного учения, орган души; но душевные отправления сопоставлены в зависимости от мозгового вещества, помещаемого в голове и в спине. По мнению Фохта[26] и его последователей мыслительная деятельность всецело зависит от вещества мозга и его изменения.

Бесчисленные факты из так называемой сравнительной анатомии подтверждают, что больной мозг есть исключительное вместилище духовных функций и чем больше мозг относительно прочих частей тела, тем человек или животное умнее. Мозг растёт до 25 лет; от 25 до 50 он остается в одном весе и после 50 убавляется.

Замечено, что нервная жизнь может продолжаться и без большого мозга, но только бессознательно и также утрачиваются память и воля.

Taкиe и тому подобные доводы, если не позволяют вполне убеждаться до дальнейших подкреплений; но это объяснение в больших подробностях области френологии.

На впечатлительности нервов основаны нервные иллюзии (обманы чувств). Эти обманы проявляются только при болезненном состоянии некоторых частей мозга и если только это возможно, то маги всегда этим пользуются.

Это можно объяснить просто, что такие обманы существуют в природе. Например представим, что вы опустили правую руку в воду, нагретую до 20° и потом в воду тех же градусов опустите левую, то вода будет казаться теплее потому, что левая лучше принимает впечатление жара.

Если захотим, чтобы букет пахучих цветов был нечувствителен для органа обоняния, стоит только пропускать через него углекислый газ, и запах будет нечувствителен.

Подобных средств очень много; но главным образом, как маги так и колдуны стараются подействовать на нервы успокоительно, раздражительно или другим образом, прибегая к табаку, спирту, гашишу, опиуму, белене или другим средствам. Кроме того, древние еще умели воздействовать на нервы посредством пляски и различного рода кривляний и движений, как это делают факиры, шаманы, скопцы и другие, утомляясь в движениях до обморока или до припадка, при чем получают дар пророчества. Древние германские жрецы также отуманивали свою голову, устремляясь на один какой-либо предмет и предсказывали. Гадание посредством зеркал также представляет воздействие на нервы.

Теперь коснемся тех явлений, которые представляют нам богатый источник для размышлений.

Сон и сновидения

Состояние телесного спокойствия, обусловленное более или менее полным прекращением деятельности органов чувств и движения, а с другой стороны растительная жизнь, побуждения которой не контролируются более, и которая потому берет перевес, ставят наш ум в условия, совершенно отличные от тех, в каких он находится при бодрствующем состоянии. Но изменяется ли он от того? Нет. Ум, очевидно, не может всегда быть деятельным и постоянно заниматься одним и тем же рядом идей; для своего отдохновения он требует легких, не последовательных, разнообразных идей, – в чем мы ежедневно можем убедиться. В таком случае сновидение будет сном мысли, которая отдыхает, предаваясь грезам, как отдыхает тело, предаваясь сну. Это и составляет цель сновидения. Положительный опыт не допускает никакого сомнения в этом отношении; если вы окружены спящими, то можете заметить жесты, слова, движения, которые обнаруживают грезы, и не редко бывает достаточно напомнить их, чтобы спавшие вспомнили свои грезы.

Во время сна мы продолжаем получать впечатления; но ослабшие, так сказать отяжелевшие органы доставляют мысли только несовершенные, безобразные, дурные материалы; тем не менее, мысль продолжает работать и из вышеупомянутых материалов составляет целое, вполовину истинное, вполовину ложное, часто с весьма странным или совершенно химерическим видом.

Как бы странны не были создания мысли, во время сна, надобно однако ж сказать, что человек не теряет самосознания. Будучи игрушкой самых необыкновенных происшествий, присутствуя при собственной своей смерти, претерпевая самые невероятные превращения, человек, однако ж, продолжает сознавать, что он тот же самый, и, – самое замечательное, имеет непреодолимое отвращение ко злу; он не хочет участвовать в преступном деянии, и если бывает невольным свидетелем преступления, то волнуется и упрекает преступников. В его душе живет та же любовь к истине, как и в бодрствующем состоянии, а в сердце – то же чувство добра.

Ум не всегда живет в области химеры; он придает иногда грезам такую силу, что они уподобляются грезам бодрствующего состояния.

Тогда мы замечаем волю, внимание, суждение, последовательность идей, память и проч. Без сомнения, замечаем также привычку, но логика грез, как бы не была особенна, наводит ум на тот же путь, по которому он шел до сна, и не редко сообщает ему такую силу, что он сразу достигает цели, к которой тщетно стремился.

Из множества подобных фактов мы приведем несколько.

Один из моих друзей, говорит Аберкромби[27], заманивавший должность кассира у банкира, сидел за своим бюро, когда явился человек, потребовавший платежа 6 ф. стерл. В зале находилось несколько людей, пришедших ранее этого человека; но как последний был невыносим по своей настойчивости, то один из присутствующих просил кассира заплатить деньги поскорее, дабы новоприбывший избавил их от своего присутствия. Кассир исполнил желание, но не записал выдачу в книгу. В конце года он не мог свести счетов, ибо всегда оказывалась недостача шести ф. ст. Много дней и ночей провел кассир, отыскивая ошибку; утомленный работою, он возвратился к себе, лег спать и видел во сне, что сидит за своим бюро и к нему подходит человек с требованием шести ф. стер.; вся вышеописанная сцена повторилась со всеми подробностями. Проснувшись, он просмотрел книги и действительно нашел, что упомянутая сумма не была занесена в расход.

Некто Р., в Шотландии, находился в чрезвычайном беспокойстве по причине бумаг, от которых зависел исход его процесса. Раз он видит во сне давно умершего отца, который объявил ему, что бумаги находятся в руках одного клерка в Инвернесе, и прибавил, что клерк, быть может, забыл о них, но что стоит ему напомнить о размене португальской монеты, ценность которой послужила предметом спора между этим клерком и покойным отцом. Р. отправился к этому нотариусу; все случилось так, как он видел во cне, и в итоге он получил документы, при помощи которых выиграл процесс. Без сомнения Р. слышал когда-то от своего отца об упомянутых бумагах и о споре относительно золотой монеты, но рассказ этот изгладился из его памяти.

Жена одного проповедника сильно печалилась о потере квитанции в уплате ее мужем довольно большой суммы денег; она видит во сне своего мужа, который сказал ей, что упомянутая квитанция лежит в потайном ящике его письменного стола, в красной сафьянной коробочке. (Von einer besond. Art, Taube hörend zu machen, 1 Samml., ст. 264).

Портретный живописец Грегер, в Гамбурге, поcле многих настойчивых просьб датского майopa М., нарисовав со слов портрет его покойной жены, видит однажды во сне покойницу, пробуждается, набрасывает очерк и подмалёвывает. Пришедший на другой день майор почти испугался при виде необыкновенного сходства подмалёвка с его покойною женою. (Abendzeitung 1834, стр. 382).

В Augsburg. Allgem. Zeitung (24 окт. 1855) рассказано следующее: «Почти 6 недель назад в Галате исчез греческий мальчик. Несмотря на все розыски, не было найдено никаких следов. В ночь на последний четверг мать исчезнувшего мальчика имела странное сновидение. Она видела свою трехлетнюю дочь, умершую за год пред этим, которая как будто пришла из школы домой и сказала: «знаешь ли, где брат Константин? Он в том колодце». Мать проснулась и рассказала свое сновидение, которое вскоре сделалось всем известно; прибывшая полиция обыскала колодец и действительно нашла в нем труп мальчика.

Сновидения не раз содействовали созданию великих произведений. Раз Вольтеру приснилась 1-ая песнь «Генриады»[28] не в том виде, в каком он написал ее. «Я говорил во сне такие вещи, пишет он, которые едва ли сказал бы наяву; мысль работала во мне. У меня не было ни воли, ни свободы, и однако ж идеи слагались остроумно, а иногда даже гениально».

Подобные примеры не редки. Особенно известно создание «Дьявольской сонаты» Тартини[29], о которой мы не станем говорить подробно, тем более, что должны сказать еще о великолепном отрывке из «Кубла-хана» Кольриджа[30], отрывке, который обязан своим происхождением сновидению. Кольридж заснул при чтении следующих строк путешествия Пурчаса: «Здесь хан приказал выстроить дворец и развести великолепный сад; десять миль плодоносной земли были обнесены стеною». Во время этого сна, продолжавшегося три часа, Кольридж создал 200–300 стихов, которые он, проснувшись, поспешил записать. К несчастно, к нему пришел кто-то, так что после уже Кольридж не мог найти прерванную нить мыслей (Macnish, стр. 70).

Кондорсе[31] говорит, что ему часто случалось, проведя несколько часов за трудными вычислениями, оставлять их неоконченными, чтобы отдохнуть. Много раз, во время сна, упомянутые вычисления кончались сами собой в его уме. Франклин рассказывал Кабанису, что политические соображения, затруднявшие его днем, нередко разрешались во время сна.

Надобно предполагать, что последовательные сновидения, в которых нельзя отвергать участия ума, совершаются в последний период сна и не редко в полубодрственном состоянии. Такие сновидения называются гипнагогическими (Annal. med.-psychol., t. 11, p. 26).

Нередко случается вести во сне настоящие разговоры. Вероятно, не один из наших читателей занимался и даже бывал утомлен во время сна разговором, спором, который не всегда оканчивался в его пользу. Можно бы сказать, что тогда в человеке находятся две различные личности, поддерживавшие каждая свое мнение.

Мы сказали, что сон не всегда лишен свободы и воли, и что сновидение может быть последовательно от начала до конца. В обыденной жизни такие примеры обыкновенны: так, бывают сновидения, до того последовательные и упорные, что просыпаешься вдруг, исполненный произведенным ими впечатлением, и необходима очевидность, чтобы понять, что это создание воображения.

Такие последовательные сновидения могут повторяться несколько ночей сряду. «Я помню, говорит Мори в своей записке, стр. 31, что 8 раз в течение одного месяца я видел во сне одну особу, которой придавал одно и то же лицо, одну и ту же осанку, и которую я нисколько не знал. Особенно странно, что эта особа не редко продолжала свои действия с того самого, на чем они окончились в предыдущее сновидение».

Известно, что если во время сна действует, какое-либо внешнее впечатление на дурно заснувший орган, если спящий, напр., замечает свет, шум, боль, жар или холод, которые однако ж не так сильны, чтобы вполне разбудить его, то является случайное впечатление, которое ум толкует самым удивительным образом. Впечатление становится в ту же минуту частью сновидения. Нет ничего замечательнее быстроты, с какою воображение объясняет это нарушение сна, сообразно идеям, представляющимся во сне.

Например, если видишь дуэль, то действительно слышанный шум становится тотчас пистолетными выстрелами дуэлянтов. Если оратор произносит речь, то внешний шум превращается в рукоплескания. Если спящий переносится в сновидении в развалины, то шум кажется ему падением камней.

Кошмары

Влияние болезненного состояния на возникновение грез чрезвычайно ясно выказывается в кошмаре. Много раз мы были свидетелем болезненных грез, страшных видений, мучивших людей, у которых пищеварение совершалось с трудом.

Кошмар, домовой, обязан своим происхождением долгому бдению, упорному учению, обильному и тяжелому ужину, некоторой пище, напр., сыру, огурцам, миндалю. В своем сочинении о болезнях головы, Гильдегейм признает одною из обыкновенных причин кошмара употребление пред ужином орехов и вина. Болезни дыхательных путей и особенно различные виды несварения служат предрасполагающими тому причинами.

Обыкновенно, кошмар состоит в ощущении полета над землей; чувствуешь, что летишь чрезвычайно быстро, а между тем враг или опасность преследует с такою же быстротою. Вы просыпаетесь с беспокойством и чувствуете себя утомленным, как будто много, много ходили.

У нервных особь кошмар производит тягостное впечатление. Очень молодая и нежная женщина, впечатлительная, избегала, особенно вечером, страшных рассказов, будучи уверена, что, выслушав подобную историю, она увидит во сне что-либо страшное. Действительно, около полуночи, она ежеминутно меняла место, стонала, говорила отрывистые слова; тело ее покрывалось потом, она была в крайнем волнении. Муж спешил разбудить ее; она вскрикивала от ужаса: ей казалось, что воры, разбойники готовились умертвить ее.

В детстве и юношестве кошмар принимает обыкновенно следующую форму: человек видит себя на краю постели или пропасти, в которую готов упасть. Ничто не может отвратить опасность; он с ужасом видит зияющую пропасть, в которую готов упасть. Иногда образы принимаюсь веселую форму, и тогда спящие дети начинают хохотать.

Иногда представляется, что в комнату входят воры; вы хотите бежать, но непреодолимая сила удерживает вас на месте. Вы делаете страшные усилия, но тело ваше как будто превратилось в камень, который ничем нельзя сдвинуть с места, или же ноги ваши как будто прирастают к земле. Вы находитесь в страшном волнении; хотите кричать, позвать на помощь, но голос замирает в горле. Высшая степень опасности, смертельный удар, полагают конец кошмару; вы просыпаетесь, полные ужаса, облитые потом, с бьющимся быстро пульсом, с неприятным, болезненным чувством, которое проходит чрез нисколько минут.

Надо заметить, что кошмар может повторяться нисколько дней сряду в один и тот же час, в одной и той же форме. Одна женщина засыпает, чувствуя себя нездоровой; вскоре пред нею является враг, желающий убить ее. От ужаса она вдруг просыпается; на другой день видение повторяется. Припадок продолжался несколько дней сряду, так что она уже со страхом ложилась в постель. Чрез некоторое время тягостное чувство, постепенно ослабевая, совершенно прекратилось. Один молодой человек рассказывал нам, что несколько ночей подряд в ногах его постели становятся личности, которые стаскивают с него одеяло; между ними и спящим начинается борьба, и кошмар прекращается тогда только, когда одеяло совершенно будет отнято упомянутыми личностями.

Иногда кошмар, как бы ни был тягостен, не обнаруживается никаким внешним признаком. Один врач, привыкший долго читать в постели, рассказывал, что у его жены бывали: страшные кошмары, а между тем он не заметил ни малейшего движения.

Может случиться, что подверженные кошмару лица сознают всю ложность своих грез; они рассуждают об этом, как будто наяву, и стараются доказать, что ощущения их ложны. Одна молодая дама видела, как из раскрывшейся стены выходит мертвая голова и скелет и становятся пред нею. Убежденная, что это видение было только обманом чувств, она рассуждала сама с собою, чтобы успокоить себя, но просыпалась всегда от беспокойства.

Многие авторы говорят, что в кошмаре представляется иногда кошка, какое-либо животное, чудовище, садящееся на грудь. Тогда они чувствуют в этом месте страшную боль, сжатие, делают усилия, чтобы избавиться от душащего предмета и в то же время просыпаются.

В вышеприведенных примерах, кошмар прекращался вместе с пробуждением, но может случиться, что грезы будут продолжаться в бодрствующем состоянии и тогда легко принимаются за действительность. Так, некоторым кажется, что некие люди стучатся в дверь, раздаются голоса, в комнате видятся люди. Никакое доказательство, никакое усилие рассудка не может убедить их, что это химеры сна.

В Оверни, один аптекарь, спавший в обществе нескольких лиц, подвергся кошмару и потом уверял, что товарищи набросились на него и хотели задушить. Все отрицали его слова, говоря, что он провел ночь без сна и в каком-то бешенном состоянии. Чтобы убедить его в истине, его положили одного в запертой комнате, накормив сперва хорошим ужином и пучащею пищею. Припадок повторился, но на этот раз аптекарь обвинял какое-то существо, форму которого подробно описывал. Его подвергли правильному лечению, и кошмар прекратился.

Иногда кошмар является эпидемически.

«Первый батальон Латур-Овернского полка, в котором я был медиком, говорит доктор Паран, получил приказание выступить из Пальми, в Калабрии, в Тропеа. Это было в июне; батальону нужно было пройти около сорока туземных миль; он вышел в полночь и только в 7 часов вечера достиг Тропеа, сильно пострадав в дороге от солнечного жара. Прибыв на место, солдаты нашли приготовленный ужин и помещение.

«Так как батальон пришел издалека и при том последним, то ему отвели самые скверные казармы, в которых должно было поместиться 800 человек, тогда как в обыкновенное время помещалось только 400. Солдаты лежали на полу, без соломы и одеял и потому не могли раздеться. Жители предупредили нас, что батальон не долго пробудет в этой казарме, потому что каждую ночь там являлся дух, и что другие полки уже познакомились с ним. Мы только засмеялись над их легковерием, но каково же было наше удивление, когда в полночь мы услышали страшные крики во всей казарме, и все солдаты бросились из дверей. Я спрашивал их о причине ужаса, и все отвечали, что в казарме поселился дьявол; они видели, как он вошел в комнату, приняв вид большой собаки, с длинною черною шерстью, и пробежав по ним с быстротою молнии, исчез в противоположном углу.

«Посмеявшись над их паническим страхом, мы постарались доказать им, что это явление зависело от простой и естественной причины и было только следствием их собственного воображения. Однако ж, мы не могли успокоить их и заставить войти в казарму; остаток ночи солдаты провели на берегу моря и во всех уголках города. На другой день я вновь расспрашивал унтер-офицеров и старых солдат, которые уверяли меня, что вчера собака действительно пробежала по ним и едва не задушила их.

«При наступлении ночи солдаты легли в казарме, с тем только условием, что мы, офицеры, проведем ночь с ними. В 11 1/2 часов я отправился в казарму с начальником батальона; Офицеры из любопытства расположились по комнатам. Мы нисколько не думали, чтобы вчерашняя сцена могла повториться, когда в час во всех комнатах раздались крики, и солдаты, боясь быть задушенными собакою, выбежали из казармы. Мы ничего не видели.

«На другой день мы возвратились в Дальми. С гех пор мы исходили Неаполитанское королевство во всех направлениях и во все времена года, но вышеописанный феномен никогда не повторялся (grand diction, des scien, medic. t. xxxiv, статья incube).

Предчувствия

Теперь мы рассмотрим грезы при таком расположении ума, которое кажется необыкновенным, но имеет однако ж подобное себе расположение ума при бодрственном состоянии человека, ибо известно, что умный человек, опытный, зная прошедшее и настоящее, может гадательно сказать о будущем: мы говорим о предчувствиях. Из наблюдений оказывается, что предчувствия могут быть как во сне, так и наяву. Мы начнем с первых.

Есть не подлежащие сомнению сновидения, которые представляют все событие, совершающееся в ту самую минуту или долженствующее совершиться спустя некоторое время.

Один протестантский священник, приехавший в Эдинбург, остановился в гостинице. Он только что заснул, как увидел во сне пожар своего дома и одного ребенка среди пламени. Он немедленно отправился домой и действительно находит свое жилище в пламени, среди которого было забыт один из его детей (Abercrombie, р. 291).

Этот факт легко объясняется. У священника, вероятно, был слуга, неосторожно обращавшийся с огнем, и потому хозяин уехал не совсем спокойный. Прибавьте к этому, что отсутствие хозяина должно было увеличить нерадение слуги, который мог напиться пьян на празднике в соседнем селении. Этих обстоятельств было достаточно, чтобы священник увидел во сне пожар своего дома, пожар, который, по случайному стечению обстоятельств, стал печальной действительностью.

В сочинениях Друммонда, стр. 224, говорится, что английский король Яаков, прибывший в эпоху лондонской чумы в сельский домик сэра Роберта Коттона, видел во сне своего старшего сына, оставшегося в Лондоне, с кровавым знаком на лбу, как будто бы тот был ранен шпагой. Испуганный, он отправляется в комнату сэра Кембдена и рассказывает ему сновидение; Кембден успокаивал короля, говоря, что он был игрушкою сна и что нет причины беспокоиться. В тот же день король получил письмо от королевы, которая извещала его о потере сына, умершего от чумы.

«Я был в графстве Кегнесс, говорит доктор Мекниш (the philosophy of sleep), когда видел во сне родственника, жившего за 300 миль; я видел, что он скоропостижно умер. Я проснулся в неописуемом ужасе. В тот же день, я отправил письмо, в котором шутя говорил о своем сновидении. Правду сказать, я боялся, чтобы не стали смеяться над моею верою в сны. Однако ж, до получения ответа я находился в грустном расположении духа. Я предчувствовал, что должно случиться или уже случилось несчастье, и, не смотря на все усилия, не мог избавиться от тягостной мысли, овладевшей моим умом. Вскоре я получил письмо, в котором говорилось, что родственник, виденный мною во сне мертвым, был поражен апоплексией в тот самый день, когда я имел вышеописанное сновидение».

Древность завещала нам много подобных фактов; таковы: история Симонида, сон двух друзей, которые, прибыв в Мегару, разошлись по разным квартирам; один из них три раза видит своего друга умоляющим о помощи против убийц, бежит к городским ворогам и находит его труп в телеге. (Cicero, de divin. Jib. J. § XXVH, p. 77).

Мы переходим к предчувствиям в бодрственном состоянии тела.

В воспоминаниях слепорожденной, я читал, что одна девушка, жившая в деревне у подошвы гор, могла среди шума различать звуки, незаметные для других. Так, она слышала раскаты грома в Пиренеях, или мерный шаг лошади, которая показывалась чрез несколько часов со всадником.

Такое же развитие в высшей степени замечается и в других чувствах, напр., обоняние доходит иногда до того, что человек называет вещества, лежащие на довольно значительном расстоянии и присутствия которых никто не мог предполагать.

Отвергали атмосферное влияние на известные организации, но многие факты доказывают, что существуют столь впечатлительные натуры, что задолго чувствуют атмосферные перемены.

Не менее интересно поле наблюдений в нравственном мире. Известно, что сильно любящий человек чувствует присутствие любимой особы, хотя и не видит ее. То же самое надобно сказать о ненависти.

К предчувствиям относятся антипатии и симпатии. Неопровержимые факты ставят вне сомнения, что некоторые особы вздрагивают, чувствуя приближение врага или неизвестной опасности. Холодные и серьезные умы отвергают предчувствия в том числе антипатию и симпатию), но многие верят им. В большинстве случаев, предчувствия не оправдываются, но там, где они осуществляются, там они ни что иное, как воспоминание, простая случайность. Тем не менее истинно, что непредвиденное событие, сильное увлечение, живое беспокойство, внезапная перемена привычек, какой-либо страх, порождают в ту же минуту предчувствия, которые нередко не следует отвергать.

Предчувствия большей частью объясняются естественными причинами. Не будучи склонны к чудесному, мы должны однако ж сказать, что есть события, которые, по-видимому, выходят из общих законов, или по крайней мере зависят от малоизвестных соотношений между нравственным и физическим мирoм, от чрезмерной раздражительности нервов, сомнамбулизма, и проч. Если бы мы упомянули всех известных лиц, занимающих высокое место в науке, здравомыслящих, обладающих основательными и весьма обширными сведениями, лиц, имевших предчувствия, то далеко вышли бы за пределы этой книги.

Врач Румбаум, в Бреславле, сомневался в выздоровлении одного интересного пациента и заснул в огорчении. Во сне он видит книгу с подробным описанием лечения. Он следует ему и пациент вскоре выздоравливает.

Гомфри Деви рассказывает, что ему во время болезни явилась очень красивая женщина, с которою он вступил в живой мысленный разговор. В это время Деви почувствовал сильную любовь к одной красавице, которая однако ж нисколько не была похожа на разговаривавшую с ним. Последняя имела темные волосы, голубые глаза и розовый цвет лица, тогда как действительно любимая была бледная, с темными глазами и черными волосами. По мере выздоровления Деви, видение стало реже. Чрез десять лет, когда воспоминание о видении совершенно изгладилось, красивая девушка 14–15 лет воскресила его в памяти Деви. Еще чрез 10 лет, т. е., чрез 20 после болезни, Деви опять захворал и на своем пути встретил особу, которая, так сказать, была воплощением его видения, и которой он обязан был спасением своей жизни.

В своем Voyage in the Indian seas, Джеймс Приор говорит, что на Иль де Франс есть люди, обладающее способностью видеть корабли, которые иногда находятся в ста английских милях. Один из этих людей описывал вид и положение корабля, стоявшего у берегов Мадагаскара, куда он прибыл за съестными припасами. Одна женщина, тоскливо ожидавшая своего милого, обратилась к вышеупомянутому человеку, который сказал ей, что корабль находится еще в трех днях пути от острова, и что ее возлюбленный моет в эту минуту свое белье. Как этот, так и вышеописанный случай вполне подтвердились. Некто Боттино, живший также на Иль де Франс, знал искусство предсказывать за несколько дней прибытие корабля, хотя последний не показывался еще на горизонте. Дюмон д’Юрвиль упоминает о подобном человеке, Фальяфе, который замечает корабли на расстоянии 200–300, даже 500 миль, и весьма явственно видит их на расстоянии 60—100 миль. Фальяфе говорил, что корабль является ему сперва в виде темного облака со слабыми контурами, и потом мало-помалу становится яснее, так что он может сказать, приближается или удаляется корабль; когда же последний покажется на горизонте, тогда исчезает его образ для Фальяфе.

В Вене случилось странное происшествие, которое могло бы иметь весьма печальные последствия. Один чиновник, сидевший за своим бюро, вдруг почувствовал неописуемое беспокойство, страх, в которых не мог дать себе отчета, но которые побудили его возвратиться домой. Действительно, он нашел свою жену, дня три тому назад родившую, совсем одетую, с испуганными глазами, с лихорадочными движениями. «Ты хорошо сделал, что пришел, сказала она, я жарю гуся и он сейчас будет готов.» В то же время, несчастный чиновник услышал крики ребенка в кухне, бросился туда, и нашел новорожденного в печке. Внезапно пораженная родильной горячкой, мать приняла своего сына за гуся и хотела изжарить его. К счастью, вовремя пришел отец и спас ребенка от смерти (Patrie, 22 lev. 1856).

К предчувствиям следовало бы по всей справедливости отнести так называемые пророческие сны.

Пророческие сны

Калиф Гарун аль Рашид[32] видел во сне, что его погребут в Тусе. (Marigny, hist. d. rev. de Pempire d. Arabes, II, 478).

Гимера, жена Сиракузца[33], видела, что прекрасный юноша ведет ее на небо, где под троном Юпитера прикован человек с красным лицом. На вопрос её, кто это? юноша отвечал: злая участь Италии и Сицилии, и когда он освободится из цепей, то произведет много бед. Вскоре затем, тиран Дионисий овладел троном Сицилии, и Гимера, увидев его, вскричала, что это тот самый, который был прикован под троном Юпитера.

Капитан Гельтгендорф видел во сне утром 17 октября 1806 г., около Галле, что у него сильно болит кожа на конце двух пальцев левой руки. В тот же день он получил приказание идти с своего батареей. Прибыв на место, капитан хочет сам сделать первый выстрел, но в ту минуту неприятельское ядро раздробило пушечное колесо и упавшая шина разбила капитану те самые пальцы, в которых он ночью почувствовал боль.

Будучи беременна Парисом, жена троянского царя Приама Гекуба видела, как говорит предание, что она родила факел, который зажег Трою.

Кальпурния, супруга Юлия Цезаря, видела его во сне окровавленного и потому, в день его умерщвления, настойчиво просила не ходить в сенат.

Не задолго до смерти своего супруга, Катерина Медичи видела во сне, что ему вырезали глаз. На следующий день король был ранен на турнире графом Монгомери и вскоре затем умер.

Естественный сомнамбулизм

Все необъяснимое в сомнамбулизме, говорит Ришар, надо приписать силе воображения, которое представляет сомнамбулам образы с такою же ясностью, с какою являются они в сновидениях. Неопровержимо, что в сновидениях мы видим предметы как бы при полном дневном освещении, потому что в нашем мозгу сохраняется как самый образ предмета, так и свет, при котором мы видели его.

По нашему мнению, сомнамбулизм отличается от сна только степенью силы и некоторыми особенными явлениями. Здесь, как в сновидениях, ум занят своими собственными впечатлениями, которые он принимает за внешние ощущения, действительные и существенные; но органы повинуются более воле, так что человек действует и говорит под влиянием своих идей. Точно также мы замечаем в сомнамбулизме известную связь с экстазом. То же мнение высказал Ш. Левек, который считает сон слабейшей степенью бодрствования, и полагает, что науке удастся, без сомнения, доказать, что сомнамбулизм и экстаз суть только крайняя степень сна. (Revue des Deux Mondes, 1858, p. 926). Если крайнее нервное раздражение или какое другое подобное состояние, так сказать, освещает, оживляет, идеи-образы мозга, если последним руководит потом привычка, то не менее достоверно, что во многих случаях, то или другое чувство, на мгновение пробудившееся, доставляет мозгу материалы, из которых наш ум заимствует предмет для своей работы. Тогда происходите то же, что мы заметили в сновидениях: чувства составляют полезных помощников ума, который ассимилирует их впечатления чрезвычайно быстро и остро. Опыты Жиру де Бюзаренга, по-видимому, доказывают, что при помощи чувств можно по произволу изменять природу сновидений. Заснув с открытыми коленями, он видел во сне, что путешествуете ночью в дилижансе; путешественники знают, говорит он, что в карете скорее всего зябнут колени. Повторив этот опыт, он имел подобное же сновидение.

Следующее примеры служат новыми доказательствами тому, что чувства играют не последнюю роль в сомнамбулизме.

В этом состоянии чаще всего сохраняется слух; слышат вопросы и отвечают на них, как наяву. Осязание также часто не прекращается; в некоторых случаях оно может даже приобрести необыкновенную тонкость. Всеми действиями сомнамбул так сказать управляет чувство. Соваж из Монпеллье заметил у двух больных естественный сомнамбулизм, сопровождаемый ясновидением; его отчет находится в Mem. de I’ Ac. d. sciences.

Мы заметили еще чувство зрения, так что можно допустить, что при многочисленных опытах найдем в сомнамбуле присутствие всех чувств. Начнем с факта, доказывающего, что сомнамбула обладает слухом.

В четыре часа утра, служанка, спустившись с лестницы, постучала в комнату своей госпожи. Последняя спросила, что ей надобно; служанка обыкновенным голосом отвечала, что ей нужно ниток для починки платья, которое она разорвала; в то же время служанка заплакала и стала просить извинения. Она возвратилась в свою комнату и стала наощупь искать ниток. С ней заговорили, но она, не заметив различия в голосе, вскричала: «Это голос моей госпожи», что, однако ж, было несправедливо и ясно доказывает, что служанка слышала, но не видела, кто с нею разговаривает», хотя глаза ее были открыты (Macnish, р. 192).

Благородный итальянец, упоминаемый Муратори, слышал, ибо шум пугал его и заставлял бежать. Он седлал лошадь и играл на арфе.

Чувство зрения может у сомнамбул действовать одно или вместе со слухом и осязанием. Нижеприведенные примеры мало известны, весьма любопытны и могут гораздо лучше объяснить физиологию, нежели объяснения, не подкрепленным фактами. Описываемые явления нельзя отнести к сумасшествию и зависят, по нашему мнению, от моментального развития духа, проявления которого далеко еще не все известны нам.

Молодой канатчик, 22 лет, говорит Мори, уже три года был подвержен припадкам сомнамбулизма, которые случались во всякое время дня; сон наступал внезапно, канатчик терял чувства, что, однако ж, не препятствовало ему продолжать начатую работу. В момент наступления припадка, он хмурил брови, опускал глаза, закрывал веки, и все его чувства тупели. Тогда можно было его толкать, щипать, колоть, он не чувствовал, не слышал ничего, даже если звали его по имени или стреляли из пистолета над самым ухом. Дыхания его не было слышно; он не видел; веки нельзя было развести. Впадал ли он в это состояние, скручивая веревку, то продолжал работать, как будто бы не спал; если он шел, то продолжал идти, иногда немного скорее, чем прежде. Много раз он ходил сонный из Наумбурга в Веймар. Проходя однажды по улице, на которой был свален лес, он перескочил чрез последний; стало быть, он видел предметы. Также ловко он избегал экипажей и прохожих. Однажды, едучи верхом, он был застигнут %припадком в двух милях от Веймара; тем не менее он продолжал путь, проехал лесок, где напоил лошадь, и, прибыв в Веймар, отправился на рынок, скользя между прохожими и лавками, как будто бы не спал; потом сошел с лошади и привязал ее к кольцу, зашел к товарищу, с которым имел дело, сказал ему нисколько слов, прибавив, что идет в канцеляpию, и вдруг проснулся; пораженный удивлением и страхом, он рассыпался в извинениях.

Этот странный и мало известный факт доказывает, что сомнамбулизм есть род восторженной каталепсии. Бывали примеры, что заснувшиe отвечали на вопросы, рассказывали такие вещи, о которых умолчали бы в бодрствующем состоянии, и, по окончании сна, изъявляли удивление, когда им рассказывали всё случившееся с ними. В царствование Яакова I, в Англии жил доктор Гейкок, сомнамбула, который во время сна бегло говорил по гречески и еврейски, хотя знал только самые основы этих языков.

Мори упоминает также об одной девушке, которая в припадках сомнамбулизма читала с закрытыми глазами; иногда она подвигала книгу к глазам, как бы для того, чтобы лучше рассмотреть буквы (Maury, annal. med.-psychol., janv. 1861, p. 95, 96).

Следующий пример имеет много общего с этой девушкой.

Франсуа Соав говорит о некоем Кастелли, которого застали ночью в сомнамбулизме, за переводом с итальянская на французский; Кастелли даже приискивал слова в словаре. Присутствующие потушили его свечу; обнаружив себя в темноте, он отправился на кухню, чтобы зажечь свечу, хотя комната освещалась другими свечами. Он слышал разговор, имевший отношение к его мыслям, но оставался глух к речам, которые касались других предметов (Francesco Soave, Reflessioni sopra in somnambolismo).

В следующих двух фактах еще интереснее действие чувств. Зрение и осязание конечно имели здесь весьма большое yчacтие, но тем не менее надобно сказать, что и ум многому содействовал.

Доктор Франклин рассказывает в своих записках странную особенность: я вышел из дому искупаться в теплой соленой воде в Соутгемптоне. Плывя на спине, я заснул и сон мой продолжался, сколько я мог заметить, около часу; в течение всего этого времени я не погружался и не перевертывался, чего никогда бы не мог сделать прежде и что считал едва вероятным (Macnish, р. 5).

Несколько времени тому назад, в одном из приморских ирландских городов случилось более странное происшествие. Около двух часов пополуночи стража на набережной заметила человека в воде, на расстоянии ста ярдов от берега. Было дано приказание лодке, которая немедленно отправилась к незнакомцу; его схватили, но, странное дело, он не имел никакого понятия о своем опасном положении. Лодочники с трудом убедили его в том, что он лежит на воде. Самое замечательное в этом приключении то, что упомянутый человек вышел в сомнамбулизме из дома в полночь, прошел две мили скверной и опасной дорогой и проплыл около 1 /2 мили, когда его заметила стража.

Много раз было доказано, что сомнамбулы отвечали на вопросы. То же явление замечено и в сновидениях. Во всех сочинениях о сомнамулическом сне находится рассказ о морском офицере, которого товарищи заставляли исполнять различные сцены, подсказывая ему содержание последних. Кроме того, утверждали, что сомнамбулы не помнят случившегося с ними; это замечание, вообще справедливое, имеет однако ж исключение. Так, слуга Гассенди проснувшись, помнил, что делал в сомнамбулическом состоянии, а следующий факт не оставляет никакого сомнения в вышеприведенных словах.

Очень почтенный джентльмен, долго командовавший купеческим кораблем, рассказал следующее происшествие, случившееся в то время, когда он стоял на якоре в Тахо. Один из матросов его экипажа был убит португальцем, и на корабле распространился слух о привидении. Матросы не хотели оставаться на корабле, так что надобно было предположить, что они скорее убегут, нежели возвратятся в Англию. Во избежание такого несчастья, капитан С. решился расследовать дело; он вскоре открыл, что хотя все полагали, будто видели свет, слышали шум, вся история, однако, основывается только на словах его лейтенанта, родом ирландца, человека хладнокровного, честного и благоразумного, которого капитан никак не мог заподозрить в дурном умысле.

Лейтенант торжественно уверял капитана, что дух убитого матроса является ему почти каждую ночь и наводит на него смертельный страх; к этому лейтенант прибавил, что он будет вынужден оставить корабль. Из того ужаса, с каким он рассказывал, можно было заключить, что лейтенант действительно имел какое-либо видение. Не входя в спор в настоящую минуту, капитан решился ночью понаблюдать за лейтенантом.

Как только пробило полночь, лейтенант вдруг встал с испуганным видом, зажег свечку и отправился в кухню; здесь он сел, открыв глаза и устремив их, как будто перед ним находился какой-либо страшный предмет, от которого он не мог оторвать глаз. По прошествии нескольких минут он встал пробормотал что-то, глубоко вздохнул, как будто избавился от бремени и, возвратившись на койку, мирно заснул. На другой день лейтенант рассказал капитану точную историю привидения, прибавив, что дух привел его в кухню.

Капитан поведал ему, что действительно случилось ночью, и прибавил такие подробности, которые доказали лейтенанту, что он был игрушкой своего воображения. Лейтенант сознался, и с тех пор не имел уже видений. (Walter-Scott, р. 215).

Этот факт доказывает, что сомнамбула может помнить происходящее с ним, хотя не понимает своего состояния, ибо принимает грезы за действительность; равным образом, он подтверждает мнение физиологов, которые заметили, что сновидения рождаются обыкновенно в конце сна, тогда как грезы сомнамбул являются почти тотчас после усыпления, чем можно объяснить забывчивость сомнамбул.

Относительно ясновидения сомнамбул, их ловкости в путешествиях, мы приписываем это особенному состоянию их мозга, состоянию, при котором явственнее становятся все знакомые им предметы; отсюда уверенность в их движениях; к этому надо прибавить невозможность сравнивать и размышлять. Совсем другое дело, когда сомнамбулы вступают в незнакомые места, полагают, что находятся в темноте, когда внезапное волнение, новый предмет нарушат их идеи, тогда нередко они ошибаются дорогой, принимают один предмет за другой, чему примером может служить сомнамбула, о котором упоминает Лемуан; этот человек садился верхом на подоконник, думая, что едет на лошади. Кроме того, подобное состояние их ума может иметь весьма дурные последствия.

Мекниш рассказывает, что одна молодая женщина, будучи разбужена своею родственницею, которая следила за нею, впала в такой сильный ужас, что умерла на месте. По словам того же автора, одна жительница Дрездена, пораженная светом в окне, из которого она вышла на крышу, упала и разбилась до смерти.

Лорри рассказывает два очень интересных случая, которых он был очевидным свидетелем. Мы приведем только сущность его рассказа. Одна женщина, в припадке сомнамбулизма, имела обыкновение громко разговаривать с отсутствующими, как будто они были около нее. Она не чувствовала внешних впечатлений, ее можно было щипать, колоть. В этом состоянии она ясно видела предметы, которые касались её идей.

Руки и пальцы оставались в том положении, в каком заставал ее припадок, и тогда только меняли положение, когда невольное движение членов сообщало им другое направление. После пароксизма она ничего не помнила из случившегося с нею.

Другой факт. Одна женщина, не имевшая еще регул, обыкновенно обращалась, во время припадка, c разговором к особе, которую очевидно видела; речи её касались всегда тех предметов, которые особенно занимали ее. В этом состоянии она не сознавала присутствия окружающих, не видела и не слышала их. Мать этой женщины умерла внезапно, и дочь, в своих пароксизмах, продолжала говорить с нею, как будто та была еще в живых.

В этих двух фактах, надобно особенно заметить полное бесчувствие сомнамбул ко всем физическим или моральным ощущениям, кроме тех, которые имели связь с их идеями и чувствами. Это составляет поразительную черту сходства с искусственным сомнамбулизмом. Другая черта есть мгновенная перемена, производимая сомнамбулизмом в мыслях и в совести, и в внезапном возвращении обычного состояния ума после пароксизма.

В обыкновенных случаях, пароксизм наступает во время сна; однако нередко можно заметить в течение дня такое состояние, которое весьма сходно с сомнамбулизмом, и в котором мы видим особенную нечувствительность к внешним предметам. Пароксизмы наступают то вдруг, то им предшествует шум или чувство тяжести в голове. Больные становятся тогда более или менее рассеяны, они не замечают внешних предметов или имеют о них весьма смутное понятие. Нередко они говорят понятно и связно, но в их речах всегда отражается настоящее состояние их духа. В некоторых случаях, они говорят довольно правильно целые поэтические произведения, или другие отрывки, которых не могли бы произнести вне припадка. Иногда они разговаривают с воображаемыми существами, упоминают о подробностях или речах, которые \случились или были сказаны в давно прошедшее время и которые, как следовало бы предположить, уже изгладились из их памяти; некоторые поют гораздо лучше, нежели вне припадка, и существуют примеры, не подлежащие никакому сомнению, что сомнамбулы правильно и бегло говорят на языках, которыми едва владеют в бодрствующем состоянии.

Несколько лет тому назад, говорит Аберкромби, я пользовал молодую женщину, подверженную подобного рода припадкам, которые постоянно наступали днем и продолжались от 10 минут до 1 часа. Без предшествующих симптомов, тело её становилось неподвижно, открытые глаза пристально смотрели в одну точку; она не сознавала, что делалось вокруг нее. Припадок часто наступал за фортепьяно; она продолжала играть и притом удивительно верно.

Однажды припадок наступил в ту минуту, когда она начала разыгрывать новую для нее пьесу. Во время пароксизма она продолжала играть и повторила безошибочно всю пьесу пять или шесть раз; придя в себя, упомянутая женщина не могла сыграть этой пьесы безошибочно. (Abercrombie, р. 308 и 313).

Грезы сомнамбулизма могут дать повод к странным поступкам, которые повлекли бы за собою большую ответственность и дурные последствия для совершившего их, если б упомянутые причины не были хорошо известны.

Неаполитанские журналы рассказывали, что один человек в припадке сомнамбулизма подумал, будто его жена, спавшая с ним вместе, сделалась ему неверна; он опасно ранил ее кинжалом, с которым никогда не расставался. Адвокат Мальетта объявил, что за удары и раны, нанесенные спящим и притом в состоянии сомнамбулизма, его не должны подвергать наказанию. (Union medic., 16 dec., 1851).

К таким же случаям надобно отнести поступок Шмидмайцига, который во время сна убил свою жену, приняв ее за привидение.

В заключение мы должны еще упомянуть о явлениях, которые хотя и не относятся прямо к естественному сомнамбулизму, однако представляют большой интерес для физиологов.

Грезы естественного сомнамбулизма, восторженности, говорит Лемуан, имеют своим основанием истинное прошедшее и настоящее, нравы, чувства и обычные идеи, одним словом, самую личность индивидуума, его характер, пищу. Слуга Гассенди остается слугой, будет ли он бодрствовать или находиться в сомнамбулизме; бордосский семинарист всегда будет лицом, назначенным для духовного звания. Даже люди, имеющие галлюцинации, сумасшедшие всякого рода, ищут объяснения своих видений большею частью в действительности.

Это чувство личной тождественности, не подлежащее сомнению в сновидениях, усматривается равным образом в сомнамбулизме. Этому нервному состоянию дали название двойственного самосознания, оно важно по тем значительными переменам, которые производит в характере, наклонностях. Поэтому, мы полагаем, что читатель с любопытством прочтет следующие наблюдения знаменитых докторов.

«Другу моему, доктору Уильсону, врачу в Миддлсекском госпитале, я обязан, говорит доктор Бинс, наблюдением замечательного случая двойственного самосознания у ребенка.

Субъект был недоверчив, робок и скромен; ел умеренно; в естественном состоянии его поступки обличали честный и мнительный характер, но, с наступлением припадка, он терял все эти качества. Спал много, едва просыпался, и, встав, пел, говорил наизусть и импровизовал стихи с большим жаром и самоуверенностью. Если он не спал, то ел. Сойдя с кровати и направившись к другому больному, он открыто и храбро овладевал всеми кушаньями, какие попадались ему под руку. Не смотря на эти припадки, он был умен и ловок.

В Medical Repository доктором Митчелом был напечатан случай, имеющий некоторое сходство с предыдущими.

Одна молодая женщина хорошего сложения, с большими способностями и отлично воспитанная, обладала превосходной памятью. Вдруг она впала в глубокий сон, продолжавшийся на несколько часов более обыкновенного. Пробудившись, она заметила, что лишилась всех прежних своих знаний, так что ей нужно было вновь учиться. Мало-помалу, она выучилась складывать, читать, писать, делать вычисления, ознакомилась с окружающими вещами и предметами. Через несколько месяцев припадок сна повторился. Когда упомянутая особа проснулась, она была в том самом состоянии, в каком находилась до первого припадка, но совершенно забыла случившееся с нею в промежуток между обоими припадками. Мало-помалу она освоилась с этими переменами и называет первое состояние, т. е., нормальное, «старым», другое же – «новым». В старом состоянии она обладает всеми своими прежними знаниями; в новом же знает только то, чему выучилась в этом состоянии; если ей представили даму или джентльмена в старом состоянии, то нужно было представить их ей и в новом. При старом состоянии, почерк её очень красив, тогда как в новом он похож на каракули. В таком положении она провела более 4-х лет и переходила из одного состояния в другое после долгого и глубокого сна. Теперь эта дама и ее родственники превосходно понимают друг друга; им довольно только знать, находится ли она в том или другом положении, чтобы действовать сообразно тому. (Macnish, The anatomy of sleep, p. 215).

К подобным же фактам надобно отнести наблюдение доктора Дайса из Эбердина.

Субъект – девушка-служанка, подверженная припадкам спячки, которые наступают внезапно днем и которые сперва можно предотвратить, качая или выводя упомянутую девушку на чистый воздух. Вскоре она начала много говорить во время припадков и не слышала, что ей говорили. Однажды она сказала наизусть слышанную проповедь. В дальнейших припадках, эта девушка стала слышать, что ей говорят, и отвечать разумно, хотя в ее ответах можно было заметить влияние грез; равным образом она стала способна исполнять свои обычные обязанности во время припадка; однажды она накрыла стол и много раз одевала и раздевала детей, с закрытыми глазами. Впоследствии заметили следующую особенность: во время пароксизма она превосходно помнила все случившееся с нею в первые припадки, тогда как в нормальном состоянии она решительно забывала всё это. В один из таких припадков, она отправилась в церковь, вела себя прилично, очевидно, слушая проповедника, и один раз так была поражена его словами, что заплакала. В промежуток между этим и следующими припадками, она верно рассказала содержание проповеди и указала на место, которое особенно поразило ее. Во время же припадка, она прочитала отрывок из предложенной ей книги и пела много песен. Припадки продолжались полгода, окончившись с наступлением менструаций. (Abercrombie, 316).

Многие пункты этого замечательного факта объясняются, по мнению Аберкромби, следующим более необыкновенным фактом, который можно бы отнести к ясновидению.

Семилетняя девочка из низшего класса народа, исправлявшая на ферме должность пастушки, имела обыкновение спать в комнате, которая отделялась тонкой перегородкой от комнатки, в которой жил скрипач. Последний, хотя и странствующий музыкант, играл однако ж очень хорошо и нередко проводил часть ночи, играя избранные пьесы, которые для ребенка казались однако нескладным шумом. По прошествии полугода, девочка заболела; ее отвезли к одной благодетельной женщине, которая, вылечив ее, приняла в число своих слуг. Прошло несколько лет, как она жила у этой госпожи, когда по ночам стала раздаваться прекрасная музыка, которая возбудила сильное любопытство и удивление в доме. Не ранее, как через несколько дней, заметили, что звуки слышались из комнаты упомянутой девочки; слуги отправляются туда и находят девочку спящую, но издающую горлом совершенно скрипичные звуки. В этих упражнениях прошло два часа; потом она сделалась неспокойна, стала прелюдировать аккордами, которые как будто брались на скрипке, и наконец начала одну из учебных музыкальных пьес, которую исполнила тщательно и верно; издаваемые ею звуки были похожи на самые нежные скрипичные. Во время исполнения упомянутых пьес, она останавливалась несколько раз, как бы для того, чтобы настроить инструмент и начинала пьесу опять именно с того места, на котором остановилась. Припадки эти повторялись чрез неравномерные промежутки времени, которые изменялись от 14 до 20 ночей. За ними обыкновенно наступала лихорадка и боль в различных частях тела.

Едва прошло два года, как музыкальное дарование не ограничивалось болеe скрипкою; девочка стала подражать фортепьяно, и петь. На третий год, она начала говорить во сне о различных предметах, но преимущественно о характере членов семейства и посетителей. Истина и точность ее замечаний возбуждали удивление тех, кто знал ограниченность ее умственных способностей.

Во время этих припадков, ее трудно было разбудить; зрачок оставался нечувствителен к свету. Когда ей было около 16 лет, она стала замечать присутствие посторонних в комнате и могла определить их число, хотя комната не была освещена. Она стала отвечать на предлагаемые вопросы и обращать внимание на замечания.

В эпоху припадков, продолжавшуюся 10–11 лет, она в нормальном состоянии была глупа, неловка, с трудом училась, хотя родные заботились о её умственном образовании, не имела, по-видимому, никакого дарования к музыке, и ничего не помнила из случившегося с нею во сне. (Abercrombie Inquiries concerning the intellectual powers and the investigation огь truth. Somnanbbulism, p. 318 и следующ. 2 издан. Лондон, 1811).

Затем Аберкромби приводит нaблюдeниe над одной девушкой, которая, едва заснув, начинает воспроизводить все дневные события с паузами, интонациями, жестами людей. Она редко говорила что читала; но если это случалось, то произносила слова гораздо правильнее, нежели в бодрствующем состоянии. Часто также она предавалась своим обычным занятиям. За этим состоянием, которое продолжалось довольно долго, наступила полная трехдневная потеря сознания внешних предметов. Девушку отослали к родителям у которых она вскоре поправилась.

Фон-Говен приводит наблюдение над молодым студентом, который, заснув, начинал видеть продолжение сновидения, прерванного в предыдущую ночь. Сновидение не имело никакой связи с дневными событиями; в бодрствующем состоянии студент не помнил сновидения. Это состояние продолжалось около трех недель.

В вышеприведенных примерах мы не нашли положительных доказательств двойственности личности. Спящий сомнамбула, и проч., суть игрушки своих грез, но последние ничто иное, как неполное изменение действительности; заблуждение несовершенно, и истинное всегда существует под видом заимствованной личности.

Если б прошлая жизнь восторженного была всецело и совершенно уничтожена его припадком, то не должен ли он, вместе с потерею воспоминания о своем состоянии и поступков, забыть также язык, которым говорил, все знания и заблуждения, которыми обязан воспитанию, и все привычки, приобретенные в уничтожившемся прошедшем? Не должен ли он начать новую жизнь? В действительности, мы видим другое. Как бодрствующее состояние и самый анормальный экстаз разделены, или, правильнее сказать, соединены непрерывными рядом незаметных ступеней, так что между этими обоими крайними состояниями никогда не бывает слишком резкого перехода, так точно между бодрствованием и сном, здравым смыслом и потерей рассудка, грезами и сомнамбулизмом, сомнамбулизмом и экстазом, существует для одного и того же человека неизменяемость, тождественность лица. Сознание этой тождественности, ясное в бодрствующем состоянии, становится смутно и неясно в экстазе. Замечается ослабление и затемнение, но не уничтожение или полное превращение.

Магнетизм и искусственный сомнамбулизм

В организме человека есть сила, при помощи которой достигают замечательных результатов; эта сила есть влияние или, правильнее сказать, воля человека, нервная сила. Она действует не только словом, жестом, взглядом, но и осязанием. Пожатие, соприкосновение рук, производят часто в нервных болезнях заметное улучшение, мгновенную перемену. Очевидно, такое лекарство имеет связь со степенью чувствительности врача, впечатлительностью или правильнее сказать, восприимчивостью клиента. Здесь нельзя предписывать правила, все зависит от идиосинкразии, и очень ученый человек, не обладающий нужными качествами, потерпит полную неудачу в подобном опыте и вероятно не поймет даже его. Воображение, без сомнения, играет здесь важную роль, хотя не все факты можно объяснить им.

Знаменитые ученые признавали это могущественное влияние человека на человека. По мнению Гумбольдта, нервная жидкость может оказывать свою деятельность вокруг человека, подобно наэлектризованным е телам. Кювье допускал род сообщения между нервными системами двух лиц. Отыскивая мнимую причину животного магнетизма, говорит Араго, доказали действительную власть, оказываемую человеком на человека без всякого посредника и не зависящую от какого либо физического деятеля. Доказали, продолжает он, что самые простые жесты и знаки производят иногда самые огромные следствия; что действие человека на воображение может сделаться искусством, по крайней мере в отношении лиц, имеющих веру (Annuair. du bureau des longitudes; Biogr. de Bailly, par Arago. Paris, 1853).

Сделав это вступление, мы рассмотрим некоторые наблюдения.

Девице Каролине 17 лет, она лимфо-сангвинического темперамента с преобладанием нервной системы. Ум её развит и образован. Родственники её имели такие же припадки, как и она. Причина припадков девице Каролине неизвестна. Три года тому назад, она почувствовала боль в одном из мускулов на левой стороне; боль эта, имевшая перемежающийся характер, возобновлялась три раза в определенные эпохи. За болью мускула наступал судорожный кашель, который, по прошествии известного времени, заменился внезапной потерей голоса, вследствие которой появились припадки, от которых она теперь страдает. Припадков было 27; за ними наступило явное улучшение. В мае текущего года припадки возобновились и продолжаются до сих пор. По словам больной и ее родственников, припадки эти можно разделить на два отдела, судя по их жестокости. Больная представляет особенность, которую мы несколько раз замечали у истерических женщин, подверженных экстазу, каталепсии, и проч.; я говорю о более или менее долгом голодании. Несколько раз больная отказывалась от пищи, а в последние десять дней довольствовалась одной водой. Не смотря на продолжительное голодание, лицо ее и телосложение не слишком изменились.

Девица Каролина представляла следующие симптомы: в половине седьмого часа по утру, она переставала говорить, ложилась на левый бок, вследствие боли шеи, и стонала. В этом состоянии она свивалась в клубок; глаза ее, устремленные на одну точку или поднятые кверху, оставались нечувствительны; зрачок ни расширялся, ни сокращался. По временам замечаются судорожные движения, и больная подпрыгивает на постели. Она не отвечала на вопросы и не шевелилась, когда входили к ней в комнату во время припадка, но едва дотрагивались до нее, как в ту же минуту она вскакивала, как будто от электрической искры, и испускала жесткие, грубые звуки. Если продолжали ее трогать, то она впадала в жестокие судороги, во время которых делала чрезвычайно быстрые и разнообразные движения. Припадок оканчивался внезапно; больная улыбаясь брала свою работу, книгу, обедала, не жаловалась на боль и ничего не помнила из случившегося с нею. Припадок продолжался от трех до четырех часов, то усиливаясь, то ослабевая. В промежуток между припадками больная часто оставалась неподвижна, с пристальным взглядом, с улыбкою на устах, шепча какие-то непонятные слова.

Послеобеденные припадки, начинавшиеся вообще в два или три часа и продолжавшиеся до 5 или до 6 часов, были гораздо сильнее. После нескольких, довольно высоких прыжков на постели, больная клала ноги на край постели и с быстротою обезьяны кидалась на пол; здесь она выделывала удивительные прыжки на локтях, коленях, вверх, назад, вперед. Если во время этих припадков отворяли дверь в ее комнату, она старалась спрятаться, ползя по-змеиному. После прыжков больная садилась, как портные, закинув голову назад; дыхание было глубокое, свистящее и частое. Иногда она вскрикивала: как я страдаю; она то плакала, то вскрикивала, стонала, ворчала. Когда прекращались судорожные движения, больная говорила сама с собой, обыкновенно начиная речь грубыми словами, потом бранила лечивших ее докторов, приписывая им все свои страдания. Иногда эти монологи касались ее семейства, воспоминаний детства.

Интерес, возбужденный этой больной, побудил меня рассказать о ней врачам: Сандрасу, Серизу, Фуассаку, Фоконно-Дю Френу.

Когда прибыл Сандрас, девица Каролина находилась в нормальном состоянии; она подробно рассказала ему о своих предках и в тоже время занималась шитьем; вдруг ее голова опустилась на грудь; в этом положении больная оставалась нисколько секунд, потом встала, откинула голову назад, широко открыв рот. При этом она ничего не слышала, не видела, в чем убедился Сандрас посредством игл, перьев, аммиака, и проч., не не касаясь рукой до нее. Через две минуты девица Каролина пришла в себя и стала продолжать прерванный разговор, как будто с нею ничего не случилось. Такие припадки повторялись в день множество раз. В минуты спокойствия Сандрас предлагал ей вопросы о состоянии ее умственных способностей, и больная отвечала, что память ее нисколько не пострадала от припадков, и что умственное развитие находится на той же стадии, как до болезни.

Мы сказали, что кожная чувствительность больной возвышалась чрезмерно при каждом прикосновении руки. Желая убедиться в этом, Сандрас прикладывал руку ко лбу, к шеи, и почти в то же мгновение начинались судороги, сопровождаемые стонами и обычными грубыми словами. Такой же результат имело простое прикосновение пальцем к какому бы то не было месту. Опыт был проведен далее; между тем как я разговаривал с больной, Сандрас нисколько раз приближал палец к тыльной поверхности шеи, на расстоянии 5–6 дюймов, и всякий раз больная подвергалась судорогам и делала прыжки, хотя бы находилась вне припадка. Она говорила, что когда к ней прикасались, она чувствовала сотрясение, как бы от электрической искры. Приближение припадков возвещалось неопределенным чувством, которое нельзя назвать ни болью, ни нездоровьем; больная могла даже определить минуту наступления припадка. По окончании последнего, она не помнила ничего из случившегося с нею. Сандрас полагал, что здесь был болезненный элемент, который надо отнести к истерическому состоянию, обусловливающему экстаз, каталепсию, сомнамбулизм.

При посещении Сериза, девица Каролина находилась равным образом в нормальном состоянии, но вскоре подверглась припадку. Сериз воспользовался этим, чтобы намагнетизировать ее; немедленно оказались электрические сотрясения и полное бесчувствие к внешнему мирy. Припадок ожесточился, больная спрыгнула с постели на пол, каталась во всех направлениях с громким свистом, то рыдала, то задыхалась от смеха. Эти симптомы заменились тяжким судорожным смехом истерических особ. Чрез полчаса, припадки прекратились, и девица Картина впала в бесчувственность. Сериз опять начал магнетизировать ее и судороги возобновились с прежнею силой. Желая продолжить опыт, он подождал окончания спазм, и став позади больной, в мало освещенном месте, принялся за манипуляции, повторяя их в неравномерные промежутки. Иногда Сериз только протягивал пальцы, но за каждым его движением наступали судороги, скачки, прыжки. Между тем как девица Каролина находилась в кажущемся бесчувственном состоянии, мы несколько раз предлагали ей вопросы, на которые однако не получали ответа. Этот факт повторился во всех других опытах.

Сериз хотел посредством манипуляций заставить девицу Каролину говорить, повиноваться ему, но не успел в этом. Надобно однако ж заметить, что магнетический сеанс был только один. Мы вышли из комнаты, и девица Каролина пришла в чувство. Мы простились с нею.

Следующий Факт, который мы наблюдали в течение многих лет, принадлежит также к числу рассматриваемых нами фактов.

Девица М., 28-ми лет, лимфо-нервная, очень романтическая, была в первый раз, когда я увидал ее, очень худа и слаба, вероятно вследcтвиe продолжительного голода, обусловленная невозможностью есть; она едва могла проглотить несколько ложек бульону и немного чистой или подслащенной воды.

М. была подвержена эпилепсообразным припадкам, в которых она теряла чувства, падала, но редко; в веках и губах замечались чрезвычайно быстрые судорожные движения. Глаза поднимались кверху и делались неподвижны. В теле также замечалось подергиванье, но не было ни опухоли, ни синего цвета, ни судорог конечностей. Кожа была нечувствительна, дыханиe нормально, пульс то малый, то частый. Больная обыкновенно оставалась в том положении, в каком заставал ее припадок. Если последний наступал в то время, когда она шла, то больная продолжала идти прямо, с неподвижными глазами, и спотыкалась.

Во время припадков, которые продолжались 2—10 минут, а иногда целый час, она разговаривала сама с собой и повторяла все, что слышала, знала, замечала. На вопросы она не отвечала; или, если настаивали, или если вопросы имели связь с ее привычками и идеями в ту минуту, то больная отвечала, ставя все слова в женском роде и в третьем лице.

Много раз, больная описывала, что делают жители дома, находившиеся в ту минуту в разных частях Парижа. Слова ее оказывались впоследствии совершенно верными. При окончании припадка, она вскрикивала, как будто просыпалась, и испытывала неопределенное ощущение.

Придя в себя, она забывала случившееся с нею и нередко начинала прерванный разговор с тех слов, на которых остановилась. По-видимому, припадок не производил на нее никакого тягостного впечатления, особенно когда он быль непродолжителен.

Так как нервная восприимчивость М., казалось, благоприятствовала опытам магнетизирования, то она была подвергнута им. Неподвижность, нечувствительность, вскоре наступили, но вместе с тем начался припадок, следствия которого были очень тягостны. Можно было начать разговор с больною; ее ответы, речи, не отличались от тех, которые она произносила в обыкновенных припадках. Вследствие усиления симптомов магнетизирование оставлено.

Мы умолчим о множестве сеансов магнетизма и сомнамбулизма, при которых мы присутствовали, потому что явления почти всегда были одинаковы и не имели такого характера, чтобы внести убеждение в наш ум.

Вышеприведенные наблюдения доказывают, по нашему мнению, что факты нечувствительности, магнетического сна, не подлежащие никакому сомнению, относятся к сфере той нервной, возбужденной или внезапно развившейся, силы, существование которой подтверждено многими добросовестными наблюдателями.

Но как желать ограничить нынешним кругом физиологий эту неизвестную силу, когда сама физиология окружена еще мраком?

Не желая ограничить рассмотрение этого вопроса одними только нашими исследованиями, мы приводим два факта, о которых упоминает Шардель.

Жена одного чиновника имела очень болезненную служанку. При помощи мужа, она магнетизировала ее и повергала в сомнамбулизм. В один из сеансов, сомнамбула попросила старого вина; муж пошел за ним со свечой. Погреб находился глубоко в земле и ступеньки были скользки от влажности; он поскользнулся на половине лестницы и упал навзничь, но не ушибся и не потушил даже свечи. Возвратившись в комнату, он узнал от жены, что сомнамбула рассказала ей про его падение со всеми подробностями.

Я знавал, говорит далее Шардель, жену кавалерийского полковника, которая, будучи магнетизируема мужем нисколько раз, сделалась сомнамбулой; во время курса, нездоровье побудило упомянутого полковника прибегнуть к помощи одного офицера. Спустя некоторое время полковник, усыпив жену, просил ее заняться этим офицером. «Ах, несчастный! вскричала она; я вижу его; он в ***; он хочет убить себя; берет пистолет; бегите скорее». Названное ей место находилось в одном лье; немедленно отправили верхового; но когда он прибыл, офицер уже убил себя. (Chardel, Psychologie physiologique, p. 290 и 292, Paris 1844).

Мы ограничились этими фактами; их достаточно, чтобы доказать, что лица, предметы, находящиеся в сообщении с магнетизированным человеком, могут являться ему в своих истинных формах; в этом случае повторяется тот же феномен, который мы видели в грезах, сновидениях, и проч. Без сомнения, здесь есть другие особенности, выходящие из пределов естественного; действуя крайне осмотрительно и допуская влияние воображения, мы однако, не колеблемся сказать, что есть еще нечто другое, и что невозможно, чтобы ум не имел значительного влияния на тело, ибо последнее может равным образом приобретать необыкновенные свойства. Гюйжан говорит об одном анверском заключенном, который читал на таком расстоянии, на каком другие не могли даже видеть буквы. В заседании Академии Наук, Венсан сообщил весьма интересную записку о сыне доктора Паладиля, семилетнем ребенке, у которого до такой степени развилось музыкальное чувство, что его не только можно было считать живым тонометром, но что, кроме того, этот ребенок обладал странной и редкой способностью определять мелодический характер живой речи: 1) по более или менее музыкальной природе голоса; 2) по страстному, более или менее определенному, характеру самой речи. (Débats 10 août, 1851).

Итак, можно допустить, что факты ясновидения, двойного зрения, магнетической нечувствительности и сна, не подлежащие сомнению, принадлежат к области той нервной силы, существование которой допускают многие добросовестные наблюдатели. Мы твердо убеждены в действительном могуществе воли человека над человеком; но считаем несообразным с физиологическими законами предположение, что во время жизни феномен ясновидения распространен на поверхности тела и что он находится преимущественно под ложечкою, в конце пальцев, и проч. – Чувства имеют определенные функции, предназначенные им со дня сотворения человека; они не могут заменять друг друга, а равно переходить в части, которые не имеют с ними ни малейшей связи по форме, строению, функциям, тогда как понятно, что при особенных условиях они приобретают поразительные качества.

Тем не менее существуют следующие примеры ясновидения и перемещения чувств.

Такова была Гауффе, известная под именем ясновидящей Префорсто. Уже очень рано ее нервная система была потрясена горем и напряжением, так что в молодости она имела видения. Однажды отец ее потерял что-то; она открыла место, где лежал потерянный предмет. Ясновидящей она стала со времени смерти Т., которого чрезвычайно уважала. Около этого времени, 1822 г., начинается ряд физических страданий, которыя, вместе с сомнамбулизмом, продолжаются семь лет, до самой ее смерти. Ей представлялась машина, которая могла бы послужить к ее излечению и которую впоследствии напрасно отыскивала; она слышала и чувствовала все в значительном отдалении. В 1826 году, она переехала к Кернеру, в Вейнсберг и каждый вечер впадала в сомнамбулический сон. Кернер сказал ей, что хочет говорить с нею в бодрствующем состоянии, и желает, чтобы прекратился ее сомнамбулизм; припадки действительно стали реже, но состояние осталось по-прежнему отчаянным. По словам Кернера, она никогда не была в совершенно бодрствующем состоянии и до того впечатлительна, что на нее оказывал влияние запах металлов, растения, животных, даже написанные слова. Не будучи образована, она сочиняла в сомнамбулизме превосходные стихи; о хозяйстве и других предметах, которыми интересовались окружающие ее люди, она говорила очень разумно. Ростом Гауффе была мала ростом, с восточными чертами лицами, с пронзительным взором. При опытах с минералами, и другими веществами, более впечатлительной оказывалась левая сторона. Нервы представлялись ей светящимися нитями. Феномены двойного зрения замечались довольно часто. Во время судорог черты ее лица выражали то отчаяние, то бесконечную надежду.

Другой ясновидящей была Кремер, которую лечил доктор Никк. Судороги ее были страшны. С самого начала она объявила Никку, чтобы он не терял терпения, ибо за это он будет награжден её выздоровлением. 10 марта она говорила, что её страдания начнутся 28 октября в 11 часов утра. Утверждала, что видит посредством желудка. Никк часто магнетизировал ее посредством зеркала, в котором встречались их глаза. Если он щипал ее, то ясновидящая не чувствовала ничего; но если Никк щипал свою руку, то больная ощущала на том же месте боль. Эта сомнамбула так тесно была связана с Никком, что всегда знала, где он находится, когда придет, что делает. Однажды она умоляла его. чтобы он шел домой по другой улице, ибо на той дороге, по которой он обыкновенно ходил, на него упадет кирпич. Никк исполнил ее желание, и действительно избежал опасности быть ушибленным кирпичом. Она велела приготовить себе горькую водочную настойку; выйдя раз из дому, Кремер вдруг стала тосковать: ей представилось, что чужая женщина забралась в кухню и выпила ее настойку, как и случилось на самом деле. Однажды в сомнамбулическом сне она увидела Никка в зверинце, с часами в руках; слова ее подтвердились. Она видела, что гоф-медик Клейн болен от простуды, знала, что Никк и Клейн уговорились отвезти ее в один дом; знала, что одна женщина за оказанную ей услугу заплатила два талера. Когда Линденау и Рейнбекк были у нее, лице Кремер стало вдруг судорожно сжиматься и сделалось печальным; она попросила Никка взять часы у обоих упомянутых особ, ибо часы эти были не золотые и потому оказывали на нее неприятное действие; ни доктор Никк. ни сама она в бодрствующем состоянии, не знали, что указанные часы не золотые.

Однажды Никк пожелал узнать, что делается в эту минуту в его доме? Сомнамбула объявила, что его жена хочет идти в театр; потом она прибавила, что та получила в подарок пирог, который поставили на фортепьяно. Слова сомнамбулы оказались вполне справедливыми. Когда помощник Клейна, Бернгардт, писал, что она диктовала, Кремер всегда знала, что именно он пишет, хотя не могла этого видеть; Бернгардт нарочно останавливался на половине слова, и сомнамбула знала это. Она слышала только те речи Никка, с которыми он обращался к ней. Она принимала участие в его больных, и сказала, что одна сложная больная, которая сильно озабочивала Никка. скоро выздоровеет. Никк говорит, что она умела определять даже погоду за восемь дней вперед и никогда не ошибалась. В конце января 1861, она сказала, что ее знакомые желали бы знать, каков будет в этом году урожай винограда, и прибавила, что овощей будет много, а винограда очень мало.

В изданной доктором Клейном в 1818 году книжке, Hochst merkw. Geschichted. magnet. Hellseh. A. M. von Dr. Meier, Groszh. bad. Stabsarzt, говорится, что ясновидящая Августа Миллер имела способность, так сказать, видеть насквозь свое тело и тела других, и врачевать многие болезни. Предметы, находившиеся в темном месте, и цвет их, она различала по изливающемуся из них свету. Она могла читать не только тогда, когда положат книгу ей на грудь, но и в том случае, если книга будет поднесена к ее глазам, векам. бровям, лбу; однажды она провела три дня в магнетическом сне, в течение которых постоянно читала, работала. В магнетическом cне она различала руками вкус и запах предметов, и знала, где находится ее магнетизер.

Сомнамбула Штромбекка, кроме магнетического состояния, имела еще другое, в котором хотя и казалась совершенно пробужденною, но была, так сказать, одержима одной идеей. В третьем состоянии она не спала, но обнаруживала такую степень развития духовных сил, какая не замечалась в ее обыкновенном бодрствующем состоянии. Каждое из этих четырех состояний имело свою собственную память. Из 2 и 3 состояния она никогда не переходила в 4, но из 2 через 3-е или из 1 через 2 и 3 в 4-е, так что обыкновенному нормальному состоянию всегда предшествовало магнетическое. Однажды Штромбекк спросил ее: «должен ли я записывать твои слова?» Сомнамбула отвечала: «ты уже записал их». «Где лежит написанное?» – «В твоем письменном столе, в другой комнате». – «Сколько строк?» – «В одном параграфе 161/2 во втором 15 1/2 строк. Штромбекк принес написанное им и сосчитал строки, коих оказалось именно столько, сколько сказала сомнамбула. Она знала всё, что происходило в доме, но часто ошибалась относительно цвета предметов; знала разницу между часами в крепости, на церкви, в смирительном доме, хотя бой первых не был слышен в доме Штромбекка. Все это она узнавала посредством желудочной области.

