«Многоточия»

Многоточия (fb2) - Многоточия 1102K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Московцева - Федор Московцев

Федор и Татьяна Московцевы Многоточия

Пролог

[Из заметок врача-невролога приёмного отделения больницы скорой медицинской помощи]

…В приёмном отделении я принимал 25-летнего пациента с направительным диагнозом «Состояние после впервые возникшего эпилептического приступа». Согласно должностной инструкции, я был обязан осмотреть его, сделать компьютерную томограмму головного мозга для исключения инсульта или опухоли, после чего, при исключении угрожающих жизни состояний, направить в лечебно-профилактическое учреждение по месту жительства. После тщательного сбора анамнеза выяснилось, что парень прибыл из Калмыкии, ему негде жить, и он кочует по больницам, умело изображая приступы потери сознания с судорогами, что называется, профессиональный больной. Несколько дней назад, например, он был выписан из КБ № 16. Получалось, что, если в тот день и был некий приступ, то далеко не первый, и показаний для госпитализации сына степей в нашу БСМП не было никаких.

Установив всё это и выполнив компьютерную томограмму головного мозга, я пришёл в смотровой кабинет и сказал пациенту, чтобы он встал с лежачей каталки, забрал свои вещи и покинул наше медучреждение. Он приоткрыл рот, обнажив выступающие вперёд, как у кролика, два верхних резца, посмотрел на меня долгим немигающим взглядом, закатил глаза и сделал вид, что отключился. Что произошло потом, я не помню, и, сколько бы ни пытался восстановить по памяти ход событий, у меня ничего не получалось. Припоминаю, как обнаружил себя в ординаторской со следами крови на костяшках пальцев, как долго мыл руки и замазывал тональным кремом ссадины. Потом пообедал, осмотрел нескольких пациентов, а в конце дня, когда расписывался в журнале за отказы в госпитализации, моя медсестра попросила дооформить историю болезни калмыцкого пациента. Тут я вспомнил про него и поинтересовался, где он, – я же не видел его в смотровой после того, как велел ему убраться. И она рассказала следующее: с ним случился настоящий судорожный приступ, в результате чего он упал с каталки лицом вниз и разбил себе нос, кроме того, выбитыми оказались два верхних резца, которые так портили прикус. После чего ему сделали повторную томограмму и передали нейрохирургам.

Я невольно посмотрел на свои руки и спросил:

– А что, были свидетели? Кто-нибудь видел приступ?

Медсестра ответила:

– Нет, никто. Я зашла в смотровую, вижу, лежит на полу в луже крови. Позвала санитаров.

– А что нейрохирурги?

Она пояснила, что дежурный нейрохирург отписал его, то есть, обработав рану, и, не выявив показаний для экстренной госпитализации в своё отделение, выпроводил его, порекомендовав обратиться в отделение челюстно-лицевой хирургии ЛПУ по месту жительства.

Я осведомился, возмущался ли пациент, остался ли недоволен нашим приёмом. Медсестра пожала плечами и сказала, что парень ушёл, не дождавшись выписки с результатами исследований и рекомендациями:

– Он просто исчез…

Удовлетворившись таким ответом, я стал закрывать его историю болезни – оформлять выписку, в которой были указаны его паспортные данные, протокол отказа в госпитализации, эпид. анамнез.

…То, что случилось и чего я был свидетелем и участником, долго не доходило до моего сознания, хотя я помнил все подробности событий… за исключением обстоятельств падения пациента с каталки. Мне как-то не думалось об этом; и всякий раз, когда я пытался восстановить этот день, у меня в памяти всплывал яркий визуальный акцент – кроличьи зубы больного, а также его имя: Валерий К.

Собственно драма

Меня зовут Андрей Р., мне 42 года, и я существую одновременно на нескольких уровнях реальности. И, даже находясь в бессознательном состоянии, не прерываю связь с внешним миром, что создаёт для окружающих проблемы.

У меня не так много принципов, чтобы я их игнорировал. Одним из них является «быть объективным». Правда, в разное время я вижу окружающую действительность настолько по-разному, что объективность становится величиной переменной. Соответственно, могут меняться решения о том, как с этой действительностью работать. Единственными константами для меня остаются мои пороки и полуотключенное от реальности состояние. Объективно, я прохожу через период саморазрушения и нахожусь в ожидании того, что некие не зависящие от меня обстоятельства, наконец, нормализуют мою жизнь. Я не сверяю каждый свой шаг с учебником по логике, а понятие объективности совсем неуместно для описания моего пути. Но я честен, мною движут идеалистические мотивы, и мои действия сообразуются с базовыми представлениями о справедливости.

А ещё я считаю, что о характере человека и о его судьбе можно судить по тому, как его назвали родители. Существует магия имени: рано или поздно с тобой обязательно произойдёт то, что происходило с твоими тёзками.

Долгое время, более 10 лет, я занимался бизнесом, был при больших деньгах, часто ездил в командировки, соответственно, в те времена, когда отношения с девушками не граничили с патологией, у меня сложилась кое-какая статистика. Больше всего мне подходят девушки по имени Ольга, Марина, Мария и Екатерина. Каждый новый роман с Олей, Мариной, Машей и Катей – это повторение хорошо знакомой истории. Хуже всего у меня получается с Еленами, Иринами и Юлиями. Остальные имена – промежуточные варианты. Попадались в единичных экземплярах Мадина, Регина, Алсу, Айшат, Гульнара, – по ним никакой статистики нет. То же самое – по девушкам с именем Валерия.

И, надо же такому случиться, что самое, пожалуй, сильное чувство у меня возникло к девушке по имени Лера…

* * *

…Но, обо всём по порядку. И для более полного раскрытия темы уместно рассказать историю моих отношений с сотрудницей по имени Валерия, проработавшей у меня на фирме около 7 лет. Она занимала должность менеджера по продажам, и сотрудником была весьма эффективным. Результаты у неё были высокие, доход соответствующий, стимулов к сверхурочной работе у неё было предостаточно. Одним из них был Я.

Однажды, она вдруг приехала ко мне в Петербург (мой основной бизнес, связанный с продажами промышленного оборудования, базировался в северной столице, тогда как фирма, специализировавшаяся на реализации медицинского оборудования и расходных материалов, находилась в провинциальном N-ске). Это не было командировкой, она приехала «на экскурсию», но я ей эту поездку оплатил. Мы виделись всего два раза за время семидневного визита Валерии, и я не мог не почувствовать томительного ожидания, в котором она пребывала. «Ну, когда же ты возьмёшь меня?» – ясно читалось в её глазах. Да, она была красива, мне было интересно с ней… поговорить… но никакого влечения я к ней не испытывал. Возможно, дело было в возрасте: мы одногодки, а я на тот момент специализировался на 17-18-летних)))

Делами своей N-ской компании я занимался урывками в течение рабочего дня и более полноценно по вечерам: созванивался с сотрудниками и партнёрами по бизнесу, принимал по электронной почте отчёты и отправлял списки поручений и дел, etc. Также, примерно раз в две недели я прилетал в N-ск, как правило, на выходных. Руководству фирмы (= наёмным менеджерам) приходилось выходить на работу в субботу-воскресенье, чтобы пообщаться со мной. Не все вопросы решались в офисе, иногда мы ходили в рестораны и ночные клубы, и такие встречи имели неформальный характер.

Во время очередного подобного делового свидания, – дело было в ресторане «Прибой», – Валерия вдруг выпалила: «Ну, когда же, директор, я смогу тебя соблазнить?!» После этих слов мы долго смотрели друг на друга… напряжение нарастало… потом я сказал: «Да прямо сейчас», позвал официанта, расплатился по счёту, после чего мы проследовали на ресепшн и взяли номер в гостинице, при которой, собственно, данный ресторан находился…

Нельзя сказать, чтобы такие свидания стали нормой, что называется, рутинной практикой… но они были. Параллельно с этим Валерия состояла в интимной связи с двумя моими сотрудниками, и они докладывали мне, как она им плакалась, мол, любит меня до безумия, а я, такой негодяй, не отвечаю ей взаимностью… кроме того, меня атаковал один московский бизнесмен, с которым я имел дела, требуя, чтобы я её «отпустил» (она являлась исполнителем по нашим с ним сделкам). То есть, официально объявил бы ей: «Я бросаю тебя, между нами всё кончено, ты свободна!» Оказалось, она дала ему… всё, что могла, это само собой, учитывая её темперамент и привычку смешивать деловые отношения с личными… а также надежду на то, что станет его женой, как только полностью развяжется со мной… однако, никто не понимал, где проходит граница наших отношений и как именно должен выглядеть наш окончательный разрыв. Меня в какой-то степени раззадоривало то, скольких парней водит за нос женщина, которая, в свою очередь, сходит по мне с ума.

…Объективно, великий блуд творился в моей конторе, однако, какое-то время всё шло более менее гладко и никак не отражалось на работе. Препирательства и трения начались одновременно с финансовыми сложностями, когда на N-ской фирме обнаружилась огромная недостача и я был вынужден вывести деньги с петербургской компании, чтобы спасти положение (в итоге я потерял оба бизнеса… а ещё с женой развёлся). Отношения с Валерией стали очень напряжёнными. Она стала вязкой, как ночной кошмар, и принялась меня шантажировать, используя влияние на стратегических партнёров фирмы. На тот момент от неё зависело подписание договора на 10 миллионов долларов, и от заключения этой сделки зависела моя жизнь (на меня охотились бандиты и заводились уголовные дела, в моём офисе паслись судебные приставы… и прочая и прочая…) Уму непостижимо, как я умудрился заключить эту судьбоносную сделку и не надеть на себя хомут в виде женщины, которая жалуется на тебя в объятиях твоих подчинённых и бизнес-партнёров. Атмосферу приюта для умалишённых подчёркивали её истеричные причитания: от соплей «Возьми меня, убей меня, я твоя навсегда в царстве мятых простыней» и до бычки «Лучше бы ты насовсем исчез, я бы вылечила зависимость от тебя, идиота». Никак не реагируя на эти заявления, я втайне мечтал, чтобы исчезла она, а не я.

В итоге, полученными деньгами я закрыл самые опасные долги, после чего обанкротил фирму через Арбитражный суд и стал думать, как бы решить проблему с надоевшей, как зубная боль, Валерией. С одной стороны, это было просто, учитывая мой род занятий и круг знакомств. Днями и ночами меня соблазняла тёмная и страшная сила, я уже почти был готов взять на душу грех… но в итоге понял, что, находясь в сознании, никогда не смогу такие вещи сделать.

И, пока я ломал голову над этой задачей, она вдруг сама собой и решилась. Лера сделала лучшее, что только могла на тот момент сделать – исчезла. Вдруг перестала надоедать мне звонками с требованием немедленной встречи. Какое-то время меня беспокоили милиционеры из РОВД, расследовавшие факт её исчезновения по заявлению её матери. Она многое успела рассказать своим подругам – правоохранителям стало известно о наших отношениях и мне пришлось объясняться, когда мы виделись с ней последний раз, при каких обстоятельствах, были ли мы в ссоре, и мог ли я желать от неё избавиться. Реальность завернулась спиралью: не помню, что я там показывал на допросах, однако, будучи главным выгодоприобретателем (я так и не успел выплатить Валерии проценты с её мегасделки), я оказался вне подозрений… в отличие от её московского жениха.

Решив основные проблемы, расплатившись с самыми серьёзными людьми, которых никак нельзя было кинуть, я «пустился в бега» (в связи с банкротством фирмы на меня завели два уголовных дела).

Несколько лет прошли под знаком самоуничтожения, я провёл их в федеральном розыске, хаотично перемещаясь по стране, потом, после того, как принял решение вернуться к нормальной жизни и социализироваться, в судебных разбирательствах и борьбе с вредными привычками. И, если судебные дела были разрешены в мою пользу, то во втором случае не всё было так однозначно… ибо сказано: водка – трудная вода)))

Таким образом, я выпал из реальности на 7 лет. Это было похоже на лихорадочный сон… но вместе с тем, неким сбывшимся ожиданием, и вот, что я написал по этому поводу на своём сайте razgon.club:

«31.07.2013 Бойтесь своих желаний

Когда работал (имеется в виду НОРМАЛЬНО работал, т. е. был владельцем бизнеса и зашибал большие деньги), всегда мечтал отойти от дел… лет на несколько, чтобы заняться творчеством – снять фильм, например (тогда у меня была такая финансовая возможность).

И вот как эта моя мечта сбылась: в 2006-м году мне пришлось обанкротить фирму с крупными долгами, и я действительно на несколько лет оказался предоставлен самому себе, залёг на дно в связи с заведенными на меня уголовными делами, и смог, наконец, заняться творчеством. На фильм средств уже не было, зато я смог написать в какой-то степени автобиографичный роман «Реальные истории», выложенный на сайте razgon.su (в энторнетах по этому поводу писали, что я убиваю литературу).

Творческий отпуск, который правильнее было бы назвать «психиатрическими каникулами», продолжался до конца 2012 года. К тому времени звёзды, наконец, встали правильным образом, и можно уже было решать вопросы с Главным Следственным Управлением, где были заведены уголовные дела… да и денег уже практически не осталось, дабы беззаботно продолжать свои творческие изыскания… так что, утолив жажду творчества, пьющий мыслитель вернулся к обычной трудовой жизни.

Резюмируя сказанное: моя мечта реализовалась в таком извращённом виде, что, оглядываясь назад, я жалею, что так сильно жаждал отойти от дел, дабы заняться чем-то более интересным.

PS. Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться».

* * *

История моей компании является образцом нетривиального маркетингового подхода, и, безусловно, далека от шаблонов. Она началась как успешный бизнес-проект, но постепенно превратилась для меня в трансцедентальный трэш; и такие проблемы не возникают на пустом месте. Первый тревожный звонок прозвучал задолго до обращения в Арбитражный суд. Сначала была маленькая недостача, происхождение которой объяснялось отсутствием элементарного учёта и экономического анализа. Потом недостачи стали возникать постоянно, и я уже не обращал на них внимания и не анализировал причины проблемы. Я планировал наладить управленческий учёт, но время, выделенное для этого, предпочитал проводить с бокалом в руке и в обществе очередной красотки. Постепенно я терял связь с реальностью. Иногда я чувствовал связь с миром всего несколько секунд или минут в день. И вдруг понимал: «Вот чёрт, я проспал два дня. Я что-то делал, но был в отключке». Я путал факты и свои собственные представления о действительности. Мне нужен был кто-то, кто бы постоянно меня будил.

Таким образом, я огрёб кучу дерьма совершенно справедливо… но никак не хотел с этим мириться. Моё прошлое продолжало влиять на моё настоящее, и эти новые времена были проникнуты очень тяжёлым духом: я надолго застрял в провинциальном N-ске, в унылом и безнадёжно скучном месте, где время застыло на отметке «Отстой forever» и где была зарегистрирована моя фирма, и где, соответственно, по месту регистрации местными милицейскими упырями в отношении меня были заведены уголовные дела. Сначала следствие, потом суд, районный и апелляционный. При помощи адвоката мне удалось заволокитить дела: одно было закрыто по амнистии, другое – в связи с истечением срока давности. Судебные издержки обошлись мне в копеечку, и в оконцовке я остался не у дел, что называется, у разбитого корыта, и без какой-либо возможности начать новый бизнес. По знакомству получить взяткоёмкую должность не получилось, и, по совету одного мудрого человека, помогавшего решать мои вопросы, я восстановил свой медицинский диплом – заново прошёл интернатуру по неврологии и получил сертификат, дающий мне право работать врачом (дело в том, что без медицинского стажа я не имел права заниматься врачебной деятельностью, так как после окончания ВУЗа прошло более 5 лет). Если называть вещи своими именами, начать работать врачом в 40 лет, когда твои однокурсники дослужились до должности зав. отделением или главврача, в нашей управляемой чудесами стране, где доктора получают меньше, чем пэтэушное быдло, трамвайный кондуктор, например, – это тупик в конце долгого безнадёжного пути, это приговор и полная безнадёга, coitus letalis. Правители Этой Страны по инерции с советских времён считают, что целью врачей является духовная и созерцательная жизнь, поэтому бюджет здравозахоронения формируется по остаточному принципу, а те крохи, что в итоге формируются, более чем на 50 % разворовываются чиновниками. Но у меня не было другого выхода, я был вынужден работать хотя бы врачом, дабы не существовать совсем уж по маргинальной схеме. Что называется, нужда правит миром.

Сразу после сдачи экзамена в интернатуре и получения сертификата я устроился на должность невролога приёмного отделения больницы скорой медицинской помощи, и, пребывая в муках перерождения, впервые к жизни приступил к не похожей на вечеринку работе, к работе «на дядю» от звонка до звонка… и в этом была раздражающая нелепость, с которой мне пришлось мириться. Меня взяли в приёмное отделение, и в мои обязанности входило осматривать поступающих по «скорой помощи» пациентов на предмет наличия ОНМК (острое нарушение мозгового кровообращения) и госпитализировать оных в стационар, либо, при исключении инсульта, перенаправлять в другие лечебно-профилактические учреждения. Работа была весёлая, я приходил в больницу, как в цирк, зная точно, что будет трэш – представление с участием алкоголиков, наркоманов, бомжей, социопатов, блюющих и делающих под себя дементных бабушек и дедушек, истеричек, психопатов, обдолбанных пролетариев, просто придурков, прочих поломанных созданий… очевидно, не знавших о существовании водопровода, судя по исходившему от них тяжёлому запаху, запаху падали, коим пропитались смотровые кабинеты приёмного отделения. Вообще, строго говоря, пациенты бывают двух видов: те, что платят, и те, что не платят. ВСЁ. Третьего не дано. Вышеперечисленный сброд – это подвиды неплательщиков. У тех, кто платит, подвидов нет.

Зарплата была унизительно низкая. Такие вот особенности Этой Страны – человек, отучившийся минимум 7 лет в мединституте, получает на уровне пэтэушника, какого-нибудь кассира или повара. В прошлой жизни, когда я был владельцем бизнеса, самые низкооплачиваемые мои сотрудники, кладовщики и фармацевты, получали больше, чем я сейчас, будучи доктором, от которого зависит жизнь пациента. Работать врачом – это всё равно, что продавать жареную картошку в Макдоналдсе в плане потогонной системы, с некоторыми отличиями: в российской больнице тебе меньше платят, тебя постоянно со всех сторон х*есосят, как помойного кота, и ты не являешься полноценным человеком как в глазах руководства, так и в глазах пациентов. Ты – чмо позорное, ты всем ОБЯЗАН, а тебе не должен НИКТО. Соси *уй и радуйся, что тебе платят меньше, чем в Макдоналдсе, зато стабильно))) По большому счёту, врачевание в России – это не работа, а дорогостоящее хобби.

Ну и значит, как заплатят, так и полечат, и, поскольку пациенты в большинстве своём не платят, то их практически никто не лечит)))

А что, как по мне, например, то за ту зарплату, что мне платят, я готов всего лишь переместиться с домашнего дивана на рабочий и там отдыхать. Дополнительные телодвижения – за дополнительную плату. Все рашкованские врачи так рассуждают. Бесплатно работать никто не хочет… Ну, конечно, есть полудурки… пардон… врачи с синдромом интерна, которые до седых волос с энтузиазом бесплатно мудохаются со всякими бредогенераторами, ходячими\лежачими генераторами случайных жалоб, анализируют каждый их чих и пук, и, как доктор Айболит, ставят и ставят им градусники. Но их очень мало, в основной массе врачи лечат по «стандартам», куда препараты включены не по принципу эффективности, а по принципу «какой производитель занесёт больше денег в Минздрав».

Вот одна из заметок с моего сайта razgon.club, посвящённая данной проблеме:

«07.05.2015 Клуб самоубийц, или чёрный список пациентов

Интересно, на какую медпомощь рассчитывают скандальные пациенты и профессиональные жалобщики, которые восстанавливают против себя медперсонал уже на уровне приёмного отделения?! Они со скандалом госпитализируются, затем с оравой истерящих родственников достают врачей бесконечными придирками, а после выписки заваливают инстанции жалобами. Ни о каком нормальном лечении не может быть речи, for sure. Нет, лечение-то будет, доктора же давали Гиппократу))) Но чисто формально, по «стандартам», куда, как известно, препараты включены не по принципу эффективности, а по принципу «какой производитель больше заплатит чиновникам Минздрава». Например, остеохондроз будут лечить НПВС-ами, так, чтобы желудок отвалился и почки отказали. Физиотерапию, массаж, блокады, хитрые мази и постизометрическую релаксацию жалобщику точно никто не предложит.

Представьте, что вы доставили в автосервис убитую машину и потребовали немедленно и бесплатно её восстановить. При этом нахамили мастеру и приказали прекратить ремонтировать другие машины, чтобы он занимался только вами. Конечно, вы так не сделаете, потому что рискуете получить монтировкой по башке.

А почему вы себе позволяете то же самое в медучреждении?!

Кто-то скажет, что медицина отличается от остальных сфер услуг. Да ничего подобного! Всё то же самое; во всём мире медицина – это бизнес по оказанию медицинских услуг, и только наше правительство заигрывает с быдло-электоратом, оно провозгласило бесплатность оказания медпомощи, не создав при этом условия предоставления оной. И никак не защитив врачей. Да, сутяги есть везде, но при этом существуют механизмы защиты от них. А у нас есть только механизмы наездов на медиков.

И в условиях бездействия властей нужно как-то обеспечить себе нормальные условия работы. Среди всего прочего необходимо создать чёрный список пациентов наподобие банковского стоп-листа, куда заносят недобросовестных кредиторов. Где-то когда-то прокололся – сразу попал в список больных, которых всю дорогу будут лечить строго по официальным «стандартам», пока не залечат окончательно)))

Идея эта не нова, люди уже в данном направлении работают, вот, например:

/

Конечно, существует этика, врачебная тайна, все дела. Но указанный публичный чёрный список совсем необязательно должен содержать больничные выписки и сканы жалоб. Можно напротив ФИО больного проставлять определённую категорию и степень идиотизма, например:

1. Алкоголики-наркоманы, быдлота, гопота, прочие социопаты, бомжи, говнари и отбросы;

2. Жалобщики-сутяги; плюс говно-корреспонденты, снимающие происходящее в медучреждениях на видео с последующим выкладыванием в интернете и присовокупляющие видеоматериалы к своим говно-жалобам;

3. Истерички, тупые п*зды, психопаты и просто придурки;

4. Профессиональные больные, которые чалятся по больницам, а свою жилплощадь сдают, либо экономят на услугах ЖКХ, предоставляя справки о том, что находятся в стационаре; а также гуманоиды с маниакальным стремлением «лечь пообследоваться и прокапаться»;

5. Подсадные утки и пидарасы, сующие докторам меченые купюры с целью подставы; а также менты, которые заводят уголовные дела на врачей;

6. Ревизоры, члены «комитетов по этике», прочая правозащитная шиза и «волонтёры»;

7. Потребительские экстремисты – халявщики, в отсутствие показаний требующие по быдло-полису проведения дорогостоящих исследований, которые не включены в программу ОМС;

8. Любители халявы, пытающиеся по суду стрясти с медучреждений деньги, в том числе за приобретенные для себя же медикаменты или оказанные услуги; а также их юристы и представители правоохранительных органов, решающие вопросы в их пользу;

9. Фанаты 03, вызывающие «скорую» по 10 раз на день безо всякой необходимости;

10. Шизоиды, оставляющие в частных клиниках килотонны дензнаков в оплату бесполезных исследований и манипуляций, которые после отфутболивания заявляются в государственные медучреждения, и, потрясая быдлополисом ОМС, требуют немедленно и БЕСПЛАТНО восстановить здоровье, подпорченное частнопрактикующими докторами;

11. Кидалы – пациенты, которых госпитализируют по договорённости, и которые по выписке не оплачивают оказанные медицинские услуги;

12. Блатота – высокопоставленные чиновники и их родственники, которые считают, что их служебное положение даёт им право на бесплатное оказание дорогостоящих медицинских услуг без жизненных показаний, а просто «пообследоваться»;

13. Преувеличенно сознательные граждане, вызывающие «скорую» для оказания медпомощи валяющимся на улице жывотным – бомжам, алкашам, наркоманам и прочим отбросам. На практике помощь заключается в перемещении тела в укромное место, недоступное для глаз означенных граждан. Либо, если фельдшер КСМП окажется настолько неадекватен, что привезёт подобранное говно в больницу, в оконцовке оно всё равно окажется выброшенным на улицу. Реальный клинический случай: шароёбился один такой сознательный гражданин по лесопарку и обнаружил вдруг бомжа. Тот практически слился с окружающей природой – врылся в некую полунору, оброс мхом, типа человек-пень. Челопень, блин! Гражданин позвонил 03 и вышел на трассу. Подъехавшая «скорая» не смогла проехать к месту произрастания челопня, фельдшер пошёл туда пешком. Дошёл до места, посмотрел и ушёл обратно. Везти бомжа отказался, а истерящего Гражданина послал на*уй. Тогда Гражданин снова позвонил 03… а заодно и 911. Прибывшей скоропомощной бригаде велел везти бомжа в больницу, а ментам – проконтролировать, чтобы его не скинули в ближайшую канаву. Фельдшеру ничего не оставалось делать, кроме как доставить тело в БММП с левым диагнозом «ОНМК?». Вместе с землёй, ветками, прошлогодней листвой, он представлял собой колоритное зрелище – хрен поймёшь, где там голова, жопа, руки, ноги… что характерно, в сопроводке было указано АД, ЧСС, и глюкоза крови, бггг))) Волокуша от него была шо песдетс(((И таки что вы думаете? В итоге, провалявшись в приёмном отделении полдня и провоняв всё насквозь, с наступлением темноты челопень предсказуемо был пинками вышвырнут на улицу. Касаемо сознательных граждан – даже соцработники называют их «тварями» и «мразями». На самом деле, если вы такие сердобольные, так подбирайте бомжатину с улицы, везите себе домой, и обхаживайте их, мойте, кормите, поите пивом-водкой, можете ещё своих жён-дочерей подложить! Творите добро своими руками, а не чужими, не надо никуда звонить и создавать нормальным людям проблемы!

14. Проверяльщики – поцыэнты, которые таскаются с одинаковыми жалобами по разным врачам одной специальности, чтобы сравнить диагнозы и рекомендации. Часто просят очередного доктора, чтобы он оценил и прокомментировал консультацию предыдущего. Рекомендации они не выполняют на 100 %, а наугад принимают один препарат из схемы лечения доктора № 1, один из рекомендаций доктора № 2, и так далее. Меняя по своему усмотрению дозировки, например: четвертинку одного препарата 3 дня, тройную дозу другого препарата в течение жизни… etc. В оконцовке попадают в реанимацию с диагнозом типа «Медикаментозная гипотония» или «Отравление бензодиазепинами». Типичный пример. Невролога по дежурству туманно попросили осмотреть 18-летнюю девчулю, типа: «Глянь её, пожалуйста, это Иван Иванович обратился к Петру Петровичу, а тот ко мне, потому как это родственница Сидора Сидоровича, и ей нужна срочная консультация невролога». Объективно: бледное субтильное создание с влажными ладошками и мокрым взглядом, испуганно вздрагивающее, когда к ней обращаются. Продуктивному контакту недоступна, на все вопросы за неё отвечает мать, утверждающая, что у девушки «сильнейшие головные боли, на фоне которых происходят эпи-припадки». Сами припадки описать не может, вместо этого сыплет диагнозами. Девушка сама толком ничего не поясняет, теряла ли сознание, прикусывала ли язык – вразумительно ответить не может. На вопрос: «Когда был последний эпиприступ?» мать отвечает: «Да вот же, только что при вас». Синдром гиперопеки, короче. В кипе анализов, консультаций и результатов исследований невролог заметил недавние осмотры двух других неврологов, с которыми лично знаком, и спросил, выполнялись ли их рекомендации. Мать уклончиво ответила, что попробовали один препарат, он что-то не помог, взяли другой – он тоже не пошёл. Диагноз «Эпилепсия» при этом ни в одном документе не фигурировал. Доктор спросил: «До меня вас осмотрели два очень хороших специалиста. Дали вам рекомендации. Почему вы не лечитесь? И зачем вам нужен я?» На что мать невозмутимо отвечала: «А нам СКАЗАЛИ, что нужно проконсультироваться МИНИМУМ у 3-х неврологов. А там дальше уже СМОТРЕТЬ»… В своём осмотре доктор написал всего одну фразу: «Очаговой неврологической симптоматики не выявлено». И молча удалился… Ну, был бы это платный осмотр – можно осматривать\консультировать круглосуточно. Машина едет, пока в бензобаке есть топливо. А бесплатно работать с халявщиками по просьбе полузнакомых людишек, чтобы твой осмотр пополнил коллекцию меддокументации какой-то истерички – предоставим это Гиппократу)))

15. Гомосятина, – это пидарасы в плохом смысле слова. Тут необходимо пояснение, ибо в проблеме педерастии, как и во всём остальном, существует политика двойных стандартов. Если парень отсасывает у других парней и балуется в попку, при этом он лох, нищеброд и вообще не при делах, то он гомик, пидор, гамак, педрила, голубарь, глиномес, заднеприводный, жопошник, гомосек и педераст. А если парень отсасывает у других парней и балуется в попку, но при этом при деньгах, с положением в обществе и на хорошей должности, то это рукопожатный гей. В настоящий чёрный список включены пациенты из 1-й группы.

16. Прочие левые пассажиры.

Классификация по степени идиотизма:

А – тихая ебанашка;

Б – умеренный шизоид;

В – полный неадекват.

Чёрный список пациентов логично было бы назвать «Клуб самоубийц» – по понятным причинам, бггг)))»

UPD. Через год после описываемых событий я воплотил эту идею в жизнь и на моём сайте появилась страница «Чёрный список пациентов» с данными реальных больных пассажиров по адресу . А также здесь: /

* * *

В моём случае не мог не порадовать бесплатный бонус – большое количество молодых и красивых девушек-коллег. Ну скажите, какое бывалое сердце не дрогнет в окружении такого обилия трахопригодных организмов! Больше всего я люблю в постели хорошую компанию, это лучшее для меня развлечение. Что характерно, подходящая компания оказывается в моей постели довольно часто… но в последнее время я всё меньше обращаю внимание на внешность, уже не до жиру, как говорится, главное для меня – возраст: чем моложе, тем лучше. Ибо сказано: чем теснее норка, тем приятнее мышам вылезать из неё… и влезать))) Выбирая компанию, я в первую очередь рассматривал кандидаток с именами Оля, Марина, Маша, Катя. Однако, моя система сразу же засбоила. Довольно симпатичная Оля Ч. оказалась замужем, и, к тому же, беременной; другая, Оля Ф., только что развелась… но не совсем, и продолжала встречаться с уже бывшим мужем; третья Оля, Оля Р., счастливо жила с гражданским мужем и расставаться с ним, даже ради меня, не собиралась. Со всеми ними мной был установлен очень хороший контакт… увы, всего лишь вербальный. Переходить на более тесный уровень общения никто из них не был готов. Это огорчало.

И я стал отрабатывать симпатичных девушек по имени Марина. Таковых было две… и обе оказались заняты. Из тех, кто мог бы меня заинтересовать, была одна Маша и две Кати, но работа по ним также не дала результатов. Это угнетало окончательно.

На тот момент за моим гормональным фоном присматривала Марина М., моя бывшая сотрудница. В своё время, лет 15 назад, я очень долго до неё домогался, и она, не выдержав моего альфа-самцового напора, сдалась. Наши отношения нельзя было назвать стабильными, мы многократно их перезагружали. Обычно, когда рвутся отношения, то это сожжённые мосты и много попорченной крови, но в нашем с Мариной случае было не так. На тот период, о котором идёт речь, мы просто периодически встречались, преимущественно на моей территории (я жил один, она – с двумя детьми).

Таким образом, прошлое крепко схватило меня за трусы, и осенью 2014 года моя личная жизнь представляла собой такой вялотекущий половой процесс – я осматривался на своём рабочем месте, выискивая потенциальную спутницу жизни среди представителей противоположного пола моложе себя лет на 15–20, одновременно сожительствуя с ровесницей-пумой, занятой тем же самым. Она много критиковала меня: «Ты – клубок агрессии, твой алкоголизм, сексизм – это на самом деле форма эскапизма», «Ты упустил почти все шансы», «Ты можешь найти счастье только с резиновой бабой», «Твоё поведение а-ля лихие 90-е, грубые шуточки – такое ощущение, будто несколько десятилетий ты просидел в пещере»… бла-бла-бла… но… её поведение свидетельствовало о том, что пожизненную вписку в её киску я всё-таки получил.

* * *

В один из этих осенних дней в ординаторскую приёмного отделения заглянула девушка 20-ти с небольшим лет, и выглядела она, как очередная моя ошибка. Ибо сказано: когда западаешь на девушек вдвое моложе себя, ошибаться можно постоянно. Ошибка не ошибка, но её красота и изящество сразу же покорили меня, и я моментально в неё влюбился. Это было несложно, учитывая её данные: полная чуть потустороннего очарования, худощавая, стройная, круглолицая, кареглазая, с идеальными пропорциями… само совершенство. На ней было короткое, под цвет волос, светло-коричневое пальто, брюки цвета отварных раков и изящные коричневые ботильоны. Не самое удачное, на мой взгляд, сочетание коричневого с красным, но на ней всё это выглядело свежо и стильно. Моя первая мысль была: «Что ОНА ТУТ делает!? Все, кто здесь работает, имеют тот или иной жизненный дефект: лимитчики из области, которым надо как-то зацепиться в городе, потерявшие работу и перекантовывающиеся в поисках более приличного места, вчерашние интерны, которым необходимо хотя бы куда-то устроиться, и, конечно же, Я, тунеядец со стажем, всероссийский реднек, лошара и лузер, апофеоз неудачника и олицетворение самой неудачной неудачи. Ладно там пустоглазые Машки и Катюшки, с ними всё ясно, но ЭТА что тут забыла? Может, в гости к подругам зашла?» Пребывая в восторженном ступоре, я бесцеремонно разглядывал её, тогда как она не удостоила меня ни одним взглядом. Не представилась сама и не спросила, как зовут меня. Игнорируя меня, она общалась с коллегами. Лёгкая дизартрия придавала её голосу сексуальности, он содержал в себе секрет мгновенного очарования и показался мне знакомым, мне почудилось, что я его где-то уже слышал и успел забыть и вспомнить. Переговорив с ними, она, загадочно улыбаясь, удалилась.

Позже я узнал, что она училась в аспирантуре по ревматологии, работала врачом-ревматологом в НИИ ревматологии, а на БСМП подрабатывала терапевтом, беря 4–5 ночных дежурств в месяц, как правило, по вторникам и пятницам. И звали её Валерия К.

Она была так красива, что я сразу подумал: «Она не может быть одна, она должна быть с кем-то». Поэтому, изначально я и не рассматривал её как потенциальную жертву.

* * *

Тут необходимо пояснить некоторые особенности работы врача приёмного отделения БСМП. Работа тяжёлая, приходиться обслуживать большой поток пациентов (в 2–3 раза больше, чем положено по нормативам Министерства здравоохранения), среди которых преобладают самые настоящие отбросы. Текучка кадров – колоссальная, постоянных работников – единицы. Средняя продолжительность работы – 3–6 месяцев, после чего врачи находят себе более приличное место. В сутки выходили два терапевта плюс один невролог, из других отделений в приёмник приходили травматологи, нейрохирурги, кардиологи, эндокринологи, проктологи, ревматологи, хирурги, сосудистые хирурги, гинекологи, гастроэнтерологи. Некоторые терапевты приёмного отделения не являлись основными работниками, а подрабатывали по внутреннему или внешнему совместительству – как Лера, например.

Во время, свободное от приёма пациентов, сотрудники приёмного отделения находились в ординаторской, помещение которой состояло из двух не смежных комнат и коридора. В большой комнате было два дивана, кресло, стол, шкаф и тумба с телевизором, в маленькой было два дивана и стол. В коридоре находились шкафы и холодильник с микроволновкой. Ремонт 30-летней давности, сплит-системы не было, обогреватели были сломаны, оконные рамы пропускали жару, холод, а также всех водившихся в данной местности насекомых. Условия пребывания, что называется, спартанские. Я работал каждый день с 8-30 до 16–30, плюс мне ставили ночные\суточные дежурства в количестве 5–6 в месяц. И они иногда совпадали с дежурствами Валерии.

Я помню наше первое с ней дежурство. Находясь в ординаторской, мы никак не общались друг с другом. Она и второй терапевт сидели, уткнувшись в свои смартфоны, я же не знал, куда себя деть. Исподтишка наблюдал за ней. На работе с ней произошёл дауншифтинг – на ней был кургузый белый халат, белые брюки и поношенные мокасины коричневого цвета.

На последующих дежурствах революционных сдвигов не было – она, пропуская меня мимо глаз, общалась с другими коллегами. О доступе к её телу не могло быть и речи, учитывая ту пустоту, с какой она ко мне относилась. Однако, она была слишком хороша для того, чтобы я отступил без боя.

К середине октября 2014 года я располагал следующими оперативными данными: Валерия К., 25 лет, начитанная, рафинированная, за границами побывавшая, завидует тем, кто смог туда уехать навсегда. Живёт в собственной квартире и ездит на дорогой иномарке, в профилях соцсетей вывешены нейтральные фотографии – одна или с подругами\родственниками. Постоянного парня нет Никаких мутных тусовок непонятно с кем. Всё очень прилично.

Да, мне было ясно, что шансов у меня мало. Но постепенно я пришёл к осознанию, что ДОЛЖЕН отработать этот вариант прежде, чем приступать к более доступным. Мне никак не удавалось подловить её, остаться с ней наедине, чтобы предложить встретиться, поэтому я, узнав номер её телефона, позвонил ей в одну из суббот.

Она ответила, и я сказал:

– Привет!

– Привет! – откликнулась она.

– Это Андрей, невролог с БСМП. Узнала?

– Да, теперь узнала.

– Я по такому вопросу… Эээ… Давай как-нибудь встретимся не по работе… сходим куда-нибудь, пообщаемся…

Она отреагировала моментально, будто ожидала что-то подобное услышать и заранее подготовила ответ:

– Слушай, я ничего не соображаю после дежурства, я устала, позвони завтра.

Конец связи.

Ну, завтра, так завтра.

На следующий день, в воскресенье, я ей позвонил примерно в час дня, но она не ответила. И не перезвонила. Повторил попытку в три – с таким же результатом. Таким образом мной был отработан самый привлекательный и самый недоступный вариант, и я мог со спокойной совестью приступать к следующему. Менее привлекателному, но более доступному.

* * *

Алина Г., 24 года, была порочного вида длинноногой худышкой с тоненьким голоском и бесовским блеском в глазах. Очень-очень секси. По опыту я знал, что, такие, как она, творят настоящие чудеса в постели. Она снимала комнату в общежитии, у неё были какие-то мутные отношения с бывшим бойфрендом, с которым она никак не могла расстаться на 100 %, и, вероятно, ещё какие-то связи. В общем, образ жизни она вела довольно рассеянный. Мне это было на руку, ибо сказано: лучше есть торт сообща, чем давиться дерьмом в одиночку.

Алина, миниатюра грандиозных порно-порок, работала терапевтом в приёмном отделении и одновременно проходила ординатуру по кардиологии в нашей же клинике. После дежурств она подолгу задерживалась, и, бывая на учёбе, приходила в ординаторскую приёмного отделения покурить и выпить кофе… словом, стиль её поведения можно было охарактеризовать как «ready to fuck». По тому, как часто она заявлялась, чтобы пообщаться конкретно со мной, по её вопросительно-выжидательному взгляду, я понял, что томить девушку – это жестоко.

Буквально через два-три дня после того воскресенья, когда Валерия проигнорировала мои звонки, Алина, у которой в тот день был выходной, пришла в ординаторскую примерно в три часа и до конца моей рабочей смены пробыла там, болтая со мной в те моменты, когда я не был занят с пациентами. Почти всё время мы были вдвоём, без свидетелей. Всё было очень-очень прозрачно. И уж совсем естественно в конце рабочего дня прозвучало моё предложение куда-нибудь поехать. Она спросила, куда, и я ответил: «Ну, давай в «Очарование».

Мы сели в мою машину, 12-летний Мицубиси-Галант, и поехали. Это было недалеко от нашей больницы, вокруг заведения – обширная парковая зона с километрами дорожек. Одно время я был завсегдатаем этого места. Очень удобно: находится на отшибе, почти всё время пустует, и после ужина можно прогуляться по парку, чтобы там, в укромном месте…

…Короче, много-много девушек перебывало тут со мной с последующим визитом ко мне домой и назначением строгого постельного режима)))

…Алина была первой, кто нарушил эту добрую традицию… чёрт возьми… мазафака!

В заведении мы очень хорошо пообщались, когда вышли, уже стемнело, я хотел было по старой схеме предложить прогуляться по парку, но, как-то так получилось, что мы подошли к машине… и остановились. Алина закурила, я встал на ручник. Мы обменивались ничего не значащами фразами, возникла какая-то неловкость. Я чувствовал себя паралитиком-афатиком: НАДО было обнять её, что-то с ней СДЕЛАТЬ, – ну, что в таких случаях я обычно делал… но меня будто парализовало. Я был словно во сне… мне часто снились такие сны, в которых у меня отказывали руки-ноги и пропадал дар речи как раз в тот момент, когда надо было срочно что-то сказать и сделать. Либо, если я всё-таки что-то делал, то так, будто к моим конечностям привязали стокилограммовые гири.

В машине я также ничего не предпринял – не обнял и не поцеловал Алину. И не предложил продолжить вечер у меня… поиграть в старую добрую игру «спрячь колбаску»))) Просто высадил разочарованную девушку возле её общаги и поехал дальше к себе. Чтобы полночи рефлексировать и размышлять, что я ДОЛЖЕН был сделать, вспоминая предыдущие эпизоды с другими девушками, которых после посещения «Очарования» увозил в свою берлогу.

После такого неконкретного моего поведения Алина стала меня динамить – на предложение встретиться отвечала отговорками, игнорировала звонки и так далее. О боже, почему нигде не сказано, как добиться чисто женской благосклонности от лимитчиц из области, которые бы могли получить ощутимый комфорт городской базы взамен нетрудных и связанных с физическим удовольствием обязанностей!

* * *

…Я впал в уныние… Впрочем, меня выручала Марина, страдавшая от моего мужского сексуального практицизма… и одновременно получавшая определённые выгоды.

Обедали мы с ней как-то в одном заведении, например, и она вдруг обратила внимание на двух пялящихся на неё парней лет 25–30, сидевших за несколько столиков от нас. Она удручённо вздохнула, мол, они думают, будто мы супружеская пара, поэтому не подходят к ней знакомиться. А ей хотелось бы… И тогда я допил свой напиток, расплатился с официантом (только за себя) и покинул заведение, предоставив подруге возможность поохотиться на мальчиков)))

Придя домой в тот день, я запостил на своём сайте razgon.club пост следующего содержания:

«Эволюция понятий и представлений

Взгляды на вещи со временем меняются – это можно отследить хотя бы по записям в моём блоге. Когда я был молодой, красивый, богатый, был в своём уме и не вёл блог, я считал, что дружба между парнем и девушкой невозможна в принципе. Что, рано или поздно, одна из сторон неизбежно захочет большего и возникнут проблемы. С девушками я дружил только организмами и контактировал исключительно на уровне слизистых. Если я встречался с девушкой, это означало, что я состою с ней в интимном общении, либо в процессе соблазнения.

Потом, когда я стал постарше, немного тронулся и стал зависать в интернете, у меня появилось другое видение вопроса: дружеские отношения всё же возможны, но только в том случае, если М и Ж прошли некий путь вместе, уже надоели друг другу как сексуальные партнёры, могут спокойно и бесстрастно обсуждать все вопросы, и, конечно, уже имеют других партнёров. Соответственно, мной были приведены примеры из моей личной жизни.

Далее, к настоящему времеии у меня сформировалась несколько иная точка зрения: я могу поддерживать дружеские отношения с девушками, с которыми у меня ничего не было… и вряд ли будет. Могу встретиться с девушкой просто для того, чтобы поговорить.

WTF!? Это равнодушие, усталость, импотенция?!

Блин, посмотрим, что будет лет через 10–15».

Это про мою озабоченную подругу-пуму, теперь про меня. В тот момент, когда я уже отчаялся кого-либо соблазнить на работе, Алина, практиковавшая классическую женскую игру притяжений\отталкиваний, вступила в фазу притяжений – снова стала подолгу общаться со мной, оставаться в ординаторской после окончания дежурства, то есть, в своё нерабочее время, строить мне глазки… И в одну из суббот я позвонил ей… Она ответила, не продинамила. Без длинных предисловий я предложил встретиться. Она сказала, что это возможно, и что вечером сама мне перезвонит. И действительно, она набрала мне в 7 часов и игриво спросила: «Ну что, чем занимаешься?» Я ответил: «Жду твоего звонка». Через час мы встретились в центре, возле мединститута, и пошли в «Парк-кафе». Мы мило пообщались в течение примерно 3-х часов, а когда вышли из заведения, я предложил поехать ко мне. Она вдруг сделалась неприступной и холодно спросила: «К тебе? А что делать?» Я слышал много вариантов ответа на это предложение, начиная от «Ооо… заманчивая идея» до «Ой, сегодня не могу, давай послезавтра», но такой тупой вброс услышал впервые. Возникла неловкая ситуация, и Алина не дала мне ни одного шанса это положение исправить. Просто замкнулась и всё. Я попытался её уговорить, но у меня не получилось. Возможно, я был недостаточно настойчив, недобрутален, и моё комфортабельное оцепенение, конечно же, не могло подействовать на неё возбуждающе.

После этого свидания она снова включила динамо – на предложение встретиться отвечала вежливым отказом… ну, не всегда вежливым, один раз грубо резанула: «Не могу и не хочу!», звонки большей частью игнорировала, в общем, фаза притяжения оказалась недолгой.

Примерно через месяц у нас состоялась ещё одна встреча, очень похожая на предыдущую. За которой закономерно последовала фаза отталкивания.

В случае с Алиной меня расстроил не сам отказ, а тот факт, что мной игрались, как в кошки-мышки. Я был уверен, что она на тот момент не страдала от недостатка мужского внимания, стопроцентно у неё были партнёры. Корректнее было бы поставить вопрос не о том, были ли у неё в то время мужчины, а о том, сколько было их. Рассказывая о них, она туманно называла их «друзьями»… ну, некоторые дамочки никак не могут называть вещи своими именами! Десять лет назад я бы тупо взломал этот «мохнатый сейф» прямо в машине с последующей передачей дружбанам из «офиса»; за такие подгоны они на раз-два раскроят череп любому твоему врагу, на кого ты только пальцем покажешь… но сейчас мне было просто лениво.

Был ещё один момент, который разозлил меня: Алина была красива, несмотря на болезненную худобу, она была секси, но она была не perfect. В свои лучшие времена, когда я был молод и богат, я бы даже на неё не взглянул, а сейчас, с моей точки зрения, её основным достоинством являлась молодость. Парни моего возраста придерживаются мнения, что молодые некрасивыми не бывают, как-то так. Моя трагедия заключалась в том, что я был не просто кидалт, которому с возрастом становится всё меньше дела до того, чтобы выглядеть круто… проблема была в том, что я не взял конкретную самку, которой было безразлично, как я выгляжу… мне просто не хватило кванта сообразительности, чтобы успешно завершить этот проект. В итоге, суть моей трагедии как нельзя лучше раскрывали досужие сплетни младшего медперсонала: «Андрей славный парень. Жаль, что никто с ним не е*ётся». Вот в какое измерение я теперь перешёл. Раньше против меня не было бы шансов даже у Снежной Королевы, а сейчас меня даже блудливая Алина за мужчину не считает… хнык-хнык(((

Немного забегу вперёд, дабы закрыть эту тему с Алиной. Через год после описываемых событий она забеременела от своего «друга»-соседа по общаге. При этом они не расписались и даже просто не съехались, создав нормальную семью, а продолжали просто соседствовать и «дружить»… организмами… Другим её судьбоносным шагом стала покупка в кредит общажной комнаты, в которой она проживала. Без нормальной работы, без поддержки бойфренда и родителей. Жильё было приобретено на высоте стоимости… а спустя 2 недели после оформления сделки такие комнаты подешевели на 30 %.

* * *

Однако, мне не пришлось слишком долго вынашивать планы мести о том, как бы построже наказать Алину *уем, ибо на горизонте замаячила реальная красотка, на которую я бы позарился и 10, и даже 15 лет назад – Валерия К., девушка со сложно устроенным внутренним миром и яркой индивидуальностью, крутая эрудитка и рафинированная интеллектуалка, пробивавшая себе путь сквозь всякое дерьмо. Во вселенной есть весьма необычные галактики: Е3, спиральные с перемычкой, карликовые эллиптические, яркие нуклеарные N-типа, а также неправильные. Я был зачарован и сразу понял, что приведенные термины, хоть и описывают весьма далёкие объекты, также могут быть использованы для описания более близких вещей – Валерии К., например. Сейчас я раздумываю над тем, как они к ней подходят. Вспоминаю, как всё у нас начиналось. Это происходило исподволь, я уже не помню, когда именно обнаружилось, что она вполне себе теплокровная девушка, но факт остаётся фактом: она оттаяла и стала проявлять ко мне интерес. Её красота была столь притягательна, а богатый внутренний мир оказался таким обаятельным, что сердце сложившегося эротомана и начитанного алкоголика задрожало, как при землетрясении. Запомнилось одно дежурство, когда мы пересеклись в приёмном отделении в три часа ночи. Она назвала меня «очаровательным садистом», понаблюдав за тем, как я выпроводил левого пациента на улицу. Тоном заботливого палача я проговорил рутинное объяснение: показаний к экстренной госпитализации нет, дообследование и лечение в терапевтическом отделении ЛПУ по месту жительства. На вопрос: «Как я отсюда уеду в три часа ночи?» я ответил: «Откуда я знаю? Я врач, а не начальник транспортного цеха!»

– Положите меня в больницу! – заголосил он. – Я болею, мне плохо!

С выражением немного участливым я сказал:

– Сочувствую, мне очень жаль вас. Если бы в моих глазах жили слёзы, они бы избороздили моё лицо.

– Я не доживу до утра, я умру прямо здесь в коридоре!

– Да ладно, все вы так говорите… одни обещания…

– Я приеду домой, умру, и напишу на вас жалобу, что вы во всём виноваты.

– Хорошо, но только в обратной последовательности: сначала напишите жалобу, а потом уж помирайте…

Пациент убыл, мы с Валерией остались в смотровом кабинете вдвоём. И, начав обсуждать больных, плавно перешли на другие темы. Мы долго говорили, глядя друг другу в глаза, буквально растворяясь друг в друге… банально и пошло звучит, тьфу, какая гадость, но, прошу, о Читатель, прощения, других слов подобрать не могу. Её речь лилась музыкально и гладко, а лёгкая дизартрия очень ей шла. И если в начале нашей беседы в моей голове крутились слова одной известной песни «Она хочет быть чьей-то малышкой…», то в конце у меня уже не было сомнений, чьей именно малышкой Лера хочет быть.

Потом было всё, как с Алиной в фазы притяжения: Валерия приходила пообщаться со мной в те дни, когда не работала. Официально, причина её появления в БСМП в эти дни была не жажда общения со мной. Это была необходимость появиться на кафедре, на которой она проходила аспирантуру, или сходить в отдел кадров, и так далее. Однако, судя по нашим беседам, по интересу, который она ко мне проявляла, у меня сложилось впечатление, что у нас не случайные встречи по работе, а самые настоящие свидания, – хоть и без ресторанов и прогулок по ночному городу, но с некими химическими элементами, превращавшими общение в тягучий сеанс двустороннего гипноза.

Так получилось, что солировал в основном я, ибо удивительных историй в моей жизни было гораздо больше, чем в её: развитие бизнеса и его банкротство, разборки, уголовные дела… Я рассказывал ей о своих планах, о том, что мечтаю восстановить прежнее благосостояние, вернуться в Петербург, развивать свой медийный проект. Она была приятным и внимательным, в отличие от многих, собеседником, помнила всё, что я ей рассказывал, это её занимало, она интересовалась, как развиваются те или иные события.

– Ну, и как ты собираешься выходить из ситуации? – спрашивала она меня, имея в виду нахождение в провинции, в этом пространстве патологии, в этой дыре, где я застрял, как слива в ж*пе; а также сроки, когда я двину к огням столицы.

– Ну… ты же понимаешь, бывалые мужчины не ждут милостей от Бога, – с важным видом отвечал я. – Всему своё время, я из тех, кто медленно запрягает, а потом быстро едет.

Однажды, она пришла ко мне в ординаторскую и поведала историю, которую, по её словам, она одному только мне могла рассказать, больше никто бы не понял. К ней на приём пришёл пациент, и после консультации вынул из кошелька 500 рублей и положил на стол (официально она получала зарплату за приём пациентов по полису и энный процент с платных услуг). Она изобразила удивление и сказала: «Ой, что вы, не надо!», что означало «Ой, большое спасибо!» А пациент, со словами «Ну, ладно, не надо, так не надо», забрал купюру и ушёл. Провожаемый ненавидящим взглядом.

– Нет, ну какой козёл! – возмутилась Валерия. – Кто ТАК вообще делает?! Вынул деньги – всё, они уже не твои! Положи на стол и забудь про них!

Да, я её прекрасно понимал и разделял её переживания. Успокоил её и рассказал за аналогичные эпизоды с левыми пассажирами в моей практике. Действительно, не было бы так обидно, если бы пациент просто ушёл, не отблагодарив доктора, как это делают все халявщики, которые лечатся по быдло-полису. В её словах сквозил обречённый оптимизм, она знала, что психологию народа не изменить, но верила, что, пусть не скоро, но наши граждане всё-таки начнут заботиться о своём здоровье и ценить работу врача.

В тот день у неё и не могло быть хорошего настроения – накануне из её кабинета украли сумочку, в которой было всё: документы, деньги, ключи, и кое-какие драгоценности, которые она снимала на работе, дабы не сверкать ими перед быдло-пациентами. Повезло ещё, что вор не догадался пощёлкать брелком на стоянке перед больницей, а то бы непременно угнал отцовский кроссовер за $60,000.

– Я позвонила отцу и сказала, чтоб срочно приехал с запасными ключами и забрал машину обратно.

– Он дал тебе просто покататься, или подарил насовсем? – уточнил я.

Она уклончиво ответила:

– Был бы это дешёвый шарабан за 300,000 рублей, я бы так не переживала, но, пардон… Нет, я не могу рисковать такими дорогими вещами.

«То есть, моим шарабаном ты бы рискнула», – чуть не сорвалось с моих губ. Она грустно продолжила, и её слова были похожи на заклинание или молитву:

– Какая-то чёрная полоса. Надеюсь, доживу до таких времён, когда у меня не будет ни забот, хлопот.

У меня тоже имелась в запасе пара грустных историй про кражи. Для начала я рассказал про то, как мою машину (тогда у меня была Вольво) обчистили в самом центре Петербурга, когда средь бела дня на Невском проспекте злоумышленники сосканировали сигнал брелка во время постановки машины на сигнализацию, и, пока я ходил по магазинам, сняли машину с охраны и полностью обчистили, забрав всё ценнное, что было в салоне и багажнике: стереосистему, набор инструментов, перчатки, куртку, солнцезащитные очки, пакет с продуктами. В другой раз мою бричку, на тот момент Паджеро, вскрыли по-простому – разбили кирпичом стекло; дело было опять же в Питере, на стоянке возле аккумуляторного завода «БалтЭлектро», где находился мой офис.

* * *

После этого разговора я выложил на сайте razgon.club пост следующего содержания:

«12 марта 2015 года. Ничто на земле не проходит бесплатно.

Как я уже неоднократно отмечал, пациенты бывают двух видов: которые платят, и которые не платят. ВСЁ. Третьего не дано.

Особенностью Этой Страны является скотское отношение к врачам. Как к обслуге. Зарплата врача унизительно низкая, на уровне дворника и трамвайного кондуктора (сравните: я работаю на 1,5 ставки и получаю 25000 рублей, тогда как зарплата водителя автобуса в среднем 30000 рублей, а водителя-экспедитора 40000 рублей. Ещё один идиотизм Этой Страны – медсёстры получают на уровне врачей, а у медсестры со стажем зарплата даже выше, чем у начинающего доктора. Вопрос знатокам: какой тогда смысл учиться на врача?).

Население почему-то считает, что должно лечиться бесплатно. Среднестатистический реднек не жалеет денег на рестораны, выпивку, кино, загранпоездки, прочие развлечения, однако, когда дело касается лечения, загорается красная лампочка: «НЕ ПЛАТИТЬ!» Он скорее помрёт от инфаркта, нежели заплатит за таблетки (обычная тактика такова: пациент госпитализируется и требует, чтобы его «прокапали» и таким образом полностью исцелили, и чтобы дали пожизненную гарантию здоровья). А уж отблагодарить врача – это запредельная фантастика. Отсюда удручающее состояние здоровья россиян. Какая оплата, такая и работа.

В Конституции РФ написано: «Граждане обязаны заботиться о сохранении своего здоровья». Как это реализуется на практике? А вот так: означенный гражданин гробит здоровье всеми доступными средствами – алкоголем, табаком, наркотиками, неправильным режимом и питанием, малоподвижным образом жизни, и далее по списку; а потом, когда его привезут на «скорой помощи» в больницу в терминальной стадии неизлечимого заболевания, требует, чтобы ему немедленно (и конечно же бесплатно) вернули здоровье, потерянное десятилетия назад. При этом он сам лично не предпринимает никаких усилий, направленных на выздоровление, тупо лежит на койке, скулит и обвиняет врачей в том, что его не лечат.

Мне очень «нравятся» пациенты, которые тратят много времени и денег на обследование и лечение в частных клиниках, а потом, когда терапия оказывается бесполезной, или же банально заканчиваются деньги, они обращаются в больницу скорой медицинской помощи и требуют, чтобы их немедленно-бесплатно вылечили. Когда им растолковывают, что к чему, и отправляют в пешее эротическое путешествие, они почему-то обижаются. Тогда как к частным врачам, которые, считай, выставили на деньги, претензий никаких.

Недавний пример. Поздно вечером в больницу обратилась семейная пара – привезли 17-летнего сына с неким душевным недугом и эпилепсией. Болеет несколько лет, два года назад делали МРТ головного мозга, а в этот день, в связи с ухудшением состояния родители решили сделать повторное МРТ в частной клинике. Обследование не удалось выполнить, так как пациент вертел головой (там надо минут 20 лежать неподвижно). Им сказали: «Езжайте в БСМП, там вам сделают компьютерную томограмму. Это быстро, надо лежать всего 1–2 минуты, и бесплатно».

Что и было сделано. Ну, чёрт с ним, сделали парню КТ, хотя экстренных показаний и не было. Результат – киста правой лобной доли (та же самая картина, что и на МРТ двухлетней давности), в заключении рентгенолог указал, что для уточнения диагноза необходимо сделать КТ с контрастом (подозрение на аневризму или объёмное образование). Я вызвал нейрохирурга. Тот по телефону сказал, чтобы пациент выполнил исследование самостоятельно в частной клинике и приехал к нам с готовым диагнозом, и тогда будет принято какое-то решение. Однако, когда он пришёл в смотровой кабинет и увидел больного, то рассудил по-другому. Было предложено госпитализировать его в нейрохирургическое отделение и выполнить исследование на следующий день (на тот момент мы не могли сделать КТ с контрастом ночью). Что тут началось… Мамаша больного стала верещать и требовать, чтобы исследование было выполнено НЕМЕДЛЕННО (ни о каких деньгах, разумеется, речи не было, мы же лохи, и должны работать бесплатно. А кормить нас должен Гиппократ). Ведь её сынок очень домашний и не может ночевать в какой-то там левой больничке. А потом, получив результат, они поедут лечиться в Израиль. Да-да, они готовы госпитализироваться только в израильскую клинику. За большие деньги. А все необходимые исследования они получат бесплатно здесь, у нас. И прямо сейчас.

Тоном, не терпящим возражений, я сказал: «Хватит торговаться, вы не в Израиле. У вас всего два варианта: лечь в больницу на наших условиях, или уйти отсюда ни с чем».

Мы с нейрохирургом пошли в ординаторскую пить чай. Через 15 минут мамашка разыскала нас и нехотя сообщила, что принимает наши условия и готова положить сыночка в наше НХО прямо сейчас.

Плюс ещё один образец классического халявщика и неадеквата. Заботливая дочка привезла из Сочи в родной N-ск свою маму – подлечить, поскольку на курорте к врачам не подступиться, везде требуют денег, причём открыто и нагло, даже в государственных поликлиниках заряжают, типа, если нету лавэ, пожалуйста на выход, что называется, уёбензебиттен. Пациентка поступала в наш стационар повторно, один раз я уже ей отказал; потом она умудрилась прилечь в другую больницу, откуда была направлена снова к нам по настоянию инвазивной дочи, параноидально настроенной на госпитализацию конкретно в наше медучреждение. Она достучалась до руководства, и мне было велено отнестись к ней внимательнее и госпитализировать при малейшем подозрении на инсульт. Его там не было, но во избежание скандала я решил её госпитализировать. На 20-й минуте нашего с ней общения она принялась издавать шизовопли: «Почему так долго!? Что вы там всё пишете? У вас больная умирает в смотровой, а вы всё возитесь!» (На минуточку, нормативно установленное время нахождения пациента с подозрением на ОНМК в приёмном отделении – 40 минут, в течение которых необходимо как минимум сделать КТ, ЭКГ, взять анализ крови и провести осмотр невролога и терапевта. А при отсутствии ОНМК время пребывания больного в приёмнике ограничивается двумя часами). Тут психология быдла во всей красе – годами оно терпело хамство и неприкрытый грабёж в Сочи, где на тебя врач не взглянет до тех пор, пока не позолотишь ему ручку, а в коммунистическом N-ске оно заборзело, как только поняло, что ему пошли навстречу.

…Я не стал опускаться до дискуссии, молча оформил все необходимые документы и отправил в отделение… наслаждаться прелестями бесплатной медицины, бугага)))

Особенным образом меня умиляют поцыенты, которые заявляют, будто врачи им что-то там ОБЯЗАНЫ. Обязаны по ОМС, по клятве Гиппократа, по Божьей милости и далее по списку. Ну, начнём с того, что никто в этом мире никому ничего не должен. Человек действует либо по принуждению, когда находится в безвыходной ситуации и его действиями руководит необходимость или страх; либо, будучи чем-то мотивирован. Напугайте его до смерти либо чем-нибудь заинтересуйте, и тогда уж требуйте с него результат. ОМС засуньте в задницу – те гроши, что население отчисляет в виде налогов, давно украдены, и до врачей эти деньги доходят в размере меньше прожиточного минимума. Клятву гипопократа засуньте туда же, куда определили ОМС, там им обоим и место. Неплохое вложение, я считаю, – материализация виртуальных ценностей. Касаемо Божьей милости и прочей духовности – тут вообще всё очень просто. Врачи – реальные безбожники и вообще все подонки. К ним ходить – всё равно, что отсосать у Сатаны. Лечите инсульт в церкви. Ей-богу, батюшка гораздо лучше, чем мошенник в белом халате, разберётся в вашем головокружении, кишечной непроходимости и прочем триппере. И, что характерно, даже полис не потребует.

Да, ещё рекомендую обратиться за бесплатной помощью к самому Гиппократу)))

Ещё меня трогает святая вера поцыэнтов в то, что, едва их госпитализируют и начнут ПРОКАПЫВАТЬ (= поставят капельницу), сразу же начнётся священный процесс исцеления. Каждый день приходиться иметь дело с такими гуманоидами. Они верещат: «Доктор, что вы смотрите? Что вы всякую ерунду спрашиваете?! Скорее ставьте КАПЕЛЬНИЦУ!!!» Для таких дебилов я всегда держу наготове капельницу с физиологическим раствором, – на минуточку, уникальное лекарство, которое в моей только скромной практике спасло не один десяток умирающих душ. Пора уже открывать Церковь Спасительной Капельницы.

Вообще, для информации болеющих граждан, сбор анамнеза – это 60–80 % постановки диагноза и назначения правильного лечения, а осмотр и лабораторно-инструментальное обследование – это оставшиеся 20 %. Так что давайте, наезжайте на доктора в момент осмотра, это лучший способ избавиться от надоевшего родственника, которого вы привезли в больницу. Если пациент в коме, без давления-пульса-дыхания, то его сразу определят в реанимацию, но если, пардон, он при нормальных показателях тупо истерит и пэмээсит, не удивляйтесь, что его отправят в пешее эротическое путешествие.

Также, для информации болеющего населения, в данном медийном послании изложена суть медицинской философии:

«Кому нужны врачи на свете белом?! Об этом знает каждый идиот. Лишь два недуга поражают тело: п**дец не лечится, *уйня сама пройдёт!»

Если вы ещё не в курсе, знайте, что только около 20 % обращений в больницу реально требуют медпомощи и они должны быть немедленно обработаны. Это различные травмы, ожоги, ножевые и огнестрельные ранения, внутримозговые гематомы и опухоли, расслаивающиеся аневризмы, перитониты, отёки головных мозгов и лёгких… в общем, неотложные состояния, требующие восстановления жизненных функций… подсоединения дыхательного аппарата, например, удаление абсцесса или эвакуции внутримозговой гематомы.

Остальные 80 % случаев, на которых жулики из фармкомпаний делают 80 % прибыли – это чистая паранойя. Если вы будете КАПАТЬ такому пациенту физраствор, он поправится за 7 дней, а если будете капать дорогостоящий Фуфломицин – поправится за неделю.

Вы скажете: «Этого не может быть! Если существуют корпорации и они производят фармпрепараты, то это не просто так, всё очень серьёзно. И вообще, король не голый!»

Да, конечно, типичный довод придурка: если что-то уже происходит, то это не просто так и всё очень серьёзно. Наркотики тоже существуют, и на них делают сопоставимые с прибылью фармкомпаний деньги. И попробуйте сказать наркодилеру с пушкой, что это несерьёзно)))

Конечно, серьёзно, ибо вывести новый препарат на рынок стоит в среднем 2 миллиарда долларов. Это расходы на разработку препарата, исследования, производство, рекламу, и т. д. Эти деньги необходимо не только отбить, но и получить прибыль… в любом случае, даже если окажется, что препарат не такой эффективный, как было задумано… а может быть совсем не эффективный и даже вредный. Как, например, Аспирин, Амидопирин, Пирамидон, Норамидопирин, Пиркофен и Новомигрофен, Фенацетин, Фенобарбитал, Парацетамол, Сибазон, запрещённые во всём цивилизованном мире и которые в настоящее время употребяют только россияне и прочие отсталые папуасы. Эти «лекарства» стали причиной трагедий, миллионных исков и громких судебных дел против корпораций, широко освещавшихся прессой во всём мире.

Касаемо «сосудистых» и «ноотропных» препаратов, которыми так любят «прокапываться» лоботомированные граждане (Мексидол, Цераксон, Церебролизин, Кортексин и так далее). Многократно слышал на конференциях и в личных беседах от профессоров и опинион-лидеров мнение о том, что эффект означенных средства клинически не доказан. При том, что их выступления на конференциях оплачивались производителями этих препаратов. Вот это я понимаю – Честность и Неподкупность.

Российское здравоохранение держится на инертности мышления работников здравоохранения. Ещё с советских времён их приучили работать за прожиточный минимум, фактически бесплатно, их работа больше похожа на общественное служение, чем на нормальную занятость с приличным заработком и соцпакетом. В нынешних капиталистических реалиях эта пагубная вещь продержится недолго, и медицина Этой Страны рухнет, если врачи не будут получать достойную зарплату».

Наутро я хотел подкорректировать и даже удалить пост, как обычно поступал со всеми заметками, написанными в нетрезвом виде, однако, увидев, что Валерия лайкнула его и перепостила в своём Фэйсбуке, оставил без изменений.

* * *

Чем больше я узнавал Валерию, тем больше видел, как много у нас общего. Например, состояние некоей растерянности – мы оба точно знали, что надо делать сегодня, но чёткие планы на будущее сформированы не были. Мы хорошо понимали друг друга… но не понимали сами себя в полной мере.

Я планировал проработать врачом в N-ске минимум три года, а затем, получив стаж, вернуться в Петербург. Также я планировал начать новый бизнес. Всё это было так, план прост, а потому красив, как говорится, но… в то же время я сомневался, стоит ли разбрасываться, может, сосредоточить усилия на врачебной карьере, ведь даже в нашей убогой имитационной медицине можно разработать золотую жилу. Я понимал, что медицина – это дорогостоящее хобби, и вместе с тем искусство. А искусство должно проникать в тебя, немного даже насиловать. «Что мне делать? На что сделать ставку? Стоит ли дальше поддерживать сайт и заниматься писаниной? А может, пойти продавать жареную картошку в Макдоналдс, приговаривая: «Да ведь когда-то я был миллионером»?» – эти и подобные им вопросы я постоянно задавал себе. Но в такие моменты вместо мыслей в голове расплывалась клякса. Я не знал, что делать дальше, кроме как пойти в бар и пропустить ещё стаканчик.

Валерия, между тем, увлечённо работала и училась в аспирантуре, штудировала иностранную литературу, но периодически её накрывали сомнения: а правильный ли она выбрала путь, ведь в нынешних условиях она не сможет получать достойную оплату своего труда. К чему все эти усилия, долгая, хоть и интересная, учёба, научные работы, если впереди – полнейшая безнадёга, пустота?! Может, пойти поучиться крутить суши и зарабатывать в суши-баре в три раза больше!? Или крутить задницей у шеста в стриптиз-баре и зарабатывать в 10 раз больше!? Совсем другой лавандос получается.

Мне импонировало то, как Валерия относилась к своему положению и к окружающей действительности – с юмором… и разъедающим сарказмом. Однажды на дежурстве она предложила мне йогурт, до конца срока годности которого оставалось два дня: «Давай скорее скушай его, чтобы он успел, не прокиснув, войти, пройти по всему кишечнику и нормально выйти».

Да, у нас была взаимная симпатия, много точек соприкосновения… но я всё медлил с приглашением на свидание, и промедление становилось всё более и более тягостным… Тем более, что пришла весна и Валерия стала ходить в коротких платьицах и юбках, источая совсем уж неземную энергетику.

…Мы просто продолжали видеться на работе, обсуждали текущие дела, – так, например, она рассказала, что купила новый кухонный гарнитур и теперь счастлива, потому что любит готовить и ей важен комфорт на кухне. Я, в свою очередь, похвалился своим приобретением – купил новую маску.

– Маску?! – немного озадаченно переспросила она.

– Я собираю маски. У меня их целая коллекция. Где бы я ни был, отовсюду везу домой маски. У меня есть экземпляры из Туниса, Кубы, Египта, Испании, Марокко. А самые красивые, конечно же, из Венеции.

Она озорно подмигнула:

– Ты им поклоняешься? Ты язычник?

– Я набожный атеист.

Тут она попросила прокомментировать моё отношение к религии и богу.

– Бог – это который Дед Мороз для взрослых? – усмехнулся я. – Который, в отличие от детского, никогда не приносит подарков? Безначальный, бесконечный и невидимый?

– Опасные мысли тебе нашёптывает сатана, – сказала она, улыбаясь одними глазами.

Это прозвучало, как вызов, и мой ответ превратился в пространное рассуждение ни о чём:

– Как говорил Наполеон, религия – это инструмент управления человеческой массой, трудовыми ресурсами. А бог – это фрагмент сознания. Так сказать, психопродукция, или продукция патологического воображения. И это всегда психотерапия для слабых духом, кто не верит в себя и свои силы. Им нужна опора, пусть даже виртуальная. Фантазии и вера в сказки облегчает им существование. Верующие – это младенцы, которые ждут подарков от Деда Мороза. Человечеству нужен миф творения.

Однажды Валерия рассказала об одном исследовании, которое выявило, что среди сильных мира сего преобладают индивидуумы с преимущественной альфа-волновой активностью головного мозга. И, по её мнению, я из их числа. (Примечание: Альфа-волны генерируются правым полушарием мозга и преобладают у детей до 13 лет. Достаточное количество альфа-волн считается нормой для взрослого человека, который находится в расслабленном и комфортном стоянии, и при этом сохраняет свою сознательную активность. В «альфа-состоянии» человек эффективно справляется с любыми поставленными перед ним задачами и видит мир позитивно. Альфа-волны в разы повышают способность воспринимать огромные объемы информации, развивают абстрактное мышление и креативность, приводят к внутреннему балансу и самоконтролю, позволяют избавиться от стресса, нервного напряжения и беспокойства. Также альфа-волны обеспечивают связь сознания с подсознанием. Именно в альфа-состоянии человеческий мозг производит больше так называемых гормонов удовольствия, которые способствуют уменьшению боли и отвечают за позитивный взгляд на жизнь, счастье, радость и отдых. Некоторые люди, у которых активность альфа-волн очень мала, начинают злоупотреблять алкоголем и наркотикам. Поскольку в состоянии опьянения мощность электрической активности мозга именно в альфа-диапазоне у них резко возрастает. Научные исследования показали, что в «состоянии мастера» (это понятие встречается в восточных боевых единоборствах), в мозге человека преобладают именно альфа-волны. На фоне альфа-активности мозга скорость мышечной реакции в десять раз выше, чем в обычном состоянии).

Слушая Валерию, её лекцию про альфа-волны применительно ко мне, я упивался мелодией её голоса, одновременно погружаясь в болезненные воспоминания, в неспешные параноидальные размышления о том, что было и что потом стало. Вечером, придя домой, я ещё больше растравил раны за просмотром старых фотографий, на которых я молодой и богатый, в интерьерах недешёвых машин, на дорогих курортах. Ностальгия накатила на меня с особенной силой, и мне было очень трудно прийти в нормальное расположение духа. Я в который раз стал мучительно раздумывать, как найти обратный путь к тому благополучию, которое когда-то обрёл, а потом растранжирил.

Такая хандра оптимизма отнюдь не прибавляла. Я просыпался по утрам и чувствовал себя виноватым за то, что не знал, что происходит вокруг. На работе становился рассеянным, что порой приводило к неприятным сюрпризам. Однажды, например, в приёмное отделение поступил пациент с диагнозом «Нестабильная стенокардия». Врач КСМП отвёз его в кардиореанимацию. Где его «отписали», то есть, не выявив показаний к экстренной госпитализации, вернули в приёмное отделение, отметив в консультативном листе «необходима консультация невролога». В ожидании осмотра пациент пошёл в туалет… я вспомнил про него только в конце рабочего дня, когда моя медсестра показала его историю болезни и спросила, что с ним, и куда он делся. Одновременно с этим пришёл слесарь, чтобы взломать дверь туалета, подозрительно запертую изнутри в течение минимум трёх часов. Пациент, 44-летний мужчина, был обнаружен мёртвым, он лежал, скрючившись, на полу возле унитаза. У нас больные могут умирать только в реанимации, поэтому жмура перекатили в ОРИТ, где был оформлен протокол реанимационных мероприятий, которые якобы выполнялись в течение 30 минут и были прекращены ввиду неэффективности. На вскрытии был обнаружен ишемический инсульт в вертебро-базилярном бассейне. Меня спасло то, что пациент был асоциальный, алкоголик, а может, даже наркоман, без родственников, и никому до него не было дела.

…Одним словом, работёнку веселее было ещё поискать)))

* * *

…В конце апреля 2015 года Валерия отметила своё 26-летие. Мне она ничего не сказала, я узнал о событии от её подруг, которые были приглашены. С их слов, всё было очень здорово, стилизация под мексиканскую вечеринку: мексиканская кухня и напитки, сомбреро для всех собравшихся, флаги и так далее. «Я бы не смогла так тщательно подготовиться и предусмотреть все детали», – прокомментировала торжество Ольга Ф. Мужчин среди гостей не было. Помимо всего прочего, она доложила, что вся эта девчачья компания собирается поехать в сентябре в Париж. Я переспросил: «Одни, без парней?» Она подтвердила: «Да, чисто женской компанией». Потом, правда, уточнила, отведя взгляд в сторону: «Ну, если Лера возьмёт там… кого-то ещё… с кем я не дружу и кто мне не нравится, то я никуда не поеду».

В начале мая я взял отпуск на две недели. Никуда, кроме дачи, не ездил, – отдыхал, читал, мечтал о Валерии… писал в блог… записи, судя по комментариям, получались талантливые, но перечитывать их было страшновато)))

Вернувшись на работу после отпуска, я обсудил свои сердечные дела с коллегой, дагестанцем по имени Анвар (как и Лера, он был внешним совместителем). Он одобрил мой выбор и воспел ей оду, какая она красивая-ухоженная-семейная-домашняя, вся такая «идеальная жена». И, видя мою нерешительность, вызвался мне помочь, взяв на себя роль сводника. Теперь-то я осознаю комизм ситуации: мы с Лерой и так уже хорошо знали друг друга, и всё, что мне было нужно – открыть рот и сказать: «Давай увидимся вечером». Всё! Потребности в посреднике не было. Но тогда я очень плохо соображал. В целом же, я Анвару доверял. Время от времени он подгонял мне вполне годные варианты… платёжеспособных пациентов и конкретных девушек, которые без лишних вопросов делают всё, что нужно. Примитивные, конечно, с такими в свет не выйдешь, но то, что мне было от них нужно… с этим они справлялись блестяще)))

На очередном совместном с Валерией дежурстве Анвар переговорил с ней. И вот как он потом мне об этом доложил. Обратился он к ней по-восточному витиевато: «Если бы у меня был младший брат, я бы не успокоился, пока не женил его на тебе!» Потом сделал такой проброс: «Удивительно, как ТАКАЯ совершенная девушка не нашла ещё себе достойного жениха!» Пошли разговоры о том, что «народ уже не торт, хорошего человека найти трудно», и так далее.

Анвар пошёл дальше и спросил, как насчёт мужчины старше тебя лет на 15. На что Валерия ответила: «Почему нет? Если это адекватный человек, способный вести нормальный семейный образ жизни, то у него огромное преимущество перед молодёжью, у которой ветер в голове». И тогда, не называя моего имени, он высказался следующим образом: «Некоторые слишком дальнозорки и не видят, что счастье рядом с ними. Они смотрят вдаль и упускают свой счастливый шанс».

Такое вот получилось сватовство. Но и без него я уже практически созрел для решительного разговора… но продолжал медлить. Раз за разом упускал удобные моменты, когда мы с Лерой оставались наедине. Мы очень мило общались на биоэнергетическом языке, понятном только нам двоим… и не более того.

* * *

Наконец, в конце июня, 24-го числа, если быть точным, в среду утром, я жёстко сказал себе: «Так, ты сделаешь ЭТО сегодня, либо не сделаешь никогда!» Валерия, как раз, уставшая, но всё же прекрасная, как весенняя роза, уходила с ночного дежурства, тогда как я заступал на дневную смену и рассчитывал поймать момент, когда мы с ней останемся вдвоём… либо, если не получится, просто сказать: «Давай поговорим, дело есть» и увести от посторонних ушей, – делов-то куча, бизнеса на 2 минуты. Да, сейчас смешно вспоминать, какая проблема была создана из ничего, – господи, мне нужно было организовать разговор без свидетелей с человеком, с которым я был знаком уже 9 месяцев, а я готовился к этому, будто мне впервые в жизни предстояло выступление перед десятитысячной аудиторией!

Реально, это был сущий пустяк, но я не сделал ни того, ни другого – не переговорил с Валерий, когда мы были наедине; и не отвёл в сторону, когда были при свидетелях. После чего весь день рефлексировал и накручивал себя. Чтобы после работы, придя домой, приказать себе: «Так, размазня, бери трубку и звони! Ты ОБЯЗАН это сделать. Ну, просто возьми и позвони. Поставь галочку: Я ЭТО СДЕЛАЛ! Ну, откажет, и чёрт с ним, по крайней мере, не будешь потом переживать, что упустил счастливый шанс».

И я взял трубку… и позвонил. Гудки, гудки… и голос в конце: «Вы можете оставить сообщение после звукового сигнала»…

«Ну, всё, – подумал я. – Галочку поставил. Теперь с чистой совестью можно звонить Анвару и просить, чтоб выкатил очередную чиксу». Я ощущал себя отдохнувшим после тяжёлой работы и готовым на новые подвиги. Собрался было дать гудок Анвару… но звонок Валерии изменил мои планы. ОНА мне перезвонила!!!

Я ответил, и, выслушав извинения: «Прости, не слышала, пропустила звонок», сказал: «Лер, да я по такому вопросу звонил… хотел предложить встретиться… не по работе… Давай куда-нибудь сходим… посидим, пообщаемся… Как тебе такой проект?» Она с готовностью откликнулась: «Ты знаешь, на этой неделе никак, у меня все дни расписаны, давай я тебе в понедельник позвоню… сама… Нет, я не против встретиться, просто ближайшие дни ну никак».

Ну, вот, уже какой-то результат. Осталось только дожить до понедельника.

…Но она мне позвонила на следующий день, в четверг, примерно в час дня. И предложила увидеться завтра, в пятницу. Как назло, в ту пятницу у меня по графику было ночное дежурство, о чём я с сожалением ей сообщил. И уныло пробормотал: «Может, всё-таки, в субботу?» Она сказала: «Созвонимся!», и попрощалась.

В 16–30 мой рабочий день закончился, и я отправился домой… однако, не успел проехать и полпути, как мне позвонили на мобильный и развернули обратно – оказалось, что график дежурств переделали без моего ведома, и в этот день должен дежурить я, а на следующий – другой человек. Я стал возмущаться и предъявлять за то, что график дежурств произвольно меняют, не ставя об этом в известность дежурантов, но втайне обрадовался, что смогу завтра встретиться с Валерией. Вернувшись на работу, я первым делом позвонил ей и сообщил, что завтра вечером принадлежу только ей и больше никому. Договорились на 8 часов, она предупредила, что сделает контрольный звонок в 4.

* * *

Пятница, 26 июля, был, пожалуй, одним из самых длинных дней в моей жизни. Я еле-еле дождался четырёх часов дня… но Валерия не позвонила ни в 4, как договаривались, ни в 5… в начале шестого я позвонил ей сам. Она ответила. Я спросил, в силе ли наши договорённости. Она подтвердила, и я назначил время и место – 8 вечера возле мединститута (ещё со школы, всем девушкам забиваю стрелу именно там, это напротив дома моих родителей).

– Ты будешь без машины? – спросила она.

– Ну… мы же чего-нибудь выпьем.

– ОК, я так и думала.

Я вышел из дома в половине восьмого, ориентировочное время ходьбы до места встречи – 15 минут, и, надо же такому случиться, что полил дождь. Мне пришлось вернуться домой за зонтом.

…И это был не просто дождь, а какой-то тропический ливень. Минут через 7, на полпути, я уже практически весь вымок – капли ливня ветром задувало под зонт, который буквально вырывало из рук. Дождевые потоки стремительно неслись по проезжей части, и, переходя дорогу, я намочил ноги выше щиколотки и продолжил свой путь, хлюпая мокрыми носками в туфлях. Что характерно, ненастье полоскало меня ровно столько, сколько я шёл до мединститута, где можно было укрыться под аркой. Укрытие мне и не понадобилось, мне уже и зонт не был нужен, и я, закрыв его, стал дожидаться Валерию.

Она опоздала на 15 минут, и к её прибытию я почти высох. И встретил её с вымученной улыбкой: «Я весь намок в ожидании… в прямом смысле слова». В районе, в котором она проживала, дождя практически не было, к тому же, она вышла из подъезда и села в такси уже после того, как большая часть осадков упала с небес, не коснувшись её и не намочив её платья. О котором следует сказать отдельно, такое оно было великолепное – синее, средней длины, с затейливым принтом жёлтого цвета, короткими рукавами и широким воротником на запонках золотистого металла со вставками из синего кварцевого стекла.

Мы побрели, не спеша, в «Парк-кафе». Я рассказал о последних событиях в нашей больнице. Она посетовала на наш отвратительный климат и то, что энное время назад стрелки часов в нашем городе были переведены на час назад, чтобы мы жили по московскому времени. Но биоритмы никто никуда не переводил, и это нововведение сказывается на нашем здоровье. Когда до места оставалось метров 50, снова полил дождь, и мне пришлось раскрыть зонт.

В заведении было полным полно народу, мы заняли столик в дальнем углу, и Валерия, не доходя до места, сказала: «Подожди, я сейчас», и упорхнула в уборную, – вероятно, чтобы посмотреться в зеркало. Звучала идеальная, как гостиная из «IKEA», композиция – старомодные «у-ла-ла», грубые ритм-гитары и колошматящий бит.

Устроившись за столом, я осмотрелся. Всё вокруг напоминало интерьеры, которые были спрятаны внутри моей больной башки. В помещении был высокий, метров 8, потолок, а по периметру, вдоль внешней, уличной стены, и вдоль передней боковой, тянулся балкон, на котором также были устроены посадочные места для посетителей. Зал перегораживал стеллаж с книгами, сувенирами и вазами с цветами. Я подумал, что, если бы у меня был дом, то я бы его устроил по образу и подобию этого заведения, чтоб был большой холл в виде патио, или внутреннего дворика с высоким потолком, куда бы выходили окна второго этажа-балкона.

О чём я и поделился с Валерией, когда она ко мне присоединилась. Я уже видел дом своей мечты в натуре, у одного старого знакомого. История этого товарища достаточно необычна, и я рассказал её своей спутнице. Вместе с сообщниками он выставил на крупную сумму одного местного олигарха, по горячим следам пойман, осужден, и, отмотав срок и выйдя на свободу, занялся бизнесом, построил дом, счастливо женился на девушке моложе себя на 12 лет, завёл детишек, ну, и далее по списку. Хэппи энд, есть чему завидовать.

За разговорами мы сделали заказ, лёгкие закуски и напитки: я взял абсент, она – кьянти. Шла неторопливая беседа – мы обсуждали текущее положение дел в нашем медучреждении, перемывая кости коллегам, параллельно рассказывая что-то из своей прошлой жизни и делясь планами на будущее… с моей стороны это означало очередной раз выпустить наружу тараканов из своей головы. Наши оценки сослуживцам полностью совпали: те из них, кто вкалывал, как ломовая лошадь, на нескольких работах, получая при этом копейки, были признаны «лошарами», а те, кто мутил в одном месте, получая приличный по меркам нашей деревни доход, получил высокий балл. Наивысшую оценку заслужили члены нашей больничной мафии – руководители клиники, косившие наличность в промышленных объёмах. Между прочим, одним из этих мироедов оказался мой бывший однокурсник, заведующий ревматологическим отделением, про которого Валерия брезгливо рассказала, как он домогался её и пытался лапать.

– … фу, грёбаный старикашка… мерзкий усатый карлик…

Я умолчал о том, что, вообще-то этот «грёбаный старикашка» – мой ровесник… реально, я выглядел гораздо лучше своих одногодок, но афишировать биологический возраст никогда не стремился. Пускай мне дают столько, на сколько я выгляжу. Чего у меня не отнять, так это умение хранить вампирскую вечную молодость и находить общий язык с совсем молодыми девчулями)))

Каким-то откровением для Валерии стала рассказанная мной история о том, как я начал свой бизнес и заимел то, что заимел. Ну, шваркнул одного бизнес-партнёра, потом второго, далее, скооперировался с волками своего уровня, с которыми в итоге не поладил и разругался…

Она спросила:

– И многих ты кинул?

Я спохватился, что раскрываю свои самые неприглядные стороны:

– Ситуация была такова… короче, выбора не было: либо я их, либо они меня. Когда ты выигрываешь в шахматы, ты же не говоришь: «Я кинул противника». И когда ты побеждаешь в войне, ты же не признаёшься в том, что нарушил кучу договоров и совершил клятвопреступление. Победителей не судят, они имеют такую же притягательность, как боги, по большому счёту, они сами – боги, так что, запах победы…

Я в своей жизни наврал больше, чем она съела и выпила, поэтому мне не составило труда убедить её в том, что я играю по правилам и мне можно доверять.

Она прищурила глаза:

– …играешь по правилам… по чьим?!

Я притворно задумался. Потом щёлкнул пальцами:

– Если я тебе всё расскажу, мне придётся тебя убить.

Она тихо сказала, смотря в сторону:

– Ты откровенен, как никогда.

– Я просто слишком честный, – воодушевлённо объяснил я. – Такой уж я есть.

Я умолк, она устремила на меня свой пронизывающий взгляд:

– В твоих глазах кроется монстр… альфа-волновой монстр…

Заговорили про загрантуры – Валерия была в Австрии и Чехии; география моих поездок была значительно шире, и, после моего рассказа о поездке в Италию, она промолвила, мечтательно закатив глаза:

– Ну, понарассказывал мне всякого, хочу куда-нибудь в Европу, походить по НОРМАЛЬНЫМ улицам, посмотреть на достопримечательности… Вот, собираюсь съездить в отпуск… Летом, в августе, поеду с семьёй в Шепси, это рядом с Сочи, папа нас всех везёт – маму, брата и меня. А в сентябре возьму ещё неделю отпуска и поеду куда-нибудь в Париж… или Мадрид…

– Ну, недельная поездка – это одно, а когда поживёшь в приличном городе продолжительное время – совсем другое, – сказал я со вздохом. – Имеется в виду Петербург. Идёшь по питерским улицам, и ощущения совсем другие, чем здесь. Там ты ходишь по Невскому проспекту, например, и чувствуешь: вот это НАСТОЯЩИЙ ГОРОД! А что здесь!? Так, сельпо. А вообще, предпочитаю ездить на морские курорты. Насмотрелся на достопримечательности, меня уже от этих культурных центров воротит. С удовольствием поехал бы в Полинезию – Таити, Фиджи, Самоа…

Я сделал паузу. В глазах Валерии заискрился смех, и она насмешливо продолжила:

– …Чтобы вокруг тебя бегали голые островитянки…

Я вспомнил о своих золотых деньках, когда был более уверен в себе и раскрепощён, и, когда шёл по улице, самые крепкие семьи оказывались под угрозой. Я мог зацепить сучку, трахнуть сучку, избавиться от сучки, взять новую – такое у меня было хобби.

Из колонок доносилась странная музыка, смесь блюзовых гитарные риффов со звуками разной степени дикости, напоминавшая долгий вой волка-одиночки, – музыка для одиноких ночей или поездок по пустынному шоссе, подходившая и параноику, и нарциссу. На большом мониторе, укреплённом на стене, демонстрировалось видео, снятое ночью с вертолёта, летящего над мегаполисом – светящиеся небоскрёбы, оживлённый дорожный трафик. Зрелище завораживало, казалось, что с рестораном установила связь какая-то высшая сила.

– Что это за город? – спросила Валерия, артистично махнув бокалом в сторону монитора.

– Нью-Йорк? – предположил я.

– Тебе нравится такой огромный город, который никогда не спит?

Тут я вспомнил годы скитаний по городам и весям…

– Сейчас не могу сказать ничего определённого… Одно знаю точно: с мешком денег мне было бы комфортно в любом населённом пункте…

Я снова посмотрел на экран и расхохотался:

– Сомневаюсь, что жители этого прекрасного города фигачат на 1,5–2 ставки, вкалывая по 300 часов в месяц вместо обычных 160-ти. Колесят себе на Кадиллаках от одного ночного клуба до другого, и уж точно не думают: «Твою ж мать, просто жду не дождусь, когда наконец свалю в грязный N-ск, где плохая экология и все нищие».

…В общем, что бы мы ни обсуждали, в оконцовке неизбежно сходились во мнении, что наш депрессивный Быдлоград – это дыра, сводящая зубы тоска и заунывность, жопа мира, откуда надо поскорее свалить. Вспомнили коллегу, которая в сентябре прошлого года уехала в Петербург, и сейчас, работая там в 1,5 раза меньше, чем здесь, зарабатывает в два раза больше.

– А ты ведь учишься в аспирантуре, ты должна написать диссертацию? – спросил я. – Но это дорогой проект, одних организационных расходов примерно на 500 тысяч рублей. Окупятся инвестиции или нет – тот ещё вопрос.

– Да, конечно! – ответила она с трагическим придыханием. – Но, понимаешь, мне всё это очень интересно, с одной стороны, но, с другой, этот интерес постепенно уходит, потому что я не вижу практического применения своим знаниям.

– Слушай, Лер… а ты прямо хочешь стать врачом? Медицина – твоё призвание?

В ответ на вопрос она отрешённо посмотрела на свои сцепленные пальцы, и, немного подумав, подняла глаза и нерешительно проговорила:

– Вообще, я бы хотела открыть тихий семейный ресторанчик, чтоб как в Европе… муж и жена ведут семейный бизнес… большие порции за недорого… всё такое.

Я пожал плечами:

– Как по мне, если открывать заведение, то какой-нибудь громкий ночной клуб.

Музыкальным оформлением нашей беседы был наркотический астральный трек, звучащий так, будто его транслирует радиостанция из далёкого космоса. Готовый саундтрек похорон. Мы попросили официантку повторить напитки… потом ещё… и, судя по всему, Валерия не планировала на этом останавливаться. Ближе к одиннадцати посетители стали расходиться, зал опустел.

– До скольки работает заведение? – поинтересовался я, хотя знал, что до 11-ти.

Валерия промолчала, и, как бы мне в ответ, немного громче заиграла музыка. Звук постепенно прибавляли, и, через полчаса мы уже плохо слышали друг друга, нам приходилось повышать голос, шумовая завеса словно выдавливала нас из ресторана. Терпеть не могу этот нервозный процесс, когда официанты, которым не терпится пойти домой, неприязненно смотрят на тебя, мысленно проговаривая самые страшные ругательства. Но, судя по всему, моей спутнице это нравилось. Она поглубже вжалась в кресло и стала неторопливо потягивать вино. Принимая всё более и более раскованные позы. Я, чуть ли не хватаясь за член, наблюдал за ней с томительным волнением, и смутные, бесконечно давно забытые воспоминания будто брезжили во мгле моего навсегда похороненного опыта. Матёрый покоритель вагин чувствовал себя, как старый девственник, впервые попавший в клуб «Кому за 40».

…Это продолжалось долгих полчаса. «Как с ней вообще пить после этого?» – мрачно размышлял я. Потом, наконец, она стала степенно и важно, словно сенатор, подниматься со своего места. Мы покидали заведение под звуки, похожие на выстрелы из крупнокалиберного оружия, а биты ещё некоторое время отдавали в моих сфинктерах, пока мы шли в сторону центрального проспекта. Тема разговора никак не соответствовала ситуации: аспирантура, пациенты, планы по работе. И всё было как-то формально, без присущей нашим беседам эмоциональной связи. Чувствовался контраст между нашими бесконечными романтическими разговорами в ординаторской больницы скорой медицинской помощи. Когда дошли до проспекта, я вызвал такси. Мы стояли друг против друга на пустынной улице, по дороге мимо нас проносились редкие машины, и, отсоединившись от самого себя, с отчётливостью будущего воспоминания я увидел нас со стороны, и вдруг подумал, что это первое и последнее наше с Лерой свидание. Я испытывал странную потребность говорить о своих ощущениях вместо того, чтобы в реальности что-то ощущать.

– Я на перепутье… Работа врачом – это явно не то, чем я занимался раньше… Я чувствую… что-то не то… Но я не такой, как все врачи, и ещё не до конца забил на жизнь… Надо что-то придумать… Пробиваться к славе и баблу…

Подул лёгкий ветерок. Валерия поёжилась, и, голосом, пронизанным интимной интонацией, промолвила:

– Какая изысканная недосказанность…

Она качнулась в мою сторону. Её голос неторопливо растекался по воздуху, как сигаретный дым:

– Как-то зябко… Моя рука, посмотри, вся в мурашках…

Я молча посмотрел на протянутую ко мне руку… сказать, что моё величество оставалось бесстрастным, значит ничего не сказать: я был абсолютно статичен, как монументальный каменный идол с острова Пасхи, безразличный ко всему чувственному автомат, монотонно сыплющий сентенциями.

Подъехал наш таксомотор, ушатанная Жигули «десятка». Мы устроились на заднем сиденье. Манеру вождения таксиста можно было охарактеризовать как «стиль пьяного». Очевидно, он не знал о существовании зеркал, поминутно подрезал, создавая аварийные ситуации. Мы двигались, как лодка во время шторма – нас то и дело бросало из стороны в сторону, при этом ещё и подбрасывало на кочках. Валерию это совсем не беспокоило, она расслабленно расказывала о том, что родители держат обширный виноградник, делают отличное домашнее вино… Живёт она в пятнадцати минутах ходьбы от работы… Занимается фитнесом, каждый день бегает на стадионе рядом с домом, пробегая в среднем по 5 километров…

Я смотрел в её глаза, время от времени переводя взгляд на стёкла, на которых появлялись дождевые капли, а она, тем временем, наговаривала нежно пульсирующий текст… О том, что завтра собирается с подругами в грязелечебницу, потом на дачу с родителями. Из её разговора следовало, что на выходных мы не увидимся. Я спросил, как насчёт понедельника. И получил ответ: «Созвонимся».

Когда добрались до места и остановились напротив её подъезда, она приблизилась ко мне для поцелуя… мы поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи. Она попыталась открыть дверь со своей стороны, но та оказалось сломанной и не открывалась, и мне пришлось её выпустить. Мы вышли из машины, и я ничего не видел, кроме мелкого дождя, прыгавшего и струившегося перед моими глазами. Мы с Валерией снова попрощались… и ещё раз поцеловались. После чего я сел на переднее сиденье и назвал водителю свой адрес, испытывая жажду, которую не утолить обычной водой…

Эта встреча сделала отход ко сну чуть менее будничным: в обычный день я выпивал и ложился спать; а в этот раз – выпил, пообщался с приятной девушкой, потом догнался и только после этого в люлю… помечтать перед сном, как бы победить сражение с мещанскими порывами, вырваться из цепких когтистых лап бытовых ценностей и отправиться куда подальше в очередной творческий отпуск…

* * *

В воскресенье я отправил Валерии СМС: «Привет, я соскучился. Завтра буду звонить и добиваться встречи с ТОБОЙ». Однако, сообщение, судя по всему, не прошло. Среди прочих оно выделялось красным цветом. Вечером, не выдержав, я ей позвонил… но она не ответила. Неотвеченными остались также два звонка, сделанные мной в понедельник днём. Я недоумевал, не зная, что и думать. Ей не понравилось наше свидание? У неё появился новый парень?

Мы увиделись с ней во вторник, когда она пришла на дежурство во второй половине дня, в начале пятого. Я шёл с компьютерного томографа и заметил её стройную фигурку в конце длинного коридора. Ускорил шаг и быстро догнал её в нескольких метрах от ординаторской. Когда до неё оставалось всего два-три шага, она обернулась.

Я изобразил весёлое недоумение:

– Какая ты всё-таки беспредельщица! На звонки не отвечаешь, сама не перезваниваешь!

Она выдала сумбурное объяснение: умер отцовский друг, такое горе, ей было вообще ни до чего. Потом она подумала, зачем перезванивать, коль скоро сегодня всё равно увидимся на работе. Объяснение для врача БСМП, который ежедневно кого-то хоронит, довольно странное, но мне ничего не оставалось, кроме как его принять.

В ординаторской мы разговорились, и, в продолжение темы о «тихом семейном ресторанчике» я привёл пример семейного бизнеса из реальной жизни. Как-то раз отдыхал я в Абхазии и снимал комнату в доме у 45-летнего армянина по имени Артур. Дом очень скромный, что называется «бедненько но чистенько», меня на тот момент интересовала низкая стоимость проживания и близость к морю. Внешне Артур-джан – этакий Горячий Медвежонок: низкорослый, пузатый, но с мужественным лицом, брутальной сединой и грубым низким голосом.

За 1,5 года до этого он подцепил приехавшую из Набережных Челнов Оксану примерно 35 лет, и она, бросив мужа, перебралась к Медвежонку вместе с двумя детьми (мальчики 14 и 6 лет). Видимо, её муж совсем законченный баклан, коль скоро она, гарная длинноногая дивчина, позарилась на это пузатое чмо. Она была выше Артура на 2 головы, сложно представить, как они занимались любовью. Вероятно, никак – сколько я там у него жил, он всё время ночевал на диване в летней кухне, а она – с детьми в соседней от меня комнате.

Хозяйство было всё на ней и на её старшем сыне, Артур же целыми днями где-то пропадал, не принося при этом в дом ни копейки, а единственным источником дохода являлась сдача жилья отдыхающим. На минуточку, все его соседи использовали свою удачную локализацию на 100 %: устраивали экскурсии, давали обеды (хотя бы своим постояльцам, а вообще в Абхазии практически в каждом доме устроено кафе\столовая\ресторан), держали магазин, делали вино и чачу, выращивали цитрусовые, и так далее. Артур же пренебрегал этими возможностями.

Исчерпывающее описание их житья-бытья Оксана дала, принимая очередных постояльцев, семейную пару, с которой сдружилась годом раньше. Такая же несчастная, как она, молодая женщина, с бестолковым мужем и 8-летней дочкой. В день приезда дамочки пили вино и эмоционально обсуждали своих мужиков. И Оксана поведала, что «с Артуром очень сложно жить: он не может нормально разговаривать, когда к нему обращаешься, он вместо ответа издаёт какое-то рычание, целыми днями отсутствует и ей приходиться выполнять по дому всю мужскую работу, ещё немного, и она научится класть кирпич и стелить кровлю, а по вечерам он нажирается в хлам и засыпает тут же, за столом на летней кухне».

Вот такая история… я умолчал, что мечтаю найти такую же дуру, как эта Оксана))) В конце нашего разговора, собираясь домой и прощаясь с Валерией, я спросил, когда мы увидимся. Она радостно сообщила, что в ближайшие несколько дней не сможет встретиться по причине приезда к ней мамы и брата.

– Ну никак не смогу вырваться.

– Мама и брат… приедут? – растерянно переспросил я. – А они… не из N-ска?

Она пояснила, что её семья проживает в одном из самых отдалённых районов N-ской области в 300 километрах от областного центра. Тут ей пришло СМС-сообщение, и она, просияв, стала писать ответ.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как терпеливо дожидаться конца недели, в расчёте на то, что удастся увидеться с Валерией на выходных… но, мои расчёты не оправдались: она не смогла, так как уехала в родную деревню на день рождения подруги. «На редкость добротный самец взял её в оборот, коль скоро она не может от него вырваться даже на часик, – мелькнула неприятная мысль. – А может, разогревает меня, змея-искусителя, чтобы потом как следует оседлать моего дружка?»

Всё же, я ждал, надеялся и верил. Я ходил по улицам с улыбкой до ушей. В голове был весёлый беспорядок – хозяйственные заботы, мечты о близости с Валерией, выбор рингтона на входящие звонки от неё… Было очень здорово – я строил планы и воображал, как они будут претворяться в жизнь. Представлял, как скажу ей: «Я ни о чём не жалею. Стоило пройти через все эти неприятности, чтобы вернуться в N-ск и встретить тебя». Правда, когда я, наконец, выбрал рингтон, то вдруг подумал, что никогда не услышу его, так как Валерия мне больше не будет звонить.

А ещё я готовился к встрече с сыном, который должен был приехать 10 июля – у нас была запланирована поездка в Абхазию на две недели, с 15-го по 28-е июля.

Вернувшись из деревни, Валерия так и не нашла времени со мной встретиться. Динамила, а я строил предположения: новый бойфренд? Возвращение к бывшему?

Первую половину июля я работал как дежурант – несколько ночных и суточных дежурств. Во время очередного совместного с ней дежурства 7-го июля меня насторожило то, что она очень долго с кем-то ворковала по телефону, для чего уединилась в одной из комнат ординаторской. И даже закрыла дверь. Я случайно обнаружил это, когда вторая доктор-терапевт зашла туда по какой-то надобности, а я как раз проходил мимо и увидел озарённное внутренним сиянием лицо Валерии. Позже, в ответ на предложение встретиться на выходных она весело и хитро посмотрела на меня:

– А ничего, что сын будет в городе, не помешает?

Я даже не нашёл, что на это ответить.

* * *

10-го июля в 5 утра я встретил на вокзале свою бывшую жену Мариам и нашего сына Альберта. Они остановились у моих родителей. Позавтракали, привели себя в порядок и отдохнули с дороги, после чего мы отправились в нашу больницу, чтобы сделать сыну МРТ головного мозга (ему было 15, приближался призывной возраст, и мы готовили ему солидную историю болезни, дабы, в случае чего, «отмазать» от армии. В этот раз он поступал в больницу скорой медицинской помощи после [якобы] приступа потери сознания с судорогами). Когда всё было сделано, результат исследования получен, история болезни должным образом оформлена, Мариам изъявила желание также сделать себе МРТ. Я договорился с рентгенологом, и это исследование было выполнено. Коллеги с любопытством рассматривали моё семейство, отмечая сходство ребёнка с обоими родителями.

Во второй половине дня, оставшись один, я позвонил Валерии, чтобы узнать, не забыла ли она о моём существовании. Она, в свою очередь, спросила, как там я встретил сына.

– Нормально, – ответил я и задал свой традиционный вопрос… на который получил традиционный ответ: «Нет, мы не сможем встретиться». Причина на сей раз – Валерия принимает гостей… по интересному совпадению, так же, как и я, из Петербурга.

– Ну… собсно… на пару часов ты можешь отлучиться и предоставить гостей самим себе, – почти умоляюще пролепетал я.

Тут в её голосе появились нотки раздражения:

– Ты не понял, ко мне приехала подруга, и она поселилась у меня, я не могу её оставить!

Как издевательство над моим неудачным проектом по покорению Валерии прозвучало заявление заведующего отделением о том, что я «самый завидный жених нашей больницы». А также сообщение Анвара, что некоторые коллеги интересуются моей личной жизнью (им было любопытно, с кем я сейчас встречаюсь), плюс навязчивые расспросы сестры-хозяйки всё о том же (она убиралась в нашей ординаторской и почему-то считала, что держится на короткой ноге с врачами и имеет право обсуждать с нами самые интимные вопросы; врачи так не считали, поэтому её расспросы вызывали у всех раздражение).

Это я и обсудил с Валерией, когда встретился с ней на дежурстве 13 июля.

– Просто достала своей бестактностью. До всего ей дело есть: с кем я, почему до сих пор один…

Валерия нежно-язвительно сказала: «Попроси её, чтобы нашла тебе девочку»

Я сказал со значением, пытаясь сгенерировать любовь:

– Как-то не нуждаюсь в чьей-либо помощи, особенно в её…

Она просто сочилась сексом. И без какой-либо логической связи продолжила:

– Ненавижу, когда не оплачивают должным образом мой труд. У нас самый низкий в городе процент за платный приём, и тот не выплачивается полностью. У меня не такие уж большие запросы, я хочу получать хотя бы то, что заработала.

В её голосе было куда больше холодного профессионализма, чем женской ранимости.

За 16 часов дежурства я неоднократно спрашивал, когда мы, наконец, увидимся вне больничных стен, но она смотрела на меня так, словно я предлагал ей прогулку по Освенциму. Я напомнил о поездке:

– Я послезавтра уезжаю, две недели мы не сможем увидеться…

Она в ответ лишь скорбно улыбнулась. Всё говорило в пользу того, что отсутствие возможности встретиться со мной – не главное испытание в её жизни. Мои попытки разобраться в ситуации не увенчались успехом. Она держалась отчуждённо, независимо, ходила мимо меня с видом «ты-тут-ко-мне-не-приставай». А когда разговаривала со мной, в её голосе чувствовался холодок, она делала скучное лицо, всем своим видом показывая, что обсуждать наши отношения ей неинтересно.

В восемь утра в ординаторскую зашёл заведующий приёмным отделением и обратил внимание на её бледное лицо. Она с почти дворянским достоинством опустила голову:

– Я просто не успела нанести макияж.

– Ну намажься скорее, на тебя страшно смотреть, – произнёс он тоном строго папочки.

– Попозже, – протянула она, медленно уходя в никуда. – Хочу ещё немного побыть в своей естественной красоте.

В её уставших глазах появилось особенное, тревожно-туманное выражение, которого я до сих пор никогда не замечал, точно с ней случилось что-то, к чему она совершенно не была подготовлена и против чего не было никаких средств защиты. Я неприязненно посмотрел на её Айфон, который она бережно держала в руках. Во-первых, я эпплофоб – ненавижу продукцию Apple… просто потому, что ненавижу… возможно, завидую этим калифорнийским прохиндеям, которые ничего не создали сами, кроме названия, хитрой стратегии околпачивания людей, которые хотят «быть в тренде», а также схемы ухода от налогов. Во-вторых, мне стало ясно, что она всю ночь общалась с неким кавалером – сначала по телефону, а потом в соцсети.

Я констатировал поражение… но всё же, продолжал надеяться на то, что смогу её добиться. Уж очень она мне сильно нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать.

* * *

14-го июля поздно вечером мы с Альбертом проводили Мариам в Петербург, а 15-го с того же вокзала в 3 часа дня уехали в Адлер. Куда мы прибыли 16-го в час дня. С вокзала до границы с Абхазией добрались на маршрутке, и, пройдя пограничный контроль, за недорого наняли машину, на которой домчались до конечного пункта, посёлка Рыбзавод в нескольких километрах от Пицунды. Мы уже бывали в этих местах, хорошо ориентировались, так что без труда подобрали себе сносное жильё в пяти минутах ходьбы от моря.

Так начался наш неторопливый отдых – купание, прогулки по окрестностям, лазание по горам. По вечерам я выкладывал фотоотчёты о поездке в своём Фэйсбуке. Питались мы в основном у хозяев. Я готовил на летней кухне, Альберт мыл посуду, такое у нас было разделение труда. Закупая продукты, я не забывал и про замечательные местные напитки, вино и чачу, приятно удивившие как ценой, так и качеством. Что характерно, я был в отличной форме, несмотря на суточное количество выпиваемого (в среднем 1,5 литра вина плюс 0,5 чачи). И, слава богу, не ударил лицом в грязь перед сыном. Ему не пришлось лицезреть мои алкогольные приходы, я сохранял полную вменяемость. То ли качество напитков сыграло свою роль, то ли благополучная экология, но, во сколько бы я ни лёг спать, в каком бы это ни было состоянии, сколько бы ни было промилле в моей крови, просыпался не позднее 6-30 утра со свежей ясной головой. В родном городе от таких дозировок я бы спал до обеда, а потом бы двое суток болел.

Мы много общались, практически всё время проводили вместе. Временами нас разлучала потребность Альберта встречаться с ровесниками. Играя на пляже в волейбол, он подружился с ребятами, которые, как и он, приехали с родителями из разных городов. Не обошлось без интрижек: он познакомился с 17-летней Вероникой из Екатеринбурга, с которой пропадал чёрными южными ночами, возвращаясь со свидания то в 3, то в 4 часа ночи. Мне это было на руку, ибо я быстро нашёл love interest среди соседей-отдыхающих в лице очаровательной 20-летней студентки из Воронежа, приехавшей на море с родителями и младшей сестрой. Она оперативно избавила меня от комплекса неполноценности, навязанного N-скими докторицами, Алиной и Валерией, например, которые за годы обучения в мединституте приобрели много знаний, но не усвоили одну простую вещь: здоровому мужику необходим ежедневный секс.

Всё же, я постоянно вспоминал Валерию. Чего я только не проделывал с ней в своём воображении, для которого не было границ… Да уж… мои фантазии никогда не отличались чистотой.

В воскресенье, 19-го июля, вечером, попивая на пляже ароматное бархатистое вино, я позвонил ей с абхазского номера. Она сразу же ответила, будто с нетерпением ждала звонка.

– Привет!

– Привет!

– Это Андрей, звоню с Абхазии, по местной симке. Узнала?

– Ааа… теперь узнала.

– Как дела, чем занимаешься?

– Отдыхаю на даче…

Мы приятно поболтали, я даже подошёл поближе к морю, чтобы она услышала шум прибоя. Сообщил, что приеду 28-го июля, и сразу же буду надоедать ей звонками.

– Попробуй! – весело сказала она.

На прощание я сообщил, что привезу ей сувенир. Она заранее поблагодарила за подарок: «Спасибо!»; я ответил, что пока не за что.

На поиски подходящего подарка я убил несколько часов, обошёл все сувенирные лавки сначала в своём посёлке, а потом и в Пицунде. В итоге, памятуя о том, что Валерия вместе с родителями занимается виноделием, я остановил выбор на изящном и вместительном глиняном кувшине.

27-го июля мы покинули морской курорт, и 28-го в середине дня прибыли поездом в N-ск. Я проводил сына к дедам, то есть, к моим родителям, а сам поспешил домой. Едва разложив вещи и приняв душ, я позвонил Валерии… но она не ответила… ни на этот звонок, ни на два последующих… и не перезвонила…

…На следующий день – то же самое…

* * *

Я провалился в тяжёлый транс. Своим неответом на мои звонки она навязала мне новую порцию кошмаров… «Забила на меня? Чпокается с другим?»

1-го августа, в субботу, у меня было суточное дежурство. Из кардиологов дежурила Ольга Ф., которая дружила с Валерией и имела на неё определённое влияние. Когда мы остались с Ольгой наедине в ординаторской, она с места в карьер стала допытываться, что там у меня на личном фронте, и не собираюсь ли я сойтись с бывшей женой. Она была уверена, что это – вопрос времени, потому как…

– …она же к тебе сюда приезжала с ребёнком…

Довод, конечно же, весомый. После развода, который имел место быть 10 лет назад, мы видимся как минимум раз в год – либо я приезжаю к ним в Петербург, либо они ко мне, но «вопрос времени» всё никак не решится… чтож, можно подождать ещё лет 10–20…

– …я же сошлась с бывшим мужем, – продолжала упорствовать Ольга, – мы тоже развелись, но, потом оказалось, что в плане отношений ничего не изменилось.

– Таких, как ты… гм… очень много, – спокойно возразил я, – но я не такой. У меня не так много принципов, чтобы я их игнорировал. Одним из них является: «Уходя, уходи». Мы расстались. Точка. И мы изменились, стали другими людьми. Чтобы нам опять сойтись, нам надо заново знакомиться. То, что я увижу сейчас, может мне не понравиться. Химии точно не будет, for sure.

Я пребывал в глубокой растерянности, не знал, как дальше быть с Валерией, имеет ли смысл продолжать наши отношения. И обсудил ситуацию с Анваром. С присущей ему прямолинейностью он посоветовал встретить её, когда она придёт в нашу больницу на очередное дежурство, и прямо спросить, нужен я ей, или нет.

Но я решил иначе: не видеться с ней вообще. По графику у нас было два совместных дежурства в начале августа – 4-го и 7-го числа, и на эти дни я поменялся… и не только… я сделал так, чтобы наши пути нигде не пересекались (поскольку я работал в дневную смену каждый день, то, когда Валерия у нас дежурила, независимо от того, совпадали ли её дежурства с моими, мы неизбежно встречались в ординаторской в конце моего рабочего дня и в начале следующего). Я решил стереть её из памяти, как делал это со всеми предыдущими жертвами… разница состояла в том, что во всех прошлых случаях всё забывалось само собой и безо всяких усилий с моей стороны, а тут мне пришлось потрудиться. У меня было так: с глаз долой, из сердца вон. А стоило мне её хотя бы издалека увидеть, на меня накатила бы новая волна переживаний. Ну, и к чему вся эта сопливая эпидерсия – любовная тоска и прочие романтические глупости?! Зачем эти неловкие сцены, умоляющие взгляды, все эти «дай мне ещё один шанс?» Мне уже было понятно, что она девочка взрослая, самостоятельная, совсем не стеснительная, и за ней не заржавеет не только позвонить мне самой, но даже разыскать меня на работе. Так что всё, game over, умерла так умерла.

* * *

Первая рабочая неделя после отпуска ознаменовалась мрачным событием – у меня в смотровой умер пациент… причём при родственниках… и вот как это было отражено в моей объяснительной:

«Главному врачу ГУЗ ГКБ СМП№XY QW От невролога приёмного отделения Андрея Р.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Настоящим довожу до Вашего сведения следующее. 05.08.2015 года в 11–15 в ГУЗ ГКБ СМП№XY поступил ER, 84 года, проживающий по адресу: г. N-ск, переулок Тупиковый, дом 13, с направительным диагнозом «ОНМК? ЗНО грудной железы», для нейровизуализации с последующим направлением в ГУЗ ГКБ № 9, которая дежурила в тот день по Пролетарскому району. В приёмном отделении он был осмотрен мной, потом передан терапевту (моё руководство обязало меня приглашать терапевта на всех больных старше 40 лет; также при поступлении на работу мне было сказано, что при исключении ОНМК пациенты передаются терапевтам, на которых возлагается ответственность по дальнейшему обследованию и госпитализации). Терапевт TY, в свою очередь, вызвала сосудистого хирурга, пульмонолога, реаниматолога. Больному было сделано ЭКГ, ОАК (эритроциты – 1,3 х 1012 /л, Hb – 76 г/л, лейкоциты – 20,0 х 109 /л), компьютерная томограмма головного мозга (кистозная энцефаломаляция в правой гемисфере головного мозга), рентгенография ОГК и правого плеча (ЗНО средостения). В 12–30 я повторно осмотрел пациента и написал этапный дневник в истории болезни. Далее, я осматривал его трижды, без оставления записи. Пациент находился в тяжёлом состоянии, обусловленном онкологическим заболеванием, а не ОНМК, и врач, направивший его в ГУЗ ГКБ СМП№XY, безусловно это знал.

О пациенте было доложено заведующему приёмным отделением – сначала по телефону, потом лично. Он сказал, что, если никто из вышеперечисленных врачей не выявит показаний для экстренной госпитализации ER в ГУЗ ГКБ СМП№XY, следует направить его в ЛПУ по месту жительства согласно приказа о маршрутизации. Что и было сделано мной примерно в 15–30 после выполнения последнего исследования (описание ЭКГ) – я вызвал КСМП, а выписку и копии всех исследований передал диспетчеру. Пациент не был передан мной дежурному неврологу по смене, так как уже был передан терапевту примерно в 12–10 после выполнения КТ ГМ и исключения ОНМК, в соответствии с вышеупомянутой инструкцией. Таким образом, он должен был быть передан дневным терапевтом ночному, а в мои задачи входило оформить выписку и собрать копии всех исследований, поскольку изначально пациент поступил к неврологу с направительным диагнозом «ОНМК».

В 16–30, по окончанию рабочего дня, я ушёл с работы. (ПОДПИСЬ)»

… и, далее, в протоколе врачебной комиссии:

«05.08.2015 года в 11–15 в ГУЗ ГКБ СМП№XY поступил ER, 25.10.1930 г.р. (84 года), проживающий по адресу: г. N-ск, переулок Тупиковый, дом 13, с направительным диагнозом «ОНМК? ЗНО грудной железы», для нейровизуализации с последующим направлением в ГУЗ ГКБ № 9, которая дежурила в тот день по Пролетарскому району. Врач КСМП пояснила, что больной доставлен не по адресу – тяжесть состояния обусловлена онкологическим заболеванием, а терапевт поликлиники №XZ оформил направление в ГУЗ ГКБ СМП№XY под давлением родственников пациента.

В приёмном отделении ER был осмотрен неврологом, который по результату осмотра выставил предварительный диагноз «ОНМК? Лимфостаз правой верхней конечности? Гангрена правой верхней конечности? ЗНО правой грудной железы». Пациент был направлен на компьютерную томограмму головного мозга. Исследование было выполнено только в 12–19 05.08.2015 по причине загруженности томографа, принимавшего, наряду с пациентами приёмного отделения, больных из реанимационных отделений ГУЗ ГКБ СМП№XY. Заключение КТ ГМ: кистозная энцефаломаляция в правой гемисфере головного мозга.

В 12–20 05.08.2015 года невролог исключил диагноз «ОНМК» и написал в своём осмотре диагноз «Энцефалопатия смешанного генеза – дисциркуляторная, дисметаболическая». При этом он не оставил записи в истории болезни о том, что исключает диагноз ОНМК и ставит другой диагноз. В протоколе его осмотра есть запись о том, что он назначает, помимо КТ ГМ, также ОАК, ЭКГ, осмотр терапевта, хирурга, сосудистого хирурга.

ЭКГ: синусовый ритм 69 в минуту, блокада передней ветви левой ножки пучка Гиса, неполная блокада правой ножки пучка Гиса, нарушение процесов реполяризации в миокарде.

Результат общего анализа крови, выполненного лабораторией ГУЗ ГКБ СМП№XY: эритроциты – 1,3 х 1012 /л, Hb – 76 г/л, цветной показатель 1,1; лейкоциты – 20,0 х 109 /л. Заключение терапевта TY от 05.08.2015 12–50: Данных за пневмонию на момент осмотра не выявлено, DS: «ЗНО правой грудной железы. MTS в средостение? Лимфостаз правой верхней конечности». При этом TY назначила консультацию онколога. На момент осмотра она отметила АД 90\60, ЧСС 90, ЧД 20.

12-40 05.08.2015 ER был повторно осмотрен неврологом.

Учитывая тяжесть состояния пациента, на консультацию был вызван заведующий ОРИТ-3. 13–10 05.08.2015 ER был осмотрен зав. ОРИТ-3 UI, заключение: «В госпитализации в ОРИТ-3 не нуждается. Рекомендовано дообследование. При необходимости повторная консультация».

13-20 05.08.2015 – выполнена рентгенограмма органов грудной клетки и правой плечевой кости, заключение: «Образование средостения (?), костно-деструктивных изменений правой плечевой кости не выявлено».

13-40 05.08.2015 ER осмотрен хирургом OP, заключение: «ЗНО правой грудной железы, лимфостаз правой верхней конечности, паховая невправимая грыжа, ЗНО средостения (?)»

Биохимическое исследование крови: Алт 58,5, амилаза 14,2, Аст 127,9, прямой билирубин 28,3, общий билирубин 43,7, креатинин 412,2, общий белок 54,5, мочевина 28,0, натрий 140, калий 7,5.

05.08.2015 г, время не указано, ER осмотрен сосудистым хирургом AS: «Облитерирующий лимфостаз. Окклюзия ГВА с обеих сторон. ЗНО правой грудной железы».

15-00 05.08.2015 – осмотр пульмонолога DF, заключение: «ЗНО правой грудной железы. Лимфостаз правой верхней конечности. Миелотоксическая (?) анемия тяжёлой степени. Ишемическая болезнь сердца. Кардиосклероз. Гипертоническая болезнь 3 риск 4».

Учитывая результаты исследований и заключения специалистов, принято решение направить пациента на лечение в терапевтическое отделение по месту жительства. 15–00 05.08.2015 в 15–30 вызвана КСМП.

16-40 05.08.2015 ER доставлен в ОРИТ-3, начаты реанимационные мероприятия. При поступлении: АД не определяется, пульс не определяется, дыхание не определяется, кожный покров землистого цвета, гемодинамика не определяется, тоны сердца не определяются, живот безболезненный, перистальтика не определяется.

17-10 реанимационные мероприятия прекращены по причине неэффективности в течение 30 минут.

Посмертный диагноз. Основной: «ЗНО правой грудной железы Т4 N3 M2». Конкурирующий: «Острое нарушение мозгового кровообращения. Ишемическая болезнь сердца, острый инфаркт миокарда, кардиосклероз».

Осложнения основного: «Mts в лимфоузлы подмышечно-подключичной области. Лимфостаз правой верхней конечности. Опухолевая интоксикация. Распад опухоли. Блокада передней ветви левой ножки пучка Гиса. Неполная блокада правой ножки пучка Гиса. ХСН1».

Сопутствующие: «Гипертоническая болезнь 3 риск 4. Паховая грыжа справа»».

Это официальный протокол врачебной комиссии третьего уровня, в котором не указано, что пациент дал остановку дыхания примерно в 16–35 при родственниках, они подняли шум, и санитары быстро перекатили уже труп в реанимацию… где, конечно же, были начаты реанимационные меропрития, продолжавшиеся ровно полчаса…

Да уж, событие мрачное, как дырка в заднице, и чернушное, как сама тьма. Если быть кратким: агонирующего ракового больного любящие родственники доставили в больницу, дабы разлагающееся тело не портило им домашний интерьер. Собственно, банальная ситуация. Для нашего медучреждения пациент непрофильный, поэтому все врачи от него отписались… и никто не мог предугадать, что он врежет прямо в нашем приёмнике. Руководство понимало, что случай достаточно ординарный, непонятен был лишь вопрос, почему пациент так долго пробыл в приёмном отделении – около шести часов. От меня, врача, к которому больной поступил изначально, требовалось как можно быстрее от него избавиться: определившись с диагнозом, переправить в другое место (неважно куда – домой, в другое медучреждение, etc), либо, при невозможности этого («скорая помощь» не принимает вызов, скандальные родственники, и так далее) – оперативно госпитализировать в реанимационное отделение. Чтобы он зажмурился не при родственниках. В истории болезни обнаружилось много «белых пятен»: было непонятно, кто вызвал реаниматолога, кто согласовывал трансфер пациента в другую больницу, кто, хоть и с опозданием, вызвал карету «скорой помощи».

– Что с тобой случилось? – допытывался заведующий. – Почему так тормозил? На тебя это непохоже.

Для нашей больницы нахождение тяжёлого больного в приёмном отделении столь длительное время, более 5 часов, являлось ЧП. Никто не мог понять, как такое могло случиться. Мне самому это было невдомёк.

* * *

…Разобраться в ситуации мне удалось уже после заседания врачебной комиссии третьего уровня, на которой было признано, что к нашим сотрудникам, как к врачам, претензий никаких нет, обнаружены лишь недочёты в оформлении истории болезни (а впоследствии, после юридической экспертизы, мне было вынесено замечание… с условием, что оно будет аннулировано в течение месяца… если за это время у меня будет всё ровно и не произойдёт новых ЧП). Разумное решение – выставить крайним меня, чтобы все остальные врачи, включая заведующих отделениями и медучреждение в целом, выглядели белыми и пушистыми.

В тот день, когда я уходил с работы, на стоянке мне встретился врач отделения функциональной диагностики, с которым я когда-то договаривался насчёт выполнения электроэнцефалограммы, но, так и не добрался до него из-за нехватки времени. Он смотрел на меня так, будто увидел живого пасхального кролика, и, поздоровавшись со мной за руку, первым делом спросил:

– Ты как, в порядке?

– ??? – после зависающей паузы я выдавил из себя что-то нечленораздельное.

– Блин, меня твой взгляд уже начинает пугать, – продолжил он, переходя на ироничный драматический тон. – В глазах твоих многоточия, как тогда, когда ты приходил ко мне делать ЭЭГ. Судя по твоему лицу, можно было подумать, что тебя снова объявили в федеральный розыск.

Я смотрел на него во все глаза в полном замешательстве:

– Приходил… когда!?

– Что значит «когда»? Пятого августа… без десяти час – такое время зафиксировано в протоколе ЭЭГ.

Его лицо вдруг сделалось очень серьёзным:

– Ладно, ты не в себе после ВК, тебе ещё с умершим дедом расхлёбываться, но ты это дело не упускай. Разберись со своими абсансами, сходи к эпилептологу, подбери адекватную терапию.

– Абсансами?! – вскричал я.

Он печально улыбнулся:

– У тебя такой вид, будто тебе сообщили, что выставили не только в федеральный, но ещё и в международный розыск. Ладно, разберёмся.

После этого разговора со мной случился шокинг, настолько мне всё это показалось диким. Да, я предполагал, учитывая алкогольный анамнез, что рискую заболеть эпилепсией, но, почему-то считал, что это обязательно должно произойти на фоне резкой отмены спиртного, как проявление абстинентного синдрома. А до резкой отмены алкоголя и абстиненции мне было пока что далеко…

Вечером этот ипохондрический приступ был купирован моим испытанным средством – водкой.

А на следующий день, подуспокоившись, я разыскал того доктора-функционалиста и выяснил подробности выполнения ЭЭГ. Оказалось, я заявился к нему пятого августа в 12–45 – 12–50, то есть, примерно в то время, когда злополучного умирающего деда осматривал реаниматолог. Во время пребывания в отделении функциональной диагностики я был немногословен… строго говоря, не разговаривал внятно вообще, бурчал что-то бессвязное, изъяснялся в основном жестами. По окончанию исследования ушёл, как сомнамбул.

Результат ЭЭГ: «Медленная пик-волновая активность частотой 2\с». Это официальное заключение. На словах мой товарищ-функционалист сказал мне: «Теперь я точно убеждён, что ты – доказанный психопат»

Вся эта канитель с умершим пациентом наслоилась на мои сердечные переживания, потом ещё прибавилась эта непонятная «медленная пик-волновая активность частотой 2\с» на ЭЭГ (что это: статус абсансов? Сумеречное помрачение сознания? Почему я бродил по больнице, «как сомнамбул», в то время, когда у меня в смотровой умирал пациент!?)… и для снятия стресса, дабы привести себя в порядок, я прибегнул к обычному своему лекарству – крепкому алкогольному напитку…

…И всё вокруг сразу стало прекрасно, жизнь заиграла яркими красками… А на моём сайте появился очередной пост:

«Довольно часто в шизовоплях пациентов упоминается так называемая клятва Гиппократа, типа, «Вы же давали Гиппократу, поэтому ОБЯЗАНЫ!». Это либо законченные ебланы, либо потребительские экстремисты, стремящиеся бесплатно получить медицинские услуги, не предусмотренные быдло-полисом ОМС (полис обязательного медицинского страхования). По моим наблюдениям, это в основном амбулаторные пациенты, которые обращаются в больницы, потому что им лень стоять в очереди в поликлиниках (как правило, поступают по «скорой», ошибочно считая, что это придаст солидности их мнимому заболеванию); а также гуманоиды, которые хотят сбагрить в стационар своих пожилых немощных родственников, дабы те не портили домашний интерьер и не доставали бесконечными жалобами… и за которыми нужен постоянный уход, а это очень хлопотно и дорого. И, как правило, массовый заезд последних отмечается под выходные или перед праздниками – Новый год, майские, etc.

Как-то раз отшивал таких уродов, которые даже не скрывали, что за их бабушкой банально некому ухаживать, стандартными и вполне вежливыми доводами, мол, у нас больница, а не хоспис, а у вашей родственницы нет показаний к экстренной госпитализации… как, впрочем, и плановой, ей просто нужен элементарный уход…

Чорт! Чего мне только не пришось выслушать в ответ! Апофеозом страшных обвинений стали истерические выкрики: «Вы давали клятву Гиппократа! Поэтому ОБЯЗАНЫ госпитализировать бабушку, обследовать её, НАЙТИ заболевания и лечить их!!!» Я, опять же, стандартно-вежливо парировал: «А вы хотя бы читали эту самую клятву? В конце концов, вам известно, что Гиппократ не был автором каких бы то ни было клятв, а российские врачи таких клятв, соответственно, не дают?!»

В итоге пассажиры были вынуждены увезти свои дрова обратно домой, а впоследствии написали на меня жалобу, в которой обвинили меня в вымогательстве… Видимо, оказались не такими дебилами, как другие, упоминающие клятву Гиппократа, и кое-что об этом древнем медицинском греке слышали. Например, следующее его высказывание: «Никогда не лечи бесплатно, ибо тот, кто лечится бесплатно, перестаёт ценить своё здоровье, а тот, кто лечит бесплатно, перестаёт ценить свой труд».

Для информации всех тех, кто когда-либо вознамерится тявкнуть на врачей с упоминанием греческого сабжа: Гиппократ был ЧАСТНОПРАКТИКУЮЩИМ доктором и лечил только тех, кто мог себе это позволить. Со 100 % уверенностью можно утверждать, что он бы не поселил у себя на праздники вонючую обосранную старуху, чтобы бесплатно за ней ухаживать, – кормить, поить, купать\подмывать, а заодно выслушивать её бесконечные причитания… дабы её хитрожопые родственники смогли от неё отдохнуть… как можно дольше)))

Гиппократ умер в 377 году до рождества Христова. До наших дней дошли 72 приписываемых ему сочинения, из которых только 8-18 признаются авторитетными авторами подлинными (Гален признавал за подлинные – 11, Галлер – 18, а Ковнер только 8. Остальные работы, очевидно, принадлежали его сыновьям, врачам Фессалу и Дракону, и зятю Полибу – по мнению В.И. Руднева, 1998). В 1848 году из разрозненных высказываний Гиппократа некие женевские волонтёры скомпилировали текст, названный ими «Врачебная заповедь», вот его перевод с латинского на русский:

«Клянусь Аполлоном – врачом, Асклепием, Гигеей и Панацеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах, его потомство считать своими братьями и это искусство, если они захотят его изучить, преподавать им безвозмездно и без всякого договора, наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости, я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла, точно также я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. В какой бы дом я не вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, несправедливого и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Чтобы при лечении, а также и без лечения, я не увидел или не услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена. Преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».

Касаемо российских врачей:

«Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан. Статья 60. Клятва врача:

Лица, окончившие высшие медицинские образовательные учреждения Российской Федерации, при получении диплома дают клятву врача следующего содержания: «Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь: честно исполнять свой врачебный долг, посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно и заботливо относиться к больному, действовать исключительно в его интересах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств; проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии; хранить благодарность и уважение к своим учителям, быть требовательным и справедливым к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту; доброжелательно относиться к коллегам, обращаться к ним за помощью и советом, если этого требуют интересы больного, и самому никогда не отказывать коллегам в помощи и совете; постоянно совершенствовать свое профессиональное мастерство, беречь и развивать благородные традиции медицины». Клятва врача дается в торжественной обстановке. Факт дачи клятвы врача удостоверяется личной подписью под соответствующей отметкой в дипломе врача с указанием даты. Врачи за нарушение клятвы врача несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Как вы видите, ни в клятве женевских волонтёров, ни в клятве российского доктора, нет ни слова о бесплатном обслуживании быдла, равно как о превращении больницы в бомжатник, вытрезвитель или дом престарелых. Неотложная помощь и госпитализация по медицинским показаниям в рамках ОМС – пожалуйста! Но не более этого.

Вернёмся к истории. В Древней Греции, подданным которой являлся Гиппократ, врачи безбедно жили за счет гонораров, получаемых от пациентов. Их труд оплачивали высоко – в отличие от России, и, понятно дело, гораздо лучше, например, чем труд поваров, парикмахеров, лицедеев (aka шоуменов\артистов), строителей и прочего необразованного быдла. Хотя и врачам не была чужда и благотворительность (когда есть деньги, можно побыть и благодетелем). Тот же Гиппократ в своих «Наставлениях» советует своему ученику, когда дело идет о гонораре за лечение, дифференцированно подходить к разным пациентам – «И я советую, чтобы ты не слишком негуманно вел себя, но чтобы обращал внимание и на изобилие средств (у больного) и на их умеренность, а иногда лечил бы и даром, считая благодарную память выше минутной славы». Заметим, что даром Гиппократ советует лечить лишь иногда.

Медицинские услуги были платными всегда и везде. И только в России после революции 1917 года в чью-то больную голову пришла энцефалитная мысль провозгласить медицину бесплатной. Подчеркну: ПРОВОЗГЛАСИТЬ. Ибо народу всего лишь объявили, что лечить теперь будут бесплатно. При этом низвели врачей до обслуги и быдла, запретив зарабатывать больше трамвайного кондуктора, не снабдив при этом лекарствами, оборудованием и расходными материалами. Типичная российская кривожопая мазня, при этом тот, кто всё это придумал и поддерживает псевдогиппократовскую мифологию, предпочитает лечиться за рубежом за деньги.

Кто-то из адептов означенной мифологии наверняка вспомнит за высокоразвитые страны, граждане которых имеют приличный соцпакет, включающий бесплатную медицину и образование. Да, есть такое дело… но не надо равнять жопу с пальцем! В таких странах национальные богатства не разворовываются кучкой прохиндеев, а справедливо распределяются между всеми членами общества. Это во-первых. А во-вторых, тамошние врачи живут вполне себе по-древнегречески, зарабатывая гораздо больше, чем всякое необразованное быдло».

* * *

…Наутро, по мере метаболизации этанола в моём организме, ко мне возвращались мои проблемы, в числе которых ситуация с Валерией занимала отнюдь не последнее место. Я терялся в догадках, почему она дала мне отставку: то ли бойфренд новый появился, то ли подруги нашептали, мол, я возрастной парень с тёмным прошлым и мутным будущим… бабник, влюбляющийся чаще, чем эскимосы придумывают новое определение для цвета снега… а может, у неё отношения с каким-нибудь иногородним парнем, который навещает её тут наездами? Тут я вспомнил про «приезд питерской подруги»… и меня обуяла дикая ревность. Вот оно что – жеребец прискакал! Некоторое время я обдумывал осенившую меня догадку. Затуманенные гневом мысли гнали назойливое вдохновение. Нет, я никак не мог сосредоточиться на своих насущных делах – забросил развлекательный сайт razgon.club и интернет-магазин razgon.shop, постоянно откладывал визит к руководству больницы с предложениями, которые бы повысили мой рейтинг и поспособствовали продвижению по службе.

Недовольство самим собой нарастало, трезвый я не нравился сам себе – в окружении молоденьких девушек-коллег, мурлыкающий комплименты и рассказывающий о былых подвигах в формате «шоу одинокого шута», являя собой образ психоделического сутенёра с эякуляционным взглядом. Впрочем, я перестал себе нравиться и пьяный, – нездорово бледный немолодой уже парень с опасно бегающими глазами, всхлипывающий, как пациент реанимации, которому подключили аппарат искусственного дыхания, ищущий способ соскочить с алкогольного крючка.

Я вдруг стал мучительно переживать, почему я сделал так, а не иначе, и размышлять, что было бы, если бы я поступил по-другому. Взять эпизод, когда мы стояли с Валерией на ночном проспекте и ждали такси. Она была ГОТОВА – только так можно было оценить её поведение. А я стоял, как столб, вместо того, чтобы обнять её в тот момент, когда она пожаловалась на «озноб», качнулась в мою сторону и протянула руку. Ну, конечно, такое большое количество подобных случаев уже было в моей богатой практике, что уже «на автомате» следовало бы заключить в объятия «поплывшую» девушку и повезти в свою холостяцкую нору. Потом – вся эта околесица, которую я нёс: «Я на перепутье… Я чувствую… что-то не то… Но я не такой, как все врачи, и ещё не до конца забил на жизнь…Надо что-то придумать…». WTF!? Мои речи – это целый каталог проявлений неуверенности в себе!

Ну, а тот момент прощания, когда Валерия сама потянулась ко мне для поцелуя! Почему формально чмокнул в щёчку, когда она подставляла губы? Почему не поцеловал, как следует, вложив в поцелуй огонь и страсть, как говорится? Почему отделался формальным дружеским поцелуйчиком?!

И прочая, и прочая… миллионы вопросов, и все без ответов. В итоге, припоминая самому себе все неудачные поступки, я так измучил себя самоедством, что жизнь показалась мне сплошной чередой неудач и неизбежно следующих за ними сожалений. Всё же, я был благодарен Валерии за тот мираж, что она мне подарила… коим являлись наши воображаемые отношения, которые я напридумывал.

* * *

Нельзя сказать точно, когда начался этот затяжной припадок рефлексии. Может быть, когда Валерия стала меня динамить после нашего первого и единственного свидания, подвергать китайской пытке водой? А может, всё началось в тот момент, когда я первый раз её увидел? Ведь с самого начала мне было ясно, что это – очередная моя ошибка.

Именно в этот период Марина, с которой я иногда пересекался в горизонтальном положении, сказала мне: «Все разговоры о том, что ты – «сбитый лётчик», это правда. Просто ты слишком упёртый, чтобы это понять».

Да, интересный взгляд с другой стороны постели… На самом деле я был очень скрытный, настолько, что даже ей не открывал свою сущность параноика, которого маниакальное самокопание и специфическая самоирония довели до сумасшествия. Меня засосала воронка безумия. В довершении всего я узнал, что экономический ущерб от скачиваний моих произведений на пиратских сайтах составил три миллиона рублей. Я заскрежетал зубами от злости, когда представил, какие запросы мог удовлетворить, имея на руках эти деньги.

Но такова нынешняя ситуация. Свободный бесплатный доступ к чему угодно и дурная бесконечность коммуникации в социальных сетях сделали своё дело: реальность рассыпалась на мириады осколков. Всё стало возможным, и ничего больше не возбуждает. Что в такой ситуации прикажете делать бывшему магнату?! Ну конечно – вернуться к азам, раствориться миражом в пустыне, или, по примеру знаменитых укурков, отправиться за духовным просвещением и поиском смысла жизни в Тибет?

Я не вписывался в новые условия, потерял связь с реальностью, и, со своей склонностью к алкоголю и порочной рефлексии, выглядел чужеродно в нынешнем стерильном мире, сошедшем с ума на почве здорового образа жизни и шизофреническом суперпозитиве. Я не понимал, как работает интернет, как в данный момент работает медицинский бизнес, как сделать карьеру в медицине, и прочее подобное дерьмо. У меня было много ценных качеств: изворотливый ум, авантюризм, навыки подкупа, готовность рисковать деньгами, умение организовывать людей… бить их по морде))) Эти качества были необходимы в бизнесе, но хуже подходили для врачебной деятельности. Ну и, мать вашу, хорошо. Мне нравятся старые добрые времена, дешёвое бухло и плохие девчонки… о которых остались одни воспоминания, ибо я положил свою похоть на алтарь медицины и поддерживал лёгкую форму целибата (проще говоря, замотанный частыми ночными дежурствами, не мог организовать нормальную личную жизнь и лишь изредка встречался с Мариной, секс с которой стал уже своего рода целительным процессом).

В конце августа я на какое-то время обрёл контроль над собой, находя повод для радости и в горькости абстиненции, а уж тем более, будучи на кочерге. При этом я находился в более менее комфортной обстановке, в мире, в котором мои ошибки ошибками не являются. Никто из моего окружения не знал, что такое распоряжаться миллионами долларов, что такое организовывать и банкротить бизнес, приобретать и терять дорогую недвижимость и авто, принимать на работу и увольнять сотни людей, что такое кидалово и жёсткий прессинг, разборки и рамсы, уголовные дела, допросы, ИВС, судебные заседания… что такое перейти дорогу людям настолько серьёзным, что лучше не знать, что такие люди есть вообще… что такое вывоз оппонента в багажнике за Волгу… Такова судьба, такие уж карты мне выпали…

* * *

Я много писал в свой блог razgon.club. И эта писанина стала разговором хлебнувшего горя мужика со своим Создателем, беседа один на один без посредников и церковного реквизита. Вот, например, запись, сделанная 12 июля 2015 года и находившаяся месяц под замком, и отредактированная месяц спустя:

«12.07.2015 Аутопсихотерапия

Есть закон: «Существуют такие люди (или дела), для которых ВСЕГДА найдётся время, а есть такие, для которых НИКОГДА». Ещё говорят: «Когда захочешь сделать дело, найдёшь для этого тысячу способов, а когда не захочешь, найдёшь тысячу веских причин, чтобы его не делать». То есть вопрос в мотивации. И в приоритетах.

Исходя из этого, знайте: когда ваша гёрлфренд под благовидным предлогом вам отказывает, это означает, что она е*ёт вам мозг. Например, если она говорит вам: «На этой неделе не смогу с тобой встретиться, потому что ко мне приехали родственники из Дырко-Дыркостана, буду с ними неотлучно всё время, даже на пару часов не смогу их оставить»; это означает: «Я познакомилась с о*уенным самцом, буду пороться с ним отсюда и до следующей субботы, а ты пока пойди подрочи».

Ибо, если чикса нормально к вам относится, она должна понимать, что полноценному мужику секс необходим каждый день, и не по одному разу. Уж какой-то час всегда можно выкроить… а в критические дни можно и ртом отработать, хуле… да уж… если чикса мотивирована, она может сделать вам приятно и в офисе, и в машине, и на пляже, и даже в общественном туалете, – да где угодно, хоть в кинотеатре!

Собсно, и тёлочкам секс необходим каждый божий день, как и мужикам, они ведь точно такие же похотливые твари, только у них дырочка вместо пипки. И если твоя тёлка не дала тебе сегодня, то стопудово даст кому-то другому. Дело-то нехитрое – раздвинула ноги, расслабилась и получает удовольствие. Один мой знакомый какое-то время потрахивал замужнюю соседку, когда она выходила из дому погулять с собакой. Приходила к нему, привязывала псину к перилам на балконе, а сама еблась в полный рост. Собака, правда, сука такая, засирала ему весь балкон, но это уже издержки производства.

Какой-нибудь высоконравственный умник, прочитав эти строки, скажет, что автору приходилось иметь дело с одними только возрастными шалавами. Отнюдь, мозгляк, исключительно с молодыми, бугага!

Смех смехом, а п**да кверху мехом, – разотру тут за два случая, когда тёлочки отлучались со священных обрядов, откуда, по придуманной ими легенде, уходить никак нельзя.

Как-то раз мне позвонила одна гёрлфренд, 19-летняя студентка-отличница, девушка из приличной семьи, и заявила, что вдруг возбудилась, намокла и жаждет меня прямо сейчас. В тот момент она находилась в ресторане на дне рождения подруги. Сам я тоже был за столом на каком-то семейном мероприятии. Я удалился под благовидным предлогом и поехал спасать гёрлфренд. Ну и спас, хуле, в машине возле ресторана, где её подруга справляла днюху.

История номер 2 – однажды я шлялся по городу и мой джонсон префстал при виде тёлочек в мини-юбках и с длинными ногами, и я позвонил одной подруге и сказал, что хочу её прямщас. Она в ту же минуту покинула родственников, с которыми совершала шоппинг (а для дамочек это святое!), чтобы встретиться со мной и утолить мою жажду. Это отняло у неё полтора часа времени, после чего она вернулась в торговый центр.

Подобные истории можно рассказывать до бесконечности, я лишь заостряю внимание на том, что встретиться с парнем для девушки – вопрос одного лишь ЖЕЛАНИЯ. Если оно присутствует, она сможет выкроить время для интимного свидания даже во время собственной свадьбы или похорон любимого родственника, не говоря уже об обычных трудовыебуднях. Если ваша персона для неё – приоритет № 1, все остальные дела отодвигаются на второй план. Отговорки «я устала», «завтра трудный день», «мне нужно повидаться с родственниками\подругами», – это для лохов.

Также со звонками – когда ваша тёлка не отвечает на звонки и не перезванивает, а потом, оправдываясь за это, прикрывается некими важными обстоятельствами, следует иметь в виду, что есть такие люди, с которыми она постоянно на связи, и которым ответит в любое время дня и ночи, а если вдруг не сможет сразу поднять трубку, то перезвонит через несколько минут, как только обнаружит неотвеченный вызов. Так что знайте, что вы не в списке персон № 1, и вообще, ваш номер 1001, идите покурите писю.

…Вот какой я чоткий парень, как грамотно расставляю всё точки над i… На самом деле, этот пост имеет психотерапевтическое значение – одна чикса держит меня за такого вот лоха; и мне необходимо выговориться. Умом-то я понимаю, что невелика беда – этих чикс пруд пруди, и, если не получилось с этой, можно легко найти другую; но чисто эмоционально я очень расстроен.

…Чтобы прогнать печаль, я воспользовался способом, к которому прибегнула одна из героинь моего опуса «Реальные истории». После неудачного романа она составила таблицу, в которую вписала всех своих мужчин, которых когда-либо обидела\кинула, при этом каждому из них поставила оценку от одного до пяти, а также оценила степень нанесённой обиды. Проанализировав полученные результаты, она увидела, что причинила серьёзные страдания гораздо более достойным парням, чем тот бойфренд, с которым у неё не получилось, и из-за которого она впала в печаль. И их страдания куда больше, чем те, что сейчас испытывает она. Осознав, что жаловаться на жизнь – лишь только бога гневить, она успокоилась.

Вот и я, следуя примеру придуманного мной персонажа, составил аналогичную таблицу. Понял, что получил в обратку то дерьмо, которое когда-то где-то набросал… правда, в гораздо меньшем количестве.

Что характерно, меня продинамила девушка с тем же именем, как та, что я лет 10 назад довольно жёстко обломал… ну, с моим анамнезом на её месте могла бы оказаться девушка с любым другим именем))) Просто с той, о которой идёт речь, у меня были отношения на протяжении 2 лет, и она много для меня сделала в плане бизнеса. А с этой, нынешней её тёзкой, у меня ничего не было, кроме одной-единственной встречи и динамо с левыми отмазками. И уж тем более ничего полезного она для меня не сделала.

Итак, я всё понял. Понял, что мои страдания – херня, и переживать тут не о чем. Таки что в этом толку? Особого успокоения я не ощутил. Опять же, разумом-то я осознаю, что 26-летняя старуха, которая водит меня за нос и кормит завтраками, в подмётки не годится занесённым в таблицу 17-18-летним сочненьким моделям с длиными ногами и кисками-брызгалками… но на душе неспокойно… блин, что за чёрт!?

Да, кстати, раньше я 25-летних даже не рассматривал как сексуальный объект, «мой» возраст был 16–20… иногда попадались и 15-летние школьницы… так хватит, сейчас не об этом!

И дело не в том, что старею, а, скорее в том, что меньше стал зарабатывать. Вот, с этого и надо было начинать.

Помимо тех, кого я обидел\бросил, в мою таблицу были включены вообще все мартышки, кого я помню. Публиковать её тут не буду, ибо, мне точно известно, что некоторые из них пасутся на этом сайте и почитывают мои произведения, а вместо этого выложу примерную статистику.

Итак:

Более 50 % означенного народа – продажные девушки, стриптизёрши, прочие дамы полусвета. И это немудрено: я много путешествовал (командировки, все дела), а в чужом городе, например, не всякий раз удавалось познакомиться с красивой девушкой и в первый же вечер уложить её в постель. Вот и приходилось прибегать к услугам путантреста. Нехитрая калькуляция: каждый месяц минимум одна, максимум три командировки (иногда даже больше), и за более чем 10 лет сколько получается… До хуа-хуа.

Опять же, еженедельный поход в баню – тут без «живого мыла» ну никак не обойтись. Тоже набегает не*уёво.

Далее, примерно 20 % – подгон друзей.

Около 10 % – сотрудницы, плюс проходившие собеседование, но не трудоустроенные, плюс сотрудницы фирм, с которыми моя компания работала.

10 % – познакомился сам (на улице, в ночных клубах, подцепил на дороге, в транспорте, в магазинах и т. д.)

И оставшиеся 10 % – прочие случаи (сайты знакомств, институтские подружки, соседки, и т. д. и т. п).

Вот такая статистическая загогулина получается. Чтож, неплохо.

В любом случае, знаю по опыту: если чётко обозначил проблему, значит, наполовину её решил. Так что я не зря провёл время за этими подсчётами, и, считай, наполовину исцелил свою душевную печаль.

PS. Ещё один психотерапевтический приём. Вспомните, как получали водительское удостоверение. Вы прошли курс в автошколе, прошли медкомиссию, оплатили соответствующие пошлины, сдали экзамен в ГАИ. И, только при строгом выполнении всех этих условий вам выдали права. Не было же такого, что вам дали права условно, типа, мы вам их сейчас дадим, а деньги занесёте потом, или от наркомании вылечитесь как-нибудь потом. Или же, если вы состоите на учёте в психдиспансере по поводу шизофрении, и вам выдали водительское удостоверение при условии, что вы будете ездить на машине в сопровождении псих-бригады. Бред, конечно. Либо вы выполняете все условия, либо не получаете права. Третьего не дано.

То же самое в отношениях: либо человек выполняет все ваши условия, либо вы полностью прекращаете общение с ним, и он перестаёт для вас существовать. Не*уй возиться с ним и пытаться перевоспитать. Особенно при наличии проблем, которые не лечатся».

Вот такой пост. Он был дописан и открыт на всеобщее обозрение, как обычно, по пьяной лавочке, и оставался общедоступным до утра следующего дня; протрезвев, я снова убрал запись под замок. Ни к чему, подумалось мне. Выкладывать подобные посты в интернете – эксгибиционизм, это всё равно, что в плане души расстегнуть ширинку на публике: вот она, моя жизнь! В конце концов, эту запись могла прочитать Валерия.

В целом, история моих взаимоотношений с социальными сетями достойна отдельного психологического исследования: я открывал и снова закрывал аккаунты на Facebook, Livejournal и VK, а мой сайт razgon.club содержит исчерпывающую обо мне информацию – фамилии не изменены, совпадения не случайны, этические нормы проигнорированы. Ресурс освещает мои непростые отношения с законом, он соткан из кусочков моего великого прошлого: тут махинации и уголовные дела, взаимоотношения с алкоголем и с противоположным полом (помечено тэгом The Тёлки… настоящие шедевры мракобесия), и среди блогеров моя история стала синонимом безумия и макабра. Но мне на это плевать. Всем не угодишь, и, о чём бы ты ни писал, всегда найдётся тот, кто тебя за это возненавидит, и, возможно, положит свою жизнь на то, чтобы тебя уничтожить. Даже если ты пишешь детские сказки. А для меня было важно и нужно выговориться, и ведение блога стало единственным шансом обрести гравитацию, – это же аутотренинг и опора на прошлое. Что характерно, в то время каждый вечер был субботним, я раз за разом открывал для себя радости алкоголя.

* * *

…А Валерия всё никак не забывалась. Днями и ночами думал я неотступную думу – как завладеть этим сокровищем. Время от времени я заходил на её Фэйсбук – посмотреть, нет ли новых фото сокровища. Фотографий не было, она не принадлежала к той категории девиц, которые заливают в соцсети изображения всех своих парней. Единственное изменение, которое претерпел аккаунт Валерии – её имя и фамилия были написаны теперь латинскими буквами. А среди виртуальных друзей появилось несколько иностранцев. Я усмехнулся: «Стала интердевочкой… Решила подороже задвинуть свою киску… Ну-ну».

Анвар подкинул интересную новость: у Валерии действительно присутствует иногородний парень. Из Москвы. Возможно, женатый, судя по тому, что встречаются они на её территории – он приезжает к ней в N-ск; а вот к себе почему-то не зовёт, тем более, не предлагает навсегда к нему переехать. И по заграницам не катает, жлобяра этакий. А по последним данным, уже мечтает от неё избавиться – её запросы растут, сейчас она требует от него 6-й Айфон. Рассказала про меня, пытаясь вызвать у него ревность и сподвигнуть на решительные действия. Какая прелесть. Кому как, но на меня такие приёмы не действуют. Полностью теряю интерес к тем, кто их применяет.

Всё это Анвар узнал от Ольги Ф. во время очередного дежурства. Он простодушно спросил: «А зачем Лере нужен этот московский пройдоха? Почему бы ей не сойтись с реальным парнем? Например, с Андреем? Вышла бы замуж, завела бы нормальную семью».

– Андрей её не потянет! – уверенно возразила Ольга.

Вот и поговорили.

По его тонким наблюдениям, «из её глаз пропало сияние», Валерия выглядела растерянной и напряжённой, чем-то озадаченной. Судя по рассказам Ольги, отношения с москвичом развиваются совсем не так, как планировала Валерия.

Выслушав Анвара, я попросил его узнать максимум информации по москвичу, для начала хотя бы фамилию-имя-отчество и возраст. А получив эти сведения, поручил своему адвокату пробить, что за чёрт такой, чем занимается, много ли зарабатывает.

Да уж, Валерия заставила чувствовать себя настоящим дерьмом. Зато я разобрался в её сексуальной философии. Её точку G можно было нащупать одним только способом: дать денег… или подарить дорогую вещь… в общем, её сердце было сделано из какой-то зеленовато-серой бурды, по консистенции напоминающей бумагу, на которой печатают доллары, но уж точно не из золота… – вот вам размышления чоткого парня, который живёт по поняткам, знает эту жизнь не по книгам, прозревает её изнанку… и который надарил в своё время телефонов и дорогих подарков сотням шлюх, бугага))) А теперь сидит с голым *уем и гундосит… хнык-хнык(((

Да, у меня не было денег, и это был страшный диагноз… На работе я стал синонимом плохих новостей… Драмы, рефлексии, и явно какой-то зигмундфрейд… Главным недостатком старения является то, что тебе постепенно приходиться отказываться от своих пороков. Но я никак не мог с этим смириться. Я продолжал пить и волочиться за малолетками, игнорируя отсутствие здоровья и финансов. Но это не мешало мне очень высоко себя оценивать. Я мечтал о признании, о власти опинион-лидера, о высоких гонорарах… и неизбежном бонусе в виде гарема, наполненного молодыми красотками))) И жил одновременно в отдельных реальностях: вечером зажигал в соцсетях, а утром, мрачный как смерть, не лишённый шизо-невротизма, заявлялся на работу… и видел в зеркале помятого человека с большого бодуна. Жизнь превратилась в сплошной затянувшийся отходняк; организм был в слегка расстроенном состоянии. Порочный круг замыкался, и это чувство, когда «по-хорошему плохо», становилось постоянной необходимостью – такой же, как хорошая еда или любовь. Меня стало вставлять, что всё так стрёмно.

* * *

Время закрутилось, как в калейдоскопе, я одурел от напряжения, был неспособен перевести дух и вообще анализировать то, что говорю и делаю. Я почти сознательно шёл к созданию для себя неприятного информационного поля, где низкооплачиваемая работа соседствовала с неудачами на личном фронте. И был одержим мыслью оказаться в неправильное время в неправильном месте, одновременно ожидая некую внешнюю силу, которая разрубит мой порочный круг. Я чувствовал, что это неизбежно, ждал и боялся этого. В разговорах с коллегами я давал волю раздражению и словно проводил экскурсию по изящно обставленной пещере своей боли – критиковал начальство, ругал правительство, роптал на судьбу. Вот один из постов этого периода:

«01.09.2014. По*уй всё.

Я не считаю себя частью современной цивилизации. На мне нет кредитов, всем, кому я должен, я давно простил. Я неженат, слава богу, и мне не е*ёт мозг какая-нибудь сентипоновая клуша с требованиями купить ей дизайерские труселя. Мне всё по*уй. Мне по*уй на несправедливость жизни, по*уй на беспредел, который творит элита. Я сам иногда беспредельничаю, и при необходимости могу себя защитить. И если бы сейчас меня спросили за способ решения всех проблем, я бы, не задумываясь, ответил: «Коллапс нашего общества, глобальный катаклизм. Гарантам пресловутой стабильности, при которой врачи получают меньше лифтёров – осиновый кол в жопу»

Вообще я не понимаю, что подразумевается под «стабильностью». Адепты правящей партии утверждают, что ситуация в стране «стабилизировалась» исключительно благодаря президенту и его команде. Мол, при предыдущем было всё плохо, а теперь всё хорошо. Они игнорируют одну простую истину, которую в своё время сформулировал Макиавелли: ситуация в стране почти не зависит от личности правителя… если, конечно, он не является единоличным владельцем всех экономико-образующих предприятий данного государства. Если нет, то ситуация полностью зависит от хозяйствующих субъектов, а точнее, от динамики их отношений. Они лоббируют свои интересы через агентов влияния в правительстве, а те указывают президенту, что ему нужно делать. Если в стране всё нормально, то президент приписывает это себе в заслугу. Если возникают проблемы, то он обвиняет в этом внешних и внутренних врагов и начинает с ними воевать\изображать войну. Таким образом, суть президентства заключается в подстраивании к текущей обстановке.

Касаемо того, что последние 15 лет мы стали лучше жить… вообще, это как посмотреть – я, например, стал жить гораздо хуже(((В целом же – это такая глобальная тенденция: со временем жизнь людей неизбежно улучшается. Современный среднестатистический гражданин живёт гораздо лучше и комфортнее, чем какой-нибудь средневековый царь. Заслуги правительства в этом нет никакой, это обычная динамика улучшения качества жизни, следствие научно-технического прогресса. И если человеку живётся лучше, то это скорее вопреки, а не благодаря действиям правящей элиты.

Организацию можно рассматривать как государство в миниатюре. Мне довелось работать в разных организациях. Их можно разделить на три группы: где мало платили и плохо обращались, где платили средне и обращались сносно, и где очень много платили, но отношения можно охарактеризовать как волчьи. Организации второго типа – самые распространённые, самые устойчивые, и более всего напоминают государство. Для того, чтобы удержать работников и заставить их продуктивно работать, используются материальные и нематериальные стимулы. Причём вторые являются более эффектиными, чем первые. Многие, например, предпочтут трудиться за $1000 в компании с дружелюбным коллективом, комфортной обстановкой и нормированной пятидевкой, чем за $1500 на фирме, где все друг на друга орут, где постоянные стрессы и ненормированный рабочий день. Вопрос знатокам: а чем обеспечивается комфортная обстановка? Ответ такой: дополнительными расходами. На работу принимается больше людей, чем это необходимо для производства – для надёжности и для того, чтобы не было авралов и не приходилось работать сверхурочно. Устраиваются корпоративы и детские утренники, выдаются премии и путёвки на курорт. Плюс грамоты и разнообразные знаки отличия. Отличникам производства гендиректор лично в присутствии коллектива прикрепляет значок «Почётный свиновод»))) Создаётся корпоративная религия – свод внутренних правил и норм поведения. Некоторые придумывают свои гербы, гимны и флаги. Работникам внушается, что их компания – самая продвинутая и этичная. Всеми силами создаётся иллюзия стабильности и предсказуемости. А если что-то происходит не так, то всему виной – происки непорядочных конкурентов. Либо неприятности происходят по причине того, что некоторые работники нарушают корпоративные законы. И если кто-то в погоне за длинным рублём перейдёт в другую фирму, то его там ждут унижения и неопределённость, угроза в любой момент вылететь в работы.

А на фирме с зарплатой $1500 берут работников меньше, чем положено по штатному расписанию, соответственно, нагрузка у них больше, и приходиться работать сверхурочно. И не проводят утренники)))

На уровне государства работают те же самые управленческие приёмы – религия, патриотизм, прочая затуманивающая разум эпидерсия.

Вот, собственно, куда уходит разница в $500 – на пропаганду. Точнее, гораздо меньше, чем 500, в противном случае руководству фирмы не имеет смысла затевать весь этот балаган с грамотами, гербами и флагами.

Лично мне вся эта «стабильность», за которую я вынужден платить из своей зарплаты, на*уй не нужна. Мне бы лучше деньгами. Я не хочу платить за военные парады и бряцание оружием на международной арене. Я не хочу содержать армию чинуш, продуцирующих никому не нужные законы, подзаконные акты, приказы и инструкции – так называемый законотворческий понос. Меня не устраивает, что на одного врача приходится по ДВА контролирующих чиновника!!!

Взять наш зас*аный N-ск. В середине 90-х количество сотрудников городской администрации не превышало 160 человек с учётом пенсионеров. По состоянию на 2010 год их стало… внимание! – 3000!!! При этом население никак не увеличилось, а скорее уменьшилось. Что, управлять городом стало сложнее?! А может, у людей появились новые потребности, для удовлетворения которых необходим набор дополнительного количества слуг народа?! Ничего подобного, просто о*уевшие чинуши перетаскивают к кормушке своих родственников и друзей, те тоже подтягивают своих etc. Чтобы создать новые рабочие места, придумываются разнообразные департаменты, комитеты и подкомитеты, необходимости в которых не было, нет, и не будет никогда. А всем этим пассажирам необходим соцпакет, офисы с евроремонтом, служебные машины и т. д. Считаю, что если методом случайной выборки тупо уволить 90 % всех чиновников, то ситуация в стране только улучшится.

… Вот почему мне не нравится эта нынешняя «стабильность»(((

PS. Обеспеченный человек, легально владеющий своими богатствами, вынужден соблюдать не только закон, но также условности, навязанные обществом, порой нелепые, дабы сохранить и приумножить своё благополучие. Тогда как малоимущий в том же обществе вынужден нарушать тот же самый закон, дабы просто выжить, тогда как условностями он открыто пренебрегает, потому что это единственное для него доступное развлечение».

* * *

В первой половине сентября, в период бабьего лета, моё состояние более менее нормализовалось. Я стал спокоен, настроился на философский лад, стал часто ездить на природу, подолгу бродил по берегу Волги, созерцая блики света на волнах… В моей жизни появился некий позитив. Раньше я рефлексировал по поводу того, что размяк, испытывал недостаток грубой силы, утратил способность портить девок… калечить их жизни))) превратился в «хорошего парня», с которым можно поговорить, размазню, одним словом, бесплатную жилетку… Теперь я подумал: «Какого чёрта!?» И, по старой памяти зарегистрировался на сайте знакомств под чужим именем, и под видом командировочного из Москвы принялся окучивать девушек в возрасте 25–30 лет. Мной заинтересовалось сразу несколько, у меня даже появился выбор! И я выбрал 27-летнюю Катю, с которой встречался 2 недели, после чего якобы вернулся в Москву, – не может ведь командировочный находиться в командировке вечно))) Встречались мы на моей территории, по легенде, это была съёмная квартира, и Катя сказала, что в следующий раз она сможет принять меня у себя, дабы мне лишний раз не тратиться. Данный эпизод очередной раз доказал, что столичный статус – мощный афродизиак, хорошо работающий среди провинциалок. Тут главное, чтобы костюмчик хорошо сидел, а дальше ты сам себе режиссёр. Можно причёсывать их по полной программе, про лимузины-виллы-яхты, дорогие курорты и работу на телевидении, пипл всё схавает.

Далее, в этот период времени произошло беспрецедентное событие, заставившее посмотреть на работу в целом, и на больных в частности, под несколько иным углом зрения. В один из дней, то был понедельник, и это был выходной по случаю какого-то праздника, дежурил я в неврологическом отделении областной больницы (нужда погнала меня взять подработку), и днём в коридоре меня подкараулила симпатичная молодая пациентка, чтобы поговорить за её здоровье. Я её сразу вспомнил – принимал за месяц до этого в приёмном отделении, это было в субботу, в полночь, и поступала она по «скорой помощи» с какими-то мутными жалобами непонятно на что: тут болит, там немеет, местами покалывает, и так далее. Типичная истерия, и было бы это неудивительно для какой-нибудь пожилой страхолюдины, но для красивой 22-летней замужней девушки явиться в больницу субботней ночью очень даже странно. Муженёк, правда, задротского вида, стоял шмыгал носом поодаль; такая красотка могла бы себе что-то получше найти… но, может, его финансовые показатели компенсировали имеющиеся недостатки.

Лицом пациентка была до оторопи похожа на одну из моих бывших подружек, с которой я одно время сожительствовал, в течение трёх месяцев, лет 8 назад, то есть в 2006 году, мне тогда было 33, а ей 20 лет. И звали её так же – Оля. Та была, правда, повыше, модельного вида, а эта миниатюрная, дюймовочка.

В общем, месяц назад я эту Олю отписал, то есть, не выявив показаний к госпитализации, отправил домой с размытыми рекомендациями «соблюдать режим труда и отдыха, заниматься спортом и чаще бывать на свежем воздухе». Сейчас, она снова, с такими же жалобами, прибыла по «скорой» поздно вечером в пятницу, и была госпитализирована чрезвычайно отзывчивым дежурным доктором с диагнозом «Остеохондроз позвоночника. Вегето-сосудистая дистония».

Ну, остеохондроза там никакого не было, это я выявил при первом же осмотре, касаемо второго диагноза – его ставят, как правило, при отсутствии фантазии, или если на пациента совсем наплевать.

Итак, Оля меня подкараулила… и, когда я провёл её в ординаторскую, засыпала меня вопросами: «Доктор, что со мной?! Я задыхаюсь, у меня болит шея, немеют губы, руки, сердце колотится как бешеное, у меня, у меня…» Если бы она была одинокой 30-летней тёлкой, я бы с ходу сказал, в чём её проблема))) но тут я растерялся и принялся вдумчиво анализировать причины её недомогания.

– Тебе нужно сделать холтер, исследовать ЖЁЛ и функцию внешнего дыхания, МРТ шейно-грудного отдела позвоночника… – пробормотал я.

Заломив руки, она вскричала:

– Скажите, только честно, я выживу? Сколько мне осталось?

– Всё зависит… от твоего желания жить, намерения справиться с ситуацией…

Она мучительно застонала:

– Я поняла… всё очень плохо… Какой кошмар! А я ведь только-только решила завести ребёнка…

Генератор случайных жалоб заработал на полную мощность и выдал новую порцию симптомов, каждый из которых мне пришлось скрупулёзно анализировать и объяснять их происхождение. Таким образом мы пообщались примерно час, и, чем дальше, тем больше я находил сходства этой Оли с вышеупомянутой, не только внешние, но и другие, связанные с характером, манерой поведения. Я довольно непринуждённо и с явным удовольствием входил в ту же реку, заранее понимая, каким сложным будет выход…

Напоследок она спросила, может ли обратиться ко мне «в случае чего» снова, и я ответил, что рад буду быть ей полезен в любое время суток… Она действительно заглядывала ещё пару раз в течение дня, а с наступлением вечера я с неким волнением стал дожидаться её визита в тёмное время суток…

Так я сидел в полумраке ординаторской, – освещения не было из-за несправности электропроводки, в большом помещении работала одна лишь настольная лампа, – до одиннадацати, пописывая в блог, потом постелил себе на диване… Оли всё не было… и я подумал: «Чёрт возьми, где же она есть!?» И тут, словно в ответ на мой немой призыв, открылась дверь, и я услышал лёгкие шаги… Ночная гостья прошла через предбанник, в котором находились раздевалка и санузел, и осторожно заглянула в ординаторскую:

– Вы не спите? Просто мне…

…Я чуть ли не силком затащил её внутрь и усадил на диван:

– Рассказывай, я весь превратился в большие уши…

Я чуть не ослеп от блеска её влажных глаз, и, не давая ей опомниться, сказал:

– Я тут подумал, в твоей ситуации много аспектов… например, время твоих обращений в стационар. Ты всё время обращаешься поздно вечером под выходные. Сейчас ты залегла в больницу на праздники, для красивой ЗДОРОВОЙ замужней девушки это нонсенс! Ты должна развлекаться, любить, быть рядом с любимым мужчиной… Вместо этого ты…

Тут я перевёл дух и прислушался к её тяжёлому дыханию. Мне показалось, она вот-вот задохнётся.

– Открой мне страшную тайну: у тебя всё в порядке с мужем?

Она поморщилась, как от боли:

– Я пришла сказать, что у меня болит шея… спина… вот тут…

С этими словами она потёрла себе шею. Я пощупал это место:

– Здесь?

– Да, и чуть ниже… Вот тут… А ещё немеют губы и язык…

Я стал нежно массировать.

– Немеют губы… чтобы всё прошло, тебе нужно поцеловаться… обязательно с доктором…

С этими словами я заключил её в объятия и стал целовать те места, на патологию которых она жаловалась… Она не сопротивлялась… остальное было делом техники…

Уходя от меня наутро, она поблагодарила за проведенный мной лечебный сеанс, сказала, что я её практически исцелил, я ответил, что «рад буду быть ей полезен в любое время дня и ночи»))) И я не шибко сильно промахнулся с диагнозом – выяснилось, что Оля часто ссорится с мужем и отлучила его от тела в «наказание за плохое поведение»… и витамины EBC необходимы ей по жизненным показаниям)))

Этот случай подтвердил, что кобелиный родничок у меня не просто не закрылся, а только ещё больше попёрло. Также, очередной раз подтвердилось моё антропонимическое предположение о том, что у тёзок одинаковая судьба, и применительно ко мне это означает одинаковый сценарий отношений с девушками с одинаковыми именами. С вышеописанной Олей в 2006 году я расстался по причине её полного неадеквата – насколько хороша она была в постели, настолько невыносима была в быту. Ничего не делала по дому, только курила, смотрела телевизор, и надоедала своим бесконечным бредом. Ходячий бредогенератор, неуправляемая стихия. Когда ей было объявлено, что game over, она долго не могла усвоить эту информацию, выяснение отношений продолжалось несколько дней, а после того, как она, наконец, съехала, ещё долгое время выносила мне мозг по телефону.

* * *

Едва я более менее пришёл в норму, в воздухе запахло новой катастрофой. «Скорая помощь» доставила мне очередные дрова – 76-летнюю женщину с подозрением на инсульт. В неврологическом статусе – оглушение, умеренный правосторонний гемипарез, афазия. Компьютерная томография подтвердила диагноз. После томографа санитары привезли на каталке пациентку в смотровой кабинет приёмного отделения. Я в тот момент осматривал другого пациента в соседнем кабинете. Всего на то время у меня было пять поступивших больных, которых мне надо было срочно определить. Проходя мимо смотровой, в которой находилась та пациентка, я увидел её лежащей на полу в луже крови. Позвал санитаров. Вместе мы подняли пациентку и уложили на каталку. Вытерев кровь, повезли на повторную томографию. Результат: перелом костей носа. С томографа она была отправлена в реанимацию. На следующий день умерла. Тело вскрывали в судебно-медицинском морге. Причина смерти – ОНМК. Но вопросы к медперсоналу нашего медучреждения, и ко мне в частности, у работников правоохранительных органов остались. Например: «Почему пациентка осталась без присмотра? Почему упала с каталки в смотровой и разбила нос… а потом умерла в реанимации?» Блин, да потому что смерти насрать, когда и куда ей прийти, почемучки грёбаные!

Вокруг инцидента устроили шумиху, которая могла бы сопровождать небольшой террористический акт; и мне пришлось давать показания в довольно нервозной обстановке – следователь был несколько агрессивен, вероятно, накручен родственниками покойной.

Появились и другие обстоятельства, увеличивающие стресс, в частности, встреча с людьми из прошлой жизни. Я помнил о лихих временах, много писал о них в блог в виде ироничных очерков… но получил неожиданное напоминание о них в виде двух быков, заявившихся ко мне на работу. Вот как это было зафиксировано впоследствии в моём заявлении в милицию:

«Начальнику отдела полиции № 3

УМВД России по г. N-ску

подполковнику полиции

QWE

От Андрея Р.,

Об уголовной ответственности по ст.306 УК РФ предупреждён

ЗАЯВЛЕНИЕ

Настоящим сообщаю о факте незаконного преследования и вымогательства со стороны гендиректора строительной компании «Строй-Инвест» г-на NN, в отношении меня, врача ГУЗ ГКБ СМП №XY.

08.09.2015 года примерно в 14–00 в приёмное отделение ГУЗ ГКБ СМП№XY обратились двое граждан и попросили сотрудников вызвать меня. В итоге меня позвала врач-терапевт. Когда я к ним вышел в холл приёмного отделения (я подумал, что в медучреждение поступили пациенты в порядке самообращения), они, не представившись, предложили проехать с ними, чтобы «по-хорошему тихо спокойно переговорить с NN». Это прозвучало как скрытая угроза, т. е., если я добровольно с ними не поеду, то им придётся применить силу.

Я сказал, что никуда не поеду. Также они спросили, где мой кабинет. Я ответил, что, если кто-то захочет меня найти, пускай связывается со мной через диспетчера. А местонахождение моего кабинета посторонним людям знать не нужно. Они потребовали продиктовать номер моего телефона. Я отказал, и попрощался с ними.

Они не ушли, и, проследив, где находится мой кабинет, явились туда, чтобы сказать, что NN приедет ко мне завтра сам. Я вышел в коридор, чтобы проводить их до выхода. Когда мы шли по коридору, я сказал им, что, если NN хочет со мной пообщаться, пускай приходит ко мне домой (ему, моему дальнему родственнику, известен мой адрес – я живу по прописке). На что они ответили, что он не знает, где я «на самом деле живу», поэтому он дал им поручение меня разыскать, что они и сделали. Не помню разговор дословно (у меня большая интенсивность работы, очень много пациентов, и мне на тот момент было не до NN), но резюме разговора было такое: моим визитёрам было известно, что по прописке я не проживаю – установить это для них, профессионалов, было несложно, поэтому они прибыли ко мне на работу. Из чего я сделал вывод, что за мной установлена слежка.

09.09.2015 г примерно в 11–00 в мой рабочий кабинет без стука и разрешения прошли NN в сопровождении одного из вчерашних визитёров, а также ещё одного мужчины, которого я раньше не видел. NN заявил, что должен со мной поговорить. Я попросил их выйти в холл и проследовал вместе с ними. По дороге он сказал: «Ты меня не бойся».

Когда мы пришли в холл приёмного отделения, я поинтересовался, кто его спутники. Он ответил: «Это моя личная безопасность». Мне точно известно, что по городу он ходит один, и ездит на общественном транспорте без какого-либо сопровождения, а то обстоятельство, что в охраняемую больницу для разговора со мной он прибыл с физически развитыми молодыми людьми, означает то, что они были взяты им для моего устрашения.

Далее, NN потребовал, чтобы я признался, что должен ему деньги. Я сказал, что ничего ему не должен. По его тону, по его словам, и по тому обстоятельству, что он привёл для устрашения двоих бойцов, я заключил, что он решительно настроен выбить с меня некий долг. Точную сумму предполагаемого долга он не назвал – я не понял, сколько, по его мнению, я должен ему (возможно, я просто прослушал, так как мои мысли были заняты пациентами, которые меня ожидали в смотровом кабинете). Он говорил о каких-то крупных суммах, которые я якобы перечислял в Москву. Также, он озвучил сумму, которую я якобы должен его сыну MN – 400,000 рублей. При этом, в качестве угрозы в случае невыплаты долга прозвучало намерение «завести уголовные дела» в отношении меня. Также он пригрозил, что приведёт сюда, в ГУЗ ГКБ СМП№XY, некоего человека по имени (или прозвищу) на букву «С» (я не запомнил это необычное имя\прозвище), чтобы окончательно меня «прижать к стенке».

Далее, NN снова спросил меня: «Должен ли ты мне деньги?»

Я ответил: «Нет, до свидания», и собрался уйти, но NN схватил меня за руку и попытался удержать. Я выдернул руку и ушёл, провожаемый бессвязными выкриками. Я расслышал только «Решай сам, тебе жить!», что прозвучало как угроза физической расправы (в определённых кругах это именно так и расценивается).

Необходимо пояснить, что в 1999 г NN и MN были задержаны и помещены в СИЗО по обвинению в убийстве. Не могу пояснить точно, были ли они впоследствии осуждены. Но мне известно, что MN поддерживает отношения со своими бывшими сокамерниками.

В связи с этим обстоятельством – уголовно-отягощённым анамнезом, считаю, что NN и MN представляют собой угрозу моей личной безопасности.

Все вышеуказанные граждане в указанное время проходили мимо видеокамер, установленных в приёмном отделении ГУЗ ГКБ СМП №XY, одни, а также в сопровождении меня. Считаю необходимым пояснить, что, в соответствии с внутренним распорядком ГУЗ ГКБ СМП №XY, врач приёмного отделения обязан реагировать только на вызов диспетчера приёмного отделения, который принимает обращения по «Скорой помощи» (т. е. когда КСМП привозит больных в стационар) и самообращения граждан. А также на приказы руководства. NN и его люди к вышеупомянутым категориям не относятся, и их появление в ГУЗ ГКБ СМП №XY внесло сбой в работу медучреждения. Они вынудили меня вступить с ними в контакт, используя приёмы психологического давления, устрашения, «эффекта неожиданности» и «численного превосходства».

NN более 30-ти лет известно моё место жительства, он неоднократно бывал у меня в гостях. Его дочь замужем за моим двоюродным братом, мать которого, моя родная тётка, проживает в соседней квартире. То, что я проживаю по этому адресу, могут подтвердить соседи. Почему NN не обратился ко мне по месту жительства, почему не пришёл ко мне и не позвонил по домашнему телефону, почему решил устроить разборки в медучреждении – всё это является предметом вдумчивого расследования.

Другой вопрос – почему он взялся вершить самосуд, когда для разрешения хозяйствнных споров существуют правоохранительные органы. Если он считает, что я являюсь его дебитором, то, с моей точки зрения, он должен обратиться в полицию (или Арбитражный суд), предоставить все необходимые доказательства, и участвовать в уголовном производстве в качестве истца или потерпевшего, и никак иначе.

Учитывая изложенное, прошу:

1) Дать правовую оценку действиям NN и MN, а также людям NN, которые от его имени и в сопровождении его приходили в ГУЗ ГКБ СМП №XY и внесли сбой в мою работу (для чего прошу установить их личность – допросить NN и проанализировать записи видеокамер приёмного отделения ГУЗ ГКБ СМП №XY);

2) Принять в отношении NN, MN, и их сообщников, меры в соответствии с законодательством РФ, учитывая, помимо всего прочего, также то, что они являлись ко мне на работу в больницу скорой медицинской помощи, и, если такие визиты войдут в систему, это будет мешать выполнению моих должностных обязанностей».

Смысл ситуации: 10 лет назад я шваркнул этого NN примерно на $30,000, а за пять лет до этого его сын, с которым у меня также были деловые отношения, причинил мне материальный ущерб примерно в аналогичном размере. И теперь NN разыскал меня, чтобы взыскать долг, забыв, очевидно, о происках сынули. Эпическая жадность и прямо-таки средневековая мстительность. По ходу переговоров с NN и его шавками я сначала не мог до конца осознать весь смысл происходящего, так как мысли мои были погружены в море чёрной тоски в связи с размолвкой с Валерией. Первая реакция была – нанести им всем тяжкие телесные повреждения. Ощущалось непреодолимое желание пересчитать своими натренированными кулаками все их болевые точки. После этого наезда я всерьёз стал планировать подкараулить NN возле его дома и снести ему башку. Немного успокоившись, я подумал, что неплохо было бы для начала доказать ему его неправоту, а уж потом снести ему башку. И, совсем уже успокоившись, было решено ограничиться заявлением в правоохранительные органы. Ибо сказано: ворон ворону глаз да не выклюет. Мне стало его жалко. Возможно, он просто не знал, что у всех, кто поднимает на меня руку, появляются проблемы. Заявляя на него в милицию, я, не жалея чёрной краски, изобразил дело таким образом, будто строительный магнат и долларовый миллионер рэкетирует простого врача, растерзанного, разорванного в клочья и выкинутого на улицу, живущего за чертой бедности. Господи, да у меня, кроме совести, ничего и нет!

Правильное решение помог мне найти мой адвокат, который в своё время виртуозно, и, что немаловажно, за скромный гонорар, заволокитил все мои уголовные дела. Данный эпизод с NN он также мастерски разрулил, что называется, грамотно раскинул рамсы – переговорил и с ментами, и с самим NN, и с «офисными» быками, которых тот притащил на разборку. По оконцовке, закрыв тему, мы устроили с ним, идеологически близким мне мракобесом, адский угар в ночном клубе «Провокация»… давно я не устраивал акцию под названием «В говно»… и только наутро я понял, какую совершил ошибку, нарушив золотое правило «Не пить в общественных местах!!! Пить только дома, где я могу нагадить только лишь в своей домашней обстановке или в интернете».

По свидетельству очевидцев (сам я ничего не помнил), я затеял в клубе драку, – стал приставать к девушкам, которые, как оказалось, были не одни, а с физически развитыми парнями… ну, и со всеми вытекающими: в воздухе замелькали кулаки, полилась кровь, а визги и отборную брань поглотил индустриальный саунд, наполнявший помещение клуба. Охранники вызвали милицию, участники побоища были препровождены в опорный пункт, откуда нам с адвокатом, благодаря его подвязкам, удалось благополучно выбраться. Выйдя на улицу, мы догнались бутылкой виски, которую он умыкнул со стола оппонентов. По дороге домой меня вдруг накрыла волна несогласия с существующим режимом, и, в порыве борьбы с социальным неравенством, я, выражаясь юридическим языком, причинил имущественный ущерб двоим собственникам очень дорогостоящего имущества: закидал камнями два лимузина – Мерседес и Лексус. Торжество справедливости показалось мне неполным без повреждения припаркованной возле моего подъезда тюнингованной БМВ, принадлежащей соседу Максиму В. по прозвищу Малыш, одиозному шкафообразному заплечных дел мастеру из местного «офиса»… Не соображая, чей это автомобиль, я нанёс несколько мощных ударов ногами по его правому переднему крылу и правой двери. Финалом вечерины стал мёртвый сон на кухонном полу.

Мои действия были зафиксированы камерой, предусмотрительно установленной Малышом напротив места парковки. Отсмотрев ночную запись, он заявился ко мне примерно в 8 утра, когда я ещё почивал. Дверь ему открыл адвокат, очухавшийся раньше меня. Немного помятый и в образе профессионального защитника, он высказался примерно в таком духе: «Андрей был сам не свой, его действиями руководили дьяволы… Absolut, William Lawsons… Он не ведал, что делает, он не узнавал меня и мы даже с ним подрались… в таком состоянии он даже не узнал бы своих родственников… прошу понять его и простить».

После моего пробуждения примерно в полдень я сам разыскал Малыша по мобильному телефону, и, учитывая наши добрососедские отношения, он озвучил приговорчик:

– Ничего личного, бро, но с тебя 600 долларов. Чисто за замену крыла, рихтовку и покраску двери. Это даром, с какого-нить левого чертобеса я бы слупил в три раза больше.

…600 долларей… Я ненавижу расходы. Особенно такие тупые, как эти. Но тут я был вынужден раскошелиться. Самое плохое в этой ситуацци было то, что я не помнил НИЧЕГО из того, что имело место быть. Доказательствами моего неадеквата были рассказы очевидцев, а также записи видеокамеры, где я крушил движимое имущество соседа. Он дал посмотреть мне это штормовое шоу, когда я принёс ему деньги. И я себя не узнал. Строго говоря, я давно подозревал о том, что внутри меня сидит этот долбаный зверь, который готовится выпрыгнуть из тьмы. И вот, наконец, он выпрыгнул.

И я разволновался, удастся ли выйти из этой ночной передряги без ущерба для себя – владельцы повреждённых мной Мерседеса и Лексуса наверняка могли меня найти и привлечь к ответственности.

* * *

На фоне алкогольных экспериментов в ночное время суток продолжался хоррор в рабочем режиме… сразу несколько посмертных эпикризов пополнили мою коллекцию весёлых историй: для начала мы с медсестрой сломали руку дементной бабке, – она вдруг соскочила с сидячей каталки, когда её везли на томограф, и побежала от нас по коридору; а когда мы её догнали и взяли с двух сторон под руки, она поджала ноги и рухнула под тяжестью своей туши, и в этот момент… хрясь! одна рука, не выдержав внушительного веса, сломалась… что называется, бабка от бабки недалеко падает…

Другая пациентка умерла в лифте по дороге в реанимацию… вот посмертный эпикриз:

«ПОСМЕРТНЫЙ ЭПИКРИЗ

LT, 24.10.1930 г.р., поступила в ГУЗ ГКБ СМП №XY 27.09.2015 12–11 с направительным диагнозом «ОНМК». В приёмном отделении осмотрена неврологом, терапевтом, хирургом. На момент поступления температура тела 40,6°С. Сделано ЭКГ, ОАК (эритроциты – 4,4 х 1012 /л, Hb – 138 г/л, цветной показатель 0,93, лейкоциты – 12,2 х 109 /л); компьютерная томограмма головного мозга (смешанная заместительная гидроцефалия), рентгенография ОГК (без патологии). Анамнез: пациентка температурит с 20.09.2015, отмечалось повышение температуры с 37 до 40 ͦС. хроническая интоксикация ароматическими углеводородами и органическими красителями, тетрапарез с 1965 года. В 13–20 в смотровом кабинете п\о отмечалась рвота «кофейной гущей», пациентка осмотрена хирургом, и с диагнозом «Желудочно-кишечное кровотечение(?)» направлена в ОРИТ-1. В реанимационном отделении диагноз «Желудочно-кишечное кровотечение(?)» был снят. Запись дежурного реаниматолога: больная доставлена в ОРИТ-1 в состоянии клинической смерти, начаты реанимационные мероприятия. Протокол лёгочно-сердечной реанимации: время 13–45, отсутствие сердечной деятельности и дыхания, пульс отсутствует, ЧСС отсутствует, АД отсутствует, фотореакция отсутствует, корнеальные рефлексы отсутствуют, глоточные и гортанные рефлексы отсутствуют. Учитывая характер патологии, отсутствие эффекта от реанимационных мероприятий в течение 30 минут, отсутствие сердцебиений, реанимационные мероприятия прекращены в 14–15, зарегистрирована биологическая смерть.

Посмертный диагноз

Основной: Инфаркт миокарда без подъёма сегмента ST неуточнённой локализации от 27.09.2015. Ишемическая болезнь сердца. Кардиосклероз.

Конкурирующий: Острое нарушение мозгового кровообращения в вертебро-базилярном бассейне. Отёк головного мозга.

Фоновое заболевание: Гипертоническая болезнь 3 риск 4.

Осложнения основного заболевания: KILLIP IV, кардиогенный шок. Отёк лёгких. Застойная пневмония. Интоксикационный синдром. Дыхательная недостаточность 3. Гипоксическая эрозия ЖКТ, состоявшееся желудочно-кишечное кровотечение.

Сопутствующее заболевание: Энцефалопатия смешанного генеза (дисциркуляторная, дисметаболическая, токсическая) с вестибуломозжечковым синдромом, тетрапарезом»…

…А потом у меня в смотровой умер ещё один пациент… его привезли в пересменку, около 8 утра, и принимал его ночной дежурант – оформил осмотр, направил на томограмму, напечатал выписку. Передавая больного по смене, объяснил ситуацию: 62-летний мужчина доставлен после серии эпилептических приступов, между которыми полностью в сознание не приходил. Строго говоря, такое состояние является показанием к экстренной госпитализации, однако, на практике, если больные держат давление и дышат, их переправляют в другие больницы (наше неврологическое отделение перепрофилировано в сосудистый центр и у нас лечатся только пациенты с инсультами). В 8-30 дежурант ушёл, мне нужно было дождаться описания томограммы и передать его вместе с выпиской фельдшеру КСМП, который должен был отвезти пациента в больницу по месту жительства. Пациент, который до этого был [почти] в сознании, стал совсем уже «загружаться». Его жена начала возмущаться, мол, нечего катать больного человека туда-сюда по городу, давайте скорее его госпитализируйте. С моей стороны задержки никакой не возникло: получив на руки результат томограммы (кистозная энцефаломаляция, т. е. последствия перенесенного инсульта, свежих очагов не было, как не было опухоли, кровоизлияния и других неотложных вещей, требующих экстренной госпитализации в нашу больницу), я сделал копию и отдал фельдшеру «Скорой помощи». Тот выкатил каталку с пациентом на улицу и принялся грузить его в машину… но через пару минут вернул обратно со словами: «Я его не повезу, у него снова приступ!»

Оказалось, в салоне КСМП больного затрясло, однако, когда его привезли на каталке в мой смотровой кабинет, лёжа на боку, с побагровевшим лицом и пеной в углах рта, приступ самостоятельно купировался. Я сказал фельдшеру: «Ну, и в чём дело? Уколите Реланиум!» Тот возразил: Реланиум уже кололи, 2 раза по 2 мл внутривенно, и всё без эффекта. Мне самому было понятно, что вне приступа вводить Реланиум бессмысленно, но я должен был поскорее избавиться от проблемного пациента, поэтому скомандовал:

– Давай, по последней, и вперёд! Ну, давай, уколи свою Релашку, наш наркопост вызывать гораздо дольше!

Действительно, в нашей больнице назначение сильнодействующих препаратов в приёмном отделении было сопряжено со множеством формальностей, заполнением кучи бланков, тогда как фельдшер КСМП мог это сделать максимально быстро.

Он нехотя направился в машину за препаратом. Жена пациента, тем временем, продолжала шуметь: «Что за безобразие! Сколько можно человека мучать!»

– Да всё уже, скоро конец! – пытался я её успокоить. Хорошо ещё, не произнёс свою любимую присказку: «Тяжело в лечении, легко в гробу». Тут вернулся фельдшер и принялся набирать шприц. Жена больного начинала уже действовать на нервы, и я прикрикнул на неё: «Хорош истерить! Выйди в коридор, закрой за собой дверь!»

Я сам себе подивился, такая манера общения с пациентами и их родственниками была мне несвойственна. Никогда никому не грубил, потому как многие записывают разговор с врачом на диктофон, а некоторые ещё и на видео.

Набрав шприц, фельдшер подошёл к пациенту и охнул: «Да он уже труп!» Я приблизился к нему и увидел, что его лицо сделалось серо-синюшным, изо рта вытекала желтоватая слюна. В кабинете очень кстати появился санитар, я махнул ему рукой, мол, «Поехали!», мы выкатили каталку в коридор, и, промчавшись мимо жены больного, понеслись в реанимацию. Реаниматологи нашему появлению не очень-то обрадовались. Но, деваться некуда, согласно внутренннего распорядка, больные не могут умирать в приёмном отделении (да и в любом другом), правила для всех едины: лечащий врач, который круглосуточно находится рядом с больным, вовремя замечает ухудшение его состояния, оперативно переводит его в реанимацию, где реаниматологи проводят интенсивную терапию, реанимационные мероприятия, которые, если не дают эффекта в течение 30 минут, прекращаются. Только после этого констатируется биологическая смерть. И данный пациент не был исключением.

Передав его реаниматологам, я вышел к его вдове… официально пока что жене. Она первым делом спросила: «Что с ним? Он жив?» Я уклончиво ответил: «Проводятся реанимационные мероприятия», и повёл её на выход. Там я продиктовал телефонный номер диспетчерской и попросил «звонить время от времени справляться о состоянии больного». И услужливо раскрыл перед ней дверь.

Больше она меня не беспокоила… в общем, в отсутствие успехов в нормальной жизни, хоррор стал тем жанром, в котором я был силён безо всяких оговорок. И случай с умершим эпилептиком был, хоть и неприятный, но относительно беспроблемный вариант. Порой стоило колоссальных усилий заставить уйти больных, не имевших показаний к экстренной госпитализации в нашу больницу, вместе с оравой воющих, как зловещие мертвецы, родственников. Чего только стоила 45-летняя пациентка-шизофреничка с таким же полоумным братцем. Когда им сообщили, что её не госпитализируют… Он принялся проклинать всех наших врачей, и в истерическом пароксизме прокричал:

– …это проклятое место… место, куда людей привозят умирать… некомпетентные врачи… я уже замучился вывозить с вашей больницы трупы своих родственников…

– Именно поэтому вы привезли сюда свою сестру… – парировал я.

… Да уж, такие истории способны заставить плакать даже крепких мужчин. Совершенно замогильный перформанс. Поневоле скажешь себе: «Да, брат, это жесть». Это БСМП детка, здесь принято ходить по трупам, а по мотивам клинических случаев можно снять сериал «Клиент всегда мёртв».

* * *

Букет эмоций после общения с такими клиентами, конечно, кошмарный. Всё это давило на меня психологически, углубляло мою тоску, и я, находясь в постоянном стрессе, в угаре (всё это время алкоголь и проявление тёмных эмоций оставались единственными константами в моей жизни), в изменённом состоянии сознания, половину времени вообще не понимал, что делал. Я уже и не знал, что от себя ещё ждать, и очень боялся в который раз превратиться в стихийное бедствие, от которого всем вокруг плохо (в анамнезе – болезненный развод, проблемы с компаньонами и многочисленными деловыми партнёрами, более сотни «опрокинутых» кредиторов). В моём мире грань между реальностью и продукцией патологического воображения стала очень зыбкая.

«Да что такое со мной происходит? – вопрошал я сам себя. – В связи с чем это связано?» Иначе, чем проделками шайтана, эти неприятности никак не объяснялись. Я завидовал тёмным малограмотным людям, которые со спокойствием удава произносят мантры: «Господь обещал, что жизнь наладится. Читайте библию, а не устраивайте истерику». Завидовал тем, кому во снах является Господь Бог и даёт советы о том, как жить. Мне такие сны не снились. Вместо них были кошмары… собственно, они были всегда, но если раньше я в них был обездвижен и не мог говорить, и меня преследовали, то теперь я, напротив, очень живо двигался и сам кого-то преследовал… и даже иногда убивал… Развивалась новая стадия возгонки душевной драмы, которая началась 10 лет назад, когда я потерял бизнес, и, соответственно, ежемесячный заработок $15,000-20,000. Я увяз в прошлом и подолгу анализировал причины банкротства, фантазируя при этом, со всеми бытовыми подробностями, как верну былое благополучие. Контраст между двумя реальностями стал слишком велик. Не то, чтобы я совсем обезумел, но все ингредиенты были на месте: депрессия, вызванная низким уровнем жизни, сожаления о том, что променял людей на зависимости и почти потерял себя, беспокойство о здоровье, которое стало уходить. Концентрация дерьма в моей жизни достигла критической массы, на мне был словно знак беды. Касаемо личной жизни – я был слишком упорот даже для того, чтобы организовать свидание с Мариной, с которой был вместе уже более 15 лет, не говоря уже о том, чтобы склеить отношения с хитро сделанной и духовно богатой Валерией… в общем, я уже не слишком расстраивался оттого, что навсгда её потерял… и даже находил положительные моменты – экономия на кьянти, например)))

Данному периоду времени относятся следующие посты, выложенные мной на сайте razgon.club:

«15.10.2015 Клиент не всегда прав (автор данного высказывания – Стив Джобс)

Недавно поступил пациент с головокружением, тошнотой и рвотой. Я спросил, нет ли у него аллергии на лекарства, и сказал медсестре, чтобы сделала ему иньекцию Метоклопрамида – для начала, а там, после выполнения компьютерной томограммы будет видно, что нам дальше делать. Родственники поинтересовались, что это за лекарство. Заранее зная, зачем им эта информация, я резко ответил: «В выписке, которую вы получите на руки, будет подробно указано, что получал пациент. Если вас что-то не устраивает, подписывайте акт отказа от медицинского вмешательства и у*бывайте на хер!»

От многих докторов слышал за эту эпидерсию и сам сталкивался в отделении другой больницы, где беру дополнительные дежурства, чтобы как-то сводить концы с концами: пациенты узнают, чем их лечат и какие исследования проводятся, чтобы погуглить всё это, а затем выносить врачам мозги бесконечными вопросами, типа «А почему мне это назначили, у этого препарата много побочных эффектов, и они уже у меня проявляются?!», «А почему мне назначили этот препарат, ведь есть намного лучше?», «А почему мне назначили только это исследование, когда надо выполнить ещё то-то и то-то?» и так далее. Многие врачи делают ошибку, вступая с больными в дискуссию, вместо того, чтобы резко оборвать, как это делаю я. Тут дело даже не в том, что они вежливо разговаривают только с теми, кто платит. Дело принципа: либо пациент тебе доверяет, либо нет. Если нет – иди лечись по интернету. Точка.

В заграничных больницах общение больных с докторами сведено к минимуму. Безграничное общение – только со студентами и младшим медперсоналом. К лекарствам вообще нет прямого доступа – их можно купить только по рецепту, а рецепт можно получить только у врача, за приём к которому нужно заплатить. И это очень правильно, та вакханалия, что творится в России, до добра не доведёт. Чем реже выступления, тем дороже билет (цитата от Барака Обамы). Если пациент привык к тому, что может бесплатно часами выносить тебе мозг, он не будет тебя уважать, и ты никогда не дождёшься от него благодарности, во-первых, а во-вторых, у него, как у всех людей, кому ты сделаешь добро, неизбежно появятся к тебе претензии. Ибо сказано: не делай людям добра, не получишь говна.

Информация, которую просвещённые бараны черпают в энторнетах – это медицина для чайников. Они думают, будто прочитав статью на сайте, досконально всё узнают. Не понимая, что для правильного усвоения оной необходимо отучиться в мединституте, а потом ещё и поработать лет 10–15. Информацию же надо не просто прочитать – необходимо знать весь материал по заданной теме, а на основе полученных знаний синтезировать собственный уникальный подход к лечению заболевания.

Медицина – это, конечно, бизнес, но это необычный бизнес. Традиционный бизнес может начать даже десятилетний ребёнок, который владеет информацией о том, что некий товар можно купить дёшево в одном месте, перевезти в другое и там дороже продать. В отличие от этого, успешным врачом может стать только тот, кто отучится положенное время, после чего получит необходимый опыт, заключающийся в переработке огромного количества клинических случаев… удачных и не совсем…

Недаром сказано: за спиной каждого доктора – огромное кладбище)))»

«16.10.2015

Недавно показали по телевизору, как с огромным пафосом похоронили неких кадровых военных и медработниковв, погибших в Сирии. Как «героев, стоявших на страже интересов России, и выполнивших сой долг». Теперь так называют подённую работу на магнатов, которые грызутся между собой за контроль над добычей и транспортировкой полезных ископаемых, нефти и газа, например)))

Оно понятно, что не от хорошей жизни люди поехали в очередной вонючий Дырко-Дыркостан, а от безысходности существования в этой варварской стране, на заработки, за обещанной высокой зарплатой в горячей точке (среди медсестёр были одинокие матери, растившие детей без мужей). И тогда такой вопрос начинается: а при чём тут некий «долг» и «защита интересов родины»? Это несчастный случай на производстве, обусловленный кретинизмом рашкованского руководства, впутавшегося в очередной международный блудняк. Вот в нашу больницу привозили рабочего завода ЖБИ, попавшего в бетономешалку, а также строителя, упавшего с 11-го этажа (страховочный трос порвался)… оба в итоге умерли… никто же не верещит о том, что они «геройски погибли, выполняя долг перед родиной». Это нарушение техники безопасности, это халатность руководства, это всё что угодно, но не «защита интересов родины».

Нам постоянно пытаются вдолбить сверхценную идею о том, что мы что-то там должны некоей мифической родине, и это в итоге сводится к обязанности работать за гроши и погибать из-за чьей-то глупости. Или амбиций. Или за чужие нефтедоллары.

Нам говорят: это ваш гражданский долг.

А скажите на милость, как можно кому-то верить в этой стране, где каждые несколько десятков лет меняется политический строй, флаг, гимн, валюта, конституция, уголовный кодекс, названия городов и улиц!? И то, что было свищенным долгом, становится преступлением, и наоборот! Люди свято верили в некую идею, боролись и умирали за неё, а потом им говорят: это было ошибкой, вас обманывали, те идеалы были ложными, теперь надо верить в другие.

Купля-продажа в Советском Союзе считалась преступлением, например. Это называлось спекуляцией и преследовалось по закону. За доход свыше 50000 рублей, полученный посредством спекуляции, была предусмотрена смертная казнь. И многих казнили.

А после 1990 года это стало называться предпринимательством. И сейчас коммерсанты в почёте. Те, кого несколько десятилетий назад расстреляли бы, сегодня являются элитой общества.

Закономерен вопрос: а где гарантия того, что лет через 20 ситуация в стране очередной раз коренным образом не поменяется – ну, как это обычно у нас бывает: нынешнее руководство будет признано преступным, и всё, что сейчас хорошо, будет объявлено плохим, и наоборот!? Просто так уже бывало, и ничего сверхъестественного в моём предположении нет.

«Братская помощь сирийскому народу» будет признана бездарной авантюрой, и всех, кто в ней участвовал и пострадал, будут считать, мягко говоря, неразумными… Как участников афганской операции. Ну, герой, съездил в «Афган», потерял там ноги, стал калекой. Ради чего?! И кому ты сейчас нужен? Что и кому ты доказал? «Родина» попользовалась тобой, дураком, и выбросила, как юзаный презик, вот и всё.

И сейчас я задам риторический вопрос, который до меня задавали разные писатели, философы, актёры-режиссёры и многие другие известные продвинутые люди: а что будет, если вдруг правительство объявит кому-то войну… а на неё НИКТО не пойдёт!? Ну, народ тупо загасится, спрячется, эмигрирует, дезертирует, etc. Не один человек, не два, а ВСЕ вдруг возьмут и поумнеют. Что тогда?!

Представьте, что в середине прошлого века немцы и русские не были бы дебилами))) Ну, не захотели бы подыхать по прихоти находившихся у власти психопатов. Не захотели бы убивать друг друга. Для немцев, вставших под ружье в 1941-м, это было бы судьбоносным решением, – ведь все, кто пошёл на войну, погибли. И большинство из тех, кто пошёл позже, тоже погибли. И даже те, кто не воевал, многие также погибли, ибо сказано: лес рубят, щепки летят. А зачем?! Ради чего!? Чтобы спустя полвека руководство Германии признало фашизм позорным пятном в истории страны и перезахоронило нацистских руководителей, чтобы их могилы не стали предметом культа?! Стоило из-за этого погибать молодым?!

Какой-нибудь умник обязательно скажет: ну, невозможно было уклониться от армии, НАДО было обязательно идти воевать. Отвечу так: чушь собачья, бред сивой кобылы. Многие, очень многие эмигрировали, спрятались, как-то по-другому решили вопрос. Даже сесть в тюрьму за дезертирство было бы разумнее, чем сдохнуть, как собака, где-нибудь под Сталинградом. Да, очень трудно менять привычный образ жизни, гораздо труднее, чем, как баран, явиться на призывной пункт и отправиться на бойню… ну дык жизнь она вообще сложная штука)))

Недалёкие люди боятся такую невразумительную хреновину, как «общественное мнение». Ну, это когда какой-нибудь пропагандон объявит не желающих воевать отщепенцами и падалью, а тысячи имбецилов подхватят глупость и будут трубить это на каждом углу. Так ведь надо учитывать, что через 10–20 лет другой пропагандон скажет, что развязавшие ту войну были военными преступниками, фашистами и уродами, а непосредственные участники, простые солдаты… ну, это… неразумные, обманутые, заблудшие души, пушечное мясо))) Какой-нибудь деятель с хорошим умным лицом жалеючи скажет: ээх, эти добропорядочные люди верили своему правительству, верили в «закон», они не могли ослушаться, и их обманули, воспользовались их доверчивостью))) Бугага!!! Верить правительству, верить в некий виртуальный закон – всё равно, что верить в Деда Мороза и Снегурочку!

Честное слово, эти «добропорядочные граждане» как дети малые. Их кидают, обманывают на каждом шагу, отправляют на верную смерть во всякие горячие точки, а они каждый Новый год с увлажнённым взором смотрят телеобращение президента и верят его брехне. Что год прошёл отлично, а в следующем будет ещё лучше. Несмотря на падение уровня жизни в связи с инфляцией и полное отсутствие перспектив в связи с тем, экономика в глубокой заднице, так как жулики продолжают грабить страну и вывозить триллионы долларов за границу.

Ну-ну, продолжайте верить. Недаром сказано: лох – это судьба)))»

* * *

…В N-ск пришли первые осенние холода, когда то, что должно было случиться, наконец-то случилось. Ибо сказано: нет такого начала, которое не имело бы конца. В тот день я с раннего утра находился в приподнятом настроении. Я продолжал ощущать прикосновения Оли, с которой провёл ночь (она очередной раз поссорилась с мужем и ушла из дома), чувствовал вкус её губ, слышал её жаркий шёпот: «Ты кончаешь литрами, я сейчас лопну…» И, когда я смотрел на часы, видел только 11:11, 2:22, 3:33, а не какие-то обычные часы и минуты. Это было похоже на игру в карты, когда постоянно безо всяких усилий вынимаешь тузы, тузы, тузы. Вокруг ощущалась какая-то магия. Я поймал момент просветления, негатив ушёл, всё окружающее виделось абсолютно чётко… до тех пор, пока на неуютный N-ский ландшафт не опустились сумерки… как говорила Валерия, из-за перевода стрелок на час раньше, чем это положено в нашем часовом поясе. Двигаясь по инерции, подпитываемый позитивными дневными вибрациями, я принял решение: вечером, вместо того, чтобы выпить водки, приберусь-ка я в доме, выброшу ненужный хлам, займусь мать-его сайтом… попробую-ка заглянуть в себя и немного разобраться в себе, в логике своего пути… составлю подробный план, как спасти мир от себя самого… однако, внезапный звонок поменял мои планы. Было начало седьмого, я уже находился дома и размышлял, какое из добрых дел будет сделано первым, как вдруг зазвонил телефон. Побеспокоил однокурсник, заведующий отделением рентгенхирургии нашей больницы.

– Алло, ну ты где?

– Дома… а что?

– Как дома? Ты забыл, что у нас встреча выпускников?

Боже мой, я действительно про это забыл, забыл, что уже давно договаривались отпраздновать 20-летие окончания мединститута, что сдал деньги на ресторан, и встреча намечена на 6-00 вечера…

Я сказал, что ничего не забыл, просто у меня форс-мажор, но в течение получаса подъеду. Закончив разговор, я стал спешно собираться, и через сорок минут уже входил в банкетный зал ресторана «Маруся». Там присутствовало 32 из примерно 100 выпускников нашего факультета, все празднично одетые, в приподнятом настроении. Встреча проходила в необычайно тёплой, приятной атмосфере, мы были рады друг друга увидеть и убедиться, что у всех всё хорошо. Каждый поднимался с места, рассказывал о себе, делился успехами. Практически все находились при хороших должностях, было чем похвастаться. Когда настала моя очередь, я, не вдаваясь в подробности, поведал, что стал врачом только спустя 20 лет после получения медицинского диплома… и предложил поднять бокалы за медицину – дело, которое нас объединило.

…Домой я возвращался на такси. «Все… все при делах, один только я в ауте…» – вдруг подумалось мне, и, будучи не в силах победить навязчивую печаль, я попросил водителя остановиться возле супермаркета. Всё располагало к привычному алкошабашу: уже принятая доза, после которой неизбежно догоняться до победного, 15 минут до закрытия магазина… и я накупил столько бутылок, что звенел на всю улицу… Пьян или пропал… Начиналась ночь, которую не забыть… и я всё отчётливее понимал, что если утро и наступит, то это будет хмурое утро. Силы зла овладевали мной, начиналась совсем другая игра, игра на тёмной стороне.

Придя домой, я поставил музыку, под которую можно пить, пацанский трэшак с полиомиелитными барабанами, похожий на прелюдию к тайфуну, который отлично прозвучал бы в наушниках обречённого пациента по пути в реанимацию – тут и бравада, и фатализм, и надежда на законное облегчение. Я пил водку, как лошадь на водопое, вспоминая о том мире внутреннего существования, в котором пребывал раньше. И мне удалось вернуться в него, чему поспособствовало моё болезненное состояние, раздражительность и недовольство самим собой. Моё второе «Я», призрачное субсущество, одарённое способностью бесчисленных превращений и возможностей, переселилось в далёкую и призрачную область, куда лишь изредка спускалось моё собственное воображение, где находило как бы геологические наслоения моей истории. Оно имело похожие на меня очертания, я видел его со стороны, как тогда, когда просматривал запись видеокамеры, где я крушил автомобиль соседа. Вещи, возникавшие перед ним, безмолвно рушились, и приходилось создавать всё заново. И только испытав сильное потрясение и опустившись на дно сознания, оно нашло там те обломки, в которых некогда жил я сам, развалины того мира, в котором я был когда-то счастлив. Отсутствие непосредственного, немедленного отзыва на всё, что со мной случалось, эта невозможность сразу знать, что делать, компенсировалась тем, что все удары глубоких несчастий и душевных катастроф принимало на себя моё второе существо, оно безусловно болело и страдало, тогда как сам я находился в состоянии душевной анестезии. В тот вечер все те обломки былого счастья вдруг предстали передо мной в виде громадной бесформенной массы, похожей на подводное чудовище… оно появилось и исчезло… меня увлекло огромное и безмолвное движение, в котором не было начала и конца, как не было смысла и направления, я бессильно ощущал его могучий, неостанавливающийся и неприятный мне ритм. Всё то, что укладывается в привычные и условно правильные схемы – завязка, развитие, конец – всё это потеряло всякое значение. Бесконечно давно я гулял с однокурсниками в ресторане и закупался выпивкой в супермакете, и буквально только что совершал сделки на миллионные суммы и оплачивал покупку дорогой машины. В бездонных пространствах этого мира, который проплывал перед моими глазами, появлялись и исчезали города и страны, разорялись предприятия, скакали счастливые банкроты, а умершие пациенты улыбались и махали руками… смертельный холод сковал помещение, в углах комнаты мерещились какие-то тени, передо мной мутно горели огни ламп и двигались призраки в мутных и качающихся очертаниях. Я был совершенно один, со мной не было ни друга, который бы меня защитил, ни женщины, которая бы меня согрела своим душевным теплом… и я, не оборачиваясь и не шевелясь, чувствовал рядом с собой… может быть, у двери, может быть, дальше, призрак чьей-то чужой и неотвратимой смерти.

В поплывшей от алкоголя голове хаотично роились скопившиеся образы и обрывки мыслей, и, пытаясь хоть немного их упорядочить, голова раздулась, как воздушный шар, потолок опустился на меня, и я не заметил, как накидался до полной отключки и свалился под стол аккурат рядом с пустой бутылкой. И тут я увидел Валерию так ярко и близко, как и представить себе не мог. Она казалась как никогда плотской и физической, она вызывала мурашки, дрожь и судороги. Она была убийственно хороша в том же платье, что было на ней во время нашего единственного свидания. Её взгляд пронизывал меня, казалось, ей видно то, что я не могу рассмотреть в себе сам, глядя в зеркало.

– Что ты тут делаешь? Ты караулишь меня?! – испуганно спросила она. – Ты пьян!?

Сфокусировав взгляд, я увидел часы, они показывали 1:11. Часы находились на панели приборов моей машины. А машина – напротив дома, в котором жила Валерия. Сама она сидела на переднем пассажирском сиденье, я – за рулём. Я попытался что-то сказать, а она смотрела на меня, как на редкий вид обезьян в зоопарке. Наконец, мне удалось настроить челюсть.

– Даже если ты скажешь «Нет», я это просто так не оставлю, – произнёс я голосом угашенного сперматозавра.

Мне нужен был агрессивный диалог. С женщинами лучше всего общаться с позиции вожака и доминируюшего самца, брать за горло и держать, потому что только при таком раскладе произойдёт обмен энергией.

Я ощущал, что машина едет… без участия с моей стороны… я включил режим подонка и возвращался в старые добрые времена, когда я не придерживался рамок и не брал пленных…

Валерия попыталась открыть дверь, но та оказалась предусмотрительно заблокированной. Мой Галант уже нёсся по трассе.

Мольбы моей пленницы ощутимо заполняли салон машины:

– Что ты хочешь от меня услышать? Куда мы едем? Что ты молчишь? Чтобы получить ответ «Нет», ты должен сначала что-то попросить, но ты молчишь!

Туманный, дрожащий голос мягкой сеткой обволакивал мой плавящийся мозг:

– Андрюша, милый… Остановись, давай выйдем и спокойно всё обсудим… умоляю тебя…

Но я был не тот человек, который, начав движение, вдруг резко сбавляет обороты. Меня несло, но сам я не вполне осознавал, куда. Волчья луна, бензиновые пятна на асфальте, видеокамеры на столбах образовывали причудливые узоры. Я находился во власти странных видений. Муть застилала мои глаза. Она расползалась, и из неясных линий и кругов образовалось шарообразное тело строительного магната NN, которого я много раз самолично убивал в своих мечтаниях. У меня даже не возникло вопроса, как он оказался в моей машине. Конечно же, получив письмо из милиции с отказом в возбуждении уголовного дела по факту вымогательства, я заманил его якобы для возврата долга, но вместо этого повёз убивать. Отлично, всё сходится! Происходившее уже не являлось для меня загадкой.

Я вывез жертву подальше за город, остановился на каком-то пустыре, разблокировал двери, выбрался из машины, обошёл вокруг, открыл переднюю пассажирскую дверь, увидел искажённое страхом лицо…

– Что ты собираешься делать?

Но от меня и не требовалось никаких слов, чтобы понять мои намерения. Ярость, накопившаяся во мне, наконец, выходила наружу. Я живо вспомнил о своём намерении снести ему башку, и, демонстрируя брутальную агрессию, бесцеремонно вытащил его за руку из машины.

– Помогите!

Я хищно ощерился: «Сейчас помогу тебе умереть».

…Ну, привет. Жертва напугана до смерти. Тёплая кровь пролилась не в то время и не в том месте. Земля лопнула трещинами, каменные плиты пришли в движение, и из могильной темноты восстало исчадие ада…

Реальность в который раз ускользнула от меня, я видел происходяшее как бы со стороны, перестав быть чем-то определённым, изменившись и в какой-то степени потеряв себя. Мой собственный призрак на глазах превращался в зловещий сгусток ярости, и я наблюдал за действиями зловещего извращенца и кровожадного маньяка, повалившего жертву на землю и молотившего её кулаками. Они были вдвоём на пустыре, и этим двоим уже никуда друг от друга не деться, они были связаны своим страшным делом; и эта сцена в жанре хоррор создавала полный образ разрушения вкупе с мольбой о спасении.

Тихая прохлада слегка шелестела листьями. Ночь дышала могильным холодом вечности. Крик жертвы разрывал округу, этот трагичный высокий вой, похожий на весть из будущего, до которого вы бы не хотели дожить, хоть и ждёте его с нетерпением. Кровь, грязь, вколачиваемая в землю голова жертвы…

Призрак выложился по полной, вложив в удары всю свою боль. Жертва растворилась в полумгле, оставив вместо себя мистический голос, которой продолжал звенеть в напряжённой темноте, словно перегорающая аквариумная лампа. А чудовище, сделав своё чёрное дело, словно тень в ночном лесу, скрылось в Terra Incognita за краями карты.

* * *

Утро следующего дня выдалось не из лёгких: меня разбудил звонок будильника, в голове ещё шумели мелодии вчерашнего вечера и предсмертные крики жертвы, которую я убивал во сне, и сквозь них я различал отдельные звуки надвигающегося дня – то далёкий автомобильный гудок и вой сирены «скорой помощи», то голос ребёнка, которого мама вела в детский сад.

Что называется, петухи пропели, вурдалаки хватаются за шеи и начинают лезть а окна, а для меня пришло время отгородиться от тёмных сил, приобрести облик врача больницы скорой медицинской помощи и начинать с религиозным рвением спасать жизни людей))) Спасайся кто может!!! Трансцендентный переход в реальность проходил со скрипом и стоном. Ощущения были такие, будто меня сбил грузовик, даже кожа зудела. Извергнув из своих глубин тёплое облако алкогольных паров, жадно припав к бутылке Пепси, я в полной мере осознал, что вчерашние возлияния были не лучшим способом подзарядить батарейки перед новым трудовым днём. Как обычно, чуть не помер… но так было надо)))

Приведя, насколько это было возможно, себя в порядок, по осколкам разбитого кувшина, привезенного в подарок Валерии из Абхазии, я выбрался из своего алкогольного газенвагена на свет божий, подошёл к машине… Щёлкнул брелком, но дверные замки, вместо того, чтобы открыться, наоборот закрылись. «Ограбили?!» – испуганно подумал я. И моментально вспомнил аналогичный эпизод в Петербурге, когда средь бела дня на Невском проспекте злоумышленники обчистили машину, сосканировав сигнал брелка.

…В данный момент я не обнаружил никаких пропаж, всё было на месте. Но в машине явно кто-то побывал. Кто-то чужой. Это ощущалось каким-то шестым чувством, к тому же, мне показалось, что она стояла не совсем так, как я её накануне вечером ставил.

Пока ехал до БСМП, в зеркало старался не смотреть: лицо человека, выпившего столько, что не осилила бы и махновская дивизия – зрелище ещё то. На работе мне предстояло принимать очень похожих на меня граждан, и, чтобы как-то от них отличаться, помимо белого халата, я подрихтовал вывеску, воспользовавшись тональным кремом.

* * *

Этот алкошабаш придал моему существованию какую-то неизбывную меланхолию, привкус разочарования, упадка и усталости. Однако, время двигалось вперёд, унося с собой изматывающие алкомарафоны, эмоциональную нестабильность, прочие саморазрушительные процессы. Постепенно, в какой-то степени благодаря Оле, я вырулил на позитивный путь, стал меньше пить и перестал быть генератором трэш-новостей. В царстве морального разложения, паранойи, похоти и ночных кошмаров забрезжил некий не слишком яркий луч света. Пришло время остановиться и поберечь здоровье, которого у меня не так уж много осталось.

Я стал возвращаться в мир искусства: писал в блог, продвигал свой медийный проект razgon.club, интернет-магазин razgon.shop, даже опубликовал новое произведение – «Заметки на ходу». Стал размышлять о медицине и о судьбах, планировать глобальные проекты))) Я не господь бог, чтобы принимать судьбоносные решения, моё дело маленькое – позиционируя себя соответствующим образом, прикастрюлиться к серьёзному проекту, дабы впоследствии играть в нём первую роль. Не то, чтобы я закинулся изменяющими сознание веществами, просто так уже не раз бывало. И нельзя скидывать со счетов то, что Я – художник, который стремится слышать, чувствовать поток времени, резонировать. Попадать во время – если говорить незамысловато.

Я подналёг на тренировки – кроме физкультурной подготовки (я упражнялся дома на турнике, с гантелями, до изнеможения лупил 50-ти килограммовую боксёрскую грушу, катался на велосипеде), занялся аутопсихотерапией. Постоянно говорил себе: «Да, ты пережил психологическую травму. Ну и пусть. Жизнь продолжается. Ты что, хочешь просто сидеть и ныть? Ты был владельцем крупного бизнеса. Ты сам этого хотел, ты зарабатывал неплохие деньги, пережил много плохого и много хорошего. Ты хочешь сконцентрироваться на плохом или всё-таки смиришься с этим?»

Будучи наименее религиозным из всех людей, кого я знал, я всё же верил в некий дух: мне казалось, что есть нечто, что выше всех нас, и я люблю это, и ему я благодарен, но, как и все остальные, я не могу сказать в точности, что это такое. И меня это устраивает… почти полностью…

Почему «почти»? Потому что это высшее Существо не устроило мне до сих пор встречу с Валерией хотя бы против моей воли. Эмоционально очищенный, я был готов к встрече с ней, чтобы спокойно с ней общаться, мне было интересно с ней увидеться… услышать её неповторимый голос, поговорить о самых важных, хотя и редко упоминаемых вещах: о горестях трудовой жизни, о радостях, доставшихся дорогой ценой, о ценностях взаимной поддержки и терпимости… но она на очередном совместном дежурстве не появилась… её уволили вместе с остальными внешними совместителями, включая Анвара, в связи с приёмом на работу выпускников интернатуры, только что получивших сертификат. Их принимали по целевому набору на основное место работы, поэтому все, для кого наше медучреждение не являлось основной работой, должны были уволиться. Это было несправедливо, учитывая заслуги совместителей, и неразумно, учитывая их опыт, а также то, что новенькие были некомпетентны и делали грубые ошибки. Некоторым совместителям позволили доработать месяц, дежурства других просто отдали вновь прибывшим работникам.

Я подолгу обсуждал пертурбацию – как с уцелевшими коллегами, так и с пострадавшими от произвола властей, в том числе с Анваром. Мне было искренне жаль Валерию, я даже захотел ей позвонить. Несколько дней были посвящены обдумыванию текста – приветственные слова, слова утешения, мудрые советы… Однако, звонок с её телефона меня опередил. Наконец-то я услышал поставленный на неё рингтон, не зря его ставил… Приняв вызов, я вместо её нежного голоса услышал лающий мужской бас:

– …лейтенант полиции… оперуполномоченный отдела полиции № 3 УМВД России по городу N-ску…

…Отрывистые фразы, приправленные милицейским жаргоном, оглушили меня, точно удары молотом. Оказалось, Валерия не пришла на работу не только потому, что её уволили… она РЕАЛЬНО ИСЧЕЗЛА! Не вышла на связь с родственниками, не отвечала на звонки. Они приехали к ней из области, открыли дверь её квартиры своими ключами, не обнаружили её дома. И обратились в полицию. Проводится расследование, отрабатываются все её контакты. Включая меня.

– В каких вы состоите отношениях? – спросил следователь, приехавший в БСМП, чтобы допросить меня и других коллег Валерии.

– В дружеских… просто дружеских.

Поначалу я испугался, что он знает мою историю и расшифровал мой маниакально-параноидальный почерк… и вместе с тем, странная радость охватила меня – я больше не увижу её, а значит, смогу постепенно забыть и вылечиться от своей душевной болезни. По моему проверенному способу «с глаз долой, из сердца вон». Она пересекла мою жизнь – в стремительном и странном движении – и ушла в ту загадочную свою галактику, вероятно, яркую нуклеарную N-типа, и, скорее всего, неправильную, которая пролетела мимо меня, как отрывок чьего-то сумасшествия. Как бы то ни было, в её судьбе присутствовал несомненный и последовательный смысл. Девушка из области, из приличной семьи, получила хорошее воспитание и образование, в которой загранпоездки и интернет-знакомства возбудили желание новой и роскошной жизни, и это являлось самым сильным чувством из всех, которые когда-либо возникали у неё. Но у неё отсутствовал жизненный опыт, необходимый для достижения подобных целей… она была слишком хорошо воспитана для получения оного… по этой же причине у неё отсутствовал иммунитет ко вского рода человеческой падали – она была слишком доверчива. Она была готова на всё, чтобы спастись от серости провинциального N-ска, которая, по её словам, проникала ей прямо под кожу… фактически она это сделала… ведь она была слишком хороша, слишком настоящая, чтобы её окружало это дерьмо.

А по большому счёту, я склонен считать, что навеянное интернетом желание «новой и роскошной жизни» было случайно и нехарактерно для неё, то было просто временное ослепление, солнечная аномалия, спровоцировавшая магнитную бурю, которая вызвала поломку её жизненного компаса.

…Чёрт, лучше бы она почаще употребляла семейные виноградные напитки, ибо сказано: когда выпиваешь, становишься свободным. К тому же, для человека тонкой душевной организации лишний стаканчик – возможность не думать о том, как устроен мир.

* * *

Я охотно поделился с милиционером тем, что знал – рассказал о существовании некоего московского ухажёра, о котором услышал от Анвара (а он, соответственно, от подружек Валерии), о том, что москвич, замученный её домогательствами и требованиями дорогих подарков, мечтает от неё избавиться. Мои слова звучали убедительно, ведь я был искренен: выкладывал всё, что имел, делился предположениями. У меня не было причин не сотрудничать со следствием, потому что я, точно так же, как органы правопорядка, хотел найти пропавшую. Она становилась для меня символом светлой печали и переживаний, которые со временем превратятся в строки постов на сайте razgon.club или даже романов. Надо быть бесчувственным бараном, чтобы не сказать «Спасибо!» всем девушкам, что вдохновляют на жизнь и на творчество!

И следователь мне поверил, ибо, как можно не верить никогда не лгавшему человеку!? В тот день, когда я увидел в его глазах искорку взаимопонимания, произошло ещё одно событие – мой юрист, которого Марина шутливо называла «Адвокат Дьявола», раздобыл информацию про московского приятеля Валерии. От обилия впечатлений голова пошла кругом, я тяжело двигался, как москит, только что насосавшийся крови. После работы, выйдя из здания БСМП, я долго сидел за рулём своего Галанта, почти засыпая и сравнивая сквозь одолевшую меня дремоту день нашей первой встречи с Валерией и день сегодняшний, моё тогдашнее состояние и состояние сейчас, в эту минуту. Между ними было зыбкое и медленное пространство протяжённостью один год, – как вода, которая проникает везде и заливает всё – поля и города. От этого моя мысль незаметно перешла к другой Валерии, моей бывшей сотруднице, а от неё – к остальным бесчисленным жертвам и похождениям, к калейдоскопу впечатлений, к тому, чего я так долго был лишён в этом захудалом N-ске. Это были вещи, к отсутствию которых я никак не мог привыкнуть, как никогда не мог привыкнуть к тяжёлому запаху больных.

…От философских размышлений меня отвлёк звонок.

– Ты где? Нам надо срочно встретиться! – услышал я взволнованный Олин голос.

Я машинально осмотрелся и озадаченно переспросил:

– Где Я?!

– Не тупи! Нам надо срочно поговорить!

– Ну говори, я весь внимание.

– Это очень серьёзно, нам надо увидеться! Немедленно!

Я чётко осознал, что она хочет до меня донести, спросил, где она находится, и сказал, что сейчас же выезжаю к ней.

Отбой.

Какое-то время я сидел, анализируя полученную от моей юной подруги информацию. Возникшее обстоятельство связывало нас прочными узами и налагало на меня огромную ответственность. Немного поразмышляв, я понял, что полностью к этому готов. Готов, наконец, к нормальной жизни в нормальном человеческом формате. Готов к ежедневной борьбе со стихией… тут я вспомнил предыдущую Олю… Я знаю тактико-технические характеристики девушек с таким именем, достаточно опытен в вопросах предотвращения разнообразных проблем, возникающих в процессе общения с ними, так что при желании смогу со всем этим справиться. А желание у меня было, причём огромное. Я понял, что люблю свою Олю, и что из пациентки, превратившейся в очередную секс-игрушку, она постепенно стала для меня той единственной и неповторимой, которую я так долго искал, и ради которой имеет смысл жить, бороться и побеждать.

…В этом месте размышлений, повинуясь какому-то безотчётному порыву, я вдруг стал осматривать салон машины, заглянул в бардачок, под сиденья, под коврики…

И под передним пассажирским сиденьем моя рука нашарила небольшой предмет. Я вытащил его, раскрыл ладонь… до этого я видел его всего два раза в жизни – во время первого и единственного свидания с Валерией, а также в ночь после встречи с однокурсниками, в своём незабываемом ночном кошмаре, который славно подытоживал безумие этого года. В моей руке поблёскивала запонка золотистого металла со вставками из кварцевого стекла синего цвета…

…Тут у меня возникло чувство, будто я в чём-то провинился. А также ощущение опасности. Внутри стало страшно тоскливо, ужасно неохота было отправиться туда, откуда вроде бы уже выкарабкался. Я понял, что к моим многочисленным проблемам прибавилась ещё одна, и теперь придётся договариваться с высшей силой не только о возвращении в потерянный рай, к прежнему благополучию, но и об индульгенции, которая избавила бы меня от кары за грехи. Чтобы не оказаться в аду, неизбежно было также обратиться к реальным людям – Адвокату Дьявола, плюшевому убийце Малышу, боевой подруге Марине, которой на роду написано вытаскивать меня изо всяких блудняков… команда мечты… которая посадит московского приятеля Валерии сначала на бандо-ментовские качели, на которых будет кружить его до тех пор, пока не вытрясет все деньги до копейки… ну а потом отправит в колонию строгого режима. Для меня, соскучившегося по масштабным проектам, это мелочь… но для разгона попрёт, ибо сказано: на безрыбье и рак рыба, а без лоха и жизнь плоха … мрак по расчёту, контролируемый хаос…

Размышляя таким образом, я посмотрел на себя в зеркало заднего вида и понял, что мне интересно только с самим собой. Во мне как бы установлен котёл, и там всё время что-то вызревает. Я посмотрел себе в глаза только для того, чтобы убедиться в том, что отражение – это я и есть… и явственно увидел в них… МНОГОТОЧИЯ…

КОНЕЦ

Оглавление

Пролог

Собственно драма Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg