«Порабощенные»

Порабощенные (fb2) - Порабощенные 935K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Сандэмо

Анна Сандэмо Порабощенные

Часть I Апрель. 2014 год

День 1

Утро. Утром все обычно куда-то спешат или же лежат в постелях и медленно, лениво размышляют о том, как же им повезло в подобный день остаться дома и как следует выспаться. Сегодня я отношусь, пожалуй, к первой группе людей. И хоть я никуда не тороплюсь, все же опаздывать на сходку скейтбордистов не стоит. В конце концов, это не в моих правилах – сильно задерживаться и заставлять людей ждать. К тому же это мероприятие проходит у нас всего несколько раз в месяц, и как назло, место встречи находится на другом конце города, поэтому даже на метро мне приходится добираться туда около часа, а потом еще пешком идти черт знает сколько. Мама давно уговаривала меня к совершеннолетию получить права и купить машину, чтобы свободно передвигаться по городу. Но после небольшой аварии, которую я пережила, будучи ребенком, у меня присутствует некоторая неуверенность и пугливость за рулем. Я неоднократно это проверяла на несчастных автомобилях моих друзей. Именно поэтому я предпочитаю передвигаться под землей, хотя на сегодняшний день и этот вид транспорта стал небезопасен. В последние два года в метрополитене нашего города творится что-то до ужаса странное: необъяснимо и бесследно там пропадают люди. Это было бы полбеды, но их следы таинственно обрываются на той станции, на которой они спускаются в метро. Проще говоря, зашел человек и не вышел. Об этом постоянно разглагольствуют в новостях, ведут разные дискуссии, проводят бесполезные и капитальные расследования, которые ни к чему конкретному не приводят. За эти два года наша полиция не сумела даже зацепиться за след маньяка. О чем тут еще говорить в таком случае? Я не любительница подобных тем, да и вообще глобальных новостей, поэтому слежу за развитием событий краем уха. Конечно же, в нашем городе не все такие беспечные, как я. Я заметила, что за время этих загадочных исчезновений количество народа в метро значительно поубавилось, а на дорогах стали скапливаться безумного рода и масштаба пробки, особенно в час пик. Их протяженность и извилистость можно было бы сравнить даже с Великой Китайской стеной. Люди потихоньку начинали сходить с ума от собственных необоснованных страхов и ужасающих догадок. Хотя стоит признать, что за эту пару лет действительно пропало довольно-таки большое число людей. Я все чаще и чаще натыкаюсь на различные объявления о пропаже какого-либо человека, а порой и ребенка, что иногда заставляет невольно вздрогнуть. Но если сильно не задумываться на этот счет и плыть по течению жизни, то перестаешь замечать такие вещи. Я не из трусливых девушек и раньше серьезно занималась айкидо, так что в случае нападения маньяка, думаю, сумею дать отпор.

Все-таки, что ни говори, а пять часов утра – это пять часов утра, и никуда от этой цифры не денешься. Особенно в том случае, когда спишь всего пару часов. По закону подлости именно в тот момент, когда я уже собиралась захлопнуть ноутбук и лечь спать, я наткнулась на уникальный в своем роде сайт о скейтбордистах. Там интереснейшим образом были изложены подробные техники и трюки с наглядными видеопособиями в качестве примеров. Я не могла оторваться, а когда подняла глаза на часы, то изумилась тому, как сильно меня затянул сайт. В результате мне удалось поспать не больше двух часов. Будильник на телефоне трещал недолго – я сплю очень чутко, поэтому не составляет огромного труда разбудить меня. Я протяжно зевнула, растянувшись на кровати и тем самым побеспокоив Жирушку. Жирушка – это моя кошка. Еще котенком я вытащила ее из помойки и, как водится, принесла домой, «порадовав» маму, которая, естественно, была против. Но я умею находить к ней подход, поэтому легко уговорила оставить Жирушку дома. Уже с самых ранних лет она была какая-то округлая и пушистая, отчего складывалось впечатление, что кошка толстая. Со временем это уже не было обманчивым впечатлением, так как мама раскормила ее до предела.

Кошка недовольно мяукнула и начала злобно шипеть. Все-таки мама колоссально избаловала эту животину. Теперь ее уже по утрам и пальцем тронуть нельзя! Сразу начинает негодовать.

– Жируха, ты сама ко мне ночью пришла! А теперь еще возмущаешься, – начала ругаться я на домашнего питомца, но та только еще громче затрещала. – Иди вон тогда отсюда! Неблагодарная скотина.

Легким изящным пинком я выпроводила шарообразный пушок из комнаты. Жирушка визгливо выскочила за дверь, оставив после себя только небольшой клочок белого подшерстка, который плавно опустился на пол, покачиваясь в воздухе, как перышко.

– И шерсти с тебя… – процедила я ворчливо, наблюдая за опускающимся невесомым лоскутком. Полежав в позе морской звезды еще некоторое время, я все-таки встала и пошлепала босыми ногами из комнаты на кухню.

Мама еще крепко спала в своей комнате. Дверь ее была плотно прикрыта, поэтому Жирушка не могла пробраться внутрь. Она жалобно начала стенать. Я закатила утомленно глаза и небрежной походкой направилась к кошке, чтобы открыть ей дверь. Я слишком хорошо ее знаю – она не успокоится. Жирушка тут же опрометью бросилась к матери под кровать – это ее любимое убежище. Я же заглянула в комнату, в которую только-только пробрались первые лучи весеннего солнца. За огромным окном царила настоящая утренняя идиллия. Слышалось отчетливое чириканье птиц, которые словно мягко призывали город к пробуждению. Сочные зеленые листики нехотя пропускали сквозь себя рваные лучи света, покачиваясь от легкого ветерка. От этого складывалось впечатление, что на покрывале мамы солнечные зайчики и золотистые блики танцуют вальс, двигаясь в ритме звездного танца. Солнце отражалось от всего в этой комнате: от статуэток и хрустальных ваз, от зеркал – маленьких и больших – и от стеклянных вставок на дверцах шкафа-купе. Вся комната искрилась и дышала отблесками раннего приятного утра, которое мог застать в такое время только бодрствующий человек. К примеру, я. Мама лежала неподвижно посредине постели, мерно и ровно дыша. Я залюбовалась ею – она была прекрасной женщиной, и что-то из ее красоты я была удостоена перенять себе. Не секрет, что мы прибыли из южной страны, поэтому слегка отличались от русских внешностью. Например, цветом кожи и волос, чертами лица. У моей мамы были невероятно длинные кудрявые волосы насыщенного темного оттенка. Ее зеленовато-карие глаза всегда светились искренней добротой и неким детским озорством, что было нетипично для женщины ее лет. Пухлые большие губы вечно были растянуты в легкой непринужденной улыбке, которая могла порадовать меня в любой из ненастных дней. Я всегда восхищалась ею, хоть сильно и не пыталась подражать. Мою мать зовут Рима, и меня она назвала Софией, когда впервые увидела у себя на руках в роддоме шестнадцать лет назад. Не знаю даже, отчего ей пришло в голову такое имя. Не спрашивала. Отец оставил нас, когда мне только-только исполнилось два года. Мама почти не рассказывала о нем, а я и не интересовалась. Она всю жизнь справлялась сама, не рассчитывая ни на кого, кроме себя, что вызывало во мне восторженную гордость. Мама добилась немалых успехов, открыв собственную сеть цветочных магазинов в этом городе и став успешной бизнес-леди. Но до этого ей приходилось жить несладко, ведь она рассчитывала на помощь отца, который слинял при первой же возможности. Именно поэтому нам пришлось переехать в Россию, так как тут жили наши родственники. Они приняли маму со мною на руках, но сразу же ограничили время ее пребывания в их доме. Мама же лишних вопросов задавать не стала и, засучив рукава, стала самостоятельно строить свое процветающее светлое будущее. Как видно, ей это удалось весьма неплохо. Конечно же, на личную жизнь времени у нее совершенно не оставалось, и все мужчины, появлявшиеся в ее жизни, исчезали мимолетно и быстро, что порой огорчало меня. Но любимая фраза моей мамы: «Значит, не судьба!» на пару с задорной и неунывающей улыбкой – решала все проблемы разом.

Осторожно и тихо закрыв дверь, я вернулась на кухню и стала готовить себе завтрак на скорую руку, так как времени из-за моих заминок оставалось немного. Меньше чем через час я должна была уже трястись в вагоне метро. Бутерброды и шоколадка с чаем быстро сумели насытить меня, поэтому после я пулей метнулась к себе в комнату и начала рыться в стенном шкафу, ища подходящую одежду для сходки. Моей величайшей особенностью было то, что я обожала порядок и чистоту… только внешне. Стоило открыть шкаф или какой-нибудь ящик или же заглянуть под кровать, можно было бы ужаснуться тому, насколько все запущено. И ничего я с этим не могла поделать. Все же сумев отрыть свободные камуфляжные штаны, любимую бандану, которую я обычно повязывала на руку, короткую светлую майку и удобные кеды, я тут же натянула весь этот комплект на себя и принялась искать чехол для скейтборда. Обнаружился он брошенным за письменный стол.

Сам скейт стоял всегда в шкафу прихожей, и это было мое неоспоримое правило. Вот к чему-чему, а к своей доске я относилась с подобающим уважением и, как говорила мама, с фанатичным обожанием. Она частенько подтрунивала надо мной, что я чуть ли не сплю со своим скейтбордом. Да, это было так. Я отлично катаюсь почти на всем, что имеет колеса или скользящую поверхность: сноуборд, коньки, ролики, велосипед – но поистине я влюблена в скейтборд. Это, пожалуй, то, от чего я в жизни не сумею отказаться даже под угрозой расстрела. Подобное увлечение проснулось у меня еще в младших классах, когда я с упоением наблюдала, как катаются старшеклассники, какие трюки и пируэты они выделывают на досках. Я могла часами наблюдать за ребятами со школьного двора, за тем, как они кувыркаются и получают удовольствие от каток. Мама заметила мой сильный интерес и на день рождения подарила мне мою первую доску. Не передать словами, в каком диком и волнительном восторге я была в тот момент. Я готова была расцеловать и затискать маму. И ведь ей всегда доставляло удовольствие дарить мне подарки, от которых у меня сносило крышу. И каждый раз ей это удавалось.

Из дома я выскочила чуть позже, чем планировала, но это была не смертельная задержка, так что я примерно успевала добраться до сходки вовремя. Я юркнула в лифт и стала спускаться вниз. В кабине висело широкое зеркало, поэтому, пока лифт опускался, я разглядывала себя в отражении. Всю жизнь моя самооценка была в норме: ни высокая, ни низкая – цену я себе знала, как говорится. У меня были слегка вьющиеся волосы цвета нежного молочного шоколада. Они доставали мне чуть ниже лопаток, хотя я всегда хотела их отрастить, как мама, но вечно что-то мешало мне. Лицо мое выделялось из-за толстых бровей, которые были гораздо темнее волос, что порой бесило меня, ибо я ничего с ними не могла сделать: ни выщипать нормально, ни покрасить. Зато глаза радовали – этим я пошла в маму, – они были большие, с красивым восточным разрезом, а их цвет обязательно переливался от светло-оливкового до желтовато-зеленого. Губы и нос мои тоже были похожи на мамины: нос – широкий, но аккуратный, ровный – и губы – пухлые, длинные. В целом, черты лица сложились у меня пропорциональными, мягкими и плавными. Но больше всего мы с мамой выделялись смуглой кожей, которая неплохо контрастировала с общей внешностью. Что касается фигуры, то тут я бы выразилась так: лучше среднего. Все-таки многие-многие часы, проведенные на скейтборде и свежем воздухе, положительно сказывались на моем организме. В общем-то, меня все устраивало, и исправлять я в себе, как большинство девушек, ничего не хотела.

Стоило мне выйти из парадной, на меня тут же волной пахнул свежий воздух раннего утра. На улице – тишь да гладь. Народ отсутствовал вовсе. Конечно! Воскресенье – все спят, а я вот на сходку собралась с утра пораньше. Приостановившись и поправив на плече скейтборд, я направилась в сторону метро, пытаясь по пути прийти в себя и окончательно проснуться, но удавалось мне это с трудом, ведь обычно я привыкла высыпаться по ночам. Я постаралась отвлечься от мыслей о сне, созерцая окружающую природу, которая, несомненно, радовала глаз. Общая атмосфера, царящая на улице, внушала умиротворение и покой. Знаете, это было то самое изумительное время, когда на улице только ты один, и никого вокруг. Лишь деревья и кусты перешептываются таинственно между собой, словно обсуждая твое внезапное появление у них на пути. Теплый ветер гуляет по крышам, как бродячая кошка, свободно насвистывая какую-то незатейливую песенку. Пылинки, как сумасшедшие, скачут по еще чуть влажному асфальту, водя хороводы вокруг твоих ног и исчезая мгновенно в густой траве.

– Благодать какая… – мечтательно прикрыла я глаза, наслаждаясь тем, что происходит вокруг. Вдохнув полной грудью живительный воздух, я, кажется, немного сумела прийти в нормальное состояние, но, учуяв манящий и усыпительно теплый запах метро, моя мимолетная бодрость тут же испарилась.

«Ну хоть ехать долго, до конечной. Успею поспать в метро», – думала я утешительно про себя, спускаясь в подземный переход. Со мной в метрополитен вошла какая-то влюбленная парочка, которая, видимо, возвращалась домой после ночной романтической прогулки. Они встали передо мной на эскалаторе и стали ворковать, совершенно не стесняясь моего присутствия. Не то чтобы меня это смущало, но все же я чувствовала себя неловко в подобных ситуациях. Я воткнула в уши наушники и включила музыку, чтобы отвлечься от голубков.

На станцию поезд прибыл быстро, и я специально выбрала вагон подальше от этих малахольных, чтобы не смущаться еще больше. В результате я попала в абсолютно пустой вагон в самом конце состава, что даже порадовало меня. Я успела заметить, что все верхние окошки в вагоне открыты нараспашку. Значит, душно не будет, как обычно. Устроив доску между ног и свободно разместившись на сиденье, я погрузилась в музыку, закрыв глаза. Сон настиг меня, на удивление, слишком быстро. Я не просто задремала, а действительно уснула. Но то, что снилось мне, не поддавалось никакому адекватному описанию. Сон состоял даже больше не из картинок, а из звуков. Мне слышались какие-то завывания и утробные рычания. Вся эта подземная симфония больше напоминала мне выступление какого-нибудь неумелого экстрим-вокалиста, который пытается выдавить из себя нечто потрясающее и брутальное, но на деле у него совсем нет навыка подобной техники вокала. Это больше походило на некие мучительные стенания и страдальческие агонии, словно издающий эти звуки находился на грани болезненной и безумной смерти. Меня до дрожи в руках пугало это гудение, но я не могла очнуться, хотя сон был очень беспокойным и прерывистым. Я никак не могла зацепиться за конечный образ, который стоял в моей голове, – он вечно ускользал от меня, как будто не хотел, чтобы я видела его. Внезапно я почувствовала резкий толчок и проснулась с едва слышным вскриком.

– …конечная, – прозвучал механически-дежурный голос из динамика. Я ощупала лицо и, немного замешкавшись, поторопилась покинуть вагон. После такого сна я была рассеянной, но мне необходимо было сосредоточиться. Если я буду не собрана, то сходка пройдет впустую, а это уже плохо отразится на моем авторитете среди скейтбордистов. Я, как всегда, должна показать отличный результат, чтобы не подвести ребят. Все-таки наша группировка весьма знаменита среди скейтеров города. Я остановилась на станции лицом к скамье, поставив на ее исцарапанную поверхность чехол. Мне нужно было отдышаться и восстановить душевное равновесие. Подобный сон я видела впервые. А эти кошмарные звуки, эти крики так и стояли в моих ушах, словно ультразвук, который невозможно высверлить даже дрелью, приставленной к виску. Эти рычащие стоны заполнили весь мой мозг, и я вовсе не могла избавиться от них. Мне пришлось закрыть глаза и приложить прохладные влажные ладони к разгоряченным ушам, чтобы хоть как-то суметь справиться с захватывающим наваждением. Когда я открыла глаза, я увидела, что станция совершенно опустела и я стою посреди платформы одна. Вдруг сзади меня раздался какой-то щелчок с беглым треском, будто кто-то кинул маленький камушек на рельсы. Я встрепенулась и обернулась назад – никого. Тишина угнетала и давила. Я подошла поближе к краю платформы, рельсы задрожали – скоро должен был прийти другой поезд. Присмотревшись, я заметила, что на черной шпале лежит что-то крохотное и светлое. Я вгляделась получше, и мне показалось, что это зуб. Но удивление не успело застать меня врасплох, так как подоспел поезд, из которого вышли всего несколько человек. Я захватила доску и направилась к выходу из метрополитена, отгоняя дурные мысли и настраивая себя на позитивный лад, как и всегда перед каждой сходкой.

Солнечная погода продолжала радовать, и через каких-то десять минут я уже совершенно забыла о произошедшем. Я подумала, что было бы глупо вот так просто заморачиваться из-за обыденных вещей, которые я сама же себе и накрутила. В конце концов, каждому человеку снятся кошмары. Особенно учитывая нынешнюю обстановку в городе, это неудивительно. Видимо, подсознательно я все-таки частично боялась, что однажды и я могу пропасть в недрах туннелей метрополитена.

До места встречи – заброшенный завод – нужно было идти вдоль дороги, а затем через лес. Раньше, меньше десяти лет тому назад, лес был гораздо ближе к городу, но в последнее время город разросся, поэтому деревья стали вырубать, чтобы проложить дорогу к новостройкам. Также отстроили новые ветки в метро, чтобы людям было удобнее добираться до ранее заброшенных окраин города. Такие темпы развития порой могли пугать, но только не городского современного человека.

Я решила, что отвлечь меня сможет моя доска, поэтому резво извлекла ее из чехла. Я встала на скейтборд и ощутила привычный прилив сил, который чувствовала всегда, когда каталась. Такое не предать словами – лучше, чем любой наркотик. Легкое и невесомое чувство адреналина в крови, которая начинает бить в голову при каждом ускорении и толчке. Разгон пошел быстро и плавно. Приятный ветер бил в лицо, отбрасывая непослушные волосы назад. Я мгновенно заулыбалась, поняв, что в моей жизни все в порядке и нечего беспокоиться по пустякам, зря растрачивая нервы. Я никогда не любила волноваться и истязать себя мучительными раздумьями о какой-либо проблеме. Мой девиз в любой затруднительной ситуации был таков: «Если не можешь решить это прямо сейчас, то ты ничего не можешь с этим сделать, значит, оставь это дело в покое, пока решение не придет само собой». В большинстве случаев подобное помогало. Особенно тогда, когда я еще училась в школе. Сейчас же мне было гораздо проще, так как система оценивания, обучения и отношений в институте совершенно иная. Несмотря на то, что я только на первом курсе в свои шестнадцать лет, у меня уже сложились за этот год весьма приятные отношения с одногруппниками. Поначалу мне казалось, что, перепрыгнув через один класс в начальной школе, я буду сильно выделяться своим возрастом, но на деле все оказалось не так страшно. В институте все меня знали и хорошо ко мне относились, поэтому каких-то сильных затруднений во время учебы я не испытывала. В школе выживать было гораздо труднее, и на то свои причины. Подростки гораздо глупее, а потому агрессивнее, нежели молодежь в институте, которая в большинстве своем уже определилась, чего хочет от этой жизни, и занимается своими делами. Именно поэтому в педагогическом институте мне было комфортно, а о школе я даже и не вспоминала особо, потому что связь с одноклассниками после выпускного поддерживала мало.

На дороге уже к половине седьмого утра начали появляться машины, хоть и не так много, как в будние дни. Обычно я приезжала сюда только по случаям сходки, но иногда у меня бывало такое настроение, что хотелось устроить одиночною катку в каком-нибудь огромном полузакрытом помещении, где не было бы ни души. Скейт-парки подходили для такого состояния мало, ибо там постоянно было слишком много народа, и мне приходилось ездить через весь город на заброшенный завод, дабы ощутить себя в полной мере свободной. Благо такие состояния на меня находили не чрезмерно часто, поэтому проблемой это не являлось. Местные скейтеры из города побаивались в одиночку соваться в это место, ссылаясь на дурные суеверия и прочее. Я хоть и не была сухим и строгим скептиком, все же верила не во все подряд, отбирая лишь то, что звучит как правда. А неупокоенные призраки, восставшие зомби на заводе – это просто нелепо, поэтому бояться там было нечего. Хотя многие ребята поговаривали, что видели там того самого маньяка, из-за которого в метро стали пропадать люди. Но это звучало еще более смешно, чем байки о голодных мертвецах и злых духах, ведь завод находился от ближайшей станции в сорока минутах ходьбы. Я думаю, что господин маньяк выбрал бы себе более близкое и удобное место для убийств и расчленения своих жертв.

По мере того, как я отдалялась от городской суеты, мне становилось легче дышать и ощущать себя не прикованной к каменно-бетонным джунглям. Хотелось прямо сейчас взлететь вместе с доской, как птица в поднебесье, и улететь далеко-далеко от всего на свете. Подобная нирвана снисходила на меня довольно часто, и я любила это чувство гравитационной эйфории, которая была не чем иным, как проявлением самого космоса, самой вселенной. Все-таки есть в мире счастье, и это счастье именно сейчас я ощущала у себя под ногами, несясь на нереальной скорости впереди своей жизни. Иногда мне казалось, что конкретно в этот период своего бытия я нахожусь на пике возможностей, именно сейчас передо мной открыты все двери, и я вольна выбирать ту, которая приглянется мне больше остальных. Так я и поступала, и это было настоящее благословение. Нет ничего прекраснее выбора, в котором не важно твое решение, потому что он в любом случае окажется лучше других.

Солнце начинало всходить и набирать силу. Оно распространяло слепящую яркую энергию повсюду, касаясь всего живого на земле. Власть дня брала свое. Свет окутывал дорогу, атмосферу и небо, подгоняя ветер, который ласкал своим чудным дуновением кроны деревьев и верхушки кустарников, травинок. Я вскинула взгляд к голубому небосводу, который, как титан, сковывал своими сильными руками неугомонное солнце, будто бы держа его в невидимой узде, не давая испепелить все вокруг. Не было ни облачка, а это означало только одно – день сегодня будет замечательный, и ничто не испортит сходку, даже погода, над которой не властно ни одно существо в мире. Я еще шире заулыбалась от подобной мысли и ускорилась, посильнее отталкиваясь от земли. Хотелось оказаться на месте пораньше остальных, хоть это физически и было невозможно, но я продолжала тешить себя надеждой о первенстве своего прибытия. Но вот уже дорога оканчивалась, уходя резко вправо. Слева же красовался своими темно-зелеными громадами лес, больше напоминающий могучий скалистый хребет. Все-таки окраины города я любила именно за их природу, которая очень сильно контрастировала с простирающимся поодаль городом с его высотками и небоскребами. Было в этом что-то завораживающее. Я жестко затормозила, оставив после себя на асфальте еле заметный темный след. Ногой подкинув доску кверху и схватив ее рукой, я ловко перелезла через ограждение и осмотрелась на местности – дикая природа во всей своей красе. А позади остались душные фабрики и затяжные пробки с многочисленными нервными и злыми людьми. Здесь начинался другой мир, здесь все было по-иному, и мне это нравилось.

По протоптанной дороге было тяжело ехать, так как колеса скейтборда вечно попадали в мелкие выбоинки или увязали в грязи. Приходилось топать пешком. Пробиваясь сквозь густые заросли и еловые ветки, я поймала себя на мысли, что не встретила ни одного скейтера на своем пути, что странно, ведь обычно по дороге на сходку я пристраивалась, как минимум, к одной группе ребят с досками. Сегодня же не было рядом со мной ни души, и вновь поганые мысли окутали мой разум. Животные тут тоже уже давно не водились, так как их спугнули строители, которые работали на новостройках, и шум дороги. На мгновение даже мне показалось, что в ушах снова колом встали те самые жуткие звуки, которые я слышала в своем сне. Я тряхнула головой, стараясь забыть, забыть этот ужас. Мне это удалось, хотя какой-то невидимый осадок все-таки пластом опустился на мою душу, покрыв ее пеленой волнительного удушья. Оставшуюся дорогу я продвигалась без каких-либо остановок, поэтому, когда показалась полуразрушенная крыша грязно-желтого каменного массивного строения, я выдохнула с облегчением. Тут уже послышались и голоса, и смех, и звуки стучащих колес о твердую поверхность. Я дома…

Стоило мне появиться перед ребятами, всеобщее внимание тут же перекинулось на меня. Скейтеры оживились, послышался довольный рокот, и меня немедленно окружила толпа приветствующих скейтбордистов. Конечно же, ко мне подошли не все, но те, кто знал меня и уважал, быстренько подоспели к общей гурьбе.

– А мы думали, ты уж не придешь! – из толпы выбилась моя лучшая подруга Диана. – Обычно ты, как минимум, за полчаса до сходки объявляешься!

– Да… что-то задержалась в этот раз, – улыбнулась дружелюбно я. Диана тоже широко улыбалась мне, хотя в глазах ее я отчетливо видела скачущие нотки тревоги – все-таки я слишком хорошо знала подругу.

– Идем, мы вот-вот начнем! – подбежал Вова – парень из моей группировки и просто отличный друг.

Я еще раз многозначительно взглянула на Диану, и та, кажется, вздрогнула, внезапно перестав улыбаться. Что с ней происходит?

Сходка проходила в привычном ритме, ничто не выходило за рамки. Все было обычно, но обыденность в данном случае – это хорошо: никто не ломает руки, ноги, не разбивает голову, не дерется и не скандалит. Хотя на памяти скейтеров и не такие разборки и трагедии случались. Я помню, что пару лет назад один скейтбордист сломал себе тут шею. После этого инцидента сходки не назначались около трех месяцев, но потом все постепенно вернулось на круги свои. Я откатала около четырех часов, соревнуясь с парочкой ребят, которые возомнили себя королями верта и стрита. Победить их не составило огромного труда, так что я безукоризненно справилась со всеми препятствиями, доказав свое превосходство. Атмосфера была дружественная и веселая. Но только спустя какое-то время я все-таки заметила, что что-то не так. Обыденность обыденностью, но среди ребят витал какой-то панический угнетенный дух. Это было ощутимо не сразу, но, прислушавшись к минорным интонациям их голосов, вчитавшись в их испуганные взгляды, я поняла, что произошло что-то скверное. Я решила выяснить, в чем дело.

После еще одной катки я подошла к Диане, которая сегодня отчего-то каталась неохотно, как и остальные ребята из моей группировки. Стоило мне приблизиться к их компании, которая устроилась кружком в углу верхнего помещения с отсутствующей стеной, я услышала напряженные перешептывания и даже вскрики.

– Эй, – обратилась я к ним, встав неподалеку. – Что происходит?

Ребята тут же переглянулись и, кажется, одновременно нервно сглотнули. Диана приковала ко мне печальный взгляд ярко-голубых глаз. Она уже не улыбалась.

– Ты еще не в курсе? – спросил с какой-то неестественной интонацией Гоша.

– В курсе чего? – чуть раздраженно покосилась я на того. Меня бесило, что они так нагнетают обстановку. Сказали бы сразу, в чем дело!

– Трое ребят из группировки «Изживленные» пропали, – траурно ответил Гоша, опустив глаза.

– Как пропали? – удивилась я. У меня из рук даже чуть не выпала доска.

– Опять этот подземный маньяк активировался. Они позавчера зашли в метро, так и не вышли, – оповестила меня очнувшаяся Диана. Я оглядела ее. Диана была сегодня не такой, как всегда. Ее голубые глаза светились страхом, а не радостью, нежное личико побледнело, а розоватый привычный румянец и вовсе пропал. Светло-русые волосы, обычно заплетенные в косу или высокую затейливую прическу, были распущенными и растрепанными. Кажется, это и вправду ее пугало и волновало до глубины души. Осмотрев остальных ребят: Гошу, Вову, Виталика, Антона, Катю и Диму, я пришла к такому же выводу – они все жутко боялись. В наших кругах и раньше обсуждался так называемый журналистами «подземный маньяк», но мы и подумать не могли, что когда-нибудь это коснется и нас.

– Черт… и что теперь? – я не знала, что и сказать. Меня тоже порядком начала пугать вся эта ситуация. Неужели он и к нам протянул свои кровавые руки?

– Я думаю, что скоро сходки совсем прекратятся, – послышался типично дерзкий голос Антона, который вальяжно развалился на коленях у Кати – они встречались. – Глянь, народ уже поредел знатно. – Антон рукой указал на окружающих нас скейтеров. Я повернулась, чтобы оценить масштаб катастрофы, и ужаснулась. Действительно, обычно на сходках кишмя кишело скейтбордистами, но сегодня нас было даже меньше сорока человек, хотя в такие дни собиралось больше двух сотен.

– Я поначалу как-то и не обратила внимания, – призналась я. – Думала, что остальные подкатят позже.

– Нет, – покачал вместе с ребятами головой Гоша. – Все напуганы до чертиков. Боятся ездить на метро, а добраться сюда другим путем довольно затруднительно. Ведь на дорогах через центр стоят общепринятые непроходимые пробки.

Я напряженно посмотрела на компанию, и по спине моей побежали предательские мурашки. Я не хотела поддаваться страху, но он об этом меня не спрашивал и уже свободно разгуливал по просторам моего сознания. Всеобщая паника охватила и меня тоже.

– Это значит, что следующая сходка… – начала грустно я.

– …возможно, и не состоится, – не менее опечаленно продолжила за меня Диана, обняв израненные шрамами колени. Я тяжело вздохнула и села в круг к своим приятелям рядом с Дианой.

Она положила голову мне на плечо и начала судорожно дышать. Бедная моя подруга…

Ребята старались говорить на отвлеченные и повседневные темы, маскируясь под фальшивыми шутками и смехом, но мы с Дианой чувствовали, что их нервы натянуты, как струны гитары под давлением, и что в любой критический момент они могут лопнуть. После получаса таких бессмысленных посиделок я мягко взяла подругу под локоть и вывела из круга. Гоша с Виталиком нейтрально глянули на нас и вернулись к общему обсуждению.

– Пойдем-ка покатаемся, а то ты совсем на месте засиделась, – мне очень хотелось отвлечь мою любимую Диану от траурного настроения, и сделать это можно было только посредством катания на скейте. – Грусть грустью, но эту сходку надо отработать как следует.

Диана слабо улыбнулась и вытащила из чехла свою доску. Мы опрометью наперегонки бросились вниз к трамплинам. Мы решили начать с рампы, а потом перейти к перилам и ступеням. Все-таки рампа для нас с Дианой была традиционным развлечением. Мы, как маятники, разгонялись сначала в одну сторону, потом в другую, выделывая в воздухе всевозможные трюки: грайнды, вращения, грэбы и прочее. Она была очень талантливой скейтбордисткой и отдавалась этому увлечению всецело, как и я. Мы были схожи с ней в фанатичном отношении к скейтбордингу, к тому же могли доверить друг другу все что угодно. Между нами сложились очень теплые и доверительные отношения. Уж и не помню, сколько лет мы вместе с Дианой, но казалось, что всю жизнь. Она всегда была для меня поддержкой и опорой, я могла рассчитывать на нее в любой ситуации.

Вскоре к нам присоединились Вова и Виталик. Виталик старался подражать мне и Диане, а Вова остался рядом с рампой и стал снимать нас троих на телефон.

– Ого, Соня! Будет что показать одногруппникам! – рассмеялся он, когда я вновь проделала весьма экстремальное вращение в воздухе. Кажется, атмосфера веселья вновь начала возвращаться к нам. Я отпустила все мысли и сосредоточилась только на доске. Спустя какое-то время вокруг нас собралась уже приличная толпа из присутствующих скейтеров, и мы почувствовали себя с Дианой настоящими звездами. Такое бывало на демо-выступлениях, когда все твои прыжки и трюки оценивали высшими баллами. Когда же мы перешли на уличный стиль и перекинулись на ступени и перила, вокруг нас было уже не так много народа, так как половина разъехалась. Опять-таки странность: обычно почти все засиживались чуть ли не до поздней ночи. Неужели они настолько трусы? Не понимаю…

Спустя время, когда силы уже были на исходе, я остановилась. Ко мне подъехала Диана, которая вновь стала отчасти собой.

– Где все? – огляделась я. Вокруг нас было всего человек десять, и даже эти люди уже забирали свои доски, собираясь по домам.

– Так смеркается же, – задорно выпалила с усмешкой Диана, уперев руки по бокам. Теперь я узнавала в этой девчонке свою лучшую подругу. Такая Диана нравилась мне куда больше.

– Оу, а тут все у нас такие трусы?! – специально громче обычного обратилась я к оставшимся. Они обернулись на мой вызывающий голос, но тут же угрюмо вернулись к своим делам.

– Ну и фиг с ними! Я тут до последнего, ты со мной? – глянула я инициативно на Диану. Она сначала помедлила, проявив неуверенность, но, тряхнув головой, вернулась в норму и ответила бодро:

– А как же! Пусть только нюни и слюнтяи бегут по домам! – так же громко, как и я, рассмеялась она, обращаясь как бы к присутствующим с иронией. Когда остались только мы с Дианой, я почувствовала настоящую свободу в движении. Мы были, как всегда, лучше всех, мы летали по заброшенному заводу, как птицы в небе. И никто в этот момент нам не был указам, мы могли делать все что угодно. Мы смеялись и иногда переговаривались, заряжаясь духом соперничества и пытаясь показать себя с лучшей стороны. Завод же, казалось, принимал нас с распростертыми объятиями, гордясь нашей смелостью и отвагой. Его полуразрушенные крошащиеся грязные стены отзывались гулкими уханьями, когда мы проезжали на бешеной скорости мимо, пронося с собой живую одухотворенность. Этот завод настолько древний, что был разрушен задолго до нашего рождения. По-моему, на нем произошел какой-то взрыв, и его закрыли, не захотев чинить и приводить в прежнее рабочее состояние. Бледно-желтые стены в чумазых разводах и граффити могли рассказать многое о своей нелегкой истории, но мы не хотели слушать, чтобы не расстраиваться еще больше. Мы хотели лишь наслаждаться настоящим, не задумываясь о печальном и трагичном прошлом. Это было время нашего поколения, которое использовало здание по своему собственному назначению, и завод был не против. Теперь он нужен, теперь его используют, и в какой-то степени им дорожат. Его настолько сильно забросили в свое время, что он во многих местах порос мхом и другими вьющимися растениями, которые карабкались по его стенам своими цепкими зелеными руками. Рядом его окружили непроходимые сосны и ели, которые не подпускали чужие глаза к нашему тайному месту, о котором знали лишь те, кому действительно это было нужно. Я искренне любила эту заброшку, ведь именно тут я могла ощущать свою священную обитель, в которой никто не мог мне помешать, никто не мог нарушить идиллию единения с природой и доской. Это было поразительно, но завод служил местом своеобразного отпущения грехов и других проблем. Словно храм – я приходила сюда, но вместо молитв и исповедей я каталась и ощущала полноценное очищение от всего накопившегося во мне негатива и зла.

– Фух, я лично выдохлась… – упала назад Диана, отбросив случайно ногой доску. Она отъехала и врезалась в противоположную стену. Было уже совсем темно. Я поняла, что пора собираться домой, ибо перспектива кататься в темноте ночью грозила лишь переломанными костями или, как минимум, разбитыми локтями и коленями.

– Слабачка, – я подъехала к ней и победоносно улыбнулась.

– И все равно я круче тебя катаюсь! – не сдалась она, хотя усталый голос Дианы говорил о своем.

– Ладно-ладно, мы обе красотки. Давай собираться. А то и вправду уже ночь скоро… – мрачновато оглянулась я. Какая-то тревога зашевелилась в моей душе. Лес готовился принимать ночных гостей, и нам здесь явно было не место. Но мы долго ждать не заставили, быстренько вылетев из лесной зоны и оказавшись на дороге, а оттуда на досках уже рукой было подать до ближайшей станции.

– Надо бы поторопиться, а то метро закрывается меньше чем через полтора часа, – обеспокоенно обратилась ко мне Диана.

– Боишься наткнуться на подземного маньяка? – усмехнулась я, хотя в душе все задрожало.

– Да, – честно и не без горечи в голосе призналась она, глядя прямо на дорогу перед собой.

Я хотела подколоть ее, но подумала, что это будет не лучшей идеей в данной ситуации. Я засмотрелась на Диану, на ее серьезное выражение лица, которое освещалось лишь проносящимися мимо фонарями. Отчего-то мне стало не по себе, словно я ехала сейчас не рядом с Дианой, а с какой-то незнакомой мне девчонкой, от которой стоит ожидать враждебности, но я быстро прогнала подобные злые видения.

Тем временем на город уже совсем опустилась ночь, покрыв его равномерно своей черной похоронной вуалью. Звезды в небе виднелись редко из-за грязно-лиловых пористых облаков, которые словно не хотели, чтобы кто-то посторонний любовался красотой сияющих звезд. Они хмуро и подозрительно поглядывали на нас с высоты своего неспешащего полета. А мы делали вид, что просто едем к метро по своим делам и ничего не замечаем. Вдали шумел город и горели тысячами огней высотные дома. Где-то отдаленно слышалась музыка, а где-то вой сирены, где-то гудение машин, где-то грохот стройки – город погружался в ночную жизнь, но все мирные жители давно уже разошлись по домам, чтобы отойти ко сну. Воздух заметно похолодел и стал сильнее резать лицо, врезаясь в нас. Ветер словно переменился в настроении, став в мгновение ока злым и жестоким всадником, который мчится на резвом коне вдаль, снося острым мечом все и вся на своем пути. Глаза начали слезиться от такого животрепещущего потока, который и не думал сжалиться над нами. Диана, кажется, совсем зарделась и уже не могла даже нормально ехать на скейте. Она то и дело спотыкалась, останавливаясь. Я уже начала жалеть, что задержала ее на столь долгое время в заброшенном здании. Душевное равновесие явно покинуло мою подругу, но я начала травить байки и анекдоты, и та тут же развеселилась, начав смеяться и отвечать на шутки шутками, а не унылыми взглядами. Вскоре уже показалась ярко освещенная станция метрополитена. Мы быстренько спрятали доски в чехлы и направились ко входу в метро. Диана снова начала нервничать, хотя виду старалась не подавать, но от меня ничто не скроется. Я замечала даже самые крохотные мелочи в поведении подруги, которые отличались от нормы. К примеру, то, как неуверенно она взялась за широкую рукоять двери, как боязливо прошла через турникет, как неуклюже ступила на эскалатор – все это говорило мне о жутком и лихорадочном напряжении внутри Дианы. Пока мы спускались вниз, я обратилась к ней со всей своей заботливой мягкостью в голосе:

– Эй, не бойся. Если что, то вдвоем он нас не тронет.

Она жалобно взглянула на меня и, немного поразмыслив, произнесла:

– Те ребята – парни – вообще втроем были. И что?

– А то, что с ними не было меня, – я заулыбалась самодовольно, указывая на себя большим пальцем. Диана хило усмехнулась.

– Ты, как всегда, сама уверенность. Мне бы чуть-чуть твоей смелости, проблем бы не было, – после этой депрессивной фразы она отвернулась. Я закатила глаза и решила больше не поднимать тему касательно исчезновений в метро, не хватало мне тут еще более упаднических настроений со стороны подруги. Я и сама порядком волновалось, хотя, в отличие от Дианы, умело не показывала этого.

В вагоне с нами ехали еще два человека: пожилой мужчина и молодая женщина. Вагоны по бокам были абсолютно пустыми. Неестественно яркий искусственный свет падал сверху, освещая все шероховатости, неровности и мелкие поломки. В конце вагона валялась упаковка из-под орешков, подрагивающая от каждого движения поезда. Что-то во всей этой атмосфере вновь стало навевать на меня некий безысходный ужас, которым был пропитан весь состав. Пожилой мужчина выглядел вполне спокойным – он читал газету, поглядывая изредка на рекламные щиты сквозь стекла очков. Женщина же копалась в своем телефоне и, судя по кокетливой улыбке, смотрела на что-то приятное ей. Может, перечитывала какую-нибудь трогательную переписку. Из одного ее уха торчал белый наушник, а второе ухо было свободным. Вроде бы ничего особенного, да вот только внутри меня билось неистовое смятение, которое не способно было подавить ничто. Диана, кажется, задремала, вновь пристроившись на моем плече. Она тихонько посапывала, и это облегчало мне душу. Я была спокойна за подругу. Сейчас ее явно ничто не могло побеспокоить. Вдруг поезд резко затормозил. Он сделал это настолько неожиданно и хлестко, что мы с Дианой завалились набок, молодая женщина со вскриком выронила телефон, а мужчина и вовсе повалился вперед и на пол.

– Что происходит?! – тут же пришла в себя Диана, широко выпучив глаза и оглядываясь по сторонам. Я услышала, как бешено забилось ее сердце. Ну вот! Прощай успокоение…

– Не знаю… – ответила я, тоже озираясь. – Кажется, внеплановая остановка.

– Какая еще внеплановая остановка в двенадцатом часу ночи?! – запаниковала Диана не на шутку, схватив меня за руку.

– Девушки, успокойтесь, – обратился к нам мужчина приятным, но старческим баритоном, тяжело поднимаясь на ноги. – Такое случается. Сейчас поедем.

Мы с Дианой переглянулись и уселись обратно на места. Молодая женщина подняла телефон, придирчиво его осмотрев. Судя по ее реакции, он не разбился, так как она осталась довольна. Все пассажиры молча уселись обратно и принялись спокойно заниматься своими первичными делами. Меня же не покидала копошащаяся тревога, а Диану и вовсе трясло так, словно она вставила вилку в розетку.

– Все будет хорошо. Такое действительно бывает, – пыталась утихомирить я дисфорию моей подруги. – Скоро тронемся.

– Ага, – дрожащим голосом выдавила она, чуть ли не плача, – умом!

– Диана, – я приобняла ее и взяла ласково за руку, – ну не стал бы маньяк тормозить целый поезд. На него так бы очень легко было выйти.

Она недоверчиво взглянула на меня, сверля своими голубыми глазами, но мне удалось выдержать этот напор, и Диана попыталась унять нарастающую внутри нее истерику. Вскоре паника перекинулась и на мужчину с женщиной, потому что мы сидели вот так уже больше двадцати минут.

– Может, с машинистом связаться? – предложила женщина, проходя к динамику с кнопкой связи.

– Думаю, было бы неплохо, – натянуто улыбнулась я ей. Она равнодушно посмотрела на меня и только хотела нажать на кнопку связи с машинистом, как в вагонах внезапно погас свет.

– А-а-а-а! – завопили дуэтом Диана и молодая женщина.

– Спокойно! – вскочила я, поднимая за собой Диану. – У всех должны быть фонарики на телефонах!

Я, Диана и пожилой мужчина начали копаться в карманах. Первая зажгла свет женщина, так как телефон она всегда держала при себе. Она осветила присутствующих ярким иссиня-белым светом. Затем уже подоспели мы с подругой. А вот пожилой мужчина пожал удрученно плечами, демонстрируя свой старенький допотопный телефон без каких-либо современных гаджетов.

– Так, отлично. Теперь попробуйте связаться с машинистом снова, – стала отдавать распоряжения я. Диана незаметно заплакала. Я многозначительно посмотрела на нее, мол, перестань разводить сырость, но та только отвернулась. Я не стала пока что трогать ее – пусть прорыдается и выпустит надсаду. Пришлось подойти к женщине, так как она стояла в ступоре, боясь даже пошевелиться. Я нажала на кнопку, вдавив ее с такой силой внутрь, что мне позавидовал бы колосс.

– Эм… извините… господин машинист, что происходит? Что случилось? – обратилась громко я, придвинув лицо поближе к динамику. Но в ответ мне послышались лишь помехи и какой-то белый шум.

– Меня слышит кто-нибудь?! – воскликнула я злобно, надавив на кнопку еще сильнее, но в ответ все тот же неразборчивый шум, все те же механические помехи.

– Нам конец… это наверняка подземный маньяк, его рук дело! – завизжала женщина. Я сердито уставилась на нее, сдвинув брови домиком. Я взглядом указала ей на плачущую Диану, и она тут же замолчала, поняв, к чему я клоню. Меня и саму порядком начала приводить в панику подобная чрезвычайная ситуация. Вспомнить бы уроки ОБЖ, что там нам рассказывали про такие происшествия?

– Где-то должен быть аварийный люк, – спохватилась я, стукнув кулаком по ладони. Кажется, из трезвомыслящих осталась тут только я. Я привлекла к себе Диану и усадила ее на крайнее место рядом с отверстием, напоминающим люк. В полу, по крайней мере, виднелись прорези и рукоятка. Я опустилась на карачки и принялась лихорадочно ощупывать пол, мне даже удалось поднять ручку, но вот сам люк никак не хотел поддаваться.

– Грх! – кряхтела я от натуги, пытаясь поднять крышку, но она и с места не думала сдвинуться. – Тоже мне, аварийный люк! Его же не поднять даже…

– Давайте помогу, – пришел в себя пожилой мужчину, садясь рядом со мной на пыльный пол. Он примостился рядом и тоже стал тянуть изо всех сил, но этого было явно недостаточно.

– Что за напасть-то такая?! – ругалась я, уже вспотев от усилий.

– Соня, это бесполезно, – слезливо сказала Диана, хватаясь рукой за поручень.

– А что ты предлагаешь делать? – посмотрела я на нее беззлобно, хотя эмоции переполняли меня.

– Может быть, просто подождем. Рано или поздно о нас должны спохватиться, – разумно предложила женщина, усаживаясь рядом с Дианой, словно в знак ее поддержки и согласия. Я поразмыслила, а потом решила, что это единственная здравая мысль за последнее время. К тому же куда идти в полной темноте, если мы выберемся из вагона, – неясно. Да еще и этот маньяк тоже мне все покоя не дает. Но почему-то я была уверена, что это не его проделки. Он не стал бы так рисковать и тормозить целый состав.

– Ладно, так и быть. Все равно я пока не вижу выходов отсюда, – мирно согласилась я, усаживаясь напротив Дианы и женщины.

– Вот и славно, – криво улыбнулась незнакомка, откидываясь назад. Мужчина сел на другой диванчик. Я скрестила руки и ноги, пытаясь здраво подумать, что делать дальше. Но мои размышления были недолгими, ибо их прервал стучащий шум из-под люка. Все пассажиры тут же вскочили и засуетились.

– Это конец! Это он! Он пришел за нами! – вновь закричала женщина. Они с Дианой схватились друг за друга и не выпускали из тисков рук.

– Тишина! – заорала я на весь вагон. Все тут же притихли. Я медленно вытащила из чехла свой скейт и пристроила его над головой так, словно собираюсь им рубить дрова. Я не спеша, аккуратно подошла к люку, через который что-то пыталось пробиться сюда.

– Соня, – запищала жалобно Диана, плотнее прижимаясь к незнакомой женщине.

– Тш! – шикнула я на нее, на секунду оторвав взгляд от уже прыгающего люка. Тут все замерли, так как крышка заскрипела и начала откидываться назад неровными толчками. Я посильнее замахнулась доской и уже приготовилась ударить этого маньяка, как вдруг из-под люка показался человек в форме машиниста. Я воинствующе закричала, направив на него скейтборд, тот только и успел что прикрыться руками. В результате доска затормозила в сантиметре от головы бедняги. Все пассажиры издали неистовые выкрики страха, но заметив, что это не маньяк, явно выдохнули.

– Боже! Как же вы нас напугали! – заходила нервно туда-сюда женщина, прикладывая руку к сердцу. – Что случилось?

– Поломка. Видимо, сильные перебои с электричеством, – посветив большим фонарем на нас, ответил машинист.

Я увидела, что он еще совсем молод. Его тоже порядком напугала эта ситуация. Наверное, он недавно тут работает. Зато у него теперь будет незабываемый опыт.

– Спускайтесь. До ближайшей станции придется идти пешком по туннелю. Все движение уже перекрыли, судя по всему, – сказал он дежурным тоном, исчезая в люке. Сначала спустилась Диана, потом женщина, затем мужчина, а следом уже и я. В туннеле оказалось еще темнее, чем я предполагала, да еще и пахло какой-то сыростью и затхлостью. Под ногами моими оказались жесткие и немного скользкие рельсы. Диана тут же схватила меня за руку, примкнув ко мне.

– Не бойся, – я утешительно погладила ее по голове, отчего та стала пугаться.

– Господи, Соня, мне так страшно! – зашептала надрывно она, плача.

– Сейчас дойдем до станции, и все будет хорошо, обещаю. Держись рядом со мной, ладно?

Она конвульсивно закивала, начиная икать от слез. Рядом с нами очутились малочисленные пассажиры состава. Их было чуть меньше двадцати. Впереди всех шел машинист с фонарем в руках, освещая путь. Он давал разные указания и кидал периодически успокаивающие фразы, чтобы паника не поднималась в людях. Некоторые пассажиры перешептывались и боязливо озирались по сторонам. Я старалась никуда не смотреть и идти вперед, чтобы лишний раз не поддаваться жутким домыслам. Туннель напоминал мне какую-то пещеру, обвитую разными по толщине проводами, уходящими вдаль. Здесь было весьма прохладно, поэтому мы с Дианой успели продрогнуть. Но меня беспокоила еще и мама. Она, наверное, жутко волнуется, ведь телефон мой сейчас вне зоны доступа. Я обещала ей, что приду, возможно, немного позднее одиннадцати. Но время уже давно перевалило за этот срок. Она, конечно, знала, что сходка для меня – это особое мероприятие, на котором я готова сидеть до последнего. Но все-таки ночью на заброшенном заводе явно ничего доброго не происходит, и мама это прекрасно понимала.

Мы шли недолго, но рука моя уже онемела и затекла оттого, что Диана вцепилась в нее, как утопающий за спасательный круг в открытом море. Думаю, останутся синюшные следы от ее цепких ручонок. Внезапно я за что-то зацепилась штаниной и упала вперед, успев упереться руками о рельсы, чтобы не разбить лицо или голову. Ближайшие пассажиры обернулись к нам, прокричав водителю, что я упала.

– Черт! – выругалась я, так как почувствовала острую боль внизу ноги. – Больно…

– Соня, как ты? – взволновалась Диана. Благо она вовремя успела отпустить меня, и поэтому сама не завалилась.

– Нога… кажется, я ее рассекла обо что-то, – прошипела я, усаживаясь на холодную металлическую поверхность и поднимая штанину. Тут подоспел машинист. Вокруг собрались уже все пассажиры несчастного поезда. Молодой парень присел и стал освещать мою ногу фонарем.

– Да, открытая рана, но неглубокая, жить будешь, – усмехнулся по-доброму он. – Есть чем перевязать?

Не успела я ответить, как Диана сорвала с моей руки косынку и стала обвязывать ею ногу.

– Я понимаю, что это твоя любимая бандана, но нога тебе еще пригодится, а ее ты и постирать можешь, – рассудительно заговорила она. Лицо Дианы было мокрым и опухшим из-за слез, но все-таки в таких ситуациях она еще могла соображать.

– Да, хорошо, – согласилась спокойно я, наблюдая за действиями подруги, которые были немного контуженными из-за стресса. Когда перевязка была окончена, я попыталась подняться. Нога болела несильно, но все-таки идти мне было некомфортно.

– Твоя подруга поможет тебе дойти? – обратился машинист больше к Диане, нежели ко мне. Она благородно кивнула, беря меня под мышку и устраивая мою руку на своем плече.

– Хорошо, не останавливаемся. Если что, кричите, – дал последнее указание молодой машинист, пристально оглядев нашу парочку, а затем вернулся в начало колонны.

– Как нога? – спросила обеспокоенно Диана, придерживая меня. Все-таки идти сама я, в принципе, могла, просто подруга, держащая меня, ускоряла этот процесс.

– Нормально, – улыбнулась я одобрительно. – Только вот бедная моя бандана, наверное, вся пропиталась кровью. Нелегко будет ее отстирать.

– Зато нога целая останется, и никакая зараза туда не попадет. Черт знает, что делается в этих грязных туннелях, – подруга брезгливо оглядела окружающую нас атмосферу.

– Ну, возможно.

Дальше до станции мы добирались без всяких происшествий. Мне даже показалось, что дошли мы вполне быстро. Хотя, судя по измотанному виду Дианы, я поторопилась с выводами. Она знатно перенервничала. Думаю, ей будет лучше переночевать у меня. Все-таки мой дом ближе этой станции метро. Это я ей и предложила. Видимо, в свете последних событий она не хотела оставаться одна и потому с радостью приняла мое предложение. Тут же затрезвонили телефоны, и не только у нас с Дианой, но и у всех пассажиров. На станции ошивалось значительно больше народу. Видимо, мы не одни такие. Хотя машинист вроде упоминал, что перекрыто все движение метрополитена из-за перебоев с электричеством. Я заставила маму сильно поволноваться. Мне пришлось долго объяснять ей, что произошло. В итоге она приняла это и успокоилась, поняв, что со мной все в порядке.

К моему дому мы с Дианой добирались уже на ночном автобусе. Когда мы сумели дойти до парадной, то были сильно истощены физически и морально.

В квартире мама тут же засыпала нас расспросами о случившемся. Мы с Дианой охотно поделились не самыми лучшими за этот день впечатлениями за чашкой чая. Мама внимательно слушала нас, каждый раз меняясь в лице по мере продолжения нашего рассказа. Как только дело дошло до раненой ноги, она тут же вскочила и побежала за аптечкой.

– Что ж ты сразу не сказала, что повредила ногу? Рану необходимо обработать, – вернулась мама уже со светлой коробочкой в руках. Диана сидела рядом со мной в соседнем кресле и наблюдала за всем этим со смягченным взглядом. Теперь она окончательно успокоилась и пришла в нормальное состояние. Все-таки мы чуть не пережили ту самую незаурядную ситуацию из фильмов ужасов, когда группа людей оказывается пленниками в темном туннеле с опасным маньяком. А если бы мы наткнулись на него?.. Мама закатала мою штанину и немного изумилась.

– Вы же сказали, девочки, что перевязали рану косынкой? Ее нет, – мама недоуменно оглядела нас с Дианой. Мы переглянулись, и Диана вынесла очевидный вердикт.

– Видимо, слетела с ноги, пока шли до станции. Видели бы вы, Рима Леоновна, в какую раскоряку мы с Соней добиралась по этому туннелю, не удивлялись бы так.

Я насторожилась. По-моему, Диана перевязала ногу очень крепко, сделав даже узел. Она, конечно, была в неадекватном состоянии, но с повязкой справилась на отлично. Странно. Мама пожала плечами и принялась обрабатывать ногу.

– Жаль, это была моя любимая бандана, – наигранно расстроилась я.

– Я тебе новую подарю, – приложив сердечно руку к груди, пропела иронично Диана. Я шепеляво засмеялась.

После чаепития мы с Дианой по очереди сходили в душ, и я постелила ей на полу матрас с целой кучей подушек и толстых одеял, как она любит. Когда подруга вошла в комнату с мокрыми волосами, она сразу заметила эту кучу белья. Диана была в футболке и шортах, в которых я спала каждую ночь. Сама же я надела новую, только что распакованную пижаму, которую недавно подарила мне мама. Давно хотела ее примерить. Подруга с разбега плюхнулась на матрас, закопавшись сразу в три одеяла, а четвертое подложила под себя, чтобы было мягче спать.

– Ты меня слишком хорошо знаешь, Даос, – обратилась по фамилии ко мне Диана.

– Еще б! – загордилась я, залезая под свое одеяло на кровати. Хм, судя по всему, мама поменяла постельное белье, так как простыня, наволочки и пододеяльник были накрахмалены. Я заметила, что у Дианы лежат все те одеяла, под которыми уже долгое время спала я.

– Слушай, тебя не смещает, что ты спишь вся в моем белье? – покосилась я на подругу.

– Нет, а что? – округлила глаза Диана. – Это же твое белье. Чего мне брезговать?

– Ну тогда ладно.

– Не, если ты, конечно, мочишься каждую ночь, то я настою на том, чтобы ты поменяла мне белье, ха! – пошутила подруга.

Я кинула в нее плюшевого медведя.

– Сейчас будешь спать на балконе! – хихикнула сардонически я.

Диана состроила мне рожу и тоже посмеялась.

– Получается, завтра есть уважительная причина не ходить на учебу? – намекающим тоном спросила она. Я ухмыльнулась заговорщически и покосилась на календарь, висящий над кроватью.

– Видимо, завтра у нас внеплановый выходной, Базарова, мы имеем право на моральную компенсацию, – так же по фамилии ответила я подруге.

– Ну и чудненько, – прячась с головой под одеялами, не своим голосом театрально протянула Диана. Я издала смешок, а затем погасила свет и упала на подушку, почти сразу же отключившись. Все-таки день сегодня был тяжелый и насыщенный.

День 2

Я проснулась от звенящей боли в голове. Я приподнялась на локтях, хватаясь за черепушку. Перед глазами все прыгало и скакало, словно мне показали испорченный слайд. А в ушах моих стоял тонкий и высокий звон, который замедлял работу моего мозга. Что происходит? За окном, кажется, совсем не было солнца. Вчерашняя райская погода сменилась на пасмурные грозные тучи, которые так и норовили разверзнуться громом и молнией, спустив весь свой гнев на неблагодарный город.

– Диана, – позвала я жалобно подругу, но ответа не последовало. И кто из нас еще Соня?

– Диана! – настойчивее повторила я. – Блин, Базарова!

Несмотря на дикую головную боль, я все же нашла в себе силы, чтобы корпусом склониться вниз с кровати, дабы разбудить подругу, но, на мое удивление, матрас был пуст. На нем валялись лишь помятые и разбросанные во все стороны подушки и одеяла.

– Диана? – тихо спросила я непонятно у кого. Я встала с кровати и, держась рукой за стену, прошла в гостиную, но там я также никого не обнаружила. Комната мамы была пуста, а кровать заправлена. Это и неудивительно. Сегодня понедельник, и мама на работе с самого утра. Кстати, а сколько сейчас времени?

В прихожей я взглянула на часы и изумилась тому, насколько долго я спала. Полпятого вечера. Хм, но я никогда не сплю так долго, даже если очень сильно устану. Тогда где же Диана? Я обошла всю квартиру, но не нашла ее. За окном прогромыхало, и это еще больше стало нагнетать на меня.

Я вышла на кухню, включив верхний свет. На столе лежала искомканная грязная записка. Почерк был похож на дианин, но присутствовало ощущение, что написано это было наспех.

Прости, но мне не спится в твоей квартире. Снятся кошмары, поэтому я предпочту пойти к себе домой. Я взяла ключи. Занесу позже. Надеюсь, ты еще не проснешься к тому времени.

Твоя подруга

Что за бред? Твоя подруга? Диана никогда так не написала бы… Что происходит? И откуда она взяла такой листок бумаги, словно из помойки? Здесь явно что-то нечисто. Я вновь вернулась в прихожую и толкнула входную дверь – она была заперта.

Как такое возможно? Диана без спросу взяла ключи и ушла, даже не разбудив меня, чтобы предупредить? Оставила какой-то клочок бумаги? Это очень на нее не похоже. Но из этого напрашивается вывод, что ушла она после мамы, иначе бы та заметила такие странности и растолкала бы меня. Ушла подруга все равно очень давно, так что не имеет смысла уже думать о том, как это произошло.

На всякий случай я открыла дверь запасным ключом, так как мои ключи действительно пропали, и вышла на лестничную площадку. Она пустовала и была безмолвна. Все окна были плотно закрыты. Ничего не обнаружив, я вернулась в квартиру, закрыв за собой дверь.

Чувство тревоги стало нарастать все больше и больше, и вот я уже нервно расхаживала по гостиной туда-сюда и думала, что могло побудить ее сделать это. На телефонные звонки она не отвечала, а вскоре телефон подруги и вовсе стал недоступен. Да что же это такое? Пришлось позвонить маме Дианы.

– Алло, – послышался в трубке легкий голос женщины.

– Антонина Степановна? – осведомилась я официальным тоном.

– Да, – тут же насторожилась женщина.

– Вас беспокоит Соня Даос, подруга Дианы, – тоненьким голоском начала говорить я, переминаясь с ноги на ногу.

– A-а, Сонечка, здравствуй, а я уже хотела тебе звонить! – обрадовалась почему-то мама Дианы.

– Звонить? Мне? Зачем? – не поняла я.

– Ну, Диана вчера ночью позвонила, рассказала обо всей этой истории с метро, сказала, что поедет ночевать к тебе и что постарается приехать с утра пораньше, как только вы проснетесь. Но уже почти пять часов, а ее все нет, и мобильник у нее выключен. Она ведь с тобой? Да? – с надеждой в голосе спросила женщина. С меня полил холодный пот, а руки мои задрожали.

– Что значит «а ее все нет»? – обомлела я не на шутку.

– Соня, – тут же изменила интонацию Антонина Степановна, – Соня, где Диана? Она не с тобой?

– Нет… – выдавила я из себя, взяв снова в руки таинственную записку. – Тут вообще очень странная ситуация… я думаю, вам лучше приехать ко мне.

– Господи! Сейчас буду! – со всхлипом сбросила трубку мама Дианы. Я же так и осталась стоять в ступоре с приложенным к уху телефоном. Нерешительно я опустила трубку на базу. Эта записка не вызывала у меня никакого доверия. Ее писала не Диана, и в этом я была точно уверена. Но что же тогда произошло здесь, черт возьми?

Внезапно я услышала какой-то звонкий шум за входной дверью. Я стремглав бросилась в прихожую. Распахнув дверь, я воскликнула:

– Диана?! – Я ожидала, что увижу за дверью подругу, но на лестничной площадке никого не было. Тогда взор мой упал вниз, и я увидела на резиновом коврике свои ключи. В прошлый раз, когда я открывала дверь, их тут не было. Я осмотрела лестницу сверху и снизу, но опять-таки – никого. Только одно из окон оказалось распахнутым настежь. Меня это немного напугало. Тогда я вновь вернулась к ключам. Я присела на корточки и боязливо взяла их одной рукой, пристально оглядывая. Ничего подозрительного: ключи как ключи. Кто их принес сюда? Что за чертовщина вообще творится? Я решила не стоять на лестничной клетке и зайти в квартиру, так как вся эта ситуация меня конкретно уже запугала. Мистика просто какая-то!

Антонина Степановна долго не заставила себя ждать и примчалась меньше чем через час, да еще и не одна, а с отцом Дианы и с полицейским. Сразу с порога она схватила меня за руку и истерично спросила:

– Где моя доченька? Где Дианочка?

Я ошарашенно отступила назад, вырывая свою руку, так как такое поведение со стороны женщины меня напугало. Я и сама сейчас была не в самом лучшем состоянии.

– Антонина, успокойся! Сейчас все выясним, – обнял ее за плечи супруг. Затем он глянул на меня и дал понять взглядом, что его жена на взводе.

– Скоро приедет мама… Я думаю, вам лучше будет поговорить с ней, а я расскажу все то, что знаю сама, – попыталась успокоить я плачущую женщину.

– Дианочка никогда не задерживалась, а если и задерживалась, то всегда… всегда звонила и предупреждала! Но у нее выключен телефон, я думала, что она с тобой, Со-оня, – продолжала рыдать та. Тут уже подключился полицейский.

– Следователь Романов, – представился деловито он, посмотрев на меня и подхватив Антонину Степановну под руку. – София, где у вас тут можно сесть?

Я тут же спохватилась и вышла из некого транса, указав рукой на гостиную. Следователь кивнул и повел вместе с отцом Дианы женщину вглубь комнаты. Я же закрыла входную дверь и прошла за ними. Теперь я вижу, в кого Диана такая нервная… Пришлось дать Антонине Степановне успокоительное, чтобы она сумела немного прийти в себя. Стоило отметить, что родители Дианы были уже в почтенном возрасте, поэтому с их здоровьем шутки были плохи. Немного успокоившись, мама Дианы снова обратилась ко мне.

– Сонечка, расскажи… что случилось с Дианой?

Только я хотела начать рассказ, как следователь меня перебил.

– Постойте. Давайте дождемся всех свидетелей и поговорим уже все вместе. Мне нужно знать все детали пропажи вашей дочери. Я так понимаю, что она действительно исчезла? – взглянул серьезно на меня следователь Романов. Я тут же закивала, понимая, что это так. От этой мысли мне стало горестно. А что, если с Дианой что-то случилось? Или она не в безопасности? А может, это маньяк? Подземный ли?

Мы дождались, пока приедет с работы моя мама. Она была не менее обеспокоена, чем все присутствующие. Мне даже показалось, что ее просто лихорадит от какой-то мысли. Я редко видела свою мать в таком дерганом состоянии. Она просто места себе не находила и постоянно натянуто криво улыбалась, словно стараясь показать, что она ничего не знает, но очень боится. Пока я ждала приезда Антонины Степановны, я решила все-таки позвонить маме и вкратце объяснить ситуацию, чтобы потом для нее не было неожиданностью появление в нашей квартире семьи Дианы. Несмотря на это, она все равно вела себя очень подозрительно. Особенно для меня, ведь я знала маму очень хорошо.

– Здравствуйте, – мама прошла в гостиную и подошла к полицейскому, пожав ему официально и представительно руку. – Рима Леоновна Даос, мама Сони. Здравствуй, Антонина, Леша, – кивнула поочередно она родителям Дианы. На секунду ее взгляд сделался жутко повинным и поникшим, словно это она виновата в пропаже Дианы. Я не сводила настороженного взгляда с мамы. Она, видя, что я неприкрыто наблюдаю за ней, еще больше начала суетиться.

– Следователь Романов Василий Романович, – представился маме полицейский, а затем встал и звучно заговорил. – Итак, теперь я хочу услышать от каждого из вас, что же произошло за эти два дня, включая ночь, желательно в деталях.

Потом следователь достал диктофон и включил его.

– Начнем с вас, Антонина Степановна.

Мама Дианы долгую минуту не могла собраться с мыслями, но потом все же начала говорить, теребя в руке кусок своей юбки.

– Вчера рано утром Дианочка ушла на эту… встречу скейтбордистов. Она несколько раз в месяц ходила на подобные встречи вместе с Сонечкой. Они вместе катаются на скейтбордах, дружат. Примерно в часов двенадцать ночи мне позвонила Диана и сказала, что она с Сонечкой попала в небольшую катастрофу в метро. Отключилась, по-моему, энергия, электричество… – женщине было очень тяжело говорить, поэтому супруг придерживал ее за руку и плечи. – Им пришлось идти по туннелю до ближайшей станции. Дианочка так вымоталась и напугалась, что решила переночевать у Сони. Она так мне и сказала. Потом она сообщила, что будет дома как можно раньше, когда они проснутся. Но ее не было весь день, я волновалась, пыталась дозвониться до дочки, но она не подходила к телефону, а потом он стал вне зоны доступа, и я запаниковала. Тут мне позвонила Соня и сказала, что Диана пропала куда-то… тогда я примчалась к вам и сюда.

Окончив свое повествование, женщина разрыдалась пуще прежнего.

– Я так понимаю, что у вас такая же версия происходящего, Алексей Федорович, – сухо, но задумчиво нацелил свой взгляд на отца Дианы следователь. Тот услужливо кивнул, продолжая поддерживать жену.

– Хорошо, тогда послушаем вас, Рима Леоновна, – тут же переключился он на мою маму. Она конвульсивно вздохнула, опустив глаза и подумав. Мне показалось, что она размышляет, о чем можно сообщить следователю, словно отсеивая некоторые мысли. Ой, как же меня все это напрягало!

– Ну, как и сказала уже Антонина, девочки несколько раз в месяц ездили на сходки скейтбордистов. Все всегда проходило спокойно. Соня и Диана не жаловались. Вот и вчера утром они отправились туда. В двенадцать ночи я сумела связаться с Соней, и она рассказала, что в метро действительно произошла какая-то авария, перебой с электричеством, а потому они застряли в туннеле и вынуждены были идти до станции пешком. Соня приехала сюда вместе с Дианой. Они все рассказали мне в подробностях. Да и по новостям говорили об этом сбое, сами, наверное, в курсе, – следователь Романов кивнул, прикрыв утомленно глаза. – Диана выглядела усталой и изнеможенной после такого приключения, сами понимаете. Девочки устали. Попили чаю с печеньем, я обработала рану Сони, которую она получила в туннеле, споткнувшись, – следователь придирчиво взглянул на мою перебинтованную ногу. – А потом они сходили по очереди в душ, легли спать. Утром в семь тридцать я ушла на работу. Заглянула в комнату к девочкам, они еще спали. Диана была в порядке. – Тут мама невольно сбилась, прокашлявшись и отведя взгляд вбок. – А часов в пять вечера мне позвонила Соня и рассказала о том, что Диана при странных обстоятельствах пропала…

Мама окончила рассказ, и следователь Романов перекинулся мгновенно на меня.

– София, что за странные обстоятельства ты имела в виду?

В комнате на меня смотрели все, ожидая моего решающего слова. Я нервно сглотнула, глубоко вздохнув.

– Просто… вчера все было нормально. Ничего подозрительного. Ну, кроме этой аварии в метро, но все обошлось без происшествий, да и Диана была в относительном порядке. Конечно, ее напугала вся эта ситуация, но не более. Мы пришли, как говорила мама, попили чаю, поговорили, помылись и легли спать. А сегодня я проснулась где-то в половине пятого вечера. Не знаю, почему я так долго спала… Наверное, мой организм пережил стресс. Но, проснувшись, рядом с собой я не обнаружила Дианы. Она просто исчезла. На кухне я нашла эту записку, – я протянула следователю грязный клочок бумаги, в который он внимательно уставился.

– Это почерк вашей дочери? – он протянул записку родителям Дианы. Антонина Степановна дрожащими руками взяла заветную бумажку и бегло прочитала написанное.

– М-м, немного похоже, но как-то чересчур криво. У Дианочки почерк более аккуратный, каллиграфический, а этот… как курица лапой, – вынесла неутешительный вердикт мама Дианы. Тогда я точно убедилась, что писала это не она, но свои догадки решила оставить пока что при себе. Полицейский вновь уставился на меня требовательным и холодным взглядом. Тогда я нехотя продолжила.

– Дверь в квартиру была заперта. А потом… – И тут я поняла, что сказанное мною будет звучать, как полный бред. Я же не могу сказать, что сначала ключей не было и что потом Диана со скоростью метеора заскочила на лестничную площадку, оставила их и выпрыгнула в окно? Конечно же, это лишь запутает следователя и он подумает, что я фантазирую или хочу скрыть детали. Видимо, придется мне сказать что-то другое, что звучит хотя бы приблизительно, как правда.

– Что потом? – строго спросил он.

– Потом я вышла при помощи запасного ключа и обнаружила свои ключи, которые она, видимо, оставила, когда уходила. Или же занесла мне их, пока я еще спала.

– Где?

– На коврике перед дверью, – почти не соврала я. Да, пожалуй, так будет лучше. Ну не рассказывать же мне, что ключи возникли неизвестным мистическим образом, пока я была в квартире! И что я услышала эти странные тренькающие звуки, словно их кто-то принес.

– Хм, – задумался следователь, что-то решая про себя. – Дальше что было?

– Ничего, – вздохнула тяжело я, усаживаясь на подлокотник дивана. – Я забеспокоилась, позвонила Антонине Степановне и маме, рассказала все. Дальше по сценарию. Вы все знаете.

Следователь еще некоторое время выжидающе смотрел мне в глаза, но я выдержала этот визуальный контакт. Потом он удовлетворительно кивнул и выключил диктофон.

– Так-с, – выдохнул он напряженно, доставая какую-то папку из своей сумки за плечом. – Значит, будем оформлять исчезновение без вести. Записку я изымаю как улику. Придется пройтись по всем ее друзьям и знакомым. Мне нужны адреса и телефоны.

После оформления и занесения обстоятельств дела в протокол следователь Романов небрежным взглядом осмотрел мою комнату, но ничего подозрительного, что могло бы навести на след Дианы, не нашел. Он сделал тривиальный вывод, что Диана все же сама вышла из моей квартиры, оставила ключи на коврике, а по дороге уже пропала. Тогда он попрощался со всеми и ушел. Мама и родители Дианы посидели в гостиной, попили чай. Моя мама выслушала и Антонину, и Алексея. Она очень сильно сочувствовала им, как и я. Мне было невыносимо оттого, что я не знала, где находится сейчас моя подруга. Ее телефон по-прежнему молчал. Мне пришлось связаться со всеми ребятами, позвонить всем нашим знакомым, но никто не видел Диану. Я места себе не находила. Когда же стрелки на часах приблизились к десяти часам вечера, я сдалась. Это был Сизифов труд – обзванивать всех-всех. Я и так знала, что она пропала без вести, и ни у кого из знакомых ее точно нет. Оставалось только ждать и надеяться, что Диана все-таки найдется. Но странности ее исчезновения никак не выходили у меня из головы. Я все время прокручивала заново все подробности, пытаясь сообразить, что же по-настоящему случилось в тот период, когда ушла моя мама, а мы спали в комнате.

– Может быть, следователь упустил что-то значимое… – пробубнила я себе под нос, сидя за письменным столом. Решение пришло незамедлительно. Я решила, что мне стоит осмотреть комнату внимательнее. Может быть, я найду то, что скрыто от невооруженного взгляда?

Долгий час я лазала по всем уголкам своей комнаты чуть ли не с лупой, как Шерлок Холмс, изучая каждый миллиметр пространства. Мне не удалось обнаружить ничего. Только ручка, которой, возможно, воспользовалась Диана, чтобы написать записку. Или ею воспользовался кто-то другой. Но факт оставался фактом: ручка валялась там, где ее быть не могло, – под ковриком рядом с моей кроватью. Однако мне не хотелось думать о том, что кто-то посторонний мог побывать в моей комнате и причинить вред лучшей подруге. Тогда логика вывела меня на то, что если здесь и был кто-то чужой, то он точно влез через окно. Видимо, следователь не мог допустить подобной мысли, поэтому не стал прорабатывать пространство около окна. Судя по всему, он решил вообще сильно не заморачиваться с этим делом. Подумал, наверное, что подросток решил сбежать от своих родителей на время. Учитывая гиперопеку над дочкой со стороны родителей, я бы предположила то же самое, но я знала куда больше, чем этот глупый следователь.

Я подбежала к подоконнику и раскрыла окно, отдернув предварительно шторы и тонкий тюль. Мне хватило секунды, чтобы понять, что мои худшие опасения подтвердились. На оконной раме я увидела грязный отпечаток чьей-то руки и удивительно глубокие царапины. Но подождите, я же живу на тринадцатом этаже! Как бандит мог забраться сюда? Ведь сточная труба далеко от моего окна, да и сомнительно, что она выдержала бы вес больше кошачьего. Кто же тогда приходил ко мне в комнату сегодня ночью? И как он открыл окно без взлома? Стекло было цело, а механизм на ручке – нетронут. Действительно, мистика просто! И кто же в такое поверит? Явно не следователь Романов. Сочтет, что я глуплю. Нет… с этой историей мне предстоит разбираться самой. Господи! Только бы Диана была цела и невредима, пожалуйста!

Когда я высунулась из окна, то поняла, что точно так ничего не увижу. На улице было уже достаточно темно. Пришлось взять телефон и включить фонарик. То, что предстало моему взору, повергло меня в лютый шок. Я увидела мелкие, но видимые следы крови – капельки, которые местами были размазаны так, словно что-то тащило Диану вниз.

– Боже!.. – всплакнула я. – Только не это…

Я надеялась, что это всего лишь краска, но внутреннее чутье подсказывало мне, что это была именно кровь. Я села под подоконник, обняв колени, и заплакала. Плакала я редко, а если и делала это, то по очень веским причинам. Сейчас я уже не могла держать себя в руках. Я просто молилась, чтобы Диана была жива и чтобы это нечто не возвращалось сюда больше.

Я решила, что мне стоит стереть следы крови. Я не знала, зачем я это делаю, но вот я, как дура, посреди ночи высунулась из окна и стала изо всех сил тереть губкой мелкие следы, до которых только могла достать. Неужели подсознательно я думала, что вину могут свалить на меня? Нет. Я бы в жизни не причинила Диане никакого вреда, и все это знают. Тем более уж не выпихнула бы ее из окна. К тому же явно, здесь побывал кто-то третий. И этот кто-то был не просто бандитом или маньяком… А хуже всего было то, что он мог в любой момент вернуться сюда и преспокойно войти в комнату, как и той ночью. Он мог прийти за мной. Что поразило меня больше: я ведь сплю очень чутко, и малейший шум может разбудить меня. Почему же я не услышала того, что произошло здесь? Меня очень удивило, что я проснулась после такого только спустя долгое время.

Хм, судя по тому, насколько легко смываются следы обыкновенной теплой водой с мылом, это действительно была кровь. Дьявол! Как же так?

В моей голове сейчас проигрывались сотни возможных сценариев произошедшего, и один был страшнее другого. Получался настоящий фильм ужасов. Стивен Кинг мог бы написать книгу, если бы узнал об этом.

Когда работа была окончена, я решила лечь спать. Перед сном ко мне зашла мама, чтобы пожелать спокойной ночи. Я не выдержала и расплакалась прямо перед ней.

– Тише, Сонечка, тише, родная! – крепко обняв, утешала меня ласково мама. – Диана найдется, я уверена, вот увидишь. – Но слова ее, на удивление, звучали предательски фальшиво.

Ох, мама! Если бы это было так, то я не рыдала бы сейчас, как последняя истеричка. Я ведь уже знала, что если Диану и найдут, то только в сводках некролога.

Пасмурная ночь застала меня врасплох. Я не могла уснуть. Я постоянно прислушивалась к разным звукам и шорохам и не могла взгляда отвести от окна. Когда же усталость все-таки начала брать свое и я потихоньку начала засыпать, я услышала звук открывающегося окна. Кто-то встал на подоконник. Мне хватило секунды, чтобы, не глядя, выбежать из комнаты в спальню матери. Меня била крупная дрожь, а на лбу у меня выступила испарина. Я даже не оглянулась, но я знала, что он в моей комнате.

– Соня? – мама поднялась с кровати и включила лампу на тумбочке. Ее свет ослепил меня. – Что с тобой?

– Мама, мне не спится. Можно я некоторое время посплю с тобой, пожалуйста, – я пыталась говорить как можно более нейтрально, хотя скачущая интонация выдавала мой безумный страх, который комом застрял в горле. Мама недоверчиво оглядела меня, а затем кивнула, двигаясь на другой край постели. Я пристроилась с ней рядом. Хотя дверь в ее комнату была плотно закрыта, а под кроватью спокойно посапывала и хрюкала Жирушка, мне все же было дурно. Голова моя кружилась, и я не знала, о чем можно думать в такой ситуации. Я же не могу вечно спать с мамой. Когда я вспоминала эти звуки и ощущения: открывающееся окно, шум улицы, врывающийся без спроса в комнату, топанье ног по подоконнику, чье-то тяжелое дыхание, прохладный ветер, коснувшийся моей шеи, – мне становилось очень плохо, и голова моя шла кругом. От безысходности хотелось рыдать. Ведь я знала, что не смогу постоянно прятаться от него, кто бы он ни был. Он пришел за Дианой, теперь ему нужна я. Но почему? Внезапно мама приподнялась на локтях, тяжело вздохнув. Она включила лампу. И вновь сияние искусственного свечения меня ослепило, пришлось зажмуриться.

– Может, ты объяснишь, чего ты боишься? – мягко спросила она, садясь на кровати. Ее добрые понимающие глаза заставляли меня все рассказать ей, и мне ничего не хотелось скрывать от мамы, ведь она, как Диана, самый близкий и родной для меня человек. Немного подумав, я решила все-таки обо всем ей поведать.

– Кто-то пришел сегодня ночью в мою комнату, – начала я, и мама громко вдохнула в себя воздух, словно ожидала подобного, но не хотела слышать.

– Я догадывалась, – она отрешенно отвела взгляд в сторону.

– Ты знала? – тут уже подскочила я. Волосы мои смялись и были чуть влажными от ночного пота.

– Диана пропала не просто так… Хотя изначально он шел за тобой, – очень странно начала говорить мама. – Боюсь, теперь он не отвяжется, пока не получит то, что ему нужно. Черт! Я надеялась, что просто накручиваю себя, но нет, определенно нет…

– О чем ты говоришь? – мама не на шутку пугала меня. По виду говорила она весьма серьезно.

– В ту ночь, когда вы вернулись с Дианой, ты привела что-то за собой. Я ощущала его присутствие рядом с домом, но он не решался войти, пока ты рядом со мной. Он знает, что с такими, как я, лучше не связываться, продуманный гад! И все-таки он осмелился войти. Не думала, что он настолько дерзок. Видимо, сильно хочет забрать свое. – В этот момент мама сама на себя не была похожа. Исчезли прежние легкая добродушность и прозорливость. Сейчас мама выглядела сосредоточенной и сердитой, чего я никогда прежде не видела.

– Я тебя не понимаю, что происходит? Объясни мне! – не выдержала я и закричала. – Я напугана так, как никогда прежде. Кто он? И что с Дианой?

Мама перевела на меня основательный, но какой-то чопорный взгляд, которого я тоже раньше никогда у нее не видела. Меня вновь пробила дрожь, и ее уже было не унять просто так.

– Ох, ты помнишь рассказы твоей прабабушки Катарины? – почему-то спросила мама, тяжело вздохнув. Я призадумалась, воскрешая воспоминания из глубин своей памяти.

– Конкретно? Про что? Про то, что в нашем роду жили ведьмы? Ну да, она травила в детстве мне эти байки! – вспыльчиво говорила я.

– Это правда. Это проклятье передается женщинам нашего рода через поколение. Твоя прабабушка Катарина – ведьма, я и тетя Анита – тоже. Если у тебя родится дочь, то и она унаследует эту способность, – очень значительно сообщила мне мама. – Я понимаю, что сейчас, в наше время, это звучит как полный бред, но все же поверь мне. Ведь я твоя мать и никогда тебя не обманывала.

У меня в голове не могло такое уложиться. Мама? Тетя Анита? Прабабушка Катарина? Они ведьмы? Хм, а я думала, что у прабабушки маразм в плане того, что она собирает всякие травы и корешочки, хранит какую-то допотопную книгу, называя ее книгой тайных познаний. Это же звучит как вымысел писателя.

– Почему ты называешь этот дар проклятием? И я… – начала я, и мама резко оборвала меня низким голосом.

– Тебе удалось избежать этого, так как ты родилась в промежуточное поколение. И поверь мне, тебе очень повезло, что ты не видишь и не чувствуешь того, что ощущаем мы. Это очень трудно, и не каждый может с этим справиться. У Катарины была родная сестра. Она покончила с собой, так как не могла видеть мир по-иному. Она хотела обычной жизни, и я тоже хочу, и Анита, поэтому ты должна радоваться, что не получила этого. Ведьма – это не прямое название женщины, которая вершит колдовство и может управляться с силами природы, заклинаниями, хоть отчасти это и правда, но сильно приукрашенная. Ведьма от слова «ведать», то есть знать, владеть тайными знаниями, видеть то, что не подвластно глазам обычного человека, а это очень страшно. И не всегда эти знания нужны нам в жизни. Многие из них мешают и причиняют вред. К примеру, знание того, что за моей дочерью охотится баггейн, – последнюю фразу она произнесла надрываясь. Ей было отчего-то невыносимо тошно.

– Кто? Баггейн? – не передать словами, в каком шоковом изумлении я сейчас пребывала.

– Я расскажу тебе все то, что знаю сама, София, а дальше ты уже сама решай, верить мне или нет, – смиренно произнесла мама, глядя на меня глазами, полными жалости и сострадания. Она не врала мне, не пыталась запугать. И ей я бы поверила в любом случае. Вот только сама мысль о том, что все сверхъестественное, оказывается, реально существует в нашем мире, да и еще в моей семье, навевало на мысли о безумии.

– Я слушаю, – приготовилась я к рассказу, усаживаясь на кровати. Глаза мои слезились, и я никак не могла контролировать это.

Мои слезные железы не слушались меня, пуская слезы тогда, когда им этого хочется.

– Много-много лет назад на этих восточнославянских землях жили так называемые волоты, или велеты. Еще их называли асилками. Это были великаны, которые воздвигали горные кряжи, прокладывали моря и реки, распоряжались лесами. Под их началом было много племен-предков мифических существ, и все они жили в мире и гармонии между собой и людьми, природой. Но волоты настолько чванились своей силой, что стали угрожать Богу, и тот уничтожил их, покарав при этом все мифические племена под их началом, прогнав их под землю. По легендам, спустя столько лет, под землей сумели выжить только некие баггейны, так их назвали жители острова Мэн. Этих существ видели не только на этих землях, но и за морями, так как они могли спокойно передвигаться под землей по всему миру. Они создавали целые подземные города, огромные системы пещер, это была великая подземная цивилизация мифических существ. Ходят слухи, что они не просто выжили, а изжили другие племена существ, чтобы остаться единственным видом под землей.

– А… кто такие эти баггейны? – задала я рискованный вопрос.

– Грубо говоря, это оборотни. Но не те, которых ты привыкла видеть в фильмах и о которых читала в книгах. Это мерзкие, злокозненные монстры, жестокие и агрессивные, кровожадные. Они ужасные, свирепые и уродливые чудовища. Баггейны – хищники, они плотоядные изверги. И люди являются для них настоящим деликатесом. Баггейн способен вырастать до исполинских размеров и принимать любое обличье, поэтому они жутко опасны. Он может также притвориться человеком, но если ты присмотришься внимательнее, то заметишь у него заостренные кверху уши, когти и клыки, которые он не может прятать и которые сильно выдают его. К тому же они как жители подземелья не любят солнце. Они могут ходить днем, но ультрафиолетовое излучение сильно сказывается на их дееспособности. В пасмурный, бессолнечный день они, в принципе, чувствуют себя неплохо, но настоящая сила баггейна раскрывается только под землей или в ночное время суток.

– И это существо охотится за мной?.. – жалобно пробормотала я, потупив взгляд.

– К сожалению, да. Я не понимаю, почему оно забрало Диану. Ему нужна была ты. Но этот баггейн очень силен. Он усыпил и меня, и тебя, чтобы выкрасть Диану, ведь я хотела помешать ему. Они и это могут. Все-таки мифические существа порой обладают какими-то удивительными способностями. До кучи подобное магическое насилие над волей стерло наши воспоминания об этой зловещей ночи. Тебе – наверное, насовсем, ибо ты человек; а мне – на время. Когда ты позвонила и рассказала о случившемся, то память вернулась ко мне, но было слишком поздно, – муторно, срываясь, говорила мама. – Мне жаль, но, я думаю, теперь ты понимаешь, что Диана, скорей всего, уже мертва.

Слезы спокойно покатились по щекам из моих глаз. Сейчас я не способна была на бурные эмоции, так как мой мир перевернулся, и мне требовалось время, чтобы привыкнуть к этому. Теперь все будет по-другому.

– Мама, что делать?.. – обратилась я к ней минорно, но по-болезненному флегматично.

– От баггейна только одно спасение – дать ему то, чего он хочет, – нехотя заговорила она.

– И ты отдашь ему меня? – ужаснулась я. Тут мама вздрогнула, словно очнулась, и привлекла меня к себе.

– Что ты такое говоришь?! Я хочу защитить тебя. Ты моя плоть и кровь, я никому тебя не отдам. Пусть сама умру, но ни один баггейн не получит мою дочку! – горячо произнесла она, крепче прижимая меня к себе. Тут я дала волю чувствам и заплакала навзрыд. Мама тоже плакала, но более спокойно.

– Это… это баггейны похищают людей в метро? – спросила я, хлюпая носом.

– Они, кто же еще, – тихонько всхлипнув, ответила презрительно мама.

– Уже два года. Почему раньше они не высовывались? Сидели бы и дальше в своих этих подземных пещерах! – мне передалась ненависть мамы к этим существам.

– Этого я не знаю. Знаю только, что они не остановятся. То поселение, которое находится в нашем метро, – оно не единственное. В мире очень много племен баггейнов. Только одни ведут себя тихо, вылезая на поверхность, чтобы поохотиться на животных, дабы прокормить себя, нападая на людей только при крайней необходимости. А другие – кровожадные гурманы, вроде наших – убивают и едят людей, совершенно не заботясь о природном балансе.

– Мамочка, мне страшно, а вдруг он похитит меня? – запаниковала я, пытаясь успокоить себя материнским теплом и защитой родного человека. Теперь я знала, что из себя действительно представляет моя мама, но мне не было страшно, так как я чувствовала, что она любит меня и хочет уберечь от опасности.

– Я не позволю этому грязному монстру хотя бы притронуться к тебе пальцем! Он не посмеет! Они боятся ведьм, так как мы можем нанести им существенный вред, но не убить. Хоть баггейны и не бессмертны: они подвержены старению, как и мы, их можно ранить – но убить их сложно, – пыталась утешить меня мама, гладя по голове.

– Я надеюсь, что он оставит меня в покое… – уставившись кататонично в окно, сказала я непонятно зачем.

– Как бы мне этого хотелось, но это навряд ли. Они ни перед чем не останавливаются.

День 3

Проснулась я в обнимку с мамой. Видимо, сегодня она решила взять выходной, так как на часах было уже десять часов утра, а она все еще спала, крепко прижимая меня к себе, как сокровище. На улице было опять пасмурно, что не порадовало меня в связи с новой поступившей недавно информацией. Теперь любой бессолнечный день был опасен для меня так же, как и ночное время суток. Постепенно все встало на свои места. Только я никак не понимала нескольких вещей. Во-первых, почему он охотится именно за мной, чем я привлекла его? Во-вторых, зачем этому баггейну понадобилась Диана? В-третьих, почему их племя стало похищать людей из метро? Ведь раньше они этого не делали, хотя, как я поняла из рассказа мамы, и жили здесь под землей довольно давно.

Мама открыла глаза и посмотрела на меня сонным взглядом.

– Доброе утро, Сонечка, – улыбнулась она нежно. Боже, как же я любила свою маму!

– Доброе утро, мамуль, – я подставила ей лоб, и она поцеловала его.

– Хорошо, что ты не пошла сегодня в институт. На улице пасмурно, – тут же посерьезнела она, посмотрев сурово в окно. Выглядела она уставшей и не выспавшейся.

– Ты хорошо спала сегодня? – спросила я, садясь на кровати.

– Я почти не спала. Этот урод всю ночь провел около нашего дома. Стоило мне задремать, как он тут же влезал в твою комнату и направлялся сюда. Приходилось всю ночь наблюдать за его передвижениями вокруг нашего дома.

После этих слов сердце мое невольно сжалось, я уставилась в одну точку и стала теребить золотой кулончик на шее. От одной мысли, что он был здесь, так близко, мне становилось нечем дышать.

– И как быть дальше? – повернулась я к маме. – Спать по очереди? Нести вахту? Будить в случае опасности? Мы же не продержимся так долго.

– Я уже придумала. Конечно, я знаю только о происхождении баггейна, о его способностях, но о том, как с ним бороться, как защититься от этой твари, сказано лишь в книге тайных познаний твоей прабабушки Катарины… – потерев красные глаза, оповестила меня мама.

– Значит, едем к прабабушке?

– Да, собирайся.

Спустя час мы с мамой вышли из парадной. Она выглядела очень подозрительной: постоянно оглядывалась и пыталась держаться рядом со мной.

– Он рядом? – боязливо спросила я, пока мы шли до машины.

– Поблизости… – процедила сквозь стиснутые зубы мама. – Ишь как ты ему приглянулась!

– Хватит! – вздрогнула я. – Не хочу такое слышать.

– Хах, а что, как тебе перспективка? Ведь все эти девчонки, фанатеющие от мистических саг, даже и представить себе не могут, как по-настоящему выглядят все эти монстры: вампиры, оборотни, демоны, – усмехнулась язвительно мама. – Ничего привлекательного. Чудовища в фольклоре – они и в жизни такие.

– Только не говори, что вампиры и оборотни существуют… – садясь на переднее сиденье машины, промычала я.

– Я и не говорила. Ты сама сегодня ночью, кажется, все прекрасно поняла, – усаживаясь на водительское место, подмигнула мне мама. – Пристегнись!

Я закатила глаза, приоткрыв от пугающих мыслей рот.

– Мне пока баггейна хватает, спасибо…

У дома прабабушки и тети Аниты мы оказались уже в три часа дня, они жили в пригороде. К тому времени погода яснее не стала, что опечалило меня. На пороге нас встречала прабабушка в пышном ярком сарафане. Ее черные волосы были убраны в высокий большой пучок на голове. Бабушка всегда была крупной высокой женщиной, но сегодня она почему-то показалась мне больше обычного.

– Я ждала вас, – улыбнулась она ехидно. – Видимо, Софи теперь в курсе нашей семейной тайны?

– Бабушка, – мама обняла ее и поцеловала в щеку. – Да. В свете последних событий пришлось просветить малютку.

Катарина выжидающе уставилась на маму, сердито приподняв густо накрашенную бровь.

– Что еще за события?

– Давай я в доме все расскажу, – внезапно забеспокоилась мама, подталкивая меня скорее войти в дом. Бабушка лишних вопросов задавать не стала, так как увидела что-то за спиной моей мамы, и глаза ее сверкнули каким-то гневным пламенем.

– Быстро в дом… – проскрежетала она одними зубами. Страх снова накинулся на меня, и я опрометью бросилась в дом, за мной вошла мама и закрыла дверь, оставив прабабушку на пороге.

– А как же прабабушка Катарина? – обеспокоилась я.

– Она прогонит нашего незваного гостя и вернется, – слабо улыбнулась мама, снимая туфли. Я неуверенно посмотрела на нее и тоже сняла кроссовки. Бабушка вернулась весьма быстро, потирая ладони. Она была очень сердита и чем-то взбешена.

– Грязные твари, совсем уже страх потеряли! Суются в логово ведьм! И что этому баггейну тут понадобилось? – вопросительно, но очень требовательно посмотрела на мою маму Катарина. Моя прабабушка отличалась крутым и жестким нравом. С ней лучше было по пустякам не припираться и делать то, что она говорит. Некрасов про таких женщин писал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

– Твоя правнучка, – честно ответила мама, хотя от страха перед своей бабушкой окосела.

– Рима! Как ты допустила?! – взвыла свирепо. Мне показалось, что даже стены дома затрещали. Тут со второго этажа по лестнице спустилась тетя Анита в легком белом платье.

– Сестренка, привет, давно не виделись, – мирно заулыбалась она, подходя к маме и обнимая ее. Мама же начала хвататься за нее, ища спасения от гнета бабушки.

– Не укрывайся за сестрой, негодяйка! – не унималась Катарина.

– Бабушка, ну что ты так кричишь на Риму? Что она сделала? – непринужденно и изящно спросила Анита. Тетя же была полной противоположностью прабабушки Катарины: легкая и ненавязчивая, гибкая в общении с человеком, мягкая и спокойная. С ней было договориться куда проще, чем с прабабушкой. Хотя тетя Анита была единственным человеком, который мог воздействовать на Катарину посредством своей успокоительной и светлой ауры, как бы забавно это ни звучало.

– Привела за собой баггейна, который охотится на нашу Софочку! – повысила еще больше голос прабабушка. Тут улыбка спала с лица Аниты, но легкость ее никуда не исчезла.

– Это плохо, – промолвила она, опустив голову. – Но, я думаю, это вышло случайно. Баггейны не выбирают себе жертв специально. Это весьма спонтанный процесс, сама знаешь.

Катарина прорычала что-то невнятное, покраснев от гнева, но тут же успокоилась. Анита творила с ней чудеса!

Дом прабабушки выглядел очень старым, но при этом красивым, благородным. В нем присутствовали многочисленные элементы кантри, а сам интерьер заставлял почувствовать домашний уют и тепло родного места. Здесь было спокойно, и можно было не волноваться о всяких баггейнах. В доме всегда пахло разными благовониями и травами. Только теперь я понимаю почему. Раньше я думала, что прабабушка просто сходит с ума по народной медицине, поэтому так помешана на разных специях и корешочках, но сегодняшняя ночь явственно дала понять мне, что мои родственники не так просты, как кажутся на первый взгляд.

– Что ты хочешь от меня, Рима? – проходя в гостиную, властно спросила Катарина.

– Мне нужно знать, как защитить дочку от баггейна, – уверенно сказала мама. В ее интонации читалась также и взыскательность. Прабабушку это явно поразило, так как она вылупилась на маму так, словно та сдерзила ей.

– Я так понимаю, нужно нести книгу тайных познаний? – разрядила обстановку своим воздушным смехом Анита, уносясь в дальнюю комнату. Катарина только хотела возразить и разверзнуться новым приступом гнева, как Анита тут же выпорхнула из комнаты, неся на своих тоненьких ручках гигантских размеров необъятную книгу. Она свободным грациозным движением положила ее на круглый стол рядом с окном. Катарина на этот раз внимательно оглядела меня и тяжелой рукой открыла книгу, начиная резко листать страницы.

– Ты что-нибудь кому-нибудь отдавала в последнее время из личных вещей, Софи? – спросила дотошно Катарина.

– Нет, – честно ответила я, почувствовав некоторую сконфу-женность перед могучей прабабкой.

– Странно. Должно быть то, с помощью чего этот монстр нашел тебя. Ладно. Это ты выяснишь для себя позже. Сейчас нам необходимо создать амулет, который сможет защитить тебя от этого грязного существа, – менторски рассудила Катарина, кажется, найдя нужную страницу. – И берегись, баггейны очень коварные и вероломные создания. Этот пойдет на все, чтобы снять с тебя амулет, но ты ни в коем случае не должна расставаться с ним, а иначе случится беда. – Катарина посмотрела мне прямо в глаза, отчего по спине у меня пробежал холодок. Я и раньше ощущала силу, которая исходила от прабабушки, но, узнав ее истинное происхождение, мне стало совсем не по себе.

– Х-хорошо, я поняла, – я улыбнулась бегло.

– Анита, Рима, за мной. И прихватите книгу! – начал командовать этот Сталин в юбке. Я до сих пор не понимала, как моя мама могла жить с этой женщиной в одном доме столь долгое время, когда только-только переехала в Россию. Я бы давно воспользовалась схемой: «Зажигалка, бензин – и нет проблем».

– Доченька, посиди тут, пожалуйста, хорошо, – кротко улыбнулась мама, чмокнув меня в макушку.

– Ладно, – уселась я на диван и включила телевизор. Женщины удалились из комнаты на второй этаж, забрав с собой книгу.

Прошло достаточное количество времени. Я сидела и старалась сосредоточить свое внимание на передаче о животных, но мое внимание отвлекло какое-то резкое движение за окном. Я заранее знала, что ждет меня, поверни я голову, но все-таки я сделала это. И тут я увидела его. Моего кровожадного охотника. Он стоял, приблизившись к окну настолько близко, что его дыхание ощущалось, наверное, на стекле. Его даже не смущал колючий кустарник, росший под окном, который резал ему ноги. Я сидела в ступоре и хотела закричать, но не могла, так как он приковал меня к себе каким-то животным магнетизмом. Выглядело это существо как обычный молодой мужчина лет двадцати пяти или тридцати, но его и вправду выдавали заостренные кончики ушей и ужасные грязно-желтые когти, как у зверя, которыми он скреб по подоконнику, словно упрашивал меня впустить его внутрь. Клыков я увидеть не могла, так как он улыбался одними губами, но такой улыбкой ухмылялся Ганнибал Лектер, прежде чем сожрать очередную жертву. Меня затрясло, а глаза мои, казалось, сейчас выпадут из орбит. Голову я вжала в плечи так сильно, что ощутила боль в районе ключицы.

Так это он был прошлой и этой ночью в моей комнате. И это он был настолько близко ко мне, что я могла даже ощущать его присутствие рядом с собой. От этой мысли внутри меня стал нарастать волнительный ком, который ленивой тягучей волной стал распространяться от низа живота по всему телу. Я не могла оторвать глаз от окна, а он так и продолжал там стоять. Тут он очень медленно повернул голову чуть вбок, едва обнажив зубы. Я, кажется, побелела, а душа моя ушла ниже пяток, туда, откуда прибыл он. Вместо зубов у этого создания действительно были большие остро заточенные клыки. Зубы у него были просто ужасными: неухоженными, с мутным налетом. Этот мужчина выглядел как дикарь, сбежавший из леса. Местами на его теле и рваной, потрепанной одежде я видела засохшую грязь и… кровь. Господи! Да он издевается!

На баггейне были черная кожаная косуха, темно-синие джинсы и какая-то буро-красная футболка, с которой сливались сухие пятна крови. И весь, весь его облик был неотесанным и каким-то плебейским. Он действительно выглядел так, словно вылез из-под земли. Когда я начала немного привыкать к постоянному чувству страха, я сумела задержать свой взгляд на лице баггейна – до этого я старалась бегать глазами, чтобы не видеть этой жути. У него были длинные, четко очерченные губы неестественного бледно-розового оттенка. Они растрескались от сухости, а в уголках виднелась запекшаяся кровь из маленьких ранок. У мужчины была блеклая кожа какого-то мраморно-серого цвета, поэтому его угольночерные грязные волосы и широкие брови сильно контрастировали и выделялись. Его узковатые и продолговатые глаза, похожие на лисьи, смотрели на меня неотрывно все это время. А их насыщенный голубовато-серый цвет то темнел, то светлел в зависимости от мыслей баггейна. Высокие отбитые скулы с абсолютно отсутствующими выпуклостями в области щек говорили о том, что он много дрался и получал по лицу. К тому же я заметила его отличительную черту – шрам на половину лица, который затрагивал и левый глаз с бровью, как бы разрезая их поперек. Казалось, что его очень давно ранил какой-то дикий зверь, оставив на лице своей огромной и опасной лапой эту бледно-бежевую отметину. В совокупности все это выглядело настолько отвратительно, что у меня начались даже позывы к рвоте. Он выглядел яростно, необузданно и страшно. Настоящий монстр…

Тут мужчина резко перевел взгляд куда-то в сторону лестницы, а затем вновь плавно на меня, не переставая при этом плотоядно улыбаться одними губами. Внезапно его губы дрогнули, и он приставил к ним указательный палец с омерзительным острым когтем, делая знак «тише». Я заметила, что у него очень крупные и грубые ладони с большими кривыми пальцами. И вдруг он исчез. Только дернулся, и вот за окном уже никого нет. Ну и скорость! Стоит быть начеку. По лестнице тут же стали спускаться прабабушка, Анита и мама. Катарина за что-то ворчливо отчитывала своих внучек.

– Твой амулет готов, дорогая, – прабабка подошла ко мне сзади и положила свою громоздкую руку с ужасно старческим маникюром мне на плечо. Я вздрогнула.

– Что с тобой? – более мягко обратилась та ко мне. – Словно приведение увидела, такая бледная.

– Ничего. Просто задремала, – соврала я правдоподобно. Катарина подозрительно меня оглядела, хмыкнув, а затем дала знак, чтобы я поднялась с дивана и повернулась к ней спиной. Я так и сделала.

– Подними волосы, – повелительно приказала прабабушка. Я повиновалась. Тут мне на грудную клетку поверх золотого кулончика опустилось что-то тяжелое и холодное – какой-то металл. Я посмотрела вниз и увидела довольно большой амулет: фиолетово-розовый камень, вставленный в резную железную оправу с черными камушками по бокам.

– Это серебро с морионом и корундом, на амулете лежит аркан защиты от злых мифических существ, так что можешь быть спокойна. Пока эта штучка на тебе, ни один упырь со злыми намерениями к тебе и близко не подойдет! – уверенно и самодовольно произнесла прабабушка с торжественной интонацией. Я обняла ее и искренне отблагодарила за такой дар, а затем и тетю Аниту.

Мы с мамой задержались на обед, а только затем поехали домой. В дороге я стала расспрашивать ее о ритуале. Мне представлялось, что они, как в фильме, стоят втроем над котлом, взявшись за руки, впав в транс, и призывают высшие силы помочь им в изготовлении амулета. Настоящие «Зачарованные»!

– И что вы делали, чтобы создать этот амулет? Наверное, призывали всяких духов и готовили зелья, читали заклинания? – загорелась я. Мама прыснула сардонически и ответила:

– Мы больше искали этот амулет на чердаке, ползая на карачках и травясь пылью из сундуков и бабушкиными старыми духами. А наложить аркан на предмет – это минутное дело. Прочитать наговор и все – дело сделано.

– Ну вот, а я-то думала, что вы что-то сверхъестественное делаете! – наигранно надула я губы и скрестила руки.

– Ведьмы, по сути, не занимаются колдовством. Мы только ведаем и владеем тайными знаниями. На деле все не так литературно и поэтично, как в книгах и фильмах, Соня, – остудила мой пыл мама, следя за дорогой.

– Еще скажи, что вампиры некрасивые и от них воняет, а оборотни ненакачанные и неблагородные? – усмехнулась я.

– Да, так чаще всего и бывает, – разрушила все мои розовые фантазии мама.

– Ой, ну зачем ты так?! – засмеялась я. После получения амулета мне стало гораздо спокойнее и я надеялась, что смогу вернуться к обыденной жизни. Жаль только, что Диану не вернуть. От этой мысли я снова загрустила, но мама, поняв причину моей скорби, сказала добросердечно:

– Я думаю, Диана сейчас в лучшем мире, не беспокойся. Время лечит. Ты забудешь об этом и вернешься к нормальной жизни, даже несмотря на то, что узнала о существовании сверхъестественного на нашей земле. В конце концов, не каждому доступно такое знание. Считай себя особенной.

Я постаралась прислушаться к словам мамы, но далось мне это нелегко, ведь я не могла расстаться с воспоминанием о Диане так скоро. И что же будет с ее несчастными родителями? Каково это – потерять единственного любимого ребенка? Надеюсь, этот баггейн сгорит в аду.

Этой ночью я спала в своей комнате очень чутко, и никто ко мне так и не пришел. Но все же я боялась засыпать крепко, так как неуверенность в амулете все-таки колыхалась внутри меня. Я боялась, что ведьмы могли допустить ошибку при наложении аркана, и тогда этот баггейн запросто сумел бы забрать меня, но этой ночью ничего зловещего не произошло. Более того, я сумела выспаться и дала такую возможность маме. Сегодня наша квартира была тиха и спокойна. Никаких мифических созданий, кроме одной ведьмы, в ней не было.

День 4

Утро выдалось солнечным, что вдвойне порадовало меня, ибо проснулась я целехонькой. Счастью не было предела, поэтому на радостях я решила отправиться в институт. О Диане я старалась не думать, так как прекрасно понимала, что стоит допустить мне хотя бы одну мысль о ней, я мгновенно разревусь и вновь замкнусь. Я не хотела этого, не хотела думать о смерти лучшей подруги. Я хотела вернуться к нормальной жизни. Ради Дианы и ради мамы.

Я сходила в душ, не спеша позавтракала, оделась, пытаясь подобрать вещи в тон к моему новому аксессуару. Единственным минусом этого амулета было то, что он мало к чему подходил из моей одежды, но и эта проблема была решаема. Надо было только подумать, куда можно присобачить его еще, кроме как на шею.

Из дома я выдвинулась в хорошем расположении духа, отвергая любые мысли о Диане в своей голове. Меня даже не напугал тот факт, что придется ехать на метро. Все равно ко мне теперь никто из этих упырей притронуться не может. До института я доехала, как и ожидалось, спокойно и без напастей. Мне на секунду даже стало казаться, что никаких баггейнов в моей жизни и не появлялось, что все события прошедших трех дней я сама себе надумала, а в реальности ничего такого и не было. Но амулет, болтающийся на шее, четко напоминал мне о том, что только благодаря нему я сейчас жива и могу ходить по этой земле.

В аудитории меня встретили бурным ликованием. Ко мне тут же подвалили одногруппники, и начались бесконечные расспросы по поводу моему двухдневного отсутствия. Пришлось объясняться, что уезжала по семейным делам, ведь отчасти это было правдой. Все равно в такую безумную историю мало кто поверил бы.

Пары из-за непривычки тянулись бесконечно долго, и иногда я все-таки предавалась меланхоличным порывам, вспоминая о Диане, которая подсознательно присутствовала во всех моих мыслях. Это было не так-то легко – выкинуть лучшую подругу из головы, несмотря на то что она уже мертва. Я все еще бережно хранила образ этой прекрасной девочки славянской внешности на скейтборде, которая когда-то каталась со мной бок о бок и весело посмеивалась каждой моей шутке. Даже дианины нервные истерики сейчас вызывали у меня только умиление и ностальгию, и я бы с радостью выслушала бы еще сотню таких вот выносов мозга с ее стороны, лишь бы она была живая и здоровая. Но этого уже не вернуть. Никогда. Даже погода, казалось, загрустила вместе со мной, и солнце заволокло серыми печальными тучами. Надо было брать с собой зонт, но я, как всегда, не подумала об этом.

– Пока, Соня, до завтра! – кричала мне моя одногруппница по имени Слава, махая рукой. Я помахала ей в ответ, дружественно улыбнувшись во весь рот. Теперь можно поехать домой, взять доску и покататься в каком-нибудь скейт-парке, чтобы отвести дух и расслабиться после учебы. Ох, скоро еще эта сессия! Нужно и к ней успеть подготовиться. Пора бы уже потихоньку браться за учебники и конспекты. Мои мысли прервал низкий грубый голос.

– Пытаешься вернуться к нормальной жизни всего за один день? – Я обернулась и обомлела от шока. Передо мной стоял он, мой баггейн. Я вскрикнула и отпрыгнула от него на метр, как ошпаренная.

– Прочь! – воскликнула я, хватаясь одной рукой за амулет. Он выглядел в точности так же, как и вчера у дома прабабушки. Только на этот раз на нем была чистая одежда, хоть и заметно поношенная, да и сам мужчина выглядел как-то опрятнее. Руки он держал в карманах своей косухи – скрывал когти.

– Ха-ха-ха! – он громко и заливисто рассмеялся, обнажая клыки и запрокидывая голову назад. Я поморщилась от отвращения и страха. Затем баггейн вернулся в прежнее спокойное состояние, неприятно хрустнув шеей в обе стороны.

– Что тебе нужно от меня? – прошипела я.

– Сама знаешь, чего я хочу, – какой-то простецкой интонацией ответил он, будто бы брал взаймы у меня обыкновенный диск или книгу.

– И что же мне теперь? Снять амулет и попрыгать весело к тебе в пещерку, чтобы ты меня там разделал, как поросенка? – усмехнулась язвительно я. Амулет придавал мне уверенности в себе. К тому же вокруг было полно студентов. Он не мог ничего сделать мне здесь.

– Ну, я, конечно, немного не так себе это представлял, но если ты хочешь, я могу проявить этикет за ужином в качестве твоего последнего желания, – поддержал мою иронию мужчина. Оказывается, он не такой примитивный, как я себе это представляла.

– Ну уж нет, спасибо. Вынуждена отклонить твое предложение касательно романтического ужина при свечах в пещере. Адьес, троглодитос! – я развернулась, демонстративно помахав ему ручкой, но тот и с места не сдвинулся, продолжая лукаво улыбаться и буравить меня каким-то заговорщическим взглядом типичного злыдня.

– Значит, и с подругой ты увидеться не хочешь, София? – я резко затормозила, и до меня дошло, к чему тот клонит.

– Что ты сказал, придурок? – яростно метнула я в него молнии из глаз. – Сожрал ее, так прояви хоть уважение и промолчи, долбаный ты каннибал. Или баггейны, как я себе это и представляла, совсем пещерно-первобытные создания?!

Казалось, мои злость и дерзость только забавляют этого упыря. Он не отвечал агрессией на мою неистовость, хотя мама предупреждала меня, что они весьма несдержанны и не привыкли проявлять манеры.

– Ты не о том подумала, – улыбнулся он по-кошачьи. – Она жива.

– Что?! – тут внутри меня все перемешалось, и я не знала, как реагировать на это. Одновременно и радость, и испуг пронзили все мое существо, и я хотела только одного – вновь увидеть Диану.

– Ты лжешь! – решила проверить я его. – Почем мне знать, что ты говоришь правду?!

Баггейн беспечно пожал плечами.

– Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Я лишь предоставляю тебе выбор: ты снимаешь свою побрякушку и самолично приходишь ко мне или сегодня я отужинаю твоей подружкой. В конце концов, я не могу вечно держать ее на привязи, а питаться мертвечиной – это не совсем полезно для меня: все равно что полуфабрикат съесть, а я слежу за своим здоровьем, как-никак, – легкомысленно рассуждал мой убийца на ровной интонации.

Меня поражала та беззаботность, с которой он говорил о таких омерзительных вещах. От шока я даже выпучила глаза и тупо уставилась на этого дикаря.

– Ну так что? – обнажил он часть клыков. – Ты придешь?

Меня снова охватила паника, я не знала, что делать. И вновь его эта элементарная интонация сбивала меня с толку. Складывалось ощущение, что он приглашает меня на повседневные дружеские посиделки, а не на «пир во время чумы».

– Заранее предупреждаю: придешь с мамочкой-ведьмой или прабабкой-ведьмой – кто там у вас в семье еще не уродился, я незамедлительно вырежу печень твоей подруженции голыми руками. Люблю начинать с печени – самое вкусное, – хищно оскалился тот.

Я сглотнула. Так что же мне решить? С одной стороны, я не могла предать и отправить лучшую подругу на съедение этому чудищу, но, с другой он мог мне и врать. Ведь я видела кровь у себя на стене, значит, Диана была, как минимум, ранена, а это уже серьезный повод не доверять ему. Тогда я решила поступить хитрее и проверить его. Он ведь, может, не знает, что я видела кровь, несмотря на то что я ее и вытирала. Все-таки ночью мало чего там видно.

– Она цела? – спросила я, словно ничего не подозреваю.

– Не совсем, – честно признался тот без утаек, хитро глянув на меня. – Я немного покусал ее, так как перепутал с тобой, но в целом она в норме. Только напугана очень сильно. Так что тебе лучше поспешить. Но ты и сама знаешь. Видела и даже успела замыть кровь своей подруженции.

«Черт, черт, черт!!!» – просто орала я про себя. И зачем я только полезла убирать эти следы?! Теперь точно придется рисковать.

На первый взгляд мне показалось, что этот монстр говорит правду, по крайней мере, я хотела в это верить, так как у меня появлялась иллюзорная надежда. Диана, возможно, еще жива. Я подозрительно оглядела его и решила выяснить все до конца, чтобы в дальнейшем могла точно знать, какие действия мне предпринимать насчет этого существа.

– Что значит: перепутал со мной? – я сделала несколько шагов вперед, чтобы нашу беседу не слышали окружающие, так как количество студентов после окончания четвертой пары увеличилось.

– То и значит, – моргнул он, понизив голос. – Она пахла, как ты, вот я и принял твою подруженцию за тебя. Торопился. Думал, что урву лакомый кусочек, а на деле взял обычную безвкусную девку.

– Я попрошу тебя выбирать выражения! Это все-таки моя подруга! – возмутилась я, но тот лишь еще шире улыбнулся, покосившись странным взглядом на меня. – Как это?

– Ну, обычно. От нее пахло тобой. Видимо, на ней были твои вещи.

И тут до меня дошло, о чем говорит баггейн. Ведь мама рассказывала, что они как животные, хищники, следовательно, ориентируются в поиске добычи по запаху. В ту ночь мы обе принимали душ, и я спала во всем чистом и новом, а вот Диана была буквально окутана моими вещами и моим бельм, поэтому он нас и спутал. На самом деле он приходил тогда за мной. Вот дьявол!

– А как ты нашел меня? – продолжила я допрос, который совершенно не смущал баггейна. Он с секунду поглядел прямо мне в глаза, отчего у меня по спине пробежал целый ворох мурашек, а затем извлек из кармана косухи мою окровавленную бандану, которой Диана перевязывала мне ногу в туннеле. Его когтистая рука плавно придерживала яркий кусочек ткани, который колыхался в воздухе. Я покорчилась от отвращения.

– Животное! – оскорбительно выкрикнула я.

– Не спорю, – лукаво произнес он, убирая свой трофей обратно в карман. – Но ты слишком вкусно пахнешь. Такой аппетит у меня давно не вызывал обычный человек.

От этих слов захотелось как-то закрыться, поэтому я скрестила руки и покачала головой.

– Избавь меня от подобных высказываний, – угрюмо и серьезно отрезала я.

– Как скажешь, принцесска, – усмехнулся он удовлетворенно. – Ну так что ты решила?

– Ничего.

– Значит, я могу съесть твою подружку? – наигранно расстроился он, опустив сильно уголки губ вниз. – Хм, очень жаль. Она не такая вкусная, как ты, да и пахнет от нее плохо. Совершенно не вызывает желания. Но не буду роптать на «такого прекрасного» бога, коль он послал мне скромную, но съедобную пищу. Все-таки это сможет удовлетворить мой голод.

– Скотина, – выругалась я на него снова. – Как ты можешь так говорить?! Она же человек.

– А я баггейн, и я питаюсь людьми. Что дальше? – безаппеляционно выбросил он из себя, мгновенно поменявшись в лице и интонации. Теперь я ощущала скрытую угрозу в его словах.

– Неправда! Многие из вас охотятся на животную дичь, а людей трогают крайне редко! – воспротивилась я, как ребенок.

– Ну, все мы разные племена. У нас едят только людей. Животными пусть питаются неудачники, которые боятся людей и пресмыкаются перед ними, украдкой выползая ночью, чтобы поохотиться, – идиоты! К тому же животные не такие питательные, как вы, – указал он на меня когтистым пальцем, состроив гримасу.

– Ты за это еще поплатишься… – пригрозила я ему.

– У меня в руках твоя подружка, так что не думаю, – нахально заулыбался тот, игриво подпрыгнув на месте. – В общем, как надумаешь, приходи. Я буду ждать тебя сегодня после закрытия метро в том туннеле, в котором ты потеряла бандану, так удачно сведшую нас вместе. Думай быстрее, я очень голоден.

После этой фразы он снова дернулся и исчез так, что я и глазом моргнуть не успела. Шустрый, однако, тип.

Я пришла домой и была полностью убита. Все мои мысли были только о Диане, которая сейчас наверняка еще жива и нуждалась в моей срочной помощи. Как я могла оставить ее там одну? Я даже не представляю, насколько ей сейчас страшно. Бедная моя Диана! Она с ума сходит, наверняка. Нет, я просто обязана вытащить ее оттуда! По-другому нельзя. И пусть меня убьют, сожрут, покромсают, но я вызволю Диану из убежища этих каннибалов. Она не должна страдать за меня, ведь изначально этот упырь охотился за мной, а не за ней, и я виновата в том, что он нас перепутал. Время исправлять ошибки. Я отправлюсь ночью в туннель и встречусь с этим баггейном. Хочет он этого или нет, но он вернет Диану на поверхность. Я добьюсь этого даже ценой собственной жизни.

Все время до вечера я блуждала по квартире и пыталась придумать план, но в голову мою ничего не шло. Я даже не представляла, где он может держать Диану. Тогда мне подумалось о том, что придется ориентироваться на месте, а это было неимоверно рискованно. Я могла еще больше навредить Диане. Чувство беспомощности давило на меня и заставляло нервничать. Я уже тысячу раз представила себе, как я приду в этот темный туннель совершенно одна, как меня там встретит он, этот психопат, как поведет меня в свое логово, чтобы… убить. Я иду на свою собственную смерть добровольно. Докатились! Но так у меня будет шанс спасти Диану, и если у меня это получится, то я ни о чем не буду жалеть. Только так я сумею спасти подругу и подарить ей жизнь. Без меня она пропадет и умрет унизительной болезненной смертью. К тому же она ранена и напугана – медлить нельзя. Я взглянула на часы – было около десяти вечера. Небо уже потемнело и угрожающе нависло над городом. На улице стало очень душно – идет гроза. Ночью, кажется, разразится гром. Отличный предвестник предстоящей смерти от рук баггейна. Что ж, если это моя судьба, то так тому и быть. Главное, чтобы мама не прознала, а иначе она никуда меня не отпустит или – еще хуже – пойдет туда вместо меня, тогда Диане точно не жить. Я не могу допустить, чтобы мама заподозрила меня.

Ближе к одиннадцати часам я тихонько выбралась из своей комнаты и на цыпочках прошествовала в прихожую, неся в руках кеды, а за плечами – рюкзак. Я решила, что будет неплохо взять с собой нож, зажигалку, фонарик, перчатки, газовый баллончик, веревку и еще пару спасительных вещей вроде крючьев, самостраховок, карабинов и оттяжек из альпинистского снаряжения, которое нарыла на балконе. На всякий случай. Все-таки я хочу спасти Диану, но оказываться на ее месте мне не охота. Я не собираюсь добровольно сдаваться и ложиться под нож баггейна. Я заглянула к матери в комнату – она задремала за книгой. Я облегченно выдохнула. Ну хоть лишних вопросов не будет.

Ночь впустила меня в свои объятия, и я поддалась ей. Было немного прохладно, прежняя духота отступила, но на мне была довольно теплая толстовка, поэтому я сильно не замерзла. Я подумала, что будет лучше, если я отключу телефон. Все-таки мама спохватится, когда узнает, что я пропала из дома. Я полагаю, ей не составит труда понять, что я затеяла и на какие уловки ради этого пошел коварный баггейн.

Мне пришлось попотеть, чтобы попасть в метро и остаться там после закрытия. Оказывается, там все тщательно проверяют. Я доехала до той станции метро, на которую мы вышли с Дианой и другими пассажирами после аварии. После было самое сложное – нужно было куда-то спрятаться, чтобы меня не сумели найти. Я нашла укромное местечко, похожее на железную нишу между двумя щитами, прикрытую еще одним металлическим пластом. Пролезть сверху не составило большого труда. Перед этим я убедилась, что не попадаю в поле зрения камер. Удачное, однако, место для пряток. Я залезла в нишу и устроилась там поудобнее, стараясь занять такую позу, чтобы не затекали конечности, а это уже оказалось сложнее. Я просидела почти неподвижно около часа. Я слышала, как кое-где слонялись охранники и работники метрополитена. Иногда мне казалось, что моя затея провальная, что меня в любой момент могут раскрыть, и тогда я уже не смогу спасти Диану, но судьба явно благоволила мне, потому что неожиданно в метро погас свет. Я поняла, что оно окончательно закрылось. Но нельзя было упускать из вида то, что тут ходит охрана, и мне стоит быть предельно осторожной. Я выбралась из своего укрытия, неудачно приземлившись и повредив кисть. Я шепотом выругалась, но тут же спохватилась. Станция была безмолвна. Даже слишком. Это начало угнетать меня, и я впервые в жизни очень сильно испугалась. Страх в сочетании с неким волнением, словно перед первым свиданием, сковал меня по рукам и ногам. Идти было тяжело, но я все-таки сумела дойти до края платформы и замереть как вкопанная. Туннель отзывался гулким и еле уловимым уханьем. Глухой звук, похожий на шум, стоял в моих ушах. Так страшно мне не было, пожалуй, никогда. Я встала в полной нерешительности, боясь спрыгнуть, но все мои сомнения развеял звук приближающихся неторопливых шагов.

«Охранник!» – подумала я и спрыгнула, не размышляя, вниз, тут же устремившись в туннель по направлению к своей смерти. Я бежала так быстро, что сбивалась с дыхания. Мне уже было неважно, видел ли меня тот охранник или нет, – сейчас главной моей целью было вызволение Дианы из рук этого урода. Ох, как же сильно я его ненавидела и одновременно боялась! Я понимала, что передо мной, возможно, доисторическое чудовище и что он способен на все ради своего голода. Ведь он хищник, беспощадный монстр, который ни перед чем не остановится, чтобы сожрать меня. Я притормозила, чтобы отдышаться. Оглянувшись, я поняла, что выход далеко. Я пробежала уже достаточное расстояние, и возвращаться назад было поздно. Теперь – только вперед! Давай же, Соня, глаза боятся, а ноги идут. Я пошла вперед быстрым шагом, внимательно оглядываясь по сторонам. Я не знаю, чего больше было в моей душе. Волнительности или же страха? По-моему, хватало и того и того. Этот баггейн действовал на меня необычно, влияя на какие-то потаенные инстинкты моего подсознания, о которых я могу только догадываться. Доселе мне были незнакомы подобные ощущения и душевные порывы, но теперь я четко понимаю, что меняюсь. Хорошие ли это изменения? Тот мужчина, которого я видела, вселял в меня и трепет, и одновременно какое-то дрожащее колебание, похожее на страстную тревогу. По-моему, что-то не так стало во мне, когда в моей жизни появился этот монстр. Он хотел моей плоти, жаждал поглотить меня, и я понимала это, но как должна была реагировать на такое? Возможно, в этом был скрыт и эротический подтекст? Ведь еда порой приравнивается к сексу. Об этом вам скажет даже дорогой дядюшка Фрейд. Но он отвратителен и не может вызывать такие помыслы. Я презирала баггейна всеми силами своего сердца, но какая-то часть моей души, которая поддалась его животному магнетизму, возможно, хотела, чтобы меня съели.

Я остановилась на полпути, вспомнив о том, что не сняла амулет. Я не стала его выбрасывать, но и тащить его с собой даже в рюкзаке или кармане было делом авантюрным, ибо баггейн мог почувствовать присутствие амулета, тогда наша «сделка» накрылась бы. Я стянула серебряное украшение с шеи и положила его под самый толстый провод, который был помечен оранжевой краской. Так, думаю, я сумею найти его в случае необходимости, когда буду спасаться с Дианой бегством… если, конечно, мой еще не придуманный спонтанный план удастся. Господи, помоги мне выжить и выручить подругу!

Пройдя еще какое-то незначительное расстояние, я увидела выскользнувшую из ниоткуда черную фигуру. К гадалке не ходи – это он!

– Я знал, что ты придешь, – заулыбался ехидно мужчина, вставая передо мной. – Я почти не сомневался, ведь ты храбрая моська.

– Заткнись и веди меня к Диане, – сразу перешла я к делу, тут же огрубев. Баггейн приковал свои светлые глаза к моей груди.

– Ты что, ты на грудь мою пялишься? – оскорбилась я, прикрываясь.

– Было бы на что смотреть, тогда возможно, но нет. Меня интересует, куда ты дела амулет? – его слова меня чем-то задели. Баггейн был, как всегда, спокоен и даже уравновешен, хладнокровен.

– Выбросила по дороге к метро… – соврала я.

– Или спрятала, – улыбнулся он хитро, подходя ближе. Я вся сжалась и охнула, когда тот резким движением приблизился ко мне так сильно, что я стала ощущать запах монстра. От него пахло землей, гнилью и мускусом. Ужасное сочетание. Опять начались позывы к рвоте, но я сдержалась, всего лишь зажав рот и нос ладонью.

– О, я понимаю, от меня пахнет не так приятно, как от тебя, но все-таки я не противный, согласись? – он положил свои крупные и грубые руки мне на плечи, и меня пробила дрожь. Показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Руки у него были горячими, и этот жар я чувствовала даже через толстовку. Баггейн, как пес, обнюхал меня, закатив от удовольствия глаза.

– Чудный аромат… вблизи ты пахнешь даже лучше, чем издалека, – его слова пугали и вызывали внутри меня трепетание. От волнения у меня прихватило низ живота, а во рту пересохло.

– Уйди… – не выдержала я подобного давления эмоций и оттолкнула его, но тот даже не шелохнулся, хотя я ударила его кулаками в грудь достаточно сильно. Баггейн только опустил руки с моих плеч и как-то мечтательно ухмыльнулся.

– Теперь я просто уверен, что обязан съесть тебя, София, – мое имя в устах этого чудовища звучало порочно.

– Хорошо-хорошо, только отведи сначала к Диане, а потом уже делай то… то, что хочешь, – попыталась успокоиться я после такого тесного контакта с порождением зла.

– Договорились, – приоткрыл он рот, демонстрируя клыки.

Волнение и ажиотаж до сих пор не отпускали меня, взяв в полный оборот.

– Ну так? Куда мне идти? – нерещительно спросила я тонюсенькой интонацией.

– За мной, естественно, – выставив напоказ массивную челюсть, осклабился баггейн.

Мое же внутреннее состояние до сих пор оставалось для меня загадкой, ведь я чувствовала себя так, словно я маленькая девочка и вхожу сейчас в кабинет страшного стоматолога. Внутри меня все коченело, и я совершенно перестала себя контролировать. По мере того, как я шла следом за баггейном, меня все больше била паническая атака, а мои мысли ходили ходуном и не могли собраться воедино.

Баггейн шел впереди меня дальше по туннелю, а я молча следовала за ним, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что помогло бы мне и Диане выбраться отсюда. Он молчал и не оборачивался. Шаг его был размеренный и уверенный, что иногда удивляло меня. Для подземного существа он передвигался колоссально ловко и смело. К тому же я уже не раз видела ту скорость, с которой этот мужчина способен исчезать. Видимо, он невероятно силен и изворотлив, это стоит учесть. В тишине темного подземного коридора слышались только наши шаги и больше ничего.

– Куда ты ведешь меня? – поборов свои опасения и робость, решилась спросить я. Как бы я ни хотела казаться уверенной, у меня это явно не получалось. Голос мой дрожал, а внешний вид напуганного котенка говорил сам за себя. Внутри меня бились неодолимая сила храбрости и отваги вместе с фобией перед жутким древнейшим монстром.

– К себе, – туманно ответил тот, даже не обернувшись.

– И где это конкретно? Долго еще?

– Сама скоро увидишь, – голос мужчины стал более раздражительным, поэтому я прекратила свои глупые и бессмысленные расспросы. Так мы продолжили путь. Вскоре баггейн все же остановился, и я затормозила следом. При этом сердце мое подпрыгнуло до горла. Мужчина, не спеша, повернулся к стене туннеля и отодвинул рукой один из проводов вверх. Под ним обнаружился каменный выступ, который баггейн ухищренно вывернул в сторону. Тут же провода, как змеи, расползлись, и перед нами обнажилась открытая стена, которая в ту же секунду загудела, задрожала и начала отодвигаться назад, поднимая клоки пыли и сухой грязи с каменной крошкой. За стеной обнаружился пещерный проход, на стенах которого висели обыкновенные лампочки, соединенные между собой по всей длине каменного коридора черными проводами.

– Дамы вперед, – манерно оскалился баггейн, пропуская меня вперед. Я злостно посмотрела на него и обреченно побрела по коридору. Даже не поворачиваясь, я услышала, как каменная плита вновь вернулась на свое место, а сзади меня очутился мой убийца. Я остановилась, боясь дрогнуться. Отчего-то одна слезинка упала и скатилась по моей щеке. Я даже не знаю, чем было это вызвано. Наверное, тем, что мой конец уже совсем близок. Неужели он сейчас съест меня?

– Ты очень аппетитная, – послышался хриплый натянутый голос за моей спиной. Я судорожно повернула голову в сторону, как деревянная кукла.

– Ты не съешь меня?.. – натужно проскрипела я срывающимся голосом, трясясь, как осиновый лист. Сейчас я чувствовала реальный страх жертвы, словно на меня ведется охота, которая вот-вот будет окончена не в мою пользу. Со спины я ощущала жар, который исходил от тела баггейна. Он стоял очень близко ко мне, но я не видела его, лишь осязала на коротком расстоянии.

– Сейчас нет, хотя хотелось бы, – с трудом оторвавшись от обоняния моего запаха, досадно произнес мужчина, проходя передо мной. – Но все еще впереди, не переживай, у нас с тобой много времени.

– Надеюсь, что нет, – прошептала я так тихо, что тот навряд ли сумел бы меня услышать.

Баггейн пошел вперед, и я нехотя поплелась за ним, шаркая ногами по тонкому слою песка. Коридор казался нескончаемым, поэтому спустя время я изрядно вымоталась. До кучи тут было очень пыльно и нечисто: по углам висела многочисленная паутина, периодически шныряли крысы, исчезая в каменных прорезях, в песке валялся различный мелкий мусор. К тому же я заметила, что стены местами были замараны высохшей кровью. На шероховатостях порой встречались кусочки плоти. Меня могло бы вырвать, но все это не шло в сравнение с одним лишь отталкивающим мерзопакостным запахом баггейна, который удалялся вдаль по коридору, – я еле поспевала за ним.

– Можешь идти медленнее? Я не успеваю! – начала ныть скандально я. Внезапно он остановился, но ко мне не повернулся. Баггейн начал тяжело дышать – его плечи высоко поднимались. Он, кажется, пытался сдержать себя в руках. Я отступила на шаг назад, придумывая срочный план отступления. Но не успела меня посетить и первая мысль, как мой убийца по-медленному угрожающе обернулся, обнажая безумно маниакальную улыбку и сумасшедший взгляд. Я перепугалась до того сильно, что у меня подкосились колени. Я схватилась за неровную шероховатую стену, чтобы не упасть. Как хищник, баггейн начал приближаться ко мне неспешным шагом. Он выглядел могучим и диким, как зверь. Когда монстр приблизился ко мне, я поняла, насколько он больше, выше и мощнее меня. Я встала в ступоре, так как поняла, что мне некуда деваться. Вот сейчас он вонзится в меня своими челюстями и раздерет мою плоть. Но баггейн в мгновение ока поменялся в лице: его помешательство и сумасбродство сменились на хладнокровную издевательскую усмешку. Он схватил меня своей чумазой лапищей за щеки так, что губы мои превратились в бантик. Сильно сжав лицо в ладони, он пригнулся ко мне еще ближе. Его загнутые когти впивались в мою кожу и больно резали. Я прослезилась, а тот лишь злорадно ухмыльнулся, тряхнув самодовольно головой в сторону. Затем он придвинул свое лицо настолько близко к моему, что я ощутила его зловонное дыхание. Мне стало дурно, так как эмоции волнения и омерзения смешались в один большой снежный ком внутри меня. Он приподнял мою голову и заглянул мне в глаза сверху вниз так надменно, что я могла бы счесть это жестом доминантности и превосходства.

– Закрой свой рот и молчи, пока я не разрешу говорить, рыбка моя. – Интонация голоса мужчины была настолько ровной и безэмоциональной, что мне казалось, будто он внушает мне что-то. Он резко выпустил мое лицо из своей липкой омерзительной ладони, и я тут же отпрянула, завалившись назад. Я быстро и конвульсивно дышала, пытаясь прийти в себя, песок подо мной был отрезвляюще холодным, что ускоряло процесс уравновешивания переживаний. Тот звучно усмехнулся, в очередной раз по-злодейски оскалившись, а затем пошел вперед дальше, даже не дожидаясь, пока я встану и отряхнусь. Мне пришлось пробежаться, чтобы не отставать от этого упыря. То, что произошло меньше минуты назад, в точности подтверждало слова моей мамы о том, что баггейны действительно беспощадные и несдержанные чудовища, их жизнь наполнена злобой и жестокостью. Они настоящие агрессоры, хищники во всех своих проявлениях. Видимо, я хорошо взбесила моего «нового знакомого». Лучше мне быть поосторожнее, придется проявлять даже где-то любезность и уступчивость, чтобы добраться до Дианы, не лишившись какой-либо конечности. Щеки до сих пор жгло от такого грубого прикосновения. Кажется, останутся следы от его когтей.

Неожиданно я увидела, что баггейн остановился и стал принюхиваться. Он насторожился и серьезно на чем-то сосредоточился. Я боялась пикнуть, поэтому просто встала сзади него на приличном расстоянии и замерла.

– Не дыши и делай только то, что говорю я, – приказал он и схватил меня железной хваткой за руку, сжав ее так сильно, что мне свело пальцы. Я хотела вскрикнуть от внезапных неприятных ощущений, но тот потянул меня жестко в свою сторону и встал на колено так, словно собрался делать кому-то предложение. Я не успела удивиться, как тот повалил меня и закинул к себе на плечо.

– Ты что творишь? Я тебе не мешок картошки! – запротестовала я подобному некультурному жесту с его стороны, совершенно позабыв о запрете баггейна. Я начала дрыгаться и пинаться, но он с силой сжал мою икру, специально впившись в нее когтями. Я взвыла от боли, закусив губу.

– Не умолкнешь, откушу ногу! – прикрикнул властно тот на меня. – Я же сказал: успокойся, заткнись и не дыши!

«Не дышать? В смысле?» – я поспешно пыталась сообразить, для чего это. Но объяснения мне не понадобились, так как через секунду я услышала, как сюда кто-то приближается – впереди нарастали голоса.

– Притворись мертвой, – уже более сдержанно попросил мужчина, пристраивая меня поудобнее на плече. Он подбросил меня, чтобы немного переместить центр тяжести, отчего я снова выкрикнула что-то непонятное и ругательное.

– Либо ты сама притворишься мертвой, либо мне придется претворить свою просьбу в реальность, – прорычал по-звериному монстр.

– Хорошо-хорошо! – сварливо согласилась я, показательно цокнув языком. После я повисла на плече моего убийцы, как обыкновенная дохлая туша, расслабив мышцы лица и закрыв глаза.

– И не дыши… – уже сквозь стиснутые зубы процедил мужчина, начиная медленно и аккуратно идти вперед. Голоса стали слышаться громче и разборчивее. Это были мужчины. Голоса их, как и у моего баггейна, были грубые, низкие и очень дикие, с нотками дерзости и бесстрашности. Только если монстр, который нес меня на плече, хоть иногда являл собой уравновешенное спокойствие и даже кое-где флегматичность, то эта парочка явно так и сочилась безумием и несдержанностью, судя по тональности их голосов. К тому же их диалект говорил сам за себя.

– Эй, Вадим, а мы думали, ты уже поселился на поверхности. Алика искала тебя там повсюду, – с маниакальной усмешкой в голосе бросил моему маньяку какой-то парень. – Искал жертву? Вижу, что успешно.

– Да, нашел эту, – немного подернув плечом, на котором висела я, нейтрально подтвердил… Вадим. Оказывается, у этих тварей и имена есть. Вот, значит, как его зовут.

– М-м, сочненькая, – просипел вожделенно второй. Меня аж передернуло. Вадим, почувствовав это, посильнее сжал мою ногу, давая понять, чтобы я терпела, хотя сдерживать дыхание, нереально нервничая, было очень сложно.

– Весьма вкусненькую девочку ты отхватил. Счастливчик. А то нынешние девки на поверхности такие гнилые пошли: все полностью пропитаны спиртом и никотином – фу! Всякий аппетит пропадает! – стал причитать первый. Когда я поняла, что мне становится уже нехорошо от долгой задержки дыхания, я легонько потыкала Вадима в спину пальцем. Она была у него просто титановая, словно я дотронулась до металлической скульптуры. Я и раньше замечала, что у него довольно жесткое тело, а его хватка просто стальная, но я не думала, что это действительно так. К тому же на его плече было лежать очень неудобно, ибо оно было жестче, чем деревянные доски, которые клали вместо матрасов в оздоровительных детских лагерях. Мне сдавило буквально все внутренние органы внизу живота. Я чувствовала, что вот-вот сорвусь.

– Ага, – кажется, поняв меня, засобирался уходить Вадим от своих чудищ-приятелей, – я голоден, потом поговорим.

Хм, как-то сурово и строго он с ними… Странно.

– Удачи, – кинул ему с непочтительным вызовом напоследок первый, а второй промолчал. Вадим отошел на дальнее расстояние и резко куда-то завернул, тут я громко вздохнула, набирая полные легкие воздуха. От такого крутого контраста голова закружилась, поэтому, когда Вадим меня небрежно скинул на землю, я не сумела сразу подняться на ноги. На этот раз он не спешил уходить, присел на корточки и посмотрел на меня каким-то недовольным злым взглядом, будто я сильно провинилась.

– В следующий раз препирайся меньше, – тихим, но развязным тоном прошипел он мне.

– Что такого, если другие увидят меня? – не потеряла хватку я.

– Ничего, просто они потребуют, чтобы я разделил тебя с ними, а ты только моя добыча, и я планирую съесть тебя в одиночку. Мертвечина у нас особо не ценится, так что, убивая, мы съедаем жертву сами и сразу, но живых мы делим, так как в живых людях больше питательных и полезных веществ, – объяснил подробно мне все тот. – Поэтому на твою подружку неоднократно уже покушались, но скажи мне спасибо, я отвадил на время от нее моих братьев и сестер неуместной ложью.

Я в шоке, полулежа, сидела на холодном полу, держась за больную голову, вылупившись на Вадима. Он выжидающе продолжил глядеть прямо мне в глаза, видимо, ожидая, что я отблагодарю его, но я не собиралась делать этого. Все поняв, он, кажется, оскорбившись, мотнул головой в сторону, словно получил пощечину, а потом поднялся и продолжил идти, снова не дожидаясь, пока я приду в себя.

– Будь осторожнее. В этих подземных ходах полно моих братьев и сестер. К тому же сегодня для многих ночь охоты. Они будут подниматься на поверхность по этим лазейкам, – Вадим рукой указал на темнеющее отверстие в потолке коридора, которое поросло пыльной паутиной. Как выяснилось позже, их было очень много по всему периметру, просто я раньше их не замечала.

– И много вас тут? – решила выяснить я, сделав интонацию как можно более беспечной. Вадим ответил не сразу, наверное, решая, стоит мне знать об этом или нет.

– Раньше был целый подземный город, в котором жило больше пятисот тысяч баггейнов. Но после того, как вы, люди, начали застраивать землю на поверхности все больше и больше, круша все на своем пути, создавая специально землетрясения для строительных работ; после того, как вы расширили туннели метрополитена, проведя новые ветви, большую часть нашего города засыпало. Он был сильно разрушен, и нам пришлось отстраивать многие его элементы заново, перебравшись на несколько уровней выше, – рассказал Вадим, демонстрируя голосом все свое презрение и неуважение к людям. Я промолчала, так как почувствовала, что он скажет что-то еще.

– Теперь нас осталось здесь чуть больше сотни тысяч, а многие наши племенные реликвии утеряны и похоронены в недрах земли, как и вся моя семья. И все это – по вашей людской глупости и самонадеянности! Из-за вашей жажды расширения территорий! Из-за того, что вы не цените то, что имеете, не уважаете природу и всех ее созданий! Люди алчны – вы всегда хотите большего. Все эти ваши технические прогрессы, нанотехнологии, увеличение потребительских привычек! Вы уничтожаете то, что когда-то подарило вам жизнь, вы ничтожные создания…

Сейчас мне не было страшно, сейчас мне было стыдно, стыдно за людской род. Позорно за то, что слова Вадима – это чистая правда в неприкрытом виде. Мы погубили их народ, поэтому они стали питаться людьми, поэтому возненавидели нас. Теперь понятно, почему они не едят животных, как многие их собратья из других поселений, и дело тут не в питательных и полезных веществах, как говорил Вадим. Все дело в чести их народа, все дело в том, что мы сгубили большую часть их древнейшей истории, которая существовала задолго до нас. Возможно, эти баггейны жили здесь до того, как люди отстроили на поверхности город. Ведь, вспоминая уроки истории, здесь и вправду раньше были леса и поля – живая природа. Получается, это было место их кормежки, их естественная среда обитания. Но и тогда, когда город был заложен, баггейны не стали убивать людей, хотя одному дьяволу известно, чем питались эти создания под землей на такой глубине, если не людьми, но ведь массовые убийства стали происходить в последние два года. И Вадим не врет. За несколько предыдущих лет в нашем городе произошли множественные расширения и изменения: появились новые ветки метро, которые были проложены из-за того, что у города возникли новые расширенные, активно застраивающиеся территории. Вокруг нашего города и вправду вырубили уже много лесов, осушили десятки озер и рек, проложили сотни дорог. Раньше я не задумывалась об этом, но теперь мне кажется все это ужасной и непоправимой ошибкой людей. Ведь баггейны старались все это время жить в мире, не трогая нас. Но из-за ненасытности людского рода им не осталось ничего, кроме как мстить и питаться нами. Экологи давно говорили, что многая дичь сбежала из пригородов и окраин города из-за большого количества строек. Машины и строители пугают диких зверей, и они переселяются в другие места. У баггейнов просто не осталось источников корма, кроме людей, которых действительно развелось слишком много в последнее время. Мы разрушили старинный город, целую цивилизацию подземных жителей, которые жили и не знали бед, пока сюда не вторглись люди, крушащие все вокруг.

Я остановилась как вкопанная на месте, поглаживая себя по плечам, словно мне было холодно и я пыталась согреться. Мне стало так жалко, так печально. Ведь я никогда раньше не принимала во внимание подобную тему для серьезного размышления. Я, как типичный человек, жила, засоряя окружающую среду. Я такая же эгоистка, как и все остальные люди. Я не благодарна природе, а ведь она многое нам дала, подарила. Без нее человек не добился бы того, что имеет сейчас, но и этого ему мало. Вадим прав, прав, прав! Мы хотим больше. С каждым днем наши потребности растут, но из-за этого страдает та самая великая сила, которая помогла нам в свое время. Как же это мерзко! И это не они жуткие монстры, а люди. Вот кто тут настоящее зло. Я заплакала. Что-то в последнее время слишком много слез в моей жизни, раньше я не рыдала на пустом месте. Я становлюсь, видимо, слишком мягкой и сентиментальной. Но мне искренне жаль народ Вадима. Во всем виноваты люди.

Вадим, поняв, что я не иду за ним, развернулся и сначала холодно посмотрел на меня. Увидев, что я стою, дрожу и плачу, он, кажется, оторопел.

– Ты чего?.. – не понял он; по-моему, его лишь взбесили мои слезы. – Не думай, что сможешь разжалобить меня своими соплями. Я не ведусь на эти жалкие трюки.

– Я не потому плачу, – содрогнулась я от слезных конвульсий, – а потому, что мне стыдно за свой народ. Мы и вправду сгубили ваше племя. Если бы мы были более внимательными к природе и не стремились к наживе, к расширению своей собственной зоны комфорта, то все было бы хорошо, ваш город не был бы разрушен и все жили бы в мире и гармонии. Мне так жаль! Прости!

Но мои пламенные речи явно не трогали баггейна, так как на его лице не дернулась ни единая мышца. Он так и смотрел на меня с ледяным презрением и высокомерием.

– От твоих слез и слов история не перепишется, – натянуто прогудел он, потупив взгляд. – Прекрати рыдать – меня это раздражает – и иди за мной.

После этого он развернулся и потопал дальше. Я же вытерла слезы, пытаясь собраться с чувствами, и пошла за ним. Теперь же мне вдвойне было не жаль умереть. Не только за Диану. Таким образом я могла хоть отчасти – самой малой – искупить вину людского рода перед Вадимом, перед всеми баггейнами. Они пострадали зазря, только лишь по вине глупых и эгоистичных людей. Как низко!

Мы шли с Вадимом, виляя из коридора в коридор. Казалось бы, он сам не знает, куда идти, но его уверенный и решительный, широкий шаг говорил об обратном. Я хотела о многом его расспросить, ведь я прониклась жалостью к его народу. Теперь мне стала ясна причина их ненависти и агрессивности. Они, может, и остались омерзительными существами, но только снаружи. Внутри они ничем не отличались от какого-либо другого народа, даже от людей, а может, были даже и лучше. Спустя еще какое-то время я все-таки решилась на отчаянный шаг – заговорить с Вадимом.

– Слушай, – начала я очень неуверенно. Он едва заметно вздрогнул от сердитого возмущения, что я смела заговорить первая. Баггейн ничего не сказал, видимо, ожидая продолжения моего изречения или надеясь, что я заткнусь.

– Ты сказал, что твоя семья… погребена? – я не знала, как сказать мягче. Меня вообще поразил тот факт, что у них приняты семейные отношения. Я слишком сильно недооценивала их своеобразную цивилизованность, даже если она и отличалась от нашей. Кажется, этот баггейн сильно переживал по поводу разлуки с семьей.

– Да, – бросил он настолько грубо и резко, что я чуть не споткнулась на месте.

– Это из-за… обрушения города?

– Да, – услышала я ровно то же в ответ. Я горестно замолчала, сдерживая очередной приступ рыдания, чтобы не вывести Вадима из себя. Он вновь остановился и повернулся ко мне лицом. Снова непроницаемая маска закрытости и нежелания общаться застыла на нем.

– Моя семья, как и многие другие из нашего племени, пала жертвой обрушения почти всего нашего подземного города по вашей милости. Это произошло неожиданно, в то время я был на поверхности. Искал добычу для племени за городом, в лесах. Когда вернулся, все шахты и туннели были завалены. Мне пришлось долгое время рыскать под землей, чтобы найти малочисленных уцелевших. Когда все выжившие собрались воедино, мы поняли, что понесли капитальные потери. Тогда нам пришлось перебраться повыше, чтобы отстроить новый город. Этим мы до сих пор и занимаемся. Я рассказал все, что ты хотела бы, пожалуй, услышать, а теперь, сделай милость, закрой свой рот и не открывай его, пока я не велю! А иначе я точно что-нибудь откушу тебе, и ты будешь умирать еще медленнее и мучительнее, чем планировалось изначально! – взбесился окончательно Вадим. Я испугалась даже не того, что услышала, а того, что увидела, а увидела я нечто невообразимое. Его глаза на миг приняли совершенно другую форму и цвет, а кожа на шее и руках стала какой-то грязно-коричневой и неровной, словно изуродованной. Когти Вадима заострились и стали больше, а руки его, кажется, удлинились и огрубели еще сильнее. Он трансформировался во что-то жуткое. Я отошла немного назад, пытаясь не смотреть на это. Подобная мутация быстро пропала, когда Вадим отвернулся, потеряв меня из поля зрения. Он резко завернул в очередной поворот. Я еще немного постояла, пытаясь понять, что я только что увидела, но потом решила, что это, скорей всего, его истинный облик, ведь мама рассказывала, что баггейны лишь прикидываются иногда людьми. Их настоящий образ отвратителен и чудовищен. От этой мысли мне вновь стало не по себе, хотя и изначально вся эта ситуация казалась мне абсурдной. Несколько дней тому назад я и подумать не могла о существовании ведьм, баггейнов и их подземной цивилизации, о всяких вампирах и оборотнях, но, как выяснилось, это правда. Значит, наш мир гораздо многограннее, чем принято считать. И не все в нем так поверхностно, как это может показаться поначалу.

– Мы пришли, – после очередного закоулка Вадим остановился перед массивной деревянной дверью средневекового типа. Я молчала. Мне не хотелось ничего говорить, так как я не желала вновь увидеть этого мужчину разъяренным. Так я действительно могла и не добраться до Дианы.

– Прежде чем мы войдем, ты должна снова притвориться мертвой, как в тот раз. Теперь тебе придется собрать все свои силы, если ты хочешь увидеть подругу. Идти до моей пещеры достаточно долго, поэтому если будет совсем невмоготу, то дыши мелкими вздохами и редко, твое присутствие могут учуять другие. Тогда ты будешь разорвана на куски, – спокойно проинструктировал тот меня. Я понятливо кивнула, подходя к Вадиму. Он и вправду был гораздо выше меня. Он вообще отличался ростом и комплекцией от людей – более массивный, статный и крупный. Я немного приподняла руки, чтобы ему было удобнее закинуть меня на плечо. Вадима, по-моему, удивила подобная кротость и покорность, так как он недоуменно и даже недоверчиво уставился на меня, но потом, как и прежде, пренебрежительно забросил меня на плечо, как какую-то вещь. Он натужно отворил дверь и прошел вовнутрь. Мои электронные часы запищали. Я взглянула на них и тут же отключила, предварительно быстро глянув на время. Два часа ночи. Можно сказать, что новый день я встречаю в подземном городе баггейнов. Страшно ли мне? Нет. Я больше не боюсь. Знаю ли я, что погибну? Да. Но я спасу подругу и отдам должное Вадиму и его народу своей жертвой, а значит, умру не зря.

День 5

Пока я лежала неподвижно на жестком и сильном плече Вадима, я пыталась максимально подражать трупу. Мне очень хотелось добраться в целости до Дианы, если, конечно, Вадим меня не обманул. Но теперь это уже не имеет никакого значения, потому что я сделала свой выбор, и ничто не сможет повлиять на него. Я по-прежнему боялась баггейнов, в особенности Вадима, но морально я была близка к тому, чтобы понять их, чтобы встать на место их народа. Конечно, я не могла в точности представить себе весь тот ужас, который они перенесли, лишившись, по сути, своего дома, но все-таки я испытывала искреннее сочувствие к бедным созданиям. Ведь если человек со временем сможет обходиться без природы, то такие, как баггейны, – никогда. Для них природа – естественная среда обитания, которая дает им все: кров, еду и защиту. Они ее мифологические детища. Да, жестокие, да, кровожадные, да, плотоядные, но живые и настоящие. Баггейны – обитатели той части природы, которая скрыта от глаз черствых и бездушных людей.

Вадим нес меня на плече, а я старалась думать о чем-то отвлеченном, чтобы вновь не дать воли страху и панике. В отличие от меня мужчина был спокоен и вел себя естественно, так как его не выдавало ничто: ни дыхание, ни походка, ни даже его движения. Вокруг себя я слышала множество звуков: какие-то странные многочисленные голоса, которые сливались в общий базарный шум; топот чьих-то ног или лап, копыт; жуткий заразительный смех. Запахов тут тоже хватало и в большинстве своем не самых приятных. Общее ощущение складывалось такое, что Вадим привел меня на какой-то рынок. Здесь было очень шумно и подвижно. Я чувствовала, как рядом с нами проходят другие существа. Однако смрад тут стоял невероятный. Конечно, попадались ароматы каких-то неизвестных специй и трав, где-то глины, дерева, кожи, сырого мяса с уже заметным душком, но в основном здесь, грубо говоря, просто воняло. Я не могла открыть глаза, хотя мне ужасно хотелось посмотреть, где мы сейчас находимся. Соблазнительное любопытство поселилось в моей голове, но я боролась с ним как могла. Мне необходимо было добраться до Дианы, а для этого мне приходилось во всем слушаться Вадима. И он велел мне вести себя, как нежилец. Так мне и доведется делать в ближайшее время.

Когда я уже не могла задерживать дыхание, я начала делать так, как рекомендовал мужчина. Я стала дышать очень коротко и редко. При этом я старалась максимально обездвижить все свое тело, но это было нелегко. Вадим немного напрягся, когда понял, что я начала дышать. Он еле заметно ускорил шаг. Его горячая ладонь лежала в районе моей поясницы и сильно жгла кожу. Моя толстовка задралась, но под ней была майка, заправленная в джинсы. Из-за того, что ее ткань была гораздо тоньше, я отчетливо ощущала руку баггейна и его заостренные когти, которые доставляли дискомфорт даже при легком касании. Некоторые участки моего тела чесались уже долгое время, но я держала себя в руках. Живота я и вовсе не чувствовала, так как, кажется, из-за сдавливания от внутренних органов отлила вся кровь.

– Приготовься, – едва слышно прошептал Вадим одними губами, даже не поворачивая головы. – Сейчас будет трясти…

«Трясти? О чем это он?..» – не успела я опомниться, как почувствовала порывистый и сильный толчок вверх. Господи! Да с какой же силой этот тип отталкивался от земли и прыгал? Что это за мощь нечеловеческая? Я чувствовала такое давление, что могла бы запросто вообразить себя космонавткой. Это было что-то нереальное, словно полет. Да, мне казалось, что мы именно летаем. Я немного согрешила и чуть приоткрыла один глаз, но ничего не сумела разглядеть, так как голова шла кругом, а перемещения Вадима были очень быстрыми. Тогда я решила, что во тьме закрытых глаз мне будет лучше. Еще неизвестно, на какую высоту он уже успел подняться, так как прыгали мы довольно-таки долго, дергаясь резко в разные стороны. Сухой неприятно колючий ветер щипал кожу, волосы мои спутались и разлетелись повсюду. Кажется, я чувствую, как стали тяжелеть мои конечности. Это уже крайняя степень онемения и затекания. Поскорее бы мы прибыли на место. Я хочу уже слезть с этого чудища, обладающего силой и скоростью похлеще любого здоровяка. Конечно, Вадим был немаленьким, и я лично не раз в этом убеждалась, но не могло его тело развивать подобные физические способности! Это же просто невозможно. Хотя о чем я, собственно, говорю? Он же не человек, а мифическое существо, значит, может все что угодно. К тому же хищникам положено обладать силой больше, чем у их жертв. Но для меня, девчонки, которая шестнадцать лет жила, не подозревая о подобном, это было удивительное открытие, которое не умещалось в голове.

Внезапно наши острые перемещения прекратились. Это закончилось так же спонтанно, как и началось. Только сейчас я поняла, что меня тошнит. Видимо, мой организм не привык к таким перегрузкам, к тому же я уже длительное время под землей на приличной глубине, а потому чувствую себя не лучшим образом. Все-таки положенное давление сказывается. Вот и еще одно объяснение таких физических данных баггейна: он живет под землей, пребывая под постоянным давлением. Судя по тому, как развит его организм, Вадим способен на неимоверные противоестественные перегрузки. Ему на космических станциях цены бы не было.

– Уже скоро… – шепнул он резво, но я продолжила покоиться на плече, словно тушка убитого ягненка. Вадим на этот раз поторопился, так как шаг его стал куда более широким и быстрым. Ну, слава богу!

– Вадим, – позвал его старческий женский голос ломаной интонацией. Казалось, что говорит какая-то столетняя старушка. Он остановился, но на голос не обернулся.

– Куда-то спешишь? – вновь спросила старуха.

– Вы что-то хотели, старейшина Маври? – все так же грубо отозвался баггейн, но на этот раз в его голосе я уловила какие-то несвойственные нотки подчинения, которые явно ему были не по вкусу.

– Думала, ты поможешь мне. Мне нужно отправиться в Змеиное ущелье, к нагам… они призвали меня, – голос старушки стал страдальческим и несколько обреченным, словно она делала что-то из-под неволи. – А архивы в новом здании библиотеки до сих пор не разобраны. Но, вижу, ты сильно голоден. Может, попрошу кого другого, – как-то слишком хитро и вкрадчиво заговорила старушенция, резко поменяв интонацию.

– А, – словно опомнился Вадим, – нет, я сейчас подойду. Только донесу добычу до дома. Что опять этим тварям понадобилось?!

– Хорошо, я жду тебя у старого здания библиотеки – нужно оттуда кое-что тоже перенести в новое здание, – удовлетворенно согласилась неизвестная и, кажется, удалилась, оставив вопрос Вадима без ответа, словно так и было положено. Вадим тут же продолжил этот непростой марафон. Интересно мне было бы посмотреть на жителей подземного мира, да вот только боюсь, что этого я уже не сделаю никогда. А жаль.

Вадим приостановился и куда-то зашел. После чего он скинул меня с плеча, свалив на какой-то приятный ковер. Хоть я и упала на что-то бархатистое, приземление это не смягчило. Я разлепила глаза и схватилась за живот, так как к нему резко прилила кровь. Не самое приятное ощущение, да еще и копчик по ходу ушибла. Блеск!

– Ты почти молодец, – как-то сухо и равнодушно бросил он, заглядывая за плотную темную шторку рядом с огромной дверью странной формы. Я огляделась. Мои ожидания касательно жилища баггейна не оправдались. Я думала, что увижу голую сырую пещеру, полностью забросанную костями, забрызганную кровью, с кучами мусора и хлама, но на деле я наблюдала совершенно иную картину. Это действительно была каменная пещера, но она была прибранной, сухой и в какой-то степени уютной, теплой. Обиталище Вадима представляло собой два грота, один из которых был поменьше. Они были соединены небольшим округлым кривым проходом, отделанным деревянными балками. Здесь было множество ковров и прочих тканей, которые были развешаны по стенам и полам. Также в жилище баггейна было очень светло из-за обилия лампочек, которые я замечала и в каменном коридоре, по которому мы еще недавно шли. В помещении располагалось не так много мебели, как, к примеру, в обычных домах. Здесь были лишь диван, стол со стульями, парочка сильно ободранных и зашарканных тумб, а во втором гроте располагалась архаичного вида большая кровать. Больше всего я удивилась, когда глаза мои наткнулись на огромный шкаф, полностью заставленный старыми книгами, и ни одна из них не была запыленной. Видимо, я слишком сильно недооценила баггейна. От этого мне стало еще более обидно, чем раньше.

– Ты здесь… живешь? – робко поинтересовалась я.

– Ну, раз я тебя сюда притащил, стало быть, да! – вспыльчиво шикнул на меня Вадим. Я встала и поправила на себе сбившуюся одежду. Как-то он переменился после того нашего разговора о его племени. Видимо, мне не стоило затевать этот диалог…

– Где Диана? Ты обещал мне ее вернуть? – повелительно спросила я, пытаясь не показаться дотошной, что у меня явно не получилась. Вадим оторвался от окна – он высматривал там что-то с очень настороженным видом – и перевел свое внимание на меня. Плотоядная хищная улыбка вновь озарила его лицо, и в глазах у мужчины заиграл маниакальный огонек.

– Видишь ту дверь, – он головой указал на небольшую дверцу, которая очень неприметно располагалась рядом с разваливающимися тумбами, – там твоя подруженция.

Я сразу же метнулась к двери, но он в мгновение ока остановил меня, сжав мое плечо с такой силой, что я осела на пол от боли.

– Ай! Пусти! – взмолилась я, пытаясь скинуть с себя тяжелую руку баггейна, но он лишь довольно заулыбался, хмыкнув.

– Не торопись так, принцесска, – зловеще изрек монстр, – я хочу сначала тебя предупредить. Мне нужно отойти по делам, но ты даже не пытайся сбежать. У тебя это не выйдет, так как даже если ты сумеешь выбраться отсюда на руках с раненой и обессиленной подругой, вы далеко не уйдете. За дверью – огромный город, а этот уровень находится на большой высоте от основного, так что шансов у вас просто не будет. Ты не сможешь отсюда спуститься. Вы умрете обе, а так у тебя будет возможность спасти свою ненаглядную Диану.

– Я поняла тебя, только отпусти, мне больно, – через силу процедила я, так как почувствовала, как трещат мои кости в районе плеча. Баггейн швырком убрал свою руку и незамедлительно направился к выходу из пещеры.

Когда за ним с грохотом захлопнулась тяжеловесная дверь, я сумела успокоиться, хотя плечо мое все еще ныло от этого жестокого проявления со стороны Вадима.

Почему он так зол? Хотя причина очевидна, но не я принимала решение по отстройке города и метро. Да, я виновата, но частично, и я сильно каюсь. Неужели он этого не видит?

Сумев преодолеть резь в плече, я поспешила к Диане. Время было на исходе. Я с шумом и треском вломилась в дверцу и застала чудовищную картину. Диана сидела в пустой и темной каменной комнате, прикованная ржавой цепью к решетке высокого единственного тут окна. Она была вся в грязи, в засохшей крови. Я не могла поверить своим глазам. Видимо, я сильно погорячилась, когда решила, что ошибалась в Вадиме, да и в баггейнах в целом. Они и вправду бессердечные и хладнокровные монстры, настоящие убийцы и садисты. Подруга сидела в полубессознательном состоянии, пытаясь еле-еле шевелить трясущимися руками. Я оторопела от шока и встала, как вкопанная, в центре комнатушки. Лицо Дианы было в слезах, и весь облик ее являл собой всемирную немощь и беспомощность, поэтому у меня в голове уложиться не могло, как у Вадима вообще поднялась рука на слабую беззащитную девушку. Урод!

– Диана! – я впопыхах бросилась к ней, пытаясь снять с нее цепь. На удивление, это оказалось проще простого. Почему же она сама тогда не освободилась? Может, у нее уже просто не было сил? Более странным оказалось то, что на ее руках – я кратко и бегло взглянула на них – совершенно не было отметин, которые могли бы говорить о том, что подруга была прикованной. Ладошки ее были сжаты в маленькие кулачки. Но я решила, что все это не имеет значения, ибо главное – я нашла ее, и она жива.

– Боже мой! – я обняла ее. – Ты как? Ты можешь передвигаться?

Мои глаза от счастья заслезились, а голос начал сбиваться, меня переполняли самые разнообразные эмоции, с которыми тяжело было совладать. Я помогла подруге подняться на ноги, словно она годовалое дитя, которое только-только учится ходить.

– Да, только мне очень плохо… прошу, – сиплым голосом прохрипела Диана, хватаясь за мои руки. Хоть она и была, по словам Вадима и по своему внешнему виду, обессиленной, хватка у нее была – будь здоров. Ее горячие и сухие ладони буквально впились в меня.

– Ауч! Диана, не так сильно, – я пыталась немного от нее отгородиться. Что с ней происходит? Хотя это и неудивительно: сколько времени она просидела тут?

– Прости меня! Но я так рада тебя видеть! Я знала, что ты скоро придешь! – с каким-то неестественным безумием в глазах чувственно заговорила подруга. Я ее не узнавала.

– Ну как же?! Как же я могла оставить тебя тут?! – я окончательно дала волю эмоциям, но сразу опомнилась. – А откуда ты знала, что я приду?..

Она помедлила, но потом ответила:

– Он говорил.

– Он?

– Вадим, – порывисто выпалила Диана, сильнее пытаясь припасть ко мне. Да что с ней не так? Почему она пытается быть максимально близко ко мне? И откуда эта тревога внутри меня? Стоп! Откуда Диана знает, как его зовут? Может, он представился ей. Хотя, судя по манерам этого баггейна, на него это мало похоже. Ладно, опустим подробности. Сейчас это неважно. Я нашла ее, и я смогу вызволить подругу из этой темницы. Кстати говоря, здесь действительно было гораздо холоднее, чем в основном помещении, и совсем не было света. Судя по окровавленным стенам, именно тут Вадим держал своих жертв. Жуть какая! Когда радость начала понемногу уступать место трезвому мышлению, я вгляделась в пейзаж, который был за решетчатым окном. Меня ждало поразительное зрелище. Вадим не соврал, когда сказал, что это целый подземный многоуровневый город. Увидеть какие-то отдельные детали не представлялось возможным из-за вездесущего густого шипящего пара. Казалось, что все подземелье необъятно. Оно горело огнями, шумело и копошилось. Досюда лишь отдаленно долетали какие-то многочисленные звуки, которые сливались в один непонятный галдеж и гвалт. Из-под окна доносились те самые инфернальные стоны, которые я слышала в своем сне, когда ехала в метро на сходку, они исходили из какого-то широкого оврага. Значит, мне не послышалось? Я с самого начала была близка к этому месту. От таких мыслей меня пробрала дрожь. Опять-таки я не могла увидеть, что творилось в самом низу разлома, так как расстояние было настолько огромным, что впадина начинала темнеть вглубь.

– И все свои годы мы ходили по земле, не подозревая, что творится под ней, – пробубнила я монотонно, припав лбом к решетке. Диана ничего не ответила. Она стояла за моей спиной и тяжело дышала, издавая изредка странное утробное кряхтение. Я медленно повернулась к ней и оценила масштаб катастрофы. На ногах она держалась вполне неплохо, даже слишком, учитывая все то, что подруга пережила. Но эта кровь по всему ее телу не внушала мне никакого доверия. Она была ранена. Только в каком месте?

– Я поищу здесь что-нибудь вроде аптечки. Может, у этого монстра есть здесь хотя бы бинты… – я прошла мимо Дианы, но она даже не дернулась. Она продолжила стоять на одном месте в весьма вычурной позиции. Все-таки вела она себя очень подозрительно. Что-то с ней стало не так…

Я прошла до распахнутой настежь двери и заметила за ней человеческую ногу. Я нахмурилась и слегка отодвинула дверь, и меня застала очередная неожиданность. За дверью лежала еще одна Диана. На этот раз кровь у нее была только в районе правого плеча, но нигде больше, до кучи на ней была моя пижама, та самая, в которой подруга ложилась спать в свою последнюю ночь в моей квартире. По-моему, это была настоящая Диана.

Тогда кто же был прикован к окну? Я развернулась и взглянула на Диану номер один, которая уже успела развернуться ко мне. На ее лице примостилась дьявольская улыбка. И только сейчас я заметила те вещи, которые не увидела в самом начале: когти – не такие длинные и неухоженные, как у Вадима, но все же они имели место быть. Видимо, я потому их и не приметила сразу. Девушка обнажила зубы и выставила напоказ острые челюсти истинного хищника. Ушей я разглядеть не могла, так как распущенные волосы скрывали очень многое. Но самое главное – на ней было какое-то рваное платьице, бывшее когда-то белым. И какого черта я с самого начала не напряглась по этому поводу? Видимо, эмоции перекрыли работу моего мозга. К тому же, если приглядеться, на ее теле совершенно не было ни раны, ни даже единой царапинки. Эта тварь просто вымазалась в крови и грязи.

– Кто ты? – выжидательно спросила я, стараясь не показывать испуг. Девушка еще сильнее оскалилась и продемонстрировала очень длинный язык, как у ящерицы, которым она облизнула свои высохшие губы.

– Ты баггейн? – прищурилась я.

– Поняла наконец? Видимо, великолепную Алику раскусили, хах, – не дианиным голосом усмехнулось существо. Тут девушка начала очень плавно трансформироваться в свое обличье. Черт! Ну меня же предупреждали, что они могут принимать какой угодно облик! Какая же я глупая и невнимательная!

Теперь передо мной стояла юная особа лет двадцати. Она была худосочной, но довольно высокой и подтянутой. У незнакомки были черные длинные волосы и ярко-зеленые, почти изумрудные глаза. Лицом она чем-то напоминала кореянку: маленькие черты лица, узкие глаза, крохотный широкий нос, тонкие губы.

– Что ты тут забыла? – наступая на горло собственному страху, спросила я вызывающе, окинув девушку манерным взглядом. Пока она стояла на месте, я времени даром терять не стала и поспешила к лежащей в углу за дверью Диане. Она была без сознания, но пульс подруги был ровным и четким. Значит, она, к счастью, жива. Судя по тому, как равномерно зарастала ее рана на плече, о ней заботились. Неужто Вадим?.. Как странно.

– Это я у тебя хотела спросить! – мгновенно переместилась ко мне девушка, одним движением руки захлопнув дверь. В результате мы остались в полной темноте. На неровный каменный пол падала лишь тусклая полоска света от окна. И тут меня хватил ступор. Я не знала, что ей ответить. Сказать, что я жертва Вадима, было бы неимоверно глупо, так как я выглядела вполне живенькой и бодренькой, и даже почти не помятой. Тогда оставалось только одно.

– Я пришла за подругой, – храбро выхлестнула я, поднимаясь на ноги. – Вадим похитил ее.

Девчонка иронично заулыбалась, показывая блестящие от слюны клыки. Она источала какое-то завораживающее безумие и захватывающее безрассудство, которое сейчас было очень некстати для меня. Эта баггейнша была настроена явно не дружелюбно…

– Сама или помог кто? – ее голос больше походил на сумасшедший шепот, словно девчонка куда-то торопилась и была нетерпелива. Ее вопросы ставили меня в беспросветные тупики. Я не знала, как на них отвечать, но ответы мои в любом случае должны были быть нейтральными. И не потому, что я хотела защитить Вадима, а потому что мне необходимо было спасти Диану и самой не быть съеденной раньше времени.

– Твое какое дело? – решила я рискнуть и пойти на грубость. Девушка яростно захрипела, сжав губы в одну жесткую линию, и начала медленно приближаться, блокируя мне любой путь отступления.

– Видимо, Вадим что-то напутал… – зашипела она, как змеюка. – Подумал, что может в одиночку съесть двух живых людишек, не поделившись с остальными. Как невежливо с его стороны!

Я начала отходить назад, не сводя пристального взгляда с баггейнши. Сейчас мы выглядели с ней, как кролик и удав. Кажется, она собиралась немедленно накинуться на меня. Ее взгляд был полон дикости и агрессии по отношению ко мне, а еще в ее глазах читалось нетерпение. Она была голодна. Внезапно Диана начала приходить в себя: она жалобно застонала и попыталась подняться, хотя сил у нее для этого было слишком мало. Я попыталась метнуться к подруге, но эта тварь преградила мне дорогу, топнув ногой с такой силой, что я ощутила под собой немедленную вибрацию. Я остановилась и вновь кинулась назад, к стене. Отступать дальше было некуда.

– Хм, – остановилась она, театрально задумавшись и вскинув взгляд кверху. – Пожалуй, я начну с нее.

Девчонка мгновенно переместилась к Диане и схватила ее за горло. Та плаксиво запищала, но сопротивляться не смогла. Я закричала от ужаса, так как баггейнша раскрыла свою аномально гигантскую пасть и высунула склизкий длинный язык. Она стала облизывать шею моей подруги в том месте, где была кровь, а затем переместилась на плечо, к ране. Я не могла больше выносить этого, и меня пронзила внезапная боевая ярость. Я с воплями бросилась на эту гадину, и мы с ней кубарем повалились куда-то в сторону. Я себя не узнавала: я билась, как настоящая амазонка, выкрикивая какие-то малопонятные нецензурные слова в порыве драки. Баггейнша явно не ожидала подобных действий с моей стороны, а потому поначалу ориентировалась плохо, но все-таки она была многократно сильнее меня, и ей не составило особого труда приостановить мой напор. Девушка схватила меня за шкирку и приподняла над землей одной рукой – вот это мощь! Сама же она окончательно выпрямилась и стала ощупывать второй рукой лицо, которое я ей изрядно помяла.

– Вот стерва! – прошипела гневно она, потирая когтистыми пальцами глаза. – Прыткая, однако!

– Ты не представляешь насколько! – громко завопила я и пнула ее навису в живот ногой со всей дури, пока баггейнша полностью не пришла в себя. В результате я выскользнула из ее руки и вновь пошла в атаку, я была в первобытном состоянии аффекта.

А дальше все произошло так быстро, что я и опомниться не успела. Баггейнша негодующе замычала и попыталась отбиться от моих разящих ударов, отходя назад. Я старалась попадать по глазам и по ушам, чтобы вывести ее из строя, как учили на айкидо. После я хотела с помощью захвата опрокинуть ее и там уже добить, но эта девчонка оказалось стойкой, что неудивительно. Она перехватила мой кулак и сжала его в своей косматой лапе, ее когти впились в мою плоть, но я терпела, стиснув зубы. Дальше тормозить было нельзя, и я воспользовалась второй рукой, нанеся этой гадине удар под дых. Она захрипела и попятилась назад, но мою руку не отпустила. В результате девчонка выбила своим телом решетку и выпала из окна, а я вместе с ней. Последнее, что я услышала, это испуганный возглас Дианы. Из-за большого количества адреналина в крови, который появился еще во время драки, я почти не испугалась, хотя сердце мое колотилось невероятно быстро, а в висках бешено пульсировала кровь. Во время полета девушка все-таки выпустила мою руку и, кажется, придя в себя, вывернулась в воздухе, зацепившись за скалистую стену. Мне же, не имеющей столь великих физических способностей, пришлось смириться со скорой кончиной, когда мое тело наконец-то приземлится. Я уже стала ожидать, что перед моими глазами пронесется вся жизнь, но этого не случилось, так как я упала на какой-то широкий резиновый навес, прогнув его своим весом. Дальше мое тело тут же отпружинило, пронзая собой густой серый дым, и махнуло с неменьшей стремительностью вперед.

Тут уже я завопила, так как испугалась происходящего: прямо передо мной пролетела стая каких-то омерзительных существ, похожих на птеродактилей. Что еще за доисторические пташки? Или это и есть баггейны в своем истинном обличье?

По-моему, они заметили меня – одно создание чуть выбилось из общей ватаги, громко заверещало и схватило меня своими цепкими холодными лапами за ногу. Вследствие этого я оказалась висящей вниз головой и летящей вместе с этими полурептилиями. Я пыталась осмотреться и сориентироваться, но никак не могла прийти в себя после неожиданно резкого падения. Я должна была по идее уже быть мертвой. Не так-то просто, оказывается, помереть.

Когда я собралась с духом и настроила свою нервную систему на верный лад, я попыталась напрячь пресс и приподняться: необходимо было вырваться от этих местных голубей. Почему-то в такой неподходящей ситуации меня пробрал смех – видимо, стресс все-таки сказался. Я представила себе, как Вадим сидит на лавочке в парке и кормит людишками, размером с семечки, этих декоративных птеродактилей. Что за вздор? Надо унять себя и образумиться, а иначе, боюсь, эти «поднебесные зверьки» доделают то, что не успела баггейнша из темницы. Интересно было все же, куда они летят? Но, я думаю, подобное любопытство до добра меня точно не доведет, я и так уже оказалась там, где меня быть не должно. Так что я попыталась вновь приподняться – на этот раз изо всех сил – и ухватиться руками за длинные чешуйчатые пальцы твари, которая намертво удерживала меня. Благо тело меня послушалось и позволило мне достать до заветной цели. Оставалась одна проблема: как разжать эти тиски? Тут я вспомнила про мой рюкзак и про нож, который в нем лежал. Не буду даже описывать, каким невероятным образом я извернулась и сумела вытащить прибор из рюкзака. Это стоило мне надорванной поясницы и растяжения мышц шеи. Тогда я, почти не думая, что было весьма опрометчиво, учитывая данные обстоятельства; резанула наотмашь по лапе динозавроподобной птичке. Вновь до моих ушей долетел оглушительный визг этого существа, и оно мигом выпустило меня из своего силка. Опять-таки тот факт, что я даже не знаю, где нахожусь, сыграл со мной злую шутку. Я полагала, что теперь-то точно разобьюсь в лепешку, но и в этот раз что-то жесткое и горячее спасло меня от сокрушительного провала. Стоит отметить, что приземление мое было не самым приятным, так как тело сразу же загудело ноющей и тупой болью.

– Ой-йой! – ощупала я себя не без жалости. Когда я упала, то подняла вокруг себя настоящий ворох из песочной грязи и пыли. Весь мой обзор был затуманен коричневато-желтой пеленой. Я даже закашляла от такого количества нечистот. Когда же пылища немного осела, я посмотрела, на что я так удачно свалилась. Это оказалось какое-то страшное существо, которое частенько, пожалуй, фигурировало в ужастиках. От страха я вскочила, несмотря на обострившийся у меня упадок сил. К моему огромному счастью, я, кажется, вырубила его. Из-за вездесущего пара, который брался не пойми откуда, и еще не до конца испарившейся сухой грязи вокруг я досконально не сумела разглядеть это создание. Но некоторые вещи тут же бросились мне в глаза. К примеру, неестественно коричневый и неровный оттенок кожи, массивные конечности, тонкий хвост, большие заостренные уши, да еще и копыта с рогами. Не став дожидаться, пока оно придет в себя, я бросилась куда-то в сторону, чуть не свалившись с утеса, на котором я, судя по всему, находилась. Кинувшись в противоположную сторону, я наткнулась на каменистую стену. Тогда я попыталась вглядеться в местность и нашла-таки путь отступления. Оказывается, я была в ущелине, которая огораживалась от пропасти хлипеньким деревянным заборчиком. Под ногами я нащупала неравномерно положенные вдоль доски. Видимо, это был какой-то длинный открытый проход. Я вскинула голову вверх и увидела высоко над собой еще один своеобразный помост, созданный с одной стороны горой, а с другой – деревянными досками и палками. Тут существо начало издавать кряхтящие звуки, и я тут же побежала, стараясь не попадать ногами между досок, потому что в таком случае я начинала спотыкаться и медлить.

Когда я очутилась в более или менее безопасной зоне, я решила остановиться и отдышаться. Все-таки тут было неимоверно душно и пыльно, поэтому дыхание мое осложнялось. К тому же извечное подземное давление также не оказывало на меня никакого положительного воздействия. Мне было плохо, и я не могла этого изменить. Я включила часы, чтобы взглянуть на время. Три часа ночи. Я тут всего час, а уже наворотила делов: влезла в драку с баггейншей, выпала в окно, полетала с доисторическими гусями да лебедями, снесла с ног какого-то монстра, тем самым отключив его. Думаю, Вадим будет в ярости, когда вернется к себе домой и поймет, что я так чудно пропала. Одно меня не радует: с ним осталась Диана. Несмотря на то, что он явно ухаживал за ее раной, баггейн несдержан и может причинить ей больший вред, разозлившись и войдя в раж. Но я видела, что Диана в порядке, так что она сможет что-то предпринять для своего спасения. Сейчас мне нужно подумать о том, как уцелеть самой и выбраться отсюда. Для начала хорошо бы определить свое местонахождение. Чертов дым! Ничего почти не видно! Откуда его тут так много? Может, из-под земли? Хотя я и так уже под землей – глубже некуда. Или есть куда? Надо было в школе лучше слушать на уроках естествознания и географии.

Все-таки я попыталась всмотреться вдаль и увидеть хоть что-нибудь, но это меня счастливей не сделало. Поодаль действительно виднелась громадная скала, которая была вдоль и поперек усеяна решетчатыми окнами разных форм и размеров. Видимо, я вывалилась откуда-то оттуда. Но только выяснить бы, из какого конкретно окна? С такого расстояния я не могла ничего четко рассмотреть, поэтому выяснить этот факт не представлялось возможным. Хотя я проделала приличный путь – скала была отдалена от этой горы очень сильно. Что находилось между ними, внизу, я также не могла отчетливо понять, так как весь обзор был скрыт за млечно-серой непроницаемо густой дымкой, которая плавно стелилась почти повсюду. Я видела очень много огней, некоторые из которых постоянно передвигались, и слышала отдаленный шум, который напоминал какой-то балаган на пару с непрекращающейся трескотней. Везде и вправду было очень мало света, но из-за обилия лампочек, которые были аккурат повсюду, здесь не было слишком темно. Разве что, всмотревшись вверх, можно было сказать, что там была кромешная темень. И все же я различала какие-то каменные наросты и выпуклости, которые так и норовили отвалиться и упасть кому-нибудь на голову. По сути, все это было одной огромной пещерой, в разных концах которой находились две оприходованные баггейнами скалистые горы, а между ними простиралось поле из дымчатого тумана. Все-таки я вспомнила что-то из уроков географии и биологии. Кажется, это был газ, который струился, говоря прозаично, из адских недр земли. Наверное, это не самый глубокий подземный уровень, ведь Вадим говорил, что раньше народ баггейнов жил гораздо ниже. Да и та черная впадина рядом со скалой, в которую я как раз таки чуть не свалилась, совершенно доверия не внушала. Находясь в темнице, я слышала, как оттуда доносились какие-то стоны, словно кого-то пытали… или сжирали заживо. Спасибо фантазии… Интересно, что там именно такое? Но нет времени рассуждать, и не стоит даже пытаться узнать об этом. И так уже слишком много всего произошло.

– Духотень! – воскликнула я и стянула с себя толстовку, оставшись в майке. Пришлось свернуть кофту и положить ее в рюкзак. Я опомнилась и, спохватившись, начала искать нож. Если он выпал после приземления или во время полета, то это очень скверно. Но я вмиг успокоилась, обнаружив его в кармане джинсов. Видимо, рефлекторно засунула его туда. Водрузив на себя немного потяжелевший рюкзак, я направилась дальше, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь спуск. Только оказавшись в самом низу, я смогу прийти обратно к скале, с которой упала. По воздуху перебираться было бы куда удобнее и быстрее, но, я думаю, стая птеродактилей больше не захочет заниматься грузоперевозками. К тому же я их поблизости и не видела.

В ушах моих постоянно стоял непрекращающийся гул, который порой начинал раздражать. Как они живут в таких первобытных условиях? Здесь совершенно нечем дышать, жарко, душно, нет естественного света, шумно и вообще как-то некомфортно. Хотя я ведь человек, и подобная обстановка не подходит именно живым людям, но не баггейнам. Они же совершенно по-другому устроены, они отлично приспособлены для такой жизни. Ведь на поверхности баггейнам будет так же плохо, как и любому человеку глубоко под землей. Я все же слишком мало еще знаю об их истинной природе…

Я шла по помосту бесконечно долго, нарезая постепенно понижающиеся по спирали круги. От такого марафона я буквально вымокла. Сил оставалось слишком мало, к тому же я, кажется, была обезвожена. Как назло, я взяла все, кроме элементарной бутылки воды. Когда я взглянула в очередной раз на электронные часы, мне захотелось остановиться, чтобы просто побиться головой о стену. Уже было пять часов утра. Я продвигалась вперед со средней скоростью два часа, но, казалось, ни на метр не спустилась ниже. Какой же высоты тогда эта гора? Либо это я такая маленькая, либо тут какой-то фокус, но, я думаю, это все же связано с габаритами скалы. Я обессиленно припала спиной к едко обжигающей шершавой поверхности горы. Не было слов, чтобы описать, как я устала. Казалось, что еще чуть-чуть, и я добровольно переберусь через маленькую деревянную оградку и сброшусь в пропасть. Это было выше всякого терпения и любой выносливости. Я сползла вниз, усевшись на доски. Упершись локтями в колени, я стала придерживать тяжелую в гудящую голову. Я бы так и сидела себе дальше, если бы не услышала отдаленные голоса и шаги, которые приближались ко мне сверху. Скорей всего, это баггейны. Ну, а чего я ожидала? Наверху после падения я уже натолкнулась на какое-то существо. Нельзя же было наивно полагать, что он тут один. И куда мне прятаться? Это я не продумала. Здесь же такой узкий проход, что невозможно не заметить случайного живого человека с поверхности!

Я судорожно начала метаться, и тут мне вновь пригодился мой рюкзак. Раньше мы с мамой пробовали посещать занятия по скалолазанию, но продлилось это недолго. Я предполагала, что нам с Дианой придется выбираться из каких-нибудь заброшенных шахт, поэтому и прихватила с собой пару необходимых штучек. Несмотря на то, что мои ожидания касательно города баггейнов не оправдались, снаряжение идеально подошло для данной ситуации. Спускаться, конечно, с таким ограниченным наборчиком не получилось бы, иначе я бы давно уже воспользовалась этой возможностью, которая точно ускорила бы мой спуск. Но вот я могла на время свеситься с уступа, чтобы баггейны меня не увидели. Голоса с шагами стремительно приближались. Однако мне не стоило удивляться скорости их передвижения. Я кое-как нацепила на себя обвязку, закрепила шлямбурное оборудование, прикрыв крепление краем доски, и осторожно спустилась вниз, ловко ухватившись за динамическую веревку. Напряжение мое нарастало по мере усиления безумных голосов. Видимо, всех баггейнов объединяла поголовная дикость в голосе. Это уже было закономерностью и одновременно отличительной чертой. Я нервно дышала, лихорадочно поглядывая наверх. Когда существа спустились до моего уровня, я начала про себя молиться. По доскам, лежащим на горном выступе, стала проноситься сильная топочущаяся вибрация, словно сюда вели целого слона. Я сильно удивилась, когда от этого топота начала сильно дрожать веревка, на которой я висела. Складывалось впечатление, что здесь сейчас проходит цыганский табор с лошадьми. Сколько же их?

– Что бы этот идиот там ни втирал всем, ну не верю я, что сюда мог проникнуть человек. Это в принципе невозможно! По крайней мере, пока он жив, ха! – злостно проговорила какая-то женщина тягучим и довольно низким жестким голосом.

– Все-таки проверить стоит… Мало ли, – у второй женщины голос был более тихим и елейным.

– Только зря время потеряем! Ну не мог человек раньше нас спуститься в город! Не мог! – вспыльчиво причитала первая. – Мы сюда со всех ног неслись!

– Замолчи, – в какой-то скрытной манере прошелестела вторая женщина.

– Что?! – взбесилась ее собеседница.

– Да помолчи же ты! – не выдержала та, прикрикнув. – Чуешь? Человеком пахнет…

Первая громко принюхалась и медленно, вожделенно выдохнула, издав какой-то хищный рык.

– Вкусный живчик… Значит, прав был этот безумец. Наверное, этот человечишка испугался и бросился вниз. Что ж, если он и добрался каким-то чудом до города, то там наши его точно схватят. Далеко не уйдет все равно. Идем! Надо спешить! – нетерпеливо затрещала первая женщина. – И скинь эту свою тряпку! Она только мешает передвигаться!

– К черту, – согласилась она коварным, но дрожащим от какого-то нестерпимого чувства голосом, что-то с себя сбросив. – Я так хочу хотя бы кусочек плоти! Такого аппетитного человека я давно не чуяла.

Я сконфузилась и прыснула от отвращения, скривив театрально рожу. Какие-то две дамочки с явными наклонностями каннибалов обсуждают то, как хотят отведать меня. Господи… куда я попала? Дурдом, а не подземелье!

Когда я услышала, как топот копыт поспешно удалился, я довольно неуклюже выбралась обратно наверх, туда, где еще недавно стояли эти две сумасшедшие. Передо мной лежал громоздкий старомодного вида плотный черный плащ с широким капюшоном. Я подняла его – он оказался довольно тяжелым, словно я взяла в руки толстую кольчугу. Полбеды, что он был неподъемным, так от этой тряпки воняло так, что я готова была расплакаться. У меня и вправду начало резать в глазах, когда я поднесла вещь поближе. Разило чем-то вроде очень концентрированного козьего помета в сочетании с запахом тухлых яиц. По-моему, эти барышни явно не знали о прекрасном слове – гигиена.

– Что за смрад?! – отбросив плащ в сторону, зажала я рукой нос и отвернулась. – Ох, черт… А!

Когда я отдышалась и подавила позыв к рвоте, я вновь брезгливо взглянула на плащ. Я знала, что я очень не хочу этого делать и что в другой ситуации я не сделала бы этого никогда, но это был единственный способ не попасться в руки баггейнам, когда я спущусь вниз. Да, эта мысль зародилась во мне сразу, но я не хотела признавать ее, так как просто не представляла, как я смогу пережить близость подобного амбре. Зловоние Вадима показалось мне ароматом свежих роз по сравнению с этой тряпкой.

– Господи, ну зачем ты создал их такими вонючками? – чуть ли не плача, стала ворчать я на Бога, постепенно приближаясь к плащу.

«Это ж мне, получается, всю дорогу придется нести эту мечту падальщика в руках? Боже! Ну за что ты так ополчился-то на меня?! Я что? Согрешила в жизни хоть раз по-крупному?» – изводилась я про себя, готовясь к непостижимому. Когда я все-таки сумела взять эту гадость в руки, я просто бегом ринулась вниз, искренне надеясь, что на этот раз на пути не встречусь с подружками-людоедами. После такого приключения любой фильм из серии «Поворот не туда» покажется смешным детским лепетом.

Следующий час я просто бежала сломя голову, так как этот смердящий плащ попросту истязал меня. Зато такая мотивационная пробежка позволила мне достичь низа скалы раньше, чем я даже планировала. Где-то на предпоследнем ярусе я настроила себя на еще более тяжкое испытание – надеть этот предметы одежды на себя. Если бы я этого не сделала, то мне было бы очень затруднительно пройти к подножию второй горы. Ради подруги я готова была и не на такие жертвы. В конце концов, сумела же я спуститься в логово кровожадных чудовищ, значит, и этот вонючий плащ смогу перенести. Я с тяжелым сердцем накинула на себя грузную толстую ткань вместе с капюшоном. После этого я просто некоторое время стояла на месте и пыталась привыкнуть к этому извечному зловонию. Из глаз моих рефлекторно капали слезы, а лицо непроизвольно корчилось в гримасе отвращения. У меня даже задрожали руки от такого невыносимого резкого запаха, который окутал меня. Мне после такого как героине обязаны памятник поставить.

Все-таки задержав дыхание, что мне уже приходилось делать тут не в первый раз, я сумела побороть свою брезгливость и спуститься вниз. Сквозь мутные облака я прошла, зажмурив глаза. Когда я ощутила под ногами, на удивление, горячую и каменистую землю, я открыла глаза и опешила. Передо мной простирался огромный город, который был переполнен различными тварями. Здесь, по большей части, ходили существа, похожие на того, которого я сбила с ног, когда приземлилась. Они были невероятно страшными: крупные, накаченные и массивные конечности; грязно-коричневая бугристая кожа с какими-то темными и неровными пятнами, похожими на шрамы от ожогов; большие копыта; длинный и тонкий хвост; огромные лапищи с невообразимо острыми и по-звериному точеными когтями неприятного замызганного желтого оттенка. Помимо этого у существ были фантастически жуткие ярко-лимонные узковатые глаза, которые, казалось, светились диким необузданным блеском. Все эти монстры были лысыми: на их теле совершенно не было волос. Головы у них были круглые, как и у людей, да вот только большие остроугольные уши выбивались из общего вида. Когда чудища открывали свои пасти, то на глаза тут же попадались пираньи челюсти с заостренными зубами в несколько рядов. К тому же я отметила, что у некоторых были рога – разнообразных форм и размеров, а у других имелись лишь спиленные почти под корень костяные отростки. Я сначала никак не могла сообразить, что же это за такой показательный жест, но разгадка дошла до меня довольно быстро. Со спиленными рогами ходили женщины, а остальные были мужчинами. Все-таки их пол можно было различить по отсутствию или наличию груди. Благо других отличительных половых признаков в виде гениталий я не обнаружила, что меня чрезмерно порадовало, так как иначе к моему отвращению и страху прибавилось бы еще и смущение.

Хотя на отдельных индивидах все-таки попадались какие-никакие элементы одежды и украшения старославянского вида, но это ни на йоту не прикрывало их публичной и, видимо, общепринятой наготы. Судя по всему, это и был народ баггейнов. Странно только то, что среди них попадались существа, совершенно не похожие на баггейнов. Их, конечно, было в разы меньше, но все-таки эти твари выделялись и резали глаза. В основном посторонние монстры следовали за баггейнами, словно слуги, а другие стояли за прилавками или торговали чем-то на улицах. Невольно я засмотрелась на одно существо с бледной чешуйчатой кожей и тремя парами глаз. Когда тот повернулся ко мне и начал говорить что-то совершенно непонятное на повышенном тоне, я резво отвернулась и поспешила вперед по улице. Приходилось преклонять голову, изредка поднимая глаза, чтобы меня не раскрыли. Рюкзак, который так и висел у меня на плечах, создавал видимость горба, но это, судя по всему, никого не удивляло, так как на улице встречались и старые баггейны, которые были скрючены похлеще любого горбуна. Их кожа была морщинистой и иссушенной, что вызывало во мне более сильные приступы омерзения. Сквозь смрадный купол плаща ко мне порой пробивались и другие запахи. К сожалению, они были не намного лучше. Ароматы смутно напоминали мне те, которые я ощутила, когда болталась на плече Вадима, пока он пробирался к своему жилищу. Наверное, у них повсюду тут рынки. Интересно, что они продают? Конечно, должно же быть что-то помимо затхлого мяса, которого тут было, по-моему, преимущественно больше, чем всего остального. Я подошла к одному из прилавков, которые располагались тут по всей длине улицы. В одной секции лежали какие-то расфасованные специи, корешки, засушенные травы и конечности каких-то животных, а в другой – целая груда мяса, в прорехах которого ползали мелкие черные насекомые. Зрелище не самое аппетитное. На соседнем же прилавке теснились разнообразные изделия из железа – кое-где ржавого – и камня.

– Что-то хотите купить? – спросил меня «продавец», если этого жилистого тощего монстра с полупрозрачной кожей можно так назвать. Однако говорил он разборчиво, хоть голос и был слегка мерклый.

– Н-нет, просто смотрю, – как можно более буднично ответила я, пониже натянув капюшон.

– Хм, – подозрительно зыркнул на меня тот, а я поспешила удалиться. Пожалуй, подобные диалоги были рискованны. Лучше брести дальше и наблюдать за ситуацией. В общем-то, вся эта местность представляла собой наполовину рынок, а наполовину реальный город. Я думала, что увижу тут первобытные глиняные или деревянные хибары с соломенной крышей, но на деле передо мной простирались гигантские строения из кирпичей и различных камней, которые выглядели вполне основательно и даже цивильно. Кое-где встречались даже постройки, состоящие целиком из металла, что поражало меня не меньше. Здесь повсюду были фонари, поэтому в городе было гораздо светлее, чем на скале, с которой я спустилась. Однако наверху отчего-то парила все так же непроницаемая густая дымка, которая не пропускала сквозь себя ничего. Да, и температурка тут все же была гораздо выше, чем на горе. Сейчас мне становилось действительно плохо до такого состояния, что перед глазами начинала плыть местами темнота, а внутри появлялось ощущение непроизвольной тошноты. Пот лил с меня уже не ручьями, а целыми водопадами. Еще и этот запах плаща, к которому я окончательно совершенно не могла привыкнуть – он мучил меня с тех самых пор, как я вошла в город. Мою измотанность было не передать словами, так как мне казалось, что уж лучше быть съеденной баггейнами, чем еще хоть минуту терпеть все это. Когда я уже готова была сдаться, я услышала сзади себя разъяренный крик:

– Это же мой плащ! А ну-ка стой!

Я обернулась и увидела двух баггейнш, как тут водится, со спиленными рогами. У одной из них было украшение на шее в виде красно-белой плетеной ленты. В остальном они были фактически идентичны. Видать, это те самые подружки-людоеды, которых я слышала, пока была на горе. Дело плохо!

Я долго рассуждать не стала и бросилась бежать что было мочи. Конечно, из-за моего состояния я не могла делать это так хорошо, как раньше, поэтому вскоре мне пришлось скрыться в одном из закоулков и отдышаться. Отдышка была тяжелой, и мне показалось, что я скоро и вправду отключусь.

– Ты думал, мы тебя не учуем? Как ты сюда попал?! – злобно говорила та, что с лентой на шее. Вторая медленно подошла ко мне и с силой сдернула одним движением с меня плащ. От жгучего удушья, которое пронзило меня, я упала, ударившись спиной о стену.

– Человеческая девчонка… Интересно, – пропела та, что содрала с меня плащ. Ее глаза загорелись каким-то любопытным огоньком.

– О-го-го, да нам крупно повезло, такой аппетитный подарочек! – заголосила баггейнша с украшением.

– Не торопись, Юлиана. Тебя не смущает, как она смогла сюда пробраться? – шепчущей интонацией спросила ее подруга.

– Какая разница? Все равно скоро никого это волновать не будет… – Юлиана приблизилась ко мне, истекая слюной и раскрывая свои опасные челюсти, но вторая баггейнша встала у нее на пути, опасливо искоса поглядывая на меня.

– Стой, давай-ка отведем ее к старейшинам. Не мог сюда без посторонней помощи проникнуть человек. В конце концов, она может быть и не одна. Эту девчонку необходимо допросить.

Юлиана закрыла рот со звонким щелчком и задумалась.

– Может, ты и права. Тогда бери ее и пойдем быстрее! Глядишь, ее и разрешат слопать!

– Я никуда с вами не пойду! – как пьяная, промямлила я, пытаясь встать. Затем я вновь завалилась куда-то вбок. Здесь было очень жарко, точно в аду. Душный и жгучий знойный воздух не давал мне трезво соображать. Голова кружилась, и я ничего больше не понимала. Баггейнши громко расхохотались, отчего моя боль в районе висков лишь усилилась.

– Ну не пойдешь, так дотащим! – по-хулигански подмигнула мне Юлиана, со зловещей интонацией понижая голос. Сопротивление мое и вправду оказалось настолько слабым, что я даже изумилась самой себе. Я бы не сдалась без боя, если бы не чувствовала себя так беспомощно и вяло. Юлиана грубо подняла меня и взяла на руки. Голова и конечности мои тут же повисли, словно безжизненные. Я не могла даже пошевелиться как следует, до того мне было плохо. От баггейнш пахло тошнотворно, и это только усугубило мое самочувствие. Почему они все так ужасно пахнут? Неужели тут вообще не моются? Удивительно!

– Я думаю, старейшинам не очень понравится это, – начала более рассудительная и спокойная баггейнша.

– Ульяна, ты вечно накручиваешь себя по мелочам. Ну, всякое бывает в жизни. Мало ли, как попала сюда эта девчонка, – раздраженно заскрежетала зубами Юлиана.

– Хм… не похоже, чтобы это было случайностью, – призадумалась Ульяна.

– Да может, сбежала от какого-нибудь неумелого нашего охотничка! От одного из юнцов! Захотели привести живую жертву, чтобы разделить ее между собой, а она бац и ускользнула, ну? – горячо начала предполагать баггейнша, несшая меня на руках.

– В первый раз такое… обычно никто не убегал, – подозрительно бормотала Ульяна. – С юнцами ходят с недавних пор опытные охотники – таково условие наг…

– Ох, просто замолчи и успокойся! – не выдержала ее подруга, зарычав. – Обычная ситуация! Я вообще не понимаю, зачем мы ведем ее к старейшинам? Сожрали бы сами и были бы довольны! Что сбежало, то пропало, и неважно, кто ее там поймал в действительности! А то ты вечно какие-то разборки устраиваешь, придумываешь что-то… И вообще, хватит упоминать о нагах. Ты же знаешь, я терпеть этих змеищ не могу! Так бы и покромсала их, будь это возможно…

– Посмотрим, что скажут старейшины, – сдержала себя флегматичная баггейнша. Внезапно они остановились.

– А тебе что тут нужно? Уйди с дороги! – с вызовом воскликнула вспыльчивая баггейнша. Я хотела открыть глаза, но это было так тяжело. Веки словно свинцом налились.

– Отдайте девчонку. Это не ваша добыча, – прорычал Вадим. Впервые, наверное, в жизни я была рада, что он нашел меня. Я бы сейчас заулыбалась, да вот только моя мимика была мне на данный момент не подвластна.

– Твоя, что ль? – лукаво поинтересовалась вторая. – Прости, братец, но Юлиана тут недавно верно подметила: что сбежало, то пропало.

– Она не сбегала. Это я ее потерял, – не убавляя пыла в голосе, сказал Вадим.

– Тем более! – злорадно усмехнулась Юлиана, сильнее сжав мои плечо и бедро. – Убирайся, Вадим! Последний раз повторяю.

– Юлиана, Ульяна, я не хочу драться против своих сестер, но придется, ведь девчонка моя, – уже более миролюбиво проговорил Вадим, хотя в его интонации все еще был некий воинствующий дух.

– Ты понимаешь, какой опасности подверг наш народ?! А если бы она выбралась на поверхность и всем рассказала? Нас и так мало из-за этих людишек осталось, а ты позволяешь себе такие оплошности! Да еще и готов ради этого куска мяса драться против собственных сестер! – на удивление пылко и гневливо начала ругаться Ульяна. – Позор тебе, Вадим!

– Для меня мои потребности и инстинкты – превыше всего, – с надменной усмешкой, но как-то фальшиво произнес Вадим.

– За такие слова ты поплатишься! – взвыла яростно Юлиана и наплевательски отбросила меня в сторону, кажется, пытаясь атаковать Вадима. Я упала на землю, покатившись колбаской до тех пор, пока не врезалась в стену. Было больно, но я опять-таки никак не могла отреагировать на это, ведь половина моего сознания уже плавала где-то далеко-далеко. Я, конечно, соображала, слышала, даже о чем-то думала, но это все больше походило на какой-то нелепый и долговременный болезненный сон, словно я пребывала в коме.

Долгие пять минут я слушала то, как рядом со мной происходит какая-то подвижная шумная возня. Вскоре на землю упали два обездвиженных тела, а меня мягко подняли на руки и поспешно куда-то унесли. Дальше все было как в тумане. Я слабо помнила, что конкретно делал Вадим. В моей памяти сохранились лишь мимолетные следы, которые, возможно, могли напомнить мне о том, что случилось после стычки Вадима с баггейншами. Я видела резко меняющиеся кадры. Сначала какие-то быстрые передвижения, прыжки и бег. Я слышала сбивчивое дыхание баггейна. Я чувствовала, как он отчего-то торопится и спешит поскорее отнести мое тело куда-то. Затем множество скрипучих тяжелых звуков, которые неистово резали мой слух. Потом пронзительный холод, который так приятно обволок мою кожу, позволил вздохнуть полной грудью и ощутить живительный кислород в легких. Далее ступор. Все застыло, и я стала осязать под собой твердую прохладную почву. Вокруг шумел и тонко завывал легкий ветерок. До меня долетали шелест листьев, стрекотание насекомых, редкое чириканье птиц. Я была наверху. Почему? Еще секунду назад я чувствовала повсюду жар и духоту подземелья и зловонное дыхание баггейнов, видела их омерзительные очертания, а тут прекрасная земная природа, которая спасла мне жизнь воздухом и умеренной температурой, показавшейся мне сначала в контрасте весьма низкой. Как это необычно – снова ощущать себя живой и сознательной. Именно в этот момент я поняла, насколько ценна природа, насколько много она дает человеку. Без нее он просто не смог бы жить, погрязнув в удушливых заводах и фабриках, задохнувшись в камне и бетоне. Только леса, горы, реки, поля могут насытить человека по-настоящему, подарив ему истинное ощущение живости и реальности. Ни одно производство не заменит то, что создавалось веками, еще до рождения разумных существ. Ведь из этого получится лишь никчемная искусственная копия, которая в скором времени не сможет служить человеку в полной мере, превратившись в обыкновенную фальсификацию. Только природа со всей своей безграничностью истинна и реальна. Ничто и никогда не сможет заменить ее, как бы человечество ни старалось и ни изворачивалось.

Я широко распахнула слипшиеся веки, жадно и судорожно глотая кислород ртом. Я лежала на земле рядом с лесной зоной. Вдали виднелся еще спящий город. Небо было мутно-синим и блеклым, а воздух прохладным и влажным, но таким свежим и желанным. От резкого прихода в себя начала остро болеть голова, но я не обратила на это внимания, ибо пыталась собрать воедино все то, что творилось в моем сознании. Образы, воспоминания, звуки, голоса, ощущения и силуэты смешались со смутными мыслями, которые постоянно стремительно менялись. Первые секунды я даже не понимала, где нахожусь, но, когда увидела рядом с собой Диану, все тут же встало на свои места.

– Диана! Диана!!! – я подползла к подруге и начала трясти ее. Не сразу, но та пришла в себя, откашлявшись.

– М-м-м… Соня? – пробормотала сонно и слабо она. – Это правда ты?..

– Ну конечно! – я начала плакать от счастья. Все уже позади. Диана жива, и мы выбрались на поверхность. Неважно как, неважно почему, но мы уцелели.

– Господи… Что произошло?.. – хриплым голосом шептала бедняжка, пытаясь хоть немного двигаться.

– Ты ничего не помнишь? – почему-то разочарованно спросила я, ощупывая и осматривая подругу. Она лихорадочно вздохнула, и из ее глаз покатились слезы. Лицо Дианы приняло мученический вид.

– Лучше бы не помнила, – совсем тихо промямлила она, сворачиваясь в позу эмбриона, словно пытаясь защититься от чего-то.

– Дианочка, все хорошо. Мы на поверхности. Сейчас главное – добраться до моего дома. Атам уж мама позаботится о нас… потом мы вернемся к нормальной жизни и забудем все это, весь этот кошмар, обещаю тебе! – эмоционально и сумбурно затараторила я, давая волю слезам. Диана привстала и вяло обняла меня. После того, как мы немного отошли от случившегося, мы направились в сторону города. Мне приходилось помогать Диане идти, так как она была очень изнеможена. Пока мы шли, я решилась задать ей пару вопросов, которые возникли в моей голове.

– Диана, что он делал с тобой? – она ничего не ответила мне, хотя точно услышала. – Диана?

– По сути, ничего. Он больше запугивал меня, хотя порой его слова очень сильно противоречили действиям, – честно созналась она, призадумавшись.

– Но он держал тебя в темнице, – немного разозлилась я на баггейна.

– Да. Но он приносил мне еду и питье. Это удивило меня, ведь… он вроде как неположительный персонаж, – медлительно протянула подруга, продолжая хромать и опираться об меня.

– А твоя рана? – не унималась я.

– Он периодически обрабатывал мне ее… – смутилась отчего-то подруга, слегка даже покраснев, что отчетливо было заметно на ее бледном измученном лице.

Пожалуй, такой расклад ввел меня в окончательное оцепенение. Я даже не знала, что и сказать на такое. Баггейн заботился о человеке? Почему? Мне казалось, что я получила ответы на все свои вопросы, но сейчас их стало намного больше. Все это было очень нелогично и подозрительно.

– Он говорил с тобой? Рассказывал что-нибудь? – продолжила я свой бесконечный расспрос.

– Мало. Этот парень очень… вспыльчивый и злой. Он сильно бесился, когда я начинала плакать, кричать и задавать много вопросов. Говорил, что я нужна ему, чтобы получить тебя, что я – это ошибка, что он хотел только тебя… по-моему, этот чувак бредил тобой. Может, ты мне все-таки объяснишь, что за чертовщина произошла? И кто этот парень? И девчонка? Они психи, да?

– Нет, Диана, все гораздо хуже и запутаннее, чем ты только можешь подумать, – загадочно ответила я, сделав для себя нужные выводы. – Ты уверена, что хочешь знать правду? Это может тебя шокировать…

Она замолчала, кажется, думая, стоит ли ей знать истину или нет. Все-таки девичье любопытство взяло вверх, и подруга взглянула на меня мягким, но требовательным взглядом. Я тяжело вздохнула, рассудив, как лучше ей преподнести правду.

– Они не психи и даже не люди. Это мифические очень древние существа, которые жили задолго до нас. Их зовут баггейнами. Всю свою жизнь они обитали здесь глубоко под землей, но из-за большого количества новых построек на поверхности и в метро их подземный город обвалился. Они понесли громадные невообразимые потери из-за людей. Их жизнь была разрушена. Тогда они перебрались на несколько подземных уровней выше и стали отстраивать новый город, чтобы восстановить свою популяцию. Из-за этого в последние два года и стали происходить эти загадочные исчезновения в метро. Это баггейны, они питаются людьми из мести и потому что животные покинули здешние края. Они очень агрессивные и дикие, жестокие существа. К тому же ненавидят людей. Поэтому я не понимаю, почему Вадим – тот парень, который похитил тебя – отпустил нас. Изначально он планировал… съесть меня.

Диана молчала. Не было даже никакой реакции с ее стороны. Лицо подруги также было непроницаемым. Я гадала, что же сейчас происходит в ее голове.

– Я понимаю, что ты несильно веришь во все это, но… – начала я с нервной усмешкой, но она настырно перебила меня.

– Знаешь, Соня, после всего того, что я увидела, что я пережила, я поверю во что угодно, даже в этот бред. – Она вновь прекратила говорить на некоторое время, а затем остановилась, отошла от меня на пару шагов и горячо заговорила. – Господи! Да я видела, как этот ненормальный залез к нам в окно, как он одним движением руки усыпил тебя и твою маму, которая вбежала в комнату, когда услышала мой крик. Я видела его зубы… это не зубы, это настоящая пилорама! Этот… этот умалишенный укусил меня! Соня, он укусил меня! Просто впился зубами мне в плечо! Этот… баггейн или как там его? Он просто схватил меня и пополз по стене, словно огромный паук! А потом он потащил меня в этот… подземный город… Соня, я такого там насмотрелась, что спокойно могла бы теперь писать сценарии к фильмам ужасов или книги, и мне позавидовал бы сам Лавкрафт. Я в жизни не видела таких мутантов! Мне даже в кошмарных снах такое не снилось никогда, потому что моя фантазия и не способна на подобное… – Диана дрожала, говорила очень истерично и беспорядочно. Ее глаза являли собой два больших блюдца, в которых от напряжения полопались капилляры. Лицо подруги раскраснелось, губы сжались в одну тонкую жесткую полоску, а брови она свела настолько сильно, что мне показалось, что кожа Дианы вот-вот начнет трещать по швам. Я сделала шаг к ней навстречу, хотела успокоить, но она шарахнулась от меня, будто дикий зверь.

– Не подходи! Дай мне успокоиться! Я не в себе!.. – выставила резко перед собой руку Диана, отступив.

– Ладно, – я подняла руки, давая понять, что не причиню ей вреда. Я представляю, как пострадала психика подруги после случившегося. Не каждый смог бы оправиться. Повезло еще, что Диана не впала в психоз или ступор.

– А теперь ты ответишь мне на несколько вопросов, Соня! – Видимо, когда подруга пришла в себя и к ней вернулось сознание, она окончательно поняла, что произошло. И ее реакция была вполне объяснимой, как у любого нормального человека, который никогда особо не верил в сверхъестественное. Я решила проявить терпимость и деликатность по отношению к подруге.

– Я слушаю, – спокойно кивнула я, встав на месте и опустив руки по швам. Мое поведение должно быть сейчас крайне осторожным.

– Почему ты так нужна была этому психу? Почему он забрал меня? Откуда ты столько знаешь про них? И… что теперь нам делать, если он вновь появится? – выпалила Диана, шумно выдохнув. Я подождала, пока подруга отдышится и придет немного в себя, а затем начала по порядку отвечать на все ее вопросы.

– Помнишь, в метро я потеряла бандану? Так вот, видимо, Вадим нашел ее. Так как баггейны хищники, они выбирают себе жертву по запаху. Мой пришелся ему по вкусу, как бы похабно и омерзительно это ни звучало. Забрал он тебя, так как перепутал со мной, ибо в ту ночь ты спала полностью в моих вещах, а я – во всем новом и свежем. Он просто принял тебя за меня, а когда понял, что ошибся, придумал держать тебя в заложниках, чтобы я добровольно пришла к нему сама. Откуда я знаю про них? Ну, это, пожалуй, самая замечательная часть, о которой поведает тебе моя мама.

– Она в курсе?! – шокировалась Диана, вскинув брови.

– Даже больше, чем ты думаешь, – промычала я устало, специально оставив последний вопрос подруги без внимания, потому что сама не знала, как на него ответить.

После нашей познавательной беседы Диана относительно успокоилась и продолжила идти уже самостоятельно, немного прихрамывая. На все мои уговоры помочь ей она лишь отрицательно мотала головой.

Когда мы добрались до города, было уже почти шесть часов утра. Людей в метро еще не было, что сыграло нам на руку, ведь мы с Дианой ехали в таком виде, что ужаснулся бы каждый. На входе к нам даже подошел работник метро, чтобы убедиться, что мы не пьяные и не наркоманки. Когда он понял, что мы абсолютно адекватны, предложил вызвать скорую помощь, но мы отказались, так как хотели поскорей добраться до дома. На выходе из метро нас ждала точно такая же неловкая ситуация, но и в этот раз нам удалось отвертеться. Но самое сложное и страшное нас ждало впереди. Что сказать маме? Она, наверное, по потолку уже ходит! Телефон я включить не решалась.

Оказавшись перед дверью в мою квартиру, я решила, что лучше будет, если я войду со своим ключом. Так и сделала. Не помню, когда в последний раз так волновалась. Хм, наверное, тогда, когда добровольно шла ночью на съедение к баггейну.

Когда я открыла дверь, то увидела, как мама преспокойно стоит в прихожей перед зеркалом в деловом костюме и красит губы. Услышав, что входная дверь отворилась, она от неожиданности широко раскрыла глаза и медленно повернула голову в нашу сторону. Картина, конечно, была маслом: на пороге стою я, избитая, помятая, исцарапанная, лохматая, в грязи, и стоит ровно такая же Диана – до кучи еще в моей пижаме, босая и в засохшей крови. Мама приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его обратно. У нее из рук выпала губная помада, с треском ударившись о паркет. Она стояла неподвижно, наверное, с минуту, а затем лицо ее приняло гневное выражение.

– Что это, черт подери, такое?! – закричала она. В жизни мама на меня не повышала даже голоса, а тут она перешла сразу же на крик. Я аж побледнела, кажется. Не знаю даже, что страшнее: разъяренная мама или целая орда баггейнов?

– Я тебе сейчас все объясню… – с трудом вытянула я из себя, прирастая к порогу корнями. Диана была не менее напугана, чем я.

– Уж постарайся, – смягчилась немного мама. – Я надеюсь, это не то, что я предполагаю. Хотя, судя по отсутствию амулета у тебя на шее и вашему внешнему виду, это именно то, о чем я изначально подумала.

– Мама! – расхрабрилась я. – Диана моя лучшая подруга, и я не могла поступить иначе! Я узнала, что этот урод держит ее в подземелье, в городе баггейнов. Я отправилась туда спасать Диану. Он поставил мне ультиматум. Заставил снять амулет и явиться к нему по собственной воле. Но я жива, к тому же сумела вызволить Диану! Разве этого мало?

Лицо мамы было угрожающе неподвижным и равнодушным. Она испепеляюще глядела на меня и Диану, а затем дала слабину и, разрыдавшись, понеслась к нам со всех ног.

– Глупые вы мои! Дуры! Ну как же так можно?! Ох! Я думала, ты мирно спишь в своей постели, а ты, оказывается, все это время… Боже! Даже представлять не хочу, что вам пришлось пережить! Давайте-ка проходите! Надо вас осмотреть, вы все изранены! Диана, мы думали, что ты погибла! Твои родители в полицию заявили даже!..

Через какое-то время я сидела уже «заштопанная» и чистая в кресле, наблюдая за тем, как мама корпит над раной Дианы. Все-таки кое-что в медицине она понимала. Видимо, то время, которое она провела в доме бабушки Катарины, не прошло для нее даром. Я пострадала совсем немного. На мне было больше синяков и ушибов, чем ран и царапин. А вот плечо Дианы занимало маму гораздо больше.

– Удивительно… – пробормотала она, не отрываясь от крупной болячки на плече подруги.

– Что там? – забеспокоилась Диана, бегая глазами.

– Твоя рана довольно быстро затягивается, хотя она довольно глубокая, но… никакой заразы, никакого воспаления я не вижу, хоть она чуть-чуть и гноится.

Я многозначительно взглянула на подругу, давая ей глазами понять, чтобы она молчала. Она еле заметно кивнула мне. Я решила, что маму слишком сильно насторожит тот факт, что баггейн заботился о Диане все это время, и она начнет выяснять детали.

– У меня была возможность позаботиться о себе, – качественно соврала Диана, шмыгнув носом. Маму такой ответ, видимо, вполне удовлетворил, так как она облегченно выдохнула, ничего не сказав. Я тоже на время успокоилась.

– Мама, а что теперь с амулетом? – рискнула спросить я. Она напряглась.

– Бабушке Катарине ни слова, ясно? А то она убьет и тебя, и меня. Ты плохо знаешь, какой мегерой она бывает в гневе, – серьезно обратилась ко мне мама. – Если этот мерзавец появится на горизонте хотя бы еще раз, то я поставлю на кон все, чтобы его уничтожить.

Мама была так зла и сурова, что я не узнавала ее. Видимо, мне открывалась новая сторона одного из самых родных мне людей – сторона ведьмы.

Когда с ранами было покончено, мы устроили своеобразный «круглый стол», обсудив то, что случилось. Мама рассказала Диане все, что когда-то поведала и мне. Подруга же, в свою очередь уже привыкшая к мистике, восприняла это с нескрываемым шоком, но все же адекватно. Мы решили, что родителям Дианы не стоит знать всего этого. Мы придумали правдоподобное оправдание ее исчезновению. Мама взыскательно потребовала с Дианы клятву о неразглашении нашей семейной тайны. Подруга приняла это и пообещала, что унесет этот секрет с собой в могилу, если придется. Я была поражена тем, насколько переменилась Диана. Я больше не видела в ней той трусливой и нервной девочки, которая постоянно менялась в настроении и зависела от других. Она буквально выросла в моих глазах. Как бы плохо с моей стороны это ни звучало, но, мне кажется, ей пошла на пользу такая стрессовая ситуация. Возможно, если бы Вадим не похитил ее, Диана навсегда осталась бы загнанным и боящимся всего на свете маленьким котенком. Теперь же на ней лежала огромная ответственность, тайна нашей семьи, и она прекрасно осознавала это, понимая всю серьезность и реальность данного факта. Я же была рада возвращению подруги и тому, что теперь смогу хоть с кем-то обсудить эту фантастическую и страшную историю. Все-таки мне было бы слишком тяжело в одиночку нести этот тяжкий груз правды на своих плечах. А эта общая тайна еще больше сплотила нас с Дианой. Теперь я точно была уверена, что мы вместе навсегда, и эта связь будет нерушима всю оставшуюся жизнь. Хоть у меня и оставались еще вопросы касательно всего этого приключения, которое было овеяно целым ореолом тайн и загадок, я не хотела пока что знать всю правду, так как мне хватило того, что было. К тому же на сегодняшний день все обошлось, все закончилось, и я надеялась, что больше мы никогда не услышим ничего о баггейнах. Но все же… почему он отпустил нас?

Часть II Июль. 2015 год

День 1

– С днем рождения! С днем рождения! – кричали радостно ребята. Гоша откупорил очередную бутылку шампанского, и она с громким хлопком рванула, выпустив из себя струю белой пены. Катя и Диана завизжали, а потом звонко рассмеялись. Празднование было в самом разгаре, и мы веселились как могли. Играла танцевальная ритмичная музыка. Все болтали, пили и развлекались. Сессия была позади, и я смело могла считать, что перешла на третий курс. Еще пару лет, государственные экзамены, диплом и я освобожусь от оков учебы. Все-таки тот факт, что я перепрыгнула через один класс, дал мне фору в один год и преимущество перед сверстниками в институте, сейчас я, как нельзя лучше, осознавала это. Но именно в этот день мне совершенно не хотелось думать об обучении, о своем будущем, ведь впереди целых два месяца лета, отдыха и гулянок с друзьями.

– Ух! Ну все, подруга, теперь тебе восемнадцать, и настоящая жизнь только начинается! – у меня на шее одной рукой повисла Диана. Во второй руке у нее был энный бокал шампанского. Ее разрумяненное лицо пылало, а губы растянулись в извечной довольной и пьяной улыбке. Диана была в красной кофточке с рукавами три четверти и с V-образным широким вырезом. На секунду мне показалось, что на ее плече зияет свежий укус какого-то зверя, но это видение прошло, стоило Диане рукой поправить вырез. Видимо, я все-таки уже перебрала.

– Да… Теперь можно все себе позволить… – я была тоже навеселе, поэтому поддержала ее пьяный угар.

– А главное – переехать от мамочки! – с намекающей улыбкой влез между нами Антон. Мы с Дианой засмеялись и выпихнули его.

– Ай! Не, ну чего вы сразу пинаетесь? – заулыбался раскрепощенно он. К нашей компашке подошла Катя. Она была самой трезвой из нас всех. Катя целомудренно чмокнула Антона в щеку и отправила за закусками.

– А если серьезно, Сонь? Ты как? Может, все-таки переедешь к нам? Я боюсь, что мы с Антоном вдвоем не потянем целый дом. Если мы туда переедем все вместе, то так будет гораздо проще и мне не придется продавать его.

Катя давно уже уговаривала меня и Диану переехать к ней с Антоном, так как они вдвоем никак не могли справиться с огромным домом, который недавно свалился девушке на голову по наследству. К тому же счета за него приходили немаленькие, а так, вчетвером, мы могли бы спокойно жить там и делить оплату поровну. Но я не хотела оставлять маму одну в квартире, ведь тогда ей стало бы совсем тоскливо и одиноко.

– Слушай, Кать, я не знаю пока. Давай отложим этот вопрос на трезвую голову, хорошо? – решила я увильнуть от темы. Катя улыбнулась и согласно кивнула. Таким образом вечеринка по случаю моего совершеннолетия и окончания сессии продолжалась до поздней ночи. В конце концов ребята попросту вырубились и уснули, где попало. Однако на меня почему-то сон никак не находил, хотя от большого количества выпитого спиртного голова изрядно гудела. Я решила повременить с алкозельцером и вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.

Июльская теплая ночь была ясной и в некотором роде бодрящей. Совершенно не ощущалось духоты, хотя синоптики предвещали, что это лето будет грозовым, следовательно, знойным. Я закрыла глаза и прислушалась к легкой ночи, ко всем ее шорохам и шептаниям. В последний год я все больше и больше любила бывать на природе: в лесах, в горах, даже на даче. Поэтому шум города, который извечно окружал меня даже в подобные прекрасные минуты, неимоверно раздражал. Может быть, идея переехать в дом на окраине города не такая уж и провальная. В конце концов, я смогу быть ближе к природе и свежему воздуху. К тому же на фотографиях это не дом, а целый особняк. Я давно догадывалась, что у Кати обеспеченная семья, хотя она никогда об этом не говорила.

Я давно знаю ее, мы в одной группировке, но эта девчушка всегда оставалась загадкой не только для меня, но и для всех окружающих. Тихая, милая, скромная, добрая, она сразу влюбилась в дерзкого и брутального хулигана Антона, который вечно бунтарствовал и корчил из себя крутого плохиша. Даже и не знаю, что такая интеллигентная и образованная девушка могла найти в таком, как он. Именно из-за Антона Катя начала увлекаться скейтбордингом, и у нее, в общем-то, неплохо получалось. Хотя ее образ литературной и благовоспитанной леди никак у меня не вязался с уличной фигурой скейтбордиста. Несмотря на это она частенько выручала нас из всяких сомнительных историй, поэтому лично я ей многим была обязана. Мне не хотелось отказывать такой замечательной девчонке! Все-таки, пожалуй, стоит обсудить переезд с мамой. Глядишь, она и согласится. Попытка – не пытка.

Звездное небо тихо и снисходительно посматривало на меня с высоты своего недосягаемого роста. Порой мне казалось, что оно разговаривает со мной, пытается о чем-то сообщить, но я настолько приземленный человек, что не могу услышать ни единого звука, который, возможно, исходит из самих небес. Вот и сейчас у меня было загадочное ощущение, что небо ласково о чем-то рассказывает мне, намекая на что-то. Прости, но я такая глухая, такая слепая, что не слышу и не вижу твоих недомолвок. Я просто могу стоять и с глупой улыбкой пялиться на тебя, воображая себя одной из твоих звезд, которая сияет ярче любого земного бриллианта. Может быть, мы когда-нибудь и встретимся, но точно не сейчас. У меня, верно, остались какие-то незаконченные дела, которые не отпустят меня отсюда, пока я не завершу их. А так я бы давно уже присоединилась к тебе. Мы бы с тобой, небо, сели и поболтали о чем-нибудь. Я думаю, ты смогло бы о многом мне поведать, ведь если бы я была рядом с тобой, то точно расслышала бы твои эфирные сказки о сотворении мира. Просто подожди меня, и я скоро приду.

Но глодало меня не только то, что я столь далеко от неба. Я в последнее время все чаще и чаще стала вспоминать события прошлого года. О том, что произошло со мной и Дианой. После всех тех событий мы стали ближе друг к другу, хотя, казалось бы, мы и так были неразлучны. Сейчас же я просто не могла представить своей жизни без подруги. Без нее мне было страшно, хотя я и сама не понимала, чего боюсь. Наверное, того, что все вернется вновь. С рациональной точки зрения мне очень не хотелось, чтобы в моей жизни снова появились агрессивные мифические существа, но, с другой стороны, мое любопытство пожирало меня. Я гадала, отчего в тот день Вадим отпустил нас. Почему он не прикончил меня или Диану? Ведь мы теперь обо всем знаем, знаем о существовании их мира. К тому же он бредил идеей о том, что желает съесть меня. Что заставило его отказаться от своих инстинктов? Порой интерес брал надо мной верх до такой степени, что я уже была готова опять спуститься в тот туннель. Но это было бы очень опасно, ведь теперь я без амулета, который похоронен в метро под одним из многочисленных проводов.

От моих кипучих мыслей меня отвлекла Катя, которая вышла на балкон.

– Я не помешаю? – вежливо поинтересовалась она, осторожно обходя меня со спины.

– Нет, конечно, – мягко усмехнулась я, не отведя взгляда от неба в сияющих крапинках. – Чего не спишь? Я думала, что ты уснула вместе с Антоном.

– Что-то не спится. Вижу, тебе тоже, – она попыталась заглянуть мне в глаза. Катина внешность с первого взгляда вселяла доверие: теплые карие глаза с густыми угольно-черными ресничками; короткие темные волосы, элегантно обрамляющие круглое личико с пухлыми щечками; аккуратная миниатюрная фигурка. Все движения и слова этой девушки были наполнены некой шелковистостью и пластичностью. Катя, как вода, всегда могла найти подход к кому угодно, словно обтекая его со всех сторон своей ненавязчивостью. Иной раз она напоминала мне мою тетю Аниту…

– Ночь красивая, – в свое оправдание вымолвила я, умолчав о том, что у меня до сих пор жутко трещит голова.

– Да, звезды сегодня необычайно яркие! – залюбовалась вместе со мной живописным ночным пейзажем Катя. Она откинулась небрежно назад, цепляясь руками за перила балкона.

– Я подумала над твоим предложением, – неожиданно даже для себя самой начала я, словно не контролируя язык.

– И что подумала? – слегка оживилась та.

– Подумала, что, скорей всего, перееду к тебе. Все-таки природа манит меня за собой, – призналась я не без застенчивости.

– Я счастлива, правда, – искренне обрадовалась Катя. – Надеюсь, что и Диана согласится. Вместе веселее!

– Полагаю, она долго размышлять не будет и отправится вместе со мной. Надо только с мамой все обговорить, – посмотрела я все-таки на подругу, легонько улыбнувшись.

Мы проговорили с Катей всю оставшуюся ночь. Под утро, когда начало светать, мы решили вернуться в квартиру, так как стало прохладно. Мы сели на кухне и решили выпить по чашке кофе. В холодильнике я нашла шоколадную плитку, которую позже мы с удовольствием умяли. Пожалуй, я всегда любила вот такие ночные разговоры, которые потом перерастали в утренние посиделки. Думаю, что с Катей у меня будет их еще полно, если я перееду к ней в дом… Или?..

День 2

Опять пасмурно и душно… Эта излюбленная изменчивость погоды меня когда-нибудь доведет. Ох, как же я не хочу дождь, но если он начнется, то я ничего не смогу с этим поделать. Все равно сегодняшний день я должна провести с мамой и поговорить с ней о том, что хочу переехать к Кате и Антону на окраину города.

Я выходила из продуктового магазина, неся в руке маленький пакет с двумя упаковками молока и любимым маминым печеньем к чаю. Мимо меня проходили серые незаметные люди, которые ни на что не обращали внимания. Иногда я задумывалась о том, что было бы с ними, узнай они о существовании подземного города у них под ногами. Наверное, многие сошли бы с ума, ведь скептиков на сегодняшний день преобладающий процент среди населения. К тому же в этой жизни настолько редко случаются чудеса, что неосознанно перестаешь верить в любое проявление мистики в этой жизни, даже если оно имеет место быть. Но меня эта могущественная сила, скажем так, ткнула носом прямо в самое прямое доказательство своего существования. Я уже не смогу не верить.

Подходя к дому, я увидела соседского мальчишку по имени Антон, который выходил из своего подъезда, я помахала ему рукой – он ответил тем же. Но внезапно мое внимание привлек черный фургон за его спиной, который неприметно припарковался напротив подъезда, находящегося рядом с моим.

Насторожилась я потому, что уже достаточно часто стала замечать этот фургон неподалеку от себя: рядом с институтом, со скейт-площадкой, с домами моих друзей – а теперь вот и рядом с моим домом. Не скажу, что он преследовал меня или же что это был один и тот же автомобиль, так как номера у всех фургонов были разные, но подозрительность во мне это вызывало. Отогнав дурацкие мысли о том, что баггейны научились водить машины, и посмеявшись, я прошла дальше к своему подъезду и вошла внутрь.

– Так, ты уверена, что хочешь переехать к Кате? – в пятнадцатый раз спрашивала меня мама с неуверенностью в глазах. Складывалось ощущение, что этот вопрос она задает не мне, а себе. Ее очень удивило, когда я завела с ней подобный разговор.

– А почему нет? К тому же ты сама говорила, что мне пора взрослеть и становиться более самостоятельной, – переключив очередной канал, монотонно ответила я. Мы с мамой уже час сидели в гостиной и обсуждали предложение Кати, которое я хотела принять. Но мама явно отчего-то сомневалась, хотя видимых причин на то не было.

– Да, говорила… Но просто тогда тебе придется работать, понимаешь? Как же ты иначе собираешься оплачивать жилье?

– Я уже подсуетилась. Есть отличная вакансия продавца-флориста в цветочном магазине у моей знакомой. Она обещала мне место. Платят там хорошо, – вздохнула утомленно я. Мама начинала перегибать палку. Сама еще недавно говорила, что мне пора взрослеть, а тут ее смутил обычный переезд!

– Это летом, а потом, когда учеба начнется? – не унималась та.

– Гибкий график и неполный рабочий день мне тоже уже гарантированы, ибо я студентка, – улыбнулась я победоносно, так как у мамы просто не осталось весомых аргументов, чтобы остановить меня. Но она все равно смотрела на меня нерешительно, пытаясь придумать, что сказать еще. Тогда я не выдержала и, выключив телевизор, спросила напрямую:

– Ты можешь мне сказать, что тебя реально коробит?

– А вдруг то, что произошло в прошлом году, повторится снова? Меня не будет рядом, и я не смогу тебя защитить, – жалостливо начала она. Я призадумалась. Вот тут она права. Но я не хотела из-за одних лишь опасений отказываться от такого заманчивого предложения.

– Слушай, – я встала из кресла и подошла к маме, взяв ее за руки, – я понимаю, что тебя все это очень испугало. Меня тоже, поверь. Да и Диана не сразу в себя пришла. Но все-таки уже больше года прошло, и я не думаю, что спустя столько времени этот баггейн вновь вылезет из-под земли, чтобы найти меня. Если бы он хотел это сделать, то сделал бы уже давно, к тому же я без амулета, и он в курсе этого факта.

– Это-то меня и настораживает больше всего: он знает о твоей беззащитности, – напряглась мама, сильнее сжав мои ладони в своих.

– И что ему помешает сделать это, если я останусь с тобой? В любом случае, я повторяю, этот монстр давно подкараулил бы меня и сделал то, что задумал еще год назад, – бойко и убедительно заговорила я, глядя прямо в глаза матери. Она немного подумала, отведя растерянный взгляд в сторону, а затем, тяжело вздохнув и выпустив обреченно мои руки, изрекла:

– Хорошо. Рано или поздно тебе все равно предстоял бы этот переезд. Зачем мне оттягивать неизбежное?

Я улыбнулась, обняла маму и поцеловала ее в щеку.

– Не переживай. Я буду тебе звонить, я буду всегда на связи, буду приезжать. Или ты, если захочешь. Я же не в другой город уезжаю, – начала я утешать ее. Она криво улыбнулась в ответ и закивала нерасторопно головой.

После длительной беседы с мамой я решила все же позвонить сначала Кате, чтобы сообщить, что переезд в силе; а затем Диане, чтобы узнать, как продвигаются ее дела. После того как она год назад «неожиданно нашлась», родители первые месяцы держали ее на еще более коротком поводке, чем до того, не спуская с дочери глаз. Подруга постоянно жаловалась, что ей ни шагу ступить, ни вздохнуть нормально не дают. Когда же события минувших дней улеглись и все успокоились, Диану начали отпускать, но все же опека ее родителей была ощутима постоянно. Вот и сейчас я боялась, что ей не разрешат переехать.

– Я так и знала, что мне не разрешат! Не понимаю, зачем вообще подняла весь этот разговор?! – чуть ли не плача, жаловалась мне Диана по телефону тем же вечером.

– Попробуй поговорить с ними еще. Они же не железные – сломаются рано или поздно, – спокойно давала я совет подруге, крутясь в компьютерном кресле перед письменным столом.

– Скорей – никогда! – окончательно расстроилась Диана. – После той истории они как с катушек слетели. Я уж думала, что успокоились в конце-то концов, но нет! Опять завели свою шарманку и все о том же!

– Тише, не волнуйся так сильно. Просто упрашивай до последнего. Тебе девятнадцать лет, и потом ты все равно съедешь от них. Твои родители должны это понимать. Какая разница – сейчас или позже, – рассуждала размеренно я.

– Вот им это и объясни, меня они слушать не хотят! Ох, Сонь, я сделаю все возможное. Я так хочу с тобой переехать, хоть немного свободы ощутить. Я уже устала у них на привязи сидеть, – тяжко и громко вздохнула подруга, сведя свой пыл к нулю, теперь в ее голосе звучала настоящая усталость. В последнее время настроение Дианы менялось чаще обычного: она могла быть утомленной или флегматичной, а в следующий миг – бурной и вспыльчивой. Порой это сильно настораживало меня.

– Я тоже очень хочу, чтобы мы жили вместе. К тому же и Катя с Антоном под боком будут. Ладно, давай, уговаривай их и держи меня в курсе, хорошо?

– Да, конечно. Я постараюсь, буду уламывать до победного конца. До связи, – минорно и вновь немного безразлично попрощалась Диана и сбросила трубку. Я же еще немного посидела в одной позе, подумав о чем-то своем, и легла спать даже не раздеваясь. Нужно было готовиться к переезду. К самому важному этапу в моей жизни. Я впервые вступаю на путь самостоятельного взрослого человека, но меня больше это не страшило, хотя я всю жизнь боялась подобного. Я, скорей, даже просто не представляла себя без мамы, которая все восемнадцать лет оберегала меня и обеспечивала, дарила мне постоянную любовь. А у кого я теперь возьму моральную поддержку? Дианы рядом со мной тоже не будет, а с Катей мы хоть и прекрасно ладим, но все же не закадычные подруги. У них с Антоном будет своя жизнь, в которую мне лучше не вмешиваться, а мне придется жить одной. Насчет работы я не беспокоюсь, но вот тот факт, что отныне я буду сама отвечать за свои поступки, заставляет меня отчего-то трястись. Все-таки я дала уже свое согласие и выбила его из мамы, теперь отступать поздно. Это все напоминает мне то, как я шла год назад по тому туннелю к баггейну в руки. Вроде есть возможность повернуть назад, но нельзя – поезд ушел. И сейчас я ощущала себя точно так же.

День 7

– Я тебе сто раз говорила, что нужно покупать машину. Как ты будешь из пригорода добираться на работу? – ворчала заботливо мама, пока везла меня до дома Кати на своем автомобиле.

– Ну не могу я водить, боюсь – в сто первый раз отвечаю я тебе! – закатила я глаза. – Потом, может, и куплю машину, но не сейчас. Пока что только общественный транспорт!

Все вещи давно были упакованы и собраны и сейчас лежали в багажнике и на задних сиденьях машины: множество коробок, пакетов, сумок, рюкзаков и парочка огромных чемоданов. Все это было в новинку для меня, ибо я никогда не видела свою комнату настолько пустой. Из нее будто убрали жизнь; словно содрали всю кожу, оставив один лишь мебельный скелет. Голый каркас кровати с ободранным реечным дном, полый и глубокий стенной шкаф, абсолютно пустой письменный стол с открытыми ящиками, темный карниз без занавесок и тюля, скучные обои уже без плакатов, постеров и фотографий, холодный паркет. Столько всего произошло в этой комнате, но вот теперь мне пришлось покинуть ее, и есть даже вероятность, что навсегда. От этого на душе становилось тоскливо, но эту негативную эмоцию подавляло предвкушение новизны и неизведанности. Совсем скоро я буду жить так, как не жила никогда. Возможно, я открою что-то необычное для себя, да и есть в этом какая-то романтика! От таких мыслей меня пробирали свежие бодрящие мурашки.

– Кажется, это тот самый дом, – немного удивленно вскинула глаза на огромный особняк мама. – Вы уверены, что потянете его?

– Ну, как я понимаю, Катя берет на себя большую часть расходов по дому. У нее весьма богатая семья, но без моей помощи и Антона ей все-таки будет тяжко, – проследив за взглядом матери, ответила я.

Да, сказать, что дом шикарный, – не сказать вообще ничего. Я и раньше видела его на фотографиях, но в реальности он был гораздо больше и роскошнее. Дом был расположен на огромной территории, которая полностью была покрыта ухоженной сочной зеленью, высокими ветвистыми деревьями, яркими и пышными клумбами и кустарниками. Все это чудо природы было огорожено благородной изгородью из черного кованого металла. Сам же дом представлял собой двухэтажное здание песочного цвета с бледнокрасной черепицей, которое гордо и прочно основалось на всей площади. Когда я смотрела на жилище Кати, у меня складывалось впечатление, что оно являет собой типичную архитектуру солнечной Италии, стиль больше напоминал маньеризм. Внимание больше акцентировалось на белых колоннах и скульптурах, которые располагались во внешних нишах и по бокам от окон и балконов. Подобная детализация усиливала некий живописный эффект, который невольно начинал проявляться, когда смотришь на дом. Помимо этого можно было разглядеть многочисленные кованые элементы, которые отлично гармонировали с забором. Некоторые окна были похожи на дугообразные арки, а другие выделялись своей высотой. На отдельных стенах висели декоративные фонари с причудливыми украшениями. Кое-где стояли известняковые крупные горшки с цветами пронзительных насыщенных оттенков. Также имелся и гараж, в который вели целых три автоматизированные двери.

– Видимо, у твоей подруги родители – олигархи, – присвистнула мама, выходя из машины. Я усмехнулась и последовала за ней. Стоило нам выйти из автомобиля, как из застекленной входной двери выпорхнула Катя и с лучезарной улыбкой устремилась к нам. Она была одета в короткие потрепанные шорты и растянутую футболку с длинными рукавами – как-то непривычно по-домашнему.

– Здравствуйте! – кивнула она задорно моей маме. – Вы, наверное, Рима Леоновна? Очень рада с вами наконец-то познакомиться! – Катя выглядела настолько мило и добродушно, что моя мама тут же растаяла.

– Ох, привет, Катюша, – умилилась мама, – Соня столько хорошего про тебя рассказывала. Теперь вижу, что это действительно так. Думаю, она не пропадет с тобой.

– Ну что вы! Я позабочусь о ней. Я выделила ей уже самую просторную и светлую комнату на втором этаже, – засмущалась подруга, неловко хихикнув.

– Круто! – воскликнула я так, словно получила желанный подарок. – Простор и свет – это супер! То, что нужно!

– Я рада, – совсем раскраснелась Катя. – Я открою вам ворота, чтобы вы проехали поближе к дому. Вижу, что у вас достаточно вещей… – девушка выгнулась и посмотрела на забитые задние сиденья машины. Затем она крылатой походкой удалилась куда-то в сторону гаража, открыв небольшую дверцу и войдя внутрь. Через несколько секунд ворота открылись с легким механическим гудением. Мы залезли обратно в машину и проехали подальше, встав прямо рядом с домом.

Вещи мы выгружали очень долго, пришлось подключить даже грубую силу Антона, который до этого мирно смотрел телевизор в гостиной. Начало уже вечереть, когда мы только-только закончили перетаскивать мой багаж на второй этаж.

– Фух, да ты самый настоящий Плюшкин, Соня! – засмеялась Катя, вытирая очередную струйку пота со лба.

– Я ей постоянно это говорю, вот с детства у нее привычка – тащить всякий хлам в дом, так что готовьтесь! – поддержала Катину реплику мама. – Завалит вам тут все.

– Ничего, перевоспитаем, – низким басом уверил мою маму Антон, иронично подмигнув мне. Я наигранно закатила глаза.

– Все, спелись втроем против меня.

– Вообще-то вчетвером, – по лестнице с первого этажа медленно поднималась Диана, загруженная сумками и с чемоданом в руке. Я от радостного удивления раскрыла рот.

– И ты здесь?! – завизжала я, бросившись к подруге.

– Я решила, что для тебя это будет приятным сюрпризом, – откуда-то сзади прозвучал спокойный голос Кати.

– Это чертовски приятный и неожиданный сюрприз! – повернулась я к ней, улыбаясь во весь рот.

– Ну вот теперь я могу совершенно не волноваться за тебя, раз и Диану отпустили, – вздохнула свободно мама.

– Рима Леоновна, вы не представляете, каких усилий мне стоило все это… – мученически пробормотала Диана, сбрасывая тяжеленные сумки на пол.

Мне вновь почудилось, что на ее плече остались капельки высохшей крови, но Диана тут же рефлекторно поправила свой серый балахон, непринужденно улыбнувшись мне.

– Зная твоих родителей, представляю, – вскинула жалостливо брови мама.

– Раз все в сборе и вещи перенесены, предлагаю сделать перерыв на чай, – инициативно предложил Антон, потирая ладони.

– Боюсь, я не успею, – бегло взглянула по-деловому на часы мама, – я хотела еще заехать в супермаркет, а то всю еду Соне с собой отдала. Так что вы, ребятки, отдыхайте, а я поеду уже. – Она подошла ко мне, поцеловала в лоб, приобняв за голову, и попросила проводить ее.

Во дворе мама повернулась ко мне и страдательным голосом заговорила, чуть ли не плача.

– Ты звони, не забывай и приезжай по возможности. Если возникнут трудности, то обязательно говори, не таи. Я приеду и все решу, помогу чем нужно, – женщина погладила меня по щеке и поправила прядку выбившихся волос.

– Мам, – улыбнулась я ей снисходительно, – не плачь только. – Но она тут же разрыдалась.

– Господи, ты стала совсем взрослая, такая независимая. А вчера, кажется, только еще на горшок под стол ходила, – начала ностальгировать она.

– Мама! – стала я в шутку раздражаться. – Это было так давно. Не беспокойся. Все будет хорошо, обещаю.

– Я тебе оставила немного денег. Там, в красном рюкзаке сбоку есть конверт, – вытирая слезы, начала она наставительно говорить.

– Я же просила, не надо, – начала я возмущаться и ныть.

– Не спорь! Возьми! Пригодятся, если захочешь комнату обставить как-нибудь или на другие нужды. Там должно хватить. Не перенапрягайся на работе, не забывай отдыхать, лето все-таки.

– Ладно, мама, – решила согласиться я, чтобы еще больше не расстраивать маму. Она в последний раз затяжно поцеловала меня, а потом села в машину и выехала с территории дома, помахав мне в последний раз рукой.

* * *

Поздно вечером мы сидели вчетвером на кухне и ели заказанную еду.

– Кто-то будет готовить? – спросил как бы невзначай Антон.

– Ну, решим как-нибудь эту проблему, – усмехнулась Диана, откусывая кусок гамбургера.

– Так, в доме теперь три бабы, – Катя строго посмотрела на своего парня, и тот исправился, – пардон, три девушки, и никто не собирается готовить?!

Мы с Дианой переглянулись и отрицательно помотали головами, скорчив нахальные физиономии.

– Ага, я так и знал, – закивал Антон, указывая на нас пальцем.

– Не, ну мы-то с Дианой будем себе готовить, а у тебя есть официальная девушка! Ее уговаривай, – подмигнула я ему саркастически. Катя звонко засмеялась.

– Да ну вас, подумаешь, хозяйки! – театрально обиделся Антон, скрестив руки на груди.

После позднего ужина Катя повела меня по дому, чтобы показать все комнаты.

– А Диана? – поинтересовалась я.

– Она тут уже пару дней и все знает. Она никак не могла до конца перевезти все вещи, так как ее родители не пускали, да и она сама куда-то вечно пропадала, – ответила мне она.

– Они-то могут. Хм…

Мы прошли из кухни в гостиную, а оттуда в прихожую, в которой были лестница на второй этаж, дверь, выводящая на задний двор, и проем, ведущий в комнату, которая напоминала вторую гостиную, но была больше похожа на закрытую террасу. Оттуда уже шла дверь в боковой двор с бассейном и дверь – в ванную комнату. На втором этаже была небольшая сеть из трех коридоров с множеством дверей, проемов и арок.

– Здесь, в западном коридоре, сначала библиотека, потом комната отдыха, комната для гостей, еще одна ванная, а в самом конце – наша с Антоном спальня, – указывая рукой поочередно на каждую из дверей, перечисляла Катя, затем она повернулась в сторону северного коридора. – Там находятся старый спортзал, которым почти никто не пользуется, бывший кабинет моего деда, затем комната Дианы, ванная и твоя – в самом конце, как ты помнишь.

– Угу, – кивнула я, пытаясь запомнить весь этот перечень. – А что в том?

– В восточном? – уточнила подруга, и я кивнула. – Там всего несколько дверей, но это тебе и не нужно знать, наверное. Все равно туда никогда не заходят.

– И все же?

– Ну, этот дом раньше принадлежал моим бабушке и дедушке, а они очень любили роскошь, как ты видишь. Там одна комната для прислуги, вторая – что-то типа кладовки опять же для вещей слуг, третья – ведет на чердак.

– В этом доме есть прислуга? – удивилась я.

– Раньше – да, но я решила, что это будет чересчур, поэтому, как только дом достался мне, я их распустила, уволив, – гладко объяснила все Катя. – Остался только садовник, но он приезжает пару раз в неделю, чтобы ухаживать за садом, а потом сразу уезжает.

– Понятно, – облегченно вздохнула я. Все-таки мне и так слишком непривычно находиться в таком дорогом доме. Если бы тут были еще и слуги, то я бы и вовсе зарделась.

Этой ночью я спала беспокойно. Мне снились какие-то рваные прерывистые сны, которые совершенно не поддавались объяснению. Может, это переезд так сказался на мне? Все-таки сегодня был весьма напряженный день. А может, это просто новое место – не привыкла еще. Во всяком случае, надо попытаться уснуть, а не то так можно и с ума сойти.

День 10

– Я дома! – я вошла в дом. После второго дня на работе силы мои были на исходе, к тому же сегодня завезли новый вид роз, а я не нашла специальные перчатки, поэтому пришлось расфасовывать их голыми руками. Теперь мои ладони больше напоминали дуршлаг.

– Как на работе? – спросила деликатно Катя, отрываясь от журнала. Она встала и подошла ко мне.

– Ужас! Глянь на мои руки! – я продемонстрировала Кате исколотые ладони с кровоточащими порезами.

– Черт, тебя, что, там пытали? – изумилась она, осторожно оглядев мои кисти.

– Ага, розами, – усмехнулась я. – Обработаешь?

– Да конечно, пойдем! – тут же спохватилась Катя и повела меня в ванную на первом этаже.

– У тебя тут шипы застряли в некоторых ранках, – оповестила меня она, орудуя пинцетом.

– Неудивительно, – промычала я, морщась от острой и резкой боли. – Диана сегодня в ночную смену?

– Да, ушла совсем недавно, вы с ней разминулись, наверное, – не отрываясь от работы, сообщила медленно Катя.

– А ты?

– Тоже скоро уеду вместе с Антоном, но не на работу, – туманно ответила Катя. Я не стала влезать в их личную жизнь, поэтому дальнейший расспрос прекратила. Однако мысль о том, что сегодняшнюю ночь я проведу одна в большом доме, меня никак не радовала. Я хотела поделиться своими страхами с Катей, но решила, что это будет, как минимум, глупо.

– Ты поосторожнее, не выходи ночью одна, а то тут шастают всякие, – взглянув на меня исподлобья, сказала подруга.

– В смысле? – напряглась я.

– Сегодня ночью видела, как кто-то ходил около ворот. Думала вызвать полицию, но он ушел, как только я подошла с телефоном к окну.

Я невольно вздрогнула и нервно сглотнула.

«Нет, нет, нет… это нелепые предрассудки. Все закончилось. Это просто какой-то пьяный бомж или бродяга. И это никак не связано с черным фургоном – за мной никто не следит», – успокаивала я себя мысленно.

– Л-ладно, отсижусь сегодня дома, – повела я косо бровью. Катя одобрительно улыбнулась.

Как и было обещано, поздно вечером Катя с Антоном уехали куда-то на машине. Дом тут же затих и опустел. Мне мгновенно стало не по себе, и я отправилась на кухню, по пути через гостиную включив телевизор. Все-таки давящую тишину я не переносила. Включился новостной канал.

– К главным новостям: вчера ночью было найдено три трупа в туннеле метрополитена. Тела сильно изуродованы и, как сообщают правоохранительные органы, обглоданы. Полиция предполагает, что это дело рук так называемого «подземного маньяка», который до сих пор не найден. Также предполагается, что убийца психически невменяем. Следствию не удается пока что обнаружить ничего, что могло бы натолкнуть на конкретное местонахождение маньяка, но уже ведется массовое расследование о пропаже и убийстве еще нескольких групп людей. Собрано также… – я переключила канал, потому что не могла слушать все это. Неужели баггейны так и не остановятся никогда? Должен же кто-то помешать им, в конце концов! Иначе они такими темпами сожрут весь город, ведь, как ни погляди, аппетит у них отчего-то немаленький. Ох, надеюсь, что эти твари одумаются и вновь уйдут глубоко-глубоко под землю и мы больше никогда их не увидим. В конце концов, из-за них уже больше полугода не назначаются сходки. Как мы и предполагали, на заброшенный завод и вовсе перестали соваться скейтеры. Порой теперь даже мне боязно спускаться в метро. Благо до работы я могу добраться на автобусе.

Я посидела перед телевизором с едой до двух часов ночи, а затем меня начало неслабо клонить в сон. Я выключила телевизор, убрала за собой весь мусор и направилась на второй этаж к себе в комнату. В общем-то, я уже постепенно начала привыкать к этому дому. Все-таки он был теплым и уютным, в нем, я полагаю, даже зимой витает дух лета. К тому же окружающая природа радовала глаз круглые сутки. Неподалеку располагался лес, и до него вполне можно было дойти пешком. Я уже один раз гуляла там. Настоящее тихое уединенное место. Здесь в округе не так много домов, поэтому и людей особо не видно. Иногда даже кажется, что мы одни в этом месте. Возможно, с одной стороны, это пугает, но в некоторые моменты такой расклад вполне приятен.

Войдя в комнату, я, волоча ноги, дошла до кровати и рухнула на нее. Полежав в такой позе с минуту, я перевернулась и уставилась в побеленный потолок. Комната у меня и вправду была самая просторная и большая. Днем здесь было полно света и воздуха, так что я была неимоверно благодарна Кате. Мне стоило тяжких усилий, чтобы до конца обставить свою новую спальню. Мебель тут меня вполне устраивала, а вот некоторые элементы интерьера пришлось докупить. Но в особенности меня радовала необъятно гигантская кровать, которая находилась в самом конце комнаты по центру, прямо под широким и высоким окном. Я могла спать на ней как угодно, и мне это было только в радость. В комнате также имелись затейливое трюмо в виде дерева с прямоугольным зеркалом, огромный шкаф с еще одним зеркалом, но уже во весь рост, довольно удобный письменный стол с глубоким кожаным креслом, мягкий белый диван, для которого я подобрала изумительного оттенка фиолетовый плед. Также тут стояли журнальный столик, дополнительный стул, на который я обычно складывала скомканную одежду. На стенах было достаточное количество полочек и кое-где даже стеллажей, поэтому весь, как говорит мама, «мой хлам» легко уместился в комнате. Также я обклеила стены плакатами и фотографиями, поэтому теперь эта спальня официально могла считаться моей.

Я долго не могла выключить прикроватную лампу и в итоге решила спать с ней, так как одной и в темноте мне все же было страшновато. Я почти погрузилась в крепкий сон, как вдруг мой чуткий слух расслышал какое-то шарканье и царапанье. Я не придала этому значения, но когда услышала, как открылось окно над моей кроватью, я вскочила и кубарем свалилась с постели, сильно ударившись головой о край. Я широко распахнула глаза и увидела сидящего на подоконнике Вадима. Выглядел он вполне спокойно, но спросонья я не могла оглядеть его полностью. Когда я окончательно пришла в бодрствующее состояние, увидела, что баггейн прикрывает своей когтистой рукой кровавую рану на правой стороне груди, к тому же мужчина был изрядно побит. На белую поверхность подоконника уже упали несколько крупных красных капель.

– Что с тобой?! – удивилась я, все еще сидя на полу и хватаясь за макушку головы. Кажется, я набила себе знатную шишку.

– Ты не боишься? – ухмыльнулся он, оскалившись половиной рта, специально проигнорировав меня. Я скорчила недовольную мину и встала прищурившись.

– Знаешь, после того что ты сделал в прошлом году, сейчас мне как-то уже не страшно. Я даже в глубине души догадывалась, что ты придешь. Ты ведь и вчера тут околачивался, – я скрестила руки на груди и стала внимательно наблюдать за монстром. Я, может, его и не боялась так сильно, как раньше, но вот доверять ему я не была обязана.

– Смелая и наблюдательная девочка, но конкретно вчера я и близко не подходил к этому дому, – прищурился он хитро в ответ и ловко спрыгнул с подоконника на пол, но его рана дала о себе знать и, видимо, отозвалась болью. Баггейн захрипел и немного покосился в сторону.

– Но тебя видела моя подруга, – строго отчитывала я его, задумавшись, – Вадим не врал. – Если не вчера, то что ты тут делал вообще?

– Отгонял от тебя своих братьев и сестер, – улыбнулся лукаво тот. Это был крайне неожиданный ответ. Я даже оторопела от шока.

– Зачем ты защищал меня? – уже мягче вновь задала я вопрос. Теперь баггейн испачкал своей кровью и пол. Прекрасно!

– Не тебя, – прыснул он. – А свою добычу, свой законный кусок мяса.

– Но это же одно и то же! – всполохнула я руками от его вздорной и принципиальной нелогичности.

– Нет, для вас, людей, – это разные вещи, – прошептал и сел на пол. Вадиму было тяжело стоять.

– Может… помочь? – на свой страх и риск спросила я. Он иронично хмыкнул и прикрыл глаза. Только сейчас я почувствовала, что в комнате появилось какое-то трупное зловонье. Омерзительно!

– Помоги, – с неприкрытой насмешкой в глазах взглянул он на меня. – Заботливая девочка.

Я немного оскорбилась, сдвинув брови, а затем, сильно топая ногами, вышла из комнаты, чтобы взять в ванной аптечку. Я открыла шкафчик над раковиной и вытащила белую деревянную коробочку. Когда я закрыла шкафчик и увидела в зеркале зловещее лицо Вадима, громко вскрикнула, резко развернувшись и выронив аптечку. Поясницей я больно уперлась в раковину.

– Хе, – ухмыльнулся он злобно, подойдя слишком близко и установив руки по бокам от меня все на той же раковине. Таким образом, мне было некуда деваться. Его когти неприятно заскрипели, царапая поверхность раковины.

– А говоришь, что не боишься, – прошипел он, обдав меня вонючей гнильцой. Его лицо было изуродовано еще большим количеством мелких шрамов и глубоких свежих порезов. Неизменным остался лишь самый большой шрам на глазу и брови. Волосы баггейна были мокрыми и жирными от пота и грязи. Некоторые волоски слиплись между собой. Одежда его тоже была порядочно измарана кровью, землей и каким-то коричневато-черным веществом, похожим на влажную почву. К тому же она была еще и рваной в некоторых местах. Видок у этого типа был помятым и избитым. Когда от такой неприятной близости меня начало колотить, Вадим, не отрывая от меня взгляда, сел на корточки, не глядя взяв аптечку, и так же медленно поднялся. Его холодные глаза извечно глядели только на меня. В них я увидела лишь хищный голод и жестокость.

– Ты бы помылся сначала! – грубо осекла я его, пронырнув под его рукой. Когда я оказалась на приличном расстоянии, он заговорил низким вкрадчивым голосом.

– Я так понимаю, что раны я сам себе буду обрабатывать.

– Догадливый, – передразнила я его тонкой противной интонацией.

– Хорошо, – не унывая, улыбнулся по-кошачьему обольстительно. Затем баггейн уселся на край ванны и снял с себя куртку, а затем футболку, отбросив их в сторону. Я искренне изумилась тому количеству ран, которые обнажились на его теле.

– Кто это сделал с тобой? – не выдержала я.

– Я же сказал, мои братья и сестры. Они покушались на мою еду, – нейтрально ответил, доставая из аптечки вату, бинты, перекись водорода, йод и зачем-то щипцы. Когда я поняла, зачем ему нужны были щипцы, отворачиваться уже было поздно. С болезненным кряхтением мужчина извлек из одной раны чей-то длинный грязный коготь, из нескольких прочих ран он достал целых пять клыков. От большого количества пота и крови волосы на груди и животе мужчины тоже слиплись.

– Зачем я им? – задала я вполне логичный вопрос, который крутился у меня в голове еще в спальне.

– Не только ты, твоя подруженция – тоже, – ехидно растянул тот губы, обнажив челюсти.

– Диана?! – удивилась я. – Объясни мне все!

Но Вадим молчал, сосредоточенно обрабатывая свои раны.

– Говори же! – потребовала я яростно. Он снисходительно взглянул на меня, словно я была маленькой девочкой, которая настаивала на том, чтобы ей немедленно купили сладости.

– Сказать тебе – ты перетрусишь и убежишь в другой город. Тогда мне будет тебя сложнее найти и уберечь от других голодных ртов. Не сказать – ты останешься в неведении, и все будет по-прежнему, как и в течение года, – флегматично рассудил он в шутовской манере, покачивая головой.

– Вадим, ну-ка отвечай! Что баггейнам нужно от меня и Дианы?! – вспылила я. Видимо, мужчину сильно удивило, что я произнесла его имя, потому что он еле заметно вздрогнул и потупил взгляд. На одно лишь краткое мгновенье он показался мне безропотным, побитым и беззащитным щенком, который искал поддержки, но это видение продлилось меньше секунды. Я даже не успела осознать его. Неужели звук его имени из моих уст так подействовал на это чудовище?

– Вы ведь теперь знаете о нашей тайне. Вы первые, кому удалось выбраться из подземного города. Юлиана и Ульяна рассказали обо всем старейшинам, когда оклемались, и те приняли решение убить вас, пока об этом… эм, не прознали другие, – глядя прямо мне в глаза, неторопливо рассказывал Вадим, опершись кулаками о свои колени. Я молчала, так как была в ужасе от услышанного.

– Конечно же, во многом обвинили и меня. Сказали, что я слишком неосторожный и веду себя чересчур неумно. Меня даже наказали, – отчего-то ненормально засмеялся тот.

– Что тут смешного? – посмотрела я сурово на баггейна, будто он сбежал из психушки.

– Ничего, – как-то болезненно прекратил смеяться Вадим, на секунду сделав взгляд страдальческим и скривив лицо, словно вспомнил что-то страшное и неприятное даже для такого, как он. Меня это насторожило, и я подозрительно оглядела баггейна.

– Что мне теперь делать? Как уберечь Диану? – пыталась я не выдавать эмоций, но у меня плохо получалось. Вадим отчего-то посерьезнел и взглянул на меня с… уважением? Я не ошиблась?

– Ты печешься о своей подруге больше, чем о себе, – констатировал он без всякой издевательской ухмылки.

– Да, а что в этом такого? Это естественно. Она мне дорога, – не поняла я того. – Ты должен понимать, у тебя же была семья.

– Была, – расстроенно опустил голову баггейн. Я впервые видела его таким потерянным и брошенным. Я даже и не знала, как реагировать, что говорить, но Вадим подал голос первым.

– Просто у баггейнов семейные отношения немного иначе устроены, чем у людей. У нас всегда действует правило: каждый сам за себя. Мы растем в весьма спартанских условиях. У нас не принято жертвовать собой ради других, хоть мы частенько защищаем друг друга, если есть необходимость. Семья – это лишь объединение, группа. Ничего более. Когда баггейн теряет свою группу, он становится чем-то вроде изгоя, как я, как многие из моих братьев и сестер после обрушения. Поэтому мне и было жаль, что я потерял их. Быть отщепенцем – несладко, знаешь ли, – опечаленно посмотрел на меня. На секунду мне стало даже жалко его.

– Хреновая у вас система отношений, – отвела я голову в сторону. Вадим немного помолчал, а затем продолжил.

– Поэтому… – он запнулся, как будто бы подумал, что не стоит говорить, но все же позже снова произнес. – Поэтому я… в тот день не убил вас. Меня всегда восхищало это. Жертвенность. Но такое качество имеет не всякий. Люди по большей части, как я и говорил, ничтожны, эгоистичны и жалки. Но ты проявила себя очень храбро, когда пошла за Дианой, когда бросилась на Алику, когда прошла через город баггейнов. Ты рисковала собой ради друга. Это дорогого стоит.

Вот тут я просто обомлела. Кажется, мой вид говорил сам за себя. Я была настолько шокирована, что не могла даже с места сдвинуться. Этот хам, этот каннибал, этот троглодит, этот выродок, этот агрессор похвалил меня?

– Я не ослышалась? Или у меня слуховые галлюцинации? – не поверила я своим ушам.

– Ха, – усмехнулся он по своему обыкновению. – И не думай, что это меняет того факта, что я хочу тебя съесть. И я сделаю это, но позже, когда отгоню остальных желающих.

– Мне не очень ясна логика твоих действий, но не суть. Я как-то и не задумывалась об этом, – обрушила я фальшивые надежды баггейна. – Я вообще довольно реалистично смотрю на жизнь.

– Тогда будь реалисткой и сейчас, потому что тебе и твоей подружке грозит опасность, – игриво вскинул брови Вадим, вновь вернувшись к своим ранам.

– Понятное дело, – громко вздохнула я. – Но все же что мне делать?

– Наверное, нужно найти амулет, – предложил здравую мысль Вадим.

– Честно говоря, я уже не помню, под какой именно провод спрятала его, – задумалась я, почесав затылок.

– Я так и знал, что ты его не выбросила, – победоносно заулыбался баггейн. – Но все-таки тебе лучше вспомнить, куда ты его дела.

– А что с Дианой?

– А что с ней?

– Амулет всего один, – показала я ему на пальцах количество. – А нас с ней двое.

– Тогда поднапряги свою бабку-ведьму, чтобы наколдовала тебе еще один, – фыркнул он, показывая все свое отношение к моим мифическим родственничкам.

– Боюсь, что это невозможно, – хихикнула я нервно. – Она вообще не в курсе того, что произошло. Если она узнает, то убьет меня и маму за компанию.

– Ну, это уже твои проблемы. Моя цель – уберечь свою жертву. А Диана мне ничем не примечательна по вкусу и запаху, – надменно заговорил Вадим, окончив обработку ран.

– Но ты же защищал ее целый год? – теперь была моя очередь ухмыляться. Вадим заерзал на месте, явно волнуясь.

– С чего ты взяла? – раздраженно спросил он, скорчив брезгливую рожу, будто я упомянула какой-то позорный факт.

– Целый год мы жили спокойно. Никаких покушений на нас не происходило. Видимо, ты приложил к этому руку.

– И что с того?! – начал он смешно злиться.

– А то, что ты защищал нас обеих. Иначе кто-то уже давно бы погиб, – щелкнула я пальцами и зашагала прочь к себе в комнату. Вадим подхватил свои вещи и устремился за мной, заваливаясь на ходу.

– Подожди! Ты это, не думай, что я там положительный герой. Диану я вовсе не защищал, скорей наоборот… Я просто оберегаю то, что принадлежит мне. Мою еду! – начал тараторить он, доказывая мне горячо свою непричастность. Я состроила ироничную гримасу и кивнула ему.

– Значит, не такие баггейны и безжалостные? – проурчала я.

– Безжалостные, – замотал отрицательно головой Вадим. – Жестокие, кровожадные и злые. Не надо меня воспринимать как какого-то добренького придурка, а иначе откушу руку! – начал не на шутку беситься он.

– Ладно, ладно, не горячись, – упокоила я его. – Руки мне еще пригодятся.

– Какого черта ты меня не боишься? – все-таки разозлился он.

– Потому что ты не страшный. Ты только много говоришь, ну, ударить можешь пару раз, сломать что-то. Но ты не мой убийца, – засмеялась я, хотя внутренний инстинкт самосохранения уже вовсю трубил тревогу.

– Это я не страшный?! – чуть ли не задыхаясь от гнева, запыхтел Вадим, покраснев. – Я не монстр, по-твоему?! Я не убийца?!

– Вот теперь не знаю, – испугалась я, так как баггейн снова начал трансформироваться в свой естественный облик. По коже Вадима словно поплыли какие-то коричневые пятна, а конечности начали увеличиваться и удлиняться. Его глаза засветились угрожающим желтым блеском.

– Не кипятись, Вадим, – попытался максимально спокойно, но в то же время твердо сказать я. Кажется, звук его имени и вправду действовал волшебно. Мужчина тут же вернулся в нормальное состояние, а лицо его приняло вид несколько флегматичный.

– Не разговаривай со мной в таком тоне. Я действительно могу убить тебя. И это, поверь мне, всего лишь вопрос времени, мои инстинкты для меня – превыше всего, – слишком злостно прошипел он, а затем быстро выпрыгнул в окно. Вдруг я заметила на спине баггейна какие-то крупные красные отметины, но я не успела разглядеть их. Я тут же припала к подоконнику, чтобы увидеть, куда побежал этот упырь. Но скорость его была настолько высокой, что я не сумела проследить за ним.

– Фух… – выдохнула я так, будто только что побывала в клетке с диким тигром. По сути, так оно и было. Мой острый язык – мой враг. Когда-нибудь он точно погубит меня. О чем я только думала? С баггейнами шутки не шути, они съедят не задумываясь.

Остаток ночи я провела в раздумьях. Теперь баггейны охотятся на меня и Диану. Дело плохо. Рассказать маме? Нет, ни за что. Может, она и сможет противостоять парочке диких мифических существ, а здесь их сто тысяч, и численность их постоянно и неуклонно растет. Я не могу подвергать ее подобной опасности. Мама не должна пострадать из-за моей самонадеянной глупости. Но вот Диане все-таки стоит завтра рассказать о том, что случилось этой ночью. О том, что я узнала от Вадима. Больше чем уверена, она не будет в восторге. Но она должна быть начеку. Сейчас нельзя расслабляться. Иллюзорная защита Вадима – это лишь временно, к тому же ему нельзя доверять, он делает все это только с одной целью: съесть меня. Все-таки он не отказался от своей навязчивой идеи. Хотя в тот раз он спас нам жизни. Да и тот факт, что баггейн в течение года оберегал меня и Диану, остается все же загадкой. Он так разозлился, когда я ткнула его в это. Черт, ну неужели я просто не могу спокойно пожить? Вечно всякие истории приключаются! Надо срочно что-то решать. Вадим не железный и не сможет в одиночку пойти против всех ради, как он выразился, «законного куска мяса». Рано или поздно он сломается или сломают его. А затем уже возьмутся за нас с Дианой.

День 11

– Нет, нет, нет, нет! – вопила неистово Диана, хватаясь за голову и выписывая круги по комнате.

– К сожалению, все не закончилось, а только началось, – монотонно отметила я.

– Нет! – не унималась та. Диана не хотела верить в рассказанное мною. А рассказала я ей все от начала до конца – описала полностью ночную встречу с баггейном. Когда я упомянула, что осталась с Вадимом в спальне наедине, она отчего-то взбесилась, и мне стоило огромных усилий успокоить ее. Все-таки эти ее перемены в настроении добьют меня когда-нибудь.

– Диана, может быть, стоит успокоиться? – попыталась проявить я к ней сочувствие и понимание. Ко мне бы кто его проявил?

– Ни за что! Как можно быть спокойной в такой ситуации? – из глаз подруги начали сочиться горячие слезы. Она была поражена такой новостью, но что-то в ее поведении вызывало внутри меня опаску.

– В любом случае нам надо подумать, что делать. Поверь, вчера он был так избит, что у меня сложилось впечатление, будто на него спустили целую ораву голодных волков, – попыталась придать я красочность своей речи.

– При чем тут этот Вадим?! – распсиховалась Диана. – Ты о нас лучше подумай! Что с нами будет?!

– Нельзя, чтобы Катя с Антоном пострадали. Кстати, где они? – опомнилась я, никак не отреагировав на очередной выплеск эмоций подруги.

– Они звонили мне, когда я выезжала утром с работы. Сказали, что будут через несколько дней. Там какая-то проблема возникла с наследством: им пришлось отправиться в другой город, – погасив свой гнев, равнодушно и обессиленно сообщила мне Диана.

– Тогда на эти несколько дней они в безопасности. Теперь можем и о себе подумать, – стала рассуждать я, стараясь не поддаваться панике, что получалось у меня хорошо. – Что мы имеем?

– Хм, дай-ка подумать, – иронично задумалась Диана, резко остановившись на одном месте. – О! Мы отделены от дома, баггейны знают, где нас искать, и хотят убить, потому что мы знаем об их существовании и об их убежище! Вадим скоро снимет оборону, и тогда мы станем полностью уязвимы. Вот это! И твои родственники не помогут нам, потому что ты не можешь всего им рассказать! Мы в полной…

Диана не успела закончить свою язвительную тираду, как вдруг раздался звонок в дверь. Кажется, в этот момент мы обе побледнели.

– Ты кого-то ждешь? – натянуто спросила я у нее.

– Н-нет, – икнула от страха она, – а ты?

Я отрицательно и очень медленно покачала головой. Звонок повторился более настойчиво. Мы с Дианой вооружились шваброй и старой тростью, которая стояла в коридоре второго этажа. Боязливо мы спустились в прихожую и подошли к двери. Я взялась за ручку и взглянула на Диану. Она сосредоточенно сдвинула брови и уверенно кивнула мне. Я выдохнула и решительно распахнула дверь. С криками амазонок мы выпрыгнули вперед и застали до припадка напуганного садовника. Он закричал и упал на спину, попятившись. Мы с Дианой досадливо сплюнули и извинились перед беднягой, соврав, что хотели напугать наших знакомых. Он лишь недовольно оглядел нас и сообщил, что пришел стричь газон.

Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, мы с Дианой стали носиться по дому, запирая все двери и окна, задергивая каждую шторку, затыкая каждую щель. Когда мы закончили, были жутко измотаны подобной суетливостью и беготней. К тому же, когда совсем стемнело, ночной страх поглотил нас целиком. Мы закрылись на втором этаже в моей комнате и решили этой ночью спать вместе. Хотя сном это назвать было тяжело: каждая из нас вздрагивала или вскрикивала от любого шороха или скрипа. Часы мерно тикали, напоминая о длительности ночной власти. До утра было еще очень далеко. Я слышала прерывистое спазматичное дыхание Дианы, как билось ее испуганное сердце. Она спала в широком балахоне, в котором ей явно было жарко, но она отчего-то его не снимала. Я вообще заметила, что подруга сменила стиль и стала носить какие-то мешковатые вещи, за редкими исключениями в виде праздников, когда она надевала платья и облегающие кофточки, но и тогда ей было отчего-то дискомфортно.

Сейчас же мне и самой было не лучше, потому что я чувствовала себя как на иголках. Я боялась даже сменить позу для сна, так как мне казалось, что каждое мое движение может стать последним. Когда большие часы в прихожей пробили два часа ночи, я насторожилась еще больше. Почти в такое же время меня вчера посетил Вадим.

Когда я услышала открывающееся окно, то почти не удивилась, хотя все-таки волнение на меня накатило. Вчера он ушел не в самом лучшем расположении духа.

– Диана, подъем! Он здесь! – я небрежно постучала подругу ладонью по боку. Она, видимо уже задремавшая, разлепила сонные глаза, что-то невнятно пробормотав.

– Вставай! – уже громче прокричала я, когда увидела, как темный силуэт проскользнул в комнату, слегка поддернув тюль. Я включила прикроватную лампу и увидела, как и ожидалось, Вадима. Диана же, заметив его, завопила так, словно ее заживо расчленяли.

– Опять ТЫ!!! – не выдержала бедняжка.

– Я тоже не очень-то рад тебя видеть, – ухмыльнулся баггейн, но зубов не показал, хотя это была его излюбленная привычка запугивания.

– Пришел сожрать мою Соню?! Не дам! – смело выкрикнула Диана, вскочив на кровати. Поняв, что она в одних трусах и толстовке, тут же бухнулась обратно, прикрывшись пуховым одеялом.

– Ох, было бы на что смотреть! – закатил утомленно глаза Вадим. – Щуплая и тощая слишком.

Диана оскорбилась и обиделась, и эмоции свои она выставляла прямо-таки напоказ. Почему-то мне показалось это представление очень наигранным и фальшивым, словно эта парочка играла какой-то только им двоим понятный спектакль. Все выглядело очень натянуто, но я не придала этому никакого значения.

– Что опять стряслось? – серьезно вмешалась я, создавая нужную волну для разговора. – Ты здесь второй раз, и я не думаю, что тебе просто нравится сюда ходить. Выкладывай.

Вадим тут же перестал улыбаться и дурачиться. Его вид меня сильно обеспокоил. Он был, как никогда, взбудоражен и даже в какой-то степени объят страхом.

– Вам лучше поспешить. Сюда идут, – как-то туманно и неуверенно сказал он.

– Кто? – всполошилась Диана.

– Мои браться и сестры. Кажется, за вашим домом долгое время наблюдали. Хотели застать момент, когда не будет лишних свидетелей, и прикончить вас, – интонация Вадима выдавала его легкую панику.

– Ты поможешь нам спастись? – тут же решила прояснить я одну «мелочь». Баггейн взглянул на меня настолько выразительно, что меня даже пробрала дрожь. Подобного взгляда я у него еще не наблюдала.

– Я постараюсь задержать их, а вы бегите как можно дальше и скройтесь где-нибудь на пару дней, – очень значимо проговорил он. Диана даже обомлела от такого рыцарского поступка. Но потом он вернулся к своему исконному репертуару.

– Ну? И чего расселись, как курицы на яйцах?! Собирайтесь быстрее!

Мы с Дианой вскочили, подорвались и начали быстро сваливать все вещи в сумки. Она резво метнулась в свою комнату. Вадим остался со мною. Он подошел к окну и выглянул на улицу.

– Скорее, они уже близко, – пробубнил он настороженно.

– Зачем ты все это делаешь? – обратилась я к нему впопыхах. Он, кажется, задумался на мгновение, а потом тряхнул головой и раздраженно ответил:

– Потому что хочу сохранить свою еду. Типичный инстинкт хищника! Я не смогу в полной мере насладиться пиршеством, если меня будут отвлекать какие-то проблемы. К тому же меня вновь накажут, если я съем живого человека в одиночку. Все должно было быть изначально тайным…

– А Диану тогда зачем спасаешь в очередной раз?

– Ох, ну так получилось, что сейчас она рядом с тобой! – взбесился он, прорвав со злости когтями тонкий тюль.

Я решила больше ни о чем баггейна не спрашивать, так как он был сейчас не в лучшем настроении, да и ситуация накалялась. Необходимо было бежать.

Спустя время в комнату ворвалась уже собранная Диана. Она изрядно запыхалась.

– Едем? – спросила судорожно она. Вид ее говорил мне о многом: глаза впали, лицо бледное и осунувшееся, волосы растрепанные, мимические морщинки сильно выделялись. Она опять была испугана до нельзя. Но некоторая ее болезненность говорила о чем-то другом. Я кивнула ей, но тут Вадим чертыхнулся, немного зарычав.

– В чем дело? – спросила я.

– Слишком поздно, они уже здесь, – мужчина рукой указал на темную улицу. Я выглянула в окно и прищурилась, чтобы увидеть происходящее за стеклом. То, что попалось мне на глаза, поразило до глубины души, и земля ушла у меня из-под ног. Я не была так напугана даже тогда, когда висела на волоске от смерти в подземном городе.

– Боже мой… – я готова была просто разорваться на куски и исчезнуть, чтобы не видеть подобного.

– Что там? – рядом со мной возникла Диана. Стоило ей увидеть то же, что и мне, ее тут же начало лихорадочно трясти. Она заплакала и отпрянула от окна.

– Нам конец! – завопила она. На улице, около ворот, столпилась целая орда баггейнов в своем естественном виде. Даже отсюда можно было расслышать их хищное рычание и клацанье зубов. Им не составило труда оторвать замок и ворваться во двор. Их темные силуэты угрожающе мерцали в лунном свете.

– Соня, мы умрем! – впала в панику Диана.

– Нет! – я подхватила ее и дала пощечину, чтобы она успокоилась. – Возьми себя в руки! Мы постараемся выжить и скрыться.

Диана слезливо поглядела на меня, а щека ее ярко покраснела от хлесткого удара. Затем она, кажется, немного отдышалась и слегка пришла в себя.

– Возьми только самое необходимое: деньги и документы. Мало времени! Нужно убираться отсюда! – стала распоряжаться я. – Вадим! Пожалуйста, задержи их и дай нам уйти!

– Я сделаю все что смогу, не медлите, – мужчина уже выбежал из комнаты и пустился вниз по лестнице. Я же схватила подругу за руку и тоже устремилась вниз по лестнице. Стоило нам спуститься в прихожую, как входную дверь с треском вышибли – она громко вылетела с петель и за секунду оказалась в самом конце помещения. Я и представить себе не могла ту неудержимую силу, которой ее выбили. Мы рефлекторно закричали и присели, укрывая головы руками. В прихожую прошествовали несколько баггейнов – остальные толпились сзади. Вблизи они выглядели еще ужаснее, чем я только могла предположить. Их огромные тела, мускулистые конечности сильно выделялись, а их морды были настолько отвратительны и страшны, что мне чудилось, будто это всего лишь кошмарный жуткий сон, что я вот-вот проснусь. Но, увы, это была жестокая реальность, в которой нам предстояло как-то выжить. Когда их ярко-желтые глаза метнулись в нашу сторону, в мгновенье ока их мины исказились гримасами дикости и вечной вражды. Баггейн, который стоял впереди всех по центру, оскалился и высунул склизкий, длинный и толстый язык, шевеля им, как змея.

– Соня! – выкрикнула Диана, и мне удалось ее отдернуть вбок в ту секунду, когда монстр бросился на нас. Зубами он вцепился в перила, откусив огромный кусок дерева – полетели щепки. Когда мы очутились с ней на кафельном жестком полу, я поняла, что что-то отбила себе, мне стало тяжело дышать, но Диана в критической ситуации не тормозила: она подняла меня, дернув вверх с такой силой, словно она была не девушкой, а здоровым мужиком. Я, пытаясь на ходу восстановить дыхание, зигзагом побежала за ней. Сзади нас раздался множественный топот копыт. Я обернулась и увидела, как на нас в буквальном смысле летит одно из чудовищ. Этот выродок уже занес свою косматую лапищу для удара, как вдруг из соседней комнаты на него налетел еще один баггейн, отбросив нападавшего назад, в остальную гурьбу. Как я поняла, это был Вадим. Он встал лицом к своим сородичам, а к нам – спиной. И только сейчас я сумела рассмотреть, что за красные отметины у него на спине. Я изумилась – это были грубо высеченные глубокие шрамы. У Вадима на спине распростерся необъятный рисунок, напоминающий скопление первобытных узоров и иероглифов. Видимо, это было так называемое шрамирование, только в данном случае оно выглядело как-то… мерзко и даже страховито, словно его наносили с особой ожесточенностью. Баггейн встал в боевую позицию, растопырив конечности. У мужчины были очень крупные и сильно изогнутые острые рога, которые гордо красовались на его голове. Он и их угрожающе выставил вперед. Вадим слегка повернулся в нашу сторону и буквально прорычал нечеловеческим загробным голосом:

– Уходите.

Мы долго думать не стали и побежали к выходу на задний двор. Стоило нам свернуть в коридор, как до нас долетели душераздирающие звуки борьбы. Бились не на жизнь, а на смерть. Мне даже отчего-то стало больно. Наверное, данная ситуация губительно сказывалась на мне. Когда мы добрались до спасительной двери и открыли ее, тут же отпрыгнули назад, так как за ней стояло по меньшей мере семеро баггейнов. Они неторопливо вошли внутрь, словно были у себя дома. Диана от шока широко раскрыла глаза и начала ртом хватать воздух, запинаясь в своем же пугливом бормотании.

– Бежать надумали? – лукаво спросил один из них, с толстыми короткими рогами, склонившись к нам. Нас с Дианой тут же окатило тухлое облако зловония. Мне на секунду даже застелило глаза пеленой от такого резкого омерзительного запаха. Мы развернулись и бросились обратно по коридору, но и там нас ждал неприятный сюрприз.

Вадим проиграл. Его, как какую-то игрушку, отбросили в сторону, тут же переключив все свое внимание на нас. Баггейны наступали с обеих сторон. Мы оказались в ловушке – бежать было некуда. Я бросилась к Вадиму и попыталась поднять его, но был неимоверно тяжелым и горячим настолько, что мне обжигало руки. Я не могла даже ухватиться за тело баггейна.

– Смотрите-ка, Вадимка наш нашел себе друга среди людей! Опустился ниже некуда! И так был позорником, так теперь еще и дружбу с людишками водить начал! – вырвалось насмешливо из толпы баггейнов. Остальные, кажется, подхватили эту шутку и начали сардонически смеяться, заливаясь ядовитым смехом.

– Вадим, вставай, – тихо прошептала я, пытаясь взяться за него, но он стал еще горячее, чем прежде. У меня даже ладони покраснели от легкого ожога. К тому же тело баггейна было тяжелым, словно свинец. Я отпрянула от него и начала быстро дуть на руки. Пришлось даже облизнуть ладони, потому что я действительно обожгла руки, будто положила ладони на раскаленную сковороду. На мое удивление, они оказались очень горькими.

– Тьфу-тьфу! – начала плеваться я, так как острая горечь осела на языке. Баггейны подняли меня на смех, рассмеявшись еще пуще прежнего. Меня это разозлило, и я схватила с тумбы вазу, разбив ее, чтобы получить «розочку».

– Ну давайте! Подойдите, уроды! – выпалила я на эмоциях, подавшись резко корпусом вперед. Диана вжалась в стену и зажмурилась, так как ожидала близкого конца. Мне же терять было уже нечего. Вадим попытался подняться, но тут же рухнул навзничь обратно, распластавшись на полу. Баггейны прекратили свой смех и стали хищно наступать, окружая меня и Диану. Я попыталась ткнуть одного из них своим оружием, но тот ловко увернулся, схватил меня за руку и приподнял над землей. Моя «розочка» выпала из руки и разбилась об пол. Диана завизжала и кинулась ко мне, но ее перехватил еще один монстр, засунув девушку, словно сумку, под мышку. Подруга дергалась, пытаясь вырваться, но стальная хватка баггейна усмиряла ее. Она вопила и рыдала одновременно, пища при этом, как мышь.

– Соня! Соня! Нет! Пустите!

Я же дерзко смотрела в глаза мерзкому чудовищу, которое держало меня за руку, приподнимая на уровне своих ужасных желтых глаз, в которых маячили черные точки зрачков. Мой враг оскалился, обнажив грязные клыки с налетом. Его тонкий продолговатый нос стал морщиться от такого сильного оскала. Меня обдало трупной вонью, и я на миг потерялась в пространстве, так как у меня закружилась голова. Я приготовилась принять свою смерть, как вдруг сзади толпы баггейнов раздался звонкий задорный смешок.

– Эй, мордашки, внимание ко мне! – баггейны синхронно обернулись, скривив непонятливые раздраженные физиономии.

Позади стояла миниатюрная худая блондиночка с хвостиками и странным большим пистолетом в руке. На ее голову была надета какая-то железная и диковинная шляпа с множеством линз разного размера и диаметра. Лица ее поэтому было не видно, но на вид я бы дала девчонке не больше тринадцати-четырнадцати лет. Она как-то злорадно усмехнулась и выстрелила из своей пушки с ярой отдачей в баггейна, который меня держал. Я сначала не сообразила, что произошло, но затем, увидев мучающееся лицо моего врага, который стал падать и выпускать меня из своих цепких лап, обратила внимание на зияющую в его груди преогромную ровную дыру. Баггейны тут же ожесточились и, агрессивно рыча, бросились на малютку, но та своей уверенности и решимости не растеряла и стала отстреливать каждого приближающегося к ней. Вскоре к ней шустро присоединился какой-то высокий парень в такой же железной шляпе с линзами. Я ничего не понимала. Что происходит? Обратив внимание на тот угол, в котором лежал Вадим, я поняла, что мужчина исчез. Окно сзади было разбито – туда он, видимо, и сбежал. Хотя его понять можно.

Я отскочила от мертвого существа, лежащего рядом со мной, и бегом пустилась к брошенной Диане. Теперь у нас было достаточно времени, чтобы уйти. Мы разбираться в происходящем не стали и сиганули в открытую дверь на задний двор. Выбежав на прохладный ночной воздух, мы, не глядя под ноги и по сторонам, устремились обогнуть дом, чтобы выйти к сломанным воротам. Когда мы оказались на переднем дворе, я, заметив нескольких баггейнов, схватила Диану за плечи и с силой потянула на себя, чтобы остановить. Мы пристроились за углом дома, тяжело дыша. Внезапно баггейны, стоящие у ворот, заслышав стрельбу уже в прихожей, поспели на подмогу, заскочив в дом. Мы, не говоря ни слова, поняли, что это наш шанс, и побежали так быстро, словно этот марафон был последним в нашей жизни. Преодолев сломанные ворота, мы пустились к трассе. За минут десять быстрого бега мы сумели добраться до пустынной дороги. Там нас поджидала неожиданность.

Из черного фургона – единственного, который стоял на проселочной дороге – вышли два человека. Они направились к нам. Мы с Дианой испугались и побежали от них в противоположную сторону, но те быстро нагнали нас. Это были молодые поджарые парни в камуфляжной форме.

– А ну, руки убрал! – грубо прикрикнула я на одного, когда тот стал хватать меня под плечи. Он остановился и дал рукой жест своему товарищу, чтобы тот не трогал Диану.

– Мы помочь хотим, – приятным баритоном сообщил первый.

– Ну и помогайте на здоровье! Нас-то зачем трогать? – вспылила на нервах я.

– Прошу, пройдемте с нами, мы все объясним по дороге, – спокойно, но требовательно попросил парень.

– Соня, пойдем! Все равно мы далеко так не уйдем. А вдруг баггейны придут за нами, они же быстрые, сильные! – заныла Диана жалостливо.

Я попыталась рассмотреть парней, но из-за ночной темноты не могла этого сделать. Тогда я приняла волевое решение и согласилась принять их помощь, хотя доверия они совершенно не внушали. Предварительно я глянула на их руки, которые только и могла рассмотреть, – человеческие, без когтей и пятен. Значит, не монстры.

– Ладно, – кивнула я, недовольно поджав губы. Парни тут же трусцой направились к фургону, открывая дверь и помогая нам забраться внутрь. В фургоне было светло и достаточно просторно, если не учитывать вездесущее механическое оборудование с компьютерами. Я решила, что расспросить их об этом стоит позже, хотя догадка у меня зародилась уже сейчас. Диана тоже сообразила, что к чему, и указала мне взглядом на ящик с оружием и гранатами. Я изумилась, но тут же одернула себя, дав этому логическое объяснение. Если существуют мифические существа весьма недобро настроенные к людям, то должны на них найтись и управители. Это я и спросила, когда парни закончили с дверью.

– Вы охотники?

– Да, но если быть точным, то нас называют трапперами, – ответил мне один из них с приятной улыбкой. Выглядели они соответствующе своей профессии. Оба спортивные, высокие, широкоплечие и сильные.

– Рома, увози нас отсюда, – потупив взгляд куда-то в пустоту, уже серьезно и командно произнес тот, что ответил на мой вопрос.

У него были немного растрепанные средней длины темно-русые волосы, отдающие зеленцой, такая же и эспаньолка около ровных и чуть пухловатых губ. Прямой нос и волевой подбородок явственно говорили о сильном характере их владельца. Глаза у этого парня были очень необычными: крупные, чуть раскосые – часть радужной оболочки была прикрыта, – они было мутно-серыми, но какого-то бесцветного, тусклого, почти стеклянного оттенка. Его резко заломленные четкие брови напоминали мне брови мудрого филина. Черты лица этого охотника были четко очерченными, но при этом симпатичными.

– А как же Маришка и Шурик?! – взбеленился Рома. У Ромы же были каштановые, коротко стриженные волосы с выбритыми висками, густые брови, темно-голубые глаза со слегка приспущенными веками, которые по форме напоминали треугольник, тонкие губы с глубоким шрамом в левом углу, острые и грубые черты лица с легкой щетиной на щеках.

– Они справятся без нас, – мягко заверил своего приятеля первый охотник. Рома же недовольно посмотрел на него, кажется, тихо выругавшись, а потом послушно потопал к водительскому месту, пронырливо перепрыгнув через маленькое разделительное ограждение. Когда фургон тронулся с места, парень вновь обратился к нам, усаживаясь напротив.

– Меня зовут Артем, – с ласковой улыбкой заговорил он, – и, как вы правильно поняли, мы тут укрощаем нечисть.

– Нечисть, значит? Баггейнов к ней причисляете? – немного возмущенно заломила я одну бровь.

– Этих – да. Они весьма агрессивны, как вы имели возможность увидеть, и убивают людей ради пропитания и развлечения, хотя могли бы, как и остальные их сородичи, питаться животными, – Артем говорил настолько размеренно и плавно, что под его певучий голос хотелось уснуть.

– Но у них нет выбора, – не уступала я охотнику, пытаясь гнуть свою линию. Диана немного удивленно посмотрела на меня, изумившись тому, что я их защищаю. Но на то у меня были свои основания.

– Выбор есть всегда, – так же тягуче произнес парень, широко улыбнувшись. Казалось, что он внушал нам что-то с Дианой. От беседы с ним меня и вправду клонило в гипнотический сон.

– Животных ты в округе тут не найдешь, только в дальних лесах, а баггейны тут жили еще до того, как был заложен город. Люди погубили их племя, разрушили подземный город, урезали их численность! – воскликнула я горячо, но Артем оставался таким же улыбчивым и спокойным, как и прежде, несмотря на мою дерзновенность. Диана начала пинать меня ногой, чтобы я сбавила обороты.

– Это не повод для массовых убийств, – мягко настаивал на своем охотник. – Они могли бы переселиться в другое место. Там, где есть все для их пропитания и нормальной жизнедеятельности. Места под землей полно. Я геолог по одному из образований и, поверь, могу утверждать это с уверенностью.

Я бросила на него злостный взгляд, но охотник продолжал оставаться мягкосердечным и добродушным.

– Что привлекло этих баггейнов в вас? – обратился к нам с грубой и низкой интонацией Рома.

– Мы знаем об их тайне, – ответила мирно Диана, кажется, придя в себя.

– Интересно, как же вы узнали о существовании мифических существ? Это довольно секретная информация. Да и люди не верят в подобное, даже если напрямую сталкиваются, – заговорил Артем, откинувшись расслабленно назад.

– Ну, это долгая история… – утомленно проскрипела я. – Вкратце, я понравилась по запаху одному баггейну, и он захотел съесть меня, но случайно перепутал и забрал Диану, – я рукой указала на подругу, – потом поставил мне ультиматум: я должна была явиться добровольно к нему на съедение, а взамен он освободил бы Диану. Тогда я спустилась в подземный город и…

Тут машина резко вильнула, а затем остановилась. Мы с Дианой чуть не завалились вперед. С водительского места к нам обернулся оживленный Рома. Артем тоже широко раскрыл глаза и уставился на нас.

– Так вы были в логове баггейнов? – восторженно спросил Рома, глаза его безумно горели.

– Ну да, – кивнула растерянная Диана. – И что такого?

– И выбрались оттуда живыми? – уже обратился к нам взбудораженный Артем, прищурившись. Мы несинхронно закивали, поглядывая то на одного охотника, то на другого. Те же, в свою очередь, многозначительно переглянулись, заговорщически заулыбавшись.

– Значит, и дорогу знаете? – лукаво поинтересовался Артем, в упор глядя на нашу парочку. Ох, не понравился мне этот взгляд!

Баггейны, конечно, злодеи, но убивают только потому, что у них нет другого выбора. Я думаю, что если бы все было так просто, то они давно бы уже переселились, даже несмотря на желание отомстить людям. Ведь убивать в их случае рискованно – их могут раскрыть и изничтожить окончательно

– Мы… – начала отвечать Диана, но я незаметно щипнула ее за руку, и она замолкла.

– Мы не помним. Были без сознания. Как выбрались и добрались, не помним, – сурово отчеканила я, глядя так же в глаза Артему. У него были сильные и холодные глаза, которые приказывали раскрыть ему всю правду, но я держалась как могла, из последних сил.

– Ну, приблизительную дорогу вы должны знать? – вкрадчиво повторил он свою попытку.

– Нет, – сухо отрезала я. Рома плюнул и начал вспыльчиво ругаться, мол, в очередной раз они ничего не найдут, что все их попытки отыскать логово баггейнов пустые. Он поверил в мои слова, а вот каверзный взгляд Артема говорил о своем. Он вот мне ни капельки не поверил, словно знал наперед, что я так скажу; но охотник промолчал, лишь ехидно усмехнувшись. Тогда машина тронулась вновь.

– Теперь наша очередь задавать вопросы! – взглянула я допрашивающе на Артема. Тот же еще больше смягчился и расслабился, вальяжно развалившись на сиденье.

– Я вас внимательно слушаю, дамы.

– Как вы нас нашли? Зачем спасли? И что за конкретный род деятельности у вас? – засыпала я того вопросами.

Артем, совсем не напрягаясь, ответил по порядку:

– Мы давно наблюдали за баггейнами, за их передвижениями на поверхности. Еще с того момента, когда стали происходить эти загадочные исчезновения в метро три года назад. В последний год они частенько стали выбираться из-под земли. Они постоянно тянулись к вам, но что-то мешало им проникнуть в ваши дома, даже приблизиться к вам. Я также достаточно знаю о вас, девушки. Диана Алексеевна Базарова, девятнадцать лет, и София Тиграновна Даос, восемнадцать лет. Лучшие подруги, состоите в одной группировке скейтбордистов. Недавно переехали сюда к своим друзьям из все той же замечательной группировки, – мы с Дианой дико переглянулись, а затем с придыханием продолжили слушать охотника. – Но не об этом сейчас. Сегодня ночью мы, как обычно, следовали по пятам за баггейнами – в этот раз их было больше обычного – и это нас немного насторожило. Они пришли к вашему дому и попытались проникнуть внутрь. В этот раз им это удалось. Тогда мы решили вмешаться, так как наше предназначение – защищать людей, соблюдая границу между миром мифическим и миром людей. И мы такие не одни, если интересно. Баггейны из данного подземного поселения нарушили эту невидимую черту, поэтому нам надлежит остановить их, уничтожив всех до единого, так как они угрожают людям уже не на шутку. Еще не хватало вмешательства сюда властей! Этого мы точно допустить не должны. Если захотят перерыть все метро, тогда эта информация вскроется, а мы это обязаны пресечь, ибо, отвечаю на твой третий вопрос, род нашей деятельности кроется под завесой инкогнито. Мы веками тайно оберегаем людей, пытаясь контролировать численность мифических существ и некоторые их дурные повадки. Это все очень сложно, это веками отлаженная система, в которой не должно быть погрешностей. Трапперы по всему миру поколениями ревизуют сверхъестественное население, усмиряя его в некоторые моменты. Вот и сейчас нашей миссией является устранение опасности, которая исходит от баггейнов.

Сказать, что мы с Дианой были в шоке, – не сказать опять же ничего. Слишком много на нас свалилось за эту пару лет. Помимо мифических существ, оказывается, существуют еще и охотники на них – трапперы. Судя по рассказу Артема, это многовековое дело, которое передается из поколения в поколение. Интересно, сколько же их всего было? Наверное, уже и не сосчитать. К тому же до меня тут же дошла одна маленькая деталь. Вадим не врал, когда сказал, что позапрошлой ночью не приближался к дому. Это был кто-то из трапперов, они следили за нами. Да и с черным фургоном теперь все встает на свои места.

– Почему бы вам просто не поговорить с ними? Как я поняла, вы не всегда прибегаете к таким жестоким методам «истребления», – полюбопытствовала я.

– Правильно мыслишь. Наша задача испокон веков – не уничтожать и убивать, а именно усмирять и контролировать, но эти баггейны невменяемые. Слишком дикие. Другого варианта тут нет, увы, – немного опечаленно произнес Артем. Мне даже показалось, что ему жаль, что придется убить баггейнов. Но я решила пока что не акцентировать внимание на моральных ценностях траппера и продолжила расспрос.

– Ладно, с этим понятно, но куда вы нас везете? Лучше бы вы вернули нас обратно. Этот дом не только наш, поэтому не хотелось бы, чтобы там был чудовищный беспорядок, когда вернутся наши друзья. Они ведь ничего не знают обо всем этом. Это может показаться им странным, если они приедут, а нас нет и дома жуткий хаос, словно там прошел ураган, – стала рассуждать я о рациональном.

– Об этом не беспокойтесь, – ухмыльнулся Рома на водительском месте, – Маришка и Шурик свое дело знают. Они прикончат этих тварей, а затем разберутся с домом, приведут его в порядок. Артем же сказал, что мы работаем инкогнито. Следов, как правило, не оставляем.

Это заставило меня хоть ненадолго успокоиться.

– А везем мы вас на нашу базу. Думаю, там вас не достанет ни один баггейн, – сказал нейтрально Артем.

– Хм, что ж, пока что все на этом, – подозрительно пробубнила я.

* * *

База трапперов находилась довольно далеко от нашего дома и вообще от города. Это больше напоминало какой-то военный полигон, запрятанный посреди леса. На часах было три тридцать утра, и меня невольно начало клонить в сон. Судя по заспанному лицу Дианы, ей тоже не помешал бы хороший сон.

– У вас здесь можно поспать? – задала я нескромный вопрос, но Артем, кажется, ничуть не смутился и не разозлился. Видимо, общаясь с Вадимом, я отвыкла от подобной нормальности и адекватности в беседе. Ведь малейшая неправильно сказанная вещь могла привести баггейна в бешенство.

– Конечно. Рома, проводи их, у меня есть еще дела… – таинственно распорядился он и скрылся в чаще леса. Я проследила взглядом за траппером, а затем направилась за Ромой, который раскрыл большие железные ворота и пропустил нас внутрь.

– Прошу, – манерно произнес он своим басистым чопорным голосом. Мы попали в кромешную темноту, но тут щелкнули несколько включателей и помещение озарилось ярким искусственным светом. Здесь было, как и ожидалось, очень просторно и даже свежо, хотя весь ангар был заполнен машинной техникой, аппаратурой, оборудованием, оружием и транспортом. Голова кружилась от такого превеликого множества.

– Это все ваше? – восхищенно спросила Диана.

– Да, – гордо ответил Рома, – по большей части все это приобретено за счет средств Артема и его семьи. Он, так сказать, наш командир, распоряжается всем, руководит.

– Здорово! – откликнулась Диана, задорно поглядев на здоровяка.

– Нам бы комнату, – напомнила деликатно я, откашлявшись. Рома тут же спохватился и провел нас в конец гигантского помещения. Там он нажал ногой на какую-то прямоугольную выступающую кнопку, и в полу открылся люк с лестницей. Мы спустились вниз и оказались в длинном светлом коридоре с большим количеством дверей, которые почти сливались с нежно-голубыми стенами. Рома пошел впереди нас, один раз свернув налево. Потом он открыл одну из дверей и пропустил нас по обыкновению вперед.

– Здесь большая кровать. Думаю, вы захотите спать вместе, – прочитал наши мысли траппер. – Есть ванная в соседнем помещении. Вон та дверь, – рукой он показал на дверь рядом с прикроватной тумбочкой.

– Спасибо, – поблагодарила его Диана. Рома улыбнулся ей.

– Куда ушел ваш командир? – прервала я момент их «милости». Рома тут же выпрямился по струнке смирно, словно получил какую-то команду, и дежурным тоном по привычке ответил:

– Ушел разведать информацию, что там у Маришки и Шурика.

– Это та парочка, которая, видимо, отстреливала баггейнов, – проконстатировала Диана. Я вразумительно кивнула.

– Да, они лучшие в своем деле, – восхищенно пробормотал Рома, расслабившись немного, – знают почти все о любой мифической твари!

Мне немного не понравился подобный эпитет, который он подобрал, назвав мифических существ.

– По рации с ними свяжется? – продолжила я задавать навязчивые вопросы, хотя траппер старался показывать мне всю свою терпимость и вежливость.

– Э… нет, – неуверенно почесал тот затылок, отведя взгляд в сторону, – у Артема особый дар. Он типа экстрасенса…

– Ясновидец? – уточнила я.

– Ну, типа того, – не думая согласился Рома. – Он как бы из знатного рода русских трапперов. Бреверн де Лагарди. Не слышали?

– С историей не дружим, – промычала я стыдливо.

– Ну понятно. Маленькие еще.

– Сам ты маленький! Тебе-то сколько лет? – возмутилась по-детски Диана. Рома игриво показал ей язык и быстро сказал:

– Двадцать восемь. – После этого он скрылся за дверью, оставив Диану в полном недоумении.

– Вот дурак! – хмыкнула она. Я же закатила глаза и плюхнулась устало на мягкую постель. Как же все-таки было приятно за эти два дня почувствовать себя в безопасности. Странно, но трапперы мгновенно вселили в меня доверие, хотя поначалу я и испугалась их, подумав, что они могут причинить вред Диане или мне. Но по ходу дела, они обычные охотники. Ведь это логично. Правда, меня напрягала их нездоровая тяга к логову баггейнов. Отчего-то мне не хотелось им сообщать, где именно оно находится, хотя я точно помнила, как туда добраться. Разве что была бы проблема с непосредственным входом в подземный город, но я уверена, что точно отыскала бы дверь даже спустя год. Все-таки те впечатления и воспоминания надолго отложились в моей памяти. Такое быстро не забывается.

– Эй, – за плечо меня мягко тронула Диана, усаживаясь на кровать, – как ты?

Я повернулась к ней лицом, устало поглядев на свою подругу.

– Спать хочу, устала очень, а в целом неплохо, – уверила я ее. – Правда, эти охотнички немного ненормальные…

– По-моему, самые обычные. Знаешь, на фоне всех этих баггейнов и ведьм – не про твою семью будет сказано – они выглядят вполне приемлемо.

– Признайся, что тебе просто понравился Роман, – прыснула я.

– Ну, может, чуть-чуть, самую малость… – отвела глаза в сторону подруга. – Но этот Артем тоже ничего, хотя очень странный.

– Сама слышала: он ясновидец. Неудивительно, что его поведение порой кажется неестественным, – рассудила я дипломатично.

– Возможно. Что думаешь? – резко переключилась Диана.

– О чем? О баггейнах?

– О них самых, – тяжело вздохнула Диана, поудобнее устраиваясь со мной рядом.

– Я думаю, что мне все-таки необходимо отыскать мой амулет. Помнишь, тот, который мне бабка Катарина отдала?

– Да, ты рассказывала, – зевнула сонно Диана.

– А затем я отдам его тебе, – неожиданно произнесла я. Диана тут же подскочила и изумленно уставилась на меня.

– Что?! Я не приму! – заартачилась она. – Это же твоя вещь! Она может тебя защитить.

– Послушай, – я тоже приподнялась, – Вадим вцепился в меня не просто как в кусок мяса, а как в золотой слиток. Он явно сделает все ради своих животных инстинктов. Если я буду одна, ему будет проще отгонять от меня своих сородичей, и я буду уверена, что тебе точно не грозит опасность.

– Но я не могу взять его, Соня, он твой! – все равно не соглашалась пораженная Диана.

– Я настаиваю на этом, – мягко сжала я ее руку. – Если мне суждено погибнуть от лап баггейнов, то ты должна жить, пойми. Лишь по моей глупой ошибке ты оказалась втянутой во все это.

– Это так благородно, – чуть ли не плача обняла меня подруга.

– Это естественно.

День 12

Когда я проснулась, Дианы рядом со мной уже не было. Я испугалась и оглядела всю комнату. Она пропала – отныне это ее излюбленная привычка. Я встала и вышла из комнаты, направилась искать ее по коридорам, заглядывая в каждое помещение.

– Ищешь подругу? – я наткнулась на Артема, который стоял, вальяжно прижавшись боком к стене и помешивая кофе ложечкой.

– Угу, – недовольно кивнула я. Его ледяной взгляд пронзал меня и стеснял мое дыхание.

– Она пьет чай с Ромой, – улыбнулся как-то стеснительно Артем, наконец-то отведя свой взгляд. – Может, тоже хочешь?

– Я бы не отказалась, – призналась честно я. – Я голодна.

– Неудивительно. Ты проспала двенадцать часов, – вскинув простодушно брови и отпив немного кофе, пошел куда-то Артем. Я поспешила за ним.

– Половину суток?! – удивилась я. – А Диана?

– Она проснулась пару часов назад, – пожал беззаботно плечам Артем, поднимаясь по лестнице. Из-за своего высокого роста и широких плеч парень слегка сутулился. Мы поднялись в ангар, и Артем провел меня к двери в соседнее помещение. Там оказалась кухня. Здесь все было незамысловато, чистенько и минималистично – ничего лишнего, светлый и непринужденный интерьер, как, впрочем, и везде тут. Мягкие нежные тона предпочтительно голубого или белого цвета, хорошее освещение.

Я уселась на высокий стул и сложила руки на столешницу. Рядом со мной висело узкое зеркальце. Я взглянула в него – видок у меня был не самый прекрасный: мешки под глазами, лохматые и спутанные волосы, лицо, несмотря на свою смуглость, побледнело, щеки впали, губы потрескались.

Артем любезно предоставил мне полноценный здоровый завтрак: овсяную кашу на молоке с тертым шоколадом, некрепкий кофе со сливками и сахаром, бутерброд с большим количеством масла и тонким ломтиком сыра, банан со сгущенкой. Меня удивило, что он угадал все, что я любила съедать с утра.

– Надеюсь, это удовлетворит твой голод, – улыбнулся он, усаживаясь напротив меня со своей неизменной чашкой кофе.

– Как ты?.. – только хотела спросить я, но тут же вспомнила слова Ромы про удивительные способности его командира. Артем робко улыбнулся и постучал себя двумя пальцами по виску, давая понять, что он это знал наперед.

– Так ты и вправду ясновидец? – решила начать я разговор с этого.

– Да. Ведьмак, если быть точным, – вновь уточнил он. Смотрю, любил он определенность во всем.

– Круто, – восхитилась я.

– В твоей семье ведь тоже есть ведьмы, – указал он на меня, хитро прищурившись. Я немного опешила, но созналась:

– Да. Мама, тетя и прабабушка.

– Значит, тебя это по поколениям обошло, – с каким-то облегчением произнес он. – Тебе повезло.

– Неужели это так тяжело?

– Очень. Ты не представляешь, как тяжко видеть и знать то, что не дано обычным людям. Порой это бывает невыносимым. Будто твой мозг разрывается от неистового потока информации. Иногда некоторые вещи хочется и вовсе не знать… – грустно рассказал он, снова немного потупив взгляд в одной точке. – К тому же в моей семье передается еще и трапперство. Это куда сложнее.

– Боюсь, мне тебя, увы, не понять, хотя мне правда очень жаль, что ты так несчастен от этого, – искренне посочувствовала я охотнику. Он немного взбодрился после этой фразы и вновь вернулся в свое простодушное состояние.

– Что за история с баггейном крутится в твоей голове? – Теперь меня немного возмутило, что этот «колдун» копается в моих мозгах.

– Ты все мысли мои читать будешь? – осклабилась язвительно я. Мне не хотелось ему рассказывать о Вадиме. Артем мог меня неправильно понять. Моя связь с баггейном точно показалась бы ему чем-то противоестественным.

– О, если бы это было так, то я давно бы посмотрел, как пройти к городу баггейнов, – хитро глянул на меня тот. Все-таки я не ошиблась – он понял, что я соврала.

– С чего ты взял, что я знаю туда дорогу? – непринужденно спросила я, пожав плечами. Я пыталась вести себя нейтрально, но траппер видел меня насквозь, и это читалось в его стальных глазах.

– Со мной бесполезно играть в кошки-мышки, Соня. Я все равно всегда узнаю правду, – ехидно заулыбался. Меня это слегка насторожило, и траппер перестал давить на меня.

– Но сейчас это недоступно мне. Всему свое время…

Нашу «занимательную» беду прервали голоса. Кто-то вошел в ангар.

– Ха, да я бы ему еще и хвост отрезала, если бы ты меня не отвлек, Шура! – вопил какой-то детский тонкий голос.

– Дай тебе волю, ты их всех расчленишь, – мягко откликнулся мужской голос.

– А вот и Маришка с Шуриком, – вновь переменился в настроении Артем, вставая со стула и направляясь в основное помещение ангара. Я быстро расправилась с остатками завтрака, взяв посуду и поставив ее в раковину. Затем я бегом ринулась вслед за траппером. Тут я увидела ту самую эксцентричную парочку, которая спасла меня и Диану в доме от баггейнов. Девчушка и вправду выглядела очень… незначительной. У нее был маленький короткий носик, немного лопоухие уши, задорные веснушки на щеках и переносице. А ясно-синие глаза предполагаемой Маришки светились непосредственным озорством и проворством. Единственное, что выглядело необычно, – это огромный пистолет, который торчал у нее за поясом. Парень же выглядел взросло: высокий, статный, с военной выправкой, сильный и грозный. У него был орлиный немного крючковатый нос, который совершенно его не портил, придавая виду еще больше благородства. Взгляд молодого человека был флегматичным и уверенным: его верхнее веко образовывало прямую линию и прикрывало часть радужной оболочки – от этого складывалось ощущение, что взгляд Шурика был немного вялым и сонным. Цвет глаз его больше походил на цвет морских водорослей. Лицо у парня было осунувшееся и окончательно сформировавшееся. Мне показалось, что он самый взрослый из всех трапперов. К тому же, глядя на его волосы, складывалось ощущение, что он немного седоват. В контрасте с его черными волосами редкие серебряные пряди сильно выбивались.

– Ха! Так вы живы, а я думала, что баггейны покромсали тебя и твою подружку на куски! – весело рассмеялась Маришка, проявив полную бестактность. Я опешила. Шурик строго, но спокойно одернул ее.

– Эй, прекрати говорить так, это неприлично.

– Не будь занудой, – надула она свои розовые губки и обняла Шурика. Какая-то странная парочка из них выходила. Маришка уперлась лицом ему чуть выше живота, потеревшись о кофту парня щекой. Я недоуменно смотрела на них, и Артем, заметив мое замешательство, разъяснил все, хотя его объяснение мне пришлось не по душе.

– Они встречаются просто, не обращай внимания, – легко улыбнулся он, прищурившись. Я, казалось, впала в ступор, широко раскрыв глаза. Еще раз внимательно оглядев Шурика и Маришку, я поняла, что мне не показалось: это ребенок и взрослый мужчина.

– Они… они… они… – я не знала, что сказать, заикаясь. Артем заливисто рассмеялся, запрокинув голову назад.

– Немного странно, да?

– Ну, есть такое, – иронично покосилась я на траппера. Энергичная Маришка тем временем уже облазала всего Шурика, который стоял флегматично и неподвижно, как статуя.

– Эм, любви все возрасты покорны. К тому же Маришка сирота, а Шурик вроде как ее опекун, – начал рассказывать историю необычной парочки Артем. Я стояла совершенно обескураженная и наблюдала за действиями активной Маришки, которая выглядела как типичный ребенок.

– Это напоминает мне историю Набокова о Лолите… – промямлила застенчиво я. Меня напрягала подобная ситуация. Шурика в таком случае можно было назвать только одним словом, не при цензуре будет сказано.

– В общем-то, так оно и есть, – неуклюже захихикал Артем. Его, видимо, все это ни капельки не смущало. Меня же передернуло от всяких пошлых мыслей, и я невольно отвернулась, на миг прикрыв глаза.

– С тобой все хорошо? – обеспокоился Артем, дотронувшись до меня. Его рука была по-нормальному теплой и мягкой – не обжигающе горячей, не царапающей, не грязной, не жесткой и даже не горькой, а абсолютно человеческой. Меня это отчего-то удивило, и я покосилась подозрительно на траппера. Он явно не понял моего косого взгляда и убрал руку. Всю эту неловкую ситуацию прервали, к счастью, поднявшиеся в ангар Рома и Диана. Они что-то рьяно обсуждали и смеялись, как закадычные друзья. Что-то все слишком быстро и гладко продвигается…

– Диана, нам пора домой, – чопорно сказала я, сделавшись полной мегерой.

– Что? Почему? – удивилась она, тут же перестав смеяться над какой-то шуткой Ромы.

– У нас есть дела. К тому же мы не знаем, что с домом. И не забывай о работе, – включила я воспитателя. Диана скривила недовольную мину, но спорить не стала, так как поняла, что за этим кроется что-то глобальное.

– Да, работа. Я как раз сегодня заступаю на ночную смену, – вспомнила она.

– Спасибо за помощь, надеюсь, что больше не встретимся в подобных условиях, – официально попрощалась я и направилась к выходу из ангара. Диана опечаленно посмотрела на Рому и поспешила за мной. Нас проводили полнейшим молчанием, что меня слегка напрягло.

Оказавшись на улице, я быстро сориентировалась и нашла путь к трассе. Сейчас было около четырех часов дня, поэтому машины на дороге попадались даже в такой глуши.

– Ты хоть номер у него спросила? – начала с простой интонацией я.

– Нет, – вздохнула мечтательно и в то же время грустно Диана.

– Знаешь, как его найти?

– Нет, – еще печальнее ответила подруга.

– Ну… хоть чем-то вы обменялись?

– Нет, – совсем расклеилась та.

– Дура, – усмехнулась я по-доброму, покачав снисходительно головой.

На попутках мы добрались до дома к шести часам. Было очень пасмурно, но еще светло, а в воздухе витала невыносимая духота. Серое небо с грязно-белыми разводами резко контрастировало с темно-зеленым лесом и газоном: от этого немного резало глаза, но я быстро привыкла.

Дом оказался не заперт. Что удивило меня больше всего, так это полнейшие чистота и порядок, царившие внутри. Я подошла к лестнице, в перила которой вцепился зубами один из баггейнов. Если присмотреться, то были видны несостыковки и очевидная работа по дереву, но в целом было незаметно. В доме также не оказалось ни единого трупа, ни единой капельки крови. Все было прибрано и вычищено, словно тут побывала целая бригада профессиональных уборщиков. Видимо, Роман был прав, когда сказал, что Маришка и Шурик знают свое дело как нельзя лучше. Складывалось впечатление, что дома никого и не было все это время. Из вещей ничего не пропало – все было на своих местах, как и в последний раз нашего пребывания здесь. Наверху так и остались лежать скинутые нами сумки с собранными вещами. Судя по всему, до второго этажа баггейны не добрались, и трапперы прикончили их еще внизу. Настоящие профи, нечего сказать.

– Слушай, мне заступать через несколько часов на ночную смену, – как-то встревоженно проговорила, мешкаясь, Диана, – а если они снова за нами придут? Лучше бы ты осталась с охотниками.

– Мы не должны вызывать подозрений, – сухо забормотала я, – поэтому должны жить в привычном укладе. К тому же, ты помнишь, о чем я тебе вчера перед сном сказала?

– Про что именно? – не припомнила подруга.

– Про амулет. Я хочу отдать его тебе. Я приблизительно помню, где он находится, – сосредоточенно заговорила я.

– А как же ты? – взволновано пролепетала девушка, вся сжавшись.

– Я справлюсь, ты же меня знаешь, – улыбнулась я жизнерадостно, хотя внутри меня давно уже поселились страх, тоска и осознание того, что мой конец весьма близок. Но Диане я не хотела этого показывать. Она должна жить спокойно.

– Как его достать? Неужели ты отправишься туда ночью одна? – не переставала рокотать та.

– Я думаю, что кое-кто мне в этом поможет, – заговорщически сверкнула я зубами. Диана прекрасно поняла, о ком я говорю, и, судя по выражению лица, ей эта затея явно не понравилась.

– Ох, не нравится мне этот зверь, он так плотоядно смотрит на тебя, Соня… – с непонятной для меня ноткой зависти прошипела та.

– Пока на меня покушается хотя бы один баггейн, кроме него, он не станет меня есть, – заверила я встревоженную подругу.

– Соня, я, право, не знаю… все это так опасно! – приблизилась ко мне Диана, вновь резко поменявшись в настроении. В ее глазах металась неуверенность.

– Не беспокойся, я справлюсь. А чтобы обезопасить тебя в эту ночь, мы воспользуемся старой уловкой, – подмигнула я ей и потопала на второй этаж. Диана не совсем поняла меня, поэтому пошла за мной. А придумала я следующее: чтобы баггейны не смогли учуять ее, я заставила подругу полностью вымыться, отдраив себя жесткой мочалкой несколько раз до болезненной красноты. Сама я позже сделала то же самое. После мы зашли в комнату Кати и Антона, позаимствовав у подруги некоторые ее вещи. Для достоверности мы попрыскались Катиными стойкими духами. Убедившись, что мы пахнем по-другому, нам удалось на время успокоиться. Стрелки часов приближались к девяти, и Диана посеменила на работу, чтобы быть там вовремя, к десяти. Я же осталась дома и стала ждать моего баггейна. Часы внизу пробили ровно полночь. Еще один день прожит. Еще один день выигран. Мы продлили себе жизнь на новый срок.

День 13

Я сидела у себя в комнате и читала книгу, но ее содержание не задерживалось у меня в голове надолго, потому что думала я совершенно о другом. Меня беспокоило, как там Диана. Несмотря на то, что она периодически присылала эсэмэски о том, что у нее все в порядке, я все равно нервничала. В моей голове вертелось очень много мыслей: одна была страшнее последующей. Я ждала прибытия Вадима и очень волновалась, что сегодня он не придет. Прошлой ночью его так сильно избили и унизили, что мне было даже страшно предположить, в каком состоянии он бежал с поля боя. Я стала вспоминать все подробности предыдущей ночи, и в голове у меня сразу возникли образы злобных баггейнов, которые кидались на нас. Еще в моей памяти всплыли жуткие шрамы на спине Вадима, то, как над ним потешались его сородичи, как называли его позорником. Господи, если бы можно было уладить это недоразумение и недопонимание, которое возникло между племенем мифических существ и людьми, то все встало бы на свои места, и все жили бы в мире и согласии, как прежде. Но нельзя забывать и об охотниках, которые полны решимости истребить несчастных существ. От этого мне становилось обидно. Ведь трапперы не знают наверняка всей ситуации, поэтому так поверхностно судят о «невменяемости» баггейнов. Этот Артем хоть и кажется на первый взгляд миловидным простачком, на самом деле в нем кроется куда больше опасности, чем в том же самом Вадиме. Я не знаю, как объяснить это чувство, но, скорей всего, это просто моя интуиция, которая ощущает какую-то угрозу со стороны Артема и его команды. Несмотря на всю их доброту и отзывчивость, что-то в них не так. Не такие уж они и благодушные, какими хотели показаться. Этот случай в фургоне, когда я заикнулась о подземном городе, сильно выдал их. Я не могу позволить им проникнуть туда. Хотя баггейны и настроены ко мне и Диане враждебно, мы все-таки должны уважать их тайну. Но вот я, по-моему, слышу скрежет у окна и вижу силуэт, который мелькает за порванным тюлем.

– Я ждала тебя, – спокойно сказала я, даже не дернувшись и не встав с кровати. Я отложила книгу, завернув уголок на страничке.

– Странно, – на удивление серьезно и бесстрастно проговорил Вадим. Тогда я выразительно взглянула на него. Выглядел он вполне бодро, хотя на лице все же имелись следы когтей и сильных ударов. На шее также красовалась глубокая ярко-красная царапина, которая уже быстро затягивалась.

– Я боялась, ты не придешь, – немного грустно произнесла я, медленно встав. Это было необычно, но Вадим сделал два осторожных шажка назад от меня, словно чего-то испугался. Его рассеянный взгляд говорил все о том же.

– Прости, что сбежал вчера. Но я был уверен, что эти… трапперы позаботятся о вас. Меня бы они убили, как и остальных. У меня просто не осталось бы шансов. – Вадим сильно поменялась после вчерашней ночи. Что-то в нем изменилось, но я не могла понять что.

– Я понимаю, все в порядке, – улыбнулась я понимающе и ласково. – Главное, что ты выжил.

Он изумленно посмотрел на меня, и вдруг лицо мужчины сделалось мученически болезненным и страдальческим, словно его что-то глодало, что-то раздирало изнутри. Такого жалостливого взгляда я не видела никогда в жизни, и у меня сердце кровью облилось. Больше не было в нем той холодной и черствой надменности, той издевательской язвительности. Вадим больше не ухмылялся, не скалился и не демонстрировал свою опасность. Теперь он, наоборот, пытался скрыть свою истинную сущность. Я было хотела подойти к нему и коснуться его, но он резко отошел назад, врезавшись спиной в шкаф.

– Тебе не стоит подходить ко мне так близко. Это может плохо кончиться для тебя, – тяжело дыша и часто сглатывая слюну, процедил он сквозь стиснутые клыки. Глаза баггейна потемнели и стали жуткими в свете ночной лампы. Меня бросило в ледяную дрожь, потому что тени, которые отбрасывало его лицо, превратили Вадима в чудовище, которое я видела вчера. Я издала испуганный вздох и тоже отошла назад, уперевшись ногами в металлический каркас кровати. Я не решалась заговорить, хотя меня мучили многие вопросы. Вадим, без слов поняв мое замешательство, как-то нездорово отвел взгляд на секунду в сторону, словно пытаясь отвлечься от чего-то, а затем заговорил надорванной интонацией.

– Я очень голоден и хочу съесть тебя. Я не питался нормально уже больше года…

– Так отчего же не съешь? – спросила почти шепотом я, пытаясь вглядеться в его бледное и избитое лицо, которое блестело от напряженного пота.

– Не знаю! – психанул он, с силой оцарапав шкаф, стоящий сзади него. От этого на деревянной поверхности остались продольные заостренные полосы, а на полу – деревянная крошка.

– Не знаю, – уже смиренно проговорил он, отвернувшись, ссутулив плечи и опустив голову уныло вниз. – Меня мучает какая-то болезнь. Мне так плохо. Я ужасно хочу тебя съесть, твой запах сводит меня с ума еще с того момента, как я отыскал в туннеле этот клочок ткани с твоей вкуснейшей кровью… – Вадим извлек из кармана неизменной потрескавшейся косухи мою помятую и изодранную бандану. – Но я не могу… потому что, когда я съем тебя, то больше не смогу найти такого чудного аромата кожи и вкуса плоти. И меня будет мучить еще больший неутолимый голод. Я просто сорвусь с цепи и буду, как умалишенный, рыскать по городу в поисках второго такого же неповторимого экземпляра, убивая каждого встречного.

Сердце мое колотилось как ненормальное, словно участвовало в скачках. Ком волнения встал в горле, а внизу живота натянулась усиленная острая боль. Я не могла пошевелиться, и двоякие чувства зародились внутри меня. Что-то в моей голове панически боялось этого сумасшедшего, что-то заставляло меня бежать от него, что-то хотело спасти меня, но вторая – гораздо меньшая часть – хотела, чтобы он съел меня. Я сама помешалась на этой идее.

– Это для тебя проблема? – неуверенно спросила я, сделав шаг навстречу. Вадим продолжал стоять ко мне спиной с поникшей головой. Плечи его тяжело вздымались.

– Огромная, – невероятно многозначительно протянул тот. – Словно меня разрывает. Такого не было раньше! Не было!

Он опять вспылил и повернулся ко мне, сильно сжав губы и кулаки. Вадим выпрямился и расправил плечи, показав всю свою силу и стать. Но лицо его было полно жестокости и дикости, необузданности и несдержанности, которую он пытался изо всех сил контролировать и держать в себе. Я запаниковала, начала бегать глазами по сторонам, страшась взгляда баггейна, который смотрел прямо на меня. Я вся напружинилась и сжалась, начиная чувствовать скованность по рукам и ногам.

– Если бы ты съел меня, то это избавило бы и тебя, и меня от многих проблем, – тихо и робко произнесла я, уставившись в пол. Я и не заметила, как быстро он приблизился ко мне. Это ощутилось лишь легким, теплым тухловатым ветерком на моей коже. Я приподняла голову и увидела Вадима так близко, что могла бы подумать, что он принял эти слова всерьез. Своей громоздкой фигурой он полностью закрывал меня. Я начала трястись от страха и зажмурилась, приготовившись гордо принять свою смерть. Вадим удручающе вздохнул, издав какой-то мучительный звук, затем положил свою тяжелую, горячую жесткую руку мне на плечо, сжав его. Но вместо того, чтобы вонзиться зубами в мою плоть, он снисходительно усмехнулся и изрек:

– От тебя пахнет не тобой. Пытайся обмануть других, но не меня. Сегодня я тебя не съем, открой глаза. – Такую шутливость и добродушность я наблюдала в нем нечасто. Я боязливо раскрыла сначала один глаз, потом второй. Вадим продолжал все так же стоять передо мной, мягко улыбаясь одними губами. Я молчала. Боялась опять заговорить первая, но он постоянно перенимал инициативу на себя.

– Зачем ты меня ждала?

– Мне нужна твоя помощь в одном деле, – как зачарованная призналась я ему.

– Что еще за дело? – странновато усмехнулся Вадим.

* * *

В холодную темную ночь сложно пробираться через лес, но мне приходилось поспевать за шустрым баггейном, который шел вереди меня, ловко обходя любое препятствие, чего нельзя было сказать обо мне. Я уже сотый раз врезалась в дерево, путалась лицом в паутине, спотыкалась о шишки, билась коленями о камни, бревна и пни. Мне в рот попала уже двадцатая мошка, а комары заели меня до кровавой чесотки. В волосах запутались листья и мелкие ветки. Вскоре Вадим остановился у массивного дерева. Он повернулся ко мне, и в темноте его лицо показалось мне вполне человеческим и даже приятным. Звуки ночного леса обволокли нас и окружили. Неподалеку слышалось уханье совы. В траве трещали сверчки. В светло-синем мутном небе мошкара выплясывала танцы и водила хаотичные хороводы. Лес дышал свежестью и влагой, пропитавшись таинственностью и безмолвием.

– Мы пришли, – произнес основательно Вадим. Я кивнула и подошла к нему. Он ногой отодвинул длинные листья папоротника, присел и опять-таки очень изворотливо прокрутил каменный выступ, пронырливо замаскированный под выпирающим корнем дерева. Неровный квадратный кусок земли загудел и с грязной пылью отодвинулся вниз. Вадим тут же спрыгнул туда, не задумываясь. Я подошла к краю отверстия и присела на корточки, заглянув вниз. В земляной дыре была кромешная тьма. Внезапно оттуда потянулись когтистые лапищи Вадима и небрежно взяли меня за талию. Удивительно, но его руки увеличились в несколько раз. Получилось так, что его ладони были больше метра. Эти лопаты приподняли меня и, не спеша, утянули за собой под землю, после чего люк надо мной закрылся. Вниз меня опускали достаточно долгое время. Когда ноги мои коснулись твердой почвы, лапы баггейна выпустили мою талию и исчезли в тени.

– Как ты это делаешь? – поинтересовалась я, сделав шаг в тот угол, в котором скрылись длиннющие лапы.

– Баггейны могут менять свою форму: вырастать, уменьшаться, превращаться. Поэтому мы без проблем проникаем туда, куда нам нужно, – внезапно из угла выступил Вадим. Выглядел он вполне нормальным. Если в его случае можно так сказать, конечно.

– Да, что-то такое мне рассказывали, да и я не раз это наблюдала за тобой, – вспоминая рассказы мамы, задумалась я на миг, многозначительно взглянув на мужчину.

– Идем, – тут же переключился Вадим и повел меня за собой по подземному лабиринту. Под землей было слишком дремуче и непроглядно, поэтому мужчина посоветовал мне взять его за куртку, чтобы я не упала и не ударилась о стены. Я схватилась за кожаный материал и стала еле поспевать за баггейном, так как передвигался он весьма бойко и проворно, чего нельзя было сказать обо мне, ибо я постоянно спотыкалась, а рука моя то и дело соскальзывала с куртки. Тогда Вадим не выдержал, очень дерзко чертыхнулся и остановился. Я не видела его, но чувствовала, что он близко. Мужчина, кажется, повернулся ко мне лицом, немного присел и пренебрежительно поднял меня на руки. Я вскрикнула, потому что жесткие ладони его горячо впились в мои ноги.

– Ой! – прикусила я губу. – Лучше я пойду сама!

– И переломаешь себе все ноги. Ты же ни черта не видишь в темноте! Ох уж мне эти бесполезные люди! – стал беситься он, продолжая идти.

– Почему у тебя такая жесткая и горячая кожа? – решилась узнать я, пока мы шли. По-моему, Вадим изрядно ускорил шаг. Что его подгоняло?

– Природа баггейнов. Мы же не только хищники, но и также одни из подземных жителей, – отчего-то усмехнулся он, немного вздрогнув. – Наше тело устроено так, чтобы мы комфортно могли жить под землей. К примеру, копыта нам даны, чтобы прокладывать путь под землей, дробить камни и проминать железо. Почти для той же цели служат и массивные, накаченные руки с ногами. И не будем забывать про охоту, для нее ведь нужно оружие: рога, когти, клыки. Подземное давление – и с ним мы научились бороться. Оттого у нас крепкие, мощные и сильные тела, которые часто той же температуры, что и подземные воды и газы, которые в основном весьма палящие. Ты сама наверняка ощутила это, когда была в нашем городе. И мы не всегда были такими… уродливыми, на людской взгляд, если тебе интересно, но эволюцию и адаптацию никто не отменял.

– Одни из? Я слышала легенду, и, кажется, в ней вы остались одни под землей, – мне стало очень любопытно. Хотелось, чтобы Вадим рассказал мне все-все.

– Твоя мамочка-ведьма не очень корректно просветила тебя. Она же не жила среди нас, откуда ей знать, как протекает жизнь под землей? – чуть гневно воспротивился он.

– Тогда ты расскажи мне, – попросила я, немного запнувшись на полуслове. Вадим как-то иронично прыснул и издал лукавый смешок. Я вопросительно посмотрела на него. Хоть я его и не видела, но он мой взгляд точно должен был уловить.

– Ты моя жертва. Очень странным кажутся мне наши отношения. По идее, ты должна меня бояться и трепетать лишь при одном моем появлении. А ты ведешь себя так, словно мы давние знакомые, просишь рассказывать тебе о подземном быте, о нашей истории…

– И что такого? Все равно ты рано или поздно сделаешь то, что хочешь. А я сопротивляться не буду. Приму это с достоинством. Мне же не отвертеться. Пусть это будет моим последним предсмертным желанием. Расскажи мне все. Я в любом случае унесу все это с собой в могилу, – я говорила вполне серьезно, и Вадим вновь почему-то вздрогнул, словно его пробрал мороз по коже. Но потом баггейн как-то взбодрился, словно вспомнил, кто он есть на самом деле. Будто на секунду он стал человеком и подумал о том, что все это плохая затея, что я буду страдать, что я не заслуживаю такого. Но это наваждение быстро отступило.

– Ты права. Почему бы и нет, – флегматично бросил Вадим, от этого внутри меня все всколыхнулось, и мне стало почему-то жутко обидно и неприятно. – Что тебя интересует?

– Кто еще живет под землей? Ты обмолвился, что вы не одни…

– Знаешь, мы, баггейны, не самые жестокие существа, как принято считать издревле… – дрожащим голосом проговорил Вадим, меня это удивило. Неужели я заслышала нотки страха в его интонации?

– Помимо нас – гораздо глубже под землей – живут другие. Они выбираются наверх очень-очень редко, но если они выходят, то приходится ждать катастрофы. Даже баггейны их боятся, ведь это истинное доисторическое зло… но мы обязаны быть почтительными с ними и служить при необходимости, потому что мы им не ровня. К тому же мы заключили с тем великим народом после обрушения вынужденный договор. Мы им подчиняемся, а они оберегают нас от вмешательства людей и прочих посторонних существ. Если кто-то посмеет вновь напасть на нас или причинить ущерб, то наши союзники проявят себя.

Я напряглась. Сейчас мне стало боязно слушать Вадима.

– Кто это такие? – с опаской спросила я. Баггейн ответил не сразу, видимо, собирался с духом.

– Их называют нагами, – с придыханием вымолвил он.

– Нагами? – не поняла я. В памяти всплыли какие-то вырванные отрывки фразы из диалогов в подземном городе. Баггейны неоднократно упоминали этих наг и свое презрительно-опасливое отношение к ним.

– Это люди-змеи. Им принадлежат самые нижние подземные уровни. Их цивилизация, их империя несокрушима, да и сами они непобедимы, невероятно сильные и кровожадные существа. Поверь, мои братья и сестры покажутся тебе просто божьими одуванчиками, если ты когда-нибудь окажешься в логове наг. Они великие чародеи, их взгляд убийственен, а дыхание ядовито. Укус наги будет смертелен для любого. В лесах много ловушек этих существ, и если человек попадет в одну из них, то он пропал. Его уже не спасти. Еще их кормит наше селение. Мы вообще народ не прожорливый, но вот наги вечно голодны, и большую часть добычи мы отдаем именно им.

Теперь понятно, отчего так много людей пропало в глубинах метрополитена. И выявлена причина, почему баггейны не могут переселиться в другое место – их обет служить нагам. Я знала, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Эти недалекие трапперы совсем ничего не знают и не понимают. Теперь я жалею народ Вадима еще больше, но и бояться его я стала сильнее.

– Ты встречался когда-нибудь с ними напрямую? – пытаясь перевести дыхание, задала я еще один вопрос и, судя по всему, зря. Вадим весь задрожал, приостановившись.

– Увы, да, – выдавил он туго из себя, замолчав на время, – в нашем подземном городе есть так называемое Змеиное ущелье – туда я как-то и провалился – это проход в мир наг. Мы зовем их Богами Бездны. Оттуда периодически слышатся душераздирающие крики мучеников и пленников наг. Хоть я чаще всего и не терплю людей, но порой мне бывает жалко их.

И тут я вспомнила, что я слышала и видела. Так это и было Змеиное ущелье? Та впадина, чернеющая вглубь, из которой раздавались эти крики и мольбы о помощи? Подобных отчаянных стонов я в жизни не слышала. Что же делают там с ними эти… змеи? Наги? Представить даже страшно, что вытворяют на той глубине эти человекоподобные рептилии. Ужасно!

– Эта встреча была не самой лучшей в моей жизни, – продолжил страдальчески Вадим, продвигаясь вперед во тьме, – хотелось бы вычеркнуть этот эпизод из моей памяти.

Я не стала спрашивать, что произошло после его встречи с нагами, так как Вадиму явно было не по себе от этой темы. Тогда я решила переключиться на что-то другое.

– Я не раз слышала об Алике, кто она? – Вадим, кажется, с удовольствием перекинулся на новую тему, лишь бы не говорить о кошмарных людях-змеях. Он тут же оживился и сделал вид, будто его трусливой меланхолии и вовсе не было.

– Хах, что-то типа бывшей подружки. Она слишком… мерзкая, даже для меня, еще и очень навязчивая, ревнивая. Это все, что я могу о ней сказать. Она постоянно преследует меня, и мне тяжело отвязаться от нее.

– Понятно. Это… не круто.

– Я был неожиданно удивлен, когда узнал от твоей подруженции, что ты сумела вытолкнуть ее из окна и постоять за себя. Это был благородный поступок. Ты рисковала жизнью, и, поверь мне, тебе несказанно повезло. Видимо, Алика была голодна и истощена: она много времени провела под солнцем без пищи. Я думал, что ты мертва. Но твой теплый манящий запах все еще витал в округе, поэтому я понял, что ты выжила.

– Да просто я очень везучая, – криво и неловко засмеялась я, но Вадим этого явно не оценил. После этого мы продвигались молча, хотя я хотела его еще о многом расспросить, но всего по крупице – с Вадимом только так. К примеру, мне важно было знать, отчего его считают позорником, что за шрамы у него на спине и кто же именно такие эти наги, почему именно с ними баггейны заключили такой невыгодный союз? Но все сразу выливать на него как-то неудобно. Придется подождать другой возможности, чтобы разговорить мужчину. Подземных загадок все же оставалось еще достаточно.

Вскоре баггейн перешел на легкий бег, и на место мы прибыли довольно скоро. Баггейн остановился перед какой-то каменной плитой, которая со временем поросла мхом и плесенью. Я ощутила небывалую сырость и влажность. Воздух вдруг стал ужасно затхлым и зловонным. Было ощущение, что я нахожусь в сломанной морозильной камере, в которой много лет хранили протухшее мясо. Даже смрадное амбре, которое источали баггейны, показалось мне на мгновение терпимым.

– Где мы? – спросила я наивно, теряя окончательно из виду Вадима. Я ориентировалась лишь по звуку его голоса.

– Не буду тебе говорить, а то тебя стошнит, – злорадно усмехнулся он по своему естественному обыкновению. Судя по звукам, баггейн передвигал что-то тяжелое.

– Впервые в жизни я тебя всецело поддерживаю, – иронично призналась я, съежившись от отвращения и брезгливости. Мое воображение стало рисовать самые омерзительные картины, как могло бы выглядеть это помещение.

– Как мило! – таким же тоном отозвался Вадим, немного хрипя от натуги. Когда непонятная мне процедура была окончена, Вадим незаметно и очень внезапно подошел ко мне, положив свои грубые руки плотно мне на талию. Я содрогнулась, а по телу моему вихрем пронеслись неистово жгучие мурашки, которые заставили ленивую и тягучую волну трепета подняться из недр моей души.

– Я же обещал, что сегодня тебя не съем, – соблазнительно прошептал Вадим, чуть склонившись ко мне, – чего же ты тогда вздрагиваешь? М-м?

Отчего-то мне захотелось ответить ему чем-нибудь чувственным, но эта мысль быстро отпала, потому что я вспомнила, кто именно передо мной сейчас находится. Все-таки тот факт, что мы стоим в кромешной тьме, как-то пленительно действовал на меня и будоражил все мое женское начало, пробуждая дремлющие инстинкты. Еще и этот его животный магнетизм!

– Не знаю… Просто я ничего не вижу в темноте, вот и реагирую чутко на все, – ловко отвертелась я. Вадим лишь подозрительно и ехидно хмыкнул, а его руки неожиданно приятно нехотя соскользнули с моей талии. Я облегченно, но немного расстроенно вздохнула, приложив влажную ладонь к погорячевшему лбу.

– Иди за мной, – уже сосредоточенно пробормотал он. Я пошла на голос, выставив перед собой руки, чтобы не встретиться лбом со стеной или еще чем-нибудь. Вдруг я наткнулась пальцами на грудь Вадима. Он мягко взял мои руки и чуть отвел их от себя, чтобы я держалась от него на приличном расстоянии. Странно, что он так резко менял дистанцию между нами. Стоило мне на мгновение припасть к нему, он становился робким и испуганным, но иногда его действия говорили об обратном. Словно это он приставал ко мне, а я действительно была невинной жертвой обстоятельств. Неловко прокашлявшись, баггейн взял меня за руку и повел за собой. На этот раз он постеснялся почему-то брать меня на руки и обошелся лишь моей ладонью, сомкнутой в его когтистой жесткой лапище. Теперь мы, кажется, очутились в одном из туннелей метрополитена. Воздух был мне ужасно знаком! Да и изредка попадающиеся силуэты проводов говорили все о том же.

– А можно еще вопрос? – вновь разгорелся мой интерес, когда я попыталась посмотреть на руку Вадима, которая держала меня.

– Смотря по поводу чего.

– По поводу вашего организма, – уточнила я. Вадим промолчал, и я подумала, что это знак согласия, и не ошиблась.

– Ну, как бы глупо и… странно это ни прозвучало, но почему ваши тела горькие на вкус?

Мужчина, кажется, немного оторопел от такого вопроса, так как рука его непроизвольно сжалась, а сам он издал какой-то смущенный хрип, будто я спросила о чем-то непристойном.

– Эм, думаю, ты поставила вопрос немного в неправильную форму, поэтому я пропущу это мимо ушей, – сейчас мне отчего-то стало крайне стыдно, к лицу быстро прилила кровь, – но я отвечу, так как понял, что ты имела в виду. Это небольшое токсичное выделение, типа парализующего яда. В малых дозах он не причинит никакого явного вреда, но вот в железах под некоторыми нашими клыками его достаточно, чтобы обездвижить жертву на долгий срок. Кстати говоря, вызывает привыкание и наркотический экстаз. Можешь спросить у своей подружки, хах!

– Фу, какой ты мерзкий! При чем тут Диана?! – я резко вырвала свою руку, немного оцарапавшись о когти баггейна. Отчего-то меня взбесила его последняя фраза, сказанная с явным сардоническим смешком и каким-то неприличным подтекстом. Я бегло огляделась – сейчас мы были в том самом роковом туннеле, по которому я шла навстречу своей участи в город баггейнов. Где-то здесь должен был быть мой амулет. Тут было значительно светлее, чем раньше, но все же мы были еще в потемках. Я стояла напротив Вадима и сверлила его сердитым допрашивающим взглядом.

– Она так и не рассказал тебе? Вау, кажется, у лучших подруг появились тайны друг от друга. Я обещал не говорить тебе, Диана поклялась мне, что скажет тебе сама об этом, порадует лично, – начал с нескрываемым сарказмом нести околесицу Вадим. Я недоуменно глядела на него, пытаясь понять, о чем он толкует, но на ум мне совершенно ничего не приходило.

– Что с ней? Быстро говори! – разозлилась не на шутку я. Вадим со скоростью света приблизился ко мне, схватив меня с силой за плечи. Его лицо озарила безумная маниакальная улыбка. Мне стало немного страшно, но моя неподавляемая злость притупляла испуг. Вадим ненормально рассмеялся, а затем шустро заговорил. Я еле поспевала за его скачущей речью.

– А ты думаешь, почему мои собратья не грохнули твою драгоценную лгунью-подружку?! Не потому, что я якобы защищал вас обеих – я оберегал лишь тебя, – и не потому, что они не хотели ее убить, а потому, что внутри нее в течение всего этого года струился мой яд, который делал ее на время невидимой по запаху для моих братьев и сестер! Она постоянно приходила ко мне сама, искала меня, молила меня, чтобы я укусил ее, буквально в ногах валялась, унижалась, чтобы я впрыснул в нее свой яд, этот токсин, к которому у нее возникло жуткое привыкание. Она, как наркоманка, и если долго не принимает дозу, то становится не только видимой, но еще и помешанной, психически неуравновешенной, усталой и вялой. Она выполняла мои мелкие поручения касательно тебя, следила за тобой и докладывала обо всем мне, готова была на все что угодно, лишь бы снова получить ту эйфорию, которую испытывает заядлый героинщик, вкалывая себе очередную порцию «счастья». – Пока он говорил, на глаза моих наворачивались гневные слезы, а зубы сжались так сильно, что стали крошиться. Я понимала, что он не лжет, и все факты сходились. Значит, та рана на плече Дианы, которую я увидела во время празднования моего дня рождения, мне не показалась в пьяном угаре, как и те капельки крови. И ее мешковатый и скрывающий стиль одежды тому такое же прямое доказательство. И эти ее постоянные перемены в настроении. Теперь также ясно, почему баггейны не трогали ее весь этот год. Они просто не чуяли ее, пока не вышли на мой свежий след и не устранили со своего пути главную помеху – Вадима.

– Ты… – тяжело дышала я, испепеляя баггейна глазами. – Ты… отвратительное… ужасное… ненавистное мне всем сердцем… мерзкое… и жестокое чудовище!..

От своего неконтролируемого бешенства я начала впадать в исступленную истерику. Мое остервенение переходило на новый уровень, перерастая в настоящую необузданную, свирепую ярость. Мне казалось, что невозможно ненавидеть сильнее, чем сейчас. Но с каждой секундой моя запальчивость становилась все сильнее и острее.

– Не обвиняй во всем меня! – грозно прошипел Вадим, прижав меня спиной к загнутой стене туннеля с силой. – Я предупреждал тебя, что в живых мы зачастую не оставляем укушенных и раненых людей и сразу съедаем их. И делаем мы это не из-за какой-то необъяснимой первобытной безжалостности, а потому, что они привязываются к нам и становятся обузой, точно рабы, посаженные на иглу. Таких людишек и так полно в нашем подчинении! Я не убил твою подругу лишь из уважения к тебе, черт подери! Так бы я уже давно от нее избавился! Просто я не хочу, чтобы ты мучилась!

Вадим буквально взвыл, а затем обессиленно выпустил меня из рук, потупил взгляд и отошел на метр, пытаясь выровнять сбивчивое дыхание. Его лихорадило. Он отчего-то разрывался. Я упала, эмоции отпустили меня, на их место пришла некоторая опустошенность и безумная усталость. Мне просто хотелось свернуться комочком и пролежать так до скончания веков. Потом от долгого напряжения и нахлынувших эмоций я заплакала навзрыд, но Вадим так и остался стоять ко мне спиной, пытаясь не реагировать на это, хотя сзади его всего трясло.

– Так чего же ты хочешь от меня?! – истерично заорала я, усевшись на колени. – Чего ты хочешь?! Скажи!

– Я не знаю! – так же прорычал он, слегка трансформируясь. – Я хочу съесть тебя! Я уже говорил, что твой запах буквально сносит мне крышу, я еле-еле держу себя на цепи, когда ты рядом. Мне хочется разорвать тебя на куски, поглотить твою плоть, вкусить тебя…

Он говорил все это очень мучительным и сладострастным, вожделенным тоном. А я так и не могла унять слезы, не могла унять свой нервный срыв, который лишь усиливался. Все стало невыносимо сложным, и мне казалось, что я вот-вот свихнусь. За одну секунду моя жизнь превратилась в реальный ад, который устроил мне этот баггейн. Он погубил мою подругу, заставил ее быть рабом своих зависимых и унизительных потребностей. Он уничтожил мой мир, заставил считать себя уже одной ногой в могиле. Из-за Вадима на меня охотятся баггейны, из-за Вадима не только мне угрожает опасность, но и моей семье. Что я еще могу думать о таком жутком и презрительном типе? Он лишь рушит все то, что дорого и ценно для меня.

– Так сделай это прямо сейчас… ты и так уже сгубил почти все, что было в моей жизни важного. Когда меня не станет, то хотя бы моя мама, моя семья будут в безопасности… Диану я уже потеряла… – обреченно заговорила я, безразлично уставившись на Вадима. Тут его лицо исказилось гримасой боли и истинного страдания.

– Я не могу… зачем ты заставляешь?.. – прошептал он еле слышно, горестно схватившись за голову, из которой уже полезли рога. Они прорывали его кожу, которая постепенно окрашивалась в естественный грязно-коричневый цвет. Голос его изменился и стал нечеловеческим. Волосы мужчины тоже стали понемногу выпадать, оставляя после себя лысые островки. Он увеличился в росте, в комплекции, конечности Вадима удлинились и немного, кажется, заострились. Глаза баггейна пожелтели и ожесточились. Спустя минуту на меня уже смотрело не подобие человека, а настоящее чудище, вылезшее из-под земли, чтобы проникнуть в чей-нибудь ночной кошмар. Но я не боялась. Я готова была принять свою участь уже давно и, кажется, сейчас настал тот самый момент. Я закрыла глаза и приготовилась наконец-то принять свою долгожданную смерть. Топот копыт приблизился ко мне. Я быстро и судорожно задышала, смиряясь лишь мыслью об освобождении себя от оков этого мира.

– Я ведь обещал, что не сделаю этого сегодня… – опасная и жгучая лапа баггейна легла нежно на мою щеку, отчего ее начало саднить.

– Зачем откладывать неизбежное? – опечаленно спросила я, не открывая глаз. Монстр провел когтистой рукой от щеки к подбородку, словно пытаясь прочувствовать меня.

– Я не хочу лишать тебя твоего мира, Соня, – искренне и по-особенному произнес баггейн. Голос его еще сильнее переменился и стал походить на утробное рычание дикого животного. Я больше не ощущала рядом с собой Вадима. Был только этот беспощадный и хладнокровный, кровожадный убийца, изверг, мясник.

– Но ты это сделаешь. Не сейчас – так потом, – всхлипнула я.

– Не-ет, – прогудело чудовище, гундося, хотя лапы его уже так и тянулись к моей плоти.

– Ты же не можешь справиться со своими инстинктами, – дрожащим голосом пробормотала я, решаясь приоткрыть глаза. Жуткая морда была настолько близко, что меня начала бить крупная дрожь. Я чувствовала, что я на грани припадка. Меня одолел такой страх, что было ощущение, словно я стою на краю многоэтажки и собираюсь шагнуть в пустоту, навстречу болезненной смерти. Я не могла ни шелохнуться, ни взгляда отвести. Желчные и убийственные глаза приковали меня. Они не сводили с меня звериного хищного взгляда.

– Не могу, – призналось оно, самопроизвольно оскалившись. Обнажились крупные кривые клыки баггейна, покрытые многолетним налетом. Вновь я почуяла это зловоние, которое предвещало лишь одно насилие, одну боль.

– Так чего ты тянешь? – исполнившись смелостью, с дерзким вызовом спросила я, гневно оглядев гадкий лик баггейна. Внутри этого существа словно бились два чувства, и одно из них явно проигрывало второму. Кажется, это было не в мою пользу. Но оно мучилось, страдало похлеще меня. Это продолжалось с долгий миг, но потом монстр что-то четко и определенно решил для себя. Он задумался, а затем взгляд баггейна стал вновь ясным и решительным. Он маниакально облизнулся, усмехнувшись чему-то нервно, и поставил свои лапы по бокам от меня, уперев их в стену туннеля, чтобы отрезать мне путь к отступлению. Я жалобно вскрикнула, осознав всю безвыходность ситуации. Предсмертный страх застал меня очень не вовремя. За минуту до смерти я вдруг резко осознала, что очень хочу жить. Так всегда бывает в последние моменты жизни. Это больше походило на условный рефлекс. Я стала метаться и дергаться, а баггейн приближался ко мне своим телом, пока и вовсе не впечатал меня в стену. Казалось, что меня приперли валуном. Стало тяжело дышать, я начала задыхаться. От жара тела чудовища у меня поднялась температура. Я оказалась полностью обездвижена, и часы мои были сочтены. Я знала, на что иду, и знала, чем это окончится.

Баггейн плотоядно захрипел и опустил голову, уперевшись участком головы между рогами в мой лоб. Я заныла и слезливо застонала, пытаясь вызвать жалость, но он был непреклонен. Он решил все-таки съесть меня. Существо, бывшее когда-то Вадимом, пригнулось ко мне еще теснее.

– Думаю, это оставит хорошее и яркое воспоминание о тебе, пора свершиться задуманному, и я больше не стану делать необдуманных, нелогичных поступков, – ненормально заулыбался он, как сумасшедший. Баггейн припал своей невыносимо горячей пастью к моим маленьким, по сравнению с его, губам. Я широко распахнула глаза, так как мне стало ужасно больно. Такой физической боли я не испытывала никогда прежде. Ни одно падение со скейтборда, ни один перелом, ни одна разбитая голова не шла в сравнение с тем, что я испытывала сейчас. Клыки этого чудища с силой вонзились в мою кожу, и из глубоких ран тут же потекла густая теплая кровь. Кожа баггейна обжигала мою, оставляя настоящие ожоги, которые вспухали нездоровыми язвочками и набухшими волдырями. Я пыталась кричать, но челюсть этого создания сжала всю нижнюю часть моего лица, поэтому я могла издавать лишь истерично громкое спазматичное мычание. Слезы рефлекторно от инфернальной боли катились из глаз и щипали, стекая на раны. Перед глазами стали проноситься лучшие эпизоды из моей жизни, и я готова была уже потерять сознание от болевого шока, как вдруг услышала вдали какой-то шум.

– Соня! – кричал кто-то в мглистой дали. Вдруг раздался какой-то хлопок, больше похожий на выстрел, кто-то грозно и по-звериному зарычал, затем завизжал, как ужаленный пчелой пес, и боль на время отступила. А я просто упала, захлебываясь собственной кровью, теряя сознание от нестерпимой нарастающей ломоты, которая разносилась по всему телу от головы. Кто-то подхватил меня, но я уже ничего не соображала. Разум мой затуманился и помутился. Далее была лишь темень и моя страшная фантазия, в которую я погрузилась долгим и крепким сном.

День 20

Я еле-еле разлепила глаза – в них ударил яркий свет. Я лежала в комнате, которая чем-то напоминала мне больничную палату, только здесь было множество аппаратов, компьютеров и прочей техники, но при этом не было ни единого окна. Я с трудом даже смогла найти дверь, которая сильно сливалась с бледно-голубыми стенами, отражающими металлический блеск. На мне была кислородная маска. Ее пластиковые стенки запотевали каждый раз, когда я выдыхала воздух. Рядом со мной пиликал какой-то экран, но мне было слишком тяжело повернуть голову, чтобы увидеть, что это. Я взглянула на свои руки, которые мирно лежали по бокам туловища. На обеих были катетеры, проводящие капельницы. Внезапно дверь загудела, открылась и в помещение подскоками вошла Маришка. На этот раз у нее были заплетены милые косички по бокам головы. Ее задорный энергичный взгляд вселял уверенность. Я хотела было подняться, но мое тело онемело и затекло. Сколько я так лежала?

– С пробуждением, спящая красавица, – улыбнулась она во весь рот. У нее были маленькие кривые зубки, но ее это вовсе не портило, ведь ее извечный образ девочки-непоседы был бы совершенно не тем без этих перекошенных зубов. Я хотела поздороваться с ней, но мне мешала кислородная маска. Я с трудом подняла руку, стараясь не повредить катетер, и аккуратно стянула ее с себя. Казалось, что воздух в комнате гораздо прохладнее и жестче. Я на несколько секунд отвела взгляд в сторону, пытаясь прийти в себя. Только после этого я слабо изрекла:

– Привет, Маришка… Как долго я спала?

– Неделю, – беззаботно промолвила она. Мои глаза стали больше блюдец, и я все же подорвалась, но слабость после долгой комы дала о себе знать.

– Мама! – воскликнула я и опустилась обратно.

– Она здесь, и она в курсе, – ухмыльнулся ребенок, скрестив руки на груди.

– Что?! – искренне удивилась я, одновременно перетрухнув. – Мама тут? Но как?

– Ее нашел Артем. Он сказал, что ей будет полезно знать, что ее дочурка водит дружбу с баггейнами, – иронично фыркнула она, не скрывая своего предвзятого отношения.

Меня затрясло от волнения. Господи, что же подумала мама? Она же, наверное, жутко беспокоилась, ведь я подвела ее. Я скрыла от нее столько важного, столько опасного. Я могла погибнуть и оставить ее одну, о чем я только думала?! Она не пережила бы такого! Я ее единственная дочь, и она любит меня больше жизни. Как я только посмела подумать о том, чтобы лишить ее самого дорогого? Но я руководствовалась благородными целями, я хотела обезопасить ее от возмездия баггейнов. Хоть эти твари и боятся ведьм, все же против всех она бы не справилась, а полагаться на бабушку Катарину – слишком непредсказуемая и авантюрная затея, ведь она тот еще крепкий и своевольный орешек.

– Маришка, позови мою маму, будь другом! – чуть ли не взмолилась я. Она с секунду поглядела мне прямо в глаза, и поверьте мне, это не был взгляд ребенка. Я бы назвала такие глаза глазами истинного и бесстрастного охотника, умудренного опытом, причем весьма горьким. Казалось, что эта девочка пережила много зла, несмотря на ее юный возраст, а ее прозорливость – всего лишь маска, чтобы скрыться от надоедливых косых взглядов. Непонятая душа эта Маришка.

– Ладно, – снисходительно согласилась она, словно сделала мне огромное одолжение. Я спокойно вздохнула и на время расслабилась, но недолгим было это умиротворение. Вскоре в светлой комнате появилась моя мама, а за ней вошел Артем. Лица обоих были просто каменными и непроницаемыми, словно они шли выносить приговор смертнику. Оба молчали. Я тревожно оглядела их. Артем скрестил руки на груди и уставился на меня испытующим прямым взглядом, встав неподалеку. Мама же стояла и явно очень злилась. Никогда не видела ее рассерженной, до прошлого года, разумеется… А все эти баггейны. Она медленно подошла к моей койке, смотря на меня так, будто я совершила мировое предательство.

– Мама, я хотела всего лишь… – начала заискивающе оправдываться я, но она и слова не дала мне сказать и влепила сильную хлесткую пощечину. У меня даже голова развернулась на сто восемьдесят градусов. Этого я никак не ожидала. Я ошарашенно глядела в противоположную сторону, не решаясь посмотреть на нее вновь. Я слышала, как свирепо и грузно дышит мама, словно сдерживая в себе какой-то непреодолимый гнев, который накатил на нее.

– Ты мне обещала, что будешь держаться подальше от всяких опасностей! Тем более от этих грязных отвратительных тварей! – закричала она так, что задрожали стены; затем повисла гробовая тишина, но вскоре она продолжила, не сбавляя оборотов. – Разве я тебя не предупреждала, София?! Какого черта ты водишься с этим подземным отродьем?! Моли Господа, чтобы бабушка Катарина об этом не прознала! Не дай Бог, духи ей нашепчут, что ее внучка тискается с баггейнами! Она же перебьет всех и вся на своем пути, никого не пожалеет, даже нас! Ты, видимо, очень плохо знаешь о ее свирепости и о ее мощи, Соня… ты ведь могла погибнуть… он чуть голову тебе не откусил…

Тут мама обмякла, упала коленями на пол, а грудью на край моей постели и устало заплакала. Я медленно повернула голову. В глазах у меня тоже застыли слезы, так как мне было очень стыдно перед ней. Я невообразимо подвела ее. Она чуть рассудка не лишилась, наверное. Было не передать словами, как мне жаль.

– Прости меня, я пошла с ним, чтобы достать амулет и защитить Диану. Но он, видимо, решил съесть меня раньше положенного срока. Все так сложно, там очень необычная ситуация была, буквально чрезвычайная… – я положила ладони на лицо и почувствовала какие-то неровности на своей до этого гладкой коже. Я тут же испугалась. Артем с мамой жалостливо посмотрели на меня.

– Дайте мне зеркало… – судорожно попросила я. Но просьба моя звучала больше, как требовательный приказ. Мама поднялась и красноречиво взглянула на Артема. Тот не на шутку напрягся. Я повторила свою мольбу, срывая интонацию:

– Зеркало!

Артем потянулся к тумбе, но мама схватила его за руку.

– Нет! – воскликнула она на эмоциях. Но он отодвинул ее.

– Рима Леоновна, она все равно потом увидит…

Затем траппер протянул мне круглое зеркало в металлической блестящей оправе. Я установила его перед собой. Сначала отражение прыгало и было нечетким, так как у меня тряслись руки, но вскоре я сумела совладать с собой. То, что я увидела в отражении, повергло меня в глубочайший шок: вся нижняя часть моего лица была изуродована розовато-красными рубцами, шрамами и кожаными впадинами. Я лихорадочно открыла рот и начала им хлопать, не в силах что-либо сказать. Зеркало выпало у меня из рук и упало на серое покрывало. Мама метнулась ко мне и обняла.

– Поверь, это лучшее, что могло случиться с тобой наедине с этим… уродом, – последнее слово она выдавила сквозь стиснутые зубы. Из ее глаз снова покатились слезы. Я тоже не выдержала и дала волю эмоциям. Мне было невыносимо позорно перед мамой, она тут с ума сходила просто; мне было жаль мое лицо, ведь теперь, когда все окончательно заживет, останутся уродливые отметины на всю жизнь; мне было больно за Диану, ибо она уже больше года пресмыкалась перед Вадимом не по своему желанию.

– Артем и другие трапперы очень вовремя подоспели. Они следили за вами все это время. Его насторожили твои мысли касательно связи с баггейном. Он ведь такой же, как и я: все видит, все чувствует – но сильнее. Хвала небесам, что они спасли тебя. Чем ты только думала? Скажи мне! – мама заглянула мне в глаза и выжидающе уставилась на меня слезливым утешительным взглядом. Ее злость перешла в стадию отчаянной жалости.

– Я хотела лишь сделать все как лучше, – единственное, что сумела вытянуть я из себя, чуть ли не задыхаясь от осознания трагичности ситуации.

– Мы ранили, но упустили его, – вмешался в нашу трогательную семейную сцену серьезный Артем, – этот гад очень умело и незаметно скрылся. Видимо, воспользовался одним из потайных ходов баггейнов. Их полно в туннелях нашего метро. Но мы его вычислим. Этот засранец живым от меня не уйдет. Я перебью все его поганое племя! Баггейны этого селения перешли последний рубеж!

После этой экспрессивной фразы Артем поспешил удалиться из помещения, оставив нас с мамой наедине. И тут я спохватилась, вновь начиная ощупывать свое лицо.

– Боже! Он же укусил меня! Его яд… Мама, яд!.. Я буду, как Диана!..

– Успокойся, – выловила мои руки и уложила их на простынь, – трапперы очистили твою кровь от токсичного вещества. Они сделали все в лучшем виде, позаботились о тебе и твоих ранах. Ты не будешь зависима от этого баггейна!

– А что с Дианой? – я тоскливо взглянула на маму. Она отвела взгляд в сторону, тяжело вздохнув.

– Я думаю, она отправилась вслед за Вадимом. Она целый год жила только за счет того, что в ее жилах тек его яд…

– О чем ты?

– Ох, мы с тобой не все знали о баггейнах, это моя вина! Ведь мои знания о мифическом мире настолько ничтожны! – глубоко и несчастно сокрушалась мама. – Они гораздо опаснее, чем ты даже можешь себе представить, Соня! Трапперы просветили меня о многом. Поэтому я так и разозлилась, и испугалась одновременно. В теле взрослого баггейна присутствуют железы, которые вырабатывают очень специфические токсичные вещества, вызывающие при попадании в кровь жуткое непреодолимое привыкание. При помощи него же они парализуют свою жертву. И если человек не будет хотя бы раз в неделю употреблять яд баггейна после укуса, он умрет. Тебе крупно повезло, твою кровь вовремя очистили. Благо современная медицина сегодня способна на великие подвиги. Артем очень образованный молодой человек. Я неплохо успела с ним познакомиться за ту неделю, что ты была в коме. Он отличный охотник, историк, геолог, химик-биолог, еще и первоклассный медик. Это он очищал твою кровь и делал переливание, зашивал раны.

Слова мамы изумили меня, и я долго не могла прийти в себя. Я просто сидела на постели и смотрела в ее бездонные глаза, которые были полны грусти. Внезапно я заметила, что ее виски поседели.

– Мама! – я едва сумела рукой дотронуться до ее седины, потому что поняла, что это из-за меня она так перенервничала. И я, и она виновато отвели взгляды по сторонам.

– Прости меня! – я первая не выдержала и кинулась ей на шею, крепко обняв.

– Ты не виновата! Ты просто не знала, не знала! Ты такая благородная, такая храбрая… Ты просто ничего не знала, не знала, с каким миром связалась! – как заклинание, повторяла она, тоже обхватывая меня руками. – Я должна была лучше осведомить тебя, должна была все внимательнее изучить, а не относиться к этому так халатно…

– Нет, мамочка, ты все прекрасно сделала! Просто я… такая глупая! – всхлипывала я спазматично.

Так мы просидели с ней около часа. После этого небольшая доля сил вернулась ко мне, и я смогла встать. Артем любезно предложил нам остаться на базе трапперов до тех пор, пока они не решат проблему с баггейнами. Мы с мамой посовещались и решили, что это будет наилучшее решение в данной ситуации, ведь амулет так и не был найден. Я просто не успела достать его, а возвращаться в туннель вновь было неимоверно рискованно.

Мне с трудом удалось объяснить Кате и Антону, где я пропадала, почему вынуждена уехать из их дома на неопределенный срок. Пришлось соврать, что Диана вновь пропала без вести и на этот раз, похоже, серьезно, и что я искала ее целую неделю. По сути, это была фактическая правда с некоторыми корректировками, чтобы скрыть суровую реальность от наших друзей. Также было много проблем с работой, ибо я подставила знакомую, которая согласилась дать мне место в цветочном магазине, ведь я не появлялась на работе целую неделю, а она ждала меня, рассчитывала на помощь. Думаю, теперь мы общаться, как прежде, точно не будем.

Оставшееся лето мне придется провести на базе трапперов, чтобы быть в безопасности от Вадима, ведь он так и не закончил то, что начал. Я уверена, он не сдастся, пока не найдет меня и не завершит свое дело. И все-таки что-то в нем сильно не хочет губить меня, но эта часть гораздо слабее его природных инстинктов хищника. Возможно, я почти прониклась к нему, но теперь, каждый раз глядя на себя в зеркало, я не могу думать о том, что баггейны хотя бы отчасти славный и великодушный народ. Мне до сих пор жаль их, я понимаю их беду и их агрессивность по отношению к людям, но всему есть разумные пределы, и всегда можно найти компромисс, даже в такой затруднительной ситуации. Однако баггейны решили пойти путем кровопролитий и жестоких убийств. Видимо, трапперам действительно ничего больше не остается, как истреблять их. Они сами сделали свой выбор.

Часть III Август. 2015 год

День 1

– Что думаешь по этому поводу, Рома? – Артем обратился к Роману, но тот его, кажется, не слушал. – Рома!

– А? Прости… я не выспался сегодня. О чем ты говорил? – сразу засуетился тот.

– Я про подземные ходы. Про те, которые заброшены. Вполне возможно, что баггейны и их используют для передвижения, – более четко разъяснил Артем, указывая на какую-то старую карту метрополитена, на которой были обозначены почти все потайные лазейки.

Я наблюдала за собранием трапперов со стороны. Меня весьма занимал этот процесс. Сегодня охотники какие-то рассеянные. Даже удивительно! Маришка, как всегда, тискает флегматичного Шурика, который сидит на диване и безразлично читает книгу. Артем пытается битый час вталдычить Роме потайную схему метро. Они уже около месяца разрабатывают какую-то стратегию, но что именно это, держат пока что в полнейшем секрете. Ни мне, ни маме об этом ни слухом ни духом. Я уже привыкла, что трапперы весьма закрытые личности, хотя за это время умудрилась поладить со всеми, даже с шаловливой Маришкой, которая не очень-то меня полюбила в самом начале нашего знакомства. Артем сказал, что она всегда так – сначала с недоверием, а потом с распростертыми объятиями. Сущность ребенка.

Самым сложным для меня оказался равнодушный Шурик, которого разговорить было труднее мертвеца! Но в один прекрасный вечер мне все же удалось сесть и поговорить с ним по душам. Оказывается, он весьма трепетно относился к Маришке, любил ее по-настоящему. Сначала меня напрягала такая связь между ними, но позже я привыкла к их странным отношениям. Все-таки если уж Владимир Набоков допускал такое в своем произведении, то почему бы и мне не смотреть на это проще? Так и было решено.

Роман и Артем же всегда были открыты для меня, но вот в дела охотничьи отчего-то боялись меня пускать. Считали, что я могу не так их понять или нарушить и без того шаткие планы. С того самого дня, как мы с мамой поселились на базе, жизнь наша протекала размеренно и тихо. Территорию мы не покидали – было запрещено. Артем опасался, что Вадим может нагрянуть в любой момент, да к тому же не один.

– Запомни, баггейны никогда не оставляют дело незаконченным. Если он решил поглотить тебя, то поставит на кон все, чтобы доделать это до конца. Будь осторожна, береги себя и думай, Соня, думай! И никогда не доверяй им! – сурово предупреждал меня он. От подобных слов могло бросить в дрожь, но почти за полтора года кошмаров я уже привыкла к подобной суматохе. Самым неприятным было то, что после того как я впала в кому, я потеряла небольшую долю воспоминаний. Я осознавала, что знаю что-то очень важное, но никак не могла вспомнить, что же это. Хронология событий, конечно же, плотно засела в моем мозге, но некоторые детали очень не вовремя ускользнули. Артем обещал, что все мои нужные мысли вернутся ко мне со временем, нужно только подождать и дать нервной системе успокоиться после всех происшествий.

Что же касается Дианы, то тут меня ждали неутешительные новости. Порой трое охотников отправлялись по ночам на разведку – следить на баггейнами. А один из трапперов всегда оставался на базе, чтобы приглядывать за мной, мамой и патрулировать территорию. Однажды они вернулись с плохими вестями.

Роман был в то утро очень печален, и я сразу поняла, что это связано с Дианой. Он сообщил, что видел, как она шествовала за Вадимом. Он стал использовать ее, как раба, полностью подчинил ее волю себе. Роман сказал, что Диана не одна такая, что некоторые баггейны действительно используют людей таким унизительным образом. Эта новость повергла меня в шок, и я несколько дней находилась в прострации: я не ела, не пила, не выходила на улицу – просто сидела в своей комнате и смотрела в одну точку, размышляя. Теперь подруга была потеряна для меня навсегда. Как бы я ни пыталась спасти ее жизнь, мне это не удалось. Но я больше не плакала. Слезы потеряли для меня всякий смысл. После той роковой ночи в туннеле что-то во мне сокрушилось, умерло и заново восстало, возродилось. Я чувствовала себя какой-то железной девой, которую не может пробить ничто. Даже скверные вести о Диане не смогли окончательно сломить мой дух, но все же это заставило меня над многим задуматься.

– Ладно, сегодня от вас толку никакого! – раздраженно и как-то утомленно объявил Артем. Трое трапперов тут же вскинули на него просветлевшие взгляды.

– Свободны, – махнул он рукой и самый первый удалился из зала в каком-то сломленном настроении. Я забеспокоилась и решила пойти за ним, чтобы выяснить, в чем дело. Застала я его в библиотеке. Артем сидел на софе и круговыми движениями массировал виски пальцами. Глаза его были устало прикрыты. Кажется, он не заметил, что я вошла. Когда же я подошла поближе, он посмотрел на меня пустым отсутствующим взглядом. Затем жестом пригласил присесть с ним рядом. Я осторожно опустилась на край софы. Артем же вальяжно раскинулся на большей ее части. Теперь взгляд его стал свободным и почти открытым.

– Что-то случилось, Соня? – заботливо поинтересовался он, прогнав на время свое дурное состояние.

– Это я у тебя спросить хотела.

– Со мной все хорошо, просто я, как и любой другой человек, устал, – объяснил он все элементарно, совсем не напрягаясь, как и обычно. Эту черту характера я больше всего любила в Артеме – при общении он вел себя естественно и раскованно.

– Вы так долго ищете их, но не можете напасть на верный след, – неприятно проконстатировалая. Он поразмыслил, а затем кивнул, как бы признавая свое поражение.

– Баггейны хитрые существа. Их сложно выследить и найти. Я бы мог воспользоваться твоими воспоминаниями, но я боюсь лезть в твою голову, пока ты еще не совсем окрепла. Чуть только месяц канул с той ночи… – беспокойно зарокотал парень.

– Я справлюсь, – отважно вызвалась я. Но он лояльно усмехнулся, обнажив крепкие зубы с чуть загнутыми клычками. Улыбка у Артема была очень обаятельная!

– Ты еще такая маленькая и неопытная – совсем зеленая.

– Знаешь, за эти полтора года я, кажется, повзрослела на все десять лет, а то и больше, – серьезно заявила я, глядя прямо ему в глаза. Артем на мгновение задумался, а затем вновь снисходительная улыбка тронула его приятное красивое лицо.

– Не стоит так жертвовать собой. Цели на сегодняшний день не столь благородны, как ты, – постарался загладить свою невидимую вину комплиментом траппер.

– Жертвенность – это единственное, что осталось со мной, – вновь сурово отрезала я. Артем немного погрустнел.

– Все мы меняемся, – подметил философски, но не без юмора он, – я тоже раньше был другим. Но моя судьба – вечно носиться за взбесившимися чудовищами и усмирять их. Только в этот раз все кажется куда сложнее и запутаннее. Это селение не похоже на другие им подобные. Они ведут весьма замкнутый образ жизни. Взять в пример хоть их семейные отношения. Все баггейны как баггейны, строят семьи по людскому шаблону, а эти придумали какую-то свою холодную, я бы даже сказал, варварскую систему.

Тут в моей голове начали всплывать какие-то фрагменты из многочисленных разговоров с Вадимом. Он что-то говорил о своей семье. Кажется, они погибли. Да, точно!

– Вадим рассказывал, что при обрушении у него погибла вся семья, как и у многих других. Знаешь, поначалу мне казалось, что он искренне сожалеет об их гибели, но потом он признался, что ему просто не хочется быть отщепенцем, ибо без семейной группы они выживают только поодиночке. Возможно, он врал, хотел скрыть свои истинные чувства.

– Брось, какие у этих монстров могут быть чувства? – прыснул Артем, закатив глаза. – Они дикари! Совсем нецивилизованные! Меня даже удивило, с каким трудом они пошли на переговоры, и то дело закончилось полнейшим провалом, хотя трапперы были вежливы и обходительны.

Я замолчала, так как поняла, что на эту тему спорить бесполезно, ибо Артем будет убежден лишь в своих воззрениях.

– Но люди погубили их природу, они просто любят свой дом, свой народ… – заикнулась я тихо. Артем сосредоточенно взглянул на меня, а затем, сделав какой-то неприятный для себя вывод, заговорил совершенно иным – обиженным тоном.

– Соня, он не имеет человеческих качеств, не питай бесплодных иллюзий. Не пытайся защитить его. Ты видела, что он сделал с тобой. Этот мутант не остановился бы, если бы Шурик не выстрелил в него. Подоспей мы на пять минут позже, ты была бы мертва! – горячо воскликнул он, стараясь подавить в себе какую-то нарастающую бурю. – Он хищник, доисторическое мифическое существо, причем не самое дружелюбное, заметь. А конкретно об этом поселении и вовсе ходят такие страшные байки, что волосы встают дыбом даже у такого опытного и видавшего виды охотника, как я. Он не человек – он животное и живет лишь своими звериными инстинктами. Ты для него – не более чем просто очередная закуска, которую он страстно желает заполучить. Не стоит полагать, что он может испытывать что-то большее. Это тебе не сказки. Тут монстры не столь привлекательны и милы, как в современных книгах и фильмах, они не влюбляются в тех, кого хотят убить. Они зачастую вообще на подобное не способны.

Слова Артема резали мне душу. Я же точно видела, что Вадим сомневался, что он хотел сохранить мне жизнь. Да, его инстинкты увесисты и значимы для него, но все же что-то человекоподобное и животрепещущее существует в нем и иногда дает знать о себе. Но как я могу доказать это Артему? Это все равно что слепому от рождения человеку объяснять, как выглядит радуга. Невозможно. Я склонила голову и немного загрустила. Артем подвинулся ближе и приобнял меня за плечи.

– Прошу, не злись на меня за эти слова. Я вижу и чувствую, что тебе неприятно такое слышать. Но я лишь хочу донести до тебя правду, чтобы в дальнейшем ты не совершала подобных ошибок и необдуманных шагов. Поверь мне, я многое повидал, и баггейны – это не самая лучшая для тебя компания. Особенно, когда они хотят тебя убить и съесть. Монстры всегда остаются монстрами – и в сказках, и в реальной жизни. Они такими родились, их сотворила такими природа, и они несовместимы с людьми, поэтому мы и живем в разных мирах. Ты думаешь, что они просто так скрываются? Нет. Это весьма сложная тема для раскрытия. Надеюсь, когда-нибудь ты это поймешь. Но сейчас просто не делай глупостей. Будь осмотрительнее хотя бы ради своей матери. Ты видела, что стало с ней после того случая. Второго раза она может не вынести. У нее появилась легкая тахикардия. Я консультировал ее недавно. Так и до инсульта или припадка недалеко! – уже более мягко, но все равно настойчиво стал говорить Артем. Я сконфуженно закивала и неуверенно глянула на него с кривоватой улыбкой. Кажется, этого ему было достаточно. Он удовлетворительно помотал головой, а затем встал и вышел из библиотеки, оставив меня наедине с собой.

Я вся сжалась, словно от холода. Мне и вправду показалось, что тут сквозит. Словно призрак давних лет проскользнул у меня за спиной. Я встала с софы и прошлась не спеша по библиотеке, подержав в руках некоторые книги. У меня из головы никак не шел Вадим. Несмотря на то, что он сделал СО мной, я не забывала и того, что он сделал ДЛЯ меня. Может, он и руководствовался своими животными инстинктами, но они не раз спасали мне и Диане жизнь. Я не думаю, что он держит ее как раба. Вадим сам говорил, что для него это всего лишь обуза. Возможно, он просто не хочет лишать Диану жизни. Он немного отличается от своих сородичей. Возможно, поэтому его и окрестили позорником. Хоть Вадим во многом и уподобляется своим предкам, братьям и сестрам, я чувствую, что в нем бьется совсем иная сила.

Внезапно я очутилась, сама не зная как, перед широким большим зеркалом над винтажной тумбой. Я затормозила свой взгляд на отражении. Уродливые шрамы и рубцы фатальными вмятинами отпечатались на нижней части моего когда-то симпатичного лица. Не стоит и говорить, насколько сильно упала моя самооценка. Даже мама это заметила. Она сказала, что я в последнее время часто ношу черные закрытые вещи. И ведь она права. Даже сейчас на мне полностью закрытое, облегающее черное платье с высоким воротом и длинными рукавами. Я и не знаю, отчего меня так тянет закрыться даже внешне. Теперь мои волосы часто распущены и прикрывают большую часть лица, хотя раньше я старалась убирать их назад или заправлять за уши. Я ужасно стесняюсь своего нынешнего вида. Конечно, Артем провел несколько косметических операций, чтобы хоть как-то скрыть следы от укуса баггейна, но это мало чем помогло. От этого уже не избавиться никогда. Я не вынесла своего ужасного отражения в зеркале, громко негодующе охнула и вышла прочь из комнаты быстрым резким шагом. Это было для меня слишком нестерпимо.

Вечером, когда все собрались за ужином, все казалось обыденным и даже скучным. Я муторно ковырялась вилкой в пюре и рыбной котлете. Кусок в горло не лез. Я думала о том, что сказал мне Артем в библиотеке, и никак не могла сопоставить это с действиями Вадима. Что-то было тут нелогичное. Почему он так долго оттягивал процесс, который задумал еще изначально? Нет, нельзя говорить о том, что он животное, – Вадим не такой, он другой, он сильно отличается от себе подобных. И хоть я никогда не смогу простить его за то, что он сделал со мной, я все-таки искренне верю в то, что в нем живет человек. Артем, кажется, уловил мои негативные мысли – он красноречиво взглянул на меня исподлобья, медленно положив себе в рот вилку с едой. По мне пробежали еле заметные мурашки, и я бегло отвела глаза в сторону.

После ужина он выловил меня в коридоре, когда я направлялась в нашу с мамой комнату.

– Я согласен, – выпалил он сгоряча, тронув меня за плечо. Я ошарашенно на него взглянула, подумав, пожалуй, совершенно не о том.

– О чем ты?

– Просканировать твой мозг.

Я облегченно вздохнула, хотя его согласие показалось мне чересчур странным. Он ведь говорил, что я еще не совсем оправилась.

– С чего вдруг такое решение?

– Сегодня ночью я наконец-то планирую рискованную и долгожданную вылазку в город баггейнов. Сейсмографы только что уловили странные подземные волны, которые исходят гораздо глубже из-под земли. Это ниже уровней, на которых расположено предполагаемое логово баггейнов, – обосновал он все кратко. – Мне кажется, что в связи с этим медлить нельзя, я должен знать, что там у них происходит. Это может быть опасно для людей.

– Что это может быть? – тут же включилась я в тему. Обычно, Артем и Роман не посвящали меня в такие детали.

– Понятия не имею… но это что-то шумит похлеще баггейнов, – с жутью в глазах проговорил неторопливо слабым голосом Артем. Я задумалась, пытаясь воскресить в памяти все то, о чем говорил мне Вадим, но мое сознание упорно не хотело открывать мне все свои тайны, будто бы боясь последствий.

– Я ничего не помню… – честно созналась я, виновато посмотрев на траппера.

– Я помогу тебе вспомнить, – ласково усмехнулся он и повел меня за собой.

* * *

Мы очутились в комнате Артема. Выглядела она очень просторно и свежо – опять-таки ничего лишнего, да еще и идеальная чистота, порядок во всем. Складывалось впечатление, что здесь никто никогда не жил, словно эту комнату только-только отстроили.

Артем плавно усадил меня на широкую приземистую кровать, а сам расположился напротив, взяв нежно мои руки в свои. Его ладони были такими приятными и теплыми, что у меня по телу проскользнул еле уловимый электрический ток, который мурашками разошелся по спине и шее. Траппер глядел прямо на меня томными чуть мечтательными затуманенными глазами. Казалось, что мы оба решаемся на что-то новое и нескромное. Этот момент надолго запомнится мне, в этом я уверена на сто процентов.

– Может быть немного неприятно, даже больно, – прерывающимся шепотом произнес он, состроив страдальческое лицо, – заранее прости меня.

Я ничего не ответила, так как слова в такой ситуации были бы излишними. Я просто едва кивнула и закрыла глаза, пытаясь расслабиться, чтобы Артему было легче работать с моим сознанием. Все посторонние мысли я пыталась выкинуть из головы, и это у меня получалось неплохо. Охотник немного помедлил, а затем перешел к делу, расположив свои руки по бокам от моей головы, – я почувствовала легкие, чуть колющие вибрации, исходящие от его ладоней. Необычное и ужасно дикое ощущение для меня. Дальше произошло то, чего я никак не ожидала: перед моим черным взором пронеслись болезненные для меня эпизоды – первая встреча с Вадимом, наш первый разговор около института, мое путешествие в город баггейнов, несчастная напуганная Диана, ее жуткая рана, которая никак не могла зажить, мое лицо в отражении холодных глаз Вадима, его изуродованное тело, шрам на спине мужчины, нападение монстров на нас с Дианой, встреча с трапперами, мой поход за амулетом и укус баггейна, его гнусные смертельные челюсти на моем лице, боль, истеричный испуг, психоз, мое уродливое отражение и шрамы на лице.

Артем резко отпрянул от меня, переместившись вмиг на другой конец кровати. Он глубоко и тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. На его лбу билась набухшая вена. Лицо траппера приняло вид мученический и нездоровый. Он покраснел, а скулы его выступили так сильно, что мне казалось, будто бы они сейчас порвут кожу парня. Я медленно открыла глаза и поняла, что плачу. Мое лицо было буквально насквозь мокрым от крупных слез. Я тут же начала рукавами вытирать лицо, да вот только соленые капли так и продолжали катиться из глаз, не спрашивая моего разрешения. Меня затрясло, так как я вновь за секунду прокрутила в голове все то, что увидела. Артем, немного успокоившись, подполз ко мне и обнял, притянув к себе, – я поддалась. Мне было необходимо это. Его объятия были такими тесными и откровенными, что я начала понемногу приходить в себя, отвлекаясь на совершенно иные чувства и мысли. Когда я осмелилась поднять глаза на траппера, он уже нежно смотрел на меня, как бы говоря, что рядом с ним мне нечего бояться. И тут внутри меня поднялась по спирали какая-то неведомая сила, которая до этого момента дремала, пробуждаясь изредка лишь тогда, когда на меня действовал животный магнетизм Вадима. Я как-то необычно взглянула на Артема, желая, чтобы он прикоснулся ко мне совершенно иначе. Он, кажется, уловив мои мысли, чуть потупил взгляд, словно решая что-то для себя. Он прекрасно знал, чего я хочу, а я догадывалась, чего хочет он.

Артем нерешительно потянулся ко мне и очень робко поцеловал в губы. Это был настолько непорочный, безгрешный и невинный поцелуй, что мне даже показалось на миг, что ко мне притронулся святой. Я стеснительно оглядела лицо милого, почувствовав легкое движение его рук по моей спине. Тут я зарделась, вспомнив про шрамы. Я отпрянула от него, оттолкнув, и закрылась волосами, отвернувшись. Артем сдержанно усмехнулся и положил ладонь на мою шею, пытаясь пластично повернуть мой корпус в свою сторону.

– Нет! Не смотри на меня! Я ужасна! – воспротивилась я, дернувшись. Траппер убрал руку, но глаз не отвел – я чувствовала его пронзительный любвеобильный взгляд на своей спине.

– Соня, ты прекрасна, – сладко прошептал Артем, как показалось мне, искренне, хотя я совершенно в это не верила.

– Я уродка!

– Глупости.

– Правда. Не надо меня жалеть. Не делай этого, чтобы только утешить меня, Артем, – слезливо, но строго попросила я, еще больше закрываясь.

– Но я искренен с тобой, – очень печально произнес траппер, пытаясь вновь прикоснуться ко мне. Тогда я не выдержала и просто бросилась в его объятия. Артем целовал мое лицо, и даже эти уродливые шрамы – он поцеловал каждый из рубцов. Я плакала, и сама не понимала, отчего слезы так быстро и стремительно катятся по моим щекам, ведь я должна радоваться такому событию, я должна умирать от счастья.

– Не плачь, не плачь, прошу, – умолял, продолжая хаотично целовать меня, Артем. – Я не хочу видеть этого. Это невыносимо. Я клянусь тебе, что найду этого баггейна и принесу тебе его голову.

После этих слов мне почему-то стало жутко и неспокойно. Я бы ни за что не хотела видеть отрубленную голову Вадима в руках одного из трапперов, тем более Артема. Тогда, возможно, я возненавидела бы каждого. Я и не знаю почему. Это пока что не объяснить просто так. Слишком сложно даже для меня самой.

Я отпрянула от Артема и вытерла слезы, унимая бурю внутри себя, которую он же и создал. Траппер, кажется, все понял, и сделался более умиротворенным и флегматичным, как и всегда. В его глазах больше не было ничего, кроме легкости и простоты. В такие моменты он очень сильно напоминал мне тетушку Аниту с ее извечной невесомой успокаивающей ненавязчивостью.

Интересно, она и бабушка Катарина вообще догадываются, что у нас с мамой происходит? Надеюсь, что нет, а иначе нам несдобровать. Все-таки не хотелось бы, чтобы они вмешивались во всю эту ситуации, которая и так слишком запутана.

Чтобы устранить неловкий момент, я вернулась к нашему общему делу.

– Так ты увидел что-нибудь?

– Кошмар, который ты пережила. Несколько мест под землей, но это еще страшнее. Больше ничего… мне было слишком тяжело, – медленно проговорил траппер.

– И ты пойдешь туда? Под землю? – неуверенно спросила я, робея.

– Да. Сегодня ночью, – вставая, уже решительно сказал Артем, не поворачивая головы.

– Ты? Один?

Траппер молчал с долгую минуту, думая о чем-то, а затем, повернувшись ко мне вновь, улыбнулся беззаботной, но натянутой улыбкой:

– Вообще-то я думал, что будет лучше, если со мной отправишься ты.

Этого я никак не могла ожидать. Трапперы всегда старались держать меня и маму подальше от их дел, тем более тех, которые связаны с баггейнами. Ведь это могло привести к непредсказуемым роковым последствиям.

– Ты с ума сошел? – почти прошептала злостно я.

– Я серьезно, – совершенно невинно промурлыкал траппер, подходя ко мне ближе. – Я вижу, что ты не против, как бы ты ни старалась отпираться.

– Ну… – нехотя начала сознаваться я. – Как бы да, но мама… она…

Тут Артем меня поспешно перебил.

– Ничего не узнает. Ей лучше не говорить. Я все устрою, не беспокойся.

– Зачем ты делаешь это? Это не похоже на тебя.

– Я думаю, что это поможет твоей памяти восстановиться и она сможет обнаружить то, что я ищу.

– Ах, твоя выгода! – тут же поняла все я. Артем победоносно и уверенно заулыбался одними губами, давая понять, что я правильно расшифровала его предложение.

– Ты согласна?

– Хорошо, я пойду с тобой. Это действительно может быть полезным. – У меня же были свои скрытые мотивы.

– Возможно, мы смогли бы найти твой амулет, если повезет и мы как-то окажемся в туннеле метро, – уже выходя, пробормотал Артем. Не о тех моих скрытых мотивах он подумал, ох, не о тех.

День 2

– Ты уверен, что это хорошая идея? – крадясь в ночной темноте, спросила я у Артема. Я держала его за руку, а он вел меня уже довольно долгое время по лесу в самые дебри. За собой мы тащили сумки со специальным оборудованием трапперов, которые собирал сам мой попутчик. Одеты мы также были соответствующе. Эти черные одежды больно напоминали мне костюмы водолазов. Они сильно облегали почти все тело, кроме головы, и плотно закрывали кожу. На ногах удобно обосновались такого же типа сапоги, которые, несмотря на всю свою громоздкость и нелепость, оказались очень комфортабельными для активного передвижения. Еще одной удивительной особенностью данного облачения было то, что я совершенно не ощущала температурных условии, хотя этой ночью было весьма холодно. Мне было ни жарко, ни холодно – никак; словно мое тело поместили в какой-то пластичный вакуум.

– Думаю, что это поможет в первую очередь тебе, – промолвил тот, ускоряясь. Кажется, он что-то заметил. Спустя какое-то время Артем резко завел меня за дерево и прижал спиной к себе. Кожа на костюмах слегка скрипнула.

– Тише! – воскликнул напряженно он. Я не понимала, что происходит, но, услышав рядом шорох листвы и треск веток, я тоже насторожилась и даже немного испугалась – сердце мое забилось учащенно. Артем почувствовал это и ласково погладил меня по плечу, чтобы я успокоилась и не выдала нас.

– Учуют! – прошептала я достаточно громко. Траппер вздрогнул. До меня почти мгновенно дошло, что это были баггейны. Это смрадное тухлое зловоние я ни с чем не спутаю. На удивление, баггейны нас вообще не заметили. Мы аккуратно высунулись из-за дерева, чтобы увидеть, что происходит. Два темных рогатых силуэта тащили на себе несколько туш – это были люди. Я тут же захотела вскрикнуть, но вовремя прикрыла рот. Артем строго взглянул на меня, сдвинув брови. Видимо, я могла сорвать всю операцию. Глаза мои от страха забегали в разные стороны, я не могла сосредоточить свое внимание ни на чем конкретном, все мои мысли поглотили те горемычные люди, которые безжизненно свисали с плеч этих монстров.

– Они еще живы. Если мы пойдем за тварями, то сможем спасти их, – нежно погладил меня по щеке траппер. Я не ощутила тепла его прикосновения, так как и руки парня были облачены в кожаные черные перчатки от костюма. Я робко взглянула на него и коротко кивнула. Артем улыбнулся, а затем направил свой серьезный и где-то даже ненавистный взгляд на копошащихся баггейнов. Они на время скинули с себя людей и стали рыться в земле, присыпанной недавно опавшими листьями и сухими травинками что-то недовольно бормоча и клацая острыми зубами. Одна из жертв, лежащих на сырой земле, начала приходить в себя, мыча и мотая головой в разные стороны. Кажется, это была молодая женщина в длинной юбке и рубахе. Я тут же вся сжалась, непрерывно наблюдая за тем, как мучительно она пытается подняться и уйти отсюда. Этого у нее не получалось. Тогда несчастная напуганная женщина со страдальческим плачем начала ползти куда-то в сторону. Один из баггейнов тут же сориентировался и одним прыжком нагнал свою добычу. Женщина истошно закричала, срывая тонкий пронзительный голос. Баггейн, даже не думая, со всей силы ударил ее по лицу, отчего она упала наземь без сознания. Я хотела сорваться с места и побежать в сторону этих двоих, но Артем жестко схватил меня за руку, останавливая. Я непонятливо взглянула на траппера – не в его ли интересах защищать людей от, как он выражался, «нечисти»? Тот отрицательно и сурово покачал головой. Это почему-то остудило мой пыл. Артем слишком хорошо умел управлять эмоциями других людей, чертов ведьмак!

Когда баггейны перестали разрыхлять землю, они подняли тела людей и спрыгнули во внезапно образовавшийся подземный люк.

– У баггейнов в этом лесу тысячи потайных ходов и ловушек… Попал в одну, и нет тебя, исчез, – злобно прошипел Артем. После его слов какие-то кусочки моей памяти захотели встать на свои места, но как только мозаика разорванных клочков сознания начала соединяться, все вновь распалось. Лес, ловушки, исчез… Что-то такое уже было.

– Ты чего? – заметив мой рассеянный взгляд, спохватился Артем.

– Ничего, просто задумалась, – покосилась я в сторону.

– Идем. – Видимо, охотнику сейчас было не до моих припадков воспоминаний, потому что, как только люк вновь закрылся, пустив ворох пыли и грязи, он сорвался с места. Я поспешила за траппером. Артем присел на корточки и стал с задумчивым видом ощупывать почву вокруг себя. Взгляд его помутился и стал болезненно отрешенным, словно парень впал в глубокий транс. Когда его глаза заволокла млечная дымка, я серьезно перепугалась. Я знала, что он ведьмак и что он как-то необычно считывает подробную информацию с объектов, но не думала, что это так жутко и ненормально выглядит. Казалось, что у него случился приступ эпилепсии. Ужасно! Меня даже перекосило. Когда рука траппера нащупала едва торчащую из земли веточку, Артем потянул со всей силы за нее и люк вновь медленно открылся.

– И как вы определяете это? – недоуменно спросила я, когда Артем пришел в себя. Насчет его впадения в транс я решила из деликатности промолчать.

– Ну, трапперы вроде меня так или при помощи специального оборудования, – пожал он плечами.

– А баггейны? У них же сотни этих ходов по окрестным лесам, – присев и покрутив в руке незатейливую веточку, вновь задала я вопрос. Артем отчего-то усмехнулся.

– Помечают, как собаки кусты.

В ту же секунду я с гримасой отвращения отдернула руку как ошпаренная.

– Они животные! – воскликнула возмущенно я, уставившись в упор на траппера, который уже собирался спрыгнуть вниз.

– Я предупреждал тебя. – После этих слов парень ловко спрыгнул вниз. Я ждала, что сейчас из темноты подземного люка высунутся две огромные длиннющие руки и утянут меня нежно внутрь, но этого не произошло. Я, видимо, еще не успела отвыкнуть от своих же былых мыслей. Хорошо, что моя память хранит большую часть того, что произошло, а иначе я бы сошла с ума, сгорая в огне забытья.

Сначала я уселась за землю, свесив ноги в земляное отверстие, а затем на свой страх и риск попыталась осторожно спрыгнуть. Видимо, мой прыжок выглядел настолько неуклюже и страшно, что Артем поспешно стал подхватывать меня. В результате мы чуть не завалились набок вдвоем, но траппер был очень силен и сумел удержать не только себя, но и меня.

– Клуша, – шутливо посмеялся он, выравниваясь.

– Слишком высоко просто, – оправдалась в такой же смешливой манере я.

– Вроде скейтбордистка, ловкая должна быть, быстрая, а не можешь спрыгнуть нормально даже с такого расстояния, – отряхивая меня, стал причитать Артем.

– Да, да, поругай меня еще! – прыснула я.

Несколькими минутами позже мы передвигались в кромешной темноте, пока вдруг не набрели на знакомый мне коридор, освещенный множеством лампочек, которые были запутаны и переплетены между собой большим количеством черных старых проводов с облезшей поверхностью. Все тот же грязный песок, та же пыль и паутина по углам. Артем вновь присел, но на этот раз он стянул с себя перчатку и поставил руку ладонью вперед.

– Что ты делаешь? – не поняла я.

– Хочу понять, откуда идет сквозняк, чтобы мы смогли прийти к баггейнам в логово.

– И все? Если это было всегда так просто, почему вы с остальными трапперами не смогли найти логово баггейнов? – немного раздраженно спросила я. Артем, не спеша, поднял на меня голову со своими стеклянными, почти опустошенными глазами, которые во мраке смотрелись кошмарно, и сказал очень сумрачно:

– Нас всегда прогоняли из этих ходов. Здесь полно этих тварей. Есть лишь несколько ходов, по которым они передвигаются редко. Их я и пытался найти при помощи тебя. Но все меняется…

– И что изменилось сейчас? – несмотря на боязнь говорить, все-таки продолжила я дотошно. Охотник поднялся и встал прямо напротив меня, сократив между нами дистанцию до максимально интимной.

– Я изобрел новые костюмы. Их материал и оснащенность обошлись мне в кругленькую сумму, но я, к счастью, могу себе это позволить, – переменившись в лице, стал тихо говорить траппер, – и теперь они блокируют не только любые колебания температуры и давления, но и запахи с потовыми выделениями. Сейчас же у них своеобразный тест-драйв, поэтому мы идем вдвоем и только на разведку.

– Хм, технологии не отстают в развитии, – ухмыльнулась я.

– Не только в этом дело, – продолжил все тем же голосом Артем, – даже если бы со мной была сотня самых лучших трапперов мира, я бы не смог найти их логово. Эти ходы, – он указал пальцем на каменный подземный проход, – настоящий лабиринт во всех своих проявлениях, да еще и хитро выстроенный. Баггейны очень тщательно заботятся о своей безопасности. Но мне все же неясно, как они смогли додуматься до такой удивительной технологии!

– Что еще за технология?

Артем взглядом дал мне понять, чтобы мы уже начинали выдвигаться с положенного места. Мы вошли в каменный лабиринт. Пока мы шли, он продолжал рассказывать.

– Эти ходы устроены таким образом, что, приближаясь к любому из входов в город баггейнов, земля под уклоном уходит резко вниз, но при движении ты почему-то совершенно не ощущаешь этого. Это просто чудо архитектуры, я считаю. Настоящая магия в построении.

– Хм, интересно. Но а перепад давления? Чем глубже под землю удаляешься ведь, тем тяжелее, – задумалась я.

– Человек не способен этого уловить. Ему просто станет плохо, но он не поймет отчего. А искать таким способом вход в город – заманаешься, – махнул рукой траппер, озираясь на очередном повороте.

– Настоящая путаница. Я ничего не понимаю, – помотала я головой, так как Артем слишком сильно загрузил мой мозг.

– Да, все это специально. Людям не понять. Это древнейшие технологии, – несколько восхищенно признался Артем.

– Ты восторгаешься ими? – задала я очень рискованный вопрос, который вполне мог бы обидеть траппера.

– Скорей, у меня все это вызывает восторженное изумление, – на удивление спокойно и беззлобно ответил Артем, – ведь они обыкновенные дикари с повадками лесных зверей. Странно, что они способны на такие чудеса в архитектуре и в строительстве подземных ходов.

Я тут же вспомнила шкаф Вадима, который был до отказа забит книгами. Я хотела было рассказать трапперу об этом, но умолчала, так как он внезапно перебил меня, словно прочитав мои мысли.

– У них, конечно, многовековая грандиозная культура, они по-своему умны и сообразительны. У баггейнов есть и письменность, и грамота, и собственные науки, но они… поверхностны, слишком традиционны, примитивны и первобытны. Такое не под силу обычным мифическим тварям. И мне неясно, откуда они откопали такую технику построения лабиринтов и потайных ходов, ведь все остальные селения таким не пользуются, потому что их разуму просто подобное не осилить. Да, и еще: эти ходы построены не так давно, хоть уже и прилично запущенны. Видимо, они сделали это после обрушения.

– Ты много знаешь про обрушение?

– Достаточно, – почему-то недовольно ответил Артем, – и я в этом не на стороне людей, но все же это не повод для смертоубийств и такого безудержного количества человеческих жертв. Моя задача – решить проблему, и я решал ее компромиссивно, но баггейны показали зубы. Я предлагал им альтернативу – переехать, но они почему-то наотрез отказались. Хотя они вроде живут не так глубоко и закоренев, чтобы из принципов не захотеть переехать в хорошее место.

Я понятливо и серьезно закивала, словно соглашаясь с Артемом, хотя все-таки вновь что-то не вязалось у меня в этой истории. Но мы так много это обсуждали, что у меня просто голова шла кругом, а воспоминания бились волнами о скалы забвения, пытаясь восстановиться. Чувствую, я близка к этому, но что-то пока мешает.

– И все же, как ты планируешь найти их город? – решила я сменить тему.

– При помощи тебя, – заулыбался траппер, остановившись. – Сквозняк, увы, доведет нас лишь до середины пути, а дальше дело будет за тобой.

– Я ведь ничего не помню, да и если бы помнила, не нашла бы без посторонней помощи вход в город.

– Знаешь, говорят, что если человек где-то был уже однажды, то он всегда может вернуться туда, даже если не помнит дороги, – с глубоким смыслом в глазах пробубнил Артем.

– Каким образом? – я косо взглянула на него.

– Узнаешь, – подмигнул мне траппер игриво. Сердце мое замерло в ожидании, но мы продолжили путь без разных ухищрений. Артем шел за сквозняком, а я следовала за ним. Периодически охотник снимал с себя перчатку, приседал и «ощупывал» воздух, а затем вновь продвигался вперед.

Когда он сделал это в энный раз дольше обычного, я поняла, что мы дошли до так называемой середины.

– Теперь мне нужна твоя помощь, Соня, – взглянул на меня из-под тени своих длинных ресниц Артем. Из-за тусклого освещения все теневые линии на его лице удлинялись и как бы размазывались, словно лицо траппера было нарисовано карандашами и сейчас по нему прошлись ластиком. Я замерла на месте, немного перетрусив. Чего от меня хотел охотник? Увидев мою нерешительность, он сам подошел ко мне. В гулкой тишине коридора его передвижения звучали, как шелест жесткой травы в ночи, – угрожающе.

– Не надо бояться, я всего лишь хочу знать, где вход в их город, – сейчас интонация Артема звучала до того пугающе строго и требовательно, что я вздрогнула и покрылась мурашками аккурат по всей спине, и даже термоустойчивый костюм не спасал меня от стального холода в голосе траппера. Никогда раньше не слышала, чтобы парень так принудительно со мной разговаривал.

– Артем, ты что? – округлила я глаза, уставившись на него. Я и сама не заметила, как начала постепенно отходить назад. Когда же пятиться мне стало некуда и я уперлась в стену, я окаменела, слившись, кажется, с лабиринтом.

– Просто не сопротивляйся мне… – Это было последнее, что я услышала из побледневших уст траппера. Потом его огромная ладонь накрыла мое лицо, и я провалилась в беспамятство.

Когда я открыла глаза, то увидела то, чего никак не могла ожидать… Ужасный страх окутал меня почти мгновенно, и я закричала настолько громко и пронзительно, что все вокруг заходило ходуном.

День 3

Передо мной в неестественной позе лежал избитый донельзя Артем. С его потрескавшихся приоткрытых губ стекала уже подсыхающая местами багровая кровь. Около его рта на мозаичном темном полу скопилась маленькая лужица, напоминающая пролившееся вино. Пустые глаза парня были чуть приоткрыты, и зрачки их были неподвижны. Даже ресницы совсем не дергались. Хоть в помещении и стоял почти полный мрак, все же было видно, насколько бледно лицо траппера. Оно было почти восковое с уже часто проступающими синими, темно-малиновыми, фиолетовыми островинами в виде синяков. По бокам эти следы жестоких побоев огранялись желтовато-зелеными неровными линиями. Я заметила, что на голове парня закреплен какой-то механизм, похожий на скобы. Они двумя тонкими прутьями обвивали его голову, соединяясь у уголков рта, уходя вовнутрь. Что это такое?

Костюм охотника был изрядно потрепан и изодран. Кое-где виднелись жуткие продольные глубокие царапины. Я тут же вспомнила, какие следы оставляют когти баггейнов, и поверьте мне, это было что-то гораздо более крупное, мощное и здоровое. Я стала озираться по сторонам, но толком ничего не могла разглядеть из-за почти полного отсутствия света. Дышать мне отчего-то было настолько тяжело, что я стала стараться экономить кислород. Причем мне не было жарко или холодно, не было душно или промозгло, но воздуха не хватало катастрофически. Даже находясь в городе баггейнов, я не ощущала такого тяжелого давления на свои внутренности. Было ощущение, что мои глаза сейчас со свистом вылетят из орбит и лопнут. В висках назойливо пульсировала кровь, которая не могла понять, что происходит с организмом. Атмосфера схватила меня в обжигающе давящие тиски. До кучи я еще и оказалась прикованной кандалами к стене. Короткая и толстая цепь не позволяла мне подползти к Артему, чтобы проверить его пульс. Я также не видела и сумок с нашим оборудованием. Видимо, мы просто дорвались. Но куда?

Внезапно громоздкая железная дверь в конце темницы с легкостью распахнулась и в помещение ударил яркий белый свет. Я сощурилась, и от этого мои глаза заболели еще больше. Еще чуть-чуть, еще немного и я схвачу самый настоящий инсульт или, как минимум, вегетативный криз. Меня тошнило, одновременно клонило в сон, и притом моя голова раскалывалась и ныла от острой пульсирующей боли. Мне было слишком трудно разглядеть, кто вошел, но я четко слышала шаги, которые мерно приближались ко мне. Стук небольших каблуков о мозаичный пол эхом разносился по просторам темницы. Кто-то ловко и нарочито демонстративно переступил через обездвиженное побитое тело Артема. Затем чьи-то ледяные руки титановой хваткой взяли меня за подбородок и медленно покрутили голову в разные стороны. Неожиданно пальцы соскользнули с моего лица. И ведь я даже не слышала дыхания этого существа, не чувствовала смрадной вони. Лишь морозная прохлада осталась неприятным осадком на моем лице. Кто это?

– Кто это? – вяло повторила вслух я свой мысленный вопрос. Но мне никто не ответил. Складывалось впечатление, что в темнице вообще никого, кроме меня и Артема, не было, но я явственно видела чей-то силуэт, который пестрел тенью на фоне сияющей открытой двери. Он стоял недвижимо довольно долгое время, словно изучая меня. Тело Артема это существо никоим образом не интересовало, словно лежащего на полу траппера и в помине не было. Приторное покалывание в области лица и шеи говорило о том, что оно изучает меня, соображая, что делать. И как это я научилась понимать взгляды мифических существ? Видимо, практика в общении с баггейнами не прошла даром. Без слов могу понять, о чем они думают.

Вдруг существо развернулось так резко и быстро, что из моего рта вырвался невольный судорожный выдох. Мне показалось, или оно зашипело? Наверное, из-за давления пошли уже галлюцинации. Дверь совсем бесшумно захлопнулась, и я вновь оказалась в темноте. Что это только что было? Может, это все и есть одна большая галлюцинация? Шалит фантазия, шалит мой больной разум, на который давит подземная атмосфера. Или это проделки ведьмака? Может, он просто внушил мне все это, и сейчас я все так же нахожусь в том каменном лабиринте, на том месте, где меня покинуло сознание? Нет… Это все выглядит слишком правдоподобно для обычного гипноза, да и ощущения весьма реалистичные.

Спустя недолгое время оно вернулось, но теперь в руках существа было что-то непонятной, чуть округлой формы. Силуэт приблизился ко мне, как и в прошлый раз, и схватил меня своей привычной сильной рукой за нижнюю челюсть. Я начала слабо сопротивляться, пытаясь вертеть головой, но это было ничто по сравнению с силой неизвестного. Второй рукой этот незнакомец чуть пригнул меня, схватив за шею.

– Не… не трогай!.. – бормотала я. Оно молчало и продолжало делать свое дело. Внезапно на затылок мне легло что-то скользкое и тонкое, оно щелкнуло на моей макушке, словно захлопнулся какой-то маленький механизм. Неизвестный в это время уже вернул мою голову в обратное положение и попытался открыть мне рот. Я хотела укусить его, но, увы, к тому времени уже перестала контролировать даже свой рот. Я ожидала, что во рту от пальцев существа сейчас появится привычная горечь, как это всегда бывало с кожей баггейнов, но на языке я не ощутила ничего. Кожа на пальцах неизвестного была настолько гладкой, свежей и ровной, что мне показалось, будто бы это не настоящая рука, а пластиковый протез. Он пытался что-то вставить мне в рот, и меня пугало это до седых волос. Скоро я буду выглядеть так же, как и мама. Мама! Бедная моя мама! Если меня убьют, она этого не переживет!

В рот мне легло что-то влажное, прохладное и осклизлое, но совсем безвкусное. Я уже более или менее успокоилась, но тут это нечто начало шевелиться в полости моего рта, пытаясь проникнуть глубже и залезть в гортань. Я выпучила глаза и замычала, так как ощущения были не из самых лучших. Казалось, что внутрь меня заползает инопланетный червяк. Неизвестный же зажал мне рот своей металлической ладонью, чтобы я не выплюнула это создание. Когда червь обосновался в районе моих легких, он остановился и замер. После я уже перестала его чувствовать. И тут вся боль мгновенно покинула мой организм. На меня больше ничто не давило. Я испытывала такие чувства, словно выбралась на поверхность. Дышать стало легко, и только сейчас я почувствовала, какой тут, на удивление, чистый и бодрящий воздух. Ничем не воняло, как в городе баггейнов, не было жарко, ничто не душило меня. Как только я пришла в себя, незнакомый неторопливо убрал ладонь с моего лица и выпрямился, встав в полный рост.

– Что ты дал мне? – уже совсем уверенно спросила я. Но силуэт мне не ответил. Он снова развернулся, собираясь выйти, но я задергалась.

– Подожди! Кто ты? Где я? Мой… мой напарник жив? – Существо остановилось как вкопанное.

– Жив, – прозвучал ненавязчивый звучный тенор. Так это был парень. Я застыла, словно скала. Почему-то все остальные вопросы тут же покинули мою голову. Это был определенно не баг-гейн, но тогда кто?

– Я не баггейн. Вы зря сюда пришли, София. – Он и имя мое знает? А мысли тоже читает?

– Не читаю мысли, но чувствую твои эмоции. Аты не боишься меня, – совершенно индифферентно говорил тот. – Удивительное ничтожество! Залезла в логово баггейнов, выбралась оттуда целой и невредимой, прихватила подругу, сумела выжить после токсичного укуса своего нового приятеля, а теперь решила и к нагам прийти на закланье?

И тут мой разум просветлел. Наги! Наги! Так вот то, о чем я не могла никак вспомнить. Вадим говорил мне о них. О Боже! Неужели мы попали сюда, в Змеиное ущелье?! Это невероятно рискованно и смертельно опасно. Надеюсь, Артем действительно жив. Без него я точно отсюда не выберусь. Почему меня не убили? Или хотя бы не побили? Что происходит?! Как мы сюда попали?

– Так много чувств, целая гамма, – в пол-оборота развернулся ко мне наг, его лица я по-прежнему не видела. – А вот и мой любимый человеческий страх. Все-таки ты такое же ничто, как и весь остальной людской род. Ничего примечательного. Обычная девчонка. И как тебе удавалось до этого так легко и непринужденно прыгать на краю пропасти?

– Так чего же ты не убил меня тогда, если я такая обычная? – немного погодя спросила я. Страх мне удалось притупить, чтобы не показывать свою слабость перед сильным соперником.

– Однако дерзости тебе не занимать. Старейшины баггейнов именно так тебя и описали, – он стремительно подлетел ко мне вплотную, дохнув на меня зимней свежестью. – Маленькая, нахальная, глупая, дерзостная, самоуверенная и эгоистичная девчонка, – на каждом прилагательном, описывающем меня, наг жестко тыкал указательным пальцем в мое плечо. Это было очень больно и жестко. Теперь будет кровавый синяк. Если в одном его пальце уже такая сила, то что же будет, если змей захочет меня ударить? Страшно даже представить.

– И что? – прыснула я, пытаясь вновь ногами, руками – всеми частями тела – утихомирить свой безудержный страх и запихать его подальше да поглубже.

– А то… что ты теперь допрыгалась, – усмехнулся злостно наг. – Еще никто из людей не уходил отсюда живым.

– Зачем ты вставил мне и Артему тогда эту штуку в рот? – не унимала я свою смелость, хотя уже стоило бы просто-напросто заткнуться, но я, к сожалению, никогда не умела делать этого вовремя. Видимо, нам с Артемом достались какие-то странные приспособления, которые держали у себя наги, чтобы люди могли спокойно выживать какое-то время под землей. Но зачем им эти приспособления, если людей они сжирают?..

– Пока ты нужна. Нам важно понять, насколько много ты знаешь. Да и твоя семейка ведьм весьма привлекательна… Хех.

– Ты на мою семью-то щупальца не тяни, рептилия! – загорелась я, дернувшись. Цепи меня приостановили, но наг отшатнулся. На его месте я бы меня уже давно прикончила, но этот был терпелив и хладнокровен.

– Боюсь, это исключено. Наги весьма долгое время порабощают себе более низших мифических существ, – с наигранно печальной интонацией заговорил змей. – Твоих предков еще и в планах Создателя не было, когда мы начали пользоваться собственным превосходством над другими видами.

– Это низко!

– Это естественно. Выживает и господствует сильнейший, слабейший – вымирает или же подчиняется сильнейшему. Одно из двух, – с язвительным смешком холодно осклабился тот. Я ненавистно глядела прямо на лицо, скрытое немой мрачной тенью.

– А ведьмы у нас стоят в особом почете. Их мы используем по-особенному. Вот и твой дружок нам пригодится. – Наг обернулся и рукой указал на то место, где лежал Артем, но его там уже не было. Я счастливо заулыбалась. Не помню, когда так радовалась в последнее время. Наг вскочил и рассеянно огляделся. Его кулаки сжались, и он выбежал в светлый коридор. Я же начала поспешно соображать, что будет делать дальше Артем. Не оставит же он меня на съедение нагам? Интересно, откуда наги столько знают обо мне? Вадим? Нет… он не мог. Наверное, это Ульяна и Юлиана. Или же бывшая подружка Вадима. Но сведения о моей семье были только у Вадима и у… Дианы. Она ведь под властью баггейнов, следовательно, и под властью наг. Вот откуда течь пошла. Странно это. Недавно еще лучшая подруга оказалась сегодня моим злейшим врагом. Она слишком много знала обо мне. И сейчас это играло против меня, трапперов и – главное – всей моей семьи. Они были в огромной опасности. Нездоровый интерес наг так просто не пройдет. Нужно выбираться отсюда и срочно что-то делать, пока не стало слишком поздно.

Через несколько минут в двери вновь возник силуэт. Я уже обрадовалась, что это Артем, но это был все тот же злосчастный змей. Он быстро стянул со стены кандалы и, дернув за них, заставил меня упасть наземь. Потянув за цепи второй раз, змей вынудил меня невольно подняться на ноги.

– Ты последуешь за мной. Ведьмак не мог далеко уйти – он сильно ранен. – К моему огромному изумлению, голос нага оставался все таким же спокойным и где-то даже безразличным. Я недовольно поджала губы и прокрутила в своей голове тысячу оскорблений, но за парнем пошла. Он вывел меня в хорошо освещенный коридор, и тогда я сумела разглядеть его. Это был высокий сухопарый бледный юноша с очень утонченным станом и благородной, но суровой, строгой выправкой. У него были прямые волосы насыщенно-рыжего цвета, которые доставали ему даже ниже поясницы. Абсолютно гладкое атласное лицо с ровно отчеканенными и заостренными чертами выражало полное бесстрастие. Его спокойные небольшие глаза светились ярко-оранжевым цветом. Этот тон несильно отличался от оттенка его волос, хоть и был более многогранным и глубоким. Тонкие, почти незаметные губы были постоянно сжаты в одну жесткую прямую линию. В целом он производил впечатление человека – если его можно так назвать, – который пришел из прошлого. Даже одежда юноши твердила все о том же: высокие черные кожаные сапоги с отворотами на невысоком каблуке, бежевые кальсоны с широким темно-коричневым поясом, красный мундир с золотыми украшениями в виде различных вышивок и геометрически прямых погонов, под мундиром – белая рубаха с пышным рюшечным воротником. На пальцах нага было большое количество колец и перстней. Такое же обилие аксессуаров имелось и на его ушах, за которые змей манерно пытался заправлять выпадающие пряди длинных густых волос. Когда он заметил, что я, откровенно говоря, пялюсь на него, он заносчиво повел проколотой золотым пирсингом бровью.

– Мы выглядим гораздо колоритнее, нежели всякие баггейны. – После этих слов он повел меня по коридору, а я утомленно закатила глаза от его безграничного высокомерия. Видимо, у баггейнов действительно были причины недолюбливать наг. Кстати говоря, с виду этот парень несильно отличался от обычного человека. Даже его уши, ногти и зубы были в полном порядке. Он был весьма ухожен, и от него ничем не воняло. Разве что можно было бы придраться к неестественной бледности, странным глазам, холодным рукам и очень гладкой, почти сравнимой с шелком коже без единого изъяна. Ах да! Не забуду упомянуть и миленькие кальсончики из века эдак XVII–XVIII.

Выйдя из коридора, мы оказались в невероятной красоты комнате. У меня перехватило дух, когда я узрела все это богатое и роскошное великолепие. Наг привел меня в просторную комнату с высоким полукруглым потолком, который был расписан в стиле «мифов Древней Греции», причем почти везде проскальзывали рисунки со змеями и ящерицами, что было неудивительно, но чертовски захватывающе. Я стояла разинув рот, а змей довольствовался моим пораженным и восхищенным состоянием. На минуту я даже забыла о том, где и в какой ситуации я сейчас нахожусь, настолько очаровал меня интерьер помещения. Повсюду были скульптуры ручной филигранной работы, выполненные из чистейшего мрамора. Все они опять-таки изображали фигуры наг или каких-то змееподобных чудовищ. На стенах мелькали фантастически аккуратные изящные украшения: горельефы, гирлянды, медальоны. Атмосфера в зале стояла легкая и почти воздушная. Я совершенно не ощущала тяжести. Вся комната была выстроена настолько удивительным образом, что создавалось впечатление, будто ты паришь в невесомости. Светлый мозаичный пол, кажущийся совершенно безграничным, на стенах – шелковые тонкие полотна с красноречивыми рисунками о незапамятных мифах, почти нет мебели. Я изумилась, когда поняла, что тут вообще нет окон, притом освещение здесь было яркое, но почему-то совсем незаметное – я

не увидела ни единой люстры, лампы или хотя бы свечи. Я начала осматриваться по сторонам, пытаясь найти хотя бы один источник света – ничего. И ведь мы сейчас стояли под землей, следовательно, тут должна была быть кромешная темень. Заметив мое смущение, наг пояснил, поведя меня дальше вдоль комнаты:

– Наш народ славится не только своей великой историей, но и грандиозными достижениями в области различных наук, искусств – в том числе и в архитектуре.

Я молча кивнула, сделав для себя разъясняющие выводы. Значит, вот кто подсказал баггейнам, как строить шахты лабиринтов, как скрыть вход в город. Тогда все встает на свои места. Я решилась на отчаянный поступок – расспросить змея.

– Так баггейны подчиняются вам? – Парень шустро обернулся, подозрительно меня оглядев, а затем решил все-таки нехотя ответить.

– Да. У нас с ними якобы «договор».

– Якобы?

– Они называют это так, но на самом деле они обыкновенные порабощенные, – подметил лукаво и довольно наг. – Мы никогда не делаем исключений, София. Мы подчиняем или уничтожаем. Третьего не дано.

– Зачем столько жестокости? – изумилась серьезно я.

– Потому что мы являемся одной из самых превосходных форм жизни. Природа наградила нас всем. Мы, скажем так, ее королевские отпрыски, – горделиво вскинул голову вверх змей. – Наги могут жить как на поверхности, так и под землей, но тут мы в более выгодном положении. Под землей гораздо удобнее все держать под контролем. В том числе и порабощенных существ. На поверхности это было бы проблематично, пришлось бы вкладывать много средств в конспирацию. А так мы можем никого не бояться.

Я зацепилась за его слова.

– Значит, кого-то вы все же боитесь?

Наг вновь поспешно обернулся и на этот раз остановился перед самой дверью. Его лицо не выражало абсолютно ничего, лишь огненные глаза полыхали жутким угрожающим блеском.

– Мы не всегда жили под землей. Только последнее тысячелетие, – взгляд почему-то у змея потупился, сделался отрешенным, словно он что-то вспоминал. – Но на поверхности мы не могли чувствовать себя по-настоящему свободными, потому что есть силы, которые не подвластны даже таким, как мы. Орден трапперов долгое время не давал нам покоя.

– Они лишь держат мир в равновесии, чтобы мифическое не соприкасалось с реальностью, – внимательно поглядела я на него. Теперь змей показался мне печальным.

– Это твой друг тебе так сказал? – пристально всмотрелся в мое лицо наг. Да, он определенно загрустил. Я неуверенно кивнула, не отводя взгляда от суженных глаз.

– А знаешь ли ты, сколько жертв полегло под мечами трапперов, сколько невинных голов они срубили? – наг говорил тяжело и хрипло. – Знаешь ли ты, сколько устраивали они массовых публичных казней, сжигая на кострах так называемых «колдунов и оборотней», хотя некоторые из них сами такими же выродками и являлись. Они крушили города, стирали с лица земли древние мифические поселения, прикрываясь при этом возвышенными красивыми словами о «благой цели», о «всемирном равновесии». Это они вынудили нас спуститься под землю…

– Но по легенде о волотах… – хотела возразить я, но наг меня бесцеремонно перебил.

– Это все сказки, глупые легенды и пустой фольклор, который придумали, только чтобы оправдать трапперов. Об этом рассказывают деткам на ночь в качестве колыбельных, но на деле все было гораздо страшнее, София, – змей совсем разошелся, и теперь от его каменного хладнокровия не осталось и следа. Он говорил эмоционально, с жаром в глазах, шипя и хрипя.

– Даже если это все правда, хоть я и не склонна тебе верить, почему вы делаете то же самое? Только между собой? С баггейнами и другими? В чем их вина? – настороженно отступила я чуть назад.

– Твоему обыкновенному человеческому разуму не понять. И даже если бы я хотел, – повторил тот мои слова и интонацию, – не смог бы объяснить тебе, что означает настоящая «благая цель».

Я злобно сверкнула в него молниями из глаз, напрягшись. Наг почти за секунду успокоился и вернулся в свое привычное состояние. Он оправил свой мундир и повел меня дальше. Дверь, у которой мы остановились минуту назад, выводила в подземный змеиный город. Мне казалось, что не может быть ничего прекраснее той комнаты, в которой я только что побывала, но я ошибалась.

Передо мной предстал не просто город – настоящая империя. Повсюду возвышались громадные массивные здания, высеченные из черных атласных скал и походящие на древнегреческие строгие храмы в классическом стиле. И везде, везде царила полная симметрия и геометрически правильная структура. Все было до того четко и правильно, что с непривычки сильно бросалось в глаза. Прямые улочки уводили все к новым и новым многочисленным зданиям или по тропинкам в «мраморные скверы», в которых располагались настоящие скульптурные богатые сады из различных камней и благородных металлов. Они были вырезаны в виде высоких ветвистых деревьев – каждый листочек, каждая веточка и почка – каждый кустарник, каждый цветок и любая травинка. Тут не было естественного света, но все равно было светло и свободно, как днем на поверхности земли. И опять-таки ни одного осветительного прибора не попалось мне глаза. Чудеса, да и только! Здесь было тихо и спокойно – не было галдежа, как в городе баггейнов. Не так много народа шныряло по закоулкам и широким улицам. Никакого неприятного запаха – только сырая прохлада от каменных высоких строений.

– Впечатляет? – спросил наг.

– Еще как! Как это вы… а это… а… – у меня не хватало слов, чтобы задать все вопросы разом. Одним словом (не хотелось, конечно, этого признавать) – гении архитектурного искусства и зодчества эти наги. Просто взгляда не отвести от всего этого обилия насыщенной полноценной красоты. Хотелось все потрогать руками, но они были скованы кандалами.

– Хоть мы и являемся предками египетских поселений, мы все-таки не скрывали никогда своего восхищения по отношению к Греции и Риму. У них есть чему поучиться, – волнительно заговорил змей, глубоко вздохнув. Видно было, что он любил свой город.

Если сравнивать с логовом баггейнов, то это просто день и ночь. Боже, да даже сравнивать нельзя такое искусство, такую поэзию с первобытными постройками баггейнов.

– Видимо, вы не все свои секреты по градостроению раскрыли баггейнам? – следуя за змеем, намекающее ухмыльнулась я.

– Именно так. Они всего лишь под нашим крылом, пока нужны для осуществления кое-каких планов, – таинственно вымолвил наг. Я не стала больше задавать вопросов, так как голова моя уже кружилась от бесконечного потока информации. К тому же мы подошли к, как мне почудилось, центральному и самому возвышенному зданию в округе. Это была высокая башня, которая походила на один большой столб в виде кариатиды – женщины в египетском одеянии, которая была оплетена множеством змей. В одной руке она держала какой-то пергамент, а во второй – жезл с перевернутым треугольным наконечником, из которого произрастали змеиные языки. Не перестаю поражаться всему, что вижу тут. По невысокой, но весьма статусной лестнице, которая тоже была отдельным искусно вырезанным памятником, мы поднялись к воротам с барельефами. Это же сколько сил и времени нужно было вложить хотя бы в одни эти прекрасные ворота! Я уже молчу про целую подземную цивилизацию.

Наг приставил бледную руку с тонкими длинными пальцами к двери, и она с легкостью отваролась. Мы вошли внутрь.

Из темноты к нам выступила молодая женщина невообразимой красоты. У нее были огромные карие глаза, которые она изысканно подчеркнула растушеванным темным макияжем. Ее сексуальное тело со всевозможными привлекательными изгибами облегало длинное темно-фиолетовое платье, которое блестело на свету. Смоляные волосы были распущены до пояса. Что поразило меня больше всего, так это ее трупный, почти белесый оттенок кожи. Я еще думала, что это рыжеволосый наг неестественно бледен, но девушка по сравнению с ним была настоящей хладной статуей. От этого черты ее лица выделялись особенно сильно, можно было разглядеть каждый миллиметр. И ни единой морщинки, родинки или даже шрамика. Идеальные создания.

– Мадуил, зачем ты привел ее сюда? – строгим стальным голосом обратилась она к рыжеволосому.

– Я думал, ты захочешь ее видеть, – не уступая в жесткости девушке, произнес уверенно Мадуил. Какое странное и нелепое имя!

Девушка внимательно оглядела меня, оценила, кажется, не впечатлилась и надменно повернулась спиной, продемонстрировав глубокий и где-то вульгарный вырез.

– И что мне с ней делать? – утомленно закатил глаза рыжеволосый. Но девушка застыла на месте, уставившись в одну точку, словно гипнотизируя что-то неведомое. Она и вправду была очень похожа на змею, на такую неторопливую, опасную и ядовитую хищницу с холодной кровью. От нее я чувствовала реальную угрозу, а вот Мадуил был более мирен со мной, хоть и пытался показывать обратное.

– Мерт? – в третий раз обратился рыжий к девушке-змее. Хоть он и старался это скрывать, его сильно раздражало поведение Мерт.

– Пустить на корм, – тихой легкой интонацией прошелестела она, выгнув элегантно шею. Казалось, что она сказала это не нам, но Мадуил почему-то широко распахнул глаза и сильно поджал и без того тонкие губы.

– А как же ведьмак и остальные?

– Скоро объявится. Его тоже убить, – властно, но притом мягко говорила Мерт.

– Но его способности? И он траппер, – настаивал на своем змей. Мерт метнулась глазами в нашу сторону, отчего вздрогнули мы оба. Это был настолько сильный испепеляющий взгляд, который буквально сносил с ног так, что хотелось провалиться под землю. Хотя куда уж дальше в очередной раз?

– Убить, – последний раз повторила Мерт и растворилась во тьме. Мадуил попятился назад, будто его кто-то плавно выталкивал наружу, и таким образом мы вновь оказались перед уже закрытыми дверьми. Я вновь взглянула снизу вверх на здание, и тут до меня снизошло осознание. Я разглядела в кариатиде, в той самой женщине – Мерт. Неужели она что-то вроде королевы? Тогда я висела просто на волоске от смерти.

– Это ваша королева? – спросила я у Мадуила.

– Полубогиня, – недовольно поправил тот меня. – Мерт. Дочь Меретсегер – богини-змеи.

Я кивнула.

– Как все сложно, – иронично пробубнила я. Вдруг Мадуил развернулся ко мне и встал так близко, что я не успела даже испугаться, лишь завалившись чуть вбок.

– Ты вообще ничего не боишься? Ни трапперов, ни баггейнов, ни даже наг?

– Так вы вроде не такие уж и страшные. Баггейны пострашнее вас будут… – прошептала я. Мадуил скользнул взглядом с моих глаз по моей челюсти и рассмотрел все мои шрамы. Как же мне это не понравилось. Я зарделась, но он не дал мне отвернуться, схватив меня своими цепкими ледяными пальцами с гладкой кожей.

– Как звали того баггейна, что сделал это с тобой?

– Вадим, – почему-то не задумываясь, ответила я, хотя изначально вообще не собиралась разговаривать с нагом на эту тему. И кстати, он собирался меня прикончить. Почему они все так медлят? Убьет меня, и будет возможность спастись хоть у Артема, если он не затормозит. Надеюсь, он выжил и справился со своим ранением…

– Очень жаль, что тебя втянули во все это. Баггейны всегда не особо отличались здравым и логичным мышлением. Только и думают, что о собственной чести и воинствующем духе. Варвары. Видимо, этот экземпляр попал в зависимость от твоего запаха. Весьма мило, но опасно. – Мадуил отстранился от меня, словно я была какой-то грязной вещью, которую он не хотел трогать руками. На секунду мне даже показалось, что он сейчас достанет какой-нибудь платок и оботрет им руки, так как ему противно касаться меня, но этого не произошло.

– Такое и раньше случалось?

– Да. Всегда были и остаются случаи связи мифических существ с людьми. Не думай, что ты особенная. Конечно, это стараются строго пресекать обе стороны, как люди, так и мы, но порой что-то всегда выбивается из системы. Индивидуумы есть в каждой истории. Твой Вадим перешел границы. Думаю, его скоро убьют.

Как только он произнес последнюю фразу, я невольно сорвалась с места и буквально повисла на руке Мадуила. Он совершенно не ожидал этого, потому сильно выпучил глаза и попытался сбросить меня, но я крепко вцепилась в его рукав.

– Прошу, не убивайте его! Он не виноват в том, что произошло! Не было никакой связи! – взревела я.

– Он укусил тебя, и ты осталась жива, даже не поддавшись на искушение яда, а это о многом говорит. Хороший медик оказал тебе срочную помощь, и тебе повезло, а вот ему нет, – все равно оставался уравновешенным Мадуил. – Он провел тебя в наш мир, а это запрещено. Он нарушил с десяток, а то и с сотню наших правил. Это неминуемая смерть.

– Нет! – замотала я как сумасшедшая головой.

– Что для тебя этот монстр? – не понял моей реакции Мадуил.

– Ничего, просто это все неправильно! Несправедливо так жестоко с ним поступать! Он ведь совсем не виноват. Это я глупая!

– Ты? Глупая? – Мадуил покровительственно рассмеялся. – Это еще мягко сказано, дорогая. Ты проникла туда, куда людям проход строго-настрого запрещен! Ты обрекла себя на иную жизнь, полную страданий и непредсказуемых, трагичных, неминуемых событий… Твоя судьба теперь тесно переплетается с подземным миром, и это тебя погубит.

– Что же теперь будет? Вы убьете меня? – обреченно спросила я, понимая, что мы забрались в окончательный беспросветный тупик.

– Нет… я не убью тебя, хотя стоило бы, – сделав акцент на последней фразе, ощерился Мадуил. – У меня к тебе деловое предложение, но нам лучше отойти. Не против прогуляться?

Вот так просто этот змей сменил тему разговора и свою интонацию. Словно он просто пригласил друга пройтись бесцельно по городу и поболтать. Будто ни о каких убийствах и речи не шло. Да что на уме у этого типа?

Мадуил снял с меня оковы и повесил их на свое предплечье. Мы спустились вниз и прошли вглубь города. Я с содроганием ожидала того, что он мне скажет.

– Знаешь ли, София, я очень разносторонний, – с неприкрытым хвастовством начал он затеянную беседу, – и, несмотря на множество моих увлечений, больше всего меня занимает наука, а в частности медицина, вернее мифическая генетика.

– Это что-то типа алхимии? «Мертвая наука»?

– Для разума обычных людишек – это нечто недосягаемое и малопонятное. Не стоит сравнивать это даже с алхимией. Понимаешь ли, я проводил большое количество экспериментов по скрещиванию различных видов мифических существ.

– Зачем? – задала я вполне логичный вопрос. Ну, мне действительно было непонятно, зачем настолько высокоразвитым существам нужны какие-то опыты и изучения.

– Хоть наги и кажутся превосходной расой, у нас все же есть одно очень слабое место, – как-то опечаленно изрек он.

– И что же это?

– Это наш род.

– В смысле? – я остановилась. Мадуил сделал еще пару шагов вперед, а затем и сам притормозил. Он медленно обернулся и взглянул на меня так, словно я единственный человек, который способен понять его.

– Наш род вымирает.

– Отчего же? – на миг я и вправду немного прониклась этой проблемой, но, вспомнив о надменности нага и о том, что произошло пару минут назад, тут же мысленно отстранилась.

– Репродуктивная система наших женщин абсолютно неразвита. Они не могут вынашивать потомство, и большинство отпрысков умирают, не успев родиться, а те, что выживают, рождаются больными и фактически беспомощными, недееспособными.

– Чего ты хочешь? – сразу перешла я к сути, так как у меня не было сейчас никакого желания выслушивать длительные рассказы Мадуила. Основную суть проблемы я уловила, и этого было достаточно.

– Хочешь короче? – понял мои мысли он, глянув на меня исподлобья. – Хорошо.

Наг подошел ко мне ближе, и я автоматически развернулась к нему полубоком, чтобы хоть как-то скрыть свое личное пространство.

– Ты нужна мне для скрещивания с нагом.

– Что?! – возмущенно воскликнула я.

– То самое. Я использовал баггейнов, но их женщины, скажем так, тупы, и дети рождались такие же несообразительные. Их интеллектуальная составляющая оставляла желать лучшего. И тогда я решил использовать ведьм, ибо они сильны, от природы разумны, могущественны, имеют ряд необычных и интересных для нас способностей, да еще и выносливы, умеют выживать и приспосабливаться. Но так как ведьмы чисто с физиологической стороны все-таки больше люди, то я решил начать с обычных смертных вроде тебя, дабы не рисковать и, так сказать, «не переводить ценный материал», но пока что мне не попадались удачные экземпляры. Или хотя бы те, кто смог бы выжить. Однако мне повезло, и на мою голову свалилась ты: здоровая, смелая, стойкая, да еще и родственница ведьм. Вот это настоящая фортуна!

– Об этом и речи быть не может! – воспротивилась я и отступила назад. И все же Мадуил продолжил, несмотря на мой явный протест.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно. И если тебе повезет, ты даже выживешь, – его лицо было полным некого больного энтузиазма и желания попробовать то, о чем он говорил. – Я всего лишь хочу, чтобы мой род выжил. Это главное.

– А что взамен? Что я получу? – немного поразмыслив, решила поинтересоваться я. Мадуил тут же расплылся в улыбке, которая показалась мне немного нервной и неестественной, он ожидал, что я спрошу об этом и заранее подготовил условия.

– Я обещаю, что никто не узнает о проступке Вадима. Мерт и ее ледяную строптивость я беру на себя. Ее будет несложно обдурить. Более того, – змей вскинул указательный палец вверх, – я клянусь оставить в покое сбежавшего траппера и твою семью.

– Тебе же нужны ведьмы для твоего эксперимента?.. – подозрительно зыркнула я на того. Мадуил основательно задумался, и на его лице промелькнула тень разочарования и упущенного шанса. С трудом, но он проговорил:

– Твои родственники – не единственные ведьмы в мире. Я найду других. Ну, что скажешь? По рукам?

– Как я могу доверять тебе?

Без раздумий Мадуил ответил мне, сделавшись вмиг спокойным и одновременно раскованным.

– Есть у наг одна проделка, которая для тебя и для меня будет очень кстати в данной ситуации.

Он взял мою правую руку чуть выше кисти и закрыл глаза. Внезапно на моей коже появилось ощущение легкого сдавливания и прохладного пощипывания. Никак иначе я описать это необычное чувство не могла. Мадуил немного погодя отпустил мое запястье и глубоко вдохнул, а затем размеренно выдохнул, раскрыв свои светящиеся глаза, взгляд которых устремился прямо на меня. Я отодвинула рукав от перчатки, посмотрела на руку и слегка оторопела, потому что увидела некий опоясывающий телесный знак в виде мелких иероглифов, похожих на египетские.

– Что это? – недоуменно спросила я, выглядывая из-за руки на нага.

– Это знак обещания, который теперь нас связывает. Если кто-то из двоих нарушит обещание, он умрет. Если ты сбежишь, то у тебя будет три дня, чтобы вернуться и выполнить свое обещание. Если я не выполню своих условий, то смерть мне.

– Видимо, для тебя так важно выживание вашего рода?

– Безумно, – широко раскрыв глаза, вожделенно прошипел наг.

* * *

– Я очень прошу тебя! Помоги ей! – Артем сидел в комнате, больше напоминающей пещеру. Уютно обставленную, но пещеру.

Перед траппером предстал баггейн Вадим, который с нечеловеческим ядовитым оскалом в одних только глазах глядел на охотника, считая его просьбу проявлением жалости и ничтожности.

– Я не собираюсь помогать трапперам, – яростно отрезал он.

– Я не за охотников прошу, а за Соню! – еле стоя на ногах, эмоционально говорил Артем. – Я знаю, что она небезразлична тебе. Ты можешь обманывать остальных сколько угодно, но не ври себе…

– Ты тоже к ней неравнодушен. Так почему бы тебе не спасти ее самому? – сардонически ухмыльнулся монстр, продемонстрировав трапперу ряд острых зубов.

– Ты посмотри на меня… я истекаю кровью, у меня сломаны ребра и кисть, порваны связки ноги, и я еле дышу. Благо успел достать свое оборудование для упрощенного дыхания под землей. Я не могу даже нормально двигаться… ты и сам все видишь, черт тебя дери, баггейн! Давление сказывается на мне даже в этом костюме! Представляешь, в каком состоянии сейчас Соня!

Баггейн пристально посмотрел на беспомощного траппера, скрестил руки и лихорадочно заходил по комнате.

– Я не могу. – Все, что он смог выдавить из себя, повернувшись спиной к охотнику.

– Что?! – вскрикнул траппер, подскочив на ноги, но тут же сел обратно на пол, так как острая боль пронзила почти все его ослабшее тело. – Как ты можешь быть таким беспечным? Таким эгоистом после всего того, что ты сделал! Я не просил бы помощи, не будь эта ситуация критической…

– Зачем вы вообще пришли сюда? – Вадим обернулся и резко посмотрел на Артема, выказывая свое решительное негодование.

– Мы попали в ловушку нагов… я просчитался. Мы ввалились в один из змеиных проломов. Мне удалось принять на себя основной удар, так как Соня, по сути, была в отключке. Нас нашел один из нагов. Я не знаю, что он хочет и что уже успел сделать… но прошу, спустись туда. Если она будет уже мертва, то… просто дай мне знать.

– С чего я вообще должен тебе помогать? – спросил злостно Вадим, подойдя вплотную к трапперу.

– Ради нее. Я знаю, ты не хотел делать того, что сделал. Я ведьмак, и многое вижу, и я вижу, каковы твои истинные намерения. Ты не то зло, что воплощают наги и многие из твоих собратьев. Ты другой. И ты нужен ей сейчас, – многозначительно и трагично произнес Артем, из последних сил стараясь убедить баггейна. Он ощущал, что Соня еще жива, но он также понимал, что ее жизнь находится в большой опасности.

Вадим серьезно задумался, поникнув головой. Сейчас все зависело от его решения.

– Я и так рискнул многим из-за помешательства на ее запахе… на ней, – поправился Вадим, смягчив тон, – если меня поймают, то казнят. Меня и так ненавидят почти все мои сородичи из-за проступков, которые я совершил в последнее время.

– Я уже вижу, что ты пойдешь за ней. Так чего ты медлишь? – слабо улыбнулся Артем. Вадим быстро глянул на дверь, а затем снова на охотника и тяжело вздохнул. Он подошел к исцарапанной помятой тумбочке, открыл верхний ящик и достал оттуда какую-то грязную упаковку с сухими бледно-красными корнями. Баггейн кинул ее под нос трапперу и настоятельно посоветовал:

– Съешь, и боль пройдет. Мне помогало…

Артем оглядел странную вещицу, но доверился баггейну и стал доставать из упаковки корни странного растения, поглощая их без особого желания. В секунду траппер услышал, как хлопнула дверь. Он молился про себя, чтобы Вадим успел и чтобы Соня вернулась домой к матери. Он больше не мог рисковать, не мог. На нем и без того теперь лежала большая ответственность за содеянный необдуманный поступок, который поставил под угрозу их с Соней жизни.

День 4

Я сидела в роскошно обставленной комнате, которая не поддавалась никакому описанию, ибо ее интерьер был поразителен и неповторим. Все в этом месте казалось мне сказочным и нереальным, будто бы я попала в параллельную реальность. Мадуил закрыл меня тут на сутки, чтобы я отдохнула и пришла в себя. Сам он отбыл куда-то по «срочным» делам, поручив меня двум нагам-ох-ранникам. Странное существо на железных прутьях он так и оставил внутри меня. По словам Мадуила, это некий паразит, который помогает свободно дышать и чувствовать себя комфортно на большой глубине под водой или под землей. Чтобы он не проник в организм глубже, Мадуил придумал специальную систему механизма из хирургической стали, которая сдерживает этого уродца, не позволяя ему действовать в теле как заблагорассудится. Змей придумал эксплуатировать данное существо, дабы люди и другие мифические существа чувствовали себя на такой глубине лучше и не впадали в отчаяние раньше времени. Для экспериментов ему нужны были сильные и здоровые организмы, которые могли бы ощущать себя безвредно под земляным давлением. Честно говоря, я уже не чувствовала, что нахожусь под землей. Не было никакой тяжести в голове или грудной клетке. Скорей, тяжесть была в моих мыслях, ведь я постоянно думала о том, что мне предстоит. Но успокаивала себя тем, что благодаря моему решению никто сильно не пострадает. Больше всего меня беспокоила мама, которая могла бы не пережить моей потери, но я свято верила, что она справится без меня и сможет жить дальше, ведь я, по сути, спасу ей жизнь. На это и был сделан мой расчет.

После двухчасового сна мне значительно полегчало, хотя мысли мои все еще блуждали в какой-то далекой неизвестности. Я дико боялась того, что для меня приготовит наг. Я даже предположить не могла, как все это будет происходить. Неужели посредством… секса? Боже, я ведь никогда даже не задумывалась об этом, и у меня не было опыта в подобных занятиях. Само собой, мне не хотелось делать этого с нагом, но если придется, то я лягу с ним в одну постель и сдержу свое слово. Все-таки оно того стоит.

Внезапно я услышала щелчок замочной скважины. Я ожидала увидеть в комнате Мадуила, но вошел Вадим, и я окаменела, вмиг превратившись в статую.

– Что?.. – вымолвила я пискляво. Вадим закрыл тихонько дверь и прошел вперед, но я судорожно стала отходить назад, пытаясь за чем-нибудь спрятаться. Боже… какой же ужасающий страх я испытала в этот момент. Ни слова не говоря, Вадим стал медленно приближаться, буравя меня своими голубыми глазами. Я начала хныкать и пищать, как беззащитная, загнанная в угол мышь, хватаясь руками за все подряд, чтобы найти хоть какую-нибудь поддержку. Когда места отступления закончились, я просто уперлась спиной в дальнюю стену рядом с кроватью и зажмурилась.

Я почувствовала на своем лице обжигающее дыхание Вадима и тихо заплакала. Я думала, что он пришел завершить начатое.

Или еще хуже – он в сговоре с нагами, и это все обман, что меня провели как маленькую и наивную девочку.

На мое удивление, Вадим обнюхал меня, жадно насыщаясь моим запахом и получая от этого удовольствие, а затем рухнул на колени и прижался лицом к моим ногам, держась руками за верх моего костюма. Он терся лицом о мои ноги и гладил руками мой живот и мою талию. Меня затрясло от подобных прикосновений, и слезы полились с новой силой из глаз. Я не могла и пошевелиться, потому что элементарно не понимала, что происходит.

– Знаешь, как трудно было проникнуть сюда незамеченным?..

Я промолчала, все еще плотно вжимаясь в стену.

– Знаешь, как я сожалел о том, что сделал? – Вадим говорил тихо, с отчаянием в голосе.

– Знаешь, сколько бы я отдал, чтобы исправить то, что случилось?

Я снова ничего не ответила. Тогда баггейн поднял на меня голову, не вставая с колен. Он тоже плакал. Только его слезы были кровавыми. Вадим плакал кровью. Я взглянула на него сверху вниз, а затем протянула к его лицу свои дрожащие руки. Я не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подняла его, взяв лицо баггейна в свои ладони, стерла кровавые дорожки с его щек своими черными перчатками, а затем притянула к себе и поцеловала. Я наплевала на все свои страхи, на всю свою ненависть к монстру, который сидел внутри этого человека, наплевала на прошлое и на будущее. Сейчас было только настоящее, и в настоящем я просто хотела, чтобы он забрал меня отсюда и больше не делал мне больно.

Поцелуй был горяч во всех смыслах. Обжигающие горькие губы Вадима припали к моим. Они были сухими и жесткими, но этот дискомфорт был ничем по сравнению с тем страхом, что я отпустила в этот момент. Я больше не хотела смотреть на свое отражение с отвращением и неприязнью к самой себе за тот глупый необдуманный поступок, что я совершила тогда… в том прошлом. Он просто стерся из моей памяти, и я больше не вспоминала о нем.

Вадим даже не превратился в монстра, и когда я отстранилась, чтобы взглянуть на него, он смотрел на меня с не меньшим удивлением в глазах.

– Я не думаю, что это хорошо, – обнимая меня, прошептал он. – Я могу причинить тебе вред.

– Ты больше этого не сделаешь, – шмыгнув носом, кивнула ему я. – Иначе ты убьешь нас.

– Прости меня, прости меня, Соня, прости, прости, я так сожалею, – баггейн мелкими поцелуями покрывал все мое лицо со шрамами, – мне так жаль, мне так было плохо оттого, что я сделал, я ведь животное, просто животное, я не могу больше так…

Тут Вадим еще раз жадно впился в мои губы и стал целовать меня так, как никто никогда не смог бы. От этого сладкого трепета у меня вновь заслезились глаза, и я еле сдерживала нарастающий стон, который вот-вот должен был сорваться с моих разгоряченных губ. Железки, которые держали паразита, не мешались при поцелуе, чему я втайне порадовалась, как школьница с брекетами.

Вадим еще сильнее вжал меня в стену, и наш поцелуй стал стирать все границы нравственности, какие только можно было провести между человеком и баггейном. Он сладострастно застонал, когда мой язык скользнул по его губам и острым зубам-лезвиям.

Вдруг он резко остановился и отошел на два шага назад.

– Нет, дальше я могу сделать что-то нехорошее. Ты же еще совсем девочка… да и не время сейчас, Соня. Надо убираться, – Вадим тяжело дышал, как и я, и мне было жаль, что он остановился во время такого страстного поцелуя. – Меня никто не заметил. Если уйдем сейчас, то все обойдется.

Я уже последовала за ним, как вдруг вспомнила про обещание, которое теперь связывает меня и Мадуила. Я встала на полпути и взглянула на Вадима с сожалением в глазах.

– В чем дело? – протягивая мне руку, спросил судорожно

тот.

– Я связана обещанием с нагом, – я отодвинула рукав и показала ему метку. Лицо Вадима тут же стало свирепым, и легкая трансформация затронула его тело. Однако он, на мое изумление, сдержался, но злость эмоциональную не унял.

– Что это за дрянь?.. Что ты… Как ты могла ему пообещать это?.. – он как-то сразу понял, о чем это обещание.

– Как ты понял?

– Трудно не понять, о чем гласит эта метка! Это же египетский… черт! – Баггейн схватил меня за руку и притянул к себе ближе. Он еще раз бегло осмотрел ее, кажется, прочитав иероглифы, а затем взвыл, отбросив мою руку. Вадим как ненормальный схватился за голову и согнулся, будто бы в судорогах.

– Нет, нет, нет! Ты моя! Моя! – кричал он. – Ты не можешь отдаться этому змею…

– Вадим, – я подошла к нему и обняла за плечи. – Прости, но он сказал, что пощадит тебя, если я соглашусь. Ему нужен какой-то генетический эксперимент, и, чтобы спасти тебя, трапперов, свою семью, я согласилась. Он обещал молчать и уладить конфликт. Иначе тебя бы казнили за то, что ты позволил мне проникнуть в этот мир.

Вадим ошарашенно посмотрел мне в глаза с явным шоком на лице.

– Ты… ты хотела спасти меня? Ты не хотела, чтобы меня убили за провинность? – он говорил так, словно не верил в сказанное мною.

– Да, – искренне подтвердила я. Когтистая рука баггейна скользнула по моей шее за волосами, и Вадим снова меня поцеловал, но на этот раз так нежно, так проникновенно, что я растаяла. Его горькие губы были так шероховаты, но мне было все равно. Это чувство было поистине непередаваемо.

Вдруг он плавно повалил меня на пол, и я немного отрешилась от него, чтобы понять, чего он хочет, но это и без того было очевидно.

– Ты же сказал, что нет времени… Надо идти.

Вадим опять взял мою руку с метиной и еще раз пробежался по ней глазами.

– Ты не нарушишь свое обещание. Змей сам глуп и не просчитал его до конца. Видимо, торопился с чем-то. Он получит свой «генетический эксперимент», но он не уточнил заранее, какой именно этот опыт должен быть и какой должен быть результат. Об этом нет ни слова на метке, которая у тебя на руке.

Я не сразу поняла, о чем тот говорит, но позже до меня дошло, и я вновь испытала приступ пронзительного испуга. Я выдернула свою руку.

– Я… я… не готова, Вадим… так сразу это не делается… так нельзя!.. – я уперлась ладонями в его грудь, но он даже не двинулся. Вновь злорадная саркастическая улыбка тронула его губы.

– Прямо сейчас ты мне говоришь: либо ты спишь с этим змеем, либо ты делаешь это со мной. У тебя нет третьего варианта.

Я впала в настоящий ступор. Все было прекрасно до этого момента. Как же так? Я не могу решить. Я не стану делать этого с нагом, но… тогда мне придется сейчас отдаться баггейну. Вот так первый раз! А я еще питала розовые фантазии насчет идеального первого секса в романтической обстановке. И получается…

– Нет… я не стану с ним… но и так я тоже не могу, пойми. Это же такое важное решение. Это ведь повлечет за собой определенные последствия… чтобы не нарушить обещание…

– Да, ты будешь беременна. Либо от этого змееныша, либо от меня, – обыденной интонацией умозаключил тот, сделав простецкое лицо. – Только не факт, что после беременности от нага ты выживешь… никто не выживал, насколько я понимаю.

– Вадим… прошу, – я слезливо взглянула на него, не в состоянии больше дергаться и сопротивляться. Его тело мертвой хваткой придавило мое. Он был такой тяжелый и значительный, что мне совсем не хватало сил сдвинуть его хотя бы на миллиметр.

– Нет, Соня. Ты сама виновата, что так все получилось. Надо было думать прежде. Теперь придется отвечать. У тебя два выхода, – жестко отрезал баггейн, пригвоздив мою руку с меткой к полу.

– Я не умру, если… у нас будет ребенок?

Вадим помрачнел. Он сам не знал, что из этого получится.

– Я могу тебе гарантировать только то, что не оставлю тебя и что постараюсь помочь, насколько хватит моих сил. Я не знаком со случаями оплодотворения обычных женщин… баггейнами. Но слышал, что от плода нагов они умирали часто, когда те в былые времена развлекались. А теперь… они обозвали это «генетическим экспериментом», хотя это всего лишь бесплодные попытки вывести новый вид существ… – Вадим объяснялся с проникновенной и чувственной ненавистью в голосе.

– Тогда… я не хочу умирать, – пара слезинок скатилась по моим вискам.

– Ты сама все решила, – после этих слов Вадим нагнул голову и поцеловал меня. Его руки ласково прошлись по моим плечам, а затем перешли незаметно на грудь, которая была под костюмом. Вадим расстегнул молнию, не разрывая поцелуя, и обнажил мою грудь в бюстгальтере. Он переместился губами на шею, а затем на ключицу. Меня же уже трясло от страха и непонятных мне чувств и ощущений, которые я впервые вкушала именно сейчас.

Баггейн снял с меня верхнюю часть костюма и просунул руки под мою спину, чтобы расстегнуть лифчик. Когда я услышала, как щелкнула застежка, я вскрикнула и закрыла обнажившуюся грудь руками.

– Не надо… – горячие руки Вадима легли поверх моих и мягко убрали их вниз. – Я… не видел такого раньше.

Он положил свои обжигающие черствые ладони на мои груди и пощупал их. Я закрыла глаза и учащенно задышала.

– Такая мягкая и бархатистая, – восхищенно шептал баггейн. – И при этом упругая… какая прелесть.

– Ты что… груди никогда не видел?.. – еле-еле выдавила я из себя, стараясь относиться ко всему происходящему отрешенно, будто это происходит не со мной. Вадим поднял на меня глаза, и я узрела в них неподдельный юношеский восторг. Это было действительно мило.

– Видел, но… там все было по-другому. Это было не так божественно.

После этих слов я почувствовала, как к щекам прилила кровь. Мне одновременно было приятно от того, что сейчас делается, но притом я не хотела еще до конца осознавать этого.

– Ты уверен, что у нас есть время? – решила все-таки сменить тему я.

– Да, – без тени сомнения ответил мне Вадим, все еще внимательно изучая мою грудь, и он так осторожно и аккуратно трогал ее, что мне показалось, что он разглядывает дорогущий хрустальный сервиз. – Змей оставил тебя тут на сутки. Я слышал, как об этом говорили охранники, потешаясь… они считают его извращенцем, а не ученым. Ты не первая в этой комнате…

После такого минорного воспоминания о разговоре охранников он убрал руки с моей груди и немного, кажется, потерял свой жаркий настрой. Я уже обрадовалась, что мне удалось отсрочить неминучее, как вновь принялся за свое дело.

Вадим, больше ничего не говоря, отодвинулся слегка назад, усевшись полностью на пол, и стянул с меня нижнюю часть костюма. Я сглотнула от напряжения и вытянулась, как солдатик. Я даже привыкла к оголенной груди и почти (ПОЧТИ) перестала стесняться, и вдруг последовал второй, более постыдный для меня этап. Мои трусы. В данный момент я лежала на полу только в них. Когти баггейна легонько царапали мою кожу на ногах, поглаживая и потирая ее. Вадим, похоже, изучал мое тело. Он понимал, что я устроена примерно так же, как и все его женщины до меня, но все-таки мы были разными существами. Человек гораздо более деликатен и хрупок, нежели баггейн или наг.

– Твоя кожа… она просто превосходна. Я никогда не видел ничего более потрясающего в своей жизни!..

Нет, он подлинно, истинно восхищался моим телом и тем, как я устроена. Я не могла в это поверить до конца, но он не притворялся.

– Обычная… – тихо пробормотала я куда-то в сторону, но Вадим услышал.

– Нет, – он стремительным рывком переместился к моей голове и посмотрел на меня с обожанием. – Особенно. Все особенно. Ты, твое тело, твоя кожа, твой запах…

Затем он упал лицом мне между грудей и стал обнюхивать мое тело, ведя носом от бюста по животу и до…

– Подожди, – вырвалось у меня, когда он добрался до самого пикантного места, но Вадим даже не дрогнул. Параллельно с этим он снял с себя извечную кожаную косуху и остался в одной серой футболке, джинсах и кроссовках.

– Я больше ничего не хочу слушать, – как заклинание проговорил он и начал стягивать с меня трусы. Я сопротивлялась, пытаясь натянуть их обратно, но тот действительно больше ничего не хотел слушать. Он уже все решил. Мои слова протеста тут были излишни, я смирилась с тем, что сейчас произойдет.

– Ты поразительная девушка, в курсе? – одним движением сняв с себя футболку, спросил он, ухмыляясь своей мерзопакостной улыбочкой. Я строго посмотрела на него, а после мой взгляд невольно упал на его торс. Да, повышенная волосатость груди и низа живота, но в целом очень даже хорошее телосложение для человеческого облика. В меру накачан, здоровый и крупный мужчина. То, что надо. У него большие и сильные руки, грубые, но так и положено для мужчины.

– Разглядываешь? – отрывисто заглянул мне в глаза он, с шумом втянув в себя воздух. Я даже содрогнулась.

– Просто посмотрела… нет, – я смущенно отвела глаза в сторону. А после и вовсе повернула туда же голову.

– Соня… – Вадим потерся носом о мою шею, закрыв глаза. Его дыхание хлесткими ударами отзывалось на моем теле. Эти жаркие импульсы пылали все отчетливее и отчетливее с каждым его движением.

До моего слуха долетел звук расстегивающегося ремня, а затем и молнии, и тут-то меня поразила жгучая боль, которая разлила по моему телу настоящий кипяток.

– Аха-й! – громко вскрикнула я, запрокинув голову. Вадим слегка зажал мне рот рукой и начал успокаивающе целовать в щеку. Его движения внутри меня были плавными, насколько можно это назвать именно так, хотя я ощущала что-то твердое и болезненно обжигающее, что-то разрезало меня и раздирало внутри мои органы. Вадим убрал руку, но тут же заткнул мне рот своими губами. Я хныкала и ныла от нарастающей боли внизу живота, но Вадиму было труднее. Он сдерживал себя максимально долго, чтобы не навредить меня, но его животные инстинкты дали о себе знать, когда возбуждение перешло в стадию необузданной страсти и желания полностью заполучить меня и мое тело.

Вадим взял просто бешеный темп, и у нас получился самый настоящий жесткий секс, какой я только могла себе представить. Все это время он стонал от удовольствия и пытался подавить в себе этот первобытный мощный толчок, который ударил ему в голову.

– О, Соня, это… это, – его слова путались, а дыхание сбивалось, – чертовски… чертовски, нет, дьявольски великолепно… это невообразимо приятно… я сейчас сойду с ума…

Я вот не испытывала ничего приятного, потому что боль от лишения девственности перекрывала любые блаженные ощущения. Но я была рада, что хоть кому-то из нас хорошо.

– Я совсем скоро… – пробубнил он мне на ухо. И я вся напружинилась от этих слов. Когда же он резко остановился и издал какой-то утробный длительный рык, я поняла, что процесс завершен. Внутри все горело от боли и жара, поэтому каких-то особых чувств там не было.

– Вадим, – обратилась я к нему, когда все уже было закончено.

– Да? – тяжело дыша, отозвался он, лежа у меня на плече.

– Что теперь будет? – не успела я закончить вопрос, как метка на моей руке начала нещадно болеть и одновременно чесаться. Я подняла руку и увидела, что отметины нет, но вместо нее остался красный след, как после легкого ожога.

– Ну, в любом случае, нагу ты больше ничего не должна, а потому одевайся. Я забираю тебя с собой.

Я посмотрела на него, поджав недоверчиво губы, но все же сделала, как он велел.

Выбраться из логова наг было сложно, но мы с Вадимом воспользовались нашей обычной схемой «охотник-мертвая добыча», и это прокатило, потому что нагов действительно снаружи почти не было, однако парочка любопытных все-таки подошли к Вадиму и очень в хамской форме спросили, что тут забыл баггейн. В эти моменты у меня чуть сердце в пятки не ушло. Вадим отговаривался как мог, но те попросили его любезно удалиться из города, и он в итоге кое-как смог переправить нас на уровень выше – в свой подземный город. Лежа на его плече с закрытыми глазами, мне вновь казалось, что мы летаем. Даже затошнило.

Я очень удивилась, когда в его пещере я обнаружила Артема. Я обрадовалась и поспешила к нему, чтобы осмотреть, но тот глядел на меня с неким тошнотворным омерзением и старался отгородиться от меня так, чтобы я к нему не прикасалась. Я не глупая и поняла, что произошло. Он ведьмак, и его видения касательно других людей могут быть не самыми приятными. Я вспомнила, что он недавно целовал меня и что это еще больше могло расстроить его из-за того, что Артем увидел. Однако я постаралась не подать виду и остаться непоколебимой.

Ближе к вечеру Вадим провел нас на поверхность через один из подземных ходов баггейнов, которые установлены в лесу.

Артем был молчалив и не обращал на меня никакого внимания, зато Вадим ни на шаг не отходил, постоянно спрашивая про мое самочувствие. Когда же Артем отказался вынимать из меня подземного паразита, которого так удачно пристроил Мадуил, и попросил об этом Вадима, я и вовсе удивилась тому, насколько сильно отрицательные эмоции захватили охотника. Он вел себя как обиженный и оскорбленный мальчишка. Никогда бы не подумала, что такая реакция свойственна именно Артему… Он казался всегда таким невозмутимым и уверенным в себе. Неужели его так обидело видение обо мне и Вадиме? Или его гложет что-то другое?

– Не шевелись, – попросил Вадим. – И рот держи шире… Да… Вот так!

– Ты знаешь, что это такое? – спросил равнодушно Артем, стоя рядом и наблюдая за процессом. Вадим же пытался разобраться с механизмом, на котором крепится вся конструкция, и вскоре у него это получилось.

– Это глубокоподземный паразит, который живет в мертвечине и останках. Одним из его удивительных свойств является то, что он может передавать свои способности хозяину, если тот живой, конечно. Вот наги и используют его, чтобы держать пленников, которым трудно находиться под землей, подольше.

– Я бы хотел изучить этого… паразита, – вскользь заметил Артем, стреляя глазами в Вадима.

– Забирай, – как только Вадим достал из меня эту дрянь, он тут же перекинул ее Артему, который вмиг принялся рассматривать склизкое непонятное существо в фиолетовых разводах, которое вяло шевелилось у него в руках. Я же прокашлялась, и меня вырвало под ближайшее дерево, потому что процесс извлечения оказался ну до безумия отвратным. Вадим подошел ко мне сзади и погладил по спине. Его поведение радикально изменилось, что не могло меня не радовать. Они с Артемом будто поменялись ролями. До того чуткий и добрый траппер оказался на деле чопорным и достаточно непонятным персонажем. Хотя это он, скорей всего, рассказал Вадиму, где искать меня. Значит, ему все же не плевать. Тогда в чем дело?

– Соня, тебе надо прилечь… Давай-ка я отведу тебя домой, – предложил Вадим заботливо. Но тут вмешался Артем, чем сильно досадил моему… парню?

– Она с матерью теперь живет на нашей базе. Тебе туда нельзя, баггейн. Спасибо, что помог. Дальше мы сами…

Мне показалось или мелькнула искра? Кажется, эти двое сейчас испепелят друг друга молниями.

– Ей больше не обязательно жить на базе. Я могу о ней позаботиться… – огрызнулся Вадим, помогая мне подняться на ноги. Я была сильно измучена и слабо стояла на земле. Я также не могла понять, как у Артема хватает сил быть таким бодрым. Он что-то принял?

– Ты уже один раз позаботился. Да так, что мне пришлось ей всю кровь очищать, а потом еще делать несколько операций на лице… – не упустил возможность подсолить Артем, убирая паразита в маленький черный пакетик.

Вадим еле слышно зарычал, но постарался сдержаться. Я не могла не отметить, как он старательно сдерживает свою вспыльчивость и агрессию. Неужели он тренировался ради меня?

– Много произошло всего с тех пор. Теперь все иначе, – попытался монотонно произнести каждое слово Вадим.

– Тот факт, что ты ее трахнул, ничего не меняет.

Тут уже челюсть отвисла у меня. Артем сказал это с такой непринужденной интонацией, с таким отвратительно бесстрастным выражением лица, что мне самой захотелось вмазать ему посильнее.

– Боже, прекратите вести себя как школьники, – вмешалась я. Парни подумолкли.

– Надо вернуться на базу с Вадимом. Он спас меня и тебя. Это о многом говорит. Ты не можешь отрицать его природу, но он борется с ней, и ты видишь это, ты же не слепой! – вступилась я после паузы за баггейна.

– Пусть идет, но малейшее подозрение, и я как представитель трапперов приму соответствующие меры. Я благодарен за наше спасение, но это не отменяет всего того, что он сделал. Амнистии не будет… – угрожающе проскрежетал зубами Артем, а после развернулся и обиженно потопал вперед. Я спокойно выдохнула, хотя впереди было много неприятного. К примеру, разговор с мамой, который просто неизбежен. Она будет в ярости, и я даже не знаю, как преподнести ей все это. Мне самой пока даже непонятно, что происходит и как это все вообще закончилось. Все случилось так быстро, что я даже глазом моргнуть не успела. А Вадим? Он другой. Я не могу не замечать этого. Он стал сдержаннее и спокойнее. Раньше за такие слова он набросился бы на Артема и порвал его на кусочки, а сейчас он действительно старается быть… человеком.

– Я не знаю, что говорят в таких случаях, но… я не хочу, чтобы с тобой и с тем… что у нас получится, что-то случилось, – пробубнил невнятно он, помогая мне идти за Артемом.

– Я забеременела? Правда? – как-то боязливо спросила я.

– Если метка исчезла, то… да, ты сдержала обещание. Эксперимент змееныша удался… – нехотя ответил баггейн.

– То есть ты отец моего ребенка? – с истеричной усмешкой вновь задала я вопрос.

– Я же, получается, твой первый и пока единственный партнер. Значит, да.

Нам обоим было тяжело говорить об этом, но это надо было обсудить.

– И что же делать? – осведомилась я.

– Ждать результата эксперимента.

Оглавление

Часть I Апрель. 2014 год

  День 1

  День 2

  День 3

  День 4

  День 5

Часть II Июль. 2015 год

  День 1

  День 2

  День 7

  День 10

  День 11

  День 12

  День 13

  День 20

Часть III Август. 2015 год

  День 1

  День 2

  День 3

  День 4 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg