«Жар-птица (сборник)»

Жар-птица (сборник) (fb2) - Жар-птица (сборник) 601K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Полина Ребенина

Полина Ребенина Жар-Птица

© Полина Ребенина, 2017 г.

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017 г.

Жар-Птица

Часть 1 Ирина

Per aspera ad astra – через тернии к звёздам.

Древнеримское изречение

Глава 1

Ирина Гордеева была настоящей московской красавицей: высокая, стройная, с тонкими чертами лица и пышными каштановыми волосами. Серо-голубые глаза, окаймлённые тёмными дугами бровей, прямой носик и красиво очерченные полные яркие губы. И одевалась Ирина с большим вкусом, и косметику использовала умело, и украшения выбирала, хоть и не дорогие, но изысканные. Напоминала она всем своим обликом пушистого котенка с трогательными глазками и капризным ротиком. Мужчины безнадёжно теряли голову при первом же взгляде на эту красавицу.

Девушка гордилась своей внешностью, считала себя особенной и на своих подруг непохожей. Искренне подозревала, что была она не обычной русской девушкой, а особой голубых кровей, и стояла по своему происхождению неизмеримо выше остальных, ничем не замечательных простолюдинок. Где-то обнаружила она в своем роду грузинские корни и вообразила, что должна она происходить никак не меньше, чем из старинного грузинского княжеского рода. И неважно, что в школе она не блистала, удавались ей лишь чистописание и рисование, это её не сильно тревожило и она с облегчением забросила учебу после восьмого класса. Корпеть над учебниками казалось ей скучным и неблагодарным занятием, ведь у неё, по ее глубокому убеждению, было иное предназначение – её ждала яркая необыкновенная жизнь, отличная от скучного существования её сверстниц.

В юности она страстно увлеклась цирком, способствовало этому и то, что влюбилась Ирина без памяти в циркового артиста, конного эквилибриста. И тот был очарован ярким обликом Ирины. Девушка зачастила в цирк, и не столько ради представлений, сколько ради счастливых моментов, проводимых ею за кулисами со своим необыкновенным возлюбленным. Ей казалось, что теперь и она стала частью его волшебного циркового мира с музыкой, фанфарами, яркими нарядами, красочными представлениями. Это был её мир, ей казалось, что именно для него она была создана! Её возлюбленный даже как-то разрешил ей проехаться, стоя на спине его лошади в ярком цирковом наряде – красной атласной блузке и белой кружевной юбочке, и сделал несколько восхитительных фотографий. Но цирковые гастроли в столице нашей Родины через несколько месяцев закончились, и артист-эквилибрист исчез в неизвестном направлении, оставив плачущую Ирину в интересном положении.

Вскоре родился сын, и стала красавица Ирина заурядной матерью-одиночкой. Жила она с матерью и беспрестанно орущим младенцем в небольшой двухкомнатной московской квартирке. Ирина чувствовала себя незаслуженно обиженной и оскорблённой. Как же всё это могло случиться с ней, с особой голубых кровей? Она твёрдо для себя решила, что в будущем больше никогда подобной ошибки не совершит. Ведь она достойна самого лучшего! Теперь она дорого продаст свою красоту и выйдет замуж только за самого замечательного и богатого жениха, за принца, ведь она – королева красоты и, возможно, грузинская княжна.

Времена настали необычные, перестроечные, границы открылись, поезжай куда угодно, и Ирина решила подать обьявления в брачные агентства по поиску заграничных женихов. Она верила, что именно там, за границей, ждёт её красивый и богатый принц, и перед ней откроется новая ослепительная жизнь, для которой она и была предназначена. Она выбрала свои самые лучшие фотографии, в том числе взяла и ту, самую любимую, цирковую, на которой скакала она на лошади в короткой кружевной юбочке, приложила их к брачному объявлению и стала с нетерпением ждать своего счастливого жребия.

Глава 2

Швед, профессор Роланд Андерсон, был разочарован в отношениях с женщинами, даже опасался их, справедливо полагая, что все они будут стараться подчинить его своей воле и таким образом могут ограничить его свободу. А он своей свободой очень дорожил. У него были связи с женщинами, и даже рос где-то на стороне сын, но последние годы жил он в полном одиночестве. Это не было чем-то необычным – в Швеции одиночество весьма распространено, и таким образом живут здесь тысячи мужчин и женщин. Но сейчас, подойдя к пятидесятилетнему рубежу, Роланд решил всё-таки сделать еще одну попытку и подыскать себе жену в России. Он хотел жениться именно на русской женщине по двум причинам.

Во-первых, потому в России была в полном разгаре перестройка, проходившая под знамёнами гласности и демократии, в результате чего в этой стране наступил полный хаос, и она на глазах торжествующих европейцев стремительно разваливалась. Роланд часто бывал в России, видел, что для обычных русских людей перестройка была катастрофой, и понимал, что для многих уехать из страны в это смутное время было спасением. А значит, в этой ситуации он мог выбрать для себя самую замечательную русскую невесту. Ведь в противном случае рассчитывать на это было трудно, поскольку сам Роланд был далеко не красавцем и не супермиллионером.

Во-вторых, подав руку помощи в это тяжёлое время, он мог рассчитывать, что женщина из России, как и из нуждающейся Польши или нищего Таиланда, не будет пытаться доминировать и диктовать ему свою волю, как шведская жена. Она, скорее всего, не сможет стать хозяйкой жизни в чужой стране и будет благодарна ему за ежедневный кусок хлеба и спокойную жизнь. Она станет его послушной рабой. Такая женщина не будет много требовать и обеспечит ему спокойную счастливую старость в неге, ласке и довольстве.

Роланд хорошо знал, что происходило а России ещё и потому, что он и сам «ловил рыбку в мутной воде» и развернул в этой погибающей стране успешный бизнес. Он покупал в России прекрасных русских лошадей, орловских рысаков с конного завода. Ведь в годы перестройки, во времена всеобщего развала и беспредела, в России можно было купить практически всё и за бесценок. Потом он перепродавал русских лошадей на Западе, но уже по совершенно другим, баснословным ценам. Ведь «орловцы» пользовались неизменной популярностью на международных аукционах. Лошадиный бизнес шёл отлично, и, прикинув, решил он воспользоваться случаем и подыскать себе в России жену, надеясь и здесь сорвать самый крупный куш.

Конечно, его русская жена должна иметь советский «знак качества», быть молодой красавицей, королевой. И не имело значения, что ему самому было уже под пятьдесят, и особой привлекательностью он никогда не отличался. Мужчина был он невысокий, грузный, неповоротливый, лицо у него было серое, изъеденное шрамами после перенесённого в юности фурункулеза. Но он рассчитывал, что русская женщина будет ему благодарна за ту жизнь, которую он может ей предложить, а он мог обещать ей на первых порах среднеобеспеченную жизнь в стабильной, спокойной стране. Именно на первых порах, потому что расчётливые шведы своих женщин не склонны содержать и при первой же возможности отправляют их работать, чтобы они самостоятельно обеспечивали себя и своих детей.

С этой целью обратился Роланд в крупное московское брачное агентство, где ему тут же услужливо предложили альбомы с фотографиями и кратким описанием москвичек, которые надеялись встретить заморских принцев. Как он и предполагал, в эти годы многие женщины мечтали вырваться из перестроечного хаоса и развала, выйти замуж за иностранца из благополучной страны. В одном из альбомов увидел Роланд фотографию Ирины и был сразу поражён яркой красотой этой молодой москвички.

Агентство вскоре организовало их встречу. Встретив Ирину, он был ещё больше очарован, и не только её внешностью, но и изысканными манерами. Он пригласил девушку в ресторан, а позднее они сходили вместе на нашумевшую в то время московскую художественную выставку. Он стремился узнать Ирину поближе, но общаться с ней было нелегко по причине её неважного знания английского языка. Но несмотря на это, держалась Ирина с большим достоинством, даже упомянула мимоходом, что она не простая русская барышня, а течёт к ней голубая кровь, ведь она – потомственная грузинская княжна. Роланд почувствовал, что он без памяти влюбился в эту высокородную величественную красавицу!

Это уже было похлеще орловских рысаков, и такое выгодное приобретение Роланд упускать не собирался. Он был увлечён, очарован, околдован и, как сказано, рассчитывал, что женщина из России не будет пытаться доминировать в их союзе, а будет жить согласно установленным им правилам, будет послушной красавицей, его русской овечкой. Она будет, конечно, благодарна ему за ту жизнь, которую он может ей дать, а он мог обещать ей жизнь в своём шведском доме и в спокойной стране, где можно не бояться особых потрясений. Он не уточнял, что жил он в старом, неблагоустроенном доме глубоко в шведском лесу, нет, он стремился показать себя в лучшем свете, чтобы заключить эту выгодную сделку. И доверчивая Ирина решила, что ей сказочно, просто фантастически повезло.

Ирина ожидала, что она получит роскошную жизнь, будет жить в великолепном доме, устраивать приемы, вокруг будет масса поклонников и воздыхателей, будет ездить за границу и жить в пятизвездочных отелях, за это она была согласна пойти на жертвы и терпеть старого Роланда и даже играть роль его маленькой любящей жены. Эта блестящая заморская жизнь представлялась ей сродни той цирковой жизни, в которую она когда-то окунулась с головой и которая оставила в её душе неизгладимые воспоминания. Роланд вернулся в Швецию, но они продолжали интенсивную переписку. А ещё через несколько месяцев Роланд снова приехал в Москву и увез Ирину с её маленьким сыном Семёном в эту скандинавскую страну на их новое постоянное место жительства.

Глава 3

Совместная жизнь с Роландом началась для русской красавицы с неожиданных и неприятных открытий. Дом, в который привез шведский муж Ирину с сыном, находился далеко в лесу, не менее полутора десятков километров от ближайшей деревни. Это в Швеции считается совершенно нормальным – уединяться и жить глубоко в лесу, вдали от людей, суеты и городского шума. Но это было странно и непривычно для москвички, которая всегда жила в центре большого шумного города и обожала быстрый пульс городской жизни.

Роланд был влюблён в свою молодую красавицу жену и считал, что и она его обязана полюбить, хотя бы из благодарности. Он чувствовал себя благодетелем, который вызволил её из страны, погрязшей в пучине перестроечного хаоса и беспредела, и привёз в свою спокойную благополучную Швецию. Но Ирина, при ближайшем рассмотрении, открывала в нём всё новые неприглядные стороны, которые не прибавляли её любви к нему, а вызывали чувства прямо противоположные – раздражение, омерзение и брезгливость. Мало того, что он был немолод, но и манеры у него были довольно грубые – он ел неряшливо, одевался неопрятно. В этом смысле шведская интеллигенция отличалась, по её мнению, от русской и даже советской.

Роланд был интеллектуалом, обладал обширными познаниями во многих областях, защитил диссертацию по физиологии, а позднее стал заниматься и психиатрией. Его имя нередко упоминалось в шведской прессе, так как он работал в пункте по приёму беженцев, оценивая их психическое состояние и был известен своими жёсткими, крайне категоричными заключениями. Именно по причине его заключений беженцы из этой скандинавской страны беспощадно высылались. Но положительные стороны характера своего мужа – его обширные познания в различных областях, его эрудицию, ответственный характер его работы – Ирине оценить было трудно, она хоть и была девушкой неглупой, но определенно не была интеллектуалкой. Она и в школе училась посредственно, и никогда не стремилась к самообразованию. Для неё Роланд был просто мужчина, пожилой, толстый и непривлекательный, к которому теперь нужно было как-то приспособиться и наладить с ним жизнь. К тому же её муж не был супермэном в интимной жизни, это определенно не было его сильной стороной. Ей, которой казалось была обещана роскошная жизнь, открылась другая сторона медали. Она чувствовала, что её ожидания были обмануты в высшей степени и она попала в ужасную ловушку!

Ирина страшно скучала в этом большом доме в лесу, она была молода и красива, любила наряды и праздники, и привыкла к московской безалаберной жизни с массой поклонников и приятельниц вокруг. А теперь она просыпалась одна в тихом, пустом доме, придумывала себе разные занятия, прибирала, готовила еду и ждала мужа. А Роланд рано утром уезжал на работу в Стокгольм, у него была там интересная работа в психиатрической клинике, и приезжал домой лишь поздно вечером. Он машинально ел, приготовленный Ириной ужин и затем уединялся в своем кабинете, подсчитывая доходы от работы и бизнеса, и продумывая вложения заработанных денег в выигрышные акции и фонды.

Как он сам нередко говорил, был он женат прежде всего на своей работе и на бизнесе, а уж потом на Ирине. У неё были тоскливые одинокие дни, скучные вечера и ещё более пустые ночи, без ласки и любви. Она даже решила обучить своего мужа «искусству страсти нежной» и с этой целью стала принуждать его смотреть вместе с ней эротические фильмы. «Вот смотри, как это делается!» – с презрением говорила она своему мужу, показывая на экран. Роланд считал эти просмотры крайне неприятными, оскорбительными для его мужского самолюбия, и старался их всячески избегать. Ведь эти фильмы не могли помочь и он не мог дать своей молодой жене больше того на что был способен. Не было в жизни Ирины ни страсти, ни общения, лишь целые дни одиночества в пустом доме, который находился глубоко в лесу. Её жизнь была тоскливой, пустой и бессодержательной, она часто плакала и жаловалась, что никого не видит по целым дням кроме косуль, которые иногда пробегали под окнами дома.

Глава 4

И вот в то время, когда Ирина, казалось, совсем одичала от своей тоскливой лесной жизни, случилось непредвиденное. Знакомые мужа, заглянувшие «на огонек» рассказали, что в соседнем городке появилась ещё одна русская женщина, которая, как и Ирина, вышла замуж за шведа. Ирина страшно обрадовалась и попросила передать её номер телефона соотечественнице. Через некоторое время раздался телефонный звонок, и вскоре новая подруга со своим мужем приехали в гости. Надо сказать, что увидев Ирину, они были с первого взгляда поражены её яркой красотой. Никак не ожидали они встретить в этом шведском захолустье такую стильную, одетую по последней моде даму. А рядом с ней сидел важный, молчаливый швед, профессор Роланд, её муж.

Гостью звали Татьяна, она была весьма миловидной женщиной, но одевалась скромно и держалась в тени, не привлекая к себе особого внимания. Красота этих двух русских женщин сильно разнилась, и если внешность Ирины можно было сравнить с букетом пышных роз, то облик Татьяны скорее напоминал светлый букетик ландышей. Татьяна приехала из Санкт-Петербурга, она была тоже врачом, как и муж Ирины. В Швецию она приехала позднее, чем Ирина, но, к всеобщему удивлению, уже могла сносно изъясняться по-шведски. За столом в основном вела светский разговор Ирина, она напрактиковалась за последние месяцы в английском языке, а поддерживал его Татьянин супруг, мужественный красивый Свен. Татьяна и Роланд отделывались лишь короткими репликами, первая – потому что чувствовала себя неловко и скованно, а второй, по-всей видимости, был не особо заинтересован прибывшей парой. После ужина, улучив момент, Татьяна подошла к Роланду и на своем ломаном шведском обратилась к нему с просьбой помочь наладить контакт с нейрофизиологами в Стокгольме, ведь она была специалистом в этой редкой области, и не знала, в каком институте здесь этим занимаются. Роланд выслушал её обращение весьма небрежно, он вообще смотрел на эту пару свысока, затем произнёс в ответ что-то неопределенное, отвернулся и вскоре покинул гостиную.

Через несколько дней Ирина приехала к Татьяне и Свену с ответным визитом. Татьяна была лет на десять старше Ирины, но это для одинокой, изголодавшейся по общению москвички не имело никакого значения. Главное, что они обе были русскими, говорили на родном языке, были людьми одной культуры. Встретив соотечественницу, ухватилась Ирина за неё, как за спасительную соломинку, и начала ездить к ней каждый божий день. У неё не было водительских прав, но она шла на риск и ехала на авось – пусть штраф, всё, что угодно, но желание наговориться, облегчить душу было слишком сильным. Она ездила не только чтобы поболтать с Татьяной и обсудить все последние новости, но и чтобы полюбоваться на её красавца-мужа, пококетничать с ним и помечтать… Она завидовала этой женщине, у которой был тоже шведский муж, то есть человек чужой культуры, но молодой, мужественный и красивый, не чета её скучному Роланду. Ирина никак не могла понять, почему судьба так жестоко и несправедливо распорядилась с ней, ведь она была уверена, что именно она, как никто другой, достойна любви и счастья.

Но вечером, как ни крути, ей нужно было всегда возвращаться обратно к опостылевшему Роланду. Эти поездки скрасили жизнь Ирины и стали главным содержанием её существования в эти месяцы. Но её новая подруга Татьяна всегда была занята, вечно в делах, хотя, как и Ирина, не работала. Она знала, что работу в этой стране получить трудно, а без хорошего знания шведского языка и вообще невозможно, и постоянно занималась самообразованием, каждый день корпела над учебниками и совершенствовала свой шведский. У неё было трое детей, которые тоже требовали ежедневной заботы и ухода. Ещё она очень любила своего мужа и каждый день изобретала и готовила новые, изысканные блюда, ожидая его с работы. Ирине всё это казалось скучным и ненужным, ведь можно было и по-английски со своими мужьями общаться. А работать она вообще не собиралась. В выходные же дни её подруга хотела побыть наедине со своим мужем, им было хорошо вдвоем, и визиты Ирины мешали.

Ирина стала чувствовать, что и Татьяна, и её муж стали тяготиться её частыми, почти ежедневными посещениями. Она была в полном отчаянии, ведь эти встречи были единственной отдушиной в её тоскливой жизни. Ирина совсем «сошла с катушек» и почувствовала, что стала ненавидеть этих людей, которые её отталкивали, не имея к ней милосердия и не понимая какой несчастной, нестерпимой жизнью она здесь жила. Она стала писать Татьяне возмущенные, злые письма, после чего их дружба быстро сошла на нет, окончательно оборвалась. И этот луч света в темном царстве её жизни погас.

Ирина часто думала, почему её теперешняя жизнь была такой несчастной, и никакого просвета в ней не было видно. Она хотела вернуться обратно в Россию, но боялась позора, боялась, что все над ней будут смеяться, ведь она уезжала за границу как победительница, выигравшая главный приз, а вернулась бы домой, как побитая собачка. Но она часто звонила своей матери в Москву, плакала и просилась домой, умоляла разрешить ей вернуться обратно… Но мать не желала её возвращения, ей жилось спокойно и просторно без требовательной Ирины и её беспокойного сына в небольшой московской двухкомнатной квартире. Она всячески отговаривала свою дочь, стыдила, уговаривала потерпеть и продолжать пытаться, несмотря ни на что, построить свою жизнь с Роландом.

Ирина была очень самолюбива, она ставила себя высоко и считала лучше других, воображала себя королевой, которой все должны завидовать, и вдруг опять оказалась в таком странном, унизительном, безвыходном положении…

Глава 5

Ирина все больше нервничала, кричала и плакала, когда Роланд уезжал в командировки (а они у него были частыми) и оставлял её совершенно одну с маленьким сыном в лесу. Она уговаривала мужа взять её с собой, и он иногда делал это. Роланд заседал на симпозиумах, встречался с коллегами, с интересными людьми, а она сидела одна в отеле. Но и на это она была согласна при условии, чтобы этот отель был с претензией на роскошь. Однако нередко, когда отель оплачивался из своего кармана, ей приходилось сидеть в тесных комнатушках, которые снимал прижимистый Роланд. Ирина протестовала, почему она не может пожить, отвести, наконец, душу в красивом пяти– или, на худой случай, четырехзвездочном отеле? «Я – женщина молодая, красивая, непростая. Я себя люблю и ценю, и ты должен это делать и относиться ко мне соответственно!» – убеждала она мужа.

Даже Роланду становилось иногда её жаль, он понимал, что нелегкой должна быть жизнь для молодой женщины в полной изоляции и без определенного занятия в его лесной берлоге. Он понимал, что она чувствует себя одинокой и несчастливой, видел, что она мучается, плачет и просится часто обратно в Москву, и он пытался её по-своему развлечь. Он купил для неё собаку, чтобы ей было повеселее. Он даже устроил её на работу, чистить лошадей и убирать конюшню у его друзей два дня в неделю. «И скучать будет некогда, да заодно и деньги заработает, хватит у меня на шее сидеть!» – рассуждал расчётливый Роланд. Но все это не помогало, не было в этой шведской жизни у Ирины никакой радости.

И тогда по совету матери решила Ирина родить ребёнка и таким образом заполнить свою жизнь, придав ей хоть какой-то смысл. Так делают многие женщины, иногда это единственный выход из тупика, ведь ребёнок наполняет женскую жизнь высшим содержанием. Но тут внезапно Роланд воспротивился. Его любовь к Ирине как-то незаметно сошла на нет, он устал от этой вечно несчастной, истеричной женщины. Он уже начал обдумывать, как ему избавиться от неё, считая, что он получил лишнюю и дорогую обузу вместо ожидаемой тихой и благодарной жены. Ирина привнесла в его жизнь ненужные ему проблемы и беспокойство. Рождение ребёнка привязало бы его к Ирине ещё крепче, а он этого теперь категорически не хотел. Ему надоела эта женщина с ее постоянным недовольством и требованиями, и он опять захотел свободы. Он уже снова мечтал вернуться к привычной и спокойной одинокой жизни старого холостяка.

В довершение всех несчастий Роланд обнаружил, что проиграл массу денег и стал практически нищим. Он купил неизвестные акции в надежде умножить свой капитал, но в действительности потерял все скопленные деньги. У него появилась масса долгов. Он стоял перед угрозой, что всё его состояние, машина и даже его дом в лесу пойдут с молотка не сегодня-завтра. А тут еще Ирина с сыном, которые требовали нормального содержания, в то время как он, поставив своей целью выбраться из кризиса, экономил на всём. Долги появились по собственной его вине, но обвинял он во всём Ирину, хотя должен был бы обвинять себя. Ведь это он взял молодую красавицу из России и он обещал ей любовь, поддержку и пристойное содержание. Но теперь, когда он почувствовал, что эта русская женщина стоит слишком больших денег и связывает его свободу, он стал втайне строить планы, как от неё избавиться.

А Ирина тем временем сходила к гинекологу, чтобы убедиться, что она здорова и нет никаких препятствий для беременности. Это была её последняя надежда, чтобы заполнить пустоту и наладить отношения с мужем. Ведь их совместная с Роландом жизнь уже давно зашла в полный тупик и не доставляла радости никому из них. Она пыталась найти выход из этого тупика, родив совместного ребенка, но Роланд хотел уже только одного – избавиться от неё самой. Он категорически отказался осуществить её желание и полностью прекратил с ней сексуальное общение. Он не желал помочь ей выжить вместе с ним, нет, теперь он хотел лишь освободиться от этой обузы.

Это было полным крахом для Ирины. Всё оказалось не так, как она мечтала, и вдобавок даже старый и противный Роланд от неё отказывался. Ей некуда было возвращаться. У неё не было никакого образования, не было работы в России, да и времена там настали для всех обычных людей трудные – перестроечные. Многие женщины, как и она, искали спасения за границей, выходя замуж за иностранцев. Ирина использовала в своё время свой шанс, свою молодость и красоту, причём согласно тогдашним критериям использовала блестяще, выйдя замуж за богатого профессора из Швеции. «Ну и что же, что он в два раза старше, – говорили все, – зато будет на руках носить, пылинки сдувать и все желания беспрекословно исполнять. Пусть старше, но он даст тебе роскошную и лёгкую жизнь…»

Но оказалось всё по-другому – жизнь в большом пустом холодном доме, где, чтобы согреться она была вынуждена таскать дрова и топить целыми днями печки. Жизнь в полной изоляции, в лесу, без нормального человеческого общения, без радости и любви, когда она одна каждый день, и поздно вечером наконец приходит муж – старый, толстый, неряшливый и отталкивающий… Но она была теперь от Роланда в полной зависимости, в материальной и духовной, ведь она не знала шведского языка, не понимала этих странных шведов и их жизни. Да и шведы не любили её. Она была слишком яркой, высокомерной, вызывающе красивой русской женщиной, и всем невольно хотелось её принизить, поставить на место.

Глава 6

В этой новой реальности и с новыми экономическими проблемами содержать свою несчастную жену и её подрастающего сына Роланду стало накладно, и он решил от них избавиться. Но как это сделать, ведь им было некуда идти, и они полностью зависели от его скудного содержания? Тогда Роланд пошёл на хитрость и сумел обвести вокруг пальца доверчивую Ирину. Прежде всего нужно было выжить её из дома под каким-либо благовидным предлогом. Он знал о её давней мечте переселиться из леса в город и всё тщательно спланировал. Под предлогом, что они будут жить в городе, он снял там квартиру, перевёз мебель и Иринины вещи, а затем наотрез отказался переезжать вместе с ней, а подал вместо этого заявление на развод. Он оправдывал своё решение тем, что однажды два месяца назад она сама в запальчивости кричала о разводе.

Ирина была в панике. Она билась в истерике и уговаривала Роланда не оставлять её, ей было страшно оказаться совсем одной и без поддержки в этой незнакомой стране, но он был неумолим. Она стремилась всеми силами удержать его рядом с собой. Женщина не видела выхода, не знала, что делать, и в конце концов решилась. От отчаяния и чувства безысходности она решила покончить с собой. Было ли это действительно твёрдое решение уйти из жизни, или она хотела только припугнуть этим Роланда, скорее всего, последнее. Как бы то ни было, в истерическом порыве она схватила пузырёк со снотворными таблетками, опрокинула его в себя, а через полчаса потеряла сознание.

