«Мне бы в небо. Часть 1»

Мне бы в небо. Часть 1 (fb2) - Мне бы в небо. Часть 1 1112K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татевик Артаваздовна Гамбарян

Эпилог

– Некоторые люди как крылья – привязываешься к ним и взлетаешь в небо. При этом на тебя находит невероятная эйфория, ты уже вне атмосферы, где-то между землей и космосом. Все, что имело смысл, вдруг теряет свое значение, ты словно вне зоны мышления, ни о чем не думаешь. Для тебя существует только определенный человек – тот, который подарил крылья, щедро вселил в тебя чувство безграничного счастья. Ты купаешься в нежности его глаз, в тепле его объятий, в мелодии его голоса. Ты счастлив…. но тут наступает момент, когда тебя накрывает волной реальности. Это происходит резко, и ты не успеваешь ничего понять. Слишком поздно…тонешь. Тонешь в этом человеке, хочешь спастись, вернуться в свою привычную жизнь, но не можешь. Безгранична только Вселенная, у счастья же существуют определенные, резко-очерченные границы. И только после того, как ты их достигаешь, включается сознание. Только тогда начинаешь это понимать.

– Удивительно. А как жить после того, как ты испытал подобное чувство?

– Люди, которые некогда взлетали, оставили на небе часть своей души. Их жизнь уже никогда не станет прежней.

– От твоих слов становится страшно… неужели среди нас живут люди, у которых только половина души? Не могу в это поверить.

– Живут.

– Боже… а как их узнать? Наверное, они чем-то примечательны. Наверное, у них пустой взгляд…

– В том то и дело, что они, на первый взгляд, ничем не отличаются от других. Внешне совершенно не отличаются.

– А внутренне?

– Эти люди…всегда чего-то ждут, понимаешь?

– Чего? Ждут, что к ним вернется часть их души?

– Именно.

– Но как? Где она?

– У одного определенного человека. Они ждут его. Всю жизнь.

Часть 1.

Там, где соприкасаются небо и море

______________________________________________________________________________________________________________

Жиль держал Натали за руку, он ни о чём не думал и лишь смутно ощущал, что это полное отсутствие мыслей и есть подлинное счастье.

Франсуаза Саган «Немного солнца в холодной воде»

Глава 1

В свое время один мудрый человек сказал такую фразу «люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал – ты берешь с собой себя». Как же ошибаются люди, когда бегут от своих собственных проблем. При этом выбирают самый тяжелый путь, в надежде преодолеть его, натыкаются на сплошные неприятности, не замечают, что вместо одной проблемы появляются еще несколько, одна плавно перетекает в другую…и так создается замкнутый круг, наполненный одними нерешенными проблемами.

Я не учла этот момент, когда в одно раннее утро решила изменить свою жизнь… мои планы были расписаны на ближайшие два месяца. Мне казалось, если я расстанусь со своей обыденной жизнью хотя бы ненадолго, то смогу направить поток своих противоречивых и спутавшихся между собой мыслей в нужное русло.

Рано утром собрала свои вещи. Не спалось с самого рассвета. Сидела на балконе, свесив ноги с пятого этажа, пила крепкий сладкий кофе, грелась утренними лучами солнца. Уже середина лета. Впереди меня ждали еще столько же одинаковых дней, наполненных работой, чтением книг, прогулками в одиночестве, походами на вечерние сеансы в кино и еще много чем, от чего я, признаюсь, устала. Город давно уже наскучил. Желание уехать проснулось во мне так внезапно, но так вовремя.

Мне захотелось уехать к родителям на оставшиеся дни лета. Они жили в небольшом провинциальном городке, где несколько лет назад купили уютный домик на берегу моря и переехали туда, променяв городскую суету на чистый воздух и шум моря. Я же пользовалась их щедростью, жила одна в большой квартире, кормила рыбок, ухаживала за растениями, вытирала пыль с поверхности мебели.

Мне нравился этот старый многоэтажный дом, обшитый виниловым белым сайдингом, эта просторная квартира, каждый угол в которой напоминал об ушедшем беззаботном детстве. Сложно объяснить, но здесь я чувствовала себя собой, настоящей что ли. В комнатах по-прежнему ощущалось присутствие родителей. Бывало, лежа ночью в холодной кровати, я прислушивалась и в ночной тишине улавливала звуки неспешных шагов матери, которая, как в детстве, тихо подкрадывалась к двери моей комнаты и вслушивалась, сплю ли я. Казалось, до меня доносились голоса из включенного телевизора, с которым до поздней ночи не мог расстаться отец. Он устало менял каналы по нескольку раз, весь этот процесс сопровождался долгими зевками, но спать все же не уходил. Иногда так и засыпал – на диване, с пультом в руке.

Эти воспоминания были настолько дороги для меня, что расстаться с ними никак не получалось. Я видела, как мое окружение взрослело, сверстники уже давно обзавелись семьей, у некоторых подруг уже были дети, и задумывалась – а готова ли я ко всему этому? Мне казалось, что во мне по-прежнему живет маленькая девочка, которая отказывается воспринимать окружающий мир таким, какой он есть, и в иллюзиях создает свой собственный. Я чувствовала, что мне не хватает маминого тепла, отцовской мудрости, заботы родственников, искренности друзей. В какой-то миг все изменилось до неузнаваемости, взрослая жизнь накрыла меня совершенно неожиданно. Появилась работа, новые знакомые, серьезные отношения с мужчиной… и все стало таким банальным вокруг.

– Аврора, ты дома? – дверь балкона скрипнула, и рядом со мной возникла невысокая фигура загорелой женщины.

Я положила кружку в сторону, и, подняв глаза на гостью, улыбнулась. Эта была наша соседка, Ренé. Позавчера ей исполнилось пятьдесят лет, и мы всем домом до самого восхода солнца отмечали ее юбилей. Тогда я сорвала себе голос, и он до сих пор не отошел после бурного вечера караоке.

– Иди, посиди со мной, – я немного подвинулась, и Рене опустилась рядом, на теплый бетонный пол, согретый утренними лучами.

– Все-таки уезжаешь?

– Да… – ответила я, любуясь ее бронзовой кожей, на фоне которой янтарные глаза выглядели особенно яркими.

– И как мы без тебя? Кто будет развлекать нас, старушек? – она обнажила белые зубы и погладила меня по голове.

– Да бросьте, вы и без меня найдете, чем заняться. Тем более что у нас в доме новенький, и, кстати говоря, холостяк.

– Как думаешь, он симпатичный?

Я залилась громким смехом. Ох уж эти женщины.

– Думаю, что да.

– А не старовата я для любви, а?

– Любви все возрасты покорны, милая Рене.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга и улыбались.

–Аврора, передавай большой привет родителям. Пусть как-нибудь приедут к нам… с того момента, как они уехали, дом опустел.

– Знаю… – кивнула я, – передам.

– А вещи собрала?

– Собрала.

Я ощущала некоторое напряжение во взгляде Рене. Она явно хотела что-то сказать мне, но сомневалась. Я решила заранее предотвратить этот неловкой разговор, который мог состояться в ближайшее время, и предложила ей помочь мне упаковать подарки для родителей. Она с радостью согласилась, и мы перешли с ней на мягкий диван в гостиной.

Подарки были упакованы, вещи уложены по сумкам. Я надела просторную футболку, домашние штаны сменила на джинсовые шорты, и, взяв с тумбочки солнечные очки, еще раз пробежалась взглядом по квартире. Она совсем опустеет после моего отъезда…

– О чем думаешь? – голос Рене напомнил мне о том, что до отъезда поезда оставалось всего полчаса.

– Ни о чем, мне почему-то немного грустно.

Женщина встала рядом со мной и приобняла за плечи.

– Аврора, ты точно вернешься?

Я ждала этого вопроса, но все равно боялась. Потому что сомневалась в ответе.

– Ты ведь из-за него уезжаешь…

– Рене…

– Он не отвезет тебя на вокзал?

– Нет.

– Помиритесь.

– Нет.

Рене похлопала меня по плечу, и, взяв с пола сумки, вышла из комнаты. Я еще некоторое время стояла, не двигаясь, смотря в одну точку, пока соседка не окликнула меня.

Поезд трогался через десять минут, я закинула сумки на верхнюю полку и уселась возле окна. Кажется, у меня не будет соседа по купе, спальное место напротив по-прежнему оставалось свободным. Я даже обрадовалась этому, не придется заводить знакомство с новым человеком, выслушивать неинтересную историю жизни, делится с ним бутербродами, которые так старательно делала утром.

Я наблюдала за суетливой толпой на перроне, но в глубине души знала, кого на самом деле ищет мой блуждающий взгляд. Я искала глазами силуэт его фигуры. Поезд тронулся, и вид из окна стал расплываться перед глазами – или поезд несется слишком быстро, или слезы предательски выступили на глаза, одно из двух…

Глава 2

Я открыла глаза и сладко подтянулась. Давно мой сон не был так сладок и спокоен. Вдохнула свежий загородный воздух, и словно набравшись новых жизненных сил, поднялась с плетенной кресло качалки. С веранды открывался невероятный вид на пляж. В небе парили чайки, воздух был пропитан влагой и запахом только что распустившихся цветов. От моря веяло приятной прохладой. Надо же, я так давно не была у родителей…. Совсем забыла это ощущение покоя и умиротворения. Казалось, здесь каждый стебель, каждый камень живет своей жизнью, совершенно иной, чем в городе. Как же мне не хватало всего этого.

Я долго любовалась удивительным пейзажем, время словно остановилось и подарило мне возможность почувствовать себя частью этого рая.

– Аврора … – на мои плечи легли мамины руки. Она поцеловала меня в затылок и чуть приобняла.

– Счастливые вы люди с папой, раз каждое утро имейте возможность наблюдать такую завораживающую красоту.

– Да, мы действительно очень счастливы. Несколько лет назад только мечтать могли о таком доме, а теперь… – она подняла глаза к небу, – а теперь благодарим Бога за то, что он исполнил наши мечты. И вроде бы не такие уж мы и старые, сможем насладиться еще некоторое время его дарами.

– Мам, – я убрала прядь светлых волос с ее лица,– какая же ты старая? Ты самая красивая у меня.

Невозможно передать словами то наслаждение, которое я испытывала, обнимая мать. Нас связывали особые чувства – с детства самые нежные. Рядом с ней я чувствовала себя в полной безопасности, и всегда думала о том, как в одном человеке может быть заключен весь мир. Мой мир.

– А люди. Знала бы ты, какие замечательные люди живут здесь.

– Непременно узнаю.

– Дочь, ты уверена, что найдешь магазин одна?

–Да, пап, – крикнула я, завязывая шнурки на кедах, – не беспокойся.

– Может все-таки мне пойти с тобой?

– Не нужно, – я заглянула на кухню. Папа стоял возле плиты в смешном фартуке и готовил свое фирменное блюдо – грибной суп.

– Помощь нужна?

– Нет, справлюсь, – он подмигнул мне, – смотри не попади в руки местных разбойников.

– Если их командир – Робин Гуд, я совсем не против.

– А ты все такая же шутница. Не взрослеешь совсем, – он открыл форточку, через которую в комнату ворвался сквозняк и закружил в воздухе салфетки, до этого мирно лежащие на столе.

– А тут ветрено.

–Только по вечерам. Днем жара, хоть и море рядом, – сказал он, погнавшись за танцующей салфеткой, – а ну-ка иди сюда, черт бы тебя побрал!

– Ладно, пап, я пошла. Только забыла, что ты просил купить для супа.

– Базилик, сушеный базилик! Да что ж такое!

У меня очень забавный папа. И, кажется, маме достался самый лучший мужчина на свете.

Мои родители три года назад переехали в маленькую деревушку в северо-восточной части полуострова, со всех сторон окруженную морем. Здесь находится церковь Святого Николая, где под потолком висит кораблик, символизирующий память о тех, кто отплыл в море и не вернулся, и молитву о тех, кто только начал свое путешествие по бесконечным водным просторам.

Я гуляла по узким улицам, с двух сторон окруженными старыми домами, архитектура которых не отличалась особой заурядностью, но именно эта простота мне и пришлась по душе. Оконные рамы почти каждого жилого дома были выкрашены в разноцветную палитру приятных цветов, на первых этажах располагались магазины, кафе, мастерские. Я рассматривала интересно оформленные двери, на которых висели колокольчики, таблички с названиями домов, мимо проезжающие забавные машины необычных цветов и велосипеды.

По пути встречались местные жители, многие из них оборачивались и провожали меня взглядом, находились и такие, которые здоровались со мной. Я была приятно удивлена любезностью этих людей, они все казались такими жизнерадостными и удивительными, мне хотелось остановиться и поговорить с каждым из них. Деревня также принимала множество туристов, которые смешались с толпой загорелых фигур. Этот маленький городок напоминал оазис в пустыне или необитаемый остров в океане, меня удивляла непохожесть здешней жизни на повседневную суету больших городов.

До магазина меня провожали дети, у которых я спросила дорогу. Пока мы шли, они шумно, перебивая друг друга, делились со мной своими школьными приключениями, показали саму школу – небольшое белое здание на центральной улице. Мы прошли футбольное поле, где, по словам моих маленьких спутников, собиралась местная молодежь, больницу. Впереди показался тот самый магазин, где продавали различные специи, и мне пришлось попрощаться со своими новыми друзьями. Я сердечно пожала каждому из детей руку и обещала еще одну совместную прогулку по городу.

Мне хотелось увидеть порт, где, по словам родителей, располагались сувенирные лавки и магазинчики, в которых продавали рыбу и известные на весь мир мидии, поэтому, на обратном пути я решила свернуть с центральной улицы и пройтись по пляжу.

Мне пришлось снять кеды, которые собирали песок, и нести их в руке. На улице темнело, ветер усиливался, он раскачивал волейбольную сетку, мимо которой я шла, развивал волосы людей, идущих мне навстречу, пробирался под мою широкую футболку и вызывал на теле неприятные мурашки. Я ускорила шаги, не терпелось оказаться в тепле, голодный желудок в свою очередь выражал недовольство, издавая страшные звуки. Впереди показалась компания молодых людей, чем ближе я к ним подходила, тем отчетливее слышала смех девушек. Они сидели возле костра, громко разговаривали, жарили зефир. Двое парней неподалеку играли с лохматой собакой, которая радостно подпрыгивала и в воздухе ловила зубами летящий диск. Я специально отошла от этой шумной компании на несколько метров, и, казалось бы, она осталась позади, как вдруг почувствовала сильный удар в затылок. На секунду перед глазами потемнело, и я еле как удержалась на ногах.

– Девушка, – со мной рядом возникла фигура человека, – с тобой все в порядке?

Я хотела ответить, как вдруг почувствовала как что-то липкое, неприятное на ощупь, коснулось моей руки. От неожиданности я издала звук, похожий на писк, и наткнулась лицом на мужское тело.

– Арро, а ну пошел отсюда, – я почувствовала, как рука незнакомца легла на мою спину, в то время как я прятала лицо в его груди, – убирайся, тебе говорят.

Собака (судя по веселому лаю, который издавало липкое чудовище – это была собака), теперь терлась своей лохматой мордой об мою ногу.

– Не бойся, это собака моего друга, она не кусается, просто чувствует свою вину перед тобой, – снова прозвучал приятный голос совсем рядом с моим ухом, – болит голова?

До меня пока еще не доходил смысл сказанных слов, я еле как заставила свое ослабленное тело оторваться от тела этого парня и протерла затылок.

– Болит… – это все, что я смогла произнести.

Я, наконец, подняла глаза на человека, стоящего напротив меня, и наши взгляды сразу же встретились. Меня внезапно охватило странное чувство полета, тяжелое тело сразу же приобрело невесомость. Серость его глаз заворожила, и я… совсем потеряла дар речи. Он тоже смотрел на меня, не моргая и не двигаясь. С ним, возможно, происходило нечто подобное, он тоже не мог оторвать завороженного взгляда с моих глаз. Секунды обратились в минуты, а мы все также стояли друг напротив друга, затаив дыхание.

– Франц, с девушкой все хорошо?

Голос со стороны развеял это чудесное мгновение и снова приземлил меня. Я смущенно опустила взгляд на землю, и почувствовала, как к щекам приливает кровь.

– Эй, ты слышишь меня?

– Что? – парень напротив, кажется, тоже пришел в чувства, и наконец, начал подавать признаки жизни.

– Оглох что ли? Девушка, вы в порядке? Вас, вроде бы, ударило диском по голове.

– А, да… в порядке… – промямлила я.

– Ну не знаю, не знаю, – ответил мне голос, – может быть, посидите с нами немного, вдруг сотрясение? Не тошнит?

– Н-нет, все хорошо, – я подняла глаза на только что подошедшего парня, – меня не сильно ударило.

– Я бы так не сказал, – загорелый блондин улыбнулся, – тогда, может, мы с Арро проводим вас до дома? Скоро совсем стемнеет, а вы, как я вижу, не местная.

– Нет, спасибо, – я слабо улыбнулась своему собеседнику, боясь снова встретиться с взглядом Франца, – мне только одну улицу пройти.

– Франц, скажи ребятам, что мы с Арро на некоторое время отлучимся. Все-таки это из-за моего пса девушка пострадала, и я не могу бросить ее одну.

Я еще некоторое время пыталась сопротивляться, но все мои аргументы оказались бессильными.

– Ладно, – после долгого молчания заговорил и Франц, на которого я ни разу не взглянула во время нашего короткого диалога с его другом.

– Пошли? – блондин обратился ко мне. Я кивнула, хотела попрощаться с Францем, но его не оказалось рядом. Я проводила фигуру молодого человека, которая направлялась к костру, взглядом, и, надев кеды, поплелась в другую сторону за незнакомым парнем и его собакой.

– Так я угадал, ты не местная? – спросил блондин, когда я сравнялась с ним. Собака бежала впереди нас, но, то и дело обворачивалась, проверяя, успевает ли хозяин за ним.

– Мы уже перешли на ты? – дружелюбно поинтересовалась я.

– Ты против?

– Ничуть.

Солнце давно скрылось за горизонтом, ночная темнота заключила маленький городок в свои объятия. Я вспомнила, что оставила телефон дома и инстинктивно ускорила шаги, наверняка родители уже навыдумывали всяких страшных историй с моим участием.

– Я приехала к родителям, они здесь живут.

– А как зовут?

– Родителей?

– Ха, а ты забавная, – он украдкой взглянул на меня, – тебя.

– Аврора.

– Красивое имя, мне нравится.

– Мне тоже.

Мы переглянулись. Я не смогла сдержать улыбку.

– Ну а тебя?

– У моих родителей не такая богатая фантазия.

– Но все же.

– Луис.

– Смеешься?

– Что?

– А ты забавный.

– Почему? – засмеялся он.

– Имя у тебя красивое, вот что. – Сказав это, я погладила Арро, который шел рядом со мной, дружелюбно виляя хвостом.

Луис открыл калитку и пропустил меня вперед. Во дворе нас поджидал отец, покуриваю трубку. Я уже придумала целую оправдательную речь, и уже открыла рот, чтобы начать свой длинный монолог, но кое-кто рядом меня опередил.

– Добрый вечер. Я встретил вашу дочь на улице и решил проводить ее до дома. Она могла потеряться. – Парень, как ни в чем не бывало, пожал руку отцу и подмигнул мне. Свет от фонаря падал на его лицо, и я заметила глубокие ямочки на щеках Луиса.

– Луис, рад тебя видеть! – Папа дружески хлопнул его по плечу, – спасибо, что таки привел домой эту леди, которая хотела пропустить ужин и оставить нас с матерью без специй в супе.

– Пап, не специально… – я виновато опустила глаза.

– Радуйся, что хоть этот парень тебе встретился! Какой же ты здоровый стал, вымахал то как! Пойдем, поужинаешь с нами. И для Арро у нас найдется угощение, – отец наклонился и почесал собаку за ухом, – заходите, не стойте на улице.

Ужин прошел в очень дружеской атмосфере. Луис шутил, мы с родителями смеялись над его остроумными шуточками, Арро уютно устроился под столом с большой костью. Только сейчас мне удалось разглядеть внешность своего нового знакомого. У него были очень светлые, коротко остриженные волосы, густые брови золотистого цвета, как и у всех местных жителей – загорелая кожа. Мне понравились его глаза – светло-карие, с зелеными крапинками. Они напоминали осень… почему-то. В целом, его можно было назвать симпатичным, присутствовало во внешности Луиса что-то экзотическое, что мне особенно нравилось. Я бесцеремонно рассматривала его лицо, в то время как он рассказывал очередную забавную историю с участием Арро. Удивительно было видеть родителей такими веселыми, беззаботными, помолодевшими – к Луису они оба были неравнодушны, это я заметила сразу. Несколько раз за вечер я ощущала на себе его изучающий взгляд, но старалась не поддавать этому виду. За исключением одного момента, когда наши взгляды пересеклись…. и он смущенно отвернулся к папе.

После ужина Луис засобирался, он вспомнил про друзей, которые ждали его на пляже, и попросил меня проводить его до калитки.

– Передавай привет родителям и скажи, что в воскресенье вечером мы их зовем на барбекю, – сообщил папа, провожая нас до двери.

– Обязательно.

– И сестру возьмите с собой, пусть Аврора с ней познакомится.

– Само собой, – Луис крепко пожал папе руку, и мы вышли на улицу.

Я натянула на голову капюшон, спрятала пальцы в рукавах – именно поэтому я так любила носить папины кофты, в них было тепло и уютно. Луис молчал, пока мы шли до забора, выглядел он задумчивым.

– Спасибо, что проводил меня, – я первая нарушила ночную тишину.

– Брось, любой бы поступил точно также, – отмахнулся он.

– Не правда, Франц же так не поступил, хотя меня ударило диском по его вине.

– Сердишься на него?

– Да нет.

– А стоило бы. Мало того, что ударил, еще и приставал.

–Что? – я засмеялась, почувствовав, как внезапно тело покрылось мурашками, – когда это?

Луис шутливо нахмурился.

– Не притворяйся.

– Луис, ты смешной. Я тебе уже говорила об этом?

– За вечер шесть раз.

– Потому что смешной.

– Семь, – улыбнулся парень, – Аврора?

– Даа, – ответила я, потерев замерзшие ладони друг о друга, – как тут холодно ночью.

– Море же рядом. Ну, так… – он сделал небольшую паузу, почесав затылок, – я хотел тебя пригласить на танцы.

– На танцы? Как это? – я развеселилась, вино, выпитое за ужином, кажется, только добралось до пункта назначения.

– У нас каждые выходные танцы на пляже. Наверное, ты сейчас думаешь, что это тупо…и что наш городок застрял в восьмидесятых.

– Вовсе нет, наоборот, я хочу пойти.

– Серьезно? – даже в темноте я увидела, как глаза парня засияли.

– Во сколько?

– В восемь зайду за тобой, ладно?

– Ладно.

– Нууу… пока, – Луис наткнулся лбом на забор, – уф…черт.

– Осторожнее!

– Все хорошо, – он поднял руку, – я пошел. Пока.

– Иди, а то Арро тебя заждался, – я улыбнулась и закрыла за ним калитку. До меня, вместе с воем ветра, доносился веселый свист Луиса и громкий лай его собаки.

Глава 3

Весь следующий день я решила провести с родителями, и только вечером мой семейный распорядок дня должен был быть разбавлен танцами. С утра мы с матерью ходили на рынок, я познакомилась с местными жителями, отведала наивкуснейших фруктов, по настоятельной просьбе моей спутницы – прикупила себе легкое красное платьице, которое обещала надеть на танцы. Как только я вышла в нем изпримерочной, мама заохала и принялась громко восторгаться моей красотой, на ее восхищенные возгласы сбежалась толпа продавцов, для которых пришлось немного попозировать. В итоге, я, конечно же, купила платье и, взяв маму за руку, увела ее подальше от ликующей толпы. Мы с ней скрылись на время в маленьком кафе в центре города, заказали по апельсиновому соку, и мама принялась расспрашивать меня о жизни в городе.

– Как твоя работа? Рассказывай. С того момента, как ты приехала к нам, ни разу не заговорила о городе… И ведешь себя странно, молчаливая такая стала. Что-то случилось, моя девочка?

– Мам… ну какая я девочка? Посмотри на меня, – я печально улыбнулась, – видишь, перед тобой сидит взрослая женщина…к тому же неудачница.

– Что за вздор? С каких пор моя дочь – неудачница?

– С таких…

– Ох, Аврора, Аврора … – вздохнула мама, – что с книгой? Дописала?

– Я пишу. Только у меня…как бы сказать это…кризис жанра, понимаешь?

– Понимаю. Что происходит? – женщина уже более твердо посмотрела на меня, я замешкалась под тяжестью ее взгляда.

– Просто мне кажется, что все не так, как должно быть.

– В каком смысле?

– Не знаю. Точнее, знаю… – я спрятала лицо в ладонях, – кажется, будто я ошиблась… ошиблась в выборе работы, места жительства, самое страшное – в выборе мужчины.

– Мне говорила Рене по телефону, что вы поругались…но я не думала, что все так серьезно. Вы ведь часто ругайтесь, но всегда миритесь.

– Мы не поругались. Мы расстались… – я снова почувствовала, как грудь тяжело вздымается, создалось ощущение, словно меня обхватили за горло чьи-то крепкие и беспощадные пальцы и начали душить… медленно, но жестоко. Я провела рукой по лбу в надежде снять напряжение, которое овладело всем телом.

– Аврора, ты убежала от него сюда?

– Нет… я убежала от одиночества. Я боюсь… боюсь, что осталась совсем одна… – мой голос задрожал и я больше не в силах была сдерживать эмоции.

– Не плачь, милая, – мама взяла меня за руку, – послушай. Мы с отцом очень плохо поступили с тобой. Оставили совсем одну, в большом городе… Думали, ты сама хочешь наладить свою жизнь. Видишь, как мы ошиблись… Но ничего, все хорошо будет. Оставайся здесь, с нами. Не возвращайся. Тут ведь хорошо, правда? Будешь рядом, пиши свои книги, вдохновляйся природой, новыми людьми. Оставь ты эту работу, тем более что она тебе не интересна. И оставайся, мы очень этого хотим.

– А он? – я подняла на мать заплаканные глаза, – а с ним как быть?

– Если ты нужна ему… он приедет за тобой. И все у вас будет по-другому.

– Приедет ли?

– Приедет… только если очень любит. А он любит.

Я кружилась в новом платье перед большим зеркалом в гостиной. Комната купалась в блекло-розовом свете, в зеркале отражались окна, за которыми виднелся удивительный закат. Будь я поэтом, я бы посвятила целое стихотворение этому явлению. Мне хотелось поскорее выйти из дома и слиться с этим вечерним светом, с природой и всем окружающим миром. Душа болела, и в этом я могла найти для нее утешение…

В окно постучались. Я увидела сначала светлые взъерошенные волосы, потом и лицо моего нового приятеля. Луис без труда запрыгнул через окно в комнату и замер на несколько секунд. Его взгляд остановился на мне.

– Ты… у тебя платье… – вдруг сказал он.

Я звонко засмеялась, и, кажется, он искренне не понимал, чем вызван мой смех.

– Да, у меня платье, – наконец выговорила я, с трудом подавив очередную смешинку, – ты угадал, это не что иное, как платье.

– Я не это хотел сказать… – засмущался парень, слегка покраснев, – я другое хотел сказать.

– И что же?

– Эээ…

– Ну и?

– Я хотел сказать, что мы опаздываем…

– Понятно. – Снова засмеялась я.

– Здесь очень здорово, – стараясь перекричать музыку, я обратилась к Луису, – пошли танцевать!

Парень показал жестом, что ничего не слышит и мне пришлось, приблизившись к его лицу, повторить сказанное.

– Правда? Пошли, конечно! – он обрадовался, взял мою руку и, нагло расталкивая танцующих людей, повел меня в самый центр толпы.

Мне и в самом деле нравилось все, что происходило вокруг. Пляж был освещен маленькими фонариками, благодаря которым на воде отражались разноцветные блики света, на берегу, казалось, собралась вся местная молодежь. В такт музыки они плавно двигали своими загорелыми телами, некоторые из них откровенно прижимались к своим партнерам, другие наслаждались музыкой в одиночестве. Казалось, музыка опьянила абсолютно всех, находясь в каком-то полу трезвом состоянии, парни и девушки, закрыв глаза, проживали эти моменты, отдавались целиком танцу. Я не заметила, в какую секунду меня тоже унесло волной ритма…и вот, чувствуя теплые руки Луиса на своей талии, я танцевала так, словно в последний раз. Еще никогда я не ощущала такую энергию, не хотелось останавливаться, хотелось измотать себя, выжить до последней капли все силы… Не помню, сколько это продолжалось.

Замучила жажда, и мы с Луисом подошли к деревянной барной стойке. За ней стоял веселый парень, который с удовольствием сделал нам по безалкогольному коктейлю.

– Да уж, – протянула я, протирая ладонью со лба капли пота, – никогда так не танцевала.

– Серьезно? А мне показалось, что ты профессионал в этом деле.

– Нет, это только показалось. Не помню, когда в последний раз вообще танцевала. Спасибо тебе, что вытащил меня сюда, а то я бы сейчас сидела дома и грустила… или писала книгу.

– Ты пишешь книгу? – изумился Луис.

Я кивнула. Вдруг мой взгляд разглядел в танцующей толпе знакомую фигуру. И снова сердце предательски застучало, отдавая эхом в висках. Музыка перестала играть, люди куда-то исчезли… все внимание приковалось к нему – страшно красивому, танцующему в толпе рядом с какой-то девушкой.

– Аврора! – голос Луиса наконец ворвался в мое сознание, – что с тобой?

Я повертела головой, стараясь развеять внезапно возникшее наваждение, но оно не исчезало – он по-прежнему находился в поле моего зрения и притягивал к себе мой зачарованный взгляд.

– Аврора, ты вообще слышишь меня?

– Да, – ответила я, с трудом переведя взгляд на лицо Луиса, – что ты там говорил?

– Я спрашивал, о чем твоя книга…

– Ааа… пока не знаю.

– Как это?

– Давай допивай свой коктейль и пошли танцевать, – я задела своим плечом плечо Луиса.

– Ты не устала? – спросил он, смущенно улыбнувшись. Как же ему шли эти ямочки на щеках.

– Нет, я намерена танцевать до самого утра. Если ты, конечно, составишь мне компанию.

– Спрашиваешь еще! – парень одним глотком осушил стакан, и наши фигуры снова растворились в толпе танцующих.

Громкая музыка сменилась на медленную мелодию, и окружающий мир приобрел другие оттенки – нежные, глубокие… вокруг образовались пары, мы с Луисом некоторое время стояли напротив друг друга и молчали.

– Можно? – спросил он, протянув мне свою руку. При этом его глаза засияли подобно ярким звездам на ночном небе.

Я улыбнулась и вложила свои пальцы в его открытую ладонь. Он приблизился ко мне, и я почувствовала приятный запах его одеколона. Пока мы танцевали, смотрела, как большие волны, одна за другой, беспокойно бьются о песчаный берег.

Как же волны напоминали людей… глубоко несчастных, бьющихся о невидимые границы реальности в надежде победить, вырваться за ее пределы, узнать истинный вкус свободы, окунуться в мир своих грез… бессмысленно. Волнам никогда не смыть берега. Так и людям… никогда не прорваться сквозь условные границы своего существования.

И вдруг я вспомнила о половодье. Все возможно, если дождаться… одного определенного момента. И рискнуть.

– Аврора, ты задумалась?

– Немного…

– И о чем же?

– Не важно…

Мы шли обратно, оба глубоко погруженные в свои мысли, не замечая холодного ветра. Слишком много впечатлений за один вечер… у нас обоих. Луис остановился возле ларька, ему захотелось мороженого.

– Тебе какое?

– Я не хочу, спасибо. Меня немного знобит.

– А что не сказала? – он снял свою кофту, снизу которой была одна тоненькая футболка, и протянул ее мне.

– Ты замерзнешь… не надо.

– Возьми.

Я надела ее сверху платья.

– Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь.

– Денег у меня нет.

– Аврора, ну ты чего? – нахмурился он.

– Шучу… так, что же ты хочешь? – я облокотилась о фонарный столб и скрестила руки на груди.

– Поцелуй. – Вдруг сказал он.

– С ума сошел? – Вырвалось у меня.

– В щеку… – уточнил он, пожав плечами, – а ты что подумала?

Мои губы расплылись в улыбке.

– Прости.

– Думала, в губы?

– Нет, не думала, – я чмокнула его в щеку, – спасибо.

Луис хотел что-то ответить, но внезапно рядом с нами возникла фигура Франца.

– Вижу, Луис зря времени не теряет, – он слабо ударил друга по плечу, – куда ты потерялся? Мы тебя весь вечер ждали… – он кивнул в сторону небольшой компании, которая стояла намного дальше от нас.

– А ты не видишь? Я вообще-то не один…

– Вижу.

Франц окинул меня странным взглядом, от которого у меня пронеслась по телу толпа мурашек. Показалось, или я почувствовала в его взгляде какой-то упрек? Я ощущала рядом с ним неловкость…

– Познакомься, это Аврора.

– Привет. – Тихо сказала я.

– Приятно познакомиться, – он протянул мне руку.

Я протянула свою и он крепко ее пожал. Это секундное прикосновение заставило наши взгляды пересечься…. и это было удивительное мгновение. Он не спешил отпускать мои пальцы.

– Ладно, мы пойдем. Уже поздно, ее ждут родители.

Я сама отняла руку и кивнула Луису.

– Может, погуляйте с нами? – предложил Франц, улыбнувшись мне.

– Нет, в следующий раз. – Ответил Луис.

– Ладно.

Франц попрощался и отошел к своим друзьям. До дома мы шли молча. У ворот я снова поблагодарила Луиса за незабываемый вечер, и мы разошлись, каждый по своим домам.

Родители уже спали. Я тихо, на носочках, пробралась в комнату для гостей, которая уже стала моей, и, сняв с себя платье, совершенно обессиленная, упала на кровать. Долгое время не могла заснуть, любовалась полной луной за окном. А перед глазами все время стоял он… Франц. Я повернулась на другой бок и сильно зажмурила глаза… но его образ не исчезал. Он лежал рядом, на кровати, залитый блеклым лунным светом и смотрел на меня. Тень мешала мне разглядеть его лицо. Но я отчетливо слышала его голос…

Я легла на спину, протерла глаза. Вслушалась в непривычную ночную тишину. В ушах все еще гудела громкая музыка. И моя память снова возвращалась к одному определенному человеку. Что за девушка была с ним… может быть, возлюбленная. Или просто подруга. Я запустила пальцы в свои густые волосы, рассыпанные по подушке, и снова закрыла глаза. Не может быть, чтобы я влюбилась в него… Не может быть.

Глава 4

«Можно взлететь в небо, не имея крыльев за спиной… можно взлететь, встретившись лишь взглядами, коснувшись душами…».

Мои пальцы на миг замерли на клавиатуре. И взгляд застыл на мониторе. Захотелось немедленно удалить все напечатанное. Удалила.

Я отложила ноутбук в сторону и поднялась с мягкого дивана. Бродила по комнате, освещенной солнечными лучами, проходящими сквозь тонкие ткани занавески. Подошла к столу, взяла стакан, наполнила его холодной водой из графина. Поднесла к губам.

На кухню вошла мама. Судя по растрепанным коротким волосам и ярко-розовым щекам, она только встала с постели. Увидев меня, не смогла скрыть изумления.

– Аврора, шесть утра!

– Знаю, мам, – я улыбнулась ей, стоя напротив, в ночной рубашке, босиком.

– Что ты делаешь на кухне в такую рань? Пить захотелось? – она заметила стакан в моей руке.

– Нет, мне не спалось… и я решила съесть что-нибудь. Но в холодильнике нашла только вчерашнюю запеканку. Знаешь, – я встала рядом с плитой, – ты иди, полежи еще немного, а я пока вам с папой завтрак приготовлю.

– Я вряд ли уже засну. – Мама завязала пояс халата в узел и опустилась на стул, – пока готовишь, можем поболтать.

– Давай.

Я достала из холодильника яйца, зелень, растопила масло на огне.

– Что будешь готовить?

– Яичницу. С зеленью. Ну и тосты.

– Папа обрадуется, он любит, когда ты готовишь.

– Правда?

Мама кивнула.

– Как погуляла вчера? Мы с папой не стали тебя дожидаться, заснули, и я не слышала, как ты вошла. Поздно вернулась?

– Да нет, не очень. Луис беспокоился, что если вовремя не доставит меня домой, вы можете на него разозлиться.

– Забавный мальчуган. Кто бы мог подумать, что ему только этим летом исполнилось семнадцать. Мыслит, как взрослый мужчина.

– Серьезно? Такой молодой… – я сразу же подумала о том, сколько лет может быть Францу. Неужели столько же…

– Он тебе разве не говорил?

– Нет, да и удобного случая не было, – сказала я, нарезая тонкими ломтиками хлеб.

– Хитрец. Но очень хороший. И кажется, влюбился в тебя по уши.

– Мама, ну что за глупости…

– Это и дураку понятно. Даже папа догадался, а уж если он заметил!

– Мам, ну хватит. – Я старалась придать своему голосу возмущение. Но, стоя спиной к матери, чувствовала, как пылают мои щеки.

– Ладно. Но я все равно права.

– Мам!

– Все-все. Пахнет вкусно, пойду, разбужу твоего отца, – мама направилась к двери, но на полпути остановилась и повернулась ко мне, – помнишь, что вечером у нас будут гости?

– Помню. – Ответила я, раскладывая тарелки на столе, – надо будет подумать, что приготовить на десерт.

Мы с Валерú сидели на качели в тени четырехметрового пышного дерева. Сегодня солнце палило особенно ярко, и я уговорила свою новую знакомую на время скрыться под зелеными листьями каштана.

Она описывала мне свои повседневные будни, немного устало, при этом искренне улыбаясь. Мы прониклись взаимной симпатией друг к другу, и это чувствовалось в нашей легкой беседе. Рыжая девушка смотрела на меня большими, ярко-голубыми глазами, и в ее взгляде чувствовалась какая-то особая теплота. Вообще, за несколько дней пребывания на юге, я замечала в местных жителях качества, которые во многом отличали их от жителей больших городов севера страны. Может быть, солнце грело их души или волны заботливо ласкали, но здешних людей отличала открытость ко всей окружающей их жизни, готовность заключить в объятия весь мир.

Валери поразила меня своей дружелюбностью. Мы познакомились два часа назад, но общались так непринужденно, словно были знакомы целую вечность. При этом, каждая из нас не скрывалась ни под какой маской, не пыталась показаться лучше, чем являлась на самом деле. И мне нравилось быть самой собой, нравилось обнажать душу перед совершенно незнакомым человеком. Первый раз за всю свою сознательную жизнь я нравилась сама себе.

– Обычно, вечерами мы собираемся с друзьями на пляже. Играем в волейбол или в какую-нибудь другую игру. Расходимся по домам уже глубоко за полночь, гуляем по пустым улицам, шумим. Парни провожают девушек до дома, потом и сами идут домой. А утром деревня снова просыпается. Каждый занимается своим делом, мама с папой работают на плантациях, я преподаю уроки музыки в школе, Луис учится, правда в этом году он уже окончил школу, родители думают о его дальнейшей судьбе.

– Он разве не хочет поступить в университет?

– Нет, это совсем не похоже на моего брата, – по губам Валери скользнула ухмылка, – он не глупый, но учиться не любит.

– Он просто пока слишком молод, из-за этого, я думаю.

– Даже не знаю. Мы старались уговорить его уехать в город, поступить в какой-нибудь колледж, но бесполезно. Луис решил, что хочет открыть свою автомастерскую, и его не переубедить… Он упрямый.

– А что плохого в автомастерской? – спросила я.

– Папа говорит, что это не профессия. Да и я так думаю. А у нас время такое, сама знаешь…. без профессии человека и всерьез– то не воспринимают.

– Знаю, люди любят вешать друг на друга ярлыки. Думают, раз имеют высшее образование, то вправе называть себя умными, а других унижать и называть дураками. Но у самих за душой пустота… они ничего не знают о жизни, о ее красках, о вкусах и запахах. Они словно роботы, набитые лишней информацией. Я не перестаю удивляться тому, как живут современные люди: каждый день в их голову поступает огромное количество ненужной информации… они так и живут, и до сих пор не сошли с ума.

– Они просто не думают об этом. Поверь, если вдруг задумаются, то точно сойдут… Они глупые. Глупым людям легче жить в этом мире. А тот, кто умеет думать – тому очень тяжело.

– Верно, – согласилась я.

– Знаешь… – Валери снова подняла на меня свои удивительные глаза – ты не похожа на других городских девушек, которых я знаю. Они приезжают к нам и ведут себя совсем по-другому, мы общаемся с ними на разные темы, говорим об одежде или парнях… и мне это не очень нравится, честно говоря. А ты интересный собеседник. С тобой можно говорить о высоком.

В ее взгляде читалась благодарность, и мне вдруг захотелось приобнять эту чудную девушку с забавными веснушками на лице. Но я сдержала свой душевный призыв, ограничилась всего лишь улыбкой.

– Ты тоже мне очень нравишься. Я редко так открыто общаюсь с людьми после нескольких часов знакомства, – сказала я весело, – мне вообще тут очень нравится.

– Так оставайся, – глаза Валери загорелись, – твои родители живут тут, в городе у тебя никого нет… – она сделала небольшую паузу, – или может, есть, я ведь не знаю.

– Сама не знаю… – я задумалась, – может, и нет.

Луис шел к нам. На его лице играла веселая улыбка, он помахал мне и, сделав в воздухе маневр, через секунду оказался рядом с качелей.

– Что-то жарковато сегодня, – протянул он, почесав затылок.

– Еще бы, ты почти час простоял возле огня, – Валери состроила брату смешную гримасу.

– Ты это мне? – парень взъерошил рыжие волосы сестры – вот, получай.

– Луис, ведешь себя как ребенок!

– Да ну. Думаешь, отметила свое восемнадцатилетие и все можно?

–Уж постарше тебя, и умом тоже! – Подметила Валери, поправляя прическу, – не позорься перед девушкой, хотя бы… – она указала взглядом на меня.

– А, мадемуазель, и вы здесь?! – он театрально поклонился, – позвольте поцеловать вашу руку.

– Извините, но шутам не разрешается прикасаться к принцессе, – гордо заявила Валери, спрыгнув с качели.

– Но ты же прикасаешься, – Луис подмигнул мне.

– Смешно, очень! – Валери встала в недовольную позу.

– Ну хватит, – наконец, я решила заявить о своем присутствии, – как на счет того, чтобы прогуляться до пляжа, м?

– Хоть одна разумная мысль за весь день! – Луис поднял руки к небу, – спасибо тебе, Господи.

– Клоун, – заключила Валери, толкнув брата.

– Да здесь и сесть некуда! – Возмутился Луис.

– Не преувеличивай. Просто сегодня жаркий день, все люди, как и мы, пришли освежиться, – Валери взяла меня за руку, – пошли, я найду нам хорошее место.

Луис, страдальчески вздохнув, поплелся за нами. Мы аккуратно обходили лежащих на песке людей, боясь наступить на чью-то, объятую солнечными лучами, ногу или руку.

– Смотри, Луис, там Франц с Эжени, пойдемте к ним, – Валери ускорила шаги, а я, в свою очередь, сто раз пожалела о том, что предложила искупаться. Я заметила по выражению лица рядом идущего парня, что он тоже особо не рад встрече с этой парочкой.

Увидев нас, Франц поднялся с коврика, смуглая шатенка осталась сидеть на своем месте. Она окинула меня изучающим взглядом с ног до головы.

– Привет, – Валери обняла парня, – как дела?

– Хорошо, как у тебя дела, рыжая? Луис, давно не виделись, – он ответил на рукопожатие, затем посмотрел на меня, – привет, Аврора.

– Привет, – я смущенно отвела взгляд от его серых глаз на море.

– Эжени, рада тебя видеть, – Валери улыбнулась девушке, та, с каменным лицом, кивнула ей.

– Присоединяйтесь к нам, – предложил Франц, уступив свое место Валери.

– Лично я очень хочу искупаться. Аврора, – мы с Луисом переглянулись, – ты со мной?

– Да, только платье сниму…

– Ладно, жду тебя там, – он указал рукой на море.

Валери устроилась рядом с Эжени и о чем-то заговорила с ней. Шатенка неохотно ей отвечала, не отрывая от меня надменного взгляда своих темных глаз. Луис уже плескался в воде.

– Как дела? – поинтересовался Франц, пока я расстегивала застежку на платье.

– Хорошо. Как у тебя?

– Тоже.

Повисло неловкое молчание. Мне хотелось спросить у него хоть о чем-нибудь, но все вопросы, которые я бы могла задать, в миг вылетели из головы. К тому же не могла расстегнуть платье на спине, и это начинало раздражать меня.

– Давай помогу. – Неожиданно произнес парень.

Я около минуты находилась в ступоре. Не говоря ничего, медленно повернулась к нему спиной и убрала в сторону прядь волос. Его теплые пальцы прикоснулись к моей коже, и я почувствовала, как немеют мои конечности… ноги стали совсем ватными, по всему телу прошлась волнующая дрожь. Франц недолго возился с застежкой, аккуратно опустил цепочку платья, при этом касаясь пальцами моей спины и оставляя на ней длинную дорожку от прикосновений.

– Готово, – сказал он.

– Спасибо. – Я улыбнулась ему и, сбросив с себя легкое платье, побежала к морю. Обернулась. Он провожал меня взглядом. И улыбался. Его волосы пшеничного цвета отливали на солнце золотым блеском. Я с трудом заставила себя отвернуться от него и продолжила оставшийся путь. Наконец, мое тело обняли волны. Соленая вода коснулась губ. Луис помахал мне издалека, и, нырнув глубоко, поплыл ко мне.

Франц и Эжени плавали недалеко от нас с Луисом. Эжени обвила шею парня руками и поцеловала его в плечо. Неприятное ощущение подступило к горлу, пока я наблюдала за этой картиной.

Я поплыла к берегу. Вышла из воды и направилась к скучающей Валери. Она протянула мне полотенце и пододвинулась, освобождая место на коврике. Я села рядом с ней.

– Ты что тут одна сидишь? Не хочешь плавать?

– Нет. Я за вами слежу, – ответила она, перебирая свои распущенные, длинные волосы, – как водичка?

– В самый раз. Теперь я не умру от жары.

– Ты уже знакома с Францем и его девушкой? – спросила Валери.

– С Францем да… Эжени его девушка? – мой взор снова застыл на страстно целующейся паре.

– Нуу… если это можно так назвать. Мы уже запутались, считая девушек Франца. Каждую неделю новая подружка. Он уже со всеми симпатичными девушками встречался, всегда думаю, что будет делать, если они закончатся.

– Перейдет на страшненьких.

– Нет, ты Франца плохо знаешь. Он, скорее, переедет в другой город, чем закрутит роман со страшненькой или хотя бы обычной девушкой. Ему моделей подавай. Таких, как ты… – Валери окинула меня подозрительным взглядом, – смотри, не попадись в его ловушку. Он у нас опытный рыбак, как запустит свою сеть… даже такая золотая рыбка как ты может в ней запутаться.

Мы с Валери засмеялись.

– Ты что? – протянула я, нахмурившись, – сравниваешь меня с этими глупыми куклами? Да и возраст у меня неподходящий для него.

– Отчего же? Он мой ровесник, а тебе вроде не больше двадцати пяти.

– Мне двадцать два… – уточнила я.

– Четыре года – это не страшно.

– Он не в моем вкусе, Валери, – я приняла еще одну попытку перевести разговор на другую тему, – и я тоже, судя по его змееподобной подружке.

Рыжая девушка залилась громким хохотом.

Мы втроем покинули пляж ближе к вечеру, оставив Франца и его подружку наедине друг с другом. Эжени так и не заговорила со мной, и Франц тоже. Все оставшееся время он общался с Луисом, а я с Валери. Эжени, в гордом одиночестве, мазала себя кремом от загара и иногда бросала на меня недовольные взгляды, значение которых я так и не смогла расшифровать.

Вернувшись домой, я предложила Валери остаться на ночь в доме моих родителей, она с радостью поддержала эту идею. Луис, поникший и одинокий, ушел. Всю ночь мы разговаривали с рыжеволосой гостьей, делились воспоминаниями, откровенничали, и кажется, в ее лице я обрела сердечного друга.

Глава 5

– Аврора! Аврора!

Я подняла глаза на мать, стоящую напротив. Она махала руками под песню группы Queen. Мне эта картина показалась очень даже забавной и я, с улыбкой на лице, некоторое время наблюдала за ней. Когда выражение лица матери сменилось на злое, сняла наушники. И виновато посмотрела на нее.

– Знаешь что, дорогая! Не зли меня! – Она пригрозила мне пальцем, как в детстве, когда запрещала маленькой девочке забираться ночью под кровать или обниматься с уличными собакам.

– Мам, не обижайся. Я просто представила тебя в музыкальном клипе.

– Аврора!

– Что, мама?

– Как же я не люблю эту вашу технику! – Мама опустилась рядом со мной, на мягкий диван, и положила голову на мое плечо. От ее волос пахло какао.

– Ты сделала мне какао? – Я погладила ее по голове.

– Да, но ты недостойна.

– Прости меня. – Я снова поцеловала ее, – хочешь послушать музыку со мной?

– Мы с папой сегодня вечером поедем в гости, – она проигнорировала мое предложение, – не хочешь с нами? Наши друзья будут рады увидеть тебя.

– Нет… мне хочется остаться дома. Буду писать свою книгу.

– Настигло вдохновение.

– Кажется, – я неуверенно пожала плечам.

– Может, все-таки позвонишь Луису и Валери, пригласишь их к нам? Не хочется оставлять тебя совсем одну.

– Хорошо, так и сделаю.

– Пошли пить какао, – она поднялась с дивана и, схватив мою руку, потянула меня за собой.

– Ну что будем смотреть? – я перебирала пыльные диски, доставая их из ящика, – кажется, папа скупил все исторические фильмы, которые бывают на свете.

– Я даже не знаю… что-нибудь романтическое может, найдется? – раздался сонный голос Валери, сопровождающийся зевком.

– Романтическое? – я повернулась к ней, – влюбилась?

– С чего ты взяла? – удивленный взгляд голубых глаз устремился на меня.

– Не знаю… На романтику потянуло.

– Ага… влюбишься в этой глуши. Было бы в кого, – она усмехнулась и взмахнула головой, ее рыжие локоны плавными волнами спадали на плечи.

– А ведь я никогда тебя об этом не спрашивала.

– Мы об этом и не говорили… вроде как.

– Ты права, – я снова приковала свое внимание к дискам.

– Хотела бы поговорить об этом?

– Больше нет, чем да…

– Сложности в любви? – осторожно поинтересовалась Валери.

– У кого их нет… – вздохнула я, – смотри, что нашла.

Валери села рядом со мной на пол, отобрала у меня диск и повертела им перед своим носом.

– Титаник?

– Ты же хотела романтики? – я улыбнулась ей.

– Да… но не трагичной романтики.

– Тебе не угодишь.

– Ладно, – она вернула мне диск, – включай. Вечер сентиментальных дурочек объявляю открытым.

– Я люблю быть сентиментальной.

Раздался звонок в дверь. Валери пошла встречать Луиса, я воспользовалась минуткой одиночества, чтобы проверить свой телефон. Он по-прежнему молчал. Уже который день… не знаю, я давно потеряла счет времени. Кажется, я вдруг стала ненужной человеку, который неделю назад готов был жениться на мне. И все-таки… мне хотелось услышать его спокойный, ровный голос, слишком мягкий для такого строгого человека как он. Тоска по чему-то родному, забытому за много километров отсюда, не отступала.

В комнату вошел Луис, за ним Валери. А через секунду в дверях возникла фигура Франца.

– У нас еще гости, – объявила Валери.

– Как относишься к трагичным, романтичным фильмам? – спросила я у Франца, тем самым обратив его внимание со стен на себя.

– Подозрительно, – ответил он, задорно подмигнув мне.

– Скукотище… – протянул Луис, упав на мягкий диван,– я думал, мы ужасы будем смотреть.

– Нам сегодня охота поплакать, – Валери села рядом с братом, – подвинься, эгоистичная блондинка.

– За что мне такое наказание, – Луис с недовольным лицом уступил сестре свое место, – я не заслужил.

Валери закатила глаза и отобрала из рук брата подушку. Я включила фильм и села на пушистый ковер рядом с Францем.

– Тебе удобно? – поинтересовалась я у парня, заметив, как он пытается удобно устроить голову, облокотившись на ноги Луиса, свисавшие с дивана.

– Да, – коротко ответил он.

Темную комнату освещал яркий свет от телевизора, который падал на красивое лицо рядом сидящего парня. Я поймала себя на мысли, что уже час смотрю не в том направлении, в котором следовало бы… мой взгляд, независимо от воли, каждые две минуты замирал на лице Франца. Я любовалась его профилем, мимикой. Он часто хмурился, морщил нос, облизывал языком сухие губы. У него дергались брови… они скользили то вверх, то вниз по глубокому лбу, на котором появлялись заметные морщинки. Как только он замечал мой взгляд, а это случалось много раз, я отворачивалась к телевизору и делала вид, что погружена в сюжет «Титаника». И теперь я чувствовала, как он скользит взглядом по моему лицу, шее, открытым плечам. Мне до дрожи в теле хотелось положить свою ладонь на его руку, которая лежала возле моего бедра и иногда прикасалась к коже… вызывала по всему моему телу импульсы тока.

Я только заметила, что Валери заснула, положив голову на плечо брата. Глаза Луиса тоже были закрыты, но веки все еще дергались от неглубокого сна. Через некоторое время раздался еле слышный храп, который рассмешил нас с Францем. Мы переглянулись, словно сообщники, и когда Луис храпнул громче, прыснули от смеха.

– Вряд ли получится досмотреть фильм, – сказал Франц шепотом, – мы просто ничего не услышим из-за храпа этого парня.

– Я не знала, что он храпит.

– Еще как храпит.... мне приходилось ночевать с ним в детстве. Да и сейчас ничего не изменилось. Иногда Луис заваливается ко мне домой и ночует в моей комнате.

– Как мило, – я усмехнулась, – может, ему не хватает ласки и тепла?

– И я как всегда крайний. Что-то вроде подушки для нытья.

– Странно… мне казалось, что мужчины никогда не чувствуют острую нехватку женской ласки.

– Поверь, ты ошибалась. Луис вообще исключение из всех правил, – Франц провел пальцами по нижней губе, – он переживает из-за того, что ни с кем не встречается.

– Я бы радовалась вместо него, – вдруг сказала я, – отношения только лишних проблем в жизни прибавляют.

Парня удивило мое внезапное откровение. Он замолчал на некоторое время и уставился в экран телевизора. Я подумала, что выдала лишнюю, ненужную информацию, и тоже замолчала.

– Аврора?

– Да? – я посмотрела на Франца.

– Ты очень красивая, когда улыбаешься.

Я на миг растерялась. Наши лица оказались совсем рядом, и пальцы Франца снова коснулись моего бедра. Я прерывисто дышала ему в висок… меня обвеяло его теплым дыханием. Как только его губы коснулись моей щеки, я закрыла глаза, и почувствовала, как сердце уходит в пятки. Мы не двигались… словно боялись спугнуть это прекрасное мгновение, которое овладело нашими сердцами.

Испугавшись собственных ощущений, я отстранилась от него. Провела пальцами по своей щеке… остановилась на том месте, где кожа все еще пылала от прикосновения его губ.

– Аврора – тяжело выдохнул он, – мне уйти?

Я в полном замешательстве пожала плечами. Франц, возможно, расценив мой жест как нежелание больше находиться рядом с ним, сорвался со своего места и быстрыми шагами вышел из комнаты. Через минуту, опомнившись, я побежала за ним, догнала его в коридоре. Он стоял ко мне спиной, я неуверенно приблизилась к нему и коснулась своей ладонью его плеча. Он повернулся и осторожно взял мою руку. Смотрел на меня взглядом, излучающим.. влюбленность. Я не могла ошибаться, в этот момент мне казалось, что человек, стоящий напротив влюблен… влюблен безмерно, и всем своим существом находится в плену желаний и эмоций. Никто не смотрел так на меня, никогда не смотрел. Я тонула в омуте его пленительных глаз и при этом старалась разбудить свой рассудок, но он крепко спал, оставив эту страницу моей жизни на заполнение сердцу.

– Мне нужно уйти… – снова сказал он, и на этот раз ушел, оставив меня одну, наедине с потоком нескончаемых мыслей, атакующих мою голову. Я видела, с каким трудом он уходил, все в нем хотело остаться рядом со мной в эту ночь. И все во мне хотело быть рядом с ним…

Я вернулась в гостиную, выключила телевизор, накрыла Луиса и Валери пледом. И ушла в свою комнату. Мысли еще долгое время не давали заснуть, они кружились, словно стаи птиц над комнатой, будили тревогу в моем сердце.

В эту ночь я писала книгу. Мои глаза устали от бледного света монитора, но пальцы, не переставая, бегали по клавиатуре. Хотелось излить душу, до последней капли, оставить в себе одну лишь пустоту. Хотелось выплеснуть все чувства, которые зарождались в глубине моей души наружу… избавиться от них. Эти чувства внушали лишь тревогу и ничего кроме нее.

Утро разбудило меня шумом колыхающихся волн и уже привычными запахами моря. Я позволила своему расслабленному после долгого сна телу еще некоторое время мять белоснежные простыни, купаться в тепле солнечного света.

Окна моей комнаты выходили на побережье, переполненное причалившими судами и людьми. Среди них были торговцы, туристы, местные жители, решившие с утра прогуляться по рынку и купить свежих морепродуктов. Во всем этом чувствовалась какая-то суета, не характерная для деревни. А может, в этом спокойном течении жизни я совсем отвыкла от шумной толпы, и сегодняшнее выходное утро показалось мне более многолюдным, чем обычно.

Я закутала свое тело в одеяло и поднялась с постели. Сделала несколько шагов по гладким деревянным доскам, недолго любовалась рассветом, стоя возле больших окон. Мне показалось, что в воздухе витал еле уловимый аромат полевых цветов. Я вдохнула его в легкие… немного откинув голову назад, и в поле моего зрения попал большой букет ромашек, еле поместившийся в прозрачную, стеклянную вазу. Он стоял на полу, рядом с письменным столом. Я протерла глаза, пытаясь прогнать сонливость, еще не покинувшую меня, и подошла к вазе с цветами. Мои пальцы коснулись нежных, белых лепестков ромашки… любимые цветы, еще с самого детства.

Когда я была маленькой, один летний месяц, к своему большому удовольствию, проводила в деревне у бабушки. Помню, как после купания в речке, мы с девочками возвращались домой через большое ромашковое поле. И каждый раз не могли удержаться от соблазна нарвать себе вкусно пахнущий букет. Помню, как, будучи маленькой девочкой с копной темно-каштановых волос, играла с подружками в свадьбу. Меня всегда наряжали невестой, покрывали голову куском кружевной занавески, которую одна из нас принесла из дома. А в руке я держала большой букет из маленьких, белых цветов. Тогда хотелось поскорее вырасти, выйти замуж и почувствовать себя настоящей невестой. А теперь, когда до детских мечтаний всего рукой подать, что-то во мне сломалось.

Забыла подумать о том, откуда в комнате могли взяться эти родные сердцу ромашки. И тут на глаза попался маленький конверт, спрятанный среди цветов. «Неужели Франц…» – с волнением подумала я, взяв в руки конверт и достав из него исписанную аккуратным почерком карточку.

Каждый мой день пуст без тебя.

И нет смысла жить, если ты не рядом.

Ты все знаешь сама. Возвращайся.

Гай.

В этот момент я испытала странное чувство, незнакомое мне ранее; чувство облегчения и радости, разбавленное горьким разочарованием и обидой. Я выдохнула, прочувствовав, как каждая частичка меня купается в спокойствии… и вдохнула, в миг ощутив напряжение во всем теле. Что-то невероятное происходило в моем сознании, что-то немыслимое.

Цветы были от него. Я не могла сомневаться в этом, тем более что на карточке были четко выведены три буквы его имени. Конечно, ромашки… он знает, как я их люблю. Он хорошо знаком с историями из моего детства, с мечтами маленькой чудесной девочки.

Дверь скрипнула, и этот неприятный звук предупредил, что в комнате я не одна. Еще с порога мама воскликнула:

– Какой букет! Очаровательно!

– Ты уже знаешь, от кого он? – спросила я у нее, сложив карточку обратно в конверт.

– Догадалась утром, когда забирала его у курьера. Красивый букет, очень!

– Мои любимые ромашки.

– Только Гай способен на такое. Замечательный мужчина.

– Ты думаешь, другие мужчины не дарят цветов? – я лукаво улыбнулась, стараясь скрыть от матери свои противоречивые чувства, которые так и рвались из меня наружу.

– Конечно, дарят, – сказала она, обойдя букет и любуясь им, – но не все… и далеко не каждый мужчина знает, какие цветы у его женщины любимые. Знает и помнит об этом. Большинство дарят, потому что так хочется спутнице или потому что нашелся повод. Нет в этом никакой романтики. Мужчина сам должен захотеть подарить цветы, понимаешь? Этот поступок должен идти из самых глубин, из его сердца.

– Мама, я думаю иначе. Мужчин, которые дарят цветы по собственному желанию сейчас много. И это не показатель уникальности… уж точно не показатель. И не подвиг.

После этих слов мама посмотрела на меня с некоторым упреком, который читался в ее светло-зеленых глазах. Она глубоко вздохнула, и, как мне показалось, набравшись терпения, улыбнулась мне:

– Твой мужчина купил огромный букет ромашек, зная, как дороги эти цветы твоему сердцу… выбрал именно ромашки, среди стольких цветов… таких красивых разнообразных и притягательных роз, которые ему, однозначно, больше по душе и по карману. Он думал в эти минуты о тебе, о том, как ты будешь улыбаться, как наполнишься теплотой, увидев этот букет. Он купил ромашки, попросил их доставить прямо к тебе домой, подписал карточку, подобрал нужные слова… Твой мужчина сделал твое сегодняшнее утро незабываемым. Разве много таких на свете? Нет, дорогая, таких мало… таких мужчин почти не осталось. В наше время таких мужчин почти нет. Поэтому береги его и помни о том, что он особенный.

Я не смогла найти нужных слов, чтобы ответить матери. Не могла возразить ей, даже не постаралась. Она права. Права как никогда. Гай особенный, возможно, таких как он больше нигде нет. Возможно, лучше него нет, и никогда не будет.

– Он попросил меня вернуться… – я прижала белый конверт к груди, и не заметила того, как мои пальцы невольно скомкали его.

– Позвони ему, Аврора. Для начала поговорите, потом уже будет видно.

– Но я не знаю, что сказать…

– Глупости, – мама махнула рукой, – слова найдутся. Не веди себя как маленькая девочка, ты уже давно взрослая женщина. А взрослая женщина не позволит себе потерять такого мужчину как Гай.

– Может, ты и права… я позвоню.

Глава 6

Я стояла на берегу, босиком, ждала, когда очередное судно проплывет мимо и снова потревожит море. Небольшие волны бились о мои ноги, смывали песок, который забивался между пальцами. Мне нравилось одиночество, в котором я стала больше нуждаться. Наедине с собой и с морем думалось проще, мысли начинали складываться в одну общую мозаику, которая устраивала пробудившийся разум… но приводила в замешательство ритм сердца.

«Если в ближайшие пять минут вдали покажется корабль или хотя бы маленькая лодка, я позвоню Гаю». Я усмехнулась, подумав, как бы нелепо звучали эти мысли вслух. И сделала несколько шагов вперед. Теперь волны обнимали мои худые колени.

Солнце только собиралось взойти, оно выглядывало из-за горизонта, облака понемногу рассеивались и пропускали яркие блики света. Восход также прекрасен, как и закат, но есть разница в этих двух явлениях; восход дарит надежду, закат забирает ее. Начало каждого дня внушает радость… пусть и не всегда очевидную, но всегда ощутимую. В глубине души каждый человек, проснувшись, благодарит Бога за то, что ему дан еще один шанс прожить жизнь так, как хочется, осуществить свою главную мечту или, наконец, откровенно рассказать о своих чувствах любимому. А ночь подводит итоги. Засыпая, мы корим себя за то, что снова не справились, ничего не изменили за целый день, не обнажили свои чувства перед одним единственным человеком, который дорог. Так и живем; в любой момент, имея возможность перевернуть всю свою жизнь на все сто восемьдесят градусов, тем самым осчастливив себя и, возможно, кого-нибудь еще… но бездействуя, находясь в каком-то полусонном состоянии, не веря себе и окружающему миру.

Я часто задумывалась об этом раньше, пока писала очередную книгу или пила утром остывший чай. Но никогда мои думы не были так глубоки, как сейчас. И никогда в жизни я не испытывала большего замешательства, чем в данный момент. Мое сегодняшнее утро незаметно превратилось в ночь. Я не могла встречать этот рассвет с чистой совестью…

Что служило причиной этому? Сама не понимала… Кажется, у меня было все… своя жизнь, отчетливое будущее, которое виделось мне рядом с одним единственным человеком. Гай. Многое связано с этим именем.

Я смотрела на спокойное море и ждала, когда на горизонте появится корабль. Тогда я вспомню номер, который никогда и не забывала, позвоню ему. Скажу «спасибо, родной, за ромашки… и прости, что не позвонила тебе раньше». Гай помолчит немного, не скажет никаких ласковых слов, будет суров со мной. А когда я вернусь… он обнимет крепко и по тоскливому взгляду темных глаз я пойму, как сильно он скучал и как сильно ждал меня. И все вернется на свое положенное место, мы снова станем с ним счастливой парой, которая слишком часто расстается по неизвестным причинам… но каждый из нас всегда возвращается к другому, какой бы долгой не была разлука. Я забуду обо всем… о море, о том, как легко жить у родителей, о забавных веснушках Валери, о ямочках на щеках Луиса. Я даже забуду о трогательной улыбке Франца, о его голосе, взгляде и запахе…

Я обхватила голову руками. Невозможно врать самой себе. Можно обмануть окружающих, лучшего друга, любимого человека, но не себя. Все равно, сердце с каждым ударом будет напоминать о том, что ты не до конца была откровенна с ним. И станет трудно дышать, станет трудно смотреть на свое отражение в зеркале, станет трудно жить, наконец… Да и зачем? Какой смысл просыпаться по утрам, зная, что нет истины ни в чем, даже в тебе? Зачем просыпаться, если нельзя никому довериться, даже себе?

Все будет иначе. Я позвоню Гаю и буду долго молчать в трубку, он тоже ничего не скажет. Это напряженное молчание будет длиться минут пять, может и больше… Пока одному из нас не надоест, и тишину нарушит какой-нибудь нелепый вопрос вроде «как дела» или «что нового». И так завяжется бессмысленный разговор, который я закончу словами «знаешь, родной… я влюбилась в другого».

Я представила лицо Гая в этот момент. И почему-то к горлу подступил горький вкус, меня начало тошнить. Тошнило от себя, от предательства, от предчувствия, что я потеряю его навсегда… Он не переживет… и я не переживу. Гай не должен узнать об этом, никогда. Неужели неопределенные чувства к совершенно незнакомому человеку способны разрушить отношения, которые выстраивались на протяжении многих лет? Нет, и еще раз нет. Этот магнетизм к Францу…он со временем пройдет, я уеду и больше никогда не вспомню его.

Мысли образовали собой дорогу, ведущую… к Гаю. Я готова была вернуться домой и позвонить ему, но что-то держало мои ноги невидимой цепью из песка. А взгляд блуждал по морю, в надежде увидеть скользящий по волнам корабль, убедить себя в том, что мой выбор правильный.

Мне показалось, что кто-то стоит сзади меня. Я резко повернулась и уперлась руками о широкую грудь Франца.

– Испугалась?

Почему его голос каждый раз будит во мне… тревогу? Почему? Тревожную радость, мучительное наслаждение, волнующую дрожь по всему телу… Я в очередной раз подумала о том, какие неоднозначные и абсурдные чувства испытываю рядом с этим человеком. Интересно, что испытывает он? Может, думает, что я сумасшедшая?

– Прости, немного задумалась… – я сделала несколько шагов назад, и посмотрела на него.

Франц улыбнулся. На солнце его глаза казались еще более удивительными, а улыбка еще ослепительней. Он был без рубашки, и моему взору предстала вся красота его спортивного, загорелого тела. В шесть утра он выглядел очень бодро, в нем чувствовалась жизненная энергия, которая билась через край.

– Что ты так рано делаешь на пляже?

– Решила насладиться тишиной и морем. А ты?

– А я бегал. Точнее, все еще бегаю, – он размял плечи, сделав ими несколько круговых движений, – но увидел тебя и решил поздороваться. Может быть, составишь мне компанию? Добежим до маяка и обратно.

– Я немного не в форме сейчас.

– В каком смысле? – Франц усмехнулся, – ты же в шортах и майке. А обувь не нужна, – добавил он, посмотрев на мои босые ноги, – мы же по пляжу пробежимся.

– Я не это имела в виду, – я замялась под тяжестью его пронзительного взгляда, – я в том смысле, что… у меня нет настроения.

– Почему?

Я не ответила. Смотрела на Франца… такого беззаботного и счастливого, каким он мне всегда казался, и любой его жест влюблял меня в него все сильнее и сильнее. Я ощущала внутри себя напор чувств, который усиливался с каждой минутой, проведенной рядом с ним, и становилась похожей на совсем юную, безумно ослепленную влюбленностью, девочку, которой хотелось одного – дотронуться до него, почувствовать тепло его рук, его объятий. Мне хотелось провести с ним как можно больше времени, поэтому положительный ответ возник сам собой.

– Ладно, но я давно не бегала, не уверена, что выдержу.

– Ерунда, ты в отличной спортивной форме, – он окинул мою фигуру изучающим взглядом, и, по его соблазнительной ухмылке я поняла, что ему все понравилось.

Мы прошли несколько метров легким бегом, потом перешли на быстрый. Солнечные лучи обжигали мой затылок и плечи, под ногами чувствовался горячий песок, я испытывала огромное удовольствие, когда прохладный ветер с моря настигал нас и на секунды отгонял жаркий воздух. Франц старался бежать рядом со мной, мы периодически переглядывались и улыбались друг другу, когда отставала, он замедлял бег и ждал, пока я сравняюсь с ним.

Я резко остановилась, увидев вдалеке большой белый корабль. Дыхание срывалось, и я наклонилось вперед, чтобы успокоить учащенное сердцебиение. Франц, бежавший впереди, тоже остановился. Он подошел ко мне и положил свою ладонь на мою спину.

– Ты в порядке? Тебе плохо? – его голос звучал взволнованно, он опустился передо мной на колени, – тошнит?

– Все хорошо, – с трудом выговорила я и села на песок, рядом с ним.

– Уверена?

– Да, не беспокойся.

– Так что случилось? – спустя время спросил Франц.

– В боку закололо… – соврала я, смотря, как корабль понемногу исчезает из поля моего зрения, растворяется там, где чистое голубое небо пересекается с морем.

– Такое бывает, когда долго не занимаешься спортом.

– Наверное. Ты каждое утро бегаешь?

– Почти.

– Это вызывает уважение. Чем еще занимаешься? – я проводила пальцами по песку, оставляя на нем непонятные узоры. Франц внимательно следил за моими движениями.

– Играю в футбол.

– Значит, футболист…

– Он самый. Мечтаю играть в известной команде и зарабатывать большие деньги.

– Зачем?

Кажется, мой вопрос привел его в замешательство. Он задумался. Мне показалось, что я не должна была спрашивать у него об этом… Все мечтают разбогатеть, и он – молодой, красивый, перспективный парень, не исключение.

– Это мечта моего детства. С пяти лет пинаю мяч на стадионе с такими же простыми ребятами, как и я сам. Мы выросли на футбольном поле. Все вокруг говорили, что у меня получается лучше всех, и я начал в это верить понемногу. Потому подумал, а почему бы не довести свою мечту до конца? И стал прилагать больше усилий для этого. Вроде чего-то добился, играю в малоизвестной команде, но играю же. Двигаюсь в правильном направлении.

– У тебя есть цель, и это главное. Знаешь, – я дотронулась до его плеча, – я думаю, что у тебя все получится. Я верю, что ты станешь известным футболистом, правда.

Франц смотрел на меня с нежностью, и мне хотелось отвернуться, чтобы не поддаться желанию… и поцеловать его в губы. Но слишком нравился его взгляд, и я не могла заставить себя отвлечься…

– Спасибо за поддержку, Аврора, – он смотрел на мои губы, и я почувствовала себя неловко.

– Что думаешь делать? В будущем? – мне нужно было привлечь его внимание чем-нибудь другим, и я решила продолжить разговор.

– Через месяц будет отбор в другую команду, более успешную, и думаю уехать отсюда, попробовать. Если все получится, буду жить в городе, большом, шумном. И смогу зарабатывать приличные деньги, чтобы отправлять их родителям. Смогу обеспечить своих братьев всем, в чем они нуждаются, пока сами не вырастут.

– У тебя есть родные братья?

– Да, трое. Я самый старший.

– А я одна в семье, к сожалению. Всегда мечтала о сестре.

– Чем тебе Валери не сестра? Мне кажется, вы очень подружились.

– Очень – не то слово. По-моему, я в нее влюбилась без памяти, – я засмеялась, и мне показалось в этот момент, что Франц любуется мной, чуть наклонив голову в сторону.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Ты удивительная.

– Чем? – я стала серьезнее, но только с виду. Сердце бешено колотилось в груди, готово было пробить собой грудную клетку и вырваться наружу.

– Не знаю. Но я не могу отвести от тебя взгляда.

– Потому что я красивая?

– Наверное, – он неопределенно пожал плечами.

– Красивых девушек много. По – твоему, они все удивительные?

– Не все… только ты.

Я вдруг почувствовала разочарование. Францу нравилась моя внешность, и только. Глупо полагать, что этого парня интересует мой глубокий внутренний мир. Ему просто хочется погулять со мной, похвастаться перед друзьями, целоваться на пляже, позлить своих многочисленных подружек. И ради этого я хожу несколько дней загруженная собственными мыслями, уже придумываю слова, которые бы не задели Гая, когда он почувствует, что в моем отношении к нему что-то изменилось. Неужели все девушки такие глупые? Нет, страшнее, что я из их числа, хотя никогда себя к ним не относила.

– Знаешь, мне пора домой, – я встала и начала оттряхивать песок со своей одежды.

– Уже? – мое внезапное заявление удивило Франца. И расстроило.

– Да, родители, наверное, потеряли меня… Я же ушла с раннего утра и ничего не сказала им.

– Я провожу тебя до дома.

– Нет, не нужно.

– Почему?

– Потому что по пути я зайду к папе на работу, он просил меня забрать кое-что домой, – врать я не умела, поэтому заранее представляла, как забавно и не убедительно выгляжу со стороны.

– Ну хорошо…

– Пока, – я постаралась улыбнуться искренне, но судя по лицу Франца, у меня это не очень получилось.

– Увидимся завтра на фестивале?

– На каком фестивале?

–Ежегодный фестиваль цветов, который проводится в нашей деревне. Луис и Валери ничего не говорили тебе об этом?

– Нет, мы с ними не виделись два дня. Сегодня скажут, думаю.

– Тогда до завтра?

– До завтра.

Я помахала Францу рукой и направилась в сторону дома.

Мы с родителями смотрели фильм в гостиной, когда позвонила Валери. Мама позвала меня к телефону, и я охотно ответила на звонок.

– Хотела узнать, какие у тебя планы на завтра, – Валери приходилось чуть ли не кричать в трубку, ее голос звучал на фоне шумных, мужских и женских голосов.

– У вас гости? – спросила я.

– Да, к нам приехала погостить семья папиного друга.

– Это же здорово.

– Да, – глубоко вздохнула Валери, – если не считать того, что одна комната превратилась в детскую, там спят три маленькие девочки, которые то и дело орут или разбрасывают мои вещи, а другая в игровую комнату, где папа с другом целый день курят и играют в покер. На кухне тоже долго не продержаться, там мама со своей подругой ставят эксперименты над бедными овощами, это все сопровождается бессмысленными женскими разговорами о то, кто на ком женился или кто с кем развелся, ну ты понимаешь.

– Даа, сочувствую. А Луис не дома? Что-то его давно не видно.

– У друга папы есть старший сын, они с Луисом приятели, и вот уже второй день их не видно у нас. Живут у Тони, друга моего брата. Конечно, я бы сама с удовольствием сбежала отсюда.

– Может, сбежишь ко мне?

– Честно говоря, я думала над этим… а как же твоя книга? Я не испугаю своим появлением твою музу?

– Сейчас у меня нет особого настроения писать книгу… Для начала нужно сделать уборку в своей голове, чтобы потом перенести это все на бумагу. Ну, или на монитор компьютера, хотя звучит совсем не романтично.

– Что– то происходит в твоей жизни, да?

– Сильно громко сказано, – я переставила трубку к другому уху, – просто я немного запуталась в своих собственных ощущениях.

– Бывает со всеми. Ладно, надеюсь, это быстро пройдет, мне хочется прочитать твою книгу.

– Я тоже надеюсь. А куда ты меня хотела позвать завтра? На фестиваль?

– А откуда ты знаешь? – удивилась Валери.

– Мы с Францем столкнулись утром на пляже… Случайно, – добавила я.

– Случайно? – переспросила Валери.

Я улыбнулась своему отражению в зеркале, прочитав мысли Валери через трубку телефона.

– Да, случайно. Я расскажу.

– Хорошо… – протянула рыжая, – через двадцать минут буду у тебя.

– До встречи.

Валери появилась на пороге моей комнаты ровно в назначенное время, в черной футболке, рваных шортах и с банкой шоколадной пасты в руке. Я принесла из кухни две ложки, и мы с ней устроились на мягкой кровати, обе в позе «лотоса».

– Расскажи мне про фестиваль, – попросила я Валери, отправив целую ложку шоколадной пасты в рот.

– Цветочный фестиваль. Мы каждый год празднуем его, в июне. Это такая маленькая традиция нашей деревни, возникшая много лет назад. Долгая история.

– У нас ведь полно времени, целая ночь впереди. Рассказывай.

– Тогда слушай. Когда-то в нашей деревне жила одна молодая пара, – увлеченно начала Валери, – мама рассказывала, что была маленькой девочкой, когда они поселились по соседству с нашей семьей. Муж и жена очень любили друг друга, жили в полной гармонии, никогда не ругались. Единственное, что нагоняло мрак на их отношения– отсутствие детей. Они мечтали иметь ребенка, но бог распорядился их судьбами иначе. И всю свою материнскую и отцовскую любовь они отдавали цветам, которые выращивали в саду напротив дома. Каждый житель деревни мог пройти мимо их сада и насладиться приятным ароматом роз, лилий или фиалок, мирно цветущих рядом. Кажется, будто цветы чувствовали всю душевную трагичность этой семьи, и старалась цвести чаще, быть еще краше, чтобы радовать мужа и жену. Но, как известно, Господь забирает к себе хороших людей, и муж бедной женщины скончался от продолжительной болезни. Вся деревня большое горе переживала вместе, для всех этот человеком успел стать другом, он успел сделать добро каждой семье…и никто не остался равнодушным к несчастью молодой вдовы. Каждый помогал, чем мог. Похоронили ее мужа на местном кладбище, она каждый день приходила туда и по нескольку часов, полулежа на загробном камне, отдавалась горьким слезам. Со временем она почти не появлялась дома, жила на кладбище, сажала цветы, поливала их своими слезами. Эта женщина украсила всю территорию кладбища самыми красивыми цветами, и жители не переставали удивляться ее доброте, любви и терпению. Кладбище из жуткого заброшенного места превратилось в светлое загробное царство душ, которое больше не внушало людям страх. Вскоре умерла и эта добрая женщина, на кладбище, где ее и похоронили рядом с мужем. После ее смерти жители начали ухаживать за их садом, с каждым годом сад становился все удивительнее и чудеснее, он стал похожим на райское место, где жили души этих удивительных людей. – Валери закончила свой рассказ и облизнула кончиком языка сухие губы.

– Такие истории внушают веру в то, что любовь все-таки существует на этой земле.

– Конечно, существует, но не каждому дано так любить.

– Жаль, – я прислонилась спиной к окну, – мир бы стал добрее от такой любви. А этот сад до сих пор существует?

– Да, на окраине деревни, я покажу тебе его. Так и возникла традиция проводить цветочный фестиваль, в день смерти этой женщины. Все наряжаются, украшают себя венками и ожерельями из цветов, гуляют по улицам. А вечером собираются на пляже. В эту ночь мы не спим до самого утра.

– Так здорово жить в вашей деревне, – искренне сказала я, – здесь чувствую себя частью чего-то светлого и уютного, понимаешь?

–Понимаю. А знаешь, что чувствую я?

– Что?

– Ты стала очень родной для меня… – Валери опустила глаза, – у меня никогда не было близкой подруги. Конечно, я общаюсь с местными девчонками, они хорошие, но к тебе отношусь по-особенному.

– Иди ко мне, – я притянула к себе рыжую девушку и обняла ее, – у меня никогда не было сестры. А я так мечтала о ней. И, кажется, мир услышал мои мечты.

– Расскажи мне свою историю, теперь моя очередь слушать, – сказала Валери.

– Я тебе расскажу об одном человеке. Его зовут Гай.

Родители давно спали, ночная тишина завлекла их разум в свои сонные объятия. Только за дверью комнаты для гостей доносились голоса, мои и Валери. В комнате, освещенной лунным светом, на стенах мелькали наши тени. Я делилась с ней воспоминаниями, она, спокойно сидя напротив, слушала меня.

_____________

Как же давно все началось… с крепкой дружбы. Он всегда был для меня человеком, на которого я могла положиться, в любую секунду взять в руки мобильный, набрать его номер и услышать знакомое, приятное «алло». У него нежный голос, который, как мне показалось при нашем знакомстве, совсем не гармонировал с его суровой внешностью. Он редко улыбался, в основном, когда все наши друзья (мы общались с одной и той же компанией), смеялись, его уголки губ чуть приподнимались, глаза щурились…и все. Он быстро становился серьезным. Я часто, преподнося наполненный бокал к губам, сквозь тонкое стекло замечала на себе взгляд его темных глаз. Он не просто смотрел на меня, он изучал каждый миллиметр моего лица и тела. И невольно, под прицелом такого взгляда, я сразу начинала вспоминать о своих недостатках…. они у меня есть и будут, как и у любого другого человека.

Он мне никогда не казался красивым… но нравились длинные черные ресницы, маленький аккуратный рот, широкие плечи и сильные, мужские руки. Чуть позже я полюбила его изящные пальцы, мало кто из мужчин мог бы похвастаться такими красивыми кистями рук. А когда наше общение из приятельского переросло в дружеское, я заметила удивительную улыбку. Наедине со мной он улыбался очень часто. И при этом его лицо менялось, брови не казались такими строгими, взгляд – сосредоточенным, напряженность тела становилась неощутимой. Улыбка делала его совершенно другим человеком – свободным от принципов, легким на подъем, уязвимым. Из серьезного мужчины, погрязшего в повседневной рабочей суете, он вмиг превращался в мальчишку – беззаботного и по уши влюбленного. Удивительно, правда?

Спустя несколько лет мы начали встречаться. Инициатива исходила от… меня. Когда наша дружба стала слишком крепкой, мне показалось, что он влюблен. Не знаю, что именно управляло тогда моим сердцем, и сердцем ли вообще руководствовалась, но в самый обычный день нашей дружбы я решила проявить к нему нежность, далеко не дружескую. Легкое прикосновение руки – этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать, как бьется сердце человека, сидящего напротив. Он не смотрел на меня, возможно, слишком сильно переживал или старался каким-то образом потушить нарастающий пожар в душе, но сжал мою руку, и его волнение невидимыми импульсами передалось мне. В ту ночь, после нашей романтической прогулки, во время которой мы ни на секунду не распускали сплетенные пальцы, я еще долгое время мучилась от бессонницы. Мне казалось, что я совершила ужасную ошибку, выпустив давно уже рвущиеся чувства другого человека на свободу. Имела ли я права открывать дверь, на которую он сам же наложил замок? Может быть, он уже тогда видел наше сложное…противоречивое будущее?

Глава 7

Мы с Валери проснулись рано утром, хоть и заснули всего несколько часов назад. Наше утро началось с легкого завтрака и свежевыжатого апельсинного сока, который оставила на столе мама с прилагающей запиской:

Доброе утро, дорогая. Мы с твоим отцом идем помогать вешать гирлянды на побережье для сегодняшнего фестиваля. Ждем тебя и Валери там. Принарядитесь.

Мама.

– Мама посоветовала нам принарядиться, – я помахала бумагой перед сонным лицом Валери, – это обязательно?

– Ты и так красивая, – все внимание рыжей девушке было приковано к ломтику хлеба, который она старательно намазывала джемом, – тебе не нужно наряжаться в отличие от Эжени, которой стоило бы надеть еще один купальник на извечно хмурое лицо.

–Обожаю тебя, – я села за стол, – как раз Эжени стоит принарядиться, там же будет Франц.

– Они расстались, – спокойно сообщила Валери.

– Расстались? – Мне показалось, что мой голос прозвучал слишком… радостно, и я проследила за реакцией Валери, чтобы уловить какое-то изменение в выражении ее лица. Но оно не изменилось, все та же приятная усталость, оттеняющая ее утреннее состояние.

– Да, нечему удивляться. Вчера вечером, на пляже, она закатила ему очередную истерику, а он толкнул ее в воду. Луис рассказал, когда я собиралась к тебе.

– Толкнул?

– Да, он иногда бывает слишком нервным. Но эта стерва заслужила.

– М.. а из-за чего они расстались?

– Не знаю, – Валери покачала головой, – наверное, у него появилась новая девушка или Эжени достала его своей болтовней. Ты так и не рассказала, каким образом вы с Францем вчера встретились на пляже.

– Я гуляла, он пробегал мимо. Так и встретились.

– И все?

– Пробежались немного вместе, и я ушла домой.

– Ясно, – Валери перевела взгляд на меня, – ты позвонишь Гаю?

– Да, после фестиваля, – я занервничала. Перспектива того, что я услышу его голос больше пугала, чем радовала.

– Почему не сейчас?

– Думаешь?

– Не заставляй его ждать так долго… а, судя по твоему рассказу, он уже заждался.

– Ты права, – поддавшись секундному порыву, я встала и взяла в руки телефон.

Набрала номер Гая. Каждый новый гудок тревожил мое сердце. Я вышла из кухни и прислонилась к большому зеркалу, висевшему на стене в прихожей. Поймала себя на мысли, что не знаю, о чем говорить с ним. Прошло достаточно времени, а Гай все еще не отвечал. Мое волнение сменилось беспокойством; а вдруг у него неприятности, прошло две недели с тех пор, как мы последний раз разговаривали с ним.

Я вернулась на кухню, Валери вопросительно посмотрела на меня, я неопределенно пожала плечами.

– Он не отвечает…

– Может быть, не хочет разговаривать?

– Нет, Валери. – Я глубоко вздохнула. – Мне верится в то, что у Гая какие-то проблемы, но не верится, что он не отвечает из-за принципа. На него это совсем не похоже.

– Надеюсь, он просто спит, а когда проснется, обязательно перезвонит.

– Вечером я снова попробую дозвониться до него. А если не получится, позвоню его сестре.

После завтрака мы вернулись в комнату, Валери заплетала свои рыжие локоны, я перебирала вещи в чемодане, среди которых искала подходящее платье для сегодняшнего праздника. Мой взгляд не оставлял в покое телефон, лежащий на кровати.

– Валери, подойди сюда, – я поманила девушку к себе, – померь это платье, оно подойдет к цвету твоих волос и глаз.

Я протянула ей легкое шифоновое платье сочно – желтого цвета.

– Какое красивое, – Валери поднесла ткань к щеке, – и такой приятный материал. Хочешь, чтобы я его надела сегодня?

– Да, думаю, по размеру тоже подойдет.

Валери, повернувшись ко мне спиной, сняла с себя черную футболку и шорты, надела через голову мое платье.

– Ну как? – она откинула назад волосы и посмотрела на меня, – смотрится? Или я похожа на бесформенную вещь, которую прикрыли красивой тканью?

Я улыбнулась. Девушка, стоящая напротив, напоминала музу художника-импрессиониста, который запечатлел бы ее образ на фоне голубого неба и ярких цветов. Ей хотелось любоваться. И те незначительные детали, такие как веснушки на плечах, которые, на первый взгляд, казались незаметными, приковывали внимание и наделяли Валери загадочностью.

– Валери, чудесно. И почему ты всю свою красоту и женственность скрываешь под широкими черными футболками? Сумасшедшая.

– Не знаю, – смутилась рыжая, – мне кажется, я не красивая.

– А мне кажется, ты смешная. Только слепой не увидит твою красоту, и то… может почувствовать ее.

– Тогда почему парень, который мне нравится, не замечает меня? Если я такая красивая, – расстроенная Валери села на кровать. И как-то по-детски развела руками.

Мне сразу же вспомнились свои собственные восемнадцать лет. Я была безумно влюблена в парня, который учился со мной в одном университете. На факультете высшей математики. Он казался мне таким красивым, умным, интеллигентным, начитанным. Стал частым гостем в моих снах, желанным мужчиной мечты. До того момента, пока мы с ним не познакомились. Иногда, достаточно просто узнать поближе того, в кого влюблена до состояния невероятной эйфории… и она мгновенно развеется. Потому что реальность сотрет весь образ, который ты создала для него, и оставит наброски совершенно незнакомого человека, которого, вполне возможно, тебе и не захочется узнать.

– Милая моя, – я села рядом с ней, – значит, он глупый. Ты такая светлая, интересная, забавная.

– Аврора, я не люблю делиться своими переживаниями, особенно по поводу чувств…

– Я заметила, но мне ты можешь рассказать все, – я погладила Валери по волосам.

– Знаю, – она вяло улыбнулась, – спасибо. Сегодня мы хоть как с ним встретимся, и я не хочу снова оставаться незаметной… хочу, чтобы первый раз в жизни он смотрел на меня восхищенно, как на женщину своей мечты… А то, как это обычно получается – он вдруг появляется, а я стою перед ним лохматая, полусонная, в растянутой мужской футболке, с вытаращенными от волнения глазами и нелепым выражением лица. Такая серая мышка.

– Я, конечно, не писательница любовных романов, и придумывать оправдания мужскому безразличию не собираюсь… но, хочется помочь тебе, поэтому поделюсь своим видением.

– Давай, хочу послушать.

– Знаешь, Валери… – я постаралась передать свои мысли вслух, – он ведь может полюбить тебя именно такой – несносной, потерянной, домашней, может быть, даже неуклюжей, с крошками хлеба на губах или с размазанной тушью под глазами… но настоящей. Ты станешь для него особенной. А если ему нужна безупречность, которой, я уверена, не обладает ни одна женщина, тогда забудь о нем. Он не твой человек, просто не твой. Безупречная красота – временное наваждение, в которую влюбляются только глупцы, здесь о любви даже речи не идет.

Валери смотрела на меня глазами, полными восхищения. Возможно, я сказала ей то, что она желала услышать всем сердцем.

– Просто будь собой. И все.

– Так просто? – Она, в самом деле, была поражена.

– Только кажется, что просто, – мне пришлось огорчить ее. – Быть собой сложнее всего. Сначала нужно найти себя, а потом сохранить этот образ на всю жизнь, не забывать совершенствовать его. Как только заполнишь пустые страницы своей жизни смыслом, у других людей появится возможность прочитать тебя. Иначе ты останешься безликой…и для себя, и для окружающих.

– Откуда столько мудрых мыслей в твоей голове?

– Это не мудрость – я усмехнулась, – это мое представление о жизни. У всех оно есть, просто, видимо, мое мировоззрение близко твоему, поэтому тебе мои слова кажутся мудростью.

– Я хочу закрыться с тобой в комнате на несколько дней и просто говорить, обо всем, – Валери взяла мою руку, – я так рада, что мы познакомились.

– Я тоже. А теперь, помоги мне выбрать платье, иначе придется идти в твоей черной футболке.

– Было бы здорово, – улыбнулась Валери.

Спустя некоторое время нашей прогулки по узким улицам, перегруженными людьми, я опьянела от резких цветочных ароматов, витающих в воздухе. Пару раз позволила себе даже чихнуть, оказавшись рядом с огромным букетом лаванды, чем напугала милую садовницу, стоявшую ко мне спиной. Она подскочила и осторожно повернулась ко мне, на что я всего лишь виновато улыбнулась и, ухватив подол платья Валери, побежала за ней. Мы миновали центральную улицу, которая во многом преобразилась благодаря, местным жителям, разодетым в яркие, летние принты, сияющему солнцу на поразительно чистом, голубом небе, цветным палаткам, расставленным по краям дорог, в которых продавали букеты тюльпанов, пионов и других цветов.

Я все время думала о том, насколько ярким мне кажется окружающий мир сейчас, когда я нахожусь в этом месте… таком чуждом моей привычной жизни, но таком желанном и родном для моей души. Эта маленькая деревня за каких-то несколько дней стала для меня домом, а люди, с которыми я познакомилась здесь – семьей.

На побережье людей было еще больше. Все суетились, бегали от одного места к другому с гирляндами и шариками в руке, торговцы украшали цветами свои лавки, моряки суда.

– Я думала, такое бывает только в фильмах! – Не сдержав эмоций, воскликнула я. Валери улыбнулась мне поразительной улыбкой, и я увидела, как и она заразилась ожиданием чего-то чудесного.

Наконец, в воодушевленной толпе мы заметили моих родителей. Мама помахала нам, и вскоре мы стояли рядом с ней и отцом, под палящими лучами солнца, выслушивали шуточки какого-то веселого мужчины. Валери шепнула мне на ухо, что это отец Франца, и я удивилась, не заметив между ними никакого сходства. Его отец был высоким, плотным человеком, круглый лоб которого обрамляли светлые кудри, на щеках играл румянец. Позже меня представили ему, он приветливо пожал мне руку.

– Красавица, красавица! Она, определенно, похожа на свою мать. Копия, просто одно лицо!– сказал он отцу, стараясь шуточно задеть его.

– А мне кажется, у меня папины глаза, – с улыбкой возразила я, заметив, как отец переполняется гордостью от сказанных мной слов.

Мне нравилось видеть его таким – здоровым, увлеченным и активным. В большом городе он никогда не был до конца счастлив, всегда говорил о том, что хотел бы уехать, приобрести за городом фазенду, где смог бы разводить кур и лошадей. В любую минуту готов был бросить свою работу (отец с простого разнорабочего поднялся до должности директора строительной компании), продать дом и полностью перестроить свою жизнь. Мама, на все эти разговоры, которые он иногда старался с ней вести, вздыхала и отмахивалась рукой, она никогда не представлялась мне вдали от городской суеты, модных бутиков и утреннего кофе со своими подругами. Теперь, когда я вижу своих родителей здесь, загорелыми и помолодевшими, искренне радуюсь за отца и переполняюсь чувством уважения к матери. Она многое оставила в большом городе, чем дорожила, поступила по-женски мудро, позволила мужчине управлять штурвалом, выбирать направление движения, и вот, они оба приплыли к берегу, где обрели дом. Мама прекрасно вписалась в эту новую жизнь, ей идет вставать рано утром, готовить завтрак у окна, за которым колыхаются волны, ей идут тоненькие платки пастельных тонов, привязанные на голову. Отец ради нее отказался от введения сельского хозяйства, он позволил оставаться своей жене леди, а не крестьянкой. И теперь они жили у моря, в большом доме, где много комнат, купающихся в солнечном свете. Отец работает в местной мастерской, где создает своими руками мебель, мама уcтроилась продавщицей в сувенирной лавке. Увидев их здесь, все мои сомнения по поводу того, довольны ли они своей теперешней жизнью или нет, рассеялись, достаточно было пожить с ними час, чтобы убедиться, как беззаботна и увлекательна их жизнь и как им обоим она нравится.

Я смотрю на своих родителей и вижу пример долгой любви. Такой, когда два человека выстраивают совместную жизнь постепенно, старательно, вместе, как строили бы многоэтажный дом – сначала устойчивый фундамент, потом кирпичик к кирпичику, в самом конце – крыша, способная защитить от всех бурь и прочих природных катаклизмов. Жизненный опыт доказывает, что это самый верный путь к неиссякаемым чувствам, которые сохраняются в отношениях на протяжении многих лет.

И я задумываюсь о своих собственных отношениях. С Гаем так и происходит; мы медленно, но верно строим свой дом, свою любовь. Уже давно, года четыре, а может быть и пять. Но мне иногда кажется, что мы застряли на одном из этапов с кирпичами в руке и не знаем, что делать дальше. Возможно, я все утрирую…. Не стоит свои собственные ощущения перекладывать на другого человека. Я ищу оправдания себе, стараясь наделить его тем же сомнением, которое чувствую, мне хочется, чтобы он чувствовал то же самое по отношению ко мне. Тогда виноватыми в том, что не смогли сохранить любовь, будем мы оба, а не одна я. Чистый эгоизм, и как жаль, что я им обладаю.

Мысли унесли меня далеко, в большой город, и, с трудом избавившись от их тяжести, я вернулась в сегодняшний день – слишком летний, слишком приятный. Его начало напоминало мне лимонное варенье – такое же яркое, ароматное, сладкое. Да – да, дни тоже бывают на вкус сладкими.

К нам незаметно подкрался Луис, он напугал Валери, за что получил мощный удар в левый бок, и уже не так весело подошел ко мне.

– Она просто изверг, – он с трудом выдохнул, – чуть не убила.

– Это еще и за то, что ты бросил нас, – сказала я, обиженно отвернувшись от него, – нашел себе нового друга и забыл обо мне.

– Чего? – Луис сжал пальцами мое запястье, – не говори так.

– Сколько дней мы не виделись?

– Два…

– И как ты это допустил?

– Но… – замешкался парень, – я все время был с Жаком, он не местный, никого тут не знает…

– Кто такой Жак? – сурово спросила я, сдерживая смех.

– Это сын друга папы. Я думал, Валери сказала тебе.

– Жак дороже тебе, чем я?

– Конечно, нет! Аврора!

– Что? – уголки моих губ медленно поползли вверх, но Луис этого не заметил.

– Не сердись на меня, я сам очень соскучился… честное слово…

– Луис, расслабься, я по большей части шучу. Но, ты все равно виноват.

– Я знаю, – произнес он тихо.

– И тебя ждет наказание. Не будешь отходить от меня весь день. Жак как-нибудь проживет без тебя.

– Я совсем не против, Аврора, ты мне нравишься намного больше, чем Жак. Намного больше.

– Уже начинаю сомневаться в этом.

– А зря! – он взял меня за руку, – пошли, прогуляемся?

– А Валери?

– Она догонит. Я хочу тебе показать кое-что.

Я посмотрела на Валери, она увлеченно беседовала с моими родители и отцом Франца. Конечно, немного недовольства мне придется выслушать в свою сторону, если я сбегу, но Луис так крепко сжимал мои пальцы, что, наверное, даже при желании я бы не могла их освободить. Он повлек меня за собой, часто поворачивался, чтобы убедиться в том, что я иду за ним, как – будто ему было мало моей руки, мирно лежащей в его руке.

– Что ты хочешь показать, Луис? – спросила я, когда мы остановились возле какого-то переулка.

– Одно место. Валери сказала мне, что ты еще не была там. Это самое красивое место в нашей деревне.

– Может, в другой раз? Сейчас начнется представление возле школы, я хотела бы посмотреть.

– Мы успеем на него, не переживай. – Уверенно сказал он, улыбнувшись мне так, что заиграли ямочки на его щеках.

Луис меня беспокоил… Я смотрела на него в упор, стараясь понять, что таится в светло-карих глазах этого мальчика. Пыталась докопаться до какой-то истины, скрытой от меня. Именно мальчика, потому что в Луисе мужской магнетизм все еще граничил с ребячеством подростка.

Я не думала о разнице в возрасте, для меня это было не более чем условностью. Никогда в жизни не осуждала женщин, которые влюблялись в мужчин младше себя…. В конце концов, это личное дело каждого человека – любить того, кого выбрало сердце.

С Луисом рисовалась совершенно другая картина. Он влюблялся в меня, а я не могла остановить этот процесс. Я знала, как закончится эта история и знала, с чем в итоге останется каждый из нас. Он – с израненным сердцем, которое долгое время будет болеть, я – с глубоким чувством вины, которое вольется в тяжелое состояние души. Но что я могла поделать? Его глаза уже светились… и не от того, что в них отражалось яркое солнце этого дня…

Как я могу объяснить, что не способна ответить взаимностью на его чувства? И дело совершенно не в возрасте, а в отношении. С первой встречи Луис стал для меня родным человеком, как и Валери, мне показалось, что этих солнечных людей я знаю всю свою сознательную жизнь. И теперь я не представляла себя без них, это как пить кофе по утрам и не вдыхать его аромат. Здесь они научили меня чувствовать вкусы и вдыхать ароматы, я словно заново родилась, в своей оболочке, но с другими ощущениями.

– Аврора, ты задумалась? О чем?

Я пожала плечами. Когда-нибудь придется обидеть его… И это «когда-нибудь» наступит уже скоро.

Стало бы проще жить, если бы в двух людях при первой встрече просыпались друг к другу одинаковые чувства. Если влюбился один, влюбился и второй, почувствовал дружескую близость один, другой тоже ее почувствовал, один возненавидел другого и это оказалось взаимным. Тогда столько лишних слов осталось бы взаперти, столько разбитых сердец бы уцелело.

Порой так не хочется разочаровывать другого человека, особенного такого, который дорог нам и которого не хочется терять ни при каких обстоятельствах.

– Луис, давай вернемся к родителям и к Валери, она нас потеряла, я уверена. А это место ты покажешь мне в другой раз. Хорошо? – Чем дольше мы шли, тем быстрее нарастало мое беспокойство.

– Почему? Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.

– Ты прав, я тебя побаиваюсь. Вдруг со мной идет самый настоящий маньяк, и это последние минуты моей жизни.

– Ха-ха, очень смешно.

– Неудачно, знаю. Тебе тоже не стоило задавать такой глупый вопрос… – сказала я, думая про себя о том, что вопрос как раз таки не глупый, а уместный.

– Да, ты права.… Давай вернемся.

Луис выглядел очень неспокойно, в его голове наверняка сплетались мысли, образовывая между собой сложные узлы. Он метался… от одного решения к другому.

– У тебя сегодня неудачная прическа? – я сорвала с его головы кепку и побежала вперед. Он побежал за мной, наконец-то улыбался. А потом догнал и скрутил мне обе руки. Я смеялась и одновременно кричала от боли, а вместе с тем поражалась тому, как можно всего лишь за несколько недель так влюбиться в людей, в их глаза и улыбки. Теперь я понимала, чего мне не хватало в большом городе – ребячества Луиса вместе с мудростью Валери. И теплоты, которая может исходить от окружающих людей.

Весь день мы перемещались из одного места в другое, смотрели спектакль на улице, потом спешили на концерт возле здания школы, который организовали школьники и их родители, старались успеть на начало карнавального шествия, на ярмарку цветов, на мастер-классы по выращиванию самых красивых роз. Я чувствовала, как кожа на спине горит, впитывая в себя солнечные лучи, а пальцы на ноге ноют от усталости. Но мой энтузиазм не исчезал, совсем наоборот, я все больше и больше вливалась в ритм этого дня, привыкала к жаркому воздуху, к горячему песку под пятками.

Мы знакомились с людьми. Никогда в жизни я не узнавала столько людей за такой короткий промежуток времени. Познакомиться с кем-то стало вдруг так легко, человек улыбнулся тебе, ты ему, и вы уже друзья. Возможно, только на сегодняшний день, но это не беспокоило никого из нас. Хотелось поделиться впечатлениями, которые становилось невозможным сдерживать в себе, и мы делились ими друг с другом, смеялись, шутили, обменивались счастливыми взглядами. Эта разноцветная толпа поглотила нас, наши мысли, переживания, опасения. Здесь нельзя было думать, точнее не получалось.

К нашей небольшой компании, которая состояла из меня, Валери и Луиса позже присоединились Франц, его брат Тео и Жак. Последнего я видела в первый раз, и, признаюсь, он меня ничем не впечатлил. Как внешне, так и внутренне. Может быть, потому что он напомнил мне о большом городе… слишком наигранные эмоции, обдуманные действия, безупречный внешний вид, какая-то довольная улыбка на лице. Он отличался от всех ровесников, живущих в этой деревне. Сложно объяснить, чем именно.

Я наблюдала, как Луис шепотом что-то говорит Францу, тот шуточно отпихивает его от себя, а потом дружески обнимает, Луис злиться, но только секунду, они снова смеются, и так искренне… до слез. Меня заражает их смех, и на лице невольно появляется улыбка. Они свободны. Во всем. В движениях, в мыслях, в словах. Их не сковывают обстоятельства, окружающие люди, ничего. Они так открыты, так надежны.

Я поняла, почему так тянусь к Францу. Он не похож ни на одного мужчину, которого я встречала в своей жизни. С ним хочется быть – взявшись за руки бежать по волнам, обниматься, обливаясь солнечными лучами, не думать… ни о чем не думать… жить одним мгновением, отдавать всю себя, улыбаться сквозь слезы, разговаривать взглядами и встречать алые восходы, отражающиеся на поверхности водной глади.

– Аврора, этот Жак весь день будет нас преследовать? – Валери дернула меня за руку.

– Не знаю, а что?

– Он такой скучный, – она закатила глаза, – и шутки у него дурацкие.

Я перевала взгляд на Жака. Он полностью погрузился в экран своего телефона, и ничего из внешнего мира уже не смогло бы вернуть его к нам.

– Даа, пожалуй, ты права. Но я терпима к таким людям, потому что сталкиваюсь с ними постоянно; в метро, на улице или на работе. В большом городе они повсюду.

– А мне хотелось переехать туда. Но, гладя на таких людей, не трудно передумать.

– Вместо тебя я бы никуда не уезжала отсюда. Поверь – нет ничего лучше, чем семья. И море. А здесь одно неотделимо от другого. – Я закрыла глаза, ощутив на лице прохладу морского ветра. Весь день стоило стоять под палящими лучами солнца, чтобы хоть на секунду прочувствовать этот контраст – жаркий воздух вдруг отгоняет совершенно холодный, и невозможно не уловить этот скоротечный момент.

– Ты не живешь здесь с рождения, иначе поняла бы, как могут наскучить некоторые люди, похожие дни и даже море. Да и не все в большом городе такие, какими ты их описываешь. Достаточно один раз увидеть тебя, чтобы убедиться в этом.

– Валери, моя милая, – я ласково погладила ее по щеке, – мне всегда казалось, что я чужая в большом городе. Но в тоже время… я по нему скучаю. Будто бы частичка меня осталась там, рядом с Гаем. С другой стороны… я чувствую, что уехав отсюда, из этой цветочной деревни с узкими переулками, старыми домами и запахом моря, я оставлю здесь что-то важное.

– Так не уезжай, пожалуйста.

Валери прижалась горячей щекой к моему плечу. Я погладила ее по рыжим волосам, заметила, как Франц смотрит на нас. Словно любуется, чуть наклонив голову. И улыбается. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ и смущенно отвести взгляд.

Мы встречали полночь на пляже, танцуя. На небольшой деревянной платформе, которая заменяла сцену, пела фигуристая женщина в длинной красной юбке. Ее бархатный голос звучал на фоне плескающихся волн, пытающих поглотить побережье, ее длинные черные волосы развевал морской бриз. Она двигалась как пантера, в такт музыке, сзади нее двое загорелых мужчин играли на гитарах. Это выступал местный музыкальный коллектив: она, королева бессонных ночей, и двое ее любимых мужчины, муж и брат.

Мы не нуждались в алкоголе, чтобы почувствовать себя свободными, и без этого ощущали себя опьяненными, совершенно безумными. Заряжались эмоциями друг от друга, пили освежающие напитки и общались на языке танца. Мы с Валери танцевали в узком кругу, который образовали собой парни. Они, словно телохранители, огородили своими телами наш контакт с внешним миром. Как только эта перегородка стиралась, и меня касался какой-нибудь мужчина или молодой парень, Франц и Луис оказывались рядом и стена между мной и этими незнакомцами вновь возвышалась. Мне было комфортно, и я улыбкой благодарила обоих.

– Я не чувствую ног! Не знаю, как вообще завтра встану с кровати. – Я стояла на берегу, с босоножками в руке, волны обнимали мои колени, и боль в стопах понемногу уходила.

– Один день проведешь в постели, ничего страшного, – сказал Франц, снимая с себя футболку и шорты, – а я окунусь.

– Замерзнешь.

– Нет, мне слишком жарко. А потом снова пойдем танцевать, хорошо?

– Ладно. Только не простудись.

– Пошли со мной?

– У меня нет с собой купальника.

– Он и не нужен.

Я не успела опомниться, когда Франц оказался рядом и легко, словно я была невесомой, забросил меня к себе на плечо. Я уронила босоножки и схватилась пальцами за его плечи.

– Франц, отпусти меня, пожалуйста, – я видела, как мои волосы касались поверхности темной воды, и меня охватывал жуткий страх. Я с детства боялась моря…. боялась оказаться беспомощной в схватке с величественными волнами, которые беспощадно накрывают собой людей и забирают у них жизни. На море нужно смотреть издалека, любуясь, восхищаясь, с морем нельзя состязаться в силе и выносливости человеку, оно все равно всегда побеждает.

Франц пробирался через волны, уходил все глубже в темную синеву, мое платье полностью промокло, я кричала, вырывалась, но осознав, что окажусь в этой глубине, вновь цеплялась за его руки. Он остановился, когда уже по грудь оказался в воде, и аккуратно спустил меня с плеча, обнимая за талию. Я прижалась к нему, зажмурив глаза.

– Аврора, не бойся, я не отпущу тебя.

Я почти не слышала его, казалось, ужас оглушил меня, поселился во всем теле.

– Посмотри на меня, – одной рукой он придерживал мое обмякшее тело, другой повернул мое лицо к себе, – не бойся.

– Мне страшно, Франц.

– Со страхами нужно бороться. Посмотри на меня.

Я повиновалась и с трудом открыла глаза. Франц улыбался, теплой, притягательной улыбкой, и мне стало от ее вида немного легче.

– Взгляни вокруг. Cтрах не позволяет тебе насладиться окружающей нас красотой. Смотри, какое небо звездное. Какое бесконечное море. А знаешь, что самое удивительное?

– То, что небо и море, словно, единое целое… – мой голос обратился в шепот.

– Да, – он кивнул, – нет границ, которые бы их разделяли.

Я подняла голову, и меня словно затянуло в открытый космос. Я смотрела в темноту, сквозь которую проходил лунный свет. Звезды, рассыпанные по небу, сияли так ярко, так близко к нам. Казалось, до них можно дотянуться рукой.

– Чудесно, я никогда не видела ничего подобного.

– В большом городе этого никогда не увидишь.

– Я буду скучать…

– По звездному небу?

– По бесконечности…. И по тебе.

Мы не целовались в эти секунды. Это нельзя было назвать поцелуем. Наши губы коснулись и замерли…. Нам казалось тогда, что в эту ночь наши души тоже соприкоснулись друг с другом…

Глава 8

– Чем займемся сегодня? Аврора скоро уезжает, а мы еще не показали ей всю нашу деревню, – обратился к нам Луис, пропуская через пальцы песок. Рядом с ним лежал Арро, мордой в песке, высунув язык.

Мы все с раннего утра встретились на побережье. Ловили первые лучи солнца, наслаждались утренней прохладой, провожали суда в плаванья.

– Давайте устроим пикник на ромашковом поле? – Предложила Валери. Она лежала, положив голову на мои колени. Рядом со мной сидел Франц, он играл с моими распущенными волосами, связывал их в узел, пытался заплести косички.

– Днем жарко, если только ближе к вечеру.

– Тебе никогда не нравятся мои идеи, – возмутилась рыжая девушка, бросив на брата недовольный взгляд.

– Я же не отказываюсь. Я просто высказал свое мнение, – спокойно сказал Луис.

– Какой-то ты подозрительно спокойный в последнее время… что-то случилось?

– Ничего, отстань со своими расспросами, Валери.

– Аврора? – возле моего уха раздался приятный голос Франца.

– М? – Я посмотрела на него.

– Может быть, ты просто… останешься здесь? Тогда у нас будет больше времени показать тебе нашу деревню.

Я ждала улыбки от него после этих слов, но лицо Франца оставалось серьезным. Он просил меня остаться… и так хотелось сказать ему «послушай, я никуда не еду, рядом с вами… мне хорошо».

– Ну да, целая жизнь. Хорошая идея, Франц, – Валери уткнулась носом в мои колени, – не уезжай, пожалуйста.

– Вы издевайтесь надо мной? Сердце и так обливается кровью, а вы хотите, чтобы оно и вовсе захлебнулось?

– Но…

– Валери, – я приложила свою ладонь к ее губам, – не нужно. Жалеть ни о чем не нужно. Я могла бы вообще не приезжать, и мы бы никогда не познакомились. Согласись, это действительно трагично.

– Ты ведь сама не хочешь уезжать, почему бы тебе, правда, не остаться здесь. С родителями и с нами, – Луис пожал плечами, – я честно не понимаю этого.

– Луис… неужели ты думаешь, что все так просто?

– А что здесь сложного? – спросил он, смотря мне в глаза.

Я растерялась под его пристальным взглядом. Все мысли вдруг покинули меня, словно их и не было. Что ему ответить? Как объяснить, что там меня ждут незавершенные разговоры, отрывки чувств, разорванные отношения, которые нужно или склеить или найти в себе силы навсегда отрешиться от них.

– Да что вы к ней пристали, – Валери поднялась на ноги и оттряхнула песок с одежды, – вся ее жизнь там, работа, друзья, вы бы смогли расстаться с городом, в котором прожили столько лет? Да еще и так просто? А? Не думаю, ребята, так что отстаньте от моей девочки. Аврора, пошли, прогуляемся, а они пусть сидят тут и думают, как скрасить твои последние будни в нашей глуши.

Я ухватилась за протянутую руку подруги и встала на ноги. Арро, увидев, что мы отдаляемся, побежал за нами, Франц и Луис остались сидеть у моря, задумчивые и озадаченные.

– Луис всегда все усложняет. Не обращай на него внимания, – сказала Валери.

– Не в этом дело. Просто…

– Просто он в тебя влюблен.

Я остановилась. Валери улыбнулась и вновь взяла меня за руку.

– Пошли, Аврора. Не удивляйся, ты ведь сама все прекрасно понимаешь.

– Да, понимаю. И знаю, что это кажется глупостью… но мне будет сложно объясниться с Луисом. Я боюсь разочаровать его.

–Тебе и не нужно ничего ему объяснять. Оставь эту тяжелую миссию мне.

– И что ты ему скажешь?

– Скажу, что есть Гай. И он ждет тебя в большом городе. Луис должен понять, ты ведь приехала к нам не как чистый холст… ты картина, Аврора, картина, нарисованная одним художником. Этот художник – твоя жизнь, в которой есть тот город, тот человек, те проблемы, и хочется нам того или нет, ты должна вернуться туда.

Я слушала мысли Валери, повесив голову и смотря себе под ноги, и так хотелось сказать ей о Франце… о том, что между нами завязались странные отношения. Она и представить не может, сколько взаимных чувств, моих и его скрыто от нее.

– Знаешь, – она остановилась напротив меня, – я так хорошо понимаю своего брата. И Франца, и Арро, который не отходит от тебя. Ты появилась так внезапно и изменила нашу жизнь… да, пусть эти слова кажутся слишком громкими, но так и есть. Ты – замечательный человек.

– Валери… – я смотрела на рыжую девушку, и ее образ понемногу расплывался перед моими глазами.

– Не реви, – она обняла меня, я спрятала лицо в ее рыжих волосах, – прости, мне не хотелось тебя расстраивать.

– Нет, ты меня не расстроила, наоборот. Так странно. Я всю жизнь была убеждена в том, что во мне нет ничего особенного. Что я – такая же, как и тысячи людей в этом городе, невзрачная, уставшая от собственных мыслей. И все, кто окружали меня, в некоторой степени, соглашались со мной в этом, не говорили прямо, но… я никогда не слышала ни от кого «милая, ты такая особенная, у тебя такой удивительный взгляд, такой глубокий внутренний мир». А ведь так важно говорить человеку, что он особенный, удивительный. Это важно для его души, которая способна излечиться, избавиться от синяков, впитывая в себя эти простые, но в тоже время значимые слова.

– Понимаю. Ты просто устала, запуталась. Такое бывает только с думающими людьми, глубокими, успокаивай себя этим.

– Я чувствую себя предателем. Понимаешь, Валери Я не знаю, что происходит со мной.

– Аврора… – тяжело вздохнула Валери, – не усложняй. Я поговорю с Луисом, ты поговоришь с Гаем. Если тебе захочется быть с ним, ты поймешь. Сердце не обманет.

– Не обманет… – повторила я.

– А что касается нас, – лицо девушки озарилось улыбкой, такой, от которой на душе стало теплее, – ты будешь к нам часто приезжать. И мы тоже к тебе. Главное, что встретились, ты ведь сама сказала сегодня об этом.

– Да, милая, так и есть…

_____________

– Я с тобой разговариваю, ты слышишь меня или нет? – на этот раз его голос яростно прозвучал у меня в ушах, и я позволила мыслям, образующим невероятный тайфун в голове, на миг затихнуть.

– Ты молчишь, – продолжал он, набирая новые, более раздражительные интонации в голосе, – молчишь, потому что нечего сказать. Потому что молчание – это знак согласия. Потому что ты виновата!

– Мне надо уехать… – вдруг сказала я. И пожалела об этом. Ему явно не понравились «мои мысли вслух».

– Уехать? Куда?

– Не знаю…

Напряжение возрастало с каждым ударом сердца. Казалось, еще секунда, и мина, заложенная глубоко в земле, взорвется и ранит всех вокруг. Только если успеть увернуться от ударной волны, убежать.

– Знаешь, мне кажется, мы слишком разные. И в последнее время это непохожесть угнетает нас все больше и больше. Каждый мой поступок ты понимаешь не так, как нужно, каждое мое слово воспринимаешь в штыки, кроме критики и замечаний в свой адрес я больше ничего не слышу. Давай признаем то, что мы давно разочаровали друг друга.

– Да, я в тебе разочарован.

Я не ожидала услышать эту реплику от него. Сама зареклась об этом, потому что любила красиво формулировать свои мысли… для придания атмосферности и трагичности ситуации, но не думала, что он на этот раз вложит смысл в мои слова и повторит. Не знаю, что в этот момент во мне перевернулось, то ли гордость дала о себе знать, то ли отчаяние, но слезы предательски выступили на глаза. Мне было жаль, что пройдя столь длинный путь и, казалось бы, достигнув гармонии (мы ведь недавно говорили о свадьбе), придется, очевидно, свернуть с него… начинать с кем-нибудь другим новые отношения, с нуля привыкать к человеку, к его запаху, привычкам… Никогда больше не видеть мужчину, сидящего напротив, не чувствовать тепло его ладоней на своем теле. И каждый раз, на секунду закрыв глаза и представив свою жизнь без этого человека, я ужасаюсь. Без него я точно не смогу существовать.

– Разочарован? Почему бы тебе тогда не найти другую? Девушку своей мечты? Или подожди…девушку, которую ты хочешь видеть рядом с собой, просто не существует, понимаешь? Не бывает идеальных людей. Думаешь, ты идеальный? Да в тебе столько недостатков!

Он молчал, но в его глазах отражалось недовольство. Недовольство мной, моими словами, собой, ситуацией, которая вышла у него из-под контроля.

– Или ты живешь по моим правилам или мы расстаемся.

У меня вырвался нервный смешок. Могу назвать себя самоуверенной, глупой или вовсе наивной, но никогда не смогу поверить в то, что он оставит меня.

– Как можно быть таким эгоистом!

– Или ты живешь правильно со мной или ты не живешь со мной.

– А как же любовь? Ты ведь любишь меня?

– Люблю. Но разлюбить могу.

– Тогда зачем вообще полюбил? Меня? Такую неправильную, такую смешную и нелепую? Зачем?

Он не ответил. Потому что осуждал самого себя. Он слишком сильно любил меня, и это делало его уязвимым.

_____________

Говорят, как только к тебе приходит сомнение в любви к другому человеку, в тот момент ты его уже перестаешь любить, ибо в настоящих чувствах не сомневаются никогда.

А что, если так и есть?

Тогда, самое страшное – это однажды проснуться и понять, что внутри возникло какое-то странное чувство, которое больше никогда не покинет тебя. Сомнение. Почему оно возникает? Откуда берется? А главное, к чему оно приводит?

Не будем лукавить… чаще к расставаниям…

Только представьте на минуту – вы просыпайтесь, такое же солнечное утро, как и всегда, вся кровать осыпана мелкими ландышами, за окном птицы поют серенады, волны омывают песчаный берег. И вроде бы ничего не изменилось; конец лета, через дверное отверстие в комнату проникает аромат свежей, пока еще горячей выпечки, новый номер газеты уже шумит в руках отца, слышно шорканье маминых тапочек по полу. Все, как прежде… кроме этого нового чувства, которое поселилось в твоем сердце, пробирается иногда к легким и становится трудно вздохнуть полной грудью.

В этот самый момент становится страшно, бросаешься к телефону, хватаешь его, набираешь номер, выученный наизусть, звонишь… гудки, гудки, как же они не вовремя. И вдруг раздается голос, от которого мурашки по коже… то ли от прилива радости, то ли от отчаяния.

– Ну здравствуй, – говорит он строго, но не может скрыть нотки волнения, которые заставляют его голос дрожать, – не думал, что когда-нибудь снова услышу тебя.

– Гай, почему ты так говоришь?

– Как?

– Ты ведь знаешь, что я позвоню… приеду, в конце концов.

– Меня это должно успокоить?

– Нет… – я теряла контроль над своими словами, все, что хотелось сказать ему, ушло в забытье, мне приходилось поддаваться эмоциям, нахлынувшим в эту самую минуту, и это была жалость… вместе с нею страх, нежность к родному человеку и чувство вины.

– А как тогда? Аврора, прошло почти два месяца… Я думал, все изменилось.

– Нет, – воскликнула я, – нет, Гай. Ты меня не любишь больше? Скажи правду, прошу…

– О Господи… – вздохнул он в трубку. Я знала, что вместе с тем он схватился за голову, крепко зажмурил глаза, сжал ладони в кулак. – Мне хотелось бы сказать тебе о том, что разлюбил… что больше не представляю твое красивое лицо, закрывая глаза, уже не ревную от одной мысли, что ты где-то далеко от меня, окруженная другими людьми и другими чувствами. Хотелось бы сказать, что ты для меня ничего не значишь, что я не думаю о тебе каждое утро, неохотно вставая с постели, что не зову тебя во снах, а потом просыпаюсь из-за того, что ты не приходишь… Мне хочется сказать, что я нашел другой смысл жизни и теперь работаю целыми сутками как проклятый не ради того, чтобы сделать тебя самой счастливой на свете… Мне многое хотелось бы сказать тебе. Но я не могу. Я по-прежнему, без памяти, без чувства собственного достоинства, без гордости и без ума люблю тебя.

– Гай…

– Я знаю, – продолжал он в отчаянии, – это не слова настоящего мужчины… но это слова человека, который любит, я сейчас являюсь им, и нет в этом ничего постыдного.

– Почему ты не остановил меня, когда я уезжала? – спросила я, размазывая слезы по щекам, – почему? Почему ты так строг по отношению ко мне? Почему ты только сейчас мне говоришь об этом?

– Потому что я не могу без тебя… Я думал, что смогу расстаться с тобой и тем самым облегчу жизнь себе и тебе, но не смог.... Я отправил цветы, думал, что ты позвонишь. Этого не случилось… я боялся, что потерял тебя.

– Родной мой…

– Аврора, скажи, когда ты вернешься?

– Скоро…

– Я могу приехать за тобой.

– Нет, Гай, не нужно. Увидимся уже в городе.

– Хорошо…

– Я позвоню, как только приеду. Встретишь меня?

– Конечно.

– Тогда, – я закрыла глаза, представив нашу встречу, – тогда увидимся.

Мы лежали среди ромашек, которые подтягивались белыми лепестками к солнечным лучам. Наши волосы запутались, мои темно-каштановые пряди слились с медно-рыжими локонами моей подруги. Валери, отвернувшись от солнца, проводила пальцами по внутренней стороне моей ладони и вслух прочитывала линии на ней.

– У тебя прозрачная линия жизни, почти невидимая. Это говорит о том, что ты хрупкая личность. Стоит кому-нибудь грубо коснуться тебя, ты разобьешься на мелкие осколки. Линия сердца разветвляется, образуя две дороги, две любви. Они пересекаются друг с другом, и расходятся, одно чувство прерывается, не выдержав столкновения, а другое продолжается на протяжении всего пути на твоей ладони. Значит, тебя будут любить двое мужчин. С одним из них ты свяжешь всю свою жизнь, другой же исчезнет из твоей судьбы навсегда.

– Мне стоит верить в это?

– Конечно, наши руки исписаны нашими же судьбами. В это верили на Востоке, в особенности в древней Индии, где браманы – члены высшей касты, предсказывали судьбу человека по его руке.

– Ты увлекаешься хиромантией?

– Немного. В детстве увлекалась. Помню, мы с Луисом утащили у отца какую-то серьезную книгу о предсказаниях, нашли главу про хиромантию и изучали ее. Мы сравнивали наши ладони, искали знаки, которые что-то обозначали, а еще боялись найти какой-нибудь крест на линии жизни, в книге было написано, что это означает скорую смерть, – усмехнулась Валери, – тогда Луис здорово испугался, чуть не заплакал.

– А ты, как всегда, сохраняла спокойствие?

– Да. Иногда мне кажется, что все должно было быть наоборот – меня должны были звать Луисом, моего брата – Валери.

– Неужели ты ничего не боишься?

– Не знаю… – задумалась девушка, – боюсь, конечно. Есть вещи намного серьезнее призраков, вампиров, и даже смерти. Наверное, – сказала она после долгого молчания, – я боюсь не оправдать надежды своих родителей…

– Валери, я уверена, этого не случится. Ты хороший человек, твои родители знают об этом и уже гордятся тобой.

–Да, но мне бы хотелось добиться чего-нибудь в жизни. Хотелось бы поступить в университет, стать врачом.

– Этого хочется тебе или твоим родителям?

– Моим родителям, а значит и мне.

– Не так, милая, – я приподнялась на локтях и посмотрела на Валери, – о чем мечтаешь ты?

– Мне всего восемнадцать… я не знаю, о чем мечтают в этом возрасте, – она пожала плечами, – я мечтаю переехать отсюда в большой город и учиться, работать, ходить по торговым центрам, модно одеваться.

– Как все запущено, – протянула я, усмехнувшись про себя, – кто-то бежит от всего этого, а тебе хочется туда.

– А если совсем серьезно, то я мечтаю побывать на концерте какой-нибудь рок-группы.

– Ну… это мечта вполне осуществима, я много раз ходила на рок-концерты. Непередаваемые ощущения. Ты не контролируешь себя, прыгаешь как безумная, подпеваешь, срывая голос, орешь во все горло. Мне это нравится.

– Ох, хотела бы я когда-нибудь испытать подобное…– грустно сказала рыжая девушка.

– Смотри, это не наши ребята идут сюда? – я заметила на горизонте несколько мужских фигур и собаку, которые направлялись к нам.

– Да, они самые, – подтвердила Валери, – Луис, Франц, Тео и еще кто-то, только не могу понять…

– Жак.

– Только не это…

– Жак, случайно, не тот парень, который всегда застает тебя в папиной футболке и с дурацкой прической? – засмеялась я, толкнув Валери в бок.

– Что? – она нахмурила брови,– даже не смей думать об этом!

– Уже подумала, прости, – я подмигнула подруге и сорвалась с места, встречать парней.

Луис и Арро побежали мне навстречу. Я погладила собаку, радостно подпрыгивающую возле меня, на миг оказалась в объятиях парня.

– Как ты, красавица? – спросил он, положив свою тяжелую руку мне на плечи, – не грустишь?

– Пока нет, – ответила я, улыбнувшись, – я просто не думаю о том, что скоро придется расставаться с вами…

– И не думай. Мы не расстаемся, мы разлучаемся на некоторое время, чтобы сильно соскучиться и вновь встретиться. Только представь, какой долгожданной и сумасшедшей будет эта наша встреча!

– Я буду очень-очень скучать.

– Я еще сильнее. – Сказал Луис, крепче обняв меня.

– Ну что ж, я думаю, это хорошее место для пикника, – заявил Луис, положив корзину с едой на землю, – скоро солнце взойдет, и мы сможем спокойно отдохнуть в тени.

– Арро тут нравится, – я показала на собаку, которая безмятежно разлеглась среди высокой густой зелени.

Франц и Жак постелили большое одеяло, мы с Валери принялись доставать из корзины нарезанные фрукты и бутерброды. Тео и Луис собирали букеты из полевых цветов, которые потом вручили мне и рыжей девушке.

– Аврора, а когда ты возвращаешься в город? – спросил у меня Жак, когда я протянула ему пластиковый стаканчик с холодным лимонадом.

– Через три дня, – вздохнула я, – а ты?

– Я пока не знаю, родители думают задержаться здесь еще какое-то время.

– А тебе хочется уехать?

– Да нет, – он почесал затылок, – просто я не могу надолго оставлять работу. Без меня все идет наперекосяк.

Пока Жак говорил со мной, я рассматривала его интересные черты лица. Я давно заметила за собой странную, а может, и вовсе плохую привычку пристально изучать внешний вид людей. Мне нравилось смотреть на них, а потом приписывать чью-то внешность героям из своих книг.

У Жака были большие, темные, почти черные глаза, маленький нос, сжатые губы. А тоненькие брови, опущенные вниз, делали его похожим на опечаленного Пьеро. Он был худеньким, невысоким, создавал впечатление доброго молодого человека, хоть и немного зажатого.

Он почувствовал неловкость, когда заметил на себе мой изучающий взгляд, и мне пришлось переключить внимание на Луиса и Арро, которые шуточно «боролись» друг с другом. Не остался незамеченным мной и заинтересованный взгляд Валери в нашу с Жаком сторону. Создавалось ощущение, что девушка пытается прочитать по нашим губам, о чем мы говорим.

–А вы давно знакомы с Луисом и Валери? – спросила я.

– Родители давно, а я года три. Их отец просил меня взять Луиса к себе на работу, я недавно открыл магазин. Но парень как-то неохотно отреагировал на мое предложение, ему больше по душе эта деревушка и работа в автосервисе.

– Его тоже можно понять. А Валери совсем другая, она, наоборот, горит желанием уехать отсюда и поступить в медицинский университет.

– Да? – Жак покивал головой, – она молодец.

– Хорошая девочка, – сказала я, следя за направлением взгляда Жака. Казалось, он только заметил присутствие рыжей девушки и теперь внимательно смотрел на нее. Валери засмущалась, и спрятала лицо за спиной Тео, который сидел рядом с ней.

Франц тоже смотрел в нашу сторону, но украдкой. Он отделился от всех, сидел в стороне, на траве, срывал маленькие ромашки, поочередно лишая их лепестков. Я улыбнулась, подумав о том, что он ревнует меня к этому городскому парню.

– Можно?

Франц кивнул, не гладя на меня, и я устроилась рядом с ним.

– Почему один?

– Не знаю.

– Нет настроения?

– Вроде того.

Я тоже замолчала. Мне хотелось о многом поговорить с Францем… но, оказавшись наедине с ним, с его бархатным голосом и манящим запахом, я опешила. О чем рассказать ему? О Гае? Какой смысл в этом, ведь то, что происходит между нами, не поддается никакому объяснению. Я не обязана оправдываться перед ним… возможно, я буду выглядеть глупо в его глазах, если начну это делать. Он ничего не обещал мне, я ничего не обещала ему. Как назвать чувства, которые внезапно возникли между нами? Чувства, сотканные из этого лета, из запахов моря, из окружающей нас красоты. Чувства, у которых нет будущего, которые, с наступлением осени, смоют проливные дожди, накроют густые туманы. Чувства, от которых останутся одни воспоминания…

– Ты уедешь, и мы никогда больше не встретимся, – сказал он. Это звучали его мысли вслух, которые я не должна была услышать, узнать.

– Почему ты так думаешь? – я смотрела на Франца сквозь пелену сожаления, и мне хотелось сдаться ему, отбросить все запреты, все сомнения и отдаться этой волне чувств. Пусть на время, пусть так спонтанно, неправильно…

– Мне сердце говорит об этом.

– Ты часто слушаешь свое сердце?

– Всегда. Я не знаю, как по-другому. А ты?

Я пожала плечами. Нет, я не часто слушаю свое сердце. Гай учил меня слушать разум, не поддаваться неизвестным желаниям, думать, прежде чем делать что-то. Все наши конфликты с ним, абсолютно все, возникали по причине того, что я проваливала эти уроки и разочаровывала его…

_____________

Наши отношения сложные. И невозможно объяснить, в чем заключается главная проблема двух людей, связавших свои жизни в одну этим непонятным чувством? Мы невероятно разные. И если он, глубоко уверенный в том, что сможет изменить меня и слепить из моей уже сформировавшейся личности девушку своих фантазий, не видел эту проблему такой очевидной, то я видела. По своей натуре мечтательница, я отталкивала любое проявление реальности, которое не соответствовало моим мечтам. И он не был тем мужчиной, о котором я мечтала. Однозначно не был. И меня это настораживало…не столько он, сколько я сама себя. Мне было страшно, что однажды я встречу того самого человека из своих снов… и не смогу уйти к нему. Для меня существует только одна любовь. Так уж заложено в моем сознании, в моих мыслях – за всю жизнь одна любовь, один мужчина и одна семья. И мой мир рухнет, если моя жизнь сложится совсем иначе…

– Знаешь, мне правда нужно уехать. Разобраться в себе, в наших отношениях. Я не уверена, что могу нести такой тяжкий груз ответственности, который ты взвалил на мои плечи.

– Не преувеличивай! Я всего лишь прошу тебя жить правильно. А ты витаешь где-то в облаках, поступаешь так, как тебе вздумается, не слушаешь других людей, живешь только для себя. Я готов на все ради тебя, а ты? Если сложность заключается в том, чтобы выполнять просьбы своего любимого и хоть иногда прислушиваться к его мнению – то о какой любви может идти речь? Ты не любишь меня! Просто признайся в этом.

– Не начинай. Каждый человек любит так, как умеет. И если в наших отношениях я кажусь тебе неправильной, это не значит, что не люблю…

– Я знаю одно, – он понизил голос до полушепота, – если человек любит – то ради этой любви он готов на все. Готов принять другого человека с его недостатками, с его капризами и просьбами. Ты же не можешь сделать этого, потому что себя в этой любви любишь больше чем меня.

_____________

– Предлагаю пойти на пляж и посидеть возле костра.

– Я солидарен с Тео, давайте соберемся, пока не стемнело, – сказал Луис.

Мы убирали остатки еды в корзину, складывали одеяла. Франц накинул мне на плечи свою кофту, когда я наклонилась, чтобы завязать шнурки на кедах.

– Спасибо, сложно привыкнуть к такой переменчивой погоде. Днем жара, а вечером прохлада.

– Да, здесь море управляет погодой, поэтому она так непредсказуема. Когда ты уезжаешь?

– Через два дня.

– Так скоро… – Франц опустил глаза, – я хотел бы завтра вечером увезти тебя кое-куда. Ты не против?

– Только меня?

– Да… не беспокойся, ничего такого…

– Знаю, – я перебила его, – тогда давай встретимся на побережье.

– Ладно.

– О чем вы тут секретничаете? – поинтересовалась Валери, подойдя к нам.

– Я одолжил Авроре свою кофту, она замерзала, – Франц притянул к себе рыжую девушку и обнял ее. Отчего– то мне захотелось стать Валери в эти секунды…

– Какой заботливый, – съязвила она, – с каких пор ты научился ухаживать за девушками?

– Я всегда был таким, – он рассмеялся, взглянув на меня.

– Не рассказывай мне сказки. Никогда не понимала, что в тебе находят глупые барышни. Ты грубиян, помешанный на своем футболе, а еще самовлюбленный индюк.

– А Авроре обязательно знать об этом?

– Конечно! А вдруг ты положил на нее глаз. Мне же нужно предостеречь эту принцессу из страны чудес от твоих чар.

– Принцессу? – хмыкнула я, – все из-за того, что меня зовут Аврора?

– Ты вся волшебная, – улыбнулась Валери, – не только имя.

– Я с ней согласен, – Франц подмигнул мне, а Валери скорчила смешную гримасу.

– Видишь, он начинает тебя соблазнять, – она высвободилась от объятий Франца и взяла меня за руки, – ты только не поддавайся, только не поддавайся.

«Как поздно ты мне об этом говоришь, моя рыжая подруга…» – подумала я, обнимая ее хрупкую фигуру.

Дружба, как и любовь – неожиданно настигает тебя в неопределенном месте и в неопределенный час, накрывает с головы до ног, и с этого момента ты понимаешь, что не одна. Теперь у тебя есть «родные». Не родственники, а именно «родные». Родные люди, которые уже никуда не денутся из твоей жизни. Отныне не страшно спотыкаться и даже падать, есть люди, которые помогут подняться, набраться терпения и продолжить свой путь. Если вас когда-нибудь спросят о том, что в жизни важнее – любовь или дружба, скажите, что это одно и то же. Потому что, выбрав любовь, вы потеряйте дружбу, выбрав дружбу, потеряйте любовь.

Шум морских волн и гул ветра разбавлял звонкий смех нашей компании. Рядом со мной сидел Франц. Его лицо освещал яркий свет от костра, в глазах отражались танцующие огоньки пламени, он шевелил палкой горящие дрова, иногда подолгу задерживал на мне свой взгляд. Касался своим локтем моей руки. Я вдыхала запах моря, укутавшись в одеяло, перебирала рыжие волосы Валери, рассыпанные по моим голым коленям и меня не покидало желание положить голову на плечо Францу и закрыть глаза.

– А помнишь выпускной вечер, когда Вероника призналась на сцене тебе в любви, а потом разрыдалась. Ты тогда воодушевился, поднялся к ней и поцеловал ее в губы, все были в шоке, конечно, – Луис похлопал Франца по плечу.

– Я помню! – Прыснула от смеха Валери, – а на следующий день он уже целовался с Катрин на футбольном поле.

– Это все неправда, – отмахнулся Франц, – не верьте, они все придумали.

– Ну конечно, – протянула Валери, – Тео, подтверди, кому, как ни тебе, знать темную сторону жизни брата.

– Так все и было, – Тео покивал головой, – он жуткий бабник.

– Кстати, что у вас с Эжени? Вы расстались? – спросила Валери.

Франц бросил на нее недовольный взгляд, и промолчал. Разговоры продолжились, Жак рассказывал о своей работе, Валери молча следила за ним, Луис делился смешными историями из своей жизни, Тео отмалчивался, иногда вставлял какую-нибудь забавную реплику. Он был похож внешне на своего брата, но только внешне… чувствовалась большая разница в их характерах. Тео представлялся мне более мужественным, серьезным, думающим, но, как и брат, обладал безграничным обаянием, которое невозможно было скрыть. С ним у нас сложились очень приятные отношения, он называл меня ласково «сестренка», а я полюбила его как родного брата.

Я не находила объяснения тому, почему именно они стали для меня такими особенными. Казалось, я не смогу прожить без их улыбок и дня… Мне хватило всего лишь двух дней, чтобы влюбиться в этих людей и понять, какой же скучной была моя жизнь до встречи с ними. Двух дней! А ведь есть люди, с которыми я знакома почти целую вечность и до сих пор не влюблена ни в кого из них…

Глава 9

– Ты уезжаешь уже завтра? – спросила мама, не отрывая взгляда от белоснежных облаков, медленно плывущих по небу.

– Да, уезжаю. Заканчивается лето, вместе с ним заканчивается отпуск. Представляю, сколько работы накопилось за все это время. Сколько бессмысленных рукописей мне придется отредактировать, чтобы они поступили в печать, разошлись миллионами тиражей, попали в руки ни в чем не повинных людей, которые, начитавшись этого бреда современности, испортят свой внутренний мир… и без того отяготевший от нехватки душевности.

– Как все сложно. Впрочем, как и всегда.

– Хочешь сказать, что у меня все сложно?

– Конечно. Я всегда старалась приземлить тебя, сделать более практичной, что ли… а тебе хотелось летать. И в какой-то момент я почувствовала, что потеряла тебя, что ты улетела от нас.

– Люди так не похожи друг на друга. Кто-то наполнен пустотой, кто-то мыслями. Хотя нет, не так… Все люди о чем-то думают, наверняка, но некоторых беспокоит, в каком клубе напиться в свой выходной, а других бездомные сироты, оставленные на волю судьбы. Чувствуешь разницу? Да, может, я все осложняю в этой жизни, но человеком мне хочется называть только тех вторых…

– Но можно не отдаваться какой-то крайности, можно ведь быть посередине! Немного на земле, немного на небе.

– Согласна. Я как раз и думаю, что нахожусь где-то посередине. Но вот герои моих книг точно на небе.

– Слава богу, что так. А то ты начинаешь меня пугать, – сказав это, мама рассмеялась. Таким звонким, заразительным смехом, что мне захотелось обнять ее. Я любовалась, как у нее при этом морщится нос, выделяются скулы, блестят глаза.

– Значит, ты думаешь, что современная литература направляет мысли людей не в ту сторону?

– Да. Но не вся. Мои книги тоже современная литература. И кто-то подумает, что они бессмысленны, раз, по большей части, о любви… Но я не соглашусь. Я не навязываю людям наркотики, алкоголь и еще что-нибудь запретное, но в тоже время для большинства притягательное. Я пишу о чувствах.

– И что в этом особенного?

– Ничего… просто чувства. Надеюсь, прочитав мои рассказы, хоть кто-нибудь начнет чувствовать, многие забыли, как это…

– Аврора, Аврора. Одними чувствами не проживешь.

– Но они могу подтолкнуть на какие-то поступки.

– Это верно. – Согласилась мама.

– Я зачитываюсь книгами великой Саган, потому что мне нравится, о чем они. Она пишет об ощущениях, читая, ты понимаешь, насколько неопределенными, но в тоже время осмысленными могут быть чувства человека. В ее книгах – вся палитра эмоций, которая только бывает на свете. И это так здорово.

– Хочешь быть современной Франсуазой?

– В глубине души да, – я улыбнулась, – а еще больше я хочу быть собой.

– Забавная моя девочка, – мама протянула мне свою руку, и я взяла ее, – какая же ты забавная. Так хочется видеть тебя счастливой.

– Я счастлива.

– Нет, мне хочется видеть тебя в семье, с верным и добрым мужем, в хорошем доме, окруженную любовью родственников и друзей.

– Мама, когда ты так говоришь, я ощущаю себя сорокалетней, одинокой женщиной.

– Почему? У многих в твоем возрасте уже по трое детей.

– Не у многих. Да и вообще, я не имею к ним никакого отношения. – Устало сказала я.

– Потому что ты пишешь книги и работаешь, а они нет?

– Причем здесь это. Просто потому что я – это я, а они – это они.

– Почему ты не хочешь быть похожей на других? Почему тебе обязательно нужно отличаться? Во всем, в одежде, в поведении, в мировоззрении.

– Мама, я не отличаюсь. Не говори так, будто я сумасшедшая, гуляю по улицам города в одной пижаме и чувствую себя счастливой. Хотя, даже такому я бы не удивилась.

– Не преувеличивай. Я просто не понимаю, почему ты бежишь от… от жизни. У тебя есть замечательный Гай, есть хорошая работа, ты красива, умна. Так собери это все вместе и создай что-то прочное, постоянное.

– Возможно, я так и сделаю.

– Возможно, – повторила мама каким-то обреченным голосом, – я надеюсь, что ты так сделаешь. Очень надеюсь.

Мы не стали продолжать беседу, наши мнения слишком расходились, и нас обеих это угнетало. Так было всегда. Мы начинали диалог, увлекательный и интересный, а спустя время уставали говорить, потому что понимали, насколько непохожи друг на друга… Со временем мы научились слушать, понимать то, о чем говорит каждая из нас, но слушать и принимать – это совершенно разные явления. Не все, что говорила мне мать, я готова была принять. Иногда только делала вид, что слушаю, а сама замыкалась в себе, со своими запутанными мыслями…

Родители хотят, чтобы дети выросли похожими на них. Особенно мамы. Они воспитывают дочерей так, как воспитывались сами, создают те же условия, тот же уют. Водят своих маленьких принцесс за руку в музыкальную школу, где когда-то сами обучались, заплетают девочкам такие же косы, какие им заплетали их мамы. И это, с одной стороны, правильно. Порой, дети идут по стопам своих родителей и всю жизнь благодарят их за это.

Но с другой стороны, родители часто лишают ребенка какого-то дара, подаренного ему свыше, тем, что стараются навязать другой.

Дочки вырастают, меняются, становятся молодыми девушками, окунаются в совершенно другое время и в другую жизнь, отличную от жизни своих матерей. И тогда начинаются недопонимания. Матери хочется, чтобы дитя вышла замуж за такого же прекрасного, заботливого мужчину, как ее муж, пусть даже и не по любви, ведь любви, по ее словам, и вовсе не существует, любовь в семейной жизни заменяется привычкой, заботой, привязанностью. А дочери хочется безумных чувств, небывалых страстей, сумасшедших приключений. Она влюбляется в парня с ирокезом, который курит, иногда выпивает, катает ее на своем байке, и счастлива. Да-да, потому что этот парень, в татуировках, в кожаной куртке и пирсингом в носу – ее родственная душа. Бывает такое, часто. Но родители все портят… их ужасает его внешний вид, образ жизни, его работа, и они делают все для того, чтобы разлучить свою принцессу и этого болвана с улицы… У них получается, дочь выходит замуж за сына друга отца, хорошего парня с галстуком. И становится несчастной на всю жизнь. Потому что этот человек, которого выбрали родители – не ее человек. А с тем болваном с улицы она была бы счастлива по-настоящему…

Я не призываю девочек любить таких плохих парней, смысл этого выдуманного рассказа совсем не в этом. Ведь может быть и так, что эта девушка выходит замуж за этого байкера, он однажды напивается и избивает ее… до смерти. А родители живут всю оставшуюся жизнь с мыслью о том, что могли бы спасти свое дитя, но не спасли…

Смысл совершенно в другом. Ищите своего человека, поверьте, вы его сразу узнайте. Почувствуйте. Это не объяснить словами… Мало того, что он нравится вашей маме и папе, важно, чтобы он нравился вам. Важно, чтобы ваше сердце громко стучало рядом с ним. Это не сказка, такое действительно бывает в жизни. И ради этого стоит ждать каких-то пять лет, а если и нужно – целых десять… Но, если вы не согласитесь со мной, я пойму. Есть люди приземленные, которым я часто завидую, видимо, вы как раз к ним и относитесь. У вас тоже все будет замечательно, но по-другому…

Вечером поднялся жуткий ветер. Скрипели ставни, ветки деревьев стучались в окна. Вскоре начался сильный ливень. Я сидела в своей комнате, у окна, смотрела, как под тяжестью огромных капель сгибаются цветы в саду. Мне хотелось, чтобы дождь прекратился, он портил мой последний вечер в этой уже родной деревне.

С Францем не получится встретиться…. Может, это и к лучшему. Природа против нашей встречи, значит, она против наших чувств. Я знала, что после летних дней обязательно наступят дни непогоды… дождливые, тоскливые, прохладные осенние дни. Но я не думала, что они наступят вот так внезапно, не дав насладиться последним летним вечером, приятным голосом Франца, который звучал бы совсем рядом со мной… только для меня.

Я вся покрылась тоской. Мне уже казалось, что я нахожусь далеко отсюда…. что поезд мчится по полям и лугам, а я сижу, заключенная в четырех стенах и жду конечной остановки.

Я видела лица людей, недовольных и уставших, которые, расталкивая друг друга, шли к выходу. И не замечали ничего, ничего… только себя и свои проблемы.

Я залезла под теплое одеяло, и на душе стало немного спокойнее. Капли дождя уже не с такой силой били в окна. Ну что ж… доброго вечера, мои дорогие. Франц… Валери, Луис, Тео, Арро, родители. Я буду скучать…

_____________

Его слова вызывали во мне жуткое раздражение. Он говорил так уверенно, так настойчиво обо мне то, чего я сама не знала о себе. И то, во что мне не хотелось верить. Возможно, наш организм всегда так остро реагирует на правду, которую не хочется слушать – начинаешь невольно раздражаться без видимой на то причины. Я закусила губу… скорее от безысходности. Мне не хотелось говорить, потому что каждое мое слово в этот момент было бы использовано против меня. И я молчала… но недолго. Мое раздражение достигло предела и как это обычно бывает, все накопленные чувства вырвались в одну минуту. Кстати, он был прав, я была жуткой истеричкой.

– Хватит, замолчи! Да, я не такая идеальная, как ты, да, я не помешана на тебе, я не звоню по сто раз в день и не пишу миллион смс в минуту, я не ревную, не подозреваю, я вообще не нервничаю по пустякам. Знаешь почему? Потому что я уверена в себе, в первую очередь в себе. И в тебе. Но не потому что ты такой хороший, а потому что я не люблю копаться в каждой яме, будь она глубокая или нет! А ты другой человек, ты не понимаешь, как можно дружить с мужчиной, если ты женщина и наоборот, как можно относиться к человеку доброжелательно, не более того, как можно общаться без всяких скрытых смыслов, как можно улыбаться и при этом не флиртовать! Любой мой поступок, как ты говоришь, разочаровывает тебя и унижает, а я ведь просто живу. Просто живу, как мне хочется, как сердце подсказывает. А ты постоянно думаешь, больше о плохом, для тебя все люди плохие и каждый в глубине души думает о том, как причинить тебе вред. Прекрати это делать!

Я откинулась на спинку стула и закинула голову назад. Кажется, прокричав все это, я забыла дышать. И теперь мне стало тяжело.

– Все сказала?

Этот спокойный и холодной тон. Неужели все кончено? Не могу в это поверить.

– Я ухожу.

Слышала, как он достает из бумажника деньги, как встает, надевает пиджак. Слышала его отдаленные шаги.

Прошло минут двадцать, не больше. Я неспешно закинула на плечо сумку, и, бросив на официанта, который подоспел забрать счет, уставший взгляд, покинула помещение.

Он сидел в машине, опустив стекло. Некоторое время я стояла у дороги, внимательно изучая звездное небо. Ветер приятно перебирал пряди моих волос, пока я в голове прокручивала несколько сценариев завершения сегодняшнего дня. Я могла развернуться и уйти, и тогда мы бы с ним, скорее всего, больше не увиделись. Разве не этого хотело мое подсознание? Расстаться с этим невыносимо тяжелым грузом раз и навсегда. Но это только подсознание. А сознание? Я медленными шагами направилась к машине. Приближаясь, следила за выражением его лица. Увидев, что я иду, он, как ему показалось, незаметно вздохнул и завел машину. Я села рядом, отвернулась к окну и мысленно поблагодарила его за громко включенную музыку. Именно этого хотело мое сознание – быть с ним.

На следующий день я собрала вещи и уехала из этого города.

_____________

Все утро я прощалась с морем. Оно провожало меня большими волнами, криками пролетавших птиц, холодным ветром по лицу, уплывающими судами… Мне хотелось обнять море.

Каково это, просыпаться утром и не видеть эту бесконечность перед собой? Не чувствовать внутри себя гармонию, не быть частью этой стихии. Неужели все закончится? Море заменят шумные автомагистрали, толпы людей, небоскребы, световые вывески, огромные рекламные щиты.

– Аврора, нас уже ждут в машине, – раздался подавленный голос Валери рядом со мной, – нам пора ехать на вокзал.

Рыжая девушка положила свою голову мне на плечо, и так мы с ней простояли еще какое-то время, унесенные ветром предстоящей разлуки.

– Обещай, что снова приедешь, – Валери взяла меня за руку, – обещай.

– Обещаю.

– Аврора, давай скорее, опоздаешь на поезд, – крикнул отец, опустив окно машины.

Я стояла напротив Луиса, Франца, Тео и изо всех пыталась сдержать слезы. Никогда не любила прощаться. Чувства те же, не важно, расстаешься ты с человеком на некоторое время или навсегда…. Хочется что-то сказать, но не знаешь что. Нет таких прощальных слов, которые бы передали состояние твоей души в это мгновение. Ты ощущаешь ту нехватку времени, оно вдруг становится ограниченным и вводит в замешательство. А еще эти внезапные слезы, с которыми невозможно бороться.

– Ладно, тебе уже пора, – Тео сделал шаг навстречу и загреб мое хрупкое тело в свои крепкие объятия, – спасибо, что ты приехала, сестренка. Я рад, что мы с тобой познакомились. Если вдруг кто-то обидит тебя в большом городе, ты знаешь, кому пожаловаться.

– Тео, спасибо, – я печально улыбнулась ему, – ты замечательный.

– Аврора, – Луис взял меня за руку, – до свидания. Не забывай нас.

Я уткнулась лицом в плечо светловолосого парня. Он обнял меня и прошептал на ухо:

– Прости, что я влюбился. Не знал, что у тебя есть возлюбленный. Желаю вам счастья, я тебя люблю. Очень по-дружески.

– Ты смешной, – я рассмеялась, – тебя забыть невозможно.

После того, как Луис отошел от меня, я оказалась в объятиях Франца. Я приподнялась на носочках, чтобы коснуться своей щекой его щеки. Я чувствовала, как неспокойно стучит его сердце. Мы ничего не сказали на прощание друг другу. Ничего. Все самое сокровенное таится во взглядах, в случайных прикосновениях и в молчании…

Не бойтесь чувств. Если судьба дарит вам людей, в приближающихся силуэтах которых вы видите родственную душу – забирайте их в свою жизнь. Они поселятся в вашем сердце итам распустятся цветы…

Я отдалялась от лета. Мой поезд мчался по безлюдным просторам, минуя деревни и города. И я была слишком счастлива, чтобы чувствовать разлуку. Меня все еще грели тяжелые рыжие локоны Валери, лучезарная улыбка Луиса, крепкие объятия Тео, веселый лай Арро, нежность глаз мамы и безмятежное спокойствие отца.

А море… прохладное, неспокойное море я забрала с собой. В воспоминаниях. Оно так напоминало мне взгляд Франца, отчужденный и теперь уже далекий. Во мне возникла пустота, которая отныне ничем не заполнялась. Словно часть моей души осталась с ним, в этом лете, в счастливых, теперь уже ушедших мгновения, в глубокой серости этих печальных глаз…

Оглавление

Эпилог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg