Юрий Горюнов Наблюдатель
1
Гостиница, где я остановился, находилась метрах в ста от берега. Номер был небольшой, но достаточно уютный. Стандартная обстановка – кровать, шкаф, стол, холодильник, санузел – не стесняли комнатное пространство. Имелся и телевизор, но он мне не очень был нужен. Меня больше привлекало в этом номере наличие балкона, с которого я мог любоваться морем.
Номер я снял без проблем, так как был не сезон. Октябрь. Отдыхающие были, но в это время суета отдыхающих сменилась умиротворенностью, спокойствием, тишиной.
Сидеть на балконе было, порой, одиноко, и я спускался на веранду в кафе при гостинице. Там я мог побыть с собой наедине и при людях. Иногда беседовал с барменом или официантом, но знакомств не заводил. Я любил приходить вечером и провожать уходящий день.
Шум волн это музыка для души. Закат над водной гладью приносил некоторую долю печали. Это было время, когда легкая накидка из сумерек опускается на землю, накрывая людей. Ветерок с моря иногда приносит в голову глупости и под шелест волн хорошо вспоминаются и радости и печали. Сумерки, словно, приносят истину, на которую днем нет времени. Вероятно, что важные вещи надо произносить на закате даже самому себе.
В этот вечер все столики в кафе были заняты, что меня удивило. С чего бы вдруг такой наплыв. Практически везде сидели компании, и только за одним столиком сидела женщина лет тридцати. Особого выбора не было и я, чтобы не уходить и не портить себе вечер решил подойти.
– У Вас свободно? Разрешите присесть? Все занято, – постаравшись быть ненавязчивым, спросил я.
Она взглянула на меня, оторвав взгляд от моря, на которое смотрела, и кивнула в знак согласия.
Я опустился на стул и, глотнув вина из фужера, который взял у бармена, тоже посмотрел на море. Получив согласие, я практически сразу исключил ее из зоны своего внимания. Но присутствие постороннего человека мешало сосредоточиться на бездействии.
Теплое октябрьское солнце клонилось к закату, бликами играя по волнам. Сидя на веранде, я уподоблялся пожилым людям, любившим посидеть наедине со своими мыслями, рассматривая окружающий мир, который еще интересовал. Я сбежал от суеты, сутолоки в свое одиночество. Приезжая в незнакомые места, всегда изучаешь окружающий пейзаж. Чем я и занимался, отдыхая. В своем родном городе, как говориться, «глаз замыливается» и не замечаешь окружающего города, в котором всегда есть, что посмотреть. Надо уметь смотреть. Возможно, уже разучился. И вот такие минуты отдыха возвращали мне прекрасное восприятие окружающего мира. Такими мыслями была занята моя голова.
– Морем любуетесь? Мне тоже нравится эта картина, – вдруг услышал я голос незнакомки. Я повернул голову и взглянул на нее.
– Просто приятно смотреть на прибой, ни о чем особо не думая. Успокаивает, – продолжила она, – Может быть, я Вам помешала? Отвлекла?
– Ничуть, – ответил я. Лицо незнакомки излучало доброжелательность.
– Тогда спасибо, – продолжила она, – Я уже несколько дней прихожу сюда. Иногда молчание и одиночество надо разбавлять, чтобы лишний раз оценить тишину внутри себя.
– Я здесь бываю часто вечерами, но Вас не помню, – произнес я.
– Значит, в то время пути разошлись. Да могли просто не обратить внимания. Это сегодня народ.
Ее манера говорить не походила на попытку знакомства одинокой скучающей женщины на море. На попытку флирта, к которому я был тоже не расположен, но поддержать беседу, чтобы выйти из комнатного одиночества и не показаться невежливым, посчитал необходимым.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Николай.
– Анна, – представилась она, – Я так полагаю, Вы на отдыхе?
– Да. Выдалось время, вот и решил отдохнуть пару недель.
– Слушать свою тишину и созерцать окружающий мир, – с улыбкой сказала Анна, – Это не каждому дано. Это, возможно, если в работе приходится много думать и принимать решения. Отвлечение от подобного дает новый импульс. Если не секрет, чем занимаетесь?
– Я имею отношение к финансам.
– Стрессовая работа.
– Именно так. А Вы здесь какими судьбами? Каким ветром занесло или местная?
– Нет, не местная. Но, что интересно, именно ветром и занесло.
– Вот как? Крыльев у Вас не заметил или так хорошо спрятаны? – попытался я пошутить.
– Ветер бывает разный. Например, магнитный.
– Даже так! Что-то новое для меня. Про поля слышал, изучал немного, но чтобы ветер. И откуда занесло?
– О! Это очень долгая история. Все относительно. Относительно данного места – недалеко, относительно параметров жизни, времени – издалека.
Во время нашей беседы я рассматривал свою собеседницу. Надо отдать должное, она была привлекательна. Учитывая, что она сидела, я не мог рассмотреть ее полностью, но лицо притягивало. Это были просто правильные черты лица, если можно так сказать. В нем было все, как должно быть при правильных пропорциях. Немного изогнуты брови, прямой нос без горбинки. Карие глаза под длинными ресницами казались просто бездонными. Темные волосы мягко спадали на плечи.
– Мне бы хотелось встретить старость в таком вот небольшом городке у моря, – продолжала Анна. – Здесь можно созерцать мир. Не смотреть на него, а именно созерцать. Слушать шум прибоя.
Она смотрела на море и словно разговаривала сама с собой. Я не прерывал ее.
– В этом наши взгляды сходятся, – решил я поддержать беседу.
– Я знаю.
– Вы телепат?
– Для этого не нужно быть телепатом. Мужчина. Один. Поздней осенью, вечером. Вероятно, он хочет побыть один со своими мыслями, от которых пытается сбежать или приехал побыть в тишине от суеты большого города.
– А, может быть, я местный?
– Нет. Лоск не тот, да и видела я Вас. Если бы Вы были местным, было бы много знакомых, и Вы общались бы с ними.
– Кто Вы по профессии? – спросил я. – Социолог? Психолог? Знаток человеческих душ или ловец?
– Это кому как удобнее считать, да и не всякая душа нужна.
– Что, только чистые?
– А ваша чиста? Нет. В первую очередь интересны, где есть, что-то увидеть, познать.
– А помочь?
– Это каждый решает сам. Я не беру в качестве платы за услуги души. Я своего рода тренер.
– Загадками говорите. Но я не любопытен, хоть и интересно. Захотите – расскажете.
– Хорошая черта – отсутствие излишнего любопытства. Собеседник сам расскажет, если есть что рассказать и кому.
Увидев, что вино в ее фужере закончилось, я предложил угостить.
– Хорошо. Но если будет еще встреча, то плачу я. Привычка платить за себя.
– Может быть, перейдем на «ты»?
– Согласна.
Я подозвал официанта, сделал заказ. После того, как он принес бутылку красного сухого вина и налил, я спросил, – Извини за нескромный вопрос, но почему без спутника?
– Как и ты, я сбежала в свое одиночество. Да и спутника в жизни надо еще встретить. В жизни каждый ищет себе спутника, с кем можно поделиться своими мыслями, что-то доверить. Но надо попытаться хоть иногда быть объективным к самому себе. Не всегда найдешь, с кем можно обсудить красоту окружающего мира, произошедшее событие, которое заинтересовало тебя.
– Кто ищет, тот найдет.
– Возможно. Но как его найти этого вечного верного спутника на дороге жизни. Судьба не подбросит его случайно, он не прибьется к тебе с проселочной дороги, чтобы скоротать путь совместно. У него свои цели, свои мысли. Для того, чтобы он понял тебя, как хочешь ты, он должен быть тобой. Вот и получается, что твой верный спутник – ты сам. Признайся себе, разве есть хоть один человек, которого ты знаешь, который знал бы о тебе все, полностью разделял твои чувства. Он может их принимать, но не воспринимать окружающее так, как воспринимаешь его ты. Если сможет, значит, он – ты. Даже краски окружающего мира он воспринимает через свое я, не через твое.
– Не буду спорить. Честно, первый раз веду беседу в таком русле с женщиной.
– А разве не бывало так, что, доверившись и облегчив свои мысли, ты потом раскаиваешься, так как понимаешь, что в этом вопросе ты стал уязвим, – Продолжила Анна. – Это не значит, что тебя предадут, но ты приоткрыл дверцу в себя и, к сожалению, закрыть ее уже до конца не сможешь, в нее заглянули. Это не плохо, но твой верный спутник – это ты. Когда тебе доверяют, разве не бывает соблазна поделиться с кем-то своей информацией. Вот и друзья, только тогда друзья, когда твои горести разделят с тобой, а радость твою оставят тебе полностью.
– Не могу не согласиться. В своей жизни мы познаем множество соблазнов и в радости, и в печали. Но что наиболее потрясает нас, так какие чувства испытываем к себе, к другим, если сталкиваемся с предательством, любовью, смертью.
Пока мы разговаривали, солнце последними бликами завершало день.
– Время расставаться, – вдруг сказала Анна. – Я здесь не столько для отдыха, сколько по делам. Отдых в данном случае лишь сопутствует.
Ее взгляд стал серьезным и проницательным. Карие глаза внимательно смотрели на меня, словно пытались проникнуть в меня, чтобы понять, что там в моей голове.
– Мне надо сказать тебе более серьезную вещь, чем рассуждения о друзьях. Для дальнейших твоих размышлений и возможных действий. Я специально сберегла это место за столиком для тебя. Несколько раз пытались его занять, но я отвечала, что жду друга.
– Дождалась?
– Как видишь.
– Я уже друг? Приятно. А если бы я не пришел или вдруг освободился другой столик?
– Ну, это вряд ли. Но, возможно, что мне не повезло. А так, ловушка была расставлена, говоря твоим языком. Надо признать, дверь не закрылась. Выход еще есть.
– Интересно, – ошеломленно ответил я. – И зачем тебе это надо? Я что, представляю какой-то интерес?
– Да. Ты нестандартная личность. Ты одинок, свободен, а значит, не скован не только семейными узами, но стандартами мыслей. Это как раз и есть интерес. Мужчины ведут себя более предсказуемо, чем женщины, хотя часто пытаются доказать свое превосходство в данной области отношений. Какой-то внутренний садизм от собственного я.
– И все-таки, кто ты?
– Ты узнаешь это чуть позже, в зависимости от того, как будут развиваться события, и как ты будешь реагировать на информацию. Мне бы не хотелось, чтобы ты принял меня за женщину, ищущую роман. Это не так. Все серьезно.
– Что тебе надо?
– Надеюсь, наша встреча не последняя, иначе я неправильно сделала выводы относительно тебя. Для того, чтобы я могла тебе давать дозировано информацию для принятия решения, предлагаю тебе встретиться завтра здесь часов в одиннадцать и позавтракать. Нам будет, о чем поговорить. Как тебе предложение?
– Ты думаешь, что после услышанного у меня будет аппетит? У меня есть выбор?
– Выбор есть всегда. Если ты отказываешься, значит, я или мы ошиблись, и завтра я уеду. Как ни приятно мне было здесь находиться, но это не просто отдых.
Я пытался сохранить спокойствие, насколько мне это удавалось.
– Наверное, глупо отказываться от встречи, не узнав даже малой доли интереса ко мне пока не понятно от кого. Но, во всяком случае, от милой женщины получить приглашение и отказаться – верх глупости. Поэтому я согласен встретиться.
– Спасибо за милую. Итак, до завтра.
Она встала и направилась к выходу. Я посмотрел ей вслед, оценив фигуру высшего класса, и повернулся к морю.
Бессонная ночь мне была обеспечена. «А что делать?» – спросил я сам себя. «Ждать» ответил себе. Купив бутылку вина, я направился к себе в номер.
2
Придя в номер, я направился в душ, чтобы снять пыль груза, рухнувшего на меня в виде непонятной дозированной информации.
Открыв бутылку, я сел в кресло на балконе и стал бездумно смотреть на море и засыпающий город. Берег был почти не виден и пуст. Время не для прогулок. Я смотрел на последние лучи заходящего солнца и темнеющее бездонное небо.
В голове было пусто. Мысли покинули ее, и я только фиксировал окружающее пространство. Вернее, мысли были, но я не мог построить их в логическую цепочку, чтобы хоть как-то осмысленно проанализировать произошедшую встречу.
Пытаться прогнозировать завтра – абсурд. Я не знал, кто она, тем более, она сказала «мы» и думаю, обмолвилась не случайно. «Кто мы?». Вопрос без ответа. Во всяком случае, пока. Но то, что она обладает определенными способностями – факт. Она сама сказала, что встреча не случайна. Получается, за мной следили и не только здесь. А если быть точнее, совсем не здесь, так как она приехала с каким-то предложением ко мне.
Завтрашняя встреча настораживала. Но интрига была запущена, я на нее отреагировал, и оставалось ждать. Что предложат? Какие изменения могут меня ждать уже в ближайшем будущем? А они нужны? У меня размеренная жизнь. Есть свои плюсы и минусы. И, в целом, это радует. Но. Но все-таки, отчасти предсказуемо.
А это уже обыденно, монотонно. Каждый день похож на предыдущий. Со временем перестаешь смеяться над тем, что раньше казалось смешным. Взрослея, иначе воспринимаешь окружающий мир. Радости приходят реже, но от этого они ярче.
Любое ее предложение я смогу отклонить, дойдя до определенной точки, которая не согласуется с моими жизненными принципами. В то же время, отказавшись, не буду ли я потом, спустя длительное время, жалеть. Не факт. Хотя, смотря, что предложит. Судя по ней, я не думаю, что это нечто ужасное.
Я не верил людям, которые утверждают, что их настоящая жизнь устраивает, и они ничего не хотели бы в ней менять. Что-то изменить в своем прошлом. Это не значит, что поменять все, но отдельные события, действия. Не бывает безгрешных. К сожалению, прошлое изменить нельзя, поэтому оно довольно часто смотрит нам вслед и взгляд его не всегда добрый. Каждый возвращается мысленно в свое прошлое, вглядывается в него, в глаза, и оно отвечает жестко за допущенные ошибки, которые мы оставили после себя. Но лист исписан, и никто не позволит зачеркнуть или что-то исправить. Все сразу пишется на чистовик, без черновиков.
Морально мне хотелось начать писать новый лист в своей жизни. Вписать в него новые факты, которые не вытекают плавно из предыдущего. Накопившиеся к моим годам моральные ценности надо иногда взвешивать, пересматривать. Но для этого нужно мужество. Способен ли я на это? Не знаю.
Роман о себе, который каждый пишет про себя. Разве не так? Пусть не все, но многие пишут и переписывают страницы своей истории, что невозможно, а от этого становится грустно. Каждый пролистывает свое прошлое и волен делать с ним, что хочет – сохранять или потерять.
Пока размышлял, на город опустилась ночь. Стакан вина, который я держал в руке, так и остался не початым. Я отпил из него, почувствовав приятную легкую горчинку виноградной ягоды.
Что можно сказать по факту. Здравствуй ночь. Мы сегодня с тобой одни. Мы оба одиноки и никто не отнимет у нас права отдать друг другу свое одиночество.
3
Не смотря на то, что спал я мало, проснулся бодрым. Вспомнил вчерашнюю встречу и не стал забивать себе голову вопросами, на которые все равно нет ответа. Решил, что лучше дождаться новой встречи.
Пройдя в душ, я обратил внимание на одинокую зубную щетку, стоящую в стаканчике. Раньше я не обращал на это внимания, но сейчас вдруг понял, что это признак одиночества. Я настолько к этому привык, что не обращал на этот факт внимания. Как привык ко многим вещам, которые вошли в мою налаженную жизнь. Уверен, что у всех найдутся вещи, которые им не нужны. Без них можно прожить. Это хлам. Но иногда этот хлам – часть моего прошлого. Я привык к этому хламу. Привык к одинокой зубной щетке. Привычка к одиночеству. Не сложилась семейная жизнь. Я механически почистил зубы и принял душ.
Затем вышел на балкон, предварительно сделав себе кофе. Глядя на утреннее море, которое блистало под одинокими лучами солнца, я ощутил пустоту. Вокруг был мир с его шумом, запахами, цветом, а во мне – пустота. Это предчувствие, что она ждет заполнения. Странное чувство.
Незадолго до одиннадцати я спустился в кафе и занял тот же самый столик. Решил дождаться Анну, чтобы вместе заказать завтрак.
Она появилась в начале двенадцатого. На ней были свободные джинсы, блузка, ветровка. На ногах кроссовки. Вид был спортивный.
– Привет, – сказал я и встал, когда она подошла к столику.
– Привет. Как спалось? – она села на стул напротив меня.
– На удивление неплохо.
– Почему на удивление?
– Мало спал, много думал, пытался мысли выстроить.
– Удалось?
– Нет. Если бы мне было ясно, то я не сидел бы здесь. Вернее, сидел, но с другим настроением. Я здесь, потому что у меня нет выбора.
– Я вчера сказала, что выбор есть и был.
– Я имел в виду, что выбрав другой вариант, я могу многое потерять в своей жизни, даже не успев узнать, что теряю. Это горько. Сущность моя будет та же, а вот суть жизни может измениться.
– Это верно.
Подошел официант принять заказ. Я заказал яичницу с помидорами, кофе и выпечку. Анна – фруктовый салат и кофе. Пока выполнялся заказ, мы смотрели на море. Стеклянная гладь изумрудной воды переливалась на солнце.
Ели мы молча, не обсуждая никаких тем. Покончив с едой, мы перешли к кофе. Анна молчала. Я смотрел на море, но чувствовал, что она смотрит на меня. Казалось, она думает о чем-то важном и решала, стоит ли мне это говорить.
– Понимаю, пришло время сказать тебе об истинной сфере моей деятельности, – сказала она.
– Было бы очень любезно с твоей стороны.
Но я несколько напрягся от такой формулировки. В общении с ней я чувствовал недоговоренность, что она несет в себе тайну, которую должна мне открыть, что она знает что-то такое, что может сильно повлиять в дальнейшем на мою жизнь. Я не стал задавать вопросы и только молча смотрел на нее, ожидая продолжения.
– Я наблюдатель, – сказала Анна.
– Наблюдатель? И что это за деятельность такая? За кем или чем наблюдаешь? За мной?
– Как много вопросов. Наблюдаю за развитием общества. Вашего общества, точнее человечества.
– Что значит нашего? – Я чуть усмехнулся. – Ты инопланетянка?
– Понимаю твою иронию, но я так же, как и ты, житель Земли, но не вашего мира.
– Из будущего?
– В какой-то мере. Если ты чуть разбираешься в других науках, то я из параллельного мира. Да, я живу среди вас, работаю. Кстати, профессия психолога мне помогает в этом, давая возможность больше общаться с людьми, изучать настроение. Но я из параллельного мира. Мы опережаем вас лет на тысячу. Мы живем на Земле, а она едина. Поэтому все, что есть на Земле у вас, все такое же у нас, за исключением искусственно созданных.
– Хороший поворот. Только почему я должен тебе верить? Мало ли шутников? Я бы тоже мог сказать, что я вообще с другой планеты.
– Мне не мог. Я бы сразу тебя разуверила в этом. А то, что ты сомневаешься, так это нормально. Было бы глупо, если бы ты поверил сразу. Мы тебя давно изучаем.
– Мы! И много вас? Я подопытный кролик? – Выпалил я. Ее сообщение не вызвало ни смеха, ни гнева. Я ждал продолжения.
– Сколько, не знаю, но в разных странах, в разных слоях общества есть наши представители. А мы – это экспертный совет, который проводит анализ получаемых сообщений. Ты попал в поле нашего зрения год назад, когда выступал на одном из семинаров. Помнишь?
Я вспомнил, что действительно год назад я участвовал в одном семинаре, где читал один из разделов.
– И ты там была?
– Нет. Мне дали о тебе сообщение. А дальше дело техники. Тебе стали предлагать различные социологические анкеты, выявляя твои способности. Возможности нас пока не очень интересуют. Вот и присматривались, оценивали. И как результат, сделали вывод, что надо идти на контакт.
– Так ты здесь не случайно?
– Именно. Вчера же об этом сказала? Но понятно, полученная информация может затормозить память. Случайности бывают в жизни, но они запланированы.
– Интересно. Все складно, но верится с трудом.
– У тебя еще будет возможность убедиться, что я говорю правду.
– Посмотрим. И зачем я вам?
– И это обсудим. А сейчас мне хотелось бы, чтобы ты продолжал воспринимать меня как раньше.
– А вот это трудно. Не зависимо, правду ты говоришь или нет. Мне теперь трудно расслабиться.
– Попробуй. Может быть, какие-то мысли будут у тебя относительно меня, нашего мира. В пределах разумного, я тебе отвечу.
– А ты знаешь предел разумного?
– Я этот предел установлю сама в зависимости от того, что ты сможешь понять или можешь знать.
– Хорошая перспектива. Теперь меня будет мучить вопрос, зачем все это и что дальше ждать.
– Самое главное, настройся на позитив. Не жди подвоха. Я тебе не враг.
– И все равно трудно поверить.
– Верю, что трудно. Но ты психологически выдержан. Постарайся переварить, осмыслить информацию, как факт. На тебя вышли с контактом представители иного мира. И все. Это контакт. Ты видел по телевизору передачи с рассказами о контактах с представителями иных цивилизаций. Частично там есть правда, частично – фантазия.
– Что вы намерены со мной делать?
– Не будь наивным. Ничего с тобой делать не будут. Зачем? Легче просто было бы не выходить на контакт.
– Вопрос возник. А как ты общаешься со своими?
– У меня каналы связи. Если что-то срочное, я подаю сигнал. Не думай, что это нечто, что я ношу при себе в виде часов, телефона и так далее. Все это можно потерять и что связь прерывать? Есть и порталы. Я не могу показать их тебе. Во всяком случае, не сейчас. Люди так устроены, что когда-нибудь им хочется приоткрыть доверенную им тайну. Тайны очень тяжело хранить.
– А если все же что-то случится?
– Мы такие же, как вы. Если несчастный случай с наблюдателем, он остается среди вас. Его так же похоронят, как обычного человека. Да, не думай, что я в своем мире выгляжу иначе. Я действительно, такая, как сейчас перед тобой. Когда становишься наблюдателем, знаешь, что доля риска всегда есть. Нас никто не принуждает. Если есть необходимость, то возвращают назад.
– Да, ситуация.
– Именно. Ты должен решить для себя, согласен ты продолжить наше общение или нет. В последнем случае мы расстанемся и вряд ли встретимся. А рассказать ты все равно не сможешь. Поверят ли? Как будешь выглядеть в глазах собеседника? Представь, как я перед тобой. Но у меня есть, чем доказать потом, что я не вру, а ты не сможешь. Поэтому я спокойна. А сейчас предлагаю расстаться. Обдумай свои действия дальше, а завтра встретимся. Примерно так же и здесь же. Согласен? Погуляем вдоль моря.
– Но я так и не понял, зачем я вам и что мне надо будет делать?
– Все завтра. Ты просто подумай, готов ли ты к общению.
В ее тоне и словах не было ничего агрессивного. Обычная беседа.
– Согласен. Беру время для осмысления.
– До завтра. – Сказала Анна.
Она встала и неторопливо пошла к выходу. Я смотрел очередной раз ей вслед, интуитивно пытаясь найти отличие от меня, обычного землянина. Но единственное отличие – это то, что она женщина и при этом красивая.
4
Наблюдатель. Интересно, что это, в конечном счете, мне даст? – Рассуждал я, когда на другой день шел на встречу.
Море было спокойным, как и вчера, и приносило какую-то умиротворенность.
Мы встретились с Анной около кафе и пошли вдоль моря, поглядывая на него. Ласковый шелест накатываемых волн не мешал молчать.
– Что надумал? – Спросила Анна.
– В принципе, я согласен, но я не представляю, во что все это выльется.
– В принципе здесь не подходит. Я здесь для того, чтобы провести с тобой беседу на различные темы, которые будут тебя интересовать. В пределах того, что тебе можно знать.
– И что будет входить в мои обязанности?
– Жить обычной жизнью, фиксировать события, которые тебе надо будет отслеживать и информацию передавать нам для обработки, чтобы аналитики могли прогнозировать вероятное развитие событий.
– То есть, вы будете прогнозировать будущее? А могу я с твоей помощью заглянуть в будущее? Вы же опередили нас в развитии.
– Ты хочешь заглянуть в будущее? Что тебе это даст? Хочешь обогнать судьбу хотя бы на полшага? – Она улыбнулась и продолжала: – Даже у цивилизаций, которые опередили вас, нас, есть свое будущее. Не важно, в данном случае, какое. Радужное или нет. Но и они не могут заглянуть дальше точки нахождения так называемой судьбы.
– Но некоторые предсказывают будущее, – возразил я.
– Да, некоторым это удается. Но они заглядывают туда, где стоит судьба, никак не дальше ее. И, к сожалению, в основном, связаны с катастрофами или яркими событиями, но не ординарными. Очевидно, они имеют наиболее яркий окрас, более сильное поле на фоне остальных событий. Заглянув в будущее, так называемое информационное поле, человек видит конечную точку развития событий, но не всю последовательность развития цепи. Увидев наводнение, извержение вулкана, цунами, можно предупредить и снизить число жертв, что немаловажно, но нельзя устранить, порвать цепочку, изменить финал. Самолет взлетел и предсказатель говорит, что он погибнет. Но где? Что будет, если он вернется в аэропорт вылета? Останется цел? Неизвестно.
– А войны?
– Если бы полководцам говорили, что будет в результате сражения, они изменили бы тактику, но не как не результат. Армий две, но победитель всегда один. Вот и думай, как оно тебе будущее показывает результат. Это же конечная точка.
– А если смерть?
– Что же предсказывают, если предпримет то-то или поедет туда-то, то его постигнет смерть. Он прислушивается и отменяет поездку. Жив. Цель достигнута. Но именно в этот день в этом месте. Поверь, я не сторонник подобных вещей. Информационное поле существует, но к нему надо относиться осторожно. Оно не всегда говорит понятно. А вдруг это каприз? Если есть информационное поле, то что это такое? Вселенский разум? Никто не знает. Никто. Поэтому попытки догнать судьбу, а уж, тем более, обогнать – абсурд.
– И что? Не прислушиваться к своему внутреннему голосу или предсказанию?
– Не путай. Предсказание – это попытка показать результат, а внутренний голос – это ты сам, твой опыт, интуиция. А вот слушать или нет – дело индивидуальное.
– А ты прислушиваешься?
– Я да.
– Почему?
– Не всегда совпадает, но это просто мера предосторожности, защитная реакция. Хуже не будет. В крайнем случае, небольшие потери, которые можно пережить.
– Да. У судьбы много тропинок в лесу жизни, – сказал я. – Основная – одна. Они то расходятся, то сходятся. Цель одна. В конечном итоге она выведет на опушку жизни. Время? Да, по одной быстрее, по другой идти дольше и, следовательно, на опушке окажешься позже. Но с какими результатами? Позже не значит лучше. Сколько по петляющей тропинке можно натворить. Задеть муравейник, сбить травинку, на которой жизнь. Кого-то раздавить. Все это приготовлено и не в минус человеку, заглянувшему в будущее чуть-чуть сквозь деревья. Увидел путь, но не факт, что вокруг тебя стало лучше. Нет. Надо пытаться исправить свой путь, если на дороге оказались камни, болота, но нельзя это делать всегда.
– Вам удалось узнать, кто же создал мир или как он образовался, планеты, вселенная. Или как у нас – теория большого взрыва?
– Этого не знает никто, только теории.
– Даже вам, которые опередили нас в развитии?
– И не только нам, даже тем, кто впереди нас.
– Да. Все разумные существа пытаются понять это и иногда, кажется, что вот разгадка близка, но опять что-то, какой-то факт не дает ответа. Словно видишь свет и идешь к нему, а до конца так и не доходишь. Лично мое мнение – зачем? Да, с точки зрения науки, интересно. Узнали. А какова область применения? Создать новую вселенную? Так она существует, а создать на месте того, что уже есть, не будет ли это катастрофой, за которой неизвестность. Мне иногда кажется, что надо успеть остановиться. Но разум пытлив и всегда будет стремиться вперед. Его нельзя остановить.
– Знаешь, не часто встретишь такую умную женщину. Нет, они есть. Но это как ограненный бриллиант, который играет всеми гранями с какой бы стороны не посмотреть. И оправа ему не нужна. Это радует. Хотя другую бы и не послали.
– Разумно.
– Ты красивая женщина. И зачем послали такую?
– Слышать это приятно.
– Красивые женщины больше располагают к себе на откровения. Разве не так?
– Думаю, да. А у тебя есть семья?
– Мы такие же, как и вы. И вид я имею такой же, как и сейчас. Семья есть. Но, наверное, ты хотел спросить, есть ли у меня муж. Нет. Это исключается. Когда закончу миссию, тогда будет видно.
– А когда закончишь? Разве не можешь здесь влюбиться и остаться?
– Влюбиться могу. Остаться нет. Это все-таки не мой мир.
– А влюблялась? У тебя должно быть немало поклонников.
– Хватает, – усмехнулась Анна. – Не будь столь любопытным. Итак. Какой будем делать вывод?
– А ты где живешь? – решил я немного сменить тему.
– Хороший вывод. И плавный переход. На вираже не занесло? Я снимаю коттедж. Мне не нужны соседи. И ты выясняешь, можно ли ко мне напроситься в гости.
Я не покраснел, но чувствовал себя неловко. Но, глядя на нее, сказал, – С тобой невозможно разговаривать. Ты на шаг вперед знаешь ход. Да, я хотел пригласить тебя, где можно посидеть вдвоем.
– Хорошо. Давай завтра часов в восемь вечера. Приходи улица Зеленая, дом 5. Накопи вопросы и поговорим. Но ты согласен? Я должна дать информацию.
– Странно все это. Скорее да, чем нет. Но это не ответ. Пиши согласен.
Анна внимательно посмотрела на меня. Ее карие глаза затягивали словно омут. Она знала силу своих чар. Чуть улыбнувшись, сказала: – Все завтра.
5
Я быстро нашел дом, где жила Анна. Городок был небольшой и трудностей в поиске я не испытывал, даже не спрашивал никого. Улица проходила вдоль моря. Коттедж, который она снимала, находился в глубине двора. Это был аккуратный двухэтажный домик под зеленой черепицей. Он выглядел довольно мило, как игрушечный. Вход был с улицы, но судя по расположению, одна сторона должна была выходить окнами к морю. Рядом с калиткой был звонок, и я нажал его. Звонка я не услышал, но через некоторое время замок на калитке щелкнул и я, открыв ее, пошел к дому по дорожке, выложенной плиткой. Очевидно, в доме установлен видеофон. Когда я подходил к крыльцу, дверь открылась. На пороге стояла Анна и улыбалась. На ней было спортивное платье типа сафари, и пояс подчеркивал ее фигуру. Стройные ноги были открыты ровно настолько, чтобы дать волю фантазии для самостоятельного представления.
– Хорошо смотришься! – Сказал я вместо приветствия.
– Стараюсь. Все-таки мужчина приходит в гости, – ответила она мне, улыбаясь, даже чуть с сарказмом. – Проходи в зал. Камин разжигать не будем, не сезон.
Я прошел в зал на первом этаже. Он был небольшой, но уютный. Камин, три кресла, диван, телевизор с музыкальным центром и небольшой шкафчик с посудой. Между двумя креслами стоял маленький столик, на котором стояла ваза с фруктами. Я достал из пакета бутылку сухого вина.
– Что, и выпивать будем? – С ехидцей спросила она.
– Нет, только истину искать на дне бутылки.
– Думаешь, найдем?
– Ну, хоть попытаемся. Ты против? Или все знаешь?
– Не думаешь ли ты, что мне известны ответы на все вопросы.
– Ну, судя по беседам, возникают такие мысли.
– Не преувеличивай мои способности.
Анна достала из шкафа два фужера. Мы сели в кресла, я открыл бутылку и разлил вино.
– А у вас там вино пьют? Или только у нас научилась?
– Все у нас есть. Вкусы, может быть, чуть разные. А вино хорошее. Может там и есть истина. Накопил вопросы? Задавай?
Я сидел задумавшись. Что спросить, если я фактически ничего не знаю. Вопросы возникают, когда имеешь представление о предмете.
– И все-таки я не совсем понимаю, почему я? Наверное, есть и другие?
– Конечно, есть. Сколько, не скажу. Это обусловлено тем, что вы здесь родились и ваши традиции, культура – все впитано с детства. Взрослым сложнее понять некоторые тонкости. Мы ищем людей. Отбираем очень осторожно. Практически наверняка. Сбоев не было. Они в разных слоях общества по всей планете.
– Но все равно иногда на ней такое происходит. Куда вы смотрите?
– Не имеем права вмешиваться. Все не так критично.
– А если все-таки?
– Вам не дадут так жить дальше. Либо ваше общество перейдет в иной уровень, либо… – она замолчала.
– Что либо?
– Вас просто не будет.
– Что уничтожите планету?
– Ну, нет. Это слишком большая роскошь. Да куда нам деваться? Разбрасываться такими дарами. Вы же не одни на ней живете. Например, может появиться вирус, катаклизм.
– А не слишком жестоко? В нашем мире живут нормальные, хорошие люди. Почему они должны исчезнуть? Многие борются за сохранение человечества, за недопущение техногенных катастроф.
– А ты уверен, что те, кто, встав во главе, не повторят тех же ошибок или их дети, внуки. Нравственность, увы, не передается по наследству, она только воспитывается. Поэтому и возникают сложности. Но это, конечно, радикальный выход. Когда иного не дано.
– Но вы, удерживаетесь. Почему мы не сможем?
– Я не говорю, что не сможете. Вот для этого мы здесь, чтобы при необходимости помочь.
– Ничего себе перспектива.
– А что делать? Если у вас заражен участок поля, это не значит, что надо уничтожать весь урожай, всю почву. Земля принадлежит не только вам.
– Нам? А вы кто?
– Это как смотреть. Турист – это тот, кто отдыхает и его меньше всего волнует окружающее. Он хочет получить свою порцию отдыха за отведенное ему время. Мы не туристы. Мы наблюдатели.
– Получается, что надсмотрщики.
– Это грубо. Надсмотрщик требует соблюдения установленных правил и за их нарушение устанавливает наказание. Наблюдатель не вмешивается в процесс. Он фиксирует происходящее, чтобы затем в не навязчивой форме внести коррективы.
– Это как?
– Ну, например, внести в умы о необходимости введения какого-либо закона.
– Вон вы куда забрались?
– А ты думал мы просто сидим на берегу и наблюдаем за течением реки? Нам жить на этом берегу и зачем его портить. Пытаемся, чтобы общество было действительно демократичным. Но для этого надо много времени. Ваше общество не имеет ничего общего с понятием демократия. Это просто вывеска. Это псевдодемократия. Отношения людей часто основаны на унижении, не обязательно в прямом смысле. Человек, достигший высот, начинает посматривать на живущих ниже иначе. Исключения только подчеркивают правила. Пример. Заходя в магазин, кому больше будут уделять внимания? Тому, кто одет средне или тому, кто одет дорого?
Почему женщины стали все больше доминировать на руководящих постах? Они более осторожны. В них присутствует ген материнства. Для того чтобы принять решение, они более взвешено подходят к вопросу. При вероятности 50/50 существующей опасности она откажется. Мужчины более резки по природе. Не берусь судить, хорошо – плохо, но это так. Эта болезнь пройдет, но не скоро.
– А если поактивнее? Где-то что-то продавить, подкрутить?
Вмешиваться в ход истории нельзя. Это не даст результатов. История человечества – это большая и сложная мозаика. Каждая частица этой мозаики имеет свое значение и место. Как и в мозаике, неверно поставленная частица нарушает общий рисунок, общую задумку. Каждый исторический момент является следствием предыдущих событий и служит причиной последующих. Можно немного откорректировать, но изменить нельзя. Вмешательство извне, в конечном счете, все равно восстановит ход исторических событий, но возможно в худшем варианте. Почему в худшем? Да потому, что это зависит от развития общества, человечества в целом. Разные государства имеют разные уровни развития, а самое главное, разные уровни сознания людей. Представь себе – прилетели с другой планеты с более высоким уровнем и стали говорить, что и как надо делать. Разве это будет личным сознанием человека? Это будет поклонение высшему разуму. И всегда будут те, кто с этим не согласен. Для того чтобы изменить сознание, потребуется большой период времени. При этом навязывание может восприниматься как насилие. Любое насилие влечет противодействие.
А изменение сознания происходит постепенно с развитием науки, общества в целом.
Когда отдельный человек в своих поступках будет уходить от насилия, будет руководствоваться не своим личным «я», не только в своих интересах или интересах отдельной группы лиц, а понимать, что во благо ему, то во благо обществу и наоборот.
Пока этого нет, вмешательство в ход истории – вред человечеству.
Никогда люди не будут думать одинаково. Это зависит и от условий среды, и от индивидуальных особенностей человека. Но когда каждый, идя к своей цели, будет понимать, что его действия вплетаются и являются составной частью общей идеи развития общества, тогда ход истории будет более предсказуем.
Пока какое-либо государство, являясь составной частью общества, сильно и диктует условия жизни по своему видению, спокойствия не будет.
Трудно представить иное развитие. Всегда кто-то будет сильнее.
Сильнее, значит, и разумнее. Все определяется сознанием отдельного человека и общества в целом. Но на все требуется время. В человеке заложен инстинкт самосохранения и в процессе развития приоритет насилия будет уступать приоритету сознания. Когда ты хочешь чего-либо добиться от людей, которыми ты управляешь, возможны два варианта. Первый – приказать, то есть проявить элемент насилия в моральном смысле. Указание, вероятно, будет исполнено. Но в том ли объеме, как ты хотел? А если ты объяснишь свою идею, покажешь конечную цель, для чего это необходимо и объяснишь роль конкретного человека, его значимость в решении поставленной задачи, то результат не сопоставим. Вторым методом пользуются единицы. Наличие должности – не признак ума.
Вот так и в развитии. Одно следует за другим. Первоначально нарушенное звено событий ослабляет цепь истории в целом.
– Были у вас войны?
– Были. И жестокие. Мы так же проходили все этапы развития человеческого сознания. Война не нужна никому. Просто некоторые не видят иного пути достичь своей цели.
– Если вы можете влиять на ход развития, то почему допустили войны, развитие средств массового уничтожения?
– К сожалению, мимо этого на определенных этапах нельзя пройти. Вмешательство возможно в одном случае – если грозит гибель всей планете. Пока этого не было. Человечество учится управлять своими эмоциями. Представь, не дали развиться войне. Куда выплеснется энергия масс на мирные цели? Не все готовы. Человечество, порой, как ребенок – все тянет к себе в ущерб другим.
– Но это слишком жестоко, когда гибнут миллионы.
– Выбора, порой, не бывает. Производить селекцию, кому погибнуть, кому нет. Это путь самого человечества. Вы не единичны. Приходится пройти через эту боль, чтобы научиться ценить жизнь не только свою, но и чужую, так как завтра она тоже может показаться кому-то лишней. Пока этого вам не избежать.
– Вы что, не могли остановить разработку атомной бомбы?
– Нет. Это процесс развития науки. Это дало серьезный шаг вперед. А использование ее не связано с наукой, а связано с людьми.
– Но это же чудовищно.
– Ты так и не понял. Мы не имеем права вмешиваться в ход истории. Человечество прошло жестокий этап, но поняло, к чему это может привести – к уничтожению цивилизации. И пройдя через эту боль, унижение, оно начало осознавать, что творит. Ты же не удивляешься, если больному, чтобы спасти жизнь, ампутируют ногу? Жестоко? Да. Но он живет. Вот мы и были наблюдателями – молчаливыми, жестокими бездушными хирургами. Мы подобное тоже проходили.
– Жестокая вещь история.
– Не то слово. Ошибка обходится слишком дорого, притом часто не тем, кто принимает решения, а простому населению. Оно и несет весь груз чужих неверных решений.
Я, молча, слушал ее рассуждения, в чем-то мысленно соглашаясь, в чем-то сомневаясь.
– Но в настоящее время миром правят финансы. В погоне за золотым тельцом люди способны на многое. Не так ли? – спросил я, и, поглядев на нее, попытался понять, как она относится к основам развития индустриального общества.
– В целом, да. Финансовые потоки постоянно находятся в контакте, в движении. Кажется, что они лежат. Это не так. Каждое государство имеет денежную систему, свою денежную массу. Ограничения не помогут, всегда будет лазейка через другие государства переводить деньги. Цепочка взаимосвязи удлинится и все. Как воды в океанах, так и денежная масса перетекает по планете. Притом очень часто с востока на запад, следуя смене времени суток. Но течение происходит. Искусство заключается в поиске той золотой точки, когда денежной массы достаточно. То есть не много, но и не мало. Это, как воздушный шарик, нельзя накачивать до бесконечности, но в уменьшенном виде он не представляет интереса. Денежная масса по воле отдельных людей пытается сохраниться в определенном объеме. А вот, сколько надо, не скажет никто, ни один финансист. На данном этапе. Понятно, что деньги дают свободу, притом относительную, а главное – власть. А это уже уровень сознания. За любые действия приходится расплачиваться.
– А что, у вас нет денег?
– Пока есть. Но все условно. Не в том виде, как у вас. Но существенная разница. Владелец предприятия имеет то количество денег, которое позволяет ему жить лучше, чем рядовые граждане, но не более. Ему не нужно несколько яхт, автомобилей, самолетов и так далее. Зачем? Он может приобрести другие, если хочет, отдав предыдущие. И никто не заставляет его это делать.
– Получается квота на владение. Какой ему интерес тогда становиться богаче? Куда тратить заработанное?
– На развитие науки, на помощь тем, кто не может работать.
– А не порождает ли это потребительское отношение к жизни? Зачем работать, если можно не работать.
– Не получится. Все упирается в сознание. О чем речь. Пока общество и отдельно каждый человек нацелен на потребительство, говорить о критериях денежной массы сложно. Она нужна только для поддержания экономики государства, то есть оказания влияния на экономику человечества, без учета отдельных личностей.
– Мы, по сравнению с вами, малые дети.
– Так оно и есть. Вы же воспитываете детей, пытаясь оградить их от повторения своих ошибок. И не всегда получается. Не всегда можно заставить. Вот так и мы. Нянчимся с вами. Где можно влияем, но не заставляем.
– Надо лечить души. Может быть, тогда будет легче. Нельзя же все заработать и потратить.
– Вот вы и пытаетесь лечить души в Храмах. Не все, но хоть что-то. Приходя в храм, что вы делаете? Любо креститесь, молитесь, либо просто стоите. Для чего вы пришли? Иногда не осознают, что замаливать грехи. Не пожелать что-то, а побыть наедине с собой. Как у вас говорят, наедине с Богом. А если Бог внутри вас, то и получается наедине с собой. Вы, таким образом, пытаетесь достучаться до своей души, заглянуть внутрь себя и поговорить с собой, подразумевая просьбы к Богу. А просите у себя то, что запрятано в вас, просите прощения у себя. И подумайте, разве разумно просто прийти и покаяться, чтобы вам простилось. И не важно, как это называть. Если вы умели себе все объяснить, значит не зря пришли. Невозможно представить, что человек, совершив преступление, даже во имя чего-то с его точки зрения важного, может просто прийти и покаяться, чтобы ему потом стало легче. Это самообман. Он сам себя простил. А служители помогают человеку попытаться понять себя, через посещение храмов побыть самим собой, через слова, молитвы понять содеянное или оформить свои мысли в голове. Не каждый умеет поговорить с душой. Вот ему и помогают. Поэтому Бог везде и, главное, иметь его в себе.
– А как же службы?
– Это необходимый ритуал. Без него трудно достучаться до себя. Общая энергетика помогает.
– Все интересно, но туманно.
– Со временем все поймешь.
Пока мы разговаривали, солнце опустилось за горизонт. Анна включила бра, и комната погрузилась в полумрак, когда тени остаются по углам, высматривая новую площадку для себя.
Мне было безумно спокойно с этой женщиной. Слушать ее, смотреть на нее. Я встал и подошел к окну. За окном виден был прибой в свете Луны. Море не было слышно, но я чувствовал его тихое спокойствие. Анна подошла и встала рядом. Наступила пауза. «Угораздило же меня, влюбиться в женщину, с которой не суждено быть. Неземная женщина. Вернее, земная, но из другого мира. Бред какой-то. Да, бред, но по факту».
– Ты когда уезжаешь?
– Все потом. Хорошо?
Мне будет жаль потерять тебя.
– Потеря – это то, что хочется найти. Со временем горечь потери проходит, а если и остается, то не так горчит. Память напоминает, но одиночество уже не так тоскливо, да надо заполнять память новыми страницами.
Я повернулся к Анне, взял ее за плечи и наклонился к ней. В полумраке ее глаза смотрели на меня новым, не известным мне еще взглядом женщины. Она чуть приоткрыла губы.
6
Я открыл глаза. Анны рядом не было. Полежав, я встал и пошел по дому. Ее нигде не было. «Странно, куда она могла деться? Куда идти?» И вдруг внезапная мысль поймала меня. Я быстро прошел на кухню. На столе стояла пустая чистая чашка для меня. Рядом лежала записка. Взяв ее в руки, я начал внимательно читать.
«Я уехала. Извини, так надо. Поэтому и не сказала тебе вчера, когда уеду. Ни к чему лишние вопросы были. А они точно были бы. Разве не так? Ты все понимаешь.
Мне было приятно провести с тобой эти несколько дней. Я не лукавлю. Иногда возникала мысль, что жаль, что мы не можем быть вместе. Но так случилось.
Прошу тебя, не ищи меня и не спрашивай где я. Ни у кого. Останься мужчиной во всем. Даже в мыслях. Я знаю, что сделала тебе больно, но это не та боль, которую нельзя пережить. Мне тоже больно. Мы оба понимаем, что будущее у нас есть, но не совместное. Прошу тебя подумай, так ли я не права? Эмоции пройдут, а с ними обида. И ты поймешь. Не думай, что я тебя использовала. Нет. Вчера это не программа. Это была я. Я сама. Поверь мне. А затягивать отношения, это значит, в будущем будет еще тяжелее. Пусть будет так, как есть, пока мы не привыкли друг к другу. Поэтому не надо меня искать. Я вообще на время исчезаю. Где появлюсь, если появлюсь, не знаю. Не мне решать. Но если вдруг при ничтожно малой вероятности пути пересекутся, не подходи ко мне. Я могу быть под другим именем, другой национальности. Если надо, подойду сама. Будь умницей.
Теперь о деле. Когда вернешься домой, к тебе подойдут. Кто – не знаю. Скажут от меня. Дальше общение будет с этим человеком.
Еще раз прошу, извини меня. Я не властна в своих поступках, кроме личных, в отношении тебя. Я вынуждена усмирять свои чувства, эмоции.
Выпей кофе. Спокойно, выдержанно. Я понимаю, что у тебя в голове вихрем носятся мысли. Почему так? Просто так надо. Уходя, захлопни дверь. Считай, что эта дверь из твоего прошлого в будущее, которое пока незнакомо, но заманчиво. Записка исчезнет сама.
Удачи тебе. Целую Анна».
Я смотрел на листок и чувствовал себя не обиженным, а опустошенным. Я понимал, что она меня не бросила. Но я был пуст. Здесь Анна ошиблась, и мыслей не было никаких. Я не знал, что делать. Знал одно – жить. Как, еще не понимал. Время разделилось до встречи и после. А между ними был маленький отрезок, который вместил в себя то, что я не испытывал никогда. И не известно, испытаю ли снова.
«Ну что, пора уходить» сказал я себе. Кофе пить в этом доме не хотелось. Я взял записку, чтобы прочитать еще раз, а затем положил в карман и направился к выходу.
Открыв дверь, я задержался на пороге, понимая, что делаю шаг из одного мгновения в другое. Было жутко тоскливо. Я снова достал записку и развернул ее. Она была чиста. Текст исчез.
«Так даже лучше» подумал я. Сложив записку, я положил чистый лист на полочку у двери. Там теперь чистота и без прошлого.
«Ну, вот и все. Я наблюдатель» сказал сам себе мысленно. И шагнул за порог, тихо закрыв дверь. Дверь в прошлое, которое не повторится.
Комментарии к книге «Наблюдатель», Юрий Горюнов
Всего 0 комментариев