Одна еврейка, Каролина Рамерг, которую магнетизировал Валентин в Касселе, была ясновидящей сомнамбулой. Она страдала сильной нервной головной болью, и, во время сна, казалось, знала, кто еще страдает подобной болью. 4 декабря она сказала: в Брейтенбахе упал 72-летний старик и в трех местах проломил себе голову; он хотел взять сена для козы. Валентин написал об этом в Брейтенбах и чрез несколько дней узнал, что старик действительно упал, но проломил голову только в одном месте. Дитя г-жи Золь было при смерти, но потом поправилось. Об этом сказали сомнамбуле, которая отвечала, что выздоровление этого ребенка сомнительно, потому что она не видит его между живыми. Действительно, ребенок вскоре умер. Советник Диде спросил у сомнамбулы о генеральше Видергольд в Лиссабоне. Сомнамбула описала дом, его расположение, улицу, генеральшу и двух ее дочерей, 16 и 13–14 лет Диде записал ее слова и показал их сыну Видергольда, приехавшему из Лиссабона. Тот нашел их вполне справедливыми, особенно описание дома. Сомнамбула рассказала Госелю про расположение его дома, описала мебель и семейство; по комнате прыгала 4–5 летняя девочка с голубыми глазами, белокурая, с круглым розовым личиком. Госель сказал, что это описание вполне подходит к его сыну. Сомнамбула, обратив на это внимание, также подтвердила, что это мальчик и что она сперва ошиблась, ибо на ребенке был надет балахон. Госель написал к жене, которая вполне подтвердила слова сомнамбулы.

Доктор Лехлер в Леонберге лечил 24-летнюю гектическую[34] больную Каролину Ваннер. Последняя знала, что доктор тайно писал о ней к ее сестре. Она писала с закрытыми глазами. За несколько дней, она знала, что к ней придет противный ей доктор J., и весьма беспокоилась об этом. Вдруг она сделалась веселее и сказала: J. не придет, он получил приказание отправиться в Лудвигсбург. Однажды сестра ея, взявши за руку доктора, спросила, как она возвратится домой? Сомнамбула, улыбаясь, отвечала: завтра ты отправишься в Штутгарт с гоф-медиком Клейном. Сестра, желавшая пробыть еще два дня, подумала, что на этот раз сомнамбула ошиблась. Между тем, доктора Клейна потребовали в Штутгарт; он предложил сестре сомнамбулы место в своем экипаже.

Таким образом, слова ясновидящей оправдались. Сомнамбула знала о приходе желавших видеть ее, но, когда те были в комнате и становились сзади Лехлера, ясновидящая уже не замечала их, пока не приведут ее в сообщение с ними. Не будучи приведена в сообщение с посторонними людьми, она не слышала их, хотя бы те кричали из во/ех сил.

Девица Юлия, слабого нежного сложения и подвержена истерическим припадкам. Во время магнетического сна Юлия обнаруживала необыкновенную деятельность мозга и чрезмерную впечатлительность. Погрузив ее в магнетический сон, доктор завязал глаза сложенным несколько раз шелковым платком, сверх которого повязал еще несколько платков. Сделав несколько пассов, доктор спросил:

– Что видите вы?

– Все; люди и предметы кажутся мне как бы прозрачными.

– Сколько особ вы видите здесь?

– Пятнадцать.

– Какого пола?

– Три женщины и двенадцать мужчин.

В комнате действительно было три женщины и двенадцать мужчин, кроме магнетизера и сомнамбулы.

– Женат ли господин, до которого я дотрагиваюсь теперь, и есть ли у него дети?

– Если укажут мне его жилище, то я могу увидеть, есть ли у него жена и дети.

Сомнамбуле сказали адрес упомянутого господина; чрез несколько мгновений она сказала:

– Я вижу 5—6-летнего мальчика в серой шапочке с пером, в голубом бархатном кафтане. Дама, вероятно мать, поправляет туалет мальчика.

– Нет ли других детей?

– Есть: маленькая белокурая девочка, с обручем в руках; ей хочется идти гулять.

– Нет ли у этой девочки чего-нибудь особенного?

– На правом виске безобразное пятно.

Отец обоих детей подтвердил слова сомнамбулы.

Дав ей отдохнуть, доктор сказал присутствующими

– Не угодно ли вам написать несколько слов, букв, фраз, одним словом, всё, что вам вздумается.

Четверо написали.

– Сложите записки, – продолжал доктор, – и спрячьте их, где угодно. – Упомянутые четверо вышли из комнаты. К доктору подошел пятый и спросил, неужели сомнамбула угадает и пятую записку?

– Без сомнения, – отвечал доктор; – магнетизируемая прочтет все письма, которые представят ей.

Была написана пятая записка.

Когда воротились первые четверо, доктор поставил их в ряд пред сомнамбулой и спросил:

– Где записка первого господина?

– В кармане его жилета.

– Что в ней написано?

– Разверните ее и положите на столик.

Записку развернули и положили на столике, в глубине комнаты. Юлия прочитала:

«Не смею не верить в силу магнетизма, и все виденные мною явления выходят из пределов естественного».

Записка обошла всех, и каждый мог удостовериться, что в ней были написаны именно те слова, которые прочитала Юлия.

– Где записка другого господина?

– У него во рту.

– Что в ней написано?

– Она свернута в шарик, и я не думаю, чтобы в ней было что-либо написано.

Господин подтвердил справедливость ответа.

– Где записка третьего господина?

– В кармане у молодой дамы с ферроньеркой[35].

Записку развернули и положили на вышеупомянутом маленьком столике.

– Читайте, – сказал доктор.

Юлия прочитала следующее четверостишие:

L’amour est le maitre du monde,

Il regne jusque dans les cieux,

Aux enfers, sur la terre et sous les ondes.

Son tnòne est placé dans tes yeux..[36]

– Где записка четвертого господина?

– Завязана в батистовый платок и тайком брошена в корзину с бумагами под столом.

Платок был вынут из корзины, узел был развязан, записка положена на столик.

– Читайте.

«Если раскроют эту записку, прочтут ее, то я буду верить, что предсказатели и волшебники в древности производили свои чудеса посредством магнетизма».

Написавший эту записку протирал себе глаза, чтоб увериться, не находится ли он под влиянием сна.

– Где пятая записка?

– Она снаружи, приклеена к двери, сказала ясновидящая после минутного молчания.

Отворили дверь и действительно нашли записку, прилепленною облаткой.

– Можете ли прочитать сквозь двери?

– Да, снимите только ландкарту, которая мешает мне.

Требование ее исполнили, и Юлия прочитала довольно бегло:

«Я не верю в магнетизм, но если сомнамбула прочтет сквозь дверь, то неверие мое прекратится».

– Там еще написано еще что-то, – сказал господин, изумленный услышанным.

– Внизу три большие буквы А-Б-С, разделенные черточками.

– Что значат эти буквы?

– Первая означает Амалия, имя сестры господина, который писал эту записку; вторая – имя его брата, Бартелеми; третья – имя его самого: Цезарь.

Объяснение ясновидящей оказалось вполне справедливым.

Доктор поднес к её носу кусок мрамора.

– Какой это запах? – спросил он.

– Запах камня.

– А этот? – спросил доктор, поднося ключ.

– Запах железа.

– А этот? – Доктор поднес ручку из оленьяго рога.

– Запах кости.

Один из зрителей знаком попросил поднести ей нож.

– Это запах железа, – отвечала сомнамбула.

Одна дама подала доктору новый, только что взятый из лавки, хрустальный флакончик; понюхав его, сомнамбула сказала:

– Запах стекла.

Сделав нисколько пассов, доктор поставил пред сомнамбулой самый крепкий нашатырный спирт и приказал ей сильно вдыхать в себя. Сомнамбула исполнила это, не показывая никаких признаков ощущения, тогда как самый здоровый поденщик не устоял бы на ногах.

Прервав сообщение слухового нерва со слуховым органом, доктор громко кричал над ухом магнетизируемой, выстрелил из пистолета, – та, как статуя, не шевелилась. Заткнув оба уха хлопчатою бумагой и завязав четырьмя платками, доктор попросил одного из присутствовавших подойти к сомнамбуле и спросить что-нибудь, наклонясь к подгрудной ямке.

Просьба доктора была исполнена, и намагнетизированная повторила сказанные ей слова.

– Я перенесу обоняние в кончики пальцев правой руки, – сказал доктор, – а зрение – в затылок.

Вынув из букета фиалку, доктор поднес ее к пальцам сомнамбулы и спросил, какой запах она чувствует?

– Запах фиалки.

– А теперь? – Доктор поднес ветку жасмина.

– Запах жасмина.

Доктор вынул из букета георгин и приложил его к затылку ясновидящей.

– Что вы видите?

– Цветок.

– Какой?

– Георгин.

– Какой его цвет?

– Золотисто-желтый.

Пятнадцатилетний мальчик о котором говорит Агард, улыбнулся однажды в магнетическом сне и, когда его спросили о причине, он отвечал, что у одной из присутствующих дам есть кольцо с секретом. Кольцо осмотрели, но ничего не нашли; упомянутая дама сказала однако, что кольцо сделано из двух пластинок, из которых на одной изнутри вырезано число ее помолвки. В другой раз. этот, мальчик сказал своей замужней родственнице, что она беременна, о чем та сама ничего не знала. Он говорил лучше по-латыни, нежели по-немецки, равным образом по-английски, хотя в бодрствующем состоянии не знал ни одного слова на этом языке.

София Эммерих, сестра профессора теологии в Страсбурге, прочитала только что присланное письмо, которое было положено ей под ложечку во время магнетического сна. Чтение происходило в присутствии упомянутого брата, врача и матери. Во время чтения, сомнамбула останавливалась иногда, делала свои замечания и наконец бросила письмо. сказав: «теперь ты мне не нужно, я прочитала тебя».

Гаддок получил письмо от сестры и хотел уже было распечатать его, как сомнамбула Ямма стала просить его не распечатывать письмо, пока она, будучи в магнетическом сне, не прочтет его прежде. Гаддок исполнил ее просьбу. Ямма объявила, что письмо написано на двух листах и что от одного из них отрезан небольшой кусок. В письме говорилось о смерти одного родственника. Ямма видела последнего в гробе, потом заметила особу, писавшую упомянутое письмо, которую однако ж никогда не знала.

Шардель (Essai de Psychologie physiologique, Paris, 1844 г.) говорит, что одна женщина, мадемуазель Лажандре, будучи в магнетическом сне, определила с чрезвычайною точностью болезнь своей матери, указала на страждущую часть и неизбежную смерть. Слова ее подтвердились впоследствии при вскрытии трупа. В это время, она находилась в другой комнате, погруженная в магнетический сон, и внутренне «следила за движениями ножа. «Зачем разрезают грудь посередине, – сказала она присутствующим, – ведь кровоизлияние было в правом боку»?

Находясь в яеновидящем состоянии упомянутая сомнамбула Ямма знала, где лежат пропавшие или потерянные вещи. У г. Ууда в Больтоне была украдена в 1848 г. касса из конторы. Не имея никаких средств открыть вора, Ууд обратился к Гаддоку. так как Ямма уже подробно описала дом и отношения одной, совершенно незнакомой для нее, больной, что было известно Ууду. Гаддокк привел его в сообщение с Яммой и обратил ее внимание на кассу. Чрез нисколько минут Ямма разразилась упреками, потом описала содержимое кассы, а также некоторые документы и место, где она теперь находится; потом описала жилище вора, сказав, что на дверях написано его имя. Ууд отправился по ее указанию и нашел свою кассу. В 1849 году, Ямма указала, где находятся три документа на 650 ф. стерлингов, пропавшие из банка. Один из конторщиков завернул их в бумагу и заткнул в связку других бумаг. Она видела бумаги и комнату, где они находятся; при тщательном осматривании, упомянутые бумаги были найдены.

Вышесказанная сомнамбула также обладала способностью узнавать предметы, скрытые в самых тайных местах.

– Назовите вещи, которые находятся в кармане этой дамы, – спросил доктор Юлию, указывая на одну из присутствующих.

– Батистовый платок, саше, запонка, кольцо и коробочка.

– Что лежит в коробочке?

– Булавки, зубочистка из слоновой кости и ножичек.

– Сколько денег в кошельке и какие они?

– 25 новых монет в 1/4 франка.

Вещи, бывшие в кармане упомянутой дамы, были выложены на стол, и присутствовавшие собственными главами убедились, что ясновидящая не ошиблась.

Вот еще нисколько фактов ясновидения.

Одна знатная дама, не верившая в магнетизм и ясновидение, приехала в Париж и случайно попала на магнетический сеанс. Подойдя к ясновидящей, она подала ей кольцо из волос и спросила:

– Не можете ли вы сказать, чьи это волосы?

– Вашего мужа, который умер пять лет тому назад.

– От какой болезни?

– От ущемленной грыжи.

Дама подвела к ясновидящей свою дочь, у которой на руке быль надет браслет, также сплетенный из волос.

– Кому принадлежат волосы, из которых сплетен этот браслет?

– Это не женские волосы, но молодого человека.

– Как зовут его?

– Его имя так дорого для вас, что из ваших глаз всегда текут слезы, как только вы услышите это имя.

– Говорите, я желаю, чтоб вы сказали его имя.

– Это волосы вашего сына, которого вы нежно любите.

– Где он теперь?

– Он умер три года и три дня тому назад.

– Отчего?

– Убить на дуэли бретером, который наперед был уверен в своем ударе.

Дама отерла слезы и сказала, что все слова сомнамбулы вполне справедливы.

Сомнамбула – девица Клара, нежная, с преобладающею нервною системой, немедленно засыпала под магнетическим влиянием своего брата.

– Можно вас спрашивать? спросил магнетизер ясновидящую.

– Можно.

– Будете отвечать?

– Буду.

– Который теперь час?

– Не знаю.

– Скажете ли это, когда вам покажут часы?

– Да.

Магнетизер берет часы и вертит стрелку назад.

– Вот часы.

– Они стоят.

Магнетизер подал другие часы.

– Который час?

– Пять минуть третьего.

Часы показывали ровно пять минуть третьего.

– Эти часы, кажется, отстают на три минуты.

– Как вы это знаете?

Сомнамбула не отвечала, но часы действительно отставали на три минуты.

– Можете ли вы читать эту книгу?

– Могу.

Магнетизер положил ей на область желудка раскрытую книгу переплетом вниз.

– Я вижу только переплет.

– Теперь можете читать?

Клара стала читать указанную страницу.

Магнетизер завязал ей глаза.

– Один ли я в этой комнате?

– Нет, я вижу посторонних.

– Сколько их?

– Один, два, десять, двадцать….

– Можете ли исполнить их просьбу: они хотят посоветоваться с вами.

– Если буду в состоянии сделать это.

– Этот господин болен давно; медицина не помогает ему. Не можете ли вы указать лекарство от его болезни?

– Приведите его в сообщение со мной.

Господин положил руку на лоб ясновидящей.

– Он десять лет страдает ревматизмом, – сказала ясновидящая; – эта болезнь – камень преткновения для медиков, которые только облегчают, но не излечивают ревматизм совершенно.

– Что же надобно сделать?

– Употребить магнетизм, и, если он не поможет, то электричество.

– Вот еще господин желает посоветоваться с вами; можете ли вы отвечать?

– Что ему угодно?

– У него тяжба; если она кончится не в его пользу, то господин этот потеряет лучшую часть имения.

– Покажите бумаги, относящиеся к этой тяжбе.

Бумаги были положены на область желудка.

– В бумагах не соблюдены формы, на седьмой строке второй страницы сделан важный пропуск. Кроме того, число поставлено неправильно, описание недвижимости неверно. Эта тяжба будет выиграна, если адвокат господина укажет на эти ошибки.

Господин подтвердил справедливость сделанных указаний.

– Еще одна особа желает вашего совета.

Сомнамбула попросила позволения отдохнуть.

– Зять этой особы, – сказал магнетизер, когда сомнамбула отдохнула, – чрезвычайно ревнив; он сделался невыносим для других и для себя. Чем он может помочь себе?

– Развестись.

– Но он любить жену.

– Пускай разведется.

– Зачем же такое крайнее средство?

– Если жена преступна, то она более не любит своего мужа или по крайней мере предпочитает ему другого; если же она невинна, то должна ненавидеть и презирать своего мужа, потому что подозрение в безнравственности есть самое жесточайшее оскорбление, какое только можно нанести честной и добродетельной женщине; в обоих случаях, развод необходим.

– Больше вы ничего не можете сказать?

– Дела подобного рода неприятны…. Разбудите меня, я чувствую себя нездоровой.

– Вы ничего не прибавите к своему ответу?

– Разбудите меня; голова моя в жару; жизнь как будто оставляет меня.

В самом деле крупные капли пота текли с ее лба; в чертах лица выражалось болезненное изнеможение.

Двойное зрение

Верование в явления двойного зрения очень распространено в Шотландии и других странах. По нашему мнению, это явление надо отнести к предчувствиям. Конечно, философия и физиология отвергают подобное мнение, но свидетельство многих людей заслуживает того, чтобы наследовать его с некоторым вниманием.

Мы далеко не допускаем всех рассказов относительно двойного зрения и приведем только следующий, рассматриваемый Ферриером, Гиббертом, Аберкромби с различных точек зрения.

Один английский офицер, хорошо знакомый с моим семейством, рассказывает Ферриер, принадлежала в половине минувшего века, к гарнизону, стоявшему недалеко от поместья шотландского джентльмена, который, как говорили, обладал двойным зрением. Офицер познакомился с этим джентльменом. Раз он читал комедию дамам, а хозяин ходил по комнате, но вдруг остановился и позвонил. Явился слуга. Джентльмен приказал ему оседлать лошадь и отправиться по соседству в замок узнать о здоровье владелицы. Если ответ будет благоприятен, прибавил он, ты поезжай в другой замок и узнай, здорова ли леди.

Офицер закрыл книгу и просил хозяина объяснить ему, что значили эти приказания. Джентльмен сначала поколебался, но потом сказал, что ему показалось, будто в отворенную дверь взошла небольшая женщина без головы, имевшая большое сходство с двумя упомянутыми леди; это видение, прибавил он, служит признаком внезапной смерти кого-либо из моих знакомых.

Чрез несколько часов возвратился посланный с известием, что одна из сказанных леди умерла от апоплексии в самый момент видения.

В другой раз, этот джентльмен лежал больной в постели; офицер читал ему книгу в бурную ночь. Старый джентльмен несколько раз выражал беспокойство о людях, уехавших на рыбную ловлю, и вдруг вскричал: «Судно погибло! – Как вы это знаете? спросил его офицер. – Я вижу, отвечал больной, двух лодочников, которые несут третьего, утонувшего; с них течет вода ручьями; они кладут утопленника около вашего стула». Ночью возвратились рыбаки с трупом утопленника (Ferriar, р. 64).

Ферриер основательно относит это видение к галлюцинациям; по мнению Аберкромби, оно есть воспоминание забытых грез.

Сюда же, по нашему мнению, надо отнести видения в холодных странах, а также феномены двойного зрения, замеченные у лапландцев, самоедов, остяков и камчадалов (History of Lapland, written by John Schoffer, professor of Law at Upsal in Sweden. English translation, published. A. D. 1704).

Все факты, удаляющееся от общих законов, должны быть подвергнуты строгому исследованию и отвергнуты, если не представляют признаков истинности; но когда в них ручаются просвещенные люди, достойные веры и принявшее все меры, чтобы не впасть в ошибку, скептицизм невозможен; вся разница в объяснении. Не подлежит никакому сомнению, что большинство случаев предвидения объясняется галлюцинациями грёз, сомнамбулизма, тогда как остальная часть относится к другому порядку фактов. Тогда, при неведомых нам условиях, в громадных размерах развивается способность воспринимать впечатления, точно так, как в известных болезнях, при наступлении смерти, чувства становятся крайне остры, и рассудок, помраченный в течение долгих лет, становится опять ясным.

Нам известно три таких примера: I) больной, который в течение 52-х лет представлял все признаки сумасшествия, подражал движениям медведя и издавал только несвязные звуки, мог, в конце болезни, перед смертью, сознательно отвечать на все предлагаемые вопросы (Annal. M6d. – psychol. p. 531, Paris, 1650, par Brierre de Boismont. – Du retour de la raison chez les aliénés mourants, Gazette des hopitaux, 1844. – Legrand du Saulle, des Approches de la mort, de leur influence sur les facultes de l’intelligence et sur les actes de derniére volonté, Gazette des Hopitaux, 19 et 21 février,1861). Второй пример относится к параличному, который как будто проснулся от долгой летаргии. В таком состоянии он жил два дня и в самых трогательных словах выражал сожаление о том, что покинул свою бедную мать. Наконец, 62-х-летняя женщина, погруженная несколько месяцев в глубокую меланхолию, совершенно пришла в себя, говорила о своих делах и умерла в полной памяти.

Это возвращение рассудка, необыкновенная ясность ума, были известны уже древним, которые в благоговейном молчании собирали слова умирающего. Этот факт можно до некоторой степени объяснить сосредоточением жизни на одном органе, который умирает последним.

«Нет ничего удивительнее, говорил уже Аретий[37], как размышления некоторых больных в припадках страдания, как их предположения, предметы, которые они видят. Их чувства чисты и точны, проницательность велика, ум прозорлив. Прежде всего, больные предчувствуют свою смерть, затем предрекают судьбу присутствующими. (De signis et causis acutorum morborum, lib. II, cap. I).

«Нельзя без удивления слышать, что иногда говорят или думают больные при приближении апоплексии. Все чувства их чисты и целы, а ум приобретает какой-то особенный характер. Первою мыслью их бывает мысль о смерти, потом они прозревают будущее по-настоящему. Я видел одного, который за шесть дней предрек свою смерть» (Bordeu, Recherches sur les maladies chroniques, t. I p. 325, 6dit. de Fan IX).

Мы приведем еще весьма интересный отрывок из сочинения Кабаниса[38]. «Я считаю необходимым, говорит он, обратить особенное внимание на те странные острые болезни, в которых вдруг рождаются и развиваются не существовавшие доселе умственные способности…. В некоторых экстатических и судорожных болезнях мы видим также, что органы чувств становятся чувствительнее к впечатлениям, которых не воспринимали в своем нормальном состоянии. Есть такие больные, которые невооруженным глазом легко различают микроскопические предметы; другие ясно видят в темноте; некоторые узнают, как собака, следы известных лиц, а по запаху – предметы, которые принадлежали этим лицам.

«Я видел таких, вкус которых достиг особенной тонкости и которые умели выбирать пищу и даже лекарство, самые приличные в их положении. Есть такие, которые могут наблюдать свои внутренности во время пароксизмов (Cabanis, 7-е memojre, De l’influence des maladies sur la formation des idees et des affections morales).

Неужели можно назвать слабостью признание, что в таинственной области мысли совершается множество явлений, которые вероятно надолго останутся для нас неразрешимыми загадками?

Видения

Существование видений доказывается многими фактами и зависит от обмана зрения или слуха.

В своем сочинении «Letters on natural шаgie», Брюстер[39] рассказывает (стр. 32) опыт Ньютона, показывающий, что всякий может произвести видение. Собрав солнечные лучи на зеркало, Ньютон случайно взглянул на темную часть комнаты и был удивлен при виде солнечного спектра, который становился яснее и яснее на темной стене. Спектр показывался всякий раз, когда Ньютон смотрел на неосвещенную часть комнаты.

Петерсон замечает, что такое же явление бывает в то время, когда, посмотрев пристально на ярко освещенное окно, переносишь свои взоры на стену; немедленно является образ окна с своими переплетами (Paterson, The Edinburgh medical and Surgical journal, № CLIV, January, 1843). К этим двум фактам можно прибавить еще видения тех лиц, которые сосредоточивают свое внимание на пейзаже, горе и могут впоследствии воспроизводить их в мыслях со всеми подробностями.

Известное расположение духа показывает, как легко может возникать видение; я говорю о грезах. Увлеченные ими, наши мысли, так сказать, воплощаются, и пред нами являются, в осязаемых формах, все предметы наших желаний. «Возвратившись в сельский домик, говорит один ученый, потерявший в молодости страстно любимую женщину, я сажусь напротив того места, где она обыкновенно сидела, и, после многих лет, она является мне во всем блеске своей красоты» (Moniteur universel, 8 Феврал. 1856 г.).

Все жившие на Востоке, или писавшие о нем, говорят о всемогущем влиянии климата на воображение живущих там народов.

В тех странах, говорят, есть вещества, приводящие ум в восторженное состояние. «Со своей стороны, говорит Поль де-Молен[40], я всегда думал, что самое небо, под которым араб раскидывает свою палатку, было самым главным источником грезь. Восточным жителям неизвестно унизительное и болтливое опьянение вина, водки, пива, всех напитков, которые искажают лицо, смущают ум и заставляют язык не твердо двигаться; но им известна тайна высокого и безмолвного упоения небом, уединением и пространством. От этого упоения не отказываются раз изведавшие его». (Des ouvrages du général Daumas, article de P. de Molenes, journal des Débаts, i mars, 1851). Однако ж не следует забывать, что восточные народы неумеренно употребляют гашиш и особенно опиум. Декейрак, бывший в плену у китайцев и живший в Пекине, описывает под именем Ragle истинную галлюцинацию, в которой предметы изменяют форму, вид, положение; от миража он отличается тем, что в первом видишь только действительно существующее (Gaz. des Hopit. 3 avril, 1855).

Мнение Молена подтверждается словами одного путешественника. «Восточный житель, говорит этот путешественник, ленив и сладострастен. Кейф для него так же необходим, как хлеб, которым он питается, как одежда, которую он носит. Араб, – бедный или богатый, – не имевший возможности сделать свой кейф в течение дня, очень несчастный человек. Но что такое кейф? Этому слову нет соответствия в нашем языке, и итальянское far niente дает только весьма слабое понятие о нем. Кейф есть грезы, род блаженства, в которое погружаешься и с которым нет сил расстаться. Восточные жители редко думают; думать слишком тягостно для них. Во время кейфа их прихотливое воображение бродит бездельно, создает фантастический мир и наслаждается несбыточными мечтами. В эти часы, восточный человек становится поэтом, но поэтом-эгоистом, который не производит ничего для других». (Combes, fils, Voyage en Egypte eten Nubie).

Этой силе воображения обязаны своим происхождением волшебные сказки, cocтaвляющие утеху восточных народов. Та же сила населяет недра земли Фантастическими существами, создает дворцы, загроможденные сокровищами, и видит в каждом европейце, роющем развалины с целью открыть остатки древностей, – волшебника, который вызывает гениев, хранящих сокровища, чтобы овладеть последними.

Итак, грезы чрезвычайно блaгoпpиятcтвyют возникновению видений, и могут служить мыслителям, так сказать, источником дивных создaний.

Мы должны допустить два рода видений, которые различаются по величине и живости феномена. При нормальном состоянии образ поразившего нас предмета может сохранить всю живость оригинала, но мы ясно сознаем, что наше видение есть ничто иное, как создание воображения. При болезни же, мозг придает своим созданиям более яркие краски, большую живость; эти создания, так сказать, отделяются от меня, становятся независимы и смущают ум.

Видения первого рода могут иногда продолжаться довольно долго, и, в известных случаях, вызываться по нашей воле.

Один живописец, наследовавший большую часть покупателей сэра Дж. Рейнольдса, и считавший себя по таланту выше его, так много работал, что, как говорит Унген, написал в один год 300 портретов, больших и малых. Этот факт кажется физически невозможен, но вся тайна быстроты этого живописца и его удивительного успеха заключалась в том, что для очертания предмета ему нужен был только один сеанс. На моих глазах, говорит Унген, он менее, чем в 8 часов, написал миниатюрный портрет хорошо известного мне джентльмена; портрет был написан тщательно и чрезвычайно похож.

Я попросил его рассказать мне некоторые подробности о его способе; вот что он отвечал мне: «Когда ко мне являлась новая личность, я внимательно смотрел на нее полчаса, по временам набрасывал ее черты на полотне. Я не имел надобности в более продолжительном сеансе, снимал полотно и начинал портрет другого господина. Желая продолжать портрет первого, – я вспоминал этого господина, сажал его на стул, на котором так же ясно видел его, как будто бы он действительно сидел там: я могу даже прибавить, что формы и цвета были определеннее и живее. Я взглядывал по временам на воображаемую фигуру и начинал писать; иногда я прерывал работу, чтобы сравнить позу, совершенно так, как будто передо мной был оригинал; всякий раз, когда я взглядывал на стул, я видел человека на нем.

«Этот метод сделал меня очень популярным, и так как я всегда писал очень похоже, то заказчики были очень довольны, что могли избавиться от скучных сеансов. Я зарабатывал много денег, которые сумел сберечь для своего семейства.

«Мало-помалу я перестал различать фигуру воображаемую и действительную, иногда спорил даже с заказчиками, что вчера еще снимал с них портрет. Наконец я потерял рассудок и тридцать лет не дотрагивался до кисти. Из этого долгого периода я ровно ничего не помню».

Замечательно, что когда этот художник стал опять писать портреты, то писал их так же хорошо, как до своего сумасшествия. Его воображение было по прежнему живо, доказательством чему служит портрет, написанный им в два сеанса; последний сеанс был посвящен платью и бровям, который художник не мог запомнить.

Его друзья, боявшиеся за дурные последствия усиленной работы, принудили его отказаться от живописи. Он умер вскоре за тем. (A. L. Wigan, М. D. A. New view of insanity, the duality of the mind, p. 123. London. 1844).

Эта способность вызывать образы, населять ими пространство, может доходить до того, что присутствующие кажутся привидениями.

Гиасинт Ланглуа, отличный руанский артист, близко знакомый с Тальма, рассказывал нам, что последний обладал следующей способностью: входя на сцену, он мог убедить себя, что вся блестящая и многочисленная его аудитория потеряла свои наряды и что зрители превратились в скелеты. Когда его воображение наполняло таким образом зал упомянутыми странными зрителями, испытываемое им при этом волнение сообщало его игре силу, которая часто вела к самым поразительным результатам!

Следовательно, видения могут быть в известных случаях вызываемы по нашему произволу, но обыкновенно они являются сами собой. Хотя особа, подверженная видениям, сознает, что они только плод воображения, обман чувства, однако ж, если видения часто повторяются, то могут повлечь весьма дурные последствия и нередко саму смерть.

«Я знал, говорит Уйген (стр. 126), весьма умного и любезного человека, который обладал способностью воспроизводить свой образ пред собою; он часто смеялся от души при виде своего двойника (Endonon), который, по-видимому, также смеялся. Эта иллюзия служила в течение известного времени предметом развлечения и шуток, но потом имела весьма дурные последствия. Мало-помалу, упомянутый джентльмен убедил себя, что имеет двойника, который упорно спорит с ним, иногда даже берет перевес, что несказанно оскорбляло его. Наконец, измученный этой борьбой, он решился не начинать нового года, заплатил все долги, завернул в бумагу оставшиеся деньги и с пистолетом в руке стал ждать ночи на 1 января. Едва пробило полночь, как он размозжил ceбe голову выстрелом».

Один отличный доктор, друг Вальтер Скотта, рассказывает следующий случай, который, без сомнения, может быть самым интересным примером.

Упомянутого доктора пригласили к человеку, который занимал важное место. По своему званию, он имел власть над интересами других; поэтому, поведение его подвергалось общественному суду. Тем не менее, он в течение долгих лет пользовался репутацией твердого, честного и умного человека.

В то время, когда начались посещения доктора, этот человек не выходил из комнаты, иногда не вставал с постели, и однако ж продолжал отправлять свою должность; ум его, по-видимому, оказывался так же здравым и тонким, как и прежде. Поверхностный наблюдатель не заметил бы в нем ничего, что могло бы указать на ослабление умственных способностей или расстройство рассудка. Внешние признаки не указывали на какую-либо острую или опасную болезнь, но медленный пульс, недостаток аппетита, трудное пищеварение и постоянная грусть по-видимому имели своим источником какую-либо тайную причину, которую больной решился тщательно скрывать.

Пасмурный вид несчастного, замешательство, которое он не мог скрыть от доктора, принужденность в его кратких, отрывистых ответах, побудили врача обратиться к семейству больного, которое однако ж не могло дать удовлетворительного объяснения.

Тогда доктор прибегнул к аргументам, которые могли бы произвести сильное впечатление на ум больного. Он указал ему на глупость скорее обречь себя медленной смерти, нежели рассказать причину печали, которая доведет его до гроба. Особенно настаивал доктор на том, что больной сам навлекает на себя подозрение в совершении какого-либо постыдного или преступного деяния, и прибавил, что таким образом он оставит своему семейству подозрительное и бесчестное имя, с которым будет связана идея о преступлении, в котором больной не мог признаться даже на смертном одре. Последние слова произвели на больного поразительное впечатление; он пожелал откровенно высказать все доктору. Когда их оставили вдвоем и тщательно заперли дверь, больной сказал следующее:

«Вы не более моего можете быть убеждены в неизбежности грозящей мне смерти, но не понимаете ни природы моей болезни, ни ее действия на меня. Если даже вы поймете это, то я сомневаюсь, что ваше рвение и таланты могут вылечить меня. Мое положение не ново; примеры его встречаются часто. Без сомнения, вы помните, от какой болезни умер герцог Оливарец? – Он умер от идеи, что его преследуете привидение, в существование которого он сперва не верил. – Ну, любезный доктор, я точно в таком положении; преследующее меня видение так тягостно и ужасно, что мой рассудок не в силах бороться с ним; я чувствую, что умираю жертвой мнимой болезни».

Доктор внимательно выслушал рассказ больного и воздержался от опровержения его идей. Он только расспросил его о подробностях видения.

Больной отвечал, что видение мало-помалу овладевало им, и что сперва оно не имело ничего ужасного или неприятного. Чтобы доказать это, больной так изложил развитие своих страданий:

«Мои видения начались два или три года тому назад. Меня мучило тогда присутствие большой кошки, которая, не знаю как, являлась и пропадала; я не долго был в заблуждении и убедился, что это домашнее животное было следствием заблуждения чувств или плодом воображения. Чрез несколько месяцев, кошка исчезла и заменилась более страшным видением. Меня преследовал экзекутор палаты, в своей форменной одежде. Как в моем собственном доме, так и в домах моих знакомцев, он шел впереди меня по лестнице. Иногда он как будто терялся в обществе, хотя очевидно никто не замечал его присутствия и тех почестей, которые он отдавал мне. Эта прихоть моего воображения не оказывала очень сильного впечатления на меня; тем не менее заставила сомневаться в природе болезни и бояться дурных следствий. Спустя несколько месяцев, экзекутор заменился скелетом. Последний никогда не покидал меня. Напрасно я повторял себе, что это только видение, обман чувств, плод расстроенного воображения и органа зрения. Но к чему служат подобные рассуждения, когда мы постоянно имеем пред своими глазами предвестника и эмблему смерти?»

Доктор сожалел, что видение так глубоко укоренилось в уме его больного. Он ловко расспросил его об обстоятельствах, при которых явился скелет, надеясь найти противоречия в его словах. «По-видимому, – сказал доктор, – скелет постоянно находится пред вашими глазами? – Я осужден вечно видеть его, – отвечал больной. – Следовательно, он теперь пред вами? – Да. – В какой части комнаты он находится? – В ногах моей постели; когда занавески несколько раздвинуты, он становится между ними и заполняет пустое место. Вы говорите, что вполне понимаете, что это только иллюзия. Есть ли в вас довольно твердости убедиться в этом положительно? Можете ли вы стать на то место, которое, как вы говорите, занято скелетом, и тем самым доказать себе, что этот скелет действительно настоящая иллюзия?» Бедный человек вздохнул и отрицательно покачал головой. «Ну, сказал доктор, мы испытаем другое средство». Он стал между занавесками, на том самом месте, которое будто бы было занято скелетом, и спросил: видит ли больной, последний. «Гораздо менее, потому что вы стоите между им и мною; но я вижу его череп над вашим плечом….»

Доктор прибегнул к другим средствам; но безуспешно. Болезнь усиливалась, и больной умерь от мучений, среди которых протекли последние годы его жизни.

Этот пример служить неопровержимым доказательством власти воображения над телом, даже тогда, когда фантастический страх не может расстроить суждения больного. Последний гибнет, в таком случае, жертвой обмана чувств. (Walter Scott, Histoire de la demonologie et de la sorcellerie, trad. de Defaucgonpret, p. 228).

Во многих случаях, видения соединены с болезненным состоянием. В своем Essai апаlytique sur l’Ame, Бонне, и в Essai philosophique sur les probabilities, Лаплас, приводят факт, относительно предка первого из упомянутых философов.

Один из интереснейших рассказов подобного рода обнародован, несколько лет тому назад, Николаи, в Берлине.

«В последние десять месяцев 1790 года, говорит он, меня глубоко поразила печаль. Доктор Зелль, обыкновенно пускавший мне кровь два раза в год, счел за нужное пустить теперь только один раз. 2 февраля 1791 г., вследствие живого спора, я заметил, вдруг, на расстоянии десяти шагов, мертвую фигуру, и спросил у жены: видит ли она ее; мой вопрос взволновал ее и она немедленно послала за врачом; видение продолжалось восемь минут. В 4 часа по полудни, видение повторилось; из своей комнаты я прошел к жене, видение не покидало меня. В 0 часов, я заметил множество фигур, не имевших связи с первой.

«Когда прошло первое удивление, я стал рассматривать призраки, принимая их за то, чем они были в действительности, т. е., за следствие нездоровья. Проникнутый этой идеей, я тщательно наблюдать их, стараясь найти, в силу какого сцепления идей явились эти формы, однако ж не мог отыскать связи между ними и моими занятиями, мыслями, работой. На другой день, мертвая фигура исчезла и заменилась множеством других фигур, представлявших иногда друзей, но обыкновенно незнакомых лиц. Мои близкие знакомые не принимали участия в этих видениях, которые почти исключительно состояли из лиц, живущих в более или менее отдаленных Местах. Я старался воспроизвести моих знакомых, припоминая их образы, но потерпел неудачу; впоследствии они явились сами собой.

«Эти видения были равно ясны и определенны в уединении и в обществе, днем и ночью, на улице и в доме. Если я закрывал глаза, то они пропадали иногда; едва я открывал глаза, как видения опять являлись. Не редко я видел людей верхом, собак, птиц. В них ничего не было особенного, они казались только бледнее, чем в действительности.

«Спустя четыре недели, число призраков увеличилось; я начинал уже слышать их разговор; иногда они разговаривали между собой, большею же частью обращались ко мне; их речи были кратки и вообще приятны. Нередко я принимал их за нежных и чувствительных друзей, которые стараются усладить мою печаль.

«Хотя мой ум и тело были в эту эпоху совершенно здоровы, и хотя я до того освоился с этими видениями, что они нисколько не беспокоили меня, однако ж я старался избавиться от них приличными средствами: было решено поставить мне пиявки, что и было сделано 20 апреля 1791 г., в 11 часов утра. Во время поставки пиявок моя комната наполнилась всевозможными человеческими фигурами, видение это непрерывно продолжалось до 4 1/2 часов. Тогда движения призраков сделались медленнее; вскоре они стали бледнеть и к семи часам вечера приняли белый цвет; движения их были крайне медленны, хотя формы по-прежнему были явственны. Мало-помалу они стали исчезать, сливаться с воздухом. В 8 часов, моя комната совершенно освободилась от этих фантастических посетителей.

«С тех пор, призраки показывались раза два или три, но никогда в такой степени, как в этот раз». (John Ferriar, An Essay towards a theorv of apparitions, p. 40, London, 1813. Memoir on the appearance of spectres or Phantoms occasioned by disease with psychological Remarks. Head by Nicolai to the Royal society of Berlin, on the 28 of february, 1799).

К этому факту мы можем прибавить наблюдение Босгока. «Страдая лихорадкой, говорит этот английский физиолог, которая повергла меня в страшную слабость, я страдал также жестокою болью в правом виске. Проведя бездонную ночь, я заметил перед собой фигуры, которые показались мне сходными с фигурами, описанными Николаи. Не будучи в бреду, я мог наблюдать их в течение трех суток. Два обстоятельства показались мне особенно замечательны: призраки всегда следовали за движением глаз; лучше других очерченные и долго остававшиеся предо мною предметы никогда не являлись прежде. В течете почти суток, я постоянно видел человеческое лицо, черты которого и одежда были так же явственны, как у живого, и которое, по прошествии многих лет, является мне так же ясно, как и в первую минуту. Я никогда не знал никого, кто имел бы хотя малейшее сходство с этим фантастическим лицом.

«После исчезновения этого призрака и в течение моей болезни я имел особенную и очень забавную галлюцинацию; мне представлялось множество маленьких человеческих фигурок, которые постепенно отдалялись, как бы ряд медальонов. Oни были все одинаковой величины и, казалось, расположены на равных расстояниях. Каждая из этих фигур, будучи видима в течете нескольких минут, постепенно слабела и заменялась другою, более явственною. Я не помню, чтобы эти фигурки имели связь с виденными мною прежде лицами и предметами; это были новые создания, первоначальный материал, которых я не мог найти». (Bostok, System of physiology, vol. III, p. 204).

Эти примеры, замечает доктор Д. Конолли, заставляют нас предполагать, что сумасшествие состоит в потере или ослаблении одной из умственных способностей, так что ум не может более сравнивать. (Сonolly, An inquiry concerning the indications of insanity, p. 122, London, 1830).

Слабость, период выздоровления, синкоп, предвестники асфиксии, обусловливают иногда явление видений.

Лёре приводит следующий с ним случай:

«Я был болен гриппом, и мои собратья решили сделать мне кровопускание; крови вышло около трех чашек. (Спустя четверть часа после кровопускания я впал в слабость, не потеряв, однако, совершенно чувств; слабость эта продолжалась более восьми часов. В ту минуту, как мне оказывали первую помощь, я довольно явственно слышал, как поставили флакон на спальный столик, и вскоре за тем различил шипение, похожее на шипение кислоты, пролитой на карбонат. Я подумал, что пролили кислоту на мраморный столь, и упрекнул в неосторожности окружавших меня лиц. Последние сперва полагали, что я брежу, и старались убедить меня, что на столе нет ни флакона, ни разлитой кислоты. Я понял, что это был обман чувств, и более поверил тому, что говорили мне, нежели слышанному прежде. Но шипение было так явственно, что, не будучи убежден примерами других подвергавшихся галлюцинации, я был бы, подобно им, обманут этим феноменом». (Leuret, Fragments psychologiques sur la folie, p. 135, Paris, 1834).

Нередко случается, что опустив на нисколько минут голову, чувствуешь, вставая головокружение, видишь перед глазами блестки, искры; в ушах звенит. У некоторых особ это положение по-видимому может произвести обман чувства.

Одна служанка мыла лестницу; подняв голову, она заметила ступни, потом ноги столь огромных размеров, что, пораженная страхом, убежала, не дождавшись полного развития видения. Невежество этой девушки не дозволило ей убедиться в ложности видения, что непременно сделал бы просвещенный человек.

Один очень умный человек мучился призраком, который являлся ему, когда тот ложился спать, и по-видимому хотел посягнуть на его жизнь. Если упомянутый человек садился, то призрак исчезал, являясь немедленно, как только тот принимал горизонтальное положение. (Deridy, The philosophy of mystery, p. 11. London 1841, p. 290).

Умственные работы, чрезмерно возбуждая мозг, также часто служат поводом к появлению видений. Мы знали многих лиц, которые явственно слышали по ночам звавшие их голоса; многие оборачиваются, чтобы ответить, или идут отпереть дверь, полагая, что кто-нибудь звонил.

Бен-Джонсон[41], обладавший огромной памятью и весьма живым воображением, имел по временам ложные ощущения. Он рассказывал Друммонду, что провел всю ночь, смотря на большой палец, вокруг которого являлись и дрались татары, турки, римляне, католики; к этому он прибавил, что хорошо знал, что эти образы были плодом его разгоряченного воображения. Вероятно, к тому же источнику надо отнести и другое его видение, в котором ему представилось, что сын его умер в Лондоне от чумы (Ferriar, р. 58; Drummond’s Works, p. 22i).

В сочинении Аберкромби говорится об одном человеке, которого всю жизнь преследовали видения, так что встречаясь на улице с приятелем, он не знал сперва, видит ли действительно человека или призрак. Обратив большее внимание, он может заметить разницу между ними; черты реального лица более явственны, нежели у призрака; вообще, он исправляет впечатления глаза, дотрагиваясь до предмета или прислушиваясь к шуму шагов. Он обладает способностью возбуждать по произволу видения, которые могут состоять из одного лица, виденной или созданной им сцены; при этом, однако, он не может по своему произволу прекратить видение; вызвав последнее, он не знает, сколько времени оно продолжится. Этот человек находится в цвете лет, пользуется здоровьем, полным рассудком и занят делами. Другой член его семейства имеет такую же способность, но в меньшей степени. (Abercrombie, Inquiries concerning the intellectual powers, p. 380, eleventh edition. London, 1841).

В следующих двух наблюдениях, видения объясняются до некоторой степени симпатической связью между членами семейства.

Однажды утром, в 1652 г., Филипп, второй граф Честерфильдский, заметил что-то белое в одном метре от края своей постели. Он хотел схватить его, но это «что-то» ускользнуло. Мысли графа перенеслись тогда к жене, которая в это время жила в Нетуорте, с своим отцом, графом Нортумберленд. Когда он прибыл в Нетуорт, его встретил слуга и вручил пакет от его жены, которая находилась тогда в обществе своей сестры, леди Эссекс, и гг. Рамсей. Графа спрашивали о причине его внезапного приезда; граф объяснил ее и, прочитывая письма, находившиеся в упомянутом пакете, он узнал, что графиня просила его возвратиться, так как она заметила что-то белое и черную фигуру, рядом с ее постелью. Видения эти представились графу и графине в одну и ту же минуту, хотя те жили на расстоянии 40 миль. (Dendy, р. 27).

Молодой человек, 18 лет, не имевший романических наклонностей, не энтузиаст и не суеверный, жил для своего здоровья в Рамсгате. Прогуливаясь раз в окрестностях, он зашел в одно оставленное жилище и был поражен ужасом при виде своей матери, умершей нисколько месяцев тому назад от хронической болезни. Призрак стоял между им и стеною и не двигался долго. Молодой человек возвратился домой вне себя; видение повторилось в его комнате несколько раз, так что он заболел и уехал к отцу в Париж. Вместе с тем он решился не говорить отцу о своем видении, боясь усилить его горе о потере любимой женщины.

Будучи принужден спать в одной комнате с отцом, он удивился, что всю ночь горел огонь. Страдая бессонницей, он встал и потушил огонь. Немедленно проснулся отец и приказал ему зажечь огонь опять; сын исполнил его приказание, удивляясь волнению и ужасу, изобразившемуся на лице отца. На вопрос о причине этого ужаса, отец отвечал неопределенно и обещал объяснить ее впоследствии.

Прошло не более недели, как молодой человек, не будучи в состоянии спать при огне, решился потушить его во второй раз. В ту же минуту встал отец, упрекнул его в неповиновении и опять зажег ночник. Вместе с тем он признался, что едва гасили огонь, как являлся призрак его покойной жены и стоял неподвижно, пока не зажгут огонь опять.

Этот рассказ поразил молодого человека, который, боясь усилить горе отца, умолчал о своем видении в Рамсгате и вскоре затем уехал за шестьдесят миль, чтобы повидаться со своим братом.

Едва он взошел в дом, как сын хозяина сказал ему: «Ваш брат вероятно помешался. В одной сорочке он вскочил с постели вне себя, уверяя, что видел призрак своей матери, и что не возвратится в свою комнату».

«Если бы видения случились в одно и то же время, прибавляет Уйген, то непременно послужили бы доказательством для тех суеверных людей, которые полагают, будто мертвые возвращаются на землю». Это доказательство, но нашему мнению, не имеет такой важности, потому что в предыдущем примере видения случились одновременно. Что касается последнего, то видение это можно объяснить сильной любовью упомянутых трех лиц к умершей особе, нервною впечатлительностью, грустными обстоятельствами ее последней болезни и расположением воспроизводить предметы, закрыв глаза. (Migan, p. 167).

Обратим внимание на размышления, к которым ведут вышеприведенные факты. Многими мы обязаны известным лицам; мы выбирали преимущественно их, потому что никому не придет в голову считать сумасшедшими лиц, которые имели упомянутые видения. Некоторый из этих лиц понимали, что значат их видения, считали их игрою воображения, следствием болезненного состояния тела. Мнение наше подтверждается критиком, которого единогласно признают ученым, талантливым человеком и компетентным судьею. «Известно, говорит он, что необходимо допустить разницу между теми нарушениями мозговой деятельности, которые поражают исключительно чувства, и теми, которые поражают способность понимать. Есть лица, преследуемые голосами или призраками и между тем сознающие, что они – игрушка своего собственного воображения. Что происходить? Известная доля мозговой работы совершается вдруг, тогда как при нормальных условиях, та же самая работа совершается при соучастии материального ощущения. Вот и все. Остальная часть мозговой работы шла своим чередом, совершалась нормально. Если смотреть на это, как на бред, то надо назвать его частным бредом, который не лишает всей способности понимать. Этой-то форме следовало бы дать название бреда ощущений. Другие лица не осмысливают своих видений; они верят в действительность полученных впечатлений, но в тоже время объясняют их не натуральными причинами. По нашему мнению, ни тех, ни других нельзя назвать сумасшедшими. Отправляясь от различных точек зрения, они различно судят о полученных впечатлениях и выводят из них различные следствия; но беспорядок не перешел за пределы способностей чувств». (Dechambre, analyse de l’ouvrage de Szafkowski: sur les hallucinations au point de yue de la psychologie, de Phistoire et de la medecine legale; voir Gazette medical e, (6 avril, 1850).

Нет ничего обыкновеннее, как принять одного человека за другого, один предмет за другой. Такие заблуждения чувств встречаются у многих людей, пользующихся вполне здравым умом; опыт и размышления доказывают ложность этих впечатлений.

Однако, при небольшом размышлении можно убедиться, что чувства верно передают полученные впечатления. Они обязаны передавать нам, что в предметах существует та или другая причина, то или другое качество, которое возбуждает то или то ощущение; но чувства не обязаны знакомить нас с природою этой причины или качества. Так единственный предмет зрения будет – пространство с его красками. Когда мы судим о пространстве и форме предметов, мы составляем заключение, которое не принадлежит свидетельству зрения, как не принадлежат свидетельству слуха те суждения, которые мы составляем о природе и расстоянии звучных предметов, издавших звуки, которыми поражается наше ухо. Таким образом, чувства никогда не обманывают нас; мы впадаем в ошибку вследствие нашего ложного суждения, составленного по верному свидетельству чувств.

В своем сочинени М‘moire sur ies illusions, Эскироль указывает характерные черты, которые отличают иллюзии от галлюцинаций. Одна из этих черт состоит в отсутствии всякого внешнего тела в галлюцинации, тогда как в основании иллюзии всегда лежит осязаемый предмет. Некто уверяет вас, что вместо лица у вас кошачья морда, или лицо Наполеона, известного оратора, и т. д.; он видит в облаках сражающиеся войска, и проч.: этот человек подвержен иллюзии. Но если, среди ночной тишины, он слышит говорящие с ним голоса; если в глубоком мраке он видит лица, которых не замечает никто, – такой человек подвержен галлюцинациям. Лишениe чувств, зрения, слуха, не препятствует возникновению галлюцинации, тогда как в иллюзии оно будет непреодолимым препятствием.

Обман чувств, иллюзия, часто замечается в здоровых людях и легко исправляется рассуждением. Мы считаем излишним приводить здесь столь известные примеры четырехугольной башни, которая кажется круглою, берега, который как будто убегает; эти факты давно уже рассмотрены. Heкоторые иллюзии оставались не объяснены до новейшего времени, таковы: гигант Броккена, Фата Моргана, мираж или марево.

В известные эпохи, к удивленно жителей и путешественников, являлся гигант на вершине горы Броккен[42]. В течение многих лет, это явление служило поводом к самым странным рассказам, пока Го не вздумал наследовать его. В го время, как Го рассматривал гиганта, порыв ветра едва не сорвал с него шляпы; Го быстро поднял руку, и гигант повторил его движение; Го поклонился, гигант сделал то же самое. Опыт был повторен в присутствии хозяина гостиницы на Броккене и дал те же результаты. Чудо было объяснено; все дело состояло в том, что среди легких облаков становилось ярко освещенное тело, которое, отражаясь на более или менее значительном разстоянии, казалось в 5600 футов вышиной. (Philosohical Magazine, vol. J, p. 232).

Подобная иллюзия замечалась в Ултморленде и других гористых странах; там видели в воздухе отряды конницы и целые армии, которые делали различные эволюции, тогда как все эти фигуры были ничто иное, как отражение лошадей, пасшихся на противоположной горе, и мирных путешественников.

Множество различных обстоятельств могут дать повод к обману чувств. Главное условие – невежество; чем образованнее человек, тем менее он подвержен такому обману. Некоторые страны, многие французские провинции, деревни, изобилуют преданиями о привидениях, которые суть ничто иное, как обман чувств.

Глубокое впечатление, воспоминание о поразительном событии могут, посредством алоциации идей дать повод к обману чувств. Примером может служить факт, сообщенный Денди на 56 стр.

Страх, угрызение совести, мрак, также благоприятствуют обману чувств. Этим различным причинам надо приписать видения, тесно связанные с присутствием какого либо предмета, колебанием драпировки, обоев, положением мебели, на которые льётся бледный, сомнительный свет.

При таком расположении духа, самый обыкновенные вещи кажутся призраками. Эллис рассказывает такой анекдот, слышанный им от очевидного свидетеля, капитана корабля на Тайне.

Вот его рассказ.

Во время переезда умер корабельный повар. Спустя нисколько дней, к капитану прибежал лейтенант и со страхом рассказал, что повар идет пред кораблем и что весь экипаж смотрит на него с палубы. Капитан, недовольный тем, что его беспокоили для подобная известия, приказал направить корабль к Ньюкастлу, дабы посмотреть, кто прежде достигнет гавани, корабль или призрак. Видение, однако, продолжалось. Посмотрев в указанную сторону, капитан заметил человеческую форму, совершенно похожую на умершего повара. Страх объял весь экипаж, никто не двигался. Приблизившись, после нескольких маневров, к призраку, капитан узнал, что причиною всего страха был кусок мачты, плывший впереди корабля. Если б капитан не потрудился посмотреть поближе на мнимого духа, то сказка о поваре, ходящем по морю, долго бы ходила по свету и наводила бы ужас на многих добрых жителей Ньюкастла. (Hibbert, sketches of the philosophy of apparitions, p. 17).

Подобные Факты многочисленны; мы приведем некоторые из них. Аякс озлобился за то, что opyжиe Ахиллеса было присуждено Улиссу. Заметив стадо поросят, он обнажает меч и начинает наносить удары бедным животным, приняв их за греков. Потом схватывает двух поросят и сечет их, осыпая браныо, ибо одного принимает за своего судью Агамемнона, а другого за своего неприятеля Улисса. Опомнившись, он до такой степени устыдился своего поступка, что проткнул себя мечом.

Ослепленный ревностью и уступая наветам своих приближенных, Теодорих[43] приказал умертвить Симмака, одного из добродетельнейших людей своего времени. Едва было исполнено это жестокое приказание, как Теодорих почувствовал угрызения совести. Он постоянно упрекает себя в преступлении. Однажды за обедом подают новую рыбу. Вдруг Теодорих вскрикивает с ужасом: голова рыбы кажется ему головою несчастного Симмака. Это видение наводит на него глубокую грусть, которая оканчивается только вместе с его смертью. (Procopius, De bello italico).

Обман зрения и слуха часто является в эпидемической форме; историки приводят тому много примеров. Преимущественно видят армии, фигуры всякого рода в облаках. Верования, оптические явления, физические неизвестные тогда законы, горячки, считавшиеся заразными, умопомешательство, могут объяснить эти видения.

Павзаний говорит, что еще 400 лет после Марафонской битвы в окрестностях были слышны каждую ночь ржание лошадей и стук оружия. Все любопытные не замечали этого, тогда как проходившие равнину, без всякого предвзятого намерения, ясно слышали упомянутые звуки. (Pausanias, in Attic. – Taillepied, Тгакё de Papparition des esprits).

Во время Платейской битвы, раздается страшный крик, который афиняне приписывают богу Пану; персы до того испугались этого крика, что обратились в бегство.

Плиний рассказывает, что во время войн римлян с кимврами, нередко слышались, как бы на небе, стук opyжия и трубные звуки. – Аппиан говорить о крике испуганных людей, стуке opyжия, топоте лошадей. – Плутарх рассказывает, что в битве с Тарквинием, в первых рядах видели Кастора и Поллукса на белых лошадях; они в одну минуту принесли в Рим известие о победе.

История изобилует подобными рассказами. Так, во времена Карла Великого ясно были видны сражавшиеся в небе фаланги колдунов; позднее, замечались фантастические существа, рев в храмах, громкие голоса, и проч.

В царствование Карла VI, часто видели в облаках как бы битвы; вполне вооруженные рыцари нападали друг на друга. Небо имело кровавый цвет (Chronique des religieux de saint Denis, collection des m6moires relatifs a 1’histoire de France).

Эпоха крестовых походов особенно замечательна множеством видений (Miclmud, Histoire des croisades).

Но, спросят, как могут значительные собрания людей быть игрушкою одной и той же иллюзии? Независимо от вышеупомянутых причин, между которыми первое место занимают невежество, страх, cyeвериe, болезнь, надобно принять еще в расчет заразительное влияниe примера; достаточно одного крика, чтоб испугать толпу людей. Человек, которому показалось, будто он видел сверхъестественные вещи, немедленно сообщал свое убеждение другим, столь же мало просвещенным, как он сам. Много раз приводили анекдот о человеке, который, смотря на статую, вскричал: «она нагнула голову». Позже все присутствовавшие утверждали, что они своими глазами видели, как статуя нагнула голову.

Обман слуха создал тысячи народных рассказов. Ропот ветра становился жалобным голосом; гроба, гроты, пещеры служили местами убежища, обитания духов.

Мы нисколько ранее подробно говорили об обмане чувств, чтобы указать различие между им и галлюцинациями; допуская пограничную между ними черту, мы полагали, что вследствие их частого соединения необходимо дать общее о том понятие.

Многие авторы говорят, что нельзя смешивать ложные индукции с обманом чувств. Горячечная концепция, действительно, не есть обман чувств. «Подвергаться обману чувств, говорить Мишеа, не значит составлять ложное суждение, получив правильное впечатление, не значит неправильно понимать ложное впечатлениe».

Иногда обман чувства является первым и уже впоследствии уступает место галлюцинации; он может осложнять ее, следовать за ней; может также являться один.

Доктор Мартин сообщил Боттену следующий факт. Некто 52 лет, полнокровный, подвергшись болезни глаз, вследствие которой предметы казались ему то вдвойне, то опрокинутыми, представил все симптомы Мозгового воспаления, которое могло вести к апоплексии. Три обильных кровопускания из руки и пиявки излечили воспаление, но вслед за тем, больной подвергся странной галлюцинации, сопровождавшейся косоглазием. Веки сокращались, и глазное яблоко повертывалось справа налево в более или менее продолжительные промежутки времени; тогда воображение представляло ему предметы или лиц, за которыми, как он говорил, следил глазами до столовой и кухни, совершенно отделявшихся от его комнаты. Этот больной, убежденный в действительности упомянутого ложного впечатления, умер от нового припадка апоплексии.

Вышеприведенный факт указывает на переход обмана чувств в галлюцинацию.

Многие сознают, что подвергаются обману чувств, но когда болезнь достаточно разовьется, обман принимается за действительность.

В конце 1835 г., N., прачка, мучимая страшными ревматическими болями, оставила свое ремесло и занялась шитьем. Мало искусная в последнему она долго сидела по ночам, чтобы заработать достаточно для удовлетворения своим нуждам; тем не менее, она впала в бедность и заболела глазами; болезнь эта сделалась хронической. Продолжая шить, она видела разом четыре руки, четыре иголки и четыре шва; у нее была двойная диплопсия вследствие легкого расхождения зрительных осей. Сперва, N. отдавала себе отчет в этом явлении; но когда, через несколько дней, болезнь усилилась и произвела на ее ум глубокое впечатление, она вообразила, что действительно делает по четыре шва разом. (Hoffbauer, Мédéсinе tegale relative aux аliénés et aux sourds-muets, trad, de Allem. par Chambeyron, avec notes de М. M. Esquirol et Itard, I vol., in 8°, Paris, 1827, p. 38).

Кардан (De vita propria) рассказывает, что во время его пребывания в Париже, он, взглянув нечаянно на свои руки, был очень поражен, заметив на перстне красную точку. Вечером он получил от зятя письмо, в котором тот говорил о взятии сына Кардана под стражу в Милане и его желании увидеться с отцом. Точка увеличивалась в течении 53 дней; она имела тогда цвет крови. Когда сын Кардана был казнен, пятно стало уменьшаться; на другой день оно почти исчезло; а спустя два дня от него не оставалось никаких следов.

Каждое чувство может подвергаться обману. Ненормальное чувство может сделаться источником меланхолии.

Одна итальянка страдала постоянным звоном в левом ухе; звоном, который, по-видимому, усиливался день от дня и был похож на звон колокольчика. Сделавшись задумчива вследствие этого неприятного ощущения, упомянутая дама отправилась к флорентийскому дантисту, которому пришла счастливая идея перепробовать молоточком все зубы. Когда молоточек коснулся левого клыка в верхней челюсти, звонок немедленно начинался или усиливался; поэтому, дантист, считая упомянутый зуб гнездилищем болезни, счел за лучшее выдернуть его. Едва зуб был вынут, как звон прекратился. В зубе оказалась продольная трещина, а внутри – маленькое костистое выпотеше, висевшее на жилке и совершенно похожее на язычок колокольчика (Observat. med. Naples 1 decern. 1833).

Обман чувств разнообразится до бесконечности. Один артиллерийский полковник, которому казалось, что его преследуют враги, вообразил, будто печатные буквы имели особенное свойство, ездили верхом одна на другой и что их нарочно печатали для него. Ничто не могло убедить его, что книги моей библиотеки не были нарочно подобраны для него. Этот обман чувства имеет до некоторой степени сходство с тем обманом, который наблюдал Дендри при употреблении морфина. В последнем случае, слова и буквы как будто теряют свое истинное значение.

Изменение вида предметов и фигур составляет обыкновенную форму обмана чувств. Д. видела ирландцев во всех лицах в доме; в этой иллюзии каждый имел свою роль. Один был ее враг, другой ее родственник; все сохраняли свой характер и положение и действовали сообразно тому. Этот обман чувства продолжался очень долго. Некоторых домашних Д. считает своим братом, умершим нисколько лет тому назад.

Обман чувства служил нередко поводом к спорам, дуэлям, самоубийствам, убийствам.

Не совершенно излечившись от болезни, С. возвращается домой. На другой день он отправился в погреб; за ним пошла его жена. Невестка ее, удивленная их долгим отсутствием, идет в свою очередь в погреб. Продолжительное отсутствие этих трех лиц беспокоит служанку; она хочет знать причину тому: вдруг она выбегает из погреба со страшными криками. По её отрывочным словам, испуганному виду, заключают, что случилось какое-либо несчастье. Прибывшая стража отправилась в указанное место: на земле лежали две женщины, плавая в крови; в нескольких шагах сидит С., с окровавленной бритвой у ног. Его допрашивают; он отвечает только, что видел дьявола и защищался от него. С. посадили в дом умалишенных, где я и видел его. По-видимому, он говорил очень рассудительно, и поведение его не представляло ничего странного; одно только поразило меня: всякий раз, как приходила прачка и он замечал кровь на женском белье, его глаз принимал зловещее выражеше. (Brierre de Boismont, Observat. medico №gal. sur la monomanie homicide, Paris, 1827).

В., бывшая в нашем заведении (Brier, de Boism., Histoire га180пёе des hallucinat. etc., pag. 76), получила хорошее воспитание, она говорит приятно и выражается изящно. Два раза обман чувств увлек ее к двум опасным поступкам. В первый раз, она схватила сестру за горло, стала душить ее и хотела выкинуть в окно, приняв ее за труп. В другой раз, она тихонько постучалась, около полуночи, к своему мужу, говоря, что чувствует себя не хорошо. Едва открылась дверь, как В. наносит мужу пять ударов железной полосой. Обливаясь кровью, он собрал последние силы, вытолкал ее, запер дверь и упал в обморок. В. приняла его за дьявола. Впоследствии она поняла свою ошибку, но всегда говорила, что сочла своего мужа за дьявола.

Некоторые тщательно собирают песок, мелкиe голыши, будучи убеждены, что это – драгоценные камни. Они наполняют ими карманы. – В. проводит целый день в рассматривании через увеличительное стекло своих мнимых сокровищ. Он возвращается домой, навьюченный своими драгоценностями. Обман чувства осязания заставляет думать подвергающихся ему, что их бьют. Не подлежит сомнению, что ревматические, нервные, брюшные боли, часто становятся источником обмана чувства осязания.

Обман чувства обоняния встречается довольно часто. Л. нюхает самые отвратительные предметы, полагая, что они издают самое тонкое благовоние. Д. говорит, что врачи наполняют его пищу, питье, самыми скверными веществами, с целью уморить его голодом.

Большая часть обманов чувств тесно связана с занятиями, идеями, привычками, страстями. Одна молодая дама сказывала мне, что не может более оставаться в моем заведении, потому что окружающие ее лица переодеты, что это – непрерывный карнавал. Этот обман чувства долго был необъясним, пока я не узнал, что событие, подавшее к нему повод, совершилось в оперном маскараде.

Обман вкуса почти ежеминутно представляется для наблюдения; примером может служить человек, долго хранивший молчание и постоянно лизавший стены своей комнаты; наконец он сказал: «Вы не знаете, чем я наслаждаюсь! Это превосходные апельсины».

Многие из приведенных фактов осложнялись галлюцинациями слуха, зрения, и проч. Следующий пример может служить тому доказательством.

Р., 49 лет, маленькая, смуглая, худая, лимфатико-сангвинического сложения, жившая весьма правильно, умеренно, потерпела нисколько недель тому назад значительную денежную потерю. Никогда до этого времени она не представляла даже малейших признаков помешательства, хотя мать ее была сумасшедшей. Почти вслед за упомянутой потерей, она стала беспокойна, прихотлива. За три или за четыре дня до поступления в мое заведение, она стала терять рассудок; Р. постоянно говорила, что все обкрадывают ее, отнимают ее вещи. Она страшно боялась, что ее возьмут жандармы. Эта мысль до того мучила ее, что она говорила, что желает лучше умереть, и что, для избежание своей грустной судьбы, она не задумается умертвить себя.

Кроме того, Р. думала, что окружена угрожающими ей лицами; она слышала, что последние говорят с нею, оскорбляют ее. Ежеминутно она искала их около себя, за занавесами, под кроватью, в шкафах. Лица были явственны днем и ночью и не покидали ее даже во время разговора.

Кроме этих созданий воображения, Р. была убеждена, что лица, никогда не виденные ею, принадлежали хорошо знакомым ей людям. В течение недели она бранила мою жену, принимая ее за подругу, которая привезла Р. в мое заведение. В это время она издавала ртом отвратительный запах и отказывалась от пищи. По ее мнению, всякое кушанье было отравлено, или имело скверный вкус. Она жаловалась, что по ночам ее били, что прислуга мучила ее. Два раза Р. посягала на самоубийство; последняя попытка имела кратковременные xopoшиe результаты, потому что Р., разбитая падением, говорила разумно о своих галлюцинациях и обманах чувств.

Обман чувств может длиться долго. Гислен рассказывает об одной женщине, потерявшей рассудок вследствие отъезда сына в армию. Однажды в то заведение, в котором она находилась, привели идиота; она приняла его за сына и в течение долгих лет непрерывно оказывала ему самые нежные заботы.

Из всего предыдущего можно вывести следующее:

Обман чувства, подобно галлюцинациям, может существовать при совершенном здоровье. Обман чувства нельзя смешивать с галлюцинациями, ибо первый имеет своим основанием вещественный предмет, тогда как вторые суть чисто мозговые образы.

Как те, так и другие, имеют свое пребывание в мозгу. У людей с не расстроенным рассудком, обман чувства исправляется наблюдением, опытом и рассуждением, и не имеет, впрочем, никакого влияния на образ жизни. Главная причина его – невежество, и потому обман чувства значительно уменьшается вместе с успехами образования. Страх, мрак, известное расположение духа, равным образом благоприятствуют ему. Соединение идей играет важную роль в обмане чувств. Соединению этих обстоятельств надо приписать образы, отделяющиеся от обоев, движущиеся статуи, и проч. Обман чувства часто является в эпидемической форме, что надобно приписать верованиям, незнанию физики, тяжким болезням, могуществу примера. Обман чувства является постепенно, поражает одно или все чувства, и может быть причиной странных поступков. Большая часть обмана чувств объясняется привычками, наклонностями, страстями, сильными впечатлениями.

Галлюцинации

Галлюцинация может поражать все чувства. Мы рассмотрим их по порядку.

Галлюцинации слуха. – Подверженный галлюцинации слышит голос, который шепчет ему на ухо самые странные слова, самые причудливые приказания. Обыкновенно, такиe голоса слышатся в ночной тишине, при наступлении вечера, при пробуждении, во мраке. Неужели нельзя видеть в этом факте преувеличения физиологического, столь обыкновенного у людей, феномена? В эти часы менее чувствуются столь разнообразные оттенки неопределенного беспокойства, страха, против которых не может защитить нас размышление. галлюцинации слуха самые обыкновенные. Явление их Бальярже приписывает уменьшению внимания, однако, некоторые наблюдения противоречат этому мнению. Впрочем, галлюцинации могут являться днем, и мы сами слышали от многих, что первые бывают преимущественно в это время.

N., 51 года, был в 1812 г. префектом большого немецкого города, который восстал против отступавшей французской армии. Произошедший беспорядок помрачил рассудок префекта; он считал себя обвиненным в измене и, следовательно, обесчещенным. В этом состоянии он перерезает себе горло; едва он пришел в чувство, как голоса стали обвинять его и не прекратились даже после излечения раны. Префект убеждает себя, что окружен шпионами, что враги доносят на него. Голоса день и ночь повторяют, что он не исполнил своей обязанности, лишен чести, что ему остается только убить себя; голоса поочередно говорят на всех, известных префекту, европейских языках; один только голос менее внятен, именно, говорящий по-русски. В то же время, префект слышит особый голос, который приказывает ему ободриться.

Нередко N. удаляется от всех, чтобы лучше слышать голоса; он спрашивает, отвечает, не верит, сердится, обращаясь к лицам, с которыми будто бы разговаривает; он убежден, что при помощи различных способов его враги могут знать самые тайные его мысли. Впрочем, префект рассуждает основательно, все его умственные способности нисколько не страдают.

Возвратившись в отечество, N. проводит лето 1812 г. в замке, где принимает много гостей. Если разговор интересует его, он не слышит голосов; если разговор скучен, голоса становятся внятными, и N. оставляет общество, ищет уединения, делается беспокойным и задумчивым. В следующую осень, он приезжает в Париж; во всю дорогу и по прибытии, голоса не оставляют его; они постоянно твердят ему: убей себя, ты не можешь пережить своего бесчестия…. Нет, нет! отвечает N., я окончу жизнь тогда только, когда оправдаюсь; я не оставлю своего имени обесчещенным. N. отправляется к министру полиции, который принимает его ласково и старается успокоить. Но едва N. вышел на улицу, как опять слышит свои несносные голоса.

Вверенный моему попечению, N. не выходит из комнаты и хранит молчание. Спустя два месяца, он, по-видимому, желает, чтобы мои посещения были продолжительнее. Я решаюсь назвать его голоса болтушками; это слово понравилось ему, так что с этого времени он стал употреблять его. Я говорю ему о его болезни и о ее причинах; он подробно рассказывает свои ощущения, делается сговорчивее, но отвергает мое мнение о причинах болезни.

– Вы сделали сто лье, стук экипажа препятствовал вам слышать болтушек….

– Да, конечно, но тем не менее я все-таки слышал их.

Политические новости, приближение к Парижу иностранной армии, кажутся ему баснями, нарочно придуманными, чтобы опровергнуть его мнения. Спустя некоторое время совершилось взятие Парижа; больной, однако, был уверен, что это не сражение, но артиллерийские учения. Ом говорит, что журналы нарочно для него печатают такие известия. 15 апреля он вдруг говорит мне: пойдем! В ту же минуту мы отправились в Ботанический сад, где собралось множество солдат иностранной армии. Едва мы сделали сотню шагов, как N. крепко сжал мне руку, говоря: пойдем домой, я довольно видел; вы не обманывали меня, я был болен, теперь – здоров.

С этого мгновения болтушки умолкают или слышатся только по утрам. N. избавляется от них разговором, чтением, прогулкой; он смотрит на них, как на нервный припадок, и удивляется, что так долго был в заблуждении. Он соглашается поставить пиявки, принять ножные ванны, выпить нисколько стаканов минеральной воды. В мае, N. отправляется в деревню, где пользуется прекрасным здоровьем, не смотря на множество огорчений и потерю единственной дочери.

Люди, страдающие печальными галлюцинациями, думавшие, что их преследуют, употребляют все усилия, чтоб убедить других в действительности своих впечатлений. Иногда их мнимые враги действуют так ловко, что требуется долгое исследование, чтобы найти причину зла.

Недостаток чувства не может служить препятствием. Этот факт доказывает, что ощущения, образы, долго могут храниться в мозгу.

М., 82 лет, почти совсем глухая, воображает, что муж ее, умерший нисколько лет тому назад, прохаживается по крышам; она зовет его день и ночь и разговариваешь с ним. Ах, Боже мой! он говорит, что не имеет платья. Скорее, скорее дайте ему одежду! Он жалуется, что ничего не ел: дайте ему бульону, стакан вина! И М. стонет, кричит, плачет, рвет на себе волосы.

Мнимые голоса могут быть внешние и внутренние; они как будто слышатся из соседнего дома, земли, углов комнаты, камина, шкафа, тюфяка, головы, живота, важного органа. Здесь, говорит нам один, указывая на желудок, происходят странные вещи; я постоянно слышу голос, который грозит мне, оскорбляет меня.

Галлюцинации слуха бывают иногда одни, иногда же сопровождаются галлюцинациями зрения, других чувств.

Галлюцинации зрения

Во все времена они играли важную роль в истории народов, и им-то по преимуществу дано название видений; нет ни одной нации, ни одного знаменитого человека, который не подвергался бы их влиянию. В древние времена, в средние века, верование в видения было общее. Духи обитали в замках, на кладбищах; всякие места имели свои видения. В наше время, север Европы, часть французских провинций, целые области, верят еще в видения. Авторские книги изобилуют чудесными рассказами, которые невежественный скептицизм ХVIII века отнес к числу сказок; наука объясняет их теперь естественным образом.

По своему числу галлюцинации зрения занимают второе место между этими странными заблуждениями человеческого ума.

N., 45 лет, испытал домашние неприятности. По примеру многих людей, он постарался утопить свое горе в вине. За несколько месяцев до болезни, он стал беспокойным, странным. 30 апреля 184., выпив не более обыкновенно, №. подвергся горячечному бреду, который излечили пиявками. Посредством их и других лекарств, здоровье на некоторое время возвратилось, но вскоре опять показались симптомы раздражения; N. стал грозить, кричать, ежеминутно требовал ножа, чтобы убить злодеев.

В таком состоянии его привезли в мое заведение.

Я был поражен его изменившимся лицом, которое выражало страх и гнев; он не переставал волноваться, грозить, кричать, будучи уверен, что в его комнате, под кроватью, спрятались злодеи. Он ежеминутно вскрикивал: где они? В течение шести дней его лечили душами, рвотным, слабительным. Но прошествии этого времени он, по-видимому, успокоился и пожелал говорить со мной.

N. рассказал мне следующее: «Я не без причины привезен в ваше заведение, ибо находился тогда вне себя; я говорил и делал несообразные вещи; мои речи относительно жены были лишены здравого смысла. Я сознаюсь, что поведете ее безукоризненно и мне не в чем упрекать ее; но голова моя была в беспорядке, и это состояние было возбуждено следующею сценой:

«Я сидел в ванне, когда увидел, как вижу вас теперь, человека в черном платье. Он внимательно посмотрел на меня, сделал несколько гримас, стараясь оскорбить меня. Рассерженный этим, я выражением лица дал понять ему, на сколько недоволен его поведением. Тогда он приблизился к каминной трубе и, забравшись на нее, вскарабкался наверх, где исчез в отверстии. Я не пришел еще в себя от этого странного зрелища, как заметил трех человеку вылезших из-под кровати; они подошли ко мне и сделали те же гримасы и жесты, как и первый. Я рассердился, стал громко кричать и требовать нож, чтоб убить их. Они же вскарабкались на трубу и исчезли. Прежде я никогда не видел их, но лица их до того врезались в мою память, что я узнаю их везде. До своего ухода они наполнили мою простыню и одеяло отвратительными животными всякого рода. Конечно, я заблуждался, но готов своею кровью подтвердить справедливость этих фактов».

Чрез месяц, N. совершенно выздоровел; он сознался, что был в заблуждении и обещал избегать причин последнего. Спустя два года, он радикально был излечен.

Галлюцинации зрения могут изменяться до бесконечности, ибо, будучи обыкновенно только отблеском обычных мыслей, они принимают столько форм, сколько есть индивидуальностей.

Лишение зрения не препятствует возникновению галлюцинаций. Примером может служить одна 80-летняя дама, ослепшая за несколько лет. Каждое утро она отворяла двери и окна в своей комнате, чтобы облегчить выход многочисленных гостей, наполнявших её жилище. Эта дама страдала гипертрофией сердца, которая не имела влияния на ее видения.

Галлюцинации слуха и зрения часто соединяются вместе; вот пример тому, заимствованный нами из Revue britannique.

Несколько лет тому назад, жил в Бедламе некто Блекк, прозванный Видящим и твердо, глубоко веривший в действительность своих видений. Прошедшее открывало ему свой мрак, мир теней являлся к нему. Все великое, дивное, знаменитое, проходило пред Блекком.

Он сделался живописцем призраков. Пред ним, на столе, всегда лежали карандаши и кисти; он воспроизводил ими физиономии и атрибуты своих героев, которых он, как говорили, не вызывал, но которые сами приходили просить его снять с них портреты. Посетители могли видеть толстые тома, наполненные этими портретами, между которыми отличался портрет его матери. «Когда я вошел к нему в комнату, говорит автор, он рисовал девушку, призрак которой, как уверял Блекк, только что явился ему».

Самым обычным его посетителем был Эдуард III. В благодарность за эти частые визиты, Блекк написал его портрет масляными красками. Я предложил ему нисколько вопросов, долженствовавших удивить его и на которые он отвечал наивно и без всякого смущения.

– Говорят ли эти господа, кто они? – Hет, но я узнаю их, как только они явятся. Я не ожидал видеть Марка Антония вчера вечером, но тотчас узнал этого римлянина, как только он вошел.

– В котором часу посещают вас ваши знаменитые мертвецы? – В час; иногда их визиты продолжительны, иногда коротки. Третьего дня я видел бедного I., но он пробыл только две минуты; я едва имел время набросать контуры… Но, тс…. вот Ричард III!

– Где вы его видите?

– Напротив вас на той стороне стола; это первый его визит.

– Откуда вы знаете его имя?

– Мой ум узнает его, но как, не знаю. Постойте немного; если вы скажете еще слово, он уйдет».

Блек был человеком большого роста, бледный, красноречивый, обладающий известным талантом живописца и гравера (Revue britannique, juillet 1823, p. 184).

Один дворянин, 35 лет, деятельный, здоровый, живший около Лондона, жаловался, в течение пяти недель, на легкую головную боль. Страдая незначительной лихорадкой, он стал пренебрегать своими делами и семейством. Ему поставили cyxие банки и давали разные лекарства, когда пригласили доктора Арнольда. По совету последнего, его отвезли в частное заведение для умалишенных, где он пробыл два года, в течение которых постепенно прекратились его горячечные грезы.

Рассказанные им подробности о своей болезни показались нам до того интересными, что мы, не колеблясь, приводим их здесь почти буквально. «Однажды, после обеда, в мае месяце, говорит этот дворянин, чувствуя себя нездоровым и мало расположенным к занятиям, я решился прогуляться по городу. Достигнув кладбища Св. Павла, я остановился у магазина Керрингтона и Броульса посмотреть картинки. Спустя нисколько времени, подошел маленький, с важным лицом, старичок, одетый в темное платье. Взглянув нечаянно на меня, он немедленно вступил в разговор со мной и очень хвалил вид церкви Св. Павла, рассказав нисколько анекдотов об архитекторе Христофоре Урене и спросил, бывал ли я когда-нибудь на куполе?

«Получив отрицательный ответ, он спросил: обедал ли я, и предложил сходить в ближайшую таверну, сказав, что после обеда поведет меня на купол Св. Павла; время, прибавил он, превосходно и я на столько знаю место, что укажу вам все достопримечательные предметы. Вежливость этого старика побудила меня принять его приглашение, и мы отправились в таверну, находившуюся в мрачной улице, имя которой я теперь не помню.

«После обеда, мы взошли на купол Св. Павла. Мы уже несколько минут наслаждались превосходным видом, когда старик вынул из кармана инструмент, похожий на компас; на этом инструменте были начертаны любопытные фигуры. Старик прошептал несколько невнятных слов и положил инструмент на купол.

«Я задрожал; испуг мой усилился от его предложения показать мне, если желаю, друга и что он делает в эту минуту… Мой отец давно уже был болен, я не навещал его в течение нескольких недель; желание увидеть его взяло перевес над боязнью. Едва я пожелал этого, как увидел отца в зеркале; он сидел в кресле. Так как я несколько сомневался в могуществе старика, то меня охватил страх, и, чувствуя себя дурно, я умолял его сойти в ту же минуту. Он согласился и, расставаясь со мной, сказал: помните, что вы невольник человека с зеркалом. Я возвратился вечером домой, беспокойный, печальный, полный мыслей о незнакомце. В последние три месяца я постоянно чувствую его власть надо мной».

Доктор Арнольд спросил больного, как человек с зеркалом оказывает на него свое влияние? Взглянув подозрительно на доктора, он взял его за руку, повел в дальние комнаты и наконец в сад, и вскричал: «Бесполезно, ничто не может скрыть нас от его взоров, ибо все места открыты для него; он видит и слышит нас теперь».

Я просил его, продолжает доктор Арнольд, показать мне таинственное лицо, которое видит и слышит нас; он с волнением отвечал мне: «Разве я не сказал вам, что он живет на куполе и сходит только для того, чтобы прогуляться по кладбищу и пообедать в таверне?»

«Этот некромант, – я не могу иначе назвать его, – совершает свое волшебство посредством иероглифов на стенах и домах. Эти иероглифы суть знаки и символы, которые вы, в своем неведении их истинного значения, читаете так: вакса Дея и Мартина, вакса Уаррена. (Очевидно объявления). Это огромная ошибка. Эти знаки препятствуют его пленникам бежать. Как я страдал, стараясь избавиться от его влияния! Однажды, я ходил трое суток, пока не упал в изнеможении около стены, где и заснул. Пробудившись, я опять увидел роковые буквы и понял, что вполне нахожусь под влиянием старика». (A Treatise of insanity and other disorders affecting the mind, by James Cowles Prichard, p. 455, London, 1835).

Едва ли найдется более последовательная галлюцинация, чем эта. Нет сомнения, что в средние века этого несчастного сочли бы одержимым. Я уверен, что даже теперь, рассказанная история показалась бы многим легковерным действительно случившимся событием. Весьма вероятно, что упомянутый дворянин всходил на купол собора Св. Павла, но начинавшееся помрачение рассудка вызвало странные воспоминания, сгруппировала их странным образом и представила мозгу, который принял их за действительность.

Галлюцинации осязания

Говорят, что их трудно изучить, ибо они соединяются с невралгией и другими болезнями; не подлежит сомнению, что есть такие люди, которые, прекрасно сознавая свои ощущения, уверяют, что их щиплют, бьют. Вместе с Фовиллем, Мишоном и Сегеном, мы осматривали молодого человека, который уверял, что магнетизеры ежеминутно направляют ему магнетизм на грудь, спину, ноги, и что он хорошо чувствует действие этого магнетизма. Он не страдал никакой нервной болезнью.

Кальмель говорить об одном ветеране, который каждую ночь чувствовал, что будто бы его кладут в гроб и подземным ходом относят на руках из Шарантона в Венсен, где его отпевают. Те же невидимые особы относят его назад и кладут на постель.

Мы лечили одного англичанина, которому казалось, что его похищают по ночам и относят в далекие страны, в Каир, Лондон; он жаловался, что при этом с ним обращаются весьма дурно. По его словам, ему сжимали руки, шею, наносили раны. Эта идея делала его очень несчастным.—Д., 60 лет, очень часто показывает мне воображаемые знаки ударов, нанесенных ей ночью лицами, желавшими изнасиловать ее; этим однако ж не ограничиваются их злодеяния. Упомянутые злодеи всегда молодые люди.

Чувство полета весьма обыкновенно в галлюцинациях. Не редко нам снится, что мы летим с быстротою стрелы. Этот факт мы заметили также в грезах одного из наших друзей, которого нередко находили с пристальным взором и который в первые минуты говорил нам: я лечу, не останавливайте меня. Придя в себя, он рассказывал нам испытанные им ощущения; ему казалось тогда, что он действительно летит.

Говоря об этом факте, г-жа Арним, друг Гете, сказала: я была уверена, что летаю и парю. Достаточно было легкого прыжка, чтобы я была уже в воздухе. Молча и с наслаждением я парила в 2 или в 3 футах от земли; я опускалась и вновь поднималась, летала то в ту, то в другую сторону и опять возвращалась… Чрез несколько дней, я заболела лихорадкой, легла в постель и заснула… Уже две недели как я лежала. (Correspond, de Goethe et de Bettina, t. J, p. 68).

Галлюцинации обоняния

Они никогда почти не бывают отдельно, но соединяются с галлюцинациями слуха, зрения, осязания, и менее часты, нежели другие.

Подверженные этим галлюцинациям жалуются на зловонные испарения, или же им кажется, что они вдыхают самое тонкое благовоние, а между тем около них нет никакого пахучего вещества. Одна дама уверяет, что под ее жилищем есть подземелье, в котором умерщвляют множество мужчин и женщин; ежедневно она чувствует отвратительный запах, происходящий от гниения упомянутых трупов.

– У нас лечилась одна дама, которая, вследствие попытки самоубийства, чувствовала везде запах угля, она закрывала нос, нюхала уксус, но упомянутый запах преследовал ее. – Эскироль приводит подобный же факт.

Галлюцинации вкуса

Они встречаются чаще предыдущих. Подверженные им уверяют, что они вкусно пообедали, хвалят блюда, вина, а между тем они ничего не ели и не пили. Одна дама, отличающаяся умом, проводить целые дни в наслаждении воображаемыми блюдами. Иногда ощущения тягостны. Один утверждает, что жует сырое мясо, мышьяк, землю; другой, будто бы ест серу.

Весьма редко случается, чтобы галлюцинации не осложнялись одной из главных форм помрачения рассудка, и можно сказать, что с этой точки зрения они имеют много сходного с чистой мономанией[44]. Действительно, наблюдение подтверждает, что почти всегда при этом бывает известная степень расстройства умственных способностей, склонностей, и проч. Примером могут служить три факта, рассказанные Эскиролем[45]. (Des maladies mentales).

Конечно, опыт доказал, что галлюцинации могут случаться и у людей, рассудок которых никогда не помрачался; но галлюцинации составляют один из элементов бреда, который замечается в помешательстве, известных нервных болезнях, многих воспалениях и тяжких лихорадках.

Общие галлюцинации

Галлюцинации всех органов чувств встречаются гораздо чаще, нежели можно было бы предположить; нередко они соединяются с обманом чувств осязания, вкуса, обоняния и общей чувствительности. Фовилль считаешь их весьма обыкновенными, и многочисленные, собранные нами факты подтверждают его мнение.

Из числа любопытных фактов подобного рода мы приведем следующий:

Девица Ц., 40 лет, очень нервная и потому впечатлительная. В молодости, она не могла заняться никаким серьезным делом; поэтому врачи советовали ее родителям заставлять девицу Ц. заниматься преимущественно гимнастикой. Состояние ее прекрасно, родители здоровы; брат ее представляет много сходства с нею.

Десять лет тому назад, девица Ц. стала чувствовать первые симптомы болезни, от которой она страдает теперь. Она видела людей с самыми странными формами, тем не менее эти заблуждения зрения не препятствовали ей предаваться своим занятиям. Регулы были неправильны, другие отправления совершались хорошо. Полгода тому назад, галлюцинации, повторявшиеся через значительные промежутки времени, стали являться чаще; не одно зрение страдало, все другие чувства стали портиться в свою очередь. Повидимому, более всех страдал слух; ежеминутно она слышала голоса, которые будто бы поселились в ее желудке. Эти голоса составляли ее мучение; они управляли всеми её поступками, говорили, что совершается внутри ее тела, что регулы должны показаться в такой-то день. Голоса давали ей точные сведения о характере, наклонностях известных лиц, и тогда она могла сказать о последних самые любопытные подробности. Иногда, девица Ц. выражалась изящнее против обыкновенная; это oбилиe, легкость, богатство выражений, происходили от голосов, ибо, когда они молчали, девица Ц. не могла будто бы говорить изящным языком. Часто голоса говорили о географии, грамматике, риторике; они ловили ее в ошибках против законов языка.

Голоса говорили ей самые странные вещи. Однажды они убедили ее, что она одержимая; это обстоятельство тем удивительнее, что девица Ц. не была воспитана в суеверных идеях. Раз голоса объявили ей, что она сделается царицей, будет играть важную роль в мирe; этой идеи Ц. никому не сообщила, она ждала исполнения обещанного; но как ничто не осуществилось, то Ц. заметила, что голоса обманули ее, как и всегда. Обыкновенно, голоса говорят ей самые странные речи; она не могла бы выдержать этого, если б голоса не переменили тона и не стали рассказывать чрезвычайно смешных вещей. Они мучат ее, портят все, к чему она прикоснется. Если Ц. хочет выпить стакан воды с сахаром, то голоса говорят ей, что вода отравлена, и в течение нескольких часов Ц. находится в ужасном состоянии. Каждую минуту голоса побуждают ее утопиться, но что-то препятствует ей исполнить их приказание; однако Ц. боится, что вскоре настанет время, когда у нее не будет сил сопротивляться им.

Если она, прогуливаясь, встретит женщину, голоса кричат, что эта женщина несет мускус; в ту же минуту Ц. ощущает запах мускуса, которого не может выносить. Если встретится мужчина, то она ощущает табачный запах, а между тем сознает, что эти оба запаха существуют только в ее воображении.

Часто она имеет странные видения: ее комната наполняется личностями; это различные фигуры, многочисленные процессии, проходящие перед нею; или же она различает только половину лица, профиль, один глаз; фигуры велики, малы, безобразны, принимают самые странные формы.

Употребляемая ею пища имеет отвратительный вкус; иногда ей кажется, что она глотает уксус, Грюйерский сыр, который не может терпеть. Едва она протягивает руку к блюду, как голоса сообщают ему вкус, который препятствует Ц. есть его.

Ц. говорит, что хорошо понимает причину этих голосов, но они сильнее, нежели ее рассуждение; они овладевают ею. Их власть так велика, что они могут заставить ее идти всюду, куда хотят; они-то приказали ей, за нисколько месяцев перед этим, отправиться в Париж к лучшим врачам; долго она сопротивлялась, ибо считала эту поездку бесполезной, наконец решилась ехать к профессору Фукье, который посоветовал ей мушку и липовый цвет, но эти средства должны принести ей только величайшее зло. Ей надобны горячие, холодные ванны, и особенно настоящее Бургундское вино. Вчера еще голоса приказали ей сходить за этим вином в Берси; она прошла Париж из конца в конец, и когда прибыла на указанное место, голоса стали говорить, что вино ничего не стоит.

Голоса побудили ее принять ванну, обещая молчать; едва она взошла, как голоса подняли такой шум, что Ц. должна была немедленно выйти из воды. Голоса хотят, чтобы она не говорила, они путают ее мысли; она едва может объясниться. Действительно, Ц. лепечет, повторяет одни и те же слова, приискивает что сказать; она чувствует свое положение, пристально смотрит на собеседника, чтобы тот мог прочитать в ее глазах то, чего она не можешь выразить ясно.

Она часто замечает, что голоса заставляют ее делать безрассудные поступки; она хочешь сопротивляться, но голоса увлекают ее, заставляют повиноваться; они имеют над нею непреодолимую власть.

Эта дама, рекомендованная нам профессором Фукье, желала, чтобы по смерти врач вскрыл ее тело. Впрочем, она знала, что там было: воздух; ее мозг также наполнен воздухом. Уже 15 лет, как ее спинной мозг высох, разрушен. После этих слов она прибавляет: я знаю, что это настоящая мономания, но голоса гораздо сильнее моей воли; я убеждена, что все это кончится дурно, и желала бы лечиться; я не могу оставаться на одном месте.

К каким любопытным размышлениям ведет этот замечательный факт! Беспорядок всех ощущений; борьба рассудка с возбужденными чувствами; минутное сознание иллюзий и потом торжество последних над рассудком; увлечение воли, которая тщетно борется с увлекающей ее силой. Есть ли более достойное философа зрелище, как зрелище этой женщины, сознающей заблуждение своих чувств и не имеющей возможности избавиться от него? Сто раз обманутая, уверенная, что всегда будет такою, она тем не менее делает, что приказывают ей голоса, и идет во все указанные ими места. В течение десяти лет, как продолжается это болезненное состояние, Ц. занимается своими делами, управляет имуществом, исполняет обязанности общественной жизни, и, хотя в эти десять лет ложные ощущения не оставляют ее ни на минуту, однако ничто не изменилось в ее привычках; одно только, – она инстинктивно угадывает, что рассудок ее помрачается, и потому ищет помощи в советах, которым не может следовать.

Галлюцинации и иллюзии в delirium tremens[46]

Жертвы пьянства, этой ужасной страсти, вообще подвержены самым тягостным впечатлениям чувств; они видят предметы вдвойне; все вертится вокруг них; они замечают тени, призраки, слышат голоса, нескладный шум; уверены, что их пища имеет вкус яда; они вдыхают зловонный запах.

В своей диссертации на степень доктора, Марсель также говорит, что в большей части случаев следствием этих галлюцинаций бывают болезненные нравственные ощущения, из которых самым легким будет удивление, а самым тяжелым – сильный страх. Многие из таких больных действительно убеждены, что их преследуют; они видят людей с ножами, палками, змей, ехидн, и проч.; слышат грозные голоса; иногда вместо людей являются страшные фигуры. Галлюцинации и иллюзии зрения и слуха встречаются чаще других. (Marcel, De la folie саuséе par l’abus des boissons alcooliques, thése. Paris, 1847).

Особенно болезненные галлюцинации были замечены наблюдателями во всех странах. Рош положительно говорит, что больному кажется, будто его комната, постель, платье, наполнены мухами, птицами, мышами, крысами, или даже воображаемыми животными, которых он старается удалить. В American journal of insanity, издаваемом в Соединенных Штатах, мы читаем следующее: «Всякого рода животные входят в комнату больного, всползают на постель, забираются на одеяло, делают грозные жесты или отвратительные гримасы».

Моррель замечает, что при начале этой гнусной страсти являются не редко как бы светящиеся точки, представляющие самые фантастические формы. При дальнейшем развитии пьянства показываются другие галлюцинации. Больные имеют страшные сновидения, видят отвратительные предметы, грозные фигуры, бесчисленных животных всякого рода, от которых стараются избавиться, протягивая, руку, пряча лицо.

Из числа многих подобных больных, которых приходилось нам наблюдать, мы выберем несколько; остальные имеют более или менее сходства с ними.

Шарль, 35 лет, уже давно приобрел привычку пить. Он ежедневно выпивает 12–15 рюмок абсента и даже бутылку водки. Уже много раз омрачался его рассудок, но всякий раз Шарль поправлялся. Это были предвестники болезни; он чувствовал это, но страсть оказалась сильнее советов и его собственных рассуждений. Напиваясь более обыкновенного в течение нескольких дней сряду, он почувствовал общее дрожание рук, членов, лица, языка. В то же время оказывается более сильное расстройство умственных способностей, нежели в предыдущее время. Родственники отправили его в мое заведете. Взгляд Шарля пристальный, он говорит, заикаясь, отрывисто отвечает на вопросы и не может сосредоточить своего внимания на одном предмете. Шарль постоянно в движении, но, по-видимому, сильно занят предметами, которые как будто находятся пред ним. Его спрашивают, что это значит, и он дрожащим голосом отвечает: «Разве вы не видите? вот кошки, собаки, мыши, лягушки».

Это зрелище приводит его в крайнее волнение, он постоянно просит, чтобы взяли, унесли этих животных. Их образ преследует его день и ночь. Сперва Шарль не может ничего есть и мучится страшною жаждой. Чрез пять, шесть дней, начинается выздоровление, Шарль гораздо спокойнее. Чрез месяц он оставляет наше заведение, но, предавшись опять пьянству, заболевает и оканчивает свои дни ядом.

Симптомы, замеченные у других таких же больных, представляют равным образом животных, не редко вместе с галлюцинациями, в которых преобладало чувство ужаса. Так, больному казалось, что в окно влезают воры, убийцы и хотят умертвить его. Мы лечили одного господина, которому казалось, что его преследуешь невидимая личность. «Вот, говорил он мне, вынимая свои часы, теперь час, она стоишь около меня и осыпаешь упреками. Прежде она говорила только ночью, теперь же не умолкает ни днем, ни ночью; хотя вы разговариваете со мною в эту минуту, однако я слышу ее очень явственно».

М. заболел вследствие злоупотребления водкой. Он утверждает, что стены покрыты скелетами, призраками, которые карабкаются по стене и исчезают; иногда это явление совершается на пространстве не более листа бумаги. Вещи принимают самые странные формы; горшок и колпак становятся необыкновенными личностями. В своем бреду, он как будто видит, что его жена совершает самое ужасное преступление, и грозит смертью. По ночам, он часто наклоняется, чтобы схватить множество выходящих из полу предметов; он то кричит от страха при виде ужасающих фигур, то знаками подзывает других лиц, чтобы поговорить с ними.

Delirium tremens может создать самые разнообразные видения, которые не иное что, как воспоминание случившихся событий. Следующий факт доказывает, что не в одной Франции замечаются тягостные впечатления.

Несколько времени тому назад, говорить доктор Ольдерсон, меня позвали к N., который в то время держал винный погребок. С самого первого шага, я заметил странное выражение его лица. «Чего вы боитесь? сказал я ему. Отчего ваше лицо выражает такой страх? Он сел и в следующих словах рассказал мне историю своей болезни:

«Дней восемь или десять тому назад, я наливал водку в моем погребе, когда заметил на полу множество устриц, которые, как полагал, были рассыпаны одной из покупательница Та, сочтя меня за пьяного, засмеялась и ушла.

«Я хотел подобрать устриц, но, к великому удивлению, не нашел их более. Я выходил из погреба, когда увидел в дверях солдата, старавшегося войти. Я спросил, что ему нужно, но, получив в ответ только грозный взгляд, бросился схватить негодяя. Каково же было мое изумление солдат был только призраком! Холодный пот выступил у меня на лбу; все члены задрожали. Собравшись с духом, я хотел лично убедиться, что за существо бежало, пользуясь темнотой. Я отправился за ним, но это существо скрылось и было заменено другими фантастическими фигурами, из коих некоторые находились вдалеке. Я употреблял все усилия достигнуть их. Хотя я не робок, однако, признаюсь, никогда не испытывал такого страха, как в это время. В течение всей ночи, меня мучили призраки живых друзей и давно умерших знакомых. Каждую минуту я хотел встать с постели, чтоб убедиться в действительности или ложности этих видений».

Когда я посетил N., продолжает Ольдерсон, его семейство считало N. сумасшедшим, хотя признавалось, что во всем другом он был очень рассудителен.

Нижеследующие подробности укажут на ход болезни. (До ее начала, N. поссорился с пьяным солдатом, который силой хотел войти в магазин в неурочный час. В борьбе, солдат выхватил тесак, ударил им купца и рассек височную артерию. N. потерял много крови до прибытия врача. Едва оправившись от этой раны, он побился с приятелем об заклад, что пробежит известное расстояние в определенное время, и, действительно, пробежал 42 мили за девять часов. Восхищенный этим успехом, он провел следующий день в пьянстве, но вскоре за тем почувствовал себя до того дурно, что решился не пить более. Болезнь наступила в эпоху воздержания и быстро усиливалась, не давая ему покоя ни днем, ни ночью.

Он не мог избавиться от своих видений, хотя делал с этою целью по нескольку миль пешком или посещал знакомых. Он жаловался мне на боль во всем теле от ударов, которые наносил ему каждую ночь извозчик; последний исчезал, как только N. намеревался отплатить ему тем же. Пиявки и сильное слабительное излечили его. Призраки перестали показываться сперва днем; однажды N. заметил извозчика в промежуток между сном и пробуждением. С тех пор, видений не было, и N. хорошо теперь знает, что такое духи (Edinburgh medical and surgical journal, vol. VI, pag. 288).

Галлюцинации разнообразны до бесконечности; впрочем, как мы уже заметили, они суть отражение характера и привычек больного. Иногда, однако, они зависят от соединения идей, рожденных случайным обстоятельством.

Галлюцинации пьянства могут иметь весьма дурные последствия. Р. испытывает домашние огорчения, от которых старается избавиться, погружаясь в непрерывное опьянение. Такое состояние вскоре оказывается гибельным для его умственных способностей. Однажды он замечает странную фигуру, которая знаками приглашает его следовать за ней; он встает, бежит к ней и падает на улицу в окно. Его привезли ко мне, оглушенного падением; Р. продолжает еще видеть призрак и неопределенно отвечает на вопросы. Несколько дней уединения и воздержанности излечивают его.

Авторы, писавшие об этой болезни, приводят много примеров подобного беспорядка ощущений. Действительно, можно понять, что последний способен служить поводом к бесконечному разнообразию галлюцинаций. Это разнообразие и сложность может явиться уже с самого начала пьянства; последнее замечание весьма важно, потому что, если один бросился в окно, преследуя странную фигуру, то мы можем понять, что другой ударит человека, лицо которого покажется ему чудовищным, враждебным, и проч.

Пробегая наши заметки, мы увидели, что, находясь под влиянием галлюцинаций пьянства, больные старались изуродовать себя, кидались в окна, душили себя; семеро посягали на самоубийство. Доктор Рош, приводит относительно этого следующие подробности.

Частые случаи добровольной смерти преимущественно зависят от пьянства. Шлегель сказал: пьянство есть главная причина самоубийств в Англии, Германии и России. Основываясь на официальных документах, Каспер говорит, что четверть самоубийц в Берлине, с 1812 по 1821 г., принадлежали к числу пьяниц; в нашем сочинении Du suicide et de la folie suicide, мы указали, что из 4595 случаев самоубийства 530 падает на долю пьяниц.

Призраки животных, пресмыкающихся, и пр., замечаются не только в галлюцинациях пьяниц и преимущественно в delirium tremens, но также при отравлениях известными растительными веществами, из коих надобно упомянуть белладонну, дурман, белену, и проч. Мы скажем сперва несколько слов о чувственных впечатлениях, обусловленных вдыханием закиси азота, иначе называемой веселящим газом; мы подробнее скажем о галлюцинациях опиума и гашиша, и окончим галлюцинациями известных наркотических ядовитых веществ, и проч.

Галлюцинации, обусловленные закисью азота

Действие этого газа на животную экономию заслуживает особенного внимания. Идеи и ощущения приобретают огромную живость, ум постепенно теряет все или большую часть действительных впечатлений, особенно тягостных или неприятных, они заменяются веселыми и смеющимися образами. Сэр Хэмфри Деви[47] рассказывает, что при подобном опыте он потерял связь с внешними предметами; ряды видимых, живых образов быстро проходили в его уме и были так связаны со словами, что возбуждали совершенно новые впечатления. «Я жил, говорит он, в неизвестном мирe отношений и идей. Придя в себя, я вскричал: есть только мысли; мир состоит из впечатлений, идей, удовольствий и скорби». Мир видений, в который вступил английский ученый, был ничто иное, как его олицетворенные и одушевленные идеи[48].

В другой раз, говорит тот же ученый, я с неописуемы удовольствием чувствовал, как возрастает осязание в руках и ногах; дивная перспектива очаровала мое зрение. Ясно слышал я самые незаметные звуки под колоколом. Время не существовало для моей памяти, и самое отдаленное предание сразу являлось мне во всем своем блеске. Сэр Хэмфри Деви ни на минуту не потерял сознания своей тождественности. Желая отдать себе отчет в том, что он чувствовал, после того, как его воображение, подобно бурному морю, пришло в свое нормальное состояние, Деви сравнивает это расположение с чувством человека, который просыпается от восхитительного сна, и хочет удержать эти мимолетные образы.

В этих психологических изменениях надобно заметить чувство счастья, большую деятельность идей, их оживленность, развитие чувства осязания, слуха и зрения, отсутствие продолжительности времени, и чувство тоски, которое замечается также в известном настроении духа. Эти признаки весьма важны для нас, ибо мы считаем их за начатки, необходимые для творчества духа.

Галлюцинации опиума и гашиша

Возбужденность, счастье и забвение, которых беспокойный и подвижный человек Европы ищет в хмельных напитках, ленивый и верящий в судьбу восточный житель находит в веществах, которые не нарушают его неподвижности, этого отличительного характера азиатских племен и стран. Автор, лучше других описавший действие одного из этих веществ oпиума, выслушав рассказы ученых путешественников на Восток и слова экспериментаторов во Франции, англичанин Том Куайнси сравнивает алкоголь и опиум и так выражает различие между ними: удовольствие, доставляемое вином, постепенно слабеет и наконец уничтожается; между тем действие опиума не изменяется в течение 8-10 часов; но самое большее различие заключается преимущественно в том, что вино расстраивает умственные способности, тогда как опиум вносит порядок и гармонию. К несчастью, это опьянение имеет следствием у образованных людей самые жестокие мучения, а у грубых натур – самое глубокое отупение, и смерть в обоих случаях.

Мы обращаемся теперь к главному предмету – видениям опиума. Том Куайнси, регулируя дозы опиума и принимая их через несколько дней, испытывал в течение долгого времени только сладостные ощущения. Так, итальянская музыка, которую он слушал каждую субботу в лучшую эпоху Грассини[49], входила в его ухо не как простая логическая последовательность приятных звуков, но как волшебные звуки, которые вызывали в его уме всю его прошлую жизнь; последняя жила для него как бы воплощенная в музыке. Сколько раз являлись пред его умственными очами дороги и горы, по которым он странствовать, его любезные хозяева в Валлисе, мрачные бесконечные улицы Лондона, прорезанные кое-где фонарями, его печальная дружба, долгая бедность с надеждой на лучшую будущность. Эти воспоминания, вызванные музыкой и опиумом, заменялись иногда сценами милосердия, возбуждавшими в нем радость; или же его ночи проходили в созерцании обширной перспективы моря и громадного города.

Восемь лет протекло в этом очаровании, которое погружало териака[50] в беспредельное наслаждение. Сцена начинает омрачаться. Потребность этих грез заставила его постепенно довести прием опиума до 320 гр., т. е. до 18000 капель лавдана. Начался другой период, период мучений. Вот как говорит Куайнси о своих страданиях:

«Первое, что заставило меня заметить значительную перемену в себе, было возвращение тех видений, которым подвержены только детство или состояние крайней раздраженности. Ночью, когда я просыпался, вокруг меня двигались длинные процессии с мрачною торжественностью; я внимал бесконечным историям, более печальным и торжественным, нежели история Приама и Эдипа. В то же время произошла перемена в моих грезах; в моем мозгу как будто открылся вдруг театр; я видел ночные спектакли, отличавшиеся нечеловеческим блеском.

Из числа фактов, надобно заметить следующие четыре, самые замечательные.

«В ту минуту, как увеличивалась творческая способность в моих грезах, устанавливался род симпатии между состоянием грез и моим действительным состоянием. Все предметы, которые случалось мне вызывать и очерчивать в темноте, немедленно превращались в призраки. Я боялся употреблять в дело эту страшную способность, ибо, едва являлась вещь пред глазами, едва я вспоминал о ней в темноте, как она превращалась в призрак и достигала такого невыносимого блеска, что мое сердце надрывалось».

«Как эта, так и все другие перемены, сопровождались беспокойством и глубокою грустью, которых нельзя выразить. Каждую ночь мне казалось, что я буквально спускался в подземелья и бездонные пропасти; я чувствовал, что спускаюсь туда и не имею надежды когда-либо выйти. Даже проснувшись, я находился еще под этим впечатлением».

«Вследствие такого расположения, если греза приносила мне виденный когда-либо образ, то, последний, так сказать, расширял мой тогдашний горизонт. Так, малаец, когда-то проведший несколько часов у моего огня, вызывал весь безграничный и баснословный Восток. Под влиянием тропического жара и вертикальных лучей света, я собирал все создания, птиц, животных, гадов, деревья и растения, обычаи и зрелища, которые обыкновенно встречаются во всей тропической полосе, и переносил все это как попало, в Китай или Индостан. В силу подобного же чувства, я овладевал Египтом и подводил его под те же законы. Обезьяны, попугаи, какаду, пристально смотрели на меня, подсмеивались надо мной, делали мне гримасы, или шептались на мой счет. Я спасался в пагоды и в течение целых веков быль прикован к вершине или заперт в секретных комнатах. Я был идолом, жрецом; был обожаем, приносим в жертву. Я бежал от гнева Брамы чрез леса Азии; Вишну ненавидел меня; Шива устраивал мне засаду. Я вдруг попадал к Изиде и Озирису; я, говорили, сделал что-то, совершил преступление, от которого дрожали ибис и крокодил. Целые тысячелетия я был погребен в каменных гробницах, с мумиями и сфинксами, в крошечных комнатках внутри вечных пирамид. Меня целовали холодные уста крокодилов; я лежал вместе с неописуемыми веществами, среди грязи и тростников Нила…. Только в этих грезах, за одним или двумя исключениями, я чувствовал физический страх. Над каждым существом, каждой формой, каждой угрозой, наказанием, заключением во мраке, царило чувство вечности и бесконечности, которое доводило меня до тоски и почти до cyмacшecтвия….»

Автор представляет нам другой образчик своих странных и страшных грез, показывающий влияние воспоминаний и власть ассоциации идей. В своей юности он очень любил Тита Ливия и период английской истории, парламентскую войну. Эти события воскресали в его сновидениях, и слова Consul Romanus, столь часто повторяющиеся у Тита Ливия, имели огромную власть над всем.

«Часто мне случалось, говорит он, видеть рисующуюся во мраке толпу дам. Я слышал, как говорили, или говорил сам себе: «это жены и дочери тех, которые в мирное время садились за один стол и были связаны узами брака и крови; и однако ж с некоторого дня августа 1642, они никогда более не улыбались, встречаясь только на поле битвы; при Мерстон Муре, Ньюбери или при Несби, они разорвали все узы любви и кровью смыли воспоминание о прежней дружбе. Но вся эта толпа долженствовала вдруг исчезнуть; вслед за хлопаньем в ладоши слышались слова: Consul Romanus, и немедленно являлся в великолепной тоге Павел Эмилий или Mapий, стирая все пред собой, окруженный отрядом центурионов и сопровождаемый страшным «ура» римских легионов.

«Чувство пространства, а потом чувство продолжительности, достигли крайних пределов. Здания, горы, имели слишком обширные размеры, чтобы взгляд мог измерить их. – Равнина простиралась до бесконечности. Однако ж это менее пугало меня, нежели продолжительность времени: иногда мне казалось, что я проживал шестьдесят, семьдесят, сто лет в одну ночь; мне грезилось даже, что я прожил тысячу лет, а иногда, столько времени, что люди не могут составить идею о том.

«В моих сновидениях часто воскресали самые мелкие обстоятельства детства, забытые сцены первых лет; я не мог бы вспомнить их, ибо, если мне рассказывали их на другой день, то я напрасно старался припомнить. Но если они являлись в грезах и видениях, окруженные всеми обстоятельствами, то я в ту же минуту узнавал их.

«Вместе со способностью увеличиваться и размножаться, в моих сновидениях явилась архитектура. Особенно в последнее время моей болезни, я видел города, дворцы, которых взгляд не найдет на земле. – За архитектурой наступили бесконечные водные пространства. – Я страшно страдал головой в течение двух месяцев. Воды изменили свой характер; теперь явились моря и океаны. Наступила более страшная перемена, обещавшая долгие мучения и окончившаяся, действительно, не прежде конца моей болезни. До сих пор, лицо человеческое являлось в моих грезах, нисколько не пугая меня, теперь же начиналось то, что я называю тиранией человеческого лица. Она явилась сперва на волнах океана; последний был как бы усыпан бесчисленными лицами, обращенными к небу, плачущими, отчаянными, бешеными, поднимавшимися на поверхности тысячами, миpиадами, поколениями, веками. Мое волнение становилось бесконечным, мой ум прыгал и катился, как волны океана; это было воспоминаниe о моих странствованиях в недрах громадного Лондона.

«В молодости л видел труп на диссекционном столе; это старинное впечатление часто возбуждало во мне следующие грезы.

«Мне казалось, что я сплю и просыпаюсь ночью. Опустив руку, чтобы поднять подушку, я ощупал нечто мягкое: это был труп, лежавший рядом со мной. Однако я не пугался и не удивлялся. Я брал его на руки и относил в соседнюю комнату, говоря: он будет лежать там на полу; невозможно, чтобы он взошел, когда я выну ключ из замка.

«Потом я засыпал, но, спустя нисколько минут опять просыпался: меня будил шум отворявшейся двери; мысль, что отворяют мою дверь, хотя я вынул ключ, страшно беспокоила меня. Тогда я видел входящий труп, тот самый, который я только что положил в другой комнате. Его походка была странная; он шел, как человеку у которого вынули все кости, оставив одни мускулы, и который, стараясь удержаться на мягких и сгибающихся членах, должен упасть на каждом шагу. Однако ж он молча подходил к моей постели и ложился на меня; тогда наступало страшное ощущение, кошмар, с которым ничто не сравнится, ибо, кроме тяжести его безобразной и отвратительной массы, я чувствовал его зловонные поцелуи. Иногда труп читал через мое плечо книгу, которую я держал в руке, и его отвратительные волосы касались моей шеи и лица,

«Судите же, каков должен быть страх, внушаемый подобным видением: я оставался неподвижен, не смея перевернуть листа и устремив глаза в зеркало на страшное видение. Холодный пот выступал на всем теле; потом отворялась дверь и я видел за собой (опять в зеркало) странную процессию: скелеты, с головами в одной руке и с длинными свечами в другой, которые бросали бледный синеватый свет. Скелеты обходили мою комнату, которая из теплой становилась ледяною; некоторые подходили и грели у черного и печального камина свои длинные, багровые руки и, обращаясь ко мне, говорили: холодно». (Confessions of an English opium eater, being an extract from the life of a scholar, and suspiria de profundis, being a sequel to the confessions, by Thomas de Quincey).

Я несколько распространился об этом предмете, потому что класс териаков значителен в Англии, и что всякий знает, как он многочислен на Востоке.

В своих Voyages еn Моréе док. Паквиль начертил ужасную картину дeйcтвия опиума на людей, ежедневно предающихся употреблению этого препарата. Их страсть такова, прибавляет этот врач, что ни неизбежность смерти, ни предшествующая ей болезнь не могут отвратить их от этого гибельного яда; следующий приводимый им факт служит доказательством тому.

Английский посланник, недавно отправленный в Индию, был, по своем прибыли, отведен во дворец; через множество убранных комнат, наполненных богато одетыми офицерами, он достиг маленькой комнатки, украшения и мебель которой превосходили богатством все виденное им доселе.

Его оставили одного. Чрез нисколько минут взошли два человека с представительной наружностью; невольники внесли за ними носилки, покрытые богатыми шелковыми тканями и драгоценным кашемиром. На этих носилках лежал человек, которого можно бы принять за труп, если б не качалась голова при каждом движении носилок; двое офицеров держали золотые подносы с чашей и бутылкой, наполненной синеватой жидкостью.

Полагая, что он стал невольным свидетелем какой-либо похоронной церемонии, посланник хотел было удалиться, но вскоре заметил свою ошибку; офицеры приподняли голову этого трупа, вложили в рот высунувшийся язык, и, влив известное количество черной жидкости, сжали челюсти и стали потихоньку тереть горло. – Когда это было повторено пять или шесть раз, труп открыл глаза, закрыл рот и сам проглотил огромное количество жидкости. Менее чем чрез час, на носилках уже сидело живое существо. Оно обратилось к посланнику на персидском языке и спрашивало о причине его посольства. – Спустя два часа, эта необыкновенная личность уже вполне действовала и могла заниматься самыми трудными делами. Посланник осмелился задать ей несколько вопросов о виденной им странной сцене.

«Я давно уже употребляю опиум, отвечала упомянутая личность, и постепенно дошел до этого грустного состояния. Три четверти дня я провожу в оцепенении, в котором вы застали меня. Не будучи способен двигаться или говорить, я однако же сохраняю самосознание, и время проходит для меня в приятных видениях; но я никогда не проснулся бы, если б не имел ревностных и преданных слуг, которые бдительно охраняют меня. Как только по состоянию моего пульса они заметят, что биение сердца становится медленнее, а дыхание едва заметно, они дают мне раствор опиума и оживляют меня, как вы сами это видели. В течение этих четырех часов я глотаю по нескольку унций oпиyмa, и теперь скоро настанет время, когда я впаду в свое обычное оцепенение». (Poqueville, Voyage еn Моréе, Biblioth. univ. de Geneve, 1811.—:Neuf аnnéеs a Constantinople, par Brager, 1836, 2 vol., in—8).

Действие oпиyмa на мозг было еще замечено в особенных случаях, хотя употребление его было непродолжительно.

«Я лечил, говорит Аберкромби (стр. 388), одного больного, страдавшего местною болью, которая требовала употребления значительных доз опиатов. Последние не всегда доставляли ему покой. В одну бессонную ночь, он пришел в удивление, видя пред собою длинную процессию лиц, наружный вид и костюмы которых имели связь с происшествием, бывшим за нисколько пред тем временем предметом общего разговора во всем Эдинбурге. Лица следовали друг за другом с чрезвычайною правильностью и живостью; он слышал их разговор и длинные речи, произносимые сообразно обстоятельствам. Он запомнил эти речи и на другой день повторял целые отрывки из них. Больной не спал и знал, что виденное им только иллюзия. Он заметил, что видение исчезало, когда закрывались глаза, и вновь появлялось, едва больной открывал глаза».

Галлюцинации под действием гашиша

Нисколько лет тому назад, общее внимание было привлечено веществом, которое равным образом в сильном употреблении на Востоке. Мы говорим о гашише[51]. Это вещество, добываемое из особой породы конопли, по-видимому играло огромную роль в средние века. Действительно, почти достоверно, что Старец Горы, называемый князем ассассинов, употреблял упомянутое вещество, чтобы погрузить своих сеидов в море наслаждения.

Это мнение подтверждается фактами, замеченными в Египте и Франции. В 1840 г., я присутствовал с несколькими врачами при опыте, результаты которого были описаны в Gazette medicale. Для меня было очевидно, что гашиш составлял главный элемент жидкости, данной подвергавшимся опыту, если только это не был сам гашиш; с тех пор я не имею более никакого сомнения относительно этого предмета.

Вышеупомянутый опыт был уже давно забыт, когда я получил от Ажассона де Грансана приглашение присутствовать при опытах над веществом, которое, как говорили, возбуждало те же явления, какие замечались у адептов Старца Горы.

Общество состояло почти из 30 особ, из коих я упомяну Эскироля, Феррюса, Коттеро, профессора Бюсси, генерала Ремона, Детурбе. Другие были литераторы, ученые, художники. Следовательно, были все элементы для хорошего наблюдения и представлялась надежда, что опыт будет действителен.

В 11 часов трое приняли жидкость: А. К., знаменитый романист, очень крепкого сложения; Д., адвокат, один из лучших воспитанников университета, и Б., живописец и музыкант. Прошло два часа, а между тем не замечалось ни одного симптома. Был дан новый прием. Чрез полчаса мы заметили следующие явления у двоих: А. К. сопротивлялся действию препарата и, как говорил, чувствовал только легкое сжатие в голове и под ложечкой; быть может, завтрак совсем нейтрализовал вещество.

Состояние пульса не было замечено при начале опыта; его возвышение потом и pacшиpeниe зрачка достаточно показали, как действует препарат.

Б., на которого прежде всех подействовало вещество, жаловался на сухость горла и судороги в ногах; пульс бился 96 раз в минуту; лицо налилось кровью. Вскоре Б. закрыл глаза; ему казалось, что его мысли развиваются крайне быстро. На одну минуту в нем было замечено странное явление: он слышал музыку с одной стороны и разговоры с другой. Музыка, по-видимому, не имела особенного влияния на подвергавшихся опыту. Зрачки были расширены. Спрошенный о том, что он чувствовал, Б. говорил, что полон сладостными ощущениями. Он становился очень весел, хотел бы быть один в темном месте; имел непреодолимое отвращение говорить, делать что-нибудь; все лица казались ему смешными.

До сих пор Б. разговаривал, ходил, иногда смеялся, но его поступки были похожи на поступки человека, сильно возбужденного спиртным напитком. Вдруг он бросается на канапе, не хочет более отвечать, умоляет, чтоб его оставили в покое; он желает, чтобы не нарушали его дивных ощущений; его члены, грудобрюшная преграда, подвергаются спазмам; он вздыхает, стонет, плачет и смеется поочередно. Пульс бьется в минуту 120 раз; лицо красно. В присутствующих обнаруживается беспокойство, но оно исчезает, когда Б. несколько раз повторяет, что он очень счастлив, что он не страдает. Доктор Коттеро тщательно следит за развитием симптомов; по-видимому, Б. имеет только приятные ощущения. Все представляемые им явления похожи на явления экстаза; в его чертах выражается огромное счастье; он не может подобрать слов для выражения своих чувств; он не желал бы выйти из этого состояния, он так счастливь! Как благодарен я тому, кто дал мне это дивное питье! – Расскажите мне, что вы чувствуете, – говорит один из присутствующих. – Я не могу выразить того.

В этом опыте обнаруживается темперамент Б.; он преимущественно склонен к чувствительности. Но когда ему говорят о смешных вещах, показывают смеющиеся и приятные образы, его идеи тотчас начинают гармонировать с этими предметами; он хохочет. В этом случае, очевидно, Б. подвергается влиянию собеседника, который может дать ему, какое хочет, направление. Слух Б. приобретает удивительную тонкость; он слышит все сказанное шепотом в самом дальнем углу. Между тем, Б. осознает как лица, так и предметы; он правильно отвечает на все предложенные ему вопросы, знает, кто окружает его, но говорит, очевидно, с трудом; он был бы счастливее, если б его оставили в покое. В половине пятого, пульс бьется 90 раз; грезы продолжаются; у Б. нет более тела, его дух совершенно свободен, а между тем Б. имеешь восхитительные ощущения. Де Грансан говорит, что дает Б. противоядие, которое вскоре приведет его в нормальное состояние, в противном случае, упомянутое чувство счастья продолжится день или два. Все лица, подвергавшиеся опыту, уверяли меня, что в следующие дни не чувствовали никакого нездоровья и что вышесказанное чувство счастья продолжалось 2–3 дни.

Д., также подвергавшийся опыту, прибыл с полною уверенностью, что препарат не окажет никакого влияния на него; Д., кроме того, намеревался не поддаваться его действию. В течение 2 /2 часов не замечено ни одного симптома. Лицо Д. очень важно. Он серьезного характера, редко смеется и обыкновенно занят метафизикой.

К двум часам, пульс бьется чаще (сто раз); биение сердца ускоряется. Доселе спокойный и говоривший с присутствующими о различных предметах, Д. вдруг вскрикивает, что он в бреду. Он начинает петь, берет карандаш и старается выразить свои ощущения. Вот что он написал: Однако ж это смешно; мои ощущения очень живы; меня заставило выпить этого дивного напитка убеждение, что я могу быть полезен; я странен. Вот, они смеются надо мной, я отказываюсь писать. Д. бросает бумагу. Начинается бред. Черты Д. становятся очень подвижными; он злобно смеется; глаз оживлен, лицо красно, пульс бьется 120 раз, зрачок расширен. Подобно Б., он доволен: смеется, поет, говорит. Мысли быстро следуют одна за другою. Но среди общения, непостоянства идей, заметно однако преобладание его обычных идей. Эти серьезные идеи перемешаны с шутками, остротами, каламбурами. Язык сух; Д. часто плюет; нижние конечности находятся в судорожном состоянии. Подобно Б., он обладает удивительной тонкостью слуха и зрения, не имеет понятия о времени и пространстве, но узнает всех присутствующих, и нередко отвечает, как следует, на предложенные вопросы. Он вынимает часы и чрезвычайно покойно говорит: «Столько-то часов». Множество идей приходит ему в голову, но он не находить слов выразить их. «Я хотел бы, говорит он, чтоб вы отняли у меня одно ухо или глаз и дали бы другой язык для выражения того, что я чувствую».

Пульс слабеет и бьется только 90 раз в минуту. Бред продолжается; ему дают воды; он вскрикивает: «От этого явятся лягушки, которые проглотят жидкость». Несвязные фразы следуют одна за другой с непостижимою быстротой.

Форма бреда изменяется; Д. садится в угол, закрывает глаза и говорит сам с собой. Мы окружаем его; он говорит о науках, произносит несколько отрывочных слов и, наконец, читает около двадцати прекрасных стихов. Его лицо выражает радость, удовольствие; кожа очень бледна; пульс бьется 100 раз; глаза закрыты; по просьбе своего брата он открывает их: зрачок менее расширен.

Оставив импровизацию, Д. говорит о чужих краях. Нас уверяли, что у подвергающихся опыту развиваются феномены двойного зрения. Д. описывает посещенные им города и страны, припоминает замеченные им особенности и поэтически описывает местоположения и деревни, поразившие его внимание; но, несмотря на все наши вопросы, он не может описать места, которых не знает Д. замечает предметы, которые не существуют. Его брат спрашивает: видит ли он что либо в мозгу? «Нет, он пуст», потом прибавляет: «Как ты хочешь, чтоб я видел в твоем мозгу, когда между им и мною есть преграда». Потом он встает, говоря: «Все это грезы; это состояние дало толчок моим идеям, но ничего не прибавило к моим сведениям». Бред становится опять общим. Д. поет, смеется, говорит чрезвычайно быстро; он нисколько не страдает, говорит, что очень счастлив. Эго состояние продолжалось до половины пятого, когда я оставил его; пульс бился 90 раз. Д. чувствовал жажду. Собеседник мог заставить его говорить и действовать, но Д. оказывал более сопротивления, нежели Б. (Gazette medicale. 2 mai, 13–10).

Рассказанный опыт представил ряд явлений, на которые мы должны обратить внимание. Люди, принимавшие гашиш, чувствовали себя счастливыми, поздравляли, что приняли это превосходное питьё. Сперва они искали уединения, чтобы насладиться своим счастьем, но, по мере действия гашиша, становились более возбужденными, их мысли развивались быстрее, сильнее. Музыкант уверял, что у него нет более тела, что его дух совершенно свободен; такое же расположение мы видели у Хэмфри Деви, идеи которого как будто отрешались от своей земной оболочки и парили в воздухе. У териака творческая способность принимала положительные размеры; так, воспоминание о малайце, которого он видел только нисколько часов, вызывало пред ним край, материк, со всеми их произведениями, местоположениями, светом, теплотой. Та же способность воскрешала особ, исчезнувших двести лет тому назад, и хотя териак сознавал их смерть, однако ж тени производили на него такое же впечатление, как живые. Много раз в его грезах являлась женщина, когда-то встреченная им на Лондонских улицах и уже давно потерянная для него.

Мы должны еще заметить, что во внешних проявлениях организация принимала огромное участие. Нервный, впечатлительный человек легко приходил в сообщение с вопрошающим лицом, даже легко подчинялся его влиянию, тогда как холодный человек, владевший собою, по-видимому был осторожен.

Понятия о времени и пространстве были смутны, неопределенны, как в сновидениях. Предметы представлялись уму и глазам со всем их колоритом. Так, Д. самым живописным образом описывал местоположения и деревни, обратившие на себя его внимание. Чувства слуха и цвета приобрели чрезвычайную тонкость; его воспоминания становились столь живыми, как будто виденные им когда-то предметы находились пред его глазами. Иногда, мебель и зрители принимали смешной вид, странные позы.

В дополнение к сказанному о гашише, я приведу одно наблюдение, заимствованное у Моро. Опыту подвергалась одна дама, которая и описала действие гашиша на нее.

«Я приняла гашиш. Я знала его действие не по опыту, но по рассказу лица, бывшего на Востоке, и спокойно ждала бреда. Я села за стол, не скажу, как говорят многие, полакомившись этим дивным тестом, потому что оно показалось мне отвратительным, но проглотив его с усилием. Когда я ела устрицы, со мною случился припадок смеха, который впрочем прекратился, когда я взглянула на двух других особ, желавших отведать гашиша и уже видевших львиную голову на своих тарелках. Я оставалась спокойна до конца обеда; тогда я взяла ложку и приготовилась сражаться с компотом, который вызвала на дуэль, и ушла из столовой, заливаясь смехом. Вскоре во мне явилось желание послушать музыку, я села за фортепиано и стала играть apию из «Черного Домино», но через несколько тактов остановилась, потому что перед моими глазами явилось истинно дьявольское зрелище: мне казалось, что портрет моего брата, висевший над фортепиано, оживает и показывает мне черный трехконечный хвост, на каждом из упомянутых кондов висело по фонарю: красный, зеленый и белый. Это видение часто представлялось мне в течение вечера. Я сидела на канапе. «Зачем, вскричала я вдруг, вы оцепеняете мои члены? Я чувствую, что становлюсь свинцовой. Ах, как я тяжела!» Меня взяли за руки, чтобы поднять; я тяжело упала на землю и распростерлась как мусульмане. Меня подняли, и во мне произошла внезапная перемена. Схватив жаровню, я пустилась танцевать польку и жестами и голосом приглашала к тому же нескольких актеров, в том числе Равеля и Грассо, которых видела несколько дней тому назад в Etourneau. Из театра мысль перенесла меня на бал в оперу; гости, шум, свет, экзальтировали меня в высшей степени; после тысячи бессвязных речей, жестов, криков, в которых старалась подражать будто бы видимым мною маскам, я вошла в соседнюю, неосвещенную комнату.

«Тогда во мне произошло нечто ужасное: я задыхалась, падала в огромный, бесконечный колодец. Как утопающий хватается за былинку, которая не может спасти его, точно так я хотела схватиться за камни в стенках колодца, но камни падали вместе со мной в бездонную пропасть. Это ощущение было тягостно, но непродолжительно, потому что я закричала: «Падаю в колодец», и меня привели в освещенную комнату. Первым моим словом было: «я с ума сошла! я на балу, в опере, а думаю, что в колодце». Я зацепилась за табурет; мне показалось, что эта маска, которая, лежа на полу, неприлично танцует, и я попросила полицейского вывести ее. Я потребовала пить; послали за лимоном для лимонада, и я посоветовала няньке не брать такого желтого лимона, как ее лицо, которое казалось мне оранжевым.

«Вдруг я провела руками по волосам; я почувствовала, что миллионы насекомых гложут мою голову; я послала за своим акушером, чтобы он помог одной из самок упомянутых насекомых, которая собралась произвести на свет детеныша на третьем волосе с левой стороны моего лба; после многих страданий, животное разрешилось семью детенышами. Я говорила о лицах, которых не видела уже много лет, вспомнила обед, на котором присутствовала, пять лет тому назад, в компании; я видела лица; генерал Г. подавал рыбу в цветах; налево от него сидел К.; они были предо мной, и, неслыханная вещь, я чувствовала, что была дома, что видимое мной случилось давно, а между тем все это стояло пред моими глазами.

«Я перенеслась в страну фонарей, где люди, дома, деревья, улицы были фонарями, чрезвычайно похожими на зеленые стаканчики, освещавшими Елисейские поля 29 июля. Это напомнило мне также балет «Хао-Канг», виденный мною еще в детстве. Упомянутые фонари ходили, танцевали, постоянно двигались, и среди них являлись три самых ярких фонаря, которыми оканчивался мнимый хвост моего брата; меня особенно поражал один фонарь, без умолку прыгавший предо мной (Это горел каменный уголь в камине). Пламя прикрыли золой. «О, сказала я, вы хотите потушить мой фонарь, но он опять загорятся. Действительно, пламя запылало вновь, и фонарь опять заплясал, но из белого сделался зеленым.

Я выпила стакан лимонада, и воображение, моя грациозная волшебница, перенесло меня на Сену. Я хотела плавать и чувствовала, что утопаю; чем более я хотела кричать, тем более глотала воды; наконец, дружеская рука подняла меня на поверхность.

«Двадцать раз я хотела сделаться болтливой, но останавливала себя. – Я не могу описать тысячи фантастических идей, приходивших мне в голову в течение трех часов, которые я провела под влиянием гашиша; эти идеи покажутся очень странными; присутствовавшие особы сомневались иногда и спрашивали меня, не смеюсь ли я над ними. Мое пение и крики разбудили моего ребенка, спавшего на коленях у бабушки. Его голос нисколько привел меня в себя; я подошла к ребенку и поцеловала его, как будто находилась в нормальном состоянии. Боясь какого-нибудь кризиса, его удалили от меня, и тогда я стала говорить, что это не мой ребенок, а одной знакомой и бездетной дамы, которая завидует тому, что у меня есть дети. Потом я отправилась с визитами; разговаривала, спрашивала и отвечала; ходила в кафе, спросила мороженого, нашла мальчиков очень глупыми, и проч. После прогулки, в которой я встретила того-то с огромным носом, я возвратилась домой, говоря: «Посмотрите, какая огромная крыса бегает по голове Б. В ту же минуту крыса стала расти и сделалась такою же громадной, как и крыса, являющаяся в пьесе Sept chateaux du Diable». (Moreau de Tours, Du hachisch et de Palienation mentale, p. 14–20).

Употреблеше гашиша не безопасно. Вероятно, восточные правительства нашли в нем огромный вред, ибо запретили его. Не забудем, что Мадден и Деженетт видели в каирском госпитале множество сумасшедших, потерявших рассудок единственно от употребления гашиша.[52]

Недавно еще, журналы указывали на многочисленность сумасшедших вследствие гашиша. В одном из журналов был напечатан следующий раcсказ:

«30 мая происходила ужасная сцена на пакетботе австрийского Ллойда, шедшем из Требизонда в Константинополь. Число пассажиров превышало 200, и две трети были турки и персияне. Между ними было двое афганских дервишей из Кандагара. В три часа пополудни, совершив свою молитву, упомянутые дервиши впали в бешенство, имевшее гибельные последcтвия. В один миг они застрелили молодого грека, закололи кинжалом армянина и агента, которого имеет Ллойд в Требизонде; шесть пассажиров были тяжело ранены; наконец, по приказанию капитана, матросы убили обоих дервишей штыками. Этим бешеным сумасшедшим было 40–45 лет, они принадлежали к секте шиитов. Убийство началось без всякого повода. По словам некоторых путешественников, упомянутые дервиши кажется наелись гашиша. Бывшиe на корабле персияне и турки, по-видимому, хотели взять сторону дервишей, и, без энергии капитана, легко могла бы произойти схватка между ними и немецкими матросами». (Presse, 22 juin, 1815). С тех пор случалось много подобных событий.

Галлюцинации от дурмана, белладонны, и проч

Действие вышеназванных веществ было известно древним, как мы это увидим впоследствии. Дурман производит галлюцинации и, в силу этого самого качества, славился в наше время, как средство от галлюцинаций, подобно тому, как оружие излечивает им же нанесенные раны.

Нисколько лет тому назад, один композитор, мучимый домашними огорчениями, захотел прекратить свои дни. С этою целью он принял огромную дозу дурмана. Яд произвел головокружение и вскоре за тем как бы припадки опьянения. Композитору казалось, что перед ним несутся вихрем толпы людей, которые стараются увлечь его с собой. Ему явились все действующие лица балета «Густав», который он видел в тот вечер, корчили ему гримасы и всячески мучили его. Он без чувств упал на пол; его отнесли в кордегардию, где он стал драться, воображая, что окружен убийцами, ворами, негодяями, посягающими на его жизнь Эта лица являлись тысячами; выражение их было отвратительно.

Когда, на другой день, его привели ко мне, возбуждение, хотя еще и значительное, однако уменьшилось. Зрачки его были еще нисколько расширены. Ему казалось, что он видит необыкновенные фигуры. Это явление вскоре прекратилось, и чрез три дня композитор был уже совершенно здоров.

23 ноября 1843, трое детей съели известное количество зерен дурмана. Вскоре обнаружились симптомы отравления упомянутым веществом. К ним присоединились многочисленные и непрерывные галлюцинации зрения у двух первых больных. На другой день, припадки у всех троих значительно ослабели; самый младший жаловался на значительную слабость в ногах. На третий день, все исчезло как по волшебству. (Examinat. med., 15 mai, 1843).

Mнoгиe из больных, которых по методе доктора Моро лечили дурманом, видели преимущественно ночью множество животных на своей постели.

Ягоды белладоны также производят галлюцинации или обман чувств. В Grand Dictionnare des sciences medicales говорится, что отряд солдат, нечаянно наевшихся упомянутых ягод, подвергся многочисленным обманам чувств.

В своих клинических лекциях в Сальпетpиеpe[53], Бальярже приводит множество подобных фактов: одна кухарка, приняв во время регул настойку белладонны, впала в бред; она видела на полу ходивших животных, которые буквально окружали ее. Животные имели различный цвет и величину. Кухарка хотела поймать их, но, вместо животного, схватывала только лист.

Мы могли бы привести еще наблюдения над галлюцинациями от белены и аконита, но подробности эти ничего не прибавят к известным уже нам фактам. Мы окончим эту главу несколькими словами о веществах, употреблявшихся при посвящении в таинства у древних.

Вещества, употреблявшиеся при посвящении в таинства у древних и для волшебных мазей

Употребление наркотических напитков, ядовитых веществ, чтоб подготовить к посвящению в таинства, и проч., восходит к самой отдаленной древности.

Египтяне употребляли множество одуряющих напитков, под влиянием которых действовали как сумасшедшие. Желая оправдаться в каком-либо дурном поступке, они говорили, что наелись травы. (Prosper Alpin, De medicina Aegyptiorum, lib. IV, cap. I, p. П8—122).

Кемпфер говорит об одном препарате, который, кажется, был ничто иное, как индийская конопля. Приняв с товарищами электуapиyм, поданный им на одном индийском пире, Кемпфер и его товарищи почувствовали себя столь счастливыми, что свое удовольствие могли выразить только смехом, криками и взаимными объятиями. Сев вечером на лошадей, они думали, что Пегас несет их через облака. На другой день, они были совершенно здоровы телом и духом. (Sauvages, Nosol., meth., class. VIII, Gen. XVII, lib III, part. I, p. 371.—Friedreich, Algmiein. Diagnostik der psvchischen Krankhcilen. Wurzburg, 1832).

Мухомор есть гриб, вполне обыкновенный на Камчатке и в Сибири. Бенковский рассказывает, что один шаман, выпив настоя мухомора, погрузился сперва в бред, а потом в глубокий сон. Если гриб едят сухой или пьют пастой из него, то мухомор производит иногда отравление, и всегда бред, то веселый, то печальный и полный страха. – Употребившему вышесказанный гриб кажется, что он находится под непреодолимым влиянием духа, живущего в грибе. В припадке такого опьянения, один казак вообразил, что дух приказывает ему покаяться в своих грехах; действительно, казак рассказал свои грехи перед всеми. (Крашенинников. Oписание Камчатки, ч. I, гл. IV).

Порта и Кардан приводят два рецепта волшебной помады; основание одного – снотворный препарат; в другом преобладают белена и опиум. Умный Гассенди хотел угадать секрет так называемых колдунов. Составив мазь с опиумом, он натирал ею крестьян, уверяя их, что они попадут на шабаш. Крестьяне проснулись от долгого сна, вполне убежденные, что упомянутая мазь имела свое действие; они подробно рассказывали, что видели на шабаше и какие удовольствия вкусили; в их рассказе очевидно было действие опиума.

В 1545 г., у одного колдуна нашли мазь из усыпительных веществ. Медик папы Юлия III, Андрей Лагуна, намазал ею женщину, страдавшую сумасшествием и бессонницей. Она проспала 36 часов сряду, и когда ее разбудили, она жаловалась, что ее вырвали из объятий милого молодого человека. (Llorente, Hist, de I’inq. 1. III, p. 4–28).

С этою галлюцинацией сходны галлюцинации женщин, преданных культу Матери богов; слыша звуки флейт и тамбуринов, они видели веселую пляску фавнов и сатиров и вкушали неописуемые удовольствия.

Искавшие посвящения и лица, требовавшие пророческих снов, ели, после более или менее долгого голодания, нарочно приготовленную пищу и особенно пили таинственное питье, напр., воду Леты.

Снотворные вещества, производившие самые важные следствия, были самые простые и обыкновенные. – Плутарх сохранил нам описание таинств Трофония[54], описание, составленное человеком, который провел в пещере две ночи и день; оно скорее относится к сновидению человека, употребившего сильное наркотическое вещество, нежели к действительному зрелищу. Тимарх, – так называется посвященный, – имел сильную головную боль, когда начались видения, или, – что все равно, – когда питье стало действовать на чувства; та же боль чувствовалась, когда прекратились видения, т. е., когда он очнулся от своего сна.

Тимарх умер чрез три месяца после этого; жрецы вероятно употребили слишком сильные препараты (De daimonio Socratis).

Мы умолчим о чарах Цирцеи, так как подлинность их сомнительна, но тем не менее они доказывают, что в самые древние времена были известны свойства некоторых ядовитых веществ. В своих комментариях к Диоскориду, Лагуна упоминает об одном паслене, корень которого, будучи принят в вине, в количестве одной драхмы[55], наполняет воображение самыми восхитительными видениями. (Dioscorirle, lib. LXXVI, cap. IV, cit6 par Llorente, Histoire de I’inquisition, p. 457).

Галлюцинации в нервных болезнях

Каталепсия. – Древние писатели, изучавшее каталепсию, приводят наблюдения, которыя как бы подтверждают, что это нервное состояние осложняется галлюцинациями. Фридрих Гоффман говорит: «Narrant mira gaudia, ant phantasma tragica, visiories divinas, consortium angelorum, quin ct futura praenuntiari videntur, ac vatidicos se simulant».[56] Но, прочитав два наблюдения этого автора, мы сейчас увидим, что они относятся к каталептической исступленности.

Галлюцинации потому редко замечаются в каталепсии, что последняя зависит от изменения умственных способностей в этом странном состоянии. Действительно, умственные способности почти всегда прекращаются более или менее. В одном из своих сочинений (Catalepsie, Encyclop. cathol.), я сказал, что во время припадка, чувства почти совсем замирают, а умственные способности цепенеют. Однако наблюдение над некоторыми больными и чтение других авторов, убедили меня, что у некоторых каталептиков бывают грезы или видения, имеющие связь с предметами, которые особенно сильно поразили больных. В одном наблюдении, упомянутом в записках королевской академии наук, каталепсия была причинена сомнением в исходе значительной тяжбы, и во время припадков больная вполне сознавала положение своего дела. Гамильтон (Revue britannique) начертил историю одной молодой особы, которая в припадке слышала все, что говорили около нее.

Кроме того, наблюдение говорит нам, что эта болезнь может предшествовать или последовать припадку истерики, мономании, сомнамбулизма, осложнять каждую из этих болезней до такой степени, что в некоторых случаях становится почти невозможно отличить главную болезнь, от второстепенных, случайных явлений. Итак, хотя мы допускаем, что галлюцинации должны быть крайне редки в каталепсии, потому что мысль почти не действует в последней, однако полагаем, что галлюцинация иногда может быть в упомянутой болезни. Записка Пюэля о каталепсии, увенчанная медицинскою академией, не содержит ни одного случая галлюцинации, а между тем автор признает, что иногда сохраняется нормальное состояние чувств.

Эпилепсия. – Mнoгиe эпилептики, о которых говорит Эскироль, имели галлюцинации до своего бесчувственного состояния; они видели светлые тела и боялись, что те зажгут их. Им казалось, что они различают черные тела, которые увеличиваются, становятся громадными и грозят захватить их; они слышать гром, барабанный бой, стук оружия, шум битвы; чувствуют самый зловонный запах; им кажется, что их бьют. Bсе эти галлюцинации внушают им страх. Быть может, это самое чувство и придает чертам эпилептиков выражение ужаса, которое замечается у больных во время припадка.

Эти замечания не ускользнули от Гибберта и Петерсона, которые обратили особенное внимание на галлюцинации в эпилепсии.

Доктор Грегори упоминает об одном индивидууме, подверженном эпилептическим припадкам; у этого больного пароксизму обыкновенно предшествовало видение старухи в красном плаще, со злыми чертами, с отвратительным лицом, которая подходила к нему и ударяла его палкой по голове. Едва больной получал удар, как падал без чувств, одержимый судорогами.

Из числа многих моих больных, некоторые имели перед припадком видение, у других же видение наступало после припадка.

«I., уже десять лет одержим мономанией и говорит, что его преследуют ожесточенные враги. Иногда последние говорят ему глупые речи, мешают ему спать. С самого детства этот больной подвержен, кроме того, неправильным припадкам эпилепсии, которым часто предшествуешь галлюцинация, быстрая как молния. В минуту, предшествующую потере чувств, он видит фигуру, которая подходит к нему, как тень фантасмагории, и больной с криком падает на землю.

Иногда фантастические фигуры говорят с больным, ругают его и приказывают сделать то и то.

Жан Мунэн, говорит Берн, подвержен эпилептическим припадкам, за которыми наступаешь необыкновенное волнение. Однажды, после припадка, он бежит, как бешеный, за город и убивает трех людей. Схваченный и связанный жителями, Жан отведен в тюрьму. На расспросы, он отвечал, что хорошо помнит, как убил троих, и особенно сожалеет об одном из них, своем родственнике. Он говорил, что в припадках бешенства везде видит пламя, и что цвет крови доставляет ему удовольствие. (Brierre de Boismont, Observations medico-ligales sur la Monornanie homicide, p. 24, Paris, 1827).

В своих Considerations sur la symptomatologie de 1’epilepsie (Annales medico – psycholog., nov. 1843, p. 38i), Бильо говорить об одном молодом человеке, который за три дня до припадка видит и слышит свою мать и сестру, с которыми он разговаривает.

«Пароксизмам эпилепсии, говорит Конолли, часто предшествует видение призраков, привидений. Так как состояние мозга, необходимое для подобной галлюцинации, может быть и в других случаях, за которыми не следует пароксизмов, то понятно, что это обстоятельство может дать повод к верованию в сверхъестественные видения. – Один из моих больных, теряя чувства, видит пред собою красивые пейзажи».

Нисколько лет тому назад, в мое заведение пришел сельский житель с атлетическими формами; он желал лечиться от припадков эпилепсии, повторявшихся каждый месяц. В один из таких припадков, застигших его за жатвою, он схватил косу и, побежав чрез поля, стал косить все, что попадалось ему навстречу; действовать так его побуждал какой-то голос. Пробежав много полей, он остановился у стены и, потеряв силы, заснул.

В своем Traité sur l’pilepsie, Деласиов указывает на существование ложных впечатлений чувств. Описывая манию, наступающую за эпилепсией, обыкновенно бывающей у детей, он говорит, что последняя как бы делаются добычей внутреннего видения (р. 150). Он указывает на род отупения, в котором больной почти не имеет сознания, до того ложные впечатления обуревают его суждение и противодействуют истинным впечатлениям. Эти фантастические явления большею частью странны. Больной чаще всего видит призраков, убийц, воров, отвратительные и возмутительные сцены, которые приводят его в ужас, раздражение, гнев; в своем испуге, он кричит, борется, хочет бежать и даже нападает на окружающих. Волнение прекращается вместе с галлюцинациями (р. 155).

Истерика. – «Когда нравственный беспорядок, говорит Кабанис, произведен нервными болезнями половых органов, т. е., истерическими болезнями, то он сопровождается феноменами, странность которых, кажется, заставляла, во времена невежества, предполагать вмешательство какого-либо сверхъестественного существа. Каталепсия, экстаз и все припадки экзальтации, которые характеризуются идеями и красноречием, не свойственными ни воспитанию, ни привычкам больного, зависят большею частью от спазмов в половых органах». (Cabanis, Influence des maladies sur les idées).

Нет ни одного нервного состояния, которое представляло бы столь много и столь разнообразные явления, как истерика. Один практический врач, Оноре, показывая на женщин в своем зале, говорил нам: почти у всех этих больных есть истерика.

Слушая монолог истерических, посреди бессвязных фраз, вырываемых страданиями, нередко можно заметить, что больные говорят или отвечают невидимым существам, или жалуются на зловонный запах, отвратительный вкус во рту.

Замечаемые в истерике галлюцинации можно разделить на две категории, смотря по тому, являются ли они при здравом рассудке или осложняются помешательством.

Ц. уже много лет подвержена припадкам истерики; при их наступлении, она становится робкой, боязливой, пугливой; ее страх постепенно доходит до того, что Ц. везде ищет помощи. Упомянутый страх возбуждается в ней злобными лицами, которые показываются во время припадка, строят ей гримасы, оскорбляют, грозят прибить.

Доктор Ландуци замечает, что галлюцинации, обман и извращение чувств встречаются у истерических особ во множестве припадков. Одни постоянно видят во время парокзизма предмет, впервые возбудивший в них страх, в других замечаются необыкновенные ощущения, они жалуются на веревки, стягивающие их члены, на животных, которые гложут их кости, и проч. (Landouzy, Traite complet de l’hysterie, Paris 1846, p. 84).

Брике доказываешь, что бред истерических больных всегда касается предметов, особенно их поразивших (р. 429). В одном из кризисов, истерическая женщина сказала окружающим ее лицам, что муж, бывший давно в отлучке, сейчас возвратится домой. Действительно, муж вскоре за тем явился. Впоследствии упомянутая больная призналась, что узнала мужа по шагам, когда тот входил в ворота. (Briquet, Traité clinique et therapeutique de Physterie, Paris, 1859, p. 247).

В своем сочинении о галлюцинациях, Гибберт замечаешь, что у истерических женщин, когда возбуждение достигнет высшей степени, могут возникнуть такие же явления, какие замечаются при вдыхании закиси азота, которой приписывают необыкновенное влияние на кровь. Гибберт говорит об одной женщине, у которой перед истерическим припадком всегда являлся предвестник. Соваж уверяет, что больные видят во время припадка страшные призраки.

Истерика может быть вместе с помешательством, и такие случаи весьма обыкновенны; тогда надобно исследовать, происходят ли галлюцинации от той или другой болезни. Когда они являются в продроме припадка или в течение последнего, то безошибочно можно считать их осложнением истерики.

С., 42 лет, думает, что все несчастья в мирe происходят от нее. По словам ее, она имеешь все пороки. Это помешательство, сперва печальное, характеризуется теперь пением, рассказами, монологами. С. чувствует, как все это глупо, но повинуется непреодолимой силе; ничто не может воспрепятствовать ей излиться в словах. За этими припадками наступают сильные истерические кризисы, больная становится добычей очень сильных и продолжительных конвульсий. Исходная точка спазмов есть матка; если положить руку на эту область, то движения больной изменяются в своих свойствах, и больная говорит, что все это происходить в ее животе. Во время припадков лица присутствующих изменяются; она видит отвратительные фигуры, кричит, молит, чтобы избавили ее от этих видений, хохочет, плачет; лишь через некоторое время больная приходит в себя.

У многих истерических женщин, потерявших рассудок, галлюцинации бывают, так сказать, отражением любовных идей. Макарио приводить много интересных тому примеров (Раralysie hysterique, Anna), med. – psych., janvier 1844, t. Ill, p. 68, 72, 77).

Галлюцинации в истерике преимущественно являются в эпоху продромов; они замечаются также во время припадка, когда способности сохранены отчасти; могут бывать и в конце припадка. Более других встречаются галлюцинации слуха и зрения, но могут быть и галлюцинации других чувств; тоже самое следует сказать об иллюзиях.

Ипохондрия. – По своему моральному состоянию ипохондрик уже предрасположен к галлюцинациям и иллюзиям. Непрерывное исследование больного весьма способствует этому. Поэтому, нередко приходится выслушивать жалобы больных на взрывы, свист, звуки, необыкновенные голоса, которые раздаются в их мозгу. «Ипохондрики, говорит Дюбуа, утверждают, что их мозг кипит, высох, окостенел, так что они почти лишены зрения, слуха, и проч.»

Многим кажется, что по их телу движется змея, рыба. Одна дама, упоминаемая Фальре, утверждала, что ее кожа покрыта рыбьей чешуей; она видела и осязала последнюю. Некоторые чувствуют поочередно холод и жар в различных частях своего тела.

Галлюцинации могут являться в ипохондрии без умопомешательства, но видя, что меланхолия и помрачение рассудка часто соединяются с ипохондрией, нельзя не сказать, что между этими различными болезнями существуете род сродства.

Циммерман впадает в ипохондрию и постоянно жалуется на дурное состояние пищеварительного аппарата. Его сочинение об уединении постоянно возбуждает в нем грустные мысли, которые особенно развиваются во время Французской революции. Вскоре появляется частая бессонница, обман зрения, призраки. К этим симптомам присоединилась недеятельность желудка, дрожание, головоружение и недостаток доверия к советам, которых он требовал ежеминутно, легкая и скоропроходящая бессвязность идей, панический страх и малодушие, которое противоречило его твердому характеру.

Среди этих многочисленных явлений, замечаешь склонность к меланхолии в любви к уединению, склонность, которая впоследствии принимает характер бреда, постоянного страха, что взойдет враг и опустошит весь дом. (Louyer-Villermay. Traité des maladies nerveuses et en particulier de Physterie et de rhypochondrie, t. I, p 420).

Жорже говорит, что некоторые из его больных теряли наконец рассудок, но что такой исход бывает редко; мы не разделяем этого мнения и полагаем, что переход ипохондрии в сумасшествие встречается чаще.

Уже двадцать лет Л. мучится идеей, что она тяжело больна желудком и внутренностями, что однако это не препятствует ей с большим аппетитом кушать все, что подадут. В левой стороне она ощущает даже опухоль, которую врачи не могли открыть. Два года тому назад, ей стало казаться, что она окружена врагами, что все смотрят на нее искоса, строят ей гримасы. Воображая себя оскорбленною, она много раз обижала невинных, которые даже и не смотрели на нее.

Графиня М., находясь в критической эпохе, вообразила, что у нее ущемление матки. Несколько морщин и седых волос, вероятно, были основанием этого несчастного предположения. Я говорю несчастного, потому, что один врач утвердил ее в этом мнении. Начиная с этой минуты, упомянутая дама с весьма пылким воображением не имела более ни минуты покоя. Она искала только лекарств, говорила только о лекарствах. По прошествии нескольких месяцев, она стала жаловаться на шум в левой стороне головы, который делался иногда до того невыносим, что больная приходила в страшное волнение. Эта несчастная дама уморила себя голодом. Итар приводит много подобных фактов (Itard, Traité des maladies de l’oreille 2 edition, revue par Bousquet, 1842, 2 vol.)

Ж., 32 лет, профессор немецкого языка, страдал много лет болями внутренностей, болями, которые сильно беcпокоили его. Физическое страдание, вместе с нравственным, повело к расстройству умственных способностей. Его привели ко мне.

Он сказал мне, что брюшные боли вероятно были причиной ипохондрии, которой он часто подвергался; постепенно усиливаясь, ипохондрия стала оказывать влияние на его мозг, зарождать нелепые идеи и побуждать его к бесцельным поступкам. Постоянной его идеей было, что друзья делают ему зло, подвергают магнетическому влиянию и наконец, посадили магнетизера в его живот! Он старался объяснить мне, какие операции делает магнетизер внутри его тела. Ж. разговаривал с магнетизером, но не мог заставить его уйти.

Один ипохондрик утверждал, что аптекарь, его сосед, ежеминутно давал ему всякими путями жестокий яд, который подрывал его здоровье, причинял сильные внутренние боли и уничтожал волосы и зубы. Многие утверждают, что у них постоянная диарея, что тело их становится пустым, что вдоль ног и тела поднимается ветерок; чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, они, ложась спать, окутывались подушками, одеялами.

Галлюцинации в лихорадочных, воспалительных. и острых хронических и других болезнях

Сочинения по части внутренней патологии заключают множество наблюдений, которые несомненно доказывают существование галлюцинаций в легких, тяжких лихорадках, воспалениях органов, самых различных болезнях, в эпоху выздоровления, во время долгого голодания, и проч. Мы не предполагаем рассматривать все эти болезни и ограничимся только указанием галлюцинаций, которыми осложняются упомянутые болезни.

Полнокровие сопровождается иногда галлюцинациями. Бруссе рассказывает об одной 19-ти летней женщине, которая во время беременности имела головокружение и будто бы видела пламя, гроб, большую черную собаку, которая хотела растерзать ее. Эта женщина представляла все симптомы полнокровия; поставленные пиявки избавили больную от ее припадков и видений. (Phlegm. chrou., i. II, p. 421, 422).

Один человек в полном рассудке, сидел вечером в своей комнате. К его великому удивлению дверь отворилась и на пороге показался его друг; обойдя комнату несколько раз, этот друг сел пред ним и начал пристально смотреть на него. Больной встал; но едва он сделал несколько шагов, как друг исчез; тогда больной понял, что это было видениe. Вскоре за тем друг явился опять; с ним вместе пришли многие знакомцы, которые, усевшись вокруг хозяина, начали пристально смотреть на него. В течение четверти часа, это собрание сделалось до того многочисленно, что едва помещалось в комнате. Призраки последовали за больным в его спальню и сели вокруг постели; поэтому, он едва мог проспать нисколько часов спокойно. При его пробуждении, призраки немедленно явились и опять в таком же множестве, как накануне.

Больной обратился к врачу, который припомнил, что год тому назад он пускал тому кровь от прилива крови к мозгу. Много раз упомянутый больной страдал также от геморроя. Поставлены были пиявки, и в следующий день призраки значительно уменьшились. Вечером они совершенно исчезли. (Hibbert).

Воспаление мозговых оболочек также обусловливает галлюцинации. Факты этому приведены у Мартине и Паран-Дюшателе. Булльо разсказывает нисколько галлюцинаций обоняния и иллюзий зрения и осязания. (Еnсéрhаlite, par Bouillaud, p. 8, 60 и 86.)

Моргагний говорит об одном человеке, который однажды ночью имел галлюцинации; ему явился призрак. покрытый чем-то белым. Упомянутый человек умер скоропостижно. По вскрытии его тела оказалось, что сосуды переполнены кровью, а мозг размягчен. (Epist. 62, —5).

В эпидемическом воспалении тонкой оболочки спинно-головного мозга, галлюцинации очень многочисленны. Турдес, рассказывающий истоpию одной из этих эпидемий, приводит множество примеров галлюцинаций. (Histoire do I’épid. de méning сérébrо – spinale, Strasbourg, 1843.)

Доктор Ольдерсон рассказывает интересный случай галлюцинации, соединенной с жестокою, сильною болью и воспалением покровов.

«Несколько месяцев тому назад, говорит этот автор, я лечил Р., который, на пути из Америки заболел сильной головной болью. Облегчение доставлено образованием нарыва под черепными покровами; дыхание несколько затруднялась опухолями, которые развились в горле. Он жаловался мне на тягостные грезы, которые не оставляли его даже в то время, когда он не спал. Вскоре потом, ему показалось, что он видит жену и семейство, хотя был убежден, что они находятся в Америке. Впечатление было так сильно, и разговор с сыном так важен и обстоятелен, что Р. не мог не рассказать всех подробностей своим друзьям. Он хотел также знать, не приexaли ли из Америки его жена и семейство, и не находятся ли они в одном с ним доме.

«За мною послали во второй раз; Р. легко заметил, что все считают его помешанным.

«Он с живостью обратился ко мне и спросил: может ли его болезнь заставить воображение верить в призраки, привидения. До сих пор, прибавил он, я нисколько не верил в духов и в подобные истории. Он чувствовал, что находится в здравом уме; то же подтвердили и друзья его.

«Объяснив ему натуру и причины его видений, я сказал, что последствия прекратятся вместе с телесными страданиями. Это успокоило как его, так и присутствующих. Но с течением времени призраки стали мучительнее, так что он не решался спать; ибо его немедленно окружали души умерших или посещали неприятные личности. Когда он перешел спать в другую комнату, видения на некоторое время прекратились; но вскоре Р. заметил в замочной скважине своих друзей другого мирa. Когда он не смотрел на упомянутую скважину, он вполне разумно говорил о разных предметах. Р. опять переменил квартиру, и когда показался гной, в состоянии больного произошло заметное улучшение. Теперь он выздоравливает и совершенно освободился от видений». (Edinburgh Medical and surgical Journal, vol. VI, p. 291).

Горячка играет важную роль в образовании галлюцинаций. Обыкновенно она сопровождается бессонницей. Больной засыпает наконец, но вскоре просыпается от тягостных видений, которые принимают характер действительности. Различное направление лучей света, тень, колебание драпировки, все это вместе может родить в смущенном воображении мнимые формы, которые вскоре становятся как бы действительными.

Я лечил, говорит Аберкромби, весьма умного человека, давно страдавшего легкой горячкой. Хотя он сохранил память, однако был подвержен частой галлюцинации, состоявшей в появлении седого старика с весьма добрым лицом. Видение всегда являлось одинаково. Призрак входил в дверь налево от кровати, обходил вокруг и садился на стул с правой стороны. Он смотрел на больного с участием и сожалением, но никогда не говорил. По прошествии нескольких минут призрак исчезал.

Одна дама, говорит тот же автор, равным образом страдавшая легкою горячкой, ясно видела в своей комнате множество мужчин и женщин; coбpaниe это расположилось по стульям, и слуга подносил им прохладительные напитки. галлюцинация продолжалась нисколько дней, чередуясь с видениями замков, красивых церквей, как будто сделанных из хрусталя. Сперва упомянутая дама была уверена, что это только обман зрения вследствие горячки, и описывала своим друзьям различные предметы, которые являлись ее глазам.

Конолли тщательно изучивший действие горячки на воображение, делит впечатления больных на три категории.

К первой категории относятся больные, которым кажется, что их постель окружена пламенем, что они слышат голоса, чувствуют запах кушанья. Ежеминутно они видят фантастические фигуры, которые так же быстро исчезают как явились.

Многие из таких больных спокойно говорят, что имеют упомянутые видения; другие, напротив, кажутся смущенными, протирают глаза, прислушиваются, прежде чем скажут, что они чувствуют; очевидно, они стараются избавиться от несносной идеи. Некоторые наконец, верят во все эти ощущения, как в действительность. Из этих трех категорий, последняя уже стала добычей бреда, вторая становится, а первая еще сохраняешь рассудок.

Первые сравнивают полученные впечатления с окружающими предметами, прибегая к чувствам, еще не нарушенным. Они узнают свою комнату, семейство, доктора. Что касается других фигур, которые несутся пред их глазами, то они сознают, что эти фигуры не могут находиться в комнате. Они помнят, что заболели несколько дней тому назад и что у них горячка. Сравнивая наличные предметы, сохранившиеся воспоминания, с последовательностью проносящихся пред ними фигур или с являющимися звуками, они приходят к убеждению, что все эти ощущения только плод их больного воображения.

Вторые больные ближе к бреду; пробуждаясь, они видясь постельные занавесы в пламени и пугаются; больные схватывают их и со страхом смотрят вокруг; но чувства осязания и спокойствие окружающих лиц заставляют их верить, что упомянутое явление есть симптом болезни. Если вы начнете говорить с ними в момент их пробуждения, то ваш голос сперва смешивается с образами грез, но вот больные открывают глаза, смотрят на вас, берут вашу руку и, сравнивая впечатления реальных предметов с впечатлениями тех, которые они видели в своих грезах, больные немедленно приходят в себя.

Этот род бреда продолжается обыкновенно несколько часов или дней. Если он увеличивается, то предметы принимают более определенную, более стойкую форму, и следствием его может быть настоящий бред. Одна бедная женщина с расстроенным здоровьем обыкновенно жаловалась на то, что постоянно видит лица и половину предметов. Иногда эти видения являлись во множестве и походили на головы, толпившиеся у дверей или окна.

Больные третьей категории видят множество тягостных для них образов; они не могут сосредоточить внимание на впечатлениях от действительно существующих предметов или же получаемые ими впечатления ложны; они разговаривают с присутствующими будто особами и не узнают голоса своих друзей; глаза их, правда, устремлены на последних, но видят другие формы и другие лица; они осматриваются вокруг и полагают, что находятся в чужой комнате. В таком состоянии, им невозможно сравнивать истинные и чуждые для них впечатления с получаемыми ложными. Они не могут различить видимое от того, что они забыли в своем лихорадочном состоянии, и необходимым следствием этого недостатка будет бред или настоящее сумасшествие.

Я видл, говорит Конолли, как в горячках, упомянутые три категории переходили одна в другую, по мере развития болезни и потери правильности чувств; напротив, как только болезнь слабела, пациент опять приобретал власть над своими ощущениями, и, в этом случае, достаточно самого легкого усилия, чтобы он сосредоточил свое внимание.

– Нам случалось много раз заметить видения у больных тифом, как в начале, так и в течение болезни, а равно в эпоху выздоровления.

Аберкромби говорит, что один фермер, возвращаясь с рынка, был очень удивлен необыкновенно ярким светом на дороге. Он пришпорил лошадь, примчался домой и весь вечер был в волнении. Вскоре у него обнаружились признаки тифа, свирепствовавшего в окрестностях, и фермер умер чрез десять дней. Известно, что утром того дня, как имел видение, этот фермер, выезжая из дому, жаловался на сильную головную боль и страшное утомление; и поэтому не подлежит сомнению, что галлюцинация его имела связь с болезнью.

Тот же автор говорит, что один из его друзей, выздоравливая от тифа, вообразил будто имеет 10 футов вышины. Кровать, как ему казалось, возвышалась над полом на 6–7 футов, так что он боялся сойти с нее. Устье камина было величиною с арку у моста. Замечательно что окружавшие его лица казались ему естественной величины.

Явление призраков в тяжких горячках, эпидемиях, известных прилипчивых болезнях, было замечено еще древними. Об этом говорит и Гиппократ.

Моро рассказывает, что он лечил 12–13 летнего ребенка, который, едва зная первые основы латинского языка, сделался, в припадке атаксической лихорадки, способным говорить очень чисто на упомянутом языке. Тот же ребенок умел выражать свою благодарность окружающим лицам, в таких словах, которые были выше его возраста. Спустя несколько дней, ребенок умер. (Moreau de la Sarthe, Méd. mentale, dans l’Encyclopedie methodique).

Рейер рассказывал нам, что он лечил брата одного из наших литературных знаменитостей, заболевшего тифом. В течение семи или восьми дней, больной видел в ногах своей постели человека, которого старался прогнать. Упомянутый человек не имел ничего отталкивающего и только тяготил своим присутствием. Вместе с выздоровлением, видение исчезло совершенно. – Доктор Маротт рассказывал нам подобный же факт.

Английские авторы, писавшие о горячке в Кадиксе и Малаге, говорят, что больные становятся нечувствительны к внешним деятелям, которые заменяются новым миром самых страшных идей. Пациентам являются ужасающие призраки и служат как бы предвестниками коматозного состояния и смерти.

Галлюцинации замечались в лазаретном тифе, заразных горячках и во многих средневековых эпидемиях, которые, по-видимому, развивались под влиянием болотных и органических миазмов.

Фукидид рассказывает, что во время афинской чумы призраки пугали жителей. В течение эпидемии, опустошившей Ново-Кесарию, жителям казалось, что призраки входили в их дома. Когда началась чума в Египте, в царствование императора Юстиниана, на море заметили медные суда, которыми управляли черные люди без голов. Во время эпидемии, свирепствовавшей в Константинополе, жителям казалось, что демоны расхаживали из одного дома в другой и приносили с собою смерть.

Один из учеников знаменитого врача Гильдебранда, заболев тифом, вообразил, что должен исполнять роль человека, пожирающего змей. Он волновался и приходил в ужас всякий раз, когда ему приходилось схватить и проглотить змею. (Hildebrand du typhus contagieux, p. 70 et suiv).

В новейших описаниях лазаретного тифа замечаются также галлюцинации зрения. Последние сопровождают иногда перемежающуюся лихорадку. Николаи, страдая в 1778 г. вышеупомянутою лихорадкой, видел, как пред его глазами движутся цветные фигуры или пейзажи. Если он закрывал глаза, воображаемые предметы исчезали; как только глаза открывались, видения опять показывались. (Th. Sebastian, Remarques sur la mélanсоliе et la manie suite de fiévres intermittentes, journal d’Hufeland, 1821; An. médico-psycholog., septem. 1844, p. 221).1

– Дурное состояние пищеварительных органов, рефлекторно действуя на мозг и его оболочки, нередко служит причиной галлюцинаций. Тоже самое следует сказать о приливах крови, воспалениях органов. Впрочем, понятно, что обстоятельства, возбуждающие delirium, могут в иных случаях быть причиной ложных ощущений.

Доктор Гонгерфорд Сили составил записку о желчной болезни жарких стран, характеризующейся постоянною раздражительностью, экзальтацией ума и напряженностью мускулов; она поражает преимущественно тех, которые прожили в стране два или три года и начинают чувствовать тоску по родине. – Являются видения; слишком возбужденное воображение едва повинуется рассудку, который сохраняет тогда над ним некоторую власть.

Из числа приведенных Сили примеров, мы расскажем об англиканском священнике в Мессине. Прибыв к нему, Сили заметил расстроенные черты, блуждающие почти желтые глаза; кожа была суха, похожа на пергамент, желта; язык одеревенел, красен по краям, покрыт в средине и сзади коричневым налетом; пульс мал и част; рассудок здрав; болезнь продолжалась уже три недели. Гонгерфорд Сили дал сильное слабительное, поставил пиявки к шее и горчичники к ногам; вскоре больному сделалось гораздо лучше.

Во время развития болезни галлюцинации имели большое сходство с магнетическим ясновидением и отличались ужасом. Больной стремился уничтожать все вокруг себя, кричать, пить, браниться. Ему казалось, что члены отделяются от его тела; он был уверен в ложности своих видений и приписывал их расстроенному воображению. Однако же галлюцинации имели такой характер очевидности, что больной с трудом охранял себя от заблуждения. (Observations on a peculiar nervous affection incident to travellers in Sicily and southern Italy, by J. Hungerford Sealy, Medico-chirurg. Rewiew, July 1844).

В пятнадцатом томе филофического журнала Уильсона находится весьма интересный случай галлюцинации во время пневмонии.

«Около двенадцати лет тому назад, говорит автор, со мною был припадок лихорадки вследствие сильной простуды левой стороны груди. Пульс бился 110 раз в минуту, и болезнь, продолжавшаяся несколько недель, сопровождалась беспорядочными впечатлениями во все свое течение. В первую после припадка ночь я имел тягостное сновидение: мне казалось, что нахожусь среди огромной системы машин, все части которых вертелись с громом и чрезвычайною скоростью; в тоже время, я сознавал, что целью этой операции было излечение моей болезни.

«Когда волнение достигло известной степени, я проснулся вдруг и почти тотчас впал в дремоту, в которой повторилось вышеописанное сновидение. Так повторялось несколько раз, и я думал, что если бы мне можно было изменить настоящее впечатление, то вместе с тем изменилась бы и форма сновидения. Лучшим для того средством казалось мне припомнить несколько видимых предметов, относящихся к идее лечения. Попытка увенчалась успехом, потому что в следующем припадке сама собою явилась идея о бутылке, на которую я пред этим обратил особенное внимание; мои видения, хотя и нарушаемые мимолетными идеями, были разнообразнее и менее тягостны.

«Следующая ночь была беспокойна; дремота прерывалась странными и непостоянными видениями, которые однако не беспокоили меня так, как видения в предыдущую ночь. Утром ощущения значительно изменились; действительные впечатления окружающих предметов взяли перевес над призраками болезни. Совершенно проснувшись, очень покойный, в полном yмe и памяти, различая внешние предметы, я был восхищен рядом фигур, которые то являлись, то исчезали, и на которые моя воля не оказывала никакого влияния..

«Иногда эти фигуры являлись вдруг, но обыкновенно становились ясны не сразу, а были как будто прикрыты облаком. Каждая фигура была видима пять или шесть секунд, потом исчезала, постепенно слабая, пока оставался только непрозрачный пар, среди которого почти тотчас же рисовалась другая фигура; они чрезвычайно интересовали меня красотою форм и разнообразием восхитительного выражения. Хотя внимание их было обращено на меня, и хотя ни одна из них не говорила со мной, однако мне казалось, что я читаю в их сердцах. Удивление, радость и чувство благополучия, которые я испытывал, созерцая каждую из упомянутых фигур, сожаление, когда они исчезали, приводили мой ум в сильное напряжение. Это состояние прекращалось на время тогда только, когда я разговаривал с бывшими в комнате лицами.

«Упомянутые видения мгновенно прекращались, как только я принимал лекарство. На сколько времени они прекращались, – этого я не могу определить; Фигуры являлись в форме книг пергаментов, печатной бумаги. Помнится, что буквы были неудобочитаемы и что эти предметы являлись на одно мгновение.

«Bcе эти иллюзии принадлежат зрению; однако я слышал раз нисколько музыкальных ног. Когда я заснул потом, мне пригрезилось, что на мою спину вспрыгнуло животное, с такими острыми и пронзительными криками, что я проснулся.» (Paterson).

Галлюцинации сопровождают иногда прекращение геморроидального кровотечения. Вот что говорится в Archives générales de médecine.

Один дворянин из Карлсруэ, в Силезbb, 40 лет, oблaдaвший твердым умом, здравым cyждeниeм и далекий от всякой суеверной идеи, пользовался обыкновенно прекрасным здоровьем, за исключением геморроидальных колик и кровотечения; кроме того, на одном глазе была катаракта, а зрение другого слабо. Однажды он испугался пожара в соседнем доме. Вечером того же дня, жена упомянутого дворянина заметила, что он беспокоен и предлагает странные вопросы. Около шести часов вечера, когда зажгли огонь, он очень серьезно утверждал, что в комнату взошла мать жены, взяла его за руку, но исчезла, как только он встал. Кроме того, дворянин этот говорил, что вместе с нею приходил тесть и еще трое неизвестных ему особ. Во время ужина, его не оставляло это видение; ложась спать, дворянин укутал голову одеялом и спокойно заснул. На другой день явилась новая иллюзия: стены казались ему покрытыми черными и белыми квадратиками. Иллюзия была до того сильна, что он испортил нисколько гравюр, висевших на стене. Такое состояние продолжалось два дня, по истечении которых зрение стало нормальным. Дворянин стал жаловаться тогда на слабость и головокружение. Впрочем, его сон, пульс и аппетит были очень хороши. Приличные лекарства возбудили геморроидальное кровотечение и вполне излечили дворянина от его видений (Archives générales de médecine, 1829, t. XIX, p. 262.– Hufeland’s Journal, sept. 1824; Edind. med. and surg. Journ., avril, 1828).

При некоторых обстоятельствах, которые часто бывает невозможно определить, самые различные болезни сопровождаются галлюцинациями. Следующий факт, заимствованный нами у доктора Ольдерсона, доказывает существование галлюцинаций при подагре.

«Меня пригласили, говорит доктор Ольдерсон, к мистрис Б., 80 лет, которую я часто лечил от подагры. Она жаловалась на глухоту, слабость пищеварительных органов, и ожидала припадка. Несмотря на преклонные лета, мистрис Б. сохранила порядочное здоровье. Она рассказала мне, что уже давно мучится видениями. В первый раз, ей казалось, что она принимает многих своих. друзей, которых однако не приглашала. Когда миновало ее удивление, она стала сожалеть, что не может говорить с ними, и хотела приказать принести карточные столы. С этим намерением она позвонила. Едва вошел слуга, как исчезли все друзья. Мистрис Б. не могла выразить своего удивления их внезапному уходу. Слуга едва мог убедить ее, что в комнате не было никого постороннего.

Мистрис Б. так стыдилась этой иллюзии, что в течение нескольких дней и ночей безмолвно терпела явление множества призраков, из коих некоторые напоминали ей давно утраченных друзей и оживляли почти изгладившиеся воспоминания. Приход слуги обыкновенно избавлял ее от этих призраков.

Она не считала себя помешанной, равно как и знакомые ее, которые никогда не могли найти в ее разговоре или поведении что-либо могущее дать повод заподозрить помрачение рассудка мистрис Б. Призраки прекратились вместе с наступлением легкого припадка подагры. С тех пор, здоровье и рассудок мистрис Б. не подвергались расстройству».(Еdinb. medical and surgical journal, vol. VI, p. 291).

Нет врача, который не заметил бы беспокойства, меланхолии, ужаса при болезнях сердца. Больные вдруг просыпаются, будучи преследуемы страшными видениями, отвратительными призраками. Весьма часто такое расположение ума бывает днем. Мы собрали много случаев галлюцинаций, совпадающих с легким органическим пороком сердца. Подобные факты замечены Сосероттом. Между прочим он говорит об одном офицере, страдавшим гипертрофией левого желудочка и видевшим белые призраки с фантастическими и неописуемыми формами, которые становились пред ним с грозным видом. Стыдясь своего страха, сознавая, что он игрушка своего воображения и особенно боясь насмешек своих товарищей, упомянутый офицер не смел во все время своей службы сознаться, что его мучили вышеописанные призраки. (Saucerotte, de Pinfluence des maladies ducoeursur les facultés intellectuelles et morales de l’homme; An. méd.-psych., t. IV, sept. 1844, p. 177).

Хлоротические женщины[57] часто подвергаются глубокой меланхолии. Oни ищут уединения, избегают движения и погружаются в печальные мысли; поэтому, многие представляют признаки delirium. Oни окружены фантастическими формами, видят отталкивающие лица, отвратительные предметы. Если это состояние продолжается, усиливается, то может возникнуть припадок умопомешательства, при котором упомянутые фигуры делаются постоянными, тогда как было б достаточно легкого усилия рассудка, чтобы рассеять их.

Муратори приводит любопытный пример виденный в синкопе[58], при полупотере сознания. Одна молодая девушка впала в бешеный бред вследствие горячки. По окончании бреда, она была без движения, пульс не бился; естественная теплота до того уменьшилась, что упомянутую особу приняли за мертвую. Уже приготовились хоронить ее, когда она вздохнула. Немедленно стали тереть ее спиртом, согрели, привели в чувство.

Но, далеко не будучи благодарна за оказанную ей помощь, она горько жаловалась на то, что вывели ее из невыразимого спокойствия и счастья, с которыми нельзя сравнить самые лучшие наслаждения здешней жизни. Она прибавила, что слышала плач и стоны своего отца, разговор о похоронах, но что все это нисколько не нарушало ее блаженства, которое было до того велико, что она не думала о земных вещах и даже не заботилась сохранить свое тело. (Muratori, della forza della fantasia, с. 9).

Нельзя отвергать, что в некоторых болезнях крайне развивается чувствительность, вследствие чего чувства приобретают удивительную тонкость и остроту. Так, некоторые замечают запах па огромном расстоянии; другие предваряют о прибытии людей, хотя присутствующие не слышат ни малейшего шума.

В некоторых экстатических и конвульсивных болезнях, говорит Кабанис, органы чувств воспринимают впечатления, неощутимые ими в нормальном состоянии, или же такие, которые несвойственны человеческой природе. Я несколько раз замечал у нервных женщин самые странные последствия упомянутых изменений.

Вероятно по этой же причине являются иногда галлюцинации в период выздоровления.

После воспалительной болезни, которая очень ослабила его, генерал Tиeбo, отличавшийся умом и военными талантами, подвергся видениям, тем более странным, что рассудок его нисколько не помрачился; ни одно из его чувств не страдало, а между тем фантастические предметы поражали его зрение так сильно, что он легко мог исчислить и описать их, как будто они действительно существовали. (D. Тhiebаult, Souvenirs d’un sejour á Berlin, t. V, 5-е edit.).

Мисс X. выздоравливала от продолжительной лихорадки, которая довела ее до крайней слабости. Все ее семейство находилось в церкви, когда разразилась сильная гроза; мисс села под окно, чтобы посмотреть на грозу. Вдруг она вспомнила о своем отце, и эта мысль стала сильно беспокоить ее. Вскоре воображение заставило ее считать отца погибшим от грозы. Чтобы успокоить себя, она прошла в дальнюю комнату, где он обыкновенно сидел в большом кресла у огня. Войдя в комнату, мисс N. очень удивилась, видя отца на обычном месте. Она подошла к нему, чтобы спросить, как он возвратился, и с словами: батюшка, хотела положить руку ему на плечо, но рука встретила только пустоту. Мисс N. удалилась в сильном страхе, и, выходя из комнаты, обернулась: отец сидеть опять в кресла. Прошло более получаса от начала видения до его конца. В течение этого времени, мисс N., убежденная в иллюзии, много раз входила и выходила и тщательно рассматривала положение предметов и кресла. (Paterson).

Атмосферные изменения, по-видимому, участвуют, при известных обстоятельствах в образовании галлюцинаций. Зимою 1829–1830 г., я имел случай, говорит Конолли, наблюдать галлюцинации в течении многих различных болезней.

Прюс замечает, что крайний холод может произвести галлюцинации, и что он сам испытал его влияние в 1814, когда ехал из apмии для свидания с семейством. «Едва я сделал лье в сильную стужу, как заметил, что нахожусь не в нормальном состоянии. Я шел более по привычке, нежели по желанию; все тело казалось мне чрезвычайно легким. Зная причину и опасность такого состояния, я хотел идти скорее, но попытка моя была безуспешна; особенно сильно беспокоило меня то, что мои глаза ежеминутно закрывались. Меня окружило тогда множество грациозных образов; мне казалось, что я перенесся в восхитительные сады; в мыслях я видел деревья, луга, ручьи».

Галлюцинации предшествуют иногда болезням. Плутарх говорит, что Корнелий Сулла был предуведомлен о лихорадочном припадке явлением призрака, который назвал его по имени. Будучи уверен в близости своей смерти, он приготовился к ней и умер в следующую ночь.

Не нужно прибегать к чудесному, чтобы объяснить эту смерть. Вероятно, Сулла достиг последнего периода органической болезни, и видениe только увеличило опасность его положения. Быть может, оно даже ускорило его смерть несколькими днями, но очевидно не было предвестником последней. Таким-то причинам, могуществу верований, незнанию научных фактов, влиянию воображения, надобно приписать предсказания смерти, которые во множестве встречаются у авторов. Напряженность нервной системы, ее крайняя впечатлительность, могут в подобных случаях вести к гибельному событию.

Одна дама, говорит Аберкромби, которую я лечил нисколько лет тому назад от воспаления в груди, разбудила своего мужа при начале своей болезни, и просила его немедленно встать. Она уверяла, что явственно видела, как человек вошел в комнату, миновал постель и вступил в кабинет. Она не спала и так была уверена в реальности видения, что когда осмотрели кабинет, не было возможности убедить ее в ошибке. Авторы приводят много подобных фактов.

Один знаменитый врач сообщил мне такой же факт, подробности которого еще поразительнее; речь идет об одной из его близких родственниц, имевшей около 50 лет от роду. Возвратясь домой однажды вечером, она взошла в темную комнату, чтобы положить там платье; едва она вступила в эту комнату, как увидела пред собой скелет с приподнятою рукой, которая держала кинжал. В ту же ночь она заболела лихорадкой, с признаками воспаления в левом боку. Болезнь была очень опасна. Впечатление на ее уме было так сильно, что выздоровев, она не могла переступить чрез порог упомянутой комнаты, чтобы не задрожать и заметить, что именно здесь она получила свою болезнь. (Abercrombie).

Многие авторы, между прочим Гибберт, доказали, что в последний период гектических болезней и многих хронических страданий, нередко замечаются у больных галлюцинации весьма приятной природы. Быть может, это явление следует приписать слабости и чувству благополучия, которое испытывают больные, особенно чахоточные, в минуты смерти, и которое побуждает их составлять самые разнообразные и прекрасные проекты. Не следует терять из виду, что потеря сознания, синкопа, асфиксия, благоприятствует образованию галлюцинаций.

Из числа галлюцинаций, замеченных в последний период болезни, я расскажу одну, которая никогда не изгладится из моей памяти.

1 июня 1842 г., я получил печальное известие, что моя мать, много лет страдавшая серьезною болезнью матки, подверглась, два дня тому назад, припадкам в роде эпилепсии, с потерею сознания; припадки были до того сильны, что отчаивались в ее жизни и боялись, что она умрет до моего приезда, если припадки возобновятся. В письме говорилось, что последние мгновенно прекратились и их место заступил спокойный бред, в котором моя мать видела тени, лица, посторонних особ, говорила о разных предметах, не имевших отношения к ее положению; она не узнавала более окружающих лиц, воображала, что они дурно обходятся с нею, хотела избавиться от них; даже к моей сестре, которая никогда не расставалась с нею, она сделалась равнодушна. Среди бессвязных слов, можно было заметить одну преобладающую мысль, мысль о том, что она никогда более не увидит меня; она ежеминутно звала меня.

В ночь я проехал разделявшее нас пространство. Войдя в комнату матери, около часу утра, я нашел ее в постели, с пристальным взглядом, с теми словами бреда на устах, которые с того времени болезненно раздаются в моих ушах; она просила избавить ее от лиц и купцов, которые будто бы вошли в ее комнату, особенно от злой женщины, не перестававшей мучить ее. Она пыталась сама удалить их рукой: «Но уведите же их! – повторяла она. – Вы же слышите как они шумят! – В комнате царило давящее молчание. – Они препятствуют мне видеть моего сына. Бедный мой сын! Он не приедет! Меня уже не будет на свете, когда он приедет. – Бред ее продолжался уже сутки.

При этом зрелище я заплакал и, взяв ее за руку, вскричал: «Успокойся, моя добрая матушка, я около тебя, я более не расстанусь с тобой». В то же время я прижал ее к сердцу. Едва я окончил эти слова, как моя мать замолчала, как будто собиралась с мыслями, и, придя в себя, сказала: «Отвечай, ты ли это, мой сын? Ах, я узнаю твой голос. Где ты? Я не вижу тебя!» Наконец она заметила меня; в ее взглядах выражалась радость. «Вот и ты, – прибавила она, – я умираю спокойно!» Бред прекратился, произошла чудесная перемена: рассудок нашел в материнской любви силу побороть призраки. В течение пяти прожитых еще ею дней я имел счастье слышать ее и видеть в полном рассудке. 5-го, в день ее смерти, живописец снимал портрет с нее; было 11 часов утра, когда художник, заметив ее бледность, сказал: отложим сеанс до другого времени. Продолжайте, отвечала она, в другое время будет слишком поздно». – Она умерла в три часа.

Теория образования галлюцинаций

Уже из предыдущих глав можно заметить множество влияний, благоприятствующих образованию галлюцинаций. Так, энтузиазм, верования, сосредоточение мысли, продолжительное размышление об одном и том же предмете, стремление духа к идеалу, производят галлюцинации у многих знаменитых лиц, что однако нисколько не значит, что мы ограничивали это явление упомянутою категорией людей.

С другой стороны, рассматривая теорию Бальярже, мы не колеблемся сказать, что эта теория вполне объясняет, по нашему мнению, галлюцинации, которые замечаются в известных грезах, в переходном состоянии от сна к бодрствованию и наоборот. Наконец, мы видели, что нарушение мозговой деятельности некоторыми веществами, лихорадкой, многими болезнями, было довольно обыкновенною причиной галлюцинаций. Из всего этого ясно, что к целому ряду фактов, по-видимому, тождественных, нельзя прилагать одного и того же объяснения.

В наших этиологических исследованиях, мы обращаем все внимание на второстепенные, единственно доступные причины; действительно, не может прийти на ум проникнуть глубже в процесс образования галлюцинаций, точно так же, как невозможно проникнуть в процесс образования мысли; это убеждение можно выразить так: «Первая причина галлюцинаций всегда будет недоступна нам, как первая причина всех вещей в этом мире. Это предел, отделяющий конечное от бесконечного, к которому мы все стремимся часто вопреки желанию, и через который никогда не переступит здесь наша пылкая любознательность.»

Прежде всего мы видим, что ощущение, начало галлюцинации, имеет две природы: физическую вследствие впечатления, и умственную вследствие своего преобразования в мысль; удаляться от этого положения, для того, чтобы взять в расчет один из двух упомянутых элементов, значит вдаваться или в чистый спиритуализм или в чистый материализм, которые оба не могут привести нас на истинную дорогу.

Но самое ощущение значительно изменяется от восприимчивости органа, впечатлительности субъекта. В этих степенях чувствительности уже начинают рисоваться первые очерки иллюзий и галлюцинаций. Действительно, находящие не выносимым звук, очень обыкновенный для других, чувствующие запах, едва заметный для их соседей, находятся в совершенно особых условиях, чтобы воспринимать ощущения и объяснять их.

Если эта чрезмерная чувствительность развивается в больном органе, то образует здесь первое зерно иллюзии. Так, при известных патологических условиях радужной оболочки, больной видит несуществующие предметы и лица. Равным образом, под влиянием болезненности слухового органа, воображают, что слышат звон колоколов, всякого рода звуки.

Разбор ощущений ипохондрика помогает нам глубже проникнуть в феномен иллюзий и галлюцинаций. Его страдания суть самая близкая ступень к иллюзии. Когда он жалуется на палящий его жар, на судороги, препятствующие ему есть, на страдания брюха, остается только один шаг, чтобы сказать: в теле находится яд, желудок закрыт, животные гложут внутренности. Это истолкование болезненных ощущений имеет сходство с толкованием, которое мы замечаем у большей части помешанных, подверженных галлюцинации.

Несмотря на неправильное толкование нарушений внутренней чувствительности, эти несчастные могут еще правильно рассуждать о предметах, не относящихся к их болезни, и даже исполнять важные работы. «Среди жестокой ипохондрии, говорит Кабанис, Сваммердам[59] делал свои самые блестящие исследования. Но, убедив себя, что Творец оскорбится столь подробным рассматриванием Его созданий, он отказался сперва продолжать опыты над вспрыскиванием, и в жестоком припадке сжег наконец большую часть своих рукописей». Это не единственный пример.

В этот период, подверженный иллюзии превращает свои действительные ощущения в ложные, обыкновенно имеющие связь с его неправильным мышлением: незнакомый становится другом или врагом; напитки издают зловонный запах; ревматические боли превращаются в контузии, удары, и проч. Если его уколет соломинка, он принимает ее за ранивший его кинжал; он старается отнять его и кричит, чтоб прогнать страшных преследователей. Болезненное истолкование указывает здесь на преобладание иллюзии над умом, и на то, что ощутительность, память и воображение содействуют, каждая с своей стороны, образованно ложных идей. Все чувства находятся, в подобных случаях, в патогенических условиях, но преимущественно в лицемании и мономании можно наблюдать зарождение феноменов, предшествующих болезни или последующих за нею. В этом легко убедиться, обратив внимание на распространение галлюцинации на другие чувства, галлюцинации, которая сначала поражает обыкновенно только одно чувство.

Если рассматривать этот начальный период иллюзий и галлюцинаций, в лицемании например, то прежде всего замечаешь чрезмерную чувствительность, большую тонкость чувств, болезненную натуру впечатлений; находясь в подобных условиях, больной увлекается в новый порядок идей, а как так последняя претерпевает влияние упомянутого болезненного состояния, то представляют только печальные образы; все изменилось вокруг больного, потому что его ощущения уже не те. Это же самое мы замечаем почти на каждом шагу в жизни; смотря по расположению духа, все кажется нам в розовом или черном свете. Такая впечатлительность центра побуждений может произвести глубокие перемены в идеях, привычках, убеждениях человека, смотря по его характеру и нраву.

Подобные перемены совершаются большей частью постепенно, но может случиться, что иллюзия и галлюцинация обнаружатся вдруг, как это замечается не редко у людей со здравым рассудком, которые вследствие сильного впечатления теряют рассудок в одну ночь. То же самое бывает вследствие дурного пищеварения, лихорадки, перемены положения, и проч.

Не подлежит сомнению, с медицинской точки зрения, что нервный и кровяной элементы играют важную роль в галлюцинациях; но как они действуют? В этом и заключается вся трудность. Мы совершенно не знаем образа их действия в нормальных сочетаниях мысли. Патологическая анатомия могла бы только открыть нам, что известные изменения мозга более содействуют их проявлению, что, однако, далеко не доказано. Мы знаем только, что многие возбуждающие вещества, гак сказать, придают больше блеска, живости и яркости идеям, поэтому можно вообще сказать, что большее возбуждение нервной системы, более сильный прилив крови к мозгу, содействуют развитию галлюцинаций, равно как и совершенно противоположные изменения ведут к тем же результатам. Но какой двигатель действует в этих обоих, столь различных состояниях? Как изменяешь он кровь и нервы? где находится? На эти вопросы нет ответа. Не следует ли еще допустить расположения, которое мы везде находим? Как объяснить без него апоплексию у одних, мозговое воспаление у других; здесь размягчение, там манию?

Итак, короче сказать, под влиянием нравственной или физической причины, является более сильная возбужденность нервной и кровеносной системы, а потом образование галлюцинаций. Мы рассмотрим влияние нравственных и физических причин на образование галлюцинаций.

Нравственным причины

Двойственное действие, нравственное и физическое, показывает, что галлюцинации подлежат общему закону, но, судя по месту их явления, их природе, можно предвидеть преобладание того или другого влияния; поэтому, начиная наши исследования, мы заметили, что глубокое занятие, продолжительное сосредоточение мыслей на одном предмете, чрезвычайно благоприятствуют образованию галлюцинаций. Это доказывается примерами философов, поэтов и проч.

Галлюцинациям подвержены также люди, которые, вследствие дурно направленного воспитания, постоянно находятся в чрезмерном возбуждении, которых организация стала слишком впечатлительною, у которых воображение предоставлено самому себе, всей своей пылкости. Известный род воображения, говорит один новейший писатель, необходимо суеверен; это обыкновенно самое богатое и восторженное воображение; оно охотнее допускает сказку, нежели действительность; находит природу слишком обыкновенною, будучи увлекаемо инстинктами к невозможному, или по крайней мере к идеальному. Потому-то люди с таким воображением любят мрачный лес, ибо его тенистые своды должны быть населены призраками или духами.

Эта потребность баюкать себя химерами кажется нам обильным источником галлюцинаций. Когда пройдет десять, пятнадцать, двадцать лет жизни в грезах, тогда достаточно малейшего обстоятельства, чтобы колорит стал темнее, чтобы панорама остановилась на любимом предмете, на том, который более других производит впечатление. Мы не обращаем достаточно внимания на эту туманную фантасмагорию, среди которой живем. Эти неопределенные формы, то приближающиеся, то удаляющиеся, кидающие нам заманчивые улыбки, пройдя чрез наш мозг, теряют свою неопределенность, рисуются ясней и ясней; и если к этому присоединится еще нравственное или физическое побуждение, то является вдруг мысль, яркая, образная, является галлюцинацией.

Чудесные истории, страшные рассказы, угрозы, бывшие столь долго уделом детства, должны были расположить естественно-впечатлительные умы к допущению всех фантастических созданий века. Теперь, скажут, система совершенно изменилась, теперь приучают детей смеяться над этими старинными верованиями. Это доказательство неопровержимо, когда говорят о школах, пансионах; но годится ли оно, когда дело коснется нянек, которым вверяются первые детские лета? вот вечный питомник глупостей, страха, ужасных рассказов, среди которых растут дети. Я приведу только один пример, знаменитого английского поэта, Роберта Бернса. «Я многим обязан в детстве, говорит он, жившей с нами старухе, отличавшейся замечательным невежеством, легковерием и cyeвpием. Никто в околотке не обладал богатейшим запасом рассказов и песен о чертях, волшебницах, духах, колдуньях, волшебниках, блуждающих огоньках, оборотнях, призраках, привидениях, чарах, гигантах, драконах, и проч. Эти рассказы не только взрастили во мне зародыш поэзии, но имели такое влияние на мое воображение, что даже теперь, в ночных путешествиях, я невольно смотрю на некоторые подозрительные места, и хотя никто более не сомневается в подобных вещах, однако же мне нужно бывает иногда употребить все усилия, чтобы избавиться от напраснаго страха….» (Роésies complétes de Robert Burns, trad, de 1’angl. par Wailly; Notice sur Burns. Paris, 1843).

Мрак, темнота, ночная тишина и уединение, много содействуют развитию чувства страха, столь неосторожно брошенного в душу ребенка. Их глаз немедленно видит странные лица, которые грозно смотрят на них; их комната наполняется убийцами, ворами, чудовищами всякого рода.

Продолжительное заключение и полное уединение также принадлежат к числу обстоятельств благоприятствующих развитию галлюцинаций. Леон Фоше говорит, что один заключенный рассказывал Болюну и Токвиллю, что в первые месяцы уединения он часто подвергался странным видениям; по целым ночам ему казалось, что в ногах его постели сидит орел.

– В 1840, в пенитенциарной Филадельфийской тюрьме насчитывали 10–12 случаев галлюцинации, а с 1837 по 1841 год 86 заключенных потеряли рассудок. (Dela réforme des prisons, Revue des Deux-mondes, fevrier 1811).

Вот что разсказывает Сильвио Пеллико, заключенный в Шпильберге:

«В течение этих ужасных ночей, мое воображение до того волновалось, что мне слышались то стоны, то приглушенный смех. В детстве, я никогда не верил в колдунов и духов, но теперь, меня пугают этот смех и стоны. Я не знал, как объяснить это, и спрашивал себя, не игрушка ли я какого-нибудь таинственного и злого существа.

«Много раз я брал свечу дрожащею рукой и смотрел, не спрятался ли кто под кроватью, чтоб посмеяться надо мной Когда я сидел за столом, мне казалось, что кто-то тянет за платье, что невидимая рука толкнула мою книгу, которая упала на землю, что кто-то дует на свечу, стараясь потушить ее. Я вскакивал, осматривался, недоверчиво обходил вокруг комнаты и спрашивал себя, не сошел ли я с ума.

«Призраки исчезали с наступлением утра, и, пока было светло, я чувствовал себя на столько твердым, что мне казалось невозможными чтобы призраки опять преследовали меня. Но едва наступал вечер, как я начинал дрожать, и каждая ночь приводила с собой странные видения предыдущих ночей.

«Эти ночные призраки, которые днем я называл глупыми иллюзиями, вечером становились для меня ужасной действительностью!» (Silvio Pellico, Mes prisons, p. 127).

Некоторые товарищи несчастного Сильвио Пеллико имели те же ощущения. Гонфалоньери более всего страшился потерять рассудок, который, как он говорит, всегда был готов исчезнуть.

Когда ум был таким образом подготовлен к иллюзиям, достаточно случайного обстоятельства, напр., непривычного звука, особенного расположения света, тени, колебания драпировки, чтобы придать им наружность действительности; большая часть любопытных фактов не имеет другой причины. Вальтер Скотт, сильно расстроенный рассказом о смерти Байрона, увидел, входя в столовую, образ своего друга. Пораженный тщательностью, с какою воображение воспроизвело особенности одежды, позу великого поэта, он остановился на несколько минут; подойдя ближе, Вальтер Скотт увидал, что причиною этого видения было расположение ковра, брошенного на экран.

Ферриер рассказывает, что путешествовавший дворянин заблудился в Шотландии и попросил гостеприимства на ночь в бедной уединенной хижине. Провожая его в комнату, хозяйка с плохо скрытым затруднением заметила, что окно еле держится, Осматривая его, дворянин увидел, что часть стены разобрана, с целью увеличить отверстие. На вопрос его об этом хозяйка отвечала, что живший здесь нисколько времени тому назад разносчик повесился на двери. По местному обычаю, тело выносят не в дверь, а в окно, и потому нашли необходимым расширить последнее, разобрав часть стены. Хозяйка прибавила еще, что с тех пор душа бедняги посещает эту комнату.

Дворянин приготовил оружие, положил его около себя и лег спать, несколько взволнованный. Он видел страшный сон и, проснувшись полумертвый от страха, заметил, что сидит на постели с пистолетом в правой руке. Взглянув вокруг, он увидел при лунном свете труп в саване у самой стены около окна. После долгого колебания, он решился приблизиться к этому предмету, которого черты и все части одежды он различал. Дворянин провел рукою, но ничего не нашел и бросился в постель. Спустя нисколько времени он принялся вновь за свое исследование и тогда только узнал, что предмет его страха был ничто иное, как длинный луч месяца, который его испуганное во ображеше превратило в труп (Eerriar, р. 24).

Воспитание, всемогущее действие которого на зарождение тягостных идей мы указали уже, воспитание, этот обильный источник нравственных и физических зол, может, по мнению Сериза, развить странные, ложные идеи; в этом случае явится заблуждение, невежество, предрассудок, но никак не болезненное состояние. Так, идея женской головы, соединяясь с чувственным впечатлением, произведенным луною; идея исполинской гробницы, соединяясь с чувственным впечатлением, произведенным горою, обусловливают более или менее поэтические верования, безопасные для тех, кто допускает их. Совсем другое мы видим, когда совокупность идеи и ощущения простирается на движения внешних и внутренних чувств, когда напр., идея ужасного призрака соединена, с самого детства, с идеей камня или березы, как это часто случается в наших деревнях. (Cerise, Des fonctions et des maladies nerveuses, Paris, 1842, p. 463). Эти ложные идеи служат причиной беспокойства, страха, мучений.

Ложные идеи в соединеныии с движением внешних и внутренних чувств имели самое плачевное влияние на галлюцинации во все времена. Упомянем суеверные верования, остатки древних культов, проведшие глубокие следы в народных преданиях. Когда вспомним длинный род веков, в течение которых поочередно владычествовала майя, астрология, колдовство, чары, предсказания, заклинания, авгуры, ауспиции, некромантия, каббала, оракулы, снотолкование, пифии, сивиллы, маны, лары, талисманы, домовые, вампиризм, одержимые, ликантропия, выходцы с того света, тени, призраки, привидения, оборотни, сильфиды, феи, блуждающие огоньки, сглаз, и проч., нельзя не вздохнуть о той легкости, с какою заблуждается человек.

Рассмотреть все причины, значило бы далеко выйти за пределы нашего труда; поэтому, мы ограничимся только теми, которые имели большее влияние на европейские народы. Таковы верования в могущество и телесность духов, колдовство, майю, ликантропию, мертвецов, вампиров, и проч.

Религия древних, населявшая все части природы божествами, гениями (под общим именем демонов) и проч., естественно долженствовала вести к допущению власти и телесности в духах. Влияние доктрины Платона, вероятно заимствованное у Зороастра, было громадно. Изучая греческое общество, его идеи, его нравы, замечаешь, что философия Платона была великим законом Александрийской школы. Прежде всего старались быть платониками. Отсюда столько метафических и отвлеченных прений, столько ошибок и заблуждений знаменитых людей. Но все эти прения происходили в изящном обществе. Ученые спорили за или против, прославляясь в школах или наместничествах; невежественный, низкий класс шел в другом направлении, и как он не умел ни читать, ни писать, то его ум был поражен только материальною стороной культа. Он остановился, так сказать, на границе. Не будучи в состоянии ни отличаться в прениях, ни отвечать язычникам, ни наставлять неофитов, он понимал в культе только то, что относилось к материальной его стороне, и понимал это строго буквально; так, злое начало вскоре приобрело более или менее страшные Формы. Подверженных галлюцинациям преследовали тогда черные духи с рогами, копытами и длинным хвостом.

Истории о духах, распространенные невежеством, любовью к чудесному, страхом, допущенные легковерием, покорили умы под власть ужаса, увеличению которого содействовало все: каждому казалось, что он видел, слышал все, что касалось духа.

Таково происхождение галлюцинаций, которые повсеместно царствовали нисколько веков, которые еще ныне встречаются в Лапландии, северной Европе, и проч. Самые знаменитые люди заплатили дань доктринам своей эпохи, но их галлюцинации не имели никакого влияния на рассудок, поведение, поступки; совершенное ими было результатом их воспитания и нисколько не запечатлено сумасшествием.

Допускать телесность духов, значило допускать договоры, сношения с ними, другими словами, колдовство, одержимость, ликантропию. Это обстоятельство было источником огромных беспорядков, которые только усиливались от костров и эшафотов.

Мужчины, женщины, дети, убеждали себя, что они присутствовали на шабаше, видели там своих товарищей, знакомых. Веря подобным вымыслам, судьи приговаривали к казням тысячи жертв.

Это прямое сношение с духами, признанное и допущенное, необходимо долженствовало вести ко всякого рода глупостями и сумасбродствам. Каждый смотрел на это, сообразно с складом своего ума, и вскоре бессмысленные фантазии умов, ослабленных болезнью или несчастьем, повторявшиеся со всех сторон, образовали род системы верований, которая, проникая во все головы с первыми основаниями воспитания, подчинила своему влиянию самые могучие умы.

Важная роль магии в истории начинается не прежде 1484. Булла Иннокентия VIII зажгла дремавшие костры.

В 1551, англичанин Пордедж выдает за действительность свои видения, порожденные крайним вoзбyждeниeм мозга. Он и его ученики, Лид Т. Бромлей, Гукер, Сабертон и другие, имели, в первое собрание, неописуемо великолепное видение. Закрывали ль они или нет глаза, упомянутые лица видели свое видение совершенно ясно.

В конце XVI века, доктор Ди говорит, по-видимому, с искренним убеждением, что он имеет сношения со сверхъестественными силами. Товарищ его, доктор Ричард Непир, родственник знаменитого изобретателя логарифмов, был убежден, что невидимая сила подсказывает ему, какие писать рецепты.

Некоторые особенные причины увеличили в Англии меланхолическое расположение умов и развили ужас, неизвестный в другие периоды ее истории. Этими причинами авторы считают мрачный характер строгих пуритан той эпохи, перемены в жилищах благородных фамилий, конфискованных пуританами в свою пользу, и рассказы, распространяемые прежними владельцами.

Один из рассказов, помещенный в Монстрелетской хронике (t. III, fol. 24, Paris, 1572) может дать понятие о верованиях того времени.

История луденских демонов[60] слишком известна, чтобы рассказывать ее; мы заметим только, что в описании одного явления видны все признаки галлюцинации. Одна из сестер видела ночью призрак, окруженный красноватым светом. Она подошла к нему и узнала тень умершего знакомого. Тень разговаривала с нею и потом исчезла, обещая явиться на следующую ночь. Действительно, призрак сдержал свое слово. Они долго разговаривали. Вдруг призрак изменился; он стал похож на Грандье[61] и начал говорить о любви. Понятно, что такой рассказ должен был иметь влияние на впечатлительное воображение женщин, и что немедленно обнаружились видения у других сестер.

В исторш Mapии Саинс находим совокупное влияниe верований, эпохи и пола (Jules Garinet, Histoire delamagieen Trance, p. 198. Paris, 1816). Нет нужды говорить, что все, в чём обвиняли Саинс, были только иллюзии.

Начало ликантропии относится к самой древней эпохе язычества. В этой иллюзии, несчастные считали себя превращенными в оборотней. Иногда, мнимое превращение совершалось при помощи ядовитого питья, мази. Геродот говорит, что подобные превращения довольно обыкновенны. Один писатель уверяет, что известные женщины в Италии превращаются в лошадей посредством некоторого яда. Но преимущественно в XIV и XV веках в Европе распространилась эта странная иллюзия. Цинантропы и ликантропы бежали из своих жилищ в леса, отращивая когти, волосы, бороду, и доводя жестокость до того, что уродовали, иногда убивали и пожирали несчастных детей (Jules Garinet, p. 118).

Bиepиyc рассказывает о странном процессе в Безансоне в 1521 г. Это был случай ликантропии, не допускающий никакого сомнения в сумасшествии одних и невежестве других.

Инквизитор изследовал дело и приказал привести трех обвиненных, которые назывались Петр Бюрго, Мишель Вердён и Петр Толстяк. – Все трое признались, что, намазавшись жиром, они имели связь с волчицами с таким же удовольствием, как с женщинами, когда были людьми. Бюрго признался, что лапами и зубами он убил мальчика и съел бы его, если б не прогнали крестьяне. Мишель Вердён сказал, что убил девочку, собиравшую горох в саду, и что вместе с Бюрго убил и съел четырех других девочек. – Он указал время, место и возраст детей. прибавив, что он и его товарищи употребляли порошок, от которого гибли люди. Эти убийства существовали только в воображении обвиненных.

Все трое сожжены живыми (Bottiger iilteste Spuren der Wolfswuth in der griechischen Mythologie, nebst Zusatren von Spenpel, in bessen Beitragen zur Gesch. der Med. – Friedreich Litteraturgesch., p. 27–28).

Осенью XII года, один каменщик впал, без видимой причины, в мрачную меланхолию. Ночью он имел фантастические видения, а утром бежал в уединенные места. На второй день своей болезни он отказался от пищи, но, спустя два дня, с жадностью набросился на предложенное ему кушанье; он ворчал по-волчьи и много раз доходил до бешенства с желанием кусать кого-либо. На четырнадцатый день, при наступлении ночи, он опять убежал в поле, где снова испускал страшный рев, который прекратили обливанием холодной водой. Эта странная болезнь, по-видимому, окончилась в восьмнадцатый день жестоким лихорадочным припадком, который продолжался около суток. Полное выздоровление, кажется, наступило без всякого медицинского пособия. (Matthey, Nouvelles recherches sur les maladies de l^sprit, 1816r p. 96).

В 1603, на девочку Пуарье напал среди белого дня волк, и некто Гренье хвалился, что это была он и что он съел бы девочку, если б его не прогнали. Еще прежде, пася стада, он рассказывал ей, как превращается в волка и пожирает собак и детей. При этом Гренье говорил множество согласных с волчьей природою вещей, которые совершил он один или вместе с товарищами, превращавшимися в волков.

Mногиe авторы полагают, что нечувствительность может причинить галлюцинации, которые представляются преимущественно в виде ошибок относительно личности в физическом отношении. Вероятно, что такое болезненное расположение существовало у многих ликантропов, у которых беспорядочность идей присоединялась к этому симптому и производила их странные иллюзии. Замечательно, что в наше время у абиссинцев существует суеверие, которое очень похоже на суеверие европейских народов в средние века. Подобно им, они верят в зооморфизм, этот живой образ ликантропии. Так, класс горшечников и кузнецов считается вообще обладающим способностью превращаться в гиен и других диких животных и производить болезни. Но, вместо того, чтобы всходить на костры, подобно средневековым оборотням, они живут спокойно, внушая только страх. (Peare, séjour en Abyssinie, рublié par lord Vabntia; Revue britannique, juillet 1831, p. 78 et 102).

Мистические идеи, из которых проистекала большая часть вышеупомянутых верований, чрезвычайно благоприятствовали зарождению галлюцинаций. Убеждение было общее, сомнение неизвестно, а потому и влияние идей было безгранично. Bсе умы стремились к неведомому, но, сообразно самой природе чувств, впечатлений, одни предавались строгому воздержанию, которое, вместе с уединением, страхом осуждения, производило самые ужасные видения. Другие, напротив, предаваясь созерцанию, впадали в экстаз. По той же самой причине, у язычников, люди с желчным темпераментом были преследуемы фуриями, адскими божествами, тогда как люди с сангвиническим темпераментом видели сильфов, фавнов, олимпийских божеств.

Верование в духов, всюду и издревле допущенное, уверенность в сношениях с фавнами, сильванами, наядами, демонами у греков, с нимфами у римлян, с гениями, джиннами у восточных народов, – вот причины тех многочисленных галлюцинаций, которые рассказаны во многих книгах. Этим-то вйрованиям надобно приписать истории о духах, которые открывают важные вещи, возвещают близкую смерть, и мертвецах, которые сосут кровь своих жертв.

Не подлежите сомнению, что множество видений не совпало ни с одною из важных эпох и далее не сопровождалось никаким замечательным событием; поэтому, они пришли в забвение. Зато, громко кричали о тех, которые случайно осуществились.

Такова история, рассказанная Бомоном, одна из интереснейших в этом роде. Героиня события, случившегося в 1662 г., была дочь сэра Чарльза Ли. Относительно подлинности факта не может быть никакого сомнения: он записан глочестерским епископом со слов отца упомянутой девицы.

Первая жена Чарльза Ли умерла родами, дав жизнь дочери. Леди Эверард, сестра покойницы, пожелала воспитать ребенка, которому и дала прекрасное образование. Достигнув известных лет, эта девица стала невестою сэра Уильяма Перкинса, но совершению брака помешало чрезвычайно странное обстоятельство. – Однажды ночью, мисс Ли заметила свет в своей комнате; она тотчас позвала горничную, чтобы спросить, зачем та не потушила лампы. Последняя отвечала, что в комнате нет другого света, кроме принесенного ею; что огонь везде потушен и что, вероятно, мисс Ли видела свет во cне. Успокоившись, упомянутая девица заснула опять. Около двух часов, проснувшись вновь, она увидела женщину маленького роста, которая назвала себя её матерью и сказала, что судьба мисс Ли очень счастлива, и обещала посетить ее в полдень того же дня.

Мисс Ли опять позвала служанку, оделась и вошла в свой кабинет, откуда вышла только в 9 часов с письмом к отцу. Письмо это она отдала тетке, леди Эверард, рассказала ей всё случившееся ночью и просила передать письмо по адресу, как только она умрет. Приняв племянницу за сумасшедшую, леди Эверард тотчас послала в Челмсфорд за врачом и хирургом, которые немедленно явились. Они не могли открыть никаких признаков умопомешательства, но темь не менее леди Эверард потребовала пустить кровь ея племяннице, что и было исполнено.

Около полудня она встала, уселась в большое кресло и, вздохнув раз или два, умерла. Тело так скоро охладело, что врач и хирург пришли в удивление. Она умерла в Уэльтгеме, в графстве Эссекс, в трех милях от Челмсфорда. Письмо отправили к сэру Чарльзу, в графство Уарвик; тот до такой степени опечалился, что приехал только после погребения Прибыв в Уэльтгем, он, по просьбе дочери, велел перенести ее тело в Эдмонтон и положить его рядом с телом своей жены (Hibbert).

Этот факт легко объяснить по нашему мнению: воображение, весьма впечатлительное у молодой девушки, должно было быть крайне возбуждено при наступлении рокового часа. Возбужденность нервной системы, в организации, вероятно, весьма нежной, достигла такой степени, что жизнедеятельность вдруг прекратилась. Что касается до предсказания, то благоразумные люди увидят в нем только случайность, благоприятную подобного рода верованиям, потому что иначе история эта не нашла бы себе автора.

В интересном сочинении доктора Форбс Уинслоу, помещен подобный же рассказ, заимствованный из American journal of insanity, octob. 1859. Молодая особа, о которой идет речь, имела 19 лет от роду; она пользовалась хорошим здоровьем, но была задумчива, хотя не без грусти; один из ее дядей лишился рассудка. Отец, умерший сорока четырех лет, имел грустные предчувствия насчет дочери. Упомянутая особа рассказала своему врачу, специалисту в болезнях рассудка, что она имела семь видений, совпадавших каждое с смертью ее родственника или друга, и что в трех случаях смерть этих особ бывала в самую минуту видения. В первый раз, когда случилась упомянутая галлюцинация, особа эта приготовляла себе наряд к вечеру, как вдруг заметила в зеркале, что из-за ее плеча смотрит чье-то лицо с седыми волосами. Спустя месяц, она получила известие о смерти дяди, последовавшей в ту самую минуту, когда она видела в зеркале седую голову. Во второй раз, она, проснувшись, увидела, что над нею наклонился молодой человек, бывший тогда в Индии; «я села, говорит она, на постели, он поднялся, сделал нисколько шагов назад, продолжая смотреть на меня, и потом исчез». Спустя нисколько времени, узнали, что этот молодой человек умер от горячки в тот день, когда героиня рассказа имела вышеописанное видение. В третий раз, она во время сна получила сильный удар в голову, за которым последовал второй. Тогда она сказала своей матери, что вероятно придет известие о смерти кого-либо из близких им. Чрез нисколько недель действительно узнали, что отец одной из ее теток найден мертвым в своей комнате. (Forbes Winslow, On obscure diseases of the brain and disorders of the mind, London, 1860, p. 239).

В Шотландских горах и некоторых странах Германии, еще верят в действительность привидений, которые, как говорят, служат предвестниками близкой смерти.

В недавно изданном, замечательном сочинении находится анекдот о знаменитом Бэкингеме. Сэр Джордж Уилльерс, отец герцога – три раза являлся одному из офицеров, чтобы предупредить его о несчастье, грозившем его сыну. Этот офицер пренебрег явлением два раза. После третьего раза он пошел к своему другу, сэру Ральфу Фриману, и упросил его добиться от герцога частной аудиенцш, в которой обещал открыть ему весьма важные вещи. Офицер рассказал сообщенные ему призраком подробности, стараясь доказать герцогу, что он не имеет намерения обманывать его. Герцог сделался очень задумчив после этого свидания. Какова была цель предупреждения? Возбудить неопределенное опасение насчет опасности, которую невозможно было предвидеть, потому что предупреждение было высказано в слишком неопределенных словах, чтобы герцог мог принять надлежащие меры. (George Brodie, Histoire de I’empire britannique, vol. XI).

Видеше ДеФонтена, наделавшее много шума в начале XVII века, по-видимому, зависело от обморока и воспоминания о друге.

Юноша по имени Безуель, 15 лет, заключил тесную дружбу с другим молодым человеком, ДеФонтеном. Они написали письменный договор в том, что умерший явится оставшемуся в живых. Спустя несколько времени, ДеФонтен уехал в Кайен.

В июле 1697 г., Безуель косил сено, когда почувствовал слабость и следующую ночь провел очень дурно. Несмотря на это нездоровье, он отправился на другой день в поле; припадок повторился. На третий день ощущаемая им слабость в теле была довольно сильна. «Я лишился чувств, говорит он. Мне подали помощь, но мой ум был чрезвычайно расстроен. Поднявшие меня люди уверяли, что когда они спрашивали, чем я болен, я отвечал им: я видел то, чего никогда не думал видеть. Ни вопроса, ни ответа я не помню.

«Спустя несколько минут, восходя на лестницу, я заметил своего товарища, ДеФонтена. При виде него, я упал в обморок. Меня подняли и посадили. Я не видел ни хозяина дома, ни его людей, хотя они стояли предо мной, но видел ДеФонтена, который знаком приглашал меня подойти. Я подвинулся, как бы желая дать ему место. Это движешние заметили прйсутствовавшие лица, которых я не видел, хотя мои глаза были открыты.

«Так как ДеФоитен нe двигался с места, то я пошел ему на встречу; правою рукой он взял меня за левую и, сильно сжимая, отвел шагов на тридцать в переулок.

«Считая меня совершенно оправившимся, слуги занялись своим делом, кроме маленького жокея, который сказал хозяину, что я разговариваю сам с собой. Тот подумал, что я пьян, подошел ко мне и слышал, как я задавал вопросы и отвечал на них.

«Мой разговор с ДеФонтеном продолжался три четверти часа».

Это видение и разговор повторялись несколько раз. Не подлежит сомнению, что смерть молодого человека скоро стала известна. Весьма вероятно, обморок Безуеля был причиною видения. Я знаю, говорит Ферриер, по своему опыту и по наблюдениям других, что обмороку предшествуют иногда иллюзии, видения, которые есть не иное что, как воспоминание знакомых образов. Надо еще заметить, что весьма часто болезненное впечатление существует долго после выздоровления. Один человек вообразил в припадке сумасшествия, что ему завещано огромное имущество; эта идея оставила его только спустя много времени после выздоровления, и больной едва мог убедиться в ее ложности. (Journal de Тrévoux, t. VIII, p. 1724 – Ferriar).

Воспоминание лица, голоса близкого друга, может быть причиною галлюцинаций. Таково было знаменитое явление Фицинуса Мишелю Меркатусу. (Baronii, Annales).

Когда человек предан суеверию и страху, то нет ни одной странной идеи, которая не могла бы сделаться для него действительностью. Одно из самых поразительных сумасшествий подобного рода есть так называемый вампиризм. Этот род эпидемии царствовал в начале XVIII века, во многих частях Венгрии, Моравии, Силезии и Лоррени. Подверженные ей крестьяне полагали, что по смерти душа их врага может являться им в различных формах. Hекоторым казалось, что эти злые призраки хватают их за горло, душат, сосут их кровь. Другие утверждали, что действительно видели этих жестоких чудовищ.

Некоторые идеи, экзальтируя воображение, производили многочисленные экстазы. Этому-то влиянию и надо приписать видения Парацельса, конвульсионеров и секуристов, севенских экстатиков, луденских одержимых, конвульсонеров Корнуэльса и островов Шотландских, и проч.

Указывая на идеи, которые преимущественно содействовали галлюцинациям, мы обратили внимание на некоторые средневековые веровашния; но чтобы основательно судить о влиянии той эпохи странных ошибок, прекрасных грез, великолепных фантазий и бессмертных вымыслов, нам кажется необходимым бросить взгляд на, странных, страшных или грациозных существ, которыми населяли тогда мир. (Ferdinand Denis Le monde enchanté, cosmographie du histoire naturelle et fantastique du moyenége, Paris, 1842.—Bekker, Le monde enchanté, 4 vol., Amsterdam, 1694.—Morin, Du magnétisme et des sciences occultes, Paris, I860).

He одни опустошения и смерть принесли с собою варвары. Они внедрили еще и свои верования в умы. – В первый раз, римский народ услышав о Гименберге, небесном городе, которого достигают через радужный мост; о Нифлеиме, подземном мирe, где текут отравленные реки; о волке Фенрисе, который настолько силен, что может потрясти вселенную; о змее Иормогодуре, которая обвивает своими кольцами земной шар; о Грасвитнире, который своим свистом должен устрашить ее, и о колоссальном Экстирнир – лани с гигантскими рогами, из которых вытекают реки.

Выслушивая подобные рассказы, люди, которым древность завещала кентавров, минотавров, сатиров; фавнов, панов и проч. И которым казалось, что они могут встретить этих существ в уединении, не могли остановиться на такой прекрасной дороге, поэтому со всех сторон им являлись чудесные создания.(Letronne. Revue des Deux mondes. – Daunou. Historie litteraire de France).

Вдруг всё смолкло, суеверие варваров исчезло, и голос Магомета создавал чудесное в другой части света.

Но дурно истолкованные некоторые догмы произвели страшное волнение в последние годы IХ века; люди ждали конца света. Надо припомнить величественные образы XI и ХII веков, чтобы составить верное понятие о страхе, тяготевшем тогда над Европой.

Со своей стороны естественная история содействовала уможению ошибок воображения, расширяя сферу вымысла. Существование феникса, роха, летучей змеи считалось действительностью. Кости мамонта принимались за кости исполинов. В воздухе жили страшные драконы, василиски, крылатые змеи… Пещеры населены были чудовищами с пламенными очами. Моря служили жилищем Великому кракену, морскому владыке и, отшельнику. Талмуд обогащал эту коллекцию прихотливых созданий доказывая существование лилифов, ламий, стригий.

Открытие Америки дало новое направление умам. Презирая тысячи опасностей, авантюристы стремились отыскать Эльдорадо, земной рай, источник юности. Громадные леса Малабара населились странными созданиями, соединявшими в себе вымыслы Индии и Европы. – «Ложь похожа на змею, говорит Феихоо, испанский Вольтер; она бесконечно размножается». Принужденные отступить пред рождающеюся наукой (XVI век), средневековые предания искали последнего убежища в Новом Свете, где немногого не доставало, чтобы они осуществились.

Этот очерк, краткий для одних, слишком длинный для других, казался нам необходимым, чтобы уяснить, каким образом смесь чудесного, ужасного, невежества, бывшая в течение долгого периода средних веков кодексом человеческого рода, родила множество ложных идей, которые были истинными причинами галлюцинаций, следы коих встречаются на каждой странице истории. Но вместе с тем ясно видно, почему их нельзя считать симптомами сумасшествия. Подвергавшиеся им находились под влиянием мнений того времени; тем не менее, эти люди были способны исполнять свои обязанности общественной жизни. Сильно возбужденное рассказами, преданиями, отсутствием всякой критики, их воображение видело то, что будто бы видели и другие. Зараза охватила всех.

Нам остается сказать еще о некоторых особенных влияниях, благоприятствующих галлюцинациям. Исследование этих влияний представляет значительный интерес.

Страх, в сущности один и тот же, но изменяющй формы сообразно эпохам, создал множество галлюцинированных, которым казалось, что их преследуют враги, стражи, палачи.

Один из чиновников замечаешь покражу в магазине; мрачное отчаяние овладевает им. Он кричит, что его ищут, видит жандармов, окружающих дом; эшафот готов, палач ждешь виновного. Напрасно выводят его из дому, чтобы доказать, что вся эта сцена существует только в его воображении; он постоянно видит эшафот и жандармов. Чтобы избежать этой мнимой смерти, он посягает на самоубийство.

Гораздо чаще, нежели можно бы предполагать, сумасшествие бывает результатом угрызений совести. Это замечание относится также к галлюцинациям. Семирамида всюду видела бледное лицо Нина. История смерти хирурга Манури служит верным доказательством; кроме того, она объясняете галлюцинации многих преступников.

Манури, враг Урбена Грандье, был избран 26 апреля 1634 исследовать, действительно ли обвиненный имеет какой либо нечувствительный пункт тела. Это поручение он исполнил с самой отвратительной жестокостью, и нельзя вспомнить о страданиях несчастного Грандье, чтобы не задрожать от ужаса. Впоследствии, Манури раскаялся в своей жестокости, ибо «однажды вечером около 10 часов, возвращаясь от больного вместе с товарищем и еще другим человеком, он вдруг вскричал: «А! вот Грандье! Чего ты хочешь от меня?» и впал в бешенство. Потеряв надежду привести его в себя, спутники отвели Манури домой и положили в постель. Во все это время Манури говорил с Грандье, которого будто бы имел перед глазами, и не переставал дрожать от страха. Состояние его нисколько не изменилось в течение немногих, прожитых им еще дней. Он умер веря, что видит Грандье, и стараясь оттолкнуть его. (Sauze, Essai medico-historique sur les possed6es de Loudun, p. 44. Paris 1839).

Сюлли говорит, что в уединеши Карла IX преследовали крики и стоны, которые он слышал в Варфоломеевскую ночь. (Suiliy, Mémoires, liv. I. – Collection des mémoires relatifs a l'histoire de France, 2 série t. I, p. 245).

Когда на душе лежит тяжкое преступление или сильный страх, тогда близка мономания и нередко обвиняющие голоса ужасают виновного и доводят его до сумасшествия. Таким же образом можно объяснить страх народа перед теми местами, где было пролито много крови.

Смерть Бофора, убившего герцога Глочестерского, наступила среди самых ужасных обстоятельств. Мучась отчаянием, он предлагал смерти свои несметные сокровища за несколько дней жизни. В последние минуты он, по-видимому, испытывал все муки ада. Он протягивал руки и кричал: «Уйди! уйди! Зачем ты так смотришь на меня?» Эти слова очевидно доказывают, что Бофор видел какой-нибудь страшный призрак, без сомнения, призрак Глочестера. (Forbes Winslow).

В своем сочинении Entretiens sur le suicide, аббат Гилльон приводит замечательный примерь дуэлянта, который убил на дуэлях 17 человек и которого всюду преследовали призраки его жертв.

Многие врачи заметили появление галлюцинаций у людей, сильно занятых известной идеей, страстью. В своем сочинении, Эскироль говорит, что галлюцинации обыкновенно имеют связь с занятиями ума и тела, ила же с самою природой причины, которая потрясла мозг. Галлюцинации, прибавляет он, могут быть также следствием вольнаго или невольного повторения впечатлений мозга; (Esquirol, des, maladies mentales, 2 vol., 1838).

В октябре, 1833, одна 28-летняя женщина, родом пьемонтка, отправилась на бал в селении; здесь она танцевала до упаду в течении трех дней и с тех пор постоянно слышала восхитительную музыку. Эта галлюцинация нарушила её жизненные функции и наконец довела до нервного истощения. Доктор Броссерио замечает, что музыкальные звуки возрастали вместе с болезнью и прекратились только в момент смерти.

Когда воспоминания приобретают живость первых впечатлений, или когда, продолжаются одни и те же ощущения, тогда становится невозможно отличать их от действительности. Это именно и бывает, когда чрезмерно возбуждают впечатлительность мозга, непрерывно занимая его одним и тем же предметом. Тогда видим, слышим свои собственные мысли так же ясно, как будто образы и звуки приходили извне, и рассудок, обманутый ложным впечатлением, впадает в заблуждение.

Тассо[62], любовь которого сделалась источником всех его несчастий, стал наконец верить, что имеет гения, который разговаривает с ним; Тассо говорил, что от этого гения он узнал такие вещи, о каких никогда не читал и не слышал и каких до него никто не знал. Мансо, его друг, рассказывает, что, желая однажды убедить его в иллюзии, получил следующий ответ: Так как мои доводы не могут убедить вас, то я прибегну к опыту, дабы вы сами видели гения, о котором я говорю и в существование которого вы не верите мне на слово. – Согласен, отвечал Мансо. На следующiй день, когда они оба сидели около огня, поэт стал пристально смотреть на окно, не отвечал на вопросы друга и вероятно не слыхал, что тот говорил.

«Наконец, сказал он, вот мой гений явился; любуйтесь им и верьте всему, что я вам говорил.» Мансо взглянул по указанному направлению, но ничего не заметил, кроме солнечных лучей, проникавших через окно в комнату. Между тем как Мансо смотрел во все стороны, не находя ничего необыкновенного, Тассо занялся весьма серьезным разговором, ибо, прибавляет Мансо, хотя я видел и слышал только его одного, однако речь поэта была расположена так, как будто разговаривали два собеседника; он поочередно спрашивал и отвечал. Разговор касался столь высоких предметов, слог до того был возвышен и необыкновенен, что я пришел вне себя от удивления; я не смел ни говорить, ни спросить его, где находился указанный им гений, с которым он беседует.

«Удивленный этим событием, я очнулся тогда только, когда Тассо, обратившись ко мнй, сказал: «Избавились ли вы от своих сомнений?» Далеко нет, отвечал я; они стали гораздо сильнее; я слышал удивительные вещи, но ничего не видел из того, что вы прежде рассказывали мне.» (Vie du Tasse par Manso. – La théorie des songes, par l’abbe Richard, p. 235. – Haole’s Life of Tasso, p. 48.—Friend, by S. T. Coleridge, vol. XI, p. 236.—FeiPs Fieberlehre, Halle, 1802).

В этом интересном наблюдении мы замечаем тот же факт, который указали в грезах, именно, разговор как бы происходящий между двумя лицами, тогда как его ведет одно лицо. Сюда же можно отнести чувство двойственности, замеченное нами во многих случаях. Так, некоторые слышат голос, приказывающий им убить себя; они уже готовы прекратить свои дни, как другой голос кричит им, что не следует посягать на самоубийство.

Незначительные, по-видимому, причины могут содействовать развитию иллюзий и галлюцинаций; нижеследующая, кажется, не упомянута ни одним автором.

Вечернее чтение и разговор о печальных или просто о трогательных предметах, продолжавшиеся довольно долго, производили много раз род головокружения у нервных, впечатлительных особ, и вели к беспокойству, страху, даже к видениям. Конолли говорит, что находившаяся в этих условиях дети просыпались среди страшных сновидений и в течение известного времени имели важное понятие относительно окружающих предметов (р. 322). Мы пользовали одного весьма образованного и просвещенного человека, который, спустя нисколько лет после жестокой лихорадки, приходил каждый вечер в неописуемый ужас, испытывал невыразимый страх, и ежеминутно ожидал увидеть призрака. Он сознавал, что это состояние было следствием его болезни; но едва наступала темнота, как исчезала вся его твердость.

Хотя этот обзор нравственных причин иллюзий и галлюцинаций весьма недостаточен, однако всё же может дать понятие об их происхождении и об условиях, благоприятствующих им.

Физические причины.

Исчисление нравственных причин, возбуждающих галлюцинации, достаточно показало, что постоянные, преобладающие идеи, сильные страсти, усиленные занятия могут вести к вышеупомянутым следствиям у предрасположенных особ. Рассказывать новые факты значило бы бесполезно увеличить число уже имеющихся. Исследование физических причин, влияние которых сделалось теперь гораздо значительнее, повело бы нас к повторению фактов, которые мы уже рассказали на предыдущих страницах. Нам остается только рассмотреть несколько фактов, в которых влияние причины может дать полезные сведения о происхождении гaллюцинaций, но, прежде чем мы приступим к этому, нам кажется необходимым сказать следующее:

Относительно галлюцинаций в сумасшествии надобно заметить, что во многих случаях они предшествуют развитию болезни, так что их нельзя считать причинами; но в большинстве случаев они являются или вместе с болезнью или во время ее течения; тогда они будут только следствием, симптомом, осложнением. Здесь возникает много вопросов: зависит ли галлюцинация от органических недостатков? связана ли она с внутренним возбуждением? одним словом, физическая она, или моральная. Различие часто бывает затруднительно; однако, природа галлюцинаций, их прямая связь с причиной помрачения рассудка, уполномочивают сказать, что часто они зависят от морального возбуждения, но что обыкновенно обусловлено физическими причинами.

Галлюцинации, вследствие отравления, особенно спиртными жидкостями, могут поддерживаться или вызываться лишением обычного возбуждающего вещества; при умеренном употреблении последнего, они прекращаются.

К числу нервных болезней относятся известные нервные состояния, которые, не всегда будучи болезненными, имеют своим корнем патологию: таковы кошмары и экстаз. Здесь опять трудно различить моральное и физическое влияния; экстаз, например, очень часто зависит от первой причины, а ипохондрия, как доказал Дюбуа, также подвергается ее действию.

Факты, которые мы будем теперь рассматривать, хотя не имеют того значения и интереса, как предыдущие, могут тем не менее помочь в исследовании галлюцинаций.

Первое место занимает влияние наследственности, пола, возраста, темперамента, занятий, физиологических причин, времени года, климата и места; но из этих причин одни не могут доставить никакого объяснения, другие же представляют слишком ограниченное. Действительно, не должно терять из виду, что галлюцинация очень часто бывает только осложнением, симптомом, и что в таком случае отдельное изучение ее представляет чрезвычайные трудности.

Нельзя доказать статистикой силу наследственности в галлюцинациях, потому что, в большинстве случаев, они существуют вместе с помрачением рассудка. Наследственность играла весьма незначительную роль в эпидемических галлюцинациях и иллюзиях средних веков. Судан не упоминает об этой причине в эпидемическом экстазе, который он наблюдал в Швеции.

Впрочем, нам случилось два раза наблюдать наследственные галлюцинации, и весьма вероятно, что эта нервная болезнь может передаваться подобно другим.

Отец Кардана был подвержен видениям, сын также имел их. (De la subtilité, traduct. de Leblane, liv. XIX, p. 462 et suiv).

Относительно пола, галлюцинации не представляют ничего интересного. Совсем другое мы видим, рассматривая пол относительно природы галлюцинаций. Пробегите историю и на каждой странице вы заметите преобладание эротических идей у женщин. Везде видим сверхъестественные существа, любовь которых так наивно описали Боден, Боге, Дельрио. Евреи называли их Гаца, Лилит; греки – сиренами, нимфами, аркадами, дриадами, нереидами, сатирами, сильванами.

В настоящее время встречаются галлюцинации, произведенные эротическими идеями, но они имеют связь с родом воспитания, идеями и местами. Мужчины потому реже подвергаются им, что им легче удовлетворять свои желания.

Возраст. – Так как галлюцинации часто обусловливаются нравственными причинами и нередко сопровождают умопомешательство, то, относительно своего появления, они следуют образу развития упомянутой болезни; поэтому они обнаруживаются в различные эпохи жизни, в которые преимущественно развивается умопомешательство. Впрочем, это правило имеет много исключений, ибо наука представляет множество случаев, когда галлюцинации являются у маленьких детей.

Лет восемнадцать тому назад, мы видели семнадцатилетнюю девушку, бабка и мать которой лишились рассудка и имели галлюцинации. Лицо этой девушки выражало замечательный ум. Разговор ее, превосходивший ее лета, удивлял окружающих. В ее замечаниях, вопросах, ответах, проглядывала прозорливость; она как будто угадывала.

Живость и подвижность этой девушки были чрезвычайно велики; она не могла сидеть на одном месте, постоянно чувствовала потребность менять места. Если хотели удержать ее, она теряла терпение, раздражалась, ломала вещи. По временам с нею случались припадки; они развивались таким порядком: живость и подвижность увеличивались; речь становилась короче, отрывочнее; она впадала в род экстаза; глаза поднимались вверх, взор делался пристальным, черты лица выражали счастье. Часто она хранила молчание, как бы погруженная в созерцание. Припадок продолжался 2–3 часа; во время его, девушка становилась бледною, как воск; кожа была холодная, пульс едва заметен. По окончании припадка она засыпала.

Эти галлюцинации у детей могут быть следствием страха, наказания, и замечаются иногда в бодрствующем состоянии; в таком случае, они продолжаются также во сне и не оставляют дитя после его пробуждения.

9—10-летняя девочка провела день своих именин вместе с подругами в играх свойственных ее возрасту. Родители ее, довольно непросвещенные, разумеется рассказывали ей так называемые страшные иcтории. Вечером, когда она ложилась спать, ей представилось чудовище, грозившее пожрать ее. С криком вбежала она в комнату родителей и, почти мертвая, упала у их ног. – Призванный врач привел ее в чувство через несколько часов. Тогда девочка рассказала, что с нею случилось. За этим произшествием наступила долгая и тяжкая нервная болезнь (Psychological Magazine, vol. IV, part. I, p. 70—V. Chricton).

Девятилетшй ребенок, нежный, лимфатико-сангвиничесrbй, впечатлительный, получив строгий выговор за шалость, лег спать в слезах. Около полуночи его родители были разбужены стонами. Подойдя к нему, и видя его в слезах, вне себя, они спрашивают его, что с ним случилось. Первые его слова непонятны; он говорит, что его мучат, что пред ним стоят купцы, которые сильно пугают его, и что он просит прогнать их. Но разве ты не видишь насъ? – говорят ему родители, мы с тобой! – Да, я вижу вас; но вот и купцы; прогоните их! – Посмотри, ты в постели, в нашей комнате. – Знаю, но купцы не уходят. – Ну, тебе нужно встать и напиться с нами чаю. – Ваша правда, я лучше встану. – Страх и слезы ребенка продолжались еще нисколько минут.

Мы не имеем достаточных сведений, чтобы судить о роли темперамента в нынешних галлюцинациях; но, рассматривая биографии знаменитых людей, представлявших этот феномен, мы видим, что в большей части случаев преобладает желчный темперамент. Древние считали его одним из атрибутов гения. Так Аристотель относит к числу людей желчного темперамента Геркулеса, Беллерофона, Аякса, Эмпедокла, Сократа и самого Платона; это для нас значит только, что ведшие люди с этим темпераментом имеют, по твердости своего ума, постоянству и неизменяемости своих идей, расположение видеть свои мысли как бы воплощенными. У меланхолика, говорит Лелю, всякая, мысль рисуется и принимает определенную форму. Чувства, идеи, превращаются в истинные внешние ощущения, столь же ясные, как и сами предметы; мысль как будто материализуется, становится образом, знаком, звуком, запахом, вкусом, осязательным ощущением.

Занятия не представляют ничего определенного. A priori можно сказать, что занятия, преимущественно развивающие воображение, должны благоприятствовать галлюцинациям. В подтверждение этого мнения мы можем привести многих поэтов, подверженных галлюцинациям, и бред которых очевидно зависит от рода их занятий. Действие гигиенических привычек и времени года еще недостаточно исследовано, и потому мы только упоминаем их.

Влияние климата на галлюцинации не подлежит никакому сомнению. Характер европейца не будет характером жителя Азии или Африки. Выражение их лиц, их жесты, темпераменты, различны; не менее различен их образ воззрения и мышления. Нельзя сомневаться, что телосложение кладет на нации особую печать, но тем не менее мы убеждены, что идеи должны изменяться сообразно с самой природой окружающей среды. Доказательством этого климатического влияния могут служить теологические и космогонические создания севера, с их гигантской, дикой и ужаснойю физиогномией; впечатлительность лапландцев, остяков и самоедов[63]; мир невидимых существ, которыми они еще населяют свои пустыни (Вrос, Essai sur les races humaines, соnсidéréеs sous les rapports anatomique et philosophique, 1836). Сравнивая эти создания с созданиями волшебного мира Греции и Америки, всякий найдет совершенную гармонию между ними и природой упомянутых стран.

Рассматриваемые в их отношениях к месту, галлюцинации представляют весьма замечательное различие: городские часто отличаются от сельских весьма замечательными оттенками Так, индивидуальность страстей, отсутствие верований, сомнение, отражаются в первых, тогда как вторые запечатлены характером невежества и cyeвepий. Действительно, многое еще нужно, чтобы в Европе исчезли фантастические предания средних веков. Самые цивилизованные страны, Франция, Англия, Германия, могли бы собрать целые тома этих преданий. Загляните в путешествия, авторы которых собирали народные традиции; вот что один из них рассказывает об одном веровании во Франш-Конте: «На плато Гот-Пьер, замечали иногда другую Мелюзину, полуженщину, полузмею: это Youivre. У нее нет глаз; но на лбу находится карбункул, который руководит ею, как светлый луч, день и ночь. Отправляясь купаться в реке, она снимает этот карбункул, и если бы кто овладел им, то получил бы власть над всеми духами, мог бы собрать все сокровища, хранящиеся в недрах гор; но неблагоразумно отважиться на такой поступок, потому что при малейшем шуме вуивр бросается из реки, и тогда горе несчастному, которого она встретит». (Xavier Marmier, Souvenirs de voyages et traditions populaires, p. 73). Английский матрос, не ведающий страха, дрожит при мысли об Ольд Никке, и считает его причиною всех бедствий, которым подвергается в течетние своей жизни.

Под именем Бар Гест, или Бар Гейст, известен во многих дистриктах Англии и преимущественно в Йоркшире, дух, называемый также Доби; эго местный призрак, живущий в известной местности и в известной форме (Les recits de la muse populaire, Revue des Deux Mondes, t. Ill, 1850, p. 24). – Les visions de la nuit dans les compagnes, illustration, 13 decemb. 1851.—Erreurs et préjuges des paysans, illustration, №№ 453, 454, 455 et 460. 1851).

Пустыня также оказывает влияние. Действительно, весьма редко, чтобы она не произвела род галлюцинации или экстаза, особенно у людей с сильным воображением. Рассказы о пустынях Востока, верования кочующих здесь народов, доказывают могущество этой причины, но наблюдение говорит, что упомянутые феномены бывают различны, смотря по месту, и что галлюцинации северных степей не будут галлюцинациями жарких равнин Юга.

Говоря о галлюцинациях, зависящих от физических причин, мы должны упомянуть еще те, которые можно произвести по произволу, смотря в зеркало на солнце и перенося потом свои взоры на самую темную часть комнаты.

Дарвин приводит следующий тому пример: «я покрыл желтой краской кусок бумаги в четыре квадратных дюйма и посередине этого куска написал синими чернилами слова BANKS; обратившись спиною к солнцу, я пристально смотрел в течение одной минуты на букву N. Закрыв глаза и положив на них руку, я увидал явственно желтое слово на синем фоне, а открывши глаза и взглянув на стену, прочитал слово BANKS, написанное большими золотыми буквами на стене (Abercrombie, p. 63).

Состояние атмосферы может дать повод к странным видениям; все путешественники, проезжавшие степи, море, знают про существование миражей. Генерал Дома приводит тому любопытный пример в своем переводе путешествия араба Сид-эль-Адг-Магомета. Участники в египетской и африканской компаниях видели большею частью источники, реки, деревья, города, армии, которые при их приближении превращались в бесплодные жгyчиe пески.

Тот же феномен может возникнуть, когда поднимаешься высоко в воздух.

В Gazette de Mons напечатана статья о воздухоплавании Грина с доктором Б., который в своем донесении Лондонскому обществу естественных наук говорит так:

«..Тогда нашим взорам представилось странное действие света; воздух внезапно осветился ослепительным светом, и наше зрение до того заблуждалось, что микроскопические предметы увеличились до колоссальных размеров и приняли такие причудливые формы, что мы могли бы подумать, будто находимся под влиянием грез, если бы это явление не было описано врачами под именем диохроматопсии.

«Так, цйлый муравейник Боренс, обыкновенно имеющий темный цвет вследствие угольной пыли, показался нам ослепительно белым. Среди этих изменений цвета пробивались чудовищные формы, козлы, мастодонты и носороги, с удивлением смотрение на всё; кое-где прогуливались гордые индейки. Мой друг М. постоянно думал, что находится под влиянием галлюцинации. Но Грин сказал нам, что еще прежде он наслаждался подобным зрелищем, которое показалось ему до того необыкновенным, что он никому не осмеливался говорить о нем, боясь прослыть полоумным. Я объяснил ему, что этот хотя и необыкновенный феномен уже замечен весьма правдивыми людьми.

«Чрез 10–12 минуть, свет уменьшился, картина помрачилась и потом исчезла…» (Debats du 4 Novembre 1850).

Действуя на нервную систему, онанизмь много раз служил причиной галлюцинаций. Марк приводит наблюдение над молодым человеком, который, предавшись онанизму, впал в маразм, сопровождавшийся призраками.

У молодых, строго воспитанных людей, предавшихся онанизму, мы заметили сильную печаль, отвращение к жизни, намерение самоубийства, чувство страха. Телосложение их нисколько не пострадало, и ощущения зависели от сожаления.

Некоторые механические причины благоприятствуют развитию галлюцинаций; таковы давление на органы чувств, раздражение их посторонними телами, потрясение мозга, и проч. Примеры тому приведены в сочинениях врачей Гибберта и Ферриера.

Воздержание, недостаточное питание, продолжительная бессонница, усталость, сильный жар, холод, могут также служить поводом к иллюзиям и галлюцинациям.

Один рудокоп пробыл 12 дней в обвалившейся шахте, питаясь единственно водою, которую он по капле собирал в руку. Однако во все это время он не упал духом, и когда думал об отчаянии жены и детей, ему казалось, что он слышит голоса, которые старались утешить его. (Medical and physical journal, by William Hutchison, fey. 1820, vol. XLIII, № 252).

Савиньи, потерпевший кораблекрушение на «Медузе», чувствуя отчаянный голод, видел, что будто вся земля около него была покрыта дивными растениями, а сам он находился в обществе любезных особ. Однако же он рассуждал об этом состоянии и чувствовал, что одно только мужество способно вывести его из такого грустного пoлoжeния. Многим из его товарищей казалось, что они еще находятся на «Медузе», окружены теми же предметами, которые видели ежедневно; им представлялись корабли, которые они звали на помощь, или же гавань, за коей был раскинут великолепный город. Савиньи замечаете, что бред открывался преимущественно ночью. При наступлении дня, они становились покойнее, но темнота приводила с собою беспорядок в их ослабевшие умы. Я имел случай испытать на самом себе, говорит он, что мое воображение сильнее возбуждалось в ночной тишине: тогда все казалось мне необыкновенным и фантастическим (Thése soutenue en 1818, а la fасulté de Раris, par Savigny, chirurgien de la fregate Мéduse).

Беккер рассказывает, что тридцати двум человекам, потерпевшим кораблекрушение и проведшим много бессонных ночей, представилось, будто они видят шлюпки, рыбаков, развешивающих сети, знакомых мавров и голландцев; они совершенно различали их одежду (Becker, Le monde еncheаnté, t. IV, p. 55–56).

Влияние жестокого холода почти всегда производит глубокий сон, а также галлюцинации, которые иногда отражают, как в зеркале, предметы, имеющие отношение к преобладающим мыслям. Во время отступления великой армии[64], несчастные солдаты часто подвергались видениям: им представлялись громадные пылающие очаги.

Такое же действие оказывает сильный жарь. Моффэ рассказывает, что во время путешествия по Африканским пустыням, язык его и его товарищей прилипал от жажды к небу, так что почти не было возможности разговаривать. Наконец, говорит он, мы достигли столь давно ожидаемого ручья, но уже было поздно всходить на холм. Мы легли спать, положив голову на седло. Последний звук, какой мы слышали, был отдаленный рев льва, но истощение уничтожало даже чувство страха. Сон принес нам восхитительные сновидения. Я гулял в душистых рощах, слышал звуки очаровательной музыки, купался в реках и утолял жажду в кристальных ручьях, вытекавших с зеленеющих гор. Это наслаждение продолжалось до утра, когда мы проснулись без языка, с воспаленными глазами и горячим, как уголь, телом. (Blanchard Fosgate, Sleep psychologically considered with reference to sensation and memory, p. 76. New-York, 1850).

Физиология галлюцинаций

Мы приведем сперва два наблюдения, которые, по нашему мнению, вполне излагают предмет, а потом сделаем краткий очерк уже известных нам фактов.

Девица Б., 36 лет, образованная и очень умная, была посажена на строгую диeтy вследствие злокачественного нарыва на груди, который довел ее до грустных мыслей. Диета продолжалась уже 11 дней, когда Б. в первый раз подверглась галлюцинации. Она заметила сперва, в своей комнат! танцовщиц, одетых сильфидами, которые вскоре заменились белыми статуями. За ними последовал маленький трубочист, усевшийся в кресло; когда Б. спросила, что он делает, трубочист засмеялся и исчез. Так как эти галлюцинации беспокоили семейство девицы Б., то последняя была вверена моим попечениям. В первый же день она удивилась, видя, что в зал вошли собака, лошадь и лев. Взглянув на сад, который показался очень длинным, она заметила, что по обеим сторонам аллеи стоят солдаты. Последние заменились великолепной колесницей, наполненной солдатами и запряженной маленькими лошадьми. Лица вообще были неопределенны, тогда как номера полков были очень ясны. По прошествии часа, все предметы уменьшились, приняли микроскопические формы и, наконец, исчезли.

Девице Б. стоило только закрыть глаза, чтобы избавиться от этих видений; едва она открывала глаза, как говорила: «Вот они передо мной!» Кроме того, у нее были галлюцинации осязания. В течение двух дней она была уверена, что ее бьют. Иногда замечала неприятный запах.

Чрез три дня, солдаты поместились сзади колесницы; их лица стали неопределеннее, как бы туманные, и наконец совсем исчезли. Колесница стала бледнее, лошади, сперва очень маленькие, возросли в нисколько часов до величины слона, потом уменьшились в объеме, стали не больше кулака и исчезли. Колесница превратилась в большое дерево, покрытое листьями. Последние побледнели в свою очередь и опали; дерево также побелело и перестало быть видимо.

Эти галлюцинации обнаруживались преимущественно при окончании дня, вечером и очень часто ночью. Они прекращались вообще со светом; однако бывали три раза в день.

В течение пяти дней, в которые продолжались эти ложные ощущения, упомянутая девица сомневалась иногда в их действительности. Явление животных вызывало улыбку у нее, и она первая называла их иллюзией. Иногда Б. находилась в сомнении и спрашивала себя, не игрушка ли она какого либо сновидения, но обыкновенно говорила нам: «Невозможно, чтобы я ошибалась, эти предметы предо мной, и производимое ими впечатление на мои глаза нисколько не отличается от обыкновенных ощущений.» Эта девица говорила очень умно, и когда избавилась от своих видений, то убедилась, что была в заблуждении.

Подобные случаи встречаются преимущественно в горячках, грезах, в промежуток между сном и бодрствованием, в минуты задумчивости, при отравлении опиумом, гашишем, и проч. Они, по-видимому, подтверждают мнение тех людей, которые вместе с Данте допускают, что мысль превращается в грезу: Il pensamiento in sogno transmutai, или же вместе с Метастазио[65] говорят, что ночные сны суть дневные образы, измененные и неясные:

i sogni della notte son le imagin’ del di guaste e corrotte.[66]

Вышеприведенное наблюдение принадлежит к числу тех, которые вполне очерчивают физиологический характер галлюцинаций и подтверждаюсь мнете о вмешательстве чувств. Предметы находятся по направлению глаз, имеют перспективу как в действительности и, прекращаясь при закрытых глазах, становятся опять видимы, как только откроются глаза. Одни из них ясны, другие неопределенны. Часто имеют присущий им цвет, потом бледнеют, становятся беловаты, исчезают, представляя таким образом различные степени освещения. Они увеличиваются, растут, уменьшаются, принимают микроскопические формы и пропадают. Являются преимущественно вечером, ночью, показываясь однако, три раза днем. Наконец, больная начинает сомневаться, впадает в нерешимость, потом уступает заблуждению, как это часто случается, когда не поборют его сначала.

Не менее интересные физиологические явления представляет нам нижеследующая галлюцинация слуха.

40-летняя дама, здорового телосложения, одаренная здравым рассудком 9 лет тому назад была приведена в мое заведение, как страдавшая бредом и галлюцинациями слуха. Вот ее рассказ о своей болезни: «Уже пять лет я слышу голоса, которые разговаривают со мною так последовательно и с такими естественными изменениями в голосе, что как прежде, так и теперь, я считаю их действительно существующими. Они то сильно раздаются в моих ушах, то как будто находятся внутри меня и тогда ведут молчаливый разговор. С тех пор, как я вас знаю, я слышу ваш голос в каком бы месте вы не были, дома или вне дома. Ваш голос говорит мне последовательные и полные значения речи. Я слышу своих собеседников днем и ночью, равно ясно. Утро, вечер, темнота, не имеют на них никакого влияния. Они так же ясны, чисты днем, когда ничем не отвлечена, как и в то время, когда условия совершенно изменяются. Хотя в эту минуту я разговариваю с вами, однако я явственно слышу их, несмотря на шум вокруг нас. Разговор их касается всех предметов, преимущественно моих обычных занятий. У меня есть также видения, но они не ясны; иногда, однако, лица становятся очень определенны; сперва они имеют естественную величину, потом удлиняются, укорачиваются и исчезают».

Эти два факта служат естественным введением в физиологическое исследование галлюцинаций.

Изучая галлюцинации у людей, пользующихся здравым рассудком, мы замечаем преобладание галлюцинаций зрения, тогда как у потерявших рассудок чаще встречаются галлюцинации слуха. Первая степень последних есть шум всякого рода, напр., колокольный звон, выстрелы, и проч. За тем идут галлюцинации, состоящие в повторении нескольких одних и тех же слов. Это явление замечается также у здоровых людей.

В высшей степени, галлюцинации воспроизводят обычные занятия больных, их идеи, чтение, слова.

Иногда галлюцинации принимают, по-видимому, странные формы, но, тщательно рассматривая их, замечаешь, что элементы почерпнуты из чтения, живописи, преданий и проч.

Галлюцинации могут относиться к предметам, виденным в отдаленную эпоху, к давно забытым вещам, которые приходят на память вследствие неизвестных еще причин, а чаще в силу сцепления идей; поэтому, весьма основательно мнение, что большинство галлюцинаций есть только воспоминание, воссоздание знакомых предметов. Однако иногда бывает невозможно найти связь между этими ложными ощущениями и занятиями, мыслями, трудами. Николаи и Бостон утверждают, что они нигде не могли найти оригинала своих видений. Кардану много раз представлялся герб, хотя последний был совершенно неизвестен ему.

Не всегда галлюцинации имеют характер постоянной идеи или преобладающей страсти; весьма часто они бывают только воспоминанием предметов, которые произвели глубокое впечатление на чувства. Случается, что галлюцинации, являясь в простой форме, становятся постепенно общими, неправильными.

Подверженные галлюцинациям воображают, что говорящие с ними голоса находятся вне их. Число этих собеседников доходить иногда до трех, четырех, 42, 1$.

Обыкновенно галлюцинации не подлежат воле; они проявляются иногда без сознания о том индивидуума. Обнаруживаются днем, ночью, всюду следуют за ним. Иногда впрочем их можно вызывать по произволу. Больной, о котором говорит Аберкромби, видел в ту же минуту те фигуры, которые желал видеть.

Если галлюцинации слуха замечаются у людей, говорящих на нескольких языках, то голоса бывают тем явственнее, чем знакомее идиома, и тем слабее, чем менее знакомь иностранный язык. Упоминаемый Эскиролем префект менее явственно слышал русский язык, на котором он действительно говорил хуже, нежели на прочих. Вместе с развитием болезни, стал преобладать отечественный язык.

Может случиться, что способности приобретут в галлюцинации значительное развитие. Этот факт замечается и ныне. Одна дама рассказывала нам: «Голоса подсказывают мне выражения, которые, как мне кажется, выше моих способностей и воспитания. Очень часто их разговор касается географии, политики, общественных интересов, таких вопросов, которые совершенно чужды мне, но которые я прекрасно понимаю, когда о них говорят голоса.»

Наконец галлюцинации могут быть воспроизведением живых прежних ощущений. Бальяр же приводит интересный факт: одна женщина, видевшая, как пуля поразила ее мужа, был потом преследуема ружейными выстрелами, звоном разбитых стекол, и проч.

Так называемые чувственные явления в галлюцинациях слуха состоят, по нашему мнению, в значительной степени напряженности упомянутого чувства. Доктор Бло рассказывает, что одна девица вдруг услышала важный, звучный голос, который несколько раз назвал ее по имени. Эта галлюцинация повторилась три раза в течение месяца и потом уже не появлялась более. галлюцинации слуха состоят иногда в шуме, разных звуках, напр., колокольном звоне, лошадином топоте. Один молодой человек постоянно слышал плеск морских волн и умолял, чтобы его избавили от воды, которая все поднималась и поднималась.

Обыкновенно, голоса похожи па шепот, говор вполголоса. Звук иногда исчезает совсем. Разговоры галлюцинированных с лицами, созданными их воображением, кажутся им самим столь быстрыми, столь немыми что они уподобляют их электрическому сотрясению, магнетическому действию, называют мысленными разговором. Эти факты весьма важны, потому что представляют множество точек соприкосновения с явлениями, которыми замечаются в магнетизме, сомнамбулизме и проч.

Голоса то приближаются, то удаляются, бывают слышны в различных направлениях. Голоса раздаются над головой, над потолком, как бы выходят из соседнего дома, камина, трубы, мебели, постели, и проч.

Иногда, больные слышат только одним ухом. Больной о котором говорит Боден, слышал то правыми, то левым ухом. В статье о галлюцинациях, помещенной в 25 т. Медицинского словаря, Кальмель выражается следующим образом: Некоторые субъекты утверждают, что доходящие до них голоса они слышат то правым, то левым ухом. В Traité des apparitions et des vampires, par Calmet, t. II, p. 371, говорится об одном молодом человеке, который левым ухом явственно слышал голос, будто бы выходивший из угла кабинета на фут выше головы; этот голос разговаривал с ним в изящных выражениях о многих предметах, приказал сделать то и то и потребовал, чтобы упомянутый молодой человек хранил в тайне все поведанное ему голосом.

Эти явления легче всего заметить в галлюцинациях осязания, зрения и слуха. Мы упомянем некоторые примеры, приводимые Мишеа.

Жан Лери заболел сильной лихорадкой. На десятый день замечается одна из любопытнейших галлюцинации. Ему кажется, что с правой стороны лежит такой же, как он, больной. Эта была его преобладающая идея. Лери ни о чем не говорил, кроме больного, который разделял с ним страдания, и сердился, что на того не обращают никакого внимания, тогда как он окружен всевозможными попечениями. Нередко, Лери разговаривал с нами, и когда ослабела лихорадка, ему казалось, что упомянутый больной встал. Лери здраво рассуждал обо всем, что не касалось его галлюцинации. Если хотели доказать ему, что последняя была только следствием мозгового раздражения, он с гневом отвечал: «Но вот он; он возвратился, я чувствую, осязаю, вижу его, говорю с ним, он отвечает мне.»

Чрез три недели, Лери разсказал, что его товарищ исчез ночью, оставив ему пузырь, наполненный кровью. (Boursat, observat. d’hallucinat.; Encyclograph. med. fevr. 1845, p. 327).

Марсель Дона говорит, что одна пятидесятилетняя особа постоянно видела, с известной эпохи, пауков, призраки и гроба. Но эти ложные ощущения являлись тогда только, когда она открывала левый глаз, и совершенно исчезали, когда был открыт правый глаз. Марсель Дона утверждает, что ни в том, ни в другом глазу не было заметно никакого изменения во влаге или оболочках.

Нередко, галлюцинациям слуха предшествует шум всякого рода. Больным слышатся голоса над головой, в стене, или же шум превращается в жужжание, свист.

Галлюцинации зрения у людей, обладающих здравым умом, бывают весьма часто. Достаточно просмотреть средневековые летописи, чтобы убедиться в этом.

Первое место занимает здесь воспроизведете одного и того же предмета в течение более или менее продолжительного времени. Один из наших собратьев, доктор X.; постоянно видел пред собою черную корову; утомленный упорством этого ложного ощущения, он посягнул на самоубийство. В других случаях, галлюцинации представляют весьма различные предметы. Примером тому может служить предок Шарля Бонне, который днем видел пред собою мужские и женские лица, птиц, строения, и проч. Замечательно, что он не принимал своих видений за действительность. (Bonnet, Essai analyt. chap. 23, p. 246.)

Видения часто имеют тесную связь с действительными занятиями больных. Иногда же они воспроизводят живые прежние ощущения. Бальярже приводит тому пример и говорит, что с течением времени упомянутое ложное ощущение делалось постепенно слабее.

Все идеи, все занятия, могут преобразоваться в галлюцинации и, следовательно, изменяться, вместе с изменением индивидуума. Одни видят полицейских чиновников, которые ищут их. Один такой больной бросается в окно, чтобы спастись от своих преследователей. Другиe приходят в ужас, ибо им непрерывно представляется эшафот, палач, жандармы.

Так как галлюцинации зрения воспроизводят предметы, которые особенно занимают нас и делают сильное впечатление на толпу, то эти галлюцинации в высшей степени возбудили общее внимание, поэтому о них говорится во многих сочинениях под именем видений.

Прежде такое верование в видения было до того распространено, что не существовало ни одного замка, кладбища, дома, пустынного места, улицы, где бы не жил дух. Каждый был героем видения; поэтому, галлюцинации, сперва поражавшие одного человека, являлись иногда в виде эпидемии.

Исследование так называемых чувственных феноменов галлюцинаций зрения представляет много интересного. Это зависит от того, что образы могут быть обследованы и описаны подробно, точно и ясно. В галлюцинации студента, о которой говорить Шардель (Essai de psychologie physiologique, p. 397), фигуры блестели, как серебро, глаза имели зловещее выражение, платья были серо-белого цвета. – Говоря о фантастических образах, предшествующих сну, Бурдах говорит, что они бывают «то простыми очерками, то туманными фигурами; здесь образы блестящи, имеют колорит, там они рисуются на темном, туманном фоне.» (р. 206).

Обыкновенно, галлюцинация является вдруг, может таким же образом исчезнуть или продолжаться известное время. Одна дама, говорит Матеи, войдя в комнату, увидала человека, который скрылся через запертую дверь. Вышеразсказанные наблюдения Николаи и девицы Б. представляют любопытные подробности периода возрастания, который предшествовал совершенному исчезновению фигур. Последние стали двигаться медленнее, побледнели, сделались как бы туманными и наконец слились с воздухом. Продолжительность ложных ощущений зрения весьма различна. У одних, например, галлюцинация продолжается нисколько минут, у других же сутки и более.

Хотя ночь, темнота, тишина, благоприятствуют развитию галлюцинаций, однако у некоторых особ они безразлично являются днем и ночью. Образы могут становиться невидимы при закрытых глазах и вновь являться, когда откроют глаза. В некоторых исключительных случаях, видения бывают только днем, исчезая в темноте.

Образы галлюцинаций обыкновенно стоят перед глазами и весьма редко с боку. Расстояние, на котором они возникают, бывает различно до бесконечности. Иногда, они как будто следуют по направленно взоров; примером тому может служить галлюцинация физиолога Бостока. Многие наблюдения доказали, что если между глазом и образами галлюцинации поместить непрозрачный предмет, то последние иногда становятся невидимы. (Baillarger, Мémоirе de l’Académie de médecine, t. XII. p. 332).

Наука собрала другие подобные факты; но обыкновенно фантастические образы покрывают внешние предметы и скрывают их от взоров больного. Немецкий физиолог Грутгуйзен утверждает, что в одну из галлюцинаций движущиеся фантастические образы совершенно скрывали от него мебель в комнате.

Хотя галлюцинации зрения или слуха не должны бы развиваться у слепых или глухих, однако науке известны подобные факты. Одна 82-летняя слепая дама ежедневно видела, будто в ее комнату входит множество людей; она приказывала открывать дверь и окна, чтобы этим мнимым гостям легче было выйти из комнаты.

Галлюцинации обоняния, вкуса, осязания гораздо проще, нежели галлюцинации слуха и зрения; они, так сказать, представляют только воспроизведение чувственного впечатления. Впрочем, их очень трудно отличить от иллюзий.

Галлюцинация обоняния состоит в ощущении благовония или мефитического[67] запаха, зловонных испарений. Бальярже знавал одну даму, постоянно ощущавшую отвратительный запах, который будто бы распространялся ее телом.

Галлюцинации вкуса очень редки. Больным кажется, что они едят вкусные блюда, пьют отличное вино, хотя перед ними нет ни того, ни другого. Некоторые жалуются, что им дают отвратительную пищу, что они постоянно чувствуют вкус меди. Иллюзии вкуса, напротив, встречаются гораздо чаще.

Галлюцинации осязания часто смешиваются с иллюзиями. Одна из самых обыкновенных причиняется электрическими, гальваническими, пневматическими машинами. Больные жалуются на опыты, будто производимые над их телом, уверяют, что получили удары, уколы.

Наблюдение, по-видимому, доказывает, что галлюцинации редко ограничиваются одним чувством; признавая справедливость этого факта, можно однако же заметить вообще, что галлюцинации того или другого чувства преобладают над галлюцинациями остальных чувств.

Галлюцинации различных чувств часто соединяются по две, по три. Доктор Прессат заметил, что ложные чувственные ощущения шли у одного больного в следующем порядке: галлюцинации слуха, обоняния, вкуса и осязания, так что, говорит он, галлюцинации обоняния, напр., вели за собою галлюцинации зрения и слуха, и т. д.» (Pressat, observations sur l'absence du nerf olfactif. Paris, These, 1834).

Если существуют вместе галлюцинации нескольких чувств, то они имеют между собой тесную связь. Так, один лижет стены, потому что они кажутся ему апельсинами, и в то же время ощущает запах и вкус упомянутых плодов.

Сцепление идей объясняет во множестве случаев совместное существование галлюцинаций нескольких чувств.

Независимо от феноменов, свойственных галлюцинациям каждого чувства, есть еще другиe, общие всей группе.

Эскироль полагает, что галлюцинации составляют удел слабых умов. Конечно, заблуждения чувства замечаются у людей с посредственными умственными способностями, но они встречаются также у весьма умных особ. Давно уже заметили, что люди, прославившиеся обширностью, глубиною разума, мощностью умственных способностей, не избежали галлюцинаций. Доказательством тому могут служить истории Плутарха, в которых он говорит о призраках Брута, Диона, Kaccия, и проч.

Кровеносные, пищеварительные функции, сон, выделения, представляются значительно измененными.

Пищеварительные отправления расстраиваются преимущественно в то время, когда больным овладевает печальная идея, боязнь; он отказывается тогда от пищи; следствием этой более или менее продолжительной диеты бывает сильное расстройство желудка, кишок.

Сон подверженных галлюцинациям вообще непродолжителен и часто прерывается. Беспокойство, возбуждаемое у многих особ темнотой и мраком, значительно усиливается видениями. Когда последние ужасны, больные не имеют ни одной минуты покоя.

В последнее время, проведены исследования относительно эпохи, самой благоприятной галлюцинациям. Наблюдение доказывает, что последние чаще бывают вечером, ночью, когда ложатся в постель, утром, и что они повинуются естественному закону, в силу которого грустные идеи, беспокойство, боязнь, страх, ужас увеличиваются сообразно степени уединения и темноты. Но если большинство галлюцинаций бывает ночью, то нередко можно заметить их днем. Из 144 случаев, 62 раза галлюцинация была ночью, 50 днем и 32 днем и ночью.

Природа галлюцинаций, по-видимому, не имеет особенного влияния на эпоху их появления (Brierre de Boismont, Histoire raisonnee de apparitions, p. 603).

Последнее ycлoвиe, необходимое для развития галлюцинаций, состояние возбужденности одного или нескольких органов чувств. Доказательством тому может служить наблюдение над людьми, часто употреблявшими микроскоп: пред ними иногда вдруг возникает предмет, который они долго рассматривали несколько часов тому назад.

Нужно также обратить особенное внимание на склад ума, который может характеризироваться: 1) Потерей сознания времени, места и окружающих предметов, также непроизвольным действием воображения и памяти; воображение в этом случае не только не сопровождает галлюцинации, но даже служит их предвестником.

Спиритизм

Термин произошел от слова Spiritus (спиритус – дух), от которого происходит слово «спиритизм». Спиритизмом в наше время называют особенную науку, посредством указания которой человек приобретает власть повелевать духами и посредством их производить сверхъестественные действия.

Наука эта есть видоизменение прежнего, даже вернее. древнего учения, заимствована также из различного рода преданий и сказаний и оформлена в новый вид в Америке и отличается способами действия.

Новость этого любопытного предмета еще не имеет ясности и не подчинена теоретическим воззрениям, а потому мы рассказ о ней заимствуем из знаменитой книги Аллана Кардека[68].

Спиритисты или спириты допускают существование двух самостоятельных миров: телесного и душевного; души эти наполняют мирoвoe пространство; это те души или духи, которые после смерти оставили тело.

Их спириты называют духами.

По их понятию дух вечен, а тело – временная оболочка, которой дух властвует по своему произволу.

Дух так же, как и тело, облечен эфирной оболочкой, которая имеет форму человеческого тела, но только невидима и не подчиняется человеческим чувствам.

Спириты говорят, что в их действиях нет ни таинственного, ни сверхъестественного, и что только дать им право на возможность довести науку до ученого значения, то все до сих пор сверхъестественное, непостижимое, непонятное, уяснится само собою.

Они, веря в существование духа, приписывают его принадлежностью мысль и возможность действовать на вещество, производить впечатления на наши чувства, а вследствие этого передавать наши мысли; все это прямо и неизменно зависит от духа, и тем убеждает естественность науки.

Вертящиеся столы

Самое простое проявление духа, по мнению спиритов, это верчение столов и других предметов вокруг своей воображаемой оси при содействии людей, называемых медиумами, то есть посредниками между людьми и духами.

Медиумом может быть каждый из нас.

К этому приступают таким образом: садятся вокруг круглого стола и кладут на него руки, не нажимая их на него, при чем каждый из участвующих сосредоточивает внимание на желании, чтобы стол получил движение. Здесь более ничего не нужно, кроме силы воли; пред началом движения стол издает небольшой треск, затем маленькое движение и потом может вращаться уже довольно быстро.

При сильной медиальности участвующих, стол даже приподнимается от пола, и висит в воздухе, и потом или совершенно падает и разбивается в куски, или опускается с лёгкостью пера.

Характер медиумов гармонирует с деятельностью движения; у некоторых медиумов стол не движется, но только трещит, или стучит; этот стук может происходить в дверях, в потолках, в стенах.

Проявления действий духов в формах нам видимых спириты приписывают привязанности духов ко всему земному, и называют это разумными проявлениями.

Когда спириты нашли, что посредством ударов стола, который издает стол по требованию медиума, весьма затруднительно получать ответы, тогда придумали «пишущие столики»[Ouija-board – Л.М.]. Эти пишущие столики вошли наконец в такую моду, в пятидесятых годах, что продавались по 3 р. сер. у Юнкера, пока эта забава не была запрещена и забыта у нас в России.[69]

Пишущие столики

Пишущий столик, представлял собою маленькую, низенькую скамеечку на 3-х ножках, где вместо четвертой вставлялся карандаш. На столике клали слегка концы пальцев, соединяя пальцы цепью и сосредоточивая внимание. Причем столик ставился на лист чистой, белой бумаги. Чрез несколько времени столик с треском двигался. Черту, которую проводил столик, читали и находили в нем ответ на задуманный вопрос; разумеется, когда они проводили черту в форме письма.

Пишущая тарелка. На поле простой столовой, мелкой или глубокой, тарелки, пробивали отверстие, в него вставляли хорошо очиненный карандаш, делали цепь из пальцев вокруг полей тарелки и она приходила в движение, при чем давала заметную черту, которая напоминала рукопись.

Движущиеся шляпы, корзинки, коробки, домики и прочее, тоже приводились в движение, как и вертящиеся столы.

Teopия действия духа и медиума

По мнению спиритов, всемирная жидкость представляет основание всех мировых вещей, дух же служит цепью для соединения всемирной жидкости с частью жидкости, отделяемой медиумом. При этом предмет оживляется и подчиняется воле духа, между тем, как медиум сочетает свою первобытную силу с силой всемирной, сгущенной в одно место духом; и такое сочетание необходимо для того, чтобы придать одушевленность неодушевленному предмету.

Вот почему иногда дух действует без воли и желания медиума и даже без его ведома.

Хотя есть много общего между спиритизмом и животным магнетизмом, но спириты находят в нем ту разницу от магнетизма, что магнетизер не может подвинуть даже простого стола, тогда как иногда маленькие дети приводят в движение тяжелый стол прикосновением пальца.

Поднятие стола спириты поясняют тем сравнением, что если под воздушным колоколом сгущенный воздух поднимается вопреки тяготению, то точно также первоначальное вещество поднимает столы, так сказать. сосредоточенное силою воли духа.

Увеличение веса некоторых тел объясняют сравнением с действием атмосферного воздуха; поясняют, что всемирное вещество в этом случае может действовать на стол подобно тому, как воздух действует на колокол, из-под которого воздушным насосом вытянут воздух.

Явления, пугающие людей, как например в покоях, где много народа, и где при том внезапно происходит беспорядок: напр., перестановка столов, мебели, бросание предметов и пр., спириты поясняют, что в среде присутствующих находится мeдиyм, который сам о том не знает; спириты таких лиц называют естественными медиумами.

Видимые духи и привидения

Спириты допускают, что во время сна дух или душа человека освобождается от вещественной оболочки и может являться другому лицу в яви или во сне, так как вообще спириты верят, что сновидение не есть игра нашего воображения, по действительные беседы душ, которые являются или сообщаются с другими во время сна, и это сообщение тем легче, что вещественная оболочка во время сна ослаблена.

Видения духа, по уверению спиритов, можно видеть только очами души. По их учению дух имеет возможность проникать повсюду.

Галлюцинации, о которых было рассказано выше, по мнению спиритов явление духа, а не обман чувств или расстройство нервов.

Появление двойников или фантомов спиритисты также объясняют явлением духа, который принимает вид того лица, душой которого он является.

Домовые по мнению спиритов есть духи, которые слишком привязаны к известным местам, или прежде жившие тут или нет. Духи эти, по их предположению, могут быть добрые и злые. Первые оказывают разного рода доброе yчacтиe к живущим, тогда как злые пугают суеверных и вредят им.

Свойства медиумов

Лицо, которое чувствует на себе влияние духа называется медиум. Медиумы бывают различны по свойству. Так например, мы можем видеть медиума-врача, который может исцелять словом, прикосновением руки, и притом без помощи лекарства.

Медиумы бывают и такие, которые говорят с духами или видят их, наконец только слышать их разговор или даже чувствуют. Есть медиумы, пишущие посредством столов и пишут разными почерками. Словом очень много медиумов по их достоинствам.

Вот в кратких словах все изложение о спиритизме.

Как мы уже сказали, эта наука возникла в Америке по поводу одного происшествия, в 1849 году.

В деревнй Гидваль, в доме госпожи Фокс, живущей с двумя дочерями, был услышан однажды шум; он произошел от трещания столов и стульев и передвигания их с места на место; к тому же присоединилось щелканье задвижек, хлопанье форточек и т. д.

Г. Фокс как то напала на мысль спросить невидимого проказника о числе лет дочерей, и он отвечал стуком, выбивая каждый под одним ударом; известие это разнеслось по окрестностям и г. Фокс со временем употребила этого неожиданного духа для услуг по соседству; к ней стали являться соседки за советом и вопросами и спиритизм возник так, что ныне в одной Европе, как говорят, до 150 тысяч спиритов, а в Америке болеё 50 тысяч.

Фарадей, знаменитый ученый нашей эпохи в Англии и Баблье во Франции, прежде всего старались обличить шарлатанство с одной стороны и с другой стороны разъяснить факт. Они, рассматривая вопрос с физической точки зрения, упустили из виду (как замечаешь доктор Ребе в своем сочинении), что этот факт в связи с истечением жизненной или нервной жидкости производимым посредством силы воли. Так Фарадей движение стола производит от дрожания нервов и ручных мускулов, которое бывает до того сильно, что может сообщить движение столу, что можно и доказать, если только прекратить соприкосновешние пальцев со столом тальковым порошком, который рассыпать по столу. Правда, хотя это и справедливо, но не полно.

Раблье объясняешь этот феномен возникающими и бессознательными движениями; eго теоpия, справедливая в одном отношении, не полна в другом; он забывает упомянуть о нервной или жизненной жидкости, которая играет здесь главную роль. Точно также подтвердили свое мнение Гумбольдт и Араго, Фарадей, Бабине и Шевраль.

Шеврадь дополняет, что, кроме того, что стол движется, он действует по направлению суммы движения и всегда приобретает боковое давление, при чем здесь происходит невольное действие мыслей на нервы.

Полная сумма движений, говорит Ребе[70] неизменна, потому что, тело может увеличить сумму своего движения не иначе, как за счет окружающих его тел; вместе с тем, оно не может потерять части своего собственного движения без того, чтобы часть его не досталась на долю тем, которым оно; противодействует. Далее, человек без сил мало способен создать движение, как и произвести что-либо из ничего; это также справедливо.

На этом основании следовало бы заключить, что воля, как чуждая грубой материи и только разумным существам свойственная сила, была бы не в силах, привести в движение неодушевленный предмет, сказал Фарадей; но эта сила есть результат и свойство вещества мозга и она развивается только вследствие возбуждения мозга, точно так как теплота и электричество посредством трения; эта сила есть жизненная жидкость, истекающая из нашего тела наподобие прочих истечений и может хорошо сообщать свое действие бездушным телам.

Что же касаемся до стука и треска, слышанного во время вопросов, то удары могут происходить вследствие треска в мускулах и сухих жилах рук и ног и этот обман был открыт в одном ученом собрании членом академии, а также произвольное число ударов; кроме того, при сильном напряжении нервов, в разных членах происходит электрический треск.

Всё, что только допускает химия, физика и механика, всё решительно было приложено для разъяснения спиритизма. Конечно, может быть по врожденному всем ученым скептицизму мы не можем верить ничему сплеча и наобум, не подчинив строгому анализу рассудка, так как и всегда каждое новое открытие принимается в мире науки с крайним недоверием; а тем более недоказанное ни чем вмешательство бесплотных духов в дела человека; и тем еще досаднее принять это, что у нас только что стало понемногу пропадать cyeвepиe и искореняться вера в существование чертей и колдунов, как опять их выдвигают на сцену, хотя в более облагороженных формах[71].

Впрочем предоставляем обо всем судить читателям и между прочим спешим поделиться теми из них, у которые не читали интересной книги нашего высокообразованного, заслуженного профессора Русской истории; академика Михаила Петровича Погодина, «Простая речь о мудрёных вещах», где он сам был свидетелем опытов спиритизма г. Юма на заседании.

Заседание у г. Юма

Ст. М. П. Погодина.

«Мне случилось, вместе с И. С. Аксаковым, быть у г-на Юма в Петербурге, в январе 1872 года. Восьмеро нас село за большой круглый стол, покрытый толстым зеленым сукном. Мы все положили руки на стол. Я сидел рядом с г. Юмом; лицо г. Юма простое и открытое, внушающее доверие. Начался разговор у присутствующих о посторонних предметах. Мне это было неприятно, и я заметил, что в ожидании чего бы то ни было особенного, развлекать виимание мелочами неприлично. Мне отвечали, что напротив это содействует успеху. Чрез несколько минут стол начал двигаться, приподниматься с одной стороны, со стоявшей на нем свечой; послышались на разных точках как бы удары чем-то твердым. Карандаш, колокольчик, из рук, которые держал кто нибудь после под столом, вынимался кем-то, или чем-то ощутительно, и передавался другому лицу на противной стороне. Я почувствовал при этом как будто прикосновение чьей-то руки. После господин Юм посадил меня за особый стол с мраморной доской и я почувствовал, что мрамор под моей рукой чрез несколько минут дрожал.

«Вот все, что происходило в этом и другом последовательном заседании. Фальши никакой предполагать было нельзя. Заседания происходили на квартире академика по части химии г. Бутлерова, с участием известного ревнителя спиритизма А. Н. Аксакова, которого я знаю с детства и в добросовестности которого совершенно уверен.

«Все происходившие явления, – вынуть колокольчик из рук одного и отдать другому, постучать, пошевелить столом, кажутся, как будто детские шалости: а есть что-то! есть, есть что-то, то и это уже важно и вызывает на размышление».

Письмо А. И. Аксакова (на статью М. П. Погодина)

«В вашей «Простой речи о мудреных вещах» есть речь и о «заседании у. Юма. Я знаю из газет, что все издание этой книги разошлось и печатается второе. Считаю долгом обратить ваше внимание на многие подробности этого заседания, вами, вероятно, запамятованные; иначе трудно понять, как именно вы, который обращает такое внимание на «мудреные вещи,» с таким усердием собираете надежные о них указания – так поверхностно описали то мудреное, чему сами были свидетелем.

«Вы присутствовали на двух сеансах 7 и 12 февраля 1872 г. на дому у академика Бутлерова; на втором сеансе явления были сильнее и определеннее и потому я буду говорить о нем. Как вы могли видеть, все происходившее записывалось мною в ту же минуту, на том же столе, за которым, мы сидели; при помощи этих-то заметок я могу восстановить подробности случившегося… Сидели мы не за «круглым», а за обыкновенным ломберным раскинутым столом, покрытым обыкновенной цветной шерстяной скатертью; с одной стороны сидел Юм, против него г. Бутлеров; слева от Юма; сидели вы, потом я; справа от него Баронесса М. А. Л., потом жена Юма. Должно заметить, что стол был поставлен так, что к Юму приходилась свободная от ножек сторона; одною парою ножек он был обращен к вам и ко мне, а другой к двум дамам. Bcе руки присутствующих лежали на столе свободно, на котором также находились две свечи, два колокольчика, гармоника, бумага и карандаш. Bcкоре стол довольно сильно задрожал, стал двигаться и затем наклоняться во все четыре стороны, а не с одной стороны; заметить это обстоятельство необходимо потому, что наклонить стол со стороны Юма было бы для Юма весьма легко, но наклонить его вправо или влево, то есть поднять, пропустить его под нашими руками, было бы для него невозможно; после того поднялся весь стол, всеми четырьмя ножками за раз, совершенно горизонтально, вершка на два или на три от полу, и плавно опустился на место. Тут Юм предложил присутствующим испробовать все стороны стола, и все могли убедится, что стол делался, при подъеме его с одного бока, то чрезвычайно тяжелым, то чрезвычайно легким; если допустить, что Юм сильно напирал своими руками, хотя все видели, что он едва касался ими стола – то каким же образом, он делал, чтобы стол становился легче своего нормального веса? Послышались, как вы говорите, на разных точках стола как бы удары чем-то твердым; удары эти раздались, сперва сильные в полу, потом перешли на стол; вы подымаете скатерть и смотрите, что делается под столом; я стучу пальцем сверху и такие же стуки раздаются возле вас; а когда потом вы положили руки свои на стол, то эти стуки еще с большею силою раздались под самыми руками; тогда Юм, чтобы убедить вас в неподдельности этого явления, сел с вами на несколько минут за особый круглый, с мраморною доскою столик, так, что вы могли свободно наблюдать за всеми движениями Юма; более легкие удары послышались и в столе; вы мысленно пожелали шесть ударов и было сделано 6 ударов. Затем вы оба пересели к общему столу и сидение продолжалось.»

«Тут начались вещи другого рода. Юм взял гармонику, опрокинул ее клавиатурой вниз, и держа ее пальцами за донышко, опустил к полу возле своего стула; другая рука его оставалась на столе; гармоника заиграла и: продолжала играть перед вашими глазами. В это время пола скатерти под руками вашими приподнялась, коснулась до запястья правой руки вашей и обняла его как бы пальцами из-под скатерти; профессор Бутлеров смотрит под столом на играющую гармонику и заявляет, что видит ясный контур темных пальцев на ее клавишах; вы заявляете, что по колену вашему, «перебегают» что рукав правой руки вашей отдернут, затем притянуть плотно к руке и «держут». Тоже самое повторилось еще раз; потом рукав ваш сильно «задергали» и вы заявляете, что голый палец тронул руку вашу между рукавом и столом. Едва успевая записывать раздающиеся с разных сторон заявления, я переспросил: «голый палец?» Три сильные удара в стол ответили в знак утверждения. Игра гармоники прекращается; Юм кладет обе руки свои на стол; вы берете колокольчик со стола и держите его под столом; заявляете, что до пальцев ваших касаются, и что колокольчик у вас взят; что рука ложится на вашу руку и что колокольчик вам возвращен. В это время мягкое кресло на каточках, стоявшее у большого письменного стола на расстоянии двух-трех аршин от сидевших, стало приближаться к ним, по направлению между вами и Юмом; два раза оно приподнималось на задние ножки и опять двигалось вперед, пока не придвинулось вплотную к столу, или, вернее, к ноге вашей. Вы продолжаете держать колокольчик под столом и заявляете, что чувствуете прикосновение к руке вашей со всех сторон. Юм берет со стола другой колокольчик, держит его за ручку нисколько ниже края стола на виду с вашей стороны, выпускает его из пальцев и кладет свою руку опять на стол; колокольчик остается несколько секунд на воздухе; и опускается на подошедшее пустое кресло. Вы видели это хорошо и подтвердили, отвечая на расспросы Бутлерова и мои.

Вслед за тем, колокольчик, который вы держали под столом, был взят у вас и присоединен к первому колокольчику, лежащему на кресле. Через нисколько минут один из колокольчиков был взят под стол, высунут из под скатерти, положен на рукав Юма и опять взят; оставшийся на кресле колокольчик движется в ваших глазах и моих и поставлен на кресло стоймя; между тем другой колокольчик сильно и долго звонит под столом, касается присутствующих, и наконец попал вам в руку. Bсе руки были в это время на столе, покуда вы не опустили своей на выход прикосновением колокольчика к ноге вашей. Тут Юм впал в забытье и сидение окончилось.

Обобщая это, мы получаем в результате:

1) Движение неодушевленных предметов под руками, не производящих сих движений.

2) Изменение тяжести предмета, без видимой тому причины.

3) Стуки и удары, по-видимому, никем не производимые, отвечающие на мысль вашу.

4) Мелодическую игру на инструменте при держании его одной рукой, не касаясь клавиш.

5) Движение неодушевленных предметов – кресла, скатерти, рукава, колокольчика – без видимого прикосновения к ним.

6) Образование временного, постороннего, орудующего тела, – как бы пальца или руки, которое вы только ощущали, но другие и видели неоднократно.

«Теперь я могу сказать и вашими словами: «вот все, что происходило на этом и другом заседании»; вот те, как будто детские, шалости, которых вы были свидетелем. Человек науки, наблюдатель, памятуя желудь, павший на нос Ньютона, видит в этих указаниях нечто новое в природе, требующее дальнейшего исследования; лондонское диалектическое общество назначило, четыре года тому назад, особую коммисию, которая в своем обнародованном отчете заявила, что все эти лишние шалости суть действительные, реальные, но необъяснимые нынешней наукой явления. Лондонскому королевскому обществу было доложено о них членом его, известным химиком Кругсом; другой известный химик, наш академик Бутлеров, счел также своим долгом печатно заявить о подлинности этих явлений; об этом вы найдете в немецком журнале «Psyehische Studien», тетрадь которого вам посылается; вы увидите, что автор, из числа многих необыкновенных явлений, им засвидетельствованных, два описания, те самые два факта, которых и вы были свидетелем и не далее, как в январе сего года; г-н Кругс обнародовал другую статью, в которой заявляет ученому мирy о подлинности того необыкновенного явления, которое нам также отчасти известно; он видел эти временно образующиеся тела или просто руки, при полном свете брал их в свои руки и они таяли в его руках. Перевод его статьи вы найдете в следующих тетрадях того же немецкого журнала.»

Спиритизм не видит в этих явлениях ничего сверхъестественного; он стремится отыскать и определить те условия, при которых они происходят, те законы, которыми они управляются и в силу которых они становятся явлениями естественными, таким путем область психологии расширяется и чудесное таинственное сводится на почву точного положительного знания.

Прошу вас во имя истины, во имя той цели, которую преследует ваша «простая речь о мудреных вещах» дать место этому письму, во втором издании вашей книги.

Александр Аксаков.

В заключение всего скажем от себя несколько слов. Из этих последних свидетельств двух наших соотечественников мы видим, что от их просвещенного внимания не ускользнуло такое явление, которое действительно может заставить удивляться и задумываться. Без крайней осмотрительности, без обдуманности и зрелого обсуждения они бы не решились объявить о таком еще факте, уясняемом самой шаткой теорией.

Но вот еще теория о жизненной нервно-электрической жидкости, которою стараются объяснить все необычайные феномены.

Teopия всемирной жидкости разлитой в природе

По всей Вселенной пролита всемирная жидкость. Эта жидкость одинаково пребывает и обращается как в предметах неодушевленных так и в телах одушевленных и в последних она является измененною в электронервную или в жизненную.

При истечении из одушевленного тела этой жидкости она обнаруживается действием симпатическим или антипатическим, судя по тому, сближает она или удаляет два лица. Она особенно заметна на человеческой организации и ее истечение всегда обнаруживается или радостью, или печалью; впрочем действия ее бывают весьма разнообразные; она подобно тому, как и испарина от тела или свет от огня, весьма легко может отдалиться от тела, которое оставила и соединиться с жидкостью другого субъекта; наконец может оттолкнуться, словом иметь отталкивающие и притягательные способности.

Во всех царствах природы можно встретить тому примеры. Например отчего цветовая пыль, носясь в воздухе, находит наконец себе подобный цветок, и оплодотворяет его; атомы одного и того же минерала, собираясь одни возле других, группируются в кристаллы разного рода, смотря по роду солей.

Так как нервная или жизненная жидкость есть причина жизни, то она прежде всего должна быть простым телом и каждая индивидуальная жизнь имеет такую же причину; но как только жизненная жидкость проникает в зародыш, то и по мере развития последнего ее должны изменять те органы, в которых она обращается, потому что эти органы имеют отправление и это отправление имеет жизнь. Так в химии видим, что простые тела в смеси могут соединиться и образовать сложные тела. Если же в природе не всё соединяется, то от чего же и нервная жидкость не может обладать этими качествами?

Предполагается, что нервная жидкость изменяется от известных движений.

В ту минуту, когда человеческий организм приходит в какое либо сильное сотрясение от причин моральной или физической, то оно всегда сопровождается деятельным или замедленным обращением нервной жидкости. В этом случае можно допустить, что поверхность тела отделяют незаметные для наших чувств истечения, которые происходят от различных причин, а потому и должны обладать различными свойствами.

Так, например, истечения, происходящие во время радости, должны оказывать действие совершенно противоположное оказываемому истечениями, исходящими во время печали; то же самое бывает во время страха, надежды и при всех душевных движениях, живо потрясающих нашу экономию.

Итак изменения нервной жидкости, происходящие от наружных причин и органических движений, нельзя отвергать, так и ее истечение до лучших теорий. Следовательно нервная жидкость, изверженная из тела каким-либо органическим движением, должна устремляться в пространство и настигать жидкость другого субъекта, привлекать или отталкивать ее или образовать с нею общее единство, которые могут подавать повод к предчувствиям, предвиденьям.

Масса жизненной жидкости в наших органах преображается в электрическую, которая не встречает на своем пути препятствий и утрат до последнего атома и может с неимоверной быстротой пояснить быстроту феноменов.

Так, например, причина, действующая на нервную систему субъекта, отделяет из него жидкость, которая со свойственною ей быстротою, вдруг, протекает пространство между точкою исхода и целью. Представим пример.

Предчувствие грека. (Из записок лорда Байрона). Лорд Байрон путешествовал по западный Греции как однажды проводник его получил нервную дрожь, за которою впал в изнеможение и был вынужден лечь на землю. Когда лорд Байрон осведомился о причине, грек отвечал:

«Здесь должно быть невдалеке происходит какое-нибудь печальное происшествие, останемся на минуту. Так со мною года два назад было тоже самое. По дороге в одну деревню в Аргольсе, я обязан был такому замедлению спасением моей жизни. Потому что, в час моего припадка, ее жителей убивали турки.

Байрон посмеялся на это, и дожидался нетерпеливо, когда его проводник встанет. Затем, через полчаса, они поехали далее и после мили езды заметили следы крови, и несколько далее валяющися восемь трупов, еще трепещущих. Лорд Байрон удивился, и приписал однако же это случаю; но впоследствии этот факт был помещен в его письмах.

Предчувствие смерти ближнего (рассказ очевидца, доктора Ребе.)

Сцена происходила в палатке в Африке, после песен и нескольких стаканов, чтобы прогнать скуку бивачной жизни. Я и товарищ мой заснули, довольные настоящим и без заботы о будущем. В самую полночь я был пробужден душераздирающими вздохами, прерывистыми стонами и жалобным криком, сопровождающимся словами:

– Боже мой, как я страдаю! мне кажется, что я должен умереть

Я встал, и спросил товарища о причине его припадка, которым он был поражен, и получил в ответ:

– Я чувствую ужасную головную боль; мне кажется, что железная рука роется в моем черепе и переворачивает мой мозг; лихорадочная дрожь пробегаешь во мне от головы до ног… Ай! ах! я впадаю в моральное расслабление, которое описать невозможно; может быть это мой последний час.

Я смотрел на него в испуге: Глаза его были неподвижны; лицо, не показывая никакой болезненной перемены, носило на себе отпечаток глубокой печали. Через десять минут после этого припадка наступило совершенное спокойствие; он опять крепко уснул до утра. При своем пробуждении он не чувствовал никакой боли и был так же здоров, как вчера. Когда я стал рассказывать, говорил доктор, ему о его полуночных страданиях, он удивился, и сказал:

– Это странно! – сказал он. – Так много страдать без всякой причины и на утро не чувствовать ни малейшей боли; может быть, это был сон?..

Но этот случай так не прошел. Чрез две недели мой товарищ получил письмо под черною печатью, в котором его извещали, что в этот самый день и час умерла его мать, страдания которой продолжались не более десяти минут.

Феномены, только что описанные нами должны иметь свои причины; точные, доходящие до малейших подробностей, исследования над особами, с которыми случались эти факты, может быть доказали бы существование этой скрытой, неосязаемой материи или силы; этого неизвестного чего-то, названного электро-нервной жидкостью, по причине ее замечательных действий и быстроты течения, которое может быть сравнено только со световым или электрическим.

Однако факты указывают, что действие жидкости бывает различно по своим причинам.

Случайное спасение. (Из записок Н. А. Величкова)

В 1872 году, в Чистый Четверг Страстной седмицы, сидел я в конторе села Нового и тут же был эконом Г. Вдруг влетает, жужжа, какое то насекомое с длинным туловищем и крыльями. Увидев его, я махнул платком, – и оно упало на пол. Эконом хотел его задавить ногою, но я не велел, и, взяв за крылья ножницами, понес вон. Едва мы переступили порог в переднюю, как за нами рухнул потолок на то самое место, где мы за минуту стояли, и захватило даже стол, за которым я сидел: упал слой алебастра, толщиною в вершок, величиною в полтора квадратных аршина.

Портрет с сонного видения

М. П. Погодин припоминает в своей книге также следующий случай с покойным Алексеем Владимировичем Веневитиновым. Покойному хотелось иметь портрет своей матери вскоре после ее кончины, но он не знал, где отыскать знакомого ему художника Соколова, который, надеялся он, всех лучше сможет исполнить его желание. В ту минуту, как он о нем думал, Соколов, ни с того ни с сего, является к нему за какими-то нечаянно встретившимися ему делами. А. В. описывает ему образ его матери, объясняет, предлагает сравнения. Соколов берётся сделать опыт, и в туже ночь видит Анну Николаевну во сне так живо и долго, что черты ее врезаются ему в память; он проснулся и написал портрет к полному удовольствию ее сына и всех его знакомых.

Ответ на мысль. (Рассказ Автора)

Это странное происшествие чрезвычайно свежо в моей памяти, хотя оно относится к сороковым годам. Мне было не более пятнадцати или шестнадцати лет. Было утро какого то зимнего праздника; было звездно и морозно, и я, укутавшись в шубу, вышел из дома, торопясь застать заутреню, на Троицкое подворье в Петербурге, находящееся на набережной Фонтанки. Подходя к подворью уже довольно близко, я при свете луны и фонарей в саженях пятнадцати увидел молодого человека в темном платье, держащего под полою правую руку. «Вот думаю, люди Богу молиться, а он с посудою в кабак за водкой.» Пришла же мальчику такая мысль! Между тем человек все ближе и ближе и когда сравнялся со мною, то наклонясь над моим ухом (он был выше меня ростом) проговорил весьма явственно: «нету!» и пошел далее. Это до такой степени поразило меня, что я всю службу продумал о произшествии, при чем нисколько раз дрожь пробегала по моему телу. Этот случай, так подействовавший на меня, и по сейчас предохраняет от необдуманного осуждения чьих бы то ни было проступков.

Случаи чудесного, сейчас описанные, были, с людьми вполне здоровыми, умными, талантливыми и высоко образованными. Поэтому никак нельзя ожидать, чтобы это случилось в припадке какой-либо болезни.

Но бывают и такие случаи, где субъект, будучи очевидцем чудесного феномена, страдает каким-либо недугом; в таком случае его видения можно счесть за горячечный бред и подчинить лечению.

Заимствую из врачебной науки некоторые припадки, которым подвергается мозг человеческий; мы тогда можем доказать, что стук у дверей, шум, таинственные звуки и голоса, поражающие наш слух, появления невидимых духов и демонов, существуют только в мозгу; мы ясно докажем читателю, что некоторые чрезвычайные феномены, показывающие высшую степень раздражения мозга и вмешательство этого органа, были представляемы во времена суеверий и невежества как бы проистекающими от сверхъестественных причин.

Болезни духа и ума

Образование мозга, воспитание, внушенные из детства идеи, имеют решительное влияние на воспроизведение умственных болезней.

Разум и способность мышления образуются через правильное сочетание идей в здоровом мозге; тогда как умопомешательство, сумасшествие, безумие, происходят от дурно образованного мозга или его больного состояния.

Мономатя представляет верное изображеHie глубоко укоренившихся идей, которыя безпрестанно возвращаются и т$м самым возбуждают раздражеше мозга.

В этом последнем состоянии господствующая идея принимает форму, преследует больной субъект непрестанно и образует мономанию.

Весьма понятно, что идея, верование, никогда не существовавшие в голове субъекта, не в состоянии довести его до мономании; это можно пояснить на глухонемых или слепорожденных, которые, не имея понятия о цветах и звуках, не могут помешаться и создавать точные о них идеи.

Так многие люди преувеличивают свои проступки до того, что считают себя после смерти неминуемой жертвой высшего осуждения и вечного пламени, и полагают свои грехи до того преступными, что они как будто бы недоступны Божьему Милосердию; напротив другиe считают себя беседующими с ангелами и св. угодниками; эти субъекты, разумеется, сохранили идеи свои с детства и они укоренились в памяти до того, что стали преследовать их до болезненного припадка.

То же самое можем видеть на других лицах, у которых ни чем не выживешь идею о колдунах, ворожеях и чарах до самой смерти. Это происходит от укоренившихся с детства идей, понятие о которых существует в их воображении. Часто встречаем таких людей, которые слышат голоса, говор, звуки то приятные, то раздирающие душу; все это может быть следствием той обстановки и условий, при которых были слышаны когда-то эти звуки и голоса и от степени раздражительности мозга в то время.

Из сказанного можно заключить, что причина умственных болезней заключается в идее, которая упорно и сильно развита до той степени, что нарушила правильную связь идей и их сочетание, иначе – сильное местное раздражение в мозгу, с расслаблением органа суждения.

Нельзя же вообразить себе, что дома сумасшедших наполнены исключительно духовидцами или редкими феноменами. Смешно было бы верить, если воображаемый сумасшедший уверяет, что он генерал или государь; есть некоторые из них, воображающие себя демонами, ангелами, силачами; другие уверяют, что они отлиты из стекла и потому боятся неосторожно шевельнуться, чтобы не превратиться в осколок; некоторые из этих несчастных воображают, что они не должны есть, и что этим только могут спастись; некоторым нельзя ничего есть или пить, потому, что всё им кажется облитым кровью. Иным кажется, что у них во лбу лягушки, пауки и другие вещи, о которых никак не могут забыть. Множество самых разнообразных идей пораждают больных субъектов. И все эти идеи проявляются, как замечают, от преобладающей идеи в мозгу; пример самый обыкновенный можем видеть на жертвах платонической любви, у которых потрясенный мозг ежеминутно останавливается на идее о милом. Этим сумасшествием страдают чаще невинные девушки.

Один излечившийся от лихорадки, сопровождаемой бредом, постоянно говорил всем и каждому, что он состоит из двух человек, из которых один лежит в постели, а другой весело прогуливается по окрестностям.

Барталин упоминает об одном сумасшедшем, который воображал свой нос до того длинным, что предостерегал прохожих, чтобы кто не задел за него или не наступил, а поэтому не решался выходить из дома. Множество примеров самого разнообразного рода повреждений мозга можно видеть во всех частях света и по большей части следствием женского умопомешательства есть суеверный страх или религиозная восторженность.

Обыкновенно принимают, что орган чудесного (по френологии) развивает в себе раздражительность в высшей степени, и привлекает к себе всю жизненную влагу, сосредоточивая ее на одном пункте.

При этом суждения и разум умолкают, а идеи чудесного беспрепятственно развиваются всё более и более. Вскоре потом начинаются заблуждения чувств и помешательство обнаруживается.

Вот тоже откуда могут проистекать наши понятия о людях, видавших бесов, привидений и разговаривавших с ними; также и множество прочих предметов, для других непонятных – это от людей уже помешанных.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Часть III Гадания и предсказания

Угадать, предчувствовать, предсказать – все эти действия приводятся к одному, то есть предузнать, что произодёт в скором или в неопределенном времени.

Определение происшествия в будущем отчасти всегда можно себе составить каждому.

В будущем каждому из нас, читатель, предстоит смерть. Это верно, хотя это не есть предугадывание вперед, потому что это известно; но это знание тогда может быть названо предсказанием, когда оно будет разрешено в смысле, какой смертью может умереть человек, в каком возрасте и прочее. Мы можем себе сами предугадать, что если нам не будет предстоять насильственной смерти, то жизнь наша сохранится долее, если будем во всем умеренны; точно также мы не должны считать того предсказателем, кто нам скажет, «что если проживете до завтра» то будете кушать и спать.

Но тот, кто может определить, что именно кушать, где и на чем спать, может уже назваться прорицателем.

До некоторой степени каждый может предугадать себе что-либо и тем более определеннее, когда есть к тому повод и возможность обсудить вопрос разного рода умозаключениями в связи с ним.

Так например: получу ли завтра деньги?

За тем пойдет ряд суждений: с кого получить? за что? Тотчас же решается вопрос в связи с первым – нужно получить с такого-то, за работу; предположим, работа готова, тот который заказал работу– не далеко, человек верный, притом работа, мною исполненная, нужна ему. Остается только решить, застану ли я того, с кого мне должно получить деньги, и есть ли они у него. – Но он, я знаю, человек богатый, знаю что будет ждать меня, и по этим самым догадкам в конце концов решаю мысленно, что непременно получу.

Мне предлагают место. Поступить на место легко, но мне хочется предугадать, буду ли я на этом месте счастлив;—хорошо. Счастье зависит в удовлетворении моих нужд и желаний. Положим, меня приглашают из столицы в провинцию: в столице я имею занятие, семейство, обстановку. Отъезжая, должен продать за бесценок движимость, обратить ее в капитал, там вновь обзаводиться, потерять здесь работу и, приобретя там новую работу, хотя обеспечу себя, не знаю насколько я смогу удовлетворить свои нужды, чтобы быть как сейчас на своем месте. Вы видите, я сомневаюсь в том, буду ли я счастлив по-прежнему в кругу нового знакомства, в новом для меня месте и при новом занятии. Что если мне придется воротиться к моим прежним занятиям, сомневаюсь я возвращу ли я их, думаю себе и вот предположения и сомнения, родившиеся в моей голове, мало-помалу развиваются в некоторого рода предчувствие, а все на основании соображения. Обрабатывая этот вопрос я задаюсь дальнейшими вопросами: понравлюсь ли я своей деятельностью тому, у кого буду служить? будет ли общество, меня окружающее, вполне нравиться; нет ли между них людей низких и прочее.

Таким образом, я, наконец, решаю, что мне не быть на этом месте, потому что я:

– Не желаю нести ущерб от продажи своего имущества.

– По незнэнно, как себя должен поставить в незнакомой среде.

– Удовлетворю ли вполне успехами в труде моего доверителя?

– Так ли прочно будет предлагаемое занятиe, как оно теперь есть налицо?

– Буду ли так же счастлив, как теперь?

Эти вопросы, которых я не решил сейчас, заставляют меня решиться остаться на своем месте и продолжать свои занятия и я отгадываю, то есть решаю словом: «не поеду».

Но это самоугадывание не точно; решения, основанный на соображении и способности ума далеко не всегда бывают точны и подкрепляются решимостью. Они необходимы при каждом начинании дела. Но собственно угадывание или предсказание будущего основано на ясном понимании связи и взаимной зависимости явлений; так что лица, часто одаренные весьма слабым соображением, хорошо угадывают.

Это лица, одаренные способностью, своими нервами воспринимать впечатления нервов другого лица и отражать их в себе и тем самым понять, что предчувствует и предусматривает другое лицо. Кроме того гадателю помогают мимика, жестикуляция и выражение лица вопрошающего, так что все это, вместе взятое, обнаружить гадателю то или другое настроение духа; при помощи быстрого соображения настоящего, которое есть предвестник будущего, находят выводы, которые и приводят к будущему.

Так или иначе, но мы еще этим не можем объяснить филологически и психологически способность прорицать будущее и скажем только о том, как прежде производились гадания и как по сейчас гадают и насколько в этом можно было видеть правды.

Оракулы

Оракулы древних были, как известно, в величайшей чести и славе; их считали посредниками между народом и богами и от них народы узнавали судьбу свою и волю их.

Оракулы были посвящены Аполлону, как проницателю будущего.

Аполлоновы оракулы прославили многие города и страны. В Дельфах был воздвигнусь великолепный храм Аполлону. В нем вдохновенная жрица (пифия) восседала на золотом треножнике (cortuna), который прикрывался кожей пифийскаго змея.

Аббат Трессан говорит, что оракулы никогда не лгали, а потому заслужили справедливую известность и поддержали доверенность столько веков, хотя предсказания их порой заключали двусмысленность и часто были темны.

Говорят, что жрецы или Пифии приходили в какое-то исступленное состояние, или при помощи наркотических средств и снадобий, нарочно для сего приготовляемых, в припадке от которого они говорили разные пророчества; иные говорили, что oни пророчествовали под влиянием какого-то естественного газа, исходящего из-под земли.

Но многие приписывают прорицание пифии в пользу магнетизма, как нам это доказывает множество приводимых фактов в греческой истории.

Даже в самом состоянии Пифий и Сивилл, отвечающих на вопросы прорицанием, мы видим, что они находились в то время в бреду, сопровождаемом конвульсиями, что указывает на влияние сильного магнетизма. Варрон и Юстин положительно утверждают, что Сивиллы во время сна находились в беспамятстве.

Римляне также имели своих оракулов и храмы, где давались ответы при помощи магнетизма. У них, как и в Египте, жрецы или сами засыпали, или усыпляли больных.

Цельс написал в I столетии нашей эры, что Асклепиад положением рук и легким трением усыплял сумасшедших; случалось также, что больной от сильного действия впадал в летаргию! А Ориген и Евсевий положительно подтверждают, что в храмах Эскулапа исцеляли.

Аполлоний, славный философ, почерпнувший науки Индии, Персии, Египта и Греции, где посвящен был в их таинства из физики и психологии, заслужил любовь не только народа, но и государей Beспасиана и Домициана; к своим знаниям он присоединял способности видеть события на дальнем расстоянии. Так, например, Аполлоний, находясь в Коринфе, рассказал, что в то время происходит в Афинах, даже назвал ораторов и философов, всходивших в то время на кафедру в садах Академии. В Египте молодой архонт захотел осведомиться у Аполлония, что делается в доме отца его в Патрасе. Последний удалился в уединенное место, и скоро возвратясь сказал: несчастный молодой человек, поторопись в путь, твоего отца влекут в темницу.

Архонт действительно по приезде нашел своего родителя посаженным в темницу.

Точно также Аполлоний предсказал Эфесским жителям минуту смерти Домициана от руки отпущенника. У Аполлония был ученик, которого он магнетизированием доводил до ясновидения.

У галлов друиды исцеляли много болезней чрез прикосновения и их врачевание считалось знаменитым, а советы до того справедливыми, что к ним стекались изо всех частей света.

Это утверждают Плиний, Лампридий и Цельс, так как их лечение происходило ятролиптикой, то есть врачеванием при посредстве трения.

Гадания древних

Гадание по внутренностями жертв

В древности животных приносили в жертву богам и по внутренностям жертв жрецы вещали народу счастье или несчастье, перемену погоды, даже предсказывали события и судьбу лиц, приносящих в жертву животных. Так как в глубокой древности скотоводством примышляли все народы, и по большой части многиe жили, кочуя по необъятным пустыням Азии и Африки, то скот составлял для них богатство, а потому они старались умилостивить богов или отблагодарить самым дорогим, что только для них было и дорого, и полезно и любимо.

Мысль о подобного рода гадании по жертвоприношениям, как догадываются в настоящее время, основана на том убеждении, что климат, почва и плодородие лучшие условия для животного, питающегося подножным кормом, так как для жертвоприношения употреблялось мясо рогатых двукопытных. Следовательно по здоровью внутренностей судили о здоровье скота, об удобстве местностей для скотоводства и доброкачественности корма. Так как только здоровый скот употреблялся в пищу и при том бараны, как животные более чувствительные к переменам климата и почвы, то нездоровая страна могла быть причиною его болезни и народной скудости.

Особенно обращали вниманиe на сердце и печень: по сердцу узнавали атмосферное состояние, а по печени состояние воды и почвы.

Гадание по трупам

Оно также производилось жрецами, так как только им была ведома хирургия и вручена мудрость. Обыкновенно в жертву людей приносили Ваалу, богу воины (или Марсу); здесь, кроме жертвы, волхвы имели в виду изучение естественных наук. Между прочим влияние местности на здоровье человека. Что же касается народа, то он видел в этом самую дорогую и сильную жертву в тяжелую годину и надеялся, что этим он умилостивит бога, пославшего какое-нибудь несчастье.

Гадание по полету птиц

По нашему мнению это было не гадание, а скорее исследование местности в пустынях, а также состояния погоды; так как птицы одарены инстинктом распознавать близость жилья, близость воды, а в степях это весьма важно; точно также по птицам, что вовсе не чудо, можно догадаться о наступающей буре и проч.

Гадания по палочкам, по воде, по воску

Эти три рода гадания основывались на случайностях, точно так, какими мы пользуемся при сдавании карт в какой-либо игре. Кинутся ли прутики и улягутся известным образом, бросим ли косточки в сосуд с водою, выльют ли в воду растопленный воск, чтобы получить случайно отлившуюся массу, древние жрецы из всего этого выводили свое заключение и объясняли желающим волю богов, разумеется замаскировывав обряд гадания известного рода пустословием.

Мы пропускаем:

Гадание по стрелам

Гадание по древесным листьям

как совершенно что-то детское.

Гадание по дыму и огню

Огонь у многих народов считался чем то священным, а особенно у древних, потому что его получали посредством трения дерева о дерево, то есть по их понятию из ничего; при том он им напоминал собою нечто общее с солнцем, вечным светилом, согревающим и оживляющим землю и все живущее, которому они и поклонялись; притом же огонь чист, светел, прозрачен, как невинность, у которой нет на душе тайны. Они приносили жертву огню, возливая масло, сыпали ароматы и по огню и дыму судили о успехах предпринимаемого дела.

Светлый чистый пламень предвещал все благоприятнoe, точно как и дым; темное пламя и густое – неблагоприятное предвестие, точно так, как и дым. Пламя в один конец с неблагоприятным предзнаменованием совершенно без конца совершенно дурное; а трехконечное пламя означало благоприятный исход.

Кажется гадания древних во времена оракулов совершались более из обычая и обыкновенно же умы во время жертвоприношений направлены были к молитве. Тем более, что жертвоприношение и гадание было сопровождаемо обрядами.

Позднейшие гадания

Гадание топором относят к древности. Плиний говорит, что этого рода гадание внесено в Грецию Останесом[72] при Ксерксе I.

Это гадание назначалось для узнавания виновного. Для этой цели вбивали топор в короткий деревянный кол, держали его обеими руками, так что вращение вала производилось очень легко; при этом произносили несколько имен из числа подозреваемых. Понятно, что при вращении топор, вследствие проявления центробежной силы, может через несколько минут упасть или покривиться и это будет уликою того, при чьем имени он пошевелится.

Гадание решетом

Гадание решетом тоже довольно древнее занятие и поныне тоже служить для обличения виноватого. Обычай этого гадания относят ко временам Феокрита и Люциан причисляет его к самому грубому суеверию греков, пафлагонцев и евреев.

Решето вешалось на нитку и произносили имена заподозренных; при имени которого решето начинало поворачиваться, тот считался за виноватого. Германцы тоже знали это гадание.

Так вообще решето было принято за голос богов и весталка Тукция даже только тем могла освободиться от взводимого на нее обвинения, что также решетом принесла из Тибра воды. Точно также как и решето, употреблялись по тем же правилам, привязанные на нитке кольцо, ножницы, ножи и другие домашние тяжести.

Гадание ключом

Для этой цели берут ключ, самый старый и еще лучше полученный по наследству, закладывают его бородкой между листов, книгу крепко связывают и за кольцо на нитке вешают к потолку. Книга при произнесении имени виноватого также повернется.

Гадание священной книгой

Берут какую-нибудь книгу духовного содержания[73] задают себе наобум страницу и строку сверху или снизу и потом открывают и, отыскав страницу, ищут в строке объяснения на заданную тему вопроса, или же задают ceбе наобум на правой или на левой странице сверху или снизу ее строку и потом книгу эту открывают на какой попало странице. Что сказано в той строке до точки, будет служить ответом на загаданное; если слово несколько не соответственно ответу, то в таком случае нужно его себе объяснить аллегорически.

Гадание билетами

Брали кусочки бумаги, вырезывая их правильными квадратиками, надписывали на каждом из них что-нибудь подходящее к цели гадания, свертывали потом в трубочки, и перемешивали в пучке муки, девять раз. Затем каждый вынимал по горсти из кучки и читал билет, попавшийся в муке, вынутой им.

Гадание петухом

Это гадание производится двумя способными буквами или вещами при содействии этой птицы, и также днем или вечером.

В первом случае делают на земле круг и делят его на тридцать шесть частей, обозначая каждую часть его отдельной буквой азбуки; вместе с тем в каждое из отделения кладут по ячменному или овеянному зерну и запасаются карандашом и куском бумаги; между тем в круг пускают петуха и записывают последовательно буквы тех отделов, из которых он берет зерна. Последовательный порядок записанных букв должен дать слово ответа.

Другой способ состоит в том, что каждая из девушек на святках берет поровну овсяных зерен и кладет эти кучки отдельно на пол; за тем пускают петуха и та из них, у которой из кучки впервые клюнет петух, первая раньше других выйдет замуж.

Вечером раскладывают на земле вещи, как то кольцо, овсяные зерна, уголь и серьги и выпускают петуха; так как петух ночью или поздно вечером спит, то он не может хорошенько различить предметов и может клюнуть во что попало. Этим девушки пользуются и загадавшая наблюдает. Если петух клюнет зерно, то это будет знаком, что она выйдет за богатого; если клюнет серьги то будет щеголихой, если клюнет зерно, то будет сыта и в удовольствие жить, а уголь означает бедность.

Гадание по луковицам

На луковицах делают надписи тех из отсутствующих друзей, которые нам дороги и в отсутствии кладут их на землю; чья луковица ранее даст ростки, то та особа счастлива и здорова.

Гадание яйцом

Свежее яйцо с осторожностью выпускают в стакан с водою и дают ему несколько постоять, после чего судят по расположению белка в воде; для чего воду берут холодную, но без льда.

Гадание башмаком

Снимают с левой ноги башмак и кидают за ворота. Куда он ляжет носком, в ту сторону хозяйку башмака отдадут замуж.

Гадание на поленьях

Девушки подходят к поленнице и вынимают их без разбора, которой какое попадется; затем каждая свое осматривает. Гладкое полено в тонкой, ровной коре представляет хорошего жениха, полено в шероховатой коре – характерного; в толстой, но хорошей коре богатого, полено с ободранной местами корою нуждающегося; без коры бедного, толстое полено – сильного, толстого; с сучками – большая семья, кривое – урода или с физическими недостатками.

Гадание в зеркале

Гадание посредством зеркала, вероятно, занесено к нам в Poccию, а не русское наше, как и многие из гаданий; оно производится таким образом: обыкновенно вечером берут два зеркала или ровной величины, обыкновенно довольно большие и устанавливают одно против другого при помощи двух свеч, чтобы одно из них висело или стояло вертикально и неподвижно, освещенное с двух боков двумя свечами, а другое напротив должно быть в руках гадающей особы, которая должна его так уставить против первого, чтобы в первом зеркале образовалась длинная, бесконечная галерея, освещенная огнями. Зеркала должны быть чисты и безукоризненны в отношении правильности их отражения, то есть без пузырьков, трещин и других изъянов. Когда зеркала будут установлены и освещены двумя восковыми или стеариновыми свечами одинаковой высоты, то гадающая особа должна удалить из комнаты кошек, собак, птиц и посторонних, кроме только одной или двух особ скромных и интересующихся одинаково с гадающей особой. Эти особы однако не должны смотреть в зеркало или отвлекать гадающую особу разговорами.

Особа, севшая гадать, должна смотреть пристально и неподвижно в конец образовавшейся галереи, с убеждением, что она должна видеть что-нибудь или по крайней мере особу, которая нужна и более ни о чем не думать.

У нас в народе девушки, садясь напротив зеркала, говорят: «суженый! ряженый! приди ко мне ужинать». Но это совершенно лишнее.

Говорят, что зеркало пред началом явления какого либо видения тускнеет, свечи также теряют свой первоначальный блеск, и тут-то нужно обращать усиленное внимание, чтобы в скорости увидать что-нибудь. Самый маленький шорох, шепот, отвлекающий на минуту внимание гадающей, уже портит всю работу и приводит в себя напряжение нервов, сосредоточенное в одну точку в нашем мозгу. В народе обыкновенно робкие, увидев призрак, чурают его, говоря: «чур меня, чур!» – при чем будто бы видение исчезает; но это уже прибавление к настоящему, что очень может быть и темнит, как всякая народная прикраса, настоящий смысл.

Также говорят, будто бы жених, по желанию гадающей девушки, глядится чрез плечо невесты и приносит подарочки, которые невеста, зачурав, действительно оставляет у себя.

Некоторые ставят на стол, за которым гадают в зеркало, два прибора, и будто бы в известное время, около 12 часов, является будущий жених, садится за прибор, и вынимает при этом что-нибудь из кармана, так как ни вилки, ни ножа при приборах не полагается, но случается будто бы он вынимает ножичек, иногда перстень. Стоит только зачурать его при этом, призрак исчезает и вещь остается добычей невесты, в виде как бы залога в справедливости будущего события.

Но этого быть не может; можно подумать, что при взгляде, пристально и неподвижно устремленном на один предмет, раздражение мозга – вообразительного органа, может достигнуть того градуса, когда впечатлительная особа что-либо и увидит; но не может же быть, чтобы акт, совершившийся в нашем мозгу, был неразрывно связан с вещественными приношениями призрака.

К гаданию вообще способны впечатлительные, нервные особы, с воображением; но больные, истерические, ипохондрики не должны браться за такое дело, потому, что испуг видения может потрясти всю их организацию.

Мы расскажем один случай, описанный М.П. Погодиным из записок одной известной графини. Следующее, которое мы опишем более сокращенно, это разсказ полученный графиней А. Д. Б. от Е. О… В 1807 году в обществе подруг Е. О., в доме соседа-помещика, зашел разговор об опасностях и трудах близких сердцу отсутствующих, бывших в армии. Известий никаких в деревне. Между молодыми девушками зашла речь о гадании в зеркало; одни не верили, другие сомневались в способе гадания, а некоторые верили и одна из подруг обратилась к хозяйской дочери, чтобы та погадала в зеркале. «Посмотри-ка где мой брат, и что с ним теперь?» – попросила подруга. Хозяйская дочь села при известной обстановке, другие расположились поодаль… Долго молча сидела гадальщица; это начало некоторым надоедать, как вдруг заговорила: «Вот, вот, туман сходит со стекла, вот лесок, песчаный берег, река, большая, быстрая река! Господи, сколько народу! Все войска, лагерь, солдаты, пушки, кони на обеих берегах. Что это так суетятся у подошвы горы, на самом берегу? Кажется все штабные тут… А, отчалила лодка с того берега, в ней маленького роста генерал сидит; вот плот на середине реки, другая лодка причалила, смотри!.. Е. О… подошла и стала за стулом подруги, посмотрела в зеркало и увидела тоже самое. Вот и другой генерал взошел на плот, он повернулся! Государь! – вскричала хозяйская дочь й сама вскочила, пораженная удивлением.

Это было 13 июня – в день Тильзитского свидания двух Императоров[74], о котором уж, конечно, никто не думал не гадал, и всего менее эти молодые девушки.

Подслушивание

Подслушивание в деревнях производится под Васильев вечер (под Новый год). Это бывает так: прежде задумает девушка о том, «что будет в этом году?» или «Выйду ли я замуж?» и потом пойдет под первое окно, где только чуткое ухо услышит разговаривающих. Обыкновенно это случается у чужих дверей или под окнами, причем стараются не быть узнанною или заподозренною и из того, что услышат, выводят заключения.

Так например если услышат брань и ссору, заключают, что будущее в этом году будет неблагоприятно. Ласковый разговор, поцелуи и прочее, вообще спокойная беседа – предвещают благоприятную жизнь. Но вообще подслушивание не прилично для девиц, потому что часто бывает разговор такого дурного направления, о котором девушкам слышать не следует.

Как узнать имя будущего суженого?

Это также происходит на святках; девушка, задумав о женихе, выходит за ворота и спрашивает первого встречного: как его имя?

Ответ, разумеется, тотчас последуешь, иногда правдивый, иногда ложный; а то прохожий скажешь шуточку иногда, впрочем, неприличную. Вообще это с одной стороны неприлично и нескромно.

В некоторых местностях выходят спрашивать имя жениха с масляным блином на голове.

Крещенское гадание

Это гадание, весьма неприличное и противное духу религии, упоминается, как пример суеверия, должно быть со времен существования у Славян Белбога и Чернобога.

В то время когда все уйдут на водоосвящение, девушка берет веник и метет им комнату; каждый раз, взмахнув на право, произносит молитву, а влево с каждым разом поминает ругательство с именем нечистой силы. После того делаешь черту углем по середине и становится на право, то есть на место, отметенное с молитвою. Это происходит во время погружения креста на Иордане. Неправда ли, какой грешный предрассудок? Став на место, она говорит: «суженый – ряженый, явись предо мною, как лист перед травой». Говорят, что черт является в это время в виде призрака ее будущего жениха.

Пример поясним одним преданием, за верность которого не ручаемся.

Одна девушка пожелала видеть своего жениха. И женское любопытство не могло остановится даже пред опасностью, с которою сопряжен вызов черта. Она бранилась при каждом взмахе влево – черт возьми! В комнате никого не было, а может быть, и во всем доме. Став направо, она ждет появления и что же, дверь отворяется, когда она была заперта и входит красивый молодой человек в шинели, с красным платком в руке.

Полюбовавшись с полминуты на красавца, она, почувствовав невольный трепет, сказала: «Чур меня!» и упала в обморок. Скоро очнувшись, она увидела к изумлению своему, в руке своей красный шелковый платок, именно тот, который видела у призрака.

Таких платков не было во всем доме.

Спрятав от домашних платок, и скрыв происшествие в глубине души, она ожидала исполнения происшествия и что же? В этом же году к ней присватался молодой человек, точно такой, как говорится голос в голос, волос в волос и ростом и дородством, каким она видела в Крещение. Тотчас девушка смекнула, что чему быть, тому не миновать.

Вот она и замужем. Прошло два года, а о платке молодая ни гугу и живут счастливо.

Однажды, как-то сидя дома о святках, тоже в кружке гостей, начался святочный разговор о привидениях; о домовых, о гаданиях; нашлись и люди, не допускавшие существования бесплотных духов; разумеется к числу суеверных принадлежала большая часть женского пола. Женщин окончательно опрокинули решительные суждения мужчин.

Тогда молодая встала из за стола и сказала присутствующими

– Если так, то я докажу всем вам противное, г-да мужчины.

– Хорошо, докажите, – был общий ответ.

Она тотчас вынула заветный красный шелковый платок, вынесла его с торжествующим видом и поднеся к глазам мужа, сказала:

– Как ты думаешь, чей это платок?

Муж взял в руки платок и увидев на нем метку своей фамилии, затрясся, побледнел, и не спрашивая ее, рассказал следующее:

– Вот, господа! я вам расскажу историю этого платка. Два года назад, когда я был еще женихом, отправился в крещение на водосвятие; народа было много и я, боясь тесноты, стоял на месте более других просторном. Вынув красный шелковый платок, вот этот самый, я стал им отирать застывшие усы; лишь только я отвел платок от лица, как ко мне подбежала черная огромная собака и, выхватив платок, исчезла.

Гости всплеснули руками и стали просить объяснения такому происшествию.

Молодая в свою очередь рассказала свою версию происшедшего, и такой убедительный факт заставил гостей только пожать плечами, и промолчать.

Наконец гости удалились по домам; муж и жена остались одни.

В странном волнении муж ходил взад и вперед по комнате и наконец, выйдя па несколько минут из комнаты, он возвратился к жене и сказал ей:

– Ну вот что, моя милая: я полюбил тебя, но не знал, что ты меня достала нечистой силой; мне тебя более не нужно, возьми свой платок, надень его на себя и молись Богу.

– Жена глядела на мужа и что-то хотела возразить..

– Довольно, будет, кайся пред иконой Спасителя и умри. – При этом муж показал ей заряженный пистолет.

Нечего говорить о том, что все ее вопли и моления, были напрасны: муж застрелил ее. Верен ли этот рассказ или выдумка; но во всяком случае он дает нравоучение следующего содержания: Не должно держаться предрассудков, и не избирая средств прибегать к духу злобы человеку, осененному Христианской религией. Она говорила демону: «Черт возьми» он и взял платок; но этот же платок и послужил ей на погибель. Для таких ли серьезных жизненных перемен, решающих судьбу, производящих перемены в жизни, искать другого пути, кроме указанного православной религией?

Полотенце

В полночь вывешивают за окно полотенце из окна и говорят: «Суженый, ряженый, приди и утрися». И если через нисколько времени оно окажется мокрым, то девушке скоро придется быть замужем; если мокро будет утром, то не скоро, а ежели утром оно останется сухим, то остаться навсегда девушкою.

Окна в деревнях вообще низки, а потому шалуны парни, ходящие под окнами и знавшие все приметы девушек, находят весьма забавным напроказить, на сколько достанет разума и сметки. Что за трудность смочить вывешенное полотенце? Впрочем оно может и без суженого отсыреть, если его бы вывесила и женщина замужняя.

Гаданье на питье

Некоторые за ужином стараются как можно более есть соленого и ложась спать, говорят: «Суженый-ряженый, приди ко мне и напои». Суженый является во сне и поит.

Гадание в бане или в овине

Это гадание производят ночью, в двенадцать часов. Отворив дверь бани или овина, просовывают туда руку, а иные спину и загадав, говорят: «Суженый-ряженый дай мне руку или погладь меня.» Если при этом девушка почувствует мохнатую руку, то к богатству, если же голую, то бедность.

Молодые парни для этого нарочно прячутся в овине или в бане и, выворотив рукавицу, подают руку суеверным; иногда оказываются проказы более неприятные, а потому эти гадания могут скорее быть только предлогом, под прикрытием которых ветреницы имеют другие цели.

Гадание по лошадям

Садятся на лошадь с завязанными глазами и опускают поводья. Куда лошадь направится, в той стороне быть замужем. Из этого кажется ничего не предвидится, как из гадания с башмаком; где бы не быть замужем, лишь бы быть счастливой; но здесь разумеется другая цель: в ту ли, мол, сторону выйду, где мой милый? Вот что!

Гадание на курице с петухом

Вот любопытное гадание по ее характеристике. Связывают курицу с петухом хвостами и сажают под решето. Немного погодя потом решето поднимают и смотрят: кто из них кого прежде потащит; так что если петух потащит курицу, то власть будет на стороне мужа, а если курица петуха, то верх брать будет жена.

Гадание по собаке и отголоску.

Для этого выходят на двор и говорят: Залай, залай собачка, завой старый волк. Вслед за тем слушают, где залают собаки и далеко ли? Вслед за тем по лаю собаки в какой-нибудь стороне и по расстоянию заключают о местопребывании суженого или кричать на дворе: ау! а слушают; где он отзовется там и быть.

Гадание на гребне

Ложась под Новый год спать, девушка говорит про себя, положив гребень под голову: «Суженый, ряженый, приди причесать мою голову». Суженый является ночью во сне и расчесывает.

Гаданье по ниткам и по звуку

Скручивают нитки и опускают в воду; если они в воде крутятся, то это обозначает хорошую жизнь, а дурная жизнь предвещается тем, что нитки останутся в том же виде, Чтобы узнать, какого мастерства будет жених, стоит только послушать под дверью незнакомого дома; так по стуку узнает кузнеца, по хлопанью кучера, по скрипу сапожника и пр.

Гадание по следу

С вечера ложатся спиною на снег и утром смотрят, каков след: если он гладок, муж будет ласковый, ловкий и смирный; если шероховатый, то муж сердитый, если в полосах, то будет драться.

Гадание на мостике

Девушки, чтобы видеть жениха во сне, берут от веника прутик и складывают их в два или три ряда так, чтобы рядок прутиков приходился поперек первого; иначе, укладываются, как складывают бревна, приговаривая: «Суженый, ряженый, приходи ко мне на часок, через мой мосток».

Гадание по тени

Берут бумажку, правильно вырезанную, величиною в 1/8 листа, складывают ее в виде ширмочки и зажигают сложенною; потом раздвигают ее несколько и ставят близ стены; по тени на стене судят о будущем.

Гадание на зажженной лучине

Зажигают с конца лучинку и машут ею, приговаривая: «будет, нет, будет, нет!» Это продолжают до того, пока лучина не погаснет и на каком слове погаснет, то и узнают, выйти или нет ей замуж в этом году.

Гадание на бобах

Берут 41 боб и раскладывают на 9 кучек по столу в три линии таким образом:

Прежде всего делают только три кучки из 41 боба без счету, а по виду; затем из первой отсчитывают по четыре боба, которые и кладут в сторону таким образом: из первой кучки откладываюсь 4, 3, 2 и 1 боб; последний будет для образования первой кучки второго ряда.

Потом принимаются за вторую кучку из трех первоначальных и поступают с ней также, как и с первой; остаток присоединяют ко второй линии для образования в ней второй кучки. Наконец, поступив таким образом, получим в первом ряду 3 кучки, в каждой из которых будет не более, как по 4 боба.

Второй ряд или линия должна производиться из тех кучек, где бобы были отсчитаны по четыре; все эти бобы должно также разложить на произвольные три кучки.

Потом нужно образовать третий ряд, только он не отсчитывается, а просто делится весь остаток от первых двух линий на произвольные последние три кучки.

При этом нужно иметь в памяти слова: Желаю, надеюсь, исполнится.

В первом ряду средняя из трех кучек у гадальщиц названа головою, третья рукою, средняя во второй сердцем; в третьей третья кучка ногою в походе. Эти кучки считаются главными, а потому и выбирают при загадывании ту из них, которая ближе подходит к вопросу, так как:

1. Голова содержит ответы на вопрос об уме и способностях а также о характере.

3. Рука. Имение, богатство, бедность.

3. Сердце– Печаль или радость.

4. Нога в походе, содержит – путешествие, дорогу, письма, отправку.

Лишь только будет подходить вопрос к одной из четырех кучек, то посмотрите, сколько будет в ней зерен: если чет, то ответ неблагоприятный, а если нечет, то благоприятный.

Причем нужно также осведомляться для соображения с первой кучкой той же линии или ряда, где видим ответ на вопрос, потому что если видим нечет в вопрошаемой кучке, то есть благополучие, а в первой кучке того же ряда чет, то значит, что будет препятствие, но окажется благополучно.

Гадание на кофейной гуще

Кофе для гадания приготовляют таким образом.

Берут кофейник, в котором был варен кофе, сливают или выливают с него напиток и на каждые 12 унций взятого для варения напитка кофе а не гущи, выливают по стакану воды; все это смешивают и выливают на чистую, сухую фарфоровую или фаянсовую тарелку, наполняя ее до половины и трясут эту тарелку во все стороны с полминуты; затем сливают гущу а в другой сосуд весь излишек.

На тарелке останутся остатки гущи только в виде пятен, напоминающих слабые фантастические изображения. При слишком большой запутанности или сплошной массе гущи, нужно вновь возобновить рисунок, то есть повторить наливание гущи.

Когда рисунок довольно ясно делится в различных изображениях, то гадальщица начинаешь рассматривать знаки. Вот обозначение знаков.

Геометрические фигуры

Круги во множестве лежащие между другими фигурами, получение денег, малочисленность их/ безденежье.

Многосторонние – счастливое супружество.

Круг с четырьмя точками внутри – рождение младенца; два круга – двоих детей. Если при этом круг правильно образован, то дитя будет мальчик, если не целый – девочка. Когда же круг с двумя точками сопровождается кривой или волнистой линией, то рожденное дитя будет умное, а с правой, дающей круг, то дитя будет – гений.

Четырехугольник – неприятности, но если их много или несколько, то они показывают раздоры, особенно продолговатые.

Овал – успех в делах.

Линии и струйки. Резкие, но многочисленные предвещают спокойную старость; в небольшом количестве, довольство.

Линия, замеченная посреди тарелки, менее запутанная, длиною от двух до 7 дюймов, определяет продолжительное путешествие, чистая– счастливое, если выходит из пустоты тарелки – заграницу, усеянная линиями и точками– с препятствием.

Змеевидные струйки – препятствия с успехами; когда кончаются прямыми линиями, то означают счастье после житейских невзгод.

Кресты посреди других фигур – предвещают тихую смерть. Четыре креста соединенные – смерть от тяжелой болезни – для женщины, и от падения – для мужчины. Три креста – почести.

Угол из маленькой и большой линии – признак несчастной смерти.

Треугольник. – Почетная служба. Три треугольника – верное богатство; Нисколько треугольников надежда на почести. Много их – деньги.

Решетка (#) – такого рода изображение– предвещает заключение.

Венец из крестов – смерть родственника. Из трех– или четырехугольников – Смерть приятеля в том же году. Форма венца дворянского– успех в свете.

Ромб – счастье в любви.

Более или менее округленные фигуры – препятствия в любви; но в связи с треугольником, – что желание сбудется.

Дом возле круга – скорое приобретение недвижимости. Дом с рядом стоящей Фигурой X или Н – приобретение городского дома. Если рядом с домом будут видны несколько треугольников, то дом будет подарен или перейдет по наследству. Если рядом с домом будет кустарник пли дерево, то дом будет в провинции. Рядом с домом крест – смерть владельца, с кругом – хозяин будет долговечен и счастлив.

Изображения животных

Четвероногое животное – нищета и горести. Птица. Богатство и счастье.

Птица в сетке – будущая тяжба.

Змея, дракон, крокодил, лягушка – измена или заговор против гадающего, которых он, однако, избежит.

Изображения растений

Растения вообще – задумчивость.

Роза – здоровье.

Куст – отсрочка.

Букет – счастье.

Изображение окон, оружия, карет, сундуков и прочего.

Карета в упряжи – насильственная смерть. Сундук – получение письма.

Ружье – запутанность дел.

Окно, дверь, забор – воровство,

Человеческие фигуры

Слабое очертание головы на конусообразной фигуре или на треугольнике представляет женщину, тогда как форма головы на двух линиях мужчину. Если такая фигура будет иметь линии в виде руки, то означает подарки. Если окружающие рисунки будут слабо очерчены, то от белокурой, а если соседние рисунки явственны, то от черноволосой.

Голова с одним глазом – обман, ложные обещания.

Собака возле человека – верный друг.

Собака или голова собаки возле круга с несколькими гранями – супружеская верность.

Мужчина с палкой или со шпагой – обольститель гадающей женщины.

Женщина с палкой – обольстительница-кокетка, вводящая в отчаяние мужчину.

Женщина рядом с цветком. Искренняя подруга; она возле розы – любовница молодого человека. Подле тюльпана – соперница замужней дамы.

Всадник на лошади или на четвероногом. – Человек желающий оказать пользу или услугу нечаянно.

Женщина верхом – сумасбродную женщину.

Три мужские фигуры рядом, следующие одна за другой – обещают почетную должность, особенно если эти фигуры женские.

Нельзя определить подробностей всех сочетаний, какими пользуются гадальщики по опыту, совокупляя и разъединяя смысл групп. Это – гадание, если не приносит никакой пользы, то здесь нет и вреда, так как гуща после кофе также выбрасывается.

Кабаллистика

Кабаллистика – это наука предсказания по числам и буквам.

В древности и в средние века играли большую роль талисманы; у евреев и сейчас употребляются во время молитв знаки с молитвами. Талисманы эти были выражаемы знаками или буквами, из которых каждая имела таинственное значение, хотя в наше время они, как известно, сами по себе ничего не выражают.

Гаффарель[75] предполагает, что еврейская азбука прежде была священной и изобретена первыми астрономами, которые начертили литеры по созвездиям.

Она была известна только священникам, между тем как народ имел другую азбуку. Однако во времена писания евреи приняли азбуку и даже большею частью ассирийский язык. Священники, старались изгнать этот иноземный язык и, чтобы скорее достигнуть этого, они сообщили им священную азбуку, которая и была ими принята. Каждая из этих букв имела значение, сохраненное первыми двадцатью тремя символическими фигурами таро столь же древней, как ни они, с которыми она сносится.

Эти буквы изображались на нагруднике первосвященника, который состоял из двенадцати драгоценных камней, носивших название одного из колен Израилевых. Они имели по шести граней и каждый камень имел свои силы и выражал собою идею.

Первосвященник, приближаясь к скинии, снимал нагрудник и молясь с закрытыми глазами, повертывал его в руках, клал как попало в золотую скрижаль в середину священного ковчега, между херубами или сфинксами, имеющими бычачье тело и орлиные крылья. Два оникса, служившие застежками для цепи нагрудника, обозначали: правый Гедулах или милосердие, а левый – Гебурах, суровость или да и нет.

Фигуры сфинксов отражались в той или другой грани драгоценных камней и по значению названий букв или цифр, исчерченных на различных гранях, получавших отражения, читали будущее, которое изменялось в Гедулах или Гебурах, в милосердие или в суровость, смотря по месту ониксов.

Такая запутанность и иносказательность существовала в азбуке. Каждая буква имела значение в трех мирах: божественном, интеллектуальном и в вещественном.

№ Еврейская Числовое значение Русская Значение 1 א 1 Алеф. Господство над собою, воздержание, хитрость, жадность. А. Аз. 2 ב 2 Бет. Мысль, Bыcoкомериe, наука, зависть. Б. Буки. 3 ג 3 Химель. Нежность, потребность наслаждение, сластолюбие. Х. Хер. 4 ד 4 Далет. Мудрость, мощь, гордость. Д. Добро. 5 ה 5 Г. Мистические грезы, леность, отдых. Ге. Глаголь. 6 ו 6 Вау Душевный голод, свобода, обжорство. 7 ז 7 Зайн Торжество, любовь к победе, величие, гнев. 3. Земля. 8 ח 8 Гет Правосудие, приманка, обещание, угроза. 9 ט 9 Тет Осторожность, мудрость, страх. Т. Твердо 10 י 10 Иод Вера, просвещение в высших науках, мужество, жестокость. И.Иже 11 ך 20 Каф Сила, работа, рука, жестокость. К. Како 12 ל 30 Ламед Терпение, нравственная наука, опыт беспечность Л. Люди 13 ם 40 Мем Надежда, любовь, разрушение М. Мыслете 14 מ 50 Нун Уверенность, движение, подвижность. Н. Наш. 15 ן 60 Самех Сокровенная наука, красноpeчиe, рок. 16 פ 70 Аин Страх Божий, cyeвeриe, падение. 17 ץ 80 Пе Бессмертие, воображение, красота, мудрость. П.Покой. 18 צ 90 Цад Видимый мир, отражение, ошибка. Ц.Це. 19 ק 100 Коф Религия, слово, рассудок. 20 ר 200 Реш Божественная жизнь, производительная сила земли, жизнь растений. Р. Рцы 21 ש 300 Шин Материальная жизнь, чувственность, глупость. Ша 22 ת 400 Тау Абсолютность, истина, полный успех.

Вот и все, что можно сказать о кабаллистике. Неужели все Игнаты будут иметь эти достоинства и недостатки, сами себе противоположные? Так, например, умеренность и жадность, страх и физическая сила, подвижность и лень.

Может быть до нас достигла не полная версия или утратившая точность объяснения.

Кабаллистика на числах

Прежде всего коснемся истории чисел. Система чисел, которую объяснял Пифагор, по-видимому заимствовавший ее от египетских жрецов, была распространена его учениками.

«Божественная жидкость, говорили они, была недоступна чувствам, и мы употребим для ее характеристики язык не чувств, а ума; мы дадим разуму или деятельному началу Вселенной название монады или единицы, ибо оно всегда одинаково, и материи или началу страдательному название диады (двойственность) или размножения, ибо оно подвержено различным изменениям. Наконец мир назовем мы триадой, ибо он результат духа и материи».

Смысл Пифагоровых уроков был или заключался в том, что числа содержат элементы всех вещей и даже всех наук. Пифагор приложил систему чисел к мирy духов и решил проблемы, неизвестные в нашей арифметике.

Вот что было сказано по этому поводу одним ученым жившим, два века назад[76].

«Великая мировая система покоится на известных основаниях гармонии, быт, форма и действия которых во всех вещах, как общих, так и специальных, суть естественное последствие. Эти основания гармонии называются числами. Тот, кому они известны, знает и законы существования природы и сравнения их отношений, род и меру их действия, связь всех вещей и всех действий, физическое и механическое строение мира. Числа суть невидимые сосуды существ, как тела их сосуды видимые; это значит, что вещество имеет два свойства: видимое и невидимое; первое есть видимая форма – тело; форма невидимая – число. И всё предъявляющееся есть результат внутренней энергии, а эта энергия есть разлитие силы. Более или менее великие силы являются из вещественных чисел, а большая или меньшая энергия из виртуальных чисел».

«Ясно, что существуют невидимые оболочки, ибо каждое существо имеет причину и форму; но причина и форма суть две противоположности, которые не могут соединиться без известных уз, укрепляющих их; в этом заключается функция числа. Как законы и качества существ написаны на их наружности, так законы и качества существ вещей невидимых написаны на невидимых числах или: так как впечатления получаются чувствительностью мысли посредством чувств, то точно также ум наш получает ясные идеи чрез положение и видимое отражение вещей тотчас же, как можно их уловить, ибо идеал, подобно физическому, имеет число, меру и вес, познаваемый только разумом. Правда, истины в мировые числа бесконечны, но ход их правилен и прост, ибо все покоится на основных числах от одного до 10. Их бесконечность сама по себе основана на бесконечном числе существ а это тем более, что одинаковые существа имеют различные качества. И так, есть числа для основания и субстанции существ, их действий, их долговечности и степени их прогресса. Все эти числа столь же существуют от стояния, где останавливаются лучи божественного света и бросают назад отражения, иногда для представления своего изображения, иногда для того, чтобы излить в этом обратном взоре новую жизнь, новую меру И НОВЫЙ вес. Есть также соединенные числа для выражения различных отношений и различных положений существ, их действия и их бытия. Также есть центральные числа и числа окружности; есть ложные и нечистые числа. Не смотря на их бесконечное соединение, идея их весьма проста, потому что восходит от первой основой цифры до 10 и простых чисел; эти же последние слова содержатся в 4 первых числах основных, соединение которых (сложение) даст десять, из чего блистательно вытекает бесценная сила кватерны, которая кажется безумием людям нашего времени, потому что они ничего не могут в ней понять.

Некоторым образом мы видим здесь, почему число десять было так высоко чтимо Пифагорейцами: это было их более возвышенное число. Они клялись четырьмя и клятва тетраитос была более священна, чем можно вообразить. В нем были все симпатии и силы природы. Десять было мировым числом или абсолютным паном. Следуя Пифагору, числа суть основания высокого разума и единственное средство, посредством которого вещи выражаются сами собою; единение всех чисел соединяет миры или основание согласия существ их действий, являет гармонию всего сущего. Вследствие всего этого Пифагор смотрел на астрономию и астрологию, как на ветви, прямо стремящиеся из одного источника.[77]

Пифагор говорит, что один или единица есть начало знаков, могущих быть сочтенными. Единица начало всего и центр всего, основание каждого бытия. Десять единиц составляет единица десятка, сто – единица ста и так далее; все великие единицы содержатся в малых. Каждый высший мир содержит все подчиненные единицы и низшие миры и самые малые взаимно берут часть в миерах, сферах, фигурах, и творениях высших, в качествах подчиненных будучи, в них содержимы. В сотнях, например, содержатся все числа от одного до ста, а в животной категории – все животные; и подобно тому, как числа от одного до ста все сближаются, так и животные, даже самые низшие, все непосредственно возвышаясь, совершенствуясь, всходят даже до того, что наиболее изящные их члены сравниваются почти с человеческими, не достигая, впрочем, той высоты, на которой стоит он.

«Единица, – говорит Сен Мартен[78], – помноженная сама на себя, дает всегда единицу, потому что сама из себя выйти не может».

«Растительное семя, которое произвело свои годовые плоды, сообразно с числом действий, которые заключали его могущество, не производит более и входит в свое начало.»

Есть один только мир Божий, одно солнце для одного мира, один Феникс в мире, одна матка у пчел. Есть только один элемент, пpeвосходящий всё и проникающий всюду – огонь.[79]

Два—антагонизм, это мгновенная неподвижность, когда силы ровны; но эта борьба – причина движения; оно – жизнь, которая существует только борьбой, и прекращается с наступлением покоя.

Три. – Существование; здесь найденная жизнь. Три, – маятник идущий то направо, то налево, ради равновесия и движения. Три делает полезным двойное число и извлекает из него движение, которое есть жизнь. Бальзак в «Луи Ламберте» говорит, что три представляет собою формулу сотворенных миеров, оно – духовный знак творения и материальной окружности; три – ум.

Число четыре. – Совершенное равновесие, положительность, реализм; четыре в магии – куб, четырехугольник. Это изображение земли, четыре – следствие трех; три – ум, движение, сопротивление, которое привлекает четыре, стойкость и гармонию. Четыре – соединение элементов, четыре основные астрономические точки, «да» и «нет», свет, восток и запад, да и нет теплоты – юг и север.

Пять, четыре и один – дух, господствующий над элементами, квинтэссенция, и звезда из пяти концов (пентаграмма) изображала это господство.

Пять есть дух и его формы. Пентаграмма представляет собой человеческое тело, высшая точка которой представляет голову; если же голова внизу, – это знак безумия.

Шесть – это два раза по три. Изображение соотношения неба и земли. Число совершенной свободы и божественной работы.

Семь – всемирное и общее число потому, что оно содержит в себе три и четыре; число семь представляет магическое могущество; дух присутствует во всех элементарных могуществах, он, подобно пяти, духу, господствующему над материей; но дух здесь выражается не одним, означающим дух человеческий, но тремя.

Семь находится не в одной радуге, но во всем, где есть тайна. Этим числом обозначены семь дней творения и людям заповедано хранить о нем воспоминание в недели; семь есть в радуге, в музыкальной гамме, в добродетелях и грехах; это – таинственное число и тайна, заключающаяся в нем, должна быть великой важности, ибо так часто является нам.[80]

Число 7, по замечание Боссюэта, есть синоним полотна.

Число восемь – гармония противоположностей, всемирное равновесие вещей, двойное четырех. По Пифагору восемь – число правосудия и полноты. Полнотою оно названо потому, что выражает число куба (2x2x2), а правосудия – потому, что делится на двое и обе половины опять можно разделить на двое.

Число девять—3 x 3 представляет треугольник трех, истинный образ трех миров, ocнование всякого разума, совершеннейшей смысл всякого глагола, разум бытия всех форм; число божественных отражений, оно выражает божественную идею во всем высоком могуществе.

Число десять названо всемирным и полным числом, означающим полный путь жизни, ибо от этого числа считают повторениями и оно содержит в себе все числа или объясняет их своими, помножая их. Поэтому его считают числом различных религий.

Нет числа выше его и все десятое – есть нечто божественное.[81]

Знак десяти составлен из единицы, означающей бытиe и от нуля, выражающего небытиe; оно поэтому составляет дух и материю. Оно – высшая точка разума человечества, которое всё исчисляет им.

Эмблема десяти есть змея, ползущая по столбу, выражающая движение и неподвижность, идею и материю.[82]

По словам Сен-Мартена все десятки хороши.

Одиннадцать. По словам Св. Августина число 11 дурно. Закон – 10; 11 же – законопреступление, цифра вне закона – грех. Число возмущения; оно состоит из двух колонн, представляющих антагонизм.

В кабале 11 представляет великого магического агента – силу сокровенную и смелую, если ею не управляют. Агриппа говорит то же.[83]

Двенадцать – число философского камня.

Тринадцать – у кабаллистов не имеет рокового значения.

В таро число тринадцать – означает смерть, которая разлагает человеческие остовы, тогда как из земли живые руки выходят – это возрождение или бессмертие. Тринадцать в кабале – число вызываний духов.

Четырнадцать – Число превращений, метаморфоз, но считается счастливым потому, что составлено из семи.

Пятнадцать. Число духовных вознесений, пятнадцатое число седьмого месяца (еврейское полугодие), считалось у древних священным. Для кабаллистов оно означает гения зла.

Шестнадцать. По Пифагору считалось счастливым, как составленное из 6 и 10.

Число семнадцать. Представляет у кабаллистов число неверия и ошибок, зелья и рока.

Восемнадцать. Евреи в течение 18 лет были в порабощении у Царя Моавитянского.

Девятнадцать. В каббале это число представляют счастливым и благоразумным, как состоящим из 1 и 9, которые будучи сложены, дают 10, совершенное число – число закона. 19 есть число золота и философского камня.

Двадцать. Число веры, истины и здоровья.

Двадцать первое число хорошее, как седмеричное 3x7=21. Оно также считается числом прорицаний.

Двадцать второе. – Число глубокой мудрости, как число еврейской азбуки. Число высшего разума.

Двадцать восьмое. – Число благосклонности, луны, так как она совершает свой путь в 28 дней.

Тридцать. – Число многих тайн.

Тридцать два. – Число мудрости у Евреев; у Пифагора число правосудия, ибо неделимо на части, равные единице.

Число сорок – по словам св. Августина выражает путь к истине, наш путь на небо.

Число пятьдесят – означает освобождение от рабства, полную свободу.

Семьдесят два– равносильно 12. (7 + 2 = 9, 1+2 = 3).

Сто выражает полное совершенство.

Тысяча – полное совершенство всех родов чисел, куб десяти (10x 10 х 10) абсолютное совершенство.

По словам каббалистов простые числа представляют божественные вещи, десятки – небесные, тысячи – будущих веков.

Чудеса хронологических чисел

Замечательно, что для династии Меровингов начинающейся Клодионом в 427 году и кончающейся при Хильдерике в 870 году, складывая цифры 427, получают 13; и складывая цифры 670 года, одно под другим получают также 13. Таким образом считают 13 королей от Клодиона I до Хильдерика II, последнего Меровинга.

Другой род комбинации XIII Валуа.

Первый Валуа Philippe 8 букв.

Последний Валуа Henri 5»

13.

Henri de Valois….. 13.

Таким образом, говорит автор[84], расстояние между poждeниeм Людовика Святого и Людовика XVI—539 лет, прибавляя эти 539 лет к каждому замечательному событию жизни св. Людовика, находят замечательное событие в жизни Людовика XVI.

В Виллобрезе, в окрестностях Флоренции, явился какой-то предсказатель, угадывающий будущее. Он начертал гороскоп Императору Наполеону и вот на каких числах: Король французов Луи Филипп родился в 1773 году: супруга его Амалия – в 1782 году; брак их совершился в 1809. Если сложить цифры каждого года отдельно, получится 18.

Луи Филипп вступил на престол в 1830 году. Прибавьте число 18, получится 1848 год, год его падения. Наполеон III родился в 1808 году, Евгения родилась в 1826 г., брак их был заключен в 1853 г. Если сложить каждые числа отдельно, получится число 17. Наполеон III вступил на престол в 1852 году.

Прибавьте 17 получится 1869 г., – год падения монархии Бонапартов.

Предсказание по цифрам

1. Таблица чисел.

А – 1 К – 10 У – 100 Б – 2 Л – 20 Ф – 200 В – 3 М – 30 Х – 300 Г– 4 Н – 40 Ц – 400 Д – 5 О – 50 Ч – 500 Е – 6 П – 60 Ш – 600 Ж – 7 Р– 70 Щ – 700 З – 8 С – 80 Ю – 800 И – 9 Т – 90 Я – 900

2. Таблица значений.

1. Страсть, честолюбие, жадность.

2. Разрушение, гибельное происшествие.

3. Религия, предназначение, дума, прелесть.

4. Нерадение, мудрость, могущество.

5. Счастье, мужество, честь.

6; Удача, освобождение, труд.

7. Несовершенство, бедность, покушение.

8. Справедливость, величие, самообладание.

9. Любовь к жизни, cпoкойствие, свобода, девственность, Минерва (мудрость).

10. Совершенство, рассудок, гармония души и тела, будущее счастье.

11. Преступление, раскаяние, раздор, неисполнение обязанностей.

12. Heверие, безбожие.

13. Хорошее предзнаменование.

14. Жертва, очищение.

15. Набожность, созерцание.

16. Счастье, любовь.

I 17. Проступок, несчастье.

18. Твердость.

19. Ничтожность.

20. Строгость, печаль.

21. Симпатия, любовь к народу.

22. Тайна, таинственность, мудрость.

23. Бич Божий, небесное наказание.

24. Стремление к хорошему.

25. Знание, знатность.

26. Полезный труд.

27. Твердость, мужество.

28. Удача в любви.

29. Ничтожность.

30. Слава, брак.

31. Славолюбие, добродетель.

32. Брак, целомудрие.

33. Чистота, знатность.

34. Страдание, болезнь духа.

35. Гармония, здоровье.

36. Вселенная, дух, обширные способности.

37. Кротость, супружеская любовь.

38. Несовершенство, неудача.

39. Ничтожность.

40. Твердость, рок, довольство.

41. Дурное состояние духа, скука.

42. Путешествие, деятельная жизнь.

43. Духовенство, религиозная обрядность.

44. Величие, великолепие, энергия.

45. Заточение, быстрая потеря юности.

46. Население, плодородие.

47. Долгая и счастливая жизнь.

48. Право, приговор, судья.

49. Ничего, пустота.

50. Прощение, освобождение.

60. Вдовство.

70. Наука, мужество.

73. Природа, знание.

75. Восприимчивость.

77 Прощение, раскаяние, милость.

80. Спасение, просвещение.

87. Адепт, верующий.

90. Ослепление, раскаяние, заблуждение.

100. Выбор, полические добродетели.

120. Религиозность, любовь к Богу, патриотизм.

150. Похвала.

200. Нерешительность.

300. Спасение, убеждение, вера, философия.

315. Зло, вред.

318. Хорошее известие.

350. Надежда, справедливость.

360. Общественность.

365. Тяжелое и долгое путешествие.

4 400. Астрология.

490. Теология, священство.

500. Любовь к людям.

600. Успех, удача.

666. Убийство, враг, мятежность.

700. Сила, владычество.

800. Государство, катастрофа.

900. Война, битва.

1000. Характер, сила воли, доброта.

1095. Молчаниe. молчаливость.

1260. Мучения.

1390. Преследование.

Употребление таблиц

Употребление этих двух таблиц весьма просто: Напишите имя и фамилию какого-нибудь лица, например: лица известного всему мирy: Иван Крылов. Тогда на бумаге напишите Иван Крылов и, подставляя по таблице № 1 соответственные им цифры, увидите:

к—10

р—70

и – 9; ы– 9

в – 3; л—20

а – 1; о —50

н – 40; в – 3

–

53 162

Сложив числа имени и Фамилии, получим 162 + 53—215: тогда находим во второй таблице по разбитии 215 на 200 и 15, под 15 слово – набожность и созерцание, а под 200—нерешительность. За Иваном Андреевичем это было.

Возьмем другой пример: Александра Суворова

А —1;

л – 20;

е – 6; С – 80

к – 10; у—100

с – 80; в– 3

а – 1; о – 50

н– 40; р—70

д– 5; о—50

р– 70; в—3

233 356

Сложим число, получившееся под именем, с числом под фамилией, получим 589; и по второй таблице видим:

500. Любовь к людям.

80. Спасение, просвещение.

9. Любовь к жизни, спокойствие, свобода, девственность, мудрость.

Стоит прочитать только биографию героя Суворова, чтобы сказать, что здесь вылился чисто его характер.

Возьмем в третий пример – Емельян Пугачев.

Е – 6; П – 60

м – 30; у – 100

е – 6; г – 4

л – 20; а – 1

ь – ч – 500

я – 900 е – 6

н – 40; в – 3

1002. 674.

Сумма числ имени и фамилии будет 1002 +674=1676; тогда увидим его характер из следующего:

1000 – характер, сила воли;

600 – успех, удача;

75 – восприимчивость;

1 – страсть, честолюбие, жадность.

Действительно, здесь характер Пугачева.

Здесь нужно придерживаться одного правила: искать, нет ли целиком искомого числа в таблице второй, а если нет, то разбить на тысячи и сотни с единицами и если нет целиком в сотнях, то смотрите в отдельности сотни, десятки и единицы, как показано в примерах.

Гадание по звездам

(Астрология)

Древние народы оказали нам услуги тем, что положили начало нынешней астрономии; но сколько было заблуждений еще до начала прошлого столетия, сколько хлопот стоило очищать всю эту древнюю мудрость от разного рода заблуждений, чтобы, очистив ее от нечистоты, представить себе эту науку в ее ясном виде, как она есть и должна быть: отражением правды, силы и могущества Творца вселенной.

Первобытные народы, смотря на покрытое звездами небо, заключили, что звезды и луна, как и солнце, имеют свое влияние на землю и на все живущее на земле, потому что они видели, что при изменении фаз луны появляются приливы и отливы. Разумеется, они стали умом своим добираться до того, что, заметив перемены погоды на земле в разное время года, также относили это к действию солнца, планет и звезд.

Внимая глубже и глубже в звездную глубь и ширь звездного горизонта, они начали делать свои заключения, что на землю нашу имеет влияние система прочих миров; это справедливо, потому что земля наша точно такая же планета и потому точно также связана с прочими мирами неразрывною цепью, притягательною силою и нарушения такого равновесия не совершит никто, кроме Того, который все создал.

Вот откуда и с чего взяли основания своих понятий древние. Земля наша имеет два движения: одно годовое вокруг солнца, другое – суточное, вокруг самой себя. Во время годичного движения земли вокруг солнца земля делает круг, Этот круг заключается в другом круге, по которому расположено двенадцать групп или больших созвездий из звезд, которые помещены в круге, называемом зодиаком или поясом созвездий. Созвездия по зодиаку расположены природою почти на равном друг от друга расстоянии; в этих двух кругах, как зодиакальном так и земного пути, находится солнце.

При движении земли всем живущим на ней кажется, что солнце перебывает против всех этих созвездий начиная от Овна, переходит к Тельцу, к Близнецам и так далее.

Между тем земля наша, двигаясь по годовому кругу, постоянно двигаясь в течение 12 месяцев, переходит от одного созвездия к другим и каждый этот переход совершается ровно месяц, так как круги их концентрические таким образом, поясняется постоянно помещаемое в календарях название месяцев. Март имеет знак – Овен, Апрель – Телец, Май – Близнецы, Июнь – Рак, Июль – Лев, Август – Дева, Сентябрь – Весы, Октябрь – Скорпион, Ноябрь – Стрелец, Декабрь – Козерог, Январь – Водолей, Февраль – Рыбы.

Понятно, что впечатлительная фантазия восточных народов составила себе Фантастическое понятие о влиянии созвездия, совпадающего с событиями каждого месяца, и это влияние допускали потому более, что признавали созвездия сильнее земли; от этого-то и считали, что каждый, родившийся в такой-то месяц, пользовался влиянием при своем рождении такого-то созвездия и потому должен непременно иметь характер и жизнь, соответственные силе созвездия.

Здесь рождается вопрос: какая была тому причина, чтобы приписать созвездиям особенные свойства по их влиянию на человека и определить для каждого будущность и характер?

Древние говорили так: это всё составлено по наблюдениям времени, какое зодиак оказывал на землю.

И точно, тогда не было правильного разделения года, даже сомневаются, сколько дней было в году у древнейших народов; по этому неудивительно, если сутки измерялись солнечными восходами, а путешествовали, придерживаясь Млечного пути и крупных звезд; а мореплаватели держались всегда одних берегов.

Теперь, когда мы уже довольно далеко опередили астрологов древности, в защиту справедливости их мнения должно помнить, что в Марте родившиеся или в знаке Овна и родившиеся в Октябре разумеется имеют каждый совершенно свои условия. Так что здесь, разумеется при одном и том же климате страны, степень разной теплоты, свет, род пищи матерей и прочее, уже влияет даже на первые дни жизни детей, нежность их кожи, и указывает уже на осложнение в нем темперамента. Это понятно: дитя, родившееся в начале весны, пользуется тут же вскоре легким, чистым, пропитанным ароматом воздухом от свежих растений, благотворным влиянием лучей солнца и материнским молоком, образовавшимся в благоприятное время, когда все виды пищи обладают обновленной природой свежестью весны. Совсем не то ощущает младенец при первом своем появлении на свет осенью, когда непогоды сгущают воздух, насыщая его парами воды, земля, насытясь растительности, делается влажною и холодной. Попечение матери должно быть умножено; она должна заботиться о том, чтобы устранить холод, и обеспечить младенца во всех отношениях; но во всяком случае, искусственно согретый воздух, влияние лучей солнца и окружающая грустная природа внушают, или вернее, влияют па ребенка совершенно иначе чем весною, и вырабатывают совершенно другой элемент характера, силу, энергию и своеобразные способности, а при неблагоприятных условиях развивают своего рода болезни.

Притом есть и то весьма справедливое толкование в астрологии, что для человека некоторые страны или месяцы благоприятны, а другие – нет. Это понятие тоже выведено из того, что темперамент человека, холодный или горячий, избирает себе такого рода занятие, которое совершенно сообразно с его образом жизни. Так родившийся под горячим небом Италии обладаешь пылкою фантазией, он скорее близок к разработке идей, внушаемых ему воображением, и внимает своим чувствами, то, что поражает его прекрасным. Так мы смотрим на Италию, как на богатую школу искусства и художества. Англичанин, как островитянин, житель туманного неба, более сосредоточен в практических и коммерческих науках; не поражаемый окружающими красотами природы в той мере, в какой ими восхищается итальянец, или житель юга, он находит свое удовольствие в кругу общества, и счастье в деятельности. Таким образом, климат и положение страны предлагают средства или обусловливают быт человека своими богатствами для его благополучия, и ум человека только наводит на средства к жизни безбедной, на котором ему должно создать благополучие.

Таким образом, мы видим, что одна страна богата от хлебопашества и скотоводства, другая – от мореплавания и торговли, третья – от мануфактурной производительности и т. д. Но говоря вообще, в каждой стране отдельные субъекты имеют каждый свой удел.

Таким образом и каждая стихия, как например огонь, вода, земля и воздух, по учениям древних, имеют свой отличительный характер, который более или менее сходен с характером того или другого человека а ведь несомненно то, что на человека несомненно благотворно действует только то, что близко к его натуре.

В наше время разработкою подобных вопросов занимаются медики, физиологи; и в этом случае статистики не хуже астрологов могут предсказывать будущность. Последние вернее могут указать когда, где, при каких условиях человек с теми или другими наклонностями может быть счастлив, а юрист защитит его от несправедливости.

Астрологи и маги, быть может, имели в виду под прикрытием созвездиями что-либо другое, а может быть этим прикрывали глубокий смысл учения; но только несомненно то, что созвездия имели влияние на землю; и также видели тесную связь между созвездиями, разными фигурами животных и других предметов, также с различными красками и цветами, числами, буквами дня или недели и насколько могли настолько и доказали начала их ученья, вернее фантазии.

Учение их, как можно думать, основано было на том, что они человека представляли маленьким микрокосмом (микрокосмосом). И представляли в его организме целую планетную систему. Легко понять, что придерживаясь этого заблуждения, можно было весьма естественно ввергнуться в целую пучину заблуждений и сбиться с прямой дороги еще при самом ее начале.

Так например:

Мозг человека Солнце Голова Овен Шея Телец Плечо Гортань………….Плечо Близнецы Легкие Дева Рука Лев Сердце Желудок Бок Бок Весы Живот Бедро Бедро Скорпион Колено Колено Водолей Ступня Ступня Рыбы

Дав каждому числу имя созвездия, астрологи придали этим членам такое значение, что в известное время года, какой-либо из членов должен был обладать характером созвездия, он или будет деятельным членом или будет заболевать, смотря по характеру.

Кроме того астрологи предполагали, что каждому человеку покровительствует какая-нибудь из планет, а также животным, растениям, минералам; так например:

Сатурн возбуждает честолюбие.

Венера «любознательность, любопытство, знание,

Меркурий «секрет, своекорыстие.

Луна «любовь к наукам естественным и другим

Юпитер «семейную жизнь.

Солнце» все вышесказанные характерные стремления.

Если хорошенько рассмотреть, то видим, что планетам приданы те самые качества, которые принадлежали греческим и римским богам; поэтому нужно думать, что астрология возникла после идолопоклонства и развивалась идолопоклонниками.

Таким образом за 3000 лет и даже более астрологи учили, что и созвездия, как планеты, покровительствовали человеку; так:

Овен дает много овец.

Телец предполагает гневный и жестокий нрав.

Лев развивает гордость и обжорство.

Дева склоняет к щегольству, волокитству и трусости:

Козерог к несчастным бракам.

Весы к торговле и промышленности.

Водолей к водяным работам.

Рыбы к рыболовству и мореплаванию.

Кроме того мы укажем, каким дням и числам покровительствовали планеты.

Планеты Числа Металлы Дни Солнце 1 Золото Воскресенье Луна 2 Серебро Понедельник Марс 3 Жзлезо Вторник. Меркурий 4 Ртуть Среда Юпитер 5 Олово Четверг Венера 6 Медь Пятница Сатурн 7 Свинец Суббота

Эту таблицу уважали ученики Пифагора, и передали позднейшим временам.

Затем вам представляется третья таблица: влияния планет на нашу землю относительно частей тела, качества души и красок.

Планеты Части тела. Качества души. Краски Солнце Сердце, мозг. Правый глаз. Слава. Желтая Меркурий Язык, руки, ноги. Kpacнopечиe. Воображение. Пестрая Сатурн Печень, селезенка. Печальные чувства. Черная Юпитер. Легкие Властность Голубая. Марс. Кровь, нос. Желудочный сок. Воинственность Красная Луна. Левый глаз и ухо. Бережливость. Белая, Венера. Половые органы Любовь Зеленая.

Теперь остается только обратить внимание на средства этих таблиц, какими они обладают и если бы говорили правду, то участь каждого из нас была бы решена.

Возьмем, что некий младенец был рожден 2 числа, посмотрим что из этого исходит. 2-м числом управляет луна, а луна покровительствует естественным наукам, возбуждает бережливость; для родившегося счастливы понедельники, в которые им удачны все занятия. Bсе работы по получению серебра также хороши. Благоприятствует белый цвет; луна также благоприятствует левому уху и глазу. Вот что сказано по таблицам.

Характеры лиц, рожденных под планетными знаками

1) Под знаком Юпитера.

Люди, рожденные под влиянием Юпитера, сильны и среднего роста; они имеют белую колоритную кожу и свежий цвет лица; они в теле не слишком жирны и не слишком худощавы. Голос их чист; у них большие, влажные и смеющиеся глаза; зрачок – широк, кругл, прозрачен и веки толсты; ресницы длинные и тонкие, их волосы каштановые, они кудрявы, длинны, густы и гибки, борода волниста и курчава. Брови дугообразны и полны и нос их средний, прям и велик, губы толсты и верхняя губа велика, зубы их велики, и часто два передние зуба длиннее прочих, щеки мясисты и тверды; мускулы скул развиты, но не чрезмерны. Подбородок длинен, имеет посредине ямочку. Уши средней величины и нисколько отстают от головы; шея их изящна и пропорциональна, с голубыми жилками, плечи широки и мясисты, а спина толста и жирна, В зрелом возрасте они расположены к тучности. Их ноги и руки толсты, но не очень и ляжки покрыты волосами; они легко испаряют головой и особенно лбом. Походка их умеренна: не слишком тиха и не слишком скора. Они рано плешивеют, главным образом на верхушке головы, где по френологии находится орган честолюбия.

Мифологический Юпитер – любитель чувственных удовольствий – то, что теперь мы называем вивёром.[85]

Люди, рожденные под влиянием этой планеты, говорят высоко и с избытком, они увлекательны и имеют чрезвычайную уверенность в своих действиях; они нравятся на балах и маскарадах и там, куда их влечет естественная веселость, они любят шутить и предлагать тосты; они – xopoшиe едоки и неустрашимые питухи; друзья шума, пышности и представлений; они любят присутствовать при великолепных праздниках и сами давать их, и вследствие этих блистательных инстинктов они горделивы, они также имеют великую душу, благородство, прекрасные манеры, любят повелевать и презирают позолоченную посредственность; они издерживают гораздо более получаемого вознаграждения и привлекают почести и богатство пылкостью своих желаний. Они честолюбивы и способны к делам и становятся ловкими куртизанами и часто фаворитами. Изучайте тех, которые выказывают декоративность, тех, которые приказывают в управлении, изучайте прелатов, которые почти свежи и плешивы; знак Юпитера, в некотором роде, титул благосклонности.

Люди, рожденные под этим влиянием, добры и справедливы. Они с искренним сердцем любят стремиться на помощь несчастным и страстно любят, особенно свое семейство и своих друзей. Они понуждают их к действию и помогают им возвыситься. Они имеют религиозное чувство, но в религии требуют великолепия, зрелищ, процессий, церемоний.

Прежде всего они уважают иерархию, порядок, приличие, условность; они рабы правил и любят монархические управления, которые поддерживают и из которых делают поддержку для себя. Они ласковы, но могут быть жестокими и гневными и не сохраняя однако же желчи, гнушаются обмана и желают мирa. Они любезны и особенно увлекаемы чувственной любовью. Вообще жизнь их блистательна, замечательна и счастлива; если они гражданские чиновники, то стремятся к прекращению ссор; в армии они бывают добрыми и способными начальниками, ибо уверены в себе, вдохновенны и добродушны. Они также xopoшие советники; их слово важно, когда нужно прочувствованно, но всегда с примесью шутливости. Они благородны сердцем, хорошей репутации, прямодушны, либеральны, нежны, кротки, любимы даже людьми искусства. Они умеют сохранять, сберегать и удерживать друзей. Они рано становятся возмужалыми. Одним словом, если верить народной поговорке, в них ни бедность, ни юность.

Живописцам Юпитер даст тип блистательного колорита – тип Рубенса. Музыкантам – блестящую, легкую, счастливую музыку – тип Россини.

Юпитер даст четырехугольные пальцы на руках, общественное благополучие, представительность, иepapxию. Он даст длинные и гладкие пальцы и широкие у основания, вследствие жажды чувственных наслаждений; бугорок Юпитера очень развитый с одной на нем линией, руки посредственной мягкости и длинный первый сустав большого пальца– указывает на волю, господство.

Но Юпитер также имеет и дурное влияние на человека.

Taкие люди белотелы, но их тела не имеют свежести; они плешивы, но волосы их прямы и жестки; имеют короткий, неправильный нос и черные зубы. Они чрезмерно горды, злопамятны и постоянно в ожидании мести. Они беспорядочны, распутны, гуляки, разрушители, не имеют друзей, не любят собственных детей и жен; они впоследствии становятся скучными и злыми. Делают зло с вероломством.

Это неприятное положение человека происходит, по мнению астрологов, вследствие посторонних влияний на благоприятное действие планеты Юпитер.

II. Под знаком Сатурна

Планета бледна и медленна.

Рожденные под этой планетой люди бледны, худощавы и высоки; их кожа черна, часто земляного цвета, жестка и суха. Волосы в начале густые, толстые, плоские и черные, рано выпадают. Походка их медленна и колена их согнуты, здоровье их слабо, голос важен, протяжен и глух. Голова длинна, щеки впалы, челюсти широки, скулы выдавшиеся, брови черны, вначале приподняты, и при внешних углах глаз сдвинут.

В спокойном виде глаза их впалы, печальны иногда мрачны; во гневе делаются пронзительными.

Белок их желтоват, уши велики, нос обыкновенной длины и тонок, ноздри мясисты, но несколько открыты; рот велик; зубы, белые в юности, скоро портятся; они очень велики, иногда двойные; встречается иногда полный их ряд. Их десны бледны, борода черна и редка на щеках. Подбородок довольно длинен и широк в нижней части, нижняя челюсть выдается вперед. Большая и тонкая шея с сильными мускулами и с заметными венами, Адамово яблоко довольно явственно. Кости их с грубыми связками, так как кости представляют материальные части, а Сатурн – Земля. Грудь космата, плечи узки, но широки, что делает их сводообразными при прямых чреслах. Костистые руки прикрыты сухими мускулами, кисти узловаты и сухи. Ножные вены очень явственны и подвержены растяжению; их голени рано становятся слабыми, часто и нервными в старости и припадочными.

Френологически им недостает органа благоговения, а развит орган любопытства, помещающийся между глаз. Они меланхоличны, мрачны, бранчливы, подозрительны, предосторожны, от чего теряют много полезных случаев. Они суеверны, увлекаются всем таинственным и мистическим. Они счастливы в земледелии и математических науках. Осторожны в советах, по мнению Аристотеля. При всем сказанном они медлительны в трудах и умственных соображениях, также не любят ни бегать, ни скакать, ни смеяться, умеренны в сладострастии, в чувственности и в любви, так, что легко могут умерщвлять плоть и сохранять девственность. Иезуиты почти все находятся под влиянием этой планеты, одарены аскетизмом, печалью, бледностью и наклонностью к независимости относительно службы и неволи. Они скупы. Если музыканты, то любят музыку серьезную, духовную.

К таким людям принадлежат Берлиоз, Бетховен, Амбруаз, Томас, Паганини; в древности Зенон, Фокион, Анаксагор; Брут и Kaccий тоже были сатурниками, но также находились и под влиянием Марса.

Злое влияние Сатурна. Сказывается на сатурниках в следующих формах: Они черны телом, грязны, горбаты, неправильного сложения, зловонны, скупы, ленивы, глупы и настолько злы, что легко могут прослыть за колдунов.

III. Под влиянием Солнца

Солнечное влияние, как и лунное, не проявляются прямо, но при слиянии с другими планетами, по словам Птолемея. Солнечное влияние одаряет красотою и величием души. Агамемнон, благородный и величественный по своему виду, представлял собою тип солнечного влияния.

Вообще люди, родившиеся под влиянием этого светила, среднего роста; красивы, хорошо сложены, с лицом желтоватого оттенка, кой-где смешанным с краснотой; борода у них полна и густа, волоса длинны, мягки, с красными и рыжими оттенками: лоб скорее низок, чем слишком высок; их глаза имеют в одно время и добрый взгляд и суровость, с белком прозрачным и хорошо расположенные массами и с ресницами, которые загибаются к верху. Щеки мясисты и тверды, нос тонок и прям, брови в виде хорошо и высоко поднятых дуг. Рот средний, совершенно равномерный; зубы небольшие и ровные; голос звучен и приятен. Подбородок круглый и несколько выдавшийся. Уши средние, с розовой мочкой, шея длинная, мускулистая; тело безволосое, грудь развита без излишеств. Члены длинные чистой формы, и чресла очень выгнуты. Походка грациозна и благородна. Члены все вообще не жирны, но более мускулисты.

Апполон идея – а идея должна быть оторвана от материи.

Люди, находящиеся под влиянием солнца изобретатели и подражатели. Они находят посредством вдохновения и без изучения; должны нести потери, по они предназначены быть уважаемы иностранцами; они сердиты, но тотчас же утихают; они свободны в своем разговоре. При любезности их прямота часто отвлекает людей истинно им дружественных. Они преданны, добры, великодушны, доброжелательны; им назначено много страдать из-за женщин, и с любящим сердцем они должны жить далеко от своих жен и детей; они имеют много врагов, но торжествуют над ними. Способны к тайным наукам и порой в результате этого делаются знаменитыми или известными. Добры и обладают тихою веселостью. В работах часто приобретают известность. Горды, красноречивы и ума самого разнообразного. Проницательны и судят верно. Любят путешествия пешком, созерцание, поэзию, чтение и богатые гармонические и сильные цвета, а также драгоценности, весьма изысканны или оригинальны в костюмах. Они религиозны, но религия их основана на благородстве, созерцании и обожании без ханжества и cyeвepия. В обществе они привлекают к себе магически.

Они вообще умеренны и артисты или любители искусств; они благородны, кротки, но иногда честолюбивы и склонны к гордости; они рассудительны в советах и строгие судьи. Они имеют трезвый взгляд на вещи. Сюда относят Мольера, жившего под главным влиянием солнца, к которому, впрочем, присоединялось влияние Венеры и Меркурия. Влияние Солнца также дает богатство и покровительство знатных. Сюда также причисляют Александра Македонского, только несколько удлиненным, вследствие влияния Меркурия.

Люди эти имеют пальцы на руках или смешанные или четвероугольные и гладкие.

Люди, рожденные под дурным влиянием Солнца.

Эти люди малы ростом, с белокурыми курчавыми волосами; они слепы или косы и с трудом видят. Они болтливы, суетны, любят рисоваться и для того одеваются смешно п эксцентрично. Если между ними встречаются люди высшей организации, то встречают повсюду врагов, заграждающих им дорогу, к славе или почестям или к богатству.

IV Под знаком Меркурия

Небольшой рост, хорошее сложение тела, продолговатое но приятное лицо и долго сохраняющаяся моложавость. Цвет лица довольно бледен. Борода редка и коротка, волосы на голове русые, завивающиеся с концов. Черные или пепельные глаза живы, глубоки, брови несколько нависшие; белок желт, ресницы тонки, нос прям и длинен, с несколько раздутыми ноздрями, с круглым концом. Губы тонки, подчас сжаты, нисколько к низу, при чем верхняя несколько толще. Зубы малы, подбородок длинен и остр, или выдается в виде полушария. Голова с боковых сторон расширена, с развитием органа чудесности и собственности; шея толста, средней длины: плечи сильны; грудь довольно широка, ровна и мясиста, спина их выгнута и гибка, ногти красивы и крепки, но не толсты, почти женские, голос слаб. Сюда принадлежали Аристотель и Платон.

В движениях проворны и ловки, xopoшие гимнасты. Они обладают соображением и живым разумом. Разговор их прост и умен и обладают созерцательностью. Они тонки, прозорливы и лукавы. Иногда вдаются в каббалу, магию, астрологию и метафизические исследования, но несмотря на их природную легкость, они изучают всё обстоятельно и охотно. Между ними встречаются грамматики, философы, физики, медики и обладают даже красноречием в судах и на кафедрах; пальцы их гладки и иногда лопатовидные. Жесткие из них принадлежав гимнастам, мягкие – мечтателям и каббалистам.

Вообще родившиеся под влиянием Меркурия имеют превосходство в торговле и в делахь. Они завистливы, воздержны, держат себя прилично и удаляются от шумных удовольствий многиe из них хорошо провидят будущее. В характере их встречаются вспыльчивость, веселость и насмешка, но с тактом. Наука для них – наслаждение; они любят семью, руки их длинны и указательный палец длинен и остроконечен; пальцы гибки.

Дурное влияние Меркурия

Кожа черная с пятнами. Голос слаб, глаза впалы, оживлены мрачным огнем, зрачок ударяет в красноту и подвижен. Волосы русые или светлые и щетинистые. Лицо худощаво, хорошо поддается гриму. Они меланхолики, и склонны ко злу, воры, лжецы, завистники, с жадностью стремящиеся к чужому; иногда между ними встречаются горбуны, (под влиянием Сатурна и Mepкурия).

V Под влиянием Марса

Рост выше среднего, крепко сложены. Маленькая плотная голова, с развитостью задней части черепа. Лицо круглое с пятнами; кожа жестка, тверда и темно-красноватая, особенно около ушей. Волосы густы, коротки, на концах курчавы, по большей части с рыжим оттенком. Глаза большие, блестящие и смелые. Зрачки красноватые. Взгляд твердый, жесткий; белок как бы спрыснут кровью, рот велик, губы тонки, малы и сжаты, но нижняя толще. Зубы широки и остры, ровны и желты, в здоровых деснах. Нос возвышен, остр и склоняется в роде клюва. Ноздри открыты и расширены, подбородок выдается вперед, борода жестка и коротка, жесткие уши отдалены от головы, щеки костлявы, с выдавшимися скулами. Шея коротка, мускулиста, сильна, с хорошо обозначившимися венами, грудь очень широка, выпукла и покрыта пятнами. Плечи также широки и мясисты, спина, как и грудь, широка и мясиста, что увеличивает короткость шеи. Живот невелик, бедра скорее коротки, чем длинны. Походка быстра, голос силен, звонок и горд. По словам Дюма они имеют опустошительные жесты. Они великодушны, либеральны, благородного и возвышенного характера и расточительны; презирая опасности они не дают цены жизни. Смелы с женщинами, пылки и горды. Любят кровавое мясо, похваляться, кровавые зрелища; сюда по Саллюстию относят Катилину, у которого была кожа кровавого цвета. Кассандра, жестокая предсказательница, имела огненно-красную кожу и пылающие глаза. У Цезаря Борджиа кожа была красная. Ахиллес имел красно-рыжие волосы, кудрявые на концах и широкую грудь. Цезарь имел огромный нос, выдающийся подбородок и широкую грудь; также родился под влиянием Марса, только лицо дал Юпитер белое. Антоний Цезарь также был с орлиным носом, густою бородою, широким лбом и мужественным взглядом.

В искусствах Марс увеличивает колорит живописцам, дает энергию говорунам, чем ораторы увлекают толпу, а проповедники слушателей. Микеланджело, Леонардо да Винчи, успевали в своих искусствах под влиянием Марса и Сатурна. Горас Верне[86], вследствие качества движения, управляем Марсом и Венерой, но Сальватор Роза и Караваджо представляли верные типы Марса.

Дурное влияние Марса

Шарлатаны, убийцы, воры, возмутители спокойствия, атеисты, клятвопреступники – находятся под дурным влиянием этой планеты Кожа у них воспаленная, лицо всегда хранит скотское выражение с опущенными к низу глазами, со взглядом грозным и неподвижным. Глаза их мрачны и впалы, голос груб, походка неровная, цвет волос от каштанового до белокурого. Кожа с пятнами, глаза малы, шея красного цвета. Борода жестка, редка и пряма. Рука коротка, велика, сильна, но вяловата.

IV Под влиянием Луны

Люди рожденные под влиянием Луны имеют круглую голову, широкую выше висков, где находится образ воображения; верх их лба мало выражен, но часть черепа, окружающая глаза, весьма выдается. Цвет лица их матово бел, иногда с небольшим румянцем; их кожа испятнана и тело мягко; они высоки, по-видимому мускулисты, но мускулы эти ноздреваты; их тело гладко, лицо широко и полно. Нос их короток и несколько узок в сравнении с остальным лицом, кончик его круглый. Рот их мал, зубы широки, велики, желты, иногда дурно расположены и десны велики и бледны. Глаза ясны, круглы и выпуклы, с серо-голубым зрачком, туманным и обширным, как бы разлившимся в своей орбите.

Веки широки и толсты; брови сходятся, они русы и не заметны, как будто растушеваны, подбородок жирен и толст, выдается несколько назад. Уши их как будто пришиты к голове.

Шея их довольно длинна, бела, мясиста и часто имеет круглые складки, подобные нитким; их плечи широки, мясисты; поясница их очень развита, грудные мускулы у мужчин и особенно у женщин мягки и сбористы; и мужчины и женщины имеют надутые и чрезвычайно широкие бедра, что затрудняет их походку. Живот их очень силен; голени тяжелы и мясисты и у лодыжек вздуты. Связки членов тяжелы, их ноги велики и толсты, вообще их формы одутловаты, или, как говорят живописцы, разрыхлены.

Эти люди изменчивы, капризны, эгоистичны; они любят путешествовать, но без цели. Они холодны и мало увлекаются любовью. Семейная жизнь их имеет небольшую прелесть. Они скорее мистики, чем люди религиозные, – флегматичны, и, как все флегматики, медленны телесно, а часто и умственно; но во всяком случае воображение их очень деятельно, для питания грезами. Они имеют магнетические откровения, пророческие силы. Они часто находятся в сношении с видимыми мирами, особенно во время уединения, около озер или фонтанов; сюда причисляют римского царя Нуму Помпилия, который вопрошал у фонтана нимфу Эгерию. Они любят искусство и в них фантастическую живопись, романтическую литературу; они охотно сочиняют стихи и очень способны к гармонии; вообще они имеют много женственного. Сюда причисляют Теофила Готье, который носит тип Луны, измененный Венерой.

Женщины, находящиеся под влиянием Луны, преданны, oни легко отдаются, но чаще по неумению сопротивляться, чем по любви; между тем они предпочитают известного человека и все-таки изменяют ему.

Эти люди любят близость моря, воспитывать животных и водоплавающих птиц, успевают в гидравлических работах и охотно живут близ каких-нибудь вод. Они нерешительны, беспокойны, трусливы и малоуверены в себе, нетерпеливы, и часто великодушны на словах. Имеют хороший аппетит, пьют мало, но чистое вино. Особенно много заботятся о своем здоровье. Тяжелы в походке и скоро устают, любят белые и желтоватые цвета.

Поэтому их главная характерная черта: движение и непостоянство. Руки их влажны и мягки; пальцы гладки, коротки и остроконечны.

Дурное влияние Луны

При таком влиянии, люди обладают болтливостью, дурачливостью, долгоязычеством; это клеветники, суеверы, обжоры, вероломны и распутны без увлечения, из капризов новизны. Эгоисты, фанфароны и негодяи. Эго грязные люди, отделяющие от себя зловонный пот. Рожденные во время затмения, они очень близоруки или родятся косыми. Кожа их гладка и бледна, с пятнами. Они подвержены эпилепсии, параличу, особенно языка, губ и глаз, а также корчам членов лица. Руки их очень мягки и вздуты, пальцы остроконечны.

VI Под влиянием Венеры

Люди рожденные под влиянием Венеры имеют белую кожу, отливающую в розовый цвет, мягкую, тонкую, прозрачную. Они выше среднего роста, у них круглое лицо, лицевые кости незаметно выдвинуты, щеки малы, жирны, и часто украшены ямочкой; их лоб прекрасен, кругл, более мал, чем велик, слегка исчерчен жилками и при грусти и улыбке появляются три линии между бровями; брови прекрасны, длинны, густы, чисты, ясны. Волосы длинны, густы, струисты, мягки, черны или темны, сохраняются даже до старости.

Нос прямой, широкий у корня, несколько мясистый в конце, ноздри круглые, несколько вырезанные, глаза велики, прекрасны, светлы, и в особенности влажны, сладострастны, томны, под цвет волос; зрачок велик; веки тогда закрыты, круглы, толсты и покрыты капиллярными фибрами. Их рот мал, пунцов, вследствие избытка крови; губы полны, особенно нижняя, правая сторона которой слегка вздута. Зубы белы, ровны; десны кораллового цвета, подбородок кругл, жирен, немного длинен, с ямочкой; челюсти мало развиты. Шея бела, сильна, кругла, средней длины. Плечи покаты и узки, плечные мускулы круглы и жирны, грудь узка, но мясиста. Груди у женщин полны, круглы и низки. Руки круглы, с ямочками на локте, костей не видать. Чресла выгнуты, но бедра длинны, жирны, и красивы по форме. Контур не жесток, живот заметен, но невелик, колена вдаются внутрь. Связки в лодыжках тонки, округлы, ноги малы, изящны и белы. Лицо весело и приятно, любят светлые цвета в изящном костюме; они любят удовольствия любви. Добры, нежны, любезны, снисходительны, часто наивны, услужливы любят общество и праздность. Бдят мало, но сочные ароматические яства; пищеварение их легкое. Им необходимы цветы и духи, также музыкальные мелодии. Охотно поют. Заботливы на счет прически и украшения туалета. Доверчивы, влюбчивы.

Венера дает мужчинам женственные формы, а когда они хорошо выполнены, то женственные вкусы; артистам, ораторам, актерам и композиторам дает дар обольщать и умолять, то есть вливать в свои произведения душу. Руки у этого типа людей жирны и влажны, пальцы гладки и посредственной длины; большой палец короток, с сильным корнем.

Дурное влияние Венеры

Люди этого типа имеют бледно-белую кожу, они толсты, ленивы, глаза их впалы, похотливы и бесстыдны. Волосы почти рыжи; нос велик, толст, особенно на конце, иногда раздавлен и тогда вздернут и позволяет видеть внутренность ноздрей; губы их слишком выдались, особенно нижняя. Тело их жирно и мягко, легко потеет. Голос хрипуч. Сладострастны.

Голоса планет

Сатурн. Дает людям хриплый, печальный, глухой и медленный разговор.

Юпитер. – Звучный, веселый, насмешливый приятный и в серьезные минуты точные выражения.

Солнце. – Гармонические, спокойный, тихий, чистый голос.

Меркурий. – Радостный, живой, но ослабленный голос, поспешный выговор, заиканье.

Марс. – Голос жесткий, громкий, быстрый, нетерпеливый, гневный, бормочущий.

Луна. – Важный, ленивый, очищенный.

Венера. – Нежный, мягкий, сладкий, несколько дрожащий, сладострастный голос – жесткий и хриплый (во время оргий).

Болезни, причиняемые планетами

По словам астрологов, каждая звезда имеет особенное влияние на каждую часть тела и каждая звезда, по их мнению, приносит ей собственно принадлежащие болезни.

Это любопытно знать, а потому представим тому пояснения:

Болезни от влияния Юпитера. Он причиняет болезни крова: то есть воспаления, конвульсии, частое кровотечение из носа, обильную испарину и болезни печени, угри и страдания позвоночного столба. Замечено древними, что люди, находящиеся под влиянием Юпитера, здоровы зимою, тогда как летом они более страдают; болезни подлежащие влиянию Юпитера: сердцебиение, головокружение, каталепсия, апоплексия, нервные корчи, скорбут[87], подагра. Некоторые болезни общие со скорбутом.

Влияние Сатурна. Обнаруживается поносом, размягчением костей (элефантиазисом), раком и скирром[88], четырехдневной лихорадкой, параличом, меланхолией, болью зубов, глухотой правого уха, остановкой мочи, чесоткой, грыжей, и в особенности болезнями голеней, что есть предвестник долгой жизни. Под влиянием этой планеты вообще встречаются дожившие до глубокой старости.

У этих людей с летами поднимаются плечи, сгибаются колени, склоняется голова, вваливаются плечи, цвет лица из бледного переходит в землянистый; волосы выпадают, шаг тяжелеет, и речь делается глуха и медленна.

Солнце. Дает слабое зрение, косоглазие, обмороки, воздушные ветреные лихорадки, болезни сердца.

Меркуpий. Повреждает ум, производит беспокойство, безумие, заикание, харканье, кашель.

Марс. Причиняет остроту мочи: он делает ее желтой, красной, соленой, горькой; он производит воспаление желудка, горячки, чирьи, воспаление мозга. В большинстве этих болезней он внушает боязнь и ужасные мысли, иногда покрывает тело желчными пупырышками. Горячки, трехдневные лихорадки, воспаления, болезни печени, доходящие до сумасшествия, до разлития желчи, геморроя, чирьев, трехдневных лихорадок, воспаление, болезни печени, могущие довести до сумасшествия, до разлития желчи, геморроя, чирьев, страданий левого уха и боли в пояснице.

Лyна. Причиняет слабость, тупость, косоглазие, причиняемое также солнцем, болезни глаз в старости, эпилепсия, корчи членов и лица, паралич, особенно языка, глаз и губ, катарры, вспучивание живота, неумеренную менструацию у женщин, гноетечение, болезни желудка, водянку, мокроты.

Венера. Болезни тайных органов и пр.

Влияние звезд на второстепенные предметы творения

Астрологи и каббалисты говорят, что растения и минералы получают специальное влияние той или другой планеты.

Юпитер влияет из животных: на слона, оленя, лань, павлина, сокола и орла. Из растений, – на дуб, лавр, коричневый лавр, сахарный тростник, ритину[89], смолистые деревья, содержащие ладан; на минералы: олово, сапфир, аметист.

Сатурн. На животных: Верблюда, медведя, осла, сову, ворону, угря, крота, летучую мышь, черепаху, крысу, земляного жука, паука, жабу и медленных ночных животных, живущих в расселинах с дурным криком. На растения: кизильник, руту, чемерицу, кипарис, наркотические растения, густые и растущие медленно. На минералы: Свинец, серу, черные, мрачные, землистого цвета травы.

Солнце влияет: на льва, домашних животных, коз, пчелу. На растения: Пальму, кофейное дерево, гелиотроп, шафран, ароматические травы. На минералы: Золото, карбункул, гиацинт.

Mepкурий имеет под влиянием: лисицу, обезьяну, кошку, белку, попугая, змею. Растения: орешник, тысячелистник, прелеску, майоран. Минералы: халцедон, ртуть, сердолик.

Марс. Имеет влияние: на животных: лошадь, быка, вепря, собаку, страуса, коршуна, грифа, ядовитых змей, скорпиона. На растения: перечное дерево, имбирь, хмель, горчицу, репу, скомонт, морковь, колоквинт и на все горькие и ядовитые. На минералы: Железо, магнит, рубин, яшму, кровавик.

Луна имеет влияние на животных: зайца, бузана, соловья, лягушек, рыб, серн, улиток, раков, устриц, чешуйчатых животных, землянистых уток. Растения: табак, чай, дыню, мак, арбуз, огурцы, салат и на губчатые растения. На минералы: серебро, хрусталь, бриллиант, жемчуг, опал.

Венера на животных: Козу, овцу, кабаргу, фазана, полевую куропатку, курицу, голубя, воробья, горлицу. На растения: финик, оливку, сосну, трюфель, мирту, ваниль, розан. На минералы: медь, изумруд, бирюзу, ляпис, лазурь.

Астрологи приписывают влиянию Юпитера целительность растений и плодов, а также изобилие рыбы.

Влиянием Сатурна производится: эпидемический вред плодам и полезным растениям, холод, туманы, град и разрушение человеческого труда.

Влиянием Марса – Вред от плодов и растений, мор, пожар, землетрясение.

Влиянием Солнца. – Целебность воздуха и растений, обильный лов, но также засуха и лесной пожар.

Влиянием Меркурия: —Буря и непостоянность.

Влиянием Лупы – Сырость и гниение растений.

Влиянием Венеры – Все благотворные качества. Юпитера, не доведенные до высшей степени.

Нужно заметить, что Венера представляет собой планету более всего благоприятствующую. Она первенствует при мировом творении. Любовь, внушенная Венерой, без всяких влияний принесла бы всевозможное счастье, все счастливые шансы, которые может дать человечество.

Вот отчего, думали астрологи, у людей бывает к одним животным или растениям отвращение, а к другим – привязанность и даже любовь; смотря потому, под влиянием одной или разных планет находится человек с предметами.

Привлечение звездного влияния симпатией

Агриппа[90] говорит, что небесная гармония показывает силу, сокрытую в материи, уклоняется от нее, усиливает, заставляет выразиться и, так сказать, принуждает ее к действию, когда вещи эти выставлены благоприятно или во время для небесных тел. На пример, когда хотят приобрести от силы солнца, должно искать то, что есть солнечного в растительном, минеральном или в животном царстве и особенно благородных предметов, занимающих высший разряд в творении.

Не потому ли же самому, говорит Дебарроль, богачи, даже одаренные самым необыкновенным разумом, окруженные, как только что утром откроют глаза, самыми избранными картинами, тканями, позолотой, а позже одетые в шелк и бархат, непрестанно видя предметы роскоши и искусства, принимаюсь вид природного достоинства, уничтожающегося только под влиянием распутства?

Не оттого ли, движимый темным инстинктом, разбогатевший простой люд стремится украшать себя в золото и драгоценные каменья, чтобы привлечь к ceбе солнце, которое отталкивает грубыми привычками?

Не оттого ли:

Судьи, адвокаты, монаха и вообще деловые люди облачаются в черное платье, чтобы привлечь Сатурна? Сюда принадлежат иезуиты.

Богатые магазины, красиво устроенные рестораны, привлекают толпу и деньги.

Даже сами расточители привлекают золото, но только им и злоупотребляют.

При влиянием Сатурна свет становится желчным, локальным от того: таково наше время.

В городах, где царствует промышленность, молодые люди по большей части бледны, худы, бессильны и по походке и турнюре[91] смотрятся стариками.

Городские женщины алчут денег, любят игру, корыстны и алчны. Они подпадают под влияние Сатурна и потребность гармонии доводит их до белил, до возрождения свежести; они ходят подняв плечи и углубив шею (знак Венеры). Также с помощью Сатурна открывают золотоносные жилы в Австралии, Калифорнии, России – повсюду.

Точные науки, внушаемые Сатурном, каждый день приобретают новые механические сведения, новые машины. Это царство математиков и свободы от мечтаний. Это также время триумфа злых духов.[92] Столы говорят, стены сносятся посредством глухих ударов с призраками, мертвецы покрывают бумаги странными рисунками, подаваемые им живыми, наклоненными над их плитами.

Сатурн в мае первенствует в повреждении полезных растений; виноград и картофель подвергаются неизвестным болезням.

Повсюду в наше время господствует Сатурн и не должно забывать и помнить, что он роковой.

Влияние нескольких планет

Принято астрологами, что исключительно редко на человека влияет какая-то одна планета; по этому посмотрим, какое их действие в смешанном влиянии.

1) Сатурн и Юпитер. Дает белый, без свежести, цвет лица, каштановые, редкие волосы, почти черные глаза, зубы посредственно белые.

Они дают также набожность, терпение, философию, тихую без взрывов веселость, приятность характера, уважение к летам и слабости.

Но если одна из звезд благоприятна, а другая – дурна, то ничем не сумеют воспользоваться, упустят совершенствование чувств, отдадутся призракам, будут искать уединения и безмолвия, не любя никого, будут иметь печали, потребность слез, необъяснимую скуку, ум будет жесток и недостает вкуса.

Здесь, как и всегда, хорошее или дурное влияние планет будет отмечено скорее выражением и грубостью черт и форм, чем отсутствием или подобием знаков; дурное влияние подобно портрету, схожему в неприятном.

Вообще люди, у которых глаза и рот имеют печальное или роковое выражение, принадлежат неблагоприятным планетам и им угрожают трудные препятствия в течение жизни; когда о человеке говорят: «У него счастливая или несчастная фигура», никогда не ошибаются. Свежесть и сменяющийся вид утра предвещают роскошный день; природа собирает тучи и делает печальным пейзаж, когда готовится идти град или реветь ураган.

Соединение Сатурна и Солнца дает скорее высокий, чем низкий рост, цвет лица прозрачно меловой (восковой), среднюю дородность, средних размеров глаза, посредственную бороду, каштановые волосы, склоняющие цвет к желтизне. Солнце физически прибавляет ко всем планетам полные и прекрасные формы; нравственно правдивый ум, ясность взгляда, логику; но дурное влияние солнца отнимает полноту у тела и делает людей печальными и несчастными.

Счастливое соединение Сатурна и Юпитера дает человеку цвет лица бледный и темный, лоб удлиненный, такой же удлиненный нос и, продолговатый овал лица, глаза приближающиеся к черным; оно творит казуиста, исследователя хроник, старинных законов, любителя медицины и физики, жадного до замечательных явлений, весельчака, человека добромыслящего, с легким умом, способного к индивидуализации и классификации предметов, к индуктивным выводам; судящего и веселящегося чувством и мыслью и вообще счастливого, даже если одна из планет хороша, а другая – дурна.

Сатурн дает противоположение, различие; систему, наклонность к терпеливому и постоянному изучению.

Меркурий – изобретательность и то, что называется в свете умом. Сатурн и Меркурий, соединенные под очень благоприятным видом, могут дать гения, который без влияния Меркуpия невозможен.

Но если та и другая планета дурны, они творят вероломного, клятвопреступного, гневного, злопамятного человека, обладающего расстроенным умом, ненавидящего своих родственников, беспрестанно изобретающего новые хитрости, обманщика, презирающего светское общество, вора, человека увлекающего некромантией, неверного и несчастного.

Сатурн и Меркурий дают самые опасные характеры; они творят правителей; Сатурн собирает ядовитую жидкость, а Меркурий ее употребляет в дело.

Дурные Сатурн и Меркурий бросают роковое влияние, из которого Венера, вследствие соединения, часто делает роковое влияние любви. Так часто любят худых, подвижных и бледных женщин (с гримасами Меркурия) вообще мало замечательных, дурных и старых, которые возбуждают во всех необъяснимые и чрезвычайно пылкие страсти.

Влияние Сатурна с Марсом дает несколько выгнутую спину, тучность, темную кожу, с красным оттенком, испятнанное лицо, редкие черные волосы со светлыми концами.

Марс к качествам Сатурна прибавляет то же, что и к другим: жар, деятельность, энергию. Умеряет боязнь Сатурна и делает из нее благоразумие. Соединение этих звезд есть жар, храбрость и благоразумие. При их влиянии рождаются великие полководцы.

Но когда Марс благоприятен, тогда он увеличивает все подробности в их дурную сторону; из любви к науке он делает умственную тупость и дает Сатурникам драчливость, злопамятность, открытое возмущение, наклонность считать себя выше всех, любовь к спорам, парадоксальность, потребность вздорить, грубость, наглость, ленивость, упрямство и в особенности нестесняемость, бесстыдство и цинизм.

Когда обе планеты дурны, то под их влиянием рождаются воры, распутники, некроманты, люди по натуре злые. Физически они дают красные волосы, желтые глаза и пятно на левой ноге.

Соединение Сатурна и Венеры дает несколько оливковый цвет лица, черные волосы; лицо круглое, челюсти средней величины, прекрасные глаза, более, чем при влиянии одного Сатурна; менее острый и сжатый нос, менее сухие губы и более круглый подбородок.

Под влиянием этих планет, люди чувствуют склонность к тайным наукам, предсказаниям, к набожности, благотворительности, нежности, логике, господству над самим собою, добромыслию. У женщин – к ревности и склонности к нарядам, украшениям из золота. Вообще Венера ослабляет все планеты; она противоположна Марсу; при ней Сатурн теряет свою злобу. Таким образом люди, находящиеся под этим двойным влиянием, всегда преуспевают.

Когда планеты находятся в несогласии, то люди, рожденные под этим влиянием, бывают сладострастны, болтливы, любопытны до тайн других, хитры, обманчивы; они презирают правила, и осмеивают добро.

Когда хорош только Сатурн, то Венера дает еще худшие черты: зависть, эгоизм, чрезмерную гордость, презрение к добру и к честным людям и чрезвычайное распутство.

Сатурн в сочетании с Луною дает мутную белизну лица, прекрасные брови, легкий румянец, черные глаза, круглое лицо, рост выше среднего, правильность форм, великие магические прозрения; напротив дурное влияние планет делает то, что люди бывают жестоки, лицемерны, дурно сложены и некрасивы. Если Сатурн находится на диске Луны в минуту рождения, то он дает редкие волосы, слабое зрение и расположение к водянке, подагре и падучей болезни.

Юпитер. Соединение Юпитера с Солнцем отнимает у лица несколько белизны, переходя в оливковый; рост средний, вьющиеся волосы; две соединенные планеты дают счастье, богатство и славу.

Соединение Юпитера и Меркуpия. Смуглое лицо, при полукруглом лице умеренные челюсти и прекрасные черные глаза. Люди с таким типом любят математические и философские чтения, нежны, любят давать людям хорошие советы, имеют быстрый разум, счастливы в медицине и в достижения богатства, таким образом, что иногда могут получить академическое кресло.

При дурном влиянии человек делается болтливым, невеждой, прозелитом[93] всех ложных идей с очень ограниченным разумом, буян, глупый, развратный без определенного желания.

Соединение Юпитера с Марсом дает коже некоторую красноту и большие глаза, а также пятно на правой, а при неблагоприятном влиянии на левой ноге. Обе планеты дают воинские наклонности и полководцев, кипучую энергию. Юпитер дает Марсу счастье, а Марс ему – энергию. Характер гордый и самоуверенный, это разрушители, любящие победы. Но если две планеты в разладе, то они дают наглость, шарлатанство, чванство, расточительность и непостоянство.

Юпитер с Луной дает белое матовое лицо с легким румянцем, цвет лица прекрасный, но глаза один более другого. Характер кроток, правдив, а вообще люди эти бывают почитаемы и любят математику; рост их умеренный.

Юпитер с Венерой дает редкие волосы светлого цвета, прекрасный рот и полукруглое лицо, прекрасные глаза, прелестную Фигуру, характер тихий, обольстительной, простой, искренний, любящий удовольствия. Эти люди любят чтение, хорошее кушанье, трату денег. Они общежительны, любят веселых друзей, Бога, справедливость, все разумные вещи и семейное уважение.

Если планеты между собою противоречат, то произведут человека любящего покой и вместе с тем человечество; мужественного в теле и уме, сердитого, увлекающегося обществом куртизанок, любителя до злоречия, не умеющего никому вредить и нуждающегося в добром путеводителе.

Солнце. Соединение Солнца и Mepкурия даст восковую желтизну тела, прекрасную, не слишком короткую и не длинную бороду и умеренной величины глаза. Оно дает ум, справедливость, скрытость, проницательный взгляд, любовь к наукам, ясность выражений, желание быть понятным, истинное красноречие.

Счастливое соединение солнца и луны дает белый одушевленный цвет лица, более матовый и менее свежий, чем у Юпитера. Прекрасные глаза, волосы темно-каштановые, прекрасные брови и круглое лицо.

Соединение солнца с луною дает цвет и отражение, воображение и здравый смысл, причину действия.

Соединение Солнца с Венерою дает умеренный рост, изящные формы, цвет лица смешанный с белым, прекрасные волосы и глаза, благородную и грациозную турнюру, любезное обращение, снисходительность, правдивость, некоторую наивность и желание доставлять другим удовольствие.

Женщины просты, естественны и любезны, всем нравятся.

Меркурий. Соединение Меркурия и Венеры дает длинное матовое лицо, жирный нос, возвышенный лоб, прекрасные карие глаза, длинные пальцы, прекрасный рост; оно дает знание музыки, любовь всех прекрасных вещей, веселость, набожность, нежность, уважение к науке, красноречие легкое, трогательное, задушевное, сердечное, то, которое заставляет плакать.

Если планеты противоречат одна другой, они дают невоздерженность в разговоре, недостаток логики, противоречие с самим собою (и «да», и «нет»), нерешительность, непостоянство, потребность соваться всюду и бессилие для окончательного действия.

Марс. Соединение Марса с Солнцем придает слегка окрашенный цвет лицу, средний между смуглым и красным, обыкновенный рост, светло-русые волосы, умеренной величины глаза.

При счастливом согласии планет, Марс дает жар, энергию, движение в изящных искусствах; он дает силу и терпеливость; солнце – разум, меру, истину.

Соединение Марса с Луной придает белый, слегка окрашенный цвет лицу, прекрасные брови, круглое лицо, привлекательный рост. Марс с Луной дает хороших моряков, неустрашимых матросов и знаменитых мореплавателей; сюда принадлежат Христофор Колумб, Кук, Лаперуз, Бугенвиль и др.

Военные моряки имеют низ рук замечательно толстый и все они составлены из людей, находящихся под добрым влиянием этих двух планет.

При дурном влиянии родятся тираны, корсары, обжоры, пьяницы, с восторженным воображением, безумцы.

Соединение Марса с Венерой дает умеренный рост, красноватый цвет лица; немного круглое, смеющееся лицо, очень черные глаза, прекрасные формы, наклонность к музыке, к танцам, к чувственным удовольствиям чрезвычайную ревность и большой пыл к страстям.

Две противоположные планеты дают все недостатки Венеры и Марса.

Соединение Марса с Меркурием дает красноватую кожу, красивое телосложение, прекрасную бороду, губы и нос, подвижность, живое воображение, быструю речь, иногда переходящую в бормотанье, недоверие, гордость, постоянство, любовь к спорам и противоречиям, энергию, прихотливый ум, тонкую насмешливость, зубоскальство, увлекательность, внезапные откровения, непринужденные ответы.

Луна. Соединение Луны с Меркурием дает матовый цвет лица, смешанный с желтизною и красным цветом, прекрасные брови, глаза скорее темно-серые чем черные; оно дает также переменчивый и мелочный ум, любовь ко всем искусствам, правдивый разум и утонченную снисходительность. Она может дать, если благоприятна луна, знаменитость, великое посвящение в герметические науки и успех в предприятиях.

При дурном влиянии Луны оно дает низкий характер, лень и тупость.

Соединение Луны с Венерой дает белый, отчасти матовый цвет лица, прекрасные брови, черные глаза, круглое лицо, прекрасную талию, романтические привязанности к женшинам, влюбчивость и некоторую преданность.

Дурное влияни дает разные глаза, расчетливые капризы, излишнюю вообразительность, потребность в любовных удовольствиях.

Легкий способ толковать различные звездные знаки

Человек с длинным лицом, большим носом и таким же подбородком, со впалыми, очень живыми и блестящими глазами, очень беглыми – тип Меркурия. Тип этот может быть изменен таким образом:

Орлиный нос, круглый подбородок – Марс. Черные волосы, высокие плечи, широкие челюсти, бледность и худоба – Сатурн. Толстый конец носа и губ – Венера.

Таким образом можно видеть три планеты, второстепенное влияние которых нисколько водоизменяет тип Меркурия.

Если цвет лица желтый и изменчивый, он обозначает поглощающее первенство Меркурия. Если он красен, то он выразит влияние, хотя второстепенное, но все-таки стремительное, Марса. Если он темен и бледен, тип будет изменен, главным образом Сатурном. Если бел и свеж – Венерой или Юпитером.

Тип Меркурия все-таки будет господствующим, но будет должно принять в расчет водоизменения, внесенные в этот тип влиянием других планет, влиянием более или менее по тому, чьи знаки будут менее или более выражены.

Счастливые и несчастливые дни

Лунный месяц должно считать по календарю от новолуния до новолуния.

1. День благоприятен предприятиям.

2.» открытиям, посвящению в тайны.

3.» счастлив для рождения и вообще для продуктов ума и тела.

4.» несчастлив; но хорош для отчаянных и вредных предприятий.

5.» счастлив.

6.» гордости.

7.» молитвы и успеха.

8.» оиравдания.

9.» благословения детей.

10.» несчастный.

11.» здоровья и долголетия для детей.

12.» благоприятен для начинания.

13.» несчастен.

и.» счастлив.

15.» изгнания и отвержения.

16.» несчастен.

17. «благоприятный для добрых и гибельный для худых начинаний; особенно несчастен в субботу.

18. надежды и любви.

19.» благоприятный или роковой для знатных, смотря по делу.

20.» счастлив.

21.» опасность для ума и рассудка.

22. «испытания и скорби.

23.» предпочтения и нежности.

24.» счастлив.

25.» несчастлив.

26.» счастлив. День избавления.

2.7.» особенно счастлив. Победа над врагом.

28.» силы и спасения.

29. неудача во всех делах.

Верить этому вряд ли кто может, потому что, сверяя жизненные действия с этим показаелем и стараясь всегда иметь успехи, мы в каждом месяце должны дней восемь ни за что не приниматься. Между тем как время – тот же капитал.

В заключение мы должны будем привести свидетельствуемое Штелином[94]

Предсказание о рождении Петра Великого

Во время благополучного царствования Царя и Великого князя Алексея Михайловича жили в Москве два духовные мужа, одаренные великим разумом, которые были притом искусны в звездочетстве; один, по имени Симеон Полоцкий[95], написавший книги, известные под заглавием «Духовная вечеря» и др. и был учителем царевича Федора Алексеевича; другой – apxиепископ Димитрий Ростовский, который между прочими сочинениями написал жития святых.

Эти мужи всякую звездную ночь наблюдали течение звезд, и прорекли многие предсказания, касающиеся как России, так и других государств.

28 августа 1671 года совершилось бракосочетание царя и великого князя Алексея Михайловича с Царицей Натальей Кириловной, и тогда ее величество зачала великого императора Петра I. В туже самую ночь недалеко от Марса, явилась весьма светлая звезда, которую эти наблюдатели звезд сочли за хорошее предзнаменование, описали ее воздействие с прочими звездами на землю и зачатому во чреве царевичу определили имя Петра.

Наутро потом, 29 августа, упомянутый Полоцкий явился пред царем Алексеем Михайловичем, пожелал ему счастья для нового сына, зачавшегося во чреве супруги его, царицы Натальи Кириловны и долженствовавшего родиться 30 мая. «И сей царевич, говорил он, взойдет на твой престол; никто из его современников с ним не сравнится и он приобретет себе величайшую хвалу. Слава его скоро повсюду распространится. Он будет великий и удивления достойный победитель, и многие падут от меча его; злобствующие на него соседи будут побеждены им. Множеством славных дел своих несравненно превзойдет он всех своих предков, многие, как соседние, так и отдаленные земли посещать будет, но подданные его многие счастьем его будут полагать преграды. Он укротит многие беспорядки и возмущения, и в течение его жизни, как на море, так и на сухом пути, великие дела совершатся. Он истребит злодеев, но будет любить трудолюбивых, свято сохранит веру, и учинит многие славные дела, что все непреложно предзнаменуют небесные светила. Все здесь упомянутое видел я в них, как в зеркале и я вашему величеству предъявляю это письменно.» В подтверждение истины он и действительно подписал это предсказание и вручил его царскому величеству.

Царь Алексей Михайлович принял это писание, прочитал его и вторично велел потом прочитать и позвать царицу Наталью Кирилловну. Когда царица явилась, царь с радостным видом встал с своего места, облобызал ее и представил ей упомянутого Полоцкого, который изъявил ей свое поздравление и также ее приветствовал как и его царское величество. К этому он еще присовокупил: «При разрешении три дня будете вы мучиться тоскою и болезнью; но ваше величество и новорожденный царевич будете живы и здравы, и покровительствуемы Богом.»

Потом, как Полоцкий вышел на двор из царских чертогов, приметил он за собою четырех придворных служителей, которче его сопровождали. Их он спросил, для чего они за ним следуют, и получил в ответ, что они приставлены к нему для услужения и в знак почести.

Они остались при нем до Ноября а в тот день он был позван к его величеству, который вступил с ним в пространный разговор и расспрашивал об упомянутой науке. Полоцкий обстоятельно доносил его царскому величеству, что течение светил небесных, по соизволению Божию, многое, как настоящее, так и будущее, показывает. Тогда его царское величество оставил его при своем столе.

Полоцкой по выходе своем из царских палат не увидел бывших около него четырех служителей. 28 мая 1672 года, в то самое время, как он пришел в царские чертоги, Царица мучилась родами. Он прошел до того покоя, где царь обыкновенно пребывал и нашел его там прискорбным. Тогда он выслал всех прочих из покоя, и начал его увещевать, да возложит упование свое на Господа, и не ослабеет в молитве, и в тоже время объявил он, что Царица еще двои суток будет мучиться родами.

Между тем остался он при Царе во слезах и молитве. Наконец болезнь Царицы до того усилилась, что она уже была приобщена Божественных Тайн.

Но Полоцкий утешал Царя и всех прочих, бывших между страхом и надеждой, что Царица непременно останется жива и чрез пять часов разрешится Царевичем. Как прошли четыре часа, и настал последний пятый, Полоцкий преклонил колена и молился Богу, чтобы Царица еще час не разрешилась. Царь на это разгневался и говорил ему: «О чем ты молишься? Царица уже бесчувственна и почти мертва!» На это он ответствовал: о Великий Монарх! если Царевич в первую половину родится, то будет жить около 50 лет, а если во вторую, то до 70-летнего возраста. Во время этого разговора родился царевич. Царь был позван к царице и как опять вышел из спальни и возвестил Полоцкому, что царица разрешилась от бремени сыном, то он принес его величеству свое поздравление. Это учинилось в лето по P. X. 1672, мая 30 дня и новорожденный царевич был крещен с именем Петра, предреченным от Полоцкого и день его рождения празднован был 29 июля, в день Апостолов Петра и Павла.[96]

Из Утрехта профессор Гревиус писал в Москву Генсгуру следующее:

– «Нечто особенное случилось, и по течению светил небесных, примечено, как ты пишешь; в то время, когда родился в Москве Российский царевич Петр, то самые звездочеты наши и другие, упражняющиеся в прорицаниях, как некое достопамятное произшествиe заметили, к чему присовокупили, что в тот самый день король Французский перешел с войском Рейн, а турецкий султан – Днестр; при чем тот овладел четырьмя провинциями соединенных Нидерландов, а сей – Подолией и Каменском. Из чего они по положению светил и по происшествиям, в то же самое время в других местах случившихся, тем точнее заключают, что новорожденный царевич будет со временем воинственен, славен, и страшен врагам своим. Но я думаю, что все сиe зависит от случая и я, так как и ты, весьма мало это уважаю. Да дарует токмо Бог, чтобы царевич Петр был в свое время добрым пастырем своего народа и который бы грубые скифские северные народы укротил спасительными законами».

Пр. Гревиус.»

Метаскопия или Физиогномика (Лицегадание)

Искусство угадывать но лицу наклонности, характер, страсти, составлять понятие об уме было знакомо и древним, и кажется присуще каждому из нас в большей или меньшей степени. Это пояснить можно тем, что каждый из нас прежде, чем говорить с человеком, кидает на него взгляд, желая таким образом изучить человека. Если мы будем с кем разговаривать, то несравненно понятнее для нас речь человека, когда при случае мы смотрим в лицо говорящему; разговор, сопровождаемый мимикой и жестами, несравненно удачнее. Ясно, что лицо скорее всего допускают к изучению характера, потому что голова содержит в себе все душевные способности и чувства.

У каждого из нас есть инстинктивное понимание, которым мы стараемся составить суждение о другом по лицу, прежде исследования. Так например прежде всего, взглянув на лицо человека, мы вообще решаем о нем, красив он или нет? Потом судим о цвете лица, глаз и волос, потом соображаем расположение частей лица, пропорциональность и величину частей, наконец подвижность и полноту форм и потом уже по ряду сделанных наблюдений судим о человеке, его привычках, характере и прочее.

Вот как учат и учили читать по физиономии:

Лицо разделяется на 3 мирa:

Лоб, божественный неизвестный мир, нос и глаза, составляющие треугольник со лбом и ртом. Мир материальный, составляющий треугольник в обратном виде с челюстями и подбородком.

И потому мы отыскиваем семь планет. (См. Астрологию). По Гермесу, Юпитер председательствует в правом ухе, Сатурн – в левом, Солнце – в правом глазе, Луна – в левом. Сатурн искажает иногда влияние Луны; тогда левый глаз становится дурным глазом.

Левое крыло носа посвящено Венере.

Правое – Марсу.

Гнев и любовь одинаково раздувают ноздри.

Рот и подбородок посвящены Меркурию, богу красноречия и лжи.

Венера в метаскопии занимает пространство между бровями, где в френологии помещаюсь любопытство; другие дают этот орган Луне.

Любопытство есть первый двигатель науки; оно требует света разуму, чтобы заставить сиять отражение.

Лафатер из физиогномики сделал науку, которую мы усиливаемся сделать ясной с нашей точки зрения, и которая находится, как мы видим из ежедневных упражнений, в совершенном согласии с хиромантией, хирогномией и френологией и было бы трудно, чтобы было иначе.

Физиогномика может быть изучаема под двумя различными видами и так изучал ее Лафатер: под видом формы органов и под видом выражения.

Личный нерв играет главную роль в системе физиогномики.

Чтобы обобщить, мы скажем, что его господство понимают все мускулы лица и ухо до затылочного.[97] Он возбуждает не только строительные и расширительные мускулы носа и рта, но и те, которые расширяют и сжимают ротоглотный зев.

Ясно, что в мускулах также, как и в органах, в которых все держится и соприкасается, чем сильнее развитие, тем качество мускулов или органов имеет большее могущество; может даже, как мы уже видели, явиться излишек.

Мы узнаем тотчас, что Лафатер следовал этой идее.

Личный мускул действительно зависит от мозга и повинуется воле его.

Не менее того, личные мускулы сжимаются также впечатлениями, проистекающими от органического вещества.

Страсти[98] могут действовать симпатически или на мозг вообще или на одну из его частей, реакция которой на мускулы, получаемая ими чрез нервы, определяет движение, которое тогда наблюдают. В произведении этих движений орган, так сказать, действует пассивно, тогда как он действует насильно, когда воля управляет усилиями.

Движения лица существуют тогда только по симпатии.

То же можно сказать и о жестах, которые суть деятельная физиономия тела и которые, повинуясь тем же причинам, производят аналогичные действия.

Наконец наблюдения ученых медиков установили, что лицо в продолжении времени и чрез повторение тех же самых идей, страстей, и привязанностей и следовательно тех же движений, мускулов и кожи различных частей его, сохраняет обыкновенно особенное выражение, достаточно тождественное у различных личностей.

И так, чем более вульгаризуется человек, чем более он нравственно унижается, тем более он стремится инстинктивно обезображиваться. Его жесты становятся низкими, походка – неблагородной, голос – задорным; его лицо делается отвратительным при частом искажении гримасами и он приноравливается ко всему этому потому, что повинуется, сам не зная того, великому закону природы, которая хочет гармонию, как бы то ни было, между душой и телом, и на этом-то символическом принципе основаны все системы предсказаний. По мере того, как интеллектуальное тело воспринимает господство над мыслью, – человек оскотинивается и, покидая свою часть божественной искры, всё более и более принимает сходство и инстинкты того животного, образ которого оно носит.

Итак, выражение физиономий есть действие страстей, вещественные причины которых объясняет френология, а невещественная – магия.

Лафатер восходит от действия к причинам, от причин к последствиям.

В этом все различие и ясно, что Лафатер принес Галлю[99] громадную пользу, дав ему точку для сравнения, и быть может самую исходную точку.

Известно, что физиономия есть отражение наших впечатлений и по этому самому она кажется назначенной для выражения инстинктов и качеств, секрет которых сокрыт для Френологии под волосами. Только в физиономии изучение человеческого характера должно было сделаться всем сначала, и невозможно отрицать, что люди, одаренные каузальностью[100] и имеющие гладкие пальцы, предугадывают довольно часто созерцанием без других изучений, характер людей, которых они видят первый раз.

Между тем физиономия, хотя она и может утрачивать свой цвет вследствие страстей, зависит от мозга, и потому самому она – раба воли. Лоб и руки показываются такими, какими они есть; но физиономия повинуется, если нужно, приказаниям хитрости и умеет делаться обманчивой, управляя выражениями до той минуты, когда порок, выходя, так сказать, из берегов, кладет на нее печать органического тела, направляет вниз все мускулы лица, делает безумными глаза, изменяет первоначальную красоту в отталкивающее безобразие и открывает тайного лицемера.

Но до того времени часто ошибаются, когда, доверяя своим инстинктам, думают читать по физиономия намерения своего противника.

Относительно лица лоб составляет божественный мгр. Так как под перепонками черепа находится мозг, откуда брызжут помысли, которые освящают физиономию, действуя на мускулы. Твердая часть лба, говорить китайская пословица, выражает внутреннюю меру наших способностей, подвижная – употребление, какое мы из них делаем.

Нос, глаза и уши находятся в услужении у разума, дабы предварить об опасности зрением, слухом, запахом, – качества особенно развитые у диких, которые живут на войне и войною.

Эти органы образуют мир абстрактный.

Чувственный и сладострастный рот, подбородок, составляющий как бы основание лица, челюсти, предназначенные дробить пищу, питающую тело, принадлежат миру материальному.

Середина лба, нос, подбородок, так как они выдвигаются вперед, суть органы, предназначенные представлять наклонности или инстинкты того мирa, к которому они принадлежат.

Эти различные органы были наиболее специально изучаемы Лафатером, который приписывает им могущественное влияние на характер, относительно с различиями их форм.

Рассмотрим теперь, каким образом совершаются переходы из одного мирa в другой.

Выпуклая бровная кривизна тождественна, по мнению физиономистов, с философскими углами, как участница с божественным и абстрактным миром.

Брови образуют заставу между страной мозга и страной чувства.

По ЛаФатеру прямые горизонтальные брови образуют прямой, мудрый, мужественный характера

Но мужественный и мудрый характер образуется только при хорошем ведении и, не давая свободы влияниям, происшедшим извне, он имеет уверенность в самом себе, несколько сомневаясь в силе других, или принимая ее только после доказательства.

Это философский узел независимый и сомневающийся.

И потом для прямизны бровей необходимо, чтобы выпуклая бровная кривизна была ровна и хорошо выполнена, особенно на месте порядка, который есть наружный треугольник глаза перед висками.

И так человек, который соединяет знание местности или пространства, то есть геометрии со знанием протяжений, веса, колорита и порядка, необходимо должен иметь философский узел, очень развитый на первом суставе пальцев.

Жидкость, нисходя изо лба, встречает препятствие в брови и заметьте хорошенько, что мыслители, когда они работают или размышляют, сдвигают брови, как будто для того, чтобы запереть путь жидкости и сконцентрировать ее в мозгу. И действительно, лицо в это время остается инертным и как бы неподвижное. Ясно, что жидкость проходит по корню носа.

Если корень носа широк, жидкость восходить легко и беспрепятственно.

Выгнутый или нет, говорить Лафатер, нос, корень которого широк, означает всегда высши качества. Эта форма, прибавляет он, – редка, даже у знаменитых людей, но ее непреложность неопровержима.

Носы, выгнутые при вершине корня, принадлежат повелительным характерам, твердым в своих проектах и пылким в их преследовании.

Перпендикулярный или приближающейся к этой форме нос предполагает душу, умеющую действовать и страдать спокойно и с энергией.

Сжатый нос выражает легкость получения чувственных удовольствий, иногда легкомысленность и беспечность.

Нос с углублением при корне – непременный знак слабости или робости.

Легкий горб на носу – признак поэзии.

Поэзия есть излишек воображения.

Когда свод носа чрезмерен и слишком продолжен, когда он непропорционален с общим ансамблем, должно ожидать какого-либо умственного расстройства.

Таким образом мы логически дойдем до той степени, которая непосредственно дойдет до поэзии.

Поэзия возвышенна; она находится между небом и землею.

Если возбуждение идет далее, человек, не имея возможности достигнуть небес, должен освободиться с чрезвычайным усилием от своей оболочки: дух, мысль испаряются, труп остается. Часто встречаются поэты, потерявшие рассудок.

Жалели безумного Тассо и были неправы; для него Божественная искра блистала в высшем мире.

Таким образом ЛаФатер является для поддержания этой системы.

И так мы видим, что нервная жидкость течет дурно по курносому носу и характер бывает слаб и без энергии, беспечный и легкомысленный.

Прямой нос, где жидкость протекает лучше, имеет спокойную твердость.

Орлиный нос, по которому жидкость течет легко и в изобилии, энергичен и властолюбив, чем выражается уже избыток жизни. Если посредине носа есть горб, то есть чрезмерность, это – поэзия.

И если свод носа чрезмерен, если жидкость протекает в самом большом изобилии – это безумие или беспорядок.

Таким образом, по словам д-ра Каруца, большой, толстый и мясистый нос выражает страсть к вину и хорошим кушаньям, а может стать таким и от следствия от таких излишеств.

Сильные напитки, действие которых отражается на мозгу и должно быть присвоено также черепу, не производят в нем никаких изменений, кроме выпадения волос вследствие раздражения кожи. Но в носу, который есть продолжение черепа, он производит приток крови; отсюда красный нос у пьяниц.

Вообще каждый чрезмерно развитый орган, в котором находится жидкость в большом изобилии, ведет к беспорядку и безумию, определяемым специальностью органа.

Нос, склоняющийся к губам, признак чувственности, так как он стремится вообще к материальному мирy, представляемым ртом и подбородком.

Как не материален рот, но и он имеет свои степени в трех мирах.

Выдающаяся верхняя губа выражает доброту, так как она отклоняется более к абстрактному мирy.

Сжатый рот и тонкие губы выражают любовь к порядку, чистоте и точности, а если сильно сжаты, то эгоизм.

Посредственные ровные и правильно очерченные губы выражают честный, размышляющий, твердый и правдивый характер; жидкость вливается равномерно.

Вот если губы толсты, то есть если жидкость вливается в большом изобилии, тогда есть беспорядок и излишество в материальной стоpoне;—это обжорство, чувственность, леность, особенно обозначенные развитием нижней губы.

Каруц говорит: «Рот следует движениям бровей и подобно им приподнимается и опускается; большие тощие губы, суженные и растянутые, принадлежат холодным и бездушным людям; круглый, прекрасной изящной формы – поэтам, а когда они сухо выражены – упрямцам. Вивёры и флегматики имеют сильные губы, хотя у последних нисколько отвислы.

Верхняя губа представляет орган чувствительности, а нижняя более специально предназначена к принятию пищи, чем к воспроизведению душевных привязанностей.

Подбородок. Костлявый и твердый подбородок представляет в материальном мире сторону рассудка, действие над материей, более или менее деятельную, более или менее привычную реализацию, смотря по большой или меньшей его важности.

Таким образом плоский подбородок дает сухость и холодность темперамента, а потом и эгоизм, как и плоские губы.

Угловатые подбородки принадлежат людям снисходительным, умным и твердым.

Выпуклый подбородок – признак твердого, благоразумного и способного к размышлениям характера.

Выдавшийся круглый, несколько выпуклый подбородок выражает привычку управлять материей или материальными инстинктами и получать от них пользу. Это материальная мудрость, реализация.

Но мягкий, мясистый двухэтажный подбородок есть признак чувственности.

Маленькие подбородки означают скромность.

Отклоненные подбородки – слабый характер.

Сухие подбородки означают старость, а в юности честолюбие, жадность или страстность.

Щеки. Худощавые и впалые щеки – это признак душевной скудости.

Слегка скуластые щеки выражают холодность.

Сильно выдавшиеся щеки – эгоизм и часто – злость.

Широкие челюсти означают алчность, эгоизм, материализм.

Таким образом выводима,

Широкий, высокий и выпуклый лоб в божественном мире означает разум.

В мире абстрактном сильно выгнутый нос, выпуклые скуловые кости, широкие челюсти выражают честолюбие, гордость, желание возвыситься и – как следствие – эгоизм, который почти всегда следует за великими страстями.

В материальном мире длинный и широкий подбородок, – хладнокровие, проницательность в делах положительных. Выпуклый и округленный подбородок – могущество в материи, а при надобности и над материей, привычное и пылкое направление, давно предвиденная утилизация материальных вещей; напротив сильно обширный подбородок – энергическое влияние материи на организм.

Если нос короток, а подбородок длинен – это материя, управляющая разумом; если высшие части развитее подбородка, – это разум, первенствующий над материей; но подбородок никогда не должен отклоняться и быть слишком мал.

Если высшая часть очень развита и также развита нижняя, тогда борьба между разумом и материей и из этих двух различных областей, приносящих различные силы, часто рождается великая энергия, в которой однако любовь чувственных наслаждений всегда имеет широкое значение.

Четырехугольный нос – добродушие, остроконечный – тонкость, четырехугольный подбородок – холодные сопротивление, остроконечный – хитрость.

Тонкость и хитрость – слабость ума; по Лафатеру ни один хитрый человек не имеет энергии; наше недоверие к другим происходит от малой уверенности в самом себе.

Разбирая изменения, приносимые каждой чертой, каждым органом лица, можно бы открыть и степени силы этого органа.

Френология

По словам индийцев, будущность каждого человека написана на его черепе, деликатные линии которого изображают буквы судьбы.

Френология специальной целью имеет открытие, через исследование неправильностей черепа качеств инстинктов, сообщенных человеку действием мозга. Мозг есть седалище души, ибо в нем созревают пять чувств – проводники впечатлений.

Чтобы снова обратиться к нашей душе, сказал Монтень, Платон поместил разум в мозг, гнев в сердце, а вожделение в почки; вероятно в этом заключалось толкование душевных движений, чем разделение, которое хотели сделать из нее, как из тела со многими членами, и в этих убеждениях более всего похоже на правду, что это всегда одна душа, которая посредством своей способности отыскивает, вспоминает, понимает, судит, желает и что она помещена в мозгу, из чего видно, что раны или припадки, касающиеся этого организма, повреждают душевные способности; отсюда не трудно заключить, что она истекает остальным телам, подобно солнцу, рассыпающему повсюду с небес свой свет и свое могущество и наполняющему ими мир.

К этим прекрасным Фразам Монтеня должно прибавить слова Бэроде.

Вот его слова:

Наблюдения показывают, анатомия удостоверяет, что душа присутствует в мозгу; Галлен первый из Александрийской школы установил этот факт, принятый всеми физиологами. По этому мысль – следствие впечатления, которое возбуждает мозг.

И так, разум присутствуем в мозгу.

Каждая часть мозга обладает известной способностью, – вот в чем вся френолоия.

Если жесткая костяная субстанция формируется на мозгу и уступает его усилиям, то костяной ящик будет изображением мозга.

Череп формируется на мозгу; несмотря на крепость костяной оболочки, кость уступает постоянным усилиям мягкой и волокнистой субстанции, так как он заключает между двумя своими пластинками костяной мозг – субстанцию губчатую, которая получает питание из сердца и оживляет череп; – ее признает Гален, на нее указывает знаменитый анатом ДюФорс, – это же повторил в ХV веке Фирмер и Кювье окончательно подтвердил ее. Разве, наконец, не видит каждый из нас, что череп уступает усилиям мозга и голова ребенка развивается с каждым годом?

Наблюдения и анатомия разделяют душу на три главные части: – на инстинкт, разум и чувство. Из них, инстинкт – наши страсти; они занимают в голове боковыя и задшя части. Они удовлетворяют животным потребностям, любви к обладание и воспроизведенно. Чувства

помещаются на верхушке задней части мозга это – способности воображения, нежности, долга, права, воли, расположения и совести. Это еще не разум, но иногда более, чем разум. Наконец – разум, это высший признак человека; присутствует во лбу, в старших частях, где сжато группируются способности, искусство, науки, освещаемые лучами мысли.

Поэтому-то Френология разделяет череп на три мирa:

Чувства – представляют божественный мир.

Разум – абстрактный или рассудочный мир.

Инстинкты – мир материальный.

Так если рассматривать профиль головы, увидим, что близ позвоночного столба помещаются инстинкты; мир божественный помещается в высшей части головы, а разум замещает переднюю часть мозга и разумными невольниками имеет глаза, нос и рот назначены для принятия и выражения идей.

Чувства, божественный мир, изображены сначала волей, потом благоговением или религией, снисходительностью, совестью, надеждой, страстью к чудесному, идеальностью, подражательностью, а гранича с линией инстинктов и сливаясь с ней в гармонической связи – веселостью, самоуважением, одобрительностью и осторожностью.

Воля помещена на верхушке головы и господствует над всем телом, точно также воля и судьба управляет существом; только воля, помещенная на высшей точке черепа, может заставить повиноваться судьбу, подобно тому, как мозг приказывает руке.

Мы должны, однако, заметить, что этот орган помещен, как руководитель человека на земле, прежде благоговения (религиозного органа) и снисходительности (милосердия), которая после религии есть один из самых могущественных и божественных даров на земле.

Доктор Дюваль совершенно ошибается, удивляясь в одной из своих статей, помещенной в журнале «Френология», что снисходительность помещена между чувств; он хотел видеть ее инстинктом.

Но снисходительность – это милосердие, третья божественная добродетель; вера, надежда, милосердие начертаны религией, надеждой и снисходительностью.

Разум – мир абстрактный, представлен на черепё каузальностью и сравнением, основаниями истинной науки, потом памятью фактов, местности, тонов, порядка, колорита, веса, форм языка, то есть человеческой наукой, а следовательно рассудком, силой сопротивления.

Инстинкты– мир материальный, представлены страстью к приобретению, способностью отделения, страстью к разрушению, к битвам – дурные инстинкты, но полезные в борьбе, вознаграждаемы привязанностью, оседлостью, и страстью любить это – сила деятельная.

Френологи говорить, что с помощью непрерывного вдыхания и выдыхания электричество, привлеченное концами волос и ресниц и проникающее по волосяным трубкам и ноздреватостью костяного мозга, может, когда оно более специально призвано на какой-либо представляющий его орган или мощной волей, которая есть главный двигатель и наиболее действительная сила человеческого тела, заставить уступить череп этому непрерывному и могущественному действию; ибо, если возможно отрицать импульс мозга, то невозможно отрицать импульс электричества, доказательства которого мы видим каждый день.

И тогда становится объяснимым развитие известных частей черепа, возбужденное упражнением; развитие естественное и замечаемое в мускулах руки, ежедневно упражняющейся в непрерывной работе, – хотя не в такой степени происходит развитие черепа.

Если допускать, что электричество привлекается в известной части черепа и оставляет следы своего прохождения, это и может и должно быть; материя должна действовать, но мозг, который есть седалище души, невещественной части человека, не подчиняется темь же законам; разум не действует, но заставляет действовать, он не издерживается, а издерживается тело; он только мыслит и предоставляет своим агентам исполнять его мысли; он остается цельным, спокойным, неизменяемым; таким мы должны представлять высшее могущество, разум которого есть образ.

По Моке многие отклоненные лбы суть типы воображения; это правда, что многие с отклоненным лбом обладают способностью блистать, имеют страсть к чудесному, одарены органами идеальности; вот и все, что только может возбудить воображение.

Плешивость – не дает право думать о высоком разуме по одной аналогии, потому что появляется иногда вследствие болезни, потому что низкорастущие волосы иногда представляют полноту органов.

Высокий, широкий, выдающийся лоб выражает разум.

Выпуклый верх головы – снисходительность и религию; если же она возвышается на середине, то выражает замкнутость и волю.

Развитый тыл головы выражает привязчивого человека, любящего свое отечество, детей, друзей, и иногда любовниц.

Плоский тыл головы – признак некоторого эгоизма.

Голова широкая выше ушей у висков должна внушать недоверчивость, ибо там находится ложь, воровство и убийство, жажда стяжания, скрытность, гнев; даже развитость в незначительной степени обнаруживают людей себе на уме.

Широкая выше висков голова вообще представляет любовь к чудесному, идеальность.

Лоб выпуклый к верху – каузальность и сравнение (философский ум).

Лоб выпуклый по середине – историческое чутье, память фактов.

Выпуклость над бровями местное обстоятельство, любовь к путешествиям, помещенная у корня бровей. Затем является тупость, колорит, порядок а около виска мера и тон, орган музыки.

Возвышение между бровями у корня носа, это орган любопытства или индивидуальности, ниже образование или любовь форм.

Выпуклые глаза выражают память слова.

Наиболее важные органы сдвигаются один к другому в передней части головы и простые выражения: пустой лоб, полный лоб, уже доказали важность этих органов прежде, чем возник вопрос о физиогномии мозга.

Галль из двадцати семи органов, которые он принял, считал на передней части пятнадцать; на середине он нашел девять, а назади только два.

Что касается выпуклостей, находящихся на границах глазных впадин или около висков, то их место около этих двух великих органов нашей духовной жизни: зрения и слуха достаточно доказывает их психическую важность. Форма, пространство, колорит, порядок, счет – суть следствие зрения.

Орган звука находится на границе лба и равнины висков, выше порядка и естественно встречается в господстве с умом.

Шишка осторожности, также в соседстве с ним, ибо ухо есть орган боязни; животные, которые лучше слышат, наиболее скромны, также и те, которые лучше видят, наиболее смелы.

Широкая часть черепа пробуждает благоразумие и боязнь в дурном состоянии ума и приглашает человека к беспокойной предосторожности. Боязливые люди имеют широкую голову на своде сзади ушей и ниже.

Как бы ни было, но развитие каждого органа в избытке становится вредным, так что совершенные люди имеют совершенно круглую голову без выдающихся углов и шишек; таковы головы Наполеона I, Вальтер Скотта. Но как бы то ни было, до какой бы степени не был совершенен человек по организации органов черепа, он бессилен и бесцветен, если у него нет воли.

Хиромантия

Хиромантия представляет такую науку, которая дает, будто бы, возможность по чертам и линиям руки узнавать характер и судьбу человека.

Вот как объясняются вообще хироманты.

У каждого рука имеет своеобразную форму по величине ладони, длине, короткости или толщине пальцев, кривизне их и прочее, наконец по их положению; рука мастерового, груба, жестка и по приемам, какие мастеровой чаще всего применяет в работе, рука его невольно бессознательно принимает положение; не то мы видим на руках артиста.

Дитя и умирающий прячут большой палец, у которого первый сустав изображает волю. Здесь видно, что или воли еще нет, или уже она не существует.

Указательный палец представляет власть; он выражает движение, которое, будучи доведено до высоты лица, выражает знак благородной угрозы, приложенный ко рту, – это сигнал молчания; это палец Юпитера.

Средний палец неподвижный. Это палец Сатурна, отца судьбы; он, будучи длиннее всех, менее деятелен, хотя и господствует над всеми пальцами.

Безымянный или перстневой палец Аполлона; он тонок и изогнут; его украшают перстнями с камнями, как бы отдавая жертву солнцу.

Мизинец – Меркурий, он принимает очень небольшое участие в работах и более других искривлен; это палец науки, хитрости, красноречия; у корня каждого из этих пальцев находятся возвышения или выпуклости с названиями, соответствующими названиям пальцев.

Кроме того каждый палец имеет три сустава, обозначающие три мирa: мир души, мир разума, и мир тела. Это размышление миров выводить нас из столь многочисленных сомнений, что этим самым хиромантия оказала нам очень важные услуги. Большой палец также имеет три сустава; первый – волю души, второй – волю разума, логика и третий – волю тела. Этот третий сустав большого пальца составляет его корень; он называется горой Венеры.

Суставы эти не всегда сохраняют одинаковую пропорциональность, так например, у одних длинны на пальцах первые суставы, у других – вторые, у третьих – корневые. Длинные первые суставы говорят о человеке с душой и впечатлительном, длинные вторые суставы обнаруживают разумность, а длина третьих суставов показывает человека материального.

Первый сустав с ногтем обнаруживает первенство над прочими суставами; он может быть остроконечной, лопатчатой формы или квадратной.

При остроконечной форме сустава рука красива, изящна, пальцы пирамидальны или конусообразны; вообще белая и нежная принадлежит артисту. При квадратной форме сустава рука менее изящна, и производит все работы, исполняя приказания разума, который занимает середину между мечтательной деятельностью конусообразных пальцев и материальною деятельностью лопаточных; квадратная рука находится под властью разума. Что касается до лопаточной руки, то ее широкие пальцы, как бы раздавленные в концах, имеют дело преимущественно с материальностью.

Еще есть два рода смешанных рук. Первый род таких рук нельзя распределять по классам потому, что каждый палец имеет, хотя отчетливую форму, но различную от прочих. Второго рода смешанные руки имеют все пальцы одинаковый формы, но столь определенной, что их нельзя назвать ни конусообразными, ни квадратными, ни лопаточными.

Ладонь руки также делится на три мирa. В ней относительно пальцев заключается вещественная часть руки.

Мы уже знаем, что горы Юпитера, Сатурна, Аполлона и Mepкурия помещаются под пальцами того же имени, то есть под указательным, средним, безымянным и мизинцем; под большим пальцем находится бугор Венеры, под этими буграми поперек ладони идет большая линия сердца, направляясь чаще от промежутка между указательным и средним пальцем.

Между указательным и большим пальцем находится линия, которая пересекает ладонь; эта линия – мир умствования, военное поле практической жизни; эта линия называется линией головы. Если она прежняя и длинная, то это значит, что она направляется к Марсовой горе, как бы для направления сил на ежедневную борьбу. Марсова гора находится под линией Сердца, ниже Меркуриевой горы.

Корень большого пальца (Венерина гора) окружен линией, которая должна бы назваться линией тела, но которая называется линией жизни. Своим положением под Венериной горой она показывает, что любовь – есть жизнь.

Низ руки составляет мир матеpиальный; тело имеет активную деятельность на Венериной горе, а пассивную на горе Луны, горы воображения, лежащей лицом к Венериной. Меркурий, Марс и Луна иногда сливаются вместе и составляют одну выпуклость, которая окаймляет руку со стороны маленького пальца.

Это короткое описание руки показывает хотя и не полно, но оно имеет те же начала учения, какие были описаны во френологии и в физиогномике: действие мозга и нервов на видоизменение форм и развитие деятельной части или органа, и что рука непосредственно приводит в исполнение то, что приказывает мозг.

(Подробности о руке можно прочитать в книге: «Тайна руки» Дебарроля и в Andrien Chiromancie).

Четыре возраста жизни, четыре времени года

Итак мы видели:

Большой палец составляет три мирa; пpoчиe четыре пальца, в которых заключается двенадцать суставов, разделяются следующим образом:

Указательный палец – Юпитер, творчество, весна, детство.

Безымянный – Солнце, лето, молодость.

Мизинец – осень, Меркурий, зрелый возраст.

Средний – Сатурн, старость, зима, печаль, разочарование.

Месяцы идут от второго сустава Сатурна или среднего пальца.

Cpeдний палец: второй сустав – Январь, третий – Февраль.

Указательный: Первый сустав – Март, второй – Апрель, третий – Май.

Безымянный первый – Июнь, второй – Июль третий – Август.

Мнзинецъ – первый сустав Сентябрь, второй, Октябрь, третий Ноябрь. Декабрь приходится на первом суставе среднего пальца и дополняет три зимние месяца.

Большой палец, проходящий вдоль всей ладони, означает предопределение, безвыходную будущность.

А так как все выводится из аналогии, то год происходит от Сатурна, означающего предопределение, неизвестную будущность.

Два первые месяца, Январь и Февраль, не имеют ни жизни, ни силы; это младенец в колыбели.

Март – весна, первый месяц деиствительного бытия и Март есть борьба, месяц бурь и ураганов, Овен, урожденный для битвы.

Потом следует Апрель, разверзающий источник всемирного сока.

Знак Апреля Телец, который бороздит землю; детство, которое раскрывает борозду на ниве жизни и могущество Творца бросает в нее зародыш счастливой пли несчастной будущности.

Лето занимает место над пальцем солнца; это Лев, возраст силы, пылкости; время волнения страстей.

Это Дева – поэзия, молодость.

Осень занимает место под пальцем Меркурия; пора жатвы и собирания плодов, возраст возмужалости, время богатства и приобретения познаний.

Последний месяц – старость – Декабрь помещается над Сатурном, это предопределение. Январь начался от Сатурна: Безвестность будущей участи.

Картомантия – Картогадание

Способов карточного гадания очень много; эти гадания вообще не имеют ничего особенного и более ничего, как составлять приятное препровождение для тех многих, которые не знают, куда девать время. Более или менее удачное угадывание зависит от природной сообразительности, воображения и умения сочетать обстоятельства главные с побочными, прошедшее с настоящим и потом вывести нечто результатом будущего; впрочем, ловким гадальщикам или гадальщицам иногда помогают сомнамбулы.

Для гадания довольно и неполной колоды карт, то есть 36.

Ее тасуют и снимают, кто хочет знать будущее, то есть вопрошает.

Затем нужно заметить масть снятой карты: если гадает лицо женского пола, то в гадании оно будет представлено дамой той масти, а если мужчина, то валетом.

Теперь вот как делают раскладку карт:

1. Способ.

Внять колоду и начинать раскладывать карты на столе в 4 ряда по 6 карт в каждом ряду; карты нужно иметь изображениями вверх;

остальные же карты положить вверх крапом.

Затем нужно смотреть, какая карта легла около карты, представляющей того, кто гадает; а по значению этой масти определяйте судьбу этого лица.

2. Способ.

Раскладывают карты по 9 в четыре ряда и по картам, окружающим гадающую, производят угадывание.

3. Способ.

Берется колода в 36 карт и откладывают на столе по одной по порядку или в колоде, а в то же время за каждой картой, начиная с первой, произносить: «шестерка, семерка, восмерка» и т. д., пока все карты не будут выложены.

Может и так случиться, что название выложенной карте будет то же, которое в это время произносится; тогда эту карту откладывают в сторону и они-то будут служить для гаданий; то есть надо по нижеследующим пояснениям определить их значения.

Значение карт

Бубны

Туз – письмо.

Король – несчастный любовник.

Дама – неверная, женщина.

Валет – доверенное лицо

Десятка – подарок.

Девятка – препятствие.

Восьмерка – ненависть.

Семерка – неверность.

Шестерка – веселая дорога.

Трефы

Туз – ложный слуга.

Король – верный друг.

Дама – верная подруга.

Валет – неприятель.

Десятка – обманчивая надежда.

Девятка – наследство.

Восьмерка – слезы.

Семерка – известие об ожидаемом успехе.

Шестерка – бесполезная поездка.

Черви

Туз – любовное письмо.

Король – милый сердцу.

Дама – невеста или фаворитка.

Валет – приятный гость.

Десятка – известие о сердечном предложении.

Девятка – любовное объяснение.

Восьмерка – удовольствие.

Семерка – веселье.

Шестерка – свидание.

Пики

Туз – печальное письмо.

Король – недруг.

Дама – злая женщина.

Валет – обманщик.

Десятка – недуги.

Девятка – потеря друга.

Восьмерка – слезы.

Семерка – ссора.

Шестерка – несчастная дорога.

Общее значение карточных фигур

Тузы – Какое-нибудь особенно важное происшествие.

Короли – Честь, доходное место, почет, а почтение и преданность при бубновой масти.

Валеты. – Кавалеров, мужчин.

Дамы – женский пол.

Десятка – Письма, бумаги; при красной масти радостные или веселые. При бубнах особенно выгодное дело.

Девятка – также восьмерка – Любовные успехи, особенно важные дела, по их капитальному значению.

Шестерка – дорогу, путешествие, поездку.

Значение мастей

Трефы. – Неприятное происшествие; скука, потеря, унижение чести, излишний труд, неверность.

Черви – верность, дружба, любовь;

Пики– приятная надежда, удача в предприятии и успех между женщинами.

Бубны – беспечная жизнь, благосостояние, богатство.

Соотношение карт в раскладках

Вторая карта в ряду червонной масти обозначает приятный вечер; если же за ней будут следовать бубны, то дело, про которое гадают, в сомнительном положении. Трефы – показывают что – пустые вещи, а пики, – что будет неудовольствие.

Если при короле будет бубновая дама, то желание исполнится, а когда под ней находится бубновый валет, что гадающей даме верен ее любезный предмет. Туз под дамой – исполнение желания.

Туз между двумя дамами показывает, что предсказание относительно их исполнится не скоро. Если же во всем ряду, где находится дама, лежит красная масть, то – исполнение намерения. Трефы в этом же ряду – скорый отъезд. Пика – пустая мечта; бубны – интерес.

Когда дама лежит между четырьмя десятками, показывают приятные предложения.

Два короля и два валета в одном ряду с дамой показывают число ее любовников;

4 десятки против дамы показывают получение наследства;

4 восьмерки представляют худое о ней мнение; 4 семерки семейные сплетни, 4 шестерки – много поездок или большая дорога.

Червонная дама

Когда эта карта лежит пред трефовой восьмеркой и в том же ряду есть трефовой валет, то это показывает, что даму любит военный.

Если она между четырьмя пиками, то это значит, что у нее будет много неприятностей, а если впереди пиковая семерка и за ней пиковый туз, то это может обозначать болезнь какого-нибудь родственника.

Если перед червонной дамой четыре пики, то это может предвещать смерть родственника; при этом рассматривают, какая из них ближе к карте. Если дама, то родственница, если валет – то молодой человек, если же король – то пожилой мужчина, или важный родственник.

Червонная дама между семеркой или восьмеркой бубен показывают неверность или измену знакомой особы.

Трефовая дама при ней показывает, что лучшая ее приятельница овдовела; если же с ней в ряду находится бубновая или пиковая карта, то это значит, что родственники ей не благоприятствуют.

Червонный король

Если червонный король находится между двумя королями, то означает, что она имеет важных друзей; а когда же червонный король находится между двумя дамами, то это значит, что одна из них его обманывает. Если червонный король находится между тузом и трефовой девяткой, то лицо, представленное этим королем, будет возвышено какой-либо почестью. Если в том же ряду есть бубны, то получить деньги. Если за червонным королем пиковый туз, то значить, что из-за денег будет ссора.

Когда король будет между четырьмя семерками, то это обозначает расстройство в любовных делах. Если же он между пиковой девяткой и тузом, то ему предстоит большая потеря, а также поединок или вредный случай.

Примечание. То что сказано про даму и короля червей, относится и к дамам и королям прочих мастей

Другие способы раскладки

Иногда карты раскладывают крестом, причем одна карта кладется на средину, а затем четыре со всех ее сторон и значение каждой из них определяют при следующих условиях: карта, лежащая сверху, означает скорое исполнение, карта, лежащая справа – не скоро – нижняя представляет прошедшее время, а левая препятствия.

Берут колоду в 32 карты и начинают откладывать карты, считая по 7; седьмую карту кладут в сторону; таким образом перебросить колоду три раза и наконец получается на стороне 12 карт, которые нужно положить в ряд, не нарушая порядка, в каком они откладывались. И затем обыкновенным образом определять значение каждой карты.

При этом тут должна получиться и та карта, которая представляет загадывающее лицо; иначе дело нужно начать снова, пока эта карта не получится.

Полученные 12 карт нужно перетасовать, дать снять и разделить на 4. В каждой будет по 3 карты, 1-я кучка будет содержать предсказания, относящаяся собственно до загадывающего лица, 2-я до его дома, 3-я до разных обстоятельств, а 4-я до нечаянных случаев.

Иногда гадают вовсе без раскладки, тасуя карты и вынимая на удачу.

Предсказание А. С. Пушкину

Неизвестно, каким явлением в области магии объяснить предсказание Александру Сергеевичу Пушкину старой немкой г. Кирхгоф, которая предсказала ему насильственную смерть от высокого белого человека и некоторые другие подробности, которые с ним действительно совершились. Он даже со многими говоря об этом, в шутку говорил: мне бояться нужно только белого человека. И действительно, он умер от руки кавалергардского офицера Дантеса, высокого, белокурого, на дуэли.[101]

Предсказания Ленорман Наполеону I

Ленорман, славная предсказательница в Париже, бедная швея из Алансона, ученица Галля в Лондоне, и предсказательница, нажившая себе огромный капитал и покровительство коронованных особ, Людовика XVI и знаменитостей революции: Лефевра, Робеспьера, Барраса, Богарне, предсказала Наполеону I и победы и несчастный поход в Россию.

Заключение Колдун и Атаман-Разбойник Стенька Разин

Разина считают разбойником и вот как описывают о нем.[102]

Памятен Стенька народу. История рассказывает о нем одно, совсем другое говорят народные преданья. В них он и богатырь, и чародей.

«Еще до Разина, услышите вы на Волге, – Ураков разбойничал, только и давно же это было. Стенька совсем мальчишкой, лет пятнадцати, в шайку к нему пошел из Ярославля и в кашевары поступил. Скоро не поладил он с атаманом. Идет раз судно купеческое, Ураков и хотел его остановить, а кашевар кричит: «Брось! не стоит; бедно!» тот и пропустил. Идет другое, Стенька опять кричит: Бедно! брось! Пропустил атаман и это судно, озлился на Стеньку и ударил в него из пистолета. А Стенька хоть бы пошатнулся, вынул пулю, да назад и подает: «возьми, говорит, пригодится в другой раз.» Ураков со страху наземь упал, а – шайка в рассыпную; потому – такого чуда ей видеть и не доводилось. После того Стенька Уракова разряженным пистолетом застрелил и сам атаманом стал. И пошел Стенька разбойничать, да вольничать… Ему всё ни по чем, все было одно– царские ли, купеческие ли суда идут – со всех брал положенное. Вот и шлет ему раз царь строгий спросъ: «зачем ты Стенька мои царские суда грабишь?» А. Стенька в ответ:» Не знаю, говорит, ваше царское величество, которые суда ваши, которые не ваши» Тут царь на свои-то гербы велел ставить. Стенька после того долго их не трогал. Купцы и догадались: давай гербы на своих посудинах прибивать. – Стенька опять без разбору начал грабить, не стало от него ходу никому. Царского войска он не боялся. Пускай тогда слышно, и силы у Царя было не много. Шел он, раз, с войском мимо Царева бугра и велел каждому по полной шапке земли с него взять; так что, чуть – чуть вершинку сняли; ну а у Стеньки кроме людской другая сила была: он себя с малых лет нечистому продал – не боялся ни пули, ни железа; на огне не горел и в воде не тонул. Бывало сядет в кошму, по Волге на ней и плывет. На воздух поднимался на ней, потому был чернокнижник, глаза умел отводить. Его в острог посадят за решетки, да за запоры; а он возьмет уголь, нарисует на столе лодку, спросит воды испить, плеснет этой водой, река станет. Сядет в лодку, кликнет товарищей – глядь уж и на Волге Стенька. Ничем убить его нельзя было: от всего был заговорен – ну и не знал страху. На что грозный воевода в Астрахани, а какую над ним Стенька шутку сшутил! Приехал из персидской земли и стал ему челом бить: что, вот, мол, разбойничал, а теперь царю русскому новую землю покорил, отпиши, что прошу у него милости. Много Стенька добра всякого из-за моря вывез. Воевода кричать было начал, задарил его Стенька и разбежались у воеводы глаза. Всего то ему хочется: и того и другого – что ни завидит. Понравилась шуба, а была она у Стеньки заветная. «Подай шубу! подари! нешто тебе, говорит, жалко ее?» Грозит воевода: «царю пожалуюсь!» Отдал Стенька шубу да и молвил: «на тебе шубу, да чтобы не наделала она шуму!» Так и вышло: Стенька после всю Астрахань разорил, а с воеводы Астраханского шкуру спустил по самые пятки. И добро сделал Стенька городу, комара не заклял. Астраханцы всё к нему приставали: закляни, да закляни у нас комара. Не закляну, говорит, вы же без рыбы насидитесь!» Так и не заклял. Из персидской земли княжну красавицу вывез, да и милуется с ней. Товарищи и давай смеяться: «Видно, говорят, она тебе дороже нас стала – всё с ней возишься. Так что же Стенька? Взял княжну в охапку, да в Волгу и бросил, не пожалел.» На, кормилица, говорит, ничем-то я тебя не даривал! Стеньке все ни по чем было. Безбожник был Стенька: грабил он со своей шайкой и обители святые – монастыри, на всё Бог Стеньку попускал, только раз остановила его Казанская Божия Матерь. Подошел он к Усть-Медведицкому монастырю на Дону и стал требовать с него откуп. «Не дадите откупа – разорю, говорит,» и вас всех перебью.» Просил монастырь Стеньку повременить до утра. Ночь накрыла; шайка вокруг стен стоит, огни развела, спать улеглась. И явилась ночью Стеньке во сне чудной красоты женщина, явилась и сказала: «отойди от этого места.» Утром Стенька пришел в монастырь и потребовал, чтобы все иконы ему показали, какие есть. Показывают Стеньке иконы, всё не та. Наконец, сыскали одну старого греческого письма – Икона Казанской Божьей Матери.—

Взглянул Стенька и узнал ту женщину, что ночью во сне видел. Зазрила Стеньку совесть, помолился он Владычице, монастырь наградил и ушел, ничего не тронул.

После опять Бога забыл и много погубил христианских душ; дворян больно не любил Стенька, мучил их всячески, а в Астрахани архиерея с колокольни сбросил. Прокляли за это Стеньку на всех соборах, а после свои же начальству выдали, да он опять бежал и смерти ему по cию пору нет, где пропадает – неведомо. Старые люди сказывают, что судно в горах у моря Каспийского; мучается, видали, говорят, его там. Постарел Стенька, индо мохом весь оброс, выходит из гор и всё спрашивает у прохожих, не умножился ли грех на Руси, не сожигают ли в церквах сальных свеч заместо восковых.

II по другому рассказывают – в Жигулях будто Стенька. Шло раз по Волге судно, а на нём один бурлак хворый был. Видпт хозяин, что работать бурлаку не в силу, дал ему лодку и ссадил в горах. «Иди, – говорит, – куда-нибудь выйдешь, а пережить я тебя даром не хочу. Кто тебя знает, выздоровеешь ты или нет.» И пошел бурлак по тропинке в лес, еле тащится. Ночь пришла, ни зги не видать, только впереди огонек мелькает. Пошел он на него и вошел в землянку – сидит в землянке старик, волосатый весь и седой-преседой.

Попросился бурлак переночевать – тот сперва не пускал, а после и говорит: «пожалуй, ночуй, коли не боишься.» Прохожий человек подумал: «чего бояться? Разбойникам у меня взять нечего.» Лег и заснул, Вдруг просыпается – шум, крик, свист и ветер по лесу и влетала в землянку всякая нечисть. Давай старика мучить: тискать, груди у него сосут, груди у него большие, словно у бабы. Только зорька черкнула, они и отлетали. Передохнул старик и говорит. «А знаешь ли, у кого ты ночевал и кто я?» «Не знаю» говорит тот. – Я – Стенька Разин, великий грешник – смерти себе не знаю и здесь за грехи свои муку терплю.» У бурлака хворь давно, как рукой сняло – стоит, слушает старика. «Далеча отсюда, в земле, с кладом вместе ружье зарыто, – говорит Стенька – «спрыг-травой заряжено – там моя смерть. На вот тебе грамотку!» и дал старик ему запись на богатый клад – зарыт он был в Симбирской губернии в селе Шатрашанах[103] и столько казны в нем было, что по его сказаниям можно было Симбирскую губернию сорок раз выжечь и сорок раз обстроить лучше прежнего. Все было прописано в грамотке – сколько чего и как взять. Первым делом надо было икону Божьей Матери, часть денег по церквам и по нищей братии раздать, а после взять, из ружья выпалить да сказать три раза: «Степану Разину вечная память!» тогда в ту же минуту умер бы Стенька и кончились бы его муки Да не случилось так: Клад бурлаку не дался. Человек он был темный, грамоте не знал и отдал запись в другие руки; а грамотники словом одним обмолвились – клад в землю пошел; совсем было до него дорылись, дверь видно было. Перед тем как сгинуть много успел Стенька всякого добра схоронить. Денег девать было некуда. Струги у Стеньки были разукрашены, уключины позолочены, на молодцах бархат с золотом, дорогие шапки набекрень сбиты – едут Волгой песни удалые поют, казной сорят, по буграм да по курганам Стенька ее закапывал.

В Царицынском уезде, неподалеку от Песковотовки[104], курган небольшой стоит, всего каких-нибудь сажени две вышины. В нем, говорит народ, заколдованный клад положен, целое судно, как есть полно серебра и золота. Стенька в полную воду завел его на это место. Когда вода сбыла – судно обсохло, он курган над ним и наметал, а для примета на верху яблоную палку воткнул. Не простой человек посадил ее: стала палка расти, выросла в большое дерево и яблоки с нею были, только безсемянные, сказывают. Все доподлинно знали, что в кургане клад лежит, да рыть было страшно; клад не простой был положен; из-за кургана каждый раз кто-то выскакивал, страшный, престрашный. Нечистые стерегли Степькино добро.

Есть еще на Волге «Настина Гора»; не клад в ней схоронен, а Стенькина полюбовница. Сам он в одно время жил здесь и Настасья при нем жила. Уходил Стенька куда и разбойников ставил сторожить. Берёг атаман Настасью пуще глаза, да не уберег от смерти – умерла девица. Зарыл ее Стенька на бугре и закручинился, не знает чем место заметить, чем помянуть. А с бугра все видно: и обозы, и степи, и суда на реке. Вот видит Стенька три воза со стеклами. «Стой! опростывай! тащи наверх!» В степи взять больше было ничего; на Волге, как на грех, тоже не видать нечего– высыпал на бугор кучу битого стекла, тем и место заметил, а возчикам в память отвалил не одну меру серебра, да по разным дорогам и отпустил, чтобы они, выходит, друг над другом худа никакого не сделали. Вот какой был Стенька! Битого стекла на бугре и сейчас много находят. На Дону у Стеньки камень был, а на Волге бугор. Атаман на кошне своей то и дело перелетал с Волги на Дон, с Дона на Волгу.

По правому берегу последней реки действительно много показывают Стенькиных бугров; чуть покруче, глядишь и его. Народ сам забыл, где настоящий бугор Стеньки Разина и крестит его именем то один, то другой. «Тут Стенька станом стоял» – говорят вам, – «здесь шапку оставил»; так и зовут это место «Стенькиной шапкой;» на том бугре стольничал, там клад положен и заклят.

У всех этих бугров есть общие сходные черты: все они одной крутой стеной обрываются в Волгу, а от соседних возвышенностей отделяются глубокими ущельями. Недалеко от деревни Банновки, между селом Золотым, Саратовской губернии и устьем большого Еруслана, обрыв к Волге носит название бугра Стеньки Разина.

Один человек там не так давно пропал чрез него. Вот как дело было.

Заночевало у Стенькина бугра судно. Один бурлак и стал у товарищей спрашивать, не согласен ли кто с ним идти на бугор посмотреть, что там есть. Сыскался охотник, пошел. А бурлак-то был из дошлых: хотелось ему клад добыть. Вышел с товарищем на берег, да говорит ему – «Молчи знай, что бы тебе не померещилось». Ну ладно. Влезли на самую вершину, видят: яма не яма, а словно погреб какой, с дверью. Спустились туда, в землянку попали. В переднем углу перед иконою лампадка горит и так хорошо убрана землянка, что не вышел бы из нее. По середке гроб стоит; на гробу три железных обруча и молоток большой возле лежит, да пучага прутьев железных. А по стенам чего только нет! и бочки с серебром и бочки с золотом, и камней разных, золота, посуды сколько!., и всё как жар горит.

Помолились бурлаки иконе и дока[105] поднял молот и сбил обручи с гроба долой. Крыша у гроба отскочила и… вышла девица-раскрасавица и спрашивает: «Чего вам, молодцы надо? берите всего, сколько хотите!» Красавица эта была Маришка-безбожница. Дока, ни слова не говоря, схватил железные прутья и давай ее полосовать, что есть силы. Товарища индо жалость взяла. «Что ты, говорит, делаешь! побойся Бога!» Только он эти слова сказал, как в ту же минуту все пропало; подняло его невидимой силой и вынесло на верх. Нет ни ямы, нет ни двери, только слышал из-под земли крикнул кто то: «девятого.»

Клад был заклят на много человеческих голов. От страха бурлак обеспамятел, через силу сполз со Стенькина бугра и три года немым был после этой оказии. С той поры не выискивалось охотников клад добывать, потому кто его знает, на сколько он голов положен?

Выше Камышина[106], верст за сорок, показывают еще бугор Стеньки Разина а верст на восемь выше слободы Даниловки лежит ущелье, Стенькина тюрьма, прозванная Дурманом. В старые годы оно, говорят, окружено было таким густым лесом, такой чащей, что пленному выйти некуда было, оставалось только кинуться в Волгу. И Уракову гору укажут вам неподалеку от колонии Добринки. Это высокий, сажен в 70 бугор, из которого убитый Стенькой Ураков, говорит предание, сряду семь лет после смерти кричал зычным голосом проходившим по Волге судам: «Привора-чи-ва-ай!» Где только не жил Стенька по разсказам? Пещеру его показывают и в Жигулях; толкуют про подземный ход, в несколько вырытый им под всю луку. Про Стенькины ходы говорят и в Симбирске.

Народ. помнит своего неумирающего атамана и ни о ком здесь нет столько преданий, как об этом удалом разбойнике, чародее-богатыре.

Волшебный дождь

«Киевские ведомости»[107] на основании донесения начальнику губернии Васильковского исправника передали следующее известие:

От продолжительной засухи в апреле и мае месяцах настоящего года на полях села Пиланчей, Васильковского уезда, начали вянуть веceнниe всходы. Страх за будущий урожай овладел крестьянами, из опасения лишиться всех своих посевов, если продолжится бездождие; они обратились к местному священнику за советом, что делать в постигшем их несчастии? Священник отвечал, что помощи нужно просить у Бога. Но озабоченные своим положением крестьяне не удовольствовались советом своего пастыря.

Что же они сделали?

Изыскивая всякие средства, лишь бы помочь своему горю, они узнали, что неподалеку от села их, в Курске, живет знахарка, которая, как говорит молва, может оказать помощь во всяких трудных случаях. Около двадцати крестьянских женщин, отыскав знахарку, просили ее произвести дождь. Ворожея ответила, что она знает кое-что на этот случай и может помочь крестьянам, если они выполнят то, что она скажет им. Крестьянские женщины, пригласив с собою сельского старосту, отправились вместе с ворожеей, по ее указанию на могилу недавно повесившегося крестьянина, вылили на нее ведра четыре воды и пробили колом. Еще до начала волхвования собирались тучи, и вскоре пошел обильный дождь; но суеверные крестьяне приняли это за последствия волхвования. Молва об успешном действии ворожеи распространилась в селе. Сельский староста распорядился разослать десятских, собирать с крестьян в пользу знахарки добровольные приношения.

Удивляться нужно, читая этот достоверный рассказ, как странны эти люди, которые вместо того, чтобы прибегать к всемилосердному и всемогущему Богу, прибегают за милостью к сатане, к духу зла, при помощи самых грустных средств.

Явление покойников

Князь Bacилий Владимирович Долгорукий, (родив. в 1738 и yмерший в 1784 г.), был очень дружен со Степаном Степановичем Апраксиным. Сей последний неутешно плакал на похоронах своего друга. В туже ночь покойник явился ему, и обещал явиться вторично за три дня до его смерти. Прошло 43 года и весною 1828 года Кн. Долгорукий действительно явился Апраксину, который через три дня скончался.

(Из сказами о роде кн. Долгоруких.)

Примечания

1

Эсхатоло́гия – система религиозных взглядов и представлений о конце света, искуплении и загробной жизни, о судьбе Вселенной и её переходе в качественно новое состояние.

(обратно)

2

Platon in Phoedon, т. I, стр. 78.

(обратно)

3

Cicero de Nat. Deodr. Кн. I., т. II, стр. 402.

(обратно)

4

Anaxagor. Ap. Plut. Deplac. Philos. к 1, кнт. т. 2, стр. 881.

(обратно)

5

Poetae minores Graeci. p. 458.

(обратно)

6

Дебарроль, де-Бароль (Adolphe Desbarolles, ок.1810 – 1885): фр. профессор хиромантии. «Вывел хиромантию из мира шарлатанства…»

(обратно)

7

Звериное тело.

(обратно)

8

Dogme et rituel de la haute magie, pages 79 et 155.

(обратно)

9

Сhimie nouvelle par M. Louis Lucas, p. 282.

(обратно)

10

’Table d’emeraude”, «Изумрудная скрижаль».

(обратно)

11

Феспроти́я (греч. Θεσπρωτία) – ном в Греции, в области Эпир. С запада омывается Ионическим морем. Столица – Игуменица. Население 46 091 жителей.

(обратно)

12

Ambracia (иногда, Ampracia), город в древней Греции на территории современной Арты. Был основан как коринфская колония в VII веке до н. э.

(обратно)

13

Читатель, может быть, читал современный роман «На ножах» Стебницкого, в котором ложные взгляды и убеждения некоторых героев слишком развратили их души. Автор. (Уже в наши дни обнаружилось, что под именем Стебницкого выступал известнейший русский писатель, признанный в наши дни классиком, Николай Семенович Лесков. Роман «На ножах» был опубликован Н. С. Лесковым в 1870–1871 годах и обычно не относится к числу лучших произведений писателя, что признавали как его современники, так и сам Н. С. Лесков. Основной посыл романа состоял в жёсткой критике русского нигилизма, потворствующего, по мнению автора, криминальным и безнравственным личностям. – прим ред.)

(обратно)

14

Воскр. Досуг, том VI, № 137.

(обратно)

15

Перед этим

(обратно)

16

Известный в XIX в. случай полтергейста.

(обратно)

17

Русский ученый, писатель.

(обратно)

18

Автор.

(обратно)

19

Пишет орловский корреспондент.

(обратно)

20

Лет. Л. Рус. Нар. Загов. Афанасьева, 1862.

(обратно)

21

Народные заговоры. Сооб. Афанасьевым. Лет. Р. Л. 1862.

(обратно)

22

Собр. Афанасьевым.

(обратно)

23

Брудастый – «обросший длинной, косматой шерстью» (о морде животного), «вислощекий». (Шолохов).

(обратно)

24

Двенадцатой не упомянуто.

(обратно)

25

Неразобрано.

(обратно)

26

Карл Фохт или Карл Фогт (нем. Carl Vogt 1817–1895) – выдающийся немецкий естествоиспытатель, зоолог, палеонтолог, врач (значительную часть карьеры работал в Швейцарии и во Франции).

(обратно)

27

Джон А́беркромби (англ. John Abercrombie; 1780–1844) – шотландский врач и публицист, известный своими исследованиями болезней головного и спинного мозга.

(обратно)

28

«Генриада» (франц. Henriade.) Эпическая поэма Вольтера, написанная в честь Генриха IV.

(обратно)

29

Джузеппе Тартини (итал. Giuseppe Tartini; 1692–1770) – итальянский скрипач и композитор.

(обратно)

30

Сэмюэл Тэйлор Кольридж (англ. Samuel Taylor Coleridge; 1772–1834) – английский поэт-романтик, критик и философ, выдающийся представитель «озёрной школы».

(обратно)

31

Николя де Кондорсе, (фр. Marie Jean Antoine Nicolas de Caritat, marquis de Condorcet; 1743–1794) – французский философ, учёный-математик, академик и политический деятель.

(обратно)

32

Харун ар Рашид, Харун Справедливый (763–809, Тус) – арабский халиф, правитель Аббасидского халифата в 786 (с 14 сентября) – 809 годах. Основал в Багдаде большой университет и библиотеку, поощрял занятия науками, поэзией и музыкой.

(обратно)

33

Дион Сиракузец – родственник сиракузских тиранов Дионисия Старшего и Дионисия Младшего, правитель Сиракуз с 357 по 354 годах до н. э.

(обратно)

34

Гектический (греч. hektikos, продолжительный, привычный) – чахоточный. (источник: «Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка». Чудинов А.Н., 1910).

(обратно)

35

Фероньерка (фр. ferronnière, нем. Seht hierher) – женское украшение в виде обруча, ленты или цепочки с драгоценным камнем, жемчужиной или розеткой из камней, надеваемое на голову и спускающееся на лоб.

(обратно)

36

Любовь-это учитель мира, Это царство будет до небес,

В аду, на земле и в пламени. Ее трон расположен в твоих глазах.

(обратно)

37

Аретий – св. мученик Римский. Вместе со св. Дакианом (Dacian) был замучен в Риме, о чём сообщается в мартирологах. Были похоронены в катакомбах на Аппиевой дороге в Риме. День памяти – 4 июня.

(обратно)

38

Кабанис, Пьер Жан Жорж (1757–1808) – французский философ-материалист и врач.

(обратно)

39

Сэр Дэвид Брюстер (англ. Sir David Brewster; 1781–1868) – шотландский физик.

(обратно)

40

Дьюдон-Жан-Батист-Поль де-Молен (de Molènes) (1821–1862), офицер и литератор.

(обратно)

41

Бенджамин Джонсон или Бен Джонсон (англ. Benjamin Jonson; 1572–1637) – английский поэт, драматург, актёр, теоретик драмы.

(обратно)

42

Броккен, также иногда называемый Blocksberg, является самым высоким пиком горной цепи Гарца и также самым высоким пиком Северной Германии; он расположен около Ширке в немецкой земле Саксония-Анхальт между реками Везер и Эльба. Хотя его высота ниже альпийских гор, его микроклимат приблизительно напоминает микроклимат Альп. Пик выше ряда деревьев имеет тенденцию иметь снежный покров с сентября до мая, и густые туманы покрывают его до 300 дней в году. Это – самая восточная гора в северной Германии. Призрак Броккена – общее явление на этой туманной горе, где тень, отбрасываемая альпинистом на туман создает жуткие оптические эффекты.

(обратно)

43

Теодорих Великий – король остготов, из рода Амалов. В 489 году вторгся в пределы Италии и к 493 году завоевал весь Апеннинский полуостров и Сицилию, Предальпийские области и Далмацию.

(обратно)

44

Мономания – в психиатрии: навязчивая или чрезмерная увлечённость одной идеей или субъектом; одностороннее однопредметное помешательство. Разновидность паранойи. Термин был введён Эскиролем.

(обратно)

45

Жан-Этьен Доминик Эскироль (Jean-Étienne Dominique Esquirol; 1772–1840) – французский психиатр, реформатор психиатрии, автор первого научного руководства по психиатрии, открыл первое официальное преподавание психиатрии во Франции.

(обратно)

46

Delirium tremens (буквально – «трясущееся помрачение») – металкогольный психоз, конкретнее – делирий, связанный со злоупотреблением алкоголем. Алкогольный делирий возникает на II–III стадии алкоголизма, в период прекращения пьянства. Выражается бредом, который обусловлен зрительными, слуховыми и/или тактильными галлюцинациями, ознобом и повышением температуры. Галлюцинации обычно носят угрожающий характер, часто представлены в образе мелких опасных существ (насекомые, черти). Иногда заканчивается смертью. Основную опасность при делирии представляет риск самоповреждения.

(обратно)

47

Сэр Гемфри Дэви (англ. Humphry Davy, 1778–1829) – английский химик, физик и геолог, один из основателей электрохимии. Известен открытием многих химических элементов.

(обратно)

48

К таким веществам следует также причислить еще свинцовые препараты, углекислый газ, белую окись мышьяка и проч.

(обратно)

49

Джузеппина Грассини (1773–1850) – итальянская оперная певица (контральто), завоевавшая славу одной из лучших певиц своего времени.

(обратно)

50

Териак, древнее, мнимое противоядие и всеисцеляющее снадобье, состав из множества ядовитых средств; ныне, сложный опийный состав, также в забросе.

(обратно)

51

Гаши́ш (перс. حشیش‎, «хашеша» – «сено, сухая трава»), общее название целого ряда психотропных продуктов из конопли, представляющих собой смолу каннабиса, изготавливающуюся путём прессования порошка, получаемого в результате высушивания и измельчения или просеивания высушенных листьев и липких маслянистых слоёв с цветущих верхушек растения. Это вещество собирают и прессуют в брикеты, которые могут быть пластичными или твёрдыми, сухими или порошкообразными. Основным активным ингредиентом является дельта-9-тетрагидроканнабинол. Гашиш не следует путать с марихуаной, представляющей собой препарат, получаемый из прессованной травы каннабиса и имеющий форму кубиков, состоящих из измельчённой в порошок растительной массы, включающей различные части растения: соцветия, листья, стебли и семена. Как правило, гашиш отличается от высушенной марихуаны гораздо более сильным психоактивным действием, получаемым за счёт большей концентрации в нём психоактивных веществ, так как в цветущих верхушках растения концентрация тетрагидроканнабинола выше, чем в листьях, тогда как стебли содержат до 3 %, а семена этого вещества вообще не содержат. (Статья из Википедии).

(обратно)

52

A influence de la. civilisation sur le developpement de la folie, par Brierre de Boismont, An. d'hyd. et de méd. légale, 1839.

(обратно)

53

Больница Сальпетриер или Питье-Сальпетриер (фр. hôpital de la Salpêtrière, Pitié-Salpêtrière) – старинная французская больница в Париже, в 13-м городском округе; ныне университетский больничный комплекс, занимающий обширную территорию.

(обратно)

54

Трофоний (Τροφώνιος), или Зевс Т. – у древних греков первоначально хтоническое божество, тожественное с Подземным Зевсом (Ζεύς χθόνιος). По распространенному верованию, Т. был сыном Аполлона или Зевса, или орхоменского царя Эргина, братом Агамеда, питомцем богини земли – Деметры. В культе Т. сближался с Деметрой Персефоной, Асклепием и другими божествами, которые в Бесотии были известны под собирательным именем Трофониадов. Храм Т. находился близ беотийского г. Лебадии; здесь же существовал известный в древности пещерный оракул, так как Т. наряду с другими хтоническими божествами (Амфиараем, Асклепием) имел силу открывать людям будущее. Предсказания давались людям во сне, причем лица, обращавшиеся к оракулу, должны были выполнить ряд обязательных обрядов, описание которых мы находим у Павзания (IX, 39, 5 и след.).

(обратно)

55

Драхма – древнегреческая единица измерения массы, равная в различных полисах от 4 до 7 граммов, а также серебряная монета того же веса.

(обратно)

56

«Они испытывают замечательную радость, разыгрывают трагедию или фантом, созерцают божественную компанию ангелов, и те им предсказывают будущее…»

(обратно)

57

Хлоротический – ая, ое. chlorotique adj. мед. страдающий хлорозом. Для открытия их [менструаций] прибегают тогда к сильным драстическим средствам, которые только усиливают зло, вместо того чтобы поправить его, раздражают матку, производят хлоротическое состояние. 1846. А. А. Рафалович Зап. врача.

(обратно)

58

Синкопа – обморок, приступ кратковременной утраты сознания, обусловленный временным нарушением мозгового кровотока.

(обратно)

59

Сваммердам (Иоганн Swammerdam) – известный голландский физиолог, естествоиспытатель, анатом (1637—80);. изучал медицину в Лейдене и Париже, в 1667 г. получил степень д-ра за исследование процесса дыхания.

(обратно)

60

История о групповом помешательстве монахинь женского монастыря во французском городке Луден и одержимости их демонами похоти дошла до наших дней в немалой степени благодаря книге американского писателя Олдоса Хаксли «Луденские бесы» (1952).

(обратно)

61

Урбен Грандье – молодой священник, главный персонаж истории с луденскими бесами, был обвинен в том, что заключил договор с Сатаной и сожжен на костре (18 августа 1634 года).

(обратно)

62

Торква́то Та́ссо (итал. Torquato Tasso, 1544–1595) – знаменитый итальянский поэт XVI века, автор поэмы «Освобождённый Иерусалим» (1575).

(обратно)

63

Тогдашнее название народа саами

(обратно)

64

Наполеоновской в 1812 г.

(обратно)

65

Метастазио Пьетро (Pietro Antonio Domenico Bonaventura Trapassi, detto Metastasio, 1698–1782) – итальянский лирик и драматург, крупнейший поэт Рококо в Италии.

(обратно)

66

«сны в ночи – суть образы о неисправностях и повреждениях».

(обратно)

67

Мефитический – устар., книжн. зловонный, зараженный нечистотами (о воздухе, испарениях).

(обратно)

68

Алан Кардек – французский педагог, философ и исследователь психических явлений, чьи работы в области спиритуализма считаются фундаментальными; основатель французского спиритизма.

(обратно)

69

В царской России спиритизм был запрещен по предложению св. высокопр. митрополита Филарета (Дроздова) (1783–1867). Спустя 150 лет «уиджа-борды» по прежнему служат развлечением для любителей побаловаться спиритизмом и продаются в специализированных магазинах эзотерических принадлежностей и в интернете.

(обратно)

70

Перевод «Мир таинственного».

(обратно)

71

Как сейчас написано! (Прим. ред.)

(обратно)

72

Останес (Ostanes) – легендарный мудрец, живший по некоторым источникам в Александрии, около 400 годов до н. э. Некоторые исследователи считают, что он был персом и был учеником (последователем) Зороастра. Останес часто цитируется в арабской и сирийской алхимической литературе, как авторитетный алхимик. Ему приписывается множество сочинений, среди которых: Kitab al-Fusul al-ithnay ‘ashar fi 'ilm al-hajar al-mukarram (12 Книг о благородном камне). Плиний писал об этом мудреце, что Останес был придворным предсказателем Ксеркса I и следовал за ним в Грецию. Во время путешествия, он написал множество магических и астрологических книг и как считает Плиний, принес в Грецию знание астрологии.

(обратно)

73

Во времена дохристианские гадали на Вергилии.

(обратно)

74

В период с 25 июня по 9 июля 1807 года в Тильзите состоялась встреча между Александром I и Наполеоном после Войны четвёртой коалиции 1806–1807 годов, в которой Россия помогала Пруссии.

(обратно)

75

Жак Гаффарель (Jacobus Gaffarellus) (1601–1681) доктор канонического права, настоятель Сен-Жильского монастыря под именем аббата Сигонского, неутомимый путешественник и исследователь, завершил свою карьеру в должности библиотекаря кардинала Ришелье.

(обратно)

76

Цит. по А. Дебарроль «Тайны руки».

(обратно)

77

Thionis Smirnoi eorum quoe in mathemat. ad Platonis lexionem utilia sunt expotitio. Кн. 1, гл. 1, ст. 7. Париж. 1646 г.

(обратно)

78

Nombres pas S. Martin. Стр. 80, 81, 82. Париж 1843 г.

(обратно)

79

Philosophie occulte. Cornelius Agrippa. Кн. 1, 2, стр. 218.

(обратно)

80

Harmonie de l’etre. t. I, стр. 216.

(обратно)

81

Philosophie occulte. Кн. 2, стр. 253.

(обратно)

82

Harmonie de l’etre. t. I, стр. 234.

(обратно)

83

Philosophie occulta. Стр. 264, Кн. II.

(обратно)

84

Recherches sur le fonotions providentielles de dattes et des noms dans annales de tows les peuples. Стр. 267, 268. и стр. 253.

(обратно)

85

Вивёр – человек, ведущий веселую жизнь; весельчак; кутила, прожигатель жизни. «– Я вивёр, Аркаша, я рожден быть вивёром! – кричал Вася, хохоча, заливаясь неслышным, мелким, нервическим смехом и обегая прохожих, которых всех разом подозревал в непременном покушении измять его драгоценнейший чепчик!» Ф. М. Достоевский, «Cлабое сердце», 1848 г.

(обратно)

86

Жан Орас Верне (Emil-Jean-Horace Vernet) (1789–1863), исторический живописец, баталист и портретист, сын и ученик Шарля (Карла) Верне. Директор Французской академии в Риме (1829–1835), работал в Париже, Риме, Петербурге (в 1836 и 1842–1843). Наиболее популярный французский баталист первой половины XIX в., писал парадные композиции, в которых романтические эффекты сочетаются с натуралистичностью деталей («Апофеоз Наполеона», собрание Уоллес, Лондон; «Мамелюк», Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва).

(обратно)

87

Цинга (синоним скорбут, лат. scorbutus) – болезнь, вызываемая острым недостатком витамина C (аскорбиновая кислота), который приводит к нарушению синтеза коллагена, и соединительная ткань теряет свою прочность.

(обратно)

88

Скирр (skirrhus; греч. skirrhos твердый, твердая опухоль) Рак фиброзный. Наблюдается обычно в желудке и грудной железе, опухоль растет сравнительно медленно, и наклонность к распаду выражена в ней слабо.

(обратно)

89

Ритина – благовонная смолка (церк.).

(обратно)

90

Агриппа Неттесгеймский, (1486–1535 гг.) – немецкий натурфилософ, богослов, врач и гуманист эпохи Возрождения.

(обратно)

91

Турнюр (от фр. tournure) – «осанка, манера держаться».

(обратно)

92

Дебарроль, не отрицая существования спиритизма и медиумов, находит, что столовращение и прочее происходит от участия злых духов.

(обратно)

93

Прозелит. (греч. proselytes – пришлец) – новообращенный, вероотступник, всякий, переходящий из одной партии в другую или из одной веры в другую.

(обратно)

94

Штелин (Якоб, Stahlin) (1712–1785) – один из выдающихся деятелей Санкт-Петербургской Академии Наук в первом периоде ее существования, много способствовавший усовершенствованию гравирования в России. Его перу принадлежат «Анекдоты о Петре Великом», напечатанные на немецком языке в Лейпциге в 1785 г. и переведенные на русский (2 издание 1801) и французский языки.

(обратно)

95

Симеон Полоцкий (1629–1680) – российский просветитель, писатель, поэт, учёный, астролог, богослов, монах и государственный деятель. Представлял западническое, латинское течение в русской культуре XVII века.

(обратно)

96

Любопытные и достоверные сказания о Петре Великом Якова Штелина. 1787 года.

(обратно)

97

Manuel de phisiologie de Müller. Пер. Журдана, Париж, т. 1 ст. 674, 1845 г.

(обратно)

98

Бито Recherches phisiologiques sur la vie et la mort. стр. 61 и 62.

(обратно)

99

Франц Йозеф Галль (Gall, 1758–1828) – австрийский врач и анатом, основатель френологии. Изучал медицину в Страсбурге и Вене, где после занимался практикой и приобрел известность своим сочинением «Philos. Mediz».

(обратно)

100

Кауза́льность (лат. causalis) – причинность; причинная взаимообусловленность событий во времени. Детерминация, при которой при воздействии одного объекта (причина) происходит соответствующее ожидаемое изменение другого объекта.

(обратно)

101

Москвитянин. Статья Льва Пушкина 1852 г. Т. X.

(обратно)

102

Смотр. Нива, 1875, 2 Марта, XII.

(обратно)

103

Ныне село Шатраманы находится в Сурском районе Ульяновской области.

(обратно)

104

Песковатка – хутор в Городищенском районе Волгоградской области, административный центр и единственный населённый пункт Песковатского сельского поселения. Также Песковатка – село, Дубовский район, Волгоградская область.

(обратно)

105

Дока – разг. тот, кто сведущ в какой-либо области, искусен в каком-либо деле.

(обратно)

106

Камы́шин – город областного подчинения в России, в центральной части Волгоградской области, административный центр Камышинского района.

(обратно)

107

Воскресный досуг 1869 г. за № 135.

(обратно)

Оглавление

От издательства Загадочный граф Комостро и его волшебная книга вчера, сегодня и послезавтра

Часть первая. Египетская Maгия

  О Боге и Душе. Таинственное Учение

  Учение Магов

    I. Душа и тело

    II. Три мирa

    III. Кабалистика

  Обряды посвящения

  Ад

  Демон и Чародей

    Легенды о колдунах и ворожеях. Сношения с демонами; их смерть

  Передача колдовства

  Киевские ведьмы

  Домовые

  Водяные

  Лесовик, Леший

  Леший

  Русалки, наяды

  Кикиморы и Шишиморы, Шишиги

  Проклятые дети

  Оборотни

  Дурной глаз (Сглаз)

  Лечение и заговоры

  Порча и её лечение

  Лечение порчи

  Индийская магия

Часть II Таинственные и сверхъестественные силы природы

  Искусственное воздействие на нервы

  Сон и сновидения

  Кошмары

  Предчувствия

  Пророческие сны

  Естественный сомнамбулизм

  Магнетизм и искусственный сомнамбулизм

  Двойное зрение

  Видения

  Галлюцинации

  Галлюцинации зрения

  Галлюцинации осязания

  Галлюцинации обоняния

  Галлюцинации вкуса

  Общие галлюцинации

  Галлюцинации и иллюзии в delirium tremens[46]

    Галлюцинации, обусловленные закисью азота

  Галлюцинации опиума и гашиша

    Галлюцинации под действием гашиша

    Галлюцинации от дурмана, белладонны, и проч

    Вещества, употреблявшиеся при посвящении в таинства у древних и для волшебных мазей

    Галлюцинации в нервных болезнях

    Галлюцинации в лихорадочных, воспалительных. и острых хронических и других болезнях

  Теория образования галлюцинаций

    Нравственным причины

  Физиология галлюцинаций

  Спиритизм

  Вертящиеся столы

    Пишущие столики

    Teopия действия духа и медиума

  Видимые духи и привидения

    Свойства медиумов

  Заседание у г. Юма

    Письмо А. И. Аксакова (на статью М. П. Погодина)

  Teopия всемирной жидкости разлитой в природе

    Предчувствие смерти ближнего (рассказ очевидца, доктора Ребе.)

    Случайное спасение. (Из записок Н. А. Величкова)

    Портрет с сонного видения

    Ответ на мысль. (Рассказ Автора)

  Болезни духа и ума

Часть III Гадания и предсказания

  Оракулы

  Гадания древних

    Гадание по внутренностями жертв

    Гадание по трупам

    Гадание по полету птиц

    Гадания по палочкам, по воде, по воску

    Гадание по дыму и огню

    Позднейшие гадания

    Гадание решетом

    Гадание ключом

    Гадание священной книгой

    Гадание билетами

    Гадание петухом

    Гадание по луковицам

    Гадание яйцом

    Гадание башмаком

    Гадание на поленьях

    Гадание в зеркале

    Подслушивание

    Как узнать имя будущего суженого?

    Крещенское гадание

    Полотенце

    Гаданье на питье

    Гадание в бане или в овине

    Гадание по лошадям

    Гадание на курице с петухом

    Гадание на гребне

    Гаданье по ниткам и по звуку

    Гадание по следу

    Гадание на мостике

    Гадание по тени

    Гадание на зажженной лучине

    Гадание на бобах

    Гадание на кофейной гуще

    Геометрические фигуры

    Изображения животных

    Изображения растений

    Человеческие фигуры

  Кабаллистика

    Кабаллистика на числах

    Чудеса хронологических чисел

    Предсказание по цифрам

  Гадание по звездам

    (Астрология)

  Характеры лиц, рожденных под планетными знаками

    II. Под знаком Сатурна

  III. Под влиянием Солнца

    IV Под знаком Меркурия

    Дурное влияние Меркурия

    V Под влиянием Марса

    Дурное влияние Марса

    IV Под влиянием Луны

    Дурное влияние Луны

    VI Под влиянием Венеры

    Дурное влияние Венеры

    Голоса планет

    Болезни, причиняемые планетами

    Влияние звезд на второстепенные предметы творения

    Привлечение звездного влияния симпатией

    Влияние нескольких планет

    Легкий способ толковать различные звездные знаки

    Счастливые и несчастливые дни

    Предсказание о рождении Петра Великого

  Метаскопия или Физиогномика (Лицегадание)

  Френология

  Хиромантия

  Четыре возраста жизни, четыре времени года

    Картомантия – Картогадание

  Значение карт

    Бубны

    Трефы

    Черви

    Пики

    Общее значение карточных фигур

    Значение мастей

    Соотношение карт в раскладках

    Червонная дама

    Червонный король

    Другие способы раскладки

    Предсказание А. С. Пушкину

    Предсказания Ленорман Наполеону I

    Заключение Колдун и Атаман-Разбойник Стенька Разин

  Волшебный дождь

    Явление покойников Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg