«Жёваные звёзды»

Елена Нестерина ЖЁВАНЫЕ ЗВЁЗДЫ

Лето заканчивалось. Даже луна на это обиделась и пропала.

Над тёмной спящей деревней наклонилась ночь — и так низко, что звёзды не выдерживали и падали.

Ни облаков, ни ветра, только железнодорожная станция сияет, поэтому звёзды над ней бледнеют и теряются.

— Буся, Буся, это я! — зашептала Кларочка у крыльца, успокаивая не сразу признавшую её собачку.

В окнах дома горит свет. Значит, Фунт не спит. А только с его крыши лучше всего смотреть звёзды.

— Ну, что, Буся, я полезла. — Кларочка взобралась по лестнице на крышу террасы, прошла, хрустнула шифером и села тихо-тихо.

В саду под звёздами светились яблоки, или, может быть, от окна отсвечивали — и чего там Фунт никак не угомонится, ночь-полночь?

Конечно, из колодца или траншеи звёзды лучше видны, но разве можно променять эту крышу на какой-то там колодец? Понятное дело — нет, и Кларочка положила руки за голову, легла. Почему Фунт разрешает всем таскаться на свою крышу? За лето над террасой весь шифер поломали, а сколько раз Фунт лестницу чинил?

Кларочка не мигая стала смотреть в небо, слёзы сразу набежали и прибавили резкости. Мутная полоса Млечного Пути выделяет из себя особо крупные звёзды, блестит ими и рассекает небо на почти равные половины.

Над соседским садом висит ковш, чуть выше — второй, очень наглядно, можно даже Полярную звезду найти, но Кларочке это делать совсем лень.

А в саду Фунта падают яблоки. Сад далеко от дома, соседский гораздо ближе, но Кларочке всё равно слышно, как они падают. Яблоко срывается с ветки всегда неожиданно, молча летит, — пум! бьётся о землю. А иногда яблоку приходится на лету продираться сквозь листья, царапать бока о сучья, раниться о толстые ветки и нести потери, неудачно упав на землю.

Через сад ходит Че в гости к Фунту. Кларочка уже привыкла слушать, как он идёт, шурша травой и наступая на яблоки. И сейчас замерла, прислушалась.

А тут ать! — с неба звезда упала! Именно за этим Кларочка сюда и пришла, но звезда оказалась очень внезапной — не успела Кларочка желание подумать.

«Ну ничего, — успокоила себя Кларочка, — облаков на небе нет, никуда звёзды не денутся. Сейчас подожду, пока новые нападают. Надо только желание наготове держать.» Слезла с крыши, стараясь не мелькать под окнами Фунта, прошла в сад и стала собирать, шаря по тёмной земле и траве, яблоки себе в карманы. Буся бегала рядом, мочила уши в росе, нюхала яблоки и тут же топталась по ним.

— На, Буся, кушай. — Кларочка откусывала от яблока кусочек, чуть-чуть его жевала и давала Бусе есть с ладони. Ручная собачка яблоки с земли не ела, а в виде человеческой еды — пожалуйста.

Вот она слизнула очередную порцию, Кларочка вытерла руку о джинсы и посмотрела на небо через яблоневые листья. Его почти было не видно, и на том куске неба, который просматривался, блестели две звезды, как будто где-то очень далеко на небе шла сварка. Две сварки.

Прямо перед лицом Кларочки пролетело яблоко, треснулось о тропинку, чуть-чуть бы ещё — и как раз Кларочке между глаз. А следом за ним с другого дерева слетело ещё одно — Буся вздрогнула и даже хотела к нему бежать, но передумала.

Яблоко падает — туп! — и даже земля чуть вздрагивает. Его можно найти в траве — с потемневшим ударенным боком. А если яблоко, как оно упадёт, сразу подобрать, бок паданый чуть шипит, нажать на него — из мягкой трещинки выходит сок. Яблоки из сада и мыть-то, конечно, не нужно, даже с земли подобранные. Протереть только руками, услышать и почувствовать твёрденький скрип яблочной кожуры, сильно ударившееся о землю ещё и соком всё обольётся, пальцы будут липнуть. Приятно.

Фунт любит яблоки, которые сами упали, а вот Че за ними на самые макушки забирается — он ест яблоки только с ветки. Кларочке тоже паданые нравятся, они вскуснее — сами созрели и упали. Но Че объясняет свои пристрастия в яблоках так красиво и так не понимает, как же можно иначе, что Кларочка убеждает себя с ним соглашаться и на людях ест кислятину с веток. Но сейчас-то можно вкусными наесться, хоть и не сразу в темноте попадается хорошее.

А Фунт ничего не объясняет, он просто любит такие яблоки.

Кларочка улыбнулась Фунту, всё равно он не видит, цокнула Бусе и, придерживая у живота яблоки, которые не влезли в карманы и бились теперь друг о друга в подоле свитера, вернулась на крышу. Прошла повыше, но на крышу самого дома не полезла, разложила яблоки в шиферном желобке, припёрла нижнее куском кирпича, чтобы все не скатились, устроилась поудобнее и снова легла, тщательно глядя почти на все звёзды сразу.

«Ходит. Опять залезла». — Фунт зажал пальцем ту строчку в книге, на которой остановился. А то мысли разбегались. Повеяло Кларочкой, но Фунт заставил себя подумать, что не хочет к ней выходить.

В его доме были низкие окна, в одно из них запрыгала и заскреблась лапками в стекло Буся. «Ну вот, маленькая, нагулялась.» — улыбнулся Фунт, вышел на улицу и впустил Бусю.

Дверь скрипнула и стукнула, Кларочка, конечно, это услышала, но признаков жизни не подала. Хорошо.

Фунт сел на порог. Буся обежала, обнюхала весь дом, заскучала и вернулась, завозилась у Фунта на коленях, фукнула носом у самого его лица и хотела лизнуть, но Фунт увернулся, схватил Бусину усатенькую морду и сам дунул ей в нос. Буся чихнула, Фунт взял её на руки, погладил кудрявое ушко, и Буся преданно вздохнула.

На крыше вздохнула Кларочка. Что же это такое — в самый неподходящий момент звезда оторвалась от неба, как металлическая пуговица от куртки, беззвучно мелькнула, вниз — оп! И как и не было.

На небе звёзд не убавилось, а с желанием всё никак. Кларочка опять вздохнула, взяла яблоко, укусила его и как раз угодила в червяка. Схватила другое, осмотрела, куснула. Сладкое, вкусное, коричневка.

Перед Фунтом шлёпнулось на землю что-то, он в свете лампочки террасы присмотрелся — надкушенное червивое яблоко, не снимая Бусю с рук нагнулся и подобрал его. «А, бандитка, не нравится, что до тебя его червяк грыз!» подумал Фунт, но вслух ничего не сказал, иначе пришлось бы общаться. Только улыбнулся, представив, как Кларочка скривилась, попав ртом на червяка.

Раз! — звезда пролетела коротким пунктиром, словно выпала из Млечного Пути, но сил не рассчитала и исчезла. «Хочу, чтобы Че всегда меня… Не успела..» Кларочка перекинулась взглядом в другую сторону неба. А там звёздочка полетела уже медленнее, как блестящий камешек — о-оп! среди всех остальных звёзд, неподвижных. «Пусть мы с Фунтом…» — нет, слишком много слов.

Что же делать? Кларочка села и сощурилась в небо, сжав брови в одну сплошную линию. Сколько же их, звёзд, ну что, трудно вовремя и помедленнее падать? Ну вот чего они?..

А крупные звёзды такие наглые, хоть палкой их сшибай, мелкие — как алмазная крошка и пыль по небу посыпаны, а средние — те, которые чаще всего падают, самые красивые, остро блестящие.

«Нужно придумать желание, чтобы в нём как можно меньше слов, тогда успею», — решила Кларочка. Но определить, чего ей больше всего надо и как лучше — она не могла. Вновь легла, обиделась и закинула ногу на ногу.

Где-то далеко-далеко родился поезд, вот он ближе, ближе, промчался станцию, не остановился, ещё ближе — и земля задрожала под ним, затряслось небо, да так, что звёзды посыпались со всех сторон, и яблоки в саду часто-часто застучали.

«Хочу… Пусть Че… Пусть, чтобы…» — поезд пронёсся и затих в сторону Киева.

«Так, дождусь другой поезд, он новых звёзд натрясёт.» — в Кларочке прибавилась решительности, она подумала, что надо сконцентрироваться на какой-нибудь одной звезде и ждать. Но что пожелать-то? Как надо, чтобы никого не обидеть? Нужна ли Кларочка Фунту, что от неё хочет Че?

«Вот ерунда, хоть разорвись, я ничего не понимаю.» — Кларочка вскочила, две слёзки скатились вниз, и яблоки по шиферу др-рынь! покатились и с крыши посыпались одно за другим. Кларочка полезла по лестнице их подбирать, Фунт снял её с последней ступеньки. Поставил на землю, а Буся понюхала.

— Привет.

— Здоров…

— Не спишь?

— А ты?

— Яблоки хотела подобрать… Вон, видишь — звёзды.

— Ага.

— Я подберу?

— Погоди, я сам… А хочешь, возьмём фонарь и в саду новых насобираем?

Кларочка улыбнулась:

— Давай. Знаешь, я боюсь в темноте шарить — вдруг рукой в лягушку ткнусь, о-ой!

Фунт сходил за фонарём, взял Кларочку за руку и отвёл под Белый Налив. Кларочка подобрала три больших яблока, Фунту показалось, они даже засветились от счастья, что их обнаружили и тёплой рукой пригрели.

— Пойдём! Скорее! — Кларочка вскинулась. — Пойдём на крышу. Поезд!

Фунт не стал спорить, Кларочка, обгоняя Бусю, добежала до дома, вмиг оказалась на крыше и уже хрустел под её ногами старый шифер. Поезд дребезжал мимо станции, даже огни фонарей на ней, казалось, подскакивали, а Кларочка на крыше переживала.

Фунт вошёл в дом, Буся за ним, прыгнула на диван и устроилась спать.

— Ну спи, Бусенька. Устала? — Фунт закрыл собачку в доме и вышел на улицу, забрался по лестнице к Кларочке и посмотрел в её сосредоточенное лицо.

— Никак. — Кларочка похлопала глазами.

— Понятно. А зачем пальцы в яблоко вонзила? — Фунт вытащил руку Кларочки, всю мокрую, из смятого Белого Налива. — Смотри, пять дырок.

— Я волновалась. Давай съем. — Кларочка засуетилась. — Оно хорошее.

— Я сам съем. — Фунт откусил от самого дырявого бока.

Кларочка переступила с ноги на ногу и вместе с куском шифера поехала вниз.

— Держись! — Фунт с яблоком во рту подхватил Кларочку, шифер со скрежетом остановился.

— Фунт, а можно на большую крышу? — пронзительно спросила Кларочка. Пойдём посидим, а?

Крыша дома Фунта, в отличие от крыши террасы, была покрыта железом и днём отчаянно блестела на солнце. На самую эту крышу совесть уже не всем позволяла лазить, Кларочка там сидела только с Фунтом или с его разрешения.

— Пойдём?

— Ну давай. — Фунт подсадил Кларочку, и она пошла в гору, каждым шагом проминая железо. Остановилась у самой вершины, где крыша смотрела в небо своим острым краем.

Фунт пошёл за Кларочкой, крыша тоже под ним железно захрустела и защёлкала.

— Красота, да, Фунт? — Кларочка запрокинула голову и подняла руки вверх. От звёздного света было хорошо видно её лицо. Вот Кларочка скосила глаза в сторону сада. — А Че к тебе придёт? Сегодня…

«Так. Начинается.»

— Не знаю, Кларочка, у него ещё важные дела.

— По работе, да? — Кларочке очень хотелось, чтобы по работе.

— Да, Кларочка.

— Понятно.

Кларочка два дня не видела Че, да и последняя их встреча была не из приятных. Сейчас же Кларочке показалось, что ей обидно от того, что Че так мало дорожит общением с нею. Она вздохнула и присела на корточки.

— Осторожно, не упади.

Зачем Фунт такой добрый и внимательный? Кларочка снова вздохнула, тут же по небу дёрнулась звезда, Кларочка мигнула ей обеими глазами и повернулась к Фунту.

— Что же всё так, а?

— Как, Кларочка?

— Непонятно.

— А что ты хочешь понять? — Фунт поправил лихо заломленную за ухо Кларочкину косичку.

— Ну, как всё… Фунт, ну скажи? — Кларочка потянулась к Фунту обниматься, тревожно улыбаясь.

— Не знаю, Кларочка. — сказал Фунт совсем тихо, обнял её, прижал к себе за тонкую бестолковую шею.

Кларочке стало так хорошо, что она расхотела плакать. Фунт, хороший, сколько раз она приходила и жаловалась ему, жаловалась, и ей казалось, что в это время её Бог слушает. Обнимает и жалеет. Фунт жалел Кларочку от одного (от того, что она ему рассказывала), а успокаивалась Кларочка его словами совсем от другого. Никто больше так не мог, кроме как Фунт. Но ведь Че?..

— Фунт, а мне Че совсем не нужен, точно. — Кларочка заглянула Фунту в лицо.

— Давай не будем про это говорить. — Фунт взял Кларочку за плечи и отодвинул от себя.

Кларочка поднялась и, раскинув руки для равновесия, пошла по тонкому ребру крыши. Это было красиво, но Кларочка снова с ожиданием оглянулась на сад, мелькнули её белые носки, Кларочка зашаталась, и Фунт вскочил.

— Всё нормально. — Кларочка подошла к печной трубе и положила на неё руку.

Фунт сел чуть ниже, держась за скат крыши. Замолчали. Сквозь ветки в саду упало яблоко, Кларочка смотрела в небо и выжидала. И Фунт смотрел в небо, туда, где сад заканчивался. Звёзды свесились совсем уж низко и блестели веселым, но холодным и резким ртутным светом.

— Представляешь, — неожиданно сказала Кларочка, — если взять огромный шприц, с иголкой длинной-длинной и тонкой, и тык этой иголкой в звезду, в самую серединку! И набирать звёзды в этот шприц — одну за одной, одну за одной! Полный так набрать. И небо станет пустое, однотонное. А вот тут-то по нему и можно из шприца жахнуть! Представляешь, Фунт, рисовать по небу, тоненько так, из иголочки вот этой звёздной жидкостью!

— Ртутью…

— Да!

Звёзды завертелись у Фунта перед глазами, прочерчивая зигзаги и полосы, но он скомандовал им остановиться и закрыл глаза.

— Это ты сама придумала? — но звёзды не успокаивались и даже кололись Фунту сквозь закрытые веки.

Фунт посмотрел на Кларочку. Она вертела своими глазами, и они, как яблоки, отсвечивали тоже или от звёзд, или от огней железнодорожной станции.

— Конечно, сама придумала! — Кларочка обрадовалась, что Фунту понравилось. И она быстро-быстро заговорила. — А ещё лучше взять да и пустить полный этот шприц себе по венам! Представляешь, Фунт, разольются по тебе звёзды, наверно, холодные, о-ой, и застынут в каждом сосудике, в каждой венке ртутной проволочкой.

— Как же застынут — ртутной? — Фунта зазнобило, он протянул руку к Кларочке, но отдёрнул.

А Кларочка продолжала:

— Ну, не важно… Звёзды застынут, может, изнутри светиться начнут. Представь, как красиво! Я иду, а в моих венах звёздный свет, звёздная жидкость ведь и до мозга доберётся, так что и извилины все засияют! Это же звёзды! Через кожу, через одежду, через всё!

«Боже мой, какая девочка.» — Фунт смотрел, как Кларочка понеслась по крыше. Её руки и ноги подлетали к небу, Кларочка прыгала то по одной наклонной плоскости крыши, то по другой, как по сплошной ровной поверхности. Кларочка танцевала.

— А ещё можно, — Кларочка прокружилась на одной ноге и остановилась, из шприца звёзды в яблоки пустить. Сделать яблокам звёздные укольчики. И будет, Фунт, у тебя сад с серебряными яблоками! Чудо!

Фунт посмотрел на свой сад, и ему показалось, что яблоки действительно все в звёздных уколах и светятся. Фунт скрипнул зубами и вспомнил, что и Кларочка у него так же скрипеть научилась.

— А вообще-то, не знаю, — было видно, что взгляд Кларочки остановился куда-то мимо Фунта, и она смотрит, совсем не мигая, — яблоки в конце концов упадут, даже и такие. Или они сгниют на земле, мухи их обсидят, или соберут эти яблоки и увезут есть. Съедят, переваривать начнут. И будут звёзды из кишок светиться. А жёваные звёзды — это уже не то.

Кларочка грустно посмотрела на Млечный Путь. Услышала, как Фунт скрипнул зубами, и, не зная, зачем, скрипнула тоже. Вздохнула и села, перекинув ногу, на острый угол крыши, как на коня.

Фунт сел напротив, но не на тонкий железный горб, а сложив обе ноги в одну сторону. Противоположную саду.

— Тебе удобно так сидеть? — спросил Фунт у Кларочки, которая ёрзала, усаживаясь поудобнее.

— Ага.

Фунт улыбнулся, и наступила тишина. Кларочка, держась руками за ту же горбушку крыши, щурясь, смотрела в небо.

— Есть! Придумала желание! — вдруг крикнула она.

— Желание?

— Да, когда звезда падает, надо успеть желание произнести!

Кларочка улыбалась и сосредоточенно ждала, а Фунт зажал себе рот рукой и смотрел в чёрное пятно соседского дома. Там все спали.

«Вот так. Правильно. — думала Кларочка. Волновалось и дрожало всё у внутри. — Всё решится само собой. Пусть уж там на небе разбираются, как должно быть и как лучше… А мне знак подадут — звездой кинут, когда надо будет. Я сразу пойму — и желание загадаться успеет!»

Фунт вгляделся в лицо Кларочки. Что у неё в голове, что она там подумала?…

Прогремел и прогудел поезд, почему-то ни одной звезды не стряс.

— Вдруг они сегодня больше не будут падать? — сказала Кларочка, и голос её дрогнул. Шевельнула ногой — квакнула и скосоротилась дырка на коленке её джинсов.

Вот Кларочка, сжав коленями бока крыши, как спину коня, выбросила вперёд руки и, не сводя глаз с неба, вытянулась вдоль горбушки.

«Ну и пусть Че такой капризный, всё равно он самый мой милый… — как же Кларочка замучилась думать! — А как же… А зато Фунт самый лучший. С ним так…»

С севера рванулся ветер, Кларочка напряглась. Ап! — и сдул крупную звезду с самого края Млечного Пути.

«Пусть всё будет ХОРОШО!» — и звезда загасла, осталось от неё пустое тёмное место.

— Успела! Успела я, Фунт! — Кларочка даже подпрыгнула на остром треугольнике крыши.

«Что же ты вытворяешь, Кларочка? — Фунт вытер руки о железо — до сих пор он ощущал в них Кларочкин затылок и шею. — Что ты там успела, что подумала?»

— Почему ты никогда ничего не говоришь мне, Фунт? — спросила Кларочка, и от лица её веяло счастьем.

— Что я должен тебе говорить?

— Да ничего не должен. Просто молчишь. Ты не молчи, а? И тогда мне всё будет понятно. И Че тоже ведь молчит. Ну что вы все как эти…

Фунт не стал ничего ей отвечать, Кларочка затихла, повернула голову на свет железнодорожной станции. Повернула, вздохнула и прикрыла глаза. Чуть шевельнула разложенными по разные стороны крыши ногами, дёрнула плечом.

Фунт зажмурился, до дрожи сжал кулаки, и зубы сжал. Резко выдохнул, открыл глаза, быстро схватил одной рукой Кларочкину ногу под коленкой с правой стороны крыши, другой рукой с левой — и дёрнул эти ноги вниз как смог сильно, как будто от этого разорвалась бы Кларочка на две половинки.

Вмиг съехал с крыши, спрыгнул с высоты в астры на мягкой чёрной клумбе и быстрыми шагами вломился в кусты.

А от Кларочкиного крика посыпались с кроватей спящие люди, спелые и зелёные яблоки во всех садах, и множество звёзд — быстрым и затяжным полётом.

Маленькая Буся, наступая от волнения на собственные уши, лаяла и металась, закрытая в пустом доме, бросалась лапками на двери, прыгала на стулья и столы, сбивала тарелки, кружки, листы бумаги и книги — и они тоже падали, падали, падали.