Проснувшись утром, её сын-подросток Сёма был удивлен, что мама ещё продолжает спать, и пытался её разбудить. Он её звал, кричал, тряс, но всё безрезультатно. Это было страшно и непонятно, и тогда испуганный мальчик позвонил единственному близкому им человеку в этой чужой стране, Роланду. Тот сразу всё понял, быстро приехал и срочно отвёз бедную женщину в больницу. Она была в коме, её положили в реанимационное отделение, где её удалось в конце концов откачать. Когда Ирина пришла в себя, её перевели в психиатрическую клинику.

Её существование в «психушке» внезапно приобрело определённый смысл, которого она так долго искала в Швеции. Там было много больных, запутавшихся в жизни людей, и многим из них было не легче, чем ей самой. Здесь она внезапно стала играть роль «врача» – подсаживалась к несчастным людям и подолгу разговаривала с ними, пытаясь помочь, решить их проблемы.

Ирину выписали из больницы на долечивание в психиатрическом диспансере. К ней уже прочно прикрепили ярлык психически больной женщины. Но и после попытки самоубийства Роланд не сжалился и не вернулся к ней. Он ещё больше утвердился во мнении, что Ирина – неуравновешенная, беспомощная женщина, не умеющая справляться с трудностями, которая лишь постоянно ищет возможности на кого-то опереться. Бывший муж совершенно потерял уважение к ней. Вместо этого он сделал следующий шаг – написал необходимое психиатрическое заключение и помог Ирине получить пенсию по инвалидности по причине хронического психического расстройства. Таким образом он избавился от материальной ответственности за содержание своей бывшей жены. Иногда он всё-таки помогал ей деньгами, чтобы она смогла заплатить за квартиру, съездить в Россию или пойти к зубному врачу. Ведь при редких встречах Ирина продолжала ему говорить, что не умеет содержать себя сама и никогда не умела это делать, а скудной пенсии ей на жизнь не хватает. А он, как бывший муж и порядочный человек, должен ей помогать…

Ирина вынуждена принимать сильные антидепрессивные и успокоительные лекарства, от которых сильно отекла и располнела. Никто уже не узнаёт в толстой рыжеволосой тётке, которая весит больше ста килограммов и с трудом передвигается, красавицу Ирину, хотя ей всего сорок с небольшим. Одно хорошо – она теперь живёт в городе, и жизнь её стала немного разнообразней, можно хотя бы выйти в магазин или прогуляться по городу. Днём она часто ходит в реабилитационный центр для психбольных, там она встречает других женщин, они общаются, пьют вместе кофе, вяжут, или клеют коробочки.

Роланд стал работать в психбольнице на крайнем севере Швеции, где зарплата была значительно выше, ему удалось расплатиться с долгами и снова нажить капитал. Первое время после развода Ирина иногда ездила в его дом и помогала ему ухаживать за садовыми растениями, а он за это ссужал ей небольшие деньги. Всю историю с Ириной Роланд считает самой большой ошибкой в своей жизни. Не было у него с этой женщиной никакой радости, одни проблемы.

Ирина после развода поставила крест на своей личной жизни, она считает, что уже никому и никогда не сможет понравиться, да и душевных сил для каких-либо новых отношений у неё больше нет. Её сын Сёма вырос, ему удалось получить работу продавца в магазине одежды в Стокгольме. Его мать гордится им, по её мнению, он сделал в Швеции блестящую карьеру.

Ирина каждый год ездит в Москву к маме и живет у неё по полгода, ей там хорошо. Иногда она встречает в Москве своих старых знакомых, которые знали её молодой, гордой, полной надежд. Видя, какой она стала, они в испуге отшатываются, восклицая: «Неужели же это ты, Ирина? Что с тобой случилось, бедная?». Дольше, чем полгода, оставаться в России она не может, ведь по шведским законам пенсию по инвалидности можно получать лишь при условии проживания в этой стране не меньше шести месяцев в году. Она теперь прикована к этой стране прочными экономическими узами, и полностью вырваться ей трудно. Да и, наверное, уже слишком поздно, ведь жизнь, как она считает, прошла…

Часть 2. Татьяна

Глава 1

Татьяна Савельева была девушкой тихой и незаметной. «Умница и скромница», как окрестили её в институте, где она училась. Ничем особо не выделялась среди прочих студентов, но когда приходило время зачёта или экзамена, то не было ей равных. «Ну, эта девушка с потенциалом! Далеко пойдет!» – изумлялись экзаменаторы и выводили в зачётке очередную оценку «отлично».

На улице мужчины на неё почти никогда не оглядывались, но при ближайшем рассмотрении многие реагировали на нежность и притягательность её облика. Удивлялись её мягкому голосу с лёгким придыханием, гармоничным чертам лица, статной фигуре, и необычайной женственности, которая была разлита во всём её неярком облике. Была она похожа на белую берёзку, тонкую, светлую и нежную. Она и сама, рассматривая себя в зеркале, иногда с грустью думала: «Почему никто не видит моей красоты? Ну, присмотритесь же вы, не проходите мимо!». И напевала запавшую когда-то в память песенку: «Почему же я одна, и стоит надо мной тишина, где погасли все окна и где нету моего окна!..».

Перед окончанием института Татьяна вышла замуж. Не по любви, ведь поклонников у неё было не так много, просто потому, что настало время заводить семью. Мужу, грубоватому деревенскому парню, её мягкость и интеллигентность казались совершенно непонятными и крайне раздражали. Он считал свою жену странной, «не от мира сего», и распускался и хамил с каждым днем всё больше. На его брань она никогда не отвечала, ругаться она не умела, просто уходила в сторону и тихо плакала. Говорить им было не о чем, людьми они были совершенно разными, единственной общей темой были их подрастающие дочки. В общем, счастливой семьи не получилось, но разводиться ни он, ни она не хотели. Ему их совместная жизнь казалась во всех отношениях удобной, а она на развод не отваживалась.

А на работе Татьяну ценили и уважали, ведь и здесь, как в институте, равных ей было немного. Она работала среди интеллигентных высокообразованных людей, а возвращаясь домой, опять погружалась в пучину грубости и хамства. Через несколько лет напряженного труда с блеском защитила кандидатскую диссертацию. Перед ней встал вопрос: продолжать исследовательскую работу, идти дальше и стремиться к защите докторской диссертации, посвятить себя науке или же всё-таки отдать все свои силы семье. И она всё-таки выбрала второе, ведь мечты о любви, детях и семейном счастье её не оставляли, как и всякую настоящую женщину.

Но отношения с мужем были уже хуже некуда. Зато истинной радостью стали её дочки-близнецы. К сожалению, и они уже подрастали и не нуждались в ней так сильно, как раньше. Любви в жизни не было, что же делать, этого Таня изменить не могла, но она была женщиной и могла родить ребёночка. Именно это казалось ей теперь самым большим счастьем и главным смыслом и содержанием жизни. Она была поглощена мечтой о рождении сына. Не подумайте, что она стремилась склеить распадавшуюся семью, родив ребенка, как делают некоторые женщины, напротив, она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы воспитать своего сына самостоятельно.

Как она и мечтала родился сыночек, прекрасный мальчик Никита, но он часто болел, молниеносно поднималась высокая температура и случались непонятные судорожные припадки. Таню это сильно пугало, она боялась, что это повлияет на его умственное развитие или перейдёт в настоящую эпилепсию. Она понимала, что за её любимым мальчиком нужен особый уход, и дрожала над ним день и ночь. С мужем она развелась, уже не было сил терпеть его грубость, и надеяться было не на кого. Таня справлялась со всем одна, и на руках был не только маленький Никитка, но и две подрастающие дочки, которые вступили в переходный возраст и тоже теперь доставляли немало хлопот. Да и на работе нельзя было в грязь лицом ударить, она привыкла относится к ней ответственно и серьезно. Иногда казалось, что нет сил всё выдержать, но ведь неотлучно, в мечтах и наяву, рядом с ней был сыночек, который заглядывал ей в глаза и протягивал к ней ручки. И поэтому жизнь, хоть иногда и безумно трудная, имела смысл. «Героическая женщина», – говорил нередко её бывший муж, но руку помощи не подавал.

Тут ещё на беду приключилась перестройка, и в стране стали происходить непонятные вещи. Появились горлопаны, по указу которых всё в стране стали переворачивать с ног на голову. Как противодействие этому возникло ГКЧП и у некоторых забрезжила надежда, что всё ещё может наладиться и вернуться опять в стабильное русло. Но многих это не устраивало, противодействие задавили и страну дружно стали подталкивать к пропасти. Спокойная жизнь на этом закончилась, и жизнь Тани стала ещё труднее…

Глава 2

Советская академическая наука в перестройку совершенно развалилась, и Татьяна, чтобы заработать хоть какие-то деньги, стала подрабатывать переводами, ведь она прилично знала английский язык. Как-то её пригласили в организацию, где ждали приезда иностранцев, чтобы помочь с переводом. Она охотно согласилась, так началось её знакомство со шведом по имени Свен. Как ни странно, этот иностранец сумел рассмотреть Танину неяркую красоту, был очарован её мягким характером, уж очень она отличалась от решительных, волевых шведских женщин.

Свен был в разводе, у него самого было трое детей. Он представился ей предпринимателем, специалистом по продаже и ремонту компьютеров. Свен был на несколько лет младше Тани, но не обращал на это внимания. «Я вижу тебя, я знаю тебя, я люблю тебя, и записи в паспорте не имеют для меня никакого значения!» – уверял он. Его поразила Танина нежность, мягкость и интеллигентность, но, как настоящий швед, он никогда не упускал из виду и практической стороны жизни. Таня была врачом, а эта профессия на Западе высоко ценилась и давала хороший доход. Поэтому Свен твёрдо решил, что эта женщина будет его подругой.

Свен начал осаду: звонил каждый день, писал письма и посылал их по факсу, не доверяя медлительной почте, неожиданно появлялся в Санкт-Петербурге. Вначале Таня всячески открещивалась от настойчивого шведа, она не хотела больше разочарований и бесплодных увлечений, жизнь её была посвящена детям. «Ну, зачем этому молодому шведу я, женщина с тремя детьми, ведь моя жизнь – это бесконечная работа, хлопоты и заботы? Ведь сколько девушек вокруг, молодых и блистательных, мечтающих выйти замуж за иностранца!» – говорила она себе и мягко отстраняла Свена. Но Танино сопротивление, похоже, лишь ещё больше раззадоривало упёртого шведа. Он раз за разом уверял её, что они смогут построить хорошую семью, и он станет любящим мужем и заботливым отцом её детям.

Конечно, в это хочется верить каждой женщине, и Таня в конце концов поддалась на уговоры, сдалась. Они поженились, а ещё через несколько месяцев она получила разрешение на проживание в Швеции. Свен приплыл на круизном лайнере «Анна Каренина», чтобы увезти её с собой. Танины родные сгорали от любопытства и ждали возможности познакомиться с иностранцем, который полюбил их Золушку. Ведь в семье все считали Таню Золушкой, неудачницей, которая не смогла уберечь мужа, работает день и ночь и почему-то всё детей рожает и тем самым лишь усложняет свою жизнь. Они ожидали увидеть какого-нибудь завалящего, никудышного мужчину, который не смог найти женщину в своей стране и позарился на их Золушку. Но приехал Свен, он был мужественно красив, ласков, приветлив и быстро очаровал всех родственников. А на их Золушку он смотрел восхищёнными глазами и называл её «mу sweet woman» (моя сладкая женщина) или «ledy in red» (женщина в красном). Он любил эту популярную песню «ledy in red» и не мог забыть, что в их первую встречу светловолосая Татьяна была одета в лёгкое красное пальто!

А еще через два дня уплыли Свен, Таня и её дети на круизном лайнере «Анна Каренина» в далёкую Швецию. Тане казалось, что с ней случилось то же, что и с Ассоль: за ней нежданно-негаданно приехал принц на сказочном корабле и увёз её в незнакомую волшебную страну.

Глава 3

Свен привез Татьяну с детьми в свой большой дом в деревне. Дом был полупустым и крайне запущенным. Бывшая жена вывезла почти всю мебель из их общего жилища, а многое из того, что осталось, Свен со злостью выбросил на помойку, чтобы перечеркнуть свою прошлую жизнь. В этом же доме кроме Свена жил его отец, пожилой интеллигентный джентльмен, и его восемнадцатилетний олух-сын, который всё никак не мог закончить гимназию.

Перво-наперво, как всякая женщина, стала Таня наводить порядок в новом жилище. Денег на новую мебель не было, но был секондхэнд, в котором можно было подобрать что-нибудь подходящее. Нужны были занавески, но швейной машинки тоже не было. И тогда стала она перекраивать из старой одежды и найденных кусков материи сфантазированные ей занавески и сшивать их на руках. Конечно, это отнимало много времени, но стежок за стежком, и дело потихоньку продвигалось вперед. Постепенно их дом стал выглядеть вполне прилично и даже казался уютным и красивым.

И ещё она научилась хорошо готовить. Свен понимал толк в хорошей кухне, он и сам прекрасно готовил. Таня была неплохой кулинаркой и в своей русской жизни, но теперь нужно было научиться секретам шведской кухни. Она так увлеклась, что поваренная книга стала её настольной книгой, и в конце концов начала она готовить блюда из кухонь разных стран и народов. Как и всякой любящей жене, ей хотелось, чтобы муж, придя вечером домой, усталый и измученный, мог порадоваться вкусной еде, красиво накрытому столу. А отцу мужа, тому старому джентльмену, она готовила отдельно, он был вегетарианцем, и Таня варила его любимую кашу.

Впрочем, с этим пожилым интеллигентом у неё сложились самые добрые, сердечные взаимоотношения, они подолгу разговаривали, играли в шахматы. Они понимали, уважали и ценили друг друга. Нормальные отношения установились и сыном Свена, тот хоть и не выказывал особой любви к этой русской семейке, но особенно не досаждал им. Таня помогала ему делать уроки – решала за него задачи по математике, за что заслужила его неподдельное восхищение, ведь этот предмет представлялся ему непостижимой наукой, сродни китайской грамоте или алхимии.

Своего мужа Таня жалела и понимала, как он устает, ведь она и сама долгие годы приходила с работы домой, еле волоча ноги, но, к сожалению, никто её накрытым столом не встречал, а ей бы так этого хотелось. Она готовилась, тщательно одевалась к приходу Свена и детишек старалась приодеть. Приветствовала она входящего мужа всегда по-шведски, а он поражался её успехам в познании шведского языка. Таня почти с первых дней своего приезда занялась его изучением. По утрам, накормив детей и отправив дочек в школу, она садилась за стол и, обложившись учебниками, зубрила незнакомые слова и выражения, постигая незнакомую грамматику. Она теперь жила в Швеции, хотела узнать эту страну и прочувствовать свою к ней принадлежность.

Она полюбила своего мужа, поверила, что наконец-то судьба улыбнулась, и в её жизни появился человек, который ценит и заботится обо всех них. Рано утром, перед уходом на работу Свен оставлял на её рабочем столе нежные письма, которые всегда начинались словами «любимая Танечка!». Она вставала, читала и перечитывала его ласковые послания и готова была сделать всё, приложить все силы, чтобы удержать это неожиданно свалившееся на неё счастье. Во время празднования Нового Года сделала она то, что делала всегда: написала на листочке свои пожелания и мечты с надеждой на их исполнение в наступающем году. Это была их семейная традиция, она делала это всегда в России и продолжала делать сейчас. И впервые за многие годы ей было почти нечего пожелать и она коротко написала: «Я благодарю уходящий год, он мне дал всё, о чём я мечтала. И теперь в наступающем году я не прошу любви и личного счастья. Оно у меня есть!!! Я благодарна, если удастся сохранить то, что я имею. И прошу крепкого здоровья для всех нас!»

Хотя её счастье не было безоблачным. Характер у Свена оказался очень нелёгким. Он мог быть весёлым и ласковым, но мог внезапно впасть в ярость, когда его что-то не устраивало. Как и во всех семьях, в которых швед брал в жены иностранку, чувствовал он себя хозяином положения и беспредельно властвовал над ней и её детьми. Он требовал от них безусловного подчинения. Он чётко показал им ту черту, за которую переступить никому не позволял – не позволял иметь своё, отличное от его мнение, не позволял ослушаться его просьбы или, точнее, приказа. Свен требовал от них полного и безоговорочного послушания. Если же кто-то осмеливался поступить против его воли, то Свен немедленно выходил из себя, становился неузнаваемым, злым, сверкал бешеными глазами, и все в страхе разбегались в разные углы дома.

И за любое неповиновение или проступок следовало неминуемое строгое наказание: её сына он заставлял стоять часами в углу, а саму Татьяну сажал насильно в кресло и начинал методично отчитывать. Он мог держать её по полночи в таком положении, не позволяя подняться и пойти спать. Она должна, обязана была покаяться и признать свою вину. Он часто повторял им: «Я здесь хозяин, и здесь все будут мне беспрекословно подчиняться!» Но через некоторое время гроза проходила, и он опять становился тем Свеном, которого они любили – весёлым, добрым, игривым. Но он всегда соблюдал незримую дистанцию. Таня называла его в шутку и всерьёз «мой тигр».

Она всё ему прощала, всячески оправдывала, думая: «Ну, он же просто устал! Ну, может быть, мы действительно были в чём-то виноваты, нужно было внимательнее прислушиваться к его словам, угадывать его желания». Но однажды Тане позвонила мать Свена и произошёл между ними очень странный разговор:

– Ну, как вы живёте? – поинтересовалась мать.

– У нас всё хорошо, – поспешила ответить Таня.

– Н-да, я всё размышляю, как долго может продолжаться эта ваша идиллия. Мой сын – человек очень тяжёлый, это нам всем известно. Но ты должна знать всю правду: до твоего приезда у Свена были тяжёлые галлюцинации, бредовые идеи.

На этом разговор оборвался. До Тани дошло не сразу значение всего услышанного. Мать хочет сказать, что её Свен – психически больной человек? Нет, она не хотела этому верить. Эта пожилая женщина просто решила помешать их счастливой жизни! И Таня постаралась как можно скорее забыть, выбросить всё услышанное из головы.

Глава 4

Вскоре У Тани появилась русская подружка, Ирина, которая жила со своим шведским мужем далеко в лесу, километров в пятнадцати от той деревни, где жила Таня. Ирина приезжала почти каждый день, она сильно скучала в своей лесной глуши. Эти посещения вначале радовали Татьяну, но постепенно она стала замечать, что они отнимают всё больше времени и нарушают стройное течение её жизни. Ведь день у Тани был расписан буквально по часам. Ирина приезжала, когда она уже сидела над учебниками, в результате занятие срывалось. А ещё надо было погулять с сынишкой, проверить уроки у дочерей, прибрать, приготовить что-то особенное, вкусное на ужин, накрыть на стол в ожидании Свена.

Но Ирина оставалась всё дольше, часто засиживаясь до позднего вечера. Ей не хотелось возвращаться в своё лесное логово, но была и ещё одна веская причина – она нарочно затягивала свои визиты до вечера, чтобы встретить Свена. Или же являлась нежданно-негаданно разодетая и расфуфыренная в выходные дни и оставалась до позднего вечера. Ей молодой Танин муж очень нравился, она хотела полюбоваться на этого красавца-мужчину и пококетничать с ним. Ведь она была молода, хороша собой и считала себя неотразимой.

Татьяна не знала, как объяснить зачастившей к ним Ирине, что у неё своя чётко налаженная жизнь, и она должна уделять в первую очередь внимание своей семье. И Свен со своей стороны раздражался, говорил: «Я люблю тебя, Таня, и хочу проводить с тобой как можно больше времени, я устал от её постоянного присутствия. Мне надоело быть объектом её беззастенчивого кокетства. В свои выходные дни я хочу быть только с тобой!» В конце концов Таня решила написать Ирине письмо, так ей казалось легче всё объяснить. В этом письме она просила Ирину приезжать пореже и только по взаимной договорённости. Вскоре пришло ответное, крайне разозлённое письмо от Ирины, в котором она не только упрекала подругу в том, что та предпочитает ей своего мужа, но и издевалась над её бедной жизнью, над тем, что их семья с трудом сводит концы с концами.

В конце письма приложила она двадцать крон с язвительным комментарием: «Ведь у тебя, несчастной, наверняка нет денег даже на марку для письма! Впрочем, мой муж-профессор сказал, что ты никогда, понимаешь, никогда не сможешь работать врачом в Швеции! И не старайся, не сиди над учебниками! Твой русский диплом здесь никому не нужен!» Это было так глупо и оскорбительно, что Таня не стала ей отвечать.

Так эта дружба и закончилось, но Тане было некогда об этом размышлять и сожалеть. Их отношения с мужем становились всё более трудными, к сожалению, куда-то стало уходить то счастье, та радость, которыми была раньше наполнена большая часть их жизни. Ушёл праздник, который они ощущали, когда были наедине, и который им когда-то портила Ирина своими бестактными посещениями. Теперь им никто больше не мешал, но и праздника больше не было. Чем можно было это объяснить? Может быть, их всё более осложнявшимся экономическим положением?

Глава 5

К этому времени Таня поняла, что Свен никогда не был предпринимателем, как когда-то уверял в своих письмах. У него за плечами была лишь неоконченная средняя школа, да безалаберная молодость стокгольмского хиппи. А позднее, женившись, прижился он со своей семьёй в отцовском доме, где существовали они в основном на деньги, зарабатываемые родителем. Сам же Свен перебивался лишь случайными заработками – то почту разносил, то занимался подвозом немощных стариков и инвалидов, то разные поделки продавал, а в последние годы ремонтом и наладкой компьютеров подрабатывал. Но узнала всё это Таня лишь значительно позже, а сначала она лишь замечала, что жить им становится всё труднее. Если в первые месяцы они всё-таки могли покупать не только еду, но и одежду детям, то позднее уже на это денег не было совсем, и Таня «паслась» в религиозном секондхэнде, где была возможность купить одежду подраставшему сынишке и дочкам, да и самой себе, буквально за несколько крон.

Надо признать, что Свен перед приездом Тани взялся за голову и всерьёз задумался о том, что ему хотя бы первое время, пока Таня не получит работу, надо кормить свою русскую семью. Он впервые за многие годы обратился в бюро занятости и получил направление на курсы по сборке мобильных телефонов. Пособие за прохождение курса было очень небольшим, но ещё полагались пособия Таниным детям, да у отца была пенсия, которую Свен забирал в общий котёл. Так удавалось им кое-как сводить концы с концами. Таню это особенно не напрягало, она и в России жила трудно, тоже иногда бегала к соседям, чтобы занять денег до получки. Главное, что наконец-то у них была семья, и что они любили друг друга.

Жизнь в Швеции была совсем не такой, как в России, и разобраться во всём на первых порах Татьяне было очень сложно. Она замечала лишь, что постепенно жизнь их оскудевала: сначала исчез домашний телефон, но Свен её успокоил и сказал, что зато у них есть мобильный телефон, а за мобильной связью будущее! Правда, её это не очень обрадовало, ведь мобильный телефон был лишь у Свена, а она теперь даже не могла позвонить своему больному отцу в Россию. Потом вдруг и довольно приличный автомобиль Свена исчез, а вместо этого появился совсем уже полуразвалившийся старый «Вольво». Но Свен её опять успокоил и объяснил, что просто решил поменяться автомобилями со своим сыном, и эта машина тоже вполне пригодная. Но Таня с тревогой замечала, что иногда Свен не мог поехать на свои подготовительные курсы, а вместо этого копался в моторе этой дряхлой «пригодной» машины. Её муж старался справиться со всеми трудностями сам, не хотел её тревожить и посвящать в свои проблемы. Он понимал, что Таня ничем не сможет ему помочь.

А потом в их семье наступил долгожданный праздник – Свен получил, наконец, работу. Правда, была эта работа на заводе «Эрикссон» в другом городе, в ста сорока километрах от их деревни. Дорога в один конец занимала около двух часов, а машина Свена без конца барахлила. А зарплата на этой новой работе была такой маленькой, что после оплаты бензина за дорогу от неё мало что оставалось.

Таня всё больше понимала, что ей надо как можно скорее начинать работать. Но это было не так-то просто, прежде всего ей надо было получить свидетельство о знании шведского языка. Свен разбирался в этой практической стороне жизни очень плохо, ведь он и сам никогда раньше постоянной работы не имел. Ей нужно было закончить специальный курс SFI (шведский для иностранцев), это был первый шаг на пути к получению работы. В их деревне не было возможности пройти этот курс, и Таня стала ездить в соседний городок. Учиться ей было интересно и несложно, она привыкла к этому ещё в своей русской жизни, да и самостоятельные занятия языком не прошли даром. Она и здесь проявила себя «умницей и скромницей» и освоила курс шведского языка за полгода вместо предусмотренных для всех полутора лет.

Получив необходимые свидетельства, они со Свеном поехали в бюро занятости, чтобы узнать, что же ей надо делать дальше ради подтверждения диплома врача. Там ей дали направление на следующий курс, шведского медицинского языка в Стокгольме, и она начала туда ездить. Теперь ей стало по-настоящему тяжело, ведь дорога была долгой, и всё на перекладных – вначале до ближайшего города автобусом, потом до Стокгольма поездом, потом до университета на метро. А до этого надо было ещё встать в шесть утра, отвести сына в детский садик, поднять и накормить дочек. Затем семь-восемь часов тяжелейших занятий, а после этого долгая обратная дорога, и опять сын, дочки, всех накормить ужином, всех уложить спать и на следующий день начать опять всё сначала. И со здоровьем стало происходить что-то странное, но пойти к врачу денег не было. Она выматывалась, и начала жаловаться, что ей это не по силам, но Свен в ответ лишь сердился…

Их и без того трудное экономическое положение стало катастрофическим, когда неожиданно и скоропостижно скончался отец Свена. Это было трагично само по себе, Таня очень любила этого старенького интеллигента, и он в свою очередь уважал и ценил ее. Последнее время он был простужен, покашливал, Свен свозил его к врачу, а затем стал вынуждать принимать прописанные ему сильные лекарства. Отец был не только вегетарианцем, но принципиально никогда не употреблял алкоголь и лекарства. У него была своя теория питания и свои жизненные правила. Но ослушаться Свена было невозможно, ведь по натуре он был диктатор. Старик вынужден был ему подчиниться, стал чувствовать себя всё хуже и хуже, вести себя всё более странно, а в одну несчастную ночь встал с постели и упал, потеряв сознание. Свен отвёз его в больницу, там его обложили всевозможными капельницами, он старался выдернуть их и подняться с кровати, но силы его окончательно покинули, и он скончался.

После кончины отца Свен, который и так еле-еле сводил концы с концами и был в долгу, как в шелку, не мог рассчитывать уже на пенсию отца, а это был его единственный надёжный доход. Положение стало отчаянным, счета было нечем оплачивать, даже отца похоронить было не на что, и урна с его прахом целый год пролежала в церкви. Свен уже не мог оставаться в этом доме, так как за него было нечем платить, и стал подыскивать квартиру… Но при продаже дома он ничего не мог получить, всё бы ушло за взятый в банке кредит, а квартиру ему не сдавали по причине неоплаченных счетов. Свен был в растерянности, он не знал, что ему делать. Теперь это был уже совсем другой человек, он редко улыбался, был всё время раздражен и взрывался по любому поводу. Домочадцы старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Машина Свена совсем вышла из строя, на работу ездить было не на чем, да это и не имело смысла, слишком мало денег оставалось после всех вычетов за бензин. Свен теперь в основном лежал в кровати и всем говорил, что у него депрессия…

Глава 6

А за окнами их дома разгоралась весна. Светило солнышко, зеленела трава, вылезали из земли яркие желтые одуванчики. Природа опять просыпалась к жизни, расцветала весенними красками, а любовь в их доме медленно умирала…

Если бы Таню спросили теперь, любит ли она Свена, то она бы, скорее всего, затруднилась ответить на этот вопрос. Зато знала определённо, просто ощущала всей кожей, что она его нынешнего бесконечно боялась. Теперь Свен был почти всегда мрачен, крайне раздражён, редко улыбался, и она с детьми старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Таня жила с чувством, что над ними нависла непонятная, неотвратимая угроза, и было лишь неясно, когда она разразится. Если раньше она радовалась приходу мужа домой, то теперь со страхом вглядывалась в его лицо, угадывая, в каком настроении он пребывал. С деньгами была совсем катастрофа, она это поняла по тому, что Свен пытался их занять у кого только можно. Он умел быть неотразимым и, применив свой шарм, смог уговорить брата своего умершего отца одолжить ему большую сумму денег. В их жизни наступила короткая передышка.

Но деньги эти быстро закончились. Затем он стал настойчиво посылать Таню к соседям, чтобы она заняла у них денег. Татьяна же чётко усвоила, что это в Швеции не принято, здесь деньги незнакомым людям не одалживают. И она всячески пыталась от этого поручения увильнуть. Тут у Свена появилась ещё одна идея: не попробовать ли ему зарабатывать деньги, как жиголо. Когда-то, во времена его бурной молодости, встречались на его пути богатые женщины, которые предлагали ему роскошную жизнь в Стокгольме только за то, чтобы он их страстно любил. Тане эти его мысли казались странными, но, по-видимому, она просто не понимала глубины его отчаяния. Идеи и мысли посещали Свена самые разные, но всё чаще ловила на себе Татьяна его тяжёлый взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

Она никак не понимала, в чём она провинилась, и старалась ему всячески услужить, готовила, подавала, стирала, прибирала… Она думала, что сможет его таким образом развлечь, утешить, вывести из тяжёлой депрессии. Но опасность подбиралась к ним с неожиданной стороны. Неподалеку от них жила бывшая жена Свена Жанетт. Эта сильная, решительная шведка до сих пор считала Свена своей собственностью. А то, что он полюбил и привёз женщину из России, женился на ней, она считала лишь очередной дурью своего сбившегося с верного пути мужа. И терпеливо ждала наступления того момента, когда её бывший супруг досыта наиграется и снова вернётся к ней. С ней жил их младший сын, который часто навещал отца и почти всегда приносил ему письма от Жанетт. Потом она стала всё чаще звонить, якобы по неотложным вопросам, связанным с их общими детьми. Затем стала шантажировать Свена долгом за дом, который они когда-то покупали вместе, и половина этого долга продолжала лежать на ней. Эта женщина всё время находилась где-то в тени и незаметно влияла на Свена, не отпускала его и старалась опять прибрать к рукам. Ну а теперь, когда он не знал, как справиться со своими долгами и неоплаченными счетами, она писала ему ежедневные электронные послания и умело направляла его гнев в нужном ей направлении, против его новой русской семьи.

«Это они во всём виноваты, это они используют тебя, и именно из-за них все твои беды. От этой русской женщины и её детей ты должен избавиться, и как можно скорей», – убеждала она Свена в своих письмах.

Таня ничего этого не знала, хотя инстинктивно чувствовала, что тучи над их головой сгущаются, что нависло над ними что-то непонятное и страшное. Она всё больше боялась Свена, не решалась теперь уснуть рядом с ним, ей казалось, что как только она заснёт, он на неё набросится и произойдёт что-то ужасное. Она лежала так всю ночь, отвернувшись от него, притихнув, как мышка, с прикрытыми глазами, притворяясь спящей. А сама смотрела на окно спальни и считала, сколько шагов от кровати до окна, успеет ли она выскочить, если начнётся то самое ужасное. Она даже просила своих соседей-шведов: «Пожалуста, откройте мне ночью дверь, если я неожиданно прибегу и позвоню!». Соседи Тане сочувствовали и догадывались, что не всё было как надо в её семье, хотя она им ничего не рассказывала и в секреты своей жизни не посвящала.

В это весеннее утро она поднялась рано и хлопотала на кухне, решила сварить борщ, мужу часто нравились блюда русской кухни. Все ещё спали. Внезапно послышались шаги Свена, он медленно спускался по лестнице. Таня подняла голову и по тяжёлому, безумному взгляду мужа поняла, что именно сейчас может произойти то страшное, чего она боялась всё последнее время. Она метнулась к выходу, и вслед ей с грохотом полетела кастрюля с кипящим борщом. Она уже почти успела выскочить, но горячая красная жижа обожгла ей ногу. Скорчившись от боли, она отползла от входной двери в кусты, которые только вчера покрылись жёлтыми цветами. Но лежать было нельзя, надо было бежать. И она, прихрамывая, побрела к соседнему дому. А вокруг по-прежнему пели птицы, ведь была весна…

Глава 7

Соседи отвезли Таню в больницу, у неё была обожжена вся нога, врачи диагностировали ожог второй степени. Вся наружная сторона ноги вздулась пузырями, которые лопались один за другим, под ними открывались мокнущие красные раны, нестерпимо ноющие при малейшем прикосновении. Раны эти долго заживали, сначала покрывались корочкой, и боль как будто отпускала, но потом опять воспалялись, и мучения возобновлялись с новой силой. После нескольких курсов антибиотиков раны всё-таки затянулись, хотя и оставили о себе напоминание в виде коричневых рубцов. Таню с детьми поместили на временное жительство в специальное заведение для избитых жен. Против Свена завели в полиции дело. Их семья, на которую они оба возлагали такие большие надежды, окончательно распалась.

После выздоровления надо было Тане искать работу, теперь надеяться было не на кого. Ей предложили работу посудомойки, но предложение показалось обидным, ведь она так долго училась, и у неё за плечами было много лет научно-исследовательской работы. Уж врачом-то, по её мнению, она могла здесь работать. Но на Западе было всё наоборот, научная академическая работа оценивалась ниже, чем работа практического врача. Однако Таня всё равно верила, что при её высокой квалификации она должна найти применение своим знаниям.

Она обзвонила поликлиники, и ей предложили врачебную практику в одной из них. Татьяна многого не знала и не умела на первых порах, но отношение к ней со стороны пациентов было с самого начала самое теплое. Они ценили её не только как врача, но и восхищались её необычным русским характером – отзывчивостью, добротой, стремлением прийти на помощь. Сначала, работая, она получала лишь маленькое пособие, которого с трудом хватало на еду, а социальная служба помогала им оплачивать квартиру. После девяти месяцев работы в поликлинике её направили работать в больницу шведского районного центра, она должна была показать, что может лечить больных не только на амбулаторном приёме, но и в стационаре.

Днём Татьяна работала в неврологическом отделении для больных с инсультом, а вечерами и ночами заступала на дежурство в отделении неотложной и скорой помощи. Своего сынишку она поместила в круглосуточный детский садик, а сама поселилась в общежитии недалеко от больницы. Ну, а старшие дочки старались справляться со всем сами. Несколько раз Таня срывалась, казалось, что нет больше сил выдерживать эту нечеловеческую нагрузку, но, к счастью, находились добрые люди, которые её поддержали. Она прошла ещё несколько медицинских курсов и в результате через три с половиной года получила из Стокгольма свидетельство об официальном подтверждении её русского врачебного диплома.

После всех этих кругов ада смогла Таня начать работать в поликлинике, как полноценный врач, правда, пока как врач низшего уровня (underlakare), и стала получать более или менее нормальную зарплату. На заработанные деньги уже можно было прокормить их маленькую семью, и за квартиру она смогла теперь платить самостоятельно. Продолжая работать и учиться, Таня прошла полный курс специализации в различных клиниках и ещё через пять лет стала врачом высшего уровня (overlakare). Теперь была она allmanlakare – врачом общей практики – и стала востребованным специалистом практически повсюду, ведь и в Швеции и за границей огромная потребность во врачах этой специальности.

Её жизнь радикально изменилась: достойная зарплата, всеобщее уважение. В городе Татьяну теперь многие знают, врач пользуется здесь неоспоримым высоким авторитетом, ведь ничего нет дороже здоровья. Когда Таня гуляет по городу или заходит в магазины, к ней нередко подходят шведы и просят записать их на приём. Её здесь любят, ведь она – их русский доктор. Живёт она теперь в небольшом шведском городке, который ей напоминает родной Санкт-Петербург, ведь он тоже лежит у широкой полноводной реки и на побережье Балтийского моря. Ей удалось получить кредит в банке и купить небольшой домик недалеко от моря. Теперь Татьяна совершенно независима, обеспечена, имеет возможность дать своим детям образование, купить хорошую одежду. Хотя иногда по старой и прочно укоренившейся привычке она заглядывает в секондхэнды и покупает одежду там.

Все у неё как-будто прекрасно, но вспоминает она нередко Свена и их совместную жизнь с душевной тоской и смятением. На память всегда приходят первые счастливые годы их жизни, последние трагические события она сумела забыть, вытеснить из закромов памяти. Вспоминает, как готовилась и с нетерпением ждала Свена с работы, вспоминает его ежедневные ласковые письма, вспоминает их наполненные нежностью и любовью выходные дни. И думает, что отдала бы она без раздумья всё своё нынешнее благополучие за возможность продолжать их прежнюю счастливую совместную жизнь. Вспоминает, как Свен мечтал, что они состарятся вместе, и будут ковылять по дороге жизни, держась за руки, два беспомощных, но всё равно счастливых человека, старичок и старушка…

Как-то у него сложилась дальнейшая жизнь? Она знает, что его дом продали с молотка, он вынужден был жить некоторое время у своей первой жены, но простить её не смог. Не забыл её коварства, того, как она сумела обвести его вокруг пальца и разрушить его семью. Как-то Таня ему позвонила, и он несказанно обрадовался, услышав в трубке её далёкий родной голос с лёгким, только ей свойственным придыханием. Спросил: «Смогла ли ты меня простить? Я не выдержал материальных трудностей, но, может быть, мы могли бы ещё раз попробовать? Ведь ты такая хорошая добрая женщина, и мы так мечтали быть всегда вместе!» Что она могла ответить? Таня не держала на него зла, но понимала, что вернуться к прошлому уже невозможно. Нельзя дважды вступить в одну и ту же реку. Их время безвозвратно ушло…

Но было так жаль, что их надежды на долгую счастливую семейную жизнь не оправдались. А ведь это, как ни крути, самое главное в жизни. Не получилось, как в сказках, жить долго-долго и счастливо и умереть в один день. Их история, которая начиналась красиво, как в незабвенных «Алых парусах», так трагично и печально закончилась…

Часть 3. Роланд

Глава 1

Татьяна решила попробовать свои силы в новой области и приняла участие в конкурсе на должность старшего врача шведского государственного страхового центра (FMC). Это был медицинский центр по контролю за решениями шведских врачей о частичной или полной нетрудоспособности и об инвалидности. Таня прошла собеседование с руководителем центра, и к большому удивлению, именно её кандидатуру утвердили для выполнения этой серьёзной, ответственной работы.

В страховом центре спорные вопросы о трудоспособности решались коллегиально группой сотрудников, среди которых были терапевты по труду, специалисты по лечебной гимнастике, психологи и социономы. Старший врач проводил собственное медицинское обследование, затем принималось совместное решение. Но последнее слово оставалось всегда за врачом, который впоследствии писал и обосновывал окончательное заключение в вышестоящие государственные страховые органы. Работа была не только ответственная, но и конфликтная, приходилось отстаивать своё мнение не только перед пациентами, которые жаловались, кричали, вызывали своих адвокатов, но и перед сотрудниками группы, мнения которых часто расходились. Ох, как было трудно Тане с её мягким женственным характером, она всю жизнь избегала конфликтов, стараясь держаться от них подальше.

Через несколько месяцев работы начальник вызвал Таню на собеседование и сделал ей неожиданное признание: «Таня, если бы ты знала, как я рад тому, что ты с нами работаешь, ты дала новое направление ходу наших мыслей, показала иной подход к решению стоящих перед нами спорных и нередко каверзных вопросов. Я объясняю это только тем, что ты русская, человек иной культуры и на многие вопросы смотришь по-другому. Ты смотришь на ту же ситуацию иными глазами и задаёшь нам свой любимый вопрос, ну почему? Ты показываешь совершенно другие, непривычные пути решения этих проблем, и они, как правило, оказываются правильными. Спасибо тебе за то, что ты с нами!» Это была неожиданная, но очень приятная для Тани похвала от начальства, ведь она всегда работала хорошо, на совесть, и в своей русской, и в шведской жизни.

Работать приходилось часто сверхурочно, ей приходилось диктовать объёмистые заключения, которые умещались никак не меньше, чем на тридцати пяти-сорока страницах. В неделю проводилось около восьми-десяти таких медицинских обследований нетрудоспособности. Работа была интересной именно потому, что она была такой ответственной и прямо влияющей на судьбу людей. Многих тунеядцев Тане удалось выгнать на работу и, что самое главное, многих несправедливо обиженных и обойдённых вниманием шведских врачей пациентов удалось ей отстоять, направить на доследование и лечение и добиться признания их нетрудоспособности. Нажила она немало врагов, но услышала и много слов благодарности, а некоторые из её пациентов стали навсегда её верными и преданными друзьями.

Через год работы направили её на конференцию, куда были приглашены ведущие специалисты шведской страховой медицины. Планировалось примерно семьдесят участников, все шведы, в основном мужчины и всего несколько женщин, среди них только одна иностранка – русский врач Таня Савельева. Пробегая глазами список приглашённых гостей, задержалась вдруг Таня на знакомом имени – Роланд Андерсон. Да ведь это же профессор Роланд, муж её подруги москвички Ирины! Как давно они не встречались, почти десять лет прошло. И тут вспомнились ей ясно слова профессора, который тогда, десять лет назад говорил своей жене: «Твоя подруга никогда не будет врачом в Швеции, пусть даже не старается. С её русским дипломом, здесь работы нет!» И вот теперь она не только врач, но и врач наивысшей квалификации, принадлежит к шведской медицинской элите, она приглашена на эту конференцию вместе с профессором, будет заседать на равных с ним правах. Вот, оказывается, как неожиданно повернулась наша судьба, Роланд Андерсон!

И она решила, что обязательно поедет на эту конференцию и встретит там мужа Ирины. Она представляла, как подойдёт и спросит: «Вы меня узнаёте Роланд? Это я, Таня, та неприметная русская женщина, которая когда-то вас просила, слёзно умоляла помочь найти работу. Для этого вам нужно было просто представить мои научные публикации для специалистов в Стокгольме. Но вы мне отказали, вы меня даже слушать тогда не захотели! И вот теперь сидим мы с вами рядом, два ведущих врача страховой медицины, и обсуждаем одни и те же вопросы. Вы смотрели на меня, как бог с небесной высоты своего положения, а теперь я поднялась, взлетела и нахожусь рядом с вами, сижу на том же облаке. Не удивительно ли это? Я надеюсь, что вы вспомнили меня!» Ей казалось, что это итог, тот реванш, к которому она пришла после долгих лет обид и унижений, долгих лет борьбы за место под шведским солнцем.

Как истинная женщина, Татьяна тщательно подготовилась к этой встрече, приготовила строгий, но изящный деловой костюм для дневных заседаний и вечернее платье для банкета. Она будет на этой конференции на должной высоте, она покажет Роланду, что он напрасно её презирал и смотрел на неё свысока. Русские люди так легко не сдаются! Тане нужно было, просто необходимо его встретить, чтобы показать, что она смогла подняться и всего достичь, несмотря на его насмешки, на все трудности и препятствия. Теперь она – не жалкая бедная эмигрантка, а уважаемый ведущий врач, как и он. Она и в своей родной стране была не последним человеком, и здесь, в Швеции, смогла выжить и заслуженно встала на один с ним уровень. И она, конечно, передаст привет своей бывшей подружке Ирине! Как-то у этой гордой красавицы сложилась жизнь, ведь она ничего не слышала о ней уже долгие десять лет.

Глава 2

Конференция по страховой медицине проходила в Сигтуне, небольшом старинном шведском городке, основанном более тысячи лет назад, в 980 году. Согласно шведским историческим документам в 1187 году этот город был сожжён, предположительно «карелами из Новгородского княжества» (Erikskrоnika). Неизвестно, были ли подтверждены эти шведские сведения русскими историческими документами. В настоящее время это небольшой городок на десять тысяч жителей, который живописно раскинулся на берегу озера Мэларен. Здесь множество отелей с вместительными залами для конференций.

Врачи раcположились за длинными столами, за которыми велось оживленное обсуждение конкретных случаев медицинского страхования и подготавливалась теоретическая база для изменения законодательства. Таня сразу заметила Роланда на противоположном конце того же стола, за которым работала она. Он мало изменился, возможно лишь слегка погрузнел. Роланд делал какие-то отметки, подавал короткие реплики, довольно активно принимая участие в дискуссии. Видно было, что к нему здесь относятся с большим уважением. Он был человек известный, он даже написал небольшое руководство по страховой медицине, касающееся психических болезней и их влияния на трудоспособность.

Во время обеденного перерыва Таня поступила так, как давно задумала. Она подошла к профессору:

– Здравствуйте Роланд. Вы меня узнаете?

Учёный муж с недоумением смотрел на красивую стройную женщину в темно-красном костюме, не зная, что ответить. Он эту женщину определённо не знал или же совершенно не мог вспомнить. Тогда она стала осторожно подталкивать его мысли в нужном направлении:

– Пожалуйста, вглядитесь, вспомните меня! Десять лет назад. Подруга вашей русской жены Ирины. Татьяна, жена Свена.

– Ах, неужели это вы, Татьяна – вспомнил, наконец, профессор. – И что же вы тут делаете?

– То же, что и вы, Роланд, я – ведущий врач шведской страховой медицины, приглашена на конференцию, как представитель страхового медицинского центра района Остерготланд.

– Ты? Ведущий врач страховой медицины? Здесь, у нас, в Швеции? Не может быть! Как тебе это удалось? Нет, это совершенно невозможно! – швед был так поражён этим известием, что невольно перешёл на «ты».

– Как видишь, всё возможно, Роланд! – с тихим торжеством произнесла Таня.

Профессор был в шоке, он не мог опомниться от удивления. Перерыв закончился, и все проследовали на свои места. Теперь Роланд уже не сводил с Тани глаз и оказывал ей всяческие знаки внимания – то брошуру передаст, то папку подвинет. После заседания все разошлись по гостиничным номерам, чтобы снова встретиться вечером на банкете. Таня прилегла отдохнуть и всё вспоминала, как был ошарашен муж Ирины, как он никак не мог ей поверить. «Ну, что ж, мой реванш удался на славу!» – улыбалась мысленно она. Теперь Роланд не смотрел на неё сверху вниз, но только снизу вверх, ведь она за несколько лет в чужой незнакомой стране сделала то, что он выстраивал всю свою жизнь в привычном шведском мире.

Потом она переоделась в своё праздничное черное платье, повесила на шею серебряную цепочку и отправилась на банкет. Роланд уже ждал её у входа и торжественно подвёл, как свою даму, к столу. Они подняли по бокалу вина, чокнулись и выпили, по русскому обычаю, за встречу.

– Как тебе это удалось? – все спрашивал возбуждённо Роланд. – В то, что ты сделала, невозможно поверить. Ты же просто возродилась из пепла, как птица Феникс! Из ничего ты стала всем!

– Птица Феникс? Что ты имеешь в виду? – не поняла Татьяна.

– Ты может быть не знакома с египетской мифологией. Есть там такая птица Феникс, которая никогда не умирает. Она сгорает и снова возрождается из пепла.

– Ой, но это совсем как наша Жар-птица, чудесная птица из русских сказок! Она ест молодильные яблоки, самовозрождается, и живет вечно!

– Ну хорошо, тогда ты – Жар-птица! Прости, что я был так резок с тобой десять лет назад, кто же мог подумать, что у тебя такие невероятные способности. Такая целеустремленность и такое невероятное трудолюбие! Откуда это в тебе, эта внутренняя сила при твоей внешней мягкости и нежности?

– Да что ты, Роланд, не сильная я совсем! – отмахивалась Таня. – Ну, а если и есть во мне какая-то сила, то это всё от моих предков, от моих русских корней. И всё лучшее во мне оттуда, и особенно от моей незабвенной бабушки, которая своей душевной добротой согрела и сделала сильными всех нас, её внуков, на всю оставшуюся жизнь.

– Нет, давай еще раз выпьем! За тебя! За русскую Жар-птицу! – не переставал восторгаться профессор.

После ужина они сели в сторонке и стали вспоминать прошлое, всё, что им обоим пришлось пережить за прошедшие десять лет. Таня ничего от Роланда не скрывала, зачем, для неё он был лишь вехой в жизни, они знали друг друга давным-давно, а теперь неожиданно встретились, вот наговорятся и разойдутся. И возможно никогда уже больше не встретятся. Поэтому, как случайному попутчику в поезде, можно было рассказать Роланду всё, ничего не утаивая. Она рассказала и о последнем тяжёлом периоде их совместной жизни со Свеном, и о том трагическом эпизоде, которым их жизнь закончилась. Она рассказала то, о чём никому и никогда не рассказывала. Её нога зажила и она уже почти не хромала. Только тогда, когда много двигалась и уставала.

И Роланд со своей стороны ничего не стал скрывать. Рассказал, что он уже давно развёлся со своей русской женой Ириной, что жить с ней было совершенно невозможно, что именно после встречи с этой красавицей у него сформировалось мнение обо всех русских женщинах как об избалованных, беспомощных существах, которые всё время ищут сильную спину, за которую можно спрятаться, или стену, на которую можно опереться. Потерял к ним уважение и стал думать, что это совершенно несамостоятельные, никчемные бездельницы, которые лишь озабочены своей внешностью и нарядами, но настояшим вызовам судьбы не способны противостоять. И поэтому он был так приятно удивлён и поражён, встретив сегодня Татьяну. Она совершенно перевернула его мнение о русских женщинах. Он раз за разом повторял, что она не просто красивая женщина, а всё побеждающая, восставшая из пепла птица Феникс, или же русская Жар-птица!

Много комплиментов услышала в этот вечер Татьяна, но ближе к двенадцати они обнялись, распрощались, пожелали друг другу доброй ночи и расстались. Как она думала, навсегда.

Глава 3

Все последующие события не укладывались в её памяти в определенную временную схему, всплывали то одни наиболее яркие воспоминания, то другие.

Через месяц, в день своего рождения обнаружила Таня к своему удивлению в почтовом ящике на работе большой красочный пакет. Она его развернула и была радостно удивлена, когда обнаружила там красивую коробку с французскими духами и диск с нашумевшим тогда фильмом Александра Сокурова «Русский ковчег» или «Russian ark», как назывался этот фильм в интернациональном кинопрокате. Там же лежала и маленькая поздравительная открытка от Роланда.

Теперь Роланд ей часто писал по электронной почте, посылал научные статьи по страховой медицине и как-то по её просьбе приехал к ним на работу с докладом о влиянии психических заболеваний на трудоспособность пациентов. Это был его любимый конёк, хотя надо отметить, что он в своих письменных заключениях в государственные страховые органы был конформистом, Таня же была значительно более смелой и радикальной. После этого доклада он зашел к Тане домой, посидел, они поговорили о том о сем, попили чаю.

Еще через какое-то время он предложил сходить вместе в ботанический сад «Бергианска» в Стокгольме. Она согласилась, и они провели вместе совершенно замечательный день. Был март, на улицах ещё не растаял снег, погода стояла промозглая и сырая, а они с головой погрузились в роскошный мир лета, мир зелени и цветения. Позднее он пригласил её на концерт классической музыки. Этот концерт заканчивался довольно поздно, поезда уже не ходили, и попасть домой у Тани не было никакой возможности. Так что переночевать ей впервые пришлось у Роланда.

Позднее последовало новое приглашение поехать вместе на выходные в Норвегию, в Осло. Там собирались его друзья по научной работе в молодые годы. Почти все они стали доцентами или профессорами, и это был традиционный вечер их встречи. Они побывали всей большой компанией в доме-музее Тура Хейердала, в музее полярного исследователя Нансена, а вечером ещё успели на концерт послушать Грига. Таня была удивлена тому, что эта маленькая северная страна дала миру довольно много громких имен – путешественников, композиторов, художников. Все приглашения Роланда были интересны и увлекательны, и Тане было трудно от них отказаться. Она пока не задумывалась о том, к чему их частые встречи могли привести.

В конце концов пригласил профессор её и в свою лесную берлогу, в тот дом, в котором когда-то изнывала от тоски его русская жена красавица Ирина. Этот дом был для Роланда его святая святых, он был хранителем их семейной истории. В этом доме в глубине леса почти сорок лет, как Робинзон Крузо, жил в одиночестве его отец. Этот дом был, возможно, главным детищем его отца, ведь он смог превратить маленькую хижину в довольно приличное жильё, здесь было хранилище его книг и пластинок с любимыми музыкальными произведениями. Это было любимое жилище отца, и так же относился к нему его сын. И он свое будущее связывал неразрывно с этим домом в лесу. Там он мечтал жить на пенсии, там же состариться и умереть. Поэтому пригласить туда Татьяну было для него важным шагом, он с трудом раскрывался перед людьми, и это было знаком его истинного доверия и симпатии. Ну, а для Татьяны это было новым увлекательным приключением, приехать в этот дом, обновленный и перестроенный, и сравнить с тем старым, который она когда-то посещала с мужем Свеном десять лет тому назад.

Ее отношение к Роланду было двойственным и неоднозначным. Известное изречение «в здоровом теле – здоровый дух» определенно не относилось к этому мужчине. О нем можно было сказать противоположное «в немощном теле – могучий дух». Внешний облик Роланда казался Тане, как и его бывшей жене Ирине, неприятным и даже отталкивающим. Его бледное рыхлое тело, неуклюжая шаркающая походка, дребезжащий голос, дурные манеры – все это ей крайне не нравилось, вызывало внутренний протест. Окидывая его поверхностным взглядом, хотелось ей от него бежать и чем дальше, тем лучше.

Но после нескольких минут разговора с Роландом она подпадала под влияние и очарование его внутренней красоты – могучего интеллекта, силы воли, высоких амбиций, моральных принципов. И тогда казался он ей редким человеком, бриллиантом, затерявшимся в кучке обыкновенных камней, обыкновенных мужчин, которые встречались на ее жизненном пути до той поры. К ее удивлению, рассказывая о своей прошлой жизни, Роланд вспоминал своих прежних женщин и они все, как наперечет, были замечательными красавицами и умницами. Как он говорил, у всех его женщин был шарм и стиль! Не было у них, возможно той интелектуальной силы, как у профессора, но были они без сомнения по своему интересны и практичны.

Не ясно, что они ожидали от Роланда, возможно делали ставку на его будущую блестящую карьеру, или же рассчитывали на его высокие заработки и все возрастающее богатство. Но Тане его материальное благосостояние было совершенно неважно, у нее было вполне стабильное экономическое положение. Она всего достигла сама, и не ожидала от Роланда помощи. Но его интеллект, те горизонты и глубины, которые он открывал в общении с ней, это было ново и необычно, такого человека она еще никогда не встречала. Впечатлял ее и тот напор, с которым он жил, несмотря на свою казалось бы физическую немощь. Ведь и она сама была такой же, жадной до жизни и впечатлений. Она увидела в этом мужчине то, что за годы совместной жизни не смогла рассмотреть в нем жена Ирина.

Глава 4

Похоже, что Роланд всерьез увлекся Татьяной и уже не скрывал этого. Какие прекрасные письма писал он ей в эти первые месяцы своей влюбленности, когда они встречались довольно редко. Эти письма она читала и перечитывала по многу раз. С ней происходило какое-то душевное преображение, нечто подобное тому, что происходило когда-то с Роксанной, читающей послания Сирано де Бержерака. Роланд был душевно силен и неутомим и это отражалось в его письмах, которые были всегда полны глубоких мыслей и чувств, чаяний, надежд…

Свои письма к ней он подписывал тремя буквами: ТПС, что означало «твоя плохая собака». Этим он хотел показать свое смирение перед ней, свою готовность служить ей верно и преданно, по-собачьи, всю жизнь. Она же свои письма подписывала тремя буквами: ТАЦ, что означало «твой аленький цветочек». Тем самым хотелось ей сказать, что она, как в известной сказке Аксакова, была тот цветочек, который расцвел в его душевном саду и осветил жизнь одинокого безобразного чудища. Конечно, она шутила, но была в ее словах и доля правды.

«Ты меня очаровала, преобразила, мой разум и жизненный опыт говорят, что мы удивительно подходим друг другу. Ты – такая умная, интеллигентная, высокообразованная, привлекательная женщина, я с радостью вглядываюсь в твое лицо и любуюсь твоей стройной фигурой, мне с тобой хорошо ночью и днем, я наслаждаюсь общением с тобой!». Ну разве может хоть одна женщина устоять перед такими признаниями?!

Влюбленный мужчина пристально вглядывался в жизнь Тани, старался вникнуть в ее семейную ситуацию, составлял обо всем собственное мнение и суждение. Он чувствовал к ней глубочайшее уважение, зная историю ее жизни, которая, как он писал, была не только «драматической, но и травматической» (он имел в виду ожоги, которые она получила и с последствиями которых жила). И главное, что его поражало, это то, что она смогла вынести все трудности, подняться, пройти сложный путь и достичь так многого в чужой стране. «Только русская Жар-птица может встряхнуться, поклевать молодильных яблок и снова взлететь, и достичь недостижимого!» – писал он.

Профессор понимал, что ей бывает нелегко, и нередко она чувствует себя одинокой и несчастливой: «Это, Таня, совсем неудивительно. Твои корни в России, твои лучшие друзья остались в Санкт-Петербурге, а твои дети подросли и все больше от тебя отдаляются. Конечно, у них и сейчас много проблем, но с такой нежной и любящей мамой, как ты, все у них без сомнения будет хорошо!». И он подгонял вперед время, надеясь, что уже скоро ее дети станут самостоятельными, вылетят из гнезда и тогда появится у Татьяны много свободного времени, которое она сможет посвятить только ему, их взаимоотношениям, которые, как он писал: «…Становятся все прекраснее. И каким замечательным представляется мне наше совместное будущее!»

Роланд погрузился мысленно в ее жизнь, думал о ее здоровье, он был всецело и безраздельно на ее стороне. Таню уже несколько лет беспокоили периодические боли в сердце, ей часто не хватало воздуха и она могла внезапно и неожиданно потерять сознание. Профессора это страшно пугало. Тревожило это по-настоящему только его, все окружающие и даже ее дети не обращали на это особого внимания. Они конечно переживали, когда с ней что-то случалось, например узнавали, что мама потеряла сознание по дороге с работы, но они быстро все забывали и опять погружались в собственный мир. Дома ей никто не помогал, и она не только зарабатывала для всей семьи на хлеб насущный, но и воз домашних забот тащила в одиночку. А Роланд боялся ее потерять, он мечтал, чтобы они жили вместе долго и счастливо. И поэтому он настаивал, чтобы она срочно прошла обследование и отвез ее в Стокгольм на прием к лучшему специалисту-кардиологу. «Ты не можешь продолжать ухаживать за своими детьми, заботиться об их душевном спокойствии, обустраивать их быт, таскать тяжеленные сумки с продуктами. Ты – слишком добрая мама с какой-то неизлечимой манией самопожертвования…» – возмущался влюбленный швед.

«Я хочу, чтобы ты наконец стала счастлива – писал он. – И надеюсь, что не будет больше свиноподобных мужчин в твоей жизни. Те мужчины, за которыми ты была замужем, определенно были из числа самых худших экземпляров из всех возможных. Но ты жила с ними и служила им верно и преданно слишком долго. Довольно, один единственный путь избавиться от плохих, нечестных и глупых людей – это исключить их из своей жизненной сферы, раз и навсегда. Никогда не сравнивай меня с ними, это для меня оскорбительно, возможно и я тоже „свинья“, но уж тогда совершенно особого рода, уникальная „свинья“!». У него было чувство юмора.

И Таня была ему безмерно благодарна за заботу и за любовь. Она не ждала от него никакой помощи, но так было хорошо на душе, что есть человек, который о ней думает и заботится. Впервые, за многие годы! Ей вспомнилось, как ее русский муж часто говорил, после того как она родила дочек-близнецов: «Ты, тунеядка, не надейся, что я тебя содержать буду, выходи немедленно на работу. Меня твои проблемы по уходу за детьми не касаются. Решай их, как знаешь, а на меня не рассчитывай!». И она отдала своих доченек в круглосуточные ясли, когда им было всего шесть месяцев и вышла на работу.

А Роланд мечтал: «Давай забудем все плохое, все что нам пришлось пережить и будем мечтать о будущем – о путешествиях, о Париже и Лондоне, о фантастических обедах, которые мы отведаем, о том каким красивым будет наш дом, когда мы его окончательно отремонтируем, о добрых верных друзьях, о хороших книгах. Дай нам говорить о прекрасной музыке и слушать твою игру на фортепияно». И действительно, благодаря ему и она и ее дети снова стали музицировать, они теперь выстраивались в очереди у рояля. «Давай твердо решим, что будем счастливы, отгородимся от темноты, зажжем свет внутри нас и будем поддерживать его горение. Давай любить жизнь, пока она у нас есть!».

Он все чаще уговаривал, чтобы Таня переехала жить к нему, и полагал, что ее девятнадцатилетний сын Никита вполне может начать жить самостоятельно. Профессор предлагал ей продать свой дом и начать все сначала вместе с ним. Он писал раз за разом, что у нее была труднейшая жизнь, но теперь для нее настанут новые прекрасные времена. Правда, к его удивлению, Таня была уверена, что жизнь у нее была очень даже хорошая – наполненная до краев содержанием, смыслом и многими интересными событиями. И она в принципе не желала себе иной жизни, не стремилась свою жизнь радикально изменить. Но Роланд настаивал и раз за разом ставил один и тот же кардинальный вопрос: «Как мы будем жить, ты и я, те последние двадцать-двадцать пять лет, которые возможно нам еще отпущены. Мы, ни ты, ни я, не сможем создать уже что-то новое, поэтому давай использовать те ресурсы, которые у нас есть. Будем использовать их самым мудрым образом и постараемся наполнить волшебным содержанием оставшиеся годы!». Иногда он вдруг останавливался: «Прости, я понимаю, что слишком решительно и возможно беспардонно вторгаюсь в твою жизнь и планирую за тебя будущее! Но я убежден, что нам надо жить вместе!»

Татьяна не поддавалась и стояла на своем: «Не вынуждай меня, не дави на меня, не разбивай мою маленькую семью, не заставляй меня переезжать и продавать мой дом, который я так люблю. Я боюсь, что все закончится, как обычно, ты – как типичный мужчина станешь доминировать и я окажусь в подчиненном, зависимом положении. И все закончится или психическим или физическим террором. Ты прав, мне нелегко одной, на мне лежит вся ответственность и за семью, и за дом, и за работу. Потому и устаю и сердце иногда побаливает. Правда и то, что иногда бывает мне грустно и хотелось бы иметь рядом милого друга „и в беде, и в радости, и в горе“, но довериться мужчине мне уже трудно, слишком много было надежд и разочарований. И самое главное, что я в моем одиночестве твердо знаю, что никогда больше не буду униженной и оскорбленной!».

На что Роланд ей коротко и решительно ответил: «Дорогая Таня! Я прочел твое письмо и считаю, что это самое прекрасное письмо, которое я когда-либо получал, оно написано мужественной и сильной женщиной. Я всегда говорил, что ты – фантастическая женщина и друг! Когда мы увидимся, я подарю тебе букетик твоих любимых ландышей!». Он не собирался отступать и продолжал бороться за ее сердце!

Глава 5

Иногда Таня задавала себе вопрос, был ли профессор также скор на решения и настойчив, когда он ухаживал за своей бывшей женой Ириной. И всегда приходила к выводу, что у них были совсем иные отношения. Роланд без сомнения при встрече был сражен яркой внешностью этой молодой женщины, но чем больше он узнавал Ирину, тем больше он сомневался в правильности своего выбора. А после ее переезда в Швецию, когда начали они жить вместе, он уже понимал, что ошибся, и не спешил связать себя узами брака. Ирина часто плакала и упрекала его, ведь он с самого начала, в состоянии очарованности ее яркой красотой обещал, что у них будет семья. Мужчина все тянул, а Ирина умоляла: «Ну, прошу тебя, Роланд, женись на мне!». И вроде было уже и некрасиво, и непорядочно, и нечестно не выполнить свое обещание. Но и то, что он, любящий детей, категорически отказывался заводить их со своей молодой женой, о многом говорило. Красота Ирины уже не воодушевляла его, оставалась только жалость, и уважение к этой беспомощной капризной женщине через несколько месяцев бесследно испарилось.

Летом Татьяна с сыном Никитой и его приятелями приехали к Роланду в его лесное владение. Профессор вынашивал планы превратить это старое жилище во дворец, и в течение всего года бригада рабочих, нанятая им, трудилась на этом объекте. Чтобы заманить Таню в свой дом, решил Роланд предложить ее сыну работу в усадьбе на летний период, первую оплачиваемую работу в его жизни. Ну, а за сыном и дружки его сюда потянулись, ведь деньги этим юнцам были нужны позарез – на компьютерные игры, на одежду, на вечеринки…

Профессор, как всегда, все продумал и четко распланировал: парнишки должны были работать с восьми до семнадцати часов с перерывом на обед. Платил он за проработанные часы. Юношам, которые в принципе не знали, что такое физический труд и привыкли сидеть целые дни у компьютера, пришлось рыть канавы, расчищать территорию, убирать строительный мусор. Он был весьма строг с этими сорванцами, запретил им пользоваться компьютером, строго следил, чтобы обед не занимал больше часа. Жить они должны были в отдельном недостроенном домике и готовили еду себе сами. Он предварительно подписал с ними договор, в котором стояло в числе прочего, что при обнаружении у них спиртного, он немедленно контракт прерывает без оплаты отработанных часов. Сухой закон, все четко организовано, они работали, как пчелки, с утра до вечера, и боялись своего хозяина, как огня. Лишь после семнадцати часов – свободное время, когда можно было отдохнуть, почитать, навестить маму, живущую в соседнем доме.

Таня жила в большом «господском» доме, наводила порядок после ремонта, там был полный хаос и развал. К ним присоединилась и ее дочь Вера, которая приехала из Стокгольма, и они вместе трудились в большом доме, работы там на всех хватало. Роланд часто уезжал, он на неделе работал в больнице на севере Швеции, но в выходные возвращался, чтобы отдохнуть в окружении этой большой веселой русской семьи.

В один их теплых августовских дней пригласил профессор Татьяну проехаться по окрестностям. Она не знала, куда они направляются, они долго ехали и оказались в конце пути на старом сельском кладбище. Мужчина взял Таню за руку и подвел к одной из могил: «Вот здесь лежит моя мама, я ее очень любил. Знаешь, о чем я мечтаю? Чтобы когда-нибудь мы лежали здесь рядом с ней, ты и я. Можешь ты мне это обещать?». Таня растерялась, не знала, что ответить, но понимала, что все сказанное было чрезвычайно серьезно. Он действительно хотел быть вместе с ней до последнего вздоха.

А еще через две недели он предложил ей обручиться. Точнее, не просто обручиться, то есть обменяться кольцами, но принести клятву верности. Как он объяснял, в Швеции могут соединиться мужчина и женщина двумя разными способами: старинным способом, то есть они клянутся в верности друг другу до гробовой доски и обмениваются кольцами в знак этото (trolovning) или же современным общепринятым способом – они женятся в мэрии или церкви с предварительным обручением или без него. Роланд любил старину, историю, был патриотом, человеком традиций и предпочел строить их совместную жизнь согласно этому первому варианту. Он ей втолковывал, что если обручение это лишь предварительная стадия перед женитьбой, то официальная клятва верности (trolovning) с обменом кольцами накладывает такие же серьезные обязательства на мужчину и женщину, как и церковное бракосочетание. Она старалась вникнуть в эти старинные шведские законы, но по-настоящему их не понимала, она была дитя советского времени.

Таня конечно была польщена, как и любая женщина, такому стремительному развитию событий и предложению руки и сердца. Это было чудесно, но положа руку на сердце была она не уверена, что действительно страстно любит «плохую собаку», как он себя называл. Она просто устала сражаться со всеми жизненными трудностями в полном одиночестве, ей было трудно, как бы она ни храбрилась. Таня пошла в соседний домик, вызвала сына Никиту в коридор и пересказала ему разговор с Роландом. Ей нужно было получить совет от него, самого близкого ей человека. Никита выслушал её внимательно и благословил на союз с Роландом: «Мама, сделай, как он говорит. Я рад за тебя! Он, без сомнения, серьёзный, сильный человек, и на него можно положиться. Тебе будет полегче!». Её дети профессора очень уважали, они его довольно близко смогли узнать за эти летние месяцы.

Она послушалась сына и дала своё согласие, а уже через неделю они поехали с Роландом в Стокгольм, где он заказал в ювелирном магазине два золотых кольца. На кольцах они решили написать свои заветные слова – ТПС и ТАЦ – и рядом попросили изобразить павлина с длинным хвостом. Это было символично, Жар-птица, сильная и прекрасная птица, символ всегда возрождающейся, вечной жизни. Роланд верил, что они вместе смогут всё преодолеть и построят счастливую совместную жизнь. В тот же день профессор заказал поездку в Лондон, там он планировал в торжественной обстановке принести клятву верности и обменяться кольцами.

Затем была их поездка в Лондон, там они с трудом, но нашли русский ресторан, заказали ужин при свечах и торжественно надели друг другу кольца. Опять Таня, уже который раз в своей жизни, была окольцована, и это её всегда успокаивало, давало чувство уверенности и стабильности. Но радости особой она не чувствовала, вообще не было в их отношениях с Роландом весёлой лёгкости, зато было чувство взаимной ответственности и защищённости. У профессора в этой поездке была ещё одна цель, он хотел купить мягкую мебель для своей лесной обители. Они съездили на мебельную фабрику и заказали два дивана и кресло, покрытые тисненой темно-зеленой кожей. Через несколько дней после их возвращения домой прибыла английская мебель. Роланд собственноручно прибил к креслу серебряную пластинку с надписью «Татьяна», это теперь было её кресло, её тронное место в красном углу гостиной в его доме.

Теперь их отношения были оформлены, но они продолжали жить в разных местах, хотя она к нему ездила каждую пятницу и возвращалась в воскресение вечером, жила на два дома. В пятницу вечером она готовила своему суженому праздничный ужин, они ели при свечах, в субботу ездили на концерты или выставки, а воскресенье проводили дома в разговорах и прогулках. Роланд во время прогулки тяжко опирался на её плечо, он передвигался с некоторыми трудностями, ему сложно было поддерживать баланс, он боялся упасть. Возвращались в дом, и она ему играла, чаще всего пьесы русских и советских композиторов.

Временами на неё стала накатывать тоска, смотрела она на своего шведского возлюбленного и думала, что, без сомнения, он был человеком серьёзным, сложным, глубоким, но жить с ним было нерадостно. Не было в их отношениях чувства лёгкости, весёлости, неожиданности, праздника. Она заглядывала в его всегда печальные глаза, и ей становилось грустно. Он её душевно пригибал к земле. Было уважение, была даже дружба, но страсти – этой важной составляющей любви – не было между ними совершенно. И она вспоминала слова из старинного индийского трактата «Ветви персика»: «Влечение души порождает дружбу, влечение ума порождает уважение, влечение тела порождает желание и соединение трех влечений порождает любовь». Не было не только страсти, но и необходимой лёгкости в их жизни, а ведь она была по натуре игруньей, заводилой, выдумщицей. И иногда ей становилось отчаянно душно, как будто не хватало кислорода в этом устойчивом благополучном союзе.

Глава 6

Роланд видел, что Таня осунулась, погрустнела. Он переживал: «Я всё думаю, надолго ли тебя хватит, чтобы ездить ко мне из недели в неделю. Как долго это может продолжаться?» Но Таня принесла клятву верности и старалась своему мужчине преданно служить, она приезжала, стараясь разделить его жизнь. Но ей было совсем невесело в этом лесу, в этом тёмном доме, рядом с мрачным возлюбленным. Она пыталась его растормошить, взбодрить: «Что с тобой? Почему ты такой подавленный? В чём причина? Чем я могу тебе помочь?». Он хотел искренне измениться и стать другим человеком, таким же как она, весёлым и беспечным, как ребёнок, но ему это не удавалось. Он улыбался, смеялся, но глаза оставались всегда печальными, и это производило странное впечатление. Что-то с ним было не так, она это видела всё яснее, но не могла ничего понять и изменить. Ей казалось, что он был, как ходячий манекен, словно душу из него давно вынули.

Профессор Роланд Андерсон тоже понимал, что не всё с ним в порядке, ведь он был психиатром. Он решил начать принимать антидепрессивные препараты, чтобы как-то приподнять своё подавленное настроение. Это в Швеции дело обычное, здесь половина населения лечится такими лекарствами. Это всегда удивляло Таню. Живут шведы вроде бы нормально, не голодают, особо не нуждаются, но психически чувствуют себя в подавляющем большинстве скверно. Не могут они радоваться жизни, все впадают в меланхолию. Татьяна приезжала к Роланду с лёгким сердцем, а уезжала от него с окаменевшим, с непонятной грустью, которая была её натуре совершенно не свойственна. Ведь она – русская женщина, жизнерадостная и беспечная, неизлечимая оптимистка, и в тоску её вогнать было трудно, почти невозможно. Но мрачному шведу это невольно всё чаще стало удаваться.

Таня продолжала к нему ездить, но это уже превратилось в тяжёлую обязанность. Она стала чаще уезжать в Россию, пытаясь хоть как-то разнообразить свою жизнь, и никогда не приглашала с собой грустного возлюбленного, ей хотелось от него отдохнуть. Он обижался и страшно её ревновал. Но причин этому не было, Таня не могла себе позволить нарушить взятый на себя обет верности. Она продолжала эту безрадостную жизнь, ведь добровольно на неё согласилась. А потом стала под разными предлогами всё реже ездить к Роланду, избегая совместного печального времяпровождения. Тогда он стал приезжать к ней сам. Её суженый появлялся всегда неожиданно и без предупреждения, ведь официально они были самыми близкими людьми, взаимно окольцованными и связанными клятвой верности.

Профессор подсознательно чувствовал, что гроза надвигается, понимал, что скоро грянет буря, приближается какой-то решительный поворот в их отношениях. И поэтому он внезапно решил пожертвовать своим домом, своими мечтами и планами и переехать к ней, в её маленький городок, чтобы больше не расставаться. Но Таня этого теперь уже не хотела. Даже звуки его тяжёлой, шаркающей походки при приближении к её жилищу стали вгонять её в тоску. Она его встречала, неизменно улыбалась, а внутренне вся сжималась, и радость в душе умирала.

Что же произошло, почему они, два порядочных, интеллигентных человека, несмотря на огромное желание с обеих сторон, не сумели построить за эти три года по-настоящему крепкого союза, не смогли врасти друг в друга, а наоборот, в последние месяцы всё больше отдалялись. Во всяком случае, Таня уходила от Роланда. Она чувствовала себя недостойной предательницей, но ничего не могла с собой поделать. Она не хотела его больше видеть, она устала от этих безрадостных отношений. Она хотела гореть, петь, смеяться, надеяться, разочаровываться, страдать, плакать, а её теперешняя жизнь была каким-то тихим тлением. Ведь она была Жар-птица, а шведский профессор ей представлялся ходячим призраком. Ей иногда казалось, что он уже давно душевно умер, но ходит среди живых людей и притворяется таким же, как все они, то есть живым. Придумывает различные занятия, путешествия, встречи, но по-настоящему давно уже не живёт. Ей было его жаль, она чувствовала, что душа его была пуста, выжжена. Иногда ей снился вампир, который питался кровью живых людей, он выпивал её кровь и её радость.

Она должна была уйти, бежать, вырваться из этой мрачной, липкой трясины. И тогда она окончательно решилась и написала Роланду письмо. Она предлогала расстаться, хотя бы на время, на три месяца. А потом они смогут снова встретиться и обдумать, что делать дальше. Пожить какое-то время на расстоянии, всё взвесить. Профессор ответил немедленно, он был потрясён, был в шоке, не понимал, как она могла решиться на это, ведь это значило нарушить их обоюдную клятву.

И тогда она попыталась ему всё объяснить: «Прости, но так больше не может продолжаться, я чувствую себя всё хуже, мне плохо, когда мы вместе, я стала погружаться в какой-то печальный, мрачный мир, я часто плачу и перестала радоваться жизни. Я не хочу и не могу так больше жить. Ты очень хороший человек, ты много для меня сделал. Мы можем быть друзьями, но я больше никогда не буду твоей женщиной. Мы должны существовать в разных мирах, каждый в своей отдельной жизни. Иначе я перестану быть собой, просто не выживу!»

На это профессор Роланд Андерсон ответил ей последним письмом: «Я никогда тебе не рассказывал о том, что мне пришлось пережить, о том страшном событии, которое опустошило мою душу. Много лет назад, когда я был молодым, самонадеянным доктором, в самом начале моей врачебной практики пришёл ко мне на приём маленький мальчик с мамой. Он залез на дерево и упал, и у него была сильно разбита рука. Я взялся очистить рану и решил её обезболить. Я ввёл очень большую дозу обезболивающего вещества, я был совершенно уверен, что это не опасно, и начал обрабатывать рану. И вдруг у мальчика начались судороги, он захрипел и у меня на глазах начал умирать. Я боролся за его жизнь – искусственное дыхание, массаж сердца, помчался с ним на скорой помощи в больницу, но поздно, он был мёртв. Знаешь, я с тех пор не живу, у меня чувство, что я не имею права на жизнь, ведь это я отнял жизнь у маленького светловолосого мальчика. Я не могу пройти мимо церкви, я всегда захожу внутрь, ставлю свечку за маленького Улуфа, и прошу Бога, чтобы он взял мою жизнь и вернул Улуфа на землю. Единственными светлыми моментами в моей жизни в последние годы были встречи с тобой. Я тебя очень люблю. И то, что мы перестанем встречаться значит, что этот единственный свет померкнет, и я окажусь во тьме. У меня больше нет сил ни на какие проекты, я не буду ничего больше делать в моём доме, всё это глупости, радости в моей жизни больше нет. И я больше никогда не буду счастлив. Мне жаль, что я моей тёмной подавленностью отравил твою жизнь. Но ты должна знать, что ты – единственная женщина в моей жизни, которая согрела меня душевно и дала мне возможность почувствовать себя любимым. С теплом и любовью на всю оставшуюся жизнь (как и после неё)! Роланд.».

Это письмо она сохранила и иногда перечитывает. Таня не оставила своего шведского профессора совсем, она поддерживает с ним связь, иногда звонит, всегда готова прийти на помощь, если нужно. Но прежних отношений у них нет, и никогда не будет… Изредка звонит она и Ирине, узнаёт последние новости, у неё, как ни странно, появилось чувство ответственности и за эту несчастную женщину. А сама она продолжает свой путь, всегда молодая душой, неувядающая Жар-птица!!! У нее ещё много прекрасных планов, встреч и надежд впереди!

Гори-гори моя звезда

Пролог

Авторство прекрасного романса «Гори, гори моя звезда…» приписывается некоторыми специалистами генералу Колчаку, который был не только знаменитым мореплавателем, но и чрезвычайно романтической натурой. К моему удивлению, совсем недавно узнала я, что пронзительные слова этого романса посвящены не любимой женщине, а России, которая погибала на глазах мужественного человека и патриота в трагические революционные годы. И написана был этот романс с болью в сердце и со слезами на глазах. Я получила много критических замечаний в ответ на написанный мной цикл очерков, помещенных ниже. Многие упрекают меня за излишнюю резкость моих высказываний и суждений о современной российской жизни и о её истории. Но в своё оправдание должна я сказать, что и они написаны с огромной любовью к России, с болью за её судьбу, с надеждой на возрождение великой державы.

Я – революция Я пророчить не берусь, Но точно знаю, что вернусь, Пусть даже через сто веков В страну не дураков, а гениев И. Тальков, «Я вернусь»

1 Невеселые мысли

Русский человек любит потрясения. Без них ему и «жисть не в жисть». Слышали, как распевает вроде бы украинка, но душой самая что ни на есть русская, Верка Сердючка: «Я – революция, ты – революция, мы – революция…» Рассмотрела-таки весёлая Верка основополагающую черту украинского (то бишь русского) характера и предсказала тем самым кровавые события на братской Украине и склонность к схожему развороту событий в России.

Эти черты русского характера описал в стихотворении «Парус» ещё великий М. Ю. Лермонтов: «А он, мятежный просит бури, как будто в бурях есть покой!». Позднее вышедший из гущи русского народа, М. Горький воспевал сладость потрясений и революций в знаменитом стихотворении «Песня о Буревестнике»: «Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и тучи слышат радость в смелом крике птицы. В этом крике – жажда бури!»[1].

Тот же автор в рассказе «Песня о Соколе» противопоставляет прекрасную, но короткую жизнь смелого Сокола, который воспарял в облака и сражался там, существованию унылого отвратительного Ужа, который всю свою долгую жизнь копается в болоте: «Да, умираю! – ответил Сокол, вздохнув глубоко. – Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!.. Я видел небо… Ты не увидишь его так близко!..» На что Уж отвечает: «Эх ты, бедняга! Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя, они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной. Там только пусто. Там много света, но нет там пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы!..»[2]

Горький написал произведение «Песня о Соколе» в 1895 году, за двадцать лет до Октябрьской революции. Писатель всячески призывал наступление бурных революционных событий, будоражил людей, клеймил их за то, что некоторые из них предпочитали бурям нормальную, спокойную человеческую жизнь. Он призывал их перечеркнуть настоящее, всё разрушить и начать строить «новый мир». Так кто же был прав, Сокол или Уж, если посмотреть в свете последующих исторических событий?

Горький был далеко не один, много было в то время проповедников и крикунов на земле русской. И их призывы нашли отклик в душе русского человека, и многие отозвались на эти лозунги и стали крушить старую налаженную жизнь: свергли царя, экспроприировали частную собственность, постреляли пол-России и на руинах стали строить «новый мир». И тем самым отбросили русское общество на сотню лет назад – из процветающей великой державы превратилась Россия в нищую разрушенную страну, в которой практически не осталось её цвета – творческой интеллигенции: писателей, музыкантов, художников. И самое главное, что не осталось верных, честных людей, преданных долгу, царю и Отечеству. И не только в рядах русского офицерства, но и среди крестьян и рабочих.

В ходе революции 1917 года взгляды Горького радикально изменились: «Революция, накликанная Буревестником-Горьким, оказалась совсем не такой, какой она ему виделась в молодых красивых пророчествах»[3]. Поддерживавший большевиков задолго до революции, Горький был поражён той пучиной насилия, в которую ввергли страну его «Буревестники» и «Соколы», и резко выступил против них. По горячим следам событий он написал цикл публицистических статей, написанных по горячим следам событий, которые печатались в газете «Новая жизнь» и составили книгу антибольшевистской, антиленинской публицистики «Несвоевременные мысли»[4]. То есть прозрел автор «Песни о Соколе», что правда была всё-таки на стороне Ужа, но поздно… Лишь тогда, когда уже развернулась по всей России кровавая соколиная охота…

Поистине велика сила литературы и искусства. Горький, который активно призывал к революции и воспевал мятеж в «Песне о Соколе», в том же произведении вынужден был для противопоставления описать и иную «ужиную» точку зрения. И тем самым показал иной путь, путь последовательного развития, по которому и следует идти. Таким образом, истину, которую не видел тогда сам писатель, высветило созданное им произведение.

Идеологи потрясений надеялись разжечь огонь мировой революции, но почему-то их идеи не получили реальной поддержки в странах Европы. Не нашлось там достаточного количества Соколов, а почти все предпочли остаться Ужами, то есть не героически бороться, а спокойно прожить данную им Богом жизнь – рожать детей, растить хлеб, строить заводы и фабрики. Не поддались они на призывы бунтарей и крикунов о счастье мировой революции. Они выбрали жизнь без потрясений и войн. И в результате этого Запад избежал кровавых событий, а спокойно жил, строил, созидал и далеко обошёл Россию по уровню развития и благосостояния.

Но уроки Великой русской революции, похоже, ничему русского человека не научили. И он всё также стремится в облака, и земная «ужиная» жизнь ему в длительной перспективе противна. Ему потрясения, бури нужны, а иначе жить ему скучно! Ну что это за жизнь – построй дом, вырасти сына, посади дерево, да еще работай изо дня в день. Что за однообразие! И русские люди раз за разом следуют призывам разного рода бунтарей, забывая заветы мудрого Ужа: «Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье – землей живу я»[5].

Во все времена находились крикуны и всезнайки, которые стремились людей взбудоражить и направить их жизнь по разрушительному сатанинскому пути. И русский человек в этой ситуации оказывался в силу определённых черт своего характера меньше людей других наций защищён. Так и в девяностые годы пришли новые бунтари и крикуны – Горбачёв, а потом Ельцин, и русский народ опять поддался на новые лозунги: «Перестройка, демократия, гласность». Многие были рады тому, что наступила долгожданная «буря». А то слишком скучной и однообразной, «застойной» стала жизнь. А по призыву крикунов совершили они новую революцию, под названием перестройка, то есть опять перевернули всё шиворот навыворот, теперь уже социализм поменяли на капитализм. И опять голод, кровь, танки в Москве, хаос, по своему парламенту прямой наводкой бьют, бандитизм и стрельба в подворотнях.

Большинству населения это, по большому счету, было совершенно не нужно, нажились на всех этих событиях лишь единицы, мошенники, которые стали называться «новыми русскими» или олигархами. Но ведь все эти события, как ни прискорбно это признавать, произошли при прямой поддержке и с одобрения большинства русских людей. И вначале всё происходящее казалось весёлой забавой, ну почему бы теперь этих новых экспроприаторов под названием «коммунисты» не потрясти, не устроить новую революцию!!! Конец скучному «застою», пришли новые времена на радость русского человека. Только обернулось всё это годами горьких слёз и потерь. И опять страна откатилась в своём развитии на десятилетия назад. И много людей в эти лихие девяностые погибло, а ещё больше не родилось. Ведь не до того русским женщинам в эти годы было, все мысли – как бы самим выжить.

Но вот в 2000 году это «веселье», к облегчению простых русских людей, наконец, закончилось, благодаря тому, что к управлению страной пришёл новый президент, умный и энергичный Владимир Владимирович Путин, который остановил сползание страны в пропасть и сумел Россию от полного краха и гибели спасти. И начала наша страна потихоньку восставливаться, подниматься из руин. Но не все этим довольны, некоторые, как раз те самые «новые русские» и олигархи, при этом свои неправедные доходы потеряли. И смириться с этим они не желают и потому спешно наняли группу предателей, которые по их приказу шум поднимают и снова простых людей будоражить начинают. И русские люди, поразительно, но и на эти новые призывы к недовольству, митингам и шествиям отзываются. Уж такой у них характер. Ведь опять скучно стало! Вот уже пятнадцать лет живём, и всё не трясет, от тоски сдохнуть можно. Всё однообразная работа изо дня в день, а какая в этом радость? Нет, нам бури подавай, и чтобы всё вокруг ломалось и крушилось!

И поэтому многие русские люди опять к современным бунтарям-либералам прислушиваются, а к нашему президенту, который прилагает неимоверные усилия, чтобы навести в стране порядок, не всегда одобрительно относятся. Уж какой-то он очень из себя правильный. Стройный, подтянутый, сдержанный, спортом занимается, трудится день и ночь, ну какой-то прямо не русский, а немец! То ли дело Ельцин, вот тот был свой парень – и выпить, и поорать любил, правда, много он ошибок понаделал и страну почти уже совсем профукал, но ведь своему человеку это и простить можно. Главное, что был он свой в доску и пил как настоящий русский мужик, даже посещая иностранные державы, иногда из самолета с трудом вываливался. Но иностранцы его всё равно очень хвалили, ведь он эту непокорную Россию, к их вящему удовольствию, весьма успешно разваливал. Но, конечно, за спиной втихую издевались над ним, а заодно и над его «страной дураков».

Старая истина гласит, что критиковать и разрушать проще, чем создавать и строить. Не в характере наших людей спокойно жить и трудиться, любить и лелеять свою семью, строить будущее и беречь свою страну. Беречь и украшать её для ныне живущих и для грядущих поколений. Значительно проще искать виноватых, бунтовать, быть всем недовольным. А почему бы не попытаться пожертвовать своими мелочными интересами ради интересов страны? Или уже мало осталось в России истинных патриотов, верных, честных людей, преданных долгу и любящих свое Отечество? Всех в революциях, войнах, да перестройках извели? Нет, не может того быть, без сомнения, есть такие люди, и их становится всё больше, но так бы хотелось, чтобы их голоса были слышнее.

Помните, что говорил мудрый Уж: «Зачем же гордость? Зачем укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний и скрыть за ними свою негодность для дела жизни? Смешные птицы!.. Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье – землёй живу я!»

2 Встречи

Пришли ко мне все эти невесёлые, горькие мысли в ходе моей последней поездки по России. Как всегда, было много встреч, много разговоров, русские люди весьма общительны и легко идут на контакты. И среди моих собеседников нашлось немало критиков существующего порядка вещей, правительства и нашего президента. Мои собеседники не принадлежали к классу интеллигенции, а были простыми русскими людьми. Но меня удивило их недовольство всем и вся, их подчас грубые, необдуманные высказывания и суждения. Тревожно стало у меня на душе, неужели же опять русских людей на волнения потянуло, и не могут они долго жить без бурь и потрясений?

По дороге из аэропорта Шереметьево разговорились с таксистом, который представился нам Борисом. Толстенький мужичок, лет так сорока пяти, не производит впечатления интеллектуала, но на всё имеет своё особое мнение, и переубедить его практически невозможно. Узнав, что мы прилетели из-за границы, он нам тут же по-свойски заявил: «Вот у вас там, за бугром, всё отлично, а у нас в России – хуже некуда».

Посудите сами, на прошлой неделе вёз он женщину, и та ему о своих злоключениях рассказала. Жила она в России и придумала вакцину от рака, но у нас никто, конечно, ходу её гениальному изобретению не дал. А вот за рубежом сразу её открытие оценили, и теперь не будет у них в Европе рака. Когда я высказала сомнение, говоря о том, что природа рака очень сложна, и привиться от всех его разновидностей пока невозможно, Борис мне не поверил и остался при своём мнении. Его основной тезис, что Россия – дерьмовая страна, и у нас всё хуже, чем у других.

Приводит и ещё один пример этому: у него в семье проблема с сыном, который совсем от рук отбился. Родителей в школу вызывают, просят принять меры. А зачем? Пусть школа сама и разбирается, и меры принимает, пусть хоть в колонию его отпрыска сажают и там воспитывают. А ему, отцу, заниматься этим некогда. Вот видите, какие в России школы негодные, ничего не делают. И вообще не верит он в то, что детьми заниматься надо, из этих маменькиных сынков ничего путного никогда не получается. Вот он рос, как трава, и в институтах не учился, зато человеком настоящим стал, на такси работает и деньгу неплохую зашибает.

Оказались мы в небольшой пробке, простояли в ней минут пять. И тут же последовал безапелляционный комментарий Бориса: «Вот видите, какая у нас жизнь, и всё потому, что все у нас воруют и наши деньги народные пропивают, в первую очередь, наш мэр Собянин и, конечно же, Путин». Опять я удивилась, возразив, что за границей все СМИ пишут, что так же, как было трудно когда-то представить нашего бывшего президента Ельцина трезвым, совершенно невозможно представить нынешнего президента Путина пьяным! Но всё равно нашего водителя переубедить невозможно, ну не нравится ему Путин и всё тут, он какой-то не такой, не как все. И чего только все его хвалят?

Кончается всё тем, что уже я не могу, не в силах слушать его брань в отношении ВВП и, в свою очередь, безапелляционно заявляю, чтобы он нас высадил, мы поедем дальше на метро. Наш таксист, испугавшись потерять деньги за поездку, угрюмо замолчал, к нашему большому облегчению. Не дала я ему нашего президента хорошенько обматерить и тем свою душу облегчить! И тем самым показать свой выдающийся ум и превосходство. «Ай, Моська! Знать она сильна, что лает на Слона!» И что самое поразительное, происходит этот разговор не где-нибудь во Львове, а в Москве!

Через несколько дней летим в Сочи. Встречаем женщину средних лет, приехавшую из Мордовии отдохнуть на недельку. Разговорились, зовут её Лариса. Уже через пятнадцать минут после нашего знакомства она с нами делится своим горем – у неё умерла от рака сестра. Мы ей, конечно, глубоко сочувствуем, и готовы сделать для нее всё возможное: и выслушать, и утешить, и помочь во всём. Но, как оказалась, сестра её умерла уже четыре года назад, но с тех пор наша дама на все лады ругает отечественную медицину и, конечно же, президента Путина. Оказывается, это ВВП во всех её бедах виноват.

Поясняет Лариса свои обиды так: в терминальный период были у её сестры сильные боли, и что вы думаете?! Наши врачи-недоумки ей от болей всё морфин кололи. Наша же знакомая хотела, чтобы ей давали какое-нибудь другое, импортное лекарство, которое, без сомнения, значительно лучше! И когда я её, как врач, спросила, какое же болеутоляющее лекарство может быть лучше морфина для онкологического больного, она ответила, что где-то слышала, что в Германии есть лекарство под названием «Дистальгесик». Вот это лекарство и надо было бы купить для её сестры, но наши врачи-сволочи отказались. «Вот в какой стране мы живем. И во всём Путин виноват!» – добавила она.

Моему удивлению не было предела, ведь «Дистальгесик» (Distalgesik) – это довольно слабое болеутоляющее средство, которое может применяться, например, при болях в суставах или при радикулите, но оно совершенно неэффективно против сильных болей у онкологических больных. Оно им не может помочь, это как мёртвому припарка. Совершенно ясно, что именно поэтому и отказали нашей знакомой в закупке этого препарата. Но наша знакомая не слушает, подавай ей «Дистальгесик» и всё, вероятно, потому, что стоит на этом лекарстве магический штамп «сделано в Германии».

В конце нашего разговора наша собеседница, чувствуя себя не понятой, совсем разозлилась и начала грязно материться в адрес нашего президента. Тут уже наше терпение истощилось, и продолжать разговор с ней мы отказались. О чём с ней говорить? Типичная «русская снабженка»: «Вынь и подай мне то, сама не знаю что!» И власти, и в первую очередь ВВП виноваты во всём – в наших болезнях, и в неизлечимости некоторых их них, да какая разница – во всём! Не стоит и разбираться. И почему бы грубо не проехаться по известной личности и тем самым собственную персону приподнять. И опять поражаемся мы, ведь это не Киев, а город нашей блистательной Олимпиады – Сочи!

После Сочи возвращаемся обратно в Москву, а затем в небольшой поволжский городок, где живут мои родные. В Москве разговорилась с молодым человеком, который живёт весьма неплохо – квартира, машина, хорошая работа, хорошая зарплата, но через слово слышится всё тот же презрительный комментарий: «Ну, что тут может быть хорошего, ведь это же Россия!» «Да Россия – твоя Родина, – хочется ему сказать, – и если тебя что-то не устраивает, то потрудись, чтобы стала жизнь лучше. Ведь мать не выбирают, а о ней заботятся».

И в поволжском городке, куда мы приехали, слышится всё та же песня, народ на все лады ругает власти. И денег мало, и промышленность в городе вся развалилась! Уже забыли, как двадцать лет назад все толпой шли на избирательный участок и дружно голосовали за Ельцина, за капитализм, не задумываясь о последствиях, а просто из любви к протесту, к анархии, к переменам. И в результате многие государственные предприятия, естественно, прекратили своё существование, наступило царство частной собственности. Но теперь уже поздно, ничего не изменишь, необходимо жить в новых реалиях. Нужно радоваться тому, что закончился, наконец, перестроечный хаос и развал, восстанавливать страну, строить и созидать. Ведь всё равно жизнь теперь стала несравненно лучше, чем в лихие девяностые.

Но критиковать легче, чем трудиться изо дня в день и поддерживать вокруг себя порядок. Великолепная природа Поволжья, но леса захламлены, в дома страшно войти: на лестничных площадках вонь, облупившиеся стены, выщербленные лестницы. Хоть и жалуются все на недостаток денег, но в квартирах уже многие наводят порядок, делают дорогой, так называемый евроремонт. Но подьезды, лестничные площадки в полном упадке, на ремонт общих помещений никто тратиться не хочет, все надеются, что, как в советские времена, жилконтора или государство обо всём позаботятся. Хотя в европейских странах, если квартиры дома находятся в собственности жильцов, то создаётся кооператив, и ежемесячно каждый из жильцов вносит определённую сумму денег на капитальный ремонт дома, на мытьё лестниц, на уборку территории вокруг их общей собственности. А в нашем поволжском городке вокруг домов, как в Гарлеме, везде полуразвалившиеся сараи, гаражи понатыканы, дровяники. Похоже, что вроде бы и капитализм теперь в стране, и все собственниками стали, но по законам этого нового общества никто жить не хочет.

Ну, а люди в возрасте, как мой брат, с пошатнувшимся здоровьем, дружно ругают нашу отечественную медицину, которая им здоровье обеспечить не может. Я пытаюсь возразить, что здоровье человека зависит в первую очередь от него самого, от того, как его поддерживаешь изо дня в день, от образа жизни, но слышу в ответ дружный протест моих сограждан: «Как, ещё и образ жизни, оказывается, менять надо?»

Ведь живёт русский человек в провинции, не заботясь особо о своём здоровье и о завтрашнем дне. Выпивает практически каждый день, выкуривает по одной, а то и две пачки сигарет ежедневно, ест, что попало, и спортом не занимается. За своё здоровье ответственность на себя брать никто не хочет, и уж если заболел, то подай ему, доктор, такие таблетки, которые бы здоровье тут же вернули! Я посмотрела на медицинское заключение после выписки из больницы моего брата и была поражена тем, какое дорогое и всестороннее обследование ему провели. И ведь всё это бесплатно, при крайне низких государственных налогах на работающих, всего в тринадцать процентов. Непонятно, откуда деньги у государства берутся на такую дорогую медицину? Из воздуха? Или это все нефть-матушка нас кормит?

Я работаю врачом за границей уже не первый год и знаю, как на Западе в поликлиниках и больницах экономят на всём, на анализах, на рентгене, а уж тем более на более авансированных методах обследования. Как трудно мне бывает назначить МРТ, ведь это очень дорогое обследование. Как отчитывает нас, врачей, руководство, всячески стремясь уменьшить расходы, и мы вынуждены идти на это часто в ущерб здоровью пациентов. Ведь практически все медицинские учреждения здесь на хозрасчёте или же в частной собственности. Непонятно, как это у правительства в России на всё денег хватает, и на пенсионное обеспечение с пятидесяти пяти лет для женщин и с шестидесяти лет для мужчин, и на такую дорогую медицину.

Хочется напомнить, что на Западе, например, в Швеции, выходят и мужчины и женщины на пенсию в шестьдесят семь лет, но в реальной жизни работают часто и после того. И налог на заработную плату составляет от тридцати трёх до пятидесяти восьми процентов. И на пенсии обязательный налог в двадцать пять процентов, и многим этой пенсии на жизнь не хватает, потому и работают. И никто не жалуется, здесь народ законопослушный, а наш народ всё власти грязью поливает, и это ему не так, и то не этак! Многие наши соотечественники искренне думают, что за границей и медицина лучше, и вообще там «булки на деревьях растут»! Но должна вам сказать, что мои русские пациенты, зная, что в Швеции я им дорогостоящие обследования не могу назначить, едут в Россию и проходят их там, часто совершенно бесплатно. А потом возвращаются ко мне и показывают результаты этих фантастически дорогих обследований. Кроме того, за границей люди стараются лишний раз к врачу не обращаться, ведь это денег стоит, и нередко немалых.

Поэтому и стараются иностранцы своё здоровье беречь по мере возможности. Люди в Европе уже почти прекратили курить, когда им стало известно, как это вредно. И гуляют каждый день по тридцать минут – часу, хоть часто и сил уже нет после рабочего дня. И стараются тренироваться два раза в неделю для поддержания формы. И придерживаются различных диет, полезных для здоровья. Но ведь не такие мы люди, не такой мы народ. Мы вам не немцы или шведы, чтобы жить по правилам и над своим здоровьем трястись!

Скучно русскому человеку без потрясений, подавай ему то революции, то войны, то перестройку, или же, за неимением лучшего, дай ему своё недовольство властями высказать и тем душу облегчить. Откуда эта пагубная страсть к потрясениям у русского человека? Что же надо сделать, чтобы разлюбили русские люди бесконечные «бури», сколько бед на нашу голову уже свалилось по причине этих переворотов и анархии. А вернулись бы к своим истокам и научились опять радоваться каждому дню, прожитому в мудром и добром созидании! Ведь может быть это и есть самое трудное и достойное – жить в мире, трудиться ради своей семьи и ради своей страны. Ценить жизнь, которую тебе дал Бог, беречь здоровье, заботиться о своих близких, творить и созидать, жить долго и счастливо!!!

В лесу

Конец августа, но стоит прекрасная солнечная погода. Уже нет зноя и духоты, от которых нередко приходится страдать в середине лета, воздух тёплый, но в нём начинает чувствоваться осенняя «хрустальность». Та хрустальность, которую так изумительно описал Тютчев:

Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора. Весь день стоит, как бы хрустальный И лучезарны вечера!

Я иду в лес. Сегодня здесь удивительно хорошо, это просто рай земной. После нескольких засушливых недель вчера вечером наконец-то разразилась гроза с сильным дождём, а утром опять выглянуло солнышко. Дышится необычайно легко, воздух свежий, тёплый, насыщенный ароматами трав, деревьев, прогретой земли, его вдыхаешь полной грудью, им хочется напиться. Солнце льёт свой свет между между кронами деревьев, его лучи падают на усыпанную хвоёй тропинку и украшают её кружевной сетью из света и тени.

Леса в Швеции очень похожи на леса в средней полосе России. Те же деревья – сосны, ели, берёзы, осины, но более солидные, объёмистые, а почва другая – каменистая. Вверху тонкий слой плодородной земли, а под ним скалы, горная порода. В лесу, как у нас в Поволжье, много черники, брусники, грибов. Именно эта схожесть природы во многом и примиряет меня со Швецией.

Шведы ягоды собирают редко, а если и собирают, то забираются куда-нибудь подальше, в чащу леса. Обьясняется это, по-видимому, тем, что леса здесь находятся в частной или коммунальной собственности, а к чужой собственности здесь отношение предельно осторожное и уважительное, даже боязливое.

Как только я приехала в Швецию, мои шведские знакомые похвастали, что в этой стране можно свободно ходить в лес и даже собирать грибы и ягоды. Их очень удивило, что я не впала в немедленный радостный экстаз от этого известия, ведь для меня было совершенно естественно, что в лес можно ходить без особого разрешения и пользоваться его дарами. У нас в Союзе всегда так было, да и в теперешней России пока ничего не изменилось.

Но как оказалось, в Европе всё совсем по-другому. Например, как рассказывают немцы, в Германии свободно бродить по лесу нельзя, нельзя собирать грибы и ягоды или же взять и искупаться в понравившемся тебе озере. Все леса являются там частными или государственными, и их территория охраняется. Даже ветку дерева сломать нельзя, это приравнивается к преступлению. И в Англии почти все леса находятся в частной собственности. В скандинавских же странах принят закон, называемый «Аllemansratt», согласно которому можно всем желающим заходить как в частный лес, так и в лес, находящийся в коммунальной или государственной собственности, можно собирать грибы и ягоды, даже можно поставить палатку и переночевать[6].

Но везде существуют ограничения, которые оговариваются особыми условиями, законами об охране леса. Например, в Финляндии запрещено разводить костры в лесу, да и в Швеции можно это делать лишь в определённых, специально оборудованнных местах. Кроме того, в этом законе подчёркивается, что надо относится к лесу бережно и не наносить ему ущерб, нельзя засорять и захламлять леса. Это не просто слова, при невыполнении этих условий можно понести административную или уголовную ответственность. Как-то я набрала в лесу букет цветов, но когда вышла на тропинку по которой прогуливались шведы, то сразу поняла, что сделала что-то не так. Я встретила столько осуждающих, негодующих взглядов, что не знала куда и спрятать этот несчастный букет.

Именно этим законом объясняется то, что немцы любят приезжать в отпуск в Швецию и нередко покупают тут небольшие домики, ведь для них это небывалая роскошь – свободно погулять по лесу. А шведы этим пользуются и взвинчивают цены на домики и хибарки, находящиеся вблизи леса, владение которыми являются для немцев пределом мечтания.

Я, как русская женщина, не прячусь и собираю чернику прямо здесь, у прогулочной тропинки, ведь я по старой привычке считаю лес общественным достоянием. Черники в этом году необычайно много, из-за прохладного лета созрела она поздно, зато собирать её можно и теперь, в конце августа. Два дня назад были многие ягоды полувысохшими или мягкими, давились в руках, но сегодня, после вчерашнего ливня, стали они опять налитыми и упругими. Собирать чернику – одно удовольствие! Нагибаешься над кустиком и ищешь синие ягодки на ярко-зелёных веточках. А наверху шумит, волнуется лес! Местами черники так много, что мне удаётся собрать полтора литра ягод всего за час. Прихожу из леса домой, но нет-нет, да и встанет опять перед глазами солнечная поляна, покрытая зелеными веточками с мелкой ажурной листвой и синими вкраплениями ягод. Даже засыпая, закрываю глаза и вижу эту волшебную картину – покачиваются зеленые веточки с наливными синими ягодками! Поистине, общение с лесом наполняет сердце радостью, а душу – покоем.

Наутро включаю компьютер и, смотрю, как всегда, самое важное и волнующее – это новости из России. Но новости сегодня печальные, рассказывают о бушующих лесных пожарах в Бурятии. И что это за напасть такая на Россию? Ведь и месяц назад были сильнейшие пожары, но тогда в Хакассии. Сгорело огромное количество леса и несколько населённых пунктов. Всем пострадавшим построили новые дома, а вот лес восстановить будет не так легко. Вообще ежегодно в России происходит более восемнадцати тысяч лесных пожаров[7].

Но что заставляет особо задуматься, так это то, что около восьмидесяти процентов лесных пожаров в России возникает по вине человека[8]. Выезжают люди на выходные в лес, жгут костры, курят, и всё это делается настолько безответственно, что леса наши гибнут. Но кажется, что дело обстоит ещё хуже, согласно сообщениям средств массовой информации, лес нередко поджигается намеренно, даже следы бензина были обнаружены вблизи пожарищ. Нередко поджигают те, кто потом может нажиться на поступлении средств из бюджета – рассчитывает получить новое жильё или же положить государственные деньги в собственный карман.

Возможно и прямое вредительство. Так, полпред Президента по Дальнему Востоку недавно сообщил, что пожары – дело рук оппозиции[9]. «Сами видите, до чего доводит отсутствие пригляда и хозяйствующей руки. Лес рубят почём зря, поджигают. Гибнет целый мир в Забайкалье. Что могут и знают эти теоретики в креслах чинушечьих? Как деньги из одного кармана в другой переложить так, чтоб незаметно было?» – говорит бывший забайкальский лесник Николай Карасёв[10].

Это не укладывается в голове, это явное преступление перед своими соотечественниками, перед своей страной, перед будущими поколениями. А год за годом горит тайга, и опять говорят о «человеческом факторе», и неясно, происходит это случайно или же со злым умыслом. Всё это кажется страшным и непонятным. Ведь ни в Швеции, ни в Германии, ни в Финляндии почему-то леса не горят, или же случается это очень редко. И средняя полоса России – это не средиземноморские страны – Греция, Турция или Италия, где нестерпимый сорокаградусный летний зной способствует возникновению пожаров. Известно, что во времена Советского Союза русский лес горел гораздо меньше. Настораживает и другой факт: горит тайга в районах, граничащих с Китаем, но по ту сторону границы пожаров почему-то нет[11]!

А может быть, потому в Центральной Европе лесные пожары редкость, что никому здесь бесплатное жильё взамен сгоревшего строить не будут? Вот если дом был застрахован, и ты аккуратно выплачивал страховые взносы из года в год, тогда другое дело! Тогда ты сможешь получить компенсацию от страховой компании за причинённый пожаром ущерб. Но только после предварительного расследования, когда будет доказано, что твоей вины в возникновении пожара не было. А не застраховал дом – это твоя собственная вина, тогда расхлёбывай случившееся, как знаешь. А у нас всё, как при коммунизме – никто не наказан, возможно, лишь начальников с должностей за халатность поснимают, но людям всем новое жильё, как по заказу построят. Но нет тщательного расследования преступления, и никто уголовной ответственности за происшедшее не понёс.

Большая часть русских лесов – молодые. Их возраст составляет от четверти до трети их биологической жизни[12]. Вряд ли можно найти в русском лесу дерево старше ста пятидесяти лет. Исключение составляют лишь леса острова Валаам, да нетронутые леса в Приангарье. Вся же европейская часть России покрыта мелколиственными и смешанными лесами. Это не «естественные леса», а леса с преобладанием берёзы, осины, серой ольхи, часто лишь с примесью хвойных деревьев или с отдельными участками хвойных лесов. Практически всё это – производные леса, сформировавшиеся на месте коренных лесов в результате рубок, расчисток, лесных пожаров. Вот что говорит лесная наука: «Лесные пожары – явление достаточно обычное для большей части таёжной зоны Европейской России. Более того: лесные пожары в тайге настолько обычны, что некоторые исследователи рассматривают тайгу, как множество гарей разного возраста – точнее, множество лесов, сформировавшихся на этих гарях…»[13].

На месте сгоревшего леса вначале буйствуют травы и кустарники, быстро растёт мелколесье из берёзы и лиственницы, а через несколько лет вырастает вторичный мелколиственный или лиственнично-берёзовый лес, большей частью одновозрастной, с преобладанием одного вида. Со временем в таком лесу легко размножаются вредители и развиваются болезни. После пожаров резко снижается количество птиц (с 175–212 пар на 1 кв. км до 50–100), изменяется их видовой состав в целом и состав доминирующих видов в частности. Восстановиться темнохвойно-лиственный лес может лишь через 150–200 лет, а по некоторым данным, через 225–375 лет. Представить столь длительный период без лесных пожаров в России просто невозможно[14].

В той же сегодняшней сводке новостей читаю, что один мужчина, тушивший лесной пожар, погиб, а другой получил тяжелые ранения[15]. Но ведь это уже сравнимо со сводками из Донбасса, там тоже сегодня два человека от бомбёжек погибли. Так что же выходит, лесные пожары – это наша внутренняя война, война из-за нашей небрежности, беспечности, преступного легкомыслия? Или живём мы по принципу: «А после нас хоть трава не расти!»? Как же можно не беречь, а губить прекрасные заповедные леса, ведь не мы их сажали, не мы их растили. Это «зеленое золото», которое досталось нам по наследству от предыдущих поколений русских людей, и мы просто обязаны его сохранить для поколений грядущих. Мы не можем думать только о себе, жить лишь сегодняшним днем, мы должны подумать и о тех, кто придут после нас, о наших детях, внуках, правнуках.

В какой стране они будут жить? Стране с выгоревшими, обугленными или захламленными мусором лесами, задымлённым, загрязнённым Байкалом – жемчужиной Сибири, который был всегда нашей гордостью? Ведь Байкал – это самое великое озеро Земли, самое древнее озеро в истории нашей планеты, образовавшееся 25–35 миллионов лет назад, хотя обычно озёра не существуют более пятнадцати тысяч лет!!!

Так неужели грядущие поколения русских людей всего этого никогда не увидят и будут с сожалением вспоминать ту Россию, которую они потеряли по нашей вине? Или же они будут с благодарностью вспоминать нас, сохранивших ту красоту, которая досталась нам по наследству, а может быть, даже и приумноживших это богатство! Ведь говорит известный завет: «Построй дом, вырасти сына, посади дерево!»

5 марта 1953 года

Мне пять лет. Просыпаюсь утром, улыбаюсь лучам солнышка, падающим через окно на мою кровать, и вдруг слышу всхлипывания, доносящиеся из кухни. Быстренько поднимаюсь и бегу в кухню. У стола сидит моя мама и горько плачет, а рядом стоит папа и обнимает её вздрагивающие плечи. И у него лицо мрачное и печальное. Я вижу их тревогу, их отчаяние, кидаюсь к папе и тесно прижимаюсь к нему. Я понимаю, что случилось что-то страшное в нашей жизни.

Родители меня успокаивают, но не хотят мне ничего обьяснять, считая меня ещё слишком маленькой. Я завтракаю и выхожу во двор. Никто из детей не играет в этот день. Во дворе гробовая тишина. Только дворничиха тётя Нюся подметает и тоже горько плачет. И на улицах взрослые люди, знакомые и незнакомые, кидаются друг к другу, обнимаются и все они плачут, многие навзрыд. Кажется, что весь город стенает, кричит и скорбит. И дворовые ребятишки, наконец, раскрывают тайну и шепчут мне на ухо: «Сталин умер!».

Становится и у меня тревожно на душе, и я начинаю думать, как все: «Как же мы теперь жить-то будем? Ведь Сталин был нашим любимым учителем, любимым вождём». Ведь ещё вчера я прыгала со скакалочкой и пела:

– Я маленькая девочка, Играю и пою, Я Сталина не видела Но я его люблю!

Мы живем в городе-крепости Кронштадте. Почти у всех детей здесь отцы – кадровые военные, и они знают войну не понаслышке. Воспоминания о войне ещё очень свежи в памяти жителей нашего города. До сих пор нередко воют по ночам военные сирены, обьявляется военная тревога. Это проводятся военные учения. Имя Сталина у нас произносится часто, его любят и ему беспрекословно верят. Он – отец многонационального государства.

И тоже происходит по всей стране. Даже враги и критики Сталина описывают всенародную скорбь в день прощания с вождём. Юрий Борко, 1929 г. р., студент истфака МГУ, критик Сталина, писал: «Шестого марта главным и сохранившимся навсегда впечатлением от увиденного было умопомешательство тысяч и тысяч москвичей, ринувшихся на улицы, чтобы влиться в очередь и увидеть мёртвого человека, который с большим основанием, чем сам Людовик XIV, мог сказать о себе: „Государство – это я“. „Я“ обратилось в прах, и это воспринято было миллионами советских граждан почти как крушение мироздания. Я тоже был потрясён. Все мои критические размышления, которые накапливались в течение нескольких лет, словно стёрло».

Сколько живу, но это трагический день мне никогда не забыть. Это был день неподдельной, искренней народной скорби, всенародного горя и слёз. Правда, много позднее рассказывала мне лаборантка нашего научно-исследовательского института, как в тот же день встречались они с родственниками где-то в подворотне и радостно обнимались. Но тогда торжествовали по случаю смерти вождя лишь единицы, и они тщательно скрывали ото всех своё мстительное ликование.

А теперь они радуются и торжествуют открыто! И почему-то считают недоумками все те миллионы людей, которые искренне скорбели в тот памятный день! А ведь они, эти самые «недоумки» и выиграли войну под руководством И. В. Сталина!

Иван родства не помнящий

В преддверии семидесятилетия Победы в Великой Отечественной войне проводились по российскому телевидению многочисленные политические дебаты о роли Советского Союза и его Верховного главнокомандующего И. В. Сталина в этой победе. Впечатление от этих дебатов самое удручающее. Чувство, что разброд и шатание в умах, и русская интеллигенция, как заведено, свой народ предаёт. Может быть, не вся русская интеллигенция, но её наиболее крикливая и активная часть, те, кого слышно и видно больше всех.

Вопрос о Великой Победе в Великой Отечественной войне, казалось бы, ясный, оплаченный кровью и жизнями почти тридцати миллионов человек, жителей Советского Союза. Но и тут всё переводится в русло критики Сталина, и такой он и сякой, и получается, что он, согласно выкрикам возбуждённых интеллигентов, и вправду хуже самого Гитлера. Гитлера который завоевал и разграбил всю Европу, который стал причиной страданий и гибели неисчислимого количества людей. И это Сталин, который был Верховным главнокомандующим Советской армии, освободившей не только Советский Союз, но и всю Европу от гнёта фашизма.

«Не смейте забывать Солженицина!» – это основное послание нашей злопыхательской интеллигенции. Это их основной девиз. Странно всё это, ведь даже несведущему человеку понятно, что у любого крупного деятеля могут быть ошибки и просчёты, но ведь страна выиграла эту страшную войну именно под руководством Сталина, и люди шли на врага с его именем на устах! Шли на смерть с криками «За Родину! За Сталина!». Зачем же пытаться переписать историю и отнять у великого человека заслуженные лавры? Его уважают даже немцы, а вот свои, русские интеллигенты не находят доброго слова, лишь обливают грязью.

«Лес рубят, щепки летят!». Но не надо забывать, что летят именно щепки, а лес-то срублен. И лесоруба надо за это благодарить, а не ставить ему в вину каждую щепку. Можно укорять, что если рубил бы бережнее, тогда и щепок, и мусора в лесу было бы меньше. Но только укорять, а не казнить его за это. Ведь он лес-то срубил, весь мир освободил, великое дело сделал! И войну эту страшную выиграли, и весь мир от фашистской чумы освободили. И не надо теперь поднимать вой по поводу каждой отлетевшей щепки.

По мнению Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в ходе войны Сталин проявил себя «достойным Верховным Главнокомандующим… владеющим вопросами организаций фронтовых операций и операций групп фронтов и руководящий ими с большим знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах», который умел «найти главное звено в стратегической обстановке». Г. К. Жуков считал необходимым также «отдать должное» И. В. Сталину, как «выдающемуся организатору в обеспечении операций, создании стратегических резервов, в организации производства боевой техники и вообще в создании всего необходимого для ведения войны»[16]. Советское государство высоко оценило личный вклад Сталина в Победу. Он был удостоен звания Героя Советского Союза, награждён двумя орденами «Победа» и орденом Суворова первой степени. 27 июня 1945 года Сталину было присвоено высшее воинское звание Генералиссимуса Советского Союза. За годы своего правления Сталин расширил границы Советского Союза, основал союзнические страны в Восточной Европе, превратил СССР в могучую державу, оказывающую влияние во всех уголках мира[17].

А вот что говорил о Сталине Уинстон Черчилль, бывший премьер-министр Англии, в своей речи, произнесённой в палате лордов, в честь восьмидесятилетия со дня рождения Сталина [18][19]: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелейших испытаний её возглавлял такой гений и непоколебимый полководец, как Иосиф Сталин. Он был выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жёсткому периоду истории, в котором протекала вся его жизнь. Сталин был человеком необыкновенной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли, резким, жёстким, как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин обладал большим чувством юмора и сарказма, а также способностью точно выражать свои мысли. Статьи и речи Сталин писал всегда сам, и в его произведениях исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей всех времен и народов. Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он обладал глубокой мудростью и чуждой всякой панике логикой. Сталин был не превзойдённым мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые трагические моменты, как и в дни торжества, Сталин был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Сталин создал и подчинил себе огромную империю. Он был человеком, который своего врага уничтожал руками своих же врагов, заставив даже нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащённой атомным оружием. Нет, что бы не говорили о Сталине таких история и народы, не забывают».

Совсем иную оценку дал Сталину Н. С. Хрущев на ХХ сьезде компартии СССР, неожиданно выдвинув против него обвинения в «культе личности» и в необоснованных репрессиях. Возможно, причиной этих неожиданных разоблачений стали личные мотивы[20]. Но ведь известно, что в деятельности каждого крупного политика есть ошибки и перегибы, это необходимое зло, но важно, чтобы политики действовали всегда в интересах своей страны.

Вы уверены, что если поискать, то не найдётся в деятельности, например, Мао Цзедуна просчётов и трагических ошибок? Я уверена в обратном, но ведь на роль его в истории китайского народа надо смотреть глобально. Это он провозгласил 1 октября 1949 г. образование Китайской Народной Республики и до конца жизни фактически являлся лидером страны[21]. Мао, получив в 1949 году малоразвитую, погрязшую в анархии, коррупции и общей разрухе аграрную страну, за малые сроки сделал из неё достаточно мощную, независимую державу, обладающую атомным оружием. В годы его правления процент неграмотности снизился с восьмидесяти до семи процентов, продолжительность жизни увеличилась в два раза, население выросло более чем в два раза, индустриальная продукция – более чем в десять раз (1,5). И в его деятельности были свои «щепки», самыми известными из которых стали «Большой скачок» и «Культурная революция» (1966–1976), но ведь его за это не мажут китайцы грязью, не разрушают его памятники и из мавзолея его тело не вытаскивают.

После смерти Мао Цзедуна руководителями страны была проведена взвешенная оценка его вклада в историческое развитие Китая, и было сделано следующее заключение: «Товарищ Мао Цзэдун – великий марксист, великий пролетарский революционер, стратег и теоретик. Если рассматривать его жизнь и деятельность в целом, то заслуги его перед китайской революцией в значительной степени преобладают над промахами, несмотря на серьёзные ошибки, допущенные им в „культурной революции“. Его заслуги занимают главное, а ошибки – второстепенное место»[22]. То же должны были и мы сказать, в целом оценивая период правления И. В. Сталина. Ведь сам Мао Цзедун давал следующую характеристику деятельности Сталина: «Семьдесят процентов побед и тридцать процентов ошибок»[23].

Взгляните на народы Запада! Шведский король Карл XII (годы правления 1697–1718) в кровавых войнах поработил огромные территории Европы[24]. Ему сначала удалось заставить капитулировать Данию, а затем разбить Петра I под Нарвой. В 1701 году, уверившись в собственной непобедимости, он развязал войну с польским королём и свергнул его с престола. Несмотря на советы заключить с Россией мир, Карл летом 1708 года двинул на восток прекрасно оснащённую армию. Он был абсолютно уверен в скорой победе. Когда, например, он узнал о строительстве Петербурга, он отнёсся к этому чрезвычайно легкомысленно – мол, будет у него ещё один город. К этому времени замысел русского похода уже созрел в голове неукротимого короля-полководца[25].

Чего он хотел? Полного и безоговорочного уничтожения Русского государства. Захваченные земли Карл XII собирался поделить между Швецией и Польшей. Именно таким образом, как он считал, можно окончательно уничтожить Россию и возвеличить Швецию. Во время Полтавской битвы в полной мере проявилась безрассудная самоуверенность шведского короля. Он не ожидал увидеть отлично обученное русское войско с превосходными, знающими толк в военном деле офицерами. И битву эту проиграл. А в это время в самой Швеции всё больше усиливался ропот по поводу безумств короля. Его действия сначала настораживали, а потом стали пугать приближённых[26]. По причине бесконечных войн Карл XII свою собственную страну вогнал в крайнюю нищету. И в конце концов, согласно одной из версий, убил его какой-то шведский солдат в военном лагере в Норвегии. Но вы посмотрите, как чтут его память в Швеции и считают его непревзойденным великим полководцем, при котором была Швеция могущественным государством и захватила огромные территории у других стран! И его за это глубоко уважают, потому что он свою нацию превознёс, территорию её значительно увеличил. «Ах если бы не Пётр Великий и не Россия!» – вздыхают шведы.

Посмотрите на Францию! Как чтут там Наполеона, который тоже вёл завоевательные захватнические войны в Европе. Политика Наполеона в первые годы его правления пользовалась поддержкой населения Франции – не только собственников, но и малоимущих (рабочих, батраков). Дело в том, что оживление в экономике вызвало рост зарплаты, чему способствовали и постоянные наборы в армию. Наполеон выглядел спасителем Отечества, войны вызывали национальный подъём, а победы – чувство гордости. Ведь Наполеон Бонапарт был человеком революции, а окружающие его маршалы, блестящие военачальники, происходили подчас из самых низов. Но постепенно народ начинал уставать от войны, длившейся уже около двадцати лет. Наборы в армию стали вызывать недовольство. К тому же в 1810 году вновь разразился экономический кризис. Войны на просторах Европы теряли смысл, затраты на них стали раздражать буржуазию[27].

А тут вступление в Россию, казалось бы, триумфальное вхождение в Москву, а позднее следующие один за другим поражения наполеоновской армии на русской территории, и её долгое мучительное бегство назад в Европу, сопровождаемое огромными потерями. Лишь в своём последнем бюллетене Наполеон признал катастрофу, но списал её исключительно на «суровость русской зимы». За парадной стороной войны, которую некоторые ассоциировали с блестящими мундирами и бравурными маршами, скрывались связанные с ней страдания французского народа. Огромные бедствия причиняли вызванные боевыми действиями ранения и болезни. Жертвами наполеоновских войн стали по меньшей мере пять миллионов человек – военных и гражданских лиц[28][29].

Но французы помнят, что именно Наполеон сделал когда-то Францию огромной и великой! И ему за это от соотечественников честь и слава! Останки Наполеона были перевезены на фрегате «Бель Пуль» под командованием капитана Шарне во Францию и захоронены в Доме инвалидов в Париже. Саркофаг из шокшинского малинового кварцита с останками императора Наполеона располагается в крипте собора. Его охраняют две бронзовые фигуры, держащие скипетр, императорскую корону и державу. Гробницу окружают двенадцать статуй работы Жана Жака Прадье, посвящённых победам Наполеона. «Ах если бы не Александр I и не русская армия!» – вздыхают французы.

Этот патриотический взгляд на историю и на роль личности в истории присутствует во всех странах, и без него не смогли бы они существовать и не сохранились бы как независимые нации. Это только в России находятся «интеллигенты» которые кричат, что быть патриотом стыдно! А почему, собственно говоря?

Нужно, чтобы хотя бы в преддверии Великой Победы наши политики, наша интеллигенция пришла к консенсусу и стала смотреть на эту освободительную войну и на её вождя не с предубеждением, не с ненавистью, а с глубоким уважением! Он этого заслужил, как и великий народ Советского Союза. Снимем же перед ними шапки!

Поджог или преступная халатность?

Из шведской газеты «Dagens Nyheter», от 2015-01-31:

«В пятницу в Москве загорелась уникальная научно-исследовательская библиотека, INION! Пожар пытались загасить в в течение всего дня и до самой ночи на субботу. Согласно русских СМИ „Sputnik News“ две тысячи квадратных метров библиотеки сгорели.

В этой библиотеке находилось около 14,2 миллионов книг, в том числе совершенно уникальных, таких как древние славянские письмена-руны, документы ООН и ЮНЕСКО, письма и депеши из ряда других стран, в том числе из США, начиная с 1789 года.

Не ясно ещё, как много из этого неоценимого литературного наследия безвозвратно погибло, но агентство новостей „Ria Novosti“ пишет, что пятнадцать процентов библиотечного богатства потеряно, то есть около двух миллионов книг. Причиной пожара могло быть короткое замыкание согласно Министерства чрезвычайных ситуаций. Но однако то, что пожар так быстро распространился, указывает скорее на намеренный поджог».

Горько читать эти строки! Как же могло быть, что столь уникальные книги, многие из которых имелись лишь в единственном экземпляре, так безобразно хранились, что они могли погибнуть от такой ординарной, предсказуемой случайности, как пожар? Ведь есть системы сигнализации, есть несгораемые шкафы и сейфы? Читаешь такое, и уму не поддается, как могли доверить таким безалаберным, несерьёзным людям сохранение такого неоценимого богатства? Даже потеря золотого запаса России была бы не столь катастрофичной, ведь золото можно добыть и запасы эти пополнить, но книги, пришедшие к нам из глубины веков, неоценимые свидетельства славянской письменности, а также бесценные политические документы последних столетий восстановить невозможно. Как можно допустить и простить такую поразительную халатность? Или же всё-таки это было намеренное преступление – поджог?

И это в то время, когда мы говорим о подлоге, переписывании истории, вдруг все исторические документы кто-то задумал загубить, а кто-то другой это сделать позволил?! И, по-видимому, и те и другие чувствуют вседозволенность и безнаказанность. Такое было бы абсолютно невозможно в другой европейской стране, такой как Германия или Швеция, здесь очень бережно относятся к своей истории, представляю, что бы здесь началось в случае утраты даже одного исторического документа!

Нет в современной Руси порядка, и можно понять тех, кто сожалеют о временах сильного правления, о временах Петра Первого, Екатерины II или же «дядюшки Джо»!

Рассказы

Ностальгия

Моя милая бабушка умирает. Умирает она тяжело, то мучается от боли, то задыхается. Но временами притихает и как будто что-то мучительно вспоминает, о чём-то думает. Дочь Зина, которая неотлучно сидит около неё, спрашивает: «Мама, о чём ты думаешь? Вспоминаешь ты свою жизнь?». Бабушка не отвечает, молчит, но через некоторое время с трудом произносит: «Тяжело было… Сколько труда…». Проходит несколько минут, и она шепчет: «Сыграйте мне». Дочь вначале не понимает её слов, но потом всё-таки разбирает то, что силилась сказать мать: «Сыграйте мне!»

Жизнь моей бабушке досталась трудная: Первая мировая война, революция, Гражданская война, голод 30-х годов, затопление родного города при строительстве Рыбинского водохранилища, Великая Отечественная война. Всё это не просто исторические события, но вехи её жизни. И ещё четверо детей и муж-гуляка, учительская работа, но она как-то везде успевала и никогда не жаловалась. И стремилась не просто поднять своих детей, но и приобщить их к прекрасному. Она любила музыку, никто не учил её игре на музыкальных инструментах, она сама освоила эту науку. Играла в учительском оркестре на виолончели и пела. И детей своих, несмотря на тяжёлую жизнь, стала учить игре на фортепьяно. Где-то раздобыла инструмент и нашла учительницу музыки, Августу Ильиничну, которая ещё до революции служила гувернанткой в господском доме. Не знаю, как расплачивалась с ней бабушка, деньгами или продуктами из своего огорода, но и то и другое было ценностью в те голодные годы. И играть на фортепьяно все бабушкины дочки выучились.

И вот теперь в эти последние часы её жизни, когда все её дочери, вся любящая семья собрались у её смертного ложа, стремилась она, перед отлётом в вечность погрузиться в мир музыки. Думаю, что моей бабушке, вечной труженице, хотелось напоследок пережить то возвышенное, неземное чувство, то блаженство, которое может дать только музыка. Немного было у неё в жизни времени для досуга. Редко находились моменты, чтобы погрузиться в мир прекрасного, чтобы насладиться пейзажем, музыкальным произведением, хорошей книгой, интересной беседой. Она всю свою жизнь спешила, чтобы успеть справиться с многочисленными обязанностями. Вставала в четыре утра, чтобы печь затопить, ведь изба за ночь выстыла. И спешила корову подоить, да в стадо выгнать. Еду сготовить и дочек в школу отправить. А там и сама на учительскую работу спешила. С работы – домой, и опять домашние заботы: всех накормить, посуду перемыть, да ещё и на огороде покопаться. А там опять корову в хлев загнать да подоить. А после того, как укладывала всех спать, садилась у швейной машинки, перекраивала, перешивала платьишки для своих подрастающих дочурок. Немного было времени, чтобы остановиться, оглянуться, полюбоваться, подумать: «Остановись мгновение, ты прекрасно!»

И всё-таки жизнь у бабушки была хоть и трудная, но счастливая. Деревенский дом с большим огородом, четыре дочки-грибочки, муж, который хоть и постоянно на сторону бегал, но всегда возвращался, потому что более теплого счастливого дома он нигде не мог найти. Все бабушку любили, для нашей семьи была она тем солнышком, которое постоянно светило и согревало всех своими тёплыми лучами. Много позднее, когда дочки её выросли и обзавелись своими семьями, они всё равно приезжали на всё лето к своей маме, нашей бабушке. Этот счастливый дом был наполнен детскими голосами и музыкой. Всех нас, бабушкиных внуков, по семейной традиции учили игре на фортепьяно, и мы целый день сменялись у рояля – разучивали гаммы, музыкальные пьески, подыгрывали моей старшей сестре, которая прекрасно пела. А когда все мы отыгрывали свои музыкальные уроки, приходили соседские детишки, которых присылали родители поупражняться на нашем рояле, ведь не у всех был такой инструмент дома.

Но не только музыкой занимались мы в свободное время. Помню, как в редкие свободные часы, когда бабушка всех накормит и посуду перемоет, стол и полы чисто-чисто вымоет, выскоблит, присаживалась она к столу передохнуть и раскидывала пасьянс. Подсаживались рядом и мы, её внуки, и начиналась игра в «дурачка» или в «девятку». Но бывали вечера, когда играли только взрослые и игра тогда шла серьёзная, в «козла». Играли двое против двоих, и среди них всегда была бабушка. Ну, а мы, все остальные были восторженными зрителями. Эта длинная игра превращалась в целое представление, с шутками и прибыутками, с подмигиванием и уличением в нём, когда вначале открывались «глазки», затем открывалась «дорога», а потом уже полный «козёл» со всеми двенадцатью глазами. И что тогда начиналось: проигравшая пара должна была под свист и улюлюканье остальных лезть под стол. Какое ликование, сколько смеха и радости было в нашем деревенском доме. А ещё игра в шахматы, в шашки или в «поддавки». Трудились люди тогда много, но и отдыхать умели, жили согласно неписанному правилу «делу – время, потехе – час».

И жила наша бабушка долго, умерла, не дожив всего один месяц до своего девяностопятилетия. Всегда она любила музыку, нередко говорила, что и своего мужа она полюбила за его дивную игру на скрипке. Потому и последним желанием её было погрузиться в мир звуков и мелодий. Но дочки её, хоть и рады были бы исполнить последнюю волю своей матери, не смогли этого сделать. Те зёрнышки любви к музыке, которые когда-то старалась взрастить в их душах мать, так и не разрослись полным цветом, и никто из них не отваживался теперь сесть и сыграть. Искусство игры на фортепьяно, которому, несмотря на все трудности, учила их мать, они позабыли, навык к этому потеряли. И хотя в доме моих родителей всегда стояло на почётном месте пианино, но с него лишь иногда пыль смахивали. Моя мама клавиш не касалась, всё ей недосуг было. Да и зачем, ведь радио и телевизор уже в каждом доме появились.

Я оглядываюсь назад с грустью и светлой завистью. Жизнь тогда была без сомнения более тяжёлой, не такой удобной и комфортной, как сейчас, но зато наполненной исконными, истинными радостями – человеческим общением, совместным досугом, песнями, музыкой… Мы разучились непосредственному общению, вместо этого появились в нашей жизни телевизор и компьютер. Разучились играть на музыкальных инструментах, вместо этого можно включить всё тот же телевизор и компьютер. А раньше было совсем не так! Мой дед по отцовской линии создал домашний оркестр, в котором играл он сам и все его дети на различных инструментах. Играли они не только известные всем песни, но и сочиняли музыку на стихи известных поэтов. Так дедушка написал цикл песен на стихи великого русского поэта Н. Некрасова. Позднее его дети сделали запись этих песен и передали в музей писателя. То же и по материнской линии: мои бабушка и дедушка ходили по субботам на учительские вечеринки, где танцевали, пели и играли в учительском оркестре. Бабушка играла на своей любимой виолончели, а дедушка – на скрипке. А всё это происходило в семьях простых людей, моя бабушка была из крестьянской семьи, а дед-из мещан. Куда же эта истинная любовь к музыке подевалась? Куда исчезло искусство отдыха и общения?

Все современные инновации, телевидение, компьютер ведут к изоляции и одиночеству. Раньше за столом песни застольные пели, а теперь и этого уже нет. Но в России хотя бы за столом ещё тосты произносят и разговаривают, а за границей уже, похоже, и это делать разучились. Даже один из главных здесь праздников, Рождество, проходит по скучнейшему, строго заведенному распорядку. Собирается на Рождество вся семья, бабушки и дедушки едут к своим детям издалека с сумками, набитыми подарками. К двенадцати часам готовится стол, все дружно жуют при минимальном общении, затем в два часа раздаются подарки, ну, и потом наступает самое главное – в три часа вся семья идёт смотреть телевизионную программу «Каланка» – старые диснеевские мультфильмы. И что самое главное, из года в год все смотрят одни и те же мультики и в одной и той же последовательности! И как будто всё с тем же неугасающим интересом. По-видимому, сказывается западная традиция, тяготеющая к американизму во всех его проявлениях! Несравненно лучше смотреть нашу «Иронию судьбы», необычайно светлый, теплый, лирический комедийный фильм, наполненный стихами и песнями, слегка грустный и радостный, вечно волнующий. Но и то, и другое всё-таки суррогаты живого человеческого общения!

У меня в гостиной стоит немецкий концертный рояль. Он уже очень старый, настоящий раритет, требует частой настройки, и нечто странное происходит с его клавишами, они время от времени застывают и не поддаются нажатию. Иногда я присаживаюсь к нему, чтобы сыграть что-либо из своего старинного репертуара. Новых пьес я уже не разучиваю, не хватает терпения. Шведы любят приходить ко мне в гости и послушать, как я играю. Они все изумляются тому, что я умею играть на рояле и люблю играть в шахматы. В глубине души они уверены, что я – отпрыск старинного русского аристократического рода или же советской партократии. Но моя милая бабушка была из простой крестьянской семьи и она очень любила музыку…

Дядя Митя

Существует мнение, что добро наказуемо. Непонятное это для русского человека суждение, но вся жизнь дяди Мити, как многие называли его в этом небольшом городке, это подтверждает.

Всю войну прошёл он зенитчиком. Перенёс тяжелую контузию, но в основном остался целым и невредимым. Какой праздник был на селе, когда вернулись фронтовики, а среди них и Дмитрий, после долгой и страшной войны домой! Было ему тогда всего двадцать четыре года, высокий, видный, и вся грудь в орденах. Девчонки ему проходу не давали, но ему в душу запала лишь одна из них, учительница сельской школы Вера, или, как он её ласково называл, Верунька. Коса до пояса, голубые глаза, своенравная, острая на язык, задорная, ну, как тут было не влюбиться. Поженились, и через год уговорила его молодая жена переехать жить поближе к её родителям в красивый поволжский городок.

Первое время жили они в одном доме с родителями Веры, которые были в городе людьми известными, уважаемыми, отец – директор школы и мать – учительница математики. Сам же Дмитрий ещё до войны окончил механический техникум и устроился работать на местную электростанцию. Как-то так сложилось в семье, что отношение к нему было слегка пренебрежительное, как к приймаку, или как к человеку, который стоит по уровню несколько ниже. И тон в этом задавала его молодая жена Верунька. Она не оставляла свои учительские замашки в семейной жизни и беспрестанно воспитывала своего мужа. И это несмотря на то, что он и так был человеком безотказным, отзывчивым, трудолюбивым, ответственным, и вся тяжёлая работа по дому лежала на его плечах. Через некоторое время родился у молодой пары первенец, сын Саша. После рождения сына купили молодые дом неподалеку от родителей Веры, ведь те помогали воспитывать внука, которого в детский сад отдавать не хотелось. Всё внешне было в их семье, как полагается, но всё больше менялось отношение Веруньки к мужу.

Дмитрий был очень добрым человеком, беcхитростным, весёлым и открытым. По складу характера был он однолюбом и был бесконечно предан своей семье – сынишке, жене и даже её родителям. Уж такой это был человек – родственный, семейный. Перекрыл крышу в доме родителей, построил им ледник, гараж, отремонтировал лодку, да мало ли что ещё, на всякую их нужду он немедленно отзывался, был первым и незаменимым помощником. И в их доме с Верунькой всю мужскую работу безотказно выполнял, никакой работы не чурался. С отцом Веры и зятьями ездили они часто на рыбалку и на охоту. Зрение у него было, по общему убеждению, как у ястреба, он видел лучше и дальше всех и в летящую утку попадал без промаха. Прекрасно пел, был у него сильный баритон, и он был непременным запевалой за праздничным столом. И когда садились они по вечерам играть в карты всей семьёй, то и здесь был он лучшим, память была у него удивительная: он помнил все карты, которые уже вышли, и мог безошибочно угадать те, что остались на руках противника.

Но как ни был он хорош, как ни старался делать всем добро, но своей собственной жене он угодить никак не мог. Жена его сильно изменилась с годами, и не в лучшую сторону – располнела, обрюзгла, но он её продолжал любить. А она, видно, чувствуя это, совсем распустилась. Характер у неё, всегда властный, «учительский», совсем испортился, стала она раздражительной, вздорной и временами совершенно непереносимой. Если в молодости считалась она своенравной, то теперь стала настоящей самодуркой. И постоянным обьектом её насмешек и издевок, «мальчиком для битья» был муж Дмитрий.

Каждое лето дом её родителей наполнялся гостями, сьезжались все их дочери со своими мужьями и детьми. Конечно, и Верунька со своей семьей навещала каждый день родителей. Вся их большая семья часто собиралась за общим столом, и начинались бесконечные разговоры обо всём и ни о чём, шутки и прибаутки, перемежаемые взрывами смеха. Все очень любили эти семейные посиделки, если бы не неожиданные, грубые выступления Веры. Она за столом слова сказать Дмитрию не давала, очень резко, по-хамски его обрывая: «Замолчи дурак, ты же идиот, и тебе здесь слова никто не давал!». Все замирали, не понимая, чем объяснить грубое поведение родственницы, но слыша её уверенный непререкаемый тон и робкое молчание мужа, решали не вступаться, считая, что это дела семейные, и супруги как-нибудь сами разберутся.

Вере очень нравилось оскорблять своего мужа прилюдно и тем самым показывать свою безграничную власть над ним. Конечно, делала она это и наедине с ним, но его публичное унижение доставляло ей особое злорадное удовольствие. И Митя никогда не отвечал ей тем же, он всегда замолкал, тушевался и уходил в сторону. Ответить тем же он не мог, благородство характера не позволяло ему унижать других, а особенно оскорблять женщину, свою жену. Он был на это просто не способен. И поэтому он замолкал, уходил и всё терпел. Но втихомолку стал выпивать, топить свою тоску в вине.

Родственники жены привыкли к тому, что она обращается с Дмитрием немного лучше, чем с собакой, и постепенно все они, особенно её сестры, стали перенимать полупрезрительное отношение к её мужу. Дядя Митя с подачи своей жены стал считаться в семье ничтожным человеком, не стоящим особого уважения. Но мужчины этого большого семейства часто возмущались и на рыбалке или на охоте, когда их жён не было поблизости, не раз убеждали Дмитрия развестись с женой. Слушал их дядя Митя, молчал, сидел, понурив голову, но потом всегда отвечал одно и тоже: «Ну как же я могу развестись, ведь я её люблю, мою Веруньку!». «Мы любим тех, для кого мы делаем добро», – как верно говорил Л. Н. Толстой. Дмитрий беззаветно любил свою семью, не жалел своих сил ради неё, и искренне не понимал, почему он в ответ на своё неизбывное добро получает оскорбления и подвергается постоянному унижению.

А Вера расходилась всё больше, со временем она превратилась в этакую жирную, властную, грубую Кабаниху, которая не стеснялась в выражениях и нагло, по-хамски распоясывалась в отношениях со своим законным супругом. Надо отметить, что с другими людьми она обращалась вполне пристойно, даже нередко со льстивыми нотками в голосе. Но это было лишь притворство, властность её натуры угадывалась легко, и ученики знали хорошо её ядовитую язвительную манеру. Но открыто с ней связываться, вступаться за Дмитрия никто не решался, ни родители, ни остальные родственники, ни соседи, ни друзья. Все умывали руки и считали, что если он допускает такое с собой обращение, значит, что-то не так, или действительно он большего не стоит. Вера пользовалась в семье непререкаемым авторитетам, её сильного характера и ядовитого языка все опасались.

Дядя Митя ходил всегда, и в будни, и в выходные дни, в одной и той же старой застиранной робе, ничего другого жена ему не приобретала, считая, что не стоит это «ничтожество» новой одежды, и так обойдётся. Лишь по большим семейным праздникам облачался он в старомодный костюм, который сохранился у него ещё со времён свадебного торжества. В той же серой робе приходил он и на работу, что удивляло его сослуживцев, ведь положение на работе у него к этому времени уже стало довольно высоким: он был главным механиком самого большого в городе предприятия – деревообрабатывающего комбината, или сокращенно ДОКа. Каждое утро приходил он на утреннюю планёрку в кабинет директора комбината и садился в своей затасканной рабочей одежде рядом с главным инженером и директором, которое были в своих непременных костюмах. Нередко на тех же планёрках присутствовали парторг и председатель месткома.

Как правило, в начале планёрки сидел дядя Митя, низко опустив голову, и молчал. Он не принимал участия в обсуждении производственных вопросов, ему нужно было время, чтобы оправиться и прийти в себя после семейной нервотрёпки. Сослуживцы догадывались обо всём происходящем в этой респектабельной учительской семье и старались его особенно не теребить. Город был маленький, что-то скрыть там было трудно, хотя Дмитрий никому о своей жизни не рассказывал и никогда не жаловался. Он не желал обсуждать свою жену с посторонними людьми. Лишь постепенно начинал дядя Митя оттаивать, прислушиваться к обсуждаемым вопросам и вникать в них, оживал, и тогда работа закипала. Надо сказать, что на предприятии его очень уважали и любили буквально все, начиная от директора и до последнего рабочего. Ценили как хорошего специалиста, отличного безотказного работника, видели в нём необычайно хорошего, редкого человека.

Приходя на работу, он чувствовал себя на высоте, здесь к нему относились по заслугам, ценили его за работу и за добрый, весёлый, отзывчивый характер. Особенно любили его рабочие, они ему доверяли безгранично, он вникал во все их проблемы и поддерживал во всём и всегда: когда надо, встанет рядом и поможет, и об условиях труда позаботится, и жилье, и путёвку для них выхлопочет. Но никогда не думал он о себе, как-то не умел и не любил дядя Митя жить для себя и заботиться о себе. Даже когда заболел тяжело и перенес серьёзную операцию на желудке, от путёвки в санаторий отказался. Как же он поедет, ведь нужно помогать жене, сыновьям (а их к этому времени стало уже двое) и старикам-родителям.

Но после работы возвращался Дмитрий домой и опять падал в ту же пропасть. Придёт усталый, но даже еду ему жена не спешит подавать и своей матери или сёстрам делать это запрещает. Вера всю жизнь его воспитывала, держала в чёрном теле, и её любимой присказкой была: «Не лезьте в нашу жизнь и не портите мне мужа!» Сама она работать перестала уже к пятидесяти годам, ушла на досрочную пенсию, объясняя это тем, что, дескать, «работа учителя слишком ответственная и нервная». Да и зачем ей было работать, ведь у мужа зарплата была хорошая. Держать своего мужа в ежовых рукавицах и в постоянно приниженном состоянии соответсвовало её характеру, доставляло ей удовольствие. Хоть и жила она теперь в основном на его зарплату, но добрее от этого не стала.

Дядя Митя стал всё больше пить, и только в алкогольном угаре становился он смелее и начинал выкрикивать ей свои обиды, даже угрожать покончить с собой. И опять его протест носил пассивный характер, он никогда не отвечал агрессией на её оскорбления, но угрожал вместо этого отнять у себя жизнь. Как будто просил Веруньку пожалеть его и перестать над ним измываться. А она лишь ещё больше насмехалась и ядовито комментировала: «Ишь, опять с верёвкой вокруг дома будет бегать!»

Уйти от жены и от семьи, которых дядя Митя искренне любил и о которых всегда заботился, был он не в состоянии. А ведь ему даже квартиру предлагали на деревообрабатывающем комбинате, понимали его тяжёлую семейную ситуацию и старались дать ему возможность изменить свою жизнь. Но Дмитрий опять отказался, он не мог представить себе жизни без своей семьи, без близких, любимых людей. К этому времени умер отец жены, который был человеком сильным, и бабам особенно распускаться при нём не приходилось. Ну, а тут у них полная свобода и пошла-поехала губерния, стали на дядю Митю нападать и жена, и её мать, и даже сын с невесткой, которые нашли временный приют в его доме, к ним присоединились.

Пришёл как-то дядя Митя домой после работы, и начались обычные оскорбления и нападки его жены, да и все остальные к ней дружно просоединились. И такой-то он, и сякой! Послушал всё это Дмитрий, и такая тоска его захлестнула. Встал он и ушёл в баню, которую совсем недавно для семьи построил. Просидел он в бане сутки, и никто к нему не пришёл, никто его не хватился, никто его не пожалел. Никому он был не нужен. Написал Дмитрий предсмертное письмо, приладил петлю и повесился. Так ушел из жизни этот прекрасный человек. В предсмертном письме он написал: «Жить больше так не могу, вся моя семья, те люди, которых я люблю и ради которых живу, все они против меня, они меня презирают и ненавидят. Для чего мне жить?!»

Похороны дяди Мити превратились в стихийную городскую демонстрацию. Пришли попрощаться со своим сотрудником все рабочие и руководители ДОКа. И тут уж они высказались, наконец-то все перестали отмалчиваться. У них душа уже давно болела за главного механика их предприятия, за прекрасного человека, Дмитрия Васильевича Миролюбова, они перед лицом его смерти высказали, наконец, всё то, что они об этой добропорядочной семейке, и особенно о его жене-учительнице, думали. Тут жена Вера, хоть и старалась виду не показать, не на шутку испугалась глухих угроз, направленных в её адрес, так ведь её и камнями могли побить. И старалась спрятаться за спины своих родственников, которых специально для обороны и защиты уговорила приехать на похороны.

А родственники были в полной растерянности, они ничего не понимали, неужели же все эти слова любви и признательности в бесконечных похоронных речах были о Дмитрии? О том самом дяде Мите, о которого всю жизнь вытирала ноги его жена, и которого с её лёгкой руки все они слегка презирали и считали человеком второго сорта? Неужели он действительно был таким удивительным, прекрасным человеком? Как же они этого не рассмотрели, ведь они всю жизнь слышали, как его жена грязью поливала, и верили ей. А он не позволял себе грубого слова в ответ сказать, и они считали это не доказательством его душевного света и благородства, а признанием его греха, вины и слабости! Подтверждением несомненной правоты его жены!

После его смерти долго пришлось его жене замаливать свои грехи, всячески льстить и угождать жителям города, стараться переиначить правду и убедить всех, что она всё-таки не та спесивая стерва, какой они её считают, а неплохой, в принципе, человек. И долго не могла она спать, всё приходил к ней ночами мёртвый Дмитрий, протягивал к ней руки и жаловался: «За что ты, Верунька, загубила мою жизнь?» И сыну его пришлось дорого заплатить за смерть своего отца, заплатить вечным раскаянием и своей несчастливой судьбой. И вспоминает он своего отца по сию пору и считает его светлым, необыкновенным человеком, который всю жизнь незаслуженно страдал, но не смог-таки разрубить гордиев узел любви и страдания и так трагически ушёл из жизни. Ухаживает за могилой отца и не может простить свою мать.

Эта история жизни реального человека и она подтверждает странное мнение о том, что добро наказуемо. Возможно правы те, кто считают, что «добро должно быть с кулаками», то есть должно быть оно сильным, мудрым и взвешенным! И способным, если надо дать отпор. А слепая доброта иногда превращается в покровительство злу.

Форма и содержание

Просыпаюсь утром в моей большой, одинокой постели, и первый взгляд – на Мартина Лютера. Картина висит напротив моей кровати, на ней он, основатель протестантизма, в чёрной монашеской одежде сидит у стола и пишет. Худое вдохновенное лицо, левой рукой с двумя серебряными кольцами придерживает он толстую книгу, а правой рукой делает в ней записи, очевидно, делает перевод Библии с латыни на немецкий. Картина старинная, написана в 1523 году и скопирована в 1942 году. Я купила эту прекрасную картину в секондхэнде, и она мне очень нравится, я нахожу в ней параллели с моей собственной жизнью. Я тоже веду «монашескую» жизнь, и у меня тоже прослеживается страсть к писательству. Конечно, с еще большим удовольствием повесила бы я напротив моей кровати портрет Тургенева или Чехова, но, к сожалению, купить их портреты здесь, в дальнем зарубежье, невозможно.

Как и каждое утро, делаю я сравнения между собой и Мартином, и все они не в мою пользу: он худощавый, лицо у него строгое, нос крупный, величественный, а я – толстенькая, и лицо так себе, да и нос подкачал, торчит незначительной пуговкой. Он уже творит, а я всё еще лежу, а уже семь часов утра! Быстренько одеваюсь, кофе с бутербродом, и к столу, открываю компьютер на моей любимой странице «Проза. ру». Обожаю эту страницу и её создателей, глубокий поклон им за то, что они помогли мне осуществить то, о чём я давно мечтала, позволили мне высказаться и начать публиковать всю ту чепуховину, которая накопилась за долгие годы в моей голове. Конечно, я писала немного и раньше, но в основном «в стол». Никому было это не интересно, и все родные мне люди считали, что я просто дурью мучаюсь, лучше бы чем полезным занялась, например, котлеты пожарила или борщ сварила. Но я и борщи им варила, и писать не могла перестать, жила во мне непреодолимая жажда высказаться, мысли и мечты меня обуревали, не давали мне покоя и возможности ровно и спокойно жить.

Задолго до сегодняшнего дня, много лет назад, написала я мою кандидатскую диссертацию, труд посвящённый деятельности мозга, его стриопаллидарной системе и её участию в процессах памяти. Писала я её медленно и мучительно, тема была сложная, но и тогда находили на меня минуты вдохновения, когда вдруг писать становилось легко, и рука с зажатой в ней ручкой просто начинала летать над листком бумаги. Мой научный руководитель, профессор Юрий Сергеевич Бородкин, прочтя мой труд, обнял меня и сказал: «Ну, Полина, молодец! Ты меня так растрогала своим вдохновенным описанием деятельности структур мозга и процессов памяти, что меня временами просто слеза прошибала! Всё, защищайся скорее, и будем писать вместе книгу!». Защитилась, но книгу написать не получилось – жизнь моя была полна тогда такими трудными и прекрасными любовными переживаниями, что ни сил, ни возможности сосредоточиться на написании этого научного труда у меня не было.

Но, к сожалению, всегда возникали и «побочные эффекты» писательского процесса: во времена «запойного» писательства я всегда катастрофически набирала вес. То же произошло и сейчас, взглянула на себя сегодня в зеркало в профиль и ужаснулась: «Ну, совсем не похожа на худющего вдохновенного Мартина Лютера! Какой-то невыразительный круглый бочонок! А ещё писателем себя вообразила!» То же самое было и при написании диссертации, тогда все сотрудники, окинув взглядом мою округлившуюся фигуру, поздравляли меня не только со скорой защитой диссертации, но и с «приближающимися родами». Но ведь я пополнения не ждала, я просто была в процессе рождения нового произведения, моей диссертации. Когда я пишу, то не замечаю, что я ем и как я ем. В основном бесчисленные чашки кофе, бутерброды, печенье и пирожные идут в ход. Такая и только такая еда, по-видимому, стимулирует мою собственную деятельность мозга, мою стриопаллидарную систему и мои процессы памяти!

Но что же делать, как прийти в необходимую форму, соответствующую писательскому содержанию? Я ведь так мечтаю приехать в марте месяце в Москву на торжественную церемонию вручения премии «Наследие» и премии «Писатель года». Я, конечно, не претендую на какие-то премии, но так хочется встретить своих собратьев по перу. Не исключена возможность, что там доведётся встретить и её Императорское Высочество Великую Княгиню Марию Владимировну, и членов Высокого жюри, сплошь представителей русских дворянских фамилий и Русской православной церкви!

А я, мало того, что происхождения мещанского, но ещё и пребываю в настоящее время в таком неприглядном виде… А ведь внешний облик писателя, его форма, описаны чётко во многих произведениях прошлого, это и «стройный облик на фоне окна», и «бледное вдохновенное лицо», и «чело, изборожденное глубокими думами».

А тут такая непредставительная пышка явится на этот замечательный форум! Но не стоит отчаиваться, все проблемы наверняка можно разрешить с помощью моего любимого сайта «Проза. ру». Сейчас же найду, открою и перечитаю замечательные рассказы: Владимира Меркулова «Наш вес – наше богатство» и Евгения Помогаева «Разнообразная диета Помогаева». Они как раз и посвящены актуальной для меня проблеме веса и похудания. И за дело, буду входить в вышеописанную писательскую форму! А это, не исключено, поможет мне и содержание подтянуть до нужного уровня!

Пиаф

Моя дочка чувствует себя плохо. Бедная девочка совсем исхудала, замкнулась в себе, одичала. Она душевно отгородилась от нас, ходит мимо не поднимая глаз, не отвечает на вопросы. Как же мне ей помочь, как отогреть её душевно?

Я уже не один день ломаю над этим голову. В конце концов приходит на ум одна идея, хотя я и не уверена, что она сработает. Слишком уж далеко всё зашло, и эта мера, придуманная мной, кажется несоразмерно малой. Ведь девочка моя ведёт себя как затравленный волчонок и ни на какие контакты не идёт.

Я решила достать котёнка, но этот котёнок должет быть очень ласковым и способным растопить сердечко моей несчастной девочки. Может быть, он поможет наладить мосты между нами.

Просматриваю объявления в газете о котятах, предлагаемых на продажу. Застреваю на одном из них: «Крестьянский котёнок, стандартной окраски, продаётся дёшево». Звоню по указанному телефону, и через час приезжает хозяйка с котёнком. Она сажает его на диван, и я с ним знакомлюсь. Серенький, обычной расцветки, котов такой окраски в моём детстве называли «помоечниками». Но как он мурлычет, как преданно заглядывает мне в глаза! Подношу к нему руку, и он тут же благодарно к ней приникает и поёт ещё громче! Решено, этот котёнок нам подходит! Между тем хозяйка рассказывает, что кошка родила котят в коровнике, их всего пять штук, они уже надоели, бегают везде и есть просят. Я её благодарю за счастливую находку, плачу деньги, и она, довольная, уезжает.

Котёнок этот подходит нам как нельзя лучше, он ласковый, он всех любит. Он создаёт в нашем доме атмосферу любви и счастья. Только присядешь на диван, и он уже тут как тут, забирается к тебе на колени, прижимается крепко-крепко своим тёплым тельцем и громко, оглушительно громко мурлычет! Я никогда раньше не слышала, чтобы коты так громко мурлыкали. А ведь я по природе кошатница. Дочка его обожает, его нельзя не любить. Даже посетители нашего дома замечают исходящее от него тепло и ласку.

Я назвала его Пиаф, ведь он серенький, как воробышек (пиаф по-французски – воробышек), и так громко поет. Может быть, в кошачьем сообшестве он смог быть знаменитым певцом, как Эдит Пиаф. У нашего Пиафа болит животик, мы обнаружили, что у него масса глистов. Мы его терпеливо лечим, и он нам благодарен за это.

Я иногда беру его на руки, чувствую биение его маленького сердечка и думаю: «Откуда в этом пушистом маленьком существе столько нежности, преданности и любви? Ведь это животное, не человек, откуда же в нём столько истинно божественной любви?» Он такой доверчивый и так льнёт к людям, что за него временами страшно, при наличии злого умысла его так легко обидеть.

Кот наш подрос и уходит всё дальше от дома. Иногда он пропадает на два-три дня. Часто возвращается домой побитый, с вырванными клочьями шерсти, с разодранными ушами. Приходит он обиженный и несчастный, не понимающий, за что его так жестоко встречает внешний мир. Ведь он-то всех любит. Отлёживается несколько дней, но природа берет своё, и он опять исчезает. А как-то Пиаф исчез и больше не вернулся. Неужели взошел он на свою Голгофу, замучили и убили нашего милого «помоечника» с его трепетным любящим сердечком?!

Мы его вспоминаем и так жаль, что он пропал, по-видимому, навсегда. Моя дочка поправилась, и немалую роль в этом сыграл наш любящий серенький Пиаф. А сегодня забежал к нам во двор большой серый кот, очень похожий на Пиафа, мы с дочкой стали его звать, кинулись приманивать его едой, но он бесследно исчез…

Толпа

Толпа народа стояла в очереди перед входом в Екатерининский дворец – летнюю резиденцию русских царей в городе Пушкине, или же в Царском Селе, как он раньше именовался. Люди были разные, впереди – шумные приезжие из средней полосы России, за ними – небольшая группа туристов из Скандинавии во главе с изящной русской девушкой-экскурсоводом. Всем хотелось посмотреть на изумительные царские залы, украшенные лепниной и картинами великих мастеров, походить по великолепным паркетам, выложенным узорами из ценных древесных пород. Увидеть знаменитую Янтарную комнату, все экспонаты которой были украдены и вывезены фашистами в Германию. Согласно слухам, комнату удалось, наконец, восстановить, впрочем, как и сам дворец, который усилиями строителей и реставраторов чудесным образом воскрес из руин после того, как подвёргся страшному разрушению во время войны.

Очередь продвигалась довольно быстро, и люди, один за другим, исчезали в величественном здании дворца. Как вдруг стоп: произошла некоторая заминка, и пронёсся слух, что согласно заведённому порядку музей закрывается на перерыв с тринадцати до четырнадцати часов. В это время проводится инвентаризация, уборка залов, проветривание и предоставляется короткий отдых служителям дворца-музея. В передних рядах начались недовольные пересуды, но что поделаешь – порядок есть порядок. Вход в музей перегородила массивная железная цепь, и в полосатой будочке появился старичок-вахтёр.

Ожидающие стояли, переминаясь с ноги на ногу, десять минут, пятнадцать, и тут стал накрапывать дождь. В передних рядах начало закипать недовольство и возмущение, послышались выкрики: «Ишь, толстозадые, закрылись там в своём дворце в тепле, а нас, простой народ, под дождём мокнуть заставляют! Вот так всегда, издеваются над нами, простыми людьми! Видите ли инвентаризацию какую-то там придумали, проветривание! А ну-ка, запускайте нас в этот ваш хвалёный дворец, или сами войдём! Рви их цепь, ребята!».

Толпа стала напирать, пытаясь сорвать замок с цепи, преграждающей вход во дворец. Сторож совсем растерялся, он вышел из своей будочки и не знал, что ему делать с разошедшимся людом. Но тут раздался звонкий девичий голос: «Остановитесь! Что вы делаете? Вы стоите перед прекрасным царским дворцом, вы пришли сюда, чтобы насладиться зрелищем великолепных произведенией искусства, а ведёте себя, как быдло! Во всём мире есть определённые правила по инвентаризации, по поддержанию порядка в музеях, и этот порядок надо уважать!!! Слышите вы меня?!» – неожиданно громко закричала хрупкая девушка-гид.

Люди, пытающиеся сорвать замок с цепи, остановились, замерли, и стали озадаченно переговариваться между собой: «Что она такое сказала? Это про нас – „быдло“? Да как она посмела?» И тут толпа повернулась назад, бунтовщики забыли о цепи и о вахтёре и стали с угрозой придвигаться к бедной девушке: «Ты что это сказала? Это мы – быдло?» Вся агрессия толпы направилась теперь против девушки-экскурсовода и расправа, казалась, была неизбежной. Но тут быстро среагировал старичок-вахтёр. Он был весьма благодарен этой храброй маленькой заступнице за неожиданную поддержку и не мог позволить ей пострадать за справедливое, по его мнению, выступление в защиту правил общественного порядка. Он быстро отомкнул цепь и открыл дверь в свою полосатую каморку. Девушка вынуждена была туда прошмыгнуть, спасаясь от народного гнева. И цепь опять замкнулась.

А законопослушные иностранцы стояли в хвосте очереди, вылупив глаза, и ровно ничего в происходящем не понимали… И не знали, куда вдруг делась их девушка-гид, которая так прекрасно вела экскурсию на их родном языке и так хорошо разбиралась в искусстве…

Вещий сон

Маша проснулась, как обычно, рано в шесть утра. Подумала, что могла бы ещё вздремнуть, ведь сегодня суббота, поворочалась и снова уснула. И тогда увидела она этот вещий сон, который помог ей понять свою жизнь и жизнь многих её соотечественников в чуждом западном мире.

В этом странном сновидении встала Маша, как всегда, рано, накинула халат и направилась на кухню. Открыла холодильник и увидела вдруг, что там совершенно пусто. Нет никакой еды, эавтракать нечем. Маша быстро переоделась и отправилась в свой любимый универсальный магазин, который находился совсем рядом, за углом. Подошла к нему, но увидела, что дверь заперта, закрыто. Потопала обратно и остановилась в удивлении у маленького магазинчика, который как будто из-под земли вырос, она его никогда раньше не замечала. В витрине этого магазинчика были разложены разнообразные сладости и печенья, а среди них – очень вкусные на вид шоколадные, обсыпанные толчёными орехами, конфеты. Маша внезапно решила, что должна обязательно купить эти конфеты и зашла в маленький магазинчик.

За прилавком стояла шведка с приклеенной дежурной улыбкой, как принято в европейском торговом сервисе. Маша попросила взвесить двести граммов шоколадных конфет, которые ей так понравились. Продавщица начала их, не торопясь, взвешивать, и Маша заметила вдруг рядом с ней ещё одну женщину, по-видимому, её помощницу, с такой же натянутой неестественной улыбкой. Маша достала кошелёк, чтобы расплатиться, и из него вдруг выпали крупные купюры, по пятьсот крон каждая, и упали на пол. Маша нагнулась, чтобы поднять деньги, но, выпрямившись, увидела, что обе продавщицы наблюдают за ней пристально и странно.

Шведки начинают торопливо переговариваться, что нужно срочно позвонить в полицию, ведь Маша, по их мнению, та самая воровка, которая была осуждена недавно в США. Эта преступница была приговорена к смертной казни на электрическом стуле, но сумела бежать. Они обсуждали то, что заметили у Маши акцент, по всей видимости, она русская, и уже тем подозрительна, и наверняка замешана в каком-либо преступлении.

Продавщицы угрожающе стали надвигаться на девушку, Маша старалась объяснить им, что она совсем не воровка и не преступница, совсем не та, за кого они её принимают. Она – обычный человек, живёт за углом и просто зашла в магазин, чтобы купить продукты. Она в отчаянии просит позвонить её жениху, ведь он швед и мог подтвердить, что она никакая не преступница, а нормальный человек. Маша начала называть номер телефона своего жениха, а шведки – набирать этот номер. Но почему-то они всё время путали цифры и постоянно переспрашивали Машу.

И вдруг она замечает, что продавщицы и ещё несколько человек из персонала приблизились к ней, они оттесняют её в угол, к скамейке, которая там стоит. Маша попятилась к этой скамейке, и они вынудили её сесть, сами уселись справа и слева от неё, схватили и крепко держат. У Маши нет никакого выхода, она понимает, что шведки уже наверняка вызвали наряд полиции и ждут её приезда. Она понимает и то, что они рады проявить бдительность, схватить её и передать в руки полицейских. Выслать в США, посадить на электрический стул – всё, что угодно, и только потому, что они ненавидят её за то, что она – русская. Они несчастны и озлоблены, не сладок этот их западный мир, и вымещают свою злобу на ней. И не имеет значения, что Маша ни в чём невиновата, они придумают улики, они состряпают её виновность.

Маша закричала и рванулась изо всех сил. Куски её кожи остаются под их ногтями, но, с кровоподтёками и ранами, Маше удаётся вырваться и освободиться. И тут она, к счастью, проснулась!

И кажется ей, что этот сон символичен, но сможет ли она в действительности убежать, вырваться от преследователей? Здесь, в этой чужой стране, нередко чувствуется нависшая над Машей, да и над всеми ними «русскими медведями», невидимая угроза!

Карим и Лейла

Вот уже год, как я работаю врачом на приёме беженцев. Прибывают они в Швецию из разных стран, во основном из тех, где неспокойно, где идет война – из Сирии, Ирака, Сомали, Эфиопии.

Я отдыхаю душой, встречая этих моих пациентов, я устала от холодных, высокомерных шведов. Скандинавы – люди необщительные, часто одинокие и несчастливые. Я – человек другой культуры, и мне общаться со шведами не столь интересно, кругозор у них узкий, дальше своего носа они, как правило, ничего не видят. Находятся полностью во власти общепринятых штампов, повторяют всегда то, что им внушают средства массовой информации, пережёвывая подсовываемую им жвачку из лжи и предвзятых мнений. В проблемы, как правило не углубляются и лишних вопросов не задают, так жить легче.

Живут они, как роботы – много работают, после работы совершают обязательные променады – как минимум пять тысяч шагов, и все поголовно придерживаются диет, рекомендуемых всё теми же масс-медия. Живут в постоянных страхах, внушаемых средствами массовой информации, то все боялись иммунодефицита, потом птичьего и свиного гриппа, потом эболы, теперь боятся вируса Зика, жирной еды, сахара, и так нескончаемый ряд фобий. Семейные связи у шведов неглубокие и неустойчивые, о детях заботятся лишь до определённого возраста, а после гимназии с удовольствием выпихивают их в самостоятельную жизнь, дети же, в свою очередь, не озабочиваются проблемами стареющих родителей и без зазрения совести помещают их в дома престарелых. Одиночество здесь широко распространено, и по числу жилья лишь с одним съёмщиком занимает Швеция первое место в Европе.

Иное дело мои иностранцы – арабы, африканцы. Они все живут своим тесным семейным миром, ценят больше всего родственные отношения, а то, что преподносят им власти через средства массовой информации – это для них дело второстепенное. Семьи у них большие и сплочённые. Они все заботятся друг о друге – мужья о женах, родители о детях, дети о родителях, братья о сёстрах.

Внешне они, как правило, выглядят не так эффектно, как натренированные, вышколенные шведы, у которых на уме только работа, диеты и тренировки, но зато кажутся они значительно более счастливыми и гармоничными. Шведы после работы и обязательных упражнений погружаются в своё привычное, часто ненавистное одиночество, а мои арабы или африканцы никогда не бывают одни, они любят друг друга, думают, заботятся друг о друге днём и ночью, и так всю жизнь.

Мои беженцы – часто полноватые, неважно одетые, они практически никогда не приходят на приём по одному, они являются с супругами или с детьми. Они спокойны, улыбчивы и счастливы, несмотря на то, что забросила их жизнь на другой край света, в совершенно иной мир. Но они не унывают, они сильны своим единством, своими тесными семейными связями. А множество моих пациентов-шведов лечатся от депрессий, от отчаяния, но антидепрессивные лекарства лишь притупляют их душевное одиночество, но счастливее их не делают. Ведь счастье – это соучастие!

Сегодня у меня на приёме пара из Сирии – Карим, ему семьдесят восемь лет, и Лейла – ей шестьдесят семь лет. Оба тепло одеты (мёрзнут сирийцы в Швеции), но он одет просто, по-мужски, она же кокетливо, женственно – серьги, бусы, блузка, вышитая стеклярусом. Хотя внешний вид её слегка пугает: видно, что правый глаза у неё провалился внутрь, а верхнее веко нависает над полупустой глазницей. Но она часто улыбается, а муж на неё смотрит со спокойной любовью. И к этому её дефекту быстро привыкаешь.

Задаю с помощью переводчика вопросы о состоянии здоровья, о заболеваниях. Оба охотно сообщают, что совершенно здоровы и никаких лекарств не принимают. Смотрю с удивлением на мою пациентку и спрашиваю её уже более конкретно и настойчиво о проблемах со зрением.

– Да, конечно, проблемы зо зрением есть, я ведь в день свадьбы потеряла мой правый глаз!

– Как? – изумляюсь я.

И тут последовал её рассказ, дополняемый замечаниями её мужа. Перескажу вкратце историю жизни, которую мне пришлось сегодня услышать.

Лейла и Карим выросли в маленьком провинциальном сирийском городке. Полюбили друг друга, Карим посватался, и семья невесты дала своё согласие. Назначили день свадьбы. В этот знаменательный день стояла Лейла у окна, ждала приезда жениха. Мимо проходила молодая соседка, которая то ли позавидовала счастью Лейлы, то ли была тайно влюблена в её будущего мужа, но, завидев невесту у окна, неожиданно размахнулась и со всей силы метнула в неё камень. Окно разбилось, острый осколок стекла отлетел и угодил прямо в глаз невесты. Лейла закричала, на крик сбежались родные, выглядела она ужасно – с торчащим осколком и кровавым месивом вместо правого глаза. Приехал Карим и отвёз Лейлу к врачу, но, к сожалению, спасти глаз не удалось.

Многие тогда уговаривали Карима отказаться от Лейлы: «Зачем тебе такая жена, изуродованная, полуслепая, посмотри сколько здоровых и красивых девушек вокруг». Но Карим не стал эти советы слушать, ведь он любил свою Лейлу. «Разве может человек жить без чувств, ведь это же самое главное?!» – отвечал он своим советчикам и повторяет мне то же самое сейчас. «Разве можно жить без любви?!».

Он надеялся, что можно будет вживить любимой девушке новый глаз, и даже нашёл в Сирии замечательного специалиста, который мог делать эти удивительные операции. К сожалению, перед приездом Лейлы одна из таких операций прошла неудачно, и глазному хирургу запретили продолжать эти работы. Не удалось трансплантировать любимой девушке новый глаз, но по совету врачей ей сделали другую сложную операцию – разъединили проводящие пути, связывающие оба глаза, чтобы не пострадало зрение на здоровом глазу. А на место вытекшего поставили стеклянный глаз. И через два месяца всё-таки сыграли они свадьбу.

А потом жили Карим и Лейла вместе долго и счастливо, как в сказке. Родилось у них девять детей, пять мальчиков и четыре девочки. Лейла хозяйничала дома и детей растила, а Карим работал, вначале слесарем, а потом почтальоном, содержал семью. Дети у них все выросли добрые и трудолюбивые. Они очень любили свою маму и жалели её. А та ведьма, которая глаз Лейле повредила, вынуждена была переехать в другой город. Через десять лет она всё-таки вернулась обратно и опять стала жить неподалеку от Лейлы и Карима. Их дети очень на эту ведьму сердились и даже строили планы, как ей отомстить. Но Лейла и Карим их успокоили и отговорили, они не хотели никому мстить. Убедили детей, что надо уметь прощать, ведь они сами эту женщину уже давно простили. Они были очень счастливы, Лейла и Карим, и всё пережитое их сплотило ещё сильнее.

Но вот последние четыре года неспокойно в их родной Сирии, идёт война. Нелегко их семье, ведь они – христиане. Двое детей вынуждены были эмигрировать, уехали в далёкую Швецию. Решили поехать вслед за своими детьми и Карим с Лейлой. Дорога была очень трудной, сначала до Турции добирались, а потом на небольшом судёнышке по бурному морю плыли в Грецию. Это было самое страшное – казалось, что судно вот-вот перевернётся, и они все утонут. Но Бог помог, и через пятнадцать дней пути встретились они наконец-то со своими детьми. Сын, увидев своих родителей, был так несказанно рад, что встал перед Лейлой на колени и стал целовать ей ноги: «Я так счастлив, мама, что мы опять вместе!».

Смотрела я на эту счастливую женщину, на эту счастливую пару, и было так светло на душе и радостно за них. Любовь делает чудеса! Какие прекрасные люди!!!

– Разрешите мне о вас написать? – попросила их я. – Не беспокойтесь, я изменю ваши имена, изменю название страны, чтобы никто не смог понять, что это рассказ именно о вас.

– Не надо ничего менять! – ответила мне Лейла. – Оставьте всё, как есть! Нам нечего скрывать, мы гордимся друг другом, гордимся нашей семьёй и прожитой жизнью!

Примечания

1

М. Горький. Песня о буревестнике. 1901.

(обратно)

2

М. Горький. Песня о соколе. 1895.

(обратно)

3

Максим Горький (1868–1936) //

(обратно)

4

М. Горький. Несвоевременные мысли. Новая жизнь, 1917–1918 гг.

(обратно)

5

М. Горький. Песня о соколе. 1895.

(обратно)

6

Bertil Bengtsson. Allemansratten. Vad sager lagen? 2004.

(обратно)

7

Лесные пожары // Федеральное агентство лесного хозяйства, 18.12.2015.

(обратно)

8

Лесные пожары // Федеральное агентство лесного хозяйства, 18.12.2015.

(обратно)

9

Лесные пожары // Русское слово, 04.05.2015.

(обратно)

10

В. Чеботарева. Вернитесь лесом // Русская планета, Чита, 22 июля 2015.

(обратно)

11

Лесные пожары // Русское слово, 04.05.2015.

(обратно)

12

Почему наши леса молодые? Ижевск, wod_1958, 19.04.2015.

(обратно)

13

Почему наши леса молодые? Ижевск, wod_1958, 19.04.2015.

(обратно)

14

В. Колбин. Лесные пожары // Наука и жизнь, № 12, декабрь 2015.

(обратно)

15

Лесные пожары в России 2014–2015 // На контроле, nakontrole.org/event-259.

(обратно)

16

Жуков Г. К., Маршал Советского Союза. Воспоминания и размышления, 1969.

(обратно)

17

Голиков Г. Н., Кузнецов М. И. Эпоха социализма, – М., 1977 г.

(обратно)

18

Мировые лидеры о Сталине. Владимир Соболев //maxpark.com.

(обратно)

19

Речь Уинстона Черчилля в палате лордов в декабре 1959 года// Британская энциклопедия, 1964, том 5.

(обратно)

20

Сталин как историческая личность //djeka32.narod.ru

(обратно)

21

Мао Цзедун // Википедия (свободная энциклопедия).

(обратно)

22

Всё о Китае. Мао Цзэдун (1-й Председатель КНР): интернет-альманах.

(обратно)

23

Всё о Китае. Мао Цзэдун (1-й Председатель КНР): интернет-альманах.

(обратно)

24

Лубченков Ю. «Полководцы и флотоводцы» // Энциклопедия, 2001.

(обратно)

25

Лубченков Ю. «Полководцы и флотоводцы» // Энциклопедия, 2001.

(обратно)

26

Лубченков Ю. «Полководцы и флотоводцы» // Энциклопедия, 2001.

(обратно)

27

Наполеон// Википедия (свободная энциклопедия).

(обратно)

28

Наполеон// Википедия (свободная энциклопедия).

(обратно)

29

Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. Триумф и трагедия завоевателя. 2011.

(обратно)

Оглавление

Жар-Птица

  Часть 1 Ирина

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

  Часть 2. Татьяна

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

  Часть 3. Роланд

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

Гори-гори моя звезда

  Пролог

  1 Невеселые мысли

  2 Встречи

  В лесу

  5 марта 1953 года

  Иван родства не помнящий

  Поджог или преступная халатность?

Рассказы

  Ностальгия

  Дядя Митя

  Форма и содержание

  Пиаф

  Толпа

  Вещий сон

  Карим и Лейла Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg