«Трудовая поэма»

Трудовая поэма

Бог возложил на Каина семь наказаний, которые были страшнее смерти.

Над головой шумело и хуй ты что с этим сделаешь. Стены тонкие, пальцем пробить можно. А может и толстые, но всё равно слышно, нахуй, всё.

"И рядом со шкафом пропылесось" - пронесся кашлем кашалота неприятный женский баритон.

Общага кондукторов вроде, а, по факту, притон. Умный кондуктор как делает? Он сдает свое койкоместо четырем нелегалам и получает дополнительный доход. А хуле, комната в общаге бесплатная, только коменданту надо отстегнуть, чтоб на нелегалов глаза закрывал. А сверху квартиры для почетных сотрудников городского электротранспорта, и вот эта элита жужжала и шумела прямо над головой.

Баритон громыхнул бронзовой тарелкой: "А теперь посуду на шкаф поставь".

Звякнуло.

И опять пылесос, и опять что-то у шкафа.

Не, нахуй такую поеботу.

Нэкит подошел к вешалке, взглянул в зеркало, накинул куртку, посмотрел в зеркало, попробовал улыбнуться, кивнул, дверь открыл и пошел.

Раньше из окон падика Нэкит видел свое самое любимое граффити с района - «Будни — мой трафарет» -, изображенное на бежевой стене черными буквами, состоящими из червей.

Теперь он видел белье нелегалов — простыни с пятнами разных цветов. Коричневое подчеркивается непонятной синевой, как будто нелегалы ссутся небесным цветом, а местами красно, а где подостыло, там уже бордовое. Провожая это взглядом, было неясно, какой цвет замеркает следующий. Мозг, алчущий порядка и логики, бился об это, как Камаз об Белаз, как только и бьется человеческая воля об божественный удел.

Был у Нэкита рабочий день и сидел он, пришибленный в машине. И мотал он головой на все вопросы.

- А жрать у тебя есть?

- А жрать ещё не хочешь?

- Вот я вчера пожрал картошки с рыбкой жареной.

- А без водочки тогда и не обошлось.

Коллектив был сплоченный. Дружили семьями. На маевке пили водку и шашлыки жарили. А Нэкита здесь на маевке ещё не было. Он только ехал в этот город, стараясь побыстрее съебать от Фломастера и всего, что с ним связано. Так средневековый крестьянин бежит от дьявола, так водомерка ускальзывает по водной глади от пристального взгляда.

Но, как бы Нэкит не спешил, на маевку с коллективом он не попал и был обречен год ходить изгоем. Таковы порядки и традиции. Хорошо, хоть дядька матери его устроил в эту бригаду работников сцены, а то сидел бы в общаге и слушал тамошнее стенное радио.

"Посудку-то на шкаф поставь, а потом под шкафом пропылесось" - пронеслось в голове у Нэкита. Из-за постоянного шума Нэкит постоянно недосыпал. В родных краях тоже бывало, но тогда было прикольно, а сейчас валяешься на шершавой простыне и слушаешь чужую жизнь.

Как новенького, его поставили у входа. Вначале он разгружал прохладные блоки с минералкой, а затем, как часовой, стерёг их три часа. Мимо ходили коллеги с сижками, бутербродами, стаканчиками кофе. Курить, жрать и пить хотелось бешено. А ещё надо было отгонять коллег от минералки. Те бухтели, что новичок — мудак, раз ему бутылку воды людям жалко.

И вот вроде начало мая, и утро, и солнце, а Нэкит всё равно стоит и дрожит, как тополиный пух, нависающий серой сосулькой над головой и над блоками с минералкой.

- Слышал, что у тебя в Красном кенты остались. Кого там знаешь? - спросил вынырнувший из стены ящиков с апельсинами Колян. Он был из пацанов, которые знают всех крупных людей не только в своем городе, но и по области. Как он выбрел на Нэкита, было толком неясно.

- О, Николай-Нидворай. Как дела? Не хворай. - рассмеялся Нэкит и хлопнул Коляна по спине. Отскочив от удара, рука скользнула по испарине блоков минералки.

- С темы не съезжай — улыбаясь, качнулся Колян и тут же настороженно — Куда Фломастер ломанулся, знаешь?

Этого вопроса Нэкит ждал. Понятно, что их будут искать. Его вот сразу почти нашли. Наверное, водитель буса настучал или камеры посмотрели.

- А что он сделал с Бронхом, в курсе? - продолжил Колян — Он его топором насмерть забил. Даже не зарубил, понимаешь? Бабу твою бывшую понятой взяли даже.

Это уже было чертовски неприятно. С чего бы Рут возвращаться в город? Хрен знает, что бабе в мозг стрельнет и что сделать хочет.

- Короче, пацаны перетёрли и решили, что Фломастера надо найти, так что ты, дорогой наш, возвращаешься назад и, как его братан, будешь его искать. Иначе ты никуда не вернешься. - договорил Колян и втёк назад в ящики апельсинов с проворностью саламандры, плавающей меж языков пламени.

Нормальной жизни, походу, не будет, хоть она и не приколола. Нэкит успел насмотреться, как другие таскают ящики с аппаратурой, собирают мусор с пола, крепят защитную ткань на палатки артистов, стерегут раздевалки. Профессия работника сцены была многоликой, но плоскомордой. Говоря проще, Нэкит не хватало простора. Надо было собирать вещи и возвращаться.

Перед уходом Нэкит оставил чемоданы у двери и начал подниматься к комнате соседей сверху. Из-за покрытой синим клеенчатым, словно обрывок старой советской сумки, материалом двери доносилось: "А теперь поправь наволочку слева, а теперь справа подтяни. А что значит, что устала? Давай-давай, порядок наводи".

Нэкит дёрнул дверь за ручку и комната ему открылась. Музыкальный центр кричал властным женским басом и под центром,уперевшись голыми, синими от татуировок пятками, сидела черноволосая тень человека. Тень шаталась, тень не видела света, тень иногда тянулась и хваталась за штору, продолжая слушать музыкальный центр. Единственное, что блестело в комнате, - кнопка Play на музыкальном центре. Тень схватила стакан и кинула им в Нэкита. Он увернулся, но умудрился удариться головой о дверной косяк.

Нэкит со злостью захлопнул дверь, спустился вниз, взял чемодан и решал валить подальше и побыстрее. "Провинция, блять. Обосраться можно, ебанутые все" - быстро проговорил он в лифте.

Выходя из падика, он зацепил краем уха разговор бабок.

- Нора, как с зоны вернулась, так из квартиры не выходит. - говорила одна, похожая на вопросительный знак, выложенный изюмом.

- Порядок наводит. - дряблым, как растянутый капрон синего чулка, голосом вещает другая и хихикает.

- Да чтоб тебя! Она ж мать во время уборки и выкинула. Бейтсовичи, сами понимаете, чего с них взять? — говорит третья, мать участкового.

- Ой, да как выкинула? - первая бабка разворачивает пакетик с пирожком.

- В окно — довольно говорит вторая, раскручивая термос с чаем.

- Ну мать у нее нездоровая была. - звонко стучит пальцем по коричневой косынке мать участкового - Я недавно видела в телевизоре, что это передается.

Нэкит закуривает сижку. "Вовремя отсюда сваливаю. Тут ещё маньячиха скоро заведется" - подумал он и, подчинившись шуму чемодана на колёсиках, идёт под акациями вдоль серой линии тротуара, не обращая внимания на лужицы, витрины магазинов, шум машин, приближение вечера, севший телефон, голод, слабость, проступающую шишку на лбу, разочарование.

Оглавление